- Молодец, Ричард! Славный трофей Господь послал тебе сегодня. Надо же, Карл Орлеанский, какая птичка угодила в наши силки! - Генрих V Ланкастер, король Англии, подошел к сидящим под орешником молодым людям. Одним из них был молодой дворянин на службе у английского короля - двадцатилетний Ричард Уоллер. Ему и впрямь очень повезло в тот день на поле битвы, близ деревеньки Азенкур. Молодому человеку удалось захватить в плен самого Карла Орлеанского - внука Карла V Мудрого и родного племянника безумного французского короля Карла VI, он был сыном его покойного брата Людовика Орлеанского. Хотя молодой Карл и не являлся прямым наследником французского трона, он оказался весьма ценным трофеем, ведь номинально он был главой партии арманьяков, будучи женат на Бонне Д"Арманьяк, дочери графа Бернара Д'Арманьяка. Именно своему властному и решительному тестю юный Карл предоставил право заниматься войной и политикой. Сам же он вовсе не находил удовольствия ни в том, ни в другом деле. Карл рос кротким, добрым и спокойным мальчиком, насилие и жестокость ему всегда претили. В отличие от сверстников, Карл не любил тренироваться с оружием или ездить верхом, находя радость в чтении книг и сочинении стихов. Отец не поощрял чрезмерное увлечение своего старшего сына поэзией, зато матушка его всегда и во всем поддерживала. Его прекрасная, добрая матушка... Валентина Висконти, герцогиня Миланская - жена Людовика Орлеанского была первой красавицей при дворе, поговаривали, что сам король на нее заглядывался. Она умерла в 1408 году, на следующий год, после подлого убийства ее мужа и отца Карла - родного брата короля, Людовика Орлеанского. Людовик был убит по приказу Бургундского герцога Жана Бесстрашного и перед смертью Валентина взяла с сыновей клятву, что они отомстят за смерть отца. В тринадцать лет Карл остался сиротой. Но он не имел право полностью отдаться своей тоске, хотя она и разрывала сердце, словно волчица, терзающая свою добычу. На нем лежала ответственность за младших братьев, Филиппа, Жана и еще совсем маленького единокровного братика Жана* - сына Людовика от одной из своих любовниц, которого он, однако признал и воспитывал вместе с законными сыновьями. Валентина обожала своего ветреного мужа и всегда прощала ему измены, а хорошенького малыша полюбила, как родное дитя. Теперь же они остались совсем одни. Но удача улыбнулась юным братьям и друзья отца, не желавшие видеть у власти Жана Бесстрашного, оказали Карлу поддержку, могущественный Бернар де Арманьяк отдал ему в жены свою дочь Бонну, а сам встал во главе оппозиционной бургундцам партии арманьяков. Началась долгая и кровопролитная гражданская война. Увы, несчастья Карла, да и всей Франции лишь только начинались вновь. Война между Французским и Английским королевствами длилась уже не одно десятилетие, но последние тридцать лет в боевых действиях установилось временное затишье. Ни экстравагантному и утонченному Ричарду II-ому, предпочитавшему придворные развлечения и времяпрепровождение в обществе фаворитов, вместо государственных дел, ни его кузену Генриху IV, узурпировавшему трон, было просто не до Франции и о ней благополучно забыли... Но как оказалось, лишь на время. После смерти английского короля Генриха IV, на трон взошел его старший сын - Генрих V сего имени. Это был молодой, амбициозный, храбрый, и к своим двадцати шести годам уже очень опытный воин. Первый боевой опыт он получил у себя на Родине, в битве при Шрусбери, в возрасте шестнадцати лет. В той битве Генрих был ранен стрелой прямо в лицо, она едва не пронзила ему глаз, но искусный