Здравствуйте, господа. Знаете, мне тут целых три взрослых и, на мой сумасшедший взгляд, вполне разумных человека сказали, что моя сказка заставила их задуматься. Не по плечу хлопнули: "Вау, круто! А что дальше?", а ЗАДУМАЛИСЬ! Трусливо не спросила - а о чём же они, благословенные, грезят? - но впала в идиотически счастливое состояние. Даже не ожидала от себя, от твари злобной и недоверчивой: как-то мне оно не свойственно. И пребывала в сём незамутнённом блаженстве аж два дня. А потом оно таки замутилось: а что, собственно, праздную? Вроде как и нечего... Издавать эти "чужие воспоминания", как метко назвала их Макс Фрай, никто не собирается, и вряд ли соберётся - то ли харею не вышла, то ли акценты "не те". Хотя предмет внимания всё тот же: проблема контакта. Не с инопланетянами - обойди Жнец! Между людьми, как и во всей литературе фэнтези. Как сказал Маяковский, "Все мы немножечко лошади". А также эльфы, тролли и гоблины - всего в нас намешано. И проблем в межличностном общении не меньше, чем в межрасовом. Мы же все хамелеоны: с виду прямо эльф, а как пообщаешься... Совсем не сказочное, да и не существо даже - здравствуй, дерево!.. Буратино хоть обстругали, а тут... Мизантроп я, мизантроп. Э-э-э, о чём это я? А, да: издавать не будут. А издаваться за свой счёт, даже если и был бы он, свой счёт - не буду я. Дико мне это как-то. Так что слава и широкая известность не грозят. Тогда что? Ну, каюсь - заморочила некоторым людям головы до того, что они, бедные, теперь трудятся: думают над фигнёй всякой, будто им больше заняться нечем. Тоже мне: нашлась властительница дум! Чушь, конечно. Тогда что? Что я не одинока в размышлениях о природе добра и зла? Оно и так известно, кто только об этом ни думал со дня Сотворения. Результаты-то всё равно плачевны. "Где он, где он, корень зла?". Цитата. Где его только ни искали, этот корень. И вряд ли можно сказать на эту тему что-то новое: все и всё давным-давно знают. "Трусить, лгать и нападать", братья Стругацкие. Помним, а как же. Только к самим себе применить - не получается! Никак! Вот - хоть тресни! И всё так же мелко лжём себе и окружающим, так же нетерпимы к инакомыслящим и инакочувствующим. К тем, кто "не как мы", в чём бы это ни заключалось. Всё так же стараемся превентивно уничтожить возможную - всего лишь возможную! - угрозу чему-то там нашему. А она и не подозревала до этого, что она - угроза, на попытку нашу обижается, превращается из возможной во вполне реальную и больно дерётся, зараза такая... И чем дальше - тем оно только хуже, тенденция прослеживается вполне ясно. Увы, интеллект и разум оказались совершенно разными понятиями - будете спорить?
А смешнее всего то, что ни разум, ни интеллект счастья - того самого счастья, за которым мы и охотимся всю жизнь - не приносят! Хотелось бы сказать, что приносит счастье их отсутствие - это было бы красиво, но... это тоже неправда. Даже те, что пускают слюни и говорят "Агу" - кто вам сказал, что младенцы счастливы? Просто мы этого состояния не помним, вот и завидуем, как и всему, что нам недоступно.
До того, чтобы пускать слюни, я не дошла, но порадовалась задумчивости читателей изрядно. А может можно - страшась собственной наглости - предположить, что сказала таки что-то, доселе неучтенное? Что-то - это может быть и очень мало, и невообразимо много. Всего один осколок способен радикально изменить картинку в калейдоскопе мира. Пусть и не сразу, со временем. Иногда надо сделать пару лишних оборотов - калейдоскопа или галактики - всего лишь вопрос масштаба.
И мало того, что сказала - меня ещё и услышали! (Здравствуй, острый приступ счастья!) Пусть три человека - но услышали же, раз задумались! (Щенячий визг восторга где-то в глубинах подсознания.) Так это и есть главное условие - быть услышанной? Даже не понятой, а всего лишь... Какое печальное открытие. Как мало мне оказалось надо от жизни: чтобы меня услышало всего-то три человека. Или - целых три Человека? Всего лишь вопрос масштаба...
А потом мне стало не до размышлений о сути:
- И позвольте спросить, чем ты тут занимаешься? Хоть бы чаю налила, ага-ага! Сидит, как вообще уже не знаю кто!
- Привет! А это у тебя... ой! Извини... А что это там теперь брякает - внутри? Де-таль-ки? А какие? Я посмотрю? А крутилка... э-э... отвёртка? Ну - пусть отвёртка. Есть? А завёртка? Нет, если есть отвёртка, так и завёртка быть должна... нет? Ну, ладно, хоть эту давай...
- Здравствуйте, благословенная! Это я, ваша любимая шизофрения! Не скучали без меня? Ах, скучали? Ну, извините, занят был: дела, дела! Но я исправлюсь, чесслово! Прямо сразу! Садитесь-ка поудобнее: я расскажу вам сказку...
Сказка на ночь.
По лесу шли уже четвёртый день. Лес, как лес, вполне себе дремучий, живности всякой полно - только успевай отлавливать, пожаривать да покушивать. А главное - нечисти нет совсем. Иди, да радуйся - так ведь нет. Серый Волк брюзжал, как сивый мерин:
- Вот это надо же было так запулить, а? Тоже мне, добрый молодец, Иван-царевич! Иван-дурак ты, а не царевич! И отец твой был дурак, сколько раз я его из жо... приключений идиотских вытаскивал, и ведь даже на собственных ошибках он так ничему и не научился, клептоман хренов! А ты ещё хуже! Не мог полегче тетиву натянуть, тупица? Сколько ещё за твоей стрелой переться, а? Братья-то уже женятся, поди, а мы шляемся, незнамо где!
- Да я ж не нарочно, - вздыхал Иван-царевич. - Стрела-то волшебная, кто ж знал, что она в такие дибуня усвищет? Тут уж от меня мало что зависело, это ты колдуну претензии предъявляй. Вот вернёмся - и съешь его на здоровьичко. Он же, гнида паскудная, эту идейку батюшке-царю и подал - вы, мол, отец наш родной, себе в жёны лягушку добыли, чем же сыновья ваши хуже? Может, и из них кому так же повезёт? Вот, кажется, мне и повезёт, блин горелый! Раз так далеко - точно к лягухам, отец рассказывал - долго шёл он тогда. Эх! А может плюнем, а? Давай просто слиняем. Будем ездить туда-сюда, охотой промышлять? Ты зверей наловишь, я шкуры продам, хлебца купим - вот и славно! На кой ляд мне эта жена сдалась? Землянку на холмике у ручейка выкопаем, огородик разведём - репку там, да морковку всякую...
- Ты совсем сдурел? Ты ж царский сын! - офонарел Серый Волк. - Какая тебе, к лешему, землянка с репкой?
- Так я ж младший, - поморщился Иван. - Всё равно не я, а Ярослав на трон сядет. И как бы мне при этом вместо землянки земелька не досталась. Ограниченного наделу - вдоль на поперёк по телу, да вглубь на сажень, да поверх трухлявый пень...
- Вот лягуху поцелуешь свою - а там посмотрим, что кому достанется, кому котёл с лапшой, а кому хрен большой, - не согласился Серый. - Лягухи-то - они все хитры большие. Вкруг носа обведёт и выведет - и не упомнишь потом, где тот Ярослав, да кем тебе приходится.
- Да не хочу я, - совсем заныл Иван. - Это у Ярослава глазки бегают да ручонки трясутся, как мимо трона проходит, а мне и даром не надо. Это ж сколько думать надо, ночей не спать, чтобы лиха не случилось во всей земле - батюшка ведь не старый, а вся голова уж седая. А послы эти чужеземные? Я бы так кому-нить из них и насовал, вот прямо рукой, прямо в морду, - мечтательно оглядел он свой кулак, габаритами и формою своею более схожий с кувалдою средних размеров, чем с конечностью человеческой. И вздохнул из глубины души о несбыточном: - Эх! А батюшка улыбается, за столы ведёт дубовые, речи ведёт учтивые - и всё поперёк себя, сам себя в узел скрутит и любезничает. А я-то вижу, что у него тоже душа горит хари их поганые расквасить - а низ-з-зя-я-я, понимаешь ли! И ведь всем понятно, что врёт - и послам этим в первую очередь, а тоже врут и не краснеют. Этак и совсем изолгаться можно, а кривда голову и посеребрит. Не хочу я всё время врать, понимаешь? Где враньё - там и предательство, и любая подлость. Противно.
- Дык... ради блага государства...- растерянно заморгал Серый.
- Во-во, все так говорят! Только что ж это за государство - на вранье построенное? Если сам царь-батюшка врёт направо-налево - так остальным и Бог велел! Что ж мы тогда мздоимцев да судей неправедных лиходеями объявляем? Тьфу! - с чувством сплюнул Иван-царевич. Булькнуло. За разговором незаметно забрели они в болото.
- Ой, дурак ты, Иван, - вздохнул Серый. - И впрямь негосударственный у тебя настрой.
Далее разговор пришлось прервать - всё внимание отнимал поиск более-менее проходимого пути. Сбиться с направления не позволяла магия - сучок на палочке, оправленной в янтарь, всегда показывал на место, где упала стрела.
Не доходя середины болота, наткнулись на высокую кочку. В макушке торчала воткнувшаяся стрела, рядом сидела огромная - с два кулака - склизкая даже с виду зелёно-коричневая лягушка.
- Ква-а? - кокетливо поздоровалась она с гостями и, как ей казалось, скромно потупилась. То-есть, дико выпучила и кошмарно скосила глаза, старательно вытягивая отсутствующую в организме шею.
- Ой... - уставился на неё Иван. Зверюшку было жалко. Эк её перекосило. Животом, видать, мается, болезная. Комаров-то много - вот и облопалась, брюшко и пучит.
- Ква-а! - громогласно возмутилась лягушка. Что оно топчется, это нелепое порождение сухопутного кошмара? Она, как и всякая уважающая себя лягушка, всю жизнь разучивала эту позу! Когда она ещё была головастиком, бабушка рассказала ей, что иногда одной из них везёт - откуда-то прилетает тяжёлый предмет, втыкается в чью-нибудь кочку - и вот тогда надо не пропустить явления нелепого двуногого существа. Прыгать нормально они не умеют, зато могут подарить обычной лягушке бессмертие. Правда, превратив в такое же нелепое существо, как они сами. И это не сказки - Квасилисква, пару раз навещавшая бабушку, пережила в двуногом обличьи уже много поколений своих внучатых племянников. Правда, её кузине Кваклерии не повезло: вслед за первым предметом вдруг прилетел второй, другой формы - она только квакнуть и успела. И исчезла, и больше никто и никогда её не видел. Но это был единственный несчастный случай за всю историю рода. Ну, и? Что ты топчешься, немочь бледная? Превращай давай!
- И-и-и... вот это вот... я должен... - от одной мысли о предстоящей процедуре у Ивана во рту скопилась слюна, а желудок решил, что завтрак был слишком плотным.
- Так, а чё? Быстренько - чмок! - и опаньки, - оптимистично подтвердил Серый. - И давай в темпе, а? Сыро тут, а кости-то старые уж у меня, от сырости ноют. А ещё ведь и обратно тащиться. Сколько мы с тобой - четверо суток ползём? А с этой ещё медленней получится - баба, всё ж таки. Давай, не тяни. Весело взял, весело поцеловал - и линяем. Ну?
- Тпру! - огрызнулся Иван. - Такой умный - сам и целуй! Жабу эту.
- Ква!!! - злобно рявкнула лягушка и прыгнула в сторону Ивана. Царевич вжал голову в плечи, попятился и чуть не ухнул в топь.
- Дурак, ты что несёшь? - яростно зашептал Серый. - А если она уже сейчас речь человеческую понимает? Это ж жена твоя будущая, а ты её жабой! Это ж специальный сорт, царевна-лягушка, что ж ты, как дурак-то уж совсем...
