Олефир Наталия : другие произведения.

Бойся страха своего. Главы 1-13

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 8.50*13  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Здесь нет: магов, орков, эльфов, феюшек и волшебных палочек. Здесь есть: путешествия в междумирье; бывший муж с "поехавшей крышей"и превращающийся в маньяка; шаманские знания, с которыми неизвестно что делать; проблемная любовная история, предначертанная свыше; совсем чуть-чуть эпохи прошлого века и умение менять Судьбу по собственному желанию. Мистические существа из потустороннего мира (не путать с призраками!) здесь тоже присутствуют, ведут себя агрессивно и преследуют героиню.Ах, да! Ещё есть прабабушка, которая по неосторожности застряла в мире мертвых.
   []
  
  
  
  Пролог.
  
  
  Хотите разбогатеть, встретить любовь всей жизни, никогда не болеть, прожить до ста двадцати лет или любоваться закатами из окна собственной виллы в райcком уголке на берегу Средиземного моря?
  В этой жизни вы можете получить всё, что хотите.
  Просто выбирайте нужную линию жизни и переходите на неё.
  Когда вы переходите на новую линию жизни, то будто переезжаете из своей квартиры в соседнюю. Всё становится немного другим.
  Тот же самый дом, тот же самый город. Но очень скоро вы обнаруживаете, например, что у вас появились новые соседи. В любимом гастрономе работает другая продавщица. Возле вашего подъезда больше нет выбоины, в которой как-то раз осталась набойка с вашей туфельки.
  На новой линии жизни вы можете внезапно заметить возле дома благоухающий розовый куст (когда только успел вырасти?) или новую десятиэтажку в соседнем дворе (когда только успели построить?).
  Новая линия жизни - это ещё один вариант вашего земного пути. И там всё немного по-другому. Или совсем по-другому.
  Вы остаетесь собой. И все же меняетесь. Иногда совсем чуть-чуть, а порой так, что вас не узнают друзья, знакомые и даже родные.
  'Ты так изменился! Совсем другой человек', - говорят они при встрече.
  Вы и сами знакомы с людьми, которые нежданно-негаданно стали 'другими'. Изменились не только внешне, но и получили 'новую' жизнь.
  Один прозябал в нищете и еле концы с концами сводил, а тут занялся бизнесом, и дело, что называется 'пошло': везунчик построил дом в пригороде, купил новую машину, стал носить дорогие костюмы и отдыхать за границей.
  Другой был середнячком с самой школы, умом не блистал и вдруг, нате вам - знаменитый писатель, что ни книга, то бестселлер.
  Третий, родился с серебряной ложкой во рту, а потом как сглазили - скатился ниже некуда. Ни семьи, ни работы, ни друзей. Ходит, 'стреляет' дешевые сигареты возле пивного ларька.
  Почему так случается?
  Возможно, первому и второму просто повезло, а третьего настиг злой рок?
  Есть другое объяснение.
  Не зря говорят: 'Что в голове, то и в жизни'.
  Если вы чего-то хотите, по-настоящему сильно, страстно, всей душой, всем сердцем, то вы переходите на новую линию жизни, где у вас это обязательно будет. Потому что именно для этой линии вашей жизни написан сценарий, где вам суждено иметь желаемое.
  Если вы чего-то боитесь и все время думаете о том, как бы этого не случилось, оно обязательно произойдет, сбудется, свершится. В своей голове вы построили мир страха и переживаний. И перешли на линию жизни, где всего этого с избытком.
  Люди делятся на три категории.
  Первые (и их большинство) переходят с линии на линию сами того не ведая, под влиянием мыслей, которые крутятся и крутятся в голове с утра до ночи, или под воздействием спонтанных, колоссальных по силе эмоций: страха, отчаяния, гнева, любви, ненависти, вожделения, страсти.
  Вторые знают о том, что такие переходы возможны и прилагают усилия, чтобы попасть на нужную линию.
  Но есть те, кто вынужден менять судьбу, потому что от этого зависит чья-то жизнь. Чаще всего, их собственная.
  
  
  
  Глава 1.
   Арина Коваль была окружена людьми, но чувствовала себя до отчаяния покинутой и забытой. Никто не кивал ей при встрече, не заговаривал, не справлялся о здоровье и не звал в гости.
   Люди занимались обычными делами. Одни ловили рыбу, другие пасли оленей. Молодые женщины выделывали пахнущие мехом и кровью шкуры, пожилые готовили на огне пищу и покрикивали на детей. Никто не замечал одинокую чужестранку в неподходящем для этих мест коротком ситцевом платье в яркий горох и в старомодных туфлях на низком каблуке. Она была невидима для них.
   Широколицые ребятишки с узкими острыми глазами играли в догонялки и весело хохотали, но до Арины все звуки доносились еле слышно, как бывает на большой глубине. Окружающий мир был нечетким, мутным, подернутым желтоватой дымкой до самого горизонта.
   Неприкаянно бродила она по жухлым полянам, покрытым сухим иван-чаем и осыпавшимися на землю темно-синими ягодами, похожими на жимолость и не имеющими вкуса.
   Сворачивала в лес и долго гуляла по холодной росе, но ее ноги оставались сухими. Она спускалась к берегу большой реки, название которой не знала и опускала ладони в воду. Хрустальные струи омывали ее пальцы, она видела это, но руки ничего не ощущали.
   Арина не испытывала голода, жажды, холода или зноя и это пугало, потому что она знала, что жива. Да, жива! А вот всё окружающее было безжизненным.
   Нет, оно не умерло. Оно всегда было таким. Это был мир мертвых, Буни. В Нижний мир она попала случайно, и выбраться отсюда не могла... Был только один человек, который мог спасти её и вытащить из этого безвременья. Но как дать тому человеку знак?
  
  
  
  Глава 2.
  
  'Привет новый мир! Меня зовут Арина Лебедева. И я снова перешла на другую линию жизни, только вот, не помню зачем', - этими словами светловолосая молодая женщина в теплом сером свитере и меховых унтах могла бы поприветствовать себя в новой реальности, но ей было не до реверансов.
  К неприятным послепереходным ощущениям добавилось тревожное чувство случившейся ошибки.
  На первый взгляд в этот раз всё прошло как обычно. Арина выпрыгнула из заплыва, открыла глаза. Пульс зашкаливал, дыхание сбилось, воздуха не хватало, будто она действительно долго пробыла под водой. Всё как обычно при перемещении на новую линию жизни. Но что-то совершенно определенно было не так. Понять бы, что именно.
  'Это ещё что за обалдемонотропическое местечко?'.
  Дурацкое слово из нелюбимого Ариной детства пришло на ум неожиданно и еще больше разозлило её.
  Она сидела на полу и пыталась сообразить, куда попала. Острый запах собственного пота раздражал. Колючий свитер неприятно царапал шею, влажная челка прилипла ко лбу, щекотная струйка скатилась между лопаток. Тело зудело и чесалось. Что-то острое упиралось в поясницу, ноги затекли. Было жарко, как в тропиках.
  Арина встала, придерживаясь рукой за стену, осторожно размяла ноги, осмотрелась. Чужая неприветливая комната, будто недовольная старуха, закутанная в темную шаль лиловых сумерек, поджав губы, неприязненно уставилась на самозванку черными углами. Призрачные очертания мебели выплывали из липкого сумрака. Сквозь не до конца задернутые шторы слабо пробивался рассеянный свет.
  Что за странное место? Куда её забросило?
  Арина ощупью двинулась к окну, отдернула в сторону пыльные полотнища, пахнущие нафталиновой старостью, и толкнула скрипучие оконные рамы наружу.
  За окном простиралась ночь. В темном свинцовом небе неподвижно висела луна, плоская, точно нарисованная и такая бледная, будто её только что вырвало.
  В холодном сиянии ночного светила Арина увидела заброшенный палисадник с колченогой скамейкой и засохшие кусты, похожие на картонные декорации к буржуинскому празднику Хэллоуин.
  Влажная духота сладко пахла цветущей акацией. На ум Арине пришли строки забытой песни из детства: 'Дурманом сладким веяло, когда цвели сады'.
  Боже, ну какие ещё сады?
  Нет, что-то определенно пошло не так.
  К сильному аромату благоухающей акации примешивался едва уловимый запах застоявшейся воды и тины.
  'Болотом, что ли, воняет' - подумала Арина и тут же где-то неподалеку весело заквакали лягушки.
  Два раза ухнула сова. Подал голос чей-то пёс, к нему присоединилось ещё несколько.
  Звуки, привычные для деревенского жителя. Но Арина была девушка городская, сельскую жизнь не любила и в деревню не ездила.
  Всё здесь было неправильным. И запах цветущей акации неправильный, и уханье совы, и лягушки эти дурацкие.
  Где-то, на каком-то отрезке заплыва произошел сбой. Узор в калейдоскопе Вселенной сложился, но не тот и не там. И дело было не только в акации.
   'Нужно выбираться из этой избушки на курьих ножках' - решила Арина, перекинула ноги через подоконник, и спрыгнула на землю. Искать дверь у неё не было ни малейшего желания.
  Она быстро обошла мрачный деревянный дом, в свете луны казавшийся черным и вышла к распахнутой настежь покосившейся калитке, которая, как поднабравшийся гуляка повисла панибратски одной петлей на щербатом частоколе.
  Душно, просто сил нет. Арина на ходу стянула через голову свитер, завязала его рукава на пояснице, заправила выбившуюся голубую футболку с надписью 'never give up' в линялые 'левисы' и вышла за калитку.
   Перед ней раскинулась тихая деревенская улица. Нигде ни огонька, в чернильном небе ни звездочки. Только луна освещает дорогу.
   С обеих сторон темнеют низкие одноэтажные строения - то ли сараи, то ли коровники. За ними пустота.
  Где-то снова залаяли собаки, уныло замычала буренка.
  Всё выглядело ненастоящим, бутафорским, как в компьютерной игре с плохой графикой. Даже звуки напоминали записанную заранее фонограмму.
  'Какое милое местечко', - подумала Арина.
  Вдоль по улице кубарем пронесся свежий ветерок. Подпрыгнул, чмокнул девушку в пылающую щеку, шепнул: 'Пойдем со мной, детка!' и укатился вперед, показывая дорогу.
  И то верно. Не стоять же здесь всю ночь.
  Арина уверенно зашагала вдоль улицы.
   Нужно обязательно вспомнить, что заставило её совершить заплыв. Сразу после 'заплыва' - так Арина с самого детства называла переходы на другие линии, у неё иногда случались кратковременные нарушения памяти. Процесс ассимиляции в новой реальности происходил быстро. Но, во время наложения старой реальности на новую, Арина чувствовала некоторое раздвоение: то не могла воспроизвести в памяти, утренние события, то вдруг, вспоминала эпизоды, которые, в принципе, помнить не должна или которые с ней никогда не происходили. Раньше это пугало и раздражало, потом она привыкла.
  Слава Богу, когда память восстанавливалась полностью, никаких конфабуляций* и провалов не было.
  Сейчас прошло слишком мало времени после перехода, и Арина никак не могла вспомнить, где она была до этого и почему попала сюда?
   Внезапно, что-то почти забытое коснулось её памяти, та взбрыкнула и отправила Арину в далекое прошлое.
  
  
  Глава 3.
  