врач сумел извлечь стрелу, спасши тем самым жизнь юного принца. Как вечное напоминание о своей самой первой битве у Генриха остался шрам, пересекавший щеку, но вовсе не портивший его привлекательное лицо с благородными чертами, большими карими глазами и чуть полноватыми чувственными губами. Наверняка, в юности принц Уэльский* пользовался успехом у дам и девиц, но взойдя на трон после смерти отца, он полностью сосредоточился на делах государства и не преминул вспомнить о прекрасном, манящем своей красотой и богатствами королевстве, находившемся по ту сторону Ла Манша*. К тому же, он считал себя законным наследником как английского, так и французского престола, благо его предок - Эдуард III был сыном Изабеллы Французской, дочери французского короля Филиппа IV. Кому, как ни ему сидеть на французском троне? Ведь последний представитель старшей ветви династии Капетингов - Карл IV Красивый умер, не оставив наследников мужского пола и королем Франции стал его кузен Филипп VI Валуа. Эту несправедливость необходимо было исправить и новый король Англии Генрих V Ланкастер выдвинулся со своим войском во Францию, намереваясь вернуть себе то, что конечно, принадлежит ему по праву. Захватив стратегические важные города королевства, Генрих продолжил свое победоносное шествие вглубь страны, и близ деревни Азенкур одержал блестящую победу над французским войском, несколько* превосходившем в численности его собственное. Многие знатные рыцари были убиты, практически весь цвет французского дворянства был уничтожен в тот черный для Франции день. Надо сказать, что многие из них весьма отважно вели себя в бою, в какой-то момент битвы, жизнь английского короля висела на волоске. Молодой герцог Алансонский - Жан I, принадлежавший к Алансонской ветви Валуа, родственник самого короля Франции, бросился на Генриха, намереваясь лишить его жизни. Своим мечом ему удалось стесать лилии с его короны, вероятно, отважный герцог считал, что английский захватчик не имел право носить французские лилии на своей короне. Но жизнь английского монарха вновь была спасена чудом - его воины подоспели вовремя и не мешкая, зарубили Алансонского герцога. Генрих лишь усмехнулся, глядя на его бездыханное окровавленное тело, неподвижно лежавшее у копыт королевского коня. Он отомстит за эту дерзкую попытку и отнимет у его сына родовое герцогство Алансонское, его любимому младшему брату Джону оно вовсе не помешает. Генрих знал, что у герцога есть наследник, совсем еще мальчик, тоже Жан. Что ж, сын ответит за грехи отца, это справедливо... Вскоре битва была окончена, французское войско было полностью разгромлено, победа была абсолютной и блестящей. Он по праву мог ее гордиться, и знал, что это битва еще не скоро будет забыта, а быть может никогда. Объезжая поле после битвы, Генрих обнаружил герцога Орлеанского, сидящего под деревом-орешником, на дереве висел его щит с тремя французскими лилиями, изображенными на нем. Оказалось, что Карла пленил молодой Ричард Уоллер, дворянин из свиты Генриха, он увел королевского племянника подальше от английского лагеря и быть может, тем самым спас ему жизнь, так как английский король приказал перебить всех французских пленников, опасаясь, что они могут взяться за оружие. Генрих повнимательнее вгляделся в лицо молодого Карла Орлеанского. Он был молод и привлекателен, обладал большими голубыми глазами, тонкими чертами лица и красиво очерченными губами. Вероятно, он был похож на свою красавицу-мать. Вдруг Карл взглянул прямо на него - большие прекрасные глаза не выражали ненависти, в них плескалась лишь грусть.
