Аннотация: Новые приключения Конана-варвара в городе, скажем так, не совсем нормальных личностей...
Конан и Король Психов
...Горячая испарина выступила на его лице, застилая и туманя взор. Все мускулы на теле киммерийца вздулись в могучем усилии, но, увы, стальные путы не поддавались. Как ни старался, он не мог вырваться... и знакомая реакция уже подавала свои первые признаки, несмотря на то, что он сдерживался изо всех сил.
- Нет, только не это. Он не должен!.. - в неимоверном напряжении физических возможностей Конан скрипнул зубами, его грудь тяжело вздымалась и опускалась, как кузнечные меха, кожа на лице блестела, а глаза не могли оторваться от происходящего прямо перед ним. Он хотел не смотреть, закрыть глаза или хотя бы отвести их в сторону, но это было выше человеческих сил. При том, что Конан из Киммерии не был обычным человеком, если брать в расчет его заслуживающие внимания особенности. Он был силен, словно трое быков, смел, как горный орел, и неудержим в любой схватке, подобно ураганному порыву ветра на равнинной местности. Но сейчас, в эти решающие минуты, это не могло ему помочь. Положение было просто ужасным. "А ведь день так хорошо начинался..." - с горькой иронией подумал Конан...
1. Неожиданность
Вообще-то, и начиналось все тоже не так, чтобы очень. Если, конечно же, считать началом нового дня пропажу своей лошади, которую он обнаружил, едва открыв глаза после долгого и крепкого сна, присущего здоровому мужчине в самом расцвете сил. Обнаружил пропажу, а не лошадь.
Утро, как назло, выглядело пригожим и солнечным, расцветая первыми лучиками над его изголовьем из травы и листьев, Где-то там наверху весело щебетали пташки, прохладный свежий воздух приятно обвевал лицо, и все было бы ничего, если 'не замечать небольшого куска белой веревки, обвитой вокруг дерева в несколько, метрах от его ложа и непостижимым образом заканчивающейся в полуметре от самого дерева. Гладкие края подсказывали, что она была, скорее всего, обрезана. Именно там, на этом невидимом продолжении веревки и должен был находиться его конь... однако, его не было, глаза не могли лгать киммерийцу. Несомненно, он был похищен этой ночью. Кокал смачно выругался и одним махом вскочил на ноги.
У Конана всегда были особые отношения с лошадьми. Во-первых, он часто их крал. В Шадизаре, городе воров и волшебников, он считался лучшим в этом искусстве. Справедливости ради, надо заметить, что попадался киммериец на деле практически через раз, сноровка не была его главным союзником, но вот его умение драться, словно взбесившийся демон из преисподней... Оно неизменно выручало его в абсолютном большинстве случаев. И в конце концов благоразумные жители Шадизары просто перестали замечать медвежьи попытки Конана что-то украсть. "Вот громадный варвар с голубыми глазами, крадущийся на цыпочках, отвязывает мою лошадь и оглядывается по сторонам, будто это великая тайна. Ну и что? Пойду-ка я лучше в таверну, выпью кувшин вина и помяну лошадку. Жизнь дороже." Так, вероятно, думали они, и, несомненно, в этом была доля истины.
А, во-вторых, лошадей столь же часто крали у него. Может быть, могучая фигура Конана обладала каким-то особым притяжением, приманивающим конокрадов? Клянусь святым Бэлом, хотел бы я это знать!
Конан задумчиво почесал в затылке. Впрочем, нельзя было сказать, что он был очень уж удручен потерей лошади, В глубине души он действительно питал определенную слабость ко всем ворам, причем даже к тем, которые воровали у него. По крайней мере, они не стали нападать на меня спящего, а ведь могли это сделать! - так здраво рассудил киммериец. Взглянув на, восходящее над широким лазурным горизонтом солнечное кольцо, Конан решил, что самое время продолжить его путь. Пешком. Пока что пешком.
И пока он размашисто шагал по твердой земляной дороге, с интересом приглядываясь к проносящимся мимо в пыли встречным лошадям и их наездникам, солнце успело занять свое положенное место в зените.
...Всю дорогу Конана не покидало смутное чувство, что за ним кто-то наблюдает. Но никого вокруг не было. Наконец, он догадался, и повернул другой стороной зеркальце, висевшее у него на поясе. Подарок одной местной принцессы. Тотчас ощущение исчезло и больше не возвращалось.
2. Странный город.
Дорога привела Конана к широким дубовым воротам, напротив которых он остановился, как вкопанный. Никаких стражей возле них не было. Была лишь длинная прыгающая надпись, которая привлекла внимание киммерийца. Не без труда он сумел ее разобрать:
"Если ты настолько глуп, то не сумеешь устоять перед соблазном навестить это райское местечко!" - гласила она.
И ниже:"Оставь свой разум за порогом, чужеземец!"
Конан недоуменно пожал плечами. Совершенно непонятно,, что хотел сказать этим писавший. Или это такая странная форма приветствия?
Кром с ними. Он устал, голоден, а еще у него до сих пор нет лошади. Что бы там ни было, он сумеет постоять за себя. И киммериец смело шагнул вперед, гордо приподняв темноволосую голову, в распахнувшиеся ворота.
Если бы Конан только знал, что ожидает его за ними, он бы, вероятно, все-таки немного подумал. Хотя это было и не в характере нашего героя.
Первое, что бросилось ему в глаза - это необычайная оживлен?ность узеньких, вьющихся, подобно телу змеи, улиц, люди мелькали туда-сюда с разгоряченными возбужденными физиономиями, точно в постоянных поисках чего-либо. Развлечений, как он понял позже. Старые и молодые, бородатые и безусые, богато одетые и закутанные в рубище - всех их объединяла общая нездоровая активность, они жестикулировали, дружно толкались и не переставая мололи какую-то чепуху, словно базарные бабы. Они носились целыми толпами, издавая шум, напоминающий гудение улея, набитого пчелами, бесцельно и суетливо меняя направления своего движения. Случайно угодив в один из таких потоков, Конан был не только изрядно помят, испачкан, но и лишился не ведомым образом трех золотых монет из кошеля на поясе. Кошель-то остался на месте, а вот монеты пропали. Конан хотел было попытаться найти грабителя, но когда обернулся, этой толпы уже и след простыл. Пообещав себе впредь быть осторожнее, молодой киммериец двинулся стороной, стараясь ни к кому особо не приближаться и угрюмо посматривая на проходивших мимо необычных личностей. Их было немало.
Вот, например, женщины. В любом нормальном городе - это известно последнему остолопу - должно быть много красивых женщин. Но здесь...
