"Сегодня холодно. Еще вчера в это же время было тепло. Да, видно, осень напирает. И долго мне тут ждать? Ну, когда он уйдет?" - напротив каменного трехэтажного дома в кустах сидел человек. Он внимательно смотрел на окна, в которых горел свет. Время приближалось к девяти утра.
Небольшой подмосковный поселок "Дубровник" просыпался очень неохотно. А кому там рано вставать? Менеджеры высшего звена, люди искусства, известные блогеры, бизнесмены средней руки, рестораторы. Эти товарищи начинают свой трудовой день после двенадцати. Кто-то встает пораньше, чтобы отвезти детишек в школы и в детские сады, а потом возвращается, чтобы плотно позавтракать приготовленным накануне ростбифом. Кто-то только недавно вернулся из Москвы, где проводил деловые встречи с партнерами в ночных клубах. И теперь принимает ванну и готовится ко сну до обеда. А кто-то беззаботно дрыхнет в своих теплых кроватках, даже не подозревая о том, что в мире существуют будильники. Вот такое спокойное утро обычно наступает в "Дубровнике".
Но есть в поселке большой каменный трехэтажный дом, в котором живет совсем неправильный богатей. Это Алексей Алексеевич Куроделов, владелец небольшой птицефабрики. Его день начинается в шесть утра. Уже в семь часов он обычно выходит из дома, садится в свой черный джип, и улетает куда-то делать свое дело по разведению и продаже курочек и петушков.
Живет Алексей Алексеевич один. Так получилось, что к своим тридцати пяти годам семьей он так и не обзавелся. Некогда. Все дела, пух, да перья, да крылышки с окорочками. Сын вырос где-то на стороне. Теперь уж, в Германии или в Испании живет со своей матерью. Та еще стерва была. Алексей Алексеевич про нее даже слышать не хочет. А с сыном встречался регулярно. Как положено, воскресный папа, в общем. И помогал всегда щедро, ничего для сына не жалел.
По дому приходит убираться одна пожилая женщина Ксения Петровна, из соседней деревни. Она же и постирает, и погладит, и покушать приготовит. Любит Алексей Алексеевич домашнюю еду. Совсем не тянет его к ресторанам. Там вынужден бывать только по работе.
Обычно Ксения Петровна приходила к шести утра, готовила барину завтрак. В семь часов Алексей Алексеевич уезжал на работу, а Ксения Петровна прибиралась, и в восемь уходила, чтобы вернуться к полудню, и встречать Алексея Алексеевича на обед.
В это утро все было, как обычно. Ксения Петровна приготовила на завтрак апельсиновый омлет, блинчики Креп Сюзетт, тыквенные оладьи, заварила вкусный душистый кофе. На стол поставила жирные сливки, домашнюю сметанку. В небольшую корзиночку положила душистые, еще теплые, с хрустящей корочкой булочки - багеты, накрыла их вафельной салфеткой. Рядом поставила круглую, золотом украшенную масленку лобненских фарфоровых мастеров. В небольшую пиалку выложила мягкий домашний козий сыр, налила в высокий узкий стакан яблочного сока. Аккуратно расставила столовые приборы, и села ждать хозяина.
К половине седьмого Алексей Алексеевич к завтраку не вышел. Ксения Петровна подождала полчаса. Тишина. Нянька походила по дому, полила цветы, протерла пыль, вымыла кухонную плиту, собрала разбросанное по дому белье, уложила его в стиральную машину. Посидела немного за столом, разглаживая рукой красивую скатерть. Алексей Алексеевич из спальни не выходил.
Часы на стене пикнули. Восемь тридцать. Ксения Петровна тихонько постучалась в спальню.
-- Алеша, ты спишь? - мягко произнесла она.
В это время человек, сидящий в кустах напротив дома Куроделова, посмотрел на свои часы и удивленно покачал головой.
-- Алеша, - сказала Ксения Петровна чуть громче, и два раза хорошо стукнула в дверь.
