|
|
||
Война
Вода в кружке промерзла до дна. Олег ткнул два раза пальцем в надежде добраться до влаги и оставил свои попытки утолить жажду, не выходя наружу. Выбравшись из-под двух тонких суконных одеял, он судорожно вдохнул холодный утренний воздух и передернул плечами. Гейдар, который был дневальным, спал в полной амуниции, укрывшись с головой таким же суконным одеялом. Из темного нутра печки безнадежно веяло холодом: неожиданно пришедшие морозы выстудили вечернюю топку, и теперь, скорее всего, в старом домишке на краю села, где расположилось их отделение первого взвода второй роты отдельного разведывательного батальона, было ничуть не теплее, чем снаружи.
Олег поглядел на свою измятую футболку, пропахшую солдатским потом, пощупал под мышками, где она была заскорузлой, шершавой, и зевнул. Его начало трясти от холода, и он быстро натянул на себя ватные штаны - новые, еще не обмятые, без обычных складок и морщин - достал такой же новый бушлат с табурета и накинул его прямо на футболку. Когда выходил из комнаты, где спали еще семь человек, его по-русски окликнул Гейдар:
- Куда?
- Воды наберу, - ответил Олег и показал оцинкованное ведро, которое держал в правой руке, - а ты печку растопи: чаю попьем.
- Автомат прихвати, - зевнув, посоветовал Гейдар. - Мало ли что...
Олег взял в левую руку свой АКМ и пнул дверь ногой. Пройдя полутемные сени (или как там они называются у азербайджанцев), он толкнул входную дверь, которая отозвалась бодрым скрипом, и очутился на улице. Снега по-прежнему не было, только плотная изморозь покрыла густую сочную траву. На улице было значительно холоднее, чем в доме, но тело после сна уже обвыклось в теплом бушлате, и Олег с удовольствием вдохнул морозный воздух в застоявшиеся легкие. Он сразу же вспомнил армейскую службу в далеком Свердловске и утренние зарядки на морозе, который был покрепче этого, неожиданно улыбнулся и бодрым шагом направился к оврагу на краю села, где находился источник. Шапку он не надел, но довольно длинные волосы спасали от холода, только уши пощипывало, а это показалось ему даже приятным.
У поворота, где был расположен пост, его окликнули по-азербайджански:
- Кто идет?
- Сары гулаг! (желтоухий), - весело представился Олег, используя презрительное прозвище европейцев, бытующее в азербайджанском лексиконе, и на посту весело, но негромко рассмеялись. Над бруствером окопа под кустом кизила высунулась голова постового в шапке с завязанными на подбородке ушами и каской поверх нее. Парень весело пожелал Олегу счастливого пути - уже по-русски - и вновь нырнул в свой окоп.
Вода текла прямо из расщелины в стене оврага, куда был вбит кусок толстой трубы. Подставив ведро под обильную струю, Олег быстро наполнил ведро и отставил его в сторону; отложив автомат прямо на землю по левую руку и скинув с себя бушлат, оглянулся вокруг, наклонился и стал умываться, подставляя под струю ладони, согнутые лодочкой. На фоне утреннего мороза вода была теплой. Олег с удовольствием отправлял приятную влагу пригоршню за пригоршней на лицо и шею, а затем, когда уже умылся всласть, вдоволь напился вкусной родниковой воды. Теперь еще чаю попить с сахаром, - подумал он, надевая бушлат и подымая с земли автомат.
Искендеру не спалось, и он с утра пораньше зашел к радистам. Дежурный, правда, не спал, но и делом не занимался: рассказывал анекдоты отирающемуся тут же дневальному. Увидев Искендера, дежурный радист тут же включил рацию и стал сканировать эфир, а дневальный, доложив Искендеру, что за время его дежурства происшествий не случилось и получив команду вольно, с самым невозмутимым видом принялся перекладывать что-то с места на место в дальнем углу просторной комнаты, в которой расположился взвод связи и спецконтроля.
Подойдя к дежурному, Искендер встал у него за спиной и спросил:
- На каком языке говорят?
- На армянском.
