Аннотация: Странности перехода из сна в явь и наоборот...
Витюша возвращался домой от репетитора. На улице уже стоял сумрак и было по-осеннему прохладно. И хотя во многих окнах ещё горел свет и улицы были не пока не так пустынны, но, между тем, в каждой тени мерещился ему зловещий силуэт, а в каждом прохожем, непременно, хулиган.
Виютша ускорил свой шаг.
Он учился в выпускном, одиннадцатом, классе и скоро собирался сдавать государственные экзамены. Учёба всегда давалась ему по-особенному легко. Ещё в пятом классе он с завидной лёгкостью щёлкал задачки, которые были напечатаны в учебниках за выпускные классы. С такой же лёгкостью, должно быть, в тропиках бушуют тайфуны, а на белых шапках полюсов можно окоченеть.
Особенно же легко давались ему химия и физика - две эти естественные науки, которые подарили нашему миру пластмассы и двигатели. Ещё в десятом классе он изучил последний продвинутый учебник за пятый курс, а теперь только и осталось, что повторять.
Но повторение, как говорится, мать учения.
Сегодня они с репетитором изучали (вернее Витюша очередной раз повторял) окислительно-восстанвительные реакции и репетитор нарадоваться не мог его таланту. Да, он всегда подавал большие надежды... В будущем он, наверняка, совершит какое-нибудь открытие и его именем назовут новый закон (а то и два), которые будут тяжелить и так уже тяжёлый багаж мировых знаний.
Внезапно, впереди - в стене дома - разгорелся синий прямоугольник. Он освещал улицу не хуже фонаря и оттуда вышла сморщенная старушка. Некоторое время она подозрительно оглядывалась по сторонам, словно что-то выискивала и, наконец, обратила внимания на Виютшу, который стоял как вкопанный с отвисшей челюстью. На её плечах нашла себе пристанище серая, поеденная молью, шаль, а в руках - затёртая клюка. Медленным старушачьим шагом она плелась в сторону Витюши.
- Здравствуйте юноша, - улыбнулась она беззубым морщинистым ртом. - не подскажите, что это за город?
Витюша так и молчал. Он не отошёл ещё от шока этой неожиданной встречи. Как это так? Она же из стены вышла, из той синей рамки!
- Юноша, с вами всё в порядке?
- А... Да-да, извините, что вы сказали?
- Я спросила: "не подскажете, что это за город?"
- Толор... - выдохнул Витюша.
"Это, должно быть, галлюцинация. - подумал он. - Такое может случиться, если не спать долго и много учиться. Именно это со мной и было. Несомненно, это она и есть!"
Старушка же была явно изумлена ответом.
- Толор? Ой, надо же... А я ведь думала, что Тонор. Какая досада... Ой, старая я, видать, совсем стала, раз путать уже начинаю. Ой, беда то какая, ну ладно... Послушайте, юноша, вы не могли бы мне помочь? Вы - вон какой кавалер! Даму-то в беде не оставите, правда?
Витюша смутился и покраснел от такой похвалы.
- Спасибо... Хорошо, я помогу.
Пусть это и галлюцинации, но людям нужно помогать. Даже если они выдуманы твоим мозгом. Витюшу всегда учили этому его родители, а родителей он своих слушал. Правда про галлюцинации они не говорили ни слова, но это ничего не меняло.
Они подошли к той же самой стене и старушка вскинула, подобно винтовке, свою трость, которая тут же засветилась и засияла ярким синим светом как лампочка. Луч ударил в стену. Появился точно такой-же ярко-синий прямоугольник в человеческий рост.
- Пойдёмте, юноша. - вежливо сказала она.
Витюша на негнущихся ногах последовал за ней. Перед входом он некоторое время колебался, но затем решился - всё же надо помочь.
С другой стороны портала был похожий тихий и тёмный дворик. Лишь из полуоткрытого окна на первом этаже доносился бубнёж телевизора и разгонял тот тихий морок, который обычно приходит вместе с темнотой. Витюша внимательно осмотрелся, но больше ничего странного он не увидел. С другой стороны, а куда больше?
- Вот юноша, помогите, пожалуйста донести. Я женщина старая, мне это уже, увы, не под силам. - вздохнула она. - Эх... былые мои годы...
Перед подъездом, в свете двух лампочек, стояло две синтепоновые белые сумки и судя по их виду, они были полностью забитыми и тяжёлыми. Обычно метро по утрам такое-же в крупных городах.
Старушка жила на четвёртом этаже. К этому моменту у Витюши уже руки онемели и ноги тряслись - вот какими тяжёлыми были эти сумки.
- Ой, большое вам спасибо. - обрадовалась она. - Ну сразу видно настоящего кавалера. От девчонок-то, наверное, отбоя нет, да? Ну признавайся-признавайся.
