Глава 1. Круассаны в Париже

  

  

   Сижу под тентом уличного кафе на Арбате. Представляю, что я в Париже, в кафе "Флора". В голове пустота, ветер в волосах.

   - Круассанов нет, есть штрудель, - говорит официант.

  Ладно, пусть будет штрудель. Небольшой кусочек не причинит вреда моей фигуре. В ужин компенсирую салатом из одного помидора. И никакого масла. Чертовы калории, кто их выдумал. Впрочем, у меня хорошая конституция. Я не толстая и не худая, нормальная. Развитая грудь, выдающаяся попка, круглые коленки, красивые ноги. Брюнетка. Значит, умная.

  

   Имя мое несколько странновато для местного слуха. Меня зовут Патриция. Знакомые сокращают до Рица. Это нерусское имя - причуда отца. Он жил в Америке два года как личный механик Российского консула, любил там какую-то Патрицию, но карьера в штатах у него сложилась неудачно... (Из-за Патриции же) Вернулся на родину. Когда я родилась, он назвал меня в честь своей бывшей гёрл-френд. Но я люблю свое имя произносить на французский лад - Патрисия. Как Патрисия Каас. Обожаю ее песни!

  

   Итак, какую же потенцию скрывает имя Патриция или Патрисия? Зодиакальный знак близнецы. Посмотрим, что говорит гороскоп: женщина с запахом зимы. Воля, общительность, активность. Тотемное растение - гиацинт, тотемное животное - лис. Женщины с этим именем отличаются чрезмерной возбудимостью, бешеной активностью. Хитрые как лисы. Ироничны, любят посмеяться над другими. Делают все для того, чтобы их заметили: одеваются ярко, экстравагантно, нуждаются в постоянном общении. Не поддаются влиянию, умеют выпутываться из любой ситуации. Воля сильная, опираются на сообразительность и ловкость.

  

   Вот такая я, не человек, а бронебойно-зажигательный снаряд. Впрочем, и у меня случаются черные полосы в жизни. Сейчас я переживаю именно такую фазу.

   Официант - молоденький мальчик. Делает глазки, но мне его симпатия ни к чему. Мне нужен солидный, надежный человек.

  

   Погода - благодать Господня, а у меня дождь на душе. Все идет наперекосяк: ад на работе, шефиня не ценит. Новых идей для нашего гламурного журнала у меня нет уже целую неделю, и это ее напрягает. Мой бой-френд изменил с близкой подругой. Ненавижу! Сука, убить ее мало. Послала обоих на и в пи. На душе плохо и больно. Нужно кардинально изменить: образ жизни, работу, любовника, подругу, свою маникюршу. В последний раз она испортила мне ногти. Стерва. Не оставила ей "в карман". Обиделась.

  

  

   За соседний столик, скрежетнув металлическим стулом, уселся новый посетитель. По виду - Аль Пачино в возрасте. Все грехи, все пороки мирские проехались гусеничными треками по эго лицу. Отворачиваюсь. Чувствую щекой, он разглядывает меня, начиная с ног. Слегка корректирую постановку головы. На три четверти я особенно эффектна. Ем штрудель, кромсаю мелкими кусочками чайной ложечкой. Подделка под мельхиор. Блестит, глаза слепит. Надеваю темные очки, чуть поворачиваю голову. Удачный ракурс. Теперь я вижу его в углу поля зрения. Но прямо не пялюсь. Чем хороши темные очки, за ними можно хоть как-то скрыться. Нога на ногу, слегка покачиваю острым носком туфельки на шпильке. На мне стильное платье из воздушного шифона с нежным цветочным узором, дизайнерская бижутерия. Я знаю, что выгляжу эффектно.

  

   Пью кофе мелкими глоточками. Грациозно отставила чашку из поддельного венсеннского фарфора. Впрочем, не совсем ловко. Уронила ложечку. Дзинь. Все обернулись.

   По идее он должен был вскочить, поднять ложечку, я его сдержано благодарю. Умело вставляю фразу из "Секса в большом городе". Он остроумно отвечает. Мы знакомимся. Шикарный авто, марки "Ситроен" четыре девятки, премиум-класса. Не слишком, но и не бедно.

