Penhaus : другие произведения.

E-komminizm

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
  • Аннотация:
    Ё-коммунизм

Ё-коммунизм

2012 г


Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его.
11-й тезис Маркса о Фейербахе

1917 ноябрь. Национализация всего (промпредприятий и земли)и уничтожение частной собственной собственности граждан.
Самый лучший способ отчуждения собственности, присвоения чужого, способ грабежа и воровства - это бесплатный способ, коммунистический. Рабы пашут и отдают свой труд общественному государству в лице чиновничества и руководящей партии, которое вешает им медальки и грамоты.
Затем проходит 75 лет и по новой приватизация в 1993-1994 г. средств производства за деньги нищим населением (у которого блокируют предварительно банковские счета и выпускают новые дензнаки ссылаясь на "шоковую терапию") приводит к тому, что вся собственность уходит зарубеж.
Вся проблема в том, что рабы после коммунизма - так называемые советские "граждане" ничего не защищают на добровольных началах. Так и будем вечно слоняться между всеобщей национализацией ресурсов ( а другого у нас не дано и всё передовое целенаправленно разрушено), называемого социализмом и либеральной демократией в виде приватизации квартир и мелких лавок при капитализме, которые будут неизбежно отняты при возрождении социализма.
Чистейший идиотизм марксистского пошива.

. Ф. Энгельс
ПРИНЦИПЫ КОММУНИЗМА
1-й вопрос: Что такое коммунизм?

Ответ: Коммунизм есть учение об условиях освобождения пролетариата.

2-й вопрос: Что такое пролетариат?

Ответ: Пролетариатом называется тот общественный класс, который добывает средства к жизни исключительно путем продажи своего труда, а не живет за счет прибыли с какого-нибудь капитала,-- класс, счастье и горе, жизнь и смерть, все существование которого зависит от спроса на труд, т. е. от смены хорошего и плохого состояния дел, от колебаний ничем не сдерживаемой конкуренции. Одним словом, пролетариат, или класс пролетариев, есть трудящийся класс XIX века.

3-й вопрос: Значит, пролетарии существовали не всегда?

Ответ: Нет, не всегда. Бедные и трудящиеся классы существовали всегда, и обычно трудящиеся классы пребывали в бедности. Но такие бедняки, такие рабочие, которые жили бы в только что указанных условиях, т. е. пролетарии, существовали не всегда, так же как не всегда конкуренция была вполне свободной и неограниченной.

4-й вопрос: Как возник пролетариат?

Ответ: Пролетариат возник в результате промышленной революции, которая произошла в Англии во второй половине прошлого века и после этого повторилась во всех цивилизованных странах мира. Эта промышленная революция была вызвана изобретением паровой машины, различных прядильных машин, механического ткацкого станка и целого ряда других механических приспособлений. Эти машины, которые стоили очень дорого и поэтому были доступны только крупным капиталистам, изменили весь существовавший до тех пор способ производства и вытеснили прежних рабочих, ибо машины изготовляли товары дешевле и лучше, чем могли их сделать рабочие с помощью своих несовершенных прялок и ткацких станков. Таким путем эти машины отдали промышленность целиком в руки крупных капиталистов и совершенно обесценили ту ничтожную собственность, которая принадлежала рабочим (инструменты, ткацкие станки и т. д.), так что капиталисты вскоре все захватили в свои руки, а у рабочих не осталось ничего. Тем самым в области изготовления тканей введена была фабричная система. -- Как только был дан толчок к введению машин и фабричной системы, последняя быстро распространилась и во всех остальных отраслях промышленности, особенно в области набивки тканей, в книгопечатании, в гончарном производстве и в производстве металлических изделий. Труд стал все больше и больше разделяться между отдельными рабочими, так что рабочий, который раньше выполнял всю работу целиком, теперь стал делать только часть ее. Это разделение труда позволило изготовлять продукты быстрее, а потому и дешевле. Оно свело деятельность каждого рабочего к одному какому-нибудь, весьма простому, постоянно повторяющемуся, механическому приему, который с таким же успехом, и даже значительно лучше, мог выполняться машиной. Таким путем все эти отрасли промышленности, одна за другой, подпали под власть пара, машин и фабричной системы, точно так же, как это имело место в прядильном и ткацком производстве. Но тем самым они целиком переходили в руки крупных капиталистов, и рабочие также и здесь лишались последних остатков своей самостоятельности. Постепенно фабричная система распространила свое господство не только на мануфактуру в собственном смысле этого слова, но стала все более и более завладевать также и ремеслом, так как и в этой области крупные капиталисты все более вытесняли мелких мастеров, устраивая большие мастерские, в которых можно было достигнуть экономии на многих расходах и также ввести детальное разделение труда. В результате, мы пришли теперь к тому, что в цивилизованных странах почти во всех отраслях труда утвердилось фабричное производство и почти во всех этих отраслях ремесло и мануфактура вытеснены крупной промышленностью. -- Вследствие этого прежнее среднее сословие, в особенности мелкие ремесленные мастера, все более разоряется, прежнее положение работника совершенно меняется и создаются два новых класса которые постепенно поглощают все прочие. А именно:

I. Класс крупных капиталистов, которые во всех цивилизованных странах уже в настоящее время являются почти единственными владельцами всех жизненных средств, а также сырья и орудий (машин, фабрик и т. п.), необходимых для их производства. Это класс буржуа, или буржуазия.

II. Класс совершенно неимущих, которые вследствие этого вынуждены продавать буржуа свой труд, чтобы взамен получать необходимые для их существования средства к жизни. Этот класс называется классом пролетариев, или пролетариатом.

5-й вопрос: При каких условиях совершается эта продажа труда пролетариев буржуа?

Ответ: Труд -- такой же товар, как и всякий другой, и цена его определяется теми же законами, как и цена всякого другого товара. При господстве крупной промышленности или свободной конкуренции, -- что, как мы увидим дальше, есть одно и то же, -- цена товара в среднем всегда равняется издержкам производства этого товара. Следовательно, цена труда тоже равна издержкам производства труда, а издержки производства труда состоят именно из того количества жизненных средств, которое необходимо, чтобы рабочий был в состоянии сохранять свою трудоспособность и чтобы рабочий класс не вымер. Более, чем нужно для этой цели, рабочий за свой труд не получит; цена труда, или заработная плата, будет, следовательно, самой низкой, составит тот минимум, который необходим для поддержания жизни. Но так как в делах бывают то лучшие, то худшие времена, рабочий будет получать то больше, то меньше, совершенно так же, как фабрикант получает то больше, то меньше за свой товар. И как фабрикант в среднем, если взять хорошие и плохие времена, все-таки получает за свой товар не больше и не меньше, чем издержки производства, так и рабочий в среднем получит не больше и не меньше этого минимума. Этот экономический закон заработной платы будет осуществляться тем строже, чем больше крупная промышленность будет овладевать всеми отраслями труда.

6-й вопрос: Какие трудящиеся классы существовали до промышленной революции?

Ответ: Трудящиеся классы, в зависимости от различных ступеней общественного развития, жили в различных условиях и занимали различное положение по отношению к имущим и господствующим классам. В древности трудящиеся были рабами своих хозяев, подобно тому как они являются рабами еще и теперь во многих отсталых странах и даже в южной части Соединенных Штатов. В средние века они были крепостными дворян-землевладельцев, каковыми остаются и по сей день еще в Венгрии, Польше и России. Кроме того, в городах в средние века, вплоть до промышленной революции, существовали ремесленные подмастерья, работавшие у мелкобуржуазных мастеров, а с развитием мануфактуры стали постепенно появляться мануфактурные рабочие, которых нанимали уже более крупные капиталисты.

7-й вопрос: Чем отличается пролетарий от раба?

Ответ: Раб продан раз и навсегда, пролетарий должен сам продавать себя ежедневно и ежечасно. Каждый отдельный раб является собственностью определенного господина, и, уже вследствие заинтересованности последнего, существование раба обеспечено, как бы жалко оно ни было. Отдельный же пролетарий является, так сказать, собственностью всего класса буржуазии. Его труд покупается только тогда, когда кто-нибудь в этом нуждается, и поэтому его существование не обеспечено. Существование это обеспечено только классу пролетариев в целом. Раб стоит вне конкуренции, пролетарий находится в условиях конкуренции и ощущает на себе все ее колебания. Раб считается вещью, а не членом гражданского общества. Пролетарий признается личностью, членом гражданского общества. Следовательно, раб может иметь более сносное существование, чем пролетарий, но пролетарий принадлежит к обществу, стоящему на более высокой ступени развития, и сам стоит на более высокой ступени, чем раб. Раб освобождает себя тем, что из всех отношений частной собственности уничтожает одно только отношение рабства и благодаря этому тогда только становится пролетарием; пролетарий же может освободить себя, только уничтожив частную собственность вообще.

8-й вопрос: Чем отличается пролетарий от крепостного?

Ответ: Во владении и пользовании крепостного находится орудие производства, клочок земли, и за это он отдает часть своего дохода или выполняет ряд работ. Пролетарий же работает орудиями производства, принадлежащими другому, и производит работу в пользу этого другого, получая взамен часть дохода. Крепостной отдает, пролетарию дают. Существование крепостного обеспечено, существование пролетария не обеспечено. Крепостной стоит вне конкуренции, пролетарий находится в условиях конкуренции. Крепостной освобождает себя либо тем, что убегает в город и становится там ремесленником, либо тем, что доставляет своему помещику вместо работы или продуктов деньги, становясь свободным арендатором, либо тем, что он прогоняет своего феодала, сам становясь собственником. Словом, он освобождает себя тем, что так или иначе входит в ряды класса, владеющего собственностью, и вступает в сферу конкуренции. Пролетарий же освобождает себя тем, что уничтожает конкуренцию, частную собственность и все классовые различия.

9-й вопрос: Чем отличается пролетарий от ремесленника? [Отсутствует в оригинале Ред.]

10-й вопрос: Чем отличается пролетарий от мануфактурного рабочего?

Ответ: Мануфактурный рабочий XVI-XVIII веков почти повсюду владел еще орудиями производства: своим ткацким станком, прялкой для своей семьи и маленьким участком земли, который он возделывал в свободные от работы часы. У пролетария ничего этого нет. Мануфактурный рабочий живет почти всегда в деревне и находится в более или менее патриархальных отношениях со своим помещиком или работодателем. Пролетарий большей частью живет в больших городах и с работодателем его связывают чисто денежные отношения. Крупная промышленность вырывает мануфактурного рабочего из его патриархальных условий; он теряет последнее имущество каким еще обладал, и только тогда превращается в силу этого в пролетария.

11-й вопрос: Каковы были ближайшие последствия промышленной революции и разделения общества на буржуа и пролетариев?

Ответ: Во-первых, вследствие того, что машинный труд все более понижал цены на изделия промышленности, во всех странах света прежняя система мануфактуры, или промышленности, основанной на ручном труде, была целиком разрушена. Все полуварварские страны, которые до сих пор оставались более или менее чуждыми историческому развитию и промышленность которых до сих пор покоилась на мануфактуре, были таким путем насильственно вырваны из своего состояния замкнутости. Они стали покупать все более дешевые товары англичан и обрекли на гибель своих собственных мануфактурных рабочих. Таким образом, страны, которые в течение тысячелетий не знали прогресса, как, например, Индия, подверглись полной революции, и даже Китай в настоящее время идет навстречу революции. Дошло до того, "что новая машина, которая сегодня изобретается в Англии, за один год лишает хлеба (вытесняет с рынка товаров -пояснение ) миллионы рабочих в Китае. Таким образом, крупная промышленность связала между собой все народы земли, объединила все маленькие местные рынки во всемирный рынок, подготовила всюду почву для цивилизации и прогресса и привела к тому, что все, что совершается в цивилизованных странах, должно оказывать влияние на все остальные страны; так что, если теперь в Англии или во Франции рабочие себя освободят, то во всех других странах это должно вызвать революции, которые рано или поздно приведут также и там к освобождению рабочих.

Во-вторых, всюду, где крупная промышленность сменила мануфактуру, промышленная революция в чрезвычайной мере умножила богатство и могущество буржуазии и сделала ее первым классом в стране. Результатом этого было то, что повсюду, где совершился такой процесс, буржуазия получила в свои руки политическую власть и вытеснила классы, которые господствовали до тех пор,- аристократию, цеховое бюргерство и представлявшую тех и других абсолютную монархию. Буржуазия уничтожила могущество аристократии, дворянства, отменив майораты, или неотчуждаемость земельных владений, и упразднив все дворянские привилегии. Она сокрушила могущество цехового бюргерства, упразднив все цехи и все привилегии ремесленников. На место тех и других она поставила свободную конкуренцию, т. е. такое состояние общества, при котором каждый (????? прим.,) имеет право заниматься любой отраслью промышленной деятельности, причем ничто не может ему в этом помешать, кроме отсутствия нужного для этого капитала. Введение свободной (прим., назовите где и когда это было????) конкуренции равносильно, таким образом, открытому заявлению, что отныне члены общества не равны между собой лишь постольку, поскольку не равны их капиталы, что капитал становится решающей силой, а капиталисты, буржуа, тем самым становятся первым классом в обществе. Но свободная конкуренция необходима для начального периода развития крупной промышленности, потому что она представляет собой единственное состояние общества, при котором может вырасти крупная промышленность.- Буржуазия, уничтожив таким путем общественное могущество дворянства и цехового бюргерства, уничтожила также и их политическую власть. Став первым классом в обществе, она провозгласила себя первым классом и в политической области. Она сделала это путем введения представительной системы, которая основана на буржуазном равенстве перед законом, на законодательном признании свободной конкуренции. Эта система была введена в европейских странах в виде конституционной монархии. В конституционных монархиях правами избирателей пользуются лишь те, кто обладает известным капиталом, т. е. только буржуа. Эти буржуа-избиратели выбирают депутатов, а эти буржуа-депутаты, используя - право отказа в налогах, избирают буржуазное правительство.

В-третьих, промышленная революция всюду способствовала развитию пролетариата в той же мере, как и развитию буржуазии. Чем богаче становилась буржуазия, тем многочисленнее становились пролетарии. Так как работу пролетариям может предоставить только капитал, а капитал увеличивается только тогда, когда применяет труд, то рост пролетариата происходит в точном соответствии с ростом капитала.
В то же время промышленная революция собирает буржуа и пролетариев в большие города, где всего выгоднее развивать промышленность, и этим скоплением огромных масс в одном месте внушает пролетариям сознание их силы. Затем, по мере того как развивается промышленная революция, по мере дальнейшего изобретения новых машин, вытесняющих ручной труд. крупная промышленность оказывает все большее давление на заработную плату и снижает ее, как мы уже сказали, до минимума, вследствие чего положение пролетариата становится все более невыносимым. Так, с одной стороны, вследствие роста недовольства пролетариата, а с другой - вследствие роста его мощи, промышленная революция подготовляет социальную революцию, которую произведет пролетариат.

12-й вопрос: Каковы были дальнейшие последствия промышленной революции?

Ответ: Крупная промышленность создала, в виде паровой и других машин, средства, позволяющие в короткое время и с небольшими затратами до бесконечности увеличивать промышленное производство. Благодаря такой легкости расширения производства свободная конкуренция, являющаяся необходимым следствием этой крупной промышленности, вскоре приняла чрезвычайно острый характер; масса капиталистов бросилась в промышленность, и очень скоро произведено было больше, чем могло быть потреблено. В результате этого произведенные товары невозможно было продать и наступил так называемый торговый кризис. Фабрики должны были остановиться, фабриканты обанкротились и рабочие лишились хлеба. Повсюду наступила ужасная нищета. По истечении некоторого времени избыточные продукты были проданы, фабрики снова начали работать, заработная плата поднялась, и постепенно дела пошли лучше, чем когда-либо. Но не надолго, ибо вскоре снова было произведено слишком много товаров, наступил новый кризис, протекавший совершенно так же, как и предыдущий. Таким образом, с начала этого столетия в положении промышленности беспрестанно происходили колебания между периодами процветания и периодами кризиса, и почти регулярно через каждые пять-семь лет наступал такой кризис, причем каждый раз он вызывал величайшие бедствия среди рабочих, всеобщее революционное возбуждение и величайшую опасность для всего существующего строя.

13-й вопрос: Что следует из этих регулярно повторяющихся торговых кризисов?

Ответ: Во-первых, что хотя крупная промышленность в первую эпоху своего развития сама создала свободную конкуренцию, но в настоящее время она уже переросла свободную конкуренцию; что конкуренция и вообще ведение промышленного производства отдельными лицами превратились для крупной промышленности в оковы, которые она должна разбить и разобьет; что крупная промышленность, пока она ведется на нынешних началах, не может существовать, не приводя к повторяющемуся каждые семь лет всеобщему расстройству, а это всякий раз ставит под угрозу всю цивилизацию и не только бросает на дно нищеты пролетариев, но и разоряет многих буржуа; что, следовательно, необходимо либо отказаться от крупной промышленности,- а это абсолютно невозможно,- либо признать, что она делает безусловно необходимым создание совершенно новой организации общества, при которой руководство промышленным производством осуществляется не отдельными конкурирующими между собой фабрикантами, а всем обществом по твердому плану и соответственно потребностям всех членов общества.

Во-вторых, что крупная промышленность и обусловленная ею возможность бесконечного расширения производства позволяют создать такой общественный строй, в котором всех необходимых для жизни предметов будет производиться так много, что каждый член общества будет в состоянии совершенно свободно развивать и применять все свои силы и способности. Итак. именно то свойство крупной промышленности, которое в современном обществе порождает всю нищету и все торговые кризисы, явится при другой общественной организации как раз тем свойством, которое уничтожит эту нищету и эти приносящие бедствия колебания.

Таким образом, вполне убедительно доказано:

1) что в настоящее время все эти бедствия объясняются только общественным строем, который уже не соответствует условиям времени;

2) что уже имеются средства для окончательного устранения этих бедствий путем создания нового общественного строя.

14-й вопрос: Каков должен быть этот новый общественный строй?

Ответ: Прежде всего, управление промышленностью и всеми отраслями производства вообще будет изъято из рук отдельных, конкурирующих друг с другом индивидуумов.
Вместо этого все отрасли производства будут находиться в ведении всего общества, т. е. будут вестись в общественных интересах, по общественному плану и при участии всех членов общества. Таким образом, этот новый общественный строй уничтожит конкуренцию и поставит на ее место ассоциацию. Так как ведение промышленности отдельными лицами имеет своим необходимым следствием частную собственность и так как конкуренция есть не что иное, как такой способ ведения промышленности, когда она управляется отдельными частными собственниками, то частная собственность неотделима от индивидуального ведения промышленности и от конкуренции. Следовательно, частная собственность должна быть также ликвидирована, а ее место заступит общее пользование всеми орудиями производства и распределение продуктов по общему соглашению, или так называемая общность имущества. Уничтожение частной собственности даже является самым кратким и наиболее обобщающим выражением того преобразования всего общественного строя, которое стало необходимым вследствие развития промышленности. Поэтому коммунисты вполне правильно выдвигают главным своим требованием уничтожение частной собственности.

15-и вопрос: Значит, уничтожение частной собственности раньше было невозможно?

Ответ: Да, невозможно. Всякое изменение общественного строя, всякий переворот в отношениях собственности являлись необходимым следствием создания новых производительных сил, которые перестали соответствовать старым отношениям собственности. Так возникла и сама частная собственность.
Дело в том, что частная собственность существовала не всегда (??? прим., а какая тогда существовала?); когда в конце средних веков в виде мануфактуры возник Новый способ производства, не укладывавшийся в рамки тогдашней феодальной и цеховой собственности, эта мануфактура, уже переросшая старые отношения собственности, создала для себя новую форму собственности - частную собственность.
Для мануфактуры и для первой стадии развития крупной промышленности не была возможна никакая другая форма собственности, кроме частной собственности, не был возможен никакой другой общественный строй, кроме строя, основанного на частной собственности.
Пока нельзя производить товар в таких размерах, чтобы не только хватало на всех, но чтобы еще оставался избыток продуктов для увеличения общественного капитала и дальнейшего развития производительных сил, до тех пор должен всегда оставаться господствующий класс, распоряжающийся производительными силами общества, и другой класс - бедный и угнетенный ( прим...Обоснование военного коммунизма 1918-1922 г и последующих сталинских годов в виде афоризма "советский народ - вечный строитель коммунизма под руководством бюрократии и ёе партии" Каковы эти классы, это зависит от ступени развития производства.).
Каковы эти классы, это зависит от ступени развития производства. В средневековье, зависевшем от земледелия,- перед нами помещик и крепостной; в городах позднего средневековья -- цеховой мастер, подмастерье и поденщик; в XVII веке -- владелец мануфактуры и мануфактурный рабочий; в XIX веке -- крупный фабрикант и пролетарий. Вполне очевидно, что до настоящего времени производительные силы не были еще развиты в такой степени, чтобы можно было производить достаточное для всех количество продуктов и чтобы частная собственность уже сделалась оковами, преградой для развития этих производительных сил. Но теперь благодаря развитию крупной промышленности, во-первых, созданы капиталы и производительные силы в размерах, ранее неслыханных, и имеются средства для того, чтобы в короткий срок до бесконечности увеличить эти производительные силы. Во-вторых, эти производительные силы сосредоточены в руках немногих буржуа, тогда как широкие народные массы все более превращаются в пролетариев, причем положение их становится тем более бедственным и невыносимым, чем больше увеличиваются богатства буржуа. В-третьих, эти могучие, легко поддающиеся увеличению производительные силы до такой степени переросли частную собственность и буржуа, что они непрерывно вызывают сильнейшие потрясения общественного строя. Поэтому лишь теперь уничтожение частной собственности стало не только возможным, но даже совершенно необходимым.

16-й вопрос: Возможно ли уничтожение частной собственности мирным путем?

Ответ: Можно было бы пожелать, чтобы это было так, и коммунисты, конечно, были бы последними, кто стал бы против этого возражать. Коммунисты очень хорошо знают, что всякие заговоры не только бесполезны, но даже вредны. Они очень хорошо знают, что революции нельзя делать предумышленно и по произволу и что революции всегда и везде являлись необходимым следствием обстоятельств, которые совершенно не зависели от воли и руководства отдельных партий и целых классов. Но, вместе с тем, они видят, что развитие пролетариата почти во всех цивилизованных странах насильственно подавляется и что тем самым противники коммунистов изо всех сил работают на революцию. Если все это, в конце концов, толкнет угнетенный пролетариат на революцию, то мы, коммунисты, будем тогда защищать дело пролетариата действием не хуже, чем сейчас словом.

17-й вопрос: Возможно ли уничтожить частную собственность сразу?

Ответ: Нет, невозможно, точно так же, как нельзя сразу увеличить имеющиеся производительные силы в таких пределах, какие необходимы для создания общественного хозяйства. Поэтому надвигающаяся по всем признакам революция пролетариата сможет только постепенно преобразовать нынешнее общество и только тогда уничтожит частную собственность, когда будет создана необходимая для этого масса средств производства.

18-й вопрос: Каков будет ход этой революции? Ответ: Прежде всего, она создаст демократический строй и тем самым, прямо или косвенно, Политическое господство пролетариата. Прямо -- в Англии, где пролетарии уже теперь составляют большинство народа, косвенно -- во Франции и Германии, где большинство народа состоит не только из пролетариев, но также из мелких крестьян и городских мелких буржуа, которые находятся еще только в стадии перехода в пролетариат, в осуществлении всех своих политических интересов все более зависят от пролетариата и потому вскоре должны будут присоединиться к его требованиям. Для этого, может быть, понадобится еще новая борьба, которая, однако, непременно закончится победой пролетариата

Демократия была бы совершенно бесполезна для пролетариата, если ею не воспользоваться немедленно, как средством для проведения широких мероприятий, непосредственно посягающих на частную собственность и обеспечивающих существование пролетариата (?????прим., сам себе противоречит, так как в выборности органов власти видит только лишь уничтожение частной собственности). Главнейшие мероприятия эти, с необходимостью вытекающие из существующих ныне условий, суть следующие:

1) Ограничение частной собственности: прогрессивный налог, высокий налог на наследства, отмена наследования в боковых линиях (братьев, племянников и т. д.), принудительные займы и т, д. (прим., проведено в жизнь в СССР)

2) Постепенная экспроприация (прим., вопрос только в том кому всё передать???) земельных собственников, фабрикантов, владельцев железных дорог и судовладельцев, частью посредством конкуренции со стороны государственной промышленности, частью непосредственно путем выкупа ассигнатами (прим., добавить, что проведена национализация в первых декретах, проведено в жизнь в СССР)
3) Конфискация имущества всех эмигрантов и бунтовщиков, восставших против большинства народа (прим., пункт 2, проведено в жизнь в СССР).

4) Организация труда или предоставление занятий пролетариям в национальных имениях, фабриках и мастерских, благодаря чему будет устранена конкуренция рабочих между собой, и фабриканты, поскольку они еще останутся, будут вынуждены платить такую же высокую плату, как и государство (прим., на деле фабриканты платят такую же низкую зарплату как и государство, даже чуть выше, так как монополия на рабочую силу в пределах страны приводит к понижению цены оплаты за труд в современной России 2010 х годов).

5) Одинаковая обязательность труда для всех членов общества до полного уничтожения частной собственности. Образование промышленных армий, в особенности для сельского хозяйства (прим., осуществлено Троцким в создание промАрмий после окончания гражданской войны в 1922-1924годах, однако признано неэффективным в долгосрочной перспективе, так как начались бунты в среде трудоармейцев, имеющих доступ к оружию, эффективнее стал труд сталинских гулаговцев-осужденных по классовому признаку, сменных на нелояльных к установившемуся режиму ).

6) Централизация кредитной системы и торговли деньгами в руках государства посредством национального банка с государственным капиталом. Закрытие всяких частных банков и банкирских контор (прим., проведено в жизнь в СССР).

7) Увеличение числа национальных фабрик, мастерских, железных дорог, судов, обработка всех земель, остающихся невозделанными, и улучшение обработки возделанных уже земель соответственно тому, как увеличиваются капиталы и растет число рабочих, которыми располагает нация (прим., проведено в жизнь в СССР)..

8) Воспитание всех детей с того момента, как они могут обходиться без материнского ухода, в государственных учреждениях и на государственный счет (прим., заветная мечта современных ювенальщиков). Соединение воспитания с фабричным трудом (прим., проведено в жизнь в СССР).

9) Сооружение больших дворцов в национальных владениях, в качестве общих жилищ для коммун, граждан, которые будут заниматься промышленностью, сельским хозяйством и соединять преимущества городского и сельского образа жизни, не страдая от их односторонности и недостатков (прим., мечта Анатолия Фёдорова на proza.ru, а ранее писательских коммун из которых писаки разбежались по собственному желанию, также расселились рабочие бараки по окончании заводских строек при первой возможности в хрущёвки ).

10) Разрушение всех нездоровых и плохо построенных жилищ и кварталов в городах.

11) Одинаковое право наследования для брачных и внебрачных детей (прим., не было закреплено в СССР ).

12) Концентрация всего транспортного дела в руках нации (прим., проведено в жизнь в СССР).

Все эти мероприятия нельзя, разумеется, провести в один прием, но одно из них повлечет за собой другое. Стоит только произвести первую радикальную атаку на частную собственность, и пролетариат будет вынужден идти все дальше, все больше концентрировать в руках государства весь капитал, все сельское хозяйство, всю промышленность, весь транспорт и весь обмен. К этому ведут все перечисленные мероприятия. Осуществимость этих мероприятий и порождаемая ими централизация будут возрастать точно в такой же степени, в какой производительные силы страны будут умножаться трудом пролетариата.

Наконец, когда весь капитал, все производство, весь обмен будут сосредоточены в руках нации, тогда частная собственность отпадет сама собой, деньги станут излишними, и производство увеличится в такой степени, а люди настолько изменятся, что смогут отпасть и последние формы отношений старого общества(полный утопизм).

19-й вопрос: Может ли эта революция произойти в одной какой-нибудь стране?

Ответ: Нет.
Примечание к цитате. На этом базируется троцкизм, затем поздний сталинизм 1936-1953г., от которого отказались в хрущёвский период в виде мирного соревновательного существования вернувшись на позицию Энгельса в форме холодной войны... "В 1907 г., несмотря на поражение революции, Ленин на основании практического опыта пришел к важному выводу, что самодержавный режим может быть поколеблен революционным и только революционным путем. Убежденность в возможности новой революции пронизывала и экономическо-теоретическое обоснование конца, "гибели" капитализма. Эта кажущаяся на первый взгляд детерминистской теория была сформулирована на очень высоком теоретическом уровне в известной книге Розы Люксембург "Накопление капитала", опубликованной в 1913 г. Одна из ее главных идей заключалась в том, что в результате сужения некапиталистического окружения глобальное распространение капитала, накопление капитала наталкиваются на такие препятствия, которые приводят к его гибели. Люксембург предположила, что в процессе гибели капитала "революционный пролетариат" в основном стихийным и спонтанным образом осознает свои интересы, что проявится в возрождении "интернациональной солидарности", в революции...Кевин Андерсон определил, в чем состоит историческое значение теоретико-философского "поворота" в деятельности Ленина: "Мы должны приветствовать тот факт, что главный руководитель русской революции, Ленин, был первым после Маркса марксистом, вернувшим диалектику туда, где она должна быть, - в центр марксистской теории"[{17}]." - Тамаш Краус, статья "Гибель капитализма и диалектика.
Крупная промышленность уже тем, что она создала мировой рынок, так связала между собой все народы земного шара, в особенности цивилизованные народы, что каждый из них зависит от того, что происходит у другого.

Затем крупная промышленность так уравняла общественное развитие во всех цивилизованных странах, что всюду буржуазия и пролетариат стали двумя решающими классами общества и борьба между ними - главной борьбой нашего времени. Поэтому коммунистическая революция будет не только национальной, но произойдет одновременно во всех цивилизованных странах, т. е., по крайней мере, в Англии, Америке, Франции и Германии. В каждой из этих стран она будет развиваться быстрее или медленнее, в зависимости от того, в какой из этих стран более развита промышленность, больше накоплено богатств и имеется более значительное количество производительных сил. Поэтому она осуществится медленнее и труднее всего в Германии, быстрее и легче всего в Англии. Она окажет также значительное влияние на остальные страны мира и совершенно изменит и чрезвычайно ускорит их прежний ход развития. Она есть всемирная революция и будет поэтому иметь всемирную арену.

20-й вопрос: Каковы будут последствия окончательного устранения частной собственности?

Ответ: Тем, что общество изымет из рук частных капиталистов пользование всеми производительными силами и средствами общения, а также обмен и распределение продуктов, тем, что оно будет управлять всем этим сообразно плану, вытекающему из наличных ресурсов и потребностей общества в целом, -- будут прежде всего устранены все пагубные последствия, связанные с нынешней системой ведения крупной промышленности.
Кризисы прекратятся, расширенное производство, которое при существующем общественном строе вызывает перепроизводство и является столь могущественной причиной нищеты, тогда окажется далеко не достаточным и должно будет принять гораздо более широкие размеры. Избыток производства, превышающий ближайшие потребности общества, вместо того чтобы порождать нищету, будет обеспечивать удовлетворение потребностей всех членов общества, будет вызывать новые потребности и одновременно создавать средства для их удовлетворения (прим., концепция современного потребительского общества). Он явится условием и стимулом для дальнейшего прогресса и будет осуществлять этот прогресс, не приводя при этом, как раньше, к периодическому расстройству всего общественного порядка. Крупная промышленность, освобожденная от оков частной собственности, разовьется в таких размерах, по сравнению с которыми ее нынешнее состояние будет казаться таким же ничтожным, каким нам представляется мануфактура по сравнению с крупной промышленностью нашего времени. Это развитие промышленности даст обществу достаточное количество продуктов, чтобы удовлетворять потребности всех его членов (если не будет размножаться в геометрической прогрессии). Точно так же земледелие, для которого, вследствие гнета частной собственности и вследствие дробления участков, затруднено внедрение уже существующих усовершенствований и достижений науки, тоже вступит в совершенно новую полосу расцвета и предоставит в распоряжение общества вполне достаточное количество продуктов. Таким образом, общество будет производить достаточно продуктов для того, чтобы организовать распределение, рассчитанное на удовлетворение потребностей всех своих членов (прим., скорость производства потребительских товаров на душу населения в СССР стала снижаться с середины 80х-годов прошлого века и его потребления неуклонно стала снижаться из за братской помощи зарубежным ком партиям, африканским государствам и росту расходов на вооружение армии ). Тем самым станет излишним деление общества на различные, враждебные друг другу классы. Но оно не только станет излишним, оно будет
даже несовместимо с новым общественным строем (прим., конституция СССР 1978 года об общенародном государстве).
Существование классов вызвано разделением труда, а разделение труда в его теперешнем виде совершенно исчезнет, так как, чтобы поднять промышленное и сельскохозяйственное производство на указанную высоту, недостаточно одних только механических и химических вспомогательных средств. Нужно также соответственно развить и способности людей, приводящих в движение эти средства. Подобно тому как в прошлом столетии крестьяне и рабочие мануфактур после вовлечения их в крупную промышленность изменили весь свой жизненный уклад и сами стали совершенно другими людьми, точно так же общее ведение производства силами всего общества и вытекающее отсюда новое развитие этого производства будет нуждаться в совершенно новых людях и создаст их.
Общественное ведение производства не может осуществляться такими людьми, какими они являются сейчас,- людьми, из которых каждый подчинен одной какой-нибудь отрасли производства, прикован к ней, эксплуатируется ею, развивает только одну сторону своих способностей за счет всех других и знает только одну отрасль или часть какой-нибудь отрасли всего производства. Уже нынешняя промышленность все меньше оказывается в состоянии применять таких людей. Промышленность же, которая ведется сообща и планомерно всем обществом, тем более предполагает людей со всесторонне развитыми способностями, людей, способных ориентироваться во всей системе производства. Следовательно, разделение труда, подорванное уже в настоящее время машиной, превращающее одного в крестьянина, другого в сапожника, третьего в фабричного рабочего, четвертого в биржевого спекулянта, исчезнет совершенно.
Воспитание даст молодым людям возможность быстро осваивать на практике всю систему производства, оно позволит им поочередно переходить от одной отрасли производства к другой, в зависимости от потребностей общества или от их собственных склонностей. Воспитание освободит их, следовательно, от той односторонности, которую современное разделение труда навязывает каждому отдельному человеку. Таким образом, общество, организованное на коммунистических началах, даст возможность своим членам всесторонне применять свои всесторонне развитые способности.
Но вместе с тем неизбежно исчезнут и различные классы. Стало быть, с одной стороны, общество, организованное на коммунистических началах, несовместимо с дальнейшим существованием классов, а, с другой стороны, само строительство этого общества дает средства для уничтожения классовых различий.

Отсюда вытекает, что противоположность между городом и деревней тоже исчезнет (прим., скорее исчезнет деревня, что и происходит в современной России, в которой фермеры и колхозники заменяются на вахтовиков из города, пашущих, сеющих и собирающих урожай в 20 километровой окрестности вокруг компактного 50 тысячного городка ).
Одни и те же люди будут заниматься земледелием и промышленным трудом, вместо того чтобы предоставлять это делать двум различным классам (????прим., профессионализация или специализация видов труда будет бесконечной, универсальность образования -это лишь первый этап проффесонализации). Это является необходимым условием коммунистической ассоциации уже в силу весьма материальных причин.
Распыленность занимающегося земледелием населения в деревнях, наряду со скоплением промышленного населения в больших городах, соответствует только недостаточно еще высокому уровню развития земледелия и промышленности (прим..,на самом деле транспорта и транспортной инфраструктуры) и является препятствием для всякого дальнейшего развития, что уже в настоящее время дает себя сильно чувствовать.

Всеобщая ассоциация всех членов общества в целях совместной и планомерной эксплуатации производительных сил; развитие производства в такой степени, чтобы оно удовлетворяло потребности всех; ликвидация такого положения, когда потребности одних людей удовлетворяются за счет других; полное уничтожение классов и противоположностей между ними; всестороннее развитие способностей всех членов общества путем устранения прежнего разделения труда, путем производственного воспитания, смены родов деятельности, участия всех в пользовании благами, которые производятся всеми же, и, наконец, путем слияния города с деревней -- вот главнейшие результаты ликвидации частной собственности.

21-й вопрос: Какое влияние окажет коммунистический общественный строй на семью?

Ответ: Отношения полов станут исключительно частным делом, которое будет касаться только заинтересованных лиц и в которое обществу нет нужды вмешиваться (???прим.,).
Это возможно благодаря устранению частной собственности и общественному воспитанию детей, вследствие чего уничтожаются обе основы современного брака, связанные с частной собственностью,- зависимость жены от мужа и детей от родителей (????прим.,).
В этом и заключается ответ на вопли высоконравственных мещан по поводу коммунистической общности жен (прим., потерпел крах в России в 1918-1923 г.). Общность жен представляет собою явление, целиком принадлежащее буржуазному обществу (прим., дурдом Энгельса) и в полном объеме существующее в настоящее время в виде проституции. Но проституция основана на частной собственности и исчезнет вместе с ней (???прим., спорное суждение). Следовательно, коммунистическая организация вместо того, чтобы вводить общность жен, наоборот, уничтожит ее (прим., потерпел крах в России в 1918-1923 г.)..

22-й вопрос: Как будет относиться коммунистическая организация к существующим национальностям?

Ответ: Национальные черты народов, объединяющихся на основе принципа общности, именно в результате этого объединения неизбежно будут смешиваться и таким образом исчезнут точно так же, как отпадут всевозможные сословные и классовые различия вследствие уничтожения их основы -- частной собственности. ["Остается" в оригинале заменено Ред.] (прим., утверждение потерпело крах в СССР ).


23-й вопрос: Как будет она относиться к существующим религиям?

Ответ: Все существовавшие до сих пор религии являлись выражением исторических ступеней развития отдельных народов или народных масс. Коммунизм же является той ступенью исторического развития, которая делает излишними и снимает [aufhebt] все существующие религии. ["Остается" в оригинале заменено Ред.] (прим., утверждение потерпело крах в СССР ).


24-й вопрос: Чем отличаются коммунисты от социалистов?

Ответ: Так называемые социалисты делятся на три категории.

Первая категория состоит из сторонников феодального и патриархального общества, которое уничтожалось и уничтожается с каждым днем крупной промышленностью, мировой торговлей и созданным ими буржуазным обществом. Эта категория из бедствий современного общества делает вывод о том, что следует восстановить феодальное и патриархальное общество, так как оно было свободно от этих бедствий. Все ее предложения, прямыми или обходными путями, направлены к этой цели. Коммунисты всегда будут решительно бороться с этой категорией реакционных социалистов, несмотря на ее мнимое сочувствие нищете пролетариата и на проливаемые по этому поводу горючие слезы. Ибо эти социалисты:

1.) стремятся к чему-то совершенно невозможному;

2) пытаются восстановить господство аристократии, цеховых мастеров и владельцев мануфактур, с их свитой абсолютных или феодальных монархов, чиновников, солдат и попов; они хотят восстановить общество, которое, правда, было бы свободно от пороков современного общества, но зато принесло бы с собой, по меньшей мере, столько же других бедствий, а к тому же не открывало бы никаких перспектив к освобождению угнетенных рабочих посредством коммунистической организации;

3) свои подлинные намерения они всегда обнаруживают, когда пролетариат становится революционным и коммунистическим. В этих случаях они немедленно объединяются с буржуазией против пролетариев (прим., не произошло в 1918-1922 г).

Вторая категория состоит из сторонников нынешнего (буржуазного) общества, которых неизбежно порождаемые этим обществом бедствия заставляют опасаться за его существование. Они стремятся, следовательно, сохранить нынешнее общество, но устранить связанные с ним бедствия. Для этого одни предлагают меры простой благотворительности, другие -- грандиозные планы реформ, которые, под предлогом реорганизации общества, имеют целью сохранить устои нынешнего общества и тем самым само нынешнее общество. Против этих буржуазных социалистов коммунисты тоже должны будут вести неустанную борьбу, потому что их деятельность идет на пользу врагам коммунистов и они защищают тот общественный строй, который коммунисты хотят разрушить.

Наконец, третья категория состоит из демократических социалистов. Идя по пути с коммунистами, они хотят осуществления части мероприятий, указанных в ... вопросе, но не в качестве переходных мер, ведущих к коммунизму, а в качестве мероприятий, достаточных для уничтожения нищеты и устранения бедствий нынешнего общества. Эти демократические социалисты являются либо пролетариями, которые еще недостаточно уяснили себе условия освобождения своего класса, либо представителями мелкой буржуазии, т. е. класса, который вплоть до завоевания демократии и осуществления вытекающих из нее социалистических мероприятий во многих отношениях имеет те же интересы, что и пролетарии. Поэтому, коммунисты в моменты действий будут заключать соглашения с демократическими социалистами и вообще на это время должны придерживаться по возможности общей с ними политики, если только эти социалисты не пойдут в услужение к господствующей буржуазии и не станут нападать на коммунистов. Разумеется, совместные действия не исключают обсуждения тех разногласий, которые существуют между ними и коммунистами.

25-й вопрос: Как относятся коммунисты к остальным политическим партиям нашего времени?

Ответ: Отношение это различно в разных странах.- В Англии, Франции и Бельгии, где господствует буржуазия, коммунисты пока еще имеют общие интересы с различными демократическими партиями, причем эта общность интересов тем значительнее, чем больше демократы приближаются к целям коммунистов в тех социалистических мероприятиях, которые демократы повсюду теперь отстаивают, т. е. чем яснее и определеннее они отстаивают интересы пролетариата и чем больше они опираются на пролетариат. В Англии, например, чартисты, состоящие из рабочих, неизмеримо ближе к коммунистам, чем демократические мелкие буржуа или так называемые радикалы.

В Америке, где введена демократическая конституция, коммунисты должны будут поддерживать партию, которая хочет обратить эту конституцию против буржуазии и использовать ее в интересах пролетариата, т. е. партию сторонников национальной аграрной реформы.

В Швейцарии радикалы, хотя и представляют еще собой партию с очень смешанным составом, являются, однако, единственными, с которыми коммунисты могут вступать в соглашение, а среди этих радикалов опять-таки наиболее прогрессивными являются ваадтские и женевские.

Наконец, в Германии решительная борьба между буржуазией и абсолютной монархией еще впереди. Но так как коммунисты не могут рассчитывать, что им придется вступить в решающий бой с буржуазией прежде, чем буржуазия достигнет господства, то в интересах коммунистов помочь буржуазии возможно скорее достичь господства, чтобы затем как можно скорее в свою очередь свергнуть ее (прим.., Плехановская трактовка). Таким образом, в борьбе либеральной буржуазии с правительствами коммунисты должны быть всегда на стороне первой, остерегаясь, однако, того самообмана, в который впадает буржуазия, и не доверяя ее соблазнительным заверениям о тех благодетельных последствиях, которые якобы повлечет за собой для пролетариата победа буржуазии. Единственные преимущества от победы буржуазии для коммунистов будут заключаться:

1) в разного рода уступках, которые облегчат коммунистам защиту, обсуждение и распространение своих принципов и тем самым облегчат объединение пролетариата в тесно сплоченный, готовый к борьбе и организованный класс, и 2) в уверенности, что с того дня, как падут абсолютистские правительства, наступит черед для борьбы между буржуа и пролетариями. С этого дня партийная политика коммунистов будет здесь такой же, как и в странах, где буржуазия уже господствует.

********************
*******************
***************
Фома Заморский. Азиатский способ производства. Proza.ru
Впервые опубликовано 13 сентября 2006 года.
Дополнено 6 октября 2010 года.

Что же такое азиатский способ производства? Комментируя Маркса, Ленин писал: "Ключ" восточных порядков - отсутствие частной собственности на землю" ("Вся земля - собственность государства" (В.И. Ленин, Конспект "Переписки К. Маркса и Ф. Энгельса, 1844-1863 гг., М., 1959, стр. 160). Стало быть, национализация средств производства - это не всегда социализм, коли таковая и при фараонах была! Следующий признак азиатского способа производства - наличие общественных работ, руководимых центральным правительством (В.И. Ленин, там же, стр. 263).
Весь объем управления национализированной экономикой одному азиатскому способу производства деспоту - диктатору-вождю - национальному лидеру осуществить физически не под силу, поэтому он вынужден заводить над экономическим базисом пирамидальную бюрократическую управленческую надстройку.
Базис же постоянно многоукладен, включая:

государственно-бюрократический общинный уклад,

государственно-бюрократический рабовладельческий уклад,

государственно-бюрократический феодальный уклад,

государственно-бюрократический буржуазный уклад.

В последующих формациях один из укладов становится доминирующим.
А мы же после 1917 года вернулись к государственно-бюрократическим укладам азиатского способа производства с обязательной для них надстройкой, во главе которой стоит неизбежный для нее деспот азиатского типа. Классическим представителем такого деспота и был Сталин. Возможно, именно потому и классическим, что сам был азиатом.

В России всегда были сильны рудименты азиатского способа производства. В частности, русские цари вплоть до Петра I считали себя верховными собственниками земли, они могли в любой момент лишить поместья какого угодно помещика и заменить его землю другому. Постоянно отмечаем мы и наличие общественных работ. Все это позволило Салтыкову-Щедрину, оглянувшись назад, дать пророческое описание сталинизма, вплоть до почти точной портретной зарисовки Сталина, которая отражается в лице последнего глуповского правителя - Угрюм-Бурчеева.
Этим Михаил Евграфович явно подчеркивает свободу рук и оперативность азиатского деспотического правления, в чем есть не только минусы, но плюсы - например, во время войны и прочих экстремальных условий, которых у нас за тридцатилетний период правления И.В. Сталина хватало. А ведь именно в эти тридцать лет и была полностью создана вся совокупность и базиса и надстройки азиатского способа производства, перестроить которые на искомый социализм не удалось ни при демократическом волюнтаризме Хрущева, ни при застойном деспотизме Брежнева, хотя и тот, и другой в полной мере пользовались и свободой рук и оперативностью азиатского деспотического правления. Как ни курьезно, но широкая демократизация и гласность вводятся М.С. Горбачевым с использованием все этой же оперативности политической надстройки, которая досталась ему в наследство вместе с отлаженным И.В. Сталиным азиатским базисом. И это использование нужно рассматривать только как положительное явление, несмотря на его архаичную природу. Представьте, сколько времени потребовалось бы на введение этих перемен, если бы они обсуждались так, как это происходит в английском парламенте или в американском конгрессе! К сожалению, никто из трех вышеупомянутых послесталинских руководителей серьезно политэкономию не изучал - некогда было: но хватало времени на подъем к вершине руководства. А об азиатском способе производства и слыхом не слыхали, искренне полагая, что уже живут при социализме. Поэтому и пытались и пытаются исправить существующий базис с вершины политической надстройки. 12 марта 1988 года не где-нибудь, а в самой "Правде" появляется огромная статья "Кто переучит бюрократа". Естественно, в ней и речи нет о том, что бюрократ - неотъемлемая составная политической надстройки базиса азиатского способа производства, что без изменения этого базиса бюрократ никуда не денется. Но ведь это значит, что вся эта статья в главном партийном органе антинаучна. А таких статей и речей сейчас полным полно. Не нужно быть пророком, чтобы предугадать, куда приведет нынешняя очередная перестройка, если она будет вестись на подобном антимарксистском, антинаучном уровне. В том же номере "Правды" помещена на первой странице статья "Село устало от команд", в которой опять же идет плач, что даже в проекте нового закона "О кооперации в СССР" вновь заложены и директивные задания колхозам, и непомерная централизация и бюрократизация управления. А кто же все-таки конкретно эти бюрократы? И даже может быть не столько они сами (они тоже в основном исполнители), сколько те, кто спускает директивы на них при азиатском способе производства? Как классические примеры этого способа производства Маркс приводил прежде всего ближневосточные "супердержавы" древности - Египет и Месопотамию. Так, согласно Библии, первым проникает в Месопотамию Иаков, а в Египте первым крупным бюрократом при фараоне становится Иосиф. Постепенно за счет злоупотреблений в сфере распределения и лучших жизненных условий, чем у коренного населения, их потомство в этих странах размножилось, усилилось чрезвычайно и наполнилась их наследниками территория этих стран, которая в результате безоглядной хищнической эксплуатации превращается в пустыню, как до этого превратилась в таковую когда-то цветущая Аравия. Совсем недавно наши газеты сообщили, что подобное же антипатриотическое отношение к земле привело к гибели почвы и превращению в пустыню целой автономной республики - Калмыкии. Забрав предварительно обманом у древних египтян все золото, Моисей уводит грабителей из их страны. Кстати, само название этих потомственных преступников и грабителей даже на их собственном языке происходит от корня ЭЗР, что значит "преступать что-либо", в том числе и закон, "совершать преступление". Именно поэтому им так не нравится собственных этноним, когда его в отношении их употребляют другие. Уже одно это рассматривается ими как антисемитизм. По заявлению М.С. Горбачева, евреи, составляющие в нашей стране 0,69% населения, занимают 20% всех руководящих должностей, что, учитывая их высокую организованность, сплоченность и подчинение им низшего бюрократического звена, означает, что в их руках находится контрольный пакет на управление страной, т.е. - то же, что при египетский фараонах и месопотамских царях. Высокоорганизованная структура масонских лож, которые тысячелетиями формируются из местных "квислингов" и "власовцев", является буфером между слишком яркой по наружности сионской правящей элитой и коренным населением. "Память" это помнит! И ее бьют.

Таким образом, сионо-масонский бюрократический комплекс и есть настоящая расшифровка того, что мы обычно называем просто бюрократией.

Ограбив и превратив в пустыню плодороднейшие и нивы Ближнего Востока, этот комплекс обратил свои взоры на античные Грецию и Рим. <...> Под активным воздействием пятой колонны - масонов - Европа пала к ногам иудейского золотого тельца.

Советская официальная печать практически вплоть до скандального разоблачения ложи П-2 десятилетиями помалкивала о существовании масонов. Сейчас же она считает, что этот скандал уже порядком подзабыт и можно снова вернуться к временам военного коммунизма, когда комиссары в кожанках, заведенные Л. Троцким в армии, без разговоров ставили к стенке любого, о ком был донос со стороны еврея, что тот только назвал его евреем, не говоря уж - жидом, или о том, кто по доносу заявлял о существовании сионо-масонского заговора. В этой связи наиболее беспардонными были выступления в нашей печати двух ее представителей, отразивших волю этой олигархии ростовщиков:

1 августа 1987 года в газете "Советский спорт" появилась статья "Под музыку футбола", содержащая "откровения" политического комментатора Игоря Фесуненко. Он писал, что активисты "Памяти" занимаются тем, что "пугают доверчивых обывателей какими-то масонами, которых никто в глаза не видел".

Полностью в духе комиссаров Троцкого, т.е. как аксиому, не требующую доказательства, подает вопрос о существовании сионо-масонского заговора и некий А. Черкизов, статья которого о "Памяти" была опубликована 18 июня 1987 года в газете "Советская культура": нет, мол, такого заговора и никогда не было - что тут доказывать! А тот, кто говорит о нем - антисемит!

Итальянское телевидение выпускает многосерийный фильм о ложе П-2 под названием - весьма прозрачным - "Спрут-2". У нас же при переводе текста фильма с итальянского на русский язык слово "масоны" во всех сериях также беспардонно убирается и кое-где заменяется словом "мафия". <...>

Кому все это надо, как не самим сионо-масонам, заинтересованным в сокрытии своего присутствия в нашей стране. Именно эта политическая надстройка с 1917 года и приступила к созданию базиса азиатского способа производства, для чего прежде всего изъяла экономику из рук частных владельцев и передала ее государству, которое с первого дня было объявлено социалистическим. Русские, украинцы, узбеки, грузины, татары и прочие бывшие владельцы предприятий были либо физически уничтожены все теми же комиссарами в кожанках, либо бежали за границу. Вскоре выяснилось, что экономика, которая по теории поступательного развития должна бы давать высокую по сравнению с капиталистической производительность труда, скатилась на уровень много ниже не только феодального, но и античного. Списать все беды на последствия гражданской войны не удалось. Лечить экономику высшей формации - социализма - "несуществующие" сионо-масоны предложили экономикой свергнутой формации - капитализмом. С той "несущественной" при интернационализме разницей, что теперь вместо капиталистов из коренного населения стали хозяйничать почти исключительно еврейские капиталисты или, как их назвали, нэпманы. В наши дни - дни практически второго нэпа - у коренного населения опять нет денег, чтобы открывать кооперативы, поэтому в подавляющем большинстве это кооперативы опять же еврейский владельцев. Это надо помнить!

Вводя под давление обстоятельств, навязанных сионо-масонами, новую экономическую политику, В.И. Ленин неоднократно заявлял, что эта мера вынужденная и временная. И.В. Сталин, как верный ученик и последователь В.И. Ленина, после его смерти стал последовательно свертывать частный капитал, но до конца вырваться из паутины сионо-масонской политической надстройки не сумел несмотря на все свои старания до конца жизни: ведь с этой надстройкой не мог совладать даже сам В.И. Ленин! Почему? Причина проста: чтобы взять власть, сил у большевиков, а тем более материальных средств, крайне не хватало и пришлось согласиться на прием в большевики практически всего того Бунда, с которым В.И. Ленин всю жизнь воевал!

Государственно-бюрократический рабовладельческий уклад с первых лет революции до середины 50-х годов давал 20-25% общего объема работ, выполнявшихся нашей многоукладной экономикой. Начиная с ХХ съезда партии этот объем постепенно сокращался, но отнюдь не исчез. В настоящее время он составляет порядка 5%. И, к сожалению, набор рабсилы в этот уклад экономики до сих пор остается наперед планируемым, что свидетельствует о продолжающихся (хотя и не в таких размерах, как ранее) нарушениях так называемой социалистической законности.

К этому же укладу экономики относится, хотя относительно в небольшой по сравнению с лагерной системой, сектор рабского труда, именуемый кощунственно "трудотерапией". Он применяется в дурдомах обычного типа и в так называемых специальных психиатрических больницах, т.е. психиатрических тюрьмах, охраняемых обычной тюремной охраной в форме МВД. Эта категория рабов, среди которых значительный процент составляют заключенные по политическим мотивам, наиболее бесправна, так как формально - это лица якобы психически невменяемые. Автор настоящей работы отбыл около семи лет в этой системе, а конкретно в бывшей (при царе) женской петербургской тюрьме, превращенной в спецдурдом, и не видел за все это время ни одного настоящего психбольного. Врачи, носившие под белыми халатами офицерские мундиры МВД, прекрасно знали, что "больной" заключен не за мнимое убийство жены, а за написание книги "Десионизация". По поручению высших начальников они постоянно разъясняли ему, что степень улучшения его состояния здоровья (диагноз был стандартным - неизлечимая параноидальная шизофрения, при которой речь может идти только об улучшении состояния, но не о полном выздоровлении), а следовательно, и срок его пребывания в психтюрьме, зависит исключительно от того, насколько искренним будет сочтено комиссией по выписке из дурдома его осознание "бредовости" идей, изложенных в "Деосионизации" и отказ от них. Освобождение стало возможным только после прихода на пост Генсека М.С. Горбачева. Тем не менее находящаяся по сей день в руках сионствующих элементов наша пресса продолжает называть идеи, изложенные в "Десионизации" бредовыми (см., например, статью "Подлог" в "Известиях" от 26 февраля 1988 г. и др.). Слово в слово, в унисон с нашей сионизированной прессой вопят о мнимой бредовости идей "Десионизации" и западные радиоголоса, и их пресса.

Бесправность рабов этого уклада азиатского способа производства заключается еще и в том, что срока их заключения не определены, в отличие от рабов в системе ГУЛаг'а: все зависит от решения очередной комиссии, от ее произвола. Так, "трудотерапия" В. Шепилова в швейках дурдомов длится уже 27 лет. Один лондонский священник, чтобы привлечь внимание к этому малоизвестному узнику нашего рабовладельческого уклада, даже установил с 17 февраля 1988 года пост на хлебе и воде в своей церкви, поставив в ней для себя клетку из железных прутьев. Ежедневно он собирает под петицией за освобождение этого узника около 200 подписей. Таким образом, этот сектор экономики еще не дождался своей перестройки, как и весь государственно-бюрократический рабовладельческий уклад, о полной ликвидации которого пока не слышно.



Государственно-бюрократический феодальный уклад

Данная составная часть базиса азиатского способа производства практически полностью была сформирована И.В. Сталиным в конце 20-х - начале 30-х годов. Это было сделано в рамках осуществления коллективизации сельского хозяйства, которая и означала создание государственно-бюрократического феодального уклада в нашей экономике. К 1927 году, когда шумно отмечалось 10-летие Октября, сельское хозяйство в целом перевалило уровень 1914 года (последнего мирного года старого режима), однако его валовая продукция по зерну составляла лишь 91% довоенного уровня, а товарная часть зерновой продукции, продаваемая крестьянами на сторону, т.е. для снабжения городов и армии, едва доходила до 37% довоенного уровня, причем производили ее, главным образом, кулацкие хозяйства. Сионисты и масоны клали на стол И.В. Сталина прогнозы о существовании опасности дальнейшего падения товарной продукции зерна, натравливая его тем самым на физическую ликвидацию кулачества, как враждебного класса.

К такому положению в области товарного сельского хозяйства привело дробление крупных капиталистических сельских хозяйств на мелкие, начавшееся в 1918 году после национализации всей земли государством, что особенно характерно для азиатского способа производства. Вспомните слова В.И. Ленина, приведенные выше, о том, что "ключ восточных порядков - отсутствие частной собственности на землю". "Вся земля - собственность главы государства". Однако этот главный принцип экономики азиатского способа производства, введенного у нас после октября 1917 года, был на практике нарушен осуществлением лозунга революции - "Земля - крестьянам!", а это привело к фактической потере государством контроля над земельной собственностью, хотя она все же продолжала считаться государственной. Процесс дробления хозяйств на мелкие и мельчайшие, которые становились полунатуральными, продолжался. Такие хозяйства были не в состоянии давать товарное зерно, не в состоянии достичь даже довоенного уровня, что ставило население городов и армию перед лицом хронического голода. Но как мы видели выше, затягивание нормирования продуктов по карточной системе было в интересах наживы сионистских оккупантов. Их такое положение устраивало со всех сторон. Кроме того, кризис зернового хозяйства неизбежно приводил и к кризису животноводства: скотину нечем было кормить. Чтобы оградить себя от голода, оккупанты и их пособники - эти бюрократы-нахлебники на шее народа - тоже ввели себе нормирование продуктов, но не по скудным карточкам, а по системе пайков, дифференцированных для разных уровней сионо-масонской пирамиды оккупантов-бюрократов. Эта система существует по сей день, обеспечивая оккупантов и их примасоненных пособников черной и красной икрой, севрюгой, лососиной, телятиной и многочисленными прочими продуктами, которых даже в глаза не видели подросшие молодые поколения нашего народа. Итак, коллективные интересы объединенного класса, представители которого являлись одновременно и рабовладельцами, и феодалами, и помещиками, и капиталистами, и вождями первобытных общин таежных охотников за мягким золотом, и вождями полярных оленеводов, - эти интересы требовали доукомплектования базиса азиатского способа производства государственно-бюрократическим феодальным укладом. За спиной И.В. Сталина эти интересы и вдохновлял вождя на их осуществление верховный раввин всея Руси, а на миру - член Политбюро Лазарь Моисеевич Каганович. Именно на его совести лежит физическое уничтожение 20 млн. лучших крестьян вместе с их семьями - так называемых кулаков, а по существу тех, кто и давал в основном стране товарное зерно и прочую сельскохозяйственную продукцию. Сейчас все это списывается на одного И.В. Сталина, о роли Кагановича - полнейшее молчание! Запрещено мировым Сионом и местными его оккупантами, вот уже 70 лет сосущими кровь нашего народа.

Крепостное право было отменено в России 10 февраля 1861 года, а ровно через 70 лет - к 1931 году была завершена сплошная коллективизация сельского хозяйства. Земля, за исключением маленького приусадебного участка, была вновь отобрана у крестьян и вошла в состав крупного хозяйства, но не капиталистического, как до революции, а - на формацию ниже, т.е. феодального. Единственная разница с прежним феодализмом заключалась в том, что роль помещика теперь исполнял назначаемый (формально, якобы выбираемый на общем собрании) райкомом партии председатель колхоза, госбюрократ, исполнитель воли оккупантов. Крестьянин же вновь становился крепостным, прикрепленным к земле отсутствием паспорта, без которого он не мог никуда уйти из деревни. Но он становился крепостным с наделом, дававшим некоторую гарантию, что смерть от голода наступит не сразу. И все же начало 30-х годов, когда весь хлеб, производимый в колхозах, стал отбираться оккупантами, ознаменовался голодом по всей стране, и особенно в наиболее хлебородном Поволжье, где люди доходили до людоедства. А в это время сами оккупанты и их дети, получившие теперь по книге Анатолия Наумовича Рыбакова, даже вопреки замыслу автора, презрительную кличку "дети Арбата", ели досыта из пайков такие продукты, которые даже в западных буржуазных семьях были редкостью, считались (да и поныне считаются) слишком дорогими и не по карману. "Память" это помнит, несмотря на запрет помнить. Кстати, помнит она, что и жили эти госбюрократические феодалы в дворянских особняках того же Старого Арбата и в их загородных имениях, превращенных в новом "революционном" лексиконе в "дачи". Поэт Станислав Юрьевич Куняев в стихотворении "Размышления на Старом Арбате", написанном как отклик на упомянутую книгу А. Рыбакова, писал:

Наша возникшая разом элита,

Грозного времени нервная свита,

Как вам в тридцатые годы спалось?

Вы танцевали танго и чарльстоны,

Чтоб не слыхать беломорские стоны

Там, где трещала крестьянская кость.

Знать не желают арбатские души,

Как умирают в Нарыме от стужи

Русский священник и нищий кулак.

Старый Арбат переходит в наследство

Детям. На Волге идет людоедство.

На Соловках расцветает ГУЛаг.

Так переливалась рабсила из создаваемого госбюрократического феодального уклада в уклад госбюрократического рабовладения. Но мало кто из 20 млн. недорасстрелянных староарбатскими обитателями кулаков, тех, кому стенку на месте заменили лагерем, вышел на волю - всех в мерзлоту опустили... А исполнитель - Яков Аркадьевич Яковлев (Эпштейн) - наркомзем.

Ну, а как с товарным хлебом, с товарным мясом? С начала коллективизации прошло около 60 лет, дополнительно распахана дважды - раз при Сталине, раз при Хрущеве - оставшаяся целина. Не помогло! Это экстенсивный путь; а интенсификация, о которой десятилетиями говорят, недостижима - не в той формации живем. При азиатском способе производства она не предусмотрена, хоть из шкуры наружу вылезь! Россия, которая при феодализме и дореволюционном капитализме веками торговала зерном и сама была им завалена - не знала, куда девать, - теперь десятилетиями закупает его за границей. И не мудрено - даже по сравнению с феодализмом мы сейчас стоим на две формации ниже! А в общем производительность нашего труда ниже на три формации. Так что наше постоянное отставание в производительности сельского хозяйства даже от такой классической феодальной страны, как Иран, научно обосновано. Иначе быть и не может!

Плачевный опыт как коллективизации, так и совхозизации показывает, что единственным демократическим путем подъема производительности сельскохозяйственного производства до уровня наиболее развитых в этом отношении стран является создание крепких семейных хозяйств, именно таких, которые раньше назывались у нас кулаками, а в США называются фермерскими и кормят теперь чуть не полмира своей сельхозпродукцией. Одна из немалых причин успешного развития зарубежных производителей лежит в ликвидации конкуренции со стороны нашего сельского, и в первую очередь, зернового хозяйства. А вызвано такое положение тем, что сионские оккупанты перевели нас на азиатский способ производства, после чего производительность труда снизилась в 10, а то и в 100 раз.

Государственно-бюрократический первобытнообщинный уклад

Этим укладом базис азиатского способа производства был доукомплектован в ходе коллективизации сельского хозяйства, которая охватил среди прочих и находившиеся на стадии первобытнообщинного строя (да и по сей день недалеко ушедшие от нее) племена охотников за ценной пушниной тайги (например, эвенков и др.), а также оленеводов и охотников на северного морского зверя (чукчи и пр.). Обязанности патриархальных глав больших семейств или вождей у таких народов стали выполнять назначаемые сверху госбюрократы, а ценный товар начал уплывать (как официально, так и контрабандой) за рубеж, прежде всего в руки международных сионских пушных королей, вложивших немало средств и в создание государства Израиль. Большую роль в этом сыграли бывший Торгсин и магазины "Березка". За ликвидацию последних взялся М.С. Горбачев, проявив при этом большое гражданское мужество. Естественно, представителям Сиона, имевшим с этого крупные доходы, такое положение не может понравиться. Вот что написал о "Березках" поэт-патриот Алексей Яковлевич Марков:

Магазин "Березка", русские меха

Возлегают броско. Русские? Ха! Ха!

Здесь хозяин доллар, сухопарый фунт,

Франк всегда веселый, марки, йены... Фу!

Забирай дубленку

Модницам на страх!

Пусть гарцует женка

В беличьих мехах!..

Рыжий мужичонка

Неотесан, груб,

Отошел в сторонку,

Мнет он рыжий рупь.

Ну кому ты нужен?

Что взамен дадут?

Тут с тобой не дружат!

Ты не рубль, а шут!

Ах, ты горемычный,

Молоткастый мой,

Выпьем-ка "Пшеничной"

И айда домой...

(Что ж, рубль и предназначен Сионом для спаивания нас! - В.Е.)



Государственно-бюрократический капиталистический уклад

Этот уклад был создан сразу или вскоре после Октября путем национализации, а затем дополнен в ходе индустриализации, начавшейся в 1926 году по решениям XIV съезда партии. Инициатором и последовательным проводником политики индустриализации стала, наперекор всем сионским троцкистско-зиновьевским проискам, железная азиатско-деспотичная воля И.В. Сталина. Используя свою врожденную азиатскую хитрость, он после смерти В.И. Ленина вступил во временный блок с Бухариным и Зиновьевым против наиболее опасного для судеб страны (если бы ему удалось занять кресло Генсека) Троцкого. Эта борьба завершилась успешно, и Бронштейн был выдворен за границу, как враг народа. В советском уголовном кодексе того времени существовало положение, приравнивавшее расстрел высылкой из СССР (как тогда объясняли - из страны социалистического счастья в капиталистический ад). Поскольку за границей Троцкий оружия не сложил, а даже создал существующий до сих пор IV Интернационал, Сталин воспользовался своими большими возможностями деспота: руками вошедшего в доверие к Троцкому кубинского агента НКВД Рамона Меркадера он проломил ледорубом череп своего заклятого врага. Такое использование деспотической власти можно только приветствовать, так как был физически уничтожен безжалостный сионский кровопийца, массовые репрессии которого, вернись он к власти, в десятки раз затмили бы то, что приписывают теперь И.В. Сталину. И конечно же, приход к власти Троцкого означал бы для нас сразу то, что намечено Сионом на 2000-й год. Политическое убийство Троцкого было осуществлено в 1940 году. Трудно представить какие гадости натворил бы этот сионский ставленник, будь он жив в период нашей войны с Гитлером. Совершенно ясно, что он стал всячески подрывать авторитет И.В. Сталина, столь необходимый для сплочения нашего народа в годы войны. И уже одного этого достаточно для оправдания свершенного над ним смертного приговора! "Память" это помнит, как помнит и о горячем желании сионских оккупантов реабилитировать Троцкого в официальном порядке! "Память" против этого и за это ее тоже ненавидят.

Тот факт, что несмотря на титанические усилия нашего народа, его огромную энергию и революционный энтузиазм первых пятилеток наша страна пришла к 1941 году столь неподготовленной, объясняется прежде всего тем, что все главнейшие командные высоты занимали в государственно-бюрократическом капиталистическом укладе нашей предвоенной экономики опять все те же сионские оккупанты.

А ведь кадры, как любил повторять И.В. Сталин, решают все! Вот они и решали, но отнюдь не на благо рабочих и крестьян, к которым эти бюрократы не имели никакого отношения. Ведь их социальное происхождение даже официально считалось буржуазным и мелкобуржуазным. Представителей других национальностей в те годы за такое происхождение лишали возможности занимать высшие посты, почему они и назывались лишенцами. Однако такое положение на евреев никогда не распространялось. "Память" это помнит и спрашивает: почему? Но ей затыкают рот!





Политический режим: государство и бюрократия.
http://web.mit.edu/people/fjk/Rogovin/volume6/viii.html
Троцкий писал: "Октябрьская революция низвергла привилегии, объявила войну социальному неравенству, заменила бюрократию самоуправлением трудящихся, ниспровергла тайную дипломатию, стремилась придать характер полной прозрачности всем общественным отношениям. Сталинизм восстановил наиболее оскорбительные формы привилегий, придал неравенству вызывающий характер, задушил массовую самодеятельность полицейским абсолютизмом, превратил управление в монополию кремлевской иерархии и возродил фетишизм власти в таких формах, о которых не смела мечтать абсолютная монархия"[2].
Над обновленным обществом постепенно поднялась бюрократия, социальная природа которой существенно отличалась от социальной природы бюрократии в передовых капиталистических странах. Троцкий не раз подчеркивал, что советскую бюрократию нельзя считать новым классом, поскольку каждый класс связан с определенными формами собственности. Бюрократия в СССР лишена этих социально-экономических признаков, она не имеет самостоятельных имущественных корней. Это, однако, нисколько не противоречит тому факту, что правление советской бюрократии оказывается менее демократичным, чем политическое господство имущих классов в буржуазно-демократических странах. "В отличие от буржуазного общества, где имущий и образованный правящий класс располагает бесчисленными средствами контроля над своей администрацией, советская бюрократия, политически экспроприировавшая пролетариат, пользуется бесконтрольной и не ограниченной законами властью"[3]. Своим некомпетентным командным управлением она бессмысленно расточает значительную часть национального богатства, превращаясь в величайший тормоз развития производительных сил.

Троцкий указывал, что в действительности НКВД истребляет не шпионов и империалистических агентов, а политических противников правящей клики. Каковы же те причины, которые вынуждают бюрократию маскировать свои действительные цели и именовать своих революционных противников иностранными шпионами? Наличие этих подлогов нельзя объяснить действиями капиталистического окружения. "Причины должны быть внутреннего порядка, т. е. вытекать из структуры самого советского общества"[18].
Далеко не случайно, что в разряд "саботажников" и "вредителей" попадали лучшие люди страны. "Все передовые и творческие элементы, которые действительно преданы интересам хозяйства, народного просвещения или народной обороны, неизменно попадают в противоречие с правящей олигархией, - писал по этому поводу Троцкий. - Так было в свое время при царизме; так происходит, но несравненно более высоким темпом, сейчас при режиме Сталина. Хозяйству, культуре, армии нужны инициаторы, строители, творцы. Кремлю нужны верные исполнители, надежные и беспощадные агенты. Эти человеческие типы - агента и творца - непримиримо враждебны друг другу"[5].
Размышляя над суждениями Троцкого о советском государстве и отыскивая аналогии сталинскому режиму, невольно вспоминаешь работу Маркса "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта", содержащиеся в ней характеристики тогдашнего режима во Франции. "Государственная машина, - писал Маркс, - настолько укрепила свое положение по отношению к гражданскому обществу, что она может теперь иметь во главеи какого-то явившегося с чужбины авантюристаи Отсюда малодушное отчаяние, чувство несказанного унижения, позора, которое сдавливает грудь Франции и не дает ей свободно вздохнуть. Она чувствует себя как бы обесчещенной"[10]. Определенную аналогию с характеристикой сталинской бюрократии содержит суждение Маркса о том, что "Бонапарт вынужден был создать рядом с подлинными классами общества искусственную касту, для которой сохранение его режима - вопрос о хлебе насущном"[11].

Наконец, Маркс дал яркую характеристику такого политического режима, который в XX веке стал именоваться тоталитарным и который Троцкий описывал понятием "бюрократического абсолютизма". "В такой стране, как Франция, где исполнительная власть имеет в своем распоряжении более чем миллионную армию чиновников, т. е. постоянно держит в самой безусловной зависимости от себя огромную массу интересов и лиц, где государство опутывает, контролирует, направляет, держит под своим надзором и опекает гражданское общество, начиная с самых крупных и кончая самыми ничтожными проявлениями его жизни, начиная с его самых общих форм существования и кончая частным существованием отдельных индивидов, где этот паразитический организм вследствие необычайной централизации стал вездесущим, всеведущим и приобрел повышенную эластичность и подвижность, которые находят себе параллель лишь в беспомощной несамостоятельности, затхлости и бесформенности действительного общественного организма, - в такой стране само собой ясно, что Национальное собраниеи теряет всякое действительное влияниеи"[12].

Все эти аналогии объясняют тот факт, что Троцкий при характеристике сталинского политического режима часто использовал понятие "бонапартизм".
Одна из наиболее ярких работ Троцкого - статья "Бонапартистская философия государства" представляла отклик на доклад Сталина на XVIII съезде партии, центральным местом которого Троцкий считал "возвещение новой теории государства". В противовес учению Маркса, Энгельса и Ленина о постепенном отмирании государства в социалистическом обществе здесь была выдвинута "теория" об усилении государства не только при социализме, но даже и при коммунизме, который, согласно "открытию" Сталина, сделанному в том же докладе, также можно построить в одной стране. При этом, как подчеркивал Троцкий, "социализм объявлен осуществленным. Согласно официальной версии, страна находится на пути к полному коммунизму. Кто сомневается, того Берия убедит[13*]. Но тут открывается основное затруднение. Если верить Марксу, Энгельсу и Ленину, государство есть организация классового господства и Что же означает в таком случае государство в стране, где "классы уничтожены"? Над этим вопросом кремлевские мудрецы не раз ломали себе головы и Нужно было дать хоть подобие теоретического объяснения сталинского абсолютизма".
На XVII съезде Сталин и Молотов объявили, что государство необходимо для борьбы с "остатками" старых господствующих классов и в особенности с "осколками" троцкизма, которые хотя и "ничтожны", но зато крайне "ожесточены". Поэтому борьба с ними требует высшей бдительности и беспощадности. "Теория эта, - писал Троцкий, - больше всего поражала своей глупостью. Почему для борьбы с бессильными "остатками" понадобилось тоталитарное государство, тогда как для низвержения самих господствующих классов вполне достаточно было советской демократии? На этот вопрос никто не дал ответа".
На XVIII съезде Сталин ответил на этот вопрос следующим образом: необходимость государства вызывается капиталистическим окружением и вытекающими из него опасностями для страны социализма. Поэтому армия, карательные органы и разведка "своим острием обращены уже не во внутрь страны, а во вне ее, против внешних врагов"[15].
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Бюллетень оппозиции. 1938. # 66-67. С. 20.<<
[2] Бюллетень оппозиции. 1938. # 68-69. С. 13.<<
[3] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 13.<<
[4] Бюллетень оппозиции. 1938. # 66-67. С. 19.<<
[5] Бюллетень оппозиции. 1938. # 68-69. С. 3.<<
[6] Там же.<<
[7] Троцкий Л. Д. Портреты революционеров. М., 1991. С. 140.<<
[8] Бюллетень оппозиции. 1938. # 66-67. С. 21.<<
[9] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 9.<<
[10] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 8. С. 207.<<
[11] Там же. С. 212.<<
[12] Там же. С. 157.<<
[13*] О том, что эта саркастическая фраза Троцкого имела почти буквальное подтверждение в действительности, свидетельствуют воспоминания троцкиста М. Байкальского о том, как проходили "беседы" с ним при допросах в НКВД: "Наиболее блестящий из моих следователейи ораторствовал часами. Аудитория состояла из меня одного. Так как привычка к сильным выражениям стала поистине его натурой, то лекция получалась такая:
- Понимаешь ли ты, - говорил он, обращаясь к своей единоличной аудитории, - что такое коммунизм, мать твою так и перетак? Коммунизм, я твою душу мотал, есть наша самая благородная цель. Мы не можем допустить в коммунистическое общество, так и растак тебя, в сердце, в душу и в Христа бога мать, всякую сволочь, вроде тебяи
И дальше в том же стиле, но куда выразительней, чем изобразило мое бледное перо. Ты выходил из его уютного кабинета убежденным на сто процентов - докладчик он был толковый. Он знал, что есть троцкизм, и теорию его знал, и практику, и боролся с ним, и победил". (М. Байкальский. Тетради для внуков. Рукопись, хранящаяся в личном архиве Р. А. Медведева. С. 90).<<
[14] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 9-10.<<
[15] XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). С. 35.<<
[16] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 11.<<
[17] XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). С. 35.<<
[18] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 11-12.<<








Михаил Восленский. Номенклатура
Глава 9
Впервые книга вышла в свет в 1980 году на немецком языке в издательстве Fritz Molden (Wien - Munchen - Zurich - Innsbruck). http://webreading.ru/sf_/sf_history/mihail-voslenskiy-nomenklatura.html Многократно переиздавалась на различных языках. Произведение оказало большое влияние на развитие современной политологической мысли. Настоящее издание значительно переработано и дополнено. Введена концептуальная глава "Место номенклатуры в истории", завершающая этот труд, ставший за десятилетие классическим. Автор Михаил Сергеевич Восленский - доктор исторических и философских наук. Родился в 1920 году. После войны работал на Нюрнбергском процессе, затем в Союзном контрольном совете по Германии (в Берлине). В 1953- 1955 гг. работал во Всемирном Совете Мира (в Праге и Вене), в 1955-1972 гг. - в АН СССР старшим научным сотрудником, ученым секретарем комиссии по разоружению. С 1972 года живет и работает в ФРГ. В 1976 году лишен советского гражданства, а в августе 1990 года восстановлен в нем. В настоящее время - директор Исследовательского института по изучению советской современности в Бонне. (Умер в 1997г. - Прим. ред.) * Редактор М.Ю. Писарев. Художник И.А. Смирнов. Технический редактор Г.Ф. Моисеева. Корректор В.П. Алексеева. ИБ ? 6484 Подписано в печать 24.07.91. Формат 84*108"/з2. Бумага тип. ? 1. Гарнитура "Обыкновенная новая". Печать высокая. Усл. печ. л. 32,76. Усл. кр.-отт. 32,76. Уч.-изд. л. 36,38. Тираж 200000 экз. (1-й завод 1- 100000 экз.) Заказ 2203. Цена 15 р. Изд. инд. ХД-330. МП - редакция журнала "Октябрь". 125872, Москва, ул. Правды, 11. Ордена "Знак Почета" издательство "Советская Россия" Министерства печати и массовой информации РСФСР. 103012, Москва, проезд Сапунова, 13/15 Набор осуществлен в фотонаборном центре объединения "БИОПРОЦЕСС". Отпечатано на Книжной фабрике ? 1 Министерства печати и массовой информации РСФСР. 144003, г. Электросталь Московской области, ул. Тевосяна, 25. Посвящаю памяти моего отца, Сергея Ивановича Восленского, его неукротимому духу свободолюбия

Читать полностью: http://webreading.ru/sf_/sf_history/mihail-voslenskiy-nomenklatura.html#ixzz2AM8ebCni



МЕСТО НОМЕНКЛАТУРЫ В ИСТОРИИ

Если мы хотели повернуть историю,- а оказывается, повернулись мы, а история не повернулась,- казните нас.
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 36, с. 118

Всемирный коммунизм - это всемирная реакция.
Курт Шумахер
(председатель социал-демократической
партии Германии 1946-1952 гг.)


Номенклатура, политбюрократия, ставшая господствующим классом, - "новый класс". А новый ли? Каково место номенклатуры в истории?

1. ДРУГОЕ ОБЩЕСТВО, ДРУГИЕ РЕВОЛЮЦИИ

Чтобы подойти к ответу на этот вопрос, сформулируем сначала выводы из того, что мы увидели, пробираясь по лабиринту главной тайны советского общества - тщательно скрываемого факта существования правящего, эксплуататорского, привилегированного, диктаторствующего, экспансионистского и паразитического класса - номенклатуры.


Мы убедились в следующем.
"Реальный социализм" - это не общество, предсказанное Марксом.
а) Маркс считал самым важным своим открытием диктатуру пролетариата. Ни в одной стране реального социализма такой диктатуры не было, всюду создалась "диктатура над пролетариатом" (Троцкий), диктатура номенклатуры.
б) Маркс предрекал как результат пролетарской революции возникновение бесклассового коммунистического общества - без государства, армии, полиции и бюрократии. Действительный результат всех революций, именующих себя "пролетарскими", оказался прямо противоположным: возникло общество с антагонистическими классами, с государством, армией и полицией несравненно более мощными, чем при капитализме,- общество, в котором политическая бюрократия сделалась господствующим классом.
в) В "Критике Готской программы" Маркс мимоходом упомянул, что у коммунизма будет первый этап, когда еще сохранятся элементы старого и не все черты коммунистического общества войдут в жизнь. Эта заметка была раздута в целую теорию "социалистического общества как первой фазы коммунизма".
Между тем Маркс пояснял: "Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата" [1].
Никакого "общенародного государства" не предусмотрено; впрочем, мы уже отмечали, что оно, с марксистской точки зрения, бессмыслица. Поскольку реальный социализм давно уже не претендует на то, что он диктатура пролетариата, то он предсказанной Марксом первой фазой коммунизма не является. Вдобавок ясно, что путь к отмиранию государства может проходить лишь через ослабление, а не укрепление государства, путь к ликвидации армии, полиции и бюрократии не может пролегать через их рост и усиление. Колумб, отправившись в сторону Америки вместо Индии, приехал соответственно именно в Америку, а не в Индию.
Общество реального социализма вполне реально, и оно действительно в корне отличается от капиталистического общества. Но это не то общество, возникновение которого прорицали Маркс и Энгельс. Это другое общество.
Номенклатура осознала, что оно другое. Она лишь пытается скрыть этот факт. С такой целью она продолжает раздувать теорию "первой фазы коммунизма". Поскольку эту "фазу" основоположники не охарактеризовали, а лишь упомянули, можно выдавать за нее решительно все, что не является ни капитализмом, ни коммунизмом. Под псевдонимом "первой фазы коммунизма" и фигурирует ныне антагонистическое и эксплуататорское общество реального социализма, не имеющее ничего общего с пророчествами Маркса.
Потребность в такой операции номенклатура ощутила давно. В эту сторону вел антимарксистский лозунг Сталина о "построении социализма в одной, отдельно взятой стране" (1924 год), вели его рассуждения на XVIII съезде партии (1939 год) о возможности существования государства при коммунизме - с марксистской точки зрения полная бессмыслица, поскольку государство - аппарат класса, а в коммунистическом обществе классов нет. Затем началось растягивание "периода социализма" - от очень краткого переходного этапа (как еще можно было бы интерпретировать мимолетное замечание Маркса) до чуть ли не самостоятельной социально-экономической формации.
Брежнев стал пропагандировать идею. Ульбрихт, всегда норовивший оказать себя большим католиком, чем сам Папа, выступил с тезисом о социализме как "относительно самостоятельной" эпохе в истории человечества, чтобы отодвинуть перспективу коммунизма еще дальше. Помню, как, прогуливаясь со мной по Восточному Берлину, ответственный работник сектора ГДР в отделе ЦК КПСС рассуждал: "Конечно, постановка вопроса сама по себе своевременная и полезная. Но почему Ульбрихт? С этим тезисом должен выступить советский руководитель". Ульбрихт был смещен с поста Первого секретаря ЦК СЕПГ, а с тезисом о "развитом" или "зрелом социализме" как длительном периоде в жизни общества выступил Брежнев. Затем было объявлено, что коммунистическое общество вообще сложится постепенно, без особого скачка, в рамках "развитого социализма" и что между социализмом и коммунизмом "нет резкой грани" [2]. В 1986 году Программа КПСС была подвергнута пересмотру с целью вычеркнуть из нее все конкретные упоминания о коммунистическом обществе. Так медленно, но упорно Марксова идея о бесклассовом обществе вытравляется из коммунистической идеологии и заменяется идеей непреходящей стабильности реального социализма, то есть диктатуры номенклатуры.
Номенклатура осознала, что построено общество, не предсказанное Марксом, а предсказанное им она строить не собирается.
Если сопоставить современное капиталистическое общество и общество реального социализма, то именно первое выглядит этапом на пути к обществу без классов, государства и его атрибутов, а ни в коем случае не второе.
Как же получилось, что предсказанные Марксом революции в ряде стран действительно произошли, только вот результат их оказался прямо противоположным ожидавшемуся? Возникает вопрос: а не может быть так, что не только общества сложились другие, не предвиденные Марксом, но и сами революции были другими?
Действительно: и до Маркса, и после него в разных странах происходили революции и государственные перевороты. В некоторых случаях их организаторы ссылались на теорию марксизма. Но ведь таких ссылок недостаточно, чтобы признать эти революции и перевороты соответствующими теории и подтверждающими ее правоту. Надо сличить эти революции с самой теорией.
По марксистской теории, пролетарские революции происходят в промышленно наиболее развитых странах - там, где капиталистические производственные отношения оказываются слишком узкими для бурно выросших производительных сил и превращаются в их оковы. В начале книги уже упоминался составленный Энгельсом перечень тех стран, где в соответствии с этой теорией должны были произойти в первую очередь пролетарские революции: Англия, США, Франция и - с некоторым запозданием - Германия.
А вот где в действительности произошли "пролетарские революции": Россия, Монголия, Тану-Тува, Болгария, Югославия, Албания, Польша, Румыния, Венгрия, Чехословакия, Восточная Германия, Северный Вьетнам, Северная Корея, Китай, Куба, Южный Йемен, Южный Вьетнам, Камбоджа, Лаос, Ангола, Эфиопия, Мозамбик, Гренада, Афганистан [3]. Хотя некоторые из них по теоретическим соображениям именуются "национально-демократическими" революциями, но такой категории в теории Маркса вообще нет, власть же в этих странах оказалась в руках коммунистических партий, что, по Ленину, является главным признаком "победившей пролетарской революции".
Выявляется любопытная закономерность: "пролетарские революции" произошли только в слаборазвитых странах. В Европе, за исключением Югославии и Албании, эти революции победили лишь в условиях прямого советского военного или политического вмешательства. В то же время в наиболее развитых странах капитализма, несмотря на полную свободу деятельности коммунистических партий и других групп, надрывно призывавших к "пролетарской революции", никаких революций не было.
Закономерность, следовательно, такова: чем выше уровень развития производительных сил, тем меньше шансов для "пролетарской революции". Это антимарксистская закономерность, однако она не перестает быть многократно проявляющейся и не знающей исключений закономерностью. Пролетарские революции в развитых странах, предсказанные Марксом, не происходят. Зато под маркой "пролетарских" происходят революции в странах, где нет развитого, а то и вообще никакого пролетариата. Под марксистскими лозунгами происходят другие революции.
Другое общество, другие революции. Какие?

2. БОНАПАРТИЗМ ВМЕСТО МАРКСИЗМА
Единственный путь для ответа на этот вопрос состоит в следующем. Весь ход развития материального мира свидетельствует об общем правиле: характеристика любого объекта и происходящие в нем изменения определяются стадией развития этого объекта. Значит, надо установить, на какой стадии исторического развития общества создается посредством "пролетарской революции" система реального социализма, и тогда мы получим ответ на наш вопрос.
Такой путь полностью соответствует и теории Маркса. Она была разработана под влиянием идей Дарвина об эволюционном развитии живых существ последовательными этапами от амебы к человеку. Соответственно марксизм говорит о последовательно сменяющих одна другую социально-экономических формациях как закономерных этапах развития человеческого общества.
Мы отмечали, что Ленин уже в своей ранней работе "Что делать?" выступил с ревизией марксистского подхода к историческому процессу, когда он связал возможность и перспективу революции в России не с уровнем развития производительных сил страны, а с действенностью "организации профессиональных революционеров".
Постарался напустить туману в Марксову теорию и "второй отец" номенклатуры - Сталин. На VI съезде партии летом 1917 года он заявил: "Не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму,- и добавил по адресу теории Маркса:- Надо откинуть отжившее представление о том, что только Европа может указать нам путь. Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего" [4]. В таком же духе стал высказываться и Ленин сразу же после октябрьского переворота: Маркс и Энгельс "говорили, что в конце XIX века будет так, что "француз начнет, а немец доделает"... Дела сложились иначе, чем ожидали Маркс и Энгельс, они дали нам, русским трудящимся и эксплуатируемым классам, почетную роль авангарда международной социалистической революции, и мы теперь ясно видим, как пойдет далеко развитие революции; русский начал - немец, француз, англичанин доделает, и социализм победит" [5].
И уж совсем выразился отход Ленина от исторического материализма в одной из его последних работ - статье "О нашей революции (по поводу записок Н.Суханова)". Здесь Ленин поносит Суханова и "всех героев II Интернационала" за то, что они повторяют марксистское, как он сам пишет, "бесспорное положение": "Россия не достигла такой высоты развития производительных сил, при которой возможен социализм". В чем же тут грех? Ленин поясняет: "Им кажется, что оно ("бесспорное положение".- М.В.) является решающим для оценки нашей революции",- то есть они поняли, что Октябрьская революция - в Марксовом понимании этого слова - не социалистическая. Ленин опровергает такой вывод из "бесспорного положения" деланно наивным вопросом: "Почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы?" [6]. Пишется это так, будто Ленин никогда и не слыхал о базисе и надстройке - ключевом тезисе марксистской теории! Больше того:- с той же наигранной наивностью Ленин спрашивает: "В каких книжках прочитали вы, что подобные видоизменения обычного исторического порядка недопустимы или невозможны?" У Маркса и Энгельса прочитали да, кстати, и у самого Ленина - в его более ранних работах.
Далеко должен был Ленин отойти от марксизма, чтобы написать в той же статье: "При общей закономерности развития во всей всемирной истории нисколько не исключаются, а, напротив, предполагаются отдельные полосы развития, представляющие своеобразие либо формы, либо порядка этого развития" [7]! Ведь общество, с марксистской точки зрения,- не сборище людей, а их общность, социальный организм, который, как и любой организм, проходит через совершенно определенные стадии развития от своего рождения до смерти. Говорить, что не исключается, а, напротив, предполагается изменение порядка такого развития,- это все равно что признать возможной и даже предполагающейся примерно такую последовательность в жизни человека: сначала стал студентом, затем пошел в детский сад, там умер от старости, тут же женился и, наконец, родился.
На Маркса в подтверждение такого взгляда сослаться невозможно, и вот классик марксизма Ленин ссылается на Наполеона: "Помнится, Наполеон писал: "On s'engage et puis... on voit". В вольном русском переводе это значит: "Сначала надо ввязаться в серьезный бой, а там уже видно будет" [8].
Все верно, Бонапарт так сказал. Только это бонапартизм вместо марксизма.
Марксова же теория построена на принципе, что историю вершат не императоры и вожди, которые "ввязываются" во что-нибудь и затем смотрят, что получится, а вершит историю объективное развитие производительных сил общества. С такой точки зрения и рассмотрим вопрос: на какой стадии этого развития Россия, а затем и ряд других стран подошли к "пролетарской революции" и реальному социализму. Начнем с России.

3. НЕРАЗВИТОСТЬ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ
Каков был уровень развития предоктябрьских лет? И в этот вопрос Ленин постарался внести неясность: ответы на него - в зависимости от того, что требовалось доказать,- он давал самые противоречивые. Царскую Россию Ленин объявлял то колонией (или же "полуколонией") европейского капитала; то страной империализма; то, наконец, неким "военно-феодальным империализмом", что вообще бессмыслица, так как высшая стадия капитализма (а именно так определял Ленин империализм) не может быть феодальной.
Но в конечном счете Ленин поставил перед собой задачу - внушить тогдашним революционерам, что в России уже господствует капитализм.
С этой целью Ленин (под псевдонимом Н.Ильин) опубликовал в 1899 году книгу "Развитие капитализма в России". Автор неустанно продолжал дополнять ее новыми данными и в последующие 10-12 лет [9], настолько важным считал он это произведение. Дело в том, что задачей книги было доказать - капитализм в России достиг столь высокой ступени развития, что можно ставить вопрос о пролетарской революции. Чтобы выяснить, доказал ли это Ленин, остановимся на его сочинении.
В отличие от ряда последующих работ Ленина книга "Развитие капитализма в России" основана на изучении кропотливо собранного им фактического материала. Но подход к источникам - чисто ленинский: берется все, что можно как-то истолковать в поддержку его тезиса, и объявляется неверным то, что этому тезису противоречит. Так, Ленин, не будучи статистиком, объявляет неудовлетворительной всю фабрично-заводскую статистику России последней трети XIX века. Он безапелляционно провозглашает, что "данными ее в громадном большинстве случаев нельзя пользоваться без особой обработки их и что главной целью этой обработки должно быть отделение сравнительно годного от абсолютно негодного"[10].
Фабрично-заводская статистика - основной источник по теме ленинской книжки - оказалась "абсолютно негодной" для цели этого сочинения: она показала не рост, а убыль числа предприятий в России.
Объяснялось это, конечно, не регрессом в промышленном развитии страны, а определенным прогрессом в сторону кристаллизации небольшого капиталистического сектора в экономике - машинного производства. Но Ленин не мог принять такого объяснения. Он попытался доказать, будто в России на рубеже XX века рабочие составляют "около половины всего взрослого мужского населения страны, участвующего в производстве материальных ценностей",- 7,5 миллиона человек; если же сюда причислить работающих по найму женщин и детей, получается цифра около 10 миллионов рабочих. Правда, Ленин сам в подстрочном примечании пишет: "Оговоримся, во избежание недоразумений, что мы отнюдь не претендуем на точную статистическую доказательность этих цифр..." [11].
И верно: цифры дутые. Статистика свидетельствует, что в России было в то время всего 1,5 миллиона [12] промышленных рабочих, то есть явное меньшинство. Разумеется, соответствовало действительности именно приводимое статистикой число, а не ленинская пропагандистская цифра. Получил же ее Ленин весьма просто: он объявил, что все бедные крестьяне - безлошадные и однолошадные - являются пролетариями. При этом Ленин скромно упомянул, что среди рабочих эта "...большая, часть еще не порвала с землей, покрывает отчасти свои расходы продуктами своего земледельческого хозяйства" и образует "тип наемных рабочих с наделом" [13]. Речь идет, следовательно, не о рабочих, а о занимающихся отхожим промыслом в свободное от сельских работ время. Но ведь этот тип издавна существовал в разных странах и с капитализмом не связан. Да и сам Ленин признает, что, по теории Маркса, "капитализм требует свободного, безземельного рабочего"[14], а не крестьянина-отходника.
Столь же неубедительно утверждение Ленина, будто наличие зажиточных, средних и бедных крестьян в русской деревне - это "разложение крестьянства", плод капитализма. В действительности и на заре средневековья, и в античности были зажиточные и бедные крестьяне. Никаких доказательств того, что наличие различных групп в среде крестьянства - явление новое и прогрессивное, Ленин не приводит. Напротив, он сам замечает: "По вопросу о том, идет ли вперед разложение крестьянства и как быстро,- мы не имеем точных статистических данных..." Нет и неточных: "...до сих пор... не было сделано даже попытки систематически изучить хотя бы статику разложения крестьянства и указать те формы, в которых происходит этот процесс" [15].
Повисает в воздухе и категорическое заявление Ленина: в сельском хозяйстве России "...крестьянская буржуазия является безусловно преобладающей. Она - господин современной деревни" [16]. Ровно через 10 страниц автор не по-ленински смущенно берет его обратно: "Говоря выше, что крестьянская буржуазия есть господин современной деревни, мы абстрагировали... задерживающие разложение факторы... В действительности настоящими господами современной деревни являются зачастую не представители крестьянской буржуазии, а сельские ростовщики и соседние землевладельцы". Ленин оправдывается: "Подобное абстрагирование представляется однако приемом вполне законным, ибо иначе нельзя изучать внутренний строй экономических отношений в крестьянстве" [17]. Но дело-то обстоит как раз наоборот: именно такими приемами ничего нельзя изучать. Хорошо "абстрагирование" - объявить, что в деревне господствуют не помещики, а сельская буржуазия, зная, что господствуют именно помещики!
Методом такого же "абстрагирования" выдвигает Ленин и другие доказательства успешного развития капитализма в России: наличие рынка, участие России в международной торговле, рост торгового и ростовщического капитала. Автор знает и даже цитирует положение марксистской теории, что ни торговый, ни ростовщический капитал не служат достаточным условием для возникновения капиталистического способа производства: "образование этого последнего "зависит всецело от исторической ступени развития..."...", причем чем сильнее развиты торговля и ростовщический капитал, тем слабее промышленный капитал, и наоборот [18]. Однако Ленин отождествляет эти два противоположных развития и из полученного результата делает вывод об исторической ступени, на которой находится Россия.
С той же легкостью, как от теории, "абстрагируется" Ленин и от истории. Рынок, как известно, существовал уже в глубокой древности, когда о капитализме и речи быть не могло., Международная торговля велась на территории Древней Руси уже в VII-IX веках, участвовали в ней славяне, норманны, арабы, византийцы, хазары. А открытие археологами в 1984 году затонувшего торгового судна бронзового века еще раз наглядно показало: уже в те далекие от капитализма времена велась международная торговля с заморскими странами.
Под давлением фактов Ленин сам начинает порой говорить о слабости капиталистических элементов в тогдашней российской экономике. Отыскав уезд в Самарской губернии, где хозяйничали немцы-колонисты и русские хуторяне, предвосхитившие идею столыпинской реформы, Ленин пишет: "Эти наиболее свободно развившиеся колонии показывают нам, какие отношения могли бы и должны бы были развиться и в остальной России, если бы многочисленные остатки дореформенного быта не сдерживали капитализма" [19]. А на предпоследней странице книги автор находит мужество написать: "...развитие капитализма в России действительно придется признать медленным. И оно не может не быть медленным, ибо ни в одной капиталистической стране не уцелели в таком обилии учреждения старины, несовместимые с капитализмом, задерживающие его развитие..." [20].
Не смог Ленин доказать, что в России уже развился капитализм: это было недоказуемо. Если бы Ленин написал свою книгу не как пропагандистскую, а как научную, то должен был бы ее назвать: "Неразвитость капитализма в России". Экономическая Россия была сельскохозяйственной страной: 80% населения составляли крестьяне, 2% - рабочие.
Социальная структура русского общества оставалась феодальной. Господствующим классом было дворянство. Только в 1861 году, за 56 лет до Октябрьской революции, в России было отменено крепостное право; в странах Западной Европы это произошло уже в XIII-XIV веках. Впрочем, и после реформы 1861 года российские крестьяне продолжали находиться пусть не в крепостной, но в феодальной зависимости от помещиков. Буржуазия пользовалась весьма незначительным политическим влиянием в государстве и еще не успела сконцентрировать в своих руках такие богатства, которые были в распоряжении буржуазии в Западной Европе и в США. Максиму Горькому, приехавшему в Нью-Йорк, этот капиталистический город показался "городом желтого дьявола", где правило золото, а в России правили дворянство и тесно связанное с ним чиновничество. Рабочий класс не только составлял незначительное меньшинство населения, это был не кадровый пролетариат, а рабочий класс начального этапа капиталистического развития - класс крестьян, пришедших на заработки в город и готовых в любой момент вернуться к сельскому труду.
Политическая структура России характеризовалась давно отошедшей в прошлое стран Запада абсолютной монархией. Традиционно государственный характер русской православной церкви придавал российскому абсолютизму теократические черты. В России не было ни парламента, ни легальных политических партий. Национальные окраины России сохраняли весьма архаические социальные структуры. Так, в составе империи находился Бухарский эмират - средневековое восточное государство. А на северных окраинах России существовало еще родовое общество.
Так выглядела в экономическом и социальном отношении Российская империя на рубеже XX века. Что уж тут говорить об "империализме как высшей стадии капитализма"! Можно ли вообще утверждать, что Россия вступила к этому времени в эпоху капитализма?
Сдвиг в сторону капиталистического развития в России наметился лишь после первого удара русской антифеодальной революции 1905-1907 годов. Он, естественно, проявился прежде всего в промышленности. В период между 1907 и 1913 годами резко возросли добыча угля, выплавка чугуна. Стал быстро укрепляться национальный капитал: доля иностранного капитала в русской промышленности сократилась с 50% до 12,5%. Развивалось и сельское хозяйство: продукция зерновых культур в России возросла к 1913 году вдвое по сравнению с последними годами XIX века. В урожайные годы доля России в мировом экспорте пшеницы составляла 40%, но и в неурожайные не падала ниже 11%. Именно это быстрое развитие в сочетании с рядом политических факторов подготовило второй удар антифеодальной революции, приведшей к падению монархии. Но феодальные структуры все еще оставались мощными: в 1913 году дворянам (1,4% населения) принадлежали 63 млн. десятин земли, а крестьянам (80% населения) - 188 млн. десятин, то есть всего лишь втрое больше [21]. В целом Россия была и в 1917 году феодальной страной.
Мы подошли к ответу на первый вопрос. На каком этапе общественного развития произошла в России большевистская революция? Не на этапе развитого и перезревшего капитализма, а в условиях феодализма и слабых еще ростков капитализма. Тем более это относится к подобным революциям в странах третьего мира, еще менее развитых, чем была Россия в 1917 году.
"Социалистические революции" происходят не в наиболее высокоразвитых капиталистических странах, а в странах с докапиталистической структурой, в странах подходящего к своему концу феодализма. Эти революции должны, казалось бы, занять место в ряду антифеодальных или, как их называет марксизм, буржуазных революций.
Но какие же они буржуазные? И на словах, и на деле они направлены против буржуазии. Соответственно они именуются "пролетарскими революциями". Мы подошли ко второму вопросу: действительно ли "пролетарские революции" связаны с пролетариатом? Рассмотрим этот вопрос на особенно наглядном примере.

4. ВТОРАЯ СТРАНА СОЦИАЛИЗМА
Советский Союз величественно именуется "первой страной социализма". Какая была вторая страна? Монголия. Была это до 1920 года страна примитивного кочевого феодализма - а стала вдруг страной реального социализма. Как же объясняется такая трансформация официальными советско- монгольскими идеологами? Такое объяснение давалось не раз, в частности в "Истории Монгольской Народной Республики" - объемистом совместном труде советских и монгольских историков[22].
Официальную версию мы находим в статье Жамбына Батмунха, тогда генерального секретаря ЦК Монгольской народно-революционной партии и Председателя Совета Министров МНР; статья опубликована в "Коммунисте", теоретическом и политическом журнале ЦК КПСС, под четким заголовком "К социализму, минуя капиталистическое рабство" [23].
Автор констатирует, что сегодня "рядом с реальным социализмом существуют и развитой капитализм, и ранне-капиталистические, феодальные и даже более архаичные социальные структуры. - Он ставит вопрос: - Могут ли запоздавшие в своем развитии народы... сократить сроки своего национального, политического и социального развития? Обязательно ли для них, как это полагали теоретики II Интернационала, пройти по пути к социализму все ступени феодального, а затем и буржуазного развития?" [24].
"Теоретики II Интернационала" здесь, конечно, ни при чем, ибо так полагали уже Маркс и Энгельс. Поставленные же два вопроса друг с другом не связаны: одно дело - скорость движения по определенному пути, и совсем другое - можно ли пройти этот путь, не проходя отдельных его этапов.
Человечество возникло в некую определенную эпоху, однако сегодня на Земле живут народы с различным уровнем общественного развития - от родового строя каменного века до развитого общества современной цивилизации. Это доказывает, что темп развития в разных странах различен. Значит, возможно его ускорение или замедление. Но этапы необходимо проходить все. Следуя по одному и тому же маршруту пешком, в поезде или на самолете, мы не минуем ни единого метра пути; грудной младенец не может превратиться в зрелого человека, не пережив всех этапов такого превращения.
Вопреки этим очевидностям Батмунх объявляет, что Монголия успешно совершила "скачок" "через века - от кочевого пастушеского феодального хозяйства, страшной нищеты и почти поголовной неграмотности населения к социалистическому обществу", претендующему на то, чтобы быть высшей ступенью современного мира.
По теории исторического материализма, сделать это невозможно - как невозможно человеку прыгнуть с подножия на вершину Эвереста. Поэтому Батмунх прозрачно намекает, что теорию Маркса здесь надо поправить. Он пишет: "...очень уместно напомнить слова К. Маркса: "Ни одна революция не может быть совершена партией, она совершается только народом". /.../ Но нельзя забывать и о том, что без руководства партии массы способны лишь на стихийные действия" [25].
Тут мы и обнаруживаем поворот в сторону, противоположную теории Маркса. Именно в этом пункте происходит разрыв ленинцев и сталинцов с историческим материализмом: революция рассматривается ими не как результат объективного глубинного процесса роста производительных сил и вызванного им развития общества, а как захват власти удачливой партией профессиональных революционеров.
Батмунх так и пишет: "Для начала у монгольских революционеров было главное - убежденность в необходимости революционных перемен, великий пример партии Ленина..." [26]. С наслаждением цитирует Батмунх ленинские слова: "...никто не поверит тому, что можно было этого достигнуть при таком ничтожном количестве сил" [27].
Как видим, подход явно антимарксистский, только слова остаются марксистскими: "пролетарская революция" и "диктатура пролетариата". Но в России рабочий класс, хоть малочисленный и отсталый, все же был, там можно было претендовать на роль "авангарда" этого класса. А как в Монголии, где вообще не было рабочих и, следовательно, даже претендовать было не на что?
Ответить на такой вопрос теоретики "скачка", естественно, не могут. Поэтому Батмунх вместе с редакцией "Коммуниста" находят лишь пустопорожнюю отговорку: "Конечно, всегда найдутся мудрецы, которые скажут: создание партии, которая берется вести народ к социализму, то есть осуществлять историческую миссию рабочего класса в стране, где этого класса вовсе нет, алогично. Но без таких "алогизмов" нельзя представить себе историю человечества и особенно нынешнего века..."[28].
Если история человечества полна таких "алогизмов", то, очевидно, нетрудно привести примеры. Какие же? Бывала где-нибудь буржуазная революция без буржуазии? Было рабовладельческое общество без рабов и рабовладельцев? Доклассовое общество с классами или, наоборот, классовое без классов?
И, конечно же, прекрасно можно себе представить историю любого века, в том числе и нашего, не как некую абракадабру, где следствия предшествуют причинам, а как нормальный, поддающийся исследованию при помощи законов логики процесс развития общества. Утверждения же о том, что авангард рабочего класса может существовать при отсутствии этого класса, что пролетарская революция и диктатура пролетариата возможны там, где нет пролетариата, право же, не заслуживают деликатно академичного названия "алогизм". Это попросту политическое шарлатанство.
На таком шарлатанстве и построена вся теория "скачка" через эпохи. Последуем дальше за Батмунхом.
По Марксу, революция - это объективный процесс.
А Батмунх сообщает:
"Отсутствие промышленности, а следовательно, социально-классовой базы социализма в лице национального рабочего класса" привело к тому, что "как сам выбор прогрессивного пути развития страны, так и его реализация во многом зависели от субъективного фактора - от деятельности МНРП"[29].
МНРП захватила власть при советской помощи; III съезд МНРП в августе 1924 года утвердил "генеральную линию партии на развитие страны к социализму, минуя капитализм" [30]. А уже три месяца спустя Монголия была провозглашена "народной республикой", что якобы "окончательно закрепило революционно-демократическую диктатуру трудового народа" [31] - ввиду отсутствия пролетариата измененная ленинская формула о "революционно-демократической диктатуре пролетариата и крестьянства".
Что же это было за "народное государство"? Бессмысленная с точки зрения марксизма, эта формула выражала лишь тот факт, что государство в Монголии имелось. О его характере формула не говорит ровно ничего. Неудивительно: как сообщает Батмунх, "народное государство в течение трех лет существовало в форме теократической конституционной монархии" [32]. Затем то же самое "народное государство" "постепенно стало выполнять функции диктатуры рабочего класса" [33], все еще фактически не существовавшего.
Дальше - больше: "Социалистические производственные отношения примерно к 1960 году полностью победили во всех отраслях народного хозяйства" Монголии [34]. МНР, правда, еще не вступила в период строительства развитого социализма, а довольствуется пока "периодом полного построения социалистического общества". Однако почему-то "центральной задачей" этого периода является лишь "завершение создания материально-технической базы социализма". Звучит точно так же, как если бы было сказано: центральной задачей полного построения дома является завершение создания его фундамента. Не менее нелепо с марксистской точки зрения звучит торжественно объявленное сообщение: ныне, через четверть века после вступления Монголии в период полного построения социализма, еще только "крепнет рабочий класс - ведущая сила монгольского общества"[35].
Очерк пути Монголии к социализму состоит не из одних нелепостей. Есть в нем вполне реальные черты: создание "партии нового типа" и как всегда замалчиваемой номенклатуры; истребление ею усомнившихся в возможности "скачка"; замена крепостного права сплошной коллективизацией; "национализация" земли, то есть переход ее в коллективную собственность номенклатуры; и, понятно, выкорчевывание любых "зарождавшихся капиталистических элементов" [36] с целью "твердо ограничить возможности зарождения из среды зажиточных слоев аратства хозяйств эксплуататорского типа" [37]. Для завершения картины упомянем "официальное провозглашение на IV съезде МНРП тезиса о том, что партия в своей деятельности руководствуется учением Маркса, Энгельса, Ленина, а изучение марксизма-ленинизма является обязанностью каждого члена партии" [38], хотя все описанное выглядит как злобная насмешка над учением Маркса и Энгельса.
Мы подробно остановились на примере второй страны социализма - Монголии потому, что он наглядно показывает: все "объяснения" того, как страна может миновать закономерные этапы своего исторического развития и очутиться сразу на его последующих этапах,- пустая болтовня. Она противоречит не только марксистской теории - это бы не беда! - но прежде всего здравому смыслу! Противоречит ему и результат. Ведь социалистическая МНР теоретически стала ныне передовой страной по сравнению с капиталистическими США, Японией, ФРГ и др. Вместе с тем очевидно, что Монголия - и сегодня отсталая страна и никакой рост поголовья верблюдов в очередную пятилетку не приближает МНР к уровню названных стран.
Как объяснить это явное противоречие? Может быть, болтовня и то, что в Монголии построен реальный социализм?
В том-то и дело, что нет. МНР действительно по всем признакам стала тогда страной реального социализма. Все на месте: правит номенклатура, на ее вершине царят директивные органы: Политбюро и Секретариат ЦК партии во главе с генеральным секретарем, на выборах в Советы разных уровней трудящиеся дружно отдают 99,9% голосов кандидатам блока коммунистов и беспартийных, выполняются и перевыполняются народнохозяйственные планы; доблестные вооруженные силы стоят на страже мира, и неустанно бдят органы госбезопасности. Лишь по пропагандистской табели о рангах Монголии отведено было место страны, пока еще только строящей "полный социализм"; а в действительности по своей структуре она ничем не отличалась от страны развитого социализма - СССР.
Как и в России, реальный социализм в Монголии оказался налицо, но так же налицо оказалась отсталость Монголии от любой страны современного капитализма. То же относится к другим социалистическим странам третьего мира. Так уже не в сфере теорий и пропагандистских словес, а в подлинной жизни выступает намертво затянутый узел, казалось бы, неразрешимого противоречия между двумя очевидностями.
Узел мгновенно распускается, если высказать гипотезу: реальный социализм не следует за эпохой капитализма, а предшествует ей.

5. РЕАЛЬНЫЙ СОЦИАЛИЗМ - НЕ КАПИТАЛИЗМ
Предшествует? А может быть, реальный социализм просто сам является своеобразной формой капитализма? В таком случае нет нужды пересматривать широко признанную схему смены эпох в человеческой истории.
Этот весомый аргумент действительно привел к возникновению теорий, согласно которым социализм - всего лишь разновидность капитализма или его замена.
Распространено мнение, что социализм советского типа - это государственный капитализм. Действительно, роль государства при реальном социализме велика. Но ведь государство - всего лишь аппарат класса, в данном случае номенклатуры. Является ли она капиталистическим классом, выступающим через государство в качестве коллективного капиталиста? Ничто не свидетельствует об этом. Тот факт, что номенклатура присваивает прибавочный продукт, не относит ее непременно к буржуазии: так поступали все господствующие классы. А вот то, что номенклатура гонится прежде всего за властью, а не за экономической прибылью и охотно жертвует последней ради даже незначительного, вовсе не необходимого прироста своей власти, показывает: номенклатура - не капиталистический, а некий другой класс, основанный на власти, а не на собственности и соответственно действующий методом внеэкономического принуждения. Номенклатура - не "новая буржуазия", потому что она вообще не буржуазия.
Герман Ахминов выступил в 1950 году с другой теорией: социализм - это своеобразная замена капитализма для стран, отставших в своем развитии [39]. Но и эта теория вызывает возражение. Ведь социализм приводит к результатам, весьма отличным от результатов капиталистического развития: к экономике дефицита вместо экономики изобилия, к постоянному кризису недопроизводства вместо периодических кризисов перепроизводства и ко многим другим явлениям, чуждым капиталистическому обществу. Осознав это, Г.Ахминов уточнил позже свою идею: он высказал мнение, что социализм заменяет собой лишь ранний капитализм, имея в виду проводимую номенклатурой индустриализацию[40]. Однако и в такой форме теория остается неубедительной: в противоположность раннему капитализму социализм создает тяжелую промышленность для укрепления своего военного потенциала, а не для производства товаров с целью получения прибыли.
Итак, хотя реальный социализм следует за феодализмом, за которым в нормальных условиях следует капитализм, и потому заманчиво объявить этот социализм некоей особой формой капитализма, такое объяснение приходится отвергнуть. Реальный социализм действительно, а не только на словах противоположен капитализму и по самой своей структуре враждебен ему.
Реальный социализм по своей сущности не имеет ничего общего ни с предсказанным Марксом коммунистическим обществом, ни с капитализмом. Тем не менее он следует за феодализмом. Остается проверить еще одну возможность: не является ли реальный социализм продолжением феодализма в некоей специфической форме?
Такое предположение дало бы объяснение тому факту, что он возникает только в странах, достигших стадии позднего феодализма. Поддерживает эту версию и то, что при реальном социализме царит типичный для феодализма метод внеэкономического принуждения людей к труду. В пользу такой версии говорят и строго иерархическая структура общества, социальный апартеид, наличие в обществе привилегированной правящей знати - новой аристократии. Видимо, учитывая эти факторы, Милован Джилас в последнее время высказывает мнение, что реальный социализм - это "промышленный феодализм" [41]. Однако он этот тезис ничем не обосновывает. Между тем обосновывать надо. В Эфиопии, Афганистане, Гренаде, Южном Йемене, Анголе, Мозамбике промышленности почти нет, да и Куба с Монголией не являются индустриальными странами, а реальный социализм в них был установлен. Почему же это промышленный феодализм?
Возникает и другой вопрос. При феодализме господствующий класс - феодалы, крупные помещики- землевладельцы. А при реальном социализме господствующий класс - политбюрократия, номенклатура. Заметим: политбюрократия, а не технократия. Конечно, в рамках феодализма класс феодалов изменялся: сначала это были родовая знать, боярство, затем - служилая знать, дворянство. Правда, экстраполяция такого развития приводит к предположению о возникновении еще более служилой формы феодального класса: чиновной правящей бюрократии. Но это экстраполяция, то есть предположение, а не реальность. Зато реальностью является одна особенность номенклатурного строя, на которой мы еще не останавливались. С поразительным упорством он претендует на то, чтобы считаться социализмом. Не может ли в этой претензии таиться след, ведущий к пониманию места номенклатуры в истории?

6. СОЦИАЛИСТИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ
Социал-демократы - даже в тех странах, где они давно находятся у власти,- считают "демократический социализм" процессом прогрессивного развития общества, а не его устойчивым состоянием, не социально-экономической формацией. Только диктатура номенклатуры претендует на то, чтобы считаться социалистическим государством. При этом реальный социализм объявляется воплощением "многовековой мечты человечества" о справедливом социалистическом обществе.
Действительно, уже первое знакомство с историей социалистических учений поражает тем, что они начали возникать еще в глубокой древности. Идеи рабовладельческого, феодального и капиталистического обществ появились только в процессе созревания этих обществ; концепции же социалистического характера выступают в истории цивилизации как бы вне времени и пространства.
Можно ограничиться лишь самым кратким - пунктирным обзором истории социалистических идей. Можно было бы расширять его чуть ли не бесконечно. Существуют многотомные издания этой истории. Однако и они, как и сделанная выжимка из них, приводят к одному результату: социалистические идеи не связаны с какой-либо определенной эпохой; они - выражение существовавшей во все века у всех народов мечты о справедливости, всеобщем благоденствии и счастье. Эти учения отличаются от религии тем, что религия трансцендентна и видит возможность осуществления мечты о справедливости и счастье лишь в ином, потустороннем мире; социалистические же учения переносят эту возможность в наш мир и утверждают, что осуществить рай на земле и достигнуть его можно путем общественных преобразований. Эта противоположность создает объективную предпосылку для попыток замены религии социалистическими теориями.
Древность социалистических учений показывает, что они не связаны ни с пролетариатом, ни с развитием или упадком капитализма. Они были, есть и, вероятно, будут, но они не являются порождением какой-либо определенной социально-экономической формации.
Эта странная особенность отчетливо выступает в работах по истории социалистических учений независимо от отношения их авторов к идее социализма. Очень хорошо об этом свидетельствует известный коллективный труд социалистического направления "История социализма" [42].
Значит, социалистические учения не служат идеологическим выражением классовой борьбы внутри капиталистического общества и провозглашенной марксизмом исторической необходимости замены капитализма коммунистическим строем. Но ведь, как не без основания писал Маркс, "человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления" [43]. Поскольку материальных условий для решения задачи свержения капиталистического господства и построения социализма явно не существовало в Древнем Китае или в средневековой Европе, возникает вопрос: что же осуществимое в разных странах и в разные эпохи содержится в социалистических учениях?
Если внимательно всмотреться в эти учения, то в них явственно прослеживаются общие черты желаемого авторами общества. Это прежде всего, конечно же, "разумное" и "справедливое", но непременно твердое управление обществом с жесткой регламентацией всей его жизни. Это, далее, обобществление, а то и прямое огосударствление всех имеющихся в обществе богатств - или же производимый администрацией их раздел между членами общества. Это, наконец, возможно более полный коллективизм в обществе; сюда относятся все идеи о совместном жилище, общности жен, общественном воспитании детей и т. п. В целом же человек рассматривается не как неповторимая индивидуальность со своей собственной судьбой, а как человеко-единица, в соответствии с регламентом работающая, веселящаяся, негодующая и производящая потомство - все это под бдительным присмотром властей предержащих.
Разумеется, нет недостатка в заверениях, что вот тут-то и наступит золотой век человечества, царство свободы, материального благоденствия и небывалого расцвета личности. Но ничто в сказанном этого не подтверждает. Наоборот, чем больше читаешь фантазий о том, как осчастливить человечество путем строгой регламентации жизни человеко-единиц, тем неотступнее впечатление: все это написано с точки зрения некоей элиты, которая сама себя причисляет отнюдь не к человеко- единицам, а к их правителям и регламентаторам, человеческое же поголовье созерцает деловитым оком животновода.
Кто же эта элита, столь четко отделенная от простых смертных? При помощи какого механизма она управляет и регламентирует? В марксистских категориях такую правящую элиту можно идентифицировать как господствующий класс общества, а механизм ее управления - как государство, поскольку дело идет явно не об экономическом, а о внеэкономическом принуждении.
Итак, сухой осадок, выпадающий из водянистых рассуждений социалистов-утопистов, таков: высоко стоящий над всей массой населения господствующий класс, детально регламентирующий человеко-единицы при помощи государства. Не будем спешить с оценкой. Может быть, это действительно делает людей счастливыми: ведь дети счастливее с воспитывающими их родителями, чем без них. Сосредоточим внимание на другом.
Идет ли речь в данном случае об определенной социально-экономической формации, о явлении такого же порядка, как феодализм или капитализм? Если да, то возникает некоторая странность в такой формации: в противоположность феодализму и капитализму остается совершенно неясным характер господствующего класса и контролируемого им государства. Странно и другое: никто заранее не планировал и не описывал феодализм и капитализм, но они сложились и существуют; напротив, социализм описывался в деталях на протяжении ряда веков, но остается спорным, возник ли он вообще.
Странности исчезают, если предположить, что социализм - не социально-экономическая формация, а просто метод управления: господствующий класс управляет всей жизнью общества через государство [44].
Огосударствление всей политической жизни, экономики, культуры, идеологии возможно, по- видимому, в любой формации, всюду, где существует государство. Применение этого метода изменяет лицо общества, но не меняет его социальной сущности. Точнее, метод "социализма" - огосударствление накладывается на существующую формацию. Разрушает ли он ее? На этот вопрос может ответить лишь опыт истории.
Такой опыт есть. Мы говорим в данном случае не о бесплодных, всегда проваливавшихся попытках создать экспериментальные ячейки социализма, вроде оуэновских 16 колоний в Америке и 7 в Англии (наиболее известными были "Новая Гармония" в Индиане, Орбистон в Шотландии, Рахалин в Ирландии, Квинвуд в Хэмпшире) [45].
Неверно думать, будто лишь в некоторых странах реального социализма номенклатуре удалось, наконец, осуществить многовековые чаяния идеологов. История показывает, что в различных странах предпринимались довольно успешные попытки создания такого общества-муравейника. И что особенно важно: эти попытки восходят в такую историческую глубь, что опережают всех известных нам утопистов. Невольно задумываешься: не эта ли издали увиденная реальность и подтолкнула мысли авторов в русло утопического социализма?

7. "АЗИАТСКИЙ СПОСОБ ПРОИЗВОДСТВА"
Во всяком случае, эта реальность не осталась незамеченной. О существовании регламентирования, деспотически управляемых обществ писали Монтескье, Адам Смит, Джеймс Милль.
Вслед за ними обратился к этому факту и Маркс. В своей схеме развития классового общества путем следования через ряд социально-экономических формаций Маркс должен был найти место и для этих деспотий. Он нашел его в начале исторического пути человечества после возникновения классов. В "Критике политической экономии" (1859 год) Маркс четко сформулировал свою схему: "В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный способы производства можно обозначить как прогрессивные эпохи экономической общественной формации" [46]. Причину возникновения "азиатского способа производства" Маркс видел в том, что сохраняется общинная, то есть коллективная собственность на землю. Эта собственность, так и не превратившись в частную, переходит к возникшему тем временем объединению общин и, таким образом, к государству. Государство же олицетворяется деспотом, правящим при помощи своих ставленников, как мы теперь сказали бы - при помощи аппарата. Жители обращены в полную зависимость от государства, так как "государство непосредственно противостоит непосредственным производителям... в качестве земельного собственника и вместе с тем суверена" [47].
Итак, по Марксу, классовое общество знает четыре последовательно сменяющие друг друга формации - четыре способа производства: 1)азиатский, 2)античный, 3)феодальный, 4)капиталистический. Им предшествует доклассовое общество - "первобытный коммунизм", за ними следует бесклассовое общество - коммунизм, "светлое будущее всего человечества".
Хотя сказанное было справедливо представлено Марксом как итог многолетних работ, его затем обуяли сомнения.
Марксистское учение построено на классовом анализе развития общества. Естественно, что Маркс должен был прежде всего указать господствующий класс в каждой формации. Он называет четко: в античности - рабовладельцы, при феодализме - феодалы, при капитализме - капиталисты, при диктатуре пролетариата - пролетариат. И вдруг, говоря об азиатской формации, классик сбивчивой скороговоркой объявляет, что правящим классом были... деспоты или государство.
Но ведь это же бессмыслица. Деспот - не класс, государство, именно с марксистской точки зрения,- аппарат господствующего класса. Какой класс господствует при "азиатском способе производства"?
Класс этот очевиден: правящая бюрократия деспотического государства. Даже если на тонкого аналитика Маркса нашло в этом вопросе затмение, читал же он в работах своих предшественников о роли бюрократии в восточных деспотиях [48].
Дело не в затмении. Маркс не может произнести слова "бюрократия" и предпочитает даже в "Капитале" писать бессмыслицу о "суверене" и "государстве" явно потому, что не хочет говорить о политбюрократии как господствующем классе общества [49].
В литературе высказывается предположение, что это было следствием критики марксизма анархистами[50]. Верно, Бакунин прямо заявлял, что предусмотренная Марксом "диктатура пролетариата" на деле "порождает деспотизм, с одной стороны, и рабство - с другой" и что вообще все Марксово учение - это "фальшь, за которой прячется деспотизм правящего меньшинства". Конечно, эти дальновидные слова могли укрепить основоположников в мысли, что о классе господствующей бюрократии говорить не стоит; но дело в том, что высказаны они были уже после выхода в свет первого тома "Капитала". Нет, такой умный человек, как Маркс, не нуждался в подсказках своих критиков, чтобы догадаться: нельзя признавать, что господствующим может быть класс "управляющих", а не собственников, иначе "социализм" предстанет всего лишь как общество нового классового господства.
Добавим, что Маркс, очевидно, подметил некую загадочную связь между "азиатским способом производства" и социализмом. Иначе трудно объяснить высказанную им к концу жизни мысль о возможности прихода к социализму Индии и России на основе сохранившейся в обеих странах сельской общины, то есть на той же основе, на которой, по его мнению, сложился "азиатский способ производства".
Если такие соображения побудили теоретика Маркса к фальсификации собственной теории, то популяризатора Энгельса они повели к более радикальным выводам. В "Анти-Дюринге" и в "Происхождении семьи, частной собственности и государства" Энгельс открыто отошел от Марксовой четырехчленной схемы, объявив первым господствующим классом рабовладельцев и соответственно первой классовой формацией - рабовладельческую.
Такую же эволюцию проделал Ленин. Он отлично знал Марксову схему и цитировал четырехчленную формулу Маркса в статье для "Энциклопедии Гранат" [51]. Эта статья была затем выпущена отдельной брошюрой с предисловием Ленина в 1918 году [52]. Но в своей лекции "О государстве", прочитанной всего через год, в июле 1919 года, Ленин вдруг дает другую схему. Вот она: "...вначале мы имеем общество без классов... затем - общество, основанное на рабстве, общество рабовладельческое. Через это прошла вся современная цивилизованная Европа... Через это прошло громадное большинство народов остальных частей света... За этой формой последовала в истории другая форма - крепостное право... Этот основной факт - переход общества от первобытных форм рабства к крепостничеству и, наконец, к капитализму - вы всегда должны иметь в виду...". Ленин называет в качестве "крупных периодов человеческой истории - рабовладельческий, крепостнический и капиталистический" [53].
Почему Ленин, объявивший учение Маркса догмой, ему противоречит? Потому что за год своего пребывания у власти он понял: опасно признать, что уже в далеком прошлом существовала система, в которой все было "национализировано", а господствующим классом была бюрократия.
Сталин пошел дальше: он не просто замалчивал Марксову схему, а открыто расправился с ней. В 1931 году в Москве была организована дискуссия об "азиатском способе производства". Нехитрый ее смысл состоял в выводе: хотя Маркс о таком способе производства действительно писал, но на деле это рабовладельческий строй, как и в античности. В 1938 году в упоминавшейся нами работе Сталина "О диалектическом и историческом материализме" была безоговорочно воспроизведена трехчленная схема: рабовладельческое общество, феодализм, капитализм. А чтобы забить кол в могилу Марксовой идеи о четырех формациях, в 1939 году ИМЭЛ при ЦК ВКП(б) опубликовал рукопись Маркса "Формы, предшествующие капиталистическому производству". Рукопись сумбурная, черновой набросок 1857- 1858 годов, а не цитированная выше чеканная формула 1859 года. Но в этом наброске не давался перечень формаций. Это и решили использовать, чтобы показать: видите, Маркс пишет о формах, предшествовавших капиталистическому производству, а азиатского и античного способов производства не называет. Доказывало это что-нибудь? Ровно ничего, так как он и рабовладельческого способа производства не называл. Больше того, Маркс и здесь как само собой разумеющееся упоминал "специфическую восточную форму" [54], "азиатскую форму" в противоположность античной [55]. Он писал, что "азиатская форма" держится особенно цепко и долго [56]. Маркс и здесь подчеркивал, что в большинстве случаев "азиатская форма" связана с "восточным деспотизмом" и отсутствием собственности у населения [57]. Тем не менее опубликование рукописи было использовано тогдашним главой советской древней ориенталистики академиком В.В.Струве для безапелляционного заявления: "Тем самым раз навсегда кладется конец попыткам некоторых историков усмотреть у Маркса особую "азиатскую" общественно-экономическую формацию" [58],- словно Маркс о ней ничего не писал.
Процедура живо напоминала оруэлловское описание допроса в "Министерстве любви", когда человеку показывают четыре пальца, а требуют, чтобы он увидел пять [59]. Метод и впрямь действенный: я, тогдашний московский студент-историк, до сих пор инстинктивно считаю, что, по Марксу, существовали три классовые формации, хотя точно знаю: Маркс писал, что их четыре.
Может быть, действительно были научные основания причислять "азиатский способ производства" к рабовладельческому обществу? Нет. Хотя рабы, в первую очередь государственные, имелись во всех восточных деспотиях, основная масса непосредственных производителей состояла не из них, а из псевдосвободных общинников. Деспотическое государство мобилизовывало их на работы - будь то строительство оросительных сооружений, постройка Великой Китайской стены или возведение пирамид, дворцов и храмов. Из мобилизованных общинников состояли по тогдашним временам гигантские армии восточных деспотов. Это было не рабовладение, а то "всеобщее рабство" населения, о котором писал Маркс, характеризуя "азиатский способ производства".
Так, не без благословения основоположников марксизма, "отцы" номенклатуры Ленин и Сталин разделались с "азиатским способом производства".

8. ГИПОТЕЗА ВИТТФОГЕЛЯ
Немецкий историк Карл Виттфогель, глубоко разочаровавшийся в коммунизме, восполнил образовавшийся пробел в изучении "азиатского способа производства". После ряда работ, посвященных отдельным аспектам проблемы, Виттфогель опубликовал в 1957 году в США монографию "Восточный деспотизм: сравнительное исследование тотальной власти" [60]. В этом интересном и хорошо сформулированном труде автор излагает следующие основные идеи.
"Азиатский способ производства" возникает не просто при наличии общин с коллективной собственностью за землю, а в тех условиях, когда эти общины вынуждены объединить свой труд для строительства крупных ирригационных сооружений. Такие общества Виттфогель именует "гидравлическими". Организация гидравлических работ и мобилизация общинников на эти работы ведут к возникновению деспотического правления. Бюрократия создающейся таким путем восточной деспотии становится господствующим классом во главе с правителем-деспотом. "Гидравлическое общество" - не рабовладельческое, ибо основную массу непосредственных производителей составляют не рабы, а общинники. Это и не феодальное общество - феодалы подчиняются монарху на определенных условиях и в определенных пределах, тогда как власть восточного деспота над его вельможами и бюрократами так же безгранична, как и над всеми другими подданными. И уж тем более "гидравлическое общество" - не капиталистическое: "восточного капитализма" как специфической формы не существует.
Автор обращает внимание на сходство реального социализма с восточной деспотией - в частности, в том, что в обеих структурах господствующим классом является правящая бюрократия. Однако Виттфогель не решается отнести реальный социализм в СССР к "азиатскому способу производства", аргументируя тем, что в соцстранах . проводится индустриализация, а восточная деспотия - "агроменеджерский" строй.
Этот скороговоркой произнесенный Виттфогелем аргумент никак не может удовлетворить.
Промышленность в противоположность ремеслу - новое явление в человеческой истории; оно относится к тому же ряду изменений в технике материального производства, что и появление орудий из меди и бронзы, а затем из железа. Но ведь не вычеркивает же Виттфогель из "азиатского способа производства" архаичный Египет, пользовавшийся еще неолитическими орудиями, или государство инков, жившее в условиях бронзового века.
Виттфогель увлекается своим монокаузальным объяснением возникновения деспотий как политического следствия крупных ирригационных работ. Столкнувшись с фактом, что деспотии в ряде случаев возникали в странах, где искусственная ирригация не была центральной проблемой, а то и вовсе отсутствовала, Виттфогель старается путем сложной классификации и такие страны подтянуть к понятию "гидравлического общества". Но ведь никакая классификация не может объяснить, почему крупные гидравлические работы в Голландии и Италии не привели к созданию деспотий, а в ряде других стран деспотия возникла, хотя не было гидравлических работ.
Логика приводимого Виттфогелем материала сама подталкивает к выводу: "азиатский способ производства" возникал не только в обществах с ирригационным сельским хозяйством, это лишь частный случай. Общая же закономерность состоит в том, что тотальное огосударствление применяется для решения задач, требующих мобилизации всех сил общества. Использование этого метода - признак не прогресса, а, наоборот, тупика, из которого пытаются выйти, историческое свидетельство о бедности. И прибегнуть к методу тотального огосударствления можно в принципе всюду, где есть государство.
Чем дальше от нашего времени отстоят изучаемые эпохи, тем явственнее заметна общность в развитии человеческих обществ, даже находившихся на разных континентах и не знавших друг о друге. А на дальнем горизонте истории - в палеолите, неолите, медном и бронзовом веках - различия вообще почти незаметны: археологи четко определяют стадию развития общества, материальную культуру которого они обнаружили; но часто не знают, какому племени эта культура принадлежала. Так что и отказ Виттфогеля от монистического взгляда на историю не убеждает.
Мы видим: уже основоположники марксизма заметили в "азиатском способе производства" неприятные черты сходства с "диктатурой пролетариата", а "отцы" номенклатуры отреагировали на эту опасность, вычеркнув "азиатский способ" из числа формаций. Убедились мы и в том, что сущность "азиатского способа" состоит в применении метода тотального огосударствления, причем правящий класс - политбюрократия - регламентирует всю жизнь общества и деспотически им управляет при помощи мощной государственной машины. Идея именно такой структуры проходит красной нитью через социалистические учения, вершиной которых объявляет себя марксизм-ленинизм. И правда: при реальном социализме господствующим классом является политбюрократия - номенклатура, она регламентирует жизнь общества и управляет им через свой аппарат - государство.
Мы сказали, что метод тотального огосударствления может быть применен всюду, где есть государство, значит, и в наши дни. А не может ли быть, что реальный социализм и есть "азиатский способ производства", обосновавшийся в XX веке?

9. ОБЩЕСТВЕННЫЕ СТРУКТУРЫ
Поставленный вопрос надо не отбрасывать, а серьезно обдумать. Ибо не следует поддаваться ложному, хотя психологически объяснимому представлению: не может-де в наше время существовать та же система, которая была в Древнем Вавилоне. Вспомним, что еще в нашем веке жила Китайская империя, протянувшаяся прямо из эпохи царств Древнего Востока: кстати, своеобразным напоминанием об этом живом прошлом служит то, что и сегодня в Китае пишут иероглифами, как в Древнем Египте. Зачарованные научно-техническим прогрессом XX века, мы забываем, как живуче то, что с неоправданной торопливостью считается прошлым. Ставшая тривиальной фраза, что-де в наше время ход истории ускоряется, путает историю с техникой. Не надо забывать: наш век - не только век космонавтики, но и век религиозных войн в Северной Ирландии и Ливане, возрождения мусульманского фундаментализма, попыток геноцида - истребления целых народов, то есть все, как много столетий назад.
Чем объясняется такая цепкая живучесть того, что мы привыкли относить к невозвратному историческому прошлому? Из каких глубин прорывается оно вновь и вновь на поверхность жизни современного мира? Здесь мы подошли к вопросу об общественных структурах.
Человеческое общество - сложный социальный организм. Если даже в примитивном "обществе" муравьев или пчел за кажущимся хаосом скрывается устойчивая структура, то тем более это относится к сообществу людей. Человек - столь высоко развитое существо, что он оказался в состоянии постепенно менять структуру своего общества, что, по-видимому, отсутствует у животных. Очевидно, этот новый фактор связан с тем, чем главным образом отличается человек от других живых существ: с его интеллектом и трудовой деятельностью. В результате перед человеческим обществом стали открываться новые возможности и возникли новые необходимости как в материальной, так и в духовной сфере. Это, в свою очередь, не только позволяло, но и заставляло изменять общественные структуры, приспособляя их к новым условиям.
Такая хорошо известная особенность человеческого общества не должна заслонять от нас могучую силу инерции существующих, сложившихся и обкатанных веками общественных структур. Речь идет не просто о силе инерции. Ведь эти структуры остаются в своих рамках динамичными и функционирующими. Они оказывают не только пассивное, но и активное сопротивление попытке их перестроить и тем более уничтожить. Пока эти структуры не умерли и не рассыпались, они живы и дееспособны.
Что представляют собой общественные структуры? В их основе лежит система укоренившихся в обществе отношений между управляющими и управляемыми, между всеми классами и группами общества. На этой основе возникает силовое поле, которое в жизнеспособном обществе находится в устойчивом равновесии и превращает общество в единый механизм, функционирующий под давлением сил поля. Важно подчеркнуть: речь идет не просто об экономических и политических отношениях и силах в чистом виде, а об их преломлении в сознании и тем самым в действиях людей. Ведь только действия людей придают материальным силам энергию и превращают их в фактор движения всего общества в целом.
Как видим, общественные структуры не идентичны сумме производственных отношений в марксистском толковании этого термина. Неудивительно: в действительности далеко не все общественные отношения можно свести к производственным.
Весной 1968 года я был в Ливане. Это была совершенно мирная, спокойная страна, "ближневосточная Швейцария", как ее тогда часто называли. Советский посол в Ливане Дедушкин, отправленный на приятную бейрутскую синекуру с упраздненного поста заведующего подотделом в Международном отделе ЦК КПСС, угощая меня коньяком "Наполеон", рассуждал:
"Ливан - это разъевшийся жирный червячок на Средиземном море. Они тут и с арабами друзья, и с Израилем в неплохих отношениях. Здесь, как в Швейцарии, гарантированное спокойствие. Поэтому-то в Бейруте представлены банки всего мира. Тут рискуют только, играя в рулетку в "Casino du Liban".
Через несколько лет после этого весь Ливан и, в частности, Бейрут превратились в кровавый ад, где почти невозможно было разобрать, кто с кем воюет и из-за чего. Между тем производственные отношения в стране за это время не изменились.
Маркс был прав, подчеркивая роль производительных сил и производственных отношений в жизни общества, но он ошибался, объявляя их основой всех ее аспектов.
Понятие "общественные структуры" шире понятия "производственные отношения". Последние являются лишь экономической стороной общественных структур; а есть и другие существенные стороны. Особо следует подчеркнуть то, что все материальные факторы формируют человеческое общество и его историю не автоматически, а преломившись в сознании людей и вызвав их действия. Но как индивидуальное, так и групповое сознание людей различно. Конечно, с полным основанием можно утверждать, что люди и их группы одинаково реагируют, например, на голод. Но не менее обоснованно и другое: рядовые американцы или западные европейцы рассматривают как голод и нищету то, что для жителей стран реального социализма нормальное явление, а для заключенных в советских лагерях и тюрьмах - благосостояние и даже роскошь. С подобным различием в сознании сталкиваются изумленные переселенцы из социалистических стран на Запад: они встречают здесь людей, искренне негодующих по поводу гнета государства и ограничения прав личности в западных странах, тогда как сами переселенцы все еще не могут привыкнуть к открывшейся им тут невообразимой, никогда и не снившейся свободе.
Производственные отношения - это отношения, возникающие в процессе производства, и только. Общественные структуры - это силовой скелет общества, его каркас, цементированный отношениями, взглядами и привычками огромных масс людей. Каждый знает, как трудно бывает разгладить даже складки на слежавшейся в сундуке материи. Насколько же труднее разгладить слежавшиеся за ряд прошедших веков общественные структуры!
Сказанное выше относится к любой формации, и нет оснований считать общественные структуры одной из них более устойчивыми, чем другой. Поэтому должны быть какие-то специфические причины странной долговечности "азиатской формации", которая, как феникс из пепла древних царств, то и дело выскакивает возрожденной в разных странах в разные эпохи истории - может быть, и в нашу.

10. РЕАКЦИЯ ФЕОДАЛЬНЫХ СТРУКТУР
Институт государства - важный элемент структуры любого классового общества. Но роль его непостоянна. В рамках одной формации он может претерпевать серьезные изменения. Варварское государство централизовано, но оно еще не пропитало все поры общества. Феодальная раздробленность как власть на местах восполняет этот пробел и подготовляет переход к абсолютизму. Затем под давлением частного предпринимательства государственная власть слабеет, возникают конституционные парламентские монархии и республики. Такова линия закономерности. Но в ее пределах бывают колебания мощи и масштаба государственной власти.
Тотальное огосударствление - одно из таких колебаний. Оно, как мы уже сказали, метод, применяемый для преодоления трудностей и решения сложных задач. Этот метод не связан с определенной формацией. Для его применения есть только одна предпосылка: деспотический характер государства. При наличии этой предпосылки метод тотального огосударствления может накладываться на любую формацию и в любую эпоху.
В самом деле, азиатская деспотия существовала и в царствах Древнего Востока, и в государствах восточного средневековья, да и в новое время. Что же, была это все одна и та же формация? Конечно, нет: формации сменялись, а метод оставался.
Ясно, что были какие-то причины укоренения этого метода именно в первую очередь в странах Востока. Возможно, была это сила инерции, привычка к традиции, коренившейся в истории древних царств - этой эпохи величия захиревших затем государств. Ведь и в сознании европейцев прочно осела память о величии Римской империи, и эту империю пытались копировать Карл Великий, правители "Великой Римской империи германской нации", императоры Византии, Наполеон, Муссолини.
На протяжении четверти тысячелетия татарского ига Россия была подключена к кругу восточных государств и переняла от них немало черт азиатской деспотии. Они отчетливо проявились в русском абсолютизме - особенно ярко при Иване Грозном, но и в дальнейшем, даже при европеизаторах Петре I и Екатерине II. Поэтому не надо удивляться, что эти черты вновь обнаружились в России после революции 1917 года. Удивительно было бы обратное.
Диктатура номенклатуры хотя и возникла в XX веке, но она то явление, которое Маркс назвал "азиатским способом производства". Только способ этот - действительно способ, метод, а не формация. Как и в царствах Древнего Востока или у инков Перу, этот метод "социализма", метод тотального огосударствления наложился на существовавшую там социально-экономическую формацию, на имевшиеся общественные структуры. Ничего большего этот метод не мог сделать, ибо не формация зависит от метода, а метод обслуживает формацию.
На какую формацию в России 1917 года был наложен метод огосударствления? На ту, которая там тогда существовала. Мы ее уже характеризовали: это феодальная формация. Не было в России никакой другой основы. Феодальная основа была, однако, ослаблена ударами антифеодальных революций 1905-1907 годов и февраля 1917 года, а также заметным ускорением развития капитализма в экономике страны после 1907 года. Как глубоко зашел кризис феодальных отношений в стране, показало свержение царизма в Февральской революции 1917 года.
Но феодальные структуры в России были, очевидно, еще крепки. Ответом на кризисную ситуацию явилась реакция феодальных структур. Мы уже отмечали, что к методу тотального огосударствления прибегают для решения трудных задач. К нему и прибегли для спасения феодальных структур.
Только не исторически обанкротившаяся аристократия России сделала это. Сделали другие силы, которые хотя и не хотели власти дворянства и царизма, но еще больше стремились не допустить развития России по пути капитализма и создания парламентской республики. В обстановке, когда капитализм закономерно начал побеждать феодальные структуры, борьба против капитализма и радикальная ликвидация буржуазии вели не к некоему "социализму", а к сохранению феодальных структур.
Почему этот в общем-то совершенно очевидный вывод представляется неожиданным? По двум причинам.
Первая - психологическая. Советская пропаганда твердит, что в октябре 1917 года в России произошла пролетарская революция и было построено новое, никогда еще в истории не виданное социалистическое общество. И правда: революция была, а возникшее общество действительно отличается от общества и в царской России, и в странах Запада. К тому же общество это хотя предсказаниям Маркса не соответствует, но в целом, как мы видели, сформировано в духе социалистических учений об огосударствлении. Отсюда делается заключение, что и вправду это социалистическое общество, может быть, и, малопривлекательное, но, вероятно, прогрессивное, так как новое. В этом рассуждении, как видим, подсознательно принимается на веру, что "социализм" - это формация, причем, поскольку такой еще не было, формация будущего. Вопрос об "азиатском способе производства" вообще опускается: что вспоминать о древних восточных деспотиях! Поэтому и кажется неожиданным: при чем здесь феодальные структуры?
Вторая причина - историческая. Как же заподозрить ленинцев, профессиональных революционеров, марксистов, борцов против царизма, власти помещиков и буржуазии, в том, что они спасали феодальные устои общества?
Ответим на эти вопросы.
В октябре 1917 года после большевистского переворота правительство Ленина приняло декреты о мире и о земле. С социалистическими преобразованиями они не имели ничего общего. Мир был нужен тогда России при любом строе, а декрет о земле осуществлял земельную программу не большевиков ("социализация земли"), а эсеров - распределение земель между крестьянами, то есть типичную меру антифеодальной революции.

11. ОКТЯБРЬСКАЯ КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ
Мы говорили в начале книги, что Октябрьская революция не была пролетарской. Добавим теперь: в ней содержался элемент продолжения антифеодальной революции. Однако этот элемент - передача земли крестьянам - оказался временным; он был ликвидирован 15 лет спустя сталинской коллективизацией сельского хозяйства. Октябрьская же революция, нанеся столь неэффективный третий удар по феодальным структурам, открыла вместе с тем эру старательного уничтожения всех капиталистических, то есть антифеодальных элементов в России. Она оказалась, таким образом, объективно не продолжением антифеодальной революции. А чем же?
Давайте решимся высказать правду: ленинский переворот 1917 года - это не "Великая Октябрьская социалистическая революция", а Октябрьская контрреволюция. Именно она явилась поворотным пунктом в истории русской антифеодальной революции. Именно после нее было сведено на нет все достигнутое в борьбе против застарелых феодальных структур в России. Как иначе, если не как контрреволюцию, можно рассматривать октябрьский переворот 1917 года, заменивший в России рождавшуюся демократию диктатурой? Разве не показали последовавшие десятилетия, что победила реакция, а не прогресс?
Через пару дней после переворота, в конце 1917 года, русская поэтесса Зинаида Гиппиус откликнулась на это событие пророческим стихотворением:


Какому дьяволу, какому псу в угоду,
Каким кромешным обуянный сном
Народ, безумствуя, убил свою свободу
И даже не убил - засек кнутом!

Смеются дьяволы и псы над рабьей свалкой,
Смеются пушки, разевая рты,
И скоро в прежний хлев ты будешь загнан палкой,
Народ, не уважающий святынь.

Так и произошло.
Советские историки заунывно твердят, будто в октябре 1917 года было свергнуто некое "правительство помещиков и капиталистов". А ведь это ложь, в действительности ленинцы свергли революционное правительство двух социалистических партий: социалистов-революционеров (эсеров) и социал-демократов (меньшевиков); никакая иная партия в правительство не входила. Избранное населением страны Учредительное собрание, в котором абсолютное большинство составляли представители этих же социалистических партий, было разогнано ленинцами. Была создана тайная политическая полиция ЦК, и установлен режим государственного террора. Была ликвидирована свобода печати. Согласившиеся вначале войти в ленинское правительство левые эсеры уже через 4 месяца покинули его, а еще через три месяца демонстративно подняли восстание в Москве - как безнадежный крик протеста против наступившей реакции. Затем началась гражданская война.
Советская пропаганда представляет гражданскую войну как продолжение революции. Перекидывается мостик от ленинского лозунга "Превратить войну империалистическую в войну гражданскую" к гражданской войне в России. А ведь мостика нет. Придя к власти, Ильич трепетал перед перспективой гражданской войны. "Мы не хотим гражданской войны... Мы против гражданской войны",- твердил он [61].
Гражданская война все-таки пришла: не как продолжение Октября, а как первое движение сопротивления против установившейся диктатуры номенклатуры. Это движение было не однородным. В нем участвовали и монархисты: могло ли быть иначе в феодальной стране? Но, судя по документам Белого движения, в нем преобладало стремление вернуть то, что было достигнуто к 1913 году. Многие в движении сопротивления хотели не реставрации абсолютизма, а дальнейшей либерализации в стране. Заметную роль играли социалисты: эсеры и меньшевики. Когда советская пропаганда изображает гражданскую войну как столкновение "сил революции" - большевиков и "сил реакции" - их противников, она лжет. Противники большевиков выступали за восстановление того, чего добилась антифеодальная революция в России, за новый созыв разогнанного Учредительного собрания, то есть за продолжение этой революции; большевики под лозунгом "диктатуры пролетариата" и "военного коммунизма" боролись за ликвидацию достигнутого антифеодальной революцией, то есть за феодальную реакцию.

12. ФЕОДАЛЬНАЯ РЕАКЦИЯ
Мы произнесли слово "реакция". В самом деле, что общего с прогрессом имеет диктатура номенклатуры? Не надо давать сбить себя с толку якобы "марксистскими" рассуждениями, будто все, направленное против капитализма, прогрессивно. Именно Маркс и Энгельс так не рассуждали. Уже в "Манифесте Коммунистической партии" основоположники марксизма подчеркивали прогрессивность капитализма по сравнению с феодализмом и с едкой насмешкой отмежевывались от "феодального социализма".
Но написали они в этой связи следующее:
"Чтобы возбудить сочувствие, аристократия должна была сделать вид, что она уже не заботится о своих собственных интересах и составляет свой обвинительный акт против буржуазии только в интересах эксплуатируемого рабочего класса...
Аристократия размахивала нищенской сумой пролетариата как знаменем, чтобы повести за собою народ. Но всякий раз, когда он следовал за нею, он замечал на ее заду старые феодальные гербы и разбегался с громким и непочтительным хохотом" [62].
Точно таким же методом действовали и марксисты-ленинцы, только в случае своей победы они, как уже сказано, вешают замок на границу - чтобы народ не разбегался.
Капитализм в России был еще слаб: и об этом писали Маркс и Энгельс, нехотя вынужден был признать это Ленин. Однако быстрое экономическое и культурное развитие России в годы, предшествовавшие первой мировой войне, размывало феодальные структуры. Этому способствовала неумная политика царского правительства: неудачная война с Японией, отказ от столыпинской реформы, бессмысленная смена министров, распутинщина; наконец, вступление в непосильную для страны мировую войну. Не в результате деятельности "профессиональных революционеров", а в ходе ослабления феодальных структур в России были нанесены удары двух антифеодальных революций. Феодальная монархия была свергнута, к власти пришла коалиция социалистических партий, предстоял созыв Учредительного собрания для определения будущего политического строя России. В этот момент свергнуть созданное революционное левое правительство, установить диктатуру, задушить только что завоеванные свободы, ввести режим государственного террора, возродить полицейщину и цензуру и начать старательно затаптывать все элементы свободного рынка - силы, взрывающей феодализм,- какой же это прогресс? Это реакция. А затем последует сталинщина с систематическим массовым истреблением и монопольной властью консервативного класса новой аристократии - номенклатуры. Это подтверждение того факта, что в стране победила реакция. Буржуазная? Нет, буржуазия была раздавлена. Значит, феодальная реакция. Но ведь не было в среде ленинских "профессиональных революционеров" сознательного стремления поддержать шатавшиеся феодальные структуры? Конечно, не было. Однако в политике, и тем самым в истории, важны не личные мнения, а объективные результаты действий. Американская революционерка Эмма Голдман, вожделенно бросившаяся в Россию, чтобы участвовать в революции, уныло написала в своей книге "My disillusionement in Russia" ("Мое разочарование в России"): "Ленин садится на место Романовых, императорский кабинет скрещивают Советом народных комиссаров, Троцкого назначают военным министром, и рабочий становится военным генерал-губернатором Москвы. Такова, по сути, большевистская концепция революции, как ее переводят в реальную практику... В своем безумном властолюбии коммунистическое государство постаралось даже усилить и углубить те идеи и взгляды, для сокрушения которых пришла революция"[63].
Вероятно, что-то от этой объективной тяги к реставрации отражалось в подсознании ленинцев. Недаром к ним с такой легкостью стали примыкать люди из феодального лагеря. Маршал Советского Союза Тухачевский был князем, придворный сталинский писатель Алексей Толстой - графом, царский полковник Шапошников был до глубокой старости начальником советского генштаба. Граф Алексей Алексеевич Игнатьев, бывший российский военный атташе во Франции, вернулся в Москву и опубликовал затем свои мемуары "50 лет в строю". Он действительно на протяжении полустолетия делал военную карьеру так, словно никакой революции и не бывало: при царе он был полковником, при Керенском - генерал-майором, а в Советской Армии стал генерал-лейтенантом. В конце сороковых годов я бывал у него дома, в маленьком кабинете с огромной, расчерченной зигзагами фронтов военной картой на стене и выцветшей фотографией Жоффра с дарственной надписью. Граф - высокий, седоусый и веселый - гордился тем, что дом, в котором его поселили, был расположен напротив зданий ЦК партии, но большевиком он не сделался, а продолжал нести военную службу в государстве, мало отличавшемся, с его точки зрения, от царской империи.
Все эти и многие другие детали - лишь отдельные зримые проявления закономерного хода исторического процесса: от революции к реакции и затем к реставрации в несколько измененной форме. Так было с английской революцией, с Великой французской революцией, с рядом других менее драматичных революций. Так произошло и с русской революцией.
Да почему она стала бы исключением? Недоумевать надо было бы, если бы так не произошло в России. И в России действовали - не могли не действовать! - общие для разных стран закономерности развития антифеодальной революции с ее приливами и отливами, с порой весьма длительными интервалами между волнами революции, крушащими и разрушающими феодальные структуры.
Феодальная реакция после октября 1917 года была неосознанной. Однако Ленин близко подходил к ее осознанию, ибо отчетливо видел реальное положение в стране.
В соответствии с этой реальностью он оценивал характер общественных структур в России после октября 1917 года. Вот данная Лениным весной 1918 года классификация "элементов различных общественно-экономических укладов, имеющихся налицо в России":
"1) патриархальное, т. е. в значительной степени натуральное, крестьянское хозяйство;
2) мелкое товарное производство (сюда относится большинство крестьян из тех, кто продает хлеб);
3) частнохозяйственный капитализм;
4) государственный капитализм;
5) социализм" [64].
Первый элемент относится к сохранившимся еще остаткам дофеодального уклада; второй - к феодальному укладу; третий и четвертый - к капиталистическому; пятый Ленин именует "социалистическим".
Ленин не оставляет никаких сомнений относительно того, какой элемент преобладает: "Ясное дело, что в мелко-крестьянской стране преобладает и не может не преобладать мелкобуржуазная стихия; большинство, и громадное большинство, земледельцев - мелкие товарные производители" [65]. Это верно: после октябрьского переворота в Советской России преобладало феодальное мелкокрестьянское хозяйство, которое так и не начало сколько-нибудь заметно развиваться по намеченному Столыпиным пути развития капиталистических фермерских хозяйств.
Совершенно логично Ленин считал предстоящим историческим этапом не социализм, а капитализм. Только стремился он не к частновладельческому капитализму, а к государственному, то есть к применению метода огосударствления. В этом вопросе Ленин категоричен. "Государственный капитализм экономически несравненно выше, чем наша теперешняя экономика" [66],- пишет он. "Государственный капитализм был бы гигантским шагом вперед" [67]. И даже: "Государственный капитализм для нас спасение" [68].
Под "государственным капитализмом" Ленин подразумевал следующее: "В настоящее время осуществлять государственный капитализм - значит проводить в жизнь тот учет и контроль, который капиталистические классы проводили в жизнь. Мы имеем образец государственного капитализма в Германии. Мы знаем, что она оказалась выше нас" [69].
Итак, выше Советской России и образцом для подражания была для Ленина в 1918 году кайзеровская Германия, страна с феодальной монархией, но с более развитыми, чем в России, капиталистическими отношениями. А "гигантским шагом вперед" был бы для Советской страны государственный капитализм. Так Ленин сам признает, что и после Октябрьской революции Россия по своей социально-экономической структуре - страна феодальная.
Казалось бы, стратегическая линия в такой обстановке ясна: поддержать освобождающееся от феодальной зависимости крестьянство и вместе с ним бороться против главного врага - феодальных структур. Однако Ленин неожиданно провозглашает другой лозунг: главным врагом он объявляет "мелкобуржуазную стихию", то есть крестьянство, а о феодальных структурах помалкивает. Ленин поучает: "...наш главный враг - это мелкая буржуазия, ее навыки, ее привычки, ее экономическое положение" [70]. Но ведь эта "мелкая буржуазия" - подавляющее большинство населения страны. Вдобавок Ленин причисляет к врагам и собственно буржуазию, и "пресловутую "интеллигенцию"..." [71], и даже "самых крайних революционеров" [72]. Да кто же его друзья? Это некие "сознательные пролетарии" [73]. А в 1918 году всех пролетариев - "сознательных" и несознательных - в России было меньше 2% населения.
Впрочем, Ленин имел в виду даже не это ничтожное меньшинство, а совсем уж малую величину - своих "профессиональных революционеров". Эти "сознательные пролетарии" имели в своих руках лишь один инструмент - государство и соответственно лишь одно средство - принуждение. Правда, в том же 1918 году вышла в свет написанная Лениным накануне Октября книга "Государство и революция", повторяющая Марксовы тезисы об отмирании государства. Но органически присущая номенклатуре жажда монопольной власти толкала ленинцев вопреки идеологии к твердому решению использовать свой единственный инструмент - государство, чтобы и в изоляции обеспечить свою диктатуру.
Мы видим: пусть не под влиянием социалистических утопий и уж тем более не из осознанного желания возродить "азиатский способ производства", а из чисто практических соображений, но ленинцы встали на путь тотального огосударствления. Их политические расчеты опирались на ясно для них видимые феодальные структуры русского общества. Стремление же полагаться во всем на государство, то есть на характерное для феодализма внеэкономическое принуждение, и уничтожать ростки капиталистических отношений с неизбежностью привели к феодальной реакции.
Надо еще раз подчеркнуть: Ленин не хотел феодальной реакции, он серьезно задумывался над возможностью строro контролируемого развития капитализма в России - будь то в форме государственной или, позже, нэповской. Но главным оставались для него именно контроль и управление, осуществляемые политбюрократией через государство, то есть диктатура номенклатуры. По сравнению с либерализировавшимся царским режимом с конституцией, думой, многопартийной системой это была реакция - шаг назад, в глубь феодализма.
Ничего в этом не изменяет и то, что ленинцы не сознательно, а объективно поддерживали и сохраняли феодальные структуры. Правильно писал Маркс: "Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию" [74]. Никакая общественно-экономическая формация не была создана сознательно - все они сложились стихийно. Это только в советском анекдоте археологи находят в пещере первобытного человека его надпись: "Да здравствует рабовладельческое общество - светлое будущее всего человечества!", в действительности люди не проявляют такой прозорливости, и общество складывается стихийно.
Сформулируем вывод.
Диктатура номенклатуры - это по социальной сущности феодальная реакция, а по методу - "азиатский способ производства". Если идентифицировать этот метод как социализм, то диктатура номенклатуры - феодальный социализм. Еще точнее, это государственно-монополистический феодализм. Но реальный социализм - не высшая ступень феодализма, а, наоборот, реакция феодальных структур общества перед лицом смертельной для них угрозы капиталистического развития, ибо повсюду в мире именно это развитие разрушает основы феодальных обществ.
Мы уже упоминали термин Джиласа: "промышленный феодализм". Вряд ли стоит так именовать диктатуру номенклатуры. Она устанавливается обычно в индустриально слаборазвитых странах. Тот факт, что эти страны участвуют затем в общем для всего нашего мира процессе индустриализации, не специфичен для реально-социалистического строя.
Однако термин, сформулированный Джиласом, может быть с пользой применен для характеристики той разновидности реального социализма, которая возникла в промышленно развитых странах. К ней и перейдем.

*****
*********
Лев Троцкий о мелкобуржуазном капитализме Белашова С.
Бонапартизм, фашизм, сталинизм, маоизм, феделизм - Проза.ру
www.proza.ru/2012/08/22/1534
22 авг 2012 - Бонапартизм, фашизм, сталинизм, маоизм, феделизм. Рецензия на "Новые коммунисты и коммунисты утописты" (Сергей Белашов) ...
Бюрократический фашизм прогрессивнее советского фе (Сергей ...
www.proza.ru/2012/09/02/728
31 авг 2012 - Сергей Белашов. Бюрократический фашизм прогрессивнее советского феодализма
Литсовет: "Отклики. Бюрократический фашизм.", Белашов С. И.
www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=348339
20 май 2011 - Что-то от Гоголя и Салтыкова-Щедрина проявляется в данном тексте
Литсовет: "Российский антирусский фашизм.", Белашов С. И.
www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=360173
11 сен 2011 - Российский антирусский фашизм.

Литсовет: "Народный фронт и фашизм.", Белашов С. И.
www.litsovet.ru/index.php/material.read?material_id=347462
13 май 2011 - Неужели же в России появился фашизм, с которым будет бороться Народный фронт ЕР?


Троцкий Лев
IV.ЗИГЗАГИ СТАЛИНЦЕВ В ВОПРОСЕ ОБ ЕДИНОМ ФРОНТЕ.

Бывшая социал-демократка Торхорс (Дюссельдорф), перешедшая в компартию, в официальном докладе от имени партии говорила, в середине января, во Франкфурте: "Социал-демократические вожди уже достаточно разоблачены, и это лишь расхищение энергии маневрировать в этом направлении с единством сверху". Мы цитируем по франкфуртской коммунистической газете, которая с большой похвалой отзывается о докладе. "Социал-демократические вожди уже достаточно разоблачены". Достаточно -- для самой докладчицы, которая от социал-демократии перешла к коммунистам (что, конечно, делает ей честь), но недостаточно для тех миллионов рабочих, которые голосуют за социал-демократию и терпят над собой реформистскую бюрократию профессиональных союзов.

Незачем, однако, ссылаться на отдельный доклад. В последнем из дошедших до меня воззваний "Роте Фане" (28 января) снова доказывается, что единый фронт допустимо создавать только против социал-демократических вождей и без них. Довод: "никто им не поверит из тех, кто пережил и испытал дела этих "вождей" за последние 18 лет". А как быть, спросим мы, с теми, которые участвуют в политике меньше 18 лет и даже меньше 18 месяцев? С начала войны выросло несколько политических поколений, которые должны проделать опыт старшего поколения, хотя бы и в крайне сокращенном объеме. "Дело как-раз в том, -- учил Ленин ультра-левых, -- чтобы не принять изжитого для нас за изжитое для класса, за изжитое для масс".

Но и старшее социал-демократическое поколение, проделавшее опыт 18 лет, вовсе не порвало с вождями. Наоборот, как-раз у социал-демократии остается много "стариков", связанных с партией большими традициями. Прискорбно, разумеется, что массы так медленно учатся. Но в этом добрая доля вины коммунистических "педагогов", которые не сумели наглядно обнаружить преступную природу реформизма. Надо, по крайней мере, использовать новую обстановку, когда внимание масс крайне напряжено смертельной опасностью, чтобы подвергнуть реформистов новому, может быть, на этот раз действительно решающему испытанию.

Ничуть не скрывая и не смягчая наше мнение о социал-демократических вождях, мы можем и должны сказать социал-демократическим рабочим: "Так как вы, с одной стороны, согласны бороться вместе с нами, а, с другой, все еще не хотите рвать с вашими вождями, то мы предлагаем вам: заставьте их начать совместную с нами борьбу за такие-то и такие-то практические задачи такими-то и такими-то путями; что касается нас, коммунистов, то мы готовы". Что может быть проще, яснее, убедительнее этого?

Именно в этом смысле я писал -- с сознательным намерением вызвать искренний ужас или поддельное негодование тупиц и шарлатанов, -- что в борьбе с фашизмом мы готовы заключать практические боевые соглашения с чертом, с его бабушкой, даже с Носке и с Цергибелем1.

Свою безжизненную позицию официальная партия сама нарушает на каждом шагу. В призывах к "красному единому фронту" (с самой собою) она неизменно выдвигает требование "неограниченной свободы пролетарских демонстраций, собраний, коалиций и печати". Это совершенно правильный лозунг. Но поскольку компартия говорит о пролетарских, не только о коммунистических газетах, собраниях и пр., постольку она фактически выдвигает лозунг единого фронта с той самой социал-демократией, которая издает рабочие газеты, созывает собрания и пр. Выдвигать политические лозунги, в самих себе заключающие идею единого фронта с социал-демократией, и отказываться от практических соглашений для борьбы за эти лозунги -- верх бессмыслицы.

Мюнценберг, в котором генеральная линия борется с деляческим здравым смыслом, писал в ноябре ("Дер Роте Ауфбау"): "Верно, что национал-социализм есть самое реакционное, самое шовинистическое и самое зверское крыло фашистского движения в Германии, и что все действительно левые круги (!) имеют величайший интерес в том, чтоб воспрепятствовать усилению влияния и могущества этого крыла немецкого фашизма". Если партия Гитлера есть "самое реакционное, самое зверское" крыло, то правительство Брюнинга является, по меньшей мере, менее зверским и менее реакционным. Мюнценберг приходит здесь крадучись к теории "меньшего зла". Чтоб спасти видимость благочестия, Мюнценберг различает разные сорта фашизма: легкий, средний и крепкий, точно дело идет о турецком табаке. Но если все "левые круги" (а как их зовут по имени?) заинтересованы в победе над фашизмом, то не нужно ли эти "левые круги" подвергнуть практическому испытанию?

Не ясно ли, что за дипломатическое и двусмысленное предложение Брейтшайда надо было немедленно ухватиться обеими руками, выдвинув, с своей стороны, конкретную, хорошо разработанную практическую программу совместной борьбы с фашизмом и потребовав совместного заседания обоих партийных правлений, с участием правления свободных профсоюзов? Одновременно надо было ту же программу энергично двинуть вниз, во все этажи обеих партий и в массы. Переговоры должны были бы вестись на глазах всего народа: пресса должна была бы давать о них повседневный отчет, без преувеличений и вздорных выдумок. На рабочих такая деловая, бьющая в точку агитация действует неизмеримо сильнее, чем непрерывный визг на тему о "социал-фашизме". При такой постановке дела социал-демократия не могла бы ни на один день укрыться за картонной декорацией "железного фронта".

Перечитайте "Детскую болезнь левизны": сейчас это самая злободневная книга. Именно по поводу такого рода ситуаций, как сейчас в Германии, Ленин говорит -- цитируем дословно -- о "безусловной необходимости для авангарда пролетариата, для его сознательной части, для коммунистической партии прибегать к лавированию, соглашательству, компромиссам с разными группами пролетариев, с разными партиями рабочих и мелких хозяйчиков... Все дело в том, чтобы уметь применять эту тактику в целях повышения, а не понижения общего уровня пролетарской сознательности, революционности, способности к борьбе и к победе".

А как поступает компартия? Через свои газеты она твердит изо дня в день, что для нее приемлем только такой "единый фронт, который будет направлен против Брюнинга, Северинга, Лейпарта, Гитлера и им подобных". Пред лицом пролетарского восстания, слов нет, между Брюнингом, Северингом, Лейпартом и Гитлером разницы не будет. Против октябрьского восстания большевиков эсеры и меньшевики объединились с кадетами и с корниловцами. Керенский вел на Петроград черносотенного казачьего генерала Краснова, меньшевики поддерживали Корнилова и Краснова, эсеры устраивали восстание юнкеров под руководством монархического офицерства.

Но это вовсе не значит, будто Брюнинг, Северинг, Лейпарт и Гитлер всегда и при всех условиях принадлежат к одному лагерю. Сейчас их интересы расходятся. Для социал-демократии вопрос стоит в данный момент не столько о защите основ капиталистического общества от пролетарской революции, сколько о защите полупарламентской буржуазной системы от фашизма. Отказаться от использования этого антагонизма было бы величайшей глупостью.

"Вести войну за свержение международной буржуазии... -- писал Ленин в своей "Детской болезни", -- и наперед отказываться при этом от лавирования, от использования противоречия интересов (хотя бы временного) между врагами, от соглашательства и компромиссов с возможными (хотя бы и временными, шаткими, условными) союзниками, разве это не безгранично смешная вещь?" Мы цитируем опять дословно: подчеркнутые нами слова в скобках принадлежат Ленину.

И далее: "Победить более могущественного противника можно только при величайшем напряжении сил и при обязательном, самом тщательном, заботливом, осторожном, умелом использовании всякой, хотя бы малейшей, "трещины" между врагами". Что же делают руководимые Мануильским Тельман и Реммеле? Увеличивают ли трещину между социал-демократией и фашизмом -- да ещё какую трещину! Нет - они изо всех сил стремятся цементировать теорией социал-фашизма и практикой саботажа единого фронта с социал-демократией.

Ленин требовал использовать каждую "возможность получить себе массового союзника, пусть даже временного, шаткого, непрочного, ненадежного, условного. Кто этого не понял, -- говорит он, -- тот не понял ни грана в марксизме и в научном современном социализме вообще". Слышите, пророки новой сталинской школы: здесь ясно и точно сказано, что вы не поняли ни грана в марксизме. Это Ленин о вас сказал: распишитесь в получении!

Но без победы над социал-демократией, возражают сталинцы, не может быть победы над фашизмом. Верно ли это? В известном смысле верно. Но и обратная теорема верна: без победы над итальянским фашизмом невозможна победа над итальянской социал-демократией. И фашизм, и социал-демократия являются орудиями буржуазии. Пока будет господствовать капитал, социал-демократия и фашизм будут существовать в разных комбинациях. Все вопросы сводятся, таким образом, к одному знаменателю: пролетариат должен опрокинуть буржуазный режим.

Но как-раз сейчас, когда этот режим в Германии шатается, на защиту ему выходит фашизм. Чтобы опрокинуть этого защитника, надо, говорят нам, предварительно покончить с социал-демократией... Так безжизненный схематизм заводит нас в порочный круг. Выход из него мыслим только на почве действия. Характер действия указывается не игрой с абстрактными категориями, а реальным взаимоотношением живых исторических сил.

Нет, долбят чиновники, "сперва" ликвидируем социал-демократию. Каким путем? Очень просто: дав наряд партийным организациям навербовать в такой-то срок сто тысяч новых членов. Голая пропаганда вместо политической борьбы, канцелярский план вместо диалектической стратегии. А если реальное развитие классовой борьбы уже сегодня поставило вопрос о фашизме перед рабочим классом, как вопрос жизни и смерти? Тогда надо повернуть рабочий класс к задаче спиной, надо усыпить его, надо убедить его, что задача борьбы с фашизмом есть второстепенная задача, что эта задача подождет, что она разрешится сама собою, что фашизм уже в сущности господствует, что Гитлер не принесет ничего нового, что бояться Гитлера не нужно, что Гитлер только проложит дорогу для коммунистов.

Может быть, это преувеличение? Нет, это подлинная, несомненная руководящая идея вождей компартии. Они не всегда ее доводят до конца. При встрече с массами они нередко сами отскакивают от последних выводов, смешивая воедино разные позиции, путая себя и рабочих; но во всех тех случаях, где они пытаются свести концы с концами, они исходят из неизбежности победы фашизма.

14 октября прошлого года Реммеле, один из трех официальных вождей компартии, говорил в рейхстаге: "это господин Брюнинг сказал очень ясно: когда они (фашисты) окажутся у власти, то единство фронта пролетариата осуществится и сметет все" (бурные рукоплескания у коммунистов). Что Брюнинг пугает такой перспективой буржуазию и социал-демократию -- это понятно: он защищает свою власть. Что Реммеле утешает такой перспективой рабочих -- это постыдно: он подготовляет власть Гитлера, ибо вся эта перспектива в корне фальшива и свидетельствует о полном непонимании психологии масс и диалектики революционной борьбы. Если пролетариат Германии, на глазах которого открыто развертываются сейчас все события, допустит фашистов к власти, то-есть проявит совершенно убийственную слепоту и пассивность, то нет решительно никаких оснований рассчитывать на то, что после прихода фашистов к власти тот же самый пролетариат сразу стряхнет с себя пассивность и "сметет все": в Италии мы этого во всяком случае не видели. Реммеле полностью рассуждает в духе французских мелко-буржуазных фразеров XIX столетия, которые обнаруживали совершенную неспособность вести за собой массы, но зато твердо были уверены, что когда Луи Бонапарт сядет верхом на республику, то народ немедленно поднимется на их защиту и "сметет все". Между тем народ, который допустил проходимца Луи Бонапарта до власти, оказался, разумеется, неспособен смести его после этого. Понадобились новые большие события, исторические потрясения, включая и войну.

Единый фронт пролетариата, для Реммеле, осуществим, как мы слышали, лишь после прихода Гитлера к власти. Разве может быть более жалкое признание собственной несостоятельности? Так как мы, Реммеле и К-о, неспособны объединить пролетариат, то мы возлагаем эту задачу на Гитлера. Когда он нам объединит пролетариат, тогда мы покажем себя во весь рост. После этого следует хвастливое заявление: "мы -- победители завтрашнего дня, и вопрос уж не стоит более: кто кого разобьет? Этот вопрос уже решен (рукоплескания у коммунистов). Вопрос гласит только: в какой момент мы свергнем буржуазию?" Вот именно! Это называется по русски -- попасть пальцем в небо. Мы -- победители завтрашнего дня. Для этого нам не хватает сегодня только единого фронта. Его даст нам завтра Гитлер, когда придет к власти. Значит, победителем завтрашнего дня будет все-таки не Реммеле, а Гитлер. Но тогда потрудитесь зарубить у себя на носу: момент для победы коммунистов наступит не скоро.

Реммеле сам чувствует, что его оптимизм хромает на левую ногу, и пытается укрепить ее. "Фашистские господа не пугают нас, они скорее выйдут в расход, чем всякое другое правительство ("совершенно верно", у коммунистов)". И как доказательство: фашисты хотят бумажно-денежной инфляции, а это -- гибель для народных масс, следовательно, все сложится, как не надо лучше. Так, словесная инфляция Реммеле сбивает с пути немецких рабочих.

Мы имеем здесь программную речь официального вождя партии, изданную в огромном количестве экземпляров и служащую целям коммунистической вербовки: в конце речи напечатан готовый формуляр о вступлении в партию. И вот эта программная речь полностью и целиком построена на капитуляции перед фашизмом. "Мы не боимся" прихода Гитлера к власти. Но это же и есть вывернутая на изнанку формула трусости. "Мы" не считаем себя способными помешать Гитлеру притти к власти; хуже того: мы, бюрократы, так прогнили, что не смеем серьезно думать о борьбе с Гитлером. Поэтому "мы не боимся". Чего вы не боитесь: борьбы с Гитлером? Нет, они не боятся... победы Гитлера. Они не боятся уклониться от боя. Они не боятся признаться в собственной трусости. Позор, и трижды позор!

В одной из своих прошлых брошюр я писал, что сталинская бюрократия собирается подбросить Гитлеру ловушку... в виде государственной власти. Коммунистические газетчики, перебегающие от Мюнценберга к Ульштейну и от Моссе к Мюнценбергу, немедленно заявили: "Троцкий клевещет на компартию". Разве же не ясно: из вражды к коммунизму, из ненависти к германскому пролетариату, из горячего стремления спасти германский капитализм, Троцкий приписывает сталинской бюрократии план капитуляции. На самом же деле я только кратко формулировал программную речь Реммеле и теоретическую статью Тельмана. Где же тут клевета?

И Тельман и Реммеле остаются при этом вполне верны сталинскому евангелию. Напомним еще раз, чему учил Сталин осенью 1923 года, когда в Германии все стояло, как и сейчас, на острие ножа: "Должны ли коммунисты стремиться (на данной стадии) -- писал Сталин Зиновьеву и Бухарину, -- к захвату власти без с.-д., созрели ли они уже для этого, -- в этом, по моему, вопрос... Если сейчас в Германии власть, так сказать, упадет, а коммунисты ее подхватят, они провалятся с треском. Это "в лучшем" случае. А в худшем случае -- их разобьют вдребезги и отбросят назад... Конечно, фашисты не дремлют, но нам выгоднее, чтобы фашисты первые напали: это сплотит весь рабочий класс вокруг коммунистов... По-моему, немцев надо удержать, а не поощрять".

В своей брошюре о "Массовой стачке" Лангнер пишет: "Утверждение (Брандлера), что борьба в октябре (1923) принесла бы "решающее поражение", есть ни что иное, как попытка прикрасить оппортунистические ошибки и оппортунистическую капитуляцию без боя". (стр. 101). Совершенно верно. Но кто же был инициатором "капитуляции без боя"? Кто "удерживал" вместо того, чтоб "поощрять"? В 1931 г. Сталин только развил свою формулу 1923 года: пусть фашисты берут власть, они только проложат нам дорогу. Конечно, гораздо безопаснее нападать на Брандлера, чем на Сталина: Лангнеры это хорошо знают...

Правда, за последние два месяца -- не без влияния решительных протестов слева -- наступила известная перемена: компартия не говорит больше о том, что Гитлер должен притти к власти, чтоб быстро исчерпать себя; она напирает теперь больше на противоположную сторону вопроса: нельзя откладывать борьбу против фашизма до прихода Гитлера к власти; борьбу надо вести сейчас, поднимая рабочих против декретов Брюнинга, расширяя и углубляя борьбу на экономической и политической арене. Это совершенно правильно. Все, что в этих рамках говорят представители компартии, неоспоримо. Тут между нами разногласий нет. Но остается, все же, главный вопрос: как от слов перейти к делу?

Подавляющее большинство членов партии и значительная часть аппарата -- мы в этом нисколько не сомневаемся -- искренне хотят борьбы. Но надо же взглянуть открыто в глаза действительности: этой борьбы нет, этой борьбы не выходит. Декреты Брюнинга прошли безнаказанно. Рождественское перемирие не было нарушено. Политика частичных импровизированных стачек, судя по отчетам самой коммунистической партии, серьезного успеха до сих пор не дала. Рабочие это видят. Одним криком их убедить нельзя.

Ответственность за пассивность масс компартия возлагает на социал-демократию. В историческом смысле это бесспорно. Но ведь мы не историки, а революционные политики. Дело идет не об исторических изысканиях, а о путях выхода.

САП, которая в первое время своего существования вопрос о борьбе с фашизмом ставила (особенно в статьях Розенфельда и Зейдевица) формально, приурочивая контр-удар к моменту прихода Гитлера к власти, сделала известный шаг вперед. Ее пресса требует теперь начинать отпор фашизму немедленно, поднимая рабочих против голода и полицейского гнета. Мы охотно признаем, что перемена в позиции САП произошла под влиянием коммунистической критики: одна из задач коммунизма в том и состоит, чтоб критикой половинчатости центризма толкать его вперед. Но одного этого недостаточно: надо политически использовать плоды собственной критики, предложив САП перейти от слов к делу. Надо подвергнуть САП открытому и ясному практическому испытанию: не путем истолкования отдельных цитат, -- этого мало, -- а путем предложения сговориться об определенных практических способах отпора. Если САП обнаружит свою несостоятельность, тем больше поднимется авторитет КП, тем скорее окажется ликвидированной промежуточная партия. Чего же бояться?

Неверно, однако, будто САП не хочет серьезно бороться. В ней есть разные тенденции. Сейчас, поскольку дело сводится к абстрактной пропаганде за единый фронт, внутренние противоречия дремлют. При переходе к борьбе они выступят наружу. Выиграть от этого может только компартия.

Но остается еще главный вопрос: об СД. Если она отклонит практические предложения, принятые САП, это создаст новую обстановку. Центристы, которые хотели бы стоять посредине между КП и СД, жаловаться на ту и другую и усиливаться за счет обеих (такую философию развивает Урбанс), сразу повисли бы в воздухе, ибо обнаружилось бы, что революционную борьбу саботирует именно СД. Разве это не серьезная выгода? Рабочие внутри САП решительно повернули бы с этого времени свои взоры в сторону КП.

Но отказ Вельса и Ко, от принятия программы действий, на которую согласилась САП, не прошел бы безнаказанно и для социал-демократии. "Форвертс" сразу потерял бы возможность жаловаться на пассивность КП. Тяга рабочих с.-д. к единому фронту сразу выросла бы; а это было бы равносильно их тяге к КП. Разве это не ясно?

На каждом из этих этапов и поворотов КП открывала бы новые возможности. Вместо монотонного повторения одних и тех же готовых формул, перед одной и той же аудиторией, она получила бы возможность приводить в движение новые слои, учить их на основании живого опыта, закалять их и укреплять в рабочем классе свою гегемонию.

Не может быть и речи о том, чтоб КП отказывалась при этом от самостоятельного руководства стачками, демонстрациями, политическими кампаниями. Она сохраняет полную свободу действий. Она никого не дожидается. Но на основе своих действий она ведет активную маневренную политику по отношению к другим рабочим организациям, разбивает консервативные перегородки в среде рабочих, выгоняет наружу противоречия в реформизме и центризме, толкает вперед революционную кристаллизацию в пролетариате.

1 Во французском журнале "Тетради большевизма", наиболее нелепом и невежественном из всех изданий сталинской бюрократии, с жадностью ухватились за упоминание о чертовой бабушке, совершенно не догадываясь, разумеется, что оно имеет в марксистской печати очень большую историю. Недалек уж, надеемся, час, когда революционные рабочие отправят к вышеозначенной бабушке на выучку своих невежественных и недобросовестных учителей.
*****
******
**************
*****
******
**************
Согласно данной статье Советский социализм есть азиатский Способ производства.
1)Способ производства не является общественно-экономическйо формацией.
Однако способ производства ручной, тягловый, машинный, автоматизированный, информационный.
3)Бюрократия является феодальной формой управления, формируясь на базе дворянства.
Советский феодализм просто переходная форма от феодализма царского к фашизму.
4)Фашизм есть переходная бюрократическая форма от разлагающегося царского феодализма к демократической форме капитализма.
Белашов Сергей

Остальное из передыдущего copy-paste выбросьте.

*****
******
**************


А. Солженицын
Архипелаг ГУЛаг
1967
Следствие по 58-й статье почти никогда не было выявлением истины. Его целью было согнуть, сломить человека, превратить его в туземца Архипелага. Для этого применялись пытки. Человека пытали бессонницей и жаждой, сажали в раскалённую камеру, прижигали руки папиросами, сталкивали в бассейн с нечистотами, сжимали череп железным кольцом, опускали в ванну с кислотами, пытали муравьями и клопами, загоняли раскалённый шомпол в анальное отверстие, раздавливали сапогом половые части. Если до 1938 года для применения пыток требовалось какое-то разрешение, то в 1937-38 ввиду чрезвычайной ситуации пытки были разрешены неограниченно. В 1939 году всеобщее разрешение было снято, но с конца войны и в послевоенные годы были определённые категории арестантов, к которым пытки применялись. Перечня пыток не существовало, просто следователю нужно было выполнить план. И он выполнялся всеми возможными способами.
Но в большинстве случаев, чтобы получить нужные показания от заключенного, пытки были не нужны. Достаточно было нескольких хитрых вопросов и правильно составленного протокола. Подследственные не знали своих прав и законов, на этом и основывалось следствие.
Нельзя умолчать об одном из сталинских указов от 4 июня 1947 года, который был окрещён заключёнными, как Указ "четыре шестых". "Организованная шайка" получала теперь до 20 лет лагерей, на заводе верхний срок был до 25 лет. 1948-49 годы ознаменовались небывалой даже для сталинского неправосудия трагической комедией "повторников", тех, кому удалось пережить 10 лет ГУЛАГа. Сталин распорядился сажать этих калек снова. За ними потянулся поток "детей врагов народа". Снова повторились потоки 37-го года, только теперь стандартом стала новая сталинская "четвертная". Десятка уже ходила в детских сроках. В последние годы жизни Сталина стал намечаться поток евреев, для этого и было затеяно "дело врачей". Но устроить большое еврейское избиение Сталин не успел.

Практически любым служащим Органов (Служители Голубого Заведения, Голубые канты) владели два инстинкта: инстинкт власти и инстинкт наживы. Но даже у них были свои потоки. Органы тоже должны были очищаться. И короли Органов, и тузы Органов, и сами министры клали голову под свою же гильотину. Один косяк увёл за собой Ягода, второй вскоре потянул недолговечный Ежов. Потом был косяк Берии.

Тотальная бюрократия. Волкогонов.
http://militera.lib.ru/bio/volkogonov_dv/app.html#1107
Прежде чем перейти к анализу ещё одного реликта сталинизма - бюрократии, хотел бы предложить читателю небольшой фрагмент из книги Николая Бердяева "Судьба России". Выдающийся русский философ заканчивал эту книгу, когда уже свершилась Октябрьская социалистическая революция, когда в воздухе чувствовалось опьянение свободой одних и страх перед "антихристом" других. Бердяев размышлял о демократии и пришел во многом к парадоксальным выводам. Позвольте привести пространную цитату: "Народовластие так же может лишить личность её неотъемлемых прав, как и единовластие. Такова буржуазная демократия с её формальным абсолютизмом принципа народовластия. Но и социальная демократия Маркса так же мало освобождает личность и так же не считается с её автономным бытием. На одном съезде социал-демократов было высказано мнение, что пролетариат может лишить личность её, казалось бы, неотъемлемых прав, например права свободы мысли, если это будет в существенных интересах пролетариата. В этом случае пролетариат мыслим как некий абсолют, которому все должно быть принесено в жертву. Повсюду встречаем мы наследие абсолютизма, государственного и общественного, он жив не только тогда, когда царствует один, но и тогда, когда царствует большинство"{1107} http://militera.lib.ru/bio/volkogonov_dv/app.html#1107 . Бердяев видел опасность и в тирании большинства, а не только единовластия. Думаю, что в этих рассуждениях есть рациональное зерно: применительно к социализму эта опасность становится реальной, когда большинство помогает лидеру создавать внутри государства некую прослойку "исполнителей воли большинства", когда создается коллективный бюрократизм.
Ни одно государство не может обходиться без аппарата. (Номенклатура в Бюрократии) Бюрократия же появляется там, где аппарат не связан, не зависит прямо от результатов экономического функционирования системы и где отсутствуют демократические методы формирования и контроля над ним. Вначале казалось, что "исполнители воли большинства" не будут представлять большой угрозы. Вскоре после Октября Ленин, рассуждая о создании нового аппарата, говорил, что он "в интересах народа должен быть лишен всякого бюрократизма..."{1108 http://militera.lib.ru/bio/volkogonov_dv/app.html#1108 }. Но уже первые годы Советской власти показали, что бюрократия таит в себе значительно более серьезную опасность, чем это виделось в теории. Мы знаем, что в критические минуты Ленин мог быть очень жестким по отношению к бюрократии, в которой он увидел грядущую угрозу новому строю. В январе 1919 года он, например, так выразил свое отношение к бюрократии: "За... бюрократическое отношение к делу, за неумение помочь голодающим рабочим репрессия будет суровая, вплоть до расстрела"{1109 http://militera.lib.ru/bio/volkogonov_dv/app.html#1109}. Но, увы, расстрелами бюрократию не устранить.
Борьба за укрепление Советской власти, особенно в условиях военного коммунизма, привела к быстрому росту аппарата. Военный коммунизм предполагал тотальный контроль за производством, распределением, исполнением. А этим занималось много людей, очень много... Рождались новые элементы государственной структуры, новые звенья, часто промежуточные, координирующие, связующие и т.д. Еще при Ленине аппарат стал угрожающе расти, тратя уже значительную часть народной энергии, средств, возможностей на обеспечение собственного функционирования. Сталин если и был в чем-то специалистом в те годы, так это в области аппаратной работы. Нарком двух комиссариатов, многолетний член ЦК, различных советов, комиссий и комитетов, он раньше других прочувствовал сильные и слабые стороны административного и партийного аппарата, его возможности.
Уже став генсеком, Сталин поручил аппарату разработать классификацию должностей в наркоматах, которые со временем стали пресловутой бюрократической номенклатурой. По его указанию, например, управляющий делами Наркомата национальностей Брезановский в феврале 1923 года подготовил документ "Разбивка должностей в структуре аппарата НКН в постепенной градации". Все должности поделены на четыре группы (руководители национальных проблем, руководители административно-хозяйственных служб, руководители политико-научно-просветительной работы, руководители литературно-научных издательств). В градации указана квалификация: партийный работник наивысшей и высшей квалификации, средней, низкой; указано, какие должности (а их оказалось всего две-три) могут занимать беспартийные. После одобрения Сталиным градация четко разделила разросшийся аппарат на несколько уровней (подобно царским чиновникам многих классов), отсекая и без того слабые связи наркомата с реальными проблемами наций и народностей{1110 http://militera.lib.ru/bio/volkogonov_dv/app.html#1110}. По сути, с самого начала своей деятельности в должности генсека Сталин приступил к формированию огромной, всеохватывающей армии чиновников.
К великому сожалению, и в этот момент партия оказалась не на высоте. Она сама стала жертвой и послушным инструментом тотальной бюрократии. Утрата партией элементарных демократических начал ускорила бюрократизацию общества. Она не смогла противостоять цезаристским наклонностям будущего "вождя". Постепенно она превратилась в орудие единодержца. Об этом тяжело писать, но это так. В настоящих условиях партия, исповедующая коммунистические идеалы, обречена быть только сектантской организацией, лишенной будущего.
Сталин сконцентрировал в своих руках особую власть, стал большим мастером аппарата. Это не без его участия скоро отдалились и со временем стали классическими в советской бюрократии бесчисленные отчеты, доклады с мест, опускание директив и указаний, создание кадровой номенклатуры и концентрация назначений в Центре, усиление засекреченности самых различных сфер деятельности, дошедшей со временем до абсурда, попытки решать возникающие проблемы с помощью все новых и новых ведомств, формирование нескольких уровней и слоев контрольных механизмов, расширение функций подавления соответствующих органов пролетарской диктатуры и т.д. Сталин раньше других стал "профессором бюрократии". Даже в обыденном понимании он быстро усвоил обычную уловку бюрократов - их недоступность. Хотя ещё в 1922 году Пленум ЦК определил дни и часы, когда генсек должен принимать просителей, Сталин быстро забросил это малоинтересное для него занятие. Вот пример. Енукидзе получил письмо от Малиновской (инициалов в документе нет), одной из сотрудниц центрального аппарата, уволенной со службы. Она пишет:
"Авель Сафронович!
...Я, снятый со службы человек... у всех под подозрением. Кто меня знает, в отъезде: Серебряков, Семашко, Рыков. К тов. Сталину нельзя проникнуть (выделено мной. - Прим. Д. В. ). Помогите мне, Авель Сафронович, выйти из этого невыносимого положения, я не подведу Вас...
Малиновская.
Мой телефон 2-66-93.
19.XII-24 год"{1111}.
Это, конечно, лишь одна грань бюрократии, далеко не главная, но закрытость, недоступность, божественная удаленность Сталина от людей обозначались ещё в те далекие годы. Можно даже сказать, что он, тот, каким мы его знаем сегодня, в огромной степени есть порождение бюрократии, её зловещий плод. Бюрократии был нужен вождь типа Сталина, а ему - железная бюрократическая машина.
Когда Ленин уже был болен, он в ряде своих распоряжений, но особенно в последних письмах, пытался начать серьезную борьбу с засильем бюрократии, которая в апогее единовластия Сталина станет тотальной. Он увидел опасность не только в количественном росте бюрократии, по отношению к которой не стеснялся в выражениях ( "чиновничья саранча", "бюрократическая крыса"), а прежде всего в подмене аппаратом народовластия. Какие видел Ленин пути блокирования и ограничения её влияния?
Он многое связывал с социальным составом управленческого аппарата, настаивая на усилении рабочей и крестьянской прослойки. Но сегодня мы знаем, что это не могло ослабить хватку бюрократического монстра. Вся наша нынешняя бюрократия, например, "плоть от плоти своего народа", в ней нет представителей эксплуататорских классов, лиц, как бы сказали раньше, внушающих опасения из-за своего социального происхождения. Ленин возлагал надежды и на чистку партии, чтобы избавиться от тех её членов, которые "не только не умеют бороться с волокитою и взяткой, но мешают с ними бороться"{1112 http://militera.lib.ru/bio/volkogonov_dv/app.html#1112}. Можно себе представить, в какой ужас пришел бы Ленин, если бы ему сказали, что через шесть-семь десятилетий в Союзе республик, который он создал, будут явления, подобные рашидовщине, чурбановщине, кунаевщине и многие другие. Чистота "аппаратных рядов" нужна не больше, чем чистота всего общества. При этом главную ставку Ленин делал как будто бы верно: на реальное участие людей труда в управлении государством, на контроль за исполнительной властью, на расширение гласности, на повышение общей культуры всего народа. Не народ должен зависеть от аппарата, а, наоборот, аппарат от народа. Ленин с горечью писал: "Законов написано сколько угодно! Почему же нет успеха в этой борьбе! Потому, что нельзя её сделать одной пропагандой, а можно завершить, только если сама народная масса помогает"{1113 http://militera.lib.ru/bio/volkogonov_dv/app.html#1113}. Все это верно. Но, думается, сегодня мы должны признать, что при монополии одной партии это никогда не могло дать должных результатов. Бюрократия - кровное детище коммунистической Системы.
Условно можно сказать, что во второй половине 20-х годов возникли и существовали две альтернативные концепции. Одна - её олицетворял Бухарин - исходила из достаточно умеренных темпов развития (как индустриализации, так и кооперирования), а вторая - ставка на беспрецедентный скачок в промышленности и сельском хозяйстве. В лице Сталина эта альтернатива нашла наиболее полное выражение. Осуществить такой скачок едва ли было возможно, опираясь лишь на экономические методы. Здесь необходимы административно-силовые приемы, которые с неизбежностью рождали, насаждали, упрочивали широкий бюрократический слой. Поскольку решить эти задачи планировалось главным образом за счет крестьянства, насилие было как бы предопределено, как бы запрограммировано. Можно предполагать, что принятие каких-то административных мер, но, разумеется, не репрессий, было на определенном этапе предопределено стратегией большевиков. Сталин руководствовался ленинским положением: "Величайшая ошибка думать, что нэп положил конец террору. Мы ещё вернемся к террору и к террору экономическому"{1114 http://militera.lib.ru/bio/volkogonov_dv/app.html#1114}. Русские якобинцы не могли обходиться без террора.
* **
Сталин, безжалостно сломив сопротивление своих оппонентов, сделал ставку на силовую альтернативу. А она уже автоматически стала быстро создавать бюрократическую систему. Ставка на внеэкономическое принуждение создала "сословие", которое прямо не зависело от количества и качества продукции, но в огромной мере зависело от политических установок. Бюрократия также автоматически поставила на первый план идеологические и политические рычаги воздействия на массы и лишь где-то на втором-третьем плане - экономические. Социализм быстро утратил даже слабые черты демократии. Нужно сказать, что многие лидеры большевиков с самого начала ориентировались на диктатуру без демократии. Троцкий в 1922 году писал, что, "если бы русская революция, при зыбкости социальных отношений внутри, при крутых и всегда опасных переменах извне, связала себя путами буржуазного демократизма, она давно бы уже лежала на большой дороге, с перерезанным горлом". О социалистической демократии он пока и не говорил, считая, что её можно осуществлять лишь тогда, когда пожар революции перекинется на другие страны. Поэтому, продолжал Троцкий, "когда мы расстреливаем врагов, мы не говорим, что это поют эоловы арфы демократии. Честная революционная политика прежде всего исключает пускание массам пыли в глаза"{1115 http://militera.lib.ru/bio/volkogonov_dv/app.html#1115}. У большевиков, "замешенных" на идее диктатуры пролетариата (прийти тогда к власти иначе было, видимо, нельзя), существовала популярная установка на силовое разрешение чрезвычайно сложных проблем. Радикализм был визитной карточкой революционности. К великому несчастью для русской революции, история остановила, вопреки интересам будущего, свой выбор на Сталине - идеальной кандидатуре "певца" и "творца" бюрократии и террора.
Ограниченность и слабость борьбы с бюрократизмом в 20-е годы, когда ещё было живо ленинское окружение, объяснялись не только узостью этой программы, но и поверхностным пониманием её сути. Впрочем, в обыденном сознании и до наших дней под бюрократией понимается лишь волокита, казенщина, формализм, бумаготворчество, канцелярщина. А тогда даже многие вожди революции понимали бюрократизм именно так. Троцкий, выступая на III Всесоюзном совещании рабселькоров 28 мая 1926 года, вначале излагал как будто верную мысль: "Бюрократизм у нас есть, и жестокий. Вытекает он из некультурности, вытекает он из неумелости, из целого ряда исторических и политических причин"{1116 http://militera.lib.ru/bio/volkogonov_dv/app.html#1116}. А затем он свел бюрократизм к достаточно узкому феномену угодничества, приспособленчества, консерватизма традиций и т.д. Все это так, но глубинная суть бюрократизма - подмена народовластия всесилием аппарата, который становится неподконтрольным массам, - не вскрывалась.
Коренная особенность бюрократизма сталинского типа заключается в том, что он становится тотальным. В чем это выражается? По его неписаным законам начинают действовать все государственные, партийные, судебные органы, общественные организации. Бюрократия их как бы синтезирует в нечто общее, вязкое, всепроникающее, цепкое, неуязвимое. Каждый орган, элемент системы, отдельный человек мог делать лишь то, что предписано, разрешено, указано. В этой системе господствует власть "указаний", "директив", "постановлений"; она несет угрозу наказания, осуждения, остракизма; поощряет самоотверженных исполнителей и бдительных чиновников; в конце концов все это принимает вид коллективной бюрократии. Тотальная бюрократия независима от экономической целесообразности. Ее культ - всесильность аппарата. Ведь ещё до недавнего времени у нас было так: плохо со снабжением овощей - создается министерство овощепродуктов. В печати появилось несколько критических замечаний о плохой упаковке продуктов, промышленных товаров - создали НИИ тары. Ухудшилось качество промышленной продукции - создали над заводским ОТК целую систему госприемки. Чем больше издается постановлений о сокращении управленческого аппарата, тем он быстрее растет. Но с административной системой бороться административными методами бесполезно. Без применения экономических, социальных и политических методов вылечиться от бюрократии нельзя. Тем более что она исключительно многолика: от бесчисленных званий, степеней, чинов, рангов до загадочной иерархии высших эшелонов, где часто за необъятной коллегиальностью и бесчисленными иерархическими ступенями невозможно найти конкретного "ответчика". Сталин и его окружение отлаживали эту систему долго, тщательно, настойчиво, жестоко.
Нужно сказать, что бюрократическая система, постепенно формируясь, воспитывала в соответствующем духе все общество. Люди стали её частью. Более того, они привыкали к ней, и в её "отлаженности" многие по сей день видят "преимущества" социализма. Вопрос этот непрост. Было бы неверным отрицать все, что достигнуто нами в социальной, культурной жизни страны. Всеобщая занятость, гарантированное социальное обеспечение, хотя и на очень низком уровне, всеобщее образование довольно невысокого качества, приобщение широких масс к азам духовной культуры, бесплатное, но и малоудовлетворительное медицинское обеспечение, низкие цены на предметы первой необходимости, исключительно невысокая стоимость за проживание в малоудобных государственных квартирах, по сути бесплатное (символическая оплата) нахождение детей в пионерских лагерях, детских садах и яслях, целый ряд других определенных социальных завоеваний советского народа. Очень большой популярностью в народе пользовались акции правительства по снижению цен на продовольственные и промышленные товары. Пусть все это было манипулирование состоянием народа на уровне чуть выше понятия всеобщей бедности, но сама видимость постепенного, но неуклонного продвижения вперед поддерживала людей.
Я совсем не хочу объяснить это "успехами" сталинского руководства. Но самоотверженный, тяжелый труд советских людей не мог не давать определенных плодов. В обществе благодаря страху не было широкой и всепроникающей коррупции, морального разложения руководителей, во весь голос заявивших о себе через два-три десятилетия после смерти Сталина. Общая атмосфера была такой, что могло сложиться впечатление о нравственном здоровье и социальном благополучии общества. Тотальный бюрократический "порядок" как бы устраивал и широкие массы населения. По нескольким причинам. В сталинское время выросло уже несколько поколений. Они не знали другого социализма, как и не знали, в результате прочного идеологического занавеса, реальной картины жизни в другом мире. Подавляющее число людей искренне верили в беспросветность жизни рабочих в капиталистическом мире, в их непрерывное "относительное" и "абсолютное" обнищание, наслышались о свирепых тюремных нравах в государствах Запада, о полном превосходстве СССР над "свободным миром" почти по всем параметрам. Такое ложное представление было устойчивым, и оно всячески поддерживалось и мощным пропагандистским аппаратом.
Нельзя не сказать, что тотальный бюрократизм для людей, которых воспитывали в духе несвободы, лжи и закрытости, по-своему удобен. Да, именно удобен: в жизни все расписано, определено, установлено. От работы, твердого заработка до того, по какому поводу выражать восторг и восхищение, когда и что сеять, какой рапорт готовить "наверх" и т.д. Система заботилась обо всем: давала окончательную оценку тому или иному произведению, фактам истории и современности, однозначно определяла, что хорошо и что плохо, с самого начала знала, что то или иное решение, выступление "вождя" являлось историческим. Она же обеспечивала в значительной мере уравнительное распределение. Тотальный бюрократизм одинаково удобен как для исполнителей, "винтиков", так и для руководства на всех уровнях. Система способствовала формированию уравнительного, элементарного мировоззрения. Расширение роли общественных фондов наряду со многим положительным часто уравнивало людей вне зависимости от их вклада в общее дело. На первый план все больше выдвигался не конечный результат труда, а должность, положение, ставка, попадание в номенклатуру. Профессор Оксфордского университета Алекс де Жонж в своей книге "Сталин и создание Советского Союза" высказал верное наблюдение о том, что диктатор создал совершенную тотальную пирамиду правления в целом: "...ни у кого не было возможности поправить своего начальника. Каждый начальник становился маленьким Сталиным по отношению к своим подчиненным. Каждый обращался плохо с теми, кто был ниже его, косил взглядом на равных себе и льстил всем, кто был выше"{1117 http://militera.lib.ru/bio/volkogonov_dv/app.html#1117}.
. Миф о Сталине, будь то темный или светлый, необходим современной бюрократической системе, которая во многом стала коррумпированной, поэтому ищет для своего сохранения и воспроизводства различные способы оправдания. Еще в 70-90-е годы многочисленными исследованиями было показано, что фигура Сталина была вершиной огромной бюрократической системы, номенклатурного класса, партийно-хозяйственного аппарата. Харизматизация лидера, "культ личности", как у нас его назвали, в ослабленной форме сохранились в дальнейшем в отношении к любому первому человеку советского государства. Такая тенденция существует и сейчас. Так что оживление интереса к фигуре Сталина у нас будет до тех, пока в обществе будет сохраняться миф о Сталине. Сейчас он развивается, следовательно, в обществе усилилась харизматизация политических лидеров. Поэтому миф о Сталине исчезнет лишь тогда, когда наше сознание будет реалистичным, не склонным к мистификации истории в идеологических целях

*********************
**************
***************

*************************************************************************************

**********************************************
***********************
******
**

Частная собственность есть переходный этап в правовом, экономическом и психологическом развитии человечества, обязательный для этапа капитализма.
Тот, кто не научился защищать себя и свою собственность, тот не в состоянии защитить и общие интересы.....Рецензия на "Частная собственность" (Сибирината) Сергей Белашов 25.09.2012 22:46

Пролетарии не имеют собственности - отсюда они не в состоянии защитить свои интересы. Логично. Булыжник - оружие пролетариата (памятник в Москве,бронзовая копия в парке Декабрьского восстания, скульптор И. Д. Шадр)
Отсюда коммунизм - это общественный строй, в котором нет частной собственности, нет (за ненадобностью) партии, нет классов, кроме статистов, выполняющих роль бюрократии, всё обобществлено бюрократией, которая только она в состоянии защитить. Значит мы сейчас живём при коммунизме.

Примечание 1.
Эти руководящие коммуняги до сих пор не поняли что такое коммунизм, представляя его райскими кущами из Библии. В конце они получают то, что и хотели: голых развлекающихся баб и педофилов без потомства.
А если пролетариям честно сказать, что при материалистическом марксовом коммунизме надо будет всё время пахать (неважно где) до глубокой старости, даже если не будет антагонистических классов, то нахер им он нужен.
"Если гражданское объединение христиан возникнет, то для начала следует сформулировать подход к трем проблемам: тематике достоинства человека, тематике справедливости и тематике субсидиарности (идея субсидиарности уходит корнями в основы христианского социального учения: примат свободы личности как личности, созданной по образу и подобию Божию, и всеобъемлющее право на собственность. Человек не может быть свободным без владения частной собственностью, которая обеспечивает ему независимость, позволяет строить жизнь по своему усмотрению. Из этого вытекает постулат, что общество не вправе лишать человека самостоятельности в достижении целей, которых он может добиться собственными силами. - С.С.), понимаемой как жесткая децентрализация, большая самостоятельность городских общин и вообще любых сообществ... Между тем, христианские демократы Европы едва ли не главное свое оружие видели в расширении правовых позиций как в Церкви, так и в обществе в целом. Значение права как политической нормы там постоянно возрастало, ибо без исполнения Закона не может быть не только никакого христианства, но и никакой демократии." Христианская демократия в России как вызов для христиан. 17 ФЕВРАЛЯ 2012 г. СВЕТЛАНА СОЛОДОВНИК

Примечание 2.
Российский капитализм издыхает
Сергей Белашов
Российский феодально-теократический капитализм издыхает в конвульсиях маразматической Думы партии Единая Россия.
? Copyright: Сергей Белашов, 2012
Свидетельство о публикации ?21209280653

Рецензия на "Частная собственность" (Сибирината)
Частная собственность есть переходный этап в правовом, экономическом и психологическом развитии человечества, обязательный для этапа капитализма.
Тот, кто не научился защищать себя и свою собственность, тот не в состоянии защитить и общие интересы.
Сергей Белашов 25.09.2012 22:46

Пролетарии не имеют собственности - отсюда они не в состоянии защитить свои интересы. Логично.
Отсюда коммунизм - это общественный строй, в котором нет частной собственности, нет (за ненадобностью)партии,нет классов, кроме статистов, выполняющих роль бюрократии, всё обобществлено бюрократией, которая только она в состоянии защитить. Значит мы сейчас живём при коммунизме.
Пенхаус 29.09.2012 00:25  Заявить о нарушении правил / Редактировать / Удалить

Добавить замечания
У христиан не было частной собственности. Уставом многих монастырей частная собственность запрещена для монахов. Христианство существует более 2000 лет, но никто из людей никогда не выполнял его заповеди в полном объеме.
В ваших выводах умышленно заключена логическая ошибка.
Сергей Белашов 29.09.2012 13:14 Заявить о нарушении правил / Удалить

Какая из Ваших?
Пенхаус 29.09.2012 22:14 Заявить о нарушении правил / Удалить

"Тот, кто не научился защищать себя и свою собственность, тот не в состоянии защитить и общие интересы.Сергей Белашов 25.09.2012 22:46

Пролетарии не имеют собственности - отсюда они не в состоянии защитить свои интересы. Логично.
Отсюда коммунизм - это общественный строй, в котором нет частной собственности, нет (за ненадобностью)партии,нет классов, кроме статистов, выполняющих роль бюрократии, всё обобществлено бюрократией, которая только она в состоянии защитить. Значит мы сейчас живём при коммунизме."
Пенхаус 29.09.2012 00:25

- Разница между защитой собственных интересов и защитой общих интересов существует?
Не нужно подменять понятия. Это демагогический прием.
В соответствии с Ленинским определением классов, данных в работе "Великий почин" сказано:
"классы это группы людей, различающиеся
1. по месту в системе общественного производства,
2. по отношениям к средствам производства,
3. по роли в организации труда,
4. по способам и
5. размерам получения доли общественного богатства, которым они располагают.
Классы это такие группы людей, из которых одна может присваивать себе труд другой, благодаря различию их места в укладе общественного хозяйства".

- Из этого следует, что человеческое общество всегда делится на классы, социальные группы, имеет свою иерархию. Маркс и Энгельс не были знакомы с психологией и социальной психологией, посколкьу ее еще не было. Поэтому коммунизм это не бесклассовое общество, а общество в котором классы не являются антагоническими, не эксплуатируют и не присваивают труд друг друга.
Либо вы не владеете логикой, либо любите демагогические приемы для запутывания логических умозаключений.
Сергей Белашов 30.09.2012 18:56 Заявить о нарушении правил / Удалить

Поэтому коммунизм это не бесклассовое общество, а общество в котором классы не являются антагонистическими, не эксплуатируют и не присваивают труд друг друга.Сергей Белашов
Окей. Принято.
Отсюда пожалуйста поподробнее. Так какие классы в коммунизме Вы представляете.
Пенхаус 30.09.2012 22:10 Заявить о нарушении правил / Удалить


- Разница между защитой собственных интересов и защитой общих интересов существует?-Белашов
- Собственные интересы представителей класса и общие интересы всего класса в среднем (по популяции) неразрывно связаны.
Пенхаус 30.09.2012 22:15 Заявить о нарушении правил / Удалить


Похоже (не в обиду будет Вам сказано) Вы не имеете представление о коммунизме, предложенным Марксом, потому что этот строй расплывчат в вашем представлении.
Самое большое, что вы можете воспроизвести - это "госкапитализм" брежневского периода, который имел черты конституционной монархии из Болтливых Дворян-Партии, ограниченный Советами, профсоюзами и другими общественными организациями.
Брежневский строй воспроизведён Ельциным в худшем исполнении, а современники воспроизводят черты сталинского госкапитализма 30 х годов, принимая сталинские законы против гласности Яковлева периода Горбачёва (Горбачев был по словам Яковлева против гласности сравнимой с наступившей позже интернет свободой, отсюда непонимание его речей пролетариями СССР) с надеждой реанимировать репрессивный аппарат из Армии периода Тухачевского и Органов Внутренних Дел периода Ягоды и Ежевщины.

Но меня не интересует современный период, трактуйте его по вашемцу желанию в любом направлении. Меня интересует понятие коммунизма в вашем представлении, постарайтесь его обрисовать подробно как это сделал Фёдоров ( АГАФОНОВ Анатолий Федорович псевдоним Анатолий Федоров http://proza.ru/avtor/nabat35 )(мир праху его и я его помню как искреннего человека).
Пенхаус 30.09.2012 22:45 Заявить о нарушении правил / Удалить

Марксистский листок ?1 (40) февраль 1998 г. Журнал "Просвещение" ?2 (10) стр.26 1999 г.
автор БЕЛАШОВ СЕРГЕЙ ИЛЬИЧ тел.900-86-29
Тезисы для конференции по рукописи народного депутата Моссовета 21 созыва
Белашова Сергея Ильича Москва 1996г. Москва
"Перестройка"- апофеоз мелкобуржуазного социализма в СССР.
С 1986г. с Решений 27 съезда КПСС, партия перестала быть пролетарской, стала именоваться партией всего народа, государство перестало быть государством диктатуры пролетариата.
Руководство в КПСС захватила фракция мелкобуржуазного социализма.
.....и подобное т.д и т.п.....
Сергей Белашов 01.10.2012 11:12 Заявить о нарушении правил / Удалить


Окей (юшки по Задорному). Не принято. Зачем Вы написали то, что не относится к вопросу? Мы не дети и не стараемся поссориться, а желаем понять пожелания друг друга, так как возможно, что Ваши пожелания настолько призрачны, что не следует пролетариям к ним стремиться. Или ВЫ так и будете талдычить на каждом шагу коммунизм, коммунизм, коммунизм - это реальный рай (из голых проституток и педерастов, гомосексуалистов с единственной яблоней посередине и стучащими дьяволу ангелами)? На что многие из нас, живших и работавших на производстве в период развитого социализма теперь можем сказать и потребовать, чтобы этого лживого строя не было, как и предыдущих людоедских ленинско-троцкистко-сталинских режимов и современной дерьмократии.
Отсюда, пожалуйста, поподробнее. Так какие классы в коммунизме Вы представляете (и чем они будут заниматься)?
Пенхаус 02.10.2012 22:05 Заявить о нарушении правил / Удалить

Я дал статью, подтверждая, что с марксизмом згнаком хорошо. В статье четко указаны классы на которые поделилось советское общество к 1988 г. Это классовое деление сохранилось и в бюрократическо-фашистском обществе россиянии.
При коммунизме общество также поделится:
1. по месту в системе общественного производства,
2. по отношениям к средствам производства,
3. по роли в организации труда,
4. по способам и
5. размерам получения доли общественного богатства, которым они располагают.
Со временем критерии:
4. по способам и
5. размерам получения доли общественного богатства, которым они располагают
ОТПАДУТ. Остальные останутся.
Останутся класссы руководителей, надсмотрщиков-контролеров и рядовых работников.
Человек есть животное социальное и иерархический инстинкт с разделением труда никто отменить не в состоянии, поскольку способности у людей разные.
Сергей Белашов 03.10.2012 11:41 Заявить о нарушении правил / Удалить

Окей=синоним русского "предельно понятно", а не "хорошо".
Останутся класссы руководителей, надсмотрщиков-контролеров и рядовых работников. Сергей Белашов.
Тюрем-то сколько будет? Тюрем и колоний. Или воспитывать будем на российском куске Антарктиды как сделали Англичане, не пожелавшие всех осужденных карать смертью, заселяя ими Австралию?
Или Вы против такого коммунизма (останутся классы руководителей, надсмотрщиков-контролеров и рядовых работников)?
С почтением за искренность.

Пенхаус 03.10.2012 23:15 Заявить о нарушении правил / Удалить


Рецензии
Написать рецензию
В Ё-коммунизм на Ё-мобиле!

Александр Петлюра 29.09.2012 00:33  Заявить о нарушении правил / Удалить
Добавить замечания
Эти коммуняги до сих пор не поняли не поняли что такое коммунизм, представляя его райскими кущами из Библии.
В конце они получают то, что и хотели: голых развлекающихся баб и педофилов без потомства.

Пенхаус 29.09.2012 00:44

********************************************************
***************************************
***************
****
Весь объем управления национализированной экономикой одному азиатскому способу производства деспоту - диктатору-вождю - национальному лидеру осуществить физически не под силу, поэтому он вынужден заводить над экономическим базисом пирамидальную бюрократическую управленческую надстройку. Базис же постоянно многоукладен, включая:

Государственно-бюрократический общинный уклад
(уничтожен в октябре 1917 национализацией),

Государственно-бюрократический рабовладельческий уклад
(воспроизведён в тюрьмах и в теневой экономике),

государственно-бюрократический феодальный уклад,

государственно-бюрократический буржуазный уклад.

В последующих формациях один из укладов становится доминирующим.
А мы же после 1917 года вернулись к государственно-бюрократическим укладам азиатского способа производства с обязательной для них надстройкой, во главе которой стоит неизбежный для нее деспот азиатского типа. Классическим представителем такого деспота и был Сталин. Возможно, именно потому и классическим, что сам был азиатом.


Государственно-бюрократический феодальный уклад.
Критерием стоимости товара становится МИРОВАЯ цена.
Сергей Белашов. Стоимость и зарплата.
Copyright: Сергей Белашов, 2012
Свидетельство о публикации ?212040310
Стоимость можно определить только через МИРОВУЮ рыночную цену товара.
Дмитрий Катаев
В моральном плане мне очень близки идеалы коммунизма. К сожалению, в обозримой исторической перспективе они недостижимы. Стану коммунистом, если получу содержательные ответы на 3 вопроса:
1) Социалистический строй - это монополия бюрократии на средства производства. Мы (материалисты) понимаем, что эта монополия обязательно порождает монополии на все остальное - политику, идеологию, культуру и т.д.
Монополия неизбежно загнивает (по Ленину) и проигрывает, в частности, в производительности труда (по Ленину), которая является решающим фактором в соревновании систем (по Ленину). Что здесь не верно?
2) Практика - критерий истины. Ни одно "социалистичесое" государство не просуществовало исторически долго. Почему же новое социалистическое государство будет более успешным? А ведь цена эксперимента - колоссальная.
3) Эксплуатация основана на договоре между самостоятельными людьми (собственником-управляющим и наемным работником). Кто и на каком основании вправе ограничить свободу заключения такого договора?
Я не первый раз задаю эти или подобные вопросы, но ни разу не получил содержательного ответа.
С уважением,
Дмитрий Иванович Катаев, либерал, демократ, оппозиционер.



Белашов.
Капитализм характеризуется естественным стремлением к удовлетворению животных инстинктов,
удовлетворение которых возможно зависит от прибыли предпринимателя (бизнесмена), стремящегося к максимальной прибыли, что приводит к перетеканию его капитала в отрасли производства, где изымается большая прибыль.
Прибыль же больше там, где выше производительность труда.
В свою очередь повышение производительности труда требует развитие науки.

При советском социализме прибыль (наценка) планируется Властью.
Власть, руководители и участники производства в производственный прибыли не заинтересованы, от ее увеличения их доходы не увеличиваются.
Их не толкает животный инстинкт на увеличение прибыли и производительности производства, от которой прибыль зависит.
Их толкает животный инстинкт, направленный на увеличение своих доходов и своего социального статуса, от которого зависит доход бюрократа, зависит только от расположения начальства.
У Власти и начальства отсутствует стимул к увеличению производительности труда.
Капитал не перетекает в отрасли производства, где выше производительность труда, а значит и прибыль увеличивается.
Наступает экономический застой и отсталость. Что было характерно для СССР, находящегося постоянно в догоняющих капиталистические страны.
Мало этого, часть населения в СССР с развитым творческим инстинктом (животный инстинкт ориентации), толкающим к изобретательству, не только не поощрялась начальством, но и всячески преследовалась, поскольку создавала рискованные изменения в производстве, мешая спокойной, размеренной накатанной бесстрессовой начальственной бюрократической жизни.

Стоимость можно определить только через МИРОВУЮ рыночную цену товара.
При социализме критерием стоимости становится МИРОВАЯ цена.
Ошибка советских экономистов в выборе критерием стоимости и цены товара - издержек, в то время как критерием должна быть МИРОВАЯ цена товара.
Читайте внимательнее Сталина:
"Беда в том, что наши хозяйственники и плановики за немногим исключением, плохо знакомы с действием Закона стоимости, не изучают их и не умеют учитывать их в своих расчетах.
Этим, собственно и объясняется та неразбериха, которая все еще царит у нас в вопросе о политике цен....
...Наши хозяйственники и плановики внесли предложение, которое не могло не изумить членов ЦК, так как по этому предложению цена на тонну зерна предлагалась почти такая же, как цена на тонну хлопка, при этом цена на тонну зерна была приравнена к цене на тонну печеного хлеба...
... хлопок стоит дороже, чем зерно, о чем свидетельствуют также МИРОВЫЕ цены на хлопок и на зерно......Мы разорили бы хлеборобов и остались бы без хлопка".



Радий.
Совершенно верно. Сталин отказался от "старых" понятий, выработанных классической политической экономикой. Он отказался от таких понятий , как "стоимость", "прибавочная стоимость", "стоимость рабочей силы" и т.п.
Сталин признавал действие закона стоимости, но ограничивал его действие товарами "личного потребления", то есть спросом.

Белашов.
Это простая логика стоимости труда и цены рабочей силы, являющейся только 10-й частью этой стоимости труда у пролетариев физического труда и 0,01 и меньшей частью этой стоимости труда у пролетариев умственного труда.

Радий.
Я ж говорю, критику программы немецкой рабочей партии Ф. Лассаля, устроенную К. Марксом в "Готской программе" относительно намерений ввести "железные законы заработных плат" используется русскими марксистами для оправдания "железных законов заработных плат социализма" в СССР



Радий
Русские марксисты-ленинцы настолько привыкли к "экономии мышления", что делают выводы, противоположные изложенному в написанном и разжеванном
01.04.2012, 11:20, "Пунтус В."
Всё, что так долго и нудно описано Энгельсом можно сказать гораздо конкретнее и короче, а именно.
Прибавочная стоимость создаётся не столько ЖИВЫМ трудом наёмного рабочего, сколько ПРОШЛЫМ трудом всего общества (учёными, их учителями, всеми работниками "надстройки", в том числе и чиновниками, организующми общество).Вот почему зарплата должна быть эквивалентна затраченной стоимости (или просто стоимости по Марксу) ЖИВОГО ТРУДА.
Но также надо учесть и то, что часть прибавочной стоимости создаётся УМЕНИЕМ квалифицированного рабочего, и эта часть прибавочной стоимости по праву должна принадлежать Рабочему. С другой стороны УМЕНИЕ есть плод ПРОШЛОГО ТРУДА всего общества, и в этой части этв часть прибавочной стоимости есть собственность ВСЕГО общества.

31.03.2012, 12:28, "Yanakhmetow Radiy"
[email protected]
Ну, если вы настаиваете внимательнее читать Энгельса, я вам предллагаю ко вниманию развернутую цитату из Анти-Дюринга, Отдел III: Социализм. Гл. IV Распределение. Может поймете, в чем главная причина распада СССР
"Мы уже видели выше ("Политическая экономия", гл. VI), что говорить о стоимости труда - значит впадать во внутреннее противоречие. Так как тру, при известных общественных отношениях, производит не только продукты, но и стоимости, а эти стоимости измеряются трудом, то труд также не может иметь особую стоимость, как тяжесть, в качестве таковой, не может иметь особый вес, или теплота - особую температуру. Но характерной особенностью всякого социального путаника, мудрствующего насчет "истинной стоимости", является утверждение, что в современном обществе рабочий получает неполную "стоимость" своего труда и что социализм призвать исправить это положение вещей. Для этого нужно было бы, конечно, прежде всего установить, что такое стоимость труда; а эту последнюю ищут, пытаясь измерять труд не его адекватной мерой - временем, а его продуктом. Рабочий, с этой точки зрения, должен получать "полный трудовой доход" (234). Не только продукт труда, но и самый труд должен непосредственно обмениваться на продукт: час труда - на продукт другого часа труда. Но тут сразу же возникает "вызывающая большие сомнения" загвоздка.
Выходит, что распределяется весь продукт. Важнейшая прогрессивная функция общества, накопление, отнимается у общества и передается в руки отдельных лиц, на их произвол. Отдельные лица могут делать со своими "доходами" все что угодно, общество же, в лучшем случае, остается столь же богатым или бедным, каким оно было. Получается, что накопленные в прошлом средства производства были централизованы в руках общества лишь для того, чтобы в будущем все накопляемые средства производства снова раздробились, оказались в руках отдельных лиц. Так эта концепция попажает в вопиющее противоречие со своими собственными предпосылками и приходит к чистому абсурду. Живой труд - деятельная рабочая сила - обменивается на продукт труда. В таком случае он является товаром, так же как и тот продукт, на который он обменивается. А если так, то стоимость этой рабочей силы определяется вовсе не ее продуктом, а воплощенным в ней общественным трудом, следовательно, согласно современному закону заработной платы. Вот этого-то и не должно быть, говорят нам. Живой труд - рабочая сила - должен обмениваться на его полный продукт. Это значит, что он должен обмениваться не по своей стоимости, а по своей потреблительской стоимости; выходит, что закон стоимости действителен для всех других товаров, но по отношению к рабочей силе он должен быть отменен. Такова та, самая себя уничтожающая, путаница, которая скрывается за концепцией ".
"Обмен труда на труд, согласно принципа равной оценки", поскольку это выражение господина Дюринга вообще имеет какой-нибудь смысл, означает, что продукты равных количеств общественного труда обмениваются друг на друга. Это и есть закон стоимости - основной закон как раз товарного производства, следовательно, также и высшей его формы - капиталистического производства. Он прокладывает себе путь в современном обществе таким способом, каким только и могут прокладывать себе путь экономические законы в обществе частных производителей, то есть как слепо действующий закон природы, заключенный в самих вещах и отношениях и не зависящий от воли и устремлений производителей. Возводя этот закон в основной закон своей хозяйственной коммуны и требуя, чтобы она проводила его вполне сознательно, г-н Дюринг делает основной закон существующего общества основным законом своего фантастического общества. Он хочет сохранить современное общество, но без отрицательных сторон. Он стоит совершенно на той же почве, что и Прудон. Подобно последнему, он хочет устранить отрицательные стороны, возникшие вследствие развития товарного производства в капиталистическое, выдвигая против них тот самый основной закон капиталистического рпоизводства, действие которго как раз и породило эти отрицатекльные стороны. Подобно Прудону, он хочет уничтожить действительные следствия закона стоимости при помощи фантастических.Но как бы гордо ни выступал наш странствующий рыцарь, наш современный Дон-Кихот на своем благородном Росинанте, "универсальном принципе справедливости", отправляясь в сопровождении своего бравого Санчо Пансы, Абрахама Энса, в поход для завоевания шлема Мамбринна - "стоимости труда", - мы все-таки сильно опасаемся, что домой он не привезет ничего, кроме занменитого старого таза для бритья (235)".Ф. Энгельс Анти-Дюринг. Переворот в науке, произведенный господином Евгением Дюрингом. Москва, ИПЛ-1988, с. 316-318

30.03.2012, 20:42, "Sergei" [email protected]
Белашов.
Невнимательно читаете Энгельса. Человек потребляет почти одинаковое количество товаров.
Расхождение может быть не более, чем в 2 раза. в зависимости от уровня физической нагрузки и массы тела человека. Остальное есть роскошь, вредящая здоровью самого человека.
"В обществе, организованном Социалистически, эти расходы несет общество, поэтому ему принадлежат и плоды, т.е. большие стоимости, созданные сложным трудом. Сам работник не вправе претендовать на добавочную плату. Из этого, между прочим, следует еще тот практический вывод, что излюбленный лозунг о праве рабочего на "полный трудовой доход" тоже иной раз не так уж неуязвим".Примечание 125."Подобная критика лоссальянского лозунга о "полном", или "неурезаном трудовом доходе" содержится в 1 разделе работы Маркса "Критика Готской программы" (Маркс Энгельс изд2 т.19 стр.26-21)Энгельс "Антидюринг"

Радий
Сергей Ильич в данном случае занялся извращением Учения Маркса-Энгельса с помощью самих Маркса и Энгельса. То есть СИБ оправдывает и обосновывает уравниловку и политику минимизации заработной платы работников в СССР, включая запрет на забастовки и конкуренцию труда, цитатами из работ основоположников научного коммунизма
На самом деле в "Антидюринге" Ф.Энгельс очень скрупулезно показал, что труд не имеет стоимости только потому, что труд (рабочее время) одного человека сам(о) по себе не может иметь большую стоимость, чем труд (рабочее время) другого человека. Отсюда распределение национального богатства в соответствии с некими, заранее, государством, установленными законами заработных плат, является бессмысленным занятием. И социалистам, которые действительно хотят освободить человеческую рабочую силу от ее положения товара, это очень важно понять. Труд более искусного работника будет всегда стоить больше, чем труд человека со средними способностями. И производство будет стимулироваться таким способом распределения, который позволяет всем членам общества как можно более всесторонне развивать, поддерживать и проявлять свои способности к труду.