  Арина помнила день, в который она родилась. Вы можете сколько угодно спорить и доказывать, что это невозможно, но она его помнила.
  День был чудесный, морозный, такой яркий, что без солнечных очков нельзя было выйти на улицу. На фоне искрящейся белизны окружающего мира редкие прохожие, особенно если смотреть на них против солнца, казались фигурами, высеченными из черного дерева. Миллиарды кокетливых снежинок, небрежно наваленные невесомыми пуховыми сугробами то тут, то там, покрывали всё вокруг. Хрупкие ледяные кристаллики вспыхивали маленькими искорками и хвастались друг перед другом совершенством формы и аристократичной утонченностью. Снег был повсюду! Солнце, улыбаясь, снисходительно смотрело с прозрачного неба на своё зимнее царство.
  Это был великолепный день.
  Именно в этот день, в далеком краю, в королевстве седого ягеля, доверчивых оленей, красной рыбы и короткого холодного лета
  родилась девочка, с пушистыми светлыми волосами и большими серыми глазами. Девочку назвали Арина, в честь её прабабушки.
   Отец Арины, невысокий спортивного телосложения брюнет с темными, чуть раскосыми глазами, открытым скуластым лицом и аккуратными усиками под приплюснутым носом, был офицером в звании подполковника, занимал высокое положение и много работал. Днями и ночами пропадал на службе.
  Военный городок и воинская часть, в которой служил любимый папка (так его Арина с детства называла), со всех сторон были окружены лесами. До ближайшего соседнего поселка - пятнадцать километров по разбитой грунтовке через тайгу.
  В километре от городка располагался аэропорт, и при желании можно было попасть в Хабаровск, Николаевск-на-Амуре и дальние таежные поселки. Но, это, в крайнем случае - аэродром был военный.
  Маленький, затерянный в дальневосточных лесах поселок, живущий своей жизнью по особому распорядку.
  Семьей подполковник Лебедев обзавелся поздно, в тридцать четыре года. До этого все некогда было: сначала учеба в военном училище время занимала, затем несколько лет в академии воздушно -космической обороны имени Маршала Г.К. Жукова. А там быстрый карьерный рост и снова нет времени.
   Женился Валерий неожиданно для самого себя. Был в отпуске 'на югах', на знойном крымском берегу познакомился с симпатичной девушкой на десять лет моложе, роман закрутился быстрый и жаркий, барышня оказалась в интересном положении, наспех сыграли свадьбу и к очередному месту службы прибыл новоиспеченный подполковник уже с беременной женой.
  Мама Арины, черноволосая миловидная женщина, и в то время, и во все другие времена совместной жизни с военным мужем, была 'офицерской женой'. Те, кто знаком с жизнью военных, понимает, что это значит.
  Это не подлежащие обсуждению переезды в места, которых и на карте-то нет, одно другого глухоманнее. Это военные городки и далекие гарнизоны, живущие по своим уставам и правилам. Это безработица или работа не по специальности (ну, а кому, скажите на милость, в маленьком таёжном городке, нужен зоолаборант?).
  Но в тот день крошечная Арина ничего этого не знала. Она только сегодня родилась, и её первый день на этой Земле был отмечен ослепительным зимним солнцем, хороводом выскочек снежинок, поздравлениями от папы и охапкой оригинальных букетов от сослуживцев папы и их жен, которые не столько радовались рождению Арины, сколько хотели угодить своему начальнику и его жене. Даже не поленились поехать в соседний городок, где был единственный на всю округу родильный дом, чтобы лично отметиться.
  Достать живые цветы зимой в той глуши было делом безнадежным. Вот и выдумывали, кто во что горазд.
  Был тут пышный букет роз из красных бантов, который навертела Алла Ивановна (пожилая библиотекарша, которую вскорости уволили, потому что Арининой маме, видите ли, надоело сидеть дома, и она решила, что в библиотеке ей не будет скучно).
   Кто-то привез букетик из веточек ивы, заранее срезанных и поставленных дома в вазу с водой. Теперь на тонких прутиках задорно зеленели только что проклюнувшиеся клейкие листочки.
  Жена начальника штаба Марианна Аракеловна, знойная дама со жгуче черными волосами и густым темным пушком над верхней губой, притащила большой глиняный горшок с распустившимися фиалками нежно-лилового цвета.
  'Ой, Светочка' - громко восклицала она, театрально заламывая полные руки и без конца поправляя неуместную шляпу с огромными полями, на которых громоздились зеленые кисти искусственного винограда: 'Вы только посмотрите! Обалдемонотропические цветы ведь выросли! Красота какая! Будто сейчас лето, а не зима, кусай её комар. Держите милочка, это вам на память о рождении наследницы! Она у вас такая пупсечка'.
  Горшок с цветами так и остался в роддоме. Тащить эту 'бандуру' домой мама наотрез отказалась. Простояли никому не нужные фиалки на подоконнике до самой выписки.
  -Цветочки-то заберите, не забудьте, - напомнила маме нянечка, шустро орудуя шваброй между кроватью и тумбочкой.
  - Ну, уж нет. Кто будет за этими 'обалдемонотропическими' кустами ухаживать? - спросила мама, складывая в большую модную сумку цвета спелого баклажана свои вещи.
   И сама же себе ответила, причем в голосе её звучал неприкрытый сарказм:
   - Я точно не буду. И без того забот хватит, - мама покосилась в сторону лежащего на кровати и тихо сопевшего розового свертка.
  Из роддома, расположенного в двадцати пяти километрах от военного городка, маму с Ариной забирал папа. Бравый военный в отутюженной форме лучезарно всем улыбался и одаривал медперсонал направо и налево дефицитными в то время плитками настоящего черного шоколада и коробками конфет-ассорти.
  
