— Да, да, Акмела, это кловун Матей… Прочти, — мастер Аментола
подал молодому камердинеру бумагу в трубочке. — Написал с его слов. Возьми
бокал, шоколад и присядь на диван, а мы пока посудачим о своем.
Слегка изумленный
молодой камердинер (кловуны с прислугой Дома не общались, наоборот, сторонились
андроидов) пригубливал медовуху и читал.
_________________________________
1
— Господин
Шварпцкофф, ваша таблетка.
— Гм… Мичман, ты меня разбудил.
— Время
принять оскоминицин.
— Послушай, а нет у тебя случаем пи-люли, той — флотской, фронтовой?
— Нет.
— Жаль.
—
Вечером у вас гости, прием им
назначить в городе или здесь?
— В городе жара, духота, пылища… Стол накроешь на веранде. Не на
этой, а на той, что с видом на море. Сюда принеси завтрак, пишущую машинку
и папки с бумагами. К обеду не зови. На ужин приготовь нам рябчиков, рыбу
и устриц. Вино подашь из погребка. Возьми ключи. Впрочем, я сам спущусь, выберу.
Горох у тебя есть?
— Должен быть… сушеный и колотый.
— К рябчикам
подашь гороховую кашу…
* * *
— Как вам рябчики? А каша?.. Поел я ее на Акияне. А здесь на Кагоре к
вину пристрастился. Вот это бургонское, очень давней выдержки. А вам, Ваня,
я смотрю, больше водочка нравится. В молодости я, ох, и пил. Планета моя провинциальная,
заштатная даже, мы там и о войне-то мало чего слышали. Да и не хотели о ней
знать. Жили себе… Родился я на мясокомбинате. Ночной сторож нашел меня
в груде освежеванных поросят, выкормил от скуки и с малых лет занимал бодибилдингом,
он же и к спиртному пристрастил. Родился я недоношенным, так плодово-ягодным
и поднятием тяжестей он вылечил у меня целый букет болезней. Но зато я занемог
аллергией к зеленому цвету и запаху нашатыря. Меня, накачавшегося за смену вином, только им — нашатырем — и могли
привести в чувство, чтобы выпроводить из разделочного цеха, где я закусывал
телячьими глазами. Тащили в спортивный зал и оставляли среди штанг и гирь.
Там я и ночевал. Меня, чемпиона мясокомбината по культуризму и забойщика,
способного одним взмахом ножа освежевать крупного быка, вербовщики с Флота
сразу выделили среди других рекрутов: увезли на Акиян учиться в школе мичманов.
Какую гадость я там пил! «Спиртодрайк». Очиститель кубриков разводили
на апельсиновом соке, по запаху смесь отдавала нашатырем. К этому собутыльники,
прознав о моем пристрастии закусывать телячьими глазами, подсовывали мне ОКО,
— об этих биотроппроцесорах вам предстоит узнать. Получил погоны мичмана,
по пути на передовую мне присваивали очередные офицерские звания, в «Крепость»
я прибыл в чине контр-адмирала. И сразу — с корабля на бал: в тот день
командующий Флотом проводил штабные учения-игры. Прочитав на катере инструкцию
посещения бункера флаг-адмирала, я проронил: «Хана мне». Ничего,
не зная о зеленом дыме и нашатырном запахе в стыковочных камерах, я не взял
с собой затычек в ноздри и очков с фиолетовыми стеклами. Перед первым же шлюзованием,
зажав пальцами нос и зажмурив глаза, не попал головой в лаз. Боднул стену
так, что оклемался только в следующей камере, а в последнюю попал уже совершенно
здоровым толлюдом: любящим все на свете цвета и запахи. А не был бы ОКО у
меня отключен — таково неукоснительное правило посещения бункера —
этого не случилось бы… Потянуло меня на воспоминания. Я вот то, что вам
от меня требуется узнать, изложил на бумаге. Давайте выпьем, потом вы прочтете,
и я сожгу текст…
Шварпцкофф тут же задремал.
Слуга подал виноградного сока. Ваня хмыкнул, вылил в кадку с пальмой и налил
в фужер бургонское. Читал вслух я.
ПРОЧТЕТЕ. ЕСЛИ УСНУ, ПУСТЬ СЛУГА ПРИВЕДЕТ МЕНЯ В ЧУВСТВО: Я ОБЯЗАН ЛИЧНО УНИЧТОЖИТЬ
ТЕКСТ!
О событиях в канун Дня Победы, вы, кловуны, не знаете, потому что вами забыты,
я их напомню, затем чтобы выполнить мою задачу — посвятить в «тайну
Акияна».
«Система Охраны Здорового Духа Расы» — это глобальная
сеть тотальной слежки, в просторечии СОЗДР — «система»,
«сеть», «паутина». Создана была в самый разгар войны.
Идея ее внедрения возникла, когда толлюдская кампания по захвату штурмом
Новой Земли провалилась и флотское соединена «Крепость» застряло
на орбите планеты. Атаковали ее штурмовые эскадры с пехотными подразделениями
в основном из андроидов-солдат. АС — воин секретный.
В составную часть его конструкции входил
«ортогонально-коррекционный
очек» — ОКО (или «биотроппроцессор», «четвертый
глаз», «паук», «бродяга», «бельмо»)
Гениальное, надо отметить, изобретение! Внешне — совершенно неотличимый
от толлюдского зрительного органа, как, впрочем, и от людского. Такое же глазное
яблоко — с кровеносными сосудами, роговицей, зрачком и прочим. Занимали
ОКО места в глазницах и выполняли функцию не только зрительного органа, но
и мозга (мозг в черепной коробке — бутафорский). Чтобы уничтожить «аса»,
противнику требовалось поразить его точно «в яблочко» — в
глаз. Еще к тому же не раз, а два. То есть выбить оба глаза, так как у того,
в случае если поражен, например, левый «очек-мозг», оставался
действовать правый «очек-мозг». Но до этого дело не доходило.
Биотроппроцессор, оставшийся невредимым, незамедлительно принимал решение
выполнить надлежащий такой ситуации пункт предписания: «...выйти из
боя, наложить на рану повязку и следовать в морг полевой медчасти, где глаз
заменят».
ОКО военно-промышленный комплекс не производил (как остальные составные
тела скелет, плоть, внутренние органы, кровь, пот андроида-солдата),
они имели свойство саморазмножаться почкованием. Для чего требовалась подпитка
электроэнергией. Каким образом «пауки» подключались к ТЭЦ (Территориальные
Энергетические Централи) и ЕЭЦ (Единая Энергосеть Цивилизаций) никто не знал,
даже сами изобретатели.
Способность биотроппроцессора к самовоспроизводству чуть было не вышла боком:
расплодилось их столько… куда ни плюнь, попадешь в «глаз».
С инкубатров выкатывались полчищами, «виноградными гроздьями»
располагались прямо по стенам и углам комнат, по всей мебели в жилищах толлюдов.
Особенно неприятно их было видеть в спальнях. На гроздь в кресле запросто
можно было, забывшись, усесться. Одни хозяйки непрошеных гостей воспринимали,
как плесень и проходились пылесосом по всем этим серым, карим, черным, голубым
и зеленым не моргавшим глазам; другие коллекционировали в надежде заполучить
почки с оригинальной роговицей, например, золотистого цвета в крапинку.
Руководство ВПК негодовало. Чем были эти «бродяги» без скелета,
плоти, внутренних органов, крови и пота? Бельмом в глазу! ТЭЦ и ЕЭЦ грозились
отключить заводы, если не отключат этих «дармоедов без проводов».
Рабочий день ведомств и учреждений начинался с расчистки порогов от завалов
из «виноградных гроздей», сносимых сюда домохозяйками помойными
ведрами. Вот тогда-то производители «асов», не поспевавшие делать
ноги-руки, коленные и локтевые суставы, хрящи, жилы, сопли и слезы, держа
ответ за то перед Верховными Главнокомандующими, предложили альтернативное
использование биотроппроцессоров, при котором проблема их избытка будет снята.
Ситуация для внедрения СОЗДР была как раз подходящей: в тылу Соединенных Цивилизаций
Акиана активизировались шпионаж и диверсии. К тому же учащались дезертирство
и альтернативная воинская служба, тогда как на передовой испытывали острейшую
нужду в натур-живой силе. Нужда не в пополнении, а в смене. Потому, что стало
обыденным дезертирство и каждодневное братание с противником. Обычное при
этом приветствие «Здравствуйте» уже давно заменилось на «За
что воюем, браток?». Потому Верховные Главнокомандующие «Системе
охраны здорового духа расы» — манне небесной, так ко времени подоспевшей,
— дали зеленую улицу. Особенно им понравилось заверение изобретателей
в том, что с ОКО братание будет начинаться так:
Солдат
СНВ. За что воюем, браток?
Солдат
СЦА. За землю нашу дорогую.
Проект чуть, было, не провалили в Сенате. Большинство депутатов — и не
только из оппозиции, но и те, кто по личным каналм прознал о всех тонкостях
внедрения СОЗДР — проголосовало против. Скандала ожидали, поэтому предусмотрительно
на это заседание журналистов не допустили.
