Я стараюсь поймать странное ощущение, которое иногда испытываю. Оно мне кажется если не откровением, то очень важной ступенью моего развития. Очень мимолетное ощущение, зафиксировав которое, мне кажется, я все увижу в настоящем свете. Увижу подлинную картину мира. Та картина, которую я вижу сейчас, мне кажется неокончательной. Это всего лишь какой-то эскиз, набросок. Даже не схема, а набор цветных пятен. Изредка мне удается вдруг увидеть какую-то картинку в этой, казалось бы, бессмысленной мозаике. Потом увиденное исчезает. И я снова ничего не вижу.
Для понимания мира надо быть немного сумасшедшим. Ровно настолько, чтобы посмотреть на все отстраненным, свежим взглядом.
Во сне бывает так: ты захвачен действием, кипишь страстями, весь в их власти. Но вот наступает, точнее, она просто мелькает, минута, когда ты понимаешь, что все происходящее с тобой - сон. Ты делаешь усилие, чтобы стряхнуть с себя этот сон, очнуться, проснуться, вернуться к настоящей жизни. Казалось бы, на миг это тебе удается сделать - и вот-вот ты проснешься. Но страсть, действие опять вовлекают тебя в запутанные перипетии сна.
Проснуться - вот главное слово, которое поможет мне до конца осознать то, что я смутно начал понимать.
Только сильное потрясение поможет сбросить пелену сновидения. Сильное потрясение. Надо испытать сильное потрясение. Им может быть только ожидание смерти. Я не говорю - смерть. Ее нет. Есть только ожидание смерти.
Я проснусь. Как это будет выглядеть? Я немного страшусь этого нового мира. Я боюсь увидеть эти, пока что непредставляемые, новые ожидающие своего часа образы. Но все дело в том, что появись только маленький уголочек нового мира, пока тебе неведомого, и ты моментально сам преобразишься. Ты вспомнишь этот новый мир. И ты вдруг поймешь, что никакой это не новый, а старый, давно знакомый, настоящий мир, в котором ты и должен жить. И ты окончательно проснешься и оставишь старый, надоевший, но держащий тебя в плену мир - мир твоих сновидений.
***
"Уазик" трясло, как кабину в аттракционе Луна-парка. Лесная дорога под апрельским солнцем расползлась по краям оплавленной свечкой. Водитель, чтобы не сползти в кювет, старался держаться середины дороги, усыпанной крупным щебнем.
Вохминцев был водителем с большим стажем. Трудно было понять, чем его привлекли сержантские погоны милиции. Ни заработка, ни покоя. Может быть, унесет его еще жизненная круговерть водить троллейбусы в областной центр. А может быть, он будет водить тяжело нагруженные МАЗы в Нижневартовске. Но нет, не похоже, что ему уже надоела милицейская форма. Да и хозяйство держало его еще здесь. В свободное от службы время он выращивал свиней на продажу в город. Это было непросто. Нередко случались накладки вроде той, что произошла в этот день. В обеденный перерыв он не смог доехать до дома и покормить поросят. А под конец рабочего дня пришлось везти оперативную группу на место происшествия, расположенное в нескольких десятках километров от райцентра. Такие мероприятия затягивались не на один час. И судя по всему, поросят опять придется кормить его матери, уже пожилой женщине, едва волочащей свои больные ноги.
Пассажиры Вохминцева - следователь Решетников и лесник Пентюрин - сидели молча, крепко вцепившись в ближайшие неровности салона. Сидевший на заднем сиденье следователь, подпрыгивая вместе с машиной, успевал водрузить на нос спрыгнувшие было очки и полюбоваться через окно очередным лесным этюдом в натуре. Пасмурный день, с тихим, каким-то идущим от земли светом. Если бы не апрель, он подумал бы, что будет гроза. Березы светились изнутри каким-то розовым светом, наводя на воспоминания о детстве, с его прозрачным березовым соком, бережно, по капле, собирающемся по белой марлевой дорожке в бутылку, о сладких ароматных березовых почках. Весна, весна... Жаль, все - таки, что художник из него не получился. Суметь бы запечатлеть такую красоту. На всю жизнь. Чтобы осталась в вечности.
Вохминцев стал спускать машину с горки. Не сбавляя скорости и еще не спустившись, начал поддавать газу для последующего восхождения. Неожиданно машина подпрыгнула на камне, колеса на какое-то мгновение оторвались от земли, но двигатель, взвизгнув, устремил машину дальше. На подъеме "Уазик", боднув валявшиеся на середине дороги грязные снежные комья, обдал себя брызгами талого снега. Вохминцев поморщился, как от зубной боли и завертел рулем вправо-влево, бросая машину из стороны в сторону, рискуя слететь в овраг. Он полностью слился с машиной. Напряженно вглядываясь вперед, вертел и вертел баранку, словно торопливо крутил голову подсолнуху в чужом огороде и никак не мог его скрутить.
Да, это ас, думал следователь, глядя, как работает водитель. Мастер своего дела. Он, как следователь, может многому у него поучиться. А хорошо все-таки, что выехал на происшествие - развеюсь немного, на природу полюбуюсь. Когда еще удастся. Вообще-то Славка должен был ехать. Его дежурство. Но прокурор счел, что тот сильно загружен. Как будто у него, Решетникова, сейф не завален уголовными делами. Его это немного задело. Но огорчаться он долго не стал. Этот висельник, как это обычно водится, алкоголик или психически больной. Одна-две справки, три-четыре объяснения с родственников, соседей, осмотр места происшествия на полстранички - и в архив. Всего-то и дел. Зато полной грудью ароматом весеннего леса, этой красотой, напитаю свою душу - надолго заряда хватит.