Иван, брезгливо кривясь, подхватил лягушку двумя пальцами поперёк объёмистой спинки и посадил на ладонь другой руки. Пальцы сразу непроизвольно вытер об штаны. Штаны были латные, помогло слабо. Целоваться Иван любил и умел, но вот это, вот такое вот... Уй! Нет, вы серьёзно? Попытался вытянуть губы трубочкой для поцелуя, но лицо было против. Оно, как оказалось, имело собственное мнение относительно объектов для близкого контакта: углы рта от омерзения уехали чуть ли не на шею, нос гадливо сморщился, а брови трагически сошлись домиком где-то ближе к макушке. Иван смотрел на лягушку. Лягушка смотрела на Ивана. Они не понимали друг друга.
Серый нетерпеливо зарычал, и Иван решился пересилить себя. Заткнул двумя пальцами нос, крепко зажмурился, поднёс лягушку к лицу и смачно чавкнул кривящимся в невообразимой гримасе губами, изобразив поцелуй. Слизь, тина, болотный ил - эти аппетитные вкусовые ощущения привели к закономерному результату. Довольно симпатичная, но и довольно увесистая преображенная поцелуем Кваклукерья барахталась в болотной грязи, брякнувшись туда с высоты немалого Иванова роста, а Ивана-царевича неудержимо рвало. Только когда желудок окончательно опустел, Иван опасливо покосился на ту, что предназначила ему судьба. Да-а, поймёшь тут что-нибудь, в этом комке грязи посреди болотной жижи. А Серый, сволочь, аж на спину от хохота повалился, в грязи дрыгается, лапами в воздухе болтает! Да я ж тебя прибью сейчас, собака страшная!
- Убью-у-у! - слабо взвыл Иван, шатаясь от навалившейся слабости.
Из болота выскребались долго и мучительно. Магический компас больше не работал, чуть не заплутали. По собственным следам не получилось: болото, видать, тоже непростое было. Еле выбрались, когда уже стемнело - грязные, вонючие, трясущиеся от усталости, искусанные комарами и опухшие от укусов до подушечного состояния. Даже толстый слой грязи не спас - прокусывали, гады! Серому-то что? Он волк, его комар разве что за нос цапнуть может, да за уши, где мех пореже, а людям - караул просто. Рухнули на подушку мха, не в силах пошевелиться, у первых же, ещё тощеньких, болотных сосен и заснули. Замёрзнув, подкатывались всё ближе друг к другу и утром проснулись, с двух сторон обнимая Серого - грязного, но тёплого и шерстяного. Пока искали ручей, чтобы отмыться, Серый пытался с ними разговаривать, но оба человека отвечали только дикими взглядами - на Серого и друг на друга. Нашли ручей, развели рядом костёр, отмылись по очереди. Иван распаковал суму, и Серый передал отжимавшей длинные волосы девушке новенькое платье. И она вышла к костру из-за куста, и смогла действительно скромно и смущённо потупиться. А ничего девочка. Фигурка, глазки, щёчки, носик кнопочкой. Ротик только великоват, но её и не портит вроде...
И женился Ярослав, старший сын, на боярской дочери. И прожил десять лет. Говорила ему мама Квасилисква: не хами прислуге, сынок. Пчела мала, а жалить зла. Сама ляжет, но врага накажет. Холоп найдёт, как отомстить. Говорила - не забудь, сынок! Да не пошла наука впрок. Заносчив стал Ярослав, на побои скор, да на девок падок. Обидел он дочку конюшего, сильно обидел. Сбросила его лошадь на молодецкой охоте из-за колючки под седлом, неведомо как туда попавшей, да кабан раненый и задрал. Две царевны, дочери его, сиротами остались.
И женился средний сын на купеческой дочери. И прожил двадцать лет. Говорила ему мама Квасилисква: не пей боле одной чары, сынок. А показалось мало - не ходи сам в подвалы. Лестница не крута, да голова уже не та! Спуститься легко - подняться трудно. И супруга любить не будет. Говорила - не забудь, сынок! Да не пошла наука впрок. Погреба у тестя были обширные да богатые, а в них много бочек зелена вина. Последний год средний сын в одном из подвалов и провёл, уж по своей воле или нет - неизвестно. Говорили - выходить ему лень было. Там и нашли. Дочь-то с зятем и на тризну не пришли, змеи подколодные.
И женился младший сын на лягушонке Кваклукерье. И стал жить.
А царь-батюшка всё правил да правил, правил да правил. Квасилисква - она ж не дура, понимала, что царю конец - и ей трендец, вот и старалась, как могла, чтобы муж прожил подольше. Одно дело - царица, а мать царя - это уж не то. Для себя старалась, а что всем прочим от того хорошо - так это побочный эффект. Нет, думала, конечно, чтобы от её "хорошо" другим пакости не вышло. А то ведь как? Обидятся, али позавидуют - и отомстят. А так - всем хорошо, а ей - лучше всех, и все довольны. И благодарны даже, без неё-то хуже было! Оно, конечно, так повернуть - уметь надо, чтобы твоя выгода всеобщим благом оборачивалась, ну, так она хитра, хитры умеют.
Так оно и получилось, что прожил батюшка-царь без малого сто лет. И на трон уж не Ивану-царевичу, а сыновьям его восходить было впору. Да он и не расстраивался. Прожил замечательно, честно и относительно вольно, ни в чём поперёк себя не шёл, не врал, не подличал - чего ещё желать? И было у них с Кваклукерьей три сына...
Вот так ещё одна счастливица из рода Квакуш удостоилась бессмертия. По лягушачьим меркам, конечно. Вдвоём с Квасилисквой они навещали иногда родное болото, являя собой яркий пример высот, которых может достичь простая лягушка. И наставляли юных головастиков, чтобы их внучатые племянницы не забывали изучать необходимый этикет и могли при надобности скромно потупиться. Или вовремя затупить - тоже умение нужное и немаловажное. Объясняют тебе иностранные послы впятером, что ты должна, почему, кому и сколько, а ты - не понимаешь. "Власть? Вся - мне? Это хорошо ли? А кому хорошо-то - мне али вам? Да не серчайте уж, глупа я, с рождения такая... А чем лучше отравить моего мужа, вам лучше спросить у моего мужа. Вот уж, у кого разум: всех наставит, и сразу. Вот и он, кстати. Дорогой, ты не знаешь, вот тут интересуются... Ну, куда же вы все?" Хитростей у хитры много, и все надо выучить и уметь применять. И тогда, может быть, однажды одной из них снова повезёт.
Вот и всё, спи теперь. Вот так ладошку под щёку подложи - и спи.
- А они жили долго-долго?
- А то! Сколько хотели, столько и жили.
- И... не умерли?
- Вот уж не знаю. В сказке этого нет. Но если жить совсем надоело - что ж не умереть?
- Но... мне не нравится! Это плохо - когда умирают!
- Это сложный вопрос, Ника, а сейчас уже поздно. Давай в другой раз?
- Ну, па-ап! Вот ты уйдёшь сейчас, я всё буду думать, думать... - изобразила Ника лицом нечто сморщенное, долженствующее, по её мнению, свидетельствовать об умственных усилиях. Потом покосилась на папу: поверил? И привела главный аргумент:
- И так и не засну!
- О-о! Да-а! Столько думать - это, конечно, стра-ашно вредно! - засмеялся Дон. - Ну, хорошо. Вот, смотри: с моей точки зрения, смерть плоха тем, что это одноразовое событие. - Ника нахмурилась уже в настоящем усилии соображения. - Сказать потом: "Фу-фу, мне не нравится, верните, как было!" - не получится, право голоса утеряно, - объяснил Дон. - Не люблю я одноразовые решения, я люблю возможность выбора. А смерть эту возможность отбирает. Только не путай с поднятием во Жнеце: оно было придумано как раз для того, чтобы продлить существование личности. Просто процесс переделки оказался слишком болезненным - и для тела и для психики. Оказалось проще сначала полностью выключить, а потом запустить по новой. Так вот. С одной стороны, смерть - да, нехорошо. С другой - это право. Неотъемлемое право любой личности. - Ника удивлённо распахнула глаза. - Бывает иногда так, что нет другой возможности прекратить страдания - телесные или душевные. Бывает, поверь мне. Это больно для тех, кто остаётся. Им обидно и одиноко. Но нельзя думать только о себе. Бесконечно быть и не устать от этого могут только Перворождённые и не-мёртвые. А любой другой разум устаёт со временем от впечатлений и переживаний, и принуждать его жить иногда не менее жестоко, чем отобрать жизнь у того, кто жить ещё очень даже хочет. Принуждение всегда не лучший выход, а некоторые виды его и вообще вне закона. Но об этом я тебе расскажу завтра, если захочешь. А сейчас пора спать.
- Вот! А ты говоришь! А меня при-нуж-даешь! Спать!
Дон растроганно расхохотался. Правильно её Гром прозвал: Вояка! Но логика на уровне, не отнимешь!
- Да обойди Жнец, милая! Но - что ты сейчас будешь делать? Мы с мамой тоже спать сейчас ляжем. Будешь бродить одна по тёмному дому? А потом - опять мыться, раздеваться и укладываться - сама, одна, и сказку никто не расскажет, я уже спать буду. Ну, что? Встаёшь?
Мрачное сопение - совсем, как у Лисы в задумчивости.
- Н-нет... Спокойной ночи, папочка!
- Спокойной ночи. Засыпай, я посижу ещё, - Дон прикрыл светляка колпаком и откинулся в кресле.
Глава первая.
Земля. Владимир.
Когда ему было десять лет, подарили ему книжку Уэллса "Человек-невидимка". Впечатление превзошло все ожидания. А вдруг - правда? Вдруг уже действительно изобрели? В космос же летают уже? Вдруг и это уже есть, только не сказали никому учёные? Поляризованное стекло ведь есть? Почему не быть поляризованным людям? Может, по улицам вовсю бродят невидимки, а остальные об этом ничего не знают? Года два ещё нервно оглядывался, потом прошло. Да ну - глупость же детская, кому он нужен-то?! А потом - случайно - обнаружил, что способен как-то ощущать направленное на себя внимание, чужой взгляд. И счастливо об этом забыл - за ненадобностью. Даже не рассказал никому - ещё сочтут уродом каким-нибудь. А так - зачем такое умение во всех отношениях благополучному двенадцатилетнему пацану? Вот и забыл. Пока в армию не попал - так и не вспомнил.
А сейчас всё опять вернулось. Вот уже три дня его донимало неприятное чувство взгляда в спину. В Чечне оно было чрезвычайно полезным - это его умение чувствовать чужой взгляд, чужое внимание. В первый раз оно спасло кроме него только одного - приятеля Саньку, остальные подняли зелёного необстрелянного мальчишку на смех. И погибли почти все. Потому, что снайпер. Трое, что оказались только ранены, рассказали в части про "злого шамана" и в дальнейшем к Вовке уже прислушивались все. И Вовкой он сразу перестал быть. Если сказал рядовой Владимир Сайко, что чувствует чужой взгляд - значит, так и есть. Полезно это было в Чечне, слова нет. Раз двадцать жизнь спасало всем, кого предупредить успевал. Пошутить, чтобы посмотреть, как мужики наземь падают и в щели забиваются, слава Богу, ни разу в голову не пришло, даже пока совсем дураком был. А здесь-то оно откуда?
