Ян вернулся за руль - машина тронулась с мягким рычанием. За окном вновь замелькали огни ночного города.
- Знаешь, так часто бывает: примерная мамина дочка впервые идет на вечеринку и влипает в неприятности, - мягко сказал Вестлей, покачивая Валери, как уставшего ребенка. - Это, конечно, нехорошо и ненормально.., - он болтал всякую чепуху лишь для того, чтоб успокоить напуганную девушку. Ему казалось, что именно так он её и успокоит.
Вновь это было странно: с ней Вест не боялся быть мягким и заботливым. И ему нравилось так вот нянькаться. Он даже про свои собственные ранения забыл.
- Я... я... разве примерная дочка? - всхлипывая, пробормотала девушка. Она, кажется, не замечала, что крутит пальцами одну из пуговиц на рубашке мужчины.
- Ну, ты именно на такую и похожа, - Вест кивнул, замечательно расслабляясь от тепла и запаха девушки. А её дыхание было лаской для его кожи.
- Но я... ой! - спохватившись, Валери оттолкнулась от него - он не без сожаления развёл руки в стороны. - Прости... я ничего такого... этого... не хотела.
Вест хмыкнул и тут же дёрнулся от боли, которая вновь пронзила, как иглой, его скулу и череп:
- Охотно верю. Я сам в разные неприятности влипал, но ни в одну не желал влипать. Веришь? - улыбнулся, не имея сил не улыбаться при виде растерянного лица Валери.
"Эти глаза... пусть бы вечно так смотрела... - Вест внутренне простонал и закрыл свои глаза, опустил голову, потер пальцами лоб; там, за лобной костью, упрямо нарастала боль. - Прекрати... нельзя так залипать... нельзя"
Почувствовал, как девушка опять стала ближе. Её мягкие пальцы осторожно тронули его страдающую скулу.
- Из-за меня? Да? Тебе досталось? - спросила Валери шёпотом.
Вест опять хмыкнул, глядя на неё так, будто она сказала что-то веселое, потом терпеливо пояснил:
- Мне досталось не из-за тебя, а из-за того, что те парни - извращенцы и мерзавцы. Они дали тебе какую-то дурь?
Валери, тяжко вздохнув и вновь плотно замотавшись в пиджак мужчины, рассказала о том, как познакомилась с Николя, взяла у него сигарету.
- Жаль, я ему шею не сломал, - честно признался Ян, чуть отвлекаясь от дороги. - Патрон? Может, поедем в полицию?
Вестлей не ответил, а вопросительно посмотрел на Валери. Та заметно побелела, а большие глаза стали еще больше и опять наполнились паникой:
- Полиция?! Боже! Если мама узнает... если кто-то узнает... я пропала! Меня посадят под домашний арест! Точно! - она пролопотала и закрыла лицо руками. - Нет-нет...
Вестлей наклонил голову, с любопытством глядя на свою неожиданную спутницу:
- Мама? Такая строгая? - и тут вспомнил, постучал кулаком себя по лбу. - Подожди... ты же Гросси... ты дочь Матильды Гросси?..
*
Услышав имя матери из уст Фонтейна, Валери почувствовала что-то вроде резкого ожога. В голове вспыхнули старые мысли: "Ты дочь Матильды, всего лишь дочь Матильды... когда ты была или будешь кем-то другим?.."
Они тревожили Валерию уже лет пять. Вроде с той поры, как начались её переходный возраст и первые попытки идти против воли родителей. Но она отмахивалась от этих мыслей, заталкивала туда, откуда они прорастали - обратно в глубину сознания. Она не хотела расшатывать свою устоявшуюся жизнь, чётко распланированную мудрой, весьма образованной, деятельной матушкой.
- Я знаю жизнь, знаю, сколько в ней дерьма, и не хочу, чтоб ты в него вляпывалась, - говорила Матильда Гросси своей единственной дочери. - Будешь учиться на моих ошибках! Только дураки учатся на своих... я делала глупости, но тебе не позволю!
Но учёбой не пахло - Матильда просто ограждала дочь от жизни. Так что дерьма Валерия и не нюхала, по большому счёту. Разве что столкнулась с легкой травлей ровесников во время учёбы в школе и университете. Впрочем, кто с таким не сталкивался?