  Папка у Арины был красавчик, барышни всех возрастов млели в его присутствии. Маму это жутко раздражало, и она капризничала.
  - Валерий, сколько можно, поехали уже. Я устала.
  -Сейчас, мой цветочек, надо же врачей отблагодарить. Вон, какой справной дивчине родиться помогли!
  Светлана, раздраженно хмыкнув, опустила сумку с вещами на землю, демонстративно взяла дочку из рук дородной щекастой медсестры, и направилась к служебному 'уазику', возле которого неловко топтался водитель - молодой солдат первогодка. Увидев жену начальника, он принялся суетиться: открывать двери, поправлять чехлы на сиденьях и смахивать несуществующую пыль.
  Арина помнит, как машину весело трясло и подбрасывало на ухабах, а сидящий впереди папа то и дело шутливо приговаривал: 'Товарищ боец! Осторожнее! С нами же дамы!'.
  Причмокивая беззубым ртом, Арина сосредоточенно рассматривала мамино лицо. Мама делала вид, что страшно рада рождению дочери, а в её глазах уже мелькало раздражение и тоскливое ожидание бессонных ночей, детского крика, постоянных срыгиваний и мокрых подгузников.
  С младенчества Арина научилась быть почти незаметной, чтобы никого не расстраивать. Она быстро поняла, что если хочешь получить свою порцию детской смеси (грудью Светлана Лебедева кормить малышку категорически отказалась) и быть сухой, то лучше лежать молча. Будешь кричать - останешься голодной и мокрой - у мамы были 'принципы' и свои методы воспитания.
  'Поорёт и перестанет' - говорила мама и папу к Арине не подпускала.
  'Нечего её баловать! Приучишь к рукам, смоешься на свою работу драгоценную, а мне с этой горластой одной куковать. Нет у меня времени таскать её на руках! Дома убери, поесть приготовь, постирай, погладь и все в одни руки. Положи её немедленно в коляску!'.
  Из-за дочкиного плача родители часто ссорились, а крошка Арина чувствовала себя виноватой в их 'грызучках', как она стала позже называть родительские перепалки. И она научилась молчать, чтобы не злить и не провоцировать мамочку.
  Светлана Лебедева была женщина утонченная, интеллигентная, хрупкая и нервная. Она много курила, изящно держа сигарету в тонких с безупречным маникюром пальцах, требовала к себе постоянного внимания, детский плач не выносила, с мужниной занятостью мириться не хотела и никогда не стеснялась выяснять отношения при Арине.
  Папка бывал дома редко, и Арина сильно скучала по нему.
  Когда подполковнику Лебедеву выпадал редкий выходной, он никуда не спешил, они с мамой долго спали, а потом мама весь день была в хорошем настроении, много смеялась, шутила, обнимала мужа и не ругала дочь. Даже чмокала её в макушку и ласково называла 'Аринушка'.
   В такие моменты они всей семьей валялись на диване (Арина посередине, разумеется, хотя мама и приговаривала беззлобно: 'Ну никуда без тебя! Дай хоть немного с папой наедине побыть!'), смотрели телевизор, смеялись, дурачились или все вместе шли гулять.
  Это были самые счастливые моменты детства Арины. Семейные ужины, походы в кинотеатр в солдатском клубе, домашние концерты, игра в детское лото....
  Девчушка чувствовала себя на седьмом небе. Ах, как она любила папины выходные и отпуск!
  Когда отец уходил на службу, всё сразу менялось. Мама становилась грустной и серьезной. А если глава семьи уезжал в командировку, мама изводила дочь придирками.
  И ноги у Арины короткие, и попа тумбочкой, и волосы непослушные и неряха она невозможная, и всё делает не так.
  Доведет до слез, а потом жалеет, обнимает, прощения просит, плачет. Говорит, что это у неё 'от нервов' и оттого, что 'папа её совершенно не понимает'.
  Колючки незаслуженных оскорблений от самого близкого человека, как репей цеплялись за неокрепшее сознание, приживались там, давали всходы, и думала Арина, что она 'неудачный ребенок', что не оправдала она маминых надежд и ожиданий. Но верила, верила, что если будет послушной, станет хорошо себя вести и помогать маме, то мамулечка её полюбит и разглядит какая она умница.
   На дворе стояла золотая осень, приближался шестой день рождения Арины, когда они переехали из маленького двухкомнатного домика в новый просторный особняк из пяти комнат, стоявший на краю военного городка, прямо на опушке бескрайнего леса.
  На заднем дворе, обозначенном воткнутыми в землю колышками, были разбиты грядки, там же примостился сарай для дров, а у крыльца росла высокая старая лиственница.
  Как только расставили мебель и разложили вещи, мама выдвинула условия.
  -Валерий! Я требую, что ты поставил нормальный забор. Лучше всего железный. Мне Аринку на улицу страшно выпускать! Вдруг, медведь? Я и сама боюсь в огород выйти!
  Арина тут же представила себе, как из леса выходит огромный медведь и нападает на маму или на неё. Медведя она боялась, хоть и не видела его никогда, только на картинках в книжках.
  - Свет, ну что ты такое говоришь? Только Аришку пугаешь. Какой медведь? Что ещё за железный забор? Может сразу бронированный? Ты же знаешь, что там не лес, а склад. Сто метров пройти, а дальше и часовой с оружием, и ограждение. По всему периметру городка посты, бойцы с автоматами нас охраняют. Всё в порядке, мой цветочек, не волнуйся.
   Отпраздновали новоселье, созвали гостей, накрыли стол и всё хорошо шло, пока Марианна Аракеловна, нарядившаяся в новую красную шляпу, размером с небольшой аэродром и малиновое платье выше колен, не выпила лишнего и не начала открыто флиртовать с папой. Она приглашала его на все медленные танцы, томно клала ему голову на плечо, не обращая внимания на съехавшую набекрень шляпу и громко смеялась.
   Супруг Марианны Аракеловны, маленький щуплый мужичонка лет под пятьдесят напрасно пытался увести супругу домой.
   Богатырской рукой она раз за разом отодвигала его в сторону и строго басила: 'Уйди, Иннокентий, не видишь, я занята?'.
   Это окончательно вывело из себя Аринину маму. И хоть вида она не показала, но записала Марианну Аракеловну в разряд личных врагов, а сразу после ухода гостей закатила скандал.
   -Да как она посмела! Армянка усатая! Усы как у таракана, а туда же, чужих мужей лапать. Красавица нашлась! Бегемотиха толстая! А ты тоже хорош. Улыбался ей, танцевать кидался! На родную жену тебе наплевать, тебя на слоних потянуло?
   Папа лишь устало морщился, и вяло отвечал:
   -Свет, ей Богу, чепуху говоришь. Что мне выгнать ее надо было?
   Ругались родители всё чаще. Начинала, обычно мама. Папа её сначала успокаивал, пытался обнять или поцеловать, но мама выворачивалась из его объятий и продолжала гневным голосом что-то говорить, говорить, говорить. Иногда папа не выдерживал, и начиналась ссора.
   На этом моменте родительских 'грызучек' Арина обычно отключала слух и ускользала в место, которое она назвала Ариномир, и где всегда было солнечно и тихо. И никаких 'грызучек'.
   Под высоким крутым обрывом там текла широкая синяя река, а на светло-зеленой лужайке смешно подкидывая зад, прыгали пушистые белые кролики.
   Когда ссоры родителей сходили на нет, Арина возвращалась в реальный мир.
  Через несколько дней после злополучного новоселья кое-что произошло.
   В воскресенье после обеда, когда родители, снова поругавшись и кое-как помирившись, прилегли отдохнуть, Арина вышла на крыльцо поиграть с куклами и вдруг услышала: 'Арина! Арина! Иди сюда!'
  На опушке леса стояла Снежана и махала ей рукой.
  Снежана, смугляночка с черными, как маслины глазами и смешными кучеряшками, была её лучшей подругой. Родились они со Снежаной в один год и познакомились в детском саду.
  Папа Снежы вместе с семьей прибыл к месту службы на три месяца позже, чем семейство Лебедевых. Обе малышки появились на свет уже здесь, на Дальнем Востоке.
  Девочки сразу понравились друг другу, быстро нашли общий язык и подружились.
  'Что ты там делаешь? Иди скорее сюда! Мне туда нельзя!' - прокричала Арина.
  Но Снежана отчаянно замотала головой и показала куда-то в чащу.
  - Снежа, иди сюда! - звала Арина.
  Снежана приложила руку с уху - мол, ничего не слышу.
  Арина оглянулась на дверь.
  'Никто не узнает, я быстро', - подумала она и побежала к подружке.
  Та продолжала отчаянно махать руками и куда-то указывала пальцем.
  -Что там? - Арина ничего не могла разглядеть.
  'Иди сюда!' - махала Снежана.
  Миновав небольшой огород, Арина побежала дальше и оказалась на чудесной полянке, которую никогда раньше не видела, потому что ни разу не заходила так далеко, а Снежана уже звала её откуда-то из чащи: 'Арина! Иди сюда! Скорее!'. Зеленая курточка мелькала среди деревьев.
  В лес идти Арина побоялась. Было там что-то опасное. Оно звало и манило Арину, обещало сказку и приключения, но внутренний голос запрещал идти дальше.
  С того места, где она стояла, был виден длинный деревянный барак, который папа называл 'склад'.
  Что там хранилось, Арина не знала, зато помнила историю, наделавшую много шума, после которой весь городок обнесли забором из колючей проволоки.
   Однажды к этому складу из тайги пришел маленький медвежонок. Заблудился или был слишком любопытным. Солдаты его поймали, соорудили просторную клетку и поселили малыша на складе. Кормили сгущенным молоком и печеньем. А медвежонок ел и звал маму. И его мама пришла. Ночью.
  Часовой, как только медведицу увидел, вмиг забыл, что он при оружии и кинулся наутек. За одну секунду взлетел на дерево, а мама медвежонка быстро вскарабкалась за ним. Медведи прекрасно лазают по деревьям.
  В общем, было много суеты, маму медведицу всем миром отогнали подальше от склада, медвежонка выпустили и он убежал к родительнице, а солдата, которого мамаша в назидание тяпнула за ягодицу, когда он сидел на дереве, отвезли в госпиталь.
   Всё хорошо закончилось в этой истории, но каждый раз, проходя мимо склада, Арина опасливо косилась в сторону темнеющих за складом деревьев. А вдруг, там притаился папа медвежонка? Большой, страшный медведь, который поджидает маленькую девочку и хочет отомстить за своего сына? Этот свирепый медведь ей даже снился. Он становился на задние лапы, закрывал собой всё небо, страшно рычал, и Арина знала, на самом деле он не медведь. Он что-то очень плохое. Совсем не обалдемонотропическое.
  За спиной хрустнула ветка. Арина быстро оглянулась и краем глаза успела заметить какое- то движение. Она не могла точно сказать, что это было: бурундук ли шмыгнул в кусты жимолости или какая-то птица в упавших листьях искала жуков и замерла, чтобы Арина её не поймала.
  -Снежа, это ты? - на всякий случай негромко спросила Арина и прислушалась.
  Лес жил своей обычной жизнью. Ласково светило солнце, ветер шумел, играя макушками лиственниц, щебетали птахи, совсем рядом голосисто пропела горихвостка, вдалеке каркнула ворона, жужжали насекомые, по земле сновали муравьи, тихо куковала кукушка. Прогретый осенний воздух пах теплой землей, хвоей и сопревшими листьями.
  Только Арина успокоилась, как буквально в двух шагах от себя увидела два тускло горящих красных глаза в зарослях жимолости.
  От неожиданности девчушка ойкнула и, забыв обо всем на свете, не оглядываясь, бросилась к дому. Позади за её спиной затрещали кусты, кто-то огромный и неуклюжий торопливо вылез из чащи и кинулся вдогонку. Арина, едва касаясь земли, мчалась вперед. А этот 'кто-то' громко сопел за её левым плечом совсем близко. Горячее гнилое дыхание обожгло щеку, что-то дернуло её назад. Арина взвизгнула, едва удержав равновесие, прибавила скорости, но споткнулась, упала и зажмурила глаза, ожидая нападения.
  -Набегалась, красавица?
  Арина сразу и не поняла, чей это голос. Она открыла глаза. Мама стояла на крыльце и курила, с холодным любопытством рассматривая лежавшую в траве Арину.
  -Где ты была? Я что тебе говорила? Чтобы ты не уходила со двора без спроса и не смела приближаться к лесу! Валерий! Валерий! Ты меня слышишь?! Валерий, быстро иди сюда!
  Сонный папа в спортивных штанах и белой майке 'алкоголичке', зевая, вышел на крыльцо.
  -Что случилось? Зачем так кричать? Света, сколько раз просил, не кури при ребенке.
  - Полюбуйся на эту красавицу! Выхожу и вижу, как она стоит вон там, - мама сигаретой показала в сторону леса. - Стоит, сама с собой разговаривает, а потом как даст деру.
  -Арина, доченька, ты что!? - папа присел на корточки и заглянул Арине глаза. - Ты зачем туда ходила? Ты же знаешь, что нельзя.
  - Там Снежа, она меня позвала!
  -Какая Снежа, не было там никого. Ты знаешь, что врать нехорошо, - мама раздраженно затушила сигарету в стеклянной пепельнице.
  -Там Снежа, она пошла в лес, - упрямо повторила Арина, разглядывая коричневые шнурки на своих испачканных землей ботиночках.
  Мама с папой переглянулись.
  -Арина, ты правду говоришь? Ну-ка посмотри на меня. Снежана пошла в лес, честно-честно? Одна? - папа с тревогой вглядывался в сторону леса.
  - Честно-честно. Одна. И медведь за мной гнался, спроси у мамы, - пробурчала Арина.
  Мама фыркнула:
  -Какая же ты врунья! Не было там никого!
  Но папа вернулся в дом, быстро накинул спортивную куртку и почти бегом направился к родителям Снежаны.
  Снежана была дома и с утра никуда не выходила.
  
  Той ночью Арина не могла заснуть. Ей все время мерещились шорохи в темных углах комнаты, под кроватью кто-то тяжело вздыхал, а в окно заглядывала огромная черная тень.
  Девочка укрылась с головой, но под ватным одеялом было слишком жарко. А жару Арина не переносила, её сразу начинало тошнить, и голова кружилась. Она откинула одеяло и сразу увидела два красных немигающих глаза, которые уставились на неё из-за спинки кровати.
  Сердце подпрыгнуло и кувыркнулось, во рту стало сухо, в горле застрял ком, и нестерпимо захотелось в туалет. Мочевой пузырь моментально стал полным и грозился лопнуть. От страха Арина хотела закричать, но из горла вырывались только сиплые нечленораздельные звуки.
   Девочка прижала к себе старого игрушечного зайца Гошу, с которым привыкла засыпать и сказала ему строгим шепотом:
  -Здесь никого нет, мы одни, чего ты испугался, глупый трусишка?
  Глядя только на Гошу и боясь отвести взгляд в сторону, малышка осторожно спустила на пол босые ноги. Левой пятки тут же коснулось что-то мягкое и холодное.
  'Ой, мамочки!' - пискнула Арина и через секунду была уже за дверью, в соседней комнате. Сердце трепетало и рвалось прочь, как птица в запертой клетке. Арина включила свет, сходила в туалет и, немного подумав, прошлепала в спальню к родителям. Она залезла на большую кровать, растолкала папу, и когда он подвинулся на край, устроилась посередине.
   Под недовольное ворчание мамы девочка заснула, и ей приснился медведь, который превратился в чудище - великана, с лысым черепом вместо головы.
  
  На этом лента воспоминаний притормозила, чему Арина была безмерно рада. Она даже махнула рукой, отгоняя воспоминания как назойливого комара. Нашла время ворошить детские страхи. Тут нужно разбираться, что сейчас произошло, почему заплыв вынес её не туда, куда надо и как теперь из этого всего выбираться. Внутри росло раздражение.
  'Ну елки-палки'- думала Арина. - Всё было хорошо, всё наладилось наконец-то, и вот вам. Получите и распишитесь. Вот оно мне надо?
  'А что наладилось-то? И что случилось?' - спросил внутренний голос. Но ответа на этот вопрос у неё пока не было.
  Продолжая шагать по ухабистой деревенской дороге, Арина поглядывала по сторонам. Никого.
  Она сама себе напоминала персонаж компьютерной игры: девушка-воин ходит по пустому городу (в данном случае по деревне) и ищет артефакты (пока не нашла ни одного), чтобы вернуться домой. Ноги механически отмеряли шаги, и Арина снова погрузилась в раздумья.
  Неожиданно она вспомнила, что перед самым последним 'заплывом' они с Виктором были в горах. Виктор арендовал деревянный домик на базе отдыха расположенной у подножья величественного Эльбруса, они нарядили маленькую елочку, которая росла прямо во дворе, развели огонь в камине и пили ароматный глинтвейн, покачиваясь в креслах - качалках. К ним в гости заглянул большой серый кот. У пушистого красавца было иностранное имя Брэдфорд, и сам он был голубых кровей - чистокровный британец. Об этом им рассказала его хозяйка, живущая с ними по соседству девушка Вероника.
  Вероника несколько лет жила в Англии, работала там по контракту в крупном издательстве, название которого Арина не запомнила. Когда срок договора закончился, Вероника с Бредфордом вернулись в Россию.
  С соседкой и её котом они познакомились, когда ходили искать продуктовый магазин, чтобы купить свежего хлеба и ещё чего-нибудь вкусненького. Они нашли супермаркет и вернулись домой, раскрасневшиеся от быстрой ходьбы и с целых ворохом разнокалиберных пакетов с закусками, сладостями и минералкой. Забили холодильник до отказа и решили наслаждаться отдыхом по полной программе. Но что случилось потом? Почему ей снова срочно пришлось менять линию жизни? И где сейчас Виктор?
  
