Лицо Роджера пылало от возбуждения. Он едва сдерживал себя, горя от нетерпения, пока Брианна целовала меня, а мои сумки были забраны и уложены. Он начал рассказывать, как только усадил нас в свой крошечный моррис(**) и завел мотор.
- Что? Лаллиброх? - я наклонилась вперед между ним и Брианной, чтобы слышать за шумом двигателя.
- Да, некто Джейми - ваш Джейми - отписал собственность своему племяннику, молодому Джейми.
- Документ в пасторском доме, - вставила Брианна, повернувшись ко мне. - Мы не рискнули взять его с собой. Роджеру пришлось буквально поклясться кровью, чтобы получить его из архива.
Ее светлая кожа порозовела от возбуждения и холодного воздуха, капли дождя блестели в рыжих волосах. Для меня было волнительно снова увидеть ее после разлуки - матери всегда считают своих детей красивыми, но Бри действительно была красавица.
Я улыбнулась ей, испытывая любовь, окрашенную паникой. Могла ли я подумать о том, чтобы оставить ее? Ошибочно приняв мою улыбку за удовольствие от известия, она продолжила, с волнением ухватившись за спинку сидения.
- Ты никогда не догадаешься, что еще мы нашли!
- Что ты нашла, - поправил Роджер, сжав ее колено одной рукой, другой направляя оранжевый автомобильчик в объезд. Она кинула на него быстрый взгляд и прикоснулась к нему с таким видом, словно между ними существует какая-то близость. Этот жест тут же заставил зазвенеть мои тревожные материнские колокола. Вот уже как, да?
Мне показалось, что тень Фрэнка с обвинением смотрит через мое плечо. Хорошо, что Роджер не был черным. Я кашлянула и спросила:
- Интересно, что это?
Они обменялись взглядами и широко улыбнулись друг другу.
- Подожди и увидишь, - сказала Бри с раздражающе самодовольным видом.
- Видишь? - сказала она двадцать минут спустя, когда я склонилась над столом в кабинете пасторского дома.
На потертой поверхности стола преподобного Уэйкфилда лежала пачка пожелтевших бумаг, выцветших и коричневых по краям. Сейчас они были аккуратно помещены в защитный пластиковый пакет, но когда-то с ними обращались весьма небрежно, края были оборваны, один лист был порван почти посредине, и на всех листах были сделаны заметки и примечания, написанные на полях и даже в самом тексте. Это был, по всей видимости, какой-то черновик.
- Это текст статьи, - пояснил мне Роджер, роясь в груде огромных фолиантов, которые лежали на диване. - Она была опубликована в журнале "Форрестер", изданном печатником Александером Малкольмом в Эдинбурге в 1765 году.
Я сглотнула, почувствовав, как кофточка сильно жмет в подмышках; 1765 год, почти двадцать лет с тех пор, как я покинула Джейми.
Я уставилась на корявые буквы, выцветшие от времени. Они были написаны неуклюжей рукой, местами сжатые, местами растянутые, со слишком большими петлями у букв "д" и "з". Возможно, человек был леворук и с трудом писал правой рукой.
- Вот, изданная версия, - Роджер принес открытый фолиант и положил его на стол. - Видите дату? Это 1765 год, и статья соответствует рукописному оригиналу, не включены только несколько последних примечаний.
- Да, - сказала я, - а дарственная ...
- Вот она, - Брианна стала торопливо рыться в ящике стола и вытащила довольно помятую бумагу, также заключенную в защитный пакет. Для этого документа защита еще более запоздала, чем в случае с рукописью; он был когда-то забрызган дождем, был грязен и порван, многие слова расплылись и выцвели до неузнаваемости. Но три подписи внизу листа были видны отчетливо.
Для меня верхняя подпись казалась выполненной так аккуратно, что только преувеличенная петля буквы "з" говорила о сходстве с текстом небрежной рукописи - "Джеймс Александер Малкольм МакКензи Фрейзер". И ниже две строчки, где расписались свидетели. Изящным тонким почерком - "Мурта ФицГиббонс Фрейзер", и еще ниже моим большим круглым почерком - "Клэр Бьючемп Фрейзер".
Внезапно ноги мои отказали, и я села, инстинктивно положив руку на документ, словно отрицая его реальность.
- Вот то, что нужно, не так ли? - сказал Роджер. Его внешнему спокойствию противоречили руки, которые слегка дрожали, когда он положил рукопись рядом с дарственной. - Вы это подписали. Это могло бы стать доказательством, если бы в нем была необходимость, - добавил он, быстро взглянув на Бри.
Она покачала головой, и волосы упали на ее лицо. Они не нуждались ни в каких доказательствах. Исчезновение Джейли Дункан сквозь камни пять месяцев назад явилось достаточным свидетельством правдивости моей истории.
Однако увидеть эту правду, написанную черным по белому, стало потрясением. Я убрала руку и посмотрела на дарственную, потом перевела взгляд на рукопись.
- Почерк тот же самый, мама? - спросила Бри, нетерпеливо склонившись над листами, ее волосы мягко касались моей руки. - Статья не подписана, то есть, подписана, но это псевдоним, - она коротко улыбнулась, - "Q.E.D." Оба почерка выглядят одинаково, но мы не графологи, а отдавать документы на экспертизу не хотели, пока ты не увидишь их.
- Я думаю - да.
Я чувствовала, что задыхаюсь, но в тоже время испытывала уверенность, и недоверчивая радость росла во мне.
- Да, я почти уверена. Это писал Джейми.
Q.E.D., надо же! У меня было безрассудное желание вытащить листы из пластикового пакета и сжать их в руках, почувствовать чернила и бумагу, которых он касался, свидетелей того, что он выжил.
