В общем-то, сам я никакого отношения к МЧС не имею. Просто у меня есть собака. И жена, которая усиленно тренирует собаку на поисково-спасательные работы. Волонтерский отряд, в котором имеют честь состоять моя длинноногая и мой лохматый, частенько интересовались у меня, как теряются люди в геологических экспедициях. Я рассказал одну историю, другую, а в результате сформировалась целая серия о потерявшихся людях.
Для начала перейдём на личности.
Надо представлять себе примерный портрет геологического "пропаданца", он сильно отличается от знакомых вам объектов поиска. В геологических партиях не бывает инфарктных старушек, радикулитных старичков, а так же домашних мальчиков и девочек с большими розовыми очками на глазах. А если такие и попадаются, то они сидят в лагере, в маршруты не ходят, и, следовательно, не могут потеряться (хотя уникальные исключения бывают).
Обычно в поле (так называют геологи экспедиции) вкалывают 2 вида людей (извините за фашизм): ИТР и рабочие.
ИТР - геологи, геофизики, геодезисты, они, как правило, хорошо подготовлены, всегда имеют с собой компас и/или GPS, наизусть помнят топокарту района работ, правила ТБ, соответственно теряются крайне редко. Самое частое ЧП - перелом ноги из-за спотыкача или проваливания в яму. В таких случаях рабочий оказывает первую помощь, следуя указаниями пострадавшего (ходят парами геолог-рабочий, геолог обычно знает основы первой помощи, рабочий - ни хрена), а потом тащит своё начальство на горбу или бежит за помощью. Ну, или наоборот - геолог тащит рабочего... Отдельная история - одиночные маршруты. Они категорически запрещены, но практически все геологи в них иногда ходят, сам ходил, в том числе и в многодневные. Маршрут такого отморозка известен в лагере (оговаривается заранее), так что люди знают, где примерно искать, если экстримал не вернётся к оговоренному сроку.
Рабочие - основной фактор риска в геологических партиях. Они бывают 3-х видов.
1. Бичи и лагерные сидельцы. Обычно это потрепанные суровые дядьки в возрасте от сорока до шестидесяти (причем из своих 60-ти 20 они провели за решеткой). Умеют всё, пальцы не гнут, работают идеально и выполняют все правила ТБ. Такие обычно не теряются. А если и теряются, то никто особо не парится (как и они сами) - как потерялся, так и найдется.
2. Студенты-практиканты. Тяжелый случай. Как правило, это те самые девочки и мальчики с розовыми очками. Ничего не знают, ничего не умеют, но, по крайней мере, подчиняются беспрекословно. Иногда теряются по-дурости. Я сам таким был практикантом когда-то, но мне повезло больше других - к моменту выезда в своё первое поле я был КМС по спортивному ориентированию, так что потеряться мне не грозило.
3. "Набранные по объявлению". Это лютый 3,14здец... Обычно это местная молодежь, набранная от отчаяния и нехватки рабочих рук. Знаний и умений ноль, инструктаж по ТБ не слушают принципиально, за то гонору и понтов - выше Эвереста. Они 3,14здятся, увольняются и теряются. Бесконечный источник проблем.
Подводим итог: классический "потеряшка" в геологии - это достаточно молодой здоровый рас3,14здяй, который не будет сидеть под кустом в ожидании спасателей, а будет наворачивать десятки километров по тайге в попытках выбраться самостоятельно, и в итоге зайдет в полные ебеня.
Главное отличие "дальних мест" от Москвы и ближнего замкадья - немерянные площади и расстояния. Если вдруг кто-то потерялся, то площадь поиска в первый день составляет 100 квадратных километров. Это квадрат 10 на 10 км. За центр этого квадрата условно принимается место (примерное), где терпила свернул с верного пути и пошел "налево". Так же условно принимается, что человек по тайге за день проходит примерно 10 км. Но он мог пойти в любую сторону, поэтому и принимается такая площадь. Нет, конечно, за день можно прошарашить и 20 км, и 30, если хватает здоровья и идти по прямой. Но те, кто умеет ходить в тайге или тундре по прямой, обычно не теряются. Среднестатический юзер в лесу выписывает умопомрочительные зигзуги, восьмерки и спирали. Даже если хватает ума идти по солнцу, то забывают, что солнце тоже двигается. Так что 10 км как итоговое расстояние в первый день - вполне зачетный результат, доступный не каждому. Отсюда и требования по поиску.
На второй день площадь поиска составляет 400 квадратных километров (20 на 20), на третий - 900, то есть с каждым днём увеличивается в геометрической прогрессии. Никакая поисковая собака забегать такую площадь физически не может, ну а следовых собак даже в Нерезиновой (Москве) не так уж много, что уж говорить о глуши пропащей... Так что ходят люди. Ведётся прочесывание цепью, зигзугом, этих самых 100 квадратных километров. Идут, орут, ломятся через буреломы и лезут по скальникам, заглядывают в каждую долбаную яму. Это развлечение длиться 2 дня, если не нашли - дальнейшее прочесывание бессмысленно. Дальнейший поиск идет двумя способами: вертолеты и мобильные поисковые отряды.
Вертушки залётывают реки, мари и вырубки, то есть те площади, где зелёнка не скрывает потеряшку, ну а мобильные отряды ходят по берегам рек и ручьев. Есть такое правило для заблудившихся - если вышел на какую-нибудь водную артерию - иди вниз по течению. Это рассказывают всем на вводном инструктаже, но не все это помнят... В любом случае пить все хотят, поэтому поиск по ручьям и рекам наиболее эффективен.
Поиски с земли и с воздуха длятся дней 7-10. Если не нашли - все встают и выпивают не чокаясь...
Несколько историй из жизни
1999 год, Якутия.
Героя повествования зовут Алексей Федотов, студенческая кличка - Федот. Эх, когда мы были молодыми... Стоп, увлёкся.
Так вот, в студенческие годы мы на практики нанимались кондотьерами (сезонными геологами) в северные экспедиции. Это был реальный способ подзаработать и чему-то научиться. Полевой сезон длиться гораздо дольше, чем любая практика и на занятия в институт мы выходили только в ноябре, но преподаватели прекрасно понимали, что практический опыт дает больше любых лекций и закрывали глаза на 2 месяца прогула. Вои и в тот год мы целой компанией прилетели в Амакинскую геологоразведочную экспедицию (АмГРЭ). Оформились, и нас разбили по отрядам. Стандартный отряд в АмГРЭ - 4 человека, 2 геолога и 2 рабочих, их закидывают вертолётом хрен знает куда и, улетая, машут ручкой. На 3-4 месяца отряд полностью оторван от цивилизации, только радиосвязь с базой утром и вечером. Но есть и нестандартные отряды, состоящие всего из 2-х человек - геолог и рабочий. Именно в такой отряд и попал Лёша Федотов.
Надо сказать, что Федот отнюдь не был зеленым чайником. Это было его второе поле, а первое он провёл там же, в АмГРЭ, примерно в тех же местах и с тем же геологом, Вадимом (фамилию не помню). В общем опыт был, маршрутная пара вроде сработанная еще с прошлого года, ну начальство и решило отправить их вдвоем. Как выяснилось - зря...
Есть в психологии такой термин - "кабинная лихорадка". Когда несколько человек долгое время заперты вместе и всякая связь с цивилизацией отсутствует, начинает ехать крыша, и уезжает вполне так серьёзно. Ну сами представьте - каждый день ты видишь одни и те же морды, слышишь одни и те же голоса... Через пару месяцев ты уже люто ненавидишь тех, кого еще недавно считал друзьями. А если изначально были какие-то трения - вообще жопа. Психологическая несовместимость, наложенная на тяжелые условия полевой жизни , частенько приводит к страшным результатам.
Вадим и Федот еще с предыдущего года считали себя друзьями и думали что они вполне сработанная притёртая рабочая пара. Несовместимость - да ну нафиг! Вот только не учли, что в прошлом году они входили в отряд из шести человек, да и работали всего 2 месяца. А сейчас их забросили вдвоём в глухую задницу на 4 месяца.
В защиту Федота надо сказать, что крыша в первую очередь начала ехать у Вадима. Началось всё с мелких придирок к молодому рабочему. Строго говоря, рабочий в северных экспедициях это тот же раб. Он рубит дрова, топит печь, готовит еду, моет посуду... И копит злобу.
В одно далеко не прекрасное утро, в самом конце сезона, Вадим потребовал себе омлет в постель, то есть на нары. Федот выполз из палатки, развёл костёр, разбодяжил яичный порошок. Видимо в процессе этих нехитрых действий и произошел срыв планки. Лёша принёс шкворчащую сковородку с омлетом в палатку и аккуратно выложил омлет в миску Вадима. А затем выплеснул кипящее масло Вадиму в глаза, и охерачил его по голове сковородкой. Федот вообще никак не Шварцнегер, но многомесячная работа на свежем воздухе весьма способствует мышечному тонусу, так что Вадим с удара выпал в нокаут надолго.
От дела рук своих Федот реально охренел. Вид лежащего без сознания Вадима резко вернул уехавшую крышу на место, но было уже поздно. Надо что-то делать, но что? Вадик очнётся - убьет нахрен, ну если совсем не убьет, то отмудохает капитально, тут уж к гадалке не ходи. Федот натянул сапоги, схватил нож и коробок спичек (хоть на это ума хватило) и рванул в бега.
В тех краях бежать в принципе некуда, до ближайшего поселка 300 километров, и асфальтированных беговых дорожек в ближайшее тысячелетие не предвидится. Но всего в 20-и километрах вниз по реке стоял другой отряд нашей партии, и Федот знал об этом. Кстати, у начальника того отряда была очень примечательная фамилия - Отченаш. Хрен забудешь...
Федот хотел добраться до того отряда и попросить "политического убежища". Сентябрь на дворе, конец сезона, отряды ждут эвакуации. Недельку всего прождать осталось, а там вывезут на материк. Ну а в поселке можно будет как-то разрулить ситуацию, в любом случае там люди, милиция, злой Вадим уже не сможет просто зарезать несчастного Федота и прикопать под кустом.
Федот дёрнул трусцой по берегу. Километра через три он остановился передохнуть, и за одно попытался припомнить карту. В тех краях местность равнинная и река очень сильно меандрирует. Если по-простому - виляет. До лагеря Отченаша 20 километров по берегу, а река там делает петлю, так что если фигачить по прямой - всего километров 8 получается. Федот вспомнил карту, прикинул расклады и рванул напрямую.
