КОРОЛЕВСКОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ. В Лондоне 23 августа выпущена прокламация, в которой его величество Георг III объявил, что американские колонии находятся в состоянии «открытого и общепризнанного восстания».
«Ничто, кроме наших собственных усилий, не поможет победить приговор правительства, направленный на наше уничтожение или унизительное подчинение.» Континентальный конгресс в Филадельфии отклонил предложения лорда Норта, направленные на содействие примирению. Делегаты Конгресса недвусмысленно заявили о праве американских колоний увеличивать ассигнования и иметь право голоса при распределении таковых. В заявлении делегатов, в частности, говорится: «Поскольку британское правительство идет до конца, предпринимая военные действия с большим количеством вооружения и жестокостью, может ли мир обманываться, считая нас неразумными, или не соглашаться с нами в том, что ничто, кроме наших собственных усилий, не поможет победить приговор правительства, направленный на наше уничтожение или унизительное подчинение.»
СОКОЛ АТАКУЕТ, НО ЛИШАЕТСЯ СВОЕЙ ДОБЫЧИ. 9 августа корабль его величества «Сокол» под командованием капитана Джона Линзи напал на две шхуны, возвращающиеся их Вест-Индии в Салем, Массачусетс. Одна из шхун была захвачена капитаном Линзи, который преследовал вторую до глостерской гавани. Войска на берегу открыли по «Соколу» огонь, на который тот ответил. Однако был вынужден ретироваться, потеряв обе шхуны, два катера и тридцать пять человек.
ОСУЖДЕН ИЗВЕСТНЫЙ ПИРАТ. Некий Стивен Боннет, печально известный как пират и контрабандист, предстал перед судом Комитета безопасности Уилмингтона, и после того, как несколько лиц представили свидетельские показания о его преступлениях, был признан виновным и приговорен к смерти от утопления.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ о бродячих бандах негров, разграбивших ряд ферм возле Уилмингтона и Брансуика. Безоружные, за исключением дубинок, разбойники украли домашний скот, еду и четыре бочонка рома.
КОНГРЕСС РАЗРАБАТЫВАЕТ ПЛАН ПО ПОГАШЕНИЮ КРЕДИТНЫХ ВЕКСЕЛЕЙ. Два миллиона испанских долларов в кредитных векселях выпущены, и еще один миллион долларов одобрен конгрессом, который объявил о плане по погашению кредитных векселей, а именно, каждая колония должна принять на себя часть долга и погасить ее четырьмя частями, которые должны быть выплачены в последний день ноября 1779, 1780, 1781 и 1782 годов …
110. ЗАПАХ СВЕТА
Октябрь 2, 1775
Речи о возвращении Федры в Речной поток не могло и быть, хотя технически она оставалась собственностью Дункана Камерона. Мы обсуждали этот вопрос некоторое время и решили не ставить в известность Джокасту, что ее рабыня освобождена. Хотя с Иэном, который отправился забрать Джемми, послали короткое сообщение о возвращении Брианны и выразили сожаление об утрате Джоша, опустив множество деталей, касающихся всего дела.
- Стоит ли говорить им о Нейле Форбсе? – спросила я, но Джейми покачал головой.
- Форбс больше не рискнет тронуть членов моей семьи, - сказал он решительно. – А говорить о нем тете или Дункану … Думаю, у Дункана достаточно своих проблем. Он будет считать себя обязанным разобраться с Форбсом, но сейчас ему это совсем не нужно. Что касается тети … - он не закончил мысль, но его мрачный вид говорил за себя. МакКензи из Леоха были мстительны, и он, и я понимали, что Джокасте ничего не стоит пригласить Нейла Форбса на обед и отравить его.
- Если мистер Форбс принимает приглашения на обед в эти дни, - сказала я. – Ты не знаешь, что Иэн сделал с его … э-э …
- Сказал, что собирается скормить его своему псу, - ответил Джейми. – Не знаю, серьезно он или нет.
Федра была сильно потрясена испытаниями и потерей Джоша, и Брианна настояла взять ее с собой в Ридж, чтобы она пришла в себя, пока мы не найдем для нее подходящее место.
- Мы должны убедить Джокасту освободить ее, - настаивала Брианна.
- Думаю, это не трудно, - успокоил ее Джейми. – Но подожди немного, пока мы ее не пристроим. Потом я позабочусь.
Но как оказалось, дело неожиданно разрешилось само собой.
