Аннотация: Люди, почитайте, я старался написать не слишком стандартно, но, в первую очередь,интересно. Пожалуйста, не ленитесь, черкните пару строк комментариев, буду признателен.
Сегодня пятница, и значит, сегодня я с напарником Билли дежурю до полуночи. Это са-мое проклятое время в нашем районе. Завтра выходной, и народ словно спешит поскорей сойти с ума до наступления уикенда. Все летит в пропасть под дикие вопли сатанинской музыки... Да, что-то я разнылся, впрочем, меня можно понять: уже три часа я попеременно то скучаю в маши-не, то шляюсь по морозу с ветром. А сейчас мне да Билли предстоит прогулочка по самому гряз-ному и пьяному кварталу, где уж если за день кого-нибудь не грабанут или не изобьют до полу-смерти, так значит убьют до полной. К счастью, статистика подсказывала, что вряд ли на нашу долю достанется дохляк, так как парням из дневной смены уже с таковым подвезло. А два трупа в день на эти две квадратных мили, населенные мирными, законопослушными и богобоязненны-ми жителями, многовато. Хотя, может статься, кто-то решит увековечить этот чудесный денек?
Билл остановил машину, связался с участком и, насвистывая себе под нос мотив послед-него хита его любимой поп-дивы (как, кстати, очень жаль что не последнего вообще - я даже удивляюсь, как мой напарник, не глупый в принципе человек, может слушать такую погань, да еще насвистывает это все в машине, мог бы заметить, что я не переношу его дряни) стал прове-рять амуницию: заряжен ли пистолет и карабин, тяжела ли дубинка, заправлены ли баллончики с веселящим (я имею ввиду - полицейских) газом. Мы дружно подняли воротники и вышли из ма-шины.
Да, веселье там было в самом разгаре. Улица залита мертвенно-бледным светом старых неоновых вывесок, вдоль дороги выстроились старые и страшные проститутки, благодаря осве-щению выигрышно похожие на пьяных дружелюбных привидений. Разнообразная музыка, про-бивающаяся из всех заведений, сливалась в звуки единого танца из ритуалов вуду, где маты су-тенеров и прочих набравшихся мачо заменяли выкрики колдуна. Народу на улице толпа, да вот чувство что людей вокруг нет, никак что-то не прогнать.
Дойдя до конца квартала, мы свернули на улочку поменьше. По ней туда-сюда носились только машины, ни души, ни целого фонаря. Однако патрулирование этой улицы считалось су-щим пустяком, даже передышкой - ни тебе драк, ни выстрелов, ни наркоты. А смотреть, как раз-биваются пьяные лихачи - так то забота дорожной полиции.
Чуть пройдя, мы таки столкнулись с сюрпризом в лице старухи, которая сглупу пыталась перейти, пусть и на переходе, дорогу. Будь я молодым бегуном, а, учитывая наличие гололеда, лучше конькобежцем, едва бы даже под газом рванул бы через эту полосу препятствий. Бабка прекрасно понимала изъяны в своей спортивной форме и тоже не пыталась успеть на свидание со святым Петром. Она, чуть не плача, обратилась к нам. "Миленьким сынкам" не светило переться почти милю к подземному переходу. Так что, вытащив дубинки, как наиболее похожие на жезлы (ну не карабины же доставать, водилы сейчас пошли очень шухерные, машины свои защищают до последнего, да еще каждый мнит себя Рэмбо), включив для большего обозначения себя как пешеходов, ну и если повезет, то и как стражей правопорядка при исполнении, мы стали тормо-зить машины, постепенно продвигаясь через улицу вместе с чертовой старухой.
Во время этого перехода наши с Биллом жизни несколько раз подвисали на волоске. Про старуху я молчу - ее жизнь, судя по ее же виду, постоянно там висела уже лет десять. Когда за-кончился запас адреналина, я не повернул назад только потому, что вперед идти было короче. Согнав десять потов вместе в верой в собственную неустрашимость, я наконец-то ступил на тро-туар. Бабка начала путано и длинно благодарить всех святых, полицейский департамент и кон-кретно нас, обещая нам всяческих благ и исполнения сокровенных желаний. Я, не желая слушать эту маразматическую галиматью, пошел вперед и закурил.