Разумеется, Федот потерялся. Никогда не пробуйте срезать дорогу без компаса или навигатора, особенно по лишенной ориентиров местности и в пасмурный день. Это занятие для суицидников. Видимо, паника и душевный раздрай у Федота были такие, что этот идиотизм показался ему вполне разумным.
Первый тревожный звонок раздался часа через три. Исходя из скорости движения, Лёша уже минимум как полчаса назад должен был выйти к реке и лагерю Отченаша. Федот почесал взмыленный затылок и решил найти по крайней мере реку, остальное приложиться. Ещё час ходьбы - никакой реки. Вот тут уже началась паника, хорошо описанная в умных книжках по экстремальной психологии: метания из стороны в сторону, попытки залезть на худосочную лиственницу аж в 2 метра высотой, рваньё волос на голове и заднице... Через некоторое время Федот выдохся и слегка успокоился, но умных мыслей это не добавило. Он просто обреченно попёр куда глаза глядят, в надежде на чудо.
Чуда не произошло, за то через некоторое время на его пути попался ручей. Федот напился и попытался припомнить инструктажи по ТБ. Вроде как советовали идти вниз по течению. Что ж, логично, наверняка этот ручей впадает в вожделенную реку. Окрылённый потерянец рванул вниз по ручью, и еще через час вышел на реку. Алилуйя!!!
Федот подпрыгивал от счастья и был абсолютно уверен, что теперь всё будет хорошо. Увы, рано радовался.
Дело в том, что в процессе своих метаний он перемахнул водораздел и оказался в долине совсем другой реки. В условиях равнинной местности термин "водораздел" относится скорее не к рельефу, а к гидрологии, его не заметишь, но сути это не меняет - река была другая. И Федот попёр по ней. Он пёр по ней два с половиной дня, ночуя на земле у костерка, и добился таких хороших результатов, что даже вышел из зоны первичного вертолётного поиска. На третий день ему сказочно повезло: Федот наткнулся на старую заброшенную буровую. В очередной раз включились мозги и было принято решение остаться здесь на ПМЖ. В наличии имелось: подгнивший деревянный настил, протекающий балок, кучка гнилых матрасов, десяток ржавых пустых бочек из-под солярки и (вот оно - чудо!) одна наполовину полная. По еде - грибы и прихваченные морозом ягоды. Отличная фазенда!
А в экспедиции в это время шла настоящая дискотека, но началась она далеко не сразу. Вадим, очнувшись, долго матерился, промывал залитые маслом глаза и прикладывал к башке холодный компресс. Никакого особого беспокойства он не испытывал - ну вые...ся придурок и свалил с глаз подальше... Так куда он денется с подводной лодки? К вечеру вернётся, а уж там разберёмся, чьи в лесу шишки! Вадим обдумывал кары и репрессии, а если о чем и сожалел, так это о том, что в состав снаряжения отряда не входят дыба и газовая камера. На вечерней связи о Федоте не было сказано ни слова, но с наступлением темноты Вадим начал беспокоится, а к утру уже реально подсел на измену. Утром Вадик связался с Отченашем и выяснил, что Лёха там не появлялся. Решили провести совместный поиск по реке, двигаясь навстречу друг другу. На базу о ЧП не доложили, а ну как обойдётся?
Не обошлось. Поиск по реке и прилегающей территории ничего не дал, что не удивительно. У Отченаша 4 человека, плюс сам Вадим: на такую площадь - капля в море. Скрепя сердце и матерясь сквозь зубы пришлось докладываться в экспедицию и бить SOS на всю Якутию. К этому моменту прошло уже двое суток Федотовой робинзонады Подняли вертолёты и началась мегаспасательная операция.
Тут есть еще один момент. Всю эту неделю вертушки должны были вывозить из поля отряды. Конец сезона, пошел снег, врезали морозы, а главное, у отрядов кончилась еда. Обычно жратва берётся с запасом, но эвакуация должна была по плану пройти ещё неделю назад, вот только погода была нелётная. Мужики доедали последнюю банку тушенки на четверых и ждали борта, молились на погоду. Федот умудрился рвануть в бега в первый более-менее летный день, падла. Разумеется, всю авиацию бросили на поиски, а отряды остались сосать лапу. Самое обидное - в реках рыбы полно, лови, жри, радуйся... Но время для рыбалки чертовски неудобное - на мелководье забереги, а по руслу прёт шуга, ни сеть не поставить, ни блесну закинуть... Так что сами понимаете, даже мы, Федотовы однокурсники, никакого сочувствия к нему не испытывали, только злость на идиота.
С воздуха искали 6 дней. Ну и плюс 2 первых, 8 получается. Федот тихо медитировал у рукотворного камина, кустарно сооруженного из пустой бочки (как негр в Гарлеме), когда услышал летящий вертолёт. К его чести надо сказать, что среагировал быстро и грамотно: вывернул бочку с солярой на помост и бросил спичку. Уж такой костёр с воздуха по-любому заметишь. Спасли...
А дальше Федота начали дрючить так, что он пожалел, что не загнулся в лесотундре. Руководство АмГРЭ для начала сказало ему много добрых нежных слов, а затем выкатило нехилый штраф за нарушение правил ТБ и срыв плана работ. Этот штраф примерно равнялся его зарплате за сезон. Хорошо хоть, что не заставили оплачивать полётное время 3-х вертушек за 6 дней, это бы и его дети ещё выплачивали. Авиабилет в Москву ему тоже не оплатили, пришлось лететь за свой счет, мать высылала Федоту деньги почтовым переводом. Ну и мы, если честно, не проявили сочувствия. Каждый, кто во время поисков сидел в поле без крошки еды, считал своим долгом дать Федоту по морде: "Пару дней ещё потерпеть не мог? Говоришь, тяжело было? А другим, бля, легко? Н-на-а в рыло!". К стати, Вадиму пару зубов мы тоже выбили, за беспредел.
На мой взгляд, это проишествие просто сломало жизнь Федоту, разделило на две половинки: на "до" и "после". "После" пошло просто сплошной черной полосой. По возвращении в Москву его хорошо продрючили в институте, что не удивительно. Официальная бумага из АмГРЭ лежала на столе у ректора, и суть её была проста: "Зачем вы посылаете сюда таких мудаков? Мы думали, что ваш институт готовит хорошие кадры...". Федот взял академический отпуск, поправить подорванное здоровье, а на самом деле, что бы переждать кипящие страсти. И через месяц его сбила машина. Сложный перелом бедра, 3 месяца по больницам, всю жизнь с палочкой. В общем, в институт он так и не вернулся, и что с ним теперь я не знаю.
Когда я сидел в обледеневшей палатке без еды - Федота ненавидел. В последующие годы испытывал некоторое презрение, как к образцу непрофессионализма и идиотизма. Сейчас не знаю, наверно жалею. Впрочем, по прошествии 15-ти лет жалеть легко...
Вывод: НЕ ТЕРЯЙТЕСЬ!
2001 год, Центральное Присаянье.
Краткое описание персоналий и местности:
Нижнеудинский район Иркутской области, река Бирюса.
Поисково-оценочные работы на уран.
Работы проводит "Сосновгеология", место базирования - Иркутск.
Эта геологическая партия сильно отличается от тех, что я описывал раньше. Что и не удивительно, совершенно другой вид работ. Там не было маленьких отрядов, палаток и вертолётов, а была партия в два с половиной десятка рыл, два уазика-буханки и урал-вахтовка. А вместо палаток - кондовые избы с русскими печами.
Километрах эдак в 70-80-ти на запад от славного города Нижнеудинска протекает не менее славная река Бирюса. Славная она в основном тем, что её именем называют холодильники. А на берегу Бирюсы стоит заброшенный поселок Кедровый. Когда-то это был реальный оплот цивилизации. Сами посудите: своя дизель-электростанция, школа... А главное - мост через собственно Бирюсу. Воистину, этот мост монументален и легендарен! Я как-то не разбираюсь в мостостроении, но от местных жителей слышал байку, что в СССР мостов по этому проекту было построено всего 5.
В описываемый момент времени (да и сейчас) от Кедрового почти ничего не осталось. Большая часть посёлка превратилась в руины, но несколько домов ещё остались вполне живыми, а главное, в Кедровом ещё есть один житель. Это местный егерь. Нельзя сказать, что он бичует на развалинах, скорее наоборот, хозяйство весьма справное. Добротная жилая изба, сараи, огородик, курицы бегают (когда я туда приезжал в 2006-м ещё и конь был). Егерь там торчит круглогодично, а его семья проживает в Нижнеудинске, но по выходным и на праздники приезжает в Кедровый. А дети в каникулы только там и торчат. Дача, в общем.
Кроме егерьского хозяйства там сохранилось пара больших изб (в том числе и бывшая школа), которые используют геологи уже хрен знает сколько лет.
Как я уже писал, народу в тот год в Кедровом было много. Фактически, партия состояла из 3-х отрядов: геологи, геофизики и топографы.
На таких работах сезон открывают топографы, их задача - разбить площадь на профиля и расставить по профилям пикеты. Профиль - прямая линия, идущая через всю площадь работ. Главное, чтобы он был виден, и ни какой мудак на этом профиле не заблудился. Там, где высокий лес без подлеска, на деревьях делаются затесы, в кустах и буреломах прорубаются просеки, а на болотах и скальниках ставятся вешки. Через каждые 50 метров по профилю размечаются пикеты, это хорошо заметные вешки с написанным номером профиля и номером собственно пикета. Такие профиля идут параллельно друг другу через каждые 100 метров, ну а перпендикулярно идут магистрали (через 500 метров, но это уже вообще автобаны). Таким образом, площадь работ размечается как школьная тетрадка в клеточку, и на геологической фене это всё называется поисковой топосетью. Обычно для таких работ хватает двух-трех топографов, но на них приходится целая толпа рабочих. Сами представьте: топает по тайге топограф с буссолью, а в след за ним несколько работяг с топорами и тесаками марки "сдохни от зависти Рэмбо", чтобы просеку рубить. Встречные грибники и ягодники обычно сильно пугаются и разбегаются...
Когда разбивка топосети заканчивается, топографы-ИТР разъезжаются по домам, к блекджеку и шлюхам, а их рабочие переходят в подчинение геофизикам и геологам. И те и другие топают по профилям, только геофизики делают на пикетах замеры, а геологи отбирают пробы, и все, конечно, используют рабочих. Вот к таким "переходным" рабочим и относился герой этого повествования.
