Аннотация: Юмористическая пьеса о взаимоотношениях между мужчиной и женщиной, и о том, как эти взаимоотношения отражаются на внутреннем мире и творчестве писательницы.
"Джульетта номер 2"
Действующие лица:
Дин, друг Сэнди
Сэнди, писательница
Джерри, жених Сэнди
Оливия, бывшая Дина
Человек с фонарем, механик
(Театральная труппа и зрители)
Акт 1.
Апартаменты Сэнди
Дин. Я заметил, что ты какая-то "зеленая" весь вечер. Может скажешь почему?
Сэнди. Ничего, я просто чувствую себя неловко. Я ответила ему. Была уверена пару часов назад, но теперь у меня стадо кошек когти точит об душу. Вообще я часто мучаю саму себя после того, как принимаю решение. А смысл? ...
Дин. Вот именно. Просто поставь точку и начни что-нибудь делать в конце концов.
Сэнди. Я такая надутая дура, ты понятия не имеешь, что я натворила! Я отправила ему письмо, и он думает, что я его невеста!
Дин. Ты что? Но ты знаешь его два месяца! Он покинул страну на прошлой неделе и отправил письмо, чтобы попросить выйти за него замуж, вместо того, чтобы отнестись серьезно?
Сэнди. Как-то мне это не пришло в голову ...
Дин. А как насчет традиций и хороших манер? Его поведение показывает его невежество, я полагаю, и его отношение к тебе. Его не волнуют ничьи чувства, он проявляет неуважение. Поэтому я не думаю, что он твой долгожданный принц. (Дин скептически усмехнулся.)
Сэнди. Джерри - очень добрый человек, и он очень внимателен. Я бы не стала называть его невеждой.
Дин. Значит ты хочешь сказать, что он вдруг нашел в своем сердце стрелу любви и не мог ждать ни дня, чтобы признаться? Это не одна из твоих любовных историй, не так ли?
Сэнди. Ничего подобного. Я люблю его. И я не хочу думать о нем плохо. И ты пытаешься заставить меня отказаться от моего обещания?
Дин. Я пытаюсь заставить тебя взглянуть на ситуацию без романтических очков писательницы (а это то, кто ты есть), и заставить разделить свою иллюзию о нем от него настоящего. И что в результате - женское упрямство. "Твой мозг уснул, но мир не ждет..."
Сэнди. Дин! Ты что, хочешь, чтобы ... ну, хватит с меня всего этого. Я не стану оправдывать его перед тобой. Мне кажется, что ты просто ревнуешь!
Дин. Не в этом дело!
Сэнди. Окей. Но чтобы ты не говорил, все из-за ревности. Ты только что признал это.
Дин. Сэнди! Невыносимая ослица! И знаешь, что ... можешь делать то, что хочешь с этим браком, этим человеком, и своими мечтами и иллюзиями о вещах, которых нет... мне все равно!
Сэнди. Ну и замечательно! Пошел ты... я тебя не держу.
Дин. Это не я не знаю, чего хочу! Придет день и ты приползешь ко мне от твоего хваленого Джерри, зареванная и разбитая. Я, в отличие от него, буду рядом!
Сэнди. Иди отсюда, я не хочу тебя видеть.
Дин подходит к двери и исчезает за ней с очень грустным и тревожным видом. Сэнди вытаскивает стакан из ящика стола и наливает вина. Она колеблется, а затем выпивает. Затем она пытается устроиться на диване, но после продолжительного ворочания и ерзания, она сидит на ее краю, в легкой депрессии и равнодушно берет книгу со стола. Она скучающе перелистывает ее и бросает на пол, берет плеер и прилагает усилия, чтобы улучшить настроение, слушая музыку. Но это только усиливает ее раздражение, и она отключает его, бросается на другой диван и начинает всхлипывать, уткнувшись лицом в подушку.
Свет медленно гаснет, и когда часы бьют одиннадцать, тусклый синий свет медленно начинает освещать сцену. Пол покрыт дымом, а фон темный - это церковный алтарь, перед ним человек, стоящий как призрак или тень, его лицо покрыто густыми тенями от полей шляпы.
Затем луч света освещает его лицо, и человек ухмыляется, как дьявол по плоти и крови. Он стоит и смотрит на женщину на диване перед ним. Она кричит от ужаса.
Он делает шаг вперед, и мы видим, что на нем темный плащ над железной кольчугой, и меч тускло поблескивает на его бедре.
Сэнди. Джерри? (Вздрагивает. Узнавание его лица не успокаивает её, а пугает, она пытается спрятаться под одеялом.)
