Левада : другие произведения.

Апокалипсис сегодня

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Кроссвер Yami no Matsuei с хентайным аниме "Чёрная Библия" Герои: Кадзутака Мураки, Цузуки Асато, Минасе
  Глава 1
  
  
  Всё было хорошо. Клиника на окраине Киото оказалась почти пустой в эти летние дни. Белоснежную современную конструкцию, казалось, вот-вот поднимет в воздух и закружит, словно белого голубя порывы ветра.
  Глупенькая медсестричка Ая постоянно забегала к нему в кабинет, чтобы напросится на чай и вкусные восточные сладости, которые они оба любили. Кажется, они подружились именно на почве обожания оригинальных сладостей. Часто, в свободное время, они залезали в Интернет, чтобы выбрать какой-нибудь магазин, где продавались ещё более оригинальные вкусности: печенье в виде чёрных черепов, съедобное золото вместе с шоколадом, то есть, шоколадку можно скушать одновременно с обёрткой, необычные фруктовые муссы и коктейли. А затем либо отправлялись туда после работы, либо на обеде, стараясь успеть в сжатые сроки, либо заказывали еду прямо в клинику.
  Девчонка с золотистыми, тщательно спрятанными под шапочку волосами, казалась ему беспечной и милой, как сама жизнь.
  Помахав ей рукой - она кинулась к выходу, где её поджидал не менее приятный молодой человек - доктор Мураки Кадзутака отправился мимо оранжереи, устроенной в самой клинике. Экзотические растения, тянувшиеся к солнцу сквозь прозрачное стекло, яркие солнечные лучи, голубое небо с лёгкими перистыми облачками...
  Атмосфера счастья и лёгкости охватила его.
  И всё-таки, на периферии сознания, мелькнула мысль, что здесь что-то не так. Нечто неправильное.
  Небольшой парк возле больницы. В основном там, на скамейках, поджидали пациентов или кого-то из персонала близкие и друзья. Иногда гуляли мамаши с детьми или школьники, сбежавшие с уроков, жадно поглощали мороженное. Они тоже служили фоном, и обычно мужчина их не замечал, но вот уже несколько дней он обращал внимание на очень красивого мужчину. Впервые он заметил его, когда шёл быстрым шагом рядом с Айей, которая громко требовала у него купить ей лимонное мороженное, а он уговаривал её выбрать клубничное. Девушка рядом с ним подпрыгивала, как ребёнок, громко топала туфельками на каблучках и постоянно поправляла два хвостика - вне работы, естественно, разрешалось ходить в обычной одежде, и она тот час же нацепляла на волосы множество заколок, делая невообразимые хвостики или заплетая косы.
  Тогда Мураки заметил этого мужчину, приняв его за ожидающего родственника или просто случайного прохожего. В общем, не особо разглядывая - пока не незнакомец сам не уставился на него, необыкновенно пристально, так, что доктору даже стало неудобно.
  Обнаружив странный цвет его глаз, он ткнул в бок Аю и прошептал ей на ухо - она сразу же склонилась к нему.
  "Смотри, у него глаза фиолетовые! Как ты думаешь, линзы?"
  Хихикнув, девушка повисла у него на руке, но тот час же отлепилась, и с милой непосредственностью кинулась к своему парню, который глядел на них не слишком довольно, но, в общем-то, не возражал. Точнее, Тоши уже понял, что Ая любит только его, а с доктором просто дурачится.
  Кадзутаке было даже немного обидно, что его не сочли достойным соперником - ведь он был старше Ай всего на пять лет, да и выглядел очень даже ничего.
  Тогда, замерев посреди дороги, он думал, что теперь делать, раз Ая во время обеда оказалась занята. Отправиться самому в кондитерскую, в которую они запланировали пойти? Горячий шоколад с мятой - должно быть вкусно. Или вернуться и посидеть в оранжерее? Долго там, правда, не высидишь - слишком жарко и душно.
  Или прогуляться в парке?
  Решившись, Мураки подошёл к скамейке, которая была к нему ближе - странный мужчина с необычным цветом глаз или цветными линзами - тут же переместился почти на самый край. Кадзутака вопросительно выгнул бровь, но тот уставился в пространство впереди себя напряжённым взглядом. Мураки заметил, что у незнакомца дрожат руки, а плечи просто застыли, словно превратившись в каменную глыбу.
  Это ещё больше заинтересовало доктора. Он из вредности решил не уходить, к тому же, это бы выглядело смешно, если бы он неожиданно вскочил и ушёл. Хотя, конечно, он мог поступить и так - чужое мнение мало его волновало. Особенно не на рабочем месте.
  Мураки скорее ожидал, что незнакомец уйдёт.
  "Возможно, это какой-нибудь псих?" - мелькнуло тогда в голове.
  Но тот не уходил, хотя атмосфера напряжения ощутимо нагнеталась с каждой секундой. Мужчина казался статуей, которая каменела с каждым мигом, который они провели в пределах одной скамейки. Мураки жалел, что не взял ничего почитать - мог бы скрыться за газетой или книгой - так было бы удобнее незаметно наблюдать за незнакомцем. Но Мураки всё равно пялился. Ему было интересно, к тому же, если это был псих, то за ним следовало смотреть, а то мало ли... Вдруг вытащит нож и кармана... а рядом дети бегают.
  Незаметным образом каждая деталь внешности незнакомца врезалась в память, словно в самую душу Мураки. Он ощутил необычное волнение, которое уничтожало ту лёгкость, с которой он уже сроднился. Словно на летнем небе мало-помалу собирались грозовые облака.
  Сильное тело, тонкая талия, широкие плечи, длинные ноги. Коричневый костюм, элегантный, хотя и явно не от кутюр. Тёмно-каштановые волосы, блестевшие здоровым блеском на солнце. Загорелое лицо, правильные черты, чувственные, но не пухлые губы, необычные глаза. Ресницы дрожали, когда незнакомец иногда прикрывал глаза, полуотвернувшись от него, словно испытывал боль.
  "Вам плохо?" - вырвалось тогда у него. "Может помощь нужна? Я врач, работаю здесь", - он указал подбородком на белое здание, находившееся так близко.
  Тот только протестующе замычал и покачал головой. Затем резко встал и ушёл какой-то дёрганной походкой.
  И Мураки с этого дня замечал его столько раз, что уже начал подозревать преследование. Только вот не мог понять, кого именно из молодых и хорошеньких медсестричек или врачей он ожидал. У них работало множество красивых женщин. Многие приехали в Японию из Европы, так что имелись и большегрудые блондинки.
  "Возможно, Ая?" - хмыкнул про себя доктор. "Интересно, Тоши в курсе, что у него есть ещё один соперник? Или, возможно, для него я - моль бледная. А как насчёт этого красавчика?"
  Незнакомец сидел на одной из лавочек и даже не изображал, что кого-то ждёт или чем-то занят. Да и не было похоже, что он отдыхает, слишком уж был напряжён.
  "Странно, напряжён, а не курит", - Мураки не очень спешил домой, к тому же, жил в небольшом домике неподалёку, который снимал уже лет пять.
  Воспоминание тоже казались ему странными. Слишком приятными, фальшиво-лубочными, словно яркая гуашь на белоснежном листе.
  Семья, которая переехала в Англию. Отец - неплохой терапевт, хотя и звёзд с небес не хватает пачками. Сводный брат Саки - умер в детстве. Пожалуй, это единственная трагедия, которая его коснулась. Ну, и друг детства Ория, с которым он тихо разошёлся примерно после окончания медицинского - ну, конечно, он же стал врачом, а Ория принял наследство - семейный ресторан. Всё-таки Ория не слишком стремился общаться с тем, кто зарабатывал намного меньше. Впрочем, с Орией было тяжело общаться, а доктор всегда стремился к таким вот милый глупышкам, как Айя.
  Мысль о сигаретах вызывала усмешку на его губах. Ая давно пыталась отговорить его от курения, даже Тоши подключила, и бедный парень был вынужден прочесть ему пару лекций о вреде курения, впрочем, довольно вяло и явно извиняясь взглядом.
  Усевшись опять же рядом с незнакомцем - обычно доктор проходил мимо, механически отмечая его наличие - Мураки вытащил пачку сигарет и зажигалку, закурил, а затем протянул ему открытую пачку. Тот дёрнулся так, словно доктор совал ему ядовитую змею.
  - Не хотите? - поинтересовался Кадзутака.
  - Нет, спасибо, - того передёрнуло. - Не курю, и вам не советую. Это... мерзко.
  - Ну, спасибо, вы прямо как моя подружка, - рассмеялся Мураки. Сегодня он был в особенно благодушном настроении и мрачная депрессивность незнакомца совсем на него не действовала. - Вы тут, смотрю, часто бываете. Кто-то из ваших близких тут лечится? - Мураки решил пообщаться с этим странным типом, сам не зная, зачем ему это. Возможно, хотелось хоть как-то развлечься, если Ая опять сбежала. Конечно, пару раз она пыталась гулять с ними двумя, но Тоши вёл себя примерно как этот незнакомый мужчина, был зажатым и тихим, и настолько явно выражал свой протест одним видом, что даже Аю проняло.
  - Та блондинка... это ваша девушка, да? - вдруг спросил тот, на этот раз пристально вглядываясь в его лицо.
  Доктор не слишком любил, когда его так разглядывали. На самом деле он стеснялся очков. Да и его внешность, весьма странная для японца: блондин с серыми глазами - тоже была слишком... оригинальной.
  - Ая, что ли? - фыркнул тот. - Не-а, подруга просто. Я врач, она медсестра, - он устроился поудобнее, подставляя лицо солнцу. - А вы собираетесь за ней приударить? Тогда, предупреждаю сразу, у неё парень есть, и у них всё серьёзно, вроде бы через год женятся. Если, конечно, раньше не появится важная причина в виде незапланированной беременности.
  Тот ничего не ответил.
  - Если вы не хотите, чтобы я тут курил, то я могу пересесть, - великодушно предложил Мураки.
  - Не надо, - отозвался тот. - Мне не мешает. Просто это вредно.
  - Жить вообще вредно, от этого умирают, - легкомысленно заметил доктор и осёкся, заметив жгучую боль, которая появилась в фиолетовых глазах. Боль, вина, отчаянье, желание... смерти.
  - Извините, - быстро добавил Кадзутака. - У меня дурацкие шуточки, можете так и сказать, я не обижусь... и не хотел обижать вас.
  - Пустяки, - мгновенно отозвался тот.
  - Как вас зовут? - сам не зная зачем, спросил доктор. Почему-то это казалось ему необыкновенно важным.
  Тот вновь напрягся, но неразборчиво выдавил из себя:
  - Асато. Цузуки Асато.
  - Кадзутака Мураки, - ответил доктор, который не был уверен, что правильно расслышал его имя, но не решился переспрашивать.
  - Я знаю.
  - Откуда? - искренне изумился врач.
  - У вас бейджик висит.
  - Ах, да, забыл снять, - блондин глянул вниз, механически поправив косо висящую заламинированную бумажку с именем.
  Доктор ощутил, что это общение неожиданно становится тягостным для него. Несомненно, мужчина казался приятным, и ему нравилось рассматривать его, любоваться им. Но именно это и напрягало.
  "Неужели..." - Мураки вновь вспомнил, что Тоши действительно уже давно не ревновал его к Айи, хотя несколько раз, когда заходил в его кабинет без стука, заставал девушку, буквально висящую на нём. Либо они пытались усесться на один небольшой стул, чтобы оказаться напротив монитора и, шумно дыша, пихали друг друга задницами. "Я кажусь ему... геем?"
  Он вспомнил пару фраз, брошенных Тоши. Конечно, никаких грязных намёков, несмотря на их "соперничество", не было - юноша действительно был очень хорошим и добрым, и отлично воспитанным, но всё же...
  "Какие глупости лезут мне в голову!" - Мураки сам не заметил, как уже стоял, резко вскочив.
  - До свидания, - не понимая, почему он попрощался именно так, а не сказал "Пока", словно был уверен, что тот ещё придёт, что он ещё увидит его, блондин заспешил к выходу.
  
  Неожиданно он наткнулся на влюблённую парочку. Ая радостно взвизгнула и кинулась ему на шею. Тоши только усмехнулся и вздохнул, покачав головой.
  - Привет, - он пожал Мураки руку.
  - Мы хотели тебя пригласить! - с бурной радостью, продолжая висеть на его руке, затараторила Ая. - К Тоши троюродный брат приехал из Токио, такой классный! Он прячется от своей девушки, - она хихикнула. - Правда, непонятно от какой. Представляешь, - она дёрнула его за галстук, наклоняя его лицо к своему - девушка была его значительно ниже, и считала своим долгом хотя бы раз в день потягать его за галстук. В минуты слабости Кадзутака принимал решения никогда их не носить, но всё-таки затем надевал, когда остывал в очередной раз. Всё-таки на Аю нельзя было долго сердиться. - У него есть одна учительница, такая красивая... рыжая, точнее, крашенная в красный цвет и глаза фиолетовые.
  "Ещё одна пара фиолетовых глаз! Они меня преследуют!" - обречённо подумал Мураки. Краем глаза он заметил, что Цузуки прошёл мимо, постоянно глядя на него, несколько раз споткнувшись из-за того, что не смотрел под ноги.
  - И что? Или это попадает под статью развращение несовершеннолетних? - Кадзутака был уверен, что Асато вздрогнул, так как явно прислушивался к их разговору. Это уже начало его нервировать. И да, появился неприятный, скользкий страх, словно в душу вползла гадюка.
  - Да нет, он уже взрослый, точнее, ему восемнадцать, - махнула рукой Ая.
  - Просто у него есть другая девушка, - любезно продолжил Тоши. - И она мне нравится куда больше. Я её пару раз видел. Они встречались ещё со школы.
  - Да-да! Красавица с зелёными глазами и каштановыми волосами. И такая фигурка, - Ая огорчённо покачала головой. - У меня никогда такой не будет. Разве что набить грудь селиконом, - обхватив бюст, она с грустью переводила трагический взгляд с одной груди на другую. - Правда, и у этой учительницы груди ого-го! Её зовут Такаширо.
  - И они его никак не могут поделить? - спросил Мураки на ходу.
  - Представь себе, нет, - хмыкнул Тоши. - Вообще, странная история. Там был замешан какой-то сатанинский культ. Чёрная Библия, представь себе! И Минасе, мой братик, рассказал, что тоже колдовал.
  - Что, чертей вызывал? - хмыкнул Мураки.
  - Да нет, - рассмеялся Тоши. - Бери выше. Или ниже, - он подмигнул ему. - Минасе вроде бы каких-то красоток соблазнял в своей школе с помощью магии... ну, и культа тоже.
  - Ага, общее дело так объединяет, - продолжал улыбаться Кадзутака. - И эти черти продолжают его преследовать?
  - Вроде бы нет, - уже серьёзно заметил Тоши. - Я за него правда испугался. Учитывая, что в газетах что-то такое было. И действительно, в подвале школы, где он учился, когда-то давно был не просто культ, но и даже совершено убийство. Массовое.
  Мураки внезапно ощутил, что у него заболела голова.
  