-Да, Билли. Ну и ведьма. Черт, на этом ветру даже сигарета гаснет. Вот блин, дай-ка свою зажигалку! И куда это она прется в такое время в такую погодку? Билл, а та как думаешь...-обернувшись, я увидал, как тот все еще стоит перед старухой. Ее волосы выбились из под платка и спутанными прядями развевались на ветру. Она что-то продолжала говорить, выпрямившись и став сразу какой-то властной и сильной.
-Билл, ты что там стал как пень! Дежурить я один буду?
Тот, словно сбросив оцепенение, побежал ко мне, а бабка, опять ссутулившись, поковы-ляла в подворотню.
-Ты че, насчет свиданки с ней договаривался, шуры-муры устроил? - ехидно поинтересо-вался я. - А что, у тебя все шансы и никаких соперников.
Ввиду отсутствия ответной реакции я заткнулся. В машине по дороге установилось мол-чание, прерываемое впрочем, фырканьем рации. Отрапортовав, мы отправились по домам - меня подвезли на патрульной машине, Билл же пошел пешком.
Возле самого дома меня посетила чудная мысль - не зайти ли мне в кабак. Через часок жизнь казалась светлой и безоблачной, словно не было этой чертовой пятницы, да понедельника тоже не будет. То есть он конечно будет, но это еще через много-много рюмочек, стаканчиков и бокалищев. А сейчас целый мир принадлежал только мне, хотя я и неревниво делил его с десят-ком таких же милых забулдыг. Более милых и близких мне людей, столь похожих на ангелов, я, казалось, в жизни не встречал. Что-то мне подсказывало, что все мои проблемы, в принципе, и связаны как раз с этими-то людьми, но сейчас я был настроен простить им что угодно. Я дошел даже до того, что прости все прегрешения своему напарнику, хотя уже не помнил, в чем кон-кретно он виноват, ну может я просто не люблю его, может мы просто не совместимые характе-ры с этим чертовым ублюдком хотя мы и ездим с ним в машине уже два года а он каждый день с тупым видом приглаживает свою лысеющую шевелюру глядя в зеркало заднего вида с тупой мордой напевая нет если бы напевая а насвистывая а свистеть он не умеет совсем интересно правда что все педики не умеют свистеть а вот я обалденно свистел в академии гимн вот так ЦСЦССЦЫЫЫШЫЧЧЧЧЦыц всем молчать, когда офицер поет!
Согласившись с барменом, что офицеру уже пора, я поднял себя во фрунт и аккуратной походкой, словно черепаха вокруг только что отложенных яиц, отправился ночевать, по выходу из теплого и уютного бара обзаведшись мыслью в отставке (хорошо бы где-то с понедельника) открыть свой собственный теплый и уютный бар. Увидев минут через десять знакомый дом, я понял, что пошел не домой, а в сторону родного участка, и сейчас иду мимо квартиры Билла. Вон его окно светится. Небось, сидит себе перед ящиком, ноги в тазике, безалкогольное пивко, на-верное, потягивает. Правильный Билл, хороший Билл, везунчик Билл, противно даже, чего его так все любят. Машину дали самую новую и навороченную, график дежурств самый лучший, и напарника дали самого толкового и опытного. На такой минорной ноте я, наконец, дошел до до-ма родного и, решительно отринув идею зайти в соседний бар, даже за кофе с коньяком, протис-нулся в ставшую за время моего отсутствия очень узкой дверь подъезда.
