Патман Анатолий Н. : другие произведения.

Вот и свела нас судьба

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 7.66*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Как сладок хруст французской булки, но слегка пропитанной бунтарским духом... Судьба так сложилась, что один юный князь вдруг стал обладателем некоторых странных и даже опасных знаний. Но жить надо, и лучше, чем жилось ранее. Может, и попытаться сделать хоть что-то для родной страны и её жителей? Не зря же ему дан шанс, может, вообще последний... Кнопка 128х128 пикс. Присоединяйся ко мне на Целлюлозе, там мои книги

  * * *
  Патман Анатолий
  
  Вот и свела нас судьба (детство в серых тонах)...
  
  Фантастика (альтернативная история)
  
  Аннотация:
  
  Как сладок хруст французской булки, но слегка пропитанной бунтарским духом...
  Судьба так сложилась, что один юный князь вдруг стал обладателем некоторых странных и даже опасных знаний. Но жить надо, и лучше, чем жилось ранее. Может, и попытаться сделать хоть что-то для родной страны и её жителей? Не зря же ему дан шанс, может, вообще последний...
  Очередная попытка что-то сочинить на тему альтернативной истории. Лютые Марти Хью и Мэри Сью, и рояли в кустах!
  Черновик, и текст по мере сил и желания будет чиститься и изменяться. Всем читателям, высказавшим конструктивные замечания и пожелания, автор выражает самую искреннюю благодарность. Все события вымышленные, персонажи выдуманные, но есть и исключения.
  Текст книги, думается, вполне соответствует соглашению 'Красный конвент' (http://samlib.ru/k/krysolow/redkonvent.shtml).
  
  Оглавление
  Пролог
  Глава 01. Всё так нежданно?
  Глава 02. Бедный гимназист?
  Глава 03. Вот и свела нас судьба?
  Глава 04. Жизнь не стоит на месте?
  Глава 05. Малые успехи?
  Глава 06. В гимназии всё спокойно?
  Глава 07. Князь или не князь?
  Глава 08. Перемены?
  Глава 09. Всё определяется?
  Глава 10. Наверное, не зря?
  Глава 11. Ничего, живём?
  Глава 12. Дело прежде всего?
  Глава 13. Всё потихонечку меняется?
  Глава 14. Новые успехи?
  Глава 15. Ещё успехи?
  Глава 16. Удивляться не стоит?
  Глава 17. Визиты вежливости?
  Глава 18. Весна-краса?
  Глава 19. Очередные визиты?
  Глава 20. Удивлять так удивлять?
  Глава 21. Новые сочинения?
  Глава 22. Новый визит вежливости?
  Глава 23. Едем мы друзья?
  Глава 24. Лето, ах, лето?
  Глава 25. Почём фунт лиха?
  Глава 26. И снится мне не рокот космодрома?
  Глава 27. Деревня моя?
  Глава 28. Матрёшкины дела?
  Глава 29. Гляжу в озёра синие?
  Глава 30. Лето красное пропели?
  Эпилог
  
  * * *
  Приложение 01.
  Музыка, упоминаемая в 'Вот и свела нас судьба' (Детство в серых тонах):
  1). 'Интернационал'.
  2). 'Полонез'.
  3). 'Собачий вальс'.
  4). W of rain (в тексте 'Вальс дождя').
  5). Mariage Damour (в тексте 'Весенний вальс' или 'Мелодия рая').
  6). Вальс из кинофильма 'Мой ласковый и нежный зверь'.
  7). 'Песенка Водяного' из мультфильма.
  8). 'Маленькая страна'.
  9). 'Эти глаза напротив'.
  10). 'Черёмуха'.
  11). 'Прощальный вальс'.
  12). 'У природы нет плохой погоды'.
  13). 'К Элизе'.
  14). I Miss You (в тексте 'Мелодия слёз').
  15). 'Не ищите ландышей в месяце апреле'.
  16). 'Путь домой'.
  17). 'Из вагантов' (в тексте 'Песенка студента').
  18). 'Капли дождя'.
  19). 'Улетай на крыльях ветра', сюита 'Половецкие пляски', опера 'Князь Игорь'.
  20). 'Рябиновые бусы'
  21). 'Eleana'.
  22). 'Синдерелла' или 'Золушка'.
  23). 'Золушка'.
  24). 'Течёт река Волга'.
  25). 'Romance De Barrio'.
  26). 'La Playa'.
  27). 'Танго любви'.
  28). 'Хрустальная грусть.
  29). 'Сиртаки'.
  30). 'А он мне нравится'.
  31). 'Улыбнись'.
  32). 'Если б не было тебя'.
  33). 'Одинокий пастух'.
  34). 'Белый танец'.
  35). 'Гляжу в озёра синие'.
  36). 'Синий лён'.
  37). 'Полевые цветы'.
  38). 'Звёздное лето'.
  39). 'Поговори со мною мама'.
  40). 'Снегопад'.
  41). 'Песенка Чебурашки'.
  42). 'Песенка крокодила Гены'.
  43). 'Godfather'.
  44). 'Sous le ciel de Paris' или 'Под небом Парижа'.
  45). 'Chi Mai'.
  46). 'Камушки'.
  47). 'Песенка мамонтёнка' (в тексте 'Морская песенка Чебурашки').
  48). 'Песенка старушки Шапокляк'.
  49). 'Есть только миг'.
  50). 'Песенка Мальвины'.
  51). 'Песенка Буратино'.
  52). 'Песенка шустрого сыщика'.
  53) 'Я не могу иначе'.
  54) 'Уголок России'.
  55). 'Хотят ли русские войны'.
  56) 'Песня о маме'.
  57). 'Ах эти чёрные глаза'.
  58) 'Топ-топ топает малыш'.
  59). 'Улетели листья с тополей'.
  60) 'Романс Гомеса'.
  61). 'Баллада для Аделины'.
  62). 'La Paloma adieu'.
  63). 'В траве сидел кузнечик'.
  64). 'Вместе весело шагать'.
  65). 'Оранжевая песенка'.
  66). 'Песенка Незнайки'.
  67). 'Песенка Пьеро'.
  68). 'Трава у дома'.
  69). 'Принцесса'.
  70). 'Адоро'.
  71). 'Havah Nagilah'.
  72). 'Ой, мороз, мороз'
  73). 'Песня о нежности'.
  74). 'Тонкая рябина'.
  75). 'Степь да степь кругом'.
  76). 1*. 'Ваше благородие'.
  77). 2*. 'Берёзы'
  78). 3*. 'Ты неси меня, река'
  79). 4*. 'Песенка Красной шапочки',
  80). 5*. 'Песенка матрёшек',
  81). 6*. 'Танец матрёшек'.
  82). 7*. 'Улыбка'
  83). 8*. 'Облака'.
  84). 9*. 'Песенка кота Леопольда' (в тексте 'Песенка кота Матроскина').
  85). 10*. 'Травы-травы'.
  86). 11*. 'Кабы не было зимы'.
  87). 12*. 'В лесу родилась ёлочка'.
  Примечание: 1*-12* - мелодии и песни, сочинённые летом и отправленные княжне Татьяне в Швейцарию.
  Балет 'Лебединое озеро':
  Музыка - Пётр Ильич Чайковский.
  Либретто -
  1). Сюита 'Танец маленьких лебедей (записаны ноты, исполнена на фортепиано и гитаре). Концерты в консерватории (с оркестром) и показан танец.
  М. Пурыжинский, И. Силиванова, на двух пианино.
  2). Сюита 'Большой вальс (записаны ноты, исполнена на фортепиано).
  3). Сюита 'Танец трёх лебедей' (записаны ноты, исполнена на фортепиано).
  4). Сюита 'Чёрный лебедь' (записаны ноты).
  5). Сюита 'Испанский танец' (записаны ноты, исполнена на фортепиано).
  6). Сюита 'Вальс-безделушка' (записаны ноты, исполнена на фортепиано).
  7). Сюита 'Танец умирающего лебедя' (записаны ноты).
  8). Сюита 'Танец королевы лебедей' (записаны ноты).
  
  * * *
  Балет 'Щелкунчик':
  Музыка - Пётр Ильич Чайковский.
  Либретто -
  1). Сюита 'Вальс цветов' (записаны ноты, исполнена на фортепиано).
  М. Пурыжинский, И. Силиванова, на двух пианино.
  2). Сюита 'Вальс снежинок' (записаны ноты).
  3). Сюита 'Танец феи Драже' (записаны ноты, исполнена на фортепиано).
  М. Пурыжинский, И. Силиванова, на двух пианино.
  4). Сюита 'Танец принца Оршада и феи Драже' (записаны ноты).
  5). Сюита 'Украшение ёлки' (записаны ноты).
  6). Сюита 'Волшебный мир превращений' (записаны ноты).
  7). Сюита 'Танец пастушков' (записаны ноты).
  М. Пурыжинский, И. Силиванова, на двух пианино.
  8). Сюита 'Китайский чай' (записаны ноты).
  М. Пурыжинский, И. Силиванова, на двух пианино.
  9). Сюита 'Тарантелла' (записаны ноты).
  М. Пурыжинский, И. Силиванова, на двух пианино.
  10). Сюита 'Трепак' (записаны ноты).
  М. Пурыжинский, И. Силиванова, на двух пианино.
  11). Сюита 'Испанский танец' (записаны ноты).
  М. Пурыжинский, И. Силиванова, на двух пианино.
  12). Сюита 'Арабский танец' (записаны ноты).
  М. Пурыжинский, И. Силиванова, на двух пианино.
  
  * * *
  Балет 'Баядерка':
  Музыка - Людвиг Минкус.
  Либретто - Сергей Худеков.
  1). Сюита 'Танец теней' (записаны ноты).
  2). Сюита 'Танец Никии с рабом' (записаны ноты).
  3). Сюита 'Танец Золотого божка' (записаны ноты).
  
  * * *
  Пролог
  
  Молодая и красивая женщина стояла на коленях перед образами и страстно и неистово молилась:
  - О, Всевышний, спаси и сохрани ему жизнь! Один ведь из всей семьи остался! Пусть продолжит дело отца и сохранит имя матери! Да творит добрые дела для людей! О, Всевышний, спаси его!
  Какое-то время ничего не происходило. Мальчик по-прежнему лежал без сознания и уже почти не дышал. Но вдруг его тело задрожало, грудь поднялась и опустилась. Послышался тихий, но выдох, потом опять вдох, и чуть позже больной невнятно, но задышал. Конечно, он был весь белый, но его лицо постепенно начало розоветь.
  - О, Всевышний! Да святиться имя твоё! Задышал! Может, выживет?
  Конечно, трудно было сказать. Вдруг опять станет плохо? И не такие хилые мальчишки умирали. Хотя, редко кто мог пролежать без сознания целую седмицу и всё-таки очнуться!
  А дыхание мальчика уже выровнялось. И вдруг тихо, но так сладостно для сердца страдалицы, раздалось одно заветное слово:
  - Пить!
  Тут бедная красавица стремительно схватила чистую тряпку, окунула её в чашу с водой, слегка отжала и положила на сухие, но жаркие губы мальчишки и опять отжала. Шершавый язык бедняги мгновенно облизал губы. Молодая женщина выжала тряпку ещё раз, и капельки воды тут же исчезли во рту мальчика.
  И чуть позже бедняжка успокоился и задышал ещё ровнее, чем лишь чуть ранее. Его уже ничего не волновало и беспокоило. Он просто спал!
  Может, Всевышний всё-таки услышал страстные мольбы молодой женщины? Может, ещё одна душа осталась жить для благих дел?
  
  * * *
  Глава 01.
  Всё так нежданно?
  