  Глава 4.
  
  Улица не заканчивалась. В унтах уже хлюпало - ноги вспотели так, что хоть разувайся и босиком иди. Над деревней витал запах акации, чересчур сильный, чтобы быть настоящим.
  'Интересно', - подумала Арина.- Тут действительно, кроме меня никого нет?
  И как ответ на её мысли впереди справа мелькнул огонек. Да, точно, там кто-то есть, и этот 'кто-то' не спит. Арина решительно свернула с дороги и по узенькой, едва заметной тропинке, уходившей в густые заросли барбариса направились к дому, крыша которого в лунном свете казалась сделанной из имбирного печенья.
   Продравшись сквозь колючую живую изгородь, исцарапав руки, которыми она прикрывала лицо, наделав кучу затяжек на свитере и оставив по пути клок волос, Арина вышла к милому домику под черепичной крышей, во дворе которого было светло как днем.
  Два стройных старинных фонаря стояли охраной по обе стороны невысокого крылечка, уставленного горшками с бордовой геранью и фиолетовыми астрами. Пять низеньких фонариков светили в палисаднике перед домом.
   Дворик оказался просто загляденье! Милый и ухоженный, точно из журнала 'Дом и сад': аккуратные дорожки выложены желтой плиткой, разноцветные клумбы с тигридиями, амарантами, васильками и медуницей радуют глаз яркими всполохами, а небольшой фонтанчик в середине сверкает заключительным аккордом этого шедевра ландшафтного дизайна.
  Ровный низенький заборчик в полметра высотой и ставенки на гостеприимно светящих окнах выкрашены в белый цвет.
  Дверь распахнулась и надтреснутый старческий голос произнес:
  - Арина, голубушка, ну здравствуйте! Проходите, пожалуйста, а то я вас заждался.
  Арина резко повернула голову, перед её глазами внезапно вспыхнули миллиарды искрящихся снежинок, и она вновь провалилась в далекое прошлое.
  
  Глава 5
  
  Свой первый переход на другую линию Арина помнила очень хорошо.
  Это случилось в секретном месте, куда посторонним вход был строго воспрещен. Об этом предупреждала черная надпись на неприметной железной двери, возле которой папа Арины всегда останавливался, и пока девочка разглядывала неприятные буквы, нажимал какие-то кнопки, что-то крутил, после чего массивная железная дверь медленно открывалась.
  В тот день папа взял Арину с собой на работу, потому что мама и другие женщины (а для Арины в то время все особы женского пола старше 18 лет были 'женщинами') поехали на 'завоз'. Завоз бывал только раз в год, и конечно, речи не могло быть о том, чтобы Аринина мама, первая модница в городке, пропустила эту поездку.
  Из разговоров взрослых Арина знала, что 'завоз', это такое место, куда из далекой страны, кажется Японии, приплывает большой корабль, груженный красивыми вещами, которых, как говорила мама, 'в магазине не купишь'.
  Арина представляла себе судно, которое она видела в книге 'Алые паруса'. Бригантина с 'завоза' у Арины тоже была с алыми парусами и высокими мачтами. Этот чудесный корабль привозил огромные ящики, наполненные нарядными 'импортными' (так их называла мамуля) вещами: курточками для Арины, модными платьями для мамы и кожаными пиджаками для папы. После 'завоза' у папы, у мамы и у Арины появлялось много обновок. Арине-то, конечно, было лучше всех. Ей привозили не только курточки и платья, но и игрушки: чудесных кукол и дом для них, мягких плюшевых зверюшек, заводных цыплят и большие коробки разноцветных фломастеров.
  Фломастеры были большой ценностью в ребячьем мире. Каждый обладатель этих цветных палочек чувствовал себя настоящим богачом.
  За фломастеры можно было выменять кучу сокровищ: цветные стеклышки для 'секретиков', куски мела, чтобы чертить на асфальте 'классики', 'золотинки' из фольги для колечек и другие нужные вещи.
   В обмен на фломастеры, можно было попросить кого-то сбегать вместо тебя в магазин за хлебом или уговорить лучшего друга стянуть горячих булочек с морошкой прямо у мамы со скороводы. Всего за два фломастера можно было выменять целый пакет вяленого или еще лучше копченого уйка**.
  А еще фломастеры могли спасти тебе жизнь, если ты случайно забрел не на ту линию.
  Мама и другие женщины уехали, а Арина с папой отправились на работу. В черной шубке из искусственного меха, в розовой вязаной шапке с пестрым помпоном, в белых валеночках и теплых спортивных штанах Арина была похожа на колобка, но она была уверена, что на принцессу.
  Как обычно, они прошли мимо локатора, который папа называл 'подхалим'***, за то, что тот подобострастно кланялся всем без разбора. Затем они прошли мимо склада.
  Арина по привычке скосила глаза в сторону. Никакого медведя там, конечно, не было.
  Папка держал Арину за руку, они весело болтали, и Арина чувствовала себя самым счастливым ребенком на свете.
  Сегодня у неё день рождения, ей исполняется целых шесть лет, и мама привезет с завоза какой-нибудь необычный подарок. Вечером придут гости, будут поздравлять именинницу, она задует свечи на торте и загадает желание. А завтра они с папой будут наряжать ёлку, потому, что скоро Новый Год и опять подарки! Как же всё здорово!
  Арина Лебедева родилась за пять дней до Нового Года.
  Свой 'День рождения' Арина обожала и не разлюбила даже когда подошла к возрасту, в котором все знакомые дамочки начинали ныть о том, как они не любят этот праздник, потому что каждый из таких дней делает их старше на год. А Арина всегда любила день Личного Нового Года, поэтому и в ту пятницу ожидала его с восторженным предвкушением.
  Мужчина в зимней военной форме и маленькая, тепло одетая девочка подошли к снежному холму, усыпанному пожелтевшей хвоей и шишками, нападавшими с лиственниц. Остановились у неприметной серой двери, спрятанной в склоне холма. Арина, вспомнила, что посторонним вход воспрещен.
  - Папа, а мы же с тобой не посторонние?- спросила она у папы.
  - Нет, дочка, мы с тобой свои, - успокоил её отец и принялся колдовать: что-то нажимал, крутил, пока дверь не открылась и они не зашли в подземный бункер.
  В тот день на работе у папы всё было как обычно - непонятно и интересно. Люди в военной форме занимались важными делами, куда-то звонили, что-то слушали в больших наушниках, ходили из одного кабинета в другой, писали и чертили на большом стеклянном планшете, установленном посреди просторной комнаты. На непонятных аппаратах мигали лампочки, странные приборы тихо гудели, где-то тренькал телефон.
  Арине нравилось ходить к папе на работу.
  - Папуль, а что делают эти дяди и тети?- спросила однажды Арина.
  -Это большой секрет, Аринка-балеринка, - ответил папа и приложил указательный палец к губам.
  Они направились в папин кабинет. Арина расстегнула шубку, стянула с головы шапку и, шмыгнув носом, подтянула штаны повыше. Папа аккуратно сложил её вещи на соседний стул, и усадил дочь в высокое кресло возле большого стола. Арина сразу почувствовала себя взрослой.
  'Ничего не трогай и никуда не выходи', - сказал папа (он так каждый раз говорил, когда оставлял Арину в своем кабинете), - сиди и рисуй или книжку почитай. Я скоро приду'.
  Арина взяла с собой раскраску и фломастеры. Папа ушел работать, а девочка принялась рисовать. Но перед этим она подергала за ручки все ящики в столе. Они, как обычно, были заперты.
  Убедившись, что в папином кабинете, за время её отсутствия не появилось ничего интересного, Арина углубилась в мир старухи Шапокляк, Чебурашки, который был уже почти коричневым, осталось только ухо раскрасить, и Крокодила Гены, который был пока совсем белым. Крокодила Гену Арина решила сделать не зеленым, а темно-зеленым, потому что у неё был фломастер такого цвета.
  Она так увлекалась, что когда услышала рев медведя из ее ночных кошмаров, от неожиданности подскочила и громко закричала. Она была уверена, что медведь нашел ее, и она не сомневалась, что он сейчас же накинется на нее и проглотит.
  Арина представила это себе ясно, и во всех ужасающих подробностях.
  Страх ударил под дых, сжал виски и волной откатился назад, делая ноги ватными, а мысли пустыми, как мыльные пузыри. Несколько секунд они так и вопили вместе - Арина и медведь. Только потом Арина сообразила, что никакой это не медведь, а просто сирена. Арина не раз слышала этот рев и помнила, что он обозначает 'тревога'. Что такое 'тревога' Арина точно не знала, но догадывалась, что это что-то срочное. Если сирену включали, когда папа был дома, то он быстро одевался, возле дома его ждала машина, хотя до воинской части было рукой подать, и сразу уезжал.
  Сирена повыла и смолкла.
  Арина сидела не шевелясь. Она совершенно не знала, что ей делать - оставаться на месте и ждать папу или отправиться на его поиски. Честно говоря, она ожидала, что папа сам вернется за ней. Но его всё не было. Сколько времени прошло, Арина не знала, ей показалось, что много. Ничего не происходило. И Арина решилась.
  'Скажу, что захотела пить или в туалет, если будут ругать за то, что вышла' - она слезла со стула, открыла дверь и шагнула в коридор.
  Было очень тихо. Маленькая девочка была совершенно одна в этом подземелье.
  Если вдруг вы захотите оказаться в своей самой плохой альтернативной реальности и перейти на самую страшную линию жизни - испугайтесь хорошенько, подумайте о чем-то плохом и не забудьте четко, во всех деталях представить себе все кошмары, которые могут с вами произойти, а потом испугайтесь ещё сильнее. И ждите, обязательно ждите беды. Если не получится с первого раза, то продолжайте думать об этом и продолжайте бояться. И вы обязательно совершите переход.
  
  Глава 6
  
  -Голубушка, вы меня слышите?
  Арина удивленно посмотрела на невысокого (примерно метр сорок) сухонького старичка, с добрым лицом, близорукими глазами и крупным мясистым носом, на котором поблескивало пенсне. Легкие, как пух одуванчика седые волосы несерьезно обрамляли смешную розовую лысину.
   'Гном', - подумала Арина. - Только красного колпака не хватает.
  Одет старичок был в коричневые домашние брюки, белую рубашку с крахмальным воротничком и серую вязаную безрукавку. На ногах красовались клетчатые домашние тапочки.
  - Густав Карлович, - представился дедуля. - Проходите же, голубушка, чувствуйте себя как дома.
   Арина не стала искать калитку, перешагнула через низенький заборчик и вошла в распахнутую настежь дверь.
  В доме все было изящным и миниатюрным, под стать хозяину. Вкусно пахло корицей, мандаринами и хвоей.
  - Арина, голубушка, давайте я вас чаем угощу, - предложил старичок. - Да вы не стесняйтесь, снимайте ваши сапоги, вот вам тапочки, а руки можно вымыть в ванной. Полотенце там сбоку висит, вы увидите.
  Арина с наслаждением разулась и сунула ноги в мягкие синие тапки, которые идеально подошли ей по размеру.
  'Вот бы искупаться', - подумала Арина.
  -Может быть, хотите с дороги душ принять? - словно прочитав её мысли, крикнул из кухни Густав Карлович.
  -С большим удовольствием, - отозвалась Арина, а сама насторожилась. А вдруг, этот милый домик и этот славный старичок - ловушка? Как тогда, у папы на работе.
  