Нет, красавицы попадались острому взору киммерица, идущему по единственной ровной прямой дороге незнакомого города, выложенной камнем и ведущей наискосок к раскинувшейся невдалеке базарной площади, но их странное, мягко говоря, поведение, намертво убивало всякое желание, готовое зародиться в могучей груди Конана, Хрупкая черноволосая девушка с миниатюрными чертами почти мальчишеского лице проплыла мимо киммерийца, сохраняя отсутствующее выражение печальных глаз, устремленных к небу, крепко сжимая перед собой почерневшими от копоти и сажи руками прямоугольную деревянную табличку: "Я вся горю. Просьба не тушить. Жанна." Не успел Конан перевести дух, как увидел чуть в стороне от дороги сразу двух женщин: старую и молодую. Более того, услышал кусочек их разговора, повергший его в глубокое уныние. Говорила молодая, высокая рослая женщина с миловидным лицом, тронутым румянцем - нет, наверное, просто тронутым - и бледно-русыми пепельным, кудрями, спадающими на плечи, надежно скрываемые строгим простеньким платьем серых тонов. Говорила чувственным низким голосом, в котором ощущалась сдерживаемая страсть; говорила, прерывисто дыша, вцепившись в свою собеседницу обеими руками, словно опасаясь, чтобы та, не дай Кром, не убежала: "Поезда... Эти поезда... Как они беспокоят меня, такие шумные и большие.,. очень большие... они несутся на меня - и,ах! - я знаю, что они хотят меня - и я тоже... тоже хочу их... меня тянет к ним, тянет сильнее, чем к лошадям... это моя давняя любовь... вы не знаете, мадам, у господина В. есть конь... настоящий жеребец! он такой красавец! "Ну почему же не знаю, моя дорогая Анна", - прервала ее пожилая собеседница, надтреснутым квакающим голосом, внезапно просветлев лицом, - "немного знакома с этими милыми животными. Вот, давеча, только варила я суп, и..."
К счастью, Конан уже прошел вперед и не слышал продолжения разговора. Он успел подумать, что с ним сегодня что-то не так. Возможно, с его ушами, не исключено, что их надо чаще мыть, или...
Однако, невысокая полногрудая девушка с раскосыми подведенными глазами, отчаянно скребущая руками по дну небольшого корыта, наполовину заполненного водой, в котором она, собственно, и находилась, полностью развеяла его сомнения. Потому что не могла быть галлю?цинацией. Ему пришлось сделать несколько шагов в сторону, чтобы обойти корыто, стоящее прямо посередине дороги. Вода расплескивалась на камни, а девушка пронзительно верещала, как раненая сирена: "Сенсэй, передай им всем, меня зовут Баттерфляй! Японский городовой, помоги мне выбраться отсюда, я тону, банзай твое харакири!.." Ну, или что-то подобное, потому что голосила с явным акцентом. Внезапно крик оборвался. Конан обернулся... и не увидел девушки. Только корыто, по мутной водице которого расходились круги. Она куда-то исчезла. "Наверное, утонула", - вяло пошутил про себя Конан и зашагал дальше.
Навстречу ему брел здоровяк, в одной лишь набедренной повязке в виде платочка и бицепсами, пожалуй, что не меньше, чем у киммерийца. Тот остановился, преградил ему дорогу. Конан нахмурился, но на здоровяка это не подействовало. Он открыл рот, как рыба, выброшенная на сушу, тыкнул пальцем себе в грудь, затем в грудь Конана. Наконец, его прорвало, и он СПРОСИЛ неожиданно мягким голосом: "Джейн?.." Конан отрицательно покачал головой. Здоровяк грустно опустил свою голову, всхлипнул, и побрел куда-то в сторону. Конан проводил его сочувственным взглядом и продолжил путь.
Небо было идеально чистым, только по его бокам клубилась кучка грязно-серых кудрявых облачков. Присмотревшись к небу еще внимательнее, Конан увидел в нем... змею. Точнее, змея, скользкая чешуя которого блистала на солнце, словно крупное украшение, к несчастному, еще живому змею, ужасно раздутому, из пасти которого торчал зеленый воздушный шарик, вела длинная крепкая бечевка. Проследив ее, Кочан увидел двух маленьких девочек в коротеньких желтеньких платьицах, резвящихся в грязи слева от основной дороги. Они по очереди дергали веревочку, смеялись и пели песенку. По подолам платьиц медленно стекали комки грязи, поднимаемые ихними ножками, исключительно кривыми, будто вогнутыми вовнутрь. Секундой позже Конан понял, что и не девочки это вовсе, а карлицы. Понял, взглянув на их зубы, которые занимали пол-лица. Конан неуверенно засмеялся и тут же зажал себе рот ладонью. "Спокойно", -приказал он себе, -"держи себя в руках".
Но куда лучше это получалось у человека на площади, неподвижно застывшего в воздухе, не касаясь ногами земли. Правой рукой он держал себя за волосы, а левой рукой - запястье правой. Человек улыбался во весь рот, и кричал, что ему пора на войну, но сначала им должны выстрелить из пушки. Его розовые пятки плавно витали в метре от земли, словно у танцовщицы.
Вообще, балаганов здесь было хоть отбавляй. Развлечения - вот что более всего занимало умы жителей этого странного города. Большущая ветряная мельница приглашала всех желающих "прока?титься с ветерком". На обтянутой веревками площадке шли кулачные бои между женщинами, а, точнее сказать, здоровенными бабищами, с наслаждением таскающими друг друга за волосы и мнущими груди; многочисленные зрители дико улюлюкали от восторга, обнимаясь при каждом удачном ударе. Справа от них, в большом желто-красном шатре, судя по надписи, располагалось "Шоу блевунов". Хотя Конан и не знал, что такое шоу, но был некоторым образом знаком со вторым явлением, поэтому, зажав нос, быстро прошел мимо.
Бродячие артисты изображали пантомимой палача и жертву, прячем каждый удар большущей страховидной плети-семихвостки жертва, бледненький мальчик с длиннющим носом и в красном колпаке, встречая раскатами тоненького истерического смеха и вопил "Давай, давай, Карабас, а Мальвину твою я все равно испорчу!.." По свирепому же бородатому лицу "палача" текли обильным потоком горькие мутноватые слезы, он отворачивался в сторону после каждого удара и кричал жутким басом: "Ой, не могу! Он мне, как сын родной, чертово полено!.." и снова стегал долгоносика. Толпа, собравшаяся вокруг, просто помирала от хохота. Конан закрыл глаза и потряс головой, ем у сильно хотелось постучать ею обо что-то твердое, и убедиться, что он все еще спит и видит плохие сны.
Психи. Кругом психи. Город психов. Кто же правит всем этим? Конан долго искал в толпе более-менее разумное лицо, чтобы задать этот вопрос. Наконец, он остановил выбор на усатом мужчине средних лег благообразной внешности, в головном уборе с прикрепленным сбоку пером и темно-серой накидке.
- Кто ваш король? - спросил Конан, дернув его за рукав, пытаясь перекричать своим голосом шум толпы.
Усатый с выражением крайнего изумления на круглом лице смерил Конана взглядом с головы до пят, точно сомневаясь, в своем ли уме спрашивающий, затем вдруг присел и разразился гомерическим хохотом, всхлипывая, и барабаня руками по земле. Разозленный Конан хотел было толкнуть его, но тот неожиданно вскочил, как ни в чем не бывало, сделав серьезнейшую мину и выдавил из себя:
-Наш король - облеченный божьей силой, его совершенное величество, всемилостивейший Са...