В тех краях работы вести довольно сложно, вернее, сложно их начать. Центральное Присаянье - одна из жемчужин Сибири, сплошной заповедник, и геологи там воспринимаются как слон в посудной лавке. Проект утверждён, агенство по недропользованию всё согласовало с администрацией Иркутской области, но как насчёт Нижнеудинского района? Нужно много бумажек, подписей и печатей от местных властей, и эта вся байда сваливается на начальника партии. Ему приходится много бегать начиная ещё с зимы, что весьма не удобно. Прикиньте, мужик живёт в Иркутске, а согласовывать и подписывать надо в Нижнеудинске, а это почти восемь часов на поезде, не хрен собачий. И тут произошло чудо. Одна дама, занимающая далеко не самый последний пост в нижнеудинской администрации, предложила помочь быстро решить все организационные проблемы. Думаете за деньги? Хрен. Её условие было странным - взять в партию рабочим её двадцатипятилетнего сына.
Разумеется, начальник партии сразу согласился. Его можно понять, бюрократия достанет любого, да и рабочие на дороге не валяются, не так уж много дураков, которые на три месяца продадут себя в рабство. Хотя, конечно, червячок сомнения был, было чувство какой-то подлянки...
И подлянка действительно была. Просто в партии не было никого из Нижнеудинска, одни иркутчани, вот и не знал народ местных реалий. Парень этот был известен всему городу. Местный рас3,14здяй, пьянь и наркоман, завсегдатай городских кабаков (аж целых трёх), хотя подворотнями тоже не брезговал. Несмотря на свой недетский возраст, нигде не работал, лечиться не хотел, и позорил свою административную маму самим фактом своего существования. Вот мамаша и воспользовалась случаем пристроить сыночка на лечение. Водку с анашой на участке взять негде, а работать заставят. Видимо, геологическая партия воспринималась ей как бродячий аналог ЛТП (Боже, где я работаю!).
Истина вскрылась довольно быстро. В первый день парень нажрался в умат. Это ничего, это нормально, заезд в поле всегда сопровождается беспредельным пьянством, разве что без блядства. На второй день он опять был шоколадней зайца, что очень странно, обычно у рабочих происходит лёгкая опохмелка заныкаными запасами, после чего они входят в рабочий режим. На третий день надо уже идти рубить профиль, но парень снова невменяем! Тут уже руководство партии забеспокоилось, и устроило глобальный шмон. Результаты были потрясающи - личные вещи у рабочего отсутствовали как таковые. Всё пространство рюкзака и баульника было заполнено фляжками, бутылками и канистрами. Чего там только не было: коньяк, вискарь, водка, самогон, спирт... Я сейчас это вспоминаю, и слюнями захлёбываюсь... Всё это богатство было реквизировано, а с воспитуемым была проведена разъяснительная беседа и сделано предупреждение с занесением в грудную клетку.
Меры подействовали, и на следующий день парень вышел на работу. Удивительное дело - к концу дня он снова невменяем! Топограф, с которым он ходил, клялся и божился, что тот ничего не пил, да и не осталось у придурка ничего! Устроили ещё один шмон, на этот раз более тщательный, и поняли, почему этот небедный гламурный парень курил беламор, а не нормальные сигареты с фильтром. Тут, видимо, изначально сработала костность мышления. Борьба с пьянством в поле - традиция, возведенная в ранг исскуства, ибо пьют все и всегда. А вот подобной традиции борьбы с наркоманией никогда не существовало, по причине отсутствия прецедентов. Так что причину низкой результативности первого шмона можно понять: спички в рюкзаке - это естественное явление, предмет первой необходимости, и никому в партии даже в голову не пришло, что в коробках отнюдь не осиновые палочки с серой. Меня в тот момент на участке не было, но, судя по рассказам, набралось 2-3 стакана шмали. Разумеется, милицию никто не вызывал, просто дурь реквизировали и сделали ещё одно предупреждение в мягкой форме (это когда сломанных рёбер и фингалов не остаётся).
И погнали Иванушку работать, ну и пошел он, а куда деваться?
Работал он, конечно, далеко не по-стахановски. Ну а что вы хотите? Желания нет, руки-ноги не из того места растут, ну а мозги вообще хрен знает куда повёрнуты. Всё это проявляется в первую очередь даже не в работе, а просто в быту: и топор на ногу уронит, и голым задом в бане на раскаленную печку сядет, а уж кипящий чайник в руки вообще давать нельзя. В принципе, иногда попадаются такие люди, причем их раздолбайство и рукожопость никак не связаны с бухлом или наркотой, просто ошибка природы, но это явно не тот случай.
После изъятия конопли и разъяснительной беседы, начальник партии связался с административной мамой и сообщил, что её сын твёрдо встал на путь исправления и сотрудничества с администрацией (нужна была срочно ещё одна бумажка от лесхоза). Но это он поспешил. На самом деле сын и не думал исправляться, а просто залёг на дно и искал пути решения проблемы (как он её видел). Решение нашлось довольно быстро - всем богата русская земля, в том числе и мухоморами. Собирай - суши - жри. Методика отработана поколениями, от древних шаманов до Кастанеды с Пелевиным. Наш герой и пошел по проторенному пути, только, после разъяснительных бесед, соблюдал некоторую осторожность - его сушилка располагалась в одной из разрушенных хижин в дальнем конце Кедрового. Парень явно сделал выводы и соблюдал полную секретность: даже закидывался совсем по чуть-чуть, чисто пару глюков словить. Ну а его постоянный легкий неадекват списывали на при3,14зднутость от рождения.
Через какое-то время топографы свою работу полностью закончили и разъехались по домам, а нашего персонажа передали в подчинение геофизикам. Примерно в то время и обнаружилась мухоморосушильня. Все-таки до Штирлица нижнеудинскому торчку было далеко. Думаете, опять был скандал с воспитанием? Нет. Всем уже было плевать. Любого другого давно бы уже уволили, но тут - МАМА. Вожди рассудили так: Да и хрен с ним, пусть жрет, горбатого только могила исправит. На работу ходит, относительно вменяем, что еще надо? Лучше пусть дозированно жрет сухие мухоморы в посёлке, чем загнётся от передоза сырых на профиле. Информировать маму о провале исправительной системы не стали.
Ну а парень продолжал работать, теперь уже на геофизиков.
Кратко расскажу о сути этой работы, вдруг кому интересно?
Главными для геофизического рабочего на электроразведке являются три артефакта: провод, электрод и лом. Геофизик с рабочим приходят на профиль увешанные целой кучей барахла: прибор, аккумулятор, бобина провода, электроды, лом и ещё бытовуха по-мелочи - кружки-котелок-чай-сахар-хлеб-тушенка... В сумме набирается не мало. Пришли на пикет, перекурили, и рабочий начинает долбить ломом ямку под электрод. В почвенно-растительный слой электрод можно загнать и пинком, но это абсолютно беспонтово, нужно мерять по коренным породам, и тут уже без лома никак. Продолбил, запихнул и надо двигаться дальше. Геофизик с прибором и аккумулятором остаётся на месте, а рабочий хватает второй электрод, лом и конец провода и чапает по профилю на 100 метров, до другого пикета. Там он снова долбит шпур (дырка в земле в диаметр лома и неопределённой глубины), суёт туда электрод, приматывает к нему провод и ждет реакции геофизика. Тот делает замер, и всё это барахло перетаскивается по профилю еще на 100 метров, где ситуация повторяется. Я несколько утрирую, но для непрофессионалов работа выглядит именно так.
Связь с ушедшим на другой пикет рабочим осуществляется путем использования звуковых волн. То есть, надо поорать, желательно как можно громче. Практика показала, что наилучший результат дают вопли в матерном диапазоне.
В тот день рабочий ушел на пикет. Геофизик выждал время, сделал замер и проорал кодовую фразу. Ответа не последовало. Он выждал ещё немного, и повторил фразу с использованием того самого диапазона. В ответ - тишина. Матерясь сквозь зубы (да и во всё горло тоже) геофизик поперся по профилю к следующему пикету, стараясь не спотыкаться о протянутый провод. По прибытии на место его ждал нешуточный шок: был пикет, был провод с электродом. Рабочего с ломом небыло.
Геофизик поступил так, как и любой другой на его месте: начал орать, до хрипоты, до сорванного горла. Он орал много, от банального "ау!" до креативного "ёб твою мать!". Помимо ора он ещё и по окрестностям бегал, спиралью, отбегая метров на 100 от злосчастного пикета, то есть зацепил и соседние пикеты, и соседние профиля. Рабочий как сквозь землю провалился.
Примерно через час горло было сорвано напрочь, и мужик рванул в Кедровый за помощью, оставив на профиле всё геофизическое барахло.
Так уж получилось, что именно в этот злосчастный день я и приехал на участок. Самолёт Москва-Иркутск, восемь часов поездом до Нижнеудинска, и почти сотня километров на уазике до участка. Устал дико, хронический недосып и плюс сдвиг по фазе из-за смены часовых поясов. Думал - доберусь и отосплюсь как следует... Ага, щазз!
Приехал, доложился начпартии о прибытии и потащил рюкзак к выделенному койко-месту. На пороге "штаба" меня буквально сбил какой-то взмыленный мужик в энцефалитке. Это и был тот самый геофизик, прибежавший с дурными новостями.
Я только успел достать коврик и спальник и опробовать выделенные мне нары на крепость, как в комнату вошел начпартии.
- Михаил Викторович, у нас ЧП - рабочий потерялся. Мы собираем отряд для прочесывания площади, людей не хватает, вы пойдёте?
-Да,конечно...
Строго говоря, местное начальство мне не указ. Они - субподрядчики, я - представитель министерства, то есть заказчика. Забить и плюнуть... Вот только было мне всего 24 года, и абстрактные законы совести и чести были для меня не пустым звуком. Потерялся - надо искать. Может и тебя кто найдёт, в своё время...
В общем, сменил джинсы на робу, а кроссовки на болотники, покидал в маршрутный рюкзачек бинты и тушенку и по3,14здовал...
Честно говоря, в тот день никто особо не напрягся. А чего париться? В какую сторону не пойди - наткнёшься на профиль или магистраль, ПОЛНОСТЬЮ заблудиться невозможно. Народ лез в вахтовку в полной уверенности, что терпила сидит на каком-нибудь из ближайших профилей в раздумьях "с какой стороны Кедровый". Прочешем соседние профиля, найдем урода, начистим рыло и домой, на нары! А завтра сто пудов будет выходной, а как иначе, после ЧП наверняка разборки будут!
Примерно так народ и думал, но реальность оказалась несколько сложнее. Мы пробежались по всем соседним профилям, но потерявшегося рабочего так и не нашли. Опыт и статистика подсказывали: наверное парень сломал себе ногу где-то между профилями, а откликнуться на наши крики не может потому, что обессилил, или потерял сознание от болевого шока. В любом случае, уже темнеет и поиски надо прекращать, а то пострадавших значительно прибавиться.
