...Зимой у Азамата умер сын. Попал под машину в десяти метрах от дома. Жена, Лаура, тронулась умом, ее выгнали с работы: заставили написать увольнительную "по собственному желанию". "А если не напишешь, - сказал ей начальник, - я тебе такую характеристику напишу, что тебя больше никто не примет!" Азамат почернел лицом, похудел; деньги, взятые в долг у местного барыги на похороны ребенка, возвращать было не чем...
После похорон с женой совсем плохо сделалось, приходя вечером с работы, Азамат часто заставал ее за тем, как она стирала школьную форму сына: "Азаматик, - Лаура с глупой улыбкой целовала мужа, - зови Ербола ужинать, он на улице с мальчишками играет". Азамат садился за стол и ел, не глядя; в тарелку капали слезы. После ужина Азамат обнимал жену и ждал старости, хотя ему недавно исполнилось тридцать. Многие недели пропали в памяти, - вечера были похожи один на другой, безумие окончательно захватило жену. По субботам приходила мать Азамата и с крупной слезой повторяла: "Видно не в чести мы у Аллаха!".
В одну из суббот вместо матери в дверь постучал незнакомый парень в короткой кожаной куртке, невысокий, по виду чуть моложе, Азамата: "Ты, Азамат?" Он кивнул, тогда парень по-хозяйски, не разуваясь, прошел внутрь квартиры, осмотрел ее, заглянул в спальню, затем на кухню, не обращая внимания на Лауру, посмотрел в холодильник, вернулся в зал и уселся на кресло перед телевизором: "Ты деньги у Армена брал? Брал. Обещал отдать через месяц-другой? Обещал. Время прошло, у тебя есть деньги?.." Азамат рассеяно развел руками: "Я отдам, как только смогу, скоро родственники должны приехать, и зарплату дадут на следующей неделе..." Незнакомец замахал руками: "Да погоди ты тараторить! Я не спрашиваю, что и когда! Я тебя спросил: есть у тебя сейчас деньги?.. Нет денег. Что будем делать дальше? Вот у тебя квартира, на кухне холодильник, передо мной телевизор - я как я понимаю: ты не очень шевелишься, чтобы все это продать и расплатиться с долгом". Азамат растерянно попытался вставить, что у него больная жена, но незнакомец продолжил: "А твои проблемы никого не волнуют! Не можешь сам продать, - отдай мне, я продам, из денег вычтем долг и мою работу, может и тебе что-нибудь останется, согласен?" Незнакомец закурил, откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу и продолжил: "Ну, хорошо, мы твои проблемы понимаем, но и ты нас пойми: деньги нужны! Если не можешь отдать, - тогда отработай". Азамат сел на край дивана: "Если я уволюсь, - нам не на что будет жить!" "А тебе не придется увольняться, - это не помешает твоей работе. Возьмешь выходной, отвезешь в Курган одну посылку, вернешься, и про твой долг уже будет забыто!"...
Конечно, он согласился: всего делов-то - съездить в соседний город, можно даже не брать отгул на работе. Сумка была немаленькой, Азамат поставил ее на верхнюю полку над своей боковушкой и сел у окна, - за окном тянулась лесополоса, поезд ехал на запад. В вагоне было тихо, он опустил голову на руки и через пять минут уже спал. Во сне он увидел Ербола, который счастливо улыбался и тянул к нему руки. Неожиданно фантом сына рассыпался и прямо над ухом кто-то гаркнул: "Документы!"..
Азамат достал паспорт, раскрыл его, мельком увидел свою фотографию, у него проскользнула мысль, что он совсем не похож на здорового и веселого мужчину, улыбающегося на паспорте. Лейтенант, будто в подтверждение его мысли тщательно вгляделся в фотографию, затем в Азамата, снова в фотографию: "Значит, гражданин Казахстана? С какой целью в Курган? Что везем?" Азамат собрался ответить, но из его слов не вышло ничего вразумительного, в горле застыл комок, он стал смешанно объяснять про сына, затем про долг... "Э-ва, что ты привязался к человеку, - грубо вмешался в разговор пузатый проводник-грузин в засаленной белой рубахе. - Не видишь у него горе, сын умер, а ты... Эх, что с вами эта система делает? Ты преступников лови, а это разве преступник?" Грузин скорчил гримасу и передразнил милиционера: "Кто такой, что везешь? Сумку везет, - не видишь что ли!?" Грузин отвернулся, лейтенант слегка смущенный атакой отдал паспорт Азамату: "У меня работа такая!"
Милиционер ушел, Азамат снова уставился в окно, но его не покидала мысль, раньше не приходившая в голову: что же это за посылка, за доставку которой прощают его полугодовой заработок. Он снял сумку с полки и расстегнул. В сумке был лук: крупные луковицы, прорастающие зелеными отростками. Как же он раньше не замечал этот запах? Он уже собрался поставить сумку на место, как вдруг его осенило!.. Засунув руку поглубже в сумку, он нащупал два небольших целлофановых пакетика...
Спокойствие кончилось, он то и дело ходил курить в тамбур, каждый звук казался ему теперь подозрительным, а когда в вагон снова вошел милиционер, Азамат уже приготовился к длительным годам тюрьмы... Однако ничего не случилось, поезд прибывал к Курганскому вокзалу и Азамат спокойно вышел на перрон, глубоко вдохнул и почти успокоился. Выкурив сигарету, он направился к автобусной остановке. Он не заметил, что за ним уже несколько минут наблюдает худощавый милиционер в капитанской форме не по размеру. Азамат поставил сумку на асфальт и стал ждать автобуса. Капитан подошел к нему, тронул за плечо и улыбнулся: "Здравствуйте, вы Азамат Нуртаев?" Азамат вздрогнул, медленно обернулся и бросился бежать. В голове была только одна мысль: не попасться - иначе тюрьма...
Капитан, удивленный такой реакцией, наблюдал за тем, как Нуртаев бежит по дороге, ныряя в восьмирядном потоке машин. Удаляющаяся фигура вдруг на мгновение открылась в полный рост, - в ту же секунду послышался металлический удар, и Азамат отлетел на несколько метров вперед, сбитый маршруткой-"Газелью". Мужчина отлетел прямо под колеса автобуса, который по инерции переехал через него и лишь затем остановился. Вокруг Азамата собралась толпа. Капитан, все еще стоявший на остановке, спокойно взял сумку и пошел в сторону. В ста метрах от вокзала к нему подъехало такси, из которого выскочил толстый усач в трико и открыл багажник: "Ты че форму-то одел, еще бы он тебе не побежал!" Капитан бросил на тротуар бычок и сел на переднее сиденье: "Может это и к лучшему: Коля говорил, что у него жена тронутая, так что грустить не будет! Поехали, надо еще разбавить немного, да себе отсыпать - там всего-то килограмм герыча, если повезет, - за три дня продадим..."