Весёлый гомон учёных оборвался, едва они перешагнули порог.
В лаборатории опять кто-то был.
Пятеро исследователей заметили сразу ‒ некоторые предметы лежали не на своих местах. Между колбами и фонографом не было стопки почти исписанных старых карандашей из синего дерева. Они приятно мерцали прочной древесиной в темноте и радовали глаз, но, к сожалению, годились только на это. Однако, пропали...
‒ Да, ну, опять что ли?
‒ Гвенион, неужто ты опять носки потерял? ‒ хохотнул пожилой исследователь и бросился стрелой к столу.
Там, на полированной поверхности не хватало старого доброго бинокля, с которым учёный любил ходить на охоту. Повсюду валялись странные жемчужины, которые уже успели порядком надоесть. Часто они были причиной травм и постоянного ворчания младшего персонала, которому приходилось убирать надоедливые круглые штуки, сортировать их по цвету и весу, а так же относить это всё в подвал.
Деревянные дощечки, которыми закрывали окна в кабинетах, сейчас были влажными, от них шёл пар. Со стороны казалось, что комната полна дыма и запаха горькой подгнившей древесины.
Светящиеся жучки беспокойно метались в клетках, свет их брюшек из спокойного оранжевого сменился на кислотно-жёлтый. Чрезмерное гудение крылышек наполняло кабинет тревогой.
Учёные бросились проверять реактивы, записи, книги, другое оборудование. Но всё было в порядке. Так же стояли на своих местах приборы и пробирки, колбочки и баночки, научные труды возвышались стопками на столах и шкафах, и даже старая карта миропорядка висела, как и прежде, на своём месте, занимая всю стену.
Не хватало только личных вещей, о которых могли позабыть хозяева. Что-то, лежавшее в дальних ящиках, покрытое слоями пыли, повешенное в угол, или небрежно брошенное больше месяца назад, постоянно пропадало. Не то из виду, не то навсегда. Но в кабинете привыкли ‒ если вдруг личную вещь никто долго не трогал, и не дай дракон, она вся в толстом слое пыли ‒ жди пропажи.
Самый молодой исследователь, Макс, подошёл к своему столу. На месте, где раньше стеклянная стояла фигурка дракона, остались лишь отпечатки крошечных лапок в пыли стола.
‒ Да-а-а-а, давно тебя тут не было, ‒ хохотнул учёный с пышными рыжими усами, ‒ видимо, приглянулась воришкам твоя безделушка.
‒ Мне её племянница, подарила, Хогри, ‒ угрюмо пробормотал Макс, заглядывая под стол. ‒ Как талисман...
‒ Ну, что пропало, то пропало. Как будто первый день такое происходит. Такое со всеми случается, ‒ развёл руками добродушно Хогри. Затем улыбка сползла с его лица. ‒ Твою же чешую крокодилью! Чтоб тебя виверн проглотил да не подавился!
‒ Надеюсь, это не мне, ‒ хмыкнул Макс, тщетно пытаясь отыскать на полу фигурку.
‒ Расческу!!!
Все с интересом посмотрели на лысую голову учёного.
‒ Для усов расчёску украли! ќ‒ он гулко хлопнул по столу широкой ладонью. На полу упала большая синяя жемчужина.
***
"Нам холодно"
"Нам теперь тяжело согреться"
"Ещё раньше мы не думали, что так может быть"
"Кто-то отвергает дары, кто-то доволен"
"Не все считают равноценным обмен"
"Раньше смеялись!"
Множество полупрозрачных, сияющих существ кружилось в ночном воздухе. У них не было крыльев, но это не мешало им парить над землёй. Иногда они касались пальцами деревьев и те трепетали в ответ, словно по всему дереву шла мелкая дрожь.
"Кто может рассказать им?"
"Потомки прежних"
"Ищите"
"Ищите!"
"Так мало..."
Некоторые, самые сияющие и самые быстрые существа, зачерпнули ладонями воду. Но пить не стали. Вместо этого, наоборот, начали кружиться, стремительно набирая высоту, словно собирались достать до луны. Вслед за ними взвилась серебряная пыль. Туман окутал подлесок. Чем сильнее вращались молчаливые существа, тем гуще становился туман.
Где-то далеко башенные часы пробили четыре раза.
Туман продолжал стелиться и ползти к человеческому жилью, словно он был живой и мечтал согреться у очага. Существа прекратили свой танец. И теперь радостно улыбались друг другу. Даже те, кто недавно был у ручья.
"Не все молчат воду ‒ сложно"
Мимо пролетела птица, словно не замечая странного собрания. Существа обернулись ей во след и вздохнули.
"Сейчас тепло"
Звук, похожий на тихое мурчание сотен кошек, вплёлся в предрассветные сумерки. Каждое из существ прислонилось к дереву. Те, кто был поменьше, протянули тонкие когтистые пальцы к кустарникам.
Когда рассеялся туман, никого у ручья не было. Только очень крупная роса лежала рядом с деревьями, переливаясь в первых лучах нового дня.
Радостно пофукивая вылезли из нор барсуки, резвые белки снова затеяли чехарду в поисках сытных орехов.
Толстый колючий ёжик, сердито засунул мордочку в неизвестно как взявшийся под ежевикой бумажный белый стаканчик с зелёной наклейкой. Запах был бодрящий, но резкий. Капли коричневой жижи внутри были горькими и невкусными. Хотя, сперва показалось, что пахнет жжёными орехами, как бывает в лесу после удара молнии в ореховое дерево.
Ёжик куснул стаканчик и отбросил в сторону бесполезную несъедобную вещь.
Где-то очень далеко человек поднял с асфальта странного вида лист. Казалось, тот принадлежал вязу: такой же широкий, со множеством резных уголков... только уж очень большой, почти с две ладони. Но вот незадача ‒ покрашенный природой во все оттенки красного, жёлтого, и, как ни странно, синего цветов.
Хотя, объяснение синему цвету тут не требуется: кто-то из детворы вполне мог покрасить его так ради смеха и принести сюда, чтобы взрослые гадали ‒ откуда он взялся в городском парке.
А что, очень здорово! Художник залюбовался игрой красок на необычном листке и бережно положил находку в блокнот.
В траве, прямо около старого ботинка художника, таилась и сияла матовым светом большая фиолетовая жемчужина.