Аннотация: Рассказ написан для конкурса "Укол ужаса 6". Это моё второе произведение, написанное в этом жанре. Комментарии, помогающие улучшить качество текста, приветствуются.
Я с интересом присмотрелась к пейзажу. Вроде бы ничего особенного, но чем-то цепляет, может быть, ощущением какой-то незавершенности... Мрачноватый лес с землёй, как покрывалом покрытой разросшимися папоротниками, по которым не ступала нога человека. Мне всегда нравились леса такого типа. В природе нечто похожее я видела только под Киевом. И с большим удовольствием читала про огромные папоротники, росшие в девственных доисторических лесах, представляя, как по ним бродят доисторические чудовища. Но в этом пейзаже было что-то неправильное. Казалось, что лес замер в предвкушении. Что буквально через секунду на поляну из последних сил выскочит животное, преследуемое загнавшими его хищниками, во все стороны брызнет кровь, заливая алым сминающиеся под телами резные листья папоротников... Я моргнула, приходя в себя и глядя на зелёное пятно в обрамлении золотой рамки. Картина удивительно гармонично смотрелась в этой приемной, куда я принесла договора на подпись. Но было что-то, что нарушало общую гармонию. Какой-то странный коричневатый потёк на рамке. Я подошла и присмотрелась поближе. Холст завораживал, но это пятно на рамке почему-то очень сильно отвлекало. Протянув руку, я потёрла его. Под пальцем пятно слегка размазалось. Украдкой глянув на дверь офиса, где исчезла секретарь с договором, я плюнула на другой палец и потёрла пятнышко ещё раз. Оно начало оттираться. Удовлетворённо обозрев результаты своих усилий, я обтёрла пальцы друг об друга, чтобы стереть липкую грязь, приставшую уже к ним. Не удовлетворившись результатом, я поплевала на них ещё раз и попыталась вытереть пальцы об изнаночную сторону футболки - всё равно собиралась стирать вечером. Ощущение грязи на пальцах не проходило, хотя видимых следов не осталось. Я поднесла руку к носу и слегка понюхала. Сладковатый запах ударил в ноздри, заставив поморщиться. Было в нём что-то неуловимо знакомое, но что, я не могла понять. Тут дверь, наконец, открылась, и устало выглядящая секретарь вышла вместе с подписанными договорами, которые мне теперь предстояло доставить на другой конец города. Ну почему работа постоянно подваливает во второй половине дня пятницы, когда мысли так и норовят перепрыгнуть на такой близкий отдых?
Взяв папку с договорами, я на выходе из здания завернула в туалет, чтобы тщательно вымыть руки. Но и после этого я всё принюхивалась, мне казалось или от рук действительно веяло каким-то сладковатым душком? Обругав себя за мнительность и за ёкнувшее сердце, я решила, что всё это мне кажется, и ругнулась на производителей так сильно пахнущего туалетного мыла. Они что, не могут мыло без запаха делать, обязательно в него столько эссенции вливать?
Метро тоже встретило меня странным сладковатым запахом горелой проводки. Народ, правда, стоял спокойно, не нервничая, дыма тоже нигде не было видно. Поэтому я, убеждая себя, что нет причины для паники, пыталась успокоиться и не дать накрыть себя странной слабости, накатившей вдруг на меня. Не хватало ещё в метро сознание потерять. Хотя, может, стоит к врачу показаться, а то непонятно, с чего это вдруг сердце как с цепи сорвалось, и начало в ускоренном ритме биться. Вдруг это симптомы какого-нибудь заболевания.
К концу поездки я справилась с собой, узел в животе развязался, и я твёрдо стояла на ногах, недоумевая, что это вообще было. А вскоре мне вообще стало не до анализа своего самочувствия - позвонили с работы и обрадовали ещё одним срочным заданием. Нет, я, конечно, всё понимаю, но только не в пятницу вечером! В пятницу вечером я становлюсь злой, раздражённой и несговорчивой. Правда, моей начальнице на это наплевать, поэтому я, ругаясь себе под нос, еду на вызов к следующему заказчику. И сладковатый запах, внезапно появившийся и вскоре пропавший без следа, уже не смог выбить меня из колеи - все мои мысли были о том, как бы побыстрее добраться до заказчика и очень быстро закончить с ним дела, постаравшись не сорваться на него. В конце концов, клиент всегда прав, а если он не прав, то он уже не клиент.