Все, кто занимался сканированием эфира, армянский знали в совершенстве. Искендер подумал о том, что армяне в эфире разговаривают в основном по-армянски, а он, офицер, командир отдельного батальона, говорит со своим подчиненным по-русски, хотя оба прекрасно знают родной язык, но дальше свою мысль развивать не стал.
- По-русски совсем не говорят? - поинтересовался он.
- Говорят, но редко. У карабахцев свой диалект, и когда им приходится разговаривать с материковыми армянами, они переходят на русский.
Искендер усмехнулся и с удивлением поглядел на молодого парня, сидящего перед ним: тот не был похож на ераза - азербайджанского переселенца из пределов Армении.
- Откуда сам? - вновь спросил он по-русски, намеренно не переходя на родной язык.
- Из Баку, - ответил тот и добавил, поняв причину вопроса: - Армянский изучал на филфаке.
Искендер придвинул стул, присел на него, почувствовав, какой тот древний и расшатанный, и приказал бойцу:
- Найди мне кого-нибудь, кто по-русски сейчас говорит. Я послушать хочу.
- Рано еще, товарищ майор, - не то возразил, не то сообщил радист, но в это же время стал крутить ручку настройки в поисках нужного. Минуты через две он удовлетворенно кивнул головой и передал наушники Искендеру, тот надел их на уши и стал слушать.
Говорили двое. У них - такая же война, как и у Искендера: двое бойцов обморозились, еще двое заболели желтухой, педикулез - практически у всех. (В этот момент Искендер непроизвольно поежился, как будто почувствовал в своей одежде копошение платяных вшей). Потом еще что-то сугубо специальное, понятное лишь этим двум армянам, что беспрепятственно пролетело мимо его сознания, а затем прозвучало то, что задело Искендера сильно.
- Твои кто-нибудь в Сумгаите были?
Это говорил один, голосом, тоном и еще чем-то неуловимым представляющийся постарше. Другой, помоложе, тут же ответил ему:
- Куда там. Нам теперь туда дорога заказана.
Искендер стянул наушники с головы и спросил у радиста:
- А мы можем вмешаться в их разговор?
Солдат не удивился. Он молча нажал кнопку и придвинул микрофон поближе к Искендеру:
- Вы мне головой кивайте, товарищ майор, когда нужно - я включаться буду.
Искендер послушал еще немного переговоры двух армян с сопредельной стороны, дождался, когда тот, что помоложе, стал сообщать какие-то малозначительные новости и кивнул радисту.
- Привет, земляк, - сказал он в микрофон по-русски, прокашлявшись предварительно и настроив свой голос на приятный баритон. - С сумгаитцем переговорить не хочешь?.
На той стороне повисло недолгое молчание, затем тот, что постарше, сказал в эфир, обращаясь к своему собеседнику:
- Потом договорим, - и тут же вновь обратился, но уже к Искендеру:
- Ты с той стороны?
- Да. Я из Сумгаита.
Армянин еще немного помолчал, принимая решение, а затем задал еще один вопрос:
- В какой школе учился?
- В одиннадцатой.
С другой стороны рация еще немного помолчала, затем последовал новый вопрос:
- Ты какого года рождения?
- Пятьдесят пятого, - ответил Искендер и вдруг почувствовал, что сейчас случится что-то совершенно неожиданное. Ощущение у него было такое, будто именно этот день, этот разговор сыграют в его жизни весьма немаловажную роль.
- В каком классе учился? - вновь спросил армянин, и Искендер понял, что тот тоже учился в его школе.
- Класс В, - ответил он и стал ждать, сгорая от нетерпения.
- Имя назови, - попросил собеседник, и майор ответил ему, прокашлявшись еще раз:
- Искендер.
- Я думал, что ты врачом стал, - неожиданно сказал незримый собеседник и усмехнулся в свою рацию: - а ты войной занялся.
- В медицинском я не доучился, пошел в военное училище: там приняли сразу, правда год учебы не зачли, - объяснил Искендер, уже поняв, с кем разговаривает. В классе его было два армянина, но он уже по голосу и интонации определил, с кем разговаривает: - Это ты, Робик?
- Он самый, - ответил старый приятель Искендера и поинтересовался: - Ты как на меня вышел?
Искендер поглядел на радиста и тот с готовностью поднял брови вверх. Показав жестом, чтобы тот не включался, Искендер быстро спросил его:
- На другой волне я могу с ним связаться?
