Опал Грановская : другие произведения.

Страница I. Введение в курс дела

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Силения всегда была умницей и красавицей - для профессоров мединститута. Для студентов же она стала настоящим воплощением ужаса, "Дьяволицей". Стремясь очистить родной институт от преобладающих "скотов, обижающих прекрасный пол", мужененавистница Князева становится Президентом студсовета, нагоняющим на всех парней страх. Но кое-что о ней никто не должен узнать: пытаясь вернуть долги и поднять на ноги семью, девушка вынуждена подрабатывать вечерами в касплей-кафе "У горничных!". И жила бы она себе не очень спокойно, если бы на горизонте не появился невыносимо-раздражительный Дон Жуан Грановский, узнавший ее постыдный секрет, и высокомерный и избалованный братец, оказавшийся в больнице с проломленным черепом и подозреваемый в убийстве. Чует ее селезенка, весенняя сессия - далеко не самое страшное в ближайшем будущем!
  В светлом от городских огней небе что-то ярко блеснуло, и пятилетний малыш, который в тайне от спорящих на кухне родителей выбрался на балкон, радостно подпрыгнул: звезда падает! Но из открытого окна раздался приглушенный гул, и единственная на небе "звездочка", оказавшаяся вертолетом, канула в плотные тучи. Не детское это время - полночь!
  В проснувшемся городе снова закипела жизнь, и вольная делать, что заблагорассудится, молодежь скопом повалила в ближайшие кафе, клубы или просто на улицу - погулять под ручку с новым кавалером или закадрить еще одну цыпочку. Многочисленные музеи, поцоканные памятники архитектуры и пыльные городские квартиры ушли в тень, признавая право за более сильным. В оживленном центре как один вспыхнули кованые фонари, ночные кафе распахнули свои дружелюбные объятья, поигрывая либо украшенными гирляндами витринами, либо призывно журчащими бочками с алкоголем в пивных барах.
  Пожилая пара, прогуливающаяся перед сном, едва не прыгнула под колеса проезжающим машинам, когда из супермаркета прямо на них выкатила огромная тележка с продуктами, в которой наперевес с палкой колбасы устроился зеленоволосый панк. Тележку с громкими улюлюканьями толкали два его дружка и через шаг оборачивались назад, чтобы показать неприличный жест покрасневшему от бега и злости охраннику. Но вот толстого дядечку в форме сбила с ног выскочившая следом девчонка, одетая в поношенные джинсы и спортивную майку, с лихо закинутой за плечо авоськой с бананами. Пробегая мимо охранника, девчонка наподдала бедняге еще и длинным багетом по затылку.
  Под пышными, но запыленными каштанами на лавочках вдоль дороги, напротив многих открытых магазинчиков, куковали на соседних лавках вызывающе одетые девицы и подозрительного вида парни. Судя по наличию семечек, мятых кепок и спортивных костюмов от славной компании "Обибас", относились эти ребята к безобидному и размножающемуся со скоростью кроликов в брачный период роду гопников. Они призывно свистели, пытались заигрывать с высокомерными девицами, отплевываясь шелухой.
  Хрупкая пепельноволосая девушка с тугими кольцами прядей и кукольным личиком совсем не ласково ткнула подружку в бок и кивнула на выходящую из магазина дорогой немецкой обуви парочку. Высокая блондинка, отдаленно смахивающая на пепельноволосую куколку, с вымученной улыбкой прижималась к боку уже немолодого, но богатого на вид дядьке с заметной лысиной и выпирающим животиком. Подружка пепельноволосой, с вьющимися каштановыми волосами и милыми узкими очками, которые шли ее серым глазам, подняла глаза от телефона.
  - И зачем Анжелка липнет к вот таким, - презрительно сморщилась она и поправила модный фиолетовый беретик. Пепельноволосая отрицательно покачала головой.
  - Сестренка везде ищет себе выгоду, - развела она руками, очаровательно нахмурившись. Старшую сестру она любила и пыталась выгородить даже перед самой собой. - Наверняка окрутит этого папика и благополучно о нем забудет.
  - Ага, и найдет себе кого-то, типа такого, - ехидно дополнила любительница французских головных уборов и тут же умолкла, разглядев вышедшего под свет фонаря парня. Пепельноволосая куколка удивленно проследила за ее взглядом... и оценивающе прищурила глаза:
  - А что, неплохой такой парниша. Милый, наверное...
  Блондин действительно был хорош: золотистые волосы длиной до середины шеи настоящими иголками, как у анимэ-героев, прикрывали изумрудные, невероятно глубокого оттенка глаза. Нежно-зеленый длинный шарф оттенял его глаза и придавал лицу аристократичную бледность. Высокие скулы, острый подбородок - холодность и уверенность в своих силах скользили во всех его плавных и стремительных движениях. Высокий, слегка худощавый, но с достаточным разворотом плеч, которым можно было сразить наповал любую девушку, он не казался хилым. Даже сквозь свободную рубашку неплохо прорисовывался накаченный пресс.
  Девушки переглянулись и одновременно воскликнули, подпрыгнув с лавочки:
  - Я первая!
  Обладательница берета, оказавшаяся немного шустрее, рванулась вперед, ловко прыгая на каблуках, и пепельноволосая статуэтка решила на время уступить.
  Сероглазая девушка, словно бы невзначай проходившая мимо и задевшая его плечом, с негромким вскриком выронила из рук телефон, но в самый последний момент, когда падения было не избежать, парень неуловимым движением подхватил его на лету и молча всучил опешившей девушке. И также молча зашагал дальше, ни разу не обернувшись.
  Парень остановился перед витриной одного магазина, на которой висел телевизор, и замер в некотором напряжении.
  "Вчера ночью было совершено еще одно нападение на студентку, работницу касплей-кафе, которые сейчас набирают среди молодежи обороты, - донесся до стопроцентного слуха блондинки голос ведущего новостей. Лицо парня оставалось спокойным и невозмутимым, только непроизвольно напряглись длинные пальцы на руках, спрятанных в карманах джинсов, да слегка сощурились изумрудные глаза. - Неизвестный напал на двадцатилетнюю девушку, когда та после вечерней смены выходила через запасной выход..."