Однажды в октябре после обеда я открыла дверь на стук и увидела трех усталых лошадей и навьюченного мула во дворе, а на крыльце стояли Джокаста, Дункан и черный дворецкий Улисс.
Их явление стало таким шоком для меня, что я стояла с открытым ртом, пока Джокаста едко не произнесла: «Ну, ты собираешься держать нас здесь, пока мы не растаем, как сахар в стакане чае?»
Я быстро отступила назад, позволяя им войти, и отдавила лапу Адсо. Кот так пронзительно взвыл, что на его вой вышли Джейми из кабинета, миссис Баг и Эми из кухни и Федра из хирургической, где она растирала растения.
- Федра? – челюсть Дункана отпала, и он сделал к ней два шага. Он резко остановился, так и не обняв ее, но его лицо светилось от радости.
- Федра? – удивилась Джокаста с потрясенным лицом.
Улисс ничего не сказал, но лицо выразило неконтролируемый страх. Через мгновение испуг на его лице исчез, сменившись обычным выражением серьезной важности, но я продолжала подозрительно наблюдать за ним, пока все восклицали и обнимались.
Наконец, я увела всех из холла. У Джокасты дипломатично разболелась голова – хотя судя по ее изможденному виду, боль не была полностью выдумана – и Эми увела ее наверх уложить в кровать и сделать холодный компресс. Миссис Баг удалилась на кухню срочно пересматривать меню на ужин. Перепуганная Федра убежала в хижину к Брианне рассказать о приехавших, и значит, на ужине будут еще трое.
Улисс ушел позаботиться о лошадях, оставив Дункана с Джейми в кабинете.
- Мы уезжаем в Канаду, - сказал он Джейми, прикрыв глаза и вдыхая запах виски в стакане. Он выглядел изможденным с лицом серым, как его волосы.
- В Канаду, - удивился Джейми так же, как и я.
Дункан устало улыбнулся и открыл глаза.
- Лучшее, что я могу сделать, МакДубх, - сказал он. Брианна рассказала нам об исчезновении золотого клада и делах Дункана с лордом Дансмором из Вирджинии, но она мало что знала, и неудивительно, ее похитили через несколько часов после того, как она узнала об этом.
- Никогда не думал, что дела обернутся таким образом … не так быстро, - сказал он, покачивая головой. Внезапно лоялисты, бывшие большинством в предгорной местности, стали меньшинством, которому угрожали. Некоторым пришлось бежать из дома, укрываясь в лесах и в болоте, некоторых серьезно избили и ранили.
- Даже Фаркард Кэмпбелл пострадал, - сказал Дункан, устало потерев лицо руками. – Комитет безопасности обвинил его в лояльности короне и угрожал конфисковать плантацию. Ему пришлось выложить немало денег, как доказательство своей надежности, и его отпустили.
Дункан сильно боялся. Неудача с обещанной покупкой оружия и пороха лишила его поддержки местных лоялистов и оставила в полной изоляции, беспомощным перед очередной волной враждебности, которая, как видел любой дурак, могла нахлынуть в любую минуту.
Потому он срочно продал Речной поток за умеренную цену, пока поместье не конфисковали. Он оставил один или два склада и некоторые другие активы, но избавился от плантации, рабов и скота, и предполагал уехать с женой в Канаду, как сделали многие лоялисты.
- Там Хэмиш МакКензи, - объяснил он. – Он и еще некоторые из Леоха обосновались в Новой Шотландии после Каллодена. Он племянник Джокасты, и у него есть деньги, - он быстро взглянул в сторону холла, где Улисс сложил седельные сумки. – Он поможет нам найти место.
Он криво улыбнулся.
- И если дела пойдут не очень хорошо … говорят там хорошая рыбалка.
Джейми улыбнулся его слабой попытке пошутить, но когда пришел ко мне в хирургическую, то задумчиво покачивал головой.
- Они планирует путешествовать по суше через Вирджинию, а потом сесть на корабль до Новой Шотландии. Вероятно, они отправятся из Ньюпорта. Это небольшой порт, и его сильно не блокируют, по крайней мере, Дункан надеется.
- О, боже.
Это будет трудное путешествие, а Джокаста не молода. И состояние ее зрения … Я не любила Джокасту в свете того, что узнала о ней недавно, но быть вырванной из дома, вынужденной эмигрировать, испытывая мучительные боли … Что ж, это заставляло задуматься о божественном возмездии.
Я понизила голос, оглянувшись через плечо, чтобы убедиться, что Дункан поднялся наверх.
- А как с Улиссом? И Федрой?