  Но он силился улыбаться, чтобы не показывать, что с ним что-то не так. Ая и так напоминала квохчущую наседку. Причём, обожала ухаживать как за пациентами, так и за ними двумя. За каждым, кто под руку подвернётся.
  - Так куда вы хотите меня пригласить? В секту, что ли? - пошутил он, чтобы только отвлечься от приступа мигрени. Давненько у него их не было. И почему-то возникло ощущение, что во всём виноват этот странный псих по имени Асато.
  - Да что ты! - поддельно-возмутился Тоши. - Сегодня же вроде бы не Вальпургиевая ночь.
  - Можно подумать, ведьмам что-то мешало заниматься своими чёрными делами каждый день, - фыркнула Ая. - Я просто давно хотела познакомить тебя с братом Тоши. Его родителей ты уже знаешь, бабушку с дедушкой видел, а вот Минасе у нас неуловимый.
  - Раз ты друг Айи, то и мой тоже, - искренне улыбнулся тот. - Ты ж не против? У тебя нет планов?
  Если бы в словах Тоши Мураки заметил подтекст и замаскированное желание, чтобы подобные планы появились, то Кадзутака бы что-нибудь соврал, но этого не было, поэтому он кивнул, подумав, что это неплохой способ отвлечься от мыслей о Цузуки.
  "Нет, всё-таки этот тип прочно поселился у меня в голове. Хоть гостиницу там для него ставь и койка-место".
  
  Уже знакомая Мураки светлая комната в квартире, приветливая женщина - мать Тоши, отца, как обычно, не было - тот работал круглые сутки, хотя иногда и отдыхал дома - тоже круглые сутки, но тогда он закапывался по уши в газеты и журналы, откуда его тоже было сложно разглядеть.
  За столом, явно их ожидая, сидел очень красивый молодой человек. Он выглядел одновременно нервным и застенчивым, а ещё в его зелёных глазах плескалась такая боль, которая обжигала, словно огненная лава.
  Неожиданно этот цвет напомнил Мураки нечто неприятное. Да, он никогда не любил зелёные глаза, но не мог понять, почему. Внешне парень очень напоминал Асато - они были словно отлиты в единой формочке красоты.
  Тоже каштановые волосы, правильные черты лица, красивое тело. Правда, незнакомец был моложе и более хрупким.
  - Это Таки Минасе, - показал в его сторону Тоши. - Минасе, знакомься, это друг Ай, Кадзутака Мураки.
  - Очень приятно, - тот улыбнулся им застенчивой улыбкой, которая делала его ещё более симпатичным. - А я думал, что вы потерялись, хотел уже помчаться вас разыскивать.
  - Ну, и как там у тебя дела? - Ая села с ним рядом, заглядывая в его глаза снизу вверх. - Кого из двух девушек ты выбрал? Ну, давай, колись! - она ткнула его локтём в бок.
  Тот сначала мучительно покраснел, затем побелел, явно готовясь упасть в обморок. Шумно сглотнул.
  - Можешь говорить прямо, мы Мураки всё рассказали, он наш человек, так что не стесняйся. И вроде бы твой дедушка занимался чёрной магией, правда, Кадзу? - затараторила Ая.
  Минасе побелел ещё сильнее, так что Мураки мысленно прикинул, где тут хранится нашатырь.
  - Не беспокойтесь, я этим не увлекаюсь, - улыбнулся доктор. - Дедушка, конечно, пытался заинтересовать, но мой отец не был этому рад, поэтому даже не пускал его на порог, когда узнал об этом.
  - Это хорошо, - с явным облегчением выдохнул тот. - Потому что, это выпивает твою душу.
  - Так кого ты выбрал? - вмешалась Ая. - Нам же интересно! Не молчи!
  - Никого, - глухо ответил он. - Имари... теперь учится в полицейской академии, надеюсь, у неё будет всё хорошо. - А Хироки Такаширо стала монахиней.
  - Так ты остался один? Бедненький! Ну, ничего. Сегодня мы потащим тебя в один неплохой ночной клуб, и не смотри так, не отвертишься. Там мы быстренько тебе кого-нибудь найдём, мы тебя пристроим, не плачь. Ты у нас красавчик.
  Тоши нахмурился.
  - Но люблю-то я тебя, - Ая со смехом кинулась на шею своему парню и начала его тискать.
  - Нам оставить вас наедине? - хмыкнул доктор, поглядывая на Минасе. Тот очень сильно его заинтересовал.
  
  
  До вечера они ничем особенным не занимались, просто отдыхали и веселились, как обычно. Тоши совершенно не выглядел недовольным наличием Мураки в его доме. Кадзутака помнил, как он возражал вначале, когда Ая тащила их гулять втроём, но затем постепенно привыкал, ибо девушка была неумолима. А сейчас вообще казалось, что они с Тоши лучшие друзья.
  А ещё Мураки почему-то взбрело в голову, что Тоши и Ая стараются свести его с Минасе. Он не мог понять, откуда в голову появилась столь идиотская мысль, но он никак не мог от неё избавиться.
  "Он же девушек любит, девушек! Что ты себе надумал, извращенец!" - корил себя Кадзутака.
  
  Наконец, они отправились в клуб на такси. Мураки даже ничуть не удивился, когда его затолкали на сидение рядом с Минасе. Парень всю дорогу краснел и смущался, когда их ноги или руки соприкасались.
  Клуб был достаточно тихим, поэтому не приходилось постоянно натыкаться на парочки или отдельных индивидуумов. Да и за употреблением наркотиков здесь тоже следила охрана, поэтому никаких полузомби видно не было.
  Ая с Тоши уединились за одним из столиков, а Мураки с Минасе остались наедине. Кадзутака заметил, что юноша буквально бледнеет и трясётся, когда очередная красотка пыталась состроить ему глазки или даже нагло пригласить танцевать. Он всем отказывал, изобретая глупейшие причины.
  - Чем же тебе так девушки не угодили? - удивился Мураки. - Или они тебе просто не нравятся.
  Сообразив, насколько двусмысленно это прозвучало, Кадзутака сам смутился.
  - Скажи, - Минасе опрокинул в себя почти половину бокала шампанского, который Тоши заказал им ещё раньше с двусмысленным намёком "не скучать". - Тебя когда-нибудь трахала девушка?
  - В смысле? - нахмурился тот.
  - В прямом. Членом в задницу.
  - Насколько я в курсе анатомии, подобные штуки вытворяют только парни, - усмехнулся доктор. - Минасе, хватит пить, - он протянул руку и отодвинул бутылку подальше от собеседника.
  - Я не лгу, - ощетинился тот. - Эти ведьмы... они могли менять пол. Правда, слава богам, не все. Но моя девушка, когда в неё вселилась эта жуткая ведьма Китами, бывшая учительница, кстати...
  - Смотрю, тебя тянет на учительниц, - вклинился Мураки. Почему-то ему было жутко неприятно слушать про ведьм и колдуний. Это доставляло ему почти физический дискомфорт, вызывало дрожь и ощущение ледяного холода, пронизывающего тело. А ещё жуткое ощущение пустоты.
  - Она захватила тело Имари, - продолжал юноша, явно не слушая его, желая высказаться. - И у той тоже однажды вырос член. И она меня... ну, ты понимаешь, - парень покраснел. - А затем я должен был помогать Такаширо удерживать Имари, пока она запечатывала в ней память ведьмы. После этого она стала совсем прежней, но я уже не мог с ней. Просто не мог. А Такаширо ушла в монастырь, бросила меня, бросила всех нас. И я позорно удрал, хотя знал, что Имари любит меня по-прежнему. Она не помнила, что я её неоднократно предавал, зато я помнил. Как я соблазнял и насиловал других девушек, отдал её той проклятой ведьме, позволил ей не просто изнасиловать мою любимую, но и почти отобрать её тело!
  Мураки ощутил, как его просто-таки колотит. Он вскочил, не заботясь о произведённом впечатлении, и выскочил на улицу. Свежий ночной воздух немного освежил его, но сумбур в мыслях продолжал терзать.
  - Извини, - услышав рядом голос Минасе, Кадзутака буквально подскочил. - Ты домой? Можно я с тобой? А то натворю тут дел, не хочу позорить брата и его девушку.
  - А меня, значит, можно, - еле слышно пробурчал Мураки, но юноша не услышал его. Он смотрел в пустоту, шагая рядом с ним, словно робот.
  - Самое ужасное, что мне это понравилось. Когда меня трахают в задницу! Я даже кончил.
  - Это физиология, - отозвался Мураки. - Ничего тут нет постыдного, тебя же, вроде как, изнасиловали.
  - Не совсем, - ответил Минасе, напрягаясь. - Если б это было так... всё было бы проще. Возможно, я и правду бисексуал? Хотелось бы знать точно.
  - Зачем?
  - Не знаю, но я должен это знать.
  - Не все вещи необходимо знать, - ответил доктор, отчего-то ощущая, что говорит не только для него, но и для себя. - Иногда лучше оставаться в неведении.
  - Но я хочу! - упрямо заявил Минасе. Он подошёл к нему пошатывающейся походкой и схватил за плечо, больно сжав его. - Тоши сказал, что ты гей. Точнее, это Ая сказала, а Тоши подтвердил.
  - Интересно, ему-то откуда знать? - отозвался Мураки, испытывая шок.
  - Я бы хотел попробовать... с тобой. Ты не против? Я нравлюсь тебе?
  - А я тебе? - поинтересовался Мураки.
  - Да. Вроде как. Но надо это проверить в постели, а то так трудно сказать.
  - Ты уверен? - Мураки схватил его за плечи и заглянул в потемневшие глаза.
  - Да, - тот уверенно кивнул. - Пошли к тебе?
  - Хорошо, - Мураки подошёл к проезжей части дороги и вызвал такси. Он был уверен, что, как только отвезёт Минасе к себе, тот заснёт, и тогда он сгрузит его на диван, а утром отправит домой.
  Но, к его изумлению, Минасе не заснул в такси.
  Когда они переступили порог, Минасе неуверенно шагнул к нему, обнял, а затем почти повис на нём, как это любила делать Ая. Но в этот раз ощущения были совершенно другие. Мураки ощутил возбуждение - словно вся кровь устремилась ему в пах. К его изумлению, Минасе тоже был возбуждён. Он потёрся об него и затем вовлёк в поцелуй, сразу же углубив его, лаская языком его язык.
  - Пошли в душ, - предложил Мураки, отрываясь от поцелуя. Тот без возражений последовал за ним, продолжая прижиматься к его телу.
  Воду Мураки сделал попрохладнее - не ледяную, это было бы слишком большим издевательством, но такую, чтобы Минасе хотя бы немного протрезвел.
  В глубине души Кадзутака очень хотел и сам... попробовать. Насколько он помнил, он никогда этого не делал. Ни пьяный, ни трезвый. Но мужчина не хотел, чтобы наутро любовник умчался от него с воплями и проклятьями. Он не собирался из-за него рушить отношения с Айей.
  - Где спальня? - Минасе и вправду немного протрезвел, но на его эрекции это никак не сказалось.
  Мураки взял его за руку и потянул в спальню.
  Минасе толкнул его, отчего Мураки с размаху сел на мягкую кровать. Сам юноша встал перед ним на колени на мягкий ковёр.
  - Какой у тебя большой! - он уставился на его член и, протянув руку, коснулся его.
  Мураки хотел съязвить, сказав что-то из серии: "Спасибо, я старался, долго отращивал". Но касания пальцев оказались невыносимо приятными.
  А когда Минасе провёл языком по члену, а затем погрузил его себе в рот, помогая рукой, а второй ладонью лаская его мошонку, Мураки смог только громко застонать.
  Вскоре Кадзутака перехватил инициативу и уложил юношу на постели, нависнув над ним.
  - Трахни меня! - попросил тот, жадно глядя на него. - Хочу ощутит твой член в своей заднице.
  Мураки помог ему встать на четвереньки, а затем, действуя на одних инстинктах, склонился и коснулся языком ануса, поглаживая ладонями крепкую, упругую, чрезвычайно соблазнительную задницу. Юноша застонал, ещё сильнее расставив ноги.
  - Да, трахни меня языком! - воскликнул тот.
  Попеременно облизывая то напрягшуюся мошонку, то анус, Мураки ощутил, что уже не может сдерживаться.
  Возбуждение нарастало.
  Почему-то ему показалось, что один раз он уже делал это с красивым зеленоглазым юношей. Но это было насилие. Так ему показалось. Впрочем, образ застывшего под ним юноши под сакурой быстро растворился в нарастающих ощущениях.
  Расположившись над ним, он взял свой член в руку и направил головку в сжатое отверстие.
  Надавил, а затем начал медленно погружаться внутрь, ощущая приятное, сводящее с ума давление.
  Секс был почти агрессивным, но Минасе это явно нравилось. Особенно когда одной рукой Мураки обхватил его член и начал стимулировать.
  Собственно, он трахнул его два раза подряд, не выходя после первого оргазма.
  
  
  ***
  
  - Всё нормально? - Минасе проснулся и первое, что ощутил - аромат кофе. Голос доктора на миг показался ему незнакомым, но затем он вспомнил всё.
  Рядом с кроватью на столике стоял поднос с кофе и бутербродами, а также стаканом апельсинового сока.
  - Как ты себя чувствуешь? - мужчина в белых брюках и рубашке внимательно смотрел ему в глаза, и явно желал услышать не только его слова, но и увидеть, как он теперь к нему относится.
  Минасе сглотнул, сел на постели, смутившись и жарко вспыхнув, обнаружив себя полностью обнаженным.
  - С-спасибо, всё хорошо. Можно я сначала душ приму?
  - Да, конечно. Надеюсь, кофе ты пьёшь.
  - Конечно. Его почти все пьют, и я не и исключение, - скупо улыбнувшись, Минасе быстро кинулся в коридор.
  - Коридор налево, правая дверь, - крикнул Мураки ему вслед.
  Когда Минасе вернулся, то его ожидал ещё не остывший кофе... и Мураки, сверлящий его таким же пристальным взглядом.
  - Спасибо... за всё, - пробормотал юноша, быстро одевшись, а затем пододвигая к себе поднос. Мураки отвернулся, чтобы его не смущать.
  - Хочешь уйти? В плане, навсегда? - поинтересовался Кадзутака, когда Минасе уже поел.
  - Н-нет, - выдавил юноша. - А ты? Ты хочешь, чтобы я ушёл? - Минасе ощущал себя очень странно. Так давно он ни к кому не привязывался, даже сексом не занимался. Наверное, те многочисленные оргии в школе практически отвернули его от секса. По крайней мере, от секса с девушками. Хотя Минасе помнил, что ещё в юности заглядывался на некоторых парней, обожал школьных спортсменов и красавчиков, но старался не признаваться себе в природе таких чувств. Возможно, он и стремился завоевать всех местных красавиц только потому, чтобы никто, упаси боги, не подумал, что он - гей.
  Как ни странно, после жаркой ночи с этим красивым мужчиной он действительно хотел... попробовать. Проверить, получатся ли у него сколько-нибудь длительные отношения с мужчиной. Именно с этим мужчиной.
  Минасе понимал, что испытывает примерно же те чувства, которые ощутил, когда впервые признался самому себе, что ему нравится Имари. И после их ночи.
  - Нет, я не хочу, - мужчина снова смотрел ему в лицо. - То есть, хочу. Ну, думаю, ты понял, что я хотел сказать, - он тихо рассмеялся. - Скоро я начну говорить, как Ая.
  