  - Привет! - совсем рядом раздался веселый женский голос, и внимательно вслушивающемуся в речь диктора блондину пришлось моргнуть, чтобы сконцентрировать внимание на возникшей перед носом пепельноволосой девушке с личиком фарфоровой куклы. Девушка приветливо ему улыбалась, активно хлопая пушистыми невозможно-черными для блондинки ресницами и едва ли не поднимая ими торнадо. Парень молча мазнул по ней взглядом и так же уставился на экран телевизора поверх светлой макушки слишком наглой и бестактной куклы.
  Нет, ну а что, нам на чувства девушке ведь плевать, главное - что телик смотреть не мешает. И так всегда! Что там женщины говорят о мужьях, которые предпочитают женам спать в обнимку с телевизором и тарелкой пирожков? Пирожки - это прилагающееся дополнение к супружеским клятвам в вечной любви, так что все еще будет!
  Да и парень оказался выше ее, хрупкой и невысокой, едва ли не на две с половиной головы. Ей пришлось вскидывать вверх голову и растягивать губы в приветливой улыбке, а шея. Не привыкшая к каждодневной зарядке, тут же заныла. Вот амбал вырос! Не подойти, не подъехать таким вот, как она!
  Блондинка, поймавшая этот пренебрежительный взгляд, отшатнулась, словно ей дали пощечину. Ишь ты, какой привередливый! Да перед ней остальные парни, даже самые высокомерные и неприступные, в штабеля укладываются! Так дело не пойдет!
  Пепельноволосая куколка справилась с шоком и возмущением и снова ринулась в атаку, кося глазом на хихикающую неподалеку подружку.
  - Эй, парниша, - снова начала она, все крепче и крепче цепляясь тонкими пальчиками - но невероятно сильными! - за рукав рубашки, - может, ты проводишь меня домой? А то улицы сейчас такие неспокойные... - странно, парень даже не взглянул на нее. Вот козел, а? Девушка нахмурила тонкие бровки и вцепилась пальцами в край длинного вязаного шарфа, резко дернув его. Парень, не ожидавший такого подвоха, но и не особо удивленный, все же был вынужден склонить голову. - Ну что ж ты так, а, миленький, свое счастье упускаешь? - ласково пропела она, быстренько проведя пальцами по плечу парня и едва касаясь его шеи под теплым, пахнущим грозой шарфом.
  И умолкла, резко наткнувшись на расфокусированный и прохладный взгляд блондина. Парень неожиданно толкнул ее в плечо, прижимая к прохладному стеклу витрины и жадно заглядывая в лицо. Неуютно чувствующей себя между теплым телом парня и холодной поверхностью стекла - контраст, блин! - блондинке вдруг стало не до шуток. Она трусливо замерла - да и куда бы она делась, если этот опасный для общества красавчик крепко держит ее за плечи! - и широко распахнутыми глазами следила за тем, как его лицо приближалось все ближе и ближе... На нее резко дохнуло запахом озона и свежей прохладой только что прошедшего дождя.
  Ну не здесь же?! А люди-то куда смотрят? А люди, оказывается, спокойно обходили их стороной, будто бы все было в порядке. Ой, а страшно-то как!
  Минуту зеленоглазый парень всматривался в ее глаза, разочарованно вздохнул и резко отшагнул назад, отпуская девушку на свободу. Она наконец поняла, что все это время почти не дышала, и вопросительно и беспомощно уставилась на нахала. Он взъерошил всей пятерней светлые волосы на макушке и беззлобно усмехнулся уголками губ:
  - Твои глаза очень сильно похожи на ее, только все равно другие, - непонятно выразился он приятным бархатистым баритоном и снова посмотрел на нее. - И золотые кольца вокруг зрачка не плавятся, и духи другие, а у нее - необычные, но запавшие в душу: мандарин и базилик...
  Блондинка растерянно хлопнула глазами и потянулась в висевшую на плече сумочку за карманным зеркальцем.
  - И о внешности не переживает, - невесело закончил он и развернулся на пятках, чтобы уйти в неизвестном направлении, как непривыкшая терпеть поражения фарфоровая статуэтка схватила его за рукав. Блондин слегка обернулся, но вместо того, чтобы хоть как-то его остановить, она неожиданно для самой себя спросила о другом:
  - Какая она? - и неловко опустила глаза. Но блондин остановился, развернулся, на мгновение задумавшись, и медленно отозвался, явно поняв, кого девушка имела в виду:
  - Какая она?.. Сильная, умная и упорная, не умеющая проигрывать и уступать. А еще... Я не знаю, как это описать, кроме как... - он замялся, а потом с неожиданной теплотой выдохнул: - родная.
  Блондинка отпустила рукав, глубоко задумавшись над тем, сможет ли хоть один из ее поклонников отозваться о ней с такой же теплотой и вселенской тоской в оттаявших всего на секунду глазах.
  - Повезло ей, - негромко выдохнула она, завистливо закусив нижнюю губу. Парень молча кивнул и, не прощаясь, зашагал прочь по улице, скрываясь в тенях соседних домов. Повезло - может, и повезло, вот только она этого не понимает. Или искренне верит, что он над ней смеется.
  Через десять минут запавший в душу пепельноволосой девушки зеленоглазый блондин стоял перед служебным выходом и задумчиво рассматривал висящий на запертой двери плакат. Красивая карамельно-розовая надпись гласила, что это касплей-кафе и ресторан "У горничных" в одном лице, а ловко удерживающая в руках сразу два тяжелых подноса официантка в форме горничной обезоруживающе мило хохотала. Кафе-ресторан располагалось в сделанной из стекла галерее, соединяющей два огромных и сверхмодных здания корпорации "Фортуна I.M." и висящей над землей на высоте трех этажей. У кафе имелось открытое кафе, располагающееся прямо под галереей, беспафосный, но вполне дорогой ресторан на первом этаже галереи и уютное касплей-кафе с открытым балконом на втором, где всегда царила теплая и веселая атмосфера.
  Сейчас во всем стеклянном здании, обитом для приличия - чтобы сидящие в открытом кафе посетители не заглядывали под юбки носящимся туда-сюда официанткам сквозь прозрачный потолок - деревянными панелями, царила тишина. Нигде не горел свет. Блондин хмыкнул, решив, что сегодня хозяйка, закрывающая кафе, пришла с собрания владельцев городских ресторанов пораньше. Пожал плечами, прикинув, что причина его обеспокоенности уже давно дрыхнет в своей постели, и развернулся, чтобы уйти.