- Более того. Вот еще одно свидетельство, - голос Роджера выдал его гордость. - Видите? Это статья против закона об акцизах 1764 года, в которой защищается отмена ограничений на экспорт ликера из Горной Шотландии в Англию. Вот, - его двигающийся палец внезапно остановился на фразе. - `... так с давних пор известно, что "Свобода с виски ходят вместе!"(***)' Видите, как он поместил эту шотландскую фразу в кавычки? Он узнал ее от кого-то другого.
- Он узнал ее от меня, - сказала я тихо. - Я процитировала эти стихи, когда он собирался украсть портвейн у принца Чарльза.
- Ага, - кивнул Роджер, его глаза возбужденно сияли.
- Но это цитата из Бернса, - сказала я, нахмурившись. - Возможно, автор ее уже написал - он жил в эти годы?
- Да, - с довольным видом сказала Бри, опередив Роджера, - но Роберту Бернсу в 1765 году было всего шесть лет.
- А Джейми было сорок четыре.
Внезапно все показалось реальным. "Он живой - был жив", - поправила я себя, стараясь взять себя в руки. Я положила ладонь с дрожащими пальцами на рукопись.
- И если ..., - произнесла я, но должна была остановиться, чтобы снова сглотнуть.
- И если время течет параллельно, как мы думаем ...
Роджер также замолчал, глядя на меня. Потом перевел взгляд на Брианну.
Она сильно побледнела, но глаза и рот были решительны, а пальцы, когда она прикоснулась к моей руке, были теплые.
- Тогда ты можешь вернуться, мама, - сказала она мягко. - Ты можешь найти его.
Пластиковые вешалки стучали о металлическую стойку, когда я медленно просматривала наряды.
- Могу я вам помочь, мисс?
Продавщица, словно услужливый пекинец, всматривалась в меня обведенными голубым цветом глазами, которые еле виднелись из-за длинной челки.
- У вас еще есть платья в духе прошлого? - я указала на стойку, заполненную одеждой с кружевами по корсажу, с длинными хлопчатобумажными юбками из полосатого хлопка и плюша.
Рот продавщицы был покрыт таким толстым слоем помады, что казалось, при улыбке она пойдет трещинами, но этого не произошло.
- О, да, - ответила она. - Как раз сегодня мы получили новую партию одежды от Джессики Гутенберг. Посмотрите, разве они не хороши, эти старомодные платья?
Она восхищенно провела пальцем по коричневому бархатному рукаву, затем развернулась на ножках, одетых в балетки, и указала в центр магазина.
- Вон там, видите? На табличке написано.
На табличке, прикрепленной на верху круглой стойки, большими белыми буквами было написано: "Пленитесь очарованием восемнадцатого столетия". Ниже причудливыми завитушками была выведена подпись - Джессика Гутенберг.
Раздумывая о полной невозможности того, что кого-то могли называть Джессикой Гутенберг, я перебирала содержимое стойки, остановившись на действительно превосходном платье из кремового бархата со вставками атласа и большим количеством кружев.
- Выглядит великолепно, не правда ли? - в девушке снова проявился пекинец, курносый нос засопел в надежде на продажу.
- Возможно, - сказала я, - но не очень практичное. Оно загрязнится сразу же после выхода из магазина.
Я с легким сожалением отодвинула платье, переходя к десятому размеру.
- О, мне так нравятся красные платья!
Девушка восторженно сжала руки перед блестящим гранатовым платьем.
- Мне тоже, - пробормотала я, - но мы не хотим выглядеть слишком яркими. Не дай Бог, примут за проституток, не так ли?
Девушка удивленно взглянула на меня, но потом решила, что я пошутила, и захихикала.
- Посмотрите это, - сказал она решительно, протягивая руку мимо меня. - Совершенно прекрасное платье, и цвет вам подходит.
Действительно, оно было великолепно. Длиной до пола, с рукавами три-четверти, обрамленными кружевами. Из тяжелого шелка глубокого золотисто-коричневого цвета с мерцающими оттенками янтаря и хереса.
Я аккуратно сняла его со стойки и держала на весу, рассматривая. Немного вычурно, но пойдет. Пошив был вполне приличным, никаких болтающихся ниток и распущенных швов. Машинные кружева были лишь слегка приметаны к лифу, но это можно легко поправить.
- Хотите примерить? Примерочная там.
Продавщица крутилась возле меня, ободренная моим интересом. И не удивительно. Бросив быстрый взгляд на ценник, я поняла, что она может рассчитывать на хорошие комиссионные. Я вздохнула, подумав, что за его цену можно оплатить месячную аренду лондонской квартиры, но потом пожала плечами. В конце концов, для чего нужны деньги?
Однако, я колебалась.
- Я не знаю ..., - сказала я с сомнением, - оно милое, но ...
- О, не беспокойтесь, если оно выглядит слишком молодежным для вас, - ободрила меня девушка. - Вы не выглядите старше двадцати пяти лет! Ну, может быть ... тридцати, - неубедительно закончила она, взглянув на мое лицо.
- Спасибо, - сказала я сухо. - Меня это не волнует. Полагаю, у вас нет чего-нибудь без застежки-молнии, не так ли?
- Без застежки-молнии? - ее маленькое круглое лицо выразило сомнение. - Ээ ... нет. Не думаю.
- Ладно, не беспокойтесь, - сказала я, перекидывая платье через руку и направляясь в примерочную. - Если я доведу дело до конца, застежки-молнии будут моей наименьшей проблемой.
(*)Аббревиатура от лат. quod erat demonstrandum -- "что доказывалось", "что и требовалось доказать"
(**)Небольшой автомобиль Morris Minor, сделанный после Второй мировой войны и выпускавшийся до 1971 г.
(***)Из стихотворения Роберта Бернса "Горячая просьба и мольба автора"