Здравствуйте. Представляться не считаю нужным: моё имя ничего не скажет ни вам, ни кому-то другому. Да и что может значить ещё одно слово в длинной череде других бесполезных слов, когда не только слова, но и люди ничего не значат? Малейшее неловкое движение, неосторожность, просчёт, ошибка - и человек вместе с его жалким именем закрутился, завертелся в круговороте событий и веществ. Причём круговорот может быть самым что ни на есть настоящим - как карта ляжет. Но давайте обо всём по порядку.
Сейчас около двух часов дня 16 июня 1972 года, и я только что провалился в унитаз.
Стоп, скажете вы, это ведь невозможно. Эх, я тоже раньше так думал. Родители мне с детства твердили: не сиди всё время в туалете, а то в унитаз провалишься. Я смеялся над ними и думал, что скорее увижу живого деда Мороза, чем провалюсь в унитаз. Ведь дырка в унитазе не такая уж и большая, если разобраться. Ну, допустим, рука в неё пролезет, а дальше что? Вот и не верил я родителям, смеялся над их словами, думал, шутят. Книжки любил читать в туалете, любимая книжка у меня - "Робинзон Крузо". Ещё вот "Алиса в стране чудес" лежит в углу, но она старая, потрёпанная вся, половины листов не хватает. Журналы какие-то, но я их не очень... Да и так просто, без книжки, можно сидеть, призадумавшись.
Сегодня тоже сидел, как обычно. С утра слушал воду в смывном бачке и смену тональности звука по мере того, как бачок наполняется (потом резкое "всхлипывание", и тишина). Родители, как всегда, кричат: хватит, мол, сидеть - провалишься! А мне хоть бы хны, я уже привык к их крикам, внимания не обращаю. Да и как можно на такое обращать внимание? Бред какой-то. Вы видели когда-нибудь унитаз? Там же такая дырка, что и ребёнок в неё не пролезет. А я всё-таки взрослый уже, тридцать восемь скоро. А дырка-то, она ещё и сужается там, где в трубу переходит. Ну и понятно, что крик родительский я в очередной раз пропустил мимо ушей. Сижу себе, дальше читаю. Да кто же, в конце концов, поверит в такую галиматью? Разве что сумасшедший. Вот и я не верил, я ведь не сумасшедший.
И вот почему-то я лечу, захлёбываясь, в холодном, вонючем потоке, внутри ржавой и склизкой канализационной трубы. До сих пор не знаю, верить или нет. Да и некогда теперь мне думать на эту тему, занят я. Борюсь за выживание. Веришь ты или нет - твоё дело, но коль провалился, то тут уж надо смотреть в оба. А не то, того и гляди, шандарахнешься головой о выступ внутри трубы - тут-то тебе и крышка.
Я упираюсь, как могу, широко расставляю ноги, чтобы затормозить падение: всё-таки двадцать пятый этаж как-никак. Иногда мне удаётся по-акробатически выгнуться и ощутить справа и слева от себя сопротивление скользкого железа. Тогда меня озаряет призрачный лучик надежды. Но думать о шансах на спасение нет времени.
Говорят, когда человеку угрожает серьёзная опасность, вся жизнь проносится перед ним, вмещаясь в одно короткое мгновение. Моя жизнь передо мной почему-то не проносится. Интересно, почему - нет опасности, или просто в жизни не было ничего интересного, стоящего "прокручивания"? Скорее, второе. Всю жизнь провёл в туалете, что тут прокручивать-то...
Чорт возьми, а ведь и правда! Ничего толком не видал, нигде, кроме своего родного туалета, не был, ничему не научился. Родителей и то не слушал. А почему? Они мне что, зла хотели? Они хотели, чтобы я зажил нормальной жизнью, начал выходить наружу, стал самостоятельным, научился хорошим манерам. И что? Чему я научился? Где мои хорошие манеры? Я пробую сделать реверанс в полёте, но нога налетает на шов внутри трубы, и я, кувыркаясь, камнем лечу вниз, молниеносно постигая хрупкость человеческой жизни.