  Но его остановил непонятный приглушенный звук. Словно бы кто-то говорил за толстым стеклом. Парень нахмурился, вслушиваясь внимательнее - кончики слегка заостренных, как у эльфов, ушей едва заметно дернулись.
  - Ты для нас единственная, Силения, - на этот раз мужской голос послышался намного отчетливей, откуда-то сверху... - Единственная идеальная горничная!
  Блондин резко вскинул голову вверх, к открытому балкону с пустыми столиками. Зрачок расширился от страха за одну непутевую горничную, черты лица резко заострились. Через пару секунд двигающийся плавно и бесшумно, как дикий кот, парень уже оказался на уровне четвертого этажа, ловко вскарабкавшись по крепким побегам плюща, скрывающего отдыхающих посетителей от знойного солнца, спрыгнул на балкон и, пригнувшись к земле, пробежался вдоль стеклянных дверей. Тоже запертых на ключ.
  В темноте глаза уловили какое-то смутное движение. Зрачок резко сузился до маленькой точки, когда перед ним предстала такая картина: в полной темноте две мужские фигуры, угрожающе поигрывая искрящимся шокером, наступали на привалившуюся к стене девушку в черно-белой форме горничной - белоснежный фартук ярко выделялся в темноте. Косая челка темно-каштановых волос закрывала пол-лица, рот был заклеен скотчем, а руки покладисто сложены на коленях и связаны веревкой.
  Судя по тому, что его малышка даже не сопротивлялась, она была без сознания, и от мысли, что эти безмозглые скоты прикасались к ней и делали больно, глаза застилала ярость. Как. Эти. Уроды. Посмели. К ней. Прикоснуться?!
  - Тебе не будет больно, Силения, - продолжал один из них маслянистым тоном, подбираясь все ближе и ближе и в предвкушении сжимая и разжимая длинные ловкие пальцы профессионального домушника. Ясно теперь, как они сюда залезли. - Ты же помнишь нас, верно, девочка? Мы долго к тебе присматривались!
  - И мы уверены, - подхватил второй, - что по-настоящему улыбалась ты только нам, а остальные парни для тебя - пустой звук. Только мы знаем настоящую Силению...
  Разозленный блондин прикинул, в какую точку бить, поднял ногу для удара и замер, удивленно вскинув брови:
  - Э?
  Два идиота, рискнувшие напасть на Силению, в замешательстве отошли на шаг назад, и он смог рассмотреть, из-за чего. Девушка что-то промычала сквозь скотч, резко вскинула голову, смахивая челку, и в темноте грозно сверкнули золотистые с редкими коричневыми островками у самого зрачка глаза. Горничная ловко вывернула руки, разорвав крепкие на вид веревки, вскочила на ноги, срывая со рта кусок скотча, и злобно уставилась на своих обидчиков. Темная челка встала дыбом, а вокруг, кажись, вообще огонь вспыхнул.
  - Да ни черта вы обо мне не знаете, жалкие выродки! - рявкнула она, высокомерно вскидывая подбородок. - Тупоголовые ослы, вы еще очень пожалеете, что додумались сюда припереться!..
  Не медля ни секунды, боевая служанка метнулась к первому насильнику, припадая на одно колено и делая резкий выпад второй по коленной чашечке. Вскакивая, насадила охнувшего от боли козла на колено, ударила сцепленными в замок руками по шее. Он рухнул на пол, совершенно обездвиженный. Обладательница необычных золотисто-шоколадных глаз резко развернулась ко второму, который не успел даже понять, что происходит, и внять трезвому инстинкту самосохранения, чтобы драпать во все ноги.
  - Попался, гаденыш! - прорычала она и, выбив ногой шокер, схватила его за руку, по ходу выкручивая пальцы и перекидывая огромную тушу через плечо. Остановилась над уложенными ровным рядком насильниками, тихо стонущими от боли, и с удовольствием уставилась на дело рук своих. За спиной раздался едва слышный смешок. Силения резко развернулась, готовая сделать всякому харакири и даже бесплатно, и банально уронила на пол челюсть, потрясенно вылупившись на третьего гостя.
  - Грановский?!
  Блондин, галантно прикрывший ладонью рот, чтобы скрыть смешок, не выдержал и расхохотался, едва не постанывая и не затапливая первый этаж ресторана слезами от смеха. Девушка тут же вспыхнула и запыхтела, как кипящий чайник - чуть ли пар из пунцовых ушей не пошел.
  - Да что ты тут забыл?! Только не говори, что за одно с ними, - грозно размахивая руками, завопила девушка. - И как ты сюда попал?!
  Через пару секунд оба успокоившиеся, они уставились на разбитое окно и рассыпанные на полу и балконе осколки стекла. Потревоженный плющ безвольной тряпочкой болтался на майском ветерке - все-таки вес парня оказался великоват для бедного растения.
  - Ну, все двери были закрыты, - в свое оправдание развел руками Грановский. - Другого варианта по твоему спасению я не видел.
  - По моему спасению... Как будто бы меня надо было спасать... - ворчливо пробурчала Силения себе под нос. Хотя признать стоило, что его забота была приятна. Если этот кобель, конечно же, снова не издевается! - А что я начальнице скажу? Ее же инфаркт не просто стукнет - со всей силы по башке шандарахнет...
  - Выражаешься такими словами, а сама - будущий медик, - сокрушенно покачал головой невозмутимый и выводяще из себя спокойный блондин. И неожиданно поправил съехавший в пылу драки на бок белый чепчик - вернее, белоснежные накрахмаленные кружева, волнами стоящие торчком на незаметном ободке. Пожалуй, слишком уж ласково... Что она там думала про заботу?.. Забудьте. Вот зараза, снова издевается!
  Чувствуя, что снова краснеет, Силения шарахнулась в сторону:
  - Ты чего меня опять лапаешь, извращенец? Вон, посмотри лучше на этих блистательных рыцарей...