У лифта стояла Девушка Моей Мечты. Сначала я решил, что травлянулся алкоголем и, отбросив копыта (а также рога и хвост), предъявляю ангелу верительные грамоты и рекоменда-тельные письма. Однако знакомый и чем-то же уже родной запах мочи соседского добермана, а еще в большей степени ее задорное "Привет! Как дела?" вернули меня из облаков на грешную землю. Я чегой-то промычал в ответ, и зашел в кабину, придумывая более оригинальный ответ на ее приветствие. Оказалось, что она сегодня поселилась в соседней квартире, откуда третьего дня, спасаясь от кредиторов, съехал коммивояжер, торгующий гвоздями больших размеров.
Очнулся я в субботним утром от громкого стука в дверь. Чертыхнувшись, я посмотрел на часы - было около одиннадцати - и пошел открывать дверь (натянув, конечно, же штаны). На пороге стояла вчерашняя незнакомка (а может быть, и знакомая, это как посмотреть).
-Доброе утро! Мы с вами вчера в лифте встретились. Извините, что разбудила вас, я не думала, что вы так поздно встанете.
Могла бы и догадаться - подумал я - я вроде вчера не заметил чтоб она была слепая (и без обоняния). Вслух же я с бодрым видом, но мрачным лицом сказал:
-Ну что вы! Доброе утро!
-Извините, нет ли у вас каких-нибудь инструментов, а то я не могу вещи распаковать.
-Да, минутку, сейчас принесу, - я пошел в кладовку.
-Меня зовут Джессика, я живу в сто пятой, так что мы соседи, - сказала она моему заду, торчавшему из шкафа.
-А я Джеймс, я живу в сто третьей (удивительная у меня привычка хамить как-то автома-тически) - ответил я не меняя позы. Вот инструменты, а может вам помочь? - попытался я сгла-дить свою грубость.
Через пять минут я стучался в дверь сто пятой с инструментами, умытый и побритый. Провозившись с ящиками и их наиболее тяжелым содержимым с часок, я был ангажирован на чаек на кухне, где, сидя на ящиках, но за столом, мы мило поболтали. Я поведал, кто я. Она рас-сказала, что работала у себя в городке модельером (читай, портнихой), а теперь пытается устро-иться работать в крупный дом мод. В общем, классическая история про очередное покорение пьедесталов большого города с небольшими вариациями. Я отвалил к себе, в принципе, уже окончательно влюбленный, включил телевизор и приготовился к бейсболу, по ходу дела приду-мывая повод пригласить Джессику куда-нибудь на вечер. Тут позвонили друзья и скорректиро-вали мои планы. Вчера как-то я и забыл, что у шефа сегодня вечеринка по поводу очередного сделанного шага навстречу могиле. То есть, сперва, конечно к дешевым золотым часам, домику на берегу озера, пятерым внукам, выпавшим зубам и болезни Альцгеймера.
В общем, настроение было в норме, норма была три бутылки пива, и со светлой душой я аккуратно и вежливо, не по-полицейски, постучался к соседке.
-От имени народа и полицейского управления нашего города разрешите пригласить вас на званый ежегодный ужин, устраиваемый вышеупомянутым полицейским управлением за счет на-рода в честь дня рождения нашего дорого босса, шефа, папочки и прочая, прочая, прочая. Короче говоря, Джесси, хочешь потусоваться с копами?
Она очаровательно заморгала ресницами, -Ну я вообще не знаю. Я не против, но я...
-Ну и ладненько, ну и чудненько. Я зайду через часок, так что собирайся к указанному сроку.
Когда я зашел к ней через час, я был удивлен дважды. Во-первых, она собралась вовремя. Во-вторых, я понял, кто придет на праздник с самой красивой девушкой. Херувим превратился в Венеру. Наверное, она действительно была неплохим модельером.
В такси мы просто курили (я и водитель активно). Я просто не мог придумать достойной темы для разговора. Впрочем, мне не показалось, чтобы тишина была неловкой. Джесси блистала на этой вечеринке, я то и дело ловил на нас (сами понимаете, на ком в основном) восхищенные взгляды коллег. Почти сразу же к нам подвалил Билли. Ну как не поприветствуешь старого дру-га, будь он проклят. Затем меня подозвал начальник отдела, ему приспичило поболтать со мной о том, как продвигается какое-то там чертовое расследование. Тут к нам подошел шеф, естествен-но он заподозрил, что мы с ним еще не пили. Учитывая, что его подозрительность была неисся-каемая, а память уже утопла в спиртном, как-то само собой получилось, что Джессику провожал домой Билл. Не найдя Джессику, я же почему-то пошел провожать стариков. По длинной цепоч-ке от бара к бару с устойчивым желанием прикончить вааще все виски во вааще всех пивниках города.