  Так как Минасе недавно ушёл с последней из своих работ, успев забрать деньги вперёд за отпуск, то теперь намеревался провести его в Киото. Родителям он позвонил и сообщил, что собирается провести тут всё лето, у брата. Тоши с радостью предоставил ему свободную комнату, которую раньше использовал, как склад ненужных вещей.
  "Заодно и появился повод их выбросить", - усмехнулся он. Его взгляд говорил, что парень понимает, отчего Минасе решил вдруг остаться, хотя планировал съездить в Америку.
  В этот день, ожидая встречи с Минасе вечером - они планировали сходить в кино, а затем отправиться ночевать к Кадзутаке - Мураки вновь увидел того мужчину, который показался ему настолько странным. Он сидел на скамейке в том же парке возле больницы.
  Мураки уже хотел подойти к нему и немного поболтать, сам не зная, почему его так к нему тянет, словно магнитом, когда Минасе, который пришёл раньше на несколько минут, подбежал к нему, немного запыхавшись.
  - Привет, я не опоздал? - юноша очаровательно покраснел. - Ты очень долго меня ждёшь?
  - Нет, но вообще-то мы договорились встретиться возле кинотеатра, - усмехнулся тот.
  - Я помню, - тот порозовел. - Я просто не утерпел, вот. Он очаровательно улыбнулся. - Кстати, - он окинул выразительным взглядом парк. - Тут почти никого нет. Только один мужчина, - он глянул на незнакомца с фиолетовыми глазами по имени Асато. Впрочем, доктор не был уверен, что ему сказали настоящее имя. - Можно я тебя поцелую?
  Минасе подошёл к нему поближе и заглянул в серые глаза.
  - Валяй, - усмехнулся доктор. - Только в щёчку.
  - Ладно, - Минасе обнял его и коснулся его щеки губами. - Ты приятно пахнешь.
  - Это не я пахну - ибо я мылся - а мои духи. Рад, что тебе нравится.
  - Пошли? - Минасе разве что не приплясывал.
  - Конечно, - доктор направился к выходу, а юноша последовал за ним, стараясь идти рядом.
  Доктор уловил взгляд незнакомца - тот казался буквально ошеломлённым, почти раздавленным. И снова Мураки ощутил беспокойство, граничащее со страхом. Словно он только что разозлил демона.
  
  
  - Надеюсь, ты не надеешься, что я сиськи себе выращу? - этот голос Асато узнал бы из миллионов других голосов, которые иногда звучали в его голове.
  Он сам не знал, почему решил проникнуть в дом, где в этой жизни обитал Кадзутака.
  Прошлое казалось ему вчерашним днём, хотя для многих не существовало.
  Цузуки помнил ту ужасную ночь в лаборатории, когда они погибли. Он, Мураки, Татсуми и Хисока.
  Два друга... и любимый человек. Любимый, несмотря на свою чёрную душу, чёрную, как ночь, в которой погасли все звёзды.
  И тогда, когда он вновь очутился перед ликом Повелителя Ада, тот и предложил ему изменить прошлое.
  Сделать то, что было возможно благодаря необычному сочетанию крови шинигами и демона в его венах.
  Повелитель просто дал ему разрешение.
  И тогда Асато пожелал, чтобы Мураки никогда не стал маньяком, а Хисока никогда не попался ему под руку в Ночь Красной луны. Также Цузуки пожелал, чтобы Татсуми Сейчиро тоже никогда не стал шинигами - слишком ужасной была его смерть в пламени Тоды, когда он попытался спасти их: мальчишку, кинувшегося прямо в сосредоточие пламени и непутевого друга по имени Асато, который вечно оказывался в центре любой неприятности, а заодно втягивал и других.
  Когда прошлое было изменено, а память нынешнего Асато соединилась с памятью прошлого, Цузуки осознал, что выбрал совершенно другой путь. Да, он стал шинигами, но убил всех жителей своего селения до того, как они посмели напасть на его семью. А затем сам, добровольно, отправился в психушку, где и провёл годы под наблюдением деда Мураки.
  Обычное скучное, серое существование.
  И на этот раз Асато тоже покончил с собой, но тогда, когда в клинике никого не было. Он не хотел жертв. Лишних.
  А потом, на протяжении своих ста лет, Асато ни с кем близко не сходился, умело избегал Хакушаку и ни с кем так и не завязал близких отношений, не говоря уже о сексе.
  Цузуки понимал, что ему не следует приближаться к Мураки, но он всё равно это делал. Не мог не наблюдать за ним, убеждая себя, что должен контролировать потенциального маньяка-убийцу.
  Цузуки готов был рассмеяться от мысли, что даже этот вариант доктора, вполне вменяемый, и совсем даже не маньяк и не чёрный маг, причиняет ему не меньше душевной боли, чем предыдущий вариант.
  - Не надо тебе сисек, мне и так твой торс нравится. И всё остальное тоже, - Асато узнал голос того самого парня, который вешался на доктора.
  Перед глазами появилось алое пламя, невидимая рука сдавило горло. Асато с трудом удержался от перевоплощения в свою демоническую форму.
  Когда невидимый для людей шинигами очутился в комнате, то шокировано застыл на месте: картина, представшая перед ним, буквально приковала к полу.
  Красивый юноша с зелёными глазами, при взгляде на которые Асато с грустью вспомнил Хисоку, был привязан к кровати за руки. В это время Мураки, придерживая его, положив его ноги себе на плечи, жестоко двигался, врываясь в задницу парня.
  Асато готов был кинуться на помощь юноше, даже сделал шаг, но тут услышал стоны и постоянно обрывающиеся просьбы, которые заставили его покраснеть ещё сильнее.
  Цузуки осознал, что парня отнюдь не насиловали.
  Тот хотел Мураки.
  
  Минут через пять или чуть больше они оба кончили, затем Мураки осторожно вышел из него, развязал его руки, а потом бережно вытер обнажённое загорелое тело влажным полотенцем, лежащем на столике.
  - Минасе, я не хочу, чтобы ты постоянно ранил себе руки, - Мураки поцеловал розовый след от верёвки на одной из рук юноши. А затем взял баночку с мазью и начал бережно втирать её в пострадавшие места.
  Юноша немного поморщился. Затем улыбнулся.
  - Можно подумать, тебе не нравятся подобные игры.
  
  
  
  
  Глава 2
  
  
  - Ты прямо так хорошо меня знаешь, - Мураки неприятно усмехнулся.
  - Вроде бы в процессе ты не возражал, - растерянно заметил Минасе.
  - Я не говорю, что мне это не понравилось, - Кадзутака улыбнулся ему гораздо сердечнее, замечая, что парень начинает излишне нервничать. - Просто я не хочу тебе вредить.
  - М-м-м, нет, я в порядке, - Минасе прижался к нему, наблюдая, как мужчина берёт в длинные пальцы сигарету и подносит к её кончику зажигалку. Вспышка освещает красивое лицо, придавая ему необычную одухотворённость, зажигая блеском серые глаза.
  Пока Мураки курил, юноша тем временем покрывал поцелуями его плечи и шею, поглаживал спину ладонью.
  - Я так могу и сигаретой подавиться, - проговорил мужчина.
  - Тогда докури, - шаловливо отозвался Минасе.
  - Ты хочешь продолжить или всё-таки спать? - немного насмешливо заметил доктор. - Уже далеко за полночь. Правда, завтра выходной. Давай ляжем сейчас, а утром можно будет и заняться чем-то куда более приятным, если у тебя, конечно, нет других планов.
  - Нет, я совершенно свободен, но ты прав, давай спать. Я остаюсь? - он неуверенно глянул на него.
  - Конечно. Я не собирался выгонять тебя.
  Асато наконец-то пришёл в себя от ступора, наблюдая, как Мураки тушит в пепельнице сигарету, затем обменивается поцелуем со своим любовником, и они вместе удобнее устраиваются на кровати.
  Цузуки с болью в душе наблюдал, как Кадзутака укрывает одеялом этого Минасе, а затем нежно целует его в лоб.
  Уходя, стараясь не шуметь, Асато вдруг подумал о том, что Минасе удивительным образом похож на него самого. Нет, конечно, не копия, но они казались родными братьями. Сама эта мысль вызвала новую вспышку боли - Цузуки наконец-то осознал, насколько ему хотелось очутиться в его объятиях. Получить все те ласки, которые предназначались другому. Только, конечно, без связывания.
  Усилием воли Асато постарался избавиться от своих мыслей. Ему хватило того, что из-за него доктор в прошлом погиб, как и Хисока с Татсуми.
  На улице царила приятная прохлада, поэтому Цузуки решил прогуляться, а не сразу телепортировать в Мейфу.
  В этой жизни он не жил среди людей подолгу, оказываясь там лишь во время заданий. Ведь Токио напоминало ему те места, где он впервые встретил доктора Мураки, и, поразившись его красоте, долго смотрел на него, словно на внезапно ожившую статую святого или божество, внезапно решившее принять человеческий облик. Уже тогда доктор казался недосягаемым, прекрасным, но высокомерным.
  Несмотря на то, что Асато тогда увидел его коленопреклонённым и плачущим, мужчина всё равно выглядел высокомерным, из тех потрясающих красавчиков, которые отлично знают себе цену... так как регулярно её называют. Они торгуют собой, хотя и не так, как проститутки. Они действуют более тонко: торгуют своими взглядами, улыбками, вниманием, присутствием в жизни другого человека. И многие только за эти знаки внимания готовы отдать столько, что баловней судьбы буквально заваливают любовью, страстью и деньгами.
  Именно тогда Асато осознал, что между ними пропасть, сравнимая с глубиной падения в бездну греха. И, несмотря на то, что доктор регулярно делал шаги к нему, он же его и отталкивал, совершая очередное преступление.
  Только теперь, пережив свою смерть, гибель любимого человека и двух лучших друзей, Цузуки стал гораздо мудрее, и осознал, что Мураки тогда тоже боялся.
  Боялся чувств, любви, нежности.
  Та встреча в храме показала, что Мураки не лишён человечности. Ведь доктор тогда не играл, их встреча действительно оказалась случайной... несмотря на то, что Кадзутака давно её жаждал.
  Они оба боялись, остерегались перешагнуть через те рамки, которые сами и выстроили. Каждый боялся близости... он, Цузуки, ещё и физической. И каждый приближал к себе кого-то максимум на дружеском уровне. И то, не открывая все свои мысли и чувства.
  Иногда Цузуки думал о том, почему так сильно не хотел появления малыша в его второй жизни. Да, он, безусловно, заботился о нём, так как не хотел, чтобы Мураки его изнасиловал и убил. Но в то же время Асато не желал, чтобы кто-то мог так легко прочесть его мысли... и постоянно исполнять роль слегка истеричной совести.
  Асато уже и так было несказанно тяжело любить монстра и убийцу, ему не хотелось, чтобы ещё кто-то другой казнил его за это. Он и сам вполне неплохо с этим справлялся.
  Сжав кулаки, Цузуки почувствовал, что близок к грани. Что снова готов, как и в прошлой жизни, совершить самоубийство. Бесполезно порезать вены, что приведёт только к появлению шрамов и к боли, но не лишит его жизни.
  Глупая, такая глупая уловка.
  Асато заставил себя вспомнить, как решил после своей второй смерти в огне Тоды, что больше никогда не будет мучить себя. Никогда. И никому этого не позволит.
  "Возможно, мне действительно стоит принять свою природу, ту грязь, которая имеется во мне. Свою демоническую сущность... и гнусную любовь к Мураки. Да, она отвратительная, эта любовь, так как я желаю не просто любоваться им на расстоянии, радуясь, что он больше никого не убивает, а стал вполне приличным и вменяемым человеком, оставаясь гениальным доктором. Теперь мне этого уже мало, я больше не могу сдерживаться".
  Асато принял нелёгкое решение: совершить то, что он хочет сделать уже вторую жизнь, а затем уже и решить, наказывать себя или нет.
  "Я его хочу. Теперь я знаю это наверняка. И я... получу его, хочет он сам этого или нет. Не важно, я слишком исстрадался, я больше не могу жертвовать всем для других, моё терпение подошло к концу. Я хочу получить хоть что-нибудь для себя. Нет, я лгу себе - я хочу его, иначе просто сойду с ума".
  
  
  
  
  Глава 3
  
  
  ***
  
  В основном клиника, где работал доктор Мураки, занималась улучшением здоровья пациентов, а процедуры имели экзотический и лечебный характер, больше напоминая помесь санатория и СПА.
  Конечно же, врачи проводили тщательный осмотр больных, чтобы выявить все имеющиеся болезни.
  Если пациенту требовалось серьёзное лечение либо операция, то его переводили в другое, профильное заведение. А если же нет, то многие заболевания на начальном этапе благополучно излечивались в этой клинике.
  Мураки очень сильно удивился, когда в качестве нового пациента, обнаружил своего необычного знакомого - впрочем, знакомство, ограниченной несколькими фразами, вполне оставляло их в рамках отношений совершенно чужих людей.
  Когда Цузуки Асато вскинул на него глаза, доктор едва не отшатнулся, так как этот взгляд обжёг его нестерпимым пламенем, словно мгновенно сжигая, превращая в пепел.
  Ая стояла рядом, готовясь записывать за доктором либо выполнять другие его поручения. Именно её соседство помогло Кадзутаке оставаться поверхностно-вежливым и холодным, когда он быстро осмотрел нового пациента. Впрочем, никаких заболеваний на первый взгляд у него не было.
  Так как анализы Асато сдал в другой клинике - по крайней мере, в его лечащей карте было именно так и написано - то Мураки тщательно исследовал результаты, оставаясь в этой же палате и ощущая продолжающий его тревожить жар от взгляда фиолетовых глаз.
  - У вас глаза настоящие? В смысле, цвет, - всё-таки не удержался доктор.
  Дождавшись утвердительного кивка, Мураки изумлённо заломил бровь.
  - Удивительная аномалия. Ни разу в жизни такого не видел.
  - Я тоже, - встряла Ая. - Разве что в кино! Но там у всех линзы.
  - Вы здоровы, поэтому я назначаю вам релаксационную программу. Вас это устраивает? - Мураки с трудом заставил себя посмотреть ему прямо в глаза, хотя хотелось опустить взгляд, словно он был в чём-то провинившимся нашкодившим мальчишкой.
  - Да, - Асато натянуто улыбнулся ему.
  Когда они с Аей вышли из палаты, доктор не смог сдержать облегчённого вздоха.
  - Оу, ты видел, как он поедал тебя глазами?! - девушка бесцеремонно пихнула его в бок. - Ты прямо герой-любовник! Не волнуйся, я ничего не скажу Минасе.
  - Я не собираюсь ему изменять, - прошипел Кадзутака.
  - Я верю тебе, - улыбнулась ему блондинка. - Кстати, Минасе переехал к тебе, да? Быстро же вы.
  - Так получилось, - Кадзутака усмехнулся куда теплее. - Но, да, переехал.
  - Это здорово, - она кивнула. - Я рада за вас.
  - Пошли уже работать, - закатил он глаза. - Мисс Купидонша! Нам платят не за решение личных вопросов на рабочем месте.
  