  Еще через пару минут оба насильника были привалены друг к другу спинами, полиция была вызвана, а Грановский уже прикидывал, в какую сумму обойдется ремонт разбитого окна. Связывать их Силения вызвалась лично, ловко орудуя той самой веревкой, какой связывали ее, и не замечая, как млели румяные насильники, оказавшиеся парнями лет двадцати-двадцати пяти, от незатейливых прикосновений. Напоследок она затянула невероятно сложный морской узел, которому позавидовал бы даже бравый моряк в состоянии сильного алкогольного опьянения, удовлетворенно хмыкнула и уступила место блондину.
  Грановский присел на корточки перед бандитами и насмешливо поинтересовался:
  - И как вы думаете, какая она, Силения?
  - Ну... это, - красноречиво начал первый, кидая на девушку смущенные и похотливые одновременно взгляды, - мы думали, что она работает горничной, а на самом деле... того...
  Силения, не совсем понимающая, о чем они, вопросительно приподняла бровь.
  - Да и мы не против, чтобы нас наказала наша госпожа-горничная, - зардевшись, поделился второй. Ошарашенная догадкой девушка отпрыгнула назад от них, как от чумных. Грановский с более спокойным лицом, но с явно читающим неудовольствием на нем поинтересовался еще ехиднее, вставая:
  - Так может, вы и сами того?
  - Ага, - подтвердил один.
  - Есть немного.
  Силения хлопнула себя по лбу, обреченно вздыхая:
  - Есть ли предел вашей тупости, а?
  Парень усмехнулся, прикрыв глаза, и неожиданно привлек к себе девушку, цепко, но бережно схватив за руку. Прижал к себе ее голову рукой:
  - Извините, ребятки, но вы немного опоздали. Силения - моя личная горничная, и я ее никому не отдам, - заговорщицки подмигнул им он, с интересом наблюдая за краснеющими ушами девушки. Какая интересная особенность! Сама вроде нормальная, а уши пылают - прикасаясь, едва ли не обжигаешься!
  "Его личная горничная" пару секунд бездействовала, тупо въезжая в ситуацию, а потом ее лицо как-то не по-хорошему потемнело, словно на нее упала тень.
  - Грановски-ий, - мрачно протянула она, вытаскивая из-за огромного белого банта сзади шокер, отнятый у преступников, и включая его, - это ты меня, что ли, в личное рабство приобрел?
  И в следующий миг над городом разнесся электрический треск, а затем - мужской вскрик, заставив полицию мчаться быстрее. Нет, все-таки издевается, зар-раза!
  
  Полмесяца назад...
  
  
  В судьбу и прочие выверты жизни, приводящие в твое маленькое личное счастье, а иногда и вовсе в тупик, я категорично не верила никогда. Да и зачем? Человек сам строит свою жизнь, и только от него зависит, сорвется ли он вниз, в пропасть, поддавшись соблазнам, или поднимется еще на одну ступеньку выше. Во всяком случае, я так думала, пока меня нагло не лишил душевного равновесия и едва не скинул пинком в эту саму пропасть один человек. Нет, этот товарищ - наглый извращенец, наверняка прилетевший из другой галактики.
  Ну невозможно быть таким... таким... редкостным козлом, которому по идее не принято быть заботливым, невозмутимо-вежливым, по-доброму насмешливым и... и... мерзопакостным! Но такой человек, не знаю, к счастью или нет, существует. И уже два года он активно концентрирует все свое внимание на моей скромной персоне, этот молодой человек, но на тот момент я еще ничего не знала.
  Вы, вероятно, ничего не понимаете, но желание первоначально высказать свое мнение о нем кипело во мне не один год.
  Началась вся эта сомнительная история, представляющая собой сплошную опасную для жизни авантюру, ровно год назад. Тогда я училась на втором курсе Медицинского Университета. Из-за семейной дилеммы, в результате которой мы с сестрой Ярославой оказались без отца, у меня не было другого выхода, как по вечерам подрабатывать в набирающем оборот кафе-ресторане "У горничных" официанткой и по совместительству помощником менеджера. Кафе находилось в квартале от моего дома, работа была довольно тяжелой, но зарплата меня более чем устраивала, как и рабочий коллектив, поэтому уходить я не собиралась. Но и каждому встречному-поперечному рассказывать о своих проблемах я не намеревалась. Незачем.
  Возможно, уход отца не прошел для меня бесследно, оставив после себя горькую обиду и дикую ярость. Вот и стала я вымещать ее на всех окружавших меня парней, полагая, что все мужчины - козлы, не заслуживающие ничего, кроме ругательств и щелбанов за каждое невыполненное поручение. Не зная, во что вылить всю свою злость на отца и обиду за ослабевшую мать, я начала активно заниматься собой: каратэ, эскрима - бой на ножах, развитие как духовное, так и интеллектуальное. Но и про репутацию я не забывала. И вскоре, к началу второго курса, профессора возвысили свою любимую и подающую большие надежды студентку в ранг Президента студенческого совета. А так как в Университете большую часть учащихся составляли парни, то я не давала им спуску ни раньше, ни сейчас. Только методы у меня немного изменились, и парни самого преступного вида перестали шарахаться в разные стороны с завидным энтузиазмом при моем появлении.
  В общем, в то судьбоносное утро стояла необычная весенняя жара. Ослепляюще-белое солнце по-летнему приветливо отражалось миллионами бликов от многочисленных зеркал и стекол и, лукаво прячась за высокими верхушками деревьев, которые образовывали за нашим Университетом то ли парк, то ли самый настоящий лесок, норовило подпортить мне мой образ дьяволицы. Из-за легкого белого платья, которое я одела на удивление не только окружающим, но и самой себе, вокруг меня так и норовило появиться ангельское сияние. И в принципе, я себе тогда нравилась, жаль, этого не замечали остальные парни, которые тряслись по углам, когда я проходила мимо.
  Я снова прочесывала главный корпус Университета в поисках нарушителей, вынюхивая их в самых потаенных уголках родного института, шпыняла мелких хулиганов и выгоняла студентов за неподобающий будущим медикам вид. В общем, исполняла свои прямые обязанности. Смутить тогда меня было нельзя, и все мысли у меня занимала предстоящая генеральная уборка во всех корпусах.
  День назад я собрала на экстренное собрание глав всех многочисленных спортивных и интеллектуальных секций, начиная футболистами и заканчивая театром моды, и крайне вежливо и мягко уведомила их о предстоящих делах. Ну, как мягко...