- Пусть скажет, какая у него рация, - быстро ответил радист, сразу сообразив, что от него требуется.
- Робик, - Искендера захватило неожиданно привалившее приключение, и он заволновался: - Скажи моему радисту какой рацией пользуешься, и мы переговорим с тобой на другой волне.
Радист быстро надел на голову вторые наушники, лежавшие на обшарпанном столе, коротко переговорил с Робиком, назвав волну и время, поглядел еще раз на часы и доложил Искендеру:
- Через десять минут свяжемся.
Искендер достал пачку болгарских сигарет, предложил их радисту, на что тот отрицательно качнул головой, и прикурил от дешевой одноразовой зажигалки.
- На этой волне нас могут прослушать?
- Прослушать могут на любой, но этим диапазоном обычно ни они не пользуются, ни мы.
Радист не слышал разговора полностью - только то, что говорил Искендер - но уже понял, что в эфире встретились два приятеля. Ему стало интересно.
- Товарищ майор, - обратился он к Искендеру, глядя как тот жадно курил, сбрасывая пепел прямо на старый затертый деревянный пол. - Вы с ним в одной школе учились?
- В одном классе, - ответил Искендер и загасил окурок о ножку стула. Поглядев по сторонам, он бросил окурок прямо на пол. Дневальный, который возился в своем углу, тут же вышел на средину комнаты, подобрал окурок и унес его в угол, где стояло помятое ведро для мусора. Еще не прошло десяти минут, а Искендер закурил вторую сигарету. Робик. Старый приятель. Искусный игрок в шахматы. Неплохо плавал, не любил драться, но никогда не унижался и в обиду себя не давал. Теперь воюет. И судьба свела его с Искендером, который в общем-то тоже не собирался стать военным.
Радист уже настроился на нужную волну и поглядывал на часы. В назначенное время он кивнул Искендеру, и тот надел наушники. Майор заметил, как радист поглядел на вторые наушники и одобрительно качнул головой: пусть лучше слушает весь разговор, чтобы не было домыслов в случае чего. Рация была включена на прослушивание и Искендер терпеливо слушал мерно шумящий фон. Робик не отзывался.
- Алло, - совсем по домашнему сказал он в микрофон, предварительно качнув головой радисту. Из вновь полившегося шума вынырнул голос Робика. Теперь его слышно было заметно хуже. Разговор их состоялся из коротких фраз.
- Как живешь?
- Ничего.
- Где устроился?
- Масис.
- Это город?
- Маленький.
Искендер понял, что говорить ему не о чем. Робик был близким приятелем, но рация не располагала к дружеской беседе.
- Увидеться бы.
Робик помолчал, затем предложил:
- Только на моей стороне. Выйду в эфир завтра, в это же время, на этой же волне.
И отключился. Искендер закурил еще одну сигарету, поглядел на радиста, который с невозмутимым видом вновь стал сканировать эфир, как это и положено было ему во время дежурства.
- Завтра в это же время кто дежурит? - спросил он, предварительно показав жестом, чтобы радист снял с головы наушники.
- Я отдыхаю, - ответил тот.
- Сейчас я распоряжусь, чтобы тебя сменили, выспись, и вечером вновь заступишь на дежурство, - Искендер поднялся с жалобно скрипнувшего стула и подошел к ведру для мусора. Бросив в ведро окурок, предварительно поплевав на него, он поглядел на дневального: тот отвернулся, сделав вид, что ничего не заметил.
Олега вызвали в штаб батальона, и он, собравшись, - автомат на плече - направился в сторону дома, где находился этот штаб. Село после того, как армяне отвоевали лачинский коридор, соединяющий Армению с Карабахом, опустело. Батальон, в котором служил Олег, захватил село, выбив оттуда противника, и теперь все дома были в распоряжении военных. Позиция была неплохая, армяне не стали прилагать усилия к возвращению села, они просто отсекли попытки подвезти на позицию артиллерию, что сделать было довольно просто, учитывая гористый характер местности, и успокоились. Летняя кампания закончилась, и теперь война приняла позиционный характер: азербайджанский разведбат контролировал и учитывал количество транспорта, проходящего по коридору, исправно докладывал об этом наверх и постепенно разлагался, теряя в таких условиях необходимую для боевой обстановки дисциплину.