  Этой ночью Мураки оставался дежурным врачом. В общем-то, так как они не держали пациентов с тяжёлыми заболеваниями, то он мог практически полностью расслабиться. Однако Мураки всё равно занимался делом: читал свежий выпуск медицинской газеты, а заодно заполнял журнал.
  Лёгкий стук в дверь заставил его резко поднять голову и прищуриться. Он машинально поправил очки, что делал всегда, когда немного нервничал.
  Конечно, пациенты или медсёстры, включая Аю, иногда заходили к нему, иногда по делу, иногда перекинуться парой слов, но в этот раз Кадзутака ощутил, что нервы его напряжены.
  Когда дверь открылась, и на пороге появился Цузуки в светлой пижаме, на миг показавшийся ему призраком в лунном свете, льющимся из окна, Кадзутака ощутил, как у него пересохло в горле, а сердце сжалось от неведомого страха. Все его инстинкты буквально кричали, что в незнакомце что-то не то.
  Асато не просто прикрыл дверь за собой, а закрыл её на засов.
  Мураки встал из-за стола и направился к нему, хотя страстно желал убежать. Просто бежать было некуда.
  Очутившись вблизи мужчины, Мураки вдруг увидел, как глаза того наливаются кровью, сияя, словно рубины под солнцем.
  Это парализовало доктора. Он не смог даже закричать, когда его схватили в грубые объятия.
  
  
  
  Глава 4
  
  
  ***
  
  
  Асато не мог сопротивляться собственному желанию. Это напоминало нечто такое, что приближает к небесам создание, которое обречено вечно быть Смертью. Небесное блаженство от соприкосновения с вздрагивающим от страха человеком, которого он настолько безумно хотел, что, казалось, умрёт, если не удовлетворит своего желания.
  С трудом сохраняя жалкие крохи самообладания, он вместе с доктором направился к удобному на вид кожаному дивану, продолжая держать мужчину в плену своих рук, подталкивая и заставляя шагать вперёд.
  Швырнул его на пружинистую поверхность, а затем начал раздеваться.
  Он видел, как Мураки, всё ещё ошеломлённый, пытается привстать.
  Цузуки не боялся, что Кадзутака сможет убежать. Дверь он закрыл, другого выхода здесь не было, окна, несмотря на первый этаж, не могли стать причиной побега, так как были закрыты решёткой.
  К тому же, Асато знал, что в этой жизни он намного сильнее доктора даже без помощи шики. Их он точно не желал бы вмешивать в эту столь интимную борьбу.
  Асато отметил, всё ещё пребывая в золотисто-алом мареве безумной страсти, что доктор поднял голову и уставился на него почти немигающим, остекленевшим взором.
  В общем-то, Цузуки не стал устраивать стриптиз, а просто довольно быстро снял всю одежду, швыряя её просто на пол, оставшись без ничего, он вновь направился к сжавшемуся на диване доктору. Тот казался изящной белой птицей, попавшейся в силки, но даже не пытающейся вырваться от шока и страха.
  Он приподнял подбородок мужчины и заглянул в полные ужаса серые глаза.
  - Не бойся, я постараюсь не причинять тебе боль. Я ничего плохого тебе не сделаю, я только хочу тебя.
  Губы Мураки дрогнули, но Асато быстро накрыл их своими, повалив его на диван, заставив лечь на него и прижав своим телом.
  Сила ощущений едва не заставила его кончить. Асато впервые испытывал настолько сильное возбуждение, впервые у него стояло на кого-то.
  Несмотря на то, что перед этим "визитом вежливости", он прочитал некоторую литературу, чтобы хотя бы знать, как именно действовать, чувства застали его врасплох. Но, конечно, он всё равно играючи сдерживал всё-таки попытавшегося оказать сопротивление мужчину.
  Его удивило, что Мураки не пытался ударить его в пах или нанести существенный ущерб. Нет, он просто молча отталкивал его ладонями.
  Сначала Асато стянул с доктора белый халат - пуговицы застучали по полу, не покрытому ковром. Затем дошла очередь до лёгкой, тонкой рубашки. Светлые штаны были сняты с большим трудом, так как Мураки, естественно, в этом совершенно не помогал, а старательно мешал.
  Трусы ему пришлось буквально разорвать, так как доктор стал отталкивать его ещё сильнее, сжимая ноги.
  Единственный свет неяркой лампы, стоявшей на столе, бросал золотистые отблески на стройное белое тело. Асато залюбовался им, не в силах отвести глаз.
  Но долго сдерживаться Цузуки уже не мог.
  Кровь прилила в пах ещё сильнее, перед глазами вспыхнуло алым - шинигами с трудом удержал своего внутреннего демона. В этой жизни он научился с ним сотрудничать, когда нужно, "переключаясь" на него, допустим, в бою, но всегда сохраняя сознание и ясность разума. Таким образом, он стал ещё опаснее и сильнее.
  Обхватив доктора за талию, Асато заставил его встать на колени и локти. Доктор почти ничего не соображал, казался сломанной шарнирной куклой, идеальной, но лишённой жизни. И всё-таки даже вспыхнувшая было жалость и нежность, перемешанные в острый, ядовитый коктейль, не могли его остановить.
  Асато хотел доктора слишком долго и чересчур сильно сходил по нему с ума.
  Цузуки коленом раздвинул ему ноги, слыша собственное тяжелое дыхание и затруднённые вздохи Мураки.
  Восхитительный, возбуждающий вид раздвинутых ног и великолепной задницы едва не заставил Цузуки забыть о подготовке.
  Но он уже не мог ждать.
  Склонившись ниже, Асато провёл по анусу языком, увлажняя, сходя с ума от запретного наслаждения и невольного стона его пленника.
  Буквально через пару минут он отодвинулся и расположился в удобной позе для проникновения. Крепко сжал бёдра мужчины - и толкнулся внутрь.
  Громкое стоны доктора, в которых слышалась боль, сжатие внутренних мышц - уже ничто не могло его остановить.
  Он двигался, вбиваясь в это совершенное тело.
  После оглушительного оргазма, накрывшего его после нескольких фрикций, Асато не стал выходить из доктора. Он немного пришёл в себя, ощущая, как вновь возбуждается, наливается силой его член.
  Одной рукой он накрыл пах доктора, касаясь его члена. Очень скоро интимный орган любовника тоже налился силой и встал. От этого ощущения упругой, пульсирующей плоти в пальцах, Асато испытал острое наслаждение и вновь начал двигаться, продолжая сжимать и ласкать член в руке.
  Новый оргазм случился не так быстро, но всё же скоро. Слишком яркими были переживания, да и неопытность сказывалась.
  Цузуки почти ненавидел себя за то, что оставил доктора лежать, задыхаясь, дрожа всем телом, на диване, отправившись за своей одеждой.
  Одевшись, он всё же оглянулся, впитал взглядом тело, белевшее на диване, и отправился прочь, закрыв за собой дверь, захлопнув её, так что замок автоматически закрылся. Асато не хотелось, чтобы кто-то видел доктора в таком жалком положении. Кто-нибудь, кроме него.
  
  Тёмный ночной парк с аккуратно подстриженными кустами и деревьями, идеально ровные заасфальтированные дорожки, которые вели в лабиринт зелени.
  Цузуки Асато шагал достаточно твёрдо, словно ничего необычного с ним сегодня не произошло. Да, именно это безлюдное место подходило для телепартации в Мейфу.
  И вскоре он вернётся домой, где его ждёт припрятанный в буфете шоколад, чашка горячего чая - а лучше горячего же шоколада - и тёплая постель.
  "Как я мог пасть настолько низко?" - недоумение, горечь, словно от изжоги, переполняли высокого мужчину с тёмными волосами и горящими в полутьме фиолетово-алыми глазами.
  Демон внутри чувствовал себя куда лучше - он был сыт и удовлетворён. Кажется, неожиданное занятие сексом спустя сто лет воздержания и необычное лишение девственности с мужчиной посредством изнасилования - понравилось ему куда больше кровавых жертв, которые зачастую перепадали во время заданий.
  Да, в этой жизни Асато настолько реализовал свой боевой потенциал, что действительно стал самым сильным шинигами в их элитном отделе.
  "Наверное, я даже сильнее Татсуми. Которого в этой жизни в нашем отделе нет", - подумал Асато, не впервые жалея, что не курит. Это сближало бы его с доктором ещё сильнее - хотя куда уж глубже... теперь. И, возможно, помогло бы снимать напряжение.
  Машинально оглянувшись по сторонам и отмечая усиленными органами чувств, что вокруг нет никого, кроме спрятавшейся под одной из скамеек дворовой кошки, Цузуки телепортировался прямо на порог своего дома в Мейфу.
  Закрыв за собой дверь, он тут же сорвал с себя всю одежду и отправил в мусорник, только переложив бумажник из кармана на стол.
  Затем Асато отправился в ванную, где долго мылся, словно это его подвернули насилию, и он силился смыть с себя чужую сперму... и кровь.
  На его груди оказалось несколько царапин от ногтей доктора, они были достаточно глубокими, чтобы не зажить сразу.
  Помывшись, Асато переоделся в пижаму и отправился в постель. Чая и шоколада ему уже не хотелось, от малейшей мысли о настолько любимых сладостях тошнило.
  Включив ночник, бросающий на его лицо и тело сине-фиолетовые блики, молодой мужчина попытался осознать, почему он поступил так с доктором.
  "Возможно, потому, что ни с кем другим я просто не посмел бы это сделать", - Цузуки тихо хмыкнул, закутываясь в одеяло и закрывая глаза.
  Он действительно не мог представить, чтобы вот так вот накинулся, к примеру, на Хисоку, либо Татсуми... Или даже на работавшего в Мейфу и в этой жизни Ватари.
  "Интересно, Повелитель Ада всё-таки взял на работу Сейчиро? Возможно, он сейчас тоже шинигами, только в другом отделе?"
  Цузуки чувствовал вину за то, что лишил Ватари объекта для воздыхания. Всё-таки в прошлой жизни даже он, ещё наивный и совсем "зелёный", заметил, что Ютака влюблён в их штатную "морозильную камеру".
  "Наверное, я подсознательно решил удалить всех близких людей от себя, когда у меня появился шанс всё изменить. Но неужели я и вправду думал не о благополучии моих друзей, а о том, чтобы они в этой жизни не могли мне помешать забраться в постель к доктору?!"
  Эта мысль заставила его резко открыть глаза и сесть на кровати, тяжело дыша.
  Он попытался представить, как сейчас живёт Куросаки Хисока. Да, Асато был искренне убеждён, что быть шинигами - это ужасное бремя, и даже ад куда лучше. И, по крайней мере, возможность прожить свою жизнь до конца - куда более счастливый жребий.
  Но имел ли он право решать за других?
  "Какое право?! Разве у них - тогда - был выбор? Их сделали шинигами не спрашивая, как и меня. Да, каждый из них что-то не закончил в том мире, откуда ушёл слишком рано, как и я. Но сейчас, раз они не стали шинигами, значит, всё ещё живут? Или, если говорить о Сейчиро, жили?"
  При мысли о том, что его добрый друг, секретарь самого Повелителя Ада и прекрасный аналитик, безусловно мёртв, так как Татсуми стал шинигами почти одновременно с ним, а значит, лет девяносто назад, Асато ощутил слёзы на щеках.
  Ещё в прошлой жизни он научился ненавидеть себя, но сейчас ощутил, что учение наконец-то принесло свои ядовито-червивые плоды.
  "Из лучший побуждений, да, Асато?" - он ударил рукой по прикроватной тумбе, отчего стоявший там горшок с кактусом зашатался, едва не свалившись на пол.
  "Наверное, я выбрал Мураки потому, что он был самым ярким, красивым и соблазнительным человеком из всех, кого я когда-либо встречал", - мысль, словно раскалёнными буквами, зажглась в сознании. "И потому, что он сам предлагал мне секс, приставал, пытался дотронуться до меня, поцеловать, а в лаборатории раздел догола, пусть тогда как врач-маньяк, а не любовник. Он сам поставил огненное клеймо на моё сердце, и я не смог его забыть даже после второй смерти".
  
  
  
  
  Глава 5
  
  
  Оформлять бумаги Асато не любил и в этой жизни, но, так как он покончил с образом глупого разгильдяя, то научился их заполнять достаточно неплохо. Ничего гениального, но вполне сойдёт, и не выглядит, как бред сумасшедшего. По крайней мере, теперь не казалось, что из дурдома он сбежал вчера, а не сто лет назад.
  Привычно возле его стола образовывалось свободное пространство, так как мало кто желал с ним обращаться.
  Только в этой жизни Цузуки понял ещё одну вещь: что такое быть элитой.
  Ещё в прошлом начальство его ценило, хотя и по разным причинам - Графа он до сих пор ненавидел, но уже не боялся. В этой жизни Асато осознал свои привилегии и научился ими пользоваться. Да и желания кого-то спасать, как раньше, почему-то уже не возникало, поэтому рычагов давления у невидимого извращенца на него больше не было.
  Раньше он тоже был в привилегированном положении, но постоянно позволял большинству шинигами говорить с ним так, как им вздумается. Да и поступать тоже отвратительно: нарушать личностное пространство, вести себя так, словно он, самый сильный и старший шинигами в отделе, бесправный, глупый и капризный ребёнок, которого нужно воспитывать для его же пользы.
  Хотя и сами "воспитатели", как он теперь ясно видел, и сами нуждались в хорошей няньке и квалифицированном психиатре заодно.
  Сейчас же Асато, во-первых, ни с кем не дружил, во-вторых, держал всех от своей персоны на значительном расстоянии. Когда же кто-то хотел до него дотронуться - не важно, приласкать или ударить - то получал сдачу. Как и в случае попыток на него надавить, унизить либо поиздеваться. Впрочем, в этой жизни кандидатов в "смертники" было куда меньше.
  В лучшем случае, его или её чувствительно отпихивали до впечатывания в стенку - Асато знал, что шинигами куда крепче обычных людей, и не церемонился.
  Чужие надутые губки и "обидки" его уже не волновали - совесть то ли сгорела в пламени Тоды, вместе с доктором, Татсуми и Хисокой, то ли спала вечным сном, как Спящая красавица из сказки.
  Привычная бумажная работа - в этой жизни ему никто не помогал, ни Татсуми, ни Хисока - оставляла простор для мыслей и фантазий.
  Размышления о том, что, дескать, Мураки сам развратил его, а теперь пожинает собственноручно выращенные плоды, казались ему достаточно жалким оправданием собственного поступка. Но он понимал, что и убивать Мураки в лаборатории не имел права, так как даже самозащита не являлась оправданием того, что доктор ушёл из жизни раньше положенного срока. Цузуки ещё до памятного сражения заглянул в дело доктора, и узнал, что тот должен был прожить до глубокой старости и умереть в девяносто пять лет.
  Но, так же, как и многие другие правила, и это достаточно часто игнорировалось шинигами, когда они ощущали серьёзную угрозу жизни от смертных или других тварей.
  В любом случае, когда он поднял руку на Мураки, это в нём что-то сломало. Когда смотрел, как тот умирает от ножевого ранения, а затем сгорает, словно яркая белая свеча в пламени Тоды. В тот страшный миг он смотрел в основном на него, поэтому осознал жуткую гибель ещё двоих друзей только постфактум, когда умирал сам.
  Цузуки понял страшную вещь, которая его напугала: то, что он не только не жалеет о содеянном, но и ощущает ещё большую жажду, страсть к Мураки. Его тело оказалось настоящим сладким наркотиком, от которого он уже не мог отказаться.
  