В этот момент глаза его метнулись куда-то за спину Конана, округлились, став похожими на два солнышка, и он громко заорал, голосом, полным злорадного удовольствия:
-Обманули, обманули! Ищи ду-дурака!.. - и не обращая уже на Конана никакого внимания, ринулся прочь, расталкивая локтями прохожих.
За ним, пыхтя и переваливаясь на бегу с бока на бок, бежал толстый лысый мужчина с горбатым носом, приговаривая:
-Нет, ну куда же вы, я пгашу вас!.. Господин хогоший, возьмите денежки!
При этом он сильно картавил. Увидев, что того, с пером, ему уже не догнать, он остановился и тоскливо посмотрел прямо в лице Конану:
- Совегшенно невозможный нагод пошел, да? Оставил деньги, а я тепегь мучайся, да? А вы... - он с надеждой вытянул руки вперед, в которых были зажаты какие-то мятые бумажки, - не возьмете денег, милостивый госудагь? Совсем дагом? Здесь мно-ого...
Конан отрицательно покачал головой, подавляя вспыхнувшее в нем секундное бешенство, и стремительно зашагал прочь. Еще не хватало, чтобы он брал деньги у сумасшедших, так и до обворовывания богадельни недалеко. И как, как вообще можно воровать, в чем теперь смысл, если все дают даром?..
Нет, все, никаких лишних вопросов больше. В этом городе, где жизнь кипела ключем, но сам ключ был неправильной формы и совершенно никуда не подходил. Никогда он еще не видел такого - а Конан побывал во многих городах Шадизары и за ее пределами. Здешним местным жителям самое место на цепи, желательно крепкой и короткой, а вместо этого они спокойно разгуливают по улицам, как ни в чем не бывало.
Площадь закончилась. Конан не увидел туг самого главного, в чем так нуждался: хорошей лошади с табличкой на гриве "Жду умелого вора". Их не было на ярмарке, Если, конечно, не считать двух унылых заспанных кентавров, которых он заметил в самом конце овального пространства площади, свесивших головы друг другу на плечи. Наверное, влюбленные - кентаврам тоже не чуждо ничто человеческое. Дорога вильнула направо, сменившись кривой грязноватой улочкой, по обе стороны которой тесно примыкали друг к другу маленькие квадратные домишки.
Проходя мимо одного такого, смахивающего на таверну, Конан прочитал большую вывеску, прибитую гвоздями над входной дверью. Правда для зшого ему пришлось накренить голову набок - вывеска шла наискосок:
"Лавка детских игрушек имени Урфина Джуса"
Из-за стекол домика на него нагло пялились уродливые; деревянные обрубки со злобными мордами, причудливо разукрашенными. Киммериец с трудом удержал себя от того, чтобы выхватить меч и, ворвавшись вовнутрь, разнести в щепки всю эту мерзость. Нет, это не его город, он должен помнить. Он не нарушит законов чужого города.
Даже такого, как этот.
Затем его внимание привлек крупный, очень крупный, почти как сам Конан, местный житель, отрешенно сидящий на обочине притоптанной тропинки, перед продолговатой свежезасыпанной на вид ямой, над которой торчал маленький деревянный крестик. На плечах мужика, одетого в землистые штаны и рубаху, виднелись какие-то медные бляхи, размером с ладонь. Наклонившись над ямой и чуть не падая в нее, он упрашивал вслух размеренный низким басом: "Выйди, Ро-о-оза, ты слышишь?!.. Я просто хочу поговорить с тобой. Поговорить по душам..." Конан не стал слушать дальше. Его не интересовали чужие странности. За тем редким исключением, когда они как-то касались его лично.
Словно в ответ его мыслям, Конан получил несильный укол в спину. Обернувшись, он увидел на другой сторону улицы коротконогого мальчишку с горсткой камней в руках и невероятно придурковатым выражением юного прыщавого лица, похожего на порченую репу.
По подбородку отпрыска медленно стекали густые темноватые слюни. Он дико ухмыльнулся в ответ на теплый взгляд Конана, после чего вытянул во всю длину язык изо рта - а длина, признаться, оказалась немалая - и тут же исчез за углом ближнего домика,
Конан моргнул. Тогда оттуда, из-за угла, возник корявый средний палец, который завороженно покачался в воздухе - и тоже исчез. Конан еще раз моргнул. И еще. В его груди что-то бурлило, гудело, не находя себе желанного выхода. Он затравленно оглянулся по сторонам. Мимо него стремительно пробежал высокий пожилой мужчина с лохматыми растрепанными волосами, нежно прижимая к груди худого длинношеего гуся, который силился гакнуть, высовывая клюв из-под мышки своего хозяина. Точнее сказать, нынешнего хозяина, понял Конан, потому что по пятам гусеносца бежала целая толпа местных жителей, на вид крестьян, что-то неодобрительно крича вслед. Воровство. Конан вздохнул, проводив взглядом странную процессию. По крайней мере, в этом городе есть хоть что-то человеческое. Нужно выбираться отсюда. Или что-то делать. А лучше всего - и то, и другое. Но поочередно. Кром разбери, так он сам спятит, чего доброго. Конан мучительно поморщился, приводя мысли в порядок, как тут его печальное состояние было развеяно пронзительным женским криком.
3. Погоня.
-Помогите!.. Ради всего святого, помогите!
Конан обернулся на зов и увидел шестерых здоровенных типов, на вид - сущих разбойников, что волокли за собою молодую девушку, даже не утруждая себя тем, чтобы заткнуть ей рот. Пышные светлые волосы падали на плечи, частично скрывая ей лицо, но она была юна и, по всей видимости, красива. Что-то мягко зашевелилось в груди киммерийца, какое-то знакомое чувство... Поймав взгляд Конана, один из разбойников что-то резко приказал остальным, и они зашагали быстрее, чвякая высокими кожаными сапогами по грязи.
Инстинкт сработал моментально. Не задумываясь, киммериец выхватил меч и оросился на помощь женщине. Это было у него в крови, в горячей и благородной крови киммерийца - спасти девушку, а позже заставить ее отблагодарить себя. Но в планах бандитов явно не было драки. Подхватив женщину поудобнее (крики сразу же прекратились) дали стрекача. Конан молча преследовал их широким размашистым бегом.
...Они бежали по городским улочкам, затем постройки кончились, и погоня продолжилась уже на бледно-зеленом лугу, справа от которого простирался небольшой лесок. Разбойники удирали очень быстро, даже со своей ношей. Несмотря на то, что их спины не исчезали из поля зрения киммерийца, ему никак не удавалось сократить разделяющее их расстояние.
Луг кончился, дорога резко повернула налево, превратившись в вымощенную из желтого кирпича, и Конан вскоре увидел перед собой высокие крепостные стены. Преследуемые явно направлялись прямо к ним.
Стены опоясывал широкий ров с водой, через него к воротам пролегал железный мост. Конан уже настигал разбойников, когда они вбежали в ворота и поспешно захлопнули их за собой. В несколько прыжков преодолев мост, Конан ухватился за железное колько, вделанное в них и рванул на себя. Увы, это было равносильно тому, чтобы пытаться сдвинуть с места гору.
В это мгновение мост позади него заскрипел и стремительно взвился в воздух. Дорога назад была отрезана.
