Мокрый песок выскальзывал из-под подошв. Беглец дважды упал, преодолевая узкую полоску пляжа. Сердце стучало, отдаваясь гулом в ушах, слезы предательски скатывались по щекам, а за спиной слышался смех и оскорбительные возгласы. Щуплый парнишка в шортах и желтой ветровке карабкался по покрытому чахлой растительностью склону, раздирая в кровь колени. Камни и куски глины осыпались под ногами, а колючие кусты рвали одежду. А сам беглец не замечал ни боли, ни синевы вод залива, сливающихся на горизонте с небом, ни золота пляжа в лучах закатного солнца. С каждым шагом парнишка удалялся от группы молодых людей, разбивших на берегу палаточный лагерь. Восторженные крики обидчиков сменились недоумением.
- Ты куда собрался придурок кудрявый!
- Побежал жаловаться своей толстозадой мамочке...
- Джонни, вернись! Ничего не было. Это просто шутка. - Зазвенел миленький девичий голосок.
Час назад Джон с радостью побежал бы по его зову на край света, но сейчас он ненавидел и этот голос, и его владелицу. "Пригласила, чтобы унизить. Предательница! Они все сильно пожалеют!" - твердил себе Джон. Он был уверен в том, кто все спланировал и организовал - Юджи Коуч. Конфликт между ним и Джоном начался еще на первом курсе вовремя церемонии зачисления. Юджи поставил подножку, когда Джонни выходил на сцену, а после задирал при любом удобном случае. Многие имели зуб Юджи, но Джону доставалось больше и чаще других.
Низенькая, широкоплечая девушка с копной рыжих волос хотела догнать беглеца, но рослый красавец-блондин остановил ее.
- Фиби не дури! Этот слюнтяй не стоит того, чтобы за ним бежать!
- Руки Коуч! А кто ты такой, чтобы решать за кем мне бегать, а за кем нет?
Ходили слухи, будто они встречались, но вначале года Юджи увлекся первокурсницей, а Фиби расстроенных чувствах едва не завалила сессию. Тогда и настал звездный час Джона. В чем-то они были очень похожи, Фиби мечтавшая о Йеле, и Джон получивший приглашение в Оксфорд, но волей судьбы оказались во юридическом колледж при университете Флориды. Хотя, назвать их парочкой никто бы не решился. Идея поехать всей группой на побережье принадлежала Фиби. Джон не задумываясь согласился. Все шло замечательно, пока не появился Юджи. Естественно, ехать вместе со всеми не для него, прикатил со своей пассией на новеньком "Хаябусе".
Случайные толчки, подколы сказанные якобы в шутку, здесь Юджин был профи. Ребята смеялись, а Джон чувствовал, что только ради этого его и позвали. Фиби отвернулась и делала вид, будто ничего не происходит, а сама едва сдерживала смех. Джон воспринял это как предательство, и первым поднял руку, но Юджин увернулся и одним ударом вырубил незадачливого противника. Очнувшись, Джон почувствовал, как что-то льется ему на лицо. Вокруг все смеялись, короткий дождик кончился, а Юджин стоял рядом и застегивал ширинку. Попытка вскочить и снова броситься в драку кончилась неудачей. Кто-то пнул в спину, и Джон упал носом в мокрый песок.
Ненависть и отчаянье гнали несчастного беглеца как можно дальше от места позора. Он еще не знал, каким образом вернет долг обидчикам, но месть будет страшна и ужасна. Солнце скрылось, и еле заметная тропка совсем исчезла. Ночной бриз остудил недавний пыл, и Джон в ужасе осознал - заблудился. Ни лагеря ненавистных однокурсников, ни какого-либо огонька, ничего, кроме беспроглядной тьмы. Усевшись на холодные камни, он вспоминал зеленые глаза Фиби, милую улыбку и ямочки на ее щеках. Вдруг рядом что-то блеснуло, едва заметный огонек манил к себе. Пробираясь на ощупь, Джон не удержался и покатился по склону.