Джейми тесно сжал губы.
- Что касается девушки, я попросил Дункана продать ее мне. Я сразу же освобожу ее и вероятно отправлю в Нью-Берн к Фергюсу. Он сразу же согласился и написал договор о продаже, - Джейми кивнул на кабинет. – Что касается Улисса … - его лицо было мрачным. – Все образуется само собой, сассенах.
Миссис Баг вышла в коридор и прокричала, что ужин готов, и я не успела спросить, что он подразумевал под последним замечанием.
Я выжала сок из гамамелиса и каликанта и положила компресс на глаза Джокасты. Я уже дала ей чай из ивовой коры от боли. Компресс никак не мог повлиять на глаукому, но он производил успокаивающий эффект, и для врача и пациента было облегчением сделать что-либо, хотя и являющееся лишь полумерой.
- Загляни в мою седельную сумку, милая, - попросила она, расслабившись. – Там небольшой мешочек с травой, которая может быть тебе интересна.
Я нашла мешочек сразу же по запаху.
- Боже, где вы ее взяли? – изумленно воскликнула я.
- Фаркард Кэмпбелл, - ответила она. – Когда ты сказала, что с моими глазами, я спросила Фентимана, знает ли он какое-нибудь средство, которое может мне помочь. И он сказал, что слышал, что помочь может конопля, и что Фаркард Кэмпбелл выращивает ее. Кажется, она действительно помогает. Дай мне, пожалуйста, мешочек, племянница.
Я положила мешочек и стопку маленьких листов бумаги на столик рядом с кроватью и направила ее руку. Осторожно, чтобы не уронить компресс она повернулась набок, взяла щепотку ароматной конопли, насыпала на бумажку и свернула ее.
Я без комментариев поднесла свечу, зажигая сигару, и она, откинувшись на подушку, сделала глубокую затяжку.
Некоторое время она молча курила, а я прибирала за собой, тяня время и не желая уходить из-за боязни, что она может заснуть с сигаретой и устроить пожар. Она очень устала и могла уснуть в любой момент.
Резкий, пьянящий запах дыма вызвал короткие отрывочные воспоминания. Некоторые студенты-медики курили коноплю по выходным и приходили в больницу с ее запахом в одежде. Также ею пахло от некоторых людей, доставленных в отделение неотложной помощи. Время от времени я чувствовала слабый намек на этот запах от Брианны, но никогда не спрашивала.
Сама я никогда не пробовала ее, но сейчас ее запах показался мне притягательным, слишком притягательным. Я подошла и села возле окна, приоткрыв ставню.
Дождь шел весь день, и воздух, остро пахнущий озоном и смолой, приятно охладил мое лицо.
- Ты знаешь, да? – раздался тихий голос Джокасты сзади. Я обернулась. Она лежала на кровати прямо и неподвижно, как фигура на надгробии. Компресс на глазах делал ее похожей на статую правосудия. Как иронично, подумала я.
- Знаю, - произнесла я таким же отстраненным тоном. – Не очень хорошо со стороны Дункана, не так ли?
- Да, - слово выплыло вместе с дымом, почти беззвучно. Она лениво поднесла сигарету ко рту и сильно затянулась; кончик сигареты разгорелся красным. Я внимательно наблюдала, но она, кажется, чувствовала пепел, потому что время от времени стряхивала его в основание для подсвечника в форме блюдца.
- Он тоже знает, - сказала она почти равнодушно. – О Федре. Я сказала ему, чтобы он перестал ее искать. Уверена, он знает также об Улиссе … но не говорит ничего.
Она протянула руку и уверенно стряхнула пепел.
- Я сказала ему, что не стану его обвинять, если он оставит меня, - ее голос был тих и почти без эмоций. - Он плакал, но когда перестал, сказал, что он давал клятву. «В болезни и здравии, пока смерть не разлучит нас». И я тоже, не так ли? Я сказала, что да, я давала клятву. И он сказал: «Хорошо», и вот мы здесь. – Она слегка пожала плечами и замолчала, продолжив курить.
Я повернулась к окну и прислонилась лбом к раме. Внизу внезапно появился свет, когда открылась дверь, и из нее быстро вышла темная фигура. Дверь закрылась, и я на мгновение потеряла фигуру, но потом глаза адаптировались к темноте, и я снова увидела ее прямо перед тем, как она не исчезла за сараем.
- Он ушел? – я с удивлением обернулась к ней и поняла, что она должна была слышать стук двери.
- Улисс? Думаю, да.