  Глава 7
  
  Маленькая девочка стояла в пустом коридоре. В руке она держала темно-зеленый фломастер. Когда включили сирену, Арина как раз принялась за Крокодила Гену и фломастер, так и остался у неё в руке.
  'Может быть, закричать и позвать на помощь?' - подумала Арина.
   Но закричать было еще страшнее, чем просто стоять.
  Лампы под потолком мерцали дрожащим серебристым светом и казалось, что кругом всё в инее. Арина зябко повела плечами.
  Закрытые двери по обе стороны коридора выжидающе уставились на неё.
  'Ну, смелая девочка, что ты теперь будешь делать?' - ехидно спрашивали они.
  Арина подумала немного и медленно пошла в сторону выхода.
  За спиной раздался вздох.
  Девочка резко обернулась. Никого. Только двери запертых кабинетов. Стоят, делают вид, что им всё равно, а сами подсматривают за ней большими замочными скважинами.
  Ладони моментально вспотели, от страха Арина крепче стиснула в руке фломастер. Немного постояла. Прислушалась. Всё тихо.
  'Я большая, я ничего не боюсь' - подбадривала она себя и шла, стараясь не смотреть по сторонам, всё быстрее, быстрее, а потом побежала.
  Вот и комната, где совсем недавно кипела жизнь, вот стеклянный планшет, на столах лежат наушники и микрофоны. Только нет ни души и лампочки на приборах больше не горят.
  'Где же папа?'.
  Арина почти миновала большую комнату, когда услышала скрежещущий звук, будто кто-то провел гвоздем по стеклу.
  Девочка быстро оглянулась.
  Посреди комнаты, занимая всё свободное пространство, на задних лапах стоял медведь. Это был тот самый Медведь. Кошмар из её снов. Голова зверя упиралась в потолок, темная шесть искрила в свете флуоресцентных ламп. Он стоял совершенно неподвижно, как чучело в музее. Открытая пасть напоминала жерло действующего вулкана, а огромные зубы - горные хребты. Внутри полыхал огонь. Арина видела языки пламени, бесшумными зарницами взлетавшие и опадавшие за огромными, как иллюминаторы, глазами монстра и глубоко в его пасти. Кажется, этот медведь только что проглотил костер.
  Комната поплыла, предметы потеряли очертания, расплылись, а вокруг чудища сгустилась чернильная тьма.
  Откуда-то сверху хлынул алый поток рассеянного света, омывая зверя, как горная река, в которой всплывали и тут же тонули застывшие от смертельного ужаса перекошенные лица, распахнутые глаза, полные боли и отчаяния, раскрытые в беззвучном вопле рты и молящие о помощи руки со скрюченными смертельной судорогой пальцами.
  Образ медведя стал зыбким, полупрозрачным, и на мгновение показалось, что он вот - вот исчезнет. Сквозь этот образ начал проступать другой - огромной высоты великан с лысым черепом, зиявшим пустыми глазницами из которых выползали какие-то белесые скользкие нити. Они, как щупальца осьминога извивались, сворачивались кольцами, ощупывали воздух и искали добычу.
  Правая рука великана заканчивалась маленькой человеческой головенкой отвратительного вида с оскаленными зубами, а вместо левой руки торчал огромный несуразный коготь, росший прямо из плеча. Исполинское тело сплошь покрыто длинной черной шестью. Человечья голова с тонкими, как иглы зубами визжала, хохотала, корчила рожи, то приближаясь к Арине, то отдалялась на безразмерной гофрированной шее. Ног у чудища не было, только одна короткая деревянная култышка.
  Перед глазами Арины появился густой молочный туман, ноги намертво прилипли к полу, тело сковало, ни рукой, ни ногой не пошевелить. Кто-то чужой деловито хозяйничал в её голове, неторопливо рылся в мыслях, заглядывал в потаенные уголки сознания, перетряхивал память, открывал запертые двери подсознания и воровал воспоминания.
  Вот она уже почти не помнит кто она, зачем она здесь и где была раньше, но в тоже время она знает вещи, которые знать не может: дорогу в Нижний мир, ритуальный танец у шаманского костра, сильнейшее заклинание.... Всё плывет, кружится, тускнеет, покрывается белыми хлопьями снега....
  Призвав на помощь всю силу воли, Арина замотала головой, сбрасывая оцепенение, и громко закричала: 'Пошел вон! Убирайся прочь из моей головы!'.
  Ответом ей послужил яростный вопль, от которого казалось, черепная коробка лопнула, как упавший на асфальт арбуз и разлетелась вдребезги. С небесной высоты великан наклонился к Арине, скользкие щупальца густыми пучками проросшие из бездонной засасывающей темноты принялись шарить по её лицу, оставляя на коже зловонные комки слизи, одно из них скользнуло в рот, деликатно дотронулось до миндалин, и попыталось проникнуть дальше, в горло.
  Арина начала задыхаться, от омерзения её затошнило, она шарахнулась в сторону, схватила отросток, дернула со всей силы и тот с хлюпающим звуком оторвался, продолжая извиваться в её кулаке. Не раздумывая ни секунды, она отшвырнула прочь эту гадость, отскочила далеко назад и её вырвало.
   Великан начал таять, а сквозь него, как на фотографии, проявлялся медведь, пылающий изнутри.
  Несколько секунд маленькая девочка и огромное животное стояли, друг против друга, не шевелясь. Но вот медведь ожил. Огонь в его глазах потух, пасть захлопнулась, огромный зверь опустился на четыре лапы и сделал шаг в направлении Арины, буравя её красными глазками, ставшими маленькими, просто крохотными для такой огромной морды.
  'Это не папа медвежонка', - пронеслось в голове. - Это даже не медведь!
  Неведомая тварь криво ухмыльнулась. Или это Арине от страха показалось?
  Всхлипнув от ужаса, Арина отступила назад, по-прежнему глядя в маленькие свирепые глазки. Медведь шагнул за ней.
   Девочка снова отступила в сторону спасительной двери, за которой были мама, и день рождения, и гости, и праздничный торт, и там за дверью, всё было хорошо.
  - Не ешь меня, пожалуйста! Уходи! - крикнула Арина без особой надежды.
  Медведь несолидно хрюкнул, словно она от души развеселила его, и тут же кто-то жарко принялся нашептывать, ей в ухо, щекоча горячим языком: 'Какая шшше глупая девшшшонка'. Ты никуда не уйдешшш. И ты это знаешшш. Я сошшшру тебя, но прешшшде разорву на кушшшочки. И заберу то, что принадлешшшит мне'.
  Арина боднула воздух в сторону шепелявого невидимки и на секунду рядом с мордой медведя появилась хихикающая рожа и зашлась истеричным 'хи-хи-хи'.
  Идти задом наперед было неудобно, но Арина боялась, что если она повернется спиной, монстр одним прыжком настигнет ее. Поэтому девочка продолжала пятиться.
  Медведь не торопясь шел за ней. Вот он плотоядно облизнулся, из огромной пасти капнула слюна и упав на пол зашипела, прожигая насквозь темно-серый линолеум.
  Арина не выдержала, развернулась и стремглав бросилась к выходу.
  Со всей силы, прямо с разбега толкнула металлическую дверь. И ещё раз.
  С таким же успехом можно было попытаться сдвинуть гору. Дверь была закрыта. Холодная, безразличная, она не имела ни ручек, ни кнопок, чтобы её открыть.
  Малышка в отчаянии повернулась к медведю. Он был совсем близко. В звериных глазах плескалась ненависть.
  'Что я тебе сделала? Убирайся! Убирайся! Оставь меня!' - закричала Арина, и от безысходности зарыдала в голос.
  Отступать было некуда. Она съежилась у двери, в отчаянии закрыла лицо руками и чуть не выколола себе глаз темно-зеленым фломастером.
  Он светился.
  Монстр был в трех шагах. От него несло протухшими яйцами, болотом и кислой капустой.
  Из фломастера вырвался луч. Сначала темно-зеленый, он с каждой секундой раскалялся, и становился всё ярче и ярче.
  Медведь поднялся на задние лапы и заревел.
  ' Деточка, убей его', - приказал незнакомый женский голос и Арина, продолжая рыдать, медленно, точно во сне, подняла руку с фломастером и направила ставший ослепительно белым луч на медведя. От неожиданности, словно в него ткнули горящей головешкой, чудовище заревело, откатилось назад, снова завопило и с ненавистью кинулось на Арину.
  И налетело на невидимую стену.
  Ударившись о препятствие, медведь на секунду стал великаном, потом снова медведем, ошалело мотнул головой, совсем по-человечески крякнул от досады и в недоумении плюхнулся на толстый зад. Но тотчас вскочил, разинул пасть и бросился на Арину.
  В этот раз монстра отшвырнуло на противоположный край большой комнаты и хорошенько приложило об стену. Совершенно обезумев от ярости, извергая из себя пламя, с ревом, от которого заложило уши, медведь в третий раз пошел в атаку.
  Маленькая девочка, прижавшись спиной к железной двери, зажмурившись и втянув голову в плечи, вне себя от ужаса, громко, во весь голос плакала (хотя её плач был просто комариным писком в сравнении с ревом гигантского чудовища), но не забывала держать руку с фломастером направленной на врага. Вторую руку, испачканную зловонной слизью, она остервенело терла о свитер, но даже не замечала этого.
   Луч фломастера сильно и мощно бил прямо в звериное брюхо. Медведь, рыча, стоял на задних лапах, но вдруг осел. В середине мехового живота образовалась дыра, брюхо провалилось в пустоту, появилась черная воронка, которая раскручиваясь все быстрее и быстрее, растворяла в себе звериную тушу. Медведь исчезал, точно его стирали ластиком на бумаге.
  Через минуту зверь начал рассыпаться.
  Вы видели, как на пляже рассыпаются песочные скульптуры, когда высыхает песок? Сухие серые струйки стекают сверху вниз, увлекая за собой другие песчинки, и вот уже ручейки превращаются в реки и скульптура исчезает.
   Так же точно на глазах перепуганной Арины таял и рассыпался медведь с черной дырой посередине. Через несколько секунд в комнате осталось висящее в воздухе дрожащее марево и Арине на мгновение показалось, что она видела там небо и звезды. Потом всё исчезло. И сразу же потух луч. Фломастер больше не светился.
  Этот бой Арина выиграла.
  
  Глава 8.
  