  

   Аль Пачино даже не шелохнулся. Я почти не обиделась. Однако, чувствую себя неловко, не буду же я вставать на карачки, поднимать эту чертову ложечку. К счастью, официант во время подоспел - снял с меня эту унизительную ситуацию. Нет, не так, снимают платье, трусики, а ситуацию гасят. Выражайся правильно. Ты же писательница. Нет, гасят пожар. Впрочем, пожар тушат. Гасят огонь. Он погасил огонь... погасил лампу... или бра? Что лучше? Наплевать, потом решим. Погасил лампу и сразу повернулся к ней. Его запах, возбуждающий, едва уловимый, лосьона для волос "Виталис". Влажные напряженные губы... нет, напряженный у него будет член, а губы горячие. Так лучше. Что?

  

   - Простите, что вы сказали?

   - Я говорю, заказывать еще что-то будете? - официант напомнил о себе.

   - Нет. А впрочем, принесите стакан оранжада (после штруделя все во рту слиплось).

   Повернулся, ушел. Болван. А во Франции он сказал бы с любезной улыбкой "Да, мадам" или мадемуазель. Я еще так молода. А моей героине нет и двадцати пяти. Ну, да, ты еще скажи - тридцати. Кому нужны тетки после тридцати? разве что теткам за сорок. А у нас молодая аудитория. От 18 до 25. Но иногда бывает, что читают дурынды двадцативосьмилетние. Значит, моей героине должно быть чуть за двадцать, двадцать один год, как мне, в самый раз. И молоко уже на губах обсохло, и еще не успела состариться.

  

   На чем мы остановились? На члене... нет, на губах. Мужской орган вообще не стоит упоминать. Учитывая нашу аудиторию. Наша шефиня изрядная ханжа. Сколько членов побывало в ее руках, не сосчитать, но не один не проник на страницы её журнала "Настроение". Блюдет марку.

  

   Итак. Он накрыл ее губы своими - влажными горячими. Всосал, проник языком... Рука сжала грудь, не сильно, нежно, снизу вверх. Это правильно, а то некоторые мнут грудь с нажимом вниз, а это недопустимо. Грудь растягивается. Всему их надо учить. Дальше. Она тоже нежная и ласковая. Отзывчивая. Это после трех лет замужества? Хм... Значит, они не супруги. Скажем, только познакомились. Ну, да. Только познакомились и сразу в койку. Шефине это не понравится. У нас солидный журнал. Надо соблюдать приличия.

   О'кей, как любит говорить мой папа, пусть будет, что они знакомы пару месяцев. За границей. Руссо туристо в Египте.

  

   Он гендиректор какого-нибудь агентства. Имя - Альфред. Почему Альфред, разве он вурдалак? Нет, не вурдалак, но имя Альфред. Так романтичнее. Альфред Георгиевич. Фамилию не обязательно. Теперь она. Ее зовут Надя. Надежда, Наденька...

  

   Наденька, я опаздываю на заседание Совнагкома... Нет, Крупская тут некстати свои глазки пучит. Нам такие ассоциации не нужны.

   А как насчет Анны? Анна, Аннушка... не только купила подсолнечное масло, но и разлила его. Нет, заседание не состоится.

  

   А что если назвать героиню Аллой? Это редкое имя почти не употребляют писатели. Решено, будет Алла. Поехали дальше. Хотя нет, стоп. Генеральные директора не ездят в брутальный Египет. Они отдыхают где-нибудь на Мальдивах (кстати, надо будет погуглить и посмотреть, где находятся эти Мальдивы). Тогда как там окажется Алла? Если написать, что она с Рублевки, читательницы обидятся. Они хотят историю про себя, Золушку, которая выбилась в люди, выйдя замуж за богатого и красивого. В жизни так, конечно, не бывает, но они-то этого не знают. Они ведь только начинают свою битву за местом под солнцем.

  

   Хорошо, пусть он будет просто директором маленького рекламного агентства. Иметь собственное агентство - это сейчас в теме. Деньги у него есть, небольшие, но приличную жизнь хватает. И есть перспективы. А это главное. Итак, они встретились в Египте на экскурсии, у подножия развалин Карнакского храма. Был февраль месяц, горящая путевка, как раз по карману Аллы. Которая работает, не будем заморачиваться, бухгалтером. Так и запишем.

