- ...Ментора образ приняв, с ним схожая видом и речью. - торжественно закончил Одиссей и замер, глядя на преподавателя.
Тот какое-то время смотрел на него своим единственным немигающим глазом, затем вздохнул, затушил сигарету и произнес:
- Что ж... Лаэртов... троечку я вам, так и быть, поставлю.
- Полифем Посейдонович, ну почему?! - в отчаянии вскричал студент.
- Почему, почему... сыро, Лаэртов. Сыро, мало и скучно. Так обыденно, что аж зубы сводит.
- Но...
- Никаких "но". Это просто кому-то дано, а кому-то - нет. Не хватает вам какой-то... мифичности. - Заявил пожилой циклоп, насмешливо оглядывая стоящего перед ним юношу.
- Мифичности?
Одиссей сузил глаза и подался вперед, оперевшись костяшками пальцев на заваленный бумагами профессорский стол.
- Уж не намекаете ли вы на то, что мне "не дано", потому что я - человек?
Полифем Посейдонович машинально отшатнулся в кресле, но быстро взял себя в руки.
- Что же, хотите меня в расизме уличить, голубчик? - прошипел он. - А известно ли вам, что мифические создания составляют все меньший процент населения Ойкумены? А известно ли вам, что при этом они составляют все больший процент населения наших тюрем?!
Одиссей Лаэртов упрямо поджал губы:
- Так что насчет недостатка мифичности?
- Вот что! - Профессор стукнул кулаком по столу. - Тройки вам тоже не видать. Хватит тратить мое время. Уходите, неуд!
- Но вы не имеете права!..
- Я сказал - вон!
Одиссей хлопнул дверью на прощание и удалился в сторону ближайшего туалета, клокоча от ярости. Трясущимися руками он достал из пачки сигарету и защелкал зажигалкой.
Щелчок, еще щелчок - и ничего.
Чувства возобладали над разумом. Одиссей отчаянно завопил и бессильно ударил кулаком замызганную кафельную стену.
Молча его Одиссей прожег взглядом, но взял зажигалку.
- Да ладно, он со всеми так. Ну трояк и трояк, подумаешь.
- Он мне в итоге "неуд" влепил, - ответил Лаэртов, нервно затягиваясь.
Старшекурсник присвистнул.
- Ууу, ты влип. Правду говорят - у деда с годами совсем характер испортился.
- И чего ему на родном острове не сиделось? Тоже мне, ценитель высоких искусств. Пас бы он овец, если бы не мокрая папина лапа...
- Не, вроде не пас бы. Не помню, в чем там дело, но с овцами у него как-то не заладилось.
Одиссей внимательно посмотрел на старшекурсника.
- А кто помнит?
- В смысле? Да какая разница?
- Давай вспоминай!
- Блин, ну не помню я. Вроде в медпункте что-то об этом слышал...
Одиссей метким щелчком отправил бычок в раковину и направился в сторону выхода.
...
- ...Ментора образ приняв, с ним схожая видом и речью. - торжественно закончил Одиссей, победоносно глядя на Полифема.
Тот протер красный слезящийся глаз, чихнул и подслеповато уставился на студента.
- Эээ... мнэээ... ап-чхи! Недурно... Весьма недурно... И должен сказать - рад... ап-чхи! Рад, что вы чтите традиции. Я, конечно... ап-чхи! Нет, это невозможно... давайте зачетку. "Отлично".
Подавив в себе возглас триумфа, Одиссей протянул зачетку.
- Да что ж такое... ничего не вижу. Покажите, где вы в журнале.
Не смея дышать, Одиссей приблизился, отчего Полифем Подсейдонович зашелся в новом приступе чихания. Студент направил его руку к строчке "Лаэртов", рассыпался в благодарностях и вышел.
В дверях он почти столкнулся с молодым циклопом, который недоуменно уставился на него.
- Ты че напялил, придурок? - спросил он, тыльной стороной ладони сбивая с головы однокурсника картонный рожок из-под мороженого. - Думаешь, это смешно? И нафига ты вырядился в овечью шкуру? Я на тебя в комитет по этике пожалуюсь. Из универа вышибут, будешь дворником работать. Если повезет.
- Да хоть бы и милостыню буду просить, - рассмеялся Одиссей.
- Может и будешь, - буркнул циклоп, отталкивая его плечом.
- Уранов? - раздался из-за двери приглушенный голос Полифема Посейдоновича. - Но ты же только что сдал?