Музыка! Какую странную роль она играет в моей жизни! Ведь не маялся в детстве в музыкальной школе. Не играл ни на одном инструменте - даже на гитаре. Не владею нотной грамотой, и абсолютный хам по части классики. Моя музыкальная культуры не поднимается выше легких жанров - песен и песенных мелодий, танцевальной музыки, джаза. Даже оперетта - не моя стихия.
И, тем не менее, звуки музыки - с самого дна воспоминаний - всегда обостренно влияли на душевную мембрану не менее сильно, чем природа или люди. Более того, и людей, и природу очень часто воспринимаю и ценю через созвучность. Могу даже сказать, что общность реакции на мелодии является очень сильным эмоциональном знаком родственности душ. Тестом на близость. И наоборот - чужие звуки во вкусах отталкивают вплоть до отвращения. Помню, как стойкая неприязнь к одной пожилой даме у меня возникла только потому, что она никак эмоционально не реагировала на музыку ее молодости. А на вопрос, что пели и танцевали она и ее сверстники, ничего не могла вспомнить, кроме частушек. А ведь, судя по образованности, да и по фотографиям, была она вовсе не бабой из деревни, А вполне модной, городской девицей.
Могу даже сказать, что музыкальный резонанс ссорил меня со своей эпохой, рождал ощущение неуютности и одиночества. Особенно щемящую тоску из-за этого ощущал в 70-е годы, когда динамика перемен в моде, стилях и новизне 60-х сменила эра безвкусицы, пошлятины и главное - унылого однообразия, которое затянулось на несколько десятилетий и не сменяется до сих пор. Все эти "ладушки", летки-енки, "ах эти свадьбы"...И танцы, которые уже сорок лет комбинируют то, что придумали шестидесятники: твист, шейк и эхо 50-- - рок-н-ролл. За 40 лет молодежь ничего не родила, кроме брейка - танца оригинального, но - для акробатов. Комсомольская бодрятинка, утвердившаяся в эпоху застоя, затем сменилась и вовсе уничтожением музыки, сужению ее до двух нот (рэп и иже с ним) и превращению в кузнечно-прессовый цех.
Это создавало стабильное психологическое напряжение, проявляющееся в приступах, о когда, как сказал поэт: "И только порой под сердцем кольнет тоскливо и больно...". Такое ощущение несколько созвучно более знакомому свойственной многим людям ностальгии по иным временам. Только у меня сами времена вспоминаются, наоборот, трезво - через политику и социум. Разум здесь всегда отделяет от реальности флер молодости, абберацию зрения памяти под воздействием сентиментов личной биографии. Сопереживание же музыкальное важно в способности одинаково интерпретировать значение звуков на душу.
Приведу такой пример для иллюстрации. Вот услышал мой сверстник "Сиреневый туман" в исполнении Маркина, и залупается под водочку: А помнишь, как Витек тогда в стройотряде у костерка ее бацал? Да, какие были времена, какие люди, какие цели! Не то, что у этих нынешних выродков.
Для этого бардовские песни - лишь повод, чтобы вылить свою горечь на "новые времена" и поностальгировать по "добрым старым". А для меня бардовское творчество, его музыкальная тональность - это совершенно уникальная планета людей на орбите тоталитарной системы. Это мир звуков, выражающих человеческие отношения, которые были антиподами тем, которые ковали Совки. Честность вместо лицемерия. Верность вместо подлости. Нежность вместо "комсомольской задоринки". Их эстетика, интерьер -это лес, палатка, костер вместо "будней великих строек". У них даже города в образах природы. "Здесь как унылые моржи машины фыркают моторами, И мчатся рельсы монотонные, как серебристые ужи". В общем, странные люди, которые "идут по свету" и умиляются, буквально плачут под гитары от искр костра.
Не думаю, что смысл самовыражения и мембрану этих отношений способны адекватно были понять иностранцы или постсоветские поколения. Все это не могло родиться в иных условиях, нежели в атмосфере "развитого социализма". Никто, кроме тех, кто жил в той тягостной патоке разложения, не в состоянии понять "романтику дальних дорог" и лирику "костра на снегу".
Одиночество, о котором пишу - это когда среди своих сверстников ты не находишь тех, чьи мембраны примерно с такой же адекватностью через звуки вспоминают и чувствуют прошлое. Когда обнаруживаешь, как их души заросли панцирями, а вкусы услужливо склонились пред тарабарщиной новых мод. И вот уже те, кто танцевали и влюблялись под "Албанское танго", "Серебряную гитару" или раннего Эльвиса, сегодня балдеют под Крутого. И даже вертят растолстевшими задницами под рэп.
Впрочем, зануда-социолог, который занозой остался во мне от профессиональных игр молодости, время от времени язвит, одергивает. Он бубнит о том, что к старости сентиментальность раскисает как переспелый банан или арбуз. Что она элегантна и утонченна бывает только в юности, когда ты красив и здоров. И воображение всегда готово у любого деревца, заката, не говоря уже о звездах и женщинах, поставить массу восклицательных знаков. А в старости люди либо лишаются ее, либо становятся нытиками.