Конан оказался в ловушке, на небольшом земляном участке перед неприступными стенами.
Он посмотрел наверх. Не было видно выступов и расщелин, чтобы зацепиться. Для обычного человека, но не для Конана.
Он выбрал левую часть стены, которая показалась ему менее покатой. Ухватившись мощной ладонью за гладкую каменную поверхность, киммериец стал карабкаться наверх.
4. Замок.
Спрыгнув на траву, Конан огляделся. Перед ним возвышался мрачноватого вида замок, по обе стороны которого стояли темные башни с выступающими бойницами. Двор был пуст, нигде не было видно людей. Замок выглядел неживым, но внутреннее чувство подсказывало Конану, что это впечатление было обманчивым.
Солнце буравило киммерийцу затылок со своего выгодного положения на небосводе. Путь внутрь замка преграждали опущенные решетки, слеза, справа и прямо перед ним. Разбойники были где-то тут, Конан чувствовал это. В замке. Оставалась самая малость: разыскать их к освободить женщину. Кровь играла в жилах. Конан снова чувствовал себя просто превосходно.
Продвинувшись вперед и очутившись посередине двора, Конан остановился. Что-то вызывала в нем сомнение. Как раз в эту секунду, передняя решетка завизжала и медленно уползла наверх. Навстречу Конану вышел здоровенный тип в кольчуге и с коротким кривым мечом на боку. Первое, что бросалось в нем в глаза, было квадратным мощным лицом вкупе с квадратной нижней челюстью и детскими голубыми глазами, которые непонимающе смотрели на Конана с наивным выражением, будто силясь что-то осмыслить. Конан положил руку на позо?лоченную рукоятку своего меча.
-Т-т-ты кто? - заикаясь, спросил его здоровяк, усиленно разгля-дывая, поворачивая при этом голову из стороны в сторону, словно она была на шарнирах.
Вместе с головою поворачивался жидкий бледно-русый венчик, торчащий на ней, словно ободранный павлиний хвост.
-Я - Конан из Киммерии, - гордо произнес Конан. Он никогда не стыдился своего имени и не упускал лишнего случая сообщить его врагу, чтобы тот хотя бы знал, от чьей руки ему суждено погибнуть.
-А м-меня - Н-нергус, - добродушно ощерившись, объявил здоровяк. - П-подожди... Г-где-то я с-слышал это имя...
-Чье? Свое? - насмешливо спросил Конан.
-Н-нет, твое, - проворчал тот, мучительно наморщившись. Затем он вдруг хлопнул себя по лбу с оглушительным медным звоном, лицо его просветлело: - А, н-ну да.
И вдруг назвавший себя Нергусом завопил высоким голосом:
-Эй, х-хватайте его, ребята!!! Это он!!!
В ответ со всех сторон послышался дикий рев, решетки пооткрывались, и оттуда повысыпала целая толпа воинов в рогатых стальных колпаках. Они были похожи на представителей его родины, Киммерии, но это не были киммерийцы. Они обрушились на него снежной лавиной, прежде чем Конан, еще быстрее накинувшийся на Нергуса, успел добить того своим разящим мечом.
Никогда еще Конан не дрался с таким остервенением. Мощные противники отлетали от него, как плюшевые мячики. Грозный меч взметался в воздух, словно молния, сокрушая каждого, кто был недостаточно проворен. Конан был в отличной форме, но огромное преимущество нападающих в количестве все же сказывалось. Массивные рогатые воины теснили его со всех сторон, все труднее удавались удары, и, наконец, выбив у Конана меч, они навалились на него телами, придавив к земле. Спустя несколько неприятных мгновений, он уже был связан по рукам и ногам.
Нергус стал над ним, потирая пострадавший в схватке с Конаном нос, который теперь приобрел еще более сильное сходство со свежевыкопанной картофелиной. Теи не менее, его голубые детские глаза светились удовлетворением:
-Х-хорошо д-дерешься, варвар. Д-давайте его на задний двор. Сильные руки воинов подхватили Конана и понесли его в правое крыло замка. Он закрыл глаза и предоставил времени на некоторое время замереть.
5. Пытка
Теперь он был надежно привязан спиной к высокому столбу и, казалось, лишен всякой возможности к сопротивлению. К тому же солнце светило Конану прямо в глаза. И все же положение не было безвыходным. К счастью, "надежно" понятие относительное. То, что воины посчитали мертвым узлом, для него, Конана, было вполне преодолимым препятствием на пути к свободе.
Некоторое серьезное усилие с его стороны - и эти веревки не выдержат. Так было часто, когда привязывали Конана. Оставалось только выждать для этого подходящий момент.
-Ты - конуриец, - не то вопросительно, не то утвердительно сказал Нергус, ткнув в него пальцем. Он стоял в нескольких шагах напротив и щурился с неприятным выражением в маленьких, частично заплывших жиром полудетских глазках. Он здорово действовал на нервы Конану.
- К-конуриец, - упрямо сказал Нергус, по-бычьи замотав головой.
Конан с радостью бы придушил его, если бы у него были свободны руки. Не замечая нежного взора, направленного на его толстую шею, больше напоминающую свиную отбивную, Нергус расцвел в улыбке и несколько раз хлопнул в ладоши.
- Конуриец, конуриец, - радостно повторил он, - А т-теперь ты расскажешь н-нам все о себе, варвар!
Конан холодно приподнял правую бровь. Во-первых, чтобы называть его "варваром" у собеседника должны быть очень веские основания, а, во-вторых, он не собирался ничего говорить этой толстой обезьяна, с петушиным гребнем вместо волос.
Нергус, очевидно, не оценил всей выразительности его жеста и сказал:
- Н-ну д-давай, говори, - скрестил руки на груди и замер в ожидании речей Конана. За ним молчаливым полукругом расположились воины, дружно присевшие на землю после последних слов Нергуса. Тишина затянулась.
- Т-ты что, язык п-потерял? - недоуменно спросил, наконец, Нергус. - М-может, пока н-несли?..
- Не хочу, - невозмутимо ответил Конан, глядя мимо него, как сквозь пустое место.
- П-почему? - удивился, сбитый с толку Нергус.
-Просто не хочу.
-А м-может все-таки расскажешь? - с некоторой надеждой произнес тот, подходя поближе. - А то н-нам придется тебя п-пытать.
Вместо ответа Конан только пожал плечами. Кром и молния! Пытать? Его?! Кром разбери! Пусть попробует.
Лицо Нергуса, к которому все больше подходило сейчас звучное выражение "морда", окончательно вытянулось и стало похожим на перезрелую дыню.
-Н-ну ладно. Т-так, з-значит, пытать, - Нергус вытащил свой кривой меч и с каким-то непосредственным детским интересом медленно протянул его к грудной клетке киммерийца, - С-сначала к-кишочки выпустим...
Очевидно, подобная перспектива не прельстила Конана, потому что, внезапно извернувшись, он пнул Нергуса левой ногой и выбил у того оружие.
-В-вот ты какой. - отскочив в сторону, озадаченно протянул Нергус, потирая ушибленный бок, и нагнулся за мечом. В эту же секунду Конана осенила отличная идея. Набрав в легкие побольше воздуха, он заорал, что было мочи:
-Смотрите! К нам голые бабы идут!!!
