В лунный вечер неудачный я писал в усердье мрачном,
Отпивая кофе смачно из стакана своего;
Тускло свет струился сизый, белый лист лежал исписан,
И таинственных коллизий не сулило ничего...

Вдруг послышалось анданте, и во фраке с черным бантом,
Ей-же-ей, покойный Данте предо мною вдруг возник - 
С черным вороном на кисти, - и взглянув на белый листик,
Невозможно жуткий мистик вдруг издал ужасный крик.

Адской мукою с досады полыхнули его взгляды,
"Нет! - воскликнул он, - не надо! Свято веруя в добро,
Автор строчек графоманских, долг исполни свой гражданский,
Долг исполни христианский: отложи свое перо!"

Ворон же взлетел на люстру, и с каким-то мрачным чувством
Оглядевши меня грустно, надо мной крыло простер;
Респектабельно вздымаясь, в душу глазом злым вонзаясь,
Едко каркнул, насмехаясь: "Не пиши! О, nevermore!"