30.03.2012, 19:17, "Sergei" Белашов.
Антидюринг. Ф. Энгельс.Отдел второй. Глава 5. Политическая экономия. Теория стоимости."Но тогда стоимость определяется не заработной платой, а количеством труда; тогда класс рабочих доставляет классу капиталистов в продукте труда большее количество стоимости, чем получает от класса капиталистов в виде заработной платы, и тогда прибыль на капитал, подобно всем другим формам присвоения продуктов чужого неоплаченного труда, получает свое объяснение как всего лишь составная часть этой открытой Марксом прибавочной стоимости. Кстати о великом открытии, которым Риккардо начинает свой главный труд, говоря, что "стоимость товара зависит от количества труда, необходимого для его производства, а не от большего или меньшего вознаграждения, уплачиваемого за этот труд"."Стоимость, созданная часом труда двух работников, хотя бы одной и той же отрасли производства, всегда окажется различной, смотря по интенсивности труда и искусству работника"."В обществе частных производителей расходы по обучению работника покрываются частными лицами или их семьями; поэтому частным лицам и достается в первую очередь более высокая цена обученной рабочей силы: искусный раб продается по более высокой цена, искусный наемный рабочий получает более высокую заработную плату.В обществе, организованном Социалистически, эти расходы несет общество, поэтому ему принадлежат и плоды, т.е. большие стоимости, созданные сложным трудом. Сам работник не вправе претендовать на добавочную плату. Из этого, между прочим, следует еще тот практический вывод, что излюбленный лозунг о праве рабочего на "полный трудовой доход" тоже иной раз не так уж неуязвим".Примечание 125."Подобная критика лоссальянского лозунга о "полном", или "неурезаном трудовом доходе" содержится в 1 разделе работы Маркса "Критика Готской программы" (Маркс Энгельс изд2 т.19 стр.26-21)
Энгельс "Антидюринг" Глава 5 Теория стоимости. "...стоимость какого-либо продукта определяется необходимым для его изготовления рабочим временем...Но тогда стоимость определяется не заработной платой, а количеством труда...что рабочий производит, и то, во что обходится его рабочая сила, - это вещи столь же различные, как то, что производит машина, и то, во что она обходится"Ф. ЭНГЕЛЬС "Анти-Дюринг", с. 201-202, М. Политиздат, 1988 "Но ведь труд есть созидатель всех стоимостей. Только он один придает предметам, находимым нами в природе, стоимость в экономическом смысле. Говорить о стоимости труда и пытаться определить ее - это все равно, что говорить о стоимости самой стоимости или пытаться определить вес не какого-нибудь тяжелого тела , а самой тяжести. Пусть читатель теперь сам судит о дерзости с какой господин Дюринг подсовывает Марксу утверждение будто рабочее время одного человека само по себе имеет большую стоимость, чем рабочее время другого, а стало быть и труд обладает стоимостью. Пусть читатель сам судит о дерзости, с какой это приписывается Марксу, который впервые показал, что труд не может иметь стоимости и почему именно не может иметь ее!Для социали(зма)стов, которы(й)е хо(че)тят* освободить человеческую рабочую силу от ее положения товара, очень важно понять, что труд не имеет стоимости и не может иметь ее. При таком понимании теряют почву все попытки регулировать будущее распределение средств существования как своего рода высшую форму заработной платы - попытки, перешедшие к господину Дюрингу по наследству от стихийного рабочего социализма.Отсюда как дальнейший вывод вытекает, что распределение, поскольку оно управляется чисто экономическими соображениями, будет регулироваться интересами производства. Развитие же производства стимулируется таким способом распределения, который позволяет всем членам общества, как можно более всесторонне развивать, поддерживать и проявлять свои способности"
Согласно Энгельса зарплата в СССР должна быть почти одинаковой у всех Сергей извращает факты насчёт зарплаты в СССР при Сталине. Чтобы в этом убедиться, достаточно почитать беседу Сталина с немецким писателем Эмилем Людвигом. (см. Сталин, т.13, с. 104-123)
30 Mar 2012 17:26:58 +0400 от


Белашов.
Прекрасная статья.
Наконец, встретил марксиста. Махизм, мелкобуржуазный социализм, сталинизм и кризис сталинизма, отразился в работе Сталина "Экономические проблемы социализма".
Сталин близко подходит к пониманию стоимости, определить которую можно только на мировом рынке в виде мировых цен на мировые товары и строить экономику цен внутри СССР можно только опираясь на мировые цены.
Согласно Энгельсу зарплата в СССР должна быть почти одинакова у всех работников, а прибавочная стоимость изыматься в пользу государства для развития его экономической мощи. Классический государственный капитализм. Но, при отсутствии влияния трудящихся масс на состав управленческих кадров, составивших новое дворянство, именуемое КПСС, привело к его распаду


Радий
О природе стоимости
ДЛЯ ЧЕГО ВАЖЕН МАРКСИСТСКИЙ АНАЛИЗ ПРИРОДЫ СТОИМОСТИ
В свое время автор "Анти-Дюринга" сказал, что в стоимости, как в капле воды отражены все коллизии современности. На мой взгляд, тем, кто хочет создать партию, способную преодолевать коллизии современного и будущего общества, необходимо определиться с этим вопросом. В России в среде марксистов бытует устойчивое мнение, что величина стоимости товаров определяется издержками их производства или рабочим временем, необходимым для их производства. Например, Ю. Назаренко в поддержку этой позиции привел такую цитату из одной из работ К.Г. Маркса:"Итак, потребительная стоимость, или благо, имеет стоимость лишь потому, что в ней овеществлен, или материализован, абстрактно человеческий труд. Как же измерять величину ее стоимости? Очевидно, количеством содержащегося в ней труда, этой "созидающей стоимость субстанции". Количество самого труда измеряется его продолжительностью, рабочим временем, а рабочее время находит, в свою очередь, свой масштаб в определенных долях времени, каковы: час, день и т. д. Если стоимость товара определяется количеством труда, затраченного в продолжение его производства, то могло бы показаться, что стоимость товара тем больше, чем ленивее или неискуснее производящий его человек, так как тем больше времени требуется ему для изготовления товара. Но тот труд, который образует субстанцию стоимостей, есть одинаковый человеческий труд, затрата одной и той же человеческой рабочей силы. Вся рабочая сила общества, выражающаяся в стоимостях товарного мира, выступает здесь как одна и та же человеческая рабочая сила, хотя она и состоит из бесчисленных индивидуальных рабочих сил. Каждая из этих индивидуальных рабочих сил, как и всякая другая, есть одна и та же человеческая рабочая сила, раз она обладает характером общественной средней рабочей силы и функционирует как такая общественная средняя рабочая сила, следовательно употребляет на производство данного товара лишь необходимое в среднем или общественно необходимое рабочее время. Общественно необходимое рабочее время есть то рабочее время, которое требуется для изготовления какой-либо потребительной стоимости при наличных общественно нормальных условиях производства и при среднем в данном обществе уровне умелости и интенсивности труда" (К. Маркс, Ф. Энгельс, Соч., т. 23, стр. 47).
"Во-вторых, то, что лежит в основе определения величины стоимости, а именно, продолжительность таких затрат, или количество труда" (там же, стр. 81).
Стоимость и российский социализм-капитализм.
В политической экономии принято считать, что стоимость товара определяется общественно необходимыми издержками производства. Это положение едва ли кто из современных экономистов осмелится оспорить. Другое дело, не все экономисты одинаково толкуют понятие "общественно необходимые издержки производства". Наши экономисты поступали и поступают достаточно просто. Поскольку издержки - это затраты производства на единицу продукции, то они подсчитывают затраты конкретного предприятия на единицу произведенного товара, и называют полученную величину себестоимостью. Причем затраты принято подразделять на так называемые прямые и накладные. В прямые затраты входят затраты предприятия по основным средствам производства (сегодня они именуются, как вне оборотные средства), по нормируемым оборотным средствам и по фонду заработной платы работников, занятых непосредственным производством (ФЗП производственного персонала). Накладные расходы исчисляются в процентах от прямых затрат и включают в себя затраты на оплату труда управленческого аппарата и затраты по ненормируемым оборотным средствам. Факт вхождения фонда оплаты труда управленческого аппарата в накладные расходы предприятий объясняет нам причину заинтересованности бюрократии в росте прямых затрат, а следовательно, в росте цены издержек производства конкретных предприятий. Ведь всякое получение заработной платы в виде процента от какой-либо величины, стимулирует рост последней. В "застольные" времена процент накладных расходов контролировался и весьма жестко государством, а потому был не очень велик - в зависимости от вида и способа производства. Посему есть веские основания считать, что одной из движущих сил партийной перестройки и экономических реформ 80-90-х г.г. 20 века - или, как именуют эти события продвинутые реформаторы, революции среднего класса - явилось жгучее желание хозяйственной бюрократии раздвинуть рамки изменения этого самого процента накладных расходов. В начальный период экономических реформ практически на всех предприятиях страны сей процент принимал гипертрофированные размеры. Да и сегодня его величина требует кардинальной минимизации. Однако вернемся к понятию стоимости. И так, сложили прямые и накладные расходы, получили себестоимость. К себестоимости добавляем номинальную надбавку, называемую плановым уровнем рентабельности, которая исчисляется также через некий процент. Полученную сумму называем оптовой ценой товара предприятия. В торговле к оптовой цене товара предприятия добавляем еще одну номинальную надбавку, называемую торговой, и получаем рыночную цену товара. Таков процесс структурирования цены товара в отечественной, да и не только в отечественной, экономике. Можно ошибаться в неких нюансах, но принцип изложен, верно. Несмотря на несколько усложненный метод структурирования, связанный с введением понятия накладных расходов, формула стоимости сводится к ее классическому виду, а именно: c + v + m, где c - Издержки по так называемому постоянному капиталу (основные и оборотные средства производства); v - Издержки по так называемому переменному капиталу (заработная плата работников предприятия); m - Прибавочная стоимость (прибавочный продукт). Вчера и сегодня m пытаются определять через заданную норму, или % от (c + v), либо только от с.
Сегодня владельцы контрольных пакетов акций получают свои дивиденды в соответствии с "Принципами денежного обращения", которые были утверждены еще в конце первой половины 19-го века, по такой схеме. Подсчитывается капитализированная стоимость основных фондов предприятия. Владелец пакета приходит в банк, предъявляет документ, подтверждающий, что он является владельцем пакета акций, который отражает рыночную стоимость определенной доли основных фондов того или иного предприятия. Эта величина капитализированной рыночной стоимости умножается на ставку рефинансирования Центрального Банка, результатом чего является величина дивиденда, идущая в карман частного владельца пакета акций. Сегодня капиталисты превратились в рантье.Представление прибавочной стоимости в форме некой номинальной надбавки, исчисляемой в процентах от себестоимости, а цены товара, как результат сложения себестоимости с этой номинальной надбавкой, является особенностью монетаристской и меркантилистской школ политической экономики. Поскольку на изготовление любого товара затрачивается определенное время, то путем нормирования устанавливается норма времени для одного человека, затрачиваемое им на изготовление оного. Установив же этому человеку стоимость одного часа работы, работодатель (государство или частное лицо) вполне способен установить плановую стоимость товара. Собственно, так и делалось в СССР. Таким образом, под общественно необходимым рабочим временем производства в современной экономике России понимается нормативное время, необходимое на изготовление товара, установленное государством, а под стоимостью товара понимается ее, так называемая конституционная (конституированная) стоимость. Попытаемся разобраться, в чем состоит заблуждение этого метода экономики. Не трудно видеть, что изложенный метод структурирования стоимости товара сводится к определению оной через стоимость труда, или стоимость единицы рабочего времени человека. Данный метод в экономике ничем не отличается от метода определения величины площадей одних фигур через величину площадей других фигур в математике натуральных чисел. Например, площади круга через площадь квадрата. А как определить площадь квадрата? Ее определяем через площадь треугольника. И т.д. и т.п., в конце концов, возвращаемся к квадрату. Получаем известную в политической экономике, проблему "квадратуры круга". Как выходили и выходят из положения российские экономисты? Они устанавливали и пытаются устанавливать стоимость единицы рабочего времени человека законодательно. Российский народ понятливый и входит всегда в положение. Труд, или рабочая сила находятся в сфере планово-распределительной экономики, а все остальные товары - в сфере рыночной. Этот метод в политической экономии называется ограничением предложения спросом путем ограничения спроса предметами (продуктами) потребления. Оный метод являлся и является основным в СССР и современной России. Он же предлагается сегодня в качестве панацеи от бед капитализма коммунистическими последователями философии русского махизма. Одним из выдающихся представителей этой, неувядаемой в России, школы философии, безусловно, сегодня является автор книги "Основы коммунистической идеологии и современность" академик РАЕН, В.А. Ацюковский. Правда, кроме этого, он, как и русский основоположник этой школы А.А. Богданов (Малиновский) вместе с сотоварищами из Бунда в начале 20-го века, желает установления тотального натурального обмена в мировом масштабе. Однако в свое время даже И. Сталин не смог это сделать в масштабах СССР, ограничившись введением этой иезуитской системы российской деревней - очевидно, по научной рекомендации экономистов.
С теоретической, да и практической точки зрения, читателю не бесполезно знать, каков вклад известных российских марксистов в творческое развитие понятия стоимости товара. Для этого нужно взять 6-й том избранных сочинений В. И. Ленина за 1985 год и ознакомиться с его взглядом на экономическое учение Маркса.
Ключевыми, с точки зрения раскрытия этого взгляда, как мне представляется, являются его три цитаты из работы "Карл Маркс":
1). Параграф Стоимость, (стр. 193). "Величина стоимости определяется количеством общественно-необходимого труда, или рабочим временем, общественно-необходимым для производства данного товара, данной потребительской стоимости".
2). Параграф Прибавочная стоимость, (стр. 195). "Следовательно, в капитале, с точки зрения процесса производства, необходимо различать две части: постоянный капитал, расходуемый на средства производства (машины, орудия, сырой материал и т.д.) - стоимость его (сразу или по частям) без изменения переходит на готовый продукт - и переменный капитал, расходуемый на рабочую силу"
3). Параграф Прибавочная стоимость, (стр. 197). "Маркс показал ошибку всей прежней классической политической экономии (начиная с Адама Смита), которая полагала, что вся прибавочная стоимость, превращаемая в капитал, идет на переменный капитал. На самом деле она распадается на средства производства и переменный капитал".
1) Первая цитата является теоретическим обоснованием отождествления стоимости (цены) товара со стоимостью (ценой) издержек его производства. Произведена подмена понятия общественно-необходимого времени производства на "рабочее время, общественно-необходимое для производства данного товара". То есть абстрактный труд общества, который только и может быть мерилом стоимостей, подменен на конкретный или частный труд. При таком представлении на природу стоимости, единственным способом получения прибавочной стоимости является установление номинальной надбавки к стоимости издержек производства. То есть, подобный взгляд служит оправданием мальтузианского подхода к формированию прибавочной стоимости, как "прибыли от отчуждения". (Томас Роберт Мальтус (1764-1834 г.г.)- английский священник и экономист, идеолог земледельческой аристократии, один из авторов и ярый проповедник человеконенавистнической теории народонаселения). В СССР и современной реформируемой России использовалась и используется модернизированная модификация мальтузианства, автором коей является английский вульгарный экономист Патрик Джеймс Стирлинг (1809-1891 г.г.). В 1846 году в Эдинбурге сей вульгарный экономист опубликовал свой труд "Философия труда", в котором предложил, - "смехотворный" по мнению К. Маркса, - метод извлечения прибавочной стоимости, путем создания такой ситуации в экономике, когда "Количество каждого товара должно регулироваться таким образом, чтобы предложение данного товара находилось в меньшем отношении к спросу на него, чем предложение труда к спросу на труд" (К.Маркс. Теории прибавочной стоимости. 4-й том Капитала. Часть 3. Глава 20. Разложение рикардианской школы, стр. 192-194. М. Политиздат -1978)
2) Вторая цитата является теоретическим обоснованием возможности структурирования стоимости товара путем сложения ее составляющих через стоимость единицы труда индивида. Такой взгляд является теоретическим оправданием физиократического (технократического) подхода в государственном управлении социально-экономической системой. В царский, советский и реформаторский периоды развития осью отечественной социально-экономической системы является фиксированный минимум заработной платы работника. Вокруг этого минимума, устанавливаемого административным путем, как в часовом механизме, движется развитие всего общественного организма. Таким образом, обосновывается субъективный эмпиризм (волюнтаризм) в экономике и возможность конституирования стоимости государством, то есть анархизм. Через стоимость единицы труда индивида не составляет особого труда структурировать стоимость изготавливаемого товара. Такая система исходит из того, что разделение общественного труда в стране основано на принципе изготовления цепи, когда стоимость одного товара определяется из стоимости другого с помощью законодательно принятых коэффициентов. Создается иллюзия общественного организма в форме часового безупречного механизма. Социально-экономические системы, созданные на этом принципе, предполагают, что право собственности может исходить только от государства, и носят абсолютистский, т.е. тоталитарный характер. Теоретическое обоснование подобных социальных систем в их современном цивилизованном формате началось в период становления абсолютистских государств, то есть в 16-18 веках от P.X. Имена наиболее известных теоретиков того времени можно узнать из работ К.Маркса. Это - Гоббс, Лейбниц, Пуффендорф, Вольф и др.. В Россию эти теории были привнесены Петром Великим и стали основой доктрины государственного строительства. Он, будучи, горячим поклонником метафизики, был лично знаком с великим немецким математиком Готфридом Вильгельмом Лейбницем. (1646-1716). Тот представлял и проталкивал в среде европейских государей свой взгляд на государственно-общественное устройство в виде часового механизма. В целях устроения в России новых прогрессивных принципов государственного управления, Петр пригласил в свое царство его учеников - Вольфа и Пуффендорфа. (С. Князьков "Очерки из истории Петра Великого", ИО "Культура"-1990 г.).
3) Третья цитата является объяснением причины мнимого отсутствия эксплуатации производительных классов общества государственно-банковским капиталом в СССР, что является демагогическим основанием идеологии сталинизма. В 11 параграфе работы основоположника "Заработная плата, цена, прибыль", под названием "Различные части, на которые распадается прибавочная стоимость", мы можем убедиться в фальсификации его экономического учения: "Рента, процент и промышленная прибыль - это только различные названия разных частей прибавочной стоимости товара, или воплощенного в нем неоплаченного труда, и все они в одинаковой мере черпаются из этого источника, и только и него". (К.Маркс и Ф.Энгельс, Избранные произведения, т.2, Москва, 1985 г.).
Действительно, стоимость товара включает в себя три выше названных составляющих: c + v + m. Однако, дело в том, что прежде чем произвести товар, организатору производства необходимо вначале купить с и v. То есть, c и v - это авансированный капитал. Только после того, как товар будет продан, у организатора производства появляется шанс не только возместить авансовые затраты, но и получить m. Таким образом, правильнее говорить, что стоимость товара распадается, или разлагается на свои составляющие c + v + m. Сможет ли организатор производства покрыть свои издержки производства по (c + v), и получить m, зависит от конкурентоспособности произведенного товара. Определение величины стоимости товара количеством общественно необходимого труда (общественно необходимым рабочим временем), кристаллизованным в товаре, следует искать в расшифровке философской триады действительность - разумность - необходимость. В работе "Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии" автор приводит следующие цитаты Г.В.Ф. Гегеля: 1. Все разумное действительно; 2. Все действительное - разумно; 3. Действительность в своем развертывании раскрывается, как необходимость. Как известно, сам Ф. Энгельс расшифровал эту триаду в том смысле, что все, существующее в действительности, как необходимость, доступно и достойно разума человека. А если и существует в жизни людей нечто, недостойное человеческого разума, то только по причине негодности их самих. Например, в вопросах взаимоотношения государства и общества верно положение "негодность правительства находит свое объяснение и оправдание в соответственной негодности подданных". Общественно необходимые издержки - это те издержки, которые несет общество, покупая товар с той необходимостью, которая соответствует разумности людей. Происходит обмен товара на общественное рабочее время, или общественный труд; необходимость и разумность этого обмена определяется конкуренцией социальных сил, представляющих собой с одной стороны спрос, с другой - предложение.
Эта конкуренция трехмерна
1) Конкуренция в среде, представляющей спрос, увеличивает величину стоимости;
2) Конкуренция в среде представляющей предложение уменьшает величину стоимости;
3) Положение дел в обоих лагерях определяет результат конкуренции между ними и, тем самым, окончательную величину стоимости.
Чем выше конкурентоспособность произведенного товара, чем выше его качество, тем выше величина его стоимости, поскольку тем большее количество общественного труда обменивается на него, тем большее общественно необходимое рабочее время кристаллизуется в нем в процессе обмена. Реализация товара увеличивается, соответственно увеличивается производительность труда, что уменьшает его издержки производства, поскольку снижаются затраты производства на единицу произведенного товара. А это ведет к снижению стоимости единицы произведенного товара.
Величина стоимости товаров определяется количеством общественного труда, которое кристаллизуется в них в результате сложным обменных процессов во всех сферах общественного производства, и даже в политике. Кто пытается определять величину стоимости товаров общественно необходимым трудом ДЛЯ ПРОИЗВОДСТВА конкретного товара, тот утопист и реакционер одновременно поскольку пытается определять величину стоимости товара издержками его производства. Чем и занимались русские мальтузианцы весь 20-ый век в СССР и занимается русская секта философов-экономистов сегодня, проводя реформы в современной России.
Можно уверенно констатировать, что царская Россия до 1917 года, СССР недавнего "социалистического" прошлого, и Россия сегодняшнего дня - это этапы развития "Третьего Рима" на просторах Евразийского континента эпохи христианства. Я не могу утверждать с точностью юридического определения, но, на мой взгляд, все работы В. Ленина, К.Маркса, Ф. Энгельса были подвергнуты основательной цензуре и фальсификации сталинистами. Поэтому "марксизм - ленинизм", - в его современной версии советских ученых-книжников, - является творческим развитием идей абсолютизма и монархизма в России. После умерщвления Ленина и разгрома "левой оппозиции" в 1927 году русский марксизм в интерпретации "друзей народа" и бундовцев, - действовавших на арене Истории, как сталинисты, - оказался абсолютно тождественен русскому махизму. Историческая роль сталинистов сводится к тому, что они продолжили буржуазные реформы Петра Великого в 20-м веке такими же "метафизическими" методами, какими они были начаты в конце 17-го, начале 18-го в.в.
Может статься, что от того, какой взгляд на природу стоимости укоренится в среде революционной молодежи, зависит будущая форма постиндустриального общества в России.


Фома Заморский
Впервые опубликовано 13 сентября 2006 года.
Дополнено 6 октября 2010 года.

Что же такое азиатский способ производства? Комментируя Маркса, Ленин писал: "Ключ" восточных порядков - отсутствие частной собственности на землю". "Вся земля - собственность государства" (В.И. Ленин, Конспект "Переписки К. Маркса и Ф. Энгельса, 1844-1863 гг., М., 1959, стр. 160). Стало быть, национализация средств производства - это не всегда социализм, коли таковая и при фараонах была! Следующий признак азиатского способа производства - наличие общественных работ, руководимых центральным правительством (В.И. Ленин, там же, стр. 263). Весь объем управления национализированной экономикой одному азиатскому деспоты физически не под силу, поэтому он вынужден заводить над базисом пирамидальную бюрократическую управленческую надстройку. Базис же постоянно многоукладен, включая:

государственно-бюрократический общинный уклад,

государственно-бюрократический рабовладельческий уклад,

государственно-бюрократический феодальный уклад,

государственно-бюрократический буржуазный уклад.

В последующих формациях один из укладов становится доминирующим.
А мы же после 1917 года вернулись к государственно-бюрократическим укладам азиатского способа производства с обязательной для них надстройкой, во главе которой стоит неизбежный для нее деспот азиатского типа. Классическим представителем такого деспота и был Сталин. Возможно, именно потому и классическим, что сам был азиатом.

В России всегда были сильны рудименты азиатского способа производства. В частности, русские цари вплоть до Петра I считали себя верховными собственниками земли, они могли в любой момент лишить поместья какого угодно помещика и заменить его землю другому. Постоянно отмечаем мы и наличие общественных работ. Все это позволило Салтыкову-Щедрину, оглянувшись назад, дать пророческое описание сталинизма, вплоть до почти точной портретной зарисовки Сталина, которая отражается в лице последнего глуповского правителя - Угрюм-Бурчеева.
Этим Михаил Евграфович явно подчеркивает свободу рук и оперативность азиатского деспотического правления, в чем есть не только минусы, но плюсы - например, во время войны и прочих экстремальных условий, которых у нас за тридцатилетний период правления И.В. Сталина хватало. А ведь именно в эти тридцать лет и была полностью создана вся совокупность и базиса и надстройки азиатского способа производства, перестроить которые на искомый социализм не удалось ни при демократическом волюнтаризме Хрущева, ни при застойном деспотизме Брежнева, хотя и тот, и другой в полной мере пользовались и свободой рук и оперативностью азиатского деспотического правления. Как ни курьезно, но широкая демократизация и гласность вводятся М.С. Горбачевым с использованием все этой же оперативности политической надстройки, которая досталась ему в наследство вместе с отлаженным И.В. Сталиным азиатским базисом. И это использование нужно рассматривать только как положительное явление, несмотря на его архаичную природу. Представьте, сколько времени потребовалось бы на введение этих перемен, если бы они обсуждались так, как это происходит в английском парламенте или в американском конгрессе! К сожалению, никто из трех вышеупомянутых послесталинских руководителей серьезно политэкономию не изучал - некогда было: но хватало времени на подъем к вершине руководства. А об азиатском способе производства и слыхом не слыхали, искренне полагая, что уже живут при социализме. Поэтому и пытались и пытаются исправить существующий базис с вершины политической надстройки. 12 марта 1988 года не где-нибудь, а в самой "Правде" появляется огромная статья "Кто переучит бюрократа". Естественно, в ней и речи нет о том, что бюрократ - неотъемлемая составная политической надстройки базиса азиатского способа производства, что без изменения этого базиса бюрократ никуда не денется. Но ведь это значит, что вся эта статья в главном партийном органе антинаучна. А таких статей и речей сейчас полным полно. Не нужно быть пророком, чтобы предугадать, куда приведет нынешняя очередная перестройка, если она будет вестись на подобном антимарксистском, антинаучном уровне. В том же номере "Правды" помещена на первой странице статья "Село устало от команд", в которой опять же идет плач, что даже в проекте нового закона "О кооперации в СССР" вновь заложены и директивные задания колхозам, и непомерная централизация и бюрократизация управления. А кто же все-таки конкретно эти бюрократы? И даже может быть не столько они сами (они тоже в основном исполнители), сколько те, кто спускает директивы на них при азиатском способе производства? Как классические примеры этого способа производства Маркс приводил прежде всего ближневосточные "супердержавы" древности - Египет и Месопотамию. Так, согласно Библии, первым проникает в Месопотамию Иаков, а в Египте первым крупным бюрократом при фараоне становится Иосиф. Постепенно за счет злоупотреблений в сфере распределения и лучших жизненных условий, чем у коренного населения, их потомство в этих странах размножилось, усилилось чрезвычайно и наполнилась их наследниками территория этих стран, которая в результате безоглядной хищнической эксплуатации превращается в пустыню, как до этого превратилась в таковую когда-то цветущая Аравия. Совсем недавно наши газеты сообщили, что подобное же антипатриотическое отношение к земле привело к гибели почвы и превращению в пустыню целой автономной республики - Калмыкии. Забрав предварительно обманом у древних египтян все золото, Моисей уводит грабителей из их страны. Кстати, само название этих потомственных преступников и грабителей даже на их собственном языке происходит от корня ЭЗР, что значит "преступать что-либо", в том числе и закон, "совершать преступление". Именно поэтому им так не нравится собственных этноним, когда его в отношении их употребляют другие. Уже одно это рассматривается ими как антисемитизм. По заявлению М.С. Горбачева, евреи, составляющие в нашей стране 0,69% населения, занимают 20% всех руководящих должностей, что, учитывая их высокую организованность, сплоченность и подчинение им низшего бюрократического звена, означает, что в их руках находится контрольный пакет на управление страной, т.е. - то же, что при египетский фараонах и месопотамских царях. Высокоорганизованная структура масонских лож, которые тысячелетиями формируются из местных "квислингов" и "власовцев", является буфером между слишком яркой по наружности сионской правящей элитой и коренным населением. "Память" это помнит! И ее бьют.

Таким образом, сионо-масонский бюрократический комплекс и есть настоящая расшифровка того, что мы обычно называем просто бюрократией.

Ограбив и превратив в пустыню плодороднейшие и нивы Ближнего Востока, этот комплекс обратил свои взоры на античные Грецию и Рим. <...> Под активным воздействием пятой колонны - масонов - Европа пала к ногам иудейского золотого тельца.

Советская официальная печать практически вплоть до скандального разоблачения ложи П-2 десятилетиями помалкивала о существовании масонов. Сейчас же она считает, что этот скандал уже порядком подзабыт и можно снова вернуться к временам военного коммунизма, когда комиссары в кожанках, заведенные Л. Троцким в армии, без разговоров ставили к стенке любого, о ком был донос со стороны еврея, что тот только назвал его евреем, не говоря уж - жидом, или о том, кто по доносу заявлял о существовании сионо-масонского заговора. В этой связи наиболее беспардонными были выступления в нашей печати двух ее представителей, отразивших волю этой олигархии ростовщиков:

1 августа 1987 года в газете "Советский спорт" появилась статья "Под музыку футбола", содержащая "откровения" политического комментатора Игоря Фесуненко. Он писал, что активисты "Памяти" занимаются тем, что "пугают доверчивых обывателей какими-то масонами, которых никто в глаза не видел".

Полностью в духе комиссаров Троцкого, т.е. как аксиому, не требующую доказательства, подает вопрос о существовании сионо-масонского заговора и некий А. Черкизов, статья которого о "Памяти" была опубликована 18 июня 1987 года в газете "Советская культура": нет, мол, такого заговора и никогда не было - что тут доказывать! А тот, кто говорит о нем - антисемит!

Итальянское телевидение выпускает многосерийный фильм о ложе П-2 под названием - весьма прозрачным - "Спрут-2". У нас же при переводе текста фильма с итальянского на русский язык слово "масоны" во всех сериях также беспардонно убирается и кое-где заменяется словом "мафия". <...>

Кому все это надо, как не самим сионо-масонам, заинтересованным в сокрытии своего присутствия в нашей стране. Именно эта политическая надстройка с 1917 года и приступила к созданию базиса азиатского способа производства, для чего прежде всего изъяла экономику из рук частных владельцев и передала ее государству, которое с первого дня было объявлено социалистическим. Русские, украинцы, узбеки, грузины, татары и прочие бывшие владельцы предприятий были либо физически уничтожены все теми же комиссарами в кожанках, либо бежали за границу. Вскоре выяснилось, что экономика, которая по теории поступательного развития должна бы давать высокую по сравнению с капиталистической производительность труда, скатилась на уровень много ниже не только феодального, но и античного. Списать все беды на последствия гражданской войны не удалось. Лечить экономику высшей формации - социализма - "несуществующие" сионо-масоны предложили экономикой свергнутой формации - капитализмом. С той "несущественной" при интернационализме разницей, что теперь вместо капиталистов из коренного населения стали хозяйничать почти исключительно еврейские капиталисты или, как их назвали, нэпманы. В наши дни - дни практически второго нэпа - у коренного населения опять нет денег, чтобы открывать кооперативы, поэтому в подавляющем большинстве это кооперативы опять же еврейский владельцев. Это надо помнить!

Вводя под давление обстоятельств, навязанных сионо-масонами, новую экономическую политику, В.И. Ленин неоднократно заявлял, что эта мера вынужденная и временная. И.В. Сталин, как верный ученик и последователь В.И. Ленина, после его смерти стал последовательно свертывать частный капитал, но до конца вырваться из паутины сионо-масонской политической надстройки не сумел несмотря на все свои старания до конца жизни: ведь с этой надстройкой не мог совладать даже сам В.И. Ленин! Почему? Причина проста: чтобы взять власть, сил у большевиков, а тем более материальных средств, крайне не хватало и пришлось согласиться на прием в большевики практически всего того Бунда, с которым В.И. Ленин всю жизнь воевал!

Государственно-бюрократический рабовладельческий уклад с первых лет революции до середины 50-х годов давал 20-25% общего объема работ, выполнявшихся нашей многоукладной экономикой. Начиная с ХХ съезда партии этот объем постепенно сокращался, но отнюдь не исчез. В настоящее время он составляет порядка 5%. И, к сожалению, набор рабсилы в этот уклад экономики до сих пор остается наперед планируемым, что свидетельствует о продолжающихся (хотя и не в таких размерах, как ранее) нарушениях так называемой социалистической законности.

К этому же укладу экономики относится, хотя относительно в небольшой по сравнению с лагерной системой, сектор рабского труда, именуемый кощунственно "трудотерапией". Он применяется в дурдомах обычного типа и в так называемых специальных психиатрических больницах, т.е. психиатрических тюрьмах, охраняемых обычной тюремной охраной в форме МВД. Эта категория рабов, среди которых значительный процент составляют заключенные по политическим мотивам, наиболее бесправна, так как формально - это лица якобы психически невменяемые. Автор настоящей работы отбыл около семи лет в этой системе, а конкретно в бывшей (при царе) женской петербургской тюрьме, превращенной в спецдурдом, и не видел за все это время ни одного настоящего психбольного. Врачи, носившие под белыми халатами офицерские мундиры МВД, прекрасно знали, что "больной" заключен не за мнимое убийство жены, а за написание книги "Десионизация". По поручению высших начальников они постоянно разъясняли ему, что степень улучшения его состояния здоровья (диагноз был стандартным - неизлечимая параноидальная шизофрения, при которой речь может идти только об улучшении состояния, но не о полном выздоровлении), а следовательно, и срок его пребывания в психтюрьме, зависит исключительно от того, насколько искренним будет сочтено комиссией по выписке из дурдома его осознание "бредовости" идей, изложенных в "Деосионизации" и отказ от них. Освобождение стало возможным только после прихода на пост Генсека М.С. Горбачева. Тем не менее находящаяся по сей день в руках сионствующих элементов наша пресса продолжает называть идеи, изложенные в "Десионизации" бредовыми (см., например, статью "Подлог" в "Известиях" от 26 февраля 1988 г. и др.). Слово в слово, в унисон с нашей сионизированной прессой вопят о мнимой бредовости идей "Десионизации" и западные радиоголоса, и их пресса.

Бесправность рабов этого уклада азиатского способа производства заключается еще и в том, что срока их заключения не определены, в отличие от рабов в системе ГУЛаг"а: все зависит от решения очередной комиссии, от ее произвола. Так, "трудотерапия" В. Шепилова в швейках дурдомов длится уже 27 лет. Один лондонский священник, чтобы привлечь внимание к этому малоизвестному узнику нашего рабовладельческого уклада, даже установил с 17 февраля 1988 года пост на хлебе и воде в своей церкви, поставив в ней для себя клетку из железных прутьев. Ежедневно он собирает под петицией за освобождение этого узника около 200 подписей. Таким образом, этот сектор экономики еще не дождался своей перестройки, как и весь государственно-бюрократический рабовладельческий уклад, о полной ликвидации которого пока не слышно.



Государственно-бюрократический феодальный уклад

Данная составная часть базиса азиатского способа производства практически полностью была сформирована И.В. Сталиным в конце 20-х - начале 30-х годов. Это было сделано в рамках осуществления коллективизации сельского хозяйства, которая и означала создание государственно-бюрократического феодального уклада в нашей экономике. К 1927 году, когда шумно отмечалось 10-летие Октября, сельское хозяйство в целом перевалило уровень 1914 года (последнего мирного года старого режима), однако его валовая продукция по зерну составляла лишь 91% довоенного уровня, а товарная часть зерновой продукции, продаваемая крестьянами на сторону, т.е. для снабжения городов и армии, едва доходила до 37% довоенного уровня, причем производили ее, главным образом, кулацкие хозяйства. Сионисты и масоны клали на стол И.В. Сталина прогнозы о существовании опасности дальнейшего падения товарной продукции зерна, натравливая его тем самым на физическую ликвидацию кулачества, как враждебного класса.

К такому положению в области товарного сельского хозяйства привело дробление крупных капиталистических сельских хозяйств на мелкие, начавшееся в 1918 году после национализации всей земли государством, что особенно характерно для азиатского способа производства. Вспомните слова В.И. Ленина, приведенные выше, о том, что "ключ восточных порядков - отсутствие частной собственности на землю". "Вся земля - собственность главы государства". Однако этот главный принцип экономики азиатского способа производства, введенного у нас после октября 1917 года, был на практике нарушен осуществлением лозунга революции - "Земля - крестьянам!", а это привело к фактической потере государством контроля над земельной собственностью, хотя она все же продолжала считаться государственной. Процесс дробления хозяйств на мелкие и мельчайшие, которые становились полунатуральными, продолжался. Такие хозяйства были не в состоянии давать товарное зерно, не в состоянии достичь даже довоенного уровня, что ставило население городов и армию перед лицом хронического голода. Но как мы видели выше, затягивание нормирования продуктов по карточной системе было в интересах наживы сионистских оккупантов. Их такое положение устраивало со всех сторон. Кроме того, кризис зернового хозяйства неизбежно приводил и к кризису животноводства: скотину нечем было кормить. Чтобы оградить себя от голода, оккупанты и их пособники - эти бюрократы-нахлебники на шее народа - тоже ввели себе нормирование продуктов, но не по скудным карточкам, а по системе пайков, дифференцированных для разных уровней сионо-масонской пирамиды оккупантов-бюрократов. Эта система существует по сей день, обеспечивая оккупантов и их примасоненных пособников черной и красной икрой, севрюгой, лососиной, телятиной и многочисленными прочими продуктами, которых даже в глаза не видели подросшие молодые поколения нашего народа. Итак, коллективные интересы объединенного класса, представители которого являлись одновременно и рабовладельцами, и феодалами, и помещиками, и капиталистами, и вождями первобытных общин таежных охотников за мягким золотом, и вождями полярных оленеводов, - эти интересы требовали доукомплектования базиса азиатского способа производства государственно-бюрократическим феодальным укладом. За спиной И.В. Сталина эти интересы и вдохновлял вождя на их осуществление верховный раввин всея Руси, а на миру - член Политбюро Лазарь Моисеевич Каганович. Именно на его совести лежит физическое уничтожение 20 млн. лучших крестьян вместе с их семьями - так называемых кулаков, а по существу тех, кто и давал в основном стране товарное зерно и прочую сельскохозяйственную продукцию. Сейчас все это списывается на одного И.В. Сталина, о роли Кагановича - полнейшее молчание! Запрещено мировым Сионом и местными его оккупантами, вот уже 70 лет сосущими кровь нашего народа.

Крепостное право было отменено в России 10 февраля 1861 года, а ровно через 70 лет - к 1931 году была завершена сплошная коллективизация сельского хозяйства. Земля, за исключением маленького приусадебного участка, была вновь отобрана у крестьян и вошла в состав крупного хозяйства, но не капиталистического, как до революции, а - на формацию ниже, т.е. феодального. Единственная разница с прежним феодализмом заключалась в том, что роль помещика теперь исполнял назначаемый (формально, якобы выбираемый на общем собрании) райкомом партии председатель колхоза, госбюрократ, исполнитель воли оккупантов. Крестьянин же вновь становился крепостным, прикрепленным к земле отсутствием паспорта, без которого он не мог никуда уйти из деревни. Но он становился крепостным с наделом, дававшим некоторую гарантию, что смерть от голода наступит не сразу. И все же начало 30-х годов, когда весь хлеб, производимый в колхозах, стал отбираться оккупантами, ознаменовался голодом по всей стране, и особенно в наиболее хлебородном Поволжье, где люди доходили до людоедства. А в это время сами оккупанты и их дети, получившие теперь по книге Анатолия Наумовича Рыбакова, даже вопреки замыслу автора, презрительную кличку "дети Арбата", ели досыта из пайков такие продукты, которые даже в западных буржуазных семьях были редкостью, считались (да и поныне считаются) слишком дорогими и не по карману. "Память" это помнит, несмотря на запрет помнить. Кстати, помнит она, что и жили эти госбюрократические феодалы в дворянских особняках того же Старого Арбата и в их загородных имениях, превращенных в новом "революционном" лексиконе в "дачи". Поэт Станислав Юрьевич Куняев в стихотворении "Размышления на Старом Арбате", написанном как отклик на упомянутую книгу А. Рыбакова, писал:

Наша возникшая разом элита,

Грозного времени нервная свита,

Как вам в тридцатые годы спалось?

Вы танцевали танго и чарльстоны,

Чтоб не слыхать беломорские стоны

Там, где трещала крестьянская кость.

Знать не желают арбатские души,

Как умирают в Нарыме от стужи

Русский священник и нищий кулак.

Старый Арбат переходит в наследство

Детям. На Волге идет людоедство.

На Соловках расцветает ГУЛаг.

Так переливалась рабсила из создаваемого госбюрократического феодального уклада в уклад госбюрократического рабовладения. Но мало кто из 20 млн. недорасстрелянных староарбатскими обитателями кулаков, тех, кому стенку на месте заменили лагерем, вышел на волю - всех в мерзлоту опустили... А исполнитель - Яков Аркадьевич Яковлев (Эпштейн) - наркомзем.

Ну, а как с товарным хлебом, с товарным мясом? С начала коллективизации прошло около 60 лет, дополнительно распахана дважды - раз при Сталине, раз при Хрущеве - оставшаяся целина. Не помогло! Это экстенсивный путь; а интенсификация, о которой десятилетиями говорят, недостижима - не в той формации живем. При азиатском способе производства она не предусмотрена, хоть из шкуры наружу вылезь! Россия, которая при феодализме и дореволюционном капитализме веками торговала зерном и сама была им завалена - не знала, куда девать, - теперь десятилетиями закупает его за границей. И не мудрено - даже по сравнению с феодализмом мы сейчас стоим на две формации ниже! А в общем производительность нашего труда ниже на три формации. Так что наше постоянное отставание в производительности сельского хозяйства даже от такой классической феодальной страны, как Иран, научно обосновано. Иначе быть и не может!

Плачевный опыт как коллективизации, так и совхозизации показывает, что единственным демократическим путем подъема производительности сельскохозяйственного производства до уровня наиболее развитых в этом отношении стран является создание крепких семейных хозяйств, именно таких, которые раньше назывались у нас кулаками, а в США называются фермерскими и кормят теперь чуть не полмира своей сельхозпродукцией. Одна из немалых причин успешного развития зарубежных производителей лежит в ликвидации конкуренции со стороны нашего сельского, и в первую очередь, зернового хозяйства. А вызвано такое положение тем, что сионские оккупанты перевели нас на азиатский способ производства, после чего производительность труда снизилась в 10, а то и в 100 раз.

Государственно-бюрократический первобытнообщинный уклад

Этим укладом базис азиатского способа производства был доукомплектован в ходе коллективизации сельского хозяйства, которая охватил среди прочих и находившиеся на стадии первобытнообщинного строя (да и по сей день недалеко ушедшие от нее) племена охотников за ценной пушниной тайги (например, эвенков и др.), а также оленеводов и охотников на северного морского зверя (чукчи и пр.). Обязанности патриархальных глав больших семейств или вождей у таких народов стали выполнять назначаемые сверху госбюрократы, а ценный товар начал уплывать (как официально, так и контрабандой) за рубеж, прежде всего в руки международных сионских пушных королей, вложивших немало средств и в создание государства Израиль. Большую роль в этом сыграли бывший Торгсин и магазины "Березка". За ликвидацию последних взялся М.С. Горбачев, проявив при этом большое гражданское мужество. Естественно, представителям Сиона, имевшим с этого крупные доходы, такое положение не может понравиться. Вот что написал о "Березках" поэт-патриот Алексей Яковлевич Марков:

Магазин "Березка", русские меха

Возлегают броско. Русские? Ха! Ха!

Здесь хозяин доллар, сухопарый фунт,

Франк всегда веселый, марки, йены... Фу!

Забирай дубленку

Модницам на страх!

Пусть гарцует женка

В беличьих мехах!..

Рыжий мужичонка

Неотесан, груб,

Отошел в сторонку,

Мнет он рыжий рупь.

Ну кому ты нужен?

Что взамен дадут?

Тут с тобой не дружат!

Ты не рубль, а шут!

Ах, ты горемычный,

Молоткастый мой,

Выпьем-ка "Пшеничной"

И айда домой...

(Что ж, рубль и предназначен Сионом для спаивания нас! - В.Е.)



Государственно-бюрократический капиталистический уклад

Этот уклад был создан сразу или вскоре после Октября путем национализации, а затем дополнен в ходе индустриализации, начавшейся в 1926 году по решениям XIV съезда партии. Инициатором и последовательным проводником политики индустриализации стала, наперекор всем сионским троцкистско-зиновьевским проискам, железная азиатско-деспотичная воля И.В. Сталина. Используя свою врожденную азиатскую хитрость, он после смерти В.И. Ленина вступил во временный блок с Бухариным и Зиновьевым против наиболее опасного для судеб страны (если бы ему удалось занять кресло Генсека) Троцкого. Эта борьба завершилась успешно, и Бронштейн был выдворен за границу, как враг народа. В советском уголовном кодексе того времени существовало положение, приравнивавшее расстрел высылкой из СССР (как тогда объясняли - из страны социалистического счастья в капиталистический ад). Поскольку за границей Троцкий оружия не сложил, а даже создал существующий до сих пор IV Интернационал, Сталин воспользовался своими большими возможностями деспота: руками вошедшего в доверие к Троцкому кубинского агента НКВД Рамона Меркадера он проломил ледорубом череп своего заклятого врага. Такое использование деспотической власти можно только приветствовать, так как был физически уничтожен безжалостный сионский кровопийца, массовые репрессии которого, вернись он к власти, в десятки раз затмили бы то, что приписывают теперь И.В. Сталину. И конечно же, приход к власти Троцкого означал бы для нас сразу то, что намечено Сионом на 2000-й год. Политическое убийство Троцкого было осуществлено в 1940 году. Трудно представить какие гадости натворил бы этот сионский ставленник, будь он жив в период нашей войны с Гитлером. Совершенно ясно, что он стал всячески подрывать авторитет И.В. Сталина, столь необходимый для сплочения нашего народа в годы войны. И уже одного этого достаточно для оправдания свершенного над ним смертного приговора! "Память" это помнит, как помнит и о горячем желании сионских оккупантов реабилитировать Троцкого в официальном порядке! "Память" против этого и за это ее тоже ненавидят.

Тот факт, что несмотря на титанические усилия нашего народа, его огромную энергию и революционный энтузиазм первых пятилеток наша страна пришла к 1941 году столь неподготовленной, объясняется прежде всего тем, что все главнейшие командные высоты занимали в государственно-бюрократическом капиталистическом укладе нашей предвоенной экономики опять все те же сионские оккупанты.

А ведь кадры, как любил повторять И.В. Сталин, решают все! Вот они и решали, но отнюдь не на благо рабочих и крестьян, к которым эти бюрократы не имели никакого отношения. Ведь их социальное происхождение даже официально считалось буржуазным и мелкобуржуазным. Представителей других национальностей в те годы за такое происхождение лишали возможности занимать высшие посты, почему они и назывались лишенцами. Однако такое положение на евреев никогда не распространялось. "Память" это помнит и спрашивает: почему? Но ей затыкают рот!


Политический режим: государство и бюрократия.
http://web.mit.edu/people/fjk/Rogovin/volume6/viii.html
Троцкий писал: "Октябрьская революция низвергла привилегии, объявила войну социальному неравенству, заменила бюрократию самоуправлением трудящихся, ниспровергла тайную дипломатию, стремилась придать характер полной прозрачности всем общественным отношениям. Сталинизм восстановил наиболее оскорбительные формы привилегий, придал неравенству вызывающий характер, задушил массовую самодеятельность полицейским абсолютизмом, превратил управление в монополию кремлевской иерархии и возродил фетишизм власти в таких формах, о которых не смела мечтать абсолютная монархия"[2].
Над обновленным обществом постепенно поднялась бюрократия, социальная природа которой существенно отличалась от социальной природы бюрократии в передовых капиталистических странах. Троцкий не раз подчеркивал, что советскую бюрократию нельзя считать новым классом, поскольку каждый класс связан с определенными формами собственности. Бюрократия в СССР лишена этих социально-экономических признаков, она не имеет самостоятельных имущественных корней. Это, однако, нисколько не противоречит тому факту, что правление советской бюрократии оказывается менее демократичным, чем политическое господство имущих классов в буржуазно-демократических странах. "В отличие от буржуазного общества, где имущий и образованный правящий класс располагает бесчисленными средствами контроля над своей администрацией, советская бюрократия, политически экспроприировавшая пролетариат, пользуется бесконтрольной и не ограниченной законами властью"[3]. Своим некомпетентным командным управлением она бессмысленно расточает значительную часть национального богатства, превращаясь в величайший тормоз развития производительных сил.

Троцкий указывал, что в действительности НКВД истребляет не шпионов и империалистических агентов, а политических противников правящей клики. Каковы же те причины, которые вынуждают бюрократию маскировать свои действительные цели и именовать своих революционных противников иностранными шпионами? Наличие этих подлогов нельзя объяснить действиями капиталистического окружения. "Причины должны быть внутреннего порядка, т. е. вытекать из структуры самого советского общества"[18].
Далеко не случайно, что в разряд "саботажников" и "вредителей" попадали лучшие люди страны. "Все передовые и творческие элементы, которые действительно преданы интересам хозяйства, народного просвещения или народной обороны, неизменно попадают в противоречие с правящей олигархией, - писал по этому поводу Троцкий. - Так было в свое время при царизме; так происходит, но несравненно более высоким темпом, сейчас при режиме Сталина. Хозяйству, культуре, армии нужны инициаторы, строители, творцы. Кремлю нужны верные исполнители, надежные и беспощадные агенты. Эти человеческие типы - агента и творца - непримиримо враждебны друг другу"[5].
Размышляя над суждениями Троцкого о советском государстве и отыскивая аналогии сталинскому режиму, невольно вспоминаешь работу Маркса "Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта", содержащиеся в ней характеристики тогдашнего режима во Франции. "Государственная машина, - писал Маркс, - настолько укрепила свое положение по отношению к гражданскому обществу, что она может теперь иметь во главеи какого-то явившегося с чужбины авантюристаи Отсюда малодушное отчаяние, чувство несказанного унижения, позора, которое сдавливает грудь Франции и не дает ей свободно вздохнуть. Она чувствует себя как бы обесчещенной"[10]. Определенную аналогию с характеристикой сталинской бюрократии содержит суждение Маркса о том, что "Бонапарт вынужден был создать рядом с подлинными классами общества искусственную касту, для которой сохранение его режима - вопрос о хлебе насущном"[11].

Наконец, Маркс дал яркую характеристику такого политического режима, который в XX веке стал именоваться тоталитарным и который Троцкий описывал понятием "бюрократического абсолютизма". "В такой стране, как Франция, где исполнительная власть имеет в своем распоряжении более чем миллионную армию чиновников, т. е. постоянно держит в самой безусловной зависимости от себя огромную массу интересов и лиц, где государство опутывает, контролирует, направляет, держит под своим надзором и опекает гражданское общество, начиная с самых крупных и кончая самыми ничтожными проявлениями его жизни, начиная с его самых общих форм существования и кончая частным существованием отдельных индивидов, где этот паразитический организм вследствие необычайной централизации стал вездесущим, всеведущим и приобрел повышенную эластичность и подвижность, которые находят себе параллель лишь в беспомощной несамостоятельности, затхлости и бесформенности действительного общественного организма, - в такой стране само собой ясно, что Национальное собраниеи теряет всякое действительное влияниеи"[12].

Все эти аналогии объясняют тот факт, что Троцкий при характеристике сталинского политического режима часто использовал понятие "бонапартизм".
Одна из наиболее ярких работ Троцкого - статья "Бонапартистская философия государства" представляла отклик на доклад Сталина на XVIII съезде партии, центральным местом которого Троцкий считал "возвещение новой теории государства". В противовес учению Маркса, Энгельса и Ленина о постепенном отмирании государства в социалистическом обществе здесь была выдвинута "теория" об усилении государства не только при социализме, но даже и при коммунизме, который, согласно "открытию" Сталина, сделанному в том же докладе, также можно построить в одной стране. При этом, как подчеркивал Троцкий, "социализм объявлен осуществленным. Согласно официальной версии, страна находится на пути к полному коммунизму. Кто сомневается, того Берия убедит[13*]. Но тут открывается основное затруднение. Если верить Марксу, Энгельсу и Ленину, государство есть организация классового господстваи Что же означает в таком случае государство в стране, где "классы уничтожены"? Над этим вопросом кремлевские мудрецы не раз ломали себе головыи Нужно было дать хоть подобие теоретического объяснения сталинского абсолютизма".
На XVII съезде Сталин и Молотов объявили, что государство необходимо для борьбы с "остатками" старых господствующих классов и в особенности с "осколками" троцкизма, которые хотя и "ничтожны", но зато крайне "ожесточены". Поэтому борьба с ними требует высшей бдительности и беспощадности. "Теория эта, - писал Троцкий, - больше всего поражала своей глупостью. Почему для борьбы с бессильными "остатками" понадобилось тоталитарное государство, тогда как для низвержения самих господствующих классов вполне достаточно было советской демократии? На этот вопрос никто не дал ответа".
На XVIII съезде Сталин ответил на этот вопрос следующим образом: необходимость государства вызывается капиталистическим окружением и вытекающими из него опасностями для страны социализма. Поэтому армия, карательные органы и разведка "своим острием обращены уже не во внутрь страны, а во вне ее, против внешних врагов"[15].
ПРИМЕЧАНИЯ
[1] Бюллетень оппозиции. 1938. # 66-67. С. 20.<<
[2] Бюллетень оппозиции. 1938. # 68-69. С. 13.<<
[3] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 13.<<
[4] Бюллетень оппозиции. 1938. # 66-67. С. 19.<<
[5] Бюллетень оппозиции. 1938. # 68-69. С. 3.<<
[6] Там же.<<
[7] Троцкий Л. Д. Портреты революционеров. М., 1991. С. 140.<<
[8] Бюллетень оппозиции. 1938. # 66-67. С. 21.<<
[9] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 9.<<
[10] Маркс К., Энгельс Ф. Соч., Т. 8. С. 207.<<
[11] Там же. С. 212.<<
[12] Там же. С. 157.<<
[13*] О том, что эта саркастическая фраза Троцкого имела почти буквальное подтверждение в действительности, свидетельствуют воспоминания троцкиста М. Байкальского о том, как проходили "беседы" с ним при допросах в НКВД: "Наиболее блестящий из моих следователейи ораторствовал часами. Аудитория состояла из меня одного. Так как привычка к сильным выражениям стала поистине его натурой, то лекция получалась такая:
- Понимаешь ли ты, - говорил он, обращаясь к своей единоличной аудитории, - что такое коммунизм, мать твою так и перетак? Коммунизм, я твою душу мотал, есть наша самая благородная цель. Мы не можем допустить в коммунистическое общество, так и растак тебя, в сердце, в душу и в Христа бога мать, всякую сволочь, вроде тебяи
И дальше в том же стиле, но куда выразительней, чем изобразило мое бледное перо. Ты выходил из его уютного кабинета убежденным на сто процентов - докладчик он был толковый. Он знал, что есть троцкизм, и теорию его знал, и практику, и боролся с ним, и победил". (М. Байкальский. Тетради для внуков. Рукопись, хранящаяся в личном архиве Р. А. Медведева. С. 90).<<
[14] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 9-10.<<
[15] XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). С. 35.<<
[16] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 11.<<
[17] XVIII съезд Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков). С. 35.<<
[18] Бюллетень оппозиции. 1939. # 77-78. С. 11-12.<<


Либрусек
Много книг
 Правила
 Блоги
 Форумы
 Статистика
 Программы
 Карта сайта
 Помощь библиотеке
 Вход
Главная " Книги " Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза (fb2)
Книги: [Новые] [Жанры] [Серии] [Периодика] [Популярные] [Страны] [Теги]
Авторы: [А] [Б] [В] [Г] [Д] [Е] [Ж] [З] [И] [Й] [К] [Л] [М] [Н] [О] [П] [Р] [С] [Т] [У] [Ф] [Х] [Ц] [Ч] [Ш] [Щ] [Э] [Ю] [Я] [Прочее]

У Надежды Кадышевой погибла вся семья

Люди стали ВЫКИДЫВАТЬ пластиковые окна! Причина неожиданна!

Вся страна плачет вместе с Софией Ротару! Случилась беда...

И ведь не зря так тщательно скрывали родословную Ленина! Вот правда

Скончалась ИЗВЕСТНЕЙШАЯ певица СССР!

Direct/ADVERT Дать объявление
Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза
Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза (скачать) - Михаил Сергеевич Восленский

Михаил Восленский
Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза
Посвящаю памяти моего отца, Сергея Ивановича Восленского, неукротимому духу свободолюбия



Предисловие к советскому изданию
Впервые опубликованная в Австрии и ФРГ в 1980 г., "Номенклатура" была затем напечатана во Франции (4 издания), Италии (2 издания), Испании, Португалии, Греции, Англии, Швеции, Исландии (сокращенно, 2 издания), Японии (2 издания), США (2 издания), Бразилии; изложения книги были опубликованы в прессе в ФРГ, Турции и Израиле. В Лондоне вышли два издания "Номенлатуры" на русском языке. В Польше полулегально были выпущены два издания (с сокращениями).
Теперь, в условиях гласности, "Номенклатура" пришла, наконец, в Советский Союз. Пришла уже не в радиопередачах "Немецкой волны", не в проскользнувших мимо всех рогаток книжках лондонского издания и фотокопиях с них, а так, как и надлежит приходить книге в любую нормальную страну.
Я рад; что "Номенклатура" наконец-то выходит в свет там, где и следовало бы ей появиться с самого начала, - в Москве. Это один из признаков нормализации в Советском Союзе - пусть признак маленький, но не избалованы мы ими, так что и такому надо радоваться.
М. Восленский

Предисловие
Книга М. С. Восленского "Номенклатура" принадлежит к числу тех крайне редких книг, которые, появившись, сразу же входят в сокровищницу политической мысли. Она нужна именно сегодня благодаря своей актуальности и своим исключительным достоинствам.
Прежде всего книга ясно и логично построена. Шаг за шагом она ведет читателя по разным частям советской системы, не теряя из виду систему в целом. Так последовательно, сама по себе, возникает целостная картина.
Исходный тезис М. С. Восленского таков: уже революция создала в рамках партии монополистический привилегированный слой советского общества. В ходе дальнейшего процесса, состоявшего из ряда фаз, этот слой укрепил и узаконил свое положение. Он не только отгородил себя от общества, от народа да и от всего мира; даже внутри него самого была воздвигнута иерархия чинов и социальных барьеров: это номенклатура.
Предшествовавшие М. С. Восленскому авторы называли этот слой "партократией", "кастой", "новым классом", "политической (или партийной) бюрократией", хотя и писали об одном и том же объекте. Но нет сомнения: термин "номенклатура" совершенно оправдан, когда речь идет об установившемся иерархическом режиме советской партбюрократии и связанных с нею бюрократий.
М. С. Восленский развертывает свои тезисы во всех деталях: исторических, статистических, теоретических и на основе своего личного опыта. Он рисует всеобъемлющую картину системы в СССР - исчерпывающую, тщательно отработанную, основанную на хорошем знании действительности, одну из самых, если не вообще самую полную картину советской системы. Во всяком случае это самое современное, а потому особенно поучительное ее изображение, в первую очередь в свете напряженной международной обстановки.
Книга особенно ценна своим аналитическим характером и пропитывающим ее духом объективности (хотя и не бесстрастности). М. С. Восленский не ненавидит, не обвиняет и уж тем более не проклинает и не пророчествует. Он описывает и анализирует - просто, ясно, документированно. М. С. Восленским движут не идеология и не религия, а реализм и стремление к правде. Книга М. С. Восленского "Номенклатура" бесспорно принадлежит к числу лучших работ, когда-либо написанных о советской системе.
Аналитический и реалистический труд "Номенклатура" дает пищу для размышлений и для опасений: какова советская система, куда она ведет, какие опасности влечет она за собой, особенно для Европы?
С самого начала идея власти, диктатуры стала характерной чертой советской системы во всех ее проявлениях. Ленин определяет государство как дубинку, как инструмент создания нового, социалистического общества и нового человека эпохи социализма. Вообще говоря, эта теория основана на идеях Маркса, на его учении о производительных силах и производственных отношениях как основе не только общественной структуры, но и самого существования человека. Однако ленинская теория отходит от идей Маркса, как только начинает рассматривать в качестве фундамента марксистской доктрины революцию и власть - "диктатуру пролетариата", а не преодоление бесчеловечных, гнетущих условий жизни общества. Признав принцип, что власть - основа всего в обществе, и узаконив насилие (Ленин определял диктатуру как власть, не ограниченную никакими законами), нельзя было построить ничего иного, как общество, в котором властители - партийная бюрократия, номенклатура - превращаются в привилегированную монополистическую касту.
Конечно, Ленин считал это лишь временной формой, которая исчезает с "отмиранием" государства. И все же уже в 1918 году Ленин в беседе с рабочей делегацией высказался за то, чтобы партактивисты получали дополнительный продовольственный паек. Так вместе с властью стали расти и привилегии, государство же не проявляло никаких признаков "отмирания", а наоборот, становилось все сильнее.
Дело в том, что бюрократия и не думает ограничивать свои привилегии. Напротив, она расширяет их и укрепляет свое господство. Уже этого было достаточно, чтобы она стала источником недовольства.
С самого своего возникновения советская система проявляет глубокую враждебность к "чуждым" социальным группам внутри собственного общества и к внешнему миру, к любой другой системе. Советская бюрократия отвергает все то, что расходится с ее плоской идеологией, притязаниями, установками и практикой. Советская система воплощена в партбюрократии. Она рассматривает окружающий мир как враждебную ей силу. Своей системой советская бюрократия сама себя обрекла на заговорщическое мышление и постоянный страх за свое существование. Находящиеся у власти бюрократы живут вне реальностей, под гнетом представлений о некоем враждебном им мире; они убеждены, что каждый хочет напасть на них, и не доверяют никому, даже тем, кто находится в их же иерархическом кругу.
Такая система не может быть экономически продуктивной, да и не в этом ее задача. Цель системы - власть и господство над другими. Этому и посвящают себя ее руководители - партийные олигархи. Система построена на нищете и пассивности; она зависит от власти, которая сама по себе является привилегией, и на господствующей касте, которая представляет собой часть правящей партии. Это не означает, конечно, что советские вожди хотят сохранить отсталость своей страны и оставить ее народ необразованным и пассивным. Нет, даже советским руководителям не чужды добрые намерения. Но дальше намерений дело не идет.
Методами угнетения и террора система смогла осуществить индустриализацию страны - со всеми недостатками поверхностного планирования, продиктованного идеологией и политикой, с недостаточной координацией между различными секторами народного хозяйства. Это планирование оказалось неэффективным со всех точек зрения: и продуктивности, и качества продукции, и ее способности выдержать конкуренцию. Но у системы нет критериев для оценки таких явлений. Продукция производится в рамках количественного планирования, а качество не учитывается. Господствующий класс - номенклатура - заинтересован не в прибыльности производства, а в сохранении своей монопольной власти. Поэтому продукция - плохого качества, и производится главным образом то, что содействует укреплению власти. Несмотря на разговоры о "регулируемом рынке", конца этому не видно.
Разумеется, с той же целью - обезопасить свою власть от любой угрозы - номенклатура принимает меры, чтобы народ, то есть непривилегированное население, получал достаточно для поддержания своего существования и работоспособности. Но поскольку это не поддается точному планированию, то - даже если бы за дело принялись серьезно - в Советском Союзе неизбежны перебои в снабжении населения, очереди в магазинах - и, конечно, спецмагазины для начальства.
Советская система обеспечивает хорошее качество продукции только при производстве оружия и военных материалов (да и то качество хуже, чем на Западе). Относительно высокое качество советского оружия объясняется фактором, которым в СССР пренебрегают при производстве мирной продукции: оружие означает конкуренцию, а недостаточно хорошее оружие - угроза могуществу и преобладанию правящей касты.
Параллельно с установлением своей гегемонии в послевоенной Восточной Европе и с планомерным укреплением своей военной мощи (несомненно, обе эти цели и оба плана существуют) Советский Союз занят созданием системы имперских отношений и зависимости.
Мир полон отсталости, насилия, грабежа, поэтому революции в нем неизбежны. Советский Союз проводит свою экспансию, оказывая поддержку этим революциям, чтобы сделать революционные движения зависимыми от своей поддержки, в первую очередь военной.
Так распространяется советское влияние и раскидываются сети Советского Союза, вырастает его давление во всем мире - особенно в слаборазвитых районах и среди обездоленных, отчаявшихся социальных групп. Интернационализм и коммунистическая идеология превратились в конечном итоге в прикрытие политики Советского государства и экспансионизма советской бюрократии.
Богатый нефтью Ближний Восток и Европа со своим промышленным и научным потенциалом стали ныне, как мне представляется, главными целями советской экспансии. Эти цели не отделены одна от другой. Они объединены единой задачей: чтобы Европа, отрезанная от источников нефти и другого сырья, была военным давлением принуждена к зависимости от Советского Союза.
Советские боссы сознают органическую и прежде всего экономическую неэффективность и слабую конкурентоспособность своей системы. Они могут преодолеть эту органическую слабость только одним путем: военным господством, а точнее - эксплуатацией развитых районов при помощи военной силы. В первую очередь речь идет о Европе как "слабом звене" на Западе. Отсюда - советское ядерное давление и шантаж.
По-моему, западные державы в Европе и в Америке допустили роковую ошибку: США - тем, что они свели свою оборону к ядерному оружию и отменили воинскую повинность, а Европа - тем, что она не укрепила своей независимости, прежде всего в военной области. Тем временем Советский Союз достиг ядерного равенства с Западом, если не превосходства. Поскольку Советский Союз обладает превосходством и в обычных вооруженных силах, Европа оказалась перед лицом шантажа и угроз, с которыми ей приходится считаться и после драматических перемен в Восточной Европе.
Я хотел бы присоединиться к М. С. Восленскому, сказав: советская система не располагает никакими сколько-нибудь значительными или обнадеживающими внутренними способностями к подлинно радикальной реформе этой системы, а отсталость и коррупция неумолимо толкают ее к экспансии. Уже давно советская система перестала быть проблемой для критического политического мышления. Однако экспансионистские устремления отсталой и обнищавшей великой державы нельзя [остановить ни разумными словами и добрыми намерениями, ни точным научным анализом, как бы ни было полезно и необходимо и то, и другое.
Новое издание книги М. С. Восленского особенно своевременно сегодня. Эта работа может оказаться итоговой. Диктатура номенклатуры приблизилась к своему историческому краху. Этот крах уже произошел на наших глазах в ряде стран Восточной Европы. Он свершился с поразительной легкостью. Дело в том, что развернулся объективный процесс разложения системы номенклатурного господства и протекает столь же объективный процесс демократизации общества. Мы наблюдаем его и в Советском Союзе, первые его признаки видны в Китае.
Слабость номенклатуры в том, что она сама отгородилась от общества, которым управляет, и оказалась верхушечной структурой без корней в народе. Поэтому я думаю, что ее уход и, в больших странах "реального социализма" произойдет мирно, без гражданской войны: просто не найдется достаточно граждан, готовых воевать за номенклатуру.
Милован Джилас

Введение
Сегодняшние книги - это завтрашние дела.
Генрих Манн
Это не первая книга под названием "Номенклатура". В 1805 году в Англии вышла небольшая книжка: "Nomenclatura: or, Nouns and Verbs, in English and Latin; selected for the use of the lowest Forms. Eton: Printed by M. Pote and E. Williams". В предлагаемой вниманию читателя книге речь пойдет о другом.
Слово "номенклатура" пришло к нам из глубины тысячелетий. В Древнем Риме раб, громко провозглашавший на приемах имена входивших гостей, назывался "номенклатором" (от латинского "nomen" - имя). Видимо, от этого и пошло слово "номенклатура" как список имен или названий.
Что означает сегодня в русском языке латинское слово "номенклатура"?
Посмотрим, что сообщает на эту тему новейшее, 3-е издание Большой Советской Энциклопедии (том 18, с. 95-98):
"Номенклатура (латинское nomenclatura- перечень, роспись имен. 1. Система (совокупность) названий и терминов, употребляемых в к.-л. отрасли науки, техники и т. п. 2. Система абстрактных и условных символов, назначение к-рой дать максимально удобное с практич. точки зрения средство для обозначения предметов".[1]
А далее идут: номенклатура анатомическая, номенклатура болезней, номенклатура бухгалтерских счетов, номенклатура продукции, номенклатура химическая (неорганических и органических соединений), номенклатуры в ботанике, зоологии, микробиологии, физиологии, биохимии. Значит, книга - о медицине, ботанике, зоологии, биохимии?
Нет. Она о явлении историческом и политическом.
Обратимся к энциклопедическим справочникам историко-политического характера. Советская Историческая Энциклопедия: есть слова "ном", "номарх" и "номоканон", а номенклатуры нет. Политический словарь: есть слова "Новотный" и "Носака", а номенклатуры тоже нет.[2]
Следы не связанного с естествознанием понятия "номенклатура" обнаруживаются в "Кратком политическом словаре" (издания 1964, 1968 и 1971 гг.). Номенклатура определена здесь как перечень должностей, назначение на которые утверждается вышестоящими органами.[3] Определение невразумительное: ведь любое назначение производится по решению выше-, а не нижестоящих органов. Однако, видимо, даже такое определение показалось чрезмерно откровенным, так что в последующих изданиях словаря термин "номенклатура" вообще исчез. В советской печати встречаются изредка упоминания о номенклатуре, но они неизменно бессодержательны.
Замалчивание понятия "номенклатура" в СССР привело к курьезу. Выпущенный в Москве в 1971 году словарь о "Новые слова и значения" зачислил термин "номенклатура" в число неологизмов 60-х годов;[4] в действительности он почти на полвека старше.
Вышедший же в 1984 году "Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 70-х гг.", сообщив, что неологизмы 60-х годов включены в него "только тогда, когда материалы свидетельствовали об их широком употреблении в 70-е годы",[5] слово "номенклатура" опять исключил. Верно: в прессе и литературе термин "номенклатура" не употреблялся.
В названном выше словаре-справочнике "Новые слова и значения", выпущенном в 1971 году, а затем без изменений в 1973 году, определение номенклатуры было сформулировано довольно подробно: "Список должностей, кадры для которых утверждаются вышестоящими инстанциями; должность, входящая в такой список; работники, занимающие такие должности". За этим следовали примеры из советской печати 1964-1968 гг., первого брежневского четырехлетия, когда в литературе еще слышны были отголоски хрущевского либерализма и слово "номенклатура" иногда упоминалось.[6] В других изданиях определение давалось короткое и мало что говорящее. Именно оно было, видимо, сочтено наиболее удобным. Уже после выхода первого издания этой книги, в начале 80-х годов в советские справочники стали чаще включать термин - "номенклатура" в его политическом значении. В "Словаре русского языка" (составитель С. И. Ожегов) пояснено в связи с выражениями "номенклатурный работник, номенклатурные кадры": "работники, персонально назначаемые высшей инстанцией".[7] В четырехтомном "Словаре русского языка", подготовленном Академией наук СССР (1983 г.), это же определение несколько расширяется: "номенклатурный работник - работник, персонально назначаемый или утверждаемый высшей инстанцией".[8] В "Словаре иностранных слов" (1984 г.) дается следующее определение: "Номенклатура (лат. nomenclatura - роспись имен): 1) совокупность или перечень названий, терминов, употребляющихся в какой-л. отрасли науки, искусства, техники и т. д.; 2) круг должностных лиц, назначение и утверждение которых относится к компетенции какого-л. вышестоящего органа".[9] Какие это "органы" и "инстанции", справочники упорно не говорят.
Единственное членораздельное определение номенклатуры опубликовано в Советском Союзе не в общедоступных справочниках, а в учебном пособии для партийных школ "Партийное строительство". Вот оно:
"Номенклатура - это перечень наиболее важных должностей, кандидатуры на которые предварительно рассматриваются, рекомендуются и утверждаются данным партийным комитетом (райкомом, горкомом, обкомом партии и т. д.). Освобождаются от работы лица, входящие в номенклатуру партийного комитета, также лишь с его согласия. В номенклатуру включаются работники, находящиеся на ключевых постах".[10] А упомянутый словарь неологизмов поясняет, что термин "номенклатура" обозначает и всех лиц, занимающих такие посты.[11]
Значит, эта книга - о перечне наиболее важных в СССР должностей, ключевых постов и об их счастливых обладателях?
Здесь мы подошли совсем близко к подлинной сути понятия "номенклатура" в СССР и других странах "реального социализма".
Академик А. Д. Сахаров писал:
"Хотя соответствующие социологические исследования в стране либо не производятся, либо засекречены, но можно утверждать, что уже в 20-е - 30-е годы и окончательно в послевоенные годы в нашей стране сформировалась и выделилась особая партийно-бюрократическая прослойка - "номенклатура", как они себя сами называют, "новый класс", как их назвал Джилас".[12]
Значит, книга - о "новом классе" в СССР?
Да, о нем. Об этой сердцевине системы, именующей себя "реально существующим социализмом".
В СССР все, относящееся к номенклатуре, тщательно скрывается - и от собственного народа, и от заграницы. Мир не должен знать о номенклатуре.
Для того, чтобы люди узнали о ней, я пишу эту книгу.

Глава 1
Советское общество - тоже антагонистическое
"...Деление общества на классы в истории должно стоять перед нами ясно всегда, как основной факт".
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, с. 70
"Люди всегда были и всегда будут глупенькими жертвами обмана и самообмана в политике, пока они не научатся за любыми нравственными, религиозными, политическими, социальными фразами, заявлениями, обещаниями разыскивать интересы тех или иных классов".
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 23, с. 47
Определить место социализма в историческом пути человечества - с точки зрения марксистско-ленинской идеологии, задача простая, а главное - уже решенная. Несметное количество произносимых в СССР речей и публикуемых документов завершает четкая формула: "Да здравствует коммунизм - светлое будущее всего человечества!".
Коммунизм - бесклассовое общество, основной принцип которого: "От каждого - по способности, каждому - по потребности". Программа КПСС ориентировочно датировала построение коммунистического общества в СССР 1980 годом и в заключение торжественно провозглашала: "Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме".[13]
Пока что это избранное поколение живет при реальном социализме. Согласно марксистской теории в том виде, в каком она сейчас пропагандируется, социализм - первая фаза коммунизма, где действует другой основной принцип: "От каждого по способности, каждому - по труду". Социалистическое общество - еще не бесклассовое, но в нем, согласно той же теории, уже нет эксплуататорских классов и соответственно нет классовых антагонизмов.
Таким образом, реальный социализм - это тоже, хотя и несколько менее светлое, чем коммунизм, но зато более близкое будущее для тех стран, где он еще не построен.
Реальный социализм - разумный термин. Система, реально сложившаяся в СССР, отличается от системы в других развитых странах. Она является результатом "социалистического выбора" и должна иметь название. Так как во всех странах "социалистического выбора" система не отличается от существующей в Советском Союзе, ясно, что реальный, а не книжно-умозрительный социализм именно таков, как в СССР.
Следовательно, народы всех стран имеют заманчивую возможность, посмотрев па СССР, заглянуть в будущее, которое их ожидает в случае "социалистического выбора".
Иностранец может сегодня, погрузившись в самолет, словно в уэллсовскую "машину времени", выйти в московском аэропорту Шереметьево и созерцать грядущее своей страны. Что он увидит?

1. Классы и классовый антагонизм
Развитое человеческое общество делится на классы.
Деление общества на классы было открыто задолго до Маркса. Более того: вопреки распространенному мнению, не Марксу принадлежит и открытие классовой борьбы.
Прочитаем, что пишет об этом сам Маркс:
"Что касается меня, то мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собою. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты - экономическую анатомию классов. То, что я сделал нового, состояло в доказательстве следующего: 1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов".[14]
"...B основе деления на классы лежит закон разделения труда", - писал Энгельс.[15] Однако нельзя смешивать классы с профессиями. Нет класса счетоводов и класса бухгалтеров, класса судомоек и класса водителей такси. Класс - не профессиональная группа и не профсоюз, а крупный слой общества, вбирающий в себя много профессий. Деление между классами - не профессиональное, а социальное.
Вот ленинское определение:
"Классами называются большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы, это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства".[16]
Ленин добавлял, что классы различаются между собой и по тем интересам, которые определяются обстановкой жизни их членов.[17]
Интересы классов, как и отдельных людей, всегда в той или иной степени расходятся. Это естественно, ибо положение классов в обществе различно. Энгельс писал: "Общество разделяется на классы - привилегированные и обездоленные, эксплуатирующие и эксплуатируемые, господствующие и угнетенные...".[18] А советский учебник для системы партийной учебы поясняет: "...в пределах одной формации классы отличаются друг от друга по их месту в системе производства: один класс заведует производством, другой - непосредственно осуществляет производственный процесс; один - трудится, другой - присваивает себе результаты его труда".[19]
Ясно, что в таких случаях компромисс между классами невозможен. Классовые интересы противоположны или несовместимы. В этих случаях речь идет об антагонистических классах, а общество, в котором они действуют, является антагонистическим.
Между классами-антагонистам и развертывается классовая борьба. Маркс и Энгельс дали отчетливую формулировку: "Вся предшествующая нам история есть история борьбы классов". Это объясняется тем, что классовый антагонизм в обществе - не редкость, а правило. Все существовавшие до сих пор классовые общества были, как подчеркивает марксизм, антагонистическими.
Счастливое исключение из этого правила, с точки зрения марксизма-ленинизма, должно составить лишь общество реального социализма.

2. "Общество без антагонистических классов"
25 ноября 1936 года после конца уроков во второй смене нас - актив школы: членов старостата и комитета комсомола, с тоской думавших о безнадежно потерянном вечере, - собрали в учительской на втором этаже. С деланным вниманием чинно расселись учителя. Директор торжественно включил репродуктор. Из плохонького громкоговорителя раздался сухой треск аплодисментов и далекие надрывные возгласы: "Да здравствует товарищ Сталин!", "Слава великому Сталину!" Потом все стихло, и вдруг послышался глуховатый, запинающийся голос вождя, с сильным грузинским акцентом читавшего свой текст. Сталин произносил на 8-м чрезвычайном всесоюзном съезде Советов доклад "О проекте Конституции Союза ССР".
Незамедлительно объявленный гениальным вкладом в сокровищницу марксизма-ленинизма доклад провозглашал: необходимость принять новую Конституцию назрела потому, что в Советском Союзе создано социалистическое общество; это общество без антагонистических классов, оно состоит из двух дружественных классов - рабочих и крестьян и рекрутируемой из них прослойки интеллигенции. Все это, пояснял Сталин, - совершенно новые, невиданные еще в истории социальные группы. Советский рабочий класс - не прежний пролетариат; он перестал быть эксплуатируемым классом, лишенным средств производства и продающим свою рабочую силу, а совместно со всем народом владеет средствами производства и освобожден от эксплуатации. Крестьянство из эксплуатируемого класса мелких распыленных производителей, базирующего свое существование на частной собственности, единоличном труде и примитивной технике, превратилось в освобожденный от эксплуатации класс, базирующий свою работу на кооперативно-колхозной собственности, на коллективном труде и передовой технике. Советская интеллигенция - трудовая, подавляющее большинство ее составляют выходцы из рабочего класса и крестьянства, она служит трудовому народу и имеет все возможности для применения своих знаний.[20]
Оглашенное в тот вечер идейное богатство прочно вошло в золотой фонд марксистско-ленинской теории. Настолько прочно, что, хотя другие высказывания Сталина давно перестали числиться гениальными открытиями, данная им характеристика структуры советского общества по-прежнему считается в СССР непреложной истиной. Как только вопрос касается структуры общества в СССР, советские авторы сразу же начинают излагать своими словами доклад товарища Сталина. И вывод делается такой:
"...B СССР впервые в истории возникло новое общество, не расколотое на враждебные классы, но спаянное единством коренных интересов и общностью цели".[21]
Значит, сталинская схема полностью остается в силе. Для того, чтобы подкрепить эту схему статистическими данными, в советских изданиях приводилась следующая таблица.[22]
Изменение классовой структуры советского общества (в процентах ко всему населению)
1913 1924 1928 1939 1959 1970 1987
Рабочие и служащие 17,0 14,8 17,6 50,2 68,3 79,5 88,0
В том числе рабочие 14,6 10,4 12,4 33,7 50,2 57,4 61,8
Колхозное крестьянство и кооперированные кустари[23]
- 1,3 2,9 47,2 31,4 20,5 12,0
Крестьяне-единоличники и некооперированные кустари 66,7 75,4 74,9 2,6 0,3 0,0 0,0
Буржуазия, помещики, торговцы и кулаки 16,3 8,5 4,6 - - - -
Что ж, беспристрастная советская статистика подтверждает слова тов. Сталина. Ведь правда: были когда-то в России помещики, капиталисты, были кулаки - ничего этого уже давно нет. Даже кустарей фактически не осталось. Если бы мы пошли по улице, спрашивая людей одного за другим, кто они, оказалось бы, что каждый - или рабочий, или колхозник, или, наконец, служащий, интеллигент.

3. "Общенародное социалистическое государство трудящихся"
Но возникает один вопрос: зачем при такой классовой гармонии в Советском Союзе существует государство и какова его сущность?
Сталин не обошел вниманием и этого вопроса. Социалистическое государство, сообщил он, имеет хозяйственно-организаторскую и культурно-воспитательную функцию, а также охраняет социалистическую собственность и осуществляет военную защиту страны от капиталистического окружения. Что же касается сущности этого государства, то Брежнев подтвердил выдвинутый Хрущевым тезис:
"Государство диктатуры пролетариата, выполнив свою великую историческую миссию, постепенно переросло в общенародное социалистическое государство трудящихся".[24]
При Горбачеве каких-либо официальных опровержений этих тезисов не последовало.
Значит, из основанного на классовом господстве пролетариата Советское государство превратилось в общенародное.
Все это, может быть, звучало бы неплохо, если бы не Ленин, который вот в каких выражениях реагировал на подобные взгляды: "...народное государство (etc.) есть такая же бессмыслица и такое же отступление от социализма, как и "свободное народное государство"..." Совершенно неверны рассуждения о государстве: "Государство должно быть превращено из основанного на классовом господстве государства в народное государство".
Отыскав слова Энгельса, заявлявшего, что "говорить о свободном народном государстве есть чистая бессмыслица", Ленин писал: "...Энгельс, несомненно, от своего и Маркса имени предлагает вождю немецкой рабочей партии выкинуть из программы слово "государство" и заменить его словом "община".
Какой бы вой об "анархизме" подняли главари нынешнего, подделанного под удобства оппортунистов "марксизма", если бы им предложили такое исправление программы!"[25]
Что делать? Если бы Ленин ограничился этим высказыванием, можно было бы привычно объявить его "цитатой, вырванной из контекста", благо каждая цитата остается вне контекста именно потому, что она - цитата.
Однако здесь этот испытанный способ не действует: Ленин упорно излагал свою точку зрения по вопросу о сущности государства. В подобных случаях принято применять другой метод: замалчивать и делать вид, будто классик марксизма на эту тему вообще ничего не сказал. Так и делается в данном случае.
Посмотрим, что сказал Ленин.
Что представляет собой всякое государство?
"Государство, это - учреждение для принуждений",[26] - отвечает Ленин и поясняет: "Государство есть особая организация силы, есть организация насилия для подавления какого-либо класса".[27]
Значит, если есть государство, то за ним с неизбежностью скрывается классовый антагонизм? Да, отвечает Ленин: "Государство есть продукт и проявление непримиримости классовых противоречий...существование государства доказывает, что классовые противоречия непримиримы".[28]
Может быть, Ленин имел в виду не всякое, а только буржуазное, феодальное и рабовладельческое государство? Нет, Ленин категоричен: "Всякое государство есть "особая сила для подавления" угнетенного класса. Поэтому всякое государство несвободно и ненародно".[29]
Следовательно, факт существования государства в СССР служит, по Ленину, бесспорным доказательством того, что советское общество - антагонистическое, а Советское государство несвободно и ненародно.
Так обстоит дело с "общенародным социалистическим государством трудящихся".
Не лучше и с хозяйственно-организаторской, культурно-воспитательной и прочими функциями этого государства. Не признает их Ленин: "Трудящимся нужно государство лишь для подавления сопротивления эксплуататоров...".[30]
Ну, хорошо: социалистическое государство - не общенародное, а классовое и его функция - подавление, Но, может быть, это - по аналогии с диктатурой пролетариата - подавление огромным большинством трудящихся ничтожного меньшинства паразитов? В самом социалистическом обществе отсутствует, как известно, социальная основа паразитизма, но живучи еще пережитки капитализма в сознании людей, так что есть пока мошенники, воры, бандиты. Может быть, их подавление является главной функцией государства развитого социалистического общества?
Нет, не нужны для этого танковые и парашютные дивизии внутренних войск армия вооруженных сил, аппарат КГБ и прочее. Тоскующие на уроках школьники хлопают неосторожно садящихся на парту мух просто натянутой резинкой, а не просят привезти паровой молот.
Другое дело, если бы муха захотела подавить людей. Тогда ей действительно понадобилась бы гигантская машина, которая в тысячу раз усилила бы нажатие ее лапки. Огромная машина Советского государства наводит на мысль, что дело идет о подавлении огромного большинства незначительным меньшинством.
А что пишет Ленин? Именно это: "Эксплуататоры, естественное дело, не в состоянии подавить народа без сложнейшей машины для выполнения такой задачи, но народ подавить эксплуататоров может и при очень простой "машине", почти что без "машины", без особого аппарата, простой организацией вооруженных масс...".[31]
Значит, и мысль о подавлении меньшинства паразитов, как главной функции мощного социалистического государства, не находит поддержки у Ленина. Но в СССР пропаганда без конца повторяет, что родное Советское государство нужно трудовому народу. Зачем?
Снова Ленин: "...пролетариату нужно государство - это повторяют все оппортунисты, социал-шовинисты и каутскианцы, уверяя, что таково учение Маркса, и "забывая" добавить, что...по Марксу, пролетариату нужно лишь отмирающее государство, т. е. устроенное так, чтобы оно немедленно начало отмирать и не могло не отмирать".[32]
Ну уж, Советское государство так не устроено.
К числу неизменных впечатлений, которые выносят граждане СССР из поездок в капиталистические страны, относится смехотворная для советского человека слабость тамошних государств.
В самом деле, там все частное: земля, заводы, фирмы, банки, дома, магазины, газеты - все. Тут, в СССР, все это и многое другое - государственное. Там в море частного качается утлый челн государства, разными ухищрениями старающегося собрать с ворчащих подданных налоги на свое содержание и зависящего от своих граждан, которые нахально выбирают, какая партия будет формировать правительство. Тут - знающие свое место граждане, привыкшие к полной зависимости от всесильного государства и пуще всего боящиеся ненароком попасть под его тяжелую и всегда карающую руку. Там, несмотря на слабость государства, а точнее благодаря ей, - нескончаемые интеллигентские разговоры о нестерпимости гнета государственной бюрократии. Тут - выразительно велено всемерно укреплять родное Советское государство.
Укреплять? А вот Ленин пишет: "Пока есть государство, нет свободы. Когда будет свобода, не будет государства".[33]
Да когда же писал все это Ленин? Может быть, в студенческие годы, в XIX веке, в захолустной Казани, когда он еще не начал серьезно задумываться над государством и его сущностью? Нет, и такого утешения Ленин не дает. Все это из книги "Государство и революция", написанной в августе и сентябре 1917 года, когда Ленин - глава партии большевиков - готовился к захвату государственной власти; опубликовал же он эту работу после Октябрьской революции.
Одним словом, лазеек не остается. Нужно безоговорочно признать одно из двух: если справедлива пропагандируемая ныне в СССР сталинская схема структуры советского общества, то неверна марксистско-ленинская теория государства; если же эта теория верна, то Советское государство - тоже машина (причем гигантская) для подавления господствующим классом других классов, и тогда все рассуждения о неантагонистическом характере социалистического общества - попросту обман.

4. Прокрустово ложе схемы
В пользу сталинской схемы социальной структуры СССР свидетельствует только одно: то, что каждого советского гражданина действительно можно отнести к одной из трех категорий - рабочие, колхозники, служащие (что воспринимается как синоним интеллигенции). Достаточное ли это доказательство правильности тезиса об именно такой трехчленной структуре общества в Советском Союзе?
Допустим, было бы объявлено, что это общество состоит из четырех неантагонистических классов: блондинов, брюнетов, шатенов и рыжих, и двух рекрутируемых из них прослоек: седых и лысых. Тогда тоже без труда можно было бы отнести каждого гражданина к одной из названных категорий, статистические таблицы тоже были бы безупречны, и тоже можно было бы проводить на их основе глубокомысленные социологические исследования. Но ведь все это не доказывает, что именно таково социальное членение общества.
"Конечно, не доказывает! - поспешит нас одернуть догадливый преподаватель курса "научного коммунизма". - Не доказывает, потому что пример фальшивый: надо брать за основу деления общества социальные группы по их месту и роли в процессе общественного производства, а не по, извините, смехотворному признаку цвета волос".
Правильно! Сама по себе возможность расписать все население по определенным категориям ровно ничего не доказывает. Следовательно, не доказывает она и правоты сталинского тезиса о структуре советского общества. Существенное значение для определения структуры общества имеет не формальное распределение по графам, а правильное выявление групп, сформировавшихся в процессе общественного производства и занявших в нем каждая свое особое место.

5. Классовая гармония под пирамидами
Правильно ли выявил Сталин эти группы?
Проведем эксперимент: применим принципы сталинской классификации к известным в истории докапиталистическим обществам.
Разделим, как это делает Сталин, общество на две большие группы: занятых физическим и занятых умственным трудом; первую группу подразделим на два класса - работающих в городе и работающих в деревне, а вторую назовем прослойкой. Как и по цвету волос, можно будет расписать по этим графам всех членов любого общества: в самом деле, каждый занимается физическим или умственным трудом и живет или в городе, или в сельской местности. Как любят выражаться советские философы, третьего не дано. Таким образом, столь доказательный для нас вначале факт, что любой советский гражданин попадает в одну из названных рубрик, будет безотказно повторяться при их применении к каждому обществу.
Применительно к докапиталистическим формациям (то есть до возникновения рабочего класса) категориями, соответствующими сталинской схеме, были бы, по-видимому, следующие социальные группы:
1. Класс производителей промышленно-ремесленной продукции.
2. Класс производителей сельскохозяйственной продукции.
3. Прослойка занятых умственным трудом - интеллигенция.
Приложим эту схему к различным обществам, например к рабовладельческим. В первом классе окажутся в Древней Греции и свободные ремесленники, и рабы в эргастериях, и сами эргастериархи. В Древнем Риме во втором классе оказались бы вольноотпущенники, колоны, рабы в латифундиях, а также их надсмотрщики да и сами латифундисты. В Древнем Египте мы нашли бы в прослойке интеллигенции и автора "Речения Ипувера", и переписавшего его писца, и бродячего музыканта, и номарха, и фараона.
Не важно, что музыкант, писец, а вероятно, и сам литератор должны были падать лицом в пыль при проезде фараона, не имея права даже взглянуть на того, чье имя писалось в "картуше" и сопровождалось заклинанием "Да будет он жив, здрав, невредим!". Зато между очерченными таким образом социальными группами не было бы никаких классовых антагонизмов - как и между блондинами и шатенами при делении общества по цвету волос.
Да откуда и взяться классовым антагонизмам, если в качестве социальных групп берутся труженики города, труженики деревни и лица, занимающиеся умственным трудом! Ни в одном обществе между этими группами не возникало непримиримых противоречий.
Но ведь антагонизмы были, и именно марксизм подчеркивает это со всей силой. С помощью какого же фокуса они исчезают при взгляде на общества сквозь призму сталинской схемы? Что она загораживает?
Каждый, окончивший советскую школу, наизусть помнит слова "Коммунистического манифеста": "Вся предшествующая нам история есть история борьбы классов. Свободный и раб, патриций и плебей, феодал и крепостной, цеховой мастер и подмастерье, - короче, угнетаемый и угнетатель...".
Остановимся здесь. "Угнетаемый и угнетатель" - вот что затушевывает схема Сталина! И тот, и другой загоняются ею в рамки одной и той же социальной группы, причем особенно большой простор предоставляет расплывчатая "прослойка" интеллигенции. Границы между социальными группами в схеме Сталина имеют лишь одну внутреннюю логику: они проведены так, чтобы не совпасть с подлинным социальным водоразделом. А водораздел этот проходит по линии, четко названной в "Коммунистическом манифесте": порабощенный и господствующий, управляемый и управляющий, эксплуатируемый и эксплуататор - короче, угнетаемый и угнетатель. Это основное отношение гаснет в картине любого - даже рабовладельческого - классового общества при наложении на нее трехчленного сталинского деления, старательно наклеенного на картину советского общественного строя.
Если отодвинуть эту схему - что под ней?

6. "Управляющие и управляемые"
Посмотрим, в какой мере советская литература дает ответ на этот вопрос.
Проблемой социальной структуры общества в СССР советские ученые занимались в первом десятилетии после Октябрьской революции. Но само общество тогда еще находилось на переломе и не приобрело черт, характерных для реального социализма. Затем возникли другие проблемы, а в 1936 году была оглашена теория Сталина.
Как скромно замечает автор статьи в журнале "История СССР", "в конце 30-х годов наметился определенный спад в научной разработке истории основных классов и социальных групп советского общества, внутриклассовой структуры и общественной психологии".[34] Яснее говоря, все это было заменено повторением слов Сталина.
Во второй половине 50-х годов стали появляться по этим вопросам работы, не сводившиеся к простому цитированию доклада "О проекте Конституции" или к его пересказу возможно более близко к тексту. Однако особенно далеко от этого текста никто из советских авторов тоже не решался отходить, а уж классовый состав советского общества излагался безоговорочно по Сталину.
И все же в современной советской литературе по проблемам структуры общества в СССР можно уловить новый элемент, представляющий собой, очевидно, некую тень реального процесса.
Этот элемент начинается с указания на то, что внутри категории трехчленного сталинского деления общества есть некие иные социальные группы. А завершается он неожиданным тезисом, не встречавшимся в советской литературе сталинского периода: такими социальными группами оказываются "управляемые и управляющие".[35]
Что-то удивительно знакомое есть в этом словосочетании. Погодите, мы только что цитировали: "свободный и раб, патриций и плебей... - короче, угнетаемый и угнетатель...". А если бы Маркс и Энгельс написали: управляемый и управляющий - смысл ведь остался бы тот же.
Что же представляют собой новые "управляющие"?
"Обычно на первый план выдвигается различие между организаторами и исполнителями, - пишут авторы коллективного труда "Классы, социальные слои и группы в СССР". - В этом отношении особое место в общественной организации труда при социализме принадлежит не всей интеллигенции, а лицам, которые от имени общества, по его заданию и под его контролем выполняют организаторские функции в производстве и во всех других сферах жизни общества".[36]
В другой книге этот интересный тезис формулируется с еще большей определенностью. "Управление, - отмечается в книге, - в значительной степени еще остается особым видом профессиональной деятельности интеллигенции, точнее, одного из ее отрядов. Характер и общественная значимость управленческого труда ставят интеллигенцию, профессионально занимающуюся управлением, в несколько особое положение по отношению к тем, кто занят исполнительским трудом".[37]
Значит, в прослойке советской интеллигенции есть какой-то один "отряд", который профессионально занимается тем, что управляет во всех сферах жизни общества и потому находится в "несколько особом" положении по отношению к исполнителям, иными словами - управляемым. Своеобразная ситуация для общества, где все равны и где руководящая сила - рабочий класс!
Что же представляет собой в социальном отношении "отряд" управляющих? Это ведь только животный мир делится на отряды, а для человеческого общества в науке - и прежде всего в марксистской - принята другая классификация. Общество делится на классы - правящие и угнетенные.
И неудержимо возникает вопрос: а не может быть, что "отряд" управляющих - правящий класс общества реального социализма?

7. Теория Джиласа
В советской литературе часто цитируются патетические ленинские слова: "...Мы вправе гордиться и мы гордимся тем, что на нашу долю выпало счастье начать постройку советского государства, начать этим новую эпоху всемирной истории, эпоху господства нового класса...".[38]
К этой формулировке Ленин возвращался не раз. Например:
"Диктатура пролетариата есть самая беззаветная и самая беспощадная война нового класса против более могущественного врага, против буржуазии...".[39]
Или в одной из последних работ, в августе 1921 года:
"Всякий знает, что Октябрьская революция на деле выдвинула новые силы, новый класс...".[40]
"Новый класс" - так и назвал свою книгу югославский политик, бывший член Союза коммунистов Югославии, ученый и писатель Милован Джилас, постаравшийся теоретически осмыслить вопрос: кто такие "управляющие"?
Личный жизненный опыт - незаменимое сокровище - открывал ему для этого уникальные возможности. Джилас не только был ряд лет в числе "управляющих", он возглавлял их, будучи членом Политбюро ЦК - святая святых любой коммунистической партии. "...Я прошел, - пишет он, - весь путь, открытый для коммуниста: от низшей до самой высокой ступени иерархической лестницы, от местных и национальных до международных органов, и от образования коммунистической партии и подготовки революции до установления так называемого социалистического общества".[41]
Сущность разработанной Джиласом теории сводится к следующему. После победы социалистической революции аппарат компартии превращается в новый правящий класс. Этот класс партийной бюрократии монополизирует власть в государстве. Проведя национализацию, он присваивает себе всю государственную собственность. В результате новоявленный хозяин всех орудий и средств производства - новый класс становится классом эксплуататоров, попирает все нормы человеческой морали, поддерживает свою диктатуру методами террора и тотального идеологического контроля. Происходит перерождение: бывшие самоотверженные революционеры, требовавшие самых широких демократических свобод, оказавшись у власти, превращаются в свирепых реакционеров - душителей свободы. Положительным моментом в деятельности нового класса в экономически слабо развитых странах является проводимая им индустриализация и связанное с ней по необходимости известное распространение культуры; однако его хозяйничание в экономике отличается крайней расточительностью, а культура носит характер политической пропаганды. "Когда новый класс сойдет с исторической сцены - а это должно случиться, - резюмирует Джилас, - люди будут горевать о нем меньше, чем о любом другом классе, существовавшем до него".[42]
Хотя Джилас написал свою работу как исследование о характере коммунистической системы в целом, он проделал свой анализ фактически на материале социалистического общества в Югославии. Но Югославия не типична для социалистических стран и стоит особняком в их среде. К XX съезду КПСС в Москве была специально придумана формула, выражающая особенное положение Югославии: в мировую социалистическую систему были включены все социалистические страны, а в мировой социалистический лагерь те же, кроме Югославии.[43] По действующим в СССР инструкциям Югославия во всех практических вопросах рассматривалась как капиталистическая страна.
Таким образом, книга Джиласа отнюдь не сделала беспредметным объективный анализ классовой структуры социалистического общества на материале других социалистических стран и прежде всего - Советского Союза. Напротив, книгу "Новый класс" и последовавшую за ней работу Джиласа "Несовершенное общество" следует рассматривать как призыв серьезно заняться этой проблемой.
Но пути подхода к ней ясно намечены Джиласом. Он не только отбросил идиллическую сталинскую схему структуры социалистического общества, но не остановился и на делении этого общества на управляемых и управляющих. Джилас объявил, что в социалистических странах правящая элита - это новый господствующий класс партийной бюрократии. Джилас выдвинул научную теорию, принесшую ему известность во всем мире и тюремный приговор в Югославии - как будто когда-нибудь удавалось приговорами остановить развитие науки!

8. Классовое господство
Хотя именно Джилас впервые выступил с разработанной теорией, в разных странах уже в 20-х годах стал подниматься вопрос о том, что в СССР возник новый господствующий класс.
Начнем с одного из ранних высказываний на эту тему.
Вот как характеризует "управляющих" и "управляемых" в СССР И. Е. Штейнберг, нарком юстиции в первом правительстве Ленина после вхождения в него левых эсеров: "На одной стороне - опьянение властью: наглость и безнаказанность, издевательство над человеком и мелкая злоба, узкая мстительность и сектантская подозрительность, все более глубокое презрение к низшим, одним словом, господство. На другой стороне - задавленность, робость, боязнь наказания, бессильная злоба, тихая ненависть, угодничество, неустанное обманывание старших. Получаются два новых класса, разделенных между собой глубочайшей социальной и психологической пропастью".[44]
Любопытная картина! Как видим, здесь - отнюдь не два сталинских дружественных класса рабочих и крестьян, а антагонистические классы управляющих и управляемых.
Подобные утверждения стали вскоре раздаваться со стороны самых различных политических группировок.
В 1936 году долголетний московский корреспондент немецкой газеты "Франкфуртер Альгемайне" Пёрцген писал, что в СССР произошло "новое классообразование, развитие ныне господствующего привилегированного слоя".[45]
В те же годы находившийся в эмиграции русский философ Николай Бердяев отмечал:
"Диктатура пролетариат та, усилив государственную власть, развивает колоссальную бюрократию, охватывающую, как паутина, всю страну и все себе подчиняющую. Эта новая советская бюрократия, более сильная, чем бюрократия царская, есть новый привилегированный класс, который может жестоко эксплуатировать народные массы. Это и происходит...".[46]
Югославский коммунист Анте Силига после ряда лет работы в СССР, а затем ссылки писал в своей книге, опубликованной в Париже в 1938 году: в Советском Союзе правит "совершенно новый класс - бюрократия коммунистов и специалистов".[47]
В 1939 году диссидент в лагере троцкистов итальянец Бруно Рицци опубликовал во Франции книгу "СССР: бюрократический коллективизм", первую часть задуманной им трилогии "Бюрократизация мира". Как свидетельствует само название, автор рассматривал развитие в СССР лишь как частный случай якобы всемирного явления прихода к власти бюрократии[48].
Применительно к западному миру идея о "революции менеджеров" была развита Бёрнхэмом. Его исследование показало, что руководящая роль управляющих (в противоположность роли владельцев средств производства) ограничивается на Западе сферой экономики и не связана с политической властью. Следовательно, это феномен иного порядка, чем возникновение нового правящего класса в СССР. Полемизируя с рассуждениями Троцкого и его учеников о том, будто в Советском Союзе государство является "пролетарским", Рицци выдвинул ряд интересных тезисов. Он подчеркнул, что не рабочий, а другой правящий класс, бюрократия, поднялся из Октябрьской революции.[49] Сделавшись собственницей всех орудий и средств производства в стране, она стала классом еще более эксплуататорским, чем буржуазия. Однако Рицци весьма туманно обрисовал границы класса бюрократии. В одном случае он писал, что новый правящий класс состоит из "функционеров и техников",[50] в другом случае включает в этот класс также полицейских, офицеров, журналистов, писателей, профсоюзных боссов, наконец, "всю коммунистическую партию в целом".[51]
В 1943-1944 годах английский писатель Джордж Оруэлл в получившем широкую известность на Западе рассказе "Скотский хутор" в обобщенном виде обрисовал - так, как он его понимал, - процесс создания общества реального социализма; не как розовую утопию, а как историю формирования нового господствующего класса. Аллегория Оруэлла повествует о том, как на одном хуторе животные устроили революцию против господства людей (кстати, в рассказе отнюдь не идеализированного) и сами стали хозяйничать. Но республика освободившихся было животных быстро оказалась под властью свиней и их свирепых охранников - сторожевых псов. Уделом остальных животных хутора стал беспросветный труд по выполнению составляющихся свиньями планов, сдабриваемый свинской демагогией, что-де животные отныне работают не на людей, а на самих себя. Под шумок этих разговоров свиньи стали владельцами хутора, причем, как с завистью констатировали люди, "низшие животные на скотском хуторе работали больше, а еды получали меньше, чем какие-либо еще животные в графстве".[52]
Рассказ Оруэлла был запрещен в коммунистических странах. Тот же строгий запрет был наложен там на его роман "1984", рисующий жизнь и судьбы людей в Англии в случае установления в ней строя реального социализма. Изображаемое им общество делится на три слоя: внутренняя партия, то есть партийно-полицейский аппарат, превратившийся в господствующий класс; внешняя партия - подчиненная этому классу интеллигенция; пролетариат - низший класс общества.
Отнюдь не менее остро, чем буржуазные авторы, говорили о наличии классовых антагонизмов в Советском Союзе сторонники мировой пролетарской революции.
Троцкий указывал на процесс обюрокрачивания партийного аппарата в СССР и на то, что в результате вместо диктатуры пролетариата создалась "диктатура над пролетариатом".[53] После того, как убийца из НКВД Рамон Меркадер ликвидировал Троцкого, приверженцы последнего, в частности Эрнест Мандель,[54] продолжали писать о развитии бюрократии в Советском Союзе.
По мнению троцкистов, еще в двадцатые годы бюрократия "политически Экспроприировала" рабочий класс и сделалась привилегированным общественным слоем; теперь необходима антибюрократическая революция в интересах рабочего класса, чтобы действительно построить социализм.[55]
Таким образом, мысль о наличии в СССР нового классового господства, причем отнюдь не господства рабочего класса, стала высказываться на Западе задолго до появления книги Джиласа.
Подведем итог.
Мы без всякого предубеждения начали со сталинской концепции советского общества как неантагонистического, состоящего из двух дружественных классов и прослойки интеллигенции. Впервые мы усомнились в ее правоте потому, что в Советском Союзе существует мощное государство, по теорий же Ленина всякое государство есть машина для поддержания господства одного класса над другими, а существование государства доказывает, что в обществе наличествуют непримиримые классовые противоречия. Поэтому-то мы и стали анализировать сталинскую схему, затем искать в литературе отражение ощущенной нами реальности. Оказалось, что, даже по мнению официальных советских изданий, в советском обществе есть группа профессиональных "управляющих", осуществляющая "управление", иными словами - власть во всех сферах общественной жизни. Это правящая социальная группа. Она находится в составе так называемой "прослойки интеллигенции", следовательно, ее "особое положение" никак не может быть отождествлено с официально провозглашаемой "руководящей ролью" рабочего класса при социализме.
Таким образом, различные аргументы подводят к заключению, что "управляющие" в обществе реального социализма - класс. Чтобы сделать окончательный вывод, необходимо применить имеющийся у нас критерий - определение класса.
Подходит ли социальная группа "управляющих" в СССР под это определение?
В полном соответствии с ленинским определением класса, это большая группа людей, отличающаяся от других групп по своему - господствующему - месту в исторически определенной системе общественного производства, тем самым по отношению к средствам производства, по своей - организующей - роли в общественной организации труда, а следовательно, по способу получения и размерам той - непомерной - доли общественного богатства, которой она располагает. Значит, группа "управляющих" целиком подходит под ленинское определение класса, причем класса господствующего.
Вот мы и пришли к выводу.
"Управляющие" - это господствующий класс советского общества.
В обществе реального социализма есть господствующий класс и есть угнетаемые им классы. Вот что увидит путешественник из-за рубежа, приехавший в СССР посмотреть на историческое будущее.
Такова правда о советском обществе.
* * *
Это горькая правда.
Десятилетиями длившаяся самоотверженная борьба революционеров-марксистов, революция, длительная и суровая гражданская война, истребление целых классов прежнего общества, бесконечные усилия и несчетные жертвы - все это во имя построения справедливого общества без классов и классовых антагонизмов - привели в итоге лишь к созданию нового классового антагонистического общества. Господствующий класс помещиков сменился в России новым господствующим классом. Социалистическое общество не составило исключения в истории человечества. Как и все предшествовавшие классовые общества, общество реального социализма - тоже антагонистическое.
В Советском Союзе, как и в любой другой коммунистической стране, много тайн: государственных, партийных, военных, экономических - всяких. Но есть одна главная тайна, существованием которой объясняется эта вездесущая секретность. Главная тайна - это антагонистическая структура советского общества. Все остальные секреты - лишь частички этой тайны, по лабиринту которой мы теперь пойдем.

Глава 2
Рождение господствующего класса
Сквозь грозы сияло нам солнце свободы,
И Ленин великий нам путь озарил.
Нас вырастил Сталин, на верность народу
На труд и на подвиги нас вдохновил.
(Гимн Советского Союза в редакции до 1977 г.)
Каждый, изучавший в советском вузе историю, знает, каким томительно-тягучим процессом изображается в ней возникновение классов. В курсе истории первобытного общества - скучноватом пересказе книги Энгельса "Происхождение семьи, частной собственности и государства" с добавлением примеров из археологии и этнографии - речь без конца идет о "разложении родового строя". Разложение это начинается с возникновения патриархата и продолжается затем тысячелетиями. На экзамене ничего не учивший студент в ответ на любые вопросы привычно заводит речь о "разложении родового строя" - и ошибки не бывает. Классообразование рассматривается как нечто очень далекое от современности, и даже относительно недавнее возникновение пролетариата в России оттягивается в глубь прошлого рассуждениями об издавна складывавшемся "предпролетариате".
Мы пришли на исторический факультет университета 1 сентября 1939 года - в день начала второй мировой войны. Ложившаяся в тот день на судьбу нашего поколения зловещая тень казалась светлой по сравнению с только что пережитым мраком ежовщины. Нудные лекции о классообразовании не перекликались в нашем сознании с рыскавшими еще недавно по городу черными машинами НКВД, с ночными обысками, с безысходным горем наших одноклассников, оказавшихся обездоленными сиротами - детьми "врагов народа".
Мы еще не понимали, что на наших глазах развернулся кровавый заключительный акт подлинного, а не книжного процесса рождения господствующего класса.

1. "Практическая цель"
Любая книга по истории КПСС начинается с рассказа о создании первой марксистской группы в России - "Освобождение труда". Возникшая более 100 лет назад, эта группа впервые перевела на русский язык ряд работ Маркса и выступила за развитие России по указанному Марксом пути. В группу входило всего несколько человек, но каждое имя запечатлелось в истории русского рабочего движения: Г. В. Плеханов, П. Б. Аксельрод, В. И. Засулич, В. Н. Игнатов, Л Г. Дейч.
Случай захотел, чтобы я школьником познакомился с почти 80-летним Л. Г. Дейчем и часто бывал у него. Мой умерший еще до революции дед - инженер путей сообщения в Восточной Сибири - в восьмидесятых годах прошлого века помогал там ссыльному, с трудом и не без риска для себя устраивал его на работу, и Дейч сохранил теплую привязанность к нашей семье. В результате я мог возбуждать страшную зависть своих одноклассников тем, что у меня оказался общий знакомый с Фридрихом Энгельсом.
Милый Лев Григорьевич, переписывавшийся с разными странами, не только регулярно снабжал меня почтовыми марками. Крошечная двухкомнатная квартирка в Доме ветеранов революции на Шаболовке[56] была местом, где я много раз слушал рассказы Дейча о далеких днях, когда русская социал-демократия делала свои первые шаги. Школьника, долбившего казенное обществоведение и историю, завораживало в этих рассказах то, что Ленин, Плеханов, Троцкий были в них живыми людьми, со своими характерами, настроениями и слабостями, с колебаниями и размышлениями, а не схемами, где первый был всегда и во всем вождем, второй - оппортунистом, третий - врагом. Так через толщу полувека веяла на меня атмосфера первых лет марксистского революционного движения в России.
В словах Дейча мне стала понемногу открываться главная проблема, вставшая тогда перед русскими марксистами, - проблема исторической отсталости России, невозможности для этой страны, сделавшей первые шаги к капитализму, совершить прыжок в послекапиталистическое общество.
- Вот ты, Миша, и твои приятели, - говорил Лев Григорьевич, - все вы, вероятно, хотели бы стать сегодня же исследователями стратосферы или Заполярья. Но вы при всем желании не можете этого сделать: вы дети, вы не в состоянии по собственной воле стать взрослыми, выскочить из своего возраста. Так же и я не могу выскочить из моего возраста и стать таким, как ты - школьником, хоть уж как хотелось бы! Не мы определяем степень нашего возрастного развития, оно определяет нас. Это верно не только для каждого, из людей в отдельности, но и для всех них вместе, для всего человеческого общества. Могла ли тогда Россия или любая другая страна, находившаяся на ранней стадии развития, по собственной воле вдруг одним скачком оказаться впереди более развитых стран? Теория Маркса говорила, что это невозможно. О том же свидетельствовали и исторический опыт, и жизненный опыт каждого из нас, и, наконец, простая логика. Вот в чем была вставшая перед нами, марксистами, проблема. Рассказывают вам об этом в школе?
Нет, в школе об этом не рассказывали. В школе коротко упоминали, что оппортунисты всех мастей, помогая буржуям, клеветали, будто Россия не созрела для пролетарской революции, но верный марксист Ленин разгромил оппортунистов. Что среди последних оказался и Маркс, нам в голову не приходило.
Между тем для русского марксиста - такого, который действительно убежден в правильности теории Маркса, а не просто старается использовать его тезисы в своих интересах, - проблема была, и нелегкая.
Ситуация в России в те годы имела немало так хорошо знакомых нам черт. Огромное государство с мощным аппаратом полиции, с установившимися традициями самодержавия и забитым народом. Как могли революционеры перевернуть такую махину? Где было найти точку опоры? "Земля и Воля" рассчитывала на крестьянство - самый многочисленный класс тогдашней России; эти надежды не оправдались. Народовольцы делали ставку на индивидуальный террор; но результатом было устранение отдельных лиц, а не системы. Было известно, что в далекой индустриальной Англии Маркс и Энгельс указали на рабочий класс как на силу революции. Но они имели в виду промышленно развитые страны, а в России рабочих было еще мало, да и те выходцы из крестьян, кадрового пролетариата не было.
Что оставалось русским марксистам? Пропагандировать идеи Маркса и Энгельса, просвещать рабочих, постепенно готовиться к отдаленным боям будущего, а пока страстно ожидать предсказанную Марксом и Энгельсом, но почему-то задерживавшуюся пролетарскую революцию в развитых странах Западной Европы. Конечно, нелегко было смириться с мыслью, что придется ожидать развертывания естественно-исторического процесса; в масштабе истории он, может быть, протекает быстро, но отдельному человеку не прожить так долго, не увидеть Петербургской коммуны и бесклассового общества в России.
Однако невозможно поторопить открытые Марксом законы истории. Маркс как бы специально предупреждал нетерпеливых: "Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества".[57]
Нельзя просто устроить революцию - не заговор, не переворот, а именно социальную революцию, и здесь не поможет никакая партия и даже никакой класс. В своей известной работе "Принципы коммунизма" Энгельс подчеркивал:
"Коммунисты очень хорошо знают, что всякие заговоры не только бесполезны, но даже вредны. Они очень хорошо знают, что революции нельзя делать предумышленно и по произволу и что революции всегда и везде являлись необходимым следствием обстоятельств, которые совершенно не зависели от воли и руководства отдельных партий и целых классов".[58]
Не Россия или ее восточноевропейские соседи придут первыми к пролетарской революции. Энгельс в той же работе отмечал, что в России, Польше и Венгрии еще господствует крепостничество, как в средние века.[59] Пролетарская революция произойдет, как писал Энгельс, в "цивилизованных странах", то есть в Англии, США, Франции и Германии. Она даже протекать будет быстрее или медленнее в строгой зависимости от уровня развития каждой из этих стран - "в зависимости от того, в какой из этих стран более развита промышленность, больше накоплено богатств и имеется более значительное количество производительных сил".
И даже после того, как там победит пролетарская революция, она не перебросится на отсталые страны, а лишь "...окажет также значительное влияние на остальные страны мира и совершенно изменит и чрезвычайно ускорит их прежний ход развития".[60]
Созданная молодыми Марксом и Энгельсом и психологически приноровленная к запросам радикальной части революционной западноевропейской молодежи кануна 1848 года идея антикапиталистической пролетарской революции в промышленно высокоразвитых странах сулила скорую победу только на Западе. Разочаровавшимся в крестьянстве и во всемогуществе индивидуального террора революционерам России она открывала лишь перспективу хотя и неумолимо закономерного, но длительного процесса роста производительных сил капитализма и их постепенно нарастающего конфликта с производственными отношениями.
В этой ситуации в кругах русских революционеров и выделился волевой, рано лысеющий молодой человек из Симбирска - Владимир Ульянов. Начинал он как один из многих молодых обожателей Плеханова. Но уже скоро стало заметно, что его интересует не столько марксистская теория, сколько политическая практика.
Не то чтобы Ульянов отрицал истинность или важность марксистского учения. Напротив, именно он с небывалым остервенением и полемической запальчивостью принялся отстаивать чистоту марксизма - как будто его оппоненты примкнули, многим рискуя, к марксизму только для того, чтобы это учение исказить, фальсифицировать и вообще подорвать. Бросалось в глаза, что в таких теоретических спорах молодой Ульянов всегда видел не путь отыскания истины, а метод борьбы с политическим противником. Скупой на слова о себе, Ленин в 1923 году, чувствуя приближение конца и окидывая взором пройденный путь, коротко напишет: "...для меня всегда была важна практическая цель".[61] Эти простые, но замечательно точные слова дают ключ к пониманию роли Ленина и ленинизма.
Главной практической целью жизни Ленина стало отныне добиться революции в России, независимо от того, созрели или нет там материальные условия для новых производственных отношений.
Молодого человека не смущало то, что было камнем преткновения для других русских марксистов того времени. Пусть Россия отстала, считал он, пусть ее пролетариат слаб, пусть российский капитализм еще далеко не развернул всех своих производительных сил - не в этом дело. Главное - совершить революцию!
И хотя, конечно, марксистскую догму надо безоговорочно признавать, на практике не важно, что там теоретизировал на этот счет Маркс. "Мы думаем, - многозначительно писал молодой Ульянов, - что для русских социалистов особенно необходима самостоятельная разработка теории Маркса, ибо эта теория дает лишь общие руководящие положения, которые применяются в частности к Англии иначе, чем к Франции, к Франции иначе, чем к Германии, к Германии иначе, чем к России".[62]
Почему, собственно, Ленин стал марксистом? Вопрос этот не принято задавать: как спрашивать такое о классике марксизма? Между тем вопрос не праздный. Ленин до 18 лет марксизмом вовсе не интересовался, а затем приобрел к нему очень специфический интерес - не как к научной теории, отыскивающей истину, а как к учению, которое можно сделать идеологией революции. Ленин уже на начальном этапе своего политического пути, когда считал нужным, без колебаний шел вразрез с марксистской теорией, хотя и молчал об этом. Марксизм был для Ленина не столько внутренним убеждением, сколько очень полезным и потому бережно хранимым инструментом.
И все же: почему Ленин счел полезным именно этот, а не какой-либо иной идеологический инструмент? Потому, что марксизм был единственной теорией, проповедовавшей пролетарскую революцию. Как уже сказано выше, опыт "Земли и Воли" показал, что надежда на крестьянство как на главную революционную силу себя не оправдала. Горстка революционной интеллигенции была слишком малочисленна, чтобы без опоры на какой-то крупный класс перевернуть махину царского государства: безрезультатность террора народников продемонстрировала это со всей ясностью. Таким крупным классом в России в тех условиях мог быть только пролетариат, численно быстро возраставший на рубеже XIX и XX веков. В силу его концентрации на производстве и выработанной условиями труда дисциплинированности рабочий класс являлся тем социальным слоем, который можно было лучше всего использовать как ударную силу для свержения существующего строя.
Вот почему Ленин, выдвинувший задачу во что бы то ни стало, и по возможности скорее, произвести революцию в России, нашел именно в марксизме наиболее подходящий идеологический инструмент.
За минувшие 65 лет много миллионов людей из разных стран медленным шагом прошли в молчании через Мавзолей, чтобы с любопытством поглядеть на невзрачного лысого человека с рыжей бородкой - желтую выпотрошенную мумию с черепом без мозга. А гораздо интереснее было бы посмотреть на хранящийся в стерильной чистоте в сейфе института Академии медицинских наук СССР мозг Ленина. В этой неопределенного цвета массе с глубокими извилинами зародился 100 лет назад необычный план, изменивший лицо мира.

2. "Что делать?"
План Ленина был изложен в его действительно исторической книге "Что делать?". Заглавие демонстративно повторяло название произведения Чернышевского - настольной книги русских демократов шестидесятых годов. Ленин как бы подчеркивал, что наступило новое время, когда надо не заниматься просветительством и поисками героев-одиночек типа Рахметова, а делать совсем другое. Что именно?
Основная цель, поставленная Лениным в его книге, была сформулирована как необходимость покончить с "периодом разброда и шатаний" в партии. Иными словами, как справедливо говорится в советской литературе, Ленин выдвинул идею создания "партии нового типа".
Была эта идея марксистской?
Нет. Никогда Маркс и Энгельс не представляли себе коммунистическую партию в корне отличной от всех других: партий. В "Манифесте Коммунистической партии" эта мысль выражена очень четко:
"Коммунисты не являются особой партией, противостоящей другим рабочим партиям. /.../.
Они не выставляют никаких особых принципов, под которые они хотели бы подогнать пролетарское движение".[63]
И вообще Маркс и Энгельс не были столь ярыми приверженцами партийной деятельности, как это изображается ныне в коммунистической литературе. Вот что писал Энгельс Марксу 13 февраля 1851 года - через три года после выхода в свет "Манифеста..." и на основании опыта с Союзом коммунистов:
"...разве мы в продолжение стольких лет не делали вид, будто всякий сброд - это наша партия, между тем как у нас не было никакой партии, и люди, которых мы, по крайней мере официально, считали принадлежащими к нашей партии, сохраняя за собой право называть их между нами неисправимыми болванами, не понимали даже элементарных начал наших теорий? Разве могут подходить для какой-либо "партии" такие люди, как мы, которые, как чумы, избегают официальных постов? Какое значение имеет "партия", то есть банда ослов, слепо верящих нам, потому что они нас считают равными себе, для нас, плюющих на популярность, для нас, перестающих узнавать себя, когда мы начинаем становиться популярными? Воистину мы ничего не потеряем от того, что нас перестанут считать "истинным и адекватным выражением" тех жалких глупцов, с которыми нас свели вместе последние годы".[64]
Как видите, нельзя сказать, чтобы Маркс и Энгельс были апологетами партии и партийности. К тому же партия, о которой они писали, должна была быть, по их мнению, рабочей партией. Была ли рабочей та партия, о которой говорил Ленин, - созданная в 1898 году РСДРП?
Вот что сообщаем на эту тему советская официальная многотомная "История КПСС". На I съезде партии, который ее основал, "часть делегатов выступила против наименования партии рабочей. Мотивировалось это тем, что фактически в социал-демократические организации входит пока немного рабочих. Мнения разделились. Большинством пяти голосов "против" IV съезд утвердил название "Российская Социал-Демократическая Партия". Слово "рабочая" было включено в него уже после съезда, при составлении Манифеста, с согласия двух членов ЦК".
А было это согласие действительным? Нет. Принятое I съездом партии решение, заменявшее партийный устав, устанавливало своим пунктом 4: "В особо важных случаях Центральный Комитет руководствуется следующими принципами:
а) В вопросах, допускающих отсрочку, Центральный Комитет обязан обращаться за указаниями к съезду партии;
б) В вопросах, не допускающих отсрочки, Центральный Комитет по единогласному решению поступает самостоятельно...".[65]
Это факт, что словечко "рабочая" появилось в названий партии вопреки даже ее собственному решению и уставу. Нужно ли говорить, что с составом партии оно не имело вообще ничего общего. Была это группа интеллигентов, многие из которых были действительно вдохновлены благородными целями борьбы против деспотизма - но отнюдь не за создание нового деспотизма.
Вот в этой-то партии и хотел Ленин навести порядок - как принято стало потом говорить, большевистский порядок.
Каждый пункт ленинского плана был открытием, не умещавшимся в рамках политического мышления XIX века, в том числе и марксистского.
Первым из этих открытий был тезис о необходимости превратить марксизм в догму и отказаться от свободы критики положений теории Маркса.
Со времен рационализма и французских просветителей догмы отождествлялись с реакцией, свобода критики - с прогрессом. Великая Французская революция и революции последовавшего столетия прочно закрепили эту оценку как аксиому, и в конце либерального XIX века она была признана во всех сколько-нибудь левых кругах. Нетрудно себе представить, как яростно Маркс и Энгельс разоблачали бы и клеймили реакционность каждого, кто выступил бы против этой аксиомы.
Выступил против нее Ленин. Главу "Догматизм и свобода критики" он посвятил нелегкой задаче обосновать марксистскими словами идею, в корне противоречившую принципам марксистской диалектики. Диалектика рассматривает все как не терпящий застоя процесс, в котором устаревающее заменяется новым, а оно в свою очередь постепенно устареет и будет заменено более совершенным. Ленин потребовал прекратить попытки развивать теорию марксизма, а признать ее незыблемой догмой, не подлежащей обсуждению.
В чем была внутренняя логика такой постановки вопроса? В том, что марксизм интересовал Ленина не как научная теория, где главное - поиск истины. Он интересовал Ленина как идеология, провозглашавшая вполне устраивавший его лозунг пролетарской революции в качестве панацеи от всех бед.
Заниматься критическим анализом марксизма было опасно: кто знает, к каким выводам приведет такой анализ, не повлечет ли он за собой отказ именно от этого, главного для Ленина в марксизме тезиса? От взгляда Ленина, разумеется, не ускользнуло то, что более полувека, прошедшие после выхода "Манифеста...", отнюдь не подтвердили положения о неизбежности пролетарской революции, и от него стали молчаливо отходить марксистские партии на Западе.
Ленин выступил с неожиданным требованием догматизации марксистской теории не потому, что сам был тугодумом и догматиком (он им не был), а потому, что с его точки зрения надо было немедленно прекратить интеллигентские словопрения и действовать: готовить пролетарскую революцию в России. Этот подход и запечатлен в известной ленинской формулировке: "Марксизм - не догма, а руководство к действию". Иными словами, догматизация марксизма была для Ленина не самоцелью, а предпосылкой использования этой теории для нужных Ленину действий.
Свое собственное политическое мышление Ленин отнюдь не намеревался ограничивать высказываниями Маркса. Наглядным свидетельством этого был второй пункт ленинского плана.

3. "Привнесение" нужного сознания
Основополагающий принцип исторического материализма четко сформулирован Марксом:
"Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание".[66]
Этот принцип не что иное, как выражение сущности материалистического взгляда на историю, применение к сферам общественного развития главного положения материализма: материальное первично, духовное вторично.
Явно вразрез с этим основным принципом марксистского мировоззрения в истории Ленин выдвинул требование "привнесения" в рабочий класс социалистического сознания извне. Ленин достаточно откровенно пояснял свою мысль.
"Мы сказали, что социал-демократического сознания у рабочих и не могло быть. Оно могло быть привнесено только извне. История всех стран свидетельствует, что исключительно своими собственными силами рабочий класс в состоянии выработать лишь сознание тред-юнионистское, т. е. убеждение в необходимости объединяться в союзы, вести борьбу с хозяевами, добиваться от правительства издания тех или иных необходимых для рабочих законов и т. п.".[67]
Иными словами, рабочий класс без влияния извне не выступает за революцию.
Но Ленину-то нужна революция. Поэтому он твердит, что необходимо "привносить" в рабочий класс "научный социализм", под которым подразумевался догматизированный по высказанному рецепту марксизм.
Мысль о "привнесении" была для Ленина чрезвычайно важной и уже давно им вынашивалась. За несколько лет до появления "Что делать?", еще в 1899 году, Ленин писал о партии: "...Ее задача - внести в стихийное рабочее движение определенные социалистические идеалы... одним словом, слить это стихийное движение в одно неразрывное целое с деятельностью революционной партии".
В таком превращении рабочего движения в придаток партии и состояла цель "привнесения".
С точки зрения исторического материализма идея "привнесения сознания" не выдерживала критики. Вопросом о преобразовании сознания рабочего класса занимался и Энгельс, но не по-ленински, а действительно с позиций исторического материализма. Вот что он писал в конце своей жизни, в 1891 году: "А для того чтобы отстранить имущие классы от власти, нам прежде всего нужен переворот в сознании рабочих масс /.../ для того же, чтобы этот переворот совершился, нужен еще более быстрый темп переворота в методах производства, больше машин, вытеснение большего числа рабочих, разорение большего числа крестьян и мелкой буржуазии, большая осязательность и более массовый характер неизбежных результатов современной крупной промышленности /.../ мероприятия, действительно ведущие к освобождению, станут возможны лишь тогда, когда экономический переворот приведет широкие массы рабочих к осознанию своего положения и тем самым откроет им путь к политическому господству".[68]
С несколько деланной простотой Ленин аргументировал: нельзя-де ожидать от каждого рабочего, что он самостоятельно создаст теорию "научного социализма" Это не дело рабочих. "Учение же социализма выросло из тех философских, исторических, экономических теории, которые разрабатывались образованными представителями имущих классов, интеллигенцией. Основатели современного научного социализма, Маркс и Энгельс, принадлежали и сами, по своему социальному положению, к буржуазной интеллигенции".[69]
Аргумент звучал фальшиво: речь шла не просто о научной теории, где всегда есть, разумеется, индивидуальный автор. Речь шла о классовой идеологии, творцом и носителем которой является класс, а отдельные авторы могут быть лишь выразителями этой идеологии, Разве можно, с марксистской точки зрения, представить себе, например, чтобы классовая идеология буржуазии была создана рабочим классом и лишь "привнесена" в буржуазию извне? Конечно, нет. Это очевидная нелепость.
Значит, Ленин выступил с нелепым требованием? Что-то не верится: великий политик Ленин после долгих размышлений пишет нелепость, а мы с вами, читатель, сразу это заметили и снисходительно над ним посмеиваемся. Давайте лучше не успокоимся на этой лестной для нас картине, а задумаемся, попробуем представить себе ситуацию.
Вот вы высказываете свою точку зрения, и если нет оснований предполагать, что вас заставили произносить чужие тезисы, никто не сомневается, что точка зрения - ваша. Как лицо, принадлежащее к определенному классу или социальному слою, вы смотрите глазами этого класса или слоя. Во всяком случае именно для марксистов это аксиома.
И вдруг к рабочему являются интеллигенты, только что провозгласившие марксизм неприкосновенной догмой, и заявляют: "Твоя точка зрения - вовсе не твоего класса. Мы, интеллигенты, научим тебя твоему классовому интересу".
Не странно ли? Не только странно, но подозрительно. И чем дальше вслушиваешься в рассуждения шустрых интеллигентов, тем подозрительнее становится.
В самом деле: какая точка зрения у рабочего? Он хочет повысить свой заработок и улучшить условия труда. За это он готов вести борьбу, объединившись с другими рабочими. Так чем это не классовый интерес рабочего?
"Это тред-юнионизм, - стращают непонятным, но, видимо ругательным словом интеллигенты. - Это предательство интересов рабочего класса!".
В чем же эти интересы, по словам явившихся интеллигентов? Оказывается, в том, чтобы к власти в государстве пришла руководимая ими, интеллигентами, партия. Позвольте, чей же классовый - или групповой - интерес эти интеллигенты стараются "привнести" в сознание рабочего: его или свой собственный?
Конечно, интеллигенты-партийцы обещают рабочему, что с их приходом к власти сами они будут прозябать на гроши и работать денно и нощно во имя его интересов, для него же польются молочные реки в кисельных берегах. Но будь рабочий умен, он сообразит, что реки, если и польются, то не для него, и работать вряд ли станут ретивые интеллигентики на него, а как бы не он на них.
Значит, интеллигенты его обманывают? Безусловно. Значит, для них действительно польются молочные реки? Несчастные, они еще не подозревают, что после их победы польются реки их крови! Но об этом - в заключительной части главы. А пока вернемся к вопросу о том, нелепа ли придуманная Лениным идея "привнесения".
Видите, мы правильно поступили, что не стали высокомерно хихикать по адресу ленинского требования "привносить" марксизм в рабочий класс. Нелепость - не требование Ленина, а его аргументация, потому что она неискренна. Если бы Ленин мог себе позволить откровенно высказать свою цель, все было бы понятно и разумно. Цель была не в том, чтобы привнести извне в рабочий класс его революционную классовую идеологию. Цель была в том, чтобы заглушить в рабочем классе его классовую идеологию борьбы за всемерное улучшение условий труда (пресловутый "тред-юнионизм"), подменив ее привнесенной извне идеологией пролетарской революции. Внушить рабочему классу идею пролетарской революции в качестве его якобы классового интереса - вот к чему сводилась ленинская идея о "привнесении" марксизма в рабочее движение.
Да в "Что делать?" Ленин и прямо пишет об использовании рабочего класса в качестве ударной силы для завоевания власти другим социальным слоем. Ленин констатирует: "...вся западноевропейская буржуазия при абсолютизме "толкала", сознательно толкала рабочих на революционный путь",[70] чтобы они завоевали для нее власть. Так почему же не сделать этого ленинцам?
Ленин видел, что в России были факторы, благоприятствовавшие осуществлению такой идеи. Российский капитализм переживал ранний этап своего развития, а потому подвергал пролетариев зверской, неприкрытой эксплуатации, как было и на Западе на заре развития капиталистических отношений. Ленин многократно подчеркивал эту особенность капитализма в тогдашней России. Ясно было, что в таких условиях рабочий класс России должен был оказаться восприимчивым к призыву совершить революцию, чтобы избавиться от бедственного положения.
Хорошо сознавал Ленин и другое.
Российский пролетариат только что вышел из полу-крепостной деревни, был дик и некультурен. Ленин писал: "Такой дикой страны, в которой бы массы народа настолько были ограблены в смысле образования, света и знания, - такой страны в Европе не осталось ни одной, кроме России".[71]
Это писалось тогда, когда Ленин пришел к выводу о возможности победы пролетарской революции в одной стране, имея в виду как раз Россию. Видимо, с точки зрения Ленина и в противоположность взглядам Маркса, дикость и бескультурье масс не были помехой для пролетарской революции; скорее наоборот, поскольку так совпадали ограбленность России в смысле образования народа и избранность ее для победы пролетарской революции. Видимо, в темный рабочий класс тогдашней России, у которого условия жизни еще не выработали "тред-юнионистской идеологии", было легче "привнести" уверенность в том, что в его интересах - перебить заводчиков и купцов, а тогда все мастеровые окажутся у власти и для них наступит рай, почему-то именуемый непонятным словом "коммунизм".
Но не только доверчивые мастеровые, даже более искушенные читатели не догадывались в то время о главном: призвав привносить в рабочий класс эту заманчивую перспективу, на соседних страницах книги Ленин выдвинул план создания слоя, который действительно должен был оказаться у власти в итоге пролетарской революции.

4. Профессиональные революционеры и партия
Ленин любил говорить, что в политике всегда важно найти основное звено, ухватившись за которое можно вытащить всю цепь. Таким звеном в его плане было создание "организации профессиональных революционеров". Это был для Ленина рычаг Архимеда: "Дайте нам организацию революционеров - и мы перевернем Россию!".[72]
Что же столь важное, принципиально новое содержалось в этой идее? Организации революционеров бывали и до того в разных странах, в том числе в России. В чем было изобретение Ленина?
В том, что речь шла об организации не вообще революционеров, а профессиональных революционеров. Именно здесь была опорная точка ленинского рычага.
Это важнейший вопрос. Постараемся внимательно в нем разобраться.
Конечно, в конце XIX века в России бывало, что кто-либо из террористов "Народной воли", находясь на нелегальном положении, не работал и не учился, а жил на средства, предоставлявшиеся ему товарищами по партии. Однако подавляющее большинство революционеров состояло из людей, для которых революция была их убеждением, а не профессией.
Такое положение Ленин заклеймил словом "кустарничество". На смену революционерам-любителям должен был, по его плану, возникнуть слой революционеров-профессионалов. Именно этот слой должен был взять в свои руки все дело систематической подготовки революции. Ленин явно не верил убеждениям и самоотверженным порывам, а считал возможным строить подготовку революции только на повседневной полной зависимости штатных революционеров от руководства организации. Уверен в этом Ленин был до самого конца своей жизни. На XI съезде партии, в 1922 году, он говорил: "История знает превращения всяких сортов. Полагаться на убежденность, преданность и прочие превосходные душевные качества - это вещь в политике совсем не серьезная".
Эти штатные и подначальные революционеры должны были, по мысли Ленина, в свою очередь быть начальниками для актива. Любители, сторонники и сочувствующие должны были помогать, быть статистами и во всем слушаться знающих свое дело профессионалов.
На этих профессионалов и возлагалась задача "привнести" догматизированный марксизм в российский рабочий класс, организовать и повести массы на пролетарскую революцию.
Какие же люди должны были составить когорту такой организации? Рабочие-самородки, подобные Степану Халтурину, те, кто нашел в себе силу и способность преодолеть отупляющие условия жизни российского пролетария, поднял голову над монотонной работой, бескультурьем, водкой и матерщиной, самостоятельно изучил и принял - хотя бы как догму - марксистские идеи? Нет, несмотря на все славословия по адресу пролетариата, не на них рассчитывал Ленин.
Хотя речь шла о пролетарской революции и о диктатуре пролетариата, Ленин совершенно не стремился к тому, чтобы организация профессиональных революционеров состояла из рабочих.
В "Что делать?" Ленин подчеркнуто противопоставлял организацию рабочих организации революционеров. В рабочей организации члены, естественно, рабочие. "Наоборот, организация революционеров должна обнимать прежде всего и главным образом людей, которых профессия состоит из революционной деятельности... Пред этим общим признаком членов такой организации должно совершенно стираться всякое различие рабочих и интеллигентов, не говоря уже о различии отдельных профессий тех и других".[73]
Больше того. Рабочий, вступавший в эту организацию, не должен был оставаться рабочим. Ленин прямо писал: "Сколько-нибудь талантливый и "подающий надежды" агитатор из рабочих не должен работать на фабрике по 11 часов. Мы должны позаботиться о том, чтобы он жил на средства партии...".
Итак, создававшаяся для борьбы за "дело рабочего класса" организация не должна была быть рабочей. Та же парадоксальность проявилась и в вопросе о структуре организации. Создававшаяся для борьбы за самую широкую демократию, она, оказывается, совсем не должна была быть демократической. Ленин подчеркивал: "Единственным серьезным организационным принципом для деятелей нашего движения должно быть: строжайшая конспирация, строжайший выбор членов, подготовка профессиональных революционеров. Раз есть налицо эти качества, - обеспечено и нечто большее, чем "демократизм", именно: полное товарищеское доверие между революционерами... им некогда думать об игрушечных формах демократизма (демократизма внутри тесного ядра пользующихся полным взаимным доверием товарищей), но свою ответственность чувствуют они очень живо, зная притом по опыту, что для избавления от негодного члена организация настоящих революционеров не остановится ни пред какими средствами".[74]
Не о классовой демократической организации пролетариата шла, таким образом, речь, а о создании своего рода революционной "мафии", где демократизм считался ненужной игрой, а все было основано на конспирации и круговой поруке; тому из членов мафии, кого организация (то есть при отсутствии демократизма ее руководство) сочла бы негодным, грозила смерть.
"...Нам нужна военная организация агентов",[75] - отчетливо сформулировал Ленин.
Члены этой мафии чувствовали себя связанными круговой порукой:
"Мы идем тесной кучкой по обрывистому и трудному пути, крепко взявшись за руки, - неожиданно лирически писал Ленин. - Мы окружены со всех сторон врагами, и нам приходится почти всегда идти под их огнем. Мы соединились, по свободно принятому решению, именно для того, чтобы бороться с врагами...".[76]
Лирика лирикой, а откуда должны были все-таки поступать деньги на содержание профессиональных революционеров?
Ленин ничего не пишет на эту тему. Замалчивается она и поныне в советской историко-партийной литературе. Между тем проблема была нелегкой: ведь еще не было социалистических государств, которые ныне финансируют революционные организации в капиталистических странах. Откуда брались деньги? Частично - в результате экспроприаций, то есть вооруженных ограблений банков. Будущий советский нарком иностранных дел Литвинов был арестован при попытке обменять за границей добытые таким путем деньги, после чего будущий посол в Лондоне Красин стал подделывать номера на банкнотах.[77]
Однако это был не единственный источник финансирования: в 1910 году от экспроприации сочли возможным отказаться. Крупные суммы поступали из другого источника - из пожертвований. Партия была малочисленной, от ее членов много получить было нельзя. Жертвовали на пролетарскую революцию капиталисты. Допускаемое в советской литературе упоминание о пожертвованиях миллионера Саввы Морозова и о том, что Максим Горький усердно собирал деньги на революцию у капиталистов в России и в других странах, - лишь отдельные, отрывочные сведения. На каждом номере "Правды" имеются надписи о том, что она основана Лениным и издается с 5 мая (день рождения Маркса) 1912 года, но нет надписи о том, что деньги на издание "Правды" были даны тогда русским миллионером.
Даже на подготовку партийного съезда большевики получали деньги от лидеров буржуазной партии прогрессистов, в частности от Коновалова.[78] "Был ли объезд (и обход) богачей для сбора денег? Пишите об этом... В кассе пустота полнейшая..." - деловито пишет Ленин в Бюро ЦК в России. Как недавно выяснилось, деньги ленинцам давали и американские нефтяные компании в надежде устранить конкуренцию со стороны бакинских нефтяников.[79]
О финансировании гитлеровской партии немецкими капиталистами опубликовано немало, и сведения эти широко используются для подкрепления тезиса о том, что НСДАП была партией монополистического капитала. Не меньше материалов можно было бы, очевидно, найти о финансировании капиталистами партии большевиков, всегда именовавшей себя партией пролетариата.
Таков был ленинский план создания организации профессиональных революционеров. Значит, эта организация и должна была стать партией? Нет, для формирования партии у Ленина был совсем другой, так называемый "искровский" план. Ленин выдвинул его в статье "С чего начать?" в мае 1901 года.[80] Начать надо было, по Ленину, с создания общерусской политической газеты "Искра". Эта нелегальная революционная газета, доставляемая из-за границы в Россию, должна была стать, по очень умной формулировке Ленина, не только коллективным пропагандистом и агитатором, но также коллективным организатором. Она должна была организовать тайные группы своих читателей в группы членов партии - рассеянных по стране помощников организации профессиональных революционеров. Расчет был психологически совершенно правильным: уже самый факт регулярного получения нелегальной, строго запрещенной газеты ставил читателей "Искры" в положение нелегальной оппозиции по отношению к царизму и сплачивал их в единую группу, причем пропагандировавшиеся "Искрой" идеи автоматически становились платформой этой группы.
Однако только распространением искровских идей дело не должно было ограничиваться.
Неверие Ленина в то, что революционер будет по-настоящему заниматься революционной работой, не будучи оплачиваемым профессионалом, перекликалось с его уверенностью в том, что член партии станет вести работу, только если будет находиться под неусыпным контролем парторганизации. То, что человек будет работать, руководствуясь своими убеждениями, казалось Ленину сомнительным. В этом и был смысл исторического спора между Лениным и Мартовым на II съезде партии, приведшего к ее расколу на большевиков и меньшевиков. При формулировке ? 1 устава - о членстве в партии - Мартов и его сторонники исходили из добровольности и сознательности члена Российской социал-демократической партии, а Ленин и его приверженцы - из необходимости признавать членом только того, кто входит в состав организации и работает под ее контролем. Хотя речь шла о нелегальной, преследуемой партии, работа в которой была актом героизма, Ленин и большевики ориентировались на принцип, удачно выраженный Евтушенко:
Основа героизма -
надсмотр, надсмотр.
Такой надсмотр над завербованными коллективным организатором - "Искрой" - членами партии призваны были осуществлять профессиональные революционеры.
Таким образом, по планам Ленина, должны были возникнуть две различные, хотя и дополняющие друг друга организации: организация профессиональных революционеров и подчиненная ей собственно партия. Хотя обе вместе носили название "партия", в действительности принималась схема, описанная впоследствии Оруэллом ("1984"): "внутренняя" и "внешняя" партии - первая как кадровая элита руководителей, вторая как поголовье подчиненных.
Именно таково было изобретение Ленина. Партячейки читателей "Искры" были эмбрионом массовой "партии нового типа", организация профессиональных революционеров - эмбрионом диктаторски руководящего ею партийного аппарата.

5. Зародыш нового класса
Разумен был ленинский план создания профессиональной организации для подготовки революции?
Безусловно да, если просто ставить задачу переворота: свержение существующего правительства и захват власти. Безусловно нет, если с полной убежденностью исходить из марксистского учения об исторически закономерной пролетарской революции как о диалектическом скачке общества в новое качество, как о взрыве производительными силами превратившихся в оковы для их развития производственных отношений, как о необходимом порождении истории борьбы классов. Деклассированная мафия профессиональных организаторов переворота явно не вписывалась в эту историко-философскую картину, тем более в качестве центральной фигуры, основного звена.
Надо отдать должное Ленину: он не претендовал на то, что его план родился из марксистской теории. Он прямо признавал, что образцом для него служила конспиративная организация "Земли и Воли", перенятая затем народниками, - "...та превосходная организация, которая была у революционеров 70-х годов и которая нам всем должна бы была служить образцом...".[81]
Тут же Ленин сделал многозначительное замечание:
"Не в том состояла ошибка народовольцев, что они постарались привлечь к своей организации всех недовольных и направить эту организацию на решительную борьбу с самодержавием. В этом состоит, наоборот, их великая историческая заслуга. Ошибка же их была в том, что они опирались на теорию, которая в сущности была вовсе не революционной теорией, и не умели или не могли неразрывно связать своего движения с классовой борьбой внутри развивающегося капиталистического общества".[82]
Любопытная оценка! То, что тайная организация народников носила не классово-определенный характер, - хорошо. Плохо то, что она не сумела подобрать себе подходящую теорию, которая обосновала бы революцию и не использовала для целей организации классовую борьбу в капиталистическом обществе.
Ленин, разумеется, сознавал, что у читателей его книги может возникнуть вопрос: чем же, собственно, определяется пролетарский характер организации профессиональных революционеров и их действий? Он пытается дать ответ:
"...Если мы должны взять на себя организацию действительно всенародных обличений правительства, то в чем же выразится тогда классовый характер нашего движения? /.../ - Да вот именно в том, что организуем эти всенародные обличения мы, социал-демократы;- в том, что освещение всех поднимаемых агитацией вопросов будет даваться в неуклонно социал-демократическом духе без всяких потачек умышленным и неумышленным искажениям марксизма;- в том, что вести эту всестороннюю политическую агитацию будет партия, соединяющая в одно неразрывное целое и натиск на правительство от имени всего народа, и революционное воспитание пролетариата, наряду с охраной его политической самостоятельности, и руководство экономической борьбой рабочего класса, утилизацию тех стихийных столкновений его с его эксплуататорами, которые поднимают и привлекают в наш лагерь новые и новые слои пролетариата!".[83]
Патетическое многословие не придает ответу убедительности. Только два пункта соприкосновения между рабочим классом и организацией профессиональных революционеров названы вполне конкретно: революционное воспитание пролетариата и использование его столкновений с эксплуататорами. Все остальное - тавтология, которой Ленин и в дальнейшем будет неизменно отвечать на вопрос о пролетарском характере большевизма: большевизм представляет интересы пролетариата потому, что он представляет интересы пролетариата.
Итак, профессиональные революционеры представляют интересы рабочего класса. В чем состоят эти интересы? Не в том, поясняет Ленин, чтобы повысить заработок, улучшить условия труда и быта рабочих (это тред-юнионизм), а в том, чтобы победила пролетарская революция. Что же принесет эта революция? Главное в революции, поучает Ленин, это вопрос о власти. После пролетарской революции власть перейдет в руки пролетариата в лице ее авангарда. А кто этот авангард? Авангард, сообщает Ленин, это партия, ядро которой составляет организация профессиональных революционеров.
Подведем итоги ленинских оценок: профессиональные революционеры представляют интересы рабочего класса, состоящие, оказывается, лишь в одном - в том, чтобы эти профессиональные революционеры пришли к власти. Иными словами: ленинцы представляют интересы рабочего класса потому, что стремятся прийти к власти.
Что верно, то верно: к власти ленинцы действительно рвутся, тут сомнений нет. Но ведь это - в их, ленинцев, интересах. А при чем тут рабочий класс? Почему рабочий класс должен, вместо борьбы за улучшение своего положения, бороться за улучшение положения ленинцев?
Обратимся за ответом к Ильичу.
Рабочий класс, скромно констатирует Ленин, это по характеру своей работы наиболее организованный и дисциплинированный класс общества, именно он способен стать политической армией революции. Этот тезис Ленин повторяет неоднократно, он вошел и во все учебники истории КПСС.
Вот теперь все ясно. Без рабочего класса профессиональным революционерам действительно не обойтись. Только не потому, что они выражают его интересы (этого нет!), а потому, что без него они - горстка интеллигентов - при всей своей шумливой энергии власть в стране захватить не могут. Попытка народников опереться на большинство населения - крестьянство - провалилась, поэтому ленинцы ориентируются на меньшинство, но зато организованное и дисциплинированное, - на рабочий класс, чтобы его руками захватить себе власть. В этом - и только в этом! - состоит в любой стране связь между ленинской партией и рабочим классом.
Можно, как это и делает коммунистическая пропаганда, на все лады до одурения повторять ленинские формулы с целью вбить их в головы людей как аксиому: "партия рабочего класса", "партия - авангард рабочего класса", "партия борется за дело рабочего класса". В действительности эти формулы не становятся ни аксиомой, ни даже теоремой, а остаются ложью. Ни ленинская партия в целом, ни ее ядро - организация профессиональных революционеров никогда не были не только авангардом, но вообще какой-либо частью рабочего класса.
К какому же из существовавших классов тогдашнего русского общества относилась в таком случае ленинская организация профессиональных революционеров?
Ни к какому. Организация профессиональных революционеров с самого начала ставилась Лениным вне тогдашнего общества и должна была представлять собой самостоятельный социальный организм, руководствовавшийся своими правилами. Неминуемым объективным результатом осуществления такого плана было следующее. С созданием организации профессиональных революционеров в обществе возникла деклассированная замкнутая группа. Ее роль в системе общественного производства и в обществе в целом состояла в том, чтобы взорвать существующую систему производства и структуру общества. Никакой иной роли в производстве и обществе возникшая группа не играла и никакого места для нее в данной системе производства и общественной структуре не было.
Зато у этой группы было четко определенное будущее. В случае победы революции, которую группа готовила, она с неизбежностью должна была превратиться из организации профессиональных революционеров в организацию профессиональных правителей страны.
Итак, что же возникло с созданием изобретенной Лениным организации?
Зародыш нового правящего класса.
Большевики любили потом повторять, что Россия была беременна революцией. Точнее было бы сказать иначе: Россия оказалась беременной новым правящим классом, который мог прийти к власти только путем революции.

6. "Гегемония пролетариата" и "перерастание"
Впрочем, не будем отказываться и от образа России, беременной революцией. Но какой революцией?
Сталин в работе "Об основах ленинизма", написав, что в начале XX века "Россия была беременна революцией", поясняет: "Россия в этот период находилась накануне буржуазной революции".[84] Феодально-абсолютистская Россия шла навстречу такой революции, которая произошла в Германии в 1848 году, во Франции - в 1789-1792 гг., в Англии - в 1643 году.
В итоге этих революций, как показал опыт, устанавливалась - да и то не сразу, а после периодов кромвелевско-бонапартистских диктатур, реставраций и новых революций - буржуазная демократия.
Но ведь Ленин и его организация профессиональных революционеров не могли прийти к власти ни при установлении правления буржуазии, ни в случае реставрации Романовых. Видимо, не удалось бы ни в буржуазию, ни в феодальную аристократию "привнести" сознание того, что именно ленинцы должны вместо них править Россией. Выходило так, что и предстоявшая революция не обещала прихода к власти созданному Лениным зародышу нового правящего класса.
Вопрос приобретал для Ленина огромную важность, так как идея революции в России четко сливалась для него с установлением в стране власти организации профессиональных революционеров. В этом и был смысл неустанно повторявшегося им тезиса, что главное в революции - вопрос о власти. Ленину нужна была не всякая революция против царизма, а такая, которая привела бы к власти его и его соратников в качестве "авангарда рабочего класса".
Как же можно было добиться, чтобы Россия родила не тот плод, которым была беременна: не антифеодальную, а пролетарскую революцию?
Идеологическое обоснование столь замысловатой операции было дано Лениным в виде двух теорий: 1) о гегемонии пролетариата в буржуазно-демократической революции и 2) о перерастании буржуазно-демократической революции в пролетарскую. Впрочем, слово "теории" - очень громкое применительно к этим весьма кратко формулируемым положениям.
Первое из них состоит в том, что, в противоположность историческому опыту других стран, гегемоном в русской буржуазно-демократической революции будет не буржуазия, а пролетариат; буржуазия же будет контрреволюционной силой. Почему? Потому что она будет бояться пролетариата и дальнейшего развития революции. Таким образом, русской буржуазии приписывается сверхъестественная дальновидность: она будет, оказывается, руководствоваться в своих действиях еще не сформулированной Лениным "теорией" перерастания буржуазно-демократической революции в социалистическую.
Второе ленинское положение, высказанное позже первого, только весной 1917 года, как раз и состоит в том, что буржуазно-демократическая революция в России, опять-таки вопреки историческому опыту других стран, не приведет к эпохе господства капитализма, а сразу же начнет перерастать в социалистическую революцию.
Объяснение обоих исторических парадоксов дается невнятное, но по-по-ленинскикатегорическое: сейчас наступил этап империализма, а при империализме все должно быть именно так, это Ленину доподлинно известно.
Полемизировать против такой аргументации трудно, но с точки зрения марксистской теории исторического процесса обе идеи были совершенно нелепыми.
То, что пролетариат участвует в буржуазной революции, было естественно: все революции всегда совершались народными массами. Если бы Ленин выдвинул тезис о том, что пролетариат будет активным участником буржуазной революции, он сказал бы банальность, но вполне правильную. Однако Ленин выступил с другим тезисом: что в буржуазной революции в России буржуазия будет контрреволюционной силой, союзницей царизма, так что этой революцией будет руководить пролетариат. Странная буржуазная революция, совершаемая пролетариатом против буржуазии! Почему она, собственно, именуется буржуазной? И что общего она имеет с буржуазной революцией в Марксовом понимании?
Возникают не только эти вопросы. Не сходятся концы с концами и в ленинской теории революции. Ведь главный признак революции, по Ленину, - переход власти от одного класса к другому. Если революция пролетарская, то власть переходит в руки пролетариата, а если буржуазная, то, очевидно, в руки буржуазии? Нет, говорит Ленин. Все равно в руки пролетариата, правда, в союзе с крестьянством: устанавливается "революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства".
Допустим. А в чем же итог пролетарской революции? После пролетарской революции, сообщают нам, возникает диктатура пролетариата. Но тогда выходит, что пролетарская революция направлена не против власти буржуазии (она теорией Ленина вообще не предусмотрена), а против крестьянства, так как именно оно оттесняется таким образом от власти?
Словом, ленинская теория гегемонии пролетариата в буржуазно-демократической революции создает явную путаницу.
Не менее путано выглядит и теория перерастания. Начнем с того, что она в своей основной посылке расходится с теорией гегемонии пролетариата: получается, что после свержения царизма у власти оказывается все-таки буржуазное правительство (а не "революционно-демократическая диктатура") и его предстоит свергать пролетариату, Поразительная забывчивость! Но еще более поразительно, с марксистской точки зрения, другое: игнорирование азов исторического материализма.
Что представляет собой буржуазная революция, если оценивать ее с позиции истмата? Выросшие в недрах, феодального общества, производительные силы рвут оковы феодальных производственных отношений. В итоге революции возникает простор для дальнейшего роста производительных сил капитализма. А, как мы уже цитировали в начале главы, "ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые, более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого общества".[85] Это слова из Марксова предисловия "К критике политической экономии", которую сам же Ленин охарактеризовал как "цельную формулировку основных положений материализма, распространенного на человеческое общество и его историю".[86]
А вот из предисловия Маркса к его общепризнанно классическому труду - "Капиталу": "Страна, промышленно более развитая, показывает менее развитой стране лишь картину ее собственного будущего... Общество... не может ни перескочить через естественные фазы развития, ни отменить последние декретами".[87]
Какое же может быть прямое перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую? Их разделяет колоссальный по объему процесс наращивания и развития производительных сил. Переходить сразу от одной революции к другой не легче, чем при постройке дома заложить фундамент и тут же, без возведения стен или каркаса, по воздуху крыть крышу.
Выходит, что Ленин написал чепуху?
Еще раз: не надо поддаваться соблазну мелочного торжества, что вот, мол, Ленин был глуп, а мы с вами, читатель, умны. Великий политик, Ленин часто провозглашал нелогичные тезисы, и это его нисколько не тревожило. Именно потому, что Ленин был политиком, а не ученым, он знал: как отдельный человек, так и группы людей мыслят не логически, а психологически; если речь идет о социальных группах, то социально-психологически. С этим ключом надо подходить к лозунгам и идеям, которые выдвигал Ленин, тогда они - при всей их нелепости - приобретают глубокий практический смысл.
Так и в данном случае. Ленину надо было решить непростую задачу: облечь в марксистские формулы стоявшую перед ним главную "практическую цель" - приход к власти организации профессиональных революционеров на волне надвигавшейся антифеодальной революции.
Ведь не настоящий же пролетариат обозначает Ленин словом "рабочий класс". Это уже выработанный эвфемизм для наименования организации профессиональных революционеров. Да она и прямо упомянута в данном Лениным определении гегемонии пролетариата: "Гегемония рабочего класса есть его (и его представителей) политическое воздействие на другие элементы населения...".[88] Как видим, здесь не забыты представители, явно не входящие в рабочий класс (иначе незачем было бы их упоминать). Вот эти-то "представители" и должны, по мысли Ленина, осуществлять гегемонию.
Как он это делал и в других случаях, Ленин выдвинул "программу-максимум" и "программу-минимум". Первая предусматривала, что ленинцам удастся взять в свои руки руководство революцией ("гегемония пролетариата"). После этого они же, конечно, и усядутся у власти - правда, вместе с представителями крестьянского движения, обойтись без которого в антифеодальной революции было просто невозможно ("революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства").
"Программа-минимум" исходила из другого, худшего варианта, откуда и возникла несогласованность между обеими "теориями". Брался тот случай, при котором большевикам не удалось проскочить к власти прямо на гребне революционной волны, опрокидывающей царизм. В этом случае надо было тотчас же начинать борьбу против возникшего после свержения царизма революционного правительства, пока оно не укрепилось, и забирать у него власть ("перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую").
Так что же тут глупого? Напротив, придумано было умно и со свойственным Ленину стремлением добиваться своего в любом положении. Такое стремление Ленина под какими угодно теоретическими предлогами привести свою партию к власти встретило полное понимание у властолюбивых профессиональных революционеров.
Другой вопрос, что все это не совпадало с пониманием пролетарской революции Марксом и Энгельсом; но Ленина это мало беспокоило.
О своей "программе-максимум" - "гегемонии пролетариата в буржуазно-демократической революции" - Ленин писал и говорил много и охотно. Посмотрим, в какой мере эти теоретические положения были осуществлены на практике.

7. Революция без партии
...Итак, Ленин узнал о Февральской революции в России из швейцарских газет.
"Позвольте! - возмутится читатель. - Из каких там швейцарских газет узнает вождь русской революции о ее победе?!".
Из каких газет? Из "Zürcher Post" и "Neue Zürcher Zeitung" за 15 марта 1917 года. И сообщает нам это сам Ленин. Вот дословно первое упоминание Ильича о Февральской революции - из письма Инессе Арманд: "Мы сегодня в Цюрихе в ажитации: от 15.III есть телеграмма в "Zürcher Post" и в "Neue Zürcher Zeitung", что в России 14.III победила революция в Питере после 3-дневной борьбы, что у власти 12 членов Думы, а министры все арестованы".
Недоверчиво вождь революции добавил: "Коли не врут немцы, так правда". И тут же поспешил скороговоркой застраховаться: "Что Россия была последние дни накануне революции, это несомненно".[89]
Тут Ильич покривил душой: в "последние дни" у него вообще не было никакой информации о положении в России. За два дня до этого, 13 марта 1917 года, он писал той же Инессе: "Из России нет ничего, даже писем!!"[90] Да и в предыдущие дни и целые месяцы информации о России у Ленина не было никакой. Речь идет не о неких особых сообщениях: Ильич не читал в это время даже русских газет. В сентябре 1916 года Ленин просительно пишет мужу сестры - М. Т. Елизарову в Россию: "Если можно, посылайте раз в неделю прочитанные русские газеты, а то я не имею никаких".[91] В ноябре 1916 года Ленин повторяет просьбу, на этот раз в письме своей сестре Марии Ильиничне в Петроград: "Если не затруднит, посылай раза 3-4 в месяц прочитанную тобой русскую газету, крепко - завязывая бечевкой (а то пропадает). Я сижу без русских газет".[92] Несколько кустарный способ информирования вождя российского пролетариата о положении в стране!
То ли бечевка не помогла, то ли газеты вообще не посылались, но сведений о России у Ленина в предфевральские месяцы так и не было. В конце января 1917 года в письме все той же Инессе Ленин с восторгом сообщал о том, что ему довелось поговорить с двумя бежавшими русскими пленными, которые, правда, уже просидели год в плену у немцев, но которых он все же воспринял как свежих людей, могущих рассказать об обстановке в России.[93]
Впрочем, когда надо было не щеголять уверенной фразой в письме Инессе, а ответить на деловой запрос Александры Коллонтай о директивах, Ленин сам признавал свою полную неосведомленность. 17 марта 1917 года он писал Коллонтай: "Дорогая А. М.! Сейчас получили Вашу телеграмму, формулированную так, что почти звучит иронией (извольте-ка думать о "директивах" отсюда, когда известия архискудны, а в Питере, вероятно, есть не только фактически руководящие товарищи нашей партии, но и формально уполномоченные представители Центрального Комитета!)".[94]
В действительности и этого в Питере не было. Первым - никем ни на что не уполномоченным - членом ЦК большевистской партии в Петрограде оказался Сталин, приехавший туда только через 8 дней после этого ленинского письма.
Но главное было даже не в неинформированности Ленина и его окружения. Главное было в том, что вождь профессиональных революционеров вообще не ожидал Февральской революции. Как свидетельствует полное собрание его сочинений, он в это время активно занимался делами швейцарской социал-демократии да писал почти каждый день (а иногда - по два раза в день) деловито-нежные письма "дорогому другу" Инессе Арманд.[95]
Что же - изменило Ленину его ставшее легендарным ощущение решительности момента? Нет, не изменило. Вот он 5 марта 1917 года - за неделю до Февральской революции - пишет из Цюриха Коллонтай в Швецию: "Ей-ей, нам надо (всем нам, левым в Швеции и могущим снестись с ними) сплотиться, напрячь все усилия, помочь, ибо момент в жизни шведской партии, шведского и скандинавского рабочего движения решительный".[96]
Оторвался эмигрант Ленин от своей родины: даже чуть повышенная напряженность пульса в мирной Скандинавии звучит в его ушах громче, чем грохот вплотную надвинувшегося на Россию революционного катаклизма. И не чувствует Ильич этой революции. За 6 недель до нее, выступая перед швейцарскими молодыми социалистами, Ленин завершает свой доклад казавшейся ему тогда патетической, а в действительности анекдотической концовкой:
"Мы, старики, может быть, не доживем до решающих битв этой грядущей революции. Но я могу, думается мне, высказать с большой уверенностью надежду, что молодежь... будет иметь счастье не только бороться, но и победить в грядущей пролетарской революции".[97]
Эти да и многие другие факты свидетельствуют: Февральская революция 1917 года не только не была организована ленинской партией, но застала ее, включая самого Ленина, врасплох. Пустыми словесными конструкциями оказались продолжавшиеся ряд лет рассуждения о "гегемонии пролетариата в буржуазно-демократической революции" и о руководящей роли авангарда этого класса-гегемона - большевистской партии. Гегемонии не получилось.
Не подтвердился и основной тезис ленинской теории об этой гегемонии - что буржуазия при свержении царизма будет контрреволюционной силой, а потому-де пролетариат и должен взять на себя руководство. Ленин сам признавал потом, что в Февральской революции участвовали не только пролетариат и "деревенская масса, но и буржуазия. Отсюда легкость победы над царизмом, чего не удалось нам достигнуть в 1905 году".[98] Отсюда, а не благодаря несостоявшейся гегемонии организации профессиональных революционеров.
Значит ли сказанное, что эта ленинская организация не оправдала себя?
Да, как орудие совершения антифеодальной революции в России она себя совершенно не оправдала. Пусть вывод такой звучит непривычно, но историк не может игнорировать факты. А факты таковы: ни революция 1905 года, ни Февральская революция 1917 года не были подняты организацией профессиональных революционеров. В 1905 году эта организация приложила руку лишь к декабрьскому восстанию на Пресне в Москве - как известно, быстро подавленному, а в Февральской революции организация вообще не участвовала.
Опыт показал, что для взрыва антифеодальной революции в России, для свержения царизма вообще не было нужды в организации профессиональных революционеров.
В Советском Союзе без конца повторяется тезис, будто для революции необходимо руководство революционной партии. К этому тезису постепенно привыкаешь и начинаешь даже ему верить. А ведь это ложь - и, кстати сказать, ложь антимарксистская.
Энгельс писал через 3 года после революции 1848 года:
"Революция - это чистое явление природы, совершающееся больше под влиянием физических законов, нежели на основании правил, определяющих развитие общества в обычное время. Или, вернее, эти правила во время революции приобретают гораздо более физический характер, сильнее обнаруживается материальная сила необходимости "И лишь только выступаешь в качестве представителя какой-либо партии, втягиваешься в этот водоворот непреодолимой естественной необходимости".
Энгельс делал вывод: только будучи независимым, "можно, по крайней мере хоть некоторое время, сохранить свою самостоятельность по отношению к этому водовороту...".
В самом деле: какая партия руководила Великой Французской революцией? или английскими революциями XVII века? революцией 1830 года во Франции? революциями 1848 года в разных странах Европы? революциями 1918 года в Германии и Австро-Венгрии? венгерской революцией 1956 года? наконец, революциями 1989 года в Польше, Венгрии, ГДР, Чехословакии, Болгарии и Румынии? Не было такой партии, а революции были. И Февральская революция 1917 года показала, что никакой "партии нового типа" или организации профессиональных революционеров исторически не требуется для социальной революции против самодержавия. Хотя в России в это время действовала большевистская партия, революция состоялась без нее. А рассказывают нам чепуху, чтобы нас убедить: создание революционной партии в СССР никоим образом не допускается; так что такой партии нет, а значит, и никакой революции быть не может. И мы - верим.
"Так что же, - протянет разочарованный читатель, - выходит, что изложенный Лениным в "Что делать?" план ни к чему не привел?".
Напротив: план увенчался полным успехом. Не надо только давать себя заворожить словом "революционеры". Организация профессиональных революционеров была задумана и создана Лениным не как центр подготовки антифеодальной революции в стране, а как организация для захвата власти в волнах этой революции. И власть была захвачена в 1917 году - хотя не в феврале, а в октябре. Тем самым цель была достигнута, организация профессиональных революционеров полностью себя оправдала.
Верно, "программу-максимум" Ленину осуществить не удалось: "гегемония" ленинцев в буржуазно-демократической революции не состоялась. Но с тем большей настойчивостью бросился Ленин во главе своей организации реализовывать "программу-минимум".
Именно в тревожные недели марта 1917 года сначала метавшийся, как лев в клетке, в Цюрихе, а затем ехавший в пресловутом "пломбированном вагоне" в Россию Ленин и придумал идею "перерастания" - теоретическую оболочку плана свержения организацией профессиональных революционеров уже не самодержавного, а революционного правительства России. Снова отдадим должное политическому гению Ленина: почти экспромт, "теория перерастания", при всей ее направленности против исторического материализма, была облечена в марксистские формулировки и постной абстракцией умело отвлекала внимание от сугубо практической ее цели. Тщательно продумавший формулировки, Ленин 3 апреля 1917 года на Финляндском вокзале, взобравшись на исторический броневик, уверенно выкрикнул лозунг социалистической революции. Меньше чем через 8 месяцев, как ее принято официально именовать (название дал Сталин в 1934 году), Великая Октябрьская социалистическая революция состоялась.
Вот о ней Ленин узнал уже не из цюрихских газет. Он сам определил время ее начала. "Надо, во что бы то ни стало, сегодня вечером, сегодня ночью арестовать правительство"; "...решать дело сегодня непременно вечером или ночью", - распорядился он в письме членам ЦК партии большевиков вечером 24 октября (6 ноября) 1917 года.[99]
В противоположность революциям 1905-го и Февральской 1917 года октябрьский переворот действительно от начала и до конца организовали и обеспечили ленинские профессиональные революционеры. В этом вопросе сомнений нет.
Сомнение вызывает другой вопрос.

8. Пролетарская революция?
В Смольном дворце в Ленинграде, где находятся теперь Ленинградский обком и горком КПСС, посетителя ведут по высоким коридорам в большой зал с белыми колоннами и просторной сценой. В ряде кинофильмов и на бесчисленных казенных полотнах запечатлена историческая минута этого зала. Ленин, со знакомой бородкой и усиками, выкинув руку вперед в так называемом "ленинском жесте", начинает свою речь перед II Всероссийским съездом Советов историческими словами: "Товарищи, рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой все время говорили большевики, совершилась".[100] За Лениным на сцене в застывшем порыве - его соратники, состав которых меняется от картины к картине в зависимости от их судьбы к моменту ее изготовления.
В действительности 7 ноября 1917 года сцены в зале не было, Ленин был бритым и исторические слова произнес не там, а в Петроградском Совете, в 14 часов 35 минут, когда революция еще не совершилась. А главное: была ли эта революция рабочей и крестьянской?
Странным образом вопрос этот не решен до сих пор. 55 лет спустя, в 1972 году, в Институте истории СССР, а затем и в отделении исторических наук Академии наук СССР все еще проводились обсуждения этой проблемы.[101]
В самом деле, революция должна была быть пролетарской - следовательно, рабочей, и именно о ее необходимости все время говорили большевики. С другой стороны, со времен Сталина прочно вошло в обиход положение, что в Октябрьской революции рабочий класс выступал в союзе с беднейшим крестьянством. Но Ленин подчеркивал: "В октябре 1917 г. мы брали власть вместе с крестьянством в целом".[102] "Когда мы брали власть, мы опирались на все крестьянство целиком". А по горячим следам событий через две недели после Октябрьской революции он писал: "Крестьянству России предстоит теперь взять судьбы страны в свои руки".[103] Это как-то плохо вяжется с представлением о пролетарской революции, установившей диктатуру пролетариата.
Видимо, нельзя игнорировать ленинскую оценку октябрьского переворота как "рабочей и крестьянской" революции. Такому характеру революции соответствовал, казалось бы, и состав сформированного Лениным правительства: в него вошли не только большевики, но к ним вскоре присоединились и левые эсеры, а партия эсеров считается в советской литературе кулацкой. Тогда выходит, что в результате Октябрьской революции была создана "революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства" - плод теоретических изысканий Ленина в 1905 году.
Но такая диктатура возникает, по тем же изысканиям, в итоге доведенной до конца буржуазно-демократической революции. Однако буржуазно-демократической была Февральская революция, а потом, опять-таки в соответствии с теорией Ленина, она переросла в пролетарскую революцию - в Октябрьскую. Следовательно Октябрьская революция - пролетарская, то есть рабочая?
Мы оказались снова у исходного пункта и можно начинать рассуждение сначала. Русская народная мудрость называет рассуждения подобного рода сказкой про белого бычка.
Почему же такой сказкой оказался важнейший вопрос о классовом характере Великой Октябрьской социалистической революции? Если она вполне реально произошла, а действовавшие в ней классы налицо - что мешает внести полную ясность в этот вопрос?
Ленинский критерий революции сформулирован четко: "Переход государственной власти из рук одного в руки другого класса есть первый, главный, основной признак революции как в строго-научном, так и в практически-политическом значении этого понятия".[104] И далее: "Несомненно, самым главным вопросом всякой революции является вопрос о государственной власти. В руках какого класса власть, это решает все".[105]
Подойдем к вопросу с этой позиции.
То, что штурмовали Зимний в Петрограде и Кремль в Москве рабочие и крестьяне в солдатских шинелях и матросских бушлатах, - факт. Как и рассчитывал Ленин, они явились ударной силой для свержения небольшевистского правительства. В этом смысле революция была рабочей и крестьянской.
А кто пришел к власти? рабочие? или крестьяне?
Вот они расположились вокруг стола и смотрят на нас со старой фотографии: первый Совет Народных Комиссаров. Есть среди них дворяне: Луначарский да и сам Ленин; есть выходцы из буржуазии, из разночинной интеллигенции. Рабочих и крестьян нет, за исключением Шляпникова, давно уже ставшего профессиональным революционером. И всех большевистских наркомов объединяет, независимо от их происхождения или общественного положения, то, что они - руководящие члены ленинской организации профессиональных революционеров. К власти в государстве пришла эта организация.
Какой класс она представляет? Давайте рассуждать. Допустим даже, что организация профессиональных революционеров, независимо от ее собственного социального состава, вопреки историческому материализму является представительницей и даже авангардом класса, совершившего революцию. А революция - рабочая. Или рабочая и крестьянская? И опять начинается сказка про белого бычка.
Но теперь мы нашли точку, где начинает вертеться карусель этой сказки. Ясно, какие классы шли в бой революции. Не ясно, какой класс уселся в результате у власти.

9. Диктатура, которой не было
Диктатура пролетариата - одна из важнейших идей марксизма. Маркс рассматривал идею диктатуры пролетариата как свою особую теоретическую заслугу.
Всю свою жизнь Маркс продолжал придавать этой идее первостепенное значение. В 1875 году в "Критике Готской программы" он записал известное положение:
"Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата".[106]
Маркс и Энгельс считали, что Франция 1871 года уже явила миру образчик такой диктатуры. 20 лет спустя Энгельс написал во введении к работе Маркса "Гражданская война во Франции" столь часто цитируемые строки: "...Хотите ли знать...как эта диктатура выглядит? Посмотрите на Парижскую Коммуну. Это была диктатура пролетариата".[107]
Нет нужды напоминать, что в сочинениях Ленина говорится чуть ли не на каждой странице о пролетарской диктатуре. Недаром Сталин, формулируя определение ленинизма, охарактеризовал его как "теорию и тактику пролетарской революции вообще, теорию и тактику диктатуры пролетариата в особенности".[108]
Между тем в наши дни компартии ряда западных стран одна за другой отказались от идеи диктатуры пролетариата - и почему-то не раздалось поражающее отступников грозное проклятие из Москвы. И обескураженный наблюдатель не может понять: как же эти марксисты и даже ленинцы с такой непринужденной легкостью отказываются от того, что Маркс и Ленин считали главным? Как же эти коммунисты намерены строить коммунизм без необходимого переходного периода, который - ведь сказано! - может быть только диктатурой пролетариата? И почему невинно смотрит в сторону ЦК КПСС, который за гораздо меньшие ревизионистские прегрешения покарал вооруженной рукой чехословацких реформаторов?
Тут зарождается у наблюдателя смутное подозрение, что как-то это все неспроста. И верно: неспроста.
Как обстояло дело с диктатурой пролетариата после Октябрьской революции в России?
Начнем с определения.
"Диктатура пролетариата, - писал Ленин, - если перевести это латинское, научное, историко-философское выражение на более простой язык, означает вот что: только определенный класс, именно городские и вообще фабрично-заводские, промышленные рабочие, в состоянии руководить всей массой трудящихся и эксплуатируемых в борьбе за свержение ига капитала, в ходе самого свержения, в борьбе за удержание и укрепление победы, в деле созидания нового, социалистического, общественного строя, во всей борьбе за полное уничтожение классов".[109]
Постановка вопроса ясна. Революцией и затем государством руководят промышленные рабочие - это и есть диктатура пролетариата.
А как на практике?
Ведь на деле и революцией, и возникшим после нее Советским государством руководили не промышленные рабочие, а профессиональные революционеры, большинство которых вообще никогда рабочими не были. Где же доказательство того, что это диктатура пролетариата?
Возьмем аргументацию, так сказать, итоговую, данную в 1955 году - накануне смены диктатуры пролетариата общенародным государством. Приводится она в учебнике политэкономии, написанном по указанию и под присмотром Сталина.
Вот эта аргументация полностью: "Рабочий класс в СССР базирует свое существование на государственной (всенародной) собственности и на социалистическом труде. Он является передовым классом общества, ведущей силой его развития. Поэтому в СССР государственное руководство обществом (диктатура) принадлежит рабочему классу".[110]
Видите, как ясно. При капитализме же все наоборот. Рабочий класс базирует свое существование на государственной или частной собственности и на капиталистическом труде (социалистического там нет). Он является... впрочем, он и там является, с точки зрения марксизма, передовым классом общества, ведущей силой его развития. Так что же, выходит, по этой логике, что и при капитализме государственное руководство обществом (диктатура) принадлежит рабочему классу?
Но ведь это не так. Значит, мы имеем дело с псевдодоказательством, со словами, которые только на первый взгляд представляются глубокомысленным аргументом, а на деле в них - полная бессмыслица. При рабовладельческом строе рабы по необходимости базировали свое существование на рабовладельческой государственной или частной собственности и были революционным, следовательно, передовым классом общества, ведущей силой его развития. Но диктатура-то была рабовладельцев, а не рабов!
Не будем, однако, спешить. Неубедительна аргументация в сталинском учебнике - возьмем учебник 70-х годов: И. В. Берхин. "История СССР 1917-1970 гг.". Апробирован до такой степени, что издан даже на иностранных языках для заграницы. Какие доказательства приводит эта официозная книга в поддержку того, что в Советской России была установлена диктатура пролетариата?
Доказательств два. Первое: власть в стране перешла в руки Советов, а в них "рабочий класс играл решающую роль". Но почему же тогда большевики в период двоевластия в 1917 году снимали лозунг "Вся власть Советам"? Да потому, что дело было не в классовом составе депутатов Советов, а в их партийной принадлежности: "решающая роль рабочего класса" была признана за Советами не тогда, когда туда были избраны рабочие, а когда были избраны большевики (так называемая "большевизация Советов"). Значит, первое доказательство - уже разобранная выше тавтология: большевистская партия представляет рабочий класс потому, что она представляет рабочий класс.
Та же самая тавтология открыто преподносится в качестве второго доказательства "превращения пролетариата в господствующий класс": оно выражается, оказывается, в том, что руководство Советским государством находится в руках "партии пролетариата" - большевиков.[111]
Таким образом, доказуемое опять подсовывается в качестве доказанного.
Откуда берут начало в советской политической литературе эти шулерские приемы доказательства того исключительно важного в коммунистической идеологии положения, что после Октябрьской революции в России была установлена диктатура пролетариата? Ведь должна была быть первоначальная, по свежим следам высказанная ленинская аргументация?
Была ленинская. Вот она: "Господство рабочего класса в конституции, собственности и в том, что именно мы двигаем дело...".[112]
"Мы" - это организация профессиональных революционеров, и ее идентичность с пролетариатом как раз и есть недоказуемая ленинская тавтология! Собственность после национализации - государственная, а государство - в руках той же организации; следовательно, это та же тавтология. Остается конституция. Верно: в ней написано, что существует диктатура пролетариата. Но ведь под доказательствами мы подразумеваем не написанное на бумаге, а существующее в реальной жизни.
Получается, что ни ленинская, ни сталинская, ни современная аргументации не убеждают в факте установления пролетарской диктатуры в России. Да и правда: какие аргументы можно привести? Ведь их нет. Мы сказали: в Совнаркоме рабочих нет. Но, может быть, правящая Коммунистическая партия состоит из рабочих? Нет, при Ленине рабочие составляют в партии значительно меньше 50 %.[113] Может быть, они составляют большинство в ЦК партии? Нет, при Ленине состав ЦК немногочислен и там, как и в правительстве, - профессиональные революционеры. Так никогда и не включались рабочие в ЦК? Почему же, бывало. Существует и доныне практика включать нескольких рабочих напоказ в состав ЦК.
Мне приходилось иметь дело с некоторыми из них, например, с Валентиной Гагановой. Они - типичные представители рабочей аристократии, которых избирают в президиумы и посылают в составе делегаций, но никакого влияния в ЦК эти профессиональные подставные лица не имеют, отлично это понимают и знают свое место.
Да Ленин сам признавал в 1921 году, что всего, "по неполным данным, около 900 рабочих" участвовали в управлении производством. "Увеличьте это число, если хотите, хотя бы даже в десять, хотя бы даже в сто раз... все же таки мы получаем ничтожную долю непосредственно управляющих по сравнению с 6-миллионной общей массой членов профсоюзов. /.../ Партия, это - непосредственно правящий авангард пролетариата, это - руководитель".[114]
О подлинном социальном составе этой партии мы уже говорили.
Впрочем, Ленин и не считает, что рабочие действительно должны управлять государством: не доверяет он им. В 1922 году Ленин объявляет, что "действительные "силы рабочего класса" состоят сейчас из могучего авангарда этого класса (Российской коммунистической партии, которая не сразу, а в течение 25 лет завоевала себе делами роль, звание, силу "авангарда" единственно революционного класса), плюс элементы, наиболее ослабленные деклассированием, наиболее податливые меньшевистским и анархистским шатаниям".[115]
Таким образом, партия носит имя и играет роль авангарда, а настоящие рабочие симпатизируют меньшевикам и анархистам. Вот вам и диктатура пролетариата!
Означает это, что пролетариату не было сделано совсем никаких поблажек после того, как его руками была захвачена власть для организации профессиональных революционеров?
Нет, поблажки были. Торжественно пророческие слова Маркса "Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют" были переведены на общедоступный русский язык в форме доходчивого лозунга "Грабь награбленное!". Периодически устраивались организованные "экспроприации буржуазии", во время которых вооруженные чекисты водили рабочих в квартиры "бывших" и позволяли тащить приглянувшиеся вещи. Некоторое количество рабочих семей было переселено из подвалов в квартиры буржуазии; судьба прежних обитателей оставалась неизвестной, но о ней можно было догадаться. В газетах, речах и лозунгах восхвалялся пролетариат. Наконец, в качестве вершины его возвеличения был введен "рабочий контроль" на предприятиях и в учреждениях.
Именно в связи с рабочим контролем можно хорошо проследить тактику Ленина в отношении пролетариата сразу же после Октября.
Казненный затем при Сталине руководитель Профинтерна С. А. Лозовский сообщает следующее: написанный Лениным проект декрета о рабочем контроле звучал столь радикально, что Лозовский запротестовал. "Если оставить декрет в таком виде, как Вы его предлагаете, - писал он Ильичу, - тогда каждая группа рабочих будет рассматривать его как разрешение делать все, что угодно". Ленин разъяснил: "Сейчас главное заключается в том, чтобы контроль пустить в ход... Никаких преград не нужно ставить инициативе масс. Через определенный период можно будет на основании опыта увидеть, в какие формы отлить рабочий контроль в общегосударственном масштабе".[116] "Через определенный период" форма была найдена довольно простая: рабочий контроль был вообще отменен как, по словам того же Ленина, "шаг противоречивый, шаг неполный".
Рабочий контроль был отменен, экспроприированные у буржуев шубы сносились, а квартиры были в результате введенной жилищной нормы разгорожены на такие клетушки, что стало в них теснее, чем в подвалах. Поблажки, сделанные после Октябрьской революции пролетариату, очень напоминают то, что происходило в конце второй мировой войны при взятии советскими войсками немецких городов. В течение нескольких дней солдатам разрешалось все. Русские люди в массе своей незлобивы и чужды садистским наклонностям, поэтому особенных зверств не было: солдаты беспробудно пили, отбирали у жителей часы и прочие вещи и насиловали всех немок подходящего возраста. Потом командование железной рукой восстанавливало дисциплину. Солдат гнали на новый штурм, а отбирать вещи, расстреливать и заниматься немками могли уже только начальство да подходившие в безопасном втором эшелоне войска НКГБ.
Итак, вырисовывается следующая картина. Хотя диктатура пролетариата фигурирует в работах Маркса и составляет сущность ленинского вклада в марксизм, обнаружить ее реальные следы в советской действительности после Октябрьской революции не удается.
Не видно не только ее установления, но и ее окончания. В самом деле, когда она кончилась? Кто из нас это заметил? Почему-то конец диктатуры класса феодалов или буржуазии всегда бывал грандиозным событием для страны. Не говоря уже о конце диктатуры целого класса, даже уход со сцены отдельного диктатора никогда не проходил незамеченным: не только Гитлера, но даже Примо де Ривера, Дольфуса, Хорти, Антонеску... Смерть товарища Сталина мы тоже не обошли вниманием. А вот о том, что кончилась диктатура пролетариата, мы узнали задним числом из теоретических статей, и до сих пор никто, включая авторов статей, толком не может сказать, когда это произошло: до принятия Конституции 1936 года или на 20 лет позднее, когда было объявлено, что Советское государство - общенародное.
Это отсутствие фактов и доказательств, сбивчивость даже в теоретической постановке вопроса - безошибочный симптом того, что речь идет о политической фикции.
Поэтому с такой легкостью отказываются от диктатуры пролетариата коммунистические партии. Это отказ не от реальности, а от терминологии. Если им удастся установить свой режим, они будут именовать его "общенародным государством", подобно тому, как и установленные после второй мировой войны коммунистические режимы были названы не "диктатурой пролетариата", а "народной демократией". Сущность же останется той же: диктатура нового класса "управляющих" - его и только его.
Не было диктатуры пролетариата в Советской России. Не было ее и ни в какой иной социалистической стране. Вообще ее не было. И рассуждать о ней - столь же осмысленное занятие, как восторгаться покроем наряда голого короля.

10. "Диктатура над пролетариатом"
Понимали ли Ленин и его соратники, что в действительности в результате Октябрьской революции пролетариат не только не получил государственную власть, но остался подчиненным и эксплуатируемым классом общества? Что, по удачному более позднему выражению Троцкого, установлена была "диктатура над пролетариатом"?
Не могли не понимать. Свидетельство о сознании ими этого факта - то, что в работах Ленина мы находим его обоснование.
Уже накануне Октября в книге "Государство и революция" Ленин впервые заговорил об обществе после революции несколько по-иному, чем принято было прежде в среде марксистов. Вместо живописавшегося ранее безоблачного, благоденствия рабочих и крестьян, освободившихся, наконец, от надсмотра эксплуататоров, Ленин неожиданно выдвинул вопрос о необходимости "учета и контроля". Трудящихся - победителей в предстоявшей революции, оказывается, надо было учитывать, контролировать и дисциплинировать.
После Октябрьской революции Ленин уже в полный голос стал настаивать на "воспитании новой дисциплины" у трудящихся, называя это новой формой классовой борьбы. Наименование было зловещим: в классовой борьбе большевики расправлялись с врагом сурово.
Кто рассматривался в качестве потенциального классового врага? Речь шла уже не о капиталистах и помещиках, а о пролетариях. Ленин отвечал на этот вопрос недвусмысленно: "Разве классовая борьба в эпоху перехода от капитализма к социализму не состоит в том, чтобы охранять интересы рабочего класса от тех горсток, групп, слоев рабочих, которые упорно держатся традиций (привычек) капитализма и продолжают смотреть на Советское государство по-прежнему: дать "ему" работы поменьше и похуже, - содрать с "него" денег побольше"[117].
Ну, слова об "интересах рабочего класса" здесь - привычный эвфемизм для обозначения интересов "авангарда" и его "Советского государства". А остальное все правильно: классовый враг для Ленина - те рабочие, которые не хотят, чтобы их это государство эксплуатировало.
Как видим, Ленин не только сознает реальную обстановку в обществе, но и делает из нее бескомпромиссные выводы.
Кто же должен, по мнению Ленина, осуществлять учет и контроль над трудящимися и бороться против классового врага в столь своеобразном для марксиста истолковании?
Ленин заявляет, что после Октябрьской революции рабочие не знают "над собой никакого ига и никакой власти, кроме власти их собственного объединения, их собственного, более сознательного, смелого, сплоченного, революционного, выдержанного авангарда".[118] Обилие хвалебных прилагательных не меняет того факта, что иго и власть над рабочими, оказывается, все-таки есть, а осуществляет ее "авангард", то есть, по ставшему к тому времени уже стандартным обозначению, организация профессиональных революционеров. Реальность отражена четко.
Ленин сознает, однако, необходимость пополнения рядов этого "авангарда". "Чем глубже переворот, тем больше требуется активных работников для свершения работы замены капитализма аппаратом социализма", - констатирует он менее чем через полтора месяца после Октябрьской революции и ставит задачу: "...сейчас не должно думать об улучшении вот в этот момент своего положения, а думать о том, чтобы стать классом господствующим".[119]
Призыв этот обращен, разумеется, к "народным массам", но фактически к ним относится лишь первая его часть - не думать пока об улучшении своего положения. Господствующие же позиции предназначены не для самой массы, а для "активных работников", для тех, кто отличится в деле подавления противника и выполнения поставленных ленинцами задач. "Вот на какой работе, - писал Ленин в январе 1918 года, - должны практически выделяться и выдвигаться наверх, в дело общегосударственного управления, организаторские таланты... Им надо помочь развернуться. Они и только они, при поддержке масс, смогут спасти Россию и спасти дело социализма".[120]
Создание господствующего в стране "авангарда" Ленин не рассматривает как временное явление, связанное с революцией, гражданской войной и переходным периодом. Речь идет для Ленина о различной роли и месте различных социальных групп в обществе. Продолжим читать ленинские слова, которые мы уже начинали цитировать в предыдущем параграфе. Вот как поучает Ленин несостоявшегося диктатора - пролетариат:
"Господство рабочего класса в конституции, собственности и в том, что именно мы (революционеры) двигаем дело, а управление - это другое дело, это - дело уменья, дело сноровки...Чтобы управлять, надо иметь людей, умеющих управлять... Уменье управлять с неба не валится и святым духом не приходит, и оттого, что данный класс является передовым классом, он не делается сразу способным к управлению...Для управления, для государственного устройства мы должны иметь людей, которые обладают техникой управления, которые имеют государственный и хозяйственный опыт...".[121]
Вот вам и диктатура "пролетариата".
Сыграл уже, сполна сыграл рабочий класс отведенную ему Ильичем роль армии революции. Теперь его дело не диктаторствовать, а работать, учитываться и контролироваться. Не на "диктатуру пролетариата" ориентируется творец ленинизма, а на создание слоя "управляющих" - который, как мы теперь знаем, и будет затем создан.
Ленин сам прилагает к этому руку. В одной из своих последних статей - "Как нам реорганизовать Рабкрин" - он выступает с планом, в котором и следа не остается от "рабочего контроля" ("шага противоречивого, шага неполного"). Шагом непротиворечивым и полным должно быть в области контроля, по мнению Ленина, сформирование привилегированного бюрократического аппарата. Служащие этого аппарата - "рабоче-крестьянской инспекции", пишет Ильич, "по моему плану будут, с одной стороны, исполнять чисто секретарские обязанности при других членах Рабкрина... а с другой стороны - должны быть высоко квалифицированы, особо проверены, особо надежны, с высоким жалованьем...".[122]
В качестве "управляющих" Ленин представлял себе давно знакомых, испытанных членов своей организации - профессиональных революционеров. Даже головокружительно возвысившись над ними и созерцая их с раздраженным чувством полного превосходства, он все же продолжал их ценить и им верить. Именно поэтому Ленин с растущей тревогой всматривался в неудержимый новый процесс, развернувшийся в советском обществе.

11. Новая "дружина"
Процесс состоял в бурном росте партийного и государственного аппарата власти и в его возраставших претензиях на то, чтобы управлять страной. Он был вызван объективно теми преобразованиями в общественной структуре, которые проводил - не по прихоти, а по необходимости - сам Ленин, декретируя и осуществляя огосударствление и централизацию, создавая монополию одной - правящей - партии. Перед лицом этого процесса ленинская гвардия, состоявшая из людей уже немолодых, подорванных годами испытаний и нечеловечески напряженной работы, вдруг оказалась хрупким плотом на гребне вздымавшейся волны, рвавшихся к власти и выгодным постам нахрапистых карьеристов и мещан, наскоро перекрасившихся в коммунистов. Их напористая масса жаждала, вопреки представлениям Ленина, стать слоем "управляющих". Каждого из них - и в отдельности, и дюжинами, и пачками - Ленин мог выгнать, арестовать, расстрелять. Но в целом они были неодолимы. Характер и глубина социальных перемен, бурный рост партии и государства, а к тому же огромные размеры страны делали невозможным для немногочисленной группы профессиональных революционеров занять все ответственные посты и держать все управление в собственных руках. Ни Маркс с Энгельсом, ни сам Ленин не предусмотрели такого хода событий.
Когда читаешь последние работы Ленина, помещенные в 45-м томе полного собрания его сочинений, явственно видишь, как находящийся на краю могилы вождь мечется перед этой неожиданной проблемой. Порой он пытается выдать ее за наследие царизма, говоря об угрозе "российского аппарата...заимствованного от царизма и только чуть-чуть помазанного советским мирром". Но никакие отговорки не спасают от очевидного для Ленина грозящего "нашествия того истинно-русского человека, великорусского шовиниста, в сущности - подлеца и насильника, каким является типичный русский бюрократ (???? Ленин объявил русских шовинистами)". Масштабы этого нашествия пугают Ленина. "Нет сомнения, - пишет он, - что ничтожный процент советских и советизированных рабочих будет тонуть в этом море шовинистической великорусской швали, как муха в молоке"[123]. "Нужда в честных отчаянная", - уныло констатирует Ленин.[124]
К тому же Ленин сам сознает, что отговорки его фальшивы: к власти рвется не царская и не буржуазная, а новая - коммунистическая бюрократия. "Самый худший у нас внутренний враг - бюрократ, - пишет Ленин в 1922 году, - это коммунист, который сидит на ответственном (а затем и на неответственном) советском посту и который пользуется всеобщим уважением, как человек добросовестный".[125]
Значит, напирают не, по изящному выражению времен гражданской войны, недорезанные буржуи, а уважаемые, добросовестные коммунисты на государственных постах.
Больше того: бюрократия растет и в партийных органах. В своей последней статье Ленин с тревогой пишет обо "всей нашей бюрократии, как советской, так и партийной. В скобках будь сказано, - поясняет он, - бюрократия у нас бывает не только в советских учреждениях, но и в партийных".[126] Или еще более выразительно: "Понятное дело, что возродившийся в советских учреждениях бюрократизм не мог не оказать тлетворного влияния и среди партийных организаций, так как верхушки партии являются верхушками советского аппарата: это одно и то же".[127] Ленин пишет о "гнете общих условий" советского бюрократизма.[128] Рождающаяся всевластная коммунистическая бюрократия - вызванная к жизни революцией, которую организовали Ленин и его гвардия профессиональных революционеров, - уже начинает создавать угрозу для этой гвардии. Прущие снизу на все посты карьеристы - сила, способная оказать давление на вершимую в Кремле политику. На каком курсе будет настаивать эта орда карабкающихся к власти выскочек? На том ли, который, по мнению Ленина, проводится в интересах пролетариата и сформировался из сложного сочетания догматизированной марксистской теории, долголетних споров в эмиграции и импровизации в реальной обстановке России? Или на другом - своем, брутальном, беспардонном, лишь на словах марксистском и революционном, а на деле - курсе реакционного диктаторского властвования над всеми, оказавшимися внизу социальной пирамиды?
26 марта 1922 года па бумагу ложатся следующие поразительные слова Ленина: "Если не закрывать себе глаза на действительность, то надо признать, что в настоящее время пролетарская политика партии определяется не ее составом, а громадным, безраздельным авторитетом того тончайшего слоя, который можно назвать старой партийной гвардией. Достаточно небольшой внутренней борьбы в этом слое, и авторитет его будет если не подорван, то во всяком случае ослаблен настолько, что решение будет уже зависеть не от него".[129]
От кого же? Видимо, от сил, находящихся под тонким слоем ленинской гвардии. А решение, о котором идет речь, - о чем оно? Как явствует из текста, о том: будет ли политика "пролетарской", иными словами - проводимой Лениным и его гвардией, по их мнению, в интересах пролетариата, или она будет другой? Какой - Ленин не решается даже произнести. Произнесет это белоэмигрант-монархист Шульгин, антикоммунистические книги которого "Дни" и "1920-й год" были изданы в Советской России по приказу Ленина. В своей третьей книге "Три столицы. Путешествие в красную Россию" Шульгин не без удовольствия уже после смерти Ленина подведет итоги его правления в стране: "Вернулось неравенство... Мертвящий коммунизм ушел в теоретическую область, в глупые слова, в идиотские речи... А жизнь восторжествовала. И как в природе нет двух травинок одинаковых, так и здесь бесконечная цепь от бедных до богатых... Появилась социальная лестница. А с ней появилась надежда. Надежда каждому взобраться повыше". И далее: "Власть есть такая же профессия, как и всякая другая. Если кучер запьет и не исполняет своих обязанностей, его прогоняют. Так было и с нами: классом властителей. Мы слишком много пили и пели. Нас прогнали. Прогнали и взяли себе других властителей, на этот раз "из жидов". Их, конечно, скоро ликвидируют. Но не раньше, чем под жидами образуется дружина, прошедшая суровую школу. Эта должна уметь властвовать, иначе ее тоже "из-бацают". Коммунизм же был эпизодом. Коммунизм ("грабь награбленное" и все прочее такое) был тот рычаг, которым новые властители сбросили старых. Затем коммунизм сдали в музей (музей революции), а жизнь входит в старое русло при новых властителях. Вот и все...".[130]
В этой интересной оценке есть пророческая мысль о двух слоях правителей в Советской России. Тот слой, который антисемит Шульгин именует "из жидов", - это пришедшая к власти в итоге Октябрьской революции организация профессиональных революционеров. В ней действительно было немало евреев, которых всячески притесняли компаньоны Шульгина - слишком много пившие и певшие прежние властители России.
То, что заметил и высказал Шульгин, очевидно, начал сознавать и Ленин, но боялся себе признаться: этот слой не мог долго удержаться у власти, он был совершенно чужд массе народа. Если даже в кругу находившихся в России подпольных "комитетчиков" вызывали отчужденность эмигранты с их, по выражению Сталина, "бурями в стакане воды", то что же сказать о восприятии народом этого космополитического интеллигентского слоя? Конечно, с мнением народа можно было не считаться, к этому русский народ приучен. Однако здесь таилась слабость в предстоявшей борьбе с "дружиной", образовывавшейся под слоем профессиональных революционеров у власти. Сама история зло смеялась над этими гётевскими учениками чародея. На протяжении ряда лет Ленин и его соратники, при всех попытках и невинность соблюсти, и капитал приобрести, в итоге всегда предпочитали капитал невинности. Обманув рабочих обещаниями установить диктатуру пролетариата, они стали быстро превращаться в новый господствующий класс. Но процесс рождения такого класса оказался неудержимым, вырвавшимся из-под их контроля. Ленинская гвардия - с сохранившимися у нее элементами идеализма, с иллюзиями, будто она действительно руководствуется интересами пролетариата, - оказывалась беспомощной по сравнению с новыми силами, не отягощенными самообманом и стремительно заполнявшими русло этого процесса.
Горькой иронией истории было и то, что через три недели после цитированной записи Ленина по его инициативе Генеральным секретарем ЦК партии был избран Сталин. Ленин боялся даже "небольшой внутренней борьбы" в рядах своих гвардейцев, которая привела бы к падению их авторитета. Сталин втихомолку строил планы борьбы не на жизнь, а на смерть против своих соперников в ленинской гвардии и стремился растоптать ее авторитет. Ленин понял это уже тогда, когда подошли последние дни его сознательного существования.

12. Создание номенклатуры
Вождь революции Ленин изобрел организацию профессиональных революционеров. Глава аппарата Сталин изобрел номенклатуру. Изобретение Ленина было рычагом, которым он перевернул Россию; оно, как писал Шульгин, сдано в музей революции. Изобретение Сталина было аппаратом, при помощи которого он стал управлять Россией, и оно оказалось гораздо более живучим.
Латинское слово "номенклатура" обозначает буквально перечень имен или наименований. Этимологический смысл термина в общем соответствует его содержанию в странах реального социализма.
Первоначально этим термином обозначили распределение функций между различными руководящими органами. Но постепенно этот смысл утрачивался и вытеснялся другим. Поскольку при распределении функций были расписаны между руководящими органами и те высокопоставленные должности, на которые эти органы должны были производить назначение, именно этот кадровый аспект, оказавшийся исключительно важным, и вместил в себя все содержание термина "номенклатура".
Номенклатура - это: 1) перечень руководящих должностей, замещение которых производит не начальник данного ведомства, а вышестоящий орган, 2) перечень лиц, которые такие должности замещают или же находятся в резерве для их замещения.
Почему, кем и как была создана номенклатура?
Как уже говорилось, ленинская организация профессиональных революционеров была слишком малочисленной, чтобы в условиях огосударствления всей жизни и монопольного положения правящей партии в огромной стране обеспечить занятие всех ответственных должностей в стремительно разраставшемся партийном и государственном аппарате.
В образовавшийся вакуум в различных звеньях власти рвалась лавина карьеристов. Для того, чтобы получить шансы на успех, требовалось в сущности немного: быть не дворянского и не буржуазного происхождения и вступить в уже победившую и прочно усевшуюся у власти правящую партию (а для молодежи - в комсомол). В качестве революционных заслуг засчитывалось пребывание в годы гражданской войны в рядах Красной Армии, куда были мобилизованы миллионы людей. Но даже если этого не было, в существовавшей неразберихе заслуги можно было легко придумать. Одним словом, путь наверх был открыт.
Необходимость отбора людей была неоспорима. Вставал вопрос о критериях в системе отбора. Казалось бы, поскольку речь шла не о синекуре, а о работе, естественным критерием были максимальная пригодность и способность к выполнению данного дела, по советской кадровой терминологии - "деловые признаки". Однако вместо них были безоговорочно сделаны главным критерием "политические признаки". Это означало примерно то, что, если бы на пост директора физического института претендовали беспартийный буржуазный спец Альберт Эйнштейн и братишка с Балтфлота партиец Ваня Хрюшкин, отдавать предпочтение надо было Ване.
Очевидная глупость такого подхода вовсе не свидетельствует о недомыслии тех, кто его декретировал. Когда ленинскому правительству действительно важно было иметь на руководящих постах подлинных специалистов, оно это делало: в гражданскую войну красными войсками командовали "военспецы" - бывшие царские генералы и офицеры.
Но в целом "политические признаки" стали твердой и неизменной основой назначений на все ответственные посты в СССР. Так остается и поныне. На XXVII съезде партии в 1986 году второй секретарь ЦК КПСС Е. К. Лигачев отметил: "В ряду важнейших критериев подбора кадров мы на первое место ставим политические качества работника".[131]
Торжество "политических признаков" объяснялось следующей закономерностью, мало понятной в условиях капиталистической конкуренции: при реальном социализме считается целесообразным - хотя об этом не принято прямо говорить - назначать на посты людей, которые для работы на этих постах не очень подходят, а в ряде случаев совсем не подходят.
Это на первый взгляд нелогичное явление, с которым, однако, сталкиваешься на каждом шагу в любой социалистической стране, имеет вполне рациональное объяснение. Каждый должен чувствовать, что он занимает место не по какому-то праву, а по милости руководства, и если эта милость прекратится, он легко может быть заменен другим. На этом основывается известный сталинский тезис, охотно повторяемый и поныне: "У нас незаменимых людей нет". Поскольку этот руководящий тезис применим к Эйнштейну в меньшей степени, чем к Хрюшкину, назначать надо Хрюшкина. Как видите, логика здесь есть. За многие годы в Советском Союзе мне лишь в редких случаях доводилось встречать людей, действительно подходивших к своим постам, - и обычно у них всегда бывали неприятности: так как общий признак подбора кадров был иным, объективно получалось, будто именно они занимали не свои места.
Этот принцип кадровой политики порождал у счастливых назначенцев не просто покорность воле начальства, но бурное стремление выслужиться, чтобы хоть таким путем стать незаменимыми. При этом выслужиться - не значит хорошо работать, а значит хорошо делать то, чего желает назначающее и соответственно могущее сместить с поста начальство.
Такой результат, ощутимый, даже если речь идет о мелких служащих, сулил неоценимые политические возможности на уровне руководящих чинов партийного и государственного аппарата. Произвольно назначенные по "политическим признакам" и весьма легко заменимые, эти чины готовы были всячески выслуживаться перед назначавшими их, чтобы удержаться и получить еще более высокие посты.
Кто был этим назначавшим и, следовательно, потенциальным хозяином быстро разраставшейся номенклатуры?
Все дело назначения руководящих кадров в стране Сталин сосредоточил в руках своих и своего аппарата. Так под прикрытием примата "политических признаков" при отборе кадров Сталин создал ситуацию, в которой автоматически вся новая номенклатура оказывалась преданной лично ему.
Западные биографы Сталина не раз делали превратившееся постепенно в общее место противопоставление: Троцкий, Бухарин, Зиновьев и другие, с их позерством и любованием собственным красноречием, - и неуклюжий плебей Сталин, молчаливо и упорно работающий в партийном секретариате.
Ситуация, может быть, и выглядела так. Но главное было не в этой внешней коллизии. Главным было существо той работы, которую делал Сталин. Недалекие острословы называли его тогда "товарищ Картотеков". Он и вправду вместе со своими сотрудниками постоянно возился с карточками, заведенными на руководящих работников. "Кадры решают всё", - сформулирует он впоследствии свою установку. Эти кадры он старательно изучал, просеивал через сито своих интересов и расчетов, размещал их на различных уровнях номенклатуры, как композитор ноты на нотной линейке, чтобы возникала нужная ему симфония. Как мне рассказывали, картотеку на наиболее интересовавших его по тем или иным соображениям людей Сталин с первой половины 20-х годов вел сам, не допуская к ней даже своего секретаря.
Однако было бы наивно представлять себе работу по формированию номенклатуры в образе Сталина с парой помощников, роющихся в картотеке. Сталин создал систему подбора руководящих кадров в партии и государстве. Она привела его к власти и осталась его главным свершением.
Некоторые общие соображения об этой системе Сталин впервые изложил на XII съезде партии в 1923 году, представляя делегатам организационный отчет ЦК: "...необходимо подобрать работников так, чтобы на постах стояли люди, умеющие осуществлять директивы, могущие понять директивы, могущие принять эти директивы, как свои родные, и умеющие их проводить в жизнь. В противном случае политика теряет смысл, превращается в маханье руками", - говорил Сталин.[132] Основная идея состояла, таким образом, в том, чтобы на ответственные политические посты в стране посадить ретивых исполнителей директив. А для этого, пояснял Сталин, "необходимо каждого работника изучить по косточкам",[133] необходимо "знать работников, уметь схватывать их достоинства и недостатки".[134]
Вот как функционировала на практике сталинская система создания номенклатуры.
В 1920 году были образованы в ЦК и губкомах РКП (б) учетно-распределительные отделы. Они стали первыми органами, специально занимавшимися выдвижением и перемещением ответственных партийных работников, а также учетом кадров. Отделы не только выдвигали, но и "задвигали" людей, ведя учет лиц, "подлежащих переводу к станку и плугу".
В апреле 1922 года Сталин стал Генеральным секретарем ЦК. В августе того же года на XII партконференции было впервые сообщено количество партийных работников в аппарате, который был фактически подчинен Секретариату ЦК. В Москве было 325 человек, в губерниях - 2000, в уездах - 6000; кроме того, в волостях и на крупных предприятиях - 5000 освобожденных секретарей парткомов, всего 15 325 человек.[135] Такова была уже к этому моменту численность сталинского партийного аппарата.
В уже цитированном докладе на XII съезде партии Сталин объявил: "Доселе дело велось так, что дело учраспреда ограничивалось учетом и распределением товарищей по укомам, губкомам и обкомам. Теперь учраспред не может замыкаться в рамках укомов, губкомов, обкомов... Необходимо охватить все без исключения отрасли управления".[136]
И действительно: после XII съезда партии, когда стало ясно, что Ленин к власти больше не вернется, в учетно-распределительных отделах были немедленно сконцентрированы учет и распределение ответственных работников "во всех без исключения областях управления и хозяйства".
Особенно активно действовал подчиненный непосредственно Секретариату ЦК РКП (б) Учетно-распределительный отдел ЦК, о котором Сталин говорил, что он "приобретает громадное значение".[137]
В 1922 году Учраспред ЦК произвел более 10 000 назначений.[138] В 1923 году он расширил работу. В отделе было создано 7 комиссий по пересмотру состава работников основных государственных и хозяйственных органов: в промышленности, кооперации, торговле, на транспорте и в связи, в финансово-земельных органах, в органах просвещения, в административно-советских органах, в наркоматах иностранных дел и внешней торговли.[139]
Руководящие должности в партийных комитетах по уставу партии - выборные. Путь к обходу этого пункта устава был без труда найден: руководящие партийные органы "рекомендуют" нижестоящим лиц, подлежащих избранию. Например, кандидатуры секретарей волостных комитетов партии рекомендовал губком, кандидатуры секретарей губкома - Секретариат ЦК. Секретариат вел напряженную работу по подбору и перестановке этих новых губернаторов: в 1922 году были перемещены 37 секретарей губкомов и 42 новых "рекомендованы".[140] Показательно, что тот же Секретариат ЦК рекомендовал кандидатов не только нижестоящим, но и вышестоящему органу - Оргбюро ЦК, которое принимало решение о замещении высших постов в партии и государстве. Так Секретариат во главе со Сталиным централизовал в своих руках дело назначения на наиболее ответственные руководящие должности в стране.
Бурная деятельность сталинского Секретариата и его Учраспреда расчистила путь к закономерному созданию новой обстановки в партийном аппарате. Ее обрисовал Троцкий в письме в ЦК от 8 октября 1923 года и в опубликованной в декабре 1923 года работе "Новый курс".
Отметив, что даже в годы военного коммунизма система назначений в партии не составляла и десятой доли достигнутого ею размера, Троцкий подчеркивал, что эта система сделала секретарей-назначенцев независимыми от местных партийных организаций. Работники партийного аппарата не имеют больше - или во всяком случае не высказывают - собственного мнения, а заранее соглашаются с мнением "секретарской иерархии". Массе же рядовых членов партии решения этой иерархии вообще спускаются в виде приказов.[141]
Что это за процесс? Троцкий называет его "бюрократизацией партии". Но это беззубое определение, да другим оно и быть не могло, так как Троцкий сам в 1923 году находился еще в Политбюро. Происходит другое: раздвигаются общественные слои. Один слой - секретари парткомитетов и их аппарат - идет вверх и начинает безапелляционно изрекать приказы, другой - идет вниз и вместе с беспартийными вынужден беспрекословно эти приказы исполнять. Троцкий сам констатирует: "Партия живет на два этажа: в верхнем - решают, в нижнем - только узнают о решениях".
Письмо Троцкого - как бы моментальная фотография процесса классообразования в советском обществе.
Между тем был открыт шлюз для носителей этого процесса - лезших к власти карьеристов. После смерти Ленина был объявлен "ленинский призыв" в партию. В итоге к маю 1924 года (XIII съезд партии) число ее членов возросло почти вдвое по сравнению с апрелем 1922 года (XII съезд): с 386 000 до 736 000. Половину партии составляли теперь новобранцы - только не "ленинского", а сталинского призыва. Им чужда была поседевшая в ссылках и эмиграции ленинская гвардия, как бы она ни переродилась к тому времени. Новобранцы шли в ряды не тех, кого ссылают, а тех, кто ссылает, шли не совершать революцию, а занимать хорошие места после совершенной революции. Они были потенциально людьми Сталина. На книге "Об основах ленинизма" - своей претензии на роль систематизатора и толкователя теоретических взглядов Ленина - Сталин демонстративно написал: "Ленинскому призыву посвящаю".
Секретариат ЦК продолжал развертывать работу по формированию номенклатуры. Для 1924 года есть цифровые данные: в этом году числилось около 3500 должностей, замещение которых должно было осуществляться через ЦК, и около 1500 должностей, на которые назначали ведомства с уведомлением Учраспреда ЦК". Еще более обширной была номенклатура губернских, волостных и прочих партийных комитетов. В 1925 году платный партийный аппарат ВКП(б) составлял 25 000 человек - по одному на каждые сорок коммунистов. В одном только аппарате ЦК насчитывалось 767 человек[142].
Тем временем в 1924 году Учраспред слился с Оргинструкторским отделом ЦК. В результате был образован Орграспредотдел, ставший фактически главным отделом в аппарате ЦК. Орграспред, во главе которого Сталин поставил Л. М. Кагановича, формировал как партийную, так и государственную номенклатуру, причем число назначений на руководящие должности в государственном аппарате перевешивало: в период с конца 1925 года (XIV съезд ВКП(б) до 1927 года (XV съезд) Орграспред произвел 8761 назначение, в том числе только 1222 - в партийные органы.
В 1930 году Орграспред был снова разделен на два отдела: Оргинструкторский, занимавшийся назначениями и перемещениями в партийном аппарате, и Отдел назначений с рядом секторов (тяжелой промышленности, легкой промышленности, транспорта, сельского хозяйства, советских учреждений, загранкадров и др.)? ведавший вопросами формирования номенклатуры в аппарате государства.[143] Сталин так по-военному характеризовал "командный состав партии": "В составе нашей партии, если иметь в виду ее руководящие слои, имеется около 3-4 тысяч высших руководителей. Это, я бы сказал, - генералитет нашей партии. Далее идут 30-40 тысяч средних руководителей. Это - наше партийное офицерство. Дальше идут около 100-150 тысяч низшего партийного командного состава. Это, так сказать, наше партийное унтер-офицерство".[144]
Будущий генералиссимус включил, очевидно, в первую группу всех членов ЦК ВКП(б), ЦК нацкомпартий, обкомов и крайкомов; во вторую - членов районных и городских комитетов партии; в третью - секретарей первичных парторганизаций, членов их комитетов и бюро. Таким образом, речь шла только частично - в первых двух группах - о номенклатуре, причем значительная часть партийного аппарата вовсе не была учтена. Как нередко бывало, приведенные Сталиным цифры ни о чем не говорили. Но иерархическое мышление, пронизывавшее процесс создания номенклатуры, отразилось в этих словах очень ясно.
Каковы были взаимоотношения между созданной таким образом номенклатурной иерархией и ее творцом Сталиным?
Эти отношения не исчерпывались преданностью аппаратчиков своему вождю. Они были не лирическими, а вполне реалистическими, как всегда бывает в социальных явлениях.
Сталинские назначенцы были людьми Сталина. Но и он был их человеком. Они составляли социальную опору его диктатуры, но не из трогательной любви к диктатору-грузину: они рассчитывали, что он обеспечит их коллективную диктатуру в стране. Подобострастно выполняя приказы вождя, они деловито исходили из того, что эти приказы отдаются в их интересах. Конечно, он мог любого из них в отдельности выгнать и ликвидировать, но пойти против слоя номенклатуры в целом Сталин никак не мог. Безжалостно уничтожая целые общественные группы: нэпманов, кулаков, духовенство, - Сталин старательно заботился об интересах своих назначенцев, об укреплении их власти, авторитета, привилегий. Он был ставленником своих ставленников и знал, что они неуклонно выполняют его волю, лишь пока он выполняет их волю.
Волей сталинской гвардии было обеспечить свое безраздельное и прочное господство в стране. Уже однажды обманувшие надежды на мировую революцию и пытавшиеся их гальванизировать троцкистские рассуждения о "перманентной революции" не устраивали усаживавшихся у власти сталинцев. Они не хотели быть временщиками и ставить свое будущее в зависимость от новых событий, слабо поддающихся их контролю. Сталин поспешил облечь эту волю своих назначенцев в солидно звучавшую формулу: "построение социализма в одной стране".
С точки зрения теории Маркса и Энгельса формула была совершенно бессмысленной. Для основоположников марксизма было очевидно, что бесклассовое общество не может быть создано как остров в море капитализма. Но сталинские назначенцы с восторгом приветствовали новую формулу, освящавшую их власть словом "социализм". Их не смущало то, что, по словам Сталина, победа социализма в одной стране могла быть "полной, но не окончательной". Цель тезиса о неокончательности победы социализма в СССР была не в том, чтобы возбуждать нездоровые надежды у советского населения. Целью было использовать "угрозу реставрации капитализма" как обоснование сталинской внутренней, военной и внешней политики. А утверждение, что победа социализма в СССР может быть полной, как раз и означало признание стабильности и окончательного характера режима.
Формула о построении социализма в одной стране действительно оказалась исторической. Она стала теоретическим обоснованием создания не нереального марксистского, а реального советского социализма.
О том, что этот социализм в основном построен, Сталин объявил в связи с принятием Конституции 1936 года - в промежуток между первым и вторым московскими процессами.
Затем развернулась ежовщина.

13. Гибель ленинской гвардии
В разгар этого безумия, страшной весной 1938 года, когда газеты выли о троцкистах и бухаринцах - фашистских шпионах и диверсантах, а на каждом комсомольском собрании в школе покаянно выступали наши соседи по парте, у которых родители оказались "врагами народа", я впервые услышал оценку происходившего, прозвучавшую диссонансом в визгливой истерии. Высказал ее бывший мой одноклассник Рафка Ванников, сын заместителя наркома оборонной промышленности СССР Бориса Львовича Ванникова, в дальнейшем руководителя Первого главного управления - гигантской сверхсекретной организации, создавшей советское атомное оружие.
Мы выходили с Рафкой из актового зала со школьного первомайского вечера, как вдруг он солидно произнес:
- Ты заметил, что за последние полтора года произошла почти полная смена руководящих кадров в стране?
Рафка был неплохим парнем, но уж никак не мастером политического анализа. Произнесенные слова были явно не его, а отца, шли сверху, из кремлевских сфер. Вот, значит, как в этих сферах цинично и деловито рассматривали то, что подавалось всему миру как "разоблачение фашистских шпионов" и "меры по ликвидации троцкистских и иных двурушников"!
Ежовщина, уничтожившая и обездолившая миллионы людей, была сложным социальным и политическим явлением. Но в истории создания в СССР господствующего класса она сыграла прежде всего именно такую роль: осуществила смену руководящих кадров в стране.
В 1937 году - через 20 лет после Октябрьской революции - ленинская гвардия профессиональных революционеров была весьма немолода. Но до естественного ухода ей оставалось еще примерно полтора десятка лет, если не больше. Этих-то лет жизни ей и не хотели давать обосновавшиеся в разных звеньях номенклатуры карьеристы, метившие на занятые постаревшими революционерами высшие посты. Помните пророчество Шульгина: "Их, конечно, скоро ликвидируют", как только под ними "образуется дружина, прошедшая суровую школу. Эта должна уметь властвовать..."?
Номенклатурная дружина образовалась, прошла суровую школу и научилась властвовать. Осталось ликвидировать "двурушников" - ленинскую гвардию.
Читатель вправе спросить: разве эта задача не решалась постепенно? Ведь Секретариат ЦК "рекомендовал" новых секретарей и губкомов, впоследствии обкомов и крайкомов, массами производились и другие назначения. Зачем же ежовщина?
Затем, что в ВКП(б) к этому времени оказалось как бы две гвардии: сталинская и ленинская. Сталинская состояла из назначенцев, отобранных по "политическим признакам", а ленинская - из занимавших свои посты по праву членов организации профессиональных революционеров. Сместить ленинцев - не несколько отдельных лиц, а весь слой - обычным путем было невозможно. Вот почему, несмотря на все назначения и перемещения, в 1930 году среди секретарей обкомов, крайкомов и ЦК нацкомпартий 69 % - больше 2/3 - все еще были с дореволюционным партстажем.[145] Из делегатов XVII съезда партии (1934 год) 80 % вступили в партию до 1920 года, то есть до победы в гражданской войне.
На чем держалась неуязвимость постаревших ленинских соратников?
Ленин справедливо видел силу своей гвардии в ее огромном, долгими годами культивировавшемся авторитете в партии. Только потом мы привыкли к тому, что любой партийный руководитель мог быть весьма просто арестован и затем ликвидирован как фашистский шпион и троцкистский выродок при стандартном всеобщем одобрении. Но тогда к этому благословенному состоянию надо было еще прийти. Вспомним, что в 1929 году даже ненавистного Троцкого Сталин вынужден был выслать за границу и не мог даже запретить ему взять с собой личный архив. Участие в различных оппозициях тогда еще не воспринималось как основание удалять членов ленинской гвардии с руководящих постов.
Чтобы уничтожить стариков, было только одно средство: полностью растоптать их авторитет, превратить длительность их пребывания в партии и участие в ее деятельности на многих этапах из заслуги в потенциальное преступление. Здесь и пригодилась характерная сталинская мысль о том, что высокопоставленный революционер вполне может на деле вести двойную игру, оказаться шпионом и предателем.
Сталин отлично видел, как взращенные им номенклатурщики со злобной завистью поглядывают на чуждых и антипатичных им дряхлеющих ленинцев, у которых еще остались следы каких-то убеждений, помимо понятной сталинцам жажды занять пост повыше, насладиться властью и хорошей жизнью. Сталин сознавал, что нужен только сигнал - и его выкормыши бросятся волчьей стаей и перегрызут глотки этим слабоватым, а потому незаконно занимающим руководящие посты старым чудакам.
Сигналом было убийство Кирова.
То, что убийство было совершено по приказу Сталина, очевидно. В западной литературе хорошо проанализированы причины, по которым Сталину нужно было устранить Кирова, и даже некоторые предварительные меры Сталина, направленные против энергичного ленинградского секретаря. Хрущев на XX и XXII съездах сообщил ряд фактов, связанных с убийством, и хотя твердил о необходимости расследовать дело, явно был уверен, что виновник - Сталин.
Уверенность вполне естественная. Сталин еще в молодости не раз организовывал убийства. Впоследствии по его приказу было совершено убийство безобидного человека - руководителя Еврейского театра Михоэлса, и Светлана Аллилуева красочно описывает, как ее отец по телефону давал соответствующее указание. Не нова и манера сваливать вину за убийство на своих противников. Убийство Бандеры агентом КГБ будут сваливать впоследствии на западногерманскую федеральную службу разведки. Сталин пытался скрывать свою вину даже в столь несомненном случае, как убийство Троцкого.
Короче говоря, вопрос об убийстве Кирова сам по себе не заслуживал бы даже рассмотрения. Но особенность этой мрачной истории - в том, что речь идет не о единичном преступлении, а о сигнале к массовому уничтожению людей, в первую очередь - ленинской гвардии.
"Управляющие" в СССР отлично знали об этом. Знали и сделали выводы. В результате, несмотря на все обещания Хрущева, так и не удалось завершить расследование истории убийства Кирова. Старые большевики - члены созданной при ЦК Комиссии по расследованию - в частных разговорах рассказывали, на какое упорное сопротивление со стороны партийного аппарата и органов госбезопасности наталкивался их каждый шаг, как объявлялись "утерянными" документы, которые требовали члены комиссии, как не могли найти никаких свидетелей. Посредством такого саботажа люди, выведенные Сталиным "из грязи в князи", скрывали не преступления Сталина, а нить, потянув за которую можно было распутать их собственную роль в событиях 1934-1938 гг.
Именно эта роль была определяющей. Неверно видеть в ежовщине только действия Сталина или тем более Ежова. Сталин выполнил волю своих назначенцев, поведя их на разгром ленинской гвардии. Ничего героического в походе не было. Можно по-разному относиться к членам созданной Лениным организации профессиональных революционеров. Но расправа с ними была омерзительна.
Был применен продуманный метод, обеспечивавший одновременно физическое и моральное уничтожение ленинцев. С этой целью были проведены известные московские процессы: 1) "Троцкистско-зиновьевского террористического центра" (август 1936 года), 2) "Антисоветского троцкистского центра" (январь 1937 года), 3) "Антисоветского правотроцкистского блока" (март 1938 года). Подсудимые: Зиновьев, Каменев, Рыков, Бухарин, Пятаков, Радек и другие соратники Ленина - усердно признавались в том, что они были агентами Гитлера и Троцкого, шпионами, диверсантами и террористами, стремившимися реставрировать капитализм. После признаний старых большевиков государственный обвинитель - старый меньшевик Вышинский вопил, что "взбесившихся собак надо расстрелять". Суд выполнил его пожелание: хотя из 54 подсудимых несколько человек и были приговорены к многолетнему заключению, не выжил ни один. Подобные процессы с тем же итогом были проведены в 1937-1938 годах в разных республиках СССР.
Левая интеллигенция Запада, неизменно относящаяся с трогательным доверием ко всему, что идет из Москвы, терялась в глубокомысленных догадках о причинах столь низкого морального падения ленинской гвардии. Буржуазные журналисты, отметившие ряд фактических несообразностей в показаниях, высказывали предположения, что ветераны-ленинцы оклеветали себя, убежденные, что так нужно для партии. Правые газеты строили гипотезы о сложной психологической обработке подсудимых с целью сконструировать у них новое "я" с комплексом вины перед партией.
А между тем, как рассказывает Светлана, Сталин, ужиная по ночам с членами Политбюро, с удовольствием повторял один и тот же анекдот: профессор пристыдил невежду-чекиста, что тот не знает, кто автор "Евгения Онегина", а чекист арестовал профессора и сказал потом своим приятелям: "Он у меня признался! Он и есть автор!".[146] Члены Политбюро понимали и по достоинству оценивали так веселившую Хозяина шутку.
Ибо отлично известная им действительность сталинских процессов была проще и циничнее, чем могли пред ставить себе люди на Западе.
Скрываемая методика подготовки процессов стала доподлинно известна через Чехословакию, куда - как и в другие страны народной демократии - советниками из МГБ СССР был перенесен советский опыт. Подсудимого подвергали "конвейеру" - продолжавшемуся ряд суток непрерывному допросу. Следователи работали в три смены по восемь часов, допрашиваемому же не давали спать и в нужных случаях били и морили жаждой. Метод был безотказный: на какие-то по счету сутки подследственный подписывал любой протокол. Но следователи знали, что это - первый тур, и спокойно ожидали дальнейшего. Отоспавшись, узник, как и ожидалось, отказывался от самоубийственных показаний. Тогда он вновь и вновь подвергался "конвейеру", пока не начинал сознательно стремиться к любому приговору, даже к смертной казни. Именно такое устойчивое состояние и требовалось для выступления на процессе. Изготовлялся сценарий процесса, и подсудимый, как актер, заучивал наизусть свою роль. Во время судебного заседания председатель трибунала армвоенюрист Ульрих и прокурор Вышинский имели перед глазами экземпляры сценария. Подсудимый разыгрывал свою партию и получал за это бесценное вознаграждение: вплоть до самого расстрела ему позволяли спать и не били. Таков был нехитрый механизм всех поражавших западный мир своей "загадочностью" процессов в соцстранах с 1936 по 1953 год.
Разумеется, когда нужно было, по профессиональному выражению НКВД, "добыть" лишь письменное признание арестованного, а показывать допрашиваемого публике не требовалось, поступали проще: следователь - один или с бригадой молодых палачей - обычно слушателей школы НКВД - избивали подследственного на ночных допросах, гасили о него папиросы и вообще всячески проявляли свою изобретательность. Так были "добыты" подписи старых большевиков под самыми фантастическими показаниями.
В этих показаниях фигурировали новые имена, и соответственно производились новые аресты. Рассказывают, что Л М. Каганович дал тогда весьма точную формулировку метода ликвидации ленинской гвардии: "Мы снимаем людей слоями". Такой метод приводил к широко известному явлению, что те, кто в начале ежовщины арестовывал других, к концу операции сами оказались арестованиеными. Показательна в этом смысле судьба наркома внутренних дел СССР Ягоды: он организовал первый московский процесс и был в числе подсудимых на последнем.
Падение Ягоды - не просто иллюстрация к словам Кагановича. Оно бросает свет на механизм чистки 1936-1938 годов.
Вместо Ягоды, члена партии с 1907 года, профессионального чекиста - сотрудника Дзержинского, наркомом внутренних дел СССР был назначен Н. И. Ежов, секретарь ЦК ВКП(б), предусмотрительно вступивший в партию только после победы революции, в 1917 году. Вскоре после своего назначения Ежов арестовал Ягоду и сместил почти всех старых чекистов. На их место в НКВД пришли партаппаратчики. Заместителем Ежова стал Шкирятов, председатель Комиссии партийного контроля при ЦК ВКП(б). Именно эти партаппаратчики в формах комиссаров государственной безопасности и вершили трагедию ежовщины.
Газеты льстиво именовали Ежова "сталинским наркомом", редакционные остряки казенно шутили о "ежовых рукавицах", а услужливый народный акын Сулейман Стальский воспевал "орла и батыра Ежова".
В действительности в этом тщедушном карлике с худощавым лицом не было ничего не только богатырского, но драматического или демонического. Один из моих знакомых, знавший Ежова лично, рассказывал мне, что Ежов любил стихи Есенина да и сам сочинял лирические стихи. Надежда Мандельштам познакомилась с Ежовым еще до его исторической карьеры - в 1930 году на правительственной даче в Сухуми. Был он тогда "скромным и довольно приятным человеком", подвозил Мандельштамов на своей персональной машине в город, ухаживал за молодой литературоведкой и дарил ей розы, с удовольствием плясал русскую. Жена Ежова целыми днями в шезлонге читала "Капитал" Маркса и сама себе тихонько его повторяла.[147]
Люди, работавшие до 1936 года под начальством Ежова в ЦК ВКП(б), где он заведовал промышленным отделом, с недоумением рассказывали затем, что Ежов вовсе не производил впечатления злодея или садиста. Он был обычным высокопоставленным партбюрократом и выделялся лишь тем, что особенно старательно выполнял любые указания руководства. В ЦК было указание организовать строительство заводов - он организовал. В НКВД было указание пытать и убивать - он пытал и убивал. Не Макбет и не Мефистофель, а выслуживавшийся номенклатурный чин стал одним из гнуснейших массовых убийц современности.
А указания поступали конкретные. Вот, например, резолюция на очередном выбитом бригадой "признании": "Т. Ежову. Лиц, отмеченных мною в тексте буквами "Ар.", следует арестовать, если они уже не арестованы. И. Сталин". Или той же рукой на поданном Ежовым списке лиц, которые "проверяются для ареста": "Не "проверять", а арестовать нужно".[148]
О том, что делать после ареста, также давались указания. Вот резолюция почтенного главы Советского правительства В. М. Молотова на не удовлетворивших его показаниях заключенного ленинца: "Бить, бить, бить. На допросах пытать". И это указание выполнялось.
Получались указания и для логического завершения процедуры. На XXII съезде КПСС цитировались рутинные докладные записки Ежова Сталину с просьбой дать разрешение приговорить перечисленных лиц "по первой категории", то есть к расстрелу. Разрешение давалось, и перечисленных тащили в подвал Лефортовской тюрьмы...
Ежов был исполнителем. Любой сталинский номенклатурный чин делал бы на его месте то же самое. Это не значит, что Ежова незаслуженно считают в СССР самым кровавым палачом в истории России. Это значит только, что любой сталинский назначенец потенциально являлся таким палачом. Ежов был не исчадием ада, он был исчадием номенклатуры.