Как по команде, все воины дружно отвернули головы назад, разыс-кивая вышеупомянутое удовольствие. Конан не стал дожидаться, прежде чем их оцепенение пройдет, и неповоротливые головы снова обра?тятся к нему. Изо всех сил он рванул веревки на себя, и те треснули, поддавшись его напору. Быстрым движением потерев занемевшие запястья, Конан приготовился было бежать, когда звучный голос за его спиной произнес:
6. Король Психов
- Конан из Киммерии!
Конан невольно обернулся на голос. Его обладатель стоял метрах в пяти от него, небрежно опираясь на длинный стальной посох, нестарый еще мужчина с гладким белым лицом, искривленным странной усмешкой. Он был закутан в просторную мантию, состоящую из двух половинок - черной и белой - ниспадающей до колена, на голове с небрежным лихачеством свисала набекрень золотая корона. За его спиной находилась группа телохранителей, по виду, самых могучих и здоровых воинов.
- Да, король Салос Третий собственной персоной, властитель этого замка и этого города, - отвечая мыслям Конана, произнес тот, а затем коротко приказал: - Возьмите же его, дуралеи!
Секундной заминки киммерийца было достаточно. Опомнившиеся воины ринулись на него, подмяв под собой неудачливого Нергуса. С другой стороны Конана атаковали телохранители Салоса.
Новая схватка была столь же отчаянной, сколь и короткой. Киммериец был снова подмят и связан, прежде чем успел нанести своим противникам серьезный ущерб.
- Ну вот, - сказал король, подходя поближе к обезоруженному Конану, - Так уже значительно лучше. Мне нравится. Не-ергус! Не-ергусик, ты где? - нежно пропел он.
- Я, г-государь, - будто из-под земли выскочил откуда-то, тяжело дыша, потрепанный здоровяк, покрасневший и перепачканный в пыли. Хохолок на его голове болтался в разные стороны, точно флюгер на крыше.
-Свинья ты. Свинь-я, - ласково выделил последний звук Салос, неодобрительно осматривая своего командира.
Нергус послушно хрюкнул и вытер нос рукавом кольчуги.
- Я слышал, у нас тут какие-то проблемы с гостем? - дружелюбно подмигнув Конану, спросил король,
-Да нееет, - Нергус замотал головой так, будто хотел раскачать и открутить ее с положенного места, - просто этот... он с обидой посмотрел на киммерийца... - конуриец не хочет говорить.
-Не хо-очет? - король сокрушенно развел руками и покачал головой. - Не может быть. Наверное, мы его просто плохо просили, верно, ребята? - сказал он, обращаясь к столпившимся воинам, которые торопливо закивали. - Давайте, раз, два, три, дружненько...
-Про-сим, про-сим!..-стройным хором начали скандировать те в такт размахам рук короля. Наконец, тот сделал жест, и все утихли, обратив взоры на Конана.
-Как вам наша дисциплина? - с любопытством спросил Салос запеленанного, как ребенка, Конана (на сей раз воины решили не рисковать и даже перестарались) - Ты, наверное, уже знаком с моими славными викингами. Они хорошие ребята. Может, не слишком сообразительны, зато преданны, как псы, и дерутся, что надо. Я знал, кого нанимал охранять город. Не римляне, не греки, не какие-то там альбигойцы и уж никак не местные жители. Чтобы победить одного варвара, нужно иметь много других. Верно я говорю, Нергусик? - тот поспешно закивал,
-Ну-ка, поднимите его, - распорядился король.
-Что ты расскажешь нам?-снова обратился Салос к Конану, когда его, приказание было выполнено. - Мне, в принципе, все равно, главное, чтобы интересно. Я слышал, ты вор? Что же, ты украл? Дубинку у другого вора? Ситечко у несчастной вдовы? Или же стулья из местного дворца?.. Ах да... если мне не изменяет память, речь шла о лошадях. Как увлекательно!. Расскажи же нам о своих украденных лошадках, о горячих боях, в которых им довелось участвовать, о пылких женщинах, с которыми ты занимался любовью, а они стояли во дворе и жевали сено. Итак?..
Конан сжал зубы и помотал головой из стороны в сторону, показывая, что не будет ничего говорить.
Король помрачнел.
-Что такое? У тебя что, дурной запах изо рта, что ты так сцепил челюсти, словно упрямый бульдог? Говори, или я заставлю тебя это сделать, клянусь твоей головой!
-Я не боюсь тебя, - презрительно произнес Конан, окинув короля одним-единственным убийственным взором, который, дай ему такую силу, обратил бы все попавшее в его поле в расплавленную клейкую массу. Или попросту испепелил бы.
-Разве я говорил, что ты должен меня бояться? - удивился Салос. - Но я могу сделать тебе больно, это, знаешь ли, так приятно.
-К-кишочки!.. - мечтательно простонал Нергус из-за спины короля.
У Конана не дрогнул на лице ни один мускул, хотя где-то внутри неприятно мяукнуло. Еще он удивился: чего это король постоянно ему подмигивает? Но потом догадался, что это просто нервный тик.
-Ага, - меняя тон, подвел итог беседе король. - Строим из себя героя. Замечательно. А ты знаешь ли, мой дорогой просвещенный киммериец, - загадочно спросил Салос, слегка прищурившись, тем глазом, который не дергался... хотя, кажется, дергались оба, - что такое частная собственность?..
Конан отрицательно качнул головой. В глубине души он всегда недолюбливал тех типов, которые разговаривали тарабарщиной, будь они десять раз короли или кронпринцы. Если вздумалось поболтать на птичьем языке, можно сделать это дома и перед зеркалом. Только бы веревки снова ослабли!.. Уж он своего шанса повторно не упустит.
-Частная собственность, - пояснил король, - это мой замок. Он принадлежит мне, как и все здесь, и если ты без спроса нарушил его границы, значит ты нарушил закон. Моего замка и моего города. Мой закон. Значит, я могу делать с тобой все, что захочу. Захочу, скормлю тебя рыбам. Правда, я совсем не хочу, чтобы у них вдруг началась отрыжка. Я мог бы попросить моего чудного Нергусика...
-Д-да!.. - с воодушевлением вставил тот,
- ...щекотать тебе пятки, пока ты не умрешь и не запросишь пощады. Или, в конце концов, просто отрубить тебе голову и посадить на кол, надо чтить древние традиции. Но... - король эффектно поднял вверх указательный палец и описал им в воздухе легкий полукруг... - у меня есть для тебя нечто совершенно особенное, - его голос стал вкрадчивым, словно у должника, просящего очередную отсрочку, и это еще больше не понравилось Конану.
- Нергусик, позаботься, чтобы сюда принесли ТУ ШТУКУ.
Суровые воины за спиной корля, как один, содрогнулись и издали тихий свистящий вздох, в котором неизвестно, чего было больше - восторга или невольного трепета.
Даже Нергус крякнул, укоризненно качнув вновь выпрямив?шимся хохолком на массивном черепе.
Король повернулся, чтобы уйти. Свита почтительно освободила ему проход.
