Наконец-то Щука поплыл! Два месяца я ходил к нему в следственный изолятор только чтобы угостить его сигаретами, да послушать его нытьё о том, что он здесь гниёт ни за что ни про что.
- Ищите настоящего убийцу, Петр Семёнович, - говорил он мне, с аппетитом затягиваясь предложенным мною "Винстоном".
Я не скряга, но за время моих визитов он уже, что называется нахаляву, целый блок моих сигарет выкурил!
- Ищите, ищите! - наставлял он меня, почёсывая пятернёй свою впалую туберкулёзную грудь, годы отсидок за прошлые дела своё берут.
И вот он поплыл. Это просто моё терпение кончилось. Сколько можно! Если я и произвожу впечатление мягкого, "доброго" следователя, так это только для глупых и недалеких преступников. На деле же я придерживаюсь принципа - злодей должен получить своё! Здесь и сейчас!
Поэтому я и попросил оперативников следственного изолятора "поработать" с ним своими методами. Надо сказать, сейчас у оперативников не очень-то богатый выбор "поработать" с подопечными. Ну, камеру ему сменить на более "подходящую", ну режим содержания ужесточить... В наши времена "поработать" - большой риск для самих оперативников.
Я знал одного следователя, который так натаскал своих оперативников, что чуть ли не все "темные" убийства у него раскрывались.
Правда, всё закончилось тем, что оперативники сами пошли греть нары за рукоприкладство, превышение должностных полномочий и ещё ряд тяжких обвинений.
Поскольку против того следователя прямых улик не было - его просто "попросили" из следственных органов.
Поэтому сейчас всё чаще встречаются следователи, которых больше волнует не столько результат, сколько формальная полнота проведенных следственных действий. Они и работают строго с 9 до 18 часов. Зато спокойно доживают до пенсии!
Но я всё-таки рискнул обратиться к оперативникам за помощью - уж больно мне не хотелось извиняться перед этим душегубом и отпускать его из следственного изолятора обратно в колонию, где он тихо-мирно, с комфортом, можно сказать, отбывал наказание за прошлое убийство и ждал не такого уж далёкого дня освобождения.
Вот уже два года в моем сейфе находится дело по факту убийства несовершеннолетнего Тюменева. Шестнадцатилетний паренек поплатился за активную жизненную позицию своей матери. Тюменева работала библиотекарем в Индустриальном колледже. В том же колледже учился и её сын Тюменев Григорий. Отличник, спортсмен, он подавал большие надежды своей матери, воспитывавшей его без мужа. Они стоили друг друга. Мать и сын. Везде первые, всюду прямо проявляли свою социальную позицию, гражданскую, можно сказать, активность.
Как-то Тюменева Надежда Васильевна выступила общественным обвинителем в судебном выездном заседании, проходившим в стенах колледжа. Судили Щуку. За убийство преподавателя колледжа. Щука работал в колледже плотником и что-то не поделил с этим преподавателем.
Когда Щуку уводили в наручниках из актового зала после оглашения приговора, он, обернувшись в сторону Тюменевой, крикнул:
- Умоешься ты ещё кровавыми слезами!
Через месяц он сбежал из следственного изолятора, где дожидался этапа в колонию. Несколько дней он бегал на свободе - тогда и пропал Тюменев Гриша. К слову сказать, труп Гриши так и не нашли. Все эти два года его несчастная мать приходила ко мне, узнавала, что же с делом. Я же периодически направлял на экспертизу в Москву то один, то другой человеческий череп, найденный в окрестностях города. Но это был не Гриша.
В колонии Щука проговорился. Не удержался, похвастался, как он думал, среди своих, как он убивал Тюменева Гришу. Поэтому-то сейчас я и пытался выжать из него - куда он дел труп убитого подростка?
И вот, наконец, он дал признательные показания. Спасибо операм.
- О том, что это ты убил - я и так знаю, - сказал я Щуке.- Готов ли ты показать, куда труп спрятал, куда нож выбросил?
- Готов! Готов!- согласился Щука. - Хоть завтра покажу. Труп в области, в лесу. А нож здесь, в городе!
- Ну, начнём с орудия преступления, - предложил я.
Так называемый выход на место происшествия я назначил не сразу. Мне показалось подозрительным готовность Щуки выдать орудие убийства. Да и место, где он, по его словам спрятал нож, вызывало сомнение - у театра юного зрителя, напротив Храма на крови! Одно из самых многолюдных мест в Екатеринбурге! Это притом, что за его плечами уже был один побег.
Поэтому-то я предварительно обследовал участок местности, где нам предстояло вместе со Щукой найти орудие преступления, и подготовился к предстоящему следственному действию со всей тщательностью.
Когда через несколько дней мы прибыли на Вознесенскую горку, я был готов к возможным сюрпризам со стороны Щуки.
Он медленно повёл нас - меня, адвоката, понятых, конвоиров и криминалиста с фотокамерой - от ТЮЗа, мимо фонтанов вверх, к дворцовому комплексу. Справа от нас, через дорогу, набережная Исети и Храм на Крови. Чтобы не шокировать многочисленных здесь горожан я приказал конвоиру отстегнуться от Щуки. Пусть идёт один. А то на фотографиях получится, что Щука не сам, добровольно выдал нам нож, а конвоир, пристегнутый наручниками к арестованному, привел его туда, куда надо следователю.
Щука неспешно прогуливался вдоль фонтанов, осеняемый их брызгами, бросал задумчивые взгляды на проходивших мимо девушек в лёгких платьях и никак не спешил отыскать то место, куда он бросил нож.
- Ну? - торопил я Щуку.
- Ищу, ищу, - заверял меня Щука и продолжал своё мечтательное дефилирование среди фонтанов и клумб с цветами.