Острая боль в боку и спине, вернули Джона в сознание. Первое что он увидел в свете взошедшей луны - мертвая голова. Похожие на паклю волосы клочьями висели на почерневших костях, а пустые глазницы будто заглянули ему в душу. Источником боли был костяк оставшийся от владельца черепа. Сердце едва не выпрыгивало из груди, лоб и руки покрылись липким, холодным потом. Нечто похожее на склеп, было забито человеческими останками. Казалось, именно здесь покойники приняли страшную смерть, впиваясь в стены костяными пальцами, а сверху на них падали и падали новые тела обреченных. В ужасе вскочив, Джон вызвал новый обвал и облако пыли. Когда пыль рассеялась, Джонни заметил неподвижно сидящую маленькую девочку лет трех, максимум четырех. Мертвенно бледное лицо прорезали шрамы, а серебряные волосы волнами спадали на красное бархатное платье. Любопытство пересилило страх, а ужас сменился удивлением. Жутковатая покойница оказалась разбитой фарфоровой куклой. Джон засмеялся, нервное напряжение и лунный свет сыграли с ним злую шутку. И тут же придумал объяснение, что во время строительства в склеп сложили кости с кладбища, а кто-то из рабочих глупо пошутил, посадив сверху куклу.
Фарфоровое чудо весило совсем как настоящий ребенок. Отороченное мехом платье, туфельки, чулочки выглядели, словно их принесли из магазина, лишь сколы на тончайшем фарфоре, да, странные бурые пятна на белоснежном кружевном воротничке портили идеальную картину. Решив, что не сделает ничего плохого, Джон снял куртку и завернул в нее свою находку. Ноги сами несли его прочь от страшного места, а луна указывала дорогу. Везение кончилось, едва он вернулся берег. Ни ребят, ни палаток, ни Юджина, ни его мотика не было.
Джонни не ошибся, место то самое. Продравшись сквозь заросли кустарника, сразу же нашел свой рюкзак. Любимая забава Юджина, перекидывать отнятую вещь, пока несчастный хозяин бегает в надежде, что ему удастся вернуть свое имущество, но Джон не подался на провокацию, и Юджи просто забросил его в колючий кустарник. К счастью содержимое не пострадало. Выбросив дождевик Фиби, Джон пристроил свое новое сокровище. Смартфон тоже был цел, но показывал отсутствие сети. Остывший чай и пара сэндвичей не слишком шикарный ужин. "Что же могло случиться?" - рассуждал сам с собой Джонни, - "ведь они собирались пробыть здесь все выходные". Еще днем он приметил домики у самого берега и решил пойти расспросить о своих товарищах.
Уже отчетливо виднелись крыши домов, когда луна спряталась, но вместо солнца с океана надвигалась темная полоса тайфуна. А ведь прогноз обещал теплые ясные выходные. Свинцовые тучи наглухо закрыли небо, вытянув хоботы-смерчи, жадно пили морскую воду, возвращая ее стеной ливня. Джон пожалел о брошенном дождевике. Казалось, само время повернулось вспять, и предрассветные сумерки вновь переходили в ночь. Лишь вспышки молний разрывали обрушившуюся на побережье мглу.
Дверь ближайшего дома оказалась незапертой. Внутри царил мрак и полнейший беспорядок. Электричества тоже не было. Люди уходили в спешке, забирая лишь самое необходимое. По крыше стучали ветви деревьев, а ветер выл в трубе дымохода, точно целая стая волков. Смартфон по-прежнему не находил сеть, и зарядка почти села. К счастью на кухонном столе хозяева забыли свечи и спички. Доставая из рюкзака остатки еды, Джон вспомнил о своей находке.
Несмотря на трещины и сколы кукла завораживала своей холодной мертвенной красотой. Внутри что-то зазвенело, и Джон расстегнул платьишко, крупный осколок отвалился прямо у него на глазах, и фарфоровом тельце зияла огромная дыра. Поднеся свечу, Джон вскрикнул от изумления. Под тончайшей оболочкой скрывалась чудесная механика. Тысячи, нет, миллионы крошечных шестеренок образовывали подобие человеческих органов, а пружина, сделанная из червонного золота, имитировала сердце. Чудилось, стоит его коснуться, и оно начнет биться как живое, но острый, словно бритва, край разрезал Джону палец. Кровь залила и тонкий механизм, и бледное личико, и кружевной воротничок.
