Бухгалтер с соответствующей профессии фамилией Копейкин вернулся в пятницу с работы злой. Злость или злобу надо было на ком-нибудь сорвать. Никого дома не было: дети жили отдельно, а жена Любка ушла от Копейкина к маме два месяца назад. Поэтому Копейкин ограничился тем, что лупанул входной дверью, что было силы. Сразу же по батарее постучали. Снизу жил одинокий пенсионер дядя Петя. Занятий у него было мало: сидеть у дома на лавочке, опираясь на толстую палку, и вести нехитрое хозяйство в запущенной намертво квартире. Пенсионеру было скучно, телевизор не компенсировал дефицита общения. Поэтому дядя Петя по малейшему поводу стучал палкой по батарее, вспоминая милые сердцу молодые годы и перестукивание в тюрьме.
Обычно Копейкин на дядю Петю старался не реагировать, но сегодня он был очень злым и решил ответить, а именно: он снова открыл входную дверь и снова лупанул. Снизу снова постучали. Копейкин хотел еще раз лупануть, но потом подумал, что нечего радовать старого хрена, а то он замучает своим стуком. И хотя дядя Петя продолжал стучать клюкой по батарее, требуя "продолжения банкета", Копейкин надел тапочки и прошел в кухню.
Кухня Копейкина не порадовала: везде было запустение. В общем, обычная кухня обычного, не очень аккуратного, занятого человека. Копейкин сел на табуреточку и задумался: у него возникла проблема, как сейчас было принято говорить. Дело было в том, что он уже несколько лет довольно успешно работал в одной организации. Настолько успешно, что "затыренная" Копейкиным сумма уже приближалась к круглой цифре.
Копейкин "тырил" деньги мастерски, понемногу. Все знают, что есть черная бухгалтерия и белая. У Копейкина была еще одна, своя личная бухгалтерия. "Затыренные" деньги он держал в диване, не доверяя государству. Аккуратные пачки ненашей валюты, перетянутые цветными резинками, были упакованы в коробку из-под обуви. Иногда Копейкин доставал коробки и любовался накопленным капиталом. Из-за этих денег и ушла от него жена, обозвав Плюшкиным. И куда ушла! Ну ладно бы, к мужику. Нет! Она ушла к маме, которая жила в огромной коммуналке, продемонстрировав тем самым презрение и к материальным благам, и к самому Копейкину.
Волоча за собой тюк с пожитками (три шубы не влезли ни в один чемодан), она прокричала с порога, что деньги надо тратить, а не копить, неизвестно, для чего. Хотя она прекрасно знала, для чего Копейкин копит деньги: для улучшения жилищных условий: жили в однушке, а квартиры стали дорожать. Кажется, вот, все: накопил! Ан, нет! Вот и фигушки!
Для всяческих махинаций любому бухгалтеру, как чекисту, нужна светлая голова и полное спокойствие. Но спокойствие Копейкина покинуло после ухода жены: Любку он любил. Копейкин почти постоянно думал о жене, возникла рассеянность внимания и бдительный, как пограничник, бухгалтер допустил ошибку: он поместил в графу реальное число! Реальное число среди прочих нереальных бросалось в глаза. И, естественно, бросилось генеральному. Он вызвал Копейкина к себе и попросил объяснить, откуда в этой графе взялось такое число.
Логичнее было бы, если бы директор попросил объяснить, откуда взялись остальные числа, так как это число было единственным правильным в ведомости, остальное - сплошная фикция и лабуда, продуманная самым тщательным образом.
Копейкин ничего объяснить не смог, только сказал, что разберется и в понедельник доложит о результатах. На том и порешили. Что докладывать в понедельник, Копейкин не знал, поэтому страшно злился на директора, хотя злиться надо было на себя. И сейчас, сидя на кухне, Копейкин решил не заморачиваться раньше времени (впереди два выходных, может, чего придумает), а устроить себе сегодня мировой расслабон, а проще говоря, напиться "в лоскуты". Для этой цели у него уже были припасены три бутылки водочки, по одной на вечер, хотя, возможно, он несколько переоценивал свои силы.
Надо сказать, что раньше, до ухода жены, Копейкин совсем не пил, но достаточно быстро натренировался и достиг уже определенного уровня если не алкоголизма, то уж бытового пьянства точно. Хотя, какая разница? Чего делать одинокими длинными вечерами одинокому мужику? Развлечений было два: выпивка и телевизор. Телевизор у Копейкина работал постоянно, создавая эффект присутствия. Он стоял на большом кухонном столе, за которым бухгалтер принимал пищу. Но сегодня Копейкин решил телек не включать, а пить в одиночестве: не то настроение.