  - Que fais-tu ici?
  Ко мне подошла невысокая девочка в длинном розовом платье, немного и со строгим выражением лица. Хотя, вполне симпатичная и пока приветливая. Конечно, чуть-чуть моложе меня, но это для нас, детей, не так уж и важно. А вот что весомо, так одета она точно богато! Такое роскошное платье немногим доступно. И украшения на ней непростые! Даже один кулончик в виде сердечка немало стоит. А ещё на запястьях виднелись и золотые браслетики с разноцветными каменьями! Явно дорогие штучки. А у меня? Штаны ученические поношенные, пусть и вполне справные, сюртук тоже не новый, но ладно хоть аккуратно выглаженный. Видно, что не так богато одет, как другие мальчики. И украшений у меня с собой никаких нет, и вообще и дома не имеется. Просто бедный гимназист, и всё! Честно говоря, бахвалиться нечем...
  Сначала я не понял, что сказала девочка, а чуть позже дошло, что она просто спросила у меня, но на французском, и неплохом:
  - А что ты здесь делаешь?
  Что делаю? Конечно, стою и наблюдаю за танцующими детьми и столпившимися вдоль стен зала их родителями и прочими родными. Да, вообще-то, невежливо и немного и бесцеремонно. Хотя, я примерно догадывался, кто это может быть, но доподлинно не знал. Что делать, до сего дня я, образно говоря, в таких высоких кругах ещё не вращался. Не приглашали. Это просто сегодня богатые родственники случайно снизошли до нас, сирых и убогих, и взяли с собой. Вроде, можно было. Если честно, не так уж особо и хотелось. Может, ранее я бы сильно обрадовался, но сейчас, после болезни? Точно, меня уже никак не тянуло в такие места. Полное ущемление чести получается, и гордости! Потом, я и сам не знал, чего мне хотелось. Пока. Но что я в последнее время изменился сильно, так это мне любимая и родная тётя Арина Васильевна и так уж в оба уха прожужжала. Много-много раз! Вот она и взяла меня с собой.
  - Стою, милостивая госпожа. А что, нельзя?
  Сначала я просто ответил на русском. Жаль, но после болезни у меня речь сильно изменилась и, как говорила тётя, порой вообще появлялись странные словечки и обороты, что трудно было их понять. Но, увидев, что девочка не совсем меня поняла, я решил ответить ей, но уже на немецком:
  - Ich stehe, gnädige Herrin. Und was, es ist unmöglich?
  Не любил я, хоть и знал, и тоже неплохо, французский язык. Чужой он мне, и слишком там произношение странное. И немецкий не любил, и самих немцев. Что-то такое против них глубоко в памяти сидело! Отчего-то мне привычнее был и легче воспринимался английский, но тоже без любви к нему и англичанам.
  Хотя, девочка обратилась ко мне вполне приветливо и вежливо. Зря я так буркнул. Похоже, с привычки. Потом, что-то в последнее время у меня много дерзости появилось. Ну, тётка так сказала. И, на самом деле, в последние пару месяцев я как-то резко перестал, как ранее, слушаться её беспрекословно. Отчего-то почувствовал себя, словно нежданно вырос.
  Похоже, девочка меня поняла. Но ответила она опять на французском, и лучшем, чем у меня:
  - Ну, и стой, если хочешь. А почему ты не общаешься ни с кем, не угощаешься? Вон сколько моих знакомых девочек пришли на бал и пока не танцуют, а ты к ним даже не подходишь. Можно же кого-то из них пригласить? Ты, что, не любишь девочек?
  А вот у меня не нашлось сразу же чем и как ей ответить. Не ожидал. Девочек, конечно, я люблю, но пока, действительно, отчего-то уж слишком стеснительно себя веду. Для меня они все какие-то внеземные существа. Даже Глаша и Феклуша, дочки прачек Авдотьи и Прасковьи, что рядом с нами живут. Они, к тому же, чуть постарше меня и относятся ко мне пренебрежительно. Мол, вроде бы, и барчук, а живёт никак не лучше них, и денег на угощения совсем не имеет. И, конечно, многие уличные мальчишки, пусть и простолюдины, разговаривают со мной сквозь зубы. Трогать остерегаются, потому что действительно барчук, и весьма высокого происхождения, но выказать своё презрение не забывают. Бывает, что и словами запросто что-нибудь неподобающее высказать могут. Привыкли, что им ничего не будет: ни сам тёте не жалуюсь, ни родители им ничего не сделают. И в гимназии многих старших учеников приходится остерегаться. Не так уж особо. Но от разных мелких неприятностей уйти не получается. Оттого я в постоянном напряжении пребываю и стараюсь особо ни с кем не общаться.
  Хотя, чего мне тут бояться? Чтобы не выглядеть белой вороной, на этот раз я ответ дал на вполне неплохом французском, может, всего лишь чуть похуже, чем у девочки:
  - Девочек? А что, их ещё и любить надо? Так ведь я ещё не вырос для этого. Вот когда вырасту, так тогда и буду любить. А вот уважать и сейчас уважаю. Я всё же мужчина! - И почти сразу же, хоть и было мне сильно неловко, поправился. - Ну, когда, вырасту!
  - Ага, мужчина? Кожа да кости, и мужчина?
  Да, чего греха таить, пока худой и щупленький я. Просто после недавней болезни, и тяжёлой, не совсем поправился. И малость недоедаю, оттого нарастить мясо пока не получается. И роста небольшого. Совсем непрезентабельно, вот словечко-то, смотрюсь.
  С другой стороны, жилистый я и проворный, и не так уж и слабый. В последнее время и нужные, то есть, и специальные упражнения стал делать. Нежданно всплыло что-то такое в голове - ну, приёмчики разные или ухватки всякие. Самооборона без оружия называется. Откуда, сам не знаю, но всплыло. И теперь потихонечку стал заниматься. И некоторые успехи имеются! Так что, в случае чего, и врезать запросто кое-кому наглому в рыжую морду могу. Правда, пока мне свои знания и умения ещё применять не приходилось. Не хотелось трогать и бить детей простолюдинов. А в гимназии драки с другими учениками были как бы и запрещены. И, конечно, обижать девочек я никак не собираюсь.
  - Почему же, вполне мужчина, пока просто маленький. А что худой, так болел я недавно. Три месяца назад. Еле живой остался.
  - Даже так? Ну, извини тогда. А ты знаешь, кто я?
  - Пока, прошу извинить, не знаю. Я тут вообще никого не знаю. В первый раз на таком балу. Просто вот тётя притащила.
  - Ну, так знай. Татьяна я, княжна. И, между прочим, тут живу.
  Да, с такой одёжой и украшениями точно княжна и, получается, Юсупова. Я же сейчас находился именно у князей Юсуповых, в их огромном и роскошном особняке на Мойке! Как говорили, чуть ли не самая богатая семья в Российской империи! Множество имений, особняков, заводов и фабрик! Ага, эксплуататор трудового народа! Если не сама, то родители точно! Похоже, опять у меня в памяти появились очередные странные словечки. И самому еле понятные!
  - Очень приятно, Татьяна. А я вот Борис и, между прочим, князь. Сын князя Павла Александровича Куракина. Жаль, но сирота я. Отец и мать у меня умерли ещё несколько лет назад. И старшие сёстры тоже. Все нежданно заболели и не смогли выкарабкаться.
  - Ага, прямо так и князь? - как-то хитро и немного и брезгливо улыбнулась моя знатная и, главное, богатая собеседница. - Хотя, немного наслышана. Говорили, что, вроде, только титул и имеется, а за душой вообще ничего. Чуть ли не нищета беспробудная!
  Да, чего уж скрывать, так и есть. И, вообще, тяжела жизнь бедного дворянина. Как у нас с тётей: я как бы и князь, а она дворянская дочь. Но живём мы бедно, никак не лучше многих знакомых простолюдинов, и похуже, чем многие наши соседи по доходному дому, и совсем не дворяне. Судьба, однако!
  Особенно тяжко чувствовать себя одиноким. У меня даже друзей не имеется: ни в гимназии, ни вне неё. Из-за происхождения и бедности не принимают нас ни в одном обществе. Даже дети бедняков остерегаются и всё пытаются подстроить мне мелкие пакости. Я, конечно, и влепил бы своим обидчикам, но пока силы за собой не чувствую, да и неуместно мне драться с детишками простолюдинов. А другие дети из семей побогаче просто сами со мной не общаются. Для них это уже я нищета беспробудная.
  Вот и здесь детей, и девочек тоже, много собралось. Но все они из таких богатых семей, что мне даже и представить трудно. Очень богатых! Единственное, что у меня есть, так это происхождение, вроде, и не хуже, чем у них. Ведь здесь собрались одни аристократы. Вон, даже несколько Великих князей виднеется, пусть пока точно таких же, как и все остальные, детей. Конечно, к ним мне и подступиться невозможно. Вокруг них не то, что дети, собравшиеся здесь, бесконечно роются. Так и взрослые постоянно крутятся вокруг этих, как бы и священных, особ. И эта девочка только недавно общалась с одним из Великих князей, и намного её старшим. Хотя, у неё и старшая сестра, уже почти взрослая девица, там крутилась. Сильно похожи были: просто та немного смуглая, а эта светлее. Понятно, что сёстры, но точно мне не пары!
  Ну, я точно ни к Великим князьям, ни к девочкам, собравшимся тут, никакого восторженного отношения не чувствую. Ну и пусть, что их родители сильно знатны и богаты! Так по мне, зазнайки и есть. И что-то внутри меня впрямь так и говорило, что, будь моя воля, я всех собравшихся в этом роскошном особняке прямо поганой метлой погнал бы в шею, и отовсюду, вплоть до Британских морей! Ага, и от тайги до Британских морей, Красная Армия всех сильней!
  Так, что-то непонятная мысль проскользнула в моей голове! И причём здесь Красная Армия? Я пока никакой такой не знаю.
  На последние слова девочки я и не думал обижаться. Привык уже. Много раз слышал от всяких лиц. И произнесла она всё так, как будто повторяла за кем-то. Даже что-то против возражать не стал. Пусть изгаляется как хочет. Если продолжит в том же духе, то я просто повернусь и уйду. Вообще покину этот приём и тётю с собой заберу. Но напоследок можно немного, ага, характер показать.
  - Да? Ну, кто был никем, тот встанет всем!
  - А это откуда? Кто так сказал? Из Библии, что ли?
  Что-то эта Татьяна начала мне надоедать. Мало того, что нехорошо так обозвала, так ещё и останавливаться на этом не хочет. Точно довести меня до белого каления захотела! И почему бы и мне не ответить достойно?!
  - Наверное? Знаешь такую песенку?
  И я довольно спокойно и вежливо начал:
  - Debout, les damnés de la terre
  Debout, les forçats de la faim
  La raison tonne en son cratère:
  C'est l'éruption de la fin.
  (Вставай, проклятьем заклеймённый,
  Весь мир голодных и рабов!
  Кипит наш разум возмущённый
  И в смертный бой вести готов!)
  Девочка воззрилась на меня с немалым удивлением. Похоже, точно знала? Ну, а я продолжил и далее. Чего мне терять, конечно, как бы и пролетариату, кроме своих цепей? Ну, не будут приглашать более. Неохота, конечно, обижать тётю, а что делать?
  - C'est la lutte finale
  Groupons-nous, et demain
  L'Internationale
  Sera le genre humain.
  (Это есть наш последний
  И решительный бой.
  С Интернационалом
  Воспрянет род людской).
  Наверное, одного куплета и припева достаточно? А то слишком будет. Как бы до скандала какого не дошло!
  - Да ты смутьян! По тебе точно каторга плачет!
  Нет, девочка как бы и возмутилась, но в то же время продолжала смотреть на меня спокойно и даже с большим интересом. Похоже, не выдаст.
  - Да? Так сама же сказала, что нищета беспробудная. А нищие они всегда смутьяны. Потому что им есть и одеть нечего.
  Тут девочка, видимо, начала понимать, что наш разговор стал слишком серьёзным. Или завернул не туда. В принципе, с высоты своей колокольни она могла и чихать на меня. А то и сдать взрослым. Хорошо, что рядом с нами никого из них не было. А то бы мне прямо сейчас немало досталось!
  - Ну, это не я. Извини. Другие так сказали. - Интересно, и кто это? Её родители, старшая сестра или разные гости, в том числе и другие Куракины, дети и внуки младших братьев деда, получается, как бы и мои родственники? Но они, нахапавшие почти всё имущество деда, и моего отца никогда не признавали, а меня и тем подавно! Хотя, наверное, весь высший свет, собравшийся здесь, нам с тётей только так кости перемывал? Мол, явились тут всякие нищие и убогие? И весь бал портят! - А я просто подслушала и неудачно проговорилась. Знаешь, давай лучше музыку послушаем. Хочешь, я тебе что-нибудь сыграю? Ты был когда-нибудь в опере?
  Конечно, люблю я музыку. Только когда и где мне её слушать? Ну, бывает, что где-то там, на улице, по праздникам выступают уличные скоморохи. Или на рынках, к примеру, Сенном. Балаганы там разные часто ставят. И ведь тоже нищета беспробудная! Уж смотреть на то, как эти скоморохи одеты, без слёз невозможно! Меня тётя и то получше одевала. А на оперу у нас с ней просто денег не имелось и, наверное, ещё долго не будет. Я бы точно сходил на 'Лебединое озеро' великого Петра Ильича Чайковского. Или на 'Щелкунчика'. Но чего не дано, того не дано. Хотя, моя память тут же выдала, что, вроде, пока про эти произведения нигде ничего не говорилось. Похоже, что они ещё не написаны и не исполнены. С другой стороны, не оперы же, а балет! Может, ещё и схожу?
  И я просто кивнул головой. И на самом деле, ну, не начинать же ругаться с ней прямо тут. Всё же женщина...
  В огромном и роскошном зале звучала разная музыка и шли танцы. Мальчики и девочки, совсем как взрослые кавалеры и дамы, составляли пары и важно крутили танцевальные фигуры. Вот такой детский бал, хотя, подготовка уже к взрослому. А их нарядно и богато одетые родные, просто стоявшие вдоль стен, а то и присевшие на стульчики, внимательно за ними наблюдали. Хоть и детский, но тоже важный бал!
  Хотя, и несколько других мальчиков и девочек, правда, одетых всё же получше меня, стояли и жадно взирали на танцы. Конечно, я и их, как и вообще всех, тут не знал. Понятно, что их тоже не приглашали. Наверное, как и я, бедные родственники? Но они хоть желали. А мне точно было без разницы, пригласят меня или нет. Я и сам не собирался. У меня тоже своя гордость имеется!
  Наверное, я чем-то привлёк Татьяну, но танцевать с ней не собирался. Хотя, и её танцы со мной не интересовали. Тот Великий князь, с кем девочка общалась, отчего-то захотел потанцевать с другой, более взрослой, вот она и решила на время отвлечься на меня. Вон, и интересно поговорили, и как бы и познакомились. И теперь, раз обещала мне сыграть что-нибудь, мы с ней просто перешли в одну из дальних ниш. А там стояло шикарнейшее пианино. Или, если точнее, фортепиано. Честно говоря, я в них до этого не разбирался. Но вот сейчас отчего-то узнал. Странно, конечно...
  А княжна присела на стульчик, открыла лакированную крышку фортепиано и как бы задумалась, что же там сыграть и удивить меня. Или рисовалась передо мной? Так-то никого других рядом с нами не наблюдалось. А потом она энергично прошлась по блестящим чёрно-белым клавишам, и после полилась чарующая грустная мелодия. Но я отчего-то, хоть и, вроде, ранее нигде просто не мог слышать, её сразу же узнал. Когда же смолкли последние аккорды, девочка повернулась ко мне и лукаво поинтересовалась:
  - Ну, что, понравилось? Как тебе? Узнал эту мелодию?
  - Ну, узнал. 'Полонез' Огинского. Хорошая мелодия. Душевная.
  Да, даже в гимназии я её не слышал. Ну, не приходилось мне пока и там посещать музыкальных вечеров. По возрасту ещё не вышел. А по пению мы такие серьёзные вещи не изучали.
  Что-то улыбка у Татьяны начала угасать. Не знаю, что она хотела, но мне её намерения тоже были пофигу.
  - Да, вижу, что узнал. Хотя, она давно написана и очень известна. А давай ты? Можешь, тоже что-нибудь сыграешь? Ты же ведь в гимназии учишься? Или музыку пока вообще не изучал?
  Конечно, изучали мы музыку в гимназии, но пока только самое начало. Ноты вот немного прошли. На фортепиано я как бы точно не умел играть. Не научили и не допустили к нему ещё. А вот на гитаре, хоть и весьма неумело, играть мог. Тут уж тётя немного показывала. Конечно, дома. Но мальчишеское упрямство не позволило мне так сразу же сознаться в своих неумениях.
  - Не изучал. Некому было учить и некогда изучать. Я же нищета.
  - Да? Значит, ты вообще не умеешь играть?
  - Может, и не умею? А может, и умею? Как-то не до музыки было. Поэтому ничего не могу сказать.
  Ага, буду я тут свою слабость показывать перед какой-то девчонкой! Мы, мужчины, всё можем! И никаких гвоздей!
  
  * * *
  Глава 02.
  Бедный гимназист?
  