Все вернулись на базу, в Кедровый, рабочие завалились дрыхнуть, а ИТР засели форматировать себе мозг на счет дальнейших действий.
Не смотря на всё форматирование, родить действительно умную мысль не получалось. При таких совещаниях рождается много идей, предложений, а всякий креатив просто прёт из всех щелей. Но когда отбрасывается бредовый мусор - остается гольная инструкция по технике безопасности. Даже последнему идиоту было ясно - надо прочесывать ВСЁ. И речь идет не только о межпрофильных интервалах. Собственно наша топосеть образовывала прямоугольник 3 на 5 километров и являлась частью более крупной площади, имеющей преимущественно природные границы. С одной стороны естественной границей являлась река Бирюса, со второй - приток Бирюсы, тоже не маленькая речка. С третьей стороны шла грунтовая дорога на Нижнеудинск, а с четвертой возвышалась гора Шангулеш. Получалась площадь примерно в 50 квадратных километров, за пределы которой потерявшийся всё равно не выйдет (как мы думали), и эта площадь требовала самого тщательного прочесывания.
Утром люди поднимались и собирались как на войну. Молча вставали, мотали портянки, проверяли в рюкзаках сухпайки и аптечки. Народ в большинстве своем был опытный и понимал, что прогулка лёгкой не будет. Пришел егерь с тремя мужиками. К нему друзья приехали на рыбалку, и услышав о проишествии предложили свою помощь. Мы были только рады - дополнительные четыре человека это ещё 40 метров цепи. Административной маме уже сообщили о пропаже сына, молчать было невозможно. МЧС в Нижнеудинске небыло, но подкрепление мама прислала - два наряда ППС. Уж лучше бы прислала ОМОН, он хоть в берцах и камуфляже. Как ппсники будут топать по тайге в своей форме и лакированных ботинках мы представляли слабо.
Погода, как на зло, выдалась откровенно хреновая. Туман, низкая облачность, дождик моросит. В такую погоду хороший хозяин собаку во двор не выгонет. Ну, на счет собак не знаю, но грибно-ягодные маньяки явно не перевелись на земле русской. Выдвигаясь "на позиции" мы встретили ещё три или четыре компании то ли ягодников, то ли грибников, то ли шишкобоев. Узнав в чем дело, эти мужики бросали свои короба и вливались в нашу цепь, не по приказу, не из-за денег, а просто по тому, что иначе нельзя. Просто по совести.
В общем и целом нас набралось человек 30-35. Два десятка из партии (геологи, геофизики и рабочие), десяток добровольцев из рыбаков-грибников и несколько ппсников.
Сформировали цепь, в которой каждый должен постоянно видеть своего правого и левого соседа (это 10-15 метров) и двинулись вперед. Самое шоколадное место у того, кто идет по профилю. Там натоптано и вырубленно, по сравнению с остальным лесом - просто автострада. Я шел на правом фланге, по пересеченке, а на профиль мы из соображений гуманности поставили сержанта ппсника. На счет гуманности это я конечно приврал, ментов там не любили, но куда ещё было его девать? Это мы в болотниках и штормовках, можем ломиться через мокрые кусты, ну а ему в своих ботиночках только одна дорога - по профилю.
В каждом крае пересечёнка своя, со своими особенностями и за...бами. Где-то зыбучие пески, где-то сплошные джунгли с лианами. В тех краях по проходимости было три больших жопы: болотина, кустарник и курум.
Болотина, она же марь. Сплошной ковёр мха, пружинящий под ногами. С каждым шагом ты проваливаешься по колено (в лучшем случае). Чтобы сделать шаг, надо изобразить из себя цаплю, поднять ногу чуть ли не до подбородка, а потом перенести вперед. Чем-то это похоже на ходьбу по глубокому снегу без лыж.
Кустарник... Думаю, тут объяснять нечего. Остаётся только ломиться через него, как кабан через камыши. А когда идёт дождь и кустарник мокрый, вся лесная живность получит от вас мастер-класс по русскому нецензурному.
Курум - жаргонное название элювиально-делювиального крупноглыбового развала. Лежат себе камушки от полуметра до двух метров. Некоторые лежат спокойно, а некоторые качаются. Ходьба по куруму - настоящее исскуство. Ты прыгаешь с камня на камень, и это похоже на русскую рулетку: валун на который ты прыгнул неподвижный или "живой"? Передвигаться по куруму можно лишь двумя способами: либо ползти на карачках, либо бежать и прыгать, положившись на свою интуицию и опыт.
Примерно к четырём часам дня мы цепью дошли до конца нашей топосети. Не думайте что это было просто. В одиночном маршруте за это время можно вообще уматать за горизонт, но при прочёсывании ситуация совершенно другая. Надо идти ровным строем, словно римские легионеры. Кто-то стоит на протоптанном профиле, кто-то сидит по уши в болотной жиже, а кто-то висит на отвесном скальнике, обдирая пальцы и матерясь сквозь зубы. Все эти люди не единоличники-экстремалы, а звенья одной цепи, которая называется "поисково-спасательные работы". Самая большая проблема была в связи и координации разных концов цепи. Ну не было у нас тогда раций, что поделать. Любую команду передавали устно, от человека к человеку, соответственно и ответа ждать приходилось долго.
На крайней магистрали устроили привал, сготовили на костерке обед. А главное - перераспределили людей в цепи. Пока шли в пределах топосети - ориентировались на тех, кто шел по профилям. Дальше профилей нет, глухая тайга, и направление надо выдерживать по компасу. Компасов у нас было мало, а людей, умеющих ими пользоваться - ещё меньше. На три с половиной десятка людей - человек пять, которые могут выдерживать направление по азимуту, и я в том числе. Перераспределились, я остался там, где и был, на правом фланге, только как счастливый обладатель компаса стал ведущим для своего участка цепи. Ну и пошли дальше.
Слева от меня шел молодой рабочий по имени Саша. Ну как молодой... Он был постарше меня на пару лет, но я и сам тогда сопляком ещё был... Справа был сержант-ппсник, а за ним грибник-доброволец, он и замыкал цепь. Мы отошли от топосети примерно на километр, когда я услышал крик ппсника. Дал по цепи команду об остановке и рванул к нему. Замыкающий нашу цепь мужик лежал между кочками держась за грудь. Я вообще никак не медик, но даже мне было понятно что дело плохо. Лицо белое, губы синие, держится за сердце, встать не может. Пипец, приплыли...
Откуда то слева по цепи прибежал ведущий геолог. Он возглавлял наши поиски, поскольку начальник партии остался в Кедровом на рации. Присел, посмотрел, пощупал пульс... Поднял взгляд на меня:
- Миша...
-Да хули, ясно всё...
Мне действительно было всё ясно. Мужика надо выносить, и делать это придется мне. Если бы мы были ещё на профилях, послать можно было бы любого, на профиле не заблудешся. Да хоть того же сержанта, он явно промок, замез и офигел. Но до топосети километр глухого леса, значит должен быть человек с компасом, тот, кто точно не заблудится. Значит я. Ну, и ещё рабочий, что бы носилки вдвоем нести.
Рабочий оказался опытный. Пока я морщил мозг, вспоминая карту, Саша успел срубить два дрына. Две палки плюс две энцефалитки, на выходе получаются отличные носилки. Осторожно погрузили мужика и пошли.
К профилям я решил не возвращаться. Там, на дороге, стояла наша вахтовка, но до неё было километров шесть. Ерундовое расстояние для московского парка, а вот для бега с носилками по тайге - до фига. На сколько я помнил карту, грунтовка на Нижнеудинск делала крюк, фактически огибая нашу площадь. В общем, если нормально держать направление, то можно выйти на дорогу километра через три, под горой Шангулеш. И где-то там должен был стоять ментовский уазик. Туда мы и рванули.
Рванули - это громко сказано. Вы когда-нибудь носили носилки? А по тайге? А под дождём? Развлечение значительно ниже среднего. Каждые пять-десять минут мы останавливались передохнуть и сверить направление по компасу. За этот марш-бросок я проклял всю свою жизнь и судьбу, которая занесла меня в геологи. И когда сквозь пелену дождя я увидел свет фар ментовской машины - заорал от счастья.
ППСник, дежуривший у машины, увидел нас метров за сто, и сразу бросился на помощь. Подбежал, подхватил носилки. Очень вовремя, я, если честно, был уже на последнем издыхании. Да и Саша то же, хоть парень и здоровый.
Положили носилки рядом с машиной, надо перегружать...ППСник открыл заднюю дверь и склонился над носилками...
- Так он же мёртвый!
Саня вытаращил глаза:
- Что значит мёртвый, ты чё несешь, ментяра?
- Я тебе не ментяра, сученок, а товарищ милиционер! Точно мёртвый, да блядь, ты сам пульс пощупать не можешь, что ли? Вас же этому учат!
ППСник смотрел на меня. Пульс... Какой на хрен пульс, после бега с носилками я рук вообще не чувствовал.
Я сидел на камне под дождём, вода текла по лицу, и думал, как же несправедливо устроена жизнь. Ну зачем этот мужик попёрся в тайгу? У него ведь семья, и о своих проблемах с сердцем он наверняка знал. Он просто хотел помочь, по-человечески, помочь найти какого-то мудака, которого даже не знал. И умер. Вешайте меня за яйца, но думаю что это неправильно.
На следующий день мы с Саней на прочесывание не пошли. Еще вечером начальник партии подошел ко мне и сказал примерно следующее: " Мужики, сидите завтра дома. У вас завтра болеть будет всё что можно, вы будете просто задерживать цепь. И не парьтесь, вы сделали всё что могли..."
На счет "болеть" это он был прав. Я на утро еле с койки поднялся. Болело всё - ноги, спина, руки. Руки особенно. Знаете, когда нет сил даже задницу подтереть - это очень неприятно. Но на самом деле, думаю, истинная причина нашего выходного была в другом. У меня сложилось впечатление, что начпартии переживал за наши крыши - а ну как уедут? Не знаю, на сколько его опасения были обоснованы, я, например, сходить с ума не собирался, хотя настроение было откровенно поганое. "Глубокая депрессия" - это ещё мягко сказано. Так или иначе, но мы остались в Кедровом, я - дежурить на рации, а Саня - на кухне.