-- Ыыыы, - за дверью послышался приглушенный вой.
Ксения Петровна испуганно приоткрыла дверь.
***
День начинался хмуро. Чуть рассвело, и пошел дождь. Сначала мелкий, потом сильнее.
Человек в кустах поднял воротник, втянул голову в плечи, еще раз глянул на окна кирпичного дома, и вышел из зарослей кустов. Листва пока не облетела, была ярко оранжевой, а чуть ниже, совсем зеленой. Дождик капал на редкие волосики невысокого, но крепкого человека в короткой куртке с поднятым воротником. Он досадно сплюнул, и развернулся, чтобы уйти на дорожку, как вдруг наткнулся на что-то мягкое.
-- Ой, - пискнула невысокая полненькая молодая женщина, и отскочила в сторону.
Девушка была коротко стрижена, волосы светлые, одета в короткую юбку, из-под которой были видны аккуратные пухленькие колени. На ногах туфельки на высоком каблучке.
-- Фу, ты, черт! - испугался человек с поднятым воротником, и отпрыгнул в противоположном направлении.
Девушка посмотрела на испачканную туфельку на отдавленной ножке, и поцокала к большому каменному дому. Человек с поднятым воротником попрыгал от дождя по выложенной плиткой дорожке, прочь из поселка.
Человека с поднятым воротником звали Михаил Михайлович Магаданский. Был он вором - домушником. Последние несколько лет специализировался по коттеджным поселкам. Дом преуспевающего предпринимателя он наблюдал уже две недели. Сегодня он планировал взять его, и распрощаться с "Дубровником", где его уже скоро будут узнавать в лицо бездомные коты.
***
-- Алеша, ты здоров? - Ксения Петровна всунула голову в спальню птичника.
И тут взгляд няньки упал на кровать. Ужасное зрелище предстало перед ней. На кровати, разбросав руки и ноги в разные стороны, задрав голову вверх, совершенно голый лежал барин. Глаза его были закрыты. Одеяло валялось на полу.
Ксения Петровна тут же отвела взгляд.
Ксения Петровна последние десять лет жила в деревне Березово, что в километре от коттеджного поселка "Дубровник". Там в деревне у нее был небольшой дачный домик. В него-то она и переехала жить с мужем, когда дочь вышла замуж и родила сразу двоих очаровательных мальчишек. Чук и Гек, так их называл всегда муж. За десять лет она освоила крестьянское житье, тем более, что дом был со всеми удобствами.
Образование имела высшее, года пенсионные - пятьдесят четыре. Несколько лет назад случайно увидела объявление в интернете, что, мол, требуется хозяйственная женщина для дома. Готовить, посуду мыть, стирать, убираться. Денег пообещали в два раза больше, чем она зарабатывала, корячась в Москве. А тут все под боком, и дело любимое и знакомое.
Характер у нее покладистый, в чужие дела она не лезла. Алексей Алексеевич был ей всегда доволен. Платил обещанное, и еще премии подбрасывал регулярно.
Ксения Петровна на мгновение отвела глаза, потом распахнула дверь и кинулась к телу. Подбежала, подхватила с пола одеяло и прикрыла наготу, потом наклонилась над Алешиным лицом.
-- Ыыыыы, - прямо в нос няньки дыхнуло перегаром.
Ксения Петровна отшатнулась, еле удержалась на ногах.
-- Я так понимаю, что сегодня ты к птичкам своим не поедешь, - спокойно начала рассуждать хозяйка.
-- Помогите, я должен быть к пяти на Кутузовском, важная встреча, французы, договор... - скорее бредил, чем говорил, Алеша.
-- Никогда тебя таким не видела. Что за праздник отмечал?
-- А, ыыыы, - и замолчал, наморщил лоб, очевидно, попытался вспомнить.
-- Поспи еще, горе, - сказала Ксения Петровна, и вышла из спальни.
В это время в дверь раздался звонок.