  Я учился в шестой гимназии в четвёртом классе. Она находилась на берегу Фонтанки у Чернышева моста, и достаточно далеко к югу-востоку от Столярного переулка, где мы жили в одном недорогом доходном доме для необеспеченных дворян. Гимназия являлась довольно престижной, и ей даже была отведена часть здания Министерства народного просвещения. Тут же находилось и Русское Географическое общество. Правда, такое соседство, хотя, изначальное, добавляло нам, гимназистам, только лишних хлопот и неприятностей. Что делать, раз император Александр Николаевич повелел открыть гимназию именно здесь! И так уж у нас порядки царили жёсткие, и требования к нам самим и учёбе, как говорили, были сильно повыше, чем в других гимназиях. Даже на мой неприхотливый взгляд, уж слишком. Близкое присутствие рядом множества высоких начальников, к тому же, являвшихся частыми гостями в нашей гимназии, не давало ни учителям, ни ученикам хоть немного расслабиться. Строже и хуже, наверное, было только в прогимназиях. Там уж точно царили военные порядки. Хотя, они как бы и готовили будущих военных. А меня военная служба нисколько не привлекала. Потом и тётя Арина говорила, что сколько не прослужил мой отец в армии, так ничего, кроме ослабления своего здоровья, не добился и богатств никаких не нажил. Понятно было, что одной лишь честной службой, без связей и денег, никуда не пробиться и успехов никаких не сделать.
  Сама учёба меня нисколько не волновала. Всё бы ничего, но в последнее время после болезни, как сообщала мне тётя Арина, у меня поведение сильно изменилось. Я стал как бы непослушнее и увереннее в себе. Теперь мне изучение латинского и особенно древнегреческого языков не совсем нравилось. Знание первого, хоть понятно, что требовалось в медицине и некоторых гуманитарных науках. А что делать со вторым, который мы начали изучать уже в этом году? Библию, что ли, читать в первоисточнике? Так мне и сам закон Божий не нравился. Конечно, я продолжал изучать их вполне прилежно. В отличие от многих учеников, сложностей с учителями по этим языкам у меня не имелось. Я уже неплохо знал немецкий и французский языки, а теперь к ним добавился и английский. Хотя, последний мы в гимназии вообще не изучали, но меня учила тётя. А теперь, оказалось, что я знал этот язык намного в большем объёме. Похоже, какие-то знания и по нему добавились во время болезни. Единственное, что меня пугало, так по всем языкам, в том числе и русскому, у меня сильно увеличился словарный запас, где появилось много лишних слов, которые в учебниках и словарях просто не встречались. И я стал замечать, что в последнее время и другие дисциплины, кроме математики, стали интересовать меня меньше, чем ранее. Оказалось, то, что мы изучали, на удивление, во многом мне было знакомо. И опять эти знания добавились после болезни!
  Жаль, что мы ещё не начали изучение таких важных дисциплин, как физика и химия. Но, оказалось, что я и по ним многое понимал! Почерк у меня стал красивее, рисовал и чертил я и ранее хорошо, так теперь получалось ещё лучше! Самого это немало удивило и сильно обрадовало. Хотя, руку набить точно требовалось. Правда, многие правила по этим дисциплинам, что мы изучали, показались мне сильно устаревшими. Я, конечно, историю и географию любил, но тут у меня выходила полная несуразица. Теперь мне было известно и многое сверх изучаемой программы, и даже неизвестное нашим учителям. Само собой, и часть того, что они нам давали по этим и другим дисциплинам, показалась не совсем соответствующим действительности. Или уже давно устарело. Это получалось, конечно, больше по незнанию, но нас ещё и просто вводили в заблуждение. И ведь так происходило и по некоторым другим дисциплинам, в том числе и по русскому языку. У меня в памяти появились совсем иные знания по нему. Или, к примеру, зачем мне, вот, этот весьма трудный церковнославянский язык? Священником стать я не собираюсь, и историком, изучающим древние времена, тоже.
  Да, знаний, неизвестно откуда взявшихся, у меня стало много! И они постепенно добавлялись, и в самые нежданные моменты. Бывало, что вдруг задумывался и вставал как вкопанный! Или на занятиях клинило! Сильно приходилось остерегаться именно таких моментов. У меня в голове даже появилась какая-то путаница между прежними и новыми знаниями. Приходилось сильно таиться, потому что всякие разоблачения ничего хорошего мне не несли.
  Ладно хоть гимнастика, или пение, да и рисование. Тут лишние знания точно не помешают, да и приходилось всё время повышать свой уровень. Хотя, нежданно для себя, оказалось, что я неплохо играю на фортепиано и даже пою. А то учитель пения всё считал меня в числе отстающих. Правда, до изучения военного строя и фехтования мы в гимназии ещё не дошли, но самостоятельно я пытался. Теперь и они стали мне знакомы, правда, всё же немного иные, что мы сейчас изучали. Тут мне приходилось таиться больше всего. Некоторые умения, и постепенно развивающиеся, пугали даже меня самого. Да, фехтовать особо я ещё не умел, но зато ножи и разные острые вещи кидать у меня получалось неплохо, да и нравилось. Даже некоторые танцы, особенно вальс, давались мне теперь намного легче. Правда, знаний по многим танцам, что требовались на балах, у меня так и не добавилось. Но и того, что имелось, хватало. Не буду же я паркетным шаркуном, вечно ошивающимся на танцах!
  А вот порядки, царившие в гимназии, как шутили все, чуть ли не казарменные и весьма строгие, сильно отталкивали. Особо не разгуляешься. Мы вообще боялись директора гимназии - сначала Лукиана Осиповича Лавровского, а с этого года и Николая Яковлевича Максимова, потом учителей и особенно классных наставников, можно сказать, как огня. Устав они, хоть нам и не нравилось, соблюдали и держали нас в строгости. Попробуй что-то нехорошее, хотя, на взгляд учителей, сделать или что случится, кара могла последовать незамедлительно, и жестокая. Ведь за малейшую провинность можно было угодить и на гауптвахту. Посидеть под замком, хоть и не в тюрьме, пусть и немного, приятного было мало. И неудобно перед другими. Я, хоть и ученик весьма примерного поведения, месяц назад уже разок попался. Чисто из-за небольшой стычки с одним крепким и наглым пятиклассником, попытавшимся обидеть меня. Подумал, что я слабак какой-то. Хоть и сил у меня было чуть меньше, но злости оказалось через край, вот он своё и получил, и не слабо! Жаль, что наказали и меня, и ведь незаслуженно!
  Ещё и нечего было думать жаловаться кому-то. Вообще не любили в гимназии таких. Имелись и ученики побогаче, которые подвергались разным притеснениям, но им было проще откупиться от своих обидчиков. А я пока обходился и сам, и других не трогал. Я, хоть и бедный, но аристократ, и мне невместно связываться с простолюдинами и торговцами. И зубами грызть обидчиков буду, но себя в обиду не дам! И что-то такое проявлялось уже во мне. Поэтому в последнее время, хоть и приходилось держаться настороже, но среди своих одноклассников меня трогать просто никто не осмеливался, а старшие из-за моей злопамятности тоже старались обращать на меня меньше внимания. Нашёл бы способ отомстить обидчику рано или поздно. И уж теперь, когда я начал постепенно, хоть и тайно, постигать азы самообороны без оружия, меня не так уж особо волновали, за редким исключением, и многие старшеклассники.
  Потом, строгие требования к гимназистской форме вгоняли в сильную тоску не только меня, но и тётю Арину. Ведь она и так постоянно, хоть по чуть-чуть, но изменялась, потом, я постепенно рос, и с каждым годом мне требовалась новая форма. Ладно хоть мальчик! Девочке одежды точно потребовалось бы намного больше! Плохо, конечно, не иметь приличной одежды на все случаи жизни. Но, вообще-то, ученикам гимназий запрещалось появляться на улице и в разных общественных местах без ученической формы. Таков был устав, и за его соблюдением учителя следили строго. Вот и пришлось мне на приём и детский бал к Юсуповым явиться в ученической форме. Вдруг потом кто-нибудь доложит в гимназию? У нашей шестой гимназии фуражки были с малиновым кантом и, конечно, нас легко было вычислить среди других учеников и прочей ребятни. Да и 'серебряные гербы' с лавровыми листами отличались. Хотя, у меня другой приличной одежды просто не имелось. Не было даже обычной мещанской, а никак не дворянской и уж тем более не княжеской. Вон, у Юсуповых даже слуги были одеты лучше меня. Хотя, жаль, конечно, но получше и тёти Арины.
  Правда, чтобы зря не портить дорогую ученическую форму, я её вне гимназии просто не надевал. А чтобы меня не узнавали случайно встреченные учителя, особенно классные наставники и прочие лица, пришлось научиться, особенно в этом году, специально красить лицо подходящими средствами, да и немного поработать над походкой. А одежда была самой простой, и оттого от детей простолюдинов я обычно не отличался. Вроде, прокатывало.
  В нашей шестой гимназии учеников, имеющих такие высокие титулы, как у меня, не имелось. Только я. Ну и что князь? Всё равно ведь денег на как бы и достойную жизнь, соответствующую титулу, не было. А дети всяких богатых аристократов так вообще получали домашнее образование. Но мне это было недоступно. Что ни говори, для нас с тётей даже шестьдесят рублей в год за обучение в гимназии, это было немало. Ведь и на ученическую форму и прочие школьные принадлежности, и даже парадный мундир немалые траты приходилось делать! Хотя, много денег требовалось и на еду. Было ещё множество самых разных трат. Рублей двадцать-тридцать в месяц уходило только так.
  Вот из-за своей бедности мы и снимали лишь небольшую квартиру из трёх комнат. Конечно, удобств никаких, но было терпимо. Главное, жить можно. Там, как и в гимназии, тоже аристократов с титулами не наблюдалось. Но, всё-таки, двадцать рублей в месяц за съём для нас с тётей было многовато. Но, вроде, пока обходились, да уже и привыкли, и просто некуда было податься. Или дорого, или условия ещё хуже. А здесь, вроде, даже как бы и в центре Петербурга. Вон, и дворец Юсуповых на берегу Мойки находился не так далеко к северо-востоку. Ещё дальше там запросто можно было дойти и до Адмиралтейства, так и до самого Зимнего Дворца! И набережной Невы. Чуть южнее и восточнее от нас находились Екатерининиский канал, за ним Сенная площадь, да ещё Сенный рынок. И как раз немного дальше и простиралась площадь Чернышева со зданием Министерства народного просвещения и нашей шестой гимназией.
  В общем, пока выкручивались. Тётя Арина шила прямо на дому разную одежду и, бывало, в месяц зарабатывала и до полусотни рублей. Но это не всегда. Если только платья какие шить. Сильно облегчала ей труд ручная швейная машина 'Зингер'. Но и сидела она постоянно дома, и всё время кроила и шила. И нас самих полностью и качественно обшивала, и что-то и умудрялась зарабатывать. Но и на себя у неё времени не оставалось.
  Ещё мне, как сироте, выплачивалась небольшая, полсотни рублей в год, часть от пенсии отца. Скромно, но что поделаешь? Хотя, и эти деньги для нас не являлись лишними. Всё-таки князь Павел Александрович Куракин дослужился до майора и штаб-офицера Владимирского пехотного полка. Ещё он достойно воевал в Восточной или Турецкой войне и был награждён разными орденами. Лишь двадцать лет прошло.
  Но основные доходы, примерно под тысячу рублей в год, нам всё-таки давало небольшое имение Берёзовая горка, находящееся в верстах ста к юго-востоку от Петербурга, в Ново-Ладожском уезде. Кстати, выделенное бабушке Агнессе и моему отцу, почти нищим, самим императором Николаем Павловичем. Так-то, и жили мы с тётей Ариной в основном в столице, а летом ненадолго выезжали в имение. И, конечно, большинство личных вещей, оставшихся от моих родных, и нас самих, хотя, немногочисленные, хранились там. Сюда, в Петербург, мы почти ничего не привезли.
  Мой дед, князь Александр Борисович Куракин, был знатным и влиятельным вельможей, близко знался с самими императорами Павлом Петровичем и Александром Павловичем, владел немалыми землями и богатствами, но он умер, когда мой отец ещё и не родился. И свою бабушку княгиню Агнессу, ещё и немецкую баронессу фон Либендорф, правда, совсем небогатую, я тоже не застал. Она, к сожалению, ещё не достигнув и сорока, умерла лет за тридцать до моего рождения. Жаль, но после рождения мой бедный отец не был признан другими Куракиными и, главное, императором Александром Павловичем, оттого полностью остался без отцовского наследства. Да и потом не смог заработать ничего. Может, и не особо старался? Он, боевой офицер, так всю жизнь и прожил бедным. Хотя, ясно же, что честной службой заработать и выдвинуться не всегда можно.
  К счастью, мой отец всё-таки женился, пусть только в тридцать восемь и лишь через пару десятков лет после смерти своей матери. Но, весь израненный во время боёв в Крыму, он имел не совсем крепкое здоровье и восемь лет назад подхватил какую-то заразу и умер. Вместе с моими старшими сёстрами Агнессой и Екатериной. Они тоже не выкарабкались. Отцу было пятьдесят лет, сёстрам - одиннадцать и восемь. Их я потерял в четыре года и оттого просто не помнил. А через пару лет вдруг заболела и, сильно ослабленная горем, угасла и моя мать Софья Васильевна. Ей было всего лишь тридцать четыре года. Больше всего мне было жаль именно её и своих сестёр. Хорошо, что мать я успел хоть немного запомнить. Она часто появлялась передо мной, конечно, в памяти, красивой и немного усталой, но ласковой и заботливой. Если бы все мои родные выжили, какие красавицы и милые сёстры у меня могли бы вырасти! Может, ещё и другие сестрички с братьями могли бы появиться! Вот такая печальная судьба у моих родных. У меня прямо слёзы на глаза наворачивались, но уже было поздно! Хотя, хорошо, что самому сильно повезло! Лишь чудом до сих пор живой!
  В шесть лет я остался полным сиротой. Меня тут же забрала к себе младшая сестра моей матери Арина Васильевна. И, тем самым, тётя Арина спасла меня от верной смерти! Я вообще был сильно благодарен ей, да и всегда буду почитать наравне с матерью. Очень красивая женщина, точнее, ещё даже девица, просто в возрасте. Хотя, двадцать восемь лет всего! Многие мужчины только так на неё засматриваются! Получается, она так и не вышла замуж, и ведь именно из-за меня. Вроде, были всё же какие-то предложения руки и сердца. Но долг перед семьёй для неё оказался выше! И ещё тётя Арина была гордой и имела самое строгое поведение, и меня старалась воспитывать надлежащим образом.
  Жаль, но и родители мамы и тёти Арины, заодно мои дедушка и бабушка Василий и Агриппина Переверзевы, тоже отошли в иной мир. А у дяди Афанасия и тёти Агриппы, их старших детей, живших где-то в Курской губернии, свои семьи, и у них и без нас забот было полно. Да, имелись у нас и другие родственники со стороны дедушки и бабушки, и немало, и довольно знатных и богатых, но толку от них никакого, и они нас так до сих пор за своих и не признали. Разве что вот Надежда Фёдоровна с дочкой Марией взяли нас с собой на приём и детский бал к князьям Юсуповым. И то ведь явно для создания себе благоприятного впечатления у других, тем более, такое изредка и приветствовалось. Ранее я тётю Надежду и Марию вообще никогда не видел. Только и слышал от тёти Арины, что где-то в Петербурге у нас знатная и богатая родня имеется. Но никто нас к себе не приглашал, а навязываться уж мы сами, особенно Арина Васильевна, не желали! Значит, я тоже могу оплатить разным нехорошим родственникам, не признающим нас за своих, точно таким же равнодушием. И, если смогу подняться, наверное, буду? Не знаю, вроде, особых подлостей нам пока не делали, но и такое пренебрежение забыть было нельзя.
  Вообще, чего уж скрывать, мне было сильно грустно. Само собой, неприятно видеть, что на этом празднике жизни ты точно чужой, и пока никакого просвета у меня впереди не наблюдалось. Не могла тётя Арина разорваться и так сразу заработать много денег. А сам я как бы ещё мал был, и мне требовалось закончить гимназию.
  
  * * *
  Глава 03.
  Вот и свела нас судьба?
  