Он нарубал большим ножом огромные помидоры, крупно нарезал хлеб и нечищеную селедку, поставил на стол сковороду с разогретой вчерашней картошкой, достал из холодильника бутылку водки, приготовил большую рюмку и надел очки, чтобы лучше видеть принимаемую пищу. Бутылка стала потеть, закусь пахла необыкновенно, все вместе составляло обалденный натюрморт, и рот бухгалтера наполнился слюной. " Прощай, разум! Встретимся завтра!" - Подумал он привычно и налил первую.
И вот когда бухгалтер Копейкин подносил разминочный рюмаш ко рту, поверх очков он увидел, что на том конце стола, у телевизора ползает большой белый паук. Это его не испугало, а огорчило: так вот ты какая, белая горячка! Ну, здравствуй! Но рюмку на всякий случай поставил на стол, закрыл глаза и стал считать до десяти. Авось, галлюцинация исчезнет. Досчитав, он открыл глаза и посмотрел, там ли паук. И тут уравновешенный Копейкин, как говорят китайцы, потерял лицо, - сердце застучало в два раза быстрее, шея вспотела, по ногам потекла теплая жидкость, намочив брюки, тапки и носки: то, что Копейкин вначале принял за паука, оказалось человеческой рукой, точнее кистью человеческой руки, и высовывалась эта кисть из экрана телевизора!
Рука шарила вдоль экрана, как будто чего-то искала. Зачарованный бухгалтер в мокрых штанах молча смотрел на происходящее. Вдруг рука из телевизора стала удлиняться: показалось запястье, потом предплечье и локоть. Если бы эту руку описывал следователь или патологоанатом, то он бы написал так: рука мужская, правая, крупная, пальцы удлиненные, ногти коротко подстрижены, покрыта рыжими волосами, на тыльной стороне кисти татуировка "Коля".
Бухгалтер Копейкин между "тырежами" денег немного почитывал. Любимым автором был Кинг и его ужасы. Копейкин прекрасно помнил рассказ о пальце, который вылез из унитаза в туалете и, удлинившись на несколько метров, пытался всех передушить. Чего только с пальцем не делали, даже отпиливали, а ему было все по барабану! И когда рука стала удлиняться, Копейкин подумал, что вот сейчас-то его она и придушит во цвете лет. А почему бы и нет? Зря многие не любят Кинга! И никакой он не фантаст, черт возьми!
И тут Копейкин увидел, что рука, высунувшаяся по локоть из родного телевизора, нашла то, что искала: пульт! Она ловко перевернула пульт кнопками вверх, потыкала одним пальцем, куда ей было надо, телевизор заработал, и на экране возникло изображение. После чего, небрежно бросив пульт на стол, рука усунулась обратно, внутрь телевизора. Бухгалтер, обрадованный, что на этот раз не придушили, перекрестился, хотя креста не носил и в Бога не верил.
Между тем, на экране шел какой-то очередной сериал. Копейкин понимал, что рука не зря включила ему кино, и решил посмотреть, чего будут показывать. Вглядевшись повнимательней, он вдруг увидел, что трансляция идет из кабинета директора. Директор сидел в кресле за столом, а перед ним стоял...сам Копейкин! И когда только успели снять, гады! И ведь ни одной скрытой камеры! Вот профессионалы! Но тут камера совершила "наезд" и крупным планом показала календарь в кабинете директора и большие часы на стене. На календаре был понедельник, второе августа, на часах - девять пятнадцать по московскому времени. Именно в это время Копейкина вызвал к себе директор. Сомнения не было: по телевизору показывали его, Копейкина, будущее. И тут потрясенный Копейкин услышал, как на вопрос о неизвестно откуда взявшемся числе его телевизионный клон одним предложением четко и ясно все объяснил директору. Директор поблагодарил и услал продолжать работу. И Копейкин спокойно вышел из кабинета. На экране возникла надпись "Конец фильма", и телевизор выключился, причем, сам.
Копейкин отлепил мокрые брюки от табуретки и побежал за ручкой и бумагой, оставляя на линолеуме кухни следы от тапок. Надо было записать умный ответ клона! И хотя оставался страх перед неведомой рукой и ее хозяином, возможно находящемся в телевизоре, но страх быть уволенным оказался сильнее. Ну куда потом его примут с плохой записью в трудовой книжке? Только двор мести, а этим, как известно, не шибко заработаешь!