Витюша опять покраснел и поправил очки. На его румяном лице отпечаталось смущение.
- Спасибо... - сказал он. - Да нет. У меня учёба пока. Экзамены.
- Ой, да не оправдывайся, не оправдывайся, сама вижу, что кавалер растёт.
- Спасибо. - сильнее смутился он.
- Как тебя звать то хоть?
- Витюша...
- Ну, Витюша, спасибо. Ты мне помог и я тебя просто так не пущу, ты не думай. У меня торт там остался, ты ведь есть хочешь?
Витюша последний раз ел ещё днём и в животе у него уже урчало не хуже, чем в двигателе какого-нибудь трактора и всё же ему было неудобно...
- Спасибо, но мне уже идти нужно. У меня ещё дела, мне к тесту готовится нужно.
Завтра у него должно было быть шесть уроков: русский и литература, алгебра, физика, опять алгебра и физкультура. C физкультуры он, непременно, уйдёт, а по алгебре тест будет - готовиться надо. И пускай он уже и так всю тему знал и даже вузовский продвинутый курс, но повторять всё равно надо. Вдруг он забыл чего? А этого допускать никак было нельзя, если он в будущем хочет открытия совершать...
Она открыла дверь.
- Ты всё же проходи. Такому богатырю и поесть теперь надо, чтобы мышцы сильнее выросли.
И хоть Витюша знал, что мышцы от этого если и вырастут, то на микрон, но всё равно зашёл. Неудобно отказывать. "Эта женщина явно одинока. - рассудил он. - Пусть она и галлюцинация, вызванная перенапряжением мозга и малым числом часов сна, но ей необходимо тоже общение. Помогать нужно всем!"
Они ели торт, пили чай и общались.
- А как у тебя с учёбой, Витюша?
- С учёбой у меня хорошо. Экзамены, вот, сдавать собираюсь. На медаль золотую иду. - не без гордости отвечал он. - Учителя хвалят, а особенно по химии и физике. Это два моих любимых предмета.
- Да, я собираюсь сначала поступать на физика. А если точнее - в Вирсенский Государственный Университет Естественных Наук. - отчеканил он каждое слово будто бы наизусть. - А как только на физика отучусь, то поступлю и на химическую специальность. А после учёбы можно и лаборантом будет заделаться, а там и учёным. Великие открытия совершать.
- Ой... Молодец ты, Витюша. Мо-ло-дец. Вон - как же там его звали, забыла? - Норост, учёный такой был, знаешь?
Витюша кивнул.
- Да, знаю. Первооткрыватель в области практической механики был. Он сконструировал самый первый угольный двигатель.
Она ответила без тени злобы:
- Ой, молодец какой. Ну всё-то ты знаешь. Ну прямо гений. Честное слово - гений. Вун-дер-кинд самый настоящий. (Виютша в какой уже раз налился пунцом)... Так вот, Норост этот, знаешь-ли, тоже там учился, где и ты собираешься. Вот. И вон высот каких добился. Престижное место там, да и парень ты мозговитый. Ты тоже, сразу видно, таких же высот добьешься. А может и больших.
- Спасибо...
Как же интересно всё таки, думал он, когда пил чай, устроен человеческий мозг. Ведь при обычных условиях я не смог бы в мельчайших подробностях, вспомнить даже, как выглядит дерево. Да даже не каждую веточку и каждый листик, а лишь даже на половину. Или, скажем, автомобиль. Смогу ли я вспомнить воспроизвести в памяти автомобиль с мельчайшими деталями и царапинами? А тут вон какая реалистичная картина вырисовывается. Прямо как настоящая...
Они пили уже вторую чашка чая, а торт уже почти закончился и Витюша чувствовал, как сильно раздулся его живот. В него словно мяч засунули. Ужинать он сегодня точно не будет.
Уже перед своим домом он размышлял об этом странном инциденте, даже когда ложился спать.
Колбов разглядывал белый потолок, лёжа в своей кровати. Тусклые лучи солнца ещё тоже не до конца проснулись и сонно стелились по полу его комнаты, они попадали в неё из окна. Часы показывали шесть-ноль-пять.
Колбов лежал и вспоминал странный сон, который только что приснился ему. Он был каким-то Витюшей, юным дарованием, будущим сыном науки. "Странно всё это, - думал он, лёжа на кровати, - я был совершенно другим человеком, совершенно другой личностью. А потом раз! И я уже снова я... И этот Витюша для меня совершенно другой человек. Но ведь, однако, я им был, вот какая странная штука...". Вскоре он уже снова храпел, разглядывая новый сон. Вставать ему нужно было в семь утра и можно было ещё поспать...