"Только мороженого ему не хватает!" - думал я раздражённо.
Вдруг справа от нас, на автобусной остановке раздались пронзительные женские крики: "Помогите! Помогите!" Молодая женщина, рискуя жизнью, бросилась на проезжую часть и, лавируя среди проносившихся автомашин, устремилась на другую сторону улицы. С замиранием сердца следили мы за её отчаянным, безумным поступком.
Этого оказалось достаточным, чтобы мы потеряли Щуку. Воспользовавшись этой ситуацией, он исчез.
- Обставили как детей! - воскликнул старший конвоя, и они врассыпную бросились в разные стороны, надеясь догнать беглеца.
Я, опустив голову, отошёл в сторону фонтана и незаметно для адвоката и понятых быстро нацепил замок на проушины люка колодца. Я разгадал замысел Щуки. Отсюда под проезжей частью дороги к реке Исеть протянулся тоннель, по которому производились в реку сбросы технологической жидкости с соседних заводов. Я ни на секунду не спускал со Щуки глаз, всё думал, что же он придумал, чтобы отвлечь наше внимание? Поэтому, когда раздались женские вопли, я даже не шелохнулся и видел, как Щука ловко юркнул в колодец. На выходе тоннеля я также заранее приварил проушины на решетку и закрыл ее на серьезный замок. Что-ж, голубчик, думал я, тебе нравится сидеть в колодце? Ну, сиди в колодце!
Пока я общался с ним в изоляторе, у меня всё не выходила из головы Тюменева, мать убитого Гриши Тюменева. Два года она ходила ко мне в прокуратуру как на могилку к сыну. Сидела тихо в коридоре, ждала, когда я освобожусь от других дел, чтобы услышать от меня виноватое: "Ничего нового, Надежда Васильевна!" Глядя ей вслед, я думал, чем она сейчас живет? Что осталось в ее жизни? Наверное, только надежда, что когда-нибудь она дождётся справедливого возмездия за свои страдания и за страдания своего сына.
Конечно, я не надеялся, что Щука "поплывёт" по-настоящему. Нет ни у меня, ни у оперов в арсенале ничего, чтобы заставить его дать не голословное признание, которое ничего не стоит, а выдать орудие преступления и местонахождение трупа.
Тук!Тук!Тук! - уже где-то через час весело стучал я камешком по крышке колодца: - Сергей Витальевич! Как Вы там? Живы? Сказать ничего не желаете? Не желаете? Ну, тогда я пошёл! Через недельку загляну!
- Ладно! Ладно! Я все расскажу! - откликнулся из-под земли Щука.
- Расскажи, - согласился я. - Только не сказку, а где находится труп Тюменева!
- Под Сысертью! У Денежкиного Камня есть пещера. Там в пещере, в двух метрах от входа я и завалил его камнями! Выпустите меня!
Это походило на правду. Тюменев Гриша пропал, находясь в спортивном лагере "Сказы Бажова" в районе городка Сысерть.
- Ну, хорошо. Я тебя выпущу, но только после того, как поеду в Сысерть и на месте проверю правдивость твоих слов!
Щука злобно ударил кулаком по крышке люка.
На следующее утро я уже был в Сысертской прокуратуре. Там мне выделили машину и проводника. Понадобился ещё день, чтобы убедиться в том, что Щука меня снова обманул. Раскопки в пещере у Денежкиного Камня ни к чему не привели. Кроме пустой бутылки из-под водки я там ничего не нашёл.
По возвращению от пещеры в Сысерть у нашего джипа отлетело переднее колесо. Поломка была серьезная. Нас вытащили только на следующий день. Я не очень-то волновался за Щуку. Замки я повесил особые - не перепилить.
Пока за нами не приехали, я дышал свежим лесным воздухом, слушал лесных птиц и думал. Думал, что я могу еще сделать, чтобы Щука не ускользнул. Получалось, что ничего. Трупа нет, орудия убийства нет. А Щука, как вчера признавался в убийстве, так же завтра заявит, что оговорил себя под давлением следователя.
И снова Надежда Васильевна Тюменева безуспешно, из года в год, не имея возможности придти на могилу сына, будет ходить ко мне в прокуратуру. Я единственный, кто хоть как-то поддерживает ее веру, что убийца своё получит!
На этот раз стук моего камня по крышке люка был не веселый, а раздраженный и угрожающий. Однако ответа я не услышал. Я решил спуститься к Щуке. Вытащил пистолет из кобуры и, передернув затвор, засунул его за брючный ремень. Щука не ушел. Он лежал ничком у решетки, перегораживающий выход к реке Исети. В тоннеле стоял неприятный резкий запах. Я зажал нос платком. Судя по всему, недавно был большой сброс стоков с приборостроительного и шарикоподшипникового заводов. Я приложил средний и указательные пальцы к шее Щуки. Он был мертв. Концентрация ядов в стоках возможно и не смертельная, но ослабленному организму трех дней пребывания хватило. Я снял все замки. Немного подумал и протер платком все места на решетках, где могли остаться отпечатки моих пальцев. Затем я выволок труп Щуки за ворот рубахи с мелководья в глубокое место и подтолкнул его, дав направление к Исети. Плыви, Щука! Наконец-то ты получил своё! Не исключено, что через пару дней, когда его обнаружат в Исети, мне и придётся выезжать на него в составе дежурной группы.
Когда я вылез из колодца, то ещё раз тщательно вытер платком руки - они были в чём-то липком. Платок выбросил в мусорку, отойдя от колодца несколько сот метров. Затем я спустился в литературный квартал, зашёл в кафе "Литературное". Тщательно вымыл там руки и пошёл дальше. Он получил своё! Зачем-то поднёс руки к носу - нет, ничем не пахнут. Как бы мне не подавиться этой Щукой! Я быстро оглянулся.