-- Кого там принесло? - гостей Алексей Алексеевич в дом не водил, ни с кем дома не встречался. Вел одинокий образ жизни. Тем удивительнее был звонок в дверь в девять часов утра.
На пороге стояла девушка с пухленькими розовыми коленками, и милой добродушной улыбкой. Правая туфелька была измазана грязью.
-- Здравствуйте, мне нужен Алексей... простите, - она достала из кармана коротенькой курточки сложенный вчетверо листок бумаги, развернула его, не снимая тоненьких кожаных перчаток, - Алексей Алексеевич Куроедов.
-- Алексей Алексеевич дома, но он спит. А что Вы хотели?
-- Хорошо, хорошо, не беспокойте. Я попозже зайду.
-- Эй, а кто Вы, что передать? - вдогонку удаляющейся девушке кричала в открытую дверь Ксения Петровна.
Но только красивый силуэт заднего вида милой незнакомки удалялся по дорожке от дома.
***
Мишка Магаданский был ужасно расстроен. Каменный дом в "Дубровнике" был отличным вариантом. Хозяин один, уезжает рано, уборщица уходит быстро, никаких камер видеонаблюдения, никаких собак. Лопушок. Ему бы хватило получаса, чтобы найти то, что представляло какую-нибудь ценность, например, деньги. Наверняка, водятся наличные, и немалые. При таком бизнесе без них никуда. Там дай, тут дай. Коррупция. Что там произошло? Почему хозяин не уехал? "Ну, ничего, завтра попробуем еще раз".
С этими мыслями Мишка прошел по тропинке небольшой лесок, подрезая путь к трассе, и вышел на опушку. Дождь усилился, и теперь уже просто стучал по незащищенной голове джентльмена удачи. Впереди проходила большая трасса. Если по ней пройти два километра, будет съезд. Туда ему и надо.
Вдруг, он увидел, как небольшая желтенькая машина, прижимаемая мерседесом, который пытался ее обогнать, на всей скорости съехала с асфальта, дальше вниз под откос, и по ухабам начала приближаться к Магаданскому. Затем уперлась в большой разлапистый куст, и остановилась. Мерседес, не снижая скорости, умчался дальше, скрываемый дождем.
-- Ух ты! - подпрыгнул Михаил Михайлович, и побежал к желтой букашке.
Тем временем из авто выскочила молодая полненькая девушка в короткой юбочке с розовыми коленками. На правой туфельке подсыхала грязь. Девушка запрыгала вокруг машины, неловко размахивая руками.
-- Девушка, Вы целы? - Михаил Михайлович уже был рядом.
-- Да, вроде цела, - ответила девушка, - вот козел, - добавила она, указав рукой на дорогу.
-- Давайте я помогу, садитесь на пассажирское сиденье, - предложил Магаданский.
Ему редко удавалось ухаживать за женщинами, но относился он к женскому полу с большим благородством. Его дедушка был писателем. Не то, чтобы известным, но вполне печатаемым. В доме всегда было много книг, Миша читал запоем. Да и образование он получил вполне достойное, закончив Университет журналистики. Потом что-то не так пошло, то ли репортаж не о том сделал, то ли увидел чего лишнего в свою видеокамеру, выполняя задание редакции провинциальной газеты. В общем, уголовную статью нашли. В принципе, у нас при желании, можно любому человеку свою статью подобрать. И срок определили. Слава Богу, условный.
На этом карьера журналиста закончилась, а потом со временем была освоена и другая профессия, очень похожая на папарацци. Так бывает иногда, что знакомство с уголовным кодексом и житейской несправедливостью приводит нетвердых характером на скользкую дорожку банального воровства, ну, или еще к каким-нибудь гадостям.
Михаил сел на водительское сидение, подвинул кресло по размеру, поправил зеркала.
Как удалось в такую слякоть вытащить автомобиль на дорогу, не ясно. Девушка понемногу успокоилась, взлохматила короткие мокрые волосы, улыбнулась благодарною улыбкой.