Джерри. Ты знаешь, сердце мое, я убью за тебя. Я пойду в ад, чтобы убить дьявола, и я буду умолять ангела позволить тебе войти в рай. Я сделаю все.
Сэнди. Не подходи! Ты меня пугаешь ... (дрожащим голосом.)
В этой сцене звучит какая-то страшная мелодия, и атмосфера становится все более страшной и угнетающей со сгущением багровых теней по краям сцены.
Джерри. Сэнди. Я здесь, чтобы просить твоей руки. Ты будешь моей?
Сэнди. Я хочу домой...
Джерри. Я зашел так далеко от своего дома, я так долго ждал ... Ты должна усмирить мой разум и сердце, моя дорогая. Скажи, что любишь, и я обещаю тебе весь мир и только тебе.
Сэнди. Ты не настоящий, не так ли? Это сон, вот почему мы здесь ... так глупо...
Джерри. Нет, это не сон, дорогая, ты должна обещать ...
Сэнди. Я не хочу. Я дала ответ, но я передумала. Прости, Джерри.
Джерри. Ага...Дай мне подумать... Ты всегда делаешь то, что говорит твой друг Дин? Ну, полюбуйся на него, моя дорогая ... Он посмел чернить меня в твоих глазах и кричать на тебя. Я дал ему свой ответ за весь его бред и ложь.
Луч света спускается на пол, и мы можем видеть тело ее друга Дина, лежащего с лицом, наполовину обращенным к аудитории. Мы видим немного крови на его рубашке. Сэнди видит тело, вскакивает с дивана и падает на колени перед телом, обхватив голову Дина руками.
Джерри. Теперь никто не посмеет встать между нами, моя любовь ... Я убил льва, вот мой свадебный подарок тебе.
Сэнди. !!! Я никогда не ... Не думай, что тебе все так сойдет... Ты заплатишь за то, что ты с ним сделал! Я убью тебя, Джерри!
Джерри. Не о таком ли муже ты всегда мечтала? Человек с властью. Человек, безумно влюблённый в тебя. Сильный и верный. Твой принц и воин. Перед тобой твоя мечта - тебе нравится? ... Приди и прими мою руку, сердце и любовь. Скажи, что будешь моей ...
Сэнди. О, я не могу так больше ... Оставь меня одну, пожалуйста ...
Джерри. Нужно было быть осторожнее с мечтами. Ты глупая пигалица, и я должен дать тебе урок. То, что я сделал, я сделал для твоего блага, душа моя... - Джерри ядовито произносит последние слова.
Он издевательски усмехается, и свет медленно гаснет.
Акт 2.
Спальня Сэнди. Сама она спит на диване, растянувшись на нем, положив руку на лицо. Она издает всхлипы, затем садится на край дивана, все еще сонная. Затем через мгновение она вспоминает свой кошмар и опускается на диван, рыдая от ужаса. Затем она оглядывает комнату и хватает бутылку вина. Она пытается налить немного в стакан, но ее руки дрожат, и она проливает вино на стол.
Дин входит, видит ее и хватает бутылку из ее рук. Он смотрит на нее с удивлением. Затем ставит бутылку на стол и садится рядом с ней на диване. Он осторожно обнимает её и пытается успокоить.
Дин. Что произошло? Я не спал всю ночь, все мои слова жалили меня, мне так стыдно, Сэнди. Я так надеялся, что не причинил тебе слишком много боли ... простишь?
Сэнди. Дин! Дин, у меня был кошмар! Такие ужасные вещи ... И я рада, что это было не по-настоящему, но все равно чувствую себя такой ужасной лгуньей и трусихой...
Дин. Сэнди, дорогая, все уже прошло, сон давно растаял! Расслабься, это все дурацкая депрессия. Но теперь-то чего слезы лить.
Сэнди. Слава богу, это было не реально. Я видела, как ты лежал мертвым, и Джерри стоял и смеялся надо мной, и это было совершенно ужасно! Он сказал мне ужасные вещи, он так ужасно ухмылялся ...
Дин. Всего лишь кошмар, Сэнди. Тише, я не хочу, чтобы ты так плакала. Посмотри, что я принес тебе. Твое любимое печенье, смотри! Оно умопомрачительно аппетитно пахнет, только что из рук пекаря!
Сэнди. Не могу. Извини, мне нужно немного вина. - Сэнди плачет и беспомощно смотрит на бутылку.
Дин вздыхает, но наполняет её стакан. Она пьет и чувствует себя немного расслабленной.
Она прилагает все усилия, чтобы расчесать волосы и привести в порядок одежду. Пока она кладет одеяло на край дивана и оглядывает комнату, Дин наблюдает за ней с озабоченным видом. Она похожа на полубезумного человека, и ее глаза все еще полны боли.