И ведь не только на улице, даже дома постоянно возникало ощущение того, что он не один. И не в квартире - а прямо здесь, в комнате, за спиной! В затылок дышит, обернись - увидишь! Просто чертовщина какая-то! В квартире тоже спрятаться негде, однокомнатная на третьем этаже, без балкона, в окнах стеклопакеты... Приладил зеркало за монитор, сел - вроде как играть... вот оно! Не шевелясь, глаза в зеркало... И нет ничего! А волосы дыбом на загривке, верный признак - следят! В бинокль через окно? Ладно - в комнате, но кухня на другую сторону дома выходит, а там то же самое! Не могли же со всех сторон обложить? Или это уже крыша едет? "Если вы параноик, это ещё не значит, что они за вами не следят". Нет, так нельзя. Он же работать не сможет - в постоянном напряжении. Какой из него тогда чистильщик? А место терять нельзя, мать и сеструху с племяшкой тянуть надо. На чистку заказы редки, за восемь лет - всего шесть, аккуратный у него босс, не зарывается. И платит хорошо. А так - охранник сутки через трое, играй, сколько влезет! Правда, игрушки дорогие, без гонораров за чистку не потянул бы. Один вездеход чего стоит - не на мелкие покатушки ездить, а всерьёз. Чего в него только ни напихано, и куда он только на нём ни ездил! А за последний заказ - вот эта прелесть, мониторище метр на полтора и комп навороченный. Остальное опять на маму уйдёт и на сестру с племяшкой. Беда тут случилась, пока он в Чечне был. Отец с зятем, сеструхиным мужем, на дачу по весне поехали. И не доехали. КАМАЗ на встречку вылетел, оба насмерть. Как насмешка - он всю Чечню прошёл с тремя царапинами, а тут... У мамы сразу инсульт. Как они втроём полгода до его прихода из армии протянули - даже думать не хочется. Да и он в затылке зачесал - слишком много денег надо и сразу. Где ж столько взять? Хорошо, не растерялся - позвонил мужику, с которым вместе дембильнулись. А он ещё кому-то позвонил. А в результате Вову за ручку к шефу привели и представили. И он, Вован-дурак, сперва обрадовался, даже благодарен был - выручили! Подумаешь - гада какого-то грохнуть втихаря: в Чечне без счёта клали, фигня какая! Это потом он понял, что влип. Что одноразовой такая работа бывает только в том случае, если ты сам вместе с работой заканчиваешься. Но - поздняк метаться. Влип - и влип, главное, что получается неплохо - значит, так жить и будем. Осваивать мастерство. Больше профессий, хороших и разных... С первого гонорара отцу и Серёге памятники поставил, всё путём, чтобы прилично, а не абы как. И маму сразу в платную клинику с сестринским уходом перевёл. Очень дорого. А что делать? Там её почти вылечили, но... не совсем. Заговариваться мама стала, про отца всё спрашивала, куда ушёл, да когда придёт. Сказали - это уже психиатрия. И живёт теперь мама в интернате. Нет, самом лучшем, платном - но в интернате. Сам настоял, сеструха против была. Как же так - маму на чужих людей оставлять? Но Владимир был непреклонен. Они работают, племяшка в школе - а с мамой кто? Сиделку нанимать? Так это вообще деньги запредельные. Да и незачем ребёнку расти рядом с не совсем нормальной бабушкой, ни к чему хорошему это не приведёт. А там и прокапают, если что случится, и покормят, и переоденут. Всего-то чуть доплатить не по ведомости. Навещали они маму нечасто: в интернате не приветствовалось. "Больная перевозбуждается", как объяснил им врач, "А седативные средства в её возрасте не очень полезны". Вот так-то. Всё, что Владимир себе позволил за восемь лет - однокомнатную хрущобу на окраине, чтобы сеструхе не мешать личную жизнь устраивать, машинку да Варкрафт. Только что-то не больно она у неё устраивалась, эта личная жизнь. За семь лет по наблюдениям Владимира - всего два ухажёра, да и то - так... А у самого и вообще никого. Всерьёз ухаживать - оно денег требует. Да и про специфическую часть своей работы проболтаться не хотелось бы. Так-то не треплив, но - вдруг? По пьяне, туда-сюда... Лучше уж в компе сидеть, оно безопаснее. Сначала на старье играл, апгрейдил часто, но старьё - оно и есть старьё. Зато теперь - сказка! Правда, вот этот последний заказ, который эту сказку ему купить позволил... Что-то там было такое... неправильное, но что - вот вылетело из головы, и всё! Что-то хорошее, будто внутри головы мягкой лапкой ласково погладили... и память стёрли. А стоит попытаться вспомнить - сразу блаженная мечтательность нападает, и тянет уехать за город, в поля, и кажется, что именно там - жизнь... Вот же фигня какая! Да он с десяти лет в деревню не ездил, как прабабка померла! А теперь ещё и мерещится, не пойми что. Ну, положим, шеф от него избавляться не будет, тут у Владимира всё схвачено и прикормлено, он о такой задумке начальства сразу узнает. Не первым, но вторым. Меры принять успеет. А шеф не дурак, понимает, какие это меры. Уж кто-кто, а шеф хорошо знает, как "Володенька" чистить умеет. Не будет его шеф заказывать, разве что сам и неожиданно, но на это у него кишка тонка. Шефовский зять? Гнилой мужичонка, конечно, и трус, каких мало. А трус опасен, со страху такое делают, что и не всякий смельчак решится. Но... нет, Михаил мёртв, а других левых выходов на исполнителей у зятька нет. У Коляна, шефовского "оппонента", к Владимиру тоже претензий быть не может, всё обговорили. Ни черта не понятно, но ведь следят же! Такое ощущение, что чуть ли не в рот заглядывают - а нет никого! Дьявольщина! Облазил всю квартиру - скрытую камеру искал. Пусто. Аппаратик по знакомству достал, который "жучков" выявляет. Чисто. А взгляд так спину и сверлит, и сверлит. Так и хочется резко обернуться. А толку? Вот зеркало! Никого там нет! Руки мелко дрожали. Хорош чистильщик - с нервным тиком!
Мир.
- Вот уж не зна-аю! Ты говорил - спокойный. Псих он, твой протеже. Дёргается, оглядывается, только что не подпрыгивает! - Йэльфи в оазисе Ри грелась на солнышке и отпивалась чаем после суток наблюдения за объектом.
- А то! Я же тебе говорил - не смотри прямо. Он же профессионал, такие даже осторожное внимание к себе чувствуют, а ты ему почти на плечи взобралась! - отстаивал Дон своего кандидата на переселение.
- Ой, да что ты? А как, если там места почти нет? Квартирка-то крохотная. Я и так вскользь, исподволь - всё равно чувствует.
- Так это прекрасно! Это значит, что у него даже в неприспособленной к мощной магии человеческой тушке имеются способности, хоть какие-то. А в остальном как он тебе?
- Ну-у, чистенький, аккуратный. Ничего так. Но какой-то он... никакой. Незаметный.
- А то! А что ж ты хочешь? Профессия у него такая. Был бы заметным - его бы уже и не было. А чем он дома занимается?
- Ой, детка, я не поняла. Там у него такая штука, наподобие видеошара, только плоская. Там что-то вроде мультика, но он им как-то управляет. Я даже не поняла, работа это для него или развлечение. Сплошные надписи, и кого-то всё время убивают. Вроде, имеется в виду магия. Зачем убивают - непонятно. Как Вэйт говорит: нефункционально. Никаких попыток взять на взгляд, или хотя бы поговорить, заставить сдаться, просто - тресь, тресь. тресь - и труп. А среди них явно встречаются разумные, или хотя бы полуразумные, как Звери. Во всяком случае - говорящие. Мне это очень не понравилось.
- А ты не читала то, что я переводил из их сказок? - Йэльфи отрицательно скривила тонкое личико. - Ага. А нашего райна Берта помнишь? Во-от. У них там до сих пор существует концепция Добра и Зла, как противоборствующих сил.
- Высь и Крылья! Чушь какая! - возмутился до тех пор молча присутствовавший Ри. - Вот только таких идей драконам и не хватало! Этот ваш Артём хоть подобной фигнёй не страдает. Не-е, если у него такой взгляд на жизнь - я против.
- Да ладно, - отмахнулся Дон. - Не думаю, что всё так плохо. Мы ж не знаем, почему он этим занимается. Может, он вынужден так поступать. Может, это он так тренируется. По профилю. Надо спросить у Артёма, что это за занятие, а потом думать дальше.
- Да зачем он тебе сдался? - возмутилась Йэльфи. - Вон у нас народу сколько, выбирай, кого хочешь! Эдиль, например - отличный мужик. И его сын Гран. Грана даже в Старейшины записали, хоть он и Истинный эльф был, а не Перворождённый.
- Это тот, который тесть Мастера Кириана? А ты понимаешь, что он сразу за собой в драконы всю свою смертную родню потащит? Первым как раз Мастера, чтобы доченьку свою его смертью не огорчать - Кириан уже совсем старик, а жена не состарилась, видимо - полукровка. Но это полбеды, он отличный мужик, я его знаю. Так ведь Гран и внуков своих, и правнуков потащит. А Ри его на фиг пошлёт. И будет прав! И получим мы первый скандал среди драконов. А там, глядишь, и на фракции делиться начнём. Нет уж! У нас с Лисой тоже Ника есть, я же не предлагаю её в драконы взять? Потому что неизвестно ещё, что из неё вырастет. А Гран твой уже вполне вырос, и сентиментальностью своей уже всех задолбал! А Владимир мне тем и понравился, что у него всё в меру. Ри, я же не настаиваю, чтобы его сразу в драконы брать! Я его в "Поиск" сватаю, для "Поиска" он идеален. А в драконы - это если он вам всем понравится. Но для этого надо, чтобы он был здесь, я не прав? Не пойдёте же вы туда, чтобы с человечком пообщаться? Даже с таким интересным. А вы зря фыркаете: действительно интересный человечек, даже вполне разумный - для маложивущего, конечно. Вот, даже знаю, как сказать: он разумен настолько, что не агрессивен. А что ты кривишься? Это, между прочим, показатель.
- Ой, да что ты? Значит, самый разумный - это мох! - ядовито фыркнула Йэльфи.
- А мох, кстати, весьма агрессивен, ты память-то включи эльфийскую! Он просто медленный, но ты вспомни, что он с любой неподвижной поверхностью делает! Так что - ни фига! С такой работой, как у него, и не стать агрессивным заморозком... нет, выморозком? Как они говорят-то? Скотиной, короче - оно для маложивущего огромный плюс!
- Так, выяснять параметры разумности будете без меня! - пресёк Ри наметившийся философский спор. - Кто туда с твоим кандидатом разговаривать пойдёт?
- Лья! - сразу отозвался Дон. - Я уже спросил, она в принципе согласна. Во Дворце сейчас никого, все по Домам разбежались, и ле Скайн все операции свернули, ей делать совершенно нечего.
- Вот и вперёд. Пусть проконсультируется у Артёма, что это за видеошар - и к этому твоему... Войла...димиру... тьфу, язык сломаешь! А уж притащите - тогда и посмотрю, кого ты мне опять подсовываешь.
- Да не подсовываю я, - начал было опять Дон, но Ри только отмахнулся. Не подсовывает он! Драконов получилось уже десять штук, из которых сам он выбрал бы только Лису. Ну, Вэйта. Может быть. А остальные... Кто случайно, а половина - с подачи именно вот этого самого неугомонного Дона. И он ещё что-то там говорить пытается, нахал!
Земля. Владимир.
Возвращаясь с сумкой из магазина, обнаружил на двери подъезда объявление: "Диана. Оккультная и психологическая помощь". Лаконично. И расположено так, что взгляд прямо прикипает, мимо не пройдёшь! Хмыкнул скептически и поднялся в квартиру. Выпил чаю. Мысли упорно возвращались к объявлению. Прямо перед глазами стоит... А, чем чёрт не шутит! Не в церковь же идти? "Батюшка, я тут уйму народу уже пришиб, и останавливаться не собираюсь, потому как деньги нужны позарез. Грехи отпустите?" Ага. Смешно. А врать в церкви... нехорошо как-то. До такого он ещё не дошёл. А тут... нет, чушь, конечно, никогда не верил, но... а вдруг? Он быстро сбежал вниз и оторвал объявление целиком.
- Здравствуйте. Я вас очень внимательно слушаю, - промурлыкал ему в ухо приятный, даже интимный какой-то голос. Владимир даже головой встряхнул. А туда ли он звонит? Может, это секс по телефону - вот и вся психологическая помощь...
- Это... Диана? - уточнил он.
- Да-а, - мурлыкнул голос. - Что у вас случилось? Неудачи по работе? В личной жизни? Странные явления в доме? Ощущение преследования?
- Да! - обрадовался немало удивлённый Владимир. - Да! Вот как раз... преследование! Знаете, полное впечатление, что за мной следят! Я не псих! - поспешно уточнил он.
- Нет, конечно нет, - утешающее улыбнулся голос. - Вы сможете приехать завтра около трёх? Запишите адрес, я постараюсь вам помочь.
- А-а-а... сколько... с меня? - слегка очнулся Владимир, пока записывал, куда ехать.
- Не больше тысячи. Рублей, - улыбнулся голос, и в трубке запищало. Владимир положил трубку, провёл привычным жестом по волосам... и обнаружил, что он весь в испарине. Весь взмок, будто от пробежки на хорошей скорости. Ни фига се! Совсем нервы ни к чёрту! А взгляда-то не чувствуется! Оппа! Может, поторопился он за помощью бежать? Но такой голос... нет, поедет обязательно! Страшно интересно, как выглядит женщина с таким голосом! Никогда такого не слышал! И... странное что-то было в разговоре. Не оставляет ощущение, что говорила она не на русском языке. Нет, все слова Владимир понимал нормально, да и какой ещё это мог быть язык, если не знает он языков, кроме русского, так какого же чёрта, кажется? Но... ладно. Доедем - увидим.