Зажав порез, Джон судорожно искал аптечку или просто бинт, но ничего подходящего не попадалось. Сделав по дому круг почета, он вернулся на кухню. Увиденное заставило забыть про кровь и рану. Кукла сидела на краю стола. В левой руке держала зеркальце, а правой пытались вставить вывалившийся осколок на законное место. Крошечные шестеренки крутились, пружина сжималась, и механическое сердце билось точно так, как он себе представлял.
Джон приоткрыл глаза, солнечный луч жег нос, будто поднесли горящую спичку, а сквозь неплотные шторы на него смотрело бесконечно чистое голубое небо. Запахи свежих простыней и фаршированной рыбы напомнили о далеком детстве, когда была жива мама, а маленький Джонни любил поваляться в постели. События прошлой ночи медленно возвращались в памяти. Внутренний голос взывал к разуму, но тот наотрез отказывался принимать реальность. Джон поднял руку. Аккуратная повязка плотно укрывала порезанный палец, лишь едва заметное алое пятнышко напоминало о ране.
Встать получилось не сразу, кружилась голова. К чудным запахам с кухни добавились стук ножа и позвякивание посуды. "Неужели, хозяева дома нашли меня лежащим в крови без сознания" - подумал Джон. Промокшая одежда была высушена, вычищена и сложена рядом с кроватью. Одевшись, он пошел на звуки и аппетитные запахи, придумывая объяснение своему появлению в чужом доме.
Крошечная девчушка стояла на детском стульчике и раскладывала по тарелкам приготовленную пищу. На ней было красное ситцевое платье и фартук с желтыми похожими на циннии цветами. Она посмотрела на Джона фиалковыми глазками и звонко прощебетала:
- Меня зовут Майя, и обед почти готов!
- Джонни... Сваровски! Я постучался. В доме никого и дверь не заперта. Ливень, смерч! Я только хотел спросить... - Покраснев, точно вареный рак, он переминался с ноги на ногу, пытаясь здоровой рукой пригладить черные непослушные волосы.
-Ты совсем ничего не помнишь!? - девочка рассмеялась и стянула с головы косынку, пепельные волосы рассыпались по ее худеньким плечикам. - Мы пришли вместе, вернее, это ты принес меня в своем рюкзаке.
Джон не верил ни своим глазам, ни ушам, а разум по-прежнему отказывался воспринимать происходящие. Еще секунду, и его глаза выскочили бы из орбит прямо в стоящую на столе тарелку. И как он мог поверить, кукла была наголову меньше стоявшего передним ребенка. Сказанное настолько шокировало, что Джон не заметил, как Майя спрыгнула со стула, подошла к нему.
Нет! - вскрикнул он, сделав шаг назад, выставив перед собой руки, словно защищаясь от неведомой угрозы. С ужасом и содроганием Джонни смотрел то на девочку, то на свою покалеченную конечность, будто она принадлежала не ему, а какому-то монстру.
- Сильно болит?
Девочка чуть погладила перебинтованный палец. Джон облегченно вздохнул, ее ладошка оказалась самой обыкновенной мягкой и теплой. Все еще не веря в реальность происходящего, Джон зажмурился в надежде, что когда откроет глаза, исчезнут и рана на руке, и девочка-кукла, и чужой дом.
- Ты, наверное, очень проголодался? Еще бы проспал почти целый день. Приготовила рыбу с овощами. Извини, но ничего другого в этом доме я не нашла.
Джон открыл глаза, но все осталась на своих местах. С трудом, проглотив сдавивший горло комок, Джонни плюхнулся на случайно оказавшуюся за спиной табуретку. Девочка отпустила его руку и пододвинула тарелку с еще дымящейся фаршированной рыбой. Только сейчас он почувствовал, насколько жутко проголодался. Вкус напомнил любимое блюдо мамы. Еще Джон вспомнил белокурую соседскую девочку. Она часто заходила к ним в гости. Когда им на двоих исполнилось десять, Пайпер уговорила Джонни сбежать в Лас-Вегас, там они собирались обвенчаться и выиграть в казино миллион долларов.
- Вкусно! Правда. Такая малышка, а уже научилась хорошо готовить. У тебя есть родители мама, папа. Они живут в этом доме или рядом?