Войдя в дом, где располагался штаб, Олег доложил майору о своем прибытии, держась правой рукой за ремень автомата, и стал ждать распоряжений.
- Раздевайся, присаживайся, - пригласил Искендер, домашним жестом руки показав на стул напротив. На столе стояла початая бутылка водки, небрежно вскрытая - наверное штык-ножом - банка говяжьей тушенки и полбуханки круглого хлеба, нарезанного крупными кусками.
- Садись, садись, - вновь предложил Олегу майор, заметив, что тот, скинув бушлат и оставив оружие на старом затертом диване, продолжает мяться, переминаясь с ноги на ногу, возле свободного стула. - Садись, поешь, - предложил он солдату, наливая водку в два стакана. - Как там бойцы, не померзли по первому морозу?
- Нормально, - отозвался Олег, осторожно присаживаясь на стул.
Искендер придвинул к себе два стакана, стоявшие на столе, и наполнил их наполовину.
- Хлопни, согрейся, - предложил он Олегу, стукнул своим стаканом по второму, еще стоявшему на столе, и махом опрокинул водку в рот. Поморщился, доставая ложкой кусок тушеной говядины, и спросил, подождав, пока Олег выпьет свою водку:
- Как служится во взводе? Ребята не обижают? Ты ведь один русский в моем батальоне.
- Нормально, - вновь отозвался Олег, не страдая многословием.
Искендер внимательно поглядел на лицо солдата - уже не пацан, бреется - и спросил:
- Ты ведь отслужил в армии?
Олег молча кивнул головой, доставая кусок тушенки с желтым застывшим жиром. Ел он с удовольствием: с продовольствием в батальоне было туговато, видимо тыловые службы в своем извечном стремлении нажиться перегнули палку. Надо доложить начальству, - подумал Искендер, негодуя на этих извечных прихлебателей войны, и задал солдату еще один вопрос:
- Ты где жил в Сумгаите?
- В пятом микрорайоне, - споро ответил Олег, прожевывая кусок.
- В пятом, - повторил Искендер и подумал, что Робик тоже переехал в пятый микрорайон и перешел в другую школу в девятом классе. Олег, конечно же, значительно моложе, но, возможно, знает Робика, если жил где-нибудь рядом.
- А почему тебя в армию призвали? - вновь спросил он, глядя, как Олег аккуратно, но целенаправленно поедает тушенку. - Ты ведь отслужил.
- Призвали на переподготовку... - Олег перестал есть и вытер рот тыльной стороной ладони. - Я холостой, на работу не смог устроиться, да и денег у нас с мамой не было, чтобы откупиться...
- Откупиться... - задумчиво повторил Искендер и встрепенулся, заметив, что Олег чуть отодвинулся от стола. - Да ты ешь, ешь, - предложил он и, встав из-за стола, прошел в угол и достал из картонной коробки еще одну банку тушенки.
Достав штык-нож, он открыл новую банку, придвинув ее поближе к Олегу, и разлил остатки водки. Получилось чуть больше половины в каждом стакане.
- Пей, - коротко предложил он, выпил свою водку, откинулся на спинку стула, не закусив, достал сигареты, предложив Олегу - тот взял - и продолжил: - Самое последнее дело - пить с подчиненными, но мы будем считать, что с сегодняшнего дня ты находишься на особом положении. Я издам приказ о переводе тебя в штаб батальона. Будешь моим личным порученцем.
Достав из ящика стола бумагу и ручку, Искендер быстро набросал приказ командиру второй роты.
- Ты ешь, не стесняйся, - бросил он Олегу, заметив, что тот вновь перестал есть. Еще раз перечитав приказ он подумал, что по-русски у него вышло бы лучше, и свернул лист вдвое.
- Наелся? - спросил он, заметив, что Олег больше не притрагивается к еде. - Вот приказ командиру роты. Собери свои вещи - и сюда. С сегодняшнего дня будешь служить при штабе.
Надев бушлат и закинув автомат на плечо Олег вытянулся.
- Разрешите идти, товарищ майор?
Искендер кивнул головой и подумал: Хороший солдат.