  - Значит, точно сыграть не сможешь! - торжественно сказала девочка. - Знаешь, как тяжело игра даётся! Я столько училась!
  Тьфу ты, вот вредина. Похоже, она решила поиздеваться надо мной уже таким образом?
  - Почему же, не смогу? Может, и смогу? Я много чего умею. Просто надо попробовать.
  - Ну, тогда попробуй!
  Почему бы и не попробовать? Всё равно ведь хуже не будет. И, на самом деле, где-то внутри у меня вдруг появилась и начала крепнуть уверенность, что смогу! Самому неожиданно было! А ещё возникло и желание утереть девчонке её такой симпатичный носик! Чтобы больше не задавалась! Ведь то, как она произнесла эти слова, особенно её взгляд, говорило о том, что тут точно захотели слегка поиздеваться надо мной. Похоже, чтобы сорвать злость на мне. Явно на того Великого князя за пренебрежение к себе обиделась. Похоже, симпатии какие-то к нему испытывала? А он отвернулся от неё. И тут, хоть и случайно, этой младшей княжне Юсуповой подвернулся я! Не зря же она обратила на меня внимание. Ну-ну, посмотрим, кто кого!
  Девочка чуть отодвинулась в сторону, и я присел на второй стульчик. Сам не поверил, но мне было очень даже понятно, на какие клавиши нажимать и что делать далее. Умел я играть, да ещё как! И тут из-под моих пальцев вышел коротенький 'Собачий вальс', вроде, и произведение великого Фредерика Шопена. Сначала получилось коряво, но в конце вышло вполне ничего. Понятно, что с непривычки. Зато и лукавая улыбка на лице девочки начала меняться на сильную задумчивость. Чтобы привыкнуть и вспомнить непонятно что, я сыграл этот вальс ещё раз, и у меня получилось очень даже неплохо. И мои пальцы сами знали, что делать.
  Ну, не дело ронять честь семьи! Князья Куракины, хотя, пока только я, перед всякими трудностями просто так не отступают! И ещё почему-то передо мной появилось ласковое лицо матери, и оно как бы говорило:
  - Играй, сынок, и пусть что будет!
  - В память моей матери княгини Софьи Васильевны! - вдруг объявил я весьма задорно и заиграл, да так уверенно. Хотя, мелодия была довольно спокойной, но грустной. Вроде, так я решил оплакать свою любимую мать. Ведь только её и помнил!
  Когда я кончил играть, девочка глядела на меня уже с немалым изумлением. Она явно не ожидала ничего такого.
  - И что это было?
  - 'Вальс дождя' называется. Его, вроде, написал Шопен. Одно из его неизвестных произведений. Случайно записи у нас дома сохранились, но потом пропали. А я вот запомнил. Память у меня хорошая. Бывает, что увижу, то надолго запоминаю.
  Хотя, моя память говорила, что никак не Фредерик Шопен. И никакие его музыкальные записи у нас дома никогда не хранились и не пропадали. Правда, моя память и автора не называла. Ну, мне не жалко. Пусть будет.
  - А ещё что-нибудь знаешь?
  - Теперь знаю!
  - Почему теперь?
  - А потому!
  И на самом деле знал! Но это большая тайна! Конечно, мне отчего-то захотелось сыграть что-нибудь и из музыки великого Чайковского. Память мне выдала, что в том же 'Лебедином озере' имелся один прелестный танец. И я начал играть, и старательно. Конечно, красиво получилось. Шедевр же!
   - А теперь что?
  - А это уже 'Танец маленьких лебедей' Чайковского.
  - Да? Но я не слышала ничего такого!
  - Какие ещё Ваши годы, уважаемая княжна! Ещё услышите! А так, просто один хороший знакомый втайне рассказал, что Петр Ильич сочинил и этот танец. Мастер же! Гений!
  Понятно же, что мне, как его там, ага, просто немного лапши на её прелестные ушки захотелось повесить. Пусть и не поверила. Но горделивый носик она всё же вниз отпустила.
  - И что ещё знаешь, Борис?
  На этот раз мне на память пришла почти такая же грустная мелодия, как 'Вальс дождя', может, просто чуть повеселее. Я сам не понял, откуда она взялась. Конечно, сидела где-то у меня внутри. Ладно, не важно. Мне же тоже как-то надо отвести душу, потом, и проверить себя. Конечно, я и сам был сильно изумлён. Никогда не думал, что могу так запросто сесть за фортепиано и красиво так сыграть неизвестные мне до этого мелодии. Ну, ничего, сыграл. А ведь я ещё мог и почти все ноты записать хоть сейчас!
  И на этот раз ничего получилась. И мелодия такая душевная!
  - А теперь что?
  - 'Весенний вальс' или 'Мелодия рая'. Моя самая любимая. Точно не помню, вроде, какой-то француз сочинил.
  - Ну, ты даёшь, Борис! Знаешь, - девочка немного наморщила свой симпатичный лобик, - у тебя получается даже лучше, чем у меня. Ты, наверное, постоянно занимаешься?
  - Нет, нисколько. Между прочим, Татьяна, у нас в квартире никаких музыкальных инструментов не имеется. - Тут я всё-таки немного приврал. Изредка тётя Арина всё-таки брала на время у своих знакомых шестиструнную гитару. - А в гимназии у меня по музыке чуть ли неудовлетворительно стоит. Можно сказать, что медведь на уши наступил и ещё по голове потоптался.
  - Ну и выразился! Что-то непохоже. Красиво же сыграл. Ладно, сыграй ещё что-нибудь.
  Конечно, я сыграл. Не стал отказывать девочке. Тоже чудесная музыка в памяти нашлась. Хотя, опять грустная.
  - А это уже что? Красивая, но слишком грустная.
  - 'Мой ласковый и нежный зверь'. Вальс так называется.
  - А автор кто?
  - Ну, не знаю. Слышал где-то.
  И, на самом деле, я пока не знал авторов этих мелодий. Как-то само собой возникли в голове. Самому не хотелось верить, но ведь сыграл же. Загадка!
  - Неужели сам сочинил?
  - Да нет, Татьяна, непохоже. - Хоть моя память и говорила, что ничего страшного, но так сразу приписать себе авторство я не осмелился. - Я раньше никогда сочинением музыки не занимался. Хотя, тётя Арина Васильевна что-то сочиняет, но скрытничает.
  - А сейчас?
  - Ну, просто вспомнил нежданно. Сами же в голове появились.
  - А ты только грустные мелодии знаешь?
  - Почему же? Наверное, всякие? Просто пока не знаю. Потом, некогда было веселиться. У меня ведь жизнь вечно грустная. Сама понимаешь, весёлого мало. Постоянно одни неприятности. Нищета же беспробудная. Сама ведь так сказала.
  - Да ладно тебе, Борис. Сыграй что-нибудь весёлое.
  Почему бы и не сыграть? Конечно, уже знаю. Много чего знаю! Вдруг самые разные песенки один за другим возникли в моей голове! Выбирай любую! Нежданно даже 'Интернационал' весь вспомнил! Не, не пойдёт! Я пока, да ещё неокрепшим детским голосом, и вполне на русском, выдал:
  - Я водяной, я водяной,
  Поговорил бы кто со мной.
  А то мои подружки
  Пиявки и лягушки.
  Какая гадость! Тьфу!
  И жизнь моя жестянка,
  А ну её в болото!
  Живу я как поганка,
  А мне летать, а мне летать охота.
  Тут Татьяна попросила меня перевести 'Песенку Водяного' на французский. Раз ей так понятнее, перевёл. Хотя, слышал я, что она больше за границей жила. Вроде, у неё самой и особенно её матери здоровье не очень хорошее.
  - Фи, Борис! Конечно, весёлая песенка, но она мне не совсем нравится! Всё-таки немного не то! Может, другую?
  - Ну, тогда, Татьяна, другую, но тоже немного грустную!
  И я заиграл и запел, конечно, на русском, 'Маленькую страну'. Я всё-таки русский князь! И песенка как раз для девочек!
  - Есть за горами, за лесами маленькая страна.
  Там звери с добрыми глазами, там жизнь любви полна.
  Там чудо-озеро искрится, там зла и горя нет.
  Там во дворце живёт жар-птица и людям дарит свет.
  Маленькая страна, маленькая страна
  Кто мне подскажет, кто расскажет
  Где она, где она?
  Маленькая страна, маленькая страна
  Там, где душе светло и ясно,
  Там, где всегда весна!
  Так, что-то какие-то шепотки за спиной и явно чужие взгляды, и прямо буравили меня. Тут я решил оглянуться и оторопел. Мы сидели с Татьяной рядышком и никого, и ничего не замечали. Увлеклись слишком. А сзади нас, оказывается, уже собралась целая толпа. Там наблюдались, в основном, конечно, дети, но хватало и взрослых. Кстати, и Великие князья тоже стояли вместе со всеми. И, главное, я встретился с удивлёнными глазами своей тёти.
  Ага, не ожидала? Ну, сыграл я тут несколько мелодий, и пару песенок спел. И чувства где-то внутри меня говорили о том, что могу и больше. Наконец-то в моей душе наступило умиротворение. Хотя, совсем нет, просто появилась какая-то удовлетворённость хорошо выполненным делом да ещё и проснулась жажда деятельности.
  Конечно, моя тётя тут же не преминула подлететь ко мне.
  - Борис, ты не устал? Как себя чувствуешь?
  Хотя, я же, как заболел в начале августа прошлого года непонятно чем, так ведь почти седмицу и без памяти лежал. Пришлось мне проболеть пару месяцев, и лишь месяца три как на ноги встал. До сих пор ещё полностью не поправился. Считай, что и у себя слабое здоровье.
  - Хорошо, Арина Васильевна. Извините, мы тут решили немного помузицировать и увлеклись. И слегка забылись.
  Конечно, я видел, что участие тёти Арины было немного наигранным. Что она тревожится за меня, в этом сомневаться не приходилось. А тут отчётливо было видно, что со мной ничего не случилось. Хотя, всё же случилось, и необыкновенное, но ничего страшного. Ну, появились у её племянника нежданные способности. Так ведь всё благодаря ей! Она же теперь мне вместо матери и отца! Вот пусть немного и порадуется!
  И тётя Арина была рада и довольна мной. Пусть и выглядела сильно удивлённой. И я её вполне понимал. Случайно получилось. Не ожидал я у себя таких способностей к музыке. Просто захотелось немного выпендриваться перед высокомерной княжной. Кстати, и тётя Надежда стояла неподалёку и удивлённо глазела на меня. Она была лишь немного старше тёти Арины. Весьма красивая женщина, но до Арины Васильевны точно не дотягивала. Да, красиво и богато одета, но не помогло. А вот её дочка Мария приходилось мне ровесницей. Была похожа на мать, но и сильно отличалась. Видать, больше на отца смахивала. Тоже готова была дырку во мне просверлить, но в ней больше было злости. Может, на меня? Или на себя?
  Хотя, и многие гости не могли отвести от меня удивлённых, но больше презрительных взглядов. Ну, да, не совсем ожидали. Так-то на этот приём и рождественский бал для детей из самых знатных и богатых семей нашей Российской империи и столичного Петербурга, нас никто особо и не звал. И моё внутреннее чувство говорило, что мы с тётей Ариной, несмотря на своё знатное происхождение, и на самом деле нищие, и совсем не люди этого круга. Понятно, моё музицирование не особо их тронуло. Ничего ведь выдающегося. Многие аристократы и сами неплохо могли музицировать, и это не считалось таким уж достижением. Ценности у них сильно другие.
  Да, вот, нахрен! Плевать мне на всех вас! Пусть хоть тётя Арина один раз в жизни, и то порадуется. Так что, буду вести себя вежливо и культурно, одним словом, корректно. Мы ещё и не то могём!
  Тут я решил немного своевольничать и, вперив свой нежный взгляд в княжну Татьяну, взялся за 'Эти глаза напротив':
  - Эти глаза напротив - пусть побегут года!
  Эти глаза напротив - сразу и навсегда!
  Эти глаза напротив - всё больше нет разлук,
  Эти глаза напротив - нежный любимый друг.
  Я так преданно смотрел в карие глаза девочки, что она не выдержала и сильно смутилась. А голос то у меня хороший, можно сказать, и бархатный! Странно, как же он так нежданно прорезался? Получилось так чувственно и совсем по-взрослому!
  - Пусть я впадаю, пусть, в тревогу, ярость и грусть.
  Воли моей супротив эти глаза напротив!
  Вот и свела судьба, вот и свела судьба,
  Вот и свела судьба нас.
  Только не подведи, только не подведи,
  Только не отведи глаз!
  Конечно, никаких чувств к этой девочке, будь она хоть трижды княжной Юсуповой, у меня не было. Надеюсь, и никогда не будут? В первый раз ведь её увидел! И сам ещё совсем мал! Хотя, какие-то непонятные и невнятные знания внутри меня говорили, что эту княжну Татьяну могла ожидать и совсем несчастливая судьба! Но уж жалеть её и спасать я не собирался. У нас с тётей и своих забот полно было. Нам и самим выжить требовалось!
  Если так подумать, я тоже князь! Вроде, род Куракиных и царей Романовых знатнее. Ну, да, даже с литовскими Гедиминичами и Рюриковичами в родстве! А Романовы теперь совсем не русские. Немцы они! Жаль, конечно, что у меня пока несчастливая судьба. И признавать во мне важного князя Куракина никто не собирался. С другой стороны, наверное, и не Куракин я. Просто у меня фамилия такая. Да ещё теперь, получается, я единственный остался из своей семьи. И чуть не умер и прекратил её существование. Ничего, прорвёмся! Всё как в песне! Никто нам не поможет: ни бог, ни царь и ни герой, и благоденствия мы добьёмся своею собственной рукой!
  А тётя Арина как бы и не в счёт. Она всё же женщина и носит другую фамилию. Выйдет замуж и, вообще, в другую семью уйдёт. Да, хорошая у меня тётя, и души во мне не чает. И сама ещё молодая. Ей замуж надо, а не со мной тут возиться! Но вот мы почти нищие, и приданого за ней будет маловато, оттого никто из более-менее приличных кавалеров её в жены брать не хочет. А за простых мужиков она уже и сама не пойдёт. А вот лично мне без разницы: если бы кто понравился, я бы и на простолюдинке женился. Главное, чтобы она душевная была! Хотя, пока я сам не вырос, и никто из девочек мне особо не нравился. Так что, подожду дружить.
  Хотя, эта Татьяна, вроде, ничего. Да ну их, этих Юсуповых! Хоть мы с тётей и нищие, и оттого им как бы и не ровня, но пока ничего не тянуло меня к этой девочке. Да, ага, не светило мне с ней ничего! Наверное, и так уж помузицировали достаточно? Точно, хватит!
  В общем, я резко встал и схватился тётю Арину за ручку:
  - Ах, Арина Васильевна, мне что-то плохо! Наверное, устал и переволновался? Давай домой пойдём? А то как бы хуже не стало?
  И я посмотрел на тётю так требовательно, что она поняла, что лучше послушаться меня. Вдруг мне и на самом деле плохо?
  - Борис, что, домой? Так рано ещё, и бал не кончился. Может, ещё что-нибудь сыграешь?
  Видно было, что я всё-таки Татьяну заинтересовал. Явно не хотела меня отпускать. Но вот старшая сестра смотрела на меня не очень ласково. И один Великий князь тоже. Совсем неприязненно!
  - Э, душевно благодарствую, княжна. Позвольте нам с Ариной Васильевной покинуть Вас. Как-нибудь в другой раз. Нам было очень приятно провести время в Вашей компании.
  Наш разговор, конечно, вёлся на французском языке. Который чуть ли не являлся девочке родной. Но тут я решил немного побалагурить и произнёс на русском, и на простолюдинский манер:
  - Прощевайте, Татьяна! Покедова!
  И мы удалились. Не хотела тётя, но, видимо, решила, что пора и честь знать. Конечно, как подсказало моё сознание, получилось не совсем по-английски, но немного и вызывающе. Мне, честно говоря, пофиг было, что о нас тут подумают хозяева и гости. Лично мне их круг совершенно не волновал. Чужие мы для них, чужие...
  
  *
  
  - Татьяна! И о чём вы беседовали с этим странным мальчиком? И откуда у него это музыка? Ты хоть узнала, кто он такой?
  - Да, Мама! Он сказал, что сын князя Павла Александровича Куракина. Мы познакомились и сразу же решили помузицировать. Сначала я сыграла ему 'Полонез' Огинского, и уже после он всё остальное. И я там узнала только 'Собачий вальс' Шопена.
  - Знаешь, Татьяна, хоть император Николай Павлович и признал его бабушку-немку княгиней, а отца - князем, но остальные Куракины его своим родственником не считают. И тому имеются обоснованные объяснения. Это чтобы ты знала. Если пожелаешь, можем рассказать. Потом, он и его тётя очень бедны и живут не лучше, чем простолюдины. Они нищие, Татьяна, и такими и останутся! Хотя, что-то в мальчике есть! Никогда бы не подумала, что он может так играть! И песню тебе посвятил. И, Татьяна, ты так и не рассказала, откуда у него это музыка?
  - Он не рассказал, Мама. Просто сказал, что вспомнил. Будто сами в его голове появились. Да, сказал, что вторая мелодия, 'Вальс дождя', сочинение Шопена. А третья, 'Танец маленьких лебедей', уже Чайковского. И больше никого не назвал.
  - Неужели сам сочинил? Но всё равно, Татьяна, ты с этим мальчиком будь осторожней. Если хочешь, можем пригласить их и в другой раз. Пусть ещё сыграет. Всё-таки интересная музыка!
  
  * * *
  Глава 04.
  Жизнь не стоит на месте?
  
  - Бурлак, осторожнее там! Что-то укропы сегодня слишком зашевелились! Всё стреляют и успокоиться не хотят. Явно пиндосы им печеньки и баксы подбросили!
  - Ничего, Че, пусть! Нам больше достанется. Печеньки мы любим. И чем больше зелени, тем больше кислорода! А то у меня планшет накрылся. А новый купить не на что. Уж давно хорошей музыки не слушал. Устал постоянно на расстроенный гитаре бренчать. Пальцы уже разболелись. И струны пора менять.
  - Ну, да. Тебе всё пианино и рояли подавай. Но всё равно будь осторожнее. А то говорят, что, кроме пиндосов, там и наглы с чехами появились. А ещё и сам слуга народа нарисовался. Вот укропы и стреляют, и своё усердие перед ними показывают.
  - Ладно, Че, как-нибудь прорвёмся! Лишь бы ещё больше стрелять не начали. Конечно, постоянно слушать эту укропскую какофонию как-то стрёмно. Ничего, вот посмотрим, что да как, и скоро и наши самовары им подпоют.
  