- Хочешь узнать обо мне? - девочка улыбнулась, показав ровный ряд жемчужных зубов. - Хорошо, но взамен расскажешь о себе.
- Договорились! - Джон был уверен, увидев рюкзак и куклу, девочка просто сочинила о них историю.
- Одиннадцатого марта 1669 года барон Пьетро Кампоротондо заказал голландцу Михелю Гроссельмейеру необычную куклу, и передал великому мастеру медальон с портретом недавно умершей от болезни дочери. Четыре долгих месяца трудился мой создатель, так я обрела лик и тело, но Пьетро не приехал за своим заказом. Венцом творения стал чудесный механизм ожививший меня. Теперь я смогла плакать и смеяться, а еще научилась петь и танцевать, шить и готовить всевозможные лакомства. Но однажды утром мастер не проснулся...
Крошечные капельки повисли на густых ресницах девочки. Джон сам не заметил, как увлекся историей и сидел с полуоткрытым ртом, держа в руке вилку с кусочком рыбы. Словно очнувшись от сна, он стал показательно чавкать, недоумевая, как детский пересказ Щелкунчика мог захватить его разум.
- Ради моего создания, Михель потратил все свое состояние, и после смерти его имущество распродали за долги. Так я оказалась в лавке старьевщика. Шли годы, менялись владельцы, а я стояла в витрине, время от времени покрываясь пылью и паутиной. Но однажды ярким солнечным днем итальянец по имени Патерно купил меня в подарок для дочери и увез за океан. Джун не расставалась со мной ни на минуту, ее искренние чувства тронули мое механическое сердце. Наша любовь помогла победить ее болезнь, мы жили долго и счастливо, но человеческое тело непрочно. Когда ее душа покинула этот мир, меня положили в склеп вместе с ней.
- А, дальше! Что случилось потом?
- Вчера ты нашел меня, и я ожила! - девочка вновь весело рассмеялась, словно и не грустила о старом мастере и прежней хозяйке. - Теперь твоя очередь.
- Моя!?
Джон, в недоумении смотрел на Майю, ему стало обидно, как кнопка, которая встает на стул, чтобы достать до кухонного стола обвела вокруг пальца будущего юриста. Ведь он, взрослый парень, поверил в детскую страшилку. Заботится о ком-то, тем более о маленьком ребенке, на такое он подписываться не собирался.
- Свою историю я тебе рассказала, теперь хочу узнать о тебе - словно прочитав его мысли, ответила Майя, разливая травяной чай. - И, вообще, так не честно, ты обещал!
Не зная, что ответить Джонни взял со стола чашку. Вкус и аромат напитка вновь оживили мир его детства.
- Мои воспоминания начинаются в жуткой дыре под названием Гленмур, на границе Индианы и Огайо. Три улицы: передняя, главная и сосновая. Мама растила меня одна, отец пропал, когда мне исполнилось два года. Лишь спустя пять лет суд признал его умершим, а еще через два года не стало мамы. Меня усыновила тетя Прю. Так из Огайо я попал в Нью-Джерси. Тетю и дядю сложно было назвать семьей, но других родственников у меня не было. Прю интересовали только мужчины, которых приводила домой, а дядя Энди на это плевал, в его жизни были лишь пиво и мотоциклы. В четырнадцать я взял старую рухлядь из его гаража, решил покрасоваться перед одноклассницей. Энди отдубасил так, что я очнулся в больнице. С тех пор ненавижу все, что имеет два колеса!
Джонни никому не рассказывал об этом случае, тетя взяла с него слово, и он много лет держал обещание. И только сейчас осознал, что именно с того дня он чувствовал себя жалким неудачником. Все эти годы он терпел унижения: от дяди, который напившись часто распускал руки; от тети Прю, отказавшейся заплатить первый взнос для его зачисления в колледж; от Юджина, который став капитаном футбольной команды, опустил ее в самый низ турнирной таблицы.
- Окончив старшую школу, я специально переехал в Таллахасси, чтобы жить подальше от них, стать самостоятельным взрослым человеком!
- Ты вовсе не жалкий, просто очень добрый.
Маленькие ручки обхватили Джона за пояс, а ее щечка прижалась к его руке. С тех пор как Джонни похоронил маму, никто не понимал и не жалел так. Малышка тронула ему сердце, и он с трудом сдерживал слезы.