14. После победы
Ленинская гвардия была разгромлена и уничтожена. Победа сталинцев была полной.
После того, как цели ежовщины были достигнуты, Ежов был деликатно удален. Сначала его заместителем был назначен Берия, известный своей близостью к Сталину. Сам Ежов вдруг по совместительству стал наркомом водного транспорта. Ему и здесь было позволено еще пошуметь в связи с разрекламированным им методом стахановца Блиндмана. В декабре 1938 года Ежов был освобожден от обязанностей наркома внутренних дел, а потом, разумеется, и от поста наркома водного транспорта, после чего исчез бесследно. Из кругов НКВД был распущен слух, что он сошел с ума и сидит на цепи в сумасшедшем доме - любопытная самооценка организаторов ежовщины. О судьбе Ежова хранилось молчание, только в вышедшем при Хрущеве учебнике по истории СССР неопределенно сказано, что Ежов-де "понес заслуженное наказание". Лишь в 1990 году стало известно, что он был расстрелян 4 февраля 1940 года.
Сделавшего свое дело мавра действительно ликвидировали за ненадобностью. Но не подлежит сомнению, что ликвидация Ежова была осуществлена с непривычной мягкостью, можно сказать - нежностью. Не было ни проклятий в газетах, ни процесса с признаниями, ни обвинений в стремлении к реставрации капитализма, ни обычного сообщения о том, что приговор приведен в исполнение. Не было элементарных репрессий в отношении родственников, что неизменно сопутствовало аресту любого советского гражданина, не говоря уже о столь важной персоне. Родственники Ежова продолжали жить в Москве, они никогда не лишались московской прописки. Больше того: помню, как весной 1944 года я был глубоко поражен, когда, впервые придя в Наркомат просвещения РСФСР, увидел на двери табличку "А. И. Ежов" и узнал, что завотделом наркомата - родной брат бывшего сталинского наркома. Он даже не был вычеркнут из номенклатуры!
Если сам Ежов был устранен так деликатно, то его приспешники вообще не пострадали, а некоторые быстро пошли в гору. Заместитель Ежова Шкирятов был избран в члены ЦК ВКП (б) и вернулся на важный пост председателя Комиссии партийного контроля при ЦК. Вышинский был осыпан почестями: он стал членом ЦК, заместителем председателя Совнаркома СССР, министром иностранных дел СССР, академиком. Хрущеву пришлось преодолеть упорное молчаливое сопротивление партаппарата, чтобы исключить из партии Молотова, чья гнусная роль в ежовщине хорошо известна. Но беспартийный Молотов продолжал спокойно пользоваться всеми привилегиями, жил в огромной квартире в Доме правительства на улице Грановского и отдыхал в санатории Совета Министров СССР "Лесные дали". Сколько раз я встречал его в Ленинской библиотеке, в научном читальном зале ? 1 - для академиков, профессоров и иностранных ученых, хотя кровавый старец не был ни ученым, ни иностранцем. В 1984 году Молотова восстановили в партии.
Любовная мягкость аппарата к руководителям операции по истреблению ленинской гвардии сочеталась с непреклонной суровостью к погибшим.
Излишне говорить, что никто не вспомнил о провозглашенном Хрущевым на XXII съезде партии намерении воздвигнуть в Москве памятник жертвам сталинских репрессий. Какой там памятник! По предложению Л. И. Брежнева XXV съезд КПСС решил соорудить в Москве другой монумент - не тем уничтоженным в СССР коммунистам, а "героям международного коммунистического и рабочего движения, павшим от рук классового врага".[149]
В течение 50 лет заведомо фальшивые процессы 1936-1938 гг. так и не были пересмотрены. Советские историки находились в поистине трудном положении: были осужденные и их мнимые компаньоны фашистскими шпионами или нет? В СССР вообще не полагалось писать об этих процессах и о ежовщине.
В то же время вышли и книги, и статьи о борьбе партии против троцкизма, левого и правого уклонов. Перед смертью Всеволод Кочетов опубликовал очередной косноязычный роман "Угол падения", живописующий предательство Троцкого и Зиновьева в годы гражданской войны. По указанию Отдела науки ЦК КПСС в советских исторических журналах были помещены разгромные рецензии на сборник со статьей дочери Бухарина - Светланы Гурвич, в которой она робко пыталась несколько обелить память отца. Смысл позиции ясен: народу хотели сказать, что, даже если процессы и были фальшивкой, все равно "двурушники" были уничтожены по заслугам.
Только после провозглашения "гласности", спустя полвека, насквозь фальшивые процессы наконец-то пересмотрены. Но даже этот скудный минимум запоздалой справедливости был осуществлен весьма неторопливо: зачем-то делали вид, что материалы процессов надо серьезно рассматривать, - как будто не было давно всем ясно, что речь шла о грубо сработанной кровавой фальшивке.
Почему, несмотря на все разоблачения культа личности и скороговоркой произносимые слова о "необоснованных репрессиях", "управляющие" в СССР столь демонстративно солидаризировались с тем, что было проделано в 1934-1939 гг.? Потому что, не произнося этого вслух, они превосходно знали: именно тогда ими был совершен прыжок к вершинам власти.
Вот некоторые его результаты в статистическом выражении.
Помните, в 1930 году среди секретарей обкомов, крайкомов и ЦК нацкомпартий 69 % были с дореволюционным партстажем? А всего через 9 лет, в 1939 году, среди лиц, занимавших эти посты, 80,5 % вступили в партию позднее 1924 года, то есть после смерти Ленина. Да и остальные 19,5 % отнюдь не члены организации профессиональных революционеров: 91 % в этой группе моложе 40 лет, то есть во время революции были несовершеннолетними. Так же выглядела и следовавшая за ними группа секретарей райкомов и горкомов партии: 93,5 % со стажем после 1924 года, 92 % моложе 40 лет.[150]
Весьма показательно сравнение данных о XVII съезде партии (1934 год), официально именуемом "съездом победителей", и о XVIII съезде (1939 год).
Помните, на XVII съезде 80 % делегатов вступили в партию до 1920 года? А через 5 лет, на XVIII съезде, половина делегатов оказалась моложе 55 лет - в 1920 году они еще были школьниками.[151] На XVII съезде из 71 члена ЦК всего 10 человек, впервые избраны в этот орган, причем и они были по преимуществу с дореволюционным стажем. На XVIII съезде из 71 члена ЦК впервые избранных оказалось почти две трети - 46 человек, из них с дореволюционным стажем - всего четверо (в том числе заместитель Ежова Шкирятов). Из избранных на XVII съезде кандидатов в члены ЦК было меньше половины впервые вошедших в этот орган, а на XVIII съезде их оказалось 64 человека из 67, в том числе с дореволюционным стажем - двое.[152]
Удивительного в этом нет. Вот что сообщил Хрущев в своем докладе на закрытом заседании XX съезда КПСС: "Из 1956 делегатов... 1108 были арестованы по обвинению в контрреволюционных преступлениях (56,6 %)".[153] В том числе были, по официально принятому термину, "незаконно репрессированы" 97 членов и кандидатов в члены ЦК партии, избранного на XVII съезде (из общего числа 139 человек); кроме того, 5 покончили жизнь самоубийством и 1 (Киров) был убит в результате покушения. Из этих 97 уничтоженных (почти 70 % состава ЦК) 93 были ликвидированы в 1937-1939 гг. Убивали их зачастую целыми группами: более половины из них были расстреляны за 8 дней.[154]
XVII съезд был на деле не "съездом победителей", а съездом обреченных. Съездом победителей стал XVIII съезд.
Не только состав ЦК и съездов партии, но и статистические данные о составе КПСС в целом свидетельствуют о свирепости процесса классообразования в СССР. В 1973 году в КПСС было всего 702 члена с партстажем до 1917 года. А ведь в начале 1917 года их было 80 000. Только с марта по октябрь 1917 года в партию большевиков вступили 270 000 человек, а в ноябре - декабре 1917 года, после прихода большевиков к власти, - несомненно, еще очень много людей. Сколько же из вступивших в 1917 году дожило до 1973 года? 3340 человек.[155]
Таким образом, за эти годы исчезло более 90 % тех коммунистов, которые под руководством Ленина боролись и победили. Что с ними случилось: умерли естественной смертью? Но ведь средняя (средняя, а не предельная!) продолжительность жизни в СССР - 67 лет. Нормальным образом должны были бы из этих коммунистов (большинство которых были в 1917 году молодыми людьми) дожить до 1973 года 25-30 %, а не 1 %.
Коммунистическую партию Франции назвали после войны le parti des fusilles - "партией расстрелянных". Но уж особенно подходит это название к ленинской партии большевиков.
Мы говорили здесь о ежовщине только в той мере, в какой она связана с происхождением номенклатуры, поэтому и остановились лишь на вопросе об истреблении ленинской гвардии. Но, конечно, подлинный масштаб ежовщины был значительно больше. Параллельно с ликвидацией ленинцев была проведена грандиозная операция по запугиванию всего населения страны массовыми арестами и отправкой миллионов рядовых граждан в страшные, по меткому выражению Солженицына, "истребительно-трудовые лагеря". Какого объема была эта операция, видно из сравнения итогов всесоюзных переписей населения 1926 и 1939 годов. За 13 лет число жителей Советского Дальнего Востока выросло на 329 %, Восточной Сибири - на 384 %, а Севера европейской части страны - на 558 %. Что произошло? Население бессовестно расплодилось? Нет. Восторжествовавшая номенклатура создавала гигантскую армию даровой рабочей силы - государственных рабов ("з/к") и одновременно сковывала всех рядовых граждан леденящим страхом оказаться в числе этих несчастных.
Конечно, приведенные цифры - лишь частичка статистики неудержимого возвышения сталинской номенклатуры. Другая часть этой статистики погребена пока в архивах КГБ и МВД СССР. Это цифры десятков миллионов лет заключения из вынесенных приговоров, цифры умерших в тюрьмах и лагерях, погибших в ходе следствия, расстрелянных и замученных. Сегодня эта статистика заперта в сейфы и охраняется караулами автоматчиков. Но мир знает, что она есть. Когда-нибудь и она будет опубликована.
Итак, процесс рождения нового господствующего класса в СССР осуществился в три этапа. Первым этапом было создание в недрах старого русского общества деклассированной организации профессиональных революционеров - зародыша нового класса. Вторым этапом был приход этой организации к власти в результате Октябрьской революции и возникновение двух правящих слоев: высшего - ленинского, состоявшего из профессиональных революционеров, и находившейся под ним сталинской номенклатуры. Третьим этапом была ликвидация ленинской гвардии сталинской номенклатурой.
Был ли исторический смысл у этого трехступенчатого процесса? Да, был. Как всегда в истории, где линия развития проходит по равнодействующей стремлений и усилий множества людей, каждый из этапов процесса имел свои социально-психологические основы.
Большевики-ленинцы не были донкихотствующими идеалистами, шедшими, подобно народовольцам, на гибель во имя неопределенной светлой цели. Они шли на риск, борьбу и лишения потому, что строй, против которого они выступали, не давал им никаких перспектив. Они не испытывали народовольческой романтической любви к "простому люду", и симпатия их к пролетариату была эгоистической, диктовалась тем, что в нем они усматривали единственную силу, способную свергнуть этот строй. Ленинскую гвардию не останавливало то, что она обманывала рабочих, обещая им "диктатуру пролетариата", хотя, в действительности планировала собственную диктатуру. Ленинцы были уверены, что их диктатура будет в интересах пролетариата и всех трудящихся страны. В борьбе за свою власть они были безжалостны к другим, неразборчивы в средствах уничтожения противника, легко шли на сделки с совестью, но были убеждены в справедливости марксизма и искренне хотели создания предсказанного Марксом коммунистического общества. Ленин был не просто их вождем: он как личность был их воплощением.
Вождем и воплощением своей номенклатуры явился Сталин. Подобно тому, как он был не противоположностью Ленина, а доведением до логического конца ряда его черт, сталинская гвардия была в ряде пунктов продолжением ленинской. В борьбе за власть она тоже была безжалостна, но уже ко всем, в том числе и товарищам по партии. Она была готова применить любые средства для уничтожения всякого, ей мешавшего, - в том числе ленинских гвардейцев. Сделки с совестью она просто заменила отсутствием совести. Она спокойно обманывала пролетариат, крестьянство, всех остальных, но, в противоположность ленинцам, не обманывала себя. Она не питала иллюзий, что стремится к благу трудящихся, и, довольствуясь словами об этом, сознательно рвалась только к собственному благу. Ее создатель Сталин, делая ставку наверняка, рассчитывал через продвижение в революционной партии сделать карьеру при любом варианте: в случае и победы, и поражения революции. Его назначенцы тоже лезли к власти независимо от ее цели. Евтушенко удачно сформулировал эту позицию сталинцев:
Им не важно, что власть - советская,
Важно, что она - власть.
Соответственно вопрос о правоте марксизма для сталинских аппаратчиков был вообще неинтересен, а уверенность в такой правоте они заменили марксистской фразеологией и цитатами. В действительности, несмотря на громогласное повторение, что коммунизм - светлое будущее всего человечества, вскарабкавшиеся на высокие посты ставленники Сталина меньше всего хотели бы создания общества, где не на словах, а на деле все работали бы по способностям и получали по потребностям. Если бы угроза возникновения такого общества стала реальной, мир оказался бы свидетелем неподражаемого зрелища: руководящие коммунисты пошли бы на баррикады, чтобы не допустить коммунизма.
В чем заключается исторический смысл того, что в период ежовщины сталинские назначенцы перегрызли горло ленинской гвардии? В том, что в правящем слое общества коммунисты по убеждению сменились коммунистами по названию.
Это историческое явление имело свою объективную основу и свой механизм. Основа состоит в том элементарном факте, что создание нового господствующего класса есть процесс, идущий в направлении, прямо противоположном процессу создания бесклассового коммунистического общества. Механизм же состоял в следующем. Пойдя по этому пути, ленинцы, естественно, удалялись от коммунизма, но делали они это неуверенно, непоследовательно, так как их действия расходились с их убеждениями. У сталинской номенклатуры, напротив, действия по созданию и укреплению нового классового господства никогда не расходились с убеждениями: они расходились только с ее словами.
Было бы неверно считать различие незначительным. Именно по этой грани, а не по возрасту или партийному стажу пролег в конечном счете рубеж между уничтожавшими и уничтожаемыми при ликвидации ленинской гвардии. Молотов, Микоян, Ворошилов, Каганович, Шкирятов, Поспелов и другие были членами партии с дореволюционным стажем, но они оказались в лагере пожиравших, а не пожираемых, так как заблаговременно отрешились от марксистских убеждений и сохранили лишь марксистскую фразеологию для прикрытия единственного своего кредо: забраться возможно выше в новой системе классового господства.
Разумеется, и в дальнейшем продолжалась работа по совершенствованию процедуры пополнения номенклатуры и перемещения в ней. За это взялись сразу же после окончания войны. "В 1946 году была разработана и утверждена номенклатура должностей ЦК ВКП(б), - лаконично сообщает об этой деятельности многотомная "История КПСС". - В работу с руководящими кадрами вносились плановость, систематическое изучение и проверка их политических и деловых качеств, обеспечивалось создание резерва для выдвижения и строгий порядок в назначении и освобождении номенклатурных работников. Расширялась номенклатура должностей ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов, горкомов и райкомов".[156] После XIX съезда КПСС - последнего, проходившего при Сталине, - "была уточнена номенклатура должностей, утверждаемых ЦК КПСС, ЦК компартий союзных республик, крайкомами и обкомами".[157]
Но все это были уже уточнения и дополнения. В целом же процесс рождения нового господствующего класса завершился. Номенклатура прочно взяла в свои руки власть в обществе.
* * *
Подведем итоги.
Механизм процесса рождения нового господствующего класса легко объясним и, в сущности, очевиден. В борьбе за открывшиеся места под социальным солнцем могли утвердиться в качестве членов этого класса только те, кто наиболее последовательно, без колебаний и сомнений, кратчайшим путем шел к цели: установлению своего господства. С неизбежностью отбрасывались с пути и в жестокой борьбе погибали те, кто еще верил в правоту марксизма и в построение коммунистического общества. Такая вера была роковой слабостью в схватке за места в новом классе. Это понятно: успешно строить классовое господство, думая, что строишь бесклассовое общество, так же невозможно, как успешно заниматься планированием семьи, думая, что детей приносит аист.
Трехчленная схема рождения господствующего класса характерна не только для СССР. Всюду, где был установлен реальный социализм, развитие шло этим путем: аппарат подпольной (или находившейся в явной изоляции) коммунистической партии выступал в качестве зародыша нового господствующего класса, превращался после прихода к власти в организацию профессиональных правителей, быстро развивавшуюся в "новый класс", и в результате чистки подпольщики сменялись примкнувшими к победившей партии карьеристами. Повсеместное повторение этих стадий свидетельствует о том, что мы имеем здесь дело с исторически закономерным процессом.
Над этой закономерностью надо серьезно задуматься коммунистам в капиталистических странах. Те из них, кто наивно воображает, что после революции их ждут власть и величие, жестоко ошибаются. Многих из них ожидают лагерь, трибунал и расстрел, в благополучном случае - исключение из партии и прозябание на жалких должностях. Только для немногих - тех, кто быстро выбросит из головы все марксистские убеждения и заменит их одним, до конца последовательным стремлением любой ценой пролезть наверх, - откроется малопочетная перспектива стать палачами своих сегодняшних товарищей. К власти и славе придут не нынешние коммунисты, а те, кого они сегодня пренебрежительно рассматривают как мелкобуржуазный элемент.
Так выглядело в реальной жизни рождение господствующего класса: не в отдаленную эпоху "разложения родового строя", а на глазах у нынешнего поколения советских людей, которое, как обещает Программа КПСС, будет жить при коммунизме.
Поставленная в качестве эпиграфа к этой главе строфа Государственного гимна СССР была в 1977 году отредактирована: имя Сталина было опущено и все приписано Ленину. Напрасно: в строфе в общем все правильно - если не считать слов о "верности народу" и понимать специфический характер тех "подвигов", на которые Сталин вдохновил своих назначенцев.
Только петь строфу надо на два голоса: первую половину - старческим фальцетом ветерана ленинской гвардии, вторую - начальственным баском нынешнего номенклатурщика.

Глава 3
Номенклатура - правящий класс советского общества
"Современный коммунизм - это не просто партия особого типа и не просто бюрократия, обязанная своим происхождением чрезмерному вмешательству государства в хозяйственную жизнь. Основная черта современного коммунизма - это именно новый класс собственников и эксплуататоров".
Милован Джилас. "Новый класс.
Анализ коммунистической системы". Нью-Йорк, 1957, с. 78
Во второй половине дня 15 октября 1964 года я ехал из ЦК КПСС по центру Москвы. Городской партактив только что закончился, аппарату ЦК сказали о состоявшемся Пленуме и отставке Хрущева, руководство социалистических государств было поставлено в известность о происшедшем. Короткое информационное сообщение должно было быть передано по радио поздно вечером. Виктору Луи было разрешено продиктовать своей газете в Англии текст, подготовлявший западную прессу к официальному известию, а заодно поднимавший акции этого в ряде отношений полезного журналиста. Меня попросили сообщить о случившемся западным дипломатам в Москве через моего знакомого пресс-атташе посольства ФРГ Альфреда Рейнельта.
Люди на улице еще ни о чем не подозревали. Жизнь шла своим чередом, скоро предстояло развлечение - встреча космонавтов. Каждый принял бы за сумасшедшего того, кто сказал бы, что Хрущев два дня назад ушел на пенсию.
"Сталин умер сам, - думал я. - Лаврентия Берия ликвидировал Маленков, Маленкова выгнал Хрущев. Кто прогнал Хрущева?
Это не Брежнев и Косыгин, которые просто по формальным данным как первые заместители заняли освобожденные Хрущевым посты. Большинство в Президиуме ЦК? Нет, этого недостаточно: в июне 1957 года это большинство пыталось свергнуть Хрущева, а оказалось само разогнанным. Так кто же?".
На следующее утро в метро меня поразил вид людей: вчера они были спокойными, а тут стали испуганными и подавленными. На лицах всех - печать неуверенности и озабоченности, как при Сталине. Кого они боятся? Ведь не Брежнева с Косыгиным, которых никто не знает. Было ясно: людей, еще вчера мало боявшихся говорливого толстяка с его прихотями и клоунадами, пугала сегодня мрачная анонимная сила, легко с ним разделавшаяся, сила, от которой они не ожидают ничего хорошего.
Эти памятные сутки заставили серьезно задуматься над вопросом: кто составляет эту силу? Кто такие "управляющие" в Советском Союзе?

1. "Управляющие" - номенклатура
Ответить на этот вопрос - задача более сложная, чем можно подумать: "управляющие" постарались тщательно замаскироваться.
Опыт истории показывает, что господство каждого класса всегда было властью незначительного меньшинства над огромным большинством. Обеспечение устойчивости такой системы требует многообразных тщательно продуманных мер. Тут - прямое насилие над недовольными и угроза его применения в отношении потенциальных противников, экономическое давление и поощрение, идеологическое одурманивание и не в последнюю очередь - маскировка подлинных отношений в обществе.
Так было всегда. Власть класса феодалов маскировалась как освященная Богом власть короля и тех, кому он ее делегировал. Господствующий класс стремился скрыть факт своего господства.
"Новый класс" идет в своей маскировке еще дальше: он скрывает самое свое существование. В области теории выдвигается с этой целью сталинская схема структуры советского общества; в области практики класс "управляющих" употребляет все свое искусство мимикрии, чтобы представить себя частью нормального - хотя при реальном социализме всегда патологически раздутого - государственного аппарата, армии обычных служащих, которые есть во всех странах мира.
...Они так же являются на работу к 9 часам утра, сидят за письменными столами, звонят по телефонам, проводят часы на совещаниях, не носят формы или знаков различия - как их выделить? Где границы "нового класса"? Джилас несколько раз ставит этот вопрос, но так и не дает ответа.
Да и нелегко его дать. Мы имеем дело не с социологической схемой, а с реальной общественной жизнью. В реальной же жизни границы между слоями общества всегда несколько размыты огромным многообразием отдельных случаев. В этих условиях сознательное стремление класса "управляющих" спрятаться в массе служащих делает границы этого класса вообще едва обнаруживаемыми.
Помогает одно решающее обстоятельство: у "нового класса" есть потребность - психологическая, а главное, практическая - самому очертить свою границу. Класс "управляющих" и его руководители должны сами точно знать, кто в него входит.
В этом - объективный смысл номенклатурной системы.
Она оформляет реально сложившееся классовое государство, отражая его в бюрократических категориях. Поэтому-то она технически и началась с составления списков, которые были для солидности названы замысловатым латинским термином "номенклатура".
Номенклатура и есть пресловутый "один из отрядов интеллигенции", "профессионально занимающийся управлением" и поставленный "в несколько особое положение по отношению к тем, кто занят исполнительским трудом". Ей и принадлежит "особое место в общественной организации труда при социализме". Зачисленные в номенклатуру и есть "лица, которые от имени общества... выполняют организаторские функции в производстве и во всех других сферах жизни общества". Номенклатура - та организованная Сталиным и его аппаратом "дружина", которая научилась властвовать, а в годы ежовщины перегрызла горло ленинской гвардии. Номенклатура и есть господствующий класс советского общества. "Управляющие" - это номенклатура.
Она знает это и окружает себя завесой секретности. Все данные о номенклатурных должностях хранятся в строгой тайне. Списки номенклатуры считаются совершенно секретными документами. Только крайне ограниченному кругу лиц рассылаются отпечатанные типографским способом в виде книжки с заменяющимися листами "Списки руководящих работников" - хотя, казалось бы, что в них секретного?

2. Главное в номенклатуре - власть
Живя в условиях капитализма, Маркс объявил основой классов собственность. Но является ли обладание собственностью важнейшим признаком номенклатуры?
Мы видели, что номенклатура возникла как историческое продолжение организации профессиональных революционеров, сделавшихся после победы революции профессиональными правителями страны. Номенклатура - это "управляющие". Функция управления - стержень номенклатуры.
С точки зрения исторического материализма, речь идет об управлении общественным производством. Во всех формациях господствующий класс осуществляет такую функцию. Но было бы неверно игнорировать существенную разницу в этом отношении между классом номенклатуры и классом буржуазии, управляющим общественным производством при капитализме.
Буржуазия руководит в первую очередь именно экономикой, непосредственно материальным производством, а уже на этой основе играет роль и в политике. Так пролег исторический путь буржуазии от ремесла и торговли, от бесправия третьего сословия к власти.
Иначе проходит исторический путь номенклатуры. Он ведет от захвата государственной власти к господству и в сфере производства. Номенклатура осуществляет в первую очередь именно политическое руководство обществом, а руководство материальным производством является для нее уже второй задачей. Политическое управление - наиболее существенная функция номенклатуры.
В своей совокупности номенклатура обеспечивает всю полноту власти в обществе. Все действительно подлежащие выполнению решения в стране реального социализма принимаются номенклатурой. Эта особенность делает необходимым четкое разделение политико-управленческого труда в номенклатуре.
Такое разделение существует, и правила его неукоснительно соблюдаются. Это ведь лишь посторонние наблюдатели полагают, что вся власть в СССР принадлежит Президенту, Политбюро ЦК или - что еще наивнее - всему ЦК КПСС. В действительности же, хотя власть этих инстанций огромна, она введена в определенные функциональные рамки. "Функциональные" потому, что такое ограничение власти не имеет никакой связи с демократией или "либерализмом", а целиком определяется разделением труда в классе номенклатуры.
Так, Политбюро, разумеется, может назначить - или, как принято говорить, "рекомендовать" - председателя колхоза. Но это было бы вопиющим нарушением установленных правил и было бы встречено молчаливым недоумением номенклатуры (если, конечно, речь не шла бы о разжаловании в председатели колхоза кого-либо из высокопоставленных лиц, входящих в номенклатуру Политбюро). При повторении нарушения недоумение правящего класса быстро переросло бы в столь же молчаливое, но интенсивное неодобрение. Поэтому, казалось бы, всемогущее Политбюро таких экспериментов не проводит, и председателей колхозов уверенно назначают бюро райкомов партии.
Ясное осознание номенклатурой принципа разделения в ее рамках политико-управленческого труда нашло отражение и в номенклатурном жаргоне. На этом косноязычном, но всегда точно выражающем понятия волапюке принято говорить, что вышестоящие в номенклатуре не должны "подменять" нижестоящих.
Каждый номенклатурщик имеет свой отведенный ему участок властвования. Здесь заметно сходство режима номенклатуры с феодальным строем. Вся номенклатура является своеобразной системой ленов, предоставляемых соответствующим партийным комитетом - сюзереном его вассалам - членам номенклатуры этого комитета. Известно, что на заре средневековья эти лены состояли не обязательно из земельных наделов, но, например, и из права собирать дань с населения определенных территорий. Не кто иной, как Маркс, писал о "вассалитете без ленов или ленах, состоящих из дани". Номенклатурный "лен" состоит из власти.
Даже термин, применяемый в партжаргоне к номенклатуре, соответствует средневековому русскому термину, применявшемуся по отношению к вассалам: "посадить". О князе говорили в феодальной Руси, что сам он "сел на княжение", своих же ленников "посадил" в различные города и области; отсюда и термин "посадник" (княжеский уполномоченный). В сегодняшней советской номенклатуре вы тоже то и дело слышите, что товарища такого-то "посадили на министерство", "посадили на область", "посадили на кадры".
Главное в номенклатуре - власть. Не собственность, а власть. Буржуазия - класс имущий, а потому господствующий. Номенклатура - класс господствующий, а потому имущий. Капиталистические магнаты ни с кем не поделятся своими богатствами, но повседневное осуществление власти они охотно уступают профессиональным политикам. Номенклатурные чины - сами профессиональные политики и, даже когда это тактически нужно, боятся отдать крупицу власти своим же подставным лицам. Заведующий сектором ЦК спокойно относится к тому, что академик или видный писатель имеет больше денег и имущества, чем он сам, но никогда не позволит, чтобы тот ослушался его приказа.
В составленной диссидентами в 1970 году так называемой "Ленинградской программе" хорошо сказано, что в номенклатурных сферах "особый воздух - воздух власти".[158] Не знаю, много ли доводилось авторам программы бывать в этих сферах, но ощущение они передали очень точно...
Вы идете по чистому, словно вылизанному коридору здания ЦК КПСС. Новый, светлый паркет, светло-розовая солидная дорожка - такие только в ЦК и в Кремле. Маленькие тонконогие столики с сифонами газированной воды. На светлом дереве дверей - стандартные таблички под стеклом: напечатанные крупным шрифтом в типографии ЦК фамилии с инициалами, без указания должностей. Для членов Политбюро и для младшего референта таблички одинаковые - "внутрипартийная демократия".
Вы входите в кабинет. Письменный стол, слева от него - квадратный столик для телефонов, неподалеку - сейф; застекленные книжные полки; диван. У заведующего сектором - маленький столик с двумя креслами для посетителей, впритык к его письменному столу. У заместителя заведующего отделом - длинный стол для заседаний в стороне от письменного стола; в небольшой приемной сидит секретарша. У секретаря ЦК - большая приемная, где царит номенклатурный чин под названием "секретарь секретаря ЦК". Рядом - кабинет помощника. За просторным кабинетом "самого" - комната отдыха. На стенах - портреты: Ленин, генсек. Мебель стандартная, сделанная по заказу в конце 60-х годов, когда вывезли мрачную мебель сталинского времени, но особенно модернизировать не рискнули и создали своеобразный стиль - бюрократический полумодерн.
Вот он сидит за письменным столом - в добротном, но без претензий на моду костюме. Выбрит и пострижен старательно, но не модно. Ни анархической неряшливости, ни буржуазного лоска: тоже бюрократический полу-модерн. Когда-то он - или его предшественник - изображал из себя представителя пролетариата, был революционен, груб и размашист. Потом он был молчалив и суров, сгусток стальной воли. Теперь он обходителен: справляется о здоровье и вместо грубого "ты давай сделай так!" или сурового "сделать так!" любезно говорит: "Как ваше мнение, Иван Иванович, может быть, лучше будет сделать так?" Но смысл неизменен: это - приказ.
И вот этим он упивается. Он отдает приказы - и все должны их выполнять. Пусть кто-нибудь попробует ослушаться! У него мертвая хватка бульдога, и он сумеет так проучить непокорного, чтобы и другим неповадно было.
Он фанатик власти. Это не значит что ему чуждо все остальное. По природе он отнюдь не аскет. Он охотно и много пьет, главным образом дорогой армянский коньяк; с удовольствием и хорошо ест: икру, севрюгу, белужий бок - то, что получено в столовой или буфете ЦК. Если нет угрозы скандала, он быстренько заведет весьма неплатонический роман. У него есть принятое в его кругу стандартное хобби: сначала это были футбол и хоккей, потом - рыбная ловля, теперь - охота. Он заботится о том, чтобы достать для своей новой квартиры финскую мебель и купить через книжную экспедицию ЦК дефицитные книги (конечно, вполне благонамеренные).
Но не в этом радость его жизни. Его радость, его единственная страсть - в том, чтобы сидеть у стола с правительственной "вертушкой", визировать проекты решений, которые через пару дней станут законами; неторопливо решать чужие судьбы; любезным тоном произносить по телефону: "Вы, конечно, подумайте, но мне казалось бы, что лучше поступить так", - и потом, откинувшись в своем жестком (чтобы не было геморроя) кресле, знать, что он отдал приказ и этот приказ будет выполнен. Или приехать на заседание своих подопечных: маститых ученых или видных общественных деятелей с громкими именами, сесть скромно в сторонке - и спокойно, с глубоко скрытым удовольствием наблюдать, как побегут к нему из президиума маститые и видные просить указаний.
Ради этого главного наслаждения своей жизни он готов расстаться со всем остальным: и с финской мебелью, и даже с армянским коньяком. После своего падения Хрущев говорил, что вот всем пресыщаешься: едой, женщинами, даже водкой, только власть - такая штука, что чем ее больше имеешь, тем больше ее хочется. Побывавший сам на вершинах номенклатуры Джилас назвал власть "наслаждением из наслаждений".
Это наслаждение, сладостное для номенклатуры в масштабе городка, района, области, огромно в масштабе страны, раскинувшейся от Швеции до Японии. Но еще острее оно, когда можно вот так же по телефону вежливо отдавать приказы другим странам, запомнившимся по школьной географии как дальняя заграница. Варшава, Будапешт, Берлин, София, Прага, сказочно далекие Гавана, Ханой, Аддис-Абеба... Во время интервью в своем кремлевском кабинете Брежнев не удержался и показал корреспондентам "Штерна" телефон с красными кнопками прямой связи с первыми секретарями ЦК партий социалистических стран. Нажмешь кнопку, справишься о здоровье, передашь привет семье - и дашь "совет". А потом откинешься на спинку жестковатого кожаного кресла и с сытым удовольствием подумаешь о том, как сейчас в чужой столице начинают торопливо приводить "совет" в исполнение.
После революций 1989 года в ряде соцстран эти возможности сократились; боссы номенклатуры глубоко огорчены, но надеются вернуть потерянное. Они ездят по разным столицам и произносят гладкие обкатанные речи: о мирном сосуществовании, о незыблемости границ, о том, что не может быть "экспорта революции". А перед их глазами встают заманчивые богатые страны, с детства знакомые по названиям великолепные города, которыми так чудесно было бы распоряжаться, - и новые кнопки. И новые кнопки.

3. Система принятия решений в СССР
Политика Советского Союза, как и любого государства, представляет собой выполнение массы решений, принимаемых политическим руководством.
Кто принимает политические решения в Советском Союзе? Конституция СССР, казалось бы, дает исчерпывающий ответ. В ней перечислены органы государственной власти общесоюзные, республиканские и местные. Зафиксированная в Конституции СССР государственная структура Советского Союза довольно замысловата. Избиратели, а также "общественные организации" избирают 2250 народных депутатов СССР. Депутаты заседают на съездах народных депутатов и на основе ротации являются депутатами Верховного Совета СССР - собственно законодательного органа. Главой исполнительной власти является Президент СССР с весьма широкими полномочиями. Президент должен избираться на 5 лет, он издает указы, при нем состоят вице-президент, Кабинет министров и другие органы. В их числе короткое время существовал Президентский совет, который был распущен так же внезапно, как и создан.
Верховный Совет избирает Президиум в составе председателя, его заместителей (председатели Верховных Советов союзных республик) и членов Президиума. В промежутках между сессиями Верховного Совета СССР Президиум издает постановления, утверждаемые затем на очередной сессии Верховного Совета.
Верховный Совет СССР избирает также состав Верховного суда СССР и Генерального прокурора СССР. Пленумы Верховного суда дают указания о применении законов СССР, являющиеся толкованием, а в ряде случаев - фактически дополнением законов.
Как мы видим, законы и приравниваемые к ним акты издаются в СССР несколькими органами. Эта бурлящая своим плюрализмом демократия должна представиться читателю Конституции СССР особенно грандиозной, если он учтет, что в каждой из союзных республик и в каждой автономной республике СССР повторена в миниатюре та же структура: Верховный Совет (однопалатный), его Президиум, Совет Министров, Верховный суд, прокурор республики; там тоже издают законы, указы, постановления, распоряжения, указания, а на муниципальном уровне - в краях, областях, районах, городах, поселках и селах - издают обязательные постановления местных Советов народных депутатов.
Значит, вот кто и принимает все решения в СССР: народ через избранные им Советы разных степеней - не правда ли?
Нет, неправда. До самого недавнего времени народ в СССР не принимал ровно никаких политических решений, как, впрочем, и Советы. Все дело принятия., решений в стране монополизировал класс номенклатуры, и эту свою монополию он оберегал с той же мрачной подозрительностью, с какой преследовал ослушников своих решений.
Однако за последнее время Советы разных степеней осмелели и стали принимать порой решения, неугодные номенклатуре. Трудно сказать, победят ли такие тенденции, не вернется ли все к полному господству устоявшейся системы.
А она такова.
Хоть и отменена ст. 6 Конституции СССР, провозглашавшая КПСС "руководящей и направляющей" силой советского общества, реально мало что изменилось.
Центрами принятия решений класса номенклатуры являются не Советы, столь щедро перечисленные в Конституции СССР, а органы, которые в ней не названы. Это партийные комитеты разных уровней: от ЦК до райкома КПСС. Они и только они принимали все до единого политические решения любого масштаба в СССР. Официальные же органы власти - лишь безжизненные луны, светящиеся отраженным светом этих звезд в системе класса номенклатуры.
Верховным органом партийных комитетов КПСС (как и других коммунистических партий) являются - в полном соответствии с партийным уставом - пленумы этих комитетов, то есть собрания всех их членов.
Но фактически не пленумы решают вопросы. Их решают бюро (в ЦК КПСС - Политбюро) и секретариаты партийных комитетов. Здесь принимаются окончательные решения. На рассмотрение пленумов выносятся лишь немногие из них, причем только для проформы.
Как происходит выработка решения?
Инициатива его подготовки и принятия может исходить как снизу, то есть от какого-либо ведомства, находящегося в сфере власти данного парткомитета, так и сверху, то есть от самого бюро., секретариата, или от вышестоящего органа.
В первом случае ходатайствующее о решении ведомство должно направить в партийный комитет письмо с изложением своего ходатайства и обоснованием необходимости принятия решения. Должен быть приложен проект решения: это не значит, что он и будет принят, но номенклатурный орган должен быть осведомлен, о каком конкретно тексте решения просит ведомство. Прилагаются также справки и необходимые материалы; их размер ограничен жесткими нормами.
Во втором случае ничего этого не надо, достаточно словесного указания свыше, и, конечно, решение будет принято значительно быстрее.
Но этапы принятия решения будут в обоих случаях одни и те же.
Секретарь комитета даст указание заведующему отделом подготовить проект решения, сообщив при этом, в каком духе он должен быть составлен.
Заведующий отделом сам, конечно, ничего писать не будет: это ниже его достоинства, он должен только подписывать, визировать или писать резолюции на бумагах. Он поручит заведующему соответствующим сектором или руководителю группы представить ему к определенному сроку подготовленный проект.
Заведующий сектором тоже сам писать не будет: он, правда, больше визирует, чем подписывает, и больше разъясняет устно, чем пишет резолюции, но сочинять текст решения тоже ниже его достоинства; немаловажным соображением является также то, что если он просто одобрил, то в случае неудачи всегда можно отговориться спешкой или самокритично признать недосмотр, а если бы он писал, то ответственный - только он. Поэтому заведующий сектором вызовет того из своих сотрудников, к компетенции которого относится подлежащий решению вопрос, и - уже подробно - изложит ему свои соображения насчет проекта решения.
Сотрудник, вернувшись в свою комнату, не сразу возьмется за перо. Он знает, что он и есть ответственный. Поэтому чем щекотливее дело, тем тщательнее он постарается разложить ответственность. Он поговорит с коллегами из тех отделов, компетенцию которых вопрос в какой-либо мере затрагивает, а также с руководителями заинтересованных ведомств. Ему, однако, даже в голову не придет поговорить с юристом; в партийных органах, в противоположность другим ведомствам, нет юрисконсультов: номенклатура стоит над законом.
Затем он сядет писать проект (если имеется проект, представленный ведомством, то опираясь на его текст). Решение бывает в большинстве случаев коротким. Если же речь пойдет о длинной резолюции, то готовить ее будет целая группа людей. Впрочем, такие резолюции пишут лишь для пленумов, конференций и съездов, то есть для постановки на сцене, бюро и секретариаты ограничиваются краткими - в пару строк - решениями.
Проект составлен и двинется наверх. Он будет показан заведующему сектором. Согласованный с ним вариант будет с визой заведующего сектором направлен заведующему отделом (или его заместителю). После того как и на этом Уровне текст полностью согласован, он будет в нужном количестве экземпляров, подписанный заведующим (или заместителем заведующего) отделом и заведующим сектором, представлен секретарю комитета. Когда, наконец, проект решения, как принято говорить, "доведен до кондиции", он будет поставлен на рассмотрение и голосование бюро или секретариата комитета.
Тут используются два метода.
Если вопрос сложный и считается нужным его обсуждение, он будет вынесен на заседание бюро или секретариата. На обсуждение этого вопроса вызывают обычно руководителей заинтересованных ведомств. Приглашаются они к определенному часу и допускаются в зал заседаний только на обсуждение данного вопроса; если руководитель ведомства вызван, например, на рассмотрение вопросов 19-й и 21-й повестки дня, то на время обсуждения 20-го вопроса он должен выйти и ждать в приемной. Многолетняя практика приучила к довольно точному соблюдению графика проведения заседаний, так что ждать приходится обычно недолго.
В тех случаях, когда обсуждения не ожидается, проекты решений рассылаются членам бюро или секретариата на так называемое "голосование опросом". Значительное число решений принимается таким путем.
После принятия решения оно включается под порядковым номером в протокол заседания бюро или секретариата парткомитета и фельдъегерской связью КГБ направляется с грифом "секретно" или "строго секретно" в заинтересованное ведомство. Все члены и кандидаты в члены партийного комитета будут ознакомлены с протоколом, но не могут оставить его у себя.
Таков был порядок принятия политических решений в СССР на любом уровне - от района (райкома КПСС) до всей страны в целом (ЦК КПСС).
Эти решения были обязательны для исполнения любым ведомством - и колхозом, и Советом Министров, и Президиумом Верховного Совета СССР. Ни один закон, ни одно постановление государственных органов не выходили в Советском Союзе без решения соответствующих партийных инстанций.
Такими решениями регулируются не только вопросы большой политики. Класс номенклатуры установил свою безраздельную монополию на решение не только всех сколько-нибудь существенных, но даже многих несущественных вопросов в стране.
Приведем пример.
Допустим, некоему академику исполнилось 60 лет. По этому случаю принято награждать юбиляра орденом - обычно Трудового Красного Знамени. Громоздкая машина Академии наук СССР тщательно изучит этот рутинный и в общем пустяковый вопрос, напишет мотивированное представление к награде, снабдит его всеми документами и вообще всячески продемонстрирует, что юбиляр - не какой-нибудь либерал, а честный советский академик, пусть даже обогативший больше себя, нежели науку, но соответственно благодарный за эту возможность и потому без лести преданный партии и правительству. И все же Президиум Верховного Совета СССР не издаст Указа о награждении этого достойного человека, пока не получит трехстрочной выписки из протокола Секретариата ЦК КПСС с примерно таким текстом: "1001. Рекомендовать Президиуму Верховного Совета СССР наградить академика Неучева Митрофана Митрофановича за заслуги в развитии советской науки и в связи с 60-летием орденом Трудового Красного Знамени".
В таком же положении находилось и Советское правительство - Совет Министров СССР. Он тоже не мог при всех положительных аттестациях произвести даже самого талантливого генерала в следующий чин, пока не получал примерно такой выписки из протокола заседания Секретариата ЦК: "666. Рекомендовать Совету Министров СССР присвоить генерал-майору Македонскому Александру Филипповичу воинское звание генерал-лейтенанта".
Руководящие органы номенклатуры цепко держатся за свою монополию на принятие решений. В результате приходится несметное множество подлежащих решению вопросов проталкивать через узкое горлышко бюро и секретариатов. Эти органы превращаются в машины для принятия решений. Точнее сказать - для их штамповки, ибо ясно, что если на каждое заседание выносится по 30-40, а то и больше вопросов, то разобраться в них нельзя.
Так прямым следствием монополии бюро и секретариатов руководящих партийных комитетов на принятие решений оказалось то, что решения в большинстве случаев принимаются, по существу, не ими, а аппаратами этих комитетов, разделившими со своим начальством сладкое бремя власти.
Как выглядит такое разделение на практике?
Разумеется, не так, что секретарь обкома партии рассматривает инструктора или даже заведующего отделом обкома как равного и участвующего вместе с ним в принятии решений. Дистанция между секретарем и его сотрудниками велика, секретарь устраивает им начальственные разносы и дает безапелляционные указания. Но он сам понимает: не может быть вся работа построена на его самодурстве. Поэтому решение большинства вопросов дается "на подготовку" аппарату.
Наименование "аппарат" очень подходит для этой части правящего класса. Каждый вопрос, попадающий туда, обкатывается, как валиками машины, утрясается, согласовывается - и в результате машина выдает текст решения. Не делайте брезгливую мину, читая это обычно до уродливости косноязычное произведение. Вдумайтесь в него - и вы убедитесь, что оно строго следует проводимой в данный момент линии, сформулировано с крайней осторожностью, позволяющей избегнуть критики с любой стороны, и вместе с тем обладает всей необходимой для практического решения четкостью. Этот своеобразный безликий сплав скудоумия и мудрости в подавляющем большинстве случаев имеет все шансы быть принятым членами бюро или секретариата.
Конечно, первый секретарь, который старался показать себя при Сталине руководителем суровым и волевым, при Маленкове - деловым, при Хрущеве - инициативным, а ныне - волевым, но вдумчивым и прогрессивным, хотя и без перехлестов, для демонстрации этих своих качеств изменит какой-то процент решений, но подавляющее большинство проектов пройдет.
Как и в ряде других случаев, эта ситуация нашла отражение в номенклатурном жаргоне. "Вопрос не решен, но предрешен", - говорится обычно. Это значит, что аппарат уже выдал свой текст и ожидается лишь его штамповка на бюро или секретариате.
Участие партаппарата в принятии решений идет дальше подготовки проектов. Есть немало частных вопросов, которые считаются слишком мелкими, чтобы загружать ими бюро или секретариат. Часть из них решают единолично секретари, прежде всего - первый секретарь. Однако ряд таких вопросов решают работники аппарата, причем отнюдь не только заведующие отделами или их заместители, но и рядовые инструкторы (в ЦК они называются инспекторами и референтами). Круг работников партаппарата, которым делегированы полномочия решать единолично вопросы ограниченного масштаба, обозначается термином "ответственные работники". Это значит, что библиотекарша, машинистка или буфетчица ЦК КПСС не может ничего решать. Но уже младший референт в аппарате ЦК, хотя его функции весьма скромны и в основном сводятся к работе технического секретаря или переводчика, уже может давать руководящие указания. Разумеется, приученные к крайней осторожности, работники партаппарата принимают единоличные решения лишь в сугубо рутинном направлении, когда практически исключена возможность быть дезавуированными руководством.
Номенклатурщики, не входящие в состав бюро, секретариата и в партаппарат, тоже осуществляют власть, но в пределах, очерченных политическими решениями руководящих органов класса номенклатуры и указаниями аппарата.
Есть все основания считать эти органы и их аппарат особой частью класса номенклатуры, его сердцевиной, формирующей всю политику.

4. Путь наверх, или как формируется номенклатура
Давая в предыдущей главе определение номенклатуры, мы говорили, что это перечень руководящих должностей, замещение которых производит не начальник данного ведомства, а вышестоящий орган, и соответственно перечень лиц, которые такие должности замещают или находятся в резерве для их замещения.
Что же, принцип довольно ясен и логичен, нечто подобное есть и в несоциалистических государствах. Давайте все же проверим, насколько мы хорошо его поняли. Значит так: в соответствии с Конституцией министры СССР избираются Верховным Советом СССР или назначаются его Президиумом с последующим утверждением ближайшей сессией Верховного Совета; посол Советского Союза назначается непосредственно Президиумом Верховного Совета СССР (а ныне - Президентом СССР); заместитель министра назначается Советом Министров СССР; директор института Академии наук СССР на основании устава академии избирается ее общим собранием. Следовательно, министр - это номенклатура Верховного Совета СССР, заместитель министра - Совета Министров СССР, посол - Президиума Верховного Совета СССР, директор института - общего собрания Академии наук СССР. Правильно?
Нет, неправильно. Министр и посол - номенклатура Политбюро ЦК КПСС, заместитель министра и директор института - номенклатура Секретариата ЦК КПСС. Без их соответствующего решения не будет ни голосования в Верховном Совете, ни указа его Президиума, ни постановления Совета Министров, ни выборов в почтенном общем собрании Академии наук.
Номенклатура в СССР, как и в других социалистических странах, - это номеклатура не формально назначающих государственных или общественных органов, а фактически назначающих бюро и секретариатов руководящих партийных комитетов. Таково абсолютное правило. Его надо твердо осознать для того, чтобы не делать ошибки и понимать: избираемый Собором Русской Православной Церкви Патриарх Московский и Всея Руси состоит в номенклатуре ЦК КПСС.
Как сложилась система, приводящая к столь оригинальному результату?
Исторически она берет свое начало, как и сам класс номенклатуры, от ленинской организации профессиональных революционеров. В эту организацию принимали - или, поскольку речь идет о профессионалах, точнее будет сказать, что в ее штат зачисляли, - по решениям ее руководящих органов. Изобретатель номенклатуры в ее ныне существующем виде Сталин формализовал этот порядок, превратив его из импровизированного действия подпольной организации в бюрократическую рутину правящего аппарата. На смену устному поручительству товарищей, принимавших в свою среду человека, с которым им предстояло делить тяготы и опасности нелегальной работы, появились пухлые номенклатурные дела, заполненные анкетами, автобиографиями и фотокарточками, характеристиками с подписью треугольника и справками КГБ.
Подверглись характерной трансформации и мысли, высказанные Лениным о подборе руководящих кадров. Ленин предвосхитил сталинскую идею создания номенклатуры, заявив: "Теперь "хозяином" является рабоче-крестьянское государство, и оно должно поставить широко, планомерно, систематично и открыто дело подбора наилучших работников по хозяйственному строительству, администраторов и организаторов специального и общего, местного и общегосударственного масштаба"?. Дело подбора руководителей разных масштабов Сталин действительно поставил "широко, планомерно, систематично". Только проводится оно не открыто, а совершенно секретно, и не государством, а руководящими органами номенклатуры, так как именно она, а не "рабоче-крестьянское государство" является хозяином в стране.
Укоренился и введенный Сталиным принцип подбора людей прежде всего по политическим признакам. Ленин в свое время писал, что руководящие кадры следует подбирать "а) с точки зрения добросовестности, б) с политической позиции, в) знания дела, г) администраторских способностей...".[159] Как видим, и он считал знание дела второстепенным моментом по сравнению с политической благонадежностью. Однако на самый первый план Ленин выдвинул добросовестность назначаемого руководителя.
Сталину этот критерий явно показался излишним и уже не выдвигался при утверждении номенклатурных работников. После Сталина возврата к ленинским нормам в этом вопросе не произошло. XXIV съезд КПСС записал в своей резолюции: "Партия придает первостепенное значение тому, чтобы все участки партийной, государственной, хозяйственной, культурно-воспитательной и общественной работы возглавляли политически зрелые, знающие свое дело, способные организаторы".[160] Добросовестности от номенклатуры по-прежнему не требуется.
Зато требуется другое: стремление занять руководящий пост и готовность сделать все, чтобы заслужить дальнейшее продвижение по иерархической лестнице. В прежних уставах КПСС традиционно красовались слова: "Партия очищает себя от карьеристов". В горбачевском уставе формула исчезла. Ограничились фразой в части IV Программы КПСС: "Попытки проникновения в партию по карьеристским соображениям должны решительно пресекаться". А как доказать, что именно данный товарищ вступил в КПСС по карьеристским соображениям, - ведь все вступают именно так! Это в партию, а уж в номенклатуру - тем более.
Всем хорошо известно, что карьеризм - главная психологическая черта всех номенклатурщиков. Оказавшись, таким образом, признаком номенклатуры, карьеризм твердо стал негласным критерием подбора номенклатурных кадров. Такая установка начала проникать даже в советскую печать, например, в следующей формулировке: "Для обеспечения нормального функционирования системы управления немаловажное значение имеет своевременное выдвижение работников на руководящие должности, а также продвижение перспективных руководителей на более высокие посты. Своевременно заметить интерес специалиста к руководящей работе, его организаторские способности, вовремя поддержать его стремления - важнейшая задача руководителя". Автор цитируемой статьи с похвалой отзывается о практике создания в различных организациях группы резерва из "способных для работы на более высокой должности и заслуживающих дальнейшего продвижения".[161]
В данном случае в номенклатурном жаргоне употребляется слово "обойма". Об удачливом карьеристе, включаемом начальством в группу для продвижения, говорят: "вошел в обойму". В каждом значительном советском учреждении можно встретить такие "обоймы" людей, объединяемых, по выражению одного моего московского знакомого "пристальным отношением к своей биографии" и благоволением начальства. Именно из такой "обоймы" и совершается прыжок в номенклатуру.
Как технически он происходит? Каким образом жаждущий повышения, скажем, И. И. Иванов проникает в номенклатуру?
В глубине души товарищ Иванов будет руководствоваться теми же моральными принципами, что и бальзаковский Растиньяк или мопассановский Жорж Дюруа: пролезть наверх всеми путями. Если представится возможность, он охотно пойдет и по стопам "милого друга". Так совершил свою карьеру Аджубей - зять Хрущева. Так попал в номенклатуру доцент Никонов, бросивший семью и презревший угрозы парторганизации, для того лишь, чтобы жениться на дочери Молотова, отнюдь не блещущей красотой. Так стал академиком и заместителем председателя Госкомитета по науке и технике Джермен Гвишиани, муж дочери Косыгина. Можно было бы назвать не одного видного товарища из советской номенклатуры, совершившего свой путь наверх именно таким способом.
Но И. И. Иванов знает, что женитьба на начальственной дочке или успешный роман с номенклатурной дамой - дело счастливого случая и что, следовательно, не здесь пролегает столбовая дорога в номенклатуру. Нет нужды говорить, что товарищ Иванов вступил в партию, как только представилась такая возможность. Членство в партии - необходимая предпосылка карьеры, и несколько редкостных исключений лишь утверждают всеобщность этого правила. Советская народная мудрость отлила его в четкую формулу: "Хочешь жить - плати партвзносы".
Товарищ Иванов начнет с малого. Он будет агитатором на избирательном участке, потом - бригадиром агитаторов, парторгом группы, наконец, членом и затем - заместителем секретаря парткома. Во время всего этого восхождения по партийной лестнице Иванов будет прост и скромен, исполнителен и трудолюбив. Он постарается создать себе среди товарищей по партийной организации репутацию человека хотя и принципиального, но доброжелательного. Свое заискивание перед начальством он будет старательно скрывать от коллег. В то же время, притворяясь перед всеми этаким "свойским парнем", он будет расчетливо подбирать круг своих приятелей, в который входили бы только "перспективные" и полезные люди - в идеальном случае вся "обойма". Потому что Иванов знает: чтобы сделать партийную карьеру, надо быть не одиночкой, а членом клики, где все поддержат друг друга, и суметь стать ее вожаком, ибо именно ему достается наивысший завоеванный кликой пост. Короче говоря, Иванову придется немало потрудиться и проявить большую расчетливость, упорство и актерский дар, чтобы выбраться на подступы к номенклатурным постам.
Наилучший подступ - место секретаря парткома. Это уже собственно наполовину номенклатурный чин: секретаря парткома утверждает бюро райкома партии, так что он уже входит в номенклатуру райкома - с той, однако, разницей, что должность у него не штатная и каждый год происходят перевыборы парткома. Это своего рода испытательный срок для кандидатов в номенклатуру. Если он пробудет секретарем только год и не будет переизбран, ясно, что он провалился. Нормальное время пребывания на посту секретаря два года, лучше - три года. Поэтому товарищ Иванов, сделавшись секретарем, будет первый год заниматься тем, чтобы обеспечить свое переизбрание на второй, а во второй и третий годы постарается получить возможно более высокую должность - номенклатурную или в крайнем случае предноменклатурную. На жаргоне советских отделов кадров - он будет стремиться обеспечить себе "хороший выход". Успех зависит целиком от высшего начальства, а не от коллег Иванова по работе, так что он уже на атом этапе начнет постепенно меняться в отношении своих сослуживцев, будет с ними все более официален и прочно войдет в стоящую высоко над простыми смертными группу "руководства". В этой же группе Иванов будет показывать себя человеком надежным, на которого можно положиться в любом деле, требовательным к подчиненным и трогательно дружественным к членам труппы.
Особую, поистине собачью преданность будет проявлять товарищ Иванов к главе этой группы - скажем, Петру Петровичу Петрову, номенклатурному чину, который по своему положению имеет так называемое "право найма и увольнения" (а фактически право представления к зачислению) номенклатурных работников низшей категории. Привыкший к власти и уже успевший заметно от нее поглупеть, П. П. Петров оценит Иванова, смотрящего на него влюбленными глазами, говорящего о нем с тихим восхищением и готового сделать по его кивку любую подлость. Дрогнет суровое сердце под партбилетом и пропуском в кремлевскую столовую, и, когда откроется подходящая вакансия, товарищ Петров прикажет своему начальнику отдела кадров готовить "для засылки наверх" личное дело Иванова.
Предварительно П. П. Петров будет говорить с ответственным чином в аппарате назначающего парторгана - скажем, С. С. Сидоровым. Рассказав чину о том, как он в субботу и воскресенье охотился или был на рыбалке, П. П. Петров скажет: "Знаешь, Сидор Сидорович, у меня к тебе дело. Тут я на должность начальника управления подобрал хорошего мужика. Он, правда, еще не в номенклатуре, но парень растущий; три года был у меня секретарем парткома, надежный человек, не пьет, по женской части скандалов нет, как специалист разбирается в деле. Я думаю его представлять. Просьба к тебе, Сидор Сидорович: посмотри его и, если сочтешь возможным, поддержи".
Сидоров с непроницаемым выражением толстой физиономии коротко обронит: "Присылай дело, посмотрим".
Дальше все пойдет как частный случай подготовки и принятия решения парторгана.
Дело будет оформлено и направлено в партийный орган. Подчиненный Сидорова, получив дело, осторожно прозондирует, как относится его шеф к перспективе назначения Иванова ("Сидор Сидорович, тут пришло дело от Петрова на Иванова..."), и, убедившись, что вопрос согласован ("Да, Петров мне говорил"), подготовит запрос в КГБ: нет ли возражений против назначения товарища Иванова И. И на такую-то должность. Через месяц-полтора придет ответ. Тем временем референт будет наводить справки о кандидате: вызовет к себе секретаря парткома управления и расспросит, какого мнения об Иванове в парторганизации, не было ли у него каких-либо неприятностей по партийной линии; поговорит с секретарем парткома министерства и с заведующим соответствующим отделом райкома, с секретарем райкома; посоветуется с теми из своих коллег, кто имел дело с Ивановым.
Смысл всех этих бесед прежде всего в том, чтобы разделить ответственность на случай, если Иванов впоследствии чем-нибудь себя опорочит. Тот же смысл имеют и представляемые на кандидата письменные материалы. Все характеристики пишутся по единому стандарту, отличить их одну от другой невозможно, да и не нужно: при редактировании характеристики из нее сознательно вытравляют всякую индивидуальность. Важно другое: что характеристика "положительная", подписана "треугольником" (руководитель ведомства, секретарь парторганизации, председатель профкома) и утверждена парткомом, райкомом, обкомом. В характеристике должно быть написано, на какой предмет она дана; если бы, обольщенный перечисленными в характеристике добродетелями товарища Иванова С. С. Сидоров подумал утвердить его не начальником управления, а сразу начальником главка, понадобилась бы новая характеристика, ибо считается возможным, что Иванов, исполненный доблестей в качестве кандидата на первый пост, явится отпетым мерзавцем в качестве кандидата на второй.
Короче говоря, вся так называемая "подготовка - кандидатуры" проводится по принципу работы страховых компаний, путем перестраховки распределяющих между собой риск. Характерно, что сами термины "перестраховка", "перестраховщик" прочно вошли в жаргон советской номенклатуры и хотя употребляются в уничижительном смысле, ясно показывают направленность мышления.
Когда вся эта перестраховочная процедура будет закончена, референт подготовит проект решения, поставит на нем свою визу, и проект будет пущен в ход. Сначала он будет дан на визирование ответственным работникам аппарата, потом - на голосование на решающем уровне.
Голосуют члены того партийного аппарата, в номенклатуру которого зачисляется товарищ Иванов. На низшем уровне - бюро райкома или горкома партии, на среднем - бюро обкома или крайкома, секретариат или бюро ЦК компартии союзной республики; на высшем - Секретариат или Политбюро ЦК КПСС.
Если на низшем уровне решения о назначениях принимаются на заседаниях бюро, то в более высоких органах они обычно принимаются путем опроса. Подготовленный проект решения, как принято говорить, "пускается на голосование", то есть дается на подпись членам соответствующего парторгана. Поскольку и здесь, разумеется, действует принцип перестраховки, на подложенном втором экземпляре проекта должны быть визы руководящих работников аппарата, ответственных за подготовку проекта. Первым подписывает секретарь комитета, ведающий той отраслью номенклатуры, куда должен войти товарищ Иванов.
Когда решение, как принято говорить на номенклатурном жаргоне, "вышло", или "состоялось", оно изготовляется начисто и выглядит так. На бланке с черной надписью сверху "Коммунистическая партия Советского Союза. Центральный Комитет" (или "Московский городской комитет", или "такой-то районный комитет") ставится дата, пометка "Строго секретно" и, отступя, номер решения и его подчеркнутое заглавие ("1984. Об утверждении тов. Иванова И. И начальником управления..."), а затем - традиционно лаконичный текст, повторяющий заглавие: "Утвердить тов. Иванова Ивана Ивановича начальником управления...". Ниже ставится подпись: "Секретарь ЦК" (ГК, РК) и его факсимиле. На подписи - аккуратный оттиск круглой печати: по кругу "Коммунистическая партия Советского Союза", в центре вытянутым фигурным шрифтом - "ЦК" (или другой комитет).
Оформленная таким образом бумага направляется в то ведомство, которое формально назначает на данную должность. Офицер фельдъегерской связи КГБ привозит эту бумагу в светло-зеленом конверте с надписью "Секретариат ЦК КПСС" (или другой принявший решение комитет). Передать бумагу полагается начальнику лично, и он сам должен расписаться на квитанции, приклеенной к конверту. Если товарища Петрова нет, фельдъегерь должен звонить своему начальству и только с его разрешения может оставить бумагу под расписку секретарше Петрова. Начальник сам вскрывает пакет и по прочтении сдает бумагу в секретную часть, где она будет храниться в сейфе в папке "Решения директивных органов". На основании этой бумаги (однако без ссылки на нее) Петров издает свой приказ о назначении. Товарищ Иванов И. И. включен в номенклатуру. Вкусивший от сладкого плода власти еще на посту секретаря парткома, он может наслаждаться теперь ею неограниченное время.

5. "Номенклатура неотчуждаема"
Неограниченное ли? Можно ли исключить из номенклатуры?
Этот на первый взгляд наивный вопрос имеет серьезный социальный смысл.
Формально, конечно, можно. Юридически включение в номенклатуру - всего лишь назначение на должность, внесенную в список номенклатурных должностей. Значит, казалось бы, переход на другую должность, не находящуюся в этом списке, означает автоматически исключение из номенклатуры.
Но это только формально так. В действительности вошедший в номенклатуру товарищ с полным основанием может считать, что находится в ней прочно. Если не будет никаких потрясений и массовых чисток, если он не навлечет на себя гнев высшего начальства, если он будет в дружеских отношениях с влиятельными коллегами по номенклатуре и будет соблюдать все ее писаные и, главное, неписаные порядки, то он должен попасть в очень уж скандальную историю, чтобы быть выброшенным из номенклатуры.
Может быть, тут и рассуждать не о чем? Просто номенклатурщик будет продвигаться вверх, а потому все последующие должности тоже, естественно, окажутся номенклатурными. Таково, как известно, положение в офицерском корпусе всех армий и в чиновничестве. Хорошо, номенклатура - не армия. Но, может быть, она чиновничество?
Хотя официально в социалистических странах чиновничества нет, номенклатура охотно разрешила бы посторонним наблюдателям считать ее чиновничеством. Она старательно маскируется под обычный административный аппарат и готова молчаливо согласиться с тем, чтобы ее принимали за любую категорию этого аппарата - только бы не было раскрыто то, что она класс. К сожалению, исследователь не может удовлетворить это страстное желание номенклатуры.
Чиновничество в демократических странах - сила подчиненная, исполнительская. Она обслуживает государство. Несменяемость чиновников, гарантированное им постепенное продвижение и повышенная пенсия - это компенсация, которую государство дает своим слугам, получающим значительно меньшее жалованье, чем служащие частного сектора. Такая компенсация лишь внешне имеет некоторые черты сходства с привилегиями господствующего при реальном социализме класса номенклатуры.
По существу же между чиновничеством и номенклатурой ничего общего нет. В этом легко убедиться, поставив вопрос: кто является определяющей силой для чиновничества и для номенклатуры, чью волю они выполняют? Тут и выяснится, что чиновники выполняют приказы государственных органов, тогда как номенклатура сама диктует свою волю этим органам - через решения, мнения и указания руководящих партийных инстанций. Чиновники - привилегированные слуги, номенклатурщики - самовластные господа.
Не удивительно, что при ближайшем рассмотрении оказываются различными и те черты положения чиновников и номенклатурщиков, которые сначала показались общими. В номенклатуре нет характерной для любого чиновничества жесткой иерархии рангов, обеспечивающей сравнимость чиновничьих постов в различных сферах государственной структуры. А главное - в номенклатуре нет составляющего суть чиновничества планомерного перемещения всех чиновников вверх по ступенькам этой иерархической лестницы.
Конечно, бывает такой вариант номенклатурного пути: директор завода - начальник управления - начальник главка - заместитель министра - министр. Но есть немало удачливых номенклатурщиков, которые движутся по другой траектории: директор текстильного комбината - директор приборостроительного завода - директор мукомольного комбината, а то и так: редактор областной газеты - заместитель министра местной промышленности республики - заведующий сельскохозяйственным отделом обкома партии. Легко меняются специальности, кабинеты и персональные машины, незыблемой остается принадлежность к номенклатуре.
Эта незыблемость гарантируется самим порядком формирования номенклатуры. Освобождает от номенклатурной должности тот орган, который на нее утверждал. Но правило таково, что освобождают от одной должности, назначая тут же на другую (или в связи с уходом на пенсию). Значит, освобожденного номенклатурного работника назначает на новую должность тот же орган, а назначать он может только на номенклатурные должности. Так самой структурой власти обеспечена незыблемость пребывания в номенклатуре.
Мы упомянули уход на пенсию. Казалось бы, уж тут-то, поскольку никакой должности человек больше не занимает, принадлежность к номенклатуре автоматически прекращается. Ничего подобного. Просто меняется обозначение: вместо номенклатурного работника товарищ именуется отныне персональным пенсионером местного, республиканского или союзного значения. Смысл этого нелепого названия в том, что персональная пенсия утверждена ему в первом случае бюро горкома, райкома или обкома партии; во втором случае - бюро ЦК компартии союзной республики; в третьем - Секретариатом или даже Политбюро ЦК КПСС. Это уже, известная читателю схема классификации номенклатуры. Пенсия оказывается не персональной, а номенклатурной.
Бывают случаи удаления провинившегося из номенклатуры? Они нередки были при Сталине. В таких случаях обычно происходило физическое уничтожение изгоняемого. Этот порядок доходил до самых верхов номенклатуры. Достаточно напомнить о члене Политбюро Вознесенском и секретаре ЦК ВКП (б) Кузнецове, ликвидированных по так называемому "ленинградскому делу" в 1950 году, или о том, что Молотов числился "ближайшим другом и соратником" Сталина, а жена Молотова - Полина Семеновна Жемчужина - сидела в это время в лагере. Хрущев вспоминал на XX съезде партии, с каким страхом он с Булганиным - члены Политбюро! - ездили к Сталину, каждый раз не зная, вернутся ли назад.
Впрочем, случалось и тогда, что изгнанного оставляли жить. Я знал секретаря ЦК Компартии Казахстана Мохамеджана Абдыкалыкова, который после своего падения в конце 40-х годов работал рядовым редактором в Казахском государственном издательстве.
После смерти Сталина нравы изменились именно в этом направлении. Хотя Берия и его ближайшие компаньоны были расстреляны, менее близкие его сообщники уцелели, Анатолий Марченко сообщает, что в начале 60-х годов во Владимирской тюрьме в хорошо обставленной камере сидели сытые "бериевцы", явно находившиеся в привилегированном положении.[162] Отец очаровательной девочки, с которой у меня был сентиментальный школьный роман, генерал Афанасий Петрович Вавилов, бывший в последние годы Сталина заместителем Генерального прокурора СССР по особо важным делам и тем самым высшим прокурором по делам Министерства государственной безопасности СССР, был за свои, несомненно, гнусные преступления просто разжалован и послан работать в районную прокуратуру в Сибирь.
Появилась новая, не известная в сталинские времена черта: даже падшие ангелы номенклатуры сохраняли отблеск своего благородного происхождения. Я хорошо знал симпатичного и умного А. А. Лаврищева. Любимец Сталина, бывший в годы войны на трудном посту посла СССР в союзной с Гитлером Болгарии, член советской делегации в Потсдаме, Лаврищев в 1956 году был снят с должности советского посла в Демократической Республике Вьетнам, выгнан из Министерства иностранных дел СССР и послан на научную работу, которой никогда прежде не занимался. Но вот назначен он был не рядовым научным сотрудником, а сразу получил персональный оклад и стал заведующим сектором Института мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР. Вскоре он был сделан секретарем партбюро этого института. Заведующим сектором того же института стал и выгнанный вместе с Лаврищевым советский посол в Югославии Вальков. Занимавшийся делами Испанской компартии референт Международного отдела ЦК КПСС Коломийцев в пьяном виде попал в милицию и буянил там, тыча в нос милиционерам свое служебное удостоверение. Работающие в милиции садисты, привыкшие по ночам избивать беззащитных пьяниц, не решились, конечно, прикоснуться к номенклатурной персоне, а робко позвонили о случившемся в ЦК. Из ЦК Коломийцев был удален - тоже на научную работу и очень скоро был назначен заместителем директора Института Латинской Америки Академии наук СССР.
Положение номенклатурщика настолько устойчиво, что ему сходят с рук даже политические погрешности - разумеется, в определенных рамках. Занимавшийся в Международном отделе ЦК КПСС германскими делами Павел Васильевич Поляков сопровождал однажды Ульбрихта и, изрядно напившись армянского коньяка, стал в машине делиться с высоким гостем своими мыслями о том, что все немцы, в том числе в Германской Демократической Республике, - фашисты. Творец теории "социалистического человеческого сообщества" - перелицованного гитлеровского "народного сообщества", почувствовав себя уязвленным, тут же высадил Полякова из машины и немедленно пожаловался в ЦК КПСС. Но Поляков не был исключен из партии, а был направлен в ту же многострадальную Академию наук в качестве ученого секретаря Института всеобщей истории. Он так и остался в Институте всеобщей истории, насчитывающем более 200 научных сотрудников, единственным обладателем персонального оклада, по-прежнему преисполненным важности в связи со своим номенклатурным прошлым.
Даже такой тяжкий при реальном социализме политический грех, как принадлежность к группировке, проигравшей в борьбе за руководящие посты, не ликвидирует у побежденных ореола номенклатуры. Председатель Комитета молодежных организаций СССР Павел Решетов, принадлежавший к группе Шелепина, при создании в ЦК КПСС Отдела информации занял высокий пост заместителя заведующего этим отделом. Важность поста навлекла на Решетова удар в операции по разгону шелепинцев: после ликвидации отдела могущественный замзав получил смехотворную должность главного редактора тогда никем не читаемого журнальчика "Век XX и мир". Но, хотя Решетов имел там всего трех подчиненных, он как главный редактор продолжал оставаться в номенклатуре Секретариата ЦК КПСС. Позже он снова возвысился, став заместителем председателя Гостелерадио.
Я привел только несколько примеров. Почитайте советские газеты - вы нередко встретите там сетования по поводу того, что даже заведомо провалившиеся работники просто перемещаются на новую номенклатурную должность. Но сетования продолжаются уже много лет, а порядок не меняется - верный признак того, что газетные вздохи предназначены лишь для успокоения рядовых читателей.
Даже в тех редких случаях, когда человек формально выбывает из номенклатуры, он остается привилегированным по сравнению с обычными гражданами и до конца дней своих сохраняет отблеск номенклатурного величия.
"...Номенклатура неотчуждаема так же, как и капитал в буржуазном обществе, - говорится в "Ленинградской программе" участников Демократического движения в СССР. - Она служит правовой основой нашего строя аналогично праву частной собственности при капитализме".[163]
Это то явление, о котором писал Маркс: "Капиталист не потому является капиталистом, что он управляет промышленным предприятием, - наоборот, он становится руководителем промышленности потому, что он капиталист".[164]
Номенклатура именно потому неотчуждаема, что она не должность, а класс.
Как мы видели, эта неотчуждаемость возникла не сразу. Сталин явно не был склонен предоставлять своему детищу такую привилегию. Истребив, в соответствии с волей номенклатуры, ленинскую гвардию, Сталин упорно оставлял за собой право и в дальнейшем уничтожать любого, независимо от его принадлежности к номенклатуре.
Мне запомнилась точная формулировка ситуации, данная Дмитрием Петровичем Шевлягиным, впоследствии заведующим упомянутым выше Отделом информации ЦК КПСС. Как-то в 1952 году поздним вечером я был у Шевлягина в ЦК, где он занимал тогда пост заведующего итальянским сектором во Внешнеполитической комиссии - нынешнем Международном отделе ЦК. Нашу беседу прервал звонок по "вертушке": руководящий работник МИД спрашивал о перспективах дела некоей пары, где он был итальянцем, а она - русской.
- Какие же перспективы, - как всегда неторопливо произнес в трубку Шевлягин. - Органы занимаются этим делом серьезные. Итальянца, возможно, вышлют, а она - советская гражданка, так что ее судьба целиком в руках органов.
Четко осознанный факт, что судьба не только обычного советского гражданина, но и номенклатурного работника целиком в руках свирепых бериевских органов, вызывал молчаливое, но глубокое недовольство номенклатуры. После смерти Сталина оно отлилось в формулу, что "Сталин и Берия поставили органы безопасности над партией и государством".
Нежелание Сталина обеспечить неотчуждаемость номенклатуры являлось фактически единственным кардинальным пунктом ее расхождения со старым диктатором. Это проявилось уже на XX съезде КПСС. Внимательно прочитайте наконец-то опубликованный текст доклада Хрущева на закрытом заседании съезда - вы убедитесь, что речь там шла только о репрессиях Сталина в отношении номенклатуры. Судьба миллионов рядовых советских людей, истребленных и заключенных при Сталине, явно не интересовала делегатов съезда.
Со свойственной ей определенностью политического мышления номенклатура породила формулу того, что она инкриминирует Сталину. Это не массовые репрессии, не жестокие репрессии, а необоснованные репрессии. Если не считать заведомо запоздалых, а потому неискренних вздохов о ленинской гвардии, под категорию "необоснованных" подводятся репрессии только против членов класса номенклатуры. Остальные были, видимо, обоснованными, и во всяком случае репрессированных не жалко: это были обычные советские граждане, судьба которых, естественно, и была полностью в руках органов. Можно не сомневаться, что "Один день Ивана Денисовича" был бы встречен номенклатурой гораздо приветливее, если бы Солженицын сделал своего Шухова не безвинно пострадавшим колхозником, а безвинно пострадавшим секретарем обкома.
Партийное руководство после Сталина в несколько приемов провело перетряхивание органов госбезопасности: в 1953 году в связи с прекращением "дела врачей", в 1953-1954 годах - в связи с делом Берия, в 1955 году - после падения Маленкова, в 1956 году - после XX съезда партии. Партаппарат подмял под себя разворошенные органы госбезопасности и решительно пресек их вольности в отношении номенклатуры. Из таинственного страшилища, перед которым дрожали даже руководящие работники ЦК, эти органы стали тем, чем они являются теперь: тесно связанной с партаппаратом и подчиненной ему тайной политической полицией. Соотношение примерно таково: старшее звено в аппарате КГБ докладывает среднему звену (инспекторы, инструкторы, референты) соответствующего партийного органа.
Контроль над КГБ был поручен Отделу административных органов ЦК КПСС. В нем имелся сектор органов КГБ - единственный сектор, фамилию заведующего которым не печатали даже в служебном списке телефонов ЦК, просто было написано "Зав. сектором": как в известном рассказе Юрия Тынянова "Подпоручик Киже", зав. - "персона секретная, фигуры не имеет".
Но, конечно, не загадочный зав. сектором, а сам заведующий отделом фактически осуществлял наблюдение за влиятельными "органами". Наблюдение было пристальным и, вероятно, не всегда приятным. Во всяком случае именно с этим связывали в Москве авиационную катастрофу, происшедшую около Белграда через несколько дней после падения Хрущева: там, по неясным причинам сойдя с обычной трассы, разбился о гору Авала самолет с советской правительственной делегацией, в составе которой был назначенный Хрущевым заведующий Отделом административных органов ЦК Миронов. Говорили, что он уж очень мешал Шелепину в бытность его председателем КГБ, а затем его преемнику Семичастному - обоим наиболее ретивым организаторам свержения Хрущева.
О том, насколько непростой этот пост - заведующего Отделом административных органов ЦК, свидетельствовало и то, что послехрущевское коллективное руководство еще пару лет не могло договориться о кандидатуре нового заведующего. Утвержден был новый заведующий - Савинкин - уже тогда, когда с возрастанием роли КГБ поднялся и уровень контроля над ним. Этим делом занялся секретарь ЦК КПСС Иван Васильевич Капитонов, имевший давний опыт партийной работы с "органами": более 40 лет назад, когда я имел случай познакомиться с И. В. Капитоновым, этот суровый круглолицый человек, по-военному подтянутый, был секретарем по кадрам Краснопресненского райкома партии Москвы.
Хотя включение председателя КГБ Ю. В. Андропова в число членов Политбюро, а затем его избрание Генеральным секретарем ЦК сделало еще менее значительной роль безымянного зав. сектором, верхушка класса номенклатуры продолжает ревниво следить за тем, чтобы "органы" не вышли из-под ее контроля.
Важной вехой на этом пути стало решение апрельского (1973 года) Пленума ЦК КПСС о том, что председатель КГБ СССР должен - наряду с министром обороны и министром иностранных дел - входить в состав Политбюро.
В октябре 1988 года Отдел административных органов получил благообразное название: Государственно-правовой отдел, но суть его функций не изменилась.
Укрощение КГБ явилось наиболее важным шагом к неотчуждаемости номенклатуры. Остальное легко улаживается на основе культивируемых в номенклатуре круговой поруки и кастового духа.
Неотчуждаемость номенклатуры - важная гарантия для "нового класса". В советской пропаганде неизменно подчеркивается значение таких социалистических завоеваний, как бесплатное обучение, низкая квартплата. О социалистическом завоевании "нового класса" - неотчуждаемости номенклатуры - пропаганда молчит. Между тем из всех социалистических завоеваний именно это имеет наибольшее значение для формирования всего уклада жизни в условиях реального социализма.

6. Класс деклассированных
В нацистском рейхе всегда ценилось арийское, в Советском Союзе - пролетарское происхождение. Советские пропагандисты немало потрудились, чтобы найти доказательства неарийского происхождения нацистских главарей. Труды не увенчались успехом: несмотря на явно ненордическую внешность, евреями они не оказались. Те же пропагандисты еще более усердно трудились, чтобы найти доказательства пролетарского происхождения советских вождей. И эти труды не увенчались успехом: несмотря на все попытки вождей изображать из себя потомственных пролетариев, рабочими они никогда не были.
Ничего удивительного в этом нет. Как мы видели, и Ленин, создавая зародыш класса номенклатуры - организацию профессиональных революционеров, отнюдь не стремился формировать ее из рабочих. Набившиеся в сталинскую номенклатуру карьеристы тоже не обязательно были выходцами из рабочего класса.
Но открыто признать это было неимоверно трудно. Партия выдавалась за "передовой отряд рабочего класса", "организованный отряд рабочего класса", "высшую форму классовой организации пролетариата".[165]
Одна легенда порождала другую. Было провозглашено, что руководство и аппарат партии целиком относятся к рабочему классу. И вот оплывшие нежным жирком партработники, ни часу в жизни не пробывшие в цехе, выводили холеной рукой в анкете в графе "социальное происхождение": "рабочий". Смехотворность процедуры была явной: вздох облегчения пронесся по номенклатурным кабинетам, когда партия была, наконец, объявлена "общенародной". Но и до сих пор нет-нет, да помянут, что какой-либо руководящий номенклатурщик начинал-де свою трудовую жизнь рабочим. Это мыслится как иллюстрация тезиса о том, что в СССР стоят у власти представители рабочего класса, осуществляющего таким образом свою руководящую роль в советском обществе.
Между тем то, что многолетний секретарь обкома 40 лет назад был в течение одного года рабочим, отнюдь не доказывает, что он сейчас - представитель рабочего класса. Во время войны мы, студенты Московского университета, были направлены на сельскохозяйственные работы, так что я начинал свою трудовую деятельность рабочим совхоза; не называюсь же я теперь по этому поводу пролетарием?! Пребывание такого, с позволения сказать, бывшего рабочего на посту секретаря обкома отнюдь не свидетельствует, что страной управляет рабочий класс. Немало американских миллионеров старшего поколения начинали, как известно, чистильщиками сапог, но это не значит, что господствующим классом США являются чистильщики сапог.
О роли классов в обществе свидетельствует положение не тех, кто этот класс покинул, а тех, кто в нем остается. Рекламой якобы рабочего происхождения отдельных номенклатурщиков советская пропаганда доказывает, не желая того, что руководителем в СССР можно стать, только покинув рабочий класс. Вот класс номенклатуры советские руководящие чины не покинули, а все благополучно в нем пребывают.
Впрочем, неверно полагать, что большинство обкомовских секретарей и вообще номенклатурщиков хоть когда-нибудь, хоть одну недельку числились рабочими. Из каких социальных групп рекрутируется номенклатура?
Попробуем поискать ответ в скудных статистических данных, проникших в печать только благодаря понятному желанию партийной пропаганды показать "народный" характер номенклатуры.
Журнал ЦК КПСС "Коммунист", как всегда с законной гордостью, сообщил, что 80 % секретарей ЦК нацкомпартий, крайкомов и обкомов КПСС, а также около 70 % министров и председателей госкомитетов СССР - выходцы из рабочих и крестьян.[166]
Гордиться нечем. 70-80 %- ниже, чем процент рабочих и крестьян в партии даже в те годы, когда эти ведущие номенклатурщики начинали свою карьеру: так, в "год великого перелома", в 1929 году, доля последних составляла 87,7 % членов ВКП(б).[167] Зато названные 70-80 % в полной мере совпадают с долей рабочих и крестьян в населении страны в целом. В чем же тогда специфика социального состава этого авангарда в передовом отряде рабочего класса? Присмотримся к статистике повнимательнее.
Почему цифра дана для рабочих и крестьян вместе? Речь идет о кадрах партии рабочего класса в условиях диктатуры пролетариата, крестьяне здесь, казалось бы, не нужны.
Нет, нужны. Почитайте появляющиеся то и дело в советской печати однотипные некрологи номенклатурных чинов старшего поколения. Вы увидите: подавляющее большинство из них - выходцы из крестьян. Каково бывает соотношение рабочих и крестьян в номенклатуре, видно из такого примера: в 1946 году в Минской области было 855 руководящих работников, в том числе из крестьян 709, то есть почти 80 %, а из рабочих - всего 58 человек.[168]
Тезис о пролетарском происхождении номенклатурщиков подтверждения в этом не находит. Но определенная социальная закономерность за такими цифрами видна. Она не в том, будто бы КПСС - авангард рабочего класса. Она в том, что, когда минские номенклатурщики начинали свою карьеру, крестьянство действительно составляло около 80 % населения страны, а рабочих действительно было незначительное меньшинство. Мы снова наталкиваемся на упрямый факт, что социальное происхождение номенклатуры просто соответствует социальному составу всего населения. Специфики нет. Точнее сказать, именно в этом и состоит специфика: на словах якобы пролетарская, номенклатура рекрутируется на деле в равной степени из всех слоев населения.
Ну что же: нет пролетарского характера, так по крайней мере есть демократический, представительный характер номенклатуры. Кстати, по мере роста удельного веса рабочего класса в населении СССР окажется, таким образом, обеспеченным преобладание рабочих в номенклатуре. Не так ли?
Нет, не так. Нет и никакого представительного характера у номенклатуры. Пролезая в номенклатуру, т. т.. Ивановы идут туда не как представители, а как сознательные ренегаты класса, из которого происходят.
Вы побеседуйте с ними: о своем бывшем классе они будут говорить словами передовиц "Правды". А если разговор станет совсем задушевным, вы обнаружите, что они с антипатией и насмешливым презрением относятся к классу, прах которого отряхнули со своих обутых в импортную обувь ног. Вот только один пример. По виду и говору типичный выходец из русских крестьян, Михаил Иванович Котов, более 30 лет занимавший номенклатурный пост ответственного секретаря Советского комитета защиты мира, при всей своей человеческой порядочности всегда поражал нас глубоким презрением к деревне, все прямо или косвенно относящееся к которой он пренебрежительно называл словом "чухлома".
Но не только презрительное фырканье выражает враждебность номенклатурщиков к прежней социальной среде. Ведь именно приконченные затем сталинцами выходцы из интеллигенции - ленинцы, находясь у власти, всеми способами давили интеллигенцию. Ведь именно отживающие ныне свой век номенклатурщики из крестьян составляли большинство в сталинской номенклатуре и на протяжении десятилетий всячески притесняли крестьян. О том, как номенклатура - не на словах, а на деле - относится к рабочим, мы скажем несколько позже.
Враждебная отрешенность от своей прежней социальной среды - характерная психологическая черта номенклатурных чинов. Никакие они не "представители": вскарабкавшись на номенклатурную лестницу, они представляют только самих себя.
И Солженицын, и Гусак были заключенными. Но первый все силы приложил к тому, чтобы показать миру судьбу заключенных в тюрьмах и лагерях номенклатурного государства, а второй вылез на верхушку номенклатуры и сам начал посылать людей в тюрьмы и лагеря. Номенклатура относится не к роду Солженицыных, а к породе Гусаков.
Номенклатура сознательно и с полным основанием рассматривает себя как новую социальную общность. Эта общность воспринимается номенклатурщиками не просто как отличная от других классов общества, но как противостоящая им и имеющая право взирать на них сверху вниз. Такое восприятие вполне обоснованно - только не добродетелями номенклатуры, а тем, что она как господствующий класс действительно противостоит всем прочим классам советского общества и действительно находится над ними.
В номенклатуре объединены не представители других классов, а выскочки из них. Номенклатура - класс деклассированных.
Возьмем пару примеров - по соображениям дипломатического такта не из числа тех, кто сейчас находится на вершине власти в Советском Союзе.
Вот бывшая Председатель Совета Национальностей Верховного Совета СССР Я. С. Насриддинова. Каков ее жизненный путь?
Рано лишившись родителей, она воспитывалась в детском доме. Потом пошла учиться в ФЗУ (фабрично-заводское училище). Что же, Насриддинова стала работницей? Нет, зато была послана на рабфак и окончила Ташкентский транспортный институт. Значит, Насриддинова стала инженером транспорта? Только на один год, а затем - секретарем ЦК комсомола Узбекистана, позже - министром промышленности стройматериалов Узбекской ССР. Следовательно, Насриддинова переквалифицировалась на специалиста по стройматериалам? Нет, в 1955 году она сделалась заместителем Председателя Совета Министров Узбекской ССР, в 1956 году - членом ЦК КПСС, в 1959 году - Председателем Президиума Верховного Совета Узбекской ССР, затем - Председателем Совета Национальностей в Верховном Совете СССР, потом - заместителем министра СССР.
Стремление любым путем пройти наверх, а отнюдь не желание представлять интересы трудящихся привело с детства деклассированную детдомовку Насриддинову в высшие слои номенклатуры.
А какой класс представляет ее еще более высокопоставленный собрат бывший секретарь ЦК КПСС, потом заместитель Председателя Совета Министров СССР Катушев, теперь - министр по внешнеэкономическим связям? Он - сын нэпмана, его поэтому долгое время не принимали в вуз, он ни по какой уж шкале не пролетарий. И Катушев - из деклассированных.
Не думайте, читатель, что номенклатурщики - выродки, моральные уроды. Это люди, которым ничто человеческое не чуждо и даже очень не чуждо. На Западе их представляют себе или аскетическими революционерами, или демоническими злодеями, или и тем и другим вместе. А они ни то и ни другое. Они совсем не революционеры и отнюдь не аскеты; за редкими исключениями, сконцентрированными главным образом в КГБ, нет в них ничего демонического. Это деклассированные, которых жажда господства и умение ее удовлетворить объединяют в слой, ставший правящим классом общества. Соответственно и социальная психология номенклатуры не пролетарская, а по преимуществу крестьянско-мещанская, точнее - кулацкая.
Неудивительно: ведь именно тот человеческий тип, который в прежних условиях в русской деревне, охватывавшей тогда 80 % населения страны, выбивался в кулаки и лабазники, выходит сейчас в номенклатуру. Речь идет не об идеализированном типе кулака как спорого на работу крестьянина, а о прижимистом кулаке-мироеде с мертвой хваткой, со стремлением взнуздать батраков и самому любой ценой выбиться в люди.
Выбившись же, он не знает удержу. Вот для примера один экземпляр, цитирую из "Правды": в Дагестане первый секретарь Табасаранского райкома КПСС Османов "дошел до того, что ему не нравилось, когда называли его по имени-отчеству, и требовал, чтобы обращались к нему "ахюр", что в переводе означает "ваше величество". Что же с ним случилось? Пошел на повышение: стал первым заместителем министра лесного хозяйства Дагестанской АССР.[169] Номенклатура-то неотчуждаема!
Социальный тип номенклатурщика настолько определился, что вошел в советскую художественную литературу сразу же после смерти Сталина. Уже в "Оттепели" И. Эренбурга появляется еще с большой осторожностью и с понятными только советскому читателю намеками обрисованный директор завода Журавлев. За ним следуют сочно описанный Д. Граниным инструктор обкома Локтев (рассказ "Собственное мнение") и номенклатурщик из нашумевшего романа В. Дудинцева "Не хлебом единым" Дроздов. Вместо предписываемого канонами социалистического реализма умилительного изображения мудрого и чуткого партийного руководителя в литературу шагнул нахрапистый тип из жизни. Талантливый писатель Константин Паустовский, уже употребляя имя Дроздова как нарицательное обозначение номенклатурщика, говорил на обсуждении книги Дудинцева, вспоминая о своей поездке на теплоходе вокруг Европы: "Во втором и третьем классе ехали рабочие, инженеры, артисты, музыканты, писатели, а в первом классе ехали дроздовы. Нечего говорить, что никакого общения со вторым и третьим классом у них не было и не могло быть. Они проявляли враждебность ко всему, кроме своего положения, они поражали своим невежеством. У них и у нас оказались совершенно разные понятия о том, что представляет престиж и достоинство нашей страны. Один из дроздовых, стоя перед "Страшным Судом", спросил: "Это суд над Муссолини?" Другой, глядя на Акрополь, сказал: "А как пролетариат допустил постройку Акрополя?" Третий, услыхав замечание об изумительном цвете воды Средиземного моря, строго спросил: "А наша вода разве хуже?" Эти хищники, собственники, циники и мракобесы откровенно, не боясь и не стесняясь, вели антисемитские речи, как истые гитлеровцы... Откуда взялись эти низкопоклонники и предатели, считавшие себя вправе говорить от имени народа?...Обстановка приучила их смотреть на народ как на навоз, удобряющий их карьеру".[170]
Лишь срочными мерами созданного при Хрущеве огромного Идеологического отдела ЦК КПСС во главе с тогдашним секретарем ЦК (позже заместителем министра иностранных дел СССР) Л. Ф. Ильичевым удалось предотвратить грозившее превращение номенклатурщика в осознанный советской литературой и тем самым ее читателями образ.
Члены класса номенклатуры - не опереточные злодеи. Они - волевые мещане-организаторы, фанатики власти и любители сладкой жизни. Но приползают они на социальную вершину советского общества - в номенклатуру - такими же деклассированными, как описанные Максимом Горьким босяки, стекавшие на дно жизни.

7. Категории номенклатуры


Номенклатура различается по трем главным критериям:
1. По партийному органу, включившему данное лицо в номенклатуру.
2. По вышестоящему партийному органу, санкционировавшему это включение.
3. По характеру номенклатурной должности, предоставленной данному лицу: является ли она штатной или выборной.
Поясним, что партийные органы в данном случае - не бюро и комитеты первичных парторганизаций, а органы профессионального партийного аппарата: от райкома до ЦК КПСС включительно.
Соответственно этим трем критериям номенклатура подразделяется на:
1) основную и учетно-контрольную (для краткости ее именуют "учетной");
2) штатную и выборную.
Основная номенклатура - это номенклатура того партийного органа, который принял решение о назначении (утверждении, рекомендации), скажем, нашего тов. Иванова И. И. на номенклатурный пост. Соответственно тов. Иванов входит в основную номенклатуру этого органа.
Учетно-контрольная номенклатура - это номенклатура вышестоящего органа, который согласился с решением о назначении. Соответственно тов. Иванов входит в учетно-контрольную номенклатуру этого органа.
Приведем для пояснения пример. Заместитель министра СССР (кроме первого зама) относится к основной номенклатуре Секретариата и к учетной номенклатуре Политбюро ЦК КПСС. Формальное назначение следует в виде постановления Совета Министров СССР.
А как с министром и его первым замом? Они входят в основную номенклатуру Политбюро, то есть утверждаются непосредственно им. Поскольку органа, стоящего над Политбюро, фактически нет (теоретически это Пленум ЦК КПСС), то ни в какую учетную номенклатуру они не входят. Формально министра назначает Президиум Верховного Совета СССР, первого зама - Совет Министров СССР.
Как видит читатель, учетно-контрольная номенклатура - это бюрократическая выдумка сталинских лет, когда считалось необходимым никому не доверять, а все и всех проверять. В октябре 1989 года руководители номенклатуры отказались от этого бессмысленного реликта: учетно-контрольная номенклатура была упразднена. Сделано это было, видимо, не только ввиду ее ненужности, но и в надежде создать впечатление, что номенклатура вообще распущена. Иначе трудно объяснить, зачем ТАСС широко оповестил об упразднении: никогда раньше это агентство не сообщало о внутренних делах номенклатуры да и вообще ее не упоминало.
Поскольку на протяжении ряда десятилетий учетно-контрольная номенклатура существовала, мы будем и в дальнейшем о ней говорить.
Перейдем теперь ко второй паре - к штатной и выборной номенклатурам.
Штатная номенклатура - это номенклатура (основная и учетная), в которую входят лица, назначенные на штатные номенклатурные посты, то есть на аппаратные должности. Именно на такой пост и рвется наш тв. Иванов.
Выборная номенклатура - это номенклатура (основная и учетная), в которую входят лица, утвержденные или "рекомендованные" на "выборные" номенклатурные посты. Тов. Иванов не прочь войти и в эту престижную номенклатуру, но рвется в нее меньше; почему, мы увидим.
А пока приведем опять пример. В штатную номенклатуру включаются все ответственные (то есть не технические) работники парторганов, руководящие работники государственных органов, а также лица, занимающие ключевые административные посты в колхозах, кооперативах, научных организациях, творческих союзах и т. п.
В выборную номенклатуру входят члены и кандидаты ЦК и Центральной ревизионной комиссии, депутаты Верховных и местных Советов, секретари парторганизаций, члены разных комитетов: защиты мира, советских женщин, антисионистского и т. п. Настоящих выборов в СССР до самого недавнего времени вообще не было: редкостные случаи неподчинения "рекомендациям" парторганов, имевшие место в Академии наук или в отдельных колхозах, только подтверждали эту истину. Поэтому выборная номенклатура характеризуется прежде всего тем, что она - временная. Эта ее разочаровывающая особенность используется для проверки на работе секретарей парторганизаций с целью отобрать из них подходящих людей в штатную номенклатуру. Эта особенность позволяла также "выбирать" некоторое количество рабочих и колхозников в Верховные Советы и даже в ЦК партии: избранный туда для показа демократичности советского строя рабочий или колхозник не становился от этого членом господствующего класса и, несмотря на свой громкий ранг, подобострастно слушался указаний любого сотрудника аппарата ЦК.
Номенклатурщик может находиться одновременно в нескольких номенклатурных списках: например, уже упоминавшийся нами заместитель министра будет не только в основной штатной номенклатуре Секретариата и учетной номенклатуре Политбюро ЦК, но, если он депутат Верховного Совета СССР или кандидат в члены ЦК, - в выборной номенклатуре тех же органов.
Существование учетной и выборной номенклатуры осложняет изучение этого класса, особенно для исследователя, живущего в условиях другой социальной и политической системы. Чтобы избежать путаницы, полезно иметь в виду следующее. Учетная номенклатура райкомов КПСС весьма обширна, но она не является частью номенклатуры как господствующего класса: парторган в этом случае уже не назначает на номенклатурную должность, а лишь принимает к сведению назначение, произведенное не партийной, а государственной организацией, на должность, ответственную в масштабах района, но не связанную с осуществлением власти. Так начальник жилищно-эксплуатационного управления домов входит в учетную номенклатуру (почему-то отдела пропаганды райкома партии).[171]
Не входят в господствующий класс и те лица, зачисленные в выборную, то есть временную, номенклатуру, которые не находятся в штатной номенклатуре, даже если эта их временная деятельность и связана с осуществлением власти, а также весьма престижна. Понятие "класс" предполагает стабильность в принадлежности к нему.
С целью замаскировать классовое существо номенклатуры этот термин стали переносить и на другие уровни.
Так, в Академии наук СССР иногда говорят о должности старшего научного сотрудника как о "номенклатуре президиума академии"; порою членов агитколлектива именуют "номенклатурой партбюро" первичной организации. Однако в действительности никто не назовет их "номенклатурными работниками".
Перечитаем еще раз уже приведенное во введении официальное определение номенклатуры:
"Номенклатура - это перечень наиболее важных должностей, кандидатуры на которые предварительно рассматриваются, рекомендуются и утверждаются данным партийным комитетом (райкомом, горкомом, обкомом партии и т. д.). Освобождаются от работы лица, входящие в номенклатуру партийного комитета, также лишь с его согласия. В номенклатуру включаются работники, находящиеся на ключевых постах".
Так что речь идет не об агитаторах на избирательном участке и не об ученых Академии наук, а о людях, назначаемых партаппаратом на наиболее важные, на ключевые посты в стране.
Таким образом, в господствующий класс реально входят только те, кто состоит в штатной номенклатуре парт-органов - от номенклатуры Политбюро ЦК (основной и учетной) до основной номенклатуры райкомов КПСС включительно. Принадлежность к выборной номенклатуре, сама по себе приятная и полезная для карьеры, но не подкрепленная принадлежностью к штатной номенклатуре, означает включение в элиту, а не в правящий класс.

8. Численность номенклатуры
Сколько их?
Так как в СССР официально ничего не сообщается о номенклатуре, а списки ее считаются совершенно секретными, назвать точную цифру невозможно. Но можно, основываясь на опубликованных статистических данных, установить, какого порядка эта цифра.
В качестве источника здесь служат материалы всесоюзных переписей населения 1959 и 1970 годов, а также цифры, включенные в пропагандистские издания о партии. Эти публикации составлены так, чтобы слить данные о номенклатуре и о ее подчиненных; поэтому нужно анализировать категории, по которым распределены цифры.
Прежде всего надо взять справедливо поставленную во главе всего перечня категорию "Руководители партийных, комсомольских, профсоюзных и других общественных организаций и их структурных подразделений".
Кто это такие? Первые и все остальные секретари, заведующие отделами и секторами партийных и комсомольских органов, а также председатели, заместители председателей и секретари профсоюзных органов. Все они принадлежат к номенклатуре - за исключением руководителей первичных парторганизаций. Сюда - несомненно, сознательно - не включена важная часть класса номенклатуры: основная масса партийного аппарата, тех его сотрудников, которые не являются руководителями отделов и секторов.
Цифры же названы такие. В общесоюзном масштабе (то есть ЦК КПСС, ЦК ВЛКСМ, ВЦСПС, ЦК профсоюзов и центральные общественные организации), республиканском (ЦК нацкомпартий, республиканские ЦК комсомола, советы и ЦК профсоюзов), в масштабе краев, областей и округов (крайкомы, обкомы и окружкомы КПСС, ВЛКСМ и профсоюзов) лиц, занимающих названные номенклатурные посты, было: в 1959 году - 25 912, в 1970 году - 24 571. В масштабе районов и городов (райкомы и горкомы) их было соответственно в 1959 году - 61 728, в 1970 году - 74 934.
Вторую категорию составляют, по схеме переписи, руководители органов государственного управления и их структурных подразделений. Кто это такие? Номенклатура, восседающая не в партийном, а в государственном аппарате: главы правительств СССР и республик, министры, председатели госкомитетов, начальники главков, управлений и отделов Советов Министров, министерств и госкомитетов, председатели исполкомов (краев, областей, округов, районов и городов), а также заместители всех этих чинов. Можно предположить, что сюда же отнесена номенклатура Верховных Советов СССР и республик, хотя, по Конституции СССР, они именуются органами государственной власти, а не государственного управления. Видимо, здесь же находится номенклатура суда и прокуратуры. Как и в первом случае, не включены номенклатурные аппараты: КГБ и дипломатическая служба. Не ясно, включена ли в перепись номенклатура Вооруженных Сил (генеральские должности).
Цифры для второй категории даются такие. В общесоюзном, республиканском, краевом, областном и окружном масштабе: в 1959 году - 246 534, в 1970 году - 210 824. В районном и городском масштабе: в 1959 году - 90 890, в 1970 году - 70 314.[172]
Это все, что сообщают данные переписи о численном составе того слоя класса номенклатуры, который фактически вершит политическими делами в государстве. Как мы отметили, в данных есть существенные пробелы.
Численное расчленение номенклатуры на две категории, как это проделано в переписи, имело бы смысл, если бы одной из них была сердцевина класса номенклатуры - часть его, находящаяся в парторганизациях: их руководство и аппарат. Однако об аппарате данные вообще не сообщаются, а руководство парторганов хитроумно присчитано к руководству органов комсомола, профсоюзов, кооперативов и прочих общественных организаций, и выделить его из этой массы невозможно. Значит, даваемое переписью деление на две названные категории не имеет существенного значения для характеристики класса номенклатуры.
Интереснее имеющееся в переписях подразделение на два масштаба. Действительно, районные и городские (в городах, где нет районов) комитеты представляют собой несколько особое - низовое звено рассматриваемой части класса номенклатуры. Если вышестоящее звено управляет главным образом через номенклатуру же, то это звено соприкасается непосредственно с управляемым населением, хотя по преимуществу в лице членов партии.
Начнем оценку численности класса номенклатуры с этих двух звеньев. В высшее войдут руководители партийных, общественных, государственных органов в масштабе страны, союзных и автономных республик, краев, областей, округов и больших городов (свыше полумиллиона жителей). В низшее - руководители подобных органов в масштабе районов и городов с населением до полумиллиона жителей.
В высшем звене было в 1959 году: 25 912 + 51 151 = 77 063 и в 1970 году: 24 571 + 52 276 = 76 847 человек.
Как видим, за 11 лет число членов этой группы не только не возросло, но даже несколько сократилось. Ничего удивительного в этом нет: такая тенденция характерна для любого развившегося господствующего класса. Пресловутый "закон Паркинсона" здесь не действует именно потому, что он сформулирован для чиновников, а номенклатура не чиновничество, а класс.
Эту цифру порядка 77 000 человек следует, с одной стороны, несколько сократить, так как не все включенные в нее руководители низших подразделений органов государственного управления, а тем более кооперативов и некоторых других общественных организаций входят в номенклатуру; такое сокращение вряд ли должно быть значительным, поскольку речь идет в целом о наиболее ответственных постах. С другой стороны, цифру эту надо заметно увеличить путем включения номенклатурщиков партаппарата, органов госбезопасности, дипломатической службы, а также, видимо, Вооруженных Сил.
Численность партаппарата не очень велика. В 1988 году аппарат ЦК КПСС насчитывал 1940 ответственных и 1275 технических работников.[173] После проведенного укрупнения отделов ЦК их стало 10 (вместо 20). Для информации читателя приводим в конце книги как приложение перечень прежних и нынешних отделов ЦК.[174]
Отдел ЦК КПСС насчитывает примерно 100-150 человек, отделы нижестоящих комитетов - значительно меньше. Аппарат городского райкома партии составляет 40 человек, сельского райкома - 20 человек. Аппарат МИД СССР тоже не такой многочисленный, как представляют себе на Западе. Высотный дом на Смоленской площади в Москве, занимаемый совместно Министерством внешней торговли СССР (нижние 6 этажей и пристройки) и МИД СССР, выстроен очень нерационально: немалая часть его объема используется под просторные коридоры и шахты лифтов; правда, в рабочих комнатах тесно, а кабинеты - даже у заместителей министра - маленькие, но все же рабочих мест там явно меньше, чем можно предположить.
Но в общем несомненно, суммировав всю номенклатуру партийного, кагебистского и дипломатического аппарата, мы получили бы цифру, намного перекрывающую число неноменклатурных должностей в рассматриваемых нами категориях.
Наша задача состоит не в том, чтобы назвать точную цифру номенклатуры: для этого нет материалов. Задача в том, чтобы установить, какого порядка эта цифра. Первую часть ответа можно уже сформулировать. После названных поправок численность высшего звена номенклатурщиков в СССР составит цифру порядка 100 000 человек.
Теперь надо добавить низшее звено. По переписи насчитывалось в 1959 году: 61 728 + 90 890 = 152 618 и в 1970 году: 74 934 + 70 314 = 145 248 человек. Здесь мы замечаем ту, же тенденцию к сокращению численности номенклатуры.
И в данном случае надо будет внести те же коррективы - с той, однако, разницей, что доля неноменклатурных работников среди руководителей низовых подразделений государственных и общественных организаций окажется большей, чем в предыдущем случае. Но она и здесь будет, вероятно, перевешиваться добавляемым числом аппаратных номенклатурщиков. Следовательно, мы ненамного ошибемся, если примем численность низшего звена номенклатурщиков за 150 000 человек.
Итак, политическое господство класса номенклатуры осуществляет в СССР группа примерно в 250 000 человек - одна тысячная доля населения страны. Эта не избираемая и не могущая быть смененной жителями Советского Союза группа распоряжается их судьбами и дает им политические директивы.
Но вопрос о численности класса номенклатуры в целом еще не исчерпан.
Свыше 30 000 человек составляют руководители предприятий промышленности, строительства, транспорта, связи, сельского хозяйства, свыше 150 000 - руководители научных учреждений и учебных заведений. Это доводит число номенклатурных работников до цифры порядка 750 000.
Когда говорят о классе, то имеют в виду не только тех, кто сам выступает в процессе производства, но и членов их семей. К дворянскому классу относится не только граф, но и его жена - графиня, и их дети. Не забудем и мы номенклатурных дам и номенклатурных деток.
Возьмем за основу прочно вошедшее в обиход понятие статистической семьи из 4 человек: муж, жена и двое детей. Конечно, в реальной жизни в одной номенклатурной семье будут еще теща и тесть, зато в другой семье жена сама будет тоже номенклатурным чином, а в третьей не будет детей, - так что в общем, взяв за основу статистическую семью, мы не очень ошибемся.
Помножим 750 000 на 4, получаем три миллиона. Это и есть высчитанная на основе статистических материалов приближенная численность правящего класса номенклатуры в СССР. Класс этот, включая чад и домочадцев, составляет менее полутора процента населения страны.
Вот эти-то полтора процента и объявили себя руководящей и направляющей силой советского общества, умом, честью, совестью нашей эпохи, творцом и организатором всех побед советского народа. Эти полтора процента и шумят на авансцене, выступая от имени 290-миллионного народа и даже "всего прогрессивного человечества".

9. Номенклатура и партия
"Передержка! - радостно воскликнет советский пропагандист. - Фальсификация! Нигде не сказано, что руководящая и направляющая сила - это только номенклатура. Руководящая и направляющая сила, ум, честь и совесть, организатор и вдохновитель - это партия! А в ней не полтора процента, как вы тут рассуждаете, а 10 процентов взрослого населения страны - 18 миллионов человек".
Что ж, рассмотрим вопрос о партии и ее соотношении с классом номенклатуры.
Численность КПСС действительно велика. В партии состоит каждый одиннадцатый из числа совершеннолетних граждан СССР. В стране - около 400 000 первичных партийных организаций; это больше чем во время Октябрьской революции было членов партии (350 тыс. чел.).
При Ленине численность партии была ограниченной - несмотря на гражданскую войну и военный коммунизм, заставлявшие, казалось бы, охотно принимать людей в партию. При Сталине КПСС быстро выросла: в 1941 году партия насчитывала около 2,5 миллиона членов и 1,5 миллиона кандидатов. За годы войны, когда на фронте записывали в КПСС без особого разбора, эти цифры поднялись соответственно до 4 и 1,8 миллиона. Но оказалось, что и в послевоенное время КПСС продолжала раздуваться, дойдя в своем зените до 19 миллионов человек. Таким образом, со времени Октябрьской революции партия выросла более чем в 54 раза, тогда как численность населения страны увеличилась в 0,5 раза. За этим развитием явно скрывается какой-то процесс. Посмотрим, в чем его смысл.
Ленин сформировал партию не массовую, а элитарную. Однако она стояла в тени другой, главной для Ленина элиты - организации профессиональных революционеров. Задача партии состояла в том, чтобы этой организации всемерно помогать и быть резервом ее пополнения.
Когда после захвата власти профессиональные революционеры превратились в профессиональных правителей, партия расширилась, но осталась вспомогательной элитой, обеспечивающей на фронтах гражданской войны и в тылу выполнение приказов рождавшегося "нового класса". Сохранилась и функция пополнения рядов "управляющих"; эта функция была широко использована Сталиным при создании номенклатуры.
При Сталине партия продолжала численно увеличиваться, хотя все еще оставалась элитарной. Она по-прежнему была помощницей и резервом пополнения правящего класса, но по мере укрепления власти номенклатуры и ее обособления от общества связь между нею и партией заметно слабела.
После Сталина, с дальнейшим раздуванием численности партии и с прогрессирующим окостенением господствующего класса, разница между главной и вспомогательной элитами еще больше возросла. Массовая, многомиллионная теперь партия все больше стала играть роль не помощницы, а служанки номенклатуры.
Конечно, грань эта зыбкая. Как и прежде, партия находится на стороне класса номенклатуры, а не подчиненного ему народа. Однако, если взять категории нацистского концлагеря, роль эта все больше напоминает роль капо, а не нижних эсэсовских чинов: хотя в надежде на подачки и на благоволение начальства лагерные капо послушно выполняли любые приказы хозяев, они все-таки сами оставались заключенными, между ними и эсэсовцами пролегала пропасть.
Итак, процесс, проявляющийся в непомерном численном росте КПСС, - это продолжение длящегося уже десятилетиями социального раздвижения слоев советского общества. Господствующий класс номенклатуры все больше обособляется, разрыв между ним и партией растет, и партия оказывается частью народа.
Хотя она и выполняет приказы номенклатуры с большей готовностью и менее угрюмо, чем весь народ, неверно было бы игнорировать сдвиг в ее сознании. Партийцы конца 20-х - начала 30-х годов были еще почти такими же убежденными, как коммунисты в капиталистических странах. Теперешние же члены КПСС если в чем-нибудь и убеждены, то только в том, что они вынуждены официально произносить заведомую ложь. Настроение отчужденности от номенклатуры перешло в партийные массы через отшлифованную ежовщиной грань цинизма и перерастает в постоянную, хотя и подспудную неприязнь к номенклатурным хозяевам. Любая неудача номенклатуры вызывает ныне среди членов партии ощутимое чувство удовлетворения. Это неосознанное настроение пораженчества - важная черта современного состояния КПСС.
Такое настроение - не случайность, а прямое следствие процесса раздвижения слоев советского общества. Непосредственно оно вызвано характером отношений между номенклатурой и партийной массой.
Поставим вопрос: зачем, собственно, нужна партии номенклатура?
Бард реальностей современной советской эпохи Галич отвечал прозрачным иносказанием:
Собаки бывают дуры,
И кошки бывают дуры,
И им по этой причине
Нельзя без номенклатуры.
В действительности дело обстоит не так просто. Готовность миллионов людей просить о приеме их в партию для того только, чтобы отдавать еще больше сил на благо номенклатуры, имеет разумное основание.
Официально таким основанием провозглашается стремление бороться за построение коммунистического общества. Именно подобную цель принято называть в заявлении о приеме в партию. На стандартный вопрос "Зачем идешь в партию?", который неизменно ставят на собрании партгруппы, заседании партбюро и парткома и, наконец, в райкоме КПСС, принято отвечать: "Прошу принять меня в партию, так как хочу активно участвовать в строительстве коммунизма".
Ответ придуман неудачно. Как хорошо известно из документов КПСС, весь советский народ от мала до велика активно участвует в строительстве коммунизма. Значит, для этого советскому человеку нет необходимости вступать в партию. Так для чего же все-таки?
Поскольку, кроме приведенного выше, другого официального ответа не спущено, прислушаемся к голосу народа. Что говорят люди в Советском Союзе - не на собраниях, а между собой - о мотивах вступления в партию?
Говорят всегда одно: в партию вступают исключительно ради карьеры.
Речь идет не обязательно о головокружительной карьере. Просто, если вы хотите быть уверенным, что начальство на работе не будет к вам придираться, что вы нормально будете продвигаться по службе и будете относиться к числу поощряемых, а не преследуемых, вступайте в партию! Что же касается карьеры в обычном понимании этого слова, то существовало ясное правило: партбилет - не гарантия карьеры, но его отсутствие было гарантией того, что вы никакой карьеры не сделаете. Исключения лишь подтверждали это правило. Впрочем, встречались они только в творческой области: было некоторое количество беспартийных академиков и видных деятелей искусства. Беспартийным оставался, например, знаменитый авиаконструктор академик А. Н. Туполев - своенравный старик, отсидевший свое в сталинской тюрьме - "шарашке". Беспартийным был Илья Эренбург. Бывали случаи, когда по тактическим соображениям предпочитали не делать партийным кого-либо из известных лиц: вполне благонамеренный поэт Н. С. Тихонов был оставлен беспартийным, так как бессменно занимал пост председателя Советского комитета защиты мира, и, поскольку этот придаток Международного отдела ЦК КПСС объявлен беспартийной организацией, руководство сочло лучшим не давать Н. С. Тихонову партбилета. Анекдотическим курьезом было то, что разгромивший биологическую науку в СССР мракобес Лысенко был беспартийным, хотя по духу своему он вполне подходил даже в члены сталинского ЦК.
Но если в творческой области исключения еще бывали, то одна закономерность фактически не знала исключений: беспартийный не мог занимать даже скромный административный пост; если же по каким-либо соображениям его формально назначали на такой пост (что тоже мыслимо только в области науки и культуры), никто этого всерьез не принимал, и все дела вел специально приставленный партиец. Так, физик с мировым именем, нобелевский лауреат академик П. Л. Капица занимал пост директора Института физических проблем Академии наук СССР, но все административные дела вел его партийный заместитель. В Академии наук СССР вообще была до начала 50-х годов традиция, что президентом был беспартийный, но всегда, назначался из числа членов партии фактический руководитель академии: так, при В. Л. Комарове таким был первый вице-президент О. Ю. Шмидт, полярник и Герой Советского Союза, а при С. И. Вавилове - главный ученый секретарь президиума, а затем первый вице-президент А. В. Топчиев, отличавшийся решительностью в действиях и невежеством в науке.
То, что руководитель любого советского учреждения - непременно член партии, прочно вошло в установившийся порядок: в каждом парткоме есть гарантированное руководителю место, и показателем влияния руководителя считается количество голосов, поданных за него на выборах в партком.
Итак, вступление в КПСС - вопрос не убеждений, а продвижения по работе для большинства и карьеры - для меньшинства.
"А как же с убеждениями? - недоумевающе спрашивает западный читатель. - Что же, так вот и нет в Советском Союзе людей, которые идут в КПСС по убеждению, так, как идут в коммунисты в странах Запада? Что-то не верится!".
Знаю, что не верится. Если бы я родился и вырос на Западе, то и мне бы не верилось.
Но хоть и не верится, а все же правда такова, что вступление в КПСС ни с какими идейными убеждениями не связано. А чтобы неверующие на Западе немного призадумались, спросим их: каких, собственно, убеждений вы ожидаете от вступающих в КПСС? Убеждения в том, что советский строй - самый демократический в мире? В том, что он - советский гражданин - пользуется всеми свободами? Что в СССР живется лучше, чем на Западе, куда его, однако, предусмотрительно не выпускают? Что на протяжении всех лет советской власти неуклонно растет материальное благосостояние советского народа и доросло до того, что по жизненному уровню СССР оказался среди промышленно слаборазвитых стран? В чем он должен быть убежден из того, что его годами заставляли повторять: что Сталин и Берия справедливо репрессировали изменников Родины? Или что по преступным приказам Сталина изменник Родины Берия необоснованно репрессировал невинных людей? Или же, наконец, что Солженицын, написав об этом, стал изменником Родины?

10. Читая программу
Очень красноречива следующая процедура. При вступлении в партию требуется знание ее программы. И вот вступавший до 1985 года в КПСС зубрил записанное в принятой в 1961 году Программе партии. Почитаем с ним вместе и мы.
"В ближайшее десятилетие (1961-1970 годы) Советский Союз, создавая материально-техническую базу коммунизма, превзойдет по производству продукции на душу населения наиболее мощную и богатую страну капитализма - США".[175]
"...уже к концу первого десятилетия в стране не останется низкооплачиваемых групп рабочих и служащих".
"В ближайшее время в народном потреблении значительно возрастет доля продуктов животноводства (мяса, жиров, молочных продуктов), фруктов и высокосортных овощей. В достатке будут удовлетворяться потребности всех слоев населения в высококачественных товарах широкого потребления: добротной и красивой одежде, обуви, вещах, улучшающих и украшающих быт советских людей, - удобной современной мебели, усовершенствованных предметах домашнего обихода, разнообразных товарах культурного назначения и т. п...".
"За второе десятилетие будет достигнуто изобилие материальных и культурных благ для всего населения...".
К 1970 году "в стране будет покончено с недостатком в жилищах. Те семьи, которые проживают еще в переуплотненных и плохих жилищах, получат новые квартиры".
К 1980 году "каждая семья, включая семьи молодоженов, будет иметь благоустроенную квартиру...". "Пользование жилищем постепенно станет бесплатным для всех граждан".
"Пользование коммунальным транспортом (трамвай, автобус, троллейбус, метро) во втором десятилетии станет бесплатным, а в конце его также станут бесплатными коммунальные услуги: пользование водой, газом, отоплением".
Уже к 1970 году "осуществится переход на шестичасовой рабочий день - при одном выходном дне в неделю или на 35-часовую рабочую неделю - при двух выходных днях, а на подземных работах и производствах с вредными условиями труда - на пятичасовой рабочий день или на 30-часовую пятидневную рабочую неделю.
Во втором десятилетии...начнется переход к еще более сокращенной рабочей неделе.
Таким образом, Советский Союз станет страной самого короткого в мире и в то же время самого производительного и наиболее высокооплачиваемого рабочего дня".
"Наряду с существующим бесплатным медицинским обслуживанием бесплатными станут пользование санаториями для больных, а также отпуск медикаментов".
В 1970-х гг. "начнется переход к осуществлению бесплатного общественного питания (обедов) на предприятиях и в учреждениях и для занятых в производстве колхозников".
"В городе и деревне будет обеспечено: полное и бесплатное удовлетворение потребностей населения в яслях, детских садах и площадках, в школах с продленным днем, в пионерских лагерях; массовое развертывание сети школ-интернатов с бесплатным содержанием детей; введение во всех школах бесплатных горячих завтраков, продленного школьного дня с предоставлением учащимся бесплатных обедов; бесплатное снабжение школьной одеждой и учебными пособиями.
Государственные органы, профсоюзы, колхозы по мере роста национального дохода в течение двадцатилетия постепенно возьмут на себя материальное обеспечение всех граждан, потерявших трудоспособность по возрасту или вследствие инвалидности. Пособия по болезни и потере трудоспособности, пенсии по старости распространятся на колхозников; размеры пенсий по старости и инвалидности будут повышаться".
К 1980 году будет таким образом введено:
"- бесплатное содержание детей в детских учреждениях и школах-интернатах (по желанию родителей);
- материальное обеспечение нетрудоспособных;
- бесплатное образование во всех учебных заведениях;
- бесплатное медицинское обслуживание всех граждан, включая обеспечение медикаментами и санаторное лечение больных;
- бесплатное пользование квартирами, а также коммунальными услугами;
- бесплатное пользование коммунальным транспортом;.
- бесплатное пользование некоторыми видами бытового обслуживания...
- постепенный переход к бесплатному общественному питанию (обеды) на предприятиях, в учреждениях и для занятых в производстве колхозников.
Таким образом, перед лицом всего мира Советское государство явит пример действительно полного и всеобъемлющего удовлетворения растущих материальных и культурных потребностей человека".[176]
И все эти сказки 1001 ночи были записаны в Программе правящей партии СССР вплоть до 1986 года.
Так что же должен был думать вступавший в КПСС, безропотно заучивая этот бред?
То же самое, что думает сейчас, заучивая вот такие положения новой Программы КПСС: "Превращение экономики СССР в самую совершенную и мощную в мире". "Достижение высшего мирового уровня производительности общественного труда, качества продукции и эффективности производства". "Уже к 2000 году должно быть достигнуто удвоение производственного потенциала страны при его коренном качественном обновлении". "Уже в ближайшее пятнадцатилетие намечается удвоить объем ресурсов, направляемых на удовлетворение потребностей народа... чтобы к 2000 году практически каждая советская семья имела отдельное жилье - квартиру или индивидуальный дом".[177]
В отличие от недоумевающего западного читателя советский человек знает: при вступлении в партию от него никто не ожидает убеждений. Требуется лишь готовность покорно повторять то, что прикажет номенклатура, и ничего другого не говорить.

11. Номенклатура становится наследственной
Не противоречит ли процесс отдаления номенклатуры от партийной массы тому, что класс номенклатуры рекрутируется из этой массы?
Противоречие, несомненно, есть, но его практическое значение заглушается пока еще мало обратившим на себя внимание другим процессом, развертывающимся с возрастающей силой. Это процесс самовоспроизводства класса номенклатуры.
Мы уже говорили: противники определения социального слоя управляющих в СССР как класса своим, пожалуй, важнейшим аргументом считают то, что номенклатурные должности не передаются по наследству. Сказали мы и о том, что этот аргумент несостоятелен, так как наследование не является обязательным признаком классов и соответственно не фигурирует в определении класса.
Верно другое: всякий упрочившийся господствующий класс стремится передавать свое господство и привилегии по наследству, то есть сам себя воспроизводить, всемерно ограничивая приток пришельцев со стороны.
Именно это и происходит сейчас в советской номенклатуре. Пришедший в массе своей на номенклатурные посты в годы сталинщины и брежневщины, нынешний состав господствующего в СССР класса как раз успел вырастить своих детей до того возраста, когда им можно делаться номенклатурными сановниками. Подросшие детки и заполняют сейчас во все возрастающем количестве номенклатурные посты.


Приведем лишь несколько примеров. Сын Л. И. Брежнева - Юрий, несмотря на свою молодость, стал первым заместителем министра внешней торговли СССР. Но впечатление на прессу произвела только одна из его внешнеторговых операций - когда он, разомлев от вида действительно очаровательных танцовщиц в дорогом парижском стриптизе Crazy Horse, дал на чай официанту 100 долларов - по установившемуся тогда в СССР неофициальному курсу 400 рублей. Совсем иного рода интересы у серьезной и способной дочери А. Н. Косыгина - Людмилы Алексеевны Гвишиани; но эти интересы никогда не относились к библиотечному делу, что не помешало ее назначению на номенклатурный пост директора Государственной библиотеки иностранной литературы. Сын А. И. Микояна - милый Серго Микоян проделал на моих глазах, право же, не перенапрягаясь, быстрый взлет от аспиранта до главного редактора журнала "Латинская Америка", что означало вхождение в номенклатуру Секретариата ЦК КПСС. Сын А. А. Громыко - Анатолий, пробыв некоторое время в Институте США и Канады Академии наук СССР, оказался вдруг на номенклатурном посту советника-посланника в Вашингтоне, потом - в ГДР, а затем его назначили директором Института Африки Академии наук СССР, хотя об Африке он знал к этому времени только то, что она существует. Зато пост директора института - в номенклатуре Секретариата ЦК КПСС.
Бывало так, впрочем, и в добрежневские времена. Вспомним Василия Сталина - юного пропойцу, который, еще не дожив до 30 лет, был произведен в генерал-лейтенанты и назначен командующим авиацией Московского военного округа. Вспомним Голубцову - жену Маленкова, которую назначили директором одного из важнейших вузов страны - Московского энергетического института. Вспомним малообразованного Михаила Кагановича (брата Л. М. Кагановича), который был сделан наркомом, и в номенклатурном кругу появился самый младший брат в этой достойной семье - Юлий Каганович. Вспомним Алексея Аджубея, зятя Хрущева, который был назначен главным редактором второй по величине в СССР газеты - "Известия" и стал членом ЦК КПСС.
А как после Брежнева? Сын Андропова - Игорь был назначен сначала заместителем главы советской делегации на стокгольмских переговорах о мерах по укреплению доверия между государствами, затем сделался послом в Греции, а после ряда неудач на посту был повышен и стал "послом по особым поручениям". На международной арене стали появляться сыновья и менее крупных номенклатурщиков - членов ЦК. Я мог бы назвать примеры, но лучше приведу стихотворение из "Правды". Оно свидетельствует, что речь идет не об отдельных случаях, а об известном всем в СССР явлении:
Наследный принц,
Он и бездельник, и балбес,
И был таким всегда,
Но вхож везде и всюду без
Малейшего труда.
Ему не нужно пробивать
К успеху колею -
Ему достаточно назвать
Фамилию свою.
Она возносит к небесам,
Лелеет и хранит,
Хоть ноль без палочки он сам,
Но... папа знаменит.
В заключение поэт, убоявшись собственной смелости, робко "напомнил" номенклатурным папашам:
У нас наследных принцев нет,
Не тот, простите, строй.[178]
Именно тот строй. Тот, при котором во всех странах реального социализма на ответственных постах расселись аристократические номенклатурные семейства, а на Кубе, в Северной Корее и в Румынии образовались царствующие семьи.
Примеров можно привести много. Но делать этого нет нужды, так как описываемые явления не исключение, а правило. Это только в романах социалистических реалистов дети секретарей обкомов идут в рабочие; в действительности идут они в партийный и дипломатический аппарат. Сомневающемуся нелегко будет отыскать пример, когда бы дети из номенклатурной семьи оказались на неноменклатурном посту или не замужем за номенклатурщиком. А что случится с номенклатурными детьми после смерти или выхода на пенсию их родителей? Ничего особенного. Конечно, их больше не будут тащить за уши на все более высокие посты, но и не будут выгонять из номенклатуры. И дело даже не в том, что останутся живы влиятельные друзья их родителей: дружба в классе номенклатуры весьма корыстна, так что друзья совсем не обязательно стали бы им покровительствовать. Главное в том, что класс номенклатуры уже прошел ту стадию, когда в рвавшейся вперед толпе деклассированных выскочек все расталкивали друг друга острыми локтями и в годы ежовщины с наслаждением скидывали в бездну. С тех пор в номенклатуре выросло классовое сознание. Она живет уже не по принципу "Умри ты сегодня, а я завтра", но чувствует свою общность и мыслит в масштабе поколений. Дети должны быть хорошо устроены, дети должны быть в номенклатуре - это неписаное правило обеспечивает будущность номенклатурных сынков и дочек.
Правящий класс номенклатуры в СССР все явственнее начинает переходить к самовоспроизводству. Да, номенклатурная должность не наследуется. Но принадлежность к классу номенклатуры становится на наших глазах фактически наследственной.
Мы описали путь наверх, в номенклатуру, на примере рядового парткарьериста, взбирающегося по проторенной дорожке через партийную организацию. Можно не сомневаться, что перспективы такого продвижения в номенклатуру будут все больше сужаться и в нее все больше будут идти столбовой дорогой рожденные аристократы - отпрыски благородных номенклатурных семейств.
Значит, номенклатура развивается. А не может быть, что она уже отмирает? Мы уже говорили, что упразднена учетно-контрольная номенклатура - пусть не важный, но все-таки элемент этого класса.
В конце августа 1990 года Секретариат ЦК КПСС принял решение "упразднить номенклатуру должностей ЦК КПСС". Отныне "в ЦК будут утверждаться кадры только партийных работников, а также руководителей органов печати, научных учреждений и учебных заведений, подведомственных ЦК КПСС".[179] Так что же, наступил конец номенклатуры?
Нет. Это шаг к концу, но еще не конец.
Во-первых, остается неясным: сохраняется ли высшая: ступень номенклатуры - номенклатура Политбюро. Секретариат ЦК не вправе ее упразднить. Во-вторых, ничего не сказано о номенклатуре других партийных комитетов: ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов, горкомов, райкомов. Во всяком случае этим решением она не упраздняется.
А главное: ну, не будут "утверждать" на номенклатурные должности - будут "рекомендовать", как делается сейчас с выборной номенклатурой. Много ли от этого изменится?
Они уже начали так действовать. Под оптимистическим заголовком "Прощание с номенклатурой" в прессе было сообщено: бюро Майкопского горкома КПСС "упразднило свою номенклатуру", в которой насчитывалось 526 человек. Но тут же первый секретарь горкома заявил: "Горком не самоустраняется от формирования кадрового потенциала города... При выдвижении руководителей народными депутатами активное участие примут и горком, и первичные парторганизации". Они будут "добиваться политическими методами" выдвижения своих кандидатов на руководящие посты.[180] Так что рано еще прощаться с номенклатурой.
Номенклатура - не чиновничество, а класс, причем класс господствующий. Упразднить ее можно не рескриптом номенклатурного же органа, а изменением структуры общества.

12. Модель номенклатуры
Современная наука широко применяет метод моделирования. От модели технических изобретений она пришла к моделям пространства, а теперь - к моделям общественных явлений, правда, не стереометрическим, а описательным.
Можно ли хотя бы в основных чертах смоделировать ту социальную конструкцию, какой является класс номенклатуры? При всей условности подобной модели предпринять такую попытку не бесполезно, потому что она позволит нагляднее отразить существенные черты этого класса.
Если попробовать дать стереометрическую модель номенклатуры, то получится конус с конической же сердцевиной. На поверхности параллельными основанию окружностями будут отмечены границы: от номенклатуры райкомов в низу до номенклатуры ЦК на верху внешнего конуса и от райкомов в низу до ЦК КПСС на верху сердцевины (самая ее верхушка обозначает Политбюро, а вершина конуса - Генерального секретаря ЦК).
Однако монолитными частями модели являлись бы не параллельные срезы (комитет плюс его номенклатура), а сами два разнимающихся конуса. Классотворная сердцевина номенклатуры сделана как бы из особого материала, отличного от сравнительно рыхлого тела внешнего конуса. Это тело не только создано сердцевиной - различными ее отрезками, но и держится, как на стержне, на сердцевине в целом.
Вернемся теперь от тригонометрии к политике. Было бы ошибкой думать, что находящаяся на верху конуса номенклатура ЦК гордо взирает сверху вниз на райкомы. Нет, так она взирает только на их номенклатуру, а на руководителей райкомов партии смотрит с любезной предупредительностью, видя в них пусть не Непосредственных, но все же своих сюзеренов.
Есть ли для этого объективное основание? В самом деле: почему, скажем, министр, член правительства СССР, входящий в номенклатуру Политбюро ЦК, должен считаться с секретарем периферийного обкома и даже райкома партии, которые в эту номенклатуру не входят? Казалось бы, учинить им, как принято, по-министерски грозный разгон, привычно наорать на них из Москвы по правительственной телефонной линии ВЧ так, как он орет на своих начальников главков, - и дело с концом.
Ни за что не сделает этого министр, а будет говорить с товарищами по тому же ВЧ любезным, чуть ли не вкрадчивым голосом, который работники его министерства слышат только во время приемов иностранных гостей (заискивающего лепетания министра, когда он по "вертушке" докладывает высшему начальству, не слышит в министерстве вообще никто: в таких случаях принято выгонять всех сотрудников из кабинета, а в приемной загорается соединенная с "вертушкой" красная лампочка: входить запрещено). Министр знает: без санкции обкома он не сможет ни назначить, ни сместить директора находящегося в данной области предприятия, без согласия секретаря райкома не сможет послать его даже в самую краткую командировку в социалистическую страну, не говоря уже о капиталистической. А если эти секретари разозлятся на министра, то они смогут сделать жизнь всех его ставленников в области или районе совершенно невыносимой. Он же им ничем не сможет отплатить, потому что высшие органы не станут "подменять" секретарей. При профессиональной злопамятности секретарей и их мастерстве в интригах любые трения министра с ними могут нанести ему ощутимый ущерб в ЦК.
Было бы ошибкой умиляться этому как проявлению - хотя бы и своеобразному - "внутрипартийной демократии". Речь идет не о демократии, а наоборот - о поощрении диктаторских замашек номенклатурных хозяев страны.
Конус сердцевины оказывается двухслойным: внутри - слой решающих органов (бюро и секретариаты), снаружи - слой предрешающего партаппарата. Но слои эти связаны неразрывно и отделить один от другого невозможно.
В западной литературе распространено мнение, что в Советском Союзе имеются три руководящие силы: партия, полиция и армия. Такое мнение возникло явно по аналогии со сложившимся на Западе взглядом на структуру власти в нацистском рейхе.
Как обстоит дело в действительности?
То, что на Западе подразумевают в данном случае под словом "партия", это, конечно, не вся многомиллионная масса КПСС, а партийные комитеты и партийный аппарат, то есть внутренний стержень нашей модели класса номенклатуры. Эта социальная группа, как мы видели, не только относится к господствующему классу, но составляет его сердцевину и, безусловно, осуществляет власть.
Несколько иначе обстоит дело с полицией. Полиция в СССР, как и в гитлеровской Германии, неоднородна: есть тайная политическая полиция КГБ и есть органы МВД, к которым относится и охрана лагерей, и милиция с уголовным розыском и Государственной автомобильной инспекцией (ГАИ), и известный за границей ОВИР (Отдел виз и регистрации), выдающий - или не выдающий - паспорта советским гражданам для так называемых частных выездов за границу (эмиграция, а также поездки по приглашению родственников и знакомых).
Аппарат КГБ входит в партийную номенклатуру (подобно аппарату дипломатической службы) и, таким образом, составляет часть господствующего класса. Что касается МВД, то там, как и в других министерствах, имеются и номенклатурные чины, и обычные служащие. В целом органы МВД находятся под присмотром КГБ, а по линии партийной иерархии - в ведении отделов административных органов ЦК и нижестоящих комитетов КПСС.
А как с армией? Вооруженные Силы во главе с Министерством обороны СССР являются таким же ведомством, как и Министерство внутренних дел, и другие министерства. В Вооруженных Силах точно так же есть номенклатурное начальство - маршалы, генералы и адмиралы и другие чины, занимающие номенклатурные (генеральские) должности; и есть служащие и рабочие, включая рядовых солдат.
Конечно, военное ведомство в СССР огромно, оно обладает колоссальным персоналом и бюджетом. Главное же - оно действительно может представлять собой опасность для власти номенклатуры, следовательно, для самого существования этого основанного не на собственности, а на власти класса. Такую потенциальную угрозу номенклатура учла и приняла необходимые меры предосторожности.
Первая категория этих мер была чисто военной. Были сформированы дивизии внутренних и пограничных войск, полностью отделенных от частей Советской Армии и находящихся в ведении КГБ и МВД СССР. Отлично вооруженные и обученные, они представляют собой серьезную силу, способную подавить не только верхушечный путч, но и восстание в армейских частях. А чтобы сделать такое восстание бесперспективным, в СССР установлен невиданный в других армиях порядок: все склады оружия и боеприпасов находятся под охраной не обычных воинских частей, а внутренних войск. Столкновение этих двух сил можно было хорошо проследить на примере румынской революции 1989 года.
Вторая категория мер была, пожалуй, еще более важной: меры социальные, преследующие цель обеспечить полную благонадежность военного руководства. Номенклатура в Вооруженных Силах была поставлена в особо привилегированные условия, чтобы военные номенклатурщики не завидовали партийным чинам. И в самом деле: свою страсть к властвованию и сановному чванству маршалы и генералы могут сполна удовлетворять в армии, и материально они обеспечены отлично; пускаться же в смертельно опасную авантюру государственного переворота для того лишь, чтобы в случае успеха сесть самим в освободившиеся аппаратные кресла и заниматься нудным делом руководства, скажем, текстильной промышленностью, они не захотят. Военные номенклатурщики твердо усвоили, что путь продвижения в иерархии господствующего класса - выслуживание перед начальством и интриги против конкурентов, а не путчи.
Для страховки в Вооруженных Силах заведен такой порядок, что в номенклатуру отбираются люди, политикой не интересующиеся. Исключение составляет номенклатура, работающая в политорганах, но она-то и является надзирающим глазом партаппарата. Это был до начала 1991 года и ее официальный статус: Главное политическое управление Советской Армии и Военно-Морского Флота числилось одновременно Военным отделом ЦК КПСС, который просто был пересажен со Старой площади на Гоголевский бульвар в Москве. Сидели там цековские номенклатурщики, которым присвоены высокие воинские звания, чтобы в войсках их не воспринимали как "шпаков" (уничижительное армейское прозвище штатских). Такими же аппаратными номенклатурщиками являются находящиеся в войсках политработники - причем не только генералы, но и офицеры. Политорганы Вооруженных Сил СССР - это переодетая в военные формы часть партаппарата и, следовательно, часть класса номенклатуры.
Есть в Вооруженных Силах и другое представительство класса номенклатуры - особые отделы. Но и в этом отношении военное ведомство не отличается от всех остальных: во всех советских учреждениях обязательно есть спецчасть или "1-й отдел" - представительство КГБ. За последние 20 лет во всех ведомствах, имеющих контакты с заграницей, открыты также иностранные отделы, а в министерствах - управления внешних сношений. Это представительства разведки и контрразведки КГБ (в некоторых учреждениях также Главного разведывательного управления Вооруженных Сил СССР - ГРУ).
Подчиненное положение армии и органов МВД по отношению к аппарату партии и КГБ совершенно закономерно: это подчинение господствующему классу номенклатуры. Не иначе было, вероятно, и в нацистской Германии: там тоже хозяйничали партийные бонзы и тайная полиция, генералитет же находился в подчиненном положении и был свирепо разгромлен, когда попытался совершить путч 20 июля 1944 года.
И все же КГБ и номенклатура Вооруженных Сил действительно занимают несколько особое положение в классе номенклатуры - положение опоры власти этого класса.
Такое явление следует отразить в модели номенклатурного класса. При этом к военной надо причислить и номенклатуру оборонной промышленности, подчиненной Военно-промышленной комиссии (ВПК) при Президиуме Совета Министров СССР. В номенклатурной среде оборонную промышленность часто называют "девяткой" - по числу девяти важнейших министерств, на режимных предприятиях которых производятся вооружения и технические средства для армии. Например, Министерство общего машиностроения создано специально для производства ракет, а за маловразумительным названием "Министерство среднего машиностроения" скрывался огромный промышленный комплекс по производству ядерного оружия (в 1989 году это министерство было слито с другим ядерным комплексом - Министерством атомной энергетики СССР и теперь называется Министерством атомной энергетики и промышленности СССР). Не нужно, однако, думать, будто оборонная промышленность, "оборонка", сводится лишь к девяти главным министерствам - военные заказы размещаются в любой отрасли, и им отдается приоритет. Например, даже безобидный с виду Государственный комитет по стандартам - Госстандарт, вроде бы призванный следить за качеством продукции, содержит в своей структуре несколько секретных предприятий, работающих по заказам военных. На предприятиях Министерства угольной промышленности производится графит для ракетных сопел и т. д. Разделение промышленности на оборонные и необоронные в СССР в значительной степени условно - государство принадлежит номенклатуре, а она рассматривает все хозяйство страны как единый комплекс своей собственности.
В модели правильнее всего, видимо, представить кагебистскую военную номенклатуру в виде гребней у основания конуса, непосредственно отходящих от центрального стержня - партаппарата. Третьим таким гребнем, меньшим по значению и, следовательно, по размеру в модели будет номенклатура органов пропаганды (печать, радио, телевидение, так называемые творческие союзы, общество "Знание" и т. д.).
Четвертый гребень, примерно такого же размера, - номенклатура внешнеполитической службы. Сюда относятся аппарат Министерства иностранных дел СССР и номенклатура Союза обществ дружбы, комитетов (защиты мира, за безопасность и сотрудничество в Европе, советских женщин, молодежных организаций, ветеранов войны, солидарности с народами Азии и Африки и другие), а также внешнеполитических институтов.
Главная опора класса номенклатуры - полицейский террор и военная сила, но пропаганда и внешнеполитическая служба тоже призваны оказывать поддержку.
Дополненный таким образом в нашей модели конус номенклатуры приобретает очертание ракеты с четырьмя стабилизаторами: двумя большими и двумя поменьше.
Но находится эта ракета не в безвоздушном космическом пространстве. Наоборот, тело номенклатурного организма окружено питательной средой - многомиллионной массой членов КПСС. Эта масса - часть управляемого номенклатурой народа: интеллигенции, рабочих, служащих и колхозников. Именно в таком качестве она и нужна классу номенклатуры. Но, как мы уже говорили, эта партийная масса стремится хоть немного подняться над народом и тихо мечтает попасть в номенклатуру. В партийной массе все время происходит движение: отдельные частички - индивидуумы и целые группы - пытаются подобраться поближе к кажущемуся им столь привлекательным телу номенклатурного конуса, другие выталкиваются прочь из партийной массы, третьи, боясь быть вытолкнутыми, довольствуются своим местом. Наиболее удачливые плотно облепили тело номенклатуры и ищут возможности просочиться в него. Это секретари парторганизаций и члены их бюро и комитетов, замы и помы номенклатурных чинов. Все вместе они составляют в партийной массе верхний слой, который можно назвать "предноменклатурой". Именно из этого слоя и совершается тот путь наверх, который мы проследили на примере товарища Иванова.
Сконструированная выше коническая модель номенклатуры, конечно, условна. Социальные тела не имеют четких очертаний геометрических тел. Если бы на основании точных статистических данных о составе и количестве номенклатуры вычертить соответствующие кривые и вылепить по ним пространственную модель, получилось бы уродливое бугристое тело с неравномерно-многоступенчатым заостренным стержнем. Однако в принципе и само тело, и его стержень были бы конусообразными.
Описанный выше конус - лишь модель второй степени, геометрическая модель пространственной модели номенклатуры. Но для понимания структуры этого класса она дает больше, чем дало бы созерцание углублений и вздутий более точной пространственной модели, ибо, не отвлекая внимания на частное и случайное, она дает представление об общем и закономерном в структуре номенклатурного класса.
Номенклатура - правящий класс, класс-ракета. На какой курс легла она в своем полете во времени?
Может быть, несмотря на карьеризм, на интриганство, на старание сделаться наследственным, класс-ракета следует курсу, провозглашенному Марксом и записанному в программах, речах, статьях? Может быть, летит она к бесклассовому коммунистическому обществу, к отмиранию государства, к равенству всех без исключения, к светлому будущему всего человечества?
Последующие главы должны дать ответ на этот вопрос.

Глава 4
Номенклатура - эксплуататорский класс советского общества
Нас спрашивают: При капитализме человек эксплуатирует человека. А при социализме?
Отвечаем: При социализме - наоборот.
(Армянское радио)
История свидетельствует: всякий господствующий класс всегда был одновременно эксплуататорским классом. Энгельс справедливо писал: "В основе деления на классы лежит закон разделения труда. Это, однако, отнюдь не исключало применения насилия, хищничества, хитрости и обмана при образовании классов и не мешало господствующему классу, захватившему власть, упрочивать свое положение за счет трудящихся классов и превращать руководство обществом в эксплуатацию масс".[181]
Относится ли это правило к господствующему классу реального социализма - номенклатуре?
Чтобы рассмотреть поставленный вопрос, нам надо вступить в сферу политэкономии социализма, а это нелегкая задача.
Маркс писал как-то Л. Кугельману: "Безусловный интерес господствующих классов требует увековечения бессмысленной путаницы. Да и за что же, как не за это, платят сикофантам-болтунам, которые не могут выставить никакого другого научного козыря, кроме того, что в политической экономии вообще не разрешается мыслить?"[182]
На такой основе и возникла существующая ныне в соцстранах политэкономия социализма. Ожидать помощи от этой номенклатурной науки не приходится.
Хотя, по Ленину, политэкономия является одной из трех составных частей марксизма, тем не менее победа марксизма на одной шестой части планеты не ознаменовала собой торжества марксистской политэкономии. Наоборот, среди всех общественных наук именно она стала камнем преткновения. Казалось бы, долженствующая быть кристально ясной, политэкономия социализма никак не давалась, несмотря на то, что были привлечены для се разработки лучшие теоретические силы партии, и писали они свое произведение на уютной государственной Даче, и даже лично товарищ Сталин давал им указания и сочинил свой очередной гениальный труд "Экономические проблемы социализма в СССР". Только после 11-летних стараний удалось, наконец, в 1954 году родить книгу по политэкономии социализма - основу уникальной научной дисциплины, в которой каждое утверждение - фантазия.
В нашу задачу не входит анализировать эти фантазии: такая работа западными учеными в определенной степени проделана.[183] Известна и критика этой книги с другого идеологического полюса - замечания Мао Цзэдуна по ее тексту.[184] Мы постараемся изложить здесь некоторые вопросы подлинной - а не фантастической - политэкономии реального социализма.

1. "Социалистическая собственность" - коллективная собственность номенклатуры
Номенклатура в полной мере подходит под данное Лениным определение класса.
Однако, с точки зрения марксизма, определение господствующего класса содержит одно уточнение: такой класс является собственником средств производства. Право собственности - это неограниченное право владельца распоряжаться объектом собственности по своему усмотрению, включая передачу его другому владельцу или уничтожение. Обладает ли номенклатура как класс собственностью - не на импортные товары, купленные в спецсекции ГУМа, а именно на орудия и средства производства в стране?
Здесь мы попадаем в Эльдорадо советской пропаганды. Всякие джиласы, вещает эта пропаганда, всякие прочие шавки из подворотни мирового империализма, пытаясь навести тень на ясный день, твердят о "новом классе", о "новой буржуазии" в СССР. Пусть же они укажут, где в СССР частные владельцы фабрик, заводов и сельскохозяйственных предприятий. Нет таких владельцев! Средства производства в СССР - это социалистическая собственность. И то, что высшей формой ее является государственная собственность, предсказано классиками. Маркс и Энгельс писали в "Манифесте Коммунистической партии": "Пролетариат использует свое политическое господство для того, чтобы... централизовать все орудия производства в руках государства, т. е. пролетариата, организованного как господствующий класс".
Так обстоят дела, господа ревизионисты всех мастей!
Тщетны ваши потуги выдать белое за черное и опорочить реальный социализм!
Не только официальные коммунистические пропагандисты прибегают к этому аргументу. Неотразимым кажется он даже тем марксистам за рубежом, которые критически относятся к отнюдь не предусмотренной классиками марксизма иерархической структуре реального социализма. "Ведь нет же в СССР частных владельцев фабрик и заводов!" - твердят они.
Итак, выдается за марксистское и упорно выдвигается утверждение: раз производительные силы принадлежат в СССР не частным владельцам, а государству, значит, в советском обществе нет эксплуататорского класса. А что, собственно, в этом утверждении марксистского? Ровно ничего.
Считали ли Маркс и Энгельс, что о собственности можно говорить лишь тогда, когда владелец официально признан таковым в праве? Нет, они считали как раз обратное: собственность - фактическая, а не юридическая категория; вещи становятся "действительной собственностью только в процессе общения и независимо от права...".[185] Следовательно, тот факт, что собственность не записана прямо за номенклатурой, с марксистской точки зрения еще ничего не означает.
Верно, Маркс пишет о противоречии между общественным характером производства и частным характером присвоения как об основном противоречии капитализма. Но разве под "частным" присвоением Маркс понимает лишь присвоение продуктов труда отдельным капиталистом? Если бы так, то для ликвидации противоречия достаточно было бы заменить разрозненных капиталистов их обществами - например, акционерными, и ни о какой революции не стоило бы и речи вести. Нет, под капиталистической собственностью на орудия и средства производства и на продукт труда Маркс понимает собственность "совокупного капиталиста", то есть всего класса капиталистов в целом.
[186] Может, с марксистской точки зрения, капиталистическая собственность принимать форму групповой собственности? Безусловно. Все капиталистические компании, концерны, синдикаты, тресты олицетворяют именно такую форму. Существо производственного отношения не меняется, речь идет лишь о форме управления собственностью класса капиталистов.
Может, с марксистской точки зрения, форма управления капиталистической собственностью быть не просто групповой, а становиться государственной? Безусловно. В экономике многих капиталистических стран имеется значительный государственный сектор, но, по марксистской оценке, наличие такого сектора нисколько не меняет существа отношения собственности в этих странах: факта принадлежности орудий и средств производства классу капиталистов.
Почему не меняет? Да потому что, как уже говорилось в главе 1, государство, с точки зрения марксизма, не является надклассовым. Государство - аппарат подавления и управления, принадлежащий определенному - господствующему - классу, ему и только ему. То, что этот класс управляет своей собственностью посредством такого аппарата, абсолютно ничем не нарушает классового характера собственности. Сами же идеологи КПСС охотно и многословно рассуждают о государственно-монополистическом капитализме. Кстати, государственная форма управления имуществом правящего класса существовала и в докапиталистических формациях. Она занимала немалое место в экономике рабовладельческих древневосточных деспотий, в частности Египта; на ней было построено все хозяйство Спарты. При феодализме многочисленные владения короны представляли собой в разных странах государственно управляемую собственность класса феодалов.
Все сказанное - не откровение, а азбука марксистской экономической теории. Только на недостаточном знании этой теории в несоциалистических странах или на нежелании задуматься над ней в социалистических странах может паразитировать пропаганда КПСС со своим "аргументом" о государственной собственности при социализме.
"Аргумент" же о том, что номенклатура не класс, так как номенклатурные посты не передаются прямо по наследству, вызывает просто недоумение. Вот уж именно в "точном марксистском понимании" понятия "класс" не содержится в качестве обязательного условия наследование принадлежности к данному классу. Нет, например, такого наследования у рабочих - так что же, и рабочего класса не существует?
Так что не надо принимать всерьез все эти псевдоаргументы. Ничего марксистского в них нет, и ни в чем они не убеждают.
Конечно, в предреволюционной России были - наряду с синдикатами - частные владельцы предприятий: всякие титы титычи и силы силычи, а при социализме только и видишь если не номерной завод, то завод имени Ленина, завод имени Ульянова, завод имени Ильича, завод имени Владимира Ильича. Но ведь переименование фабрики "Сукин и сын" в фабрику имени И. В. Сталина отнюдь не было свидетельством того, что она стала всенародным достоянием. Это было лишь показателем того, что переменились хозяева, а кто новые владельцы, оставалось неизвестным.
Однако найти владельцев можно. Государственная форма управления фабрикой и вправду красноречива. То, что новые хозяева управляют своим предприятием не как-либо иначе, а именно через государство - аппарат господствующего класса, позволяет безошибочно идентифицировать счастливых обладателей. Это и есть господствующий класс советского общества - номенклатура, поручивший управление своей собственностью своему аппарату.
Таким образом, то, что в СССР заводы и фабрики принадлежат государству, с марксистской точки зрения действительно ведет к обнаружению их подлинного собственника. Только вот собственником этим оказывается не весь народ и не пролетариат, а номенклатура.
Номенклатура - собственник коллективный. В этом нет ровно ничего удивительного. Если форма коллективного владения восторжествовала даже в насквозь индивидуалистическом буржуазном обществе, то номенклатура с ее проповедью спайки и коллективизма, естественно, должна была прийти именно к такой форме. Это отнюдь не свидетельство ее прогрессивности по сравнению с капиталистами-частновладельцами. Еще спартиаты были коллективными собственниками илотов, а в седом средневековье церковь в разных странах была коллективной владелицей огромных богатств, угодий и крепостных крестьян. Однако претензий на то, что это преддверие коммунизма, ни жители Спарты, ни средневековые церковники не выдвигали - и правильно делали.
Разумеется, есть отличие в характере обладания социалистической и корпоративной собственностью. В социалистической собственности доли не покупаются и не продаются. Они достаются с включением в класс номенклатуры, увеличиваются или уменьшаются в зависимости от положения в иерархической структуре, а изгнание из номенклатуры знаменует собой лишение изгнанного его Доли. Ни в каком случае номенклатурщик не может получить на руки приходящуюся на него долю капитала. Но он регулярно получает поддающуюся в каждом случае довольно точному подсчету сумму материальных благ, которую можно сопоставить с выплатой дивидендов в капиталистическом мире.
В ст. 10 Конституции СССР провозглашается, что социалистическая собственность существует в двух формах: государственной и колхозно-кооперативной. При этом если государственная собственность принадлежит якобы всему народу, то колхозно-кооперативная принадлежит колхозам и кооперативам. Та же статья сообщает, что социалистической собственностью в СССР является также имущество профсоюзных и иных общественных организаций.
Вопрос о том, кто в действительности владеет государственной собственностью при реальном социализме, мы уже разобрали. Посмотрим теперь, кто же является обладателем колхозно-кооперативной собственности.
Обратим внимание на следующее. Казалось бы, поскольку государственная собственность принадлежит государству, а колхозно-кооперативная ему не принадлежит, коренное различие между этими двумя формами собственности очевидно. Однако обе формы по какой-то причине охватываются общим понятием "социалистическая собственность". Что их объединяет?
Ничего членораздельного на эту тему в СССР не произнесено. Между тем наличие общности несомненно: свидетельство этому - легкость перехода из одной формы в другую. Были МТС, потом при Хрущеве техника была передана колхозам, то есть средства производства перешли из государственной в колхозно-кооперативную собственность. С другой стороны, при том же Хрущеве ряд колхозов был превращен в совхозы, то есть произошли изменения формы собственности в противоположном направлении. Ни с какими трудностями все это связано не было и несопоставимо с теми проблемами, которые при капитализме возникают в случае национализации или реприватизации. Словом, общность налицо. Только вот основа этой общности неудобопроизносима в рамках официальной идеологии реального социализма.
Начнем с того, что на протяжении ряда лет в СССР усматривались только две формы социалистической собственности на средства производства: государственная и колхозно-кооперативная. Только потом спохватились: газета "Правда" - орган ЦК КПСС. Партия - это не государство; значит, "Правда" - колхозно-кооперативная собственность? Об этом сначала не подумали, громогласно провозгласив теорию о двух формах социалистической собственности; было до предела ясно, что "Правда" принадлежит правящему классу точно так же, как орган Верховного Совета СССР "Известия", орган профсоюзов "Труд", числившаяся за Союзом писателей СССР "Литературная газета" и "Журнал Московской Патриархии". Тут сообразили, что вообще все имущество профсоюзов, так называемых творческих союзов, общества "Знание" и добровольных спортивных обществ, церквей и религиозных организаций и многое другое формально не могут быть включены ни в одну из обеих провозглашенных форм социалистической собственности. Но спохватились с запозданием, когда тезис о двух формах уже превратился в такую же азбучную истину, как "диктатура пролетариата" или "общенародное государство". Менять заученную всеми цифру "два" было невозможно, Пришлось принять соломоново решение: форм две, но есть и третья. Эта новооткрытая форма социалистической собственности - "собственность общественных организаций" - упоминается даже в Конституции торопливой скороговоркой: не оттого, что в ней самой есть что-то порочащее социалистический строй, а именно потому, что ее слишком поздно изобрели.
За этим анекдотическим запозданием кроется то, что вся теория о формах социалистической собственности надуманна от начала и до конца. Была бы под этой теорией какая-либо реальность, можно не сомневаться, что забывчивость не была бы проявлена.
Действительность такова, что не только государственная, но и две другие формы социалистической собственности принадлежат единому хозяину: классу номенклатуры.
В самом деле: отношение именно номенклатуры к средствам производства полностью соответствует понятию владения. Только номенклатура может по своей воле уничтожать средства производства. Именно по ее решениям во время войны была взорвана плотина ДнепроГЭС - легендарного Днепростроя 30-х годов, были взорваны промышленные предприятия при отступлении советских войск - в ряде случаев вопреки отчаянным протестам обрекавшихся таким образом на безработицу и голод рабочих, мнимых хозяев социалистического производства.
Номенклатуре довольно открыто принадлежит пресловутая "собственность общественных организаций". Что это за организации? Во-первых, партийные органы, то есть части номенклатуры. Во-вторых, организации, управляемые парторганами, в ряде случаев непосредственно, в некоторых случаях - через государственные ведомства (например, церковь - через Совет по делам религий).
А как обстоит дело с колхозно-кооперативной деятельностью? Ведь у нее, казалось бы, есть владелец: члены данного колхоза. Только действительно ли это владелец? Принадлежит ли колхоз колхозникам?
Приложим определение собственности к данному отношению и убедимся, является ли оно отношением собственности. Могут колхозники даже единогласным решением ликвидировать свой колхоз, продать или уничтожить колхозное имущество, средства производства и созданные ими продукты?
Нет, не могут. Даже предложение подобного рода являлось бы в СССР наказуемым деянием. Колхозники строго регламентированы в праве пользования якобы своей собственностью. Даже если они будут голодать, забить колхозный скот они не могут. Вся земля передана колхозу государством в бесплатное и бессрочное пользование, но произвести внутри этого массива прирезку земли в пользу приусадебных участков колхозное собрание не может. Так какая же это собственность?
Впрочем, даже не предаваясь теоретическим изысканиям, советский гражданин на практике исходит из того, что колхоз, конечно же, колхозникам не принадлежит. Регулярно отправляемые осенью на спасение гибнущего колхозного урожая горожане отлично сознают, что едут они работать не на членов данного колхоза, а вместе с ними - на подлинного хозяина.
Ибо всем ясно, что колхозное имущество - не бесхозное, кому-то оно принадлежит. Но ни государство, ни "общественные организации" своим его не признают. Кто же владелец?
Представителя этого владельца укажет каждый, кто бывал в советской деревне: райком партии. Уполномоченный райкома в колхозе - председатель. "Выбирает" председателя общее собрание колхозников, а направляет его в колхоз райком. Председатели колхозов - номенклатура райкомов партии.
Вот райком действительно может распоряжаться колхозно-кооперативной собственностью, в противоположность самим кооператорам-колхозникам. Во время войны по решениям райкомов уничтожался или угонялся колхозный скот и сжигались колхозные амбары перед наступавшими немцами. По решениям райкомов перекраивали, укрупняли и разукрупняли колхозы. Однако и райком - не владелец, а лишь полномочный представитель владельца колхозно-кооперативной собственности, и действует он под контролем обкома партии.
Весьма характерно, что Хрущев, разделив обкомы на промышленные и сельскохозяйственные, несколько приоткрыл, таким образом, подлинные отношения собственности в советском обществе. И у государственной промышленности, и у колхозного сельскохозяйственного производства собственник один - класс номенклатуры.
Так что не надо поддаваться иллюзии, будто есть у колхозно-кооперативной собственности некий реальный владелец, отличный от обладателя государственной собственности и собственности общественных организаций. Колхозно-кооперативная собственность тоже принадлежит номенклатуре.
Социалистическая собственность - это собственность класса номенклатуры. Это и есть то общее, что объединяет государственную, колхозно-кооперативную собственность и собственность общественных организаций и позволяет легкие переходы из одной формы в другую, простые, как перекладывание из кармана в карман в одном пиджаке. Сами же эти так называемые "формы социалистической собственности" - всего лишь формы управления ею со стороны класса-владельца.
Зачем нужны эти формы? Поскольку владелец один, не проще ли было ему установить единую форму управления своей собственностью?
Такой вопрос только внешне логичен. Он игнорирует путь возникновения социалистической собственности.
Социалистическая собственность возникла в результате экспроприации "новым классом" всех, кого можно было экспроприировать. В результате вся собственность ликвидированных после революции классов - дворян и буржуазии - была объявлена государственной.
По тактическим соображениям помещичья земля была сначала - в соответствии с эсеровской программой - передана в пользование крестьянам. Проведенная в 1929-1932 гг. сплошная коллективизация была не чем иным, как экспроприацией номенклатурой крестьян. Но крестьянство невозможно было ликвидировать. Поэтому экспроприации была придана такая форма, как будто никакого перехода собственности от одного класса (крестьянства) к другому классу (номенклатуре) вообще не произошло, а просто крестьяне стали вдруг кооператорами. Так сложились "две формы социалистической собственности". Хотя, выражая настроения номенклатуры, Сталин, а затем Хрущев и поговаривали о том, что пора "поднять кооперативно-колхозную собственность до уровня общенародной", острой необходимости в таком акте не было, так что это до сих пор не сделано.
С собственностью общественных организаций дело обстоит иначе. Мы видели, что рту форму вообще придумали с запозданием. Неожиданный политический смысл она стала приобретать в связи с попыткой Хрущева вдохнуть жизнь в лозунг построения коммунизма. Было объявлено, что государство при коммунизме все-таки отомрет, а вот партия останется и функции государственных органов перейдут к общественным организациям. В этих условиях собственность общественных организаций стала приобретать черты той формы управления собственностью, к которой номенклатуре предстояло бы перейти, если бы действительно пришлось объявить, что государство отмерло и партийные органы стали осуществлять власть непосредственно и через псевдообщественные организации. Падение Хрущева положило конец разговорам о таком развитии, и собственность общественных организаций так и не успели объявить прогрессивной формой социалистической собственности - ростком коммунизма.
Итак, оказалось, что ликвидация частной собственности и превращение ее в социалистическую - это всего лишь перевод всего имущества в стране в собственность господствующего класса - номенклатуры. Исключение делается только для четко очерченного разрешаемого максимума личной собственности граждан.
Как и подобает господствующему классу, номенклатура обладает собственностью на средства производства в обществе.

2. Первоначальное ограбление
Как получилось, что профессиональные революционеры вдруг стали собственниками? Возникла ли экономическая система реального социализма этаким неудержимым потоком объективно назревших перемен или иначе?
Приход ее, с точки зрения Маркса, назрел до предела, и старая, насквозь прогнившая система частной собственности должна была рухнуть под бурным напором рвущихся наружу прогрессивных сил. Вот какими бьющими, как набат, словами описывал Маркс проводимый им скачок: "Монополия капитала становится оковами того способа производства, который вырос при ней и под ней. Централизация средств производства и обобществление труда достигают такого пункта, когда они становятся несовместимыми с их капиталистической оболочкой. Она взрывается. Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют".[187]
Экспроприация прежних собственников действительно произошла. Но почему-то выглядела она не как прорыв назревшей исторической необходимости, а как торопливый разбойный набег.
Посмотрим, как проходила после Октября 1917 года национализация. Пользоваться мы намеренно будем не красочными описаниями потерпевших, а советским изданием - "Экономической историей СССР".[188]
20 ноября 1917 года Государственный банк в Петрограде был внезапно занят вооруженным отрядом красных солдат и матросов. Возглавил отряд не какой-либо лихой командир, а замнаркома финансов. У кого отвоевывал находившийся уже две недели у власти замнаркома Государственный банк сшей страны? Если не считать невнятных слов о саботаже, ответа на этот вопрос в советской литературе не дается. Да его и трудно дать: речь-то шла не о капиталистической частной, а о советской государственной собственности, и кого в данном случае замнаркома экспроприировал, он сам бы не смог сказать. Драматическая вооруженная акция объяснима только с точки зрения психологии рождавшегося класса номенклатуры: надежно распоряжаешься только там, где установил военную оккупацию. Эта идея не покидает номенклатуру и в наши дни.
Следующая неделя ушла на подготовку новой операции. Не кто-нибудь, сам Ленин был назначен руководителем "Специальной Правительственной Комиссии по овладению банками". Орган с таким своеобразным названием был создан не главарями мафии или треста организованной преступности, а Временным правительством страны (оно тогда еще так называлось), только что проведшим выборы в Учредительное собрание.
Выборы, как скоро выяснилось, были для ленинцев только маскировкой, у власти они собирались оставаться не временно, а до скончания мира, соответственно и была произведена подготовленная акция по овладению частными банками. В гангстерском стиле - ночью (в ночь на 27 ноября 1917 года) все эти банки были по приказу Ленина заняты вооруженными отрядами. А на следующий день опубликован декрет: банковское дело в стране объявлялось государственной монополией, и все частные банки, как было деликатно сказано, "сливались" с Госбанком.
После этой грандиозной экспроприации денежных средств перед ленинским правительством встал вопрос: как быть с ценными бумагами, находившимися у населения? Поступили просто: в январе 1918 года аннулировали все акции, а в феврале - все государственные займы и царского, и Временного правительства. Так рождавшаяся номенклатура поспешила наложить свою уже тяжелевшую ручонку на сбережения граждан.
Был, впрочем, сделан демократический жест в сторону мелких держателей займов: все, кто имел облигации на сумму не свыше 10 000 рублей, получали - нет, конечно, не деньги, а на ту же сумму облигации "займа РСФСР". Скромный дар, так как последовавшая катастрофическая инфляция привела к полному обесценению облигаций.
Таким радикальным приемом ликвидировав внутреннюю задолженность государства, Советское правительство разделалось по той же схеме и с задолженностью внешней. Оно просто отказалось выплачивать по российским займам за границей, мотивируя это гордыми принципиальными соображениями: займы-де были взяты царским режимом и вдобавок для империалистических целей. Скоро выяснилось, что дело не в принципах, а в деньгах: на Генуэзской конференции 1922 года Советское правительство согласилось признать царские займы, но при условии, что ему будет выплачена Западом еще большая сумма под видом возмещения ущерба, причиненного России интервенцией. Поскольку предоставлять Советскому государству замаскированную таким образом помощь Запад не собирался, дело ограничивалось экспроприацией иностранных держателей русских займов.
А как было произведено огосударствление промышленности?
Все государственные предприятия перешли в руки Советского государства автоматически, так что проблему составляла лишь национализация частных предприятий. И тут вначале был использован жупел саботажа. Под предлогом опасности саботажа уже в ноябре - декабре 1917 года ленинское правительство конфисковало ряд крупных частных предприятий (Путиловский, Невский, Сестрорецкий заводы, группу заводов Донбасса и Урала).
В январе 1918 года был издан декрет о национализации торгового флота. Попытки владельцев продать свои предприятия иностранцам были пресечены в корне: всякая продажа предприятий была запрещена.
Теперь можно было наносить завершающий удар. 28 июня 1918 года вышел ленинский декрет о безвозмездном переходе всей крупной промышленности и частных железных дорог в руки Советского государства. Операция эта была проведена почти столь же стремительно, как овладение банками и сбережениями населения, и была завершена к октябрю 1918 года.
И все же у частных владельцев остались еще мелкие и часть средних предприятий. Терпеть такое было невозможно. Декретом от 20 ноября 1920 года Советское государство отобрало у владельцев все предприятия с числом более десяти, а там, где имелся механизированный двигатель, более пяти работников. Не национализированными остались фактически лишь кустарные мастерские.
Может быть, быстрый темп национализации и свидетельствовал о прорыве распиравшей общество исторической необходимости?
Непохоже. Едва успела эта необходимость так полно проявиться к концу 1920 года, как с весны 1921 года пришлось ее заталкивать назад. В связи с переходом к нэпу мелкие предприятия были реприватизированы, и вскоре в некоторых отраслях легкой и пищевой промышленности частные предприятия стали давать до одной трети всей продукции.[189] Конечно, потом постепенно снова все национализировали, а нэпманов - кого расстреляли, кого уморили в лагерях. Но все же нэп - свидетельство, что не необходимость безудержно рвалась наружу, а ленинцы так зарвались, что пришлось отступать. В сельском хозяйстве они были вынуждены даже начинать с отступления - как иначе охарактеризовать ленинский Декрет земле, открыто осуществлявший не большевистскую, а эсэровскую земельную программу? Разумеется, класс номенклатуры добрался потом и до крестьян, проведя коллективизацию. Но и эта массовая экспроприация была проведена по заранее расписанному Политбюро календарному плану.
Экономическая система реального социализма не выросла органически, она была искусственно воздвигнута. Осуществлено это было посредством конспиративно спланированных и внезапно проводившихся операций, в ряде случаев с применением вооруженных сил. После того, как дело было совершено, номенклатуре пришлось при помощи той же вооруженной полицейской силы, судов, прокуратур, драконовских наказаний удерживать от развала сооруженную ею экономическую систему. Еще Ленин сокрушался, что в гуще населения стихийно рождаются капиталистические отношения - "ежедневно, ежечасно и в массовом масштабе". И хотя эту анахроническую поросль стремительно затаптывают сапогом карательных органов номенклатуры, она оказывается на редкость живучей: от подпольных миллионеров-одиночек в стиле Корейко из "Золотого теленка" до создания подпольных частных предприятий.
Нет, не как прорыв созревшей исторической необходимости выглядит создание экономической системы реального социализма, а как насилие над историей, как натужное старание повернуть его течение в сторону, позволившее номенклатуре стать эксплуататорским классом.

3. Номенклатура присваивает прибавочную стоимость
По оценке Энгельса, Маркс совершил два великих открытия: разработал материалистическое понимание истории и создал теорию прибавочной стоимости.[190] Так высоко - наравне с историческим материализмом! - поставил Энгельс учение о прибавочной стоимости. Ленин назвал это учение "краеугольным камнем экономической теории Маркса".
Энгельс и Ленин правы. Именно учение о прибавочной стоимости является идеологической взрывчаткой в анализе Марксом капиталистического способа производства. Что же касается трудовой теории стоимости в целом, то она принадлежит не Марксу, а Адаму Смиту и Дэвиду Рикардо. Марксом она была лишь использована для вящей научности в качестве некоего общего обоснования учения о прибавочной стоимости.
Но как раз научность Марксовой идеи от этого пострадала. Трудовая теория стоимости подвергается теперь на Западе серьезной критике.
В самом деле: определяется ли стоимость товара только количеством затраченного на его производство общественно-необходимого рабочего времени, как утверждает эта теория? Вряд ли. Одна и та же шуба будет иметь совершенно различную стоимость в холодной Сибири и в жаркой Африке, хотя количество вложенного в нее общественно необходимого рабочего времени не изменяется от ее транспортировки. Стоимость зависит не только от овеществленного в товаре труда, но, видимо, в еще большей степени от спроса на товар в каждый данный момент. Это отлично поняли не стремящиеся в теоретические высоты буржуазные торговцы и устраивают знакомые западному читателю летние и зимние распродажи.
Маркс же, привязав свое открытие к трудовой теории стоимости, вдобавок интерпретировал его в духе этой теории, объявив, что прибавочная стоимость создается только живым трудом. По мере прогресса научно-технической революции ошибочность этого утверждения становится все более наглядной. Ведь по Марксу выходит, что чем меньше машин на предприятии, тем больше прибавочной стоимости получает его владелец - капиталист, при полной же автоматизации предприятия он вообще ее не получит. Если бы так было в действительности, то при капитализме применялся бы только ручной труд - чего, как известно, нет.
Однако было бы неверно делать из этих очевидных несообразностей вывод, что прибавочной стоимости вообще не существует. Просто создается она как людьми, так и машинами в процессе любого материального производства, если ценность продукта превышает производственные издержки.
Прибавочная стоимость определяется так: это стоимость, создаваемая непосредственным производителем сверх стоимости его рабочей силы и безвозмездно присваиваемая владельцем средств производства. Иными словами, это разница между ценностью продукта, созданного в процессе материального производства, и производственными издержками на его создание, включая расход сырья, амортизацию оборудования, затраты на рабочую силу и прочее.
Как видим, никакой связи с трудовой теорией стоимости здесь нет: все компоненты прибавочной стоимости реально существуют, независимо от содержания понятия "стоимость".
Не зависят эти компоненты и от способа производства. В любом обществе - рабовладельческом, феодальном, капиталистическом - в процессе производства расходуется сырье, амортизируются орудия труда и затрачиваются средства на содержание рабочей силы. При этом создаваемый продукт превосходит по своей ценности все производственные издержки, то есть содержит прибавочную стоимость.
Не будем пытаться давать здесь ответ на выходящий за рамки книги вопрос: откуда возникает разница между издержками производства и стоимостью продукта. Ограничимся констатацией, что разница эта, несомненно, содержащая в качестве составного элемента и затраченное рабочее время, в конечном счете прямо пропорциональна потребности (то есть спросу) на продукт. Жизнеспособно только рентабельное производство; убыточные отрасли могут существовать лишь до тех пор, пока их дефицит возмещается за счет прибавочной стоимости, создаваемой в прибыльных отраслях. В целом производство в каждом данном обществе непременно рентабельно, то есть в каждом обществе создается прибавочная стоимость.
Маркс и Энгельс не прочь были внушить своим читателям, будто прибавочная стоимость является категорией, присущей только капиталистическому обществу. Так, Энгельс писал: "Было доказано, что присвоение неоплаченного труда есть основная форма капиталистического способа производства и осуществляемой им эксплуатации рабочих...".[191]
В действительности доказано было другое.
Способный экономист, Маркс отлично сознавал, что прибавочная стоимость создается при всех способах производства. Не формулируя прямо этого положения, Маркс в написанной в 1865 году работе "Заработная плата, цена и прибыль" доказал, что в извлечении прибавочной стоимости нет принципиальной разницы между капитализмом, феодализмом и рабовладельческим обществом.[192] Позднее, в I томе "Капитала", Маркс коротко, но четко оговаривает: "Капитал не изобрел прибавочного труда. Всюду, где часть общества обладает монополией на средства производства, работник, свободный или несвободный, должен присоединять к рабочему времени, необходимому для содержания его самого, излишнее рабочее время, чтобы произвести жизненные средства для собственника средств производства".[193]
Итак, необходимо твердо себе уяснить:
1. Прибавочный продукт (прибавочная стоимость) - не выдумка Маркса, а необходимый элемент рентабельного материального производства.
2. Прибавочная стоимость не является категорией только капитализма, а возникает в любом способе производства в условиях общественного разделения труда.
Да иначе и быть не может. В самом деле: что означало бы отсутствие прибавочного продукта при любой форме производства, вышедшей за рамки робинзоновского натурального хозяйства, обслуживающего исключительно собственное потребление? Оно означало бы, что непосредственный производитель материальных благ будет потреблять в полном объеме произведенный им продукт или его материальный эквивалент. Но тогда существовать сможет только он, а не общество: ведь в обществе по необходимости есть много людей, которые непосредственно своими руками материальных благ не производят, но их потребляют.
Прибавочная стоимость создается в любом обществе, без этого общество просто не может существовать.
Значит, - создается прибавочная стоимость и при социализме?
Да, разумеется, и при социализме.
С различными оговорками писал об этом и Маркс в "Капитале".
"Устранение капиталистической формы производства позволит ограничить рабочий день необходимым трудом, - объявляет он в I томе "Капитала" и тут же оговаривается: - Однако необходимый труд, при прочих равных условиях, должен все же расширить свои рамки. С одной стороны, потому, что условия жизни рабочего должны стать богаче, его жизненные потребности должны возрасти. С другой стороны, пришлось бы причислить к необходимому труду часть теперешнего прибавочного труда, именно тот труд, который требуется для образования общественного фонда резервов и общественного фонда накопления".[194]
Видимо, у Маркса и Энгельса возникало не высказанное ими прямо опасение, что и при социализме производство прибавочной стоимости может создать соблазн злоупотреблений. Поэтому в III томе "Капитала" особо подчеркивается: прибавочный труд и прибавочный продукт Должны при социализме использоваться только, "с одной стороны, для образования страхового и резервного Фонда, с другой стороны, для непрерывного расширения воспроизводства в степени, определяемой общественной потребностью...".[195]
Если даже проповедники идеального социализма Маркс и Энгельс признавали, что прибавочный труд непосредственных производителей будет необходим и в этом светлом будущем, то архитекторы реального социализма Ленин и Сталин при всем желании не могли замолчать производство прибавочной стоимости в созданной ими системе. Однако признали они этот факт очень нехотя. Ленин по свойственной ему манере сразу поставил вопрос полемически: "При социализме "прибавочный продукт идет не классу собственников, а всем трудящимся и только им".[196] Сталин на протяжении многих лет твердил, что все в СССР принадлежит трудящимся, о прибавочном же продукте предпочитал помалкивать. Лишь после долгих колебаний в 1943 году он объявил советским экономистам, что в советском обществе трудящиеся создают прибавочный продукт. Так в фантастическую науку политэкономии социализма чуть было не включили, пожалуй, единственное в ней правдивое утверждение.
Но не включили. Номенклатуре очень не хочется обнаруживать у себя заклейменную марксистским учением категорию прибавочной стоимости - синоним эксплуатации трудящихся. Поэтому после смерти Сталина Марксов "необходимый труд" переименовали применительно к социалистическому обществу в "работу на себя", а "прибавочный труд" (создающий прибавочную стоимость) - в "работу на общество". Но незатейливый словесный маскарад не меняет сути дела. Остается факт: трудящиеся при реальном социализме производят прибавочную стоимость.
Итак, реальный социализм не отличается в этом отношении от всех других обществ: его экономика также основана на прибавочном труде непосредственных производителей.
Кто же получает создаваемый при реальном социализме прибавочный продукт? "Государство, - торопливо подскажет нам советская пропаганда. - Общенародное социалистическое государство, кто же еще? А это государство самих трудящихся. Значит, ни о какой эксплуатации и разговора быть не может".
Не может? А вот Энгельс был другого мнения. В конце своей жизни, в 1891 году, он писал Максу Оппенхейму: "Ведь в том-то и беда, что, пока у власти остаются имущие классы, любое огосударствление будет не уничтожением эксплуатации, а только изменением ее формы".[197]
Номенклатура же, которой принадлежит вся советская экономика, - весьма и весьма имущий класс, и стоит он, несомненно, у руля Советского государства.
Однако верно: получает - или лучше сказать, изымает - у непосредственного производителя прибавочный продукт социалистическое государство и никто другой. Роль государства в организации труда ясно сформулировал Ленин в своей лекции "О государстве": "Принуждать одну преобладающую часть общества к систематической работе на другую нельзя без постоянного аппарата принуждения".[198] Эту функцию социалистическое государство исправно исполняет. Только, как мы уже видели, государство это не общенародное, а принадлежит господствующему при реальном социализме классу номенклатуры, является его аппаратом - в том числе аппаратом для извлечения прибавочной стоимости. И конечный получатель прибавочной стоимости - сам класс номенклатуры. Он, а не какой-либо другой класс советского общества присваивает прибавочную стоимость - подобно тому, как присваивали ее класс рабовладельцев, класс феодалов, как присваивает ее класс капиталистов.
"Да почему же номенклатура? - заволнуется научный коммунист. - Ну, верно, по Марксу, сами рабочие и крестьяне, производящие прибавочный продукт, получают не его, а необходимый продукт. Ну, правильно, товарищи из номенклатуры лично не стоят у станка, и оплачиваются они, как положено по их ответственному труду, причем действительно за счет прибавочного продукта. Но не только же они! Вся советская интеллигенция, все служащие, Вооруженные Силы не стоят у станка и тоже живут за счет прибавочного продукта. За этот же счет производятся капиталовложения, осуществляется развитие науки, техники и культуры, советские люди завоевывают космос. А вас послушать, так выходит, что номенклатурные товарищи, как, извините, саранча, сжирают весь прибавочный продукт - результат работы на общество".
Нет, мы этого не сказали. Не надо подменять один вопрос другим: вопрос, какой класс получает при реальном социализме в свое полное распоряжение прибавочную стоимость, вопросом, на что он ее расходует.
Вторым вопросом мы еще займемся. Займемся и тем, как живут номенклатурщики. Но, несомненно, они, кстати, подобно рабовладельцам, феодалам и капиталистам, проедают не всю получаемую прибавочную стоимость.
Однако получает ее класс номенклатуры всю безраздельно. Это гарантируется тем, что при реальном социализме вся прибавочная стоимость поступает государству, а оно целиком принадлежит классу номенклатуры. Получив же полностью всю прибавочную стоимость, номенклатура исключительно по собственному усмотрению распределяет: что истратить на свои прихоти, а что - на оплату служащих и интеллигенции; что - на мирный космос, а что - на ядерные ракеты; что - на учебники для детишек, а что - на слежку за их родителями. Получатель и бесконтрольный обладатель прибавочной стоимости при реальном социализме - класс номенклатуры и только он один.
Мы говорили пока о прибавочной стоимости, а научный марксист уже заикнулся об эксплуатации. Это он неспроста: в марксистской теории изъятие прибавочной стоимости у непосредственного производителя и есть эксплуатация. При этом марксизм не различает, для какой цели используется изъятая прибавочная стоимость: на прихоти капиталиста или на развертывание производства. Так пусть уж не обессудят научные коммунисты за то, что мы последуем их примеру. Изъятие прибавочной стоимости у производителей - эксплуатация, а изымающий - эксплуататор. Изымает прибавочный продукт в условиях реального социализма номенклатура. Значит, при реальном социализме класс номенклатуры и является эксплуататором трудящихся.
Номенклатура - эксплуататорский класс советского общества. От этой истины никуда нельзя уйти, ее нельзя скрыть никакой пропагандистской болтовней. Отсюда следует: эксплуататором является не только весь класс номенклатуры в целом, но и каждый его член в отдельности.
Известно бесконечно повторяющееся советской пропагандой утверждение, что в Советском Союзе ликвидирована эксплуатация человека человеком. Еще Ленин подчеркнул этот тезис в своем с подкупающей объективностью сформулированном высказывании о социализме как первой фазе коммунизма: "Справедливости и равенства /.../ первая фаза коммунизма дать еще не может: различия в богатстве останутся и различия несправедливые, но невозможна будет эксплуатация человека человеком, ибо нельзя захватить средства производства, фабрики, машины, землю и прочее в частную собственность".[199]
Как видим, вопрос об эксплуатации человека человеком пускается здесь в ход как козырная карта, чтобы покрыть несправедливость общества реального социализма: да, несправедливость есть, есть богатые и бедные, но вот ни один человек другого человека уже не эксплуатирует.
Верно ли это?
Конечно, поскольку народное хозяйство СССР является коллективной собственностью класса номенклатуры, а не индивидуальной собственностью его членов, эксплуатация трудящихся в СССР имеет форму эксплуатации не человека человеком, а человека номенклатурным государством. Но номенклатурщики не смогут скрыть: каждый из них получает лично свою долю изымаемой прибавочной стоимости. Вслед за коллективным изъятием прибавочной стоимости происходит ее индивидуальное присвоение. Откуда иначе берется высокая зарплата номенклатурщика, на какие деньги построены и содержатся предоставляемые ему дача и квартира, на какие средства приобретены его путевки в цековский санаторий и служебная автомашина, из какого рога изобилия льется его кремлевский паек?
Так как прибавочная стоимость поступает сначала в общий котел номенклатурного государства и черпается потом оттуда, невозможно установить, каких именно трудящихся эксплуатирует какой номенклатурщик. Но невозможность назвать их поименно нисколько не меняет того факта, что номенклатурщик их эксплуатирует, присваивая производимую ими прибавочную стоимость. Он эксплуатирует их точно так же, как рабовладелец - рабов или как феодал - крепостных. Разница состоит в форме эксплуатации, а не в ее факте. В обществе реального социализма есть эксплуатация человека человеком. Она есть, и люди начинают это понимать. Недаром в Советском Союзе так популярен анекдот, поставленный в качестве эпиграфа к этой главе.
Анекдот анекдотом, но, может быть, есть у советской политэкономии социализма какие-либо аргументы, опровергающие этот тезис?
Есть аргументы. Прямо процитируем их из теоретической книги советского автора, посвященной проблеме собственности при социализме и коммунизме.
"Государственная собственность в социалистических странах означает, что средства производства находятся в руках всего народа. Разве можно говорить о том, что в этих условиях государственной собственностью владеет и распоряжается какой-то новый класс собственников? Нет, нельзя. Трудящиеся в социалистическом обществе являются совладельцами всех средств производства, не продают и не могут продавать свою рабочую силу, так как это означало бы продавать ее самим себе. В этих условиях было бы абсурдно говорить об отношениях эксплуатации.
Эксплуатация человека человеком существует лишь тогда, когда одна часть общества, имея в своих руках средства производства, присваивает труд другой части общества, которая лишена этих средств производства и в силу этого вынуждена работать на собственников средств производства. Но такого положения нет и не может быть в социалистическом обществе".[200]
Видите, как убедительно: при социализме эксплуатации нет, потому что при социализме эксплуатации быть не может.
Думаете, сам автор цитаты не сознает пустоту своей аргументации? Сознает, но ведь сказать больше нечего.
И правда - нечего: если применить к реальному социализму категории Марксовой политэкономии, то найти аргументы против эксплуататорского характера этого общества невозможно.
При реальном социализме есть прибавочная, стоимость. При реальном социализме есть эксплуатация человека человеком. Это основа основ экономической системы реального социализма.
Система эта сколочена именно так, чтобы в ее рамках класс номенклатуры мог с наибольшим успехом осуществлять эксплуатацию трудящихся.

4. Основной экономический закон реального социализма
Самым фантастическим утверждением в официальной "Политэкономии социализма" может по праву считаться сформулированный Сталиным "основной экономический закон социализма". Он состоит якобы в "обеспечении максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и усовершенствования социалистического производства на базе высшей техники".[201]
Тут не подойдет снисходительная оценка: "Если и неверно, то хорошо придумано". И придумано-то плохо! Несмотря на старательное ограничение номенклатурой контактов между странами, от людей не удалось скрыть: именно там, где победил реальный социализм, удовлетворение потребностей населения зримо падает И чем радикальнее победа, тем глубже падение. Что-что, go уж никак не удовлетворение потребностей членов общества является основой экономики реального социализма.
Что же в таком случае? Попробуем оттолкнуться от основного экономического закона современного капитализма. Он формулируется в сталинской политэкономии как "обеспечение максимальной капиталистической прибыли путем эксплуатации, разорения и обнищания большинства населения данной страны, путем закабаления и систематического ограбления народов других стран, особенно отсталых стран, наконец, путем войн и милитаризации народного хозяйства, используемых для обеспечения наивысших прибылей".[202] Дело западного читателя определить, в какой мере подходят эти суровые слова к положению в его стране: происходит ли обнищание большинства населения в ФРГ, закабаляет ли Австрия народы других стран, и ведет ли Швейцария войны для обеспечения наивысших прибылей.
Определение вызывает ассоциации не с современными капиталистическими, а с государствами реального социализма. Может быть, получение максимальной прибыли является главной задачей класса номенклатуры?
Нет, не является: в противном случае результат хозяйственной политики был бы иным. Не подлежащее сомнению крайнее пристрастие капиталистов к прибыли ведет к тому, что они в изобилии производят потребительские товары не потому, что заботятся о населении, а потому, что прибыль они могут получить, только продав свои товары. Это и заставляет капиталистов живо интересоваться запросами потребителей. В результате при развитом капитализме возникает то, что принято именовать "обществом потребления": рынок перенасыщается потребительскими товарами, и проблемой капиталистической экономики становятся кризисы перепроизводства.
Ничего даже отдаленно похожего на все это при реальном социализме нет. Значит, в условиях реального социализма не действует основной экономический закон современного капиталистического общества - погоня за максимальной прибылью.
Больше того. Производство при реальном социализме весьма наглядно отличается от капиталистического, в частности тем, что спокойно допускает не только нерентабельность, но и прямую убыточность цехов, предприятий и даже целых отраслей - явление, невозможное при капитализме.
В каких случаях так бывает? Иными словами: что важнее в экономической деятельности класса номенклатуры, чем максимальная прибыль? Бывает так в тех случаях, когда это нужно для укрепления мощи режима номенклатуры. В жертву этому хладнокровно приносится рентабельность производства. Здесь мы, очевидно, и подходим к подлинному основному экономическому закону реального социализма.
В самом деле: какова главная экономическая цель номенклатуры?
Джилас утверждает, будто новый класс - фанатик индустриализации и, нужно это ему или нет, всеми средствами ее осуществляет. Мнению о мистическом преклонении нового класса перед индустриальным производством вторят Куронь и Модзелевский, приписывая "центральной политической бюрократии" цель производства ради производства.[203]
Все это неубедительно. Ведь номенклатура отнюдь не рвется производить товары народного потребления или строить без разбора промышленные предприятия. Номенклатурщики - фанатики власти, а не индустриализации и даже не прибыли. Поэтому и в экономике свою главную задачу они видят во всемерном упрочении и расширении своей власти. Соответственно они стремятся производить то, что нужно для этой цели.
Производство вооружений, военной и полицейской техники, строительство правительственных и военных объектов - все это не случайно, а вполне закономерно поднято при реальном социализме на особую высоту и резко отделено от остального производства, рассматриваемого как второстепенное. Существование военно-промышленного комплекса в странах реального социализма и особенно в СССР намного ощутимее, чем на Западе, где оно, с точки зрения советского человека, находится в зачаточной стадии.
Как можно сформулировать основной экономический закон реального социализма?
Сделаем это с оговоркой. Уверенность Сталина в том, что у каждой формации есть свой основной экономический закон, порождена типичным для Сталина и его последователей иерархическим мышлением: раз есть формация, значит, среди ее закономерностей должен быть главный закон, задающий тон всем остальным.
Подобное мышление имеет мало общего с наукой. Но сформулировать цель, которую преследует господствующий класс данной формации в своей экономической политике, - вполне научная задача, и с иерархическим мышлением номенклатурной бюрократии она не связана.
В этом смысле основной экономический закон реального социализма состоит в стремлении господствующего класса номенклатуры обеспечить экономическими средствами максимальное укрепление и расширение своей власти.
Не некий неразборчивый фанатизм и уж, конечно, не благородное стремление удовлетворить потребности трудящихся, а это, и только это, составляет цель и основу всей экономической деятельности класса номенклатуры.
У населения же Советского Союза цель совсем другая - простая и понятная: производство для потребления, причем не для потребления класса номенклатуры, а для потребления самих трудящихся. Люди хотят изобилия товаров для всех, а не для закрытых распределителей и для начальства; они хотят жилищ, а не казарм и не госдач; автомашин для рядового человека, а не танков и "чаек"; масла, а не пушек. Люди действительно хотели бы, чтобы процесс производства служил удовлетворению их потребностей. Эту-то цель рядовых тружеников и выдал Сталин за "основной экономический закон социализма".
Но в действительности между такой целью и экономической целью номенклатуры - основным экономическим законом реального социализма - непримиримое противоречие. Оно ярко отражает антагонизм общества реального социализма. Хорошо сказал о таком противоречии сам Сталин. В одном из своих последних произведений "Об ошибках т. Ярошенко Л. Д." Сталин писал: "Тов. Ярошенко забывает, что люди производят не для производства, а для удовлетворения своих потребностей. Он забывает, что производство, оторванное от удовлетворения потребностей общества, хиреет и гибнет"[204].
Верно. Так оно и поступает.

5. Плановость экономики и сверхмонополия
Мои первые школьные годы совпали с годами первого советского пятилетнего плана. Мы изучали его по книжке Ильина "Рассказ о великом плане". Автор начинал с описания анархии капиталистического производства. Некий предприниматель в США вдруг приходит к выводу, что большим спросом будут пользоваться мужские шляпы, и начинает в безудержном темпе их производить. Его примеру следуют другие капиталисты. Все капиталы вложены в шляпное производство, шляпы переполняют полки магазинов, заваливают витрины и склады. Но столько шляп не нужно, они не находят сбыта - и вот разоряются фирмы, лопаются банки, безработные изнывают на бирже труда, свирепствует экономический кризис. Тем временем некий другой капиталист приходит к мысли развернуть производство зажигалок. Все капиталы тотчас вкладываются в зажигалочный бизнес - и опять переполняются полки, а затем лопаются банки. Иное дело - при плановом хозяйстве: все заранее мудро рассчитано, и товаров производится ровно столько, сколько нужно для удовлетворения неуклонно растущих потребностей советских людей.
Книжка Ильина нам нравилась: она была отпечатана на хорошей бумаге, какой мы больше нигде не видели, и в ней были фотографии добротных шляп и изящных зажигалок, которых плановая экономика СССР не изготовляла.
Значительно позднее, в Вене, я впервые в жизни разговорился с западным предпринимателем - рядовым швейцарским фабрикантом. Он поднял меня на смех за почерпнутую у Ильина информацию и разъяснил, что каждый капиталист очень тщательно планирует свое производство, хотя бы уже потому, что деньги в него вкладывает свои, а не казенные - в противоположность составителям "великого плана".
Между тем даваемый в Советском Союзе теоретический анализ плановости народного хозяйства все еще находится на уровне аргументации Ильина. Она обогащена, собственно, только одним - сталинским - тезисом: плановость хозяйства является закономерностью социалистической экономики.
С этим тезисом нельзя не согласиться. Действительно, план развития народного хозяйства - не случайная, а Закономерная черта реального социализма. Только закономерность эта не таит в себе ничего мистического, а объясняется просто.
Вся экономика Советского Союза представляет собой, подобно фабрике моего венского собеседника, одно предприятие и принадлежит одному владельцу - классу номенклатуры. Этот класс полностью распоряжается своим предприятием, а точнее - гигантским синдикатом, каким является советская экономика.
Того читателя, который шокирован капиталистическим термином в применении к социалистическому хозяйству можно легко успокоить: термин принадлежит Ленину. В книге "Государство и революция" он писал о пути к созданию экономики социализма: "...экспроприацию капиталистов, превращение всех граждан в работников и служащих одного крупного "синдиката", именно: всего государства, и полное подчинение всей работы всего этого синдиката государству...".[205]
Шокируем еще раз читателя и охарактеризуем этот синдикат как сверхмонополию. Читателя же опять успокоим цитатой - на этот раз, правда, не из Ленина, а из коллективного труда советских авторов, выпущенного в Москве издательством Академии наук СССР. "Как бы ни крупны были капиталистические монополии, как бы ни сильна была концентрация собственности в руках государственно-монополистического капитализма (в отдельных странах до 40 %), социализм достигает общей национальной концентрации всех основных средств производства, самой высокой концентрации собственности". Итак, сверхмонополия.
Сказано в коллективном труде и о государстве: "В этих условиях государство выступает как экономический орган. С одной стороны, как организатор производства, с другой - как регулятор общественных отношений между классами. И вместе с тем оно выступает как политическии орган...".
Номенклатурное государство выступает как руководитель экономики, как менеджер сверхмонополии. Владелец же его - класс номенклатуры. Через свое государство он должен, естественно, спланировать работу своей сверхмонополии, как делает это на своем скромном уровне и швейцарский фабрикант.
Следовательно, удивляться приходится не тому, что в советской экономике есть план (его просто не может но быть), а тому, что он, не в пример швейцарскому плану, видимо, всегда составляется неудачно, ибо никогда не выполняется в том виде, в каком он был первоначально принят.
Удивляться приходится и тому, что план при реальном социализме не выполняет на деле функцию обеспечения нужных пропорций производства так, как твердит "Политэкономия социализма" и как полагают некоторые люди на Западе. Показатель того, что никто об этих пропорциях всерьез не думает, - всемерное поощрение ничем не ограничиваемого перевыполнения плана. Какая-либо отрасль, завод или цех могут произвести сколько угодно лишних, с точки зрения плана, деталей или единиц продукции - за это будут только хвалить. Почему? Потому что стремление заставить трудящихся производить за ту же заработную плату возможно больше полностью доминирует в экономическом мышлении класса номенклатуры, хотя изготовление продукции, в ряде случаев не находящей применения, бывает убыточно и фактически уменьшает размер получаемой прибыли. Номенклатура сама поощряет внесение диспропорции в свое якобы именно для соблюдения оптимальной пропорции планируемое хозяйство.
Класс номенклатуры безраздельно владеет экономикой СССР как единым гигантским синдикатом - вот подлинный главный фактор в организации экономики Советского Союза. Он-то и проявляется для внешнего мира в форме плановости хозяйства.
Неудивительно, что номенклатура с презрительным фырканием встречает сообщения о робких попытках западных стран тоже ввести элементы плана в свою экономику. Действительно, имеющее силу закона планирование экономики возможно только после превращения всего народного хозяйства страны в единый синдикат, принадлежащий господствующему классу. Пока этого нет, любой план будет лишь рекомендацией, вроде консультации со стороны конъюнктурных институтов.
Реальный социализм сделал полезное дело, подавив идею введения плана в экономику. Это значительный его вклад в развитие мирового хозяйства. Только не следует смешивать с этой положительной стороной вопрос о фактических результатах номенклатурно-концернового планирования.
С легкой руки Маркса принято клеймить как анархический и стихийный регулирующий механизм рынка. В такой оценке есть правда, но далеко не вся правда.
Да, капиталистический рынок анархичен в том смысле, что нет над ним некоего командующего руководства. Да, он стихиен в том смысле, что каждое его движение возникает не как результат осмысления всей ситуации на рынке и логический вывод из нее. Но в обоих этих пунктах отразилась не слабость, а сила рыночного механизма.
Помните детскую сказочку о тысяченожке, которая не смогла сойти с места, как только попыталась осознанно передвигать каждую ногу? Сказочка умная, и основоположникам марксизма следовало бы над ней задуматься. Впрочем, что говорить о гадкой тысяченожке! В нашем с вами организме, читатель, миллионы клеток, и каждая из них функционирует. Представьте себе, что вы взяли бы на себя - неизвестно зачем - задачу сознательно направлять деятельность каждой из них. Действовать они все в таком случае явно не смогли бы, а вы давно уже сидели бы в сумасшедшем доме, завязанный в смирительную рубашку.
Формируя в процессе эволюции от одноклеточных к высокоразвитым существам нервную систему, природа оградила сознание защитными механизмами, освобождающими его от работы, которая может быть произведена без его участия. То же можно сказать об обществе и общественном сознании. И только воспринятыми Марксом веяниями рационализма XVII века можно объяснить, что поклонник Дарвина об этом не подумал.
Рынок является защитным автоматически регулирующимся механизмом общества в экономической сфере. Он неизмеримо более эластичен, подвижен, способен к быстрой реакции, чем приказы даже самой дельной бюрократии, не говоря уж об отобранной по политическим признакам. Когда же вдобавок эти приказы даются на ряд лет вперед, окаменевая в форме очередного пятилетнего плана-закона, всякая эластичность экономического реагирования полностью исключается. Можно сколько угодно раздувать планирующие органы и плодить плановые показатели - результат даже в отдаленной степени не заменит саморегулирующего механизма рынка.
Значит, рынок идеален? Нет.
Хотя его саморегулирование экономически эффективно, оно в ряде случаев оказывается несоциальным и негуманным. Такие элементы попросту не заложены в рыночный механизм. Поэтому возникают кризисы перепроизводства, безработица, банкротства. Механизм рынка дает много, но нельзя требовать от него всего на свете.
Возьмем для сравнения простой пример. В нашем организме чрезвычайно важен защитный механизм сна. Однако бывает, что он приводит к гибели человека - если, например, тот заснет за рулем машины: механизм засыпания к такому случаю не приспособлен. Правильно ли было бы в качестве вывода изобрести средство от сна, в результате чего мы могли бы водить автомобиль в любое время дня и ночи, но, разумеется, стали бы идиотами? Очевидно, нет: просто надо или не ездить ночью, или предварительно выспаться. Иными словами, надо учитывать действие защитного механизма, не бросать ему вызов и таким образом не попадать под его удар.
Мы уже сказали, что идея плана в экономике полезна. Полезно внести в стихию рынка элемент осознанности ситуации и перспектив его развития. Полезно создавать не начальствующие, а хорошо информированные консультативные органы. Полезен составленный экспертами план-рекомендация.
Составленный же номенклатурными бюрократами план-закон, сопровождаемый разрушением умного механизма рынка, - экономическая бессмыслица. Она, разумеется, не прекращает процесса производства (это означало бы ликвидацию человеческого общества), но жестоко мстит за свое торжество, за подавление рынка сверхмонополий.
Только вот месть эта ударяет не по номенклатуре, а по ее подданным.

6. Тенденция к сдерживанию развития производительных сил
В книге "Империализм, как высшая стадия капитализма" Ленин пишет: "Как мы видели, самая глубокая экономическая основа империализма есть монополия. Это - монополия капиталистическая, т. е. выросшая из капитализма и находящаяся в общей обстановке капитализма, товарного производства, конкуренции, в постоянном и безысходном противоречии с этой общей обстановкой. Но тем не менее, как и всякая монополия, она порождает неизбежно стремление к застою и загниванию. Поскольку устанавливаются, хотя бы на время, монопольные цены, постольку исчезают до известной степени побудительные причины к техническому, а следовательно, и ко всякому другому прогрессу, движению вперед; постольку является далее экономическая возможность искусственно задерживать технический прогресс".
И далее Ленин продолжает: "Конечно, монополия при капитализме никогда не может полностью и на очень долгое время устранить конкуренции с всемирного рынка (в этом, между прочим, одна из причин вздорности теории ультраимпериализма). Конечно, возможность понизить издержки производства и повысить прибыль посредством введения технических улучшений действует в пользу изменений. Но тенденция к застою и загниванию, свойственная монополии, продолжает в свою очередь действовать, и в отдельных отраслях промышленности, в отдельных странах, на известные промежутки времени она берет верх".[206]
Это сказано о монополии в условиях капитализма, но относится, как подчеркивает Ленин, к любой монополии. При капитализме, отмечает Ленин, монополия находится в постоянном и неразрешимом противоречии со всей капиталистической средой - с господством рыночных отношений и конкуренции. В этих условиях монополии действительно не могут развиваться до логического конца, до того, что Каутский называл "сверхимпериализмом" ("Ultra-Imperialismus"). Соответственно крупные западные концерны, которые в марксистской пропаганде именуются монополиями, в действительности именно в экономическом смысле слова ими не являются: ни один из них не сумел полностью монополизировать производство и рынок в своей отрасли. Однако в такой мере, в какой на основе соглашений между концернами им удается устанавливать монопольно высокие цены на свой продукт и подавлять конкуренцию, названная Лениным тенденция возникает, как он правильно указывает, на некоторое время и в некоторых странах. Ленин приводит даже пример: "В Америке некий Оуэнс изобрел бутылочную машину производящую революцию в выделке бутылок. Немецкий картель бутылочных фабрикантов скупает патенты Оуэнса и кладет их под сукно, задерживает их применение".[207]
Разумеется, было бы неверно думать, что бутылки и поныне производятся по старинке: рыночные отношения и погоня за максимальной прибылью допустить такого не могли.
Но это - при капитализме, сама среда которого враждебна монополии и ее ограничивает. А как при реальном социализме, где капиталистическая среда выжжена каленым железом и в экономике установлена ничем не ограниченная сверхмонополия господствующего класса номенклатуры?
Представьте себе, читатель, что вы - рабочий. В нудных речах, статьях, радиопередачах и лозунгах вам монотонно стараются внушить, что вы должны "воспитывать в себе чувство хозяина" и работать, не переводя дыхания, чтобы богатело родное Советское государство. Но вы-то Живете не первый год в Советском Союзе и уже с детства поняли, что хозяин - не вы и что автор призывов в свои слова не верит, а пишет халтуру за гонорар и в надежде сделать карьеру. У него есть свои интересы, а у вас - свои. Какие же? Вы их видите в том, чтобы, делая вид, будто вы рветесь потрудиться для Советского государства, на деле ухитриться работать поменьше, а получить побольше.
Конечно, ваше желание работать поменьше ограничено заданной вам нормой. Но что произойдет, если вы ее не выполните? Ничего ужасного: работяги везде нужны, так что вас с завода не выгонят. А выгонят - вы сразу же найметесь на соседний. Знает это и начальство и не станет вам повышать норму сверх приемлемых для вас пределов.
Теперь представьте себе, читатель, что вы - начальник цеха, главный инженер или директор на том же предприятии. Какие у вас интересы? Ясно, на партийных собраниях вы распинаетесь в том, что болеете за дело предприятия. Но сами-то вы убеждены: ваши интересы - в том, чтобы получить премию за перевыполнение плана, чтобы были вы на хорошем счету и смогли бы продвинуться. Конечно, рабочих вам не жалко, и вы готовы были бы драть с них три шкуры. Но вы знаете, как они рассуждают, и поняли, что нажимом вызовете лишь текучесть рабсилы на предприятии и трудовые споры; в результате высшее начальство будет вами же недовольно.
Как быть? Очень просто. Дело в том, что от руководителей предприятия фактически требуется не максимум прибыли, подсчитать который крайне трудно, а легко проверяемое выполнение плана. Уже за небольшое его перевыполнение вы получите все возможные для вас премии и поощрения. Между тем внезапное значительное перевыполнение принесет вам только неприятности: недоброжелательство коллег-директоров и подозрение начальства, что вы до сих пор бездельничали и скрывали резервы повышения продукции. План вам будет увеличен, и все это будет только мешать вашей карьере.
Поэтому вам надо добиться для своего предприятия наиболее легко выполнимого, то есть минимального плана. Всеми правдами и неправдами вы будете убеждать главк и министерство в том, что предприятие достигло пределов своих возможностей. План же составляете вы сами, так как ни главк, ни тем более министерство, не говоря уже о Госплане, не знают реального положения на вашем заводе, а потому могут лишь с важным видом штамповать поданный вами проект плана.
Чтобы они его безропотно проштамповали, надо составить план по простой формуле: записанная в отчете о выполнении предыдущего плана цифра произведенной продукции плюс небольшой процент прироста. При этом надо утверждать, что выполнение такого плана потребует полного напряжения сил и мобилизации всех резервов.
Послушают вас в главке и министерстве? Да, послушают.
Представьте себя, читатель, начальником главка или министром. Расходятся ваши интересы с интересами директора предприятия? Нисколько. Вы тоже хотите удержаться в своем начальственном кресле, а вдобавок получить орден и рассматриваться в ЦК партии как перспективный руководитель промышленности. Конечно, и вас не интересуют все эти рабочие да и начальники цехов, которых вы видите почтительно глазеющими при ваших редких инспекционных поездках на предприятия. Ради своей карьеры вы готовы бы их всех согнуть в бараний рог. Только для карьеры-то нужно другое. Да, для острастки других вы примерно накажете какого-нибудь обнаглевшего начальника цеха или не пользующегося поддержкой в обкоме директора - чтобы высшее руководство видело, что вы требовательны. Но особенно важно, чтобы оно видело другое: предприятия главка или министерства регулярно выполняют план, являются передовиками производства, получают переходящие красные знамена. Поэтому вы не станете навязывать им трудновыполнимый план, а с суровым видом подпишете те проекты, которые они вам представят. Не станете вы и дотошно копаться в их отчете о выполнении плана: вам нужно только, чтобы он был составлен грамотно и к нему не могла придраться никакая проверочная комиссия. Конечно, на партактивах и совещаниях вы будете грохотать о необходимости напрячь все силы и изыскать скрытые резервы. А в действительности в ваших интересах - благополучная отчетность о выполнении и перевыполнении планов всеми предприятиями главка и министерства, а на новый период - легковыполнимый, то есть опять-таки минимальный план.
Он будет направлен министерством в Госплан СССР. И вот вы, читатель, - один из руководителей Госплана, а то и сам его председатель, заместитель главы Советского правительства. К вам поступают надлежащим образом оформленные, подписанные министрами объемистые секретные папки с планами. Вы знаете, что ни один министр не подписал планов по своему министерству без согласия соответствующего отдела ЦК партии. Проверяли в отделе весь этот поток цифр или просто министр на охоте за пузатой бутылкой импортного коньяка "Наполеон" договорился с заведующим отделом, вас не интересует: заведующий отделом ЦК принял на себя ответственность, вам он не подчинен, он вхож в Секретариат ЦК, из-за каких-то дурацких цифр вызывать неудовольствие этого влиятельного человека вы не собираетесь. К тому же ваш аппарат докладывает, что цифры в порядке - есть небольшой рост по сравнению с прошлым планом. И вы, напыжившись, подпишете объемистый том плана, заполненный морем цифр, которые ни один человек на свете и, конечно, никакой член Политбюро уже не сможет обозреть.
Подписывая, вы знаете, что это не конец. Скоро начнут поступать первые ходатайства о внесении поправок в план, и продолжаться так будет до последнего квартала его выполнения.
Усмотрите ли вы свою задачу в том, чтобы непреклонно требовать осуществления каждой строки плана и предавать любого нарушителя заслуженной каре? Нет. Судьба этих нарушителей вам, конечно, безразлична, хоть бы их на костре сжигали. Но интересы ваши требуют другого. Ведь если будет много невыполнений плана, пятно ляжет на вас: вы не досмотрели, вы утвердили оказавшийся нереальным план. Конечно, чтобы показать свою твердость и партийную непримиримость к недостаткам, вы отдадите на растерзание нескольких нарушителей планов. Но в огромном большинстве случаев вы терпеливо будете вносить поправки в план на протяжении всего периода его действия, и все они будут направлены на снижение показателей. Только наивный посторонний верит грозным словам, что план - это закон, обязательный для выполнения. Хозяйственник в СССР знает: плановые показатели многократно пересматриваются и сокращаются, так что в итоге выполнением плана считается достижение значительно меньших результатов, чем было подписано в первоначально утвержденном тексте.
Наконец, читатель, представьте себе, что вы - член Политбюро и даже сам Генеральный секретарь ЦК. Стукнете вы холеным кулаком по своему полированному столу, зычно крикнете на номенклатурном жаргоне: "Мы это дело поломаем!" - и действительно постараетесь в корне изменить план? Не сделаете вы этого! Хоть все рабочие, начальники цехов, директора заводов, руководители главков и члены Госплана кажутся с вашей высоты копошащимися муравьями и их вам, разумеется, не жалко, но ведь и у вас есть собственные интересы, в основе своей совпадающие с классовыми интересами номенклатуры. Они состоят в следующем: конечно, желательно получить побольше прибыли от работы этих муравьев, но самое главное - не допустить ничего, что могло бы хоть в какой-то мере быть опасным для святая святых - неограниченной власти вашей лично и номенклатуры в целом. Все прочее отступает перед этим абсолютно. Разумеется, можно распорядиться выгонять с заводов не выполняющих нормы и на другую работу этих негодяев не принимать да и норму поднять повыше. Только что делать с безработными? Пойти по ревизионистскому пути Югославии и разрешить им ехать на работу за границу? Они насмотрятся, как там живут, и вернутся антисоветчиками, опасным элементом. Просто оставить их нищенствовать в стране? Тоже опасный для властей элемент. Всех в лагеря? Времена не те. Так неужели платить им, как на Западе, пособия по безработице? Бессмысленно. Они, работая, получают зарплату, на которую с трудом могут прожить, значит, меньше платить нельзя. Но если пособие будет равно зарплате, тогда они все захотят стать безработными. Выходит, что ввести пособие по безработице - это значит существенно повысить зарплату работающим. Где же тогда выгода? К тому же бездельники начнут по-настоящему ценить повышенную зарплату, только если смогут покупать на нее потребительские товары, тоже как на Западе. Выходит, что надо будет перестраивать всю структуру производства и уже не на словах, а на деле отказываться от примата тяжелой индустрии. Это что же, оборонную промышленность - силу нашу! - свертывать, а производство подштанников развертывать? Да ни Маленков, ни Хрущев до такого не успели договориться, как их выкинули; думать нечего о подобном порочном курсе, если хочешь остаться у руководства.
Вот и окажется, читатель, что альтернативы у вас как У Генерального секретаря ЦК не будет: ваши интересы продиктуют, что все надо оставить так, как есть. Требовать, взывать, давать нагоняи, провозглашать лозунги и даже некую мертворожденную экономическую реформу - но на деле ничего не изменять.
Круг замкнулся. Бюрократический план в условиях сверхмонополии, установленной в экономике реального социализма, породил неизбежное явление: возникло силовое поле, идущее снизу до самого верха, от разнорабочего до Генсека ЦК, поле, которое упорно действует в сторону минимализации как самого плана, так и его перевыполнения. Это поле возникает не на основе сговора: напротив, каждому из них судьба другого абсолютно безразлична, и все твердят о своем стремлении взять максимальный план, максимально его перевыполнить и дать стране как можно больше продукции. Но все это пустые слова. Силовое же поле возникает на самой прочной основе - на общей заинтересованности.
Поскольку такое силовое поле с абсолютным автоматизмом возникает на каждом советском предприятии, в каждом колхозе и совхозе, сила его неодолима. Создавали, укрупняли и разукрупняли министерства, их сменяли совнархозы и госкомитеты, затем снова воссоздались министерства, была рабоче-крестьянская инспекция, был госконтроль, стал народный контроль - но никакие реорганизации и, конечно, никакая пропаганда не могли сломить силовые линии поля, изменить не предусмотренную Марксом собственную динамику экономической системы реального социализма.
Маркс ее не предвидел, а вот Ленин подметил, так как к его времени уже появились крупные концерны. При этом Ленин справедливо подчеркнул, что речь идет о тенденции к стагнации, а не о собственно стагнации. Значит, стагнации в точном понимании слова нет, рост производства продолжается, но объем его меньше, чем позволяют наличные возможности. Возникновение факторов, тормозящих рост производства, и проявляется как тенденция к стагнации.
При реальном социализме она явно сильнее, чем при капитализме даже в условиях существования крупных концернов. Дело в том, что ликвидирована противодействующая такой тенденции рыночно-конкурентная среда. Экономическая же система реального социализма выработала у участников процесса производства полную незаинтересованность в объективных результатах их труда на всех этажах социальной лестницы.
Оставаясь в рамках марксистской терминологии, тенденцию к стагнации точнее будет назвать тенденцией к сдерживанию развития производительных сил. Порождает ее собственная динамика монополии в производстве, в условиях реального социализма приводящая к возникновению противоречий между интересами производства и интересами производителей. Под трескотню казенных фраз о том, что реальный социализм открывает безграничный простор для развития производства, разворачивается процесс, охарактеризованный Марксом: производственные отношения превращаются в оковы для развития производительных сил.
Свое очень наглядное, концентрированное выражение находит этот процесс в проблеме "внедрения". Под этим термином подразумевается внедрение новых научных достижений и открытий в производстве. Это явление того же порядка, что и ленинский пример с производством бутылок, с той разницей, что при реальном социализме проблема стоит особенно остро. О "внедрении" нередко упоминает советская печать, в Академии наук СССР и других научных учреждениях она вообще не сходит с повестки дня, и для ее решения создан Государственный комитет по науке и технике, возглавляемый заместителем премьер-министра.
Но все же масштаб этой больной для реального социализма проблемы приуменьшен. Ибо масштаб не бюрократический, а исторический: речь идет о важнейшем с точки зрения исторического материализма процессе - о развитии производительных сил общества. Оно ведь происходит не только и не столько путем количественного накапливания средств производства, сколько путем их качественного развития. Здесь явно находится одно из слабых мест экономики реального социализма.
Разве не странно, что огромная страна с народом, отнюдь не бедным научными и техническими талантами, несмотря на небывалую концентрацию внимания его диктаторского руководства на развитии индустрии, десятилетиями вынуждена лишь копировать западные технические образцы, а когда дело срочное, то и выкрадывать их (например, секрет изготовления атомной бомбы или самолета "Конкорд")? Разве не удивительно, что даже в том уникальном случае, когда благодаря дальновидности советских ученых и просчетам Пентагона Советский Союз в конце 50-х годов вырвался было вперед в создании ракет, американская техника без особой натуги обогнала его и в военных ракетах, и в космических экспериментах, хоть и бросило советское руководство все силы и средства на этот участок?
На Западе мало кто отдал себе отчет в том, что в немалой степени именно болезненность проблемы "внедрения" вызвала в 1957 году нападки хрущевского руководства на роман Владимира Дудинцева "Не хлебом единым". С точки зрения западного читателя, сюжет романа анекдотичен: директор завода - номенклатурщик Дроздов пускается во всевозможные интриги, чтобы не допустить внедрения машины, которая повысила бы производительность его завода. Но при реальном социализме такой конфликт - не парадокс, а естественное явление и в соцстранах он никого не удивит. Мы ведь уже видели: от директора требуется только выполнение и небольшое - точно на премию - перевыполнение плана. В этих условиях внедрение новой машины означает для него хлопоты, срыв графика, угрозу для выполнения плана и для премий, а также перспективу повышения плана со ссылкой на полученную новую технику. Разве не ясно, что разумный директор старательно маневрирует с целью подольше не внедрить новое техническое достижение? Нисколько не заинтересованы в новой машине и рабочие: ведь после ее установки им повысят не зарплату, а норму, причем постараются сжульничать и норму завысить, к машине же еще надо будет приноравливаться.
Бюрократическое планирование экономики в самой своей основе враждебно техническому прогрессу. Отсюда и все результаты. Что говорить о сложных машинах на производстве! Даже в канцелярской технике отставание Советского Союза настолько велико, что весьма скромный западный институт, не говоря уж о банках и концернах, технически значительно лучше оборудован, чем аппарат ЦК КПСС.
Подход - не на словах, а на деле - к техническому прогрессу при капитализме и при реальном социализме противоположен:, если сделано изобретение, то при капитализме возникает проблема промышленного шпионажа, а при реальном социализме - проблема внедрения. Кроме нее, есть ряд других проявлений тенденции к сдерживанию развития производительных сил. Таково, например, низкое качество продукции социалистических предприятий. На Западе распространена легенда, будто советские товары хоть и неказисты на вид, но отличаются прочностью и добротным качеством. Советские люди знают: качество советской продукции вполне соответствует ее внешнему виду.
Дело в том, что планирование при реальном социализме производится количественное - будь то в единицах продукции или в деньгах; в этих категориях план должен быть выполнен или перевыполнен. Качеству продукции отводится явно второстепенная роль; установлены государственные стандарты (ГОСТы), и предполагается, что выпускаемая продукция им соответствует. Но проверяется это весьма поверхностно. Проверкой занимается отдел технического контроля (ОТК) выпускающего продукцию предприятия. Контролеры ОТК - люди зависимые; самое большее - они могут подставить ножку какому-нибудь нелюбимому бригадиру или начальнику цеха, но никогда не рискнут они поставить под вопрос необходимое для премирования перевыполнение плана предприятия.
Это настолько хорошо известно номенклатуре, что нашло даже своеобразное организационное признание с ее стороны: в тех случаях, где она кровно заинтересована в качестве продукции, а именно - в военной промышленности, продукцию принимают представители Министерства обороны СССР, не зависящие от руководителей военных предприятий и даже от Министерства оборонной промышленности. Строжайшему контролю специалистов подвергается качество спецтехники, изготовляемой для КГБ.
Горбачев ввел госприемку и на обычных предприятиях. А результат? Много продукции было забраковано, планы оказались невыполненными, рабочие были недовольны. Вот и все. Потому что никакая госприемка не в состоянии компенсировать органические пороки системы.
Низкое качество продукции - это форма облегчения работы по выполнению плана. Она молчаливо допускается номенклатурой. Качество продукции - важная грань производства. По этой грани сдерживание развития производства происходит, пожалуй, еще заметнее, чем по количественной: количество производимой продукции возрастает, а вот качество в ряде случаев снижается.
Менее бросающаяся в глаза, но хорошо знакомая советскому потребителю форма проявления тенденции к сдерживанию развития производительных сил при реальном социализме такова: если план составлен не в штуках, а в денежном выражении, то предприятие старается выпускать более дорогие виды продукции. Так можно произвести меньше, а план все-таки перевыполнить. Когда в советском магазине вы видите какой-либо по обыкновению неприглядный, аляповатый товар, продающийся за непомерную цену и, естественно, никем не покупаемый, вы можете безошибочно сказать: директор предприятия ухитрился выполнить план описанным способом. Находит ли товар сбыт - директора не касается.
Тенденция к сдерживанию развития производительных сил при реальном социализме не ускользнула, конечно, от взгляда - номенклатуры. Но класс номенклатуры не хочет признавать эту выявившуюся закономерность и на всех уровнях маскирует ее действие. Еще Сталин в одном из своих выступлений с двусмысленной насмешкой заметил, что факты - упрямая вещь, но, правда, говорят, что тем хуже для фактов. Такая идея прочно укоренилась в советской отчетности о выполнении планов.
На низших этажах номенклатурной иерархии это именуется "приписками". "Приписки" - прямое мошенничество: просто в отчет о выполнении плана вносятся заведомо ложные цифры якобы произведенной продукции. Метод основан на ясном понимании бюрократически бумажного характера номенклатурного планирования и отчетности: из кабинетов Госплана и министерства спущена составленная без знания реальности бумажная разнарядка, и в ответ подается наверх не соответствующий реальности бумажный отчет.
"Приписчиков" иногда разоблачают. Однако бросается в глаза, что практика "приписок" бывает у виновных обычно многолетней. Значит, этот жульнический метод вполне применим в условиях планового хозяйства.
Конечно, жулики бывают всюду, и с плановостью хозяйства это не связано. Но именно плановость как закономерность экономики реального социализма привела к тому, что жульничают и занимаются "приписками" не мелкие проходимцы, а даже сами столпы советского общества.
К числу таких столпов принадлежал, например, первый секретарь Рязанского обкома КПСС А. Э. Ларионов. Он громогласно принял обязательство, что его область за 1959 год сдаст государству на 280 % больше мяса, чем в 1958-м. На декабрьском (1959 года) Пленуме ЦК партии Ларионов гордо доложил о выполнении обязательства, и Хрущев его хвалил. А на следующий год выяснилось, что все рапорты Ларионова были обманом: мясо он приказал купить в продмагазинах своей и соседних областей и "сдал государству".
А вот столп повыше: первый секретарь ЦК КП Таджикистана Т. У. Ульджабаев. Этот глава таджикской номенклатуры сообщал на протяжении ряда лет, что его республика дает высший в мире урожай хлопка. Немало громких слов было в этой связи сказано и написано - кстати, и за границей - о том, что вот-де могучая сила социализма позволила некогда отсталому Таджикистану обогнать всех на свете. А в апреле 1961 года состоялся - но уже с гораздо меньшей оглаской - Пленум ЦК КП Таджикистана, на котором было сообщено, что план по сбору хлопка давно уже в республике не выполняется, а давались фальшивые сведения. Масштаб обмана был таков, что термин "приписка" уже был неприменим.
Это хрущевские времена. А как потом?
В 70-х годах после долгих колебаний Политбюро ЦК КПСС решилось, наконец, раскрыть грузинскую панаму, сущность которой была в общем уже давно всем ясна. Началась она еще несколько десятилетий назад, при Сталине. Видимо, он считал полезным иметь в своем государстве преданную ему провинцию, куда, кстати, обычно ездил на отдых, а Берия набрал оттуда немало сотрудников в органы госбезопасности.
Всякий, кто бывал в Грузии, видел эти непривычно большие приусадебные участки грузинских колхозников, толпу расфранченных фланирующих грузин на улицах Тбилиси, удивлялся непомерным для советского гражданина суммам денег, которые люди довольно легко там тратили. Все знали, что там можно купить и место в вузе, и должность, и диплом об окончании вуза, и даже грамоту о присвоении звания Героя Советского Союза. Продолжалось это и после Сталина, культ которого там был официально сохранен. Немало грузин рассматривали свою республику как некую особую территорию, и нередко приезжий, недоумевавший по поводу непривычных порядков, слышал: "Не нравится Грузия? Поезжай в Советский Союз!".
Если не говорить о коррупции и о сталинском культе, была в такой жизни Грузии положительная сторона. Что плохого в том, что людям немножко лучше жилось? Это объяснялось, в переводе на язык марксистской политэкономии, тем, что в Грузии была несколько снижена норма эксплуатации.
Но планы-то составлялись в соответствии с общесоюзной нормой. Между тем первый секретарь ЦК КП Грузии, кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС Мжаванадзе гордо докладывал об их перевыполнении. Все эти рапорты были дутыми. Неразрывно связанное с закономерностью бюрократического планирования очковтирательство достигло здесь, казалось бы, своего апогея: оно шагнуло в Политбюро ЦК КПСС, то есть на самую вершину класса номенклатуры.
Мжаванадзе прогнали, но метод "приписок" и дутых рапортов о перевыполнении планов остался на номенклатурном Олимпе. Дело в том, что появился он там задолго до Мжаванадзе. Только если республиканские царьки со своими фальшивыми цифрами обманывали руководство в Москве, то само это руководство, не имея над собой уже никаких начальников, пыталось ввести в заблуждение весь мир своей фальсифицированной статистикой.
Вопрос о советских статистических фальсификациях подробно разобран в западной литературе, останавливаться на нем нет нужды. Американский экономист Наум Ясный проанализировал много опубликованных в СССР статистических данных и разоблачил ряд довольно грубых фальсификаций.
Вот всего два примера - оба из сообщения ЦСУ СССР "Об итогах выполнения народнохозяйственного плана на 1948 год".
В этом сообщении было объявлено, что колхозная торговля в 1948 году на 22 % превзошла уровень предвоенного, 1940 года. Однако, как выяснилось после XX съезда КПСС, ЦСУ предварительно без всяких оснований "пересчитало" данные 1940 года, снизив их с опубликованной в свое время цифры 41,2 миллиарда до 29,1 миллиарда рублей. Только в результате такого маневра сравнение получилось в пользу 1948 года (35,5 миллиарда рублей в ценах 1940 года).
В том же сообщении ЦСУ было сказано, что реальная заработная плата советских трудящихся в 1948 году возросла по сравнению с 1947 годом, то есть за год, больше чем вдвое! Наум Ясный подсчитал, что она в действительности не только не возросла, но даже сократилась в связи с денежной реформой 15 декабря 1947 года.[208]
1948 год - это сталинское время. Но фальсификация статистики продолжалась и при Хрущеве; он сам критиковал ее на январском (1961 года) Пленуме ЦК КПСС.[209] Продолжается она и теперь, об этом немало пишут в советской печати.
Еще раз: "приписки" - не мелкое жульничество. Они - прямое и неизбежное следствие плановости экономики реального социализма в тех условиях, когда хозяева социалистического общества не хотят признавать сопряженную с этой плановостью тенденцию к сдерживанию развития производительных сил. Но так как факты - упрямая вещь, приходится их фальсифицировать, сочиняя итоги выполнения планов. На более низких уровнях, где фальсификация нужна лишь для карьеры местного номенклатурщика, высшее руководство класса за эти фантазии наказывает. Но оно же само постоянно прибегает к такому методу, чтобы замаскировать действия не признаваемой им закономерности.
Осталась она непризнанной и в период горбачевской "перестройки". Хоть много суровых слов было сказано об "административно-командной системе" в экономике страны, но при составлении 13-го пятилетнего плана все базировалось по-прежнему на бюрократическом планировании, а не на функционировании свободного рынка. Хоть мотивировалось все, как обычно, необходимостью предварительно подготовить почву для развертывания перестройки, дело было в другом: номенклатура не хочет отказываться от государственного управления "социалистической" собственностью. И не потому, что она не сознает колоссального ущерба от такого управления для хозяйства страны, - сознаёт. Но превращение "социалистической" собственности номенклатуры в подлинную собственность страны означало бы экспроприацию номенклатуры. Поэтому она не хочет рыночного хозяйства: пусть лучше нищает страна, чем потеряет свое номенклатура!

7. Хронический кризис недопроизводства и примат тяжелой индустрии
Маркс во II томе "Капитала" предрекал для периода социализма и коммунизма "постоянное относительное перепроизводство".[210] Реальный социализм не оправдал этого пророчества.
Перепроизводство - характерная черта отнюдь не социалистической, а свободной рыночной экономики. Больше того: эта экономика отличается столь высокой производительностью, что периодически сотрясается кризисами перепроизводства. Как мы уже упоминали, именно так действует защитный механизм рынка. Перепроизводство не абсолютное, а относительное: оно превышает не потребности всей массы потребителей, а платежеспособный спрос; поэтому к таким кризисам рыночный механизм ведет не сам по себе, а в сочетании с высоким уровнем цен. Коммунистическая пропаганда всегда с гордостью подчеркивает, что экономика социалистических стран не знает кризисов. Правильно: периодических кризисов перепроизводства при реальном социализме не бывает. Для его экономики характерен постоянный кризис недопроизводства.
Он именно постоянный, а не периодический. Кризисная трясучка не отпускает экономику реального социализма ни на минуту. Кризис недопроизводства стал повседневностью экономической жизни соцстран.
Советский гражданин уже привык: все товары в принципе дефицитны. Иногда повезет - зайдешь в магазин, а товар, как принято говорить, "выбросят"; поэтому и принято носить с собой всегда сетку с полным трепетной надежды названием "авоська".
Но не только индивидуальный потребитель старается запастись, если натолкнулся на товар; так действуют и руководители предприятий, создавая у себя запасы сырья и оборудования, за что их с деланной наивностью критикует советская печать.
Порожденный тенденцией к сдерживанию развития производительных сил, постоянный кризис недопроизводства при реальном социализме определяет весь стиль экономики и быта людей в Советском Союзе.
"Однако, - скажет скептический читатель, - что-то не бросается в глаза недопроизводство танков в СССР".
Да, такого недопроизводства нет. Но было бы неверно на этом основании полагать, что закономерная при реальном социализме тенденция к сдерживанию развития производительных сил действует избирательно. Работники военных отраслей советской промышленности жалуются в основе своей на те же трудности и проблемы, которые так одолевают мирные отрасли. Да иначе и быть не может: в танковой промышленности точно так же составляется план и так же директора предприятий при молчаливой поддержке вышестоящих ведомств стараются этот план занизить, чтобы его легко перевыполнить и получить премии и ордена; точно так же никто не хочет пускаться в эксперименты, и все предпочитают работать в рамках устоявшейся рутины; точно так же всем важны не результаты работы как таковой, а зачисление в передовики производства, связанное с повышениями и награждениями. Как же тут не действовать тенденции к сдерживанию развития производительных сил?
Впрочем, мир видел проявление этой тенденции в самом центре советского военного производства - в изготовлении ракетной техники. Все были свидетелями того, как уверенно США догнали и обогнали Советский Союз в космосе - хотя, конечно, НАСА не располагает практически безграничными ресурсами, которые выделены для советского ракетостроения.
У номенклатуры как господствующего класса есть одна главная классовая потребность: упрочение и распространение своей власти. Эта потребность удовлетворяется созданием новейших видов вооружения и оснащения для армии и органов госбезопасности; развитием тяжелой промышленности и техники как базы военного потенциала государства; созданием стратегически нужной инфраструктуры; строительством и укреплением военных баз; обеспечением непроницаемости границ; деятельностью машины пропаганды и аппарата разведки, шпионской и подрывной работы за границей; финансированием компартий в капиталистических странах и просоветских режимов в третьем мире.
В сфере материального производства эти классовые нужды номенклатуры удовлетворяются тяжелой промышленностью. Здесь создается военная мощь номенклатуры и оснащение ее полицейско-шпионского аппарата. Поэтому - и только поэтому - класс номенклатуры всюду выступает как приверженец индустриализации. Ни с каким мистическим индустриальным фанатизмом это явление ничего общего не имеет.
В этой связи интересно отметить, что Ленин не выдвигал лозунга индустриализации, хотя сталинская историография приписала ему это задним числом. Вот в какой последовательности перечислял Ленин в своей предпоследней речи 13 ноября 1922 года потребности Советской страны: "Спасением для России является не только хороший урожай в крестьянском хозяйстве - этого еще мало - и не только хорошее состояние легкой промышленности, поставляющей крестьянству предметы потребления, - этого тоже еще мало, - нам необходима также тяжелая индустрия".[211] Здесь совсем не те формулировки, какие употреблялись уже через 5 лет относительно роли и места тяжелой промышленности в экономике СССР.
И именно у Ленина стала постепенно проглядывать мысль, что тяжелую индустрию следует рассматривать не только как придаток к сельскому хозяйству, дающий возможность, по его выражению, "посадить мужика на трактор". В тезисах доклада на III Конгрессе Коминтерна Ленин записал: "Единственной материальной основой социализма может быть крупная машинная промышленность, способная реорганизовать и земледелие".[212] "И земледелие". А какая же главная цель?
Ленин ее назвал в своей известной работе "Грядущая катастрофа и как с ней бороться". Вот как он ее сформулировал: "Война неумолима, она ставит вопрос с беспощадной резкостью: либо погибнуть, либо догнать передовые страны и перегнать их также и экономически. /.../ Погибнуть или на всех парах устремиться вперед. Так поставлен вопрос историей".
Простым перефразированием этих ленинских слов было часто цитировавшееся рассуждение Сталина о том, что-де Россию всегда били за отсталость и поэтому надо "военно-экономическую" отсталость срочно ликвидировать, иначе "нас сомнут".[213]
Вот в чем и есть провозглашенный обоими отцами класса номенклатуры смысл индустриализации при реальном социализме. Создать военную мощь - таков был с самого начала этот нехитрый смысл, который номенклатурная пропаганда старается теперь завуалировать.
Уже Сталиным была пущена в оборот формула "Преимущественное развитие производства средств производства". Она не обозначала ничего иного, кроме примата тяжелой индустрии с главной целью - оснащения военно-полицейской машины номенклатурного государства. Однако эта формула открывала простор для толкования в том смысле, что для производства товаров народного потребления необходимо сначала произвести средства такого производства, а поэтому должна развиваться прежде всего группа "А", как обозначают в СССР производство средств производства.[214]
Группа "А" усиленным темпом развивается уже более 60 лет - с 1927 года. Каковы результаты?
Проследим, пятилетку за пятилеткой, как безотказно действует принцип развития тяжелой (прежде всего военной) промышленности за счет производства товаров народного потребления. При этом воспользуемся не какими-либо сомнительными западными изданиями, а надежными советскими.
Первая пятилетка (1928-1932 годы). План пятилетки готовился тоже пять лет - с 1923 года, выполнен же был за 4 года 3 месяца. Но как? Тяжелая промышленность выполнила план на 109 %, и доля первого подразделения (тяжелая индустрия) промышленной продукции выросла за эти годы с 39,5 до 53,4 %.[215] А легкая промышленность вообще не выполнила план "вследствие перехода в конце пятилетки ряда заводов на производство чисто военной продукции".[216] Никому из руководства не пришло, однако, в голову, что если план выполнен только по группе "А", то нечего объявлять его досрочно завершенным, а надо продолжать работу в течение оставшихся 9 месяцев и постараться улучшить результат по группе "Б". Этот факт хорошо показывает отношение номенклатуры к производству товаров для населения.
Вторая пятилетка (1933-1937 годы). Снова план был горделиво выполнен за 4 года 3 месяца. Объем промышленного производства вырос более чем вдвое - но опять со знакомой присказкой: "В результате угрозы войны большие расходы шли на производство вооружения. Это обстоятельство явилось причиной того, что легкая промышленность не выполнила программу".[217] Ряд значившихся в плане предприятий легкой промышленности не был даже выстроен.[218]
Третья пятилетка (1938-1942 годы) была предвоенной и военной. Естественно, "план третьей пятилетки исходил из необходимости резкого повышения военно-экономического потенциала СССР, укрепления обороноспособности страны. С этой целью планом предусмотрено форсированное развитие оборонной промышленности, создание крупных государственных резервов, прежде всего по топливу и электроэнергии, по производству некоторых других, имеющих оборонное значение, видов продукции...".
Четвертая пятилетка (1946-1950 годы) была выполнена по уже установившемуся сталинскому обыкновению за 4 года 3 месяца. В 1950 году объем промышленной продукции превзошел уровень предвоенного, 1940 года на 73 %, но вот "производство товаров широкого потребления не достигло предвоенного уровня".
Пятая пятилетка (1951-1955 годы). Поскольку в самой середине пятилетки Сталин умер, выполнение несколько затянулось, но все же не отличалось радикально от сталинского: оно продолжалось 4 года 4 месяца. К концу пятилетки удельный вес группы "А" составлял уже 70,5 %.[219]
Шестая пятилетка (1956-1960 годы). План ее был утвержден XX съездом КПСС и предусматривал рост группы "А" на 70 %, а группы "Б" - на 60 %.[220] Однако это либеральное начинание не было доведено до конца, так как пятилетка была на ходу переделана Хрущевым в семилетку, и результат выполнения пятилетнего плана остался, таким образом, неясным.
Семилетка (1959-1965 годы) сохранила, конечно, "преимущественный темп роста продукции промышленности, производящей средства производства".[221] Но план по сельскому хозяйству не был выполнен: его годовая продукция выросла за 6 лет вместо запланированных 34 миллиардов рублей (в ценах 1958 года) всего на 5 миллиардов; прирост поголовья крупного рогатого скота вдвое сократился по сравнению с предыдущим пятилетием, а поголовье свиней, овец и птицы вообще уменьшилось.[222]
Легкая и пищевая промышленность не выполнила плана - главным образом из-за нехватки сельскохозяйственного сырья.[223]
Не надо думать, читатель, что здесь произошла какая-то особая хозяйственная катастрофа. Просто после смещения Хрущева в октябре 1964 года новое руководство не имело оснований скрывать-правду о реальном итоге выполнения плана. Поэтому и, возможно, удивившее внимательного читателя упоминание о шести годах семилетки: это включая 1964 год, а 1965 год - уже брежневский, и здесь все должно было пойти, конечно, хорошо.
Восьмая пятилетка (1966-1970 годы). Было провозглашено, что пятилетка будет характеризоваться сближением темпов роста групп "А" и "Б". Результат сближения оказался таков: в 1970 году группа "А" произвела 74 % всей промышленной продукции, а группа "Б" - 26 %. Цифра была столь красноречива, что ее в последний момент вычеркнули из доклада Брежнева.[224] В том же году из одной неосторожной статистической публикации выяснилось, что вопреки распространенному на Западе и даже в Советском Союзе мнению доля производства средств производства, предназначенных для производства опять-таки средств производства (группа "А"1), со времен Сталина не сократилась, а продолжала неуклонно возрастать по сравнению с группой "А"2 (производство средств производства товаров народного потребления): так, если при Сталине (1950 год) "А" 1 составила 72 %, то при Хрущеве (1960 год) была равна 78 %, а при Брежневе и Косыгине (1965-1966 годы) - уже 82 %.[225] Это лишь один, случайно вынырнувший на страницах печати факт, в котором как в капле воды отразилось то, что давно пора понять: основные линии политики Советского государства определяют не царящие там генеральные секретари, а правящий класс номенклатуры, поэтому секретари меняются, а политика остается. И все же отметим: восьмая пятилетка была пока единственной, в которой план по группе "Б" был, наконец, выполнен и даже перевыполнен. Больше того, было торжественно объявлено, что в рамках пятилетнего плана группа "Б" превзойдет по темпу группу "А": так повлияли на номенклатуру события в Чехословакии в 1968-1969 годах и в Польше в 1970 году! Но вот взволновавшие номенклатурщиков события отошли в прошлое, и жизнь вошла в свою колею.
Девятая пятилетка (1971-1975 годы). Когда стали подводить итоги, они оказались вполне нормальными. Никакой речи о превышении группой "Б" темпов роста группы "А" уже не было: хотя цифры по группе "А" постеснялись опубликовать, это было ясно из сообщения, что за 9-ю пятилетку объем промышленной продукции вырос на 43 %, тогда как производство товаров народного потребления выросло на 37 %.[226] План же по группе "Б" оказался вновь невыполненным - в восьмой раз из девяти возможных. Брежнев сообщил на XXV съезде КПСС, что "не удалось выйти на запланированные показатели по ряду производств в легкой и пищевой промышленности", и сделал вывод: "Мы пока еще не научились, обеспечивая высокие темпы развития тяжелой промышленности, ускоренно развивать также группу "Б" и сферу обслуживания. Ответственность за это несут многие".[227]
И правда - многие: класс номенклатуры. Это он за 60 лет своего правления и за 50 лет своего планирования не научился давать работающему народу необходимые потребительские товары.
Но, может быть, хоть затем, войдя в пенсионный возраст, этот класс встрепенулся и намерен радикально изменить положение?
Он об этом и не думает.
В десятой пятилетке (1976-1980 годы) советская номенклатура запланировала следующее: производство товаров народного потребления в 1975 году отставало на 237 миллиардов рублей от производства средств производства, а в 1980 году оно должно было отстать уже на 351 миллиард рублей; при этом само оно составляло бы 186-189 миллиардов.[228] Значит, один лишь перевес тяжелой индустрии должен был в денежном выражении почти вдвое превышать все производство потребительских товаров для населения.
Фактический результат для группы "Б" оказался еще хуже, чем было запланировано, - на 30 %. В денежном выражении результат производства по группе "Б" был втрое меньше, чем по группе "А".[229]
Одиннадцатая пятилетка (1981-1985 годы) была еще хуже. На XXVII съезде КПСС Председатель Совета Министров СССР Н. И. Рыжков уныло доложил: "Надо прямо сказать, что полностью выйти на задания пятилетнего плана не удалось. Многие отрасли не сумели взять намеченные рубежи... Мы не получили полной отдачи от тех больших ресурсов, которые были направлены в сельское хозяйство. Хронически не выполнялись задания по эффективности, вяло осуществлялся научно-технический прогресс... В результате не выполнен ряд заданий по повышению благосостояния - таких, как реальные доходы, розничный товарооборот, осложнилось состояние финансов и денежного обращения".[230]
Двенадцатая пятилетка (1986-1990 годы) дает не лучшие результаты. А впереди - тринадцатая: несчастливое число!
При этом надо учитывать, что советская статистика берет для продукции группы "А" низкие отпускные цены предприятий, мало превышающие издержки производства: ведь в действительности эту продукцию не продают, а одна государственная организация поставляет ее другой, так что цена нужна лишь для отчета. Для продукции же группы "Б" статистика берет высокие цены розничной торговли с наценками, доходящими в некоторых случаях (например, на легковые автомашины) до 800-900 % издержек производства.
Так выглядят итоги пятилеток.
Рассмотрев их, мы приходим к небезынтересному выводу: курс на преимущественное развитие производства средств производства означает не только то, что доля и темп развития группы "А" систематически планируются номенклатурой за счет группы "Б", то есть за счет интересов населения-потребителя. Этот курс означает также, что составленный с такой диспропорцией план номенклатура старается перевыполнить по группе "А" и регулярно не выполняет по группе "Б", сводя тем самым фактическое производство товаров народного потребления до совсем уже жалкого минимума. И так - более 60 лет!
Вот это и есть преимущественное развитие производства средств производства. За таким ханжеским эвфемизмом крылся курс, ориентированный исключительно на классовые интересы номенклатуры и преследовавший цель дальнейшего непрерывного укрепления ее власти и могущества за счет нужд подчиненного ей населения.