В прочем, никаких особенных событий и результатов этот день не принёс. Прочесывание нашей территории в её естественных границах закончили часам к четырем дня, там по километражу и оставалась-то фигня. Никого не нашли. Прям как в переводах Гоблина: "Объявляйте "план-перехват", но заранее подготовьте рапорт, что "план-перехват" результатов не дал". Самым большим событием дня стало прибытие вертолёта. В Нижнеудинске своей авиации не было, так что борт пригнали откуда-то из-под Тулуна. Прилетели, распугали егерьских кур, сделали несколько кругов. Бесполезно. Это ж не тундра, глухая тайга. С верху ничего не видно, кронам кедровой сосны по-фигу кого закрывать, гения или дибила.
В общем, массовые поиски на этом закончились, и народ, в большинстве своем, вернулся к работе. Вертушка летала ещё два дня, ну и мобильные поисковые отряды ходили. Сам я ходил с этими отрядами два раза - за гору Шангулеш, и вниз по течению Бирюсы. Единственный результат этого онанизма - грибов набрал. Терпилу так и не нашли, но история на этом не закончилась.
Парня не нашли, он сам нашелся. Месяц спустя этот деятель вышел на стоянку шишкобоев под Тайшетом. Если вам не лениво - посмотрите карту. Между Нижнеудинском и Тайшетом примерно 120 километров по прямой, как птички летают. Мужики, заготавливающие кедровый орех, реально охренели, когда к ним на поляну из кустов выбралось грязное оборванное существо, заросшее диким волосом. Что характерно - с ломом на плече. Видимо, лом внушал некоторые опасения, поэтому, в целях обеспечения безопасности, странную личность первым делом охерачили дрыном по голове (мои аплодисменты!).
А дальше обычная цепочка: машина - тайшетская ментовка - нижнеудинская ментовка - административная мама. Из объятий мамы страдальца выдернуло руководство "Сосновгео", в конце концов он до сих пор числился рабочим, хоть и безвести пропавшим. Всех крайне интересовало - что же произошло? И как вообще можно было заблудиться на профиле?
В кратком изложении события выглядели так: он пришел на пикет, воткнул злектрод и примотал провод. И тут ему приспичило отлить. Отошел по малой нужде и заблудился.
Вот тут сразу возникли вопросы:
1. А на фига вообще было отходить? Представьте, вы стоите один в глухом лесу и вам приспичило. Вы что, еще куда-то отходить будете? Это ж не Красная площадь, и не Тверская в час пик! Да расстёгивай ширинку и ссы сколько душе угодно не сходя с места!
2. Всем понятно, что процесс мочеиспускания весьма сложен, требует специального полигона и хотя-бы минимальной технической поддержки. Но даже самые пытливые и продвинутые умы в "Сосновгео" не смогли понять, зачем при этом процессе нужен лом!
3. Уж коль ты сделал с профиля три шага для облегчения души, то что мешало сделать три шага назад и вернуться на профиль?
Дать вразумительных ответов на эти вопросы современный Дерсу-Узала не смог, как не смог и ответить, зачем он самоотверженно вплавь форсировал многочисленные реки и в упор не замечал лесовозные дороги (между Нижнеудинском и Тайшетом как минимум три грунтовки). В общем, помурыжили парня и отпустили, что взять с убогого?
Но история на этом опять же не кончилась!
Прошло 4-5 месяцев, и я снова полетел в Иркутск в командировку. Был конец зимы, и на базе скопилось почти три тысячи погонных метров керна, пробуренных за зиму. И этот керн требовал документации.
Ну, прилетел, устроился, доложился в конторе о прибытии. Вечером, конечно, пьянка с мужиками, с которыми провёл летний сезон. И тут, между первой и второй, меня ошарашивают:
- Миш, а ты знаешь, что наш потерявшийся придурок теперь сибирский герой?
- ???
- На, почитай...
И дают мне ноябрьский выпуск местной газеты. Разворачиваю - ё-моё! На первой странице крупным планом портрет нашего потерявшегося идиота, а дальше на два листа собственно статья, конечно с интервью от героя. Разумеется, я стал читать, читать очень внимательно, и по мере прочтения выпадал в осадок.
Особых подробностей и наиболее красочных перлов я за давностью лет уже не помню, но суть статьи была такова:
Опытный геолог, настоящий профессионал в своём деле, проходил одиночный маршрут в условиях крайне неблагоприятной погодной обстановки. В силу непреодолимых обстоятельств (ага, массированный ядерный удар) он утратил ориентировку и оказался в положении Робинзона Крузо... Несмотря на это, высочайший уровень подготовки и уникальные личные способности позволили нашему герою выжить в совершенно нечеловеческих условиях.
Это была преамбула, чисто журналистская замануха. А дальше пошло собственно интервью.
Я читал, и охреневал... Парень был не просто первопроходцем, нет, он был достойным наследником Рериха, Блавацкой, Кроули и тибецких лам. О многочисленных сибирских шаманах я уже молчу. Он шел по тайге, питаясь грибами, ягодами и орехом, и слушал шепот вселенной (и тащил лом). Он разговаривал с землей, травой и небом, животные поддерживали его в час невзгод, а кроны сосен указывали путь. Путь на Тайшет (по его словам) ему показала белочка. Ну что тут скажешь... Я бы тоже послушался, белочка - страшный зверь, все под ней ходим...
Я так прикидываю, что подберёзовики с подосиновиками составляли меньшую часть в его меню. Видимо, мухоморы всё-таки преобладали. Два самых известных наркомана в мире - Карлос Кастанеда и дон Хуан извертелись бы от зависти, узнай они, как плющило нашего рабочего.
Вот и конец истории.
Вывод - НЕ ЖРИТЕ МУХОМОРОВ!!!
2009 год, Восточное Забайкалье.
В этой истории никакого трагизма нет, да и известности в средствах массовой информации она не получила. Скорее, это анекдот, да и просто "штрихи к портрету".
Начну как кот Баюн.
Есть в Восточном Забайкалье такая река - Аргунь. Строго говоря, это Амур, только в верхнем течении, по ней проходит граница с Китаем. И много там сёл и поселков, являющихся, по сути, бывшими казачьими станицами и каторгами. Один из них - Нерчинский Завод, имеет честь быть райцентром территории, размерами превышающей какую-нибудь занюханную Чехию или Австрию. Места там поистине исторические. Сами посудите:
Сначала там прошли казаки, обеспечив впадание тихого Дона в Тихий океан. Потом именно в тех краях происходила героическая оборона форта Албазин, по сравнению с которой форт Аламо - просто игры в песочнице. И остров Даманский там сравнительно не далеко, несколько сотен километров ниже по течению, для тех краев - сущая ерунда. Но наибольшую известность у широкой публики те места заимели благодаря царской каторге. Ох, кто там только не сидел! Конечно, наилучшая пиар-компания была у декабристов. Да-да, именно в Нерчинском Заводе и мотали срок некоторые гвардейские майдановцы. Собственно, слово "завод" в названии означает вовсе не промышленное предприятие. "Завод" - поселок, куда заводят идущих по этапу каторжников.
Природа там... Скажем так, совсем не средняя полоса, не тайга или тундра, к которым я привык с детства. Очень широкие плоские речные долины, заросшие травой (практически степи) и между ними сопки, поросшие лесом. Лес не таежный, бывают конечно сосны, но по большей части даурская и обычная береза. Есть старый советский фильм "Даурия", типа, забайкальский ответ "Тихому Дону", там это всё показано. В общем, мечта казака, но меня колбасило. Мой отец говорил, что у нас в роду есть казаки. Не верю! Судя по ощущениям, у меня в роду малые народы крайнего севера.
Ну а совсем недалеко от Нерзавода, километров восемьдесят, есть деревня Уровские Ключи, а в десятке километров от Ключей есть месторождение флюорита и геологическая база Шахматное. Собственно, само месторождение - говно-говном, просто яма в земле и ржавый экскаватор, но востребованное, ибо под Калгой есть электродный завод, а флюорит идет на флюс для электродов. Вот на базе этого несчастного карьера и создали долговременную геологическую базу, благо уран и флюорит там ищут уже лет 50, и еще столько-же искать будут.
База там шикарная... Большие рубленные избы с русскими печами, а в самой большой, камерально-начальственной, даже батареи были! Приводились в действие от угольного котла в подвале. Была здоровая столовая, она-же кухня и кладовка с большим холодным погребом. На стене столовой висел большой плазменный телик, что бы народ, вкушая пищу, мог наслаждаться просмотром любимых телесериалов (в тот год шел "Глухарь"). Разумеется, ни о каких генераторах речь и не шла, в Шахматное было проведено нормальное электричество, на столбах. Вроде, за него даже иногда платили, хотя тут я не уверен. Просмотр любимого "глухаря" обеспечивала спутниковая тарелка, которая, помимо всего прочего, еще и давала возможность выхода в интернет из камерального помещения. Инет, конечно, был тормозной до крайности, и только для избранных, но поскольку я попадал в их число, мне было пофигу. Ещё там была постоянно топящаяся баня, огородик с луком, петрушкой и укропом и свинарник. Свинарник не в смысле что срач, а в смысле загородки, где выращивали свиней. А ну как мужикам сала захочется, или шашлыку?
Тушенки там вообще не жрали, даже не знали что это такое. Из мяса питались в основном гуранами, реже - родственниками Пятачка. Ну, на счет свинятины и та ясно, а за гуранов проясню. Это что-то среднее между сайгаком и козой. Собственно, мужских особей называли гуранами, а женских просто козами. Этот природный мясокомбинат был ещё одной особенностью Шахматного.
Раз в неделю происходила заготовка мяса. Представляете себе ночную охоту с вездехода? Если нет, то вы много потеряли...
На ночь гураны заваливаются спать в траве, в речных долинах. И фигачит в темноте по этим долинам вездеход, а "на броне" сидят люди. Один с прожектором, второй с СВД (с оптикой конечно), а остальные просто с ножами (на добивание и разделывание). Луч прожектора постоянно шарит по долине, козы слышат шум мотора и поднимают головы. И тут их губят глаза. Свет прожектора отражается в глазах, это выглядит как две звёздочки, зажегшиеся в темноте. И между этими звёздочками прилетает пуля из драгуновки.