На следующий день, как только он вышел из дома, стало ясно, что рано он обрадовался. Чужой взгляд опять буравил спину. Просто физическое ощущение уже! Позавчера ночью даже проснулся от того, что спина люто чесалась. Даже решил, что укусил кто-то - комар, или клопы завелись! Постель перетряхнул, даже в зеркала смотрел на спину на свою: одно спереди подставлял, к другому спиной - извивался, как червяк, чтобы изображение поймать, чуть шею не свернул. Но ничего, конечно, не нашёл он там, на спине своей. Психосоматика...
Машинку решил не брать - заметная слишком, не стоит светиться. И все время, пока ехал в автобусе, пока искал дом, пока поднимался по лестнице на второй этаж, чувствовал на себе чужое внимание. А Диана разочаровала. Тот самый незабываемый голос принадлежал довольно симпатичной, но ничем не примечательной тётеньке лет тридцати, а учитывая ухоженность - и больше. Даже обидно. Таких вокруг навалом. И он сразу сник. Нет, вряд ли такая ему поможет. Почему внешность незнакомки должна была иметь большое значение, он объяснить бы не смог, но... он внутренне уже готовился к чудесам, а тут...
- Садитесь, - пригласила она его в кресло, стоявшее боком перед письменным столом. Почти, как в поликлинике, только кресло, а не казённый стул. Однокомнатная квартира была превращена в офис. На стене рядом с креслом хозяйки висело большое овальное зеркало, закрытое материей в цветочек. Не факт, конечно, что зеркало, но что это ещё могло быть? - Расскажите мне всё, пожалуйста. Совсем всё. Иначе я не смогу вам помочь. Здесь важна любая мелочь, даже совсем незначительная на ваш взгляд.
Вот опять: всё понятно, все слова, но... А так ли эти слова звучат? Пока говорит - кажется, что не русский это язык, хоть тресни, а как договорит - вроде и нормально всё... Смазывается внимание... Или это уже тоже бред? Паранойя прогрессирует. Ладно, замнём пока. Вздохнув, он приступил к рассказу. Уж раз приехал...
- Понимаете, ещё в детстве выяснилось, что я каким-то образом чувствую пристальное внимание, взгляд в спину. В Чечне это очень полезным оказалось, и не только мне, - Диана поощряющее кивала, Владимир мало-помалу сам увлёкся своим рассказом и рассказал всё. - ...И зеркало даже повесил, но, конечно, никого в нём не увидел, - вздохнул он, заканчивая. - Я понимаю... - "как всё это звучит, но, честное слово, я не сумасшедший", хотел продолжить он, но Диана мягко перебила его:
- Это потому, что у вас зеркало неправильное, - сообщила она, сочувственно кивнув. Дошло до Владимира не сразу. А когда дошло...
- В-вы... хотите сказать?... - заозирался он.
- Конечно! Вот, взгляните в моё, - и она отдёрнула материю.
Владимир перевёл глаза и охнул. Прямо рядом с его креслом в зеркале стоял... стояла... стояло... Почему-то выскочило слово "эльф", хоть на эльфа из того же Варкрафта это не походило ни чуточки. Проказливая рожица с огромными глазищами, шёлковая белокурость водопадом... Эльф скорчил рожу и показал Владимиру язык. И ладошками помахал, приставив большие пальцы к голове. Владимир и решил бы, может быть, что это не зеркало, а экран и несложная анимация, но чуть слышный шелест и движение воздуха слева, где заведомо никого и ничего не было, дало понять, что это именно отражение, и именно это там и происходит - машут ладошки, машут! Эльф самозабвенно корчил рожи, кривлялся, приплясывал и вилял задницей. Руки и ноги вдруг налились каменной тяжестью, Владимир хотел крикнуть, но горло сдавило осознанием реализовавшегося детского страха. Хладнокровный и уравновешенный чистильщик, прошедший всю Чечню с тремя царапинами, сполз в обморок. Последнее, что запечатлело его сознание - гневно сведённые брови Дианы, её оклик "Вэйт!" и отражение эльфа в зеркале, вздёрнувшее ручки в жесте "А я-то что?".
Пришёл в себя он, полулёжа в том же кресле. В комнате никого не было, на лбу у него лежало мокрое вафельное полотенце, ворот рубашки расстёгнут, на левой стороне груди - ещё одно полотенце. Ишь, озаботились! Где-то за дверью, видимо - на кухне, кто-то громко кого-то распекал. Понятно было только по интонации, слова не разобрать. Потом шаги - и вошла Диана.
- Отличный розыгрыш, - мрачно приветствовал её Владимир. На всё ещё сердитом лице её удивлённо взлетели брови:
- Розыгрыш? Какой же это розыгрыш? Это Вэйт, паршивка такая! Она действительно за вами следила, и не одна она. Но так кривляться! Совсем от безделья взбесилась! Не интересно ей, видите ли! - Диана открыла шкафчик в углу, оказавшийся баром, достала две рюмки, бутылку с чем-то тёмным, раздражённо поставила на стол и села. - А теперь не идёт, стесняется, что до обморока вас довела.
- Но... зачем? - Владимир обобрал с себя полотенца и уселся нормально. Играете, да? Так я вас переиграю!
- Она, как вы могли заметить, не человек. Она эльф. Вас хотят нанять эльфы, - Диана плеснула в рюмки... видимо, вина, взяла свою, пригубила, успокаиваясь. - Работа не здесь, а у них, там. Следили, чтобы понять, действительно ли вы им подходите.
- Да? И как? Подхожу? - сохраняя внешнюю серьёзность, уже забавлялся втайне Владимир. Какой-то бесшабашный азарт овладел им, душил дурацкий нервный смех. Эльфы, надо же! Поумнее-то ничего не могли придумать?
- Понятия не имею! - уверила его Диана. - Это не мне решать. И не ей. Она только отчёты отправляет, а решают там.
- Но послушайте! - весело взмолился Владимир, - Зачем я - я! - могу понадобиться эльфам? Вам не кажется, что это абсурд? Может, хватит?
- Видите ли, всё очень просто. Вы можете сейчас просто послать всё это подальше, не стесняясь в выражениях. В этом случае я с чистой совестью возьму с вас штуку, потому что дважды они к одному человеку не обращаются. Если я сообщу о вашем отказе - от слежки вы будете избавлены раз и навсегда, бесповоротно. Настаивать на вашей кандидатуре они не будут, работник по принуждению им действительно ни к чему. Это ведь решит проблему, с которой вы ко мне обратились? - Владимир задумчиво кивнул. - Во-от, - довольно кивнула Диана. - Вариант второй - вы соглашаетесь на собеседование и чистку памяти в случае отказа. Письменно.
- А сейчас? Сейчас мне не надо... чистить?
- А что вы можете рассказать? - насмешливо дрогнули брови и крылья носа. И взгляд этак лениво, медленно просочился из-под ресниц... Нет, хороша, чертовка! И голос - ах, какой голос! А рассказать...
- Ну-у... - задумался Владимир. А нечего рассказывать, понял он. Разве что терпеливому дяде с добрыми глазами - психиатру...
- Вот именно. Вы пейте, такого здесь не делают.
Владимир хотел было ядовито поинтересоваться, где это - здесь, но, захваченный абсурдностью разговора, взял рюмку. И почти поверил! Почти! С первого глотка! ТАКОГО - ЗДЕСЬ действительно не делали! Задумчиво допил. И заговорил серьёзно.
- Я очень хочу. Дико, безумно. За возможность хотя бы пообщаться, просто знать, что они действительно есть, я бы согласился на любую работу. Но - со своей я уйти не могу.
- Почему? - удивилась Лья. - Знаете, они могут решить почти любую проблему, и никогда не скупятся, если исполнитель прилежен. Я периодически на них работаю и, знаете ли, не жалуюсь совершенно.
Владимир включил в кармане глушилку. Жизнь научила нигде с ней не расставаться.
- С моей работы можно уйти только в гробу, - криво улыбнулся он. - А если живым - у меня очень больная мама и одинокая сестра с ребёнком. И мой шеф знает, где они живут.
- Жнец Великий, какая мерзость! - возмутилась Лья. - Я правильно поняла: вас будут шантажировать их жизнью?
Владимир пожал плечами. Не переигрывай, тётенька! Шантаж - он и в Африке шантаж. А у эльфов, значит, нету. Ага, уже верю!
- Так, - решительно встала Лья. - Вы пейте, а я ненадолго вас покину. Такие вопросы я не решаю. Простите, я плохая хозяйка! Фрукты? Сыр?
- Нет-нет! Такое закусывать - кощунство! - совершенно искренне воскликнул Владимир.
Оставшись один, выпил ещё рюмку божественного нектара - назвать вином язык не поворачивался! - встал и прошёлся по комнате. Подошёл к зеркалу, щёлкнул пальцем. Не экран. Полированный металл. Рамы нет, просто овал трёхсантиметровой толщины. Судя по звуку - цельнолитое. И не серебро. И уж не сталь точно. Твою ж мать! Во что это он влез, а? Может, он спит? И чуть не взвыл в голос от собственного щедрого щипка за бедро.
- Вопрос в том, насколько ваша семья толерантна, - входя в комнату, сказала Лья. - Они согласны забрать вас всех, но тогда уж на постоянное жительство. Но там живут не только люди, вы понимаете меня? И с вашей семьёй, вы уж извините, переговоры они вести не будут. Это только ваше дело. За материальные блага не беспокойтесь, и вам, и им всё возместят, это мелочь. А вот готовность к адекватному восприятию - это важно. Там очень жёстко следят за тем, чтобы не возникало межрасовых конфликтов. Очень жёстко. Вы же понимаете, стоит чуть недосмотреть - и пожалуйста: одних уже обзывают травогрызами, других трупоедами, третьих кровососами - и понеслось!
Владимир медленно кивнул, принимая правила игры. А ведь она изменилась, подумал он отстранённо. Нет, не внешность - но манера поведения, интонации - всё другое. Неуловимо, чуть заметно - а в целом огромная разница! И получается диссонанс между внешностью и поведением. Внешность серенькая, почти заурядная, а повадки, как у королевы. Будто это не её внешность. Что за маскарад? На что же они его разводят? Да очень просто: грохнуть их всех под видом переезда, и его, и сеструху с племяшкой, и маменьку, а квартирки прибрать... Ах ты ж, сучка! Ну, погоди, "королева эльфов"!
- Сколько времени у меня есть? - поинтересовался он.
- Сколько хотите, - пожала плечами Лья. - Но фиксировано. Напишите согласие на коррекцию памяти в случае отказа, - подвинула она к нему планшет и ручку, - а дату можете поставить любую. Хоть через год. - Владимир заморгал. Он думал - дни, может - неделя, но вот так? - Им это не важно, - мягко улыбнулась Лья. - Просто поставьте дату. Если не будете успевать, позвоните вот по этому телефону, представьтесь и скажите: "Я не успеваю". Только сделайте это хотя бы за день, хорошо?
- А-а... подписываться... кровью? - усмехнулся Владимир, написав под диктовку, что в случае, если договорённость не будет достигнута, не возражает против коррекционного вмешательства в свою память.
- У вас лишняя? - так же насмешливо покосилась на него Лья.
- Э-э-э, пока нет, - Владимира несло неудержимо. - А вот того, вот это, что я видел - на него можно посмотреть? Ну-у, попрощаться...
- На неё, - удивлённо вздёрнув брови, поправила Лья. - Я спрошу, - кивнула она и вышла.
В ожидании Владимир звенел внутри, как струна. Сейчас он всё узнает, сейчас! Если он правильно запомнил... сейчас он их расколет!
- Привет! - чирикнул, входя в дверь, подросток. На личике, созданном явно при помощи пластического хирурга, играла проказливая улыбка. Глаза огромные, зелёные-зелёные - линзы, конечно. Шёлковые локоны до плеч. Изящное создание получилось. Но за те бабки, что им за разводы с квартирами перепадают, могли бы и похлеще соорудить. - Лья, то-есть, Диана, сказала, ты не сердишься и попрощаться... Ой! Ой! А-я-яй!