Но все равно душа неизлечима. Она вся пропитана музыкой. И даже важнейшие фишки воспоминаний связаны с нею.
Марселина
Мое музыкальное детство прошло под итальянские мотивы. А любовь к этой стране и всему, что с ней связано, была столь нежной и преданной, что я даже не удивился, когда мужем единственной дочери стал итальянец. И когда впервые - уже после Совков, конечно, вступил на ее эту землю, то поздоровался с ней, как со старой знакомой. Ну, привет, моя Италия!
Это было оглушительно солнечным ранним утром - часов в пять, когда туристический автобус причалил у первой бензоколонки.
Ну, а первые звуки italiano melodia всплывают из детства. Имя ей - Марселина.
- А мы с тобой, мы с тобой , Марселина. В порту серебрит луна и канал голубой. О как люблю, я тебя, Марселина. Молю тебя, ангел мой, побудь со мной!- зацепила крепкая детская память.
Увы, музыку могу лишь напеть. Да и то, наверное, лишь приблизительно, Потому, что с тех пор не слышал ее ни разу. А она казалась божественной, самой чудесной из когда-либо слышанного. И всякий раз, когда пытаюсь ее воспроизвести, кажется, что делаю это грубо - словно вместо скрипки играю на духовой трубе.
А было это так. Был маленький городок на южной окраине Урала. Там, где горы еще тянулись где-то сбоку, а роскошная уральская природа уже вырождается в бескрайнее плато казахских степей с редкими, чахлыми лесочками. И был редкий уже для тех мест сосновый оазис. А в нем - пионерский лагерь.
И было лет одиннадцать от роду. Когда бударажилась, околдовывала еще только первая любовь к однокласснице, разумеется, безмолвная и возвышенно-платоническая.
И были по воскресеньям т.н. родительские дни, когда мамаши и папаши приезжали навестить своих чад с сумками, набитыми всякими вкусностями, которыми потчевали их в окрестных лесочках, заодно устраивая и пикники для себя. Ну, а ближе к вечеру родителей приглашали на концерт под открытым небом с участием детишек.
Вот не этих-то концертах - под занавес, и выходил парень с гитарой в белой рубашке с воротом дартаньяновских времен и девушка в белом платье. И исполняли две вещи: романс из фильма "Роман и Франческа" и "Марселину".
До сих пор загадкой остается для меня сила их чар. Обе песни о любви - и благоговейная тишина в аудитории. Ни фырканий и дебильного хохота со стороны сорвиголовой пацанческой половины. Ни возмущенных реакций на антипедагогическое поведение со стороны родителей. А уж девчатник - тот просто млел с влажным блеском в глазках.
И это при том, что пели они с такой страстью во взглядах, словно объяснялись в любви на съемках. Кстати, был ли между ними "военно-полевой" роман в процессе студенческой халтуры на почве вожатых-воспитателей?. Или просто связала любовь к пению - об этом можно было только прикидывать. Может как раз потому, что слишком картинной и откровенной была эта любовь. Ее единственным проявлением было то, что почти каждый вечер - уже после отбоя, эта пара располагалась на высоком крыльце домика для персонала и репетировала под гитару. И пение это было слышно в нашем бараке, который находился ближе всех .
Конечно, лагерь для себя решил, что это - Ромео и Джульетта. Но при этом почтительно воздерживался от комментариев. Что-то в них было такое запредельное, что смывало гадости с языков. Не потому ли, что оба были очень красивы: парень удивительно интеллигентный и мужественный в одном лице. А девушка - молчаливая и строгая.
А может секрет был в чарующей манере исполнения и непривычности, незнакомости репертуара.
Кстати, романс Франчески хоть я особенно и не разыскивал - нашелся сам собой. Правда нескоро - лет через десять. Случайно наткнулся на афишу этого неприметного фильма 1961 года с одной из проходных ролей уже ставшей звездою Гурченко. Фильм был слаб до примитивности агиток. И я с трудом досидел до кадров, где Гурченко - кстати, весьма недурно, исполняет эту вещь.
А вот в поиске "Марселины" не помог даже безотказный Всезнайка-интернет. Сколько ни пытался выудить эту мелодию и по предполагаемым названиям, и про фрагментам, увековеченным детской памятью; и блужданиям по бездонным кладезям Youtube, - все тщетно. Словно эта божественная мелодия, исполненная под арочным зонтиком эстрады пионерского лагеря среди сосен странной парой была подслушана с небес.Так и осталась она в памяти миражом - незабвенной тайной детства. И нет - не нашел, не встретил ни одной души на свете, которая бы могла удостоверить: Марселина? Да, действительно, это тебе не приснилось. Есть такая мелодия.