Думаете браконьерство? А вот фиг! Охоту на гуранов нам разрешили в нерчинском лесничестве. Неофициально, конечно, и при некоторых условиях. Дело в том, что в тех краях основное занятие - животноводство. Лошади, коровы, козы, причем именно в такой последовательности. И до хрена волков. Лежащая в поле лошадь с разорванным брюхом - зрелище весьма неприятное... Волки дерут всех, и за их шкуры есть официальная награда - 2000 рублей, а по местным меркам это много. В ходе больших переговоров партийного руководства и нерзаводского лесничества был заключен договор: мы мочим всех волков каких увидим, и сдаем их бесплатно, а в замен можем бить гуранов. Единственное условие - не трогать изюбров, они в красной книге. Стороны разошлись, довольные соглашением, но мужики из Уровских Ключей (от туда была половина наших рабочих) предложили нам другую сделку: мы мочим волков и отдаем им, а уже они сдают в лесхоз шкуры за награду. А в благодарность местные обещают снабжать нас самогоном в разумных количествах. Мы согласились и не прогадали. Как выяснилось в последствии, разумные количества в местном понимании были весьма близки к промышленным. В результате все были довольны: лесхоз радовался уменьшению волчьего поголовья, местные мужики получили дополнительный источник дохода, ну а мы жрали козье мясо и запивали его самогоном.
В общем, шикарная база. Особый шик ей придавал тот факт, что работать там было в общем-то и не надо. Уран там искали долго и упорно, но промышленных и экономически выгодных содержаний и запасов не нашли. Но всё равно искали, лениво так, на от@бись... У меня вообще сложилось впечатление, что эта площадь использовалась министерством для отмыва бабла. Надо зарыть несколько лимонов - даёшь Приаргунье! Опытные геологи это понимали, и вкалывать как лошади в этой бесперспективной дыре вовсе не собирались. Туда ехали как в отпуск. Набирали с собой вёдер под засолку груздей, бидонов под дешевый мёд с местных пасек, крем от загара и репеллент от клещей... У начальника партии на Шахматном фамилия была Козулин, поэтому данный объект вполне закономерно был в узких кругах окрещен как "Санаторий имени Козулина".
В общем, так там и жили: не торопясь, без суеты и надрыва. Утром вставали, завтракали, после завтрака вездеход развозил народ по фронту работ. Фронт у всех, конечно, был разный. Одни геологи "вкалывали" на документации канав. Они с собой брали журнал документации и сухпаек: хлебушек, жаренное и копченое козье мясо, лучек, чай, сахар, соль и фляжечку "волчьего" самогона. Гораздо тяжелее было тем, кто шел в маршрут. Они, кроме всего перечисленного, ещё тащили с собой вёдра и корзины под грузди и волнушки.
А тяжелее всего было нашему вездеходчику Степанычу. Его работа заключалась в том, чтобы утром развезти народ по точкам, а ближе к вечеру собрать. Между этими двумя событиями уйма времени, которое Степаныч, простой деревенский танкист , может тратить на что душе угодно. Тратил он его на те же грибы и ягоды, только если геологи собирали ведрами, то Степаныч собирал бочками. Эти самые бочки грузились в кунг, занимая всё полезное пространство вездехода. Ну а хули? Все равно все летом ездят сверху, "на броне", так чего месту пропадать? Один раз, обуянный жадностью, Степаныч даже пришел к Козулину с рацпредложением: переоборудовать вездеход в танкер, вернее, в сухогруз. Внутри кунга предлагалось соорудить стационарные бункера под грибы и ягоды, ну, чтобы бочки не ворочить. Козулин вник, отдышался, и послал Степаныча в далекий пеший сексуальный маршрут. В общем, это было предсказуемо. Ведь если сейчас лето, то потом все равно наступит осень, и народ уже не будет кататься на крыше, а ломанётся греться в кунг. А там вместо сидений такое... К стати, один прецедент уже был. В середине дня погода резко испортилась, похолодало, полил дождь. Пока ждали коробочку все промокли и околели, даже взятый с собой "волчий" самогон уже не спасал. Разумеется, желающих ехать сверху не нашлось, все ломились в кунг, и мешающие бочки с груздями просто выкидывали в болото. Степаныч стоял на коленях, вздымал очи горе и время от времени бился головой о траки.
В обще-то, на Шахматном был сухой закон, как и во всех геологических партиях. Но закон, это, знаете-ли, такая вещь, ну очень растяжимая. Перед ним все равны, но некоторые всё-таки равнее. Самогон, регулярно поставляемый за пристреленных волков, надо было печенью перерабатывать на углерод и воду. Этим занимались ИТР, рабочих к процессу не допускали. Лицемерие, конечно... Нельзя было пить на людях, надо было соблюдать хотя-бы видимость приличий. Абсолютно трезвый геолог приходил в столовую на ужин, ел, смотрел телик, потом желал всем "спокойной ночи" и уходил к себе в избу. Запирался изнутри и нажирался в умат. Сухой закон он такой, хоть клизму спиртовую себе ставь, лишь бы никто не видел. Ну а рабочие - они тоже не дураки, всё понимали. И тоже имели возможность выпить. Да, "волчий" самогон им не давали, но в данной ситуации приобрести бухло проблемой небыло. Каждый день с карьера на Калгу отправлялись камазы, груженые флюоритом. Нет ничего сложного в том, что бы договориться с шофером, дать денег, и он привезет вожделенный пузырь. Разумеется, начальство всё это знало, но закрывало глаза. Действовало всё то же правило - если чего-то не видно, то этого нет.
Рабочие, они тоже бывают разные. Некоторые находились на привелегированном (блин, не знаю как это слово правильно писать) положении. Обычно, это незаменимые специалисты. Им многое прощалось, и разрешалось то, за что любой другой рабочий был-бы мигом уволен. В санатории имени Козулина таких счастливчиков было два: Степаныч и наш охотник.
Ну, со Степанычем всё ясно. Настоящего виртуоза рычагов и гусениц найти реально сложно, этот человек незаменим. А охотник... Когда вплотную встал вопрос обеспечения партии мясом, нам стало ясно, что наши дробовики не катят. Выйти ночью в трусах на крыльцо и влупить картечью по волку у свинарника - легко. А вот засадить гурану со 150 м между глаз да в темноте - хрен. Тогда мы и наняли местного специалиста с СВД. Оформили как рабочего, платили зарплату, но единственной его работой была стрельба. Имени, и даже полевого прозвища не называю, дабы не подвести мужика под статью. Патроны он приобретал по каким-то своим каналам, либо снаряжал сам. А релодинг патронов к нарезняку у нас в стране запрещен. Собственно, я только от него узнал, что 7,62/54R армейские и гражданские - это две большие разницы.
В общем, эти хмыри находились в партии на особом положении, что, во многом, и стало причиной дальнейших событи
***
У всех людей есть что-то общее, например - день рождения. Как ни странно, было оно и у Степаныча. Мне-то всегда казалось, что Степаныч был искусственно выращен в секретных лабораториях министерства обороны СССР как универсальный блок управления гусеничной техники. Ну, это мне фантастики читать меньше надо было, а Степаныч, как всякий нормальный человек, собирался отметить свой юбилей, 60 лет. Всеобщего банкета с пьянкой не было, правила запрещают, но там же ведь не звери... Степанычу дали выходной и возможность нажраться с парой-тройкой друзей. Главное, чтобы тихо и незаметно. Его поздравили в столовой на общем ужине, а потом на крыльце вручили подарок от руководства - литровую бутыль "волчьего" самогона. Степаныч блеснул глазами, свистнул пару водил, с которыми был наиболее дружен, и ускакал к себе в избу.
А дальше был обычный тихий вечер на Шахматном. Шумела на ветерке даурская берёза, похрюкивали поросята в свинарнике. Народ отдыхал как хотел и как умел. Кто-то пошел в баню, кто-то в столовке таращился в телик, на крыльце столовой небольшая компания резалась в сику на щелбаны. Геологи в штабной избе под самогонку лениво обсуждали следующий буровой профиль. "Юбилейная" изба ничем не нарушала идиллию, не было дебошей, драк и воплей, в чем, в общем то, никто и не сомневался - Степаныч мужик серьезный. Да и ночь прошла спокойно, даже волки к свинарнику не приходили, что многих расстроило - ведь за самогон расплачиваться надо...
Утром встали как обычно, пошли на завтрак. Степаныча не было, что никого не удивило. Дали мужику выходной, так пусть отсыпается. Еще с вечера запланировали работы, для которых вездеход не требуется. Геологи займутся документацией ближних канав, туда можно и пешком дойти, ну и геофизики тоже поблизости пошарятся. Это обычная практика. Всегда самая ближняя и легкая часть участка оставляется на "потом", как раз для таких случаев: поломка техники, непогода, похмелье, ядерная война...
После того, как все энцефалитки были надеты, портянки намотаны, сапоги натянуты, народ рванул к вездеходу, в кунге которого были свалены все маршрутные рюкзаки. И тут облом - на кунге висел кондовый амбарный замок. Хозяйственный Степаныч обезопасил свой "багажник" от воровства. Разумеется, на рюкзаки, молотки и радиометры ему было глубоко плевать, ну а ну как бочонок с груздями спионерят?
Махать ломом было всем откровенно неохота, так что решили будить Степаныча и требовать ключ. Ясно, что день рождения и выходной, но замок зачем вешать? Не суждено тебе, Степаныч, поспать, сам виноват, инициатива еб... пардон, имеет инициатора.
Когда весьма недовольные геологи вошли в обиталище вездеходчика, им открылась вполне предсказуемая картина. На столах, стульях и на полу стояли и лежали кружки и открытые консервные банки, надкусанные куски хлеба и луковицы, окурки усеивали пол. Это ничего, это нормально. Проблема была в другом. В наличии имелось три коматозных тела, но среди этих тел не было Степаныча.
Искали нашего танкиста мы ещё около часа. Прошерстили все избы, кухню, баню, заглянули в ледник, проверили кабины всех карьерных камазов, даже в свинарнике порылись. Безрезультатно. Степаныч исчез.
***
В общем и целом, исчезновение Степаныча никакой особой загадки не представляло, это был закономерный итог обычной русской пьянки. Логику событий легко может понять любой, кто бухал с друзьями на кухне, на даче, на рыбалке, на охоте, в дороге, в гостях, в экспедиции и в полной заднице (нужное подчеркнуть).
Запершись в избе, Степаныч разложил по мискам грузди и волнушки, порезал хлеб и налил по первой. Поздравили, выпили, закусили и понеслась душа... Разумеется, литр самогонки на четверых это слёзы, только в глаза закапывать. Но тут особенность - Степаныч пил с водилами, а у них есть всегда! Разумеется и у этих было, и они не жмотились, юбилей - не хрен собачий. Дозировку, конечно, никто не считал, но на каждое рыло там пришлось неслабо, водилам вполне хватило. Водилам, но не Степанычу. Он обозрел лежащие на нарах и под столом тела, и посетовал на свою жизнь, при которой ему приходится отмечать свой юбилей с такими слабаками. Вокруг все спали, но душа просила чего-то светлого и большого, например литра...