Она не двигалась некоторое время, сигарета тлела в ее руке. И как только я решила встать и забрать ее, она снов поднесла ее к губам.
- Его настоящее имя Джозеф, - сказала она тихо, выпуская дым. Он завивался облаком вокруг ее головы. – Как символично, всегда думала я. Его продали в рабство его родные. [1]
- Вы когда-нибудь видели его лицо? – внезапно спросила я. Она покачала головой.
- Нет, но я всегда узнавал его, - сказала она очень тихо. – Он пах светом.
Джейми Фрейзер терпеливо сидел в темноте хлева. Строение было маленьким со стойлами только для двенадцати животных, но добротно построенное. Дождь мягко стучал по крыше, и ветер завывал как банши, но ни капли влаги не проникло сквозь крышу из дранки, а воздух внутри был теплым от дыхания спящих животных. Даже Гидеон дремал над своей кормушкой, и из его рта свисал не дожеванный клок сена.
Минула полночь, и он сидел здесь уже более двух часов, держа заряженный пистолет на коленях.
И вот за звуком дождя он услышал пыхтение, когда кто-то потянул дверь, и скрип, когда она приоткрылась, впуская дыхание холодного дождя, которое смешалось с теплыми запахами сена и навоза.
Он продолжал сидеть, не двигаясь.
На фоне серой дождливой ночи появилась высокая фигура и остановилась, присматриваясь, потом налегла всем телом не тяжелую дверь, открывая ее больше.
Человек принес с собой потайной фонарь, не уверенный, что сможет в темноте найти упряжь и оседлать коня. Он сдвинул заслонку фонаря и принялся медленно водить от стойла к стойлу. Три лошади, на которых приехала Джокаста с мужчинами, были тоже здесь, но они были утомлены. Джейми слышал, как мужчина в раздумье тихо прищелкнул языком, переводя луч фонаря между кобылой Джерушей и Гидеоном.
Определившись, Улисс поставил фонарь на землю и попытался вытащить засов, закрывающий стойло Гидеона.
- Он хорошо послужит тебе, и я позволю забрать его, - сказал Джейми спокойно.
Дворецкий издал пронзительный вопль и развернулся, сжав кулаки. Он не мог видеть Джейми в темноте, но мгновенно узнал его по голосу, глубоко вздохнул и опустил руки.
- Мистер Фрейзер, - произнес он, глядя на него внимательными блестящими глазами. – Вы напугали меня.
- Ну, я на это рассчитывал, - ответил Джейми спокойно. – Полагаю, ты собрался уезжать?
Он мог видеть, как в его глазах быстро мелькали мысли, но Улисс не был дураком и пришел к правильным выводам.
- Девушка рассказала вам, - сказал он также спокойно. – Вы убьете меня … защищая честь вашей тети?
Если бы в его словах прозвучала хотя бы капля насмешки, он бы убил его. В голове у него было два решения, когда он сидел в засаде. Но сказанное звучало просто, и палец Джейми на курке ослаб.
- Если бы я был моложе, я бы убил, - сказал он также просто. «И если бы у меня не было жены и дочери, которые когда-то называли черного мужчину другом.»
- Как бы то ни было, - продолжил он, опуская пистолет. – В эти дни я стараюсь не убивать, если меня не вынуждать. – Можешь что-нибудь возразить? Поскольку думаю, это не будет защита.
Дворецкий слегка покачал головой. Свет сиял на его темной с красноватым оттенком коже, словно он был вырезан из старой киновари.
- Я любил ее, - сказал он тихо и раскинул руки. – Убейте меня. – Он был одет для путешествия в плаще и шляпе, на поясе фляжка и кошелек, но никакого ножа. Рабам, даже самым верным, не разрешалось носить оружие.
Любопытство в Джейми боролось с отвращением, и как всегда бывает, любопытство победило.
- Федра сказала, что ты спал с моей тетей, еще когда был жив ее муж. Это правда?
- Да, - ответил Улисс с нечитаемым выражением. – Я не оправдываю это. Не могу. Но я любил ее, и если за это я должен умереть …
Джейми ему верил. Искренность была в его голосе и в его жестах. И хорошо зная свою тетю, он был склонен винить его меньше, чем остальной мир. В то же время он был настороже. Улисс был большой и быстрый, а человек, которому нечего терять, становится очень опасным.
- Куда ты намереваешься отправиться? – кивнул он в сторону лошадей.
- В Вирджинию, - ответил Улисс после едва заметного колебания. – Лорд Дансмор обещал свободу любому рабу, кто присоединится к его войску.