Дин. Что я могу сделать? Ты выглядишь нездоровой, с тобой все хорошо?
Сэнди. Нет, я должна сделать это сейчас! Я больше не могу ждать!
Дин. О чем ты говоришь?
Сэнди. Я должна написать ему еще одно письмо. И извиниться за то, что дала ему неправильный ответ. Это единственный способ для меня. Я не готова к браку!
Дин. И как это понимать? Дорогая, ты не можешь этого сделать. О, я помню, это я был тем, кто советовал тебе это ... но, конечно, ты не обязана разрушать свою жизнь, если не любишь этого человека! Где бумага?
Сэнди. Да, ты был прав, Дин, я должна отправить ему еще одно письмо. Это разобьет его сердце, но я сделаю все, чтобы заслужить его прощение. Да, именно так я и сделаю. - она берет бумагу и пишет. Ее лицо светится от возбуждения.
Дин. Дорогая, не волнуйся так ... тебе надо успокоиться.
Сэнди. Вот. Теперь я немного отдохну, а потом отправлюсь на почту. Не представляешь, какое это облегчение!
Дин. Я рад. Тебе не холодно? Иди сюда, я дам одеяло.
Сэнди. Нет, но я думаю, так будет уютнее, я хочу немного обнимашек, ты не против?
Дин. Вот так... Как ты себя чувствуешь сейчас?
Сэнди. Ты прекрасный друг, мой дорогой Дин. Я сказала эти глупые упрямые вещи тебе прошлым вечером, а ты здесь, заботишься обо мне, как будто ничего не случилось ... Я этого не заслуживаю.
Дин. Не говори этого. Я пришел к другу, потому что чувствовал, что ей нужна поддержка. Для этого и дружба.
Сэнди. Ты всегда практичен. И мне интересно, что бы я делала без тебя.
Дин. Думаю, мне лучше не думать об этом. Как это возможно - быть таким иррациональным существом? Думать о таких трудных для человека вещах и быть беспомощной в повседневной рутине! Полагаю, гении всегда иррациональны.
Сэнди. Гении! Ты мне льстишь, Дин. Но можно сказать, это совершенно верно. Я слышала о очаровательных слабостях великих ученых и других известных людей. Не то чтобы я могла сравниться с ними, я написала несколько романов, и критики нашли их очаровательными, но не более того.
Дин. Скромница. Кстати, над чем сейчас работаешь?
Сэнди. Ни над чем, вообще-то ... просто пытаюсь найти что-то особенное, знаешь ли, для книги. Я всегда ищу необычные вещи, это мой секретный рецепт моего успеха, как я уже говорила.
Дин. Да, говорила ... Значит, у тебя нет названия для следующей книги?
Сэнди. Обычно у меня его нет до середины книги. Я знаю, что могу изменить курс каждый день, так что ...
Дин. Удивительны, знаешь ли, неисповедимые пути искусства. Захватывающе, если подумать, то, что воображение - единственное что бесконечно во вселенной. Кроме самой вселенной.
Сэнди. Я подумала, что пока я думала о Джерри, я не могла писать ... Я провела пару месяцев не написав абсолютно ничего. Как я могу согласиться отказаться от своей работы и выйти замуж за мужчину, безответственного, неинтересного, просто ограниченного!
Дин. А что это значит...?
Сэнди. Я приняла решение, Дин. Я слишком забочусь о своей работе, слишком, чтобы позволить кому-то разрушить все.
Дин. Я рад, что ты решила наконец решить эту проблему. Но, Сэнди, тебе двадцать девять, и я думаю, тебе не стоит сидеть и писать книги все время. Я помню, мы обожали веселиться! На все вечеринки и уик-энды у нас были какие-то новые сумасшедшие идеи как перевернуть все с ног на голову ... Я скучаю по тому времени, дорогая, ты понятия не имеешь, насколько!
Сэнди. Я тоже, я тоже ... Я помню ту вечеринку, её еще твой приятель устроил... Помнишь, мы притворились парой? Все смотрели на нас, как будто мы были чужими в их доме.
Дин. Они все слышали, как мы ссорились по поводу свадьбы, цветов и свадебного платья! Я ухохатывался весь вечер после этого ... Тебя потом еще мучала икота от смеха, помнишь?
Мы были немного моложе. И полны глупых идей розыгрышей.
Сэнди. Точно. Но ты же не думаешь, что это было слишком вредно для нас, не так ли?