  - Значит так, вы, олухи безрогие, - громыхнула я кулаком об отштукатуренную стенку так, что в кабинете на втором этаже подскочил от испуга фикус в горшке. Красивый такой фикус, я с первого курса с ним возилась в лаборантской комнате. Собравшиеся парни, за исключением нескольких девушек, стоявших в сторонке, втянули головы в плечи и протяжно шмыгнули носами. - Слушайте сюда. Завтра во всех корпусах предстоит генеральная уборка, и именно вы будите разгребать свои мусорные кучи в выделенных вам помещениях, - без обидняков рубанула я и гордо подняла подбородок. С парнями только так и надо!
  Ребята, подтянувшиеся чуть-чуть ближе, чтобы лучше слышать, тут же отхлынули назад на три-четыре метра и в суеверном ужасе вылупились на меня.
  - Н-но... Президент, - беспомощно залепетал один из них, третьекурсник с теннисной ракеткой наперевес.
  - Президент, ну, нельзя же так сразу! - вскинул руку в боксерской перчатке второй.
  - Без предупреждения! - согласно промычал высокий детина под два метра роста. В руке он нервно сжимал баскетбольный мяч и грозил превратить его в жалкую тряпочку, если Президент, то есть я, не изменит своего решения. Но на меня ни бугрящиеся на плечах мускулы, ни угрожающее мычание должного эффекта не произвели.
  - Да и чисто у нас все! - тут же подхватили остальные.
  - И чего это вы нас оскорбляете? - внезапно подал голос невысокий мальчишка, которому можно было дать от силы семнадцать лет. Хрупкий, с трогательно выпирающими ключицами под расстегнутой на верхние пуговицы рубашкой темно-синего цвета, с копной темных волос и огромными синими глазищами, он совершенно не вписывался в царящую вокруг толпу разряженных в спортивную одежду баранов. Остальные замолчали, задумавшись: когда это Президент успела их оскорбить?
  Вот ослы, а?
  - Я еще даже не думала вас оскорблять, Андрей, - снова отрезала я и непроизвольно скопировала его позу: руки скрещены на груди, глаза полузакрыты, губы недовольно поджаты. - И вообще, все мое тотальное недовольство перекрывается моей радостью, что ты решился взяться за ум и действительно выкинул парик, - тут же ехидно добавила я. - Или отец у тебя снова его отобрал?
  Андрей Белохвостов недовольно фыркнул, развернулся на сто восемьдесят градусов - стоявшая позади девушка в зауженных джинсах, ботфортах и футболке с эмблемой театра моды встрепенулась, едва не навернувшись на каблуках. Перед тем как уйти, парнишка едва заметно обернулся, небрежно уронил, смотря в строго противоположную сторону:
   - И сколько раз я говорил вам про эти неженственные шмотки, а, Президент? - и ушел.
  Я с потемневшим лицом непонимающе осмотрела собственные подвернутые джинсы, слегка растянутый, но любимый с детства свитер и мягкие мокасины. Признаваться в том, что именно упрек Андрея, любившего моду и женские шмотки больше любой женщины, подтолкнул меня надеть платье, я не собиралась. Остальные парни непонимающе смотрели вслед странноватому на их взгляд парнишке.
  - Так вот, - снова начала я.
  - Так вот, - тут же подхватил самый смелый из них, перестав отбивать лбом футбольный мяч, который постоянно подкидывал в воздух. Он отпустил голову, и ждущие меня в сторонке подруги, Деманта и Клэролайн, приглушенно захихикали: на его покрасневшем лбу четко отпечатались контуры футбольного мяча, - убираться мы, уважаемый Президент, не будем, потому что у нас и так все чисто! Претензий никогда не поступало...
  Но он тут же замолк, когда мельком взглянул на меня. Подозреваю, что злобно сощуренные глаза у меня загорелись красным, а из челки вылезли рога.
  - Ой, у Силении опять аура потемнела, - охнула сзади и чуть влево Клэр.
  - Это кто тут такой смелый решился меня прервать? - прорычала я, начиная хрустеть косточками на пальцах. Спортсмены и даже затесавшийся в их компании шахматист едва ли не обнялись и снова шагнули назад. Отчаянный футболист подавился своим смешком. - Грядет наказание за неповиновение...
  Бедный парень не выдержал и позорно сиганул в кусты, не дослушав мой приговор. Раздался дружный топот и редкие ругательства в мой адрес: футболисты, кажись, всей дружной командой решили явиться на собрание у второго входа в главный корпус.
  - Кроме того, - резко перешла я на будничный тон, назидательно подняв указательный палец, - у вас даже стены покрыты толстенным слоем грязи!
  Парни послушно уставились на стену за моей спиной и критически осмотрели ее на предмет грязи. Кипельно-белая стена действительно поражала своей белизной - аж глаза резало. Я не сдулась, а ткнула пальцем в самый дальний уголок, где темнел едва заметный след от грязных кед. Подозрительно прищурила один глаз, погладив подбородок, подошла поближе, наклонившись рядом с ровной башенкой из пустых коробок от спортивного инвентаря высотой в три этажа, разглядела рельефную подошву футбольного ботинка... и со всего маху выкинула вперед ногу, целясь в улыбающуюся физиономию мускулистого дядьки, изображенного со штангой на коробке. Самая нижняя коробка с громким "Фию-юх!" как выпущенная из пулемета вылетела в сторону, остальные коробки аккуратными стопками приземлились рядом, открыв вид на стену.
  Наступила тишина.
  - Только не говорите мне, - спокойно начала я, с истинным удовольствием лицезрея стену, полностью утоптанную следами грязных башмаков, - что вы по этим стенам бегаете.
  Спортсмены начали потихоньку оседать на землю, едва не испуская на свободу дух. Шахматист шмыгнул носом, поправил круглые очки на длинном носу, прижал к груди шахматную доску, как родную кровиночку, и вслед за футболистом ринулся в кусты. Только споткнулся, неловко разведя руки и выпустив драгоценный кусок дерева, и нырнул в густые кусты рыбкой, лбом вперед.
  И наткнулся этим самым лбом, судя по приглушенному бульканью, на камень.
  Этот камень, кстати, парни притащили, чтобы со всеми удобствами подглядывать, как девушки на первом этаже из театра моды или танцевального кружка разминались у станка. В облегающих топиках и спортивном нижнем белье с гетрами. Красота, одним словом.