Карл не желал верить в то, что отныне для него все было кончено. Какой-то английский рыцарь взял его в плен. С виду он был приятной наружности, молодым, наверняка того же возраста, что и сам Карл, но скорее всего не знатного рода, во всяком случае не столь знатного, как он сам. Карл решил, что не станет сопротивляться и противиться выпавшей ему доле. Раз уж Господь решил испытать его всеми несчастьями, он покорно примет свою судьбу. Надеяться на милость английского короля было бесполезно - он беспощаден. Этот человек разрушал все на своем пути, жег города, истреблял мирных жителей, вешал непокорных. Он не остановится ни перед чем в достижении своей цели. Увы, теперь Карлу придется разделить судьбу своего младшего брата Жана, который был отправлен в Англию, в качестве заложника еще три года назад. Неужели придется оставить Францию, больше никогда не увидеть Орлеан, Бонну, своих милых братьев? Как же и Филипп и Жан? Что с ними будет? Филиппу уже девятнадцать, он обо всем позаботится. Благо, он хоть и моложе Карла на два года, но его характер намного тверже и решительнее. Карл надеялся, что Филипп не оставит младшего единокровного братика - бастарда Жана, и позаботится о Бонне, его любимой жене. Генрих ведь может и вовсе отказаться отпускать его, даже и за большой выкуп. Карл - племянник Карла VI, второй, после дофина претендент на французский трон и глава партии арманьяков, пусть он и не интересовался политикой. Война так же не вызывала у Карла интереса, но судьба посмеялась над ним, заставив участвовать в битве, во время которой он лишился свободы, быть может навсегда... Неожиданно он почувствовал прикосновение чьих-то пальцев, кто-то резко приподнял его лицо за подбородок и заставил посмотреть в глаза. Это был король Англии, Генрих V Ланкастер...враг Франции...его враг. Он смотрел на Карла с высоты своего немалого роста, внимательно вглядываясь в его лицо. Карлу показалось, что карие глаза короля прожигают его насквозь. Он должен ненавидеть его. Но Карл не ощущал ненависти, казалось он был и вовсе не способен испытывать это чувство. Глядя в эти карие глаза, он чувствовал лишь смущение. Отчего он смущен? Он - Карл Орлеанский, племянник короля, принц крови, второй в очереди на французский престол, пока дофин остается бездетным, смущается при виде этого негодяя, незаконно вторгшегося во Францию? Карл захотел стряхнуть с себя пальцы английского короля, избавиться от его прикосновений, но вдруг осознал, что этого делать нельзя. Нет, это невозможно. В Англии находился Жан, его младший брат. От такого жестокого человека, как Генрих можно было ожидать чего угодно, один его приказ и жизнь Жана станет невыносимой. Английский король не посмотрит, на то, что Жан - принц крови, он сделает все, что пожелает. Карл был уверен в этом.
- О чем задумался, Чарли? А ты хорош собой, ты верно пошел в свою матушку? Говорят, нос Людовика Орлеанского задевал все углы, так он был велик, но женщины однако его за что-то любили, - Карл услышал насмешливые слова, сказанные ему Генрихом и широко распахнул глаза. Только что этот негодяй оскорбил его покойного отца. Но что он способен сделать в своем незавидном положении, как ответить?
- Не оскорбляйте моего отца, Ваше Величество. Это не делает Вам чести, - Карл постарался придать своему голосу твердости.
- Я его не оскорблял. Напротив, я восхищен им! Иметь такой успех у дам, при весьма невыразительной внешности, - Генрих усмехнулся. Он явно издевался над ним.
- Вы несправедливы, Ваше Величество, и не ВАМ рассуждать о наружности моего отца! - дерзость Генриха придала Карлу решительности.
- Может быть ты и прав... Чарли. Ты вероятно очень соскучился по своему брату, верно? - Генрих чуть прищурил свои карие глаза.
- Да, я скучаю по Жану... - Карл почувствовал тревогу, сдавившую грудь. Он был прав, Генрих наверняка решил припугнуть его, сделать покорным своей воле, манипулируя его любовью к Жану, страхом за него.
- Тебе лучше не перечить мне, мой дорогой Чарли, - будто прочитав мысли Карла, ответил Генрих. Выражение его лица стало жестким, в глазах мелькнул гнев, - Ты сделаешь все, что я прикажу, если тебе дорога жизнь брата. Знаешь, darling*, ведь может произойти все, что угодно. Он может случайно отравиться, съесть что-нибудь не то...или в отчаянии разбить себе голову о стену...а может даже повеситься в плену.
- Я все понял... Ваше Величество. Я сделаю, все что Вы скажете. У меня нет выбора, теперь я Ваш пленник. И...я останусь в плену до тех пор, пока последний из моих людей не будет выкуплен, - Карл слышал свои слова, будто со стороны. Он не знал, зачем произнес их. Неужто он сам обрекает себя на пожизненное заточение в Англии? Но страх за Жана помутил его рассудок, он не осознавал, что делал.
- Что ж... It's like a good boy*, - усмехнулся Генрих, - Будешь прислуживать мне за ужином. Я же пришлю тебе хлеба и вина. Ваше поражение - Божья кара за грехи, - Генрих протянул Карлу руку для поцелуя, тот покорно коснулся губами тыльной стороны его ладони.
- Ваше Величество... - только и смог вымолвить Карл. Он чувствовал, что земля уходит из-под ног, но изменить что-либо был уже не в силах.