8. Эксплуатация на марксистской основе
Мы ознакомились с основными элементами структуры и функционирования экономической системы реального социализма - этой машины для получения номенклатурой прибавочной стоимости. Обратимся теперь к механизму такого процесса.
Создавая свою систему извлечения прибавочной стоимости, господствующий класс номенклатуры применил несколько неожиданный метод, который даже при величайшем нежелании произносить осуждающие слова приходится назвать циничным.
Ленин советовал никогда не судить о партиях или классах, как и об отдельных людях, по тому, что они сами говорят о себе, а всегда анализировать реальные факты. Если, следуя этому совету, не слушать того, что велеречиво рассказывает номенклатура о своей приверженности к марксизму, а посмотреть на ее дела, нельзя не заметить: она не торопится осуществлять идеи Маркса о преобразовании общества после победы пролетарской революции. Обобществление средств производства не пошло дальше начального (по Марксу) его этапа - огосударствления; государство не отмирает, а укрепляется; никакого сходства с Парижской коммуной оно не имеет; различия в материальном положении членов общества не ликвидированы, а, напротив, растут; и бесклассовое коммунистическое общество, которое, по Марксу, должно было создаться после короткого переходного периода диктатуры пролетариата, не только не построено, но превращается во все более туманный миф.
А вот проделанный Марксом в "Капитале" анализ извлечения капиталистами прибавочной стоимости был применен номенклатурой с ее первых же шагов.[231] Говорят, Ленин назвал как-то Сталина "Чингисханом, прочитавшим "Капитал" Маркса". Выражение удачное.
Как ни кощунственно это звучит для каждого марксиста, остается фактом: советское руководство сознательно положило разоблаченные Марксом черты капиталистической эксплуатаций трудящихся в основу организации социалистического производства.
В самом деле: как знает каждый, изучавший марксистскую политэкономию, - а советские руководители относятся к числу таких людей - есть два способа увеличить получаемую в процессе производства прибавочную стоимость: 1) удлинить абсолютно рабочее время или повысить интенсивность труда ("абсолютная прибавочная стоимость"); 2) сократить необходимое рабочее время ("относительная прибавочная стоимость"). Оба способа связаны с вопросом о заработной плате трудящихся.
Класс номенклатуры в СССР использовал оба способа сразу. Рассмотрим их по порядку.

9. Абсолютное удлинение рабочего времени
После Октябрьской революции рабочее время было сначала сокращено. Затем оно стало удлиняться. Помню, как нас - школьников - нехотя поправляли пионервожатые, когда мы заученно отбарабанивали, что наша Родина - страна с самым коротким рабочим днем в мире: она такой уже не была. Стало прибавляться количество рабочих дней: вместо пятидневки (4 рабочих дня и 1 выходной) была введена шестидневка, а в 1940 году - семидневная рабочая неделя с восьмичасовым рабочим днем, 48 часов. Обещанные после революции месячные отпуска сократились до 12 рабочих дней. Убавилось количество праздничных дней: сначала были отменены религиозные праздники - Пасха и Рождество, потом взялись за вычеркивание революционных праздников; рабочими днями стали 22 января - годовщина "Кровавого воскресенья" 1905 года (впоследствии к нему присоединилось 21 января - годовщина смерти Ленина), 18 марта - День Парижской коммуны; перестали праздновать годовщину Февральской революции 1917 года, Международный юношеский день... Быстро сокращенное таким образом число нерабочих дней в СССР дополнительно урезывалось организацией субботников и воскресников - дней неоплачиваемой работы.
Для того, чтобы это декретированное или введенное окольным путем удлинение рабочего времени действительно давало соответствующий прирост прибавочного продукта, номенклатура ввела строгую дисциплину. И здесь начал Ленин, поднявший, как мы помним, кампанию против тех рабочих, которые хотели урвать себе побольше, а государству дать поменьше.[232]
Задача рождавшегося господствующего класса была прямо противоположной: урвать себе побольше, а трудящимся дать поменьше.
Сталин постепенно ввел такое свирепое антирабочее законодательство, какого давно уже не знала Европа. По Указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 года за прогул и приравненное к нему опоздание на работу на 20 минут виновные отдавались под суд и приговаривались к принудительным работам. Был введен строгий контроль за тем, чтобы врачи выдавали больничные листки только в случае серьезных заболеваний: как и в концлагерях, для врачей в поликлиниках страны была установлена норма выдачи освобождений от работы по болезни.
Существенное дисциплинирующее воздействие оказывается на трудящихся СССР при помощи трудовых книжек д характеристик. На всех работающих в СССР заведены трудовые книжки, в которые заносятся все перемещения по службе. Без трудкнижки советского гражданина не принимают на работу, без ее предъявления не оформляют пенсию. Характеристики, подписанные "треугольником", долгое время требовались для поступления на работу. Потом это правило было формально отменено, так как сочли более целесообразным неофициально запрашивать сведения о поступающем на месте его прежней работы. Впрочем, и поныне характеристики требуются по самым различным поводам и служат кнутом, подстегивающим работника. Газета "Известия" признает: "Кадровики продолжают их собирать со страстью фанатичного нумизмата".[233]

10. Интенсификация труда
С точки зрения Маркса и Энгельса, проблемы интенсификации труда после победы пролетарской революции вообще не должно было существовать: ведь все труженики и так будут работать изо всех сил, так как они станут хозяевами всего и работать будут на себя.
Именно этого с победой реального социализма не произошло. А раз отпала предпосылка, отпало и следствие.
Номенклатурное начальство давно уже не скрывает, что повышение производительности труда рабочих и колхозников - первостепенная задача при реальном социализме.
Интересно, что впервые высказал эту идею Ленин еще накануне Октябрьской революции, всерьез задумавшись над тем, что надо будет делать в случае прихода к власти. В своей книге "Государство и революция" он провозгласил, что советские трудящиеся "без подчинения, без контроля, без "надсмотрщиков и бухгалтеров" не обойдутся". Ильич многозначительно замечал, что при социализме "уклонение от этого всенародного учета и контроля неизбежно сделается таким неимоверно трудным, таким редчайшим исключением, будет сопровождаться, вероятно, таким быстрым и серьезным наказанием (ибо вооруженные рабочие - люди практической жизни, а не сентиментальные интеллигентики, и шутить они с собой едва ли позволят), что необходимость соблюдать несложные, основные правила всякого человеческого общежития очень скоро станет привычкой".[234]
Под правилами человеческого общежития подразумевались здесь не культура поведения в общественных местах, а беспрекословная трудовая дисциплина, под "вооруженными рабочими" - карательные органы государства (настоящие рабочие - это другие: безоружные, те, кто будет подчиняться надсмотрщикам, контролироваться бухгалтерами и подвергаться "серьезному наказанию" за нерадивую работу). Ход мысли Ленина понятен: надсмотром и строгими карами приучить рабочих к высокопроизводительному труду на Советское государство. Ничего нового в такой мысли не было.
Предшествовавшее первой мировой войне десятилетие ознаменовалось в промышленности царской России большим интересом к разработанным на капиталистическом Западе системам максимальной интенсификации труда рабочих, особенно к системе Тейлора. Важнейшие произведения Тейлора были изданы в русском переводе, и русские авторы (Левенштерн, Поляков, Панкин и другие) популяризировали идеи тейлоризма, выступая за их внедрение на предприятиях страны.
Как и следовало ожидать, Ленин до революции яростно критиковал эти идеи и ругал тейлоризм как "научную систему выжимания пота". Правда, еще до революции, в 1914 году, прозорливый Ильич загадочно заметил, что теория тейлоризма "без ведома и против воли ее авторов - подготовляет то время, когда пролетариат возьмет в свои руки все общественное производство".
И верно: как только после победы в гражданской войне это время наступило, Ленин открыл вдруг в мерзкой системе тейлоризма массу достоинств. Под названием "Научная организация труда" (НОТ) эту систему стали поспешно внедрять в советское народное хозяйство.
"Поспешно" - здесь не красное словцо. В ноябре 1920 года закончилась гражданская война в европейской части России, а уже в августе 1920 года Центральный совет профсоюзов (кто же еще!) открыл в Москве Центральный институт труда. Предвосхищая сталинское выражение о том, что советские трудящиеся - винтики, организаторы института объявили, что они рассматривают работников "как винты... как машины".
В январе 1921 года в Москве состоялась первая всероссийская конференция по вопросам НОТ. Вопрос ставился по-деловому: как добиться от советского рабочего максимальной производительности труда.[235] Физиолог В. М. Бехтерев сделал доклад о рациональном использовании человеческой рабочей силы.
Между тем Институт труда уже достиг серьезного научного успеха, разложив все достижения рабочего на "удар" и "нажим", после чего была разработана "биомеханика удара и нажима". Советские неотейлористы свысока поглядывали на своего предтечу, заявляя, что, хотя Тейлор затронул различные проблемы НОТ, но до конца их не рассмотрел и сумел лишь дать свое имя "одиозному термину".
Неотейлористские учреждения стали распространяться по Советскому Союзу. В 1925 году в стране насчитывалось около 60 институтов НОТ. Для координации их работ пришлось образовать Центральный совет научной организации труда (СовНОТ). Все эти достойные учреждения занимались тем, что хронометрировали производственные операции, изучали каждое движение работающего и старались до предела уплотнить его рабочее время. Советские теоретики НОТ с ученым видом поговаривали о том, что рабочие-ударники сами будут выступать за удлинение рабочего дня и сокращение числа праздников и что-де конвейер наиболее полно соответствует представлениям Маркса о прогрессивной организации производства. Впрочем, для верности слово "конвейер" было в промышленности заменено выражением "поточная линия" и осталось в своем первоначальном виде лишь для обозначения круглосуточных допросов в НКВД.
Повышение производительности труда еще Ленин объявил решающим условием победы социализма над капитализмом. С тех пор требование всемерной интенсификации труда остается неизменным лозунгом класса номенклатуры.
Для обеспечения интенсификации труда номенклатура использует трудовую дисциплину. Хотя о ней и рассказывается, что она-де не "палочная", а "сознательная", в действительности вся она основана на страхе трудящегося перед наказанием, перед палкой номенклатурных надсмотрщиков. Ленин не только провозгласил идею подтягивания трудовой дисциплины, но и начал принимать меры по дисциплинированию рабочих сразу же, как только наметилась победа большевиков в гражданской войне. Уже 27 апреля 1920 года он подписал декрет Совнаркома "О борьбе с прогулами", предусматривавший обязательную отработку прогулянных часов в сверхурочное время и в праздничные дни. За этим первым шагом антирабочего законодательства Советского государства последовали многие другие, о чем мы уже говорили.
Но это история. А как сейчас определяет номенклатура сущность дисциплины труда при реальном социализме?
Процитируем журнал ЦК КПСС "Коммунист": "Социалистическая дисциплина труда включает, с одной стороны, обязанность администрации рационально организовать труд, а с другой стороны, обязанность рабочих и служащих работать с полной отдачей сил".
Итак, от трудящихся требуется немало: полная отдача сил. А что требуется от администрации? Что означает ее обязанность "рационально организовать труд"? "Умение организовать процесс трудовой деятельности, - поясняет "Коммунист", - это максимальное использование рабочего времени, создание трудовой атмосферы, учет и контроль".
Весь смысл социалистической трудовой дисциплины, весь смысл организации трудового процесса при реальном социализме - извлечение прибавочной стоимости.
Со своей точки зрения номенклатура совершенно справедливо видит свою задачу в максимальном повышении норм. Разглагольствуя в газетах о небывалом трудовом энтузиазме советского народа, номенклатура внутренне глубоко убеждена в том, что эти ленивые подонки работают вполсилы, упрямо не желая выдавать государству столько продукции, сколько могли бы, и надо как-то сломить такую итальянскую забастовку.
В поисках штрейкбрехеров номенклатура натолкнулась на марксистский тезис о том, что буржуазия с целью расколоть рабочий класс создает рабочую аристократию, которую подкармливает крохами от своих прибылей. В Советском Союзе начали незамедлительно приниматься меры для создания рабочей аристократии.
Знаете, когда Ленин впервые поставил перед партийным руководством вопрос об организации соцсоревнования трудящихся? В декабре 1917 года.[236] В апреле 1919 года состоялся восславленный Лениным "великий почин"[237] - первый субботник членов партячейки станции Москва-Сортировочная. А там пошли субботники, и сам Ленин сфотографировался в Кремле: в пиджачке с поднятым воротником он подставил плечо под бревно, которое бережно несут молодцы из его охраны. Выглядеть же соревнование должно было, естественно, не как нечто, организованное свыше, а как революционное творчество самих масс; поэтому деловой ленинский документ "Как организовать соревнование?" опубликовали только через 10 лет после "великого почина".[238]
На основе идеи соцсоревнования номенклатура организовала сначала движение ударников, потом - стахановцев, затем - бригад коммунистического труда. Один за другим публиковались в газетах и одобрялись ЦК или обкомом КПСС всевозможные "почины" и "методы". Смысл этой шумихи неизменно состоял и состоит в одном: навязать трудящимся более высокие нормы, которые вместе с тем выглядели бы не как плод фантазии чинов из номенклатурных кабинетов, а как реальные нормы, действительно выполняемые и даже перевыполняемые тружениками-передовиками.
Какие трюки при этом применялись номенклатурой, можно проиллюстрировать на примере стахановского движения.
Как известно, началось оно с того, что в ночь на 31 августа 1935 года забойщик шахты "Центральная-Ирмино" в Донбассе Алексей Стаханов якобы вдруг выполнил за смену не одну, а сразу четырнадцать норм. Рабочий с той же шахты рассказывал мне потом, что Стаханов прежде никакими доблестями не отличался, любил выпить, но имел покладистый характер и приятную внешность. Видимо, фотогеничность Стаханова и привела к тому, что именно ему поручили стать героем.
Затем шахтерские рекорды посыпались градом. Дошло до абсурда: было объявлено, что Никита Изотов вырубил за смену 240 тонн угля, выполнив таким образом 33 нормы.
Вы верите, читатель, что без каких-либо технических усовершенствований один забойщик мог выполнить работу тридцати трех таких же забойщиков? Ясно, что или забойщики бездельничали, или сообщение о рекорде было ложью. Однако советский учебник для вузов ничтоже сумняшеся замечает: "Но и этот рекорд в дальнейшем был значительно превышен".[239]
В действительности, конечно, перевыполнения норм на тысячи процентов не было, да так высоко их и не собирались поднимать. Но подняты они были существенно. Зачинатели же стахановского движения получили ордена, были избраны в Верховный Совет и ушли на руководящие чиновные посты, напутствуемые далеко не лучшими пожеланиями своих бывших товарищей.
Попытки номенклатуры организовать стахановское движение среди колхозников теми же демагогическими методами не дали нужных результатов. Изверившиеся в обещаниях партийных руководителей колхозники не хотели пускаться в рекордсменство ради неопределенной перспективы дождаться милостей номенклатуры. Поэтому пришлось установить для колхозников беспрецедентный в истории награждений орденами прейскурант: за определенный производственный результат выдается соответствующий орден, за более высокий, столь же определенный, присваивается звание Героя Социалистического Труда. Только такая здравая система "баш на баш" оказалась способной принести сколько-нибудь ощутимые результаты.
Номенклатура спекулировала не только на тщеславии людей, но и на неопытности молодежи. Из молодых людей создавали с целью проверять работу и выявлять недостатки, группы, почему-то названные "юная кавалерия". Руководили "кавалерией" парткомитеты, так что самой молодежи была отведена роль лошадей, а не наездников. Были созданы молодежные бригады, организованы комсомольско-молодежные стройки. Результат не всегда соответствовал желаниям номенклатуры: город Комсомольск-на-Амуре пришлось, в конце концов, строить силами заключенных. Впрочем, пытались выжать энтузиазм и из них: Солженицын хорошо описал это в неподцензурном "Архипелаге ГУЛАГ", и он же в подцензурном "Одном дне Ивана Денисовича" вынужден был воспеть такой псевдоэнтузиазм.
Все эти разнообразные приемы сознательно и, более того, открыто преследуют одну цель: всемерное повышение интенсивности труда.

11. Низкая заработная плата
Соотношение между размером заработной платы трудящихся и их эксплуатацией хозяевами давно уже вошло в азбуку политэкономии. Еще Дэвид Риккардо (1772-1823 годы) сформулировал экономический закон: чем выше заработная плата работников, тем ниже прибыль предпринимателя, и наоборот.[240] Для всех стран реального социализма характерен низкий уровень заработной платы трудящихся и тем самым высокий уровень прибылей, находящий выражение, в частности, в непропорционально высокой доле накопления (в СССР она составляет около 25 % национального дохода).[241]
Из статистики известно понятие "среднестатистическая семья": муж, жена и двое детей. Статистический прожиточный минимум в США (так называемый "бюджет Геллера") исчисляется именно на такую семью: минимум налицо, если глава семьи может содержать всех четверых.
В советской статистике понятие "прожиточный минимум" отсутствует. С ним советский человек сталкивается, лишь читая в газетах, что-де в такой-то капиталистической стране такой-то процент трудящихся зарабатывает меньше прожиточного минимума. И советский гражданин недоумевает: как же эти трудящиеся до сих пор не умерли с голоду?
Ему невдомек, что и сам он, и все те, кто его окружает и кого он видит на улицах - за исключением чванных типов в проносящихся мимо лимузинах, - все они получают меньше статистического прожиточного минимума. Потому что какой же обычный гражданин СССР может на свою зарплату содержать семью из четырех человек?
По официальным данным средняя заработная плата рабочих и служащих в СССР равняется ныне 257 рублям в месяц до вычета налогов. Это составляет по официальному советскому курсу (100 западногерманских марок равняется 35,4 рубля) около 725 западногерманских марок. Отсюда еще будут вычтены налоги и уплачены профсоюзные взносы, останется примерно 600 марок. А в ФРГ трудящийся получает в среднем в 5 раз больше.
Около 1/4 населения СССР живет в сельской местности. Оплата труда колхозников составляет 187 рублей в месяц. В реальной советской жизни заработок 257 рублей в месяц - не средний, а хороший. Подлинный средний заработок, видимо, составляет примерно 200 рублей в месяц. Точную цифру сказать невозможно, так как статистика зарплаты в СССР весьма сомнительна и таинственна. Причина этой таинственности читателю, видимо, уже ясна.
Как обстоит дело с повышением зарплаты?
Номенклатура твердит: рост производительности труда должен обогнать рост заработной платы. Советская пропаганда охотно разъясняет непонятливым, что сначала надо больше произвести, а потом уже больше получать, - иначе-де нельзя, так как взять деньги неоткуда, как только реализовав произведенное.
На первый взгляд аргумент кажется убедительным. Только неясно, почему столь элементарной вещи долго не понимали сами большевики. Так, в резолюции XII съезда партии (1923 год) было зафиксировано, что именно рост заработной платы рабочих влечет за собой повышение производительности труда, а не наоборот.[242] А в 1926 году, на XV всесоюзной партконференции, по этому вопросу произошел спор между сталинскими номенклатурщиками и оппозицией. При этом оппозиция заявляла: "Вопрос о зарплате должен ставиться не так, что рабочий должен сначала дать повышенную производительность труда, которая затем дает повышение зарплаты, а система должна быть обратная: повышение зарплаты... должно стать предпосылкой повышения производительности труда".[243] Видимо, кажущийся очевидным аргумент номенклатуры не так уж убедителен. Скажем точнее: он просто фальшив.
Допустим, вы - рабочий на строительстве завода. Станете ли вы получать зарплату только после того, как завод будет готов, начнет производить продукцию и поступят деньги от продажи первых ее партий? Если бы так, вы скончались бы от голода до конца строительства. Вы же будете получать зарплату каждые две недели, иными словами, вас будут авансировать. И вопрос не в том, откуда возьмутся деньги для аванса (возьмутся они оттуда же, откуда вообще Советское государство берет деньги - из типографии Гознак). Вопрос в другом: почему государство может вам их выплачивать? Оно может это делать потому, что производство в стране не начинается с вашего завода. Производство идет полным ходом, накоплена и непрерывно добывается огромная прибавочная стоимость. Речь идет не о том, что нищей номенклатуре надо сначала сбыть произведенный вами товар, чтобы с вами рассчитаться. Речь идет именно об этой прибавочной стоимости.
Номенклатуре есть за счет чего повысить зарплату трудящимся, но она не хочет поступиться самой скромной частью добытой прибавочной стоимости. Она не хочет делать этого даже в предвидении последующего повышения производительности труда; номенклатура сознает всю остроту конфликта между нею и трудящимися и не верит, что трудящиеся будут готовы действительно ответить повышением производительности труда на подачку в заработной плате. Номенклатура предпочитает материальному стимулированию трудящихся метод принуждения - организационный и пропагандистский кнут, а не пряник. Это отличает ее от капиталистов и ставит в один ряд с феодалами и рабовладельцами.
Но в таких рамках класс номенклатуры перенимает и методы эксплуатации, распространившиеся при капитализме. В марксистской политэкономии капитализма проводится четкая грань между повременной формой оплаты труда как менее эксплуататорской и сдельной формой, нацеленной на возможно более интенсивное выжимание прибавочной стоимости.
Вот что написано в уже цитированном нами советском учебнике политэкономии: "Капиталистическая сдельщина ведет к постоянному усилению интенсивности труда. Вместе с тем она облегчает предпринимателю надзор за рабочими. Степень напряженности труда контролируется здесь количеством и качеством продуктов, которые работник должен изготовить, чтобы приобрести необходимые средства существования. Рабочий вынужден увеличивать поштучную выработку, трудиться все интенсивнее. Но как только более или менее значительная часть рабочих достигает нового, повышенного уровня интенсивности труда, капиталист снижает поштучные расценки". "Рабочий пытается отстоять общую сумму своей заработной платы тем, что больше трудится: работает большее число часов или изготовляет больше в течение одного часа... Результат таков: чем больше он работает, тем меньшую плату он получает. В этом состоит важнейшая особенность сдельной заработной платы при капитализме".[244]
Но ведь при реальном социализме, конечно же, не применяется эта разоблаченная Марксом и советскими марксистами потогонная система? Применяется и очень широко.
По опубликованным данным Госкомстата СССР в 1985 году 54,3 % советских промышленных и строительных рабочих получали сдельную и только 45,7 % - повременную оплату.[245] При этом именно сдельщина объявляется в Советском Союзе "прогрессивной формой заработной платы".
А как же с марксистским осуждением этой формы? Номенклатура легко отделывается от него стандартной ссылкой на то, что при социализме рабочие работают-де на самих себя.
Выступая с требованием, чтобы рост производительности труда в СССР предшествовал повышению заработной платы, номенклатура, очевидно, исходит из того, что в казенной системе партийного просвещения все только числятся изучающими "Капитал", а на самом деле его и не раскрывают. В самом деле, переведем сказанное на язык формул Маркса. Выходит, что при социализме должно возрастать отношение производимой рабочим стоимости, а значит, и прибавочной стоимости к получаемой им зарплате. Но ведь это, по Марксу, и есть, если выразить полученное число в процентах, норма прибавочной стоимости, она же норма эксплуатации. Вот эту-то норму номенклатура и требует увеличить!
Мы уже говорили, что исчисленная Госкомстатом СССР средняя заработная плата рабочих и служащих почти в четыре раза меньше исчисленной федеральным статистическим управлением зарплаты трудящихся ФРГ. Однако даже эта цифра не отражает реальности. Дело в том, что в западногерманскую цифру не включены наиболее зажиточные слои населения: предприниматели и землевладельцы, зато включены безработные и ученики на производстве. В советскую цифру, напротив, включена номенклатура - министры, маршалы и т. п., но не включены колхозники, пенсионеры и учащиеся. Значит реальный разрыв еще больше.

12. Женский и детский труд
Урезая до предела зарплату, номенклатура применяет еще один указанный Марксом метод усиления эксплуатации труда.
Советский учебник политэкономии констатирует: "Стоимость рабочей силы определяется стоимостью средств существования, необходимых для рабочего и его семьи. Поэтому, когда в производство вовлекаются жена и дети рабочего, заработная плата рабочего снижается, теперь вся семья получает примерно столько же, сколько раньше получал только глава семьи. Тем самым еще больше усиливается эксплуатация рабочего класса в целом".[246]
Известны проклятия советской пропаганды по адресу капиталистов, наживающихся на детском труде. В действительности в Советском Союзе государство организовало детский труд в довольно широком масштабе.
В СССР уже в 20-х годах были открыты школы фабрично-заводского ученичества (ФЗУ). Их учащиеся работали на производстве. Многочисленные беспризорные под предлогом воспитания их по методу А. Макаренко использовались как дешевая рабочая сила. С той же целью при Сталине были созданы ремесленные училища - с военной дисциплиной и черными формами для учеников. Училищами ведало специальное Управление государственных трудовых резервов. В комплектование училищ был внесен элемент принуждения: туда фактически в принудительном порядке переводились неуспевающие и недисциплинированные дети из школ.
Женский труд организован при реальном социализме не административным, а экономическим принуждением. Работа женщин была и является в Советском Союзе совершенно необходимой для существования огромного большинства семей.
В этом можно убедиться даже арифметически. В условиях гласности в СССР стали говорить о "границе бедности". Считается, что эта граница - 75-78 рублей в месяц на одного человека. Средний статистический рабочий или служащий в СССР, отдав из своей зарплаты в 257 рублей подоходный налог 13 % и заплатив членский взнос в профсоюз, принесет домой 220 рублей, то есть по 55 рублей в месяц на каждого члена своей среднестатистической семьи. Это намного ниже черты бедности. Так чисто статистически мы убеждаемся, что женщины в СССР не могут не работать. И они работают.
Распространенный на Западе социальный тип женщины-домохозяйки фактически не существует среди советских женщин допенсионного возраста. Это явственно следует из советской статистики: женщины составляли в 1987 году 53,1 % населения в СССР и 51 % трудящихся.[247] Не работают по установленной при Сталине традиции жены офицеров, генералов и академиков, а также во все возрастающем количестве жены различных других номенклатурных чинов.
Как и следовало ожидать, такая политика класса номенклатуры имела для советского общества разнообразные последствия. Одни из них были положительными, женщины оказались материально независимыми от мужей, так как последние просто не в состоянии их содержать; это способствовало реальной эмансипации женщин. Другие последствия вызывают тревогу советского руководства. Весьма острой стала демографическая проблема: сокращается рождаемость. Введенные Сталиным по примеру наград колхозникам за разведение скота награды многодетным матерям (звание "Мать-героиня", орден "Материнская слава") не возымели успеха: в промышленных и культурных центрах страны многодетные семьи стали редкостью, численность населения в стране растет медленно, главным образом за счет азиатских национальных республик.
Все эти последствия и проблемы имеют одну причину: упорное, ни с чем не считающееся стремление класса номенклатуры к получению прибавочной стоимости всеми указанными у Маркса способами.

13. Стандартизированный уровень жизни
В своем стремлении к получению прибавочной стоимости номенклатура отваживается на шаги, ведущие ее за пределы описанных Марксом методов эксплуатации. Номенклатура извлекла новые практические выводы из марксистского положения о том, что сокращение, необходимого рабочего времени ведет к возрастанию относительной прибавочной стоимости. Если перевести политэкономические термины на общедоступный язык, это означает, что сокращение потребления трудящихся увеличивает получаемую от их труда прибыль. Тут мы подошли к вопросу об уровне жизни трудящихся в СССР.
Под уровнем жизни советская литература понимает "уровень удовлетворения потребностей и соответствующий ему уровень доходов". Эти условия жизни и труда людей "обусловлены господствующим строем".[248] Уровень жизни в СССР обусловлен, таким образом, господствующим в стране строем реального социализма. Всему миру известно, что уровень этот весьма низок. Посмотрим, почему он таков.
В процессе производства в любом эксплуататорском обществе работник создает продукт для хозяина и определенный жизненный уровень для себя и своей семьи. Необходимый продукт, создаваемый работником, и есть политэкономически выраженное содержание понятия "уровень жизни" этого работника. Чем больше необходимый продукт, тем выше жизненный уровень его производителя.
Можно, не заглядывая в книги, предположить, что классики марксизма-ленинизма предсказывали бурный подъем жизненного уровня народа при социализме. И правда: Ленин в свое время предрекал, что "только социализм даст возможность широко распространить и настоящим образом подчинить общественное производство и распределение продуктов по научным соображениям, относительно того, как сделать жизнь всех трудящихся наиболее легкой, доставляющей им возможность благосостояния".[249] Ильич щедро обещал "обеспечение полного благосостояния... всех членов общества".[250]
Все это оказалось пустой болтовней. Напротив, за прошедшие 70 лет выявилась непреложная закономерность: жизненный уровень населения в странах реального социализма ниже, чем в странах капитализма.
Поскольку это закономерность, то и подходить к ней надо по-научному, а не демагогически. Сравнивать надо не ГДР с Непалом и не США с Монголией, а сопоставимые страны, где сравнение может дать серьезный ответ на вопрос "Как влияет установление строя реального социализма на жизненный уровень трудящихся?".
История последнего полувека сама создала лаборатории для проведения такого сравнения. Сопоставьте жизненный уровень населения в Северной и в Южной Корее, в тогдашних ГДР и ФРГ, в Восточном и в Западном Берлине. Результат настолько очевиден, что его не пытается всерьез оспаривать даже номенклатурная пропаганда. Пожилые люди в Австрии с некоторым недоумением расскажут вам о том, что и в империи Габсбургов, и в годы между двумя мировыми войнами Чехия славилась значительно более высоким, чем в Австрии, жизненным уровнем. А в 1968 году дубчековцы, прекратив пропагандистскую болтовню о расцвете социалистической Чехословании, открыто выдвинули перед народом оказавшуюся непосильной задачу: постараться достичь по жизненному уровню Австрию.
Что же случилось в Северной Корее, в Чехословакии, в ГДР, в Восточном Берлине? Стихийное бедствие, землетрясение, мор? Нет, просто был установлен строй реального социализма.
Почему этот строй действует таким сокрушительным образом на жизненный уровень населения - вопреки прямо противоположным предсказаниям Маркса, Энгельса и Ленина? Официально в качестве объяснения такого очевидного отставания реального социализма от капитализма по жизненному уровню трудящихся номенклатурная пропаганда не смогла придумать ничего умнее, чем ссылаться на план Маршалла, - словно не она сама объявляла его политикой ограбления Западной Европы американским империализмом и словно не прошло с того времени доброй трети века! В доверительной же беседе любой номенклатурщик начнет брюзжать: "Работают из рук вон плохо, потому и бедность!" А то и говорят открыто: "Как работаем, так и живем". Живет ли номенклатура так, как она работает, будет рассмотрено в последующих главах. А народ работает так, как живет: живет плохо - и работает плохо.
Но почему советские люди так работают, хотя им внушают, что трудятся они на самих себя? Почему при капитализме люди трудятся лучше, чем при реальном социализме?
Да потому, что класс номенклатуры, на который трудящиеся социалистических стран в действительности работают, их так грубо эксплуатирует. Только грубость эта мало помогает. Чем больше номенклатура старается выжать из работников, тем ниже у них заинтересованность в результатах своего труда. Ведь все равно жадная номенклатура все заберет себе, а работников лишь похвалит в газетах за трудовой героизм и призовет еще напряженнее трудиться.
Итак, известный каждому побывавшему в государствах обеих систем факт, что жизненный уровень в странах реального социализма значительно и устойчиво ниже, чем в сравнимых капиталистических странах, - этот факт имеет глубокие корни. Они протягиваются к таким постоянно действующим фактам, как более низкая производительность труда и более высокий уровень прибавочной стоимости при реальном социализме по сравнению с развитым капитализмом.
В условиях низкой производительности труда при реальном социализме номенклатура отыскала метод, который тем не менее обеспечивает ей высокий уровень относительной прибавочной стоимости. Дополнительное достоинство этого метода в том, что он на первый взгляд соответствует интересам трудящихся: метод состоит в том, что на определенный круг товаров и услуг в СССР установлены, казалось бы, низкие цены.
"Вот и прекрасно!" - восторгаются по этому поводу марксиствующие на Западе, совершив в качестве богатых иностранцев туристскую поездку в СССР и удостоверившись, что там хлеб, макароны и проезд в метро дешевле, чем на Западе, а квартплата ниже. Только вот сам Карл Маркс не разделил бы этих восторгов: он характеризовал дешевизну содержания рабочей силы не как благодеяние для трудящегося, а как метод усиления его эксплуатации.
В самом деле: разве потребительские товары в Советском Союзе дешевы? Нет. Живущие в СССР иностранцы неизменно жалуются на дороговизну и пускаются на все ухищрения, чтобы возможно большую часть необходимых закупок делать на Западе. Весьма скаредные финансовые ведомства на Западе при определении сумм начисляемых командировочных денег справедливо отнесли СССР в разряд стран с наиболее высокой стоимостью жизни.
Нет, в СССР дешевы не товары народного потребления, а товар "рабочая сила", потребляемый номенклатурой. Для того, чтобы эта рабочая сила сохраняла способность к производству и собственному воспроизводству, на определенный, узко очерченный крут необходимых для нее товаров и услуг установлены, с западной точки зрения, низкие цены. Именно с западной, ибо для массы советских трудящихся цены эти вовсе не низкие, а просто доступные. Размер таких цен приведен в соответствие с уровнем зарплаты в СССР. В результате рядовой советский трудящийся может поддерживать свою рабочую силу и воспроизводить ее в своих детях. Пенсионерам же приходится плохо: мизерные пенсии обрекают их на жалкое существование или же на зависимость от материальной поддержки других членов семьи. Номенклатура же использовала рабочую силу пенсионеров, они ей больше не нужны.
Верно, что в СССР квартплата низка. Но неправильно было бы из этого делать вывод, что обычный советский гражданин имеет, как многие на Западе, квартиру размером 100 кв. метров, только платит за нее гроши. В СССР установлен максимум в 9-12 кв. метров на человека, жилплощадь сверх этого максимума оплачивается втройне. Специально оговорено, что жилплощадь предоставляется не в соответствии с этой нормой, а сплошь и рядом ниже нее.
Верно, что в СССР дешев городской транспорт Но зато автомашины объявлены предметом роскоши: Автомашина "Волга" стоит 16 000 рублей, а сопоставимый с ней "Фольксваген-Гольф" - 18 000 немецких марок. Значит, рабочий или служащий в ФРГ (их средний заработок 3500 марок) может купить такую машину на свою зарплату менее чем за 5,5 месяца, а советский трудящийся - более чем за 5 лет работы. Одна и та же автомашина "Жигули" (в экспортном исполнении - "Лада") продается в СССР за 9600 рублей, а на Западе - за 9 000 марок. Значит, на покупку этой машины должны откладывать всю свою зарплату: советский трудящийся - 37 месяцев, а западногерманский - 3,5 месяца? Западногерманский - да. А вот советскому понадобится гораздо больше времени: купить "Жигули", записавшись в очередь на них, - дело малореальное. Значит, покупать надо на рынке, по цене 40-50 тыс. рублей. Соответственно копить придется 13-16 лет.
Верно, что в СССР дешевы хлеб, макароны, картофель, молоко, овощи, кукуруза и некоторые иные простейшие продукты питания. Но зато мясо, рыба, птица, фрукты, шоколад, кофе, кондитерские изделия - это все или дорого, или является дефицитным товаром. Так как люди не хотят есть макароны с хлебом и заедать картошкой, примерно 80 % бюджета рядовой советской семьи уходит на продовольствие. В ФРГ человек тратит на питание 20-25 % своей зарплаты.
Верно, что в СССР бесплатна медицинская помощь. Однако поликлиники и больницы для рядового населения переполнены, в очереди на прием к врачу приходится ждать часами. Врачам же в поликлиниках установлена жесткая норма времени на прием больного, причем примерно половина этого времени уходит на записи в истории болезни.
И вообще надо понять: для трудящегося населения при реальном социализме, как и при любой другой системе, ничего бесплатного не бывает и быть не может. Ведь ни государство, ни номенклатура сами не сеют, не жнут, у станка не стоят. Все материальные блага в СССР производятся трудящимися и только ими. Номенклатура через свою государственную машину эти блага лишь распределяет, и смысл распределения в том, что класс номенклатуры отваливает львиную долю на свои потребности.
Вот почему в условиях реального социализма действительно есть возможность для человека иметь 100-метровую квартиру - да еще с загородной дачей - за ничтожную плату; без труда купить автомашину, а еще лучше - получить ее даром да еще с шофером; отлично и дешево питаться и кормить семью, бесплатно пользоваться хорошими поликлиниками и больницами и бесплатно же отдыхать каждый год в санатории. Все это возможно в СССР. Только вот для этого надо стать членом класса номенклатуры.
Для непосредственных же производителей номенклатура четко очертила круг их материальных возможностей: 12 кв. метров жилплощади на человека; простенькая пища; дешевый проезд на городском транспорте на работу и назад; дешевые газеты и прочая пропагандистская литература, а для интеллигенции - дешевые дозволенные книги, чтобы в свободное время читала поучительное и не задумывалась; если заболел - медпомощь, чтобы скорее шел снова на работу; маленькая пенсия по старости и инвалидности (предел для большинства - 120 рублей); пособие 20 рублей на похороны. Вот и все.
Говорим мы здесь об этом не для того, чтобы выставить описанное в неприглядном свете. Наоборот, заслуживает признания то, что режим, способный, как показал опыт Сталина, загонять целые народы и классы в концлагеря, этого не делает. Есть в третьем мире страны, где описанное, вероятно, представляется заманчивым. Но провозглашать все это грандиозными социалистическими завоеваниями оснований нет.
Ибо весь смысл принудительно установленных номенклатурой для массы рядовых трудящихся СССР характера и масштабов потребления состоит в одном: в том, чтобы удерживать на минимальном уровне продолжительность необходимого рабочего времени. Заклейменный Марксом, такой метод увеличения относительной прибавочной стоимости, неприменимый ныне в странах Запада, с успехом используется советской номенклатурой.

14. Номенклатурная новинка в эксплуатации: фактическая заработная плата
Пытливая марксистско-ленинская мысль номенклатуры привела к открытию нового, не предвиденного Марксом способа увеличения прибавочной стоимости. Номенклатура скромно молчит об этом обогащении марксистской политэкономии, но здесь нужно о нем сказать.
Дело в том, что, анализируя эксплуатацию при капитализме, Маркс не сталкивался с отсутствующей при этом строе проблемой кризиса недопроизводства. Поэтому он не мог обнаружить ту дополнительную возможность эксплуатации, которую такой кризис предоставляет хозяевам. Для социализма же Маркс, как мы видели, предсказывал перепроизводства - и не предсказывал эксплуатации.
Маркс начинает свой анализ капиталистической эксплуатации с того, что устанавливает: в процессе производства создаются товары. Вопрос о том, для кого они предназначены, Маркс не считает нужным рассматривать: писавшему свой труд в капиталистической Англии автору "Капитала" и без того ясно, что они изготовляются для массы потребителей. Ему столь же ясно, что и производство средств производства преследует в конечном счете ту же цель - удовлетворение платежеспособного спроса потребителей; ведь только сбыв произведенный товар, капиталист получит деньги, реализует тем самым прибавочную стоимость и сможет вложить новые средства в расширение производства.
Соответственно Маркс вывел свою знаменитую общую формулу капитала: "Деньги - товар - деньги" (Д - Т - Д1), где Д1 обозначает сумму денег, возросшую за счет реализованной прибавочной стоимости. Маркс не подумал о том, что формула годна не для всякого, а только для капиталистического производства, неразрывно связанного с гневно обличенным буржуазным торгашеством. В обществе же, где такое торгашество выжжено каленым железом, дело обстоит иначе.
Номенклатуре нет нужды сбывать произведенную продукцию, чтобы реализовать прибавочную стоимость. В противоположность капиталисту ей ведь не нужно получать от кого-то деньги - в ее руках государство, и она сама печатает дензнаки по своей потребности.
Поскольку весь продукт труда достается государству, то есть номенклатуре, прибавочная стоимость, естественно, оказывается в ее распоряжении, причем прямо в той форме, в какой номенклатура пожелает ее получить и соответственно включить в производственный план. В этих условиях задача номенклатурного предпринимателя - государства - состоит уже не в том, чтобы, подобно торгашам-капиталистам, производить для нужд покупателей, а в том, чтобы производить прямо для своих собственных классовых нужд.
Это отнюдь не нужды массы обычных потребителей. Немногочисленный класс номенклатурщиков может быстро насытиться до отвала товарами личного потребления самого лучшего качества - главным образом за счет импорта или товаров, изготовляемых на экспорт.
Выше уже говорилось о том, какая продукция соответствует классовым потребностям номенклатуры: продукция тяжелой и в первую очередь военной индустрии. Поскольку же класс номенклатуры как владелец сверхмонополии советского народного хозяйства может по своему усмотрению решать, сколько чего должно быть произведено, и поскольку производственные возможности плановой экономики реального социализма существенно урезаны тенденцией к сдерживанию развития производительных сил, номенклатура готова была бы все производственные мощности без остатка употребить на удовлетворение своих нужд. Сделать это невозможно, так как население страны нуждается в товарах народного потребления. Поэтому номенклатура вынуждена планировать производство и этих товаров. Но она рассматривает такое производство как чистый убыток для себя и как уступку населению.
Это существенное обстоятельство, которое читателю несоциалистических - да и социалистических - стран надо понять, ибо только тогда ему перестанет представляться загадочным хронически плачевное состояние легкой промышленности и сельского хозяйства в СССР. Только тогда он перестанет выражать недоумение: как это страна, запускающая космические ракеты в дали Солнечной системы, до сих пор не может наладить производство приличной обуви? Как это страна, стоящая по размеру посевной площади на первом месте в мире и имеющая многовековые традиции сельского хозяйства, стала крупным импортером сельскохозяйственных продуктов и каждый год регулярно закупает хлеб за границей? Когда же читатель осознает, что легкая промышленность и в значительной мере сельское хозяйство рассматриваются номенклатурой лишь как неизбежное зло, как уступка рабочей силе и расходы на эти отрасли урезаются до предела, тогда для него картина развития советской экономики станет значительно более ясной.
"Но почему это уступка? - спросит западный читатель. - Можно понять, что уступкой государства-предпринимателя является повышение заработной платы или снижение розничных цен на товары массового потребления. Но коль скоро государство выплатило работникам зарплату, какая же разница, на что они ее истратят?".
А вот советские люди понимают: разница есть. Западный читатель привык: были бы только деньги, а купить на них всегда все можно. Советский человек знает: нет, нельзя. Поэтому он гораздо лучше читателя из несоциалистического мира сознает, что людям-то нужны для жизни не денежные бумажки сами по себе, а приобретаемые на них товары.
Рожденной до возникновения реального социализма экономической науке и статистике известны две категории заработной платы: номинальная и реальная. Последняя зависит от цен на товары и рассматривается как величина "корзинки" с потребительскими товарами, которую можно приобрести на остающуюся после вычетов зарплату.
Советский учебник политэкономии дает следующее определение: "Реальная заработная плата есть заработная плата, выраженная в средствах существования рабочего; она показывает, сколько и каких предметов потребления и услуг может купить рабочий на свою денежную заработную плату".
А как быть, если зарплата есть, товаров же нет? Такой случай западной наукой не предусмотрен. Между тем он-то и является типичным в условиях реального социализма при хроническом кризисе недопроизводства и примате тяжелой индустрии.
Для наглядности рассмотрим пример. Механизатор-комбайнер в Сибири. Номинальная зарплата у сельского механизатора сравнительно высока. А в сельпо ассортимент таков: черный хлеб, макароны, сомнительной свежести рыбные консервы, соль, спички, леденцы, сигареты и сахар по талонам. Иногда завезут колбасу. Так какова у него реальная зарплата?
Реальный социализм плохо совместим с реальной зарплатой. Он вытесняет это буржуазное понятие, исходящее из предпосылки изобилия товаров, из того, что товаров больше, чем денег. При реальном социализме положение обратное: массе денег, находящихся в руках населения и тем самым предназначенных для приобретения потребительских товаров, противостоит явно недостаточная масса таких товаров. Это несмотря на то, что зарплата трудящихся, как мы видели, низка, а цены на товары народного потребления высоки.
Для условий реального социализма необходимо ввести другое понятие, которое мы назовем фактической заработной платой.
Фактическая заработная плата, в отличие от реальной, представляет собой не арифметически исчисленную, а фактически получаемую трудящимся на его зарплату массу потребительских товаров и услуг.
Реальная зарплата является, следовательно, лишь идеальным случаем фактической зарплаты, когда вся получаемая работником сумма может фактически использоваться для приобретения нужных ему товаров и услуг. При реальном социализме такое положение существует прежде всего для номенклатуры, которая имеет право пользоваться особыми магазинами, столовыми и спец-буфетами (о них речь пойдет в следующей главе).
К чему все это говорится? К тому, что раз при реальном социализме реальная заработная плата заменяется для трудящегося фактической, заметно повышается уровень эксплуатации. Ведь если государство-монополист предоставляет работнику меньше потребных ему товаров и услуг, чем по установленным ценам он должен был бы получать на свою зарплату, оно тем самым снижает его заработок.
Разница между реальной и фактической заработной платой - открытый номенклатурой дополнительный источник получения прибавочной стоимости.
Насколько хорошо понимает это класс номенклатуры, мы ясно ощутили в годы войны. Вскоре после начала войны в СССР была введена карточная система на продовольствие и промтовары, устанавливавшая жесткие, но все же биологически допустимые нормы. Однако затем было сделано дополнительное разъяснение: фактически на руки будут выдаваться продовольственные товары не по всем, а только по так называемым "объявленным" талонам, на промтовары же и услуги будут выписываться специальные ордера. Следствием было то, что ордера получали только привилегированные счастливчики, а из продовольствия рядовому потребителю исправно отпускали хлеб и еще немного продуктов по нескольким талонам. Когда советские газеты сообщили во время войны, что в Италии хлебный паек равен 150 граммам в день, никто не поверил: всем было ясно, что в этом случае итальянцы давно бы вымерли, как вымерли ленинградцы, получавшие именно такой паек. Что где-то могут выдавать по карточкам не только хлеб, никому в голову не приходило. Номенклатура и сама хорошо понимает, и заставила людей в Советском Союзе осознать: важна масса действительно получаемых, а не теоретически причитающихся потребительских товаров.
Разница между реальной и фактической заработной платой советских трудящихся явственно отразилась в солидной сумме денежных сбережений населения СССР. Советская пропаганда представляет ее как свидетельство материального благосостояния народа. Но это неверно. В условиях нормального обеспечения населения товарами и услугами 257 рублей в месяц не содержат остатка для сбережений. Сбережения трудящихся делаются за счет разницы между зарплатой реальной и зарплатой фактической. Не благосостояние, а эксплуатация советских трудящихся стоит за массой скапливающихся денежных знаков, сдаваемых все тому же государству в сберкассы при весьма низком процентном начислении (на Западе вкладчику сберкассы и банка выплачивается более высокий процент, чем в СССР). В сфере получения прибавочной стоимости систематическое недопроизводство товаров народного потребления гарантирует выгодный номенклатуре разрыв между фактической и реальной заработной платой. Неуклонное проведение этой линии и соответствующее планирование развития народного хозяйства на будущее обеспечивают номенклатуре то, что разрыв является не временным, а постоянно действующим фактором в получении ею прибавочной стоимости.
Здесь мы подошли ко второму совершенному номенклатурой, но замалчиваемому ею открытию, которое обогащает теорию Маркса.
Различая стоимость и потребительскую стоимость, Маркс рассматривал эксплуатацию только в плане первой, а не второй. Между тем, как выяснилось из хозяйственной практики номенклатуры, для характеристики эксплуатации недостаточно вычислить арифметически норму прибавочной стоимости. Если не в высушенной абстракции политэкономии, то в реальной общественной жизни чрезвычайно важно, какая именно изготовляется продукция.
Дело в том, что при арифметически одинаковой норме прибавочной стоимости масштаб эксплуатации на деле меняется в зависимости от того, производятся пушки вместо масла или масло вместо пушек. Можно с полным правом утверждать: рабы Древнего Египта, работавшие на ирригации полей, необходимых для их же пропитания, эксплуатировались меньше, чем работавшие на строительстве, пирамид - усыпальниц фараонов. Крепостные, занятые тяжелым трудом по сооружению колодца, из которого они сами могли потом брать воду, эксплуатировались меньше, чем крепостные девки-кружевязцы, занятые плетением кружев для господских платьев. Рабочие-металлисты, изготовляющие малолитражные автомобили, которые когда-нибудь и они смогут себе покупать, эксплуатируются меньше, чем такие же металлисты, изготовляющие саперные лопатки для внутренних войск - оружие против тех же рабочих-демонстрантов. Никакая арифметически подсчитанная норма эксплуатации не меняет этих фактов.
Надо понять: провозглашенный Сталиным и упорно осуществляемый с тех пор номенклатурой принцип преимущественного развития производства средств производства - вовсе не некий абстрактный идеологический тезис. Он прикрывает увековечение дополнительного источника эксплуатации непосредственных производителей классом номенклатуры.
Непосредственные производители в СССР вынуждены отдавать свою рабочую силу для изготовления продукции, нужной лишь хозяевам номенклатурного государства; самим же труженикам эта продукция просто не нужна или даже направлена против их интересов. Производя по-прежнему явно недостаточное количество товаров народного потребления, советские трудящиеся принуждены собственными руками цементировать низкий уровень своей фактической заработной платы, то есть дополнительный повышенный уровень прибавочной стоимости, выкачиваемой из них номенклатурой.
Так теоретическое обогащение марксизма оборачивается материальным обогащением класса номенклатуры. Поэтому она молчит о своем открытии.

15. Масштаб эксплуатации
Каков масштаб извлечения классом номенклатуры прибавочной стоимости?
Это тема для специального экономического исследования. Мы можем здесь лишь указать какого примерно порядка эта величина.
Куронь и Модзелевский пришли к выводу, что в Польше в начале 60-х годов промышленный рабочий отдавал одну треть своего рабочего времени созданию необходимого и две трети - прибавочного продукта.[251] Здесь еще не учтена разница между реальной и фактической заработной платой как фактор, повышающий размеры прибавочной стоимости.
Нет оснований полагать, что в Советском Союзе масштаб получения прибавочной стоимости сколько-нибудь заметно отличается от польского.
Больше это или меньше, чем при капитализме?
В этой связи следует обратить внимание на публикуемый, но не разъясняемый в соцстранах факт их непомерно больших инвестиций, составляющих всегда значительно большую долю национального продукта, чем инвестиции в капиталистических странах. Речь идет не только о процентах, но об абсолютных цифрах инвестиций на Душу населения. Сродства же для инвестиций не падают ни на какие страны манной небесной. Источник инвестиций при реальном социализме, как и при капитализме, - прибавочная стоимость. Следовательно, разница между социалистическими и капиталистическими странами в масштабе инвестиций отражает разницу в количестве производимой там прибавочной стоимости на душу населения. Вот по этому показателю страны реального социализма действительно обогнали капитализм.
Есть ли еще аргумент в пользу такого вывода? Есть. Известно - и не оспаривается в номенклатурных государствах, - что производительность труда там ниже, чем в промышленно развитых капиталистических странах. Советская статистика дает такие цифры: производительность труда в народном хозяйстве СССР составляет 40 % американской, причем в промышленности - 55 %, а в сельском хозяйстве - менее 20 %.[252] Значит, трудящийся при реальном социализме, изготовляя меньше продукции, чем его коллега в развитой капиталистической стране, производит в то же время больше прибавочного продукта. Как это возможно?
А мы об этом уже говорили: номенклатура пустила в ход все известные ей способы - как описанные Марксом, так и открытые ею самой, - для извлечения максимума прибавочной стоимости. В результате, хотя производительность труда рабочих в СССР остается низкой, извлекаемая номенклатурой прибавочная стоимость высока. Феномен это не новый, так было и в Западной Европе в период раннего капитализма, так было и в колониях.
Подтверждением того, что мы имеем здесь дело именно с колониальным феноменом, служит скрываемый на Востоке, но хорошо известный на Западе факт: социалистические страны рассматриваются наряду с колониями и слаборазвитыми государствами третьего мира как "страны дешевого труда". Эта дешевизна труда есть не что иное, как непропорционально малый размер необходимого продукта в странах реального социализма по сравнению с развитыми капиталистическими странами.
А возможно такое только в условиях отсталости. Ведь почему в этих странах по сравнению с Западом рабочая сила дешева? Не потому, что ее много: в США миллионы безработных, но рабочая сила отнюдь не дешевая.
Дешевизна рабочей силы определяется отнюдь не наличием безработицы, а уровнем развития социальных структур и политическим строем в стране. Рабочая сила дешева там, где еще сохранился колониальный или феодально-рабовладельческий принцип сосуществования двух резко различных и не соприкасающихся жизненных уровней - один для правящего слоя (колонизаторов, рабовладельцев, феодалов, номенклатурщиков), а другой - для обычного населения.
Именно дешевизна рабочей силы позволяет классу номенклатуры использовать демпинг в борьбе с конкурентами на рынках капиталистического мира. Поговорите с представителями западногерманских текстильных фирм: они расскажут о том, какие трудности в период кризиса создавал для них импорт продававшихся буквально за гроши мужских сорочек и костюмов из ГДР. Кстати, в самой ГДР цены на сорочки были значительно выше, чем в ФРГ, но для получения твердой валюты номенклатурное руководство ГДР готово было отказаться от раздутой прибыли в восточных марках и сбыть часть продукции за западные марки по демпинговым ценам.
Есть, однако, и другая, гораздо более приятная для западных предпринимателей форма использования принудительной дешевизны труда в странах, где правит номенклатура. Дело в том, что все за ту же твердую валюту класс номенклатуры готов поделиться с западными капиталистами частью извлекаемой им прибавочной стоимости. Вошедшие в моду "совместные предприятия" (joint ventures) основаны на принципе: западные машины, советская дешевая рабочая сила, - а оптимизированная таким сочетанием прибавочная стоимость делится в определенной пропорции между номенклатурным государством и западными предпринимателями.
В рамках столь широко рекламируемого экономического сотрудничества между двумя системами проводятся, например, такие операции: в Болгарии производятся американские сигареты и продаются потом на Западе; в Румынии шьются для американского рынка из американского материала и строго по американским фасонам костюмы и везутся затем на продажу в США. На сколько же меньше платят рабочим в социалистических странах, чем в Америке, если разница не только оправдывает транспортировку материалов из США в Восточную Европу и готовой продукции назад в США - со всеми наценками на порчу, страховкой, упаковкой, организационными расходами и т. д., но и дает американским предпринимателям, очевидно, больше прибыли, чем если бы товар производился на месте, в Америке, да еще обеспечивает плановую прибыль выполняющим заказ предприятиям в соцстранах! Сравнение с колониальной эксплуатацией прямо напрашивается.
В итоге централизации экономики в руках номенклатурного государства можно определить примерную величину годовой прибавочной стоимости в СССР. Она равна доходной части госбюджета за вычетом займов (а они содержат распределенную, то есть уже учтенную прибавочную стоимость) и доходов от внешнеэкономических операций - кроме операций колониального типа.

16. Присвоение номенклатурой прибавочной стоимости


Итак, прибавочная стоимость для класса номенклатуры произведена. Что происходит дальше?
Извлеченная путем эксплуатации прибавочная стоимость поступает номенклатурному государству в форме прибыли.
Класс номенклатуры, как мы говорили, ставит задачу удержания и распространения своей власти выше получения прибыли, но и от прибыли не отказывается. Представляемые в патриотическом свете усилия номенклатуры добиться повышения производительности труда в народном хозяйстве СССР оборачиваются в случае успеха весьма ощутимым денежным потоком в казну этого класса.
Вот, например, стахановское движение 30-х годов. Сталин пространно рассуждал о корнях этого движения, якобы назревшего и поднявшего рабочие массы на штурм почему-то внезапно устаревших норм, и не было конца газетным славословиям по поводу героизма стахановцев. Впрочем, и брежневское руководство, испытывавшее неодолимую нежность ко всем выдумкам товарища Сталина, извлекло группу стариков стахановцев из нафталинного забвения и вновь допустило на прием в Кремль. А вот уже не лирическая, но деловая сторона стахановского движения - так, как она сформулирована в стандартном советском учебнике истории: важным итогом стахановского движения послужил рост рентабельности тяжелой промышленности - в 1934 году ее прибыль была равна 430 миллионам рублей, а в 1936 году она выросла до 3,2 миллиарда рублей.[253]
За два года прибыли номенклатуры выросли в 7,5 раза! Какие транснациональные монополии могут похвастаться таким результатом эксплуатации непосредственных производителей?
Может быть, потом положение изменилось? Да, в процентном выражении темп роста прибылей номенклатуры сократился, но зато полюбуйтесь на их абсолютную величину. На XXV съезде КПСС было как бы мимоходом сообщено, что за 9-ю пятилетку (1971-1975 годы) получено 500 миллиардов рублей прибыли - на 50 % больше, чем за первое брежневское пятилетие 1966-1970 годов.[254] Вот уж где взрыв прибылей!
Прибыли - это созданная трудящимися для класса номенклатуры прибавочная стоимость. При помощи какого механизма перекачивается она в сейфы номенклатурного государства?
Механизм этот - налоговая система. В своем нынешнем виде она сформирована в СССР налоговой реформой 1930 года, то есть немедленно после начала массовой коллективизации в сельском хозяйстве, завершившей процесс превращения экономики страны в сверхмонополию номенклатуры.
Именно к такой сверхмонополии и приспособлена советская налоговая система. Поскольку номенклатура является, а номенклатурное государство выступает владельцем всех промышленных предприятий, совхозов, фактическим хозяином колхозов и фактически единственным в стране работодателем, по своему усмотрению устанавливающим уровень зарплаты и цен, оно получает возможность непосредственно изымать создаваемую в народном хозяйстве прибавочную стоимость. Прямое налогообложение населения в этих условиях теряет значение: оно составляет менее 10 % государственных доходов. Свыше 90 % доходов госбюджета СССР изымается, как принято говорить, "из социалистического хозяйства".
Что это означает?
При капитализме налогообложение частных предприятий означает, что у предпринимателя государство изымает определенный - нередко весьма высокий - процент полученной им прибавочной стоимости. Но ведь при реальном социализме все предприятия принадлежат государству. Так у кого же оно изымает прибавочную стоимость, взимая налог с этих предприятий?
Ни у кого. Социалистическое государство просто перекладывает полученную его уполномоченными - директорами предприятий - прибавочную стоимость в свои банки. Именуется такая нехитрая процедура "отчислением от прибыли социалистического предприятия". Состоит она в том, что предприятию из произведенной его рабочими прибавочной стоимости оставляют запланированную сумму на дальнейшее расширение производства и другие предусмотренные планом нужды, а все остальное направляют в госбюджет.
Казалось бы, действительно, при такой системе потребности в налогах с населения нет: прибавочная стоимость забирается непосредственно с предприятия, государство само устанавливает и платит заработную плату - какие же еще налоги?
Мысль логичная. В Албании ей последовали и налоги отменили. В Советском Союзе при Хрущеве тоже был принят закон о постепенной отмене налогов, советская пропаганда долго кричала о нем на весь мир, чтобы создать впечатление, что налоги действительно отменены. Налоги же перестали взимать только с получающих до 70 рублей в месяц и скромной скороговоркой объявили, что осуществить закон для остальных категорий трудящихся не удастся.
Между тем основную часть налогов, взимаемых номенклатурой с советского населения, хрущевский закон и не затрагивал; он касался лишь прямых налогов, а основная часть - косвенные налоги.
Ленин до революции, изобличая мерзости царизма, камня на камне не оставлял от косвенного налогообложения. Он писал: "Чем богаче человек, тем меньше он платит из своих доходов косвенного налога. Поэтому косвенные налоги - самые несправедливые. Косвенные налоги, это - налоги на бедных".[255]
Именно такой налог и был введен номенклатурой в СССР под названием "налог с оборота". Взимается он тоже якобы из социалистического хозяйства. Сбивчивые разъяснения советской экономической науки, что налог с оборота - собственно не налог вовсе, так как не влечет за собой перехода из одной формы собственности в другую, старательно обходят вопрос: кто же все-таки платит этот налог?
Между тем ответ на такой вопрос очевиден. Налог с оборота включается в отпускную цену товаров, именно он и составляет ее отличие от производственной цены. Как только товар отпущен торговым организациям, предприятие перечисляет государству из полученных за товар денег налог с оборота. Правила здесь строгие: перевод налога с отпущенного товара производится немедленно по получении счета или ежедневно (на 3-й день после отпуска товара). Небольшим предприятиям разрешено производить перевод налога с оборота один раз в 10 дней (3, 13 и 23 числа каждого месяца). Лишь совсем маленьким мастерским, производящим так мало, что причитающийся с них налог с оборота не превышает 1000 рублей в месяц, разрешен ежемесячный перевод налога (23 числа). Таким образом, номенклатура без задержки получает произведенную прибавочную стоимость.
Между тем торговая сеть передает налог с оборота в розничную цену товара. Тут-то и обнаруживается, наконец, подлинный плательщик этого налога - покупатель.
А кто покупатель? Поскольку налог с оборота введен главным образом в производство потребительских товаров, покупатель - советское население. На него и взваливается номенклатурой этот косвенный налог, ханжески замаскированный под "государственный доход из социалистического хозяйства".
Ставки налога с оборота, разумеется, держатся в секрете. Но некоторое представление об их величине можно составить по цифрам, проскочившим в советскую печать в последние хрущевские годы, когда несколько ослабла бдительность цензуры.
Налог, то есть тем самым наценка, составляет от 50 до 75 % отпускной цены на следующие потребительские товары: автомашины, бензин, керосин, велосипеды (для взрослых), фотоаппараты, пишущие машинки, авторучки, текстиль, спички, нитки и другие; от 33 до 66 % - на швейные машины, иголки, металлическую посуду, алюминиевые столовые приборы, обои, резиновые изделия, лампочки, электропровода, писчую бумагу, цемент; 50 - на муку, 55 - на сахар, 70 - на растительное масло, 72 - на кожаную обувь, до 77 % - на искусственный шелк.[256] Как видим, наценки большие.
"Для чего же это нужно? - удивится иной читатель. - Гораздо разумнее было бы никаких наценок не делать, продавать товары дешевле и соответственно снизить зарплату. А то Советское государство зачем-то вводит массу ненужной бухгалтерской работы и искусственно раздувает инфляцию".
Зря удивляется читатель: всю эту бессмыслицу номенклатура делает исключительно для него самого. Ведь он же только что неодобрительно смотрел на цифру средней зарплаты в Советском Союзе. Что бы он сказал, если, следуя его рецепту, и она была бы сокращена, видимо, не меньше чем на одну треть?
Куда направляется извлекаемая номенклатурой масса прибавочной стоимости?
Мы уже сказали: было бы наивно считать, что она вся проедается классом номенклатуры. Как и в других эксплуататорских обществах, при реальном социализме правящий класс даже при самом большом расточительстве не может израсходовать на личное потребление всю массу прибавочного продукта, создаваемого трудом многих миллионов людей.
Однако, помимо личного потребления членов класса, у него есть коллективное, классовое потребление. Оно и поглощает в СССР львиную долю производимой прибавочной стоимости.
Составные части классового потребления номенклатуры в общем правильно названы в книге Куроня и Модзелевского, хотя и расставлены в соответствии с традиционной марксистской схемой, а не по значению их в системе реального социализма. Между тем классовое потребление номенклатуры в полной мере следует не какой-нибудь идеологической схеме, а ее классовым интересам.
Главной частью нужно безусловно считать потребление с целью дальнейшего укрепления и расширения власти класса номенклатуры - в полном соответствии с основным экономическим законом реального социализма. Речь идет о расходах на работу партийных органов и их аппарата, на огромную машину органов госбезопасности, на Вооруженные Силы и военные отрасли промышленности, на органы и войска МВД, лагеря, тюрьмы, прокуратуру. Небольшая доля перепадает и на менее жизненно важные придатки этой системы: суды, милицию.
Значительно больше, чем на эти придатки, хотя, конечно, меньше, чем на основные элементы фундамента власти, выделяется на идеологическую обработку населения, а также на органы внешних сношений (политических, экономических, культурных и т. д., которые на деле все являются политическими).
На втором месте следует назвать так называемые "социалистические накопления", используемые для инвестиций в народное хозяйство страны. Речь идет, следовательно, о наращивании коллективной собственности номенклатуры, что и стоит в круге ее интересов на втором месте.
Последнее место занимают расходы на науку, культуру, образование, здравоохранение, спорт и т. д. Они носят менее ярко выраженный классовый характер, хотя, конечно, также производятся в интересах господствующего класса.
Как видим, номенклатура расходует прибавочную стоимость в строгом соответствии со своими - уже известными нам - классовыми интересами. Определенная раз-яйца между названными тремя категориями использования прибавочной стоимости состоит в различной степени их приемлемости для трудящихся.
Более всего приемлема третья категория. Хотя речь идет о вспомогательных расходах с целью обеспечить извлечение прибавочной стоимости номенклатурой, тем не менее здравоохранение, образование, развитие мирных отраслей науки, а также культура в той ее части, в которой она не подчинена полностью пропаганде, - приемлемое для трудящихся использование создаваемой ими прибавочной стоимости.
Во второй категории потребления прибавочной стоимости классом номенклатуры также есть отдельные приемлемые для трудящихся стороны. Это, во-первых, обеспечение рабочих мест как следствие делаемых инвестиций: хотя номенклатура производит их с целью получения прибавочного продукта, параллельно с ним создается и необходимый продукт, дающий трудящимся возможность существовать. Это, во-вторых, вложения в производство товаров народного потребления, в жилищное строительство - короче, в производство того, что потребляют сами трудящиеся, хотя эти вложения скромны и делаются номенклатурой как уступка с целью обеспечить существование рабочей силы.
Есть небольшой положительный для трудящихся элемент даже в первой категории потребления прибавочной стоимости: суд и милиция, хотя и рассматриваются значительной массой советского народа как враждебные ему учреждения, частично все же обслуживают и интересы трудящихся.
Но в огромной части в первых двух категориях расходование выжатой из трудящихся прибавочной стоимости осуществляется во вредных им целях. Ибо как иначе можно назвать цель укрепления и расширения власти класса номенклатуры над трудящимися и обеспечения дальнейшего извлечения из них прибавочной стоимости? Рабочий при реальном социализме, констатируют Куронь и Модзелевский, "производит жизненный минимум для себя и содержит государственную власть против себя. Продукт труда рабочего противостоит ему как чуждая, враждебная сила, так как, хотя он и производит этот продукт, последний ему не принадлежит".[257]

17. Принудительный характер труда
Маркс претендовал на открытие не стоимости, а прибавочной стоимости. А почему, собственно, вообще понадобилось ее открывать?
Ведь на протяжении предшествовавших столетий факт создания прибавочного продукта непосредственными производителями и его присвоения хозяевами был общеизвестен и не вызывал сомнений. Как справедливо писал Эдуард Бернштейн, в докапиталистические времена никто и не пытался маскировать этот факт.
"Там, где он должен был производить продукт для обмена, раб был чистейшей машиной для производства прибавочной стоимости. Прибавочный труд крепостного и зависимого работника выступал в явной форме барщины, оброка или десятины".[258]
Непосредственные производители откровенно рассматривались как рабочий скот, которому потому лишь и позволяют существовать, что он приносит хозяину прибыль.
Этот рабовладельческий и феодальный взгляд на трудящегося человека начал уходить в прошлое с торжеством капиталистических отношений и развитием буржуазной демократии. Было впервые провозглашено правовое равенство всех людей и всех классов общества. Разумеется, производство прибавочного продукта продолжалось, но уже в завуалированной форме. Вот почему Марксу и пришлось открывать прибавочную стоимость.
Но, может быть, с развитием капитализма отказ от феодального подхода к непосредственному производителю ограничился лишь ханжеской маскировкой эксплуатации? Нет, такое утверждение неверно. Возникли и укрепились профсоюзы, защищающие экономические права трудящихся; было признано и осуществлено право на забастовку как средство борьбы за улучшение условий труда; безработные уже не были обречены на нищенство, а стали получать гарантированное пособие в размерах, обеспечивающих существование; трудящиеся получили возможность свободно менять своих хозяев-нанимателей и даже эмигрировать в другие страны. Все эти новшества отнюдь не создали идеального общества, но они, несомненно, ограничили эксплуатацию, способствовали значительному улучшению условий труда и повышению жизненного уровня трудящихся. Надо подчеркнуть, что это не результат гуманности капиталистов, а заслуга рабочего движения и в немалой степени - заслуга идей Маркса.
Как же обстоит дело там, где провозглашено полное торжество этих идей, - в странах реального социализма?
При реальном социализме гражданин обязан работать или, точнее, числиться на работе - если он не малолетний, не пенсионер и не инвалид. В противном случае он - "тунеядец", "лицо без определенных занятий", а такие могут преследоваться по закону.
Официально эта мера объясняется коммунистической моралью. "Труд в СССР, - провозгласил еще товарищ Сталин, - это дело чести, дело славы, дело доблести и геройства". Труд, твердит номенклатура, должен стать жизненной потребностью каждого советского человека - строителя коммунистического общества. Из этих громких слов, однако, не явствует, почему того, кто пока еще не дорос до коммунизма и не испытывает потребности в чести и славе, милиционер волочит в участок.
Дело объясняется просто, и коммунистическая мораль здесь ни при чем. Ведь всем в СССР известно, что как раз члены номенклатурных семей - супруги, сынки и дочки - могут не работать, и никаких неприятностей они иметь не будут. Дело в другом. Во-первых, как уже говорилось, класс номенклатуры, в соответствии с теорией Маркса, считает, что от каждого работающего получается прибыль и, следовательно, каждый неработающий приносит убыток в известной юридической форме "неполученной прибыли". Во-вторых, неработающий приобретает определенную независимость от номенклатурного государства, что нетерпимо. В-третьих, размещение всех на государственной службе обеспечивает значительно более полный контроль класса номенклатуры над населением.
А как обстоит дело со столь часто упоминаемыми в коммунистической пропаганде социалистическими завоеваниями трудящихся стран реального социализма? На поверку эти завоевания выглядели так.
В странах реального социализма профсоюзы больше не защищали интересы трудящихся от хозяина - в данном случае государства; вместо этого они следили за выполнением установленного хозяином плана и подтягивали трудовую дисциплину. Сталин точно охарактеризовал советские профсоюзы как "приводные ремни партии", то есть класса номенклатуры. Профсоюзы стали погонщиками рабочей силы.
Право трудящихся на забастовку до недавнего времени не признавалось - со ссылкой на то, что-де им незачем бастовать, ибо они работают на самих себя. Казалось бы, именно в таком случае дело самих трудящихся как суверенных хозяев и решать, работать им или бастовать. Но в спор по этому вопросу номенклатура не вступала.
Пособия по безработице больше не существовало - со ссылкой на ее отсутствие. Аргумент фальшивый. Отсутствие безработицы - понятие статистическое: оно означает, что число безработных в стране не превышает числа вакантных мест. Но в стране с 290 миллионами населения неизбежно есть многие десятки тысяч людей, почему-либо в данный момент не работающих, ушедших или уволенных с работы. Пособия же не получает ни один человек.
А главное: безработица в СССР есть и была всегда. Просто по приказу Сталина была в 1930 году закрыта биржа труда и объявили, что безработицы нет. В действительности же процент безработных, например, в среднеазиатских республиках значительно выше, чем в любой развитой капиталистической стране: это явствует из опубликованных Госкомстатом статистических данных.
Трудящиеся не имели возможности уйти от своего работодателя, так как работодатель - государство, а эмиграция не разрешается. На протяжении ряда лет трудящиеся СССР не имели права вообще переходить по собственной воле на другое место работы; теперь это разрешено, но сопровождается постоянными нареканиями в прессе по адресу "летунов" и рассуждениями о том, как бы их прижать покрепче. Колхозники по-прежнему не имеют права покидать свои колхозы без разрешения начальства, то есть подобно крепостным прикреплены к земле.
Это и есть социалистические завоевания трудящихся СССР. Они распространились и на другие социалистические страны.
В рабовладельческом и феодальном обществе непосредственный производитель трудится на хозяина не потому, что хочет заработать себе на жизнь, а потому, что его заставляют трудиться. Труд непосредственного производителя, таким образом, подневолен, принудителен. По марксистской терминологии - здесь применяется внеэкономическое принуждение.
Капитализм порывает с этой традицией. Ему нужны не крепостные крестьяне и не крепостные рабочие на заводах, а лично свободные люди, продающие предпринимателю свою рабочую силу. Принуждение есть, но оно сделалось экономическим. К какому бы классу ни принадлежал человек, он не обязан работать, если у него есть средства.
При реальном социализме все обязаны работать, независимо от того, нуждаются они в этом или нет. Правда, звучит демократично?
А на деле...
Каждый трудящийся при реальном социализме испытывает это ощущение: как будто вольно поступаешь на работу или переходишь с одной службы на другую, и без зарплаты не проживешь, - а труд свой воспринимаешь как принудительный. Почему? Да потому, что он действительно таков.
Что такое принудительный труд? Это когда:
1) работать заставляют;
2) условия труда и оплату безраздельно определяет заставляющий;
3) уход с работы или отказ от нее не допускаются мерами физического принуждения.
В условиях реального социализма все эти элементы налицо.
Во-первых, при реальном социализме состоять на работе заставляют. Неважно, что подавляющее большинство работающих в СССР и не могли бы прожить без заработка: точно так же не смогли бы прожить, не добывая себе средств к существованию, рабы в древности и крепостные в средние века, но это не меняло принудительного характера их труда.
Во-вторых, условия труда и оплаты безраздельно определяет номенклатура. Она установила размер зарплаты для различных категорий трудящихся, и переговоры на эту тему не ведутся. Трудящимся запрещены даже коллективные жалобы: номенклатурные проповедники социалистического коллективизма пренебрежительно окрестили их "коллективками".
Сказали мы и о том, что уйти от хозяина - номенклатуры - нельзя. При сверхмонополистическом характере экономики стран реального социализма переход с одного предприятия на другое означает не уход от хозяина - класса номенклатуры, а переход от одного его приказчика [к] другому. В пределах страны иной возможности практически нет: номенклатурное государство здесь вездесуще, и оно сознательно закрыло все пути заработков иным путем, чем работой на него. Выезд же за границу не разрешен.
С 1988 года небольшая отдушина появилась: можно стать кооператором или - в деревне - арендатором. Но ведь их - ничтожное меньшинство в огромной массе занятого населения. До тех пор, пока о "разгосударствлении" в СССР только говорят, все будет оставаться по-старому.
Итак, труд при реальном социализме отчетливо имеет принудительный характер. Что там рассуждать о труде как жизненной потребности советского человека! В действительности этот человек живет снова в условиях внеэкономического принуждения к труду - как при рабовладельчестве и феодализме.

18. "Отчуждение" при реальном социализме
Когда человек, изучавший политэкономию в социалистической стране, приезжает на Запад и начинает, наконец-то без направляющей руки Главлита, читать выходящую здесь литературу марксистского толка, его ошарашивает шумный хор голосов, твердящих об "антропологических" идеях молодого Маркса и об "отчуждении". Что Маркс когда-то был молодым, советский человек еще может понять, хотя основоположник марксизма и ассоциируется у него с бородатыми стариковскими портретами и бюстами. Отчуждение же вообще ни с чем не ассоциируется, кроме стандартно записываемого в судебных приговорах "отчуждения имущества осужденного в пользу государства". Попытка советского гражданина выяснить хотя бы по энциклопедии, что же означает это загадочное слово, успехом не увенчивается: в Советской Исторической Энциклопедии слова "отчуждение" вообще нет, а в Большой Советской Энциклопедии оно определяется как "передача имущества в собственность другого лица",[259] то есть опять в стиле упомянутых приговоров.
Между тем западные марксисты соловьями заливаются об ужасах отчуждения при капитализме и о том, как хорошо будет при социализме, когда оно отойдет, наконец, в проклятое прошлое.
Лишь постепенно советский человек начинает припоминать, что да, действительно, этот термин называли скороговоркой в курсе политэкономии, но подробно на нем не останавливались. И уж с полной ясностью понимает он, что было так не случайно.
Дело в следующем. Маркс постарался создать у своих читателей впечатление, будто отчуждение возникает только при капитализме. Между тем научная добросовестность требовала бы констатации того, что при капитализме отчуждение как раз менее ярко выражено, чем в предшествовавших ему формациях.
В рабовладельческом обществе отчуждение достигало предельного уровня: рабу были ненавистны и его подневольная работа, и ее продукт, ему было чуждо и враждебно все общество, в котором он влачил жалкое существование рабочей скотины, по древнеримскому выражению - instrumentum vocale.
Меньше степень отчуждения при феодализме. Труженик этой эпохи тоже подневолен, но за ним уже признаны некоторые права. Он считается человеком, хотя, конечно, даже теоретически не рассматривается как равный феодалу. Труд его принудительный, но он пользуется определенной частью получаемого продукта. Соответственно степень его отчужденности от общества и его безразличие к результатам собственной работы меньше, чем у раба.
Дальнейший шаг к преодолению отчуждения делается при капитализме. Рабочий лично свободен, и заставляет его работать не какой-то данный от рождения хозяин, а необходимость зарабатывать себе на жизнь. Юридически он равноправен со своим нанимателем, хотя экономическая зависимость рабочего создает неравенство между ними. Рабочий не намерен перенапрягаться ради прибыли хозяина, но он готов работать даже сверхурочно, чтобы побольше получить самому. Посторонним в этом обществе, парией в нем он себя не чувствует. Феномен отчуждения есть, но он заметно слабее, чем при феодализме, не говоря уж о рабовладельческом обществе.
Что же, при реальном социализме процесс ослабления этого феномена продолжает прогрессировать и, в соответствии с прогнозом Маркса, отчуждение исчезает? Напротив, оно возрастает. Советская политэкономия торопливо проскакивает мимо понятия "отчуждение" не потому, что с победой реального социализма оно ушло в прошлое, а наоборот: потому что это повседневное явление реального социализма.
Да и как иначе? Если людям в Советском Союзе, как [и в] других соцстранах, ясно показали, что их дело - не совать нос в решение вопросов номенклатурой, а эти решения исправно выполнять, побольше работать и славить родную партию, - что может возникнуть, кроме отчуждения? Дружелюбные слова Терека, обращенные к польским рабочим "Вы работайте хорошо, а мы будем управлять хорошо", разве не вызывают такую же реакцию, как надпись на воротах Освенцима "Каждому свое"?
Описывая отчуждение при капитализме, Маркс объявил его причиной частную собственность на орудия и средства производства. Однако установление государственной собственности ни в какой мере не ликвидировало этого отчуждения.
Почему? Да потому что в экономической сфере первооснова отчуждения - не форма собственности сама по себе, как полагал Маркс, а цель и фактические итоги производства.
Цель добывания максимальной прибыли для капиталистов не вдохновляет трудящихся, поэтому при капитализме имеется отчуждение. Фактический же итог производства при капитализме - не только эксплуатация трудящихся и прибыль для предпринимателя, но вместе с тем и создание изобилия товаров народного потребления, а также получение трудящимися гораздо более высокой зарплаты, чем в социалистических странах. Такой итог ограничивает степень отчуждения.
В условиях реального социализма нет подобного ограничения. Не только цель производства - максимальное укрепление и расширение власти номенклатуры - чужда трудящимся, но и фактический итог - военно-полицейская мощь государства вместо товаров народного потребления - лишает непосредственного производителя заинтересованности в результатах собственного труда. Призывы же номенклатуры к трудовому энтузиазму и патриотизму за 70 лет приелись и перестали действовать. Степень отчуждения при реальном социализме больше, чем при капитализме, то есть трудящиеся при реальном социализме относятся к своей работе еще более безразлично.
* * *
Получение прибавочной стоимости - не главная задача класса номенклатуры. Главное в номенклатуре - не собственность, а власть. Но эксплуатация сотен миллионов трудящихся, оказавшихся под властью номенклатуры, - вторая по важности цель этого господствующего класса.
Поставленные, как встарь, в условия внеэкономического принуждения к труду, люди в Советском Союзе работают плохо. Но номенклатура все же успешно тянет из них прибавочную стоимость, жестко ограничив их жизненный уровень, выбрасывая ненужных и отработавших свое в нищету.
Советские читатели слышат обычно от номенклатурной пропаганды слово "нищета" только в связи с теми 13 % населения США, доход у которых - ниже официальной границы бедности. Как же исчисляется эта граница в США? А вот как: если семья из четырех человек (муж, жена, двое детей) вынуждена расходовать на нормальное питание более 1/3 своих доходов, она живет ниже черты бедности. В денежном выражении это в 1988-1989 годах было 12 092 доллара, то есть даже по заведомо нереальному тогда официальному курсу 7267 рублей в год, следовательно, 605,58 рубля в месяц. Это значит, что, например, и муж, и жена получают каждый на руки по 300 рублей в месяц. Уважаемый советский читатель, а Вы с семьей случайно не хотите жить в условиях такой бедности?
Советские газеты льют слезы над горькой нищетой безработных на Западе. Да, безработица - зло. Только вот получает средний безработный в ФРГ пособие в 1094 западногерманские марки в месяц на руки. Это на 60 % больше зарплаты статистического советского рабочего и служащего. Так кто же из них живет в нищете?
Статистически все население СССР живет ниже американской черты бедности. Но для Вас, советского гражданина, Госкомстат вычислил другую границу бедности: 78 (или 75) рублей на человека в месяц. И ниже вот этой - а не американской - черты бедности живут 15, а возможно, и 20 % населения Советского Союза[260]75-78 рублей в месяц на человека - беспросветная бедность!
Разумеется, номенклатура и примыкающая к ней элита живут иначе, намного выше американской границы бедности. Но гордиться таким завоеванием социализма не хочется, потому что благоденствие этих семей идет за Ваш счет, так как Ваша доля соответственно уменьшается.
И люди все яснее это понимают. Вот опубликованное в "Аргументах и фактах" письмо: "Я и моя супруга - врачи. У нас двое детей. Наш заработок 140 + 140 = 280 руб. Прожиточный минимум, по данным прессы в СССР, - 75 рублей на человека. Нужны комментарии?.. По моему мнению, "номенклатура" и лица, пользующиеся привилегиями, ездят на моей машине, живут на моей даче, едят пищу моей семьи. П. Груздев. Москва".[261]
Но все-таки и это еще на настоящая нищета. А есть ведь и настоящая - причем не только в Советском Союзе, а всюду, где правит и эксплуатирует людей класс номенклатуры. Вот всего лишь один запомнившийся мне пример.
Было это в декабре в социалистической тогда еще Варшаве. На Маршалковской - главной улице столицы - у входа в большой магазин стоял на тележке человек. Вернее - обрубок человека: были у него ампутированы и руки, и ноги, а большая бледная голова с оказавшимся крошечным туловищем без плеч выглядела, как оживший восковой бюст. На голове у этого, видимо, солдата минувшей войны косо сидела напяленная кем-то шапка, которую он не мог поправить. Нет, он не просил милостыни, он еще старался заработать - устало дудел какой-то мотив во вставленную ему в губы свистульку. Мимо проходили, весело глазея сквозь него на витрины, прогуливавшиеся после сытного обеда щеголеватые сотрудники из близлежащего ЦК партии.
Человеку было холодно на декабрьской варшавской улице, устало потупленные глаза слезились от ветра, нос покраснел, а он все беспомощно дудел - живой укор этой системе.

Глава 5
Номенклатура - привилегированный класс советского общества
"...товарищи, есть у нас льготы и даже привилегии, которые предусмотрены законом. Это должно быть".
М. С. Горбачев на Пленуме ЦК КПСС 07.02.1990 - "Известия ЦК КПСС", 1990, Л5 3, с. 46.
"Правила для всех одинаковые, только исключения разные".
"Литературная газета", 28 декабря 1977 г.
"Хорошо ему у пирога,
Все полно приязни и приятельства:
И номенклатурные блага,
И номенклатурные предательства".
А. Галич. "Поколение обреченных". Франкфурт-на-Майне, 1974, с. 28.
Признаюсь: эту главу я решил написать под тлетворным влиянием Запада.
Пока я был в Советском Союзе, мне казалось естественным, что правящий класс, как это всегда было в истории, является одновременно и привилегированным классом. Только на Западе я понял, что существует вопрос о мере классовых привилегий.
Как и в социалистических странах, мне довелось на Западе соприкоснуться с людьми различного общественного положения. Были в числе их и те, кто стоит наверху социальной лестницы. В результате во мне зародилось неожиданное ощущение: насколько же меньше привилегий имеет правящая верхушка на Западе, чем в странах реального социализма!
На Западе я впервые увидел, что министры живут, как и все люди, на свой оклад. Оклад высокий, но отнюдь не чрезмерный. Чтобы построить себе дачу, им приходится долго откладывать деньги и кое в чем себе отказывать; у них зачастую нет никакого персонала, их жены сами готовят и убирают в квартире. Все это немыслимо в семье министра страны реального социализма.
Один из западных министров, являющийся одновременно заместителем председателя правящей партии, возвращаясь с банкета, задел своим автомобилем стоявшую машину соседа. Полиция отобрала у министра водительские права, а суд обязал его выплатить большую денежную компенсацию. В Советском Союзе было бы иначе: милиция провела бы проверку, на трудовые ли доходы купил себе сосед машину, которую он столь нагло поставил там, где проезжал министр.
Я увидел, что дом главы правительства одного из европейских государств был нисколько не богаче, чем многие другие дома столицы, не кишел персоналом политической полиции и семья жила нормальной жизнью.
Я увидел, что бывший президент одной из влиятельнейших стран Запада поселился, покинув президентский дворец, снова в своем старом доме, в котором он жил, будучи обычным адвокатом. Простые люди отдавали своему бывшему президенту трогательную дань уважения, но он не был сделан пожизненным бонзой, роскошно живущим за счет этих людей.
Я увидел, что президент крупной и богатой западноевропейской страны летает со своими сотрудниками в обыкновенном самолете, а не в оборудованном кабинетами и гостиными летающем особняке.
Все это для меня было ново и неожиданно. И я решил написать эту главу.

1. Кому на Руси жить хорошо
Каждый советский школьник изучает на уроках русской литературы поэму революционного демократа XIX века Н. А. Некрасова "Кому на Руси жить хорошо". В поэме семь мужиков отправляются отыскивать того, "кому живется весело, вольготно на Руси". Выясняется, что так живется лишь молодому Грише Добросклонову, борцу за революцию. Правда, лично ему "судьба готовила... чахотку и Сибирь". Но школьник, сначала недоумевающий, почему же так счастлив Гриша, вскоре смекает, что Гришино дело не пропало, из искры разгорелось пламя и в итоге можно, наконец, четко ответить на вопрос, кому на Руси жить хорошо: номенклатуре.
Советский школьник проявляет такую точную осведомленность, ибо скрыть этот факт от населения СССР и любой другой соцстраны не удается. Пусть в Советском Союзе не сообщалось о подаренных Л. И. Брежневу в разных странах автомобилях - советские граждане и так видят черные "ЗИЛы" и "Чайки" с восседающим в них номенклатурным начальством. Пусть ни словом не обмолвились советские средства информации о валютных магазинах или о спецсекции ГУМа - бегающие в поисках товаров советские покупатели уже не раз наталкивались на мрачных вышибал, настоятельно предлагающих им "пройти" от дверей таинственных торговых точек. И вообще слухом земля полнится, так что скрыть свое благоденствие номенклатура не может. Она в состоянии лишь замаскировать подлинные его масштабы и интересующие докучливых сограждан подробности, а также выдвинуть довольно противоречивое теоретическое обоснование этого благоденствия.
Какое?
Процитируем: "В Советском Союзе пока еще сохраняется существенное различие в заработной плате отдельных категорий работников государственного аппарата. Более высока оплата труда руководителей, облеченных широкими полномочиями и в то же время несущих большую ответственность за порученное им дело и обладающих, как правило, высокими деловыми и политическими качествами. Удельный вес этой категории в общем количестве работников государственного аппарата ничтожен".[262] Оценка ситуации в приведенной цитате вполне реалистична. Во-первых, различие в зарплате номенклатуры и обычных трудящихся существенное; во-вторых, номенклатура облечена широкими полномочиями по отношению к трудящимся, то есть распоряжается ими по своему усмотрению; в-третьих, номенклатурщики отличаются от трудящихся своими высокими "политическими качествами", по которым и подобраны; наконец, номенклатура - тонкий верхушечный слой, удельный вес которого в массе трудящихся ничтожен. Лишь одно не решились авторы ни в какой форме произнести: что все это относится не только к государственному, но прежде всего к партийному аппарату.
Каково же теоретическое обоснование необходимости такой ситуации при социализме? В "статье "Мера труда и мера потребления" газета "Правда" лаконично констатирует: "Труд не стал еще первой жизненной потребностью всех советских людей. Все это определяет необходимость стимулирования труда".[263] Логика требовала бы сказать, что необходимо материальное стимулирование не труда вообще, а труда только тех, для кого он не стал еще первой жизненной потребностью. Ведь для кого-то из советских людей, судя по словам "Правды", он стал ею. Для кого же? Очевидно, для наиболее сознательных строителей коммунизма, для авангарда, то есть для номенклатуры. Следовательно, как раз ее труд и не должен материально стимулироваться.
Это не ехидный силлогизм. Сформулированный нами вывод вполне соответствует идее Маркса и Ленина об оплате руководящих, работников не выше заработка квалифицированного рабочего и введенному Лениным положению о партмаксимуме: член партии не мог получать зарплату выше определенного уровня. Высокую же зарплату полагалось, по мысли Ленина, платить - да и то лишь "известное время"[264] - буржуазным специалистам, которые по своей продажной натуре готовы были за большие деньги помогать строительству ненавистного им коммунизма.
Почему же вдруг авангард рабочего класса, осуществляя сокровенную мечту трудящихся - строительство коммунистического общества, требует за это не меньше, а значительно больше, чем продажные буржуазные спецы? Ответа "Правда" не дает.
А между тем не только сталинский или брежневский периоды, но и горбачевская "перестройка" ознаменовались резким повышением зарплаты номенклатурным работникам партаппарата. И объяснили это именно тем, что иначе-де квалифицированные и энергичные люди в аппарат не пойдут.
Тут на помощь запутавшейся в логическом противоречии партийной теоретической мысли спешит изящная словесность. Она старается без лишних теоретизирований внушить рядовому советскому человеку, что начальственный труд - не чета его хотя и нужной, но скромной работенке, да и вообще негоже ему сравнивать себя с номенклатурным руководством.
Сергей Михалков сочинил басню "Трудный хлеб", где в меру сил своей музы воспел эти номенклатурные идеи. Рядовой советский гражданин выведен в басне-аллегории как ломовой коняга, который "привозил овес, а вывозил навоз". Номенклатурщики льстиво изображены холеными скаковыми лошадками, "рысаками и чистокровками", которым, как скромно замечает поэт, "то, что положено по штату, то дано". Несознательный коняга им завидовал, но, оказывается, по ошибке: он не видел, как тяжело им приходится во время скачек. В заключение баснописец-моралист с укоризной пишет:
Так гражданин иной судить-рядить берется
О тех, кто на виду и как кому живется[265]
Не надо советскому гражданину рассуждать на такие темы! Его дело - привозить овес для номенклатурных лошадок и вывозить их навоз.
Генеральные секретари ЦК сменяются, а установка о том, что рядовой советский гражданин - не чета номенклатурщику, остается. Уже при Горбачеве, после всех слов об "обновлении" и "социальной справедливости", тот же Сергей Михалков опубликовал новую многозначительную басню "Заяц на приеме". Она была написана как продолжение известной михалковской басни "Заяц во хмелю". В той басне сталинских времен захмелевший в гостях у Ежа Заяц хвастливо орал по дороге домой: "Да что мне Лев!.. Да я семь шкур с него спущу и голым в Африку пущу!" Тут подоспел Лев, и Заяц спасся только заверениями, будто он пил за Льва и за его семейство. Басня горбачевских времен звучит так:
ЗАЯЦ НА ПРИЕМЕ
- Зачем пожаловал? -
спросил у Зайца Лев.
Тот перед ним сидел, ничуть не оробев,
И вдруг сказал; - Припоминаю, Лёва,
Как встретил ты меня в ночном лесу, хмельного,
Я у Ежа тогда на дне рожденья был.
Как видно, ты меня забыл?
А ведь у нас с тобой давнишнее знакомство!
Ну, как, старик, живешь?
Здорово ли потомство?
- Пошел ты вон! -
промолвил царь зверей.
И Заяц вылетел в одну из двух дверей.
* * *
...На кузовах машин,
везущих груз на станцию,
Я прочитал на днях совет
держать дистанцию.[266]
Смысл для советского человека ясен: хоть Сталина давно нет и произносятся всякие либеральные словеса, всерьез их принимать не надо, а следует почтительно держать дистанцию от номенклатурных львов.
Бряцанию номенклатурной лиры подпевает стройный хор партийных идеологов, твердящий, что уравниловка - подход мелкобуржуазный, а не коммунистический, основной принцип социализма - "от каждого по способностям, каждому - по труду", и даже Маркс писал, что труд бывает простой, а бывает сложный. Что именно Маркс писал об оплате труда, идеологи в этой связи не упоминают.
После прихода к власти Горбачева нападки на мнимую "уравниловку" усилились. В теоретическом и политическом органе ЦК КПСС "Коммунист" раздался призыв к "использованию органами управления отвечающих природе социализма форм социального неравенства" и было провозглашено:
"На первой фазе коммунизма обществу внутренне присущи определенные формы социального неравенства, вытекающие из принципа оплаты по труду, и они неотделимы от понятия и чувства социальной справедливости...вполне справедливо совершенствование этой системы, приведение ее во все более полное соответствие с социалистическим принципом распределения. Верно, что при этом иные меры по совершенствованию распределительных отношений приводят в определенных масштабах к возрастанию неравенства в соответствии с различием в трудовом вкладе. Но ничего противоречащего ни принципам социализма, ни теории марксизма-ленинизма в этом нет".[267]
Про себя же номенклатура отлично сознает, что она идет против теории Маркса. Это для нее дополнительная причина старательно, как дурную болезнь, скрывать свою сладкую жизнь от народа.
Накануне XXVII съезда КПСС (1986 г.) расхрабрившаяся от призывов Горбачева говорить и писать правду "Правда" поместила письмо коммуниста из Казани Николаева. Он писал: "Рассуждая о социальной справедливости, нельзя закрывать глаза на то, что партийные, советские, профсоюзные, хозяйственные и даже комсомольские руководители подчас объективно углубляют социальное неравенство, пользуясь всякого рода спецбуфетами, спецмагазинами, спецбольницами и т. п... Руководитель имеет более высокую зарплату в деньгах. Но в остальном привилегий быть не должно. Пусть начальник пойдет вместе со всеми в обыкновенный магазин и на общих основаниях постоит в очереди - может быть, тогда и всем надоевшие очереди скорее ликвидируют. Только вряд ли сами "пользователи особых благ" откажутся от своих привилегий...".
А рабочий из Тульской области поднялся до обобщения: "Между Центральным Комитетом и рабочим классом все еще колышется малоподвижный, инертный и вязкий "партийно-административный слой", которому не очень-то хочется радикальных перемен. Иные только партбилеты носят, а коммунистами уже давно перестали быть. От партии они ждут лишь привилегий..."[268]
Эти бесхитростные слова встревожили номенклатурщиков.
Под аплодисменты делегатов XXVII партсъезда первый секретарь Волгоградского обкома КПСС заявил: "Нельзя в погоне за сенсацией, под предлогом "откровенного разговора" чернить кадры некоего "малоподвижного, инертного и вязкого партийно-административного слоя". Нетрудно понять, кого имеют в виду такие авторы".[269] И правда, нетрудно - номенклатуру.
Второй секретарь ЦК КПСС Лигачев в речи на съезде совершил небывалое: сделал замечание "Правде"[270].
Не удовлетворившись этим, пресс-центр съезда устроил пресс-конференцию, на которой выступил представитель ЦК КПСС Игорь Швец. Он заявил, что вопрос о "привилегиях в кавычках" "искусственно раздут" и интересен только для "мещан". Да, со времен Ленина есть лечебницы и санатории для определенного круга руководящих работников, но ведь есть они и для рабочих и служащих (о качестве этих учреждений Швец промолчал). Никаких спецмагазинов нет, и вообще все разговоры о них основаны на "незнании".[271]
Верно: с этим незнанием пора покончить.
В эпоху Возрождения прославились рассказчики - среди них Боккаччо, - с гневным весельем разоблачившие монахов, которые постным ханжеством прикрывали свое пьянство, обжорство и немонашеские утехи. Номенклатура еще ждет своего Боккаччо. Но слух о том, что на Руси хорошо жить только номенклатуре, уже сегодня просочился сквозь стену кагебистской охраны и партийной цензуры.
Здесь можно рассказать о материальном положении номенклатуры больше, чем узнает по слухам советский гражданин и тем более иностранец. Возьмем в качестве примера номенклатурный чин, стоящий не наверху, но и не внизу номенклатурной лестницы - заведующего сектором ЦК партии. Сравним его со средним советским гражданином: статистически - там, где данные опубликованы, и практически - там, где они не публикуются.

2. Сколько получает завсектором ЦК КПСС
Начнем с зарплаты - основы основ существования советского гражданина.
Средний статистический советский рабочий и служащий получает 257 рублей в месяц. Зарплата завсектором ЦК 700 рублей в месяц. Один из 12 месяцев в году он проводит в отпуске (отпуск в ЦК - 30 дней + дни, затраченные на проезд к месту отдыха и обратно, отпуск для рядового трудящегося - 12-18 рабочих дней в год). Уходя в отпуск, завсектором получает не только двенадцатую, но одновременно и тринадцатую зарплату - дополнительно 700 рублей якобы "на лечение". Однако ни на лечение, ни вообще на отпуск он никаких денег не тратит. Ему дается бесплатная месячная путевка в санаторий ЦК или Совета Министров. Путевка в тот же санаторий предоставляется со значительной скидкой его супруге, а детки отправляются в отличный пионерский лагерь ЦК. Значит, фактически 13-месячная зарплата завсектором раскладывается на 11 месяцев в году. Получается 827 рублей 30 копеек в месяц.
Это не все. Завсектором имел "кремлевку" - гордость удачливого номенклатурщика. Это талоны на якобы "лечебное питание", но выдавались они не по болезни, а по номенклатурной должности. На каждый день полагалось 3 талона: завтрак, обед и ужин. Однако почти все обладатели "кремлевки" предпочитали брать полагающиеся им продукты в виде пайка, во всяком случае за завтрак и ужин. Паек состоял из набора самых первоклассных продуктов, которые ни в каких магазинах Москвы нельзя достать. Паек отпускался в кремлевской столовой на улице Грановского, дом 2, а также в Доме правительства, в закрытом распределителе по улице Серафимовича, дом 2. Американский журналист Хедрик Смит в своей книге "Русские" очень точно нарисовал картину разъезда номенклатурных чинов и их жен, торопливо выходящих из неказистой двери со стеклянной табличкой "Бюро пропусков". Выходят они с пухлыми свертками в коричневой бумаге и садятся в ожидающие их лимузины.[272] Смит не описал другую категорию: шоферов и домработниц, которые везли для своих хозяев многоэтажные судки с кремлевским обедом. Обед столь обилен, что его вполне хватает для целой семьи, и многие номенклатурные дамы предпочитали брать этот отлично приготовленный обед, нежели полагаться на кулинарные способности и честность своей кухарки. В условиях перестройки "кремлевку" переименовали в "заказ" и закрыли кремлевскую столовую. Зато резко обогатилось и без того отличное меню столовых в ЦК. Все остальное не изменилось.
Завсектором ЦК получал кремлевских талонов на 90 рублей в месяц. Но это не обычные 90 рублей. Дело в том, что цены на "кремлевку" исчислены по прейскуранту 1929 года. Не ошибающиеся в таких вопросах номенклатурщики подсчитали, что продукты завсектором выдаются примерно на 300 рублей в месяц по существующим ценам - значит, еще 3600 рублей в год, опять раскладываемые на 11 рабочих месяцев.
Подведем первый итог: завсектором ЦК получает фактически 1154 рубля в месяц - почти в пять раз больше, чем среднестатистический рабочий или служащий.
А если взять не среднестатистического, а реального советского гражданина? От среднестатистического он отличается следующим: 1) на его долю не перепадает статистическая частичка доходов номенклатуры, 2) он не только "рабочий и служащий", но также колхозник, солдат, учащийся и пенсионер - те категории, которые получают значительно меньше рядового рабочего и служащего, отчего и не включаются в статистику.
Без статистики нет возможности точно назвать цифру среднего дохода рядового советского гражданина, но каждый в СССР знает, что она не превышает 150 рублей в месяц. Если Госкомстат СССР считает такое утверждение неправильным, пусть поправит. Пусть опубликует данные о доходах граждан СССР, включая учащихся и пенсионеров, за вычетом заключенных и номенклатуры: посмотрим, окажется ли эта сумма больше 150 рублей в месяц.
Пока же Госкомстат не поправил, будем ориентироваться на эту цифру. И выходит, что завсектором ЦК КПСС получает в 8 раз больше, чем рядовой советский гражданин. Уравниловки действительно нет.
Добавим, что если завсектором владеет хотя бы весьма скромно каким-либо иностранным языком, он получает 10 % надбавки к зарплате - "за знание и использование в работе иностранного языка", даже если знание сомнительно, а использования вообще нет.
Это еще не все. Помните из предыдущей главы понятие "фактическая заработная плата"? Так вот фактическая заработная плата завсектором равна его номинальной заработной плате. У обычного же советского гражданина фактическая заработная плата значительно ниже поминальной. Определяется это, как вы помните, тем, что завсектором покупает в спецбуфете и спецмагазине все товары, которые ему нужны, а обычный гражданин - лишь то, что он ухитряется достать в скудной торговой сети. Выразить такую разницу в процентах можно было бы, только имея цифровые данные о средней степени обеспеченности рядового советского населения потребительскими товарами. В Москве, Ленинграде, Новосибирске, в столицах союзных республик и еще в паре городов, куда допускаются иностранные туристы, обеспеченность потребительскими товарами заметно выше, чем по стране в целом.
Оценим фактическую разницу в зарплате завсектором ЦК и среднего трудящегося как 10:1. Ошибка здесь, возможно, есть, но только в сторону занижения реального соотношения.
Итак, получает завсектором в 10 раз больше, чем обычный человек. Но, вероятно, с него и подоходный налог неизмеримо выше? Ведь так принято по установленной в развитых капиталистических странах системе налогообложения.
Нет, советское налогообложение еще более прогрессивно, а потому весьма либерально к зажиточной верхушке общества. Подоходный налог взимался до реформы цен в апреле 1991 года уже с заработка 101 рубль в месяц, что лишь немного выше официальной границы бедности. Затем ставка налога стремительно возрастала - в 50 раз, - пока речь шла о низких заработках (до 150 рублей в месяц). А на 150 рублях прогрессия вдруг останавливалась. Взималось 13 % и с более чем скромной зарплаты -150 рублей, и с великолепного оклада - 700 рублей в месяц. Это оклад секретаря обкома КПСС да и нашего завсектором ЦК. Иными словами, остановка прогрессии охватывает основную часть номенклатуры. Затем возобновляется бег налоговой прогрессии. Не знаю, в какой мере она распространяется на членов Политбюро, ЦК КПСС (оклад 1200 рублей в месяц), не предусмотрена ли для них какая-нибудь лазейка, но, например, кооператоры должны сполна платить столь прогрессивный налог.
Сталин завел для своей номенклатуры еще одну, совершенно уж нелегальную выплату - так называемый "пакет". Помимо зарплаты кассир приносил в кабинет номенклатурному чину регистрировавшуюся в спецведомости пачку денег в конверте. Пачка не обязательно была толстой: помню, в начале 50-х годов помощник начальника Советского Информбюро Юрий Вольский получал в пакете смехотворную сумму - 50 старых рублей. Но важен был принцип. Получив право на номенклатурный пакет, Вольский, как выражается советская печать, уверенно смотрел в свой завтрашний день - и не ошибся: он стал послом СССР в Аргентине, а затем - в Мексике и на Ямайке и, наконец, заведующим отделом Латинской Америки МИД СССР.
"Пакет" был до такой степени негласным, что с него даже не платились партвзносы. После смерти Сталина эту похожую на взятку выплату отменили, заменив другими благами.

3. Невидимая часть зарплаты номенклатурщика
Если сталинские "пакеты" были тайной частью зарплаты номенклатуры, то блага, о которых пойдет речь, вполне могут быть отнесены к известной из советской экономической литературы категории "невидимой части заработной платы".
Термин этот употреблялся долгое время, а потом был заменен выражением "общественные фонды потребления". Речь идет о бесплатных и льготных путевках в санатории и дома отдыха, о предоставлении квартир, об отправке детей в ясли, детские сады и пионерские лагеря, о столовых, больницах и поликлиниках. Долю среднестатистического рабочего и служащего в получении всех этих благ исчисляет Госкомстат СССР, с милой наивностью исходя из того, что они делятся поровну между всеми и вдобавок предпочтение отдается наименее обеспеченным. В итоге на долю статистического трудящегося начинают приходиться места в санаториях ЦК, Совмина и КГБ и даже некая часть площади госдач. Однако реальному трудящемуся в СССР известно, что его туда и близко не допускают. Вот почему и был сменен термин: некто из руководства задумался, наконец, над словами "невидимая часть заработной платы" и усмотрел в них иронию.
Прежде всего это гонорары за статьи, книги и выступления. Рядовой советский автор может писать, как Лев Толстой, но пробиться ему в печать будет трудно. На каждого автора в любой редакции заполняется так называемая карточка с указанием партийности, национальности, образования, должности и места основной работы. Я сам был редактором и заполнял такие карточки. Установка была проста: печататься должны предпочтительно члены КПСС, русские (могут националы, но нежелательны евреи), с высшим образованием, а еще лучше - с Учеными степенями, и, конечно, совсем идеально, если автор занимает номенклатурную должность. Если же вдобавок место основной работы - ЦК КПСС или другой партийный орган, то автор может писать любую белиберду: за него все будет переписано, представлено ему с благодарностью на подпись, и будет выписан гонорар по высшей ставке. И этим, а не особой одаренностью номенклатурных чинов объясняется то, что все они пишут статьи, а многие из них выпускают даже книги. Показательно, что наивысшие гонорары издавна платили в СССР именно партийные органы печати: ни в одной газете не было таких высоких гонораров, как в "Правде", ни в одном журнале - как в "Коммунисте".
Заграничные командировки - второй элемент дополнительного денежного вознаграждения номенклатуры. Почему именно номенклатуры? Потому что порядок выездов в заграничные командировки сводится, коротко говоря, к тому, что вопрос о командировании с начала до конца решает партийный аппарат (при участии КГБ, если речь идет о командировке в не входящую в состав "социалистического содружества" страну). Все знают: через расставленные на пути командируемого многочисленные фильтры легко проходят только номенклатурщики.
Каждая командировка за границу, даже на короткое время, чрезвычайно выгодна. Посмотрите, как неутомимо бегают по магазинам западных стран советские дипломаты, журналисты, специалисты и их жены, как железно экономят они драгоценную валюту, чтобы накупить побольше вещей. При хроническом в СССР и других социалистических странах дефиците на промтовары заграничные вещи - не только предмет необходимости и престижа, они - капитал: их можно с большой выгодой продать. Номенклатурные чины - разумеется, не сами, а через какую-нибудь подругу тетки жены - нередко сбывают привезенные из-за границы вещи, которые оказываются вдруг "ненужными", "не подошедшими по размеру" или "разонравившимися".
Впрочем, необязательно даже прибегать к услугам подруги тетки. Наживе номенклатуры на заграничных командировках Советское государство придало законные формы: во всех странах социалистического содружества открыты валютные магазины. Это своеобразные заведения. Ни в каких других странах мира - ни в развитых, ни в слаборазвитых - вы не найдете сети магазинов, ресторанов и баров, где не принимается собственная валюта. Если вы не являетесь счастливым обладателем иностранной валюты или купленных на нее специальных талонов, при попытке войти в такое заведение вам придется иметь дело с уже упоминавшимся вышибалой.
Правительственный орган "Известия" публикует бюллетень курсов иностранных валют - с точки зрения простого советского гражданина, не знакомого с тонкостями международных расчетов, дурацкую таблицу цифр, состоящую почему-то из трех частей: "официального" курса, "коммерческого" и "специального" курсов, по которым рубль соответственно в 3 раза и в 10 раз дешевле. По этому курву могут менять валюту иностранцы и советские граждане, отправляющиеся в частные поездки за границу. Для официальных лиц действителен официальный курс.
Что это означает реально? Только то, что командируемым номенклатурщикам валюту исчисляют по выгодному им "официальному" курсу. Направляющимся же в частную поездку гражданам обменивают по разбойному спецкурсу и за рубль дают в 10 раз меньше, чем командированным: поездка-то неофициальная!
Вообще же операция с тремя курсами поразительная. Это в какой же другой стране государство откровенно жульничает, давая своей валюте три оценки, причем одна в 10 раз больше, чем другая?
Выгода номенклатурщика при получении валюты увеличивается тем, что инвалюта выплачивается выезжающему на работу или в командировку за границу не вместо, а наряду с продолжающей начисляться ему в СССР зарплатой (в сокращенном размере, если командированный выехал на длительный срок).
Невидимая часть зарплаты завсектором - как и многих других номенклатурных чинов - еще больше увеличивает разрыв в материальном положении между ним и рядовыми советскими гражданами.

4. Номенклатурный бакшиш
Казалось бы, номенклатурщик получает более чем достаточно. Но ему и этого мало. Помимо официально выплачиваемых классом номенклатуры дивидендов с полученной прибавочной стоимости, номенклатурщик норовит Урвать себе еще дополнительные проценты с капитала своей власти. Эти проценты взимаются в форме взяток.
Взяточничество - не монополия какой-либо одной страны или социальной системы. Но есть у взяточничества определенная питательная среда: господство бюрократии. Чем больше бесконтрольная власть бюрократии, тем больше возможности у бюрократических хапуг требовать взятки. Недаром именно в средневековых восточных Деспотиях с их разветвленным чиновничьим аппаратом и полным отсутствием свободной информации бакшиш постепенно пропитал все поры общества. Вместе со многими другими эта традиция восточных деспотий была перенесена на покоренную татарами Русь и прочно там укоренилась. Важно понять: приход к власти класса номенклатуры не ослабил, а наоборот - усилил традицию бакшиша, ибо именно при реальном социализме господство и бесконтрольность политической бюрократии достигают своего апогея.
Брать взятки номенклатурщикам, конечно, официально не разрешается, за взятки даже наказывают. Но наказывают редко и мягко, а взятки берут номенклатурщики часто и помногу. В классе номенклатуры существует негласная терпимость в отношении взяток. Она особенно очевидна в тех республиках Советского Союза, где исторически традиция бакшиша укоренилась наиболее прочно: в Закавказье и в Средней Азии.
Вот некоторые данные по Азербайджану. Данные достоверны: они взяты из закрытых материалов ЦК КП Азербайджана. Их опубликовал выехавший в Израиль Илья Григорьевич Земцов, работавший в секторе информации при азербайджанском ЦК. Приведем ряд цифр, показывающих положение в Азербайджане, то есть не сенсационные вершины номенклатурного бакшиша, а его относительно рядовые размеры.
Почем продавался в Азербайджане (по ценам 1969 года) пост районного прокурора? Он стоил 30 000 рублей. За эту относительно сходную цену член партии мог при наличии вакансии приобрести такой пост у секретарей райкома партии и стать блюстителем социалистической законности.
Заметно дороже была должность другого блюстителя - начальника районного отделения милиции. Здесь цена была 50 000 рублей.
За такую же цену можно было стать председателем колхоза: пост, правда, теоретически выборный, но колхозники, как и все советские граждане, голосуют за кого приказано, так что эта должность - в номенклатуре райкома партии.
Подобная же номенклатурная должность директора совхоза котировалась выше - в 80 000 рублей: она выгоднее и открывает большие возможности продвижения в номенклатуре.
"Постойте! - скажет читатель. - Что значит вообще цена на номенклатурные должности? Что - они в Азербайджане продавались с публичного торга?".
Нет, не с публичного, но продавались. За указанную сумму секретари райкома партии оформляли на покупателя номенклатурное дело и утверждали на приобретаемую должность решением бюро райкома. Полученные секретарями деньги становились приятным дополнением к их зарплате и номенклатурным пайкам.
Но зато, чтобы стать секретарями райкома, им тоже надо было в свое время раскошелиться - и гораздо щедрее, чем райпрокурору. Должность первого секретаря райкома КП Азербайджана стоила в 1969 году 200 000 рублей, должность второго секретаря - 100 000. Эти деньги уплачивались секретарям ЦК, так как должности - в номенклатуре ЦК КП Азербайджана.
Посты секретарей райкома выгодные: власть большая, и, как видим, есть возможность получать хороший бакшиш; поэтому они так высоко ценятся. В той же номенклатуре ЦК КП Азербайджана были должности и подешевле: директор театра - по цене от 10 000 до 30 000, директор научно-исследовательского института - 40 000, звание действительного члена Академии наук Азербайджанской ССР - 50 000 рублей.
А вот место ректора вуза оказалось намного дороже, нежели звание азербайджанского "бессмертного": до 200 000 рублей, в зависимости от вуза.[273] Это определяется тем, что в зависимости от вуза же ректор взимал плату за нелегальное зачисление в студенты: в Институте иностранных языков - 10 000 рублей, в Бакинском университете - 20 000 - 25 000, в мединституте - 30 000, в Институте народного хозяйства - до 35 000 рублей.[274] Как видите, место ректора действительно стоит 200 000 рублей.
Реалистически обоснованный прейскурант был установлен не только для должностей районных руководителей, а также деятелей азербайджанской науки и культуры, но и для самих членов правительства Азербайджанской ССР. Пост министра социального обеспечения оценивался в 120 000 рублей, то есть дешево: дополнительно нажиться за счет и без того мизерных пенсий и пособий для населения вряд ли представляется возможным. Почти столь же малообещающий пост министра коммунального хозяйства Азербайджана отпускался покупателю за 150 000 рублей. А вот место министра торговли, формально равное любому Другому министерскому посту, стоило 250 000 - четверть Миллиона рублей.[275] В условиях хронической нехватки товаров это место обещает огромные прибыли.
"А не фантазии ли все это? - спросит недоверчивый читатель. - Откуда все эти цифры?".
Они взяты из закрытого доклада тогдашнего первого секретаря ЦК КП Азербайджана Г. Алиева на пленуме ЦК КП Азербайджана 20 марта 1970 года.
Как и всегда в номенклатурных интригах, разоблачения эти были связаны со смещением прежнего первого секретаря - Ахундова. Бывший при Ахундове председателем КГБ Азербайджана Г. Алиев постарался разоблачить коррупцию режима своего предшественника и под предлогом оздоровления руководства посадил на ответственные посты своих людей. За три года (1969-1972) в республике было назначено 1983 сотрудника КГБ на руководящие номенклатурные должности.[276]
Вместо ставленников Ахундова Азербайджаном стали править ставленники Алиева. Изменилось что-нибудь от этого? Конечно, нет. Уже в 1973 году выяснилось, что алиевские гебисты на новых номенклатурных постах точно так же занялись взяточничеством, как и их предшественники.[277] Затем Алиев пошел на повышение в Москву, его сменил Багиров. Приезжие из Баку рассказывали, что стало еще хуже, и тепло вспоминали времена Ахундова.
Да чего иного можно было ожидать? В Советском Союзе давно известно, что в органах госбезопасности номенклатурщики столь же падки на бакшиш, как и в других местах. Помню, как еще в начале 30-х годов одна из знакомых нашей семьи, жившая в Абхазии, после безуспешных хлопот об освобождении своей арестованной сестры подарила массивную золотую цепочку для часов жене начальника абхазского ГПУ М. Гарцкия - и на следующий день сестра была выпущена. Один из моих знакомых рассказывал, как его школьный приятель - сотрудник КГБ - договорился о включении его в список делегации, выезжавшей в США, и тотчас взял у него 300 рублей, разъяснив: "Тебе открывается зеленый свет. Ты ведь платишь дома за свет? Вот надо платить и за зеленый".
Нет, никакая часть класса номенклатуры не отказывается от возможности еще больше увеличить свои доходы за счет бакшиша - не легального, но молчаливо допускаемого в этом классе.
Снисходительность к бакшишу объясняется, конечно, в первую очередь солидарностью номенклатурщиков в их стремлении получить побольше материальных благ. Но есть и другая причина.
Может средний советский человек стать министром торговли Азербайджана? Среднестатистическому советскому рабочему и служащему с его окладом 257 рублей в месяц понадобилось бы, не тратя из этого оклада ни копейки и целиком откладывая его на покупку желаемой должности, проработать 81 год. Если же подойти реалистически, то надо взять не пресловутого среднестатистического, а обычного советского трудящегося с зарплатой 150 рублей в месяц. Из них он уплатит 21 рубль налога и профсоюзных взносов и истратит на жизнь необходимый минимум 78 рублей, открыто признанный границей бедности. На покупку желаемой должности этот честолюбец сможет откладывать остающийся ему 51 рубль в месяц. Для получения требуемой суммы ему понадобится всего лишь 408 с половиной лет. Не создается у вас, читатель, впечатления, что эта цифра несколько противоречит официальному тезису, будто установленная в СССР общенародная власть гарантирует каждому труженику реальную возможность занять любой пост в государстве?
Но ведь кто-то в Азербайджане покупал эти посты. Откуда берутся люди, которые, не прожив Мафусаилов век, а находясь во цвете лет, уже набрали столько денег, сколько обычный человек может скопить лишь за 4 века? Они берутся из класса номенклатуры или в крайнем случае из приближенных к ней групп; больше им взяться просто неоткуда.
А у номенклатуры деньги есть. Так, например, сообщает Земцов, первый секретарь Октябрьского райкома партии города Баку Мамедов, не остававшийся без денег и в Баку, положил в Москве на сберегательную книжку на имя жены 195 000 рублей - тогдашний заработок рядового трудящегося за 108 лет[278].
Конечно, есть в советском обществе отдельные группы и вне этой среды, имеющие большие суммы, - это удачливые грабители, крупные спекулянты и прочие лица, находящиеся в конфликте с Уголовным кодексом. Но они не претендуют на номенклатурные должности, их средства поступают номенклатуре в качестве бакшиша в других случаях. Так, Председатель Президиума Верховного Совета Азербайджанской ССР Искендеров установил негласную таксу: за помилование приговоренного к длительному заключению уголовника - 100 000 рублей.[279] Несомненно, что именно возможность получать крупные суммы взяток[280] уголовников составила основу цен должностей райпрокурора и начальника райотдела милиции, официальный оклад которых скромен: у первого - 150-180 рублей, у второго - 200-250 рублей. Ставки взяток различны, но всегда значительно превосходят месячную зарплату берущего номенклатурщика: в 3-4 раза - взятка судье, в 10 раз - взятка секретарям райкома.[281] Уголовники не покупают номенклатурных должностей, зато на их деньги номенклатурщики покупают себе новые, более высокие должности.
Таким образом, купить номенклатурную должность - там, где они продаются, - может только человек из номенклатурной же среды. Это важная функция номенклатурного бакшиша: она вливается в русло стараний сделать пребывание в классе номенклатуры наследственным.

5. "И прочие антиподы"
Азербайджан - не исключение и даже не сильнее всего пораженная взяточничеством республика СССР. Через три года после смещения Ахундова была раскрыта грузинская панама. Она затрагивала уже самый высший круг номенклатуры - Политбюро ЦК КПСС.
Кандидат в члены Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь ЦК КП Грузии Василий Мжаванадзе и второй (то есть русский) секретарь ЦК КП Грузии Альберт Чуркин, а также жены обоих сатрапов - две Тамары ("царицы Тамары", как их почтительно именовали в Грузии) задавали тон всему взяточничеству и мздоимству в республике. Все было, как в Азербайджане, только в большем масштабе. Тоже продавались министерские посты по прейскуранту: 100 000 рублей - министр социального обеспечения, 150-300 тысяч рублей - министр торговли или министр легкой промышленности. Но число покупателей было здесь так велико, что устраивался своего рода аукцион. Поскольку все это происходило в условиях не рыночного хозяйства, а "реального социализма", пост получал не обязательно тот, кто больше давал; учитывались и другие факторы, особенно принадлежность кандидата к той или иной группе в грузинской номенклатуре. В роли аукционеров выступали секретари ЦК, Председатель Совета Министров республики - словом, члены Бюро ЦК КП Грузии, в чьей номенклатуре и находятся грузинские министры.
Высшие чины грузинского партаппарата поделили республику на сферы своего влияния, то есть восстановили феодальный порядок вассалитета. "Царицы Тамары" тоже участвовали в подборе руководящих кадров республики и за крупные взятки проталкивали своих кандидатов. Взятки дамы брали не в рублях, а в твердой валюте или же драгоценными камнями, картинами известных художников, антикварными предметами.[282]
Может быть, все это выдумки и сплетни? Ведь на Западе упорно держится привитое советской пропагандой мнение, что режим в СССР, может быть, чрезмерно строг, но зато уж сколько-нибудь значительной коррупции не допустит. После выхода первого издания этой книги один из западногерманских читателей все писал мне негодующие письма: он никак не мог поверить, что ректор азербайджанского вуза брал взятки за зачисление в студенты.
Между тем подобные факты в СССР не новость да и не сенсация. Так, в 1985 году выяснилось, что уже не в азиатских республиках, а на Украине ректор Одесского медицинского института с помощью ЦК партии за взятки зачислял студентов в свой вуз, получив за это хотя и не по грузинско-азербайджанскому масштабу, но тоже немало: 9 тысяч рублей, то есть шестилетнюю зарплату рядового трудящегося.
Вот для таких сомневающихся читателей я позволю себе привести выдержки из длинной - на целую газетную полосу - официальной статьи, опубликованной органом ЦК КП Грузии и Совета Министров Грузинской ССР "Заря Востока" после смены верхушки номенклатуры Грузии и состоявшегося в связи с этим пленума ЦК КП Грузии. При всей стандартности формулировок она дает почувствовать атмосферу хозяйничания номенклатуры в Грузии. Статья названа "Партийное руководство - на уровень современных задач". Вот выдержки из нее.
"Протекционизм, местничество, землячество, карьеризм процветают на почве родственных связей и коррупции... жены и члены семьи начинают подменять на Должности своих высокопоставленных мужей, в узком родственном, семейном, приятельскому кругу начинают решаться государственные проблемы". Это о "царицах Тамарах". А вот снова о них:
"Говоря о негативных влияниях в жизни партийной организации и осудив семейственность, неблаговидную роль родственников и протеже некоторых ответственных лиц, подорвавших их авторитет, участники пленума говорили, что родство с руководящими работниками никому никакой привилегии не дает. Единственная привилегия этих людей заключается в том, что они должны чувствовать большую ответственность за свои слова, за свои действия, за свой образ жизни, поведение в обществе".
"Мы осуждаем практику, когда некоторые руководители делят республику на сферы влияния... имеют своих так называемых "любимчиков", привилегированных индивидов".
Привилегированными бывают не только индивиды, но целые районы - например, Горийский район, родина Сталина.
"К чему приводит существование привилегированных районов, ясно видно на примере Горийского района. Туда приезжали за 1 год свыше 560 контролеров и ревизоров". Однако, "зная, что это особо привилегированный район, все возвращались из Гори с хорошими вестями, пели дифирамбы руководителям". А кто эти руководители?
"На руководящие должности назначались работники не по их деловым и моральным качествам, а по протекции, знакомству, родственным связям, по принципу личной преданности". "...На руководящие посты иногда назначались недостойные люди по рекомендации случайных лиц. Все чаще раздавались в кадровых аппаратах слова "хозяин так сказал", "хозяйка так желает!". В ряде случаев комбинаторы, взяточники, вымогатели сумели нечестным путем занять даже руководящие должности. Именно в тот период стало возможным "заказать" для небезызвестного комбинатора Бабунашвили министерское кресло" (это о продаже министерских постов). "Подобных примеров немало". "...Коррупция, подкуп, взяточничество, делячество проникли в кадровую политику". "Нередко на руководящую должность попадали и люди, нечистые на руку". "Среди многих руководящих работников культивировалось весьма вредное мнение о нежелательности вынесения "сора из избы". Замалчивались факты взяточничества, хищений... морально-бытовых преступлений и ДР.".
"Трудящиеся республики радуются, надеясь на торжество справедливости, на то, что найдется управа на распоясавшиеся элементы, которые ищут легкую наживу за счет трудящихся. Однако есть отдельные злостные шептуны и прочие антиподы, проявляющие свое истинное лицо именно в такие, переломные моменты. Эти лица никак не заинтересованы в переменах, они рассчитывают, что все может пойти по-прежнему".[283]
Оправдались именно эти расчеты, а не надежды рядовых граждан. Как всегда при "реальном социализме", победили "прочие антиподы" трудового населения - номенклатура.
Не надо думать, что таковы только закавказские республики. Их перегнала в этом отношении Советская Средняя Азия. Возьмем для примера самую развитую из среднеазиатских республик - Узбекскую.
Весной 1967 года я был в Ташкенте в качестве представителя Советского комитета защиты мира, сопровождая группу видных западногерманских гостей комитета. Нас приняла уже упоминавшаяся в главе 3 член ЦК КПСС Ядгар Насриддинова - Председатель Президиума Верховного Совета Узбекской ССР. Насриддинова - нестарая узбечка в лиловом платье - медленно, низким голосом рассказывала нам о счастливом социалистическом Узбекистане, и выглядела она как мудрая мать республики. Когда немецкие гости распрощались и вышли, Насриддинова переменилась. Она деловито спросила нас, удалась ли ей речь, с видимым удовольствием выслушала комплименты, энергично жестикулируя, сказала, что следует показать немцам в Ташкенте, а чего не следует, и потом с наслаждением произнесла: "Теперь пойду на заседание Президиума - расстреливать и миловать". Тогда я еще думал, что радость ее - всего лишь выражение чувств сатрапки, дорвавшейся до власти над жизнью и смертью людей. Я еще не знал, что за помилование Насриддинова брала взятку 100 000 рублей,[284] так что наслаждение испытывала от получаемого бакшиша.
Что случилось с Насриддиновой? Отдали под суд? Нет, она поднялась еще выше по номенклатурной лестнице: стала Председателем Совета Национальностей, второй палаты Верховного Совета СССР. В следующий раз я встретил ее во время парада 7 ноября на гостевой трибуне Красной площади около Мавзолея. Позже она стала замминистра промышленности строительных материалов СССР.
Номенклатура не наказывает своих членов за взяточничество и прочие преступления как таковые. Если кто-нибудь из номенклатурщиков получает наказание, все понимают, что просто он проиграл в какой-то интриге и против него используется обвинение в преступлении. Впрочем, даже уголовное наказание номенклатурщика, если до этого доходит, обычно бывает весьма легким и если его приговаривают к лишению свободы, то отправляют в созданную специально для такой цели привилегированную "колонию для ответственных работников". Даже отбывая наказание за преступление, номенклатурщик не должен смешиваться с обычными советскими гражданами.
Ласково спасая от наказания взяточников из своей среды, номенклатура злобно наказывает тех, кто осмеливается их разоблачать. Так, по указанию Московского горкома КПСС органами КГБ было сооружено дело о "злоупотреблении служебным положением" на начальника московского ОБХСС (отдела по борьбе с хищениями социалистической собственности) Гришина, добившегося отдачи под суд крупного взяточника Галушко - первого секретаря Куйбышевского РК КПСС города Москвы и члена бюро горкома партии. Гришин был арестован и осужден. К. М. Симис, бывший долгие годы адвокатом в Советском Союзе, описывает случай из своей адвокатской практики, когда тракторист - член партии, выступивший с разоблачением лихоимства директора дерево-перерабатывающего завода, был по указанию первого секретаря райкома КПСС не только выгнан из партии и с работы, но отдан под суд "за клевету". Во время суда набравшиеся смелости рабочие завода подтвердили слова тракториста - но он все-таки был осужден, и никакие заявления в ЦК КПСС и Прокуратуру СССР ему не помогли.[285]
В Советском Союзе никто этому не удивляется: удивились бы, если бы было иначе. Ведь даже на самой верхушке класса номенклатуры, где привилегии фактически безграничны, не обходится без взяточничества и казнокрадства. Бывшая долгое время членом Президиума и секретарем ЦК КПСС Екатерина Фурцева, спущенная затем на пост министра культуры СССР, выстроила в начале семидесятых годов под Москвой на деньги министерства роскошную дачу. Рассказывали, что член ЦК КПСС, директор Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) АН СССР академик H. Н. Иноземцев последовал ее примеру. А чего стесняться? Ведь даже в хрущевское время член Президиума и секретарь ЦК КПСС Фрол Козлов, считавшийся вторым ли-дом в руководстве после Хрущева, как выяснилось, брал взятки за назначение на руководящие посты, прекращение судебных дел и прочие услуги. Брал он деньгами и драгоценными камнями через посредство своего приближенного Н. Смирнова, председателя исполкома Ленинградского горсовета.
Но это в "застойные" времена. А как обстоит дело во времена перестройки и гласности? "Узбекское дело" ответило на этот вопрос.
Пока следователи Гдлян и Иванов разоблачали взяточничество узбекских номенклатурщиков, в Москве взирали на это спокойно: ведь происходило разоблачение назначенцев Рашидова, деятеля брежневской поры. Но вот, возомнив, что им все можно, ретивые следователи переступили границу дозволенного: появились в их материалах имена членов горбачевского Политбюро и секретарей ЦК КПСС.
И сразу все изменилось. Прокуратура СССР занялась не взяточниками, а следователями. Их обвинили в недозволенных методах ведения дела; сознававшиеся взяточники, как по команде, отказались от своих признаний, и суды стали их оправдывать.
Но ведь у этих людей действительно были изъяты миллионы рублей! Такие суммы они не смогли бы и за 10 жизней накопить из своей зарплаты, даже не тратя из нее ни копейки. Однако вопрос об источнике миллионов никого не интересовал, велено было клеймить Гдляна и Иванова, посягнувших на честь высших лиц в номенклатуре. Нельзя на нее посягать!
Номенклатуре все дозволено, и номенклатурщику все дозволено, пока он действует в интересах своего класса.

6. О вкусной и здоровой пище
Сразу же после победы сталинской номенклатуры, в 1939 году, в Москве был издан хорошо иллюстрированный фолиант под названием "Книга о вкусной и здоровой пище". Книга переиздавалась затем в 1945(!), 1952, 1965, 1971 и 1982 гг. Подавляющему большинству советских граждан рецепты, дававшиеся в книге, были явно непосильны: такого количества продуктов у них не было. Однако книга оказалась очень скоро библиографической редкостью - так быстро она была расхватана номенклатурными покупателями.
Вкусная и здоровая пища - предмет постоянной заботы номенклатурщика и обслуживающего его персонала. Когда вы приходите в гости к номенклатурному чину, вас всегда поражает разнообразие и отличное качество продуктов, которые подаются к столу. В номенклатурных же учреждениях - будь то в Москве или на периферии - отличные столовые и буфеты являются непременным атрибутом, и еда в них - приятный ритуал в жизни номенклатурщика.
В ЦК КПСС спецбуфеты открываются в 11 часов утра. Они быстро заполняются величественными номенклатурными чинами, которые не преминут сходить туда на второй завтрак. Все продукты в буфетах - высшего сорта, безукоризненной свежести, и стоят они дешево. Правда, порции сравнительно небольшие, но это не по жадности (для номенклатуры разве жалко?), а чтобы завтрак был легким и номенклатурные чины не полнели. На маленьких блюдечках разложены порции зернистой и кетовой икры, на тарелках - отличная рыба разных сортов: семга, белужий бок, осетрина. Здесь всегда есть знаменитый напиток восточных степей - кумыс (лошадиное молоко). Простокваша здесь такая, что трудно отличить, ее от сметаны. Творог с сахаром пахнет свежестью и тает во рту. Словом, все там самое лучшее, такое, что простому советскому потребителю оно и не снится.
В час дня открывается столовая. Долгое время она находилась на улице 25-го Октября (бывшая Никольская), там, где теперь разместился ресторан "Славянский базар". Если вы, читатель, окажетесь в Москве, зайдите в этот ресторан: сейчас там гремит эстрадный оркестр и шаркают ногами подвыпившие танцующие посетители, - а вы представьте себе это же помещение в дни его величия, когда у большого зеркала в вестибюле стоял охранник КГБ в штатском и проверял пропуска, в залах сновали специально отобранные надежные официантки, а за столиками неторопливо и уверенно журчали номенклатурные беседы.
Хоть путь от ЦК до улицы 25-го Октября недалек - всего 10 минут ходьбы - и пройтись, в общем, приятно, недостаточная отгороженность столовой от окружающего мира вызвала неудовольствие номенклатурщиков. Им было тягостно идти в непривычной для них толпе обычных советских людей, заполняющих днем улицы в районе площади Дзержинского. Как всегда, неудовольствие номенклатуры обволакивалось в форму политической бдительности. Начались разговоры, что вот встанет вдруг около столовой иностранный агент, сфотографирует входящих - и, пожалуйста, в досье ЦРУ окажутся портреты всего аппарата ЦК КПСС.
Как и следовало ожидать, этот аргумент немедленно возымел действие. В переулке рядом со зданием ЦК, по соседству с картинно вписывающейся церквушкой XVII века, выстроили трехэтажное светлое здание столовой. Входить туда можно только по пропускам ЦК КПСС, и стоящий около двери охранник из КГБ внимательно их проверяет. Допускаются также по специальным пропускам люди, не являющиеся сотрудниками аппарата ЦК, но выполняющие какую-либо работу в здании ЦК. За час до закрытия туда допускаются также сотрудники Высшей партийной школы и Академии общественных наук при ЦК КПСС.
Вы входите в просторный вестибюль. Слева - газетно-журнальный киоск, а за ним - кассы, где вы будете выбивать чеки на выбранные вами блюда. Справа - гардероб, от касс - дверь в большое помещение спец-буфета, где по недорогой цене обедающие покупают для дома всякие деликатесы, которых в обычных магазинах нет с 1928 года.
На лифте или по выстроенной в стиле модерн лестнице вы поднимаетесь в первый или второй зал: внизу - общий, наверху - диетический. Небольшие столики - каждый на 4 человека. В стороне на большом столе - сосуды с фруктовыми, ягодными и овощными соками, с витаминным напитком из шиповника. Здесь вы можете сами наливать их себе в стакан, положив пару копеек на стоящее тут же блюдце. По залу снуют расторопные официантки.
Столовую поместили прямо напротив здания Отдела ЦК КПСС по выездам за границу - этого любопытного гибрида партаппарата и КГБ: здесь не только фотографировать, но даже и проходить лишний раз по переулочку мало кому захочется. Обед будет вкусно приготовлен из отличных продуктов. Порции будут опять небольшими, так что берут не два и не три, а четыре-пять блюд. Стоит это столько же, сколько стоит плохонький обед из двух блюд плюс кисель в обычной столовой, где в это же время стоят в очереди на раздачу трудящиеся в свой обеденный перерыв.
Вот меню общего зала столовой ЦК: на 5 мая 1988 года
Общий зал (цена в копейках)
Закуски
Вес Название Цена
100 г Салат с крабами коп.30
100 Салат из квашеной капусты с яблоками 06
100 Салат из редьки с луком 07
50 Салат из огурцов 10
100 Салат из моркови с орехами 12
50 Салат из помидоров с растит, маслом 16
20/5 Икра паюсная с луком 76
30/10 Спинка осетра с огурцом 45
90 Треска по-шведски 15
30/10 Бекон с хреном 10
100 Сыр домашний 09
180 Кефир 06
180 Кумыс 19
180 Простокваша 07
180 Ряженка 08
100 Сливки 09
130 Творог с сахаром и сметаной 16
110 Сметана с сахаром 19
50 Сметана 09
10 Масло сливочное 04
20 Масло растительное 04
10 Сахар-песок 01
Первые блюда
Вес Название Цена
300/25 Суп картофельный с осетриной 28
300/25 Суп харчо с бараниной 21
300/10 Щи из свежей капусты со сметаной 15
300 Суп молочный гречневый 09
Вторые блюда
Вес Название Цена
75 Кижуч отварной 32
75 Муксун вареный 38
90 Тельное из судака 32
100 Котлеты полтавские 37
50 Котлеты полтавские 23
100/75 Треска тушеная с овощами 25
150/40 Судак в тесте жареный 38
75 Эскалоп из свинины 45
180 Макароны с сыром 14
150/25 Колобок творожный с курагой 32
150/10 Оладьи со сметаной 16
150/30 Оладьи с протертой малиной 17
200/10 Каша пшенная молочная с маслом 09
60 Пирожок слоеный с печенкой 13
Овощные блюда
Вес Название Цена
100/15 Пудинг из свеклы со сметаной 09
150/5 Рагу из овощей с грибами 21
100/20 Биточки морковные с изюмом 16
Гарниры
Вес Название Цена
150 г Картофельное пюре 06
105 Капуста тушеная квашеная 06
110 Рис припущенный 06
130 Свекла тушеная 06
Сладкие блюда
Вес Название Цена
180 Кисель из черной смородины 08
150/30 Кисель с мороженым 13
180 Компот из свежих фруктов 17
200 Сок из брусники 19
60/40 Чернослив со взбитыми сливками 20
50/10 Брусника с сахарной пудрой 25
1 шт. Пирожное 11
100 Мороженое 20
190 Молоко 06
1 ст. Чай зеленый с сахаром 03
1 ст. Чай с сахаром 03
1 ст/30 Чай с вареньем ореховым 07
180 Какао 08
180 Кофе с молоком 16
150/30 Кофе черный с мороженым 26
80 Кофе черный 08
7 Лимон 03
Комплексный обед. 52 коп.
Вес Название
300/25 Суп харчо с бараниной
50 Котлеты полтавские
180 Кисель из черной смородины
Порционные блюда готовятся по заказу.
300/2 шт. Похлебка по-суворовски с расстегаями 31
75 Осетрина жареная 96
125 Котлета юбилейная 49
150 Шампиньоны в сметанном соусе 68
320 Окунь по-московски 58
75/150 Филе со сложным гарниром 53
115 Омлет с зеленым луком 25
Хлеб.
76 г Хлеб столовый 01
71 Хлеб ржаной заварной 01
43 Хлеб ржаной российский 01
36 Хлеб пшеничный 01
30 Батоны нарезные 01


По желанию вторые блюда отпускаются без гарнира, при этом стоимость блюда уменьшается на 6 коп.


А вот для сравнения меню обычной столовой для трудящихся:
Меню на 6 марта 1990 г.
Холодные закуски
Вес Название Наличие Цена
100 г Салат из квашеной капусты коп 04
100/1/2 Салат из свеклы с яйцом, майонез 10
150 Салат мясной 22
100/30 Студень гов. с хреном 17
50/10 Лосось-горбуша с луком 28
35/50 Сельдь с луком 15
100 Сметана 18
Первые блюда
Вес Название Наличие Цена
50/500 Суп рисовый с курами II кат. 28
1/500 Бульон с яйцом 32
Вторые блюда
Вес Название Наличие Цена
100/8 Котлеты "Особые" с м/сл. 22
100/75 Куры II кат. отварные нет 44
75/75 Бефстроганов нет 46
75/100 Мясо тушеное нет 40
75/75 Мясо отварное нет 31
300/15 Каша геркулесовая с м/сл. нет 14
Гарнир
Вес Название Наличие Цена
100 Картофельное пюре 05
100 Макароны отварные 03
Напитки
Вес Название Цена
200 Компот из сухофруктов 08
200 Какао на молоке (нет) 09
200 Кофе б/раст. 13
200 Чай разовый 04
15 Сахар ресторан. 02
200 Напиток ябл./вишневый 13
Хлеб
Вес Название Цена
2к/31 Хлеб пшен. 01
Замечаете разницу в выборе и отсутствие разницы в цене? А ведь в ЦК мы взяли меню общего зала. В диетическом зале оно еще изысканнее: сюда имеет обыкновение ходить начальство. Что же касается меню рядовой столовой, то ведь там сплошь и рядом бывает далеко не все записанное: подобно фактической зарплате для советского человека существует "фактическое меню", однообразное и скудное до предела.
В столовой ЦК обедали не только те, у кого нет "кремлевки", но и ее счастливые обладатели. Почему? Ведь они могли бы отправиться в свою столовую (долгое время она была на улице Грановского), где уж действительно, как говорят в России, нет только птичьего молока; впрочем, в качестве компенсации были выпущены продающиеся обычно только в номенклатурных спецбуфетах превосходные конфеты "Птичье молоко".
Выше мы уже сказали: если брать по талонам "кремлевки" обед на дом, давали столько, что свободно хватало на всю семью. Поэтому в столовой ЦК вы видели не только заведующих секторами, консультантов и прочих старших чинов аппарата, получавших "кремлевку", но и могущественных заведующих отделами ЦК, которые даже по официальному протоколу считаются стоящими выше министров СССР. И они, пользующиеся благами гораздо большими, чем завсектором, предпочитали получать "кремлевку" пайком, а обедать в ЦК - взирая, разумеется, сверху вниз на угодливо глядящих на них номенклатурных клерков.
Перед концом рабочего дня буфет снова открывается. Однако идут туда те, у кого вечернее дежурство, и технический персонал. Конечно, могут пойти и остальные сотрудники ЦК, но это не принято: все справедливо исходят из того, что дома их ожидает превосходный ужин, и есть перед этим без особой надобности в буфете считается неудобным. Вместо этого они зайдут в другое помещение, которое официально также именуется буфетом, но по существу является хорошо оборудованным продовольственным магазином, и возьмут заказанные ими заранее продукты. Со свертками этих продуктов они отправятся домой, точно так же как более высокие чины повезут домой свои обширные "заказы".
Несколько поскромнее, но в том же стиле столовые в Учреждениях при ЦК КПСС: Высшей партийной школе, Академии общественных наук, Институте общественных наук, Институте марксизма-ленинизма. Меню там, правда, несколько менее разнообразное, но все остальное - так же, и цены невысокие. Вот меню столовой Академии общественных наук при ЦК КПСС:[286]
Комплексный обед - 1 руб
Название Цена
Ветчина с хреном
Свежий помидор
Борщ с мясом, со сметаной, 1/2 порции
Язык гов. в красном соусе с гарниром
Напиток из шиповника
Холодные блюда и закуски
Название Цена коп.
Масло сливочное 1
Сыр российский 12
Брынза болгарская 10
Колбаса докторская 8
Колбаса сервелат п/к 13
Кета с/п 32
Севрюга г/к 45
Бок белужий г/к 33
Салат из помид. и огур. со смет. 29
Салат зел., редиска, смет. 15
Свекла с чесноком, брынзой, майон. 9
Салат из кваш. капусты 5
Грибы марин, моховики 22
Икра баклажанная 10
Шпроты с лимоном 19
Маслины консер. 17
Творог с сах., смет. 16
Супы
Название Цена коп.
Борщ из капусты н/ур., мяс., смет. 32
Суп гороховый с копч. грудинкой 24
Окрошка мясная 34
Вторые горячие блюда
Окунь филе запеч., с луком, майон. 29
Тефтели мясн. в томат, соусе 16
Бефстроганов из говядины 34
Язык гов. в красн. соусе 23
Баранина туш. с фасолью 35
Шницель cвин, отбивной 25
Порционное блюдо
Бифштекс натур, с жар. картоф. 26
Говядина отварная 26
Сырники творож. со смет. 27
И совсем уж не надо платить денег за еду в гостинице Международного отдела ЦК КПСС, расположенной в новом здании в Плотниковом переулке, недалеко от Арбата. (Затем было выстроено роскошное второе здание гостиницы.) Если вы там находитесь, то, как иностранные гости, вы можете есть в ресторане гостиницы сколько хотите, пить вино, коньяки и т. д. - и все совершенно бесплатно. Такая же система была заведена и в домах гостей ЦК соответствующих партий во всех социалистических странах, например в Доме гостей ЦК СЕПГ в Восточном Берлине - превосходном здании, расположенном напротив Märkisches Museum.
Впрочем, дорогим гостям ЦК КПСС не обязательно питаться в доме гостей; им выдают талоны, действительные на обед или ужин в любом московском ресторане. Талоны - без указания суммы: ЦК оплатит любой счет за съеденное и выпитое гостем и сопровождающим его сотрудником Международного отдела.
По этой же схеме налажено питание номенклатуры и на периферии. В столице любой союзной республики, в каждом областном центре вы сможете найти недоступные для населения столовые ЦК компартии, крайкома или обкома, которые хотя не полностью копируют, но весьма успешно подражают столовой ЦК КПСС.
Как выяснилось, в столовую Ленинградского горкома КПСС, находящуюся, разумеется, в Смольном, уже в расцвете перестройки ежегодно поступало 300 кг лососевой и 550 кг осетровой икры, а также - ни много ни мало - 204 тонны сосисок: почти по тонне на рабочий день. Вместе же сотрудники горкома и обкома КПСС, гор- и облисполкомов и КГБ Ленинграда получают в год в своих столовых более 156 тысяч банок консервов и около 150 тонн копченостей.[287]
Не будем уж и говорить об изобилии и великолепии питания верхушки класса номенклатуры. Члены этой верхушки получают так называемое "лечебное питание", Даже если ни от чего лечиться им не надо. И, разумеется, это питание и для них, и для их семей, и для их прислуги и охраны совершенно бесплатно. Здесь не просто "птичье молоко". Здесь, по удачному выражению "Литературной газеты", снимают сливки с птичьего молока.

7. Квартира
Мы уже сказали: между жизнью класса номенклатуры и рядового советского населения - пропасть. Глубина этой пропасти вырисовывается очень ясно при сравнении жилищных условий обычного советского гражданина и номенклатурного чина - скажем, взятого нами завсектором ЦК.
Квартирный вопрос для рядового советского человека настолько сложен, что его нерешенность признается даже официально. Из постановлений партии и правительства, речей и статей явствует: всеми благами жизни обласкан советский гражданин, а вот с жильем пока неважно, то есть, конечно, идет грандиозное жилищное строительство, трудящиеся день ото дня улучшают свои жилищные условия, но провозглашенная в начале 60-х годов задача добиться того, чтобы каждый трудящийся мог жить в отдельной комнате, - такая задача еще далеко не решена.
И верно: не решена. Выше уже упоминалось, что-советский трудящийся имеет норму жилплощади 9-12 кв. метров на человека. Как я убедился, на Западе или просто этого не понимают, или воспринимают как гарантированный каждому минимум. Между тем 12 кв. метров - не гарантированный минимум, а разрешенный максимум. Жилплощадь сверх нормы раньше попросту изымали, а теперь заставляют оплачивать в тройном размере. Как своего рода минимум - никем, впрочем, тоже не гарантированный - рассматривается площадь в 5 кв. метров на человека: в таком случае семья считается нуждающейся в жилплощади и может быть поставлена на очередь, то есть занесена в крайне медленно продвигающийся "список очередников" в жилотделе райисполкома. Семья, живущая в одной комнате в общей квартире, - все еще нередкое явление в Советском Союзе. 20 % городского населения живут в коммунальных квартирах.
Это не относится к номенклатуре. Ленин уже 1 декабря 1917 года лично записал в постановлении правительства, что для наркомов "квартиры допускаются не свыше 1 комнаты на каждого члена семьи". Несмотря на ограничительно звучащую формулу, было ясно: состоит семья наркома из шести человек - значит, ему полагается квартира в шесть комнат, причем жилплощадь не лимитирована. Принцип был, таким образом, установлен: квартиры для номенклатуры предоставляются на совершенно других основаниях, чем для обычного населения.
Завсектором ни с очередями, ни с райисполкомами дела не имеет, а получает квартиру в цековском доме. Однако и такую квартиру каждый номенклатурщик старается обменять на еще большую и более удобную. В номенклатурном кругу вы только и слышите, что о переезде - из хорошей квартиры в лучшую.
Советские газеты охотно пишут о том, как где-либо рабочая семья "улучшила свои жилищные условия". Тема не новая: помните, еще сразу после Октябрьской революции рабочие были громогласно переселены в дома буржуазии. В 20-х годах Маяковский воспел в стихах переезд рабочего в новую квартиру с ванной. Никто, однако, не описывает и в стихах не воспевает переезды номенклатуры, хотя число их явно не пропорционально численности этого класса. И растут, растут в лучших кварталах городов отличные дома ЦК, обкомов, горкомов и Советов Министров, издали показываемые зарубежным туристам в качестве новостроек для советских трудящихся.
Дома для номенклатуры воздвигает специальное строительно-монтажное управление. Дома эти - не типовые скоростройки, которые стали сооружаться при Хрущеве и получили в народе выразительное название "хрущобы". Это солидные и изящные строения с мягко скользящими бесшумными лифтами, с удобными лестницами и просторными квартирами. Если вы, читатель, поедете как-нибудь в Москву, посмотрите на комплексы этих домов на Кутузовском проспекте, в районе Кунцева или Новых Черемушек. Стоят такие дома и поодиночке, вкрапленные среди других зданий в центральных, но тихих переулках столицы: например, знаменитый дом на улице Грановского напротив кремлевской столовой или дом на улице Станиславского.
Взгляните на дом для высших чинов КГБ на Малой Грузинской, на дом для торгпредов и руководителей внешнеторговых организаций в районе станции метро "Фили", на отель для генералов стран Варшавского Договора в районе Университетского проспекта. А если вы не собираетесь в Москву, а заедете в Восточный Берлин - [То] и там легко найдете целый городок, как там принято говорить, der Wolgadeutschen - в том смысле, что живут здесь немцы со служебными машинами "Волга". После революции 1989 года в ГДР можно было посмотреть и виллы высшего начальства в поселке загородных резиденций Вандлиц.
Прошли, прошли времена, когда победившие коммунисты вселяли рабочих из подвалов в квартиры богачей! При реальном социализме снова появились аристократические дома и кварталы, и особо проверенные рабочие допускаются туда, только чтобы делать ремонт в домах новых господ.
Квартиры в этих московских домах большие: не по 2-3, а бывают и по 8 комнат. Если жилец - особенно важный номенклатурный чин, то ему дают этаж, соединив две квартиры, расположенные на одной лестничной площадке.
Непомерная по советским масштабам величина номенклатурных квартир отразилась интересным образом в официальной статистике. Шила в мешке не утаишь, и даже самая бдительная цензура не всегда может уследить, где шило номенклатурных привилегий высунулось наружу.
В предыдущих изданиях этой книги приводились опубликованные ЦСУ СССР данные о положении с жилплощадью в стране в 1975 году. Оказалось, что на одного человека приходилось 7 кв. метров полезной жилплощади. На XXVII съезде КПСС (1986 год) было объявлено, что на одного жителя приходится 14,6 кв. метра.[288] Как стало возможным такое статистическое чудо, трудно сказать - особенно если учесть, что численность населения СССР выросла тем временем на 27 млн. человек. Однако подобные чудеса в советской статистике случаются, так что будем исходить из новых данных.
14,6 кв. метра на человека - это значит 58,4 кв. метра на среднюю статистическую семью из четырех человек. Что ж, это хотя и скромная, но приличная трехкомнатная квартира: 18,4 кв. метра - кухня, санузел и прихожая, и комнаты - одна 18 и две по 11 кв. метров.
Есть ли у каждой советской семьи такая квартира или хотя бы некий ее эквивалент? Даже Госкомстат не решится сказать, что есть, так как каждый знает: нет!
Как же так? Ведь жилплощадь, оказывается, есть, и принадлежит она государству, а не частным хозяйчикам, и строится она уже более 60 лет по плану, а распределяется по норме. В чем же дело?
Может быть, неблагополучие с жильем - результат концентрации населения в крупных городах СССР, куда люди спасаются от нехватки товаров в провинции? Проверим эту догадку на примере Москвы, куда люди особенно стремятся. Вот уж где, вероятно, скученность.
Возьмем данные по Москве. Читатель уже внутренне съежился, ожидая совсем мизерного размера жилплощади на человека: ведь Москва, как известно, перенаселена, там скученность, не то что в просторных крестьянских избах или в тихой провинции.
И правда - Москва перенаселена (9 миллионов человек!), и скученность ужасная, и длиннейшие списки очередников, куда заносят лишь тех, у кого жилплощадь меньше 5 кв. метров на человека. А по Москве в целом средняя цифра жилплощади - 17 кв. метров на человека - больше, чем по Советскому Союзу.
"Да как же так, - удивится читатель, - ведь разрешенный максимум - 12 кв. метров?".
Верно, 12. Верно и то, что есть они далеко не у всех москвичей. Но в Москве много членов класса номенклатуры, и просторность их квартир такова, что она в корне меняет среднюю цифру и делает Москву статистически самым обеспеченным жилплощадью крупным городом Советского Союза.
По фактическому наличию в Москве жилплощади уже сегодня, а не в светлом коммунистическом завтра средняя статистическая семья из четырех человек давно должна иметь здесь квартиру 60 кв. метров. Непроходящий острый жилищный кризис в Москве - кризис не материальный, а социальный. У москвичей мало жилплощади не потому, что ее в этом городе вообще мало, а потому, что ее много у номенклатуры. Надо понять: это номенклатура обворовывает людей, долгими годами ютящихся с семьями в одной комнате и числящихся "очередниками на получение жилплощади".
Как и в вопросе об эксплуатации человека человеком, неверно было бы не видеть здесь за общим понятием "класс номенклатуры" отдельных номенклатурщиков, вырывающих у подчиненных им тружеников столь нужную этим людям жилплощадь. Приведу только один пример. В Институте мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР ожидалось выделение давно обещанной жилплощади для очередников - разумеется, не для всех, а для одного-двух. Бывает такое не каждый год, поэтому местком (я был тогда заместителем председателя) еще раз тщательно уточнил список остро нуждавшихся в жилплощади. Во главе списка стоял молодой научный сотрудник, совсем ее не имевший и снимавший где-то угол, и другой, у которого в семье приходилось по 3 кв. метра на человека. И вдруг выяснилось, что жилплощадь институту уже отпущена: вместо очередников получил новую квартиру первый заместитель директора института, бывший до того секретарем парткома. В связи с этим он отказался от предоставлявшейся ему кооперативной квартиры (за нее надо было платить) и взял себе даровую. Квартира была большая, так что лимит жилплощади, предоставляемой институту, был исчерпан надолго. А заместитель директора вообще в ближайшие годы не предполагал пользоваться полученной квартирой, так как уезжал на работу в ООН. Затем он стал послом СССР в одной из стран Африки. Не стану называть его имени: он не изверг, а обычный, даже симпатичный номенклатурщик. Но таковы нравы этого класса.
Может быть, Москва не показательна? Определенную часть жилплощади занимает там персонал иностранных посольств и миссий, иностранные корреспонденты. Некоторые столичные номенклатурные чины должны иметь представительские квартиры. Рассуждение это не очень верное. Квартиры работающих в Москве иностранных дипломатов и журналистов обычно меньше и хуже их квартир на родине. Что же до представительских целей, то, ими в номенклатуре действительно принято оправдывать роскошь квартир: любой номенклатурщик будет на людях утверждать, что ничего ему так не хочется, как жить в завещанной Лениным простоте, но вот представительские обязанности принуждают к роскоши, чтобы не уронить авторитет Советского государства. Впрочем, это аргумент для посторонних. А в своем кругу номенклатурщики, не стесняясь, любуются своими квартирами, мебелью и картинами. Да и кто из номенклатурных чинов принимает у себя дома иностранцев? Ну, изредка кто-нибудь из заместителей министра иностранных дел - например, долголетний заместитель министра иностранных дел, затем посол СССР в Бонне В. С. Семенов в своей, как музей, обставленной московской квартире. А так ведь все это болтовня о представительстве.
Взглянем на положение в стране в целом. Тут дипломатов нет, представительствовать не перед кем - может быть, там все иначе, чем в Москве?
Нет, не иначе.
В 1989 году, по сообщению Госкомстата СССР,[289] "обеспеченность населения жильем составила уже не 14,6, а 15,8 кв. м общей площади", в том числе жилой площади - 10,6 кв. метра. Читаешь - и радуешься. Значит, средняя советская семья - муж, жена, двое детей да еще бабушка - имеет квартиру 79 кв. метров, в том числе жилой площади - 53 кв. метра и подсобной - 26 кв. метров. Реально это означает примерно следующее. 5-комнатная квартира: в том числе комната родителей 15 кв. метров, 3 комнаты по 9 кв. метров для детей и бабушки, гостиная - 11 кв. метров, столовая-кухня - 12 кв. метров, санузел - 6 кв метров, прихожая - 8 кв. метров. Разве плохо?
Но радость омрачается тем же сообщением Госкомстата. Оказывается, из проживающих в городах СССР семей "каждая пятая стоит на очереди для получения жилой площади (из них треть - от 5 до 10 лет и 18 процентов - свыше 10 лет)". Но позвольте, на очередь ведь ставят, если в семье не более чем по 5 кв. метров на человека! Значит, 20 % городских семей недополучают 5,6 кв. метра на человека и на протяжении немалой части жизни не могут добиться причитающейся им жилплощади.
Кто же это разжирел за счет многих миллионов горожан? Неужели сельское население? Да ведь его и не так уж много: в народном хозяйстве СССР занято 139 млн. человек, а колхозников - всего 11,6 млн., то есть 8,3 %.
Нет, не сельское население возвело себе хоромы за счет квартирных метров, недополучаемых горожанами, а горожане же, только другие. И не пресловутые "дельцы теневой экономики" или кооператоры, на которых принято все списывать, а прежде всего номенклатура. Пройдитесь по их квартирам, полюбуйтесь их дачами - тогда вы в этом убедитесь.
Значит, для рядовых людей в Советском Союзе фактическая средняя жилплощадь еще меньше, чем 10,6 кв. метра на человека. Ведь просторы номенклатурных квартир, особняков и госдач идут за счет жилья рядовых советских граждан. Вы вдумайтесь, читатель: многие миллионы людей в СССР живут и умирают в страшной тесноте, потому что номенклатура украла у них причитающуюся им скромную жилплощадь!

8. Дача
Завсектором имеет не только квартиру, но и загородную дачу.
Кто может в СССР иметь дачу? Теоретически - каждый гражданин, который получит от райисполкома участок земли для дачного строительства или купит дачу у ее владельца с разрешения того же райисполкома (если дача кооперативная, требуется также согласие правления кооператива).
Этот вполне логичный порядок наполнен, однако, на практике таким классовым содержанием, которое делает владение дачей доступным лишь привилегированным слоям общества. Райисполком выделяет дачные участки только лицам с высоким общественным положением. При выдаче же разрешения на покупку дачи строго соблюдается принцип, что покупать можно лишь на "трудовые доходы": так как дача под Москвой стоит примерно 50 тысяч рублей и больше, райисполком не выдаст разрешения рядовому трудящемуся, для которого эта сумма составляет его зарплату за 28 лет; да и действительно - он такой суммы для покупки дачи сбережениями из своей зарплаты никогда не наберет.
В западной литературе встречается утверждение, будто в СССР есть "класс дачевладельцев". Это утверждение неточно, но и не совсем ложно: класса такого нет, однако обладание дачей действительно связано с классовым характером советского общества.
Владение дачами - по преимуществу привилегия интеллигенции. Что же касается класса номенклатуры, то ему такая привилегия недостаточна. Нашему завсектором дача предоставляется фактически в бесплатное пользование. Не тратя тысяч рублей (которые у него, в противоположность рядовому трудящемуся, есть), не занимаясь поисками, конечно же, дефицитных стройматериалов и хлопотами по строительству дачи, а затем по ее ремонту, завсектором приедет, по обыкновению, прямо на готовенькое. Казенная дача предоставляется ему и его семье на весь летний сезон в удобно расположенном и обнесенном высоким забором дачном поселке. В поселке есть отличный продовольственный магазин, очень хорошая столовая, кино, клуб, библиотека, спортивная площадка. Плата за дачу символическая. К поселку проложено хорошее шоссе, по которому завсектором в своей служебной машине - черной "Волге" с номером ЦК - будет ездить прямо со Старой площади.
А зимой он будет уезжать в пятницу после работы в пансионат ЦК. Здесь ему, его семье и даже его гостям предоставляется целая квартира. Они будут превосходно питаться - тоже по весьма низкой цене, бесплатно пользоваться лыжами и коньками и вечером смотреть кинофильмы.
Хотя завсектором будет занимать, как правило, из года в год одну и ту же дачу, он всегда помнит, что дача - не его. Выражается это не в том, что он относится к даче особенно бережно (наоборот!), а в том, что он ровно ничего не сделает для ее украшения. Странное впечатление производят эти дачи: около домов - ни одного цветка, все - только на разбитой рабочими клумбе; никто не забьет гвоздя, чтобы укрепить доску (дачи, как всегда в России, деревянные), о необходимости любого, даже мельчайшего ремонта сообщается администрации поселка. Номенклатурщики лежат в гамаках, гуляют, играют в теннис и волейбол, пьют и едят на террасе, идут в кино. Контраст с обычными дачами, где полуголые взъерошенные хозяева с утра до вечера копают, чинят, поливают, - этот контраст разителен.
И дело не в том, что номенклатурщики сами по себе индивидуально белоручки. Немало среди них, как уже говорилось, выходцев из крестьянских семей, работа в саду была бы для них, вероятно, удовольствием. Но не положено. Физический труд ниже достоинства членов класса номенклатуры. В этом лишний раз отразилось коллективное отвращение выскочек-номенклатурщиков к работе их прежних классов. И вот выросшие в деревне люди стыдятся взять в руки лопату, чтобы посадить цветы, а страстные автомобилисты вызывают служебную машину с шофером.
Есть ли у завсектором собственная дача? Иметь ее не принято, так же как и частную автомашину. Формального запрета нет, но это рассматривается как вольнодумство и как неуверенность в своем номенклатурном будущем. Поэтому дачу завсектором приобретет, но на имя родителей, а автомашину запишет на взрослых детей или на брата. Сам же он будет чист от всякого подозрения в мелкособственнических наклонностях и будет стараться, продвигаясь в иерархии, получать все большую долю коллективной собственности класса номенклатуры.
О госдачах партийного аппарата в СССР ещё не осмеливаются писать. А о госдачах военной номенклатуры некоторые сведения проникли в советскую печать.
Так, под Москвой в поселках Данная Поляна, Барвиха, Горки-6 выстроены великолепные дачи для маршалов и высших генералов. Сейчас в Московской области насчитывается более 70 таких дач. Вот одна из них, так называемый "объект ? 10", выстроенная для главного инспектора Министерства обороны СССР: 341 кв. метр, 9 комнат, мрамор и гранит. Участок свыше 2 гектаров, пруд. Расходы на эту дачу составили 343 тысячи рублей.
Это у генералов. А у маршалов и дачи просторнее, и участки больше. Маршал Ахромеев жил в даче площадью свыше 1000 кв. метров, а участок при ней был 2,6 га. Скромный маршал! Его коллега маршал Соколов имеет дачу 1432 кв. метра на участке более 5 га.[290]
Для заместителей министра дачи двухэтажные, каменные - холл, гостиная, столовая, несколько спален, комната для прислуги, кухня, ванные и туалеты, на участке - хозяйственные постройки, теплицы, гаражи. Расходы были предусмотрены по 350 тысяч рублей на дачу. Оказалось, что мало: один из заместителей министра обороны СССР истратил на свою дачу в Барвихе 627 тысяч рублей - разумеется, из казенных денег. Такую сумму рядовой Советской Армии (денежное содержание которого 7 рублей в месяц) сможет накопить только к 9454 году. Возле дачи первого заместителя министра воздвигли дом приемов.
Впрочем, недалеко от этой дачи высится, по словам журналиста, "дворец раза в три-четыре больше и во много раз роскошнее".[291] Там живет отставной (!) председатель Комиссии партийного контроля ЦК КПСС пенсионер Соломенцев. Но это уже иная категория номенклатуры, не чета заместителям министра. О дачах этой категории мы расскажем дальше.

9. Автомашина
На Западе автомашиной никого не удивишь - они есть практически в каждой семье. Выделяется не тот, кто ее имеет, а тот, у кого ее нет: он выглядит оригиналом.
Иначе обстоит дело в Советском Союзе. В редкой семье есть автомобиль, зато у начальства есть машины с шофером.
Наш завсектором будет ездить на черной "Волге" с цековским номером. Эти номера отличаются от других тем, что начинаются с "МОС". Автопарк ЦК КПСС состоит главным образом из таких черных "Волг". Есть они и на автобазе Кабинета министров СССР, но с другими номерами.
Однако, если завсектором поедет встречать важную иностранную делегацию (не важную встречает референт или инструктор), ему пришлют "Чайку" - большую черную машину, сияющую лаком и хромом. Такие полагаются по должности заместителям Председателя Кабинета министров СССР, а на деле - вообще всякому высшему номенклатурному начальству, в том числе Раисе Горбачевой, членам семьи Рыжкова и т. д.
Для самой верхушки номенклатуры предназначены блиндированные, с пуленепробиваемыми стеклами черные лимузины "ЗИЛ". В народе эти тяжеловесные машины прозвали "черными гробами". Напрасно: лимузины очень комфортабельны, снабжены английскими кондиционерами и прочим оборудованием с заводов "Роллс-Ройс". Так как машин таких требуется очень мало, они производятся вручную, в специальном цехе Московского автозавода им. Лихачева. Изготовление такого автомобиля длится примерно полгода. "ЗИЛ-111" весит около 3 тонн, его длина более 6 метров, ширина более 2 метров, то есть занимаемая им площадь свыше 12 кв. метров - целая комната. "ЗИЛ" внутри покрыт белой или желтоватой кожей. Есть и открытая автомашина "ЗИЛ-111-Г": в ней вождь может показываться откомандированному для ликования народу или министр обороны объезжать войска во время парада на Красной площади. Описывающий эту машину западногерманский автожурнал иронически замечает: "Подлинную исключительность может обеспечить, по-видимому, только диктатура пролетариата".[292] Уточним: диктатура номенклатуры.
У номенклатурщиков с персональными машинами есть и персональные шоферы. Шофер относится к обслуживающему персоналу, который в номенклатурной среде высокомерно именуют "обслугой". Это и домработница, няня для ребенка, репетитор для детей-школьников и, конечно, секретарша. Последняя является персоной влиятельной, доверенным лицом номенклатурного чина.
Но, пожалуй, еще более доверенное лицо - шофер. В отличие от секретарши он точно знает, куда едет шеф - и по служебным делами, и по сугубо личным, знает приятелей шефа и вообще все его связи. Номенклатурный чин понимает это. Осторожный Б. H. Пономарев, впоследствии секретарь ЦК КПСС и кандидат в члены Политбюро, когда был еще начальником Советского Информбюро, ездил на своем служебном "Понтиаке" в Кремль, ЦК, Совет Министров и т. п. Для личных "же поездок он вызывал такси. Но обычно номенклатурщики выбирают другой путь: они делают шоферу всевозможные поблажки и этим создают общность интересов.
"Мы со своими шефами повиты одной веревочкой, - говорится в анонимном письме в газету "Социалистическая индустрия". - Мы - это персональные шоферы номенклатурных работников-шефов. Нам можно все, и вы прекрасно понимаете почему. Для нас не существует никаких проблем. Бензин? Сколько надо, столько и спишут литров... И отовариваемся мы дефицитом с баз и спец-буфетов, и лечимся мы в спецполиклиниках и спецбольницах, словом, нас не обижают...Все сверхурочные, которые мы накатываем с ними. на охоты, рыбалки, в баньки, по иным интимным делам, нам щедро оплачивают... Мы со своими шефами как были, так и будем: без лимитов и с дефицитом. Разве может быть иначе? Шефы наши - люди надежные".

10. Баллада о телефонах
Долголетний председатель Советского комитета защиты мира и секретарь Союза писателей СССР, веселый и циничный Николай Семенович Тихонов назвал свое чаще всего цитируемое стихотворение "Балладой о гвоздях". В ней воспеты несгибаемые большевики, из которых, по мнению автора, можно было бы делать самые прочные в мире гвозди.
Придворный поэт польстил номенклатурщикам. Воспевать их надо в балладе не о гвоздях, а о телефонах.
Принимая в своем кремлевском кабинете корреспондентов "Штерна", Л. И. Брежнев с гордостью показал им телефоны. Это не пришло бы в голову западному политику, но было вполне естественно для главы советского класса номенклатуры.
Телефоны - это символ статуса номенклатурного чина, предмет его гордости. В кабинетах западных руководителей советского человека всегда поражает отсутствие такого символа, материализующегося в виде телефонного столика со столпившейся кучкой телефонов, почему-то напоминающей стадо стонов.
У высокопоставленных номенклатурщиков - шесть телефонов. Это, во-первых, два телефона, соединяющиеся через секретаря: городской и внутренний. Это, далее, два прямых телефона (тоже городской и внутренний), разговор по которым секретарь слушать не может. Это, наконец, особая гордость номенклатурщика - два телефона специальных правительственных линий: "вертушка" и ВЧ.
В некоторых учреждениях (например, в МИД СССР) "вертушки" и ВЧ аляповатые, выдержанные в помпезно-бюрократическом вкусе номенклатуры телефонные аппараты с гербом Советского Союза. К чести ЦК КПСС надо сказать, что там аппараты обычные.
Существует также военная телефонная линия.
И, наконец, особо ответственные номенклатурщики получили аппарат прямой связи с главой своего класса. Главный редактор "Известий" с гордостью показал по телевидению телефон с табличкой "Горбачев".
Хотя в кремлевском кабинете Ленина скромно стоят два старомодных телефона, эра телефонного величия была открыта именно Ильичем. Это он придумал (чтобы телефонистки не могли подслушивать разговоры кремлевской "верхушки") установить в Кремле небольшую автоматическую телефонную станцию (АТС). В ту пору телефоны с диском были технической новинкой: они отличались от обычных аппаратов с ручкой и получили название "вертушка". Хотя давно уже все телефонные станции стали автоматическими, название сохранилось. И не только как разговорное, но и как официальное обозначение правительственного телефона: в служебных списках телефонов ЦК КПСС перед номерами "вертушек" стоит буква "в". Сохранилось и название "АТС Кремля" (а с ним и другое, менее распространенное наименование "вертушки" - "кремлевка"), хотя официально эта правительственная телефонная линия обозначается как телефонная станция КГБ СССР. При чем тут КГБ? При том, что ему поручено техническое обслуживание линий, а главное - наблюдение за тем, чтобы никто посторонний не мог к ней подключиться.
ВЧ - это правительственная высокочастотная телефонная линия дальней связи. Аппараты ВЧ находятся в высших партийных и правительственных учреждениях Москвы, республиканских, краевых и областных центров СССР, в также в советских посольствах в социалистических странах. В несоциалистических странах ВЧ нет, так как нельзя установить охрану линий от возможного подключения: когда в 1955 году закончилась советская оккупация в Австрии, была демонтирована и линия ВЧ, проложенная в свое время в аппарат верховного комиссара СССР в Австрии (отель "Империал" в Вене) и в штаб группы войск (в Бадене). Ввиду огромных расстояний, на которые раскинулась линия ВЧ, ее телефонная станция не автоматическая: вы поднимаете трубку и говорите оператору, с каким городом и чьим аппаратом ВЧ вас соединить.
Счастливый обладатель "вертушки" получает ежегодно красную книжечку карманного формата - список абонентов. В списке в алфавитном порядке стоят фамилии, имена и отчества, а в некоторых случаях - наименование ведомства (это делается обязательно, если в списке встречаются однофамильцы, а иногда по каким-то другим причинам). Должности и адреса не указываются. Все номера московских "вертушек" - четырехзначные, то есть теоретически их может быть поставлено 9999, но в действительности число абонентов станции в несколько раз меньше.
Есть неписаное правило, что на звонок по "вертушке" отвечает лично ее владелец, называя свою фамилию. Так делают даже члены Политбюро. Если сам номенклатурный владелец "вертушки" - скажем, товарищ Иванов - отсутствует или очень занят, к "вертушке" подходит его помощник или его секретарь, говоря: "Аппарат товарища Иванова". У более важных номенклатурных лиц на столе у секретаря стоит параллельный аппарат "вертушки", но переключать ее на аппарат секретаря может только сам номенклатурщик; у чинов пониже параллельного аппарата нет, так что секретарша в отсутствие шефа должна бегать в его кабинет, чтобы отвечать на звонки "вертушки". Звонить по чужой "вертушке" (особенно, если у звонящего своей вообще нет) хотя формально не запрещено, но считается дурным тоном.
Несколько иначе обстоит дело с ВЧ. Аппаратов этих мало, а они используются не только для общения между важными номенклатурщиками - их обладателями, но и для передачи деловых сообщений и переговоров по всевозможным срочным вопросам (по обычной телефонной сети дозвониться в другой город Советского Союза бывает трудно). Соответственно ВЧ пользуются не столько сами руководящие номенклатурные вельможи, сколько их подчиненные - непосредственные исполнители. По ВЧ передаются также многочисленные правительственные телефонограммы, на номенклатурном жаргоне именуемые "вечеграммами".
Страсть к "вертушкам" распространилась на весь Советский Союз и зависимые от него соцстраны. В столице каждой союзной республики, в каждом краевом и областном центре есть свои "вертушки". Аналогичные "вертушке" правительственные телефоны были заведены в соцстранах, во всяком случае в европейских, где я ими не раз пользовался.
Больше того: страсть к тому, чтобы говорить по некоему особому телефону, недоступному простым смертным, привела к возникновению начальственных "вертушек" даже в масштабе отдельных учреждений. Приведу пример. Советское Информбюро при Совете Министров СССР было в годы войны размещено в особняке бывшего германского посольства на улице Станиславского, дом 10 (потом там находилось посольство ГДР). Телефоны оставшейся от немцев внутрипосольской АТС были поставлены руководству Совинформбюро: начальнику, его замам и помощнику, главным редакторам и заведующим отделами - и стали именоваться "вертушками" (кремлевская "вертушка" и ВЧ были только у начальника Совинформбюро). Хотя была эта "псевдовертушка" совершенно не нужна, при переезде Совинформбюро в другое здание - на улицу Жданова, 21,- посольская телефонная линия была перенесена туда: предпочли оставить без нее посольство ГДР, въезжавшее в особняк на улице Станиславского, чем лишить начальство Совинформбюро "вертушки" - этого символа его превосходства над рядовыми сотрудниками.
То же элитарное мышление номенклатуры отразилось в истории телефонов ЦК КПСС.
Там не было необходимости вводить для начальства местный суррогат кремлевской "вертушки": она сама стоит во всех начальственных кабинетах, включая кабинеты заведующих секторами и консультантов. Между собой эти чины перезваниваются всегда только по "вертушке", даже когда просто договариваются, скажем, пойти вместе в буфет. Это неписаное правило: номенклатурщик с "вертушкой" не может позвонить другому обладателю "вертушки" по обычному телефону, не вызвав подозрения в наигранной скромности или в демонстративном пренебрежении к предоставленным ему возможностям, то есть в вольнодумстве.
Проблема в ЦК КПСС была другая: как выделить на телефонном поприще весь аппарат ЦК, состоящий сплошь из номенклатуры, и отделить его от недостойных. При переводе московских телефонов на автоматическую связь эта проблема была решена созданием особой АТС с индексом К-6 (впоследствии 296). К ней были подключены телефоны Кремля, ЦК и МК партии, НКВД и Наркоминдел СССР, то есть тех ведомств, где ответственные сотрудники - все без исключения члены класса номенклатуры. Номенклатурная телефонная сеть К-6 была поставлена под надзор органов безопасности, технически обслуживалась с особой тщательностью и пережила в неприкосновенности все остальные АТС Москвы: после войны их пришлось переделать, при этом они были переведены на сигнал высокого тона, как в западных телефонах, а, набрав номер с индексом 296, любители ностальгии могли до начала 70-х годов с умилением слушать басистый довоенный гудок.
С разрастанием номенклатурных аппаратов и их телефонной сети были переключены на другие индексы: Кремль и Лубянка (КГБ и МВД СССР) - на 224, МИД СССР - на 244. Славный индекс 296 остался за ЦК и МК КПСС, как принято говорить - за Старой площадью.
На протяжении многих лет линия К-6 была одновременно внутренней и городской: ее абоненты звонили друг другу, набирая номера без индекса К-6 (правда, это было возможно только в пределах каждого данного учреждения: звоня из ЦК в Кремль, МИД или КГБ, надо было набирать номер полностью); чтобы позвонить в город, надо было набрать "9". Эта - теперь повсюду обычная - процедура была в Москве долгое время технической новинкой и соответственно приятно выделяла номенклатурных абонентов станции К-6.
В 60-х годах это перестало быть новинкой, и в аппарате ЦК стали раздаваться голоса о том, что-де, конечно же, по соображениям безопасности - от подслушивания внутренних телефонных разговоров на Старой площади - надо отделить внутреннюю линию от городской. Речь шла, разумеется, не о безопасности (линия К-6 спокойно пережила даже самые истерические времена шпиономании), речь шла о желании номенклатурщиков, не имеющих "вертушек", все же как-то отличаться от сотрудников других учреждений. Этому законному желанию пошли навстречу: с начала 70-х годов АТС 296 превращена во внутреннюю АТС ЦК и МК КПСС, всем сотрудникам поставлены городские телефоны с индексом 206, а бывший К-6 стал их "вертушкой" для общения с равными себе, высоко вознесенными над простыми советскими гражданами.
По "вертушке" и ВЧ разрешается говорить о делах, связанных с партийной, государственной и военной тайной. Под этим предлогом установлены "вертушки" на квартирах и дачах членов и кандидатов в члены Политбюро и секретарей ЦК КПСС, заместителей Председателя Совета (а ныне Кабинета) Министров СССР, руководящих лиц КГБ, МВД и Вооруженных Сил СССР. В действительности это лишь формальная мотивировка предоставления верхушке класса номенклатуры дополнительного символа ее статуса. Таким же символом служат радиотелефоны, установленные в персональных машинах членов этой верхушки. Вести какие-либо секретные переговоры по радиотелефону, как известно, не рекомендуется, так как они могут быть легко перехвачены. Но как атрибут власти автомобильные телефоны представляются высшим номенклатурщикам чрезвычайно заманчивыми: заместители Председателя бывшего Совета Министров СССР - казалось бы, серьезные и занятые люди - долгое время вели напряженную борьбу за то, чтобы и их "Чайки" были украшены ненужными телефонными аппаратами, и наконец добились согласия Секретариата ЦК КПСС.
Слов нет, пользование нормальной телефонной сетью Москвы не гарантирует от подслушивания, в том числе случайного. Московское телефонное хозяйство находится в беспорядке, и вы часто, подняв трубку, неожиданно подключаетесь к чьему-то разговору. Такие случайности могут быть иногда действительно неприятными. Однажды я говорил по телефону из своей московской квартиры с заместителем министра иностранных дел СССР Валерианом Александровичем Зориным, известным в качестве организатора коммунистического переворота 1948 года в Чехословакии. Вдруг в наш разговор вмешался не совсем трезвый мужской голос, заявивший, что все сказанное нами - чепуха. Зорин нервно хихикнул в телефон и, вероятно, не раз использовал потом этот случай, поучая своих подчиненных быть бдительными. Таким образом, возможность подслушивания в обычной телефонной сети Москвы не исключена, не говоря уже о систематической звукозаписи органами КГБ разговоров по телефонам чем-либо подозрительных абонентов и всех без исключения телефонных разговоров с заграницей.
Но и разговоры по "вертушке" подслушиваются. Бывший секретарь Сталина - Борис Бажанов описал, как он осенью 1923 года застал будущего гения человечества за подслушиванием разговоров по "вертушке".[293] Придя к власти, Сталин поставил подслушивание на твердую основу, так что от службы подслушивания не ускользает, видимо, ни один звонок. Еще в 1950 году мне рассказали, например, следующую историю. Помощник одного из министров, решив позабавиться, позвонил по "вертушке" помощнику другого министра и, назвав себя Маленковым, заявил, что вызывает министра к себе в ЦК на следующий день. Уже через 15-20 минут по обеим "вертушкам" позвонили не назвавшиеся лица; первому министру сообщили о проделке его помощника, а второму министру - о том, что никакого вызова к Маленкову нет. Значит, разговор по "вертушке" подслушивался. Номенклатурные владельцы "вертушек" и ВЧ знают, что к их телефонам приставлено не знающее устали ухо службы подслушивания. Но это не омрачает их светлой радости по поводу того, что они - и только они в огромном Советском Союзе - имеют такие телефоны.
Осознанное стремление отгородиться от народа, общаться только в кругу своего класса - вот психологическая подоснова всей кратко описанной здесь возни номенклатурщиков с телефонами. Это стремление доходит до абсурда. Так, в правительственных особняках устанавливаются не обычные телефоны, а только "вертушки". Мне самому пришлось в Праге в 50-х годах и в Софии в 1970 году искать выход из положения - как позвонить из города в такой особняк и из такого особняка в город. Велико было мое изумление и, позволю себе сказать, восхищение, когда на моих глазах глава правительства одного западноевропейского государства у себя дома подошел по звонку к своему - вполне обычному - телефону и говорил с позвонившей ему незнакомой простой женщиной, хлопотавшей о пенсии после умершего мужа и решившей позвонить по этому вопросу на дом премьер-министру. Номер телефона она без труда нашла в обычной телефонной книге.
Как же мне было в главе о привилегиях класса номенклатуры в СССР не спеть эту балладу о телефонах!

11. Социальный апартеид
Смехотворная возня номенклатурщиков вокруг телефонов, превращение именно телефонов в символ положения в обществе объясняется тем, что номенклатура - бюрократический класс. Здесь отразилось мышление номенклатурщика, восседающего в своем стандартном кабинете со стандартным портретом Ленина на стене и чувствующего свою исключительность именно благодаря стаду телефонов, по которым он отдает приказы и говорит с высшим, для простых смертных недосягаемым начальством. Вот эта черта - его упорное стремление к исключительности - вовсе не смехотворна.
Разница в заработной плате и вообще в размере дохода существует и на Западе, ничего специфического для диктатуры номенклатуры здесь нет. Специфическое в другом. На Западе каждый, независимо от своего дохода и общественного положения, может покупать в любых магазинах, есть в любых ресторанах, лечиться в любой клинике, снимать любую квартиру, приобретать любую автомашину.
Конечно, каждый сообразуется при этом со своими финансовыми возможностями, но ему не запрещено, на чем-то сэкономив, купить себе костюм у Ив Сен-Лорана, а жене - платье у Диора. Зажиточный же человек может покупать себе все первосортное, но должен за это много платить.
Иначе там, где царит номенклатура. Там как раз наиболее зажиточная часть населения - номенклатурщики и их семьи - получает все первосортное по низкой цене, а то и бесплатно. Обычные же граждане, почти 99 % населения, в эти магазины, столовые, жилые дома, больницы, поликлиники просто не допускаются.
В Южной Африке еще недавно процветал расовый апартеид, в Советском Союзе и сегодня безмятежно процветает социальный апартеид.
У истока этого явления стоит Ленин. Это он в годы гражданской войны приказал установить привилегированное снабжение ответственных работников, а потом присоединил к их числу и иностранцев. 22 июля 1921 года Ленин дал указание "поручить НКпроду устроить особую лавку (склад) для продажи продуктов (и других вещей) иностранцам и коминтерновским приезжим... В лавке покупать смогут лишь по личным заборным книжкам только приезжие из-за границы, имеющие особые личные удостоверения".[294] Так зародилось то, что развилось затем в так называемую "торговую спецсеть".
В этой спецсети - много магазинов, спецбуфетов и спецсекций. Это те самые "лучшие и более дешевые магазины", доступ в которые имела дочь Сталина - Светлана Аллилуева в период своего кратковременного возвращения в СССР в 1984-1986 годах.[295] Это и промтоварные магазины для избранных. О таких засекреченных магазинах мы уже говорили.
Магазины для избранных... Номенклатурой проведена непроходимая граница между теми, кто получает выплаты в твердой валюте, и населением страны, получающим только рубли. Первые открывают инвалютный счет во Внешэкономбанке СССР и могут покупать в спецмагазинах по безналичному расчету; для иностранцев сохраняется сеть магазинов, где товары продаются за валюту наличными. А обычные советские граждане только смотрят с недоумением по советскому телевидению рекламу, сообщающую, что лица, имеющие твердую валюту, могут приобрести автомашины "Мерседес", "Вольво" и т. д.; смотрят и недоумевают: для кого же эта реклама?
В московской телефонной книге названы филиалы ? 1 и ? 2 магазина "Березка" ? 4 (ул. 1812 года, д. 12/5а, и Ростовская набережная), и помечено: "Население не обслуживается". А кто же тогда? Привилегированные.
Вы - привилегированный и пришли в такой спецмагазин. Вахтер у входа смотрит на вас оценивающим взглядом: относитесь вы к "контингенту" или просто обнаглевший советский гражданин, которого надо одернуть, чтобы не садился не в свои сани? Если вы хорошо одеты, у вас солидный вид, заграничные вещи и вы на него не обращаете внимания, он вас пропустит. В противном случае он спросит, куда вы идете, и предложит выйти вон. И вы беззвучно выйдете, потому что знаете: иначе будут неприятности. Вам, советскому гражданину, указали ваше место.
Да разве так только в торговой спецсети? Вы - обычный советский трудящийся, живете на периферии или даже под Москвой. Попробуйте-ка получить московскую прописку, иными словами - разрешение жить в Москве. Не дадут вам такого разрешения, и в столицу вы попадете в лучшем случае в жалкой роли "лимитчика". Не напоминает вам это южноафриканский запрет для черных селиться в Иоганнесбурге? А ведь так не только в Москве, но и в Ленинграде, и в столицах союзных республик.
Может быть, все это только потому, что города переполнены? Выйдем за черту города, в дачную местность; уж здесь-то простор. После долгих мытарств вы получили тут дачный участок - целых 0,12 га. Поставили дачу, оказалось - тесновато. Вы накопили денег и возвели второй этаж. От вас тотчас же потребуют его снести; не выполните - снесут без разговоров, да вы же еще окажетесь виновным. Кому мешает ваш этаж? Никому. Просто вам "не положено". А недалеко от вас стоит двухэтажная дача, и участок - с прудом и беседками - размером в целый гектар. Ее хозяину положено: он - генерал, номенклатурный чин.
Если же вы попробуете попросить себе хоть самый крошечный участок в районе, где находятся дачи более высоких номенклатурщиков, вам не только не позволят, но органы КГБ будут проверять: уж не шпион ли вы, не диверсант ли? И хоть ничего не найдут, подозрение останется и будет причинять вам неприятности еще много лет.
Магазины, столовые, дачи, учебные заведения, прописка, телефоны, больницы, даже кладбища - одним положено, другим не положено. Да, разница определяется не цветом кожи, но все-таки есть "белые" - номенклатура и "черные" - все остальное население. Это социальный апартеид, он ничем не лучше расового.
Всюду, где что-то только для "белых", тренированные охранники рявкают на обычного человека: "Гражданин, пройдите!" И, понурившись, "человек проходит, как хозяин необъятной Родины своей".

12. По спецстране номенклатурии
До революции либеральные русские интеллигенты с горьким сарказмом переводили с французского слова: "Bien-etre general en Russie" ("всеобщее благоденствие в России") буквально: "хорошо быть генералом в России". С тех пор прогремела очищающая гроза Октябрьской революции, и быть генералом в России стало еще лучше.
Да чувствует ли вообще этот генерал, завсектором или иной высокопоставленный член класса номенклатуры, что он живет в России? Не где-нибудь, а именно в кругу номенклатурщиков довелось мне услышать любопытную мысль: пропасть между ними и обычным советским населением такова, что начиная с определенного уровня номенклатурные чины живут как бы вовсе не в СССР, а в некоей спецстране.
Рядовые советские граждане отгорожены от этой спец-страны так же тщательно, как и от любой другой заграницы. И в стране этой, которую можно условно назвать Номенклатурия, все свое, специальное: специальные жилые дома, возводимые специальными строительно-монтажными управлениями; специальные дачи и пансионаты; специальные санатории, больницы и поликлиники; спец-продукты, продаваемые в спецмагазинах; спецстоловые, спецбуфеты и спецпарикмахерские; спецавтобазы, бензоколонки и номера на автомашинах; разветвленная система специнформации; специальная телефонная сеть; специальные детские учреждения, спецшколы и интернаты; специальные высшие учебные заведения и аспирантура; специальные клубы, где показывают особые кинофильмы; специальные залы ожидания на вокзалах и в аэропортах и даже специальное кладбище.
Номенклатурное семейство в СССР может пройти весь жизненный путь - от родильного дома до могилы: работать, жить, отдыхать, питаться, покупать, путешествовать, развлекаться, учиться и лечиться, не соприкасаясь с советским народом, на службе которого якобы находится номенклатура. Отгороженность класса номенклатуры от массы советских граждан такая же, как отгороженность находящихся в Советском Союзе иностранцев: разница лишь в том, что иностранцев не допускают, а номенклатура сама не хочет общаться с советским населением.
Спецстрану Номенклатурию можно живописать в деталях, но такое описание вышло бы из рамок главы. Поэтому просто проедемся, как туристы в автобусе, по этому своеобразному политико-географическому порождению реального социализма.
Дата открытия Америки, как известно, спорна: то ли открыл ее Колумб в 1492 году, то ли викинги на 500 лет раньше, а может быть, даже древние финикийцы. Гораздо яснее обстоит дело с открытием Номенклатурии. Открыл эту спецстрану Ленин, а в качестве даты открытия можно назвать 25 октября 1918 года. Именно в этот день Ленин вместе с Крупской и своей сестрой Марией впервые явился в подготовленное для него загородное поместье Горки. Усадьба была отобрана у богатого помещика Рейнбота и сделалась первой в истории номенклатуры государственной дачей. У входа в барский дом Ленина торжественно с цветами встретила уже находившаяся там чекистская охрана. А затем счастливые первооткрыватели Номенклатурии пошли по особняку, где им, как пишет советский журналист, "все было утомляюще непривычно - изысканная мебель, ковры, люстры, на каждом шагу венецианские зеркала в золоченых рамах".[296] Однако Ленин приказал ничего в особняке не менять и поселился во всем этом, видимо, не так уж утомлявшем его великолепии. Дом он скромно именовал "наша дача" - неудобно же было сказать "наше поместье" или "наш загородный дворец". Так словцо "дача" и закрепилось за воздвигнутыми с тех пор многочисленными палаццо номенклатуры.
С Ленина повелось и то, что госдача у руководителя номенклатуры не одна. Из "Известий" мы узнаем, что в марте 1922 года Ленин жил не в Горках, а в усадьбе Корзинкино, находившейся тогда за городом, а сейчас - на территории Хорошевского района Москвы.
"Приезд Владимира Ильича держали в секрете", - сообщает газета. От чего скрывался глава Советского правительства в расцвет нэпа? Оказывается, "чекисты считали", что Ленину "жить в Горках в то время было опасно, они напали на белогвардейские следы...".
И тут дача была неплохая. "...Старую усадьбу Корзинкино пересекает аллея столетних лип... Бревенчатый старый барский дом с балконами на втором этаже, богатой затейливой резьбой по карнизам и наличникам окон... Повсюду башенки, навесы, крылечки... Внутри большой темный зал вышиной в два этажа. Во втором этаже в этот зал выходила открытая галерея, из которой шли двери в комнаты"[297]".
В 1919 году в письмах к жене Ильич, как мы видели, еще называл свежеконфискованную дачу "нашей" в кавычках. Но уже осенью следующего года - все еще во время гражданской войны - рождавшаяся номенклатура в такой мере вошла во вкус привилегий, что в сентябре 1920 года пришлось образовать так называемую "кремлевскую контрольную комиссию". Ее задачей было изучить вопрос о "кремлевских привилегиях" (так и было сформулировано) и в той мере, в какой будет возможно, ввести их в рамки, якобы понятные любому партийцу. Опубликовано это сообщение было в "Известиях ЦК РКП (б)" 20 декабря 1920 года[298] - в денек, вклинившийся между днями рождения Сталина и Брежнева. Ликвидированы же были, разумеется, не привилегии, а, во-первых, сама комиссия и, во-вторых, поместивший это сообщение орган.
XI съезд партии (1922 г.) выдвинул уже более скромную задачу: "Положить конец большой разнице в оплате различных групп коммунистов".[299]
Разосланный в октябре 1923 года циркуляр ЦК и ЦКК РКП (б) был еще скромнее: он лишь протестовал против "использования государственных средств на оборудование квартир" начальства, на обстановку его "кабинетов в учреждениях так же, как и в частных жилищах" и против только "непредусмотренного сметами расходования государственных средств на оборудование дач для отдельных работников". Циркуляр провозглашал, что "необходимый Уровень жизни ответственных работников должен обеспечиваться более высокой заработной платой".[300]
А она и так была не низкая, и тоже у истоков этой немалой зарплаты стоял Ленин. Через месяц с небольшим после Октябрьской революции, 1 декабря 1917 года, он собственноручно написал проект постановления Совнаркома: "...назначить предельное жалованье народным комиссарам в 500 рублей в месяц бездетным и прибавку в 100 рублей на каждого ребенка".[301] Значит, если у наркома - средняя статистическая семья, то есть жена и двое детей, его оклад был установлен в 700 рублей в месяц. Впрочем, через месяц Ленин пояснил, что "декрет о 500 руб. месячного жалованья членам Совета Народных Комиссаров означает приблизительную норму высших жалований",[302] то есть можно было устанавливать оклады и выше.
500 рублей в месяц и свыше - много это было тогда или мало? Сам Ленин отвечает на такой вопрос в своей записке Дзержинскому в декабре 1917 года формулой: "Лица, принадлежащие к богатым классам (т. е. имеющие доход в 500 руб. в месяц и свыше...)...".[303] Вот в какой класс вошли его наркомы: в богатый.
8 февраля 1932 года был вообще отменен партмаксимум зарплаты, что ликвидировало последнюю преграду для бурного расцвета благосостояния номенклатуры. Был это как раз год страшного голода на Украине. Затем начали не подлежавшими опубликованию постановлениями проводить повышение заработной платы членам рождавшегося номенклатурного класса.
Приведем текст одного из таких постановлений, хранящегося в Советском Союзе и сегодня в тайне, но ставшего доступным исследователю в результате того, что после войны архив Смоленского обкома ВКП(б) за предвоенные годы оказался в Соединенных Штатах Америки.
"Не для печати.
Постановление ? 274 Совета Народных Комиссаров Союза ССР и Центрального Комитета ВКП(б).
11 февраля 1936 г.
О повышении заработной платы руководящим районным работникам.
Совет Народных Комиссаров Союза ССР и Центральный Комитет ВКП(б) постановляют:
1. Повысить с 1 февраля 1936 г. ставки зарплаты председателям Районных исполнительных комитетов и первым секретарям Районных комитетов Партии для 50 % районов до 650 рублей и для остальных 50 % до 550 рублей, заместителям председателей Райисполкомов и вторым секретарям райкомов соответственно до 550 рублей и до 450 рублей, заведующим земельным, торговым и финансовым отделами, управляющим районным филиалом Госбанка, зав-культпропам райкомов и секретарям райкомов ВЛКСМ соответственно до 500 и 400 рублей.
2. Установить председателям 250 районных исполнительных комитетов и первым секретарям 250 райкомов ВКП(б) наиболее крупных районов по особому списку, утверждаемому Оргбюро ЦК ВКП(б), ставки зарплаты в размере 750 рублей; заместителям председателя райисполкомов и вторым секретарям райкомов ВКП(б) этих районов - 650 рублей.
3. Увеличение ставок зарплаты произвести в пределах утвержденных на 1936 год смет.
Председатель СНК СССР Молотов
Секретарь ЦК ВКП(б) Сталин".[304]
Так это делалось тогда и так делается теперь.
Как и при Сталине, без официальной публикации в печати в конце 1989 года были значительно повышены и без того немалые оклады номенклатурного партаппарата.
Инструктору обкома КПСС - с 250 до 370-400 руб.
Зав. отделом обкома с 380 до 600 руб.
Секретарю обкома с 450-500 до 700-750 руб.
Первому секретарю обкома - с 550 до 850 руб.


Как читатель видит, все эти оклады значительно выше средней статистической, не говоря уж о фактической заработной плате советского трудящегося. Это помимо заказов, отличной столовой, автомашин, квартир и дач. Повышение окладов было произведено не только на уровне обкомов, но и на других уровнях, в том числе в Политбюро. Теперь члены и кандидаты в члены Политбюро получают 1100, а Генеральный секретарь ЦК - 1200 рублей в месяц, хотя в действительности им, как и при Сталине, никаких денег не нужно - всё они получают бесплатно.
Пользуясь тем, что первая половина 30-х годов была периодом карточной системы на продовольствие и промтовары, были введены дополнительные выдачи для номенклатуры, закрытые распределители, спецстоловые и спецпайки. Так расцветилась своими природными красотами спец-страна Номенклатурия.
С нынешними условиями труда и быта в спецстране мы уже ознакомились, повидали жилые дома, дачи, пансионаты. Взглянем теперь на другой комплекс - на санатории, больницы и поликлиники.
Среди многочисленных курортов СССР нелегко найти такой, где не было бы санатория ЦК партии или правительства - союзного или республиканского. И если даже прихоть судьбы или самого завсектором забросит его на совсем уж маленький курорт, вроде моего родного городка Бердянска на Азовском море, то и там ему не придется унизиться и жить в санатории вместе с обычным людом: и там будет дача горкома партии, где сможет поселиться номенклатурный отдыхающий. Напротив: ни за какие деньги не сможет простой советский гражданин попасть в такие санатории или на такую дачу.
В этих местах отдыха номенклатурщики находятся среди своих. Любопытное и, вероятно, неожиданное для читателя следствие этого - поразительная вольность нравов, процветающая в номенклатурных санаториях. Изображающие из себя в течение 11 месяцев в году примерных семьянинов, верных жен и непорочных дев, номенклатурные чины обоего пола жадно наверстывают упущенное. Это разрешается, никаких персональных дел заведено не будет.
Оговоримся, что такова же традиция и в обычных санаториях и домах отдыха. В серии анекдотов "Сказания иностранцев о Московском государстве" есть и такое замечание: "Советские люди деликатны; то, что на Западе называется публичными домами, они именуют домами отдыха". Однако номенклатурные санатории не только не составляют исключения, но интенсивность разгула там выше - прямо пропорционально интенсивности 11-месячного ханжества и качеству питания отдыхающих. А питание отличное, и помещение отличное, и много врачей и - что особенно приятно - миловидных медсестер.
Вообще забота о здоровье - характерная черта номенклатурщика. Послушать его, так он прямо надрывается на работе. Выразите ему недоумение, что при всем том он отлично выглядит, - и вы неизменно услышите грустный ответ: "Внешность обманчива..." В действительности обманчива не цветущая внешность завсектором, а создаваемая им видимость перенапряжения на работе.
Его и его семью обслуживало Четвертое лечебное управление Министерства здравоохранения СССР. Прежде оно именовалось Лечсанупр Кремля. Теперь оно формально ликвидировано, но продолжает свою деятельность под названием "Лечебно-оздоровительное объединение при Совете Министров СССР": ведь не может же номенклатура обойтись без специальной, только для нее предназначенной лечебной системы. Так что и сегодня ответственный номенклатурщик и его домочадцы прикреплены к кремлевской больнице и поликлинике, у них там есть постоянный лечащий врач.
Это роскошно выглядящий лечебный комбинат, расположившийся в ряде зданий. Продолжают открывать все новые филиалы кремлевской больницы: громадный, на 2 тысячи мест, профилакторий для сотрудников партийного аппарата на Ленинских горах, новый корпус в лесном массиве в конце Открытого шоссе, другой новый корпус при санатории ЦК на "Ближней даче" Сталина. Правда, о врачах там ехидно говорят: "Полы паркетные, врачи анкетные". Врачи там действительно подобраны по пресловутым "политическим качествам", но фактически они и не лечат: в любом сколько-нибудь серьезном случае они ведут заболевшего номенклатурщика к консультанту. А консультанты - виднейшие советские ученые-медики, члены Академий медицинских наук СССР. Лучшие из них состоят личными врачами правящей верхушки класса номенклатуры. Когда Сталин сфабриковал "дело врачей", то в подземной следственной тюрьме на Лубянке оказался весь цвет советской медицины, потому что он-то и лечил членов Политбюро. Знаниям же "анкетных врачей" старый диктатор не доверял и, заболев в разгаре "дела врачей", остался без врачебной помощи и умер от инсульта, в то время как его лейб-врач профессор Виноградов, по его же приказу до полусмерти забитый и закованный в цепи, валялся в подвале Лубянки.
Запуганные кремлевские врачи стараются лечить своих грозных пациентов по мере возможности консилиумом, чтобы никто в отдельности не нес ответственности за результаты лечения.
В обычных больницах кроватями заставлены все коридоры, медперсонала не хватает, а кормят так плохо, что без передач от родных прожить нельзя. В кремлевской больнице - выписанная из-за границы аппаратура и лекарства (на отечественную технику и фармакологию в таком важнейшем вопросе, как собственное лечение, номенклатура не полагается). Питание больных и уход за ними отличные, персонала много, комнаты отдельные.
А номенклатурщики поважнее получают особые комнаты - "люкс" и "полулюкс". "Полулюкс" описан советским писателем так: "...Полулюкс вмещал кабинет и спальню, балкон, ванную комнату, прихожую с выходом прямо на лестницу, устланную ковровой дорожкой, В этом светлом, просторном обиталище... мягкие кресла, ковры, дорогие статуэтки, тяжелые позолоченные рамы развешанных по стенам картин".[305]
А о "люксе" коротко пишет бывший кандидат в члены Политбюро Б. Н. Ельцин: современнейшее медицинское оборудование, все импортное. Больничная "палата" - это огромная квартира, всюду роскошь: посуда, хрусталь, ковры, люстры....[306]
Обычный советский трудящийся попадает в районную больницу, когда его дело совсем уже плохо. А в сияющие хоромы кремлевской больницы номенклатурные чины и члены их семей нередко просто ложатся отдыхать.
Для выздоравливающих и для хронически больных номенклатурщиков есть загородное отделение кремлевской больницы, расположенное в лесопарке Кунцево.
Нет нужды говорить, что при малейшем недомогании завсектором отправится к врачу или вызовет его. В начале каждого года он проходит обязательное профилактическое медицинское обследование - так называемую диспансеризацию.
Посмотрим теперь из окна нашего туристического автобуса на следующий комплекс Номенклатурии - транспорт.
Как мы сказали, завсектором может приятно жить, работать и отдыхать, не соприкасаясь с населением СССР. Но все-таки его спецстрана расположена в СССР. Как же ухитриться не соприкоснуться с "туземцами" даже при разъездах по огромному Советскому Союзу?
И для этого сделано все необходимое.
Железнодорожные или авиационные билеты завсектором получает прямо в ЦК. В узком переулке за комплексом зданий ЦК КПСС в невзрачном домике расположен сектор транспортного обслуживания, относящийся к Управлению делами ЦК. Уже упоминавшийся американский корреспондент Хедрик Смит с наивным западным негодованием передает рассказ разоткровенничавшегося интуристовского гида о том, что во всех самолетах, поездах и отелях всегда резервируется определенное количество мест на случай, если вдруг "власти" пожелают ими воспользоваться. Для советского человека это привычная азбука повседневности: он знает, что существует так называемая "правительственная броня" на самые лучшие места, и пускаются эти места в продажу для обычных граждан не раньше, чем за полчаса до отхода поезда, парохода или самолета, а в отелях часть забронированных мест вообще не занимается, так как отель никуда не отходит, и номенклатурщики могут появиться в любой момент. Сектор транспортного обслуживания ЦК КПСС - одно из главных мест, где номенклатура получает билеты на забронированные места.
Западному читателю надо пояснить, что в СССР поезда и самолеты всегда переполнены. Только на Западе я впервые увидел, что можно спокойно подойти к билетной кассе на вокзале и взять билет. В Советском Союзе стоят целыми днями огромные очереди даже у касс предварительной продажи билетов, не говоря уж о вокзале, так что броня на билеты - весьма приятная привилегия класса номенклатуры.
Итак, билет получен. Черная "Волга" привезет завсектором на вокзал или в аэропорт. Подвезет она его не к общему входу, а к специальному - в так называемую "комнату депутатов Верховного Совета СССР". Это отличное изобретение, которым организаторы обслуживания номенклатуры справедливо гордятся. Действительно, звучит демократично и конституционно: не зал для каких-нибудь бонз, а комната для наших с вами народных избранников, товарищи! А кто знает, что в этом зале с мягкой мебелью, ковровыми дорожками и обслуживающим персоналом сидят в большинстве своем не избранники, а номенклатурные чины? Да и нет такого потока разъезжающих депутатов Верховного Совета СССР, который оправдывал бы содержание залов. Решена была и проблема, как представить эти залы привозимым туда иностранцам - дипломатам и членам разных делегаций, знающим, что они не депутаты Верховного Совета: в табличках на английском языке депутатская комната переведена как VIP-Hall - ну кто же возразит против того, что он very important person?
Из депутатской комнаты предупредительный персонал - не чета тому, который рявкает на пассажиров в других помещениях вокзала или аэропорта, - проведет нашего завсектором в поезд или в самолет за несколько минут до того, как будет объявлена посадка, так чтобы он и на перроне, и у трапа самолета не встретился с народом. А в спальном вагоне первого класса и в первом классе самолета он окажется снова среди своих. При посадке самолета сначала подкатят трап к первому классу, и номенклатурный путешественник сойдет на пустое летное поле, встреченный местным руководством, - потом уже выпустят остальных пассажиров. Из поезда придется, правда, выйти одновременно с простым народом - но путь по перрону недолог: в очередную "депутатскую комнату". А к ее подъезду будет подана машина республиканского ЦК, обкома или горкома и доставит его в отведенную резиденцию, где можно отлично подготовиться к выступлению на местном партактиве, скажем, на традиционную тему "Единство партии и народа".
Взглянем на следующий комплекс Номенклатурии - образование.
И тут все хорошо: не забыты детки номенклатуры.
Вообще говоря, со школой было трудно. После Октябрьской революции было провозглашено, что в Советском государстве будет единая трудовая школа для всех детей без различия. Стремление отделить номенклатурных отпрысков от обычных детей проявилось в момент восхождения сталинской номенклатуры к вершинам власти в конце 30-х годов, когда были вдруг созданы спецшколы. Официально они должны были готовить кадры будущих молодых командиров Рабоче-Крестьянской Красной Армии, как именовалась тогда Советская Армия, но фактически это были привилегированные школы, куда стали принимать по преимуществу сыновей из высокопоставленных, отнюдь не рабоче-крестьянских семей. Незамедлительно перевели в такую школу и уже упоминавшегося моего одноклассника Рафку Ванникова, сына замнаркома оборонной промышленности. Девочки из благородных семей стали концентрироваться в нескольких так называемых "образцовых школах", попасть в которые было трудно. Сейчас номенклатурных детей помещают в спецшколы с преподаванием на иностранных языках (английском, французском или немецком), а детей дипломатов и прочих ответственных лиц, работающих за границей, - в специальные школы-интернаты.
И при переходе в вуз дети достойных родителей могут не смешиваться с толпой рядовых студентов, а остаться в своем кругу. Для этого существует Институт международных отношений в Москве.
Побывайте там - и вы сразу почувствуете культивируемый высокомерный кастовый дух: такой был, вероятно, при царизме в пажеском корпусе. Имеется ряд закрытых учебных заведений - Высшая партийная школа при ЦК КПСС, Дипломатическая академия, Академия внешней торговли, военные академии, высшие школы КГБ и МВД. В большинство этих заведений принимают уже окончивших вуз и имеющих опыт ответственной работы партийцев. Так плавно осуществляется переход номенклатурных детей к занятию собственных номенклатурных должностей.
Учтено и распространенное в кругах номенклатуры стремление к ученым степеням.
С 1947 года в Москве существует специальная аспирантура, готовящая номенклатурных кандидатов наук: Академия общественных наук при ЦК КПСС. Я был несколько лет членом ученого совета в этой академии и могу сказать, что ни в одной нормальной аспирантуре в СССР не прилагаются такие усилия, как там, чтобы вытащить из аспиранта его диссертацию. У каждого профессора или доцента академии столько же аспирантов, сколько их бывает у профессора в обычном вузе, где руководство аспирантами - побочная работа, помимо лекций и семинаров; здесь же это и есть основное занятие (кроме того, требуется написать всего одну небольшую статью). Аспиранты зачисляются решением Секретариата ЦК КПСС по направлению ЦК нацкомпартий, обкомов и крайкомов партии. Для них созданы отличные условия: живут они в хорошем общежитии тут же в академии питаются в превосходной столовой, получают стипендию, равную доцентскому окладу, направляются для сбора материалов по диссертации в длительные заграничные командировки. Все это совершенно нельзя сравнить с жизнью обычных аспирантов, ютящихся в переполненных общежитиях, бегающих в постную студенческую столовку, получающих маленькую стипендию и, конечно, не помышляющих о загранице. Диссертации же рядовых аспирантов в среднем лучше, чем у их номенклатурных коллег: всем известно, что диссертации Академии общественных наук легковесны, хотя они всегда принимаются.
Дело не только в том, что аспиранты Академии общественных наук в массе своей менее способны к науке, ибо набираются они не по научным склонностям, а все по тем же политическим качествам. Дело, вероятно, еще в большей мере в специфической обстановке, создавшейся в этом заведении для присвоения ученых степеней молодым номенклатурщикам. Рекомендованный партийными органами и апробированный самим Секретариатом ЦК КПСС, аспирант академии с самого начала знает, что он высочайше признан достойным степени кандидата наук; значит, если он ее не получит, виноват может быть только его научный руководитель. В академии все время чувствуется, что аспиранты, которые уже автоматически вошли в номенклатуру Секретариата ЦК КПСС и неминуемо займут ответственные посты в аппарате, сверху вниз поглядывают на отделывающих им диссертации профессоров. Вероятно, так же относились знатные афинские отпрыски к своим педагогам - рабам. Подобно тому, как фонвизинские Кутейкин и Цифиркин боялись своего знатного ученика Митрофана, побаиваются профессора Академии общественных наук современных недорослей класса номенклатуры.
Зато число сотрудников с учеными степенями составляет 63 % аппарата ЦК, а в ЦК нацкомпартий цифра еще выше - 73 %.[307] Так преобразовались члены правящего класса, которые в пору его становления хвастались тем, что "гимназий не кончали".
Отнесенный официально к "прослойке интеллигенции", класс номенклатуры имеет определенные культурные запросы.
В номенклатурных квартирах принято иметь заполненный книжный шкаф, причем заполнять его модно теперь не только сочинениями классиков марксизма, но и выпускаемыми в хороших переплетал собраниями сочинений русских писателей (включая эмигранта Бунина) и переведенных зарубежных авторов. Трудно сказать, читаются эти книги или относятся к обстановке номенклатурных квартир. Однако они приобретаются - причем верные своему стремлению к исключительности номенклатурщики выискивают дефицитные издания, получая их через Книжную экспедицию ЦК КПСС. Отличительная черта номенклатурной библиотеки - то, что вы не найдете в ней ничего сомнительного. Среди книг нет ни одной, способной вызвать подозрение, что их обладатель имеет какие-либо, как принято говорить, нездоровые интересы.
Доставать билеты в театр номенклатурному чину очень легко: и тут существует правительственная броня на лучшие места. Однако слыть театралом в номенклатурной среде не рекомендуется: это считается несерьезным или свидетельствующим о каких-то сомнительных вкусах и настроениях. Поэтому билетными благами пользуются обычно подросшие номенклатурные дети, а также родственники и не дотянувшие до номенклатуры знакомые.
Впрочем, последних бывает мало. Понятливые члены правящего класса быстро усвоили в невнятной форме спущенную сверху директиву быть больше в своем кругу и по соображениям охраны партийной и государственной тайны не заводить дружбы вне номенклатуры. Поняли и то, что подразумевается не столько формально считающееся тайной (ее номенклатурный чин и так никому не сообщит), а скрываемая от населения сладкая жизнь номенклатурного класса.
Бросим теперь короткий взгляд на социальное обеспечение в Номенклатурии. И здесь все обстоит превосходно.
Дети выращены и сами вышли в люди, то есть в номенклатуру. Протекли годы, и завсектором отправляется, как принято говорить, на заслуженный отдых. Ему не придется, как обычному человеку, собирать множество справок и хлопотать в районном отделе социального обеспечения (райсобесе) о пенсии, высший предел которой 120 рублей в месяц. Состоится решение Секретариата ЦК КПСС об установлении уходящему персональной пенсии союзного значения и по-прежнему будет он жить в доме ЦК и ездить в цековские санатории. Военный же номенклатурный чин - генерал будет жить на официально принадлежащей ему даче: генералам выделяются дачные участки, причем, разумеется, не как простым людям - по 8 соток (то есть 0,08 гектара), а целыми гектарами. А генерал-полковник, уж тем более - генерал армии (о маршалах нечего и говорить) будет включен в так называемую "райскую группу" Министерства обороны СССР: ему будет оставлено все материальное довольство, персональная машина с шофером, квартира, дача, порученец словом, все блага, а никакой работы требовать от него не будут.
Иной из западных читателей снисходительно скажет: "Ну, подумаешь: квартира из 4 комнат, загородный домик, участок земли, автомобиль, жалованье 2700 марок в месяц. Все это у меня есть. Это не богатство!".
Нет, богатство. Ведь не существует некоей арифметической суммы, с которой начинается богатство. Это понятие относительное. В сравнении же с массой советского населения то, что получает номенклатурный чин, - богатство.
А главное это привилегия. Человек общественное существо, он всегда оценивает свое положение не изолированно, а в сравнении с положением других членов общества. Вы, читатель, спокойно ходите по улицам и не испытываете в связи с этим никаких особых чувств. Но представьте себе, что некое грозное начальство заставит остальных людей ползать на четвереньках, а вам милостиво разрешит по-прежнему ходить: вы будете невероятно счастливы, горды и будете стремиться, как принято говорить в СССР, оправдать оказанное доверие.
Так рассуждает не только номенклатурщик. Сколько раз я с интересом отмечал, что западные журналисты, работавшие в Москве, ностальгически вспоминали об этом времени как о светлой поре своей жизни. Казалось бы, не было для того никаких оснований: информацию, помимо уже опубликованной в советских газетах, получать там было крайне трудно; за журналистами велась постоянная слежка КГБ; писать можно было только то, что не доставляло неудовольствия советским властям, иначе следовали придирки и репрессии вплоть до высылки из страны; контакты с местным населением были ограничены до предела; разные товары и частично даже продовольствие приходилось выписывать из-за границы; квартиры были хуже, чем их же квартиры на Западе. Работать в Москве западному журналисту, несомненно, интересно. Но что привлекательного было в московской жизни?
Привилегированное положение. При всех неудобствах западным журналистам в Москве было неизмеримо лучше, чем обычным москвичам. Худшие, чем на Западе, квартиры были для москвичей недосягаемо великолепными. Продукты москвичи не могли покупать в валютных магазинах, а тем более выписывать из-за границы. Москвичи не могли ездить в другие страны и привозить оттуда вещи, не могли получать западные газеты и книги, не могли свободно говорить о политических вопросах. Москвичи ползали на четвереньках, а западные корреспонденты ходили, только несколько согнувшись, - и эта избранность осталась для них чарующим воспоминанием.
Само привилегированное положение, а не только материальное содержание привилегий играет решающую роль для номенклатуры - класса, особенно чуткого к атрибутам власти. Впрочем, и материальное содержание привилегий номенклатурщиков не стоит недооценивать.
Мы с вами осматривали Номенклатурию на уровне завсектором ЦК партии - уровне не низком, но и не слишком высоком. А Номенклатурия - страна горная, с той особенностью, что чем выше, тем плодороднее почва и тем больше произрастает на ней всяческих благ.
Разница между завсектором и заместителем заведующего отделом ЦК КПСС бросается в глаза уже при входе в их кабинеты. К завсектором вы входите прямо из коридора, кабинет у него удобный, но небольшой и безликий. У заместителя заведующего отделом - просторный щеголеватый кабинет и приемная с секретаршей (обычно - малопривлекательной и немолодой, чтобы даже тень подозрения не пала на номенклатурщика; у высших руководителей секретари - мужчины). Завсектором вызывает дежурную машину с автобазы ЦК, у замзава - персональная машина с прикрепленным к нему лично шофером. Замзав не ездит в пансионат: в его распоряжении - зимняя дача с обслуживающим персоналом. Разумеется, у него и зарплата выше, и "заказ" больше, и квартира еще лучше. Поднимемся повыше - и там мы находим первого заместителя заведующего отделом. Это уже номенклатура не Секретариата, а Политбюро ЦК. Соответственно и благ еще больше.
Первый секретарь обкома - полновластный и фактически бесконтрольный сатрап в своей области, а остальные секретари обкома - его ближайшие подручные. У них не только высокая зарплата, казенные квартиры и дачи, машины, пайки, спецбольницы и спецсанатории, но и мало чем ограниченная возможность пользоваться всеми материальными благами, которые способна предоставить их область, по размеру равная средней европейской стране.
Заведующий отделом ЦК КПСС получает реальных благ, пожалуй, даже меньше, чем эти удельные князья. Но зато он стоит на пороге к верхушке класса номенклатуры. Еще один шаг наверх по номенклатурной лестнице - и он секретарь ЦК КПСС, то есть входит в группу тех, кто по праздникам машет рукой с Мавзолея и кого народ видит на фотографиях и экранах телевизоров.
Высоко над нашим завсектором стоит заведующий отделом. И даже смерть их не уравнивает: о завсектором в "Правде" появится извещение в черной рамке или короткий некролог с подписью "Группа товарищей", о заведующем отделом или первом секретаре обкома будет длинный некролог с его фотографией и подписями членов Политбюро.
Но в остальном покойный завсектором не будет обижен. Не 20 рублей сунет местком вдове на похороны, а будут они приняты на казенный счет, вереница черных "Чаек" и "Волг" покатит за катафалком, будут произноситься речи на гражданской панихиде, а затем - на кладбище, и будет питься армянский коньяк на поминках. За пышным гробом умершего от ожирения сердца номенклатурщика будет, пламенея, рыдать медь оркестра:
Вы жертвою пали в борьбе роковой,
Служа трудовому народу,
Вы отдали все, что могли, за него...
И истлеет завсектором не на кладбище для простых смертных, а на специальном - Новодевичьем, где, куда ни ступи, лежат под роскошными плитами останки номенклатурных лиц. Это здесь похоронены жена Сталина - Надежда Аллилуева и ее родственники, жена Косыгина, опальный Никита Хрущев. А безутешная вдова завсектором, усвоившая образ мышления мужа, будет горько сокрушаться, что не добрался он до той сферы номенклатуры, которую хоронят на Красной площади в Кремлевской стене. И еще будет ей завидно, что даже здесь, на Новодевичьем, умершим генералам отдают последние воинские почести, а ему нет, хотя ничего в жизни так не любил покойный, как почести и власть.