- Приготовьте всё, что необходимо и еще какой-то ерунды. Да, и закуйте его целями, а не этими жалкими резиночками для игры в пятнашки. Если человек обладает недюжинной силой... -нравоучительно сказал король, обращаясь к Конану, - ...он нередко стремится использовать ее во вред другим.
С этими наставительными словами он ушел. Конан поднял глаза к небу. Он же уже почти расслабил веревки... Во имя Крома, как же ему все это не нравилось!
7. ...
-Так-то, к-конуриец, -с видимым удовольствием протянул Нергус, проверяя крепость цепей, - н-не хотел р-разговаривать, с-сам напросился.
Конан ничего ему не ответил. Его напряженный взгляд был неотрывно направлен на ТУ отвратительную ШТУКУ, которую сейчас в поте лица прикрепляли к стене четверо воинов. От одного взвляда на нее киммерийцу становилось нехорошо. Она была сделана из железа, в виде трубы, ее вытянутые книзу треугольные зубья торчали изнутри, словно клыки какого-нибудь хищного зверя. Она напоминала по форме...
О, КРОМ, ЧТО ОНА НАПОМИНАЛА ПО ФОРМЕ!..
Конан сглотнул невольный комок в горле и приказал себе гнать от себя эти мерзкие мысли. "В конце концов", - подумал он, - "то, что похоже, совсем не обязано быть тем, на что оно похоже. Даже наоборот."
В сущности, логики в этом было маловато, но зато успокаивало, что сейчас было куда важнее. Конан из Киммерии никогда не был трусом. Он не знал страха, бросаясь с одним мечом на превосходящего силой противника, он не отступался перед волшебством и даже перед женщинами. Но кое-что было ему достаточно дорого. Настолько дорого, что хотя бы мысль о том, что он может это потерять, повергала его в глубокое отчаяние.
Тем временем, викинги притащили на двор, длинные дубовые скамейки и расселись все тем же организованным полукругом в некотором отдалении. Они явно готовились к чему-то необычному, оживленно переговариваясь между собой и гулко похо?хатывая в бороды. Кому не хватило скамеек, расселись прямо на травке, не выказывая особого недовольства. Некоторые из викингов заключали между собой пари, что совсем не понравилось Конану - ибо их объектом был, несомненно, он, не способный сейчас даже пошевельнуться и дать лыбящемуся Нергусу кулаком в морду.
А так этого хотелось...
Наконец, появился и сам Салос. Он вальяжным бодрым шагом прошагал прямо к столбу, широко и открыто улыбаясь Конану, при этом его мантия развевалась, точно крылья какой-то большущей хищной птицы.
- Ну и?.. - с ударением поинтересовался он, обращаясь к пленнику. - Не передумал, мой гордый дикарь?
Киммериец метнул отчаянный взгляд вверх, где на ярко-голу?бом небе сияло разгоряченное солнце, затем вниз, на это мерзкое устройство, сжал губы и сказал, громко и отчетливо: - Если хочешь, я расскажу тебе, король.
Король Салос засмеялся. Это был счастливый смех человека, получившего глубокое удовлетворение. Он смеялся долго, откинув голову назад, после чего стал вытирать вынутым из складок мантии шелковым платочком появившиеся на щеках слезы. Его плечи еще содрогались. Затем он высморкался и прочувственно произнес:
-Ты все-таки молодец, Конан из Киммерии. У тебя есть башка на плечах, не то что... - король оглянулся назад, на невинно помигивающего Нергуса, - ...у некоторых. Если бы ты и раньше был хорошим мальчиком - был бы сейчас дома, пил бы вино, конфетами закусывал. Прости, что я так фигурально выражаюсь. Привычка, Просто видишь ли, как бы тебе это так сказать... э-э... я тоже передумал, - король снова зашелся в приступе совершенно идиотского смеха.
- Я уже не хочу тебя слушать. Вот буквально только что сидел в своем тронном зале, играл в шахматы со своими двумя "я", выигрывал, как обычно, и вдруг понял, что во что бы то ни стало хочу на это посмотреть, - Салос вытащил из складок мантии маленькое круглое белое яблоко и с аппетитом надкусил его. Его лицо снова перекосил тик. - Не могу портить себе и своим людям удовольствие. Мне очень жаль, надеюсь, ты простишь мне этот легкий королевский каприз.
-Да чего же ты хочешь?!.. - воскликнул выведенный из себя Конан,
Он встрепенулся, огромные мускулы напряглись, но цепи, остались неподвижными. - Чего ты добиваешься?..
-Я? - король недоуменно пожал плечами, сплюнул семечки в угодливо предложенную руку Нергуса. - А чего хочет любой из нас? Конечно же, любви, большой и светлой. Желательно, чистой. Впрочем, если что, я могу сам ее помыть. Хочешь яблочко? - король протянул ему недоеденный огрызок, доверительно и почти ласково улыбаясь.
Конан бессильно закрыл глаза и отвернулся. Он забыл, что разговаривает с безнадежно больным человеком. Все здесь больны, эти люди, наверняка свихнувшиеся много Лун тому назад, этот город, будь он трижды неладен. И этот день, когда его угораздило сюда забрести... О, Кром, за что ты меня караешь?..
Не дождавшись ответа, король хмыкнул и ушел к скамьям. Оттуда он махнул рукой: - Начинайте!
Нергус кивнул, и сделал знак телохранителям, а те, в свою очередь - стражникам, которые со скрипом подняли решетки замка, и/ тогда...
...И тогда прямо во дворе замка, словно на королевском балу во дворце, вдруг появились стройные соблазнительные танцовщицы.
Их легкие шелковые наряды, точно сотканные из тумана, едва скрывали головокружительные прелести, очаровательные маленькие тайны прекрасных женских тел.
Ряды воинов на скамьях восторженно загудели, отдавая должное тому, что было перед их глазами"
И сколь мало восторга это вызвало у Конана... Нет, он любил женщин. Эти женщины были великолепны. Но...
ТА ШТУКА, ЧТО КРЕПИЛАСЬ КАК РАЗ НАПРОТИВ ЕГО МУЖСКОГО ДОСТОИТНСТЗА. МЕТАЛЛИЧЕСКИЙ КАПКАН С ПУГАЮЩИМИ ЗУБЬЯМИ. СНИЗУ ЕГО БЫЛО СВОБОДНОЕ ОТВЕРСТИЕ. КАК РАЗ РАССЧИТАННОЕ НА СИЛУ ЕГО МУЖСКОЙ РЕАКЦИИ...
Положение, поистине, было безвыходным.
8. Спасение.
...Горячая испарина выступила на его лице" Все мускулы на теле киммериийца вздулись в неимоверном, нечеловеческом усилии, но - стальные путы не поддавались. Как ни старался, он не мог вырваться... и столь знакомая реакция уже подавала свои первые признаки...
Силы покидали Конана. 0н не мог более противиться околдовывающему эротическому танцу. Женщины, женщины, женщины... Сколько раз - он говорил это уже давно - Конан повторял себе, что они могут стать причиной падения и гибели самого сильного и смелого мужчины... Киммериец еще сильнее стиснул зубы, готовясь принять страшную боль и унижение.