Мама в семье Гросси давно стала главой. И эта роль ей очень нравилась. Наверное, где-то в укромном углу своей огромной гардеробной Матильда хранила золотую или платиновую корону с гравировкой "Королева дома Гросси" и иногда примеряла её.
Валерия не без скорби видела, как с доминированием Матильды смирился отец. Хотя, что ему ещё оставалось делать, когда он после тяжёлого инсульта оказался в инвалидной коляске? Он ведь и часть своего ума потерял.
Очень глубоко в душе девушка обвиняла мать в ударе, который отец едва пережил. А еще - в том, что его болезнь в какой-то мере даже порадовала Матильду. Но и эти мысли Валерия испуганно и поспешно запихивала туда же, куда и кислые мысли о своей заурядности.
Родители девушки никогда не были примерной и любящей парой. Ну, может быть, на заре их отношения и полнились любовью и романтикой. Но не потом.
В самых ранних воспоминаниях о жизни Валерию уже слепили и жгли яркие ссоры отца и матери. Родители часто выясняли отношения. Причины были самые разные: решающие шаги в бизнесе, воспитание дочери, обустройство дома, крупные покупки, поездки на отдых. И Эдвард, и Матильда, - оба могли хвастать твердостью характера и определенной нечувствительностью к мнению окружающих. Говоря языком народной мудрости: нашла коса на камень.
Валерия думала иногда и о том ещё, что, наверное, родители всё же развелись бы когда-нибудь. Но это не совершилось из-за инсульта отца. Получилось, что одна сильная личность исчезла из семьи, и та, которая осталась, быстро подмяла освободившиеся позиции под себя.
Нельзя было сказать, что семейному бизнесу воцарение Матильды принесло беды. Скорее, наоборот. Когда исчезли ссоры двух рулевых, прекратились и метания корабля из стороны в сторону. Эдвард Гросси, управляя делами, грешил тем, что мог ввязаться в какую-нибудь авантюру, даже не поставив супругу в известность. Например, финансировать малонадежные идеи каких-нибудь молодых учёных или вкладывать средства в проекты начинающих художников. Кое-что приносило прибыль, пусть и небольшую, но в основном являло собой классический вариант швыряния денег на ветер. И Матильда бесилась, получая новости об инициативах супруга.
Но вот всё это стало прошлым. Эдвард Гросси превратился в вялого, больного человека, почти старика. Матильда же уверовала, что наконец свершилось то, что она называла высшей справедливостью, и с неким остервенением ухватила бразды правления. И Валери, единственная дочь и наследница, оказалась под тем же колпаком у матушки, как и всё остальное в семье Гросси.
Но потом Валери отлично окончила два курса в университете, насмотрелась на других студенток, увидала, как они живут, как общаются с родителями, и устроила как-то в начале июня шумный бунт матушке, которая попыталась забрать назад своё обещание предоставить дочери определённые свободы во время летних каникул. Было сказано много злых слов. Матильда сперва атаковала в ответ, но затем дочь выкатила "тяжелую артиллерию" и громко обвинила её в инсульте отца. И железная леди Гросси затихла...
Валерия потом жалела, что сорвалась и так сильно ужалила мать. Но... что случилось, то случилось. Зато она добилась своего и вырвалась из родительского дома, получила пару недель свободы, настоящие каникулы, без надзора и вечных поучений.
И теперь девушка ни секунду не сомневалась, что мать лишит её этих сладких дней, когда узнает, в какую историю она влипла. Ведь во вполне жуткую историю. Семья Гросси легко могла лишиться наследницы...
И спас её этот замечательный Вест Фонтейн. От которого у Валери были те самые чёртовы бабочки в животе, пугающе щекотливые. Но он тоже назвал её дочкой Матильды Гросси.
Интересно, а Вест знает, что заставляет Валери трепетать, как от лихорадки?
Судя по всему, он умён и проницателен. Но смотрит сейчас с беспокойством и нежным сочувствием. Брови приподняты домиком, красивые глаза, легкая и добрая улыбка. Несмотря на то, что имеется жуткий синяк на скуле. Из-за неё, Валерии Гросси...
- Я... да. Матильда - моя мама, - прошептала девушка.
- О, - Вестлей понимающе кивнул. Конёк "домика" его бровей стал выше. - Я знаю Матильду. Железная леди... Думаю, именно арест она и устроит за такое... приключение.
- Знаешь? - растерянно повторила Валерия. - Но ты же не...