-- А я Вас где-то видел, - посмотрев на девушку, сказал Михаил Михайлович. "Банальность", - подумал тут же, - "Но точно, видел".
-- Давайте я Вас подвезу, - предложила помощь девушка, никак не отреагировав на высказывание своего спасителя.
-- Да, уж нет, давайте я сам Вас довезу. Вам куда?
-- Уже и не знаю, - неопределенно ответила девушка.
-- Тогда давайте знакомиться. Меня зовут Михаил. Можно Миша.
-- А меня Елена, можно просто Лена.
***
Ксения Петровна никуда в тот день не ушла, осталась около больного барина. Когда основные дела по дому были сделаны, Ксения Петровна занялась обедом. "Чем же мужичка на ноги поставить? Встреча с французами! Ему бы сегодня день отлежаться. Ну да, ладно, попробуем".
Конечно, Ксения Петровна знала массу блюд, которые способны мертвого на ноги поставить. Как-никак, а уже тридцать лет замужем. Но квашеной капусты еще нет, говяжье копыто быстро не сваришь. Поэтому как-то само собой в голову пришло Стю с шампиньонами и колбасками. Во-первых, Алексей Алексеевич его очень любил, во-вторых, эта горячая густая томатная похлебка вполне хороша для возвращения к жизни организма, отравленного алкоголем.
К пятнадцати часам обеденный стол был накрыт. В небольшой красивой фарфоровой супнице расположился Стю, на столе в металлической формочке для запекания стоял кокиль из креветок, в хрустальной низкой вазочке соленые волнушки, рядом со столовыми приборами на высокой ножке возвышалась изящная рюмка тонкого стекла.
Ксения Петровна стояла около стола с запотевшим графином.
Алексей Алексеевич, одетый в домашний костюм, неуклюже сел за стол. Ксения Петровна сняла с графина пробочку, и налила в рюмку лекарство.
-- Нет, нет, смотреть на нее не могу, никакой водки, - взмолился Алексей Алексеевич.
-- Алеша, не спорь, если хочешь к пяти часам со светлой головой с французами на одном языке разговаривать, прими, как необходимость. Уж, я-то знаю, вас, мужиков, поверь, - настояла на своем нянька.
Алексей Алексеевич взялся за ложку.
-- Нет, нет, сначала это, - указала Ксения Петровна на рюмку.
Алеша зажмурил глаза и медленно выпил до дна.
-- Вот и хорошо, приятного аппетита. А такси я уже заказала. Будешь, как огурчик, - и Ксения Петровна удалилась из столовой.
***
Когда приходит любовь? Вот, интересный вопрос. И совсем не простой. И ответов может быть очень много. Скорее всего, любовь приходит во время разлуки. Она возникает в мыслях, в сознании, в фантазиях. Тогда, когда человек разговаривает с собой. Когда никого рядом нет, когда можно порассуждать, не боясь оказаться обсмеянным, можно не пугаться уткнуться в противоречия, когда есть, что обсудить самому с собой.
И там внутри рождается тоска от разлуки с человеком, который, ну, буквально еще недавно не существовал в тебе, а сейчас все мысли заняты только им. И там внутри рождается радость от того, что есть теперь человек, встречи с которым ждешь до дрожи в коленках. И там внутри рождается страх оказаться одиноким в своих чувствах, и не найти взаимности. И там внутри рождается любовь.
А что, собственно, произошло? Да ничего. Просто пришла любовь.
Михаил Михайлович сидел в своей маленькой однокомнатной квартирке на улице Дирижабельной одного провинциального городка, и думал. "А что, собственно, произошло? Помог девушке вытащить автомобиль на шоссе. Не я, так кто-то другой помог. Просто я был рядом. Потом посидели в кафе. Эка невидаль. Что я, в кафе не сиживал с девчонками? Хм, да, давно не сиживал, правда. Ну и что? А о чем мы говорили? Так, вспоминай. Нечего вспомнить? О чем ты думал? Ты смотрел на нее, и что ты думал? Сознавайся, смелее! Ты думал, вот, какая интересная женщина сидит напротив, красивая, обаятельная, умная. А ты вор! И тебя никогда не полюбит такая женщина. И не ищи в этом своего счастья. А чего ты завелся? Ты сейчас даже лица ее вспомнить не можешь. Почему, могу. Ну, какая она? Она такая... она такая...".