Олег собирал свои вещи - скудный скарб солдата - и с удовольствием слушал, как Гейдар по-русски пел мейхану - образец азербайджанского народного творчества, чем-то напоминающий русские частушки и одновременно негритянский рэп.
- Моя места Маштагинский селений, - старательно выводил Гейдар, мастерски коверкая русский язык и демонстрируя доведенный до абсурда нарочитый акцент. - А сначала я поехал Ашхабад...
Олег улыбнулся, присаживаясь на тщательно заправленную постель. С каким удовольствием он послушал бы сейчас азербайджанский мугам - высочайший продукт музыкального творчества, сравнимый разве что с классической музыкой, но радио нет, магнитофон есть у ребят в первой роте, но нет ни одной кассеты с мугамами - только современный ширпотреб, презрительно именуемый попсой.
С ребятами попрощался коротко: Еще увидимся! и зашагал, не оборачиваясь, к штабу батальона. Расположился во второй комнате, поменьше той, в которой спал командир батальона и уж конечно же значительно меньше собственно штабной комнаты. Дом был большой, скорее всего он принадлежал самому главному человеку в селе или самому богатому. Искендер вошел в комнату своего нового порученца как раз в тот момент, когда тот перевернул матрас, оглядел ржавые следы металлической сетки на полосатом теле матраса и вернул его в исходное состояние.
- Ничего, солдат, скоро нас сменят, тогда и отоспимся в более приличных условиях.
- По мне, товарищ майор, и сейчас неплохо, - весело отозвался Олег, на которого утренний хмель еще продолжал действовать. - Хуже бы не стало.
- Будем надеяться, что хуже не станет, - удовлетворенно качнул головой Искендер и вернулся в комнату, где располагался штаб батальона.
Вечером Искендер вместе со своим новым порученцем вновь появился в доме, где работали слухачи. Филолог, дежуривший вчера, вновь был за рацией. Искендер поставил перед ним две банки нераскрытой тушенки, сел на скрипучий стул и указал Олегу на заправленную солдатским одеялом кровать, стоящую рядом. Олег присел, держа спину ровно и положив автомат на колени.
Убрав тушенку в тумбочку - Спасибо, товарищ майор! - дежурный радист присел за стол, на котором громоздилось радиоприборы, и вопросительно взглянул на майора. Искендер откинулся на спинку жалобно крякнувшего стула и повернул голову в сторону дневального:
- Иди в расположение, отдыхай, - приказал он и добавил, кивнув на Олега: - За тебя тут подежурят.
Когда за дневальным закрылась дверь, Искендер обратился к оставшимся солдатам:
- Что главное на войне?
Не дожидаясь ответа, сам же и ответил на свой вопрос:
- Главное на войне - дисциплина, дружба и взаимная выручка!
Поочередно и внимательно поглядев на Олега и радиста, Искендер продолжил:
- Я хочу, чтобы вы оба ничего никому не говорили о том, что будет здесь происходить, а я, в свою очередь, помогу вам, когда это потребуется. Договорились?
Радист кивнул головой, а Олег ответил как положено по уставу:
- Баш уста! (Так точно).
- Тебя как зовут? - спросил Искендер у радиста.
- Али.
- Ну вот что, Алик, - майор намеренно переделал имя на русский лад, - я всего лишь хочу поговорить со своим одноклассником, и не желаю, чтобы об этом кто-то знал.
Алик вновь молча кивнул головой, а Олег все так же сидел неподвижно, выпрямив спину и стараясь не выказывать удивления и заинтересованности.
Разговор в эфире опять был коротким, но оба - и Искендер, и Робик - уже были готовы к нему, и потому договорились быстро. Решили встретиться на армянской территории (хотя по большому счету она была азербайджанской, но захваченной армянами). С Робиком будут еще двое, с Искендером - один солдат. Все будут с оружием. У азербайджанцев плохо с продовольствием, но спирта навалом, у армян наоборот - спирта не хватает даже на обмороженных, зато продуктов - завались. Встречу решили провести в складчину.