Дин. Почему я должен так думать? Нет, я думаю, что для нас слишком вредно так долго не развлекаться. Мы похоже начинаем окультуриваться и чопорнеть. Работа - сон, сон - работа ...
Сэнди. Я люблю спать.
Дин. Ах ты маленькая сплюшка.
Сэнди. Дин! Ладно, одно очко тебе, но сейчас мой ход!
Дин. Я не боюсь! И я знаю все твои трюки, моя дорогая!
Сэнди. Я что-нибудь придумаю. Неограниченное воображение, сам ведь говорил... - она бросает в него подушку, вскакивает и бежит к двери, Дин следует за ней с другой подушкой в руке. Она протягивает руку, чтобы открыть дверь, но та открывается, и входит Джерри. Сэнди останавливается и смотрит на него с ужасом. Между тем, Дин бросает в нее подушку, но она пролетает мимо и вместо этого попадает в Джерри. Дин наконец замечает Джерри, и его улыбка исчезает. Он обрывает смех.
Джерри смотрит на них и кладет свою сумку. Он пытается обнять Сэнди, но она отскакивает и смотрит на него беспомощно. Она поворачивается и быстро заходит за спину Дином, прячась от Джерри, почти истерично.
Джерри. Сэнди ... что с тобой? Я пришел, как только получил твое письмо .... Ты больна? Нужна помощь? Дин, пожалуйста, скажи мне, что с ней такое?
Дин. Здравствуйте...
Джерри. Здравствуйте. Но скажи мне...
Дин. Кошмар приснился. Тебе лучше зайти позже, Джерри. Дай ей время.
Джерри. Сэнди? вы, должно быть, шутите ... У меня это письмо, и я подумал ...
Джерри. Но я хотел убедиться, что ты действительно ...
Сэнди. Я слишком устала от этого разговора. (Она глубоко вздыхает и прилагает все усилия, чтобы убедить себя в необходимости признания перед Джерри.) Я не могу выйти за тебя замуж! (Вздыхает она и опускает голову. Затем она твердо смотрит в глаза Джерри.)
Джерри открывает и закрывает рот, он смотрит на нее невидящим взглядом.
Джерри. Ты можешь говорить что угодно, но ты не можешь сделать больнее, чем уже сделала...
Сэнди. Не плачь, как будто тебе никогда не отказывали. - сказала она, печально и жалобно глядя на него.
Джерри. Напиши книгу об этом! Заставь всех смеяться надо мной! Мне все равно ... - сказал Джерри и быстро скрылся за дверью.
Сэнди. И напишу! (Воскликнула она и упала на диван, всхлипывая и путая пальцами прическу.) а еще я сойду с ума ...
Дин смотрит на нее и на закрытую дверь, затем садится на пол, скрестив ноги, с мрачным лицом, беспокойно царапая ногтями затылок и шею.
Сэнди продолжает рыдать, Дин утыкается в пол неподвижным взглядом.
Раздается звонок в дверь.
Акт 3.
Раздается звонок в дверь. Он повторяется, назойливо разрывая атмосферу подавленности, которая прочно повисла в комнате Сэнди. Затем стук по дереву двери. Стук и трель звонка. И затем легкий скрип открывающейся входной двери. Входит Оливия: худощавая женщина двадцати пяти - двадцати восьми лет, скромно одетая в дорожное платье, местами пропыленное с дороги. Она осторожно оглядывает комнату и застывших на своих местах Дина и Сэнди. Затем она опускает дорожный саквояж с вещами на пол у двери и подходит к Дину. Она касается его плеча рукой, и тут же отдергивает ее. У нее весьма потерянный вид, и прическа слегка растрепана, импонируя её бедственному положению. Дин не реагирует, он погружен в некое подобие ступора.
Оливия. Дин?
Дин. О господи, какая жалость, что я не могу пнуть себя побольнее и проснуться, потому что это кошмар... Что тебе за срочность объявляться именно сейчас? Я немного занят.
Оливия. Я в разводе. И это не худшая из бед.
Дин. Об этом я уже догадался как ни странно. И?
Оливия. Я звонила тебе в дверь два часа подряд. Твоя горничная вышла только через два часа. Только чтобы сказать мне, что тебя нет дома и отправить меня сюда.
Дин. Она глуховата.
Оливия. Я не злюсь, Дин. Правда не злюсь. Я пришла искать тебя потому что мне больше не к кому обратиться.
Дин. Дай угадаю: он оставил тебе только платья?
Оливия. И когда ты стал таким циничным, Дин?
Дин. Сядь. (Вздыхает) - одна женщина может создать проблему из ничего. Но на что способны две? Страшно подумать.
Оливия. Что случилось?
