Мы сидели в номере гостиницы Светлана, и пили водку, купленную по случаю, на отксерокопированный талончик. За окном стояла зима, не помню точно какого года, но помню точно, что развитой социализм мы уже построили и приступили к завершающей фазе - строительству коммунизма. И тоже заметно преуспели в этом деле. Коммунизм предполагает отмену товарно-денежных отношений. Мы находились в том периоде развития, когда деньги еще есть, но они не уже мало чего значат. Потому, что для покупки товара, денег недостаточно, а нужно еще приложить талончик, на право покупки означенного товара. Талончики выдавала местная власть, соблюдая принцип справедливого распределения - по количеству едоков. Талончики власть печатала в типографии периода развитого социализма, а в отдельных предприятиях уже появились первые зарубежные образцы буржуазного ксерокса. Вот на таком ксероксе и был отксерокопирован наш талончик на покупку 0,5 литра водки, которую, мы успешно распивали, закусывая колбасой с хлебом. Если вы захотите узнать, какая была водка, и какая колбаса, то вопрос окажется совершенно некорректным. Потому, что водка была просто водкой, а колбаса только колбасой, без вариантов - чтобы не отягощать потребителя излишней проблемой выбора.
И вот сидим мы, значит, и выпиваем, закусываем и ведем разговоры на всякие сопутствующие, этому процессу, темы. Мы - это мы двое. Я и Репин. Нельзя сказать, что мы друзья-приятели. Скорее, деловые партнеры. Репин начальник механизированной колонны, которая протягивает электросети через глухую тайгу, где нет дорог и поэтому единственное транспортное средство в таких случаях вертолет. Ну, а, я, сижу на вертолетах в моей транспортной компании, каковые и отправляю на его объекты.
Сидим. Выпиваем. Закусываем. Беседуем. Как правило, тема беседы коррелируется с уровнем алкоголя в бутылке. От: "за милых дам" - между первой и второй, до политики - к уровню от половины пол-литра. В нашем случае мы сразу перешли ко второй теме, опустив "про милых дам". На дворе стояли "лихие девяностые" и тема государственного устройства нас волновала больше. По улицам бегали лихие ребята в спортивных штанах, временами раздавались звуки выстрелов. Крутые мужчины оделись в малиновые пиджаки, переменив партийную моду на серые костюмы. Власть коммунистов уходила, как песок между пальцами. Власть уходила, оставалось бесхозное имущество, которое доставалось тому, кто в это время оказывался рядом с ним. Как правило, это были те же партийные и комсомольские деятели, которые прибирали все это к рукам. Те же, кому не досталось активов партии или ее недвижимости сплачивались в банды, чтобы отнимать это у тех, кто успел захапать раньше. Процесс развивался очень резво и, мы, только и успевали, что в очередной раз удивиться и возмутиться, очередному факту отъема собственности у государства. Время было интересное, "прямо скажем боевое". Неоднозначность процесса настораживала. Хотя в целом, процесс обновления и освобождения от партийной диктатуры нами приветствовался. Но, вот, бандитский беспредел беспокоил. И наш разговор вышел на то, что есть опасность, что бандюки проберутся во власть.
- Не бывать этому никогда. Да и государство этого не допустит - эмоционально, отстаивал я свою точку зрения.
- Ошибаешься, - оппонировал мой собутыльник - что им может помешать?
- Нет, это ты заблуждаешься - не сдавался я.
- Спорим на пол-литра - горячился мой оппонент.
- Спорим! - резко протянул, я, руку.
Ударили по рукам. Это подвело черту не только нашему спору, но и нашим посиделкам: в бутылке уже давно было пусто, а часы показывали второй час ночи.
Я шел домой, по спящему, пустынному городу, надеясь, что и бандюки тоже спят в эту морозную ночь...