Он не собирался спрашивать, хотя этот вопрос возник у него, как только Федра рассказала всю историю. И сейчас он не мог противиться.
- Почему она не освободила тебя? – спросил он. – После смерти Гектора Камерона.
- Освободила, - последовал неожиданный ответ. Дворецкий коснулся своей груди. - Она написала документы об освобождении почти двадцать лет назад. Сказала, что не может перенести мысль, что я ложусь с ней в постель только потому, что должен. Но, как вы знаете, просьба об освобождении должна быть одобрена Ассамблеей. И если бы меня освободили, я не мог бы остаться, чтобы служить ей.
Это было правдой. Освобожденный раб должен был покинуть колонию в течение десяти дней, иначе он рисковал снова попасть в рабство к любому, кто решит забрать его. Мысль о больших бандах свободных негров, бродящих по сельской местности, заставляла ассамблею обосраться от страха.
Дворецкий смотрел вниз, прикрыв глаза от света.
- Я мог выбрать Джо или свободу. Я выбрал ее.
- Очень романтично, - сухо произнес Джейми, хотя не самом деле совсем равнодушным не остался. Оба раза Джокаста МакКензи выходила замуж из чувства долга, и он полагал, что она была не слишком счастлива ни в одном из своих браков, пока не нашла хоть какое-то удовлетворение с Дунканом. Он был шокирован ее выбором, осуждал ее за прелюбодеяние и очень сердился на то, что она обманывала Дункана, но какая-то часть его - несомненно, часть МакКензи - не могла не восхищаться ее смелостью в поисках счастья там, где только возможно.
Он глубоко вздохнул. Дождь утих; грохот на крыше сменился тихим стуком.
- Ладно, у меня еще один вопрос.
Улисс с серьезным видом склонил голову. Жест, который Джейми видел тысячу раз. Он говорил: «К ваши услугам, сэр», и в нем было больше иронии, чем во всем, что мужчина сказал до этого.
- Где золото?
Улисс дернул головой, и его глаза расширились от изумления. В первый раз Джейми почувствовал сомнение.
- Вы думаете, я взял его? – неверяще спросил дворецкий. Потом его рот искривился. – Полагаю, что думаете. – Он провел рукой под носом, выглядя встревоженным и несчастным
Они стояли в молчании некоторое время. У Джейми не возникло чувство, что мужчина его обманывает, хотя, бог знает, он был хорош в этом.
Наконец Улисс беспомощно опустил свои мощные плечи.
- Я не могу доказать, что я не брал его, - сказал он. – Я не могу предложить в доказательство ничего, кроме моего слова чести. Но предполагается, что ее у меня нет. – В первый раз в его голосе прозвучала горечь.
Внезапно Джейми почувствовал большую усталость. Лошади и мулы давно спали, и ему ничего не хотелось больше, чем оказаться в своей кровати рядом с женой. Он также хотел, чтобы Улисс уехал, пока Дункан не обнаружил его предательство. И хотя Улисс являлся наиболее подходящей персоной, кто мог взять золото, остается тот факт, что он мог украсть его намного легче в течение этих двадцати лет. Почему сейчас?
- Можешь ли ты поклясться головой моей тети? – внезапно спросил он. Глаза Улисса остро блеснули в свете фонаря.
- Да, - сказал он. – Я клянусь.
Джейми хотел отпустить его, но ему пришла в голову еще одна мысль.
- У тебя есть дети? – спросил он.
На его лице промелькнула неуверенность, удивление и опаска, смешанные еще с чем-то.
- Никого, кого я могу назвать своим ребенком, - ответил он, наконец, и Джейми увидел, что звучало в его словах, презрение, смешанное со стыдом. – Почему вы спрашиваете?
Джейми смотрел на него мгновение, думая о беременности Брианны.
- Потому что, - наконец сказал он, - только надежда на лучшее для моих детей и детей моих детей дает мне смелость делать то, что я должен.
Лицо Улисса утратило всякое выражение.
- Если ты не заинтересован в будущем, у тебя нет причин сражаться за него. Эти дети, которые …
- Они рабы, рожденные от рабынь. Что они могут значить для меня? – сжатые кулаки Улисса были прижаты к бедрам.
- Тогда иди, - сказал Джейми тихо и отступил в сторону, указывая пистолетом на дверь. – Умри свободным, по крайней мере.
Примечания
1
Ссылка на Ветхий завет о продаже Иосифа измаильтянам своими братьями.