Стирку я, конечно же, не устроила. Добравшись до дома, залезла в холодильник, осмотрела его пустые внутренности и, заглянув в морозилку, вытащила остатки мороженного, решив, что на вечер хватит, а завтра с утра всё равно придётся в супермаркет заходить, едой затариваться. Делать ничего не хотелось, ноги гудели, поэтому я взяла книжку и завалилась с ней в постель, чтобы далеко не ходить, когда спать захочется. Очнулась я от какого-то странного звука и некоторое время лежала, с интересом прислушиваясь. Звук не повторился. Вокруг была тишина. Я выкопала книгу из-под себя, отложила её в сторону и потянулась к выключателю, погрузив комнату в темноту. Сердце билось в размеренном ритме, и я начала погружаться в дрёму. И вдруг снова этот звук! Сердце ёкнуло и пустилось вскачь - звук раздался где-то неподалёку, но его источник мне был совершенно неясен. Я включила свет и прошлась по квартире. Всё было спокойно - мерно тикали часы, тихо урчал холодильник на кухне, тапочки совсем по-домашнему шоркали по полу. Узел, скрутившийся было в животе, начал отпускать. Интересно, что это за непонятная реакция тела, напоминающая мандраж перед экзаменом? Ведь и в метро было что-то похожее. Может, это от голода? Но поскольку ночью есть вредно, я выпила стакан воды, зевнула, и снова завалилась спать.
Разбудил меня всё тот же странный звук. Сердце громко застучало, дыхание перехватило и я замерла, прислушиваясь. Не открывая глаз, я прокрутила в памяти услышанный звук ещё раз. Он явно мне что-то напоминал. В памяти всплыло воспоминание из детства - мы в деревне, огородами пробираемся на бахчу к деду Ивану. Добрались до деревянной калитки, толкаем её и ржавые петли издают скрип, открывая нам доступ к вожделенным арбузам с дынями. Скрип раздался прямо передо мной, я подалась вперёд и неожиданно полетела кувырком вниз.
Приземлилась я жёстко, больно ударившись спиной так, что дыхание перехватило, а перед глазами зажглись и погасли звёзды. Когда зрение восстановилось, я обнаружила, что смотрю на кроны деревьев, зеленеющие на фоне затянутого тучами неба, а под спиной чувствую неровную землю. Принюхавшись, я почувствовала запах зелени, прелых листьев и едва уловимую сладковатую ноту, которая заставила меня насторожиться и попытаться вскочить на ноги. В метрах пяти от меня что-то белело, скрытое слегка колышущимися листьями папоротника. Это что-то очень сильно напоминало... Я осторожно приблизилась, стараясь производить как можно меньше шума. Но в окружавшей меня мёртвой тишине даже удары сердца казались набатом. Да, это было обнажённое тело. Тело довольно упитанного ребёнка, лежавшего, уткнувшись лицом в землю. Я застыла. И сразу же почувствовала поднимающийся от земли холод, который буквально сковывал мои движения. 'Но ведь дети не должны лежать на холодной земле', - проскочила мысль. Ребёнок пошевелился. Я во все глаза продолжала смотреть на то, как он поднялся, оттолкнувшись руками от земли и повернувшись ко мне лицом. Тело обдало жаром, а потом опять холодом. Сердце буквально выпрыгивало из груди, в животе скрутился вибрирующий узел, посылающий волны слабости по всему организму. Резко захотелось в туалет. Я стояла и не могла сдвинуться с места, тело как будто заклинило. Совершенно взрослым взглядом на меня смотрел ребёнок с радужными глазами.
'Рыжая', - сказал он, - 'я тоже хочу быть рыжей'. И поднял руку, потянувшись к моим разметавшимся по плечам волосам. Сладковатый запах ударил в ноздри и вывел меня из ступора. Глаза метнулись в сторону и я снова на миг застыла, выловив в тени кустов оскаленную морду, нависшую над чем-то окровавленным. Чуть сзади меня послышалось тихое рычание. С отчаянием мои глаза метнулись в поисках пути для бегства, и я сорвалась в забег.