Записав заветное предложение, он положил листок в центр стола. Ну что же, белая горячка оказалась не такой уж и страшной! И вообще, надо было покушать после тяжелой трудовой недели. Последнее, что помнил Копейкин, - он выпивает первый рюмаш и заедает его большим ломтем помидора.
На следующее утро ровно в шесть ноль-ноль по московскому времени Копейкин открыл глаза. Его мутило, жутко хотелось пить, а при малейшем повороте головы возникало головокружение. Очевидно, вечеринка удалась. Но тошнота и прочая фигня не слишком обеспокоили Копейкина - чего же ожидать-то после попойки? Обеспокоило его то, что в постели бухгалтер лежал в полном прикиде, разве что без обуви.
Раньше Копейкин до такого не допивался: и разденется, и стакан с водой и таблеткой "Алкозельцер" припасет, а тут, черт знает, что. Да ещё носки как-то странно задубели и прилипли к ногам, да брюки немного холодили ноги, но это было при нынешнем состоянии даже приятно. Что же там вчера произошло? Копейкин попытался напрячь измученный мозг, но мозг не напрягался. Надо было дать мозгу попить. Для этого надо было встать и идти на кухню. Стараясь не шибко вертеть головой, чтобы не усиливались муть и головокружение, бухгалтер медленно сел на кровати и сунул ноги в тапочки. И только когда ноги попали в мокрое, Копейкин вспомнил все, и ужаснулся: а где же заветный листок? При таком раскладе листок мог быть, где угодно. Без листка же с записанными нужными словами Копейкину в понедельник наступит полный кирдык.
Копейкин поднялся и, насколько позволяло состояние, побежал без тапок на кухню, преодолевая крен на левую сторону. Предчувствие его не обмануло: листка с инструкцией на столе не было! Не было его и под столом, да и вообще, был ли он или это все бухгалтеру привиделось? Копейкин хлебнул воды из-под крана, хотя в обычное время пил только фильтрованную, и усилил поиски. Но вода до мозга еще не дошла, и он не функционировал. Более того, после выпитой воды Копейкина "повело" еще больше. Может быть, подумал он, в желудке сохранился "сухой остаток" водки, который при соприкосновении с водой вступил в химическую реакцию, в результате которой выработалась определенная порция той же водки. На поиски листка полупьяному Копейкину понадобилось ровно полчаса: листок нашелся в помойном ведре. Но, мама моя, в каком же он был состоянии! Помятый, заляпанный соком от помидор, наполовину размывшим заветную надпись. Вдобавок, в него была завернута селедочная голова и кости.
Копейкин вытрусил ошурки обратно в ведро и попытался реанимировать листок. Листок реанимации не поддался. Надо было смириться и попытаться прочитать или хотя бы вспомнить заветный совет незнакомого доброго Коли. Со временем голова начала яснеть, мозг понемногу оживал, кора заработала, глаза стали видеть лучше, память начала возвращаться и Копейкин, слава Богу, вспомнил текст. Тщательно переписав его на чистый листок, он отнес листок в комнату и положил на шкаф. Сегодня и завтра решил не пить, хотя очень хотелось. Но страх быть уволенным пересилил. Два дня бухгалтер, находясь в нервном напряжении (в медицине это называется " синдромом ожидания"), пытался навести порядок в квартире, чтобы убить двух зайцев: и отвлечься от дурных мыслей, и прибрать апартаменты, как называла их каморку жена Любка.
Наступил понедельник. Копейкин оделся, как ему посоветовал телевизор, выкушал десять драже валерианы и убыл на любимую работу, готовясь к любому исходу событий. Текст зазубрил намертво. В девять часов четырнадцать минут секретарша пригласила его к директору. Мысленно прося неведомого Колю помочь, бухгалтер потащился к месту пытки. Ровно в девять пятнадцать директор спросил у него, откуда в этой графе взялось такое число, и Копейкин, стараясь говорить спокойно, выдал текст, предложенный Колей. И директора устроил этот ответ! Он поблагодарил Копейкина и услал продолжать работу, как показал телевизор в пятницу.
На негнущихся ногах потрясенный бухгалтер вернулся на место и задумался. Ведь если это произошло один раз, то может произойти и еще? Может, добрый Коля поможет еще чем? Остаток дня Копейкин пребывал в состоянии экзальтации, строя прожекты и планы, благо особой работы не было, а проблемы были. И как только исчезла проблема с директором, на ее место встала проблема с Любкой. Вообще-то, проблема с Любкой никуда и не уходила, она просто немножко отодвинулась, уступив место более острой.
