Как только начинается обсуждение вопроса о критериях в искусстве, музыке, литературе и т.д., сразу же находятся люди, готовые до хрипоты отстаивать неприкосновенность свободы творчества. Мол, если автор что бы то ни было создал, это обязательно достойно уважения, обсуждения, сохранения, чуть ли не поклонения. Ведь человек самовыразился, заявил о себе миру, создал нечто оригинальное, ни на кого не похожее - значит, всем другим людям непременно стоит присмотреться, прислушаться, вчитаться, и им откроется тогда нечто такое, о чем они не догадывались ранее.
Но справедливо ли такое слепое поклонение любому творчеству? Должна ли быть каждому человеку предоставлена полная свобода творчества, не ограниченная ничем, кроме его фантазии?
Самовыражаться человек может по-разному. Здесь все определяется его собственным вкусом и поставленными им перед собой целями. Ограничивать его свободу в этом самовыражении невозможно и бессмысленно, если только он не нарушает основополагающие нормы морали и уголовный кодекс. Но при этом не стоит отнимать у остальных людей права столь же свободно оценивать созданные произведения, хвалить или ругать их. Ведь совершенно очевидно, что далеко не всегда вкусы автора безупречны, а цели, поставленные им, благие.
Какому-то человеку нравится создавать музыку, облагораживающую и исцеляющую душу слушателей, воспевающую и отражающую красоту и гармонию мира. А другой человек предпочитает записывать звуки, подобные скрежету железа по стеклу, скрипу несмазанной двери или истошным воплям истязаемой кошки. Любому здравомыслящему слушателю ясно, что отношение к произведениям этих двух авторов не может быть одинаковым. Но многие искусствоведы вполне серьезно уверяют, что оба они равно достойны внимания, изучения, уважения, поклонения. Конечно, ведь в любом случае слушателям предлагается некий набор колебаний воздуха в течение некоторого времени.
Какому-то человеку приятно создавать картины, изображающие гармонию природы, красоту тела и души человека, вызывающие добрые чувства у зрителей, делающие их добрее, чище, пробуждающие их совесть. А кто-то предпочитает закрашивать холст одной краской, наносить на него бессмысленные линии, кляксы, геометрические фигуры, изображать причудливо изуродованные предметы. Никакие диссертации искусствоведов не заставят душевно здорового человека поверить в то, что все эти живописные произведения заслуживают одинаково трепетного и восторженного отношения. Хотя во всех этих случаях мы имеем дело всего лишь с некой ровной поверхностью, закрашенной теми или иными красками.
Какому-то человеку нравится писать книги, учащие добру, любви, состраданию, помогающие лучше понять сущность человеческой души, призывающие бороться со злом во всех его проявлениях. А другой считает самым важным описание пороков, декларирует необходимость, красоту и привлекательность зла, вываливает на читателя свой мутный и бессмысленный поток сознания, самозабвенно играется смыслами, словами, понятиями. Конечно, некоторые литературоведы убеждены, что все тексты равноценны, все они должны обсуждаться, сохраняться, издаваться, все они достойны одинакового уважения. Но здравомыслящий человек довольно легко отличает истинную литературу от суррогата. Хотя в любом случае мы имеем дело всего лишь с некоторым набором букв, заполняющим листы бумаги.
А почему, собственно, мы должны так выделять именно творчество? Почему именно в творчестве свобода человека должна быть неприкосновенна? Почему, например, не призвать к полной свободе в любых поступках людей, в повседневной жизни? Ведь очень трудно порой провести грань между творчеством и поступком. Ну как можно определить, просто так человек делает что-то, или он таким образом творчески самовыражается? Так пусть и свобода будет везде и всегда, пусть любые поступки любых людей вызывают уважение, поклонение, пусть и они будут выведены из-под критики.
Действительно, кто-то самовыражается, бегая голышом по улицам. Кто-то получает огромное удовольствие, ругаясь матом. Кто-то ощущает себя полноценным человеком, только накачавшись наркотиками. Кто-то видит свое истинное призвание в виртуозном вытаскивании кошельков из чужих карманов. Кому-то доставляет наслаждение убивать людей разнообразными способами. Ну почему им всем надо мешать, почему не дать им свободно творить? Почему не приучить себя относиться ко всем поступкам одинаково уважительно? Почему не подходить к этим безобразиям с исследовательской точки зрения? Вместо бездумного осуждения - вдумчивый анализ мотивов поступка, желание понять, что же хотел сказать своим поступком тот или иной преступник, какое тайное послание современникам и потомкам было заложено в его действии.
И почему бы нам не относиться уважительно ко всем окружающим нас предметам, созданным людьми? Где гарантия того, что именно в этом предмете кто-то не пытался самовыразиться? Например, куча мусора на обочине дороги. Где гарантия, что она не сложена под влиянием творческого порыва одного или нескольких людей? Где гарантия, что люди не подыскивали мучительно состав и структуру мусора, не выкладывали кучу творчески, не вкладывали в ее архитектуру скрытый смысл? Да о каждой куче мусора можно написать десяток пухлых диссертаций. Ведь то, что порой выставляется на всяких "инсталляциях" и "перформансах", бывает очень похоже именно на кучу мусора.
Так что для искусствоведов и сторонников полной свободы творчества есть еще очень много работы. Ну что ж, если они самовыражаются, исследуя именно всякий мусор, не будем им мешать, предоставим им в этом полную свободу. Вот только пусть они не навязывают нам своих вкусов, пусть не упрекают нас в том, что мы недостаточно развиты, чрезмерно закомплексованы, слишком поспешны в суждениях. Нормальный человек должен видеть свою свободу именно в том, чтобы мусор называть мусором, какофонию - какофонией, мазню - мазней, макулатуру - макулатурой, а высокое искусство - высоким искусством.