- Ты тоже очень добрая и хорошая девочка, но...
- Нам пора идти, если хотим сегодня добраться до Таллахасси.
Удивившись своей беспечности, Джон откинул плотно закрытые шторы. Тени вытянулись, словно руки мертвеца, еще пара минут, и солнце скроется за горизонтом. Затолкав вещи в рюкзак, остановился, не понимая как поступить с Майей. Нельзя же просто забрать ребенка из чужого дома. Мало ли что она рассказывала, Майя лишь маленькая девочка и родственники будут ее искать. Бросить ребенка одного в пустом доме, он тоже не мог.
- Ты можешь всем сказать, что младшая сестренка, Майя, приехала проведать братика.
- У меня нет ни сестер, ни братьев, я единственный ребенок в семье.
- Ты же сам рассказал, твой отец пропал, и ты ничего о нем не знаешь. Ведь у него же могли быть другие дети.
- Майя, никто не поверит в такую историю! Только так говориться, на самом деле он просто умер!
- Ведь никто не нашел его тела, неужели ты никогда не желал, что твой отец оказался жив?
Джонни помнил, как в детстве ему очень хотелось, чтобы у него был отец, чтобы никто не мог назвать его маму брошенной. Глядя на Майю, он не знал чему больше удивляться ее настырности или наивности. Забравшись на стол, она будто пыталась дотянуться до Джона. Ее глаза переполнились влагой, слезки больше не зависали на ресничках, а ручейками струились по пухлым щечкам. Только сейчас он заметил шрамы на тех же местах, где были трещины и сколы на лице куклы, а сдернув платье с груди девочки, обнаружил еще более ужасный след на месте выпавшего осколка.
- Братик, что ты делаешь! - Майя вырвалась и прикрыла грудь фартуком.
- Прости! - Джон отвернулся, ему было стыдно, что не поверил и искал доказательства. - Я вовсе не лоликонщик, просто твоя история больше похожа на детскую сказку, а ты на самого обычного ребенка только с очень богатой фантазией.
- А я поверила и доверяла тебе, - Джонни слышал, как Майя тихонечко всхлипывает, - ведь и у меня, как и у тебя, в этом мире нет никого, кто бы любил меня, и кому бы я могла доверять.
- Майя, знаю, что не заслужил твоего доверия, но поверь, в мире взрослых все сложно. Люди редко доверяют и верят друг другу. Предать куда легче, чем помочь, а отречься, чем поверить, но я был бы рад стать тебе настоящим старшим братом.
- Тогда зови меня сестричка, а я будет звать Джонни братиком!
- Если сестренка не пойдет сейчас с братиком, нам правда придется ночевать в поле.
Выйдя на улицу, Джон ужаснулся, как много бед натворил тайфун. Разрушенные дома, поломанные и вырванные с корнем деревья, выброшенные на берег лодки. Тем удивительнее, что приютивший их дом почти не пострадал. На съезде с Лайв-Оклайд-роуд стояла полицейская машина. Помощник шерифа смотрел на них словно на пришельцев с того света, и не сразу поверил, что они выжили, спрятавшись в доме на берегу. Растроганный, рассказанной историей, миленьким личиком и невинными глазками Майи, полицейский предложил довезти их до города.
Не доезжая Спринг-Крик, они снова попал под дождь. Из динамиков Крис тихо мурлыкал "Роуд ту хелл". Майя, прижавшись к плечу Джона, уснула, и ему пришлось на руках отнести ее в квартиру. Утешало, что соседи давно спали. Уложив Майю в комнате на своей кровати, Джонни прилег на диванчике в кухне, но настойчивый стук в дверь прогнал сон. Первая мысль - вернулся подвозивший их полицейский. Приготовившись к худшему, Джон открыл дверь. Вульгарно одетая женщина едва держалась на ногах и упиралась обеими руками в дверной косяк. На плече у нее болталась крошечная сумочка, из которой торчал красно-желтый складной зонтик со стилизованной под слоновую кость ручкой. Джон мысленно делал ставки, кто раньше упадет зонтик или его хозяйка. Однако, ни того ни другого не случилось. Пару раз дыхнув перегаром, женщина выдавила вполне ожидаемую фразу:
- Хочешь развлечься? Недорого...