Сэнди. (Хрипловатым от рыданий голосом) Кто вы? Что вы тут делаете?
Дин и Оливия переглядываются.
Дин. Познакомься, это Оливия. Моя знакомая. Творческий человек, как и ты.
Оливия недоуменно смотрит на Дина. Сэнди хмурится.
Дин. Наша Оливия очень творческий человек. Еще твой отец, Оли, говорил это. Изобретательна и полна неистощимой фантазии для создания проблем. Я всегда поражался, как ей удается все то, о чем она будет вспоминать на старость лет.
Оливия. Не смешно.
Дин. А куда деваться? Я в этом ни каким образом не виноват.
Сэнди. Простите, вы писательница? Или вы... за автографом, да? Кто вам дал мой адрес?
Оливия. О нет, вы не поняли! Я искала не вас. Я к Дину, у меня срочное дело.
Сэнди. И поэтому вы явились сюда с вещами?
Дин. Она весьма эксцентричная особа. Ну если замужество не изменило её привычек.
Оливия. Не хочешь меня видеть - так и скажи! Хватит колкостей!
Дин. А чего ты ждала? Заявляешься тут, после того, как год не подавала о себе вестей. Открытки не в счет. - продолжает язвить он.
Оливия. Ах, значит это еще моя вина, что ты отказался от меня год назад?
Дин. Ну уж нет. Знаешь, я не стану снова перечислять все причины почему мы расстались. Мы это уже проходили, и сотни раз. Я сыт, мадам, добавки не надо.
Прости, Сэнди, это только моя вина. Она тут из-за моего давнего отказа... И потому что уже всех кроме меня окончательно достала: родных, подруг, хозяйку комнаты, которую она снимала на мои деньги...
Оливия краснеет и быстро подхватывает свою сумку с вещами, намереваясь уйти. Но, вспомнив цель своего визита и обстоятельства отсутствия иного выбора, она разворачивается в дверях и возвращается в комнату.
Она замахивается и ударяет Дина саквояжем. Тот вскакивает на ноги и ошеломленно смотрит на свою бывшую, красную от ярости.
Оливия. Придурок! ... (Её ярость сменяется слезами. Она садится на пол там, где всего пару секунд назад сидел Дин.)
Сэнди вытирает слезы со своего лица и поспешно наливает воды из графина в бокал и подает Оливии. Она(Сэнди) укоризненно смотрит на Дина. Оливия пьет и возвращает бокал Сэнди. Затем она смотрит на Сэнди и Дина, и, опустив голову и сгорбившись словно под непосильной ношей, снова делает попытку уйти.
Дин отбирает у нее саквояж и тащит её за руку, силой усаживая на второй диван, напротив сидящей Сэнди.
Дин. Успокойся, дорогая. Это всего лишь твой третий брак. А в сказках после трех попыток всегда следует четвертая, удачная. Это вселяет оптимизм, не правда ли?
Оливия. Болтун... Это у тебя типа вместо "извини, Оливия"?
Дин. В целом... Да. Хм. А вот Сэнди не обижается когда я шучу с ней. Тебе бы тоже не помешало чувство юмора.
Сэнди. Иногда мне тоже бывает обидно. Особенно когда ты оказываешься прав, высмеивая мои недостатки. И такая, знаешь, злость берет. Только не знаю, на кого из нас я злюсь больше.
Дин. Обычное дело. Будь проще и не будешь страдать от собственного пессимизма и самоедства.
Сэнди. Да, слушайте нашего великого гуру в философии. Он вас научит как жить так, чтобы жизнь была сплошным концертом клоунады!
Дин. Не самый худший сценарий, между прочим. Сначала придумай что-нибудь получше, а потом фыркай и закатывай глазки.
Сэнди и Дин смеются. Глядя на них, Оливия слабо улыбается, на минуту забыв о том, что глубоко несчастна.
Дин. Ну что, дамы, не желаете печенья?
Дин с видом великого фокусника достает из-за столика блюдо с печеньем и предлагает Сэнди и Оливии. Оливия берет одно, затем за лакомством тянется Сэнди, но Дин опережает её и быстро отстраняет блюдо, одновременно другой рукой поднося печенье к её губам. Она смеется и хватает выпечку зубами, забавно изображая собачку. Дин на секунду прижимает Сэнди к себе, обняв за плечи в милом дружеском жесте, но при виде этого Оливия перестает улыбаться. Она хмурится и поправляет прическу с независимым и нарочито безразличным видом. Сэнди достает еще один бокал и жестом предлагает выпить. Оливия отрицательно качает головой.