Как уже было сказано, жену Любку Копейкин любил. Любка была толстой, уютной теткой. И пахла она по-своему: не духами и кремами, как другие, а едой. И когда Копейкин, приходя с работы, целовал Любку (а целовал он ее в шею, туда, где вились не собранные в тощий пучок волосы), то сразу мог сказать, что будет сегодня на ужин, поскольку волосы пахли то маринованной рыбой, то курицей в чесночном соусе, то студнем...При мысли о студне Копейкин сильно загрустил - он любил поесть. Как в песне: " Люблю повеселиться, особенно пожрать". К этому приучила его неработавшая Любка, которая очень хорошо готовила. Причем, не имея ни одной поваренной книги! Покидает чего-то там в кастрюльку "на глаз" и пожалуйста, - обалденное рагу! Талантище, - как говорил Савва Игнатьич из любимых "Покровских ворот".
За приятными мечтами время пролетело незаметно, рабочий день закончился, бухгалтер взял портфельчик и благополучно убыл домой, продолжая на ходу предаваться мечтам и думая, как бы вернуть Любку. Дома, совершив нехитрый туалет, кинул в воду пельмени "Дарья"(с Любкиными никакого сравнения), порубил помидоры, смешал со сварившимися пельменями, обильно полил все майонезом, надел очки, чтобы лучше видеть принимаемую пищу, взял большую мельхиоровую ложку и зачерпнул пельмень с соусом. Телевизор решил не включать, чтобы, упаси Боже, не помешать Коле. Пульт, для облегчения поиска, положил рядом с телеком.
И вот когда он уже подносил заветный пельмень ко рту, на том конце стола, из телевизора высунулась знакомая рука, которая показалась Копейкину почти родной. Все было, как в пятницу! И хотя Копейкин ждал Колю, но все равно, эффект неожиданности оказал свое действие. Нет, по ногам не потекло и шея не вспотела, только чуть дрогнула рука с ложкой, ложка накренилась, пельмень вместе с соусом вывалились сначала на брюки, потом на пол, но Копейкин этого не заметил: в телевизоре началось новое кино. Надо было внимательно смотреть, может, покажут чего-нибудь дельное!
И, ведь, показали! На экране возникла тещина комната в коммуналке, накрытый стол с нехитрой снедью, за столом - теща и Любка. И тут входит нарядный Копейкин, дарит жене букет и какую-то бумажку. Любка сильно радуется и целует Копейкина. Но, что удивительно, Копейкина целует и теща, которая и в хорошие-то времена близко к нему не подходила по причине личной неприязни. Камера делает крупный "наезд" и на экране появляется число - 30 ноября, Любкино рождение (сейчас был апрель 1998 года).
Копейкин стал ждать второго "наезда", чтобы показали, чего за бумажку он подарил Любке. Видно, что-то шибко-сильно хорошее, если и мама его поцеловали. Тут камера совершила второй "наезд", и бумажку показали крупно. Копейкин даже встал, раздавив упавший пельмень, и наклонился над столом, чтобы лучше увидеть подарок. Увиденное его ошеломило: это был акт купли-продажи трешки общей площадью восемьдесят один метр. После чего экран потемнел и появилась надпись "Конец фильма". Усе, как в пятницу!
До Копейкина дошло, что Коля, очевидно, показывает то, о чем думает Копейкин. Кино ему понравилось, не верить Коле у него не было причин, но где же за оставшиеся шесть месяцев набрать недостающую сумму на трешку? Натырить не удастся, о заработать и речи быть не могло. Копейкин подошел к телевизору и, преодолевая боязнь (вдруг придушит?), легонько постучал по экрану, чтобы Коля все-таки обьяснил, откуда деньги. Но Коля на стук не отреагировал, наверное, на сегодня лимит был исчерпан, по одной серии в день. Усе, значит, усе!
Быстро покидав в себя остывший ужин, Копейкин бросился к заветным запасам в диване, втайне надеясь, что, может быть, он неправильно посчитал накопленное, или таинственный Коля чего-нибудь добавил. Ведь раз начались чудеса, почему бы им не продолжиться? Но денег в диване не прибавилось, а тех, что были, просто НЕ МОГЛО ХВАТИТЬ НА ТРЕХКОМНАТНУЮ КВАРТИРУ!!! Значит, Коля врет? Этого быть не могло: у Коли уже была хорошая репутация и заработанный авторитет. Оставалось только ждать следующей серии. В том, что все разъяснится в следующей серии, Копейкин не сомневался. А сколько ждать-то? А кто ж его знаеть! Ведь так и всю жизнь можно в зале ожидания проторчать.