В назначенное время Искендер указал Олегу на рюкзак, внутри которого колыхался спирт в небольшой канистре и лежали четыре спаренных снаряженных магазина для автомата, достал свой автомат из облезлого шкафа в углу комнаты, проверил патроны в магазине, кивнул Олегу на дверь и обернулся к своему заместителю:
- Официально - я где-то здесь, на месте, а по-настоящему - в тылу, в селе Гайталы, - произнес он, когда дверь за Олегом закрылась, и счел нужным пояснить: - К бабе одной заскочить надо.
Капитан, заместитель Искендера, удивления своего не показал и согласно кивнул головой.
- Рацию я включу, когда доберусь до места, - продолжил Искендер, вскидывая автомат на плечо. - Мало ли что... Дорога длинная.
Капитан кивнул еще раз, Искендер хлопнул его ладонью по плечу и вышел из комнаты. Пройдя коридором, открыл наружную дверь, хлебнул морозного воздуха и тут же увидел Олега, стоящего подле двери.
- Пошли, Олег, - предложил он невоенным тоном и двинулся вперед.
Пришлось сделать крюк, чтобы обойти собственные посты. На той стороне их ждали. Отозвавшись на окрик паролем: Сумгаит!, Искендер с Олегом, ведомые двумя молодыми парнями в военной форме и с автоматами - один впереди, другой замыкал шествие - подошли к какому-то дому на окраине села, занятого армянами. Пройдя коридором, идущий впереди толкнул дверь, и Искендер увидел из-за его плеча лицо Робика, стоящего возле накрытого стола, - в форме с такими же майорскими погонами.
После четвертой рюмки у Олега начали смыкаться веки, и он не сразу откликнулся на вопрос Робика:
- Ты в пятом микрорайоне где жил?
- В двенадцатом доме, по улице Самеда Вургуна.
- А квартира какая?
- Тридцать первая.
- Не знаю, - вздохнул Робик и тут же поинтересовался: - У тебя старшие братья есть?
- Нет. Один я у матери.
- Ты ешь, ешь, земляк, мы вам еще провианта в дорогу дадим, - сказал Олегу Робик и пошутил, хитро взглянув на Искендера: - если твой майор спирт нам оставит.
- Следующий раз могу хорошей водки прихватить, - отозвался Искендер, затягиваясь сигаретой.
- Лучше спирта, - хохотнул Робик. - Больше притащить сможете.
Искендер взглянул на осоловевшего Олега:
- Ты что, солдат, сварился уже?
Олег отрицательно покачал головой, стараясь сидеть прямо и открывая глаза пошире. Молодой лейтенант-армянин вступился за него:
- Ничего страшного, мы вас тихо проведем до оврага на вашей стороне, а дальше уже безопасно будет.
Зимние ночи долгие даже в южных широтах. Собираться в обратный путь стали задолго до рассвета. Когда старые друзья прощались, Олег с двумя офицерами армянской армии вышел из дома.
- Рюкзак забери, - один из офицеров протянул Олегу опустевший мешок, и тому пришлось снять автомат, передав его другому офицеру, чтобы натянуть лямки рюкзака на плечи.
Надо же, - подумал он, забирая автомат из рук противника, с которым еще недавно перестреливался на позициях, - кто бы мог подумать, что так может быть...
Робик вышел из дома первым, за ним - Искендер. Обнявшись с приятелем, Искендер напомнил:
- Как договорились - на той же волне и в то же время, затем договоримся о следующей связи.
Олегу показалось, что обратный путь был гораздо короче. Уже не было страшно, душа была спокойна, только не давала покоя мысль об этих офицерах, идущих рядом, таких же обыкновенных людях, как и он с Аскером, вполне дружественных сейчас, но завтра могущих убить тебя или быть убитыми тобой.
За всю зиму не произошло больше ни одной встречи. Олег почему-то с нетерпением ждал, когда майор укажет ему опять на рюкзак со спиртом, предвкушал, как они вновь встретятся с уже знакомыми офицерами, как посидят в непринужденной обстановке, сложив в кучу свои похожие как две капли воды автоматы на железную кровать, застеленную грубым одеялом, как со смехом будут потом разбираться, где чье оружие, отпуская грубые солдатские шутки при этом, но Искендер молчал, и ничего не происходило.
За все это время случились три перестрелки на передовых постах, но никто не был убит, и Олег с удивлением отметил: он рад тому, что с армянской стороны тоже не было погибших. Он даже к снайперам стал относиться с предубеждением за то, что они ненароком могли убить кого-нибудь из тех, с кем Олег уже разделил кусок хлеба.