После такого фиаско Верховные Главнокомандующие реализовали свое право провести
референдум. Из соображений возможного использования идеи противником («бродяги»
проникли и в «Крепость», из нее на Новую Землю, где почему-то
не размножались и люди их считали психологическим оружием) всего о нововведении
не говорили. Разъясняли только, СОЗДР — усовершенствованная версия ныне
действующего проекта «Строгое око Президента», что биотроппроцессор
всего лишь заменит «викам» (микровидеокамера), который на компьютер
главе СЦА подает всего лишь «картинку без звука». Повернет чиновник
кепку козырьком на затылок, офицер фуражку кокардой назад, а матрос бескозырку
лентами наперед, и Президент имеет превратное представление того, чем занят
в настоящий момент тот или иной толлюд. ОКО же обеспечит «круговую картинку,
со звуком», что необходимо, чтобы навсегда покончить со шпионами, диверсантами,
дезертирами, экономическими проблемами, а также и с «неучтенкой»
— очеками-бродягами. Подчеркивали, что СОЗДР — проект универсальный:
заменит телевещание и теленет. ОКО послужит телевизором, компьютером, телефоном,
будильником, а значит, на бытовую технику не будет нужды тратиться, а от той,
что уже есть, можно избавиться, выбросив на свалку. Намекали на хирургическое
вмешательство, но заверяли, что на здоровье граждан оно не отразится, и прочили
толлюду стать еще только красивее. Заявлялось, что гордое «гражданин»
оставят официально только за «носителем» ОКО.
Устававший от дежурств
в ДНД, от стирок покрывал и накидок в попытках вывести «глазунью»,
народ проголосовал «за». За что и поплатился.
Операции прошли все удачно. Но каков их финал! Когда прооперированному снимали
с глаз повязку, всовывали в руки берет (кепку без козырька и викама) и давали
посмотреться в зеркало, тот цепенел, в «украшении» узнав «бродягу».
У некоторых очек висел на проводках нервов и кровеносных сосудов — не
умещался в просвете костей свода черепной коробки. Понятно немедленно возникавшее
желание предупредить родню, друзей, знакомых, но из операционной санитары
(в медицинских халатах и масках — неспособных, впрочем, скрыть выправку
особиста) отводили в стационар клиники. Здесь на этажах и в палатах телефонные
аппараты были убраны, как объяснялось, за ненадобностью. А очек на требование
набрать названный ему номер заявлял: «Господин носитель, моя функция
телефона будет мне придана через сутки».
Многим, не
вдаваясь в эстетство, да и в спешке, к черным глазам подшили зеленый (хирург
глаз отщипывал от «виноградной грозди» висевшей тут же на блоке
осветительных ламп), к голубым — карий. Но выход нашли: выдали возмущавшимся по
контактной линзе требуемого цвета, даже по три-четыре комплекта желаемого
цвета.
Была проблема и с волосами. На темени их удаляли с корнем, а значит, им здесь
уже не вырасти. Делалось так для того, чтобы очек имел обзор на все триста
шестьдесят градусов.
Как водится,
народ еще и облапошили: оставили в кепках так называемых «льготников».
Чиновников, полицейских, судей, прокуроров, журналистов и депутатов! «Бродяг» и
на них вполне хватало. Скандал замял Конституционный Суд, мотивация такова:
«Не может льготник стать предателем Родины потому, что он — интеллигент и
кепку с викамом носит аккуратно».
В целях упреждения утечки секретной информации о СОЗДР и ОКО операции были
проделаны
в одни сутки, это дало результаты: шпионов, диверсантов и
дезертиров выявляли и брали «тепленькими». Арестовывали их санитары.
ОКО начинал прямо-таки метаться внутри «причмочки», это и являлось
условным знаком для соответственного у тех рефлекса: вставал иной прооперируемый
со стола с пистолетом у виска и в «браслетах» (чтобы сподручно
защелкнуть наручники и подавали берет — кепку без козырька). Понятно
первое же желание арестованного — человека перенесшего мучительные операции
по увеличению роста до среднего у толлюдов (в случае со шпионами и диверсантами):
сбежать, добраться до первой железной дороги и подорвать ее к чертовой матери.
Но не тут-то было. Биотроппроцессор, подсоединенный к мозгу напрямую, незамедлительно
транслировал эту страсть на Сервер Охранки — машины аккумулирования и
архивирования «картинок» от викамов и результатов ортогонально-коррекционных
действий ОКО. На накопители СО биотроппроцессор сбрасывал мысли — «хорошие»
и «плохие», то есть сопряженные с позитивным отношением или отрицанием
политических устоев общества. А сам принцип профилактического ортогонально-коррекционного
действия примерно был таков:
ТОЛЛЮД (выписываясь из
клиники после хирургической операции по вживлению ему ОКО, собирая вещи в
палате). Прихвачу-ка я утку — удобная штука.
ОКО (спокойным голосом).
Оставь на месте.
Тюрьмы переполнились шпионами и диверсантами. Предателям и дезертирам места
не хватало, пришлось выпустить под домашний арест уголовников. Странный случай:
тем операций по подшивке биотроппроцессора в запланированные сутки не сделали.
Отпускали с подпиской о немедленном приходе в первую же попавшуюся клинику.
Никто и предположить тогда не мог, что с ликвидацией шпионско-диверсионной
сети, искоренением предательства и дезертирства выпустили джина из бутылки:
уголовники вольются в ту часть общества, которую отнесут к льготникам —
то есть, преступники останутся неохваченными «системой». В кепках
без викамов. Видеомикрокамеры на Акияне всем полагались, но те на козырьках
их не носили по понятным соображениям.
И все же не всех диверсантов уложили под скальпель, часть их схоронилась в
подполье. Урона особого не наносили, но знать о себе давали. Спецслужбы с
ног сбивались, ловили, но все время не тех. Тревожили мафию, вязали бандитов
разных мастей, воров и шулеров, которых некуда было сажать. Картину омрачало
и то, что те уголовники, кто гулял на свободе, да и те все, кого вытурили
из тюрем под подписку, и не подумали идти в клиники. И жили неплохо. Козырек
от кепки оторвал, «бродягу» клеем к месту приклеил — и на
дело. Но скоро биотроппроцессоры стали в дефиците: в инкубаторах — пусто,
«бродяги» — не почковались.
И тогда
уголовники, осознавшие перспективу (под льготника не маскировались
принципиально), проявили патриотические чувства: сами вызвались улечься на
хирургические столы. Правда, с условием:
— оперировать
в понедельник;
— медмаски
надевать не хирургам и санитарам, а оперируемым;
— к «системе» подключить в среду вечером;
— отключать (по честному!) всех сразу один раз в неделю по четвергам
— с двух ночи до четырех часов утра, и никаких полицейских патрульных
в это время на улицах и у банков;
— считать их
не просто «гражданами», а «безработными почетными
гражданами».
Верховные Главнокомандующие согласилось.
Сенат внес дополнение в закон о народонаселении столицы СЦА Акиян.
СОСТАВНЫЕ ЧАСТИ НАСЕЛЕНИЯ АКИЯНА
I.
Граждане:
рабочие;
военные.
II.
Льготники:
чиновники;
полицейские;
судьи;
прокуроры;
журналисты;
депутаты;
Президент
СЦА;
дети до
шестнадцати лет;
старики
старше 150 лет, не потреблявшие антинекротики;
патриархи
семей, потребившие более двухсот килограммов антинекротиков;
инвалиды
первой степени и неизлечимо больные;
безработные
почетные граждане.
С инвалидами первой степени и неизлечимо больныымии, кстати сказать, приключился
казус, им без того замученным операциями, подшили в суматохе ненужные биотроппроцессоры
— к Серверу Охранки все равно не подключили.
Руководства заводов опубликовали приглашения безработным почетным гражданам
поступить на работу, но это директора погорячились.
На операционные столы улегся весь (по честному) преступный мир и… диверсанты,
остававшиеся на свободе, которых уже называли «подпольщиками».
Ну, кто мог подумать, что в понедельник и они, смешавшись с уголовниками,
явятся в клиники? В медмасках по глаза! Дошло до всех через трое суток, когда
в четверг по утру в Правительстве докладывали о происшествиях: «…если
в понедельник, вторник и среду этой недели не было совершено ни одного уголовного
преступления и диверсионного акта, то в ночь четверга с двух часов до четырех
утра был ограблен каждый третий льготник, восемь тысяч четыреста семь казино,
все банки и Монетный Двор, взорваны двадцать два корабля на космолинии «Акиян
- Крепость», семьдесят четыре суда на стапелях, двенадцать кораблестроительных
верфей, шесть Т-порталов, сто одна водокачка».
Назревал скандал. Заправилы преступного мира тут же выдвинули ультиматум:
«По честному! Иначе гражданам станет известно, откуда взялись безработные
почетные граждане». Пришлось все спустить на тормозах. Ущерб от диверсий
по четвергам был не столь уж и велик: оставалось в СЦА по всей вероятности
двести четырнадцать подпольщиков. Как показали последующие события, ущерб
имел тенденцию на убывание, потому как рано или поздно подпольщики «срывались»:
задумывали диверсию, обдумывали план исполнения не в четверг с двух до четырех
часов ночи, а загодя, когда ОКО их от СО отключен еще не был. Дольше всех
продержались те, кто взрывал водокачки.
В отношении
граждан «система» работала безукоризненно: бросить завод и предать Родину стало
теперь несбыточным. Даже стибрить что-то в цеху. Прихватил материнскую плату
андроида смастерить домашнего работа, тебе тут же предупреждение: «Положи.
А не то…».