Каждая секунда свободного падения губительна для меня. Чем раньше я заторможу, тем лучше. А может, уже поздно, как знать...
Но я не думаю обо всём этом. В моей ситуации много думать вредно и даже смертельно. Чудом не размозжив себе голову, я выхожу из мёртвой петли, останавливаю вращательный момент. Теперь главное - как-нибудь исхитриться и тормознуть, не думаю я. В ход идут и ноги, и руки, и туловище. Обломанные ногти - ерунда, жизнь дороже. Интересно, сколько я уже пролетел, и как далеко до земли? Расплющит ли меня в лепёшку при падении? Тормозить, тормозить!
Фух! Неужели пронесло?
Похоже, труба не закончилась сразу, а, плавно закруглившись, вошла в резервуар. Значит, я всё ещё живой. Надолго ли? В лёгких почти не осталось воздуха, в ушах шумит. Если резервуар не заполнен целиком канализационной жижей, то надо мной должен быть воздушный пузырь. Тогда имеет смысл попробовать всплыть. Я удивляюсь ясности своих мыслей, и тут же вижу себя со стороны сидящим на унитазе с книжкой. Кадры жизни быстро меняются, я наблюдаю за собой с разных точек. Вот на мне зелёная кофта, я заканчиваю "Робинзона" и ем свежий яблочный пирог - это мама тайком от отца просунула мне кусочек под дверь, потому что я проголодался. А вот вид сверху: я в новой вязаной шапочке, которую мне подарила тётя Оля (так сказала мама, сам я тётю Олю ни разу в жизни не видел), а "Робинзон" на этот раз открыт почти в самом начале. Вот она, моя жизнь! Не такая уж и плохая. Во всяком случае лучше такая, чем вообще никакая...
Я из последних сил дёргаюсь. Воздух в лёгких кончается, я уже начинаю раскрывать рот, чтобы впустить в него первую порцию смерти, но за долю секунды до этого - вдруг выплываю на поверхность!
Чудо! Я жив!
Пловец из меня никудышный, но когда встаёт вопрос о жизни и смерти, я плаваю достаточно сносно. Несколько взмахов рук, несколько отчаянных шлепков по "воде" - и я достигаю квадратного каменного острова, из которого торчат здоровенные металлические вентили. На крайнем правом выбит силуэт кролика - логотип трубопрокатного завода. Чтобы не размазать фекалии по всему лицу, я не вытираюсь, лишь тщательно отплёвываюсь, освобождая полость рта от нечистот. Что теперь? Ждать? Сколько придётся ждать?
Надо подать сигнал! Оглядываюсь по сторонам. Давай, давай, соображай!
Ага! Хватаюсь за самый большой вентиль и с огромным трудом закручиваю его. Теперь, может быть, сюда придут рабочие из аварийной службы... Хотя, сегодня пятница, и, возможно, у них короткий день. Чорт бы побрал эту пятницу...
Я не знаю, как долго я здесь. Мне кажется, уровень жидкости в резервуаре медленно повышается. Но какое-то время, наверно, у меня ещё есть. Буду ждать, пока жижа не подберётся ко мне вплотную, тогда открою вентиль... и так далее. Прилив - отлив, прилив - отлив... а "зарубки" на трубах можно делать с помощью пуговицы... жалко, штаны смыло, там бляха была... не спать... не спать...
А?! Что?! Что за звук? Неужели я спасён?
С громким скрежетом надо мной раскрывается люк, слышатся голоса и звон инструментов, который сейчас для меня приятнее, чем самая прекрасная музыка. Да, за мной пришли, меня увидели! Кричу...
Полицейский участок. Что случилось, спрашиваете? Провалился в унитаз. Именно так. Именно в унитаз. Да, я тоже сначала не верил. Нет, я не вру! Я нормален!! Я НОРМАААЛЕЕЕЕЕН!!!
17 августа 2007 года. Я всё ещё в психиатрической больнице. Меня вряд ли когда-нибудь отсюда выпустят. Ну почему они мне не верят?!
Неужели Робинзона тоже отправили в психушку, когда он вернулся с необитаемого острова?