- Нет! - чувство отвращения настолько переполнило Джонни, что он оттолкнул незваную гостью, и резко закрыл дверь.
- Кто это приходил?
Джон сам едва не упал от неожиданности. У него за спиной, завернувшись в одеяло, стояла Майя.
- Тетя ошиблась дверью.
- Развлечься недорого, это как?
- Майя, тетя очень плохая, а ты не должна повторять всякие гадости за взрослыми. Понятно!
- Понятно!
Майя вернулась в комнату. Джон тоже лег на свой диванчик, накрыв голову подушкой.
Звонок домофона вырвал Джонни из объятий Морфея. Звонила Фиби. Именно ее он меньше всего хотел видеть.
- Зачем пришла, чего тебе нужно?
- Может, сперва откроешь! - голос Фиби звучал взволнованно. - Обычно ты меня уговаривал заглянуть к тебе на чашку чая.
- Ладно, заходи.
Джон едва успел натянуть штаны, как Фиби уже стояла в его прихожей и удивленно смотрела на него.
- У меня что, на лице проказа?
- Нет! Мы все переживали за тебя...
- Мы, это ты и Юджи?
- Мне этот придурок, тоже неприятен. Я была просто в восторге, когда он приволок свою малолетку.
- Это все что тебя волновало?
- Джон, что я могла? Если бы стала защищать тебя, он бы решил, что я ревную. Такого удовольствия доставлять ему не собиралась.
- Это ваши терки, я тут причем? - Джон чувствовал, как внутри все начинало кипеть. - Если ты все сказала, можешь валить!
- Дурак! Приехала полиция, все испугались, еще эта эвакуация из-за тайфуна. Ты убежал, а сегодня на занятия не пришел...
- Наверное, это было так же весело, как когда он на меня мочился!
- Всего лишь глупая шутка! Когда ты упал, я испугалась и стала брызгать водой. Ты очнулся, и Юджи решил разыграть тебя. Они мне рот заткнули...
- Как трогательно! - Джонни понимал, что поступил глупо, и сам того не понимая подыграл Юджину, но простить Фиби не мог.
- Братик, где твои манеры? - девятилетняя девочка в красном с розовыми сердечками халатике стояла рядом и показно дула губки. - Невежливо держать гостью в дверях.
Джон никак не ожидал столь быстрого взросления Майи, но еще больше его волновало, как Фиби воспримет, что он живет в одной квартире с маленькой девочкой.
- У тебя миленькая сестренка, а ты ничего о ней не рассказывал!
- Она только вчера приехала. - Джон не понимал, как расценивать слова Фиби, и смутившись, покраснел до кончиков ушей.
- Не слушай братика, он страшный зануда. - Майя жестом пригласила Фиби в комнату, - сейчас чай приготовлю.
С содроганием сердца Джонни представлял, как завтра Фиби будет обсуждать с девчонками его нору. Чистота и порядок в комнате удивили его еще больше чем его гостью. На столике стояли приготовленные чашки, ложечки, баночка ореховой пасты и печенье. Некоторое время они растерянно смотрели друг на друга, пока не появилась Майя с кипящим чайником. Новоявленная сестренка удивительно быстро нашла с Фиби общие темы, а Джон чувствовал себя посторонним на этом празднике жизни.
Проснувшись, Джонни гадал, каким образом оказался в кухне на диванчике. Он ожидал, что Майя снова вырастет, но в это раз все было куда хуже, она напоминала Алису, откусившую от волшебного гриба и переросшую сказку и свою одежду.
- Доброе утра, Сестренка! - вынув из шкафа рубаху и полотенце, Джон протянул их Майе. - Можешь сходить в ванну умыться и переодеться. Потом мы пойдем в магазин и купим тебе одежду.
- Не собираюсь лезть в воду, и одежда у меня есть!
- Халатик стал тебе маленьким, а по утрам хорошие девочки умываются.
- Ты забыл, что я не человек, и от купания мой механизм может испортиться.
- Тогда ванну займу я! Майя, я вчера уснул и ничего не помню, - Джон сделал смущенную улыбку, - у нас в гостях была Фиби, она ушла?