Весна не заставила себя ждать. В самом ее начале, когда снег еще не сошел как следует, а солнце уже пригревало хорошо, Искендер приказал Олегу, слегка подмигнув левым глазом:
- Там канистра в шкафу лежит. Наполни ее и положи в рюкзак. Сегодня выходим.
Собираясь через линию фронта, Искендер вновь проинструктировал своего заместителя, и они с Олегом пошли тем же путем, что и в прошлый раз. Все было так же, за исключением того, что Робик выглядел очень озабоченным, и после первой же рюмки приятели уединились в соседней комнате, прихватив с собой бутылку и кое-что из закуски.
Олег остался с двумя лейтенантами за большим столом, они пили, закусывали, но разговор не клеился.
- Так тебя после службы в российской армии опять призвали в Азербайджане? - поинтересовался лейтенант по имени Самвел. - Они же не имели права.
- За меня заступиться некому было, - ответил Олег, опрокинув рюмку разбавленного спирта и шумно потянув носом воздух. - Они сказали: Ты служил в российской армии уже после того, как Азербайджан стал независимым государством, и скажи спасибо, что тебя не привлекли к суду.
- А ты принял азербайджанское гражданство? - спросил другой лейтенант, Эдик.
- Нет, но они сказали, что если я проживаю на территории республики, то автоматически становлюсь ее гражданином.
- Вот падлы! - прохрипел Самвел, мотая головой и выдыхая воздух после очередной рюмки.
- А вас тоже призвали? - поинтересовался в свою очередь Олег.
- Нет, мы добровольцы, - усмехаясь, ответил ему Эдик. - Мы с Самвелом карабахцы. Работать негде, в Армении нас никто не ждет, в России - тоже, вот и пошли воевать. Добровольно.
Самвел тоже усмехнулся и подмигнул Олегу.
Когда Искендер с Робиком вышли из соседней комнаты, было видно, что они совершенно трезвы. Лица их были озабочены.
- Собирайся, - коротко бросил Олегу Искендер и обернулся к Робику. - Спасибо, брат. Если встретимся еще, отпразднуем как полагается. Адрес моей сестры в Воронеже не потеряй, а я свяжусь с Самохиными в Москве. Может и свидимся.
На обратном пути у Олега уже не было того приподнятого ощущения, как в прошлый раз: он почувствовал, что случилось что-то серьезное и очень плохое.
Вечером следующего дня Олег услышал обрывок разговора Искендера с офицером, прибывшим из штаба дивизии с пакетом. Говорили громко. А когда зарплату выдадут за всю зиму? - голос Искендера. Офицер ответил что-то очень тихим голосом. Понятно! - это снова Искендер, и вновь что-то тихо произнес офицер из штаба дивизии. Через несколько минут офицер отбыл обратно, а Искендер заперся в своей комнате. Уже ближе к полуночи Искендер вызвал к себе Олега.
Майор сидел, несмотря на довольно низкую температуру воздуха в комнате, без гимнастерки, в футболке защитного цвета. Перед ним на столе стояла почти законченная бутылка водки, открытая банка тушенки, плитка шоколада и полбуханки хлеба с отломанными краями. Искендер кивнул на шкаф в углу:
- Достань еще водки и стакан.
Когда Олег выполнил приказ, майор кивнул ему на стул:
- Садись и наливай себе и мне.
Олег понял, что командир его пьян.
Дождавшись, когда Олег выпьет, Искендер, не притрагиваясь к своему стакану, уронил локти на грязную клеенку, которой был покрыт стол, и внимательно поглядел своему подчиненному в глаза.
- Слушай меня внимательно. Завтра утром я отправлю Алика в штаб полка с донесением, ты будешь сопровождать его.
Заметив, что Олег перестал жевать, Искендер вяло махнул рукой:
- Ешь давай, дорога тебе предстоит долгая.
Он поглядел, как Олег цепляет ложкой кусок тушенки из банки, и неожиданно спросил:
- У тебя дальние родственники или хорошие друзья в Баку есть?
- Двоюродная тетка в Баку живет, - Олег от удивления вновь перестал жевать.
