Утреннюю тишину разогнал громкий топот и этот противный скрежет подошвами о пластиковый колючий коврик, прибитый к крыльцу. Три раза каждой ногой. Затем гость затих на несколько секунд. Потом, без стука, он резко дернул входную дверь, выпустив постельный воздух из дома. На окнах дрогнула полупрозрачная тюль, скрипнули петли шкафа. Гость вошел внутрь и энергично произнес:
- Лё-ха!
Через мгновение в комнату, через штору из деревянных разноцветных трубочек, заглянула голова с густыми черными усами и кудрями.
- Привет! - громко сказал гость.
- Вася, ёпт... Чё не на работе-то?
- В город еду. Этсамое... Ленку проведать - в той же тональности отвечал Василий - Ни слуха, ни духа от нее. Говорят, в универ не ходит.
Алексей сидел на расправленной кровати в одних семейных трусах и щурился то ли от света, то ли от громкого гостя.
- А меня на кой черт будить-то?
Василий сделал уверенный шаг в комнату. Все в нем выдавало, что он собрался в город, и почти не ношенный пиджак, фасона давности лет двадцати, и блестящие черные с овальными носками туфли, и новые очки.
- Я - произнес Василий и засунул руки в карманы, выпятив живот - по горячим следам к тебе.
Алексей поскреб правый бок. Потом проверил мизинцем глубину правого уха и с вопрошающим взглядом посмотрел на друга. Тот продолжил:
- Я. Этсамое... На рыбалку вчера ходил и новую удочку у себя не нашел. Брал?
Оба знали, кто взял удочку. И оба знали, что дело не в ней самой, а в том, что Леха снова не спросил разрешения. Как в тот раз, когда они чуть не разодрались из-за Васиной новой ударной дрели, которая почему-то сгорела в руках Алексея, и Вася узнал про это последний. Или тот насос, который Леша взял бес спроса, а у Васи колесо по дороге сдулось. И Василий бы сейчас не злился, если бы Алексей просто спросил. Но он не спросил. Забыл. Опять.
- Что мне? Этсамое... "Колючку" по забору вешать? - голос усиливался. - Я же говорил... Этсамое... Или сложно тебе? - его усы зашевелились, как будто он хотел почесать ими ноздри.
- Я же спрашивал, Вась. Ты забыл просто.
- Леша. Ну имей уважение. Не ври! Сто лет знакомы...
Оба замолчали.
Вдруг, толи на чердаке, толи в простенках, толи под полом, раздалось тоненькое мышиное, но громкое "Ап-чхи". Оба мужчины удивленно посмотрели в сторону шкафа, который с этим звуком качнулся, и лакированная дверца в этот момент скрипя отворилась. Шкаф стоял прямо напротив Василия. За дверцей, между пустующих вешалок, он увидел девушку . Она неуклюже прикрывала нагое розовевшее тело случайной мятой тряпкой и таращилась на Василия глазами, цвета спелого киви. Это были обожаемые Васей глаза.