Проснувшись утром, Карл поначалу не вспомнил ничего. Он лежал на мягкой подушке, но постель была немного жестковатой. Оглядевшись, он понял, что лежит в походном шатре. Внезапно, осознание произошедшего пронзило Карла, как молния. Он - пленник. Пленник английского короля. Французское войско было наголову разбито во вчерашней битве близ деревни Азенкур. Он был пленен неким рыцарем по имени Ричард... Ричард Уоллер. Ему пришлось прислуживать английскому королю за ужином, вместе с другими знатными пленниками. Множество убитых...среди них и герцог Алансонский, пытавшийся убить короля Генриха. У него осталась вдова с маленькими дочерьми и единственным наследником - шестилетним сыном Жаном. "Боже, бедный мальчик! Что с ним будет?" - горько подумал Карл. Но что теперь станет с ним самим? Он должен будет отплыть в Англию, или же Генрих милостиво разрешит ему пребывать в заключении во Франции? Тогда Карл имел бы возможность видеть своих близких - братьев, жену, своего тестя, к которому привязался почти как к родному отцу. На милосердие английского короля надеяться не стоило, ведь он ясно дал понять, что отныне Карл полностью в его власти. Этот безжалостный человек угрожал его брату Жану... Карл закусил губу до крови, он чувствовал себя совершенно беспомощным. Вероятно, именно так и чувствуют себя люди, оказавшиеся в чьей-либо абсолютной власти. Думал ли он когда-нибудь, что окажется в подобном положении? Внезапно, его мысли прервал звук голосов, послышавшихся у входа в шатер. Кто-то говорил на английском языке, языке Карлу чужом и незнакомом. Да он и не желал узнать его, слышать его. Увы, реальность была такова, что наверняка ему придется слышать английскую речь гораздо чаще, чем хотелось бы. Полог шатра распахнулся, и на пороге Карл увидел короля Генриха.
- Здравствуй, Чарли. Как ты? Уже смирились со своим положением, Ваше Высочество? - последние слова Генрих произнес с насмешкой в голосе.
- Я смирился, Ваше Величество. Смирился еще когда был взят в плен. Я готов вынести все что угодно, прошу лишь пощадить моего брата и моих соотечественников, оказавшихся в плену, - Карл вздохнул. Казалось, король и сегодня намеревался насмехаться над своим поверженным врагом.
- Вот и славно, - Генрих подошел к постели Карла и встал рядом с ним. Он вновь приподнял его лицо за подбородок и вгляделся, - Ты такой покорный и кроткий, Орлеанский герцог...как ангел. Говоришь, готов вынести все, что угодно? Беспрекословно повиноваться моим приказам? - Генрих нежно провел рукой по волосам Карла, дотронулся до его затылка.
- Да... Ваше Величество, - Карл опустил голову.
- Тогда начнем прямо сейчас, - Генрих чуть приспустил шоссы, оголяя свою уже затвердевшую плоть, - Возьми его в рот, Чарли.
- Как Вам будет угодно, но... - Карл поднял на Генриха большие удивленные глаза, - нас ведь могут...застать...
- Никто не посмеет войти сюда, darling. Я приказал не беспокоить нас, - Генрих чуть надавил на затылок Карла, - давай, дорогой герцог, не бойся. Подчиняйся мне, своему королю.
"Ты не мой король" - пронеслось у него в голове, но озвучить свои мысли вслух Карл конечно не осмелился. Ему казалось, что все это происходит во сне, и он вот-вот проснется у себя в замке, в Орлеане. Но Карл так же не чувствовал неприязни или ненависти к английскому королю, хотя вероятно, обязан был испытывать именно эти чувства. В отличие от многих его друзей, родственников, да и просто знакомых, он никогда не был способен ненавидеть, желать кому-либо смерти или адских мук. Даже своим врагам. Но то, что происходило с ним сейчас, казалось Карлу чем-то абсолютно нереальным, будто какая-то ведьма опоила его своим колдовским зельем и он не понимает, что происходит вокруг. Голос Генриха заставил его очнуться от наваждения.
- У меня не так много времени, my darling Чарли. Делай что говорю, и поживее! - Генрих явно был в нетерпении. Карл придвинулся ближе и осторожно коснулся губами головки его плоти.
