Уверен, что у вас уже сложилось определенное мнение об этой профессии. И я вас уверяю, оно почти 100% ошибочно.
Да-да... Вы ошибаетесь, я не тот строгий, беспощадный пожилой человек в мантии, держащий в своих руках молоточек правосудия, последним ударом которого, он ставит точку в деле, а чаще всего в жизни человека стоящего перед ним.
Напротив, я молодой жизнерадостный парень, ведущий активную общественную и личную жизнь. Что там с общественностью? спросите вы.
Если вы еще не знаете, то я отвечу вам. Но вряд ли вы этого не знаете, правда ведь? Вы просто притворяетесь. Ну, для поддержания разговора я сделаю вид, что вы действительно ничего не знаете...
Сегодня модно быть кем то, тусоваться где-то. По большому счету неважно кто-то тусуется с музыкантами, кто-то с писателями, кто-то с политиками, кто-то со всевозможными движениями, которые модные сегодня. Ну, например "За честные закупки", или "фонд борьбы с коррупцией", или "Здоровое здравоохранение", кто-то тусуется и с теми и с другими. Я один из этих ребят.
Не то, что мне это все надо... Просто это интересно, быть в тренде так сказать.
Что касается личной жизни, то здесь тоже все в порядке. Умница жена, двое детей, две девочки.
Ну и наконец, вы уже не выдерживаете, и спрашиваете:
-А причем тогда судья?
А вот тут самое интересное. Я Даниил Страхов, 33 году от роду, закончивший престижный юридический университет, действительно работаю городским судьёй. Только работа эта за последние лет десять сильно изменилась.
О...еще остались конечно, те самые строгие дяденьки и тетеньки, с молоточками в руках, но уверяю вас, их скоро уже не останется совсем. Они еще продолжают пока свою не благодарную работу, верша своим именем правосудие. Но я не такой! В моих руках нет ответственности за жизнь человека, и потому я не пошлю невинного в тюрьму. Правосудие находится в руках, если можно так выразиться СИН-7 - Синтетического интеллектуального наказания номер 7.
Семь это значит, что шесть до него были не удачными моделями.
Мы его называем еще синедрион. В честь древне иудейского судилища.
Сам СИН-7 это крохотная микросхема, чип с тонюсенькими, тоньше волоса в сотни раз проводками. Этот чип вживляется человеку, который совершил преступление, или который подозревается в совершении преступления, в мозг. Он там и остается до конца жизни человека. По замыслу, работа синедриона, должна прекращаться тогда, когда осужденный полностью освободится от чувства вины, тогда микросхема просто переходит в спящий режим. Но в случае рецидива, предусмотрена функция пробуждения микросхемы. Его малюсенькие провода соприкасаются с нейронами мозга, считывая всю информацию и производя суд, и наказывая одновременно человека. Это происходит так, что синедрион воздействует на мозг и побуждает его, а значит подсудимого, самому копаться в себе. И если допустим человек, совершил убийство, то СИН-7 устанавливает подлинность этого, а затем соразмерно преступлению устанавливает предел самообвинения. Правда все просто? Необходимость в тюрьмах отпала, так как человек с чипом в голове больше не опасен для общества, его контролирует синедрион. Он так же не может, каким либо способом убить себя, так как определенная программа отвечает за это. Ну, правда сейчас уже есть статистика, что такие люди живут меньше. Ну, это уже их проблема, не надо было совершать преступления.
Когда я еду на работу, или возвращаюсь с нее домой, или еду на какое-нибудь антикоррупционное заседание, я иногда встречаю людей, осужденных синедрионом. Особенно они попадаются в метро, так как водительские удостоверения у них изымаются сразу же, и вводится запрет на вождение автотранспортом. Именно поэтому я не люблю ездить в метро, впрочем это мелочи. Возможно, что этих людей вы даже видели сегодня, когда ехали на работу, или домой, или просто шли по улице и вам попался такой тип.
Этих людей легко узнать. В то время когда весь мир и страна живут, радуются, работают, тратят деньги. Синедрион в головах этих бедолаг производит свой истинный суд.
Точно. Сегодня я ехал в метро и увидел одного, может даже моего клиента. Пожилой мужчина, в потертом драповом пальто, безвольно опущенные руки, неряшливый вид, и глаза... глаза это конечно самое не приятное в них.
Их взгляд, в котором наряду с отчаяньем, присовокупляется еще эта мольба ко всем, кто находится рядом с ним.