Дин. (Садясь рядом с Сэнди) Оли, дорогая, может ну её, эту гордость? Навести предков, ведь они обязательно поймут и примут, если все им расскажешь.
Оливия. Дин, мне уже ведь далеко за девятнадцать! Я как-то отвыкла от всей этой детской чепухи с возвращением блудной дочери... Меня тошнит от мысли о том, что будет, если я сейчас последую твоим советам. Сначала будет скандал и истерика, потом традиционное трагическое молчание, а затем они подойдут и со страдальческим видом заявят, что поддержат меня в любой ситуации... А потом что? Мы расплачемся, обнимемся и будем притворяться, что мы понимаем друг друга и мы такая дружная семья? Вот уж действительно предел моих мечтаний!
Дин. Ну тогда иди сюда, дорогая, я с радостью подставлю тебе твою любимую рыдальную жилетку... А потом мы будем старательно притворяться, что последние полтора года нашей жизни порознь начисто забыты. Так будет гораздо удобнее, не так ли?
Оливия делает страдальческое лицо, с ненавистью глядя на Дина и Сэнди.
Дин. Извини, что не могу смотреть на тебя теми же глупыми влюбленными глазами, как раньше. Извини, Оливия, что поезд ушел, и ушел не по моему решению год назад.
Мне жаль. Правда. И я могу понять, что люди ошибаются, и что ты имеешь право на ошибку.
Сэнди. Я тебе, Дин, не раз советовала не бросать сразу всю правду в глаза людям. Это больно, вообще-то. Иногда куда лучше соврать. Мог бы успокоить, утешить - ей же это нужно сейчас.
Дин. Женская солидарность? Н-да... (Дин проходит по комнате и задумчиво вертит в руках первую попавшуюся книгу с полки на стене.) Ладно, кумушки, надо нам остыть. Ну и день сегодня... Оливия, ты наверное встретила на лестнице одного джентльмена с выражением лица обиженного мопса? Так вот это был бывший принц Сэнди... Его выход на эти подмостки (Дин обвел широким жестом комнату) был куда более впечатляющим по накалу страстей. Правда выход был коротким, но мне сдается, это не особенно огорчило зрителей в нашем с Сэнди лице.
Пафосная реплика Дина и плавный уход от больной темы немного разрядили обстановку.
Дин. (Продолжая играть роль тамады на скучном мероприятии) Тут, дамы, прямо сам напрашивается исключительно тривиальный и идиотский тост! (Дин ловко, явно красуясь, картинным жестом наливает вино в бокалы себе и дамам.) За Любовь! Чтоб нам всю жизнь и до конца времен торжественно и увлеченно ступать на эти древние... кхм... прошу прощения... самые древние грабли! ..... Не чокаясь, дамы...
Дин медленно пьет, пока обе женщины удивленно улыбаются, осознавая смысл тоста.
Затем Дин ставит свой бокал, смотрит на девушек и делает знак, предлагая поддержать тост. Они не успевают отреагировать, а Дин уже подносит бокал к губам Оливии и чуть не насильно поит её вином с видом мамаши, поящей дите. После этого, он платком из своего кармана вытирает губы и подбородок Оливии и тем же макаром поит Сэнди. Затем он удовлетворенно вздыхает и включает музыку. Играет сентиментальная симфоническая мелодия, навевающая мысли о королевских садах и балах.
Дин. Тут я еще красиво распахнул бы окно, сорвав прочь тяжелые занавески... Но у тебя, Сэнди, к несчастью, нет ни того, ни другого. (Продолжает паясничать)
Оливия. (Решительно поднимаясь с дивана) Я ухожу. (Стремительно проходит к двери, берется за ручку, замирает на секунду и оглядывается на Дина, рассевшегося на столе и наливающего себе еще вина.)
Дин вопросительно смотрит в ответ.
Дин. Не смею вас удерживать, мадам.
Оливия. Что?
Дин. Оливия. (Разводит руками, затем складывает ладони вместе в почти молитвенном жесте) Я верю в силу твоего характера. Иди, удачи тебе.
Оливия. (Опускает взгляд. Старается не заплакать, ей это удается с трудом, потом на смену обиде приходит ярость.) Я пойду в гостиницу, сниму самый шикарный люкс, закажу Джек Дениелс в номер. А ты не забудь завтра заглянуть в "Таймс". На третью полосу, там будет заметка о самоубийстве Оливии Маргарет Кейнс! (Она припечатывает последние четыре слова и отворачивается к двери.)
Дин не глядя ставит свой бокал на гору печенья на блюде, при этом Сэнди едва успевает спасти хрусталь от падения. Дин спотыкается о книги и рывком закрывает перед Оливией дверь, вставая между ней и единственным выходом из комнаты.