13. Дома на Олимпе
Как же живут те горные орлы Номенклатурии, которых хоронят на Красной площади и кто машет ручкой с Мавзолея?
"Как миллиардеры в Америке", - ответил мне как-то на этот вопрос приближенный к ним номенклатурщик.
Не подумайте, что они получают зарплату, исчисляемую десятками тысяч рублей в месяц, подобно генеральным директорам крупных западных фирм или президентам корпораций. Секретари ЦК КПСС, и даже сам Генеральный секретарь, получают оклады в пределах 1000-1200 рублей. Конечно, это не 257 рублей среднестатистического советского рабочего и служащего, но, в общем, и не так уж сказочно много. При чем здесь миллиардеры?
Дело в том, что, во-первых, помимо зарплаты и денег за депутатство в Верховных Советах, гонораров и т. п., у всех них есть так называемый открытый счет в Госбанке СССР. Это значит, что они могут в любой момент получить любую нужную им сумму из государственных средств. А во-вторых, им не нужна вообще никакая сумма денег - ни с открытого счета, ни из других выплат: они живут в роскоши на государственные деньги, не тратя ни копейки из собственного кармана. Не сравнивайте вы Генерального секретаря с генеральным директором! Директору надо из собственных - хотя бы и больших - денег оплачивать постройку и обстановку своего бунгало, а секретарю достаточно позвонить по "вертушке" управляющему делами ЦК и распорядиться подготовить решение о постройке дома или дачи, потом подписать это решение и через некоторое время въехать в уже обставленное и тщательно охраняемое новое жилище. И жилище это будет получше директорского бунгало. От сталинских времен сохранились в Москве два интересных дома, в которые уже сейчас можно заглянуть и представить себе, как "они" жили тогда. Потому что нельзя составить себе такое представление по описанной Анри Барбюсом тесной "кремлевской сторожке", в которой принимал его Сталин, посмеиваясь в усы над этим простофилей.
Один дом - тунисское посольство на Садовом кольце около площади Восстания. Это был раньше особняк Берия. Проходить тогда мимо окружающей особняк высокой темно-серой каменной стены и замурованных нижних окон не рекомендовалось да и не хотелось - так много топталось там мрачных типов в штатском. Поэтому принято было или переходить на другую сторону широкого Садового кольца, или уж во всяком случае сходить с тротуара. Конечно, и сейчас рядовому советскому человеку зайти в особняк невозможно - из-за тех же типов, одетых теперь не в штатское, а в милицейскую форму. Но если даже вы приглашены туда на прием, ходить по паркету этой анфилады залов неприятно. Здесь происходили омерзительные оргии с доставленными охраной запуганными девушками. В подвале дома Берия лично пытал привозимых ему для этой забавы заключенных: после его падения здесь был найден набор изготовленных для него по специальному заказу и содержавшихся с любовной аккуратностью инструментов. В подвале - несколько тесных камер с тяжелыми железными дверями, снабженными тюремным глазком: тут содержались граждане страны социализма, которых, развлекаясь, собственноручно мучил член Политбюро. Рядом находится ведущий куда-то люк. Он наглухо опечатан: или за ним хранится какая-то еще более омерзительная тайна, или, как утверждают, там подземный ход в Кремль. Рассказывают, что в 70-х годах при земляных работах под этим домом обнаружили целый ряд скелетов; приехали представители КГБ, распорядились их захоронить - и все.
Как бы тошнотворен ни был этот памятник реального социализма, вы не преминете отметить про себя, что здесь приходилось не 12 кв. метров на человека: в доме без труда разместилось довольно многолюдное посольство вместе с резиденцией посла.
Второй дом - это Дом-музей Максима Горького. Барский особняк пролетарского писателя решились после 30-летних колебаний показать публике только потому, что хозяин был, по собственному выражению, мастером культуры или - еще демократичнее - "мастеровым литературного цеха", а не членом правящей номенклатурной верхушки. Но отраженным светом излучает горьковский особняк правду о том, как жила уже в 30-е годы эта верхушка. Гостем в горьковском доме бывал Сталин со своим Политбюро - и ведь не приезжали же они на пару часов расправить плечи после "сторожек" и тесных квартирок в дом безропотно подчиненного им буревестника революции. А дом этот из серого камня - с высоким холлом, с рядом больших комнат - дом, который не снился обычному советскому человеку. Он и до революции принадлежал одному из богатейших предпринимателей в России - Рябушинскому.
Есть в Москве и дом-памятник первых послесталинских лет - кубинское посольство в Померанцевом переулке. Маленкову надоел установленный при старом диктаторе для ряда членов Политбюро порядок: две московские квартиры: одна - в Кремле, а другая - в доме на улице Грановского, напротив кремлевской столовой. Он решил воздвигнуть для себя резиденцию и построил этот огромный особняк, опять-таки оказавшийся вполне достаточным для посольства с его канцеляриями, приемными залами и резиденцией посла. Попользоваться особняком Маленкову не довелось только потому, что его прогнал Хрущев.
Но и в хрущевские времена верхушка номенклатуры не погрязла в нищете. В свое время, уже при Сталине, до уничтожения ленинской гвардии, был выстроен под Москвой кооперативный дачный поселок старых большевиков - скромные деревянные домики. Поселок назвали "Заветы Ильича". То же название, но уже не постно-правоверное, а ироническое получили в народе воздвигнутые вслед за зданием Московского университета на Ленинских горах особняки для членов хрущевского "коллективного руководства".
...Высокая, кремового цвета, каменная стена, тяжелые железные ворота. За ними - охрана в военной форме. Дом, расположенный в глубине большого сада, с улицы почти не виден. Останавливаться не стоит - сразу подойдет "топтун". Но если вы - избранный, ваша машина просигнализирует светом около железных ворот, и они для вас откроются. Вы проедете по саду, сопровождаемый пристальными взглядами охранников, и войдете в тяжелую дверь особняка. Он просторен и массивен. Внизу - залы для приемов; резное дерево, мрамор, зеркала, люстры из горного хрусталя, - все, как во дворце. На следующем этаже - большие комнаты, в которых тоже свободно можно принимать людей; наверху - спальни. И здесь не 42 кв. метров жилплощади на человека. Тут жили руководители партии и правительства при Хрущеве.
А где они живут сейчас?
"Заветы Ильича" на Ленинских горах опустели: там поставлена теперь тяжеловесная казенная мебель и размещаются высокопоставленные гости из-за границы. Для руководителей партии и правительства построены дома высшей категории на Малой и Большой Бронной. На них вывешены мемориальные доски в честь умерших.
Привыкшая к роскоши Светлана Аллилуева во время своего кратковременного возвращения из Англии в Москву была поселена в квартире одного из покойных членов Политбюро - и была поражена, специально отметив потом в интервью, роскошью этой квартиры.
У большого, уже не нового дома ЦК КПСС по Кутузовскому проспекту, ? 26, демонстративно стоял милиционер в форме, и около одного из подъездов висел знак, запрещающий стоянку автомашин. Здесь якобы в пятикомнатной квартире жил вместе с женой Викторией Петровной и прочими домочадцами сам Л. И. Брежнев. В многочисленных корпусах дома поселились средней руки работники ЦК, некоторые из них давно уже переведены из партаппарата, и простые советские люди могли бесконтрольно ходить по просторному двору, ликуя по поводу вернувшейся с новым Ильичом эры ленинской простоты.
Только, правда, Л. И. Брежнев там фактически не жил. Квартира была записана за ним, был положенный персонал, бывали и домочадцы Виктории Петровны.
Конечно, была у Брежнева квартира и в Москве - на той же стороне того же Кутузовского проспекта, в новом доме ? 42-44. Охрана была побольше, чем один милиционер, и квартира была не в пять комнат, а в два этажа, соединенных внутренней лестницей и лифтом. Но сам Брежнев, как и другие члены правящей верхушки номенклатуры, жил на подмосковной даче, в районе деревни Усово, а квартира эта для него была как "кремлевская сторожка" для Сталина. Кстати, и сама дача в Усове принадлежала Сталину, она известна под названием "Дальняя дача" - в противоположность "Ближней" в районе Кунцева, где Сталин умер. На "Дальней даче" Жил затем Хрущев, и снимки этого двухэтажного белого Дворца с колоннами и балконами, с десятками комнат были опубликованы во времена Хрущева в западной прессе. Ее официальное наименование - "дача ? 1".
Госдачи под Москвой находятся в запретных зонах, окружающие их парки огорожены высоченными заборами и строго охраняются. Руководители номенклатуры, твердящие о своей близости к народу, отгородились от него тщательнее, чем любой феодальный шейх. Я уж не говорю о том, как странно советскому человеку видеть в Вашингтоне Белый дом, куда даже допускаются любопытствующие посетители и где тем не менее действительно живет президент США. Да что там президент! Сколько раз я слышал перед Зимним дворцом в Ленинграде изумленные разговоры и сам удивлялся: неужели царь жил прямо в этом дворце на открытой всем площади? А где же запретная зона, стена, где были дислоцированы части охраны? Таких аномалий в госдачах - этих современных загородных дворцах - нет, и советские люди это хорошо знают.
Вот как передана в песне Галича "За семью заборами" картинка восприятия подмосковных правительственных дач москвичом:
Мы поехали за город,
а за городом дожди,
а за городом заборы,
за заборами - Вожди.
Там трава не смятая,
дышится легко,
там конфеты мятные
"Птичье молоко".
Там и фауна и флора,
там и галки и грачи,
там глядят из-за забора
на прохожих стукачи.
Ходят вдоль да около,
кверху воротник...
А сталинские соколы
кушают шашлык!
А ночами, а ночами
для ответственных людей,
для высокого начальства
крутят фильмы про б...
И, сопя, уставится
на экран мурло...
Очень ему нравится
Мэрилин Монро![308]
Все в этой картинке верно, включая и западные фильмы, которые на дачах действительно крутят по ночам по сталинской традиции, вызывая осчастливленных доверием и хорошей едой переводчиков из Госкомитета СССР по кинематографии. Крутят фильмы и сейчас - каждую пятницу и воскресенье. Впрочем, ночи на госдачах вообще протекают веселее, чем полагает рядовой советский гражданин, укладываясь вечером спать на своей жилплощади и заводя будильник, чтобы не опоздать на работу. Но промолчим: все это - детские забавы в сравнении с развлечениями Берия.
Когда появились госдачи у советского руководства?
Ответ покажется советскому читателю неожиданным: в 1919 году. Именно в незабываемом 1919 году, когда с четвертушкой хлеба на день оборванные красноармейцы шли на смерть за власть Советов, между руководителями партии и правительства были распределены дачи. Произошло это, как невозмутимо сообщает Светлана Аллилуева, "когда после революции, в 1919 году, появилась у них возможность воспользоваться брошенными под Москвой в изобилии дачами и усадьбами". Заметим: воспользовались, не чтобы создать приюты для детей рабочих и крестьян, погибших на войне за власть Советов, или санатории для инвалидов этой войны. Воспользовались для себя.
Вот как выглядела начиная с 1919 года, по описанию С. Аллилуевой, подмосковная дача А. И. Микояна: "...в доме - мраморные статуи, вывезенные в свое время из Италии; на стенах - старинные французские гобелены; в окнах нижних комнат - разноцветные витражи. Парк, сад, теннисная площадка, оранжерея, парники, конюшня...".[309]
На этой даче "даже зимой всегда была свежая зелень из собственной оранжереи".[310]
В призывавших пролетариат к самопожертвованию советских газетах того времени тщетно искать сообщение о том, что его вожди обзавелись столь уютными дачками. Советские люди и до сих пор не подозревают, что с благоговением показываемая экскурсантам дача Ленина в Горках была отнюдь не исключением, сделанным для тяжело больного Ильича (да он в 1918 году и не был болен), а лишь одной из правительственных дач эпохи гражданской войны.
В 20-е годы, когда вожди социалистической революции еще ходили в косоворотках и - правда, все более неуклюже - изображали из себя пролетариев, они уже жили вместе со своими семьями, как аристократы-помещики.
Словно из тургеневского "Дворянского гнезда" доносятся до нас сладостные воспоминания Светланы Аллилуевой:
"Наша же усадьба без конца преобразовывалась. Отец немедленно расчистил лес вокруг дома, половину его вырубил, - образовались просеки; стало светлее, теплее и суше. Лес убирали, за ним следили, сгребали весной сухой лист. Перед домом была чудесная, прозрачная, вся сияющая белизной, молоденькая березовая роща, где мы, дети, собирали всегда грибы. Неподалеку устроили пасеку, и рядом с ней две полянки засевали каждое лето гречихой, для меда. Участки, оставленные вокруг соснового леса - стройного, сухого, - тоже тщательно чистились; там росла земляника, черника, и воздух был какой-то особенно свежий, душистый...
Большие участки были засажены фруктовыми деревьями, посадили в изобилии клубнику, малину, смородину. В отдалении от дома отгородили сетками небольшую полянку с кустарником и развели там фазанов, цесарок, индюшек; в небольшом бассейне плавали утки. Все это возникло не сразу, а постепенно расцветало и разрасталось, и мы, дети, росли, по существу, в условиях маленькой помещичьей усадьбы с ее деревенским бытом - косьбой сена, собиранием грибов и ягод, со свежим ежегодным "своим" медом, "своими" соленьями и маринадами, "своей" птицей".[311]
Это было в то время, когда поселившиеся на дачах вожди гневно клеймили как "мелкособственнические инстинкты" стремление простого человека держать пару кур.
Уже явственно заметный у Ленина подход с одной - суровой и требовательной - меркой к народу и совсем с другой - к себе и своим близким - был с готовностью перенят ленинскими диадохами. Да, тогда они еще не надели мундиров генералиссимуса или изысканных брежневско-горбачевских костюмов; Сталин еще ходил в солдатской шинели, Бухарин, по описанию С. Аллилуевой, шлепал по их даче "в сандалиях, в толстовке, в холщовых летних брюках".[312] Но это был уже маскарад. Вожди рекламировали суровый метод чекиста Макаренко для воспитания детей из народа. А в их дворянских гнездах росли уже холеные аристократические дети с гувернантками-иностранками и преданными пушкинскими нянями. Это хорошо описано у С. Аллилуевой. Так было не только в центре: дочь заместителя Берия, генерал-полковника Сумбатова-Топуридзе - утонченная Нелли, выросшая на правительственной даче под Баку, рассказывала мне, как гувернантки обучали ее иностранным языкам, музыке, бальным и театрально поставленным кавказским танцам.
Однако и эта жизнь 1920-1930-х годов шла, по оценке С. Аллилуевой, "нормально и скромно".[313] Подлинная роскошь в жизни верхушки класса номенклатуры началась потом. После 1932 года, сообщает С. Аллилуева, "начали строить еще несколько дач специально для отца. Мама моя не успела вкусить позднейшей роскоши из неограниченных казенных средств".[314]
Вот именно - из казенных средств. Уже тогда, как и сейчас, роскошная жизнь номенклатурной верхушки не связана с ее и без того непомерно высокими окладами. Как-то в 1930-х годах на Красной площади с умилением поведали, что после демонстрации на Красной площади отстал от своих родителей маленький мальчик, и Сталин спустился к нему с Мавзолея и хотел дать рубль на проезд домой, долго рылся в карманах шинели, но так рубля и не нашел. Цель публикации была, конечно, показать советским людям, что не только у них, но и у самого Сталина нет ни гроша в кармане. В этом смысле рассказик был ложью: Светлана Аллилуева вспоминает о пачках денег, доставлявшихся ежемесячно Сталину, о том, что ящики его письменного стола на "Ближней даче" "были заполнены запечатанными пакетами с деньгами".[315] Но сама история правдоподобна. Сталину действительно не было нужды носить в кармане деньги. "Денег он сам не тратил, - пишет С. Аллилуева, - их некуда и не на что было ему тратить. Весь его быт, дачи, дома, прислуга, питание, одежда - все это оплачивалось государством".[316] "К его столу везли рыбу из специальных прудов, фазанов и барашков - из специальных питомников, грузинское вино специального розлива, свежие фрукты доставлялись с юга самолетом" - и ни за что он не платил ни копейки.[317] Всеми денежными делами ведало в этом случае специальное управление МГБ СССР. Суммы были огромные: даже начальник охраны Сталина генерал госбезопасности Н. С. Власик "распоряжался миллионами от его имени".[318]
С. Аллилуева рассказывает о заведенном порядке:
"... все в доме было поставлено на казенный государственный счет. Сразу же колоссально вырос сам штат обслуживающего персонала или "обслуги" (как его называли, в отличие от прежней, "буржуазной", прислуги). Появились на каждой даче коменданты, штат охраны (со своим особым начальником), два повара, чтобы сменяли один другого и работали ежедневно, двойной штат подавальщиц, уборщиц - тоже для смены. Все эти люди набирались специальным отделом кадров - естественно, по условиям, какие ставил этот отдел, - и, попав в "обслугу", становились "сотрудниками" МГБ (тогда еще ГПУ)..." "Казенный "штат обслуги" разрастался вширь с невероятной интенсивностью. Это происходило совсем не только в одном нашем доме, но во всех домах членов правительства, во всяком случае членов Политбюро".[319]
В домах и на дачах всех руководителей партии и правительства "система была везде одинаковая: полная зависимость от казенных средств и государственных служащих".[320]
Не были забыты и начальственные дети. Вот как жил сын Сталина - Василий, по описанию его сестры Светланы:
"Жил он в своей огромной казенной даче, где развел колоссальное хозяйство, псарню, конюшню... Ему все давали, все разрешали... ему давали ордена, погоны, автомобили, лошадей".[321]
Материальные блага сыплются на верхушку класса номенклатуры столь щедро и бессчетно, что до неприличия богатеет и обслуживающий персонал. При этом речь идет даже не о таких приближенных лицах, как описываемая С. Аллилуевой "молоденькая курносая Валечка"[322] - Валентина Васильевна Истомина, последняя любовница Сталина, жившая с ним до самой его смерти на "Ближней даче" в амплуа экономки; наживались (и наживаются сейчас) вся многочисленная челядь и охрана госдач. А о высших офицерах этой охраны С. Аллилуева пишет:
"У этих было одно лишь стремление - побольше хапануть себе, прижившись у теплого местечка. Все они понастроили себе дач, завели машины за казенный счет".
Жили они, по словам С. Аллилуевой, "не хуже министров", и как исключение она называет коменданта одной из сталинских дач, который по своей удивительной скромности до уровня министра не дотянул, так что лишь "член-корреспондент Академии наук мог бы позавидовать его квартире и даче".[323]
Поясним, что члены-корреспонденты Академии наук СССР относятся - вместе с академиками - к самой привилегированной группе советской интеллигенции.
Вот здесь и выясняется, что не совсем прав был приближенный номенклатурщик, сравнивший по жизненному уровню верхушку класса номенклатуры с американскими миллиардерами. Не сыплется на миллиардера столько материальных благ, чтобы верхние чины их охраны жили, как министры США.
Да и какой миллиардер, не говоря уж о президенте США или другой страны Запада, может позволить себе роскошь иметь в разных пунктах страны столько резиденций, сколько завел Сталин и "которых с годами становилось все больше и больше..."?[324]
Продолжали строить их и после войны. В первом же послевоенном году, когда на огромных пространствах от западной границы страны до Волги были лишь руины, строительство дач развернулось с новой силой. С. Аллилуева сообщает об автомобильной поездке Сталина на юг летом 1946 года, предпринятой им якобы с целью "посмотреть своими глазами, как живут люди". Жили же те в развалинах и землянках. И вот, повествует далее Светлана, "...после этой поездки на юг там начали строить еще несколько дач - теперь они назывались "госдачи"... Построили дачу под Сухуми, около Нового Афона, целый дачный комплекс на Рице, а также дачу на Валдае".[325]
Все эти строения и сегодня - госдачи или правительственные санатории. Сталин "строил все новые и новые дачи на Черном море... еще выше, в горах. Старых царских дворцов в Крыму, бывших теперь в его распоряжении, не хватало; строили новые дачи возле Ялты".[326] Строились сталинские дачи и на Севере.
"Только под Москвой, не считая Зубалова... и самого Кунцева, были еще: Липки - старинная усадьба по Дмитровскому шоссе, с прудом, чудесным домом и огромным парком с вековыми липами; Семеновское - новый дом, построенный перед самой войной возле старой усадьбы с большими прудами, выкопанными еще крепостными, с обширным лесом. Теперь там "государственная дача", где происходили известные летние встречи правительства с деятелями искусств".
А кроме того, были многочисленные дачи в Грузии: огромная дача на море в Зугдиди; резиденция в районе водного курорта Цхалтубо; были и другие. Сталину и членам его Политбюро надо было бы буквально разорваться, чтобы отдыхать на всех этих дачах. С. Аллилуева вспоминает:
"Отец бывал там очень редко - иногда проходил год, - но весь штат ежедневно и еженощно ожидал его приезда и находился в полной боевой готовности" - разумеется, за государственный счет.
А как выглядели дачи остальных членов Политбюро? Послушаем снова Аллилуеву: "Дача Берия была огромная, роскошная. Белый дом расположился среди высоких стройных сосен. Мебель, обои, лампы - все было сделано по эскизам архитектора... В доме было кино - как, впрочем, и на дачах всех "вождей".[327] "Квартира и дача Молотова отличались хорошим вкусом и роскошью обстановки... Дом Молотова... был роскошнее всех остальных".[328] "Ворошилов любил шик. Его дача под Москвой была едва ли не одной из самых роскошных и обширных... Дома и дачи Ворошилова, Микояна, Молотова были полны ковров, золотого и серебряного кавказского оружия, дорогого фарфора... Вазы из яшмы, резьба по слоновой кости, индийские шелка, персидские ковры, кустарные изделия из Югославии, Чехословакии, Болгарии - что только не украшало собой жилища "ветеранов Революции"... Ожил средневековый обычай вассальной дани сеньору. Ворошилову как старому кавалеристу дарили лошадей: он не прекращал верховых прогулок у себя на даче, - как и Микоян. Их дачи превратились в богатые поместья с садом, теплицами, конюшнями; конечно, содержали и обрабатывали все это за государственный счет".
Дачи верховных номенклатурщиков действительно ничем не отличались от феодальных усадеб. Они были украшены не только редкостными и дорогими вещами, но и - по примеру родовых поместий - портретами членов фамилии. Так, о Ворошилове С. Аллилуева сообщает: "...аляповатые портреты всех членов его семьи, сделанные "придворным академиком живописи" Александром Герасимовым, украшали стены его дачи...Деньги "академику" заплатило, конечно, государство".[329] Как в аристократических поместьях, на дачах номенклатурных вождей были созданы ни гроша им не стоившие обширные библиотеки. С. Аллилуева пишет: "У Ворошилова, Молотова, Кагановича, Микояна были собраны точно такие же библиотеки, как и на квартире у моего отца. Книги посылались сюда издательствами по мере их выхода из печати - таково было правило. Конечно, никто за книги здесь не платил".[330]
А в это время в Москве - да и только ли там! - пожалуй, не было подвала, в котором не ютились бы люди. Сколько раз я бывал в таких подвалах - тесных, сырых, темных, ничем не напоминающих просторные подвальные помещения западных домов...
Руководство любило и оберегало свои госдачи. Рассказывали, что во время боев под Москвой в 1941 году группа солдат во главе с лейтенантом испортила что-то на даче А. А. Андреева, считавшегося одним из самых непритязательных членов сталинского Политбюро. Непритязательный Андреев приказал расстрелять лейтенанта.
Между тем собственно никакого реального ущерба Андреев не понес: дачи для именитых владельцев восстанавливались так же бесплатно, как и строились. С. Аллилуева вспоминает: "Обширная трехэтажная дача Ворошилова с громадной библиотекой сгорела дотла после войны из-за неосторожности маленького внука... Но дачу быстро отстроили снова в тех же размерах".[331]
Помню, как в конце войны моя знакомая студентка, дочь члена-корреспондента Академии наук, с восторгом ездившая в гости на одну из госдач, щебетала потом, гордо подражая слышанной там великосветской болтовне, как "все было мило", какие подавались блюда и как красиво был иллюминирован сад. Иллюминирован! - в то время, когда в Москве было еще военное затемнение. Мировая война не должна была чувствоваться на госдачах. Если завсектором ЦК живет как бы в другой стране, то верхушка номенклатуры стремится жить как бы на другой планете.
Строительство новых госдач продолжалось и в после-сталинские времена. Пожалуй, наиболее известна из них дача в Пицунде, выстроенная для Хрущева.
Пицундский мыс на Черном море, недалеко от Гагры, славится на весь мир своей уникальной рощей древних сосен. В советской печати много писали об огромном научном значении Пицундского заповедника. А потом без долгих слов немалую часть рощи огородили высоким бетонным забором и выстроили большую госдачу с собственной пристанью. Именно здесь я видел в 1959 году, как с подъехавшего белоснежного катера торопливо соскочили двое в штатском и стали почтительно раскатывать по прибрежному песку красную ковровую дорожку; и тут же с катера, выпятив живот, сошел Хрущев и важно зашагал по дорожке к даче.
Впрочем, и этим персонажам в штатском по-прежнему живется недурно. Вдоль дороги, проложенной мимо дачной стены, выстроены солидные каменные особнячки. Здесь поселены охранники с семьями; несмотря на все призывы к бдительности, в курортный сезон они сдают у себя комнаты приезжим.
А что за стеной? Вот фрагмент из воспоминаний побывавшего там посла ФРГ в Москве Кролля. "Дача в Пицунде, - сообщает посол, - в великолепном огромном парке со старыми редкостными деревьями. Дача, разумеется, окружена стеной и, очевидно, тщательно охраняется". Особенно понравился Кроллю корпус со спортивными залами, "незадолго до того построенный в самом современном стиле прославленным московским архитектором. Здесь - гигантский плавательный бассейн со стеклянной крышей и стеклянными стенами, раздвигающимися нажатием кнопки. Далее ряд спортивных и гимнастических залов с душевыми и раздевалками - и затем великолепная просторная терраса с видом на раскинувшееся перед ней Черное море".[332]
Но это все прошедшие времена. А как теперь, в период перестройки и гласности?
Всё так же. Представить себе масштабы того, что сегодня в высшем кругу номенклатуры скромно именуется госдачей, можно на одном примере. Дача члена Политбюро, министра обороны СССР маршала Язова имеет полезную площадь 1380 кв. метров, а "приусадебный участок" - 16,7 га.[333] Это не дача, а латифундия с довольно большим дворцом. По жилищной норме в нем должны были бы проживать 100 человек. Но министр не платит за излишки жилплощади в пятерном или хотя бы в тройном размере.
Борис Ельцин описал, как он нежился в номенклатурном великолепии в качестве кандидата в члены Политбюро. Предоставленную ему госдачу занимал до него Горбачев, пока не переехал в специально выстроенную великолепную дачу-дворец. Однако и доставшаяся Ельцину дача была отличной. Вот что он пишет: "Когда я подъехал к даче в первый раз, у входа меня встретил старший караула, он познакомил с обслугой - поварами, горничными, охраной, садовником и т. д. Затем начался обход. Уже снаружи дача убивала своими огромными размерами. Вошли в дом - холл метров пятьдесят с камином комната, вторая, третья, четвертая, в каждой цветной телевизор, здесь же на первом этаже огромная веранда со стеклянным потолком, кинозал с бильярдом, в количестве туалетов и ванн я запутался, обеденный зал с немыслимым столом метров десять длиной, за ним кухня, целый комбинат питания с подземным холодильником. Поднялись на второй этаж по ступенькам широкой лестницы. Опять огромный холл с камином, из него выход в солярий - стоят шезлонги, кресла-качалки. Дальше кабинет, спальня, еще две комнаты непонятно для чего, опять туалеты, ванные. И всюду хрусталь, старинные и модерновые люстры, ковры, дубовый паркет и все такое прочее".[334]
Это все - для кандидата в члены Политбюро. А для самого Горбачева? Для него построили дом на Ленинских горах и новую подмосковную дачу, перестроили дачу в Пицунде и воздвигли "сверхмодерновую" дачу под Форосом, недалеко от Ялты. "Он любит жить красиво, роскошно и комфортабельно", - замечает Ельцин.
Если даже завсектором ЦК успешно избегает соприкосновения с населением СССР, то верхушка номенклатурного класса отгорожена от него действительно семью заборами.
Ездят руководители номенклатуры по-сталински - в блиндированных машинах "ЗИЛ" с радиотелефонами, с зеленоватыми пуленепробиваемыми стеклами и, конечно, в сопровождении охраны в штатском. Из соображений безопасности номера на машинах меняются чуть ли не ежедневно. Членов семьи обслуживают автомашины "Чайка" или "Волга". Автомашин у верхушки класса номенклатуры много. На Западе нередко упоминалась брежневская коллекция автомобилей, но есть подобное собрание и у других членов правящей верхушки. У истоков же этого автомобильного великолепия мы находим снова Ленина. Весной 1922 года в его гараже уже стояли шесть машин, и гараж находился, по его собственным словам, "под сугубым надзором ГПУ".[335] Под тем же надзором состоят машины номенклатурного руководства и сегодня. Сталин ездил в сопровождении четырех автомобилей с охраной, при Хрущеве число охранников было сокращено. Теперь оно опять выросло. Машины начальства и охраны заправляются высокооктановым бензином на специальных бензоколонках КГБ.
Советские министры летают рейсовыми самолетами, занимая в одиночку все отделение 1-го класса. При этом дверь между 1-м и 2-м классами наглухо запирается. Высшие же руководители пользуются специальными самолетами. Члены и кандидаты Политбюро, а также секретари ЦК КПСС летают на отличных самолетах ИЛ-62 и ТУ-134 в сопровождении своей охраны; никто больше, кроме бортперсонала, в самолет не допускается. Для обслуживания этой горстки пассажиров есть особый аэропорт Внуково-2.
Самолеты оборудованы весьма комфортабельно: это летающая квартира - с салоном, кабинетом, спальней и кухней. Я летел однажды в подобном самолете, принадлежавшем не одному из верховных руководителей номенклатуры, а всего лишь маршалу Советского Союза, и могу сказать, что самолет очень удобен.
А тут машины еще лучше и просторнее: везут в них сплошь и рядом одного пассажира. Он торжественно подкатывает в своем черном лимузине прямо к самолету, вместе со своей охраной поднимается по трапу - и машина стартует. Это не в каких-либо особых случаях, для представительства, а просто когда он летит на пару дней отдыхать или охотиться. Летают так и члены вельможных номенклатурных семей. Затем за ними присылают пустой самолет и транспортируют вместе с их охраной обратно в Москву.
Вот пример: 13 февраля 1990 г. аэропорт Внуково-2 обслужил всего трех пассажиров; королеву Испании и двух некоронованных принцев номенклатуры, членов Политбюро секретаря ЦК КПСС Медведева и первого секретаря ЦК КП Украины Ивашко. А находящийся рядом аэропорт Внуково-1 обслужил за тот же день 106 рейсов, перевезя около 10 тысяч человек.
Может быть, число самолетов в этих двух аэропортах совершенно несопоставимо? Вот цифры: во Внуково-1 их 58, во Внуково-2 42 самолета и 8 вертолетов. А на работе числятся во Внуково-2 десятки экипажей летного да почти полторы тысячи человек наземного персонала. Стоит ли удивляться, что для перевозки знатных пассажиров уже с начала 50-х годов существует "235-й авиаотряд специального назначения". К его услугам - собственная авиационно-техническая база. Немал наземный персонал Внуково-2: летно-штурманский отдел, отдел кадров, бухгалтерия. Расходы на все это великолепие несет государство, сановные пассажиры не платят ни копейки, даже когда летят на отдых.[336]
Пример советской номенклатуры оказался заразителен и для ее вассалов. Так, в ГДР по образцу "235-го отряда" была создана "эскадрилья имени Артура Пика" (сына коммунистического президента ГДР Вильгельма Пика). Она насчитывала 17 самолетов ТУ-134, ТУ-154 и ИЛ-62 и точно так же бесплатно перевозила руководителей номенклатуры ГДР.[337]
По сталинской традиции охраной номенклатурной верхушки ведает специально для этого созданное Девятое управление КГБ СССР. При этом слово "охрана" толкуется очень широко: хотя терроризм им нисколько не угрожает, вожди советского народа считают, что они находятся под постоянной смертельной угрозой, поэтому каждый их шаг сопровождается тщательно планируемыми в КГБ мерами безопасности.
Во время своих поездок высшие номенклатурщики не соизволят заходить даже в депутатские комнаты, о праве пользования которыми мечтают делегации советских ученых, писателей и прочих защитников мира. "ЗИЛы" и "Чайки" верховного начальства въезжают прямо на аэродром и тотчас везут прилетевших на их дачи и квартиры. А как с багажом хозяев? Ведь, находясь за границей, они не забывают покупать вещи для себя и родственников, хотя по магазинам бегают не сами, а посылают обслуживающих их подчиненных. Заботу о багаже и оформлении штампов в паспортах при отлетах и прилетах берет на себя обслуга - приезжающие для этой цели в аэропорт сотрудники Девятого управления КГБ. Они уверенно распоряжаются в аэропорту, где всюду имеют право доступа. Тягостно было смотреть, как такой распорядитель, приехавший в аэропорт Шереметьево за багажом входившей в состав пашей делегации дочери А. Н. Косыгина, отправив ее чемоданы, из милости покровительственно вывел вместе с собой без очереди вице-президента Академии наук СССР А. П. Виноградова. И вот один из крупнейших ученых страны с робкой благодарностью семенил ослабевшими старческими ногами за важно шагавшим холуем номенклатурной верхушки.
Мы упомянули Девятое управление КГБ - пресловутую "девятку". Задача этого управления - не только охранять, но и обслуживать верхушку номенклатуры. Даже кандидату в члены Политбюро полагается персонал: три повара, три официантки, горничная и садовник, а также, разумеется, охранники. Если шеф едет в кино, театр, музей и т. п., сначала туда посылается группа КГБ для проверки и обеспечения безопасности. Телохранители сопровождают своего подопечного и в отпуск. Ельцин сообщает, что старший группы его личной охраны привозил с собой к месту отдыха примерно 4000 рублей - на его личные расходы во время отпуска, так что из своей немалой зарплаты Ельцин в отпуске вообще ничего не тратил.[338]
Мы видели, что номенклатурщики средней руки покупают промтовары в валютных магазинах. За границей Для верхушки номенклатуры покупают подчиненные или специальные доверенные лица из посольства или торгпредств СССР.[339] А как в Москве?
В Москве им не надо посылать свою челядь в валютные магазины за покупками. В известном московском универмаге ГУМ (известность эта никак не оправдывается качеством продаваемых там обычному населению товаров) была создана на 3-м этаже так называемая "спецсекция" (официально - секция ? 100), куда получили доступ только семьи высшего руководства. Здесь в продаже по весьма дешевой цене отличные импортные товары, о существовании которых обычный советский потребитель и не подозревает. Есть, впрочем, и отечественные товары: например, великолепные меха, которые ни в какие открытые магазины СССР не поступают.
С. Аллилуева описывает, как придирчиво спрашивал ее Сталин, советские или заграничные вещи она носит, и патриотично радовался, когда она говорила, что советские.[340] А я вспоминаю Светлану в 1943-1944 годах, когда мы с ней вместе учились на историческом факультете Московского университета, и не могу не подумать, что даже если невиданные для нас тогда ее шубка из голубой белки, темные английские костюмы, разноцветные шелковые блузки, отличные туфли на низком каблуке и были сделаны на территории СССР, то по существу все-таки за границей - в горной спецстране Номенклатурии.
Тщетно заводившаяся Сталиным мода на все русское давно отошла, и нынешние руководители класса номенклатуры вместе со своими домочадцами, не терзаясь патриотизмом, носят западные вещи. Только меха по-прежнему советские: как мне рассказывали, Галина Брежнева - любящая радости жизни дочь Генерального секретаря - охотно показывала своим гостям на подмосковной госдаче автоматически открывающийся нажатием кнопки шкаф в стене, полный шуб из самых дорогих мехов. Подобные гардеробы советские граждане видят действительно только в кинокадрах из жизни американских миллиардеров.
Есть на дачах и в квартирах номенклатурной верхушки и шкафы с книгами. Книг много, но хозяева домов за них по-прежнему ни копейки не платят: издательства политической и художественной литературы по-прежнему посылают им так называемые обязательные экземпляры. Бесплатно ходят они и в театр: в центральную ложу, если идут с высокими иностранными гостями, а чаще - в правительственную, расположенную прямо около сцены слева, напротив директорской ложи. У входа здесь стоит в таких случаях охрана в штатском, выходить из ложи высшим номенклатурщикам никуда не надо - при ней есть спецбуфет и туалетная комната.
Как чувствуют себя люди, живущие в таких условиях?
Мне довелось летом 1970 года прожить так несколько дней в Софии, где я был вместе с первым вице-президентом Академии наук СССР, Председателем Верховного Совета РСФСР М. Д. Миллионщиковым и вице-президентом академии А. П. Виноградовым. Нас поселили в правительственном особняке, принадлежавшем прежде сестре царя Бориса, а затем одному из коммунистических руководителей Болгарии - Василю Коларову. Особняк - на тихой улице недалеко от центра города. Как и полагается, забор, железные ворота, около них - охранник, за домом - большой тенистый сад. Справа у входа в дом дежурят две черные "Чайки" с правительственными номерами и солидными вежливыми шоферами. При доме - обслуживающий персонал, но мы имеем дело только с одним - видимо, старшим. Ему можно заказать любое блюдо, вино, коньяк - все немедленно появляется. В небольшом кабинете рядом с гостиной стоит телефон правительственной линии - болгарская "вертушка". Вдоволь наевшись и напившись, вы выходите из особняка, делаете знак шоферу, "Чайка" тут же подкатывает к подъезду, охранник отворяет ворота - и вот мчитесь вы по Софии по осевой линии улиц, и полицейские на перекрестках отдают вам честь. Затем заседания, банкеты, приемы, опять "Чайка" - и снова особняк. Уже через пару дней вами овладевает чувство полной оторванности от реальной жизни. Для меня оно было нестерпимым, я уходил пешком бродить по городу. Но привыкнуть, конечно, можно: М. Д. Миллионщиков, по натуре очень живой и общительный человек, сам живший в Москве в отдельном коттедже, а при поездках по союзным республикам СССР и в социалистические страны останавливавшийся в правительственных особняках, часами грелся под болгарским солнышком в саду и всей этой блестящей изоляцией уже не тяготился.
Привыкнуть можно. Однако привычка лишь притупляет ощущение, но не изменяет состояния полной оторванности от обычной жизни и людей. Сталин пытался компенсировать такую оторванность тем, что смотрел советские художественные фильмы, которые, как он воображал, открывали ему жизнь страны. Хрущев посмеялся над ним в своем закрытом докладе на XX съезде - но и сам не смог найти лучшего источника информации, чем кино, правда, на этот раз кинохронику. В действительности реального представления о жизни управляемого ими народа они не имели: С. Аллилуева вспоминает, как Сталин ровно ничего не знал о ценах в стране и помнил только дореволюционные цены.[341]
Сталинская традиция управления народом даже без приблизительного представления о том, как он живет, сохранялась в неприкосновенности. И общение руководителей класса номенклатуры с народом выражалось лишь в парадных экскурсиях в какую-нибудь республику или область, где услужливые подчиненные - заметим, отнюдь не против воли верховных вождей - демонстрировали им потемкинские деревни в свободное от банкетов и митингов время.
Вырывшие пропасть между собой и народом, отгородившиеся от него в страхе и пренебрежении семью заборами и дивизиями войск КГБ, высшие номенклатурщики любят порассуждать о своей "близости к народу" и прозвали "отщепенцами" тех, кто открыто выражает недовольство их режимом. А в действительности не является ли именно класс номенклатуры - этот класс деклассированных выскочек - по самой сути своей и по своему образу жизни классом отщепенцев? Как точнее можно охарактеризовать членов этого класса, ухитряющихся жить, как иностранцы, в управляемой ими стране?
Такова сладкая жизнь класса номенклатуры - господствующего, эксплуататорского и привилегированного класса советского общества.
Мы убедились: для сопоставления с ней жизнь высшего класса буржуазного Запада - неподходящий объект. Неудивительно: при капитализме играют роль не привилегии, а деньги, при реальном социализме - не деньги, а именно привилегии.
Эти привилегии порождают в номенклатуре не только наглость, но и растущий страх: слишком хорошо ей известно, какие чувства возбуждают среди населения привилегии номенклатурных чинов.
Сладко нежащиеся в своих привилегиях номенклатурщики начинают все острее чувствовать себя временщиками и страшиться того, что произойдет, когда все это кончится. Выражением такого страха и звучит анекдот, возникший в 70-х годах в номенклатурном кругу.
К работнику ЦК КПСС в столицу приехала мать из колхоза, пожила в роскоши цековского дома и дачи, попотчевалась "кремлевкой" и поспешно собирается назад.
- Куда же вы, мамаша? - обиженно спрашивает сын. - Оставались бы подольше, ведь у нас хорошо.
- Хорошо-то хорошо, - отвечает старушка, - да боязно: вдруг красные придут!

Глава 6
Диктатура номенклатуры
"Диктатура есть власть... не связанная никакими законами...
Диктаторствовать может и кучка лиц, и олигархия, и один класс...".
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 37, с. 244, 245
"В годы тоталитаризма и застоя верхний эшелон партии переродился в оторванную от масс недемократическую структуру власти".
"Правда", 11.06.90
Вся внутренняя политика класса номенклатуры направлена на то, чтобы не пришли "красные", вся внешняя - на то, чтобы самим под видом "красных" прийти во все страны мира.
Начнем с внутренней политики. Мы писали о мифической "диктатуре пролетариата" в СССР - диктатуре, которой не было. Напишем теперь о диктатуре, которая есть.

1. Есть ли в Советском Союзе советская власть?
Даже задавать такой вопрос кажется неудобным: какая же еще другая власть может быть в Советском государстве? Уж плохая она или хорошая, но власть-то советская! Позволим себе все же ради научной обстоятельности проверить это утверждение.
Что такое советская власть? Любая власть в государстве, именуемом Советский Союз? Нет. Советская власть - это определенная форма власти, концепция которой тщательно разработана.
По принятому в СССР выражению, Ленин открыл Советы как государственную форму диктатуры пролетариата. Хотя диктатуры пролетариата не было, выражение это имеет все же определенный смысл: Советы действительно возникли, и Ленин действительно обратил на них внимание как на форму государственной власти. До революции 1905 года в России Ленин, как и все большевики, следуя за Марксом и Энгельсом, считал, что в период от социалистической революции до коммунистического общества будет существовать государство типа Парижской коммуны 1871 года. Когда же в 1905 году в революционной России не по плану какой-либо партии, а стихийно стали создаваться Советы, Ленин усмотрел в них рожденную исторической закономерностью форму такого государства. Власть Советов, писал Ленин, это "власть того же типа, какого была Парижская Коммуна 1871 года. Основные признаки этого типа, - продолжает Ленин, - 1) источник власти - не закон, предварительно обсужденный и проведенный парламентом, а прямой почин народных масс снизу и на местах... 2) замена полиции и армии, как отделенных от народа и противопоставленных народу учреждений, прямым вооружением всего народа; государственный порядок при такой власти охраняют сами вооруженные рабочие и крестьяне, сам вооруженный народ; 3) чиновничество, бюрократия либо заменяются опять-таки непосредственной властью самого народа, либо по меньшей мере ставятся под особый контроль, превращаются не только в выборных, но и в сменяемых по первому требованию народа, сводятся на положение простых уполномоченных; из привилегированного слоя с высокой, буржуазной, оплатой "местечек" превращаются в рабочих особого "рода оружия", оплачиваемых не выше обычной платы хорошего рабочего.
В этом и только в этом суть Парижской Коммуны, как особого типа государства".[342]
Ну что, похоже на Советское государство?
Что-то не похоже. А если сказать точнее, то Советский Союз больше, чем какое-либо другое существующее государство, представляет собой прямую противоположность написанному Лениным. Причем это противоположность по всем названным им пунктам: 1) народ в СССР полностью подчинен приказам сверху; 2) в стране - огромные армия и полиция, народ же строжайше разоружен; 3) политическая бюрократия - даже не просто привилегированный слой с буржуазной оплатой, а господствующий, эксплуататорский и привилегированный класс с феодальными аллюрами.
Но ведь признаки эти, по словам Ленина, основные для государства типа Парижской коммуны, то есть для советской власти, в них и только в них суть этой власти. Так как же: есть в Советском Союзе советская власть?
Вот мы опять вернулись к этому вопросу, но теперь он кажется уже менее странным.
Была создана в советское время какая-либо теория относительно характера и особенностей советской власти?
Была, хотя, разумеется, вопрос о расхождениях между ленинскими словами и действительностью Советского государства не затрагивался.
Публиковавшиеся на протяжении двух первых десятилетий после Октября 1917 года рассуждения советских государствоведов сложились в цельную и даже интересно звучащую теорию Советов как особой формы государственной власти, присущей якобы именно диктатуре пролетариата. В то время как буржуазное государство основано на прогрессивной для своего времени, но теперь безнадежно устаревшей идее разделения властей, вещает эта теория, Советы представляют собой на всех уровнях единые органы пролетарской власти, одновременно законодательные и исполнительные. Даже местные Советы - это не муниципалитеты, а органы государственной власти, и все вместе Советы, снизу доверху составляют единую систему из однородных звеньев разного масштаба. Такая система неизмеримо демократичнее любого парламента с фарсом буржуазных выборов, она олицетворяет подлинный прогресс.
Едва эти пламенные слова успели затвердеть в устоявшуюся теорию, как в СССР была принята Конституция 1936 года. Сталинская Конституция победившего социализма, как она именовалась, жирной чертой перечеркнула рассуждения теоретиков. Пресловутое единство системы было разорвано на несколько частей: на высшие и на местные органы государственной власти и на такие же органы государственного управления. Местные органы - Советы и их исполкомы - оказались обычными муниципалитетами, "высшие органы государственной власти" - Верховные Советы - законодательными (точнее - законопубликующими), а "высшие органы государственного управления" - Советы Министров - исполнительными органами.
Верховные Советы стали горделиво именоваться "советскими парламентами", хотя, правда, названия такого ничем не заслужили. Сделано это было несмотря на то, что Ленин громогласно издевался над "парламентским кретинизмом" и слово "парламент" было в СССР долгое время термином уничижительным.
Парламентский маскарад пошел еще дальше. Отсутствие на выборах каких-либо партий, кроме правящей, попытались замаскировать термином "блок коммунистов и беспартийных". Предполагается, что этот неизвестно кем и когда образуемый блок и выдвигает кандидатов - в странной пропорции, обратной численному соотношению участников блока.
Ровно ничего не изменила в такой структуре власти и брежневская Конституция "развитого социализма". На страницах "Правды" теоретики советского права продолжали поговаривать о "единой системе органов народной власти". Но они тут же сообщали: в ней существуют "в качестве относительно самостоятельных подсистем Советы союзных и автономных республик", а Верховный Совет СССР вообще играет "особую роль в руководстве всеми Советами страны"; в качестве задачи же выдвигается еще "более четкое, конкретное разделение труда между различными звеньями системы Советов".[343]
Что же получается в итоге - парламентский строй? Нет, конечно. Но и не советская власть. Не сохранилось ровно ни одной из важнейших ее характеристик: нет единой системы, есть четкое разделение властей. От советской власти в СССР осталось только одно словечко "совет".
Но ведь это слово употребляется в государственных системах многих стран. Совет министров - обычное наименование правительств. Так, во Франции глава правительства издавна именуется председателем совета. Слово "совет" употребляется в парламентах: бундесрат - Федеральный совет в ФРГ, Национальный совет и Федеральный совет в Австрии. Повсюду в Европе есть городские, коммунальные и прочие местные советы. Вошедшее в политическую моду в Восточной Европе название Государственный совет тоже было не ново: такой совет, был в царской России, а в довоенной Германии Аденауэр был председателем Прусского государственного совета. Но ведь не было и нет во всех этих странах советской власти!
Нет ее и в Советском Союзе.
Тем же читателям, которые все еще готовы вознегодовать, что мы вдруг отвергаем привычный тезис о существовании в СССР советской власти, предложим ответить на следующий вопрос: "Что должны были бы сказать о государственной власти в СССР сами руководители класса номенклатуры, если бы они были последовательны?".
Давайте рассуждать. Власть Советов - государственная форма диктатуры пролетариата. В СССР, по словам Программы КПСС, - общество развитого социализма, и диктатуры пролетариата уже нет. Так как же может остаться власть Советов? Как форма без содержания?
Марксизм этого не допускает. Власть Советов, подобно диктатуре пролетариата и вместе с ней, тоже выполнила свою историческую миссию и прекратила существование, перейдя в новую форму, соответствующую нынешнему характеру власти как общенародной. Все это слово в слово могло бы быть включено в доклад на съезде КПСС.
Таким образом, говоря, что в Советском Союзе нет советской власти, мы утверждаем лишь то, что должны были бы сказать сами номенклатурные идеологи - если бы они принимали всерьез собственные рассуждения о диктатуре пролетариата и сменившем ее общенародном государстве. Но как раз этого они и не делают. Они-то понимают, что все это - выдумка! А так как мысль о том, что в советском государстве, конечно же, советская власть стала привычной, идеологи этим пользуются и твердят о советской власти в СССР.
"Советская власть" - это лозунг революционных лет, превратившийся затем в окаменевший словесный фетиш. На деле же в революционные годы большевистское руководство считало, что без советской власти можно и обойтись. Большевистский лозунг "Вся власть Советам!" прочно вошел в историю 1917 года. Но этот лозунг был снят Лениным после июльских дней 1917 года, когда выяснилось, что Советы не намерены поддерживать большевистскую партию. Восстановлен он был лишь после того, как осенью 1917 года большевики взяли Советы в свои руки ("большевизация Советов"). Значит, не Советы как таковые, а лишь Советы как органы большевистской диктатуры интересовали Ленина.
Может быть, все изменилось при Горбачеве? Нет, и это прямо признается в его обещаниях передать власть Советам. Значит, нет у них еще этой власти - через 70 с лишним лет после победы большевиков под лозунгом "Вся власть Советам!".
Этот факт весьма наглядно показывает: власть Советов и власть большевиков отнюдь не идентичны. Советы - всего лишь наиболее простая и логичная, а потому стихийно возникающая форма самоуправления во всех случаях, Когда государственная власть внезапно сметается. Поэтому Советы бывают и антикоммунистическими. Так, рабочие советы стихийно создались во время революции в Венгрии в октябре 1956 года, во время революционных событий в Польше в декабре 1970 года. В дни восстания в Новочеркасске в июне 1962 года в городе возник совет не казенный, а новый, повстанческий.
В Советском Союзе власть не советская, а номенклатурная. Это диктатура, но не пролетариата, а класса номенклатуры.

2. Номенклатурный лжепарламентаризм


Какова государственная форма диктатуры номенклатуры? Лжепарламентаризм.
Ленинские Советы именовались "пролетарской демократией", сталинский парламентаризм был назван "социалистической демократией".
Как получилось, что диктатура, которая себя вначале так и называла, именуется теперь демократией? Ленин провозгласил: "Пролетарская демократия в миллион раз демократичнее всякой буржуазной демократии; Советская власть в миллион раз демократичнее самой демократической буржуазной республики".[344]
Не называя миллионных коэффициентов, номенклатурная пропаганда заявляла с тех пор, что государство реального социализма - самое демократическое в мире.
Маневр, стоящий за такими формулировками, читателю полезно знать.
Первым этапом маневра было: затуманить в представлении людей понятие "диктатура". Для этого, уже задолго до революции, Ленин и ленинцы стали твердить, ссылаясь на Маркса: всякое государство - диктатура правящего класса; тут нет разницы между либеральнейшей республикой и свирепейшей деспотией: и то и другое - классовая диктатура. Диктатура - это значит: власть диктует гражданам, что они должны делать, а так поступает любая власть, любой правящий класс. Следовательно, диктатура может быть и демократической и не иметь ничего общего с полицейским режимом. Такой демократической и свободной будет диктатура пролетариата.
Второй этап наступил после прихода Ленина к власти. Когда была установлена не некая воображаемая диктатура пролетариата, а подлинная диктатура организации профессиональных революционеров, щедро подкреплений массовыми арестами и расстрелами, обескураженный энтузиастам разъяснили: удивляться нечему, удивляться могут только мелкие буржуа; речь всегда шла о диктатуре, - а кто же не знает, что это такое? В таких условиях энтузиастам ничего не оставалось, как верноподданнически поддакивать диктаторам.


Но пойдем дальше. Если несостоявшаяся диктатура пролетариата была, по словам Ленина, в миллион раз демократичнее любой буржуазной республики, то уж общенародное Советское государство - очевидно, подлинный апофеоз свободы? Это государство действительно принято было в советской печати характеризовать как "невиданный расцвет социалистической демократии".
Начался такой расцвет при товарище Сталине, в короткий промежуток между первым и вторым московскими процессами. Именно тогда и была принята Конституция, оформившая сталинский лжепарламентаризм и провозгласившая всевозможные права и свободы граждан СССР.
Зачем это было сделано? Принятая в декабре 1936 года, накануне разгула ежовщины, Конституция, конечно, не могла убедить советских граждан в том, что и впрямь наступило провозглашенное основоположниками марксизма "царство свободы". Цель была внешнеполитическая. Советское руководство лихорадочно пыталось тогда сколотить антигитлеровскую коалицию в Европе; именно в предвидении разгула ежовского террора оно хотело уравновесить неблагоприятное впечатление, которое ежовщина должна была произвести на Западе, демонстративным переходом к якобы парламентским формам правления. Конституция должна была решить и другую задачу: подсластить горькую для антикапиталистических сил на Западе пилюлю ежовщины сахарином слов о "власти трудящихся" в СССР. Прав был известный американский историк Мэрл Фейнсод, когда писал: советская Конституция "старается добиться поддержки советской системы в несоветских странах. Для этого она обращается к недовольным, разочарованным и наивным людям, благо их восприятие недостатков собственного общества может легко перейти в идеализацию социальной системы, жизни в которой они не испытали".[345]
Что касается советских граждан, то церемониться с ними было, конечно, нечего. Как раз в эти годы в НКВД родилось известное выражение "девять грамм свинца в затылок", четко обрисовавшее перспективу для непослушных. Перед лицом такой перспективы гражданам ничего не оставалось делать, как громко славить сталинскую Конституцию и распевать введенную тогда в моду "Песнь о Родине": "Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек".
Конституция удалась на славу. Недаром Сталин засадил писать ее уже обреченного им на смерть Бухарина.
Усмотрев в таком жесте Сталина путь к спасению от гибели, талантливый политический публицист Бухарин вложил все силы в составление Конституции - после чего и был расстрелян.
Конституция настолько удалась, что ее фактически так и не сумели изменить. Десталинизатор Хрущев поставил вопрос о новой Конституции СССР уже в январе 1959 года, на XXI съезде КПСС.[346] На XXII съезде партии Хрущев сообщил, что проект Конституции начали составлять.[347]
В июне 1977 года проект Конституции был наконец опубликован, и все смогли убедиться, что за 18 с лишним лет работы составителям удалось придумать лишь незамысловатую преамбулу да вписать несколько шаблонных фраз о руководящей роли партии и о миролюбивой внешней политике СССР. Главным отличием брежневской Конституции от сталинской было введение должности первого заместителя Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Это отличие не бессмысленно: оно означало, что пост Председателя Президиума закреплялся отныне за Генеральным секретарем ЦК КПСС, а практическую работу по этой должности будет выполнять первый заместитель. И все же столь скромный результат многолетних трудов показывает: сочинить нечто радикально новое авторы Конституции 1977 года не сумели.
Дело в том, что их творчество осуществлялось в рамках той же созданной Сталиным государственной формы диктатуры номенклатуры - в рамках лжепарламентаризма. Ничего из-под их пера и не могло выйти, кроме тех же "высших органов государственной власти и управления" да Советов депутатов трудящихся, наскоро переименованных в Советы народных депутатов.
Изменилось ли коренным образом положение после горбачевских поправок и дополнений к Конституции? Изменилось, но не коренным образом.
Введены необычная структура и схема деятельности Верховного Совета СССР. Выборы в него стали двухступенчатыми: население, а также "общественные организации", то есть фактически партаппарат, избирают "народных депутатов" в количестве 2250 человек. Один раз в год собирается Съезд народных депутатов СССР; народные депутаты СССР поочередно сроком на один год становятся депутатами Верховного Совета СССР, то есть собственно парламента, который официально издает законы. Съезд избирает Председателя Верховного Совета СССР.
Да, теперь нет стандартного единогласия по всем вопросам, ставящимся на повестку дня Верховного Совета СССР. Да, с его трибуны раздаются критические, а то и прямо крамольные слова. Конечно, это прогресс. Но не сделался ли парламент говорильней, как принято было при Сталине презрительно отзываться о демократических парламентах? Решает ли Верховный Совет действительно или по-прежнему фактически штампует спущенные из ЦК решения и выдает их за свои? Пока что часто происходит именно так. Соотношение сил в Верховном Совете таково, что оппозиция может лишь произносить фрондерские речи, а решения принимаются те, какие велено принимать.
При этом прослеживается такая тенденция: вначале Верховный Совет СССР или республики бушует и спорит; потом депутаты становятся покладистее, и все меньше голосов подается "против". Этот процесс укрощения парламента отражает психологическое влияние предоставленных депутатам привилегий. И в демократических парламентах бывают случаи подкупа депутатов: различные группы - так называемые лобби - стараются оказать на них влияние, в том числе используя и материальные стимулы. В советском же обществе, где царят бедность и дефицит, эти стимулы играют особенно большую роль. Оказавшемуся обладателем номенклатурных привилегий депутату трудно выступить против раздающего эти привилегии высшего начальства, пойти на неприятности, смириться с перспективой не быть вновь избранным - и все только из-за того, что не хочется покорно голосовать за проталкиваемые начальством решения.
Член ЦК КПСС Ельцин рассказал, что решение о замещении руководящих постов в Верховном Совете СССР принималось на пленуме ЦК. Когда же он, Ельцин, заикнулся было о том, что Верховный Совет сам должен бы решать этот вопрос, Горбачев грозно спросил его: "Будете вы выполнять постановление пленума?", и Ельцин вынужден был пробормотать: "Должен".
Лжепарламентаризм в СССР теперь уже не сталинский, а горбачевский, но все-таки это лжепарламентаризм.
Вот если бы составители советской Конституции посмели отказаться от фигового, а точнее - липового листка лжепарламентаризма и описали бы то, как в действительности построено и функционирует государство реального социализма, текст получился бы совсем другой.
Обрисуем главные черты политического механизма диктатуры класса номенклатуры и его функционирование.

3. Директивные органы, они же инстанция
Выше была описана система принятия политических решений в СССР - как в целом, так и по вопросам формирования класса номенклатуры; Здесь нам придется вновь обратиться к этой системе. Попробуем детальнее, как бы сквозь лупу, рассмотреть функционирование системы на самой ее вершине, ибо там определяется вся политика и осуществляется власть в масштабе всего государства.
Для обозначения этой вершины в номенклатурном жаргоне утвердился термин "директивные органы". По обыкновению косноязычно, но четко он выражает мысль: это не какие-нибудь там "высшие органы" государственной власти или управления, а органы, действительно дающие директивы всем этим "высшим". Выражение "директивные органы" - не просто разговорное; оно употребляется в служебных документах в качестве эвфемизма, дабы не называть всуе ЦК КПСС.
Есть и второй номенклатурный эвфемизм для обозначения ЦК КПСС: "Инстанция". Он тоже по-своему выразителен: в системе разросшейся бюрократии общества реального социализма счета нет разным инстанциям. Но есть среди них одна Инстанция. Когда говорят: "Состоялось решение Инстанции", посвященный знает, о ком идет речь - о ЦК КПСС.
ЦК КПСС - термин многозначный. Он означает:
1. Пленум (то есть весь состав) избираемого на каждом съезде партии Центрального Комитета КПСС. 2. Избираемые пленумом Политбюро и Секретариат ЦК. 3. Аппарат ЦК КПСС.
Подлинные, а не записанные в Конституции высшие органы государственной власти и государственного управления - не пленум и не аппарат, а Политбюро и Секретариат ЦК. Когда посторонний приходит в аппарат ЦК КПСС, он сначала удивляется, слыша, как сотрудники между собой говорят: "Этот вопрос надо внести в ЦК КПСС", "Мы решить этого дела не можем, требуется согласие ЦК КПСС". "Ведь здесь же и есть ЦК!" - недоумевает посторонний. Да, однако под ЦК КПСС подразумеваются в первую очередь два органа, командующие всей советской государственной машиной: Политбюро и Секретариат ЦК.
Политбюро и Секретариат ЦК КПСС вместе и составляют подлинное правительство Советского Союза. Юридическое правительство - Совет (а теперь - Кабинет) Министров СССР - всего лишь высокопоставленный распорядительный орган, который правительством в политическом смысле слова не является. Еще меньшую роль играет Президиум Верховного Совета СССР - орган показной, а не рабочий. Правительствующий кабинет в Советском Союзе - это Политбюро и Секретариат ЦК КПСС. Недаром в кругах Совета Министров СССР вы часто могли услышать выражение "Войти с предложением в правительство", - причем "входить" должно именно правительство СССР - Совет Министров, а под "правительством" подразумевались оба директивных органа.
То, что эти органы являются высшей властью в СССР, отчетливо демонстрируется особым статусом их во всех советских публикациях. Был заведен такой порядок: в любом перечне советских руководящих деятелей сначала называются члены и кандидаты в члены Политбюро и секретари ЦК КПСС, причем должности этих лиц не указываются - считается, что любой читатель должен их знать. Далее следуют - уже с указанием должностей - заместители Председателя Президиума Верховного Совета СССР, заместители Председателя Совета Министров СССР и прочие высокопоставленные чины номенклатурной иерархии. При Сталине перечень давался не в алфавитном порядке, а в том, в каком имена располагал сам вождь. При Хрущеве перечень давался по алфавиту. После Хрущева перечень открывается именем Генсека, затем идут члены и кандидаты в члены Политбюро (по алфавиту) и те секретари ЦК, которые не вошли в Политбюро.
Можно ли назвать Политбюро фактическим высшим органом государственной власти СССР, издающим законы, а Секретариат - фактическим высшим органом государственного управления? Хотя с большой долей условности такое сопоставление было бы возможным, оно лишь в незначительной степени отражает реальность. Дело в том, что Секретариат ЦК не является неким исполнительным органом при "законодательствующем" Политбюро. Отношения между Секретариатом и Политбюро следует рассматривать не по аналогии с другими структурами, а как специфические, исторически сложившиеся отношения. Кажущееся бесцветным обозначение "директивные органы" полно глубокого смысла, лучшего наименования не придумаешь. Это органы, которые не издают законов и уж тем более не выполняют их, а дают директивы о том, какие законы издавать и как их выполнять. Столь же выразительны названия каждого из этих органов. Реальный социализм - господство политбюрократии. "Политбюро" - не наиболее ли подходящее название для высшего органа этой системы? При реальном социализме господствует ядро класса номенклатуры - "иерархия секретарей", как писал Троцкий. В СССР иронически говорят: "Сначала был матриархат, потом патриархат, теперь секретариат". Как же не назвать второй высший орган в этом обществе "Секретариатом"?

4. Генеральный секретарь ЦК и президент
"Постойте! - скажет читатель. - А где же Генеральный секретарь ЦК КПСС? Где Сталин, Хрущев, Брежнев, Горбачев? Ведь генеральные секретари, а не сидящие в Политбюро и Секретариате их подголоски правят страной!".
Это распространенный, но ошибочный взгляд. Для того, чтобы убедиться в его ошибочности, достаточно задуматься над вопросом: если такие, столь различные люди, как Сталин, Хрущев, Брежнев и Горбачев, самовластно определяют всю политику Советского Союза, то почему же все сколько-нибудь значительные линии этой политики не меняются?
Потому что страной правят не генеральные секретари, а класс номенклатуры. И политика, проводимая ЦК КПСС, - не политика генеральных секретарей, а политика этого класса. "Отцы" номенклатуры Ленин и Сталин сформулировали в соответствии с ее пожеланиями направление и основные черты политики номенклатурного государства. В немалой степени именно поэтому Ленин и Сталин выглядят столь самодержавными правителями Советского Союза. Они, несомненно, пользовались своими родительскими правами в отношении тогда еще не окрепшего правящего класса, но они также зависели от этого класса. Что же касается Хрущева и его преемников, то они всегда были лишь высокопоставленными исполнителями воли номенклатуры.
Так что же, генеральные секретари ЦК КПСС - нечто вроде королей в современных демократических монархиях? Конечно, нет. Короли являются просто наследственными президентами парламентских республик, генеральные же секретари не наследственны, а номенклатурное государство - лжепарламентская лжереспублика, так что параллели здесь нет.
Генеральный секретарь - не суверенный единоличный правитель, но власть его велика. Генеральный секретарь - это самый высокий номенклатурщик, и следовательно, самый могущественный человек в обществе реального социализма. Тот, кто сумел занять этот пост, получает возможность сконцентрировать в своих руках огромную власть: Ленин подметил это уже через несколько месяцев пребывания Сталина на посту генерального секретаря. Напротив, тот, кто пытается возглавлять класс номенклатуры, не сумев обеспечить себе этот пост, неизбежно бывает выброшен из руководства, как было с Маленковым и Шелепиным. Вопрос, следовательно, не в том, велика ли при реальном социализме власть генерального секретаря (она громадна), а в том, что она не является единственной властью в стране и что Политбюро и Секретариат ЦК - нечто большее, чем размещенные на различных уровнях помощники генерального секретаря.
Возьмем пример Сталина. На протяжении первых пяти лет его пребывания на посту генсека членом Политбюро был Троцкий. Но ведь он не был послушным помощником Сталина. Значит, дело обстояло не так просто даже при Сталине: недаром он так свирепо чистил свое Политбюро. Тем более это относится к Хрущеву, которого в июне 1957 года большинство Президиума ЦК (то есть Политбюро) открыто попыталось свергнуть с поста Первого секретаря ЦК, а в октябре 1964 года новый состав Президиума действительно сверг. А что говорить о Брежневе, которому пришлось выставить из Политбюро Шелепина, Воронова, Шелеста, Полянского, Подгорного, Мжаванадзе? Тем более это относится к Горбачеву, которому пришлось непрестанно маневрировать между различными группами в руководстве да и в аппарате, чтобы удерживаться у власти.
Да, Генеральный секретарь возглавляет и Политбюро, и Секретариат ЦК. Но отношения между ним и членами этих высших органов класса номенклатуры не идентичны отношениям начальника и его подчиненных.
Следует различать две стадии в отношениях между Генеральным секретарем и возглавляемыми им Политбюро и Секретариатом. Первая стадия - это когда Генсек имеет дело с составом этих органов, подобранным не им, а его предшественником; вторая стадия - когда в них сидят его собственные выдвиженцы.
Дело в том, что в Политбюро и в Секретариат ЦК избираются обычно лишь те, кому помогает туда влезть Генеральный секретарь.
Это тот же принцип создания "обоймы", о котором мы уже упоминали.
Класс номенклатуры - такая среда, в которой человеку-одиночке трудно продвинуться. Поэтому стараются продвигаться целые группы, подпирая друг друга и отталкивая чужих. Тот, кто хочет сделать номенклатурную карьеру, непременно тщательно сколачивает себе такую группу и, где бы он ни находился, никогда не забудет завербовать в нее нужного человека. Подбираются люди в первую очередь именно нужные, а не по личным симпатиям, хотя, конечно, последние играют определенную роль.
Сам глава группы постарается в свою очередь войти в группу как можно более высокого номенклатурщика и во главе своей группы станет его вассалом. В результате, как и при классическом феодализме, ячейкой правящего класса общества реального социализма является группа вассалов, подчиненных определенному сюзерену. Чем выше номенклатурный сюзерен, тем больше у него вассалов. Сюзерен, как и полагается, покровительствует вассалам и защищает их, а они всячески его поддерживают, восхваляют и вообще служат ему, казалось бы, верой и правдой.
Казалось бы - ибо служат они ему так лишь до определенного момента. Дело в том, что отношения между номенклатурными сюзеренами и вассалами только внешне выглядят идиллическими. Наиболее удачливый и высоко пролезший вассал, продолжая угодничать перед сюзереном, только и ждет, как бы при удобном случае его спихнуть и сесть на его место. Так происходит в любой группе класса номенклатуры, в том числе и в самой высшей - в Политбюро и Секретариате ЦК.
Вдобавок эта группа не все время является "обоймой" вассалов Генерального секретаря. После смерти или смещения прежнего Генсека преемник - наиболее удачливый из его вассалов - оказывается во главе группы вассалов своего предшественника. Это то, о чем мы говорили, назвав такое положение первой стадией во взаимоотношениях Генерального секретаря и возглавляемых им Политбюро и Секретариата ЦК. На этой стадии Генеральному секретарю приходится возглавлять подобранную прежним Генсеком группу. Собственную же свою группу он еще должен втащить на высшую ступень и перейти таким образом во вторую стадию своих взаимоотношений с верхушкой номенклатуры.
Правда, допустив его на пост Генерального секретаря, эта верхушка формально признала его своим сюзереном.
Но фактически члены Политбюро относятся к нему с большей или меньшей неприязнью и завистью, как к обогнавшему их выскочке. Они рассматривают его по существу как равного себе, в лучшем случае - как первого среди равных. Вот почему каждое новое генеральное секретарство начинается и будет начинаться с подчеркивания принципа коллективности руководства.
Сам Генеральный секретарь стремится к другому: к установлению своей единоличной власти. Для достижения такой цели у него очень сильная позиция, но трудность состоит в том, что цель известна. Применить же силу и выгнать неподатливых членов Политбюро и Секретариата он - во всяком случае сначала - не может, поскольку они - высокопоставленные члены класса номенклатуры, у каждого из них широкий круг вассалов и весьма пополнять верхушку номенклатуры членами своей группы. Обычный метод - возвысить как можно больше своих вассалов и расставить их, пользуясь своей властью, на подходах к верхушке номенклатуры. Это сложная шахматная игра с продвижением пешки в ферзя. Вот почему так мучительно долго происходит назначение на высшие номенклатурные посты: дело не в том, что сомневаются в политических качествах кандидатов (не говоря уж о никого не интересующих деловых качествах), а в том, что разыгрывается столь трудный политико-шахматный этюд.
По мере того, как Генеральный секретарь проводит сложно сконструированные, исторически сложившиеся позиции. Значит, новый Генеральный секретарь должен быть в наилучших отношениях со всеми членами номенклатурной верхушки: каждый из них должен считать его в качестве Генсека наименьшим злом. Между тем Генсек должен весьма изобретательно сколачивать коалиции против тех, кто ему особенно мешает, и в конечном счете добиваться их устранения. Одновременно он старается своих вассалов в верхушку класса номенклатуры и густо расставляет их у ее дверей, его сила возрастает. В оптимальном варианте - вполне достижимом, ибо этого добились и Ленин, и Сталин, и Хрущев, - верхушка должна состоять из вассалов, подобранных вождем. Когда это достигается, рассуждения о коллективности руководства замолкают, Политбюро и Секретариат действительно приближаются к положению группы помощников Генерального секретаря, наступает вторая стадия его отношений с этой группой.
Такова схема развития от первой стадии генерального секретарства ко второй, от коллективного руководства к тому, что внешний мир принимает за единоличную диктатуру Генсека. Схема эта не умозрительная: именно так происходило при Сталине, при Хрущеве, так произошло при Брежневе. Даже если оптимальный вариант не достигнут, усиление позиции Генерального секретаря создает такое соотношение сил, что не принадлежавшие первоначально к его "обойме" члены номенклатурной верхушки предпочитают признать себя по-настоящему его вассалами.
Но остается важный вопрос: насколько надежны вассалы Генерального секретаря - как новые, так и исконные? Вспомним, что Брежнев издавна входил в группу Хрущева, но это не помешало ему участвовать в свержении своего сюзерена. Хрущев же в свою очередь пользовался покровительством Сталина, а вошел в историю как антисталинист.
Как выглядит такая группа в реальной жизни?
Возьмем конкретный пример. Если перелистать биографии высших номенклатурщиков периода власти Брежнева, бросается в глаза непропорционально большое число среди них выходцев из Днепропетровска. Вот члены Политбюро ЦК КПСС: Председатель Совета Министров СССР Н. А. Тихонов - выпускник Днепропетровского металлургического института, был главным инженером на заводе в Днепропетровске, председателем Днепропетровского совнархоза; секретарь ЦК КПСС А. П. Кириленко был первым секретарем Днепропетровского обкома партии; первый секретарь ЦК КПУ В. Щербицкий был в свое время преемником Кириленко на этом посту. Спустимся ниже. Заместитель Председателя Совета Министров СССР И. В. Новиков - выпускник того же института, что и Н. А. Тихонов, тоже инженер-металлург из Днепропетровска, тот же институт окончили министр внутренних дел СССР Н. А. Щелоков и первый заместитель председателя КГБ СССР Г. К. Цинев. Помощник Генерального секретаря ЦК КПСС А. И. Блатов тоже окончил инженерный институт в Днепропетровске. Заведующий секретариатом Генерального секретаря Г. Э. Цуканов - выпускник "металлургического института в соседнем Днепродзержинске, работал ряд лет инженером в Днепропетровске.
Ломоносов написал бессмертные строки о том, что может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Российская земля рожать.
Российская земля - да! Но почему именно Днепропетровск? Свет на эту загадку можно пролить, назвав еще одного инженера-металлурга и партработника из Днепропетровска и Днепродзержинска - это Л И. Брежнев. Он окончил в 1935 году металлургический институт в Днепропетровске и работал затем в этом городе заместителем председателя горисполкома, заведующим отделом и с 1939 года - секретарем Днепропетровского обкома партии. В 1947 году Брежнев стал первым секретарем этого обкома и отсюда был направлен в 1950 году на пост первого секретаря ЦК КП Молдавии.
Начинаешь понимать, почему и Молдавия не обойдена в высших сферах номенклатуры. Член Политбюро и секретарь ЦК КПСС К. У. Черненко был под руководством Л. И. Брежнева заведующим отделом пропаганды и агитации ЦК КП Молдавии. Директором высшей партийной школы при молдавском ЦК был в то время С. П. Трапезников, ставший заведующим Отделом науки ЦК КПСС. Первый заместитель председателя КГБ СССР генерал армии С. К. Цвигун был тогда же зампредом КГБ Молдавской ССР и был женат на сестре супруги Л. И. Брежнева.
Таково прозаическое объяснение днепропетровско-кишиневской аномалии в верхах номенклатуры при Брежневе: речь шла не о питомнике российских Платонов, а о группе Брежнева.
Конечно, при подборе группы случаются и ошибки. Были они уже и у Горбачева. Это он помог Лигачеву стать членом Политбюро, даже не будучи его кандидатом. Это Горбачев, выгнав своего соперника Гришина с поста первого секретаря Московского комитета партии, посадил на его место Ельцина и провел его кандидатом в члены Политбюро; в Ленинграде Горбачев сделал первым секретарем Гидаспова. Горбачев поддерживал Никонова, секретаря ЦК по сельскому хозяйству. А все они оказались потом, хотя и с разных политических сторон, противниками Горбачева, и ему пришлось потратить немало труда, чтобы ослабить их позиции.
Так что быть Генеральным секретарем ЦК - это не значит благодушно царствовать, это постоянное маневрирование, сложные расчеты, милые улыбки и внезапные удары. Все это во имя власти - драгоценнейшего сокровища номенклатуры.
При Горбачеве появился еще один элемент на вершине номенклатуры: введен пост Президента СССР.
Разумеется, говорилось в связи с введением президентского режима, что он существует в развитых демократических странах: в США и Франции. При этом деликатно умалчивалось, что преобладает он в слаборазвитых странах - в африканских государствах, в странах Латинской Америки, Среднего и Ближнего Востока. В этих странах президентом именуется обычно диктатор, особенно если он не избирается всенародным голосованием. Горбачев тоже не был избран таким голосованием: было это объяснено тем, что президент-де необходим немедленно, прямо сейчас, и отложить его избрание на месяц для подготовки выборов никак нельзя.
Значит, Президент СССР - диктатор? Он становится диктатором. Во всяком случае сопоставлять его с американским или французским президентом нельзя.
При Президенте СССР образованы различные органы - в том числе Кабинет министров СССР. Впрочем, они могут быть недолговечными. Так, Президентский совет, которому, как казалось, была уготована важная роль, просуществовал всего 9 месяцев. Решение о его роспуске Горбачев принял, видимо, внезапно: за пару недель до того в совет был введен министр культуры СССР Н. Губенко, так что о роспуске и мысли еще не было.
Свою опору Президент видит не только в партаппарате и органах безопасности, но и в Вооруженных Силах. Таким образом, пущены в ход все существенные элементы класса номенклатуры (вспомните ее схему!). Деятельность Президента хорошо вписывается в структуру и функционирование этого класса, выражая, таким образом, его интересы.

5. Культ личности и культ Ленина
В Советском Союзе "ленинская скромность" вошла в пословицу. Бесконечно занятый и деловой до мозга костей, Ленин, вероятно, действительно был довольно равнодушен к византийскому фимиаму хотя бы уже потому, что не имел досуга им наслаждаться.
Казалось бы, после смерти Ленина совсем уж не было нужды создавать его культ, тем более что Сталин, который только благодаря параличу и смерти Ленина удержался на благодатном посту Генерального секретаря ЦК, не испытывал к покойному ничего, кроме своей обычной ядовитой ненависти. И, однако, именно после смерти Ленина культ его личности стал расцветать. Сталин сразу выступил в роли главного глашатая и толкователя ленинизма, который он определил как "марксизм эпохи империализма и пролетарских революций". Позднее, когда мощный хор льстивых голосов блудливо воспевал "великого Сталина", сам он скромно поминал Ленина и даже провозгласил однажды оригинальный тост: "За здоровье Ленина и ленинизма!" В день смерти Ленина, 22 января каждого года, в Большом театре в Москве проходило торжественно-траурное заседание, где делался доклад под стереотипным названием "(столько-то) лет без Ленина под водительством Сталина по ленинскому пути". Благосклонно пропускаемый цензурой, в газетах печатался миф, будто перед решением трудных вопросов товарищ Сталин по ночам спускается один в Мавзолей "посоветоваться с Ильичем".
После того, как товарищ Сталин спустился в Мавзолей на более длительный срок, культ Ленина резко усилился. Этому не помешали ни рассуждения маленковского периода "о роли личности в истории", ни последовавшее при Хрущеве "разоблачение культа личности" Сталина.
Но особенно пышно культ Ленина расцвел после Хрущева. Постановления и речи, книги, брошюры, статьи, лекции, кинофильмы, радио- и телепередачи, заседания и конференции, мемориальные доски и комплексы, плакаты, портреты и бюсты Ленина - вся эта продукция пропагандистской машины номенклатуры быстро перевалила узкий рубеж, отделяющий, по словам Наполеона, великое от смешного. Думается, что действительно, если бы Ленин мог услышать раздававшиеся тогда в советской печати в его честь бесстыдные панегирики, он почувствовал бы острое омерзение.
Такое чувство охватило и жителей Советского Союза. Народ выразил это чувство, как обычно, анекдотами. Даже при Сталине бывали анекдоты о его культе, например, такой: "Час говорят о товарище Сталине, два говорят о товарище Сталине, три говорят о товарище Сталине. Что происходит? Юбилей Чайковского". Тут же, на фоне официальных обещаний заняться, наконец, производством товаров для населения, появилась серия анекдотов о предполагаемых товарах: духи "Аромат Ленина"; трехспальная кровать "Ленин всегда с нами"; мочалка "По ленинским местам". С анекдотом о юбилее Чайковского перекликался анекдот о конкурсе на лучший памятник Пушкину: третью премию получает монумент "Ленин читает Пушкина", вторую - "Пушкин читает Ленина", первую - "Ленин".
Но как бы ни издевались в народе над ленинским культом, этот культ старательно поддерживается номенклатурой. Отдал дань ему и Горбачев.[348] Цель - прививать народу и постоянно поддерживать в нем культ вождя. Глава партии, особенно если он к тому же является главой правительства, занимает те же посты, которые занимал в свое время Ленин. Но все-таки неудобно избирать на пленуме ЦК классика марксизма-ленинизма. Вождь должен сам суметь пройти путь от удачливого номенклатурщика до "великого гения человечества" и создать свой собственный культ, постоянно хранимым эталоном которого служит культ Ленина.
Генеральный секретарь ЦК КПСС в качестве главы класса номенклатуры стремится всячески раздуть культ своей личности. В идеале, который был пока что достигнут только Сталиным, вождь провозглашается равным Ленину. В своей наивной книжке о Сталине Анри Барбюс нашел для этого явления удачную формулу: "Сталин - это Ленин сегодня". В таком идеальном случае культ живого вождя затмевает собой культ покоящегося в Мавзолее, и наоборот, чем дальше живой руководитель от вершины обожествления, тем активнее пропагандируется культ Ленина. Такова своеобразная закономерность.
А как же марксистское учение о роли личности в истории? Собственно, оно и породило культ Ленина как эвфемистическую форму культа вождя. Ведь если смог Ленин стать после смерти Маркса и Энгельса этаким живым богом марксизма, то только естественно, что после смерти Ленина кто-то должен занимать это место. Кто же? Ясно, что номенклатурщик ? 1 - глава партии.
Таковы побудительные мотивы обожествления Ленина и культовых песнопений приверженцев научного социализма. Право на культ своей личности - это дополнительная, особая привилегия главного номенклатурщика. Поэтому культ личности независимо от качеств этой личности окружал и будет в дальнейшем окружать каждого руководителя ЦК партии - до тех пор, пока существует система реального социализма.

6. Борьба за власть в Кремле
Византийский культ личности генерального секретаря не способен скрыть от мира то, что на самой вершине класса номенклатуры происходит борьба прежде всего именно за этот пост, хотя обладатель его всегда изображается как незаменимый и как бы прямо для него рожденный.
На Западе это стало такой аксиомой, что западные авторы уже привыкли к формуле "Борьба за власть в Кремле", но связывают с ней представления о постоянных спорах и драматических дискуссиях, чуть ли не как в западном парламенте. Между тем ничего подобного нет. Борьба идет не при помощи парламентского красноречия, а путем длительного - годами - подсиживания, сложнейших хитросплетений и интриг, понять которые политики демократического Запада вообще, вероятно, неспособны. Красноречие же, если слово это можно применить к подготовленным аппаратом и читаемым по бумажкам речам на номенклатурно-бюрократическом жаргоне, используется лишь на заключительном этапе, когда нужно наклеивать политический ярлык на уже поверженного противника. До того никаких открытых выступлений против него не бывает; наоборот, его бдительность стараются усыпить демонстративной дружественностью.
Пост генерального секретаря может получить только какой-то один человек, поэтому верхушка номенклатуры старается при каждой смене генерального секретаря создать более выгодные исходные позиции для очередного тура борьбы в целом.
Кого эта верхушка стремится выбрать в генеральные секретари: самого сильного и способного? Наоборот, того из членов Политбюро, что кажется ей самым недалеким и безобидным. Таким казался Сталин в начале 20-х годов на фоне членов ленинского Политбюро; таким казался Хрущев после смерти Сталина (Маленков, наоборот, считался очень сильным); таким казался Брежнев после смещения Хрущева, когда сильным считался Шелепин. Феодальные князья всегда старались посадить на королевский трон возможно более слабого монарха, "князья" класса номенклатуры избирают по этому же принципу Генерального секретаря ЦК. Вот почему тот из членов Политбюро, кто очень хочет стать генеральным секретарем, должен не поражать воображение своими талантами и динамизмом, а выглядеть ограниченным и бескрылым, скромным, погруженным в техническую работу бюрократом, как это сделал Сталин; Иванушкой-дурачком, какого любил разыгрывать из себя Хрущев; стандартным провинциальным партработником, каким казался Брежнев; исполнительным юнцом, готовым слушаться старших, каким считался Горбачев.
Где они, крикуны и печальники?
Отшумели и сгинули смолоду,
А молчальники вышли в начальники,
Потому что молчание - золото.[349]
Как происходит в действительности борьба за власть в верхушке класса номенклатуры, рассмотрим на примере схватки Брежнева с Шелепиным за пост Генерального секретаря ЦК КПСС. О соперничестве Брежнева и Шелепина западная пресса писала много, но существенные элементы этой истории опубликованы не были.
Какова была карьера Александра Шелепина?
В конце 30-х годов Шелепин был студентом Московского института философии, литературы и истории (ИФЛИ), в то время наиболее модного в кругах московской интеллигенции. Саша Шелепин активно продвигался по комсомольской линии и стал секретарем комитета ВЛКСМ института. Секретарем он был, как тогда и полагалось, суровым и бдительным. Шелепин кричал на одну мою знакомую студентку ИФЛИ, когда она потеряла комсомольский билет: "Ты знаешь, что ты совершила? Ты отдала свой билет врагу. Вот сейчас ты сидишь здесь, а враг - шпион, диверсант - проходит по твоему билету в здание ЦК комсомола!".
В ЦК комсомола прошел, однако, не мифический враг, а сам Шелепин. Окончив институт, бдительный секретарь был взят на работу в Московский городской комитет комсомола, и в начале войны ему было поручено подбирать комсомольцев для заброски в тыл вермахта - как раз в качестве столь волновавших Шелепина шпионов и диверсантов. В числе отобранных им оказалась знаменитая Зоя Космодемьянская - школьница, неудачливая диверсантка, носившая кличку Таня. Она была поймана немцами и повешена ими в подмосковной деревне Петрищево. С петлей на шее Зоя крикнула: "Сталин с нами! Сталин придет!" - за что и была объявлена советской национальной героиней.
Именно на гибели несчастной девушки и сделал свою карьеру Александр Шелепин. Один из моих знакомых рассказывал, как он чисто случайно оказался свидетелем шелепинского звездного часа. Он был по делам в кабинете у первого секретаря ЦК ВЛКСМ Н. А. Михайлова, когда тому позвонил Сталин и, осведомившись, кто отыскал Зою Космодемьянскую, сказал: "Это - хороший работник. Обрати на него внимание". В ту минуту и началось неудержимое возвышение Александра Шелепина, приведшее к тому, что он чуть было не стал третьим преемником самого Сталина.
Шелепин последовательно был первым секретарем Московского комитета комсомола, секретарем ЦК ВЛКСМ, первым секретарем ЦК ВЛКСМ, председателем КГБ СССР; наконец, кандидатом в члены Президиума и секретарем ЦК КПСС, ведавшим партийными и административными органами, включая КГБ. Именно находясь в этой весьма сильной позиции, Шелепин и протянул руку к посту Первого секретаря ЦК КПСС - главы класса номенклатуры.
Попытка захвата высшего поста в номенклатуре была предпринята Шелепиным после тщательной подготовки. На протяжении ряда лет он старательно формировал кадры своих вассалов, всячески продвигая вперед членов своей группы. Брал он в эту группу только людей нужных, как принято говорить на номенклатурном жаргоне - "перспективных". Помню, один из приятелей Шелепина по ИФЛИ обиженно рассказывал мне, что позвонил Шелепину, когда тот стал первым секретарем ЦК ВЛКСМ, а Шелепин сухо ответил, что его не помнит, и повесил трубку. Но по отношению к людям полезным Шелепин забывчивостью не страдал. Всех их он концентрировал в ЦК комсомола, взял ряд из них затем на руководящее посты в КГБ. Перейдя оттуда в ЦК партии, Шелепин передал пост председателя КГБ своему преемнику на должности первого секретаря ЦК комсомола Семичастному и стал как секретарь ЦК КПСС рассаживать своих бывших комсомольцев на различные руководящие посты. Дело было организовано широко. Напористые и наглые молодые карьеристы из аппарата комсомола, быстро прозванные "хунвейбинами", на наших глазах расползались по номенклатуре.
Именно такой оказалась обстановка ко времени свержения Хрущева. Шелепин и Семичастный организационно подготовили всю эту операцию. Находившийся на госдаче в Пицунде Хрущев был незаметно полностью отгорожен ими от всего мира, и его сторонникам не удалось сообщить ему о готовившемся перевороте. Шелепин и Семичастный организовали также доставку Хрущева из Пицунды прямо на заседание Президиума ЦК, где ему было объявлено о его отставке.
Шелепин недаром проводил всю эту связанную с немалым риском акцию. Делал он это не для других, а для себя.
Есть один не публиковавшийся до сих пор факт, без знания которого нельзя понять весь ход событий. Факт таков: не Брежнев, а Шелепин был намечен на пост преемника Хрущева - Первого секретаря ЦК КПСС. Был подготовлен даже соответствующий проект постановления ЦК. Была достигнута договоренность и о том, что Брежнев избирался Первым секретарем ЦК КПСС лишь временно, с целью скрыть подлинные нити антихрущевского заговора; затем этот пост должен был перейти в руки Шелепина.
Какие гарантии против концентрации власти в руках Шелепина должна была получить верхушка класса номенклатуры? Было принято неопубликованное тогда решение ЦК не допускать в дальнейшем совмещения в одном лице обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР.
Другой вопрос: действительно ли члены Президиума ЦК удовольствовались такой ценой за передачу поста Первого секретаря ЦК склонному к диктаторству Шелепину? Трудно отделаться от впечатления, что члены Президиума ЦК просто обманули последнего. Он был нужен им, так как без поддержки контролировавшегося им КГБ заговор не удался бы, поэтому они обещали Шелепину пост Первого секретаря ЦК. Но, видимо, желания выполнять это обещание у членов Президиума ЦК КПСС не было. Только так можно объяснить резкую речь Микояна на заседании Президиума ЦК КПСС, направленную против назначения Шелепина на пост первого секретаря. Микоян отечески предостерег собравшихся, что-де в противном случае им придется пережить "много бед с этим молодым человеком".
Никогда без нужды не рисковавший Микоян, против которого лично Шелепин ничего не имел, не стал бы так выступать и подвергать себя опасности мести шелепинцев, если бы не был заранее уверен в том, что Президиум ЦК его послушается.
Шелепина перевели из кандидатов в члены Президиума ЦК, Семичастного ввели в состав ЦК КПСС. Но на посту Первого секретаря ЦК остался Брежнев - потому что, как мы уже говорили, он рассматривался другими членами Президиума в качестве наименьшего зла. Брежнев не забыл Микояну этой услуги: вышедший на пенсию и давно уже не член Политбюро, ловкий старец до самой смерти пользовался всеми привилегиями члена высшего руководства.
Брежнев, конечно, понимал, как шатко было его положение. Об этом с особой силой напомнил ему следующий факт. При открытии XXIII съезда КПСС (1965 год) шелепинцы устроили демонстрацию: когда при избрании президиума съезда было названо имя Шелепина, в зале разразились бурные аплодисменты - очевидно, заранее организованные. Брежневцы мгновенно сориентировались и начали аплодировать после каждого зачитываемого имени, чтобы сгладить неловкость; но эта с точки зрения тогдашних нравов КПСС исключительно наглая выходка показывала, что Шелепин не намерен стесняться в средствах и что действовать против него надо было быстро.
Единственный из всех секретарей ЦК КПСС Шелепин совмещал эту должность с правительственным постом: в качестве председателя Комитета партийного и государственного контроля он был одновременно секретарем ЦК КПСС и заместителем Председателя Совета Министров СССР. С целью лишить его этого статуса ЦК КПСС попросту ликвидировал Комитет партийного и государственного контроля, образовав вместо него Комитет народного контроля. Шелепин был освобожден от должности заместителя Председателя Совета Министров СССР, председателем же Комитета народного контроля утвержден не был.
Однако у Шелепина оставался пост секретаря ЦК партии, и поэтому для него была подобрана должность, формально столь высокая, чтобы ее мог занимать член Политбюро: Шелепина вдруг утвердили председателем ВЦСПС, таким образом он выбыл из секретарей ЦК. После этого всем стало ясно, что Шелепин проиграл игру.
Почему он не сопротивлялся? Потому что Брежнев подрывал не только позиции лично Шелепина, но одновременно разгонял его группу. Шелепину было попросту не на кого опереться.
Семичастный был лишен поста председателя КГБ СССР и отправился в Киев в качестве заместителя Председателя Совета Министров УССР. Чтобы выгнать другого шелепинца - члена правительства СССР, бывшего секретаря ЦК комсомола Романовского, был ликвидирован возглавлявшийся им Государственный комитет по культурным связям с зарубежными странами при Совете Министров СССР. Сам Романовский был отправлен послом в Норвегию. Романовского я давно знал, встречался с ним со студенческих времен в разных ситуациях. Помню, как еще незадолго до того торжественно приветствовавший меня из правительственной "Чайки", в которой он ездил из своего комитета даже в кремлевскую столовую (расстояние можно пройти за 5 минут), Романовский скромно пришел после закрытия комитета в Институт мировой экономики и международных отношений проситься в заочную аспирантуру и робко ждал у дверей отдела аспирантуры в коридоре.
Еще об одном высокопоставленном шелепинце - заместителе заведующего Отделом информации ЦК КПСС Решетове мы уже говорили. Можно было бы рассказать такое и о многих других из шелепинских "хунвейбинов".
А сам Шелепин? Несмотря на то, что он довольно открыто фрондировал в Политбюро, его оттуда не удаляли. В кругах аппарата ЦК говорили, что так хотел сам Брежнев: Шелепин в Политбюро служил напоминанием другим его членам, что, если они не будут слушаться Брежнева и власть последнего ослабеет, Шелепин сможет вновь вскарабкаться наверх, и тогда уж им всем несдобровать. Так или иначе, Шелепин был выгнан из Политбюро действительно только тогда, когда Брежнев заболел и наметилась возможность его ухода от власти. Сделано это было по всем правилам номенклатурного интриганства: Шелепин был послан в Англию, где состоялись направленные против него демонстрации протеста, которые легко было предвидеть (дело в том, что именно Шелепин в качестве председателя КГБ СССР вручал орден Красного Знамени Сташинскому за убийство в Мюнхене руководителей украинских националистов Бандеры и Ребета). Антишелепинские демонстрации в Англии не были объявлены "выходкой фашиствующих элементов", как это бывает обычно в случае антисоветских демонстраций за границей, а были использованы для вывода Шелепина из Политбюро. Вскоре последовало освобождение Шелепина с поста председателя ВЦСПС. Политическое уничтожение Шелепина было завершено.
В номенклатурных кругах смеялись, что операция по разгону шелепинцев была единственной до конца последовательной акцией брежневского руководства. Что ж, последовательность была не случайной. В борьбе за власть - самое для них главное - номенклатурные деятели всегда проявляют последовательность.
Вот так происходит реальная борьба за власть в Кремле. Как видите, она не имеет ничего общего с парламентскими словесными дуэлями. Это всегда сложные маневры, сопровождаемые организационными решениями, назначениями и перемещениями, которые все, однако, не рутинны и не случайны, а направлены к единой продуманной цели.
Что же это - операция, в глубокой тайне проводимая в узком кругу кремлевской номенклатурной верхушки? Не совсем так.
Конечно, никого лишнего в свои дела номенклатурная верхушка не посвящает. Когда Хрущев был смещен, даже сотрудники ЦК КПСС догадывались о происшедшем лишь по косвенным признакам: по нервному настроению секретарей ЦК, по одновременному прибытию в Москву руководящих партийных деятелей из ряда республик и областей, по внезапному исчезновению упоминаний имени Хрущева в газетах. Но в то же время руководящие круги класса номенклатуры на периферии были заранее извещены о предстоящем перевороте. Бывший тогда секретарем ЦК КП Белоруссии, а затем - заведующий Отделом культуры ЦК КПСС Шауро рассказывал нам потом в Минске, что они в руководстве белорусского ЦК заранее знали: Хрущева будут устранять. В такой форме получалось согласие номенклатуры на смену кремлевского руководителя.
Зачем? Разве этим не увеличивалась опасность для заговорщиков? Да, увеличивалась. Но в том-то и дело, что диктатура Генерального секретаря ЦК КПСС - не личная, а классовая. Надо было заручиться согласием верхнего слоя класса номенклатуры. И коллективная диктатура Политбюро и Секретариата ЦК, и единоличная власть Генерального секретаря, и хозяйничание партаппарата - лишь различные ипостаси той подлинной диктатуры, которая господствует при реальном социализме: диктатуры номенклатуры.
Мы рассмотрели вопрос о Генеральном секретаре ЦК партии. Обратимся теперь к возглавляемым им "директивным органам".

7. Политбюро
Политбюро появилось не сразу. Впервые оно как временный орган было образовано на известном заседании ЦК большевистской партии 10 октября 1917 года, на котором было принято решение о вооруженном восстаний против Временного правительства. Создание этого временного Политбюро, разумеется, совсем не означало делегирования ему всех политических полномочий ЦК.
Политбюро как постоянный орган в составе ЦК было образовано лишь на VIII съезде партии, в марте 1919 года. Его задачей было принимать решения только по вопросам, не терпевшим отлагательства, и докладывать о таких решениях на ближайшем заседании ЦК (заседания должны были созываться каждые 2 недели). Одновременно было создано Оргбюро ЦК, которому было поручено вести всю организационную работу партии. Таким образом, Политбюро вначале было наряду с Оргбюро лишь вспомогательным органом ЦК, а не возвышающимся над ним "советом богов", каким оно стало при Сталине и остается сегодня.
При Сталине Политбюро было подобрано как группа личных приятелей вождя. Одни стояли к нему ближе других, долгое время Молотов официально именовался "ближайшим другом и соратником" Сталина, затем - после ареста его жены П. С. Жемчужиной - угодил в опалу. Близок к Сталину был Л. М. Каганович - только он и Ежов именовались "сталинскими наркомами" (иногда, правда, и Ворошилов). Близок к Сталину был Жданов, неизменно близок был Берия, под конец жизни Сталин приблизил к себе Маленкова. Разонравившихся ему членов Политбюро Сталин хладнокровно ликвидировал.
После Сталина эти патриархальные обычаи отошли в прошлое. Политбюро теперь - не клика дружков Генерального секретаря, а в определенном смысле представительный орган. Гарантированные места в Политбюро имеют глава правительства СССР, Председатель Верховного Совета СССР, ведущие секретари ЦК КПСС, председатель КГБ, министр обороны, первые секретари ЦК КП Украины, а также - по очереди - других республик; обычно первые секретари Московского и Ленинградского горкомов партии. Это одно из ряда проявлений тенденции к упорядочению, к консервативной стабильности и выработке определенных правил, устраивающих класс номенклатуры. Поскольку речь идет не о клике друзей, а о разных людях, набранных более или менее по принципу представительства, отношения в Политбюро сложные. Назначения на важные посты тянутся томительно долго, так как очень точно взвешивается соотношение сил в Политбюро: ведь каждый назначаемый на такой пост - ставленник и, следовательно, вассал кого-либо из членов Политбюро.
Главное для члена номенклатурного руководства - не политические вопросы сами по себе, а их использование Для собственного благополучия и продвижения. Поэтому искусство состоит не в том, чтобы в споре одержать верх над другой точкой зрения, а в том, чтобы лично оказаться в выигрыше и уж во всяком случае - не в проигрыше. А для этого нужно угадать, каково будет в конечном итоге решение, чтобы на него ориентироваться. Больше всего шансов имеет точка зрения Генерального секретаря: поэтому члены Политбюро и Секретариата почти всегда ее поддерживают. Если же в каком-то случае член руководства и рискнет выступить со своим, отличным мнением, то он будет старательно маневрировать, так чтобы из его высказываний невозможно было даже при большой придирчивости сконструировать некую линию, отличную от генеральной линии ЦК. Он знает: если удастся доказать, что он - уклонист, или если целую группу можно будет обвинить в групповщине либо, еще хуже, в сколачивании фракции, то легко можно лишиться своего сладостного поста.
Правила политической игры и делания карьеры в социалистических странах иные, чем на Западе. Западному политику, чтобы продвинуться, надо выделиться, так как продвижение его зависит от довольно широких кругов партии и даже от воли избирателей. Ведущему политику, действующему в условиях реального социализма, карьеру может обеспечить только благоволение Генерального секретаря ЦК и если не поддержка, то по крайней мере отсутствие противодействия со стороны других членов руководства. Поэтому он как раз будет стремиться не приобретать собственного профиля, а выглядеть в глазах своих коллег безобидным и безопасным. Напротив, политик, который, не став Генеральным секретарем ЦК КПСС, имеет неосторожность уже приобрести определенный профиль, обречен на провал: так было при Сталине с членами ленинского Политбюро, с Кировым, Тухачевским и другими; так было с Молотовым и маршалом Жуковым при Хрущеве; так было с Шелепиным при Брежневе; с Романовым и Гришиным при Горбачеве.
Только не надо делать отсюда ошибочного вывода, будто в Политбюро попадают и удерживаются там люди неспособные. Наоборот, от этих людей требуется дополнительная способность - умение скрывать свой подлинный политический формат, вместе с тем не переигрывая и не производя впечатления беспомощности и недостаточной квалифицированности. Хотя они все - за исключением Генерального секретаря - старательно выглядят одинаково бесцветными, в действительности члены Политбюро и Секретариата ЦК - крупные личности, обладающие, несомненно, большими политическими способностями.
Как работает Политбюро?
Вот составленный Лениным в декабре 1922 года регламент Политбюро:
"1. Политбюро заседает по четвергам от 11-ти и никак не позже 2-х.
2. Если остаются нерассмотренные вопросы, то они переносятся либо на пятницу, либо на понедельник на те же часы.
3. Повестка дня Политбюро должна быть разослана не позже, чем к 12-ти часам дня среды. К тому же сроку должны быть присланы материалы (в письменной форме) к повестке.
4. Дополнительные вопросы могут вноситься в день заседания лишь при следующих условиях:
а) в случае абсолютной неотложности (особенно вопросы дипломатические),
б) лишь в письменной форме,
в) лишь в тех случаях, если нет протеста со стороны хотя бы одного из членов Политбюро.
Последнее условие относительно неопротестования вносимых вне повестки вопросов может быть игнорируемо лишь только по отношению к вопросам дипломатическим, которые никакого отлагательства терпеть не могут".[350]
День выбран продуманно: в пятницу будет отпечатан протокол заседания, состоящий из пронумерованных решений; для заинтересованных ведомств будут сделаны копии соответствующих решений - и уже с утра в понедельник руководители ведомств получат эти решения и примутся за их выполнение.
Ленин ввел и принятую до сих пор формулу внесения вопросов на решение Политбюро и других руководящих органов номенклатуры. Он установил в Совнаркоме порядок "предварительного письменного заявления с указанием:
а) в чем состоит вопрос (кратко) [это указание не может ограничиться одной ссылкой ("о том-то"), а должно состоять в изложении содержания вопроса]
б) что именно предлагается Совету Народных Комиссаров? (дать деньги; принять такую - то резолюцию и т. п., точные указания, чего хочет вносящий вопрос)
в) затрагивает ли данный вопрос ведомства других комиссаров? каких именно? есть ли от них письменные заключения?".[351]
По этой схеме и вносятся вопросы на рассмотрение Политбюро.
На заседаниях Политбюро (и Секретариата) ЦК ведется краткий протокол - без изложения содержания прений. Этот протокол сводится к пронумерованному перечню принятых решений. Очевидно, ведется и стенограмма заседаний, но официальным документом о заседании считается протокол.
Пронумерованные экземпляры протоколов Политбюро и Секретариата ЦК - каждый из них составляет довольно толстую брошюру в темно-красной обложке, отпечатанную на ротаторе, - направляются Общим отделом ЦК через фельдъегерскую связь всем членам и кандидатам в члены ЦК для ознакомления. Они хранятся, разумеется, в сейфе и подлежат возврату с распиской об ознакомлении. Решения читают также ответственные сотрудники аппарата ЦК КПСС. После событий в Чехословакии в 1968 году перепуганное руководство лишило их этой привилегии, но затем она была восстановлена. И правда: ведь действительно секретных решений в этих брошюрах нет. Все такие решения откладываются в так называемую "особую папку", с которой члены и кандидаты в члены ЦК могут знакомиться в секретной части Общего отдела ЦК КПСС. В протоколе же просто помещается номер решения, кем внесен вопрос, и указывается, что оно находится в "особой папке". "Особая папка" - не новое изобретение, она была заведена тоже еще при Ленине. Как свидетельствует Б. Бажанов, бывший секретарем Сталина и тем самым - техническим секретарем Политбюро, в протоколе первого же заседания Политбюро, на котором он присутствовал (23 августа 1923 года), уже употреблялась та формула, что и сейчас: "вопрос, внесенный (таким-то членом Политбюро или органом). См. "особую папку".
И уже тогда смотреть эту папку в общем-то никому не разрешалось. Бажанов сообщает, что "особая папка" хранилась в сейфе в его кабинете - и ключ был только у него. Члены ЦК должны были просить у секретаря ЦК особого разрешения заглянуть в эту таинственную папку. Бажанов замечает, что за все время его пребывания на посту секретаря Сталина никто такого разрешения не получил.[352]
"Особые папки" издавна заведены не только в ЦК КПСС, но и в ЦК компартий союзных республик, в крайкомах и обкомах. В материалах Смоленского архива - единственного до сих пор партархива КПСС, полностью доступного исследователям, - нередко встречаются упоминания об "особой папке", в которой хранились совершенно секретные решения Западного обкома партии.
Брошюры протоколов Политбюро и Секретариата ЦК сжигаются. Небольшое количество сохраненных экземпляров сдается в архив ЦК. Материалы ЦК передаются затем в Центральный партархив Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС.
В Центральном партархиве хранится много интересного. Там лежит, например, весь архив Коминтерна, из которого советским авторам истории Коминтерна удалось получить для прочтения лишь незначительную часть документов, хотя сами авторы занимали видные посты в Институте марксизма-ленинизма. Там же - недоступный никому - находится "фонд Сталина".
, Когда-нибудь материалы этого архива откроются для исследователей: этим всегда кончается, самые секретные архивы обязательно становятся достоянием гласности. Там будет обнаружено много любопытнейших документов. Но ни один из них не будет так важен, как полное собрание сухих протоколов-решений Политбюро и Секретариата ЦК, повествующих о том, как неделя за неделей, день за днем на протяжении ряда десятилетий эти два органа управляли огромной страной, осуществляя в ней классовую диктатуру номенклатуры.

8. Секретариат ЦК
Секретариат ЦК КПСС как чисто технический орган начал складываться еще до революции. В 1917 году он уже играл некоторую самостоятельную роль, ведя переписку с большевистскими комитетами в разных частях страны. Но как постоянный орган в составе ЦК он был образован одновременно с Политбюро и Оргбюро на VIII съезде партии - в марте 1919 года.
Сначала Секретариат был как бы придатком Оргбюро и должен был состоять из ответственного секретаря и 5 технических сотрудников (число последних быстро выросло до 30 человек). На IX съезде партии (март - апрель 1920 года) Секретариат ЦК превращается в практически самостоятельный политический орган. Решено, что он состоит из 3 членов ЦК, причем все они - постоянные работники аппарата. Тем самым были созданы технически посты секретарей ЦК, среди которых один назначался "ответственным". Задача Секретариата ЦК заключалась в ведении текущих дел организационного и исполнительного характера, на долю же Оргбюро было оставлено лишь некое "общее руководство организационной работой" К этому времени Секретариат ЦК содержал уже многочисленный аппарат - 150 сотрудников. Через год, к X съезду партии, их число превысило 600 человек.[353]
За последние десятилетия число секретарей ЦК КПСС колеблется между 10 и 12. Генеральный секретарь ведает всеми вопросами, остальные секретари имеют определенные участки работы. Это партийно-организационная работа, идеология, оборона, промышленность, сельское хозяйство, мировое коммунистическое движение. При Сталине были секретари ЦК по кадрам и по государственной безопасности, теперь кадровая работа распределена по всем отделам ЦК.
Как уже упоминалось, члены Политбюро считаются равными - кроме Генерального секретаря, рассматриваемого в качестве руководителя Политбюро. В Секретариате существует открыто признаваемая иерархия: деление на секретарей, входящих одновременно в Политбюро, и на секретарей, туда не входящих. Разница между ними столь велика, что можно говорить о старших и младших секретарях.
Различие между секретарями ЦК в статусе и сфере деятельности тщательно учитывается аппаратом при рассылке проектов решений на голосование. Дело в том, что проекты решений при голосовании опросом рассылаются не всем секретарям ЦК и - как это ни странно - даже не большинству. Было введено правило, что решение Секретариата ЦК КПСС при голосовании опросом считается состоявшимся, как только за него проголосовали 5 из 12 секретарей. Общий отдел ЦК КПСС, осуществляющий рассылку, получает сначала подпись секретаря, ведающего тем участком работы, к которому относится решение, а затем должен подобрать голосующих так, чтобы обязательно были один-два из старших секретарей. Многоопытные руководители Общего отдела, хорошо знающие настроения, симпатии и антипатии секретарей ЦК, получают, таким образом, возможность при случае задерживать, а то и проваливать иные решения.
У каждого секретаря ЦК КПСС есть небольшой секретариат. У старших секретарей - 2 помощника и 2 секретаря, у младших - 1 помощник и 2 секретаря. Секретари секретарей ЦК работают через день с утра до позднего вечера, чтобы в пределах каждого рабочего дня была обеспечена полная преемственность всех дел. И помощники, и секретари секретарей ЦК - чины из номенклатуры Секретариата ЦК КПСС со спецзаказом, ВЧ и "вертушкой". По своему уровню в номенклатуре помощник секретаря ЦК - кандидат на должность заместителя заведующего Отделом ЦК КПСС, секретарь секретаря - на должность заведующего сектором.
...Вы идете по розово-зеленой дорожке, расстеленной по паркету коридора. Долго нет никаких дверей. Значит, за стеной - большое помещение, секретариат одного из руководителей ЦК. Наконец, обитая темным дерматином дверь с обычной белой табличкой под стеклом: инициалы и фамилия. Одна из тех фамилий, которые пишутся в официальных перечнях без указания должности.
Вы входите. Просторная светлая приемная. За столом-конторкой из светлого дерева сидит секретарь секретаря - молодой мужчина; слева от него - столик со стадом телефонов. Из приемной - две двери: одна - в небольшой кабинет помощника, другая - в большой кабинет секретаря ЦК.
Если откроется перед вами дверь и этого кабинета, вы не увидите там никакой роскоши. Кабинет, как и все здание ЦК, сияет чистотой, он сух и официален, в нем нет ничего личного, ни фотографии жены или детей, ни книжки для чтения на досуге. На стене - портрет Ленина. Большой, но простой письменный стол со стандартной настольной лампой, слева - телефоны на столике. Длинный стол для совещаний. Сейф. В глубине кабинета - дверь в небольшую комнату отдыха: там - постель, холодильник, столик, лампа, кресло. За ней - уборная и душ.
Все эти кабинеты примерно одинаковы, ни в одном нет ни единой живой черточки. В общем-то тоже суховатый ленинский кабинет в Кремле кажется уютным и домашним по сравнению с этой безликой официальностью.
Такая безликость создалась подсознательно, но она многозначительна. Она подчеркивает: здесь управляет не он лично, могущественный секретарь ЦК, здесь его руками управляет безликая масса класса номенклатуры.

9. Возможны ли конфликты Политбюро с Секретариатом?
Политбюро и Секретариат ЦК КПСС - два органа-близнеца. Могут ли возникать конфликты между ними? Или силы их столь неравны, что о конфликте и говорить не приходится?
Нет, силы сопоставимы. Политбюро, при всей полноте своей власти, имеет одно слабое место по сравнению с формально более скромным Секретариатом: принадлежность к Политбюро - огромная привилегия, но не должность. Между тем секретарь ЦК - должность самого высшего уровня в государстве номенклатуры.
Речь идет именно об уровне. Да, пост премьер-министра СССР - более высокий, чем пост одного из секретарей ЦК КПСС. Но Кабинет министров во главе с премьером значительно ниже, чем Секретариат ЦК во главе с Генеральным секретарем. Это наглядно выражается в том, что все члены Секретариата входят в группу высшего руководства, тогда как от Кабинета министров в нее включен по своему положению только сам его глава и - да и то не обязательно - его первый заместитель.
В Политбюро есть лица, обладающие меньшей властью, чем любой секретарь ЦК КПСС. Таковы включенные туда первые секретари ЦК КП союзных республик, министр иностранных дел СССР и - если он туда входит - председатель ВЦСПС. Объясняется это не тем, что мало власти у этих лиц, а тем, что огромна власть секретаря ЦК КПСС. Он в отведенной ему сфере командует всесильным центральным партаппаратом, не говоря уже о министерствах и ведомствах. В совокупности же Секретариат ЦК полновластно распоряжается всеми делами в стране - практически наравне с Политбюро. Такое равенство достигается тем, что, хотя Политбюро выше, у Секретариата в руках больше рычагов.
Значит, возможны конфликты между Политбюро и Секретариатом? Они уже бывали. Если не говорить об отдельных расхождениях по частным вопросам, можно назвать по крайней мере три крупных конфликта.
Первый - борьба возглавляемого Сталиным Секретариата ЦК против Троцкого, Каменева, Зиновьева, Бухарина, Рыкова - членов ленинского Политбюро. Обычно в этой нелегкой борьбе замечают лишь то, как ловко маневрировал Сталин, раскалывая фронт своих противников и сталкивая их лбами. Но неверно упускать из виду, что был это в первую очередь конфликт между двумя директивными органами - Политбюро и Секретариатом. Он завершился победой сталинского Секретариата: Политбюро было завоевано сталинцами.
Второй конфликт менее широко известен. Он развернулся в 1953-1954 годах, когда после смерти Сталина его непосредственному преемнику - Маленкову не удалось закрепить за собой пост Генерального секретаря ЦК. В этом сыграл роль тот вообще малоизвестный факт, что в 1952 году наследники Сталина, предвидя его смерть, ухитрились предусмотрительно вообще ликвидировать пост Генерального секретаря ЦК КПСС. Сталин согласился, так как давно уже не подписывался как Генеральный секретарь, а скромно писал: "Секретарь ЦК И. Сталин"; он справедливо полагал, что его имя весит больше, чем приставка "генеральный". В итоге к концу жизни Сталина сложилось парадоксальное положение: в каждом комитете КПСС - от ЦК союзной республики до райкома - был первый секретарь, а в ЦК КПСС - не было. Такое положение понадобилось для того, чтобы не дать Маленкову сразу вскочить на место Сталина.
В первые дни после смерти Сталина, в марте 1953 года, речи на траурных митингах было принято завершать стереотипной концовкой: "Вечная слава Председателю Совета Министров СССР, секретарю ЦК КПСС И. В. Сталину! Да здравствует Председатель Совета Министров СССР, секретарь ЦК КПСС Г. М. Маленков!" От этой формулы, буквально списанной с известного "Le roi est mort, vive le roi!", пришлось отказаться, так как Бюро Президиума ЦК (так именовалось после XIX съезда КПСС Политбюро) освободило Маленкова от должности секретаря ЦК КПСС, сославшись на невозможность совмещать ее с требующей также полной отдачи всего времени должностью Председателя Совета Министров СССР; ссылка на недавний прецедент - совмещение обеих должностей великим гением человечества Сталиным - была бы нескромной и все равно не имела бы успеха.
В этих условиях Маленков постарался принизить роль Секретариата и возглавляемого им аппарата ЦК КПСС. Маленков стал именоваться - хотя в печати это и не появилось - Председательствующим (не председателем!) Президиума ЦК. О Секретариате стали говорить как о техническом органе, ответственным за Секретариат стал Хрущев, о котором думали - как выяснилось, без оснований, - что он не способен быть конкурентом Маленкова. В аппарате Совета Министров СССР Маленков создал крупные отделы и постарался передать им функции отделов ЦК КПСС.
Но и на этот раз Секретариат победил. При поддержке почувствовавшего угрозу партаппарата Секретариат во главе с Хрущевым сумел быстро поставить Маленкова на колени и к началу 1955 года принудить его к отставке.
Президиум ЦК КПСС был завоеван хрущевским Секретариатом.
Третий конфликт Политбюро (Президиума) с Секретариатом ЦК произошел в июне 1957 года. Большинством голосов (8 против 4) Президиум ЦК постановил снять Хрущева с поста Первого секретаря ЦК; против голосовали три секретаря ЦК - члены Президиума: сам Хрущев, Суслов и Фурцева (четвертым голосовавшим за Хрущева был Микоян). Подчиненный Секретариату аппарат ЦК при поддержке маршала Г. К. Жукова организовал срочный приезд в Кремль около 100 членов ЦК. Объявив себя июньским Пленумом ЦК КПСС, они поддержали Хрущева и разгромили антихрущевское большинство Президиума.[354] Было бы неверно толковать эту акцию как восстание членов ЦК против Президиума: речь шла об операции, проведенной Секретариатом. Единственный же из секретарей ЦК, присоединившийся к антихрущевскому большинству Президиума, - Шепилов - был примерно наказан. Он был с позором выгнан из Секретариата ЦК, из партии, выведен из состава Академии наук СССР, выселен из своей огромной квартиры; я видел его, опустившегося, взъерошенного и пьяного, в районе Пироговской улицы, где его пристроили работать в архиве. В третий раз Секретариат одержал победу в конфликте с Политбюро.
Было бы неверно делать из этих повторяющихся побед вывод, что Секретариат сильнее Политбюро. Но из них можно заключить, что в серьезных случаях он не слабее.
О самостоятельности Секретариата свидетельствуют и цифровые данные. Было официально сообщено, что за 5 лет, прошедших между XXIV и XXV съездами партии, Секретариат ЦК КПСС рассмотрел в порядке контроля за исполнением принятых решений "более 80 вопросов", то есть всего по 16 вопросов в год. Отсюда ясно, что проверка исполнений решений ЦК - отнюдь не первостепенная задача Секретариата. Явно не является его задачей и подготовка материалов к заседаниям Политбюро: за тот же период Политбюро заседало 215 раз, а Секретариат - всего 205 раз.[355]
Политбюро и Секретариат ЦК КПСС работают параллельно. У каждого из двух высших органов номенклатурной власти - свои вопросы, но в этих рамках каждый из них суверенно принимает решения, и они считаются решениями ЦК КПСС.
Вместе Политбюро и Секретариат ЦК КПСС - машина для принятия политических решений в общесоюзном масштабе. Вместе они правят Советским Союзом.

10. Аппарат ЦК
Укоренившееся на Западе представление о функционировании правящей верхушки советской номенклатуры примерно таково: они сидят в Кремле, денно и нощно обсуждая, что делать и как вести дальше генеральную линию. А так как дел в мировой державе, Советском Союзе, много, западные наблюдатели недоумевают: когда же эти люди ухитряются не только спать, но и бывать на банкетах и приемах, ездить за границу и по Советскому Союзу, жить неделями на дачах под Москвой и на Черном море, заниматься своими женами и неженами, охотиться и наслаждаться своей сладкой жизнью? Не облегчило ответа на такой вопрос и описание Светланой Аллилуевой многочасовых застольных бдений на сталинской даче. Да, все они там часами сидели и даже иногда решали какие-то вопросы, но не обсуждали генеральную линию, а рассказывали старые анекдоты, напивались, грубо шутили, пели и наперебой лакействовали перед Хозяином.
А между тем дела шли и идут, одна политическая акция следует за другой, - и все это исходит от них, маленькой группы политбюрократов. Что они, гениальны или сверхчеловечески выносливы?
Ни то, ни другое. Они давно бы уже лопнули от перенапряжения, как Ленин, пытавшийся сам все осмыслять и разрабатывать. Они же благоденствуют и живут в завидном здоровье до весьма преклонных лет. Секрет этого геронтологического феномена - не в гениальности или двужильности, а в том, что за членов Политбюро и Секретариата ЦК думает и на них работает огромный номенклатурный аппарат.
В распространенном на Западе представлении о функционировании номенклатурной верхушки в СССР есть один методологический дефект: не учтено, что принятие ею решений представляет собой лишь заключительный акт в работе сложного механизма. Машина для выпуска решений, Политбюро и Секретариат, - лишь конечный, хотя весьма важный его узел. Более чем полвека, прошедших с времен ленинских импровизаций в полупустом Кремле, были периодом конструирования и совершенствования этого ныне гладко обкатанного механизма.
Сегодня решение ЦК КПСС принимается не так, как при Ленине. В Полном собрании сочинений Ленина много написанных им лично текстов решений ЦИК и СНК. Уже в бумагах Сталина труднее будет отыскать подобные собственноручные наброски. И совсем нет их в бумагах Хрущева и Брежнева: всё пишет аппарат. Сравните заполненный книгами - литературой по разным вопросам, справочниками, словарями - кабинет Ленина в Кремле и кремлевский кабинет Генсека, где книжный шкаф - лишь для показа, а только телефоны, кнопки, длинный стол заседаний и стоящие во главе этого заседательного стола настольные часы.
Дело не в том, что теперь Генеральный секретарь меньше работает, чем Ленин. Главное в том, что работа Генсека построена иначе. Ему незачем самому рыться в книгах - референт принесет в сафьяновой папке все необходимое, тщательно выверенное и перепечатанное, причем не сырой материал, а уже готовый текст любого решения, доклада, выступления или застольной речи. Текст этот будет составлен специалистами, старательно отредактирован и взвешен, внимательно рассмотрен под всевозможными углами зрения. Разве Генсек сам, возьми он чистый лист бумаги, сможет написать лучше? Конечно, нет. Значит, остается просто подписать или огласить, не задумываясь. Характерен рассказываемый анекдот. Брежнев, прочитав речь, строго говорит референту: "Я сказал: подготовить речь на 10 минут, а пришлось читать 20". Референт робко отвечает: "Леонид Ильич, у вас было два экземпляра".
Есть на Западе сотрудники, пишущие речи политиков, так называемые ghostwriters, но система другая. На Западе для президента, или премьера, или главы партии пишет некто один, с бойким пером, в стиле, нравящемся шефу; ghostwriters поименно известны, творчество их индивидуально, хотя они и выступают под псевдонимами своих начальников. В соцстранах пишет анонимный аппарат. Текст проходит через множество рук, причем даже первый вариант сочиняют разные люди, в зависимости от содержания, а не некий присяжный творец сочинений шефа. Я сам, например, регулярно писал приветствия Хрущева международным Пагуошским конференциям ученых, и даже появлялись они в печати почти без изменений. Но хрущевским ghostwriter"om никто в отдельности не был, тексты писали разные авторы.
Этим я отнюдь не ставлю под вопрос способности политиков класса номенклатуры. Писать Хрущев не мог, но был хорошим оратором-демагогом, и продиктованные им мемуары - интересный документ.
Да и нынешние руководящие деятели номенклатуры умные и талантливые политики, разумеется, в системе реального социализма.
Аппарат играет важную роль не только в подготовке текстов решений, заявлений и речей, но и в формировании мыслей руководства номенклатуры, ведущих к этим текстам.
В предыдущей главе мы говорили о том, как бесконечно далека от реальной жизни верхушка класса номенклатуры Вся получаемая ею информация отобрана и препарирована аппаратом.
Обычный советский человек ловит по каплям сведения о положении в стране и в мире. В распоряжении номенклатурной верхушки - море информации. Это море cоздают министерства и ведомства, Госкомитет по статистике, корреспонденты ТАСС, спутники-шпионы, осведомители КГБ, посольства и торгпредства, агенты и радиоперехватчики, зарубежные компартии и иностранные дипломаты словом, источников много. Но все кажется недостаточным: пожалуй, ни в одной стране правящая верхушка не изыскивает с таким остервенением все новые возможности получения информации, как в Советском Союзе.
Значит, правители этой страны - самые информированные люди в мире? Ничуть не бывало. Светлана Аллилуева удивлялась, описывая застолья членов сталинского Политбюро на "Ближней даче": "Застолье было обычным - ничего нового. Как будто мир вокруг не существует. Неужели все эти сидящие здесь люди еще сегодня утром не узнали что-нибудь свежего и интересного со всех концов мира? Ведь они же располагают информацией, как никто иной, но похоже, что не располагают".[356]
И ведь это не из желания сохранить государственную тайну, а в своем кругу. Просто руководители класса номенклатуры не очень информированы и нелюбознательны. Точнее: любознательны они лишь в отношении того, что касается их карьеры.
Как же море информации превращается в тонкую струйку, которой поят членов Политбюро и Секретариата ЦК?
Для всех информационных документов, направляемых в эти органы, установлен независимо от важности вопроса строгий предельный объем: две машинописные страницы Для обоснования необходимости решения и пять страниц для чистой информации. Правило составления документов: писать для читателя, не имеющего ровно никаких познаний в данном вопросе.
Подготовленные, таким образом, документы поступают помощникам членов руководства. Здесь информация тщательно сортируется, ненужное отбрасывается, все неприятное приглаживается, остальное резко сокращается. Так возникает некая подретушированная схема схемы, которая и докладывается руководителям номенклатуры. Известно, что их особым вниманием пользуется представляемая КГБ ежедневная информация о внутриполитическом положении в стране (аналогичная информация по каждой республике докладывается местным КГБ первому секретарю ЦК КП республики) и сводка важнейших разведывательных данных.
Такая система создает некоторое полузнание и иллюзию полной информированности. Борющиеся со склерозом пожилые руководители в спешке проглядывают гладко обкатанные короткие фразы, в которых каждое слово несет в себе смысл, если над этим смыслом задумываться, а практически имеет лишь смысл перестраховки: к составителю нельзя придраться, что он обманул или умолчал. В памяти у руководителей номенклатуры остается от такой информации не так уж много: случайно их заинтересовавшее, показавшееся наиболее важным или ярким. Но и это запоминается схематично и приблизительно. Конечно, всегда можно дать задание и получить по любому вопросу ответ с любой степенью подробности. Но ведь обо всем не расспросишь некогда да и незачем: руководители номенклатуры давно привыкли, что любое их решение будет встречено льстивым окружением как проявление высшей мудрости; народ же все стерпит.
Роль аппарата партийных органов в осуществлении власти в стране не ограничивается информированием высшего руководства и подготовкой проектов его решений. Партийному аппарату предоставлено право давать указания, выполнение которых фактически обязательно. Это "телефонное право" очень важно. Число запротоколированных решений бюро и секретариатов парткомитетов - от ЦК до райкома, сколь внушительно оно ни было бы, ничтожно в сравнении с числом непрестанно даваемых указаний, устных и телефонных, нигде не зафиксированных, но неизменно выполняемых. Попытки опротестовать перед высшими чинами партийного аппарата указания, данные чинами менее высокими, успеха не имеют: классовая спайка номенклатурного аппарата такова, что, даже если высший чин и будет недоволен решением подчиненного, он его отругает в своем кабинете, но "не дезавуирует. Жалобщик же может считать свою карьеру оконченной: мстительный аппарат непременно нанесет ему удар. Если в годы сталинских чисток можно было еще возлагать надежду на то, что в своих интригах друг против друга аппаратные чины воспользуются жалобой как предлогом для сведения счетов, то теперь нет и такой перспективы: круговая порука в аппарате перед лицом всех посторонних стала в послесталинский период аксиомой.
Другое дело - государственный аппарат. Там можно обжаловать решение низших начальников перед высшими; там можно, в конце концов, обратиться с жалобой в партийный аппарат. Указания же партийного аппарата надо беспрекословно выполнять: перед вами не обычная государственная бюрократия, а сердцевина правящего класса.

11. КГБ - советское учреждение
Никакая диктатура не может жить без террора. Глупенький миф о некоей "диктатуре огромного большинства над ничтожным меньшинством", выдуманный молодыми Марксом и Энгельсом и подхваченный Лениным, так и остался на бумаге. В жизни общества диктатура всегда была и остается властью ничтожного меньшинства над огромным большинством - иначе она была бы не диктатурой, а демократией. Удерживать диктаторскую власть меньшинства можно только насилием и запугиванием по отношению к большинству, то есть государственно организованным террором.
Любая диктатура - полицейское государство. При этом речь идет не об обычной полиции: угрозыск в Советском Союзе весьма слаб. Полицейское государство - это государство с могущественной тайной политической полицией. Она не ловит грабителей или убийц, а вынюхивает инакомыслящих. Вот такой полиции в Советском Союзе - великое множество.
Оруэлл правильно подметил стремление диктатур замаскировать своих ищеек каким-либо облагораживающим названием: в его романе "1984" тайная полиция называется Министерством любви. Хотя до эвфемизма такой степени советская номенклатура не дошла, она уже перепробовала для обозначения своей тайной полиции ряд звучных наименований. ЧК - Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем; ГПУ - Государственное политическое управление; НКВД - Наркомат внутренних дел; НКГБ - Наркомат государственной безопасности; МГБ - Министерство госбезопасности, наконец КГБ - Комитет государственной безопасности - такова вереница имен одного и того же тайного полицейского ведомства, которое пришлось создать уже через месяц после октябрьского переворота, в декабре 1917 года. Презрев все эти периодически меняющиеся названия, советские люди давно уже просто говорят: "Органы".
Номенклатурная пропаганда не нахвалится гуманностью и любвеобилием "органов". Их первый руководитель - Феликс Дзержинский объявлен бесстрашным рыцарем революции, его статуи выставлены перед зданиями КГБ, в том числе в Москве, кабинеты этих зданий украшены его портретами. Как-то в Вильнюсе я читал лекцию для аппарата КГБ Литовской ССР; в зале заседания висел огромный - почти от пола до потолка - портрет Дзержинского, мастерски сделанный так, что он пристально и подозрительно вглядывался в каждого в зале.
Как действовали руководимые этим рыцарем "органы" - тогда ЧК? Профессор П. Милюков дает следующий бесстрастный перечень: "У каждого провинциального отдела "ЧК" были свои излюбленные способы пытки. В Харькове скальпировали череп и снимали с кистей рук "перчатки". В Воронеже сажали пытаемых голыми в бочки, утыканные гвоздями, и катали, выжигали на лбу пятиконечную звезду, а священникам надевали венок из колючей проволоки. В Царицыне и Камышине пилили кости пилой. В Полтаве и Кременчуге сажали на кол... В Екатеринославе распинали и побивали камнями. В Одессе офицеров жарили в печи и разрывали пополам. В Киеве клали в гроб с разлагающимся трупом, хоронили заживо, потом через полчаса откапывали".[357]
Это в провинции. Можно - а точнее сказать, вероятно, нельзя - представить себе, что происходило в Москве на Лубянке. Илья Эренбург, не тот придавленный и брюзжащий, которого я знал в 50-х годах, а только что вернувшийся из эмиграции, весь еще пропитанный вольным парижским воздухом, писал в романе, вышедшем в Москве в 1921 году, об этом невеселом месте: "Взяли дом. Обыкновенный... Взяли и сделали такую жуть, что пешеход, вздрагивая даже в летний зной, старательно - сторонкой. Ночью растолкать кого-нибудь и брякнуть: "Лубянка!" - взглянет на босые ноги, со всеми простится, молодой, здоровый бык - заплачет, как мальчик...".[358] Ибо уже тогда, при Ленине и Дзержинском, была Лубянка местом, "где кровь окисшая со сгустками, где можно души с вывертом щипать, где всякий рыженький сопляк в каскетке - Ассаргадон...".[359]
Помнится, полковник государственной безопасности Степан Гаврилович Корнеев, долголетний начальник Управления внешних сношений Академии наук СССР, тщетно пытавшийся затянуть меня на работу в МГБ, осведомлялся, не страшно ли мне само здание на Лубянке, и пояснял: "Знаете, многие говорят, что боятся даже проходить мимо нашего дома - такое, мол, тут делается".
Делалось, конечно, немало. Те, кто это делал при Сталине, куда-то потом исчезли. Даже в районе Лубянки не видно этих сновавших там тогда мрачных мужчин, профессию которых мы всегда определяли по их мертвым, остановившимся глазам: не то было это отражением их души, не то - клеймом того кровавого и омерзительного, чем они занимались днями и ночами. Летом 1951 года мне пришлось в санатории под Калининградом (бывшим Кенигсбергом) прожить почти месяц в одной комнате с одним из таких. В первый же день, когда он появился, знакомая дама спросила меня: кто этот оказавшийся за одним столом со мной "человек со страшными глазами убийцы"? Он мне сам сказал: следователь МГБ, работает на Лубянке. "Заработался я", - хрипло жаловался он мне. И вправду был он тощ и плоскогруд, по ночам не мог спать и беспрерывно курил. Страшно некультурный, грубый и угрюмый, он ничего не читал. Потом он отыскал себе девку, тоже с остановившимися глазами, и пояснил мне: "Мы - с одного производства". Помню, остро хотелось его спросить: что вы там производите - трупы из живых людей? Но задать такой вопрос - означало бы самоубийство. Отдохнув и уныло попутавшись с девкой, он улетел на самолете в Москву, где он действительно был "Ассаргадоном" - вершителем судеб для проходивших через его волосатые руки замученных людей.
С точки зрения класса номенклатуры, такие типы - "доблестные чекисты" - должны были еще служить для нас образцами. Примером для подражания были объявлены также доносчики. За недонесение полагалось наказание даже по закону, но номенклатура старалась воспитать из нас доносчиков идейных, убежденных и не останавливающихся ни перед чем. С такой целью был создан культ Павлика Морозова, подслушивающего, лежа на печи в избе, разговоры своего отца и донесшего в ГПУ, после чего отца расстреляли. Несознательные родичи обезвредили юного героя единственным возможным для них способом. Павлику посмертно поставили памятники (один из них стоит в Москве), назвали его славным именем школы и пионерские отряды. Но подвиг доносчика рассматривался не как недосягаемая для нас вершина, а как норма поведения. Когда в нашей школе в ежовщину дети арестованных представали перед комсомольским собранием, им неизменно ставился вопрос: "Как же ты, комсомолец, живя рядом с врагом народа (то есть с отцом или с матерью), не заметил и не сообщил органам НКВД?".
О полицейщине в Советском Союзе и о советских "органах" написано много книг - целая библиотека. Этот раздел в моей книге имеет смысл писать только для того, чтобы подчеркнуть один существенный момент, не нашедший должного отражения в этой библиотеке. Описывая одно за другим преступления ЧК - ГПУ - НКВД - НКГБ - МГБ - КГБ, авторы книг вольно или невольно создают впечатление, что "органы" - скопище дьяволов, некая мистическая сила. Такое представление широко распространилось на Западе. Многие здесь готовы верить, что КГБ обладает сверхчеловеческими способностями, умом и хитростью, что это не учреждение, а пандемониум, населенный злыми всевидящими духами.
Между тем это не так. Не было этого и во времена Сталина, когда имелось больше оснований так считать. Долгие годы проработавший в "органах" начальник отдела кадров Советского Информбюро П. И. Павловцев говорил нам еще в начале 50-х годов: "МГБ - не икона, а советское учреждение". Слово "икона" остается здесь на совести Павловцева, но мысль правильная: КГБ - не пандемониум, а номенклатурное учреждение. Нет там никакой мистики и мефистофелыцины, а сидят номенклатурщики - не хуже и не лучше любых других. Если это относилось даже к Ежову и Берия, что же сказать о нынешних, значительно более приличных сотрудниках "органов"?
Коммунистическая пропаганда все еще размалевывает сотрудников КГБ как пролетариев, мозолистой рукой защищающих революцию. Многие на Западе рисуют их в своей фантазии извращенно-гениальными интеллигентам и, с проницательностью Шерлока Холмса и авантюрным динамизмом Джеймса Бонда. А мне довелось их встречать. Они отличаются теперь от полицейской уголовщины сталинского времени. Попробую набросать их психограмму.
Сотрудники "органов" сегодня - это типичные высокооплачиваемые чиновники, очень держащиеся за свои места и старающиеся выслужиться. Интеллигенты, попадающие на работу в "органы", там в общем не удерживаются, а вытесняются из этой среды и во всяком случае карьеры не делают.
Сотрудники "органов" по-военному точны и беспрекословно послушны начальству. Мыслят они не научно-логически, а психологизированными категориями профессонального полицейского мышления. Аксиоматика такого мышления состоит в том, что ни одному слову человека верить нельзя: никаких убеждений, кроме стремления лично получше устроиться в жизни, у людей нет и быть не может, для осуществления же такого стремления каждый готов на все. Поэтому диссидентов они искренне считали или жуликами, или психически ненормальными.
Каковы политические взгляды сотрудников КГБ? Может быть, они идейные сталинисты? Это не совсем так. Они панически консервативны: весь смысл их службы состоит в том, чтобы препятствовать даже малейшим сдвигам в советском обществе в сторону либерализма. Конечно, есть в их среде затаенная тоска по сталинскому времени, когда их боялись все, включая даже высших номенклатурщиков, когда, по распространенному в аппарате партии и госбезопасности выражению, были "авторитет" и "порядок". Вернуть такой "порядок" они не прочь, но вряд ли хотят нового разгула ежовщины или бериевщины с неизбежными кровавыми чистками в их собственной среде. Органическая часть правящего класса номенклатуры, сотрудники КГБ так же хотят гарантии неотчуждаемости номенклатуры и жаждут безопасности.
Сознают они, что делают грязную работу? Да, но каких-либо душевных конфликтов в связи с этим у них незаметно. Защиту власти и привилегий своих и своего класса они считают делом жизненно необходимым, методы же внутренне оправдываются уверенностью в том, что все люди - свиньи. Остатки сомнений затаптываются культивируемым в среде работников госбезопасности кастовым духом, чувством своего превосходства и значительности, официально поддерживаемой мифологией чекистского героизма, беспощадности к врагу, преданности и прочих эсэсовских доблестей. Именно эсэсовских: вся эта идеология полностью уместилась в известную гиммлеровскую формулу: "Наша честь называется верностью". В освободившихся же от фашизма и полицейщины странах честь снова называется честью.
Справедливо принято жалеть несчетные жертвы террора полицейских органов номенклатуры. Но жалости заслуживают и сами сотрудники "органов". Хотя еще не терзаемые угрызениями совести, они уже осознали ту меру отвращения, которую их служба вызывает среди советского населения. При Сталине они, даже уйдя на пенсию, гордо носили "Значок почетного чекиста" и форму с голубым кантом. Теперь они скрывают свое чекистское прошлое. Люди их сторонятся: ни в одной компании, собирающейся на вечеринках, вы не встретите сотрудника "органов", даже в компании номенклатурщиков из партаппарата или дипломатов; гебистов не избегают только их собственные коллеги из карательных органов - МВД, прокуратуры, суда.
Таково отношение к сотрудникам "органов" не только среди интеллигенции, но и трудящихся. Оно давно уже отлилось в формулу: "Ты кто - человек или милиционер?" Появилось любопытное свидетельство психологической капитуляции КГБ перед столь распространившимся отвращением. Теперь, если "органы" хотят кого-нибудь дискредитировать в глазах населения и, в частности, друзей и коллег, распускается слух, что он - агент КГБ. Выражающийся здесь комплекс неполноценности "органов" - заключительный пункт психограммы сотрудников КГБ.
КГБ - советское учреждение. У него есть план и отчетность о выполнении, сложная иерархия начальников, поощрения и взыскания, путевки в санатории, партийные и комсомольские собрания - есть всё, что бывает в любом советском учреждении. А значит: есть в КГБ успехи и неудачи в работе, есть и пассивность, и энергия, и бюрократическая глупость, и леность мысли, и взлеты ее, и интриги, и подхалимство - всё есть. Нет непогрешимости, безошибочности, сказочной прозорливости, которые расписывает советская пропаганда.
Существует ли гарантия, что КГБ останется и дальше советским учреждением, а не сорвется в кровавую пропасть новой ежовщины? Хотя такое развитие трудно считать вероятным, гарантий нет. Дело в том, что уже бывали времена - в годы нэпа, да и позже, когда людям в Советском Союзе казалось, будто органы остепенились. А потом начиналась очередная вакханалия террора.
Так было даже накануне ежовщины. Вот что говорил корреспонденту "Frankfurter Allgemeine Zeitung" Пёрцгену его советский собеседник - беспартийный журналист: "Люди, пользующиеся привилегиями, всегда готовы сделать все, чтобы эти привилегии сохранить. Поэтому растет потребность в правопорядке. Смотрите, даже ГПУ стало жертвой этого процесса. ГПУ было совершенно независимой, суверенной тайной полицией. А сегодня оно - самое обычное учреждение, связанное законами, организация, которая уже не может вторгаться в жизнь и права других, во всяком случае ответственных работников".
Каждое слово можно повторить сегодня. Но сказано это было в 1936 году, когда на страну уже ложилась чудовищная тень ежовщины. Так что пока воздержимся - не будем повторять.

12. Национальные республики - полуколонии номенклатуры
Мы говорили до сих пор об организации диктатуры номенклатуры в общесоюзном масштабе. Но ведь СССР - государство федеральное, Союз Советских Социалистических Республик. Как выглядит власть в республиках?
Она построена по той же схеме, как и власть верхушки класса номенклатуры в центре. Но есть отличие: Секретариат играет сравнительно скромную роль, решающий орган - Бюро ЦК, в которое входят все секретари ЦК, Председатель Совета Министров, Председатель Президиума Верховного Совета и еще несколько наиболее важных номенклатурных чинов республиканского масштаба. Бюро ЦК и есть в республике "директивный орган". Он тоже еженедельно заседает, принимает решения, назначает на номенклатурные должности, решает судьбы людей. Секретари ЦК и их аппарат так же дают указания, звонят по республиканской "вертушке", так же у них есть охрана КГБ, огромные квартиры, госдачи и спец-пенсии, персональные машины, пайки, столовая ЦК - словом, все так же.
Москва далеко, для рядового жителя республики верхушка местной номенклатуры и является верховной властью. Только для очень немногих в республике, занимающих там чрезвычайно видное положение, есть доступ в круги московской номенклатуры. Но сами хозяева республики ежедневно чувствуют руку своих номенклатурных сюзеренов из Москвы - то поддерживающую, то наказывающую, но всегда направляющую. Это связано с самой сущностью советских союзных республик.
В самом деле, что представляют собой такие республики?
В теории это национальные государства, добровольно образовавшие союз и имеющие право при желании выйти из него. "Право наций на самоопределение вплоть до государственного отделения" - привычная формула решения национального вопроса, записываемая во все затрагивающие этот вопрос документы КПСС со времени ее основания. Но уже Ленин любил при случае пояснить, что право на государственное отделение - одно дело, а целесообразность такого отделения - совсем другое. Соответственно этому регулярно провозглашаемое в советских конституциях право республик на выход из Советского Союза является откровенной фикцией: закон о процедуре выхода справедливо называют "законом о невыходе из СССР". Всякое слово в поддержку выхода из состава СССР рассматривается как пропаганда буржуазного национализма и попытка подрыва интересов Советского Союза. Короче, формула о праве выхода республик из состава СССР - скучная бессмыслица, и долго говорить о ней здесь не стоит.
Стоит рассмотреть совсем другой вопрос: являются ли национальные республики в СССР национальными государствами со своими правительствами или же колониями с местной колониальной администрацией?
Сразу поясним постановку этого вопроса. По своему историческому происхождению все среднеазиатские и закавказские республики СССР - это колонии. Московское государство в эпоху великих открытий и колонизации не имело выхода к теплым морям, и путь захвата За морских колоний был для него закрыт Московская колонизация пошла по другому пути. Покорение Сибири, где местное население было истреблено с не меньшей тщательностью, чем индейцы в Америке; присоединение отсталых государств Средней Азии; завоевание Кавказа - таковы были этапы создания Российского колониального государства. Принцип образования сухопутной колониальной империи оказался удачным, империи с заморскими владениями рассыпались, а Советский Союз сохранил все колонии царской России и только теперь начинает разваливаться.
А каково происхождение других республик СССР? Прибалтийские республики и Молдавия оказались в составе Советского Союза в результате их военной оккупации. В РСФСР, помимо собственно России, вошли колонизованная Сибирь, Дальний Восток и Север, а также захваченные после второй мировой войны Восточная Пруссия (Калининградская область) и Курильские острова. Исторически не были колониями Украина и Белоруссия: их на селение этнически родственно русским, и попали они под власть московского князя не в связи с колонизацией, а в процессе "собирания Руси". Но это, конечно, не означает, что национальный вопрос стоит для них менее остро, чем для других национальных республик Советского Союза.
Итак, 12 из 15 союзных республик СССР в прошлом колонии или завоеванные территории, а более трех четвертей территории РСФСР - того же происхождения. Вопрос, следовательно, не в том, колонии ли советские национальные республики в прошлом, - ответ на него очевиден, а в том, продолжают ли они оставаться колониями и поныне.
Я много раз бывал в разных союзных республиках, видел вблизи, как управляет ими вассальная номенклатура, и нередко задавал себе этот вопрос. А вопрос не про стой.
С одной стороны, в республиках явно отсутствует привычный признак колонии - привилегированное положение нации, населяющей метрополию. Русские жители советских национальных республик не пользуются никакими привилегиями, они - нацменьшинство, на котором нередко вымещают неприязнь к московским номенклатурным хозяевам. Правда, дело не доходит до прямого преследования русского нацменьшинства - московская номенклатура заступится, так как усмотрит тут действие, направленное против своей власти. Но в общем жизнь русского населения в национальных республиках малоприятна. Русские там - не "раса господ", а люди зависимые, с ограниченными возможностями, меньшими, чем у коренного населения. Какая же это колония?
С другой стороны, в республиках несомненно полное политическое господство русских, только других присланных ЦК КПСС номенклатурщиков. Вот эти русские занимают ключевые посты в республике. Твердо заведено, что вторым секретарем ЦК нацкомпартии назначается русский, причем не из местных, а из Москвы. Случалось, что из Москвы присылался номенклатурщик и на пост первого секретаря ЦК республики! бывший долгое время первым секретарем Московского обкома и горкома партии Хрущев - на Украине; сменявший его на короткое время на этом посту Л. М. Каганович; Брежнев - сначала в Молдавии, потом в Казахстане. Остальные секретари республиканского ЦК партии - коренной национальности, но при каждом есть надзирающий за ним русский. Например, секретарь ЦК по идеологии - коренной национальности, а заведующий или заместитель заведующего отделом пропаганды - русский. Почти всегда русский бывает председателем КГБ республики, да и аппарат КГБ в большинстве своем состоит из русских. Военное командование в республике русское. Лица коренной национальности, назначаемые на важнейшие посты, - чаще всего обрусевшие, а не местные, с русскими женами, получившие образование в России и окончившие в Москве Высшую партийную школу или Академию общественных наук при ЦК КПСС. При встречах с этими людьми всегда про себя отмечаешь, что они в общем-то полурусские. Какое же это национальное государство?
Итак, что же представляют собой советские национальные республики: колонии или суверенные национальные государства? Ни то, ни другое. Они - полуколонии.
Есть в советском политическом словаре такой термин - применяется он для обозначения зависимых от Запада государств третьего мира. Но те же самые государства называются в советской литературе просто "зависимыми странами", так что четкости применения термина нет. Между тем он действительно точно характеризует своеобразный статус национальных республик Советского Союза.
В самом деле: страны эти не просто полностью зависимые, но входящие в состав советского номенклатурного государства в качестве его административных единиц; администрация в них в основном местная, но ключевые посты заняты посланцами из метрополии; в странах дислоцированы войска метрополии; на двух языках - на русском и местном - ведется официальное делопроизводство, издаются газеты, журналы и книги, происходит обучение в школах и вузах.
Колониями не являются советские национальные республики только потому, что правит в них в основном национальная номенклатура. Вкрапление русской номенклатуры существенно по своему политическому весу, но сравнительно немногочисленно. Номенклатура-сюзерен мудро старается не задевать национальных чувств местного населения, а приниженное положение простых русских в национальных республиках призвано закрывать глаза коренного населения на полуколониальную зависимость, в которой находится его родина.
Что касается самих номенклатурщиков, то национальные чувства ими не владеют. Их интересует только власть и связанные с нею привилегии, так что они действительно интернационалисты. На этой основе и возник пропагандируемый номенклатурой тезис о советском народе как новой исторической общности: этот тезис - так же средство маскировки полуколониального режима, установленного номенклатурой в советских национальных республиках.
Констатируя, что неславянские национальные республики СССР - полуколонии, я совершенно не хочу сказать, что там не было достигнуто никаких успехов. Напротив, успехи в области индустриализации, здравоохранения, образования налицо. Наиболее заметны такие успехи в самых отсталых районах - в Средней Азии. Конечно, жизнь там - даже в столицах, не говоря уже о периферии, - не такова, как живописует ее номенклатурная пропаганда. Я не раз бывал в этих республиках: много там и грязи, и бедности, и бескультурья - и резко выделяются среди обычных людей добротно одетые и толстые номенклатурщики, мнящие себя европеизированными, а на самом деле русифицированные. Но есть там - пусть плохонькие - больницы и поликлиники, есть вузы, библиотеки, театры, есть - хотя и скромные - Академии наук. Не видеть этого неверно. Столь же неверно, впрочем, думать, что, не будь диктатуры номенклатуры, эти страны жили бы сегодня так, как до 1918 года.
Главное - в другом. Южная Африка - самая индустриализированная часть континента, и школ, и вузов, и больниц там больше, чем в других африканских странах. Но давало ли это основание оправдывать режим апартеида? Нет. То же относится к полуколониям советской номенклатуры - с той поправкой, что эти полуколонии - отнюдь не самые развитые страны азиатского континента.
Поэтому, не закрывая глаза на имеющиеся в советских национальных республиках заводы, шахты и национальные ансамбли песни и пляски, нужно тем не менее констатировать: сегодня, три десятилетия после крушения колониализма, Советский Союз продолжает оставаться последней в мире колониальной империей.

13. Марксистская ли идеология у номенклатуры?
Осенью 1938 года, когда поток арестов дошел до своей высшей точки, "Правда" стала печатать "Краткий курс истории ВКП(б)". Надрожавшийся за ночь в ожидании последнего звонка в свою дверь гражданин читал утром в газете написанную скучными словесами трудную повесть о героических деяниях партии. В главе 4 этого сочинения он обнаруживал в сером потоке безликих фраз параграф 2 "О диалектическом и историческом материализме", явственно звучавший с грузинским акцентом Сталина. Вперемежку со смертными приговорами вождь мирового пролетариата пописывал философское произведение.
С самого начала оно ошеломляло удивительным определением: "Диалектический материализм есть мировоззрение марксистско-ленинской партии". Эти слова, которые предстояло заучить многим десяткам миллионов людей, были однозначными. Они не утверждали, что марксистско-ленинская партия придерживается в своем мировоззрении диалектического материализма Маркса, они провозглашали: все, что партия сочтет нужным включить в свое мировоззрение, это и есть диалектический материализм, марксизм.
Когда после XX съезда КПСС "Краткий курс истории ВКП(б)" был подвергнут опале, работникам идеологического фронта было сообщено, что опала не распространяется на параграф 2 "О диалектическом и историческом материализме": он продолжал фигурировать в списках рекомендованной литературы о марксизме-ленинизме.
Маркс сам однажды кокетливо пошутил, что он не марксист. Шутка оказалась пророческой. Прямолинейное сталинское определение очень точно выразило подход класса номенклатуры к марксизму. Марксизм - не то, что когда-то утверждал Маркс; марксизм - то и только то, что провозглашает в данный период руководство класса номенклатуры.
С этой откровенно сформулированной Сталиным позиции надо рассматривать советскую идеологию. Она не потому принята на вооружение, что является марксистской, а потому именуется марксистской, что принята на вооружение.
Марксистская это идеология или нет? Чтобы ответить на этот вопрос, надо определить, что такое вообще марксизм.
Распространена точка зрения, что марксизм - это совокупность всего того, что в течение своей жизни написали Маркс и Энгельс - от школьных сочинений до завещания, включая даже пометки на полях прочитанных книг Это начетнический марксизм, интересующийся не сущностью теории Маркса, а цитатами, которые можно приспособить к нужному случаю.
Начетнический марксизм номенклатуры - не учение Карла Маркса, а спекуляция на его имени. Учение же Маркса это научная гипотеза, заслуживающая серьезного к себе отношения.
Идеология, пропагандируемая по указке советской номенклатуры, марксизмом в таком смысле не является. Она широко использует метод цитатничества из произведений Маркса и Энгельса, марксистские термины, а в тех случаях, где это удается, и приноровленные к ее пропагандистским целям отдельные тезисы Маркса. В то же время номенклатура замалчивает ряд других марксистских положений, а некоторые работы Маркса вообще поставлены ею под строгий запрет: например, "Секретная дипломатическая история XVIII века", весьма критичная в отношении традиций Русского государства.
Ленинизм, в противоположность марксизму, не является теорией или гипотезой, это стратегия и тактика захвата власти под марксистскими лозунгами. Ленинизм ближе классу номенклатуры, чем марксизм. Но все же и ленинизм ее прошлое, так как власть-то уже давно захвачена. Поэтому добросовестно используется ленинизм лишь во внешней политике класса номенклатуры, где еще стоит задача захвата власти в других странах. Для внутреннего потребления в СССР революционно-ниспровергательный дух дооктябрьских ленинских идей неприемлем, и он старательно вытравляется из номенклатурной идеологии.
Все больше исчезает, в частности, столь часто всуе упоминаемый советскими идеологами классовый подход к общественным явлениям. Новый господствующий класс старается смазать представление о классовых гранях при реальном социализме. На смену классовому подходу современную советскую идеологию через край переполняет то, что Ленин называл великодержавным шовинизмом.
Откуда он взялся? Чтобы понять это, надо ответить на вопрос: а зачем вообще нужна номенклатуре столь упорно ею насаждаемая идеология? Затем, чтобы внушать народу, что он должен делать. Аргументы при этом приводятся фальшивые, а требования ставятся реальные, соответствующие действительным целям номенклатуры. Вот почему советская идеология не пустая болтовня, как считают многие и в СССР, и на Западе: она представляет собой облеченные в пропагандистскую форму подлинные стремления номенклатурного класса.
Номенклатура хочет обезопасить свою власть и сладкую жизнь от народа, которого она страшится и чуждается. Но невозможно об этом искренне сказать. И вот начинаются словоизлияния о "нерушимом единстве партии и народа", о "руководящей и направляющей роли партии", а все инакомыслящие изображаются морально разложившимися типами, купленными империализмом.
Номенклатура хочет, чтобы трудящиеся больше и лучше на нее работали. Поэтому она ведет рассуждения о том, что надо-де трудиться с целью наполнять чашу коммунистического изобилия, что трудящиеся "работают на себя" и должны развивать в себе "чувство хозяина". Номенклатура хочет превзойти по военной силе все другие страны, чтобы поставить их на колени. Но открыто сказать так нельзя. Поэтому начинаются разглагольствования об угрозе империалистической агрессии со всех сторон, о необходимости в этих условиях крепить оборону Родины и иметь все необходимое для защиты дела мира и социализма. Из таких и подобных им элементов и складывается идеология номенклатуры. Смысл ее состоит в том, чтобы выдать классовые интересы номенклатуры за интересы ее подданных. В свое время Ленин "привносил" догматизированный марксизм в сознание рабочих, внушая им, будто приход его организации к власти - в их интересах. Потом ленинцы изображали интересы экспансии мужавшего "нового класса" (под названием "интересы мирового пролетариата") в качестве интересов трудящихся СССР. Убедившись, что лозунг теряет притягательную силу, сталинская номенклатура принялась отождествлять свои классовые интересы с национальными интересами народов СССР - и в первую очередь русского народа. Так закономерно в идеологии "марксизма-ленинизма" стал разбухать великорусский шовинизм.
Шовинизм этот неверно смешивать с русским национализмом. Он не русский, а номенклатурный, и великодержавность его тоже не российская, а номенклатурная. Да, все то, что класс номенклатуры согласен числить "русским", служит объектом особого славословия, так как основная часть этого класса состоит из русских. Но почти с таким же умиленным захлебом, как "русское", воспевалось кубинское, монгольское и ангольское. Значит, социалистический интернационализм? Нет, китайское, албанское или югославское отнюдь не воспевалось. Номенклатурный шовинизм именно великодержавен: он проводит жесткую грань прежде всего между тем, что подчинено советской державе, и тем, что свободно от ее власти, а не между реальным социализмом и другими социальными структурами.
Почитайте советскую партийную и военную печать за прошлые десятилетия. Сплошным потоком на вас обрушится ура-патриотическая пропаганда. Не терпящий никаких оговорок квасной "советский патриотизм" откровенно составляет ось всех статей, стихов, рассказов. На Западе вам не удастся отыскать газеты или журнала, которые вели бы такую интенсивную шовинистическую пропаганду.
Оговоримся: на сегодняшнем Западе. В нацистской Германии и фашистской Италии подобная пропаганда велась, и даже формы ее были весьма сходны с советскими. Только пересыпана она была терминами из нацистско-фашистского лексикона, а в Советском Союзе - из лексикона марксистско-ленинского.
Номенклатурный великодержавный шовинизм - ядро официальной советской идеологии. Он оттеснил на задний план марксизм и ленинизм даже в их начетнической форме. Вырос ли он стихийно как естественное проявление мыслей и чувств класса номенклатуры?
Частично - да. Великодержавный шовинизм, несомненно, выражает мировосприятие пролезших к власти и образовавших господствующий класс деклассированных карьеристов, управляющих ныне великой державой. Их социальная общность основана именно на этом управлении и на осознанном отделении себя от всех остальных, неуправляющих.
Вместе с тем идеология эта сконструирована с определенным расчетом: она обеспечивает номенклатуре известную поддержку в народе. Сила и жизненность номенклатурного шовинизма в том, что он менее лжив, чем марксистский и ленинский элементы советской идеологии.
Номенклатурщики - никакие не марксисты, Маркс в ужасе отшатнулся бы от них и созданной ими системы. Они и не ленинцы: ленинцы вот уже 50 лет как расстреляны в подвалах НКВД. Но они в подавляющем своем большинстве - действительно русские, все они вместе управляют Советским Союзом. Поэтому их великодержавие и шовинизм с особым упором на "русский патриотизм" вызывают определенное доверие и находят отзвук в народной массе.
Горбачевская "гласность" предоставила возможность открыто высказывать в СССР и демократические взгляды, так что в советской печати стали появляться и неортодоксальные, а то и оппозиционные высказывания. Этим новым веяниям противостоит слегка подновленная, но в общем до боли знакомая старая идеология. Это смесь интернационалистских фраз и великодержавной спеси плюс культ военно-полицейской силы, приправленные марксистской терминологией и ссылками на Ленина. Весьма неленинские призывы возлюбить ближнего своего и запугивание гражданской войной в сочетании с военно-патриотической пропагандой, восхваления России вперемежку с нападками на каждое проявление ее суверенитета, стандартные крики дорвавшихся до власти чванных номенклатурщиков о неких "рвущихся к власти темных силах" и их "амбициях" дополняют эту пропагандистскую мешанину. За ней скрываются классовые интересы номенклатуры, жаждущей сохранить свое господство и привилегии, не допустить в СССР демократического развития, восторжествовавшего в малых странах Восточной Европы.
Подведем итог. Идеология класса номенклатуры - не марксизм и даже не ленинизм. Это сфабрикованная еще господствующим классом феодального общества охранительная идеология великодержавности, пересыпанная марксистскими терминами и включающая в себя ряд отдельных тезисов Маркса и Ленина.

14. Ксенофобия и антисемитизм
Оборотной стороной идеологии шовинизма всегда является натравливание своего народа на другие. Номенклатура твердит о своем интернационализме - с оговоркой, что речь идет о "социалистическом" или "пролетарском" интернационализме. Первый распространяется лишь на подвластные ей страны, второй - на поддерживающих ее коммунистов в остальных странах. К обычному же человеку иностранного происхождения номенклатурная идеология, как и всякий шовинизм, старается внушить предубеждения и подозрения. Лозунг интернационализма нисколько не помешал классу номенклатуры старательно культивировать в советском народе представление, что все иностранцы - типы крайне сомнительные, скорее всего враги и шпионы.
Для иностранных дипломатов, журналистов, туристов это означает постоянную полицейскую слежку, подслушивание, перерывание вещей в отеле. Для иностранцев же, постоянно живущих в Советском Союзе, номенклатурная ксенофобия оборачивается вечным недоверием, а в сталинские годы она почти неминуемо вела к катастрофе.
Вот пример одной человеческой судьбы. Со мной в Московском университете учился сын выходцев из Швейцарии Альфред Штекли. Во время войны Альфреда в армию не призвали из-за его подозрительного происхождения. А в 1948 году его - заканчивавшего аспирантуру историка-слависта - органы МГБ арестовали, пытали и приговорили к 25 годам заключения; подготовленная им диссертация была сожжена. Через 8 лет, после XX съезда партии, он был выпущен. Но поступать в новую аспирантуру и начинать сначала диссертацию было поздно да и тяжело. Жизнь оказалась изломанной только из-за иностранного имени.
С номенклатурной ксенофобией связан и антисемитизм. Сначала он прикрывался лозунгом борьбы с троцкистами, затем - уже менее завуалированно - с "безродными космополитами", теперь - совсем уже прозрачно - с сионизмом. Все это - этикетки на утробном антисемитизме номенклатурщиков, принесенном из брошенной ими социальной среды и культивируемом в "новом классе".
В классе номенклатуры принято быть антисемитом. Читатель, если номенклатурные пропагандисты будут это отрицать, не верьте: они лгут и знают, что лгут. Не верьте и той крошечной группке советских евреев, которых Секретариат ЦК КПСС посылает за границу, чтобы они своими должностями и званиями демонстрировали, будто еврей может занимать в Советском Союзе такое же место, как и русский. Всех членов этой группки можно пересчитать по пальцам: Герой Советского Союза генерал Драгунский, многолетний в прошлом главный редактор "Литературной газеты" Чаковский, еще несколько человек.
Некоторых из них я лично знаю, они способные и симпатичные люди. Но пусть уж не обижаются: согласились они на унизительную роль, очень сходную с ролью евреев, сотрудничавших с нацистской пропагандой.
Государственный антисемитизм в Советском Союзе начался внезапно - как ни странно, во время войны против гитлеровской Германии. Казалось, эта зараза переползла через линию фронта и охватила номенклатурные верхи. Но так только казалось: в действительности вылезшая в годы ежовщины сталинская номенклатура принесла с собой устойчивый дух антисемитизма. Хотя еще в самом НКВД было немало евреев, а Каганович и Мехлис находились в окружении Сталина, Лозовский и Майский были заместителями Молотова, наркома иностранных дел СССР, дни их благополучия были сочтены. Для молодой же поросли евреев дорога была закрыта. Уже в 1942 году секретарша в Наркоминделе отказалась выйти замуж за жившего с ней моего знакомого - еврея, объяснив, что она надеется поехать на работу в посольство за границу, а его как еврея не выпустят, да и у нее будут трудности, если муж будет евреем. Когда весной 1944 года нас - выпускников МГУ - распределяли на работу и стоял вопрос о том, чтобы взять меня на службу в Кремль или зачислить в Высшую дипломатическую школу, номенклатурные кадровики придирчиво допытывались: не еврей ли? Нет ли родственников-евреев? Начальник управления кадров Наркомата иностранных дел СССР Михаил Александрович Силин, до того заведующий сектором загранкадров ЦК ВКП(б), а впоследствии - посол СССР в Чехословакии, слову не верил и принялся анализировать мою фамилию. Придя к выводу, что она, вероятно, священническая, Силин удовлетворенно сказал: "Ну тогда хорошо: попы никогда евреями не были".
Когда в 1945 году Светлана Сталина вышла замуж за еврея - Григория Морозова, Сталин был очень против брака и не пожелал видеть зятя. Когда же Светлана разошлась с Григорием, то Маленков поспешил выгнать мужа своей дочери - Владимира Шамберга, вместе с которым мне довелось затем несколько лет работать и который навсегда затаил в глазах печаль о превратностях судьбы.
Сейчас в классе номенклатуры евреев почти не стало. Отправлен на пенсию самый высокопоставленный еврей в Советском Союзе Дымшиц - один из заместителей Председателя Совета Министров СССР. Но ни в Политбюро, ни в Секретариате, ни в аппарате ЦК КПСС евреев нет. В МИД СССР был, насколько мне известно, только один еврей - Менделевич, почти два десятилетия проработавший в советской разведке, поэтому, с точки зрения номенклатуры, человек заслуженный и, несомненно, способный и умный. В органах КГБ число евреев, как говорят, чрезвычайно незначительно, причем никто из них не занимает руководящих постов. Такую же картину вы встречаете в любой республике, крае или области. В аппарате ЦК рассказывали как анекдот о том, с каким трудом отыскали еврея Шапиро на должность первого секретаря Биробиджанского обкома КПСС, и смеялись, что это для Шапиро - пожизненное место: еще раз такой труд поисков брать на себя никто не захочет. И правда: Шапиро просидел на этом посту чрезвычайно долго.
Евреям нехотя разрешают работать в науке, несколько более охотно - в музыке и журналистике.
Но это исключения, а правило другое. И в науке евреев придирчиво вычеркивают из разных списков, ограничивают публикацию книг авторов с еврейскими фамилиями и, конечно, под разными предлогами отказываются посылать в загранкомандировки. Вместе с тем евреям сравнительно легко разрешают эмигрировать. Объяснение в аппарате давали простое: "Они нам тут не нужны".
В качестве иллюстрации приведу страничку из своего дневника 1971 года. Время действия - четверг 4 марта 1971 года, место действия - Отдел науки и учебных заведений ЦК КПСС. Упоминаемые лица: инспектор этого отдела Кузнецов; заведующий сектором истории Отдела ЦК Хромов (затем директор Института истории СССР АН СССР); академик Минц; член-корреспондент Академии наук СССР Смирин; заместитель председателя Комиссии историков СССР и ГДР Давидович; доктор исторических наук Драбкин, автор большой книги о ноябрьской революции в Германии 1918 года (издана на немецком языке в ГДР); специалист по ФРГ Меламид (он же профессор Мельников), у которого были большие неприятности из-за опубликованной им беседы в "Шпигеле"; бывший заведующий сектором в Институте всеобщей истории Гефтер, выпустивший раскритикованный затем сборник статей; сотрудник Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС Тартаковский; заведующий отделом Института международного рабочего движения Кремер; Л. Н. Смирнов, председатель Верховного суда СССР; академик В. М. Хвостов, президент Академии педагогических наук СССР и председатель Комиссии историков СССР и ГДР Я в то время был заместителем Хвостова в этой комиссии.
Теперь самый текст.
"В 16 часов в ЦК к Кузнецову. Ведет к новому заведующему сектором истории Хромову... (Хромов) проходится по всему списку комиссии и вычеркивает евреев - кроме Минца, Смирина и Давидовича (с трудом!): Драбкина, так как критикуют за гефтеровский сборник; Меламида - за "Шпигель"; Тартаковского - заменить заведующим его сектором Малышем; Кремера прямо: "товарищи из ГДР чутки к национальному вопросу" В комиссии нравится Л. Н. Смирнов - судил Синявского и Даниэля. Просит сообщить Хвостову и не тянуть - в течение недели. О беседе не рассказывать.
В тоске еду в Институт всеобщей истории на вечер 8 Марта... ведь евреи подумают, что моя инициатива! Звоню Хвостову - он тут же со всем согласен".
Это не позднейшие воспоминания и обобщения. Это из жизни, записано в тот же вечер.
Весной 1949 года, во время кампании борьбы против космополитизма, назначенный тогда специально для руководства ею на пост заместителя заведующего Отделом пропаганды ЦК КПСС профессор Головенченко - недалекий, но услужливый круглолицый украинец, заведовавший до того кафедрой русской литературы в институте, где я был аспирантом, - разъяснял на партактиве в подмосковном городе Подольске: "Вот мы говорим - космополитизм. А что это такое, если сказать по-простому, по-рабочему? Это значит, что всякие мойши и абрамы захотели занять наши места!" Было это сказано в конце кампании и использовано Сталиным, чтобы прогнать назад в институт сделавшего свое дело мавра.
Теперь стиль другой, так открыто номенклатурные чины своих мыслей не высказывают. Но с глазу на глаз доводилось мне от них слышать и не такое: например, чисто гитлеровскую теорию, что евреи как бы разъедают все в обществе, с чем соприкасаются, и даже человек, в семье которого завелся еврей, уже заражен ядом еврейства и неполноценен. В этой связи нередко приходи лось слышать скептические упоминания, что у Ильича (как номенклатурщики часто называли Брежнева) жена - еврейка; правда, тут же успокоительно добавлялось, что Ильич с ней давно не живет. Припоминали жен-евреек и Молотову, и другим.
Так антисемитизм и ксенофобия оказываются сильнее даже номенклатурного чинопочитания столь неотъемлемой, органической частью идеологии класса номенклатуры они являются.

15. Идеологический фронт в обороне
Когда в Советском Союзе вы слышали патетическую фразу о том, что в мире ни на минуту не затихает идеологическая борьба, вас одолевала унылая зевота - так часто это повторялось. Характеризовать такую борьбу принято было военными терминами: идеологический фронт, идеологическое наступление, идеологическая диверсия, идеологический противник. Идеологический фронт подразделяется в свою очередь на экономический, философский, исторический, литературоведческий и прочие фронты. От работников всех этих фронтов класс номенклатуры требует наступательности, боевитости, бдительности, нетерпимости, непримиримости и прочих полезных качеств сторожевой собаки.
Сравнение со сторожевым псом - здесь не для красного словца. Несмотря на все призывы к наступательности, в действительности советский идеологический фронт давно стал охранительным. Это в 20-х - начале 30-х годов, в период детства и отрочества класса номенклатуры, он действительно рвался в атаку, залихватски перекликаясь пускавшими петуха голосами. Теперь он тоскливо лает наскучившие всем формулы.
В ряду распространенных на Западе легенд о Советском Союзе приходится встречаться и с такой: будто советская пропаганда, подобно геббельсовской, весьма действенна, а потому якобы советские граждане - сплошь убежденные большевики. В действительности и то, и другое неверно: убежденных коммунистов отыскать в Советском Союзе гораздо труднее, чем на Западе, а советская пропаганда ныне даже не предпринимает серьезной попытки убедить людей в своей правоте.
Номенклатурный идеологический фронт преследует более скромную цель: вдолбить в головы советских граждан определенные формулы, к которым они привыкли бы и знали, что говорить надо так, а не иначе. Речь идет не об убеждениях - на это класс номенклатуры уже не рассчитывает, а об установке. Это то явление, о котором мы говорили в связи с вопросом о членстве в КПСС.
Установка, даваемая всему населению страны, в первую очередь всей интеллигенции, имеет две особенности.
Во-первых, советская пропаганда не делает серьезных усилий с целью раскрыть для своего слушателя или читателя провозглашаемые формулировки и лозунги, но зато непрестанно их повторяет, ибо цель - не убедить и даже не разъяснить, а заставить людей затвердить формулу Во-вторых, неразрывная связь номенклатурной пропаганды с террором. Если кто-либо усомнится в правильности формулы или будет говорить что-либо отличное от нее, его не убеждают, а наказывают. В условиях своей монопольной власти над всей жизнью любого из своих подданных органы номенклатуры всегда могут найти подходящие наказания, которые, не обязательно будучи внешне очень суровыми, больно ударят непокорного. Террор - не только применение расстрела: в сталинских лагерях в годы войны отказывавшихся от работы заключенных расстреливали, в сегодняшних советских лагерях (колониях) об этом и речи нет, но заключенные работают, даже наиболее мужественные из них, как работали Буковский или Марченко.
Наказание убеждает, разумеется, не в правоте номенклатурных идеологов, а в том, что надо им поддакивать. В кругу советской интеллигенции нередко вспоминают в этой связи старую русскую пословицу: "С волками жить - по-волчьи выть".
Не надо иллюзий: такой подход вполне устраивает номенклатуру. Она разуверилась в возможности убедить своих подданных, но хочет, чтобы и они отбросили надежду освободиться от принудительного идеологического конформизма. Пускай даже сознают, что им приходится выть по-волчьи, но главное - пусть продолжают выть, - в этом состоит вся псевдонаступательная, а на деле - охранительная стратегия номенклатурного идеологического фронта.
Понятно, как боится класс номенклатуры, что вокруг донесутся до подданных человеческие голоса. Она опасается, что людское это разногласие, несущее свежие мысли, прозвучит для советских граждан чарующим диссонансом в монотонном вое идеологического фронта - и не захотят люди больше подвывать. Чтобы не допустить такого, номенклатура принимает свои меры.
Так как глушение иностранных радиопередач производилось в СССР с небольшими перерывами 40 лет и отменено оно лишь и конце 1988 года, напомню, как это выглядит.
Вы в Советском Союзе включаете радиоприемник.
Звучат иностранные слова дикторов. Вдруг - нестерпимо резкий, пилящий звук, на одной ноте, не отступающий ни на секунду: радиопилой глушат человеческий голос. Вы его не слышите, но знаете: говорит он по-русски или на другом языке народов СССР, говорит для вас, и это вам грубо затыкает уши номенклатура, чтобы вы не услышали.
Уши она затыкает вам, а не себе. В Комитете по радиовещанию и в ТАСС ведется запись заглушаемой передачи, и ее текст будет немедленно включен в напечатанный на ротаторе секретный вестник радиоперехватов. Номенклатурные чины смогут его неспеша прочитать. Им, как всегда, можно; вам, как всегда, нельзя.
Ажурные башни глушилок можно было увидеть во многих крупных городах РСФСР, в столицах союзных республик. Глушение стоит дорого: глушилка - настоящая радиостанция, с аппаратурой и персоналом, только не сеет она, как призывал Некрасов, разумное, доброе и вечное, а пускает против неугодного номенклатуре человеческого голоса волну, вызывающую скрежещущий звук пилы.
Технически глушение не очень эффективно. Уже отъехав на несколько километров от Москвы или от другого города, где находится глушилка, вы могли принимать передачи заглушаемых станций. Однако было бы неверно делать на этом основании вывод, что глушение не достигает своей цели. Достигает: крупные города, являющиеся местом скопления интеллигенции, были довольно надежно отгорожены от передач особенно неугодных советской номенклатуре иностранных радиостанций. Объекты глушения менялись. Было время, когда глушили все иностранные радиопередачи на русском языке. Было время, когда не глушилась ни одна из этих передач. Долгое время глушению подвергались радиостанции "Свобода" и "Свободная Европа". С начала событий в Польше в августе 1980 года было снова возобновлено сталинское сплошное глушение всех передач западных радиостанций на Советский Союз.
А как же торжественно подписанный Советским Союзом Заключительный акт Хельсинкского совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, провозглашающий свободное движение информации? Как и ряд других международных соглашений, подписанных СССР: номенклатура считает, что международным вопросом является только сам факт подписания и ратификации ею соглашения, а выполняет его Советское государство или нет - это уже внутреннее дело СССР. Логика здесь такая же, как если бы взявший у вас деньги взаймы объявил: отдавать долг или нет - его внутреннее дело, и разговаривать на эту тему он не намерен. Такого горе-должника надо вести в милицию. Но ведь номенклатуру туда не потащишь. Вот и оставалось западным сторонникам разрядки смущенно бормотать своим критикам: "А вы что же, думали, что коммунисты, подписав соглашение, перестали быть коммунистами?" И плыл в эфире злобный вой глушилок - вой "холодной войны", которую повела номенклатура против своих терпеливых подданных.

16. Свобода передвижения в номенклатурном толковании
Ну, а если невмоготу? Если так опротивела диктатура номенклатуры, что не радуют уже ни березы, шумящие на ветру легкой своей листвой, ни волжское полноводье, ни ширь бескрайнего простора под небом, отмеренного от полюса до субтропиков и от одного океана до подходов к другому? Простой человеческий ответ возникает сам собой - уехать.
Класс номенклатуры знает: многие в Советском Союзе дают себе такой ответ. Какой вывод номенклатура из этого делает?
При Сталине она без обиняков рассматривала желание покинуть Советский Союз как тягчайшее государственное преступление. В пресловутой статье 58 Уголовного кодекса РСФСР бегство за границу или отказ вернуться из заграничной поездки были объявлены "изменой Родине" и карались смертной казнью или многолетним заключением, что в большинстве случаев было равносильно смертной казни. Если же бежал военнослужащий, сталинский закон предусматривал не только многолетнее заключение для всех членов семьи, знавших о подготовке побега, но и ссылку для членов семьи, ничего не знавших. Таким образом, даже по опубликованному закону все члены семьи военнослужащих считались заложниками. На практике это относилось к членам семьи любого беглеца.
С тех пор времена изменились, но не очень. Закон о заложничестве отменен, статья 58 вычеркнута из Уголовного кодекса. Но вместо нее появилась статья 64, где бегство за границу или отказ вернуться по-прежнему квалифицируется как "измена Родине". Между тем это явно противоречит международным обязательствам, принятым Советским государством. Вот эти обязательства.
Всеобщая декларация прав человека, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года, в статье 13 (2) провозглашает: "Каждый человек имеет право покидать любую страну, включая свою собственную, и возвращаться в свою страну".[360]
Советский Союз, воздержавшийся при голосовании декларации, затем официально присоединился к ней.
В статье 5(д) Международной конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 21 декабря 1965 года, была повторена цитированная формулировка из декларации.[361] Советский Союз ратифицировал конвенцию в 1969 году.[362]
Международный Пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года в статье 12 (2) констатирует: "Каждый человек имеет право покидать любую страну, включая свою собственную".[363]
Советский Союз не только сам подписал и ратифицировал в 1973 году этот пакт, но то же сделали обе советские национальные республики - члены ООН: Украина и Белоруссия. В 1976 году пакт вступил в силу.
Таким образом, Советский Союз не только признал провозглашенный в декларации принцип свободы передвижения, но и принял на себя по конвенции и пакту прямое обязательство свободно выпускать своих граждан за пределы СССР.
Чтобы свести к минимуму возможности отговорок, в статье 12 (3) пакта точно записано, в каких случаях государство может ограничивать зафиксированные в этом документе права человека. Обязательной предпосылкой ограничения является принятие закона о них. Нет такого закона в Советском Союзе.
Нет, правда, и закона, подтверждающего право каждого гражданина свободно, по своему усмотрению выезжать из страны. Но и это предусмотрено в пакте. Статья 2(2) гласит: "Если это уже не предусмотрено существующими законодательными или другими мерами, каждое участвующее в настоящем Пакте государство обязуется принять необходимые меры в соответствии со своими конституционными процедурами и положениями настоящего Пакта для принятия таких законодательных или других мер, которые могут оказаться необходимыми для осуществления прав, признаваемых в настоящем Пакте".[364]
Значит, и закон должен быть издан, и практика должна быть приведена в соответствие с правом на свободу каждого покидать Советский Союз по своему желанию. Да и времени для этого было предостаточно с момента ратификации пакта в 1973 году.
Но, может быть, пока Верховный Совет СССР не издал такого закона, а ни в брежневскую, ни в горбачевскую Конституцию право на свободный выезд по-прежнему не включено, пакт можно и не выполнять, ссылаясь на то, что закона-то нет? Само советское законодательство лишило номенклатуру такой возможности. В Основах гражданского законодательства СССР и в Основах гражданского судопроизводства записана коллизионная норма: в случае коллизии между действующим в СССР законом и нормой, зафиксированной в международном обязательстве СССР, действует международная норма. Значит, действующая законная норма не отсутствует и сейчас, она есть. Это норма, записанная в Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации и в Пакте о гражданских и политических правах. Каждый гражданин - в данном случае Советского Союза - свободен покинуть любую страну, включая СССР.
Теория ясна. А какова практика?
Практика такова, что класс номенклатуры не желает считаться со своими подписанными "в духе разрядки" обязательствами, а упорно продолжает полностью контролировать все поездки советских граждан за границу. За громкой болтовней о великом счастье быть советским гражданином номенклатура прячет свою ошибочную, но твердую уверенность в том, что, если разрешить свободный выезд из Советского Союза, страна опустеет. Не только в существовании огромного репрессивного аппарата, но и в такой уверенности ясно видна подлинная - а не пропагандистская - оценка классом номенклатуры настроения советских граждан.
Выехать из Советского Союза и до сих пор трудно. И не только на постоянное жительство за границей, но даже в короткую поездку, на несколько дней. Номенклатура убеждена в том, что любой из ее подданных, оказавшийся хоть на минуту вне сферы ее власти, охотно бросит родных и друзей, работу, квартиру, нажитое имущество, чтобы в любом возрасте остаться в свободной от номенклатуры стране и начать жизнь сначала. Вся система выдачи разрешений на поездку за границу в несоциалистические страны основана на одной цели: предотвратить побег.
Логично, что это система отбора наиболее благонадежных. Отбор не совсем идентичен знакомому нам отбору по "политическим качествам". Горький опыт убедил номенклатуру, что немало людей, проявлявших, казалось бы, собачью преданность, пока им приходилось делать карьеру под властью номенклатуры, с удовольствием убегали от нее, как только предоставлялась возможность. Мне объясняли в ЦК КПСС, что вопрос о благонадежности при поездке в капиталистические страны рассматривается в качестве сложного уравнения: на одной стороне находятся факторы, удерживающие от отказа вернуться в СССР (семья, хорошее служебное положение, материальные блага и привилегии, квартира, дача, мебель, а также возраст, незнание иностранных языков, сложность найти за границей работу по специальности и тому подобное), на другой стороне - факты, укрепляющие предполагаемое в каждом советском гражданине желание покинуть СССР (неприятности на работе и в семье, материальные трудности, обиды, нанесенные в прошлом номенклатурой ему или его родственникам, наличие родственников за границей, благоприятные перспективы найти за границей работу по специальности, знание иностранных языков и тому подобное). Из такого уравнения вырисовывается тип советского гражданина, имеющего наибольшие шансы попасть за границу: это член партии, преуспевающий по службе, отец семейства, озабоченный продвижением своих детей, с хорошей зарплатой, квартирой, по возможности с дачей; ни он сам, ни его близкие родственники никогда не были репрессированы и не исключались из партии; у него нет родственников за границей, он не еврей, он не имеет специальности или достаточной квалификации, чтобы найти за границей работу.
Но даже такого образцового человека номенклатура выпускает за границу очень недоверчиво и пристально за ним наблюдает. Только постепенно, убедившись, что человек ездит и возвращается, номенклатура несколько успокаивается.
На жаргоне кадровиков советских учреждений люди были подразделены на "выездных" и "невыездных". "Выездные" - небольшая горстка счастливчиков, обычно начальство и его "обойма"; "невыездные" - огромное большинство. Любопытно, что даже в МИД СССР оказалось немало "невыездных" сотрудников, причем не только в подсобных службах (управление делами, бухгалтерия, библиотека, архивное управление), но и в дипломатическом аппарате.
Читатель может сказать, что из СССР выпускают не только людей описанного выше типа. Верно, но человек другого типа мог выехать и даже войти в обойму "выездных", только если у него индивидуально есть очевидные, с точки зрения номенклатуры, материальные причины не покидать СССР.
Так, беспартийного академика Арцимовича, несмотря на его фрондерские настроения, выпускали за границу: крупный физик, один из творцов советской атомной бомбы, Герой Социалистического Труда, он жил в особняке, получал зарплату (не считая гонораров) ровно в 15 раз больше среднестатистического советского трудящегося, имел дачу и служебную машину с шофером.
Сложнее обстояло дело с другим известным советским академиком - П. Л. Капицей. Талантливый физик жил и работал в молодости в Англии. По советскому приглашению он приехал в Советский Союз познакомиться с работой физических институтов - а назад его не выпустили. Сталин рассчитывал, что Капица сделает ему атомную бомбу. Для Капицы построили в Москве хорошо оборудованный Институт физических проблем Академии наук СССР, лично для него в огромном парке института был выстроен двухэтажный особняк. Его избрали в Академию наук СССР. Но, конечно, и речи быть не могло о том, чтобы хоть на час выпустить его за границу. Так продолжалось десятилетиями. Только в начале 60-х годов после личной беседы постаревшего академика с Хрущевым последний дал согласие выпустить Капицу в социалистические страны. Лишь во второй половине 60-х годов 70-летний Капица был впервые с опаской выпущен в короткую поездку в Швецию. Но жизнь уже прошла, сыновья - Сергей и Андрей - хорошо продвигались в Академии наук СССР. Капица вернулся, лишь слегка попугав своих номенклатурных тюремщиков: из Швеции он без всякого разрешения поехал в Данию и дал оттуда телеграмму в президиум Академии наук, что несколько задержится, чем обрек на горестную тревогу не одного номенклатурного чина в ЦК и КГБ. А в общем уравнение себя оправдало: сила сложившейся десятилетиями жизни оказалась мощнее, чем естественный порыв человека взять реванш за свое похищение и плен.
Деление на "выездных" и "невыездных" - это привычное для номенклатуры деление на чистых и нечистых. Поэтому оно стало в советском обществе средоточием множества интриг и драматических переживаний.
Не усмехайтесь, читатель! Дело ведь не в том, что человек захотел съездить туристом в Финляндию, а ему отказали, и он поедет на Кавказ. Дело в том, что руководящие номенклатурные инстанции открыто проявили к нему политическое недоверие, заподозрили, что он убежит. А на это должны реагировать его парторганизация и непосредственное начальство. О нем станут говорить в парткоме и дирекции как о сомнительном человеке, ему не будет повышения по службе, и вообще начальство постарается от него избавиться.
Помню, как в президиуме Академии наук СССР велся разговор о том, что необходимо сменить председателя месткома президиума. Логика рассуждения была такова: он ездит только в социалистические страны, значит, в капиталистические его не выпускают; значит, он не заслуживает политического доверия. Соответственно смысл ряда интриг заключается в том, чтобы спровоцировать отказ руководящих органов дать разрешение на выезд тому, кого интриган хочет скомпрометировать. Мне приходилось видеть различные методы такой провокации - от примитивного анонимного доноса в Комиссию по выездам до сложного психологического маневра: передачи в комиссию документов на поездку немедленно после возвращения человека из предыдущей поездки, что сотрудников комиссии неминуемо должно рассердить и вызвать ожидаемый отказ. Обычно такие махинации приводили к желаемому результату: номенклатурные органы с большим трудом дают разрешение на выезд, даже если совершенно ничто не вызывает сомнений, и готовы воспользоваться любой возможностью придраться и не выпустить.
Не выпустить! - в этом весь смысл сложной системы решения номенклатурой вопросов о выездах за границу. Вопреки всем декларациям, конвенциям и пактам, предусматривающим право всех людей на свободное передвижение, - не выпустить!

17. Оформление
В других странах, когда человек собирается ехать за границу, он отыскивает дома свое удостоверение личности или паспорт, покупает билет и едет. В странах реального социализма для каждой поездки за границу нужно особое разрешение, а оно возможно лишь после длительной процедуры, называемой "оформление".
За последнюю пару лет эта процедура упростилась.
Но главное в ней осталось: у советского гражданина нет права поехать за границу, а он должен получить разрешение на поездку, причем вопрос решается в ряде случаев в самых высоких номенклатурных инстанциях.
Оформление выезда за границу издавна протекало по одной и той же схеме, независимо от того, едете ли вы на один день или на несколько лет: ведь, чтобы не возвратиться в Советский Союз, достаточно выехать хоть на минуту за его пределы. В этом смысле показателен порядок, установленный в свое время в посольстве СССР в ГДР.
Приезжавшие в Восточный Берлин советские граждане часто просили разрешить им съездить на часок-другой посмотреть Западный Берлин, и им неизменно отказывали со ссылкой на то, что для такой поездки нужно решение ЦК КПСС. Когда в январе 1968 года я прилетел из Франкфурта-на-Майне в Восточный Берлин и, оставив в посольстве багаж, попросил отвезти меня на пару часов в Западный Берлин, это вызвало долгие и тягостные колебания посольского руководства. Оглупленные паническим страхом перед побегами, посольские чины явно не исключали, что я вернулся из ФРГ, только чтобы доставить им свои чемоданы, а самому убежать в ту же ФРГ через Западный Берлин.
Вопреки пакту основанием для оформления выезда не может быть просто желание гражданина поехать за границу. Основанием признается: 1) ходатайство вашего учреждения о разрешении направить вас в загранкомандировку, 2) ходатайство организации (профсоюза, творческого союза, общественной организации) о разрешении продать вам путевку в заграничную туристическую поездку или в заграничный дом отдыха, 3) частное приглашение (вариантом такого приглашения является вызов от родственников в Израиле, а также от иностранцев, вступивших в брак с советскими гражданами, и от близких родственников, проживающих за границей).
Разрешение на выезд дают следующие номенклатурные органы. В первом случае (командировка) - Комиссия по выездам за границу при ЦК КПСС, ныне вошедшая в состав Международного отдела ЦК. Во втором (туризм) - комиссия по выездам за границу в горкоме, обкоме или ЦК компартии союзной республики. В третьем случае (частная поездка) - Отдел виз и регистраций (ОВИР), являющийся органом Министерства внутренних дел СССР, но находящийся практически под контролем КГБ.
Решения этих органов - разрешающие, но не обязывающие выехать за границу. Обязывающим является решение ЦК КПСС - обычно Секретариата. Однако перед ко и директивные органы ограничиваются выдачей разрешения на поездку - так называемого согласия. Согласие Секретариата ЦК нужно, в частности, для любого выезда за границу члена или кандидата в члены ЦК КПСС, решения Отдела ЦК в таких случаях недостаточно. Решениями Секретариата ЦК направляются в загранкомандировки и сотрудники аппарата ЦК партии.
Есть некоторые исключения из описанного порядка. Так, военнослужащие направляются в советские войска, дислоцированные в странах Варшавского Договора, по документам, выписываемым Министерством обороны СССР, без разрешения Отдела ЦК. Имеется особый порядок и для выездов за границу нелегальных агентов КГБ и Главного разведывательного управления.
Есть небольшое количество паспортов с так называемой "открытой визой": ЦК КПСС принимает решение о предоставлении права носителю такого паспорта выезжать в течение года в командировки в социалистические страны или (еще реже) вообще во все страны мира. Насколько скупо давались такие паспорта, видно из того, что во всей огромной советской Академии наук только члены Комиссии по многостороннему сотрудничеству академий наук социалистических стран получили "открытую визу" в соцстраны и могли выезжать туда просто по распоряжению президиума Академии наук СССР. Чаще встречаются "открытые визы" в Министерстве иностранных дел и в Министерстве внешней торговли СССР.
Своей системой класс номенклатуры закабалил и самого себя. Любой житель несоциалистических стран может ездить по всему миру, а советский номенклатурщик не может. Когда в конце 60-х годов аппарат компартии Германии перебирался из ГДР в ФРГ, один из ответственных его работников с радостью говорил мне, что теперь получит западногерманский паспорт и сможет всюду свободно ездить. Между тем положение этого человека менялось, казалось бы, не в лучшую сторону: в ГДР он принадлежал к правящему классу, а в ФРГ стал сотрудником маленькой оппозиционной партии.
Оформление выезда за границу состоит из трех стадий: 1) формирование "выездного дела", 2) подготовка и принятие решения, 3) выдача загранпаспорта, валюты и билета.
"Выездное дело" включает в себя ряд документов.
1. Важнейший из них - характеристика. Пишется она по следующему стандарту:
"Характеристика на товарища Благонадежнова Л. В.
Благонадежнов Лаврентий Виссарионович, 1930 года рождения, русский, член КПСС, старший научный сотрудник Института разных проблем АН СССР.
За время работы в институте тов. Благонадежнов Л. В. проявил себя как высококвалифицированный научный работник - специалист по вопросам... Им написан ряд научных работ. Активный член партийной организации, руководитель агитколлектива, неоднократно выезжал в загранкомандировки (перечень стран, сначала социалистических, потом капиталистических).
Тов. Благонадежнов Л. В женат, имеет двух детей.
Политически грамотен, морально устойчив, скромен в быту.
Дирекция, партком и местком Института разных проблем АН СССР рекомендуют тов. Благонадежнова Л. В. для поездки в научную командировку в (страна) в (месяц, год) сроком на (срок).
Характеристика утверждена парткомом института, протокол ? от (дата)".
Под этим творением номенклатурной мысли должны быть поставлены на втором экземпляре подписи членов так называемого "треугольника": заведующего сектором, секретаря партийной организации и профорга сектора.
Характеристика сдается на утверждение в партком института. На ней проставляются номер и дата протокола заседания парткома, подписи "большого треугольника" (директор института, секретарь парткома, председатель месткома института) и ставится печать института. Первый экземпляр подшивается в личное дело в отделе кадров, остальные 4 экземпляра направляются в другие инстанции.
"Дело" переходит на следующую ступень - в райком КПСС. Характеристика поступает в комиссию по выездам за границу при райкоме. Туда надо прийти на беседу. Принимающие вас три члена комиссии - так называемые "старые большевики", а в действительности по-прежнему жаждущие хоть какой-то власти пенсионеры с партстажем сталинских лет, - будут в течение примерно 15 минут придирчиво расспрашивать, зачем это вам вдруг понадобилось за границу. Если вы сумеете произвести на них хорошее впечатление, они запишут в свой протокол, что вы "рекомендуетесь для поездки". На основании этой записи секретарь райкома напишет на вашей характеристике: "Согласовано. Секретарь РК КПСС (подпись)", п будет поставлена печать райкома. Характеристика готова.
2. Краткая справка (так называемая "объективка") в двух экземплярах: основные биографические данные и хронологический перечень всех мест учебы и работы с указанием занимавшихся должностей.
3. Справка о состоянии здоровья, где должно быть записано "практически здоров" и помечено, что справка выдана в связи с поездкой в такую-то страну на такой-то срок. Для получения этой справки вы должны пройти осмотр у врачей ряда специальностей, сделать анализы крови и мочи. Справку подписывают лечащий врач и главный врач или его заместитель.
4. Шесть фотокарточек.
5. Обоснование необходимости поездки.
6. Приглашение - если это поездка на международную конференцию или иное подобное мероприятие.
7. План вашей деятельности во время пребывания за границей.
После возвращения из загранкомандировки вы обязаны представить два отчета: краткий (в трехдневный срок) и полный (в течение месяца). Кроме того, в личном деле в этом случае должны находиться: справка из жэка (домоуправления) о том, что вы действительно проживаете по такому-то адресу и прописаны там с такого-то года, а также справка с места работы о вашей должности с указанием размера месячного оклада и о том, что вам причитается отпуск на столько-то рабочих дней.
Если вы едете не в командировку, а в так называемую частную поездку, директивных указаний в выездном деле не будет. Будет зато квитанция об уплате вами пошлины за выездную визу. При выезде в капиталистическую страну размер пошлины в несколько раз выше.
"Выездное дело" оформлено. Управление внешних сношений Академии наук СССР подготовит сопроводительное письмо за подписью главного ученого секретаря президиума Академии наук, и вместе с этим письмом "дело" будет направлено секретной почтой в ЦК КПСС.
Оформление вступает в свою вторую стадию - подготовки и принятия решения.
"Выездное дело" поступает в ЦК КПСС.
Установлены были сроки представления выездных документов: при поездках в капиталистические страны - за 45 дней до даты выезда, в социалистические страны - за 30 дней. Если "дело" направляется позже, главный ученый секретарь должен каждый раз специально просить принять к рассмотрению запоздавшие документы. ЦК в этом обычно не отказывает, но дает почувствовать, что делает одолжение. Однако подготовка и принятие решения о выезде в капиталистическую страну занимают даже в случае крайней спешки около недели, ибо процедура сложна.
В ЦК "выездное дело" поступит к двум референтам: одному, ведающему выездами сотрудников Академии наук, и другому, ведающему выездами в ту страну, куда академия намеревается вас командировать. Первый направит дело на просмотр в Отдел науки и учебных заведений ЦК. Одновременно, если вы собираетесь выезжать в капиталистическую страну, будет направлен в соответствующее управление ДГБ СССР запрос за подписью заместителя заведующего Отделом ЦК с просьбой сообщить, не имеется ли возражений против вашего выезда. Если вы собираетесь ехать в страну Варшавского Договора, КГБ не запрашивали: не знаю, как сейчас - после революции 1989 года в этих странах.
Таким образом, происходит уже знакомая читателю процедура перестраховки номенклатурщиков перед принятием решения. Ответственными за него оказываются многие и, значит, никто в отдельности.
В каждом из названных отделов соответствующий референт ознакомится с вашими выездными бумагами и подготовит заключение. Оно может быть подписано или двумя отделами вместе, или по согласованию между ними каким-либо одним (подписи: заместителя заведующего отделом и заведующего сектором). Заключение будет направлено в Международный отдел. Тем временем придет ответ из КГБ.
Если оба ответа положительные, вас могут вызвать на беседу.
При Сталине все отъезжающие должны были являться на беседу в ЦК. Беседу иногда проводил сразу с большой группой командируемых лично товарищ Струнников - заведующий сектором загранкадров существовавшего тогда Управления кадров ЦК партии. Но бывали и индивидуальные беседы с соответствующим инструктором ЦК. Там же давали прочитать и подписать многостраничный текст правил поведения советских граждан за границей. Правила были и без того всем понятны: не иметь личных дел с местным населением, опасаться провокаций и по всем вопросам обращаться к советской администрации. Запоминались лишь неожиданные правила: в поездке не оставаться ночью в купе с иностранцем другого пола и просить проводника перевести вас в другое купе; а также без особого на то указания не иметь дел с коммунистами в стране пребывания и не посещать их собраний. Сухо сообщалось, что нарушивший правила будет "нести ответственность во внесудебном порядке". Мы знали, что означал "внесудебный порядок": приговор тройки - особого совещания (ОСО), то есть лагерь, если не расстрел.
В послесталинские времена атмосфера смягчилась. Беседы проводятся индивидуальные, в любезном тоне, причем вызывают на беседу не всех, а только тех, кто едет впервые или давно не ездил, и никакими карами не грозят. Но правила - все те же самые - дают читать и подписывать.
Если ЦК примет решение позволить Академии наук командировать вас в данную страну на указанный срок, решение будет записано в протокол под порядковым номером и текст его - пара строчек на бланке - будет немедленно направлен фельдъегерской связью в Академию наук и в Консульское управление МИД СССР. Если выезд должен состояться очень скоро, о решении сообщат вдобавок по телефону.
Существует твердо установившийся порядок, что решение принимается в последний момент. "Выездное дело" может поступить с безукоризненным соблюдением срока - все равно решение придет за несколько часов до того, когда вам надо вылетать. Поэтому МИД СССР задолго до выхода решения запросит на вас въездную визу, для вас будут заказаны билеты, а вы все еще не будете знать, едете вы или нет.
Делается это умышленно: если вы собираетесь убежать, то не дать вам времени на подготовку. Дело в том, что обычно советский гражданин, ожидающий решения о выезде, уверен, что за ним особенно внимательно следят, и, даже не помышляя о побеге, тщательно старается не делать ничего такого, что смогло бы, по его мнению, показаться подозрительным.
Есть в оттягивании выдачи решений и садистское желание номенклатурщиков понаслаждаться своей властью над зависящими от их воли людьми. А чтобы наслаждение это было полным и людишки трепетали, ЦК иногда отказывает в выезде. Отказы бывают совершенно произвольные и выражают полное пренебрежение номенклатуры к ее подчиненным. Так, нередко даваемое объяснение - если его вообще соблаговолят давать - таково: "Уже выезжал в этом году". Правда, командирующее учреждение само знает об этом не хуже, чем референты Комиссии по выездам. Известно это было, кстати, и в райкоме партии. Зачем же было тратить на разных уровнях массу рабочих часов на оформление дела для того, чтобы получить такой ответ? Но никто Комиссии ЦК подобного вопроса не задаст, а все сделают вид, что услышали некое откровение: ведь, правда, выезжал, а нам-то и невдомек! Дело в том, что комиссия, как и весь номенклатурный аппарат, не терпит возражений и злобно мстительна. Тот, кто осмелится задать такой вопрос, может быть уверен, что на протяжении долгих лет не получит разрешения на поездку за границу.
Препятствия и ограничения изыскиваются порой самые нелепые. Например, вдруг поликлиники стали отказывать в выдаче медицинской справки, - а без нее "выездное дело" не считается оформленным. Излюбленный же метод не допустить выезда, приведя все-таки какой-то аргумент, - это ссылка на "осведомленность" кандидата на поездку. "Осведомленность" - о чем? Ну, конечно, о "государственной и военной тайне". Поскольку ничего конкретнее не говорится, о какой именно тайне идет речь, можно приписать "осведомленность" чуть ли не каждому выпускнику вуза: ведь он часто еще студентом получает так называемый "допуск" (по форме 1, 2 или 3), числится допущенным к секретным, а то и сов. секретным материалам, ходит в "1-й отдел", где никаких настоящих секретов нет, - но придраться к этому можно. Если прошел службу в армии, тоже могут не выпустить, хотя единственная военная тайна, которую он там узнал, - это что в Советской Армии плохо кормят.
Достаточно бесцеремонно обращаются в ЦК КПСС даже с безусловно "выездными" номенклатурными чинами, не входящими, однако, в стержень класса номенклатуры. Так, в 1970-1971 годах мне как заместителю председателя Комиссии историков СССР и ГДР пришлось столкнуться с тем, что Отдел административных органов ЦК упорно не выпускал тогдашнего председателя Верховного суда РСФСР, а затем председателя Верховного суда СССР Л. Н. Смирнова на пару дней в ГДР. Ссылка была та же: уже ездил в Швецию, пусть занимается в Москве своими делами, у него их достаточно. Все мои попытки через Отдел науки ЦК добиться согласия на поездку Л. Н. Смирнова в Восточный Берлин окончились безрезультатно: Отдел административных органов не хотел отказываться от своего каприза.
Подобным же капризом было то, что в конце 1960 года Секретариат ЦК КПСС неожиданно не дал согласия на выезд первого вице-президента Академии наук СССР, Председателя Верховного Совета РСФСР академика М. Д. Миллионщикова на встречу группы ученых - участников Пагуошского движения. Миллионщиков, уже телеграфировавший о своем приезде, сгорал от стыда после такой пощечины и в течение нескольких дней не появлялся на работе. Все это объяснялось не тем, что Секретариат ЦК подозревал Миллионщикова в желании убежать, и не соображениями высокой политики - Миллионщиков ориентировался в Пагуошском движении гораздо лучше, чем Секретариат, - а желанием время от времени щелкнуть бичом перед носом даже высокопоставленных подчиненных номенклатурной верхушки и лишний раз напомнить им, кто хозяин.
Итак, решение состоялось. Оформление выезда вступает в заключительную, по необходимости очень краткую стадию - выдача загранпаспорта с выездной визой, валюты и билета.
Консульское управление МИД СССР, получив сообщение о том, что решение состоялось, немедленно извлечет из своих сейфов ваш паспорт (загранпаспорта хранятся в Советском Союзе не дома, а в МИД СССР и выдаются только на время поездки). Паспорта эти в Советском Союзе, как и в других странах, - трех видов: общегражданский, служебный и дипломатический. Все они теоретически действительны для поездки в любую страну. Особенность со стоит в том, что для выездов в социалистические страны паспорт выдается с печатью МИД РСФСР, а в капиталистические страны - МИД СССР. Таким образом, если вы получили разрешение на поездку в Чехословакию, а сами попытаетесь оттуда переехать в Австрию или в ФРГ, вас задержат чешские пограничники, проверив печать в вашем паспорте.
К моменту принятия решения в паспорте уже будет стоять въездная виза государства, в которое вы отправляетесь. Теперь проставят выездную советскую визу и направят паспорт с курьером в Академию наук СССР, где паспортистка управления внешних сношений выдаст вам его под расписку и заберет в обмен ваш внутрисоюзный паспорт: он будет храниться у нее в сейфе до вашего возвращения. Члены партии или комсомола должны сдать на время загранпоездки членские билеты соответственно в ЦК КПСС или ЦК ВЛКСМ.
Инвалюта по строго определенной норме, зависящей от того, в какую страну вы отправляетесь, будет вам выдана: если вы едете в составе делегации, то в самолете секретарем делегации, а если вы едете один, то управление делами академии выдаст вам справку на получение валюты в банке для внешней торговли. Билет на самолет или на поезд вы получите в отделе транспортного обслуживания управления делами академии.
Вот теперь вы можете ехать. Да уже и пора. Мне случалось на такси, с чемоданом, ехать сначала за паспортом, справкой и билетом, оттуда за валютой и затем прямо в международный аэропорт Москвы - Шереметьево, едва успевая к посадке в самолет.
Проверять же вас будут до последней минуты и могут высадить из самолета или поезда, объявив, что ваша выездная виза аннулирована. В сталинские годы сложилась по этому поводу пословица: "Не говори гоп, пока не проехал Чоп!" При проверках номенклатура не гнушается методами провокации. Приведу пример. Один из способнейших экономистов Института мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР профессор А. отправлялся на работу в ООН на несколько лет. Решение состоялось, А. получил паспорт и билет. Тут к нему вдруг явился его школьный товарищ, которого он много лет не видел, попросил купить ему в США вещи и дал 200 долларов. А. постеснялся отказать и доллары взял. Накануне отлета в Нью-Йорк его пригласили в Комиссию по выездам, мило поговорили и, как бы между прочим, спросили, не везёт ли он с собой валюту (что запрещено). А. замялся. Тогда ему сказали, что всё знают; он хотел нарушить правила выезда, поэтому в США он не поедет. На работе в институте после долгих неприятностей его оставили, и со временем он даже стал заведующим отделом.
Читатель может спросить: неужели вся эта громоздкая процедура, как бы списанная из "Замка" Кафки, применяется и при выездах в социалистические страны? Это что же, так оформляли поездки советских граждан в ГДР или Болгарию?
Да, именно так. Было короткое время - 1967-1968 годы, когда командировки в страны СЭВ оформлялись без участия ЦК КПСС. Выездные дела рассматривались в созданной тогда комиссии по выездам при президиуме Академии наук СССР. После ее положительного заключения решение о командировке подписывалось в Госкомитете по науке и технике, и вы могли ехать. Облегчение было огромным: хотя система выезда оставалась громоздкой, но становилась она деловой и ясной, без капризов таинственного судилища, куда нельзя обратиться и остается лишь ожидать изрекаемого в последнюю минуту при говора. После оккупации Чехословакии решением Секретариата ЦК КПСС этот порядок был отменен, и снова все командировки в социалистические страны стали рассматриваться в ЦК. В аппарате ЦК прямо говорили в своем кругу, что Чехословакия была лишь предлогом: просто сидевшие в Комиссии по выездам при ЦК КПСС без дела номенклатурщики испугались, как бы их не перевели на менее высокие посты, без "вертушки" и кремлевского пайка. Они и подняли перед Секретариатом вопрос о необходимости повысить бдительность и усилить контроль ЦК при выездах граждан в оказавшиеся столь ненадежными социалистические страны.
Советским гражданам, живущим в национальных республиках, выезжать за границу еще труднее, а главное страшнее, чем москвичам. Нередко можно встретить и в Москве людей, которые предпочитают не пытаться ездить в другие страны, чтобы не рисковать получить отказ со всеми неприятными последствиями, на периферии же таких людей неизмеримо больше. Дело в том, что там "выездное дело" направляется не в Москву, а в республиканские ЦК партии, и Бюро ЦК принимает решение рекомендовать командируемого для поездки. Только с такой рекомендацией дело пересылается в ЦК КПСС. Но ведь Бюро ЦК компартии союзной республики, как мы уже говорили, - это высшая власть в республике. Мало кто хочет ради возможности приятной, но все же не необходимой поездки за границу предстать перед этим судилищем капризных и чванных сатрапов. Ведь если они откажут и тем самым выразят человеку политическое недоверие, дальнейшая его судьба сложится незавидно. Не в последнюю очередь именно поэтому выезжающие в командировки и даже в качестве туристов на Запад - в большинстве москвичи, хотя жители Москвы и составляют лишь три процента населения Советского Союза.
Теперь - о частных поездках за границу. Казалось бы, частная поездка - это частное дело самого гражданина. Гражданина - да, но не советского, а иностранного. Его желание увидеть советского человека признается имеющим правовое значение для ОВИРа. Не только выезд из СССР но и желание пригласить в СССР иностранца должно начинаться с обращения последнего к властям СССР с просьбой выпустить к нему советского гражданина или, напротив, приехать к тому, то есть, собственно, напроситься в гости. Советский же человек в обоих случаях лишь заполняет анкеты, описывая себя, и относит их на суд в компетентные органы.
Чтобы ОВИР завел "выездное дело", требуется:
1. Получить приглашение от иностранца.
2. Показать приглашение в ОВИРе, получить анкету, заполнить ее и заверить по месту работы ту страницу, где описывается трудовой путь кандидата на выезд.
3. Приложить 6 фотокарточек.
4. Подать документы инспектору ОВИРа, который скажет: "Ждите".
Ожидание длится 1-2 месяца. В случае положительного ответа нужно будет заплатить 200 рублей - взнос в доход государства за возможность на время покинуть его пределы.
Перед выездом разрешается купить примерно 300 долларов США (только один раз в год), отдавая за это в последнее время 2000 рублей - восьмимесячный заработок среднеоплачиваемого советского трудящегося. Таков применяемый в этих случаях специальный обменный курс. Справедливость требует заметить, что до 1990 года обмен обходился в 10 раз дешевле, но количество получаемой валюты дозировалось в зависимости от числа дней, на которые давалось разрешение на выезд (не более 90 дней в году).
Так выглядела десятилетиями практика поездок советских граждан за границу. Как видим, она существенно отличается от теории. Вот почему трудно сравнивать террористов, угоняющих самолет в Ливию, с отчаявшимися людьми, заставляющими пилотов Аэрофлота вывезти их на Запад.
"А почему не бегут эти люди через "зеленую границу"?" - спросит читатель.
Правда, почему?

18. Граница на замке
С детства мы в Советском Союзе слышали это выражение. Нам старательно внушалось, что империалисты со всех сторон так и рвутся напасть на СССР, но доблестные советские пограничники зорко стоят на посту, и не только вражеские полчища, но и норовящая проскользнуть в Советский Союз масса шпионов и диверсантов бессильна преодолеть нашу границу: граница - на замке. То же рассказывают советским детям и сегодня.
Повзрослев, советский гражданин перестает верить этой детской сказке и начинает понимать: замок на многотысячекилометровую границу повешен не от империалистов, а чтобы сами граждане страны реального социализма не убежали от своих номенклатурных хозяев.
Границу Советского государства принято на Западе сравнивать с оградой концентрационного лагеря. Не хочется повторять это избитое сравнение, а более точного не найти. Граница СССР действительно оборудована как ограда лагеря - огромного загона, от обитателей которого ожидают, что они будут всеми силами рваться наружу, и надо всеми же силами им в этом воспрепятствовать. Поэтому советские границы - не укрепленная линия фронта с дотами и минными полями, как была оборудована западная граница ряда малых социалистических стран; она и не тюремная ограда, какой была стена в Берлине; это просто ограда гигантского концлагеря.
Соответственно и устройство советской границы иное, чем довольно широко известное на Западе устройство границы ГДР. Недаром руководство ГДР с гордостью говорило о том, что оно оборудовало "современную границу" Советская государственная граница не претендует на современность, нет на ней самостреляющих картечью автоматов, но оборудована она надежно и тоже с применением некоторых технических новинок. Система охраны государственной границы СССР преподаётся как специальный курс в школах КГБ и МВД и возведена, таким образом, в ранг науки.
Учебника по этой печальной науке в нашем распоряжении нет, но об оснащении и устройстве рядового участка советской границы коротко расскажем.
Элементы границы, если двигаться из глубины страны к ее рубежу, таковы.
1. Пограничная полоса. Это примыкающий к границе район. Населению позволено здесь проживать, но всякий житель должен иметь особое на то разрешение с отметкой в паспорте. Для въезда в пограничную полосу и даже для проезда через нее требуется специальное разрешение органов милиции. Контроль проводится военными нарядами пограничных войск. Всех, оказавшихся в пограничной полосе без такого разрешения, задерживают и выясняют цель их появления в запретном районе.
2. Укрепленная полоса. Ее ширина в среднем 100 метров. На полосе размещены так называемые "приграничные системы". Перечислим их:
а) Забор из колючей проволоки на бетонных столбах с козырьками. В заборе имеется много ворот, которые открываются с погранзаставы при помощи телереле. Для того, чтобы дежурный связист на заставе включил реле, пограничник должен позвонить ему по телефону и сообщить код-цифру, каждый день новую, даваемую начальником заставы. Вдоль границы на нейтральной полосе расположены столбы с ячейками, к которым пограничник подключает висящую у него на поясе телефонную трубку. Проволока забора находится под малым электрическим напряжением; прикосновение сдвигает провода или козырек на столбе, и тогда на заставу поступает сигнал.
б) Сразу за забором пролегает контрольная следовая полоса (КСП) шириной 5-6 метров. Она регулярно перепахивается так, чтобы на рыхлой почве отпечатывались следы.
в) Далее идут заграждения из колючей проволоки витками, а также натянутые на низких колышках.
г) В траве и зарослях проложена скрытая "система" - незаметные стальные проволочки с петлями. "Если человек бежит в зарослях и попадает ногой в стальную петлю, он падает, пытается встать, попадает в другую такую же петлю... - рассказывает перешедший на Запад советский солдат-пограничник. - Чем больше он старается высвободиться, тем сильнее затягивают его эти петли. У нас даже проводились опыты - заставляли кого-нибудь залезть в "систему". Никому вылезти ни разу не удалось".[365]
На укрепленной полосе находятся вышки, и пограничники с биноклями просматривают местность.
3. Нейтральная полоса, или, как ее иногда лирически называют, "ничья земля". Хотя она ничья, по ней патрулируют вооруженные автоматами советские пограничники с собаками, по два человека. Начальники застав обязаны, чтобы еще больше затруднить нелегальный переход границы, часто менять часы смены постов и маршруты патрулирования границы. Жители пограничной полосы, несмотря на отметку в паспорте, допускаются на нейтральную полосу только по дополнительному специальному разрешению и под охраной двух вооруженных солдат.
Приказ открывать огонь по беглецам, ассоциируемый на Западе с границей ГДР, давно уже существует для советских пограничников. За убийство беглеца пограничник получает правительственную награду - медаль "За отвагу", хотя в общем отваги нужно не так много, чтобы из автомата застрелить в спину безоружного человека. В назидание пограничникам политработники рассказывают даже, как убежавшего за границу начальника одной из погранзастав "советские люди нашли и пристрелили" Впрочем, беглеца (официально "нарушителя") стараются взять живым. Выигрывает ли он от этого, трудно сказать.[366]
Ну, а если "нарушителю" все-таки удается преодолеть все препятствия? Тогда, если только для этого есть какая-либо возможность, за ним устраивается погоня. Сколько уже раз поисковые группы советских военнослужащих отправлялись в Западный Берлин ловить беглецов. В годы оккупации Австрии такие же группы высылались по тревоге в занятые западными войсками секторы Вены. Да что оккупированные страны Европы! За Евдокией Петровой, женой попросившего убежища резидента КГБ, были посланы вооруженные советские "дипкурьеры" из Москвы в Австралию. За неимением автоматчиков с собаками советский посол в Нидерландах генерал-лейтенант П. К. Пономаренко, бывший секретарь ЦК КПСС, а в годы войны - начальник организованного НКВД Центрального штаба партизанского движения, не погнушался собственноручно волочить в самолет попросившего убежища советского туриста Голуба. Правда, в возникшей свалке посол, взявшийся за исполнение милицейских обязанностей, получил по физиономии; он вынужден был вернуться в Москву, где стал в Институте общественных наук при ЦК, КПСС заведовать кафедрой методов нелегальной работы коммунистических партий.
Ловля беглецов вне пределов советской территории не имеет ровно никакого правового основания. Расчет при проведении таких операций на то, что западные власти стушуются и молчаливо разрешат ловить на своей территории советских граждан, как беглых рабов. Такой расчет иногда оправдывается. Известна история о том, как американский капитан выдал бежавшего на его судно в международных водах советского моряка-диссидента С. Кудирку, которого тут же, на глазах у предупредительного капитана, до полусмерти избили, а затем увезли в советский лагерь. Менее известно то, что, поддавшись настояниям Москвы, граничащие с Советским Союзом несоциалистические страны Финляндия и шахский Иран (не говоря уже о социалистических) не раз выдавали советским властям беглецов, поверивших словам о праве на политическое убежище. Надо отдать должное советскому правительству, что оно и не подумало оплатить эту услужливость той же грязной монетой. Отто Куусинен, возглавлявший после нападения СССР на Финляндию в конце 1939 года марионеточное "народное правительство Финляндии", не только не был передан Финляндии, но сделался членом Президиума и секретарем ЦК КПСС; спокойно работали в СССР подпольщики иранской компартии Тудех во главе с первым секретарем ее ЦК Искендери - полным интеллигентным персом с умными глазами, с которым мне не раз довелось встречаться.
Но даже если не помогут ни облавы на чужой территории, ни нажим, мстительная номенклатура не успокаивается. Через зачисленных в состав советских посольств сотрудников КГБ, на которых возложено наблюдение за эмигрантами из Советского Союза, предпринимаются обычно попытки опорочить находящихся в данной стране беженцев. Для этого о них распространяются более или менее стандартные выдумки и фальшивки, подготовленные отделом дезинформации КГБ. Обычно это слух о том, что эмигранты - жулики, развратники, даже уголовные преступники, а также что они агенты КГБ. Последнее характерно для уже отмеченной выше эволюции в самооценке "органов".
А что дальше?
В Советском Союзе издаются - разумеется, с грифом "сов. секретно" - розыскные книги КГБ. Носят они длинное бюрократическое название: "Алфавитный список агентов иностранных разведок, изменников Родины, участников антисоветских организаций, карателей и других преступников, подлежащих розыску". Но вносятся туда, никакие не агенты и не каратели, а просто люди, убежавшие из Советского Союза.
В 1976 году одна из таких книг стала известна на Западе. В книге в алфавитном порядке названы те из находящихся за границей беженцев, которые объявлены "изменниками Родины" и заочно приговорены к различным срокам заключения (от 10 до 25 лет) или к смертной казни (высшая мера наказания помечена в книге сокращением - ВМН). Из книги явствует, что и сегодня никакого срока давности советские власти не признают. В книге по-прежнему числился, например, приговоренный, разумеется, к ВМН Игорь Гузенко - бывший шифровальщик советского посольства, разоблачивший более 40 лет назад советский атомный шпионаж в Канаде. Приговоры, вынесенные десятилетия назад, сохраняют силу.[367]
Попытки приводить эти приговоры в исполнение предпринимались уже не раз: похищение беженцев за границей или их убийство. Для последней цели была разработана и изготовлена так называемая "спецтехника": в 50-х годах это был бесшумный электрический пистолет, замаскированный под портсигар (бывали и другие маскировки), стрелявший небольшими пулями дум-дум, отравленными цианистым калием. К концу 50-х годов спецлаборатории КГБ сделали шаг вперед: был изготовлен карманный аппарат с трубкой, стреляющий в лицо жертвы маленькой стеклянной ампулой с синильной кислотой. Вдыхание ее паров блокирует дыхательный фермент и приводит к немедленной смерти в результате острого кислородного голодания Это легко принять за смерть от инфаркта миокарда. Таким образом, удалось замаскировать уже не только пистолет, но даже убийство.
Оба достижения советской техники стали достоянием гласности лишь потому, что посланные в качестве профессиональных убийц офицеры КГБ Хохлов в 1953 году и Сташинский в 1961 году отказались от этой жалкой роли и остались на Западе. Оба они фигурируют сегодня в розыскной книге как заочно приговоренные к ВМН. На Хохлова уже было совершено во Франкфурте-на-Майне покушение при помощи очередного технического достижения - радиоактивно облученного яда.
В конце 70-х годов стал известен еще один образчик советской "спецтехники" замаскированное под зонтик оружие, стреляющее крошечным платиновым шариком с ядом рицин, вызывающим смертельное заражение крови. "Зонтик" позволяет убивать людей прямо на улице, в толпе: убийца как бы случайно "царапает" концом "зонтика" ногу своей жертвы, извиняется и уходит; яд начинает поступать в кровь убиваемого лишь через пару минут, когда растают сахарные оболочки, закрывающие заполненные ядом углубления на поверхности шарика. Так был убит в Лондоне эмигрант радиожурналист Марков. Убитый - болгарин, но оружие было изготовлено в СССР, так как именно там находится центр конструирования "спецтехники".
Из показаний Хохлова и Сташинского стало известно, что в составе советских органов госбезопасности имеется отдел убийств и похищений людей за границей. Отдел носил после войны название "спецбюро", затем отдел ? 13, позже - отдел "В", потом - отдел 8 Первого главного управления КГБ. Постоянные переименования не изменили сути этого отдела, и он получил среди сотрудников КГБ четкое рифмованное прозвище: "отдел мокрых дел". Спецбюро долгое время возглавлял генерал Судоплатов. После падения Берия Судоплатов был арестован, но его семья не оказалась в опале. Носящая его славную фамилию миловидная дама еще в 70-х годах ведала в гостинице Международного отдела ЦК КПСС в Плотниковом переулке обеспечением гостей театральными билетами.
Пикантные подробности о подготовленных в Москве политических убийствах обошли в свое время всю некоммунистическую печать мира, и как-то загородили они выяснившийся наиболее важный факт: на каждое убийство дается специальное решение ЦК КПСС. А за убийство - "за успешное выполнение правительственного задания" - удачливого убийцу награждают орденом Боевого Красного Знамени, как было со Сташинским. Значит, опять решение Секретариата ЦК КПСС.
Боевое Красное Знамя... Сколько было когда-то юношеской, пионерской романтики в этих словах. Во что превратилась она в толстых пальцах номенклатуры? В металлический знак, выдаваемый выездному палачу со "спец-техникой" за приведение в исполнение ВМН.
Советские границы - на замке. Огромная дужка этого замка протягивается от внимательного пограничника, проверяющего ваш паспорт в аэропорту Шереметьево, до штатного убийцы с синильной кислотой или радиоактивным ядом. Механизм замка - органы госбезопасности. Приводится же этот замок в действие все тем же ключом - правящей верхушкой класса номенклатуры.
* * *
Мы не исчерпали этим описанием всей внутренней политики номенклатуры, а указали лишь - наряду с описанными в предыдущих главах - основные ее черты. Можно было бы сказать еще больше и показать больше деталей, можно было бы написать многотомную работу. Но вывод остался бы один: власть в СССР - это диктатура номенклатуры.

Глава 7
Класс - претендент на мировое господство
"Великая Октябрьская социалистическая революция положила начало необратимому процессу смене капитализма новой, коммунистической общественно-экономической формацией...
Молодому у устремленному в будущее миру социализма противостоит все еще сильный и опасный, но уже прошедший точку своего зенита эксплуататорский мир капитализма. Общий кризис капитализма углубляется. Неотвратимо сужается сфера его господства, становится все более очевидной его историческая обреченность...
Империализм есть паразитический, загнивающий и умирающий капитализм, канун социалистической революции.
Весь ход мирового развития подтверждает марксистско-ленинский анализ характера и основного содержания современной эпохи. Это эпоха перехода от капитализма к социализму и коммунизму, исторического соревнования двух мировых социально-политических систем, эпоха социалистических и национально-освободительных революций... При всей неравномерности, сложности и противоречивости движение человечества к социализму и коммунизму неодолимо".
Программа Коммунистической партии Советского Союза. Часть 1. "Переход от капитализма к социализму и коммунизму - основное содержание современной эпохи". Москва, 1986 г.
Словосочетание "претендент на мировое господство" хорошо знакомо каждому читателю советских газет. Под таким наименованием там издавна фигурирует всякий империализм: сначала англо-французский, потом - гитлеровский, затем - американский. Советский читатель воспринимает это словосочетание с ощущением привычной скуки.
А между тем оно имеет смысл. Претендент на мировое господство существует - это номенклатура.
Сегодня советская номенклатура больна. Возможно, что она больна смертельно. А может быть, еще нет: ведь не исключено, что это только временное недомогание и она воспрянет во всей своей привычной решимости и напористости.
Да, сегодня номенклатура слаба, она вынуждена вести политику не с позиции силы, а с позиции слабости. Но кто может поручиться, что это окончательно? Ведь даже в своем нынешнем состоянии советская номенклатура старается сохранить, а то и укрепить свои позиции на Ближнем Востоке, включая истерзанный ею Афганистан; тратит немалые деньги в твердой валюте на поддержку зарубежных компартий и просоветских организаций; содержит своих военных советников и специалистов в ряде стран третьего мира. И всё это - в условиях экономической катастрофы в собственной стране. Да и баснословная, ничем не оправданная численность военнослужащих в СССР - около 5 млн. человек! - в сочетании с ростом расходов на них свидетельствует о стремлении номенклатуры гарантировать себе возможность вернуться к политике силы.
Аппетит номенклатуры сохраняется и в условиях "перестройки" - аппетит не только на гастрономические деликатесы, черные лимузины и госдачи, но и на объекты внешней политики. Так что в этой главе мы напишем о ее аппетитах не только сегодняшних при, может быть, временном несварении желудка, а прежде всего о тех, которыми она отличалась на протяжении 70 лет.

1. Агрессивная сущность класса номенклатуры
Рассказывая о внешней политике Советского Союза, номенклатурная пропаганда не ограничивается заявлением, что это политика мира, а обосновывает такой тезис. В обществе реального социализма, разъясняет она, нет классов и социальных групп, заинтересованных в экспансии и агрессии; ведь это общество рабочих, колхозников, трудовой интеллигенции - зачем им агрессия?
И правда, ни рабочим и колхозникам, ни интеллигенции в СССР экспансия и агрессия не нужны, у них совсем другие нужды. Но ведь общество реального социализма состоит не только из этих групп. В нем замаскированный под "группу управляющих" в составе "прослойки интеллигенции" скрывается и управляет обществом класс номенклатуры. Можно ли утверждать, что ему экспансия и агрессия тоже не нужны?
Чтобы ответить на такой вопрос, надо вновь обратиться к классовой сущности номенклатуры.
Основу существования номенклатуры как класса составляет власть, а собственность и привилегии номенклатуры являются следствием того, что она властвует. Прямо противоположно положение класса капиталистов: основу его существования составляет собственность на капитал, а политическое влияние является следствием обладания капиталом.
Каждый господствующий класс стремится укрепить и расширить основу своего классового существования. Капиталисты стремятся к возрастанию своей максимальной прибыли как на внутреннем, так и на внешнем рынках. Точно так же номенклатура стремится к возрастанию своей власти - как внутри страны, так и за ее пределами. Классу капиталистов органически присуща экспансия на всех рынках мира, куда он только может проникнуть. Классу номенклатуры столь же органически присуща политическая экспансия повсюду в мире, куда он только может проникнуть. Номенклатура, так же как и буржуазия, является по самой своей сущности экспансионистским классом. Разница состоит, однако, в последствиях: одно дело, если цель экспансии - продать вам по монопольной цене товары своего производства; другое дело, когда цель - установить над вами свою монопольную власть.
Конечно, в своей экономической экспансии капиталисты стараются добиться и благоприятных политических условий для ее развертывания. Точно так же номенклатура стремится использовать расширение границ своей власти для увеличения своей собственности. Однако собственность - это вопрос для номенклатуры второстепенный. Ведь главное в номенклатуре - не собственность, а власть.
Мерой власти определяется и мера номенклатурных привилегий, в том числе присваиваемая номенклатурщиком доля коллективной собственности его класса - "социалистической собственности". Есть только две возможности увеличения этой доли: для каждого номенклатурщика индивидуально - продвижение вверх по лестнице номенклатурной иерархии, а для всех номенклатурщиков как класса в целом - возрастание социалистической собственности. Какими путями номенклатура как класс может увеличить размер этой собственности?
Внутри страны - путем эксплуатации непосредственных производителей. Однако созданная номенклатурой экономическая система реального социализма малопродуктивна. Коренным образом повысить эффективность национальной экономики можно, только заменив эту систему другой. Это для номенклатуры немыслимо, так как противоречило бы главному для нее - интересу ее монопольной, ничем не ограниченной власти. Поэтому, прилагая усилия с целью повысить отдачу от эксплуатации трудящихся - размер создаваемой прибавочной стоимости, номенклатура даже близко не подходит к опасной грани, за которой началась бы переделка системы.
Ей остается второй путь - внешняя экспансия, распространение своей власти на другие страны и использование их богатств.
Вот теперь мы можем ответить на поставленный выше вопрос: номенклатуре нужна экспансия, а следовательно, нужна и агрессия.
Путь внешней экспансии не нов в мировой истории. Не нов он и в истории советского класса номенклатуры. До революции ленинцы твердили, что дадут полную свободу всем колониям царской России, но еще при Ленине под разными предлогами прибрали их к рукам и превратили затем в полуколонии - национальные республики Советского Союза. В 1920 году ленинское правительство пыталось захватить Польшу, и в обозе Красной Армии, пересекшей польскую границу, находилось "советское правительство Польши" - разумеется, с участием бесстрашного рыцаря революции, председателя ВЧК Дзержинского. "Даешь Варшаву! Дай Берлин!" - заливались песенники Первой конармии. "Даешь Европу!" - голосили советские писатели.
Первый наскок не удался, от Варшавы пришлось отступать, и Ленин обучал советских делегатов, отъезжавших на Генуэзскую конференцию 1922 года, что они едут туда "как купцы", а о мировой революции должны помалкивать. Но думать о подчинении чужих стран номенклатура не перестала. Только думы эти отливались отныне не в форму кавалерийских атак, а в долголетние народнохозяйственные планы.
Выше уже говорилось о существе выдвинутого Сталиным курса индустриализации при абсолютном примате тяжелой индустрии: целью было создание военной мощи номенклатурной советской державы. На эту цель ориентировалась в определенной мере коллективизация сельского хозяйства СССР: хотя главная ее задача была политической, существовала и экономическая сторона - получение за счет экспроприации и эксплуатации крестьянства средств для индустриализации, то есть прежде всего для сколачивания гигантской военной машины номенклатурного государства.
Машина сооружалась под аккомпанемент коммунистической пропаганды, твердившей, будто империалисты вот-вот должны напасть на Советский Союз. Читатель может справедливо сказать, что нападение Гитлера на СССР действительно произошло - в 1941 году. Верно, но запланированное на ряд лет создание советской военной мощи было начато за несколько лет до прихода Гитлера к власти.
Разверните советские газеты 1930 года, и вы увидите, что военные приготовления СССР мотивировались отнюдь не угрозой со стороны Германии (с Германией у Советского Союза было тогда военное сотрудничество), а неким "крестовым походом против СССР", объявленным якобы римским папой. Это впоследствии Сталин насмешливо спрашивал своих западных собеседников: "Сколько у римского папы дивизий?" - а в 1930 году номенклатура делала вид, будто серьезно принимает за военное нападение на СССР упомянутый папой моральный крестовый поход против атеистического коммунизма.
Конечно, после прихода нацистов к власти в Германии, а особенно после начала гитлеровской экспансии у советской номенклатуры появились и дополнительные побуждения, и дополнительные аргументы для укрепления своих вооруженных сил. Но нельзя не отметить: нацистская угроза не отбила у советской номенклатуры аппетита к экспансии. Наоборот: аппетит этот обострился при виде вначале столь удачливой агрессии Гитлера. Именно по секретной договоренности с нацистским фюрером советская номенклатура получила в первый же год второй мировой войны Западную Украину, Западную Белоруссию, Латвию, Литву, Эстонию, Бессарабию, Северную Буковину, Карельский перешеек.
Снова забренчали барды номенклатуры. Молодой поэт Павел Коган восторженно предрекал накануне войны, в которой ему было суждено погибнуть:
Но мы еще дойдем до Ганга,
Но мы еще умрем в боях,
Чтоб от Японии до Англии
Сияла Родина моя!
В Японии она и вправду засияла. Курильские острова - северная часть Японии - были присоединены к Советскому Союзу. Да и до Англии было не так далеко; если мерить от западного берега бывшей ГДР. То, что советская номенклатура получила от Гитлера как плату за поддержку в войне против западных демократий, было ею сохранено.
К этому она добавила то, что ей дали за сопротивление напавшему на нее неверному союзничку Гитлеру - как это ни своеобразно сами западные демократии они почему-то наивно полагали, что сопротивление отчаянно боровшейся за свою шкуру номенклатуры должно было оплачиваться Западом.
Заплачено было щедро: советская номенклатура приобрела Восточную Пруссию, под ее власть были отданы Польша, Болгария, Чехословакия, Румыния, Югославия, Албания, Восточная Германия, Восточная Австрия, Северная Корея, на ее милость была выдана Финляндия. Вы полюбуйтесь на глобусе, какого размера этот подарок!
Добавим, что дар был добровольный и соотношением сил ни в какой мере не оправдывался. "Холодная война" началась же не из-за этих территорий, а потому что выяснилось: сталинская номенклатура хотела еще больше. Она хотела не только Восточную Германию, но и Западную, и, конечно, Западный Берлин; не только Восточную Австрию, но всю ее; не только Северную Корею, но и Южную; она хотела Грецию, Триест, Дарданеллы, Карс и Ардаган, Северный Иран, Китай, Индокитай и даже колонию в Африке - бывшее итальянское Сомали. Посмотрите опять на глобусе на эти границы, к которым стремилась советская номенклатура в 1952 году, и сравните их с границами ее власти за 10 лет до того, в 1942 году, когда линия фронта замкнулась вокруг Ленинграда, проходила недалеко от Москвы, через Сталинград и Северный Кавказ. Вот как широко распахнулась за эти годы пасть класса номенклатуры!
Она и потом продолжала оставаться разинутой. Куба, Никарагуа, Сальвадор, Гренада, Южный Йемен, Судан, Португалия, Ангола, Мозамбик, Сомали, Эфиопия, Южная Африка, Афганистан - таков неполный перечень стран, на которые она разевалась с большим или меньшим успехом.
Не все удалось засунуть в эту пасть, а все-таки многое. К тому же нас интересуют здесь не результаты экспансии советской номенклатуры, а ее стремление к такой экспансии, ибо в своей внешней политике номенклатурные вожди Советского Союза ни на минуту не забывают о своих экспансионистских замыслах.
Вот маленькая иллюстрация из мемуаров Черчилля. Английский банкет на Потсдамской конференции 1945 года. Сталин вдруг начинает собирать у присутствующих автографы. И дальше Черчилль пишет: "Сталин подмигивал от удовольствия и хорошего настроения. Я налил бренди в маленькие бокалы для красного вина и посмотрел на него в упор. Мы оба выпили до дна одним глотком и взглянули друг другу в глаза в знак признания. После паузы он сказал: "Если вы не можете согласиться предоставить нам военный порт в Мраморном море, не могли бы мы получить военную базу в Дедеагаче?".[368]
Сбор автографов (которыми Сталин не интересовался) и бренди (которое он не пил) - притворство, военно-морская база - действительный интерес "отца" номенклатуры.
Номенклатура по самой своей сущности - класс экспансионистский, агрессивный. Агрессивность класса номенклатуры - не какое-то мистическое душевное качество, а прямой результат безудержного стремления этого класса ко все большей власти - главному его достоянию, а также к увеличению его собственности, естественному возрастанию которой устанавливает жесткие границы малая продуктивность экономики реального социализма.
Так что это ложь, будто в советском обществе нет классов, заинтересованных в экспансии и агрессии. Есть такой класс - номенклатура.

2. Традиционная экспансия плюс "мировая революция"
Как-то, когда упоминавшийся в предыдущей главе академик В. М. Хвостов был начальником историко-дипломатического управления и членом коллегии МИД СССР, я спросил его:
- Владимир Михайлович, мне понятно, почему не выдаются исследователям советские дипломатические документы с 1917 года. Но почему закрыты и материалы царской дипломатии со второй половины XIX века?
- Потому, - скрипуче отчеканил Хвостов, сжимая после каждого слова тонкие губы, - что при определенной аналогии внешнеполитической проблематики тогдашняя российская дипломатия применяла в отдельных случаях решения, аналогичные современным. Нам нет нужды их раскрывать.
Речь шла, таким образом, не о смутном ощущении номенклатурой некоего, возможно, случайного сходства, а об осознанном продолжении традиции, о своеобразном сообщничестве дипломатии номенклатурной и дипломатии дворянской, о преемственности их тайн и методов.
Вот что писал об этих целях и методах Энгельс - слова, хотя и включенные в гэдээровское издание его сочинений, но в Советском Союзе не цитируемые: "Россия - безусловно страна, стремящаяся к завоеваниям...".[369]
А Карл Маркс отмечал:
"Чтобы иллюстрировать "антипатию" России к расширению, я привожу несколько данных из множества фактов, касающихся территориальных приобретений России со времени Петра Великого.
Русские границы продвинулись:
По направлению к Берлину, Дрездену и Вене примерно на 700 миль По направлению к Константинополю примерно на 500 миль По направлению к Стокгольму примерно на 630 миль По направлению к Тегерану примерно на 1000 миль".[370]
Со времен Маркса эти границы продвинулись еще дальше. Маркс замечает: "...традиционные приемы, при помощи которых Россия преследует свои цели, далеко не заслуживают того восхищения, с которым к ним относятся европейские политики. Если успех этой традиционной политики является доказательством слабости западных держав, то однообразие и шаблонность этой политики свидетельствуют о внутреннем варварстве России".[371]
Слово "варварство" здесь неточное, оно вызвано эмоциями Маркса. Но мысль ясна: речь идет об отсталости феодальной России.
Как получается, что Советское государство, созданное под лозунгом полного разрыва со всей предшествовавшей политикой феодально-абсолютистской России, выглядит на деле настойчивым продолжателем ее внешней экспансии? Это особенно странно, если учесть марксистское положение, что любая политика есть политика классовая и несет на себе неизгладимую печать проводящего ее класса. Но ведь класс-то, казалось бы, новый!
Новый ли класс номенклатуры - посмотрим в последней главе. Здесь же отметим: неверно говорить только о традиции. Экспансионистская традиция царизма возведена в новую степень соединением ее с марксистско-ленинской идеологией.
В предыдущей главе номенклатурная идеология уже была охарактеризована как идеология великодержавия, облеченная в марксистско-ленинскую фразеологию. Это относится в полной мере и к внешнеполитической части номенклатурной идеологии, но здесь такое сочетание образовало особенно взрывчатую смесь.
Маркс постулировал неизбежность победы пролетарской революции и установления коммунистического строя во всем мире. Ленин исходил из того, что, вопреки принципам исторического материализма, революция может победить вне зависимости от уровня развития страны, то есть уже сейчас и повсюду: это привело к провозглашению Лениным задачи немедленной мировой революции. Сталин объявил диктатуру номенклатуры социализмом, уже победившим в одной стране, и создал модель возникновения новых социалистических стран как вассальных номенклатурных режимов - сателлитов Советского Союза. Коммунистические партии во всех частях света возникли под влиянием советской компартии и были воспитаны Коминтерном, ставшим частью внешнеполитического аппарата советской номенклатуры. Эти партии стали в своих странах агентурой советского номенклатурного класса, в то же время именно их приход к власти ленинизм объявил главным содержанием пролетарской революции. Так произошло слияние понятий "мировая пролетарская революция" и "мировое господство Советского Союза".
Провозглашая цель "победы социализма в мировом масштабе", номенклатура подразумевает свое мировое господство.
В этом состоит разница между царистской и номенклатурной экспансией. Царистская была региональной, а номенклатурная глобальна. Царизм не ставил себе задачи установить царистский режим в мировом масштабе, он просто стремился к приобретению колоний - как в свое время Англия, Франция, Испания, Португалия, Италия, Голландия, Бельгия. А советская номенклатура стремится господствовать во всем мире - как Александр Македонский, Атилла, Чингисхан, Наполеон, Гитлер.
В советской печати цитировалось скрывавшееся раньше заявление Мао на расширенном заседании Военного совета ЦК КПК 11 сентября 1959 года:
"Мы должны покорить земной шар. Нашим объектом является весь земной шар. О том, как работать на Солнце, мы пока говорить не будем. Что касается Луны, Меркурия, Венеры - всех восьми планет, помимо Земли, - то можно будет еще исследовать их, побывать на них, если на них вообще возможно побывать.
Что же касается работы и сражений, то, по-моему, важнее всего наш земной шар, где мы создадим мощную державу. Непременно надо проникнуться такой решимостью".[372]
Цитата любопытная - только кто такие были эти "мы" для Мао в 1959 году, когда ось Москва - Пекин была еще крепка? Не одна КНР, а весь реально-социалистический лагерь во главе с Советским Союзом.