  Я мельком взглянула на эти самые широкие и высокие окна чуть левее, за которыми блестел отполированный пол, и прикинула, под каким благовидным предлогом их можно заколотить. Разгонять каждый раз этих бездельников ни у кого не хватит нервов, даже у меня.
  - Ой, мамочки! Что сейчас будет...
  - Знаете, я вам скажу, почему все ваши стены такие грязные. Потому что вы сами такие же - чумазые-пречумазые, а еще будущие врачи! - укорила я их пока еще без рукоприкладства.
  Они приутихли, задумавшись, - я даже услышала, как скрипят, напрягаясь, давно не смазанные и ржавые извилины у них в мозгах, - и тут же с еще большим возмущением дружно завопили:
  - Ну и что, что чумазые?! Что нам, нельзя теперь?
  - Нельзя.
  - Ну, мы за этой генеральной уборкой до вечера просидим!
  - А покормить нас и не догадаетесь! - обвинительно шмыгнул носом двухметровый детина-баскетболист.
  Еще с раннего детства я отличалась нестандартным мышлением, хотя ни рисовать, ни петь, ни писать мемуары не умела - это Ярослава с Егором, моим двоюродным братом, родились одаренными детьми, а мне хватало собственных мозгов. Тем не менее, это мое нестандартное мышление сводилось к тому, что как-то раз в начальных классах детский психолог, проводивший тренинг, предложил детям мыслить хотя бы один день отдельными фразами. И маленькой мне это безумно понравилось. С тех пор у меня в голове с невероятным шумом носились туда-сюда забавные, похожие на мультяшных, летучие мышки - ну, Бетмена ребенок пересмотрел, подумаешь! - и, периодически сталкиваясь и путаясь в собственных крыльях, делились собственными мыслями и хулиганили на периферии сознания.
  Вот и сейчас один мышонок, свалившись сверху, где верх тормашками висели старшие собратья, возмущенно клацнул челюстями: "Вот еще! Кормить этих оболтусов!" Я согласно клацнула зубами на всю округу, вспугнув, наверное, стаю птиц в нашем личном лесопарке. Но озвучить эту умную мысль мне не дали.
  - А давайте мы вас и вправду накормим полдником? - раздался из-за моей спины смущенный голосок. Волосы на моем затылке зашевелились, и, резко развернувшись, я едва не вбила в землю ударом руки... собственного подчиненного!
  Глава отдела бухгалтерии, Кирилл Чащин, покраснел, когда на него уставились заинтригованными взглядами окружающие, и тут же начал лепетать нечто несуразное, пунцовея все больше и больше. Глазки смущенно в пол, длиннющими - накладные? - ресницами хлоп-хлоп, едва ножкой землю не ковыряет. Этот стеснительный второкурсник, из моей группы, сражал всех наповал своими огромными и искренне-прозрачными голубыми глазами, вот только некоторые "брутальные" парни видели в нем посмешище, а девушки... лучшую подружку. Ну не повезло Кирюшке, как все его ласково называли. Голубоглазая блондинка с экстремально-короткой стрижкой, и все тут! И плевать, что форм нет - сплошное бревно, не знаешь, с какой стороны подступиться.
  - Ну, Президент, почему бы нам действительно не сделать им перекус? Как вас идея напечь домашних пирожков?..
  
  
  - Ну, простите меня, Президе-ент, - жалобно скривил пухленькие губки Кирюшка, с трогательно прижатыми к груди руками и щенячьим взором семеня за грозной мной. И такая я была грозная и злобная, что самой страшно стало. - Я просто как услышал...
  - Не веди себя как девчонка! - одернул его следующий за ним по пятам младший брат, который был его выше и шире в плечах едва ли не в несколько раз. Тоже белобрысый и голубоглазый Сашка глубже засунул руки в широкие карманы спортивных штанов, забавно выглядывающих из полурастегнутого медицинского халата, и смачно сплюнул на землю. Неодобрительно покосился на мою стоящую от злости дыбом челку и сплюнул во второй раз, на этот раз скривившись. А мне что? Мне ничего, главное, чтобы хрупкую гармонию не разрушал. - И так за мою девушку собственного старшего брата принимают, Кирю-ю-юшка! - издевательски протянул он и сплюнул в третий раз. Нет, надо ему с выкуриванием дешевых сигарет заканчивать.
  На глазах моего подчиненного что-то влажное подозрительно заблестело, но он дернул себя за резинку, свободно висящую на узком и хрупком запястье, сдержал желание вякнуть, что больно, и мужественно вскинул голову.
  Жаль его.
  Кирюшка - парень хороший, добрый и отзывчивый, который безумно любит свою младшую сестренку и готов ради нее луну повернуть другой стороной, только очень беззащитный и принимающий все близко к сердцу. Можно сказать, самый настоящий меланхолик, настроение которого меняется каждые пять минут - вот он ревет в три ручья из-за определенной неисправности этого мира, а вот задорно хохочет, любуясь моей красной физиономией, на которую руководитель радиокружка случайно вылил горячее кофе. На парах сидел он обычно на первых парах, рвался отвечать, но ему приходилось довольствоваться только обидными насмешками однокурсников. В такие моменты мне не оставалось ничего другого, как метко запульнуть жесткий чехол от очков сидящей рядом и возмущенно сопевшей Деми в обидчика. А обычно я не промахивалась, и любитель откосить от пары уползал из аудитории с огромной шишкой между бараньих рогов!
  Из-за своей хрупкости и плаксивости многие парни любили над ним подшучивать, чаще всего - безобидно. Да и как начальник бухгалтерии он меня более чем устраивал: умный, ответственный, серьезный. Так что к нему я благоволила и, что уж скрывать, даже за парня не особо считала. Поэтому и поводов называть его кобелем и козлиной у меня-то и не было!
  Жили мы, короче, душа в душу!
  Я покосилась через плечо на плетущегося сзади Кирюшку и... неожиданно для самой себя улыбнулась:
  - Ничего, Кирилл, ведь согласились они на уборку только из-за твоего предложения! - заверила я парня, у которого от моих слов глаза загорелись, а пушистые светлые ресницы захлопали со скоростью крыльев колибри - мне даже в спину дуть стало.