Михаил Михайлович прошелся по комнате, жадно закурил. "Надо бросать курить. Противно как-то, ну как можно было рядом с ней курить? Да что курить? Надо бросать это свое нечистое гнусное дело. Миша, ты же хороший журналист... был. Вот именно, был. Да я ради нее... да я стану лучше, да не буду я больше воровать".
Михаил Михайлович решительно подошел к раковине, в которой было столько грязной посуды, что он удивился, а откуда у него вообще столько посуды. Решительно включил воду, взял в руки мочалку... "Она, наверно, работает в хорошем месте, общается с умными, порядочными людьми, куда я лезу? Стоп. А я никуда и не лезу. Просто... просто... я люблю ее? Да я ее люблю. Ух, как сложно признаться в этом даже самому себе".
Михаил Михайлович выключил воду, нервно прошелся по комнате. "Мне надо ей это сказать! Стой, дурень! Что сказать? Что ты вор, влюбился в нее? И что ты ей предлагаешь? Что ты ей можешь предложить? Кинулся он посуду мыть! Ты еще носки рваные с батареи сними. А то, вдруг, она придет, а у тебя бардак в квартире. Ха-ха. Нет, не так. Всё, со старым покончено! Завтра общиплю птичника, и всё. Найду хорошую работу. И тогда ей все скажу".
"А что, собственно, произошло?"
***
Алексей Алексеевич стоял перед зеркалом в аккуратном костюме, в галстуке. На вешалке его ждали шляпа, плащ и зонтик - трость. Ксения Петровна ушла, убедившись, что Алеша к бою с ненавистными французами готов, голова светлая, желудок сытый.
-- Алеша, буду завтра, как обычно. Береги здоровье, - и ушла.
С минуты на минуту должно приехать за ним такси, и увезти в Москву на Кутузовский проспект.
В дверь позвонили.
-- Входите, открыто. Я готов, - крикнул Алексей Алексеевич, одевая шляпу.
Дверь открылась, и на пороге возникла молодая полненькая девушка в светлых обтягивающих джинсах, в свитере с огромным воротником. На плечи был накинут легкий плащ, в руках небольшая кожаная папка.
-- Вы таксист? - сильно удивился Алексей.
-- Почему, таксист? - в свою очередь возразила гостья.
-- Я жду такси. А Вы кто?
-- Мне нужен Алексей Куроедов, - произнесла девушка, слегка улыбнувшись.
-- Наверно, Куроделов, - немного огорчился Алексей.
-- Ой, простите, конечно, - смутилась девушка.
-- Куроделов, это я, - отрекомендовался Алексей Алексеевич, - Что Вы хотели?
-- Я Ваш страховой агент, мне нужно кое-что у Вас уточнить, и подписать некоторые бумаги.
-- А куда делась Юлия Владимировна? - снова удивился бизнесмен.
Девушка застыла. Складывалось впечатление, что она не ожидала такого вопроса.
-- Ко мне всегда Юлия Владимировна приходила, мой страховой агент - пояснил свой вопрос Алексей.
-- А... а теперь я буду к Вам ходить. Ротация, - пришла в себя девушка.
Алексей Алексеевич внимательно посмотрел на гостью.
-- Вы извините, я сейчас тороплюсь, может в другой раз? - сказал он, задумываясь о чем-то, - А, впрочем, мы же можем обсудить наши дела в машине. Где-то час - полтора у нас будет.
-- А... ээ..
Алексей еще более внимательными глазами посмотрел на незнакомку.
-- Все, решено. Отказы не принимаются. Вас как зовут?
-- Елена Александровна, можно просто Лена, - сдалась гостья.
-- А я буду для Вас просто Алеша.