Что радовало, так это то, что с «глазуньей» было покончено. Изобретатели
нашли способ подчинить «бродяг» своим командам в инете. Каждому
очеку присвоили инвентарный номер и внесли в базу данных Сервера Охранки,
этим официально разрешили питаться от ТЭЦ и ЕЭЦ. Всем же не смирившимся —
а были такие в «виноградных гроздьях», посчитавшие, что не будут
их выискивать — повелели: «…от ТЭЦ, ЕЭЦ отключиться и умереть».
Скончались протестанты в пятницу, в муках и безмолвных проклятиях, но с вопиющим
укором в глазах. В квартирах, учреждениях, на заводах, на улицах и в парках
они не просто умирали, а взрывались с определенным ритмом, в котором угадывался
язык азбуки Морзе, и можно было прочесть:
«погибаем безвинно зпт
не успев спасти мир тчк подпись двтчк сама красота». В субботу избавлялись
от дохлятины. Гражданам даже безработные почетные граждане помогали.
Всем не нравилось «бельмо». Привычная и даже любимая процедура
утреннего туалета рисование на лбу третьего глаза превратилась в кошмар какой-то.
Рисуешь веки, ресницы, наводишь бровь, а он (ОКО) на тебя смотрит… смотрит…
Страх наводит: смотрит-то смотрит, а вот что он там Охранке про тебя наплетет,
даже если ты перед державой чист как агнец божий. Измученные граждане потянулся,
ища утешения и спасения, в лоно Церкви Проповеди ХРИСТОСС (проповедовавала
постулат «
ХРани
ИСТОво
Создателем
Сотворенное»;
служители и монахи не рисовали тотемный знак, не имели ни викама, ни ОКО,
брили голову или носили искусственную лысину) — ярой противницы «системы».
Обращение к Церкви было не на руку, ни Правительству, ни Верховным Главнокомандующим:
постригам «четвертый глаз» приходилось удалять. «Не обмозговали,
законники хреновы!» — это ВерхГлавкомы о сенаторах. Тогда гражданам
было разъяснено, что ОКО все увиденное и услышанное направляет в архивы совершенно
беспристрастно, а доступ к базе данных СО самой Охранкой осуществляется исключительно
с санкции на то прокурора. Народ поверил, но скоро разобрался: оказывается,
не с санкции Генерального Прокурора, а прокурора по месту жительства гражданина.
Участкового прокурора! Льготника в кепке! Это вызывало справедливое подозрение,
— и уже нет, когда эти самые участковые кепки начали носить набекрень
и передвигаться исключительно в броневиках.
Прозревшие, граждане не проходили мимо любого зеркала, ни дома, ни на заводе,
ни в театре. Уставившись в ненавистное «бельмо», громко (хотя
достаточно было и просто мысленно, и вообще без зеркала) выкрикивали: «Долой
Верховных Главнокомандующих! Прокуроров — на мыло! Паутину — в задницу!».
Эта акция стала обязательной в утреннем и вечернем туалетах перед рисованием
до завтрака и смыванием перед сном глаза-тотема.
В акциях участвовали и льготники:
Президент СЦА
(он всегда с народом его избравшим);
дети до
шестнадцати лет (этим дай покричать);
старики
старше 150 лет (ворчали);
патриархи
семей, потребившие более двухсот килограммов антинекротиков (ничего не
понимали);
инвалиды
первой степени и неизлечимо больные (кричали громче и дольше всех).
Безработные почетные граждане гражданам и льготникам выразили упрек в непонимании
всей мудрости, с какой «…в лихую годину выступают Верховные Главнокомандующие,
правит Президент и борется с преступным элементом Прокуратура». Их поддержал
персонал Сервера Охранки, высказав опасения в «зависании железа».
Машина на известные призывы граждан выдавала предупреждение: «Ничего
не понимаю. Выражения «Паутину — в задницу!» нет ни в одной
базе данных». Грелась и ремонтировалась.
Положение спасли
все те же изобретатели. На экстренном заседании Сената они выдвинули идею
заинтересовать непосредственно каждого: граждан — в подключении к «системе»;
участковых — в аккуратном ношении кепок. Предложили:
1. Упразднить
награды — ордена, медали, грамоты.
2. Деньги — оплату труда гражданам, оклады льготникам, денежное довольствие
военным — заменить «баллами». Двенадцатью баллами поощрять, если
в законопослушании прожиты все двенадцать месяцев в году, одиннадцатью — за
одиннадцать, десятью — за десять и т.д. Один балл — бесплатная выдача одной
унции оскоминицина. Начисляются Сервером Охранки на безналичный лицевой счет
в банке; здесь же будет храниться и весь полученный в награду оскоминицин.
3. Разрешить
гражданам не рисовать на лбу символ принадлежности к расе толлюдов — в виду
того, что очек заменит.
Другого выхода нет! Деньги выдаем с запозданием в
четыре месяца. Монетный Двор постоянно меняет адрес, но напечатать необходимых
купюр не успевает — грабят, теперь уже во все дни недели. Так что ситуация
требует. Будет проблема с оскоминицином, но будем выкручиваться. Для
осуществления проекта немедленно имеется все: СО исправлен, «система»
действует, банки пусты.
Шумели-рядили
недолго.
Успех был поразителен! Граждане кричать прекратили, стали тихими и
трудолюбивыми. Всех охватила страсть накопления баллов-унций. Мужчины рисовали
на лбу глаз-тотем на ночь, женщины в качестве компенсации за выстриженную челку
взяли за моду отращивать бороды.
В титулатуру Верховным Главнокомандующим добавили почетное — «Отец
расы».
2
На самом деле, СОЗДР по большому счету была аферой: прикрытием производства
так называемых
симулатронов и
копиоидов.
В льготниках «асов» не оставили не потому, что флотские, как и
все андроиды вообще — со времен создания самых первых, — упорно,
несмотря ни на какие дисциплинарные взыскания, фуражки надевали козырьками
назад, а бескозырки лентами наперед, с третьим биотроппроцессором их живучесть
удваивалась. Правда, качеством этим не пользовались. Наложив повязку на выбитый
один глаз, раненый плелся в морг, недоумевая, почему до сих пор не внесли
поправку в предписание по такому случаю.
«Ас» с выбитым очеком-мозгом останется жить (целы очек-мозг
и очек-мозг на темене; сходит в морг, — заменят на новый), симулатрон
же — погибнет, потому как оба глаза у него обыкновенные и мозг в черепной
коробке не бутафорский. Если «асам» по третьему биотроппроцессору
подшили на темя, чтобы не выделялись среди граждан-солдат в гарнизоне «Крепости»
(выше упоминалось), симулатрону ОКО упрятывали в горле. Ходил он часто с открытым
ртом: очек открывал смотреть.
Необходимость в симулатронах и копиоидах появилась так.
«Асы» были на одно лицо: делались из унифицированных частей, элементов
и деталей. Тысячи раз Правительство Соединенных Цивилизаций Акиана получало
от Правительства Союза Независимых Вотчин послания, давно одного и того же
содержания: «…если еще раз застукаем взвод, роту, батальон, полк
(необходимое подчеркнуть) спящих близнецов, мы вас привлечем к судебной
ответственности за нарушение Конвенции Сойды…». На что толлюды
людям отвечали, и тоже одинаково — на бланках: «…вами уничтожен(а)
взвод, рота, батальон, полк (необходимое подчеркивалось) из последней партии
андроидов, произведенных нашими оборонными заводами. Мы в них разочаровались…».
Все же были вызваны в Межрасовый Суд в Гаааге, где прямо без обиняков заявили:
«Мы делаем андроидов и продолжаем воевать или рабочие уйдут на фронт.
Тогда войне конец: сколько нас и сколько вас. Выбирайте!». И представитель
истца обвинение снял, заявив, что последние годы «близнецов» на
фронте не брали. Не ведал, что тех заменили симулатроны и копиоиды.
Осада «Крепостью» Новой Земли уже длилась четыреста лет, взять
планету никак не удавалось — крепок был людской фортщит. Командующий
принял решение сменить тактику: не штурмовать, а заслать полуроты морской
пехоты, укрыться в горах, лесах, под водой — вести диверсионную войну.
И главное — подрывную работу среди населения. Андроиду-солдату рост не
уменьшить, поэтому диверсантов и подрывников готовили из толлюдов. Но не задалось.
Карликов впоследствии отдадут под флотский трибунал, и дома на родине —
в кловуны. Симулатронам и копиоидам рост корректировать было можно. Первые
по Земле в горах и лесах от милиции бегали до последнего, с широко раскрытым
ртом взрывали объекты в долинах и на полях. Вторые обосновались в городах,
оженились, завели детей, забыли, зачем они здесь, занялись бизнесом, некоторых
призвали в армию и, готовя как диверсантов, увеличили рост и обучали подрывному
делу на взрывах старых водокачек.
Кроме нарушения Конвенции Сойды (до войны противники заключили договор «О
неприменении сторонами вооруженных сил с искусственным интеллектом»)
немаловажной причиной засекречивания производства искусственных солдат были
возможные санкции «Булатного треста». Эта корпоративная организация
людей, распространила свое влияние по всему Акиану. Не вдаваясь глубоко в
историю ее создания, отмечу только, что она финансировала обе войны меж толлюдами
и людьми, была монополистом в производстве вооружений и экипировки для обоих
Флотов. На заре колонизации людьми Космоса Администрацией Булатного треста
в целях недопущенья межпланетной ядерной войны был апробирован регрессивный
процесс смены вооружений: по проекту «План — 500 лет» военные
на Земле, Марсе, Венере, на всех космических базах «Кольца» должны
были остаться вооруженными мечами и саблями. С 2094 года от Рождества Христова
самые современные боевые единицы космического и планетного базирования заменялись
тем же оружием, но моделями снятыми с вооружения этапом раньше. Продолжалось
так вплоть до возврата к вооружениям XV века (в первую межзвездную экспедицию
люди отправились на звездолете оснащенном двигателями «спиндизи»,
но вооруженном пушками с нарезными стволами, стрелявшими снарядами с пороховыми
зарядами), пока регресс не был снова сменен прогрессом, и через пятьсот лет
новым регрессом. Последующие пятисотлетние циклы называли «миссией «Булатного
треста». Санкции — уничтожение подпространственными лодками из
лазеров и фазеров, но Администрация не реагировала на нарушение толлюдами.