Не давая себе подумать, что он, собственно, делает, Владимир схватил подростка за ухо и сильно потянул. Не может быть, чтобы девочка согласилась жить с такими ушами. Значит - муляж! Сейчас-сейчас! Он потянул сильнее... Ухо под рукой его вдруг начало меняться, но совсем не так, как он ожидал. И девочка вдруг изменилась - не мгновенно, но неотвратимо, и та форма, что вырвалась на свободу, была ужасна, нестерпимо, невозможно ужасна! Владимир замер с протянутой рукой, боясь шевельнуться, а над ним, клацая клыками в слюнявой пасти, нависло полупрозрачное порождение самого наикошмарнейшего кошмара весёленькой зелёненькой окраски....
- Вэйт! - хлёсткий окрик заставил монстра мгновенно сдуться, и уже опять девчонка бросилась к вошедшей Лье.
- Лья, он за ухо! Прямо оторвал! Знаешь, больно как! - всхлипывала Вэйт. - Дурак! - по-детски обиженно крикнула она оцепеневшему Владимиру и разрыдалась, уткнувшись Лье куда-то в подмышку. Лья смерила Владимира взглядом гневного презрения, поворотом плеч отправила в сторону кухни всхлипывающую Вэйт и выжидательно уставилась на агрессора, сложив руки на груди.
- Ш-ш-ш... - начал Владимир, сглотнул, еле ворочая шершавым языком, и тогда смог выговорить: - Что это было?
- Вы козёл, милостивый государь, - никакой интимной мягкости в голосе уже не было. Лёд, сталь и королевское презрение. - Дверь вон там. Не знаю, что Дон в вас нашёл, а я буду голосовать против. Вэйт тоже. Вон!
Как он вышел, как он ехал - запомнилось плохо, перед глазами всё плыло, а спасать холодными компрессами и отпаивать нектаром никто его больше не собирался. Хорошо - хоть машину не взял, вести бы он сейчас не смог. А попытался бы - далеко бы не уехал. До первого столба. Сердце билось в горле, заставляя непрерывно сглатывать. А сам дурак. Правильно она сказала, эта... Диана? Лья? Чёрт её знает, но сказала правильно - козёл. Ему чудо на блюдечке, а он его за ногу да об пол. Самый умный, да? Материалист, твою мать?!! А ведь это был выход! И для него и для сеструхи, и для мамы, может, они её вылечили бы, а теперь, наверно, и разговаривать с ним не захотят. Доверчивая улыбка, тонкая фигурка, зелёные глаза - и голос, звенящий, как у птицы: "Привет!" Никогда он не забудет эту улыбку, этот голос. И свой лютый идитотизм. Он даже застонал сквозь зубы, заставив встревожено отшатнуться бабульку с сумкой, что ехала рядом. Двух врагов одним махом нажил! И каких! Сколько раз в детстве он бродил ночами вокруг деревни своей прабабки; затаив дыхание, вступал в залитые лунным светом заросли, крался, насторожив уши и расширив глаза, сквозь туман у ручья, мечтая - ну, хоть где-нибудь, хоть как-нибудь, хоть кого-нибудь увидеть - не человека. Всё равно кого, но - сказочного. Домового, русалку, лешего - хоть кого-то. Он не собирался ловить - просто увидеть и сказать пару слов. В то, что все они злобные порождения мрака и ненавидят людей, он не верил никогда. Сказки он читал внимательно и пришёл к закономерному выводу: все взрослые очень жадные и всегда что-то хотят получить, поживиться, урвать для себя за счёт чужой магии, а то и подчинить волшебное существо - вот дураки! Он же хотел просто поговорить, а если повезёт - подружиться. И шоколадная конфета для налаживания контакта в кармане всегда была припасена. И каждый раз он возвращался с неиспользованной по назначению конфетой - раскисшей от тепла тела, потерявшей форму. А иногда и половину содержания, если вдруг ему казалось, что - вот оно, сейчас, и он сжимал в кармане свой дар, чтобы быть готовым сразу же предложить, в первый же момент, чтобы стало ясно - он не враг, и ничего ему не надо, он лучше сам угостит... А фантик проминался, и шоколад размазывался по пальцам, и ему приходилось её съедать - вместо сказки, которую так и не увидел. А теперь - вот, увидел. И чуть ухо не оторвал на радостях сказке своей. Ой, крети-ин! С другой стороны - ну, как в такое сходу поверить, как? Он уже слишком давно не тот ребёнок, и не то, что о чудесах, а даже о нормальной жизни мечтать разучился. Что такое "нормальная жизнь" для наёмного убийцы? Во-от. Чудес не бывает, а те, что случаются - требуют изрядной подготовки, это ещё Марк Твен сказал! Но... не могли же они всё это подстроить? Кто мог предвидеть, что Владимир попытается оторвать ей ухо?
Вот так он и съездил. Хорошо, хоть штаны сухими остались. Два следующих дня - и на дежурстве тоже, он лазал по интернету, собирая все сведения об эльфах. И за одно слово зацепился. Преображающиеся. Вот как. Вот, значит, во что они могут преображаться... Но слежки за ним и правда больше не было. И что теперь думать? Времени он себе положил полгода, торопиться некуда. Главное - не убедить себя, "что всё только сон, гарсон номер два". Никакой это, к херам, не сон.
Отоспавшись после суток, позвонил Диане, твёрдо решив даже не извиниться, а вымолить прощение, чего бы это ни стоило. Костьми лечь, но вымолить. И... опять услышать голос. Трубку снял какой-то пьяный мужик и сказал, что никакой, на..., Дианы, на..., тут никогда не было. И не... звонить, куда ни попадя, коли баба съ...а! Та-ак! Набираем ещё раз. Опять пьяное "Аллё". Понятно. А второй номер? По которому говорить, что "не успевает"? А такого просто нет, как объясняет телефонная станция после третьей цифры. Замеча-ательно. Ладно. Решим, что волшебство - это реальность и попробуем поговорить с сестрой. Только бы она не решила, что пора ему составить маме компанию в интернате. А и правда - как с ней говорить? Если он сам более-менее поверил только после того, как чуть в штаны не наложил со страху? А если сделать вид, что зовут за границу? В сущности - какая разница? Что в другой мир, что в дебри Амазонки - итог один: отсюда и насовсем. Это сразу надо сказать - возврата не будет. Только вот... Как соврать, чтобы и не соврать? Лизка всегда враньё чувствует...
- Так. Ри мы о твоем ухе сообщать не будем, расписку отдадим - и всё. Только Дону расскажем, а он уж пусть думает. - Лья мрачно собирала реквизит своей неудавшейся постановки.
- Почему? Почему Ри не будем? - Вэйт шмыгала носом, свернувшись в кресле в клубочек. Ухо-то уже прошло, а обида - нет.
- Потому, что я бездарно провалила порученное мне дело, вот почему, - раздраженно пихала в сумку планшет Лья. Планшет не лез, это бесило ещё больше. - И позориться перед твоим обожаемым драконом не хочу совершенно, много чести. Я-то ведь решила, что он уже готов! Психику раскачали, ориентиры сбили - всё, как планировалось! Он ведь даже подписал! - звонко шмякнула она планшетом об стол, с досадой уязвлённого самолюбия вздёрнув подбородок. - А оказалось, что он до самого конца не верил! А я не опознала! Я - Я! - не смогла прочитать человека! А во-вторых, твой Ри этого козла просто убьёт, если узнает, как он тебя за ухо таскал. Кстати - сама виновата! Зачем ты кривлялась, вот скажи мне? Он же и так напугался, заранее. А ты... как гоблин пьяный! Улыбнулась бы, поклонилась - может, и он бы себя иначе повёл!
- Да ну... Скучно же! Если бы он хоть что-то интересное рассказывал, а так... Бубнит-бубнит... Но как он здорово: "Ой!", и - брык! - злорадно оживилась Вэйт и откинулась в кресле с высунутым набок языком и сведёнными к носу глазами.
- Вот, считай, что за "брык" тебе и досталось, - старательно нахмурилась Лья, пряча улыбку. Всерьёз сердиться на Вэйт ни у кого никогда не получалось. Непоседливый хулиганистый ребёнок девяти тысяч лет от роду у всех вызывал чуть ли не родительские чувства. Но Лья была строгим родителем. - Считай, что тебя выпороли. И не делай вид, что незаслуженно!
- Ну, Лья, ну чего ты ругаешься? - заныла Вэйт. - Так не честно! Я же тихонько: не щипалась, за волосы его не дёргала - так только, чтобы не скучно было. А до этого перенервничала - знаешь как? Пока в этом их трахс... нет, таран... в общем, пока ехали. Ты вот не ездила ни разу, а даже Дону в нём плохо было! Страшно тут у них. А знаешь, как трудно было ему голову не откусить, когда он за ухо? А я не откусила! А ты всё ругаешься! И на кухне уже ругалась, и этот за ухо, и опять ты ругаешься!
- Конечно ругаюсь! А как не ругаться? Это ты старшая, ты меня должна жизни учить, а ведёшь себя, как ребёнок! Пороть тебя некому! Вэйт, это вопиющий непрофессионализм! А ты ещё спрашиваешь, почему Ри не говорить. Думаешь, он тебя похвалит за этот "брык"? А если у этого козла сердце слабое оказалось бы? Нет, если очень хочется - расскажи. Ри сначала тебе добавит, а потом этого козла грохнет за твоё ухо.
- Да ну... - сразу понурилась Вэйт в кресле, ковыряя дырку в обивке. - Больно ему надо...
Лья обернулась, внимательно оглядела Вэйт, подошла и присела на корточки перед креслом.
- Что, настолько всё плохо? - с неожиданной мягкостью спросила она.
- Да нет... - вздохнула Вэйт, не поднимая глаз. - Не плохо, я привыкаю уже. Почти... привыкаю. Не плохо. Просто... никак. Он меня терпит. С трудом. Когда не ругается.
- Он просто боится, Вэйт. Не тебя, а душевной боли. Это вампиром быть просто, а он все эти тысячелетия был живым и, видимо, не раз и не два обжигался на своих чувствах. Не просто же так он ушёл ото всех и жил один всё это время. Видимо, его очень сильно обидели. Настолько, что уже никого и видеть не хотел. Тогда, наверно, и характер испортился.
- Да нет, - вздохнула Вэйт, - он всегда такой был...
- Да? - задранные и сведённые брови придали лицу Льи очень характерное для неё выражение насмешливого сочувствия: - Тогда могу только посочувствовать, как тебя угораздило в такого... Недаром он с Саймоном так быстро спелся: оба ящерицы, только одна изначально бескрылая, оба техномаги, оба зануды. И говорят похоже, и мыслят почти одинаково, даром, что с разных планет. Рептилии, короче. Видимо, наличие чешуи остро влияет на сознание.
- У драконов нету чешуи, - обиделась Вэйт за возлюбленного. - На себя посмотри: где у нас чешуя?
- У нас нет, а у твоего Ри явно присутствует, - отрезала Лья. - В мозгах. Судя по тому, как он тебя доводит. Хочешь, мы с Доном его поколотим? Вдруг чешуя с мозгов осыплется?
- Нет, ну, что ты, - испугалась Вэйт. - Он же неплохой, просто... - и маленькая дракхия растерянно замолчала, не решаясь вслух договорить очевидное. Просто я ему не нужна - как просто. Но как такое скажешь? Даже не вслух, а самой себе окончательно признаваться - и то не хочется. Неопределённость и неуверенность мучительны, но, пока они есть - ещё можно надеяться, можно как-то жить и верить в то, что всё изменится. Может, в этом и есть отличие живой дракхии Вэйтэльфи от не-мёртвого Старейшины Вэйтэльфа ле Скайн? Тот бы сразу во всём себе честно признался и послал бы все эти переживания к дроу в гору - других желающих вполне хватает, только выбирай. Или разработал бы план завоевания упрямого дракона. И, надо думать, преуспел бы, а не мечтал о несбыточном - а вдруг, может быть? Скорей всего - о несбыточном. Перворождённому Вэйтэльфу дракон Ри был другом, да. А дракхию Вэйтэльфи, да ещё влюблённую в него, он просто не воспринимает. Но Лья всё поняла и без слов, и сочувственно хмыкнула:
- Знаешь, я ведь никогда не влюблялась, пока жива была, так что представить такую безответную и беззаветную любовь, как твоя, мне трудновато. А после, уже вампиром, только к Дону что-то чувствовала, но, в основном, самой себе придуманное. Нет, я понимала, что сама всё придумала, но так хотелось чувствовать хоть что-то! Вот и придумала себе вечную любовь. И так хорошо придумала - сама себе поверила, мне даже неприятно было, когда Дон мне сообщил, что женился! А была бы на тот момент живой - вообще не представляю, что сделала бы! Убила бы! Обоих! И я думаю, что ты, всё же, неправа. С любовью у Ри явно плоховато, и психолог он никакой, а вот дружить он, похоже, умеет, дружбе чешуя - не помеха. Он тебя близко не подпускает, но убьёт за тебя любого, и не раздумывая. Ну и-и... то, что ты теперь женского полу, ему, видимо, трудновато осознать...