3. Плановая внешняя политика
Внешняя политика вытекает из внутренней, она служит проявлением на международной арене внутреннего режима государства. Со всей настойчивостью подчеркивал это Ленин: "Выделять "внешнюю политику" из политики вообще или тем более противополагать внешнюю политику внутренней есть в корне неправильная, немарксистская, ненаучная мысль".[373]
Класс номенклатуры осуществляет диктаторскую власть в Советском Союзе монопольно, фактически не сдерживаемый никаким парламентским контролем и никакой оппозицией. Подобно тому, как из монопольного хозяйничанья номенклатуры в экономике страны автоматически вырастает плановость экономики, из политической монополии класса номенклатуры вырастает плановость его внешней политики.
Плановость - сильная сторона внешней политики номенклатурного государства. Парламентские демократии, во всяком случае в нынешнем их состоянии, неспособны конкурировать в этой области с диктатурой номенклатуры. Правительства этих демократий могли бы планировать свою политику (как внешнюю, так и внутреннюю) в лучшем случае в рамках очередной легислатуры - от выборов до следующих выборов. В действительности они не делают и этого. Полностью завися от благосклонности избирателей, западные партии, в том числе правящие, сразу же после парламентских выборов проводят свою политику как избирательную кампанию к следующим выборам: они всеми силами стараются удержать своих избирателей и привлечь на свою сторону новых. Поскольку целью партий в парламентской демократии является получение большинства голосов на выборах, а все остальное рассматривается лишь как метод к достижению такой цели, возникла любопытная аберрация и в сфере внешней политики: хорошей внешней политикой считается на Западе не та, которая в будущем обеспечит положительные для государства результаты, а та, которая на ближайших выборах обеспечит правящей партии максимум голосов.
Пусть читатель не воспринимает эти слова как критику демократии. Но было бы неверно умолчать о слабости парламентско-демократической внешней политики, которая явственно видна приезжему из страны реального социализма.
В странах реального социализма возможно не ограниченное временем планирование внешней политики. Планирование может осуществляться без оглядки на население страны, исключительно на основании того, что номенклатура считает своими классовыми интересами.
Класс номенклатуры имеет свои органы планирования внешней политики.
В конце 60-х годов в Министерстве иностранных дел СССР было создано управление планирования внешнеполитической деятельности - УПВД. Первым его руководителем был заместитель министра иностранных дел СССР В. С. Семенов - опытный дипломат, умело сочетавший склонность к философствованию с деловой хваткой бюрократа сталинской выучки. Заместителем начальника УПВД был назначен И. И. Ильичев - бывший верховный комиссар СССР в Австрии и заведующий 3-м европейским отделом МИД СССР, а в прошлом -. при Сталине - генерал, начальник Главного разведывательного управления Министерства обороны СССР (ГРУ). Так как Семенов вскоре был откомандирован заниматься советско-американскими переговорами об ограничении стратегических вооружений (ОСВ), вместо него начальником УПВД стал А. В. Ковалев - ныне первый заместитель министра иностранных дел СССР, которого я помню еще флегматичным первым секретарем в министерстве.
Решение ЦК КПСС о создании УПВД предусматривало сформирование его как своего рода научно-исследовательского института в составе аппарата МИД СССР. Его ответственным сотрудникам - главным советникам (их очень мало), старшим советникам и советникам - были установлены особенно высокие оклады, равные окладам профессоров Академии наук СССР. Впрочем, скоро после этого было проведено значительное повышение окладов всего аппарата МИД СССР.
По примеру Советского Союза в министерствах иностранных дел ряда социалистических стран Европы были образованы отделы планирования внешней политики.
Значит, это и есть органы, планирующие внешнюю политику в социалистических государствах?
Нет, это вспомогательные органы. Тогдашний заведующий отделом планирования внешней политики МИД ГДР профессор Харри Вюнше прямо говорил мне: "Мы можем планировать только отдельные внешнеполитические мероприятия. Сама же внешняя политика планируется не у нас, а в ЦК".
Это относится полностью и к советскому УПВД. "Наша дипломатия подчинена Цека..." - заявлял еще Ленин.[374] Так обстоит дело и сегодня.
Подведем итог. Внешняя политика СССР планируется в аппарате ЦК КПСС. Это планирование - сложный многоступенчатый процесс, ориентирующийся на настроения в различных номенклатурных кругах, в первую очередь в руководстве и в партаппарате, учитывающий соображения военной номенклатуры военно-промышленного комплекса и КГБ, мнение руководителей зарубежных компартий, предложения МИД и Министерства внешней торговли СССР, задачи пропаганды - короче говоря, определяемый рядом факторов.
Именно эта множественность учитываемых мнений, не приводящая, однако, к расплывчатости вырабатываемой линии, показывает: внешняя политика номенклатуры планируется не по капризу членов Политбюро, а в соответствии с классовыми интересами номенклатуры - номенклатуры, а не управляемого ею народа.

4. Оборонительная агрессия
Мы говорим об агрессивности и экспансии. Но, может быть, номенклатура в действительности только обороняется? Ведь есть на Западе вполне серьезные люди, считающие, что у советского руководства - патологически обостренная потребность в национальной безопасности.
Вот что говорил Сталин в своей "клятве" после смерти Ленина:
"Ленин никогда не смотрел на Республику Советов как на самоцель. Он всегда рассматривал ее как необходимое звено для усиления революционного движения в странах Запада и Востока, как необходимое звено для облегчения победы трудящихся всего мира над капиталом. Ленин знал, что только такое понимание является правильным не только с точки зрения международной, но и с точки зрения сохранения самой Республики Советов".[375]
Таким образом, именно как меру, необходимую для сохранения Советского Союза, Ленин и Сталин истолковывали столь часто повторявшийся Лениным лозунг создания "Всемирной Советской Республики".
Почему класс, объявляющий свое господство закономерным и потому неизбежным светлым будущим всего человечества, видит угрозу для себя в существовании другой, якобы обреченной системы? Да потому, что все словеса о неизбежности победы коммунизма в мировом масштабе - лишь пропаганда с целью посеять пессимизм на Западе, а заодно внушить собственному населению: надеяться нечего, перемен не будет. В действительности же номенклатура рассуждает не в духе апокалипсических пророчеств, а весьма практически. Она знает: в странах Запада жизненный уровень населения значительно выше, чем в Советском Союзе, и население на Западе живет в условиях невообразимой для советских граждан свободы. Знает номенклатура и то, что ее подданные осведомлены о таком положении, и она удерживает их в узде лишь постоянным запугиванием. Но запугивание не может длиться вечно. И с ужасом думает номенклатура о том, что произойдет, когда подданные, наконец, устанут бояться.
А может ли вообще такое случиться?
По убеждению номенклатуры, может, потому что существует свободный и богатый Запад. Это он показывает подданным номенклатуры, что без ее господства людям живется лучше - даже при всех недостатках системы свободного рынка. Поскольку дело здесь не в действиях Запада, а в самом его существовании, никакая "разрядка" не способна изменить генеральную линию советского руководства - курс на ликвидацию западной системы.
Этой линией определяется и политика номенклатуры в странах третьего мира. Ленин и Сталин ожидали, что после ликвидации колониализма повсеместно возникнут государства советского типа. Действительность не подтвердила, но и не опровергла этого: бывшие колонии и зависимые страны, превратившись в самостоятельные государства, встали перед выбором между "японским" путем, ведущим к обществу западного типа, и "кубинским" путем, ведущим к обществу советского типа. Пойдя по первому пути, милитаристская Япония превратилась в процветающую мирную страну с огромной производительностью экономики, а на втором пути Куба - остров сахарных плантаций и увеселительных заведений - превратилась в экономически подорванную, но зато милитаристскую державу, посылающую свои войска на завоевание стран Африки.
Угроза того, что третий мир может пойти по "японскому" пути и обеспечить, таким образом, западной системе дополнительно большой перевес в мировом соотношении сил, заставляет номенклатуру всячески затягивать развивающиеся страны на "кубинский" путь. Отсюда - напористая неоколониалистская экспансия номенклатуры в Азии и Африке, а также ее политика в Латинской Америке.
Итак, мысль об обороне действительно является одним из факторов агрессивности номенклатуры. И это как раз наиболее опасный фактор: именно он придает экспансионистскому курсу номенклатуры особое упорство. Здесь не парадокс, а логичное явление. Если бы экспансионизм был просто прихотью номенклатуры, от него можно было бы отказаться, как от любой прихоти. Но отказаться от защиты своей власти и привилегий, а тем самым от самого своего существования как класса номенклатура не может.
Как бороться против такого автоматизма агрессивности и экспансии класса номенклатуры - вопрос непростой, он требует специального рассмотрения. Оно не входит в задачи этой книги.
Здесь следует сказать не о том, как можно, а о том, как нельзя преодолеть этот автоматизм. Бесполезно убеждать номенклатуру в том, что Запад не ставит своей задачей свергнуть ее власть и ликвидировать систему реального социализма и что, следовательно, существование западной системы номенклатуре не угрожает. Номенклатура знает: угрожает! И угрожает не внешним нападением, о мнимой опасности которого номенклатура всегда твердит, а внутренней катастрофой, о которой она охотно молчит. Для того же, чтобы исключить эту опасность для номенклатуры, Западу пришлось бы отказаться от собственной свободы и благосостояния, от всего того, чем он выгодно отличается от реального социализма.
Не хочется писать разочаровывающие читателя слова, а написать их придется: две существующие ныне в мире системы несовместимы. Не только не может быть их конвергенции, поскольку в корне противоположны их основы; сосуществование этих двух систем - явление в историческом масштабе временное. Содержанием такого сосуществования, в какой бы форме оно ни протекало - военной или мирной, является лишь одно: борьба. В этой борьбе реальный социализм стремится ликвидировать Другую систему и в свою очередь не ожидает от нее ничего иного.
Такова правда. Только пусть никто не утверждает, что, произнося ее, я становлюсь в ряды сторонников "холодной войны". Я говорю лишь то, что без устали твердила на протяжении десятилетий сама советская номенклатура.
Если так, то какова перспектива: война?

5. Хотят ли русские войны?
Тягучая песенка под таким названием, написанная Евгением Евтушенко, много лет входила в стандартные программы концертов, устраиваемых в СССР после конференций и митингов в защиту мира. Песенка дает, разумеется, отрицательный ответ: русские не хотят войны, так как они на собственном опыте испытали ее тяготы и жертвы.
Ответ неубедителен. Читатель уже знает, что есть не некие "русские" вообще, которые чего-то все вместе хотят или не хотят, а есть русское (советское) население и русская (советская) номенклатура. Население СССР действительно сполна испытало бедствия войны: более 20 миллионов убитых, 10 миллионов искалеченных. Оно действительно никакой войны не хочет. Но у номенклатуры как класса военный опыт совсем иной: сначала - разгул привилегий, включая сладостную привилегию отправлять других людей на смерть, а самим получать спецпайки, чины, ордена и разыгрывать роль героев Великой Отечественной войны. Потом - покоренные страны, власть над бесправными людьми, еще недавно бывшими недосягаемыми иностранцами, ореол правителей сверхдержавы. Русские не хотят войны; но не хочет ли войны господствующая над ними номенклатура?
Даже в политических кругах Запада есть немало людей, которые считают: советское руководство готово начать войну против Запада, если он будет проявлять неуступчивость; поэтому лучше уж во всем уступать. Подбодренная такими опасениями на Западе, номенклатура демонстративно напрягает мускулы и выпячивает грудь, стараясь показаться как можно более грозной и готовой ринуться в бой.
Что же, она и вправду готова?
Ничего подобного. Мне довелось видеть в разных странах представителей разных господствующих классов; были они всякими и особым мужеством не отличались. Но нигде я не видел класса, в такой степени дрожащего за свою шкуру, благополучие и карьеру, как класс номенклатуры. Забавно бывает слушать панические фантазии тех на Западе, кто представляет себе ожиревших номенклатурных бюрократов античными героями.
Правы не авторы этих фантазий, прав Евтушенко. Не только советский народ не хочет войны, но и номенклатура войны не хочет, точнее - боится. Только боится она не многомиллионных человеческих жертв (трудно испугать этим наследников Ленина и Сталина). Боится она за себя.
Номенклатура страшится ядерной войны. "Ну, что же, - скажет читатель. - Это благородный страх!" Да, но не подумайте, что страшна номенклатуре ядерная война тем же, чем нам с вами: колоссальными жертвами, угрозой существованию цивилизации. Номенклатура готова для своей победы пожертвовать десятками миллионов людей на фронте, как легко жертвовала она ими во второй мировой войне. Но готова номенклатура на это при двух условиях: 1) что сама не попадет в число жертв и 2) что не пострадает ее власть. А именно применение ядерного оружия не дает гарантии ни того, ни другого.
Разумеется, номенклатурное руководство уже оборудовало надежные и комфортабельные атомоубежища для себя и своей челяди: это и делается под маркой "гражданской обороны". Но, сохраняя драгоценные жизни номенклатурщиков, такая мера бессильна сохранить их господство, ибо разрушена будет вся инфраструктура власти, да не будет и подданных, которыми можно повелевать. Номенклатурщики знают: если они после ядерного удара выползут из своих бетонированных покоев на заботливо обеззараживаемые челядью участки атомной пустыни, окажутся они без власти. Ибо какая же это власть, если Генеральный секретарь ЦК, по выражению Салтыкова-Щедрина, "достигнет лишь того, что передавит всех обывателей и, как древний Марий, останется на развалинах один с письмоводителем".
Вот почему с таким упорством номенклатура требует ядерного разоружения. Разумеется, разоружения противника, а не своего собственного. Соответственно номенклатура точно с таким же упорством сопротивляется действенным формам международного контроля за запрещением ядерного оружия. Свой страх перед ядерным оружием, от которого нельзя спрятаться за спины советских солдат, номенклатура выдает за заботу о судьбах человечества. Казалось бы, тут и потребовать самой полной, всеобъемлющей проверки и инспекции, чтобы никакие злокозненные империалисты не запрятали оружия, направленного против народов мира. Но номенклатура вместо этого начинает кричать, что беспрепятственная инспекция - это шпионаж, потому недопустима.
Номенклатура не хочет войны. Она хочет победы. Одержать в борьбе двух систем победу без войны, запугивая Запад своей мнимой решимостью воевать и внушая людям на Западе мысль: "Лучше быть красным, чем мертвым", - вот задача, которую поставил себе класс номенклатуры. Достигнуть такой цели номенклатура пытается именно тем, что создает впечатление: она готова напасть на непокорных, а потому "реальная политика" - это покорность номенклатуре.
Все эти запугивания - чистейший блеф.
Обратимся к историческому опыту номенклатуры. Нападала она на другие страны? Да. На какие? 1) На только что возродившуюся как самостоятельное государство Польшу в 1920 году, воспользовавшись пограничным спором; 2) на Польшу же в 1939 году - когда та была уже разбита гитлеровской Германией; 3) на крошечную Финляндию в 1939 году; 4) на выторгованные у Гитлера Латвию, Литву и Эстонию в 1940 году; 5) на оставшуюся без союзников Болгарию в 1944 году; 6) на разбитую, стоявшую накануне капитуляции Японию в 1945 году;
7) на охваченную революцией Венгрию в 1956 году;
8) на несопротивлявшуюся Чехословакию в 1968 году;
9) на отсталый Афганистан в 1979 году.
Как видим, нападения были, и немало. Но нападала номенклатура всегда на слабые страны, да еще и тут тщательно перестраховывалась: на захват Восточной Польши, Финляндии, Латвии, Литвы и Эстонии получила согласие Гитлера, на войну против Болгарии и Японии - согласие США и Англии, на военные действия в Венгрии - согласие Китая и других социалистических стран, включая Югославию; вторжение в Чехословакию было предпринято совместно с другими странами Варшавского Договора и лишь после того, как было обеспечено, что военного сопротивления не будет; вторжение в Афганистан было произведено советскими частями (40-й армией), якобы приглашенными афганским правительством в качестве его защитников.
Итак, номенклатура нападает только на слабых. А как с непокорными? Посмотрим.
Когда Польша в 1920 году не покорилась, не приняла привезенного в обозе оккупантов "советского правительства Польши", а организовала контрнаступление, Ленин поспешил заключить мир. В 1939 году правительства Латвии, Литвы и Эстонии покорились - и все три страны были включены номенклатурой в состав СССР. Финляндия сопротивлялась - и осталась суверенным государством, даже не народной демократией. После второй мировой войны советская номенклатура старалась поставить под свою власть иранский Азербайджан - но Иран оказал решительное противодействие, и номенклатура отступила. Отступила она и в Греции, где в течение 5 лет (1944-1949 годы) разжигала гражданскую войну с целью превратить страну в народную демократию. Несмотря на все угрозы и обуревавшую ее действительно бешеную злобу против титовской Югославии, сталинская номенклатура так и не попыталась на нее напасть, зная, что Югославия будет сопротивляться. Запугиваниями по адресу Запада сопровождались блокада Берлина в 1948 году, берлинский ультиматум Хрущева в 1958 году, его требование подписать мирный договор с обоими германскими государствами на советских условиях. И от всего этого, получив твердый отпор, номенклатура отступилась.
В октябре 1962 года разместившая свои ракеты на Кубе и спровоцировавшая тем самым карибский кризис, номенклатура испугалась решимости США защищать свою безопасность и торопливо вывезла ракеты под демонстративным контролем американских военно-воздушных сил. В 1968 году после вступления войск Варшавского Договора в ЧССР некоторые политики Запада беспомощно спрашивали, куда дальше двинутся советские дивизии; а хорошо знавшее повадки советской номенклатуры румынское руководство объявило, что Румыния в случае вторжения будет защищаться, и румынские пограничники демонстративно подбили советский танк. Хоть не очень грозна румынская армия, этого оказалось достаточно: советская номенклатура не стала "спасать социализм" в Румынии. Тем более не стала она спасать его в Югославии, не говоря уже о Китае. Намеревавшаяся в течение двух недель подавить сопротивление "душманов", как презрительно называли в Москве бойцов афганского Сопротивления, номенклатура через 8 лет войны вынуждена была вывести свои войска из Афганистана; при этом она испросила милостивого согласия "вооруженной оппозиции" (как стали тем временем почтительно именовать "душманов") не нападать на отступавших советских солдат.
И каждый раз шумели пугливые на Западе: "Вы с ума сошли! Как можно сопротивляться! Да Советы вас в порошок сотрут!" Между тем номенклатура стирает в порошок как раз не сопротивляющихся, а покорившихся: не осмелившийся сопротивляться советскому вторжению Дубчек более 20 лет прозябал затравленным мелким служащим, а несгибаемого Тито советская номенклатура даже посмертно осыпает комплиментами.
Номенклатура нападает на слабых и боится сильных. Она топчет покоряющихся и отступает перед непокоренными. Этому научил ее Ленин, охотно повторяющий русскую пословицу: "Дают - бери, бьют - беги!" В таком принципе вся политическая мудрость номенклатуры как класса-агрессора, желающего забрать весь мир, если отдадут, и готового убежать, если станут бить.

6. "Мирное сосуществование" и "Разрядка"
Итак, отмеченный номенклатурой путь к мировому господству - не война против Запада. А что же?
То, что номенклатура именует "мирным сосуществованием государств с различными общественными системами".
Надо подчеркнуть: то, что страх номенклатуры перед войной привел ее к принципу мирного сосуществования, - хорошо. Мирное сосуществование, конечно, лучше войны. Только не надо думать, что этот термин действительно означает некий безоблачный мир, этакое идиллическое состояние в международных отношениях.
К чести класса номенклатуры надо сказать: он этого и не скрывает. Мирное сосуществование было четко определено Программой КПСС как "специфическая форма классовой борьбы на международной арене".
Правда, в предназначенных для зарубежной аудитории речах, книгах и статьях номенклатурные пропагандисты стараются затуманить этот смысл. Действуя по ленинскому методу, они упоминают классовую сущность мирного сосуществования лишь в каком-либо придаточном предложении, утопленном в потоке слов о мире и дружбе. В таком духе написана, например, вышедшая в Австрии книга советского журналиста Владлена Кузнецова "Международная политика разрядки - с советской точки зрения", подготовленная в Москве специально для издания на Западе и в Советском Союзе не изданная.[376] Мне самому пришлось столкнуться с проявлениями резкого неудовольствия с советской стороны, когда я опубликовал в западногерманской печати статьи о мирном сосуществовании, точно повторявшие, как ставится этот вопрос в Советском Союзе.[377]
Именно к затуманиванию классовой сущности мирного сосуществования относится и термин "разрядка международной напряженности".
Термин "разрядка" принадлежит ныне к числу слов, которые видный русский лингвист Потебня метко назвал "стершимися пятаками". Это слово пущено в оборот, и мало кто задумывается над его содержанием. Хотя политики в разных странах с апломбом твердят, что-де разрядке нет альтернативы, многие из них оказались бы в затруднении, если их попросить дать определение разрядки.
В самом деле: что такое разрядка? Чем она отличается от мирного сосуществования?
Тем, что мирное сосуществование - сформулированное с классовой позиции ленинское понятие: речь идет о характере сосуществования государств двух различных классовых систем, определяется оно как специфическая форма классовой борьбы между ними. Здесь все, с ленинской точки зрения, точно и определенно.
"Разрядка международной напряженности" - нарочито расплывчатый, внеклассовый термин: некая - неизвестно между кем и почему существующая - "международная напряженность", ее - неизвестно, на какой основе достигаемая - "разрядка". Пустившие этот термин в оборот политики класса номенклатуры отлично понимают, что он не ленинский. Не будь они заинтересованы как раз в такой беспартийной неопределенности, они не допустили бы его на страницы советской и вообще коммунистической печати. А они не только допускают, но сами без конца используют термин "разрядка". Почему? Да потому, что он относится в тактике международного коммунистического движения к категории так называемых "общедемократических" программ и лозунгов. Такие программы и лозунги, поучает эта тактика, должны выдвигаться коммунистами в тех случаях, когда надо побудить действовать заодно с компартией силы, не готовые поддерживать откровенно коммунистическую программу. Поэтому из программы старательно выделяются те отдельные пункты, которые хотя и ведут к целям коммунистического руководства, но, вырванные из контекстов номенклатурных планов, могут быть истолкованы я с позиции общечеловеческой, не коммунистической морали: миролюбие, разоружение и тому подобное. Эти пункты облекаются в подчеркнуто неклассовую формулировку, дающую простор для такого толкования, и пускаются в оборот в подобном препарированном виде. Вот что такое понятие "разрядка международной напряженности".
Это форма. А реальное содержание разрядки состоит в том, чтобы Запад, буквально поняв этот термин, расслабился, стал благодушным, позабыл, что мирное сосуществование - это борьба двух систем, а не их сладостный сон рядом друг с другом.
К числу "общедемократических программ" относятся и провозглашенные Горбачевым лозунги: "новое политическое мышление" и "общий европейский дом". В значительной мере они были предвосхищены в заявлениях Хрущева и Брежнева еще в 50-60-е годы.
Смысл первого лозунга таков: в наш атомный век главной общественной целью стало выживание человечества путем предотвращения ядерной войны; все остальные цели - классовые и государственные - отступают на задний план.
Ну что же, звучит разумно. Значит, нужно, видимо, уничтожить имеющееся ядерное оружие и не допустить его производства ни в одной стране мира; специалистов же по конструированию, производству и применению ядерного оружия необходимо срочно переквалифицировать, новых не готовить, всю документацию и литературу по этой тематике полностью уничтожить. Это все нелегко, но, вероятно, осуществимо. Только вот ведется ли дело к осуществлению такой программы ее номенклатурными глашатаями?
Нет. На XXVII съезде КПСС в 1986 году Горбачев говорил долго и убедительно о необходимости разоружаться. А в 12-м пятилетнем плане (1986-1990 годы), как и в 11-м (1980-1985 годы), был, оказывается, предписан рост военных расходов СССР более чем на 45 %, то есть в среднем на 9 % в год! Это в то время, как НАТО никак не может уговорить своих членов повышать расходы на оборону на 3 % в год, а Пентагон критикуется за то, что его оценки завышают военные расходы СССР; оценка же эта действительно неверная: 3 % в год.
Почему так ошибся Пентагон? Потому, что в очень уж глубокой тайне сохранила верхушка номенклатуры чудовищный рост своих военных расходов. Сообщив о нем задним числом на пленуме ЦК КПСС в декабре 1989 года, Горбачев деликатно упомянул, что он-де не помнит, называл ли он членам ЦК цифру роста "свыше 40 %". Члены ЦК такого тоже не могли припомнить. Иными словами, даже от них, от ЦК партии, цифра была скрыта на протяжении почти всей пятилетки. Что уж тут говорить о Пентагоне!
На что же идут такие с небывалой строгостью засекреченные огромные суммы: только ли на обычные вооружения? Химическое оружие Советское государство якобы уничтожает, биологическое якобы не производит. А в той же речи на пленуме ЦК Горбачев заявил, что СССР должен иметь "современную армию, оснащенную новейшим оружием".[378] Каким оружием? Ответа нет, только гремят подземные взрывы на атомных полигонах под Семипалатинском и на Новой Земле.
Снова хочу подчеркнуть: разрядка лучше, чем "холодная война". Но, конечно, обоюдная разрядка. А односторонняя - не лучше. Наше поколение имеет опыт "холодной войны": она оказалась бесплодной, ни к чему не привела. Но есть у нас и опыт односторонней разрядки - мюнхенской политики Запада во второй половине 30-х годов: она оказалась не бесплодной и привела к мировой войне. Вот и выбирайте, что лучше.
"Так что же, - спросит читатель, - получается, что лучше "холодная война"?" Нет, но и не односторонняя "разрядка". Надо искать новую политическую линию, которая действительно гарантировала бы мир и безопасность от экспансионистских устремлений класса - претендента на мировое господство.

7. Границы мирного сосуществования
Неудивительно, что понимаемое по-номенклатурному мирное сосуществование имеет строго очерченные границы.
Первая граница пролегает в идеологической сфере. В Советском Союзе неизменно подчеркивалось, что в области идеологии нет и не может быть мирного сосуществования между двумя системами. Эта оговорка полна глубокого смысла.
Главная задача идеологической борьбы номенклатуры против стран Запада состоит не в том, чтобы убедить людей некими неотразимыми аргументами в преимуществах жизни при реальном социализме. Номенклатура давно поняла, что убедить можно лишь очень небольшие группы тех, кто по различным причинам жаждет слома западной системы и потому охотно готов принять на веру пропаганду другой стороны. Главная задача идеологической борьбы для номенклатуры - в том, чтобы держать подчиненные ей народы и коммунистов во всех странах в мобилизационной готовности. Ведущаяся номенклатурой постоянная пропагандистская кампания против Запада гарантирует, что советский народ и зарубежные коммунисты не примут слишком всерьез слова о мире и дружбе с Западом, а будут по-прежнему знать: Запад - это враг, а заявления о мире - это политика КПСС.
Номенклатура считает, что ей необходима эта идеологическая мобилизационная готовность. Она помнит, как плохо сражалась Советская Армия в финской войне 1939-1940 годов, когда почти не было пропагандистской подготовки и, больше того, в месяцы, предшествовавшие советскому нападению на Финляндию, речь шла о заключении советско-финского пакта о взаимопомощи. Тяжелые последствия имело на первом этапе войны Советского Союза против гитлеровской Германии и то, что с осени 1939 года вплоть до нацистского нападения 22 июня 1941 года в СССР не велось антифашистской пропаганды.
Можно спросить: какое все это имеет значение, если советская номенклатура все равно не собирается начинать войну против Запада?
Да, войны советская номенклатура боится. Но боится она войны при нынешнем соотношении сил, а не по каким-либо иным соображениям. Если ей удастся изменить соотношение сил в свою пользу настолько, чтобы Запад оказался явно слабее, номенклатура перестанет бояться и нападет.
Надо всегда помнить ленинский девиз: "Дают - бери, бьют - беги". Надо помнить из истории не только то, что номенклатура никогда не нападает на сильных, но и то, что она без смущения набрасывается на слабых.
Исключение сферы идеологии из области мирного сосуществования наводит на мысль, что класс номенклатуры серьезно думает о возможности войны против Запада - только не сейчас, а в будущем.
О том же свидетельствуют и два других ограничения мирного сосуществования, провозглашаемые номенклатурой: исключение из него национально-освободительной и социально-освободительной борьбы.
В первом случае номенклатура старается внушить Западу: поддерживаемые ею военные конфликты в странах третьего мира не должны рассматриваться как противоречащие разрядке. Цель же этих конфликтов в том, чтобы усилить позиции советской номенклатуры в третьем мире и таким путем добиться изменения соотношения сил в пользу реального социализма. Значит, смысл исключения национально-освободительной борьбы из сферы мирного сосуществования в том, чтобы Запад продолжал политику "разрядки" с Советским Союзом, а тем временем всеми, в том числе военными, методами СССР будет изменять соотношение сил в ущерб Западу.
Что касается социально-освободительной борьбы, то формула эта в СССР не расшифровывается. Речь может идти, однако, лишь об одном: о волнениях в других странах, которые можно было бы объявить "пролетарской революцией". Что же может означать отказ распространить действие принципа мирного сосуществования на такую ситуацию? Только одно: номенклатура оставляет за собой право на вооруженную интервенцию в поддержку такой "революции" - как это было сделано, например, в Афганистане.
Все зависит от соотношения сил на мировой арене. Номенлатурные политики сами это подчеркивают, когда говорят: основа мирного сосуществования - соотношение сил в мире.

8. "Соотношение классовых сил на мировой арене"
Такая постановка вопроса совершенно естественна. В самом деле, если мирное сосуществование - это классовая борьба, то в ней, как в каждой борьбе, решающую роль играет соотношение сил борющихся сторон.
Каких сил? Когда на Западе говорили о соотношении сил между двумя системами, обычно сводили его к балансу вооруженных сил НАТО и Варшавского Договора. Номенклатура подходит к вопросу шире. Она рассматривает соотношение всей совокупности сил реально-социалистического и капиталистического обществ - экономических, политических, военных, структурно-организационных, моральных - словом, всяких. В противоположность балансу военных сил номенклатура именует это "соотношением классовых сил".
Такой подход разумнее незамысловатого подсчета числа дивизий - разумнее и в чисто военных вопросах. Так, война во Вьетнаме показала, что США, обладавшие неизмеримо большей военной мощью, чем Северный Вьетнам, из-за проявленной ими морально-психологической слабости ухитрились проиграть эту войну, что явилось приятной неожиданностью для советской номенклатуры. С другой стороны, практически невозможно сказать, насколько оправданно было механическое причисление дивизий стран Восточной Европы к советским дивизиям. Цель Советской Армии в Восточной Европе не в последнюю очередь была в том, чтобы удерживать сомнительных союзников под контролем номенклатуры.
После революций 1989 года в Восточной Европе Организация Варшавского Договора стала призрачной и распалась.
Номенклатура старается внушить всем, будто есть некая мистическая закономерность постоянного изменения соотношения сил на мировой арене в пользу реального социализма. Это, конечно, выдумка: нет такой закономерности, да и кривая соотношения сил весьма извилиста. Высшая точка этой кривой была достигнута номенклатурой в конце 50-х годов, на первом этапе правления Хрущева. Отказ от наиболее преступных сталинских методов и разоблачение Сталина привели на время к росту поддержки советской системы населением. На международной же арене еще сохранялся союз СССР с Китаем, мировое коммунистическое движение было монолитным, а в военной сфере номенклатура на время вырвалась вперед, создав раньше США ракетное оружие. К тому же казалось, что открыт путь для дальнейших сдвигов соотношения сил в ту же сторону. Была жива надежда, что явно предстоявший слом системы колониализма приведет к превращению колоний в страны "народной демократии". Ожидались также приятные изменения в Европе - создание народно-демократических режимов в Испании, Португалии и Греции. С тех пор соотношение сил существенно изменилось не в пользу советской номенклатуры, и фактический распад советского блока создал новую обстановку.
Читатель может сказать, что он слышал на Западе и совсем другие оценки советской внешней политики. Правильно, есть такие оценки.
Помню, в одной западной столице крупный представитель тамошнего делового мира поведал мне свою уверенность в том, что советское руководство совсем не хочет распространения режима реального социализма на страны Запада, в частности на Западную Европу. Мой собеседник сам был целых пять дней в Москве и твердо в этом убедился. Его аргументы были просты и неотразимы. Советские руководители - умные люди (я с этим согласился); товаров для населения в Советском Союзе чрезвычайно мало, и они жалкого качества (я согласился); советское руководство не может не понимать, что это следствие низкой продуктивности социалистической системы (я согласился); если это руководство распространит такую систему и на Запад, то и здесь будет так же (я согласился); тогда невозможно будет за счет экспорта, западных капиталовложений и кредитов улучшить снабжение советского населения (я согласился). "Но ведь задача советских руководителей в том, чтобы поднять жизненный уровень населения, они и сами это говорят, - торжествующе заключил мой собеседник цепь своих рассуждений. - Значит, они не могут желать распространения своей системы на Западную Европу, и нам нечего опасаться". Это был единственный пункт, с которым я согласиться не смог. Чтобы понять, что такое - само по себе логичное - рассуждение ошибочно, надо было прожить в Советском Союзе дольше, чем пять дней.

9. Победа социализма в мировом масштабе
Этой формулой определила номенклатура задачу своей внешней политики. Она стала настолько привычной, что советские пропагандисты, вообще не мучимые чувством юмора, без колебаний повторяют ее даже вперемежку с нападками на "глобальную политику империализма".
Между тем глобальной в самом буквальном смысле этого слова является именно внешняя политика номенклатуры. Она охватывает весь наш глобус. Номенклатура старается повсюду в мире искать, по ленинскому выражению, слабые звенья в цепи мирового капитализма. Действуя по принципу "бей сороку и ворону", она одновременно старается завоевать новые позиции во всех частях света.
Однако главным районом ее экспансии была издавна Западная Европа: не потому, чтобы здесь было наиболее слабое звено, а потому, что уж очень важен этот район в планах номенклатуры. Если же применить ленинскую формулировку, Западная Европа - это главное звено, ухватившись за которое можно твердой рукой вытянуть всю цепь. Почему?
Раньше на долю государств советского блока - так называемого "мирового социалистического содружества" - приходилась примерно 1/3 мирового промышленного производства. Этот перевес другой стороны был бы преодолен, если бы номенклатуре удалось поставить под свой контроль мощную экономику Западной Европы. Тогда можно было бы начать разделываться с США, если бы номенклатуре на время удалось снова привлечь на свою сторону Китай, размахивая жупелом "американского империализма", или же разделаться с Китаем, если бы удалось привлечь к этому делу США, размахивая жупелом "пекинского гегемонизма". Потом наступила бы очередь незадачливого помощника номенклатуры - соответственно Китая или США, - и цель была бы достигнута. Вот почему так важна для номенклатуры Западная Европа.
Собирается ли номенклатура ее завоевывать? Нет, ибо при существующем соотношении сил в мире попытка Москвы завоевать Западную Европу слишком рискованна. К тому же война в Европе разрушила бы ее экономику, которая столь нужна номенклатуре. В случае разрушительной войны в Западной Европе выигрыша для номенклатурных экспансионистов не было бы, а проигрыш - и решающий! - был бы весьма возможен.
Поэтому номенклатура повела - и не без успеха - психологическую войну против населения Западной Европы. Смысл этой войны - без всякого риска запугать европейцев своими ядерными ракетами и вызвать в Западной Европе массовую истерию. В этом и состояла в первую очередь цель установки советских ракет "СС-20", нацеленных на Западную Европу. Показательно, что первые "СС-20" были установлены в 1975 году, в апогее разрядки, почти сразу же после торжественного подписания Брежневым Заключительного акта совещания в Хельсинки. Целью такой операции было вызвать шок среди задремавших в сладостной разрядке европейцев и ввергнуть их в панический страх. Затея удалась. На волне страха в Западной Европе поднялось движение "за мир", а по плану Москвы - за капитуляцию. Подзуживаемое компартиями, это движение запуганных пацифистов действительно возродило лозунг "Лучше быть красным, чем мертвым", но в целом оказалось менее послушным, чем рассчитывала номенклатура.
Конечный смысл всех операций состоит в попытке отколоть Западную Европу от США и парализовать НАТО.
Что выиграла бы при этом номенклатура? Во всей Западной Европе (может быть, за исключением ядерных стран - Франции и Англии) автоматически возникла бы та же формула, которая определяет отношения между Финляндией и СССР: маленькая слабая западная страна без союзников с глазу на глаз с ядерной державой-континентом. Эта формула довольно быстро привела бы к финляндизации западноевропейских государств: оставшись парламентскими демократиями с продуктивной рыночной экономикой, они внешнеполитически стали бы сферой безраздельного влияния Москвы.
На первом этапе такое решение вполне устроило бы номенклатуру. Она и не хотела пока советизировать западноевропейские страны, так как рассчитывает существенно поживиться за счет их цветущей экономики. Номенклатура разумно учитывает при этом, что любая форма советизации ведет к возникновению кризиса недопроизводства и неминуемому экономическому упадку страны. Целью номенклатуры в Западной Европе стала финляндизация.
Но история показала: финляндизация - лишь первый этап советизации. Все малые страны советского блока в Европе пережили вначале период финляндизации: все они были парламентскими демократиями с оппозиционными партиями и относительно свободной прессой, с частнопредпринимательским хозяйством. И все они были затем превращены в страны реального социализма.
Главной закономерностью, действовавшей в этом направлении, было типичное для бюрократического мышления номенклатуры чувство неуверенности, если подчиненная ей страна контролируется ею не полностью. Это же чувство толкнуло номенклатуру на авантюру с целью советизировать Афганистан, эту средневосточную Финляндию. Только в отношении самой Финляндии советская номенклатура держит свои чувства в узде, чтобы показать Западной Европе, будто статус финляндизированной страны - не временный этап, а устойчивое состояние.
Мы говорили о Западной Европе. Но ведь даже если бы удался план номенклатуры в Европе - реальный социализм в Восточной Европе и финляндизация в Западной, то отсюда еще далеко до мирового господства. Европа - не весь мир.
Не весь, но весьма существенная его часть. Мир измеряется в политике не только квадратными километрами, а прежде всего политическими, экономическими и стратегическими факторами. В этом отношении Европа играет роль, намного превосходящую ее географическую долю на земном шаре.
Вот почему номенклатура сконцентрировала свое внимание на Западной Европе. Но это отнюдь не значит, что номенклатурное руководство не вело одновременно политического наступления на другие части мира.
К югу от Европы и от азиатской части Советского Союза расположен огромный комплекс стран третьего мира - Азия и Африка. Наступление советской номенклатуры развернулось на всем этом гигантском пространстве. И цели его уже нам знакомые: там, где удается, - создание государств типа народной демократии; там, где еще нельзя их создать, - приноровленная к афро-азиатским условиям финляндизация.
Примерами возникновения режимов народно-демократического типа богата история Африки последних трех десятилетий.
Требования, которые предъявляет советская номенклатура к политическому режиму страны третьего мира, чтобы объявить эту страну вступившей на некапиталистический путь развития, страной социалистической ориентации, в общем довольно скромны. Речь идет не об уровне развития производительных сил в данной стране, не о наличии в ней рабочего класса, даже не о существовании компартии, а просто о том, проводит ли ее правительство прозападную или просоветскую политику. Вот почему так часты метаморфозы в оценке сущности различных государств третьего мира, даваемой номенклатурной пропагандой. Находящаяся у власти в Сирии и в Ираке партия Баас долгое время расценивалась в Советском Союзе как фашистская, потом стала числиться партией революционных демократов; фашистом, реакционером и религиозным фанатиком назывался в СССР долгое время Каддафи, потом - как прогрессивный деятель и чуть ли не социалист.
Многое зависит и от самих государств третьего мира. Так, с советской точки зрения, режим, существовавший в Центрально-Африканской Республике, вполне мог бы превратиться в национально-демократический. Для этого надо было, чтобы президент Бокасса объявил себя генеральным секретарем ЦК партии, проклял американский империализм и провозгласил свою приверженность социализму. Но Бокасса поступил иначе: он провозгласил себя императором. Таким образом, вопрос о социалистической ориентации Центрально-Африканской Республики отпал. Именно крайняя неразборчивость советской номенклатуры в зачислении различных стран третьего мира в "прогрессивные" и "реакционные" привела к тому любопытному результату, что Советский Союз оказался вначале вынужденным поддерживать в эфиопско-сомалийском конфликте обе воюющие стороны одновременно, хотя вовсе этого не хотел.
Может быть, все то, о чем я здесь пишу, - давно прошедшие времена? Ведь на наших глазах в 1989 году стало быстро разваливаться "социалистическое сообщество" в Восточной Европе, а при кризисном состоянии советской экономики и растущем недовольстве населения номенклатуре не до Азии и Африки?
Нет, дело обстоит иначе. Антиноменклатурные революции в странах советского блока действительно нанесли тягостный удар по планам номенклатуры, и, казалось бы, если пришлось даже в Москве отпускать населению мыло по талонам, глупо вкладывать деньги в экспансию в Азии и Африке. Но вот номенклатура так не думает. 15, если не 20 % населения СССР живут ниже уровня бедности, а по-прежнему многие миллионы рублей идут на поддержку марионеточного режима в Кабуле. Первый заместитель министра иностранных дел СССР не постеснялся заявить в интервью, что-де хоть и стоит эта мощь дорого, но Советский Союз - великая держава и может себе это позволить.[379] И при Горбачеве продолжается дорогостоящее военное вмешательство Москвы в дела африканского континента. Справедливо писал спецкор журнала "Собеседник" в феврале 1990 года: "Наши связи с третьим миром - сфера, закрытая для гласности. В отличие от всех цивилизованных стран ни общественность, ни народные депутаты не имеют точных данных о продаже оружия и даже о гуманитарной помощи другим странам... В горячих точках мира сейчас находятся сотни, тысячи (советских. - М. В.) военных советников... Мы идем по Африке. Там стреляют из наших орудий, за рычагами наших танков - обученные нами офицеры, а в штабах их армий - наши советники... Реки крови оплачены моим и вашим трудом".[380]
В странах третьего мира советская номенклатура играет на неприязни народов этих стран к их бывшим колониальным хозяевам и на склонности рассматривать все западные державы как потенциально колониалистские - независимо от того, были у них колонии или нет.
Советский же Союз - последняя сохранившаяся в мире колониальная империя - выглядит в глазах политиков третьего мира почему-то как оплот антиколониализма. Это большое достижение номенклатурной дипломатии и пропаганды, его не надо преуменьшать.
Благодаря этому достижению советская дипломатия-добилась того, что в Организации Объединенных Наций и на других международных форумах многочисленные страны третьего мира долгое время поддерживали политический курс советской номенклатуры - вплоть до советского вторжения в Афганистан. Лишь после вторжения в этих странах начали сознавать, что именно Советский Союз является носителем неоколониализма в третьем мире. Но, видимо, предстоит еще длительный процесс, прежде чем такое сознание прочно отразится на внешней политике афро-азиатских государств.
Особо ставится в планах советской номенклатуры вопрос о Латинской Америке. Этот регион рассматривается в Москве как сфера интересов США. Поэтому стоит задача: с одной стороны, непременно проникнуть туда и восстановить эти страны против США, а с другой стороны, делать это так, чтобы Вашингтон не мог поймать советскую номенклатуру за руку. Важную роль играет здесь Куба. Вот почему так терпеливо отнеслась советская номенклатура ко всем выходкам режима Кастро.
В целом же номенклатура стремится к установлению строя реального социализма не только в странах третьего мира и в Европе, но и в Северной Америке - в США и Канаде, и в Австралии, и в Новой Зеландии, и в Океании. Многократно провозглашенная цель мирового коммунистического движения и мировой системы социализма как его составной части заключается в "победе социализма в мировом масштабе". В официальных документах КПСС и других коммунистических партий неоднократно подчеркивалось, что социализм не минует ни одной страны мира, а коммунизм - это светлое будущее всего человечества.
Что это - марксистский догматизм?
Нет. Это действительный план класса номенклатуры. Ведь именно путем создания во всех странах режима реального социализма номенклатура стремится установить свое мировое господство.
На Западе часто приходится слышать мнение, что перед лицом этих фактов советское руководство предпочтет не добиваться реального социализма в тех странах, где он не обеспечит господства Советского Союза. Это ошибочная точка зрения. Она исходит из того, что мировое господство для номенклатуры - некая блажь, фантазия, своего рода роскошь. В действительности это, с точки зрения класса номенклатуры, необходимость.
Необходимость, ибо существование несоциалистического мира служит в глазах номенклатуры постоянно действующим ферментом внутреннего недовольства в Советском Союзе и других социалистических странах. Сочетание свободного парламентского строя в Европе и Северной Америке с чрезвычайно высоким, по советскому масштабу, уровнем жизни в этих странах создает огромную притягательную силу для населения стран реального социализма. Эта притягательная сила оборачивается силой раздражения, неприязни и в конечном счете - ненависти к строю реального социализма. Особенно большую роль в этом смысле играет, по мнению номенклатурщиков, Западная Европа. Вот почему решение вопроса о Западной Европе и считалось всегда особенно неотложным.
История подтвердила опасения номенклатуры. Как карточные домики, рассыпались в 1989 году вассальные режимы в ГДР, Чехословакии, Венгрии, Румынии, Болгарии, было создано возглавляемое "Солидарностью" правительство Польши, произошли демократические перемены в Монголии. Начала распадаться колониальная империя - Советский Союз. Помышляющая о мировом господства советская номенклатура оказалась у разбитого корыта.
Но не будем торопиться с выводами. Номенклатура еще сильна. Она старается запугать непокорных в национальных республиках и вызвать волну колониалистского шовинизма в русском народе.
Может быть, ей еще удастся использовать основную ошибку национально-освободительных движений в СССР - то, что они выступают не одновременно все вместе, а разрозненно. Это дает номенклатуре надежду разделаться с ними поодиночке.
Может быть, номенклатуре удастся обмануть народ угрозой мнимых бедствий в случае распада колониальной империи. Он ведь не знает, что опыт западных стран показал: огромное большинство населения метрополии только выигрывает от ликвидации колониального режима, проигрывает лишь горстка колониальных чиновников. Летом 1960 года я был в Бельгии как раз в дни признания независимости Конго. Сколько было страхов среди бельгийцев: отходит богатая колония Конго; как-то будет житься в маленькой Бельгии! А теперь, когда вы приезжаете в Бельгию, видите процветающую, довольную страну; с Конго же поддерживаются нормальные экономические связи. Был страх и в Голландии, когда отходила Индонезия, был ужас в Англии, когда уходила огромная Индия. Взгляните сегодня на Англию и Голландию, а потом - на Индию и Индонезию: где люди лучше живут?
Уровень жизни зависит от уровня развития общества, его производительных сил, а не от руд и минералов, лежащих в недрах. Крошечная Япония, лишенная всяких природных богатств, отказавшись от колонизаторских замашек, стала одной из самых богатых стран мира. По объему промышленного производства она обогнала громадный Советский Союз и вышла на 2-е место в мире; она может законно похвастаться тем, что там наибольшая средняя продолжительность жизни. А громада СССР может пока похвастаться тем, что занимает 1/6 часть суши на Земле. Прав был Маркс: "Не может быть свободен народ, угнетающий другие народы. Сила, нужная ему для подавления другого народа, в конце концов всегда обращается против него самого".[381]

10. Мировое коммунистическое движение-инструмент номенклатуры
Номенклатурная пропаганда определяет мировое коммунистическое движение как совокупность компартий во всех странах мира. В таком определении отражается ностальгия класса номенклатуры по прошедшим временам монолитизма. Впрочем, полной монолитности в коммунистическом движении практически никогда не было. Следовавшие один за другим отколы от послушного Москве коммунистического движения - троцкизм, титоизм, маоизм, еврокоммунизм - существенно ограничили его пределы и возможности. Поэтому, говоря здесь о мировом коммунистическом движении, мы будем подразумевать совокупность не стоящих у власти компартий, руководство которых находится в подчинении у советской номенклатуры.
Коммунистические идеологи именуют мировое коммунистическое движение "самой влиятельной коммунистической силой нашего времени"[382] и насчитывают в его рядах около 90 компартий с общей численностью около 50 млн. человек.[383] И правда: компартий много. Членов же этих партий за пределами стран реального социализма сравнительно мало - зависящие от советской номенклатуры партии в большинстве своем невелики.
Есть разные степени зависимости: основная часть компартий вообще не могла бы существовать без поддержки со стороны Советского Союза.
Чего хочет от советской номенклатуры руководство каждой партии в мировом коммунистическом движении? Оно хочет денег для своей весьма безбедной жизни. Хочет время от времени, приезжая в Советский Союз и в другие страны реального социализма, пользоваться там благодатными привилегиями номенклатуры. Наконец, оно страстно желает помощи Советского Союза, чтобы прийти к власти у себя в стране и зажить райской жизнью советской номенклатуры, диктаторствуя над своим народом, и уже не время от времени, а постоянно наслаждаться номенклатурными привилегиями. Так интересы советских претендентов на мировое господство совпадают с интересами руководителей зарубежных компартий.
"Так что же, - спросит читатель, - так и нет среди руководителей коммунистических партий в разных странах искренних идеалистов, выступающих против несправедливостей современного общества и желающих лучшего будущего для народа?".
Не берусь в категорической форме ответить на этот вопрос. В Советском Союзе и в других странах реального социализма идеалистические коммунисты давно уже перевелись. Прожив столько лет в Советском Союзе, я встречал убежденных коммунистов только на Западе. Здесь они еще есть, но вот сохранились ли они в руководстве западных коммунистических партий - сомнительно.
Говорю это прежде всего потому, что у многочисленных коммунистических руководителей из разных стран, с которыми мне довелось встречаться, я неизменно находил деловитую готовность без размышлений следовать любому изгибу генеральной линии КПСС и интерес лишь к вопросам тактики и пропаганды. К условиям жизни их народов они были в лучшем случае безразличны, если же нет, то говорили неожиданное. Помню, как за обедом в столовой Института общественных наук при ЦК КПСС один из обучавшихся там руководящих работников компартии ФРГ горько жаловался мне, как хорошо живется рабочим и вообще трудовому населению ФРГ, в результате чего они и не думают бороться за приход компартии к власти. Главное же сомнение в убежденности руководства компартий возникает именно в результате покорного следования любым извивам советской политики и идеологии. Все эти руководители хором превозносили Сталина, все они разоблачали его, все они клеймили затем его разоблачителей - Солженицына и других русских диссидентов. Все они восторгались героизмом Тито, все они визжали потом, что Тито - главарь фашистской клики и шпион, все они реабилитировали Тито, все они немедленно вслед за этим стали поносить его как ревизиониста. Все они ликовали, что к 1980 году в Советском Союзе будет построен коммунизм, все они ликовали затем, что построенным оказался некий непредусмотренный "развитой социализм", от которого до коммунизма еще далеко, все они ликуют теперь в связи с курсом Горбачева независимо от всех замысловатых зигзагов этого курса.
Что же, такие они глупышки, что верят во все это? Конечно, нет: руководители компартий - люди не глупые и сообразительные. Ни во что они не верят, кроме одного: что без советской номенклатуры им к власти в своих странах не пробраться. Вот в этом они твердо убеждены, а потому и платят за поддержку советской номенклатуры тем, что состоят у нее на службе. Метящие в главари вассальной номенклатуры руководители партий мирового коммунистического движения уже сейчас - послушные вассалы советской номенклатурной верхушки.
Зачем они нужны советскому классу номенклатуры? Ведь денег на этих вассалов идет очень много - в столь бережно хранимой в СССР твердой валюте, а партии крошечные и сами по себе никаких шансов прийти к власти не имеют. Стоит ли тратиться?
Стоит - по меньшей мере по двум причинам.
Во-первых, как мы уже говорили, мировое господство класса номенклатуры запланировано в форме "социалистических революций" во всех странах, то есть по Ленину - в форме прихода компартий к власти в этих странах. Значит, компартии, хотя бы маленькие, абсолютно необходимы для осуществления такого плана. Поскольку же цель руководителей компартий - именно в том, чтобы с помощью советской номенклатуры прийти к власти у себя в странах, налицо полное совпадение интересов, и, следовательно, номенклатура может этим руководителям доверять.
Во-вторых, оправдывающие это доверие руководители зарубежных компартий оказывают уже сейчас советской номенклатуре большие услуги. Компартии стали опорными пунктами Советского Союза в каждой стране.
Не надо недооценивать значения этого преимущества: у других государств есть только посольства и консульства, а у СССР и его союзников есть, помимо того, в каждой стране своя собственная партия. Пусть она мала, но состоит она из жителей данной страны, они знают свою родину, имеют контакты в разных слоях населения, отлично ориентируются, могут собирать информацию. Все это - в противоположность советским посольствам, где восседают номенклатурщики, отобранные по политическим признакам или по протекции, поглощенные покупкой заграничных вещей и деланием карьеры, для чего желательно избегать подозрительных для КГБ контактов с местным населением. Вопреки распространенному на Западе мнению, советские посольства сами по себе неважно информированы о жизни в странах пребывания. Они черпают свои сведения главным образом из газет. Вот почему в этих посольствах так часто можно услышать стандартную фразу: "По этому вопросу надо посоветоваться с друзьями". "Друзья" - такой же устоявшийся в номенклатуре термин для обозначения деятелей зарубежных компартий, как "соседи" для обозначения КГБ. С "друзьями" советуются по самым разным поводам и на различных уровнях, включая Политбюро ЦК КПСС. Это не значит, что хвост вертит собакой, но таким образом осуществляется важная функция зарубежных компартий - информирование и консультация советской номенклатуры по вопросам ее политики в отношении каждой данной страны.
Информация, даваемая компартиями советским сюзеренам, зачастую необъективна и продиктована интересами руководства этих партий. Она всегда направлена на то, чтобы внушить Москве представление о незаменимости данного руководства и о необходимости усилить советскую поддержку данной партии. В Москве это понимают, но информации доверяют. При этом правильно исходят из общности интересов советского класса номенклатуры и руководителей зарубежных компартий. Ведь даваемые советы будут преследовать цель не только получить из Москвы побольше денег (их все равно расчетливая номенклатура дает лишь столько, сколько сама сочтет нужным), а главное - хоть на шажок приблизить руководство компартии к захвату власти в стране, чего хочет и номенклатура.
Роль зарубежных компартий как опорных пунктов Советского Союза в различных странах не исчерпывается информацией и консультацией. Компенсирующие слабую осведомленность советских посольств, компартии существенно помогают советской разведке. Хотя эти партии, как правило, не осуществляют теперь непосредственно разведывательной деятельности, они уже нередко играли важную роль в подыскивании потенциальных агентов для вербовки и в "погружении" засылаемой агентуры.
Существование компартий во всех странах открывает советской номенклатуре возможность организовывать политические кампании одновременно во всем мире. Пусть там, где компартии особенно слабы, эти кампании и не привлекут внимания населения: все равно многомиллионные тиражи коммунистической печати будут сообщать даже о мелком митинге или демонстрации, раздувать их значение, создавать видимость, будто, как любит говорить номенклатурная пропаганда, "народы мира требуют" того-то и того-то, о чем состоялось решение на Старой площади в Москве.
Чтобы кампании выглядели действительно массовыми, а прокоммунистические общественные организации - представительными, необходимо привлекать к ним некоммунистов. При этом наибольший успех достигается не тогда, когда удается затащить на митинг досужих прохожих, а когда в качестве национальных организаторов и руководителей выступают деятели и еще того лучше - организации, заведомо не являющиеся коммунистическими. Правило здесь таково: чем дальше отстоят эти деятели и организации от компартии, тем больше им цена. Тогда в кампании примут участие и их сторонники, и промежуточные группы между ними и компартиями, наплыв любопытствующей публики будет больше, и отнесется население к кампании с большим доверием.
Но как такого добиться? В зарубежных компартиях это важный участок работы. Им обычно ведает один из членов высшего руководства партии. После прихода партии к власти интерес к некоммунистическим деятелям и тем более группам резко меняется по своему характеру: мавры сделали свое дело, и их уходом займутся соответствующие органы. Если это будет нужно по внешнеполитическим соображениям, будет создан какой-нибудь "Национальный фронт" или другие "общественные" организации. Здесь, робко поглядывая на надзирающего референта из ЦК, несколько специально для этой цели посаженных людей будут с пафосом объяснять иностранным гостям, что, хотя они во всех вопросах до единого полностью и активно поддерживают линию ЦК правящей компартии, они тем не менее - деятели некоммунистические.

Но это потом, а пока компартия не правящая, ее руководители очаровательны и предупредительны по отношению к тем некоммунистическим деятелям, которые подают надежду на возможность их использования в соответствии с планами номенклатуры. Их привлечение к делу осуществляется по разработанному в коммунистической тактике методу выдвижения "общедемократических программ".
Выработка таких программ и лозунгов - сложное искусство: они должны звучать явно и привлекательно для каждого. Вот лозунги, знакомые читателю: "За мир!", "За разоружение!", "За запрещение атомного оружия!". Таков был лозунг "Прекратить войну во Вьетнаме!". Таков же был лозунг "Вывести иностранные войска с чужих территорий!".
Тут читатель припоминает: правда, был такой лозунг, но что-то его долго не было слышно. И верно, не слышно с 1968 года, со ввода советских войск в Чехословакию. Интересно, что провозглашали его не только коммунисты, но и многие из тех, кто осудил ввод войск в ЧССР, а вот лозунг они почему-то все-таки не повторяли. Почему бы?
Чтобы понять механизм формулирования общедемократических программ, попробуйте, читатель, выдвинуть лозунг "Ликвидировать танки - оружие агрессии!". Увидите, что вам сразу начнут терпеливо разъяснять: лозунг ваш несвоевремен, объективно вреден, он отвлекает внимание от главной задачи нашего времени - ликвидации ядерного оружия. А если вы будете упорствовать и говорить, что требуете разоружения и что люди в Европе боятся именно танков, на вас начнут кричать, что ваш лозунг - провокационный, а вы - противник разрядки, сторонник "холодной войны", реакционер, фашист.
То же самое вы испытали бы, читатель, если бы, привыкнув ряд лет твердить: "Прекратить грязную войну во Вьетнаме!", стали бы его повторять после вывода американских войск из Южного Вьетнама. Тогда, невзирая на мирный договор, армия ДРВ повела наступление на юг. Вот тут вы снова оказались бы противником разрядки и фашистом, ибо эта война была "чистая".
"Общедемократические" лозунги - только по видимости мирные и демократические, а в действительности они номенклатурные.
Что сказать о тех некоммунистических деятелях на Западе, которые поддерживают эти программы и лозунги? Большевик Ленин назвал их "полезными идиотами", социал-демократ Карл Моммер - "троянскими ослами". Оба усомнились, таким образом, не в целеустремленности, а в глубокомыслии их действий. Не будем суровы в оценке, но, вероятно, им действительно следовало бы полюбопытствовать: что случилось с их предшественниками в тех странах, где был установлен реальный социализм? Осведомившись, они задумались бы, стоит ли им стремиться к той же участи для себя, для своих партий и не в последнюю очередь - для своих стран.
Пока же они не задумались, и мировое коммунистическое движение по-прежнему успешно организует с их шумным участием кампании во всем мире по решениям ЦК КПСС. Никакая другая политическая сила не способна на подобное. В этом смысле мировое коммунистическое движение - действительно самая влиятельная сила нашего времени.
Нужно ли удивляться, что класс номенклатуры высоко ценит роль зарубежных компартий и их руководства? Оно и вправду добивается того, на что номенклатура уже не способна: без КГБ и лагерей, без возможности лишить человека средств к существованию руководители зарубежных компартий ухитряются заставить рядовых членов своих партий - свободных людей! - быть радостными пешками в руках советской номенклатуры, ничего за это не получая, а даже наоборот - в ряде случаев принося жертвы. Это результат поразительно ловко проводимой игры на пестрой гамме человеческих настроений, зависти, предрассудков, конформизма, консерватизма, чувства лояльности, преклонения перед авторитетом вождей партии, нежелания признать свою ошибку, стыда быть объявленным ренегатом, страха перед осуждением товарищей, боязни разрыва с друзьями-комунистами. Вступив в компартию с ее охватывающими каждого организационными тисками, гораздо легче покорно идти в ее рядах, постепенно приобретая длительный партстаж, которым принято гордиться, чувствовать себя частичкой великой армии мирового коммунистического движения, героем, выступающим против господствующего строя, благо на Западе это ничем не грозит. Труднее найти в себе силы вырваться и обрушить на себя всю ярость остракизма и мести компартий и симпатизирующих ей, в то время как остальные все равно будут относиться к тебе с опаской как к бывшему коммунисту, а потому человеку сомнительному.
Эту филигранную работу руководителей компартий номенклатура оплачивает звонкой монетой. Зарубежные компартии получают регулярные субсидии или от КПСС, или от других партий стран реального социализма. Деньги предпочитают передавать наличными через курьеров, чтобы не оставлять следов банковских переводов. По мере расширения международных операций советских банков и открытия их филиалов в разных странах метод осуществляемого весьма извилистыми путями перевода денег из социалистических стран зарубежным компартиям становится все более распространенным. Пути финансирования хранятся в строгой тайне, но самый его факт давно уже секрет Полишинеля.
Так, швейцарская "Партия труда" и ее филиал - Общество "Швейцария - СССР" ежеквартально получали в пакете деньги от посольства СССР в Берне - 400 тысяч швейцарских франков в год. Москва переводит посольству сумму, заканчивающуюся кодовой цифрой (для Общества это 22, для партии - другая цифра).[384] Стало известным решение сталинского Политбюро, состоявшегося в конце сентября 1949 года: компартии ФРГ давалось по 320 тысяч западных марок ежемесячно и полмиллиона сверх того.[385] Западногерманская печать не возмущалась, а только весело посмеивалась, когда выяснилось, что по доле пожертвований в своем бюджете ГКП стоит на первом месте среди партий ФРГ - выше ХДС/ХСС, по коммунистическому определению "главной партии монополистического капитала ФРГ". Некапиталистические меценаты ГКП сидели в ЦК КПСС и ЦК СЕПГ. В свое время было, кстати, достигнуто соглашение о том, что те же жертвователи берут на себя часть финансирования КП Австрии. После краха режима СЕПГ само руководство ГКП вынуждено было признать, что партия существовала на деньги из ГДР.
Руководители зарубежных компартий - высокооплачиваемые вассалы советской номенклатуры. Все они живут в своих странах весьма безбедно, а когда приезжают в Советский Союз или союзные с ним страны, в их распоряжении - госдачи, машины с шоферами, кремлевская больница или аналогичные правительственные больницы. Для менее важных руководящих деятелей зарубежных компартий - гостиница Международного отдела ЦК КПСС в Москве и подобные же бесплатные отличные гостиницы в других странах реального социализма. Дорогих гостей возят по стране, на лучшие курорты в санатории ЦК, вручают им щедрые подарки. Словом, руководители зарубежных компартий любят ездить в Советский Союз не только из бескорыстной любви к отечеству всех трудящихся.
Но, не скупящаяся на плату за верную службу своих иностранных вассалов, советская номенклатура не прощает им непослушания. При Сталине разговор был короткий. Происходившие в годы ежовщины ночные аресты с последующими казнями руководителей зарубежных партий, живших в коминтерновской гостинице "Люкс" на улице Горького в Москве (теперь - отель "Центральный"), хорошо описаны в мемуарах выживших, повторять нет нужды. С тех пор времена изменились, руководители компартий живут в большинстве случаев не в Москве, а в своих странах, и методы расправы с неугодными стали иными.
Номенклатура применяет теперь метод, официально именуемый "сплочением здоровых сил партии". Эта оптимистически звучащая формула означает, что, если руководитель какой-либо зарубежной компартии начинает проводить курс, почему-либо неугодный советской номенклатуре, в этой партии срочно подыскиваются более покорные, которые рады сделать карьеру, отличившись перед московским сюзереном. Со "здоровыми силами" проводятся беседы в ЦК КПСС, им оказывают помощь в подготовке свержения проштрафившегося руководства. Как происходят такие беседы, описал Смрковский, которого лично Брежнев убеждал выступить против Дубчека, выразительно намекая, что Смрковский сможет сам занять в этом случае пост первого секретаря ЦК КПЧ.[386] Смрковский отказался, но нашлись другие, и они уселись тогда у власти в Праге.
Впрочем, кандидаты в "здоровые силы" и сами проявляют инициативу. В Москве было известно, что вдова Тореза - Жанетта Вермерш приезжала в ЦК КПСС, негодовала там по поводу "ревизионизма" в руководстве французской компартии и предлагала себя в качестве "здоровой силы".
Метод "сплочения здоровых сил" применялся не раз: в Венгрии во время революции 1956 года, где во главе этих сил встал Кадар; в Австрии в 1969 году старый коминтерновец, бывший долгое время генеральным секретарем ЦК КПА Фридль Фюрнберг, с которым мне не раз доводилось встречаться и который говорил по-русски нисколько не хуже, чем по-немецки, сделался ядром "здоровых сил", но ввиду его преклонного возраста председателем партии был оставлен быстро пересмотревший свои позиции Франц Мури. По методу "здоровых сил" была создана просоветская партия во главе с Энрико Листером в Испании, направленная против еврокоммунистического руководства КП Испании. "Сплочение здоровых сил", вероятно, еще не раз будет применяться классом номенклатуры, чтобы держать в повиновении своих вассалов из мирового коммунистического движения.
Мировое коммунистическое движение - инструмент советской номенклатуры в ее притязаниях на мировое господство. Этот инструмент несколько поизносился и дал трещины, но он все еще вполне пригоден к употреблению.

11. Путь к мировой войне
Сколько раз приходилось мне слышать в Советском Союзе: жизнь трудная, ничего достать нельзя, начальство прижимает, но все это можно стерпеть, только бы не было войны! Зная о таких настроениях, номенклатура десятилетия твердит, будто вся ее политика направлена на предотвращение новой войны.
Мы уже говорили, что номенклатура войны действительно не хочет. Но кто ее хочет в наше время? А войны все-таки возникают: подсчитано, что уже после 1945 года в разных районах мира произошло примерно 130 войн и погибло в них около 20 миллионов человек.
Войны начинаются не потому, что их кто-то хочет, а потому, что политика одной из сторон в международном споре ведет в данной ситуации к войне. К войне ведет политика экспансии.
Но именно в экспансии и состоит весь смысл внешней политики номенклатуры. Ограничимся констатацией следующих фактов:
1) советская номенклатура не только сохранила колониальную империю царской России, но и расширила ее территорию;
2) она поставила под свой контроль ряд стран в Европе, Азии, Африке и даже в Америке;
3) она продолжала прилагать напряженные усилия с целью распространить свой контроль на все новые страны в различных районах мира;
4) она упорно соперничает с США, стараясь разными способами подорвать их позиции в мире;
5) она финансирует и направляет компартии во всех странах, ориентирует их на приход к власти; в то же время она ведет ожесточенную борьбу против тех компартий - правящих или не правящих, - которые не готовы больше быть ее вассалами.
Все эти факты, каждый в отдельности и все в совокупности, - не случайное явление, они - органическое выражение сущности номенклатуры как класса, основанного на власти и стремящегося к максимальному расширению сферы своей власти. Как ни стараюсь, не могу припомнить из всего своего долгого опыта работы в Советском Союзе ни одного факта, который давал бы основание усомниться в серьезности стремления номенклатуры к мировому господству. Наоборот: весь душевный настрой номенклатурщиков, все их действия, мысли и разговоры свидетельствуют о таком, сделавшемся само собой разумеющимся стремлении.
Это стремление опасно. Последовательно осуществляемое, оно приобретает собственную динамику и порождает политический вихрь, который сможет затем начать свирепствовать в мире и помимо воли номенклатуры. Классы, подобно отдельным людям, способны создавать такие ситуации, из которых уже нет пути назад.
Упорное, длящееся ряд десятилетий стремление номенклатуры к мировому господству - "победе социализма в мировом масштабе" - завязало тот узел в международных отношениях, который в значительной мере определяет нынешнюю мировую политику. Вот его основные элементы:
1. Напористое стремление советской номенклатуры к господству в мире привело к международной изоляции СССР. В самом деле: какие союзники есть сегодня у этого государства? Малые страны, участницы Варшавского Договора, - это зависимые от СССР страны, а не союзники. Как показал пример Чехословакии, Венгрии, Югославии, Албании, Москва может удерживать соцстраны в числе своих "союзников", только разместив на их территории свои войска. Революции 1989 года в Восточной Европе и в ГДР показывают, что даже это не является гарантией успеха. Отношения СССР с Китаем, Вьетнамом, Кубой весьма сложны. Номенклатура, подобно Гитлеру, усматривает в такой изоляции некую "политику окружения", но в действительности это - как и у Гитлера - логический итог собственной политики стремления к мировому господству.
2. После краха номенклатурных режимов в странах Восточной Европы соотношение сил в мире изменилось. В этой обстановке номенклатура видит решение созданных ею самою проблем в политическом подчинении себе Западной Европы - под лозунгом создания "общего европейского дома". Номенклатура рассчитывает, что такое решение приведет к выгодному ей сдвигу в соотношении сил на мировой арене и повлечет за собой ликвидацию внутренней оппозиции в СССР и распространение чувства безнадежности в других странах советского блока.
Казалось бы, обстановка не благоприятствует таким планам. И все же, как в свое время Гитлер, номенклатура экстраполирует нынешнюю уступчивость западноевропейских правительств и убеждена, что они будут уступать и дальше - вплоть до капитуляции. И точно так же, как это случилось с Гитлером, номенклатура может в своем экспансионистском напоре помимо своей воли переступить тянувшуюся где-то в Европе невидимую черту, за которой кончается долготерпение стран Запада и начинается новая мировая война.
Да, номенклатура не хочет войны: она хочет победы. Однако на пути к этой победе пролегла граница между миром и войной, и именно здесь грозит человечеству ныне мировой конфликт.
Соотношение сил в мире не оставляет советской номенклатуре ни одного шанса на победу в таком конфликте. Но она рассчитывает на "империалистические противоречия", на "миролюбивые" и "реалистически мыслящие" силы на Западе - иными словами, на разобщенность стран Запада, на дух капитулянтства и близорукого эгоизма. Это авантюристический расчет. Подобные же расчеты Гитлера провалились. Но когда это стало ясно, уже бушевала мировая война и пути назад не было. Для того, чтобы такое не повторилось, надо остановить номенклатуру раньше.
Может быть, в успехах на пути к мировому господству и состоит величие Советского Союза? Может быть, в этом и заключаются интересы его народа? Номенклатура старается разными путями внушить своим подданным именно такое представление.
Хмель шовинизма и великодержавия легко кружит головы, есть в советском народе немало оболваненных им людей, но далеко не большинство. Потому что человек нашей эпохи обычно понимает: не в экспансии величие страны, а в том, чтобы людям хорошо и свободно в ней жилось. Какое же это величие, если приходится неусыпно держать границу на замке, чтобы жители страны не разбежались! Какое величие, когда весь мир знает, что советские граждане несвободны и бедны! Кто более велик: милитаристская Япония 30-40-х годов или сегодняшняя процветающая Япония? Спросите немцев, хотели бы они вернуться в псевдовеликий третий рейх. Нет величия в попытках правителей добиться мирового господства, не соответствуют они интересам жителей никакой страны - в том числе и Советского Союза.
И успехом эти попытки не увенчаются. Уже не раз выступали в истории претенденты на мировое господство: Александр Македонский, Атилла, Чингисхан, Наполеон... Никому не удавалось его достичь и никому не удастся. В памятное воскресенье 22 июня 1941 года Молотов, как всегда, заикаясь, говорил по радио, сообщая о начале войны. А сказал хорошо: "Наполеон потерпел поражение, пришел к своему краху, то же будет и с зазнавшимся Гитлером".[387] Так и произошло.
Гитлер потерпел поражение. То же будет и с зазнавшейся номенклатурой.

Глава 8
Класс-паразит
Мы землю долбили,
Мы грызли железо,
Мы грудь подставляли под дуло обреза.
А вы, проезжая в машине "Победе",
В окно нам кричали:
- Достройте!.. Добейте!..
И мы забывали
О сне и обеде,
И вы нас вели
От победы к победе!
А вы:
"Победы" меняли на "Волги",
А после:
"Волги" меняли на "ЗИМы",
А после:
"ЗИМы" меняли на "Чайки",
А после:
"Чайки" меняли на "ЗИЛы"...
А мы надрывались,
Долбили, грузили!
А вы нас вели
От победы к победе.
И тосты кричали
Во славу победы...
А. Галич. "Когда я вернусь". Франкфурт [М. 1977, с. 121-122.
Заключительную главу книги "Империализм как последняя стадия капитализма" Ленин посвящает теме о паразитизме и загнивании. Посвятим и мы эту главу настоящей работы той же проблеме - применительно к реальному социализму.
В чем видит Ленин коренную причину паразитизма и загнивания господствующего класса в современном ему капиталистическом обществе? В том, что общество капиталистическое? Нет, в том, что, по его мнению, в этом обществе стали господствовать монополии.
Ленин справедливо видит в любой монополии главную причину паразитизма обладающего ею класса.[388] Паразитизм класса и связанное с ним загнивание установленного этим классом общественного строя ограничивается масштабом монополии: чем более всеобъемлюща эта монополия, чем больше защищена она от конкуренции - экономической, политической, идеологической, - тем больше возможности для паразитарного перерождения господствующего класса, для его превращения в окостеневшую касту, сидящую у общества на шее, сосущую его соки и ничего ему не дающую.
Существуют ли явления паразитизма при капитализме?
Да, существуют. Но ведь подлинных монополий при капитализме нет. То, что в марксиствующей литературе именуют "монополиями", в действительности - всего лишь крупные концерны, ни один из них не в состоянии монополизировать рынок. Поэтому, как правильно отметил Ленин, феномен паразитизма проявляется в современном капиталистическом обществе лишь как тенденция к застою и загниванию.
Иное дело - при реальном социализме, где монополия класса номенклатуры всеобъемлюща. Всякая конкуренция с номенклатурными монополистами свирепо пресекается диктатурой этого класса, и в искусственно созданном таким образом стоячем болоте полной монополии ничто не мешает паразитированию и загниванию. Особой интенсивностью такого процесса и объясняется тот факт, что класс номенклатуры, появившись на исторической арене позже класса капиталистов, уже намного обогнал его по степени своего паразитического перерождения.

1. Работает ли номенклатура?
Номенклатура - типичный служилый класс. Такой класс представляло собой в свое время в феодальном обществе сначала боярство, а затем - дворянство. Все члены класса номенклатуры являются формально служащими. Они занимают определенные - неизменно руководящие - посты в партийном и государственном аппарате. То, что они выглядят службистами, и позволяет номенклатурщикам маскироваться под служащих.
Номенклатура служит. Но работает ли она?
За годы правления номенклатуры в Советском Союзе произошло любопытное смысловое расхождение между словами "служить" и "работать". В начале 30-х годов о служащем говорили: "Он ходит на службу". Теперь так говорить не принято, говорят: "Ходит на работу". Это не значит, что слово "служба" предано официальной анафеме. Наоборот, говорится о воинской службе, о "службе делу мира", о "службе (или даже "служении") социалистической Родине". Короче говоря, официально слову "служба" стараются придать оттенок возвышенности. Но в то же время о человеке можно сказать: "Он не работает, а служит". Это значит, что штатное место он занимает, зарплату получает, а ощутимых результатов от его деятельности нет. Любопытный психологический штрих в языке - этом сгустке мыслей и чувств народа!
Сама номенклатура как служилый класс любит в мифотворчестве о себе рисовать номенклатурного чина этаким неутомимым работягой. Возьмите кинофильм сталинских времен "Великий гражданин", или роман В. Кочетова "Секретарь обкома", или наконец-то опубликованную и в Советском Союзе книгу Александра Бека "Новое назначение": всюду номенклатурный герой представлен человеком хотя, конечно, и вознесенным волей партии над толпой, но с утра до поздней ночи работающим, отдающим все свои силы на благо народа. Таким любит видеть свое отражение номенклатурная знать. Главное же - она старается внушить народу, видящему ее только в автомобилях, мчащихся по осевой линии, что члены номенклатуры несут на своих плечах огромную тяжесть работы и бремя государственных забот, осчастливив тем самым простых советских людей.
Миф этот расползается, словно дым, когда вы получаете возможность сами наблюдать за деятельностью номенклатурщиков и с удивлением знакомиться с тем, как они эту деятельность организуют.
Дело тут не в лени номенклатурщиков - это люди активные, не ленивые, а в функционировании системы реального социализма. В условиях абсолютной монополии нет нужды стараться и работать.
А правда, зачем номенклатуре работать? Она эксплуататорский класс, следовательно, ее высокий жизненный уровень обеспечивается трудом других, подчиненных ей людей. Людей этих - миллионы, так как номенклатура - единственный работодатель в стране. Среди этих людей вполне достаточно специалистов, на которых номенклатура начальственно покрикивает, а они руководят за нее производственным процессом. При таком методе производят меньше, чем можно было бы? Тем хуже для подчиненных, а самой номенклатуры это не коснется, она свое возьмет. Нет для номенклатуры причины работать. Ее работа - залезть повыше, а путь наверх пролегает для нее не через труд, а через интриги против соперников и приобретение сильных покровителей.
Нет, номенклатурщики не бездельничают, они занятые люди. Только занятие их - делание карьеры, а не работа для общества. Своей полной монополией в политике, экономике и идеологии, своим диктаторским режимом номенклатура так себя застраховала и так обособилась от населения, что ей просто теперь не нужно что-либо делать для общества, и все же ей гарантировано место у руля.
Любой класс преследует свои цели, ни один из них не руководствуется любовью к человечеству. Но класс, не имеющий полной монополии на господство, вынужден оплачивать свою руководящую позицию работой в интересах общества.
А классу-монополисту - номенклатуре этого не нужно, и здесь находится корень его быстрого паразитического перерождения.
Где бы вы ни попали в номенклатурную среду, вы попадаете не в атмосферу творчества и работы, а в атмосферу карьеризма, подхалимства, ханжества и интриганства. "Мастера интриги" - так говорят в Советском Союзе о номенклатурщиках, ибо знают, что никакими талантами в работе они обычно не обладают, но зато в интриганстве не знают себе равных.
Паразитизм поражает любой господствующий, эксплуататорский и привилегированный класс. Но класс, подобно номенклатуре, господствующий в условиях абсолютной монополии, особенно подвержен паразитическому перерождению.

2. Паразитизм номенклатуры как класса
Что означает понятие "паразитизм класса"?
Не следует понимать его по-плакатному буквально: что класс этот, выражаясь словами Маяковского, только ест ананасы и жует рябчиков. Правящий класс правит, а уж это - занятие, отличное от смакования деликатесов. Вопрос в том, как он правит.
Хорошо ли руководит обществом правящий класс, означает: хорошо ли материально и духовно живется людям в управляемом им обществе, высок ли их жизненный уровень, свободны ли они, а также действует ли правящий класс в интересах общества или правит он для удовлетворения собственного властолюбия и тщеславия, наперекор этим интересам.
Ответ на эти вопросы служит диагнозом, подвергся ли правящий класс паразитическому перерождению.
Если людям живется плохо, если они несвободны, если господствующий класс правит ради наслаждения своей властью и привилегиями, то никакие многочасовые бдения правителей в кабинетах и залах заседаний не могут скрыть: они - паразиты на теле общества. Больше того, паразитизм едока ананасов безобиден в сравнении с паразитизмом лакомок власти, правящих ради садистского наслаждения своим господством над другими людьми.
Паразитическое перерождение любого господствующего класса состоит в падении его исторической рентабельности. Она может быть определена по обычной формуле: рентабельность равна полученной пользе за вычетом производственных издержек. Исторический опыт показывает, что с течением времени польза, получаемая обществом от деятельности господствующего класса, постепенно уменьшается, а цена, которую общество уплачивает за эту деятельность, возрастает. Пока рентабельность хотя и сокращается, но все же остается положительной величиной, можно говорить о тенденции к паразитизму господствующего класса. Однако наступает момент, когда рентабельность становится нулем, а затем отрицательной величиной: издержки общества на господствующий класс начинают превышать его взнос в благосостояние общества. С этого момента нужно говорить уже не о тенденции к паразитизму, а о паразитизме господствующего класса. Он стал классом-паразитом, наносящим обществу ущерб. История свидетельствует, что в таком случае общество начинает все более активно бороться за освобождение от господствующего класса-паразита и в конечном счете непременно добивается успеха.
Цена правления класса номенклатуры в СССР велика и тягостна.
Первая и наиболее мрачная часть этой цены - десятки миллионов человеческих жизней, загубленных номенклатурой. Здесь и миллионы истребленных номенклатурными органами госбезопасности; и миллионы умерших от голода по вине номенклатуры; и миллионы погибших в борьбе за ее власть. Здесь многие миллионы человеческих судеб, искалеченных диктатурой номенклатуры. Если бы удалось подсчитать все эти миллионы, цифра оказалась бы ужасающей. Известна пока только часть этой цифры. Русский профессор И. А. Курганов подсчитал разницу между численностью населения, которое должно было бы проживать к 1959 году в границах СССР при нормальном демографическом развитии с 1917 года, и фактической численностью. Разница оказалась в 110 миллионов человек.[389]
Немалая доля в этой части цены - военные жертвы. Знаете, сколько человек потерял за 5 лет 8 месяцев войны 1939-1945 годов германский вермахт? 3 миллиона солдат, то есть 4,3 % населения страны. А Советский Союз потерял за 3 года 10 месяцев той же войны (1941-1945 годы) 22 миллиона солдат, то есть 12 % населения СССР. При этом на Восточном фронте (против Польши и СССР) вермахт потерял 1,5 миллиона солдат, а у Советского Союза был только этот фронт. Это как же надо было номенклатуре во главе с "величайшим полководцем всех времен и народов" ухитриться так воевать, чтобы потерять солдат почти в 15 раз больше, чем противник? Причем противником было не какое-нибудь либеральное государство, трясущееся над жизнями своих граждан, а разбойный нацистский режим во главе тоже вот с таким "величайшим полководцем", для которого смерть миллионов ничего не значила. Если же сравнить общие потери (армии и мирного населения), то цифры такие: Германия потеряла 6 миллионов человек, то есть 8,5 % своего населения, а СССР - 46 миллионов человек, то есть одну четверть всего населения страны.[390]
Вторая часть цены - бедность населения в результате эксплуатации его классом номенклатуры, неумения и неспособности номенклатуры развивать экономику в соответствии с запросами народа, а не в своих эгоистических классовых интересах.
Третья часть - безудержный рост потребления класса номенклатуры. Речь идет не только о съедаемых номенклатурой деликатесах и возводимых госдачах, не только о системе ее привилегий, но прежде всего об огромных материальных и людских богатствах, расточаемых на ее классовое потребление: на гигантские военную, карательную и идеологическую машины, на политику экспансии за пределами страны.
Четвертая часть - ликвидация номенклатурой свободы, удушение самостоятельной мысли, лишение членов общества нормальных интеллектуальных контактов между собой и с другими обществами. Все это, казалось бы, неосязаемое нанесло Советскому Союзу не только огромный моральный, но и колоссальный материальный ущерб, особенно очевидный в области науки, техники и культуры.
Все вместе привело к тому, что после падения царизма Россия так и не стала современной развитой страной. Не могли затушевать этого пропагандистские рассуждения о том, что-де СССР - самая передовая страна в мире, единственная страна развитого (или зрелого) социализма: это переиначенные старые словеса о "Москве - третьем Риме" ("а четвертому не быти"). Не затушевывает отсталости и мощь созданной номенклатурой военной машины: орды Чингисхана были для своего времени тоже отлично организованы и вооружены, но монгольская империя была не передовым, а отсталым обществом.
Мы перечислили, вероятно, не все части цены, которую общество в СССР вынуждено платить за господство там класса номенклатуры. Но и названного достаточно, чтобы убедиться: цена непомерно велика.
В самом деле: что получило общество взамен?
Неверно думать, что господство номенклатуры не принесло обществу в Советском Союзе ровно ничего положительного. Но столь же неверно вслед за советской пропагандой ставить в заслугу номенклатуре любую черту, положительно отличающую Советский Союз 80-х годов от царской России 1913 года. Номенклатурная пропаганда пытается подсунуть всем как само собой разумеющуюся мысль, что, не будь власти номенклатуры, Россия и сегодня была бы точно такой же, как 75 лет назад. Но ведь это неумная ложь. С 1913 года все страны мира без исключения изменились, и особенно как раз те, где нет класса номенклатуры. Кто поверит, что, если за это время без всякой номенклатуры даже такие экзотические страны, как Тайвань, Южная Корея, Сингапур, Гонконг, не говоря уж о Японии, изменились до неузнаваемости, Россия оставалась бы и сегодня такой же, какой была в 1913 году, не осыпь ее номенклатура благодеяниями своего правления!
А между тем Россия в 1913 году была намного более развитой и современной, чем названные страны. Вслед за большевистской пропагандой предреволюционных лет советская историческая наука пытается, говоря о царской России того времени, совместить несовместимое: с одной стороны, Россия - полуколония и сырьевой придаток империалистических стран Запада, с другой стороны, она сама империалистическая страна с развитой тяжелой промышленностью и мощным пролетариатом, готовым к социалистической революции. Эта абракадабра нашла свое краткое выражение в ленинской формуле, перенятой затем Сталиным: "Военно-феодальный империализм".
Именно с ленинской точки зрения эта формула бессмысленна: феодализм - строй, предшествующий даже раннему капитализму, а империализм, по Ленину, - высшая и последняя стадия капитализма. Если это так, то "феодальный империализм" - такая же бессмыслица, как "ледяной кипяток".
Сравнивать надо не с Россией 1913 года, а с сегодняшними странами - теми, где нет господствующего класса номенклатуры. Вот тогда можно будет объективно судить, каковы были положительные итоги номенклатурного хозяйничанья в Советском Союзе.
Такие итоги были. Возможно, что, не будь номенклатуры, тяжелая промышленность в России оказалась бы менее развитой, нежели сейчас. Зато были бы развиты несравненно лучше, чем теперь, производство товаров народного потребления, легкая промышленность, пищевая промышленность. Но об этом мы уже сказали, касаясь вопроса о высокой цене, заплаченной обществом в СССР за господство номенклатуры. Само же по себе развитие тяжелой промышленности - факт положительный.
Развитие тяжелой промышленности, как мы уже говорили, было для номенклатуры не самоцелью, а необходимой предпосылкой для развития военного производства. Военная промышленность и военная техника развиты в Советском Союзе, несомненно, намного больше, чем если бы не было октябрьского переворота. Военная мощь Советского Союза в нынешних ее масштабах - безусловно плод труда номенклатуры. Хорошо это или плохо? Если бы Советскому Союзу угрожала агрессия извне, - было бы хорошо. Если же СССР, опираясь на свою военную силу, угрожает другим странам, - это плохо.
Положительно следует оценить то, что в Советском Союзе низка плата за жилье, за пользование транспортом, что бесплатно медицинское обслуживание, что существует немало домов отдыха и санаториев, что относительно недороги книги, билеты в театры и кино. Конечно, все это, как мы уже говорили, - оборотная сторона низкого уровня заработной платы. Но само по себе это хорошо.
В Советском Союзе номенклатура неплохо организовала научно-исследовательскую работу. Советские школы - начальная, средняя и высшая - находятся в хорошем состоянии. Разумеется, студентам в СССР живется несравненно труднее, чем на Западе: и общежития намного хуже, и стипендии гораздо ниже. Но учебный процесс организован разумно (если не говорить о преподавании общественных наук с позиций идеологии КПСС), и выпускаемые в Советском Союзе специалисты обладают вполне удовлетворительной квалификацией.
На Западе распространено мнение, что в Советском Союзе наведен порядок: полицейский, но порядок. Это совсем не так. В действительности уголовных преступлений в Советском Союзе много, а советские города и особенно их окрестности отнюдь не безопасны. Удивляться этому не приходится: советская милиция, занимающаяся борьбой против уголовников, - маломощная и плохо экипированная организация по сравнению с колоссальной, четко работающей машиной КГБ. Таким образом, в этом пункте обнаружить какую-либо заслугу номенклатуры, видимо, не удастся.
Вот, собственно, все то положительное, что можно записать на счет номенклатуры.
Стоило все это многих миллионов человеческих жертв, бедности населения, удушения свободы? Нет, не стоило. Номенклатура это отлично сознает: недаром она такой глухой стеной отгораживает Советский Союз от стран Запада, где жилье и транспорт дороже и медицинская помощь не бесплатная, а люди живут лучше. И живут они лучше потому, что нет на Западе правящего класса номенклатуры.
Конечно, в Советском Союзе, как и в любой другой стране, были свои объективные трудности. Но неверно было бы их преувеличивать.
Часто приходится слышать: "Как же можно сравнивать Россию с Западом? Ведь Россия - бедная страна!" Я и сам так думал, пока не увидел Запада. А увидев эти малые страны, почти лишенные природных богатств, с такой цветущей экономикой, я понял: Россия - сказочно богатая страна. Только веками управляется она безобразно. Безобразно управляли ею князья и бояре, цари и дворяне, безобразно управляют ею генеральные секретари и номенклатура.
Послушайте номенклатурщиков, как они скулят: "В Советском Союзе не хватает людей!" А какой вывод сделала номенклатура? В стране не хватает людей - так давайте же их истреблять миллионами, под разными предлогами: как белогвардейцев, как кулаков, как троцкистов, как изменников Родины! В стране не хватает людей для работы - давайте загоним миллионы в армию, в органы госбезопасности, в государственный аппарат! Номенклатурщики хнычут: "Страна велика, отсюда трудности!" А какой вывод они делают? Страна велика - давайте сосредоточим всю нашу политику на том, чтобы ни одна республика из нее не вышла и чтобы по возможности подчинять все новые страны!
В этих вывертах за счет жизни десятков и качества жизни сотен миллионов людей и проявляется с особенной яркостью паразитический характер класса номенклатуры. И когда номенклатурная пропаганда воспевает эти выверты как "марксистско-ленинскую научную политику партии", как не вспомнить с сочувствием Ленина, признавшегося, насколько "тошнехонько" бывает ему от "сладенького" коммунистического вранья, "комвранья".[391]

3. Паразитизм принимает организационные формы
В книге "Империализм как высшая стадия капитализма" Ленин, стараясь отыскать какие-либо осязаемые признаки прогрессирующего паразитизма класса капиталистов, объявил таким признаком рост числа рантье, живущих на проценты с капитала. Утверждение странное, оно недостойно ленинского интеллекта. Видимо, сделал его Ленин в спешке (книжка была написана в течение 6 месяцев) под влиянием каких-то случайных наблюдений в Швейцарии 1914-1916 годов - на этом островке мира, где немало зажиточных людей из разных стран Европы пережидали первую мировую войну. Как понятно каждому читателю, покупка ценных бумаг - не паразитизм, а одна из форм хранения денежных сбережений. Тот факт, что люди не растрачивали свои сбережения, а инвестировали их в развитие экономики, ничего общего с паразитизмом иметь не может.
Кстати, при Сталине все советские трудящиеся принуждались ежегодно приобретать облигации государственных займов на сумму не менее месячной зарплаты. Что же, это было проявлением паразитизма советских трудящихся? Конечно, нет, это был дополнительный налог на них. Паразитизмом было другое: то, что из выжатых таким образом миллиардов рублей немало денег было использовано на привилегии номенклатуры, на строительство гос-дач, на дальнейший рост аппарата НКВД.
Детище Ленина и Сталина, класс номенклатуры проявляет свой паразитизм действительно вполне осязаемым образом. Паразитизм номенклатуры принял даже организационные формы.
Главной формой является дублирование партийными органами работы государственных органов.
Мы уже подробно говорили о том, что руководящие органы класса номенклатуры - Политбюро и Секретариат ЦК КПСС, бюро ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов, горкомов и райкомов КПСС монополизировали - каждый на своем уровне - принятие всех решений, имеющих сколько-нибудь политический характер. Мы говорили, что именно Политбюро и Секретариат ЦК КПСС являются подлинным правительством Советского Союза, а Кабинет министров СССР - всего лишь высокопоставленный административный орган для выполнения решений этого правительства. Аналогично положение в каждой республике, крае, области, в каждом городе и районе. Когда наблюдаешь за тем, как Советы Министров или исполнительные комитеты Советов народных депутатов просто переписывают присылаемые им руководящими органами номенклатуры решения, называя их затем своими постановлениями и ставя соответствующий номер и дату, трудно не задать вопрос: зачем вообще нужно все это переписывание? Один из двух органов является лишним: или партийный, или государственный.
Дублирование - не только в переписывании партийных решений в советские постановления, оно пронизывает всю деятельность партийного и государственного аппаратов и находит яркое выражение в параллелизме их структур.
На протяжении десятилетий каждому министерству в СССР или по крайней мере группе смежных министерств соответствовал отдел ЦК КПСС. По официальной табели о рангах заведующий отделом ЦК считается стоящим выше министра СССР, соответственно первый заместитель заведующего отделом - выше первого заместителя министра, а заместители заведующего отделом ЦК - выше заместителей министра. Вся деятельность министерства контролировалась и направлялась этим отделом. И опять возникает вопрос: что-то одно не нужно - или отдел, или министерство?
Ответ номенклатуры на этот вопрос гласит: партийные органы не дублируют работу государственных органов, а осуществляют партийное руководство. Партия была провозглашена в Конституции СССР руководящей и направляющей силой советского общества. Хотя эту статью из Конституции с большим трудом вычеркнули, КПСС продолжает рассматривать себя именно так.
Значит, партийные органы выступают как бы в роли политкомиссаров при государственных органах? Нет. Роль политкомиссаров исполняют секретари парткомов государственных организаций. Можно сколько угодно говорить, что партийные органы рассматривают вопросы в партийном порядке, а государственные рассматривают те же вопросы в государственном порядке, но в действительности речь идет о дублировании одной и той же работы.
Практически это означает, что вместо одного человека - скажем, министра - ту же работу сделают два человека: партаппаратный шеф в ЦК и министр.
А делают ли они ее? Тут мы подходим ко второй организационной форме паразитизма номенклатуры. Эта форма состоит в том, что у каждого номенклатурщика непременно есть заместители, и чем выше номенклатурщик, тем их больше.
Даже в научно-исследовательских институтах у единственного имеющегося там номенклатурщика - директора института - бывает несколько заместителей; если заместитель только один, то или институт ничтожно маленький, или директор - вольнодумец.
Помню, как однажды, приехав из Москвы читать лекции в Вену, я беседовал с одним высокопоставленным австрийским чиновником. "Кто у вас заместитель министра?" - спросил я. Пожав плечами, мой собеседник ответил, что заместителя вообще нет. "Кто же тогда работает за вашего министра?" - с недоумением спросил я. "Министр работает сам!" - с недоумением ответил он. Вышедшие из двух различных миров, мы недоумевали оба: для меня было очевидно, что министр не должен сам работать, кто-то работает за него; для моего собеседника было столь же очевидно, что министр, пока он не ушел в отставку, сам делает свою работу.
Правда: что делает советский министр? Официальный ответ гласит: осуществляет общее руководство.
"Общее руководство" - такой же термин из номенклатурного жаргона, как "партийное руководство". По своему значению он приближается к понятию "почетное председательство". Министр восседает в своем величественном кабинете, ездит в "Чайке" или как минимум в черной правительственной "Волге", сидит на пленумах ЦК, сессиях Верховного Совета, в президиумах различных торжественных заседаний. Он председательствует на коллегии министерства, ставит свою подпись под подготовленными аппаратом наиболее важными или торжественными приказами по министерству, ездит на заседания Кабинета Министров СССР и робко ходит, когда его вызывают, поприсутствовать на обсуждении соответствующего вопроса в Политбюро или в Секретариате ЦК КПСС. Он появляется на приемах и банкетах, ездит в составе делегаций за границу, изредка совершает парадную инспекционную поездку по предприятиям своего министерства в различных районах страны. Его, пожалуй, самая главная деловая функция состоит в том, чтобы поддерживать систематический контакт - по мере возможности и личное дружественное знакомство - с соответствующим заведующим отделом ЦК и его первым заместителем, а также с заместителем Председателя Кабинета Министров который, как принято говорить, "курирует" министерство.
"Курировать" - тоже номенклатурный термин, получивший распространение в середине 50-х годов. "Куратор" осуществляет общий надзор за деятельностью "курируемого" им министерства, главка и т. п. "Курирование" - ступенька пониже, нежели "общее руководство". Соответственно "курируют" не заведующие отделами и их первые заместители, не Председатель Кабинета Министров и его первый заместитель, не министры и их первые заместители, а просто заместители. Заместителей этих, как мы уже говорили, много, и между ними распределяются объекты "курирования". Министерства "курируют" заместители Председателя Кабинета Министров, главки - заместители министров, управления - заместители начальников главков, предприятия министерства - заместители начальников управления.
Партийное руководство, общее руководство, курирование - так кто же наконец работает?
Практика показывает: работа начинается там, где кончается номенклатура. Конечно, из этого правила бывают исключения, мне приходилось их видеть, но в целом дело обстоит именно так: там, где номенклатура, происходит начальствование, работает же неноменклатурный аппарат.
Летом 1957 года Институт мировой экономики и международных отношений Академии наук СССР, где я тогда работал, получил помещение только что расформированного Хрущевым Министерства строительства электростанций СССР. Находилось оно в большом здании в Китайском проезде, там, где потом разместились советская цензура - Главлит и Госкомитет по электронике. Мы с любопытством ходили по внезапно, как бы при приближении врага, покинутому министерству. Огромный, облицованный деревянными панелями (под Кремль) кабинет министра - с комнатой отдыха, туалетом, большой приемной; просторные, тоже облицованные деревом кабинеты заместителей министра, с приемными поменьше. Солидные кабинеты начальства пониже. Облезлые комнатенки, где впритык были поставлены плохонькие канцелярские столы и шаткие стулья для служащих. Налюбовавшись на эту социальную анатомию советского министерства, мы с интересом погрузились в чтение оставшихся в секретариатах книг регистрации входящей и исходящей переписки. Как велено в советских учреждениях, секретарши старательно переписывали в книги резолюции, наложенные высшим начальством. Министр писал коротко: просто ставил фамилию своего соответствующего заместителя, "курировавшего" данный вопрос. Заместитель отписывал бумагу начальнику управления, давая ценное указание: "Рассмотрите и примите меры". Начальник управления отсылал своему заместителю, а тот уже направлял бумагу в соответствующий отдел с резолюцией: "На исполнение". Дальше номенклатура кончалась, начиналась работа. Ликвидация министерства смела с постов всех этих номенклатурных накладывателей резолюций, но ток в стране продолжал подаваться.
Вероятно, тогда мне впервые пришла в голову робкая мысль: а не паразиты ли - все эти номенклатурные начальники? Теперь я могу ответить на этот вопрос.

4. Номенклатурщики-паразиты
На протяжении почти четверти века имея дело с номенклатурой, я познакомился со многими членами этого класса. Были среди них разные: и хорошие, и плохие, и так себе; были глупые и умные, ленивые и прилежные, были махровые негодяи и были честные, милые люди, к которым я до сих пор глубоко привязан.
Некоторые из них прочитают эту книгу и, возможно, в глубине души согласившись с многим, здесь сказанным, огорченно нахмурят брови, раскрыв эти страницы. Они будут по-человечески обижены, ибо человеку, каждый день с девяти утра аккуратно являющемуся на работу, которую он считает весьма ответственной, горько прочитать вдруг, что он паразит. И я хочу поговорить с ними по-человечески, а не бросать в них грязью из-за кордона.
Да, они ходят на работу и принимают как должное свои привилегии, свою власть и возможность распоряжаться чужими судьбами. Они отлично сознают, что никакие они не революционеры и никакого бесклассового коммунистического общества не строят, но считают, что они управляют великой страной, и в этом их заслуга и их право на власть и привилегии.
Хорошо ли они управляют ею? В ответ на этот вопрос честные из них - а только к таким я и обращаюсь - пожмут плечами: они управляют так, как решило руководство, во всяком случае лучше, чем управляли их предшественники при Сталине. И это правда.
Но не вся правда.
Мне довелось в свое время быть на Нюрнбергском процессе. Подсудимые - самые высокопоставленные чины в третьем рейхе - так же пожимали плечами: они делали то, что приказывал фюрер. И никто из них - во всяком случае во всеуслышание - не признал, что раз они это делали, то фюрер приказывал им лишь то, что они готовы были делать.
К тому же теперь и в Советском Союзе миновали времена самовластных фюреров. Политбюро и Секретариат ЦК принимают лишь те решения, которые вызревают и подготовляются в номенклатуре. Да, отдельный номенклатурщик, если он не член этой правящей верхушки, не в состоянии повлиять на решения. Но пусть он и не открещивается - ведь выражает это решение в конечном счете и его желание: сохранить свою власть и привилегии независимо от того, хороша или плоха политика, которую нужно ради этого проводить. Да, не все члены класса номенклатуры согласны с курсом, проводимым руководством этого класса. Но какие выводы они сделали?
Не будем говорить об открытой критике этого курса: нельзя требовать от обычного человека героизма академика Сахарова. Но кто из несогласных покинул номенклатуру, добровольно перешел на неноменклатурную работу по специальности, отказался от благ, связанных с пребыванием в правящем классе? Назовите таких!
Конечно, как и в нацистском рейхе в аналогичном случае, существует удобный аргумент: порядочные люди в номенклатуре могут все-таки делать что-то хорошее, а если они уйдут, в номенклатуре останутся только проходимцы, и будет еще хуже. Это верно, если порядочные номенклатурщики действительно делают что-то положительное. Но вот при мне один симпатичный сотрудник ЦК КПСС деликатно и любезно убеждал по телефону академика Капицу написать лживое письмо в газету "Таймс" о том, что он, Капица, отнюдь не протестовал против заключения Жореса Медведева в сумасшедший дом - и не протестовал-де потому, что Медведев действительно психически болен. В том-то и беда, что честный человек в классе номенклатуры вынужден, если он больше всего на свете хочет там остаться, проводить линию своего класса-паразита. Паразитами номенклатурщиков делает не их индивидуальность, а сама система реального социализма.
Еще не осознав смысл этого процесса, я столкнулся с ним сразу же, как только соприкоснулся с миром номенклатуры. В январе 1947 года в Берлине меня направили в Союзный контрольный совет в Советскую секцию отдела протокола и связи (Soviet Element, Protocol and Liaison Section). Раньше начальник секции, подполковник Мартынов, сам вынужден был писать бумаги; хотя было их немного, он остро ощущал, что не номенклатурное это дело, и добился моего прикомандирования. Отныне писал бумаги я, а подполковник их подписывал и ездил на приемы. Однако как начальнику ему стало стыдно не иметь заместителя. Он добился, что ему был прислан заместитель - майор Краинский. С тех пор веселый майор рассказывал анекдоты и бесконечно острил, подполковник покровительственно ржал, а я писал бумаги и еще имел достаточно свободного времени.
Позже я привык, что номенклатурщик, если только он не рядовой сотрудник номенклатурного аппарата, а какой-нибудь начальник, непременно требует себе заместителя, если можно - нескольких заместителей, чтобы самому осуществлять "общее руководство".
Номенклатурному начальнику совестно самому работать. Один мой знакомый - бывший радиожурналист с бойким пером - стал директором научного института, то есть вошел в номенклатуру Секретариата ЦК КПСС. С тех пор за него пишут не только доклады и статьи, но даже самые несложные письма. Когда ответственный секретарь Советского комитета защиты мира Котов попросил меня написать, как принято говорить, "проект" статьи председателя комитета Н. С. Тихонова, я смущенно пробормотал, что Тихонов - известный писатель. "Николай Семенович не просто писатель, - наставительно сказал Котов. - Он секретарь Союза писателей СССР и председатель Советского комитета защиты мира". Этим было все сказано: номенклатурный писатель был слишком важен для того, чтобы писать.
Дух номенклатуры - это дух паразитизма. Подобно тому, как госпожа Простакова в фонвизинском "Недоросле" говорила, что не дворянское дело - знать географию, на то кучера есть, в номенклатуре считается, что не номенклатурное дело - работать, на то есть подчиненный аппарат.

5. Бытие номенклатуры определяет ее сознание
Маркс дал ставшую общеизвестной формулу: "Не сознание людей определяет их бытие, а, напротив, их общественное бытие определяет их сознание".[392] Общественное бытие номенклатуры как диктаторски господствующего, эксплуататорского, привилегированного и паразитического класса полностью определяет ее сознание.
Мораль номенклатуры сформирована ее "отцами" - Лениным и Сталиным. Ленин поучал комсомольцев: "Всякую такую нравственность, взятую из внечеловеческого, внеклассового понятия, мы отрицаем", "нравственность - это то, что служит разрушению старого эксплуататорского общества и объединению всех трудящихся вокруг пролетариата",[393] то есть борьбе за установление диктатуры номенклатуры.
"...Наша нравственность подчинена вполне интересам классовой борьбы пролетариата", то есть созданию нового эксплуататорского общества во главе с самозваным "авангардом пролетариата" - номенклатурой. Сталин теоретизировал меньше, зато он выразительно показал миру, что означает эта новая мораль.
Из советских библиотек давно уже были изъяты исследования советских социологов 20-х годов. Изъяты они неспроста: в исследованиях констатировалось быстрое возрастание среди населения черствости, жестокости, циничного эгоизма и карьеризма. Особенно четко проявлялась эта тенденция среди молодежи. Таким образом, речь шла явно не о "пережитках капитализма", а о новом явлении. Дальнейшие исследования были запрещены, вместо этого начались нудные декламации о "новом советском человеке", который безгранично любит партию и ее ленинский ЦК и самоотверженно трудится на благо социалистической Родины.
А ведь отмеченное социологами явление легко объясняется именно с марксистской точки зрения. Маркс и Энгельс писали: "Мысли господствующего класса являются в каждую эпоху господствующими мыслями. Это значит, что тот класс, который представляет собой господствующую материальную силу общества, есть в то же время и его господствующая духовная сила".[394]
Классовая мораль номенклатуры распространилась в подвластном ей обществе. Но как бы сильно ни были заражены различные группы общества этой моралью, концентрированное свое выражение она находит в рядах самой номенклатуры.
Мы уже говорили: номенклатурщик пользуется властью и привилегиями не потому, что он работает, а потому, что они причитаются ему по занимаемому им посту. Пост же он получает по решению руководящего партийного органа. Чтобы добиться такого решения, человек должен быть удачливым карьеристом. Вот почему в среде номенклатуры царит дух карьеризма.
Карьеризм - основной признак классового мышления номенклатуры. Все помыслы номенклатурщика вертятся вокруг его карьеры. Он непрестанно продумывает свои маневры с целью взобраться еще выше - "вырасти", как выразительно говорят на номенклатурном жаргоне. Номенклатурщики знают неписаное правило: только тот может удержать свой пост в номенклатуре, кто старается вырасти; тот, кто старается только удержать пост, потеряет его, так как будет вытеснен лезущим снизу. Для того же, чтобы действительно вырасти, надо приложить исключительные, усилия.
Неудивительно, что в этой постоянной скачке с препятствиями номенклатурщики готовы использовать любые средства, только бы они обеспечивали успех. Ни в какой другой среде не видел я столько интриг, как в номенклатурной, и столько ханжества с целью представить интриганство "партийной принципиальностью". Даже порядочные, симпатичные члены класса номенклатуры прибегают к этим интригам - иначе они лишатся своей принадлежности к номенклатуре, а это для каждого номенклатурщика - главная радость в жизни.
Со смелой откровенностью написала "Литературная газета" еще в 1986 году: "Номенклатурные единицы, для которых этот их статус единственно важен, а все остальное - долг, любовь, дружба, верность, семья - имеет значение лишь с точки зрения полезности. Собственного "я" нет, они давно отказались от него. Отказались от своих привычек, от своих убеждений (если они когда-нибудь были), от своего голоса.
Мудрено ли, что они так держатся друг за дружку? Мудрено ли, что они панически боятся всего нового - и новых людей, и новых идей? Жизни боятся, живой жизни, по та все же берет свое. Вот и корчатся от страха.
Давайте не забывать, что они сильны и опасны, особенно сейчас, когда объяты страхом потерять место под солнцем".[395]
Выше отмечались классовая спайка номенклатуры, сплоченность номенклатурщиков в отношении всех других. Скажем теперь и об оборотной стороне этого явления - о постоянном ощущении одиночества, свойственном каждому члену класса номенклатуры. Каждый из них отдает себе отчет в том, что именно его собратья по классу и являются самыми опасными его соперниками. Они поддерживают его лишь до тех пор, пока это в их интересах, и с превеликим удовольствием вышвырнут его, как только он перестанет быть им нужен. Номенклатурщик, привычно разглагольствующий о "волчьих законах капитализма", ощущает себя волком в стае волков - хотя и среди своих, но одиноким и в постоянной опасности. Вероятно, это неизбежно в "новом классе" деклассированных выскочек.
Такое мироощущение номенклатуры выразительно описал Эдуард Багрицкий, считающийся классиком советской поэзии:
Твое одиночество веку под стать.
Оглянешься - а вокруг враги;
Руки протянешь - и нет друзей;
Но если он скажет: "Солги", - солги,
Но если он скажет: "Убей", - убей.[396]

6. Разговор с номенклатурным работником
Что говорят в оправдание своей жизненной позиции те умные и честные номенклатурщики, о которых упоминалось выше?
Из многих бесед, свидетелем или участником которых мне довелось быть, можно выкристаллизовать следующую схему их аргументации - пусть не в таких словах, но такую по смыслу.
"Да, мы установили свою диктатуру. Мы не верим в демократию: она ведет лишь к слабости и разболтанности, а мы хотим, чтобы страна была сильной и по-военному подтянутой. Да, мы истребили миллионы людей, мы и сегодня действуем методами полицейского террора и наблюдения - но это необходимо для того, чтобы поддерживать в стране порядок. Да, мы пресекаем любую оппозицию, потому что она может увлечь за собой народ, и снова восторжествует стихия разболтанности. Да, народ нас не выбирал - но он нас боится и терпит. Мы же не считаем, что в историческом масштабе мы заслужили его ненависть. Пусть под нашей властью жить не так приятно, как в западных демократиях, зато мы сделали страну могучей в военном отношении и эти же хваленые демократии перед нами трясутся. Пусть не существует законов истории, которые пророчили бы нам победу, но мы рассчитываем, что демократиям с нами не справиться, а это и означает, что будущее принадлежит нам. Наши привилегии - справедливая награда за жесткое, но правильное руководство обществом. Мы не верим в слюнтяйские рассуждения о всеобщем равенстве - его не было и не будет. Никакого бесклассового общества мы не строим, а стараемся увековечить свое господство. Однако это хорошо и для всей страны - мы считаем, что не только она нужна нам, чтобы ею править, но и мы ей нужны как твердые и уверенные правители. Пусть наша власть тягостна для подданных - она гораздо лучше той анархии, которая наступит, если нас не станет".
Давайте ответим на эту, видимо, искреннюю аргументацию номенклатурщиков, или номенклатурных работников, как они себя называют.
"Вы стращаете нас анархией и восхваляете свое "жесткое" руководство. А где доказательства того, что без вашей диктатуры в Советском Союзе была бы анархия? В мире много стран, где нет ни номенклатуры, ни анархии. Результат вашей монопольной власти - это постоянное недопроизводство, низкий жизненный уровень населения. Строить ядерные ракеты - еще не значит развить страну. От западной границы России до Тихого океана люди живут на севере - в избах, а на юге - в мазанках, как тысячу лет назад. Приезжающие из Советского Союза на Запад не верят, что поселки с комфортабельными каменными домами, улицами, магазинами и ресторанами - это деревни и живут там крестьяне. Им не верится, что крестьянство в западных странах составляет всего 3-6 % населения, и все же оно прокармливает весь народ да еще продает излишки за границу - не в последнюю очередь в Советский Союз, где в деревне работает каждый шестой житель страны. Эмигранты из СССР, попав в Вену - первую их станцию на свободной от вас земле, - рвутся покупать себе вещи на последние деньги, боясь, что иначе не достанется: так вы приучили своих подданных к постоянному дефициту. Вы не развили страну, а задержали ее развитие. Так что же хвалиться своим руководством?
Вы гордитесь военной силой своего государства. А нужна она народу? Что ему от того, что другие страны вас боятся? Вооруженного бандита люди тоже боятся - значит, надо быть бандитом?
Ваша пропаганда пытается прикрыть все это словами о "развитом социализме", "социалистических завоеваниях" и "победах", миролюбии и "неуклонном росте материального благосостояния". Кого вы обманываете? Самих себя. Ведь созданная вашим хозяйничаньем нищета отражается и на вас, номенклатурных работниках. Вы прорвались к привилегиям, которые вам кажутся великолепными. Вы, ответственный сотрудник ЦК КПСС, горды тем, что занимаете с женой и двумя детьми трехкомнатную квартиру. А на Западе рядовая семья из четырех человек занимает как минимум такую же, а скорее всего - большую. Вы счастливы тем, что были посланы в прошлом году решением Секретариата ЦК на неделю в командировку в Италию - а в Западной Европе любой рабочий паренек или студент берет свой мотоцикл и катит на весь отпуск путешествовать по Италии. Вы с тщательно скрываемым торжеством получаете дефицитные продукты в спецбуфете ЦК - а на Западе в любом магазине каждый может их купить да в гораздо большем выборе. Вы перехитрили самих себя: установили систему, при которой вам же живется хуже, чем жилось бы без нее. Диктаторски правящие в подчиненных вам странах, вы сами не свободны по сравнению с людьми, живущими на Западе да и в третьем мире. Вам живется хорошо только в сравнении с вашими же подданными. Подумайте: ведь это патология - жить хуже, чем вы могли бы, ради того только, чтобы всем другим в стране было еще хуже!
Что же удивляться, что люди от вас бегут! Сколько уже ушло их на Запад - номенклатурных работников! Ушел советский заместитель генерального секретаря ООН Шевченко; ушел Сташинский, предпочтя вашим наградам за убийства 8 лет тюрьмы на Западе. Ежегодно уходят то в одной, то в другой стране дипломаты и разведчики, музыканты, танцоры, спортсмены. Люди бросают ваши привилегии и уходят жить в нормальный мир, который настолько щедрее вашего - и духовно, и материально!".
Может быть, задумается номенклатурный работник над своей жизнью, своими ценностями, своей системой? Может быть, задумается он всерьез и над тем, чем кончится диктатура номенклатуры, так бездумно множащая с каждым днем число своих врагов?
А пока, чтобы не думать и других отучить, номенклатура ведет шумную пропаганду. Она старается всем навязать представление, будто номенклатурщики - самоотверженные герои, слуги народа, мученики во имя его блага.
Почитайте эту саморекламу номенклатуры: как они неразрывно связаны с народом, плоть от его плоти и кость от его кости; как они день и ночь только и живут думами о счастье народном; как не стремятся они ни к каким привилегиям, кроме одной - послужить народу; и все помыслы свои отдают этому служению, и нет для них важнее цели, чем благоденствие народа и его свобода, и ради этого они, не щадя своих сил, строят бесклассовое коммунистическое общество. И так далее, и тому подобное.
Водопад елейной лжи сплошным потоком низвергается в выпускаемых по социальному заказу номенклатуры газетах, книгах, по радио и телевидению, в театрах и кино, в речах и докладах. Да и каждый номенклатурщик в отдельности - то с наигранным пафосом, то с наигранной же задушевностью, а то и просто со скукой - повторяет эту ложь.
Мольеровский Тартюф и щедринский Иудушка Головлев, собственно, ничего из ряда вон выходящего не совершили. Но именно разница между их подленьким поведением и благородной маской святости, которую они напяливали, сделала этих святош отрицательными типами мировой литературы. Так и номенклатура - класс-Иудушка, класс-Тартюф - своим ханжеством заслужила суровую оценку.
Между тем номенклатура не только приписывает себе качества, прямо противоположные ее истинной природе, - она требует от всех признавать за ней такие качества. Номенклатура негодует и обвиняет в антикоммунизме и антисоветчине тех, кто даже в свободных от нее странах решается усомниться в ее моральных доблестях. А уж там, где номенклатура властвует, - горе усомнившемуся!
Следствие того, что правящая номенклатура паразитирует на моральных категориях, которые ей внутренне чужды, - это воцарившееся в советском обществе "двоемыслие", как назвал это явление Оруэлл в романе "1984". Все общество опутано клейкими тенетами номенклатурной лжи, разорвать их хоть где-нибудь нельзя - на вас сразу же, как гигантский паук, набросится номенклатура. Все от яслей до гроба должны повторять казенную неправду и восхвалять "партию", как именуется в официальной пропаганде класс номенклатуры.
Да, годы "гласности" и лозунги "перестройки" приоткрыли шлюзы, люди стали говорить и писать свободнее - хотя все равно не так свободно, как на Западе. И потом: надолго ли это?
Ложь, насильственно распространяемая паразитирующей номенклатурой, настолько переполнила все поры советского общества, что в нем как элементарная гигиеническая реакция самосохранения возник сформулированный Солженицыным лозунг: "Жить не по лжи".
Вот и я ему следую: пишу о советском обществе не то, что, бывало, повторял - сталинскую схему о двух дружественных классах и прослойке интеллигенции. Пишу то, что вы сейчас читаете. Пишу правду.
И главу эту я завершу двумя портретами номенклатурщиков - тоже написанными с натуры: первый из сравнительно отдаленного прошлого, по материалам секретного архива; второй из недавнего, по собственным наблюдениям.

8. Секретарь райкома
Это ощущение я уже испытал. Помню, как много лет назад, молодым переводчиком на Нюрнбергском процессе главных немецких военных преступников, я с нараставшим отвращением листал фотокопии (назывались они там по-американски "фотостатами") документов, расцвеченных подписями, визами, резолюциями, - и виделись за ними судьбы людей, искалеченных этими безжалостными бумагами. Вот и сейчас я с тем же чувством листаю фотокопии. Только сделаны они с секретных документов не нацистских ведомств, а Западного обкома ВКП(б) и хранятся ныне в Вашингтоне в так называемом Смоленском архиве.
Хороший обзор этого архива дал покойный американский профессор Мерл Фейнсод.[397] Обзор этот не исчерпал всего богатства архива. Мы же здесь займемся вообще, казалось бы, частным вопросом: полюбуемся на образ периферийного номенклатурщика, который встает перед нами не из произведений социалистического реализма (вроде романа Всеволода Кочетова "Секретарь обкома" или кинофильмов "Великий гражданин" и "Член правительства"), а из этих вот бумаг его повседневной деятельности.
Итак: место действия - городок Козельск, один из многочисленных районных центров Западной области. Время действия - 1936 год, год принятия сталинской Конституции и канун ежовщины.
А вот и действующие лица: Деменок Петр Михайлович, секретарь Козельского райкома ВКП(б), адрес - город Козельск, Советская улица, дом бывший Щеголева. В том же, видимо, конфискованном у местного домовладельца доме проживает и заместитель Деменка - Балобешко Иосиф Петрович, второй секретарь райкома. Наконец, третье действующее лицо - начальник районного отделения УНКВД Западной области младший лейтенант государственной безопасности А. Цебур.
Это вожди Козельского района. Деменок и Балобешко - не только руководители 420 коммунистов Козельской парторганизации. Лишь их два имени стоят в документе под маловразумительным названием "Список руководителей и заместителей Козельского РК ВКП(б)", коим должна непосредственно вручаться "Поверочная, опытная и мобилизационная "телеграмма".[398] Вот уж поистине это, по старому русскому выражению, цари, боги и воинские начальники!
Над этой тройкой козельских вождей возвышаются, как громовержцы на Олимпе, секретари Западного обкома ВКП(б) в Смоленске. Это первый секретарь обкома Румянцев и секретарь обкома Шильман (год 1936-й, евреи еще не изгнаны из партийного аппарата).
Но не кончается на смоленском Олимпе горизонт козельских градоначальников. Вот пакет с надписью "Секретариат Центрального Комитета. Москва. Старая площадь, дом 4. ? ОБ43/1С". Пакет - от Оргбюро ЦК ВКП(б), адресован товарищу Деменку П. М. Присланы инструкция и выписка из протокола заседания оргбюро. А вот письмо, тоже Деменку, где появляются имена исторические. Процитируем документ полностью:
"Пролетарии всех стран соединяйтесь!
Строго секретно.
Подлежит возврату.
Всесоюзная Коммунистическая партия (б). Центральный Комитет. Особый сектор. ? П2600. Экземпляр ? 2403.
Товарищ Деменок! По поручению товарища Сталина препровождается вам стенографический отчет заседания Пленума ЦК ВКП(б) от 21-25 декабря 1935 года.
Зав. О. С. ЦК А. Поскребышев".[399]
Так зримо протягивается нить от "отца" номенклатуры к козельскому номенклатурщику. Герой нашего повествования - не просто провинциал, хозяйничающий над затерявшимся в просторах России Козельским районом; он органическая составная часть того, что объединяет его со Сталиным, - номенклатуры.
Мы застаем Деменка в тот момент, когда он докладывает секретарю обкома Шильману: "Сообщаю, что я по выздоровлении вступил в исполнение своих обязанностей и работаю с 16 апреля". Очередная же работа секретаря райкома будет состоять в проведении обмена партдокументов - это придуманная номенклатурной верхушкой форма чистки партии. В масштабе всего Союза возглавлял эту операцию Ежов, находившийся тогда в ЦК партии и не сделавшийся еще наркомом внутренних дел. Смысл проверки партийных документов - это исключение неблагонадежных, неугодных партруководству.
Исключение человека из партии в Советском Союзе - страшная катастрофа для исключенного. Можно быть беспартийным: карьеры особой не сделаешь, но просуществуешь. А исключенный из партии - это человек заклейменный, над которым занесен топор для расправы. Угрозой исключения и держит класс номенклатуры в повиновении массу членов партии.
Деменок это знает - и вот как он расправляется с людьми. К моменту возвращения после болезни, 17 апреля 1936 года, в его организации исключено всего 5 членов и кандидатов партии.[400] А уже через 3 недели, 8 мая, Деменок радостно докладывает в обком, что исключено 46 членов и 36 кандидатов партии[401] - почти 20 % парторганизации района, каждого пятого исключил Деменок из ВКП(б)!
Исключение из партии - страшный удар для человека. Но особенно он ужасен, а в условиях надвигающейся ежовщины скорее всего смертелен, если райком записывает при исключении политическую формулировку. И понимает секретарь Козельского райкома, что он делает, когда пишет, что некто Пузенин Иван Гаврилович "из рядов ВКП(б) исключен как происходящий из кулацкой семьи, хозяйство которого имело молотильную машину, кирпичный завод, применяло наемный труд. За неоднократное дезертирство из Красной Армии в период гражданской войны и укрытие всего этого при вступлении в партию".[402] Чего стоит лишь одно "неоднократное дезертирство из Красной Армии в период гражданской войны"! Да за однократное и то полагается расстрел!
Каждый исключенный из партии по политическим мотивам - кандидат на физическое уничтожение. Первый секретарь обкома Румянцев пишет 21 января 1936 года строго секретную директиву секретарям райкомов:
"При поездке в обком 29/1 на совещание секретарей привезите для меня лично следующие сведения: 1) как вы оцениваете настроения исключенных из ВКП(б) вашего района и учитываете ли вы вообще эти настроения;
2) какие у вас факты контрреволюционной работы той или иной группы или отдельных лиц исключенных; 3) какие мероприятия вы провели и считаете нужным еще провести по отношению исключенных, чтобы пресечь контрреволюционную работу... 4) сколько человек из исключенных, кого персонально и по каким причинам вы считаете уже сейчас политически или социально опасным и вредным пребывание в вашем районе.
К составлению этих сведений разрешаю привлечь только второго секретаря и уполномоченного НКВД".[403]
29 апреля обком посылает сов. секретным письмом карточки для заполнения на исключенных из партии во время проверки партдокументов. В письме подчеркнуто: "На все поставленные в карточке вопросы должны быть даны точные и исчерпывающие ответы. Предупреждаем, что эти сведения на исключенных собираются нами по заданию ЦК ВКП(б). Заполненные карточки обязательно без напоминаний выслать в ОРПО[404] обкома не позднее 7 мая. Учтите, мы обязаны твердыми сроками".[405] В сов. секретном письме от 22 апреля обком предлагает: "Установить особый контроль за исключенными из партии, знать, где они работают, их настроения, следить за враждебными элементами. В этом духе воспитывать секретарей парткомов и парторгов".[406]
Опытный номенклатурщик Деменок отлично понимает смысл этих зловещих писем обкома. В сов. секретном письме "Об исключенных из партии коммунистах" Деменок докладывает в обком:
"По получении письма из обкома нами проинструктированы парторги - в части установления контроля за настроением и поведением исключенных. О всех фактах вредных действий будет сообщено".
И тут же Деменок вставляет свой первый донос:
"30 апреля на торжественном заседании рабочих стекольного завода, на котором присутствовал представитель РК, исключенный из партии Купреенко, приехавший на стекольный завод из Белоруссии с месяц тому назад, выступил с антисоветской речью - мол, в жизни рабочего разницы нет, что до революции, что теперь. Есть сведения, что этот Купреенко - бывший директор или зам. завода в Белоруссии. Точно, что он из себя представляет, мы теперь проверяем".[407]
И начинает секретарь райкома вдохновенно строчить доносы, сталкивая одного за другим людей в пропасть архипелага ГУЛАГ. Сейчас вы увидите, читатель, как пишутся такие доносы.
"Начальнику НКВД тов. Цебур. Копия: райпрокурору тов. Кочергину Козельского РК ВКП(б). Исключенный из партии в 1934 году кандидат партии Матвеев Иван Васильевич (бывш. председатель колхоза "Новая жизнь" Бельдинского сельсовета) за разложение, злоупотребление и другие преступления пытался несколько раз после этого побить и угрожал убить председателя колхоза комсомольца Мишина - честно работающего товарища. По-прежнему пьянствует, проводит подрывную работу в колхозе. Колхозники совершенно справедливо возмущаются поведением Матвеева. Кроме того, Матвеев по происхождению является кулаком, открыто проводит антисоветскую работу. Прошу в срочном порядке завести на Матвеева дело для привлечения к уголовной ответственности по всем строгостям наших законов. О результатах прошу сообщить к 10 января 1936 года. Секретарь РК ВКП(б) Деменок. 3/1-1936 года".[408]
Или так:
"Сов. секретно. НКВД. Тов. Цебур. В квартире колхозника Хромова Афанасия (колхоз "Красный Октябрь" Плюсковского сельсовета) 22/6-1936 года обнаружен портрет Троцкого в квартире. Хромов по сведениям разложившийся колхозник и ведет в колхозе подрывную работу. За то, что колхозник Ульянов Василий донес об этом, Хромов избил отца Ульянова. Просьба принять меры к расследованию и привлечению Хромова к ответственности. Деменок. 5/11-1936 года".[409]
Секретарь райкома доносит НКВД не только на тех, кто его окружает. Вот он натужно вытягивает из своей памяти имена людей, которых когда-то встречал и, верно, невзлюбил, а теперь пользуется возможностью бросить их в мясорубку.
"Секретно. Здесь. НКВД. Тов. Цебур. После прочтения закрытого письма ЦК ВКП(б) о террористической деятельности зиновьевско-троцкистского блока я вспомнил троцкистов, боровшихся против партии. Помню, в 1924-1925 году в Ново-Зыбковскую парторганизацию Западной области, очевидно, по поручению троцкистского центра, приезжал член партии Ковалев - имени не знаю - с целью склонить парторганизацию в пользу Троцкого. С троцкистской речью выступал на активе с докладом. Партийная организация тогда дала ему решительный отпор, однако возможно, что он и до сих пор является членом партии и до сих пор не разоблачен как троцкист. Сообщаю об этом для принятия необходимых мер. Ковалев в то время учился в свердловском вузе. Сам происходил из Климовского района Западной области, сын дьячка. Секретарь Козельского РК ВКП(б) Деменок".[410]
Позвольте, но ведь это было в 1924 году, когда по решению ЦК партии проводилась общепартийная дискуссия! Ковалев последовал тогда призыву своего ЦК и выступил в дискуссии. Как же может секретарь райкома партии писать теперь на него за это донос в НКВД?
Чуждо номенклатурщику такое наивное рассуждение. Деменок знает: да, 12 лет назад за выступление не сажали, поэтому он тогда и не писал донос в НКВД; а теперь времена изменились, он пользуется случаем и пишет донос на Ковалева.
И не только на Ковалева. Вот еще один документ:
"Секретно.
Запобком ВКП(б).
После прочтения закрытого письма ЦК ВКП(б) о террористической деятельности зиновьевско-троцкистского блока я восстановил в памяти троцкистов, активно боровшихся против партии. Помню, в 1925-1926 гг., когда я работал секретарем Ново-Зыбковского волкома ВКП(б), в это время в волкоме работал в качестве агитпропа Каркузевич, имя, кажется, Михаил, член ВКП(б) с 1917 года, железнодорожник. Каркузевич в это время был активным троцкистом, он не только клеветал на партию и на вождя тов. Сталина, но дело дошло до того, что он демонстративно отказался в партийной сети прорабатывать решение 14 партсъезда, так как с этими решениями он был несогласен и считал их неправильными. Мы тогда его сняли с работы, кажется, было объявлено партийное взыскание, но в партии он оставался и где работал, я не знаю, но припоминаю, что работал в военизированной охране на железной дороге в Белоруссии. Возможно, что он и до сих пор не разоблачен. Сообщаю об этом для принятия необходимых мер.
Секретарь Козельского РК ВКП(б) Деменок".[411]
Вдумайтесь в этот документ, читатель. Вот как на протяжении ряда лет номенклатурщик Деменок преследует человека, имя которого он уже забыл. Тогда, в 1926 году, выгнал Каркузевича с работы из своего волостного комитета партии, и пошел этот человек, коммунист с 1917 года, работать железнодорожным сторожем. Кажется, успокоиться на этом секретарю райкома. Но не таков номенклатурщик! Сейчас, через 10 лет, представляется возможность физически уничтожить затоптанного им тогда в грязь человека - и он пишет свое письмо в обком, этот убийца за письменным столом.
Убийца? А может быть, секретарь райкома рассчитывает на то, что он только подает сигнал, а уж там, в НКВД, объективно разберутся? Может быть, наивен Деменок?
Нет, не наивен. Дело в том, что он регулярно получает от Цебура сов. секретные справки на людей, исключенных райкомом из партии. Давайте и мы с вами почитаем сейчас эти справки, которые читал тогда товарищ Деменок.
"Совершенно секретно.
Справка по исключенцам.
Козельский район.
Лагутин Дмитрий Иванович, 1898 года рождения... Имеет на иждивении жену 40 лет, троих детей 16, 14 и 11 лет. До исключения занимал должность председателя ОРСа[412] леспромхоза, сейчас сторож лесного склада гортопа, жена техраб. педтехникума".
Итак, человек, уже, казалось бы, растоптанный Деменком: исключили из партии, выгнали с работы, устроился сторожем на складе, жена - уборщица в техникуме, на иждивении - трое малолетних детей. Ну чего еще надо номенклатурщику-энкавэдисту?
Надо уничтожить физически. Для этого справка заканчивается следующим абзацем:
"После исключения Лагутин ведет к.-р. действия против партии. В декабре месяце в беседе с сослуживцем по леспромхозу Граниным и другим (говорил), что большевики подбирают только своих, обозвал нецензурно руководителя партии и т. д. После этого, не имея определенных занятий, пьянствовал и устроился работать сторожем лесосклада в гортопе. Имеет револьвер системы "наган".
Затем красуется подпись Цебура.[413]
Вот и все. Видите, какой контрреволюционер: сказал, что "большевики подбирают только своих", - а они, что же, чужих подбирают или хотя бы претендуют на то, что подбирают не своих? Ведь нет. А еще он, видите ли, обозвал нецензурно руководителя партии: какого - не сказано, но имеется в виду явно не Сталин, об этом было бы написано; скорее всего речь идет о самом Деменке. Дальше фантазия начальника рай НКВД иссякла, так что он написал "и т. д.". А в конце добавил о нагане. Ход мыслей энкавэдиста ясен: готовится покушаться на руководителей партии, террорист. А у человека то револьвер потому, что он работает сторожем. Цебур ведет дело явно к аресту.
Вот следующая "справка по исключенцам": Пузенин, па иждивении имеет жену и двух детей, 6 и 4 лет. "В момент возникновения дела работал председателем правления Козельского райпотребсоюза". В чем же состоит "дело"? "Обвиняется в том, что Пузенин происходит из кулацкой семьи". А кроме того, "в период гражданской войны с 1919 года по 1920 год все время уклонялся от службы в Красной Армии, неоднократно дезертировал".[414] Так как же все-таки: за этот год он все время уклонялся от призыва в армию или неоднократно дезертировал из нее? Но ведь это начальнику НКВД безразлично: просто надо написать что-нибудь порочащее человека, а о логике кто там заботится!
А когда об исключенном совсем уж нечего придумать, Цебур пишет так:
"Работая в колхозе, занимается пьянством и разлагает колхозников, имея связь с разложившимися, проводит дезорганизацию колхозного хозяйства. В данное время в колхозе работает простым колхозником и своими действиями влияет на других".[415]
И достаточно! Или о другом исключенном из партии колхознике Степине (на иждивении жена и трое малолетних детей):
"Работая в колхозе, Степин пьянствует, работает с нежеланием и как кулак имеет влияние на колхозников, следствием этого недовольство и невыполнение государственных обязательств".[416]
Видите, как все просто.
А вот полюбуйтесь, как козельский начальник НКВД собирает в одну кучу буквально все, что только может отыскать, чтобы опорочить человека. Справка на исключенного из партии Короткова, бывшего директора межрайонной тракторно-механической школы:
"Работая директором межрайонной школы, принял в аппарат в должности инженера Капачинского, сына попа, вычищенного из военной академии. Имеет связи в городе Москве с работником отдела кадров Наркомзема СССР Арсентьевым, через которого добивался премирования школы, предлагая последнему взятки, тогда как в школе имелись уходы курсантов во время учебного года от занятий домой. В 1934 году Коротков производил ремонт тракторов с большим опозданием, чем срывал подготовку тракторного парка, имея раскулаченного отца и брата, поддерживает с ними связь, и собирается купить себе дом. Присвоил разное имущество, в его квартире собирались исключенные: Кац, Данилкин, какие разговоры велись, неизвестно".[417]
Читателю, вероятно, хочется посмеяться над всей этой безграмотной пачкотней младшего лейтенанта госбезопасности. А смеяться не надо. Ведь в руках этого мелкого номенклатурщика - человеческие судьбы, и мы видим, как злобно коверкает он их.
Номенклатурщик из НКВД не ограничивается тем, что затаптывает людей, брошенных ему на расправу Деменком. Он сам тянет новых в ту же трясину. Вот его очередное письмо Деменку:
"Совершенно секретно.
Серия "К".
Во время обыска бывшего члена ВКП(б) Гутовца Б. А. было обнаружено удостоверение о благонадежности Гутовца, которое выдано заврафо Дроздовым, Гутовец этим удостоверением очень гордился и думал его использовать в дальнейшем".
И дальше приписка Цебура от руки: "Прошу на Дроздова вопрос поставить на бюро".[418]
Между тем приложенное тут же удостоверение, выданное злополучным Дроздовым, вовсе не "о благонадежности", а о том, что Гутовец - хороший работник и что он командируется в Ленинград на учебу в финансово-экономический институт.[419] В благонадежности же Гутовца сами номенклатурщики еще недавно не сомневались: ведь Гутовец был председателем Козельского горсовета!
Между тем Гутовец уже осужден спецколлегией Запоблсуда по пресловутой статье 58-10 часть 1 сроком на 5 лет и уже из тюрьмы пишет донос на выступавшего по его делу свидетеля: тот-де являлся в 1926-1927 годах руководителем секты баптистов.[420] И независимый советский суд шлет этот донос секретной бумагой все тому же Деменку - "на распоряжение".[421] Распоряжение же это будет состоять в том, что свидетеля выгонят из партии, потом попадет он в руки Цебура, а потом предстанет перед той же спецколлегией Запоблсуда и в свою очередь станет доносить на свидетелей по своему делу. Так снежным комом растет число жертв козельских номенклатурщиков.
А им все мало. Вот начальник козельского НКВД пишет Деменку очередное письмо ("совершенно секретно, литер "А"): "О вредительско-хищнической деятельности козельской конторы Заготскот". Сообщается, что козельское райотделение НКВД завело следственное дело на 6 человек, двое из них - члены партии. В каком же вредительстве их обвиняют? А они, видите ли, "на протяжении 1935 года занимались пьянством, обвешиванием и обсчитыванием сдатчиков скота, обманным путем составляли фиктивные ведомости на несуществующий скот, получали от госбанка ссуды, расхищали денежные средства, допускали хищнический убой и падеж скота".
Допустим, что так. Но при чем тут НКВД и какое вредительство? Единственный намек на вредительство можно усмотреть лишь в следующей невразумительной фразе: "Родин систематически пьянствовал со своими подчиненными и с чуждыми лицами... И это происходило в лице работников Заготскота, чем разложил весь аппарат, дошел до того, что рабочие выражаются нецензурными словами..." - как будто они до этого изъяснялись тургеневской прозой. Но выводы из всего этого косноязычного бреда суровы:
"Принимая во внимание, что преступная деятельность управляющего Родина и завбазой Мишина подтверждается документами и следственными показаниями, прошу поставить вопрос на бюро райкома об исключении Родина и Мишина из партии.
После исключения из партии Родин и Мишин будут арестованы и взяты под стражу".
Остальные четверо - беспартийные, на их арест согласия Деменка не надо.
Мы взглянули с вами, читатель, на то, что сообщает о своей работе Деменку козельский НКВД, Так что нет оснований заподозрить Деменка в идеализме. Он отлично понимает, что люди, выталкиваемые им из партии в лапы НКВД, не могут надеяться ни на какой сколько-нибудь объективный разбор своих "дел". А он все ищет новых жертв. Вот собственноручно написанное им письмо:
"Строго секретно. Город Кузнецк, горком ВКП(б). По имеющимся у нас сведениям член ВКП(б), партстаж с 1917 года, Полосухин Николай Иванович, работавший с 1922 по 1923 год в городе Кузнецке заворг. отделом укома ныне работает у нас город Козельск Западной области начальником новостроящейся железной дороги Тула - Сухиничи - участвовал в троцкистской работе. Об этом он нам ничего не сказал. Просим срочно нам сообщить, действительно ли Полосухин участвовал в троцкистской работе, если да, то когда и в чем эта деятельность выражалась".
Вот он исключает из партии Волкова, колхозника, демобилизовавшегося из Красной Армии. За что? А Волков, видите ли, "активно защищал своих братьев, осужденных за контрреволюцию"?[422] Вот он исключает из партии Косарева за утерю кандидатской карточки. Тут же прилагается сама эта утерянная и найденная Косаревым же кандидатская карточка; но исключение остается в силе - со всеми вытекающими из него последствиями.[423]
Впрочем, неверно было бы рисовать секретаря райкома в слишком черных тонах. Не чужды ему человеческие порывы. Правда, они и не часты: в архиве - всего лишь одна бумага, показывающая, как Деменок пытается выручить человека, да и в этом единственном случае человек - угодный Деменку проходимец.
Документ этот с грифом "секретно" любопытен не только для характеристики человеческих качеств нашего героя, но и как еще одна иллюстрация "независимости" советского суда. Вот как в условиях этой своеобразной независимости осуществляется партийное руководство деятельностью суда:
"Секретно. Председателю областного суда тов. Андрианову. Решением народного суда Козельского района председатель колхоза "Большевик" Слободского сельсовета Алдонин Филипп осужден на два года лишения свободы за растрату средств колхоза и попытку склонить двух колхозниц к сожительству. Я прошу рассмотреть внимательно предъявленные обвинения Алдонину". Дальше расписаны производственные достижения колхоза, и делается вывод: "Колхоз действительно укрепляется и стоит на правильном пути своего социалистического развития". А как все-таки с растратчиком и насильником? "Действительно будучи переброшен Алдонин в другой колхоз "Искра" Драгунского сельсовета в качестве председателя - под влиянием трудных материальных условий он растратил колхозных средств около 200 рублей... Но надо учесть, что продукты, заработанные им, он еще с этого колхоза не получал и хлеб, и картофель, но конечно, он поступил неправильно в расходовании средств".
Видите, как мягко.
А что насчет колхозниц? "В отношении попыток использования колхозницы Зениной Анны - бывшего бригадира. Мы это дело по линии РК проверяли... Никаких поводов нет обвинять Алдонина в попытках. Сама Зенина заявила, что спала ночью очень крепко, а на суде показала другое". Но, может быть, на суде-то и показала правду? Этого вопроса Деменок не касается, не упоминает и о второй колхознице. Зато: "Учитывая, что все же Алдонин работает 6 лет председателем колхоза. Колхоз его... - передовой колхоз крепкий. Имеет неплохую урожайность. Честно выполняет все обязательства. Прошу при рассмотрении дела глубже изучить предъявленные ему обвинения. Секретарь Козельского РК ВКП(б) Деменок. 21/10 - 1936 года".
Вот так же они и сейчас пишут или - еще проще - говорят по телефону (это называется "телефонное право"). А независимый советский суд глубже изучает и учитывает.
29 июля 1936 года ЦК ВКП(б) направил парторганизациям страны закрытое письмо "О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского блока". Обсуждение этого письма должно было послужить увертюрой к московским процессам, первый из которых был проведен во второй половине августа 1936 года.
В Смоленском архиве находится протокол расширенного заседания бюро Козельского райкома партии от 4 августа 1936 года. Заседание было посвящено обсуждению закрытого письма. Жаль, что документ слишком длинный, так что не удастся его полностью здесь опубликовать. Но кратко об этом заседании скажем.
Присутствуют на нем члены бюро райкома - наши знакомые Деменок, Балобешко, Цебур (конечно же, и он член), а кроме них, редактор районной газеты Кавченко и председатель райисполкома Крутов. Это районная номенклатурная верхушка. Тут же сидят 12 членов пленума райкома, 27 парторгов, 12 человек так называемого районного партактива, и торжественно восседает инструктор обкома Федько.
Деменок зачитывает письмо (так полагается: закрытые письма ЦК партии и до сих пор только зачитываются вслух, на руки не выдаются). Затем начинаются прения.
Все выступления построены по одной схеме. Вначале говорится о том, что письмо ЦК должно еще больше воодушевить парторганизацию на борьбу с врагами народа и еще выше поднять классовую и политическую бдительность, а затем каждый выступающий старается перещеголять других в доносительстве. Вот несколько цитат.
Горохов: "В заготовительной организации есть коммунист Козин. Он имеет партвзыскание за примиренческое отношение к троцкисту. Задача коммунистов заготовительной организации следить и наблюдать за действиями Козина. Мне известно, что в Клинцовской партшколе был троцкист Глейзер... Я думаю, о нем необходимо довести до сведения обкома ВКП(б)".
Районный прокурор Кочергин: "Мне известно, что на новостроящейся железной дороге много работает кулаков, бывших подрядчиков, некоторые из них и сейчас имеют у себя работников". (Каких это "работников" имеют у себя мелкие служащие на железнодорожной стройке? И ведь говорит эту чушь прокурор!) Секретарь райкома комсомола Гирин обнаружил в присланной программе для игр с пионерами некие "контрреволюционные вопросы". "Об этом я поставил в известность обком BЛKCM, думаю, что товарищ Федько поставит в известность обком партии".
Особенно старается местный интеллигент - заведующий районным отделом народного образования Головин. Сначала он объявляет: "Теперь стало ясно, что у нас в МТС была группа троцкистов. - Затем старается бросить тень на одну из присутствующих: - Я думаю, работая с ними, товарищ Сергиюк должна кое-что знать о их практической деятельности. Пусть она на бюро расскажет. - Затем местный интеллигент объявляет - Я вот естественно питаю недоверие к коммунисту Дейкину. Его нигде не видно, с народом не общается, не выступает... Я знал Энтиша, он - директор одного из заводов в Брянске в 1925-1926 году, его исключили за принадлежность к троцкизму. Об этом надо сообщить в обком ВКП(б)".
Начальник районной милиции Антонов жалуется: "Много разъезжает по району неизвестных людей. Я считаю необходимым у всех у них и у каждого проверять документы. Происходившие за последнее время пожары в лесу дают право думать, что работающие на железной дороге - разный сброд непроверенных людей. Трудно, пожалуй, сказать, что среди этих людей нет причастных к пожарам. Я стал говорить начальнику строительства дороги Полосухину об участившихся пожарах по линии строительства дороги - он мне ответил: "Где бы мы ни работали, всегда и везде были пожары". Считаю ответ неправильным. К Полосухину необходимо принять меры по линии РК".
А Федько, - инструктор обкома - подстегивает собравшихся на новые доносы: "В вашем районе есть много людей, съехавшихся из многих других районов. Едут они сюда потому, что недостаточно поднята на высоту большевистская бдительность. Задача вашей организации - всемерно развивать и повышать большевистскую бдительность. Решительно и смело до конца вскрывать и разоблачать людей, которые хоть сколько-нибудь имели связь с троцкизмом в прошлом. Неважно какую, прямую или косвенную. - И тут же инструктор сам демонстрирует пример - У нас есть Матюшин, он председатель колхоза и парторг. Сам он говорил, что он держал в своих руках платформу троцкистов. Я должен заявить, его держать в должности парторга нельзя".
А в заключение этого шабаша выступает с речью секретарь райкома Деменок. Он "просит ЦК к врагам принять самые решительные меры физического уничтожения" и, не чувствуя злейшей иронии своих слов, говорит: "Жить стало лучше, товарищи, жить стало веселее. Эти правильные слова вождя партии товарища Сталина целиком относятся к нашему району".[424]
Весело в Козельском районе. Все более длинные списки шлет в обком партии товарищ Деменок. Секретарь райкома старательно выуживает все новые жертвы. Вот несколько таких из его очередного списка:
"Трубин Филипп Иванович, член ВКП(б) с 1918 года (то есть с начала гражданской войны! - М. В.), зав. нефтескладом МТС, обвинялся в троцкизме, потом обвинение было снято, теперь проверяем еще раз".
"Померанцев Леонид... после разоблачения троцкистской деятельности его в доме отдыха (!) Померанцев был уволен. В данное время якобы он работает в доме отдыха в Вязьме. Померанцева надо разыскать".
Или вот так:
"Ландышев Павел Александрович - врач. Партийный. И директор неполной средней школы Климов М. В., беспартийный, - оба работают в Покровском сельсовете. С неизвестными лицами часто по вечерам собираются для советов по каким-то темным вопросам".
И достаточно!
А то и того проще:
"Лукьянов, дежурный по станции Киреевск нашего района антисоветский человек. Дело в разработке".
Или еще так:
"Козодой, член ВЛКСМ (имя и отчество еще не установили), где теперь находится, неизвестно. В 1929 году работал в столовой горпо, был связан с троцкистской группой, у Козодоя была обнаружена платформа троцкистов, разыскиваем Козодоя и корни".[425]
От районных номенклатурщиков, где секретари райкома и начальник НКВД судорожно разыскивают "корни", распространяется по району мрачный дух средневековья, дух "охоты на ведьм". Старательно цитирует Деменок порожденные этим духом холуйские выступления на митингах трудящихся, например, такое:
"Мое предложение расстреливать мало этих бандитов Каменева, Зиновьева и других, а надо сковать и провести по всей Москве, пускай они выроют себе яму и повесить их всех, потому что эта смерть позорнее чем расстрелять".
Или:
"Как этих врагов вы питаете - наверное, хорошо, а их надо неделю кормить селедкой, не давать пить, а потом казнить".[426]
Не правда ли, весело стало жить в Козельском районе?
Но звучат в этом же районе и другие голоса, их с тревогой цитирует секретарь райкома. "Воеводин, Потросовский сельсовет: "Ничего о Троцком сказать не могу. Не нам об этом судить. Вообще здесь делового ничего нет. Вы нас обманываете, мануфактуры и обуви нет". Воеводин с собрания демонстративно ушел.
В колхозе "Свободный труд" Маклинского сельсовета Еремина на собрании выступила с такой речью: "Вы говорите, что жить стало весело, а с коровки вам дай, со свинки дай, с овечки дай, с хаты дай, со двора дай. Что же это за веселая жизнь?"... В колхозе имени 8 Марта Гришинского сельсовета Алешина Евдокия Савельевна, бывший кандидат партии, бывшая лишенка, ведет гнусную агитацию. "Раньше у помещика-то работаешь и тут же получаешь деньги, а теперь в колхозе целый год работаешь, а получить нечего"... Гореликов Василий, колхоз "Свободный труд" Матчинского сельсовета: "Не платите самообложение, все равно эти деньги пойдут на наедание брюха комиссарам".[427]
И еще конкретнее. Исключенный из партии "Лагутин говорил, что большевики это сволочи".[428] Жена учителя Акимова при разговоре с колхозниками в момент, когда был убит Сергей Миронович Киров, заявила: "Зря, что Сталина не убили".
И еще грознее: "Новиков Николай, колхоз имени Сталина, Матчинского сельсовета, бывший кандидат партии. "Если нам дадут теперь оружие, - мы повернем его против партии и правительства".[429]
Это уже огоньки того пламени, которое вспыхнет через пять лет, когда люди будут встречать хлебом-солью наступающие немецкие войска, солдаты Красной Армии - массами сдаваться в плен, а десятки тысяч людей - идти добровольцами в антикоммунистические воинские формирования, в армию Власова; пламени, которое будет затоптано сапогами эсэсовских зондеркоманд.
И со страхом и ненавистью озираясь на эти огоньки, строчит секретарь райкома свои доносы и проскрипционные списки, не думая, что уже через десять лет будут их с омерзением читать свободные люди в свободной стране.

9. Один день Дениса Ивановича
А каков номенклатурщик сегодня?
Архивы еще не раскрыты, мемуаров о нем нет. Но будет обидно, если читатели, не соприкасавшиеся с советским номенклатурщиком, так и не почувствуют, каков он в жизни. Вот почему в завершение этой главы я позволю себе некоторую научную вольность: набросаю портрет сегодняшнего номенклатурщика, чтобы в этой работе не только была теоретическая схема класса номенклатуры, но мелькнули бы в ней краски жизни.
Александр Солженицын описал день Ивана Денисовича Шухова - заключенного в советском лагере. Нобелевский лауреат на своем опыте испытал такие дни, проведя ряд лет среди Иванов Денисовичей.
У меня другой опыт. Я постараюсь описать здесь один день из жизни прямой противоположности солженицынского героя - заведующего сектором ЦК КПСС, скажем, Дениса Ивановича со звучной украинской фамилией Вохуш (при Хрущеве и Брежневе в центральный партаппарат перебралось немало украинских товарищей, которые славятся своей ортодоксальностью). Вохуша я выдумал, а остальное здесь все будет из жизни.
...Не звук удара молотком о рельс у штабного барака, а мелодичный звон привезенного из недавней командировки в Швейцарию будильника прервет сладостный сон Дениса Ивановича. И снилось ему приятное: секретарь ЦК на большом совещании в своем кабинете, игнорируя всех остальных, все время обращался к нему и спрашивал его советов, а потом вдруг подал ему руку, усадил за свой стол и сам исчез, растворился в воздухе. Все коллеги почтительно встали и приготовились выполнять его, Дениса Ивановича, указания.
Вохуш топает в ванную в своей светло-голубой пижаме: недорого купил в Prix-unic в Париже, а полосатых не любит, особенно сине-белых, - напоминают одежду зэка в колониях особого режима. Вот все как будто хорошо в доме, а санузел совмещенный: права жена, надо снова поменять квартиру. Нужно будет зайти в Управление делами ЦК, поговорить там об этом.
Пока жена накрывает на стол, Денис Иванович делает короткую физзарядку с упором на мышцы живота: растет проклятый - и душ Шарко, и массаж делают ему в кремлевской поликлинике, а не помогает. Не голодать же, в самом деле...
Поплескавшись под душем и побрившись, идет, благоухающий импортным лосьоном, в столовую. Завтрак легкий: немного икры, ветчина, яйцо всмятку, чай. Жаль, нельзя коньячку! Это вечером. А наедаться не надо: скоро уже второй завтрак.
Точно в 8.35 Денис Иванович выходит из массивной двери своей квартиры. К этому времени за ним приезжает цековская машина - но пусть лучше водитель подождет одну минуту, пока он будет спускаться в лифте, чем коллеги-соседи увидят, что Вохуш ждет машину около подъезда: это ему не к лицу. Машина уже у двери. Водитель демократично не выходит из автомобиля, Вохуш сам открывает дверцу (так делают даже секретари ЦК!) и, с удовольствием усевшись на пружинящее сиденье рядом с шофером, так же демократично заговорит. Заговорит о том, что вот, бывало, в молодости, в Донбассе, пока бежишь до завода на работу, две цигарки выкуришь, а теперь жена не позволяет; на самом деле он никогда не работал на заводе, а курить перестал сам, прочитав в газете "Неделя", что от курения может быть рак легких.
И плывет перед Вохушем Москва: Кутузовский проспект, Москва-река, Садовое кольцо, Калининский проспект, Кремлевская стена, Манеж, центральные гостиницы, Большой театр, памятник первопечатнику, черная фигура Дзержинского, здание КГБ ("соседи!" - с теплотой думает он). А за Политехническим музеем и памятником героям Плевны слева начинается бульвар, а справа - солидные и тяжеловесные двери здания ЦК. Приехали!
В подъезде офицер КГБ вежливо, но внимательно смотрит его пропуск - бордовую кожаную книжечку. Это не обидно: не недоверие, а порядок. Впрочем, заведующих отделами пропускают, не глядя в книжечку и коротко приложив руку к козырьку, а секретаря ЦК приветствуют по стойке "смирно".
Один за другим входят в дверь и другие сотрудники. И станет Вохуш перекидываться с такими же, как он, солидными сытыми коллегами дружелюбными, но короткими приветствиями (товарищеская любезность - да, интеллигентское слюнтяйство - нет!).
С глубоко скрытой завистью поглядев на лифт для начальства (ключ от него - только у завотделами и, конечно, у секретаря ЦК), поднимается Денис Иванович в бесшумно скользящем общем лифте в свой кабинет.
Приятно: тихо; на столике слева - кремлевская "вертушка"; откроешь средний ящик стола - там номерная красная книжечка: список абонентов правительственной телефонной связи. Теоретически можно даже, набравшись смелости, позвонить Генеральному - и услышать его ленивый низкий голос.
Ну, Генеральному он звонить не будет - это мальчишеская мысль. А вот одному из его помощников придется звонить - и, ох, как не хочется! Потому что дело глупое.
Вчера утром первый замзав отделом подписал бумагу наверх о направлении делегации в Италию. Делегация хорошая: два кандидата в члены ЦК, один член Центральной ревизионной комиссии, депутаты Верховного Совета. Первый, как всегда, тщательно проверил все визы, нашел все в порядке и сказал, подписывая: "Такую делегацию можно было и Генеральному на голосование послать". Тут он, Вохуш, впопыхах, желая отличиться, позвонил приятелю в Общий отдел: направляем, мол, бумагу о делегации, есть мнение руководства отдела представить ее на голосование Генеральному. А первый зам о своих словах не забыл - видно, испугался, и, встретив его, уже уходя, около лифта, сказал: "Тут мы с тобой твою делегацию хвалили и чуть ли не Генеральному собирались посылать. Ты, конечно, понял, что я пошутил?" Вохуш пробормотал что-то невнятное, а Первый, как всегда деловито, вошел в лифт. Вохуш бросился в свой кабинет звонить приятелю в Общий отдел - а тот уже уехал. Позвонил в спецсектор Общего отдела - там ответили, что бумага уже два часа как в секретариате Генерального.
И сегодня надо звонить с утра. Ну, не с самого, а то заподозрят, что он, Вохуш, в чем-то виноват, но и не тянуть. А то вдруг Генеральный бумагу посмотрит и вспылит, как с ним бывает. "Это что же, - скажет, - вы мне теперь все бумажки будете таскать? О путевке в дом отдыха для уборщицы тоже? Это кто же такой умник нашелся?" Подумать страшно: ведь сразу же отыщут.
Но и самому на себя не навести. У кого там может быть бумага? Хоть дело международное, но для Генерального - мелкое. Так что помощнику, Андрею Михайловичу, звонить не станет: бумага не у него, да он и въедливый мужик, сразу заподозрит, что Вохуш дал промах. Лучше позвонить этому счастливчику - референту. Ведь бывает же - повезло парню: был себе референтиком по Норвегии в Международном отделе, и вдруг взяли наверх. Теперь даже в коммюнике о переговорах и на фотографиях на первой странице "Правды" появляется: "Референт Генерального секретаря". Конечно, бумажки в папке носит со стола на стол, - да ведь от иной из тех бумажек мир качается.
Звонить потом, а пока - всё по заведенному порядку. Прежде всего прочитать газету. Сначала "Правду". Передовая о подготовке к севу. Ну, это по части Сельскохозяйственного отдела, читать не нужно. Только привычным взглядом проконтролировать, есть ли дежурная цитата Генерального. До сих пор не может забыть, как в октябре 1964 года он - тогда еще не завсектором - вот так в "Правде" и нашел подтверждение невнятного слуха о том, что происходит в Президиуме ЦК: в газете вдруг исчезло имя Хрущева. Но сейчас все нормально, цитата есть. Указы о награждениях: академики-юбиляры и какие-то монтажники, никого из аппарата нет. Есть ли что-нибудь на последней странице в "Хронике"? Назначение нового посла в Республику Чад, прежний освобожден в связи с переходом на другую работу. Ишь, как медленно работает Президиум Верховного Совета: ведь решение состоялось еще три месяца назад, а агреман африканцы дают быстро.
Теперь вторая страница - "Партийная жизнь". Пленум Кустанайского обкома. И здесь, конечно, о подготовке к севу, так что посмотреть надо только два заключительных абзаца: не рассматривались ли оргвопросы и не присутствовал ли кто-либо из руководства. Нет, все спокойно, просто говорится, что с речью на пленуме выступил первый секретарь обкома.
А вот теоретический подвал "Партия - руководящая и направляющая сила советского общества" надо прочитать внимательно: здесь могут быть интересные нюансы и формулировки, - ведь спроста "Правда" статью не напечатает. Но тема спокойная: в критические моменты дается редакционная статья на тему "Единство партии и народа", а тут ясно, что такое единство налицо и идти надо вперед - к дальнейшему укреплению руководящей роли партии.
Третья страница - международная информация. "Успехи сил мира", "Народы протестуют", "Сделать разрядку необратимой", "Главарь ультра Штраус" - это все ясно. Американский сенатор потребовал вывода войск США из Европы. А что это хлопцы из Международного отдела не возьмут такого в Брюссельский комитет за европейскую безопасность? Полезный был бы реалистический политик.
Нейтральный заголовок "Пресс-конференция Рейгана": тут ничего не поймешь, из конкретного только в конце вскользь помянуто, что президент высказался в поддержку притязаний израильской военщины. Ну, что в действительности сказал Рейган, прочитаем сейчас в "Вестнике ТАСС".
Внизу страницы в правом углу, как всегда, о происках китайцев: арабская газета сообщает о тайном сговоре Пекина с чилийской хунтой и с израильскими сионистами. Эх, переборщила служба дезинформации: ну зачем Пекину сионисты? Ведь в Китае ни одного еврея небось нет. Впрочем, может быть, хлопцы и правы: народ поверит, газета ведь не наша, арабская. По внутреннему телефону - бывшему К-6 - звонит секретарша первого замзава отделом: "Денис Иванович, зайдите к Ивану Петровичу по поводу делегации в Италию".
Вохуш ей отвечает спокойно, а у самого - ком в горле. Неужели разразился скандал? Он, дурень, тут благодушенствует, газетки читает, а тем временем, может, один из помов Генерального позвонил Первому да отчитал его, и тот сейчас рвет и мечет. Как оправдаться? Каким богам молиться, чтобы не случилось этого несчастья?
Бежит Вохуш к двери как ошпаренный - а по коридору надо будет идти спокойно и уверенно, чтобы никто из встречных не заметил, что у него что-то не так. Ведь вот люди - как будто товарищи, вместе на лыжах ходим на Клязьме, а сами, как крысы: говорят, те, как увидят ослабевшую свою же крысу, так набрасываются и сжирают. И от этих другого не жди!
С невозмутимым видом заходит Денис Иванович в приемную первого зама, приветливо кивает пожилой секретарше - а сердце сжимается в комок. В такие-то минуты и завязываются узелки рака в человеке - мелькает мысль. И другая, заставляющая тут же забыть о раке: вот сейчас войду к нему, а какой он там сидит?
Но первый зам сидит спокойный. Значит, нет скандала. Какое ликование! Но не показать, не показать. Да и ответ надо дать достойный.
Деловито и уверенно - такой у него стиль - Первый сразу приступает к делу.
- Опять насчет твоей делегации. Ты сам не хотел бы с ней поехать? А то мы все берем консультантов из Международного отдела, это ведь не обязательно. Могу договориться с Загладиным, и направим от аппарата тебя.
Противоречивые чувства борются в Вохуше. Конечно, хорошо бы прокатиться в Рим, купить там опять что-нибудь, да ведь и посмотреть. Но другое, воспитанное годами пребывания в номенклатуре чувство подсказывает: нельзя соглашаться, это он испытывает, я ведь и так был недавно в Швейцарии. Третья мысль: а если он действительно хочет меня послать, чтобы я по его заказу привез ему из Италии? Эта мысль сразу отбрасывается; любой из членов делегации будет рад оказать услугу первому заму; а если уж он захочет, чтобы я ехал, так настоит на своем.
И Вохуш говорит:
- Нет, увольте, Иван Петрович! В секторе работы невпроворот, обедать некогда, не то что в Италию ехать. Да и не любитель я по заграницам ездить - разве уж когда очень нужно...
И ждет: скажет Первый, что вот сейчас как раз очень нужно, - значит, лично заинтересован.
Но Первый говорит:
- Ну, как знаешь. Конечно, работа в отделе - самое важное. - И милостиво шутит: - Вот хотел укрепить тобой делегацию, да ты сопротивляешься.
Идет к себе Вохуш по светло-розовой с зеленой каймой дорожке в коридор довольный: правильно сориентировался. Так держать, Денис! Подумаешь, 10 дней в Италии! Не в этом же задача. Освобождается место одного из замов: вот если бы Первый поддержал его кандидатуру, может и получиться.
И гложет соблазнительная мысль: может, правильно заслал проект решения Секретариата о выезде делегации Генеральному? Делегация хорошая, он подпишет - а тогда можно будет распустить по отделу слух, что, мол, доволен, хвалил. Вот тут-то обрадованный первый зам и может поддержать перед Секретариатом ЦК его, Вохуша, кандидатуру, и вдруг он - замзав!
Нет, это подумать - замзав! Большой кабинет, секретарша, не "Волга" с автобазы ЦК, а персональная, с шофером, не пансионат на Клязьме, а госдача, да ведь и деньги, и "кремлевка" больше. Но главное - власть: замзав... несколько секторов в твоем ведении, каждый день - у секретаря ЦК, часто присутствовать на заседаниях Секретариата - примелькаться там, стать привычным, своим... Да и как не свой: замзав - это вершина номенклатуры Секретариата; следующая ступень - первый зам - уже номенклатура Политбюро. Так рискнуть - не отзывать бумагу? Смелость города берет!
Но привычная, ставшая второй натурой осторожность одергивает: смелый бросок нужен, когда вышел на цель, а это так, косвенно, это авантюра. Подпишет Генеральный - еще не гарантия, что выдвинут в замы, а будет неприятность - гарантия, что не выдвинут. Да и запомнят навеки, что ошибся. Отзывать надо бумагу и без промедления!
Как перед каждым разговором с высоким начальством, Вохуш набрасывает карандашом, что именно надо сказать. Тут ведь каждое слово должно быть взвешено. А главное - решительность. Не колебаться по-интеллигентски, а сказать твердо, по-партийному, но уважительно. И, конечно, чтобы все пронизывало глубокое беспокойство о времени Генерального.
Сосредоточенно и неторопливо Вохуш набирает четырехзначный вертушечный номер. В гулкой трубке высокочастотного телефона раздается бесстрастный голос референта.
Вохуш называет свою фамилию и отдел. Знает, что референт сейчас, во время разговора, будет быстро листать в своей книжечке - списке абонентов "вертушки", чтобы найти его имя-отчество и потом ввернуть их в разговоре, дабы произвести впечатление: всех, мол, знаем на память и обо всех все знаем.
- Вы извините за беспокойство, - солидно и любезно говорит Вохуш. - Но тут такое дело получилось по нашему недосмотру (самокритично; но и не сказал "по моему", а "по нашему", то есть в общем-то вина первого зама, он же, Вохуш, как лояльный подчиненный подставляет свою голову). Мы направили вчера на голосование в ЦК проект решения о делегации в Италию, а сегодня узнаем, что товарищи из Общего отдела перестарались и прислали проект вам. Делегация, видимо, неплохая, но не такое уж это дело государственной важности, чтобы отрывать время у Генерального.
И ждет пару секунд: хорошо бы референт, молокосос этот, высказал свое мнение. Но тот лишь неопределенно говорит сухое "да", предлагая Вохушу продолжать монолог. Черт его знает, что он там думает, этот счастливчик.
- Конечно, это на ваше усмотрение, - старается польстить Вохуш. - Но мы так подумали: может, не утруждать? Может, вы направите секретарям?
Всячески хочет Вохуш подчеркнуть, что для него Генеральный - не секретарь ЦК, а нечто высшее.
- Да, письмо ваше у меня лежит, - говорит референт и спрашивает - Ну, так что, Денис Иванович (посмотрел список!), докладывать бумагу или вернуть в Общий отдел?
Вежлив (так теперь положено), а ответственности на себя не берет нисколько и другим секретарям в обход Общего отдела пересылать не хочет. Значит, лучше не связываться. И Вохуш говорит в тон референту:
- Да, думаю, лучше вернуть.
- Хорошо, - бесстрастно отвечает тот.
Ну, дело сделано. Конечно, сморщат носы в Общем отделе, но скандала не будет. А приятеля из Общего отдела пригласить к себе, напоить хорошенько, коньяка французского для этого раздобыть, он и отойдет, - ничего же не случилось.
В кабинет Вохуша входит бесцветная, некрасивая девица с папкой тассовской информации. Всех их сюда подбирают таких, чтобы не было разврата в аппарате. "И правильно! - думает Денис Иванович, коротко взглянув на вошедшую. - Здесь не место. Для этого у высшего начальства есть балерины. А ему, Вохушу, они еще не положены. Его дело - оберегать советскую семью".
И потом: никакими персональными делами не интересуется парторганизация так, как делами по женской части, и обсасывает их в подробностях. Один его институтский однокурсник, помнится, громогласно шутил над этим: "Любопытны, как монахи на женском пляже". Этого острослова он - тогда секретарь парткома института - выгнал весной 1949 года, во время борьбы с космополитизмом, и нигде работы этому интеллигентику не дали. Так он вынужден был в Среднюю Азию уехать. Правда, оказалось, у него сердце было больное, там тем же летом в жару он умер от инфаркта. Еще его мать тогда пришла в партком, расплакалась, кричит: "Убийцы!" Хорошо, зам по организационным вопросам выручил; хороший был дядька, бывший чекист, Саша Негодяев. Так он спросил эту старуху - тихим таким голоском: "Я вас правильно понял, гражданка, что это вы партком так назвали?" Она сразу притихла и ушла. Думали еще потом: сообщать о ней органам? Саша был "за", но он, Вохуш, почувствовал, что члены парткома этого не поймут, и отговорил: все-таки мать.
И вовсе он, Вохуш, не монах, только приходится рисковать. Тут одного молодого кандидата наук послали стажером в Прагу, а на жену решения о выезде не сделали: неважная птица кандидат, и так простажируется.
А ей очень хотелось Прагу. Каким-то образом она узнала, что от него, Вохуша, зависит, направить ее дело в Комиссию по выездам или не дать хода. Да он, впрочем, и сам ей намекнул на это, когда она пришла - робкая и взволнованная, с серыми глазами, в облегающем стройное тело платье, с бирюзовым ожерельем на груди. Он ей и сказал тогда, что вопрос сложный - выезд за границу; ему в рабочее время некогда, а вот вечером после работы он мог бы подробнее разобраться с ее делом, только в здание ЦК ее не пустят вечером... А потом была ее однокомнатная квартира на Профсоюзной улице. И бирюзу он не снял, так и оставил голубизной на матовой смуглой коже. А что взгляд у нее был, ну, не такой - так подумаешь! Да она сама сейчас рада небось: гуляет себе по берегу Влтавы да по Староместской площади...
Проще, конечно, со своими. Вот был в цековском санатории, так такая оказалась бойкая инструкторша Воронежского обкома - какой там взгляд, только бы с ней справиться.
Да что собственно? Ведь и классики марксизма не гнушались. Был он, Вохуш, с партийной делегацией в ФРГ, заехали в Трир посетить дом-музей Карла Маркса. И только там узнал, что, оказывается, у Маркса-то была любовница и от нее - незаконный сын. Правда, не признал его классик. Было бы в наше время скандальное персональное дело, если бы Женни фон Вестфален подала на него заявление в партком! А про Энгельса прочитал недавно совсем уж непристойное: будто жил он одновременно с двумя сестрами - не то шотландками, не то ирландками. И тоже у Ленина была Инесса Арманд, хоть он и называл ее на "вы". Впрочем, он, Вохуш, не Ленин, а в этой однокомнатной квартире тоже называл ее на "вы" - не ронять же себя!
Довольно лирики, пора дела делать. Вот только посмотреть ТАСС.
Вохуш листает дешевую сероватую бумагу вестника, а мысли уже работают над сегодняшними делами, и читаемое перекликается с обдумываемым.
Протесты в Западной Европе против запретов на профессии в ФРГ. Вот разумно! А то что такое: не назначают судьей, потому что коммунист. У нас вот иначе: некоммуниста судьей не сделают. Надо, кстати, сегодня решить дело этого беспартийного деятеля, зампреда комиссии. У нас партийцев хватает: партия - 17 миллионов.
В США, оказывается, несмотря на дискриминацию, разрешаются браки белых с неграми. Это значит, черная образина с белой. И ведь соглашаются! А чему удивляться? Если бы мы тут своих студенток в университете Лумумбы распустили, так они за африканцев и повыскакивали бы все. Это, кстати, заметить к разговору с проректором.
11 часов, открылся буфет. Пора идти на второй завтрак. Идет Вохуш по коридору удовлетворенный: обезопасил себя, разрядив проблему с делегацией. А чувствовать себя в безопасности - что может быть лучше?
В светлом, сияющем чистотой зале буфета - уже человек 15. За высоким стеклом стойки чего только не наставлено. Приходится немного в очереди постоять: отпускают 3 буфетчицы, перед каждой - человека по 2-3. Словом, не то что в каком-нибудь гастрономе в городе. Здесь принято выбирать не торопясь да еще покупать что-нибудь для дома фрукты или коробку шоколадных конфет (тут они хороши: "Мишки", "Ну-ка отними!" - все с детства знакомое, так и дошло от нэповских времен). Семгу или икру он сейчас брать не будет, на второй завтрак Вохуш берет молочное: простоквашу с сахаром, творог со сметаной и сахаром и противосклерозное - морскую капусту с кукурузным маслом (очень рекомендуют кремлевские врачи). И, конечно, чай с парой "Мишек": в стакан буфетчица наливает заварку, а на маленьком столике в стороне он сам доливает себе по вкусу кипяток. Когда раз в неделю Вохуш устраивает себе разгрузочный день (живот растет, беда!), он не идет обедать в столовую, а закусывает здесь же и точно так же наливает себе кипяток в чашку с крохотным бульонным кубиком, который превращает воду в бульон с грибным вкусом и даже с блестками жира.
За завтраком видит Вохуш и нескольких сотрудников своего сектора. Здоровается со всеми дружественно, но без панибратства - таков нынешний стиль. Стиль этот обкатался, при Сталине было иначе: то по старинке изображали из себя братишек-краснофлотцев, гигикали и хлопали друг друга по спинам, то смотрели на подчиненных чванно сверху вниз. Теперь это прорывается только у стариков, стоящих уже на пороге персональной пенсии, принято же быть солидным, обходительным, неторопливым и деловым.
В секторе он завел такой порядок: с 9 до 11 часов к нему Сотрудники заходят только в случае срочных дел. Иначе и нельзя. Вот, например, сегодня: они бы один за другим сидели у него и свое рвение показывали, а как бы он мог говорить при них с референтом Генерального? Правильный порядок.
По пути в свой кабинет Вохуш, как обычно, остановится у книжного киоска - на минутку, не более, только чтобы взглянуть, нет ли каких-нибудь новых поступлений. Среди молодежи есть любители стоять там подолгу и листать книжку, но это несолидно да и производит впечатление, что человеку нечего делать. А впечатление должно быть другое: человек занят, но умело планирует свою работу и четко распределяет время. Как сформулировал Сталин: сочетание русского революционного размаха с американской деловитостью. Умница был человек!
Сейчас явятся его сотрудники. Вот уже один заглядывает в дверь:
- Можно, Денис Иванович?
Вохуш приглашает его приветливым жестом. Это Швецов, недавно пришел из Академии общественных наук. Вообще-то Вохушу этот хлыщ не нравится, но отец жены - генерал-полковник в генштабе. Кто знает, кем этот хлыщ еще станет. Вохуш с ним всегда приветлив.
Швецов кладет перед ним список:
- Состав советско-болгарской комиссии биологов, из Академии наук прислали посмотреть перед тем, как президиум академии будет утверждать.
Вохуш насторожился:
- А подписанты есть?
Никак он не забудет, что, когда еще был начинающим завсектором, чуть было не утвердил список тоже такой вот комиссии, а там затесался один, который в свое время, негодяй, подписал письмо в защиту Синявского и Даниэля. Хорошо, Вохуш вовремя узнал об этом, вычеркнул, а то какая была бы скандальная неприятность!
Швецов смеется:
- Нет, Денис Иванович, подписантов нет. А вот, правда, пара товарищей может вдруг уехать.
Понятно: в списке есть евреи.
- Кто? - коротко спрашивает Вохуш.
Швецов ставит острым карандашом едва заметные точки против двух фамилий. И фамилии-то русские: вот маскируются! Да и зятек этот хорош: ничего не сказал.
- Может, сократить или заменить? - вежливо осведомляется Вохуш. - Они уедут, кто же в комиссии будет работать?
А у самого мысль: вычеркнуть обоих евреев - опять будут болтать в академии, что-де в аппарате антисемитизм.
Швецов только плечами пожимает:
- Академия предложила.
Подумаешь, академия! Да ее Хрущев чуть не закрыл.
Вохуш находит быстро выход:
- Одного сократить, а другого я заменил бы. Там ведь есть один биолог, фамилия - Беленький. Правда, был лысенковцем, но ведь это же не основание игнорировать ученого...
Доволен Вохуш - хорошо придумал: и еврей будет чистокровный, не подкопаешься, и не из этой сионистской компании. И благожелательно шутит:
- Помните: "Полюбите нас черненькими, а беленькими нас всяк полюбит?".
Швецов осклабился:
- А я их что-то и беленькими не люблю!
Денис Иванович улыбается, а про себя думает: "Не любишь, а сам в списке двоих подсунул". Становясь серьезным, Вохуш говорит:
- Давайте заодно решим один назревший вопрос. Долго еще будет подвизаться в качестве заместителя председателя комиссии этот беспартийный деятель Венский?
Зятек ухмыляется:
- Беспартийный большевик!
- Это, знаете, формула старая, отдает субъективизмом (чуть не сказал "хрущевщиной", но поостерегся, лучше выражаться официально). Мне сообщали, что партийная общественность протестует и выдвигает кандидатуру секретаря парткома института биологии.
И верно: приходили к нему по очереди две партийки (одна раньше работала в органах, другая - во Всемирной федерации профсоюзов), говорили, что биология - партийная наука и не место беспартийному в руководстве советско-болгарской комиссии. Правда, секретаря парткома они не выдвигали, а каждая хотела сама занять это место, но Вохуш решил: интеллигентка гнать, но назначить секретаря парткома, а не этих ретивых баб.
Швецов - сам в общем-то интеллигентик - мнется:
- Ведь он хороший специалист и болгарский язык знает.
- Вот потому мы его и держали на этой стадии работы комиссии, чтобы ее развернуть, - терпеливо объясняет Вохуш. - А теперь это пройденный этап, да и коммунисты жалуются. Давайте заменять.
Швецов все мнется:
- А что мы ему скажем?
Подумайте, какой совестливый. Когда на генерал-полковничьей дочке женился, с которой только ленивый не жил, совесть его не мучила.
- Поговорите с секретарем парткома, найдут какие-нибудь недостатки в его работе - ведь и на солнце пятна, - уже не сдерживая раздражения, говорит Вохуш. - В крайнем случае сошлитесь на мнение партийной общественности и на то, что им недовольны болгарские товарищи: проверить он ведь не сможет. - И подбадривает: - Да вы не чувствуйте какой-то своей вины перед ним! Вы ответственный работник аппарата ЦК, а он беспартийный - не ему требовать от нас отчета.
Беда с этими родичами высокопоставленных лиц: никакой нет у них партийной закалки, обывательское мнение!
Входит напористым шагом любимица Вохуша, единственная женщина в секторе - Зинаида Ивановна. Дама серьезная, пришла из ЦК комсомола. И семья хорошая: муж - в органах. Принесла проект плана выпуска издательства "Наука".
Ну, что касается политической актуальности тематики, это в секторе издательств посмотрят, а нам посмотреть, кого они печатают. Шутливо спрашивает:
- Кто авторы? Академик Сахаров есть? А то, может, сам Солженицын?
- По разделу порнографии! - взвизгивает Зинаида. Оба смеются.
Да, нет у нас такого раздела. А вот когда он был в Стокгольме, не удержался и не без удовольствия полистал журнальчики в киоске на Свеавеген. Напомнило инструкторшу из Воронежа: вот была бы для этих фотографов находка!
- Я тут галочками отметила семь книг, - сообщает Зинаида. - Считаю, что их надо снять с плана.
Уж Зина не пропустит, как бы лишнего не вычеркнула. План-то не редакционной подготовки, а выпуска: книги - в издательстве.
Зинаида продолжает:
- Вот, например, Лифшиц. Четвертую книгу выпускает. Зачем нам создавать дутый научный авторитет?
Резонно. Выкинуть Лифшица.
- А здесь тема безобразная: "Иконография и иконо-пластика А. С. Пушкина". Кому нужна такая тема? Попам и спекулянтам иконами?
Тоже резонно. Вычеркнуть. И при чем здесь Пушкин?
- Тут вот грубый недосмотр. Это дочь Розенгольца, приговоренного на процессе 1938 года. А фамилия - по мужу.
Ишь ты, какой смелый: женился на такой. Вычеркнуть.
- У этой вот, доктора наук, сын ездил туристом в Англию и остался.
Вот негодяй: на Родину не вернулся! Ходит себе там по Риджент-стрит, глазеет на витрины. Воспитала мамаша. Вычеркнуть.
Молодец, Зина. Ценный работник. И как она только о всех них разнюхала? Муж, что ли, закладывал список в свою электронно-вычислительную машину на Лубянке?
- Эти трое были в заключении по 17 лет, - несколько неуверенно сообщает Зинаида.
- Но ведь реабилитированы?
Зинаида вздергивает нос:
- Солженицын вот тоже был реабилитирован.
Ну, это не основание. Ведь книги набраны, в издательстве. Жаловаться начнут, заявления писать. Нельзя брать на себя за это ответственность.
- Зинаида Ивановна, вы о них посоветуйтесь с секретарями парткомов, - решает Вохуш. - Но имейте в виду: у нас мнения в этом вопросе нет. А первых четырех снимем, сообщите в сектор издательств. Мотивируем нехваткой бумаги.
Удерживать надо Зину - но и поддерживать.
На обед Вохуш ходит всегда в 13.15. До этого как раз есть время прочитать протоколы заседаний Секретариата ЦК. И погружается Денис Иванович в привычное чтение невзрачных книг в темно-красных бумажных обложках, где каждая фраза закон. Возвышающее душу чтение! Чувствуешь себя неотъемлемой частью этой силы, которая властно чеканит свои немногословные решения.
Ровно в 13.15 Вохуш неспешно надевает солидное шелковисто-ворсистое пальто (купил в Дюссельдорфе, когда был там по приглашению ГКП: название улицы какое-то странное "Ко", а магазины на ней хороши!). С достоинством (завсектором!), но без важности (ведь не замзав отделом!) идет по блекло-розовой ковровой дорожке коридора. Спешить некуда - не голодный же, в самом деле, но и задерживаться нельзя - на обед отпущено 45 минут, и хотя, конечно, никто его официально не проверяет, Вохуш знает: именно в таких случаях и надо показать свою коммунистическую сознательность. Ни минуты рабочего времени не украсть у партии! Отдохнуть после обеда можно будет у себя в кабинете.
Идти недалеко. Вот уже и старинная церквушка - картинно выглядывает рядом с новым зданием столовой ЦК. Сталин, чудак, разрушал такие церквушки. Вот гениальный был человек, а со странностями: врагов уничтожал - это понятно, а церквушки-то зачем? Лучше бы воспитывать на них народ в духе патриотизма - меньше бы власовцев было.
У стеклянной двери Вохуш показывает внимательному молодому человеку в штатском свою бордовую кожаную книжечку, вешает пальто и шляпу: здесь не украдут, все свои. И налево - к кассам. Из груды листков берет себе диетическое меню (с животом надо что-то делать, да и как-то несолидно заведующему сектором брать общее меню).
Диетический зал - на 3-м этаже. Туда Вохуш едет в тесном лифте - построили зачем-то такие маленькие. В зале светло и не шумно. Высматривая себе место - так, чтобы сесть достойно, не с каким-нибудь техническим персоналом, - Денис Иванович видит, что сидит за одним столиком погруженный в беседу заведующий Отделом культуры. Вот за соседний столик и сесть - как бы невзначай и попасться ему на глаза, поздороваться. Искоса бросая взгляд на этого не располневшего, моложавого человека с тщательно причесанными волосами, Вохуш думает: "Сложное у него положение. Подчиненный, министр культуры, - кандидат Политбюро, как таким руководить? И не руководить нельзя, в этом руководстве - весь смысл работы отдела. Как только выкручивается?".
Сам Вохуш не любит ходить в столовую с кем-нибудь из коллег. Если все с одними и теми же - будет выглядеть как групповщина; а с разными не получается - пришлось бы всех завсекторами перебирать, не с мелкотой же ходить!
Вохуш не торопится. Сначала он пьет кумыс, потом ест морскую капусту с кукурузным маслом (все от склероза, а то начнешь, чего доброго, забывать имена-отчества руководства), морковный суп-пюре с гренками полтарелочки, паровую телятину с рисом, чернослив со сметаной и с сахаром (для пищеварения), кисель из черной смородины со сливками (витамин С!). Ест невозмутимо, а сам зорко следит за завотделом. Вот оторвался тот от разговора и стал обводить зал уверенным руководящим взглядом. Тут Вохуш ему приветливо улыбается, и зав милостиво кивает. Хорошо! Может, при случае вспомнит Вохуша, когда понадобится рекомендовать кого-нибудь на руководящую работу.
Без восьми два, пора идти в отдел. Конечно, можно бы еще на несколько минут заглянуть на бульвар напротив ЦК - там любит прогуливаться после обеда первый зам - шагает своей деловитой походкой. Но ведь не знаешь, в каком он настроении: не то милостиво встретит и поговорит, а не то съязвит: "Гуляешь, дела в секторе уже все сделаны?" Лучше от греха не идти, а прямо к себе в кабинет.
Мелькает у Вохуша мысль: верно, и мои подчиненные тоже так рассуждают? И сразу приходит уверенный ответ: ну и что? Так и нужно, все правильно.
В кабинете полчаса - отдых. Нет у Вохуша комнаты отдыха - не секретарь ЦК (впрочем, тому она как раз и не нужна: ездит обедать домой и там же отдыхает в своей королевской спальне). Но сотрудники сектора догадливы и до 14.45 его не беспокоят. И дремлет Вохуш в своем жестком кресле за столом с привычной гордостью своей - "вертушкой". Если зазвонит она солидным негромким звонком - он на месте.
Она и вправду звонит. Говорит ректор Университета дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Университет невелик, но политически важен: он для студентов из развивающихся стран и Японии, так что Хрущев еще при создании университета подписал им разрешение на "вертушку". Ректор - серьезный номенклатурный работник - не заискивает, но очаровательно любезен, и Вохуш с ним столь же любезен. Дело не только в современном стиле работы аппарата ЦК: ректор нужен, так как хочет Вохуш мягко высадить из ЦК своего заместителя - старшего из сотрудников сектора, Шабанова, и высадить его удобнее всего на должность проректора этого университета, а без согласия ректора это не пройдет.
Отлично понимает Вохуш, почему ректор ему звонит. Дело в том, что в 15 часов к Вохушу придет проректор университета, фактически политкомиссар, ответственный за работу со студентами-иностранцами. Вот ректор и хочет напомнить, что все же он, а не проректор руководит университетом. Так Вохуш окончательно убеждается в правильности своего впечатления, что существует конфликт между ректором и проректором. Значит, ректору придется плохо: не справится он с таким волкодавом, как этот проректор.
Вохуш недолюбливает проректора. Чем-то не импонирует ему, солидному и уверенному, этот наглый длинный тип, на котором костюм - кстати, потрепанный - сидит, как на корове хомут. И весь он как бы пришел из вчерашнего дня. Но есть влиятельные люди, которым этот стиль тридцатых годов нравится как воспоминание молодости. И ловок этот длинный проходимец: едва окончил самый обычный пединститут, как пристроился в партаппарат, тут же вошел в контакт с органами, и они рекомендовали его на пост секретаря парткома университета дружбы народов. Посекретарствовал пару лет и вышел в проректоры, а весь его студотдел - филиал органов. Так он и олицетворяет там, в университете, и партаппарат, и "соседей". Где ж ректору - инженеру по специальности - с таким тягаться!
С другой стороны, инженер, да не простой: был заместителем министра, связи имеет, так что и проректору не так легко будет его одолеть. В этой ситуации оба они должны понимать: все зависит от Вохуша. На чью сторону он встанет, тот и победит. А раз так, значит, оба согласятся взять в проректоры вохушевского кандидата - этого нелюбимого зама, от которого надо избавиться, пока он не успел втереться в доверие к руководству отдела. Надо только намекнуть каждому, что новый проректор будет поддерживать именно его. А длинного наглеца надо еще и припугнуть.
Все это размышление занимает у Вохуша всего пару секунд. Да так и у всех в аппарате: тому, кто на это не способен, в номенклатуре делать нечего. Здесь, в ЦК, на скрипке не играют и картин маслом не пишут, но уж в таких делах соображают безотказно.
Дверь приоткрывается, и показывается лысая голова проректора. Вохуш встречает его с холодком: надо запугать.
Сначала дать ему выговориться, чтобы он открыл все принесенные козыри. Поэтому Вохуш сначала с невозмутимым лицом выслушивает, как проректор рассказывает о работе со студентами. Он опытный, напирает на самокритичность: "мы не досмотрели", "мы упустили", но так, чтобы было ясно, что не досмотрел и упустил не он, а другие, в первую очередь ректор. Значит, Вохуш оценил обстановку в ректорате правильно, и можно наносить удар.
- Воспитательная работа со студентами, - наставительным тоном начинает Вохуш, - это не только собрания, вечера и кинофильмы, не только беседы воспитателей со студентами-иностранцами. Воспитательная работа - это прежде всего создание в студенческом коллективе атмосферы нетерпимости к любому нарушению принципов коммунистической морали. И особенно мы ожидаем такой нетерпимости от советских студентов. Постановление ЦК рассматривает обучение советских студентов в университете совместно с иностранцами как важный метод оказания положительного влияния на иностранцев. А это не во всех случаях так получается, и (Вохуш повышает голос) никто не снимет с нас ответственности за такое положение вещей.
Вохуш говорит, а сам зорко наблюдает: встревожен лысый официальным тоном и политическими формулировками. Все хорошо, продолжаем!
- К нам поступают сигналы о неправильном, подчас просто неблаговидном поведении ряда советских студентов и студенток в университете имени Лумумбы. Вместо того, чтобы быть примером, блюсти честь советской девушки-комсомолки, отдельные студентки ведут себя, прямо скажу, недостойно. - И, перейдя с казенных формулировок на менее формальный тон, Вохуш восклицает: - Это же как у Энгельса в "Происхождении семьи", так и у вас - промискуитет!
- Безобразие творится, я всегда говорю! - самокритично восклицает проректор. - Райкомы комсомола посылают таких студенток, каких мы в свое время на пушечный выстрел не подпускали к вузу. Что же с ними делать: пояса целомудрия надевать, как в средние века?
Но Вохуш не принимает его шутку, а снова переходит на официальный тон:
- Возможные упущения райкомов комсомола не служат оправданием недостатков в воспитательной работе со студентами. Что же мы будем закрывать глаза на то, что в наличии нездоровые настроения среди определенной части студенчества! Не в поясах дело, а в том, что отдельные студентки университета, вместо того, чтобы стремиться к созданию хорошей советской семьи, стараются использовать свое пребывание в университете, чтобы выйти замуж за иностранца и выехать за границу.
- Зря отменили закон 1947 года о запрещении браков с иностранцами, - басит проректор.
- Закон отменен, - сухо замечает Вохуш. - Мы в ряде случаев по различным соображениям не возражали против браков между советскими студентами и студентами-иностранцами из развивающихся стран. Но ЦК никогда не рассматривал университет дружбы народов как некую ярмарку советских невест. - И Вохуш завершает удар: - Вопрос серьезный, и некоторые товарищи высказываются за создание комиссии ЦК для проверки состояния воспитательной работы со студентами вашего университета - как иностранцами, так и советскими.
С удовольствием замечает Вохуш тоску в наглых глазах проректора. Оба знают, что присылка проверочной комиссии ЦК ничего хорошего проректору не сулит. Теперь он запуган, и надо давать обратный ход: а то он сейчас побежит к своим дружкам и покровителям, а в действительности ведь никакой комиссии не предполагается.
- Но мы тут, Василий Степанович, думаем, что без комиссии можно обойтись, - успокоительно произносит Вохуш. - У меня сложилось мнение, что все это не вина студотдела - это результат недостаточной партийности в работе ректората. - И, переходя вдруг на "ты", доверительно говорит: - Там ведь, кроме тебя, никого же нету из аппарата; и ректор, и остальные проректоры - специалисты. А одному тебе трудно, надо, чтобы была поддержка.
Тоска в глазах проректора исчезает, но смотрят они уже не с обычной наглостью, а с благодарностью. Теперь сказать!
- Если университет обратится через министерство в Центральный Комитет с просьбой выделить человека из аппарата на должность проректора, думаю, что просьба будет удовлетворена. Тогда у тебя будет крепче поддержка в ректорате и отпадет вопрос о комиссии.
- Это правильное, партийное решение, - басит успокаивающийся проректор. - Это давно бы пора сделать, Денис Иванович. Я прошляпил, что не поставил этого вопроса. С парткомом я его согласую легко, а вот не станет ли возражать ректор?
- С ректором поговорим, - мягко отвечает Вохуш. - Он поймет необходимость. Зачем ему комиссия?
Вохуш знает: сейчас лысый думает, что и правда, комиссия ЦК в своих выводах не обойдет ведь ректора как ответственного за всю работу в университете.
Долго и крепко пожав Вохушу руку, проректор уходит. Конечно, верить этому пролазе нельзя, но не рискнет он бегать по знакомым и проверять слова Вохуша: не станет связываться с аппаратом ЦК, хотя и боится, конечно, как бы новый проректор его не заменил.
Теперь с ректором. Вохуш звонит по "вертушке" и снова дружественно любезен:
- Тут у меня, как вы знаете, был ваш зам. У нас с ним был серьезный разговор о некоторых недостатках в воспитательной работе его отдела со студентами. О содержании разговора он вам, видимо, сам доложит. Мы в секторе думаем, что нет надобности посылать проверочную комиссию в университет (ректор радостно соглашается) - при условии, что Василий Степанович сосредоточится на своем отделе, а мы могли бы вам - если попросите - рекомендовать, возможно, кого-либо из наших товарищей в качестве еще одного проректора. У вас ведь вакансия есть. Если вы считаете это целесообразным, то я посоветую внести такой вопрос через министерство в Центральный Комитет. Думаю, что он будет решен положительно, и тогда вопрос о проверочной комиссии полностью отпадет.
Ректор тотчас же соглашается и тоже благодарит. А что ему еще делать?
Теперь надо идти к первому заму, подготовить почву. А то вдруг все-таки и побежит к нему лысый, а первый зам ничего не знает - и тогда скандал! Вот всегда так: больше всего надо опасаться тех, кто поработал в аппарате, своих же.
Время у Вохуша точно рассчитано: в конце рабочего дня первый зам легко доступен, сам любит в этот час поговорить с завсекторами. Денис Иванович снимает трубку "вертушки" и неторопливо, сосредоточиваясь, набирает номер Первого:
- Вохуш беспокоит вас, Иван Петрович. Разрешите зайти на пару минут?
Снова коридор и розовая ковровая дорожка. В большой приемной (хотя поменьше, чем у завотделом, - ранг не тот) Вохуш еще раз ласково кланяется пожилой секретарше с внимательным взглядом. Вот изменилась женщина, постарела, а взгляд сохранился: в войну, молодой дивчиной, была снайпером, на ее личном боевом счету 209 фрицев. Хороший, душевный товарищ.
Первый зам сидит в глубине кабинета за своим полированным столом, под настольным стеклом распластан лист с телефонами ЦК. Энергично вскидывает голову:
- С чем пришел? - и указывает рукой на стул.
Вохуш садится - непринужденно, но с уважением. Он знает: Первый все замечает. Со слегка озабоченным видом (не переигрывать!) он начинает:
- Иван Петрович, беспокоит меня обстановка в университете дружбы народов. Вот сейчас беседовал с проректором по студработе: разболтались студенты...
- Что-нибудь политическое? - вскидывает глаза Первый.
- Да нет, Иван Петрович, быт (Первый успокаивается). Но ведь и быт - тоже политика (Первый настораживается). Так вот они там считают, что надо укрепить партийно их ректорат. Мне ректор сообщил, что они собираются входить через министерство в ЦК с просьбой выделить на вакантную должность проректора по общественным наукам кого-либо из наших сотрудников.
- А ты что сказал? - сразу спрашивает Первый.
Этого Вохуш ожидал и отвечает заранее продуманной формулировкой:
- Что я мог сказать, Иван Петрович? Сказал, что, если считают нужным, пусть входят в ЦК, вопрос будет рассмотрен.
Теперь покрыты все его разговоры с ректором и проректором: он им и в самом деле формально больше ничего не сообщил, все остальное - так, их субъективные впечатления.
- Кого же? - интересуется Первый и полушутливо: - Ты не собой ли собрался укрепить университет?
По скандализованному выражению лица Вохуша Первый понимает, что ошибся. Тут же успокаивает встревоженного Дениса Ивановича:
- Это я шучу, тебя не отпустим (блаженное спокойствие разливается по всему существу Вохуша). Но предложение-то у тебя есть?
- Я вопрос еще не прорабатывал, - скромно говорит Вохуш. - Хотел узнать сначала ваше мнение в принципе.
- Ну, а твое мнение? - в упор спрашивает Первый.
Так, теперь надо его спровоцировать.
- Я полагаю, Иван Петрович, что можно бы в смежных с моим секторах подобрать подходящего кандидата...
Энергичный взгляд Первого становится жестче:
- Ишь какой хитрый: в смежных! А что же из своего сектора не предлагаешь? Что - у тебя подходящих людей нет?
Клюнул! Теперь сопротивляться и темнить.
- Так у меня же в секторе работы невозможно много, Иван Петрович, не могу же я еще отдавать людей!
Первый едко:
- А другие могут? Рекомендуй из своего сектора - я поддержу.
Теперь выкладывать карты.
- Да ведь проректор университета - место докторское, а у меня среди сотрудников сектора только один доктор наук - Шабанов. Не его же отдавать!
- А почему не его? Конечно Шабанов - парень способный. Но ведь и там нужны способные. Проректор - значит, получит звание профессора. Университет важный: гляди, в члены-корреспонденты Академии наук выйдет. Как придет бумага из министерства в ЦК, побеседуй с ним - и направим.
- Да вы же меня без ножа режете, Иван Петрович! - взывает с возможно более достоверным унынием в голосе Вохуш. - Шабанова отдам, а кто вместо него?
- Подыщешь, - успокаивает Первый и, пока Вохуш с убитым видом качает головой, говорит: - Так, это дело заметано. Еще у тебя что?
- Больше ничего, Иван Петрович, - уныло тянет Вохуш, вставая.
И вдруг Первый осклабляется:
- А легко ты отдаешь Шабанова. Что у тебя с ним?
Вот уж этого не ожидал Вохуш. Опять взывает:
- Помилуйте, Иван Петрович! Я прошу его оставить а вы говорите, будто я же его предлагаю в проректоры...
Первый все ухмыляется:
- Нет, ты мне его не предложил. Но, в общем, я согласен. - И наставительно: - Мне важен не товарищ Шабанов лично, а четкая, слаженная работа сектора. За сектор отвечаешь ты. Я не возражаю, чтобы ты и решал, с кем тебе лучше работать. Ясно?
Вохуш идет по коридору, а на душе кошки скребут. Ну нельзя хитрить с Первым! Видит все насквозь. Да иначе и не стал бы первым замом. А уж те, кто в Политбюро или в Секретариат ЦК выбрался, - вообще гении. Интеллигентки болтают: тот в Политбюро глуп, другой дурак. А на самом деле они сами дураки и молокососы: в лучшем случае просидят эти философы до пенсии на своих нынешних должностях. Нет, в Политбюро - гении.
Гении-то гении, а тоже бывает - зазнаются и дают осечку. Ну кто мог подумать, что Маленков - столько лет до того, как циркач, ходивший по канату и все поднимавшийся вверх, - не просидит у власти двух лет! Или Берия - десятилетиями полз к власти, по трупам полз, а когда уже была почти в руках, четырех месяцев не продержался. Да тот же Хрущев! Ну он, правда, был несолидный, его еще Сталин осаживал: из Москвы отослал на Украину, даже там смещал с поста первого секретаря - агрогорода дурацкие раскритиковал. Конечно, Хрущев отплатил Сталину - да посмертно, при жизни-то никто не решался.
Сталин - вот кто был действительно великим человеком. Ну и Ленин, разумеется: но ведь ему по-настоящему властвовать не довелось, только гражданскую войну выиграл, и начался паралич. А Сталин - тот знал, что такое власть.
...Кончается рабочий день. Еще пройдет Вохуш по своему сектору (сотрудники сидят по двое в комнате, у каждого собственный телефон - и внутренний, и внешний), поговорит коротко о делах на завтрашний день. Но настроение у всех уже - ехать домой, да и сам Вохуш думает об этом не без удовольствия. После окончания рабочего дня он еще посидит минут 20. Вечерних бдений теперь нет, но нехорошо, если руководство заметит, что он уходит одновременно с рядовыми сотрудниками. Однако звонков нет, начальство его не требует - и Денис Иванович вызывает машину.
Она придет быстро - автобаза ЦК рядом, так что можно уже надевать шелковистое дюссельдорфское пальто и неторопливо, но уверенно, как и подобает ответственному сотруднику ЦК, идти к выходу. Блекло-розовые дорожки на натертом паркете, солидная лестница, просторный гулкий вестибюль. Сотрудники все еще выходят, но главная толпа уже прошла. Офицер КГБ вежливо, но внимательно проверяет его бордовую кожаную книжку.
Снаружи - темнота, ветер, снег идет. Но перед зданием ЦК не скользко: лед тщательно счищается острыми лопатками дворников, а для верности тротуар посыпается рыжим песком, а то вдруг поскользнется, садясь в машину, секретарь ЦК!
Вот и черная "Волга". И снова плывет она по шуршаще-скрипящему московскому снежку. Опять памятник героям Плевны, слева тянется Политехнический музей, справа - ЦК комсомола, потом два сросшихся здания на площади Дзержинского: КГБ и МВД - Лубянка. А там - вниз, по широкому проспекту. И мелькают магазин "Детский мир", угол Малого театра, колонны Большого театра, станция метро, Дом союзов, здание Совета Министров СССР. На мгновение блеснут огни улицы Горького - и пошли: отель "Националь", дом "Интуриста" (бывшее американское посольство), старое здание Московского университета. А слева все будет тянуться Кремль, лишь на время прикрытый от взгляда Манежем...
Вохушу и с водителем говорить не хочется: перекинулся парой замечаний о погоде да о снеге - и задумался.
Вот он сейчас катит по Москве, а она бредет где-то по вечерней Праге. Огни горят на Вацлавской площади, бьют часы на Старой Ратуше. Да что он вспоминает ее - не загорелые ляжки инструкторши из Воронежа, а ее? Все потому, что задело, как она тогда на него смотрела. Ну, Денис, скажи себе правду: с омерзением смотрела, как на гадкое животное. А еще - с бессилием. И с плохо удававшейся попыткой скрыть это омерзение, чтобы он не разозлился и не обманул, чтобы устроил ей выезд.
Э, да что там вспоминать! Подумаешь, принцесса - стажерская жена! Гордиться должна, что заинтересовался ею заведующий сектором ЦК.
А с бессилием этим часто на него люди смотрят. И мать, которая кричала: "Убийцы!"; и разные просители; и те, кого он прорабатывал; и те, кого из партии исключал, - разные люди.
И хорошо, что смотрят с бессилием. Вот пару недель назад он видел отвратительный сон. Как будто он в здании ЦК, а оно вдруг пустое. Он спускается в вестибюль - а там нет охраны! Его охватил ужас: ведь сюда сейчас войдут люди с улицы, из города! И вдруг они стали входить. Он с независимым видом подошел к лифту, но общий лифт был наверху, а секретарский, как всегда, заперт. Между тем людей из города набралось много, они молчали и только смотрели на него. Вот так же, как она, с тем же омерзением: как на вошь, как на паразита. Но только не было в их взгляде бессилия, а была сила. И он тогда в страхе проснулся с сердцебиением и долго не мог успокоиться.
Так и надо: пусть у них будет бессилие, а у нас - сила.
И думать надо совсем не об этом, а о приятном. Вот сейчас он приедет домой, жена уже приготовила отличный ужин: семга, икра, хороший сыр, жаркое, ананасы. Выпьет армянского коньячку: всякую эту болгарскую "Плиску" или арабский коньяк Вохуш не любит, только армянский; ну еще грузинский, и конечно, французский. С детьми поговорит, немного - с женой.
Можно бы, конечно, куда-нибудь пойти, культурно отдохнуть. Как завсектором ЦК, он может поехать на любой закрытый просмотр кинофильмов: в Министерство культуры, в Дом кино. Хорошая была идея - организовать эти просмотры. Фильмы - самые разные, из разных стран. Конечно, если чисто юридически посмотреть, то фильмы краденые - это нелегально сделанные копии лент, которые Комитет по кинематографии берет у иностранных кинофирм, якобы чтобы решить вопрос об их покупке, а потом не покупает. Но, с другой стороны, смешно было бы платить валюту этим капиталистам, когда фильмы все равно по идеологическим соображениям в массовый прокат пустить нельзя. А для руководящих работников делается несколько копий - что же в этом такого? Приятно бывает на этих просмотрах: сидят все свои, номенклатурные работники, ну еще деятели искусства, творческая интеллигенция. Людей из города нет. Но сегодня он туда не пойдет.
Кстати, и в ЦК раз в неделю - по четвергам - показывают заграничные кинофильмы, которые не выйдут на экран для широкого зрителя. Только на эти просмотры он и не заглядывает - это, как и вечерний буфет, больше для машинисток и секретарш, ему было бы даже и неудобно туда идти.
Можно, конечно, поужинать и отправиться с женой в театр. Билеты стоят пустяк: в Большой театр на лучшие места - три с полтиной, в других театрах - еще того дешевле. Ясно, в открытую продажу на эти места они не поступают. Поэтому тоже приятно: получишь по "броне" ЦК места в первом или втором ряду и сидишь опять среди своих, ну и там иностранные послы - это тоже не без приятности: чувствуешь свое положение в обществе.
Но и в театры, и на концерты Вохуша не тянет. Да и сыт он ими до отвала: по долгу службы бывает на спектаклях и концертах после всяких торжественных заседаний и конференций или с иностранными делегациями. Нет, никуда он сегодня не пойдет, будет отдыхать и на досуге продумывать: как дать ход своему продвижению в замзавы. А в 10 часов - спать: без крепкого здоровья нет и продвижения.
Плывя в бесшумном лифте наверх, к своей квартире, и уже расстегивая ворсисто-шелковистое пальто, Денис Иванович по привычке коротко подводит итоги прошедшего дня. День, в общем, был удачный, ничем не омраченный, почти счастливый: ликвидировал опасность скандала с голосованием решения о делегации, не поддался на искушение поездки в Италию, ловко удалил нежелательных лиц из списка советско-болгарской комиссии, снял сомнительных авторов из издательского плана, заставил университет дружбы народов просить о назначении проректора из аппарата и получил согласие Первого на то, чтобы направить туда Шабанова. Если бы каждый день удавалось сделать столько полезных дел!
...Вот за этот-то день Денис Иванович и получил в 10 раз больше, чем рядовой советский труженик.
* * *
Паразитирующий правящий класс. Козельск, Москва... и так по всей стране.
Процитируем в последний раз в этой книге одно из последних стихотворений Галича:
Над блочно-панельной Россией
Как лагерный номер - луна.
Обкомы, горкомы, райкомы
В потеках снегов и дождей.
В их окнах, как бельма трахомы
(Давно никому не знакомы),
Безликие лики вождей.
В их залах прокуренных - волки
Пинают людей, как собак.
А после те самые волки
Усядутся в черные "Волги",
Закурят вирджинский табак.
И дач государственных охра
Укроет посадских светил,
И будет мордастая ВОХРА
Следить, чтоб никто не следил.[430]

Глава 9
Место номенклатуры в истории
Если мы хотели повернуть историю, - а оказывается, повернулись мы, а история не повернулась, - казните нас.
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 36, с. 118
Всемирный коммунизм - это всемирная реакция.
Курт Шумахер (председатель социал-демократической партии Германии 1946-1952 гг.)
Номенклатура, политбюрократия, ставшая господствующим классом, - "новый класс". А новый ли? Каково место номенклатуры в истории?

1. Другое общество, другие революции
Чтобы подойти к ответу на этот вопрос, сформулируем сначала выводы из того, что мы увидели, пробираясь по лабиринту главной тайны советского общества - тщательно скрываемого факта существования правящего, эксплуататорского, привилегированного, диктаторствующего, экспансионистского и паразитического класса - номенклатуры.
Мы убедились в следующем.
"Реальный социализм" - это не общество, предсказанное Марксом.
а) Маркс считал самым важным своим открытием диктатуру пролетариата. Ни в одной стране реального социализма такой диктатуры не было, всюду создалась "диктатура над пролетариатом" (Троцкий), диктатура номенклатуры.
б) Маркс предрекал как результат пролетарской революции возникновение бесклассового коммунистического общества - без государства, армии, полиции и бюрократии. Действительный результат всех революций, именующих себя "пролетарскими", оказался прямо противоположным: возникло общество с антагонистическими классами, с государством, армией и полицией несравненно более мощными, чем при капитализме, - общество, в котором политическая бюрократия сделалась господствующим классом.
в) В "Критике Готской программы" Маркс мимоходом упомянул, что у коммунизма будет первый этап, когда еще сохранятся элементы старого и не все черты коммунистического общества войдут в жизнь. Эта заметка была раздута в целую теорию "социалистического общества как первой фазы коммунизма".
Между тем Маркс пояснял: "Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата".[431]
Никакого "общенародного государства" не предусмотрено; впрочем, мы уже отмечали, что оно, с марксистской точки зрения, бессмыслица. Поскольку реальный социализм давно уже не претендует на то, что он диктатура пролетариата, то он предсказанной Марксом первой фазой коммунизма не является. Вдобавок ясно, что путь к отмиранию государства может проходить лишь через ослабление, а не укрепление государства, путь к ликвидации армии, полиции и бюрократии не может пролегать через их рост и усиление. Колумб, отправившись в сторону Америки вместо Индии, приехал соответственно именно в Америку, а не в Индию.
Общество реального социализма вполне реально, и оно действительно в корне отличается от капиталистического общества. Но это не то общество, возникновение которого прорицали Маркс и Энгельс. Это другое общество.
Номенклатура осознала, что оно другое. Она лишь пытается скрыть этот факт. С такой целью она продолжает раздувать теорию "первой фазы коммунизма". Поскольку эту "фазу" основоположники не охарактеризовали, а лишь упомянули, можно выдавать за нее решительно все, что не является ни капитализмом, ни коммунизмом. Под псевдонимом "первой фазы коммунизма" и фигурирует ныне антагонистическое и эксплуататорское общество реального социализма, не имеющее ничего общего с пророчествами Маркса.
Потребность в такой операции номенклатура ощутила давно. В эту сторону вел антимарксистский лозунг Сталина о "построении социализма в одной, отдельно взятой стране" (1924 год), вели его рассуждения на XVIII съезде партии (1939 год) о возможности существования государства при коммунизме - с марксистской точки зрения полная бессмыслица, поскольку государство - аппарат класса, а в коммунистическом обществе классов нет. Затем началось растягивание "периода социализма" - от очень краткого переходного этапа (как еще можно было бы интерпретировать мимолетное замечание Маркса) до чуть ли не самостоятельной социально-экономической формации.
Брежнев стал пропагандировать идею. Ульбрихт, всегда норовивший показать себя большим католиком, чем сам Папа, выступил с тезисом о социализме как "относительно самостоятельной" эпохе в истории человечества, чтобы отодвинуть перспективу коммунизма еще дальше. Помню, как, прогуливаясь со мной по Восточному Берлину, ответственный работник сектора ГДР в отделе ЦК КПСС рассуждал: "Конечно, постановка вопроса сама по себе своевременная и полезная. Но почему Ульбрихт? С этим тезисом должен выступить советский руководитель". Ульбрихт был смещен с поста Первого секретаря ЦК СЕПГ, а с тезисом о "развитом" или "зрелом социализме" как длительном периоде в жизни общества выступил Брежнев. Затем было объявлено, что коммунистическое общество вообще сложится постепенно, без особого скачка, в рамках "развитого социализма" и что между социализмом и коммунизмом "нет резкой грани".[432] В 1986 году Программа КПСС была подвергнута пересмотру с целью вычеркнуть из нее все конкретные упоминания о коммунистическом обществе. Так медленно, но упорно Марксова идея о бесклассовом обществе вытравляется из коммунистической идеологии и заменяется идеей непреходящей стабильности реального социализма, то есть диктатуры номенклатуры.
Номенклатура осознала, что построено общество, не предсказанное Марксом, а предсказанное им она строить не собирается.
Если сопоставить современное капиталистическое общество и общество реального социализма, то именно первое выглядит этапом на пути к обществу без классов, государства и его атрибутов, а ни в коем случае не второе.
Как же получилось, что предсказанные Марксом революции в ряде стран действительно произошли, только вот результат их оказался прямо противоположным ожидавшемуся? Возникает вопрос: а не может быть так, что не только общества сложились другие, не предвиденные Марксом, но и сами революции были другими?
Действительно: и до Маркса, и после него в разных странах происходили революции и государственные перевороты. В некоторых случаях их организаторы ссылались на теорию марксизма. Но ведь таких ссылок недостаточно, чтобы признать эти революции и перевороты соответствующими теории и подтверждающими ее правоту. Надо сличить эти революции с самой теорией.
По марксистской теории, пролетарские революции происходят в промышленно наиболее развитых странах - там, где капиталистические производственные отношения оказываются слишком узкими для бурно выросших производительных сил и превращаются в их оковы. В начале книги уже упоминался составленный Энгельсом перечень тех стран, где в соответствии с этой теорией должны были произойти в первую очередь пролетарские революции: Англия, США, Франция и - с некоторым запозданием - Германия.
А вот где в действительности произошли "пролетарские революции": Россия, Монголия, Тану-Тува, Болгария, Югославия, Албания, Польша, Румыния, Венгрия, Чехословакия, Восточная Германия, Северный Вьетнам, Северная Корея, Китай, Куба, Южный Йемен, Южный Вьетнам, Камбоджа, Лаос, Ангола, Эфиопия, Мозамбик, Гренада, Афганистан.[433] Хотя некоторые из них по теоретическим соображениям именуются "национально-демократическими" революциями, но такой категории в теории Маркса вообще нет, власть же в этих странах оказалась в руках коммунистических партий, что, по Ленину, является главным признаком "победившей пролетарской революции".
Выявляется любопытная закономерность: "пролетарские революции" произошли только в слаборазвитых странах. В Европе, за исключением Югославии и Албании, эти революции победили лишь в условиях прямого советского военного или политического вмешательства. В то же время в наиболее развитых странах капитализма, несмотря на полную свободу деятельности коммунистических партий и других групп, надрывно призывавших к "пролетарской революции", никаких революций не было.
Закономерность, следовательно, такова: чем выше уровень развития производительных сил, тем меньше шансов для "пролетарской революции". Это антимарксистская закономерность, однако она не перестает быть многократно проявляющейся и не знающей исключений закономерностью. Пролетарские революции в развитых странах, предсказанные Марксом, не происходят. Зато под маркой "пролетарских" происходят революции в странах, где нет развитого, а то и вообще никакого пролетариата. Под марксистскими лозунгами происходят другие революции.
Другое общество, другие революции. Какие?

2. Бонапартизм вместо марксизма
Единственный путь для ответа на этот вопрос состоит в следующем. Весь ход развития материального мира свидетельствует об общем правиле: характеристика любого объекта и происходящие в нем изменения определяются стадией развития этого объекта. Значит, надо установить, на какой стадии исторического развития общества создается посредством "пролетарской революции" система реального социализма, и тогда мы получим ответ на наш вопрос.
Такой путь полностью соответствует и теории Маркса. Она была разработана под влиянием идей Дарвина об эволюционном развитии живых существ последовательными этапами от амебы к человеку. Соответственно марксизм говорит о последовательно сменяющих одна другую социально-экономических формациях как закономерных этапах развития человеческого общества.
Мы отмечали, что Ленин уже в своей ранней работе "Что делать?" выступил с ревизией марксистского подхода к историческому процессу, когда он связал возможность и перспективу революции в России не с уровнем развития производительных сил страны, а с действенностью "организации профессиональных революционеров".
Постарался напустить туману в Марксову теорию и "второй отец" номенклатуры - Сталин. На VI съезде партии летом 1917 года он заявил: "Не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму, - и добавил по адресу теории Маркса - Надо откинуть отжившее представление о том, что только Европа может указать нам путь. Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего".[434] В таком же духе стал высказываться и Ленин сразу же после октябрьского переворота: Маркс и Энгельс "говорили, что в конце XIX века будет так, что "француз начнет, а немец доделает"... Дела сложились иначе, чем ожидали Маркс и Энгельс, они дали нам, русским трудящимся и эксплуатируемым классам, почетную роль авангарда международной социалистической революции, и мы теперь ясно видим, как пойдет далеко развитие революции; русский начал - немец, француз, англичанин доделает, и социализм победит".
И уж совсем выразился отход Ленина от исторического материализма в одной из его последних работ - статье "О нашей революции (по поводу записок Н. Суханова)". Здесь Ленин поносит Суханова и "всех героев II Интернационала" за то, что они повторяют марксистское, как он сам пишет, "бесспорное положение": "Россия не достигла такой высоты развития производительных сил, при которой возможен социализм". В чем тут грех? Ленин поясняет: "Им кажется, что оно ("бесспорное положение",-М. В.) является решающим для оценки нашей революции", - то есть они поняли, что Октябрьская революция - в Марксовом понимании этого слова - не социалистическая. Ленин опровергает такой вывод из "бесспорного положения" деланно наивным вопросом: "Почему нам нельзя начать сначала с завоевания революционным путем предпосылок для этого определенного уровня, а потом уже, на основе рабоче-крестьянской власти и советского строя, двинуться догонять другие народы?".[435] Пишется это так, будто Ленин никогда и не слыхал о базисе и надстройке - ключевом тезисе марксистской теории! Больше того: с той же наигранной наивностью Ленин спрашивает: "В каких книжках прочитали вы, что подобные видоизменения обычного исторического порядка недопустимы или невозможны?" У Маркса и Энгельса прочитали да, кстати, и у самого Ленина - в его более ранних работах.
Далеко должен был Ленин отойти от марксизма, чтобы написать в той же статье: "При общей закономерности развития во всей всемирной истории нисколько не исключаются, а, напротив, предполагаются отдельные полосы развития, представляющие своеобразие либо формы, либо порядка этого развития"![436] Ведь общество, с марксистской точки зрения, - не сборище людей, а их общность, социальный организм, который, как и любой организм, проходит через совершенно определенные стадии развития от своего рождения до смерти. Говорить, что не исключается, а, напротив, предполагается изменение порядка такого развития, - это все равно что признать возможной и даже предполагающейся примерно такую последовательность в жизни человека: сначала стал студентом, затем пошел в детский сад, там умер от старости, тут же женился и, наконец, родился.
На Маркса в подтверждение такого взгляда сослаться невозможно, и вот классик марксизма Ленин ссылается на Наполеона: "Помнится, Наполеон писал: "On s"engage et puis... on voit". В вольном русском переводе это значит: "Сначала надо ввязаться в серьезный бой, а там уже видно будет"[437]
Все верно, Бонапарт так сказал. Только это бонапартизм вместо марксизма.
Марксова же теория построена на принципе, что историю вершат не императоры и вожди, которые "ввязываются" во что-нибудь и затем смотрят, что получится, а вершит историю объективное развитие производительных сил общества. С такой точки зрения и рассмотрим вопрос: на какой стадии этого развития Россия, а затем и ряд других стран подошли к "пролетарской революции" и реальному социализму. Начнем с России.

3. Неразвитость капитализма в России
Каков был уровень развития предоктябрьских лет? И в этот вопрос Ленин постарался внести неясность: ответы на него - в зависимости от того, что требовалось доказать, - он давал самые противоречивые. Царскую Россию Ленин объявлял то колонией (или же "полуколонией") европейского капитала; то страной империализма; то, наконец, неким "военно-феодальным империализмом", что вообще бессмыслица, так как высшая стадия капитализма (а именно так определял Ленин империализм) не может быть феодальной.
Но в конечном счете Ленин поставил перед собой задачу - внушить тогдашним революционерам, что в России уже господствует капитализм.
С этой целью Ленин (под псевдонимом Н. Ильин) опубликовал в 1899 году книгу "Развитие капитализма в России". Автор неустанно продолжал дополнять ее новыми данными и в последующие 10-12 лет,[438] настолько важным считал он это произведение. Дело в том, что задачей книги было доказать - капитализм в России достиг столь высокой ступени развития, что можно ставить вопрос о пролетарской революции. Чтобы выяснить, доказал ли это Ленин, остановимся на его сочинении.
В отличие от ряда последующих работ Ленина книга "Развитие капитализма в России" основана на изучении кропотливо собранного им фактического материала. Но подход к источникам - чисто ленинский: берется все, что можно как-то истолковать в поддержку его тезиса, и объявляется неверным то, что этому тезису противоречит. Так, Ленин, не будучи статистиком, объявляет неудовлетворительной всю фабрично-заводскую статистику России последней трети XIX века. Он безапелляционно провозглашает, что "данными ее в громадном большинстве случаев нельзя пользоваться без особой обработки их и что главной целью этой обработки должно быть отделение сравнительно годного от абсолютно негодного".[439]
Фабрично-заводская статистика - основной источник по теме ленинской книжки - оказалась "абсолютно негодной" для цели этого сочинения: она показала не рост, а убыль числа предприятий в России.
Объяснялось это, конечно, не регрессом в промышленном развитии страны, а определенным прогрессом в сторону кристаллизации небольшого капиталистического сектора в экономике - машинного производства. Но Ленин не мог принять такого объяснения. Он попытался доказать, будто в России на рубеже XX века рабочие составляют "около половины всего взрослого мужского населения страны, участвующего в производстве материальных ценностей", - 7,5 миллиона человек; если же сюда причислить работающих по найму женщин и детей, получается цифра около 10 миллионов рабочих. Правда, Ленин сам в подстрочном примечании пишет: "Оговоримся, во избежание недоразумений, что мы отнюдь не претендуем на точную статистическую доказательность этих цифр...".[440]
И верно: цифры дутые. Статистика свидетельствует, что в России было в то время всего 1,5 миллиона[441] промышленных рабочих, то есть явное меньшинство. Разумеется, соответствовало действительности именно приводимое статистикой число, а не ленинская пропагандистская цифра. Получил же ее Ленин весьма просто: он объявил, что все бедные крестьяне - безлошадные и однолошадные - являются пролетариями. При этом Ленин скромно упомянул, что среди рабочих эта "...большая, часть еще не порвала с землей, покрывает отчасти свои расходы продуктами своего земледельческого хозяйства" и образует "тип наемных рабочих с наделом".[442] Речь идет, следовательно, не о рабочих, а о занимающихся отхожим промыслом в свободное от сельских работ время. Но ведь этот тип издавна существовал в разных странах и с капитализмом не связан. Да и сам Ленин признает, что, по теории Маркса, "капитализм требует свободного, безземельного рабочего",[443] а не крестьянина-отходника.
Столь же неубедительно утверждение Ленина, будто наличие зажиточных, средних и бедных крестьян в русской деревне - это "разложение крестьянства", плод капитализма. В действительности и на заре средневековья, и в античности были зажиточные и бедные крестьяне. Никаких доказательств того, что наличие различных групп в среде крестьянства - явление новое и прогрессивное, Ленин не приводит. Напротив, он сам замечает: "По вопросу о том, идет ли вперед разложение крестьянства и как быстро, - мы не имеем точных статистических данных..." Нет и неточных: "...до сих пор... не было сделано даже попытки систематически изучить хотя бы статику разложения крестьянства и указать те формы, в которых происходит этот процесс".[444]
Повисает в воздухе и категорическое заявление Ленина: в сельском хозяйстве России "...крестьянская буржуазия является безусловно преобладающей. Она - господин современной деревни".[445] Ровно через 10 страниц автор не по-ленински смущенно берет его обратно: "Говоря выше, что крестьянская буржуазия есть господин современной деревни, мы абстрагировали... задерживающие разложение факторы... В действительности настоящими господами современной деревни являются зачастую не представители крестьянской буржуазии, а сельские ростовщики и соседние землевладельцы". Ленин оправдывается: "Подобное абстрагирование представляется однако приемом вполне законным, ибо иначе нельзя изучать внутренний строй экономических отношений в крестьянстве".[446] Но дело-то обстоит как раз наоборот: именно такими приемами ничего нельзя изучать. Хорошо "абстрагирование" - объявить, что в деревне господствуют не помещики, а сельская буржуазия, зная, что господствуют именно помещики!
Методом такого же "абстрагирования" выдвигает Ленин и другие доказательства успешного развития капитализма в России: наличие рынка, участие России в международной торговле, рост торгового и ростовщического капитала. Автор знает и даже цитирует положение марксистской теории, что ни торговый, ни ростовщический капитал не служат достаточным условием для возникновения капиталистического способа производства: "образование этого последнего "зависит всецело от исторической ступени развития..."...", причем чем сильнее развиты торговля и ростовщический капитал, тем слабее промышленный капитал, и наоборот.[447] Однако Ленин отождествляет эти два противоположных развития и из полученного результата делает вывод об исторической ступени, на которой находится Россия.
С той же легкостью, как от теории, "абстрагируется" Ленин и от истории. Рынок, как известно, существовал уже в глубокой древности, когда о капитализме и речи быть не могло. Международная торговля велась на территории Древней Руси уже в VII-IX веках, участвовали в ней славяне, норманны, арабы, византийцы, хазары. А открытие археологами в 1984 году затонувшего торгового судна бронзового века еще раз наглядно показало: уже в те далекие от капитализма времена велась международная торговля с заморскими странами.
Под давлением фактов Ленин сам начинает порой говорить о слабости капиталистических элементов в тогдашней российской экономике. Отыскав уезд в Самарской губернии, где хозяйничали немцы-колонисты и русские хуторяне, предвосхитившие идею столыпинской реформы, Ленин пишет: "Эти наиболее свободно развившиеся колонии показывают нам, какие отношения могли бы и должны бы были развиться и в остальной России, если бы многочисленные остатки дореформенного быта не сдерживали капитализма".[448] А на предпоследней странице книги автор находит мужество написать: "...развитие капитализма в России действительно придется признать медленным. И оно не может не быть медленным, ибо ни в одной капиталистической стране не уцелели в таком обилии учреждения старины, несовместимые с капитализмом, задерживающие его развитие...".
Не смог Ленин доказать, что в России уже развился капитализм: это было недоказуемо. Если бы Ленин написал свою книгу не как пропагандистскую, а как научную, то должен был бы ее назвать: "Неразвитость капитализма в России". Экономическая Россия была сельскохозяйственной страной: 80 % населения составляли крестьяне, 2 % - рабочие.
Социальная структура русского общества оставалась феодальной. Господствующим классом было дворянство. Только в 1861 году, за 56 лет до Октябрьской революции, в России было отменено крепостное право; в странах Западной Европы это произошло уже в XIII-XIV веках. Впрочем, и после реформы 1861 года российские крестьяне продолжали находиться пусть не в крепостной, но в феодальной зависимости от помещиков. Буржуазия пользовалась весьма незначительным политическим влиянием в государстве и еще не успела сконцентрировать в своих руках такие богатства, которые были в распоряжении буржуазии в Западной Европе и в США. Максиму Горькому, приехавшему в Нью-Йорк, этот капиталистический город показался "городом желтого дьявола", где правило золото, а в России правили дворянство и тесно связанное с ним чиновничество. Рабочий класс не только составлял незначительное меньшинство населения, это был не кадровый пролетариат, а рабочий класс начального этапа капиталистического развития - класс крестьян, пришедших на заработки в город и готовых в любой момент вернуться к сельскому труду.
Политическая структура России характеризовалась давно отошедшей в прошлое стран Запада абсолютной монархией. Традиционно государственный характер русской православной церкви придавал российскому абсолютизму теократические черты. В России не было ни парламента, ни легальных политических партий. Национальные окраины России сохраняли весьма архаические социальные структуры. Так, в составе империи находился Бухарский эмират - средневековое восточное государство. А на северных окраинах России существовало еще родовое общество.
Так выглядела в экономическом и социальном отношении Российская империя на рубеже XX века. Что уж тут говорить об "империализме как высшей стадии капитализма"! Можно ли вообще утверждать, что Россия вступила к этому времени в эпоху капитализма?
Сдвиг в сторону капиталистического развития в России наметился лишь после первого удара русской антифеодальной революции 1905-1907 годов. Он, естественно, проявился прежде всего в промышленности. В период между 1907 и 1913 годами резко возросли добыча угля, выплавка чугуна. Стал быстро укрепляться национальный капитал: доля иностранного капитала в русской промышленности сократилась с 50 % до 12,5 %. Развивалось и сельское хозяйство: продукция зерновых культур в России возросла к 1913 году вдвое по сравнению с последними годами XIX века. В урожайные годы доля России в мировом экспорте пшеницы составляла 40 %, но и в неурожайные не падала ниже 11 %. Именно это быстрое развитие в сочетании с рядом политических факторов подготовило второй удар антифеодальной революции, приведшей к падению монархии. Но феодальные структуры все еще оставались мощными: в 1913 году дворянам (1,4 % населения) принадлежали 63 млн. десятин земли, а крестьянам (80 % населения) - 188 млн. десятин, то есть всего лишь втрое больше[449]. В целом Россия была и в 1917 году феодальной страной.
Мы подошли к ответу на первый вопрос. На каком этапе общественного развития произошла в России большевистская революция? Не на этапе развитого и перезревшего капитализма, а в условиях феодализма и слабых еще ростков капитализма. Тем более это относится к подобным революциям в странах третьего мира, еще менее развитых, чем была Россия в 1917 году.
"Социалистические революции" происходят не в наиболее высокоразвитых капиталистических странах, а в странах с докапиталистической структурой, в странах подходящего к своему концу феодализма. Эти революции должны, казалось бы, занять место в ряду антифеодальных или, как их называет марксизм, буржуазных революций.
Но какие же они буржуазные? И на словах, и на деле они направлены против буржуазии. Соответственно они именуются "пролетарскими революциями". Мы подошли ко второму вопросу: действительно ли "пролетарские революции" связаны с пролетариатом? Рассмотрим этот вопрос на особенно наглядном примере.