- Она что-то забыла?
- Нет! Заснуть при гостье, с моей стороны было невежливо!
- Тогда беги, догони! Ты же так любишь извиняться.
- Фиби моя однокурсница! - Джон едва сдерживался, ему казалось, ревность Майи перешла все границы. - Я просто беспокоюсь за свою репутацию. И вообще, нормально оденься, а мне нужно сходить в колледж.
- Ну, и иди в свой дурацкий колледж. Она все равно тебя не любит!
- Это Фиби тебе вчера сказала!?
- У нее все на лбу написано, как и у тебя братик!
Небо укрылось пухленькими тучками, хотя дождя не было. Смартфон заработал, но Фиби не отвечала ни на звонки, ни в сети. Джон знал, она всегда выключала телефон на лекциях.
- Братик, возьми зонтик! - Майя вскочила следом, с явным намерением помириться, но инициативу ждала от Джонни.
- Спасибо сестренка, - он примиряюще улыбнулся, - но ведь дождя нет!
- Это от солнца! - Майя сама заулыбалась как солнышко и убежала.
Жирный плевок упал перед самым носом Джона. На балконе стоял соседский мальчик, с которым у Джонни сложились не самые лучшие отношения. Соседка часто уезжала в командировки, а пятнадцатилетний отпрыск прогуливал школу и устраивал пьяные оргии.
- А у тебя клевая сестренка батан! Надо зайти проведать.
Джон ничего не ответил, просто поспешил уйти, чтобы не получить следующий плевок на макушку.
Выглянувшее солнце обожгло лицо, словно Джонни приложился щекой к раскаленной печке. Решив, что обгорел в выходные, Джон открыл зонт. Красный с похожим языки пламени рисунком и рукояткой под слоновую кость. Совсем недавно он видел точно такой же, но не мог вспомнить где.
На занятиях Фиби не появлялась, как и Юджин. Девчонки с группы сказали, что вчера сразу после практики Фиби ушла, и больше ее никто не видел. В кампусе ее тоже не было. Джон не заметил, как наступили сумерки, свернув на Юнивесити-вей, решил пройти мимо концертного зала "Руби Даймон". На скамейке перед фонтаном сидела девушка в красном платье и крутила в руках сумочку такую же, как он видел вчера у Фиби. Ее волосы, словно нити водопада, играли в тусклом свете фонаря. Джон едва узнал Майю, ростом она осталась прежней, но ее грудь и бедра прибавили пару размеров.
- Что ты тут делаешь? - Джон злился, он подозревал, Юджин как-то связан с исчезновением Фиби, а появление сестренки путало планы.
- Решила посмотреть на твой колледж, или ты и собираешься меня от всех прятать?
- Ничего интересного в нем нет!
- А наш Джонни времени зря не теряет! - толчок в плечо отбросил Джона в сторону, а Юджин встал между ним и Майей. - Может, познакомишь друга с девушкой?
- А не шел бы ты козел!.. - Джон попытался оттолкнуть Юджи, но весовые категории оказались не равные.
- Ты кого козлом назвал! - короткий удар в печень согнул Джона пополам, и вместо ответа он словно рыба жадно хватал воздух.
Простой толчок в спину завершил разговор. Корчась от боли, Джонни лежал на траве, провожая взглядом Майю, идущую в обнимку с Юджином. Джон ругал себя за грубость и тупость. Если бы он не бросился искать Фиби, не оставил Майю одну, ничего бы не случилось. Пошатываясь, он брел на юг по Копленд-стрит, казалось, жизнь теряла всякий смысл. Мигалки полиции вернули его в реальность, и он мог лишь гадать, как оказался у своего дома. Собравшиеся соседи наблюдали, как из подъезда выносят закрытое в черный мешок тело, и обсуждали случившееся.
- Бедная Сарочка! Видели, что стало с Борисом. Весь сморщенный, наверное, неделю пролежал в квартире!
- Сама виновата, укатила к любовнику в Денвер, а сынок делал что хотел. У него всю неделю компания подростков собиралась.
- И не говорите, какая пошла молодежь! Накурятся и давай вены резать. Я сама видела, как к нему девочка заходила, совсем еще ребенок. Мать приехала, а сынок лежит мертвый в ванне, такая у них теперь любовь.