Да... лучше от него быстренько отвернуться. Так даже стали учить в школах детей. Этот человек преступник, и он несет заслуженное наказание.
Вообще то многие за то, что бы эти люди, не ходили среди нас, так как они немного создают напряженность в обществе. Их лучше изолировать, можно для этого выделить какой-нибудь остров в океане. Но пока правительство не готово к новым тратам. Говорят, временна трудные. Войны, антитеррористические операции, поддержка дружественных режимов, все это требует дополнительных финансовых вливаний. Но я думаю, что рано или поздно этих больных людей все-таки изолируют от общества. Они в каком то образе прокаженные, помню читал где то, что в древнем Израиле прокаженным было отведено специальное место, где они доживали свой век.
Сказать откровенно, иногда мне даже немного жаль этих осужденных. Что там творится у них в головах, одному Богу известно. Я стараюсь не думать об этом. И жена моя красавица, тоже говорит мне. Надо жить! Дышать полной грудью! Жизнь одна и она прекрасна. Надо не делать ничего плохого, не совершать никакого преступления и вас и нас не постигнет эта ужасная участь - стать изгоем.
Ну все, я и так рассказывая вам все это, слишком глубоко коснулся этой темы. Мне некогда, я опаздываю на бизнес форум. Меня туда пригласили и там соберутся многие влиятельные люди, политики, много молодежи, кое кто из них, возможно станет кем то значимым в будущем. Да и вообще, это классно, когда тебя зовут, ты кому то нужен. Именно такая жизнь и должна быть! Насыщенной и яркой!
Все. По пути заскачу домой, переоденусь в деловой костюм, чмокну в щечку жену и встретимся с вами на бизнес форуме. Возможно, вы увидите меня, как я беседую с первыми, вошедшими в топ 100 успешных политиков, людьми. Можете не сомневаться, я кивну вам, и пусть вас это радует, кто знает, может и мне уготована великая судьба.
глава 2
-Кто я! спросите вы меня,- а в ответ услышите тишину... Вы неловко кашлянете и переспросите:
-Кто я такой?...
Я... Я не знаю, что вам ответить.
Все произошло так внезапно. Ладно, все равно если вы встретите меня где то, то вы поймете это, поймете бросив только один взгляд в мою сторону. Что же вы увидите? Мой взгляд... полный отчаяния, полный мольбы к вам... Люди... не будьте так жестоки...
Это случилось как раз в тот момент, когда мы с вами расстались в прошлый раз. Я слишком задумался о своем будущем, об этом проклятом бизнес форуме, о том с кем мне будет полезно поговорить. Я не поехал на метро, я поехал на своем внедорожнике, мощная машина вселяла уверенность, колеса мягко шуршали по летнему асфальту, как в этот момент, мой автомобиль наткнулся, на что-то маленькое и хрупкое... Это что то, перебегало дорогу. Это был ребенок, совсем еще дитя. Тем тяжелее мне сейчас. О... если бы это был бы хотя бы взрослый человек, мне было бы легче, да, да, легче. Вспоминать об этом настоящая пытка. У этого дитя все еще было впереди, у него были Мать и Отец, бабушки и дедушки. Он погиб, умер в больнице на руках родных.
Мать прокляла меня, ведь для них я убийца, да убийца, и это все знают.
В один миг я стал изгоем. Все кого я знал, отвернулись еще до того, как мне вживили синедрион.
Даже моя красавица жена с детьми. Но... я заслужил это. Я преступник, я конченый человек. Вот так может повернуться жизнь в один миг. Вся та красива жизнь, жизнь насыщенная событиями, радостями, съездами, форумами, общениями в соцсетях, все это больше не существовало для меня.
Я больше не работаю судьёй, больше не живу с женой, и не живу в нашей с ней квартире. Там с ней живет уже другой человек, воспитывает моих девочек. Что же, молодой женщине трудно одной. Государство поселило меня в общежитие, в котором жили такие же, как и я...
Мои новые соседи, ни один из них, не ухмыльнулся при виде меня. Мы теперь все одинаковые - проклятые. Раньше я даже не догадывался как работает синедрион, да мне и не надо было знать. Теперь СИН-7 живет в моей голове. Операция прошла безболезненно и быстро. Действия мединженеров были уже выверенными и отлаженными. Первые часы я ничего не почувствовал, слишком был напуган и подавлен. Мне казалось тогда, что я и так уже настолько сожалею о своем преступлении, что нет необходимости в синедрионе. Но закон неумолим, и эта штука у меня в голове.
