Открыв глаза, она не шевелилась, боясь вспугнуть ещё удерживающийся в сознании живой образ дорогого сына. Кажется впервые за последние два месяца, пока велось следствие по факту убийства её сына, она почувствовала в своей душе что-то вроде надежды.
Конечно же, как она могла так легко поверить следователю? Разве мог Костя убить её Алексея?
Когда она, предчувствуя беду, пошла рано утром домой к Алексею, то обнаружила сына у калитки его дома. Алексей еще был жив. Кровь клокотала из раны на его груди. Он был без сознания. Его прерывистое дыхание наводило на мысль, что дела его плохи. Она переполошила тогда всю улицу, крича о помощи. В тот же день он умер в реанимации районной больницы.
Потом ей стало известно, что следователем в ходе осмотра места происшествия у соседнего дома был обнаружен окровавленный нож. Она сразу узнала этот нож, когда следователь предъявил его на опознание - этот кухонный нож был всегда на кухне у Алексея.
"Это сделала Нина. Больше некому" - первая мысль, что пришла ей тогда в голову. Жена Алексея, Нина, уже несколько месяцев жила в детском садике, где работала медсестрой и уборщицей одновременно. Вместе с ней там же ночевала и их с Алексеем дочка, пятилетняя Полинка.
- Ну и что это за у вас жизнь такая? - укоряла она Алексея. Ты здесь, а Нинка - там. Уж разводился бы, коли ничего у вас не получается, да с чистого листа жизнь свою начинал бы.
- Мама, ты Нинку с самого начала невзлюбила. Позволь мне самому разобраться в своей личной жизни.
- Уж ты разберешься,- вздыхала она.- Все больше с бутылкой разбираешься, а не с ней. Что ты думаешь? Она там по тебе сохнуть будет что-ли? Уж наверное, утешители к ней туда похаживают.
-А что ты думаешь, я просто так с ней туда Полинку отпустил? -засмеялся коварно Алексей. - Дочка за ней присмотрит. Да и Костя там плотником работает. Если Нинка начнет себя вольно вести, ему это сразу станет известно. Так что, - заключил он, - пусть Нинка там поживет без мужа, узнает, насколько это сладко.
Она не знала, что ему сказать на это. Свои догадки про Костю, о том, что он - то как раз и похаживает туда к Нинке, Алексею она тогда не высказала. Костя был ее приемным сыном. Когда в двухлетнем возрасте у него умерла мать - ее подруга, она решила его усыновить. Алексей старше Кости был всего лишь на один год. И она надеялась, что они станут братьями. Они росли дружно. Хотя характеры у них были совершенно разными. Алексей был сильным и своенравным. Костя же был всегда тихим, послушным, очень покладистым. Возможно, такое сочетание характеров и позволило им жить в согласии и дружбе. С Ниной же Алексей воевал с первых дней совместной жизни.
-Не будет у вас никогда мира,- предупреждала она сына.- Она такая же, как и ты, буйная и своенравная. И мужик у нее должен быть вроде нашего Кости, тихони и подкаблучника.
-Ничего, мама, - успокаивал ее Алексей. -Я Нинку обломаю.
-Как бы она тебя не обломала, - она вспомнила известную всем в поселке историю, когда Нинка, еще старшеклассница, саданула отчима ножом в живот. Отчим поколачивал из ревности Нинкину мать и поплатился за это. Тогда он отлежался в больнице и дело это замяли.
Алексей так же поколачивал Нину, которая, как и Нинкина мать, любила пострелять глазками в мужиков. Алексей никак не мог это стерпеть. Только если Нинкина мать безропотно сносила мужнины побои, то Нинка дралась с Алексеем на равных. Ее всегда пугало бесстрашие и отчаяние снохи в схватке с ее сыном.
-Нинке надо было мужиком родиться, - говорила она всегда сыну, глядя, как Нинка разудало наигрывала на вечеринках на своем баяне. Да и ладони у Нины, она это сразу заметила, были достаточно широкими, чтобы ее затрещина и мужику показалась бы весомой. Она и убила Алексея, никак не Костя. Да и заставила, своей волей ли, чарами ли любовными, Костю взять вину за убийство Алексея на себя.
Но Костя, Костя! Неужели он не понимает, что это его признание в убийстве брата просто убивает ее!
Вот они оба в её сознании. Одинаково живые. Что Костя, что Алексей.
Что же она сделала не так в своей жизни? За что ей такая мука утраты? Недостаточно любила? Нет, они одинаково были для неё дороги. И она старалась отдать им всё, что имела. Свою душу.
Задумчивый, робкий Костя был так доверчив и ласков с ней. Её иногда охватывала мимолётная горечь - родной сын, казалось порой, любил её меньше. А когда ей приходилось наказывать детей за их детские проказы, то она в первую очередь наказывала родного сына-Алексея. Наказать Костю-рука не поднималась. Алексей всегда выгораживал его: - Мам, это не Костя.
Не стоило ей тогда брать его к себе. Чем в приюте ему было бы хуже? Тепло душевное, которое она обещала дать ему, видимо, дать не смогла. Обиду в его душе на судьбу вытеснить своей заботой и любовью не удалось. Да и как она могла первое место, которое занимал в ее сердце родной Алексей уступить Косте?
Наплывшие думы и боль утраты сына придавили её. Она глядела в тёмную пустоту комнаты, стараясь понять. Какую же, в этом своём страдании, ускользающую мысль пытается она поймать? Какую истину? И какая ещё надежда в её положении может быть?
Она напряжённо думала, но вместо мысли у неё рождалось только странное ощущение. А жила ли она вообще? И был ли у нее сын?
Постепенно внимание её захватили лунные блики, играющие на черном лаке иконы. И вскоре, вглядевшись в лик святого, она снова забылась.
Когда Марию Петровну Селезневу разбудил первый, грохочущий в утренней тишине трамвай, она, очнувшись от сна, долго лежала и думала, что же с ней было?