- Но я же осознала? - вскинулась Вэйт. - Мне, что ли, просто было? Я же никогда не перекидывался... перекидывалась... Короче - я больше девяти тысяч лет был мужчиной - как ты думаешь, каково мне было? Вот так, перед фактом - и делай, что хочешь?
- Кстати, Вэйт, а почему? Не перекидывалась? Все ле Скайн так развлекались - и развлекаются до сих пор, даже я. А ты нет. Почему?
- Ну... не знаю... - засопела Вэйт. - Не интересно мне это было... Я же... Понимаешь, я вообще мало с кем общался, с самого начала. Они все такие умные, надутые - и все старше меня, хоть на три дня - вот, хоть Эдильэльф. И пары среди них мне не нашлось - я же триста шестьдесят пятый. Я больше с людьми, а у них, в основном - с женщинами. Мужики у них очень уж грубые, страшновато было...
- Ну-у... бывают, да, - с сомнением кивнула Лья. У неё-то самые грубые человеческие мужики быстро превращались в лебезящую слякоть, хоть подол подбирай, чтобы не запачкаться... Вэйт опять занялась обивкой, смущённо пряча глаза. Несчастное кресло, недолго ему осталось такими темпами... Лья помолчала, разглядывая Вэйт. Бывший Перворождённый, наверняка опасливый и осторожный, как все эльфы. Нет, эльфы, конечно, разные бывают, но есть и черты, присущие всей расе в целом. Потом - бывший Старейшина ле Скайн, проказливый и безбашенный от многотысячелетней скуки, и удерживаемый от совсем уж неудобных для общества проказ только Клятвой ле Скайн. Как и большинство вампиров-инкубов ле Скайн. Ординары - те потише. А ныне - маленькая дракхия, живая и безответно влюблённая в зануду-дракона, который её чувств, похоже, просто боится. У людей иногда встречается: решит для себя такой упёртый, что вот такие чувства к вот этому конкретному существу для него непозволительны - и начинается не пойми что. Страдают, мучаются и мучают, убегают, а иногда и убивают - себя или того, другого... А если и находят в себе мужество признаться себе и другим в своих чувствах - ещё хуже: считают это позорной сдачей, поражением - и опять мучают и мучаются. Похоже - драконам это тоже свойственно. Или люди это свойство от дракона и унаследствовали? Как глупо! Лгать всегда опасно - и другим, и себе. Как трудно быть живым! Нда. Бедняга. Лья всегда сочувствовала живым женщинам, даже в бытность свою не-мёртвой. Женская солидарность, знаете ли. - Постарайся, всё же, не отчаиваться насчёт Ри. ТАК уж сильно, - мягко сказала Лья. - Мне кажется, ты за своей влюблённостью просто не видишь его дружбы. А она есть, я же вижу. Со стороны всегда видней. Не расстраивайся, всего-то пара месяцев прошло. Только не пытайся форсировать события, времени впереди ещё много - глядишь, что-нибудь и получится. Отойдёт немножко, отмякнет, чешуя с мозгов осыплется - подождать просто надо.
- Да я уже не расстраиваюсь, - печально вздохнула Вэйт. И, помолчав, добавила опять с тяжёлым вздохом: - Вот, выговорилась - и даже легче... Спасибо, Лья...
- Ой, да брось ты! Было бы за что! - вскочила Лья. - Давай-ка собираться. Скоро портал откроют, неохота здесь ещё сутки сидеть! А там, глядишь - и хозяин проснётся, как раз такой грубый мужик, которых ты не любишь.
Вэйт ойкнула, вскочила и тоже занялась сборами. Надо было вынуть из пространственного кармана Льи обшарпанную мебель хозяина квартиры и расставить её на прежние места, а потом подняться на три этажа в квартиру Артёма и ждать, когда откроют портал домой. Как же хочется домой! Очень уж тут всё... по-человечески!
Мир, "золотой Лис".
В "Золотом лисе" было плохо. Тогда, после отголоска взрыва, Лиса вылетела на крыльцо, набрала воздуху для грандиозного разноса всем участникам безобразия и... ушла обратно в корчму. Молча. Дон с Саймоном, резонно ожидавшие от неё капитальной головомойки, даже опешили. Глупо, конечно, было портал в Найсвилл открывать, но Дон сломал первую же печать, попавшую в руку: некогда было разбираться, да и не видно при поляризации, что там за печать. Он и оправдываться не собирался, наоборот - готов был честно признать свою вину. Да, расслабился от приобретенной мощи, обнаглел - и не предусмотрел варианта, при котором придётся срочно удирать.
С пропоротым обломком ветки хвостом Саймона разобрались примитивно - Саймон перекинулся в человека, хвост ушёл в энергетический карман, а там уж всё равно - есть дыра или нет, карман на себя замкнут, Ну, будет внутри кармана энергия перетекать слева направо. Или справа налево.
Через выбитые окна были слышны голоса в корчме, потом всё стихло. То-есть, совсем всё. Озабоченно переглянувшись, зашли в зал. Корчма была пуста, лишь Лиса, сгорбившись, сидела за средним столиком. Заклинание "Чистоты" на полу медленно растворяло крупные осколки витражей.
- Лиса-а, мы всё починим... - обнадёживающе начал Дон.
- Почини, - безучастно кивнула Лиса, не глядя на них.
- Лиса, ты извини, что так получилось... - открыл рот Саймон.
- Получилось? - ядовито перебила его Лиса, резко обернувшись. - Не думаю. Чтобы у Дона что-то там случайно получилось - да такого просто не бывает! Так что получилось всё, как он хотел! "Зачем тебе корчма-а, Лиса?" - изобразила она Дона и перевела гневный взгляд на него. - Поздравляю, сбылось! Корчмы больше нет. Рола, Ольга и Петер только что уволились, "Золотой Лис" закрыт. Ты доволен?
- Но... почему? - искренне удивился Дон.
- Потому, что в корчму заходят странные личности, и творятся странные дела, непонятные для простых людей! Потому, что у меня странный муж и странный ребёнок! Милый мой! - всплеснула она руками, - Да если бы Рола Граничником не была, уже этого хватило бы, чтобы на нас косо смотрели, а то - и переехать попросили бы! Вампир - вот и валите в Земли ле Скайн! Это тебе не Столица и не Базар, это Найсвилл! На-райе местный сюда лет уж двадцать тому назад в последний раз заглядывал - так до сих пор обсуждают, как он выглядел, да как деревьям пел. И Нику Рола с рождения знает, потому и проблем нет, а иначе нам тут житья бы не было от любопытных! А теперь здесь ещё и взрывы гремят и стёкла летают! Мы от всех прочих именно тишиной отличались, потому, что здесь Рола была, а теперь? Кто сюда пойдёт - хоть обедать, хоть работать? Да никто, вот кто! Таких забегаловок по Найсвиллу - десятка полтора, и чем мы теперь лучше? Знаешь, с какой скоростью весь город узнает, что здесь грохнуло? Да за пять минут, вот с какой! А Роле такое место работы нафиг не надо, как бы хорошо она ко мне не относилась - у неё семья! Настоящая, а не то, что... И Зину она забрала, с Никой теперь сидеть некому. Я тебя поздравляю, твой план удался на все сто! И что ты мне теперь предложишь делать? Что мне теперь вообще делать? Я же ноль! А это у меня хотя бы получалось! И получалось хорошо, не то, что заклинания эти ваши грёбаные! - задохнувшись от возмущения, она отвернулась и опять безнадежно нахохлилась.
- Да не было никакого плана... Лиса, это всё неправда! Это я сначала не понимал, что здесь всё правильно, но уже давно понял, насколько для тебя это важно, и больше не предлагал! Да и сам привык. Мне... очень жаль, правда. Я не хотел, просто вышло так! Иначе нас бы там размазало, - моменты, когда Дон не знал, что сказать, случались редко, но случались. И это был один из них. - Ну Лиса-а! Прости, пожалуйста! Ну, хочешь - на колени встану? И полотенцем по шее, а? Или шваброй...
- Да хоть ляг! - рявкнула Лиса и вскочила. - Что мне с ваших извинений? У меня дело убито, понимаешь ты, или нет, кретин долбанный?!! Что мне теперь делать, что?!! Ненавижу!!! Пошли вы все... - она вовремя замолчала, вспомнив наглядный пример сдобренных драконьей мощью пожеланий, однажды продемонстрированный ей Роганом, и выбежала мимо остолбеневших друзей в сад. Самое досадное, что говорил Дон абсолютную правду: он здесь прижился, считал "Золотой Лис" домом и не меньше Лисы расстроился, что всё так вышло. Постаравшийся казаться совсем маленьким и незаметным во время семейной ссоры, Саймон быстренько слинял во двор, а там открыл портал. Хватит с него геройства на сегодня.
На доме лежало заклинание сохранения, да и мага-хозяйственника Дон сразу вызвал из магистрата - витражи за пару дней восстановили по оставшимся следам силовых линий эльфийской магии. Кстати, только теперь, занимаясь ими вплотную, Дон понял, в чём был их секрет. Каждый следующий витраж чуть-чуть отличался от предыдущего, поэтому, когда взгляд скользил по ряду окон, создавалось впечатление, что лозы растут, цветы распускаются, а птицы взлетают. Вот же... Нда...
Витражи-то восстановили, а душевное равновесие Лисы - нет. Дон уже и к Роле сходил - пытался уговорить вернуться. Ничего не вышло. Обаяние не прокатило: это не мир Земля, где у людей ни оберегов, ни амулетов, а потому возможно почти всё. А простых слов не хватило, чтобы заглушить пережитый доброй женщиной страх, когда во дворе грохнуло, окно кухни вдруг взорвалось и чудом не осыпало её осколками, а из зала тоже донёсся звон разбитого стекла и крики посетителей. Только и радости, что никого не покалечило. Страшно-то как, райн Донни, я уж лучше дома, дома-то лучше. Дома-то тихо всё, ничего не грохает. А райя Мелисса-то как не боится, я уж и не знаю. И ребёнок-то у вас, Ника-то, и как вам за неё не страшно-то? Вы уж не обижайтесь, райн Донни, но не пойду я...
Так и бродила Лиса по дому призраком самой себя уже неделю. Ментально к ней было не пробиться, блоки поставила такие, что у Дона после каждой попытки в голове подолгу звенело. Будто лбом об стену. Магические щиты у неё тоже стояли, и что за ними происходило с мощью, понять не удавалось. На предложения поговорить Лиса отвечала коротким, но многообещающим "Отстань", бросала всё, чем на тот момент занималась, и уходила в сад. Дон проследил - сидела часа по три, не шевелясь, на скамье над Свиллой, смотрела на воду или в небо. Не плакала, не вздыхала - просто сидела - и всё. Хорошо - хоть простуда ей не грозила: не лето на дворе, конец Листопада, но драконам не страшны погодные коллизии, как и вампирам.
А в корчме стало плохо. Будто умерла её душа, осталась только каменная коробка, изящная, эльфийской работы, но пустая, никому не нужная. Нет, Нику Лиса кормила, провожала в школу - но как-то безучастно, автоматически. И к притащенной Никой в тот же, "взрывной" день, кошке какого-то дикого, не кошачьего совсем цвета, отнеслась равнодушно. И на странное поведение этой кошки внимания не обращала никакого. Целых полчаса. Потом обернулась к зверьку, который с мявом таскался за ней, помолчала, контролируя раздражение, и сказала ровно, без эмоций: "Замолчи". Как пинка дала. Строго дозированной мощности. Кошка и замолкла, будто поняла речь человеческую.