  Обхватив голову руками, Асато неподвижно уставился в пространство, понимая, что теперь по поступкам напоминает прежнего доктора, который совершенно не считался с его желаниями, делая с ним всё, что ему заблагорассудится.
  Цузуки сам удивился, когда проанализировал прежнее поведение доктора и понял, что тот на самом деле боялся физической близости между ними, так как у него на самом деле было много возможностей, тем более, в лаборатории, где Асато провёл три дня до губительного конца, но он так и не реализовал своё основное желание, хотя ласкал Цузуки и прижимался к нему, позволяя ощутить своё возбуждение.
  Именно в тот момент Цузуки осознал, что доктор его, возможно, любит, так как не хочет осквернять его так, как Хисоку, и вовсе не потому, что это тело он хотел отдать брату, чтобы мучить его.
  Именно поэтому, что мучить тело, с которым они хотя бы раз слились в блаженстве, доктор бы не смог, он так и не реализовал свои желания.
  Цузуки покраснел, осознав, что вспоминает те ласки, которые дарил ему доктор в прошлой жизни. Несколько глубоких поцелуев, прикосновения к шее и плечам, а также нежные касания умелых пальцев практически везде.
  Возможно, именно тогда, не способный защититься от прикосновений, от убийственной нежности доктора, пусть и будучи почти в коме, Асато осознал, что и сам хочет близости с ним. Только совершенно в другой роли.
  Ирония судьбы - они словно бы поменялись местами.
  
  
  
  Глава 6
  
  
  ***
  
  Мураки заставил себя встать, хотя и медленно, осторожно. Боль была не настолько сильной, чтобы он не смог преодолеть её усилием воли, по крайней мере, добрести до душевой кабинки, которая была в кабинете, и тщательно вымыться.
  Так как в этом кабинете, в котором дежурные врачи проводили дни и ночи, у каждого доктора была полка в шкафу, то он переоделся в другой костюм, да и надел другое нижнее бельё. Разорванную одежду он сложил в кулёк, который собирался выбросить, когда утром отправится домой.
  В аптечке он легко нашёл успокоительное и принял его, едва не разлив - пальца подрагивали.
  Двойная доза должна была хоть немного подействовать, по крайней мере, Кадзутака на это надеялся.
  Усевшись в кресло и поморщившись при этом, мужчина пытался осознать, почему в его чувствах почти нет ярости или желания убить насильника?
  В хаосе мыслей, кроме шока, были и другие эмоции, настолько странные, что доктор был практически напуган, ошеломлен.
  Да, он испытывал потрясение, но не было той давящей, тяжёлой злобы, переходящей в ненависть, когда он смотрел на брата, отнимающего у него любовь отца и причиняющего боль матери одним своим существованием.
  Но... Саки умер, и мать пришла в себя настолько, насколько могла при своём нестабильном психическом состоянии. По крайней мере, отец не собирался её бросать, и в Англии женщине стало намного лучше, поэтому они не собирались возвращаться в Японию, в своё прошлое.
  Возможно, Мураки ускакивало то, что других детей у матери не было, да они и не планировали - врачи очень не рекомендовали, да и возраст всё-таки приближался к пожилому.
  Брата он на самом деле ненавидел и даже не огорчился его смерти, хотя и не обрадовался. Возникло ощущение безболезненного избавления от препятствия.
  Сейчас же совсем не возникало желания придумывать сладостные планы мести и попытаться вообще что-либо сделать.
  Мураки проанализировал себя и осознал, что дело совсем не в том, что ему понравилось - он мог допустить, что возбудить любого мужчину довольно легко - физически. Нет, всё было другим, и Мураки безумно раздражался, так как не мог постичь этого чувства, чтобы зафиксировать его, нацепить ярлык, а ещё лучше - провести вскрытие уже умершего переживания.
  "Чушь какая-то", - он покачал головой и криво усмехнулся. "Может быть, просто забыть про то, что случилось? Я жив, практически полностью невредим, даже кончил в процессе. Сплошные плюсы", - цинично подумал он, зевая.
  Сонливость отличным образом заморозила его ощущения, заставив больше всего на свете желать заснуть. А для этого требовалось вернуться домой... когда закончится смена.
  Глянув на часы, Кадзутака убедился, что может уже собираться. Конечно, он должен был, по идее, совершить последний обход, но на это у него уже не было сил.
  Утренняя свежесть заставила немного придти в себя, но всё же он бесконечно зевал, пока добирался до своей машины, а затем ехал по тихим в пять утра улочкам, а потом почти механически поставил машину перед своим домом.
  Открыв дверь, он зашёл внутрь, переоделся в домашний халат и тапочки, а затем отправился в спальню, где и обнаружил спящего Минасе.
  Мураки залюбовался юношей, усаживаясь на край кровати и снимая халат. Ему не хотелось надевать пижаму, сил на это совершенно не было, к тому же, Минасе тоже спал без одежды.
  Неожиданно остро пришла мысль, что Минасе очень похож на его недавнего насильника, особенно, когда спит, и не видно цвета глаз.
  Задрожав, Мураки неожиданно ощутил возбуждение, когда вспомнил красавца Асато, его совершенное тело, которое он сумел отлично рассмотреть, когда тот раздевался.
  Он откинул одеяло и полюбовался красивым изгибом спины и округлыми ягодицами любовника. Ему так хотелось взять его, утвердить свои права, вновь ощутить себя главным, оказаться сверху... Но усталость вновь накатила океанским шквалом.
  Вздохнув, блондин улёгся в постель, накрыл одеялом их обоих и буквально сразу провалился в чёрный сон, где не было место сновидениям, только восстановление здоровья и сил.
  
  ***
  
  - Почему ты меня не разбудил, когда вернулся? - спросил Минасе, пододвигая к себе чашку кофе и глядя на бледного со сне, кажущегося измождённым любовника. - Ты плохо себя чувствуешь? - заботливо, но осторожно спросил юноша. Он всё ещё слишком плохо знал своего мужчину, поэтому часто боялся сказать что-то не то, совершить ошибку, разрушить их такие хрупкие отношения.
  - Было слишком рано, - слабо улыбнулся Мураки, отпивая кофе. - Что, я так паршиво выгляжу? - мужчина поморщился.
  - М-м-м, не так уж, ты просто физически не способен выглядеть слишком уж паршиво, - отозвался Минасе. - Просто ты кажешься усталым.
  - Я же всю ночь не спал, конечно, я устал, - пожал плечами Мураки. - И работал ещё. Не волнуйся, я привык. Да и дежурю только раз в неделю. А тебе не было одиноко без меня?
  - Было, - кивнул юноша. - Да и эти дурацкие сны, - он содрогнулся.
  - Что-то страшное приснилось? - понимающе заметил Мураки, пододвигая стул ближе к его стулу.
  - Пентаграмма, - безжизненным голосом, явно скрывая свои эмоции, ответил Минасе. - Человеческие жертвы. Убитые чёрные кошки. Ходячие мертвецы. Секс с гермафродитами. Ты знаешь, я буквально на днях полностью осознал, почему решил расстаться с Имари... Тебе неприятно, что я о ней вспомнил? Я могу не говорить.
  - Я не собираюсь ревновать тебя к прошлому, - заговорил Кадзутака, пристально глядя на него с нежной заботой. - Я хочу, чтобы тебе было со мной хорошо.
  - Мне хорошо, - светло улыбнулся юноша. - Мне кажется, что я... влюбился в тебя. Точнее, не так - люблю. Тебя. Прости, наверное, я слишком рано заговорил об этом, - он покраснел, опустив взгляд. - Я ни в коем случае не хочу тобой манипулировать, навязываться либо давить на тебя. Я понимаю, что ты до своих двадцати пяти лет жил один, у тебя никого не было... Тебе было хорошо самому. А тут я свалился, как снег на голову.
  - Я пока не готов ответить на твои чувства, - немного помолчав, ответил Мураки. Взгляда он не отвел, его серые глаза стали более светлыми, прозрачными, и чёрные зрачки расширились от волнения. - Я действительно волк-одиночка по своей натуре. Знаешь, я даже ни с кем не спал до тебя, - Мураки криво усмехнулся. - И уж точно не потому, что у меня не было предложений... от мужчин, и от женщин. - Просто для меня секс, как и другие виды отношений - это либо очень серьёзно, либо никак. Поэтому, у нас с тобой всё серьёзно.
  - Мне этого хватит, - ответил Минасе. Он протянул руку и на миг сжал его ладонь, а затем вновь обхватил свою чашку.
  - И что же тебе снилось? - Кадзутака ненавязчиво перевёл тему. Минасе сам был рад этому, поэтому ответил довольно охотно, хотя сама тема была ему более чем просто неприятной.
  - Мне снилось, что Имари ищет меня. И хочет отомстить. За то, что я её бросил. А Китами, которая до сих пор находится в её подсознании, грозилась убить меня за мою помощью в её усмирении. Знаешь, кажется, я действительно осознал, почему бросил её.
  - Озвучишь? - мягко поинтересовался доктор. - Если хочешь, конечно.
  - Не то, чтобы так уж сильно хочу, - Минасе вздохнул. - Общаясь с ней, я вдруг осознал, что этот кошмар никогда не завершится. Можешь называть это предчувствием, но я откуда-то знаю, что эти мерзкие обряды, убийства и прочие отвратительные вещи вновь начнут происходить. И Имари примет в этом самое деятельное участие. И дело не в том, что я боюсь за себя, я боюсь за неё, что я сам могу стать катализатором, что во мне вновь вспыхнет желание найти Чёрную Библию, вернуть её. Я спрятал книгу в том самом подвале, где и обнаружил, глупо, правда? Но я просто не мог больше держать её у себя, и я сильно сомневаюсь, что мне было удалось уничтожить эту жуткую книгу.
  - Понимаю. Магические книги - они такие, - кивнул доктор. - Как-то я попытался сжечь парочку подобных книгу из библиотеки дедушки, - продолжил он, в ответ на вопросительный взгляд любовника. - В камине дедушкиного дома. Как ты догадался сам, у меня ничего не получилось. Тогда я просто закрыл дверь того проклятого дома, ушёл, а затем ключ передал семейному нотариусу. И больше никогда туда не возвращался.
  - И ты не жалеешь, что не попробовал... воспользоваться? - осторожно поинтересовался Минасе, придвигаясь ещё ближе и глядя прямо в глаза доктора, который был настолько близко, что он ощущал его дыхание.
  - Нет, - резче, чем следовало, отозвался Мураки. - Я испугался, - чуть тише и спокойнее признался тот. - Не знаю, откуда у меня взялся этот страх, но он пронзил меня насквозь! Я словно бы на миг увидел своё возможное будущее, и понял, с такой же уверенностью, как если бы знал наверняка, что, если я только попытаюсь заняться магией, то всё у меня будет не просто плохо, а ужасно, жутко и отвратительно. Что я потеряю себя, свою душу. Стану монстром.
  Минасе содрогнулся, словно его ударило током.
  - Да, я понимаю, - прошептал он. - Со мной подобное едва не случилось. Ты совершенно правильно поступил! Ты очень сильный, - он погладил его по щеке, а затем убрал руку, продолжая смотреть на него с нежностью.
  - Я тогда хорошенько подумал, - продолжил Кадзутака, явно радуясь возможности выговориться. Впервые в жизни. - Прикинул, всё взвесил. И решил, что у меня и так очень даже неплохой старт - родители регулярно высылали деньги, пока я учился, опять же, кроме старого дома и библиотеки с ужасными книгами, я получил и деньги деда. И этого хватало с избытком на то, чтобы платить за учёбу в одном из лучших медицинских университетов Японии, практически ни в чём себе не отказывать, в том числе, в и покупке дорогих белоснежных костюмов, а их приходилось часто менять, из-за маркости цвета в основном, - усмехнулся мужчина. - Я всегда любил быть стильным, точнее, придумал свой собственный стиль и старался ему соответствовать. Я мог позволить себе любые деликатесы, чаи - я их почти коллекционировал - дорогой же кофе, самые лучшие сигареты. У меня был, как мне говорили, талант, хотя, опять же, я почему-то в последний момент передумал и не подал документы на хирурга. Решил стать обычным терапевтом, как мой отец. Дедушка был ещё жив тогда и сказал, что он во мне разочаровался. Впрочем, кроме меня у него других внуков не было, точнее, Саки он презирал, как незаконнорожденного, поэтому выбора у него не оставалось, и, в конце концов, он примирился с моим выбором. В общем, я решил, что мне нет надобности экспериментировать с такими опасными вещами. Даже если бы я и не нашёл работу в ближайшие годы, то мог бы очень долго бездельничать и вести жизнь, как говорят, золотой молодёжи. А чем мне бы помогла магия? Вряд ли бы у меня вышло получить философский камень, - хмыкнул он. - А монстры вроде Франкенштейна мне не нужны. Куда я их девать-то буду? За собой на верёвочке водить? Конечно, иногда я думал о клонировании органов, сейчас как раз медицина развивается в этом направлении, думал и о других вещах, о могуществе, - Мураки застыл, глядя в пространство, его глаза словно остекленели. Затем он глянул на Минасе уже осмысленно, мягко улыбаясь. - Собственно, я решил, что меня моя спокойная жизнь вполне устраивает.
  - И опять же, я тебя понимаю, - энергично кивнул парень. - Я испробовал сладость вседозволенности, оргии с самыми красивыми девушками школы, которые в обычной жизни даже и не плюнули бы на меня. И осознал, что спокойствие мне дороже, а в постели мне вполне хватит и тебя одного, если ты не возражаешь.
  - Не возражаю, - Мураки легонько поцеловал его в висок. - Давай нормально позавтракаем, хорошо? А то кофе натощак - можно так и язву заработать. А потом в постель. Хочу наверстать пропущенную ночь, - его глаза весело заблестели.
  