Он успокаивающе улыбнулся, осторожно погладил её пальцы:
- Не расскажу. Зачем мне ябедничать?.. Но у тебя кровь, - он кивнул на ободранные коленки Валерии. - Ян, где наша аптечка?
Водитель-великан что-то недовольно забурчал и вновь затормозил, припарковался на обочине, сунул патрону чемоданчик с красным крестом на крышке.
- Справитесь? Или мне взяться? - спросил, глядя на то Веста, то на Валери в зеркало заднего вида.
Девушка невольно сжалась, представив, как этот здоровяк своими ручищами будет бинтовать или клеить пластыри на её коленки.
Вестлей, похоже, всё заметил, прочувствовал и хмыкнул:
- Лучше езжай. Покатай нас...
*
Он сосредоточенно хмурился, пока занимался её ранами. Так, будто решал архисложную задачу, от которой зависела его судьба. И не забывал дарить Валерии ободряющие взгляды. Девушку это прекрасно успокоило. Она почти забыла о том, в какой ужас чуть не влетела час назад. Пальцы мужчины были ловкими и нежными. Он осторожно обработал ссадины на коленях девушки перекисью, а потом подул на больное место. Валерия хихикнула - Вест тоже. Ещё он красиво покраснел. А она почувствовала, что и её щеки загорелись.
- Не знаю, зачем я это сделал, - пробормотал Вестлей, поднял взгляд на девушку и слегка улыбнулся. - Мне мать дула на разбитые коленки. Помогало вроде...
- Моя мама тоже так делала, - кивнула Валерия. - И мне помогало.
- Значит, мы на правильном пути, - Вест тоже кивнул и бережно заклеил ранки белым пластырем. - Теперь локоть...
Через пару минут и локоть был обработан и накрыт гипотермическим пакетом. А Вестлей протёр ладони спиртовой салфеткой и с довольным видом откинулся на спинку дивана.
Валерия осмотрела пластыри на коленях, слегка подвигала рукой и решила, что мужчина достоин похвалы:
- У тебя волшебные руки. Мне уже ничего не болит.
Вестлей усмехнулся шире и тут же невольно охнул - вновь колко заболела поврежденная скула.
Валерия всё заметила, быстро взяла аптечку и села ближе к мужчине (её бедро коснулось его бедра):
- Ты позволишь? - она несмело протянула руку и тронула пальцами щеку Вестлея. - Теперь я тебя полечу.
Вест замер, будто она его заворожила. Все мышцы его тела задеревенели. И на лице мужчины было соответствующее выражение - растерянно-настороженное. Поэтому Ян, глянув на патрона в зеркало заднего вида, хмыкнул:
- Я, как верный оруженосец, буду только рад, если прекрасная дама позаботиться о нашем храбром рыцаре. А то у него уже столбняк.
Вестлей что-то прорычал, но не громко и не страшно, потому что почти утонул в глазах Валерии, которые смотрели на него очень ласково.
Она так нежно, как могла, протерла скулу и щеку Фонтейна влажной салфеткой, приложила к кровоподтеку другой гипотермический пакет. Заметив, что у мужчины выражение лица почти не меняется, обеспокоенно спросила:
- Всё хорошо?
- Блеск! - брякнул Вест и тут же стал красным, как помидор. - То есть... да... всё отлично. С-cпасибо...
- Это самое малое, что я могу сделать для тебя, - кивнула Валерия. - Ты же спас меня.
Вест открыл рот, чтоб что-то ответить, но тут девушка испуганно выпучила глаза и громко ахнула:
- Симона!
- Что? - хором спросили тоже неслабо перепуганные Вестлей и Ян. При этом даже авто дёрнулось чуть влево, но Ян быстро взял себя в руки, вернулся в полосу.
- Я же забыла! Симона с ума сойдет! О! Где мой телефон?! - пролопотала Валерия и быстро полезла в сумочку, едва справляясь с замочком - пальцы задеревенели от нового стресса.
Мобильника не было. Девушка скорбно застонала, закрыв лицо ладонями:
- Наверно, выпал... о, что мне делать?
Ей вновь хотелось плакать, но, когда приятно тяжелая и теплая ладонь Веста легла ей на спину, меж лопаток, Валерия почувствовала, что невольно выплывает из тревоги и страха.
- Думаю, надо сперва сказать: куда тебя отвезти, - тихо и спокойно заметил Вест...