  

   Мои пальчики с испорченным маникюром порхают по клавишам любимого ноутбука, Apple Macintosh. Несмотря на яркое солнце, погода в эту пору даже для Египта бывает прохладной. Алла, не подумав, оделась легко. Альфред отдал ей свою куртку. Так они познакомились. Все хорошо складывалось. Он был в разводе, она тоже, уж год как рассталась с мужем-подлецом. Никаких видимых препятствий в их отношениях не замечалось. Но пока дальше слов дело не заходило. И вот Алла, наконец, у него в загородном доме. Описание интерьера вставим позднее, а сейчас надо дописать постельную сцену, пока у меня не остыло между ног.

  

   Он ласкал ее обнаженное тело, мягко светящееся в темноте, как луна в тумане. Он целовал ее ноги с самой чувствительной, внутренней стороны. Горячий его язык коснулся женского средоточия. Широко разведенные ноги. Полное погружение в оазис блаженства... Что? Что такое?

   - Заказывать еще будете?

  

   Опять этот проклятый официант! В самый неподходящий момент. Сорвал кульминацию. Дать бы ему по башке ноутбуком! Не обращаю внимания. Он повертелся и ушел. Так-то лучше. Ну почему в каком-нибудь Париже ни один гарсон не посмеет докучать писателю, который целый день сидит за чашкой кофе и пишет книгу. Так работали все известные классики, даже американец Хемингуэй, приехавший в Париж учиться литературному мастерству. А когда сам стал классиком, начал спиваться. И однажды утром, пока жена спала, он взял свою любимую охотничью двустволку и застрелился. Из двух стволов. Чтобы сразу и наверняка.

  

   К счастью, я женщина и алкоголизм мне, как кажется, не грозит. Впрочем, и женщины-писатели кончают с собой.. Та же Вирджиния Вульф, после того, как написала свой очередной роман. Аккуратно сложила рукопись, пошла на речку и утопилась. Когда имеешь сомнительные отношения с женщинами, впору утопиться. Жуть!

  

   Уж лучше герасима вкатить по полной. Хоть покайфуешь перед тем, как исчезнуть. Так улетишь, что мама не горюй! Господи, опять полезли штампы! Писать "мама не горюй" - это дурной тон. А впрочем, наши читательницы как раз любят такие штампы. И наоборот теряются, когда видят незнакомое слово. Им тогда кажется, что они читают интеллектуальную литературу и бросают журнал. А нам это надо? Во всяком случае, шефине точно не надо. Значит, "мама не горюй" оставляем.

  

  

   Аль Пачино на меня совсем не смотрит. Ну и ладно, ну и плевать. Тем лучше. Тем много-много лучше. Тем так лучше, что вы и представить себе не можете. Мне некогда флиртовать. Я роман пишу. Если шефиня отвергнет, понесу в издательство женской прозы "Коzодой". Как писать роман? Пишешь обо всем, что видишь, слышишь, ощущаешь, что думаешь.

  

   Записываю, что думаю. Поток сознания. Как у Джойса. Телеграфный стиль. Как у Курта Воннегута. У которого, старшего или младшего? У того, кто написал "Колыбель для кошки" и "Бойня номер 5". Порабы, порабы... какие арабы? Пора бы заиметь свой стиль. А не копировать чужие.

  

   Вот, оказывается, кого дожидался Аль Пачино. Свою бабу. Ничего себе так. Почти молодая, в пределах тридцати, рыжая. Сверхузкие джинсы, блузка белая, приталенная. Ненавижу, когда бабы носят джинсы в жару. Ведь у нее там все мокро. Самой-то не противно? Ну, подчеркивает фигуру, не спорю. Но париться в рогоже, благодарю покорно. И это вместо того, чтобы надеть легкое платье и пойти даже без трусиков. Как я сегодня. Никаких мучений, легкость необыкновенная!

  

  

  

  

  ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

  

  

   Семь смертных грехов: коммуникабельность, активность, желание работать в команде, целеустремлённость, быстрообучаемость, исполнительность, стрессоустойчивость.