  
  
  Глава 7
  
  
  ***
  
  Как ни странно, в компании Минасе Мураки действительно смог довольно быстро не то, чтобы забыть - такое и вправду не забывалось, тем более, настолько быстро - но хотя бы поминутно не вспоминать.
  Однако когда его толкнули на спину, заставив растянуться на кровати, а затем юноша навис над ним сверху, это заставило... понервничать.
  - Как ты думаешь, у нас вот так получится? - нерешительно спросил юноша.
  Мураки едва грубо не оттолкнул его, чтобы сбежать в соседнюю комнату, но мгновенная догадка заставила его замереть.
  Кадзутака с облегчением выдохнул, когда осознал, что Минасе просто желает попробовать оказаться сверху, будучи на самом деле снизу.
  Но лежать, ощущая ласки партнёра, было приятно, но тревожно. Мураки понимал, что каждую секунду ожидает попытку вторжения, и это превращало секс в затянувшееся испытание.
  Он просто улучшил момент, и подмял Минасе под себя.
  - Я хочу так! - упрямо заявил он с нажимом.
  Он помог юноше принять нужную позу, очутившись сзади.
  Привычное ощущение доминирование сделало соитие невыразимо прекрасным. Впрочем, с Минасе ему всегда было хорошо и легко.
  - Я сделал что-то не так? - юноша поднял голову, заглядывая в серые глаза. - Ты был напряжённым какое-то время.
  - Если честно, мне показалось, что ты хочешь меня трахнуть, - криво усмехнулся Мураки. - Признаюсь, что это меня не обрадовало. Теперь ты на меня обидишься или разозлишься, что я тебе не доверяю до конца?
  Он проницательно глянул на него.
  - Обещаю, что никогда не сделаю того, чего бы ты не пожелал, а если вдруг мне придёт в голову поэкспериментировать, обещаю сначала спросить твоё мнение по данному вопросу, - Минасе погладил его по плечу. - И, нет, я не обижаюсь. Я понимаю, что ты предпочитаешь быть сверху, и согласен исполнять роль ведомого. Мне это нравится, - щёки юноши заалели. - Я тебя понимаю, после того, как я рассказал тебе о своих "подвигах", ты невольно воспринимаешь меня, как потенциального насильника.
  Он вздохнул.
  - Дело не в тебе, - быстро ответил Кадзутака. - Неужели ты думаешь, что я могу испугаться тебя? Если даже те девчонки тебя не боялись... Без обид. Меня бы хватило на то, чтобы сломать тебе челюсть. Или нос.
  Мужчина немного кровожадно усмехнулся.
  - Я могу постоять за себя, Минасе.
  - Да, я верю, - юноша потёрся о его плечо щекой. - И мне нравится покоряться тебе. Даже больше, чем покорять тех несчастных девушек.
  - Не думаю, чтобы им было так плохо с тобой, - пожал плечами мужчина.
  - Главное, что мне хорошо с тобой, - Минасе счастливо вздохнул, прижимаясь к нему. Почему-то в данный момент ему показалось, что Мураки вот-вот растает в его руках, словно фигура изо льда. И ему отчаянно не хотелось выпускать его из рук.
  
  Выходные прошли достаточно хорошо, чтобы Мураки смог отчасти взять себя в руки.
  Тем более, когда он собирался на работу в клинику, то был уверен на все сто процентов, что Асато ушёл, сбежал, испарился. Хотя бы из чувства самосохранения. Естественно, Кадзутака считал постыдным идти в полицию и рассказывать про насилие, а затем предъявлять своё обнажённое тело в качестве доказательств.
  Но... Цузуки Асато ведь не мог этого знать?
  Поэтому, когда доктор уже оказался в своём кабинете, переоделся, надел халат поверх лёгкого светлого костюма и отправился вместе с непрерывно улыбающейся Айей на обход, то был уверен, что палата Асато окажется либо пустой, либо туда уже подселят другого больного, но... Когда он открыл дверь и вошёл первым - не без внутренней дрожи - то увидел, что Асато стоит возле кровати. Напряжённая поза показывала, что он ожидает его прихода, и явно приготовился к любой реакции.
  Мураки открыл было рот - и вновь закрыл его.
  Он не знал, что ему говорить. Но устраивать скандал было совершенно не в его стиле. По крайней мере, в этом случае точно.
  К тому же, он должен был осмотреть Асато, и доктор, сцепив зубы, шагнул к нему.
  Прикасаться к этому слишком красивому, идеальному телу было мучительной, сладострастной пыткой, особенно, когда Асато обнажил торс.
  Великолепная, естественная мускулатура, совершенно не напоминающая тушки, изуродованные стероидами. Чуть смугловатая кожа, невероятно нежная на ощупь. То, как Цузуки шагнул к нему, задышав тяжелее, и прекрасные глаза, в которых вспыхнула страсть. Всё это сводило с ума.
  - Ой, мне Тоши звонит, - Ая вдруг помахала мобильным, привлекая внимания. - Я тебе ещё нужна?
  - Нет, можешь идти, - он сам слышал напряжение в своём голосе, но девушка ничего не заметила, кивнула, и с весёлой улыбкой выпорхнула из палаты, закрыв дверь.
  Несколько мгновений они стояли неподвижно, не говоря ни слова. Пока, наконец, Асато не двинулся к нему, зажав у стены.
  Доктор ощутил, как твердеет член любовника, прижатый к его члену. Который тоже отзывался, вставая.
  - Почему ты не ушёл? - спросил Мураки срывающимся голосом.
  - Не хочу говорить... сейчас, - Асато схватил его и повлёк к постели. - Хочу тебя.
  Собственнические нотки, прозвучавшие в этих словах, немного напугали Мураки и потрясли его. В общем-то, никто до этого дня никогда так отчаянно не желал его. Конечно, он отгородился ото всех в своё время и умел избавляться от ненужного ему внимания, если желал. Но никто не хотел его настолько, чтобы сломить и рушить барьеры, которые он сам выстроил в себе. Разве что Минасе... но тут был совершенно другой случай, когда Мураки сам решился впустить юношу в свою жизнь.
  Пока он витал в своих мыслях, Асато уже успел повалить его на кровать, сорвать халат и расстегнуть штаны. И его, и свои.
  На этот раз Цузуки подготовился и подготовил какую-то смазку, по крайней мере, когда через пару секунд последовало вторжение, Кадзутака не ощутил сильной боли.
  Никаких предварительных ласк, они даже не разделись до конца, но наслаждение было сильным и до безумия острым. Мураки кончил от одних только толчков, даже не прикасаясь к своему члену.
  Но его любовник и не думал останавливаться даже после оргазма. Он не вышел из него, а некоторое время легонько покусывал его шею сзади, а затем вновь начал двигаться, когда его член почти сразу же вновь встал.
  Кадзутака почти потерял сознание, когда его трахнули в четвёртый раз.
  - Прости, - услышал он огорчённый, полный душевной боли голос. - Я не хотел причинять тебе боль.
  Тёмное беспамятство всё-таки накатило на него, и Кадзутака провалился в бесформенные чёрные сны. На миг или на более длительное время - он не знал. В чувство его привело ощущение влажного полотенца на теле.
  Придя в себя, молодой мужчина обнаружил, что лежит на постели, полностью обнажённый, а его разгорячённое от секса тело аккуратно обтирают.
  Асато был полуобнажён, но брюки уже успел застегнуть. Капельки пота на загорелой груди на миг зачаровали доктора. Или это была вода? Ведь Цузуки явно сразу же кинулся в ванную, чтобы попытаться привести доктора в себя хотя бы таким способом.
  - Прости меня, - Цузуки стал на колени перед кроватью, жалобно глядя на него.
  Доктор ещё раз отметил, что глаза у него действительно прекрасные. Да и сам он похож на божество, спустившееся с небес ради страсти к смертному. Тогда, конечно, это должен был быть греческий Аполлон.
  - Не смотри на меня так, словно я через секунду помру, - хмыкнул Мураки. Асато, к его удивлению, на эту безобидную шутку ответил сдавленным стоном и побледнел настолько сильно, что даже губы его побелели. На миг Кадзутака подумал, что, если ему самому придётся приводить в чувство Асато, то это будет уже чересчур. Конечно, он бы выбрал нашатырь, а ещё лучше - электрошок.
  - Мураки! - воскликнул Цузуки, неожиданно сжав его в сильных объятиях, едва не придушив и не переломав парочку рёбер. - Никогда не говори так! Я не хочу, чтобы ты умер.
  - Я, в общем-то, тоже, - Мураки нахмурился, подумав о том, что их диалог, и то, что случилось уже два раза, явно ненормально.
  - Если бы я смог пересилить себя и оставить тебя в покое, я бы это сделал, клянусь! - По мнению Мураки, Асато действительно был психом. Да ещё и зацикленным на его скромной персоне.
  - И что, по-твоему, я должен ответить на твоё признание?! - раздражённо отозвался доктор. - Мол, ничего страшного, приходи и трахай меня в любое время?
  Асато опустил голову, словно пристыженный ребёнок. В этот миг Мураки не мог не отметить его инфантильность. И всё же, даже в таком поведении крылось нечто удивительно трогательное, располагающее к себе, даже покоряющее. Хотелось обнять его, защитить, отдать всё, что имеешь. Причём, совершенно бесплатно.
  Мураки, словно завороженный склонённой головой парня, протянул руку и погладил непослушные каштановые пряди. Затем опустил ладонь и приподнял кончиками пальцев его подбородок, чтобы заглянуть в полные страдания, вины, наполненные страстью глаза.
  - Зачем тебе я? - поймав его взгляд, спросил Мураки. - Ты настолько красив, что сможешь заполучить любого... и любую. Тебе, наверное, лет девятнадцать-двадцать? Ты ещё и моложе меня на пять лет.
  Он криво, вымученно усмехнулся.
  - Да тебе даже заплатят за твою красоту, и даже много, если пожелаешь.
  Асато улыбнулся немного лукаво.
  - Я знаю.
  Он склонился и поцеловал его в губы.
  - А я тебе нравлюсь? - оторвавшись, поинтересовался красавец.
  Мураки испытал ощущение иррациональности происходящего, ощущая себя словно во сне. Наверное, поэтому и ответил честно.
  - Да.
  
  
  
  Глава 8
  
  
  ***
  
  Доктор давно не ощущал себя настолько скверно. Возможно, тогда, когда узнал о смерти своего сводного брата, и последующего за ней отъезда родителей за границу. Тогда тоже множество разных чувств кипело в нём, переполняя. Он тогда был рад, и почти ненавидел себя за озлобленное счастье. Радовался он и тому, что его оставляют одного, позволяя стать самостоятельным - и опасался своей свободы, боясь, что не справится, натолкнётся на одно из непреодолимых жизненных препятствий, которое не сможет одолеть.
  Механически продолжая работать в кабинете, куда спешно отправился, как только пришёл в себя, оставив Асато одного - впрочем, тому, судя по всему, тоже не помешало побыть одному - он размышлял.
  Мураки пришёл к выводу, вглядываясь в уже вечеряющее небо за стеклом, что, не будь у него романа с Минасе, то эти странные отношения с Асато были бы не настолько болезненными, а сейчас его буквально раздирало на части. На две части. И доктор понятия не имел, равные они или же нет. И кто из двух мужчин привлекал его больше.
  Сердце колотилось, оказавшись перед слишком сильной нагрузкой, душа молчала, не в силах ничего посоветовать. Оставалось только ждать, пока события сами собой не разовьются, будучи лишь наблюдателем за чужим кукольным театром.
  
  Впрочем, рабочих обязанностей это не отменяло.
  Мужчина с вздохом отправился навестить одну из своих пациенток, которая регулярно поправляла здоровье в различных санаториях всего мира, так как её муж был очень богат, а она не знала, чем заняться дома. Несмотря на то, что женщине было почти сорок, а детей у супругов не было, муж любил её просто до безумия и баловал.
  Прямо возле палаты Алисы Кроули Мураки увидел мужа женщины, который кинул на него взгляд, выражающий откровенную неприязнь.
  Мураки вспомнил, что знал о муже одной из пациенток их клиники: европеец Гарольд Кроули переехал в Японию лет десять назад и продолжал зарабатывать деньги, контролируя свои европейские фирмы на расстоянии. В Японии же он так и не смог найти нужных контактов, за что почти ненавидел эту страну и оставался здесь только потому, что жене очень нравилась эта страна, особенно Киото.
  Кадзутака отметил, что мужчина едва ему кивнул, сразу же сев возле постели жены на удобное кресло и сделав вид, что доктор - такая же часть интерьера, как, допустим, занавески. Кадзутаку это не обескуражило, он быстро провёл осмотр женщины, проверил её анализы, вписанные в специальный листок, который медсестра оставляла возле изголовья в кожаной папке, стараясь лишний раз даже не смотреть на Гарольда, чтобы не нервировать сильного, словно медведь, по крайней мере, на вид, мужчину со звериным же выражением лица.
  - Мураки, я очень рада, что вы ко мне зашли, - красивая женщина с длинными чёрными волосами кокетливо улыбнулась ему.
  Доктору показалось забавным, что она так же делала вид, что не замечает мужа, как её муж игнорировал его скромную особу. - Как у вас дела?
  - Это я должен спрашивать, как ваши дела и здоровье, - он мило улыбнулся. Откуда-то Мураки знал, что при попытках изобразить дружелюбие его глаза становились ледяными, словно зимние окна, покрытие инеем. И это производило неизгладимое впечатление на окружающих. Вот и миссис Кроули на миг заткнулась, едва не поперхнувшись воздухом. На какой-то миг она испытала почти животный страх. Словно была маленькой мышкой, которую почти догнала сова. Она сглотнула, но затем вновь с обожанием уставилась на этого притягательного мужчину, подумав о том, что им нельзя не восхищаться.
  - Вы сегодня прекрасно выглядите, - женщина чуть склонила голову, лукаво улыбаясь. Мураки хмыкнул.
  - И вы снова украли мою реплику.
  Покачав головой, он внезапно ощутил, как ему надоело, что на него постоянно все поголовно вешались, и не просто ведь ради секса, а "для влюбиться". И затем старались ходить за ним попятам и доставать своей любовью, словно он был виноват в настигшем их безумии.
  Всего несколько реплик - и он уже смог покинуть палату, сделав всё, что от него, как от обычного терапевта требовалось. Правда, было неприятно, что мужчина присутствовал на осмотре его супруги, причём с видом Отелло, вот-вот собирающегося задушить, но не Дездемону, а её воображаемого любовника.
  Чужие страсти его тоже раздражали. Возникало ощущение, что он сидит возле раскалённой топки на металлоплавильном заводе, и вынужден задыхаться от жара и плавиться в пламени, которое для него самого не только бесполезно, но и губительно.
  