Не считала искусственных солдат оружием. ВерхГлавкомы перестраховщики еще
те.
До конца войны «асы» оставались прикрытием производства принципиально отличных
«фронтовиков». Симулатронов и копиоидов так прозвали сборщики
на заводах, в документах с грифом «секретно» они значились как
«андроиды» и «абсолютно совершенные солдаты» — АССы.
Симулатроны, настолько индивидуальны физически (характерами, правда, различались
не очень; потому проявляли себя служаками и ходили с открытыми ртами), что
соратники и не подозревали в них солдат искусственных. А копиоиды! Эти были
искусными копиями с пропавших без вести, сгоревших заживо, утонувших с концами;
друзья и братья родные не замечали подмену. У первых даже аппендиксы были,
которые воспалялись и их вырезали, вторые же с ним (апендиксом) рождались,
и умирали в случае неудавшейся операции на «гнойный аппендицит».
С открытым ртом копиоид не ходил, потому что ему биотроппроцессор упрятывали
под поджелудочную железу. Что он «копиоид» не знал, носил викам
на бескозырке и надевать ее лентами наперед тяги не испытывал.
В какое-то время АССов потребовалось очень много в сжатые сроки, но встала
проблема, где взять для них биотроппроцессоры: инкубаторы пусты, «бродяги»
погибли, а почкование «учтенки» внезапно прекратилось. ВерхГлавкомы
вызвали к себе все тех же изобретателей и приказали проблему решить…
3
«Крепость», орбита планеты Новая Земля — район военных
действий
К четырем часам утра штурмовые эскадры сосредоточились на своих позициях в
ожидании сигнала к атаке, но в пять часов, как было условленно, его не поступило.
Адмиралы не удивились — командующий Флотом не впервой отменял наступление.
Вот только те из них, кто не дремал в креслах командирских рубок Конусов «Крепости»,
поразились тому, что пятью минутами раньше с Новой Луны к Новой Земле стартовало
несколько десятков боевых кораблей, и тут же с флагманского Конуса вслед им
около двух сотен легких штурмовиков. И пришли в недоумение, когда странным
образом повела себя оборона планеты: фортщит не препятствовал вторжению.
На планету высадились-таки полуроты морской пехоты! (адмиралы об «асах» знали,
об АССах нет). Ну, Старик! Ну, моща! А все жаловался, что «оперативного
резерву нету», недовольным оставался выучкой личного состава Флота.
Успели предположить и порадоваться, как в шлемофонах прозвучало три «пика»:
командующий вызвал к себе…
Соединенные
Цивилизации Акиана, столичная планета Акиян
Ни с того ни с сего, вдруг как-то, акиянцы начали голодать.
Пищевые пилюли в желудке разбухали и переваривались, но насыщения толлюд не
чувствовал. У старейшин-некротов, родившихся еще до Войны Первой, нутро взывало:
«Бифштекса мне, с кровью!!» (только до первой войны ели бифштекс
из натурального продукта — мяса). У молодежи желудки «завопили»
— после того как впервые в жизни отведали мяса животных из зоопарков
и цирков, вкусили плодов от экспонатов ботанических оранжерей. Чувства сытости
мясо и фрукты не давали, но силы поддерживали — тем и жили. И умирали.
Да и в муках, каких невыносимых: разрывало желудки от нескольких разбухших,
за раз проглоченных пи-люль — так уже пытались утолить голод.
Только-только повеяло с фронта близкой победой, в тылу начинали жить по-толлюдски
— и такой удар. «Случаи обжорства пи-люлями учащаются», «Летальный
исход у голодающих преждевременен — могли бы и потерпеть», «Терпеть?!
Исключено!», «Фигня! Старейшины-некроты испытывали голод и живыми
остались», «Это дело рук подпольщиков!» (к тому времени
оставались на свободе диверсанты, из тех, кто взрывал водокачки) — вот некоторые
заголовки и строчки в публикациях по освещению глобальных масштабов несчастья.
Конечно, столице могла оказать помощь провинция, но завоз продовольствия на
планету, даже в относительно мизерных объемах по отношению к требуемым, критически
обострял другую проблему — сохранение остатков озонного слоя в атмосфере.
Народ голодал. Правительство предложило и реализовало «План — 90
дней». По нему ликвидировали запасы искусственной пищи и промышленные
предприятия по ее приготовлению, экстренно возродили сельское хозяйство.
Охранка
безуспешно ловила «водокачковзрывателей» и билась над дознанием
причины голода.
В СМИ скандалили. «Сам такой!» — расхожий
заголовок последних публикаций.
А когда первым урожаем только «облизнулись»,
— был весь увезен на фронт: там тоже голодали, — на Акияне запахло
порохом. Но положение было спасено.
Процесс пошел с фронта. Командующий Флотом сообщил в Ставку на Акиян: «В
полдень Новая Земля пала». ВерховГлавкомы оставили обед — в броневики
и в Сенат. До ужина обсуждали когда и как осчастливить народ великой вестью,
что «Несуразный Конфликт» (официальное, толлюдами употребляемое,
название Войны Второй) «…с вынужденным применением военных действий
против людей…» победоносно завершен. Решили: «…передать
в полночь, а пока — сообщить решение мэрии Акияна». И за ужином
в семьях, на рабочих местах в цехах слушали: «…и в ознаменовании
грядущей великой вести, в соответствии с законом Конституции — поправка
пункта 119, статьи 112, принята Сенатом только что, — мэром столицы подписан
Указ, по которому сегодня ровно в полночь ОКО отключат от СО; СОЗДР будет
бездействовать пять минут».
По всем телеканалам дикторы последнюю фразу
докумета «Делайте — что хотите» произносили с подчеркнутой
интонацией.
Первый ужин за четыре голодных месяца! В кругу
семьи! В открытых по такому случаю цеховых столовых! За сервированным столом!
Гороховой
похлебкой пахло восхитительно!
Горох — выращенный чрезвычайным сельским хозяйством натуральный продукт
— был роздан народу к вечеру знаменательного дня, каждому тыловику куль.
По нему — текст инструкции пользователя и график приема в пищу, расписанный
с расчетом на текущий месяц. Указывалось: «…горох из стручков вылущить…»;
разъяснялось: «…можно есть в сыром, но рекомендуется в отваренном
виде»; строго вменялось: «Зерна расфасовать по кулькам с расчетом
кулек на один прием, всего 22 кулька с расчетом до конца текущего месяца».
Приводился
рецепт:
Один кулек гороха смешать со 150 граммами простой
воды в кастрюльке и кипятить на огне.
(Кастрюлька, тарелка, ложка — смотри
«БОльшая Акиянская энциклопедия»);
Приводились
также меры предосторожности:
Во избежание неприятных последствий
стручки не есть.
Длительное хранение похлебки приводит к ее порче — закисанию.
Особо
указывалось:
ЗА ЗАВТРАКОМ И ЗА УЖИНОМ — ПРОВЕРКА
НАЛИЧИЯ КУЛЬКОВ СООТВЕТСТВННО ГРАФИКУ ПРИЕМА В ПИЩУ!
Льготникам: кульки выложить перед
викамом.
Гражданам: показать ОКО.
Имелась
приписка:
ВНИМАНИЕ!
Хотя виды на второй урожай гороха неплохие,
есть опасность уничтожения всходов невесть откуда взявшейся саранчой.
В кругу семьи и в цеховых столовых съели по одному кульку — голод «споткнулся»,
но скоро обострился. И тут… такое по всем каналам: «…ОКО СОЗДР…
ровно в полночь… отключены… бездействовать пять минут». Делать
— что хочешь?
И народ с
мыслями: «А саранчу можно есть?» — ждал полночи.
Ровно в 24.00. напряжение в электросети столицы резко изменилось. «Значит,
отключили-таки». Поверили и напряглись, обретая подсознательно состояние
страждущего голодного, предвкушающего скорое насыщение. Мысли о «грядущей
вести» и саранче улетучились. В содержание первой никто заранее не верил,
а саранчу в глаза не видели (старики-некроты не помнили, не было ни строчки
и в «БОльшей Акиянской энциклопедии»). «Упало напряжение!
«Бельмо» отключили!» — только это сейчас всех занимало.
И родилась мысль другая: «Что если в эти пять минут свободы от «паутины»
и «паука» съесть пару-другую кульков?» Гражданин голодными
глазами въедался в то, что ему вменялось за каждым завтраком и ужином показывать
«бельму» на предмет должного наличия, а с первыми фразами диктора
о победе думал так: «А включат, начнут копать, — можно попробовать
оправдаться: ошибочка, дескать, при расфасовке вышла, или — мышка унесла.
Или еще чего придумаю». Больше граждане не мешкали.