Дин. Ты больная?
Оливия. Да, я слетела с катушек, Дин. (Шипит на него, яростно сверкая глазами) Еще есть глупые вопросы?
Дин. Да, есть. С чего ты решила, что можешь меня шантажировать? (Переведя взгляд на Сэнди) Сэнди, есть успокоительное?
Сэнди. После алкоголя? (Нерешительно качает головой) Не стоит, Дин.
Дин. (К Оливии) Ты знаешь, что... Ты просто неподражаема! Просто мечта практикующего психотерапевта! Уймись, а? Хватит истерить, как будто ты единственная, у кого проблемы в жизни.
Оливия. Пошел ты... (замахивается на него сумкой).
Дин делает мученическое лицо, затем задумывается на секунду, склонив голову набок, затем снова смотрит на Оливию. И манерно распахивает перед ней дверь, указывая рукой на выход.
Дин. (Тоном дворецкого) tout le meilleur, mademoiselle. {Всего хорошего, мадемуазель.} (выпрямляясь и обрывая свою клоунаду) Ты меня так достала. (К Сэнди) Сэнди, дорогая, напомни мне, пожалуйста, завтра купить свежий номер "Таймс". Интересно же, что там напечатают на последних страницах о очередной порции дур-самоубийц.
Оливия молча проходит мимо Дина, исчезая за дверью.
Дин. (Вздыхает) Извини.
Сэнди. Иди за ней. Тебе что, все равно если она себе навредит?!
Дин. Она трусиха, так что ничего из этого не сможет сделать. Ну, кроме главного. А так... снимет номер, напьется. И все. Уж поверь мне.
Сэнди. Она уже пьяна!
Дин. Не имеет значения. Но как она меня достала за эти несчастные пять минут! ...
Сэнди. Спасибо тебе и твоей бывшей, я сейчас осознала, что у меня шикарная жизнь. Мои проблемы не проблемы и я маюсь дурью.
Дин. Я тебе завидую. И рад за тебя.
Сэнди. По крайней мере теперь все у нас с Джерри кончено и я его больше не увижу.
Дин. Молодец, правильно мыслишь. (вымученно улыбается и опускается на диван)
Сэнди. Эта твоя Оливия... Готовый персонаж для моей книги! Идеально впишется в сюжет про похождения семидесятилетнего извращенца! Эврика!
Дин. О, господи... Не напоминай мне о ней, умоляю...
Сэнди. Ладно, ладно. Я назову её Рутиной. Самое вульгарное и безвкусное имя которое я знаю...
Дин. Я знаю вульгарнее.
Сэнди. Правда?
Дин. Ага. Знал я когда-то одну стерву. Звали Амарантой. Переводится как "неисчезаемая". И от нее реально нереально было отделаться.
Сэнди. (Восторженно и шутливо) Это гениально! Дин, женись на мне!
Дин. Что?!
Сэнди. Я в том смысле, что ты меня вдохновляешь!
Дин. И ты туда же? Очень остроумно! Я только пытаюсь отойти от очаровательного визита бывшей, тут же ты начинаешь подкалывать. Ну не время сейчас для таких шуток.
Сэнди. А... Извини.
Дин. Я сейчас так понимаю Гамлета. Не то, чтобы мои проблемы имели те же корни, но в целом...
Сэнди. Выпей. И пожалуйста, будь собой. Ты можешь не осознавать, но я знаю, что ты меня каждый раз спасаешь от депрессии, вправляешь мозги, когда я начинаю сходить с ума.
Дин. Хватит. Меня тошнит от признаний и пафоса. Просто дай мне минуту тишины.
Сэнди кивает и оглядывает комнату. Письмо все еще лежит на столе. Сэнди берет письмо и морщится, глядя на него. Она не знает, что с ним делать.
Дин смотрит на замершую с конвертом в руке Сэнди, и издает сухой смешок.
Дин. Символ нашего столетия. Столько усилий для того, чтобы оставить послание, которое никогда не попадет к адресату... И зачем такие мысли вообще возникают в моей голове?
Сэнди с отвращением отбрасывает конверт и спешит налить вина в бокалы. Она подает один бокал Дину и садится рядом.
Сэнди. Знаю, что ты скажешь: вино - не слишком оригинальный выход. Но действенный, так что кого волнует оригинальность?
Дин. Слово в слово.
Сэнди. Для нас двоих одинаковые мысли - норма.
Дин. Я уже забыл, с чего все началось. (Пьет) Я привезу тебе ящик этого вина.
Сэнди. Намечается вечеринка?