***
Когда приходит любовь? Вот, когда человек начинает понимать, что его занесло, что его захватило в плен это чувство? Может быть, когда легкий ветерок доносит до тебя аромат ее волос? А может, когда краснеешь, случайно встречаясь взглядами? Интересный вопрос. Скорее всего, любовь приходит во время легкого, случайного прикосновения. Чуть дотронулся рукой до руки, а кажется, что еле дотянулся. И молния, гром в голове! Удар! Удар! Еще удар! Нет, это не удар, это так бьется сердце.
Вот! Любовь приходит тогда, когда от нахождения рядом с любимым ты слышишь, как стучит твое сердце. Любовь приходит тогда, когда охватывает страх от недолгого расставания. А вдруг, она уже больше не придет, не вернется?
Любовь приходит тогда, когда боишься больших расстояний. Ты должен быть всегда рядом. Ты должен находиться в ее поле. Как будто выход из этого поля может порвать ту самую, пока еще очень тонкую и невидимую нить, что тянет тебя. Ту самую нить. Которая и есть любовь?
Почему так быстро пролетели два часа, которые они сидели рядом в такси, касаясь друг друга плечами. Алексей Алексеевич не ответил бы на этот вопрос. Как и почему эта совершенно незнакомая ему женщина оказалась вместе с ним в ресторане. Наверно, он предложил ей остаться и она неожиданно, согласилась. И он радовался этому, как дитя.
Почему Алексей Алексеевич не понимал, о чем говорят французы, хотя ему в точности все переводили? Он чуть не сорвал важную сделку. Он ничего не мог с собой поделать. Он сидел напротив нее и смущался, как мальчишка.
"Что, собственно, происходит? Что я творю? А вдруг, она сейчас встанет и уйдет? Нет! Нет! Да что я себе возомнил? Она, наверняка, замужем. А ты уже размечтался. Ну и что, что замужем". Алексей Алексеевич остановил поток своих мыслей.
"Почему она улыбнулась официанту, и совсем не смотрит на меня? А почему меня это беспокоит? Это просто мой страховой агент. Только и всего! Да нет, она смотрит на меня, когда я не смотрю на нее. Бред! У тебя важная деловая встреча, не отвлекайся!
Да нет же, черт возьми, это она, эта встреча меня отвлекает, отвлекает меня от нее. Ну что тут делают эти французы? Нельзя, разве, было в другой раз обсуждать условия контрактов? Чего мы, там, хотим у них покупать? Лягушек?"
-- Алексей Алексеевич, подпишите, - наклонилась над самым ухом помощница Света, и подсунула под руку документ.
-- Не наклоняйся ко мне так низко, - прошипел влюбленный бизнесмен.
-- Что?, - переспросила помощница Света, и наклонилась еще ближе к щеке.
-- Не прижимайся ко мне! - зло прошептал Ромео.
"Она смотрит, что она может обо мне подумать? Что я бабник? Что я сплю со своей помощницей? Это неправда!"
-- Это неправда!, - вдруг крикнул Алексей Алексеевич.
Французы затихли. В маленьком банкетном зале наступила тишина.
-- Алеша, что с тобой? - спросил компаньон, - простите, господа, у нас вчера был очень трудный день, открывали новый филиал, закончили поздно. Работаем на износ.
Лена смотрела на Алексея во все свои большие выразительные глаза, и немного улыбалась благосклонно.
"Что я наделал? Теперь она подумает, что я ненормальный. А я нормальный! Просто я ...просто...люблю". И еще раз шепотом самому себе самый главный секрет: "я тебя люблю".
***
Михаил Михайлович вышел на свое последнее дело рано. А чего тянуть, все равно не спал всю ночь. Как же, уснешь тут. Голова от мыслей раскалывалась. Но главное, скоро он встретится с Леной и признается ей в любви. Да, они встретятся сегодня вечером в том же кафе. Это кафе теперь будет их талисманом. Да. И он расскажет ей всё. Нет, пока, наверно, не всё, а только самое главное. И она обнимет его и в ответ поцелует.