- Good boy, - Генрих нежно погладил его по волосам и чуть надавил на его затылок, - Возьми его в рот, мой кроткий ангел. Не бойся. Карл нерешительно двинулся губами дальше, ощутил солоноватый вкус на языке, но не посмел прерваться и выпустить плоть короля изо рта.
- Соси его, darling, давай, - Генрих чуть запрокинул голову и негромко застонал от наслаждения. Карл подчинился и стал посасывать плоть Генриха, дойдя почти до самого основания.
- Да, мой ангел...Ты прекрасен... - король сжал волосы Карла на затылке и издал приглушенный стон, - Сейчас, darling...проглоти это...испей мое семя... Карл почувствовал, как ему в рот брызнула струя теплой жидкости. Он хотел выплюнуть ее, избавиться, но Генрих не позволил этого, сильнее сжав руку на его затылке. Карлу пришлось проглотить теплую жидкость, ее вкус не был отвратительным и его не замутило, как он мог того ожидать. Наконец Генрих убрал руку с затылка Карла и вновь натянул шоссы, прикрывая плоть. Затем наклонился и поцеловал его в губы - долгим, страстным поцелуем.
- It's like a good boy, мой нежный, кроткий герцог, - Генрих выпрямился и отошел в сторону. Затем развернулся и внимательно посмотрел на своего пленника, - Я не заберу тебя себе, darling, как бы мне этого ни хотелось. На мне слишком много грехов, я не желаю умножать их число. А ты затащишь меня в ад, мой кроткий ангел. Ты отправишься в Англию. С Ричардом. Будешь жить в его поместье, в Грумбридже. Я так решил.
- Как Вам будет угодно, Ваше Величество... - Карл понял, что последняя надежда остаться во Франции растаяла, как снег по весне. Ему придется покинуть Родину и тех, кого он любит. Что ж, если так угодно Господу, он выдержит это испытание. Он покинет Францию, но лишь для того, чтобы когда-нибудь вернуться сюда вновь.
Карл сидел за небольшим столиком и писал письма родным - жене, тестю, братьям. Он находился в Грумбридже всего лишь месяц, но уже успел соскучиться по своим близким. А сколько лет еще предстоит провести в разлуке с ними? Предчувствие не подвело Карла - король Генрих повелел не выпускать его из плена ни за какие деньги. Неужто он так опасен? Ведь сам Генрих прекрасно понял, что Карл не способен на решительные действия, что насилие и война претят ему. Зачем же поступать с ним так жестоко? Отныне Карл осознавал, что уже, быть может никогда не увидит родную Францию вновь. Английский король был молод и здоров, он проживет еще долгие годы. Даже если ангел смерти придет за ним не в срок, после него останутся младшие братья - Джон Бедфорд и Хамфри Глостер, которые будут неукоснительно соблюдать его волю. Неужели увидеть милый Орлеан больше никогда не суждено? Да, условия жизни Карла вовсе не были тяжелыми, поместье Ричарда Уоллера находилось в очень красивом и живописном месте, на границе Кента и Восточного Сассекса. Хозяин поместья выделил Карлу небольшую, но уютную и теплую комнату. Здесь он мог заниматься любимыми делами - предаваться чтению книг и сочинению стихов. Сам же хозяин, молодой дворянин Ричард Уоллер был весьма приветливым и радушным молодым человеком двадцати лет от роду. Он относился к Карлу с уважением, был дружелюбен, проводил с ним время, стараясь отвлечь от грустных мыслей. Ричард хорошо изъяснялся по французски, но Карл изъявил желание выучить так же и английский язык. Английская речь больше не была для него ненавистной, наоборот, он нашел, что она весьма приятна на слух и на английском даже можно писать стихи. Раз уж ему суждено провести в Англии много лет, а возможно и всю жизнь, то он должен овладеть языком этого королевства. Карл чувствовал, что его душа постепенно успокаивается, боль больше не терзала сердце, как в первые дни, когда он только ступил на берег чужой и незнакомой ему земли.