И льготники свои викамы сместили на затылок…
В пятую минуту акиянцы под бравурные военные марши забивали рот стручками
из последнего кулька. И впервые ощутимо почувствовали отступление голода!
Очевидно вскрылась связка «СОЗДР — голод».
Проглотив горох, свирепели: «Да я размажу «паука» —
пусть только включится. Утром на улицу! На площади!».
Тем
временем на фронте в «Крепости»
За ужином мичманов накормили брюквой, офицерам к столу подали кабачки.
Командиры штурмовых эскадр, в каютах пробавлявшиеся салатом из брюквы и кабачков,
получили приказ завтра подчиненных накормить в ресторанах Новой Земли.
У матросов остаться в живых, если наступление все-таки начнется, надежды не
было, поэтому НЗ в заплечных ранцах неприятно давил на лопатки исхудалых спин.
Но ранца не снять — приказ, и ОКО на страже.
И льготникам в пехотных полуротах не фартило: предусмотрительно сержантами
велено было повернуть бескозырки лентами наперед (викамами назад), «асам»
— наоборот. «Хрен, кто с кормы залезет».
Адмиралы уплетали солянку из брюквы, кабачков, спаржи и соли, запивали шипучим
«БКС», не скучали в ресторанах с варьете, но в постелях без сна
корили себя за малодушие: подписали лживую депешу в Ставку. В тексте «В
полдень Новая Земля пала» могла быть допущена описка, но все знали что
это не так. Ни кто не осмелился предложить командующему слово «пала»
заменить на «падет».
Приказ позавтракать в людских ресторанах
адмиралы командирам штурмовых эскадр отдали, прекрасно зная, что не все они
подумают его выполнять, а те из них, кто бросится на щит планеты, погибнут
с брюквой и кабачками в животах…
Соединенные
Цивилизации Акиана, столичная планета Акиян
А так все
хорошо начиналось!
Ведущие телевизионных каналов, с изумлением отметив, что существует еще и
радиовещание, напомнили об обнародовании по нему в полночь важного правительственного
сообщения и попрощались до «…ноль часов, пять минут после полуночи».
По домам и на заводах в третью смену загодя включали громкоговорители —
«тарелки» в квартирах и «колокола» в цехах. Сдували
с реликтов пыль, потому как «Узел тревожного оповещения космического
нападения» давно не призывал спуститься в убежище. Радиовещанием, как
оказалось на деле, только это учреждение и занималось, и то номинально —
четыреста лет не было в эфире, столько времени Флот людей не тревожил Акиян.
Включенные, громкоговорители хрипели и шипели…
УТОКН
(полностью — Узел тревожного оповещения космического нападения)
Минуты за
три до полуночи послышались приближающиеся шаги нескольких толлюдов, скорых на
ногу и с учащенным дыханием. Хрип в тарелках и колоколах оборвался, теперь
только шипело.
ГОЛОС (испуганно,
явно спросонья). Кто?!
ГОЛОС (властно).
Здесь Клинтон Былл.
ГОЛОС.
Ни какого Клинтона здесь не было! Кто вы такие?! Кто вас пропустил в святая святых
«Дома-музея Радио» — Узел тревожного оповещения космического
нападения?
К. БЫЛЛ. Главный
сторож музея, лично. Он сейчас будет очень занят, предложил нам без него
подняться сюда. Я — член Кабинета Министров, со мной Изобретатель профессор
Табаков Вячеслав Кеш, диктор телевидения Леви Тан и мой личный телохранитель
агент Воробьев. Нам необходимо передать народу важнейшую правительственную
весть. Вот вам записка с разрешением от директора музея.
ГОЛОС.
А-а. Мне показалось, что вас пятеро… Включить свет?
К. БЫЛЛ.
Не надо! Вот вам кассета с записями гимна и маршей. Запустите по моему сигналу
— по отмашке рукой.
ГОЛОС.
Не увижу. Темно же. Может, все-таки включить свет?
К. БЫЛЛ. Нет!
Я трону вас за плечо. А сейчас установите кассету…Какое здесь старье.
ГОЛОС. А
почему не по телевидению?
К. БЫЛЛ.
Решение Президента. Проснитесь, юноша, вас ожидают пять счастливых минут.
ГОЛОС (сокрушенно).
Подмены мне нет. Сменщики на заводе вкалывают… чипы в платы. Я — монах Церкви
Проповеди ХРИСТОСС. Включить свет?
К. БЫЛЛ (восторженно).
Монах! Свет нам не нужен, включишь микрофон — как шлепну по лысине. Чем в ужин
кормили?
МОНАХ (глотая
слюну). Крылышками в маринаде. А микрофон включен — по инструкции
полагается.
К. БЫЛЛ
(первое слово громко, другие два шепотом). Как?! Нас слышат?
МОНАХ.
Какой там, выключили громкоговорители — лет триста тому.
К. БЫЛЛ
(шепотом в приказном тоне). Немедленно прекратить вещание.
МОНАХ.
Хорошо.
В тарелках
и колоколах щелкает, но вещание не прерывается. Зашипело на высокой ноте,
запищало противно, и звук голосов усилился. Отчетливо слышны все шорохи,
хождения по узлу, даже дыхание всех пятерых присутствующих.
К. БЫЛЛ (властным
голосом). Сегодня включат. Меньше спать надо, монах.
(И голосом мягким).
Шеф…
(и снова голосом властным) Агент Шефутинский, пропустите господина
диктора к микрофону.
ГОЛОС (басом).
Я — Воробьев. И шефу не мешаю.
К. БЫЛЛ.
Стоп! Не чирикать, Шефутинский! Господин Леви Тан, начнете ровно в двадцать
четыре часа. Вас я ущипну — когда.
Слышен звук зуммера.
ГОЛОС (баритоном).
Это что звонит?
МОНАХ. Телефонный аппарат. Я монах — у меня нет «бельма».
«Ока», я хотел сказать.
К. БЫЛЛ. Трубки не поднимать! Отключи совсем, чтоб твои девки не трезвонили
тут… Так я вас ущипну, господин Леви… Начинаю посекундный отсчет, на счет
«ноль» — ущипну. Монах, тебя шлепну по лысине… Шесть, пять, четыре,
три, два, один, ноль.
Звучат вскрик «ой» и шлепок
ГОЛОС (баритоном). Хоть и темно здесь, все же для пущей верности, господа льготники, козырьки — на
затылок… и доставайте «тормозки».
Слышен хруст разворачиваемого целлофана.
В домах и
в цехах слушают правительственное сообщение о победоносном конце
«Несуразного Конфликта», государственный гимн, военные марши.
Чавкают…
ГОЛОС (быстрый,
не совсем хорошо поставленный). Я — профессор Табаков Владислав Кеш.
Граждане!.. И льготники. С победой!
Слышно как
кто-то рядом с профессором что-то ест.
К. БЫЛЛ
(чавкает и бормочет). Ласта в каше… ничего.
ТАБАКОВ В.
КЕШ. И приятного всем аппетита… По поручению Верховных Главнокомандующих
объявляю: СОЗДР больше задействована не будет, ОКО больше не включат. Так что
спокойно доедайте свой горох. Да и задействовать снова «систему» нельзя: вы
сейчас же почувствуете голод. Вчера мы раскрыли его причину. Вирус заразил
сервер. Проникая в ваше сознание через биотроппроцессор, он вызывал неутолимое
чувство голода. Обезвредить не удастся, поэтому принято решение заблокировать
накопители сервера, а с этим прикрыть СОЗДР…
ГОЛОС (приглушенным
баритоном). Клинтон, отодвиньтесь от микрофона.
К
удивлению радиослушателей, все узнают баритон, с которым ОКО — граждан,
будильники — льготников будит по утрам: «Доброго трудового дня,
граждане».
ТАБАКОВ В.
КЕШ. Вчера получена депеша из «Крепости», зачитываю: «В полдень Новая
Земля пала». Понимая, как всем вам будет тяжело за ужином, мэр до
обнародования правительственного сообщения призвал: «Народ! Делай, что
хочешь». В том, что вы захотите, он не сомневался… Пока остается
невыясненным, почему испытывали голод и льготники — они к Серверу Охранки не
подключены.
ГОЛОС (приглушенным
баритоном). Кеш, кыш.
ТАБАКОВ В.
КЕШ (испуганно, шепотом). Что-то не так сказал?
ГОЛОС (командным
баритоном). Закругляйтесь.
ТАБАКОВ В.
КЕШ (продолжает выступление громко). Извините, заговариваюсь!
ГОЛОС (довольно
громким баритоном). Кончайте.
ТАБАКОВ В.
КЕШ. Если кто-то недоволен, простите: мэр искренне желал все облечь в форму
сюрприза — подарка к празднованию дня нашей победы. Всем желающим избавиться от
биотроппроцессора — от «бельма», чего уж там, — обещаем сделать это в
три месяца. Пока же, с сего дня, гражданам дозволяется кепки носить
нахлобученными.
ГОЛОС (баритоном).
О козырьках не забудьте.
ТАБАКОВ В.
КЕШ. Есть… Льготникам вменяется приделать к кепкам по второму козырьку —
сзади над затылком. Вторые викамы выдадут по месту работы. Хочу известить тех
из граждан, кто изберет решение не ложиться еще раз на операционный стол, ваш
ортогонально-коррекционный очек снова приобретет способность к
самовоспроизведению почкованием.
МОНАХ (шепотом).
Господин член Кабинета, отодвиньтесь от микрофона.