Среди ночи на Шахматном выпивку можно было достать только у водил и у геологов. Водилы все валялись под столом, и их ресурсы были исчерпаны, ну а соваться в два часа ночи к геологам за бухлом... Это полная ересь и пипец. Несмотря на принятый градус, Степаныч прекрасно осознавал, что подобная попытка переведет юбилей в поминки. Поминки по нему.
Блядь, что делать??? Шумит даурская береза на легком ветерке, какая-то из долбаных медведиц над головой светит, и надо догнаться... Вон ещё чего-то све... Ё... так это ж Уровские Ключи! Тот самый родник, из которого хлещет такой вкусный самогон! И всего 10 километров по прямой! В этот момент Степаныч обрёл цель жизни.
Самым простым средством достижения цели был вездеход. Но каким бы чудиком Степаныч не был, уголёк простой житейской логики в нём тлел всегда, даже по пьяни. И этот уголёк настойчиво подсказывал, что рёв заведённого дизеля моментально разбудит всю базу, и тогда уровская самогонка останется лишь несбыточной мечтой.
Сейчас вспоминаю и хихикаю. Как же, наверно его ломало... Мысль о том, что можно дойти пешком, Степанычу поначалу даже в голову не приходила. Он был вообще не ходок, был ленив и пузат, а все свои ягодно-грибные заготовки делал исключительно в радиусе 100-150 метров от вездехода. В общем, и хочется, и колется, и мама не велит... Окажись я на месте Степаныча, поступил бы просто - угнал партийный уазик, тем более что в эту ночь буханка стояла не у крыльца штабной избы, а на площадке с карьерными камазами. Машину никогда не запирали, да и ключи всегда торчали в замке зажигания. Это, конечно, нарушение всех правил, но жизнь заставила. С начала сезона было потеряно два комплекта ключей, и взбешенный Козулин выдал мысль, достойную Будды: "Чтобы ключи не проебать, их не надо вынимать!". Тут был бы реальный шанс доехать до поселка, затоварится амброзией и вернуться обратно через час-полтора. Скорее всего эта самоволка даже осталась бы незамеченной. Но Степанычу этот вариант категорически не подходил.
Он не умел водить машину.
Не знаю даже, плакать или смеяться. У меня не укладывалось в голове, что человек, мастерски справляющийся с многотонной гусеничной махиной не способен освоить примитивный жигуль или уаз. Ну а у Степаныча в голове не укладывались три педали... Его логика была простая: у человека две ноги, значит и педалей может быть только две, а третья - от лукавого. В самом начале сезона геологи попробовали научить его водить машину (шел дождь и делать нечего). Всё шло хорошо, пока не начался затяжной спуск и не понадобилось тормозить... Степаныч тогда изо всех сил давил сцепление и тянул руль на себя. Хорошо хоть ручник работал, дернули, остановились...
В общем, быстрого трансфера Степанычу не светило. Мелькнула мысль взять в подельники водителя буханки, но пришло воспоминание, что данный водитель сейчас пускает пьяные слюни на степанычев спальник. Я бы тут плюнул и пошел бы спать, но кто я такой? Обычный московский геолог. А потомственные забайкальские казаки, словившие кураж, никогда не сдаются! Степаныч тяжело вздохнул, грозно нахмурился, и пошел пешком по дороге.
Пояснение, если кто не знает:
В вездеходе только две педали - газ и сцепление, тормоза нет. И два рычага, заменяющих руль. Чтобы затормозить, надо выжать сцепление и потянуть любой рычаг на себя.
Дорога там... Ну... Даже не знаю как сказать... Хорошая, в общем. Вездеход и карьерные камазы проходят без проблем. Уазы тоже не парятся, только трясет их сильно. В принципе, если неделю нет дождей, любой местный житель может проехать за ягодами по этому автобану на жигулях. Только нужно заранее заложить в семейный бюджет расходы на ремонт подвески. Дорога проходит по самой грани между плоскотиной долин и крутизной сопок. Она вьется у подножия гор и вдоль опушки леса, не рискует спускаться в заболоченные долины, но и в верх не лезет.
Степаныч уверенно пёр по этой трассе. Он спотыкался на колдобинах, проваливался в ямы, но всё равно шел к своей мечте. Как я уже говорил, дорога сильно виляла, и свет Уровских Ключей в глазах Степвныча то вспыхивал, то исчезал, заслонённый очередным склоном.
Такой маяк манил, и одновременно раздражал, вернее раздражало то, что он то скрывается, то появляется. Выйдя в очередной раз на перегиб склона, Степаныч подумал, что лучше идти не по дороге, а напрямую, по полю. Там ровно и всегда видна цель, ну а то, что под ногами хлюпает - издержки производства. Так он и свернул с проторенного пути. Ведь по полю идти легче, всё ровно, нет колдобин, да и между двумя точками самое короткое направление - по прямой. Да и заблудиться невозможно, впереди светят светят огнями Ключи, а сзади, если оглянуться, виден дежурный прожектор Шахматного. Так что Степаныч пофигачил по полю как корабль в тумане, ориентируясь на маяки.
Он прошел примерно половину пути и решил перекурить. Остановился, достал сигареты... В этот момент свет на горизонте мигнул и погас.
Степаныч тоже мигнул и оху.... обалдел, в общем. Такой подлянки от жизни он предусмотреть не мог. Видимо, там, на верху, у кого-то своеобразное чувство юмора. В Уровских Ключах отключили свет. Может трансформатор в поселке сгорел, а может отключение пошло по всему нерзаводскому району, не суть важно, а важно то, что Степаныч лишился маяка. С некоторой надеждой он оглянулся назад (может прожектор?), но позади то же была тьма. Кто бы сомневался - на Шахматное провод идёт из Ключей, если там света нет, то и на базе тоже темнота.
Он присел на корточки и глубоко задумался. Дело было непривычное, обычно думать не надо, куда сказали - туда и рулишь. Ночь. Темнота. Поле. Жопа! Ориентироваться по звёздам Степаныч не умел, и компаса с собой не было. Да хули там компас, ему не помог бы даже навигатор. Географический кретинизм - весьма распространённое заболевание, ему многие подвержены. Степаныч был местным (относительно), он по работе объездил все окрестности, но у него даже в мыслях не возникало запоминать местную географию. Сказали направо - значит направо, а где какая сопка или река - похеру.
В общем, надо было чего-то решать. Самый разумный выбор - сидеть на месте до рассвета, но со стороны реки тянуло холодком и Степаныч поёживался. Теплыми вещами он не озаботился, расчитывая на спринтерский забег. Ещё вариант - попытаться вернуться к дороге, и по ней вернуться на базу. Дорога тянулась вдоль сопок, и уж их рассмотреть можно было даже в темноте. Они прекрасно просматривались на фоне звёздного неба, как участки абсолютной тьмы. А ещё по склонам сопок прямо к дороге спускался лес. А в нём волки. Степаныч только сейчас осознал, за что, а вернее за кого местные жители нам давали вожделенный самогон. Почему-то раньше вспомнить об этом наш вездеходчик не удосужился.
Оружия нет, компаса нет, темнота... Степаныч дрожал от холода и ужаса, стремительно трезвел и думал, каким же он был мудаком.
Степаныч всё-таки решил идти, и идти вперёд. В данной ситуации вперёд или назад - абсолютно монопенисуарно. Расстояния примерно одинаковые, ориентиров нигде и никаких, за то в Ключах есть самогон. Так что выбор однозначен - Ключи!
Степаныч потопал примерно в нужном направлении, стараясь не приближаться к тёмным сопкам с лесом и волками. Минут через пятнадцать он вспомнил случайно услышанный в столовой разговор между геологами. Они там говорили, что у человека, если он правша, шаг правой ногой длиннее чем левой, поэтому, при ходьбе без ориентиров всегда забирают влево. Степаныч сразу подсел на измену и резко принял вправо. Ещё через какое-то время он подумал что переборщил, и взял левее... Эх... Душа и тело, мятущиеся во тьме... Восстановить траекторию степанычевых порывов, конечно, невозможно, но думаю что они были уникальны и неповторимы. Если бы у этого алкаша был с собой включённый GPS, то запись треков можно было бы использовать как пособие для строительства лабиринта Минотавра.
В какой-то момент Степаныч понял, что чувство направления ему не помощник, ибо отсутствует напрочь. Тогда он принял решение - идти по реке.
Тут надо пояснить местную географию, вернее, гидрологию, что бы были понятны дальнейшие мудовые рыдания. База "Шахматное" стоит на реке Мотогор, которая, в свою очередь, впадает в реку Уров. Примерно в километре от слияния рек, выше по течению Урова и находится деревня Уровские Ключи. Ну а сам Уров впадает в Аргунь. Дальше уже нет ничего, только полтора миллиарда китайцев.
Задача по поиску реки была проста, и Степаныч её выполнил блестяще: надо было только повернуться спиной к темнеющим на горизонте сопкам и топать от них как можно дальше. В какой-то момент под сапогами захлюпала вода, а вокруг, вместо травы оказались камыши. Да, конечно, идти по заболоченному берегу реки очень трудно, гораздо труднее, чем по полю. Но безопаснее... Степаныч боязливо оглядывался, но на душе с каждой минутой легчало. Никакой волк, каким бы ебанутым он не был, в болото не полезет. А главное - понятно куда идти дальше. Это Мотогор, надо пройти вниз по течению до слияния с Уровом, перейти вброд этот долбанный Уров (фигня, мелкий), и пройти около километра вверх по течению. И всё, Ключи. А там сразу рвать к Ваське или Зинке. Ну, к Зинке, конечно, лучше...
Весь юмор ситуации в том, что река, на которую вышел Степаныч, была не Мотогором, а Уровом. Ну что тут скажешь - лабиринт Минотавра... Согласно плану, Степаныч потопал вниз по течению, с каждым шагом удаляясь от Уровских Ключей и приближаясь к китайской границе.
***
На Шахматном это утро было самым весёлым за весь сезон. Две наши поварихи сидели на крыльце столовой и наслаждались бесплатным цирком. Обычно такие серьёзные геологи как ужаленные носились по базе, заглядывали во все щели и от души матерились. Апофеозом представления стало исследование помойной ямы.
Помойка на базе представляла из себя вырытый экскаватором котлован три на шесть метров и глубиной метра четыре. Копали от души, чтоб надолго хватило. Сверху эта Марианская впадина была накрыта крепким дощатым настилом с двумя отверстиями для сбрасывания мусора и помоев. Так вот, один из студентов-практикантов выдвинул гипотезу, что Степаныч спьяну забрел на настил и провалился в дыру.