  Фантастика, что с человеком может сделать редкая похвала и звук собственного, не издевательски ласкового имени! Кирюшка с тем же восторгом уставился на меня и локтем пихнул в бок мрачного брата.
  - Види-и-ишь, какой наш Президент классный! - просто таки оглушающим шепотом сообщил с благоговением Сашке он. Я лишь покачала головой: этот открытый миру парнишка никогда не пытался скрыть хлещущие через край эмоции.
  - Угу, - согласно кивнул Сашка и опять недобро прищурился. Кажись, согласен он с моей политикой не был. Ну и к черту его!
  - Значит, на сегодняшнем собрании совета надо вынести эту тему и прикинуть, сколько продуктов нам потребуется... - Кирюшка постоянно кивал, соглашаясь с каждым моим словом и спотыкаясь на каждой выбоинке в асфальте. - Я так понимаю, каждому по одному пирожку будет мало, да?..
  Меня занимали совсем другие мысли, и не сказать, чтоб очень радостные и предвкушающие предстоящую готовку. "Ишь чего захотели - пирожки им подавай!" - нахохлился одна мысль-мышонок, переливаясь оттенками красного и черного и почему-то крепко прижимая к груди полупустую бутылку спиртного. "С капустой, картошкой и морковью, ага!" - согласно закивал его собутыльник... пардон, собрат по несчастью - или счастью? - и, приподняв точно такую же бутылку в приветственном жесте, опрокинул все в себя. Без закуски. Какие-то дикие мысли у меня пошли!
  - Еще и по субботам повара не работают, значит, придется нам самим постараться... - продолжала бездумно бормотать я, щуря темно-карие с золотыми кольцами глаза на палящем солнце.
  - Всем дружным студсоветом! - весело подхватил Кирилл, прыгающий от нетерпения. Ах ты падла, готовить, видимо, любишь! Я кисло про себя поморщилась, и резвящиеся мысли решили меня развеселить.
  "Всем дружным студсоветом!.." - с загадочным видом написали они цветными мелками на поверхности, по которой прыгали-скакали, и тут же подсунули красочную картину: вот Игорь, брутальный окулист, наверняка входящий в Международную Ассоциацию Женских Угодников, в лихо сбитом на бок поварском колпаке жонглирует поварешками, удерживая равновесие на катающейся по всей кухне огромной кастрюле.
  Или еще лучше: мелкий и юркий руководитель радиокружка - тот, который еще так любит каждое утро "случайно" проливать на меня горячий экспрессо, - с вечно болтающимися на шее наушниками, лихо размахивает чугунной сковородкой, которую едва удерживает в обеих руках. Вот он крутится на месте, держа посуду в вытянутой руке, с громким эком останавливается, и от резкого толчка скворчащая в масле глазунья летит прямо в лицо забредшему сюда вечно голодному ректору.
  Можно даже так. Две особо опасные для общества девушки: легкая на подъем, фигуристая Аленка и грубая Кристина, которую в мужской компании все называют Крис - раньше сосредотачивались в студсовете (единственные кроме меня девушки), а теперь перебрались на кухню. Вот парень, который нравится Крис - тоже мой подчиненный - спотыкается, неся в руках коробку с яйцами, и падает в объятья Аленки. И разобиженная на лучшую подругу за предательство Кристина, до этого поймавшая все взлетевшие в воздух и треснувшие яйца в свою кепку, напяливает ее себе на голову...
  Не-е, не надо нам всем студсоветом! Да мы же кухню разгромим! Особенно я...
  И с такими вот нерадостными мыслями я и легла спать, и проснулась в шесть утра, и испортила настроение всем окружающим своим болезненным, а оттого более строгим и вредным видом. До конца первой пары оставалось еще немного времени, и я, высыпав все изъятые у студентов предметы: пирсинг, акриловые накладные ногти, которыми можно было вместо скальпеля вскрывать трупы в анатомическом театре, и два оставшихся билета на концерт "Марсов", из-за которых девчонки передрались у туалета, - вышла из кабинета, выделенного под мой личный и зала для заседаний. Критически осмотрела белоснежное платье на предмет кофейных пятен и с удивлением обнаружила, что кофе на меня сегодня никто не проливал. Странно. Видно, этот Миша, руководитель радиокружка, заболел.
  Ну и пусть дома теперь свое кофе пьет и на собственного кота проливает.
  "Как плохо-то", - колбасило внутри моей черепной коробки мыслей-мышек, которые от безнадеги окрашивались то в нежно-зеленый цвет, то покрывались пугающего вида синими пупырышками. Я тут же вспомнила, как вчера вечером целых три часа пыталась испечь съедобную партию пирожков, и тоже приобрела зеленоватый оттенок. Нет, умение делать абсолютно все дано не каждому!
  - О чем задумались, Президент? - раздался над самым ухом приятный баритон с вибрирующим тембром. Волосы на затылке от чужого дыхания зашевелились, челка встала дыбом, и я шарахнулась в сторону. Очаровательно-похотливое чучело, с которым мне потом пришлось лазать по вентиляционным шахтам, устраивать гонки на угнанных тачках и убегать от геев, которые разглядели в нем потенциальную жертву, едва заметно усмехалось и сверкало изумрудными глазищами.
  К моему огромному сожалению (и двум нескончаемым потокам слез), с ним, нынешним студентом четвертого курса Московского Медицинского Университета и бывшим учеником моей гимназии, мы были знакомы неплохо. Мягко говоря. Даже если бы это чудо в перьях не было лучшим другом моего братца, сталкиваться нос к носу нам было предписано самой судьбой. Как Президенту школьного совета, которым я тоже была, мне всегда приходилось интересоваться различными мероприятиями и вообще народом еще в гимназии. Для такого дела неплохим источником знаний могли служить и тщательно отфильтрованные слухи, которые где-то на треть принадлежали расположению секретного клуба заядлых курильщиков, на треть - новому роману Андрея Святославовича со старшеклассницей и еще на треть - звезде всея гимназии.