- Ох уж эти мигранты! Вчера у подъезда нашли проститутку, всю в кровище...
Джонни зажал рукой рот, казалось, сейчас его вывернет наизнанку. С трудом выбравшись из толпы, он не понимал, куда ему теперь идти. Если его еще не ищут, то очень скоро начнут. Страшное место, где он нашел Майю, никак не вязалось с милой и доброй девочкой, но теперь он понял, чьи скелеты заполняли склеп. Красный зонтик с костяной ручкой и незапертая дверь, косметичка Фиби, соседский мальчик никакая девочка кроме Майи не могла заходить. Милое дитя оказалось монстром - исчадием ада.
Полицейские уехали, соседи разошлись. Словно пальцы великана вздумавшего поправить пробор из домов вдоль улицы расползался туман. Из очередного сгустка, возникла Майя. На ее щеках и шее алела свежая кровь. Джон понял, почему Майя все время одевается в красное, и как на кружевном воротничке появились бурые пятна. Дрожащей рукой он коснулся ее щеки. Липкая жидкость окрасила кончики пальцев.
- Где Юджи? - Джон не узнал свой голос, хриплый дребезжащий, будто объелся мороженным.
- Он оказался еще противнее, чем твой сосед! - Майя, как ни в чем не бывало, достала платочек с зеркальцем и вытерла щеку.
- Что ты с ними сделала?
- Ты ведь сам давно догадался, братик! - Майя улыбнулась, обнажив клыки, а ее глаза вспыхнули, словно два уголька притухшей печи. - Внутри меня машина и ей нужно топливо. Чем больше мое тело, тем больше его требуется!
- Ты убийца!
- Зачем так грубо! Просто я использовала их. Разве люди поступают по-другому? Разве ты когда-нибудь задумывался о судьбе коровы, покупая бургер, или курицы, заказывая крылышки к пиву? Может ты считал, сколько колосьев ячменя могло вырасти из булочки, которую ты съел на завтрак?
- Это совершенно разные вещи, те, кого ты убила, люди!
- Люди? А сотни детей, мужчин и женщин, которых сейчас убивают в Африке или на Ближнем востоке, это не люди? За их жизни ты не переживаешь? Вспомни, как ты сам ненавидел и желал отомстить Юджину или тому мальчику из соседней квартиры. Ведь ты так и не простил Фиби ее предательство. А та женщина, ты настолько презирал ее, что не считал за человека. Ты еще больший монстр, чем я!
Майя повернула к нему зеркальце. В нем отражались дома, деревья, люди и машины, не было только Джона.
Внутренности скрутило, будто он не ел целую вечность, в сознании все перемешалось. Леденящий страх костяными пальцами сжал сердце. Он бежал по Мосли-стрит в строну парка, но как убежать от того что внутри тебя. У Баптисткой церкви на пересечении со Стринс-стрит в кустах метнулась бездомная шавка, но Джон был быстрее. Сознание вернулось лишь, когда последняя капля горячей крови застыла на языке. Он отрешенно смотрел на окровавленные ладони и бездыханное тело на коленях, и будто голодный волк завыл на полную луну. С другой стороны Стоун-Вэлли ему ответил протяжный гудок локомотива. Решимость вернулась. Джон вновь бежал, обгоняя ветер, и успел раньше, чем луч тепловоза осветил серебристые струны рельс. Прижав шею к холодному металлу, он вслушивался во вторящий сердцу стук колес.
***
Фиби с трудом открыла глаза, ее тошнило, а вокруг нее кружилась чужая комната. Дверь отворилась и в комнату вошла девушка в красном платье. Фиби с трудом узнала в ней малышку Майю.
- А Джонни, где он, с ним что-то случилось?
- Что с ним может случиться? Умереть второй раз невозможно! Мой глупенький братик решил, что общество бездомных собачек ему приятнее.
- Если он не успеет вернуться, и взойдет солнце?
- Солнышко, распятие, серебро, чеснок, это все предрассудки. Очень больно, но вовсе не смертельно! Сейчас для нас куда важнее утолить голод.
- Да, и я знаю место, где для нас ждет чудесный ужин и возможность весело провести время...