  *
  
  Да, странный сон! И непонятный! Как мы вернулись от Юсуповых, так почти сразу же, как лёг спать, приснился. Что ни говори, переволновался я сильно, оттого и чувствовал себя усталым. Ранее такие яркие и отчётливые сны мне ещё не снились. Бывало, что всю ночь теребило что-то мутное, но такого точно не было. Да, и ранее какие-то знания у меня просыпались, но такой яркий всплеск, как у Юсуповых, случился впервые.
  А теперь ещё и удивительный сон приснился. Да, явно со мной не всё чисто! Жаль, что только ведь этот разговор, и почти в полной темноте, и приснился. Хотя, судя по вполне чётким ощущениям, было тепло, и на небе даже светили редкие звёзды. Своего собеседника я, или непонятно кто там, не видел. Всё же темно было. Уже полночь. И он остался в блиндаже, как я знал, в четыре наката и под метровым слоем земли. И из глубокой траншеи только звёзды на небе и виднелись. Пара моих товарищей уже давно исчезла за поворотом. Вроде, моё прикрытие.
  Главное, и одет я был странно. Вроде, в короткие сапоги или ботинки с длинным верхом, точнее, берцы, штаны и куртки цвета хаки и шапочку-балаклаву. Ах, да, ещё сверху на мне виднелись броник и разгрузка с нужным снаряжением. Главное, на груди висел бинокль с десятикратным увеличением. И за спиной виднелась винтовка, вроде, даже снайперская и с оптическим прицелом. Это чтобы врагов издали и метко поражать. СВД, хоть как бы и раритет уже, это вам не хухры-мухры! Да, через плечо была перекинута ещё и полевая сумка с картой и разными вещами. И на широком кожаном ремне с металлической бляхой, как я знал, даже с большой пятиконечной звездой, висели кобура с трофейным пистолетом и короткий штык-нож от АКМ с ножнами. А ещё и сапёрская лопатка, полная фляжка с водой и несколько подсумков, кстати, с разным содержимым. Пока много стрелять мне не требовалось. На это и прикрытие с автоматами имелось. Хотя, у меня, помимо полсотни патронов к винтовке и пары запасных магазинов к пистолету, ещё немного патронов и россыпью в карманах куртки и полевой сумке было заныкано. Как говорится, еды и патронов много не бывает. Да много чего у меня по мелочи и нужного имелось. Так сразу и самому не вспомнить. Нет, мобильника не было. Даже выключенного. Чтобы из космоса и беспилотниками не засекли. Вместо него имелась небольшая рация. Хотя, явно не у меня, а кого-то другого, так как хозяин странных воспоминаний, как почти сразу же дошло до меня, был взрослым, рослым и крепким мужчиной. Но как его звали, какой титул имел, так в моей памяти и не проявилось. Только на зелёных полевых погонах небольшими треугольниками как бы ощущались по три маленькие пятиконечные звёздочки. И кличка 'Бурлак'. Всё!
  Да, жаль, хоть и пытался, но так сразу понять всё было трудно. Пока вообще невозможно. Не только назначение всех вещей, что было навешано на мне, так и сам разговор был сильно странен. Наверное, если вспомнилось именно мне, то я это и был? Просто в другой жизни! Голова-то моя! А где же ещё? Хотя, 'Бурлак' и 'Че' это, кажется, не совсем имена, а клички, точнее, позывные! А вот про укропов, наглов и пиндосов я ничего не понял. Как и про баксы и планшет. Хотя, где укроп, там и петрушка. Чтобы еда стала вкуснее и не приелась. Раз печенки, то и баксы, наверное, что-то вкусненькое и сладкое? Ну, чехи, это понятно. Народ в Европе такой. И отчего-то у меня против них, хоть и, вроде, славян, сильное предубеждение появилось. И слуга народа, наверное, это должность такая важная? А вот как самовары могли подпеть укропам, мне было непонятно. Они хороши при чаепитии с баранками, и только свистеть могут, но никак не подпеть!
  Хорошо, что насчёт многих вещей, имевшихся у меня, было понятно. Знал я, что такое шапочка-балаклава. Интересовался. Отец же в Севастополе в Крымскую воевал. А вот цвет хаки пока был мне неизвестен. Как и броник с разгрузкой. Ещё непонятно было и насчёт СВД и АКМ, мобильника, беспилотников и рации.
  Да много насчёт чего по мелочи! Но, главное, что мне крепко впилось в память, это то, что в другой жизни я воевал с укропами, пиндосами, наглами и чехами! Раз стреляли, это только на войне. Да и одет я был и снаряжён как военный человек. И явно уходил на задание, и ночью. Не знаю, что там случилось, но ведь мог и погибнуть! Как умереть совсем недавно во время болезни! И теперь мне предстояло прожить эту жизнь так, чтобы не было обидно и за эту, и прежнюю жизни!
  
  *
  
  На удивление, и по возвращению домой, и в воскресенье, тётя Арина так и не стала теребить меня насчёт того, что же я там исполнил на балу Юсуповых. Хотя, я знал, что она и сама неплохо музицировала, и вовсю записывала разные русские народные песни и даже подбирала для них ноты. Да, моя тётя тоже являлась весьма разносторонней личностью. Помимо того, что знала несколько языков, так и танцевала неплохо. Любил я слушать, как Арина Васильевна порой играла на гитаре и пела! Чудесно! Голос у неё был нежный и звонкий, да какой-то томный. За душу брал! И кое-какие песенки она пробовала сочинить и сама. Правда, они тоже были похожи на народные, но не менее душевные.
  А я вот ничего не пробовал, да и не пытался, и теперь после детского бала и странного сна просто знал, что у меня в памяти приличная мешанина самых разных музыки и песен. Просто их требовалось постепенно, кусками, вспоминать и записывать.
  Чтобы не волновать напрасно самого дорогого мне человека, я всё-таки сам же признался ей, что так получилось. Мол, не хотел, но из-за некоторых придирок княжны решил поставить её на место и сыграл. Мол, сам удивлён, но в последнее время у меня в памяти появилось немного разной музыки, вот что вспомнилось, то и показал. Конечно, мы договорились, что мою тайну больше никто знать не будет. Само собой, я не собирался хоть что-то больше этого рассказывать даже тёте Арине. Что она увидит, того и хватит. Хоть ей было сильно любопытно, но моя любимая тётя, похоже, решила не тревожить и не волновать меня понапрасну. Видимо, всё отнесла на внезапно раскрывшиеся творческие способности. Что же, и такое ведь бывает. Тем более, после болезни ведь!
  Чтобы развеселить Арину Васильевну и сделать ей приятное, я взял гитару и спел 'Маленькую страну', а потом и 'Эти глаза напротив'. Очень уж именно они ей понравились. Понятно, что хорошие песенки. Хотя, и 'Весенний вальс' тоже неплох. Тоже весьма душевно и на гитаре получилось. И обрадованная тётя просто ласково прижала меня к себе и потрепала за волосы. Всё же не кто-нибудь, а её родной племянник, которого именно она растила уже полдюжины лет, показал нежданные успехи.
  А потом мы сели за стол, и я всё, что исполнил на приёме, то и записал в нотную тетрадь. Конечно, ноты, но и слова песен тоже. Тяжело давалось, пусть и всё помнил, да ещё и исполнил. Но тут мне немного помогла и тётя. Она нотную грамоту знала лучше меня. Вот мы совместными усилиями заполнили даже пару нотных тетрадей: для себя и про запас.
  А уж далее почти две недели ничего не происходило. Святки и Крещение прошли ещё до детского бала у Юсуповых, в гости нас уже никуда не приглашали. И мы сами не звали. Тётя Арина после Рождества навестила некоторых знакомых и принесла мне немного гостинцев, так на этом для меня праздники и закончились. Сам я, боясь заболеть, никуда не ходил, да больше тётя не пускала. Теперь следовало дождаться масленицы. У меня, было, возникло желание поставить дома хоть крохотную ёлку, но пока, раз у нас это ещё не принято, не стал. Я регулярно ходил в гимназию и учился, и даже лучше, чем ранее. Чего напрасно просиживать штаны? Похоже, во всей гимназии так и не нашлось никого, кто был вхож к Юсуповым. Понятно, что среди учеников вряд ли. А вот директор и учителя, или даже инспектора из министерства, точно могли знать хоть что-то. Скорее, они просто не обратили на этот случай внимания. Потом, я же не допустил никаких нарушений. Пока так никто и не побеспокоил. Хотя, кто где бывал, на какие приёмы ходил или даже балы, средь учеников обсуждалось живо и постоянно. Всё же важная тема, и следующие Рождество и Новый год, и связанные с этим разные празднества не скоро будут! Хотя, Рождество было как бы и важнее. А мне что? Я просто отмалчивался, потом, теперь уже Новый год стал мне ближе. У меня и особо близких отношений ни с кем не имелось. Конечно, тут мешали и титул, и бедность, но, больше всего, мои стеснительность и замкнутость. И в последнее время такие разговоры стали вызывать у меня всё меньше и меньше интереса. Похоже, стал взрослеть, да и радоваться пока было нечего.
  А дома, хотя, как всегда, я помогал тёте, а она, помимо поддерживания нашего скромного домашнего хозяйства, всё шила и шила. Сейчас мне, хоть на дом задавали и много, уже учиться было легче. Много времени я стал уделять зарядке и отработке некоторых приёмов, ненароком выданных моей памятью. Хотя, уже пару месяцев как. А после странного сна ещё больше вспомнилось. Постепенно у меня что-то стало и получаться. Заодно я завёл и тетрадку, куда стал зарисовывать вспомнившиеся приёмы, конечно, вместе с нужными объяснениями.
  Само собой, за эти дни много внимания было уделено и музыке. Мы с тётей, правда, больше она, попробовали постепенно исполнить все мелодии и песни, что были показаны у Юсуповых, и на гитаре. Понятно, чтобы отвлечься от постоянного шитья. Весьма душевно получилось. Ну, и у меня уровень игры рос. Чтобы порадовать тётю, я сыграл и спел ей 'Черёмуху' и 'Прощальный вальс'. Как раз под её голос! И они ей очень понравились. Именно для неё я сделал полные нотные записи этих песен. На удивление, неплохо вспомнились. Вот такой подарок на Новый год, хоть и чуть позже, получился. Ничего, я и далее ей разные подарки буду дарить! И, конечно, для записи гитарных аккордов нам пришлось завести ещё одну нотную тетрадь. И запасную тоже. Думаю, много чего придётся в них записать.
  Как я и подозревал, тёте Арине о 'Лебедином озере' ещё ничего не было известно. Скорее, этот балет Чайковским ещё и не был написан. Может, написан, но пока не показан? Но что-то он мне сильно нравился! Особенно 'Танец маленьких лебедей'! И у меня в памяти отчётливо вспомнился не только этот танец, но и почти весь балет. Словно я его уже когда-то и непонятно где, но видел. Точно в другой жизни! Просто это видение проявилось на так чётко, как странный сон. Но ведь понять было можно.
  Тут мне немного стало проясняться и происхождение моих знаний. Явно без вмешательства высших и божественных сил не обошлось! Или что-то такое неизведанное случилось! Похоже, и печальное? Конечно, это было сильно досадное недоразумение! Вон, и тётя как-то мельком проговорилась, что во время болезни я чуть не умер. Правда, больше ничего не рассказала. И военный в моём сне, возможно, тоже попал в неприятную ситуацию. О худшем мне и думать не хотелось. Вот всё вместе и сложилось.
  Кстати, мне стало ясно, кто такие укропы, пиндосы и наглы. Первые оказались украинцами, точнее, галичанами, а вторые уже жителями Северо-Американских Соединённых Штатов. А вот наглы - англичанами. Непонятно было только с чехами. То ли и на самом деле чехи, то ли северокавказские абреки. Последние, вроде, были усмирены недавно, но, скорее всего, не совсем. Вот с галичанами и чехами всё было ясно. Так Австро-Венгрия же. И с англичанами тоже! Явные враги. И никаких украинцев в Российской империи пока не существовало. Только малороссы! И эти американцы у меня тоже доверия не вызывали. Особенно после мутных историй с Техасом, Калифорнией и Аляской. Явные захватчики!
  Что делать, пришлось смириться. Раз выжил, всё равно жить надо. Понятно, что о своих подозрениях приходилось молчать. Их разглашение могло грозить мне немалыми опасностями. Ведь, помимо вспомнившейся музыки, у меня появились и другие знания. Может, появится и что-то более опасное, хотя, и нужное? Не только мне, но и многим людям? Ведь лишних знаний никогда не бывает. Просто лишние те, кто слишком много знает, и об их знаниях известно чужим. Но такого допускать я не собирался!
  Да, хорошая музыка в 'Лебедином озере'. За эти дни, помимо 'Танца маленьких лебедей', я вспомнил и парочку сюит - 'Большой вальс' и 'Танец трёх лебедей'. Вот для этих мелодий и пришлось завести отдельную нотную тетрадь, конечно, вместе с запасным. Ясно, что они пустовать не собирались. Ведь мне припомнилась и кое-какая музыка и из 'Щелкунчика'. Хотя, и весь сам балет. Словно и его я тоже видел! И музыку не только слушал, но что-то и играл, и даже помнил ноты! Вот и перекочевали из моей памяти в нотную тетрадь 'Вальс цветов' и 'Вальс снежинок', а потом 'Танец феи Драже' и 'Танец принца Оршада и феи Драже'. Само собой, на отдельную тетрадь, уже просто ученическую, были записаны вспомнившиеся сцены из обоих произведений, и довольно подробные. Мало того, я и рисовальный альбом завёл. И первыми рисунками там стали именно несколько сцен из 'Танца маленьких лебедей'. Чтобы сделать тёте приятное, лик одной из танцовщиц сделал похожим на неё. Другой уже на маму. А потом на княжны Татьяну и Зинаиду. Вот, хоть и странно, но вспомнились отчего-то.
  К сожалению, так сразу записать всё не получалось: и уставал сильно, и не хотел вызывать больших подозрений и опасений тёти. И так уж она была сильно удивлена и, к счастью, и обрадована моими успехами. И, главное, что я понял: чтобы что-то вспомнить, мне требовалось сильно этого захотеть и даже, можно сказать, от души полюбить. Ну, всю эту чудесную музыку просто невозможно было не любить! И я хотел иметь её хотя бы просто для себя.
  А ещё тайком от тёти я записал и 'Интернационал'! Весь текст, как на французском, так и на русском, конечно, и ноты. Не дай бог, она их найдёт! Точно не одобрит! Чтобы на листках отдельной нотной тетради, купленной под видом простолюдина и слегка накрашенным, не осталось никаких моих следов, по какому-то дурному наитию я работал даже в тонких бальных перчатках.
  А ещё мне в голову пришла одна заманчивая идея! Отчего-то именно сейчас. Детский бал встревожил! Много было там красивых и нарядных женщин, и в самой разной одежде. Конечно, я помнил ещё с малых лет, что тётя Арина имела прекрасное тело. И моего воображения вполне хватило, чтобы примерить разные вещи, как бюстгальтеры, трусики и ночные сорочки к её телу. Вот и решил я сшить для неё эти самые, что ни есть, интимные предметы, конечно, просто образцы. Хорошо, что у нас было три комнаты: самая большая, и общая, и две маленькие по бокам, как бы и наши личные покои. Всё же она женщина, а я маленький мужчина, и нам требовалось соблюсти некоторую дистанцию друг от друга.
  И, помимо тёти, я тоже занялся шитьём. Вручную, не стараясь отвлекать её. Обычно она, когда я уединялся в своей комнатушке, мне нисколько не мешала. А ткани и нужные вещи я купил на карманные денежки и свои сбережения. Накопилось у меня немного, вот я всё и истратил. И у меня получилось несколько видов трусиков и бюстгалтеров, а ещё и парочка довольно коротких ночных сорочек как раз под фигуру тёти. Кстати, я и для себя сшил простые трусы и короткие майки пары видов и одну пару даже одел. Вполне получилось, хоть немного и неряшливо. Правда, чуть пришлось и штаны усовершенствовать. Но тоже справился...
  
  * * *
  Глава 05.
  Маленькие успехи?
  