Дорогой читатель! В эту трагическую минуту, предвосхищая стремительную развязку, нельзя лишний раз не восхититься бесподобным мужеством главного героя, не ведающего даже намека на душевную слабость, готового всегда бороться до конца, и умереть -умереть как мужчина - подобно истинному, настоящему мужчине...
Однако же, спасение, как это обычно бывает, пришло буквально с неба.
По крайней мере, так сначала показалось Конану, когда огненный вихрь, возникший словно ниоткуда, врезался в ряды полуобнаженных танцовщиц и ураганом повалил их на землю, всех до единой. Но когда в глазах Конана прояснилось, он отчетливо увидел, что это не было вихрем.
Это была высокая изящная девушка в белоснежной тунике до самых пят. В руках она держала длинный острый меч с серебрянной рукояткой. У девушки были роскошные светлые волосы, водопадом падающие на ее плечи - и она была прекрасна, прекрасней, всего в этом мире.
Словно сама жизнь ворвалась сюда и осветила мрачные стены замка. И Конан узнал ее. Это была та самая девушка, за которой он мчался, чтобы спасти ее. Киммериец приветственно улыбнулся своей спасительнице, и...
...с запозданием понял, что мужская реакция опередила его. Некая существенная часть его при виде статной незнакомки решила не засиживаться без дела, а решительно взметнулась вверх, подобно боевому знамени, произнося свое "Приветствую тебя, о прекраснейшая из женщин!.." Ловушка защелкнулась. Конан зажмурился...
.."и, спустя бесконечно долгое мгновение, снова открыл глаза, не веря своим ощущениям. Конан посмотрел вниз, где...
...НЕБОЛЬШАЯ РАСКРАШЕННАЯ ДЕРВЯННАЯ ДУРАШКА НА ПРУЖИНЕ НАСТОЙЧИВО КОЛЕБАЛАСЬ В РАЙОНЕ ЕГО ГОЛОГО ПУПКА. ВЫКАЗЫВАЯ КИММЕРИЙЦУ СВОЙ ДЛИННЫЙ РОЗОВЫЙ ЯЗЫК. И НИКАК НЕ ХОТЕЛА УНЯТЬ СВОЕГО НЕПРИСТОЙНОГО РАСКАЧИВАНИЯ.
Ничего не произошло. Его достоинство осталось при нем, во всем гордом мужском величии.
С некоторым запозданием Конан перевел глаза к небу, после чего громко и звучно расхохотался, глядя в невозмутимую голубую лазурь.
9. Прощание.
Прошло некоторое время, прежде чем воздух затих от громовых раскатов хохота викингов. Король Салос быстым шагом вышел навстречу девушке в белой тунике, на ходу вытирая слезы смеха. Вид у него при этом был несколько смущенный.
-Ты что же это с Конаном делаешь, а?.. - гневно напустилась на короля она, бросив киммерийцу ободряющий взгляд. - Мы так не договаривались, слышишь! Он хороший, а ты?..
- Я плохой, знаю, - покорно согласился король Салос, сокрушенно опуская голову. - Очень плохой. Король-садист, но не король-маньяк. Или король-маньяк, но не король-садист. Надо потом подумать на досуге. Но так ведь устроен мир - черное и белое, горькое и сладкое, хорошее и плохое. Если бы все были, как он, - король указал на Конана, состроив мужественно-героическую гримасу, - жизнь была бы ужасно скучной штукой, и в этом не было бы никакой поэзии, не правда ли, моя дорогая? Мы просто немного позабавились с ребятами. К тому же, я совершенно уверен, наш уважаемый гость с его природной сообразительностью с самого начала и так прекрасно знал, что это был всего лишь розыгрыш. И ему совсем было не страшно, ну ни капельки. Так ведь?- король обернулся к Конану, точно испрашивая у него поддержки своим словам.
Вместо ответа киммериец только громко зарычал и предпринял новую попытку порвать цепи.
-Да освободи же его, наконец!.. - теряя терпение, воскликнула девушка и топнул очаровательной ножкой.
-Не все так сразу, - невозмутимо ответил король, - сначала нам надо согласовать несколько деталей.
Он подошел поближе к Конану, сохраняя, впрочем, безопасное расстояние.
-Мой замечательный киммериец, охотно допускаю, что по отношению к тебе, скажем так, были допущены некоторые перегибы на местах. Особенно некоторых (при этих словах в толпе викингов раздался сдавленный смешок) Не без этого. Время, сам понимаешь, суровое, раннефеодальное, заря цивилизации...
Конан без всякого выражения на лице слушал эту тарабаршину. "Интересно, как освобожусь, сразу сломать шею, или начать с ног?.." - размышлял он.
- Поэтому мне бы хотелось как-то загладить некоторую напряженность в наших отношениях. Мир? - с добрым невинным лицом король протянул к варвару руку в перчатке.
Конан свирепо оскалился и зарычал, с наслаждением думая о том, что он будет делать, когда снова почувствует твердую рукоять меча под рукой.
- О, я прекрасно понимаю и могу даже разделить ваши оскорбленные чувства, Конан из Киммерии. Но я король, - Салос приосанился, - а король никогда не извиняется. Ни-ког-да, Поэтому, -король до упора понизил голос, чтобы его никто не расслышал, - я готов предложит тебе некоторые, так сказать, компромиссные условия. За стенами этого замка стоит роскошный конь, которого, знаю, тебе очень не хватает. Я тебя освобождаю, ты садишься на него, едешь в свою прекрасную Шадизару и больше никогда не вспоминаешь обо мне и моем чудесном замке. Идет?
Конан продолжал молча улыбаться, и, похоже, эта улыбка не вызвала у короля доверия.
-Хорошо. Понимаю. Все понимаю. Ущемленное чувство гордости, дикая обида, горячая кровь и все такое. Лучший конь, что у меня есть, и кошель с золотом. Отрываю от сердца.
Конан ничего не ответил, только мускулы продолжали шумно вздыматься и опускаться на его шее.
-Ах, позвольте, позвольте, какие страсти! - всплескнул руками Салос. - Не человек, а скала. Непоколебимый горный утес. Лучший конь, сбруя из золота и три - слышишь, три! - битком-набитых кошеля с этим драгоценным желтым металлом. Считай, что ты выполнил опасную тяжелую работу, и получаешь вознаграждение. Да где ты украдешь столько лошадей?!..
Конан тяжело и сосредоточенно дышал.
- Нет, так нет. Это мое последнее предложение, - король повернулся к Конану спиной, демонстрируя твердость духа.
-Да, - громко сказал Конан, принимая решение. Лучше принять жизнь и богатство, чем Кром его знает, что в следующую минуту придет в голову этому ненормальному и его компании... - Согласен.
Король живо развернулся к нему лицом, широко и обаятельно улыбаясь.
- О! А я уже хотел тебе замок подарить! Ну и ладушки! И ты не будешь держать на меня зла?.. Никогда не вернешься что-то изменить в моем организме не в лучшую сторону? Понимаешь, для меня это принципиальный момент... Слово скаута?