Эпилог
Мне нужно вручить проигранное пари Репину. Я привык отдавать свои долги. Но, где он сейчас? Судьба разбросала нас, не сохранив адресов пребывания. И вот, мне, некому вручить свой проигрыш и сказать: "Получи друг. Ты оказался прав. Твоя взяла". Бандюки не только пробрались во власть, но и уютно там обустроились, всерьез и надолго. Бандиты девяностых, о которых мы спорили с тобой четверть века назад, были просто паиньками и пушистыми котятами, по сравнению с теперешними. Ну да, они крышевали "цеховиков", проституцию, временами стреляли (чаще друг в друга). Но эта преступность было дитя. Беспризорное, но дитя. Время шло, дитя росло, по-прежнему не встречая никакого внимания со стороны государства. По мере роста дитяти, росли и его аппетиты. Теперь, уже оно не довольствовалось криминальными бизнесами, а прибирало к рукам: банки, заводы, причалы, пароходы и входила в бизнесы официальные. Преступность росла как снежный ком, включая в свой оборот огромные финансовые и материальные ресурсы, в том числе и самих чиновников, захватывал этот ком. По мере того как преступность в нашей стране расцветала она все более сращивалась с чиновниками и силовиками. В какой-то момент бандиты поняли, что экономически более выгодно не подкупать чиновников, а самим идти во власть. Попробовали. И, это тоже получилось. Просто не могло не получится, при таких финансовых ресурсах, которыми к тому времени обладала организованная преступность. Наконец лозунг, "Вся власть Советам бандюкам!" победил в стране победившего капитализма. Бандюки получили верховную власть. Вся страна в собственности, а не какие-то жалкие заводы, пароходы. Грабь в свое удовольствие страну целиком, с ее недрами, с нефтью и газом. Но, бандюки, когда, подминали под себя страну, они не рассчитывали, что этой добычей придется еще с кем-то делиться. А оказалось, что на их добычу еще разевает рот, так называемый народ, населяющий эту страну. И, хочет, чтобы с ними тоже поделились (зарплаты, пенсии, больницы, поликлиники и прочая социалка). Бандиты, теперь уже власть, совершенно обалдели от такой наглости народа. Они не собирались никого кормить, просто взяли, то, что никому не принадлежало, а теперь кто-то хочет отщипнуть от их добычи кусочек. Ладно, это можно было еще терпеть, когда нефть по 200 и деньги сыплются не дождем, а просто ливнем, и нет никакой возможности все собрать, так, что отдельные брызги этого золотого дождя доставались и народу.
Это примерно, как медведь, разворотивший пчелиный улей и пожирающий мед должен был бы учитывать интересы пчел, которые этот мед, и собрали. Но медведь не для того вломился в улей, чтобы делиться. Он ест мед и отмахивается от назойливых пчел, смахивая их лапой, со своей медвежьей морды, спины и боков, притоптывая задними лапами, отмахивается и злится, что эти надоедливые пчелы мешают ему есть мед.
Так и бандитская хунта захватившая страну, не собиралась и не собирается делиться с населяющим ее народом нефтегазовыми доходами и другими ресурсами. "Денег нет, но вы держитесь". Она, как тот медведь, взахлеб дербанит страну, торгуя ее недрами и природными ресурсами: леса Дальнего Востока проданы и уже частично вырублены китайцами до пустыря; земли Читы и Забайкалья сданы им же в аренду; "славное море - священный Байкал" тоже приглянулся Китаю и, "воры и жулики", готовы его продать, а китайцы выкачают его до дна. Вопрос только времени. И все это для того чтобы разграбить, раздербанить страну, вывести ее в кэш и свалить с наворованным за рубеж. Ведь, после того, как они все разворуют и вывезут, нам останется пустыня: без лесов, полей, лугов, с разворочанными недрами, ужасной экологией"
Post scriptum (После написанного)
А что же народ?.. А народ, смотрит на свою власть и жалуется ей, что денег нет, что жить трудно, что власть мало думает о своем народе.
Народ, возьми голову в руки, оглянись, подумай. Почитай, наконец, что-нибудь. Хотя бы собственную Конституцию. Посмотри, что там написано. Понимаю, что отвык читать тексты длиннее СМСки. Ну, хоть третью статью прочти. Даже не всю. Хотя бы первый пункт.
И перестань клянчить у бандитов власти. Никто тебе ничего не даст. Не для того эта клика захватила власть и ресурсы, чтобы делиться с тобой.