  Парня, невозмутимо щурящего потрясающе насыщенные зеленые глаза, все школьники и студенты считали тем самым героем, который может спасти "страждущий и дохнущий от строгости жизни" мужской народ от тирании злобной дьяволицы, то бишь меня. За девушек, которых всегда было раза в три меньше парней и в Университете, и в гимназии с физико-математическим уклоном, выступала я, и мои противники по татами или сверкающие новенькими круглыми очками умники рушились сплошным водопадом от одного моего взгляда. Эта же поганка белобрысая умудрялась быть единственным существом на планете, готовым не просто не сдаваться, а побеждать мое Высочество!
  Нет, вы не подумайте, что я высокомерна и самолюбива, но он был и единственным парнем, который был способен разозлить меня одним взмахом ресниц. Длинных, кстати, я специально некоторое время их разглядывала и следила за их длиной - а вдруг он наращивает? Ну, они хоть и светлые, но пушистые и невероятно длинные. Аж светятся на солнце. Нет, точно наращивает!
  В общем, как только я видела его бесцельно блуждающим с сунутыми в карманы руками по другую сторону сетки, я начинала сатанеть. Единственное, что меня спасало, так это то, что любимчик немногочисленных девушек и гордость университетских парней в одном лице не проявлял абсолютно никакого рвения задействовать себя в чем-либо.
  Обычно перед самым матчем из-за травмы кого-нибудь из команды парни буквально выпихивали осоловело хлопающего глазами блондина и напяливали ему на голову форму. Умел он, по-моему, абсолютно все, и в то же время ничего не было ему интересно. Близких друзей, кроме моего брата, у него не было, о его рождении таким суперсильным и суперумным ходили легенды, а существование его родителей казалось чем-то запредельным.
  Очень часто ему доставалось от меня за безжалостное разбивание женских сердец еще в одиннадцатом классе. Он сам так сказал, когда я в очередной раз наткнулась на него, бессердечно отшивающего ревущую в три ручья девчушку: "Очередное женское сердце разбиваю, не видите, Президент?" Бедняжка тогда убежала и едва не утопилась от горя в унитазе, а мне пришлось отвечать за разбитые зеркала, треснувшую раковину и пробитую дырку в окне, в которое улетел бетонный, наверное, "кексик для белобрысого пупсика" - девчушка оказалась не просто кик-боксером, а кик-боксером, не умеющим готовить.
  Чтобы вам было немного легче выслушивать мои душевные терзания, о существовании которых я и не подозревала, зовут этого зеленоглазого "пупсика" Никитой Грановским. Очень подходящее, на мой взгляд, имя. Даже не могу объяснить - почему. Просто подходит, и все.
  Быть может, это имя у меня всегда ассоциировалось с довольно длинной челкой, закрывающей почти весь лоб и спадающей на глаза, как у симпатичного участника нового популярного бойз-бэнда. Вот только у того Никиты, который певец, волосы русо-каштановые, а у этого, который олух, - светло-золотистые. Нет, цвет красивый, и волосы на вид густые, здоровые, небрежно, но очаровательно торчащие во все стороны иголками, как у анимэ-героя.
  Но что он тут делает?.. Он ведь три года назад в Москву учиться уехал...
  Грановский с невозмутимо-пофигистической физиономией, которая так меня бесила, снова сделал ко мне шаг, чтобы сократить огромное для общения расстояние, но я протестующе икнула и даже ногой в воздухе помотала, чтобы держался подальше.
  - Г-грановский! Отойди от меня и не смей больше подкрадываться со спины!
  Парень откинул назад переливающиеся всеми оттенками золота самой высшей пробы волосы и насмешливо поиграл бровями.
  - Не соскучилась, Президент? И даже не прыгнешь мне на шею?
  - Что ты здесь делаешь? - проигнорировав откровенное издевательство, я все-таки пришла в себя, снова приняв грозный вид. Из открытого нараспашку окна сквозняком занесло прошлогоднюю листву, которую я проводила неодобрительным взглядом, бродячего кота, который жалобно мяукнул и тут же отшатнулся назад, вылетев в окно, из-за моего шипения. Легкий ветер пузырем поднял в воздух мою многослойную юбку и закрыл весь обзор. Тонкая шуршащая ткань забилась в нос, я чертыхнулась и, только напоровшись на оценивающий взгляд этого извращенца, осознала, какую именно подлянку устроил мне сквозняк.
  - Ой, какие ножки-то! - вслух размышлял этот белобрысый гаденыш, с присущей ему тщательностью и сосредоточенностью разглядывая мои конечности, которые я всегда не знала, куда деть. Его взгляд слегка затуманился той самой мечтательностью, которой подвержены особо наглые извращенцы этой планеты. - С каждым годом ноги все длиннее, а юбка короче, Президент? Куда твой старший брат только сомтрит...
  Я пронзительно взвизгнула - ну, я надеялась, что мои повизгивания были подобны тем, которые должны издавать все приличные девушки, а не на рев оголодавшего и обнаружившего такое достижение науки, как автомобиль, мамонта, откопавшегося из десятиметрового слоя вечной мерзлоты, - и попыталась руками опустить подол. Как же я ненавижу все эти платья! Вот почему в нашем современном мире сохранился старый как мир принцип, что настоящая девушка должна хотя бы иногда одевать платья?! А девушка в кедах что - ненастоящая? Игрушечная?!
  "Смерть платьям и каблукам!" - меланхолично подтвердили те мысли, которые не метались бешено в голове с криками: "Ой, у нас платье задралось!", или "Ой, этот извращенец наши ноги комментирует!", или на крайний случай уж "А давайте ему вмажем? Чтоб не пялился туда, куда не следует!"
  Метающиеся в голове мысли знали только те действенные способы защиты собственной невинности от пусть мысленных домоганий, которых, быть может, и не было (а что, в свои девятнадцать я ни разу не целовалась!). Среди них: скалкой в лоб, локтем в солнечное сплетение, коленом в пах. Ну, или компромиссное: звездануть деревянной лавочкой, приткнувшейся во-о-он в том углу.
  Но такие заманчивые мысли пришлось отложить: боюсь, я не настолько супервумен, чтобы попробовать Грановского "на зубок". Да его даже бурый медведь, с голодухи решивший удариться в каннибализм, пожует и с отвращением выплюнет - феромонами от него несет за версту.
  - А-а, убери свои грязные глазища от меня и моих прелестей! - разбушевалась я, натягивая довольно коротенькое платье до щиколоток - какая классная, оказывается, ткань! Эластичная, чтоб ее!
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"