Спать тем вечером Лиса ушла в свою старую комнату. Дон поскрёбся в запертую изнутри дверь, послушал тишину и отступился - не дверь же ломать? Может, завтра успокоится? Не успокоилась. На попытку обнять и поцеловать - равнодушно и выдержанно пообещала дать в глаз, а сторонником насильственных методов Дон никогда не был. И следующий день перемен не принёс. С утра Дэрри позвал всех на собрание - отчитаться и посоветоваться. Лиса, вполне ожидаемо, не пошла, а Дон сходил, и после него, когда все разошлись, объяснил Дэрри в ёмких и доступных выражениях, куда означенный Принц может себе засунуть очередной рейд "Поиска". Принц, по запарке забыв, с кем имеет дело, попытался начальственно наехать и нарвался на очень внимательный взгляд и тихое твёрдое "Уволюсь". И завял - заменить Дона было некем, да и Роган не пошёл бы ни с кем, кроме него. Так и остался Дон дома, беспокоясь всё больше. На второй день неявки на занятия по магии явился Роган и был послан Лисой далеко и невежливо. А в переводе: выпендриваться, пытаясь освоить то, в чём она полный бездарь, Лиса не собирается, дурацкие бытовые заклинания в печатях проще в лавке купить за два клочка, а с силой и сама разберётся, она уже прекрасно себя контролирует, спасибо. Роган повозмущался ей в спину, но переупрямить не смог. Добился только того, что Лиса опять свирепо набрала воздуху... помолчала и быстро вышла в сад. Она теперь всё время так делала. Роган хотел было пойти за ней, но Дон отговорил. Это уже насилие, не надо, она и так из последних сил держится. Посидели вдвоём в непривычно пустой корчме, мрачно выпили, маг и ушёл. А Дон, когда Лиса вернулась, попытался задобрить её заманчивым предложением:
- Лиса-а, а мы Грома давно не навещали. Давай завтра в Парк Зверей...
- Не хочу, - спокойно, равнодушно и сосредоточенно.
- Но он звал...
- Отстань.
- А давай тут всё продадим и в другом городе корчму купим? Там о наших странностях ничего не знают... - закончить мысль он не успел, Лиса взорвалась:
- Хватит! Не изображай ничего, пожалуйста! Продадим - купим - как легко, правда? Да, тебе - легко, а мне - нет! Потому, что ты всерьёз не воспринимаешь! Ты и корчму никогда всерьёз не принимал, и меня никогда всерьёз не принимал, вот тебе и легко!! А я сюда душу вложила, а ты - вдребезги!.. ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ!!! - и дверью в сад - грох!
Дон опять занялся мелким ремонтом по дому, как и два предыдущих дня. Заклинание "Сохранения" - это прекрасно, но и оно не всё может, руки всегда есть, к чему приложить. И сказку очередную перевести можно, много их в том мире написано, на все вкусы.
На следующий день спозаранку, в дверь корчмы забарабанили и зазвонили. Дон, сидевший в пустом и гулком зале у окна за переводом, открыл и поморщился:
- Магический контроль, - проскрипел важный сморчок из магистрата, и вылупился на Дона: увидеть здесь вампира ле Скайн он явно не ожидал. Впрочем, в приходе контроля ничего невероятного не было. Наверняка Лиса не просто так на речку бегала. Или... это Ника магичила? Да нет, Дон заметил бы... Да кто угодно из новоиспечённых драконов мог утечку допустить: въедается привычка держать магические щиты совершенно определённой мощности, сообразно с имеющейся силой, а силы прибавилось изрядно - вот и пробивает. Так что - могло, да... Это только к Лисе полная сила дракона так и не пришла, остальные-то уже вовсю пользуются. Или это они с такой "скоростью" на первый визит Ри отреагировали - когда он о щитах совсем забыл, и Дон чуть воевать с ним не пошёл? Оперативненько, не прошло и полгода... А этот контролёр ещё и Руку Короны с собой притащил - силовая поддержка для захвата ужасного нелицензированного мага, ага. На случай сопротивления. Не городскую стражу, а сразу Руку - убогий! И это не оскорбление: раз в магистрате сидит, значит на аспирантуру таланта не хватило, а зацепиться при Универе или Госпитале - наглости или денег. Рука стояла скучающе расслаблено, а магистратский маг явно нервничал. Аж глазки у бедного бегали, аж трясся весь - жизнь-то скучная, а тут и развлекуха, и денежка светит за выявление злостного самоучки и уклониста. - Очень прошу нам не препятствовать, это всего лишь проверка, благословенный. В вашем районе недавно зафиксированы систематические всплески магии незарегистрированного...
- Да знаю я, - отмахнулся Дон. - Будьте любезны, - и протянул левую руку. Маг сразу приложил к ладони планшет и расстроено скис: не по зубам кусок оказался. На планшете высветилась Корона, ниже слово "Поиск", ещё ниже "Контроль Короны. Оказывать любое содействие". - Всё уже под контролем Короны, благословенные, не беспокойтесь, - Дон лихо подмигнул ухмылявшемуся Большому Руки Короны, закрыл дверь на засов и перевёл дух. Всплески. Значит - всё-таки Лиса. Или Ника. Как хорошо, что не Лиса им дверь открыла! Она, скорей всего, растерялась бы - и что бы началось!.. Подумать страшно. Но - обошлось. А это не потому ли, что Рола через дорогу живёт? У Граничников Дар, вроде, по площадям срабатывает, невзирая на личности, а Лиса говорила, что у Ролы диаметр охвата длиной как раз с их улицу... Вот так, видимо, их Дар и проявляется: случайность, ведущая к безопасному развитию событий... Только от взрыва не помогло. Почему? Может, потому, что был он там, а не здесь? Здесь-то все испугом отделались, даже царапины ни одной ни у кого, только стёкла не выдержали. И нервы. Всё равно, хорошо, что Дон в рейд не пошёл! Это он молодец, это он сообразил. А вот что с самой Лисой делать - это он пока не молодец. И Дэрри не молодец, надо ему в ухо дать - не мог магистрат Найсвилла в известность поставить, чтобы не дёргались? Сообщил бы, что здесь "Поиск" работает - и всё. Хотя... то, что утечки будут - это они все не сообразили... Нда...
Ещё через пару дней такого бытия Ника подошла с совершенно жутким вопросом:
- Папа, а мама старая?
- Да нет, ну что ты! Мама ещё молодая, - удивился Дон.
- А она не умрёт, как Ухты?
Дон даже челюстью клацнул. И потратил около часа, уверяя дочь, что маме это не грозит. И, как ему показалось, не преуспел: Ника отошла от него задумчивая. Ещё не легче!
- Лиса! Ри сказал, что завтра будет первый урок полёта! - попробовал Дон в конце недели ещё один подход. Соврал, внаглую. Ничего подобного Ри не говорил, но сейчас важнее к Лисе за эту броню равнодушия пробиться, а уж Ри он как-нибудь потом уболтает. Не прокатило. В ответ получил угрюмое и равнодушное:
- Не хочу.
Вот тут Дону стало страшно. Надо было что-то делать, но, пожалуй, в первый раз в жизни он абсолютно не понимал - что. Что надо сделать, чтобы вернулась прежняя Лиса? Чтобы вот эта угрюмая, как-то враз постаревшая женщина... Постаревшая? Карау-ул! Так, Лья в мире Земля, кто у нас ещё умный?
Из портала в оазисе Ри Дон выскочил в полной панике, в пещеру под холмом влетел, чуть не вынеся дверь.
- Ри, что значит, если дракон начинает выглядеть старше своего возраста?
Ри заморгал. Слишком не похоже было такое поведение было на всегда уравновешенного ироничного Дона. И... он не поздоровался!
- Ну-у, - ухватил он себя за кончик длинного носа. - Может, он просто старый? А где ты его нашёл? Это вы того отловили? Университетского? - ещё после первой фразы Дон начал отрицательно мотать головой. И ответил одним словом:
- Лиса.
Ри выронил колбу, и она умерла на полу со стеклянным вздохом в лужице собственного содержимого. Повалил вонючий синий дым.
- Пошли. Быстро. Давно?
- Дня три.
- Бл-лин, драный гоблин! А сразу не мог придти?
- Я только что понял, - перебрасывались они фразами, идя через порталы. - Она неделю назад обиделась, сильно. Я и извинялся, и упрашивал, и по-всякому, и чего только не предлагал, но она как каменная. Отказывается, молчит и уходит. Я её расшевелить пытался, но сильно не приставал, боялся ещё хуже сделать. А что постарела, только сейчас понял - и сразу к тебе. А что это, Ри? Ты так и не сказал.
- Сумасшествие. Это бывает. Сначала старение, следующая стадия - бесформенность. Тогда уже только уничтожить, больше никак.
- Нет!!! Ты же говорил - мы можем...
- Ты невнимательно слушал. Одно дело - уйти в бесформенность осознанно, держа в памяти действия, которые необходимо произвести в этом состоянии. А бесцельно - это разложение личности, потеря себя. У вампиров это тоже осталось: при сильной опасности - перекидка в туман. И с теми же последствиями. Слыхал о таком? - Дон кивнул. Слыхал, и совсем недавно. И чисто случайно. Милая привычка Старейшин, доставшаяся, видимо, от прежнего эльфийского бытия: засекретить всё, что может быть опасным для "незрелых умов", дабы "не создавать искушения". Только случайно о всяких интересных вещах и можно узнать. У всяких интересных знакомых. - Так, сейчас пройдём - сразу поляризуйся. Полная сила к ней так и не пришла, не знаешь?
- Не знаю. До взрыва - точно не было, а теперь она разговаривать не хочет. Щиты подняты, а что внутри - не ломать же...
- Хорошо, если нет: может, удастся к ней незаметно подобраться. Её надо усыпить, чтобы не брыкалась, и перетащить ко мне. Это счастье, что ты её не доставал: она бы перекинулась, вы бы там весь город разнесли. Сейчас перетащим, разбудим, и приготовься к драке в истинном облике. И не магической. И дай ей себя отлупить, обязательно. Но сопротивляйся натурально, чтобы озверела окончательно.
- Ты сдурел? - ахнул Дон.
- А иначе никак. Пока она всё не выплеснет, ей лучше не станет. Ты человеком никогда не был, ты не понимаешь.
- А ты будто был? - фыркнул Дон.
- Я с людьми очень долго общался, Дон. И... несколько иначе, чем ты. Всё, молчи.
Они пришли. Осторожно заглянули в зал... и поняли, что поляризацию можно сбросить.
- Ага, явился! - встретила их грозно подбоченившаяся Лья. Вэйт, пригорюнившись, сидела в уголке с кружкой компота и гладила голубую кошечку у себя на коленях. Кошка периодически что-то пыталась сказать, но в результате только беззвучно открывала рот и опять покорно затихала. - Заходи, дорогой, пороть буду! - радушно пригласила Лья. Дон огляделся - Лисы не было. - Не ищи, спит она. И спать ещё двое суток будет, если не больше. Ты что же творишь? Я чему тебя учила? Ты что, не видел, что она погасла?
- Погасла? Она же... человек, Лья! - страшно удивился Дон, в полном недоумении оглядываясь на Ри. Но тот мрачно кивнул:
- Люди тоже гаснут, Дон, только они не светятся зримо, как эльфы, поэтому не так заметно, когда это с ними происходит. И умирают они от этого редко. Не как эльфы - погас, и сгорел за пару месяцев - нет, просто теряют интерес к жизни. Только вы забыли оба - она уже НЕ человек. Она дракон с человеческой психикой. А дракон, утративший интерес к жизни, чаще всего сходит с ума. И сон тут не поможет, только отсрочку даст на некоторое время. На время сна, - если бы не печальные обстоятельства, Дона, наверно, позабавило бы, с каким старанием Ри НЕ смотрел на Вэйт.
- И-и... что делать? - ошеломлённо оглядел друзей Дон.
- Ты расскажи сначала, что у вас произошло, - уселся Ри за соседний с Вэйт столик. - Ты сказал - обиделась. Почему, на что - рассказывай. Тогда и будем думать.
- Да говорили же об этом на собрании, Дэрри про это говорил - рвануло здесь. Вернее, рвануло там, у машины, а сюда через портал донеслось.
- А, это то... - понял Ри.
- Ну да. А тут витражи повылетали, все напугались, и персонал уволился. А Лиса решила, что я это нарочно спланировал, чтобы корчма закрылась.
- А ты не нарочно? - подозрительно хмыкнул Ри.
