было раннее утро и я уставший и измученный прошлой ночью ехал в машине моего папы. Сквозь призму облаков солнце пронизывает свои первые лучи. старенький форд эскорт, который папа купил у какой-то немецкой домохозяйки из берлина, вез меня домой. сквозь свое забытье я слышу папин голос, он говорит мне - как все прошло?, а я вяло процеживаю, свое стандартное - нормально. Мне уже ничего не интересно, облегчение не нахлынуло на меня с трепетом, я просто уставши стараюсь не потерять сознание. Тем не менее я целиком и полностью осознаю, что школа кончилась и на секунду понимаю, что все же мне слегка обидно, хотя мне не по чему скучать начальная школа была для меня временем унижения и непонимания, уже тогда я стал осознавать, что в моих собственных проблемах смогу разобраться только я, никто мне не поможет.

Уже тогда я столкнулся с тем, что миф о том, как добро побеждает зло, лишь миф. Безразличие учителей и их более благосклонное отношение к более смазливым и сильным физически, больше походило не на сказку о некрасивой лягушке, а на великие, добрые времена Спарты, где слабых детей при рождении сбрасывают в пропасть. Ну так вот, ничего не поменялось, только теперь слабаки отправляются в пучину уныния, самобичевания и безызвестности.

Хотя от этого не застрахованы и смазливые тупицы.

Стадное чувство есть одно из самых неправильных явлений в природе. За свою жизнь, как мне кажется, я поддался ему не больше пяти раз. Ну во первых, это стадный онанизм в лагере, скажем так, это очень важный обряд посвящения для мужчины. Но никто не хочет признать, как это случилось, впервые или вообще делает ли кто-то это или нет. Но как дело доходит до откровений на тему первого соития, тут мужикам рот не закрыть.

Второй раз случился, когда в 3 классе нас решили поделить и создать 2 класса, обычный и гимназический. Вот так я и стал тогда учеником 5 "г" класса. Причем здесь стадной чувсто, да все при том, тогда я отправился в Г класса из-за своего друга, я боялся остаться в классе, где я никому не нравился. Но если я бы остался это вряд ли что-то бы изменило. Меня никогда не тяготило к крупным компаниям, находящимся в изрядном подпитии. Суммируя годы, проведенные мною в Г классе становится ясно, что от алкоголизма я ушел не так далеко. Я все равно ничего не делал, учился ни как подобает (великие слова, практически любых родителей), в общем я постоянно был в большой компании и тренировался в деградации, в чем я в итоге добился оглушительного успеха. В то время, как мой друг, с которым я перестал общаться читал книги и придавался мыслям о том, что этот мир так несправедливо жесток, я же начал играть в компьютер, которого у меня долгое время не было, я завидовал своим сверстника, которые обсуждали компьютерные игры, играли, что очевидно, в общем я начинал чувствовать себя не в своей тарелке.

Но не все так плохо. На самом деле потом все стало еще хуже. Близилось великое поступление в университет, на что мои родители меня и перевели в другую школу, точнее не школу, а гимназию. Там у меня было товарищей, не друзей, а именно товарищей, меньше чем у Гитлера в 43 году у русских повстанцев. В общем обстановка не была особенно дружелюбной. У меня не было товарищей среди тех кто ходил в клубы, по причине того, что я их никогда не любил, у тех кто совмещал учебу и пьянки на детском уровне, у меня тоже не было товарищей.

В итоге первая школа сформировала мою середину, собственно то, что проявляется постоянно, в общении точнее. А вот вторая школа мою личину и добавила такому поверхностному парню как я глубины. Собственно я не жалею, что попал туда. И тут дело даже не в том, что только в страданиях человек начинает осознавать истину, а наверно в том, что я поступил в университет, благодаря этой школе, и у меня появилось время подумать.

Но иногда самое мучительное, это когда есть слишком много времени, на то чтобы думать. Иногда такие затяжные размышления не приводят тебя не к чему, а только изматывают, усталость становится каким-то грузом, который уже не получается снять с своих плеч.

Тем не менее, теплые лучи солнца снимают эту апатию которая в скором времени вернется. Нахлынет на меня с новой силой.