  Густав Карлович не превратился ни в медведя, ни в кого-нибудь ещё.
   Полчаса спустя, Арина сидела в маленькой уютной кухне, одетая в чистую, пахнущую ванилью пижаму, с лупоглазым тигренком на кармане (у неё в детстве точь в точь такая была) и в тюрбане из большого розового полотенца на голове.
  Пижаму и полотенце хозяин ей выдал перед походом в душ.
  'Вот, совершенно новые, на случай приезда гостей держал'- сказал он и едва заметно улыбнулся.
  Арина с наслаждением пила душистый травяной чай с липовым медом и за обе щеки уплетала свежий деревенский хлеб.
  -Густав Карлович, а откуда вы узнали, как меня зовут?- поинтересовалась она, намазывая мед на кусочек хлеба.
  - Голубушка моя, так это очень просто. Ваши вещи мне об этом сказали, - ответил старичок, посматривая на Арину поверх пенсне.
  -Мои вещи? - изумилась Арина. - Какие мои вещи и как они к вам попали?
  Старичок, кряхтя, и придерживаясь руками за поясницу, поднялся из-за стола и удалился в соседнюю комнату.
  Арина быстро осмотрелась. Вдоль стен тут и там висели пучки душистых трав и сушеных грибов. Ситцевые занавески в мелкий цветочек были под стать самодельным лоскутным половикам - узорчатым и очень домашним. На деревянных полках выстроились в ряд стеклянные банки с крупами. В лукошке возле старинного серванта спала трехцветная кошка. В углу громко тикали большие часы с кукушкой.
  В фарфоровой вазе Мейсенской мануфактуры лежали яркой горкой мандарины. Пахло уютом и Новым Годом.
  Новый Год - второй любимый праздник Арины после дня Рождения.
  Свой день рождения Арина искренне любила не только за подарки и хорошее настроение, но также и за то, что этот праздник был её личным Новым Годом. Так она придумала ещё в детстве. День её рождения был тем самым днем, когда перед ней снова лежал чистый лист будущего длинною в год, и можно было пробовать начать всё сначала или совсем по-другому.
  Через несколько дней после её личного Нового Года наступал уже другой (Всемирный, как в детстве называла его Арина) Новый Год, который праздновали все люди на планете Земля (в этом маленькая Арина была уверена).
  Отпраздновав свой Личный Новый Год и окунувшись в радостную атмосферу ожидания и предвкушения подарков настоящего Нового Года, испытав всю сладость их получения и изучения, отведав праздничного торта и других сладостей, Арина плавно переходила в не менее приятную атмосферу зимних каникул.
   Веселье продолжалось: горы подарков под нарядной елкой, походы с родителями в гости (а там хоть на голове стой и делай что хочешь, пока взрослые в другой комнате празднуют и ведут свои разговоры), встречи с друзьями, катание с горки на санках, на картонках, а то и просто на попе. А ещё: лыжи, коньки, детские фильмы каждый день! Да и вообще одни удовольствия. И получался день рождения Арины длинным предлинным.
  Зиму Арина любила. Не только потому, что родилась именно в это время года. Любила Арина зимушку за её хозяйственность и чистоплотность, за умение прикрыть белым покрывалом все неприглядные места и для пущей красоты расставить яркие цветные акценты именно там, где надо. Вот спортсмен в синей шапочке прокладывает лыжню по нетронутой целине - похож на василек в поле. А вот на хрусткой веточке, покрытой льдом, сидит снегирь, и его алая грудка как ягодка брусники в ванильном мороженом.
  Но самое главное, когда всё вокруг белое, Медведя видно издалека.
  Арина вздрогнула. Медведь! Конечно! Её переход на другую линию жизни связан именно с этим кошмарным медведем. Все и началось-то с него.
  
  
  
  
  Глава 9.
  Арина не помнила точно, как долго она просидела у запертой двери, начиная плакать и успокаиваясь, всхлипывая, шмыгая носом и постепенно приходя в себя от пережитого ужаса. Но надо было что-то делать.
  Вытерев слезы и спрятав фломастер с карман теплых спортивных штанишек, Арина стала придумывать, как ей выбраться. Толкнула дверь плечом, пнула пару раз ногой, немного покричала и позвала на помощь. Ничего не сработало.
  Постояв перед неприступной дверью, и не найдя способа ее открыть, Арина развернулась и пошла обратно. Не успела сделать и десяти шагов, как услышала странный звук справа от себя. Она остановилась.
   За стеной что-то гудело, как рой пчел в мультфильме про Винни-Пуха. Арина подошла поближе к стене и увидела ещё одну дверь, которой тут раньше не было. Или Арина её просто не замечала? Дверь блеснула никелированной ручкой, приглашая войти. И Арина приглашение приняла. Смелая девочка.
  Едва переступив порог комнаты, она увидела высокое черное небо, имеющее форму усеченного конуса, на котором словно на благородном бархате сверкали драгоценными камнями мириады искрящихся звезд. Самые крупные торжественно расположились по центру, в форме гигантской снежинки. От них лучами расходились звезды поменьше. А вдоль линии горизонта серебристой пыльцой собрались самые маленькие звездочки, крошечные, как серебряная пыльца.
  Под удивительным небом простиралась серебристо-белая равнина. Арина решила, что это тронный зал Снежной Королевы как в фильме, который показывали по телевизору в прошлое воскресенье, и что все вокруг ледяное. Она присела и потрогала ладошкой пол. Пол был теплый и немного вибрировал.
  Метрах в десяти от двери стоял стол из папиного кабинета - Арина узнала его по царапине сбоку, так как сама её и оставила нечаянно. На столе что-то лежало.
   Девочка быстро взобралась на стул, который бодрой рысцой прискакал откуда-то сбоку, и на полированной поверхности увидела серебристую коробочку, перевязанную яркой розовой ленточкой. Рядом лежала открытка, с которой Арине по-доброму улыбался Крокодил Гена. Арина отложила открытку и потянулась к коробочке.
  Та в руки не далась, лихо скользнула на другой край стола, по пути виртуозно выполнив тройной тулуп и задорно взмахнув ленточкой, замерла.
  'Деточка, сначала прочитай открытку', - сказал голос в Арининой голове.
  Открытка была от тезки Арины - от прабабушки, в честь которой её назвали. И прабабушка поздравляла Арину с Днем Рождения.
  'Дорогая Ариночка!
  Поздравляю тебя с Днем Рождения и желаю тебе всегда быть на самой лучшей твоей линии жизни. Возьми этот подарочек и всегда держи при себе. А я буду за тобой присматривать. Люблю тебя. Твоя прабабушка Арина' - прочитала девочка по слогам.
  Здесь же была приписка: 'Путь в Нижний мир лежит через Верхний. Запомни это'.
  Последние слова Арина совершенно не поняла, а вот прабабушкин подарок её очень интересовал!
  Девочка снова посмотрела на коробочку. Картонная вредина не торопясь подъехала и ткнулась в ладонь Арины, как собачонка, которая требует внимания, а потом перевернулась - мол, на, почеши мне брюшко.
  Арине играть с коробкой не хотелось, ей не терпелось узнать, что там внутри. Она потянула за один конец ленты и легко развязала 'бантик'.
  Сняла крышку и заглянула внутрь.
  В коробочке лежала большая бусина из разноцветного стекла.
  Арина взяла её в руки и стала рассматривать.
  Бусина была очень красивая. Какой-то необычайно талантливый мастер точно и филигранно нанес на поверхность прозрачной сферы все материки, океаны, моря, горы и реки, которые есть на планете Земля. Только моря и океаны художник покрыл не синей краской, как это принято, а серебристой, такой светлой, что если посмотреть на Тихий океан, то можно увидеть кусочек суши на противоположной стороне.
  Арина была очарована подарком своей незнакомой прабабушки.
  Ах, как она хотела вернуться домой и показать чудесную бусину маме и папе. Как хорошо быть дома, как сильно она скучает по родителям! Как не хватает ей папиного смеха и веселых семейных выходных! Как чудесно очутиться в родном городке, гулять, лепить снежки и пусть мама ругает её сколько захочет!
  'Папочка! Мамочка! Я вас люблю! Я хочу к вам! Пожалуйста! Пожалуйста! Я хочу домой!' - закричала Арина, и крик этот шел из самого сердца.
  И тут что-то случилось.
  Арина испытала огромную, неимоверной силы вселенскую любовь и к маме, и к папе, и ко всему сущему на Земле, такую мощную, первобытную, безусловную, идущую из самых глубин её души, сердца, каждой поры её тела, что казалось, она не выдержит и просто разлетится на миллиард маленьких кусочков. Ей нестерпимо хотелось домой, она задыхалась от страстного желания выбраться отсюда. Прямо сейчас, сию секунду и она верила, что сможет!
  Бусина в руке Арины тем временем начала менять цвет. Океаны, моря и реки стали ярко синими. В воздухе запахло снегом, мандаринами и хвоей.
  'Пора, внученька!' - услышала Арина - 'Думай о чем-то хорошем, закрой глаза и думай только о том, что ты хочешь больше всего на свете'.
  Больше всего на свете Арина хотела вернуться к маме и папе, оказаться дома. Она зажала бусину в маленьком кулачке изо всех сил, зажмурилась так сильно, что перед глазами замелькали разноцветные огоньки и прошептала: 'Хочу к маме с папой'.
  Арина почувствовала, что её перевернуло с ног на голову, а потом ещё раз, закружило быстро, беспорядочно, до тошноты. Она открыла глаза. Вокруг с космической скоростью мелькали небо, звезды, Млечный Путь (только несколько лет спустя она узнает, как называется эта полоса белой молочной дымки в светящейся бархатной темноте), большие и маленькие планеты (разве такое возможно!?) и всё это представляло собой цветную мешанину зрительных образов, меняющихся настолько быстро, что невозможно было ни зафиксировать их в памяти, ни рассмотреть, ни запомнить.
  Огромная космическая центрифуга крутила Арину во Вселенской прачечной, смывая все плохое и унося прочь, на новую линию жизни.
  В то же самое время Арина находилась где-то в другом месте, и там она медленно плыла глубоко под водой по какой-то огромной реке, кристально изумрудного цвета. Арина чувствовала себя маленькой рыбкой в огромном аквариуме. Она плыла мимо мамы, мимо папы, мимо всех известных ей людей и мест, где она когда-то была, мимо Медведя, застывшего в прыжке, мимо маленького серого щенка с задорной белой полосочкой на умильной мордочке, мимо красивого незнакомого мальчика с необычными глазами, мимо двух эвенкийских охотников в национальных костюмах, мимо лыжной палки, торчащей из сугроба. Плыла она в полной тишине, в прохладной воде по реке жизни.
  Внезапно Арина начала задыхаться и тонуть.
  Она рванула к поверхности, вынырнула, жадно хватая воздух, снова и снова делая глубокие судорожные вздохи.
   'Арина, ты зачем ушла? Вот что ты за ребенок, одни проблемы с тобой. Ну, открывай глаза, хватит притворяться', - сказал знакомый голос. Но этот голос был не в её голове. Он был по-настоящему. Арина открыла глаза.
  Она была дома.
  