К. БЫЛЛ (ответным
шепотом, перемеженным с чавканьем). Ты кто такой?
МОНАХ (шепотом).
Дежурный по узлу.
К. БЫЛЛ (чавкая).
Лысый. Дурак ты.
Слышен
шлепок.
ТАБАКОВ В.
КЕШ. Почки мэрия будем покупать в неограниченном количестве. Это верный
бизнес. Еще раз поздравляю с победой! Приятного аппетита и до свидания.
К. БЫЛЛ
(шепотом). На. Ласта.
ТАБАКОВ В.
КЕШ (шепотом, с удивлением). Мой «тормозок». Здесь только
четвертинка ласты. В целлофане еще и каша была.
К. БЫЛЛ.
Выступать же собирался, зачем сверток достал? Ладно, возьми вот
огурца — завалился за подкладку френча.
МОНАХ (шепотом).
Господа, да отодвиньтесь вы от микрофона.
К. БЫЛЛ (громко
в микрофон). Мху!.. Кхе-эхе! Я — Клинтон Былл, министр чрезвычайного
сельского хозяйства Соединенных Цивилизаций Акиана. Труженики тыла! Друзья! По
поручению Кабинета Министров… мху, эхе-эхе… и от себя лично, поздравляю вас с
великой победой в, навязанном нам экспансионистами-людьми, «Несуразном
конфликте»! И поддерживаю профессора в пожелании вам приятного аппетита.
АГЕНТ, НЕ
ТО ШЕФУТИНСКИЙ, НЕ ТО ВОРОБЬЕВ (шепотом). Отпустите профессора, я
подержу.
К. БЫЛЛ.
Мху!.. Кхе-эхе! СО отключен, СОЗДР ликвидирован, спросите как с начислением
баллов, оскоминицином? А никак. Война кончилась, скоро с Новой Земли прибудет
караван, и в оборот войдут людские деньги. Потерпите. Премьер-министром мне
поручено сообщить, что поутру на площадях и в аптеках будет производиться
бесплатная раздача пи-люль. Предостерегаем: возможно, не у всех с ними все
пройдет гладко: нашим желудкам потребуется некоторое время на возврат
способности их интегрировать. Всем не хватит, но к вечеру каждый получит по
набору. Гороху больше не будет: посевы на полях погибли — пожрала саранча. А
жаль: новый сорт пробовал — вкусно. Церковь Проповеди ХРИСТОСС окажет
поддержку: там же на площадях ею будет выставлено угощение — пиво с солеными
кузнечиками…
ЛЕВИ ТАН
(тихо, ворчливо). Сподобилась. Раньше не могла?
К. БЫЛЛ.
Пиво — это напиток такой, должно понравится. И последнее, начнут размножаться,
почки у граждан скупят по унции оскоминицина за штуку. С победой, приятного
аппетита, до свидания.
Шаги.
Удаляются.
МОНАХ (старается
голосом и декламацией походить на Леви Тана). Говорил узел тревожного
оповещения космического нападения. Вы прослушали правительственное сообщение…
Выступали
(читает по оставленной министром записке): известный диктор
телевидения… и радио — Леви Тан; Изобретатель… Кеш… профессор… Темно здесь.
Здесь написано, директор ЦРУ генерал Бондарчук… На самом деле, это был Клинтон
— министр чрезвычайного сельского хозяйства. С ним — агент Воробьев… Присутствовал…
шеф Тайного Кабинета Б. А. Кендорф… Извините, я включу свет… Странно,
Шефутинского в списке нет. Сколько ж их было? Клинтон был? Был. Леви Тан был,
Кеш был. Ну да ладно… Долгожданная победа! Наконец-то! Ура! И конец голоду!
Ура-а!
(Голосом негромким, проникновенным) С трепетом в сердце, хочу
заметить: кие случилось накануне праздника Дня Великого Прозрения Белого! Да
поверьте призыву Церкви Проповеди ХРИСТОСС.
(С придыханием, в подражание
телепроповедникам Церкви) …Хр…аните …ист…ов…о …с…оздателем …с…отворенное…
(Голосом
профессионального радиоведущего) А сейчас послушайте легкую музыку.
Народ по
домам и в цехах перехристоссивается, граждане нахлобучивают кепки, льготники
вспоминают, что пора свои повернуть викамами наперед, и все срываются, было на
площади и в аптеки, к пи-люлям и пиву с кузнечиками — в очередь, но вдруг…
напряжение в электросети изменяется. СТАЛО ПРЕЖНИМ! Как и до полуночи, квартиры
в домах и цеха заводов освещаются вполнакала. «Паук» ОЖИЛ! И тут же
выдает в сознание констатацию: «Кузнечики к пиву — та же саранча.
Несъедобны, но — соленые, с пивом — червяка заморят».
Все
столбенеют. Те, кто еще не успел перехристосситься полностью, так и застывает,
кто с указательным пальцем указующим в небо, кто — у виска.
Эту немую
сцену нарушает звук в репродукторах УТОКН: слышен топот бегущих и чье-то
«Ой». После шлепка, в чарующую мелодию джазовой композиции
вклинивается громкий и взволнованный голос.
К. БЫЛЛ.
Граждане!!! Спокойно!! Это не подключение к «паутине»!
ТАБАКОВ В.
КЕШ. Ой! Дайте, дайте мне сказать!
К. БЫЛЛ.
Изобретатель Табаков предвидел, но не был уверен в том, что так случится!
ГОЛОС (грозным
баритоном). Профессор, смирно!
К. БЫЛЛ. Это
ваши ортогонально-коррекционные очеки, отключенные от Сервера Охранки и
электросети, снова подключились к ТЭЦ и ЕЭЦ! Не делайте опрометчивых шагов:
мертвые, они смердят, а удалить их из ваших черепов не всем сразу сможем! Верно
я говорю, профессор?!
ТАБАКОВ В.
КЕШ. Ой!
К. БЫЛЛ.
Сейчас мы вынашиваем идею нового проекта! Верно, я говорю, изобретатель?!
ТАБАКОВ В.
КЕШ. Ой!
К. БЫЛЛ.
Это будет «Система Охраны Здоровья Расы»! Здоровье каждого будет
корректироваться и поддерживаться отменным! Верно я говорю?!
ТАБАКОВ В.
КЕШ. Ой!
МОНАХ (громко).
Слушайте легкую музыку!
В тарелках и колоколах щелкает, но звук музыки не усиливается.
К. БЫЛЛ.
Больным умственными расстройствами ОКО заменит их пораженный мозг. А таких у
нас немало, с фронта еще вернутся.
МОНАХ (кричит).
Слушайте легкую музыку!!
К. БЫЛЛ
(в сторону, сквозь зубы; губы шлепают по микрофону). Да уймите же лысого
меломана… Граждане! ОКО останутся компьютерами, телевизорами, телефонами,
будильниками!
МОНАХ (придушенно).
Братья… Спасет вас только Церковь Проповеди ХРИСТОСС. Храните истово Создателем
сотворенное.
К. БЫЛЛ
(срывается). Церковь ХРИСТОСС?! Приносили мне на пробу ихних кузнецов.
Гадость!! Горькота соленая! Пива на пробу не дали! Почему?! Поди, моча
черепашья?!
МОНАХ (Его
придушенный протест обрывается). Это клевета!.. Бра-а…
ГОЛОС. Перестарались,
агент.
АГЕНТ, НЕ
ТО ВОРОБЬЕВ, НЕ ТО ШЕФУТИНСКИЙ. Виноват! Лысый меня укусил…
К. БЫЛЛ
(с досадой) Граждане и льготники! В общем, так я вам скажу: хотели мы,
как лучше…
(В сторону.) Все, уходим. Шеф, попрошу вас вперед. Воробей,
плесни на монаха. И отключи от эфира эту контору.
Поливают.
По характерному бульканью — из бутылки с «пепси».
ТАБАКОВ В.
КЕШ. А еще огурчика нет?
К. БЫЛЛ (
удаляющимся
голосом). Кеш, идите к черту! Вы не повернули кепку. Хорошо, в узле темно,
как в жопе.
ТАБАКОВ В.
КЕШ. Ой!
УТОКН отключается, а народ еще долго стоит остолбеневшим. Со
многими, съевшими тридцатью минутами раньше по двадцать одному кульку гороха,
приключается понос…
4
Ночь победы назовут «Днем Победы» — так благозвучнее. Этот
праздник не семейный, отмечают его в кругу друзей и знакомых, состоятельные
толлюды — в ресторациях, простой народ — на площадях. Застолье ритуальное
— едят гороховые каши… А еще событие в памяти акиянца осталось,
как «Ночь городошных бит». Выйдя из ступора, он сменил нижнее
белье, брюки на легкие спортивные штаны, взял городошную биту в руки, и —
на улицы, на площади…
Только к
полудню все утряслось и улеглось. Хлебнули пивка с солеными кузнечиками и
успокоились.
Вечером
мелкие чиновники, рабочие, крестьяне (бывшие рабочие, вырастившие горох и
замученные отловом саранчи) стояли в очередях за пи-люлями. Граждане
беседовали.
ОКО.
Испугались нашего гнева. Попробуй, не испугайся нас, четырехглазых, да вдобавок
— голодных. Вон льготники трехглазые — министерские, судьи и прокуроры,
полицейские, «журисты» и «охаисты» из СМИ, я уж не говорю о
депутатах, до сих пор из броневиков не вылезают. Им что — у них там ласт
запасы. Вылезут — накормить их стручками… Кто из льготников когда пи-люлями
обожрался? Заголодали, когда сдуру все пи-люлепекарни затушили. Думали, отлов
морских черепах — дело плевое, и на всех их хватит… А пивко ничего — пить
можно.