Интересно, а как все это выглядело бы не в цвете, а в графике? Еще в детстве он использовал такой прием - на стадии отпечатывания с негатива фотоснимка, закладывал вместо фотобумаги обычный лист бумаги и аккуратно, скрупулезно закрашивал все обозначенные негативом белые участки кадра. Получалась графика. Надо было все-таки захватить с собой фотоаппарат.
Лесник Пентюрин играл роль проводника оперативной группы. Сидя на переднем сиденье, рядом с водителем, он тревожно вглядывался вперед. Время от времени он восклицал:
-Вот он! Вот!
Но это были всего лишь ствол обугленного дерева или продолговатый, почерневший от жизни валун. Лесник пока плохо знал свой участок. Еще совсем недавно он слесарил в городе. Имел на окраине свой домик. Стать лесником он мечтал с детства. Но все никак не решался осуществить свою мечту. По молодости хотел попробовать городской жизни, а потом семья не отпускала. Может быть, его мечта так осталась бы несбывшейся, да помог случай. У Пентюрина полностью сгорел дом. Воспользовавшись шоковым состоянием жены, Пентюрин устроился лесником в Верхне-Пышминское лесничество. Вместе с женой он переехал на постоянное место жительства в лес, расположившись в предоставленном им в пяти километрах от поселка Кедровое служебном доме и начал, наконец, карьеру лесника. Все его радовало, приводило в восторг в лесу. Синеватый дымок пасмурного дня. Острый, волнующий аромат проснувшихся берез. В этой предгрозовой тишине казалось, было слышно, как шелестел тающий снег.
Громом для него явился ОН. Мертвец висел в десяти метрах от дороги, ведущей от Осиновского леспромхоза к поселку Кедровому. Ноги повешенного едва-едва касались земли. Можно было подумать, что он стоял под искривленной дугой березы, повернувшись боком к дороге и косясь на проезжавших мимо одним глазом. К тому времени мимо него уже успели проехать леспромхозовская машина с брусом, микроавтобус со школьниками. Пробуксовал на своей "Ниве" какой-то частник. И на всех ОН косил своим глазом, заставляя их по прибытию в поселок повторять местным властям сообщение о происшествии. Самое страшное, что первым, кто заметил мертвеца - была жена Пентюрина. Катаясь на лыжах по лесу, она выехала прямиком к нему. Примчавшись домой, потрясенная увиденным, она до самого отъезда Пентюрина смотрела на мужа так, как будто это он повесил того несчастного. Пентюрин понимал, что теперь ему снова придется расстаться со своей мечтой пожить в лесу. С появлением ЕГО лес для Пентюрина сразу стал каким-то чужим. Как будто хозяином леса был не Пентюрин, а ОН. Душа Пентюрина наполнилась звенящей тревогой. А прежний, добрый мир, куда-то исчез, потускнел.
Неожиданно Вохминцев вильнул на обочину и заглушил перегревшийся двигатель. Затем с облегчением откинулся на спинку сиденья, опустив руки на колени. Пентюрин узнал то место, бывшее целью их поездки. Труп висел на том же месте.
Следователь Решетников, осматривая место происшествия, кружил вокруг повешенного. У самых ног умершего, в лунке растаявшего снега он обнаружил закопченные остатки недавнего кострища.
- Ага! - воскликнул он радостно, извлекая из лунки обугленную по краям толстую пачку слипшихся листов бумаги. Разлепив их, он углубился в чтение.
Заглянувший через его плечо Вохминцев прочитал: "Проснуться - вот главное слово". Вохминцев усмехнулся, а затем констатировал:
- Вот и проснулся. Писатель,- Вохминцеву понравилось это определение.
- Да,- подтвердил следователь. - Дело ясное. Псих.
Он был удовлетворен ясностью ситуации.
Следователь взял у Вохминцева нож и перерезал веревку над головой самоубийцы. Труп, сорвавшись с веревки, встал на подошвы своих лыжных ботинок и на какие-то доли минуты замер, как памятник, а затем медленно стал заваливаться и упал, с резким шелестящим хлопком в мягкий, не знавший человеческой ноги снег, взметнув вокруг себя вихри колючих снежинок.
Как в толстый слой пыли, подумал Решетников, вспомнив, как в детстве в жаркий летний день любил по пути на речку пройтись босиком по горячей жирной пыли проселочной дороги. Вернув Вохминцеву нож, он приступил к оформлению протокола осмотра места происшествия.
Когда собрались ехать, Вохминцев вдруг закапризничал. Наотрез отказался поместить труп в машину.
- Надо было Вам брать с собой грузовик. Я ведь не труповоз! - возмущался он. - Не хватало мне еще жмуриков возить!
- Ничего страшного, - уговаривал его следователь. - Он же окоченевший.
- Пока едем - подтает. Вы что - ли мыть после этого машину будете? - не сдавался раздраженный Вохминцев. Но затем все-таки сдался. С трудом, резкими движениями он запихнул труп в "стакан" - заднее зарешеченное помещение для задержанных.
- Смотри поаккуратнее с ним,- сдерживал Решетников не в меру ретивого Вохминцева. - Сломаешь ему там что-нибудь. Еще скажут, что мы его убили, - пояснил он, улыбнувшись Пентюрину, испуганно отпрянувшему от машины.
Перед тем, как отъехать, Вохминцев подошел к березе, на которой висел труп, и забрал веревку, оставленную следователем за ненадобностью.
- Дурики, а вешаются обязательно на парашютных стропах или другом добротном материале,- поделился он своим наблюдением со следователем и спрятал веревку под сиденье.