Вот младенческий лепет лилового льна
Овевает холмы, овевает поля, но сукна
Не дождаться, хоть злак скоро вырастет выше колен
Все кто были - ушли, все рассеялись в тлен
Раньше, чем проступили ростки, раньше сева зерна
Дом оставлен - стоит, и ничейной пустует страна
Заходи, расселяйся, кидай свои вещи в углы
Тени тех, кто здесь был, не сказать, чтоб уж очень и злы
Безразличны скорей, наш язык еще помнит вода
Но ручью все равно, и четверг нагоняет среда
распороть бы ладонь, и успеть побрататься с землей
полумертвой, хрустящей стеклом и сожженной золой
напоить бы железом своим все хребты этих мертвых вещей
что пылают распадом в оврагах отчизны моей
и тогда по свидетельству  впалых глазниц позабытых домов
перекрученных балок, ощеренных плит, заплывающих рвов
холодильников трупы, остовы машин, свалок медленный жар
вещи нас возвратят, соберут наш рассеянный пар
вот выходим из воздуха мы, не равны, не нужны
и закатным дозором идем по просторам страны
здравствуй, мертвое море - священный Байкал
здравствуй,  камень плотины и башен оскал
вот с последним лучом мы плывем  налегке,
говорим, говорим, говорим на своем языке
пусть широкое ы раздвигает пустые холмы
буквы о или е в окоем влюблены
сердце колет останкинской черной иглой
память нашу сметает полуночной мглой
но покуда пришелец не встал на пустой чернозем
будем мы говорить, и мы будем - причем