И Копейкин начал "торчать в зале ожидания": каждый вечер во время ужина он садился напротив выключенного телевизора с припасенным пультом, чтобы Коля зря не тратил время и не шарился по столу, но кино показывать прекратили. Почему - не известно. Как раньше говорили, по техническим причинам.
Копейкин заскучал, похудел, осунулся и перестал пить. Он по-прежнему ходил на работу и по-прежнему тырил деньги, но стал еще осторожнее. Он даже отпуска не взял, хотя наступило лето красное. А чего ему одному в отпуске делать без Любки? На работе хоть люди, хотя по поводу людей Копейкин был согласен с "буревестником" русской революции М. Горьким, сказавшим как-то, что человек, как известно, сволочь. Да, на работе сволочи, но много, происходят всякие-разные интересности, а дома ни одной сволочи, "и ску..., и гру..., и некому ру...", как в стихе. Только сидеть у потухшего телевизора и водку пьянствовать. Кстати, Копейкин, обидевшись на Колю, снова стал мал-по-малу принимать "на грудь".
В начале августа, в пятницу, Копейкин вернулся домой после трудовой недели потный и злой. В голове была только одна мысль - напиться. Правда, стояла ужасная жара - и пить тяжело, и потом в себя не придешь. Но желание пересиливало, да и водка была уже охлаждена. Как говорится, Аннушка уже разлила подсолнечное масло, никуда не попрешь! Копейкин разделся до трусов и сел в очках на свое обычное место для приема пищи. Из закуси были любимые помидоры, колбаса и одна груша. В такую жару есть не хотелось, а хотелось пить, причем, водку.
И вот когда Копейкин....Да, да, да!!! И вот, когда Копейкин подносил ко рту рюмочку с холодной водочкой, из телевизора высунулась рука и стала искать пульт, который за ненадобностью был куда-то заброшен Копейкиным. Ошалевший от невиданного счастья Копейкин бросился искать пульт, проявив невиданные чудеса изобретательности, хотя в быту был человеком медлительным. Пульт нашелся под диваном через три минуты. Только бы Коля не отвалил! Коля не отвалил: он, высунув руку по локоть, обшаривал окрестности стола, сметая все на своем пути - обидевшийся бухгалтер перестал убирать квартиру, и на столе за пару месяцев скопилась масса всяческой фигитени. Копейкин подбежал к телеку и сунул пульт Коле в руку, бояться было некогда!
И кино началось! Копейкин увидел, как он прогуливается по какой-то улице. Улица была незнакомая, и, вообще, непонятно было, какого черта здесь надобно Копейкину, но камера совершила "наезд" на обменное бюро и на экране крупно возникли цифры покупки и продажи валюты, а точнее, доллара. Курс был около 25 рублей, хотя сегодня утром он был, дай Бог памяти, около шести. Копейкин перевел затыренную сумму в рубли, умножил все это на четыре и у него засосало под ложечкой : хватало не только на трехкомнатную трешку , а на евроремонт, иномарку и небольшую дачку. Но когда же это будет, неужели Коля не покажет? Но фирма веников не вязала: второй "наезд" на мужика с газетой в руках и статьей " Дефолт и прогнозы" и,пожалуйста, вам дата - вторая половина августа.
Это было даже не потрясение, не стресс, а не известно, что. Уже давно погас телевизор, опрокинутая рюмка валялась на столе, закусь лежала в луже, но парализованный от счастья Копейкин ничего не видел. Вот оно! Короче, поперло! И как все просто! Ждать оставалось совсем немного. И никто не станет обзываться Плюшкиным! И Любка вернется! И счастье улыбнется! Последнее желание Копейкина было почти исполнено.
И вдруг из телевизора снова высунулась Колина рука. Сначала она ловко выдернула провод из сети, потом, обмотав вокруг кисти, с силой рванула так, что вырвала его "с мясом" из зада телевизора. Но и этого Коле показалось мало, очевидно он, как золотая рыбка, исполнял всего лишь три желания: вырванный провод он с силой отшвырнул в дальний угол кухни. После чего рука с чувством выполненного долга убралась внутрь, а на экране выключенного телевизора появилась надпись: "Don`t
disturb!". Копейкин, не знавший ни одного языка, понял, что его послали, но не обиделся. Он и так был благодарен невидимому другу, еще бы, ведь он помог решить Копейкину кучу проблем! Вот если бы еще и дефолт оказался правдой! Копейкину очень этого хотелось. А вам бы хотелось, а?