Сделать что-ли себе татуировку,
подставить плечо под чью-то ловкость,
закосить под коренного маори,
мало ли,
может когда-то пригодится,
прослыть крутым, невзирая на лица,
вернее на сердце,
которое работает с опаской -
трусливое сердце Шкуропацкого.

Может мне помогут, не валандаясь,
аборигены Свежей Новой Зеландии,
стать более веским, увесистым,
а не слагать ухабистые песенки.

Эх, маори, маори,
вы лучше любого майора
наставите на путь истинный,
ваши наставленья точно выстрелы;
я лежу в могучей траве,
книгу вашей мудрости перелистывая.

Знаю, вы мужики суровые,
гнущие свою линию, разгибающие подковы,
наводящие ужас своими гримасами
на разных народов недобрые злобные массы,
которых несло сюда, как по маслу.
но не тут-то было -

      *      *      *

Татуировщик с лицом серьёзным,
доставай свои инструменты, вбивай в меня гвозди,
будь любезен,
сделай мне татуировочку попомпезней,
посмачней и попригожей,
мне больше нечего терять кроме своей кожи.

Состряпай мне татуировочку,
новозеландскую, блин, обновочку,
чтобы на каждом плече сияло по лычке,
а в каждом кармане - по красной корочке;
ну разве я не красавчик,
грызите теперь локти, облизывайте пальчики.

Хотя, конечно, татуировка - не панацея,
ни для кого из пацанов,
она не сделает тебя храбрее
и не спасёт тебя от бесцельности,
она вообще никого не спасает;
всё зависит от твоего состава
и от качества твоего плечевого сустава.

Спасение дело рук самих утопающих,
этого мира похабных пайщиков,
продирающихся сквозь жизни чистилище,
сквозь её зубодробительную чащу.

      *      *      *

Я не маори и не майор, я только учусь,
но мне надоело быть паинькой
с болтающимися на резинке варежками,
прилежным во всём, во всём положительным,
морально устаревшим мирным жителем,
чей срок годности уже на исходе
и по ком давно зевает яма посреди природы,
во всю глубину моей прелой прародины.