  И так в учёбе, домашних делах и скромном музицировании пролетели обе недели. Заодно я ещё в отдельном рисовальном альбоме нарисовал множество рисунков, где были приведены полуобнажённые женщины, хотя, молодые и весьма красивые, с одетыми на них предметами женского туалета, изготовленными мною, да ещё больше и предполагаемыми. Хотя, на них виделась и другая одёжа, и больше сказочная, ага, эльфийская! Честно говоря, все девы у меня получились очень красивыми. Не знаю отчего, но в последнее время у меня и в рисовании наметились неплохие успехи. Вот и на рисунках виднелись очень даже прелестные и миловидные красавицы, некоторые и с ликом тёти. А что, вполне подходит!
  Хотя, эти рисунки были сделаны по необходимости. А для души я дополнил другой рисовальный альбом сценами из 'Лебединого озера' и 'Щелкунчика', правда, больше похожими на черновые наброски. Их там уже набралось пару десятков. Всё равно красиво! Почему-то больше внимание я отдал второму балету. Так ведь постепенно и весь его сюжет стал вырисовываться. Вот ведь чудеса! Да так я и сам весь балет напишу! Осталось только побольше музыки вспомнить. Мало того, и многие танцы припомнились!
  Нет, всё-таки одно событие случилось. Не такое значимое, но для нас немного и неприятное. Уже под вечер субботы к нам вдруг заглянула Надежда Фёдоровна, что две недели назад пригласила нас на детский бал к Юсуповым. Она выглядела весьма привлекательно. Понятно, что великосветская дама, и наряды дорогие и красивые, да и сейчас была затянута корсетом совсем как молоденькая девица. А уж длинное и роскошнейшее бальное платье, уже другое, наверное, стоило целое состояние. Что делать, нам, её бедным родственникам, такое пока было недоступно. Хотя, тётя Арина, даже при своей скромной одежде, выглядела нисколько не хуже нашей знатной гостьи. Я уже знал, что тётя Надежда являлась дочкой Переверзева Фёдора Лукича, нашего весьма знатного и богатого родственника. Но, оказалось, что дядя, когда-то исполнявший должности саратовского и киевского губернаторов, уж лет как пятнадцать назад умер. Ну, много у него там разных важных должностей и званий было, но я больше всего запомнил про губернаторство. Вроде, когда он был жив, какие-то отношения между семьями ещё поддерживались, а потом все связи напрочь прервались. Было чудом, что через столько времени родственница о нас вспомнила. Она была замужем за важным чиновником из Министерства иностранных дел, вроде, Аркадием Ивановичем Нелидовым и, похоже, что её мужу мы были совсем неинтересны. Они постоянно проживали со своей семьёй в Петербурге и, вроде, даже в собственном особняке. Потом, мы с тётей Ариной вообще не были приняты в свете и прочем обществе. Поэтому, да и по малолетству, я пока во всех этих светских делах не особо разбирался. Да и ничего хорошего в свете нас не ждало!
  И на этот раз Надежда Фёдоровна пришла позвать нас на очередной приём к князьям Юсуповым. Конечно, она опять взяла с собой и дочку Марию, оказалось, старшую. В прошлый раз я её плохо рассмотрел. Не до неё было. Ничего, симпатичная девочка, и даже чуть повыше меня будет. На этот раз она смотрела на меня теплее, но всё равно как-то высокомерно. Я даже не огорчился. Конечно, родственные связи сильно важны, но у меня и собственная гордость имеется. Потом, я и титул имею повыше! Вроде, наши родственники считались просто дворянами, хоть и сильно богатыми.
  Тётя Арина, было, сильно обрадовалась, но, увидев мой хмурый взгляд, так сразу согласиться не решилась. Всё-таки очень умная и понятливая! Настоящая мама!
  - Надежда Фёдоровна, мы благодарим Вас за приглашение, - тут уже в разговор старших включился я сам. Да, это было сильно невежливо, но не подставлять же тётю. Потом, это же я князь! И русские люди, а всё on parle français (болтаем по-французски)! - но, к сожалению, я вынужден сообщить Вам, что в последнее время мне слегка нездоровится. Сами понимаете, что после перенесённой не так давно тяжёлой болезни мне противопоказаны сильные нагрузки и волнения. К сожалению, после прошлого вечера я весьма переволновался. Примите, пожалуйста, наши самые искренние извинения! Это, конечно, сильная честь, что Вы нас не забываете, но, к сожалению, пока нам придётся остаться дома. Арина Васильевна, милая тётя, мама Арина, - я решил, что не помешает показать, что ценю тётю на уровне мамы, - я прошу простить меня, что скрыл свои недомогания. Мне просто никак не хотелось расстраивать тебя. Да, Надежда Фёдоровна, извините, пожалуйста, меня. Знаете, я и после учёбы так сильно устаю!
  Недовольные дамы тут же поспешили нас покинуть. А Мария так вообще, сильно удивив меня, показала тайком язык! Тётя Арина, конечно, тоже была немало удивлена и не могла это скрыть, но я прикинулся виноватым ещё при гостьях. Хотя, она и до этого никогда меня не ругала и даже замечаний старалась не делать. А в последнее время мы с ней вообще жили душа в душу. И, да, мы всегда общались меж собой на русском!
  - Борис, ты, что, на самом деле чувствуешь себя плохо?
  - Нет, тётя, всё хорошо. Ты прости меня, пожалуйста, мама Арина, но не хочется мне выглядеть какой-то чудной игрушкой на празднике чужих. Понятно же, что остальные гости будут на меня смотреть и втайне, а то и открыто ухмыляться. А мы с тобой точно не бездушные и подневольные игрушки! Хоть и небогаты, тоже собственную гордость имеем. Может, это княжна Татьяна там попросила доставить меня на приём? Привыкла, что её желания тут же исполняются. Обойдутся пока без нас. Мы там чужие и люди совсем не их круга, и никогда уважения не добьёмся. Пусть развлекаются, но без нас. У нас и другие дела имеются.
  А что, так и есть. У нас тоже своя жизнь! И тоже важная! Пусть только и для нас. Как можем, пока так и живём!
  
  *
  
  - Мама! Этот Борис вообще противный мальчик! Подумаешь, гордый какой? А ведь вполне здоров был!
  - Да заметила уже. Ничего, напомним ещё, как пренебрегать нами. Вот Арина совсем другая, но, похоже, всё-таки попала под влияние племянника. Надо же, князь! Так нищета беспробудная, а нам пренебрежение показывает. Хотя, дочка, надо было себя аккуратнее вести! Это ведь из-за тебя он повёлся. И перед дочками Юсуповых не надо было лишнего болтать!
  - Э, Мама, я всего-то упомянула, что они нищие, и он только титул имеет, а за душой ничего. Так сами же сказали!
  - Так это я, и только тебе! А ты у дочек Юсуповых проговорилась. Наверняка эта Татьяна ему всё рассказала. И теперь мальчик на нас дуется. А так, конечно, он интересный. Какую песню дочке Юсуповых исполнил! Как будто в любви признался! Наверное, что-то задумал? Хоть и не ровня!
  
  *
  
  Воскресенье у нас прошло как обычно. С утра мы с тётей Ариной сходили в церковь, и даже в Казанский собор. Хоть и далеко, но решили немного развеяться. А то постоянно дома сидим. Один раз, наверное, можно. Мимо Театральной площади с Петербургской консерваторией и Мариинским театром, потом вдоль особняка Юсуповых и Мойки как раз можно было выйти к собору. А сам он располагался на Невском проспекте. Конечно, роскошно живут всякие аристократы и прочие богатые люди. А люди в Петербурге разные. Больше, конечно, разного рабочего люда и таких, как мы, небогатых дворян. Всё-таки, как говорят, почти восемьсот тысяч населения. Да, немало! Даже представить трудно!
  А после церкви мы ненадолго прогулялись по Невскому проспекту и вернулись домой уже вдоль Екатерининского канала. И уж дальше занялись домашними делами. Хотя, на прогулке я как раз и вспомнил ещё одну песню. 'У природы нет плохой погоды' тоже ведь вполне душевная. И однозначно под голос тёти! Вот и помузицировали мы с ней слегка. Считай, немного отдохнули. Хорошо тётя Арина спела! Почти как в моей памяти песня прозвучала. Мне так приятно и тепло стало. Словно я обрёл что-то давно потерянное и преисполнился надежды!
  А уж с понедельника у нас опять начались будни. Я пошёл в гимназию и во вторник, считай, попался! Под самый конец занятий меня подозвал к себе наш классный наставник Иоганн Карл Дитрих, да ещё и учитель по латыни и древнегреческому. Этот немец уж лет как двадцать был приглашён и жил у нас в стране. Сначала состоял гувернёром у одних богатых аристократов, а потом устроился учителем и уже лет пять учил нас. Русский язык наставник, конечно, выучил, но остался сильный акцент, и оттого он предпочитал разговаривать на немецком. Мне было легко с ним общаться, но вот довольно большому числу учеников, не совсем освоимшим иностранные и древние языки, приходилось довольно тяжко! Хотя, сейчас он начал разговор со мной вполне на русском:
  - Переферзефф! Тут Апполон Григорьефич сказал, что недафно ты на каком-то балу интересные песенки пел?
  Значит, уже дошло. Но тут я был вполне спокоен. Но, похоже, не всё. К примеру, чтобы не привлекать ко мне лишнего внимания и особенно во избежание насмешек и даже издевательств, тётя Арина записала меня в гимназии как дворянина Переверзева. И остальные ученики за три с лишним года учёбы знали меня именно под этой фамилией. Приходилось сильно таиться, но, вроде, всё же до сих пор моё инкогнито не было раскрыто.
  - Э, Иван Карлович, было такое. У князей Юсуповых. На детском балу. Музицировал и пел.
  - Даже так? Что, они сами тебя на бал пригласили?
  - Нет, Иван Карлович. Мы с тётей Ариной с ними не знакомы. Но мы состоим в родстве с Нелидовыми, вот тётя Надежда Фёдоровна нас и пригласила. И, смею заверить, Иван Карлович, никаких нарушений допущено не было. И музыка, и песни все разрешённые. Просто княжна Татьяна попросила исполнить.
  - Проферим, Переферзефф! Ладно, пойдём-ка мы к Апполону Григорьефичу. Пусть он сам оценит, нарушил ты или нет.
  Не поверил наставник. Сам он в музыке не особо разбирался. Оказалось, в своём классе пения нас уже ждал сухонький учитель музыки. Был он похож на слегка бородатого Антона Павловича Чехова из моей памяти. И, конечно, Апполон Григорьевич Лядов музыку знал отлично! Хотя, я у него пока числился в отстающих. Но у меня на учителя пения обид не было. Да, спрашивал строго, но точно по делу. Просто у меня пока возможности отличиться не было.
  И когда я сыграл на слегка расстроенном фортепиано один за другим, и без отдыха, 'К Элизе' Бетховена, 'Полонез' Огинского, а потом уже 'Вальс дождя' и под конец 'Мелодию слёз', мои учителя не смогли так сразу прийти в себя. Просить спеть они меня уже не решились. И так ведь целый концерт получился. Ладно ещё о подробностях расспрашивать не стали. Хотя, когда я объявлял о том, что 'Вальс дождя' посвящается моей матери княгине Софье, кроме княжны Татьяны рядом никого не было. А что 'Эти глаза напротив' как бы и предназначались ей, то тут и таиться смысла не имелось, потом и видоков хватало.
  - Э, Переверзев, Бетховена и Огинского ты сыграл вполне на уровне. А остальные произведения чьи?
  - Э, Апполон Григорьевич, извините, пожалуйста! Не хватило смелости признаться!
  - Ну, Переверзев, скромность нужна в меру. Значит, последние композиции твои? Очень достойные и зрелые вещи! Хотя, вроде, ты на балу исполнил и какое-то произведение Чайковского?
  'Танец маленьких лебедей' мне пришлось исполнить даже два раза. Признался, что как бы случайно узнал ноты и не сдержался, и, чтобы удивить княжну, сыграл. И последнюю песенку, мол, тоже именно для неё спел.
  - Ты, Переферзефф, не на ту барышню нацелился! Скромнее себя надо фести! Да и молод ещё!
  Конечно, возражать наставнику не пристало, да и было опасно.
  Потом я решил не мелочиться и выдал и 'Большой вальс', и 'Танец трёх лебедей'. Сообщил, что и эти композиции принадлежат Петру Ильичу. Мол, тоже случайно узнал.
  - Да, Переверзев, удивил! Получается, ты до сих пор таился и скрывал свои способности? И почему же? Ладно, можно считать, что по пению полностью отчитался. И, да, представь, пожалуйста, ноты всех композиций и слова песен. Так сказать, для отчёта и проверки! Вдруг всё-таки какую крамолу там скрыл?!
  Тут мне пришлось задержаться ещё на пару часов. Ничего не поделаешь, наказ учителя! Да и пусть он поставит мне, ага, зачёт по пению! Все композиции и песни, что на балу и сейчас исполнил, даже произведения Шопена, Бетховена и Огинского записал. Чтобы поверили. И, к счастью, память не подвела.
  Конечно, тётя Арина удивилась задержке, но, с другой стороны, даже обрадовалась. Отметился перед учителями, и по делу, в лучшую сторону. Разве это плохо?
  Мы сели обедать, и вот сразу после трапезы я и подсунул тёте нарисованные мной как бы не совсем и приличные рисунки, заодно и сшитые мной вещи. Моё лицо слегка и порозовело, а сердце забилось сильнее, чем обычно. Конечно, волновался. Музыка тоже хорошо, но всё же и сейчас предлагалось очень важное и необычное дело, и неизвестно было, как ко всему отнесётся тётя Арина. Это для меня она просто любимая тётя, а, в сущности, Арина Васильевна являлась молодой и очень красивой девицей. И строгой. Но мастерицей! И она вполне могла изготовить эти вещи!
  - Тётя Арина, извини, пожалуйста, но позволь мне сделать тебе небольшое предложение. Тут я нарисовал разные картинки, но ты не думай, что у меня одни непотребства в голове. Пожалуйста, сначала примерь эти вещички и оцени. Если они не доделаны, то подгони под себя. Мне думается, что женщинам они должны понравиться. А то всё то, что сейчас носится, и даже у тебя, не совсем удобно для ношения. Хотя бы даже эти корсеты. Любой врач скажет, что они просто вредны для здоровья! Пусть, кто хочет, носит, но вот ты могла бы одевать именно эти вещи и, главное, шить их и продавать. Я знаю, что ты у меня очень умелая и шагаешь в ногу со временем, и вполне чувствуешь, что нынче требуется женщинам. Правда, надо сначала постараться получить на них привилегии. А то вообще останемся с носом. Но пока времени у нас полно. Вот проверишь всё на себе, подгонишь, а потом подашь и прошения. Что надо, сошьёшь, потом нарисуешь и напишешь. А я помогу. Ну, как тётя?
  Тётя опять просто ласково потрепала меня по волосам.
  - Да, Борис, сильно ты изменился после болезни. К счастью, выжил. И как вырос! Я уж сколько молилась Всевышнему, чтобы он пожалел тебя. Один ты у Софочки остался. Пусть земля будет ей пухом. Настрадалась, бедная. А теперь, надо же, у тебя разные задумки появились. То музыка, то эти вещи! Ладно, иди пока. Я всё проверю и потом тебе скажу.
  Да, тётя Арина мне точно вместо матери! Моя мать Софья умерла не так давно, лишь шесть лет назад, и ей было всего тридцать четыре года! Я подозревал, и иногда и тётя случайно проговаривалась, что она вышла замуж за отца только из-за титула, и что ей просто некуда было деться. Раз она и тётя относились к весьма бедной ветви Переверзевых, то у них на приданое почти ничего не имелось. И, как правило, бесприданницам всегда трудно подыскать для себя достойную партию. Можно, было, конечно, остаться незамужней, но мать предпочла замужество. Вот Арина Васильевна не стала выходить за стариков много старше себя. К сожалению, и дальнейшая жизнь у моей матери, несмотря на уже спокойного и почти взявшегося за ум отца, не удалась. Как проговаривалась изредка, и с большим сожалением, тётя Арина, мой отец в молодые годы, тем более, после смерти своей матери и моей бабушки, имел, честно говоря, не самое лучшее поведение, и из своих скромных доходов он так ничего и не успел скопить. Ладно хоть, что женился после Восточной войны, но, жаль, в достаточно зрелом возрасте и имея расшатанное здоровье, правда, из-за тяжёлых ранений на войне. Ему было тридцать восемь лет, а матери - только двадцать. Про разные семейные сложности и неурядицы я уже вполне понимал и их не осуждал. Главное, что дали жизнь мне! И было их сильно жаль!
  Чуть погодя, тётя позвала меня и сообщила, что вещички ей все понравились, и она точно будет их носить. Мало того, мы с ней сели чаёвничать и начали вместе думать, что предпринять для того, чтобы начать их шить и продавать. К сожалению, всё упиралось в деньги. Их у нас просто не было, даже чтобы оплатить получение привилегий. Но, тем не менее, пока не горело, и мы решили изготовить как можно больше этого белья, и самых разных видов, заодно и готовиться подавать прошения. Вообще, придумаем что-нибудь.
  
  * * *
  Глава 06.
  В гимназии всё спокойно?
  