- Проводишь Алика до развилки дороги у села Еникенд, а сам двигай на юг. Документы, подтверждающие, что ты направляешься в отпуск, я тебе утром передам. Алику на словах скажешь, чтобы обратно сразу не возвращался. Пусть обратится в медсанчасть с жалобами на что-нибудь. Потом он все поймет. От автомата избавься, но так, чтобы его сразу не обнаружили. В райцентре по поводу билета до Баку можешь смело обращаться в комендатуру - документы будут подлинные.
Олег продолжал молча сидеть с ложкой в руке. Искендер снял локти со стола.
- Ну что ты смотришь на меня такими глазами? - прохрипел майор и кивнул на пустой стакан. - Налей. Себе.
Олег молча налил полстакана водки и выпил ее. Искендер вновь не прикоснулся к своему стакану, поглядел на дверь и стал говорить тише:
- Ты понял, что придумали? Дали приказ послезавтра штурмовать село на той стороне, а сами этот бой уже армянам продали. Паритет сил нарушать никто не хочет, а армянам сейчас нужна маленькая победа в Карабахе по каким-то политическим соображениям. Вот и решили: наши солдаты возьмут заранее оставленное село, а затем их из засады перестреляют подготовленные подразделения противника. Самое подлое заключается в том, что зарплату нашим солдатам из-за этого задержали. Уже ведомости выписали, но не выдают, а затем, после боя, выдадут. Задним числом. На живых и мертвых.
Олег хотел закусить, водка жгла гортань, но он не решался, ему казалось, что жевать в этот момент - верх неприличия.
- Вот такая у нас война, - подытожил Искендер. - Делают деньги на крови. Кто - большие деньги, кто - маленькие.
Искендер замолчал, глядя в точку на грязной стене. Олег не смел шелохнуться. Наконец майор очнулся и поглядел на Олега.
- Возьми в шкафу буханку хлеба, пару банок тушенки: пока до Баку доберешься... Я тебя запишу в число пропавших без вести. Если жив останусь. Как-нибудь осторожно предупреди маму, но домой в Сумгаит не появляйся. Беги в Россию.
Искендер порылся в кармане, достал смятые деньги и протянул их Олегу:
- На, возьми, тебе пригодятся.
Заметив, что Олег встал, но руку за деньгами не протягивает, усмехнулся:
- Бери, говорю. Мне, может быть, Аллах грехи мои простит за это.
Олег взял деньги, неловко засунул их в карман и, потоптавшись, спросил:
- Про бой этот Робик сказал?
Искендер кивнул головой:
- Он. Узнал откуда-то. У них ведь тоже это засекречено.
- Расстреливать наших их подразделение будет?
Искендер непонимающе поглядел на Олега, затем успокаивающе махнул рукой.
- Они только отойдут на заранее подготовленные позиции. Стрелять другие будут.
Олег облегченно вздохнул:
- Разрешите идти?
- Иди. Утром увидимся. В последний раз.
Прошло два года.
Робик с Самохиным уже прикончили вторую бутылку водки, когда Робик завершил рассказ о своей встрече с Искендером. Ласковое лето мягкими волнами проникало в открытое окно московской квартиры.
- Так он не погиб в том бою? - спросил Самохин, доставая третью бутылку и покачиваясь на нетвердых ногах.
- Он погиб позже, когда в Баку произошел мятеж партии Боз гурд. Искендер командовал тогда подразделением спецназовцев, верных президенту. Его сестра - она живет в Воронеже - сообщила мне об этом.
- А этот русский парень из Сумгаита? Ты о нем ничего не знаешь?
Робик отрицательно покачал головой, глядя, как Самохин наполняет рюмки, расплескивая водку по столу.
В этот же вечер Олег в далеком Борисоглебске стоял над кроватью своего первенца и строил ему уморительные рожи.
- Так почему же все-таки ты решил назвать его Александром, - спросила у мужа Лена, заглядывая через его плечо в детскую кроватку. - Ни у тебя, ни у меня в роду таких имен не было.
- Потому что Искандер по-русски - Александр, - тихо ответил Олег и обнял жену за плечи.
Виктор Новосельцев, август 1999 г. - февраль 2000 г.
8
|