Дин. У меня ощущение, что тебе часто будет нужен антидот от дураков и дур. Понимаешь, есть примета: если в твой дом завалилась стерва, то она не будет последней. Никакая из них не будет последней.
Занавес
Акт 4.
Апартаменты Сэнди. Она сидит в кресле, покрытом бумажными листами, её лицо и руки перепачканы чернилами. Сэнди сосредоточено комкает очередной исписанный лист, но вскоре из раздраженного её лицо становится восторженным. Она выхватывает из-за уха ручку и быстро пишет в большом альбоме.
Сэнди. ... и в воскресенье он встречает афишу с её портретом на одной из самых зловонных улиц Парижа... натыкается. Так лучше звучит. Натыкается на афишу с портретом. Так. А потом он записывает дату и адрес концерта в пропитанный мышьяком ежедневник. И идёт готовиться к встрече. Дома, на улице Пятого Мэра, его уже ждет целый набор необходимых предметов для создания идеального образа юноши-романтика. Он будет не просто идеален. Он будет неотразим для неё... Он будет...\
Свет начинает метаться по сцене, затухая и разгораясь в хаотичном отсутствии ритма. Голос Сэнди меняет громкость и тембр к концу этого монолога чтобы внезапно умолкнуть. И одновременно наступает темнота, лишь одинокий узкий луч пульсирует нитью выше декорации, словно отсчитывая удары сердца, символизирующие время и пространство, жизнь и перемены. Далее все действия происходят полностью в реальности книги Сэнди.
Освещается левая сторона сцены. Декорации изображают улицу Парижа, с её характерными отпечатками людского присутствия и отношения к жизни.
Интеллигентного вида франт в очках и с тростью, стоит у столба с наклеенной афишей. Его высокий английский цилиндр и со вкусом подобранная одежда в идеальном состоянии, усы и очки придают ему представительности, солидная осанка так же скорее присуща молодости, чем брюзгливой старости. Но в свете фонаря у него сухое и морщинистое лицо, седые волосы, седые усы.
Он достаёт записную книжку, быстро делает пометку карандашом. Свет меркнет. Слышатся громкие аплодисменты и крики "браво". Затем слышится игривый женский смех и мужской проникновенный бас, произносящий комплименты таланту и красоте Амаранты.
Включается освещение правой стороны сцены.
Старик, преобразившийся в юношу, удивительно похожего на Джерри, завлекает звезду Оливию-Амаранту в гримерку, рассыпаясь в любовных признаниях, затем когда она уже ждет поцелуя от поклонника, она получает вместо этого удар кастетом по голове.
Маньяк аккуратно укладывает жертву на кровать. Затем он откидывает одеяло с другой стороны кровати, и с удовольствием созерцает ужас предыдущей еще живой жертвы. Связанная Сэнди с кляпом во рту даже не пытается звать на помощь, шокировано переводя взгляд с мёртвой Амаранты на юношу с кастетом.
Маньяк. Можешь не благодарить. Я знаю, что ты была недовольна тем, что роль Джульетты досталась ей. Теперь это не имеет значения. Хочешь, завтра бери эту роль. (Он ободряюще улыбнулся. )- ты будешь просто великолепна. А потом мы сможем вместе отпраздновать триумф таланта и справедливости.
Сэнди отчаянно замотала головой из стороны в сторону.
Маньяк. Не хочешь? Боишься славы? Я был о тебе лучшего мнения. -( сокрушенно вздохнул он.) - значит, не хочешь прожить еще один день. Прекрасный, чудесный день... день когда исполнятся твои мечты.
Сэнди отчаянно замычала и закивала, показывая, что передумала и с радостью сделает все.
Маньяк разулыбался и в сердцах обнял связанную Сэнди.
Маньяк. Так то лучше. Я весь в предвкушении вашего блистательного исполнения. Наше общение было несравненным удовольствием для меня, мадам. До скорой встречи, ma cherie.
Маньяк выходит из гримерки, оставляя Сэнди наедине с телом Сильвии-Амаранты.
Свет гаснет. Темнота рассеивается ночником в роскошно убранной комнате с двумя креслами у камина. Сэнди сидит в одном из них в белой ночной рубашке и чепце. Она скрестила руки на груди, подтянув к себе колени. Она напугана и не может уснуть, несмотря на столь поздний час.
Слышится скрип открывающейся двери и в круг света входит Дин. Он одет в рубашку на шнуровке и брюки кавалериста. Он быстро целует Сэнди в лоб и подает ей стакан воды. Она отпивает глоток и ставит стакан на столик рядом с ночником. Затем она с надеждой смотрит на Дина, который садится во второе кресло и берет ее руки в свои.