- Чарли? Ты занят? Прости, я помешал тебе, - Ричард приоткрыл дверь и заглянул в покои Карла, сидевшего за письменным столиком. Ричард Уоллер был высоким, привлекательным молодым человеком с русыми волосами, голубыми глазами и белоснежной кожей. Он старался быть деликатным со знатным пленником, делал все для того, чтобы Карл Орлеанский не чувствовал себя несчастным и одиноким в его доме. Этот французский принц был так нежен и красив, так кроток. Он никогда не показывал своей неприязни, хотя вполне мог испытывать ее к своим врагам, лишившим его Родины и свободы. Ричард ловил себя на том, что порой не мог отвести взгляда от лица молодого Орлеанского герцога. Ему хотелось целовать эти большие ярко-голубые глаза, нежные розовые губы, хотелось провести рукой по его каштановым волнистым волосам... Но осознание того, что его мысли греховны, останавливало Ричарда от каких бы то ни было попыток прикоснуться к Карлу, стать ему ближе. Сегодня он вспомнил, как король Генрих смотрел на своего пленника, когда обнаружил их, сидящими под орешником, после победы под Азенкуром. Он прикасался пальцами к его лицу, прожигал взглядом, требовал повиновения и даже угрожал расправиться с его братом. После, король увел Карла в свой шатер и тот, вместе с другими благородными пленниками прислуживал ему за ужином. Но что было потом? Воспользовался ли король своей властью над беспомощным герцогом? Ричард сразу же отогнал от себя эти мысли, не пристало подобным образом думать о своем короле. Это грех! Но несмотря ни на что, ему хотелось видеть Карла, разговаривать с ним, сидеть рядом у огня и пить вино или эль. К тому же, он сам попросил обучать его английскому языку, на что Ричард, естественно, охотно согласился. И сегодня утром он поспешил в покои Карла, так как знал в какое время тот почти всегда просыпался, и надеялся, что не помешает ему. Когда Ричард приоткрыл дверь, предварительно тихонько постучав, Карл сидел за столиком с пером в руках, о чем-то задумавшись. Ричарду стало неловко, кажется он все-таки побеспокоил его...
- Нет, Ричард. Ты мне ничуть не помешал. Я пишу письмо тестю, - Карл обернулся, приветливо улыбнувшись.
- После того, как закончишь письмо, желаешь выучить еще несколько новых слов? Ты вчера хотел, - спросил Ричард, заходя в комнату.
- Конечно. Я уже закончил, - Карл аккуратно сложил письмо, - Я бы хотел продолжить наше обучение, если у тебя есть к тому желание.
- Естественно есть! Я рад быть полезным тебе, Чарли, - Ричард подошел ближе и сел на стул рядом с Карлом, взглянул на его точеный профиль, на вьющиеся волосы, отливающие золотом в свете лучей утреннего солнца, проникающих в окно. Ему нестерпимо захотелось прикоснуться к этим прекрасным волосам, ощутить их мягкость на своей коже. И почему он не имеет право это сделать? Карл Орлеанский - пленник, поверженный враг, живший в его доме и зависящий от него. Возможно, впоследствии король смилостивится и через какое-то время отпустит Карла за выкуп, возможно прикажет перевести его в другое место и они больше не будут жить вместе, быть может и не увидят друг друга уже никогда. Но сейчас он был рядом, близко, Ричард мог ощущать запах его волос, ему казалось, что он слышит даже биение его сердца.
- Волосы, - Ричард протянул руку и провел ею по каштановым завиткам Карла, - по английски - hair...beautiful - красивые...у тебя красивые волосы...ты сам красивый...очень красивый. I want to kiss you.
- Что это значит? - Карл взглянул на Ричарда и в смущении опустил глаза. Ричард смотрел на него так же, как и король Генрих, когда вглядывался в его лицо, после той злополучной битвы. В его глазах горел тот же огонь. Карл понял, чего хотел от него Ричард. Он так же понял, что сопротивляться бессмысленно, да и хочет ли он сопротивляться? Пусть Ричард получит то, чего так страстно желал. Он не станет противиться.
- Это значит, что я хочу поцеловать тебя, мой Чарли. Ты мой... - Ричард придвинулся ближе и коснулся губами щеки Карла, затем губ, целовал сначала осторожно, затем более настойчиво, наслаждаясь их вкусом, пытаясь запомнить каждое мгновение первого поцелуя со своим пленником, таким дорогим и желанным сейчас.
- Я знаю, что мое чувство греховно, но ты стал мне дорог... Я хочу быть с тобой, прикасаться к тебе, чувствовать тепло твоего тела, - Ричард поднялся со стула и направился в сторону постели, увлекая за собой Карла, - Не бойся sweetheart, этот грех я приму на себя, ты останешься таким же чистым и прекрасным.