  Глава 10.
  Вернулся Густав Карлович. В руках он держал серебристую коробку, в которой Арина хранила бусину и фломастер.
  -Как она попала к вам?- изумилась девушка.
  -Сначала приходят вещи, потом хозяева.
  -Густав Карлович, я не понимаю вас.
  -Арина, голубушка, я и сам не всё понимаю. Вещи просто появляются и всё. И за ними следом приходят гости.
  Арина задумалась.
  -А как называется эта деревня? - спросила она.
  -Голубушка моя, она не имеет названия. Потому что никакой деревни, как бы вам это помягче сказать, чтобы не напугать, не существует.
  Арина вытаращила глаза, поставила чашку на стол и в недоумении уставилась на старичка, который всё ещё держал коробочку в руках.
  -Что вы имеете виду? А где мы?
  -Ариночка, вы только не волнуйтесь. Если уж вы здесь, то явно сталкивались и не с такими чудесами.
  Девушка молчала.
  -Понимаете, - пустился в объяснения старичок, - есть мир между мирами. Ну, или между линиями жизни, если вам так будет понятнее. На самом деле этого места в физическом мире не существует, но в метафизическом оно есть. Вы меня понимаете?
  Арина не понимала.
  -То есть вы хотите сказать, что меня сейчас здесь нет? Или что тут только моя душа присутствует? А где мое тело? Я умерла? Почему я сюда попала?
  Девушка разволновалась. Густав Карлович больше не казался ей милым.
  -Голубушка моя, вы успокойтесь и гляньте в окошко, будьте добры.
  Арина отодвинула в сторону веселую занавеску и выглянула.
  На улице сияло солнце, по голубому небу плыли белые барашки облаков, а вокруг, куда хватало взгляда, лежал зимний лес и искрился пушистый снежок. Во дворе нарисованным сажей ртом приветливо улыбался веселый снеговик, а прямо перед домом высилась наполовину наряженная ёлка, под которой лежала груда блестящих пакетов, коробок, свертков и стоял ящик с новогодними игрушками.
  - Но этого не может быть! - вскочила на ноги Арина.- Почему зима, лето же!? Что происходит?!
  Густав Карлович не торопился с ответом. Он, наконец, поставил серебристую коробочку на стол, взял из вазы мандарин, покрутил его в руках и положил на коробочку.
  -Видите ли, голубушка, нет, и не было никакой деревни. И то, что вы там сейчас за окном видите - тоже временно. Каждый видит то, что он готов увидеть. Вы согласны?
  -Нет, я не согласна! - возразила Арина. - Я что, ожидала увидеть заброшенную деревню? Прямо мечтала! Или вот этот лес мне нужен?
  - Вспомните, что вы почувствовали, увидели, ощутили, когда впервые оказались в этом месте?
  Арина не задумываясь, ответила:
  - Было жарко, воняло акацией и квакали лягушки.
  -Ваш мозг создал для вас ту реальность, которая на тот момент времени наиболее подходила под ваши ожидания. Но поскольку вы не продумали все детали, то картина могла получиться незаконченной. Вы ведь заметили какие-то странности?
  Арина наморщила лоб.
  -Пожалуй, вы правы. Всё было как-то не по-настоящему, будто не дорисовано, не доделано. Но вы-то и ваш дом - это настоящее?
  Густав Карлович внимательно посмотрел на Арину поверх пенсне.
  -Голубушка, а вы сами-то как думаете?
  
  Глава 11.
  
  -Арина, ты меня слышишь? - мама, сидевшая на краешке кровати, потормошила дочь за плечо.
  -Мамуля, это ты? Ой, я дома! Урааа! - радостно закричала Арина, ловко вскочила, плюхнулась маме на руки, чмокнула в щеку и обняла крепко-крепко. От мамы пахло духами 'Ландыш' и совсем немного сигаретным дымом.
  - Ну, наконец-то, пришла в себя! Слезь с меня, ты тяжелая!- женщина, слегка поморщившись, сняла девочку с колен. - Скажи на милость, ты зачем ушла на улицу раздетая, в такой мороз? Ты чем думала?
  -Мама!- заторопилась с объяснениями Арина.- Мы были у папы на работе, там был медведь, такой страшный, он хотел меня съесть, а потом я его рассыпала, нет, фломастер его рассыпал, а потом бабушка Арина подарила мне бусинку и я летела, кувыркалась и прилетела домой - взахлеб принялась рассказывать Арина.
  Мама с подозрением посмотрела на Арину и снова поморщилась.
  -Что ты несешь, Арина? Как маленькая, ей-Богу. Какая бабушка? Какой медведь? Хватит придумывать. Нужно уметь отвечать за свои поступки. Ты уже взрослая девочка. Ну-ка дай лоб. Отлично! Просто замечательно! Температура снова поднялась. Ну почему же от тебя столько проблем, недоразумение ты мое. У других дети, как дети, а с тобой вечно одни неприятности.
  Светлана Лебедева тяжело вздохнула, и уже в который раз подумала о том, как несчастливо складывается её жизнь. Мечтала она жить в каком-нибудь большом городе, быть женой дипломата, генерала или, на худой конец, директора универмага, посещать театры и выставки, бывать в гостях у высокопоставленных особ, иметь своего парикмахера, личную маникюршу и нужные знакомства в магазине 'Березка', где можно покупать дефицитные импортные вещи. Ездить на служебной машине на рынок и чтобы водитель таскал за ней тяжелые сумки, пока она выбирает всё самое свежее и дорогое к столу. Неплохо бы домработницу нанять, жить в огромной квартире в центре.... А она сидит в этой глуши, подтирает сопли нерадивому ребенку и почти не видит мужа, который, кстати, и затащил её в эту деревню. И ведь не ценит все её жертвы. Она и кухарка, и прачка, и нянька и никакой благодарности. Никаких развлечений, кроме солдатского клуба и библиотеки. Никаких 'Березок', а из магазинов всего один продуктовый и один хозяйственный. И продают там тушенку, гвозди, да красную рыбу, на которую уже смотреть тошно. Что с того, что её благоверный 'шишка' в этом городке? Да, конечно, есть у неё 'подруги'. Все сплошь лицемерные женушки офицеров неудачников, которые годами из этой Тмутаракани выбраться не могут.... Конечно, они ей завидуют, это приятно и вполне заслуженно. Но.... Слишком скучна её жизнь в этой... Боже, эту глухомань даже провинцией не назовешь.
  Светлана скривилась, точно лимон надкусила.
  - Мамочка, честно, я правду говорю, - донесся до неё голос Арины.
  - Что ты сказала?
   - Там был очень большой страшный медведь, а потом я коробочку нашла, а там бусинка, мне бабушка подарила, вот смотри - Арина протянула маме сжатый кулачок.
  - Что там?
  Арина разжала руку.... Пусто.
  - Ты врунья, Арина. Бессовестная врунья.
   Девочка огорченно умолкла.
  В своей любимой пижамке с полосатым тигренком на боку, она была дома, в своей комнате, и старый плюшевый заяц Гоша тоже тут был, а бусины не было.
  Но не могло же всё это ей присниться? Или могло?
  Об этом следовало подумать.
  -Ладно, врунья, ложись, я сейчас принесу таблетку, - Светлана уложила дочь, поправила одеяло и ушла.
   Арине было обидно, но она ничего не сказала.
   Немного позже из разговоров мамы и папы, которые доносились из кухни, девочка поняла, что в день своего рождения к папе на работу она не ходила, осталась дома с мамой. А днем раньше мамочка ездила на завоз и купила Арине в подарок большую куклу, которая умела ходить, вертеть головой и говорить 'Мама'.
  Вон она, сидит на полке. Кукла, если честно, была очень надоедливая.
  Вышагивала циркулем по полу, поворачивала голову вправо-влево и как попугай твердила: 'Мама, мама, мама, мама ', и так пока ей соску в рот не сунешь.
  День рождения у Арины был вчера. Приходили гости, и Снежа приходила, и торт был, и подарки, а потом никто не заметил, как Арина ушла раздетая, в одном платье на улицу. Кинулись, а именинница-то испарилась! Хорошо, сосед шел с работы домой и заметил растерянную Арину, которая стояла посреди двора - замерзшая, растрепанная и испуганная. Сосед схватил малышку в охапку и отнес домой, а там мама сунула ей под мышку градусник и охнула - температура была 39,8.
  Родители не на шутку испугались, папа вызвал военного фельдшера, который дал Арине таблетку, девочку уложили в постель, и проспала Арина всё на свете.
  Ей прямо расплакаться хотелось от того, что она всё проспала и пропустила свой праздник! И поздравлений не помнит, и как свечи на торте задула, не помнит, и как подарки получила, не помнит, ничего не помнит. Зато про медведя помнит прекрасно.
  Немного погрустив и посетовав на такую несправедливость, Арина заснула.
  Сквозь сон она слышала, как мама упрекает папу в том, что он балует дочь и всё ей позволяет. А еще слышала, как папа сказал, что тревога вчера в части была, потому, что все радары в округе одновременно зафиксировали большое количество 'ангелов'****. А потом все эти 'ангелы' вмиг испарились. Папа еще что-то говорил, но Арина ничего не поняла и снова заснула.
  Вредную куклу Арина решила назвать Фёклой, а слово 'ангелы' ей понравилось.
  Темно-зеленый фломастер и стеклянная бусина в серебристой коробочке нашлись в ящике со старыми игрушками несколько месяцев спустя. Арина свою находку никому не показала и снова спрятала. Почему, она и сама не знала.
   Жизнь шла своим чередом. Иногда Арина вспоминала о том, что случилось у папы на работе, но были эти воспоминания далекими, расплывчатыми. Как из другой жизни.
  Зима продолжала радовать детвору ясными деньками, мороз хватал за щеки и кусал за нос, а по военному городку прошел слух, что где-то неподалеку охотники видели косолапого хозяина тайги.
  Родители в очередной раз прочитали своим чадам лекцию о правилах поведения на улице и ещё раз запретили выходить за территорию городка.
  Временами Арина доставала бусину, сжимала её в кулаке и думала о чем-нибудь хорошем. Но ничего не происходило. Океаны и моря оставались серебристыми.
  Прошла зима, потом и весна пролетела. Наступило лето. Арина целыми днями бегала по улице вместе с другими ребятами, играла в дочки-матери, собирала полевые цветы и забавлялась с соседкой кошкой Дусей.
  Со временем Арина научилась видеть изменения на новых линиях жизни, и это перестало её удивлять. А в первый раз девочку ожидало много удивительных открытий.
  Например, у соседской кошки Дуси появилось белое пятно на спине. А тетя Валя, хозяйка Дуси, сказала, что пятно у Дуси всегда было. А Арина помнила, что не было.
  Папа Арины вдруг стал любителем сгущенного молока, до сих пор его в кофе добавляет и просто так с белым хлебом ест, а раньше никогда не ел.
  Мама научилась печь торты, пироги и эклеры. А раньше говорила, что не умеет, и они всегда на праздники покупали невкусный бисквитный торт в магазине или просили маму Мишки Осипова испечь для них её фирменный 'наполеон'.
  Всё было как раньше, но что-то изменилось.
  Случайно выяснилось, что у Арины отличный слух. И теперь мама не говорила, что Арине медведь (фу, фу, фу слово-то, какое противное!) на ухо наступил.
  Хотя мама утверждает, что она так никогда и не говорила.
  Певицей Арина не стала, но записалась на хор сама и Снежу уговорила. Вдвоем ходить веселее.
  Прохладным ноябрьским днем они возвращались с репетиции и самозабвенно обсуждали Димку Пальчикова - тайную симпатию Арины.
   -Он что, в Таньку Савельеву влюбился? - Арина многозначительно посмотрела на подругу. - Она же ногти грызет!
   - А Димочка слепой, раз не видит!- поддакнула Снежана.
   И они расхохотались.
   День обещал вот-вот закончиться, когда девочки подошли к развилке, где большая наезженная дорога шла прямо, а маленькая, но хорошо заметная тропа сворачивала вправо.
   - Снежа, а пойдем кружным путем? - неожиданно предложила Арина.
   - А пойдем!
   Кружным путем они называли дорогу, которая вилась по краю военного городка, вдоль колючей проволоки, на границе с лесом. Конечно, напрямую всего 5 минут хода, но расходиться по домам подружкам не хотелось.
  Девочки свернули на тропинку и гуськом двинулись вперед. Они весело болтали и не замечали, как невдалеке за деревьями движется что-то темное и бесшумное. И нигде нет забора из колючей проволоки.
   -Аринка, я тебе сейчас такое скажу, - Снежана закатила глаза.- Слушай.
   Она выкладывала свои незатейливые девчоночьи новости, а Арина давала ей советы и обе не заметили, что лесная тропинка уже давно уводит их в чащу.
   -Ой, куда это мы? - первой спохватилась Арина. - Снежа, мы не туда идем! Быстрее обратно!
   Не успела она это сказать, как небо потемнело, помрачнело, будто перед грозой. Тяжелые свинцовые тучи надулись, наполнились чернотой и упали на верхушки деревьев. Солнце исчезло, холодный ветер налетел и как неугомонный разбойник, начал буянить и трепать кусты. Лес зашумел, заволновался, загудел.
   -Бежим! - Арина со всех ног кинулась в сторону военного городка, Снежана припустила за ней.
  'Быстрее, быстрее' - громко шептали лиственницы над их головами, а осины тряслись от страха: 'Ой, что сейчас будет, что будет-то сейчас!'. Тощие ивы мотали ветвями, похожими на спутанные космы: 'Бегите! Бегите!'.
   Девочки мчались, что есть мочи, а ветер толкал их в спину: 'Поднажмите же! Ещё! Ещё! Ну же, давайте!'.
   Запыхавшиеся и потные подружки вылетели на широкую дорогу и остановились, громко дыша и испуганно озираясь по сторонам.
   Закатное солнце ласковым светом заливало крыши домов, в голубом небе лениво развалилось белое пушистое облачко, где-то далеко был слышен собачий лай, на футбольном поле гомонила детвора, и женский голос надрывно звал домой какого-то Костю. Темный лес за колючим ограждением замер, не шевелясь.
   - Фух, - Снежана вытерла пот со лба и согнулась, уперев ладони в колени, пытаясь отдышаться, - Вот это мы дали! Чемпионы! Так быстро бежали. Я перепугалась... Арин, а что это было?
   -Не знаю, - Арина зябко передернула плечами и судорожно сглотнула, пытаясь унять подступившую к горлу тошноту. Её не оставляло ощущение, что из леса кто-то наблюдает за ними. - Пойдем по домам, а то мне влетит.
  Они снова побежали.
  