Дальше все было в полном соответствии с поговоркой об инициативе и инициаторе. Студента обвязали веревкой, сунули в руки фонарь и пропихнули в дыру. И только после того, как парень спустился в говённые чертоги, до мужиков дошло, что пузатый Степаныч никак в эту дырку не пролез бы. Впрочем, и поднимать не торопились: практика, сынок... Цирк, в общем.
На соответствующую действительности гипотезу геологи наткнулись совершенно случайно, причем в полном соответствии с поговоркой "Истина в вине". Когда несчастного студента вытягивали из говнища, из степанычевой избы на карачках выполз один из водил и хриплым голосом вопросил:
- Мужики, похмелиться есть?
Козулин открыл рот для длинной матерной тирады, но тут его как током ударило. Это же очевидно! Банально и очевидно, и странно, что никому не пришло в голову! Ведь все пьянки условно можно разделить на типа. В первом случае бухло ещё есть, но пить его уже некому, все лежат. В такой ситуации всегда есть чем похмелиться на утро. А вот во втором случае всё уже выпито, но кто-то ещё стоит на ногах и хочет догнаться. Что он сделает? Правильно, пойдёт искать добавки. Судя по страдающему существу на крыльце, имеет место быть как раз второй случай. А добавка - в Ключах! Эврика!
Козулин и ведущий геолог Толя бросились к буханке и на полной скорости рванули в Уровские Ключи, посрамляя лучших пилотов ралли Париж-Даккар.
Приехав в деревню, мужики были неприятно удивлены отсутствием Степаныча. У меня вообще сложилось впечатление, что подсознательно они ожидали увидеть Степаныча, стоящего с покаянным видом у околицы и машущего белым платочком. Увы, их надеждам не суждено было сбыться. Они зашли к Ваське. Они зашли к Зинке. Они опросили мужиков в деревне. Степаныча никто не видел. Уровские Ключи - деревня маленькая, поэтому такое стихийное бедствие как пьяный вездеходчик не могло остаться незамеченным, даже ночью.
- Толь, ну и где этот мудак?
- Ты меня спрашиваешь? Может просто не дошел? Ну, там, сморило по дороге, силы кончились... Мы же сюда гнали, по сторонам не смотрели ни хрена.
Обратно на базу Козулин с Толей ехали уже очень медленно, внимательно рассматривали все придорожные канавы и кусты, в особо подозрительных местах останавливались и вылезали из машины, обшаривали кусты. Всё было бесполезно, никаких следов проклятого танкиста. История становилась всё менее и мене юмористичной, начинало попахивать серьезным ЧП.
Козулин мрачнел с каждой минутой. Ну куда этот козёл мог деться? В то, что Степаныч ушел в сопки абсолютно не верилось. Ну нечего там делать, тем более ночью. К тому же эта сволочь ленива и пьяна, а переть вверх по склону через бурелом да в темноте... Нет, не вариант. Сел на попутку и уматал за Ключи, в Нерзавод? Да какая попутка, тут не Транссиб. Шахматное - тупик, а этой ночью ни с базы ни с карьера ни одна машина не уходила. Волки? Да ну нафиг, Степаныч совсем не похож на Красную Шапочку... В общем, оставалась только одна версия - Степаныч почему-то свернул с дороги и ушел в долины. Причин такого долбоебизма Козулин понять не мог, но любые другие варианты не выдерживали никакой критики. Напрашивался неприятный вывод - надо шерстить долины.
Чтобы найти человека в равнинной лишенной деревьев местности совсем не надо организовывать поисковую цепь. Нужна мобильность и оптика. Ширина долин - от километра до четырёх-пяти. Надо ехать на вездеходе зигзагом по долине и осматривать окрестности в бинокль, благо видимость вдоль долины - до горизонта. Именно этим мы и решили заняться. Козулин с Толей вернулись на базу, и все стали судорожно готовиться к поисково-спасательной операции.
И тут возникли проблемы.
С оптикой на базе оказалось откровенно хреновато. В наличии имелось всего две единицы (если не считать моих очков): восьмикратный бинокль у Козулина и оптический прицел у нашего охотника, обычный ПСО. Но это не главное. Основная проблема была в другом: мы собирались ехать на вездеходе искать вездеходчика. А кто будет рулить этим самым вездеходом? Начальник партии медленно но верно подходил к состоянию берсерка. Запахло нешуточной грозой, поварихи спрятались в кладовке, практикант опасливо поглядывал из окошка бани (отмывался от дерьма), а рабочие просто разбежались от греха подальше. Лишь на крыльце степанычевой избы водила допивал второе ведро воды и мечтал о опохмелке. Ситуацию разрядил Толя:
- Олегыч, слышь, ты не нервничай. Давай поспрашиваем, нас тут тридцать рыл, наверняка кто-нибудь умеет.
Сказано - сделано. Провели соцопрос и выяснили следующее. Из всего народа шесть человек теоретически знало как управлять вездеходом, но только двоим доводилось реально сидеть за рычагами: мне и тому карьерному водиле, что до сих пор не проснулся. Я, конечно, мог не говорить, что умею водить вездеход, но это западло, совсем не по понятиям. Тут есть один юридический нюанс. Я не являлся сотрудником "Чита-геологоразведка" а был представителем заказчика. Всё как много лет назад в Присаянье , в этом мире ничего не меняется. В таком положении есть свои плюсы и минусы. Несомненным плюсом является то, что тебе не могут приказать, могут только попросить. Шахматное - это не Кедровый, и мне уже не 24 года, могу послать на...й и даже не поморщиться. Ну а минус - ты никогда и нигде не станешь до конца своим. Да, будут знакомые, приятели, друзья, но ты для них будешь просто "хороший парень из Москвы".
За рычаги мне никак не хотелось, поэтому я выбрал нейтральный вариант: скорчил умильно-дебильную рожу а-ля Форест Гамп. Ну кто такому придурку технику доверит? Козулин посмотрел на меня, поморщился и попросил Толю разбудить водилу. Мои кривлянья его не обманули, он тоже прекрасно всё понимал и не хотел ставить нас обоих в неловкое положение.
Привели водилу. Я взглянул на него, и мне сразу поплохело. Мужик был в полном неадеквате, он явно не понимал кто он и где он, а возможно не знал как его зовут. Козулин посмотрел на водилу, посмотрел на меня... Не, ребята, нафиг-нафиг. Я не вредный, просто последний раз я водил вездеход девять лет назад, ещё в Якутии, и рядом сидел опытный мехвод, который меня контролировал и давал подсказки в сложных местах. По долинам, в принципе, ехать просто, за день можно даже обезьяну научить. Но ведь придётся многократно форсировать Мотогор и Уров, а берега у них заболочены. В принципе, вездеход считается плавающим, но это только теоретически. Я давно заметил странную особенность: если по озеру или реке он плывёт нормально, то в болоте неизменно тонет. Парадокс. Уверенности в своих способностях у меня абсолютно не было, за то была измена. Я пытался представить себе ситуацию, что утоплю единственный вездеход наших субподрядчиков, и меня пробирал холодный пот. Интересно, что скажет моё руководство? Не, не интересно. В этом случае лучше вообще домой не возвращаться, сразу рвать когти за Аргунь, в Китай.
Обдумывая всё это, я совершенно выпал из реальности. Оказывается, Козулин уже пять минут уговаривал меня порулить этой жестянкой. Я включил мозг и включился в спор. Козулин в основном напирал на совесть. Есть ли она у меня? Ну, даже не знаю... Я, в ответ, пытался объяснить, что если я утоплю вездеход, то его уже не будет, и Степаныча искать уже будет не на чем. Ни вездехода, ни Степаныча, ферштейн?
Пока мы препирались, ведущий геолог Толя действовал. Он решил привести в чувство несчастного водилу. Метод, которым он воспользовался, выглядел откровенным садизмом. Да что выглядел, он садизмом и был!
Водилу раздели до пояса, подождали пока он отблюёт и окунули башкой в бочку с ледяной водой. И подержали там некоторое время, заботливо придерживая за руки и за шею. Вынули, дали отдышаться и вручили полстакана самогона. Снова дали отдышаться, после чего весь цикл процедур повторился. Как ни странно, эта живодёрская методика оказалась весьма эффективной, к тому же быстрой (мы с Козулиным даже не успели перейти на личности). Шрековская зелень лица у водилы сменилась аристократической бледностью, а в глазах зажглась искра разума. Руки, правда, сильно дрожали, но это было не принципиально. В конце концов, рычаги вездехода это не штурвал истребителя.
Ну, пора уже ехать...
Все вышли в икспидицию (считая и меня):
Сова, и Ру, и Кролик, и вся его родня.
Вся наша икспидиция весь день бродила по лесу,
Искала икспидиция везде дорогу к полюсу.
И каждый в икспидиции узнать был бы рад,
Что такое полюс и с чем его едят...
Винни Пух.
Ну, у нас в икспидицию вышли, конечно, далеко не все, вездеход всё-таки не резиновый. Поехал самый минимум, остальные были вроде болельщиков на трибунах: "Шайбу! Шайбу! Степаныч! Степаныч!". Водилу усадили в кабину и положили его руки на рычаги (осторожно, не кантовать!). Потом определились с составом участников спасательной "икспидиции". По итогам референдума поехали:
- Козулин, как начальник партии и счастливый обладатель бинокля;
- Охотник, как лучший знаток долин и обладатель четырёхкратного оптического прицела;
- Толя, проявивший настоящий талант реаниматолога;
- Ну и я, в качестве запасного водителя.
Сначала мы рванули вверх по Мотогору. Особого смысла в этом не было, там ничего нет, и даже такой чудик как Степаныч в те края не поперся бы даже в белой горячке. Но тут главное - отчетность. Проехали, осмотрели, закрыли квадрат на карте... Ну а дальше уже поехали вниз.
Надо сказать, что такие вездеходные поиски вещь довольно скучная. Сидишь на крыше кунга, куришь, таращишься по сторонам. Тоска... Единственная забота - не задремать и не навернуться с вездехода. Я читал в какой-то книге, что бойцы, падающие с танка, неизменно попадают под гусеницы. Врут. Если свалился, то лежишь в грязи и думаешь о несложившейся жизни, а гусеница проезжает рядом с твоим лицом, грохоча траками. Встаёшь, стряхиваешь с себя комья грязи и орёшь:
-Тормози, твою мать!
- Стой, сука!!!
- Да б...ь, ты чо, вообще нихера не слышешь? Да я за...ся тебе орать!!!