- Я буду послушен тебе, Ричард. Я в твоей власти... - Карл покорно позволял Ричарду целовать себя, избавлять от одежды. Он уже давно смирился со своей судьбой, с тем что отныне находился во власти англичан. При этом, не мог не признать, что прикосновения губ и рук Ричарда были ему даже приятны.
- Sweetheart... - Ричард осторожно опустил Карла на подушки и накрыл своим телом. Сам он был уже полностью раздет, и вожделение все больше овладевало им.
- Что такое sweetheart? - Карлу понравилось, как звучит это английское слово.
- Дорогой, любимый. Мне кажется я...люблю тебя, Чарли. Я грешен, но может быть Господь простит меня? Разве я виновен в том, что так желаю быть с тобой? - одной рукой Ричард обнял Карла за шею, другой ласкал его тело - грудь, живот, бедра, кончиками пальцев легонько дотрагивался до плоти. В ответ он негромко застонал, чуть откинув голову на подушках. Против воли, Карл почувствовал желание, ему захотелось отдаться Ричарду. Услышав его стон, Ричард приподнялся и взглянул на своего пленника.
- Sweetheart...мой милый ангел. Тебе хорошо? Ты хочешь?
- Да, Ричард...да, - чуть слышно ответил Карл.
- I love you, - Ричард смочил свою затвердевшую плоть слюной и вновь накрыл Карла своим телом, разводя его ноги в стороны, покрывая поцелуями лицо и шею.
- Я прежде никогда не делал этого с мужчиной, клянусь. Ты - первый и последний в моей жизни, - Ричард внимательно вгляделся в лицо Карла, - Прости, если причиню тебе боль.
- Я прощаю... - прошептал Карл. Внезапно он и впрямь почувствовал боль внутри своего тела. Ричард начал двигался медленно и осторожно, пытаясь не причинить еще больше вреда. Карл закрыл глаза и сильно сжал его в объятиях, невольно поцарапав спину.
- О да... мне это нравится, можешь царапаться, - Ричард нежно поцеловал его в щеку и ускорил темп. Несмотря на это, боль не стала сильнее, наоборот, она постепенно уступала место наслаждению. Карл тихо застонал и протянул руку к своей, уже возбужденной плоти. Несколько движений и теплое семя выплеснулось на живот. Ричард оставил на его шее поцелуй-укус и после последнего резкого толчка, с тихим стоном излился в разгоряченное тело Карла.
- С тобой все в порядке, sweetheart? - Ричард обеспокоенно взглянул на него, устраиваясь рядом в постели.
- Да... Все хорошо... - Карл повернулся к Ричарду и обнял его, - Для первого раза весьма неплохо! - ему вдруг стало смешно от всей нелепости произошедшей только что ситуации. Хотя...а так ли она была нелепа? Карл находился во власти англичан, почему бы не быть в полной их власти? К тому же, ему было хорошо с Ричардом, он чувствовал его любовь и заботу. Они оба были молоды, хороши собой и нужны друг другу. Во всяком случае, нынче. Кто знает, что ждало их обоих в будущем? Карл не желал об этом думать. Он вновь увидит Францию, если того захочет Господь.
Примечания
1) Жан, бастард Орлеанский (фр. Jean le Bâtard d'Orléans), затем Жан де Дюнуа, также известен просто как Дюнуа (фр. Jean de Dunois; 23 ноября 1402, Париж - 24 ноября 1468, замок Л'Ай) - граф де Дюнуа и де Лонгвиль, прославленный французский военачальник времён Столетней войны, соратник Жанны д'Арк.
2) В 1399 году, на коронации своего отца - Генриха IV, Генрих получил титул принца Уэльского.
3) Ла Манш - пролив между побережьем Франции и островом Великобритания.
4) Раньше считалось, что французское войско превышало английское во много раз, но это не совсем так. Численность войск разнится, но по последним данным считается, что соотношение было примерно 12 тысяч ( Франция ) против 9-ти тысяч ( Англия ). Во всяком случае, так пишут историки.
5) Darling - дорогой ( англ.)
6) It's like a good boy - молодец, ( поступаешь как ) хороший мальчик ( англ. )