4. Вторая страна социализма
Советский Союз величественно именуется "первой страной социализма". Какая была вторая страна? Монголия. Была это до 1920 года страна примитивного кочевого феодализма - а стала вдруг страной реального социализма. Как же объясняется такая трансформация официальными советско-монгольскими идеологами? Такое объяснение давалось не раз, в частности в "Истории Монгольской Народной Республики" - объемистом совместном труде советских и монгольских историков.[450]
Официальную версию мы находим в статье Жамбына Батмунха, тогда генерального секретаря ЦК Монгольской народно-революционной партии и Председателя Совета Министров МНР; статья опубликована в "Коммунисте", теоретическом и политическом журнале ЦК КПСС, под четким заголовком "К социализму, минуя капиталистическое рабство".[451]
Автор констатирует, что сегодня "рядом с реальным социализмом существуют и развитой капитализм, и раннекапиталистические, феодальные и даже более архаичные социальные структуры. - Он ставит вопрос: - Могут ли запоздавшие в своем развитии народы... сократить сроки своего национального, политического и социального развития? Обязательно ли для них, как это полагали теоретики II Интернационала, пройти по пути к социализму все ступени феодального, а затем и буржуазного развития?".[452]
"Теоретики II Интернационала" здесь, конечно, ни при чем, ибо так полагали уже Маркс и Энгельс. Поставленные же два вопроса друг с другом не связаны: одно дело - скорость движения по определенному пути, и совсем другое - можно ли пройти этот путь, не проходя отдельных его этапов.
Человечество возникло в некую определенную эпоху, однако сегодня на Земле живут народы с различным уровнем общественного развития - от родового строя каменного века до развитого общества современной цивилизации. Это доказывает, что темп развития в разных странах различен. Значит, возможно его ускорение или замедление. Но этапы необходимо проходить все. Следуя по одному и тому же маршруту пешком, в поезде или на самолете, мы не минуем ни единого метра пути; грудной младенец не может превратиться в зрелого человека, не пережив всех этапов такого превращения.
Вопреки этим очевидностям Батмунх объявляет, что Монголия успешно совершила "скачок" "через века - от кочевого пастушеского феодального хозяйства, страшной нищеты и почти поголовной неграмотности населения к социалистическому обществу", претендующему на то, чтобы быть высшей ступенью современного мира.
По теории исторического материализма, сделать это невозможно - как невозможно человеку прыгнуть с подножия на вершину Эвереста. Поэтому Батмунх прозрачно намекает, что теорию Маркса здесь надо поправить. Он пишет: "...очень уместно напомнить слова К. Маркса: "Ни одна революция не может быть совершена партией, она совершается только народом". /.../ Но нельзя забывать и о том, что без руководства партии массы способны лишь на стихийные действия".[453]
Тут мы и обнаруживаем поворот в сторону, противоположную теории Маркса. Именно в этом пункте происходит разрыв ленинцев и сталинцев с историческим материализмом: революция рассматривается ими не как результат объективного глубинного процесса роста производительных сил и вызванного им развития общества, а как захват власти удачливой партией профессиональных революционеров.
Батмунх так и пишет: "Для начала у монгольских революционеров было главное - убежденность в необходимости революционных перемен, великий пример партии Ленина...".[454] С наслаждением цитирует Батмунх ленинские слова: "...никто не поверит тому, что можно было этого достигнуть при таком ничтожном количестве сил".[455]
Как видим, подход явно антимарксистский, только слова остаются марксистскими: "пролетарская революция" и "диктатура пролетариата". Но в России рабочий класс, хоть малочисленный и отсталый, все же был, там можно было претендовать на роль "авангарда" этого класса. А как в Монголии, где вообще не было рабочих и, следовательно, даже претендовать было не на что?
Ответить на такой вопрос теоретики "скачка", естественно, не могут. Поэтому Батмунх вместе с редакцией "Коммуниста" находят лишь пустопорожнюю отговорку: "Конечно, всегда найдутся мудрецы, которые скажут: создание партии, которая берется вести народ к социализму, то есть осуществлять историческую миссию рабочего класса в стране, где этого класса вовсе нет, алогично. Но без таких "алогизмов" нельзя представить себе историю человечества и особенно нынешнего века...".[456]
Если история человечества полна таких "алогизмов", то, очевидно, нетрудно привести примеры. Какие же? Бывала где-нибудь буржуазная революция без буржуазии? Было рабовладельческое общество без рабов и рабовладельцев? Доклассовое общество с классами или, наоборот, классовое без классов?
И, конечно же, прекрасно можно себе представить историю любого века, в том числе и нашего, не как некую абракадабру, где следствия предшествуют причинам, а как нормальный, поддающийся исследованию при помощи законов логики процесс развития общества. Утверждения же о том, что авангард рабочего класса может существовать при отсутствии этого класса, что пролетарская революция и диктатура пролетариата возможны там, где нет пролетариата, право же, не заслуживают деликатно академичного названия "алогизм". Это попросту политическое шарлатанство.
На таком шарлатанстве и построена вся теория "скачка" через эпохи. Последуем дальше за Батмунхом.
По Марксу, революция - это объективный процесс.
А Батмунх сообщает:
"Отсутствие промышленности, а следовательно, социально-классовой базы социализма в лице национального рабочего класса" привело к тому, что "как сам выбор прогрессивного пути развития Страны, так и его реализация во многом зависели от субъективного фактора - от деятельности МНРП".[457]
МНРП захватила власть при советской помощи.
III съезд МНРП в августе 1924 года утвердил "генеральную линию партии на развитие страны к социализму, минуя капитализм".[458] А уже три месяца спустя Монголия была провозглашена "народной республикой", что якобы "окончательно закрепило революционно-демократическую диктатуру трудового народа"[459] - ввиду отсутствия пролетариата измененная ленинская формула о "революционно-демократической диктатуре пролетариата и крестьянства".
Что же это было за "народное государство"? Бессмысленная с точки зрения марксизма, эта формула выражала лишь тот факт, что государство в Монголии имелось. О его характере формула не говорит ровно ничего. Неудивительно: как сообщает Батмунх, "народное государство в течение трех лет существовало в форме теократической конституционной монархии".[460] Затем то же самое "народное государство" "постепенно стало выполнять функции диктатуры рабочего класса",[461] все еще фактически не существовавшего.
Дальше - больше: "Социалистические производственные отношения примерно к 1960 году полностью победили во всех отраслях народного хозяйства" Монголии.[462] МНР, правда, еще не вступила в период строительства развитого социализма, а довольствуется [г] пока "периодом полного построения социалистического общества". Однако почему-то "центральной задачей" этого периода является лишь "завершение создания материально-технической базы социализма". Звучит точно так же, как если бы было сказано: центральной задачей полного построения дома является завершение создания его фундамента. Не менее нелепо с марксистской точки зрения звучит торжественно объявленное сообщение: ныне, через четверть века после вступления Монголии в период полного построения социализма, еще только "крепнет рабочий класс - ведущая сила монгольского общества".[463]
Очерк пути Монголии к социализму состоит не из одних нелепостей. Есть в нем вполне реальные черты: создание "партии нового типа" и как всегда замалчиваемой номенклатуры; истребление ею усомнившихся в возможности "скачка"; замена крепостного права сплошной коллективизацией; "национализация" земли, то есть переход ее в коллективную собственность номенклатуры; и, понятно, выкорчевывание любых "зарождавшихся капиталистических элементов"[464] с целью "твердо ограничить возможности зарождения из среды зажиточных слоев аратства хозяйств эксплуататорского типа".[465] Для завершения картины упомянем "официальное провозглашение на IV съезде МНРП тезиса о том, что партия в своей деятельности руководствуется учением Маркса, Энгельса, Ленина, а изучение марксизма-ленинизма является обязанностью каждого члена партии",[466] хотя все описанное выглядит как злобная насмешка над учением Маркса и Энгельса.
Мы подробно остановились на примере второй страны социализма - Монголии потому, что он наглядно показывает: все "объяснения" того, как страна может миновать закономерные этапы своего исторического развития и очутиться сразу на его последующих этапах, - пустая болтовня. Она противоречит не только марксистской теории - это бы не беда! - но прежде всего здравому смыслу! Противоречит ему и результат. Ведь социалистическая МНР теоретически стала ныне передовой страной по сравнению с капиталистическими США, Японией, ФРГ и др. Вместе с тем очевидно, что Монголия - и сегодня отсталая страна и никакой рост поголовья верблюдов в очередную пятилетку не приближает МНР к уровню названных стран.
Как объяснить это явное противоречие? Может быть, болтовня и то, что в Монголии построен реальный социализм?
В том-то и дело, что нет. МНР действительно по всем признакам стала тогда страной реального социализма. Все на месте: правит номенклатура, на ее вершине царят директивные органы: Политбюро и Секретариат ЦК партии во главе с генеральным секретарем, на выборах в Советы разных уровней трудящиеся дружно отдают 99,9 % голосов кандидатам блока коммунистов и беспартийных, выполняются и перевыполняются народнохозяйственные планы; доблестные вооруженные силы стоят на страже мира, и неустанно бдят органы госбезопасности. Лишь по пропагандистской табели о рангах Монголии отведено было место страны, пока еще только строящей "полный социализм"; а в действительности по своей структуре она ничем не отличалась от страны развитого социализма - СССР.
Как и в России, реальный социализм в Монголии оказался налицо, но так же налицо оказалась отсталость Монголии от любой страны современного капитализма. То же относится к другим социалистическим странам третьего мира. Так уже не в сфере теорий и пропагандистских словес, а в подлинной жизни выступает намертво затянутый узел, казалось бы, неразрешимого противоречия между двумя очевидностями.
Узел мгновенно распускается, если высказать гипотезу: реальный социализм не следует за эпохой капитализма, а предшествует ей.

5. Реальный социализм - не капитализм
Предшествует? А может быть, реальный социализм просто сам является своеобразной формой капитализма? В таком случае нет нужды пересматривать широко признанную схему смены эпох в человеческой истории.
Этот весомый аргумент действительно привел к возникновению теорий, согласно которым социализм - всего лишь разновидность капитализма или его замена.
Распространено мнение, что социализм советского типа - это государственный капитализм. Действительно, роль государства при реальном социализме велика. Но ведь государство - всего лишь аппарат класса, в данном случае номенклатуры. Является ли она капиталистическим классом, выступающим через государство в качестве коллективного капиталиста? Ничто не свидетельствует об этом. Тот факт, что номенклатура присваивает прибавочный продукт, не относит ее непременно к буржуазии: так поступали все господствующие классы. А вот то, что номенклатура гонится прежде всего за властью, а не за экономической прибылью и охотно жертвует последней ради даже незначительного, вовсе не необходимого прироста своей власти, показывает: номенклатура - не капиталистический, а некий другой класс, основанный на власти, а не на собственности и соответственно действующий методом внеэкономического принуждения. Номенклатура - не "новая буржуазия", потому что она вообще не буржуазия.
Герман Ахминов выступил в 1950 году с другой теорией: социализм - это своеобразная замена капитализма для стран, отставших в своем развитии.[467] Но и эта теория вызывает возражение. Ведь социализм приводит к результатам, весьма отличным от результатов капиталистического развития: к экономике дефицита вместо экономики изобилия, к постоянному кризису недопроизводства вместо периодических кризисов перепроизводства и ко многим другим явлениям, чуждым капиталистическому обществу. Осознав это, Г. Ахминов уточнил позже свою идею: он высказал мнение, что социализм заменяет собой лишь ранний капитализм, имея в виду проводимую номенклатурой индустриализацию.[468] Однако и в такой форме теория остается неубедительной: в противоположность раннему капитализму социализм создает тяжелую промышленность для укрепления своего военного потенциала, а не для производства товаров с целью получения прибыли.
Итак, хотя реальный социализм следует за феодализмом, за которым в нормальных условиях следует капитализм, и потому заманчиво объявить этот социализм некоей особой формой капитализма, такое объяснение приходится отвергнуть. Реальный социализм действительно, а не только на словах противоположен капитализму и по самой своей структуре враждебен ему.
Реальный социализм по своей сущности не имеет ничего общего ни с предсказанным Марксом коммунистическим обществом, ни с капитализмом. Тем не менее он следует за феодализмом. Остается проверить еще одну возможность: не является ли реальный социализм продолжением феодализма в некоей специфической форме?
Такое предположение дало бы объяснение тому факту, что он возникает только в странах, достигших стадии позднего феодализма. Поддерживает эту версию и то, что при реальном социализме царит типичный для феодализма метод внеэкономического принуждения людей к труду. В пользу такой версии говорят и строго иерархическая структура общества, социальный апартеид, наличие в обществе привилегированной правящей знати - новой аристократии. Видимо, учитывая эти факторы, Милован Джилас в последнее время высказывает мнение, что реальный социализм - это "промышленный феодализм".[469] Однако он этот тезис ничем не обосновывает. Между тем обосновывать надо. В Эфиопии, Афганистане, Гренаде, Южном Йемене, Анголе, Мозамбике промышленности почти нет, да и Куба с Монголией не являются индустриальными странами, а реальный социализм в них был установлен. Почему же это промышленный феодализм?
Возникает и другой вопрос. При феодализме господствующий класс - феодалы, крупные помещики-землевладельцы. А при реальном социализме господствующий класс - политбюрократия, номенклатура. Заметим: политбюрократия, а не технократия. Конечно, в рамках феодализма класс феодалов изменялся: сначала это были родовая знать, боярство, затем - служилая знать, дворянство. Правда, экстраполяция такого развития приводит к предположению о возникновении еще более служилой формы феодального класса: чиновной правящей бюрократии. Но это экстраполяция, то есть предположение, а не реальность. Зато реальностью является одна особенность номенклатурного строя, на которой мы еще не останавливались. С поразительным упорством он претендует на то, чтобы считаться социализмом. Не может ли в этой претензии таиться след, ведущий к пониманию места номенклатуры в истории?

6. Социалистические учения
Социал-демократы - даже в тех странах, где они давно находятся у власти, - считают "демократический социализм" процессом прогрессивного развития общества, а не его устойчивым состоянием, не социально-экономической формацией. Только диктатура номенклатуры претендует на то, чтобы считаться социалистическим государством. При этом реальный социализм объявляется воплощением "многовековой мечты человечества" о справедливом социалистическом обществе.
Действительно, уже первое знакомство с историей социалистических учений поражает тем, что они начали возникать еще в глубокой древности. Идеи рабовладельческого, феодального и капиталистического обществ появились только в процессе созревания этих обществ; концепции же социалистического характера выступают в истории цивилизации как бы вне времени и пространства.
Можно ограничиться лишь самым кратким - пунктирным обзором истории социалистических идей. Можно было бы расширять его чуть ли не бесконечно. Существуют многотомные издания этой истории. Однако и они, как и сделанная выжимка из них, приводят к одному результату: социалистические идеи не связаны с какой-либо определенной эпохой; они - выражение существовавшей во все века у всех народов мечты о справедливости, всеобщем благоденствии и счастье. Эти учения отличаются от религии тем, что религия трансцендентна и видит возможность осуществления мечты о справедливости и счастье лишь в ином, потустороннем мире; социалистические же учения переносят эту возможность в наш мир и утверждают, что осуществить рай на земле и достигнуть его можно путем общественных преобразований. Эта противоположность создает объективную предпосылку для попыток замены религии социалистическими теориями.
Древность социалистических учений показывает, что они не связаны ни с пролетариатом, ни с развитием или упадком капитализма. Они были, есть и, вероятно, будут, но они не являются порождением какой-либо определенной социально-экономической формации.
Эта странная особенность отчетливо выступает в работах по истории социалистических учений независимо от отношения их авторов к идее социализма. Очень хорошо об этом свидетельствует известный коллективный труд социалистического направления "История социализма".[470]
Значит, социалистические учения не служат идеологическим выражением классовой борьбы внутри капиталистического общества и провозглашенной марксизмом исторической необходимости замены капитализма коммунистическим строем. Но ведь, как не без основания писал Маркс, "человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления".[471] Поскольку материальных условий для решения задачи свержения капиталистического господства и построения социализма явно не существовало в Древнем Китае или в средневековой Европе, возникает вопрос: что же осуществимое в разных странах и в разные эпохи содержится в социалистических учениях?
Если внимательно всмотреться в эти учения, то в них явственно прослеживаются общие черты желаемого авторами общества. Это прежде всего, конечно же, "разумное" и "справедливое", но непременно твердое управление обществом с жесткой регламентацией всей его жизни. Это, далее, обобществление, а то и прямое огосударствление всех имеющихся в обществе богатств - или же производимый администрацией их раздел между членами общества. Это, наконец, возможно более полный коллективизм в обществе; сюда относятся все идеи о совместном жилище, общности жен, общественном воспитании детей и т. п. В целом же человек рассматривается не как неповторимая индивидуальность со своей собственной судьбой, а как человеко-единица, в соответствии с регламентом работающая, веселящаяся, негодующая и производящая потомство - все это под бдительным присмотром властей предержащих.
Разумеется, нет недостатка в заверениях, что вот тут-то и наступит золотой век человечества, царство свободы, материального благоденствия и небывалого расцвета личности. Но ничто в сказанном этого не подтверждает. Наоборот, чем больше читаешь фантазий о том, как осчастливить человечество путем строгой регламентации жизни человеко-единиц, тем неотступнее впечатление: все это написано с точки зрения некоей элиты, которая сама себя причисляет отнюдь не к человеко-единицам, а к их правителям и регламентаторам, человеческое же поголовье созерцает деловитым оком животновода.
Кто же эта элита, столь четко отделенная от простых смертных? При помощи какого механизма она управляет и регламентирует? В марксистских категориях такую правящую элиту можно идентифицировать как господствующий класс общества, а механизм ее управления - как государство, поскольку дело идет явно не об экономическом, а о внеэкономическом принуждении.
Итак, сухой осадок, выпадающий из водянистых рассуждений социалистов-утопистов, таков: высоко стоящий над всей массой населения господствующий класс, детально регламентирующий человеко-единицы при помощи государства. Не будем спешить с оценкой. Может быть, это действительно делает людей счастливыми: ведь дети счастливее с воспитывающими их родителями, чем без них. Сосредоточим внимание на другом.
Идет ли речь в данном случае об определенной социально-экономической формации, о явлении такого же порядка, как феодализм или капитализм? Если да, то возникает некоторая странность в такой формации: в противоположность феодализму и капитализму остается совершенно неясным характер господствующего класса и контролируемого им государства. Странно и другое: никто заранее не планировал и не описывал феодализм и капитализм, но они сложились и существуют; напротив, социализм описывался в деталях на протяжении ряда веков, но остается спорным, возник ли он вообще.
Странности исчезают, если предположить, что социализм - не социально-экономическая формация, а просто метод управления: господствующий класс управляет всей жизнью общества через государство.[472]
Огосударствление всей политической жизни, экономики, культуры, идеологии возможно, по-видимому, в любой формации, всюду, где существует государство. Применение этого метода изменяет лицо общества, но не меняет его социальной сущности. Точнее, метод "социализма" - огосударствление накладывается на существующую формацию. Разрушает ли он ее? На этот вопрос может ответить лишь опыт истории.
Такой опыт есть. Мы говорим в данном случае не о бесплодных, всегда проваливавшихся попытках создать экспериментальные ячейки социализма, вроде оуэновских 16 колоний в Америке и 7 в Англии (наиболее известными были "Новая Гармония" в Индиане, Орбистон в Шотландии, Рахалин в Ирландии, Квинвуд в Хэмпшире).[473]
Неверно думать, будто лишь в некоторых странах реального социализма номенклатуре удалось, наконец, осуществить многовековые чаяния идеологов. История показывает, что в различных странах предпринимались довольно успешные попытки создания такого общества-муравейника. И что особенно важно: эти попытки восходят в такую историческую глубь, что опережают всех известных нам утопистов. Невольно задумываешься: не эта ли издали увиденная реальность и подтолкнула мысли авторов в русло утопического социализма?

7. "Азиатский способ производства"
Во всяком случае, эта реальность не осталась незамеченной. О существовании регламентирования, деспотически управляемых обществ писали Монтескье, Адам Смит, Джеймс Милль.
Вслед за ними обратился к этому факту и Маркс. В своей схеме развития классового общества путем следования через ряд социально-экономических формаций Маркс должен был найти место и для этих деспотий. Он нашел его в начале исторического пути человечества после возникновения классов. В "Критике политической экономии" (1859 год) Маркс четко сформулировал свою схему: "В общих чертах, азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный способы производства можно обозначить как прогрессивные эпохи экономической общественной формации".[474] Причину возникновения "азиатского способа производства" Маркс видел в том, что сохраняется общинная, то есть коллективная собственность на землю. Эта собственность, так и не превратившись в частную, переходит к возникшему тем временем объединению общин и, таким образом, к государству. Государство же олицетворяется деспотом, правящим при помощи своих ставленников, как мы теперь сказали бы - при помощи аппарата. Жители обращены в полную зависимость от государства, так как "государство непосредственно противостоит непосредственным производителям... в качестве земельного собственника и вместе с тем суверена".[475]
Итак, по Марксу, классовое общество знает четыре последовательно сменяющие друг друга формации - четыре способа производства: 1) азиатский, 2) античный,
3) феодальный, 4) капиталистический. Им предшествует доклассовое общество - "первобытный коммунизм", за ними следует бесклассовое общество - коммунизм, "светлое будущее всего человечества".
Хотя сказанное было справедливо представлено Марксом как итог многолетних работ, его затем обуяли сомнения.
Марксистское учение построено на классовом анализе развития общества. Естественно, что Маркс должен был прежде всего указать господствующий класс в каждой формации. Он называет четко: в античности - рабовладельцы, при феодализме - феодалы, при капитализме - капиталисты, при диктатуре пролетариата - пролетариат. И вдруг, говоря об азиатской формации, классик сбивчивой скороговоркой объявляет, что правящим классом были... деспоты или государство.
Но ведь это же бессмыслица. Деспот - не класс, государство, именно с марксистской точки зрения, - аппарат господствующего класса. Какой класс господствует при "азиатском способе производства"?
Класс этот очевиден: правящая бюрократия деспотического государства. Даже если на тонкого аналитика Маркса нашло в этом вопросе затмение, читал же он в работах своих предшественников о роли бюрократии в восточных деспотиях.[476]
Дело не в затмении. Маркс не может произнести слова "бюрократия" и предпочитает даже в "Капитале" писать бессмыслицу о "суверене" и "государстве" явно потому, что не хочет говорить о политбюрократии как господствующем классе общества.[477]
В литературе высказывается предположение, что это было следствием критики марксизма анархистами.[478] Верно, Бакунин прямо заявлял, что предусмотренная Марксом "диктатура пролетариата" на деле "порождает деспотизм, с одной стороны, и рабство - с другой" и что вообще все Марксово учение - это "фальшь, за которой прячется деспотизм правящего меньшинства". Конечно, эти дальновидные слова могли укрепить основоположников в мысли, что о классе господствующей бюрократии говорить не стоит; но дело в том, что высказаны они были уже после выхода в свет первого тома "Капитала". Нет, такой умный человек, как Маркс, не нуждался в подсказках своих критиков, чтобы догадаться: нельзя признавать, что господствующим может быть класс "управляющих", а не собственников, иначе "социализм" предстанет всего лишь как общество нового классового господства.
Добавим, что Маркс, очевидно, подметил некую загадочную связь между "азиатским способом производства" и социализмом. Иначе трудно объяснить высказанную им к концу жизни мысль о возможности прихода к социализму Индии и России на основе сохранившейся в обеих странах сельской общины, то есть на той же основе, на которой, по его мнению, сложился "азиатский способ производства".
Если такие соображения побудили теоретика Маркса к фальсификации собственной теории, то популяризатора Энгельса они повели к более радикальным выводам. В "Анти-Дюринге" и в "Происхождении семьи, частной собственности и государства" Энгельс открыто отошел от Марксовой четырехчленной схемы, объявив первым господствующим классом рабовладельцев и соответственно первой классовой формацией - рабовладельческую.
Такую же эволюцию проделал Ленин. Он отлично знал Марксову схему и цитировал четырехчленную формулу Маркса в статье для "Энциклопедии Гранат".[479] Эта статья была затем выпущена отдельной брошюрой с предисловием Ленина в 1918 году.[480] Но в своей лекции "О государстве", прочитанной всего через год, в июле 1919 года, Ленин вдруг дает другую схему. Вот она: "...вначале мы имеем общество без классов... затем - общество, основанное на рабстве, общество рабовладельческое. Через это прошла вся современная цивилизованная Европа... Через это прошло громадное большинство народов остальных частей света... За этой формой последовала в истории другая форма - крепостное право... Этот основной факт - переход общества от первобытных форм рабства к крепостничеству и, наконец, к капитализму - вы всегда должны иметь в виду...". Ленин называет в качестве "крупных периодов человеческой истории - рабовладельческий, крепостнический и капиталистический".[481]
Почему Ленин, объявивший учение Маркса догмой, ему противоречит? Потому что за год своего пребывания у власти он понял: опасно признать, что уже в далеком прошлом существовала система, в которой все было "национализировано", а господствующим классом была бюрократия.
Сталин пошел дальше: он не просто замалчивал Марксову схему, а открыто расправился с ней. В 1931 году в Москве была организована дискуссия об "азиатском способе производства". Нехитрый ее смысл состоял в выводе: хотя Маркс о таком способе производства действительно писал, но на деле это рабовладельческий строй, как и в античности. В 1938 году в упоминавшейся нами работе Сталина "О диалектическом и историческом материализме" была безоговорочно воспроизведена трехчленная схема: рабовладельческое общество, феодализм, капитализм. А чтобы забить кол в могилу Марксовой идеи о четырех формациях, в 1939 году ИМЭЛ при ЦК ВКП(б) опубликовал рукопись Маркса "Формы, предшествующие капиталистическому производству". Рукопись сумбурная, черновой набросок 1857-1858 годов, а не цитированная выше чеканная формула 1859 года. Но в этом наброске не давался перечень формаций Это и решили использовать, чтобы показать: видите, Маркс пишет о формах, предшествовавших капиталистическому производству, а азиатского и античного способов производства не называет. Доказывало это что-нибудь? Ровно ничего, так как он и рабовладельческого способа производства не называл. Больше того, Маркс и здесь как само собой разумеющееся упоминал "специфическую восточную форму",[482] "азиатскую форму" в противоположность античной.[483] Он писал, что "азиатская форма" держится особенно цепко и долго.[484] Маркс и здесь подчеркивал, что в большинстве случаев "азиатская форма" связана с "восточным деспотизмом" и отсутствием собственности у населения.[485] Тем не менее опубликование рукописи было использовано тогдашним главой советской древней ориенталистики академиком В. В. Струве для безапелляционного заявления: "Тем самым раз навсегда кладется конец попыткам некоторых историков усмотреть у Маркса особую "азиатскую" общественно-экономическую формацию",[486] - словно Маркс о ней ничего не писал.
Процедура живо напоминала оруэлловское описание допроса в "Министерстве любви", когда человеку показывают четыре пальца, а требуют, чтобы он увидел пять.[487] Метод и впрямь действенный: я, тогдашний московский студент-историк, до сих пор инстинктивно считаю, что, по Марксу, существовали три классовые формации, хотя точно знаю: Маркс писал, что их четыре.
Может быть, действительно были научные основания причислять "азиатский способ производства" к рабовладельческому обществу? Нет. Хотя рабы, в первую очередь государственные, имелись во всех восточных деспотиях, основная масса непосредственных производителей состояла не из них, а из псевдосвободных общинников. Деспотическое государство мобилизовывало их на работы - будь то строительство оросительных сооружений, постройка Великой Китайской стены или возведение пирамид, дворцов и храмов. Из мобилизованных общинников состояли по тогдашним временам гигантские армии восточных деспотов. Это было не рабовладение, а то "всеобщее рабство" населения, о котором писал Маркс, характеризуя "азиатский способ производства".
Так, не без благословения основоположников марксизма, "отцы" номенклатуры Ленин и Сталин разделались с "азиатским способом производства".

8. Гипотеза Виттфогеля
Немецкий историк Карл Виттфогель, глубоко разочаровавшийся в коммунизме, восполнил образовавшийся пробел в изучении "азиатского способа производства". После ряда работ, посвященных отдельным аспектам проблемы, Виттфогель опубликовал в 1957 году в США монографию "Восточный деспотизм: сравнительное исследование тотальной власти".[488] В этом интересном и хорошо сформулированном труде автор излагает следующие основные идеи.
"Азиатский способ производства" возникает не просто при наличии общин с коллективной собственностью на землю, а в тех условиях, когда эти общины вынуждены объединить свой труд для строительства крупных ирригационных сооружений. Такие общества Виттфогель именует "гидравлическими". Организация гидравлических работ и мобилизация общинников на эти работы ведут к возникновению деспотического правления. Бюрократия создающейся таким путем восточной деспотии становится господствующим классом во главе с правителем-деспотом. "Гидравлическое общество" - не рабовладельческое, ибо основную массу непосредственных производителей составляют не рабы, а общинники. Это и не феодальное общество - феодалы подчиняются монарху на определенных условиях и в определенных пределах, тогда как власть восточного деспота над его вельможами и бюрократами так же безгранична, как и над всеми другими подданными. И уж тем более "гидравлическое общество" - не капиталистическое: "восточного капитализма" как специфической формы не существует.
Автор обращает внимание на сходство реального социализма с восточной деспотией - в частности, в том, что в обеих структурах господствующим классом является правящая бюрократия. Однако Виттфогель не решается отнести реальный социализм в СССР к "азиатскому способу производства", аргументируя тем, что в соцстранах проводится индустриализация, а восточная деспотия - "агроменеджерский" строй.
Этот скороговоркой произнесенный Виттфогелем аргумент никак не может удовлетворить.
Промышленность в противоположность ремеслу - новое явление в человеческой истории; оно относится к тому же ряду изменений в технике материального производства, что и появление орудий из меди и бронзы, а затем из железа. Но ведь не вычеркивает же Виттфогель из "азиатского способа производства" архаичный Египет, пользовавшийся еще неолитическими орудиями, или государство инков, жившее в условиях бронзового века.
Виттфогель увлекается своим монокаузальным объяснением возникновения деспотий как политического следствия крупных ирригационных работ. Столкнувшись с фактом, что деспотии в ряде случаев возникали в странах, где искусственная ирригация не была центральной проблемой, а то и вовсе отсутствовала, Виттфогель старается путем сложной классификации и такие страны подтянуть к понятию "гидравлического общества". Но ведь никакая классификация не может объяснить, почему крупные гидравлические работы в Голландии и Италии не привели к созданию деспотий, а в ряде других стран деспотия возникла, хотя не было гидравлических работ.
Логика приводимого Виттфогелем материала сама подталкивает к выводу: "азиатский способ производства" возникал не только в обществах с ирригационным сельским хозяйством, это лишь частный случай. Общая же закономерность состоит в том, что тотальное огосударствление применяется для решения задач, требующих мобилизации всех сил общества. Использование этого метода - признак не прогресса, а, наоборот, тупика, из которого пытаются выйти, историческое свидетельство о бедности. И прибегнуть к методу тотального огосударствления можно в принципе всюду, где есть государство.
Чем дальше от нашего времени отстоят изучаемые эпохи, тем явственнее заметна общность в развитии человеческих обществ, даже находившихся на разных континентах и не знавших друг о друге. А на дальнем горизонте истории - в палеолите, неолите, медном и бронзовом веках - различия вообще почти незаметны: археологи четко определяют стадию развития общества, материальную культуру которого они обнаружили; но часто не знают, какому племени эта культура принадлежала. Так что и отказ Виттфогеля от монистического взгляда на историю не убеждает.
Мы видим: уже основоположники марксизма заметили в "азиатском способе производства" неприятные черты сходства с "диктатурой пролетариата", а "отцы" номенклатуры отреагировали на эту опасность, вычеркнув "азиатский способ" из числа формаций. Убедились мы и в том, что сущность "азиатского способа" состоит в применении метода тотального огосударствления, причем правящий класс - политбюрократия - регламентирует всю жизнь общества и деспотически им управляет при помощи мощной государственной машины. Идея именно такой структуры проходит красной нитью через социалистические учения, вершиной которых объявляет себя марксизм-ленинизм. И правда: при реальном социализме господствующим классом является политбюрократия - номенклатура, она регламентирует жизнь общества и управляет им через свой аппарат - государство.
Мы сказали, что метод тотального огосударствления может быть применен всюду, где есть государство, значит, и в наши дни. А не может ли быть, что реальный социализм и есть "азиатский способ производства", обосновавшийся в XX веке?

9. Общественные структуры
Поставленный вопрос надо не отбрасывать, а серьезно обдумать. Ибо не следует поддаваться ложному, хотя психологически объяснимому представлению: не может-де в наше время существовать та же система, которая была в Древнем Вавилоне. Вспомним, что еще в нашем веке жила Китайская империя, протянувшаяся прямо из эпохи царств Древнего Востока: кстати, своеобразным напоминанием об этом живом прошлом служит то, что и сегодня в Китае пишут иероглифами, как в Древнем Египте. Зачарованные научно-техническим прогрессом XX века, мы забываем, как живуче то, что с неоправданной торопливостью считается прошлым. Ставшая тривиальной фраза, что-де в наше время ход истории ускоряется, путает историю с техникой. Не надо забывать: наш век - не только век космонавтики, но и век религиозных войн в Северной Ирландии и Ливане, возрождения мусульманского фундаментализма, попыток геноцида - истребления целых народов, то есть всё, как много столетий назад.
Чем объясняется такая цепкая живучесть того, что мы привыкли относить к невозвратному историческому прошлому? Из каких глубин прорывается оно вновь и вновь на поверхность жизни современного мира? Здесь мы подошли к вопросу об общественных структурах.
Человеческое общество - сложный социальный организм. Если даже в примитивном "обществе" муравьев или пчел за кажущимся хаосом скрывается устойчивая структура, то тем более это относится к сообществу людей. Человек - столь высоко развитое существо, что он оказался в состоянии постепенно менять структуру своего общества, что, по-видимому, отсутствует у животных. Очевидно, этот новый фактор связан с тем, чем главным образом отличается человек от других живых существ: с его интеллектом и трудовой деятельностью. В результате перед человеческим обществом стали открываться новые возможности и возникли новые необходимости как в материальной, так и в духовной сфере. Это, в свою очередь, не только позволяло, но и заставляло изменять общественные структуры, приспособляя их к новым условиям.
Такая хорошо известная особенность человеческого общества не должна заслонять от нас могучую силу инерции существующих, сложившихся и обкатанных веками общественных структур. Речь идет не просто о силе инерции. Ведь эти структуры остаются в своих рамках динамичными и функционирующими. Они оказывают не только пассивное, но и активное сопротивление попытке их перестроить и тем более уничтожить. Пока эти структуры не умерли и не рассыпались, они живы и дееспособны.
Что представляют собой общественные структуры? В их основе лежит система укоренившихся в обществе отношений между управляющими и управляемыми, между всеми классами и группами общества. На этой основе возникает силовое поле, которое в жизнеспособном обществе находится в устойчивом равновесии и превращает общество в единый механизм, функционирующий под давлением сил поля. Важно подчеркнуть: речь идет не просто об экономических и политических отношениях и силах в чистом виде, а об их преломлении в сознании и тем самым в действиях людей. Ведь только действия людей придают материальным силам энергию и превращают их в фактор движения всего общества в целом.
Как видим, общественные структуры не идентичны сумме производственных отношений в марксистском толковании этого термина. Неудивительно: в действительности далеко не все общественные отношения можно свести к производственным.
Весной 1968 года я был в Ливане. Это была совершенно мирная, спокойная страна, "ближневосточная Швейцария", как ее тогда часто называли. Советский посол в Ливане Дедушкин, отправленный на приятную бейрутскую синекуру с упраздненного поста заведующего подотделом в Международном отделе ЦК КПСС, угощая меня коньяком "Наполеон", рассуждал:
"Ливан - это разъевшийся жирный червячок на Средиземном море. Они тут и с арабами друзья, и с Израилем в неплохих отношениях. Здесь, как в Швейцарии, гарантированное спокойствие. Поэтому-то в Бейруте представлены банки всего мира. Тут рискуют только, играя в рулетку в "Casino du Liban".
Через несколько лет после этого весь Ливан и, в частности, Бейрут превратились в кровавый ад, где почти невозможно было разобрать, кто с кем воюет и из-за чего. Между тем производственные отношения в стране за это время не изменились.
Маркс был прав, подчеркивая роль производительных сил и производственных отношений в жизни общества, но он ошибался, объявляя их основой всех ее аспектов.
Понятие "общественные структуры" шире понятия "производственные отношения". Последние являются лишь экономической стороной общественных структур; а есть и другие существенные стороны. Особо следует подчеркнуть то, что все материальные факторы формируют человеческое общество и его историю не автоматически, а преломившись в сознании людей и вызвав их действия. Но как индивидуальное, так и групповое сознание людей различно. Конечно, с полным основанием можно утверждать, что люди и их группы одинаково реагируют, например, на голод. Но не менее обоснованно и другое: рядовые американцы или западные европейцы рассматривают как голод и нищету то, что для жителей стран реального социализма нормальное явление, а для заключенных в советских лагерях и тюрьмах - благосостояние и даже роскошь. С подобным различием в сознании сталкиваются изумленные переселенцы из социалистических стран на Запад: они встречают здесь людей, искренне негодующих по поводу гнета государства и ограничения прав личности в западных странах, тогда как сами переселенцы все еще не могут привыкнуть к открывшейся им тут невообразимой, никогда и не снившейся свободе.
Производственные отношения - это отношения, возникающие в процессе производства, и только. Общественные структуры - это силовой скелет общества, его каркас, цементированный отношениями, взглядами и привычками огромных масс людей. Каждый знает, как трудно бывает разгладить даже складки на слежавшейся в сундуке материи. Насколько же труднее разгладить слежавшиеся за ряд прошедших веков общественные структуры!
Сказанное выше относится к любой формации, и нет оснований считать общественные структуры одной из них более устойчивыми, чем другой. Поэтому должны быть какие-то специфические причины странной долговечности "азиатской формации", которая, как феникс из пепла древних царств, то и дело выскакивает возрожденной в разных странах в разные эпохи истории - может быть, и в нашу.

10. Реакция феодальных структур
Институт государства - важный элемент структуры любого классового общества. Но роль его цепостоянна. В рамках одной формации он может претерпевать серьезные изменения. Варварское государство централизовано, но оно еще не пропитало все поры общества. Феодальная раздробленность как власть на местах восполняет этот пробел и подготовляет переход к абсолютизму. Затем под давлением частного предпринимательства государственная власть слабеет, возникают конституционные парламентские монархии и республики. Такова линия закономерности. Но в ее пределах бывают колебания мощи и масштаба государственной власти.
Тотальное огосударствление - одно из таких колебаний. Оно, как мы уже сказали, метод, применяемый для преодоления трудностей и решения сложных задач. Этот метод не связан с определенной формацией. Для его применения есть только одна предпосылка: деспотический характер государства. При наличии этой предпосылки метод тотального огосударствления может накладываться на любую формацию и в любую эпоху.
В самом деле, азиатская деспотия существовала и в царствах Древнего Востока, и в государствах восточного средневековья, да и в новое время. Что же, была это все одна и та же формация? Конечно, нет: формации сменялись, а метод оставался.
Ясно, что были какие-то причины укоренения этого метода именно в первую очередь в странах Востока. Возможно, была это сила инерции, привычка к традиции, коренившейся в истории древних царств - этой эпохи величия захиревших затем государств. Ведь и в сознании европейцев прочно осела память о величии Римской империи, и эту империю пытались копировать Карл Великий, правители "Великой Римской империи германской нации", императоры Византии, Наполеон, Муссолини.
На протяжении четверти тысячелетия татарского ига Россия была подключена к кругу восточных государств и переняла от них немало черт азиатской деспотии. Они отчетливо проявились в русском абсолютизме - особенно ярко при Иване Грозном, но и в дальнейшем, даже при европеизаторах Петре I и Екатерине II. Поэтому не надо удивляться, что эти черты вновь обнаружились в России после революции 1917 года. Удивительно было бы обратное.
Диктатура номенклатуры хотя и возникла в XX веке, но она то явление, которое Маркс назвал "азиатским способом производства". Только способ этот - действительно способ, метод, а не формация. Как и в царствах Древнего Востока или у инков Перу, этот метод "социализма", метод тотального огосударствления наложился на существовавшую там социально-экономическую формацию, на имевшиеся общественные структуры. Ничего большего этот метод не мог сделать, ибо не формация зависит от метода, а метод обслуживает формацию.
На какую формацию в России 1917 года был наложен метод огосударствления? На ту, которая там тогда существовала. Мы ее уже характеризовали: это феодальная формация. Не было в России никакой другой основы. Феодальная основа была, однако, ослаблена ударами антифеодальных революций 1905-1907 годов и февраля 1917 года, а также заметным ускорением развития капитализма в экономике страны после 1907 года. Как глубоко зашел кризис феодальных отношений в стране, показало свержение царизма в Февральской революции 1917 года.
Но феодальные структуры в России были, очевидно, еще крепки. Ответом на кризисную ситуацию явилась реакция феодальных структур. Мы уже отмечали, что к методу тотального огосударствления прибегают для решения трудных задач. К нему и прибегли для спасения феодальных структур.
Только не исторически обанкротившаяся аристократия России сделала это. Сделали другие силы, которые хотя и не хотели власти дворянства и царизма, но еще больше стремились не допустить развития России по пути капитализма и создания парламентской республики. В обстановке, когда капитализм закономерно начал побеждать феодальные структуры, борьба против капитализма и радикальная ликвидация буржуазии вели не к некоему "социализму", а к сохранению феодальных структур.
Почему этот в общем-то совершенно очевидный вывод представляется неожиданным? По двум причинам.
Первая - психологическая. Советская пропаганда твердит, что в октябре 1917 года в России произошла пролетарская революция и было построено новое, никогда еще в истории не виданное социалистическое общество. И правда: революция была, а возникшее общество действительно отличается от общества и в царской России, и в странах Запада. К тому же общество это хотя предсказаниям Маркса не соответствует, но в целом, как мы видели, сформировано в духе социалистических учений об огосударствлении. Отсюда делается заключение, что и вправду это социа-диетическое общество, может быть, и малопривлекательное, но, вероятно, прогрессивное, так как новое. В этом рассуждении, как видим, подсознательно принимается на веру, что "социализм" - это формация, причем, поскольку такой еще не было, формация будущего. Вопрос об "азиатском способе производства" вообще опускается: что вспоминать о древних восточных деспотиях! Поэтому и кажется неожиданным: при чем здесь феодальные структуры?
Вторая причина - историческая. Как же заподозрить ленинцев, профессиональных революционеров, марксистов, борцов против царизма, власти помещиков и буржуазии, в том, что они спасали феодальные устои общества?
Ответим на эти вопросы.
В октябре 1917 года после большевистского переворота правительство Ленина приняло декреты о мире и о земле. С социалистическими преобразованиями они, не имели ничего общего. Мир был нужен тогда России при любом строе, а декрет о земле осуществлял земельную программу не большевиков ("социализация земли"), а эсеров - распределение земель между крестьянами, то есть типичную меру антифеодальной революции.

11. Октябрьская контрреволюция
Мы говорили в начале книги, что Октябрьская революция не была пролетарской. Добавим теперь: в ней содержался элемент продолжения антифеодальной революции. Однако этот элемент - передача земли крестьянам - оказался временным; он был ликвидирован 15 лет спустя сталинской коллективизацией сельского хозяйства. Октябрьская же революция, нанеся столь неэффективный третий удар по феодальным структурам, открыла вместе с тем эру старательного уничтожения всех капиталистических, то есть антифеодальных элементов в России. Она оказалась, таким образом, объективно не продолжением антифеодальной революции. А чем же?
Давайте решимся высказать правду: ленинский переворот 1917 года - это не "Великая Октябрьская социалистическая революция", а Октябрьская контрреволюция. Именно она явилась поворотным пунктом в истории русской антифеодальной революции. Именно после нее было сведено на нет все достигнутое в борьбе против застарелых феодальных структур в России. Как иначе, если не как контрреволюцию, можно рассматривать октябрьский переворот 1917 года, заменивший в России рождавшуюся демократию диктатурой? Разве не показали последовавшие десятилетия, что победила реакция, а не прогресс?
Через пару дней после переворота, в конце 1917 года, русская поэтесса Зинаида Гиппиус откликнулась на это событие пророческим стихотворением:
Какому дьяволу, какому псу в угоду,
Каким кромешным обуянный сном
Народ, безумствуя, убил свою свободу
И даже не убил - засёк кнутом!
Смеются дьяволы и псы над рабьей свалкой,
Смеются пушки, разевая рты,
И скоро в прежний хлев ты будешь загнан палкой,
Народ, не уважающий святынь.
Так и произошло.
Советские историки заунывно твердят, будто в октябре 1917 года было свергнуто некое "правительство помещиков и капиталистов". А ведь это ложь, в действительности ленинцы свергли революционное правительство двух социалистических партий: социалистов-революционеров (эсеров) и социал-демократов (меньшевиков); никакая иная партия в правительство не входила. Избранное населением страны Учредительное собрание, в котором абсолютное большинство составляли представители этих же социалистических партий, было разогнано ленинцами. Была создана тайная политическая полиция ЦК, и установлен режим государственного террора. Была ликвидирована свобода печати. Согласившиеся вначале войти в ленинское правительство левые эсеры уже через 4 месяца покинули его, а еще через три месяца демонстративно подняли восстание в Москве - как безнадежный крик протеста против наступившей реакции. Затем началась гражданская война.
Советская пропаганда представляет гражданскую войну как продолжение революции. Перекидывается мостик от ленинского лозунга "Превратить войну империалистическую в войну гражданскую" к гражданской войне в России. А ведь мостика нет. Придя к власти, Ильич трепетал перед перспективой гражданской войны. "Мы не хотим гражданской войны... Мы против гражданской войны", - твердил он.[489]
Гражданская война все-таки пришла: не как продолжение Октября, а как первое движение сопротивления против установившейся диктатуры номенклатуры. Это движение было не однородным. В нем участвовали и монархисты: могло ли быть иначе в феодальной стране? Но, судя по документам Белого движения, в нем преобладало стремление вернуть то, что было достигнуто к 1913 году. Многие в движении сопротивления хотели не реставрации абсолютизма, а дальнейшей либерализации в стране. Заметную роль играли социалисты: эсеры и меньшевики. Когда советская пропаганда изображает гражданскую войну как столкновение "сил революции" - большевиков и "сил реакции" - их противников, она лжет. Противники большевиков выступали за восстановление того, чего добилась антифеодальная революция в России, за новый созыв разогнанного Учредительного собрания, то есть за продолжение этой революции; большевики под лозунгом "диктатуры пролетариата" и "военного коммунизма" боролись за ликвидацию достигнутого антифеодальной революцией, то есть за феодальную реакцию.

12. Феодальная реакция
Мы произнесли слово "реакция". В самом деле, что общего с прогрессом имеет диктатура номенклатуры? Не надо давать сбить себя с толку якобы "марксистскими" рассуждениями, будто все, направленное против капитализма, прогрессивно. Именно Маркс и Энгельс так не рассуждали. Уже в "Манифесте Коммунистической партии" основоположники марксизма подчеркивали прогрессивность капитализма по сравнению с феодализмом и с едкой насмешкой отмежевывались от "феодального социализма".
Но написали они в этой связи следующее:
"Чтобы возбудить сочувствие, аристократия должна была сделать вид, что она уже не заботится о своих собственных интересах и составляет свой обвинительный акт против буржуазии только в интересах эксплуатируемого рабочего класса...
Аристократия размахивала нищенской сумой пролетариата как знаменем, чтобы повести за собою народ. Но всякий раз, когда он следовал за нею, он замечал на ее заду старые феодальные гербы и разбегался с громким и непочтительным хохотом".[490]
Точно таким же методом действовали и марксисты-ленинцы, только в случае своей победы они, как уже сказано, вешают замок на границу - чтобы народ не разбегался.
Капитализм в России был еще слаб: и об этом писали Маркс и Энгельс, нехотя вынужден был признать это Ленин. Однако быстрое экономическое и культурное развитие России в годы, предшествовавшие первой мировой войне, размывало феодальные структуры. Этому способствовала неумная политика царского правительства: неудачная война с Японией, отказ от столыпинской реформы, бессмысленная смена министров, распутинщина; наконец, вступление в непосильную для страны мировую войну. Не в результате деятельности "профессиональных революционеров", а в ходе ослабления феодальных структур в России были нанесены удары двух антифеодальных революций. Феодальная монархия была свергнута, к власти пришла коалиция социалистических партий, предстоял созыв Учредительного собрания для определения будущего политического строя России. В этот момент свергнуть созданное революционное левое правительство, установить диктатуру, задушить только что завоеванные свободы, ввести режим государственного террора, возродить полицейщину и цензуру и начать старательно затаптывать все элементы свободного рынка - силы, взрывающей феодализм, - какой же это прогресс? Это реакция. А затем последует сталинщина с систематическим массовым истреблением и монопольной властью консервативного класса новой аристократии - номенклатуры. Это подтверждение того факта, что в стране победила реакция. Буржуазная? Нет, буржуазия была раздавлена. Значит, феодальная реакция. Но ведь не было в среде ленинских "профессиональных революционеров" сознательного стремления поддержать шатавшиеся феодальные структуры? Конечно, не было. Однако в политике, и тем самым в истории, важны не личные мнения, а объективные результаты действий. Американская революционерка Эмма Голдман, вожделенно бросившаяся в Россию, чтобы участвовать в революции, уныло написала в своей книге "Му disillusionement in Russia" ("Мое разочарование в России"): "Ленин садится на место Романовых, императорский кабинет окрещивают Советом народных комиссаров, Троцкого назначают военным министром, и рабочий становится военным генерал-губернатором Москвы. Такова, по сути, большевистская концепция революции, как ее переводят в реальную практику... В своем безумном властолюбии коммунистическое государство постаралось даже усилить и углубить те идеи и взгляды, для сокрушения которых пришла революция".[491]
Вероятно, что-то от этой объективной тяги к реставрации отражалось в подсознании ленинцев. Недаром к ним с такой легкостью стали примыкать люди из феодального лагеря. Маршал Советского Союза Тухачевский был князем, придворный сталинский писатель Алексей Толстой - графом, царский полковник Шапошников был до глубокой старости начальником советского генштаба. Граф Алексей Алексеевич Игнатьев, бывший российский военный атташе во Франции, вернулся в Москву и опубликовал затем свои мемуары "50 лет в строю". Он действительно на протяжении полустолетия делал военную карьеру так, словно никакой революции и не бывало: при царе он был полковником, при Керенском - генерал-майором, а в Советской Армии стал генерал-лейтенантом. В конце сороковых годов я бывал у него дома, в маленьком кабинете с огромной, расчерченной зигзагами фронтов военной картой на стене и выцветшей фотографией Жоффра с дарственной надписью. Граф - высокий, седоусый и веселый - гордился тем, что дом, в котором его поселили, был расположен напротив зданий ЦК партии, но большевиком он не сделался, а продолжал нести военную службу в государстве, мало отличавшемся, с его точки зрения, от царской империи.
Все эти и многие другие детали - лишь отдельные зримые проявления закономерного хода исторического процесса: от революции к реакции и затем к реставрации в несколько измененной форме. Так было с английской революцией, с Великой французской революцией, с рядом других менее драматичных революций. Так произошло и с русской революцией.
Да почему она стала бы исключением? Недоумевать надо было бы, если бы так не произошло в России. И в России действовали - не могли не действовать! - общие для разных стран закономерности развития антифеодальной революции с ее приливами и отливами, с порой весьма длительными интервалами между волнами революции, крушащими и разрушающими феодальные структуры.
Феодальная реакция после октября 1917 года была неосознанной. Однако Ленин близко подходил к ее осознанию, ибо отчетливо видел реальное положение в стране.
В соответствии с этой реальностью он оценивал характер общественных структур в России после октября 1917 года. Вот данная Лениным весной 1918 года классификация "элементов различных общественно-экономических укладов, имеющихся налицо в России":
"1) патриархальное, т. е. в значительной степени натуральное, крестьянское хозяйство;
2) мелкое товарное производство (сюда относится большинство крестьян из тех, кто продает хлеб);
3) частнохозяйственный капитализм;
4) государственный капитализм;
5) социализм".[492]
Первый элемент относится к сохранившимся еще остаткам дофеодального уклада; второй - к феодальному укладу; третий и четвертый - к капиталистическому; пятый Ленин именует "социалистическим".
Ленин не оставляет никаких сомнений относительно того, какой элемент преобладает: "Ясное дело, что в мелкокрестьянской стране преобладает и не может не преобладать мелкобуржуазная стихия; большинство, и громадное большинство, земледельцев - мелкие товарные производители".[493] Это верно: после октябрьского переворота в Советской России преобладало феодальное мелкокрестьянское хозяйство, которое так и не начало сколько-нибудь заметно развиваться по намеченному Столыпиным пути развития капиталистических фермерских хозяйств.
Совершенно логично Ленин считал предстоящим историческим этапом не социализм, а капитализм. Только стремился он не к частновладельческому капитализму, а к государственному, то есть к применению метода огосударствления. В этом вопросе Ленин категоричен. "Государственный капитализм экономически несравненно выше, чем наша теперешняя экономика",[494] - пишет он. "Государственный капитализм был бы гигантским шагом вперед".[495] И даже: "Государственный капитализм для нас спасение".[496]
Под "государственным капитализмом" Ленин подразумевал следующее: "В настоящее время осуществлять государственный капитализм - значит проводить в жизнь тот учет и контроль, который капиталистические классы проводили в жизнь. Мы имеем образец государственного капитализма в Германии. Мы знаем, что она оказалась выше нас".
Итак, выше Советской России и образцом для подражания была для Ленина в 1918 году кайзеровская Германия, страна с феодальной монархией, но с более развитыми, чем в России, капиталистическими отношениями. А "гигантским шагом вперед" был бы для Советской страны государственный капитализм. Так Ленин сам признает, что и после Октябрьской революции Россия по своей социально-экономической структуре - страна феодальная.
Казалось бы, стратегическая линия в такой обстановке ясна: поддержать освобождающееся от феодальной зависимости крестьянство и вместе с ним бороться против главного врага - феодальных структур. Однако Ленин неожиданно провозглашает другой лозунг: главным врагом он объявляет "мелкобуржуазную стихию", то есть крестьянство, а о феодальных структурах помалкивает. Ленин поучает: "...наш главный враг - это мелкая буржуазия, ее навыки, ее привычки, ее экономическое положение".[497] Но ведь эта "мелкая буржуазия" - подавляющее большинство населения страны. Вдобавок Ленин причисляет к врагам и собственно буржуазию, и "пресловутую "интеллигенцию"...",[498] и даже "самых крайних революционеров".[499] Да кто же его друзья? Это некие "сознательные пролетарии".[500] А в 1918 году всех пролетариев - "сознательных" и несознательных - в России было меньше 2 % населения.
Впрочем, Ленин имел в виду даже не это ничтожное меньшинство, а совсем уж малую величину - своих "профессиональных революционеров". Эти "сознательные пролетарии" имели в своих руках лишь один инструмент - государство и соответственно лишь одно средство - принуждение. Правда, в том же 1918 году вышла в свет написанная Лениным накануне Октября книга "Государство и революция", повторяющая Марксовы тезисы об отмирании государства. Но органически присущая номенклатуре жажда монопольной власти толкала ленинцев вопреки идеологии к твердому решению использовать свой единственный инструмент - государство, чтобы и в изоляции обеспечить свою диктатуру.
Мы видим: пусть не под влиянием социалистических утопий и уж тем более не из осознанного желания возродить "азиатский способ производства", а из чисто практических соображений, но ленинцы встали на путь тотального огосударствления. Их политические расчеты опирались на ясно для них видимые феодальные структуры русского общества. Стремление же полагаться во всем на государство, то есть на характерное для феодализма внеэкономическое принуждение, и уничтожать ростки капиталистических отношений с неизбежностью привели к феодальной реакции.
Надо еще раз подчеркнуть: Ленин не хотел феодальной реакции, он серьезно задумывался над возможностью строго контролируемого развития капитализма в России - будь то в форме государственной или, позже, нэповской. Но главным оставались для него именно контроль и управление, осуществляемые политбюрократией через государство, то есть диктатура номенклатуры. По сравнению с либерализировавшимся царским режимом с конституцией, думой, многопартийной системой это была реакция - шаг назад, в глубь феодализма.
Ничего в этом не изменяет и то, что ленинцы не сознательно, а объективно поддерживали и сохраняли феодальные структуры. Правильно писал Маркс: "Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно так же нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее сознанию".[501] Никакая общественно-экономическая формация не была создана сознательно - все они сложились стихийно. Это только в советском анекдоте археологи находят в пещере первобытного человека его надпись: "Да здравствует рабовладельческое общество - светлое будущее всего человечества!", в действительности люди не проявляют такой прозорливости, и общество складывается стихийно.
Сформулируем вывод.
Диктатура номенклатуры - это по социальной сущности феодальная реакция, а по методу - "азиатский способ производства". Если идентифицировать этот метод как социализм, то диктатура номенклатуры - феодальный социализм. Еще точнее, это государственно-монополистический феодализм. Но реальный социализм - не высшая ступень феодализма, а, наоборот, реакция феодальных структур общества перед лицом смертельной для них угрозы капиталистического развития, ибо повсюду в мире именно это развитие разрушает основы феодальных обществ.
Мы уже упоминали термин Джиласа: "промышленный феодализм". Вряд ли стоит так именовать диктатуру номенклатуры. Она устанавливается обычно в индустриально слаборазвитых странах. Тот факт, что эти страны участвуют затем в общем для всего нашего мира процессе индустриализации, не специфичен для реально-социалистического строя.
Однако термин, сформулированный Джиласом, может быть с пользой применен для характеристики той разновидности реального социализма, которая возникла в промышленно развитых странах. К ней и перейдем.

13. Обыкновенный фашизм
Летом 1946 года я приехал в Нюрнберг в качестве переводчика на процессе главных немецких военных преступников. Это была моя первая поездка за границу. Выросшие и воспитанные под колпаком советской пропаганды, мои коллеги и я впервые столкнулись с реальностью другого мира.
Мир этот оказался раздвоенным: с одной стороны - рождавшаяся в западных зонах оккупации новая Германия да и Америка, ощущенная нами через разговоры с американцами, их газеты, фильмы, все поразительно новое, неожиданное; с другой стороны - развертывавшаяся в материалах процесса реальность нацистского рейха, тоже нас поразившая, только не новизной, а удивительным сходством с привычной нам советской жизнью. Были, конечно, и отличия: частные предприятия, хорошие квартиры, благоустроенный быт. Но в остальном, в главном, все было у немцев при Гитлере так же, как у нас при Сталине: гениальный вождь; его ближайшие соратники; монолитная единая партия; партийные бонзы - вершители человеческих судеб; псевдопарламент; узаконенное неравенство; жесткая иерархия; свирепая политическая полиция; концентрационные лагеря; назойливая лживая пропаганда; слежка и доносы; пытки и казни; напыщенная военщина; до духоты нагнетенный национализм; принудительная идеология; социалистические и антикапиталистические лозунги; болтовня о народности - в общем, очень многое.
Сходство доходило до смешного: оказалось, что оба - Гитлер и Сталин - приказали себя именовать "величайшим полководцем всех времен" (Сталин добавил "и народов"). Зато совсем не смешно было нам тогда узнать, как Сталин, представляя Берия нацистским руководителям, пояснял: "Это - наш Гиммлер", - ведь мы читали документы и о том, что творил Гиммлер.
Очевидное сходство советского социализма с немецким национал-социализмом и подобными ему структурами в других странах, привычно называемыми фашизмом, буквально бросалось в глаза. Так возник термин "тоталитаризм" для обозначения всех таких обществ, независимо от их взаимоотношений друг с другом. Большой вклад в дело изучения этого явления XX века внесла Ханна Арендт (Hannah Arendt) своей вышедшей в 1951 году книгой "Происхождение тоталитаризма".[502]
Во второй половине 50-х годов в западной политологии повеяли новые ветры. Научное понятие "тоталитаризм" было объявлено пропагандистским порождением "холодной войны", а очевидные черты сходства между структурой нацистского и советского "социализмов" - случайными и во всяком случае поверхностными совпадениями в форме, не затрагивавшими якобы в корне различного существа обществ.
Такой вывод аргументировался в основном тем, что-де обе системы явно противоположны: одна - правая, другая - левая; нацизм, фашизм и им подобные - порождение монополистического капитализма, а советская система при всех ее досадных бюрократических недочетах - социалистическая и, следовательно, прогрессивная; и вообще все отдельные и нетипичные черты сходства были проявлением сталинизма, а он канул в безвозвратное прошлое.
Помню, с каким изумлением я читал в Москве в спецхране Ленинской библиотеки эти рассуждения западных авторов. Ведь в самом Советском Союзе все больше людей начинали серьезно задумываться над поразительным сходством систем-близнецов. Эти размышления выплеснулись наружу с показом в 1966 году документального фильма советского кинорежиссера Михаила Ромма "Обыкновенный фашизм". Мне довелось встречаться с Роммом. Талантливый человек, доживавший свои последние годы (он умер в 1971 году), не захотел, видимо, остаться в истории советской кинематографии только как творец культовых фильмов "Ленин в Октябре" и "Ленин в 1918 году". Для своего, как он думал, последнего фильма Ромм подобрал из немецкой кинохроники гитлеровского времени кадры, поражавшие сходством с советской реальностью. Зал отвечал горьким смехом на показ этих кадров, сопровождаемый голосом Ромма, задумчиво читавшего свой комментарий. Рассказывали, что Ромм был вызван тогда на заседание Секретариата ЦК, где Суслов задал ему вопрос: "Михаил Ильич, почему мы вам так не нравимся?" Фильм быстро исчез с экранов, а в прессе появились рассуждения: вот-де бывают такие фильмы, что не поймешь - не то они про фашизм, не то про нас. Но поскольку такое обвинение само свидетельствовало бы о нежелательном сходстве, решено было дело не раздувать. Термин же "обыкновенный фашизм" прочно вошел тогда в обиход. Советская оккупация Чехословакии осенью 1968 года, почти совпавшая с 30-летием гитлеровской оккупации осенью 1938 года, придала этому понятию особую жизненность.
Размышления о близости между советским социализмом и фашизмом вызывались в СССР не только фильмом Ромма. Когда после разрыва Тито со Сталиным советская пропаганда объявила коммунистическую Югославию фашиствующим государством, когда то же самое произошло с полпотовской Кампучией, а о режиме Мао стали полуофициально говорить как о фашистском, люди в СССР не преминули заметить столь легкую взаимозаменяемость понятий "реальный социализм" и "фашизм".
Номенклатурное начальство понимало, что чем детальнее рассматривать структуру и функционирование нацистского режима, тем явственнее будет становиться сходство. Поэтому, несмотря на всю антифашистскую риторику, в СССР почти не было опубликовано исследований о национал-социализме. Между тем материала гитлеровских трофейных архивов было в СССР предостаточно; не считая той немалой части, которую наглухо запрятали в архивы органов госбезопасности, немецкими материалами были заполнены Историко-дипломатический архив МИД СССР в Москве и Военно-исторический архив в Серпухове. Один из моих университетских учителей, профессор-германист Зильберфарб пытался создать в Московском университете Центр документации по истории германского империализма и фашизма: это не было разрешено.
Если и номенклатура, и ее подданные видят сходство между реальным социализмом и национал-социализмом, почему же это сходство не устранят? Именно потому, что оно не внешнее, а глубинное. Если бы содержание было разным и только отдельные формы случайно оказались бы схожими, их можно было бы безболезненно изменить. Нельзя их изменить, только если сходство формы является органическим выражением общности самого существа обоих режимов. Прав марксизм, констатируя, что форма неотделима от содержания и является формой данного содержания.
Конечно, можно скопировать форму: Венера Милосская изваяна из мрамора, но ее можно отлить в бронзе или вылепить из глины. Однако ведь Муссолини или Гитлер не копировали преднамеренно большевистский режим: этим занимаются приходящие к власти коммунисты, а не фашистские вожди. Последних сходство их режимов с большевистским тоже, наверное, весьма смущало, но и они побороть это сходство не могли: оно было органическим.
Нет, не выдерживает критики утверждение, будто никакого тоталитаризма нет. Можно называть общества и политбюрократические диктатуры XX века тоталитаризмом, социализмом, обыкновенным фашизмом - как угодно. Важно то, что все эти общества составляют единую группу, противостоящую современному обществу парламентской демократии.
Явственно выкристаллизовывались основные черты тоталитаризма, по которым можно безошибочно идентифицировать тоталитарное общество.
Главная черта - это возникновение в обществе нового господствующего класса - номенклатуры, то есть политбюрократии, обладающей монополией власти во всех сферах общественной жизни. Этот класс старается сохранить в тайне не только свою структуру и привилегии, но и самое свое существование.
Внешним признаком возникновения номенклатуры служит создание партии нового типа; сердцевина номенклатуры выступает в форме политического аппарата этой партии.
Соответственно устанавливается однопартийная система, при которой просто есть только одна партия или же формально существующие другие партии являются лишь марионетками аппарата правящей партии.
Государство становится главным аппаратом классовой диктатуры номенклатуры. Все решения государства лишь повторяют ее решения и указания; на все ключевые посты в государственных органах, а также в профсоюзных, кооперативных, общественных и других организациях назначаются партаппаратом номенклатурные чины. Это диктатура номенклатуры.
На этой основе возникают более мелкие, но тоже характерные черты - от вождя, окруженного культом личности, тайной полиции и лагерей вплоть до искусства "социалистического реализма".

14. промышленный феодализм
Значит, нет никакой разницы между тоталитарными обществами? Конечно, есть, как есть разница и между обществами плюралистическими. Даже между странами - участницами Варшавского Договора и СЭВ всегда были различия, а если добавить сюда социалистические страны, не вошедшие в советский блок, - Китай, Югославию, Албанию, Северную Корею, то различия бросаются в глаза.
Теперь мы привыкли к этому. А в 30-40-х годах, когда ленинистская разновидность тоталитаризма была только в СССР и его подопечной Монголии, еще казался убедительным тезис, будто немецкий национал-социализм и итальянский фашизм являют собой некую противоположность строю в Советском Союзе. Между тем никакой противоположности не было.
А различие было. Конечно, национал-социализм и фашизм тоже не были идентичными, даже идеология у них была разной; вначале была между ними вражда, чуть не приведшая их в 1936 году к военному столкновению. Однако в целом они действительно составляли в рамках тоталитаризма группу, отличную от СССР и последовавших по его пути стран. Только сущность этого отличия состояла не в отношении к марксизму, а в уровне развития. Германия и Италия были промышленно развитыми странами. Соответственно фашистская и нацистская номенклатуры не стали убивать курицу, несшую золотые яйца военно-промышленному комплексу: они не стали отнимать предприятия у владельцев, а удовольствовались своим полным контролем над экономикой. В этом смысле к национал-социализму и фашизму действительно можно применить термин "промышленный феодализм".
Все-таки феодализм? В Германии и Италии? Да, именно там. Не будем забывать, что эти две страны превратились в национальные государства только во второй половине прошлого века. Значит, всего лишь 120 лет назад они преодолели структуру периода феодальной раздробленности, и не легко, а по формуле Бисмарка - "железом и кровью". Психологически она и поныне не исчезла. Германия - федеративное государство: в каждой ее земле - свой диалект, малопонятный для немцев из других земель; по давней традиции обитателям каждой земли приписывают свой особый "земельный" характер; все еще существует понятие "ганзейские города" (Гамбург, Любек, Бремен). Очень сходно и в Италии. Живыми памятниками средневековья остались в Италии государства Ватикан и Сан-Марино, а в германских странах - княжество Лихтенштейн.
Насколько и здесь хронологически близки времена феодальных порядков, напомнило мне празднование 80-летия одного из моих немецких знакомых. В речи на банкете его сын сказал: "Когда ты родился, мир здесь выглядел еще иначе. Всюду правили императоры, короли, князья, как много веков назад. Именно твое поколение пережило нелегкий переход к современному миру".
Естественно, что этому переходу и здесь - в Германии и Италии - сопротивлялись феодальные структуры. И здесь на время восторжествовала реакция этих структур. Сначала в Италии, формально оказавшейся в лагере победителей первой мировой войны, а фактически до крайности ослабленной. Затем в Германии, где Веймарская республика была ненамного прочнее республики Керенского в России 1917 года; экономический кризис 1929-1930 годов подорвал ее последние силы.
Феодальная реакция выступила и в Западной Европе в форме тоталитаризма, только не коммунистического интернационалистского, а националистического. Это различие, производившее впечатление в 20-30-е годы, постепенно сглаживалось: сталинская номенклатура все больше отходила от ленинского интернационализма к русской великодержавности, а оккупация значительной части Западной Европы и союз с другими государствами "оси" ограничивали радикальный шовинизм гитлеровцев. Экстраполируем эти сближающиеся линии. Такая экстраполяция дает все основания высказать предположение: если бы не было второй мировой войны, сходство между режимами в СССР, германском рейхе и фашистской Италии было бы сейчас еще более очевидным. Это одно и то же явление, реакция отживающих, но еще живучих феодальных структур на наступление современного мира.
Почему мы не сознаем, что тоталитаризм - это прорыв феодального прошлого в наше время? Потому что многие люди, в том числе на Западе, привыкли к непрестанному повторению, будто мы живем в эпоху "позднего капитализма", на смену которому идет-де светлое будущее - социализм. Этим прожужжали все уши, и люди забывают, что жужжание это продолжается с давних времен. Почти полтора века назад Маркс и Энгельс в "Манифесте Коммунистической партии" поучали, что "буржуазия неспособна оставаться долее господствующим классом общества... Общество не может более жить под ее властью, т. е. ее жизнь несовместима более с обществом... Таким образом, в буржуазном обществе прошлое господствует над настоящим".[503]
Более 65 лет назад, в июле 1919 года, Ленин прорицал: "...Этот июль - последний тяжелый июль, а следующий июль мы встретим победой международной Советской республики, - и эта победа будет полная и неотъемлемая"[504]. Вот такую и ей подобную болтовню люди принимают всерьез и привыкают к ней.
А на деле прав Карл Маркс, только не в крикливой мелодекламации "Манифеста...", а в своем произведении зрелых лет, где он излагал, как сам подчеркивал, "результат добросовестных и долголетних исследований". Процитируем еще раз слова из предисловия Маркса "К критике политической экономии": "Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые, высшие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в лоне самого старого общества".[505]
Проблема нашего времени состоит не в том, что капиталистическая формация уже исчерпала себя, а в том, что феодальная формация еще не полностью исчерпала все возможности продлить свое существование. И она делает это, выступая в форме тоталитаризма - этой "восточной деспотии" нашего времени: реального социализма, национал-социализма, фашизма, классовой диктатуры политбюрократии - номенклатуры. Все это и есть "обыкновенный фашизм", реакция отмирающих феодальных структур, которая болтает о "светлом будущем", а олицетворяет мрачное прошлое человечества.

15. Историческая ошибка левых
Идентичность реал-социализма, национал-социализма и иных разновидностей "обыкновенного фашизма" достаточно очевидна. Почему же приходится о ней писать как о чем-то новом? Только потому, что в определенных кругах Запада принято или игнорировать, или же без каких-либо серьезных аргументов отвергать эту очевидность. Речь идет не о коммунистах - их позиция известна и неудивительна, а о настоящих левых и не в последнюю очередь - о социал-демократах.
Хочу сразу подчеркнуть: я отнюдь не намерен нападать на социал-демократию. Она сыграла важную роль в создании современного западного общества. Демократическим социалистом был и мой отец, памяти которого я посвящаю эту книгу. В 1917 году он был председателем Совета и Городской думы в своем городе - Туле, и теперь, спустя семь десятилетий, я с интересом читаю о его деятельности в те бурные месяцы.[506]
Именно поэтому я и отвлекаюсь здесь от своей темы, чтобы без обиняков сказать социал-демократам и другим левым об их ошибке в подходе к диктатуре номенклатуры.
Историческая ошибка левых состоит в том, что они считают ленинские партии и устанавливаемые ими диктатуры левыми. А в действительности они не левые.
Верно: большевики, а затем и другие компартии отпочковались от социал-демократических партий в качестве их радикального крыла. С самого начала они твердят, будто они и есть левые, а все остальные, включая, разумеется, социал-демократов, - правые различных степеней. К претензии ленинцев и сталинцев на то, что они-де - полюс левизны, привыкли все, даже их противники. Так возникла упомянутая выше версия, будто бывает тоталитаризм правый, а бывает и левый. К правому относят национал-социалистов, фашистов и т. п., а к левому - коммунистов.
Между тем никаких оснований для такой версии нет. Да, гитлеровское движение было антимарксистским, но это не доказательство, что оно правое. Мы уже отмечали, что Ленин, хотя и провозглашал марксизм догмой, но в ряде важных вопросов занял антимарксистскую позицию; ни то, ни другое не свидетельствует о "его левизне. Да он и прямо выступал против "детской болезни левизны в коммунизме".
В качестве первого аргумента в пользу того, что национал-социалисты были правыми, ссылаются на финансовую поддержку их партии крупным капиталистом Фрицем Тиссеном. Но партию большевиков финансировал крупный московский капиталист Савва Морозов, а в годы первой мировой войны - германский генеральный штаб; немалые суммы поступали также от ограбления банков, так называемых "экспроприаций". Что тут "левого"?
Как второй аргумент приводится тот факт, что фашизм и национал-социализм сохранили рыночное хозяйство в Италии, Германии и оккупированных ими странах. Мы уже сказали о причине такого курса: фашистско-нацистская партбюрократия хотела использовать немедленно наличие развитого промышленного производства, а не экспериментировать. Контроль же над экономикой был в руках их государства. Но ведь и Ленин после экономической катастрофы "военного коммунизма" взял аналогичный курс, провозгласив в марте 1921 года нэп - возрождение рыночного хозяйства при сохранении, как тогда говорилось, "командных высот" в руках Советского государства. Да, несколько лет спустя нэп был ликвидирован Сталиным. Но мы не знаем, какую экономическую политику повел бы Гитлер, если бы не начал войну через 6 лет после своего прихода к власти. А в ходе войны гитлеровское руководство ничего не меняло в экономике - даже не распустило колхозы на оккупированной вермахтом советской территории. Те, кто принял коминтерновский тезис, будто национал-социалистическое правительство было марионеткой немецких капиталистов, должны ответить на вопрос: почему же тогда эти капиталисты обязаны были выполнять 4-летний экономический план гитлеровского правительства, а не наоборот?
Партия Гитлера называлась "Национал-социалистическая немецкая рабочая партия"; ее провозглашенной целью было построение "немецкого социализма", то есть, выражаясь сталинскими словами, "социализма в одной, отдельно взятой стране", Германии. Партия вела пропаганду против "плутократов". В чем же тут принципиальное отличие от ленинской партии, которое заставило бы одну отнести к правым, а другую - к левым?
Может быть, в корне различен был социальный состав НСДАП и КПСС? Нет. В обеих "рабочих" партиях руководство было с самого начала поставлено перед проблемой недостаточного притока рабочих в партию и никогда не было в состоянии решить эту проблему.[507] Это относится и к другим партиям "нового типа". Так, в правившей в ГДР партии СЕПГ немногим больше 1/3 составляли рабочие с производства, а среди покинувших партию - почти 80 % были рабочими.[508] Взглянем на социальное происхождение вождей партии. Ленин был дворянином и интеллигентом. Гитлер - сыном мелкого чиновника, рабочим, солдатом. А их соратники? Троцкий происходил из богатой семьи. Жена Ленина Крупская была дворянкой. Так что большевистские вожди стояли на социальной лестнице выше Геринга, Гесса, Геббельса. Неверно делать отсюда вывод о том, что большевистское руководство было правым, а нацистское - левым, но обратный вывод тоже неверен. Просто между КПСС и НСДАП не было разницы по социальному составу - ни в партии, ни в номенклатурной верхушке.
С какой точки зрения ни подойти, нет признаков того, что ленинцы и сталинцы - левые, а гитлеровцы и муссолиниевцы - правые. Они одинаковы.
Если они не левые, то что же: и те и другие - правые? Тоже нет. Левые, правые, центр - все это политические категории плюралистического общества. А в классическом тоталитарном обществе ни левых, ни правых, ни центристов нет. Есть только "генеральная линия" господствующего класса - политбюрократии; все несогласные с ней считаются преступниками и подвергаются каре. Так обстояло дело в СССР и других странах реального социализма до начала кризисов их режимов, так было при национал-социализме и прочих разновидностях "обыкновенного фашизма".
Характерно, что деление на левых и правых в советском обществе наметилось сразу после того, как при Горбачеве в этом обществе возникли элементы плюрализма, то есть отхода от тоталитарной системы.
Партии фашистов, коммунистов, национал-социалистов не левые и не правые - они тоталитарные, иными словами, они попросту хотят власти. Только не той, по их мнению, жалкой власти - с оглядкой на конституцию, законы, парламент, свободную прессу, профсоюзы, которую на время, от выборов до выборов, получают государственные деятели парламентских демократий. Тоталитаристы хотят тотальной, диктаторской власти, не заискивающей перед капризными избирателями, а управляющей покорными подданными. В этом причина откровенного презрения Ленина и других тоталитаристов к "буржуазной демократии" и "парламентскому кретинизму", отсюда их желание не делать карьеру в плюралистической системе, а сломать эту систему и заменить ее "диктатурой пролетариата" или "принципом фюрерства".
Пока тоталитарные партии действуют в условиях плюрализма, они прикидываются левыми, рабочими партиями. Но это мимикрия, основанная на расчете, что рабочих можно будет использовать для захвата власти, в деле же свержения существующего строя поддержку можно найти именно в левых, а не в правых кругах. На словах они и после захвата власти и установления своей диктатуры продолжают числиться "левыми" и "революционерами", борющимися против "старого мира". Но на деле тоталитарная диктатура политбюрократического класса является более суровой и действительно более тотальной, чем военная диктатура правого толка, хотя, конечно, и такие диктатуры грубо нарушают права человека и должны сойти с исторической арены.
С проблемой западных левых, оказавшихся в СССР не в качестве туристов или членов делегаций, а в качестве постоянных жителей, мне довелось соприкоснуться. Одним из них был Владимир Дмитриевич Казакевич, дворянин, который, будучи эмигрантом в США, возненавидел "американский империализм", сотрудничал в просоветской русскоязычной газете и в конце 40-х годов вернулся в СССР вместе со своей женой - американкой Эмили. Впервые я его увидел тогда же, у Гульянца, заведующего отделом печати США в Советском Информбюро. Одетый в модный американский костюм, Казакевич весело иронизировал по поводу американских порядков, а Гульянц с парой своих сотрудников похохатывали, с завистью глядя на соотечественника, которому посчастливилось более четверти века прожить в США. Через 8 лет я снова его встретил: мы оба работали в Институте мировой экономики и международных отношений АН СССР. Казакевич поблек, обносился и над США уже не смеялся. Он жаловался мне: "Я всегда был левым. В Америке я мог показать это в своих статьях и докладах. А вот как здесь показать свою левизну?" И правда, это было невозможно. Он пытался переломить себя, подладиться, написал в стенгазету статью с призывом повышать трудовую дисциплину в институте. Но ткань тоталитарного общества неумолимо выталкивала Казакевича. С ним предпочитали не иметь дела: бывший эмигрант, жил в США, жена американка, - лучше держаться от них подальше. Да и сам он внутренне все больше тяготел не к русским, а к выходцам с Запада: бывшим советским шпионам Маклину, Берджесу, безымянному американцу, который работал у нас в институте под псевдонимом Стюарт Смит. Их объединяла ностальгия по брошенному, прежде столь ненавистному, а теперь манящему, но уже недосягаемому миру.
Другой случай из того же института. К нам был прислан американский ученый по имени Морис Галперин. И он был в США левым, просоветским. Больше того, Галперин мне прямо сказал: "Я не могу вернуться в США, против меня там возбуждено дело о шпионаже". Этот вообще не смог вытерпеть жизни в Советском Союзе и добился того, что его отправили на Кубу. "Какая здесь всюду отсталость, - говорил он мне. - На что похожи здешние институты! Масса людей, а никаких возможностей серьезной работы. Нет, в Америке иначе!" Не знаю, как сложилась его судьба: остался он на Кубе или сумел вернуться в США.
Ничто не излечивает так радикально от симпатий к обществу реального социализма, как жизнь в нем.
И, конечно, ни в каком случае социал-демократы не смогли бы оставаться в этом обществе социал-демократами. Во всех без исключения странах, где устанавливалась диктатура номенклатуры, социал-демократические партии были ликвидированы: или путем прямого запрета партий и физического истребления демократических социалистов, как в СССР, или же путем поглощения социалистических партий коммунистическими, как в ГДР, Польше.
Номенклатура считала и считает демократических социалистов врагами. Не скрывал этого Ленин; Сталин объявил социал-демократов "социал-фашистами", которых надо разгромить даже прежде, чем собственно фашистов. Враждебность номенклатуры к демократическим социалистам не ослабла и в послесталинские времена. Важным доводом в пользу военной интервенции в Венгрии в 1956 году послужило воссоздание там социал-демократической партии во главе с Анной Кетли. В конце 1984 года во Франции были опубликованы сделанные членом политбюро французской компартии Жаном Канапа записи бесед между руководством КПСС (Брежнев, Суслов, Пономарев) и ФКП в связи с событиями в Чехословакии 1968 года. Брежнев прямо объяснил французам, что "опасность для социализма" в дубчековской Чехословакии состояла в "возможности превращения КПЧ в социал-демократическую, т. е. буржуазную партию".[509] Именно это рассматривалось как основание для военного вторжения. Брежнев заявил генеральному секретарю ЦК ФКП Вальдеку Роше: "Мы сделаем все, чтобы избежать крайних мер. Но если события будут развиваться в том же направлении и съезд (КПЧ. - М. В.) выльется в "мирную" контрреволюцию, превращающую КПЧ в социал-демократическую партию и ликвидирующую социалистические завоевания, тогда..."[510] Мы знаем, что он имел в виду.
Таково подлинное отношение тоталитарных "социалистов" к социал-демократическим партиям. Таково же оно и к каждому отдельному члену этих партий. Бесчисленны примеры расправы номенклатурных режимов с демократическими социалистами, как только эти режимы в них не нуждаются. Каждому социал-демократу я посоветовал бы прочитать книгу самиздата воспоминаний Екатерины Олицкой о ее многолетних скитаниях по советским тюрьмам и лагерям[511] только за то, что она была социалисткой.
Историческая ошибка западных левых по отношению к режиму номенклатуры полна драматизма. Она то и дело ставит левых в незавидное положение адвокатов номенклатурной реакции. Это не приносит левым на Западе никаких лавров сегодня и грозит лечь на них тяжелым грузом в будущем.

16. Проверка решения задачи
Наш учитель физики в школе советовал всегда проверять решение физической задачи путем прикидки: разумен полученный ответ или нет? Проверим по этому методу наши выводы и в данном случае.
Какая система была в России при Николае II? Феодальная. А через 8 месяцев после его отречения? Та же самая: так быстро социальные системы не меняются. Какая система сменяет феодальную? Капиталистическая. Боролись большевики за победу капитализма? Наоборот, они боролись за поражение капитализма. Значит, большевики боролись объективно за сохранение феодальной системы? Выходит так. Победили большевики в этой борьбе? Победили. Значит, обоснованно предположение, что при большевиках феодальная система сохранилась? Да. Какая система, по советской идеологии, должна прийти на смену капитализму? После краткого переходного периода диктатуры пролетариата - реальный социализм как длительная эпоха истории. Предусматривает учение Маркса установление такой формации? Нет. А создание "общенародного государства" после диктатуры пролетариата? Тоже нет. Значит, советская пропаганда молчаливо признает, что в итоге Октябрьской революции возникли общество и государство, противоречащие предсказаниям Маркса? Выходит так. Можно высказать гипотезу, что за этими названиями скрывается другой - или феодальный, или капиталистический - строй? Можно. Какой формой принуждения характеризуются феодализм и капитализм? Феодализм - внеэкономическим принуждением, капитализм - экономическим. А какое принуждение существует при реальном социализме? Внеэкономическое, как при феодализме. Значит, возможно, что за реальным социализмом скрывается скорее всего феодализм? Получается так. Но ведь "профессиональные революционеры" Ленина не ставили себе сознательно задачу цементировать феодальные структуры? Нет. А ставили себе люди в прошедшие века сознательно задачу создать или цементировать ту или иную формацию? Тоже нет. Значит, отсутствие осознанной цели поддержать феодализм против развивающегося в стране капитализма еще не доказывает, что этого не было сделано? Не доказывает. А как надо было в этой ситуации поступить, чтобы поддержать феодализм? Устранить развивающийся капитализм. Поступили так большевики? Да. Но ведь при феодализме должен быть феодальный господствующий класс? Должен. Состоит он обязательно из рыцарей или помещиков? Да, если феодалы мало зависят от центральной власти. А если существует мощное централизованное государство, как в восточных деспотиях? Тогда господствующий класс состоит из правящих именем монарха бюрократов, которые эксплуатируют непосредственных производителей через аппарат государства. Какой класс правит в Советском Союзе и в других странах реального социализма? Класс политбюрократии - номенклатура, то есть тот класс, который логически и должен править при государственно-монополистическом феодализме? Да, именно тот.
Логическая проверка показывает: всё сходится, ошибки в решении задачи не видно. Диктатура номенклатуры - это реакция феодальных структур, расшатанных капитализмом, но пытающихся спастись методом тотального огосударствления. "Реальный социализм" - это государственно-монополистический феодализм.

17. Древний "Новый класс"
Мы констатировали: социализм - не формация, а метод. Но важно понять и другое: этот метод связан не с, существованием какой-либо определенной формации, а с существованием государства. Этим и объясняется загадочный, на первый взгляд, феномен возникновения бюрократических деспотий с господствующим классом политбюрократии в различных странах в совершенно разные эпохи. Поскольку государство существует и сейчас, так же как существовало на Древнем Востоке, метод этот применим сегодня так же, как и тогда, тысячелетия назад. Использованию государства для тотального порабощения общества положена только одна граница: замена деспотического государства демократическим, то есть таким, руководящие органы которого свободно избираются населением и следовательно от него зависят.
Так что не надо поддаваться предрассудку, что не может-де возникнуть в наши дни такой же порядок правления, как во времена фараонов. Вполне может, и ступенчатая пирамида с мумией Ленина в Москве служит лишь наглядным напоминанием о такой возможности. Разумеется, как и всё в истории, метод бюрократической деспотии окрашивается колоритом эпохи и страны, в результате чего возникает впечатление различия. Но оно ложно: отбросив колорит, проанализируйте метод - и убедитесь, что он один - и в Древней Ассирии 25 веков назад, и в государстве инков Перу пять веков назад, и в Советском Союзе в нашем веке.
Понимание сущности феномена, которому Маркс стыдливо дал название "азиатский способ производства", важно, может быть, в первую очередь потому, что оно освобождает нас от нелогичной картины некоего раздвоения исторического пути развития человечества на первом этапе классового общества - на застойный деспотичный Восток и динамичный индивидуалистический Запад. Пример Японии показывает, что страны Востока могут быть чрезвычайно динамичными в своем развитии; пример Сингапура и Гонконга свидетельствует о том, что даже колониальный статус не может подавить подобный динамизм. То, что многие страны Востока живут веками в условиях застойности и деспотизма, вовсе не показатель врожденности таких черт. Скорее наоборот: эти черты ряда восточных обществ - не причина, а логическое следствие векового применения там метода тотального огосударствления общества и правления политбюрократии. Ибо применение этого метода, создавая в момент перехода к нему впечатление скачка, ведет затем с неизбежностью к болотной застойности в обществе, монопольно управляемом деспотической бюрократией. Помню, как один вдумчивый дипломат из страны третьего мира удачно сравнил метод реального социализма с автомашиной, у которой есть только первая скорость.
Пока не доказано противное, есть все основания считать, что общая линия развития человеческого общества едина для всех народов, независимо от места их поселения на нашей планете. Природные условия и ряд других факторов придают неповторимый колорит каждому обществу и могут благоприятствовать применению тех или иных методов, но они не способны изменить закономерные этапы в жизни общества точно так же, как и в жизни отдельного человека. Подобно человеку, общество может погибнуть уже в детстве, но это не отменяет закономерности, что за детством следует юность, затем молодость, зрелость и, наконец, приходит старость, неизменно завершающаяся смертью. Обстоятельства жизни и смерти различны, этапы жизненного пути одинаковы.
Социально-экономические формации во всех обществах - на Западе и на Востоке, на Севере и на Юге - сменяют одна другую в строго определенной последовательности. Пусть неточны и поэтому не очень удачны их марксистские названия: рабовладельческая, феодальная и капиталистическая формации, дело не в названиях, а в сущности. Сущность же действительно состоит в поэтапном переходе от внеэкономического к экономическому принуждению. В первой ("рабовладельческой") формации основную массу непосредственных производителей составляют полностью зависимые и бесправные люди (называются ли они прямо рабами или существует "всеобщее рабство"); во второй ("феодальной") формации - это полусвободные люди, имеющие определенные права; в третьей ("капиталистической") - это свободные и полноправные люди, которые по вольному найму трудятся, чтобы заработать себе на жизнь.
Линейная экстраполяция указывает, казалось бы, на общество будущего как на систему, при которой свободные и полноправные люди не будут вообще нуждаться в работе. Возможно, что наступающая компьютерная эра и сделает такое осуществимым. Только не стоит пускаться в столь радостные прогнозы: ведь линейная экстраполяция через детство, юность и молодость вряд ли предсказала бы человеку старость и смерть, тем не менее жизнь кончается именно этим.
Метод тотального огосударствления накладывается на формацию. Не ущемляя ее сущности, он меняет характер процесса принятия решений: этот процесс концентрируется в руках господствующей политбюрократии, использующей механизм государства для полного контроля над всеми сферами жизни общества. Превратившаяся в господствующий класс политбюрократия осуществляет от имени суверена тотальное управление, но осуществляет его в условиях данной формации и, следовательно, в определяемой этими условиями форме.
Маркс побоялся признать, что "азиатская формация" - не азиатская и, главное, не формация, а метод тотального огосударствления, то есть как раз метод, пропагандировавшийся социалистическими утопиями. Чтобы избежать признания этого факта, Маркс предпочел даже отойти от своего взгляда на историю как на единый путь развития всего человечества и провозгласил раздвоение на "азиатский" и "античный" способы производства. Затем Ленин и Сталин вообще изъяли "азиатский способ производства" из марксистского учения: они поняли, что реальный социализм оказался лишь одним из случаев возникновения "азиатского способа производства", то есть применения метода тотального огосударствления на основе существующей формации.
Как всегда при применении этого метода, господствующим классом при реальном социализме оказалась политбюрократия, в данном случае назвавшая себя номенклатурой.
В начале главы мы поставили вопрос: новый ли класс номенклатура? Вот мы и пришли к ответу. Конкретно номенклатура - класс новый, возникший в нашем веке. Но по сути своей это очень древний класс, который уже многократно создавался в разные эпохи в качестве господствующего класса там, где применялись метод тотального управления обществом и его эксплуатация силой государства.

18. Будущее номенклатуры
Антиноменклатурные революции в Восточной Европе поставили этот вопрос в практическую плоскость.
В предшествующей главе мы отметили быстрое паразитарное перерождение, то есть старение класса номенклатуры. Старость - последний этап жизни всякого организма, в том числе социального. Значит, историческая продолжительность жизни номенклатуры уже невелика.
Невелика она, разумеется, в историческом масштабе. Смешно повторять наивные прогнозы 1917-1919 годов о том, что большевистская диктатура падет через пару недель или месяцев. Но не следует бросаться и в противоположную крайность: соглашаться с пропагандой номенклатуры, что царствию ее не будет конца. Всему на свете бывает конец, не увернуться от него и номенклатуре.
Как всегда, к этому концу ведут два пути: эволюционный и революционный.
Эволюционный путь - это перерастание диктатуры номенклатуры в посленоменклатурный строй, то есть либерализация политического режима в стране, становление современной рыночной системы хозяйствования с тремя секторами - частным, кооперативным и государственным, отказ от колхозно-совхозной барщины и переход к современному машинизированному фермерскому сельскому хозяйству.
Это путь, не связанный с материальными и человеческими жертвами. Однако такой наиболее предпочтительный путь, к сожалению, не гарантирован. Мои номенклатурные читатели согласятся, что ни они сами, ни их руководство не готовы пойти по этому пути, а полагаются на силу. Следовательно, необходимо рассмотреть варианты, при которых номенклатуре придется встретиться с силой..
Не стоит фантазировать сейчас о том, как именно это произойдет; действительный ход событий наверняка окажется несколько иным, и сегодняшние предсказания будут потом читать со снисходительной улыбкой. Но одно можно сказать уже сегодня. Народные революции приходят, не спрашивая советов постороннего наблюдателя. Они приходят в отчаянии, в гневе, как стихийный взрыв. Рассуждать о том, что желательно, а что нет, - бесполезное занятие.
Самым кровопролитным и разрушительным путем к устранению диктатуры номенклатуры была бы война. Будет она? Пока у обеих сторон существует способность ко второму удару, ядерная война - самоубийство. Как номенклатурные политбюрократы, так и западные политики - отнюдь не камикадзе, поэтому ядерной войны не будет, как не было химической и бактериологической войны, несмотря на наличие соответствующего оружия. Но мировая война с применением обычных видов вооружения возможна.
Соотношение сил в таком конфликте убеждает, что он неминуемо окончился бы поражением Советского Союза. Хотя СССР, несомненно располагает большой военной мощью, ни этой мощи, ни ресурсов страны не хватит, чтобы победить в войне против Западной Европы и Америки при необходимости держать значительные силы на Дальнем Востоке.
Но не надо этим успокаиваться. Задача в том, чтобы не допустить такого развития событий. Этого можно добиться только одним способом: подтолкнуть номенклатуру к пути мирной эволюции. Поскольку уговорить ее не удастся, надо создать ситуацию, в которой собственные эгоистические интересы номенклатуры заставили бы ее предпочесть мирный путь как наименьшее зло в необратимом историческом процессе своего ухода от власти. И правда: номенклатурщикам намного приятнее будет уехать к своим заблаговременно вывезенным капиталам в Швейцарию, нежели оказаться во власти толпы своих освободившихся подданных. Будем надеяться, что номенклатура сделает разумный выбор.

19. После номенклатуры - свобода
Нужно ли надеяться? Не станет ли в России после ухода номенклатуры еще хуже: гражданская война, анархия, терроризм, хаос и одичание, и в итоге - новая диктатура? Не станут ли люди с ностальгией вспоминать о временах правления номенклатуры, как вспоминали в годы моего детства о царских временах?
Все тоталитарные режимы стараются создать такое представление и у своих подданных, и за границей. Они запугивают не только туманной угрозой, что, как говаривал Троцкий, уходя, хлопнут дверью, но главное - тем якобы хаосом, который-де последовал бы за их исчезновением.
Исторический опыт не подтверждает этих угроз. Национал-социализм в Германии и Австрии, фашизм в Италии, франкизм в Испании, вассальные тоталитарные режимы в малых странах Западной Европы - все они сменились демократиями. После разгрома тоталитаризма родилась демократия в Гренаде. Даже советская оккупация не удержала от такого же развития малые страны Восточной Европы: власть номенклатуры там или пала, или резко ослаблена.
Ничего удивительного в этом нет. Повторим в последний раз: диктатура номенклатуры - это феодальная реакция, строй государственно-монополистического феодализма. Сущность этой реакции в том, что древний метод "азиатского способа производства", метод огосударствления применен здесь для цементирования феодальных структур, расшатанных антифеодальной революцией. Архаический класс политбюрократии возрождается как "новый класс" - номенклатура; он устанавливает свою диктатуру, неосознанным прообразом которой служат теократические азиатские деспотии. Так в наше время протянулась стародавняя реакция, замаскированная, псевдопрогрессивными "социалистическими" лозунгами: сплав феодализма с древней государственной деспотией. Как бы этот сплав ни именовался - национал-социализмом, реальным социализмом, фашизмом, - речь идет об одном и том же явлении: тоталитаризме, этой чуме XX века.
Совершенно естественно, что феодальная реакция исторически недолговечна. Там, где феодальные структуры были слабее, а капитализм более развит - в Германии, Италии и других странах Западной, а теперь и значительной части Восточной Европы, - эта реакция уже потерпела крах. В более отсталых странах с еще крепкими феодальными структурами она живет и поныне, но ей также не уйти от гибели.
В конечном итоге именно поэтому режимы государственно-монополистического феодализма так хотят распространиться на весь мир. В этом они видят единственный путь к самосохранению. Вот почему столь органично возникает в их политике странный феномен оборонительной экспансии. Чингисхан со своими ордами так же стремился к "последнему морю", покоряя все более развитые государства, опасные ему именно своей развитостью. Вряд ли можно ожидать спокойного одряхления государственного феодализма и постепенного его погружения в историческое небытие. Погружение будет драматичным. Но оно неотвратимо.
Часто меня спрашивают, почему я ушел от номенклатуры. Ведь я там не бедствовал, меня не преследовали - зачем же было в 50-летнем возрасте все бросать и уходить на Запад? Именно знакомство с номенклатурой, сознание того, что это сила реакции, что жизнь идет к концу, а я нахожусь на исторически безнадежно проигравшей стороне, и определило мой выбор. Все мы исчезнем, превратимся в ничто, и останется на Земле только историческая память о нас. Как горько, если эта память будет такой же, как о приспешниках Гитлера и Муссолини!
На смену тоталитаризму, диктатуре номенклатуры закономерно приходит не какое-нибудь выдуманное идеологами общество, а парламентская демократия. Она приходит со всеми своими благами и проблемами, солнечными и теневыми сторонами, как органически рожденное, развитое общество нашей эпохи.
Живя ряд лет в Западной Германии - парламентской демократии, родившейся после падения тоталитаризма, я знаю: будут и тогда в обществе и обиженные, и недовольные, будут и несправедливости - всякое будет. Но все люди станут жить неизмеримо лучше и материально, и духовно, чем при диктатуре номенклатуры. Плюралистическое общество парламентской демократии надежно это гарантирует.
Когда-то и оно постареет, и возникнет из него другое общество будущего. Мы его не знаем, оно придет в иные века. Но одно можно сказать уже сегодня: это общество не будет порождением основоположников марксизма и "отцов" номенклатуры. Ибо мир наш - неуверенно, иногда скачками, порою на время отступая назад, - движется не от свободы к рабству, а от рабства к свободе.


Мы расстаемся с классом номенклатуры. Покинем же номенклатуру в ее радостные минуты, улыбнемся ей на прощание.
...7 ноября, Красная площадь. Громом оркестров и артиллерийского салюта, военным парадом, многочасовой демонстрацией празднует номенклатура еще одну годовщину своего господства. Это редкий случай увидеть "их" не поодиночке в "ЗИЛах" и "Чайках", в начальственных кабинетах, за красными столами президиумов, а в массе. Где еще найти толпу номенклатуры, как не на близких к Мавзолею трибунах в этот праздничный день!
Вот они стоят на светло-сером камне трибуны - грузные мужчины с грубоватыми властными лицами, их полные стареющие жены, раскормленные румяные дети. Все оделись тепло: по площади, шурша в знаменах, дует ветер, и покалывает лица острый ноябрьский снежок. Пальто из отличной английской шерсти, бархатистые шубы-дубленки, роскошные каракулевые манто, меховые шапки окружают вас со всех сторон. Но соблюдается неписаное правило номенклатуры: все эти дорогие вещи должны носиться без щеголеватой подтянутости, а несколько мешковато-неуклюже, и лица женщин не должны быть подмазанными. Это последняя скромная дань мифическому пролетарскому происхождению номенклатуры и ее мнимому демократизму.
Без трех минут десять. Все лица поворачиваются к Мавзолею, заботливые номенклатурные отцы сажают на плечи своих маленьких благородных отпрысков. Сейчас на Мавзолей, словно на капитанский мостик, поднимутся руководители класса номенклатуры. Идут! Впереди - сам шеф, немного отступив, в строго установленном порядке - остальные. Номенклатурная толпа аплодирует, приветственно машет руками: пусть сама она не на Мавзолее, а у его подножия, но там, наверху, стоят связанные с ней ее сюзерены, и, когда мир глядит на их горстку, он, сам того не сознавая, смотрит и на всю номенклатуру.
Дежурные офицеры КГБ в штатском, с красными повязками на рукавах вежливо, но бдительно следят за тем, чтобы менее значительные номенклатурщики с удаленных от Мавзолея трибун не перебрались на более близкие, где стоят особо важные чины: переходить с одной трибуны на другую разрешено только в направлении от Мавзолея. Так зримо, в реальном пространстве начинает вырисовываться конус класса номенклатуры - с вершиной на Мавзолее.
10 часов, начало парада. Впереди еще демонстрация покорных "представителей трудящихся", которые поволокут огромные портреты вождей номенклатуры, транспаранты с ее лозунгами, цифры выполнения продиктованных ею планов. Впереди - прием в Кремле, где вместе с номенклатурщиками, рассаженными строго по чинам за пронумерованными столами, послы почти всех государств мира будут праздновать годовщину Октябрьской революции. Но самая сердцевина сегодняшних удовольствий номенклатуры - сейчас, во время военного парада.
50 счастливых минут переживает номенклатурная толпа, любуясь четким шагом войск, грохочущим стремительным бегом танков, огромным размером ракет. Взгляните на их лица: как они улыбаются этим ракетам, как довольны. Это их сила лавиной катится по Красной площади. Это их сила стоит внимательными шеренгами охранников КГБ. Это их сила заставляет весь мир смотреть сейчас на Красную площадь, прислушиваться к их голосу, бояться их.
Простимся с номенклатурой в это прекрасное для нее мгновение. Помашем рукой этим дородным боярам и дебелым боярыням, столпившимся на фоне средневековой крепостной стены, вокруг пирамиды Мавзолея с лежащей в ней мумией. Оставим их, опьяненных грезами о собственном могуществе, стоять в окружении могил у Кремлевской стены, как на кладбище, и пусть ноябрьский ветер засыпает колючим снегом их осенний, уходящий мир.


Приложение
Отделы аппарата ЦК КПСС
До реорганизации в октябре 1988 года в аппарате ЦК КПСС имелось 20 отделов: организационно-партийной работы; пропаганды; науки и учебных заведений; культуры; тяжелой промышленности и энергетики; машиностроения; химической промышленности; оборонной промышленности; легкой промышленности и товаров народного потребления; строительства; транспорта и связи; сельского хозяйства и пищевой промышленности; торговли и бытового обслуживания; экономический; административных органов; по работе с заграничными кадрами и выездам за границу; по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран; международный; общий; управления делами.
С октября 1989 года в аппарате ЦК КПСС 10 отделов:
1) отдел партийного строительства и кадровой работы;
2) идеологический: отдел;
3) социально-экономический отдел;
4) аграрный отдел;
5) оборонный отдел;
6) государственно-правовой отдел;
7) международный отдел;
8) общий отдел;
9) отдел управления делами;
10) отдел для связей с общественно-политическими организациями.

Примечания

1
Большая Советская Энциклопедия, изд. 3-е, т. 18, с. 95.
(обратно)

2
Политический словарь. М., 1958.
(обратно)

3
Краткий политический словарь. М., 1964, 1968, 1971.
(обратно)

4
Новые слова и значения. Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 60-х гг. М., 1971, с. 320.
(обратно)

5
Новые слова и значения. Словарь-справочник по материалам прессы и литературы 70-х гг. М., 1984.
(обратно)

6
Новые слова и значения. М., 1971, с. 320.
(обратно)

7
Ожегов С. И. Словарь русского языка. М., 1986, с. 359.
(обратно)

8
Словарь русского языка. М., 1983, т. II, с. 508.
(обратно)

9
Словарь иностранных слов. М., 1984, с. 338.
(обратно)

10
Партийное строительство. Учебное пособие, изд. 6-е. М., 1981, с. 300.
(обратно)

11
См. Новые слова и значения, с. 320.
(обратно)

12
А. Д. Сахаров. О стране и мире. Нью-Йорк, 1975, с. 19.
(обратно)

13
Программа КПСС. М., 1961.
(обратно)

14
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд. М., т. 28, с. 424-427.
(обратно)

15
Маркс К., Энгельс. Ф. Соч., т. 20, с. 293.
(обратно)

16
В. И. Ленин. Полное собрание сочинений (далее: Полн. собр. соч.), т. 39, с. 15.
(обратно)

17
См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, с. 430.
(обратно)

18
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 152.
(обратно)

19
Диалектический и исторический материализм. Для системы партийной учебы. 3-е изд. М., 1970, с. 232-233.
(обратно)

20
См. И. В. Сталин. Соч. Stanford, 1967, т. 1 [XIV], с. 143-145.
(обратно)

21
В. Т. Чунтулов. Экономическая история СССР. М., 1968, с. 291.
(обратно)

22
ЦСУ СССР. Народное хозяйство СССР 1922-1972 гг. М., 1972, с. 35; СССР в цифрах в 1987 г. М., 1988, с. 178.
(обратно)

23
Кооперированные кустари, то есть члены артелей промкооперации, вместе с неработающими членами семьи составляли: 1924 г. - 0,5 %, 1928 г. - 1,2 %, 1939 г. - 2,3 % населения. С 1959 г. включаются в число рабочих и служащих в связи с передачей артелей промкооперации в систему государственных предприятий.
(обратно)

24
"Коммунист", 1972, ? 18, с. 40.
(обратно)

25
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, с. 65.
(обратно)

26
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 35, с. 110.
(обратно)

27
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, с. 24.
(обратно)

28
Там же, с. 7.
(обратно)

29
Там же, с. 20.
(обратно)

30
Там же, с. 24.
(обратно)

31
Там же, с. 91.
(обратно)

32
Там же, с. 24.
(обратно)

33
Там же, с. 95.
(обратно)

34
В. М. Селунская. Разработка некоторых вопросов классовой структуры советского общества в новейшей историографии. "История СССР", 1971, ? 6, с. 6.
(обратно)

35
"Проблемы изменений социальной структуры советского общества". М., 1968, с. 45.
(обратно)

36
"Классы, социальные слои и группы в СССР". М., 1968, с. 147.
(обратно)

37
"Структура советской интеллигенции". Минск, 1970, с. 155 (курсив мой. - М. В.).
(обратно)

38
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 44, с. 148.
(обратно)

39
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, с. 6.
(обратно)

40
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 44, с. 106.
(обратно)

41
М. Джилас. Новый класс. Анализ коммунистической системы. Нью-Йорк, 1957, с. 12.
(обратно)

42
Там же, с. 90.
(обратно)

43
Само привычное для уха советского человека слово "лагерь" подало тогда повод для ряда мрачноватых шуток, вроде того, что Венгрия - самый веселый барак в этом лагере, а Югославия - не в лагере, а потому свободна.
(обратно)

44
И. Е. Штейнберг. Нравственный лик революции. Берлин, 1923. Цит. по П. Милюков. Россия на переломе, т. 1. Париж, 1927, с. 191.
(обратно)

45
H. Pörzgen. Ein Land ohne Gott. Frankfurt a. M., 1936, S. 69.
(обратно)

46
H. Бердяев. Источники и смысл русского коммунизма. Париж, 1955, с. 105.
(обратно)

47
A. Ciliga. Im Land der verwirrenden Lüge. Duisburg, 1954, S. 240.
(обратно)

48
B. Rizzi. L"U.R.S.S.: collectivisme bureaucratique. Champ Libre, Paris, 1976, p. 53, см. также p. 31-33, 45.
(обратно)

49
Там же, р. 29.
(обратно)

50
Rizzi, op. cit., p. 90.
(обратно)

51
Ibid., p. 27. 2 35
(обратно)

52
G. Orwell. Animal Farm. A Fairy Story. Penguin Books, 1972, p. 117.
(обратно)

53
Cm. L. Trotzki. Die verratene Revolution. Frankfurt a. M., 1968.
(обратно)

54
E. Mandel. Über die Bürokratie. "Die Internationale", Nr. 2, Hamburg. 1974.
(обратно)

55
Cm. Sozialwissenschaftliche Information für Unterricht und Studium, 1973, H. 1.
(обратно)

56
В конце 1930-х гг. по указанию Сталина Дом ветеранов революции был ликвидирован. В здании было размещено Министерство социального обеспечения РСФСР.
(обратно)

57
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 7.
(обратно)

58
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 331.
(обратно)

59
См. там же, с. 324-325.
(обратно)

60
Там же, с. 334.
(обратно)

61
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 45, с. 374.
(обратно)

62
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 4, с. 184.
(обратно)

63
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 437.
(обратно)

64
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 27, с. 177.
(обратно)

65
"КПСС в резолюциях...". Изд. 7-е. М., 1953, ч. 1, с. 14.
(обратно)

66
Маркс К., Эн Тельс Ф. Соч., т. 13, с. 7.
(обратно)

67
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 6, с. 30.
(обратно)

68
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 38, с. 51.
(обратно)

69
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 6, с. 30-31.
(обратно)

70
Там же, с. 96.
(обратно)

71
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 23, с. 127.
(обратно)

72
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 6, с. 127.
(обратно)

73
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 6, с. 112.
(обратно)

74
Там же, с. 141.
(обратно)

75
Там же, с. 178.
(обратно)

76
Там же, с. 9.
(обратно)

77
См. Н. Kohn. Basic History of modern Russia. Princeton, N. Y., p. 76.
(обратно)

78
См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 48, с. 268, 408.
(обратно)

79
Там же, с. 268.
(обратно)

80
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 5, с. 1-13.
(обратно)

81
В. И. Ленин. Полн. собр. еоч., т. 6, с. 135.
(обратно)

82
Там же.
(обратно)

83
Там же, с. 90-91.
(обратно)

84
См. И. В. Сталин. Соч., т. 6, с. 74, 77-78.
(обратно)

85
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 7.
(обратно)

86
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, с. 56.
(обратно)

87
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 9-10.
(обратно)

88
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 20, с. 131. (Курсив мой. - Л.В).
(обратно)

89
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 49, с. 399.
(обратно)

90
Там же, с. 398.
(обратно)

91
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 55, с. 365.
(обратно)

92
Там же, с. 367.
(обратно)

93
См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 49, с. 377-379.
(обратно)

94
Там же, с. 401.
(обратно)

95
Там же, с. 306-424.
(обратно)

96
Там же, с. 394.
(обратно)

97
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 30, с. 328.
(обратно)

98
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 36, с. 3.
(обратно)

99
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 34, с. 435-436.
(обратно)

100
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 35, с. 2.
(обратно)

101
См. "История СССР", 1973, ? 1, с. 211-218.
(обратно)

102
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 38, с. 192.
(обратно)

103
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 35, с. 83.
(обратно)

104
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, с. 133.
(обратно)

105
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 34, с. 200.
(обратно)

106
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 27.
(обратно)

107
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 22, с. 201.
(обратно)

108
И. Сталин. Об основах ленинизма. М., 1950, с. 14.
(обратно)

109
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, с. 14.
(обратно)

110
"Политическая экономия". Учебник. М., 1955, с. 378.
(обратно)

111
См. I. В. Berchin. Geschichte der UdSSR 1917-1970.- Berlin, 1971. S. 78.
(обратно)

112
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 40, с. 222.
(обратно)

113
См. "История СССР", 1972, ? 3, с. 162-163.
(обратно)

114
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 42, с. 292-294.
(обратно)

115
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 44, с. 107.
(обратно)

116
С. А. Лозовский. Практик революции. В ней: "Кормчий Октября (о В. И. Ленине в октябрьские дни)". М., 1925, с. 84.
(обратно)

117
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 37, с. 90.
(обратно)

118
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, с. 17.
(обратно)

119
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 35, с. 146-147.
(обратно)

120
Там же, с. 205.
(обратно)

121
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 40, с. 222, 252-253.
(обратно)

122
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 45, с. 385.
(обратно)

123
Там же, с. 357.
(обратно)

124
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 50, с. 295.
(обратно)

125
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 45, с. 15.
(обратно)

126
Там же, с. 397.
(обратно)

127
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 42, с. 32.
(обратно)

128
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 45, с. 25.
(обратно)

129
Там же, с. 20.
(обратно)

130
В. Шульгин. Три столицы. Путешествие в красную Россию. Берлин, с. 135-137.
(обратно)

131
"Правда", 28.02.1986.
(обратно)

132
XII съезд ВКП(б). Стеногр. отчет, с. 56.
(обратно)

133
Там же, с. 57.
(обратно)

134
И. В. Сталин. Сочинения, т. 6, с. 277.
(обратно)

135
"ВКП(б) в резолюциях...", т. 1, с. 560-561.
(обратно)

136
XII съезд ВКП(б), с. 56-57.
(обратно)

137
XII съезд ВКП(б), с. 56.
(обратно)

138
См. М. Fainsod. How Russia is ruled, p. 158.
(обратно)

139
См. "Советская интеллигенция". М., 1968, с. 136-137.
(обратно)

140
См. "ВКП(б) в резолюциях...", т. 1, с. 561.
(обратно)

141
См. М. Fainsod, op. cit., p. 158-159.
(обратно)

142
См. М. Fainsod, op. cit., 2 nd ed., p. 190.
(обратно)

143
См. ibid., p. 191-194.
(обратно)

144
См. И. В. Сталин. Вопросы ленинизма.
(обратно)

145
См. XVI съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М.-Л., 1931, с. 52.
(обратно)

146
С. Аллилуева. Только один год. Нью-Йорк, 1969, с. 334.
(обратно)

147
Н. Мандельштам. Воспоминания. Нью-Йорк, 1970, с. 342-344.
(обратно)

148
"Вопросы истории КПСС", 1964, ? 2, с. 19. у
(обратно)

149
XXV съезд КПСС. Стенографический отчет. Т. 1. М., 1976, с. 56.
(обратно)

150
См. М. Fainsod, op. cit., 2 nd ed., p. 196.
(обратно)

151
См. XVIII съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1939, с. 149.
(обратно)

152
Подсчет произведен по "Советской исторической энциклопедии", т. 7, с. 706-707.
(обратно)

153
Н. С. Хрущев. Доклад на закрытом заседании, с. 18.
(обратно)

154
См. "Известия ЦК КПСС", 1989, ? 12, с. 86-87.
(обратно)

155
"Правда", 17 июля 1973 г.
(обратно)

156
"История КПСС", т. 5, кн. 2. М., 1980, с. 225.
(обратно)

157
Там же, с. 396.
(обратно)

158
С. Зорин, Н. Алексеев. Время не ждет. Наша страна находится на поворотном пункте истории. Франкфурт-на-Майне. 1970, с. 6.
(обратно)

159
В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 53, с. 97.
(обратно)

160
XXIV съезд КПСС. Стенографический отчет. М., 1972, т. 2, с. 239.
(обратно)

161
В. Озара. Кадры управления, их подбор и подготовка. "Вопросы экономики", 1973, ? 9, с. 112, 115.
(обратно)

162
А. Марченко. Мои показания. Лондон, 1969, с. 160.
(обратно)

163
С. Зорин, Н. Алексеев, цит. соч., с. 10.
(обратно)

164
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 344.
(обратно)

165
См. И. В. Сталин. Соч., т. 6, с. 170-177.
(обратно)

166
"Коммунист", 1971, ? 5, с. 78.
(обратно)

167
"История СССР", 1972, ? 3, с. 162-163.
(обратно)

168
Структура советской интеллигенции. Минск, 1970, с. 124.
(обратно)

169
"Правда", 25.01.1986.
(обратно)

170
Цит. по Р. А. Медведев. К суду истории. Генезис и последствия сталинизма. Нью-Йорк, 1974, с. 1094.
(обратно)

171
См. "Правда Украины", 08.06.1986.
(обратно)

172
ЦСУ СССР. Итоги всесоюзной переписи населения 1970 года, т. 6. М., 1973, с. 20
(обратно)

173
"Известия ЦК КПСС", ? 1, 1989, с. 86.
(обратно)

174
Там же, с. 86.
(обратно)

175
Программа КПСС. М., 1961, с. 65.
(обратно)

176
См. там же, с. 93-99.
(обратно)

177
"Коммунист", ? 4, 1986, с. 114, 115, 118, 123, 125.
(обратно)

178
"Правда", 25.01.1986.
(обратно)

179
"Правда", 30.08.1990.
(обратно)

180
"Известия", 4.09.1990.
(обратно)

181
Маркс К. Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 293.
(обратно)

182
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 32, с. 462.
(обратно)

183
См. Gunter Wagenlehner. Das sowjetische Wirtschaftsystem und Karl Marx. Koln - Berlin, 1960.
(обратно)

184
См. Mao Tse-tung. Das machen wir anders als Moskau. Kritik der sowjetischen Politokonomie. Reinbeck bei Hamburg, 1975.
(обратно)

185
Маркс K., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 446.
(обратно)

186
Маркс K., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 64.
(обратно)

187
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 773.
(обратно)

188
В. Т. Чунтулов. Экономическая история СССР. М., 1969.
(обратно)

189
Там же, с. 186-188, 190-193, 204, 234.
(обратно)

190
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 20, с. 26.
(обратно)

191
Там же.
(обратно)

192
См. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 16, с. 103-155.
(обратно)

193
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 246.
(обратно)

194
Там же, с. 539.
(обратно)

195
Маркс K.j Энгельс Ф. Соч., т. 25, ч. II, с. 448.
(обратно)

196
Ленинский сборник XI, - с. 382.
(обратно)

197
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 38, с. 51.
(обратно)

198
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, с. 74.
(обратно)

199
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, с. 93.
(обратно)

200
С. И. Сдобнов. Собственность и коммунизм. М., 1968, с. 92, 93.
(обратно)

201
И. В. Сталин. Соч., т. 3 [XVI], Stanford, 1967, с. 236; ср.: Политическая экономия. Учебник. 2-е доп. изд. - М., 1955, с. 416.
(обратно)

202
БСЭ, изд. 2-е, т. 31, с. 234.
(обратно)

203
См. J. Kuron, K. Modzelewski. Der Monopolsozialismus. Hamburg, 1969, S. 30-32, 46.
(обратно)

204
И. В. Сталин. Соч., т. 3 [XVI], с. 281.
(обратно)

205
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, с. 97.
(обратно)

206
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 33, с. 97.
(обратно)

207
Там же, с. 397.
(обратно)

208
N. Jasny: Essays on the Soviet Economy. Munich, 1962, p. 270-272, 276-281.
(обратно)

209
См. "Правда", 14.01.1961.
(обратно)

210
Маркс K., Энгельс Ф. Соч., т. 24, с. 532.
(обратно)

211
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 45, с. 288.
(обратно)

212
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 44, с. 9.
(обратно)

213
См. И. В. Сталин. Соч., т. 13, с. 39.
(обратно)

214
Не надо смешивать введенные Марксом понятия - первое и второе подразделения (тяжелая и легкая промышленность) с принятыми в советской статистике понятиями - группа "А" и группа "Б" (производство средств производства и производство средств потребления): так, в первом подразделении производятся, например, домашние холодильники и телевизоры, а во втором - приводные ремни для машин.
(обратно)

215
I. В. Berchin. Geschichte der UdSSR 1917-1970. Berlin [Ost], 1971, S. 378.
(обратно)

216
В. Т. Чунтулов. Цит. соч., с. 254.
(обратно)

217
Там же, с. 281.
(обратно)

218
I. В. Berchin. Op. cit., S. 410.
(обратно)

219
В. Т. Чунтулов. Цит. соч., с. 363.
(обратно)

220
Там же, с. 369.
(обратно)

221
Там же, с. 383.
(обратно)

222
Там же, с. 395.
(обратно)

223
См. I. В. Berchin. Op. cit., S. 708.
(обратно)

224
См. "Osteuropa-Wirtschaft", 1971, H. 3, S. 209.
(обратно)

225
См. "Экономика и организация промышленного производств ва", 1970, ? 1, с. 31.
(обратно)

226
Основные направления развития народного хозяйства СССР на 1976-1980 гг. М., 1976, с. 6-7.
(обратно)

227
XXV съезд КПСС. Стенографический отчет. М., 1976, т. 1, с. 78-79.
(обратно)

228
Там же, т. 2, с. 18.
(обратно)

229
СССР в цифрах в 1980 г. М., 1981, с. 29.
(обратно)

230
"Правда", 04.03.1986.
(обратно)

231
См. Gunter Wagenlehner. Op. cit., S. 22-25.
(обратно)

232
См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 37, с. 90.
(обратно)

233
"Известия", 29.06.1986.
(обратно)

234
Там же, с. 102.
(обратно)

235
Autonomie, Oktober, 1975, Nr. 1, S. 8.
(обратно)

236
См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 35, с. 195-205.
(обратно)

237
См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, с. 1-29.
(обратно)

238
См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 35, с. 195-205.
(обратно)

239
"История СССР эпохи социализма (1917-1957 гг.)". Учебное пособие. М. 1957, с. 462.
(обратно)

240
См. Политическая экономия. Учебник. М., 1955, с. 307.
(обратно)

241
См. XXV съезд КПСС. Стенографический отчет, т. 2, с. 8.
(обратно)

242
"КПСС в резолюциях...". М., 1953, т. 1, с. 698.
(обратно)

243
XXV Всесоюзная конференция ВКП(б). Стенографический отчет. М., 1927, с. 507.
(обратно)

244
Политическая экономия. Учебник. М., 1955, с. 127-128.
(обратно)

245
Госкомстат СССР. Труд в СССР. М., 1988, с. 215.
(обратно)

246
Политическая экономия. Цит. соч., с. 132.
(обратно)

247
Госкомстат СССР. Цит. соч., с. 105, 107.
(обратно)

248
См. Политическая экономия. Словарь. М., 1979, с. 400.
(обратно)

249
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 36, с. 381.
(обратно)

250
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 6, с. 232.
(обратно)

251
J. Kuron, K. Modzelewski. Op. cit., S. 22.
(обратно)

252
Госкомстат СССР. СССР в цифрах в 1987 г. М., 1988, с. 283.
(обратно)

253
I. В. Berchin. Op. cit., S. 409.
(обратно)

254
См. XXV съезд КПСС. Стенографический отчет, т. 2, с. 26.
(обратно)

255
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 7, с. 172.
(обратно)

256
См. А. Смирнов. Экономическое содержание налога с оборота. М., 1963.
(обратно)

257
J. Kuron, К Modzelewski. Op. cit., S. 26.
(обратно)

258
E. Bernstein. Die Voraussetzungen des Sozialismus und die Aufgaben der Sozialdemokratie. Stuttgart, 1921, S. 75.
(обратно)

259
Большая Советская Энциклопедия, изд. 3, т. 19, с. 22-23.
(обратно)

260
См. "Труд", 30.10.1988 и 18.09.1989; "Социалистическая индустрия", 01.06.1988.
(обратно)

261
"Аргументы и факты", 1989, ? 25.
(обратно)

262
Структура советской интеллигенции. Минск, 1970, с. 122-123. (Курсив мой. - М. В.)
(обратно)

263
"Правда", 28 июня 1975 г. (Курсив мой. - М. В.).
(обратно)

264
См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 38, с. 98.
(обратно)

265
"Крокодил", 1969, ? 4.
(обратно)

266
"Литературная газета", 02.10.1985.
(обратно)

267
"Коммунист", 1985, ? 18, с. 43.
(обратно)

268
"Правда", 13.02.1986.
(обратно)

269
"Правда", 02.03.1986.
(обратно)

270
См. "Правда", 28.02.1986.
(обратно)

271
См. "Suddeutsche Zeitung", 11.03.1986.
(обратно)

272
См. Hedrik Smith. Die Russen. Bern Munchen, 1976. S. 43.
(обратно)

273
См. И. Земцов. Партия или мафия? Разворованная респуб лика. М., 1976, с. 33-34.
(обратно)

274
Там же, с. 41.
(обратно)

275
Там же, с. 35.
(обратно)

276
Там же, с. 89.
(обратно)

277
См. там же, с. 92 94.
(обратно)

278
17 Там же, с. 30.
(обратно)

279
Там же, с. 57.
(обратно)

280
Там же, с. 26.
(обратно)

281
Там же, с. 27.
(обратно)

282
См. K. Simis. USSR: The Corrupt Society. N. Y., 1982, p. 54-56.
(обратно)

283
"Заря Востока", 28 февраля 1973 г.
(обратно)

284
См. K. Simis, op. cit., p. 62.
(обратно)

285
См. ibid., p. 102-105, 86-94, 48.
(обратно)

286
Меню столовой ЦК КПСС воспроизведено в журнале "Страна и мир", ? 3, 1988, столовой АОН - в газете "Московский комсомолец", 22 апреля 1990 года
(обратно)

287
См. "Известия", 18.09.90.
(обратно)

288
"Правда", 3 марта 1986 г.
(обратно)

289
"Известия", 28 января 1990 г
(обратно)

290
См. "Огонек", ? 21, 1990.
(обратно)

291
"Огонек", ? 13, 1990; "Советская культура", 31 марта 1990 г
(обратно)

292
"ADAC Motorwelt", N 3, 1990, S. 34.
(обратно)

293
См. Boris Baschanov. Ich war Stalins Sekretar. Berlin. 1977 S. 50-51.
(обратно)

294
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т 53, с. 54.
(обратно)

295
"International Herald Tribune", 21 мая 1986 г
(обратно)

296
"Известия", 22 января 1978 г.
(обратно)

297
"Известия", 22 апреля 1982 г.
(обратно)

298
См. Известия ЦК РКП (б), 20.12.1920, ? 26, с. 2.
(обратно)

299
Цит. по Р. Медведев. К суду истории. Нью-Йорк, 1974, с. 1085. (Курсив мой.-М. В.)
(обратно)

300
Там же.
(обратно)

301
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 35, с. 105.
(обратно)

302
Там же, с. 218.
(обратно)

303
Там же, с. 156.
(обратно)

304
USA National Archives, Miscellaneous Russian Collection. Call number 10 732, microcopy N T88, roll number I, List 57.
(обратно)

305
А. Бек. Новое назначение. Франкфурт-на-Майне, 1971, с. 167
(обратно)

306
См. Б. Ельцин. Цит. соч., с. 71.
(обратно)

307
A. Pravdin: Inside the CPSU Central Committee. Survey. A. Journal of East and West studies. London. Autumn 1974, vol. 20, N 4 [90], p. 102.
(обратно)

308
А. Галич. Поколение обреченных. Франкфурт-на-Майне, 1974, с. 228-229.
(обратно)

309
С. Аллилуева. Двадцать писем к другу. Лондон, 1967, с. 25.
(обратно)

310
С. Аллилуева. Только один год. Нью-Йорк, 1969, с. 351.
(обратно)

311
С. Аллилуева. Двадцать писем... с. 25-26.
(обратно)

312
Там же, с. 29.
(обратно)

313
Там же, с. 31.
(обратно)

314
Там же.
(обратно)

315
С. Аллилуева. Только один год, с. 336.
(обратно)

316
С. Аллилуева. Двадцать писем... с. 194.
(обратно)

317
С. Аллилуева. Только один год, с. 335.
(обратно)

318
С. Аллилуева. Двадцать писем... с. 194.
(обратно)

319
Там же, с. 118-119.
(обратно)

320
Там же, с. 120.
(обратно)

321
Там же, с. 197.
(обратно)

322
Там же, с. 120.
(обратно)

323
Там же, с. 121.
(обратно)

324
Там же, с. 122.
(обратно)

325
Там же, с. 177.
(обратно)

326
С. Аллилуева. Только один год, с. 348.
(обратно)

327
С. Аллилуева. Только один год, с. 357
(обратно)

328
Там же, с. 351.
(обратно)

329
Там же, с. 348.
(обратно)

330
Там же, с. 349.
(обратно)

331
Там же.
(обратно)

332
H. Kroll. Lebenserinnerungen eines Botschafters. 1967 S. 483.
(обратно)

333
См. "Огонек", ? 21, 1990.
(обратно)

334
См. Б. Ельцин. Цит. соч., с. 73.
(обратно)

335
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 54, с. 266.
(обратно)

336
См. "Рабочая трибуна", 17 февраля 1990 г.
(обратно)

337
См. "Suddeutsche Zeitung", 20 марта 1990 г.
(обратно)

338
См. Б. Ельцин. Цит. соч., с. 71, 74.
(обратно)

339
В 1954 г. в западной печати подавалось как сенсанция сообщение о том, что шляпы для тогдашнего главы правительства Г. М. Маленкова заказывались в Италии. Между тем такая практика отнюдь не сенсация, касается она не только шляп и не только Маленкова.
(обратно)

340
См. С. Аллилуева. Двадцать писем... с. 50.
(обратно)

341
Там же, с. 193.
(обратно)

342
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 31, с. 146.
(обратно)

343
"Правда", 26 мая 1978 г.
(обратно)

344
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 37, с. 257.
(обратно)

345
М. Fainsod. How Russia is ruled. 2nd ed., p. 350.
(обратно)

346
См. "Правда", 21.01.1959.
(обратно)

347
"Правда", 18.10.1961.
(обратно)

348
"Правда", 21.04.1990.
(обратно)

349
А. Галич. Песни. Франкфурт-на-Майне, 1969, с. 9.
(обратно)

350
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 45, с. 327.
(обратно)

351
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 54, с. 384.
(обратно)

352
В. Baschanow. Op. cit, S. 60.
(обратно)

353
См. E. Carr. History of Soviet Russia. London, Pt. 1, vol. 1, p. 204-205.
(обратно)

354
См. об этом также: R. Medvedev, Zh. Medvedev. Krushchev. The Years in Power. N. Y., 1976, p. 76-78.
(обратно)

355
См. статью секретаря ЦК КПСС К. У. Черненко в "Вопросах истории КПСС", 1976, ? 12, с. 33, 36.
(обратно)

356
С. Аллилуева. Двадцать писем... с. 193.
(обратно)

357
П. Милюков. Россия на переломе, том I. Париж, 1927, с. 193.
(обратно)

358
И. Эренбург. Жизнь и гибель Николая Курбова. М., 1923, с. 76.
(обратно)

359
Там же, с. 8.
(обратно)

360
Cm. Human Rights. A Compilation of International Instruments of the United Nations. N. Y., 1973, p. 2.
(обратно)

361
Cm. ibid., p. 25.
(обратно)

362
См. "Ведомости Верховного Совета СССР", 1969, ? 25.
(обратно)

363
См. Human Rights, ibid., p. 9.
(обратно)

364
См. ibid., p. 25.
(обратно)

365
"Посев", 1977, ? 4, с. 37.
(обратно)

366
Там же, с. 41.
(обратно)

367
См. "Посев", 1976, ? 12, с. 29-31 и последующие номера 1977-1978 гг.
(обратно)

368
W. Churchill. Der Zweite Weltkrieg. Bd. VI. Bern, 1954, S. 370-371.
(обратно)

369
Маркс K., Энгельс Ф. Соч., т. 9, с. 15.
(обратно)

370
Там же, с. 119.
(обратно)

371
Там же, т. 9, с. 239.
(обратно)

372
М. Л. Алтайский (сост.). Маоизм без прикрас. М., 1980, с. 223.
(обратно)

373
В. И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 30, с. 93.
(обратно)

374
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 51, с. 248.
(обратно)

375
И. В. Сталин. Соч., т. 6, с. 50-51.
(обратно)

376
Wladlen Kusnezow: Internationale Entspannungspolitik. Aus sowjetischer Sicht. Wien, 1973.
(обратно)

377
Michail Woslenskij: Friedliche Koexistenz aus sowjetischer Sicht. "Osteuropa", 1973, Heft 11, S. 855.
Ejusdem: Klassenkampf, Kalter Krieg, Krafteverhaltnis, Koexistenz. "Osteuropa", 1974, Heft 4, S. 259-269.
Ejusdem: Die DDR und friedliche Koexistenz. "Deutschland-Archiv", 1975, Heft 10, S. 1030-1034.
(обратно)

378
"Правда", 10.12.89.
(обратно)

379
См. "Der Standard" [Wien], 03.05.89.
(обратно)

380
"Собеседник", "Ns 8, февраль 199,0 г.
(обратно)

381
Маркс K., Энгельс Ф., Соч., т. 18, с. 509.
(обратно)

382
Международное коммунистическое движение. Очерки стратегии и тактики. М., 1972, с. 3.
(обратно)

383
Там же, с. 42.
(обратно)

384
N. Polianski: М. I. D. Paris, 1984, р. 78.
(обратно)

385
"Aus Politik und Zeitgeschichte", 25.01.91, S. 15.
(обратно)

386
См. "Континент", ? 5, с. 349-350.
(обратно)

387
Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. М., 1944, т. 1, с. 112.
(обратно)

388
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 27, с. 397.
(обратно)

389
См. И. А. Курганов. Нации СССР и русский вопрос. Франкфурт-на-Майне, 1961, с. 30-31.
(обратно)

390
"Дружба народов" ? 9, 1989.
(обратно)

391
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 45, с. 93.
(обратно)

392
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 7.
(обратно)

393
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 41, с. 309, 311.
(обратно)

394
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 3, с. 45.
(обратно)

395
"Литературная газета", 30.07.86.
(обратно)

396
Э. Багрицкий. Стихотворения и поэмы. М.-Л., 1964, с. 126.
(обратно)

397
М. Fainsod. Smolensk under Soviet Rule. Cambridge/Mass., 1958.
(обратно)

398
National Archives, Washington, D. C., Smolensk Archive Microfilm, RS 921, лист 100.
(обратно)

399
Там же, л. 76.
(обратно)

400
Там же.
(обратно)

401
Там же, л. 95.
(обратно)

402
Там же, л. 12.
(обратно)

403
Там же, л. 131.
(обратно)

404
ОРПО - Отдел руководящих партийных органов.
(обратно)

405
Там же, л. 94.
(обратно)

406
Там же, л. 97-98.
(обратно)

407
Там же, л. 96.
(обратно)

408
Там же, л. 1.
(обратно)

409
Там же, л. 271.
(обратно)

410
Там же, л. 123.
(обратно)

411
Там же, л. 124.
(обратно)

412
ОРС - отдел рабочего снабжения.
(обратно)

413
Там же, л. 133-134.
(обратно)

414
Там же, л. 134-135.
(обратно)

415
Там же, л. 138.
(обратно)

416
Там же, л. 142.
(обратно)

417
Там же, л. 139.
(обратно)

418
Там же, л. 65.
(обратно)

419
Там же, л. 66.
(обратно)

420
Там же, л. 35.
(обратно)

421
Там же, л. 34.
(обратно)

422
Там же, л. 43-46.
(обратно)

423
Там же, л. 153.
(обратно)

424
Там же, л. 277-283.
(обратно)

425
Там же, л. 303-304.
(обратно)

426
Там же, л. 306-307.
(обратно)

427
Там же, л. 307-308.
(обратно)

428
Там же, л. 300.
(обратно)

429
Там же, л. 305.
(обратно)

430
А. Галич. Когда я вернусь. Франкфурт/М., 1977, с. 56.
(обратно)

431
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19, с. 27..
(обратно)

432
"Программа КПСС". Москва, 1986.
(обратно)

433
Курсивом выделены страны, где "пролетарские революции" происходили без оккупации войсками СССР или его союзников.
(обратно)

434
И. Сталин. Соч., т. 3, с. 186-187.
(обратно)

435
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 44, с. 381.
(обратно)

436
Там же, с. 379.
(обратно)

437
Там же.
(обратно)

438
См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 3, с. 662-663.
(обратно)

439
Там же, с. 468.
(обратно)

440
Там же, с. 583.
(обратно)

441
Там же, с. 585.
(обратно)

442
Там же, с. 583.
(обратно)

443
Там же, с. 171.
(обратно)

444
Там же, с. 174.
(обратно)

445
Там же, с. 169.
(обратно)

446
Там же, с. 179.
(обратно)

447
Там же, с. 176-177.
(обратно)

448
Там же, с. 256.
(обратно)

449
См. Г. Андреев. "Какую Россию уничтожили большевики" "Континент", ? 42, с. 258, 261 и след
(обратно)

450
"История Монгольской Народной Республики". М., 1967.
(обратно)

451
"Коммунист", 1984, ? 16, с. 88-103.
(обратно)

452
Там же, с. 88.
(обратно)

453
Там же, с. 89.
(обратно)

454
Там же.
(обратно)

455
В. И. Ленин. Полн, собр. соч., т. 38, с. 145.
(обратно)

456
"Коммунист", 1984, ? 16, с. 89.
(обратно)

457
Там же, с. 90.
(обратно)

458
Там же, с. 91.
(обратно)

459
Там же, с. 92.
(обратно)

460
Там же, с. 93.
(обратно)

461
Там же.
(обратно)

462
Там же, с. 95.
(обратно)

463
Там же, с. 96.
(обратно)

464
Там же, с. 92.
(обратно)

465
Там же, с. 94.
(обратно)

466
Там же, с. 92.
(обратно)

467
См. G. F. Achminow. Die Macht im Hintergrund. Grenchen, 1950.
(обратно)

468
Cm. H. Achminow. Die Totengraber des Kommunismus. Eine Soziologie der bolschewistischen Revolution. Stuttgart, 1964.
(обратно)

469
Cm. M. Djilas. "Kann der Westen die Sowjetunion bezwingen?". In: "Ostblick", Munchen, Dezember 1985, S. 11.
(обратно)

470
J. Droz [Hrsg.]. Geschichte des Sozialismus. Bd. I-III, Frankfurt/M. - Berlin - Wien, 1974.
(обратно)

471
Маркс K., Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 7.
(обратно)

472
Ср. И. Р. Шафаревич. "Социализм как явление мировой истории". Париж, 1977.
(обратно)

473
См. "Geschichte des Sozialismus", Bd. II, S. 43-45.
(обратно)

474
Маркс K., Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 7.
(обратно)

475
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 25, ч. И, с. 354.
(обратно)

476
См об этом: К. W. Wittvogel. Oriental Despotism. New Haven-Lole, 1976, p. 381.
(обратно)

477
Cm. Marx. Das Kapital. Hamburg, 1890-94, Bd. 1, S. 104, Bd. 3, 1.
(обратно)

478
Cm. Wittfogel, op. cit., pp. 387-388.
(обратно)

479
См. Энциклопедический словарь ГРАНАТ, изд. 7-е, т. 28.
(обратно)

480
См. В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 26, с. 57.
(обратно)

481
В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 39, с. 70-71.
(обратно)

482
K. Marx. Formen, die der kapitalistischen Produktion vorhergehen. Berlin [Ost], 1972, S. 11.
(обратно)

483
Ibid., S. 15.
(обратно)

484
Ibid., S. 19.
(обратно)

485
Ibid., S. 4-5.
(обратно)

486
ВДИ. 1940, ? 1.
(обратно)

487
Cm. G. Orwell. Nineteen Eighty-Four. Penguin Books, 1972, pp. 200-202.
(обратно)

488
K. Wittfogel. Oriental Despotism. A copmparative Study of Total Power, New Haven and London, 1957.
(обратно)

489
Ленин. Полн. собр. соч., т. 35, с. 53.
(обратно)

490
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 448.
(обратно)

491
Emma Goldman. My Disillusionment in Russia. NY 1970, p. 258-259.
(обратно)

492
Ленин. Полн. собр. соч., т. 36, с. 296.
(обратно)

493
Там же.
(обратно)

494
Там же, с. 299.
(обратно)

495
Там же.
(обратно)

496
Там же, с. 255.
(обратно)

497
Там же.
(обратно)

498
Там же, с. 205.
(обратно)

499
Там же, с. 264.
(обратно)

500
Там же.
(обратно)

501
Маркс К. К критике политической экономии. М., 1949, с. 8.
(обратно)

502
Hannah Arendt. The Origins of Totalitarianism. Harvest/HBJ Book. N. Y. 1973.
(обратно)

503
Маркс K., Энгельс Ф. Соч., т. 4, с. 435, 439.
(обратно)

504
Ленин. Полн. собр. соч., т. 39. с. 89.
(обратно)

505
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 13, с. 7.
(обратно)

506
См. "Октябрь в Туле. Собрание документов". Тула, 1957, с. 35, 156, 213, 218, 222, 264, 313, 316; А. Ложечко. Григорий Каминский. М., 1966, с. 58-62.
(обратно)

507
См. Michael H. Kater. The Nazi Party. A Social Profile of Members and Leaders, 1919-1945. Cambridge, Mass., 1983.
(обратно)

508
Cm. "Neues Deutschland", 09.01.1986.
(обратно)

509
Kremlin-PCF. Conversations secretes, Paris, 1984, p. 69.
(обратно)

510
ibidem, p. 71. См. также p. 52-56.
(обратно)

511
См. E. Олицкая. Мои воспоминания, тт. I-II, Франкфурт/М., 1971.
(обратно)
Оглавление
 Михаил Восленский Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза
 Предисловие к советскому изданию
 Предисловие
 Введение
 Глава 1 Советское общество - тоже антагонистическое
 1. Классы и классовый антагонизм
 2. "Общество без антагонистических классов"
 3. "Общенародное социалистическое государство трудящихся"
 4. Прокрустово ложе схемы
 5. Классовая гармония под пирамидами
 6. "Управляющие и управляемые"
 7. Теория Джиласа
 8. Классовое господство
 Глава 2 Рождение господствующего класса
 1. "Практическая цель"
 2. "Что делать?"
 3. "Привнесение" нужного сознания
 4. Профессиональные революционеры и партия
 5. Зародыш нового класса
 6. "Гегемония пролетариата" и "перерастание"
 7. Революция без партии
 8. Пролетарская революция?
 9. Диктатура, которой не было
 10. "Диктатура над пролетариатом"
 11. Новая "дружина"
 12. Создание номенклатуры
 13. Гибель ленинской гвардии
 14. После победы
 Глава 3 Номенклатура - правящий класс советского общества
 1. "Управляющие" - номенклатура
 2. Главное в номенклатуре - власть
 3. Система принятия решений в СССР
 4. Путь наверх, или как формируется номенклатура
 5. "Номенклатура неотчуждаема"
 6. Класс деклассированных
 7. Категории номенклатуры
 8. Численность номенклатуры
 9. Номенклатура и партия
 10. Читая программу
 11. Номенклатура становится наследственной
 12. Модель номенклатуры
 Глава 4 Номенклатура - эксплуататорский класс советского общества
 1. "Социалистическая собственность" - коллективная собственность номенклатуры
 2. Первоначальное ограбление
 3. Номенклатура присваивает прибавочную стоимость
 4. Основной экономический закон реального социализма
 5. Плановость экономики и сверхмонополия
 6. Тенденция к сдерживанию развития производительных сил
 7. Хронический кризис недопроизводства и примат тяжелой индустрии
 8. Эксплуатация на марксистской основе
 9. Абсолютное удлинение рабочего времени
 10. Интенсификация труда
 11. Низкая заработная плата
 12. Женский и детский труд
 13. Стандартизированный уровень жизни
 14. Номенклатурная новинка в эксплуатации: фактическая заработная плата
 15. Масштаб эксплуатации
 16. Присвоение номенклатурой прибавочной стоимости
 17. Принудительный характер труда
 18. "Отчуждение" при реальном социализме
 Глава 5 Номенклатура - привилегированный класс советского общества
 1. Кому на Руси жить хорошо
 2. Сколько получает завсектором ЦК КПСС
 3. Невидимая часть зарплаты номенклатурщика
 4. Номенклатурный бакшиш
 5. "И прочие антиподы"
 6. О вкусной и здоровой пище
 7. Квартира
 8. Дача
 9. Автомашина
 10. Баллада о телефонах
 11. Социальный апартеид
 12. По спецстране номенклатурии
 13. Дома на Олимпе
 Глава 6 Диктатура номенклатуры
 1. Есть ли в Советском Союзе советская власть?
 2. Номенклатурный лжепарламентаризм
 3. Директивные органы, они же инстанция
 4. Генеральный секретарь ЦК и президент
 5. Культ личности и культ Ленина
 6. Борьба за власть в Кремле
 7. Политбюро
 8. Секретариат ЦК
 9. Возможны ли конфликты Политбюро с Секретариатом?
 10. Аппарат ЦК
 11. КГБ - советское учреждение
 12. Национальные республики - полуколонии номенклатуры
 13. Марксистская ли идеология у номенклатуры?
 14. Ксенофобия и антисемитизм
 15. Идеологический фронт в обороне
 16. Свобода передвижения в номенклатурном толковании
 17. Оформление
 18. Граница на замке
 Глава 7 Класс - претендент на мировое господство
 1. Агрессивная сущность класса номенклатуры
 2. Традиционная экспансия плюс "мировая революция"
 3. Плановая внешняя политика
 4. Оборонительная агрессия
 5. Хотят ли русские войны?
 6. "Мирное сосуществование" и "Разрядка"
 7. Границы мирного сосуществования
 8. "Соотношение классовых сил на мировой арене"
 9. Победа социализма в мировом масштабе
 10. Мировое коммунистическое движение-инструмент номенклатуры
 11. Путь к мировой войне
 Глава 8 Класс-паразит
 1. Работает ли номенклатура?
 2. Паразитизм номенклатуры как класса
 3. Паразитизм принимает организационные формы
 4. Номенклатурщики-паразиты
 5. Бытие номенклатуры определяет ее сознание
 6. Разговор с номенклатурным работником
 8. Секретарь райкома
 9. Один день Дениса Ивановича
 Глава 9 Место номенклатуры в истории
 1. Другое общество, другие революции
 2. Бонапартизм вместо марксизма
 3. Неразвитость капитализма в России
 4. Вторая страна социализма
 5. Реальный социализм - не капитализм
 6. Социалистические учения
 7. "Азиатский способ производства"
 8. Гипотеза Виттфогеля
 9. Общественные структуры
 10. Реакция феодальных структур
 11. Октябрьская контрреволюция
 12. Феодальная реакция
 13. Обыкновенный фашизм
 14. промышленный феодализм
 15. Историческая ошибка левых
 16. Проверка решения задачи
 17. Древний "Новый класс"
 18. Будущее номенклатуры
 19. После номенклатуры - свобода
 Приложение








А. Солженицын
Архипелаг ГУЛаг
1967
Следствие по 58-й статье почти никогда не было выявлением истины. Его целью было согнуть, сломить человека, превратить его в туземца Архипелага. Для этого применялись пытки. Человека пытали бессонницей и жаждой, сажали в раскалённую камеру, прижигали руки папиросами, сталкивали в бассейн с нечистотами, сжимали череп железным кольцом, опускали в ванну с кислотами, пытали муравьями и клопами, загоняли раскалённый шомпол в анальное отверстие, раздавливали сапогом половые части. Если до 1938 года для применения пыток требовалось какое-то разрешение, то в 1937-38 ввиду чрезвычайной ситуации пытки были разрешены неограниченно. В 1939 году всеобщее разрешение было снято, но с конца войны и в послевоенные годы были определённые категории арестантов, к которым пытки применялись. Перечня пыток не существовало, просто следователю нужно было выполнить план. И он выполнялся всеми возможными способами.
Но в большинстве случаев, чтобы получить нужные показания от заключенного, пытки были не нужны. Достаточно было нескольких хитрых вопросов и правильно составленного протокола. Подследственные не знали своих прав и законов, на этом и основывалось следствие.
Нельзя умолчать об одном из сталинских указов от 4 июня 1947 года, который был окрещён заключёнными, как Указ "четыре шестых". "Организованная шайка" получала теперь до 20 лет лагерей, на заводе верхний срок был до 25 лет. 1948-49 годы ознаменовались небывалой даже для сталинского неправосудия трагической комедией "повторников", тех, кому удалось пережить 10 лет ГУЛАГа. Сталин распорядился сажать этих калек снова. За ними потянулся поток "детей врагов народа". Снова повторились потоки 37-го года, только теперь стандартом стала новая сталинская "четвертная". Десятка уже ходила в детских сроках. В последние годы жизни Сталина стал намечаться поток евреев, для этого и было затеяно "дело врачей". Но устроить большое еврейское избиение Сталин не успел.

Практически любым служащим Органов (Служители Голубого Заведения, Голубые канты) владели два инстинкта: инстинкт власти и инстинкт наживы. Но даже у них были свои потоки. Органы тоже должны были очищаться. И короли Органов, и тузы Органов, и сами министры клали голову под свою же гильотину. Один косяк увёл за собой Ягода, второй вскоре потянул недолговечный Ежов. Потом был косяк Берии.
Тотальная бюрократия. Волкогонов.
Прежде чем перейти к анализу ещё одного реликта сталинизма - бюрократии, хотел бы предложить читателю небольшой фрагмент из книги Николая Бердяева "Судьба России". Выдающийся русский философ заканчивал эту книгу, когда уже свершилась Октябрьская социалистическая революция, когда в воздухе чувствовалось опьянение свободой одних и страх перед "антихристом" других. Бердяев размышлял о демократии и пришел во многом к парадоксальным выводам. Позвольте привести пространную цитату: "Народовластие так же может лишить личность её неотъемлемых прав, как и единовластие. Такова буржуазная демократия с её формальным абсолютизмом принципа народовластия. Но и социальная демократия Маркса так же мало освобождает личность и так же не считается с её автономным бытием. На одном съезде социал-демократов было высказано мнение, что пролетариат может лишить личность её, казалось бы, неотъемлемых прав, например права свободы мысли, если это будет в существенных интересах пролетариата. В этом случае пролетариат мыслим как некий абсолют, которому все должно быть принесено в жертву. Повсюду встречаем мы наследие абсолютизма, государственного и общественного, он жив не только тогда, когда царствует один, но и тогда, когда царствует большинство"{1107} http://militera.lib.ru/bio/volkogonov_dv/app.html#1107 . Бердяев видел опасность и в тирании большинства, а не только единовластия. Думаю, что в этих рассуждениях есть рациональное зерно: применительно к социализму эта опасность становится реальной, когда большинство помогает лидеру создавать внутри государства некую прослойку "исполнителей воли большинства", когда создается коллективный бюрократизм.
Ни одно государство не может обходиться без аппарата. Бюрократия же появляется там, где аппарат не связан, не зависит прямо от результатов экономического функционирования системы и где отсутствуют демократические методы формирования и контроля над ним. Вначале казалось, что "исполнители воли большинства" не будут представлять большой угрозы. Вскоре после Октября Ленин, рассуждая о создании нового аппарата, говорил, что он "в интересах народа должен быть лишен всякого бюрократизма..."{1108}. Но уже первые годы Советской власти показали, что бюрократия таит в себе значительно более серьезную опасность, чем это виделось в теории. Мы знаем, что в критические минуты Ленин мог быть очень жестким по отношению к бюрократии, в которой он увидел грядущую угрозу новому строю. В январе 1919 года он, например, так выразил свое отношение к бюрократии: "За... бюрократическое отношение к делу, за неумение помочь голодающим рабочим репрессия будет суровая, вплоть до расстрела"{1109}. Но, увы, расстрелами бюрократию не устранить.
Борьба за укрепление Советской власти, особенно в условиях военного коммунизма, привела к быстрому росту аппарата. Военный коммунизм предполагал тотальный контроль за производством, распределением, исполнением. А этим занималось много людей, очень много... Рождались новые элементы государственной структуры, новые звенья, часто промежуточные, координирующие, связующие и т.д. Еще при Ленине аппарат стал угрожающе расти, тратя уже значительную часть народной энергии, средств, возможностей на обеспечение собственного функционирования. Сталин если и был в чем-то специалистом в те годы, так это в области аппаратной работы. Нарком двух комиссариатов, многолетний член ЦК, различных советов, комиссий и комитетов, он раньше других прочувствовал сильные и слабые стороны административного и партийного аппарата, его возможности.
Уже став генсеком, Сталин поручил аппарату разработать классификацию должностей в наркоматах, которые со временем стали пресловутой бюрократической номенклатурой. По его указанию, например, управляющий делами Наркомата национальностей Брезановский в феврале 1923 года подготовил документ "Разбивка должностей в структуре аппарата НКН в постепенной градации". Все должности поделены на четыре группы (руководители национальных проблем, руководители административно-хозяйственных служб, руководители политико-научно-просветительной работы, руководители литературно-научных издательств). В градации указана квалификация: партийный работник наивысшей и высшей квалификации, средней, низкой; указано, какие должности (а их оказалось всего две-три) могут занимать беспартийные. После одобрения Сталиным градация четко разделила разросшийся аппарат на несколько уровней (подобно царским чиновникам многих классов), отсекая и без того слабые связи наркомата с реальными проблемами наций и народностей{1110}. По сути, с самого начала своей деятельности в должности генсека Сталин приступил к формированию огромной, всеохватывающей армии чиновников.
К великому сожалению, и в этот момент партия оказалась не на высоте. Она сама стала жертвой и послушным инструментом тотальной бюрократии. Утрата партией элементарных демократических начал ускорила бюрократизацию общества. Она не смогла противостоять цезаристским наклонностям будущего "вождя". Постепенно она превратилась в орудие единодержца. Об этом тяжело писать, но это так. В настоящих условиях партия, исповедующая коммунистические идеалы, обречена быть только сектантской организацией, лишенной будущего.
Сталин сконцентрировал в своих руках особую власть, стал большим мастером аппарата. Это не без его участия скоро отдалились и со временем стали классическими в советской бюрократии бесчисленные отчеты, доклады с мест, опускание директив и указаний, создание кадровой номенклатуры и концентрация назначений в Центре, усиление засекреченности самых различных сфер деятельности, дошедшей со временем до абсурда, попытки решать возникающие проблемы с помощью все новых и новых ведомств, формирование нескольких уровней и слоев контрольных механизмов, расширение функций подавления соответствующих органов пролетарской диктатуры и т.д. Сталин раньше других стал "профессором бюрократии". Даже в обыденном понимании он быстро усвоил обычную уловку бюрократов - их недоступность. Хотя ещё в 1922 году Пленум ЦК определил дни и часы, когда генсек должен принимать просителей, Сталин быстро забросил это малоинтересное для него занятие. Вот пример. Енукидзе получил письмо от Малиновской (инициалов в документе нет), одной из сотрудниц центрального аппарата, уволенной со службы. Она пишет:
"Авель Сафронович!
...Я, снятый со службы человек... у всех под подозрением. Кто меня знает, в отъезде: Серебряков, Семашко, Рыков. К тов. Сталину нельзя проникнуть (выделено мной. - Прим. Д. В. ). Помогите мне, Авель Сафронович, выйти из этого невыносимого положения, я не подведу Вас...
Малиновская.
Мой телефон 2-66-93.
19.XII-24 год"{1111}.
Это, конечно, лишь одна грань бюрократии, далеко не главная, но закрытость, недоступность, божественная удаленность Сталина от людей обозначались ещё в те далекие годы. Можно даже сказать, что он, тот, каким мы его знаем сегодня, в огромной степени есть порождение бюрократии, её зловещий плод. Бюрократии был нужен вождь типа Сталина, а ему - железная бюрократическая машина.
Когда Ленин уже был болен, он в ряде своих распоряжений, но особенно в последних письмах, пытался начать серьезную борьбу с засильем бюрократии, которая в апогее единовластия Сталина станет тотальной. Он увидел опасность не только в количественном росте бюрократии, по отношению к которой не стеснялся в выражениях ( "чиновничья саранча", "бюрократическая крыса"), а прежде всего в подмене аппаратом народовластия. Какие видел Ленин пути блокирования и ограничения её влияния?
Он многое связывал с социальным составом управленческого аппарата, настаивая на усилении рабочей и крестьянской прослойки. Но сегодня мы знаем, что это не могло ослабить хватку бюрократического монстра. Вся наша нынешняя бюрократия, например, "плоть от плоти своего народа", в ней нет представителей эксплуататорских классов, лиц, как бы сказали раньше, внушающих опасения из-за своего социального происхождения. Ленин возлагал надежды и на чистку партии, чтобы избавиться от тех её членов, которые "не только не умеют бороться с волокитою и взяткой, но мешают с ними бороться"{1112}. Можно себе представить, в какой ужас пришел бы Ленин, если бы ему сказали, что через шесть-семь десятилетий в Союзе республик, который он создал, будут явления, подобные рашидовщине, чурбановщине, кунаевщине и многие другие. Чистота "аппаратных рядов" нужна не больше, чем чистота всего общества. При этом главную ставку Ленин делал как будто бы верно: на реальное участие людей труда в управлении государством, на контроль за исполнительной властью, на расширение гласности, на повышение общей культуры всего народа. Не народ должен зависеть от аппарата, а, наоборот, аппарат от народа. Ленин с горечью писал: "Законов написано сколько угодно! Почему же нет успеха в этой борьбе! Потому, что нельзя её сделать одной пропагандой, а можно завершить, только если сама народная масса помогает"{1113}. Все это верно. Но, думается, сегодня мы должны признать, что при монополии одной партии это никогда не могло дать должных результатов. Бюрократия - кровное детище коммунистической Системы.
Условно можно сказать, что во второй половине 20-х годов возникли и существовали две альтернативные концепции. Одна - её олицетворял Бухарин - исходила из достаточно умеренных темпов развития (как индустриализации, так и кооперирования), а вторая - ставка на беспрецедентный скачок в промышленности и сельском хозяйстве. В лице Сталина эта альтернатива нашла наиболее полное выражение. Осуществить такой скачок едва ли было возможно, опираясь лишь на экономические методы. Здесь необходимы административно-силовые приемы, которые с неизбежностью рождали, насаждали, упрочивали широкий бюрократический слой. Поскольку решить эти задачи планировалось главным образом за счет крестьянства, насилие было как бы предопределено, как бы запрограммировано. Можно предполагать, что принятие каких-то административных мер, но, разумеется, не репрессий, было на определенном этапе предопределено стратегией большевиков. Сталин руководствовался ленинским положением: "Величайшая ошибка думать, что нэп положил конец террору. Мы ещё вернемся к террору и к террору экономическому"{1114}. Русские якобинцы не могли обходиться без террора.
* **
Сталин, безжалостно сломив сопротивление своих оппонентов, сделал ставку на силовую альтернативу. А она уже автоматически стала быстро создавать бюрократическую систему. Ставка на внеэкономическое принуждение создала "сословие", которое прямо не зависело от количества и качества продукции, но в огромной мере зависело от политических установок. Бюрократия также автоматически поставила на первый план идеологические и политические рычаги воздействия на массы и лишь где-то на втором-третьем плане - экономические. Социализм быстро утратил даже слабые черты демократии. Нужно сказать, что многие лидеры большевиков с самого начала ориентировались на диктатуру без демократии. Троцкий в 1922 году писал, что, "если бы русская революция, при зыбкости социальных отношений внутри, при крутых и всегда опасных переменах извне, связала себя путами буржуазного демократизма, она давно бы уже лежала на большой дороге, с перерезанным горлом". О социалистической демократии он пока и не говорил, считая, что её можно осуществлять лишь тогда, когда пожар революции перекинется на другие страны. Поэтому, продолжал Троцкий, "когда мы расстреливаем врагов, мы не говорим, что это поют эоловы арфы демократии. Честная революционная политика прежде всего исключает пускание массам пыли в глаза"{1115}. У большевиков, "замешенных" на идее диктатуры пролетариата (прийти тогда к власти иначе было, видимо, нельзя), существовала популярная установка на силовое разрешение чрезвычайно сложных проблем. Радикализм был визитной карточкой революционности. К великому несчастью для русской революции, история остановила, вопреки интересам будущего, свой выбор на Сталине - идеальной кандидатуре "певца" и "творца" бюрократии и террора.
Ограниченность и слабость борьбы с бюрократизмом в 20-е годы, когда ещё было живо ленинское окружение, объяснялись не только узостью этой программы, но и поверхностным пониманием её сути. Впрочем, в обыденном сознании и до наших дней под бюрократией понимается лишь волокита, казенщина, формализм, бумаготворчество, канцелярщина. А тогда даже многие вожди революции понимали бюрократизм именно так. Троцкий, выступая на III Всесоюзном совещании рабселькоров 28 мая 1926 года, вначале излагал как будто верную мысль: "Бюрократизм у нас есть, и жестокий. Вытекает он из некультурности, вытекает он из неумелости, из целого ряда исторических и политических причин"{1116}. А затем он свел бюрократизм к достаточно узкому феномену угодничества, приспособленчества, консерватизма традиций и т.д. Все это так, но глубинная суть бюрократизма - подмена народовластия всесилием аппарата, который становится неподконтрольным массам, - не вскрывалась.
Коренная особенность бюрократизма сталинского типа заключается в том, что он становится тотальным. В чем это выражается? По его неписаным законам начинают действовать все государственные, партийные, судебные органы, общественные организации. Бюрократия их как бы синтезирует в нечто общее, вязкое, всепроникающее, цепкое, неуязвимое. Каждый орган, элемент системы, отдельный человек мог делать лишь то, что предписано, разрешено, указано. В этой системе господствует власть "указаний", "директив", "постановлений"; она несет угрозу наказания, осуждения, остракизма; поощряет самоотверженных исполнителей и бдительных чиновников; в конце концов все это принимает вид коллективной бюрократии. Тотальная бюрократия независима от экономической целесообразности. Ее культ - всесильность аппарата. Ведь ещё до недавнего времени у нас было так: плохо со снабжением овощей - создается министерство овощепродуктов. В печати появилось несколько критических замечаний о плохой упаковке продуктов, промышленных товаров - создали НИИ тары. Ухудшилось качество промышленной продукции - создали над заводским ОТК целую систему госприемки. Чем больше издается постановлений о сокращении управленческого аппарата, тем он быстрее растет. Но с административной системой бороться административными методами бесполезно. Без применения экономических, социальных и политических методов вылечиться от бюрократии нельзя. Тем более что она исключительно многолика: от бесчисленных званий, степеней, чинов, рангов до загадочной иерархии высших эшелонов, где часто за необъятной коллегиальностью и бесчисленными иерархическими ступенями невозможно найти конкретного "ответчика". Сталин и его окружение отлаживали эту систему долго, тщательно, настойчиво, жестоко.
Нужно сказать, что бюрократическая система, постепенно формируясь, воспитывала в соответствующем духе все общество. Люди стали её частью. Более того, они привыкали к ней, и в её "отлаженности" многие по сей день видят "преимущества" социализма. Вопрос этот непрост. Было бы неверным отрицать все, что достигнуто нами в социальной, культурной жизни страны. Всеобщая занятость, гарантированное социальное обеспечение, хотя и на очень низком уровне, всеобщее образование довольно невысокого качества, приобщение широких масс к азам духовной культуры, бесплатное, но и малоудовлетворительное медицинское обеспечение, низкие цены на предметы первой необходимости, исключительно невысокая стоимость за проживание в малоудобных государственных квартирах, по сути бесплатное (символическая оплата) нахождение детей в пионерских лагерях, детских садах и яслях, целый ряд других определенных социальных завоеваний советского народа. Очень большой популярностью в народе пользовались акции правительства по снижению цен на продовольственные и промышленные товары. Пусть все это было манипулирование состоянием народа на уровне чуть выше понятия всеобщей бедности, но сама видимость постепенного, но неуклонного продвижения вперед поддерживала людей.
Я совсем не хочу объяснить это "успехами" сталинского руководства. Но самоотверженный, тяжелый труд советских людей не мог не давать определенных плодов. В обществе благодаря страху не было широкой и всепроникающей коррупции, морального разложения руководителей, во весь голос заявивших о себе через два-три десятилетия после смерти Сталина. Общая атмосфера была такой, что могло сложиться впечатление о нравственном здоровье и социальном благополучии общества. Тотальный бюрократический "порядок" как бы устраивал и широкие массы населения. По нескольким причинам. В сталинское время выросло уже несколько поколений. Они не знали другого социализма, как и не знали, в результате прочного идеологического занавеса, реальной картины жизни в другом мире. Подавляющее число людей искренне верили в беспросветность жизни рабочих в капиталистическом мире, в их непрерывное "относительное" и "абсолютное" обнищание, наслышались о свирепых тюремных нравах в государствах Запада, о полном превосходстве СССР над "свободным миром" почти по всем параметрам. Такое ложное представление было устойчивым, и оно всячески поддерживалось и мощным пропагандистским аппаратом.
Нельзя не сказать, что тотальный бюрократизм для людей, которых воспитывали в духе несвободы, лжи и закрытости, по-своему удобен. Да, именно удобен: в жизни все расписано, определено, установлено. От работы, твердого заработка до того, по какому поводу выражать восторг и восхищение, когда и что сеять, какой рапорт готовить "наверх" и т.д. Система заботилась обо всем: давала окончательную оценку тому или иному произведению, фактам истории и современности, однозначно определяла, что хорошо и что плохо, с самого начала знала, что то или иное решение, выступление "вождя" являлось историческим. Она же обеспечивала в значительной мере уравнительное распределение. Тотальный бюрократизм одинаково удобен как для исполнителей, "винтиков", так и для руководства на всех уровнях. Система способствовала формированию уравнительного, элементарного мировоззрения. Расширение роли общественных фондов наряду со многим положительным часто уравнивало людей вне зависимости от их вклада в общее дело. На первый план все больше выдвигался не конечный результат труда, а должность, положение, ставка, попадание в номенклатуру. Профессор Оксфордского университета Алекс де Жонж в своей книге "Сталин и создание Советского Союза" высказал верное наблюдение о том, что диктатор создал совершенную тотальную пирамиду правления в целом: "...ни у кого не было возможности поправить своего начальника. Каждый начальник становился маленьким Сталиным по отношению к своим подчиненным. Каждый обращался плохо с теми, кто был ниже его, косил взглядом на равных себе и льстил всем, кто был выше"{1117}.
. Миф о Сталине, будь то темный или светлый, необходим современной бюрократической системе, которая во многом стала коррумпированной, поэтому ищет для своего сохранения и воспроизводства различные способы оправдания. Еще в 70-90-е годы многочисленными исследованиями было показано, что фигура Сталина была вершиной огромной бюрократической системы, номенклатурного класса, партийно-хозяйственного аппарата. Харизматизация лидера, "культ личности", как у нас его назвали, в ослабленной форме сохранились в дальнейшем в отношении к любому первому человеку советского государства. Такая тенденция существует и сейчас. Так что оживление интереса к фигуре Сталина у нас будет до тех, пока в обществе будет сохраняться миф о Сталине. Сейчас он развивается, следовательно, в обществе усилилась харизматизация политических лидеров. Поэтому миф о Сталине исчезнет лишь тогда, когда наше сознание будет реалистичным, не склонным к мистификации истории в идеологических целях
Вадим белоцерковский пишет о людоедской политике Сталина даже по сравнению с другим людоедом Гитлером.

В прошлом году В. Путин в связи с празднованием 60-тилетия победы в Великой отечественной войне сообщил, что общее число жертв советского народа в той войне составляет 27 миллионов человек. И мы вели войну только на одном фронте.
Германия, проиграв войну, которая длилась для нее 6 лет и шла на трех фронтах, потеряла немногим более 7 миллионов человек. 5,3 миллиона на фронтах, из коих 2,7 миллиона (51,6%) на Восточном фронте, и около 2 миллионов - в тылу.
Истархов В.А.: Для чего дискредитируют понятие "Либерализм"?
nswap
7 июня, 3:15
Запись опубликована pn14.info. Вы можете оставить комментарий здесь или в Правых Новостях.
Для чего дискредитируют понятие "Либерализм"?
Сегодня сборище слабоумных патриотов и кремлёвских холуёв клеймят понятие "Либерализм", поливают это понятие грязью и придумали даже такой мерзкий ярлык, как "Либераст". Для чего это делается? Это проводится пропагандистская кампания по дискредитации самой великой идеи Либерализма. И это сейчас одна из главных задач кремлёвских оккупантов, которые строят рабовладельческий режим и им надо дискредитировать альтернативу. А альтернатива проста. Альтернативой слову ЛИБЕРАЛ, является слово РАБ. Значит все те, кто поливает грязью либерализм, неявно пропагандируют РАБСТВО.
Слово "Либерте" - означает СВОБОДА.
Вообще надо внимательно смотреть на настоящий смысл слов и использовать слова вместе с их настоящим смыслом. Давайте немного поучим великий и могучий русский язык! У нас у русских есть великая сокровищница - словарь живого великорусского языка В.И. Даля. Откроем же этот великий словарь и прочитаем определение понятия "Либерал": ЛИБЕРАЛ - это политический вольнодумец, мыслящий или действующий вольно, вообще желающий большой свободы народа и самоуправления.
Из этого определения очевидно, что либерал - это замечательный свободолюбивый человек, мыслящий вольно, действующий вольно, желающий свободы народу, стремящийся к самоуправлению народа.
То есть либерал - это хороший Свободолюбивый человек. А антилиберал - это РАБ и холуй. Вот что вытекает из понимания настоящего смысла слова "Либерал".
Но Вы теперь почитайте всё то, что пишут слабоумные патриоты и кремлёвские холуи. Наш сегодняшний преступный оккупационный режим они называют либеральным режимом. Но это очевидная ложь. В нашей стране и не пахнет либерализмом. У нас оккупационное государство, где НЕТ либерализма, где придушены все демократические свободы, где НЕТ настоящих выборов, где людям даже запрещено читать серьёзные книги, запрещено думать. У нас оккупационный список запрещённых книг уже превышает 1100 наименований. О КАКОМ либерализме может идти речь? Кремлёвские оккупанты уже ввели цензуру на телевидении, хотя цензура по нашей Конституции не просто отменена, она запрещена (ст.29 п.5). Кремлёвцы спят и видят, чтобы ввести цензуру и в интернете. То есть, в России нет либерализма. Басни про либеральный режим в России - это явная и целенаправленная ложь.

Может показаться, что наши липовые патриоты просто неадекватные люди, которые не способны правильно оценивать существующий режим. Да, слабоумных среди патриотов хватает. Но не слабоумные задают тон. Они просто подпевают в ту дуду, в которую им подсказали дудеть, они просто управляемые марионетки. А задаёт тон кремлёвская клика. ИМ либерализм не нужен, ОНИ строят тоталитарный рабовладельческий режим.

Подмена терминов и понятий всегда служила в качестве оболванивающего информационного оружия - когда замышляется одно, говорится другое, а делается третье. Правящей клике выгодно осуждение либерализма. Ведь, если народ будет ненавидеть либеральный режим, который у нас якобы есть, то отсюда следует вывод: Хватит либерализма! Пора завинчивать гайки! И кремлёвские оккупанты ещё сильнее завинтят рабовладельческие гайки. Но всё это ПО ПРОСЬБЕ НАРОДА. Вот для чего эта кампания проводится.

В этом сегодняшнем очернении ЛИБЕРАЛИЗМА нет ничего нового - любая диктатура всегда ненавидит и боится либерализма, видя в нём своего сильнейшего идеологического соперника, поэтому и стремится его дискредитировать.

Во времена тоталитарного коммунистического режима целенаправленно оболванивалось население, и шла постоянная целенаправленная кампания по извращению русского языка, подмене смысла слов и понятий. Всё это делалось для того, чтобы поломать русский язык, как коллективный мозг нации, оскотинить русский народ, лишить его способности адекватно рассуждать и самостоятельно думать. Заставить его "думать" с помощью типовых политических ярлыков, жупелов и клише.

Одним из таких политических ярлыков был ярлык "Буржуй". Буржуй преподносился, как враг, с которым надо вести непримиримую войну на уничтожение. Одним из важнейших лозунгов коммунистов был лозунг: "Уничтожим буржуазию, как класс!". Везде и всюду читались большевистские стихи: "Ешь ананасы и рябчиков жуй! День твой последний приходит буржуй!". Безудержная коммунистическая пропаганда внедряла этот ярлык "Буржуй" и в мозг и в кровь оболваненного советского человека (строителя коммунизьма).

Когда дрессируют собак, то им в головы внедряют некоторые слова-команды, услышав которые собаки должны что-то конкретное делать. Например, есть команда "Фас!", по которой собака должна кого-то кусать. Ярлык "Буржуй" - это аналог команды "Фас!". Коммунистические властители советских людей считали за скотину (это вытекает из одного из основных догматов иудаизма) и старались их выдрессировать, как дрессированных собак. Внедрив ярлык "Буржуй" в головы советского человека, дальше было легко очернить любые понятия, наклеив на них сверху ярлык "Буржуй". Попутно заметим, что такие политические ярлыки, как "фашист", "нацист", "расист, "экстремист" и пр. - имеют такие же цели. Эти политический ярлыки - это информационные кнопки, на которые дрессировщик нажимает, когда хочет, чтобы дрессированная собака, пардон, советский человек делал то, что хочет дрессировщик.

Вот как определялось понятие "Либерализм" в толковом словаре русского языка С.И. Ожегова времён коммунизма: "Либерализм - буржуазное идеологическое и политическое течение, отстаивающее в феодально-крепостническую эпоху и в эпоху буржуазных революций свободу буржуазии и ставшее реакционным с установлением её политического господства". Вот так, наклеив сверху политический ярлык "Буржуй", коммунисты оболванивали народ и дискредитировали великое понятие "Свобода" и "Либерализм".

Заметим, что этот политический ярлык "Буржуй" лжив сам по себе, как и все основные догматы коммунизма. Ведь в высшем руководстве компартии никакими пролетариями и не пахло. Там ВСЕ были буржуями, если пользоваться этим понятием. Все главные вожди коммунизма (Ленин, Троцкий, Сталин, Свердлов, Зиновьев, Каменев, Дзержинский, Луначарский, Бонч Бруевич и пр.) никогда ни рабочими, ни крестьянами, ни пролетариями не были. А Ленин по происхождению вообще был из дворян, то есть буржуем из буржуев. Но всё это были еврейские буржуи, а им надо было уничтожить русскую элиту. И делалось это руками русских "Щариковых". Именно русские Шариковы (пролетарии) под руководством еврейских Швондеров и вырезали русскую элиту типа профессора Преображенского. Вот для чего была придумана классовая борьба, понятия "пролетарий" и "буржуй".

Если мы хотим узнать подлинный смысл понятия "Либерализм", то есть смысл опираться не на изуродованные коммунистами словари, а на фундаментальные словари. Вот, что написано в Большой российской энциклопедии в Новом энциклопедическом словаре (Москва 2005 г.): Либерализм - идейное и общественно-политическое течение, возникшее в европейских странах в 17-18 вв. и провозгласившее принцип гражданских политических, экономических свобод. Истоки Либерализма - в концепциях ДЖ. Локка, физиократов, А. Смита, Ш. Монтескьё и др., направленных против абсолютизма и феодальной регламентации. Идеи Либерализма получили первое воплощение в Конституции США (1787 г.) и Декларации прав человека и гражданина (1789 г.) во Франции. В 19 - нач. 20 веков сформировались основные положения Либерализма: Гражданское общество, права и свободы личности, правовое государство, демократические политические институты, свобода частного предпринимательства и торговли. Современный Либерализм (неолиберализм) исходит из того, что механизм свободного рынка создаёт наиболее благоприятные предпосылки для эффективной экономической деятельности, регулирования социальных и экономических процессов; вместе с тем необходимо постоянное вмешательство государства для поддержания нормальных условий функционирования рынка, конкуренции. В конце 20 века происходит сближение идей Либерализма, консерватизма и социал-демократии.

Вот что такое ЛИБЕРАЛИЗМ на самом деле. Это ВЕЛИКОЕ понятие! Понятие священное для адекватных, свободных и психически здоровых людей. Не для таких, как сегодняшние Шариковы и их дрессировщики Швондеры.

Лично Я - русский ПРАВОЗАЩИТНИК. Это моё политическое кредо. Я ДЕМОКРАТ. Это моё кредо. Я за частную собственность и свободу предпринимательства. Это моё кредо. Я за смешанную экономику, где государство выполняет необходимые функции, для регулирования экономикой. Это моё кредо. Я за правовое государство. Это моё кредо. Можно продолжать и дальше. Но можно сказать просто: Я - ЛИБЕРАЛ!!! И этим ВСЁ сказано.

Из приведённого определения "Либерализма" очевидно, что в России сейчас НЕТ либерального режима. НЕТ демократических и политических свобод. НЕТ гражданского общества. Попираются права и свободы личности. НЕТ правового государства (кстати, правовое государство - это государство, основанное на праве граждан, а не на произволе чиновников). Правящая клика грубейшим образом нарушает основной закон страны - Конституцию. То есть, очевидно, что Либерализм - это то, чего у нас сегодня нет и именно то, что нам нужно.

А мы видим, что идёт целенаправленная война против идеологии ЛИБЕРАЛИЗМА, идеологии ДЕМОКРАТИЧЕСКИХ СВОБОД.

Кто же этим занимается? Кто участвует в этой мерзкой кампании?

В первую очередь Проханов. Проханов - давнишний кремлёвский ставленник. Его давно поставили на курирование правого политического движения. Проханов постоянно шляется по Кремлю и старается уловить, куда ветер дует. Проханов громче всех поливает грязью великое слово ЛИБЕРАЛИЗМ. Но Проханов - это не Швондер, это Шариков. Не он задаёт тон.

А кто же Швондеры? В первую очередь - это так называемый русский националист, господин А.Н. Севастьянов. Причём А.Н. Севастьянов числится кандидатом филологических наук, то есть, вроде бы, должен был бы что-то соображать в языке. Тем более в русском языке, раз он числится русским националистом. Но всё дело в том, что А.Н. Севастьянов - типичный сионист, который работает в русском национальном движении. Он целенаправленно выполняет свою грязную сионистскую функцию, дискредитируя само понятие "Либерализм". В том числе Севастьянов дискредитирует и главный русский национальный символ Свастику и прославляет Сталина и сталинский режим, то есть тот тоталитарный режим, который сейчас строит команда Путина.

В состав Швондеров входит и Михаил Делягин, который также осуждает либеральный режим, который у нас сейчас якобы царит. Делягин - это креатура Кремля. Создание своей партии "Родина - здравый смысл" Делягин оговаривал в Кремле. Делягин - известный диктатурный пропагандист. Задача диктатурщика, постоянными подменами понятий, очернять либерализм и демократию.

Все эти Швондеры и Шариковы всё время обвиняют во всех бедах России каких-то нехороших либералов, не называя конкретных фамилий. КТО же эти мифические либералы? ГДЕ они? Что-то я никого не наблюдаю. Я знаю одного настоящего либерала - самого себя и ещё человек 50 моих соратников и просто порядочных людей. Вот и все либералы в России, по крайней мере, в явном виде.
В палатахПростые ответы на простые вопросы
25 ИЮЛЯ 2012 г. АНТОН ОРЕХЪ
РИА Новости
Говорят, что не бывает простых ответов. Ну почему же не бывает? Бывают. Вот очевидно всем, у кого голова на плечах есть, что не все в стране в порядке. Ну не все в ней в порядке, как ты ни крути. Люди хотят выразить свое неудовольствие, потребовать перемен, причем, в довольно приличной форме. Что в ответ? Как-то меняется положение в стране? Проводятся какие-то преобразования, очевидные и назревшие? Нет! Ответом служит закон о митингах, запрещающий это неудовольствие выражать.
Стихия смыла город, погибли десятки людей. Разве после этого Дума в срочном порядке разрабатывает какие-то правила предупреждения и предотвращения подобных ситуаций? Нет! Депутаты всерьез говорят о законе против паникеров! Мы не со стихией бороться будем, не с раздолбайством и воровством - а с паникерами!
Депутаты в ураганном темпе принимают закон об "иностранных агентах", а фактически - об иностранных шпионах, под предлогом защиты детей, пытаются установить цензуру в Сети. Опозорившись на весь мир с делом Pussy Riot, вместо единственного здравого решения - прекратить этот балаган, они сочиняют закон о нравственности, видимо, предполагая опираться в нем на нормы церковных Соборов 4 века.
А по итогам выборов в Касимове, прошедших совершенно безобразно, не придумано ничего лучше, чем взять в узду наблюдателей. Не выборы честные организовать, не обеспечить равные условия для участников и избирателей, а дать укорот тем единственным, кто хоть как-то мешает вакханалии вокруг бюллетеней и урн.
Так вот простой вопрос звучит так: в чьих интересах принимались все последние законы и выдвигались законодательные инициативы?
Простой ответ на него звучит так: только и единственно в интересах защиты власти от граждан. Ни одно из последних решений ни малейшим образом не было направлено на улучшение жизни, на облегчение, упрощение, оптимизацию нашего существования. На то, чтобы сделать его более честным, удобным, понятным. Все эти законы и замыслы были направлены только на сохранение власти и недопущение никаких перемен. На то, чтобы заткнуть рты, загнать протесты под спуд. Не решать проблемы, а сделать так, чтобы их было как бы не видно.Что бывает, когда бурный поток пытаются остановить кучей мусора, застрявшей в водостоке, мы хорошо увидели на примере Крымска. Обычный дождь в горах в итоге смысл город. Наша власть точно так же отнеслась к слабому поначалу "дождику" недовольства в народе. И ее точно так же смоет вместе со всем ее мусором.

2.8.5. ЛИБЕРАЛИЗМ. ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ РАЗБОЙ
Либерализм -Цивилизационный разбой.
Валентин Левин http://www.proza.ru/2012/01/27/1825) .
Опубликованная на ПРОЗА.РУ "Зеленая книга России. Путь к истинной модернизации" охватила многие аспекты, что превратило ее чтение в сложное занятие. При этом, отдельные ее главы вполне самозначимы и интересны сами по себе. Поэтому я нашел обоснованным размещение отдельных глав как самостоятельных публикаций. Одной из таких глав является глава 2.8.5. "ЛИБЕРАЛИЗМ. ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЙ РАЗБОЙ", текст которой следует ниже, с сохранением сквозной нумерации пунктов, принятой в указанной книге (оригинал: http://www.proza.ru/2012/01/27/1825).

Капитализм - общественный строй, производство которого подчинено цели расширенного воспроизводства стоимости. Либерализм же - часть идеологии этого строя, формулирующая идеальные условия для его развития. Этими идеальными условиями является отсутствие натуральных ограничений на перемещения и рост капитала. Поскольку все натуральные ограничения капиталу, вырывающемуся из недр докапиталистического производства, сводятся к патриархальным отношениям объективной собственности (собственности в смысле п.2.2), постольку либерализм есть идеологическое отрицание патриархального строя.
При капитализме главной целью производства, вместо человека-мужчины, становится отчужденная от человека ценность его жизни, принявшая форму (рабочей силы) самовозрастающей стоимости, то есть, капитал.
Либералы ратуют за полную свободу торговли - вплоть до свободы торговли оружием, наркотиками и рабами. Употреблять наркотики, оружие и рабов - это внутреннее право покупателей, которое либерализм не только не осуждает, но и защищает, ссылаясь на свой главный идеал - пресловутую "свободу выбора".
Либеральная идея знаменательно воспроизвела и долгое время поддерживала натуральное рабовладение на Юге США. Это нисколько не противоречит тому, что в другое время и при других обстоятельствах либералы вдруг ополчатся против рабовладельцев, и, эксплуатируя лозунги человеческих прав, пойдут на рабовладельцев войной. Ибо их истинная, объективная цель будет той же самой - высвобождение производственных факторов от патриархально-натуральных связей, превращение их в "либеральные атомы", подлежащие включению, через рынок, в новую капиталистическую пирамиду. Лозунги прав человека, равенства и демократии продвигаются либерализмом только в одной плоскости - плоскости уравнивания "либеральных атомов" в качестве материала строительства капиталистических пирамид. При этом несущественна судьба этих "атомов" - превратятся ли они, в итоге, в говорящие орудия, или в пастбища для овец, брошенные в основание пирамид, или станут агентами пирамид, карабкающимися, словно Сизиф, к их сияющим вершинам.
Рабовладение - реальная фаза развития патриархального менталитета, обусловленная низким техническим уровнем общества, при котором люди оказываются по обе стороны фронта борьбы с природой: то захватчиками, то добычей.

Поэтому патриархальное рабовладение, само по себе, не есть политический институт, - оно глубже, - оно есть реальная историческая фаза возвышения Человека над природой, в том числе над самим собой, когда одни люди присваиваются другими людьми и приручаются ими, словно дикие животные, как часть природы. При осуждении рабства и крепостничества, в том числе современных, якобы диктаторских, режимов Азии и Африки, важно не впадать в ханжескую крайность, игнорирующую реальность патриархального симбиоза рабов и хозяев, заставляющего освобождаемых от рабства искренне рыдать от горя освобождения. Тем более важно учитывать эту реальность при нравственной оценке силового навязывания западной демократии традиционным обществам Азии и Африки. Это навязывание, на деле, есть нравственное преступление, равносильное массовому выбрасыванию домашних питомцев на улицу. Результатом такого навязывания является не (технический ) прогресс, а понижение уровня местной человеческой цивилизации. Люди, выбрасываемые из патриархального строя, обрекаются заново проходить этапы очеловечивания, в том числе через мерзости самого низкого уровня - уровня одичавшего стада и волчьих стай, что наблюдается в Сомали, в других странах Африки, а теперь и в Ливии. Навязывание западной демократии странам Азии и Африки уничтожает местную цивилизацию и превращает "освобожденных граждан" в дикое стадо, которое, имитируя "демократические" выборы, тут же устраивает кровавую резню, восстанавливая свои представления о том, кто есть человек, а кто еще нет.
Родовые отношения, рабство и другие "отсталые" менталитеты, в силу их не политической, а материальной природы, преодолеваются не приказами и не политическими реформами, и, тем более, не вооруженным навязыванием западной демократии. А надлежащим организационно-техническим перевооружением общества, конкурентным вытеснением другими хозяйственными укладами, в которых все люди равно вооружаются техникой, возвышающей их и диктующей им "более высокий" менталитет. Именно такую национальную идею, требующую мира и кропотливого технического прогресса, несла Африке Ливийская Арабская Социалистическая Джамахирия, выступавшая инициатором Африканской Федерации, охватывающей цивилизационным строительством миллиардную Африку. Муаммар Каддафи, сорок лет строивший в Ливии многоплеменной мир, фактически создал новую нацию, и мог транслировать уникальный опыт на Африку.
Содействуя подрыву местных цивилизаций в странах Азии и Африки, либерализм вносит хаос в многоукладную жизнь, увеличивает долю деклассированных - выброшенных на улицу - обрекает их на дикость. Стремительно растет уже миллиардное население Африки, где до сих пор живы уклады более древние, чем рабовладение. Исламский экстремизм будет казаться сладкой мечтой на фоне тех атак, которые в будущем обрушат из Африки ее первобытные уклады, включая людоедство, если Запад продолжит уничтожение местных цивилизаций и либеральное разложение местных сообществ на стада дичающих людей, промышляющих разбоем. Уничтожив процветавшую Ливию, путеводную звезду и надежду Африки, Запад, совместно с реакционными арабскими режимами, вскормил тысячи одичавших наемников-людоедов, которых сейчас перебрасывает в Сирию.
Формальность представительной власти, ее неспособность выражать коренные интересы людей, требует для сплочения нации дополнительных, более сильных ритуалов, чем выборы, отвлекающих подданных от борьбы за истинные ценности. В качестве этих ритуалов выступают кровавые жертвоприношения. Демократический Запад, для сплочения наций, использует, в мировом масштабе, те же приемы, которые использовало НКВД для сплочения советского народа в период сталинских репрессий, - культивирование образа врага, информационное клеймление людей в дихотомии "свой-чужой", публичные расстрелы и казни "отъявленных" врагов. Так, был обвинен Ирак и демонизирован Саддам Хусейн. Американская нация сплачивалась бурной радостью по поводу победных рапортов войск США, уничтожавших иракскую цивилизацию. Показательное шоу казни Саддама Хусейна - кровавый ритуал, поставивший логическую точку этой акции, стоящей в одном ряду со сталинскими казнями "врагов народа". Еще более откровенной и вызывающей была ложь обвинений против Муаммара Каддафи. Его массовая травля в СМИ Запада - масштабная информационная диверсия против мирового сообщества, превосходящая по наглости геббельсовские и сталинские пропаганды вместе взятые. Под прикрытием массированной лжи, НАТО произвело ракетно-бомбовое уничтожение цветущей Ливии, а спецподразделения НАТО, совместно с Аль-Каедой, завершили операцию физическим уничтожением ее активных защитников. В этом же ряду - демонизация Бен Ладена и тщательная подготовка массового шоу - с участием президента Обамы - убийства человека, похожего на Бен Ладена. Миллионы американцев сплотились в экстазе причастности к кровавой мести человеку, бывшему агенту ЦРУ, обвиненному в организации теракта от 11 сентября 2001 года. С учетом объективной заинтересованности либерального общества в подобных актах национального единения, закономерна гипотеза, что заказчики и организаторы этих актов находятся в среде истинных властителей этого общества. 20 октября 2011 года парижский канал Евро-ньюс прервал все программы и часами прокручивал на весь мир кровавое шоу расправы озверевшей толпы над очередной жертвой, получившей клеймо врага Запада - Муаммаром Каддафи, лидером Великой Арабской Ливийской Социалистической Джамахирии, уничтоженной объединенными силами НАТО и Аль-Каеды. Расправа над Каддафи подводит красную черту под эпохой либерализма, такую же, какую подвела расправа над Иисусом Христом под дохристианской эпохой.
Сомали, Ирак, Кот-Де Вуар, Ливия, а теперь уже и Сирия - эти, и многие другие, кровавые эпизоды навязывания "демократических" идеалов все более превращают Африку и Ближний Восток в закипающий океан человеческих страстей, грозящий обрушить кровавое цунами на прилегающую Европу и Азию. Какой вулкан человечьей стихии здесь взорвется завтра - знает лишь Аллах. Отныне уничтожение западного либерализма и пирамиды западных ценностей становится лишь вопросом времени.

Формы современной демократии
http://danilidi.ru/3-war/Forms-concept-modern-democracy.html
Каковы общепринятые на сегодня признаки демократии? Сколько реально людей в мире понимают вообще, суть и принципы демократии?! Мировые СМИ настолько промыли мозги современному человеку, что он перестал понимать суть происходящего, по мнению большинства, главное чтобы в каждой стране была демократия :))А что такое демократия? В чем состоит суть демократии, каковы приципы демократии ... мало кто задумывался. Это слово настолько прочно вошло в лексикон всех политиков, что они повторяют его через кажду фразу.Давайте разберемся в термине понятие демократии. Сегодня формы демократии и ее принципы за тысячелетия нисколько не изменились. Думаете это не так? Ошибаетесь ....
Только необразованное мировое большинство может искренне считать, что демократия - это власть народа. Да, слово "демос" древнегреческое, но оно никогда не обозначало народ. А точнее лишь ту его часть, которая имела право голосования на выборах. В первую очередь это были люди, завоевавшие доверие власти своим состоянием.Элита! Этакое VIP меньшинство! Античное олигархьё. А безголосое большинство называлось... - охлос! Кстати, от этого звучного слова до сих пор в русском языке есть аналог - охломон.
Было также замечено, что теми, кто участвовал в выборах, руководят, как правило, чувства низменные: выберем того, кто обещал завоевать, отомстить, наказать... То есть, проще говоря, мечты у голосующих были бесовские, демонические. Поэтому их и называли демосом. От слова "демоны". А потому правильно сегодня говорить не демократия, а демоНкратия. "Кратос" - "делить". Демоны делят рабов-охломонов. Казалось бы, сегодня всё по-другому. Теперешняя демократия - выбор большинства. Но вы вдумайтесь - это ещё страшнее! Большинство в любой стране состоит из тех, кто воспитан биланопопсой, покемонокомиксами, теледомами 1 и 2, и кинообсериалами. При сегодняшней демократии современное интеллигентное большинство должно подчиняться выбору глоупенов. А глоупены всегда выбирают мироёбов, потому что верят их словам, как семеро козлят волчаре-пиарасту! На то они и глоупены. Самая надёжная основа любой демократии - это отсутствие образования у рабов-электоратиков. Да-да. Всё равно, как они будут называться: менеджеры или пролетарии, которые всегда пролетают мимо. Сегодня самых больших успехов в этом деле достигла ХАМерика. Прав был Владимир Ильич Ленин, который предупреждал о том, что загримированные гуманными идеями западные финансуны доведут мир до общечеловеческой трагедии. Ведь Капитализм - самое безнравственное обустройство общества. Чем бессовестнее человек, тем больших успехов в жизни он достигает. Ему только надо научиться свою бессовестность гримировать политкорректностью.
Так вот, демократия - это самая политкорректная форма рабовладельчества!
С помощью миротворческих операций компании Клинтона приватизировали нефть Кувейта. Корпорациям Буша досталось поболее - иракская нефть. Обаме осталась только Ливия (плюс Египет и Тунис). Хотя нет, есть ещё Иран, но с ним пока шутки плохи.
Он уже следующему президенту достанется. Вот, на самом деле, истинные причины всех этих бунтов в арабских странах: Тунисе, Египте... Создать ощущение их самостийности, всенародной арабской мечты о демократии, а потом уже - по Сталину и по просьбам трудящихся.
Нет, хамерикосы не тупые! Думаете, чего это мсье Саркози так бьётся за демократизацию Ливии и нефтесправедливость? Перед истинными хозяевами выслуживается. Они ему сразу сказали:
"Ты должен быть зачинщиком нового миротворческого почина. Мы тебе деньги на выборы давали? Отрабатывай! Иначе всё известно про тебя будет, что, где, когда, за что и почём? У нас на каждого такого Саркози свой Викиликс найдётся.
Н

История демократии
Если вы еще не знали, то слово демократия (как бы, власть народа) состоит из двух слов : демос и кратия (власть).Пришло это понятие демократии из древней Греции. Из курса школьной программы, наверное многие помнят понятие, например, как афинская демократия.Так вот греческое слово "демос" означало свободных граждан Афин, имеющих рабов. А народ, вообще-то, назывался "охлос".Современная демократия - это совсем не демократия. Это скорее всего охлократия. А демократия, это, говоря современным языком, власть тех, у кого есть (как минимум) дорогие джипы :)))Так что, господа-товарищи, не путайте мягкое место с пальцем, то бишь реальную демократию с настоящей охлократией.
Кто он самый главный демократ? Какая страна самая демократичная в мире? Конечно, же США. И они не стесняются нести эту саму деморатию во все страны, особенно если там много запасов нефти и газа :))Правда методы вноса демократии в другие страны у них несколько экстравагантные, но ничего страшного, ведь ради такого важного дела стоит потерпеть ...Вот, например, принесли англосаксы демократию в Ирак и повесили главного ближевосточного диктатора Саддама Хусейна. И ничего, что при этом "кровавом тиране" гибло в тысячи раз меньше мирных жителей, главное ведь - победа демократии. Ради торжества принципов демократии можно и повоевать! Число убитых мирных граждан не важно.А как же иначе?! Пусть лучше мирные граждане погибнут от демократических пуль и ракет, чем от тоталитарных !
А до этого были истреблены и замучены во имя демократии сотни тысяч вьетнамцев ... глупые, они же не понимали, что им добро несут! Пытались сопротивляться в джунглях, которые истинные демократизаторы поливали сверху демократическими химическими растворами, типа оранжаВ Афганистане, уже не стесняясь бомбят "по ошибке" мирные кишлаки, свадебные процессии, убивают детей, а потом демократы позируют для истории:
В общем, "если у вас нет демократии - тогда мы идем к вам!"


Богдан Заднепровский
Настоящая ложь имеет уникальное свойство - казаться правдой даже для тех, кто ее исповедует.


"Свобода! Равенство! Братство!" - в этом девизе Великой французской революции, по духу буржуазной, давшей существенный толчок развитию либерализма, почему-то не прозвучало "Собственность!". Буржуа участвовали и утверждали конфискацию церковных (секуляризация) и дворянских земель - чужой частной собственности. Тогда они не были так щепетильны к чужой частной собственности и правам: рубили головы монархам, ересиархам, графам и князьям. Либералы-буржуа "освободились" с помощью гильотины от феодальной регламентации общества, где их открыто презирали, "сравнялись" с дворянами в политических и экономических правах в "братстве" с беднотой. А потом вдруг "братство" оказалось ненужным - появилось классовое общество. Бедноту стали учить пауперизму - "бедность не порок, а благо" и, что лишь "Arbeit macht frei", а равенство и социальная справедливость - "нерациональны" и вообще утопия. Далее они решили, что государство должно в большей степени защищать частную собственность, нежели общественную или государственную, и взять на себя ответственность за всю социальную сферу. Отныне бизнес должен быть свободен от какой-либо социальной ответственности, и может лишь снисходительно "по доброй воле" и "по доброте душевной" заниматься альтруизмом. В то же время их "злая воля" навязала свой тиранический, не подлежащий пересмотру капиталистический порядок институту государства и общества. На этом либерализм в понятиях буржуа окончился.
И получается, что современный буржуазный либерализм ... с позиций частной собственности.... провозглашает превосходство людей с имуществом, вне зависимости от того, каким образом оно было обретено - "победителю достается все". Все разговоры о мире и против тирании направлены лишь для защиты мира и свободы дворцов, а хижины пусть сами о себе позаботятся. Слишком индифферентно относятся либералы, даже с какой-то возмущенной брезгливостью, к социальной сфере и ее проблемам: главное рынок, институт частной собственности и конкуренция за нее с государством. До остальных либерализму дела нет. Он говорит им - "все свободны, главное не лезьте в частную собственность - она, как Наполеон, всегда права". Вся ложь либерализма и пагубность современного капитализма заключается в системе отношений, в которой благодаря огромному населению и огромному же разрыву по доходам в этом населении в экономике и т.д., смерть и лишения многих людей, как простых в массе, так и богатых в процессе становится выгоднее их жизни. И дело даже не в том, что лучше бы они вообще не жили, а именно в том, чтобы они мучались, умирали и гибли бы в процессе жизни. Этот процесс создает мощнейшие психологические сдвиги в общественном сознании, позволяя высвобождать колоссальную энергию деятельности из людей, неважно созидательную или разрушительную. Вот на чем зиждется хваленая капиталистическая производительность труда. Современное индустриальное общество нуждается в миллионах неудачников и безликих пешках и исполнителях, которые страдают и мучаются всю жизнь от своих мелких неудовлетворенностей и навязанных им либеральных иллюзий. Такую плату эти миллионы убогих несут за свою "свободу" от рабства и крепостничества: право не родиться рабом, а стать им. Зарабатывать честным трудом, чтобы жить в достатке, можно лишь там, где общество и государство ставит себе такие цели. Капиталистическому обществу такие ценности чужды. Миллионы обреченных неудачников необходимы для колоссального триумфа воли горстки людей над человечеством.

Русская матрица, ёпть....
Игорь Яковенко: "Как поменять культурные коды русской цивилизации?"
http://novznania.ru/?p=2550
Этой статьей я пытаюсь ответить на вопрос "Что делать?". На друой извечный вопрос - "Кто виноват?" - я отвечаю последние 30 лет. В результате сформировалось более или менее целостное видение проблемы. В рамках этого видения я и предлагаю начать разговор о стратегии преобразования базовых оснований культурного сознания.
Сведения об авторе Яковенко Игорь Григорьевич Культуролог, историк культуры, политолог, доктор философских наук, профессор РГГУ. Член Бюро научного совета "История мировой культуры" РАН.

Курс российской школы должен погружать учащегося в проблематику права. Фундаментальная роль права как основы государства и цивилизации. Процедуры, механизмы. Парадигма прав человека. Неотъемлемые права. Право собственности как системообразующая категория, созидающая социальные формы - семью, государство, цивилизацию.
Наше воспитание и интеллигентский бэкграунд блокируют осознание системообразующей роли рынка и гигантского культуротворческого потенциала частной собственности. Собственность трансформирует психологию, созидает автономную личность, позиционирует человека в социально-культурном космосе. Уважение к собственности должно воспитываться в семье. Этого у нас, к сожалению, нет. Тем важнее роль школы в данном вопросе.
Выйдем за рамки проблематики школы... Собственность как священное и неделимое право должна быть закреплена на уровне Конституции. Законная собственность может быть отчуждена у титульного собственника только за долги. Единственным основанием утраты права собственности может быть признание ее по суду незаконной. Собственник имеет право апелляции к суду высшей инстанции. Лишать собственности могут только судебные исполнители. Собственник имеет право защищать свою собственность всеми доступными ему способами. Власть, посягающая на собственность граждан, утрачивает основания легитимности.
Отчуждение частной собственности на государственные и муниципальные нужды возможно только в соответствии с тщательно прописанной процедурой, включающей оценку объекта независимой аудиторской службой и выплату вознаграждения, составляющего 1,5 рыночной цены. Повышенная цена выплачивается во всех случаях, за исключением собственности чиновников, принимающих решение по проектам, предполагающим такое отчуждение.
Совсем не все способны и готовы стать собственниками по психологическим, культурным, экзистенциальным основаниям. Однако потенциальных собственников десятки миллионов. Они станут самым надежным хребтом российской государственности.
Нравоучительные сказки про святость собственности надо рассказывать в детском саду и учить этому в школе с младших классов. Истории про мужественного фермера, пристрелившего бандита, пытавшегося ограбить хозяина, надо показывать по местному телевидению под грифом "Герои живут рядом с нами". И не говорите мне, что это противоречит российским традициям. Русские кулаки убивали конокрада на месте, а немцы-колонисты рубили конокраду руки. Либо мы воспроизводим традицию наследников комбеда и сходим с исторической арены, либо утверждаем качественно новую позицию.
В системе образования стратегически необходим акцент на целостность России и Европы. Мы - часть христианского мира. История России как самодостаточный процесс, а Россия как самостоятельный материк - тупиковая позиция. Ее необходимо последовательно размывать.
Школе необходим курс - "История демократии и сопротивления несвободе". Дети должны вписывать древлян и новгородцев в контекст подвига Гармодия, "Магна Карты", Магдебургского права, борьбы городов за статусы и привилегии, Реформации как движения за обретение духовной свободы.
Имеет смысл создание специального курса - "Демократические инициативы и практики" в рамках высшей школы. Гражданская активность должна стать предметом осмысления, сопоставления мирового и российского опыта.
Особых усилий требует воспитание культуры компромисса. Необходима специальная работа по преодолению манихейской установки - "раздавить гадов и навязать наше решение". Надо заявлять и объяснять ценность компромисса как базы для объединения всех без подавления. Надо тысячекратно повторять, что единство, основанное на подавлении, бесплодно, стратегически непрочно, оборачивается поражением и распадом. Надо разрушать манихейскую установку на Последнюю битву. Надо объяснять, что демократия - система самообучающаяся. Школьный курс должен включать две дисциплины - логику и риторику. Заметим, что придя к власти, большевики сразу изъяли логику и риторику из гимназического курса. В старших классах необходимы курс экономики и курс права. Логика и риторика учат мышлению и формируют культуру диалога. Экономика и право дают ориентиры в экономическом и правовом измерении социальной реальности.
В России катастрофически низкий уровень культуры мышления и практически отсутствует культура дискуссии.
Экономика и право веками отторгались российской традицией как чуждые и бесполезные сущности. Воспитание ребенка в экономической и правовой парадигматике способно обеспечить кардинальные сдвиги в сознании.
Огромное значение имеет формирование культуры дискуссии. Начиная с Древней Греции европейская традиция образования строилась на дискуссии и вокруг дискуссии. Необходима сквозная практика дискуссии через среднюю и высшую школу. Дискуссия получает статус междисциплинарного занятия (охватывая курсы логики, риторики, истории, литературы, экономики, права). В старших классах дискуссия устраивается регулярно. Каждый учащийся должен несколько раз выступать в дискуссии. Учащиеся должны выступать с взаимоисключающих позиций: за введение смертной казни и за отмену, за автократию и за демократию, за империю и за национальное государство, в защиту и в осуждение Веры Фигнер и т.д. В такой практике они осознают и личностно освоят ограниченность любых суждений. Такая работа создает человека, способного к формированию собственной позиции и к ее корректному выражению.
Необходимо дискуссионное обсуждение этических и гражданских проблем. Предметом дискуссии должен быть конфликт интересов и этических максим, части и целого, проблем религиозного сознания. Вообще говоря, разведение ценностей и интересов - важный аспект воспитания нетрадиционного человека. Необходима экспликация конфликта между ценностями и интересами. Исследование конфликта интересов и ценностей. А отсюда уже вырастают нравственное сознание и нравственная позиция (уроки литературы, обществоведения, истории).
Опуская теоретические обоснования, диктующие необходимость размывания конструкта должное/сущее, укажу на необходимость обращения к парадигме интереса, понимаемого как объяснительный механизм исторических, социальных, политических процессов. Надо учить детей мыслить интересами. Раскрывать им экономическую логику истории.

Российская культура ориентирует своего носителя на две социальные конфигурации - родовое/семейное целое и иерархическая пирамида власти/подчинения. Описанное выше поведение есть способ перевода чуждых структур в поле собственной органики. Род/традиционная семья, очевидно, переживают кризис. Эта модель отмирает и не воспроизводится. А иерархическая пирамида становится единственным универсальным механизмом. Традиционная большая семья создавала социальный и культурно-психологический базис коллективного владения, отдавала собственность в руки иерархии, противостояла процессам автономизации. Урбанизация похоронила большую семью.

Традиционная семья и привычная среда воплощают историческую инерцию и тысячами нитей связана с прошлым. Поэтому во всех модернизирующихся обществах возникают закрытые учебные заведения. Прерывание экзистенциальной преемственности составляет необходимое условие модернизационного перехода от традиционного общества к обществу модерна. Если от общих суждений обратиться к нашей реальности, то надо заметить, что в эпоху кризиса - а российская цивилизация переживает системный кризис - решение этой задачи облегчается.
Из всего изложенного следует исключительная роль работы с детьми, начиная с самого раннего возраста и как минимум до завершения среднего образования. Можно и нужно работать с людьми любых возрастных категорий. Однако подлинная эффективность такой работы предполагает воздействие на человека в возрастном диапазоне импринтинга. В этой ситуации инсталляция ментальных структур происходит как бы сама собой. Психика растущего человека извлекает данные структуры из окружающей его реальности. Важно, чтобы пространство это было целостным и непротиворечивым в культурном отношении.

Каждая культура в обязательном порядке формирует значимые практики. Параллельно с этим она блокирует формирование практик альтернативных. Если обучать ребенка с детства навыкам индивидуальных и групповых действий, не вписывающихся в доминирующую культуру, и превратить эти практики в норму жизни, взрослея вместе с ними, они принесут их в жизнь как органичное и естественное, вопреки противостоянию среды.
Развернуть в настоящем докладе данные направления исчерпывающе не представляется возможным. Ограничимся отдельными сюжетами, которые позволят составить представление об общей логике предлагаемой работы.
Говоря о самом раннем возрасте, надо заметить, что многие российские сказки воспроизводят тупиковые установки. Необходимо разрушение установки на чудо, которое дает всё и сразу некоторым волшебным образом. Ковер-самолет, гусли-самогуды, скатерть-самобранка, неразменный пятак и прочие радости магического мира, в котором не надо сеять, жать и класть в закрома, для того чтобы сытно кушать, фундаментальным образом противостоят позитивной жизненной позиции.
Иванушка-дурачок, который в конечном счете оказывается в выигрыше, посрамляя здравый смысл своих братьев, добропорядочных и прочно вписанных в мир, - далеко не случайный персонаж отечественного пантеона. Иван-дурак восходит к архаическим магам и ложится в мощную традицию возвеличивания блаженной глупости. Образ Иванушки перекликается с идеей юродивого, который свят тем, что отрицает мудрость "мира сего". При всей привычности этих реалий отечественной культуры они губительны в стратегическом смысле. Разумеется, речь не идет о запретах. Речь о компетентном анализе, отборе и формировании корпуса сказок, которые могут быть рекомендованы в контексте решения поставленной задачи.
Чтобы было понятно, о чем идет речь, приведу пример Буратино. Как известно, сказка А.Н. Толстого "Золотой ключик, или Приключения Буратино" (1936 г.) была вольным переводом знаменитой сказки Карло Коллоди "Приключения Пиноккио", написанной в 1883 году. "Золотой ключик" любим поколениями советских людей и постсоветских россиян. Никто не назовет эту сказку скучной или тупо нравоучительной. Однако, на мой взгляд, не учитывается одна значимая для культуролога подробность. Приняв решение отправить Буратино в школу, папа Карло идет на рынок, продает там свою тужурку и на вырученные деньги покупает букварь. На следующий день Буратино по пути в школу увидит цирк и, решив вместо школы пойти на цирковое представление, продаст букварь, а на вырученные деньги купит билет в цирк. Это вам не скатерть-самобранка. За текстом Карло Коллоди стоит 2 тысячи лет жизни в классовом обществе. Итальянский ребенок твердо знает: за всё в этой жизни надо заплатить. Здесь мы сталкиваемся не только с концептом законов сохранения: ничто не появляется из ничего, но и с важнейшей моральной истиной. Сознание ребенка фиксирует эти положения не на уровне скучных сентенций, а на уровне деталей сюжета, фиксирующих самоочевидные вещи.
Одна из серьезных проблем нашей реальности связана с тем, что механизмы горизонтального группового взаимодействия блокируются культурой. В России остро стоит проблема добровольной кооперации, консолидации во имя некоторой общей задачи, навыков и практик группового взаимодействия. Для того чтобы что-то заработало, необходима иерархическая структура. Делегированная сверху власть, "начальство" объединяет людей, ставит задачу, обеспечивает координацию усилий. Решить те же задачи без "начальства" массовый носитель российской идентичности не способен.

Можно выделить два потока процесса трансформации базовых оснований культуры.

Первый поток реализуется в рамках самоорганизации социокультурного целого. Самый яркий пример - смена корпуса актуальных, востребованных аудиторией сказок в конце 60-70-х годах прошлого века. Здесь необходимо пояснение. Сказки читают маленьким детям, которые их запоминают. При этом сказка играет роль базовой мифологической структуры (из которой сказки, собственно говоря, и выросли), включающей человека в целостность культуры. Услышанные в детстве сказки участвуют в формировании матриц сознания. Поэтому то, какие сказки слушают дети в раннем возрасте, играет существенную роль в формировании оснований картины мира, которая сложится у повзрослевшего ребенка. В конце 60-х годов ХХ века произошло примечательное событие. На книжном рынке появились качественно новые детские сказки. "Муми-тролли" Туве Янссон, "Волшебник Изумрудного города" Александра Волкова, книги о Мери Поппинс в переводах Бориса Заходера пользовались бешеной популярностью.
Как мы понимаем, запрос на новую сказку возник не в детской среде. Его породила городская интеллигенция, которая покупала книги для своих детей и не хотела обходиться традиционным набором советской детской книги. В ответ на этот запрос делались переводы и пересказы произведений известных европейских авторов. Авторы русских версий не ошиблись в выборе материала. Дети, воспитанные на этой литературе, весело похоронили Советский Союз.

Второй поток трансформации базовых оснований культуры реализуется в рамках систематической работы социальных и политических институтов самого разного уровня. В качестве примера можно привести работу ордена иезуитов на территории Речи Посполитой. В XVIвеке в связи с успехами протестантизма в Польшу и Литву были призваны иезуиты. Они устраивали бесплатные школы, писали ученые сочинения против ересей, говорили блестящие проповеди, устраивали публичные диспуты2. Обобщая, иезуиты действовали с помощью культуры. Надо помнить о том, что в эту эпоху школа была социальным лифтом. А бесплатная школа - мощным стимулом. Каждый желающий получал высшее образование. В придачу к этому образованию шло мировоззрение, определявшее базовые ориентиры и жизненный путь воспитанника. Из Львовской иезуитской коллегии, открытой в начале XVIIвека, вышел первый на Украине университет (1661 г.). Разгромив протестантов, иезуиты принялись за православных, склоняя их к унии. Ответом на этот натиск стала самоорганизация православной общественности, возникновение братств, богословских школ и православного университета в Киеве (Киево-Могилянской академии).
Можно привести примеры, в которых субъектом трансформации базовых структур сознания выступает государство. Генеральным фактором, задающим необходимость таких трансформаций, выступает модернизация. Во втором эшелоне модернизации сравнительно узкий слой правящей элиты, осознающей необходимость коренных перемен, всегда сталкивается с косной массой, тяготеющей к традиционной старине. В этой ситуации реализуются разные стратегии, направленные как на модернизацию элиты, так и на модернизацию всего общества.

Стратегия изменения. Уровень работы с детьми и молодежью
Любые трансформации ментальности подчиняются принципу Ле Шателье-Брауна. Культура минимизирует изменения. Но если меняются базовые характеристики вмещающего пространства, минимальные трансформации могут оказаться радикальными.
После 1990 года из СССР/РФ выехало не менее 5 млн человек. Масштаб процесса свидетельствует о том, что качественная дистанция между советским/постсоветским русским и средой евроатлантической цивилизации уменьшилась настолько, что модернизированные русские легко включаются в западный мир. Латвия и Литва дали миру феномен "еврорусских". Там исходно русскоязычные эффективные бизнесмены и менеджеры легко вписываются в европейские структуры и составляют серьезную конкуренцию местному бизнесу. Иными словами, стоит убрать имперский эгрегор и поместить прагматичного русского в нормальное социокультурное пространство, как он начинает жить в соответствии с иными нормами, ценностями и ориентирами. Разумеется, такая перестройка требует мобилизации всех экзистенциальных ресурсов и обходится дорого, но она возможна, и это - главное. Заметим, что "еврорусские" не исчерпывают собой русскоязычного населения стран Балтии. Рядом с ними живут люди, ценностно ориентированные на советское прошлое. Они маргинализуются. Пожилые реализуют стратегию доживания, молодые объединяются в формальные и неформальные структуры, противостоящие доминирующей реальности.
Необходима сознательная стратегия разделения общества на людей вчерашних и сегодняшних. Вчерашним создают комфортную социально-культурную среду и условия пристойного доживания ( чтобы успить в них протестные настроения). Сегодняшним - пространство адекватного саморазвития, дистанцированного от исчерпавшего себя исторического качества. После 1990 года из СССР/РФ выехало не менее 5 млн человек. Масштаб процесса свидетельствует о том, что качественная дистанция между советским/постсоветским русским и средой евроатлантической цивилизации уменьшилась настолько, что модернизированные русские легко включаются в западный мир. Латвия и Литва дали миру феномен "еврорусских". Там исходно русскоязычные эффективные бизнесмены и менеджеры легко вписываются в европейские структуры и составляют серьезную конкуренцию местному бизнесу. Иными словами, стоит убрать имперский эгрегор и поместить прагматичного русского в нормальное социокультурное пространство, как он начинает жить в соответствии с иными нормами, ценностями и ориентирами. Разумеется, такая перестройка требует мобилизации всех экзистенциальных ресурсов и обходится дорого, но она возможна, и это - главное. Заметим, что "еврорусские" не исчерпывают собой русскоязычного населения стран Балтии. Рядом с ними живут люди, ценностно ориентированные на советское прошлое. Они маргинализуются. Пожилые реализуют стратегию доживания, молодые объединяются в формальные и неформальные структуры, противостоящие доминирующей реальности.
Необходима сознательная стратегия разделения общества на людей вчерашних и сегодняшних. Вчерашним создают комфортную социально-культурную среду и условия пристойного доживания. Сегодняшним - пространство адекватного саморазвития, дистанцированного от исчерпавшего себя исторического качества. Смена ментальности всегда связана со сменой поколений. В мягком, щадящем варианте - естественной сменой; в жестком, революционном и насильственном - с угнетением и диффамацией носителей уходящего качества.
Российская традиция есть традиция социоцентричного общества. Необходимо трансформировать этот комплекс и сформировать персоноцентристскую целостность. Это можно сделать единственным способом: разрушая ядро отторгаемой системы.
В общем виде задача изменения ментальных оснований связана с прерыванием социокультурной преемственности и утверждением альтернативного культурного комплекса. Эта работа имеет шанс на успех только в том случае, если вектор изменений соответствует логике исторического процесса. Модернизационные изменения должны повышать шансы на выживание и конкурентный потенциал людей. Только в этом случае можно преодолеть историческую инерцию.
Из приведенных нами примеров можно увидеть, что эффективная работа с ментальностью концентрируется на молодых поколениях. Как утверждают специалисты, характер человека формируется в самом раннем возрасте, к трем-шести годам. Базовые ориентации личности формируются к шестнадцати-восемнадцати. Говоря языком антропологии, человек переживает процессы включения в ментальные комплексы родной культуры от рождения до инициации, знаменующей переход от детства или юношества к взрослому возрасту4. Таким образом, для того, чтобы сменить ментальность, необходимо радикально трансформировать культурную реальность, которая открывается входящему в жизнь человеку. Далее,
устойчивая смена ментальности требует нарушения межгенерационной преемственности базовых оснований культуры.

При всех обстоятельствах стратегия трансформации должна включать в себя следующее: первосортность утверждаемого и второсортность изживаемого - непременное условие качественного преобразования. Речь не о диффамации или травле. Речь о создании ситуации ценностного различения утверждаемого и уходящего. Сами носители уходящего сознания и их окружение должны чувствовать и осознавать, что способность прочесть вывеску, набранную латинским шрифтом, - культурная норма. Что элементарное знание разговорного английского обязательно. Простейшие формы идут без перевода. Сегодня ситуация, когда языком международного общения владеет узкий слой элиты, провальна. Ничего, кроме своекорыстного интереса элиты, за этим не стоит. Английский язык перестает быть языком иностранным и обретает статус языка международного. Он обязателен. Иностранные языки изучаются по желанию. Английский - обязателен в средней школе. Школа обеспечивает свободное чтение, понимание и общение. Разные курсы для освоения языка людьми старших поколений.
Диплом о высшем образовании без свободного владения английским не выдается. Преподавание десятка предметов на английском языке, семинары и ответ на экзамене - обязательная норма системы высшего образования. Необходим один англоязычный канал национального телевидения. Англоязычные фильмы не переводятся, а титруются. Практика показа детям мультиков по-английски и т.д.
Стратегия разрыва преемственности в воспроизводстве социокультурной целостности. Необходимо обучение за рубежом. Должно сложиться неписаное правило: начиная с некоторого уровня (руководитель федерального департамента, замминистра, начальник отдела канцелярии администрации, парламента и премьера, генерал-лейтенант) обязательно высшее образование за рубежом, связанное с проживанием за границей не менее четырех лет. Учеба за рубежом должна стать нормальной практикой для тех, кто желает делать карьеру в России. А армия должна будет делать это в обязательном порядке, направляя на обучение, скажем, 500 молодых офицеров каждый год. Норма: для поступления в военную академию необходимо высшее образование за рубежом. В результате в страну будут возвращаться люди с другими мозгами. Эффективность этой стратегии видна на примерах стран Балтии и Грузии. Отметим: такая стратегия соответствует положениям болонского процесса. Согласно Болонской декларации, студент должен в идеале не менее семестра проучиться в другой стране. Это делает его более гибким и повышает шансы на трудоустройство.
Однако пропаганда и просветительская работа, утверждающая альтернативу установкам цивилизационного ядра, недостаточны. Культура развивается инверсиями. Инверсия из вечевого строя в азиатскую деспотию шла через табуацию мировоззренческих оснований и практик вечевого комплекса культуры. Через уничтожение носителей этого типа сознания.
Трансформация ментальных оснований не может быть эффективна без амнистирования, легализации и сакрализации запрещенных и профанированных вчера инстинктов.
Традиционная российская культура веками подавляла автономную личность, потребителя, собственника, человека, ориентированного на демократические ценности. Борьба и изживание возможны на путях правовой легализации и культурного поощрения репрессированных альтернатив преодолеваемого паттерна. Параллельно должна вестись работа по репрессированию отторгнутых установок и их активной профанации. Только в этом случае работа по преображению культуры приобретет энергию масс. Традиционная модель: сакральная власть - единство комплекса власть-собственность - отрицание частной собственности - легализация переделов собственности. Альтернатива - не декларативное, а подлинное утверждение частной собственности как фундаментального права. Законодательно закрепленное право собственника защищать свою законную собственность всеми доступными ему способами. Легализация самообороны и права защиты собственности. Драконовские статьи за соучастие в рейдерских захватах. Отмена сроков давности в преступлениях против частной собственности. И так далее. В такой ситуации новые (частнособственнические)ценности будут закрепляться намертво, поскольку за ними встают задавленные изживаемой (советской) культурой инстинкты и устремления, органичные человеку. Самая жесткая борьба приверженцев старого и нового в данном случае - самый короткий и наиболее надежный путь инверсии, закрепляющей новую установку. Следование изживаемым ценностям должно быть связано со смертельной опасностью. Источник: "Новая газета"


Примечание.
Вадим Кожинов "РОССИЯ. Век XX" Книга первая (1901 - 1939)

Что же касается массовых рабочих забастовок и демонстраций, начавшихся 23 февраля, они были вызваны недостатком и невиданной дороговизной продовольствия, в особенности хлеба, в Петрограде. Но дефицит хлеба в столице был, как следует из фактов, искусственно организован. В исследовании Т. М. Китаниной "Война, хлеб, революция (продовольственный вопрос в России. 1914-октябрь 1917)", изданном в 1985 году в Ленинграде, показано, что "излишек хлеба (за вычетом объема потребления и союзных поставок) в 1916 г. составил 197 млн. пуд." (с. 219); исследовательница ссылается, в частности, на вывод А. М. Анфимова, согласно которому "Европейская Россия вместе с армией до самого урожая 1917г. могла бы снабжаться собственным хлебом, не исчерпав всех остатков от урожаев прошлых лет" (с. 338). И в уже упомянутой книге Н. Н. Яковлева "I августа 1914" основательно говорится о том, что заправилы Февральского переворота "способствовали созданию к началу 1917 года серьезного продовольственного кризиса... Разве не прослеживается синхронность - сначала ноября резкие нападки (на власть. - В.К.) в Думе и тут же крах продовольственного снабжения!" (с. 206). Иначе говоря, "хлебный бунт" в Петрограде, к которому вскоре присоединились солдаты "запасных полков", находившихся в столице, был специально организован и использован главарями переворота. Не менее важно и другое. На фронте постоянно испытывали нехватку снарядов. Однако к 1917 году на складах находилось 30 миллионов (!) снарядов - примерно столько же, сколько было всего истрачено за 1914 - 1916 годы (между прочим, без этого запаса артиллерия в Гражданскую войну 1918-1920 годов, когда заводы почти не работали, вынуждена была бы бездействовать...). Если учесть, что начальник Главного артиллерийского управления в 1915-феврале 1917 гг. А. А. Маниковский был масоном и близким сподвижником Керенского, ситуация становится ясной; факты эти изложены в упомянутой книге Н. Н. Яковлева (см. с. 195-201).
То есть и резкое недовольство в армии, и хлебный бунт в Петрограде, в сущности, были делом рук "переворотчиков". Но этого мало. Фактически руководивший армией начальник штаба Верховного главнокомандующего (то есть Николая II) генерал М. В. Алексеев не только ничего не сделал для отправления 23-27 февраля войск в Петроград с целью установления порядка, но и, со своей стороны, использовал волнения в Петрограде для самого жесткого давления на царя и, кроме того, заставил его поверить, что вся армия - на стороне переворота. Н. Н. Берберова в своей книге утверждает, что Алексеев сам принадлежал к масонству. Далее Д. Н. Дубенский рассказывал, как командующий Северным фронтом генерал Д. Н. Рузский (Н. Н. Берберова тоже не вполне обоснованно считает его масоном) "с цинизмом и грубою определенностью" заявил уже 1 марта: "..надо сдаваться на милость победителю". Эта фраза, писал Д. Н. Дубенский, "все уяснила и с несомненностью указывала, что не только Дума, Петроград, но и лица высшего командования на фронте действуют в полном согласии и решили произвести переворот" (с. 61). И историк вспоминал, как уже 2 марта близкий к "черносотенцам" генерал-адъютант К. Д. Нилов назвал Алексеева "предателем" и сделал такой вывод: "...масонская партия захватила власть" (с. 66). Подобные утверждения в течение долгих лет квалифицировались как "черносотенные" выдумки, но ныне отнюдь не "черносотенные" историки доказали правоту этого вывода.
Некоторые дополнения.
"Цензура на сайте это остатки россиянского феодализма" (Сергей Белашов)
В цензуре нет ничего плохого, как нет ничего хорошего и в свободе слова.
Свобода слова - право человека свободно выражать свои мысли. Это право упомянуто в ряде международных и российских документов, среди которых Всеобщая декларация прав человека (ст. 19), Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод (ст. 10) и Конституция Российской Федерации (ст. 29).

На Западе отличают свободу слова от свободы действий.
В России, Китае и других политически отсталых государствах с рудиментами феодально-религиозного мышления элиты и населения, этого еще не различают.
В россиянии даже в уголовном праве под действием еще понимают публикацию произведений и публичные выступления.
Сергей Белашов 29.06.2012 12:38
kwas-1972.livejournal.com/303851.html
"Иностранные книги о преступлениях НКВД чекисты включили в экстремистский список МинЮста
Московские суды запретили книги о гладоморе и геноциде населения в Малороссии.
С каждым разом действия ФСБ становятся все более безумными, непредсказуемыми и бессмысленными. Как стало известно, чекисты еще 1 декабря 2011 запретили гражданам России читать книги, посвященные убийствуНКВД и большевиками сознательно устроенным ими Голодомором в Малороссии миллионов православных русских и малоросов.
Вот список отныне запрещенных в РФ иностранных книг, изданных в Украине:
1151. Печатное издание "Голодомор 1932-1933 рокiв в Українi: Матерiали кримiнальної справи ? 475" (решение Мещанского районного суда города Москвы от 01.12.2011);
1152. Печатное издание Юрiй Шаповал, Володимир Пристайко, Вадим Золотарьов "ЧК - ГПУ - НКВД в Українi: особи, факти, документи" 1997 г. (решение Мещанского районного суда города Москвы от 01.12.2011);
1153. Печатное издание Владимир Василенко "Голодомор 1932-1933 годов в Украине как преступление геноцида: правовая оценка" 2009 г. (решение Мещанского районного суда города Москвы от 01.12.2011);
1154. Печатное издание Василь Морочко "Геноцид українцiв. Серiя: Голодомори 1932-1933. Голодомор" 2007 г. (решение Мещанского районного суда города Москвы от 01.12.2011)
АС Александр Секстолет 27.06.2012 11:53 .....Свобода слова иногда вступает в противоречие с правами и свободами других лиц. Правовые нормы государств обычно регулируют ограничения на свободу слова на своей территории. Согласно международному праву, ограничения на свободу слова обязаны отвечать трём условиям: они должны строго соответствовать закону, преследовать легитимную цель и должны быть необходимы и адекватны для достижения этой цели. Законы, вводящие ограничения, должны стремиться быть недвусмысленными и не давать возможность для разных толкований. Так, Конституция Российской Федерации запрещает пропаганду, возбуждающую социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду, а также распространение сведений, составляющих государственную тайну. Временные или частные ограничения также могут вводиться по решению суда.
Чем недоволен автор Сергей Белашов? Пишет что хочет на Проза.ру, открыто выражает недовльство нынешней властью, и все еще на свободе))))))
АС Александр Секстолет 27.06.2012 11:53
Copyright: Сергей Белашов, 2012

Буржуазный либерализм и его конец истории
Богдан Заднепровский
3. Буржуазный либерализм и его "конец истории"

В довершение всего вышесказанного о либерализме, подведем критический итог по его современной стадии - буржуазному (рыночному) либерализму.

Итак, чем всё же отличается современный буржуазный либерализм от старого, породившего все нынешнее идеологическое разнообразие?

На текущий момент истории буржуазный либерализм представляет собой состоявшийся в законченном виде феномен послевоенного неолиберализма, основными "родимыми пятнами" которого стали компромиссы с реакционным же неоконсерватизмом, что включило их в программу неоимпериализма. А также утилитаризм в крайних аморальных формах, крайний индивидуализм в понимании демократии и гражданского общества. Переснятое содержание классического либерализма лишилось в большой степени своего этического направления. "Мы отдаемся в полную власть либерализму и его извращенной форме - либертаризму - столь безудержно, что это привело к индивидуализации, к расщепленности общества, к господству гедонизма в угрожающей мере: мы постоянно сталкиваемся в результате с симптомами внутренней эрозии и даже распада общества. Идет речь о гибели ценностей, о кризисе культуры"1.

Современный буржуазный либерализм обозначает сферой своей борьбы непосредственно сами социальные отношения, их абстрактные и системные выражения: права, законы, ценности, экономические кризисы, системные кризисы. Этим он позиционируется от других идейных течений, для которых борьба связана в первую очередь с людьми, стоящими за социальными отношениями, правами, законами, ценностями, кризисами, функциями. Это либерализм интеллектуалов. Он на словах стремится к гуманизму борьбы, к ее смягчению и сглаживанию углов. Однако государство и общество до сих пор содержит войска - главный аргумент насилия и принуждения для внешнего врага, полицию для внутреннего врага. Только во второй половине ХХ в. неолиберализм - и в этом состоит его смысл - признал роль государства и более того, стал одной из ведущих государственных идеологий2. Поэтому все власти в государстве, а соответственно и все субъекты власти действуют до сих пор традиционно - с позиции силы. Однако, как и либерализм, этатизм взял абстрагирование от человека за метод реакции по отношению к обществу. "Либерализованный" этатизм (современное западное общество и те изуродованные им посткоммунистические и поставторитарные общества) не сглаживает углов общественных противоречий, а обостряет их до остроты бритвы, чтобы отсечь все, что не соответствует его критериям. Поэтому реакционера от либерала отличить практически невозможно - у них общий дискурс. "Современные формы отчуждения (прежде всего - глобальная гегемония корпоративного капитала) ведут не к снятию, а к обострению глобальных проблем, запирая наиболее ценные ресурсы развития и, прежде всего, человеческие качества, в гетто "превратного сектора", где создаются фиктивные блага, не служащие прогрессу человеческих качеств. Это такие сферы как финансовые спекуляции ..., шоу-бизнес и масс-культура, разрушающие потенциал человечества; маркетинг и, в частности реклама, интенсифицирующие паразитические стороны потребления; милитаризм ... - перечень легко продолжить"3.

А вот приверженцев подлинной социальной борьбы - борьбы человека против человека, всех против всех отличить можно достаточно определенно: по той идеологической основе социального либерализма и национализма, которая была освоена и утверждена в процессе социальной эволюции последних двух столетий. Либералы всеми нелиберальными способами (за счет всех видов властей) пытаются окончательно уничтожить общественный плюрализм - основу социального либерализма. "Фактически западные либеральные режимы по самой своей природе очень слабо экипированы, если не сказать безоружны, перед лицом трансформации нравов и инфильтрации умов. Либеральные власти являются пленниками своих собственных принципов. В плюралистичной политической системе конкуренция необходимым образом гарантирована всем присутствующим идеологиям, и общество не может ополчиться против одной из них без того, чтобы не выглядеть тираническим"4. Поэтому практически всю либерализацию они перевели в биологическую сферу человека - потребление. Утилитаризм - севрюжина с хреном - вот вожделенный идеал нынешнего либерала. Биологизм, как известно, то, что так успешно проповедовали некогда самые реакционные формы национализма, которые сменил теперь корпоративный империализм. Запад в течение последних лет пытается обосновать только лишь биологическую угрозу со стороны "нелиберальных" и "недемократических" оппонентов. "Мы не будем строить Дахау и Освенцим. Хитрая манипуляция средствами массовой информации создает концентрационный лагерь для мышления, который обещает быть во много раз более эффективным для удержания населения в повиновении"5 - таков гуманистический девиз либерально-буржуазных идеологов. То есть формируется уже нечто вроде реакционного либерализма, одномерного, однополярного, бескомпромиссного, абсолютного. Это "либерализм прогресса и цивилизации" - одна часть человечества стала равней другой. Она хочет заполнить своим порядком весь мир. Очевидно, что это Реакция - либеральная реакция. Реакцией становится любая самодостаточная (обладающая властью) идеология, ведомая чрезмерной экспансией своей консервативной традиции. Авангардистская, прогрессистская идеология может быть исчерпана, и тогда она становится традиционалистской, консервативной и даже реакционной6. Кто-то из философов утверждал, что любая доминирующая религия или идеология считает себя единственно правильной и конечной. Так ныне ставит себя либерализм. Либерализм как идеология, произошел от либерализма как процесса социальных отношений, достиг своего максимума и начал вырождаться. Изжил себя. Прогнил.

Буржуазный либерализм утверждается принципами всеобщности, общечеловеческих прав, равноправия, свободы слова, совести, личности. Основная же проблема буржуазного либерализма в том, что он не может обеспечить эти ценности, исходя из им же канонизированной всеобщности. "Дальнейшее расширение политических прав и перераспределение материальных благ поставят под угрозу систему капиталистического накопления. Теперь буржуазия будет опираться только на силу"7. А всё потому, что либеральные ценности суть потребительские ценности (в рамках рыночного либерального дискурса) - нет средств, они недоступны. Буржуазный либерализм не занимался развитием экономического равноправия на основе всеобщности, были лишь некоторые невнятные слоганы о "равных возможностях" в экономике, ничем не подтвердившиеся на практике. Здесь-то и начинается ложь - "либеральные ценности доступны для "всех", если...". Но этих если накопилось уже слишком много, чтобы для большинства людей либеральные возможности стали достижимыми, а вернее, наоборот, недостижимыми. Гнилой буржуазный либерализм обещает людям свободу и потребительские ценности. Большинство же людей получают взамен за воспринятые идеалы и иллюзии либерализма лишь глянцевые копии, телевизионные фантомы, картинки этих ценностей - "глянцевый либерализм". Вместо собственной красивой жизни - пустые переживания за жизнь персонажей мыльных опер и телепутешествия в экзотические страны и курорты вместо реальных, картинки с улыбающимися, счастливыми, красивыми, здоровыми мужчинами и женщинами, детьми вместо собственного счастья, красоты и здоровья. Вместо свободы созидать - свобода деградировать, так как свобода потреблять не реализована: секс взамен любви, перверсии взамен романтики, безнравственность вместо духовной чистоты. Сплошной эрзац земного эдема - обмен ценностей на удобства. Несбыточность - вот вечность ада либерализма для "всех", для большинства.

Вот тут-то либеральная "всеобщность" и равноправие (равенство перед законом) рушатся. Они становятся пустыми понятиями, равно, как и права человека. Однако если приглядеться внимательнее, то станет очевидным, что буржуазный либерализм обеспечил не возможности для "всех", а права разного рода меньшинств, элит, диаспор, кланов и корпораций - "не таких как всех" на их свободное существование, на произвол и беспредел в рамках "всех". Буржуазный либерализм стал, прежде всего, средством экспансии на "всех", на самые крупные устоявшиеся общественные корпорации и институты: государство, нацию, семью. "Многократно полагали, будто эта проблема решена и достигнут "конец истории" в воплощенной утопии хозяев. Один из классических моментов относится к истокам неолиберальной доктрины в начале XIX века, когда Давид Рикардо, Томас Мальтус и другие великие фигуры классического либерализма провозгласили, что новая наука - с непреложностью законов Ньютона - доказала, что мы лишь вредим бедным, стараясь помочь им, и что лучший подарок, который мы можем предложить страдающим массам, состоит в избавлении их от иллюзии, будто они имеют право на жизнь"8.