ГОСПОДИН
НОСИТЕЛЬ. Набегавшись.
ОКО. А
кузнечики хрустят — я балдею.
ГОСПОДИН
НОСИТЕЛЬ. Красиво.
Льготники молчали. Одни с мыслью: «Если молчать, может и не заменят
разбитый викам», другие с возмущением в мыслях: «Какая дурь, кепке
добавить козырек».
Поздним вечером — еще стояли в очередях за пи-люлями — болтовня
ОКО неожиданно прервалась включением его функции телевизора (у тех, кто в
это время смотрел телепередачи — включился новый канал). Темное помещение
без окон, зеленая стена, филенчатая дверь, на переднем плане — стол,
за которым сидит миловидная девушка в гражданском костюме деловой женщины,
но с шевроном лейтенанта на рукаве. Звездочки закреплены понизу вышитого сталью
вензеля «О».
— Я Ксюша Чишь. Нахожусь в Доме-музее Радио, непосредственно в помещении УТОКН.
Если помните, это Узел тревожного оповещения космического нападения. Отсюда
для вас было передано историческое правительственное сообщение об успешном
для нас разрешении «Несуразного конфликта» и о конце голода. Теперь
эта милая «клетушка» — студия нашей новой телепрограммы, а я —
ведущая.
После правительственного сообщения, гимна и маршей вы прослушали театральную
радиопостановку в прямом эфире. Главные роли исполнили актеры Большого Драматического
театра: Эдик Мкртчян — министр чрезвычайного сельского хозяйства Клинтон Былл,
Борис Табаков — Изобретатель Табаков Владислав Кеш, профессор. Роль Леви Тана
исполнил сам знаменитый диктор. Монолог дежурного по узлу монаха не удался:
художественно сыроват и политически бестактен. Остальные роли исполнили актеры
столичных театров… Наша передача — развлекательно-информационная, в развлекательной
ее части вы просмотрите обширный репертуар театральных минипьес в прямом эфире
и прослушаете концерты легкой симфонической и джазовой музыки; информационная
часть будет посвящена всему, что касается СОЗН — Системы Охраны Здоровья Наций.
Вы узнаете, как в соответствии с последними научными достижениями медицины
правильно питаться и дышать. Особенно интересной будет рубрика для наших рожениц
(мило улыбнулась): им разъяснят и покажут, как происходит зачатие, почкование
и роды у биотроппроцессора, как ухаживать за почкой — то бишь, младенцем.
Звонит
телефон, ведущая берет трубку, глазами указав на корпус телефона с номерным
диском и сообщив телезрителям: «Это телефон». Извиняется, слушает...
— Слушаюсь.
Кладет
трубку, и пальцами обеих рук, мило послюнявив их алым язычком, подгибает вверх
щеточки пушистых ресниц, глазками проделывает «вот так».
— Еще раз извините, уважаемые телезрители. Мне предложено сообщить вам,
что до тех пор, пока не будут построены и открыты в мэрии приемники-питомники
для скупки у вас почек, их определят по детсадам. Туда младенцев могут носить
и ухаживать там за ними ваши же детки. Устанавливается предварительная цена
за новорожденного — ноль целых, пятнадцать сотых унции за штуку. Повторяю,
предварительно, — могут быть уточнения. Информация на этот счет в радиопостановке
из уст министра Былла была вымышленной, что допускается в художественном произведении.
Звонит
телефон, ведущая берет трубку и извиняется. Слушает… Глазки ее округляются, и
она убирает под стол руку с шевроном на рукаве.
— На этом
наша первая встреча подходит к концу: я с вами прощаюсь до включения через час.
А вы пока просмотрите научно-просветительский видеофильм «Роды скрытой
камерой». После посмотрите новую, только что завершенную анимацию — очень
вам полезную — с названием «Роды у вашего ОКО. Моделирование».
Бай-бай!
И Ксюша Чишь
делает ручкой.
Первый фильм шел минут пятнадцать. Показывали роды у любимицы публики — кинозвезды
недавно умершей от голода. Это было ужасно! А второй фильм вверг в уныние,
принес прозрение и дал работу ногам.
Голос за
кадром все той же Ксюши Чишь:
— Пока нам еще не совсем ясен механизм зачатия у биотроппроцессора; узнать
у них самих, иллюзий не питаем. Но точно знаем, что развитие зародыша длиться
девять месяцев. Все это время вас физически ничто не будет беспокоить, а само
появление новорожденного на свет совершенно безболезненно. Вообще, вам необходимо
быть внимательным каждые девять месяцев… после первых родов. От вас потребуется
внимательно следить за своим стулом шесть-восемь дней до начала схваток, две
недели после схваток. Разумеется, в случае если роды не произойдут в их ожидаемый
срок. На четвертом и шестом месяце возможен выкидыш. И в такие критические
дни лучше будет перестраховаться, то есть последить за стулом. Мы еще не знаем,
как поведет себя роженица в ситуации потери младенца… Кормить и пеленать
почку не надо. Утром, уходя на завод, кладите в блюдечко на подоконнике с
солнечной стороны, на ночь — в стаканчик с молоком, а лучше — в
аквариум с подачей воздуха в воду. Аквариум ставьте на прикроватную тумбочку
под свет ночника. Уже в недельном возрасте детеныш сможет понимать сказки
— читайте их ему перед сном. За чтением можете увеличить подачу воздуха
— это еще и хороший звуковой фон вашим сказкам. Ну а с годовалого возраста
— детсад. Но ненадолго. Ждите извещения о подходе вашей очереди в заготпункте.
Кстати, в очередь необходимо записаться, и не забудьте, — с предъявлением
справки от ваших участковых полисмена и прокурора, засвидетельствовавших документально
акт родов. И еще: в детсад почку отправлять будете помещенной в специальную
бутыль: из прозрачного (пусть видит мир) микропорного металла (пусть дышит
легко). Производство посуды будет налажено, как обещают предприниматели, уже
через год. Счастья вам и здоровых детишек! Бай-бай.
Очереди перекочевали с площадей и от аптек к клиникам, здесь граждане дневали
и ночевали, пока не вырезали «бельмо». Правда многие ложились
на хирургический стол уже без прежнего желания избавиться от биотроппроцессора
немедленно: «паук» — свободный от «паутины»,
сам по себе — оказался неплохим парнем: собеседником умным, и скучать
не давал. Очеки по своей инициативе, спросив разрешения у «господ носителей»,
создали свою собственную интерактивную сеть. Вещь занятная. ОКО-NET могла
поставлять любую информацию, требовалось только составление цепи. Став друг
перед другом, граждане одновременно трижды, задействовав указательные и безымянные
пальцы обеих рук, выкидывали буквы «W». По третьему разу задействовали
и большие пальцы. После чего, произнеся голосом «Ку-ку», полученную
комбинацию из трех пальцев названную «кукушем» (в последствии,
почему-то — кукишем?) соединяли — палец в палец, образуя цепь.
Пара «господ носителей» способна выдать лишь толику той информации,
которой располагал СО, но и это уже было интересным. Так, например, только
зная инвентарный номер биотроппроцессора любого гражданина, можно было, закрыв
свои глаза, оказаться в его «шкуре»: например, прочувствовать
рассматривание им собственного пупка.
Уволенные специалисты из числа персонала СО подбросили идею составить цепь
сотней граждан: по их заверениям это открывало доступ в базу данных сервера
на сто процентов. Опробовали, — все очереди у клиник распались на «кружки»
по сто «господ носителей». Узнанное настолько было притягательным,
что в моменты, когда сеть глючила (были случаи: не выдержав напряжения, падали),
нарушенный в цепи контакт кукушами мгновенно возобновлялся, хотя и потерей
доступа к информации процентом соответственно числу выбывших.
Ложились под скальпель с меньшей охотой и потому, что не радовала перспектива
тратиться на покупку всех этих телевизоров, телефонов и будильников. Обычной
бытовой техникой пользовались льготники и инвалиды, но не во всякой же семье
такие есть. Да и та техника уже давно устарела, а новая промышленностью не
разрабатывалась и не производилась. К тому же частью ее уничтожили в «Ночь
городошных бит». Приобрести теперь можно было разве что в лавке у антиквара.
А где деньги взять? Людские, когда еще будут. Не радовало и другое: всю эту
бытовку придется производить массово, а значит, и после войны без работы не
быть.
Ложились под скальпель и потому, что опасались подключения к проекту СОЗН.
Не меньше пугало и перспектива покупать бутыли из прозрачного микропорного
металла всем сразу через год, отстояв в сумасшедших очередях. Укладывались
на стол со словами: «Прощай, друг, и прости». Что хирургов озадачивало,
а санитаров настораживало.
Немалую роль в принятии решения расстаться с «неплохим парнем»
сыграл кем-то пущенный слушок: оказывается, замыкание «кукушами»
в цепь — одновременный акт зачатия у ОКО, причем у всех поголовно в «кружке».
Оказывается, сколько раз замкнулся, — столько раз и зачал! Оказывается, в
твоей двенадцатиперстной кишке может развиваться не один биотроппроцессор,
а сразу, например, двенадцать! Оказывается, вот для чего нужна не бутылка,
а целая бутыль! И аквариум! Оказывается, читать придется сказки не одной,
а целой дюжине почек; ночью — под свет ночника, под зловещею мелодию пузырьков
в воде… Твою мать! Что, как не все двенадцать штук полезут сразу, а с несколько
часовыми интервалами? Приглашать полисмена и прокурора засвидетельствовать
роды — не раз, а двенадцать раз!