Воскресенье было посвящено чтению. Этикетки "Джек Дэниэлс". В разных копиях. Ут-ром в понедельник я, правда, чувствовал себя заново родившимся, только мертворожденным. Однако, несмотря на опоздание, в дежурку я пробрался незамеченным. Причиной тому было не-обычайное оживление и столпотворение вокруг стола, на котором верхом сидел Билл с раскрас-невшимся лицом и что-то бурно рассказывал с десятку копов. Небось хвастает своими вчераш-ними победами, подумал я. Но все оказалось еще невероятней - Билл выиграл вчера в нацио-нальную лотерею три миллиона зеленых бумажек.
Мне сперва показалось, что меня бахнули по голове дубинкой, во рту появился привкус страшной горечи, я оглох и ослеп.
-Эй, Джимми, привет! - до меня дошло, что Билл с минуту дергает меня за рукав. - По-смотри, счастье-то какое привалило. Сам сперва нее поверил, руки так тряслись, когда развора-чивал, кручу его, кручу, а он никак не разворачивается ,- он что-то гундел мне про билет и все такое, а в моей голове пульсировала одна мысль: да сдохни ты со своим счастьем случайным, провались с этим билетом!
Тем временем два зеленых новичка, взятые прямо с академии неделю назад, приволокли корзину с выпивкой. Мне было нестерпимо смотреть на то, как выражение лица Билла превра-щалось постепенно из извиняющегося в самодовольное, надменно-щедрое, хозяйское, что ли. Я вышел из дежурки и приткнулся в комнате детективов, сейчас, естественно, пустой.
Не успел я насладиться одиночеством, как в комнату зашел сержант, старый друг моего отца, в прошлом даже соперник в борьбе за руку моей будущей матери. После смерти папаши он спихнул меня в академию, а потом взял к себе на участок. В последнее время мы общались мало - мне было очень влом выслушивать его пьяненькие сентенции типа: "а мы ведь с твоим отцом на одной улице жили, а сержант у нас в пехоте был такая свинья, гордись отцом. Джимми, и тому подобное". Особенно противно было в очередной раз узнать, что он помнит меня "ваат тэкиим каяпузом сапливым ишо!". Вообще то Макс был неплохим мужиком, правильным, честным, упорным, тока я сегодня не в настроении был видеть кого-нибудь ваабще.
-Джеймс, привет! Ты чего тут сидишь один? Небось вчера перебрал, что и на бутылку смотреть тошно! Ты слишком много пьешь, а тебе жениться пора, остепениться, сразу сержанта дадут, а там и лейтенанта. Может, уже и девчонка на примете есть? А то могу познакомить. Доч-ка моего друга, умная, симпатишная, да понимает, что такое жизнь с копом. Вон посмотри, Бил-ли какой чистый и выглаженный, не тебе чета. Посмотри на себя, небритый, угрюмый, морда опухла, больше на урку похож в бегах. Иди-ка ты домой, а завтра пойдешь в наряд с Биллом, там наберешься от него хорошего настроения. Он вон какой счастливый ходит с какой-то кралей. Вчера мне Билл так и говорит...
-Да пошли вы все своим Биллом! - внезапно прорвало меня. - Отстаньте от меня. Билли-то, Билли-се. Да чтоб он сдох вместе со своими миллионами да девкой этой, разорвет его пусть на мелкие куски.