- Да... блин... да как Серп свят! - осенил себя Дон святым Серпом. Лья недоверчиво прищурилась. Никогда Дон набожностью не отличался, надо же, как его приплющило! И даже по столу боком не развалился по своей всегдашней привычке - сидит, как на иголках, руки стискивает, глазами по лицам шарит. Совсем живой стал - боится, переживает за человечку свою. Впрочем - уже не человечку. Но - свою, а ты попробуй, отними у вампира то, что он считает своим! Лечиться надорвёшься. Да и есть за что переживать, если честно. Мастеру Корнэлу Лиса тоже очень нравится, чего уж там. - И в мыслях не было! Но она уже не Видящая и никому теперь не верит. И мне, соответственно. Мы разговаривали тогда ещё, летом. Она всегда мечтала избавиться от Дара - а оказалось, что без него ей плохо, не знает, кому верить, кому нет. Я-то надеялся, что она немного от Видения отдохнёт, доверять научится - а там оно и не понадобится. Но тут уж решил помочь включить его обратно - так к ней не пробиться!
- Ты всерьёз считаешь, что это возможно? - усомнился Ри.
- А почему нет? Меня же перестроили на реагирование, как у ле Скайн? И Артёма вполне удалось заблокировать - почти человек, не отличишь, если не усердствовать?
- Но Видение - не стандартное реагирование, а индивидуальная особенность нервной системы. И она утрачена. Не зна-аю...
- Но попробовать-то можно было? Только без толку. Скорей всего - непроизвольно, от обиды, но ментальные блоки у неё такие образовались, что при попытке пробиться в голове звенит. И вот ты спрашивал, не пришла ли полная сила - у неё ещё и магические щиты стоят. Я попытался у неё энергию откачать - есть у меня такая наработка. Думал - с малым объёмом ей легче справляться будет, навыка-то нет. А вот хрена мне - в томате, ломтиками. Не знаю, откуда - но стоят. Я ей ничего такого не показывал, разве что вы с Роганом научили, хотя на такую мощность Роган вряд ли замахивался, и ты, как я понимаю, тоже. И разговаривать она не желает, ни ментально, ни так - никак. Молчит-молчит, потом наорёт и убежит - и что делать? Неудачно получилось. Всё слишком быстро. Мышление у неё, всё-таки, слишком человеческое. И-и... в этот конкретный раз я её не понимаю. Я ей чего только не предлагал - и в Парк Зверей сходить - может, оттаяла бы, и к тебе - полетать. Да знаю, что рано, если силы нет, - отмахнулся он от Ри. - Но уж вдвоём-то подстраховали бы. Что ж ты - отказал бы? - Ри задумчиво повёл головой. - Вот именно. В общем, что придумал, то и предлагал, и переселиться в том числе. Тут хорошо, но можно ведь в любом другом месте корчму открыть, если уж ей она так нужна. Хоть в Землях ле Скайн, хоть в том же Гранвилле. Не хочет.
- А она сейчас и не может чего-то хотеть, кроме покоя. Она погасла, Дон, я тебе точно говорю, - постучала Лья пальцем по столу. - И началось это не сейчас, ты, видимо, просто не заметил первых звоночков. А скорее - ещё до тебя, энергия-то у неё всегда чуть горчила. Вспомни, ты мне сам говорил: это оттого, что она Видящая. У них накапливается застарелая обида на судьбу: всем всё можно, а им ничего нельзя. - На лице Дона появились проблески понимания. А ведь точно, хандрила Лиса прошлой зимой, и сильно хандрила. Дон, конечно, сразу заметил и постарался её развлечь и отвлечь, но, если честно, не сильно в том преуспел... Как-то оно само потом развеялось... Вроде бы... Лья удовлетворённо кивнула: - У людей это длительный процесс, они в этом отношении крепче эльфов. Не такие цельные натуры, понимаешь, да? В результате эльфы умирают, не вынеся диссонанса в своей идеальной гармонии, а люди - пусть и погасшие, с разбитым сердцем и с исковерканной душой, но продолжают жить. Люди изначально дисгармоничны, и лишняя порция диссонанса не так заметна. Потому из них ординары и получаются. И от человеческого типа восприятия мира враз не избавишься. Я как раз её понимаю, я-то была именно человеком. Давно и сравнительно недолго, но была. Не мечтай, рассказывать не собираюсь, - безжалостно обломала Лья явный интерес Дона. - Одно могу сказать: не у всех, но у многих маложивущих вырабатывается этакая извращённая гордость за то, что они так мало живут. Я над этим и думала, и читала много - пришлось. Вроде бы, так преобразуется подспудный страх перед полным исчезновением. Именно он и определяет всё их бытие, сообразно воспитанию и темпераменту. Они не могут просто жить и получать удовольствие от процесса, они или пытаются оставить о себе вечную память какими-нибудь изобретениями, поступками, творчеством, или хапают всё, до чего дотянутся - вещи, деньги, впечатления. Лишь бы не думать о столь пугающем их небытии. Или, как вариант - вообще ничего не делают, будто уже умерли: мол, жизнь такая короткая, всё равно ничего не успеть, так не стоит и затеваться... А те, кто этим страхом не страдает, они - как Лиса, находят себе место, где постоянно нужны - этакое дело жизни, и не забивают голову всякими вечностями и бесконечностями.
- Да нет, Лья, наоборот! Она мне как-то раз сказала, что вечность у плиты - это ужасно, она так не хочет...
- Правильно. Умненькая девочка. Но! Но. Понимаешь, она всегда знала, что конечна, но не думала об этом, а тут попыталась осмыслить вечность - и не смогла. Это вообще мало кому под силу. И я её прекрасно понимаю, я тоже через это прошла. Но я была уже ле Скайн, и паника не сбылась. Только скука. У эльфов проблемы и вовсе нет, у них весь уклад Дома настроен на неспешное бытие существа почти вечного. И переход на действительно бесконечное существование - вампиром ле Скайн - происходит легко и непринуждённо, - Дон задумчиво кивнул. Рождённый дроу, он и так прожил бы около четырёх тысяч лет, и переход на бытие ле Скайн почти ничего не изменил для него в этом отношении. А Лья продолжала: - Ординары о таких вещах не думают, им не интересно. А для живого существа перестройка сознания - процесс болезненный. К тому же, ты никогда не задумывался, почему Видящие всегда живут одни?
- Ну-у, тяжело им, наверно, чьё-то общество переносить, - Дон прожил с Лисой уже четыре года и считал, что знает о Видящих довольно много.
- Не только, представь себе! Ты забыл - есть и обратная сторона медали. Их, Дон, их самих и райнэ, и на-райе терпеть не могут! Она потому и припала к вам душой, что вы, Рука дэ Стэн, от неё не шарахались. Я слышала, как Лиса всё стонет, что не знает этикета, что характер у неё паршивый. Райнэ, для Видящей - у неё прекрасный характер! У остальных Видящих он гораздо хуже, поверьте мне! Попробуйте представить, какой характер может выработаться, если девяносто девять процентов окружающих относятся к тебе, как к ядовитой гадине, которая в любой момент может ужалить? Просто сказав правду о том, каков ты изнутри. Многие ли желают услышать о себе такую правду? - обвела она глазами маленькую компанию. Дона не проняло. Он давно сам сказал себе о себе всю правду, и ни одна Видящая не смогла бы ничего добавить. Всегда старательно следил за тем, чтобы не начать изображать перед самим собой то, чем не является. Перед другими - по мере надобности, перед собой - никогда. Может, из-за этого Видящие и воспринимали его, как нечто пушистое и мягкое, пусть и чёрное? Но Ри и Вэйт заманчивому предложению явно не обрадовались: Ри пожал плечами, но хмуро поморщился, а Вэйт неуютно поёжилась. - Во-от, - удовлетворённо кивнула Лья. - И я не исключение. Правда, по долгу службы приходится регулярно общаться с Видящей Короны, на предмет лояльности, но счастья не доставляет абсолютно. И ещё вопрос: почему от Видящих не ждут даже элементарной вежливости?
- Это тоже ложь? - предположил Дон со знанием дела.
- Правильно! Все знают, что Видящие - жуткие хамки, но не задумываются - почему. А нет у них возможности скрывать свои эмоции. Физически нет. И у Лисы нет, и никогда не было. Собственно, именно это тебя в ней и купило, как я понимаю. - Дон пожал плечами - да, правитьно понимаешь. Как интересно: эта Лья, теперь абсолютно и несомненно живая, скорее похожа была на Лью-вампира, его Наставницу, чем на Лью-наркоманку с возвращёнными его эльфийской кровью эмоциями, взбалмошную и порывистую, в которую он и влюбился тогда всерьёз, впервые в жизни. Та жила даже не одним днём, а каждым часом - жадно, почти истерично. Может, это было даже уродливо - но оттого не менее завораживало и увлекало неуёмной жаждой жизни. Никакой рассудительности и назидательности в ней тогда не осталось - только звенящие на грани срыва нервы. Дон навсегда запомнил это своё желание взять в ладони, спасти, защитить - и осознание невозможности. Гнусное ощущение: ни в чём не виноват, не зависит от тебя ничего - а чувствуешь себя виноватым. Впоследствии он прилагал массу усилий, чтобы не испытать его вновь, но с Льёй пришлось испить полной чашей. Оба они осознавали неизбежность конца - и обречённость делала каждое мгновение будто последним, а потому - драгоценным. Не потому ли так отчаянно и жадно живут люди, что сознают: несколько жалких десятилетий - и вечное небытие? Именно тогда он в какой-то мере понял маложивущих и стал относиться к их слабостям очень снисходительно. Очень. Хотя ни Лье, ни ему самому небытие в полном смысле слова не грозило, но можно ли назвать настоящей жизнью существование вампира с урезанным наполовину эмоциональным планом? Лье, как и всем вампирам-эльфинистам, стёрли память обо всём том периоде - больше ста лет почти настоящей жизни. Но Дон память сохранил и в драконы Лью приглашал... с весьма двойственными чувствами. Вернуть ей полноту жизни - это было правильно, да, но и чревато: у него уже Лиса, Ника, что-то будет? А ничего. Вполне живая, но без обречённости и надрыва, Лья-дракхия осталась спокойной и прагматичной, как вампир. Хотя... у неё теперь есть Лайм, ухмыльнулся про себя Дон. Забавно: его мать во Жнеце плюс его же Большой - почти папа с мамой! И ведут себя, если разобраться, соответственно. Интересно - как им вдвоём? Оба такие рассудительные, правильные - не скучно вместе? Интересно, но... лучше не спрашивать, ни Лью, ни Лайма. Пока не знаешь - можно думать, что всё хорошо, а у Дона и своих проблем выше головы. Интересно, а дракончика они соберутся рожать? Лья тогда так хотела ребёнка... Нет, она не говорила, но Дон понял- очень уж ярко она желала, слишком пристально смотрела на человеческих детей. Невозможность воплощения всегда делает желание острее в несколько раз... Понял - и промолчал: а что он мог сделать? У нежити детей не бывает, это они с Лисой как-то умудрились... непонятно как. А предмет его умственных изысканий продолжал рассуждения: - И не удивляет. Неиссякаемый источник бурлящих эмоций и производимой ими энергии - только черпать успевай! Я тебя прекрасно понимаю, для любого ле Скайн такая открытость, пусть и вынужденная - это находка. Другое дело, что единственный экземпляр ле Скайн, которого сами Видящие способны переносить - ты, а то они за инкубов замуж уже все повыходили бы! - Дон представил толпу изголодавшихся по ласке Видящих, азартно волокущих инкубов под Серпы, и невольно фыркнул. Лья погрозила ему пальцем и продолжила: - Ничего смешного. Это и есть та засада, в которую попала наша Лиса. Она привыкла свободно выплёскивать свои эмоции, а теперь, получив магию - пусть ещё и не в полной мере, но получив - вынуждена их жёстко контролировать. А она не умеет! Ей никак! А надо! Как я понимаю, она попыталась всё это осмыслить, спасовала, и для сохранения ясности рассудка стала жить, как ординар - день за днём, старательно НЕ думая, загружая себя работой. А теперь работы нет. Плюс обида от уверенности, что работы её злонамеренно лишил именно ты, её муж, по печати Утверждения - главный добытчик и защитник. У вас ведь брак "без оговорок"?
- Без. Да уж, хороша защита получилась, - досадливо сморщился Дон.
- Ну уж... - развела руками Лья. - Жива ведь? Впрочем, люди мало ценят жизнь саму по себе, и Лиса - не исключение. Но положение у неё теперь и впрямь печальное. С одной стороны обида, с другой - страх её выплеснуть, плюс непривычный, а потому очень трудный контроль над эмоциями, чтобы невзначай не призвать магию - тут действительно с ума сойдёшь!
- Лья, это всё прекрасно, ты замечательно всё объяснила, - нетерпеливо нахмурился Дон. - Только делать-то что? Со всем этим?