Я бежала так, как ещё никогда не бегала. Буквально летела, перепрыгивая через поваленные деревья, сминая папоротники под ногами и с трудом уклоняясь от хлеставших веток. Сердце билось где-то в ушах, заглушая все остальные шумы, тяжёлое дыхание вырывалось изо рта, тело сжималось в ожидании неминуемого удара когтями. Внезапно я вырвалась на поляну, сплошь заваленную костьми. Побелевшие черепа, рёбра, погрызенные берцовые кости валялись тут и там. Через поляну вилась тропинка, упирающаяся в реку, заросшую камышами. Увидев большую сучковатую ветку, я схватила её и повернулась к своим преследователям. 'Сон, это сон, это просто сон', - как заклинание продолжала твердить я. Сзади никого не было.
Вдруг раздался тихий плеск. Резко повернувшись к реке, я обнаружила, что из реки поднимаются вымазанные тиной дети. Грязь покрывала их лица, руки и одежду, облепившую юные тела. В молчании они рассыпались по берегу, беря меня в кольцо, которое начало постепенно сжиматься. Вдруг сбоку раздался скрип не смазанных петель. Я резко дёрнулась и уставилась на старую калитку, слегка приоткрывшуюся и манящую к себе. Но путь к свободе уже был перекрыт взявшимися за руки детьми, медленно ведущими хоровод вокруг меня с появляющимися на их лицах улыбками, от которых волосы на затылке зашевелились и встали дыбом...
Директор с интересом смотрел на картину.
- Что, так и не выяснили, что это за шутник обнажёнку на картине дорисовывает?
- Нет, - буркнула его секретарь, старательно зарисовывая листьями папоротника обнажённое тело.
- Ты смотри, на этот раз рыжие волосы нарисовал, а ведь в прошлый заход они были чёрными. Я вот думаю, может камеру поставить да заловить шутника - любителя юного голого тела, который по выходным дням в офис побирается для порчи картины?
Секретарь промолчала, добавляя последние штрихи маслом и возвращая пейзажу привычный вид.
- Ладно, - вздохнул директор, - если тебе так нравиться периодически с красками возиться, развлекайся. Но документы по Белочкину чтоб к двенадцати были готовы - к нам наши партнёры с визитом прибывают, надо подготовиться.
Секретарь отодвинулась от картины и ослепительно улыбнулась директору.
- Не стоит беспокоиться, Виктор Алексеевич, всё сделаю в лучшем виде. И партнёры довольны останутся, у меня уже им отличная развлекательная программа приготовлена, - промурлыкала она.
Директор, прищурившись, рассматривал своего секретаря - её глаза сверкали, кожа как будто светилась изнутри, в длинных волосах вспыхивали рыжеватые пряди. Зелёное пятно картины на заднем фоне органично вплеталось в её образ, добавляя загадочности. Но странный сладковатый запах духов оставлял лёгкое чувство отвращения.
'Надо будет подарить ей нормальные духи', - подумал директор, отворачиваясь и открывая двери в свой кабинет.
Секретарь подошла к столу и достала зеркальце. 'А мне идёт рыжий оттенок', - подумала она. 'Надо будет ещё рыжинки добавить. Только где сейчас натуральный цвет-то найдёшь?'
В комнату постучали и зашла девушка, только что вышедшая из детского возраста, с шапкой рыжих волос и веснушками, покрывающими всё её курносое лицо.
- Извините, мне сказали, что эти договора вам отдать надо, - весело прощебетала она, протягивая пачку документов.
- Да, конечно, проходите, - улыбнулась секретарь. - Подождите минутку, я сейчас вернусь. А пока можете картину рассмотреть, мне она от бабушки в наследство досталась. Картина написана маслом, и если рассматривать её вблизи, она очень интересным эффектом обладает.
- Правда? - заинтересовалась девушка, подходя ближе к холсту.
По губам секретаря скользнула злая усмешка, и она пропела, выходя за дверь: 'Правда. Вы даже и представить себе не можете, насколько интересным!'
Девушка ещё ближе наклонилась к картине, всматриваясь в неё и дотрагиваясь пальцем. На пальце остался зелёный отпечаток. 'Интересный эффект', - прошептала она, задумчиво растирая краску между пальцев. Её глаза блеснули радугой. Девчушка оглянулась по сторонам и медленно подошла к окну. Дверь открылась и зашла секретарь.
- Мне нравиться этот офис, - сказала юная девушка, - я тоже такой хочу.
Секретарь вгляделась в переливающиеся радугой глаза, резко побледнела и папки вывалились из внезапно ослабевших рук...