  Да, попытка не пытка. Мы с тётей решили, что постараемся дать ход новым вещам. Выгодное же дело и, главное, первыми быть всегда приятно! Это же как бы и революция в одежде! Ну, почти научно-техническая, конечно, образно. Жаль, что пока в науке и технике наша Российская империя сильно отстаёт от большинства западных стран, особенно от Великобритании, Франции, Германии и Северо-Американских Соединённых Штатов. И будет отставать и далее. И порядки у нас не совсем приемлемые. Сильно тормозят они развитие нашей страны. Вот, точно, придёт время и свершится революция! И сметёт весь прогнивший насквозь царский режим! Вроде, как сказал знаменитый русский историк, воруют. Или один царь своему наследнику, что в России не воруют только они.
  А нам не стало хватать времени. И в последующие дни, помимо выполнения разных заказов, тётя Арина засела и за шитьё нужных видов трусиков, бюстгальтеров и сорочек для женщин, так трусов и маек для мужчин. Я ей помогал, заодно и рисовал самые разные рисунки, да ещё постарался, чтобы женские лики все были похожи именно на Арину Васильевну. Тётя, конечно, немного и смущалась, раз тела были сильно обнажёнными. Хотя, не совсем. Как и в первых рисунках, все девицы были одеты в сказочные одежды, но довольно смелые. Но ведь тут речь шла не о разных там фривольных рисунках, а вполне о хорошей женской одежде. Я убедил её, что так надо, и, мол, только для дела! Она и сама смирилась со своими ликами. Надо же показать, что как сидит. И ведь вполне достойные виды вышли! Самая настоящая наипрекраснейшая барышня получилась! Точно сказочная эльфийка! Только острых ушек и волшебной магии не хватало! Зато магия прекрасного так и сочилась с самих рисунков.
  Помимо рисунков с образцами одежды, я продолжал рисовать и постепенно припоминающиеся сцены из 'Лебединого озера' и 'Щелкунчика'. Конечно, мы с тётей много внимания уделили и музыке. Очередным подарком для неё стала песенка 'Не ищите ландышей в месяце апреле'. Тоже под её голос, и можно спеть как под гитару, так и балалайку. Правда, больше внимания я всё-таки продолжал уделять 'Щелкунчику'. Из него мне удалось вспомнить и записать сюиты 'Украшение ёлки' и 'Волшебный мир превращений'. Тем не менее, и из 'Лебединого озера' добавился 'Чёрный лебедь'. Пусть будут! Да, чувствую, что нотные записи не совсем полные и с ошибками, но постепенно можно доработать! Сам и справлюсь! Мне уже было понятно, что у меня вполне имелись нужные навыки и знания. Жаль, что в отличие от рослого и крепкого мужчины из моего странного сна, я вот пока так до сих пор и не смог вытянуться. Теперь-то мне было понятно, что просто требовались хорошее питание и лучшие условия жизни. Только как и когда? Но мальчиком я был всё равно симпатичным и, главное, ловким и жилистым. Весь в отца! Просто пока роста не хватало. Вообще-то, оказывается, и в молодости, и позже князь Павел был рослым и красивым мужчиной. Хотя, и моя мать София, да и тётя Арина тоже являлись, безусловно, писаными красавицами. Уж и я, даст бог, ещё вытянусь! Как отец, точно красавчиком стану! Лишь бы не подхватить разных болезней!
  Вот так постоянно в учёбе и домашних делах и прочих заботах у меня как-то незаметно пролетела очередная неделя. И мой скромный концерт наставникам тайной для учеников гимназии не остался. Хотя, среда прошла вполне спокойно. Но уже в четверг мои одноклассники один за другим стали подходить ко мне и выражать признательность, а некоторые так вообще заинтересовались как бы и моей музыкой. Я не стал таиться и спокойно записал Александру Авилову и Павлу Бельковскому, с которыми поддерживал более-менее спокойные отношения, ноты и гитарные аккорды как бы своих мелодий и песен, исполненных на детском балу. Конечно, вместе со словами. Не жалко, да люди больше обо мне узнавать будут. Вот о 'Танце маленьких лебедей' пока умолчал. Вдруг наставники не совсем правильно мои шаги воспримут? А что как бы и моё, то, как хочу, так и поступаю.
  Конечно, я слегка раскрыл приятелям и причину интереса наставников ко мне. Тут уж моё посещение бала, хоть и детского, у самых Юсуповых, всех сильно заинтересовало. Пришлось так слегка рассказать о ходе бала и обстановке в зале, так и гостиной, где состоялось как бы и первичное знакомство с хозяевами дома. Ведь тогда князь Николай Борисович и княгиня Татьяна Александровна уделили внимание только нашей тёте Надежде Фёдоровне с дочкой Марией, а на нас с тётей Ариной даже и не посмотрели. Вот как раз об этом я своим одноклассникам и рассказал. Но такой поступок хозяев дома никого особо не удивил. Ну да, как бы кто мы с тётей и они? Правда, о знакомстве с княжной Татьяной я пока умолчал. А то ещё больше вопросов добавится. Ладно хоть, что отношения с одноклассниками сильно улучшились. Хотя, пока я сам особо сближаться с ними не стал. Не из-за гордости, а чтобы не особо себя выдавать. Время ещё не пришло.
  Но в следующую неделю у меня в гимназии забот прибавилось. Вдруг во вторник по просьбе Апполона Григорьевича мне на уроке пения пришлось повторить свой как бы и концерт, показанный ему и наставнику. Общеизвестные произведения Бетховена и Огинского его не интересовали. С другой стороны, требовалось исполнить только пять композиций, хоть три как бы и работы Петра Ильича Чайковского. Мало того, в класс прибыли и инспектор Пустонский Михаил Васильевич и даже законоучитель, протоиерей Петров Леонид Петрович. Присутствие крепкого и обильного телом святого отца пугало меня больше всего. Вдруг какую-нибудь крамолу разглядит? И в никакие церковные хоры и петь божественные песни мне нисколько не хотелось.
  Да, прониклись мои одноклассники и даже высокие гости. И святой отец только так кивал головой от удовольствия. Уж не знаю, что меня ждало далее, но сейчас все, помимо самых разных чувств - и хороших, и плохих, были просто восхищены исполненной мной музыкой. 'Вальс дождя' и 'Мелодия слёз', да ещё три сюиты из 'Лебединого озера', особенно 'Танец маленьких лебедей' - это однозначно шедевры. И, конечно, интерес ко мне ещё больше вырос.
  К счастью, урок музыки особых неприятностей мне не добавил. Моя популярность выросла уже на всю гимназию. Ко мне подошли и очень даже с уважением обратились и пожелали дальнейших успехов будущие выпускники Иван Бычков, Алексей Павловский и даже Франц Рицца. Эти, уже вполне взрослые парни, являлись одними из самых успевающих учеников, и их уважали и учителя. По сравнению с ними я выглядел вообще мальцом. Хотя, ко мне и ранее не особо приставали, а сейчас большинство учеников так вообще относиться стало очень тепло.
  Вообще-то, хитро и умно придумал наш учитель пения. Как бы обыкновенный урок музыки, потом и представление нового автора и исполнителя, да и ознакомление учеников новыми музыкальными произведениями. Всё, если так подумать, в рамках учебного процесса. А что без разрешения самого композитора, так вся вина всё равно ложилась на нечистоплотного ученика, то есть, меня. Не знаю, что там задумал Апполон Григорьевич, но, похоже, что он просто решил заделаться как бы и учителем, и первооткрывателем молодого таланта. Явно что-то такое почуял. И ведь, если мне повезёт, то тоже отметится.
  Да, устроил я тут, ага, подлянку, Петру Ильичу! Авось простит! Если нет, то я и так нищета беспробудная, потом, всё равно пока нас с тётей в свете и как бы приличном обществе не принимают, да и не собираюсь я становиться музыкантом. Так что, ничего страшного, переживём. В жизни хватало, мягко говоря, и более неприятных вещей. И вокруг жили не совсем уж праведники.
  А в субботу состоялся как бы и целый концерт, уже в актовом зале. Конечно, собрались, прежде всего, сами ученики гимназии. Под две сотни точно было. Никак не меньше половины. Нас в этот году обучалось уже сильно больше, чем в прошлом, и, вроде, даже слегка за четыреста душ. Ещё и учителя присутствовали, хоть и не все, да сам директор гимназии Николай Яковлевич Максимов. Конечно, не просто мне придётся. Нельзя ударить в грязь лицом! Я заметил даже врача гимназии Карницкого Эдуарда Михайловича и смотрителя здания Жаннин-Перро Антона Филипповича. Прибыла и кое-какая сторонняя публика, в основном, родители гимназистов и, вроде, некоторые учителя из других гимназий. Хотя, я их точно никого не знал. Просто слухи такие пошли.
  На этот раз мне пришлось исполнить и другие произведения. Вместе с парой прежних, как бы и пять моих композиций. Начал я с 'Вальса дождя', заодно и объявил, что он посвящён моей матери Софье. Правда, титул ещё не назвал. А затем я исполнил 'Весенний вальс' и 'Мой ласковый и нежный зверь'. Пока на фортепиано. Потом на гитаре сыграл 'Путь домой'. Решил, что нужны что-то новое и другой инструмент. Меня же проверяют, вот и пришлось раскрыть полнее свои способности. Вроде, всё неплохо получилось и, главное, душевно.
  А чтобы немного развлечь своих коллег-учеников, я вдруг взял и очень даже озорно спел 'Песенку студента':
  - На французской стороне, на чужой планете
  Предстоит учиться мне в университете.
  До чего тоскую я, не сказать словами,
  Плачьте ж, милые друзья, горькими слезами.
  На прощание пожмём мы друг другу руки,
  И покинем отчий дом. Ученик науки,
  Вот стою, держу весло. Через миг отчалим.
  Сердце бедное свело скорбью и печалью.
  Тихо плещется вода, голубая лента,
  Вспоминайте иногда вашего студента!
  Тут уж, несмотря на присутствие и директора, и учителей, да и родителей, сильно развеселившиеся ученики ожидаемо наградили меня настоящим шквалом аплодисментов. Конечно, песня не была включена в программу концерта. Но, думаю, начальство нисколько не будет ругать меня за небольшое нарушение.
  Далее я спокойно спел и все три песни, исполненные на детском балу, а 'Эти глаза напротив' повторил и два раза. Всем сильно понравилось. Не ожидали мои коллеги-ученики, но я и тут объявление сделал, что песня посвящена княжне Татьяне. Хоть фамилию и не назвал, но и так всем было ясно, что Юсуповой. Пришлось исполнить и 'Танец маленьких лебедей', хотя, только его и один раз, правда, на гитаре. Тоже для новизны и раскрытия способностей. И выступление у меня ожидаемо закончилось 'Мелодией слёз', конечно, исполненной на фортепиано. И на этот раз я попросил извинений и сообщил, что она посвящена моим старшим сёстрам Агнессе и Екатерине, умершим не так давно. Пусть и о них у людей память останется, хоть и такая! Само собой, в самом конце я душевно поблагодарил всех зрителей за столь тёплое внимание к своей, совсем незначительной персоне и сообщил, что, будет время, обязательно покажу им и другие свои работы. Пусть! Нам песня и жить, и строить помогает!
  Так у меня и состоялся нежданный концерт. Отказаться было невозможно. Записи-то предоставил. Да и не думал, и почётно же. Правда, от исполнения ещё чего-нибудь новенького, кроме 'Пути домой', удалось отвертеться. Мол, не сочинил ещё. Да и концерт, ага, не резиновый! И, как заслуженное вознаграждение, мне собрали почти полсотни рублей. Оказалось, начальство так решило оказать мне посильную и нежданную помощь. Конечно, тут я был удивлён и даже немного растроган. Ведь не предупреждали. Что у меня довольно явные материальные трудности, было видно уже по форме. Хотя, имелись и те, кто нуждался больше меня. Но отказываться я не стал. Не по моей просьбе же всё состоялось.
  Конечно, тётя Арина сильно порадовалась за меня. Всё-таки и такая помощь была нам на руку. Ведь для оформления привилегий и выпуска одежды требовалось сильно большие деньги. Пока мы работали над образцами. Немало ведь вещей тётя сшила. А я больше занимался рисованием образцов одежды да сцен к 'Щелкунчику'. Кстати, десяток рисунков были посвящены и 'Танцу маленьких лебедей'. Мне просто захотелось получше показать сам танец. И лики у балерин там были моей матери и тёти Арины, а ещё княжон Татьяны и Зинаиды. Странно, конечно, но как решил с самого начала, так и продолжил.
  В воскресенье мы с тётей тоже сходили в Казанский собор, немного погуляли по Невскому проспекту и отдохнули. Понедельник у меня уже прошёл спокойнее, чем вся прошлая неделя. Конечно, концерт многим запомнился и понравился. Такого никто не ожидал! И учителя меня только хвалили. За своеволие никто ни слова не сказал. Вот только мне терпеливо пришлось несколько раз записать заинтересовавшимся ученикам ноты и слова понравившихся им произведений. Особенно всем приглянулась именно 'Песенка студента'. Хоть мы пока только и ученики гимназии. Но ведь и нас римляне и греки тоже немало замучили!
  Да, как-то немного иначе, чем ранее, жизнь пошла! Было уже начало февраля. Зима зимой, но, по сравнению с предновогодними месяцами, январь прошёл у меня сильно хлопотно. Можно сказать, что было даже немного жарко!
  
  *
  
  Вот и во вторник, считай, даже через месяц после детского бала у Юсуповых, к нам заявился нежданный и важный гость. Это оказался целый профессор Фёдор Осипович Лещетицский из нашей Петербургской консерватории. Я как раз вернулся из гимназии.
  Мы с тётей, честно говоря, такими знакомствами не обладали и этому визиту были сильно удивлены. Хотя, моя память тут же подсказала, что гость являлся одним из знаменитейших музыкантов как сейчас, так и потом. Правда, больше ничего особого на ум не пришло. И, к сожалению, я пока ничего из его работ не вспомнил. Может, потом? Хоть тётя Арина об этом представительном и щегольски одетом мужчине лет за сорок, и имевшей тщательно ухоженную густую бороду, наслышана была побольше меня.
  Конечно, мы тепло встретили гостя и тут же накрыли скромный стол. Жаль, но богатой посудой и особыми кулинарными изысками бахвалиться нам не приходилось. И обстановка у нас была скромной, можно сказать, почти нищенской. Ладно, чем богаты, тем и рады. И после скромного чаепития гость решил раскрыть, зачем же он нас навестил. Хотя, примерно так и было, как мы и подозревали.
  - Мне тут, уважаемая Арина Васильевна, сообщили, что один молодой человек сильно отметился на одном балу и сыграл там на фортепиано прекрасные мелодии. Вроде, даже показал что-то из вещей одного знакомого композитора. Потом и у себя в гимназии отличился. Жаль, что сведения об этом поздно дошли до нас. Но тут, насколько мне известно, у этого композитора всё ещё только в процессе работы. Заказ он получил в прошлом году, но работа пока не сдана. И на завершение тоже немало времени надо. А один молодой человек взял и сыграл вполне прелестные сюиты, как бы и из этой работы. И это, конечно, сильно интересно и удивительно. И, чтобы вы ничего там не подумали, хочется заверить, что мы в консерватории всегда готовы поддержать молодые таланты.
  Да, жаль, но не совсем удачно получилось с 'Танцем маленьких лебедей'. Кто же знал, что 'Лебединое озеро' ещё только пишется, и именно сейчас! Пришлось мне, скромно потупившись, принять удар на себя. Конечно, я сразу же признался в страстной любви к музыке, но сообщил, что особыми талантами не обладаю. Мол, не виноват, что стал причастен к некоторым утечкам разных музыкальных тайн, но не по моей вине, и свои источники раскрывать не собираюсь. И, конечно, я признался, что испытываю сильное уважение и к самому гостю, и великому Петру Ильичу Чайковскому.
  А так как гитара у нас открыто висела на стене, то пришлось мне немного и помузицировать. Сначала я сыграл на ней 'Танец маленьких лебедей'. Заодно гостю была подана и нотная тетрадь с нотами музыки, исполненной на детском балу. Хотя, там уже и другие песни добавились. Может, что и записано с ошибками, но довольно полно. Потом, конечно, доработать ещё придётся. Тут Фёдор Осипович точно сильно удивился и стал придирчиво изучать тетрадь, время от времени покачивая головой и подозрительно посматривая на меня. Тем временем я взялся за 'Капли дождя' великого Шопена и уже после этой прелестной и известной многим композиции сыграл 'Вальс дождя'. Просто для того, чтобы было с чем сравнить. А чего теряться? Могу ведь!
  
  * * *
  Глава 07.
  Князь или не князь?
  