  ... Этим вечером Минасе решил встретить Мураки после смены, так как ему не слишком нравилось, что тот так поздно возвращается домой. Иногда поздно, иногда уже под утро, то есть, вроде бы рано, но всё равно слишком.
  Юноша и сам не знал, когда их отношения дошли до такого... и ему это нравилось. Практически впервые в жизни у него возникло ощущение, что всё в его жизни гармонично и правильно. Можно расслабиться, забыть кошмарное прошлое и то, насколько трусливо он поступил, когда бросил Имари. Да, он её спасал, и, наверное, в итоге это ему надоело. Что-то надломилось в его душе, когда счастье от взгляда на любимую девушку перешло в страх и почти отвращение. О, да, он узнал взгляд Китами, которая всё-таки завладела телом Имари. А он, что он мог сделать?
  Пойти в полицию и пожаловаться, что, дескать, умершая при странных обстоятельствах школьная учительница оказалась ведьмой и вселилась в тело его любимой? Точнее, бывшей любимой. Он действительно уже ничем не мог ей помочь. И боль отдавалась в сердце, когда он понимал, что отчасти сам виноват в том, что случилось с Имари.
  Несмотря на то, что со временем он осознал, что Китами и так "положила глаз" на Имари, и не он их свёл друг с другом, но то, что он тогда завладел "Чёрной библией" и совершал все эти гнусности могло, по его мнению, "притянуть ведьму".
  Вечер уже посеребрил деревья и заасфальтированные дороги лунным светом, когда он вышел из автобуса и направился к видневшейся вдалеке клинике. Несмотря на то, что Мураки хотел купить ему автомобиль, Минасе категорически отказался, так как его бросало в дрожь при одной мысли сесть за руль. Он считал, что настолько плохо себя контролирует, что любое внешнее воздействие может привести к тому, что он опять потеряет над собой контроль, а на дороге это могло бы привести к ужасной аварии.
  
  Взглянув в сторону, Минасе застыл, затем зажмурился и вновь открыл глаза - чтобы убедиться к своему ужасу, что Имари, стоявшая под сенью каштана, не была его видением либо обманчивой фигурой, сотканной из теней, лунного света и его больного воображения.
  Она была до ужаса настоящей, такой, какой он её запомнил в тот вечер, когда девушка решила сыграть главную роль в их отношениях и поиметь его в прямом смысле.
  Минасе, словно завороженный, подошёл ближе. И взглянул в её зелёные глаза, чтобы понять, кто же сейчас перед ним. И выдохнул с невероятным облегчением - это всё-таки была Имари.
  - Привет. А у нас снова чуть апокалипсис не случился, - почти будничным тоном заявила она. - И очередной раз из меня изгнали Китами.
  - Я... как бы рад, - он неловко пожал плечами.
  На самом деле он совершенно не знал, о чём с ней говорить. Да и ужасные происшествия он настолько активно старался изгнать из своей жизни, что очередные подробности кошмара, который вновь произошёл - как он догадывался - в их многострадальной, хоть и давно уже законченной ими школе - его не интересовали. Точнее, он до ужаса боялся их услышать.
  - Теперь ты свободна, да? - он стал рядом, удивляясь, что, при расцвётшей красоте девушка ему почти совершенно не интересна, не то, что раньше. Впрочем, он достаточно долго не замечал её красоты, пока не стало слишком поздно на самом деле начинать какие-либо отношения.
  - Не знаю, - Имари тяжело вздохнула. - Китами не погибла, и очень жаль. Один влюблённый в неё идиот её вытащил. Хотя она и покинула моё тело, но постоянно пытается со мной общаться через мой ноутбук. А мне работать всё-таки надо. Девушка явно старалась говорить беспечно, но получилось плохо, почти с надрывом.
  - Прости, мне так...
  - Да заткнись ты уже! - грубовато ответила она, яростно уставившись на него и тряхнув волосами. - Так уж произошло. И ничего уже не изменишь. Я вот зачем пришла, - она заглянула в его глаза. - Предупредить. Ты должен покинуть Японию. К тому же, ваша семья всё равно европейцы, как и моя, - она пожала плечами. - Что ни говори, а истинные узкоглазые нас не любят. Хотя бы за то, что у нас часто встречаются большие глаза, - она криво усмехнулась.
  - Почему я должен покидать страну? - он ощутил холод на спине. И боль, словно сердце превратилось в фарфоровую чашку, которую кто-то вырвал у него из рук и с размаху швырнул об стенку.
  - Она ненавидит тебя, - серьёзно заговорила Имари. - Ты знаешь, за что. Мы едва не убили её. Конечно, мы защищались, и в итоге погибло только её предыдущее тело, подаренное ей адом, но... И она хотела отправить в ад меня! - девушка яростно топнула ножкой, а её глаза блеснули изумрудным светом. - Можно подумать, там все дураки сидят, и никто из чертей, демонов или кто там живёт, не отличит одну душу от другой. Я не праведница, конечно, и мне правда нравится секс, особенно анальный, но я и не ведьма. Я сейчас занимаюсь магией, защитной, а не чёрной. Твоя бывшая любовница даёт мне уроки, - глаза Имари на миг блеснули бешенством. - Как ни странно, из неё получилась отличная монашка. И она стала очень сильной. Кстати, это она и ещё мой начальник спасли нас от верной гибели, когда в мире едва не появилась истинная "Чёрная библия", которая куда страшнее той, что была у тебя. Мы не виделись всего несколько лет, а уже столько всего произошло, - девушка вновь тряхнула волосами, пытаясь улыбнуться. Так светло, как это умела только она, когда была собой - и только собой. - Так вот, ты должен уехать, и это не мой каприз. Если Китами вновь завладеет моим телом, она тебя убьёт, я знаю. Всё-таки ты два раза уже побеждал её. И два раза меня освобождал, пусть второй раз с этой мерзкой монашкой-учительницей, - она скривилась. А за пределами Японии её силы не действуют, уж я-то знаю. Но я уехать не могу, мне нужно окончательно увериться, что душа Китами оказалась в аду. А сейчас она сопротивляется, пытаясь задержаться в этом мире. Такаширо помогает мне, как я уже говорила. Собственно, она всегда помогла мне... нам. Конечно, из-за чувства вины, всё-таки она тоже участвовала в ведьминых ритуалах и чудом избежала гибели, когда не пришла в тот вечер в школьный подвал, где планировалось жертвоприношение Китами. После которого, что самое забавное, именно жертва и выжила. Только она. Ну, и Такаширо, ибо не пришла.
  Имари проникновенно глянула на него.
  - Я знаю, мне ты не поверишь, позвони Такаширо. Хоть она и монашка, мобильный у неё имеется. И, подозреваю, что ты его помнишь.
  - Как я могу уехать?! Я сейчас встречаюсь... с мужчиной, - покраснев, признался Минасе. - И я люблю его.
  - Тем более! - яростно воскликнула она. - Вспомни, как Китами использовала меня, чтобы заставить тебя страдать?! Да, конечно, ей в первую очередь нужно было моё тело, чтобы в меня вселиться, но и помучить тебя ей тоже хотелось. Ты понимаешь, что она может в любой момент вновь стать опасной? Вселиться если не в меня, то в другую девушку? И у нас тут ещё ведьма появилась, куда ужасней Китами. Подозреваю, что она-то точно убивала. Боюсь, они могут скооперироваться. Конечно, после неудачного призвания истинной "Чёрной библии" она перепугалась, но рано или поздно ведьминская сущность вновь в ней может проснуться. И я не хочу, чтобы ты пострадал. Я... я люблю тебя, Минасе. Несмотря ни на что. И, если ты любишь этого мужчину, с которым живёшь, ты бросишь его - и немедленно! Ты ведь не хочешь, чтобы его принесли в жертву? А если Китами всё-таки отправит его душу в ад, как она хотела сделать со мной? Как ты сможешь жить после этого?
  
  
  
  
  Глава 9
  
  
  ***
  
  В эту ночь, Минасе знал это точно, Мураки домой не вернётся. Ему позвонила Ая и дружеским тоном сообщила, как обычно, немного подтрунивая, что доктор очень занят, так как ему пришлось подменять внезапно заболевшего коллегу, к тому же, он всё равно на дежурстве, и начальство посчитало, что задержаться на несколько часов для Мураки не проблема.
  "Он не может позвонить, у него над головой стоят и наблюдают, как он заполняет бланки", - виновато проговорила невеста его троюродного брата. "Успел только попросить меня тебе позвонить".
  Ощущая укол вины, Минасе написал несколько строчек прощального письма.
  Слова Имари звучали у него в голове, да и последующий разговор с Такаширо не прибавил оптимизма. Получается, что Имари не врала, и они все ходят по тонкому, весеннему льду, лишь чудом пока не очутившись на дне ледяного озера.
  И, что было для него самым ужасным, он подвергал риску любимого человека!
  Сглотнув, он кинулся собирать свои вещи, стараясь двигаться с лихорадочной поспешностью, чтобы не поддаться искушению остаться, вновь забыться в тёплых и ласковых объятиях Кадзутаки.
  Он не имел права позволять себе влюбляться. Ведь в любой момент за ним могла придти ведьма, чтобы уничтожить его жизнь, разрушить её, убить его и того человека, которого он полюбил.
  Минасе быстро собрался, впрочем, он взял с собой только рюкзак с минимальным запасом сменной одежды, а также собственную кредитную карточку и пачку наличности из их теперь общего с Мураки сейфа.
  В этот момент он испытал ещё больший укол стыда - сколько бы Кадзутака не твердил, что его деньги - это их общие запасы, Минасе ощущал себя так, словно ограбил любимого. Хотя, конечно, забрал только где-то четверть имеющейся суммы. Конечно, он знал, что у Мураки на банковском счету куда больше денег, чем в сейфе. Если бы деньги в сейфе оказались единственными сбережениями доктора, то, конечно же, он не дотронулся бы до них.
  Добавив в прощальное письмо тот факт, что он взял немного денег, Минасе ещё раз извинился в записке. Дописал: "Люблю", ощутив, как по щекам текут слёзы.
  Резко вытерев их, он вышел из дому, аккуратно закрыв дверь, а ключ спрятав, положив его возле цветочной клумбы, стоявшей возле крыльца. Именно так Мураки оставлял ему ключь, так как помнил, что Минасе регулярно забывал его, а дверь захлопывалась автоматически.
  Грустно улыбаясь этим милым бытовым воспоминаниям, Минасе быстрым шагом направился к автобусной остановке. Больше всего ему хотелось броситься под первый же попавшийся транспорт.
  ... Асато с самого утра ощущал беспокойство, нарастающее с каждым часом. Временами его настолько трясло, что он несколько раз посадил портил важные документы, и был вынужден заново их составлять. И вновь приходилось бегать за гушошинами, которые из вредности долго заставляли себя уговаривать, перед тем, как всё же соизволить в очередной раз поставить нужные печати. Впрочем, Цузуки знал к ним подход - две говорящие утки в беретиках и жакетиках обожали сладкое ещё больше, чем он сам. И куском торта либо горстью шоколадных конфет у них можно было выманить почти всё, что угодно.
  Хотя в этот день ему нестерпимо хотелось удушить их, свернуть им шеи, так как нечто страшное происходило буквально рядом, что подсказывало ему сердце.
  Нечто непоправимое.
  
  ... Минасе вышел на конечной остановке. Теперь оставалось пройти через прекрасно освещённый даже ночью парк, чтобы очутиться возле аэропорта. Точнее, до самого аэропорта требовалось либо шагать около часа, либо ловить такси.
  Неожиданно юноша заметил мальчика, который кинулся к нему и прижался, обвив тонкими руками его талию.
  Минасе от неожиданности застыл, а затем отстранился, подумав, что стал жертвой либо нищего, который сейчас будет клянчить деньги, либо сумасшедшего.
  Паренёк лет тринадцати явно был напуган: большие зелёные глаза казались огромными на бледном до синевы лице, а русые волосы растрёпанными. Невольно Минасе ощутил симпатию, так как юноша тоже оказался европейцем, по крайней мере, у японцев Минасе большие зелёные глаза никогда не замечал.
  А ещё мальчик был в рваных на коленках джинсах, джинсовой же курточке поверх рубашке, и в старых кедах.
  Минасе хотел отвести мальчишку домой, но тот упёрся и отказался сообщать свой адрес.
  - Они меня убьют, - неожиданно заговорил тот почти сорванным, хрипловатым голосом. - Я сбежал. Они держали меня в подвале, боялись. Я могу мысли читать, - мальчик исподлобья глянул на него, ожидая насмешки и заранее готовясь воинственно защищать свою точку зрения.
  - Понятно, - Минасе поверил, неожиданно и сразу. Естественно, если б он сам не столкнулся с магией в своей жизни, то, скорее всего, действительно бы подумал, что ребёнок врёт. К тому же, когда тот взял его за руку и озвучил всё, что успел прочесть, Минасе покраснел и вырвал руку из тонких пальцев. Впрочем, паренёк почему-то не испугался и не спешил осуждать его.
  И, к тому же, мальчик выглядел по-настоящему испуганным и до крайности напряженным, будто действительно защищал свою жизнь. Но боялся он явно не его.
  - Пожалуйста, позволь мне пойти с тобой, - взмолился мальчик, который назвался Куросаки Хисока. - Я буду делать всё, что ты скажешь.
  - Послушай, у меня есть деньги, я могу дать тебе половину, - прикинул Минасе. - Остальных мне хватит.
  - И что я буду с ними делать? - ядовито поинтересовался тот. - Я же ребёнок, не заметил, что ли?! Меня сразу же отправят домой или убьёт кто-нибудь, если я буду ходить без сопровождения взрослого! Какой-нибудь садист или маньяк прикончит меня. Хисоку передёрнуло, а в глазах зажёгся настоящий ужас. - Лучше я тогда с моста какого-нибудь спрыгну или с крыши, - решительно добавил он. - Мне некуда идти.
  - Я бы взял тебя с собой, - осторожно заметил Минасе. - Но у тебя же нет никаких документов.
  - Есть! - обрадовался Хисока. - Я взял с собой, когда убегал.
  Минасе вздохнул. Ему не оставалось выбора. Невольно он разозлися на этого мальчишку, который так искусно подвёл его к этому предложению. Ведь не мог же он на самом деле оставлять беспомощного ребёнка одного ночью в парке. К тому же, тот доказал, что является эмпатом, и кратко пересказал историю своей жизни, которая у любого нормального человека вызывала бы сочувствие. Конечно, будь Минасе бесчувственным эгоистом, то в лучшем случае просто ушёл бы, а в худшем действительно отволок мальчишку за ухо в полицию.
  Невольно решив, что, спасая невинную душу, он отчасти искупает свой грех перед Мураки... и перед Имари, Минасе принял решение забрать мальчишку с собой. Конечно, если начнутся ненужные вопросы, и ребёнка не выпустят с ним из страны, тогда другое дело. В этом случае его совесть будет спокойной. Почти.
  Но всё оказалось проще, чем Минасе боялся. То ли Хисока действительно умел кое-что другое, кроме чтения мыслей, то ли наконец-то ему повезло - впервые за этот день - но им без лишних вопросов продали билеты, и вскоре они сидели в салоне самолёта, летевшего в Великобританию. Минасе отлично знал английский, Хисока, к его удивлению, тоже неплохо. Минасе рассчитывал найти работу, либо, в крайнем случае вновь надавить на родителей и сестру и выпросить у них ещё денег - те никогда не могли ему отказать. Про Хисоку он решил молчать, собираясь после окончания полёта позвонить им.
  Он глянул на мальчика, которого сморил сон, но тот продолжал крепко сжимать его руку, даже во сне не разжимая железную хватку, словно боясь потеряться. На хорошеньком личике застыла обречённость и страх.
  Испытав жалость, Минасе свободной рукой дотронулся до чистого детского лба и поправил чёлку, упавшую на глаза.
  