Спрашивали: «Правда?». Одни очеки отвечали лаконично: «Бред
сивой кобылы»; другие: «Мне откуда знать? Оргазма я не испытываю.
Подождем первых проявлений в организме. Может почка набухнет вообще не в кишке,
а в аппендиксе. При родах полезет из зрачка, это я точно знаю». Кто-то
подхватил, и понеслось. Оказывается, вот зачем природа-мать наделила толлюдов
рудиментарным остатком дополнительного органа. Роды будут сопряжены с путешествием
ребеночка из аппендикса в зрачок на темени!
«Кружки» у поликлиник редели. Отбегали в сторонку и прислушивались
— как там в двенадцатиперстной и аппендиксе. Некоторые с дуру преждевременно
бежали в туалет проверить свой стул.
Укладываясь на операционный
стол, теперь иной гражданин требовал: «Вырезай бельмо, двенадцатиперстную и
аппендикс заодно». Хирурги любезно отказывали, их поддерживали санитары:
«Не положено!».
Успело избавиться от биотроппроцессоров совсем немного граждан: безработные
почетные граждане, то ли просто в забаве, то ли по чьему-то науськиванью выбивали
звенья в цепях, а потом и вовсе «кружки» разогнали. Сами остались
с ОКО и объединились с инвалидами (для тех удаление «бельма» —
еще одна «болячка», потому поправлять здоровье согласились) в
общественную организацию «Коза-Льгота». В последствии льготники
и граждане в нахлобученных кепках удивлялись малому числу «козлов»,
все — толлюды хромые, на протезах, в креслах-колясках, с видео-тросточкой
на груди. В ночь четверга их на вокзалах, в метро, у казино и банков собиралось
множество, за столиками на скамеечках до двух часов ночи в козла резались.
А утром в семьях чуть не плакали, прокручивая записи домашних видео-сторожей.
Смотрели, как освещенный ночной луной несчастный катился к выходу из Дома,
увозя фамильные драгоценности в стареньком без автопривода инвалидном кресле.
Как и планировалось, создадут «Систему Охраны Здоровья Расы».
Персонал Сервера Охранки пригласят на свои рабочие места.
В
Правительстве СЦА на двери кабинета с надписью:
Шеф Тайной Канцелярии
директор СОЗДР
Б.А. Кендорф
из
аббревиатуры СОЗДР уберут «Д», а позднее на вывеске к СОЗР добавят
через «и» СОЗОР, что официально означало: «Система Охраны
Здоровья Отцов Расы». Появится и неофициальное — «Тюрьма Отцов
Расы».
Адмиралов
Флота СЦА по возвращении домой из «Крепости» возведут в Отцы Расы,
наградят вторым именным кортиком, тех, кто не был женат, повенчают с
топ-моделями и… отправят на пенсию. В отделе кадров Адмиралтейства, прежде чем
зачитать указ об увольнении со службы, им зачитают приказ Верховных
Главнокомандующих: «…Вам, положившему себя на алтарь победы, назначается
персональная пенсия с ежегодной выдачей сверх обычной нормы ста граммов
аскоминицина-экстра — антинекротика с гарантией жизни не менее тридцати тысяч
лет. Вам, перенесшему долгие столетия во фронтовых блиндажах, следует беречь
здоровье, чтобы в гимназиях, лицеях и университетах на встречах с подрастающим
поколением выглядеть бодрым и счастливым — настоящим героем и Отцом Расы. В
виду того, что СОЗР перегружена и потому есть опасность сбоев, Вас подключат к
специальному проекту «Система Охраны Здоровья Отцов Расы». Самые
лучшие врачи будут охранять Ваше здоровье, следить за каждым Вашим шагом, чтобы
нигде не оступились, не подхватили заразу, не заболели гриппом и грибом или еще
какой хворью».
В указе об
отставке отметят: «…ношение адмиральского мундира с двумя кортиками на
пенсии не освобождает от обязанности быть бдительным и хранить военную
тайну».
Что имелось в виду, адмиралы знали. Знали они и Верховные Главнокомандующие.
Догадывались участковые, подозревали матросы, мичмана и офицеры гарнизона
«Крепости». Народ не знал. Ни первые, ни вторые, ни третьи, ни как не желали,
чтобы узнал.
Бывало:
ОТЕЦ РАСЫ (
за чаркой, изрядно захмелев). Хлобыстнул я значит
бочонок «кислоты» и дал приказ командирам штурмовых эскадр позавтракать
в людских ресторанах, а сам думаю…
ОКО (
перебивает).
Не волнуйтесь так, а то заболеете грибом.
Все первое столетие после победы Отцы Расы выкручивались и изощрялись, отвечая
на предсмертный вопрос стариков-ветеранов. Умирали те от старости. Пенсионное
обеспечение антинекротиком на Акияне почему-то не полагалось, а купить оскоминицин
и за людские деньги почему-то никому не удавалось. Лежа на предсмертном одре,
шепча тихо в ухо адмиралу-отставнику, старик просил только объяснить, взяли
мы Новую Землю? Или нет. Смыли мы с себя позор поражения в первой войне? Кончилась
вторая война, или нет? Говорят, Отец Расы, слушая, щурил оба глаза, морщил
третий, пускал слезу из четвертого и сильнее прижимался ухом ко рту и носу
вопрошающего. Причитал и плакал, пока ветеран не отходил. Конечно, все это
досужая брехня. Правда, прослеживалась тенденция: родня, как только получала
согласие Отца Расы приехать навестить больного, заказывала гроб.
Двадцать пять тысяч лет назад Президент СЦА «дал отмашку» и ортогонально-коррекционные
очеки пустили почки. (Тогда же, кстати сказать, был подписан декрет, по которому
льготникам вменялось приладить к кепкам еще по два козырька с викамами, а
то нашлись протестанты, которые носили два козырька на стороны.) Как оказалось,
СОЗН и СОЗОР, как и СОЗДР, создали для отвода глаз. Выращенные на сказках
в аквариумах и в детсадах почки превратились в крепеньких «сынков»,
с приемных пунктов мэрии их увезли в «Крепость», где подшили заготовленным,
но не оживленным без биотроппроцессоров, АССам.
На Акияне фронтовики умерли (вымерли, кстати, все кловуны из военнопленных
людей, их заменили карликами, бывшими пехотинцами полурот, неудачниками),
а АССы в «Крепости» оставались еще долгое время, пока однажды
не исчезли с концами. Флагманский корабль Флота, наверняка с ними на борту,
видели на границе Акияна с Океаном, до сей поры недоступного толлюдам космоса.
Отцы Расы с грехом своим смирились. При встрече вспоминали, что не верили
в успех кампании, и от души веселились, вспоминая легендарную ночь в «Крепости».
Ворочаясь в постели без сна, не ведали они того, что в это же время происходило
в столице. Акиянцы уже праздновали победу. Прослушали, поедая месячную пайку
гороха, правительственное о том сообщение и знаменитую радиопостановку в прямом
эфире. Обосравшиеся, носились с городошными битами по улицам и площадям. Набегавшись,
попили пивка с кузнечиками.
За разборкой наблюдали из броневиков, закусывая
малосольными огурчиками черепашью ласту в гороховой каше…
Дурдом!
ЕСЛИ СПЛЮ, ПУСТЬ СЕРЖАНТ РАЗБУДЕТ.
* * *
— Господин
Шварпцкофф, ваш кофе.
— Ам… Мичман, ты меня разбудил.
— Время
отпустить гостей.
— А… Матей, Лука… Гера, Ваня. Прочли… Извините, вздремнул
я. Ночь не спал. Дебет с кредитом в квартальном отчете не сходился. Главбухом
работаю на местной пошивочной фабрике. А ведь я — адмирал флота в отставке,
был первым заместителем командующего, что-то около шестидесяти раз действительным
членом Сената. На Акияне у меня Дом… Дурдом… По секрету скажу, рад
тому, что живу здесь — на этой заштатной планетенке. Рост мне уменьшили,
кошу теперь под аборигена. Рябчики! Вино! Веранда! Море какое! Гороховую кашу
в рот не беру, сегодня вот только — по случаю. Живи — не хочу…
Кому из того дурдома взбрело в голову посвятить вас в тайну, которой и сенатор
не всякий знает? Члены-корреспонденты Сената не знают, а вы, кловуны, теперь
знаете… Разве что самих ГлавКомов затея?.. Слуга, принеси спички и посудину
для пепла… Все в тексте разобрали? Машинка здесь на даче старенькая,
буквы западают, да и лента поизносилась. На этом ваши странствия завершены,
возвращайтесь в Дом, вас ждет Наместник Кагора. И давайте напосошок. Разливай,
Ваня, водочки: бургонское в сравнении с ней — моча черепашья. Я спал,
не пукал? Извините, пукну.
_________________________________
— Прочел… Обратил внимание на листы с машинописным текстом? Оригинал. Ваня
подменил. Сжег Шварпцкофф должностную записку о том, почему не сошелся у него
дебет с кредетом. Теперь ты в курсе, что за кловуны у нас в Доме. Они не толлюды-карилики,
из людей военнопленных. Держись их, сынок. А сейчас медку по глотку, и спать,
спать.