Полная женщина вздрогнула от звонкого детского голоса и медленно выдохнула воздух через ноздри.
‒ Шшто? ‒ она отложила цветную коробку с надписью Duru, из которой перекладывала яркие розовые брусочки в шкаф, и обернулась.
Ребёнок в клетчатой футболке и синих вылинявших шортах радостно улыбался, держа в руках нервно копошащееся насекомое.
‒ Ты знаешь, какие там толстые жуки? ‒ длинная чёлка упала на глаза, но ребёнок тут же сдул её на лоб. Тёмные короткие волосы растрепал ветер, коленки и руки были полны мелких царапин, а в карманах наверняка опять лежали камешки и шишки.
‒ Ну? Чего ты пришла? ‒ подбоченилась Ольга, хмуро глядя на девочку. ‒ Иди, телевизор смотри, ‒ женщина отвернулась и продолжила складывать мыло в шкаф.
Она не очень любила оставаться с племянницей, но, когда невестка уходила в магазин, то не могла взять дочку с собой ‒ слишком далеко идти, сначала туда, потом обратно. Да и по жаре не сильно-то походишь с тяжёлыми сумками. Особенно, если ребенок потом будет проситься на ручки. Поэтому Дашку оставляли здесь, на полпути, дома у тёти, а потом она гордо помогала нести сумку с продуктами маме, цепляясь тоненькими ручонками за грубую холщовую ткань.
Дашкин отец постоянно работал, но всё равно, иногда, ему приходилось просить что-нибудь у сестры ‒ зарплату не всегда выдавали вовремя, ‒ то полбутылки масла, то дрожжи, иногда даже спички, если те вдруг не успевали вовремя завести в магазин. Ольга недовольно хмурилась, но выручала. Потом, сидя на кухне, медленно пила остывающий чай, допоздна гладила молча толстую кошку, которая благодарно мурлыкала на коленях хозяйки.
Всегда подстриженная под мальчишку Дашка отказывалась носить платья, объясняя, что её причёска похожа на "тифную". Многие усмехались, слыша такое от ребёнка, но ничего не говорили. Правда, однажды, Дашка проболталась, что не любит, когда мыло попадает ей в глаза и щиплет, оттого её и стригут коротко, но вот когда вырастет, обязательно отрастит длинные волосы, как у натальиорейры и будет носить длинные платья. Не такие, в которых тётя Оля, ходит кормить кур, а принцессные.
‒ Там была реклама, ‒ Ольгу вернул голос племянницы из размышлений, ‒ и я вот пришла к тебе.
‒ Я не могу включить тебе мультики, чтоб они целый день шли! ‒ всплеснула руками женщина. Девочка вздрогнула, и чёрный жук-усач, наконец, выбрался из рук. С радостным гудением он помчался мимо Ольги, миновал тщательно накрахмаленную тюль, но ударился в прозрачное окно и упал навзничь, сердито шевеля тонкими суставчатыми лапками и длинными усами, безуспешно пытаясь подняться.
‒ Где ты взяла эту гадость!? ‒ Ольга взяла кусок картона и направилась к жуку.
‒ Не убивай его! Он на улице был! Я ему мультики показывала, а там новости начались и реклама! Вот я его и понесла обратно в черёмуху! ‒ выпалила Дашка на одном дыхании.
Ольга скрутила трубочку и, под пристальным взглядом племянницы, резко толкнула жука вовнутрь, а потом, пока тот не опомнился, выбросила насекомое в форточку.
‒ Хватит в дом всяких жуков таскать. Налей себе чаю и посиди тихонько, ‒ Ольга смотрела на племянницу, поджав губы. Та радостно улыбалась, наверняка из-за жука. Но потом улыбка медленно угасла.
‒ Но ведь Мурка со мной не сидит... ќ‒ вздохнула Дашка.
‒ Ей мышей ловить интересно, а не твои мультики смотреть про картавую утку!
‒ Ой, а можно я ей молока дам или сливок, чтобы она немножко со мной посидела? ‒ радостно улыбнулась Дашка и даже подёргала тётю за рукав платья.
‒ Ещё чего, ‒ Ольга высвободила руку, ‒ Я вот только на кошек сливки не переводила. Иди в кухню!
Дашка прошла мимо тёти, внимательно изучая пальцы на ногах. И тут её взгляд упал на ярко-зелёную коробку. Цветочный аромат мыла был таким сильным и приятным, что девочка не удержалась и взяла коробочку в руки.
‒ Положи на место!
‒ Какая красота...!
‒ Ты что, не слышишь? А ну, поставь ‒ уронишь!
‒ А почему оно так интересно пахнет? ‒ Дашка с интересом изучала коробку.
‒ Потому, что там розовое масло.
‒ А почему у нас нет дома такого?
‒ Почём мне знать? ‒ Ольга забрала у девочки коробку и переложила остатки мыла в шкаф.
‒ А можно мне одно такое мыло? ‒ выпалила Дашка и покраснела. Она прикусила губу и нахмурила лоб, с ужасом осознав, что сейчас произошло.
‒ Нет! И не проси! ‒ хлопнула Ольга дверцей шкафа так, что в нём зазвенели цветные стёкла.
‒ Ну саамый маленький кусочек?...
‒ Нет, я сказала! Надоели уже с вашими просьбами! Вот мать придёт, у неё и проси. А пока, иди на кухню и не мешай.
Лицо Дашки покраснело ещё гуще. Оно горело огнём. Надо было окунуть щёки в большую бочку на огороде, тогда станет прохладнее. А потом можно будет пойти нюхать цветы, которые, конечно, не будут пахнуть так же, как розовое мыло, но можно придумать, что это не так. Что цветы, например, заколдованные и надо на них подышать, тогда аромат раскроется и станет другим. Коробка же вон, пахнет!
Глаза Дашки блеснули.
‒ Тётя Оля! ‒ звонко крикнула девочка; женщина снова вздрогнула. ‒ А коробку мне можно?
‒ Бери! ‒ Дашка радостно подбежала к табуретке, ‒ но, ‒ девочка замерла, ‒ потом ты сразу идёшь в кухню и тихо сидишь, пока мать не придёт за тобой.
Дашка закивала, взяла яркую зелёную коробку и, напевая, вышла из комнаты.
Ольга вздохнула.
Щёлкнула крышка чайника ‒ девочка включила его в розетку, не забыв проверить, закрывает ли вода полностью электроспираль.
Звонко брякнула металлическая заложка на калитке. Залаяли собаки. Кто-то отряхнул пыль с обуви на крыльце. Скрипнула дверь. Дашка радостно выбежала навстречу. Она первая увидела в окно, кто пришёл.
‒ Мама, мама! Посмотри, какую шкатулку для сокровищ мне тётя Оля подарила!