  
  
  
  Глава 10
  
  
  ***
  
  Беспокойство нарастало, так что даже ночь, которую Асато был вынужден провести прямо на рабочем месте, так как та куча документов, которые он не доделал, почему-то не желала уменьшаться, а к утру уже требовалось их доделать в любом случае, стала для него пыткой.
  Часы превращались в вечность одним движением короткой стрелки, словно нож, медленно врезающийся в кожу запястья.
  С трудом сумев сосредоточиться на работе, Цузуки сам себе пообещал, что утром вернётся в клинику, и не важно, что его отпуск уже завершился. Всё равно срочной работы пока не было, а "текучка" вроде тех же документов вполне могла быть отложена.
  Не успело небо окраситься в бледные цвета рассвета, как Асато, сложив трясущимися руками все документы в папку и отложив их на край стола, зная, что утром их заберёт гушошин и доставит в нужное место канцелярии, шинигами тот час же телепортировался поближе к клинике.
  Быстро зашагав к выходу, невольно ускоряя шаг, с всё нарастающим беспокойством, переходящим в панику, мужчина зашёл внутрь. Обычная больничная тишина, перемежаемая больничными же звуками, словно удалёнными на далёкие расстояния, показалась ему зловещей, а не успокоила, как обычно.
  Ускорив шаг, он направился в свою палату, которая была за ним закреплена до окончания месяца.
  В конце коридора, возле большого окна, выходящего в сад, он увидел знакомую ему спутницу доктора. Ая сидела на подоконнике, как-то сжавшись, словно стараясь казаться меньше, и плакала, закрыв лицо ладонями. Её плечи сотрясались от всхлипов, которые прорывались наружу, как бы она не старалась подавить их.
  Сердце Асато камнем обрушилось вниз. Он постарался убедить себя, подбегая к девушке, что её слёзы могут быть чем-то личным. Парень обидел, бросил, уволили, что угодно, но интуиция подсказывала, что всё дело в докторе.
  - Ая, - он осторожно дотронулся до её хрупкого плеча. - Что-то случилось? Я могу чем-то помочь? - последняя фраза вырвалась машинально, наверное, из той, первой жизни, когда он был бесконечно наивен и старался всем помочь. Хотя, возможно, просто старался стать хорошим, чтобы забыть про своё кровавое прошлое и полудемоническую природу.
  - Нет, уже поздно! - она убрала руки и уставилась на него в страстном желании с кем-то поделиться накопившейся болью. По почти детскому личику струились слёзы, глаза опухли, губы дрожали. - Он умер на моих глазах и почти на руках. Я не смогла помочь, спасти. Девушка вновь зарыдала.
  Асато почти встряхнул её, он готов был бить её головой об стенку, чтобы она заговорила не загадками, дала ответ на мучивший его вопрос.
  - Кто умер, кто?! - почти кричал он ей на ухо, понимая, что со стороны кажется безумным. Но ему было плевать.
  - Мураки Кадзутака, доктор, мой друг, - она вновь заревела, уже на его плече, обняв его и почти повисая. Он помог ей слезть с подоконника, совершенно машинально, и аккуратно поставил возле стены, словно статую.
  - Как? - выдавил он из себя, ощущая, как пол стремительно приближается. Он осел на пол, словно куль муки, будто все кости мгновенно испарились. Полуобморок породил туман перед глазами, который так напоминал ему клубы дыма, словно погребальный костёр напомнил о себе. В его фантазиях, конечно. - Что случилось?
  Он понимал глупость, ненужность и неуместность своих вопросов. Он осознавал, что не оказался рядом с любимым, когда было нужно, не спас, пусть даже ценой своей жизни, не уберёг. И то страшное, что уже случилось, разбило ему сердце и сломало душу. Второй раз.
  - Дурацкая история! - в сердцах, с яростью, воскликнула Ая, сжимая кулачки. - Была у нас семейная пара, жена - вертихвостка, муж - больной на голову ревнивец. И этот ублюдок приревновал свою козу драную к Мураки! Хотя все у нас знают, и она тоже знала, что доктор не любит женщин. К тому же, она в любом случае старуха для него. И он подослал каких-то бандитов, которые застрелили Кадзутаку прямо возле выхода нашей клиники. Я была с ним, чудом не пострадала. Просто я отстала немного, так как серёжка упала на пол, и я её искала в полутьме. Когда же я услышала выстрелы, я кинулась туда, но уже было поздно. Они удирали, а доктор... неподвижно лежал и уже не дышал. Эта дрянь, Алиса Кроули, воспользовалась случаем, как я считаю, и застрелила своего мужа из его же оружия, когда он пришёл к ней в палату. Потом сообщила полиции, что он тоже хотел её убить, а она защищалась. Но вид у неё был довольный. Ей ведь всё его богатство досталось, а в тюрьму её не посадят. С такими то деньжищами точно не посадят!
  - Когда это случилось? - спросил Цузуки севшим голосом.
  - Ночью. Всё случилось... так быстро, - дрожащим голосом ответила Ая. - До сих пор надеюсь, что сплю и вижу кошмар. Да ещё и этот Минасе... звонила ему, звонила, попросила Тоши даже съездить к доктору и набить братику морду, но тот ответил, что Минасе... бросил Кадзу. В эту же ночь! - она истерически расхохоталась. - Тоши нашёл его письмо, которое Мураки никогда не прочтёт.
  - А где его... тело?
  Ая сразу поняла, о ком идёт речь, так что уточнять не пришлось.
  - Пока в морге. Так как близкие родственники Мураки за границей, а я не знаю их контактов - почему-то Кадзутака их вообще не хранил, предпочитал все телефоны заучивать наизусть, была у него такая мания, и сжигать письма - то хоронить его будем мы с Тоши.
  Машинально попрощавшись, Цузуки отправился к выходу. Здесь его больше ничего не держало.
  
  
  
  Глава 11
  
  
  
  ***
  
  Резкая, сильная боль - сердце словно разрывалось. Цузуки лежал пластом на кровати и бездумно смотрел потолок, но видел какие-то расплывающиеся образы, которые исчезали, не позволяя ему рассмотреть себя. Конечно, он видел и Мураки, вспоминая те моменты из двух жизней, в которые они сталкивались, встречались взглядами... и не только взглядами. Мимолётно ещё раз удивился тому, что доктор не посягнул на его тело в лаборатории, и за все эти две жизни Асато остался девственником - в первой жизни это произошло из-за его психологической травмы в детстве, да и просто как-то не сложилось ни с кем до конца. А во второй - он это чётко осознал в одно из мгновений отчаянья этого вечера, переходящего в тёмную, беззвёздную ночь - мрак его отчаянья и боли - он хотел, чтобы его первым мужчиной стал Мураки. И первым, и единственным.
  Впрочем, Цузуки не был достаточно силён в логике, чтобы точно определить, достаточно ли для лишения невинности кого-то трахнуть, либо ещё необходимо подставить задницу.
  На утро ему стало так плохо, что на работу пойти он даже не подумал, и даже не позвонил предупредить, хотя телефон стоял на прикроватной тумбочке.
  Всё казалось ему лишённым смысла, слабость и апатия охватили его. И только под утро он начал забываться тяжёлым сном под настойчивый звонок телефона - ему явно позвонили с работы после того, как он туда не явился в положенное время, опаздывая уже на несколько часов.
  
  Нежные поцелуи, ласки - даже сквозь сон Асато напрягся и пытался оттолкнуть того, кто его гладил и ласкал, но внезапно ощутил знакомый аромат кожи и волос - и успокоился. Рядом был Мураки, а значит, никто посторонний не пытался воспользоваться его бредовым состоянием.
  "Но Мураки ведь погиб, а, значит, я сошёл с ума окончательно или вижу сон", - подумал Цузуки, пытаясь дотянуться до призрачных, как он считал, объятий.
  Но его на миг сжали почти до боли, до хруста костей. Сильные губы впились в шею.
  - Что же ты опять с собой делаешь! - донеслось до него издалека, словно из другой вселенной. - Опять собираешь добить себя, самоубийца недоделанный?
  "Кадзутака ругается?!"
  Одна эта мысль заставила Асато медленно открыть глаза и всё-таки выбраться из чёрной бездны сна.
  Ещё один призрачный образ - рядом с ним на кровати лежал доктор, в штанах, полурасстёгнутой рубашке, без пиджака, взъерошенный, со встревоженным выражением лица.
  Доктор склонился над ним, увидев, что он открыл глаза, наклонился так близко, что Цузуки заметил, что глаз у доктора два, но оба с вертикальными зрачками, особенно выделяющихся на фоне посветлевших глаз. Цузуки уже знал, что у доктора глаза светлеют, когда он бесконечно злится. И ещё когда ощущает себя беспомощным.
  - Кадзу? - он всё ещё не мог, боялся поверить, что видит его перед собой. Протянул дрожащую руку и сжал его плечо, до боли - он увидел, как перекосилось лицо блондина, когда он изо всех сил стиснул его. Потянул мужчину на себя, прижимая к сердцу, ощущая биение своего и чужого сердец. - Ты мне снишься?
  - Ну уж нет! - доктор ещё раз поцеловал его в шею и прикусил, не так, чтобы причинить сильную боль, но чтобы доказать реальность происходящего. - Могу вылить на тебя графин с водой, благо, он рядом находится, если хочешь убедиться, что не спишь и не бредишь. Ты меня, кстати, напугал. Хорошо, что я вовремя здесь оказался и успел вколоть тебе нужные лекарства, пока ты не впал в кому, а ты был близок к этому.
  - Но как?.. - Асато сел с помощью мужчины и уставился на него. Тот обнял его одной рукой, а второй взял с подноса, который раньше стоял на кухне, Цузуки точно помнил, что не приносил его вчера в спальню, чашку с чем-то и протянул ему. - Выпей, тут только травы.
  Кивнув, Асато начал медленно пить, улыбаясь мысли, что берёт что-то из рук бывшего заклятого врага. Хотя... возможно, это он считает доктора любимым и бывшим врагом, а что думает он?
  - Ты точно живой? - ещё раз переспросил Цузуки, протянул свободную руку и сжал ладонь мужчины, сидящего так близко.
  - Да, я точно живой, - кивнул доктор. - И, предвосхищая твои вопросы, Асато, я стал шинигами после смерти. И... помню обе свои жизни.
  - Прости меня, - проникновенно произнёс Цузуки, отставляя чашку в сторону. - Я не имел право решать за тебя, не должен был тебя... с тобой, - он покраснел.
  - Ты любишь меня, - Кадзутака произнёс это с долей изумления, но с уверенностью.
  - Да, - Асато кивнул, не отрывая от него взгляда. - Я люблю только тебя.
  - У меня было мало времени, чтобы обо всём подумать, - признался блондин, взъерошивая волосы и глядя в пространство. - Такая нелепая смерть, затем, не успел я очнуться и удивиться, что выжил, как мне сообщили потрясающую новость, что я - шинигами. А в качестве первого задания меня послали к тебе, разбудить и сказать, что теперь мы напарники. Причём многие поглядывали на меня злорадно и с нехорошим предвкушением. Что с тобой случилось, Асато, в этой жизни? Ты же всегда был всеобщим любимчиком?
  - В этой жизни я нечто вроде волка-одиночки, - слабо улыбнулся мужчина. - Мураки, - он вцепился в него, прижимаясь к мужчине всем телом. - Я очень тебя люблю. И я счастлив. Теперь точно.
  - Ох, Цузуки, когда-нибудь ты точно меня с ума сведёшь. Знаешь, когда я вновь вспомнил обе жизни, то был уверен, что ты преследовал меня во второй, чтобы отомстить. Я бы это понял. Никогда бы не подумал, что ты можешь влюбиться в такого, как я. Ты слишком чист душой для этого.
  - Ты путаешь меня с ангелом, а я всё-таки полудемон, - пробормотал он в его плечо, засыпая и отчаянно не желая этого, но бессонная ночь и выжигающие душу страдания отобрали слишком много сил. - Не уходи, пожалуйста, - прошептал он, засыпая.
  - Куда я уже денусь от тебя, - Кадзутака усмехнулся и лёг рядом, устраиваясь поудобнее. Изумляясь сам себе, он тоже спокойно заснул рядом с тем, кто перевернул обе его жизни.
  
  Следующее пробуждение тоже началось так же приятно, как и предыдущее. Ощущая касания умелых нежных рук и губ, Асато тихонько застонал, пробуждаясь и обретая уверенность, что доктор на самом деле настоящий, а не призрачный. На этот раз, чтобы убедить его в реальности происходящего, тот не стал кусаться, а сделал ему минет.
  Изгибаясь и кончая в его рот, Цузуки словно падал, но на этот раз не во тьму, а в яркий солнечный свет, который пробивался сквозь белоснежную штору и падал на кровать, стоявшую возле окна.
  После того, как они оба приняли душ - Мураки почти на руках отнёс его туда - и выпили кофе - готовил опять же Кадзутака, тот ему сообщил деловым тоном, что звонил в Энма-Те, и предупредил, что они опоздают, что сейчас обед, и проспали они только несколько часов.
  - Ты хочешь быть со мной? - Асато повернулся к нему, когда они оба поправляли одежду перед зеркалом в прихожей. Он шагнул к нему, став почти вплотную, заглядывая в глаза. - Скажи мне. Для меня это важно, понимаешь? Я люблю тебя уже около ста лет, и для меня невыносима неопределённость. Особенно сейчас, когда ты вернулся.
  Доктор некоторое время молчал, серьёзно глядя на него, не отводя взгляд, понимая, что в такой момент его фирменные язвительные шуточки - из прошлой жизни - более чем неуместны. Что хрупкость ситуация могла быть разрушена одним неправильным словом. Что в этот миг всё должно быть правильным, идеальным. Чтобы их судьбы, их вечность, на этот раз оказалась спаянной воедино.
  - Знаешь, некоторые жаждут вечности, многие её боятся, не могут представить, что будут существовать всегда, даже если Земля тысячу раз обезлюдеет. Поэтому многие мечтают, чтобы после смерти не было ни рая, ни ада, а пустота. И, если бы я не влюбился в тебя, то тоже бы сейчас страдал и боялся. А сейчас, когда я рядом с тобой, то я счастлив, что мы никогда не умрём, и я знаю, что рядом с тобой мне никогда не станет скучно или плохо. И не захочется умереть повторно, так, чтобы после смерти была пустота.
  Цузуки вцепился в него, как утопающий за соломинку, прижался, ощутил губами поцелуй, а щекой - нежное прикосновение ладони.
  - Идём, Асато, а то опоздаем ещё больше. Я никуда не денусь, теперь мы всегда будем вместе. Я люблю тебя.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"