  Глава 12.
  
  -Густав Карлович, а вы- то сами как здесь очутились? - вопросов у Арины было много, но начала она с этого.
  - А я, голубушка, всегда здесь был. Знаете, есть вопросы, на которые нет ответов. Я, как и зима за окном - всегда здесь и выгляжу именно так, как вы себе меня представили. Для кого-то я молодая девушка, для кого-то говорящая собака, а для вас, вот, Густав Карлович. Хотите узнать, зачем я здесь? Чтобы вернуть вам ваши вещи, а вас вернуть на нужную линию жизни. Хотите узнать, почему вы сюда попали? Этого я уж не знаю, это только вы знаете. А теперь, давайте немного отдохнем. Выбирайте любую комнату, там всё готово.
  ... Эту ночь Арина провела в спальне из своего детства - в любимой пижамке и с зайцем Гошей возле подушки. И Фёкла сидела на полке и таращилась на них глупыми голубыми глазами.
  
  
  
  Глава 13.
  
  Когда Арине исполнилось десять лет, родители позволили ей завести щенка. Сокровенная мечта Арины исполнилась! Девочка аж заверещала от радости, кинулась целовать и маму, и папу. Она очень-очень хотела собаку! Своего питомца, чтобы больше ничей, а только её, Аринин.
  Мечтала заботиться о нем, воспитывать, учить и уже книгу о дрессировке прочитала, и все команды запомнила.
  - Ухаживать за псом будешь ты, - предупредила мама.
  -Мамочка, я обещаю!
  -Сама будешь его кормить, выгуливать и какашки убирать.
  -Конечно, буду!
  Папа предложил взять щенка у Найды, соседской дворняги. Малышей как раз пристраивали в хорошие руки. Щеночки были просто прелесть: толстенькие колобки с розовыми носиками и маленькими круглыми ушками. Два черных мальчика в белых носочках и девочка необычного шоколадного цвета. Арина пушистиков уже видела и даже гладила, хоть Найде это не понравилось, и заботливая мамаша негромко рычала, показывая острые клыки.
  Решили, что завтра же пойдут к хозяину Найды и выберут Арине друга.
  - Только мальчика берите! Девочку ни в коем случае. Ещё приплода нам не хватало и собачьих свадеб, - предупредила мама.
  Арина с папой согласно закивали, и девочка кинулась во двор обустраивать для нового жильца деревянную будку, которую сколотили и ещё утром привезли солдаты.
  Перед самым ужином мама вспомнила, что не купила хлеба, и попросила дочь 'сгонять' в магазин.
  Идти совсем не хотелось. Ну почему Арина всегда крайняя? Могла бы мама до продмага и сама дойти, ноги-то есть.
  Тихонько ворча под нос, чтобы никто не дай Бог не услышал, Арина собралась, прихватила авоську и потопала выполнять поручение.
  Возле магазина сидел щенок. Маленький, но чрезвычайно серьезный! Восседал важно, как настоящий служебный пес. Серенькая шерстка, задорная белая полоска на умильной мордочке и ушки торчком.
  'Чей же ты такой хорошенький?' - подумала девочка.
  Щенок, с любопытством глядя на Арину едва заметно повиливал хвостиком, а люди торопливо шли мимо и никто не обращал на них внимания.
  'Если с другом вышел в путь, если с другом вышел, веселей дорога', - порыв ветра донес знакомый мотивчик, и Арина вдруг отчетливо поняла, что вот это её пёс! Его она вырастит и воспитает. Ведь он Арину здесь ждет.
  'Серьезно? Ты уверена?', - встрепенулся внутренний голос.
  В задумчивости девочка зашла в магазин, отстояла в очереди минут десять, разглядывая небогатые витрины и размышляя о сером щенке, купила хлеб и, выйдя на улицу, сразу увидела песика на прежнем месте.
  Арина подошла ближе и присела на корточки.
  -Малыш, ты чей? - ласково спросила она.
  Пушистый серый комочек весело завилял хвостиком, посмотрел на девочку умными серыми глазами, но с места не двинулся.
  -Где твой хозяин? - продолжала выспрашивать Арина.
  Щенок еле слышно тявкнул, привстал, потянулся к ней и снова сел.
  Девочка поднялась и посмотрела по сторонам. Улица опустела, только издалека слышалось: 'Если с другом вышел в путь, если с другом вышел, веселей дорога'.
  - А ты знаешь команды? - Арина вытянула руку вперед и резко опустила:
  -Лежать!
  Щенок лег, как и положено ровно, не заваливаясь на бок.
  Она глазам своим не поверила! Не может быть! Такой кроха и уже ученый.
  -Сидеть! - снова вытянула руку Арина.
  Щенок сел.
  - Так ты потерялся или меня ждал? - поинтересовалась Арина.
  Щенок ей, конечно, ничего не ответил.
  -Ко мне!- скомандовала девочка.
  Песик не торопясь встал, обошел Арину сзади и сел возле левой ноги. Просто с ума сойти! Он гениальный!
  'Ну чего время тянешь? Видишь, нет у него хозяина. Был бы - уже б объявился. Хватай и тащи домой', - не выдержал внутренний голос.
  'А вот сейчас ты прав', - согласилась Арина и, подхватив щенка (Байкал! Его будут звать Байкал!), вприпрыжку помчалась домой.
  Любовь к этому красавчику она пронесла через всю жизнь, и чувство это было взаимным.
  Пес души в Арине не чаял.
  Каждое утро смешной колобок провожал хозяйку в школу. Доведет до крыльца, вернется во двор, а вечером бежит встречать. И как он узнавал, когда у неё уроки закончатся?
  Арина Байкальчика своего любила, обожала, гордилась и постоянно переживала, что кто-то может собаку обидеть или забрать, пока она в школе.
  Как-то раз ей приснился медведь, который утаскивал Байкала в огромной дурно пахнувшей пасти в темный лес. Пёс визжал, вырывался, но страшный зверь только крепче сжимал челюсти.
  Арина проснулась среди ночи вся в слезах и побежала во двор, прямо в ночной рубашке и тапках на босу ногу проверять на месте ли её любимец. Он был на месте, выскочил из будки, радостно приветствовал хозяйку коротким лаем и норовил лизнуть в нос.
  Найденыш оказался породистым: чистокровная восточносибирская лайка. Малыш вырос и превратился в красивого, сильного зверя с широкой грудью и смешным хвостом - бубликом.
  Куда бы Арина ни шла, Байкал всегда был рядом. Они вместе играли в догонялки и прятки, бегали с ребятами в 'казаки-разбойники', нарушали запрет и вдвоем ходили в тайгу искать 'волшебные местечки' - полянки с нетронутыми кустами земляники. Зимой роскошный красавец катал Арину на санках, и делал это с большим удовольствием.
  А потом Байкал заболел. Он лежал в своей будке, тоскливо смотрел на Арину и жалобно скулил. Девочка слезами заливалась, но как помочь другу не знала. Её любимый пёс не ел, изредка лакал воду и слабел на глазах.
  Ветеринара в поселке не было, Байкалу становилось хуже. Арина сидела возле будки, гладила крутой собачий лоб и безутешно рыдала. От горя сердце рвалось на части.
  Она умоляла Байкала выздороветь.
  'Пожалуйста, живи! Пусть всё будет хорошо, пусть ты поправишься. Не оставляй меня, я тебя так сильно люблю', - шептала девочка, глотая слёзы.
  Но Байкал умирал. Он лежал не шевелясь, тяжело и хрипло дышал, вывалив сухой шершавый язык и уставившись мутными глазами в пустоту.
  Отец привез из соседнего поселка старого эвенка. Лекарь осмотрел больного пса, ощупал, отозвал папу в сторону и что-то тихо сказал. По его лицу Арина поняла, что дни Байкала сочтены.
  Ей было нестерпимо больно. Пожирающая сердце боль была настолько невыносимой, что казалось, не хватит сил её пережить. Девочка и представить не могла, что наступит день, когда Байкала не будет и она больше не сможет обнять его, вдохнуть знакомый запах, услышать заливистый лай. Неведомая злая болезнь хотела украсть у неё самого лучшего, самого преданного и верного друга.
  Не бывать этому!
  Арина решительно встала, вытерла слезы рукавом, сказала Байкалу: 'Я сейчас!', и побежала в свою комнату. Достала из коробки бусину, изо всех сил стиснула в кулаке и зажмурилась.
  'Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Бабушка, миленькая, помоги мне. Помоги! Ты обещала присматривать за мной. Пожалуйста! Пусть Байкал выздоровеет! Я умоляю, я прошу, пожалуйста!' - шептала Арина с таким пылом, с такой надеждой, с такой верой, что небеса содрогнулись.
  Воздух засеребрился, запахло снегом, мандаринами и хвоей.
  Бусина начала меняться. Океаны, моря и реки становились ярко синими. Арину затянуло в центрифугу и одновременно под воду.
  Всё повторилось: круговерть, река, звезды, планеты...
  ...Когда Арина открыла глаза, то первым её чувством было полное разочарование. Она по-прежнему стояла в своей комнате, зажав бусину в кулаке и ничего не изменилось. Она не попала в другое место, как в тот раз, на папиной работе.
  Арина выскочила из дома и со всех ног помчалась к собачьей будке. Присела, заглянула. Байкал с трудом повернул голову, покосил красными воспаленными глазами в её сторону и сделал попытку встать. Но лапы разъехались и пес упал, неловко завалившись на правый бок. Арина снова расплакалась.
  'Мой хороший, мой песик, моя умная собачка, всё будет хорошо, ты только не волнуйся', - горячо шептала она, но не верила своим словам.
  Утром Байкалу стало лучше. А через три дня он бегал и веселился, как ни в чем не бывало.
  Арина совершила свой второй заплыв и оказалась на новой линии.
Оценка: 8.50*13  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"