Через несколько часов я почувствовал, что синедрион заработал. Сначала он собирал все данные обо мне, сканируя головной мозг. Затем меня накрыла горячая волна отчаяния. Ее происхождение только наполовину было искусственной, Синтетическому интеллектуальному наказанию достаточно только было дать легкий толчок к отчаянию и сокрушению и раскаянию, как этот толчок превращался в цунами, безжалостно сокрушая все эмоции, которые только были во мне.
Я не слышал голоса, как слышат их сумасшедшие, я не сумасшедший. Но чей-то шепот, и мысли, чьи это мысли? синедриона или мои? Мои, мои мысли наполняли мою голову, но я понимал, что вызывает их та маленькая коробочка, которая живет у меня в голове. Сначала мой разум, обвинял меня только в одном этом ужасном преступлении, но потом прошли месяцы с того момента как меня осудили.
Я уже совершенно стал забывать про этот чип в голове. В какой-то момент я вдруг понял, каким жестоким человеком был я по отношению к окружающим. Я был эгоистом, и я виноват в этом, я вел такую пустую жизнь.
Совесть, осуждение, от этого никуда не деться. Мы делаем сотни мелких дел, днем за днем, мы совершенно не придаём значение этим делам, хороши они или плохи, обидели кого или нет. Принесли ли кому вред или нет, а если принесли, то какой тяжести. И даже наше бездействие бывает преступным. Когда мы ничего не сделали чтобы помочь. Каждый человек погряз в своем собственном мире. Только тогда когда у нас что-то болит, мы начинаем страдать, но как только выздоравливаем, этот миг заканчивается. О, сколько раз нам говорят: у меня болит, или мне плохо. Я вспоминаю себя, как я делал участливое лицо, сочувственно кивал головой, но все это было лицемерием, фальшью.
Только сейчас я понял, как бывает ужасно плохо, одиноко кому то еще.
Я вышел из общежития и бесцельно побрел по осенним улицам города. Мои руки безвольно опущены. На мне одето, какое то затрёпанное пальто. Моя совесть убивает меня. Да я знаю, это крайности. Синедрион это крайность, это хладнокровный справедливый, но безжалостный суд. Но мне сейчас надо капелька, нет частица милосердия. Пожалуйста люди, хоть кто то из вас, те кто окружает меня сейчас, посмотрите на меня, я высох, мне ужасно плохо, смилуйтесь.
Я не говорю о том, чтобы вы протянули мне руку, просто посмотрите в мою сторону состраданием.
Я спустился в метро, вошел в подъехавший состав. Вокруг меня люди куда то спешат, люди, живущие своей полной, насыщенной общественной, социальной жизнью. Я украдкой, с надеждой посмотрел на подтянутого, спортивно сложенного парня. Он разговаривал по телефону и улыбался, видно разговаривал с девушкой.
Парень посмотрел в мою сторону, на долю секунды наши глаза встретились, он равнодушно отвернулся. Такие как я для него пустое место.
Я вышел из метро и снова побрел по городу. Через полчаса, я пришел в парк. Был яркий, солнечный, осенний день. Желтая опавшая листва лежала восхитительным ковром под моими ногами, в маленьком пруду плавали несколько лебедей. Люди подходили и бросали им хлеб. Человек часто был милосерднее к птицам и животным, чем к человеку. Пройдя несколько шагов, я тяжело присел на пустую скамью. Как ужасно плохо осознавать, что ты ничто в этом мире.
Говорят, что когда то люди без всякого синедриона испытывали муки совести. Кто-то говорил о герое романа "Преступление и наказание", Раскольникове. Тот парень сам себя судил, и наказывал, вернее его совесть корила его. Что же произошло с нашей совестью, если понадобилось такое инженерное решение как синедрион? Человечеству стало чуждо сострадание, милосердие, мы погрязли в делах. Исправит ли синтетическое интеллектуальное наказание это? Сомневаюсь.
Я сидел и смотрел в никуда. Мне становилось все хуже и хуже, все мои грехи, проступки, ошибки, всплывали предо мной из глубины памяти. Они подобно спруту, затягивали меня на дно. Мне становилось все хуже и хуже. Хуже всего становилось от того, что всем людям, среди которых еще недавно был я, нет никакого дела до меня. И не от того что эти люди лучше меня, или они безгрешнее, и не имеют плохих дел. От того что я понимал, милости ждать неоткуда.
Синедрион справедлив, но безжалостен. Ты получаешь то, что заслужил.
Я умираю, медленно, но верно иссыхаю изнутри, Но теперь я хочу спросить тебя: