Смотря на себя в зеркале, я вижу не что другое, чем обычного человека. Я вижу ощетинившуюся затравленную тварь, которая всегда зажата между неведимой стеной и чем-то из вне. Она видит во всем подвох и недоверяет ни кому. Из ее воспаленных вздутых пор сочиться гниль, стекающая вниз, скапливающаяся там и затвердевающая. Со времен эта мерзкая жижа затвердевает и превращается в белесый панцирь на трех суставчатых ногах. Внутренности, кости, кожа, разлагающееся мясо дробяться и меняются потому эта тварь всегда выглядит по разному то добрая трусливая желеобразная и амфибиподобная, то покрытая хитиновой шкурой злобная воняющая нечистотами падальщица. Единственное, что остается не изменным так это незаметная спереди спина покрытая костяными сточенными и обломленными наростами, что истекают остропахнущей кислотой, которые выросли на ней с самого раннего возраста и которые сделали ее уродиной среди своих собратьев.
Тварь озирается и любуется на себя в зеркале. На ее бледной морде вырастает уродливая улыбка. Из пасти покрытой кривыми кареесосъестными сточенными зубами брызжет ядовитая слюна. Маленькие бессмысленные глазки осматривают искусство из недр преисподней, которое заменяет ее тело. Сморщенныя блестящаая бесцветная кожа лцчиться противным для людских глаз свечением, так она проявляет к себе странную и диковатую любовь.
Морда исказилась, нос, две свистящие дырки, вдохнули не предназначенный для существования воздух, и превратилась в человеческое обычное лицо.