Помедлив, Конан нехотя кивнул. Его гордость противилась, но разум убедительно подсказывал, что это верное решение. В конце концов, не его занятие лечить больных. И даже умерщвлять их не очень-то хочется, сами себе что-то поломают, рано или поздно.
-Для варвара ты умеешь тоговаться, - расслабившись, сказал король и распорядился воинам, - Освободите его.
Нергус и еще двое викингов послушно кинулись исполнять.
-А пока, - сказал король, отходя к девушке в белой тунике, - позволь представить тебе твою прекрасную спасительницу и мою прелестную супругу. Конан из Киммерии, познакомься: принцесса Дементида. Дементида - Конан из Киммерии.
Принцесса окинула могучую фигуру Конана ласковым взором и улыбнулась ему, Конан улыбнулся в ответ... и внезапно понял, что ему не хочется уезжать из замка - даже несмотря на отличного коня и кучу золота. Принцесса была необыкновенно красива, пусть в ее лице и проглядывало моментами что-то ребяческое, наивное, но совсем ее не портило. Даже король Салос, видимо, хорошо это понимал. Когда он иногда смотрел в ее сторону, в его взоре мелькало что-то особенное, он словно светлел лицом. А эти безупречные формы... Нет, в этом вопросе Конан вполне мог понять короля. А почему бы ему в очередной раз не тряхнуть стариной и устроить дворцовый переворот?..
- Даже не думай об этом, - опередив его мысли, сказал король, нахмурив?шись. - Даже не думай щуриться в моем замке на чужих принцесс, словно кот-девственник в мартовскую оттепель. Или твои кишки будут развешены по периметру этого замка...
-К-кишочки мягкие, т-теплые... - где-то за спиной мечтательно забормотал Нергус.
- ...а мозги выпотрошат слуги и скормят свиньям. У нас тут все просто, без затей. И не вбивай себе в голову, ради бога - я уже вижу, как ты прямо надуваешься желанием кого-то спасти и увезти на очередной украденной лошади - что принцесса здесь не по своей воле. Правда, Дементида?..
Вместо ответа принцесса скорчила королю рожицу и снова устремила взгляд на Конана.
- В общем, прости нам ту маленькую инсценировку. Просто мы очень хотели заполучить тебя в гости.
-Зачем это? - с совершенным недоумением спросил Конан, не отрывая взгляда от юного лица Дементиды.
-Видишь ли, принцесса возжелала иметь твой портрет. А если женщина чего-то хочет, то лучше дать ей это. Иначе последствия могут быть... - король развернулся лицом к дальней стене замка, - ... совершенно необратимыми. Маэстро, Вы готовы?.. - громко спросил он.
Только тут Конан, обернувшись, увидел высокого худого человека с бледным взволнованным лицом землистых оттенков, стоящего за прямоугольным полонном с кистью в руке. По бокам его ограждали четверо викингов. Художник напряженно работал, кисть стремительно летала в воздухе, по лицу градом катил пот. - Будет скоро готово, ваше величество, - слабым голосом пообещал тот, не отрываясь от мольберта.
-Ну, смотри у меня, Леонардо, - миролюбиво предупредил король, - а это опять пошлю чинить канализацию. В конюшню, к нашему соседу, Авгию. Ну вот, - сказал Салос, снова поворачиваясь к Конану, - теперь ты знаешь, что наши помышления были самыми невинными. Искусство! - Салос высоко вздел к небу указующий перст. - А оно, как известно, требует жертв. Уж извини, что мы выбрали тебя. Но слава твоя навсегда останется в веках вместе с этим портретом мастера, как и твои дары при тебе. Итак...
- "Не буди мне душу, скрипка, мне важней твоя улыбка", - нараспев, безобразно фальшивя, напел какой-то нехитрый мотив король Салос, с неприятно ласковой улыбкой обращаясь к принцессе. - Ты довольна, мое светлое солнышко?..
Дементида надула губки.
-Женщины, - сказал король, сокрушенно качая головой. - Им стараешься как лучше, а они... Ну чего ты зенки таращишь, варвар? -грубо спросил Салос Конана, все так же магнетизирующего взглядом принцессу. - Женщины никогда не видел? Лучше не испытывай моего терпения, ты, йети! Я вообще добрейшей души человек, но иногда, уже знаешь, выхожу из себя.
-Не разговаривай так с Конаном! - обиженно сказала принцесса, толкнув локтем короля, после чего снова улыбнулась киммерийцу.
У того возникло полное ощущение, что он вот-вот растает, как воск, в этом лучезарном взгляде. Конан мысленно одернул себя и постарался стряхнуть сладкое наваждение. Что поделать, женщины всегда его любили, от служанок и до королев, но прекрасных женщин на свете много, а голова у него всего одна...
-Ну, Нергусик, проводи дорого гостя. - нетерпеливо распорядился король. - Все, киммериец, мир, труд, май. Не поминай лихом, - он изобразил на лице гримасу, которая, очевидно, должна была означать прощальную улыбку, и незамедлительно отвернулся к принцессе, сказав слащавым мягким тоном: - Дементидочка, о свет моих очей, ты не хочешь ли посмотреть на мой новый подаро-чек?...
Слова оказали на принцессу магическое воздействие. Она-таки оторвала взор от могучей фигуры киммерийца и, расплывшись в ярчайшей улыбке, перевела его на Салоса:
- А где он?.. Покажи, покажи! - от нетерпения она стала дергать его за рукав мантии.
Король самодовольно улыбнулся. Конан вздохнул.
Что было дальше, его не очень-то заботило. Нергус проводил его к воротам, едва поспевая за широким шагом киммерийца, что-то мурлыкая себе под нос. Он и так пробыл здесь достаточно... достаточно, чтобы свихнуться. Хватит.
Салос не обманул его. Великолепный темно-бурый конь стоял у ворот на привязи, нетерпеливо гарцуя копытами, мощные жилы вздувались на его боках. На нем была золотая сбруя, к седлу крепились три увесистых кошеля. Мост был опущен.
Конан легко, играючись, вскочил на спину своего нового коня и похлопал его по шее. Нергус вое еще топтался у входа.
-Н-ну, уд-дачи тебе... к-конуриец, - сильно заикаясь, сказал он и нервно моргнул чистыми голубыми глазами полуребенка-полуги- ганта. - Она т-тебе еще н-понадобиться...
Не удостоив его словесным ответом, Конан подумал... и все же махнул ему рукой на прощание. Не в его обычае было держать зло на своих бывших врагов. Вряд ли они когда-нибудь встре?титься еще - он и Нергус, король Салос, принцесса Дементида - о, принцесса! - этот замок, этот странный город.
Вряд ли. Но никогда ничего нельзя знать наверняка.
Он сильно дернул за поводья, и отправился в путь.
На горизонте не было ни облачка. Ворота "Города Психов" остались далеко позади, и это было самым утешительным, если учесть отсутствие женщины и развлечений. Но у него была отличная лошадь. Были три кошеля, до краев наполненный златом. И еще был его острый меч.
Конан из Киммерии коротко усмехнулся и направил своего скакуна галопом по ровной прямой дороге, уходящей вдаль. Его ждал неблизкий путь.