"Да все будет хорошо!"
Было еще темно, когда он устроился в засаде напротив большого каменного дома. "Почищу лопушка, и все, завязываю. А он даже и не заметит, деньжат, видно, не мало".
Наконец, в окнах загорелся свет. "Ага, хозяин проснулся. Значит, уже шесть утра. Ну, точно, вон, пришла нянька". Михаил Михайлович прикрыл глаза. "Через час хозяин уедет, через два уйдет кухарка - и всё, настанет мое время". Местечко он выбрал удобное. Сзади его прикрывал глухой высокий забор соседнего участка. Вокруг него раскинулся какой-то кустарник. Да хорошо так раскинулся. Пока листья не опали, идеальное укрытие. Прямо перед кустарником шла узкая дорожка, выложенная плиткой, такая тропинка между участками. Облокотившись спиной о забор, Михаил Михайлович не заметил, как заснул.
"Цок-цок-цок" - стучали каблучки любимой по мостовой. Какой прекрасный сон! Неожиданно Михаил Михайлович вздрогнул. Солнечный луч пробился сквозь листву и попал прямо на лицо влюбленного домушника.
Цок-цок-цок - услышал он рядом.
По тропинке от большого каменного дома шла ... Елена, его Лена. Да, это была она. Немного озираясь по сторонам, она явно торопилась скорее уйти подальше от этого дома. В руках у нее была увесистая сумка.
Миша хотел было выбежать из кустов, чтобы помочь ей, но вовремя опомнился.
"А что она тут делает?"
Миша глянул на часы. "Ого, уже половина десятого. Ничего себе, прикрыл глазки!" Домушник проводил любимую взглядом, пока не понимая, как она тут оказалась, и двинулся к дому.
Дверь была открытой. Странно. Михаил Михайлович прошел первый этаж, поднялся выше, потом на мансарду. Затем спустился в столовую. В доме ощущался какой-то беспорядок. И главное, он не нашел главное. Нет, то есть главное он нашел, это был сейф в кабинете у хозяина. Но сейф был открыт и внутри пуст.
Михаил Михайлович Магаданский выглянул в окно. Вдали за забором он увидел, как от поселка отъезжает маленький желтый автомобиль.
***
Обезумевший от счастья, Алексей Алексеевич мчался домой на всех парах. Конечно, ведь там его ждет любимая! "Боже мой, какое счастье! Неужели это возможно? Она была рядом со мной всю ночь. Мы не сомкнули глаз. Мы сидели в столовой и говорили, говорили, говорили. Я за всю жизнь столько не говорил. Какая простая, какая открытая натура! Непременно, в октябре играем свадьбу!"
"И чего это Ксения Петровна начала лезть не в свои дела. Утром мне все нашептывала. А мне нечего бояться! Пусть живет у меня. Пусть сразу остается! Если любишь человека, надо ему полностью доверять! И правильно я Ксению в отпуск отправил, нечего нам мешаться. Леночка сама справится с хозяйством. Сейчас, наверно, ждет меня с обедом".
Куроделов успел заскочить в цветочный салон, и выбежал оттуда с огромным букетом каких-то необыкновенных цветов. Через сорок минут он бросил машину у въезда в поселок, и бегом побежал к своему дому.
В раскрытом нараспашку сейфе Алеша нашел небольшой листок бумаги. На нем было написано: "Спасибо. Прости" и нарисован забавный улыбающийся смайлик.
Полицию Алеша вызывать не стал.
***
-- Мужчина, простите, мы уже закрываемся, - официантка с сочувствием смотрела на Мишу. - Ничего, не смогла девушка сегодня, завтра встретитесь, помиритесь.
-- А я ни с кем и не ссорился, - рассеянно произнес Миша, и вышел из кафе.
Через неделю он устроился на работу главным редактором в корпоративную газету птицефабрики "Куроделов и К". Лену он больше не видел никогда.