  Конечно, можно было скрыть свои способности, но зачем? Наверное, они мне были даны именно для того, чтобы применить для каких-то, конечно, благих, целей. И сейчас, похоже, как раз и повернулся подходящий случай. И я намерен был его использовать как можно лучше.
  Чуть позже важный гость решил оторваться от тетрадки. И по довольному виду Фёдора Осиповича было видно, что сыграл я все композиции неплохо. Но, конечно, до настоящих мастеров мне было сильно далеко, да и никогда не подняться. Я и не собирался. У меня уже появились и некоторые замыслы, и совсем не связанные с музыкой. Так, могу развлечь себя, но все силы отдавать ей не собираюсь. Да и не было у меня этих талантов. Конечно, приятно, что именно у меня появились нежданные знания. Точно без высшего и божественного вмешательства не обошлось. Но если звёзды светят, значит, кому-то они нужны! И моя тайна так со мной навечно и останется, и никому, и никогда я её не открою! Просто опасно, да и для себя пользу извлечь хочется.
  - Да, удивительно, Борис. Вы ещё и на гитаре можете их исполнять? Неплохо! Конечно, можно и получше, но вполне терпимо. Первая вещь, значит, как Вы объявили, принадлежит Петру Ильичу? - Тут гость достал и другую тетрадь и мельком глянул туда. Явно для сверки! Похоже, с записями, отданными учителям? Может, и от самого Чайковского? - Он сообщал, что работает над балетом, но надо будет с ним связаться и сравнить, и уточнить. Всё-таки эта сюита мне не знакома. Второе произведение точно принадлежит Шопену. Но вот последняя композиция, к сожалению, мне не знакома-с. Кажется, на балу у Юсуповых Вы заявляли, что и она принадлежит Шопену, но у него я ничего такого не припомню. Может, что-то ранее неизвестное? И большинство композиций и песни, что записаны у Вас в тетради, мне тоже незнакомы. Узнал только 'Собачий вальс' и 'Капли дождя' Шопена, 'К Элизе' Бетховена и 'Полонез' Огинского. Хотя, слышал, что концерт в гимназии у Вас прошёл с большим успехом. Ну, это и так понятно.
  Тут я попросил тётю Арину, и даже нежданно для важного гостя, спеть по куплету из пары песен, уже записанных в нотную тетрадь. Вот пусть он оценит и её голос! А сам просто подыграл ей на гитаре. И тётя не оплошала, спела их почти так, как в моей памяти! Было видно, что её голос Фёдору Осиповичу понравился. Я и так знал, что он прелестный. Как у матери! Они же сёстры! Ведь и мать всё время что-то красиво напевала. И у меня голос точно от неё! Её кровь!
  - Да, Арина Васильевна, не ожидал! Замечательные песни! Знаете, Вам надо учиться в нашей консерватории!
  И так ясно, что 'Черёмуха' и 'Прощальный вальс' тепло были бы встречены в любом обществе! Душевные песни!
  Тут я не выдержал и подал дорогому гостю и нотную тетрадь с сюитами из балетов, а ещё и ученическую с описанием самых разных сцен из них. Потом и рисовальный альбом. Он уже почти весь был заполнен! Правда, больше рисунками из 'Щелкунчика'. Раскрываться и удивлять, так до конца! И поданные вещи гостя, можно сказать, вообще сразили!
  - Ещё и другие сюиты к 'Лебединому озеру'? Даже сцены? Отличные рисунки! Значит, Борис, Вы так видите танец маленьких лебедей? Интересно и необычно, но может получиться красиво! И одежда строгая и лёгкая. Что же, оправданно! Так, а тут ещё и 'Щелкунчик'? Новый балет? Да, Борис, а ведь все эти сюиты мне точно незнакомы. А я всё же профессор консерватории. И Пётр Ильич точно ещё только в самом начале работы. А тут, Борис, вполне готовые наброски либретто к двум балетам. И откуда они у Вас?
  Тут мне пришлось как бы и сознаться, что вся музыка моя. Мол, после болезни у меня, и даже нежданно для себя, в голове непонятно откуда начали рождаться все эти композиции и песни. А что касается 'Танца маленьких лебедей', то, вот, просто случайно где-то слышал, что Пётр Ильич работает над балетом 'Лебединое озеро'. А уж его все знают и уважают. И дальше рассказывать мне, мол, просто нечего. Вот, мол, взыграли детские мечты, всё наложилось на разные источники, и в итоге что получилось, то и показываю. Конечно, всё из-за любви к музыке.
  Я сильно волновался, но всё-таки как бы и сумел объясниться и, похоже, мне удалось отвести от себя разные нехорошие подозрения. Что же, вот появился ещё один самородок из народа! Хотя, ещё и князь! Почему бы и нет?! Пусть принимают меня таким!
  Фёдор Осипович, конечно, слегка поинтересовался и о нашем житьё-бытье, и о том, кто мы такие. Моё происхождение его нисколько не смутило. Хотя, так уж о нас он почти ничего не знал. Всё-таки дела ведь не особо важного семейства. Разве что немного был наслышан о деде.
  Гость оказался душевным и настойчивым. Его приглашение нам уж точно нельзя было отвергать, и мы с тётей с удовольствием согласились завтра же явиться в консерваторию. Только там имелись нужные люди и инструменты. И нам было лестно. А ещё Фёдор Осипович захотел прослушать всё записанное в нотных тетрадях, вот мы и отдали их ему. Даже тетрадку с гитарными аккордами и рисовальный альбом приложили.
  После проводов важного гостя, тётя обняла меня и, как всегда, погладила по голове. И, как мне помнилось, и мать точно так делала. Мне стало сильно приятно и спокойно.
  - Ну, вот, Борис, и свершилось! Не знаю, что последует далее, но Софочка точно бы гордилась тобой! И я тоже сильно рада за тебя!
  - Знаешь, мама Арина, я тебя люблю! Как маму! Спасибо за всё! И не переживай. Ничего, прорвёмся!
  
  *
  
  На другой день в гимназии ко мне уже обратился классный наставник. Был он немного взвинченным.
  - Тут, Переферзефф, фчера один проффессор из консерфатории тфой адрес спрашифал. Решили сообщить.
  - Премного-с благодарен, Иван Карлович, что дали. Разрешите доложить, что профессор Фёдор Осипович Лещетицский пригласил меня и мою тётю Арину в консерваторию сегодня после занятий на прослушивание. И мы приняли его приглашение.
  - Даже так? - Наставник сильно изумился и не смог это скрыть. - Ты, что, или тфоя тётя, хотите поступить учиться в консерфаторию? Ты, Переферзефф, конечно, способный молодой челофек. Но, учти, что туда просто так не принимают. И сначала подрасти и гимназию закончить надо. А то федь софсем мал пока.
  - Э, Иван Карлович, у меня тётя Арина очень хорошо-с поёт. И ещё профессору весьма понравилась сочинённая мной музыка. - Тут я решил открыться. И на самом деле, дальше мне бояться было уже нечего. И своё имя достойно поддержать требовалось. - Я думаю, что точно не уронил имя князей Куракиных!
  Последние мои слова вызвали у наставника недоумение.
  - Князей Куракиных? Но ты же у нас Переферзефф?
  - Извините, Иван Карлович. Это мать Софья Васильевна у меня из Переверзевых. А так я сын князя Павла Александровича Куракина. Вот и таился. Чтобы не бросать и тени на имя князей Куракиных.
  - Князя Пафла Куракина? Ты, что, его побочный сын?
  - Нет, Иван Карлович. Законный! Только вот, к сожалению, мои родители и сёстры Агнесса и Екатерина уже умерли. Я сейчас живу вместе с тётей Ариной Васильевной Переверзевой, младшей сестрой моей матери. А ещё я внук князя Александра Борисовича Куракина и княгини Агнессы, баронессы фон Либендорф из Веймара. Жаль, что наше имение под Петербургом даёт мало доходов. Вот мы с тётей Ариной и живём весьма скромно. Оттого она и записала меня в гимназию под девичьей фамилией моей матери.
  Наставник был сильно удивлён. Он и не пытался скрыть это. И, главное, тон его обращения ко мне сразу же резко изменился.
  - Э, о Его Сиятельстфе князе Александре Куракине наслышан-с! И о фрайфрау Агнессе фон Либендорф тоже. Гофорят, фесьма блистала-с фо Дфоре Феликого герцога Карла Афгуста. Да, Фаше Сиятельстфо, сильно удифили-с.
  Да, конечно, о дедушке с бабушкой немец мог знать. А вот о моих отце и особенно матери вряд ли. Уж они точно ничем прославиться не смогли. Вон, обо мне даже родственники забыли...
  После моего нежданного признания наставник уже больше придираться ко мне стал. Вот я сам и открыл учителям гимназии своё инкогнито. Решил, что теперь уж точно можно. Потом, и приглашение в консерваторию повлияло. Всё-таки я считался одним из успевающих учеников, а теперь как бы и музыкантом стал, пусть и нежданно для себя. Что ни говори, странно, но приятно! Конечно, не совсем уж мастер, но сойдёт. Понятно, что моя скромная жизнь должна была измениться. До болезни одна, а дальше будет уже совсем другая. И я тоже постараюсь остаться в памяти людей, но совершенно другими делами, чем мои родственники и родители.
  
  *
  
  Я знал, конечно, в основном из рассказов тёти Арины, пытавшейся воспитать меня в достойном направлении, что князь Александр Борисович Куракин, считавшийся моим дедом, являлся очень влиятельным и богатым вельможей. И у него, помимо моего отца Павла, оказывается, осталось ещё очень много бастардов от самых разных женщин, и больше его крепостных крестьянок. Честно говоря, не очень хорошие деяния. Даже безнравственные. И среди знати и дворян он не один был такой. Там всяких хватало.
  Хотя, вот официально дед был женат лишь на моей бабушке Агнессе, немецкой баронессе из далёкого Веймара Агнессе фон Либендорф, пусть и под самый конец жизни. Странно, но это так. Да, он многих из своих побочных детей постарался обеспечить и даже добился для некоторых из них и титулов баронов Вревских и Сердобиных. Тут сильно помогла близость к императорам. Законы Российской империи, вообще-то, ставили бастардов в положение изгоев. Очень трудно было уравнять их в правах с детьми, как бы рожденными в законных браках. Конечно, не для всех.
  Вот некоторым бастардам моего деда и сильно повезло. Они даже титулы баронов получили. Много имущества любвеобильный помещик и вельможа как раз и раздарил им. А ещё больше богатств деда после его смерти перешло его младшему брату Алексею. Но отчего-то именно официальной жене князя Александра Агнессе и вполне законнорождённому сыну Павлу в наследство почти ничего не досталось! Как бы из-за разных странностей при заключении брака! Так, немного денег, украшений и личных вещей. Лишь то, что находилось при нём в Веймаре, и то не всё! И вообще ничего из имущества и имений в России! Мало того, долгое время после смерти деда даже права моих бабушки и отца на княжеский титул в Российской империи не признавались! Словно их и не существовало. И, конечно, они, а потом и я остались без ничего!
  Жаль, конечно, но тут история и на самом деле выглядела слегка странной и запутанной. Как будто князь Александр Куракин, лечившийся тогда в Веймаре, вдруг отчего-то решил жениться на юной, восемнадцатилетней и, главное, новоявленной фрайфрау или баронессе Агнессе. А ведь имел почтенный возраст в шестьдесят семь лет и был сильно больной. Ещё ей досталось во владение и небольшое имение Либендорф, хотя, уже и баронство, недалеко от Веймара. И именно титул как раз и бросал сильное подозрение на происхождение отца. Многие, вроде, считали, что он являлся, чуть ли, не побочным сыном веймарского Великого герцога Карла Августа. И как-то даже тётя Арина случайно проговорилась именно об этом! Бабушка, вообще-то, и так происходила из немецкой дворянской семьи, хотя, тоже бедной. Но баронесса звучит лучше!
  Кстати, имение Либендорф, вроде, до сих пор числилось за мной, но что там с ним, нам было неизвестно. Тётя Арина говорила, что пыталась обратиться к немецкому послу, но ответа так и не получила. А на другие ходатайства у нас денег просто не имелось. Ведь теперь веймарское герцогство входило в новообразованную Германскую империю. И мне было непонятно, имел ли я право на наследство бабушки. Тем более, как говорила тётя, отец вообще не интересовался насчёт него, особенно в молодости. Хотя, и у него денег не было. А потом после женитьбы его уже семейные и другие заботы одолели. И, конечно, ещё и смерть помешала.
  В общем, князья Куракины не признали моих бабушку и отца и склонили на свою сторону императоров Александра и Николая Павловичей. Несмотря на тихое венчание в какой-то веймарской церкви, и даже произведённое православным священником. Жаль, но через четыре неполных месяца князь Александр Куракин, совсем уже захворавший, скончался. Оказалось, что и мой отец родился через семь месяцев после свадьбы. Будто и к самому венчанию имелось немало вопросов, но что там конкретно, тётя Арина не знала. А так, бабушку Агнессу и моего отца, вроде, по настоянию брата деда Алексея, как будто вообще не пустили в Российскую империю, конечно, негласно. Само собой, и пышные похороны в Павловске прошли без них. Тут права и на княжеский титул, и на имущество покойного не были признаны, конечно, прежде всего, императором Александром Павловичем. И вплоть до смерти Великого герцога Карла Августа мои бабушка, хотя, как бы и являвшаяся его любовницей, и отец тоже, вынужденно жили в Веймаре при герцогском Дворе. Но потом, вроде, и по настоянию нового Великого герцога Карла Фридриха, они были вынуждены выехать в Российскую империю. К счастью, их пустили. Правда, тогда уже и времена изменились, и император был другой. Но всё наследство дедушки, и как бы согласно его завещанию, было уже поделено.
  Конечно, ни другие Куракины, ни побочные дети деда бароны Вревские и Сердобины несчастную вдову и её сына не признали и не приняли. К счастью, баронессе Агнессе немалыми хлопотами всё же удалось добиться у императора Николая Павловича подтверждения титулов княгини для себя и князя для сына. Оказалось, что дед как бы успел оставить какое-то письмо к царю Александру Павловичу. Вроде, оно было на время потеряно и только потом найдено. Хорошо, что новый император новоявленным княгине и князю как бы в поддержку и на прокорм небольшое имение выделил. Да, мой отец вырос и даже наследника смог оставить. Хотя, бабушке создать новую семью с другими знатными мужчинами не удалось, а с кавалерами попроще уже сама не захотела связываться.
  Судя по портретам, хранившимся в имении, и написанными немецкими художниками ещё в Веймаре, бабушка Агнесса была ослепительной красавицей. Тем не менее, у неё жизнь оказалась весьма тяжёлой и очень короткой. И до сорока не дожила. Подвели здоровье и перенесённые потрясения. Хотя, и мать тоже...
  Вот так и получается, что я как бы и князь из рода Куракиных! Но, с другой стороны, вроде бы, даже немец! Да, намутили дедушка с бабушкой! И как мне тут разобраться? И надо ли?
  
  *
  
  - Ну и что Вам такое интересное, Иван Карлович, рассказал этот мальчишка? А то что-то Вы слишком взволнованы!
  - Э, Николай Якофлефич, он, оказыфается, не Переферзефф, а сын князя Пафла Куракина. И ещё его пригласили в консерфаторию.
  - Что князь, так это не такая уж и тайна. В деле мальчика об этом указано с самого начала. Просто его тётя написала прошение о сохранении инкогнито. Но раз теперь сам признался, то на эту просьбу уже можно не обращать внимания. Хотя, всё равно он наш ученик. Да, весьма неплохие мелодии и песни на концерте мальчик исполнил. Правда, отметился он ещё на детском балу у Юсуповых. А до этого, получается, таился. И голос у него хороший оказался. Даже сам удивлён! Ведь и что-то из вещей Петра Ильича Чайковского сыграл. Особенно балетный танец неплох. Красиво! А тот и нашу Петербургскую консерваторию закончил, так там и со многими профессорами сильно дружен. Вот они, хоть и немного запоздало, и заинтересовались этим мальчиком. Хотя, Иван Карлович, похоже, Вас что-то другое взволновало?
  - Э, Николай Якофлефич, так теперь получается, что мальчик ещё и барон фон Либендорф. Федь фладение его бабушки ф Феймаре никто не отнимал. Он до сих пор за ним числится! И титул тоже так за ним и остался! И ещё ф Феймаре многие до сих пор считают, что отец мальчика побочный сын Феликого герцога Карла Афгуста, а князь Куракин просто согласился признать его сфоим и оттого женился на фрайфрау Агнессе фон Либендорф.
  - О, даже так? А Вы, Иван Карлович, откуда знаете? - Так, Николай Якофлефич, у меня брат Адольф ф имени Либендорф упрафляющим служит. Фот он как-то и написал!
Оценка: 7.66*6  Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"