Внезапно страшный звон в моей разбухшей голове исчез, мгновенно исчезли и все внеш-ние звуки, словно время остановилось, врезавшись в мою бедную головушку. Но вот тяжелые ржавые маховики времени закрутились опять, постепенно набирая обороты. Из дежурки донес-лись крики и шум какой-то суеты. Макс как-то выразительно посмотрел на меня и вышел из комнаты. Мне ничего не оставалось, как пойти за ним.
В дежурке на полу лежал Билл, а Макс, став на колени, припал к его груди.
-Не бьется, - прохрипел Макс со слезами на глазах.
Некоторое время продолжалось оцепенение, вскоре приехала скорая. Тело унесли. Все расползлись по своим делам. Я вспомнил, что Макс меня отпустил, и побрел домой.
Утром, не заходя в участок, сразу пошел в гараж. В моей машине сидел один из наших новичков. Я уступил ему руль и провалился в тяжелое забытье, опершись подбородком на ду-бинку. Приблизительно так я провел целый день, потеряв счет времени. Поэтому из-за усердия нового напарника дежурить мы закончили очень поздно. В участке почти все уже разошлись. Ко-гда я закончил записываться в журнале, пипикнул селектор. Меня вызывал Макс.
Когда я вошел, он сидел в полутьме к двери спиной и рассматривал свой аквариум.
-Макс, это я.
-Ну что ж, заходи. Посмотри бумаги у меня на столе. - он так и не обернулся.
Первая бумага была заключением коронера о вскрытии трупа Уильяма МакГиллана, скончавшегося от разрыва сердца.
-Прочитал уже? Врач сказал, что у Билла кроме сердца оказались практически мгновенно разрушились печень, селезенка ну и все что там еще есть, в полную кашу. Даже можно сказать, что они разорвались на куски, на мелкие куски. Второе заключение прочитал? Нет еще? А уга-дать чье оно слабо? Джессика Лоран. А я и не знал, что она твоя соседка. Красивая очень. Была. Пока с тобой на вечеринку не сходила. А вот это я нашел, когда сестре Билла из морга вещи от-возил. В рубашке его нашел, - он высыпал на стол порванный в клочки чек на три миллиона, - Что скажешь? - Макс резко развернулся вместе с креслом. В руке его блеснул пистолет.
-Да ты что, Макс, спятил! Я ведь тогда был с тобой! Ты чего?
Макс щелкнул затвором. Он просто пожирал меня глазами, в углах которых поблескивало нечто, похожее на слезы. Тут меня переклинило:
Да ты что, объявление мне решил предъявить, в кандалы, мол, мясника - киллера. Да по-желал я ему смерти, да сильно пожелал, аж сдох он! Но пусть даже я его убил, но как ты что-нибудь докажешь? - На меня напал гомерический хохот, я что-то орал, смеялся брызгал слюной, отчаянно жестикулировал руками, вернее левой рукой, еще вернее одним пальцем.
Макс выслушал все это с каменным лицом, по которому, правда, одна за одной стекали слезинки.
-Заткнись! - Тихо сказал он и опустил глаза, - Да, видно ошибся я в тебе, сильно ошибся, а считал тебя почти сыном. Мне казалось, ты как батя твой в молодости...
Голос его преисполнился силой и властностью, он приосанился и стал походить на Мои-сея на Синайской горе.
-Да, я любил тебя как сына, и сейчас люблю. Но ты согрешил и должен быть наказан. Я возьму грех на себя и буду вечно его замаливать. Молись и ты пока, если умеешь.
-Ты же коп, ты не можешь убить меня, это незаконно!
-Ты нарушил Его закон, - он показал на люстру, - этого уже достаточно. Но ты прав, - Макс опустил руку с пистолетом, - я слуга закона и караю только преступников на основании действующих законов.
Я переступил с ноги на ногу и поправил воротничок.
Билл достал из ящика стола какую-то толстенную пыльную книгу, сильно побитую вре-менем. Я прочел ее название - "Сборник законов и постановлений суда по процессам против колдовства и черной магии. 1756 год", - поднял глаза на Билла, увидел смотрящий на меня зра-чок пистолета и отправился в ад.