Общины "не для всех" добились права распространяться на основе всеобщности, а также закрепили неприкосновенность своего положения. Именно этот алогизм "не все" становятся вроде бы такими же "как все" - хотят прав "как все", но в то же время не желают становиться "как все" трансформировал либерализм в эрозийный, коррупционный цивилизационный процесс в рамках общества в виде вседозволенности тех, кому либеральные ценности доступны. Именно так выглядит либеральный вариант Реакции.

Можно сделать вывод, что одни внутренне целостные общественные структуры пытаются разрушать другие более устоявшиеся. Секта, элита, богема, диаспора, мафия, сексуальные меньшинства, легитимируясь, разрушают целостность государства, нации, личности - все признаки их внутренней здоровой сплоченности на основе исторического чувства, воспитания, созидательного начала, своими признаками дегенеративного единства (обособленности), потребительского фетишизма, безнравственности, растлевающего самоудовлетворяющегося индивидуализма.

Все современные буржуазные и либеральные трактовки понятия "демократия" вычленяют, выхолащивают самый главный ее элемент "демос" (народ), подменяя его содержанием "всекратия", "разнократия", а, по сути, лицемерно скрывается власть корпораций над массами. "Демос" становится лишь формализованным прикрытием для разного рода тирании от олигархов, силовиков, технократов. "Демократия" сегодня - это политический капитализм, и больше ничего. Демократия как политический капитализм подлежит следующему формальному определению: это господство над какими угодно народами с их скрепленного формальной договоренностью согласия"9.

Буржуазный либерализм вошел в полное противоречие с либерализмом как таковым, как историческим процессом. Он уже получает ангажированные оппозицией пропагандистские ярлыки в рамках живого политического процесса - "консервативный либерализм", "либеральный фашизм", "радикальный либерализм", "ультра-либерализм". Пришла и для либерализма пора типичного гегелевского "отрицания-отрицания". Далее диалектически следует синтез - некоторые идеологи генерируют сегодня не слишком выделявшийся когда-то "национал-либерализм" - по сути, правое движение. "Но национал-либералы изначально, по крайней мере в вопросах конституционного права, не были либеральной партией. Они были крылом старой либеральной партии, которая призналась в том, что стоит на позиции "фактов, какие есть в действительности"10. То есть на позиции "умеренных" консерваторов. Но чтобы не отвлекаться на этот идейный и публицистический фракционизм, мы анализируем и критикуем эту идеологию как буржуазный либерализм. Суть его негатива в том, повторимся, что в него проникла Реакция - империалистическая, капиталистическая, взяла его себе в услужение. Как подметил Жиль Леклерк в своей книге "Вчерашний день либерализма", "либерализм - в сущности, доктрина тонкого тоталитаризма"11.

Часто в стане либералов поднимается вопрос о путанице и "отчуждении" понятия либерализма в пользу протекционистов и консерваторов. Например, "американские консерваторы начала XX в., будучи сторонниками доктрины классического индивидуализма, именовали свое направление "твердым индивидуализмом" (или "грубым индивидуализмом"), а себя называли "либералами", хотя и принадлежали к республиканской партии, в то время как либералы традиционно отождествлялись с демократической партией"12. Этим либералы и консерваторы хотят еще больше запутать обывателя надуманной полемикой оппозиции правительство - либерализм. На самом деле нет никакой путаницы, все просто - интересы реакционного империализма (глобализма), а тем более умеренного консерватизма (неоконсерватизма) почти полностью совпадают с ценностями и устремлениями буржуазного либерализма. Консерваторы говорят прямо: "...можно сказать, что современный консерватизм существует только как - в той или иной мере и в той или иной форме - либеральный консерватизм"13. "Применительно к подлости" им вторят и либералы. "Либерал может быть и консерватором, если на завоеванные свободы, на достигнутый уровень свободы покушаются, добиваются изменений не в пользу, а во вред свободе. Либерал не только провозвестник, делатель свободы, но и ее защитник, хранитель. Как провозвестник, делатель свободы он - прогрессист, реформатор и даже революционер. Как хранитель, защитник свободы он - консерватор"14.

Прозорливый современник на своем опыте убеждается, что на сегодняшний день многие идеологи и государства, вещающие с колокольни "либерализма и демократии", на деле зачастую используют в практической сфере общественной жизни принципы преданных ими остракизму идеологий - и фашизма, и нацизма, и коммунизма. А также нередко потворствуют намеренным равнодушием и купленным "незамечанием", казалось бы, канувшим в лету реакционным империалистическим принципам, например в геополитике и трудовом законодательстве. Даже можно наблюдать в социальных отношениях отголоски колониальной работорговли - в рамках либерального общества "торговля живым товаром" процветает в проституции... Заигрались сытые гуманисты в двойные стандарты. "Свобода, ответственность, терпимость, социальная справедливость и равенство возможностей - вот главные ценности либерализма"15: так начертано на его повапленных гробах. А что же на самом деле проповедуют властители либеральных дум?

Слишком индифферентно относятся эти "диалектики обаятельные", даже с какой-то возмущенной брезгливостью, к социальной сфере и ее проблемам. "Новый философ" Ф. Немо, ученик Хайека, утверждал, что социальная справедливость "глубоко аморальна"... Теория, согласно которой рынок никогда не является несправедливым и "всегда прав", принцип "все - для лучших" не позволяет никому критиковать результаты действия свободной рыночной экономики"16. Главное рынок, институт частной собственности и конкуренция за нее с государством. До остальных либерализму дела нет. Он говорит им - "все свободны, главное не лезьте в частную собственность - она, как Наполеон, всегда права". Моральная ответственность либеральных манифестов оказалась самим либералам не по зубам и не по вкусу. Поэтому ее решили спихнуть на личность через систему зависимостей от индивидуалистических ценностей.

Одна из опор либерализма - индивидуализм. Права личности ныне отождествляются с правами на индивидуальные свободы, ценности и интересы. И в этом процессе индивидуальное в правах вступает в противоречие с остальным личным, не менее важным, что содержится в разносторонне развитом нормальном человеческом сознании. Личность - не только индивидуальность, она содержит в себе здоровые социальные, коллективные, исторически значимые стереотипы и интересы помимо индивидуальности. Самое скотское и лицемерное либеральное воспитание заключается во внушении, что человек должен надеяться только на себя: "либеральное общество, устраняя "тайну", "абсолют", "порядок" и не имея в своем распоряжении ни подлинной метафизики, ни подлинной полиции, перекладывает ответственность за индивида на него самого, при этом полностью отстраняя его от собственной сути, от присущих ему глубин"17. Даже если ему тяжело, он должен, обязан быть эгоистом, и не трогать ближнего своими проблемами, а тем более государство и бизнес. Людям все внушают и внушают антигуманную и противоестественную для человека мысль - "самость": они должны заботиться о себе сами. Обратный аспект этой лживой басни состоит в том, что, мол, господа всего добились сами в конкурентной борьбе, но людей они при этом настоятельно уговаривают не бороться, быть смиренными, но заботиться люди должны о себе сами, не повторяя господских и бандитских методов борьбы и обретения собственности. Нынешнему государству и бизнесу, проповедующим этот закон джунглей "каждый сам за себя", однако, очень нужны социальные ресурсы и налоги, притом, что люди останутся на своем собственном попечении. То есть одним можно всеми способами добиваться своего куска, а другим уже нельзя этого делать, биться за свое место под солнцем - это может оказаться не толерантным, нарушить мир и спокойствие, подвергнуть угрозе основы ранее установленного порядка. Всеми правдами и неправдами либералы-реакционеры изымают из общества и личности мысль о борьбе в свою пользу, навязывая им "нечистую совесть", "вину" и все что им сродни. "Жить по-настоящему - значит не признавать других; а если человек принимает других, он должен быть готов на самоотречение, должен совершать насилие над собой, идти против собственной природы, ослаблять себя. Свободу соотносят только с самим собой; на ближнего ее распространяют лишь ценой изнурительных усилий. Отсюда недолговечность либерализма, являющегося вызовом нашим инстинктам, чудодейственным и преходящим успехом, состоянием исключительности, антиподом наших насущных потребностей"18.

Нынешний буржуазный либерализм - и это очевидно - по духу сильно рознится с либерализмом Декларации прав человека 1789 г., написанной Эмманюэлем Жозефом Сийесом, а по многим социально значимым положениям и вовсе входит в противоречия с исконным либерализмом и даже отчасти отрицает эти положения. "Ни в чем различие в доводах старого либерализма и неолиберализма не проявляется яснее, и нигде его нельзя так легко продемонстрировать, как в их отношении к проблеме равенства... Ничто, однако, не является столь плохо обоснованным, как утверждение о присущем всем членам человеческой расы равенстве. Люди абсолютно не равны"19. Это пишет не нацист, а великий либерал Мизес!

Идеалы либеральных просветителей 18 века, таких как Монтескье, Руссо, Вольтер, Пристли были далеки от буржуазного пафоса современного либерализма с его догматическим назойливым вдалбливанием универсализма, индивидуализма, космополитизма.

К сожалению, современный либерализм выдохся в однобокую антиидеологию. Он тотально отрицает, обвиняет, критикует другие идеи и тем самым приводит сам себя к самоотрицанию, самообвинению, самокритике. Какая четкая конечная цель либерализма сегодня, какие идеалы он предлагает людям? Увы, но ничего нового не предлагается им взамен, как более совершенное и лучшее, только "конец истории" и "тотальная универсализация". Очень уныло и пессимистично. Либерализму нигде не удалось выполнить свою программу так, как она была задумана20. Именно из-за капитализма любой либерализм рано или поздно превращается в буржуазный. Либерализм, как общественно-государственная форма капитализма, должен быть безоговорочно отправлен туда же, куда и сам капитализм - на свалку истории21.

Хотя все же будет неправильно отрицать либерализм абсолютно. В свою очередь социализм также нельзя сегодня утверждать как "лучшее из лучшего". Он - лишь необходимая система социальных отношений, дальнейший прогресс общества и его институтов, не конечный, не безупречный, но нужный. К этому выводу пришли американские либералы, и даже многие авторитеты консерватизма. "Самозваный американский либерал аплодирует всемогуществу правительства, является решительным врагом свободы предпринимательства и защищает всеохватывающее планирование со стороны властей, т.е. социализм... Sozialpolitik Бисмарка была представлена в 1881 году, более чем за пятьдесят лет до ее точной копии "Нового курса" Рузвельта"22.

Помимо буржуазного либерализма нынешнего толка развивался еще либерализм другого ракурса и направленности, который выступал за широкую социализацию государства и общества. Этот вид либеральной идеи обозначает себя элементом, логическим звеном становления социализма, его эволюции: "...цели либерализма будут оставаться на втором плане в течение долгого времени, если он не пойдет дальше в направлении социализации производительных сил, с тем чтобы свобода личности опиралась на саму структуру экономической организации"23.

Против западного либерализма необходим новый либерализм: либерализм от либерализма. То есть идеология, которая признает, прежде всего, многообразие, плюрализм, право на собственную идентификацию. Базой для таких идеологий может послужить набор позитивных тенденций, антиреакционных воззрений, накопленных такими метаидеологиями как социализм и национализм - левым и правыми движениями, происходящими из социального и национального либерализма: "основные принципы классического либерализма обретают свое естественное современное выражение не в неолиберальной "религии", а в самостоятельных действиях трудящегося народа и в идеях и практической деятельности свободолюбивых социалистов, на что обращали внимание такие крупнейшие мыслители ХХ века, как Бертран Рассел и Джон Дьюи"24.

В заключении рассмотрения идеологии либерализма отметим, что его адепты уже приходят к подобным выводам. Д-р Фальк Бомсдорф, представитель Фонда Фридриха Науманна в России и странах СНГ поддерживает необходимость пересмотра наследия либерализма и сетует, что "различные силы, ведущие политическую борьбу, произвольно присваивает себе право называться "либеральными" и далее говорит "попытка очищения понятия "либеральный" от его исторически сложившегося негативного восприятия в России не только уместна, но и насущно необходима. Понятийная ясность - вот что сейчас нужно"25. То есть либералы в России, оправдываются, что то, что культивировалось в последние 15 лет реформ, не было "истинным либерализмом", хотя данная политика утверждалась ими именно как "либеральная". А теперь они все осознали, и будут строить "правильный" либерализм с учетом накопленного опыта и ошибок предыдущих лет. Однако в таком духе "очищения" могут излагать свои позиции, да и делают так коммунисты: мол, был "мутантный социализм", а они теперь будут строить правильный26. Естественно, что и "новым правым" ничто не помешает при таком подходе утверждать, допустим, что Гитлер был неправ и строил "не истинный" национал-социализм, что пришло время вернуться к чистым истокам традиции и "консервативной революции".

Всеобщий идейный пересмотр (ревизия) - вот современная тенденция, становящаяся альтернативой постисторическому деиделогизированному "концу истории". Отчасти в этом ракурсе, помимо современного их состояния и анализа, далее будут представлены другие идеологии.




1 Рормомзер Г. Кризис либерализма. - М., 1996. - С.15-29.
2 Кравченко И.И. Либерализм: политика и идеология//Вопросы философии. - 2006. - ?1. - С.11.
3 Бузгалин А.В. Социальная философия постсоветского марксизма в России: ответы на вызовы ХХI века (тезисы к формированию научной школы)/А.В. Бузгалин, А.И. Колганов//Вопросы философии - 2005. - ?9. - С.10.
4 Бенуа А. Консервативная "культурная революция" //Русский журнал. - 2001. - 8 ноября. - www.russ.ru/politics/20011108-adb.html
5 Антология скандинавской фантастики. - М.: "Молодая гвардия", 1971. - С.367. (Дж. Гаррисон).
6 Кравченко И.И. Либерализм: политика и идеология//Вопросы философии. - 2006. - ?1. - С.7.
7 Завалько Г.А. Иммануэль Валлерстайн. После либерализма//Философия и общество. - 2004. - ?2. - С. 195.
8 Хомский Н. Согласие без согласия: манипуляция общественным мнением//Хомский Н. Прибыль на людях. - М.: Праксис, 2002. - ihtik.lib.ru
9 Оберлерхер Р. Национализм и демократия//"Русское самосознание" выпуск 7// Staatsbriefe 1997. - ?8 - S.9-11. - http://www.portalus.ru
10 Мизес Л. Либерализм в классической традиции. Приложения. 2. О термине "либерализм". - www.liberal.ru
11 Бенуа А. Хайек: закон джунглей//Элементы. - 2000. - ?5. - www.arcto.ru
12 Заусаева Н.А. Проблемы становления политической философии консерватизма в XX в.: опыт США и Германии. - http://irbis.asu.ru/mmc/melnik/11.ru.shtml
13 Капустин Б. Что такое консерватизм?//Свободная мысль - ХХI. - 2004. - ?2.
14 Балашов Л.Е. Либерализм и свобода/Л.Е. Балашов. - М.: ACADEMIA, 1999. - 19с.
15 Либеральная программа на XXI век. Особенность свободы в открытых обществах граждан. Либеральный манифест, принятый 48-м конгрессом Либерального Интернационала Оксфорд (Великобритания)27-30 ноября 1997 года. - www.liberal.ru
16 Бенуа А. Хайек: закон джунглей//Элементы. - 2000. - ?5. - www.arcto.ru
17 Сиоран. Искушение существованием. - М.: Республика; Палимпсест, 2003. - С.279.
18 ibid.С.273.
19 Мизес Л. Либерализм в классической традиции. Введение. 4. Равенство. www.liberal.ru
20 ibid. Введение. 1. Либерализм. - www.liberal.ru
21 Кашников Б.Н. Марксизм как радикальная критика либеральной справедливости./Б.Н. Кашников//Вопросы философии. - 2005. - ?6. - С.37.
22 Мизес Л. Либерализм в классической традиции. Предисловие к изданию на английском языке. - www.liberal.ru
23 Дьюи Дж. Либерализм и социальные действия//Демократия и ХХ век: Хрестоматия по курсу гражданского образования для педагогических университетов. - Нижний Новгород, 1997. С. 55-70. - http://humanities.edu.ru/db/msg/81197
24 Хомский Н. Прибыль на людях. Часть 1. Неолиберализм и глобальный порядок. - ihtik.lib.ru
25 Либерализм. Основные документы Либерального Интернационала и Свободной Демократической партии Германии. - www.liberal.ru
26 Бузгалин А.В. Социальная философия постсоветского марксизма в России: ответы на вызовы ХХI века (тезисы к формированию научной школы)/А.В. Бузгалин, А.И. Колганов//Вопросы философии - 2005. - ?9. - С.22-24.


Двуликий Liberalismus 2006
Богдан Заднепровский
Настоящая ложь имеет уникальное свойство - казаться правдой даже для тех, кто ее исповедует.

На сегодняшний день либерализм представляется как самая прогрессивная доминирующая идеология на Земле. Но в последнее время либеральные идеологи занимаются лишь критикой, обвинением и отрицанием других идей. Он становится тотальной антиидеологией против любых мировоззрений нелиберального толка, не предлагающей ничего качественного лучшего для развития, никакого идеала будущего. Он предлагает жить в утилитарной постистории. И тем самым перерождается в собственное самоотрицание, самообвинение и самокритику. Что он защищает? Какая четкая и конечная цель либерализма как идеологии? Не перестало ли само понятие "свобода" быть не целью социального развития, а средством в корыстных интересах власть имущих? Об этом и пойдет речь в данной статье.

Сегодня среди либералов и прочих защитников наживы (максимальной прибыли) появилось много "врачей", дающих самые разнообразные диагнозы социальному протесту типа "комплекса Фурье", распознающих новые патологии, неведомые медицине, у своих политических и идейных противников. Странные эти "доктора" - они утверждают, что найденные ими "болезни" пациенты должны лечить сами - доктора могут лишь установить диагноз, но вот лечить не могут. И очень не любят, если диагноз ставят им, ведь у оппонентов есть "методы лечения", и весьма радикальные. Сторонникам капитализма и либерализма "аскетический идеал" самим не нужен. Но они считают, что он нужен их оппонентам: они должны терпеть, смиряться во имя чужой "священной" частной собственности.

Либералы утверждают либерализм и капитализм, как некие метафизические и объективные феномены: естественные и исторически закономерные. Как если бы они не были причинно обусловлены и за их становлением не стояли люди с "комплексом Фурье" в отношении феодализма. Недовольные и не желающие приспосабливаться в соответствии с "полезностью" феодальных институтов, которые дали в сравнении с предыдущим порядком значительный прогресс. Эти люди желали позитивных изменений и добились их при поддержке в массах. В соответствии с принципами гегелевской диалектики и социальной борьбы достигался прогресс.

"Свобода! Равенство! Братство!" - в этом девизе Великой французской революции, по духу буржуазной, давшей существенный толчок развитию либерализма, почему-то не прозвучало "Собственность!". Буржуа участвовали и утверждали конфискацию церковных (секуляризация) и дворянских земель - чужой частной собственности. Тогда они не были так щепетильны к чужой частной собственности и правам: рубили головы монархам, ересиархам, графам и князьям. Либералы-буржуа "освободились" с помощью гильотины от феодальной регламентации общества, где их открыто презирали, "сравнялись" с дворянами в политических и экономических правах в "братстве" с беднотой. А потом вдруг "братство" оказалось ненужным - появилось классовое общество. Бедноту стали учить пауперизму - "бедность не порок, а благо" и, что лишь "Arbeit macht frei", а равенство и социальная справедливость - "нерациональны" и вообще утопия. Далее они решили, что государство должно в большей степени защищать частную собственность, нежели общественную или государственную, и взять на себя ответственность за всю социальную сферу. Отныне бизнес должен быть свободен от какой-либо социальной ответственности, и может лишь снисходительно "по доброй воле" и "по доброте душевной" заниматься альтруизмом. В то же время их "злая воля" навязала свой тиранический, не подлежащий пересмотру капиталистический порядок институту государства и общества. На этом либерализм в понятиях буржуа окончился.

С тех пор нередко в стане либералов поднимается вопрос о путанице и "отчуждении" понятия либерализма в пользу протекционистов и консерваторов. Этим они хотят еще больше запутать обывателя надуманной полемикой оппозиции правительство - либерализм. На самом деле нет никакой путаницы, все просто - интересы реакционного империализма, в ипостаси глобализма, а тем более умеренного консерватизма или неоконсерватизма почти полностью совпадают с ценностями и устремлениями буржуазного либерализма.

Вообще нынешний, да и предыдущий либерализм двуличен по природе. Он одновременно утверждает прогресс и защищает реакционные пережитки из "полезности": порицает насильственное рабство, но одобряет неравенство, которое его порождало; печется об общем благе, защищая в первую очередь частную собственность; называет "золотым веком" либерализма эпоху самого чудовищного капиталистического монополизма и империалистических колониальных войн; повсюду причитает о "незаконченности" программы либерализма и одновременно признает несостоятельными идейные программы оппонентов. Утверждается то прогресс, то "конец истории" - невозможность дальнейшего развития общества.

Одна из опор либерализма - индивидуализм. Права личности ныне отождествляются с правами на индивидуальные свободы, ценности и интересы. И в этом процессе индивидуальное в правах вступает в противоречие с остальным личным, не менее важным, что содержится в разносторонне развитом нормальном человеческом сознании. Личность - это не только индивидуальность. Она содержит в себе здоровые социальные, коллективные, исторически значимые стереотипы и интересы помимо индивидуальности. Сегодня же в идейном информационном поле сложился дисбаланс в сторону гипертрофирования индивидуалистических черт, ценностей в ущерб остальным духовно-нравственным личностным состояниям. И этот индивидуализм "laisser aller" - вседозволенности, ангажируется чрезмерно агрессивно, воинственно по отношению к традиционно воспитанным самим же государством и обусловленным многовековым культурным, национальным опытом, ценностям личностного характера, таким как, например, патриотизм, почитание предков, совесть, как социальная составляющая личности, стыд, честность и пр. И если до какой-то поры критика и порицание были направлены на самые архаичные и ретроградные, порой суеверные стереотипы личности - ее социальной составляющей, то сейчас атака идет на подавление коллективных и социальных "инстинктов" в целом. Налицо стремление к порабощению и подавлению личности через индивидуальность, которая, может быть, в прошлом и была чрезмерно урезана конформизмом. Либерализм выглядит как некая, более тонкая форма тоталитаризма (А де Бенуа). Это привело к значительной социальной деградации. Причем индивидуальность победила через средства массовой индуктивности - массовая культура, реклама, СМИ - методами, ранее ею же критикуемого конформизма. А значит личность - недооценена, девальвировалась.

В нынешней проповеди либерального индивидуализма вполне нормальным и обязательным является любовь к себе, к своим правам и свободам, к своему суверенитету и идентичности. В свою очередь любовь к своему народу, традициям - национализм в данном контексте вполне естественное, закономерное проявление индивидуализма и свободы, жестоко преследуется. Но по логике либерализма, зачем любить других в ущерб себе любимому, своей индивидуальности, тем более, если с утилитарной точки зрения от других нет никакой пользы, один вред? Либерализм здесь вступает в явное противоречие со своими же принципами. И это похоже уже на отголоски былого тоталитарного конформизма - чужие интересы превыше личной индивидуальной свободы. К тому же чужие и агрессивная конкуренция с ними всегда является угрозой своей частной собственности. Национализм, таким образом, - индивидуальность, своеобразие, неординарность: человек желает себе пользы и требует консенсуса от других с учетом своей самобытной системы интересов. Национализм как таковой подтверждает конкуренцию - один из важнейших принципов либерализма, а не отрицает ее. Но, увы, "национальное" сегодня претит либералам, они освободились от него, то есть подчинили себе, пытаются теперь избавиться окончательно от государства и его суверенитета, подчинить его. Хотят полной и окончательной свободы частной собственности от всех и вся. А так, как частная собственность имеет такое свойство - быть частной, то есть не быть общей, не для всех, то это значит либерализм - только для небольшой группы людей в виде мирового господства. Достаточно вспомнить тезисы о "золотом миллиарде".

И получается, что современный буржуазный либерализм - тот же нацизм, но не с позиций расы, а с позиций частной собственности. Он провозглашает превосходство людей с имуществом, вне зависимости от того, каким образом оно было обретено - "победителю достается все". Все разговоры о мире и против тирании направлены лишь для защиты мира и свободы дворцов, а хижины пусть сами о себе позаботятся.

Слишком индифферентно относятся либералы, даже с какой-то возмущенной брезгливостью, к социальной сфере и ее проблемам: главное рынок, институт частной собственности и конкуренция за нее с государством. До остальных либерализму дела нет. Он говорит им - "все свободны, главное не лезьте в частную собственность - она, как Наполеон, всегда права".

Либерализм и нацизм роднит общее презрение к слабым, к социально неадаптированным и "несостоявшимся" людям. Лицемерно провозглашая общество широких возможностей в рамках капиталистической системы, либералы, однако задействуют максимальные интеллектуальные ресурсы, чтобы "несостоявшимися" становились не только отдельные люди, но и целые народы. "Несостоявшиеся", "некредитоспособные", "невежественные", "неблагополучные", "маргиналы" - таким дискурсом либералы показывают свое превосходство над другими. При этом либеральные правозащитники трубят на каждом углу, что любое рассмотрение людей свысока можно рассматривать как шовинизм или нацизм. Да, как ни прискорбно, но прав был философ когда говорил, что "мы плохо всматриваемся в жизнь, если не замечаем в ней той руки, которая щадя - убивает".

Вся ложь либерализма и пагубность современного капитализма заключается в системе отношений, в которой благодаря огромному населению и огромному же разрыву по доходам в этом населении в экономике и т.д., смерть и лишения многих людей, как простых в массе, так и богатых в процессе становится выгоднее их жизни. И дело даже не в том, что лучше бы они вообще не жили, а именно в том, чтобы они мучались, умирали и гибли бы в процессе жизни. Этот процесс создает мощнейшие психологические сдвиги в общественном сознании, позволяя высвобождать колоссальную энергию деятельности из людей, неважно созидательную или разрушительную. Вот на чем зиждется хваленая капиталистическая производительность труда. Современное индустриальное общество нуждается в миллионах неудачников и безликих пешках и исполнителях, которые страдают и мучаются всю жизнь от своих мелких неудовлетворенностей и навязанных им либеральных иллюзий. Такую плату эти миллионы убогих несут за свою "свободу" от рабства и крепостничества: право не родиться рабом, а стать им. Зарабатывать честным трудом, чтобы жить в достатке, можно лишь там, где общество и государство ставит себе такие цели. Капиталистическому обществу такие ценности чужды. Миллионы обреченных неудачников необходимы для колоссального триумфа воли горстки людей над человечеством.

"Каждый сам за себя" - закон джунглей, который воплощает "прогрессивный" либерализм. Самое скотское и лицемерное воспитание заключается во внушении, что человек должен надеяться только на себя. Даже если ему тяжело, он должен, обязан быть эгоистом, и не трогать ближнего своими проблемами, а тем более государство и бизнес. Одним из самых важнейших отличий человека от животного по Дарвину является как раз способность опираться на общество, коллектив: кооперация, консенсус, конвенция, солидарность, единство. Тот, кто у власти, обычно изображает "самость", но - что очень рассудительно - не действует по ней, предпочитая возлагать ответственность на других. Современный буржуазный либерализм отторг от себя свой же принцип кооперации, во имя профашистского принципа корпорации.

Нынешнему государству и бизнесу, проповедующим либерализм, однако, очень нужны социальные ресурсы и налоги, а люди сами о себе должны позаботиться. Современное государство должно обеспечить безопасность частной собственности и корпорации, от общества же лучше отмежеваться - отправить его подобно собаке на цепь в будку или на помойку. Но почему бы тогда армии самой о себе не позаботиться, делать самой себе солдат, а не брать их задаром у общества? Или может люди сами себе тогда будут деньги печатать - это же самостоятельность и свобода, не так ли?

Людям все внушают и внушают антигуманную и антиестественную для человека мысль - "самость": они должны заботиться о себе сами. Но возможно ли это? Дети с детства должны о себе сами заботиться (человеческий плод рождается недоразвитым)? А что такое тогда за понятие "Родина-мать"? Ведь оно напрямую подразумевает заботу государства о своем народе. Обратный аспект этой басни состоит в лжи, что мол господа всего добились сами в конкурентной борьбе, но людей они при этом настоятельно уговаривают не бороться, быть смиренными, но заботится люди должны о себе сами, не повторяя господских и бандитских - криминал нынче дружит с господами - методов борьбы и обретения собственности. Рабы не могут заботиться о себе сами - твердит либерализм. Но не рабы - свободные люди - не могут не бороться. Противостоять. Одним получается можно всеми способами добиваться своего куска, а другим уже нельзя этого делать, биться за свое место под солнцем - это может оказаться не толерантным, нарушить мир и спокойствие, подвергнуть угрозе основы ранее установленного порядка. Это видите ли опасно для "всех". А у "всех" спросили? "Всем" ограничивают референдумы и публичные выступления против власти, выборы глав регионов и муниципалитетов, меняют выборы представителей на назначенное мажоритарное стадо. Разрешают выбирать только управдомов, да и то из рекомендованных. Явно за "всеми" стоят шкурные интересы "не таких как все" - элит.

Либерализм отмежевывается от любой своей причастности к произволу и насилию "свободного предпринимательства" - торговли тотальным суррогатом, ГМО и контрофактом, "частной собственности" - грабительской приватизации, индивидуального "laisser faire" - чудовищной педофилии и разврата. Он отмахивается костылем гуманизма, который сам же презирает, как "нерациональное" явление, от всех попыток мирного и воинственного характера восстановить социальную справедливость и порядок.

Либерализм как у нас, так и во всем мире выродился в свое противоречие. Он подверг уничтожающей критике своих оппонентов. Застыдил Гитлером и Сталиным правых и левых. И возвел себя в непогрешимый, незыблемый Левиафан, который не слышит и не признает критику других.

Проверил недавно либерализм собою на прочность Россию, но именно здесь он сам и не выдержал эту проверку. Россия как раз и стала лакмусом несостоятельности либерализма. Как это уже не раз было в истории, еще одна идеология разбилась об ее суровость и парадоксальность.

Главное достижение Западного либерализма - "рыночная экономика" - рухнуло в России. Миф либерального лицемерия о том, что "чем больше богатых, тем меньше бедных" рассыпался под фактами экономической реальности, которая утверждает на деле, а не на словах обратный принцип - "чем больше богатых, тем больше бедных". Либералы провалили систему "прав человека" - они повсеместно нарушаются. Либеральные ценности оказались, по сути, буржуазными потребительскими ценностями. Они не оправдали ожидания большинства людей. Есть деньги - доступны либеральные ценности, нет денег - ценности недоступны. За этот глянцевый мираж у людей отняли сокровища духовных традиций и социальные гарантии. Двойные стандарты - "самопротиворечие" западных либералов по отношению к России настолько очевидны, что доходят до абсурда. В либеральной, демократической Европе ныне спокойно процветают нацистские Эстония и Латвия. Наши соседи создали 3 музея советской оккупации: 1 - в Грузии, 2 - в Прибалтике. Россия окружена националистическими государствами, в которых преследуют и принижают в правах русское население, русский язык, исповедуют исторический шовинизм по отношению к русской культуре.

Когда-то Достоевский выразил мысль о том, что либералы погубят Россию. Наступает поворотный пункт в истории нашей страны. Может быть, слова великого русского гения и сбудутся. Но Россия всегда была парадоксальной. А парадокс - это закон природы, и он действует. Возможно, РОССИЯ ПОГУБИТ ЛИБЕРАЛИЗМ.

1. В конце истории
Богдан Заднепровский
Нет ничего легче, как признать на словах
истинность всеобщей борьбы за жизнь, и нет
ничего труднее, по крайней мере я нахожу это,
как не упускать никогда из виду этого заключения.
Чарльз Дарвин

1. В конце истории

Законченная парадигма социальной эволюции в идеологической сфере в наше время представляется как борьба трех социально-политических течений: коммунизм, фашизм, либерализм. Есть и другие варианты:
либерализм, коммунизм, империализм;
либерализм, консерватизм, коммунизм.
Именно в рамках этих идеологий существуют в совокупности и по отдельности разные направления самих этих учений.
Для коммунизма: социализм, социал-демократия, марксизм, большевизм, сталинизм, маоизм, и пр.
Для фашизма: национал-социализм, нацизм, гитлеризм, разные варианты авторитаризма, расизм, радикальный консерватизм, империализм и пр.
Для правых труднее определить корневое идейное древо, им может считаться помимо фашизма, и империализм, и консерватизм, и национализм.
Для либерализма: непосредственно классический либерализм, правая социал-демократия, и весь буржуазный либерализм от либерал-демократии, до "умеренного" консерватизма.
Приблизительно таковы догматические толкования эволюции социальных идей в образовательно-гуманитарных кругах. В общем-то, человечество за два последних столетия упорного научного методизма накопило множество всяческого идейного материала, который еще далеко не весь реализован в действительности.

Почему-то ныне подлинным либерализмом считается то идейное течение демократизации, которое частично реализовалось после Второй мировой войны в странах западной Европы и США. Однако при этом забывается на основе чего, какого прогрессивного материала начал процветать этот самый либерализм. Его построили люди, которые не воспитывались либерализмом. Да и почему собственно следует лишать значительной содержательной части либерализма, как эволюционирующей идеологии? Тот же Фукуяма утверждает, что либерализм окончательная форма социальной эволюции состоялся, как идейное направление в рамках Великой французской революции и конец истории был определен Гегелем в 1806 г., а Кожевым в 40-50-х гг. 20 века1. Но что же происходило с либерализмом в промежутке между этими датами? Разве история не существовала? Что представлял собой либерализм изначально и в эту эпоху, чем он является на сегодня?

Либерализм начинался, прежде всего, с разрушения абсолютной монархии с идеи о равенстве, братстве, свободе человека. Изначально и позднее либерализм считался почти левым социалистическим идейным движением. "То, что является наиболее ценным в классическом либерализме, наиболее убедительно и плодотворно воплощено в классическом марксизме"2. Он свергал власть и мораль старых господ, боролся против рабства и крепостничества. "Мораль господ" и "рабов" - главная идейная составляющая любого консерватизма - "мира существования": люди пытаются удержать в своей власти то, чего они добились. Либерализм же по определению освобождение от сильно укоренившихся и мешающих развитию социальных устоев - "мир становления". Так он постулировался вначале. Коротко можно сказать, что весь либерализм 19 века - социальный либерализм и национально-освободительный либерализм против тирании монархов, имперской буржуазии. Он - знамя масс и народов, их стремление к равенству против классовой дихотомии буржуазного уклада: эксплуататоры и эксплуатируемые. Это была кровавая либеральная борьба за демократию. Демократия - второй после социального равенства признак эволюции либерализма. И третья его составляющая борьба за права личности. По сути, все левое демократическое и национально-освободительное движение с марксизмом, анархизмом, антиклерикализмом, социализмом, и являлось либерализмом. Он противостоял этатизму, колониализму, клерикализму, империализму - то есть всякому радикальному (реакционному) консерватизму и аристократизму (элитаризму). Либерализм был тождественен "восстанию рабов в морали"3.

Последняя треть 19 века и первая четверть 20 века - это господство империализма. Всяческий либерализм был растоптан, подавлен, расстрелян империализмом и его замашками на мировое господство. Первая мировая война очевидно показала до какого ничтожества была низведена демократия, равенство, права личности. Империалистический реакционный консерватизм и династический аристократизм (элитаризм) своим беспощадным отношением ко всему свободному породили себе радикальную оппозицию в виде большевизма, фашизма и национал-социализма. Массы хотели решать свою судьбу - массы выбрали тиранию своих вождей против бесправия в мире капитала. С этого момента "впервые в истории человечества интересы народных масс - всех и каждого - и свободной мысли личности определяют жизнь человечества, являются мерилом его представлений о справедливости"4. И именно здесь надо понять расхождение либерализма с остальными идейными течениями: империализм, коммунизм, фашизм, национал-социализм - эти силы противостояли тогда друг другу в период с 1917 по 1945 гг. Утверждать, что был какой-то либерализм и всеобщая демократия в эти годы - просто смешно. Была лишь небольшая разрядка в стане победителей. Все данные идеологии опирались на мощь государственного аппарата. Единственный "либерализм" виделся лишь в переделе мира и крушении мощи противника. Все лицемерно провозглашали себя демократами, освободителями рода человеческого. Причем победители прикинулись жертвами и праведниками, которые де защищают демократию от большевизма и фашизма и т.д. Их "либеральная праведность" обосновывалась только на более развитой и сытой экономике и уступках обществу перед лицом "большевистской и фашистской угрозы". Либеральными подачками империалисты задобрили социум, представив всё это демократизацией и либерализмом. На самом деле это был страх погибнуть от гнева забитых пролетарских масс. К тому же империалистические колониальные державы стали рушиться от национально-освободительных движений колоний. Позднее империализм приобрел себе личину либерализма - он купил либерализм, за счет образа своего врага. Таким либерализм стал после Первой мировой войны. Из социального и национального освобождения он окончательно переродился в собственный реакционный антагонизм - буржуазный либерализм.

И после Второй мировой войны победители с Запада снова без передышки нашли себе угрозу - "советскую угрозу", "ядерную угрозу Советов" и прочие фантомы. Началась эра неоколониализма - победителям-империалистам захотелось снова реакции. С этих пор "либерализованный" империализм и коммунизм остались вдвоем врагами, опирающимися на этатизм. Лишь сокрушительные поражения в локальных войнах и послевоенные финансовые кризисы заставили буржуазию сделать либеральные послабления "среднему классу" в виде расовых, сексуальных, потребительских "гражданских" свобод. Эра послевоенного либерализма - эра "свободной рыночной экономики". Вот основной идеологический стержень этого либерализма. Рыночная экономика, а вовсе не гонка вооружений, эскалация ядерного противостояния, "холодная" война на изнурение ресурсов несла освобождение миру - такова была установка неолибералов, их символом веры. Империалистические монополисты под видом развития свободной конкуренции пошли на уступки, приняв игру в рынок. Сейчас уже и содержание рыночной экономики в плане либерализма пересматривается не в пользу этой теории, вследствие нарастания экономического неравенства в мире. "Доклад ООН по экономическому развитию человечества за 1996 год" делает акцент на жизненной важности правительственной политики по "распространению опыта и удовлетворению жизненно важных общественных потребностей", отмечая, что такая политика служит "трамплином для длительного экономического роста". Неолиберальные же доктрины что бы о них ни думать - подрывают образование и здравоохранение, ведут к росту неравенства и уменьшают долю труда в доходах; это невозможно подвергнуть серьезному сомнению5. После 70 лет рухнул "коммунизм". И вот безраздельная победа рыночного либерализма на всей планете. Лучше уже не будет. Но хуже может быть. Опять ищутся новые угрозы и находятся. Современный буржуазный либерализм с конца 40-х годов паразитирует на образе "врага человечества", врага его утилитарных потребительских инстинктов. Либеральная маска выдает империализм за защитника "свободы и прогресса всех семейных очагов, всех людей во всех странах"6. Рыночный либерализм сегодня опирается на мощь государственного аппарата, как некогда коммунизм, империализм, фашизм. В России империализм и фашизм после войны стали отождествлять по сходным признакам, на Западе также сделали с коммунизмом и фашизмом. Сейчас либерализм сам уже отождествился с империализмом - "капитализм с человеческим лицом", то есть империализма как бы "не существует", остался лишь либерализм. Иначе говоря, крупных игроков вроде бы нет, войн нет, нищеты нет, нарушений прав нет - ничего плохого нет, а если и есть, то это фашизм и коммунизм "поднимают голову". Это очень похоже на тоталитарное мировоззрение бывших "империй зла". Рыночный либерализм не борется с экспансией империализма, с негативными сторонами, а оправдывает её экономическими и социальными достижениями - ныне все более сомнительными. Негативные аспекты скрываются или представляются несущественными издержками демократии или отсталостью периферии мира, которую [отсталость] этот либерализм усердно поддерживает: "нет сомнений, что экономический либерализм, навязанный третьему миру в ХIХ столетии, является важнейшим элементом в объяснении задержки его индустриализации", и в весьма показательном случае с Индией объясняет "процесс деиндустриализации", превративший мировую промышленную мастерскую и центр мировой торговли в глубоко обнищавшее аграрное общество, страдающее от резкого падения реальной зарплаты, недопотребления продовольствия и недоступности прочих простейших товаров потребления. "Индия оказалась только первой жертвой в очень длинном списке"..., включающем "даже политически независимые страны третьего мира, которые заставили открыть свои рынки для западных продуктов". Тем временем общества Запада предохраняли себя от рыночных порядков и развивались"7. То есть буржуазный либерализм освободил от ответственности за свои планы и действия капитал, буржуазное государство и корпорации. Количество потребления - вот единственный принцип правомерности современного либерализма. Вот только от качества этого потребления гибнут уже целые народы. Он стремится к насаждению "западной демократии", как единственного универсального способа жизни для всех, не спрашивая у народов их мнения. А там, где народ не спрашивают - нет демократии. Объявив себя единственно верной системой ценностей и заявив свои притязания на всеобщность, либерализм проявил неожиданным образом склонность к тоталитаризму, казалось бы, не свойственную ему - раздражение и нетерпимость к инакомыслию8. "Тоталитарный либерализм" - вот новая угроза миру. Он объединяет современный мир европейской цивилизации против им же созданной и надуманной угрозы "религиозного фундаментализма". Отсталость и демография Третьего мира грозит всей европейской цивилизации - таков концепт новой Реакции, которая всеми силами поддерживает эту отсталость и индивидуалистическими либеральными ценностями подорвала европейскую демографию. Именно стремление к глобализации экономики, локальные войны, ухудшение жизни мирового пролетариата, разрушение моральных ценностей ради прибыли корпораций создали эту угрозу. Империалистическая реакция вновь хочет бросить социальное большинство в мясорубку новой войны под флагом либерализма и демократии, отвлечь от нарастающих классовых противоречий внутри буржуазной цивилизации. Современный буржуазный либерализм выглядит отличной ширмой для этого реакционного движения. "Необходимо иное направление развития: не количественный рост, а достижение большего равенства. Деление мира-экономики на ядро и периферию исчезает не в результате включения в ядро новых стран, а вследствие уничтожения капитализма. Развитие, пошедшее по пути уничтожения капиталистического присвоения, по пути перехода средств производства в руки непосредственных производителей, может стать не иллюзией, а путеводной звездой. Но этот вариант ... не детерминирован ..., а может быть завоеван в упорной борьбе"9.

Жизнь не терпит одних и тех же высот и однообразия. Современный либерализм за свою 50-летнюю историю накопил достаточно противоречий для девальвации своих идейных позиций. Главное, что его компрометирует, так это то, что он стал лицемерной маской в руках правящих элит, с их извечной "моралью господ и рабов". Он не изначальное средство для борьбы с этой моралью - "восстание рабов в морали", а уже средство против любого восстания, любой борьбы, придаток этой морали. Атавизм древнейшего идеала. Так, например, произошло с мафией на Сицилии: "...первоначально слово "мафия" означало "убежище". Потом оно стало названием тайной организации, возникшей для противоборства с правителями, которые сотни лет подавляли эту страну и ее народ... Она выродилась в придаток капитализма - антикоммунистический, антилиберальный придаток, самостийно облагающий данью всякий, пусть даже самый малый, вид делового предпринимательства"10. Также и с современным либерализмом.

* * *

Вообще всё идейное наследие нуждается в очищении от стереотипов, в классификации и разведении, в "идейном древе". Что из чего происходит, что чему следует в степени идеологической эскалации. На этом пути не следует придумывать слишком много новых идеологических синтетических систем. Социальная эволюция действительно уже завершилась, но не в 19-м веке: там она научно определилась. Социальная эволюция завершилась с возникновением государства - "расширенного общества", как принципа социального единства и идентификации, и его иерархических приоритетов. В дальнейшем после античной демократии, можно лишь говорить о конструктивизме - технологической эволюции человека, развитии способов производства и гуманизации (либо дегуманизации) общественных отношений, исходящих из этих способов производства. История обозначает лишь циклы этих отношений и их критический анализ. Люди смертны и поэтому наделяют историю чрезмерной эсхатологией.

Как же выглядит на сегодня расклад политических теорий? Итак, 20 век: коммунизм, фашизм (консерватизм, империализм - ad libitum11), либерализм. Такое деление уже абсолютно неправомерно с точки зрения отношения общества и государства, экономических отношений, исторических ситуаций. Все три идеологии генетически связаны в своем содержании. Глядя "по ту сторону добра и зла" можно отчетливо это понять - "родимые пятна" феномена власти тяготеют над любой идеологией. В свою очередь их внутренние генетические связи плохо исследованы. Они изнутри разбиваются на многие ветви. Что касается либерализма, то не всегда понятно содержание его борьбы по отношению к другим идеологиям как массовым, так и элитарным. Либерализм от кого? Что из себя представляет либерал и с кем он борется? Коммунизм (социализм) боролся с капитализмом, империализмом - не с либерализмом. Наоборот, он позиционировал себя как классовый либерализм, по отношению к устоям буржуазной формации. Фашизм боролся и с коммунизмом и с империализмом за государственный, технократический, корпоративный либерализм. И коммунизм, и фашизм не боролись ни с каким либерализмом. Где в этом поле борьбы находится либерализм, на почве чего, какой борьбы? За кого он?

Правомерно было бы 20 век связать с социализмом (коммунизмом) - левыми, империализмом - правыми, как это сделал О. Шпенглер в "Закате Европы"12. Все остальные социально-политические явления, в том числе и либерализм, попробовать связать со степенью политической эскалации левого и правого движения. Максимами этих движений будет тоталитарное государство, либерализм будет умеренной степенью политической эскалации этих движений. Либерализм - разнонаправленное движение и влево и вправо. Он поэтому иногда двуличен и лицемерен. Он живет за счет противоречий между двумя течениями. И часто эти его качества берутся на вооружение, как левым, так и правым движением.

Исторически по политической эскалации левые движения можно классифицировать следующим образом: социальный либерализм (социализм), социал-демократия, марксизм, меньшевизм (троцкизм), большевизм (марксизм-ленинизм), неомарксизм (постсталинский марксизм). Китайский коммунизм - на сегодняшний день самая максимальная форма существования левого движения в мире. Сталинизм и маоизм - максимальная историческая форма существования левого идейного движения, когда оно приближается к этатизму и консерватизму крайне правого - "политические крайности подковообразно сгибались навстречу друг другу"13. После максим еще идут экстремальные идейные выражения левого движения - анархизм, всяческие синтетические формы становления левого движения, антиглобализм, движение зеленых, особенно в среде молодежи.
Правое движение развивает свою эскалацию в следующем приблизительном порядке: национальный либерализм - национально-освободительная борьба, национализм, буржуазный либерализм, шовинизм, национал-социализм, консерватизм "умеренных правых" (традиционно правые), фашизм (авторитарные режимы), нацизм-расизм, реакционный ультра-консерватизм традиционно правых (колониализм, империализм, глобализм) - на сегодняшний день максимальная форма существования правого движения. Гитлеризм - историческая максимальная форма существования правого идейного движения. Экстремальные формы становления - всяческие "нео" культуры, глобализм. Хотя перспективы буржуазного либерализма, который сегодня вырвался на передовые позиции, тоже стремятся к максимальному проявлению. Но об этом далее.

Вообще же все экстремальные идеологические формы: "нео", "ультра" - формы становления, их можно вывести из сферы реальной политической борьбы, как вседовлеющую ей оппозицию и объединить их родовым понятием "нигилизм". Для его сторонников по выражению писателя-фантаста Ф.К. Дика - "действительность - то, что не исчезает, когда в нее перестаешь верить".

Большинство "нео" идеологий в особенности современный неолиберализм и неоконсерватизм по сути переснятые содержания предыдущих исторических периодов, в рамках которых развивались их классические и реликтовые формы. Они по преимуществу занимаются ревизией своего исторического опыта, его частичным отрицанием, а также критикой своих оппонентов и их опыта. В них сменяются люди, ответственность, реакция на современные условия. Из шелухи истории возрождаются лишь коренные принципы родовых идеологий и идейных течений - "опоры", облекаясь в условности современной жизненной ситуации с ее актуальностью морали и необходимыми с ней компромиссами. История, к сожалению, остается основой пустопорожней полемики, основным аргументом "против", вместо конструктивных предложений на злобу дня, часто убогой ширмой для корыстных интересов.

Проблемы с корректностью такой классификации могут быть связаны, во-первых, в очередности по степени эскалации, что зависит от исторической ситуации: благоприятной или упадочной, и в различных внутренних признаках расхождения с другими идеологиями и некоторыми признаками сходства, свойственными противоположному движению (интернационализм, гуманизм, элитаризм, культ личности, массовость и пр.). "Это как в зеркале: ваше правое - мое левое. И наоборот"14. Все идеологические формы до максимальных обоснованы на борьбе с реалиями за преимущества и перераспределение в разных государственных и общественных системах. "В действительности нет ни одной политической партии или религиозной секты, которая не допускала бы борьбы, кровавой или нет, как выйдет, с теми, кто не принимает их догмы... Кроме того, в борьбе принимаются в расчет не слишком благородные, но, тем не менее, широко распространенные свойства человеческого сердца - любовь к роскоши, жажда крови и женщин, стремление к главенству и тиранству"15 - те самые "родимые пятна" любой власти. Экстремальные течения - это "восстания рабов в морали", синтез для новой борьбы. Многие из уже существующих идеологий были когда-то экстремальными, радикальными. Но сегодня это законченные позиции с историческим реальным опытом: у них было становление, развитие, достижения, упадок, и теперь современная форма их существования. Экстремальные же идеологии во многом еще идеалистичны - они флаг иллюзий и надежд на изменение мира нового поколения. "Задача проекта - заставить каждого его участника осознать то, что имеет власть над историей. И каждый из нас имеет власть над миром"16. Основа этого "мира становления" против "мира существования" - формула Гераклита: "все течет, все изменяется". Однако многие состоявшиеся теории еще не изжили всех своих резервов становления и существования. Также и несостоявшиеся (проигравшие в историческом плане) не до конца раскрыли своего содержания. История знает немало всякого рода палингенеза17 в виде Возрождений и Реставраций. Простому человеку, да и ученым не всегда это видно в их повседневной суетной жизни.

Подытоживая все вышеизложенное можно утверждать следующее: ни одна идеология не возникает на пустом месте. Возникновение идеологий обусловлено историческим детерминизмом ее субъектов. Образуется совокупность жизненных условий, из которых вытекает необходимость переоценки, переосмысления действительности, окружающих субъектов идеологий социальных отношений и исторических взаимосвязей. История не только процесс, а пространство и время для процессов, идеологий и т.д.

Любое стремление жизненного роста происходит из недостатка свободы действовать, развиваться. Субъект социально-экономических или политических отношений накапливает достаточно противоречий против современного ему содержания жизни. Он стремится преодолеть преграды, установления и дистанции, которые стабилизировали общественные отношения без учета его позиций. Субъект хочет утвердиться, "стать лучше"18.




1 Фукуяма Ф. Конец истории? - http://www.politnauka.org/library/dem/fukuyama-endofhistory.php
2 Mills Ch. R. The Marxists. N.Y. 1962. Р. 123.
3 Термины Ф. Ницше: См. подробнее "По ту сторону добра и зла", "К генеалогии морали".
4 Вернадский В.И. Несколько слов о ноосфере.//Вернадский В.И. Биосфера и Ноосфера. - М.: "Айрис-Пресс", 2004. - С.479-480.
5 Хомский Н. Прибыль на людях. Часть 1. Неолиберализм и глобальный порядок. ihtik.lib.ru
6 Черчилль У. Фултонская речь. 5 марта, 1946 года, Вестминстерский колледж, Фултон, Миссури. (материал из "Викитеки" - свободное электронной библиотеки).
7 Хомский Н. Прибыль на людях. Часть 1. Неолиберализм и глобальный порядок. ihtik.lib.ru
8 Френкин А. Предисловие//Рормомзер Г. Кризис либерализма. - М., 1996. - С.5-11.
9 Завалько Г.А. Иммануэль Валлерстайн. После либерализма//Философия и общество. - 2004. - ?2. - С. 197.
10 Пьюзо М. Крестный отец. - М.: "Эксмо", 2004. - С.315.
11 по собственному усмотрению (лат.)
12 Шпенглер О. Закат Европы: Очерки морфологии мировой истории. Т.1. Образ и действительность. - Мн.: ООО "Попурри", 1998. - С.84.
13 Меллер А. Фашистский стиль. - www.nationalism.org
14 Мисима Ю. Мой друг Гитлер. - http://members.telocity.com/anatolyey/
15 Моска Г. Правящий класс.//Социологические исследования. - 1994. ? 12. С. 105.
16 Паланик Ч. Бойцовский клуб. - М.: "Издательство АСТ", 2004. - С.204.
17 Палингенезис, Палингенез м. (от греч. palin - снова, обратно и genesis - происхождение, рождение): преобразование или новое рождение. В истории идей: воз-/новорождение, воскрешение, революция. (См. Вопросы философии - 2006. - ?12 - С.51).
18 Ницше Ф. Воля к власти. - М.: Изд-во Эксмо; Харьков: Изд-во Фолио, 2003. - С.476.


4. Социализм и коммунизм
Богдан Заднепровский
4. Социализм и коммунизм.

Две вещи, в которых мир нуждается
больше всего, - это социализм и мир, но обе
они противоречат интересам наиболее
могущественных людей нашего времени.

Бертран Рассел

Социализм - это идеология построения справедливого общественного строя, берущая корни еще с "Утопии" Томаса Мора. Ее главная особенность - стремление к гармонии социальных отношений.

Совершенно очевидно, что социализм (правда, в его утопической форме) и либеральное мировоззрение находятся в несомненном идейном родстве1. Неудивительно, что основным принципом социальной борьбы стал один из триады принципов либерализма Великой Французской революции "Свобода, равенство, братство". Именно французские радикальные мыслители восемнадцатого века первыми выдвинули коммунистические программы, призывая к отмене всякого частного богатства на том основании, что оно является причиной всех бед, известных человечеству2. И именно борьба за равенство стала определяющей для социального либерализма. В чем же заключалась потребность борьбы за равенство? Сама иерархическая природа общества и государства, казалось бы, исключала равенство людей в доходах, в положении и пр.

Консерваторы и реакционеры всегда пытались утрировать равенство, представить его невозможным. Но за равенство (в политических правах) как раз таки первыми стали бороться представители правящего класса. Их кодекс чести покоился на правиле "первый среди равных", а иерархия, дистанция создавались на основе принципа "вассал моего вассала не мой вассал". Не было жесткой борьбы за равенство именно благодаря четкой регламентации общества. Каждый чтил свое достоинство в своем положении. Дворянин не имел права заниматься трудом простолюдина или купца. А они в свою очередь не имели его прав. То есть система социальных отношений была сбалансированной, ровной, последовательной. Равенство заключалось в ровности и последовательности отношений. "Феодальная мораль открыто формулирует различные нормы поведения для разных сословий. Равенство здесь мыслится в рамках одного сословия"3. Неравенство могло возникнуть при произволе, узурпации прав, имущества и доходов другого сословия. Лишь так возникало неравенство социальных отношений. Неравенство означало разграничение сфер деятельности субъектов социальных отношений. Каждый ел свой хлеб. Подобный принцип регламентации социальных отношений ведется еще от индийских каст. Еще для примера можно привести и дуэльный кодекс, по которому сражаться можно было почему-то лишь с равными. Теоретики "естественного права" на излете феодализма уже довольно определенно выдвигали понятие равенства, как очевидную природную данность. Спиноза писал о равенстве: "В некоторой базисной плоскости, в условном естественном состоянии люди равны, поступки каждого оправданы его природой"4. Всегда человек жил в обществе, где он осознавал себя не только неравным по отношению к одним людям, но и в каких-то отношениях равным с другими людьми, по определенным признакам. А значит, что равенство все-таки существует и за него можно бороться.

Именно произвол, вторжение одних сословий в интересы других, развитие капиталистических отношений, желание аристократии зарабатывать деньги, а купцов участвовать в политике, привело к потребности сломать старое иерархическое неравенство. "Идея социального равенства родилась в период подготовки буржуазных революций... С развитием товарного хозяйства, которое требует равенства товаровладельцев, ибо иначе нарушается нормальный товарный обмен, возникло требование уничтожить преимущества и привилегии отдельных сословий"5. Это был длительный процесс становления буржуазного строя, с многочисленными реставрациями абсолютизма.

Капиталисты боролись за равенство участия в политической сфере с аристократами. Лишь когда они добились своего господства в обществе, им стала претить идея дальнейшего либерализма социальных отношений. Поэтому буржуазные консерваторы постоянно утверждают невозможность равенства, при этом, не отказывая в нем среди своего круга. Пытаются всячески забыть вклад масс, народов в установление их власти, в достижении ими их прав. Буржуазная мораль провозглашает всеобщее равенство людей, но этот принцип остается чисто формальным в силу фактического классового неравенства6.

Но если раньше борьба шла между равенством и неравенством, то при нынешнем капитализме этот процесс приобрел другую дихотомию. Сейчас идет борьба между равенством и уравниловкой.

Позитивное равенство - возможность роста для всех, пусть и не равного, не максимального, но роста. На ощущении роста, улучшения и перспективы строится позитивное равенство. Рост - самое необходимое ощущение в жизни, его познают с пеленок. Увядание и деградация, болезнь мешают росту, ведут к страданиям и смерти.

Негативное равенство - "уравниловка". Постоянное ограничение роста, загон в определенные рамки, классы, цифры. Ведет к деградации, потому что излишек роста изымается в чужую пользу.

Еще важно отметить и то в чем состоит неравенство. Оно состоит в различии и разнообразии, во множественности проявлений жизни и природы. Неравенство несет в себе иерархию, но и хаос. А равенство заключает в себе принцип однородности, сплоченности, единства. Стремление к единству, к коллективу, к сплоченности - биологически объективное стремление к однообразию, к общей идентичности. Иерархии же очень разнообразны и динамичны - в них все компоненты заменимы. Если рушится внутреннее единство и сплоченность, иерархия тоже разрушается. То есть принцип единства и сплоченности первичен по отношению к принципу иерархии. Другой вопрос - иерархический - какими методами устанавливается это единство? Здесь приоритет уже за иерархическим принципом, но вытекающим не из разнообразия, а из единства, сплоченности. Это принцип иерархической последовательности: субординация и протокол. Так выглядит диалектика равенства и неравенства, что еще раз подтверждает, что равенство все же существует. "Для большевиков иерархически-элитарный принцип представлялся идеалом "реакционного", отмирающего класса. Идеал равенства они считали единственно возможной и оправданной целью массовых революционных движений. Эту веру большевики унаследовали от дореволюционной русской интеллигенции"7.

В стиле Ницше эта проблема выглядит следующим образом. Никто не хочет равенства для себя с другими. Всех сильных не победить, но на пути к могуществу стремятся сокрушить тех, кто выше. А потом навязывают равенство для других по отношению к своему возвышению. Одни сверху, остальные одинаково убоги, равны в своем убожестве. Тех, кто снизу пытаются загнать под общую равную планку, выше которой нельзя подняться. Таким образом, равенство становится "моралью господ", а не только "рабов". Все что снизу хочет расти, все что сверху хочет опустить все что снизу. Лишь верхние признают свою оригинальность, другие все одного цвета - серого, одного ума - посредственного. Вот как создается уравниловка: мир делится на неравные части с помощью "равенства господ" и "равенства рабов". Каждый должен "соответствовать" - выравниваться в рамках своего круга: этикет и протокол comme il faut8 - равенство для господ. Раб "должен" быть тупым и серым. Но все живое стремится к свету - к равенству людей против равенства рабов. Таково движение вверх - воля к власти. И сверху, и снизу сшибаются насилие, ложь, ярость. Поэтому возникает равенство в борьбе, страхе и смерти. Никто не хочет равенства. Но, избавившись от него, можно погибнуть.

"Социальное равенство всегда обещал социализм во всех его формах. И ему верили в известной мере, потому что похожие обещания не способен был выполнить либерализм. Хотя в либеральной философии и содержались обещания установить равенство, причем не только формальное, но и материальное"9. Равенство стало путеводным направлением социализма, смыслом борьбы. Вкладом Карла Маркса и Фридриха Энгельса в социализм была теория, призванная показать, почему царство равенства не только желательно, но достижимо и, более того, неизбежно10. Рассмотрим социализм и коммунизм в историческом формате. Здесь для их развития перспективы самые оптимистические. Да, случилась катастрофа. Но левые всегда пользовались замечательным политическим принципом "чем хуже, тем лучше".

Советский феномен в эпическом смысле левого сознания и мифа выглядит сегодня как великий кровавый крестовый поход человечества за Справедливостью. Справедливость вне Бога, вне Бытия - Абсолютная справедливость, не рай на Земле. Оказывается, выбрав насильственные методы построения социализма, "Маркс был прав, говоря, что капитализм ведёт к абсолютному, а не только относительному обнищанию большинства. В ситуации, когда капитализм не в состоянии обеспечить большинству населения Земли сносные условия жизни, неизбежны окончание его мирного господства и исчерпание господствующей идеологии - либерализма"11. Современное подтверждение тому - слабость профсоюзных движений, усилившаяся маргинализация общества, сокращение экономических свобод. До тех пор пока существовала реальная, физическая, биологическая, насильственная угроза гибели буржуазных обществ, всякие ненасильственные действия, акции принимались всерьез - буржуазия готова была уступать. Но диалектический дуализм противоборства был разрушен. До сих пор трудно определить причины этого крушения. Насколько они объективны в системном плане?

Многие не учитывают в последнее время тот факт, что коммунизм (ленинизм и сталинизм), как идеология и практика считали себя далеко не "левыми" движениями. Тому свидетельство и борьба с левыми эсерами, меньшевиками и осуждение троцкизма - "левых" фракций коммунистического движения. Коммунизм взял на вооружение все методы империалистической Реакции, стремился к подавляющему общество этатизму на основе партийного (конфессионального) доминирования. Получился вполне имперский консервативный тоталитарный строй Советского государства. В духе ультраправых консерваторов, но под лозунгами "всеобщности" марксизма. Свою реакцию и стремление к мировому господству Советский строй оправдывал за счет левой, антибуржуазной, социал-демократической риторики. Буржуазный Запад в свою очередь обвинял эту левую идеологию во "лжи", и показывал "неприглядные стороны" Советского социализма, например "...в трактовке М. Джиласа, делившего социалистическое общество на "новый класс" управляющей коммуно-бюрократии и класс всех остальных управляемых"12, которые по своей природе были подобны и свойственны как раз буржуазной реакции, но под другими флагами. Можно сделать вывод, что левые идеи стали всего лишь средством манипуляции массового сознания, а вовсе не реализовывались в действительности. Получается, что марксистский коммунизм был отражением капитализма - капитализм с отрицательным значением. "Один класс обучен управлять, другой - быть управляемым. Из этой старой классовой формулы вытекает ленинская концепция партии. Его организация есть всего лишь реакция на буржуазную реальность. Его революция объективно определяется силами, создающими социальный строй, в который вписываются эти классовые отношения, независимо от субъективных устремлений, сопровождающих этот процесс"13. Идеология коммунизма была левой как социальная теория, и правой как политическая. Классовая борьба подменялась борьбой элит: диктатура пролетариата против финансовых монархий. Правящая верхушка не избиралась, а самовыдвигалась в силу хаоса исторического момента: "верхи не могут, низы не хотят". Но после становления механизм смены и наследования власти остался сословным, элитарным, конфессиональным - не либеральным, не демократическим, не левым. Второе и третье поколение его лидеров [коммунизма - Б.З.] в идеологическом смысле были все еще коммунистами, но в социальном отношении они превратились в наиболее консервативные элементы своего общества14. Марксистско-ленинский конфессионализм (однопартийность, сродни католической и фашистской) как и империалистический элитаризм жестко преодолевал национализм, как общий интерес. Но в отличие от элитаристов заменял приоритет частного интереса, на всеобщий.
Если буржуазия навязывала массам "национальный" конформизм - "интересы родины (государства) выше личных", то коммунисты социализм подменили социальным конформизмом - "интересы общества, коллектива, партии, выше личных". При этом частный интерес выводился за орбиту обсуждения: в первом случае в силу своей "священности", во втором в полном его отрицании. Именно империализм как в западном, так и в советском варианте разрушил в 20 веке великую светлую идею социализма. Социалистические лозунги, которые на Западе постоянно размывались и постепенно стали неотличимыми от либеральных, в России и других не западных странах были переосмыслены в привычных представлениях о неограниченной государственной власти над гражданами и их достоянием15. Все перечисленные коллизии социализма предвидел еще А.И. Герцен в 19 столетии: "Социализм разовьется во всех фазах своих до крайних последствий, до нелепостей. Тогда снова вырвется из титанической груди революционного меньшинства крик отрицания, и снова начнется смертная борьба, в которой социализм займет место нынешнего консерватизма и будет побежден грядущею, неизвестною нам революцией"16.

Иначе говоря, в истории состоялось лишь провозглашение социализма, а не сам социализм. В земном рае разуверились именно тогда, когда он стал осуществим17. Но все-таки первые проявления подлинного социализма были, были и положительные результаты продвижения этого социального феномена, а значит, что социализм остается актуальным ориентиром для дальнейшего социального развития. Во всяком случае, полезность социальных мер признают уже даже правые, консервативные мыслители и порой пытаются сместить социалистический приоритет вправо, принимая подходящие для них тезисы Грамши: "Коммунизм должен, конечно, считаться с советским опытом, но бесполезно пассивно следовать этой модели. Напротив, для создания полюса культурной власти необходимо учитывать специфику национальных повесток дня и народных менталитетов. Историческое действие коммунистов больше не может игнорировать разнообразие обществ"18. Однако социализм, безусловно, останется еще очень долго полем деятельности левого движения.

В историческом плане перспективы социализма вообще расширяются и устремляются к далеким горизонтам. В действительности же социализм в его коммунистическом варианте был одним из самых грандиозных - и в то же время самых роковых и трагических - экспериментов, которые когда-либо предпринимались в истории человечества19. Советский феномен был своего рода первым шагом к новой формации общества. Он смог прожить 70 лет. Прожил, как мог с разного рода издержками, ошибками. Но и с достижениями планетарного масштаба.

Русская социалистическая революция была более последовательной в плане социальной борьбы, чем Великая французская революция, Парижская коммуна и пр. Наиболее законченным ее смыслом и целью стало тотальное уничтожение правящего класса в отдельно взятой стране. В этом пункте марксизм-ленинизм полностью оправдал себя. Остальное во многом было еще неважно продумано и осуществлено. Итог классовой борьбы был совершенством этого события. Тем не менее, в дальнейшем была также создана и вполне жизнеспособная система общественных отношений небуржуазного типа, хотя и на основе индустриального развития. Советский Союз был довольно продолжительным явлением. Поэтому на сегодня о последствиях Русской революции еще рано делать скоропалительные выводы об ошибочности, о том, что все было зря, все было тупиком. Заметим, что социалистическая модель продолжает еще свое существование в Китае, КНДР, на Кубе. За 20 век был накоплен значительный опыт для дальнейшей левой борьбы. Подтверждение этому обозначилось в недавнем заявлении лидера новой латиноамериканской левой волны Уго Чавеса, который провозгласил: "Через 10 месяцев венесуэльский народ будет жить при социализме".

Критики социализма и марксизма ссылаются на исторический, по их мнению, неудачный опыт Советского Союза, огульно превращая его в сплошной негатив. А это далеко не так. Марксизм подвергается методическому гипертрофированию до гротеска и абсурда. Его замысел изображают в виде достижения цели всесторонне-развитого творческого сообщества "людей-муравьев". Однако буржуазным идеологам до сих пор нечего противопоставить марксовой критике капитализма: самые жесткие его социальные противоречия - отчуждение и эксплуатация - не разрешены, а сегодня даже еще больше обостряются. "Посмотрите на страны третьего мира: огромный слой примитивных промышленных рабочих, вкалывающих по 50 часов в неделю за маленькую зарплату. Выясняется, что и идея поляризации - Марксов закон, что богатые богатеют, а бедные беднеют, - во многом верна. Разница в сто раз в качестве жизни. Это оценки ЮНЕСКО, ООН - тут марксизма нет никакого... Средний слой живет уже двадцать лет со стандартным уровнем жизни, а прибыли и зарплаты высших менеджеров с 60-х годов выросли в два раза. Возникают процессы, которые считали вымершими в XIX веке"20. Не лучше и положение в развитых странах. "В течение 80-х гг. весь прирост заработков у мужчин достался верхним 20% рабочей силы, и примечательным образом 64% этого прироста пришлось на долю верхнего одного процента. Если рассмотреть вместо заработков доходы, то оказывается, что верхний 1% получил еще больше - 90% всего увеличения доходов. Средний заработок 500 самых высокооплачиваемых управляющих в американских компаниях, по данным журнала "Форчун", повысился с 35 до 157 средних заработков промышленных рабочих. С 1984 до 1992 г. заработная плата управляющего персонала указанной категории утроилась во Франции, в Италии и Англии и более чем удвоилась в Германии. По этому поводу было удачно сказано, что возникает общество, где "все достается победителю"21.

В отношении критики Советского строя, "развитого социализма" оппонентов нужно строго держать в поле четкости понятий. Не позволять смешивать гипотетический (теоретический) социализм с тем, что было построено под эгидой этого проекта и подразумевалось как реально осуществленное - т.е. исторический опыт социализма. Иначе говоря, пусть критики марксизма и социализма не жонглируют и не смешивают "гипотетическое" с "кажущимся", чтобы отвлечь от реальных задач и целей живого социалистического движения. Их риторика в утрированном виде такова: "обещали одно, сделали плохо, значит, социализм и задумывался как нечто неэффективное и плохое. А вот у нас либерализм - это одно лишь хорошее, потому что лично мы живем хорошо. У вас там сплошные противоречия и идиотизм, а у нас мелкие, легкоразрешимые нестыковки". "Либерализм должен теперь представить свое обоснование и оправдание исходя из своего собственного существа и собственной деятельности. Не на кого больше сваливать вину за собственные ошибки и упущения. Ссылками на истощенный социализм подменяли ведь до сих пор отсутствие собственного мышления"22. Марксизм отвечает оппонентам своими твердыми доводами: "либерализм поощряет эксплуатацию человека человеком и либерализм освящает отчуждение. И то, и другое несправедливо, следовательно, связанная с ним общественная система не имеет право на существование"23.

Не следует забывать, что и капитализм не сразу пробился и стал основным способом жизни цивилизации. И на его пути была не одна Реставрация феодализма и борьба с его пережитками. Да и сейчас еще есть уголки на Земле, где он так и не победил окончательно. По-видимому, то же произошло и с Советским феноменом социализма - на его пространстве случилась Реставрация капитализма, причем в самых жутких его формах. Но полному возврату старая эпоха не подлежит. "Даже если законы общественного развития и не торопятся с уничтожением капитализма, кто может нам запретить уничтожить его из соображений чистой справедливости? Этот вывод не содержится в классическом марксизме, но и не противоречит ему"24.

Современный капитализм лицемерно отождествляет свой порядок с либерализмом в пику социализму и фашизму, забывая и утаивая о других своих идейных детищах, таких как колониализм, империализм, олигополия, корпоративизм, глобализм. Эти социально-исторические феномены либеральными не назовешь. Но обычно их оправдывают приписыванием их к пережиткам феодализма, либо к ранним "диким" стадиям, лишенным прогрессивного начала. Хотя не для кого не секрет, что благосостояние буржуазии строилось именно в эту эпоху и именно за счет непроизводительного накопления. Как заметил Бальзак: "За всяким большим состоянием кроется преступление". Позже, когда капитализм откупился уступками, благотворительностью, он уже надел на себя маску добродетельного либерализма, хотя именно этим либерализмом общество когда-то вырывало, порой захлебываясь в крови "кажущихся жертв" (по выражению Мизеса), свои нынешние свободы, которые с гибелью "коммунистической тирании" вновь оказались под угрозой тирании буржуазной. Вечные истины капитализма - экономический рост, полная занятость, финансовая стабильность, повышение реальной заработной платы, - по-видимому, исчезают по мере того, как исчезают его враги25.

Высший этический идеал социализма - сделать счастливыми всех. Конечно это до сих пор утопия. Но с этической точки зрения, что есть предложить другим? Идейная программа социализма на практике закреплена Всеобщей декларацией прав человека ООН от 10 октября 1948 года. Особенно в статьях 22-26: "Статья 23. 1. Каждый человек имеет право на труд, на свободный выбор работы, на справедливые и благоприятные условия труда и на защиту от безработицы. 2. Каждый человек, без какой либо дискриминации, имеет право на равную оплату за равный труд. 3. Каждый работающий имеет право на справедливое и удовлетворительное вознаграждение, обеспечивающее достойное человека существование для него самого и его семьи, и дополняемое, при необходимости, другими средствами социального обеспечения. 4. Каждый человек имеет право создавать профессиональные союзы и входить в профессиональные союзы для защиты своих интересов" и т.д. Это просто Конституция СССР! Но посмотрите на наш мир - соблюдаются ли эти права?

Сейчас для западной буржуазии "система прав человека" вовсе не программа реализации ее принципов, а набор предлогов для агрессивных санкций и политического шантажа со стороны более развитых стран в отношении к развивающимся - слабым. Сегодня ориентированные на космополитизм государства Запада располагают всеми козырями и возможностями, чтобы в полной мере использовать новый властный ресурс под названием "права человека": темы глобального гражданского общества предоставляют сообществу западных государств, действующему по всему миру, идеологическое оружие для всемирно-экономических и военных "крестовых походов26. Таким образом, нынешний буржуазный либерализм, утверждая моральную ответственность декларативно, на деле открещивается от этики как с рационалистических, утилитарных позиций, так и с позиций вульгаризированного социал-дарвинизма в своей фундаментальной теории. "Никто не должен отвечать за неудачи другого. Невезение лежит в самой природе вещей и глупо восставать против него"27: таково в действительности мнение этих "гуманистов" - мастеров камуфляжа от либералов и консерваторов. У буржуазного либерализма есть много общего с нацизмом помимо их непримиримой конфронтации - презрение к тому, кто слабей. Единственная "проблема власть имущих заключается в том, что им трудно внушить народу доктрину, согласно которой богатые должны грабить бедных. Эта проблема пропаганды не решена до сих пор"28.

Но вернемся ко дню сегодняшнему социализма. Современный социализм не за вульгарное уравнительное равенство и беспощадную классовую борьбу, а, прежде всего, за социальную справедливость, за компенсационную политику в разных сферах жизни общества, направленную на его социальные издержки. "Социализм даст осуществить себя лишь путем сотрудничества низов и верхов, а не путем социализации прибылей, как полагал Маркс, не делавший различий между предприятием и гешефтом. Он осуществится лишь как социализм самого предприятия, основанный на взаимодействии хозяйственного руководства и трудовой отдачи и устанавливающий равновесие между доходами и запросами"29. Новая борьба впереди.




1 Ойзерман Т.И. Является ли либерализм только идеологией? - 2003. - ihtik.lib.ru
2 Пайпс Р. Коммунизм. - М.: "Московская школа политических исследований", 2002. - С.16.
3 Словарь по этике/под ред. И.С. Кона. Изд-е третье. - М.: Изд-во политической литературы, 1975. - С.255.
4 Спиноза Б. Политический трактат. - http://filosof.historic.ru/books/item/f00/s00/z0000131/
5 Краткий словарь по философии. Изд-е второе/под общ. ред. И.В. Блауберга, И.В. Копнина, И.К. Пантина. - М.: Изд-во политической литературы, 1970. - С.262.
6 Словарь по этике/под ред. И.С. Кона. Изд-е третье. - М.: Изд-во политической литературы, 1975. - С.255.
7 Люкс Л. Большевизм, фашизм, национал-социализм - родственные феномены? Заметки к одной дискуссии// Форум новейшей восточноевропейской истории и культуры - Русское издание. - 2004. - ? 1, - http://www1.ku-eichstaett.de/ZIMOS/forum/inhaltruss1.html
8 как следует, как положено (фр.)
9 Рормомзер Г. Кризис либерализма. - М., 1996. - С.66-86.
10 Пайпс Р. Коммунизм. - М.: "Московская школа политических исследований", 2002. - С.18.
11 Завалько Г.А. Иммануэль Валлерстайн. После либерализма//Философия и общество. - 2004. - ?2. - С. 194.
12 Новопашин Ю.С. Антикоммунистические революции конца ХХ века.//Вопросы истории. - 2006. - ?9. - С.92.
13 Рюле О. Борьба с фашизмом начинается с борьбы против большевизма//Living Marxism, vol.4, ? 8, 1939. - http://www.avtonom.org/lib/theory/leftcom/ruhle1.html
14 Туроу Л. Будущее капитализма. Как сегодняшние экономические силы формируют завтрашний мир. - 1996. Глава I. - http://www.netda.ru/
15 Пайпс Р. Коммунизм. - М.: "Московская школа политических исследований", 2002. - С.38.
16 Герцен А.И. Избранные философские произведения, в 2-х томах. Т. II. - М., 1946. - С.99.
17 Оруэлл Дж. 1984: Роман; Скотный двор: Сказка-аллегория. - М.: ООО "Издательство АСТ, 2003. - С.208.
18 Бенуа А. Консервативная "культурная революция"//Русский журнал. - 2001. - 8 ноября. - www.russ.ru/politics/20011108-adb.html
19 Рормомзер Г. Кризис либерализма. - М., 1996. - С.274.
20 Бузгалин А. Я себя от Ленина чищу [интервью]/Александр Бузгалин, Мария Голованивская//Коммерсантъ - Власть. - 1998. - ?7(259). - С.48-49.
21 Туроу Л. Будущее капитализма. Как сегодняшние экономические силы формируют завтрашний мир. - 1996. - Глава 2. - http://www.netda.ru/
22 Рормомзер Г. Кризис либерализма. - М., 1996. - С.15-29.
23 Кашников Б.Н. Марксизм как радикальная критика либеральной справедливости//Вопросы философии. - 2005. - ?6. - 40.
24 ibid.
25 Туроу Л. Будущее капитализма. Как сегодняшние экономические силы формируют завтрашний мир. - 1996. - Глава 1. - http://www.netda.ru/
26 Бек У. Космополитическая глобализация. http://www.globalaffairs.ru/articles/2328.html
27 Бенуа А. Хайек: закон джунглей//Элементы. - 2000. - ?5. - www.arcto.ru
28 Хомский Н. Согласие без согласия: манипуляция общественным мнением//Хомский Н. Прибыль на людях. - М.: Праксис, 2002. - ihtik.lib.ru
29 Moeller van den Bruck A. Das Dritte Reich. Hamburg, 1931 (3. Aufl.). S. 300-322.

? Copyright: Гохоум, 2012
Свидетельство о публикации ?11207269410
Список читателей / Версия для печати / Разместить анонс / Редактировать / Удалить
Рецензии
Написать рецензию
Статья интересная и полезная для размышлений, но слишком объёмная и абсолютно не подготовлена для конструктивной дискуссии, в которой порой неплохо снимается "шелуха" и яснее видится зерно Истины. Неподготовлена даже тем обстоятельством, что автор давая набор взглядов не даёт своей субъективной оценки этим суждениям, оставаясь "над ними".
Вот и результат - при всей важности темы из - за того что статья перегруженна информацией и автор не "зажег" её своими (правильными или неправильными) суждениями, откликов нет..., а жаль...
Но с кем дискутировать? Со статьями? И что, по всему кругу нехилых проблемных вопросов без ответов?
Нет, такие статьи надо делить на узкие тематические "сюжеты" которым давать собственную оценку. Не надо пытаться играть роль Бога - наблюдателя...
С Уважением, Виктор

Виктор Бобошин 24.08.2012 07:36  Заявить о нарушении правил / Удалить
Добавить замечания
Поэтому и статья называется "Количество не переходящее в качество".

Гохоум 25.08.2012 01:40 Заявить о нарушении правил / Удалить
Добавить замечания

Троцкий Л
КЛАССОВАЯ ПРИРОДА СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА
ПРОБЛЕМЫ ЧЕТВЕРТОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА)
"Бюллетень Оппозиции" N 36 - 37.
http://socialistworld.ru/assets/files/library/trotsky/class-nature-of-the-soviet-state.pdf
http://web.mit.edu/fjk/www/FI/BO/BO-03.shtml
Л. Троцкий.



КЛАССОВАЯ ПРИРОДА СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА

(ПРОБЛЕМЫ ЧЕТВЕРТОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА)

















ПОСТАНОВКА ВОПРОСА

Разрыв с Коминтерном и ориентация на новый Интернационал поставили снова вопрос о социальном характере СССР. Не означает ли крушение Коминтерна одновременно и крушения государства, вышедшего из Октябрьской революции? В обоих случаях дело идет ведь об одной и той же правящей организации: о сталинском аппарате. Он применял одни и те же методы внутри СССР, как и на международной арене. Мы, марксисты, никогда не покровительствовали двойной бухгалтерии брандлерианцев, согласно которой политика сталинцев в СССР безупречна, а за пределами СССР гибельна. (Мудрые американские брандлерианцы (группа Ловстона)усложняют вопрос: экономическая политика сталинцев, мол, безупречна, но политический режим в СССР плох: нет демократии. Этим теоретикам не приходит в голову спросить себя: почему же Сталин ликвидирует демократию при правильной и успешной экономической политике? Не из опасения ли, что партия и рабочий класс, при наличии пролетарской демократии слишком бурно и беспокойно будут выражать свой восторг по поводу экономической политики?) По нашему убеждению, она одинаково гибельна в обоих случаях. Не приходится ли в таком случае признать одновременное крушение Коминтерна и ликвидацию пролетарской диктатуры в СССР?

Это рассуждение кажется на первый взгляд неотразимым. Но оно ошибочно. Если методы сталинской бюрократии однородны во всех областях, то объективные результаты этих методов зависят от внешних условий или, говоря языком механики, от сопротивления материала. Коминтерн представлял орудие, предназначенное для ниспровержения капиталистического строя и установления диктатуры пролетариата. Советское государство представляет орудие
для сохранения завоеваний уже совершенного переворота. У коммунистических партий Запада нет никакого унаследованного капитала. Сила их (на самом деле их слабость) - в них самих и только в них. Сила сталинского аппарата на девять десятых не в нем, а в произведенных победоносной революцией социальных изменениях. Одно это соображение еще, конечно, не разрешает вопроса: но оно имеет большое методологическое значение. Оно показывает нам, как и почему сталинский аппарат мог окончательно утратить свое значение, в качестве международного революционного фактора, и сохранить часть своего прогрессивного значения, в качестве сторожа при социальных завоеваниях пролетарской революции. Такое двойственное положение представляет собой, к слову сказать, одно из проявлений неравномерности исторического развития.

Правильная политика рабочего государства не может сводиться только к национальному экономическому строительству. Если революция не будет расширяться по системе пролетарской спирали на международной арене, она неизменно начнет сужаться по системе бюрократической спирали в национальных рамках. Если диктатура пролетариата не становится европейской и мировой, она идет навстречу собственному крушению. В большой исторической перспективе все это совершенно бесспорно. Но все дело в конкретных исторических сроках. Можно ли сказать, что политика сталинской бюрократии уже привела к ликвидации рабочего государства? В этом сейчас вопрос.

Против утверждения, будто рабочее государство уже ликвидировано, выступает прежде всего важное методологическое положение марксизма. Диктатура пролетариата была установлена при помощи политического переворота и трех лет гражданской войны. Классовая теория общества, как и исторический опыт, одинаково свидетельствуют о невозможности победы пролетариата мирным путем, т.- е. без грандиозных классовых боев с оружием в руках. Мыслима ли в таком случае мирная, незаметная, "постепенная" буржуазная контрреволюция? До сих пор, во всяком случае, феодальные, как и буржуазные контрреволюции никогда не происходили "органически", а непременно требовали вмешательства военной хирургии. Теории реформизма, поскольку реформизм вообще возвышался до теорий, всегда в последнем счете основаны на непонимании глубины и непримиримости классовых противоречий: отсюда перспектива мирного перерастания капитализма в социализм. Марксистский тезис о катастрофическом характере перехода власти из рук одного класса в руки другого, относится не только к революционным периодам, когда история бешено мчится вперед, но и к периодам контрреволюции, когда общество откатывается назад. Кто утверждает, что советское государство постепенно превратилось из пролетарского в буржуазное, тот как бы разворачивает фильм реформизма в обратном направлении.

Противники могут возразить, что это общее методологическое рассуждение, как оно ни важно само по себе, все же слишком абстрактно, чтоб разрешить вопрос. Истина всегда конкретна. Тезис о непримиримости классовых противоречий может и должен направлять наше исследование, но не может заменить его результатов. Надо углубиться в материальное содержание самого исторического процесса.

Мы отвечаем: верно, что методологический довод не исчерпывает проблемы. Но он, во всяком случае, перелагает тяжесть доказательств на противную сторону. Критики, считающие себя марксистами, должны показать, каким образом буржуазия, сдавшая власть в трехлетних боях, могла вернуть себе эту власть
без всяких боев. Так как, однако, наши противники почти не пытаются придать своей оценке советского государства сколько-нибудь серьезное теоретическое выражение, то мы попытаемся здесь проделать эту работу за них.

"ДИКТАТУРА НАД ПРОЛЕТАРИАТОМ"

Самым распространенным, популярным и на первый взгляд неотразимым доводом в пользу непролетарского характера нынешнего советского государства является ссылка на удушение свободы пролетарских организаций и на всемогущество бюрократии. Можно ли, в самом деле, отождествлять диктатуру аппарата, приведшую к диктатуре одного лица, с диктатурой пролетариата, как класса? Не ясно ли, что диктатура пролетариата исключается диктатурой над пролетариатом?

Это заманчивое рассуждение построено не на материалистическом анализе процесса, как он развертывается в действительности, а на чисто-идеалистических схемах, на кантианских нормах. Некоторые благородные "друзья" революции составили себе весьма лучезарное представление о диктатуре пролетариата и впадают в полную прострацию при виде того, что реальная диктатура, со всем наследием классового варварства, со всеми своими внутренними противоречиями, с ошибками и преступлениями руководства, совершенно не похожа на тот прилизанный образ, который они себе составили. Разочарованные в своих лучших чувствах, они поворачиваются к Советскому Союзу спиной.

Где и в каких книжках можно найти безошибочный рецепт пролетарской диктатуры? Диктатура класса далеко не всегда означает прямое участие всей его массы в управлении государством. Мы это видели прежде всего на примере имущих классов. Дворянство господствовало через монархию, перед которой стояло на коленях. Диктатура буржуазии принимала сравнительно развернутые демократические формы только в условиях подъема капитализма, когда господствующему классу нечего было бояться. На наших глазах демократия заменилась в Германии самодержавием Гитлера, причем все традиционные буржуазные партии были разбиты в щепы. Германская буржуазия не управляет ныне непосредственно: политически она находится в полном подчинении у Гитлера и его банд. Тем не менее, диктатура буржуазии остается в Германии ненарушенной, ибо все условия ее социального господства сохранены и укреплены. Экспроприировав буржуазию политически, Гитлер спас ее, хотя бы только на время, от экономической экспроприации. Тот факт, что буржуазия оказалась вынуждена прибегнуть к фашистскому режиму, свидетельствует о том, что ее господство под угрозой, но никак не о том, что оно пало.

Предвосхищая наши дальнейшие выводы, противники поторопятся возразить: если буржуазия, как эксплуататорское меньшинство может сохранять свое господство и при помощи фашистской диктатуры, то пролетариат, строящий социалистическое общество, должен руководить своим государством сам, непосредственно, вовлекая все более широкие массы народа в дело управления. В таком общем виде этот довод бесспорен, но для данного случая он означает лишь то, что нынешняя советская диктатура есть больная диктатура. Страшные трудности социалистического строительства в изолированной и отсталой стране, в сочетании с ложной политикой руководства, которая тоже отражает в последнем счете давление отсталости и изолированности, привели к тому, что бюрократия экспроприировала
пролетариат политически, чтоб своими методами охранять его социальные завоевания. Анатомия общества определяется его экономическими отношениями. Пока созданные Октябрьской революцией формы собственности не опрокинуты, господствующим классом остается пролетариат.

Рассуждения насчет "диктатуры бюрократии над пролетариатом", без более глубокого анализа, т.- е. без выяснения социальных корней и классовых границ бюрократического командования, сводятся просто-напросто к хлестким демократическим фразам, чрезвычайно популярным у меньшевиков. Можно не сомневаться, что огромное большинство советских рабочих недовольно бюрократией, значительная часть, и не худшая, ненавидит ее. Если, однако, это недовольство не принимает бурных массовых форм, то не только из-за репрессий: рабочие боятся, что, опрокинув бюрократию, они расчистят поле классовому врагу. Взаимоотношение между бюрократией и классом в действительности гораздо сложнее, чем представляется легковесным "демократам". Советские рабочие справились бы с самовластием аппарата, если б перед ними открылась другая перспектива, если б небо на Западе окрасилось не в коричневую краску фашизма, а в красный цвет революции. Пока этого нет, пролетариат со скрежетом зубовным терпит ("толерирует") бюрократию, и в этом смысле признает ее носительницей пролетарской диктатуры. Каждый советский рабочий, если с ним поговорить по душам, не пощадит крепких слов по адресу сталинской бюрократии. Но ни один из них не признает, что контрреволюция уже совершилась.

Пролетариат составляет становой хребет советского государства. Но поскольку функция господства сосредоточена в руках безответственной бюрократии, постольку мы имеем перед собой заведомо больное государство. Излечимо ли оно? Не означают ли дальнейшие попытки лечения бесплодную трату драгоценного времени? Вопрос плохо поставлен. Под лечением мы понимаем не какие-либо искусственные меры, в стороне от мирового революционного движения, а дальнейшую борьбу под знаменем марксизма. Беспощадная критика сталинской бюрократии, воспитание кадров нового Интернационала, возрождение боеспособности мирового пролетарского авангарда,- такова суть "лечения". Оно совпадает с основным направлением исторического прогресса.

За последние годы - отметим к слову - противники не раз говорили нам, что мы "теряем напрасно время", занимаясь лечением Коминтерна. Мы никогда и никому не обещали, что вылечим Коминтерн. Мы лишь отказывались, до решающей проверки, объявить больного мертвым или безнадежно больным. Во всяком случае, на "лечение" мы не потеряли ни одного дня. Мы формировали революционные кадры и, что не менее важно, подготовляли основные теоретические и программные положения нового Интернационала.

ДИКТАТУРА ПРОЛЕТАРИАТА, КАК ИДЕАЛИСТИЧЕСКАЯ НОРМА

Господа "кантианские" социологи (извиняемся пред тенью Канта) приходят нередко к тому выводу, что "настоящая" диктатура, т.- е. такая, которая отвечает их идеальным нормам, существовала только в дни Парижской коммуны или в первый период Октябрьской революции, до Брест-литовского мира, в лучшем случае, до нэпа. Вот, что называется попасть пальцем в небо! Если Маркс и Энгельс называли Парижскую коммуну "диктатурой пролетариата", то лишь в силу заложенных в ней возможностей. Сама же по себе коммуна еще не была диктатурой
пролетариата. Захватив власть, она плохо знала, что с ней делать; не наступала, а выжидала; оставалась замкнутой в кольце Парижа; не смела прикоснуться к государственному банку; не произвела, да и не могла произвести переворота в отношениях собственности, ибо не располагала властью в национальном масштабе. К этому надо прибавить бланкистскую односторонность и прудонистские предрассудки, которые не позволяли даже вождям движения полностью осознать коммуну, как диктатуру пролетариата.

Не более счастливый характер имеет ссылка на первый период Октябрьской революции. Не только до Брест-литовского мира, но и до осени 1918 года социальное содержание революции ограничивалось мелкобуржуазным аграрным переворотом и рабочим контролем над производством. Это значит, что революция не выходила еще, по своим действиям, за пределы буржуазного общества. В этот первый период наряду с рабочими советами, и не редко оттесняя их, господствовали солдатские советы. Только к осени 1918 года мелкобуржуазная солдатски-аграрная стихия входит понемногу в берега, а рабочие приступают к национализации средств производства. Только с этого времени можно говорить о наступлении действительной диктатуры пролетариата. Но и здесь еще требуется большая оговорка. Диктатура географически ограничивалась в те первые годы старым московским княжеством и вынуждена была вести трехлетнюю войну по всем радиусам от Москвы к периферии. Это значит, что до 1921 года, т.- е. как раз до нэпа, шла только еще борьба за установление диктатуры пролетариата в масштабе всего государства. А так как, начиная с нэпа, диктатура, по мнению лже?марксистских филистеров, исчезла, то значит ее и вообще никогда не существовало. Для этих господ диктатура пролетариата есть просто невесомое понятие, идеальная норма, неосуществимая на нашей грешной земле. Немудрено, если "теоретики" этого типа, поскольку они не отказываются начисто от самого имени диктатуры, стремятся смазать непримиримое противоречие между нею и буржуазной демократией.

Крайне характерна, под лабораторным, а не политическим углом зрения, парижская секта "коммунистов-демократов" (Суварин и К?). В самом их названии уже заключается разрыв с марксизмом. В критике Готской программы Маркс отвергал название социал-демократии в виду того, что оно ставит революционную социалистическую борьбу под формальный контроль демократии. Совершенно очевидно, что "коммунисты-демократы" принципиально не отличаются от "социалистов-демократов", т.- е. социал-демократов. Между социализмом и коммунизмом нет устойчивой перегородки. Грехопадение начинается с того момента, когда социализм и коммунизм, как движение или как государство, подчиняется не реальному ходу классовой борьбы, не материальным условиям исторического процесса, а над-социальной и над-исторической абстракции "демократии", которая на деле является орудием самозащиты буржуазии против пролетарской диктатуры. Если в эпоху Готской программы еще можно было в слове социал-демократия видеть лишь неправильное, ненаучное название для здоровой по духу пролетарской партии, то вся дальнейшая история буржуазной и "социальной" демократии превращает знамя "демократического коммунизма (?) "в знамя прямой классовой измены. (Интересующиеся, если таковые найдутся, могут ознакомиться с "платформой" самих "коммунистов (!) - демократов". С точки зрения основ марксизма, трудно себе представить более шарлатанский документ.)
БОНАПАРТИЗМ

Противник типа Урбанса скажет: реставрации буржуазного режима действительно еще нет, но нет уже и рабочего государства; нынешний советский режим есть над?классовое или между-классовое бонапартистское государство. С этой теорией мы уже свели в свое время счеты. Исторически бонапартизм был и остается правительством буржуазии в периоды кризисов буржуазного общества. Можно и должно различать "прогрессивный" бонапартизм, закрепляющий чисто капиталистические завоевания буржуазной революции, и бонапартизм упадка капиталистического общества, конвульсивный бонапартизм нашей эпохи (Папен - Шлейхер, Дольфус, кандидат в голландские бонапарты Колейн и проч. ). Бонапартизм всегда означает политическое лавирование между классами; но под бонапартизмом, во всех его исторических перевоплощениях, сохраняется одна и та же социальная база: буржуазная собственность. Нет ничего абсурднее, как из бонапартистского виляния между классами или из "надклассового" положения бонапартистской шайки делать вывод о бесклассовом характере бонапартистского государства. Чудовищный вздор! Бонапартизм есть лишь одна из разновидностей капиталистического господства.

Если Урбанс хочет расширить понятие бонапартизма, распространив его также и на нынешний советский режим, то мы готовы принять такое расширенное толкование,- при одном условии: если социальное содержание советского "бонапартизма" будет определено с необходимой ясностью. Совершенно верно, что самовластие советской бюрократии сложилось на почве лавирования между классовыми силами, как внутренними, так и внешними. Поскольку бюрократическое лавирование увенчалось личным плебисцитарным режимом Сталина, можно говорить о советском бонапартизме. Но если бонапартизм обоих Бонапартов, как и нынешних жалких последышей, развертывался и развертывается на основе буржуазного режима, то бонапартизм советской бюрократии имеет под собой почву пролетарского режима. Терминологические новшества или исторические аналогии могут представлять те или иные удобства для анализа, но не могут изменить социальной природы советского государства.

"ГОСУДАРСТВЕННЫЙ КАПИТАЛИЗМ"

За последний период Урбанс создал, впрочем, новую теорию: экономический строй советов оказывается разновидностью "государственного капитализма". "Прогресс" состоит в том, что от терминологических упражнений в области политической надстройки, Урбанс спустился к экономическому фундаменту. Но этот спуск, увы, не принес ему добра.

Государственный капитализм есть, по Урбансу, новейшая форма самозащиты буржуазного режима: достаточно взглянуть на корпоративно-"планирующее" государство в Италии, Германии и Соединенных Штатах. Привыкнувший к широкому размаху, Урбанс прибавляет сюда и СССР. Об этом скажем ниже. Поскольку дело касается капиталистических государств, Урбанс подходит к очень важному явлению нашей эпохи. Монопольный капитализм давно перерос и частную собственность на средства производства и границы национального государства. Однако, рабочий класс, парализованный своими собственными организациями, не сумел своевременно освободить производительные силы общества из капиталистических оков. Отсюда затяжная эпоха экономических и политических
конвульсий. Производительные силы бьются о перегородки частной собственности и о национальные границы. Буржуазные государства вынуждены усмирять бунт собственных производительных сил при помощи полицейского кулака. Это и есть так называемая "плановая экономика". Можно условно назвать ее "государственным капитализмом", поскольку государство пытается обуздать и дисциплинировать капиталистическую анархию.

Напомним, однако, что первоначально марксисты под государственным капитализмом понимали лишь самостоятельные хозяйственные предприятия государства. Когда реформисты мечтали преодолеть капитализм при помощи муниципализации и огосударствления все большего числа транспортных и промышленных предприятий, марксисты возражали: это не социализм, а государственный капитализм. В дальнейшем это понятие получило, однако, расширительный смысл и стало применяться ко всем видам государственного вмешательства в хозяйство; французы употребляют в этом смысле слово "этатизм".

Урбанс, однако, не только констатирует потуги "государственного капитализма",- он их, по своему, оценивает. Насколько вообще можно понять его, он объявляет режим "государственного капитализма" необходимой и притом прогрессивной стадией в развитии общества, в том же смысле, в каком трест является прогрессом по сравнению с разрозненными предприятиями. Одной этой фундаментальной ошибки в оценке капиталистического планирования достаточно, чтоб похоронить любое направление.

Если в эпоху капиталистического восхождения, конец которой положила война, различные формы огосударствления можно было рассматривать - при известных политических предпосылках,- как прогрессивное явление, т.- е. считать, что государственный капитализм ведет общество вперед, облегчая будущую экономическую работу пролетарской диктатуры, то нынешнюю "плановую экономику" приходится рассматривать, как насквозь реакционную стадию: государственный капитализм стремится вырвать хозяйство из мирового разделения труда, приспособить производительные силы к Прокрустову ложу национального государства, искусственно сократить производство в одних отраслях и искусственно же создать другие отрасли при помощи громадных накладных расходов. Экономическая политика нынешнего государства, начиная с таможен старо-китайского образца и кончая эпизодами запрещения машин в "плановом хозяйстве" Гитлера, достигает неустойчивого регулирования ценою снижения национального хозяйства, внесения хаоса в мировые отношения и полного расстройства денежной системы, которая весьма и весьма понадобится для социалистического планирования. Нынешний государственный капитализм не подготовляет и не облегчает будущую работу социалистического государства, наоборот, создает для нее колоссальные дополнительные трудности. Пролетариат упустил ряд сроков для захвата власти. Этим он создал условия: в политике - для фашистского варварства, в экономике - для разрушительной работы "государственного капитализма". После завоевания власти пролетариату придется экономически расплачиваться за политические упущения.

ХОЗЯЙСТВО СССР

В рамках данной работы нас, однако, больше всего интересует то обстоятельство, что Урбанс пытается под понятие "государственного капитализма" подвести
и хозяйство СССР. При этом - трудно поверить! - он ссылается на Ленина. Объяснить эту ссылку можно только одним: в качестве вечного изобретателя, создающего ежемесячно по новой теории, Урбанс не имеет времени читать книги, на которые ссылается. Термин "государственный капитализм" Ленин действительно применял, но не к советскому хозяйству в целом, а лишь к определенной его части: иностранным концессиям, смешанным промышленным и торговым обществам и, отчасти, к контролируемой государством крестьянской, в значительной мере кулацкой, кооперации. Все это - бесспорные элементы капитализма; а так как они контролируются государством и даже функционируют при прямом его участии, как смешанные общества, то Ленин условно, "в кавычках", по его собственному выражению, назвал эти хозяйственные формы "государственным капитализмом". Условность термина определялась тем, что дело шло не о буржуазном, а о пролетарском государстве: кавычки и должны были подчеркнуть эту немаловажную разницу. Поскольку, однако, пролетарское государство допускало частный капитал и позволяло ему, в известных рамках, эксплуатировать рабочих, постольку оно одним своим крылом прикрывало буржуазные отношения. В этом, строго ограниченном, смысле можно было говорить о "государственном капитализме".

Самый термин Ленин выдвинул во время перехода к нэпу, когда он предполагал, что концессии и "смешанные общества", т.- е. предприятия, основанные на сочетании государственного и частного капитала, займут крупнейшее место в советском хозяйстве, наряду с чисто государственными трестами и синдикатами. В отличие от государственно-капиталистических предприятий, т.- е. концессий и проч., Ленин определял советские тресты и синдикаты, как "предприятия последовательно социалистического типа". Дальнейшее развитие советской экономики, особенно промышленности, Ленин представлял себе в виде конкуренции государственно-капиталистических и чисто-государственных предприятий.

Теперь, надеемся, ясно, в каких пределах Ленин употреблял термин, введший в соблазн Урбанса. Чтоб довершить теоретическую катастрофу вождя "Ленин (!) - бунда", надо еще напомнить, что ни концессии, ни смешанные общества, вопреки первоначальным ожиданиям Ленина, не играли в развитии советского хозяйства почти никакой роли. Сейчас от этих "государственно-капиталистических" предприятий вообще ничего не осталось. Наоборот, советские тресты, судьба которых казалась еще очень смутной на заре нэпа, получили в ближайшие годы после Ленина гигантское развитие. Таким образом, если пользоваться ленинской терминологией добросовестно и с пониманием дела, то придется сказать, что советское хозяйственное развитие совершенно обошло стадию "государственного капитализма" и развернулось по каналу предприятий "последовательно социалистического типа".

Однако, и здесь нужно устранить возможные недоразумения, на этот раз прямо противоположного характера. Ленин выбирал свои термины точно. Он называл тресты не социалистическими предприятиями, как именуют их теперь сталинцы, а предприятиями "социалистического типа". Это тонкое терминологическое различие означало под пером Ленина, что тресты получат право называться социалистическими, не по типу, т.- е. не по тенденции, а по своему подлинному содержанию, когда революционизируют сельское хозяйство, когда уничтожат противоположность между городом и деревней, когда научатся удовлетворять полностью все человеческие потребности; другими словами, лишь в меру того, как
на основе национализированной промышленности и коллективизированного сельского хозяйства, сложится действительно социалистическое общество. Достижение этой цели Ленин мыслил, как преемственную работу двух-трех поколений, притом в неразрывной связи с развитием международной революции.

Резюмируем. Под государственным капитализмом, в строгом смысле слова,
надлежит понимать ведение буржуазным государством промышленных и иных
предприятий за собственный счет или "регулирующее" вмешательство буржуазного
государства в работу частно-капиталистических предприятий.
Под государственным капитализмом "в кавычках" Ленин понимал контроль
пролетарского государства над частно-капиталистическими предприятиями
и отношениями. Ни одно из этих определений к нынешнему советскому хозяйству
ни с какой стороны не подходит. Какое собственно конкретное экономическое
содержание вкладывает Урбанс в понятие советского "государственного
капитализма", остается совершенной тайной. Попросту сказать, вся его новейшая
теория построена на плохо прочитанной цитате.

БЮРОКРАТИЯ И ПРАВЯЩИЙ КЛАСС

Есть, однако, и другая теория "непролетарского" характера советского государства, более замысловатая, более осторожная, но не более серьезная. Французский социал-демократ Л. Лора (Lucien Laurat), сподвижник Блюма и учитель Суварина, написал книжку в защиту того взгляда, что советское общество, не являясь ни пролетарским ни буржуазным, представляет собой совершенно новый тип классовой организации, так как бюрократия не только господствует над пролетариатом политически, но и эксплуатирует его экономически, поглощая ту прибавочную стоимость, которая раньше приходилась на долю буржуазии. Лора облекает свои откровения в тяжеловесные формулы "Капитала" и придает, таким образом, своей поверхностной, чисто описательной "социологии" видимость глубины. Компилятор, по-видимому, не знает, что вся его теория, только с гораздо большим огнем и блеском, формулирована была свыше тридцати лет тому назад русско-польским революционером Махайским, который имел то преимущество над своим французским вульгаризатором, что не дожидался ни Октябрьской революции ни сталинской бюрократии, чтобы заранее определить "диктатуру пролетариата", как подмостки для командующих постов эксплуататорской бюрократии. Но и Махайский не создал свою теорию из ничего: он лишь социологически и экономически "углубил" анархические предрассудки против государственного социализма. Махайский, кстати сказать, тоже пользовался формулами Маркса, но более последовательно, чем Лора: по Махайскому, автор "Капитала" злоумышленно скрыл в формулах воспроизводства (2-ой том) ту долю прибавочной стоимости, которую будет поглощать социалистическая интеллигенция (бюрократия).

В наше время подобного рода "теорию", но без обличения эксплуататора-Маркса, защищал Мясников, который объявил, что диктатура пролетариата в Советском Союзе сменилась господством нового класса: социал-бюрократии. Весьма вероятно, что прямо или косвенно Лора почерпнул свою теорию именно у Мясникова и лишь придал ей педантски-"ученое" выражение. Для полноты надо еще добавить, что Лора усвоил себе все ошибки (только ошибки) Розы Люксембург, в том числе и те, от которых она сама успела отказаться.
Однако, подойдем ближе к самой "теории". Класс, для марксиста, представляет исключительно важное и притом научно-очерченное понятие. Класс определяется не одним лишь участием в распределении национального дохода, а самостоятельной ролью в общей структуре хозяйства, самостоятельными корнями в экономическом фундаменте общества. Каждый класс (феодалы, крестьянство, мелкая буржуазия, капиталистическая буржуазия, пролетариат) вырабатывает свои особые формы собственности. Всех этих социальных черт бюрократия лишена. Она не имеет самостоятельного места в производственно-распределительном процессе. Она не имеет самостоятельных имущественных корней. Ее функции относятся, в основе своей, к политической технике классового господства. Наличие бюрократии, при всем различии ее форм и удельного веса, характеризует всякий классовый режим. Ее сила имеет отраженный характер. Бюрократия нерасторжимо связана с экономически господствующим классом, питается его социальными корнями, держится и падает вместе с ним.

КЛАССОВАЯ ЭКСПЛУАТАЦИЯ И СОЦИАЛЬНЫЙ ПАРАЗИТИЗМ

Лора скажет, что он "не возражает" против оплаты труда бюрократии, поскольку она выполняет необходимые политические, хозяйственные и культурные функции, но дело идет о бесконтрольном присвоении ею совершенно непомерной части национального дохода: именно в этом смысле она является "эксплуататорским классом". Довод этот, опирающийся на бесспорные факты, не меняет, однако, социальной физиономии бюрократии.

Всегда и при всяком режиме бюрократия поглощает немалую часть прибавочной стоимости. Было бы небезынтересно подсчитать, например, какую долю национального дохода поглощает в Италии или в Германии фашистская саранча! Но этот факт, немаловажный сам по себе, совершенно недостаточен для превращения фашистской бюрократии в самостоятельный правящий класс. Она является приказчиком буржуазии. Правда, этот приказчик сидит на спине у хозяина, вырывает у него подчас изо рта жирные куски и в добавление плюет ему на лысину. Приказчик, что и говорить, крайне неудобный! Но все же не более, как приказчик. Буржуазия мирится с ним, ибо без него ей и ее режиму пришлось бы совсем плохо.

Mutatis mutandis (изменяя то, что подлежит изменению) сказанное только что можно применить и к сталинской бюрократии. Она пожирает, растеривает и расхищает значительную часть народного достояния. Ее управление крайне дорого обходится пролетариату. Она занимает чрезвычайно привилегированное положение в советском обществе, не только в смысле политических и административных прав, но и в смысле огромных материальных преимуществ. Но самые большие квартиры, самые кровавые бифштексы и даже Ролс-Ройсы еще не превращают бюрократию в самостоятельный господствующий класс.

В социалистическом обществе неравенство, тем более столь вопиющее, было бы, конечно, совершенно невозможным. Но вопреки официальной и официозной лжи, нынешний советский режим является не социалистическим, а переходным. Он несет в себе еще чудовищное наследие капитализма, в частности социальное неравенство, притом не только между бюрократией и пролетариатом, но и внутри бюрократии и внутри пролетариата. В известных пределах неравенство остается еще на данной стадии буржуазным орудием социалистического прогресса: дифференциальная заработная плата, премии и проч., как стимул соревнования.
Объясняя неравенство, переходный характер нынешнего строя нисколько не оправдывает тех чудовищных, явных и тайных привилегий, которые присваивают себе бесконтрольные верхи бюрократии. Левая оппозиция не дожидалась откровений Урбанса, Лора, Суварина, Симон Вейль (Придя в отчаяние от "неудачных" опытов диктатуры пролетариата, Симон Вейль нашла утешение в новом призвании: защищать свою личность от общества. Формула старого либерализма, освеженная дешевой анархической экзальтацией! И подумать только, что Симон Вейль величественно говорит о наших "иллюзиях". Ей и ей подобным нужно было бы много лет упорного труда, чтобы освободиться от самых реакционных мелкобуржуазных предрассудков. Разумеется, ее новые взгляды нашли себе приют в органе, который носит явно ироническое название "Пролетарская революция". Издание Лузена, как нельзя лучше приспособлено для революционных меланхоликов, политических рантье, живущих на проценты с капитала воспоминаний, и претенциозных резонеров, которые, может быть, примкнут к революции... после того, как она будет совершена.) и проч., чтобы заявить, что бюрократизм, во всех своих проявлениях, расшатывает моральные скрепы советского общества, порождает острое и законное недовольство масс и подготовляет великие опасности. Тем не менее, привилегии бюрократии, сами по себе, еще не меняют основ советского общества, ибо бюрократия почерпает свои привилегии не из каких-либо особых отношений собственности, свойственных ей, как "классу", а из тех самых имущественных отношений, которые созданы Октябрьской революцией и, в основном, адекватны диктатуре пролетариата.

Поскольку бюрократия, говоря попросту, обворовывает народ (а это в разных формах делает всякая бюрократия), постольку мы имеем дело не с классовой эксплуатацией, в научном смысле слова, а с социальным паразитизмом, хотя бы и очень большого масштаба. Духовенство в средние века было классом, или сословием, поскольку его господство опиралось на определенную систему земельной собственности и подневольного труда. Нынешняя церковь является не эксплуататорским классом, а паразитической корпорацией. Нелепо было бы, в самом деле, говорить об американском духовенстве, как об особом господствующем классе; между тем, несомненно, что попы разных мастей поглощают в Соединенных Штатах крупную часть прибавочной стоимости. Чертами паразитизма бюрократия, как и духовенство, приближается к люмпен-пролетариату, который тоже не представляет, как известно, самостоятельного "класса".

ДВЕ ПЕРСПЕКТИВЫ

Вопрос предстанет пред нами рельефнее, если мы возьмем его не в статическом, а в динамическом разрезе. Непроизводительно расточая огромную долю национального дохода, советская бюрократия в то же время, по самой своей функции, заинтересована в экономическом и культурном росте страны: чем выше национальный доход, тем обильнее фонд ее привилегий. Между тем, на социальных основах советского государства, экономический и культурный подъем трудящихся масс должен подорвать самые основы бюрократического господства. Ясно, что в этом счастливом историческом варианте бюрократия оказывается только орудием - плохим и дорогим орудием - социалистического государства.

Но расточая все большую часть национального дохода и нарушая основные пропорции хозяйства,- так возразят нам,- бюрократия замедляет экономический и культурный рост страны. Совершенно верно! Дальнейшее беспрепятственное
развитие бюрократизма должно было бы неизбежно привести к приостановке экономического и культурного роста, к грозному социальному кризису и к откату всего общества назад. Но это означало бы не только крушение пролетарской диктатуры, но одновременно и конец бюрократического господства. На смену рабочему государству пришли бы не "социал-бюрократические", а капиталистические отношения.

Мы надеемся, что перспективная постановка вопроса окончательно помогает нам разобраться в споре о классовой природе СССР: берем ли мы вариант дальнейших преуспеяний советского режима или, наоборот, вариант его крушения, бюрократия одинаково оказывается не самостоятельным классом, а наростом на пролетариате. Опухоль может достигнуть огромных размеров и даже задушить живой организм, но опухоль никогда не может превратиться в самостоятельный организм.

Прибавим, наконец, для полной ясности: если бы сегодня в СССР у власти оказалась марксистская партия, она обновила бы весь политический режим, перетасовала бы, очистила и обуздала бюрократию контролем масс, преобразовала бы всю административную практику, внесла бы ряд капитальных реформ в руководство хозяйством, но ей ни в каком случае не пришлось бы совершать переворот в имущественных отношениях, т.- е. новую социальную революцию.

ВОЗМОЖНЫЕ ПУТИ КОНТРРЕВОЛЮЦИИ

Бюрократия не господствующий класс. Но дальнейшее развитие бюрократического режима может привести к возникновению нового господствующего класса: не органическим путем перерождения, а через контрреволюцию. Именно потому мы и называем сталинский аппарат центристским, что он выполняет двойственную роль: сегодня, когда уже нет и еще нет марксистского руководства, он защищает своими методами пролетарскую диктатуру; но методы эти таковы, что облегчают завтрашнюю победу врага. Кто не понял этой двойственной роли сталинизма в СССР, тот не понял ничего.

Социалистическое общество будет жить без партии, как и без власти. В условиях переходной эпохи политическая надстройка играет решающую роль. Развернутая и устойчивая диктатура пролетариата предполагает руководящую роль партии, как самодеятельного авангарда; сплоченность пролетариата при помощи системы профессиональных союзов; неразрывную связь трудящихся с государством через систему советов, наконец, боевое единство рабочего государства с мировым пролетариатом через Интернационал. Между тем, бюрократия задушила партию, профсоюзы, советы и Коминтерн. Незачем здесь разъяснять, какая гигантская доля вины за перерождение пролетарского режима лежит на покрытой преступлениями и изменами международной социал-демократии, к которой принадлежит между прочим и г-н Лора. (Этот пророк обвиняет русских большевиков-ленинцев в недостатке революционной решимости. Смешав, в австро-марксистском стиле, революцию и контрреволюцию, возвращение к буржуазной демократии и сохранение пролетарской диктатуры, Лора преподает Раковскомууроки революционных действий. Этот же самый джентльмен объявляет мимоходом Ленина "посредственным теоретиком". Не мудрено!Ленин, который сложнейшим теоретическим выводам придавал простейшее выражение, не может импонировать претенциозному филистеру, который скудным и плоским обобщениям придает кабалистический вид. Проект визитной карточки: "Люсьен Лора, резервный
теоретик и стратег пролетарской революции... для России; по постоянной профессии - подручный Леона Блюма". Надпись несколько длинна, но верна. А говорят, что у этого "теоретика" есть сторонники в среде молодежи. Бедная молодежь!)

Но каково бы ни было действительное распределение исторической ответственности, результат один: удушение партии, советов и профсоюзов означает политическую атомизацию пролетариата. Социальные антагонизмы не преодолеваются политически, а подавляются административно. Они накопляются под прессом в такой же мере, в какой исчезают политические ресурсы для их нормального разрешения. Первая большая социальная встряска, внешняя или внутренняя, может привести атомизированное советское общество в состояние гражданской войны. Рабочие, потерявшие контроль над государством и хозяйством, могут прибегнуть к массовым стачкам, как орудию самообороны. Дисциплина диктатуры окажется нарушенной. Под напором рабочих, как и под давлением экономических трудностей, тресты окажутся вынуждены прорвать плановое начало и вступить в конкуренцию друг с другом. Расшатка режима найдет, конечно, бурный и хаотический отголосок в деревне и неизбежно перекинется в армию. Социалистическое государство рухнет, уступив место капиталистическому режиму, вернее капиталистическому хаосу.

Сталинская пресса воспроизведет, конечно, наш предостерегающий анализ, как контрреволюционное пророчество или даже, как "пожелание" троцкистов. По адресу газетной челяди аппарата мы давно не знаем иного чувства, кроме спокойного презрения. Мы считаем положение опасным, но совсем не безнадежным. Во всяком случае было бы позорным малодушием и прямым предательством объявлять величайшую революционную позицию потерянной - до боя и без боя.

ВОЗМОЖНО ЛИ "МИРНОЕ" СНЯТИЕ БЮРОКРАТИИ?

Если верно, что бюрократия сосредоточивает в своих руках всю власть и все подступы к ней,- а это верно,- то возникает немаловажный вопрос: как подойти к реорганизации советского государства? и можно ли разрешить эту задачу мирными способами?

Прежде всего установим, в виде непреложной аксиомы, что разрешить задачу может только революционная партия. Создание революционной партии в СССР из здоровых элементов старой партии и из молодежи есть основная историческая задача. Ниже будет сказано, при каких условиях она может быть разрешена. Предположим, однако, что такая партия уже существует. Какими путями могла бы она овладеть властью? Еще в 1927 году Сталин сказал по адресу оппозиции: "нынешняя правящая группировка может быть устранена только гражданской войной". Это был бонапартистский, по духу, вызов - не по адресу левой оппозиции, а по адресу партии. Сосредоточив в своих руках все рычаги, бюрократия открыто провозгласила, что не позволит больше пролетариату поднять голову. Дальнейший ход событий придал этому вызову большой вес. После опыта последних лет было бы ребячеством думать, что сталинскую бюрократию можно снять при помощи партийного или советского съезда. В сущности 12-ый съезд (начало 1923 года) был последним съездом большевистской партии. Следующие съезды были бюрократическими парадами. Сейчас и такие съезды отменены. Для устранения правящей клики не осталось никаких нормальных, "конституционных" путей.
Заставить бюрократию передать власть в руки пролетарского авангарда можно только силой.

Челядь сейчас же подхватит: "троцкисты", подобно Каутскому, проповедуют вооруженное восстание против диктатуры пролетариата. Пройдем мимо. Для новой пролетарской партии вопрос о завладении властью может практически встать лишь в тот момент, когда она сплотит вокруг себя большинство рабочего класса. На пути к такому радикальному изменению в соотношении сил бюрократия будет оказываться все более изолированной и все более расколотой. Социальные корни бюрократии лежат, как мы знаем, в пролетариате: если не в его активной поддержке, то, по крайней мере, в его "толерировании". При переходе пролетариата в активность, сталинский аппарат повиснет в воздухе. Если он все же попытается сопротивляться, придется применить против него не меры гражданской войны, а скорее меры полицейского порядка. Дело будет идти, во всяком случае, не о восстании против диктатуры пролетариата, а об устранении злокачественного нароста на ней.

Настоящая гражданская война могла бы развернуться не между сталинской бюрократией и поднявшимся пролетариатом, а между пролетариатом и активными силами контрреволюции. О самостоятельной роли бюрократии, в случае открытого столкновения двух массовых лагерей, не могло бы быть и речи. Ее полярные фланги распределились бы по разные стороны баррикады. Судьбу дальнейшего развития предопределил бы, конечно, исход борьбы. Во всяком случае, победа революционного лагеря мыслима была бы только под руководством пролетарской партии, которая победой над контрреволюцией была бы естественно поднята к власти.

НОВАЯ ПАРТИЯ В СССР

Что ближе: опасность крушения советской власти, подточенной бюрократизмом, или час объединения пролетариата вокруг новой партии, способной спасти Октябрьское наследство? На такой вопрос нет априорного ответа; решит борьба. Соотношение сил определится на большой исторической проверке, которой может явиться и война. Ясно, во всяком случае, что одними внутренними силами, в обстановке дальнейшего распада мирового пролетарского движения и расширения фашистского господства, удержать советскую власть долго нельзя. Основным условием, при котором только и возможна коренная реформа советского государства, является победоносное развитие мировой революции.

Возродиться революционное движение на Западе может и без партии, победить оно может только под руководством партии. На всю эпоху социальной революции, т.- е. на ряд десятилетий, интернациональная революционная партия остается основным орудием исторического прогресса. Урбанс, кричащий о том, что "старые формы" отжили, что необходимо нечто "новое" - что именно? - обнаруживает только путаницу... в довольно старых формах. Профессиональная работа в условиях "планового" капитализма, борьба с фашизмом и надвигающейся войной, несомненно, выдвинут те или другие новые методы и типы боевых организаций. Нужно только не фантазировать, как брандлерианцы, насчет нелегальных профессиональных союзов, а внимательно присматриваться к действительному ходу борьбы, подхватывать инициативу самих рабочих, развивать и обобщать ее. Но как раз для того, чтоб выполнять эту работу, нужна прежде всего партия, т.- е.
политически сплоченное ядро пролетарского авангарда. Позиция Урбанса субъективна: он разочаровался в партии после того, как с успехом пустил собственную "партию" ко дну.

Некоторые из новаторов заявляют: мы "давно" говорили, что нужны новые партии, теперь это признали, наконец, и "троцкисты"; когда-нибудь они поймут и то, что Советский Союз - не рабочее государство. Эти люди делают астрономические "открытия", вместо того, чтобы исследовать реальный исторический процесс. Секта Гортера и германская "Рабочая Компартия" еще в 1921 году решили, что Коминтерн погиб. Таких заявлений с того времени было не мало (Лорио, Корш, Суварин и проч. ). Однако, из этих "диагнозов" решительно ничего не выходило, ибо они отражали лишь субъективное разочарование кружков и лиц, а не объективные потребности исторического процесса. Именно поэтому крикливые новаторы и остаются сейчас в стороне. (По самому существу своему сказанное не может относиться к тем организациям, которые сравнительно недавно откололись от социал-демократии или имели вообще свой особый тип развития (как голландская Революционная Социалистическая Партия) и которые естественно отказывались связывать свою судьбу с судьбой Коминтерна в период его упадка. Лучшие из этих организаций становятся сейчас под знамя нового Интернационала. Другие станут завтра.)

Ход событий не следует заранее данному маршруту. В глазах масс, а не одиночек, Коминтерн погубил себя капитуляцией перед фашизмом. А советское государство, правда, с крайне пониженным революционным авторитетом, существует и после крушения Коминтерна. Нужно брать факты, как они даны действительным развитием, не капризничать, не надувать губы, как Симон Вейль, не обижаться на историю и не поворачиваться к ней спиной.

Чтобы строить новые партии и новый Интернационал, нужны прежде всего надежные принципиальные основы, стоящие на уровне нашей эпохи. Мы не делаем себе никаких иллюзий относительно недочетов и пробелов в теоретическом инвентаре большевиков-ленинцев. Однако, их десятилетняя работа подготовила основные теоретические и стратегические предпосылки для построения нового Интернационала. Рука об руку с новыми союзниками мы разовьем эти предпосылки и конкретизируем их на основе боевой критики.

ЧЕТВЕРТЫЙ ИНТЕРНАЦИОНАЛ И СССР

Ядром новой партии в СССР - по существу, возрожденной в новых условиях большевистской партии - явится группировка большевиков-ленинцев. Даже официальная советская пресса последних месяцев свидетельствует о том, что наши единомышленники мужественно и не без успеха ведут свою работу. Но иллюзии были бы неуместны: партия революционного интернационализма сможет освободить рабочих из под разлагающего влияния национальной бюрократии только в том случае, если интернациональный пролетарский авангард снова появится на арене, как боевая сила.

С начала империалистской войны, а в развернутом виде - с Октябрьской революции, партия большевиков играла ведущую роль в мировой революционной борьбе. Сейчас это положение полностью утрачено. Это относится не только к официальной карикатуре на партию. Совершенно исключительные по трудности условия работы русских большевиков-ленинцев исключают для них возможность
руководящей роли в международном масштабе. Более того: группировка "левой оппозиции" в СССР сможет развернуться в новую партию только в результате успешного формирования и роста нового Интернационала. Революционный центр тяжести окончательно передвинулся на Запад, где ближайшие возможности партийного строительства неизмеримо шире.

Под влиянием трагического опыта последних лет в пролетариате всех стран накопилось огромное количество революционных элементов, которые ждут ясного слова и незапятнанного знамени. Правда, конвульсии Коминтерна почти всюду толкнули новые слои рабочих в сторону социал-демократии. Но именно этот приток взбудораженных масс становится страшной опасностью для реформизма: он трещит по всем швам и распадается на фракции, выделяя из себя везде революционное крыло. Таковы непосредственные политические предпосылки нового Интернационала. Первый камень уже заложен: это принципиальная декларация четырех организаций.

Условием дальнейших успехов является правильная оценка мировой обстановки, и в том числе классовой природы Советского Союза. По этой линии новый Интернационал подвергнется испытанию уже с первых дней своего существования. Прежде чем он сможет реформировать советское государство, он должен будет взять на себя его защиту.

Всякое политическое течение, которое под предлогом "непролетарского" характера Союза, махнет на него безнадежно рукой, рискует оказаться пассивным орудием империализма. И с нашей точки зрения, не исключена, разумеется, трагическая возможность того, что первое рабочее государство, ослабленное своей бюрократией, падет под соединенными ударами внутренних и внешних врагов. Но даже и в этом, худшем варианте, огромное значение для дальнейшего хода революционной борьбы будет иметь вопрос о том, где виновники катастрофы. На революционных интернационалистов не должно пасть ни малейшей частицы вины. В час смертельной опасности они должны оставаться на последней баррикаде.

Сегодня потрясение бюрократического равновесия в СССР послужило бы почти наверняка на пользу контрреволюционных сил. При наличности же действительно революционного Интернационала неизбежный кризис сталинского режима откроет возможность возрождения СССР. Таков наш основной курс.

Внешняя политика Кремля наносит каждый день удары мировому пролетариату. Оторвавшись от масс, дипломатические чиновники под руководством Сталина, попирают самые элементарные революционные чувства рабочих всех стран, к величайшему ущербу прежде всего для самого Советского Союза. Но тут нет ничего неожиданного. Внешняя политика бюрократии дополняет внутреннюю. Мы боремся против той, как и против другой. Но мы боремся под углом зрения защиты рабочего государства.

Чиновники распадающегося Коминтерна в разных странах продолжают клясться в верности Советскому Союзу. Было бы непростительной глупостью строить что-либо на этих клятвах. Крикливая "защита" СССР составляет для большинства этих людей не убеждение, а профессию. Они не борются за диктатуру пролетариата, а подтирают следы сталинской бюрократии (см. , например, "Юманите"). В критический час барбюссированный Коминтерн способен будет оказать
Советскому Союзу не большую поддержку, чем то сопротивление, которое он оказал Гитлеру. Иное дело революционные интернационалисты. Бесчестно травимые бюрократией в течение десятилетия, они неутомимо призывают рабочих к защите Советского Союза.

В тот день, когда новый Интернационал покажет русским рабочим, не на словах, а на деле, что он, и только он, стоит на защите рабочего государства, положение большевиков-ленинцев внутри Союза переменится в 24 часа. Новый Интернационал предложит сталинской бюрократии единый фронт против общих врагов. И если наш Интернационал будет представлять из себя силу, бюрократия не сможет в минуту опасности уклониться от единого фронта. Что останется тогда от многолетних наслоений лжи и клеветы?

Единый фронт со сталинской бюрократией не будет и в случае войны означать
"священного единения", по примеру буржуазных и социал-демократических партий,
которые на время империалистской свалки прекращают взаимную критику, чтоб
тем вернее обманывать народ. Нет, и в случае войны мы сохраним критическую
непримиримость по отношению к бюрократическому центризму, который
не сможет не обнаружить свою неспособность вести подлинно революционную
войну.

Проблема мировой революции, как и проблема Советского Союза резюмируются в одной и той же короткой формуле: Четвертый Интернационал!

Л. Троцкий.

1 октября 1932 г.



РЕЗОЛЮЦИЯ О НЕОБХОДИМОСТИ НОВОГО ИНТЕРНАЦИОНАЛА И ЕГО ПРИНЦИПАХ

Нижеподписавшиеся организации, в полном сознании ложащейся на них
исторической ответственности, решили объединить свои усилия для совместной
работы над возрождением революционного пролетарского движения
в международном масштабе. В основу своей деятельности они полагают следующие
принципы:

1. Смертельный кризис империалистского капитализма, не оставляя никакого места
для политики реформизма (социал-демократия, Второй Интернационал,
бюрократия Интернациональной Федерации профсоюзов) ставит ребром задачу
разрыва с оппортунистической политикой и революционную борьбу за завоевание
власти и установление пролетарской диктатуры, как единственного пути
для преобразования капиталистического общества в социалистическое.

2. Задача пролетарской революции по самому существу своему имеет
интернациональный характер. Пролетариат может построить законченное
социалистическое общество только на основах мирового разделения труда
и мирового сотрудничества. Нижеподписавшиеся решительно отвергают теорию
"социализма в отдельной стране", как подрывающую самые основы пролетарского интернационализма.

3. С не меньшей энергией надлежит отвергнуть теорию австро-марксистов и вообще
"левых" реформистов и центристов, которые, под прикрытием интернационального
характера социалистической революции, проповедуют выжидательную пассивность
в собственной стране, предавая тем на деле пролетариат в руки фашизма.
Пролетарская партия, уклоняющаяся в нынешних исторических условиях от захвата
власти, совершает худшую измену. Победоносный пролетариат отдельной страны
должен укреплять свою национальную диктатуру социалистическим
строительством, по необходимости неполным и противоречивым, и в то же время
прилагать все силы для распространения социалистической революции на другие
страны. Противоречие между национальным характером захвата власти
и интернациональным характером социалистического общества разрешается только смелым революционным действием.

4. Третий Интернационал, выросший из Октябрьской революции, заложивший
основы революционной политики в эпоху империализма и давший мировому
пролетариату первые уроки революционной борьбы за власть, пал жертвой ряда
исторических противоречий. Изменническая роль социал-демократии, молодость
и неопытность коммунистических партий привели к крушению послевоенных
революционных движений на Западе и Востоке. Изолированное положение
пролетарской диктатуры в отсталой стране обеспечило чрезвычайное могущество
советской бюрократии, все более консервативной и национально-ограниченной.
Рабская зависимость секций Коминтерна от советской верхушки привела, в свою
очередь, к новому ряду тяжких поражений, бюрократическому перерождению
теории и практики коммунистических партий, их ослаблению и упадку.
В дальнейшем Коминтерн не только стал неспособен к выполнению своих исторических задач, но все больше и больше становился препятствием революционному движению.
5. Наступление фашизма в Германии явилось высшим испытанием для рабочего класса в лице его организаций. Социал-демократия получила возможность еще раз подтвердить то определение, которое дала ей Роза Люксембург: "смердящий труп". Очищение рабочего движения от организаций, идей и методов реформизма является основным условием победы над капитализмом.
6. С не меньшей силой немецкие события обнаружили крушение Третьего Интернационала. Несмотря на свое четырнадцатилетнее существование, опыт грандиозных боев, моральную поддержку советского государства и обильные средства для пропаганды, КП Германии, обнаружила в исключительно благоприятных условиях экономического, социального и политического кризиса полную революционную несостоятельность, доказав этим окончательно, что, несмотря на героизм многих ее членов, она неспособна выполнить свою историческую задачу.
7. Положение мирового капитализма; ужасающий кризис, ввергающий народные массы в небывалую нищету; революционные движения угнетенных колониальных масс; мировая опасность фашизма; перспектива нового цикла войн, несущая с собой угрозу гибели всей человеческой культуры,- таковы условия, повелительно требующие сплочения пролетарского авангарда в новый (4-ый) Интернационал.
Нижеподписавшиеся обязуются приложить все свои силы к тому, чтоб этот Интернационал сложился в возможно короткий срок на незыблемом фундаменте теоретических и стратегических принципов, заложенных Марксом и Лениным.

8. Готовые к сотрудничеству со всеми теми организациями, группами, фракциями,
которые на деле развиваются от реформизма или бюрократического центризма
(сталинизма) в сторону революционной марксистской политики,
нижеподписавшиеся категорически заявляют в то же время, что новый
Интернационал должен исключать какое бы то ни было примиренчество
по отношению к реформизму или центризму. Необходимое единство рабочего движения не может быть достигнуто смешением революционных и реформистских взглядов или приспособлением к сталинской политике, но только через преодоление политики обоих обанкротившихся Интернационалов. Чтоб новый Интернационал был достоин своих задач, он не должен допускать никаких уклонов от революционных принципов в вопросах восстания, пролетарской диктатуры, советской формы государства и т. д.

9. По своей классовой опоре, по своим социальным основам, по безусловно
господствующим формам собственности, СССР остается и сегодня рабочим
государством, т.- е. орудием построения социалистического общества. Защиту
Советского Союза от империализма и внутренней контрреволюции новый
Интернационал напишет на своем знамени, как одну из важнейших задач. Именно
революционная защита СССР повелительно возлагает на нас задачу освобождения
революционных сил во всем мире от гибельного влияния сталинского Коминтерна
и построение нового Коммунистического Интернационала. Революционная защита
СССР может быть успешна только при условии полной независимости
международных пролетарских организаций от советской бюрократии
и неутомимого разоблачения ее ложных методов перед лицом рабочих масс.

10. Необходимым условием здорового развития революционных пролетарских
партий в национальном, как и в интернациональном масштабе, является партийная
демократия. Без свободы критики, выборности должностных лиц снизу доверху,
контроля низов над аппаратом, нет подлинно революционной партии.

Потребности конспирации в нелегальных условиях изменяют неизбежно формы внутренней жизни революционной партии, ограничивая или вовсе исключая возможность широких дискуссий и выборов. Но и при новых тяжких условиях и обстоятельствах сохраняют всю свою силу основные требования здорового партийного режима: честная информация партии, свобода критики и действительно соответствие между руководством и большинством партии.

Подавив и растоптав волю революционных рабочих, реформистская бюрократия превратила социал-демократию и профсоюзы в бессильные скопления миллионных масс. Новый Интернационал, как и партии входящие в его состав, должны построить всю свою внутреннюю жизнь на основах демократического централизма.

11. Нижеподписавшиеся создают, путем делегирования своих представителей,
Постоянную Комиссию, поручая ей:

а) выработку программного Манифеста, как хартии нового Интернационала;

б) подготовку критического обзора современного рабочего движения в лице его
организаций и направлений (комментарий к Манифесту);

в) выработку тезисов по всем основным вопросам революционной стратегии
и тактики пролетариата;

г) представительство нижеподписавшихся организаций перед лицом всего мира.



Интернациональная Левая Оппозиция (большевики-ленинцы). Социалистическая Рабочая Партия Германии (САП). Независимая Социалистическая Партия Голландии (ОСП). Революционная Социалистическая Партия Голландии (РСП).



Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев) N 36-37.


Сталин как дешевка - коммунистическая ложь во благо вождей
Интересное►История
Не об истории пишем, а об устройстве голов. Типовая советская голова так замечательно спроектирована, что не умеет видеть действительность, если та противоречит постулатам.
Ничего удивительного: партия прямо ставила задачу "воспитания нового человека". То есть человека с новым устройством головы. На остальные части тела, слава богу, не покушались.
Надо отдать должное - они многого достигли. Научили не видеть то, что есть, и видеть то, чего нет. Например, обострение классовой борьбы по мере построения социализма. Коммунисты с условными фамилиями Зиновьев, Каменев, Радек, Троцкий или, скажем, Рыков сначала вступают в непримиримый классовый конфликт с коммунистами (условно) Дзержинским, Менжинским, Ягодой и Ежовым. А потом уже сами победители падают жертвой классового антагонизма с коммунистом Берией. Потом Берия классово конфликтует с Хрущевым и Маленковым. А потом они между собой... Самое интересное - граждане верят. Анализируют признаки работы на иностранную разведку, рассматривают фальсификат с лица, с изнанки, на просвет - и убеждаются в его бесспорной истинности. Не может же, чтобы созидатели самого прогрессивного и справедливого общества, выходцы из народной гущи, примитивно грызлись за власть, как бульдоги под ковром?! Значит, точно борьба классов. Ну да, автор сталинской Конституции Бухарин - лютый классовый враг. Вдвойне опасный, ибо под личиной главного редактора "Известий"... Что тут непонятного? Расстрелять, как бешеную собаку.
Уникальный по масштабу эксперимент с отключением головного мозга Homo sapiens и заменой его жеваной газетой "Правда".
В частности, на уровне аксиомы принято считать, что при Сталине приписок не было. Мол, так строго, что все отчитывались по правде. А если вынуть из головы бумажный шар и пораскинуть оставшимися мозгами? Когда перед хозяйственником стоит простой выбор - подать честную сводку и стопроцентно сесть за срыв плановых заданий или подать фальшак, а там, глядишь, пронесет или вышестоящие товарищи по несчастью прикроют, то выбор вовсе не так очевиден. Это если исходить из логики. Но советский человек не приучен исходить из логики. Он приучен исходить из аксиомы. Даже если эмпирические данные ей прямо противоречат.
99.9% за любимую партию - явная электоральная приписка. Ну и что?! Так было надо! Надо или не надо - вопрос отдельный. Приписка есть? Перепись населения 1937г. лично перечеркнута Сталиным и заменена другой - 1939 года, с бесспорными, скрупулезно установленными демографами признаками фальсификации. Разве не приписка? Вполне конкретная, в соответствии с данными Центрального управления народно-хозяйственного учета при Госплане СССР (ЦУНХУ) примерно на 7 млн человек... Ну и что, так тоже было надо! А вранье про победную поступь колхозно-совхозного строительства и потоки зерна в закрома Родины? И это тоже было надо!!
Не стоит спорить. Действительно, было надо. Без запредельного вранья, массового террора и истребления соратников-конкурентов невозможно десятилетиями сохранять противоестественный режим с собой во главе.
В Госплане еще 70 лет назад знали, что сталинские пятилетки были провалены. Но благоразумно помалкивали. Зато как пела советская пресса! Поэтому общественное мнение этот простой факт до сих пор принять не готово. Такого не может быть, потому что не может быть никогда. Сталин же! Вон какие темпы по чугуну и стали!!
Позвольте привести свидетельство современника, который не читал советских газет, но исходил из эмпирики. Потому что был иностранцем. Молодым немецким архитектором Рудольфом Волтерсом (Rudolf Wolters, русский перевод: "Специалист в Сибири", Новосибирск, "Свиньин и сыновья", 2010, 260 с.). В 1932 году он решил попытать счастья на стройках коммунизма и приехал в Сибирь по договору с наркоматом желдортранспорта - строить вокзалы.
Вот как провожали последний год первой пятилетки в Новосибирске, где Волтерс работал в проектном бюро.
"Это был печальный праздник. Мы все надеялись получить задержанную зарплату, как минимум, за ноябрь. Этого не произошло, и на столе были только водка с селедкой и немного черного хлеба... Со времен пролетарской революции протекли пятнадцать долгих голодных лет. Первого января 1933г. должно было наступить тройное улучшение жизненного уровня - это пообещал никогда не ошибающийся вождь. С верой в выполнение обещания 160 миллионов пролетариев перенесли голодные годы. 160 миллионов пролетариев ждали обещанного. Произошло же нечто иное.
Речь Сталина не прозвучала и первое января угрюмо настроенные люди встретили работой... Большие речи Сталина, Молотова и других вождей были произнесены десятью днями позже, чем ожидалось, и встречены без веры и воодушевления... Последние указы, которые предшествовали речи, говорили другим языком. Неудачи в сельском хозяйстве привели не к постепенному ослаблению нажима на страну, чего мы все ожидали, напротив, они привели к его ужесточению... Удар за ударом преследовали несчастных товарищей, и даже Володя, который всегда слепо доверял системе и ждал первого января с большим воодушевлением, стал тихим и повесил голову.
Для начала все зарплаты были урезаны где-то на 10%, что было тем более плохо, что наступала инфляция и цены, особенно на продукты питания, все время ползли вверх. Продовольственные нормы, и так сильно урезанные, были на этот раз радикально снижены. Если для нас, иностранцев, были хотя бы сохранены хлебные нормы, для русских они уменьшились наполовину, а именно до 400г. в день против прежних 800. Из всех ударов этот был самый тяжелый... К тому же замужние неработающие женщины больше вообще не получали хлеба, которым раньше они обеспечивались так же, как и их мужья. Одновременно с этими указами было предпринято 30-процентное сокращение давно переполненных штатов управлений. Выполнение этого предписания было крайне жестоким. Если служащего увольняли - а это происходило без всякого предварительного предупреждения, в течение 24 часов, - то у него немедленно отбирали хлебную карточку, так что он должен был, если у него были деньги, покупать в 20 раз более дорогой хлеб на рынке или зависеть от работающих друзей. Смысл отъема хлебных карточек состоял в надежде, что все уволенные немедленно обратятся на биржу труда. Но... с бирж труда путь вел не назад, на предприятия Новосибирска или тем более Европейской России, а в сибирскую провинцию, в совхозы или в промышленные районы у подножия Алтая. Это означало пожизненные принудительные работы, потому что оттуда пути назад уже не было".
Что в те годы было в прессе? Громыхание о победном завершении первой пятилетки и столь же победном начале второй. Пресса вызволяла из ледового плена "Челюскина", рассказывала, как погружается в кризис экономика буржуазных стран (на самом деле она из кризиса уже выходила), публиковала липовые цифры экономического роста. Старательно и с огоньком создавала параллельную реальность. В соответствии с указанием Сталина в письме Молотову еще от 13 сентября 1930г.: "Уйми, ради бога, печать с ее мышиным визгом о "сплошных прорывах", нескончаемых провалах", "срывах" и т.п. брехне. Это - истерический троцкистско-правоуклонистский тон, не оправдываемый данными и не идущий большевикам. Особенно визгливо ведут себя "Экономическая жизнь", "Правда", "За индустриализацию", отчасти "Известия". Пищат о "падении" темпов, об отливе рабочих..."
Троцкистско-правоуклонистский тон - вещь серьезная. Тянет на несколько лет отсидки. Как видим, обостряется классовая борьба уже с собственной пролетарской прессой. С буржуазной, слава богу, разобрались еще в 1918 году. Само собой, тон газет с тех пор стал на диво радужным. А действительность? Да какая, собственно, разница. Действительность описывает Волтерс, но его заметки в России изданы только в 2010 году. Тиражом в 1 (одну) тысячу экземпляров. К 1932 году, когда он приехал в Новосибирск, партийную прессу уже давно уняли; в ней царил полный порядок. Волтерс не заблуждается насчет того, как его записки воспримут в левой (тогда еще) Германии. Об их публикации в СССР, будучи здравомыслящим человеком, он и не помышляет: "Мне никто не поверит, если я скажу, что холостые рабочие живут по 20-30 человек в одной комнате в казармах или бараках, многие семьи делят одну комнату и тому подобное. Я видел это сам, и я видел, что иначе не могло быть; но я все-таки поражался тому, с какой невероятной наглостью русская пропаганда работает за границей... В России пропаганда грохочет уже 15 лет так сильно и непрерывно, что товарищи действительно верят, будто по сравнению с немецкими рабочими они живут, как в раю".
Невероятная наглость - фирменный знак стиля. Беда современного читателя как раз в том и заключается, что он не представляет, насколько нагло большевики врут. В том числе в статистике. Именно в запредельности их сила: кажется, ну невозможно же! Нет, оказывается, еще как возможно.
Прежде всего, это касается промышленности. Эвон сколько при Сталине выплавили чугуна и стали! А сколько именно, как вы думаете? Ведь всерьез никто не знает. Колхозную статистику фальсифицировали, демографическую фальсифицировали, электоральную фальсифицировали - а промышленную вдруг нет. Это даже как-то странно было бы. Вы пока попытайтесь изобрести более толковую отмазку (например, что промышленность напрямую связана с обороной, а здесь Сталин врать не мог и ему врать не могли), а мы тем временем займемся более существенным вопросом.
Что точно невозможно фальсифицировать - так это длину железнодорожных путей. Здесь вам в интегральной форме и сталь, и чугун, и эффективность государственного управления. Так вот если на рубеже XIX и XX веков царская Россия укладывала в среднем около 3 тысяч км. рельсов, то в лучшие годы индустриализации, с 1928 по 1940, СССР, если взять за основу расчета официально опубликованные цифры, съехал на уровень 2.4 тыс. км. в год. Что примерно соответствует 90-м годам позапрошлого века. То есть за годы первых пятилеток состоялся реальный откат на 50 лет назад. Спасибо эффективному менеджеру, который лично курировал "желдорстроительство". При нем не только упали цифры ввода, но что еще хуже - многолетняя тенденция к росту сменилась многолетней тенденцией к снижению. Несмотря на ГУЛАГ, мобилизационную экономику и прочие прелести. Точнее, благодаря им.
При этом в СССР/России с ее могучим "транспортным плечом" дефицит железных дорог ощущается острей и болезненней, чем в любой другой стране. Если бы большевики не прервали тренд естественного роста, заложенный при последних трех царях, сегодня наша ж/д сеть была бы минимум на 50 тыс. км. протяженнее - просто за счет поддержания средних темпов царской России.
До Революции темпы ж/д строительства, хотя заметно колебались, в целом устойчиво росли. Вот что на рубеже XIX и XX столетий пишет молодой и толковый политэкономист под псевдонимом В. Ильин (позже эволюционировавший в отмороженного головореза под псевдонимом В. Ленин): "Русская железнодорожная сеть возросла с 3819 километров в 1865г. до 29063 км в 1890г., т.е. увеличилась более чем в 7 раз. Соответствующий шаг был сделан Англией в более продолжительный период (1845г. - 4082 км., 1875 г. 26819 км., увеличение в 6 раз...) С 1865 по 1875г. средний годовой прирост русской жел.-дорожной сети составлял 1.5 тыс. километров, а с 1893 по 1897 - около 2.5 тыс. километров". (В.И.Ленин, "Развитие капитализма в России", гл. 8, "Образование внутреннего рынка".)
За временными рамками исследования Ильича добавим, что средний пятилетний максимум ввода железных дорог был достигнут в 1895-99г.г. За это время прирост составил 13755 верст или 14674 км. В среднем чуть более 2.9 тыс. км. в год. Главным образом за счет привлечения частного бизнеса и концессий. Затем обозначилось снижение темпов, что объясняется переносом центра тяжести на обустройство станций, подъездных путей, разъездов и расширенное производство подвижного состава, а также "чрезвычайно скупым" со стороны правительства удовлетворением ходатайств на сооружение дорог, поданных частными акционерами.
Царское правительство действительно побаивалось слишком бурной активности бизнеса. Дороги - дело стратегическое. К тому же государь-император нервничает, когда класс буржуазии усиливается. Перед глазами красноречивый пример Британии, где родственная монархия оскорбительным образом царствует, но не правит. А рулят хозяйством какие-то сомнительные парламентские парвеню, у которых единственное достоинство - мешок с деньгами да бессовестная рожа. Магнаты! Нет, в России такого не будет. Мы лучше притормозим экономический рост. А если припрет, то и войну затеем для консолидации народа вокруг Престол-Отечества по случаю защиты сербских православных братьев.
Меж тем в докладе Председателя Совета съездов представителей промышленности и торговли Н.С. Авдакова от 9 мая 1913г. указывается, что исходя из быстрого развития промышленности и торговли, для перемещения произведенных грузов, к 1920г. ж/д сеть должна достигнуть протяженности примерно 110 тыс. верст (117 тыс. км.). Для этого, полагают авторы доклада, надо за 8 лет построить 46 тыс. верст, что означает ввод примерно 5000 верст пути в год. Это вполне реально, так как к моменту написания доклада частным предпринимателям уже было выдано 112 разрешений на инженерные изыскания по линиям общей протяженностью 50200 верст. Казенных же изысканий было проведено на 9000 верст. Перейти от инженерных изысканий к строительству мешают "крайне вялые" действия правительства, насущной задачей которого должно быть "облегчение условий частной предприимчивости в области железнодорожного строительства, заключающееся в облегчении частному капиталу широкого доступа к железнодорожному строительству и гарантированию ему нормальной доходности, причем строительство за счет казны должно быть ограничено постройкой стратегических линий".
Такова точка зрения русского бизнеса в 1913 году. Но у царя Николая Александровича и его правительства другие стратегические виды: надо консолидировать нацию и готовиться к германской войне. Не до частников! При большевиках все и подавно вывернулось наизнанку. Какой уж тут частный капитал - все в руках вождя. О результатах судим по сборнику "СССР в цифрах" 1958г. издания.
Согласно ему, в 1913г. протяженность ж/д дорог в СССР (так в справочнике!) составляла уже 58.5 тыс.км. Но на самом деле к 1913 году было построено больше. По "Статистическому ежегоднику на 1914г." под редакцией В.И.Шараго (СПб., 1914), общая протяженность ж/д сети в России (без Финляндии) составляла 63805 верст (68070 километров). Из них государственная казна открыла для движения 24740 верст пути, а частные коммерческие общества - 39065 верст. Вероятно, "потерянные" советским справочником 10 тыс. км. пути связаны с утратой Польши. Но об этом можно только догадываться. Лишнего наша статистика не скажет. Зачем зря напоминать, что при проклятом царизме Царство Польское худо-бедно входило в состав Империи, а при большевиках не входит. Ладно, проехали.
Далее, по советскому справочнику, сеть росла так. В 1928г. (конец НЭП) - 76.9 тыс. км. Средний прирост с 1913 года - 1.2 тыс. км. в год. Вспоминая Ленина, выходит менее чем в 60-х годах 19-го века. Ну, понятно - германская война, Революция, Гражданская война, разруха. Зато к 1940г. - уже 106.1 тыс. км. Средний годовой прирост с 1928г. - 2.4 тыс. км. В 1957г. - 121.2 тыс. км. Средний прирост 0.9 тыс. км. в год. Почти вдвое медленнее, чем при Царе-Освободителе сто лет тому назад. В советских школьных учебниках этот период называется "быстрое послевоенное восстановление хозяйства". Дети читают и запоминают. Не будут же они самостоятельно штудировать Ленина и статистические справочники, чтобы понять, что им невероятно нагло врут.
Запланированный капиталистами к 1920 году выход сети на уровень 110 тыс. верст под руководством большевиков состоялся лишь в 1956-57г.г. На 35 лет позже. С тех пор темпы строительства железных дорог, даже во время эпопеи БАМа, колеблются около 1 тысячи верст (пардон, километров) в год. Чуть больше, чуть меньше. Но устойчиво хуже, чем в пореформенной России 1865 года.
Эти достижения пропаганда представляет как уверенную поступь советского народа на пути построения светлого будущего. У нее не заржавеет! А чтобы советскому народу уверенней дышалось, данные об экономике дореволюционной России аккуратно вырезаются из общественного сознания. Вместо этого туда имплантируется дважды фальшивая формула, якобы принадлежащая сэру Уинстону Черчиллю: "Сталин получил Россию с деревянной сохой, а сдал с атомной бомбой".
Во-первых, Черчилль никогда и нигде такого не говорил. Это говорил британский марксист Исаак Дойчер, которого в СССР клеймили как троцкиста. Во-вторых, к 1913 году, после либеральных экономических реформ Петра Столыпина Россия по темпам промышленного роста уверенно держала первое место в мире. Сохраняя первое же место в мире по производству зерна и его поставкам на мировой рынок. Ни в том, ни в другом отношении большевикам никогда не удавалось достичь сколько-нибудь близких результатов. Зато они многократно превосходили царское правительство в наглости вранья. До них ни одно государство не додумалось превратить простую хозяйственную статистику в орудие классовой борьбы. В первую очередь, с собственным народом, само собой. Но и на экспорт идейной продукции тоже отпускалось предостаточно. Благо, стоит недорого.
Все это сильно напоминает созидательную деятельность г-на Лукашенко, неустанно и несменяемо пекущегося о благе народа. Для чего, конечно, в первую очередь ему пришлось заткнуть прессу и интернет.
Вместо нагло фальсифицированной "цитаты" из Черчилля, которую в публичный оборот запустила легкокрылая Нина Андреева в замечательной статье "Не могу поступаться принципами" (в переводе с советского на русский - "Не могу жить без коммунистической пропаганды") уместнее было бы привести его подлинную цитату: "Корабль российской свободы затонул, когда уже была видна гавань". Вместе со свободой потерял ход, а затем и затонул корабль экономического роста. А вслед за ним и маленький сопровождающий катер честной статистики. На поверхность всплыли пузыри победного вранья.
Немного настоящих данных о дореволюционной экономике.
О деревянной сохе. Производство стальных плугов за пять предвоенных лет (1908-1913) увеличилось на 95% (с 380 тыс. до 739 тыс. шт.). Уборочных машин - на 137 % (с 47 тыс. до 111 тыс. шт.). Молотилок - на 560% (с 17 до 111 тыс. шт.). О сходных темпах роста можно прочитать и упоминавшегося В. Ильина, но не можем мы требовать, чтобы настоящая коммунистка Нина Андреева и миллионы ее последователей всерьез читали Ленина и Сталина. Их партийное сердце такого не выдержит.
В целом объем промышленной продукции за пять предвоенных лет вырос на 50%. В том числе двигатели внутреннего сгорания на 283% (с 30 тыс. шт. до 114 тыс. шт.). Электротехническая промышленность на 400% - с 9 млн рублей до 46 млн. Или, по доле от общего производства с 3.4% до 14%. Это типично. В СССР каждый школьник слышал про лампочку Ильича в деревне Кашино. И практически никто - о стремительно разворачивающейся электрификации в царской России. Как и о том, что уже в 1899 году в Москве ходил электрический трамвай, а частный бизнес всерьез занимался электрификацией железных дорог под Москвой, Петербургом и Баку.
Строительство Волховской ГЭС, превращенной советской пропагандой в символ индустриализации, было организовано концернами Сименс-Гальске и Вестинхауз в 1910г. с запланированным вводом в строй к 1915г. Тогда же был заключен контракт и на строительство петербургского метро. Помешали война и Революция. Большевики с большим надрывом и помпой сдали Волховстрой лишь в 1926г. - на 11 лет позже плана.
Знаменитый "Днепрогэс". При капиталистах подготовительные работы - 1912г., запланированный пуск - 1920г. При большевиках завершение первой очереди - 1932г. (запоздание на 12 лет); проектная мощность достигнута лишь в 1939г. В 1915г. в Москве на Раушской набережной уже работает электростанция ныне известная под именем МОГЭС. (Ю.И.Корякин "История электрификации российской промышленности" в Википедии.) Но что знали об этом советские школьники? Ничего. Зато они прекрасно знали про ленинский план ГОЭЛРО. Который на самом деле был в готовом виде украден Г.М. Кржижановским у частной петербургской электрической компании, в которой тот трудился до Революции.
По данным статистико-документального сборника "Россия, 1913 год", составленного Институтом российской истории РАН ("БЛИЦ", СПБ, 1995, 415 с.), в 1881-85г.г. доля России в мировом промышленном производстве составляла 3.4%, а в 1913 уже 5.3%. Не бог весть что, конечно. Но все-таки рост более чем на треть. Доля США за это же время выросла с 28.6% до 35.8% - всего на одну пятую. Понятно, играет роль эффект низкой расчетной базы, но ведь речь о доле в мировой промышленности, то есть Россия росла не относительно себя самой, а относительно своих главных конкурентов. Германия сумела увеличить долю с 13.9% до 15.7% - всего лишь на одну десятую. Доля Великобритании вообще съехала с 26.6% до 14%, а Франции с 8.6% до 6.4%. Короче говоря, темп промышленного роста дореволюционной России был самым высоким в мире, с заведомо более благополучными перспективами, чем у отстающих Британской и Французской империй. Это вовсе не значит, что у дореволюционной России не было экономических проблем. Еще как были! Это значит всего лишь, что не надо так нагло врать.
Подобных простых фактов советский человек был лишен. И сейчас тоже ими не владеет - видимо, по инерции. Но зато про лампочку Ильича и "получил с деревянной сохой" - это всегда пожалуйста. Операция на мозге нации, выполненная сталинскими мастерами заплечных дел, продолжает приносить свои плоды.
Упоминавшийся В. Ильин на рубеже XIX и XX веков констатирует "истинно американские темпы роста" России. На самом деле, как видно по более поздней сводке, Ильич поскромничал: темпы развития русской экономики были выше американских.
Производительность труда в расчете на одного рабочего (так тогда выражались) за пять предвоенных лет в царской России выросла: в нефтедобыче - 84%; в черной металлургии - 56%; в цветной металлургии - 66%; в паровозо- и вагоностроении - 181%; в электротехнике - 106%. Большевики эту тенденцию обрубили вместе с капиталистической конкуренцией на рынке труда. Государство, пользуясь привилегией монопольного работодателя, согнало на свои эпические стройки безумное количество несвободной, неквалифицированной, дешевой рабочей силы. Благо, позволяла демография и мобилизационная идеология. Произошел откат к массовому использованию ручного труда. Естественно, индивидуальная производительность снизилась. Но в общественное сознание была гвоздем вбита наглая ложь про более высокую производительность социалистического труда.
Тому, кто не ленится читать и сравнивать, все довольно быстро становится ясно. Но все-таки хотелось бы более полных и квалифицированных данных. А вот фиг вам! С середины 20-х годов группа лучших статистиков и экономистов страны, еще царской школы, под руководством В.Е. Варзара и Л.Б. Кафенгауза предприняла огромный труд с целью обработки разнородных ведомственных данных до- и послереволюционного периода и приведения их к общему знаменателю.
В 1929-30г.г. были изданы три части работы "Динамика российской и советской промышленности в связи с развитием народного хозяйства за сорок лет (1887 - 1926)". Большая библиографическая редкость. С тех пор, конечно, не переиздавалась. Более того, отдельно формировались статистические таблицы в виде, корректном для сравнения по годам. Адская работа. Они были готовы к концу 30-х годов. Понятное дело, к публикации их не допустили. Тов. Сталин к тому времени уже осознал, какую угрозу его мифологии таят нормальные статистические данные. Проблему решали в характерном для него стиле. С 1926 по 1939г.г. в главном статистическом ведомстве страны (оно известно главным образом как ЦУНХУ) сменилось пятеро начальников. По странному стечению обстоятельств все пятеро кончили расстрелом: И. Верменичев, И. Краваль, В. Милютин, С. Минаев, В. Осинский.
Удивительная страна. Только здесь составление статистических сводок сопряжено со смертельным риском и чревато обвинениями в контрреволюционной деятельности. Великая держава, которая боится правды, как бешеный бык воды.
Лишь с 1939г., после очередной кадровой чистки и укрепления конторы надежными людьми из органов (они и раньше были оттуда, но никак не могли смекнуть, сколь беззаветной смелости ждет от них партия в нелегком деле войны с цифрами) статистика начала выдавать устраивающий И.В. Сталина результат. На эти идейно выдержанные цифры и опирается с тех пор наша официальная пропаганда.
По-своему разумно: после того как ради фальсификации данных угробили столько народу, не выбрасывать же!
Характерное дело. Труд В.И. Ленина (Н. Ильина) про развитие капитализма в России всегда был в открытом доступе. Советский статистический справочник "СССР в цифрах" 1958г. издания - тоже. И во всей стране с населением более 250 млн и чертовой прорвой ведомственных и академических научных учреждений не нашлось ни одного, кто взял бы и сопоставил цифры. Дурных нема - жить всем хочется. Это, кстати, о качестве советской науки.
Напомню жизнерадостный лозунг С.Г. Струмилина, советского академика, близкого к проблеме экономического учета: "Лучше стоять за высокие темпы роста, чем сидеть за низкие". С этим трудно спорить. Только надо понимать, что такой рост по сути не отличается от роста электоральной поддержки "Единой России", при условии, что голоса считает В.Е. Чуров с его столь же жизнерадостным кредо "Путин всегда прав".
А основы заложил лично В.И. Ленин, который учил, что "Социализм - это прежде всего учет и разбой". Так, кажется?
Поделиться...
ДМИТРИЙ ОРЕШКИН
ej.ru http://www.city-n.ru/view/192116.html

дореволюционная;
всего: 1428 / сегодня: 1

Комментарии
15:2524-06-2011
мужик
"Удивительная страна. Только здесь составление статистических сводок сопряжено со смертельным риском и чревато обвинениями в контрреволюционной деятельности. Великая держава, которая боится правды, как бешеный бык воды."
Я жил в то время, захватил еще. По молодости возмутился в 1971 году, за что и попал под колпак в 74 г. Верил!!! Точнее, стал верить. Мать бы... До сих пор благоденствуют сатрапы с человеческими лицами Лигачев, Долгих, Соломенцев, Рыжков, кажется, Демичев. Можно туда же отнести и Горбачева. Шло все по инерции. Да и сейчас попробуйте в Сети подискутировать с рабами сталинизма. Дерьмом зальют!!! Бедные, безмозглые бараны!
15:4324-06-2011
Респектище Орешкину!
Нынешняя говновласть - прямой продолжатель "дела ленина-сталина" и прочих коммуняк, такая же лживая, подлая, оскотиневшаяся до предела оскотинивания.
16:0224-06-2011
мужику
Мой дед тоже жил в это время,и ничего норм.хату дали семье,матушке тоже давали с работы,но она отказалась,хотела по лучше,площадью побольше,но Союз увы развалился.В 1990 летали всей нашей не маленькой семьей в Сочи отдыхать. Уверен в то время перегибы были,на то и время такое.А Советскому союзу я благодарен, уже за то что живу в нормальной дедовской квартире,а то с моей зарплатой на хату надо копить 84 года.Да да я бедный безмозглый баран, дак и ты мужик не хозяин жизни.
16:2524-06-2011
Читатель
Сталиносрачу быть!
16:3124-06-2011
16:02, а моего деда репрессировали за то, что будучи предколхоза отказался раскулачивать крестья по нквдшной разнарядке
И вместе с ним всю семью - жену и пятерых ребятишек малолетних просто вывезли в томские болта и бросили без жилья, средств к существованию, вообще без какой-либо возможности выжить. Но выжили вопреки "перегибам".

А потом он воевал с фашистами. Дошел до Белграда. Награжден. А бабушка - его жена всю жизнь проработала "на стройках социализма" - 40 лет стажа, но как ранее репрессированной "щедрое" СССР платило бабушке "пензию", не менее "щедрую" - аж целых 20 рублей за 40 лет беспрерывного стажа. Потом расщедрились еще на 20, итого - 40 рублей. Это в 60-х - 80-х было. Получавшие 100-120 рубчиков з.п. тогда считались нищебродами. Чем не нынешнее едросское правление и отношение к пенсионерам?

А моего отца гбшники и комми так и не выпустили в командировку за границу "в страны капитала". В совдеп Европу - пожалуйста - в Чехию, Германию (восточную, естественно), Венгрию и т.д., а в какойньть Алжир, Египет, Индию - не моги. Он ведь ЧСР - член семьи реп
16:3124-06-2011
Читатель
репрессированного.
16:3424-06-2011
Читатель
Сейчас бы мне в Чехию,Германию,Венгрию.
16:4124-06-2011
Так что ты, 16:02, видимо, и правда - "бедный безмозглый баран"
Если действительно читал текст Орешкина, с указанием первоисточников, цитированием очевидцев сталинщины-ленинщины, и тебе это так и не помогло понять - не "отдельные перегибы на местах" это были, это была политика геноцида российского народа со стороны коммунистов. Кстати, вот это - про перегибы - самый расхожий штамп совдеповской пропаганды, дескать - признаем, были перегибы, но отдельные и лишь на местах, а в целом и, главное - в руководстве все пучком - ни перегибов никаких и все белые и пушистые.
16:5024-06-2011
16:34, ну, так вступи в едроссию или во путинский фронт
система та же - коммунячья - кпссная - вылижешь массу партийных задов, отсосешь множество едросских членов, продвинешься по партийно-политической лестнице и будешь не только запросто по венгриям-германиям шастать, на мальдивах-карибах с молодыми нашистскими проститутками будешь зажигать, а когда возвернешься назад - в рашку тут тебе лимузло со смигалкой подгонят и повезут под завывание сирен как важну пцыцу в собственный особнячок.

Ты подумай, 16:34, оно того стоит? Всего-то - вылизать и отсосать, но только не ошибись с жопами и членами - правильные обслуживай, иначе не научашься воровать по едросски - миллионами и по карьере не продвинешься дальше местной номенклатуры, отсасывающей у вышестоящей постоянно, так и останешься защеканцем средней руки - зато фронтовиком-едросом будешь.
16:5224-06-2011
Я для 16.41
Может и правда, но я благодарен Советской власти хотя бы за жилье, а современную власть мне благодарить не за что. А штампы и стереотипы есть у всех у тебя они такие, что были совки, смерть и ужас у меня другие. Цитирование одного первоисточника этого немца, не есть докозательство, а что жить в то время было не сахар я и без него знаю.
16:5424-06-2011
для 16:31
"а моего деда репрессировали за то, что будучи предколхоза отказался раскулачивать крестья по нквдшной разнарядке..."
А твой далёкий предок был убит печенегами. А кто-то из твоих предков в Золотой орде помер от болезней и голода, позже, кто-то из твоих предков умер от чумы в Новгороде. Кто-то из твоих предков, умер на строительстве Санкт-Петербурга,Ещё ближе во времени, кто-то из твоих предков угнан турками в рабство, а кто-то погиб давя вместе с князем Суворовым-Рымницким тех же турок. Кто-то из твоих предков умер от голода в поместье Суворова, недород случился. Кто-то до Азова не дошёл. Кто-то в Крымскую войну, просто не родился, бабы голодали. Кто-то в Порт-Артуре погиб или под Мукденом. Кто-то в Первую Мировую ипритом надышался. И всё это время кто-то из твоих родственников, сеял, пахал, но умирал от голода, или просто не рождался, потому что твоя древняя бабка была не в силах родить.
Предъявляй претензии ко всему периоду развития Страны. Да не забудь про Владимира, он твоих родственников гол
19:0024-06-2011
ой 16:17
Это ты прав! Нет "крутых" учебников по истории. Есть просто архивы, а в них бумажки (не совсем бумажки конечно), отчётность нижестоящих вышестоящим. Увлекательное чтиво, особенно если ты находился/находишься в состоянии "начальник", и у тебя подчинённых не одна сотня.
16:3925-06-2011
Ты, только, потому не берёшься за "вилы", потому что не хочешь детей своих под революцию подставить, потому что тебе еду продают, потому что отопление зимой есть, потому что врачи ещё есть. Когда всего этого не будет, тогда, и только тогда, ты сватишься за "вилы", правда революцию ты не переживёшь, но твоим трупом удобрется та почва на которой вырастут другие дети, заметь, не твои, у мёртвых детей не бывает, чтобы там про Иесуса и его Отца не говорили
16:4925-06-2011
Читатель
> Ты, только, потому не берёшься за "вилы", потому что....
согласен!
но, надеюсь, что нынешняя ситуация с капиталистической пайкой (лишь бы не помер и лишь бы за вилы не схватился) будет продолжаться не долго!

> Социализм v.2.0 неотвратим
вот именно!
и привезти его лучше через парламент, а не на тачанке с пулемётом :)
потому и называю предстоящие выборы "точкой невозврата", за которой социализм, рожденный в стенах Думы, может уже стать невозможным!
17:3425-06-2011
для 16:04 25-06-2011
Лично я не против демократии, но в нынешней России её совсем нет, а прав у народа гораздо меньше чем в СССР. Демос- народ, кратос- власть. Демократия-власть народа. Зато жандармов сейчас в России в три раза больше чем вся милиция в СССР, а тогда было 15-ть республик и население на 220-ть миллионов больше. Ни о какой демократии в России речи быть не может, потому как мы живём в неофеодальном государстве..
18:3225-06-2011
Читатель
а почему собственно мы противопоставляем социализм демократии?
социализму демократия НЕ ЧУЖДА, да и СССР (сугубо на мой взгляд) погубил не социализм, а ПАРТОКРАТИЯ и гонка вооружений! а природа партократии всегда одинакова - отсутствие выбора (и не важно говорим мы о КПСС или про ЕдРо)
19:5125-06-2011
Читатель
"У нас нет истории- лишь одна лакейская мифология"
Возьми себя за одно место, стань Карамзиным.
04:2226-06-2011
Видно димка не осилил, литератру. БукАФ для него многА
В.Э. Дэн "Население России по пятой ревизии" (XVIII век)
Население империи по переписи 29 января 1897 года по уездам
А.Г. Рашин "Население России за 100 лет (1813 - 1913)" Статистические очерки
Ю.И. Кирьянов Бюджетные расходы рабочих России в конце ХIХ - начале ХХ веков. Жизненный уровень рабочих России (конец XIX - начало XX в.)
Своды отчетов фабричной инспекции (1900-1914 гг.)
Н.А. Рубакин "Россия в цифрах"
Эдмон Тери "Экономическое преобразование России
Статистический ежегодник 1912 г. (Совета съездов представителей промышленности и торговли)
Россия 1913 год. Статистико-документальный справочник
Статистический ежегодник 1913 г. (Совета съездов представителей промышленности и торговли)
Статистический ежегодник России 1913 г. (год десятый)
Статистический ежегодник России 1915 г. (год двенадцатый)
Статистический сборник за 1913-1917 гг. (Выпуск второй)
Заработная плата и розничные цены
12:0526-06-2011
стаер
20:16 25-06-2011
А вы похоже живёте на Рублёвке или на правом берегу реки Иордан.
http://www.city-n.ru/view/192116.html



Ложь и Лицемерие
Анатолий Копьёв
http://www.proza.ru/2011/12/26/1125
Не спасет от беды замена одних правителей на других, в стране, где основной жизненной философией является потребительская. И можно в этой связи не надеяться на прорывы в техногенной области, потому что и здесь возникнет экономическая заинтересованность.
Бездуховное общество обречено на вымирание, причем жесточайшим образом. Есть проблемные сферы бытия, из которых способно вывести, только БЛАГОРАЗУМИЕ, а не набитая доверху и извращенная утроба.
Виктор. http://spear.forum2x2.ru/t2480p60-topic

******
Каждый из нас, кто пытается жить в этом мире честно и разумно, повседневно ощущает внутренний дискомфорт от той лжи и лицемерия, с которыми мы все, и почти ежеминутно, сталкиваемся в нашей жизни при контактах и общении с окружающим миром. Мы постоянно видим попытки манипулировать нами, как куклами, как нас пытаются приспособить к каким-то своим, и часто корыстным целям, то один, разрекламированный СМИ и ТВ общественный авторитет, то другой, но и тот и другой кумиры на час, пустышки, кумарный дым, который рассеивается через некоторое время, и остается от него запах подлости и никчемности, омерзения и тошноты.
Но есть лож и большая, к которой мы уже так привыкли, что совершенно перестали её замечать, мы с ней смирились, мы не воспринимаем её уже как лож, прошло много времени с того момента, когда подлость, предшествовавшая этой лжи, произошла. И не просто подлость, но и моря людской крови омыли и освятили эту ложь. Мы эту ложь принимаем уже, как данность и необходимую атрибутику этого мира, в котором живём. Нам кажется эта ложь столпом творения, на котором зиждется все наше мироздание, нам кажется, что убери эту ложь из нашей жизни и весь мир рухнет, а мы исчезнем насовсем, и даже следов не останется от нас на земле. Но и это тоже ложь. Земля, как была, так и останется такой же, мы никак не сможем ей навредить, мы навредить можем только самим себе на этой планете, но не самой планете. Она смоет нас со своей поверхности однажды и очистится от скверны, от плесени, которую именно человек и принес на её поверхность.
Первая и самая большая ложь в этом мире это ложь о появлении человека на этой земле. Существует две версии происхождения человека на земле - дарвинская, эволюционная от обезьяны к человеку посредством перехода от простого к более сложному, то есть от неразумной обезьяны к разумному человеку. И вторая - сотворение человека Богом, то есть Творцом вообще всего сущего на земле и в космосе. Эта сущность, обладающая огромной энергией и возможностями, неизвестно для чего и зачем, сотворила человека и все, что есть на планете Земля, да и саму планету тоже вместе с космосом, вселенной, галактикой и Пространством в широком смысле этого слова. А ещё Бог сотворил Время. Правда непонятно из чего он Время творил, да и само понятие Времени оно тоже никак не объясняется. Ну, вот сотворил и все, а вот ты поверь, а иначе тебя, как Джордано Бруно..... И вот это "поверь", просто так поверь и прими, оно всепроникающее настолько въелось в кожу, что и мысли не возникает ни у кого усомниться в правдивости этого.


Тем же, кто управляет и манипулирует сознанием других людей, подобное устроение мира очень даже удобно. Оно им создает базу, фундамент, для управления и подчинения других людей своей воле, чаще воле корыстной и жлобской, честолюбивой и подлой, и нет такого политика в мире, который порядочен и честен, потому что само действо - политика, оно подло и аморально изначально. Да и любая власть в принципе, которая всегда угнетает и унижает человеческое достоинство людей, она изначально аморальна. Вся история становления власти в мире доказывает аморальность этого действа. Какой бы способ сотворения власти мы не взяли в качестве примера, все эти примеры приведут нас к одному выводу - грязь, кровь и мерзость подлости, но никак не любовь к ближнему и не сопереживание к людям, кроме извращения всего: понятий, надежды, веры, целей, ожиданий и так далее, ничего более в любой власти нет.
Если со второй моделью возникновения жизни на земле, то есть посредством Творца, более или менее ясно, то с эволюцией нужно разбираться.
Почему ясно со второй моделью? А потому что вторую модель объясняет общепризнанная Религия. Не важно какая - христианская ли, иудейская ли, ислам ли. Не вписывается в общее построение в ряд, только одна религия, которая даже и не религия в обычном понимании этого слова, а скорее древня философия, которая пожалуй ближе всех к пониманию возникновения человека на земле, во всяком случае человека недалекого прошлого, которому не более или около 30 тысяч лет.

Все три первых религии вытекают из одной, которая является стволом для этих двух веточек, корнями же этого ствола, то есть религии иудеев, являются религиозные воззрения жрецов древнего Египта и Вавилона. В основе же уже халдейских знаний - Каббалы, положены основы веры в единого бога зарастротизма.

"Согласно пехлевийским источникам, откровение, полученное Заратуштрой от Ахура Мазды, было собрано его царственным покровителем Кави Виштаспой и записано золотыми чернилами на 12 тысячах воловьих шкур. Его потомок Дарий Дарян (то есть Дарий, сын Дария) разместил две копии Авесты и комментария к ней в хранилищах Гандж-и Шапикан и Диз-и Нипишт ("крепость писаний").Александр Македонский, разрушая державу Ахеменидов, уничтожил Авесту, выбросив книги в море или предав их огню, а часть из них приказав перевести на греческий язык.
Аршакидский царь Валахш (предположительно имеется в виду Вологез I, I в. н. э.) с помощью дастуровсвоего времени предпринял первую попытку собирания и кодификации авестийских текстов, сохранявшихся в разрозненных отрывках и в устной передаче. При нём экземпляры Авесты рассылались по городам и передавались для изучения и сохранения".
Википедия.
Таким образом, смело можно предполагать, что источником для религии иудаизма послужили все те же Веды. Индийские ли, Славянские ли, уже и не суть важно, потому что Веды едины для славянских и индийского народов прошлого.
Кочевые семитские племена Аравии, скорее арамейские, передавали вначале устные тексты священного "писания" (нонсенс) из поколения в поколение, а потом эти тексты были собраны в единый письменный источник знаний - Тора. Впоследствии трижды предатель Иосиф Флавий перевел эти тексты на греческий язык. Так и появилась уже христианская Библия, дополненная Новым заветом, уже младо-христианскими авторами, никогда не видевшими Христа, но, тем не менее, домыслившие его странствия и высказывания уже своими размышлениями и измышлениями, своим представлением о мире Христа в прошлых веках.
В чем же суть лжи Торы, Библии и Корана?

И в Библии, и в Торе, и в Коране написано, что Бог сотворил мир и человека в нем около 6 тысяч лет назад. Сотворил из глины земной с помощью своей энергии и знаний. Правда, не указано, а зачем ему это было нужно? Ну на какой ляд вот это человеческая плесень была нужна на этой поверхности планеты? Ответа нет никакого, есть словоблудие, а вразумительного и понятного ответа на этот вопрос нет.
Но суть не в этом, уже сегодня доказано генетиками, что человечеству на земле никак не около 6 тысяч лет, ему намного больше лет, чем считают библейские апологеты. Мало того, археологические артефакты тоже говорят о том, что человеку на земле несколько десятков миллионов лет.
Найденные скелеты человека разумного около 10 метров длиной однозначно утверждают, что до нынешней мелкой особи на земле жили разумные гиганты. Что с ними стало, почему вымерли и куда они исчезли, доподлинно неизвестно, но, тем не менее, существуют дополнительные артефакты, говорящие о том, что в древности на планете шли атомные войны и в результате этих войн люди, населявшие эту планету до нас, полностью исчезли. Может быть и в результате комических катастроф исчезли те гиганты, что тоже не лишено доказательств.
Неважно, а важно то, что человек в современном виде появился на земле не 6 тысяч лет назад, а как минимум 30 тысяч лет назад. Библия, таким образом, откровенно врет. Но к этой лжи мы уже настолько привыкли, что тех, кто говорил об обратном, мы считаем уже лжецами. Мы не пытаемся икать истину, она нам не нужна, потому что тот мир, который мы себе придумали, нас вполне устраивает, нам в этой лжи приятно себя ощущать, нам комфортно в этом лицемерном мире.
Мало того, все славянские народы лишили их истории, история славян на Русской равнине начинается с христианства на Руси, что тоже лживо. Именно славянские народы и являются представителями белой, чистой расы. Да и само слово раса означает - чистый, белый. То есть налицо ещё одно извращение значений слова. Наша нынешняя цивилизация считается иудейско-христианской, что тоже лживо. Нет не иудейско-христианская наша цивилизация, а славяно-арийская в своей основе. И вся белая раса в своем изначале имеет предков бореалов, то есть гипербореев, и как раз с севера, из того места, где ныне плещется Северный ледовитый океан. А Гиперборейские горы в греческих древних источниках, это нынешние северные валы, протянувшиеся с запада на восток на широте Кольского полуострова и приполярного Урала. Именно эти горы и были в древности границей знаменитой Гипербореи, которая более 12 тысяч лет назад ушла под воду, в результате космической катастрофы.
Славянский календарь, имеющий в своей основе созвездие Плеяд, утверждает, что наши славянские предки неплохо разбирались в астрономии и математике, а значит никак не могли быть на уровне развития приматов. Опять очередная ложь современной науки и мировоззрения. Древний город, найденный на Южном Урале, Аркаим ещё одно доказательство того, что древние славяне, а скелеты, найденные в городе и восстановленные по методике Герасимова, именно славянской внешности со славянской бытовой атрибутикой и украшениями, были высокоразвитой расой людей, белой расой, славяно-арийской расой, а никакой опять, же надуманной и лживой, индоевропейской. Воссозданное лицо Аркаимской девушки, это лицо славянской девушки из племени кривичей, проживавших на нынешней территории северо-запада России в Вологодской области, в Прионежье и на Онеге. Остатки убранства и украшений так же указывают на Вологодские традиции в рукодельных ремеслах Аркаима. И ещё - нигде, кроме Русской равнины, не найдены стоянки людей возрастом более 25 тысяч лет.
И ещё, что меня сильно раздражает в Христианской религии - роскошь убранства церквей и пафосная вычурность самих религиозных традиций в богослужениях. Все же иудеи и мусульмане поскромней будут. Хотя сегодня и мечети стали соревноваться в роскоши с католическими и православными храмами.
А для чего столько роскоши в церквях? А чтобы внушить трепет и уважение, смирение и восторг к Богу, а попы его представители на земле, следовательно и весь спектр чувств будет перенесен и на них. Отсюда и роскошь в которой живут сами служители культа, отсюда и рассуждения верующих, что попам дана благодать божия и именно поэтому они ездят на шикарных авто, им целуют руки ещё одни лжецы - политики, отсюда и суеверный страх перед наказанием божьим, который приходит через попов и так далее. Разыгрывается перед людьми лицемерный спектакль, которому уже не одна тысяча лет. Люди верят, а кто не верит, того на дыбу, на крест, огнем и мечом по селеньям и городам, тем через страх внушат любовь к богу и богоизбранным, то есть "любовь" к власти лжецов и обманщиков. Властелин он божий помазанник, он не подсуден суду человеческому, и в то же время из истории мы знаем, что не одному помазаннику божьему голову рубили, травили ядом, резали, как баранов на бойне, вставляли раскаленный шомпол в задницу, чтобы следов насильственной смерти не осталось, да и просто отправляли в изгнание и гнобили в тюрьме. Ну и где здесь бог и его защита своих помазанников? Кроме лжи, лицемерия и подлости ничего другого просто опять нет.
"По мнению Розанова, содомиты, будучи неспособными к совокуплению и отказываясь от продолжения рода, имеют возможность целиком посвятить себя духовному производству, воплощая в себе индивидуально-личностное начало бытия: "Кто слагал дивные обращения к Богу? - Они! Кто выработал с дивным вкусом все ритуалы? - Они! Кто выткал всю необозримую ткань нашей религиозности? - Они, они!" ( В.Розанов. Люди лунного света. Избранные сочинения, т. 2. М.: Правда, 1990, с.73)".


http://askanvaryg.blogspot.com/2011/12/blog-post.html Vladimir Novak
Таким образом, устами Розанова, Владимир утверждаете, что человек способен достичь высокого духа и мысли, а так же душевных благородных порывов только посредством содомии? И именно потому, что голубые, отказавшись от продолжения рода, но, тем не менее совокупляясь и получая удовольствие, способны к духовному творчеству? И наверное, в качестве примера можно привести Чайковского? Ну, тогда в противовес можно привести примеры высокого математического духа, когда идея достигается на грани реального с нереальным. Есть примеры гениальных великих людей эпилептиков. Любое отклонение от нормы, чем-то обязательно характеризуется, а вот если человек гениален от рождения, как допустим все тот же сумасшедший Достоевский, то этот случай откладывается в памяти надолго. Но ведь на одного гениального содомита, можно привести в качестве примера столько преступников и мерзавцев, что вся благородная голубизна моментально куда-то улетучивается только вот от одной этой тошнотворной мысли. Никто никогда не пробовали посчитать сколько тех, кто гениален в сравнении с теми, кто мерзавец содомит? Мрази будет в тысячу крат больше. То есть налицо ещё одна большая лицемерная ложь нашего мира.

Ложь науки, ложь и лицемерие релятивисткой науки.
Даже комитет создан при РАН по борьбе с лженаукой. Нет, они с религией не борются знаниями, они борются с теми, кто выдвигает новые идеи, которые могут нарушить их привычную и сытную жизнь в науке, кто может их докторские диссертации полностью обнулить, превратив в прах и ничтожество.

Уже тоже сегодня ясно, что релятивистская физика топчется на одном месте, она себя почти полностью исчерпала, но тем не менее ни у кого из маститых и знаменитых не мелькает мысль попытаться найти пути объединяющие физику с метафизикой. Ведь же ясно, что много, что происходит в этом мире невозможно объяснить с помощью традиционной физики. Но эти ребята упростили себе задачу - а вот этим пускай религия и занимается, то есть разделили сферы влияния, так сказать, а по другому разделили территории кормления. Но все то новое, что пытается найти связи между физикой и метафизикой борцы с лженаукой уничтожают на корню.


Пример Фоменко и Носовский. Сколько уже вылито грязи на их головы, но ни одну гипотезу, которую они озвучили, официальная наука так и не смогла объяснить. Много слов, много интриг и оскорблений откровенных, много написано антифоменковцами, но когда начинаешь читать, что написано, понимаешь, что ответов нет на поставленные вопросы Фоменко и Носовским, зато много интриг, ковырянья в грязном белье, обвинений в ненаучности подхода, а вот чего-то своего, каких-то своих идей и гипотез эти ребята так и смогли предложить. Кроме помоев ничего вразумительного и внятного.


Я не знаю правы ли Фоменко и Носовский, но я точно уже понял, что их оппоненты совершенно далеки даже от того, что пытаются понять эти двое. Кроме защиты своей кормушки и кормушки попов ничего нет, зеро, ноль пустой и бесстыдный, то есть опять же ложь и лицемерие.


Ну, нашли физики кварк, нашли. Молодцы. Мельчайшая частица, или даже не частица, а нечто с энергией не имеющее массы. А что далее? Все, далее ничего нет, нечем искать и определять. Все, что было до этого найдено, все то имело длину колебаний и размеры более длины света, который может увидеть глаз человека. Уперлись в половину длина световой волны. А как далее будет жить и искать экспериментальная физика, без которой теоретическая физика почти ноль? Какие методы поиска истины существуют ещё? Только метафизические, тут непочатый край поисков. Но где инструменты, которыми этот поиск можно осуществить? Их нет и даже то, что предложили в свое время Акимов и Шипов борцы из РАН с лженаукой отвергли и уничтожили. Причем вместе с Акимовым. И что? Как объяснить много никак не определившись с торсионными полями. Ну а что это за вид энергии? Не знает никто, но тем не менее никак не могут разобраться с гравитацией. То придумают одну подгонку к результату, то другую, но как нет общей теории поля так её и не будет до тех пор, пока наука все таки не придет к энергиям которые никак не зависят от электромагнитных полей. А кроме спина что-нибудь вообще есть в этом мире? Нет, пока не найдено, но тем не менее, во имя Лжи и Лицемерия все, что найдено, уже уничтожено. И только, не называя источника энергии торсионным, можно что-то исследовать и искать. Ну откровенная ложь и подлость. Не пиши, что источник энергии торсионный и тебе разрешит официальная наука и защитить диссертацию, и даже денег немного подбросит на исследования. Но без их ведома ни-ни, не вздумай что-либо озвучить и написать не в их умных журналах. Тебе тут же приклеят ярлык от лженауки и будешь ты, как Петрик, судиться с этими лжецами из РАН до изнеможения.


Ложь, ложь и ещё раз ложь уже большой науки, которой в РеФё уже не осталось совсем. И что тоже уже ложь политиков, которые до сих пор раздувают мыльные пузыри по поводу успехов того, чего в РеФё уже не стало совсем. Сколково, так же как и остатки советской силиконовой долины - Зеленоград, это есть канализационная труба по откачке мозгов из России и ничего более. Нанотехнологии по Чубайсу, Медведеву и Путину есть ложь, нужная им вкусно и питательно жрать, и с удовольствием срать, а главное безболезненно и скрытно от общество страны выкачивать ресурсы этой страны на запад вместе с наукой и творцами этой науки. Ну, а здесь в РАН остался тот самый старый советский ещё боекомплект, хорошо прикормленный, из которого уже сыплется тырса, и который активно борется со всем новым и непонятным, что ещё продолжает рождать эта Русская земля.

До сих пор никто даже не смог объяснить полученные результаты зеркал Козырева, а не то чтобы найти этим явлениям объяснение. Чижевского признают во всем мире, как величайшего ученого, и Париже ему поставлен памятник, а в России кроме люстры Чижевского мало кто и чего знает о нём. Его электродинамика крови до сих пор за пятью печатями для врачей и ученых, занимающихся изучением биологии и физиологии человека. И вот она лож, которую поддерживает фундаментальная наука. А почему? А потому, как только начни серьезно разбираться в таких понятих, тут же приходишь к мысли, что человек это не творец созданный по образу и подобию бога, а всего лишь биологический скафандр, приспособленный для жизни и действий на земле. А может быть в другом мире такой скафандр уже будет не пригоден, и там нужна совершенно иная зашита от внешней агрессивной среды. Мало кто догадывается, что вода это сильнейший окислитель, более сильный, чем любая известная кислота.


И тоже ложь, ещё раз ложь и лицемерие вокруг этих знаний и находок человечества. Их стараются скрыть от глаз людских, чтобы не задавали люди лишние вопросы, да и сами не задавались вопросами. Отсутствие знаний в человеке позволяет им значительно легче манипулировать, манипулировать его сознанием, ему, идиоту неграмотному, можно внушить идею бога и то, что он червь на этой земле, и что он никто и зовут его никак, он быдло, обязанное подчиняться элите, которая в отличии от него, обладает знаниями. Точно такой же подход к истине был и в древнем Египте, знаниями обладала каста жрецов, и к этим знаниям никого из народа простого не подпускали близко. Именно по этой же причине сегодня средняя школа одебиливается, а принцип и цели все те же - не допустить самостоятельного мышления у людей, внушить им стереотипы мышления, с девства установить шоры и флажки, чтобы они не увидели и не смогли за флажки.

Ложь. Кругом лож и обман, лицемерие и подлость.


В современном мире вообще нет истины и правды, он весь лжив и лицемерен. Особая лож и лицемерность упакована в деньги и ростовщичество. Если спросить любого нормального человека станет ли он кушать бумагу, то в ответ тебе покрутят у виска, и вполне возможно с добавлением неких слов из ненормативной лексики. Но, тем не менее, в обществе явный фетиш денег и преклонение перед этим фетишем. Ну и где тут не сотвори себе кумира? Никто не воспринимает, или наименьшее меньшинство, деньги как инструмент хозяйствования, а ведь ничем другим они не отличаются от того же напильника в руках слесаря.


А ростовщическая система этой иудо-христианской цивилизации, что это, как не ложь и мошенничество? И кто сказал, а главное внушили, просто вдолбили в мозг всему современному обществу, что кроме, как через денежное обращение, нет других путей создания иных справедливых экономик? А если я разумен, если он разумен, а если мы все разумны, потому что эту разумность мы впитываем с молоком матери, нам нужен какой-то эквивалент обмена? А зачем он нужен? Я сделал вот это, он сделал вот то, все мы сотворили общий национальный продукт. Вопрос один - как его разумно распределить? И ведь ответ-то есть в той же Зеленой книге Каддафи. И за одну только книгу его мировые ростовщики и уничтожили. Они уничтожить пытались саму идею иного мироустройства, чем то, которое создали именно они - мировые ростовщики. Их стремление сегодня к мировому господству это уже последний и понятный, уже откровенный и не скрытый, ибо они уверены в победе, шаг к глобальной победе над человечеством. Превращение человека в зомбированное, управляемое через его биологические потребности, бездуховное быдло, это мрак и закат всего человечества, как духовного творческого человечества, и превращение всех в рабов этого Эгрегора. Осталось радио чипы под кожу каждому идиоту поставить, и вопрос с контролем любого на земном шаре решен. Биологические паспорта уже есть, все в восторге, это мол удобно и намного упрощает пересечение границы и отслеживание каждого индивидуума на чужой территории. А что это есть, как не тотальная слежка за каждым? А вот кто этого не понял до сих пор, тот уже зомби, и ему уже даже невозможно объяснить, что он уже никто и звать его никак, но он под номером 1286540. Видеонаблюдение повсеместно решает вопрос идентификации каждого человека в определенное время в определенном месте. Короче баранов стало удобнее подсчитывать и контролировать. Но, тем не менее, существует очередная лож о правах человека и свободе личности. О какой свободе может идти речь, если всю твою переписку читают, твои телефонные переговоры прослушивают, а тебя самого просто "ведут" камеры наружного наблюдения. И даже не ведут, а просто пасут, как обыкновенное стадо. Но при этом ссылаются на международный террор.


А кто опять же сотворил этот международный террор? Уж не те ли, кто ныне пасёт стадо? Точно, именно они его и создали. А для чего? А для уничтожения иной системы человеческих ценностей и отношений, иной экономики, основанной не на денежном фетише, а на духовных началах человека. Теперь задача у манипуляторов вытравить и память о том, что когда-то была иная система отношений на территории, занимающей 1/6 часть мировой суши.

Ложь и обман, лицемерие и подлость. А тут ещё одна напасть появилась - либесральная, немцовско-навальновская. Ну, это уже конец всему человеческому и живому на 1/6 части суши. Тут уже одна сплошная ложь - выборы в госдуму, наложились на вторую ложь - борьба с фальсификациями, что, в конечном счете, уничтожит страну Россия окончательно.
Ложь, вранье, лицемерие, подлость, тщеславие, жлобство и не проходящая человеческая тупость всего этого большинства, над которым вот это младо-ельцинское очередное зажравшееся кубло, но все то же, тем не менее, ельцинское, норовит ещё раз поэкспериментировать.


Период полураспада
Алексей Гудрон
Я бы назвал это время периодом полураспада. Проклятого полураспада. Когда на бумаге, когда формально, когда из горла продажных политиков мы разные люди, страны народы. Но, в душах наших мы едины, едины на зло всем этим тварям. Чужим и местным шавкам, подкармливаемым из за границ, тявкающим о титульных нациях. Мы один народ, мы Русь! Мы огромная держава с единой великой историей, подвигами, героями и свершениями.
Кому, какому шелудивому псу выгодно, чтобы мы меж собой передрались? Изучайте историю государства Руского и всё поймёте, ничего ведь не изменилось. Сейчас как и много веков назад всё едино. Те же враги, те же завистники, те же интересы. Те же неуёмные аппетиты на дармовщинку поживиться нашим добром.
Нам поют Евросоюз, Европа, цивилизация, Америка, демократия, толерантность. Прогнившая клоака наполненная моральными уродствами пидерастия, педофилия полное разрушение института семьи, брака. Да и вообще отмена полов - это цивилизация!? Это бред шизофреника! Это параноидальное скуление о демократии, терпимости, "свободе". А шенгенские визы ни кто не отменял, это типа демократия и свобода но только для белых! Нас дикарей им не нужно.
Мы дескать питекантропы, а они люди. И лезут, и лезут сюда со своей пропагандой всякой нечести. Захватывают по дешёвке наши предприятия на них штампуют не то что не качественную, вообще не сортную, не съедобную отраву.
Которая у них между прочем запрещена, а нам можно. И платят гроши за работу нашим трудягам. А деньги наши же за бугор к себе в кубышку. А мы всё беднеем и беднеем! Говорят нам: "А вам всё инвестиций не хватает, давайте мы влезем к вам глубже пустим метастазы и будем качать из вас жизнь в свои союзы.
Пока Вы здесь глупые Руские; Россияне, Беларусы, Украинцы не передохните по одиночке. Мы навяжем вам ювенальную юстицию отнимем у вас ваших детей,
и засунем их в концлагеря (детдома) сделаем их моральными уродами. Мы отменим пола, как и у себя, навяжем вам сексизм. Натравим мужчин на женщин и на оборот. Сделаем вас и в домах ваших врагами друг другу. И густо заправим
всё это гомосексуализмом, чтобы вы не размножались вовсе. Зальем вас вашей же водкой. Филипморис отравит ваши легкие. Энергетики убьют ваши нервы.
Наркотики также доступны как спички. Пропаганда насилия и сексуальной распущенности из всех "окон" льёт реками помоев на головы наших детей. А вы гоняетесь за копейками унижая и уничтожая друг друга, по дешевке отдавая свою честь, женщин, детей, богатства своей Родины. Молодцы Русские во истину
великий народ! Не то что цивилизованные народы Европы и Америки.
И тогда мы "цивилизация" без войны, без Наполеонов и Гитлера, без единого выстрела и бранного слова займем вашу опустевшую землю и заграбастаем всё себе. Вот и победа "демократии", "свободы" пидерастической толерантности
над непокорными дикими "скифами"!
? Copyright: proza.ru Алексей Гудрон, 2012
Свидетельство о публикации ?11206305985


Выдержки из книги депутата Моссовета Белашова С.И."ПОСЛЕДНИЙ МОССОВЕТ 1993 г.г.".
Депутат Моссовета С. Белашов Газета Моссовета "Дума" ?27 (24),
1993 г. "Посеять хаос в мозгах".
Шеф ЦРУ в США Аллен Даллес писал:
"...Когда все утрясется, мы бросим все, что имеем, все золото, всю материальную мощь на оболванивание, одурачивание людей. Человеческий мозг, сознание людей, способны к изменению. Посеяв там хаос, мы незаметно подменим их ценности на фальшивые и заставим их в эти фальшивые ценности верить... Мы найдем своих единомышленников, своих союзников и помощников в самой России. Эпизод за эпизодом будет разыгрываться грандиознейшая по масштабу трагедия гибели самого непокорного на земле народа, окончательного, необратимого угасания его самосознания. Из литературы и искусства мы, например, постепенно вытравим их социальную сущность, отучим художников, отберем у них охоту заниматься изображением и исследованием тех процессов, которые проходят в глубинах народных масс. Мы будем, всячески, поддерживать и поднимать так называемых художников, которые станут насаждать, вдалбливать в человеческое сознание культ секса, насилия, садизма, предательства, словом всякой безнравственности, хамство и наглость, ложь и обман, пьянство и наркотики, животный страх перед другими, и беззастенчивость предательства, и национализма, и вражду народов, прежде всего ненависть к русскому народу. Все это мы будем ловко и незаметно культивировать, все это расцветет махровым цветом. И лишь немногие, очень немногие, будут догадываться или даже понимать, но таких людей мы поставим в беспомощное положение, превратим их в посмешище, найдем способы их оболгать, обвинить отбросами общества".
Все это написано не вчера, - в 1945 году.
Результаты же этого грандиозного плана разрушения Советского Союза мы видим сегодня.
При огромных пространствах России управлять всем из центра невозможно. Самодержавие и рухнуло под своей тяжестью при попытке отказаться от опоры в земствах, в общине, в советах.
Попытка вести кадровую политику из центра, когда высший назначает низшего - глупее себя, привела к вырождению управленческого звена, селекции серости в царской России.
Аналогичная кадровая политика руководства КПСС, привела к вырождению управленческого звена и в Советской России.
Интеллектуально выродившаяся "элита руководителей", от которых требовалось только слепое подчинение высшей власти, оказалась интеллектуально импотентной, не способной к управлению сложными процессами, происходящими в развитом индустриальном обществе.
Развал оказался неминуем.
Уяснив себе это, руководство КПСС не придумало ничего лучшего, как заняться государственным мародерством, с целью сохранить за собой хоть какую-то власть.
Договорились разорвать великое тысячелетнее государство на мелкие княжества и ханства. И первыми это начали депутаты СССР, основная часть которых была не избрана, а прямо назначена лидерами КПСС.
Первый удар по Конституции был нанесен ими с введением поста Президента СССР.
Возникло двоевластие, следствием которого явилась гражданская война, парад суверенитетов и войны за передел княжеских и ханских уделов, на которые стали растаскивать государство высшие чины партийной мафии.
Таким способом они решили сохранить свою власть.
Лишь года оказалось достаточно для развала могущественного государства.
Вот реальные доказательства, что изменения в Конституции не проходят даром.
Но для интеллектуально выродившихся руководителей этого урока оказалось недостаточно.
Президенты и президентики повсюду стали расти, как поганки после радиоактивного дождя, активно приправляемого Геббельсовской пропагандой бывшего члена ЦК КПСС Полторанина и бывшего 1-го секретаря обкома Ельцина.
Введение поста Президента России, в нарушение Конституции РСФСР,
а затем мощный удар по местным Советам с введением 25 мая 1991 г. изменений в Конституции РСФСР и ликвидации у Советов права назначать и снимать должностных лиц местной администрации, полностью подкосили устои государства, армии, правоохранительных органов, дав возможность занять посты ведущих управленческих структур не только некомпетентным людям, но и прямым врагам Российского государства, врагам советской власти.
Ни в Америке, ни в Англии Конституции не меняются столетиями.
Они только дополняются в зависимости от перемены способов производства и, приходящих, вследствие этого, к власти новых классов в лице своих избранных представителей.
Ленинская идея всевластия Советов была для России выдающимся достижением юридически правовой мысли.
Отрабатывая на местах, принятые Советами правовые акты, отменить которые не могла ни исполнительная, ни судебная власть, ни прокуратура, а только более высший Совет, эти правовые акты в процессе их исполнения на местах так отшлифовывались, что на их основе можно было не только изменять законы, но и вносить изменения в Конституцию без опасения, что эти изменения могут отрицательно повлиять на жизнедеятельность всего государства и общества.
То, что было совершено с нашей Конституцией в 1990 г. и то, что продолжают творить с ней сейчас, можно рассматривать не иначе как Государственный переворот с целью захвата власти, изменения государственного и общественного строя.
С Заявлением по этому поводу я пошел на прием 6 июня 1991 г. к Генеральному прокурору РСФСР В.Г. Степанкову.
Пришел не с пустыми руками - представил документы и доказательства на 35 листах.
Реакцией на мое Заявление было продолжительное молчание Генерального прокурора России, отсутствие какого-либо ответа.
Ленин говорил, что лучшим агитатором за Советскую власть был адмирал Колчак.
Я думаю, что введение ельцинской Конституции в России, если, не дай бог, такое случится, будет самой лучшей агитацией за Советскую власть, куда более сильной и внушительной, чем самая мощная пропагандистская компания. Сегодня главное - знать поименно наших сторонников и наших оппонентов, ратующих за превращение страны в мафиозно - коррумпированную, буржуазную "банановую республику". Поименные голосования в Верховном Совете, на съезде, Моссовете, райсоветах нам дают такие данные, мы знаем, кто из них по какую сторону баррикад.
Возьмите подшивку "Московской правды" за 7 и 20 марта 1990 г., посмотрите, кого избрали депутатами, с каких должностей, членами какой партии они были, и как эти депутаты проявили себя в дальнейшем при голосовании. ...Конституция - основной закон государства. Как любой закон - это не то, что захотели и написали на бумаге. Это - систематически повторяющиеся социально - экономические правила существования государства, объективно не зависящие от мнения депутатов, даже избранных в Верховный Совет.
И если эти избранники не желают считаться с Законом, пренебрегают мнением народа, его традициями, исторически сложившимися формами существования, институтами управления, то либо народ сам отвергнет таких избранников, либо они приведут его к самоуничтожению подобно американским индейцам. С.Белашов."

Когда гражданин, рожденный в некой стране, начинает презрительно ее называть. то давно бы "рванул" туда, кто платит за такое действие деньги.
Я живу не " в полуколониальной полуфеодальной россиянии", а в Российской Федерации и не раскачиваю свою родную страну за "зеленые рубли" изнутри. как некоторые "псевдоисторики", выдвигая теорию, не зная истории той страны, в которой проживает, забывая, что не страна обязана этому гражданину, а гражданин вообще-то должен себе признаться, что же сам сделал для родной страны хорошего, а не только работая в ней "третьей колонной".
Елена Москвина 03.09.2012 09:14

Невежество в том числе языковое, историческое и политическое является основой для ваших безграмотных утверждений.
Российская Федерация не существует.
Федерация есть государство состоящее из объединившихся отдельных самостоятельных государств, союз отдельных обществ или организаций, согласно Словарю русского языка Ожегова С.И.
Таковых при создании Росийской Федерации не существовало.
Колония есть страна эксплуатируемая другим государством.
Нынешнее государство россияния (РФ), созданное в 1996 г. под руководство предателя Ельцина, эксплуатируется США, которое выкачивает из нее ресурсы, оплачивая их необеспеченной золотом бумагой (как уничтоженных индейцев бусами) и некачественным вредным для здоровья россиян бросовым товаром.
Для страны, как гражданин я сделал все, что мог. Читайте мою книгу "Последний Моссовет".
Но, к сожалению, население россиянии не понимало и еще не понимает, куда его завело подчинение "демокрадам", вылезшим из нутра КПСС - партии предателей Родины, принявшим решение о переходе от Советской Власти к Президентскому правлению Горбачева и ликвидации СССР в лице Съезда СССР под его руководством.
Президентское правление (банановые республики) разработано в недрах ЦРУ США, на которое вы, по невежеству и работаете, давая такие невежественные ответы в нашей полемике.
Сергей Белашов 03.09.2012 11:43



Информация из Казахстана
Сергей Белашов
Информация из Казахстана

АРАЙ ШАЛАБАЕВ [email protected]
Мы жертвы <<олига рхического фашизма>>
Мир знает, что рабочих стреляли за законный, не противоречащий Конституции Казахстана призыв к Интернационализму, Солидарности и возврату богатств народу.


11 марта 2012, 20:06 от Социалистическое сопротивление Казахстана :


Важнейшим атрибутом рыночной демократии, является полицейский,

готовый расстрелять любого кто встанет на пути капитала и власти.



Очевидно, что при рыночной экономике и капитализме, трудящиеся живут лучше только в условиях бурного роста и подъема экономики, да и то не все, не всегда и не во всех странах. Причем, непременная опция рынка в любой капиталистической стране это безработица и нищета, что выгодно собственникам и верхам. Могут всегда уволить, и, боясь опуститься на самое дно, рабочий принимает условия собственника или начальника и существует на нищенскую зарплату, позволяющую всего лишь не сдохнуть от голода. Или, чтобы выжить, он сам стремится занять место эксплуататоров и угнетателей. Но не у всех это получается хорошо. И не получится у большинства. Потому, что при капитализме нужна только выгода, причем меньшинству за счет большинства.

К большому сожалению, социализм не был построен в СССР. Элементы и зачатки социализма были, но построенного развитого социализма не было. В первую очередь потому, что политическая элита в лице ЦК КПСС оторвалась от нужд и потребностей народа и преследовала сугубо корыстные интересы. Вожди и бюрократы сделали народ и государство жертвами своих амбиций. Это горький урок.

Развал СССР откинул назад надежды избавиться от оков эксплуатации и угнетения большинству трудящихся в мировом масштабе. Это и стало спасением для капитализма, который для себя открыл огромный рынок стран восточного блока. А спасителями капитализма стали наши правители, в числе которых и первый секретарь ЦК КПК Нурсултан Назарбаев. Вот почему они на Западе закрывают глаза на все нарушения прав человека. Бывшие первые секретари союзных республик отсрочили неизбежную гибель капитализма! К нам хлынул поток зарубежных товаров. К концу 80-х и к началу 90-х годов 20 века, капиталистическая система в условиях перепроизводства вот-вот должна была прийти к своему логическому завершению и была готова взорваться акциями протестов во всем мире. Назревала революционная ситуация во всем мире.

Существующая система производства не встала бы на ноги, если бы СССР сохранился. Дефицит товаров и продуктов питания при социалистическом типе производства и плановой экономике был бы не возможен, если бы было демократическое управление, и отсутствовала бюрократия. Партийной верхушке в лице первых секретарей, надо было любой ценой удержаться у власти. Вместо широких демократических преобразований они предпочли развал Союза, видя для себя огромные возможности личного обогащения. Вот так и были преданы и проданы величайшие достижения и завоевания трудящихся. СССР перестал быть ориентиром и маяком для всех угнетенных и эксплуатируемых во всем мире. Социальные защита и права трудящихся, завоеванные, благодаря существованию СССР были пересмотрены капиталистами в западных странах и значительно сокращены и сокращаются до сих пор.

Во всем мире идет острейшая борьба трудящихся за социальную справедливость и иллюзия в отношении того, что капитализм может иметь человеческое лицо, так и остаются иллюзией. За кризисом в экономике наступает очередной кризис, а временной интервал между ними сокращается и сокращается. Что же произойдет, когда доллар, или евро, или юань рухнут? А это рано или поздно неизбежно. Экономики взаимосвязаны и падение любой из них потянет за собой все остальные. Ну, бьется же за Грецию Евросоюз, понимая, что ее дефолт вызовет цепную реакцию и приведет к гибели евро. Но на очереди Италия, Португалия, Испания и даже Великобритания. И самое страшное, ожидаются темпы замедления роста экономики Китая. Нужны новые рынки и Евросоюзу и США, чтобы развиваться дальше, нужны войны, которые они пытаются развязать в Сирии и Иране. Война сожрёт все накопившиеся излишки перепроизводства и откроет новое дыхание капиталистам. Война раздует ценовой пузырь на сырьё, который обязательно лопнет, сделав жертвами менее развитые страны, не говоря уже о Казахстане.

Надо понимать, что возможность рыночной экономики ограничена ёмкостью. Конкуренция высока, как никогда. Выживает сильнейший, в обязательном порядке, сделав кого-то жертвой, а пострадают в итоге трудящиеся. Причем сотни миллионов людей, точнее миллиарды. Вот главная причина отказа от капитализма. Понимая это, сотни миллионов трудящихся на всех континентах ведут справедливую борьбу за лучшую жизнь. Мир охвачен мощнейшими демонстрациями и акциями протеста против капитала. В сердце капитализма, в Соединенных Штатах зародилось антикапиталистическое движение <<Окупируй Уолтсрит!>> и борьба за социальные права трудящихся происходит на всех континентах.

Тем временем, под шумок и байки про <<кризис>>, <<стабильность>> и <<согласие>>, украв все социальные завоевания, бывшие у труженика при СССР, наши правители, безумно и бездарно пытаются копировать то, что никогда не улучшит жизнь большинства. При этом стабильно (как же любят паразиты слово <<стабильность>>), за счет присвоенных народных активов, благосостояние правящей касты растет и растет вверх и превысило все мыслимые и не мыслимые пределы! Мало того, за то, чтобы продолжать так править или точнее грабить, власть убивает, расстреливая мирных людей протестующих месяцами, днем и ночью на площади Жанаозена. Цена нефти оказалась выше человеческих жизней! Ниже плинтуса оказалась и цена <<демократии>> и ценностей, пришедшими к нам вместе с капиталом. Спрашивается, нужны ли были эти рыночные преобразования выгодные только вождю, его окружению и Западу во главе с США?



Назад в будущее

Если стрельнуть в историю из ружья,

то в ответ она выстрелит из пушки.

Возврата назад быть не может. Прошлое никогда не вернуть. Конечно, при Союзе люди жили лучше и были защищены, и самое главное, не было чудовищного расслоения общества на богатых и бедных, не было социальной и финансовой дискриминации. Коммунистическая партия, деградируя и постепенно утрачивая свою роль и предназначение, монопольно правила от имени народа, все более и более ограничивая права трудящихся.

Народ и государство стали жертвами амбиций вождей и партийной бюрократии, что и привело страну к упадку. И именно на этом этапе, произошла реставрация капитализма правящей номенклатурой, причем исключительно в своих интересах. Им стало <<мало>> управлять собственностью народа и они сами стали собственниками, умышленно, вступив в сговор с мировыми транснациональными корпорациями и империалистами, инвесторами и финансовыми институтами западных стран. Заговорщикам стало интересно вывозить богатства народа. А остальные производства, фабрики и заводы, где не было <<интереса>> были просто брошены на произвол судьбы.

Были пущены под <<нож>> и хозяйства в лице совхозов и колхозов. Были без бомб уничтожены малые города, уничтожено сельское хозяйство и аул. Отсюда и причины чудовищно массовой внутренней миграций из депрессивных малых городов и сел в мегаполисы, как бы власть не оправдывалась, называя это урбанизацией и рынком. Ну не верится в то, что продукты питания вдруг стали никому не нужны, а мощности и потенциал, имевшихся на тот момент заводов и фабрик не возможно было переориентировать для своих нужд или на экспорт.

Скорее всего, это была умышленная политика <<деиндустриализации>> или разгосударствления" промышленности, секторов экономики и отраслей хозяйств. Проводилась эта политика под видом рыночных преобразований и преследовала одну цель: уменьшить количество организованного в коллективы сельских тружеников и промышленного рабочего класса. Три миллиона наших граждан-золотые головы и золотые руки, не видя дальнейших перспектив, просто эмигрировали и выехали навсегда из страны. Еще больше сейчас людей мигрирует по стране в поисках лучшей жизни. Теперь мы имеем дорогие продукты питания и не шьем даже носовых платков. Мы дорого платим за то, что должны бы делать сами.

Вот так мы и пришли к рыночной экономике. Точнее в <<дикие джунгли>>, где выживает более сильный, в первую очередь выживает тот, кто имеет деньги и связи. Отсюда кстати и корни непобедимой коррупции, выгодные в первую очередь тем, кто находится у власти. В конкурентной среде все хотят быть на плаву или на верху <<пищевой цепи>>. Всё теперь имеет цену и не имеет ценностей.



Теперь мы колония под названием <<Казахстан>>

Казахстан стал страной периферийного отсталого капитализма. Державы (империалисты) заинтересованы только в вывозе ресурсов из страны и сбыте своих излишков производства на нашем рынке. И никакие очередные <<прорывные проекты>> Елбасы и господствующих элит не сделают нашу страну успешной ни к 2020, ни к 2030 году! Те, кто утратил, имевшийся экономический индустриально-промышленный потенциал страны за 20 лет, никогда не смогут преумножить его и за 100 лет! Это миф, что мы движемся вперед и <<светлое будущее>> для большинства населения страны. Миф, что надо верить жирующим за счет народа паразитам и жизнь наладится. Не наладится! Если раньше при Союзе нынешние хозяева жизни говорили, что нас якобы <<грабит>> Москва, поэтому мы живем хуже, то теперь нас грабят свои же доморощенные олигархи и грабит весь капиталистический мир. При этом лишили бесплатной медицины, образования, жилья и всех социальных гарантий.

Борьба за превосходство и за доступ к сырьевым ресурсам между державами обостряется. Темпы роста экономик ведущих стран замедляются в первую очередь из-за высоких цен на сырьё. Существующие цены не выгодны ведущим экономикам, искусственно удерживаются, а падение цен неизбежно и не за горами. Правительства изощряются изо всех сил, в том числе сокращая социальные выплаты трудящимся, увеличивая возраст выхода на пенсию, урезая различные социальные бюджеты на образование и медицину. Дорожает жизнь и продукты питания. Если при высоких ценах выживали сильнейшие, то низкие цены еще больше обострят конкуренцию. Это порождает ответную реакцию со стороны рабочих в виде протестов.

Что будет с Казахстаном, когда цены на сырьё рухнут? Падение цен очень сильно и ощутимо ударят по менее развитым странам и в первую очередь по колониям империалистов, то есть в первую очередь по нам. Не имея перерабатывающей промышленности и своего производства, не имея собственных технологий, целиком завися от вывоза энергоресурсов и сырья и завися от завоза излишек производства более развитых экономик, мы обречены. Ситуация усугубляется еще тем, что к этому периоду мы подойдем с нерешенными социальными проблемами и с большими проблемами в экономике в целом. В банковском секторе подойдут к сроку очередные выплаты по займам зарубежным кредиторам. Невыплаты заемщиков по кредитам банков на внутреннем рынке уже превысили все допустимые границы и превышают 40%. Резко обозначились и проблемы пенсионных фондов, где пенсионные отчисления не приносят никакой прибыли трудящимся. Накопления просто пожираются инфляцией и ростом цен на продукты питания и дорожающей день ото дня жизнью. Изношенность инфраструктуры, коммуникаций и объектов жизнеобеспечения, построенной при Союзе уже превышает 80%. Техногенные катастрофы происходят уже кругом.

Естественно, в условиях надвигающейся катастрофы и кризиса наше правительство и власть старается решить проблемы за счет трудового народа. По-другому оно ведь не умеет и не может. Легче наживаться на добыче и при этом иметь максимально дешевый труд рабочих, которые и умирают, не дожив до пенсий. Кстати, увеличение возраста выхода на пенсию и увеличение продолжительности рабочего дня тоже преследует одну цель: удешевить труд. Ведь инвестор кровно заинтересован в дешевом труде. Зачем ему рабочие, которые хотят жить по-человечески? Инвестору нужны рабы. Ну, к примеру, как в Китае, где триста миллионов безработных хотят занять место триста миллионов работающих.

Всё-таки, жанаозенцы оказались впереди всех, оказались в авангарде борьбы. Система дала сбой, и, оказавшись в тупике, она пролила кровь и начала убивать. У системы не было иного выбора. Недаром свои первые поздравления после выборов Мажилис в адрес Елбасы дала Хилари Клинтон. Здесь наличие двойных стандартов Запада. Им нужна нефть, а президенту, чтобы удержаться у власти, нужна человеческая кровь. Нам говорят о демократии и правах человека, а капиталисты поддерживают диктатора и тирана и закрывают глаза на преступления режима. Это явно не то, что нужно нашим народам.

Здесь будет уместным думать о социализме, как о более социально справедливой и гуманной общественной формации. Естественно, управление экономикой и страной должно производиться самими представителями трудящихся. Учитывая и помня то, что в прошлом, именно бюрократия и вождизм сделали большинство трудящихся своими жертвами.



Жанаозен в авангарде

И взойдет за кровавой зарею
Солнце правды и братства людей.
Купим мир мы последней борьбою:
Купим кровью мы счастье детей.
И настанет година свободы,
Сгинет ложь, сгинет зло навсегда,
И сольются в едино народы
В вольном царстве святого труда...

Выдержки из текста <<Рабочей Марсельезы>>

Чтобы понять и глубже осмыслить борьбу нефтяников, необходимо ответить на нижеследующие вопросы. Поддерживать или не поддерживать требования нефтяников, оказавшихся в авангарде борьбы за лучшую жизнь? Этот вопрос пусть решит каждый сам.

Как называется политический строй, где трудящийся человек не является жертвой капитала и власти? При какой системе власть служит народу и на всех уровнях представлена представителями демократически избранными трудовыми коллективами? Когда государство социально ответственно перед всеми гражданами? И наконец, главный вопрос. Можно ли предотвратить увольнения и убийства трудящихся в будущем?

Начнем по порядку и будем краткими.

Социалистическим строем называется строй, где человек не является жертвой капитала и власти.

В период острой фазы борьбы рабочих нефтяников, накануне расстрела, произошло резкое изменение политического самосознания. От экономических, социальных требований они перешли к политическим. На своих собраниях, организованных рабочими комитетами <<Озенмунайгаза>>, представленную всеми её структурными подразделениями, рабочие выдвинули в маслихат города Жанаозен представителей рабочего движения. Сразу десять лучших рабочих активистов были выдвинуты во власть на местном уровне от имени трудовых коллективов. Это был прорыв! Обращаясь к трудящимся всего Казахстана, рабочие и жители Жанаозена выдвинули предложение создать не только единый профсоюз, но и свою единую национальную политическую организацию рабочих и выразили недоверие существующим партиям! Жанаозенцами, в пользу партии и профсоюза было собрано более 15 тысяч подписей! Объединившись между собой, такая политическая организация трудящихся и профсоюз были бы вне конкуренции и стали бы действенным механизмом защиты интересов рабочих и завоевания власти. Вот это была бы и истинная народная демократия!

Исторический опыт существования СССР просто кричит, что социальная ответственность за человека труда, является главнейшей, жизненно важной функцией государства, но никак не собственника или управленца. Ну, зачем, к примеру, собственникам и верхам строить больницы, детские сады и жильё, и другие блага необходимые для человеческой жизни? Когда можно спокойно эксплуатировать труд рабочих, заплатив им лишь сумму необходимую для физического выживания и в очередной раз <<навариться>>! И хищения среди чиновников в Жанаозене являются неоспоримым этому доказательством. При этом большинству самих трудящихся никакие блага просто не по карману и недоступны. Зато власть может от души проорать, что вот на конец, построили за двадцать лет, к примеру: сто больниц, сто школ (которые, кстати, так и не построили). Или миллион квадратных метров жилья по тысяче долларов за квадрат, берите лучше сейчас, потом будет дороже! Спрашивается, для кого строят, если на нищенскую зарплату простого трудящегося, теоретически никогда в жизни не купить жильё? Или, когда недоступны необходимые для полноценного лечения лекарства? Не говоря про образование и обучение детей, которые становятся недоступными из-за финансовой дискриминации трудящихся?

Отсюда вывод, что социально ответственного работодателя капиталиста не бывает, не было и не будет! И события в Жанаозене являются скорее подтверждением, точнее диагнозом для всей политической и экономической системы Казахстана, которая, так же как и вся мировая система, неизлечимо больна и ей, чтобы выжить требуется выпускать кровь. В случае с Жанаозеном, это убийства мирных граждан с целью устрашения остальных, чтобы удержаться у власти.

К большому разочарованию тех, кто всячески пытается спекулировать и наживаться на проблемах трудящихся, необходимо отметить, что спасение рабочих - это дело рук самих рабочих. Опять история, как всегда на стороне этого утверждения. Почему то, никто из действующих партий не смог предотвратить убийства мирных граждан. Теперь после драки, все начали размахивать кулаками. И оппозиция и провластные партии. Все ищут крайних. Но при этом, никто не хочет отвечать за происходящее. Посмотрим, что из этого выйдет и смогут ли политиканы решить проблемы рабочих без участия самих рабочих, но хочется напомнить, что Жанаозенцы дали чёткий ответ на этот вопрос.

Чтобы выжить в современных условиях и не повторять кровавых развязок и силового подавления протестов, нужны рабочие и профсоюзные комитеты, нужны ячейки политической организации на местах в коллективах, нужен сильный Национальный единый профсоюз, нужна своя политическая Рабочая Партия. Находясь в авангарде политической борьбы, рабочие нефтяники это поняли и осознали. Власть же поняла, что в этом случае она останется не при делах и, сделав выводы, решила... убивать, а рабочих постаралась выставить погромщиками и мародерами!

И наконец, самое главное. Накануне расстрелов, на собраниях, рабочие просили сплотиться всех трудящихся вокруг Интернационализма, Солидарности и Национализации экономики. Власти, действуя по принципу: разделяй и властвуй, всячески пытаются расколоть трудящихся на оралманов или по национальному или по языковому принципу, и даже по религиозному, называя защитников нефтяников <<кяфирами>>! Своими действиями власти сами являются рассадником социальной, национальной и религиозной розни между трудящимися! В свою очередь, рабочие понимают, что без Интернационализма и Солидарности между трудящимися с ними никто не будет считаться.

Решение социальных проблем, вопросы строительства всем нуждающимся доступного сейчас в этой жизни жилья, бесплатной медицины и образования, создания новых рабочих мест, повышение заработной платы всем казахстанцамневозможны при существующей политической системе. Невозможно решить накопившиеся проблемы без Национализациии, без возврата всех активов стратегически важных секторов и отраслей экономики в государственную собственность под контролем и управлением самих рабочих, самих трудящихся или их представителей, специально для этого подготовленных и обученных.

Вот так трудовой спор, возникший между работодателем и рабочими, становится общей борьбой за социальные и политические права большинства казахстанцев. Вот так борьба жанаозенцев должна сплотить всех, кому не безразлично будущее нашей Родины. И борьба наших рабочих становится примером и предметом пристального изучения этого опыта для трудящихся всего мира. И эту борьбу нельзя рассматривать без учёта процессов происходящих в мире. Мир на пороге больших изменений. Капиталистическая система ищет выходы и новые рынки, пытается развязать войны. Ради нефти и ресурсов она готова поддерживать даже людоедов и каннибалов. Государственный Департамент США первым поздравил Назарбаева, после проведения выборов, хотя в органы власти не прошел ни один социальный и рабочий активист!

Между тем, борьба разворачивается кругом, в России, Европе, США, Китае и Африке. Этот год будет острым и напряженным. Понимая это, власти торопились, и провели досрочные выборы президента и в парламента. Победа трудового народа в любой отдельно взятой стране, безусловно, станет положительным примером и воодушевит всех трудящихся, независимо от цвета кожи и разреза глаз. Любая победа станет катализатором и ускорит начавшиеся процессы, ускорит падение режимов и систем, от которых страдают трудящиеся.

Казахстан является объектом пристального внимания и изучения во всем мире. О борьбе Жанаозенцев знают трудящиеся многих стран. Мир знает, что рабочих стреляли за законный, не противоречащий Конституции Казахстана призыв к Интернационализму, Солидарности и возврату богатств народу. Как мы распорядимся наследием оставленным борцами за идеалы рабочего класса и, отдавших за это свои жизни? Как будем распоряжаться богатствами оставленных, и сохраненные нашими предками? Вернем ли себе металлургические флагманы мирового уровня и крупнейшие месторождения? Все зависит от сплоченности и отстаивания общей программы борьбы, от Интернационализма и Солидарности трудящихся.

www.socialismkz.info/news/2012-03-10-2273 --

Больше нефти и бол ьше крови рабочих!

Таким слоганом и одним предложением можно охарактеризовать ту ситуацию и ту
механику осуществления правления нынешней верхушки и господствующих каст.
Достигать прежнего уровня грабежа страны и неслыханной эксплуатации
трудящихся без убийств, арестов и широких репрессий уже не получается. Все
смешалось и нефть, и кровь в игре интересов отечественных партийных и
комсомольских вождей, ставших олигархами, с одной стороны и политического
истеблишмента в союзе с промышленниками стран Запада, поддерживающих такой
режим, обеспечивающий стабильные сверхприбыли, с другой. Елбасы в этой
конструкции играет ключевую роль, на которого молится современный
империализм.

Назарбаев сейчас реально вообще намекает на введение монархического
престолонаследия, публично демонстрируя своего малолетнего отпрыска на
публике. Как это случилось недавно на одном из футбольных матчей. Это тоже
важный знак элитным группировкам, да и всему обществу, показывающий, что он
не собирается сдавать свои позиции главного суперарбитра на властном
Олимпе. Культ долголетия, строительство специализированных медицинских
институтов, поиск <<эликсира молодости>>, все это с головой выдает желание
дряхлеющего Елбасы удержаться у власти и обмануть время, а также сохранить
выстроенную им систему и неоколониальную модель развития страны.

Неустойчивая <<стабильность>>

В тот же самый момент у трона затаились главные хищники, почуявшие после
жанаозенского расстрела и проблем со здоровьем царствующего старца, его
слабость, и мечтающие начать открытую борьбу за наследие. Они уже готовы
рвать страну на куски, и только боязнь народного бунта, а также
кровожадности деспота, вынуждает их несколько поумерить аппетиты и еще
находиться подле его ложа, вынашивая свои более тщательные планы дворцовых
переворотов. И сейчас многие тайно пытаются договориться друг с другом,
чтобы обозначить контуры будущего устройства, страны в случае внезапного
ухода по болезни или произошедшего <<несчастного случая>> с <<Великим
Нурсиянием>>. Некоторые, как Имангали Тасмагамбетов или Аслан Мусин и не
скрывают своих амбиций.

Несмотря на создание нового среднеазиатского чуда <<управляемой демократии>>,
а именно <<трехрукого>> или если говорить официальным языком -
<<многопартийного>> Мажилиса, устойчивости это всей системе не придало и на
лицо признаки постепенной ее стагнации. Любой новый политический кризис по
типу жанаозенского, когда на сцену выйдут разъяренные массы, может обрушить
стены всего здания в одночасье. И сейчас Елбасы со своим окружением правит
за счет полицейской кровавой диктатуры, нежели посредством олигархического
парламентаризма. Нынешний Мажилис такой же бутафорный, как и прежний. Пока
парламентские партии призваны показывать для Запада наличие продвижения к
<<демократии>>, где <<Нур-Отан>> изображает центр, праволиберальный <<Ак Жол>>
партию промышленников и предпринимателей, а косаревские придворные
коммунисты <<левую оппозицию>>.

Голосование за антирабочие изменения в Трудовой Кодекс с участием КНПК
Вдадислава Косарева полностью и с головой выдает цели и задачи этого
псевдопарламента, как и желание Елбасы, подписавшего эти поправки 17
февраля этого года, полностью закабалить трудящиеся массы страны. В
результате этих драконовских изменений существенно снижены права беременных
работниц женщин, с работодателей сняли обязанности связанные с медицинским
страхованием работников, увеличены права хозяев по увольнению сотрудников,
по произвольному переводу на другую работу и навязывания дополнительной
работы. Власти помогли также промышленникам уменьшить выплаты по
сверхурочным, сделали профсоюзы абсолютно бесправными, как и сами трудовые
коллективы. Кроме этого теперь полностью легализован локаут или массовое
увольнение рабочих в результате забастовок.

Как и у КНПК, роль других марионеток, но уже в сфере трудовых отношений, в
лице Федерации Профсоюзов Казахстана и Конфедерации Свободных Профсоюзов
Казахстана такая же - это затушевывание и максимальное сокрытие правды от
трудящихся, их дезорганизация, дезориентация и деморализация. Эти
<<федерации>> и <<конфедерации>>, на деле служащие режиму и работодателям, не
сказали ни слова о готовящихся поправках в Трудовой Кодекс, как молчат и об
ожидающемся повышении пенсионного возраста для женщин до 63-х лет и для
мужчин до 68-ми лет. Не вспоминают желтые профбоссы и о замыслах Ак-орды
ввести 60-ти часовую рабочую неделю, то есть узаконить в стране 12-ти
часовой рабочий день, о чем мечтал у себя еще экс кандидат в президенты
России олигарх Михали Прохоров. Правда, в соседней стране этого пока не
произошло, зато Казахстан самое удобное место для подобных экспериментов.



Пули вместо хлеба и тюрьмы вместо свободы

Но это уже не достаточно и не срабатывает, так как Нурсултан Абишевич
прекрасно понимает, что массы не верят Владиславу Косареву, Сиязбеку
Мукашеву, Сергею Белкину и прочим клоунам и марионеткам власти. Поэтому,
так любимая Хилари Клинтон <<бархатная диктатура>>, 16 декабря прошлого года
в Жанаозене превратилась в кровавую тиранию в стиле самых жестоких
восточных азиатских режимов. Нефтяников, бастовавших почти восемь месяцев,
сознательно расстреляли из автоматов, из снайперских винтовок и из
пулеметов полицейских бронемашин, чтобы запугать всех трудящихся страны и в
особенности их собратьев из нефтегазовой отрасли и предприятий
горнодобывающей промышленности. Поэтому угрозы работодателей на шахтах,
рудниках и металлургических заводах корпорации <<Казахмыс>> и Арселор Миттал
Темиртау расстреливать участников забастовок и митингов не пустая угроза, а
вполне продуманная стратегия Ак-орды.

Прольется наверно еще много крови рабочих и активистов независимых
профсоюзов. Власть на примере Жанаозена не остановится перед применением
оружия, танков и пулеметов. Воротилы бизнеса и высокопоставленные
чиновники, связанные с Назарбаевым, как метко заметил Толеген Жукеев,
пытаются установить в стране режим <<олигархического фашизма>> с целью
удержания власти и собственности. Но с другой стороны это запугивание может
обернуться против тех, кто пытается сейчас залить кровью заводы, фабрики и
мостовые наших городов. Таким образом, власти толкают рабочих на подпольные
действия, загоняют организации и группы трудящихся в нелегальное русло, что
не может не радикализировать общие настроения трудящихся. В этом случае
взрыв на других предприятиях разных отраслей промышленности в этом году
просто неизбежен.

Освобождение юриста профсоюза АО <<Каражанбасмунай>> Натальи Соколовой и
смягчение ее приговора по статье 164 УК <<разжигание социальной розни>>
является лишь тактическим шагом администрации президента, чтобы постараться
уменьшить негативный образ режима в преддверии принятия резолюции по
репрессиям в Казахстане в стенах Европарламента. Тем более, что её фамилия
фигурировала во всех проектах данного заявления, одна из которых в среду 3
марта через правых депутатов ЕП и попала в казахстанское посольство, а
профсоюз <<Жанарту>> еще в декабре прошлого года подал заявку на
номинирование Натальи премией международных профсоюзов. Что интересно
друзья Елбасы из числа правых и крайне правых депутатов данного парламента,
среди которых есть и поляк Петр Борис, в своем проекте резолюции похвалили
бывшего первого секретаря ЦК КПК за <<неслыханную демократизацию>>
политической системы - в виде допущения нескольких партий в парламент. Не
забыли они отметить и <<прогрессивные поправки>> в Трудовой Кодекс, предложив
также нашему правительству ускорить вступление Казахстана в ВТО!

Наверняка читатели понимают, для чего написаны подобные <<рекомендации>> и
звучат похвалы в адрес непогрешимого вождя. Это делается в первую очередь
для получения дополнительных преференций и льгот для их корпораций, для еще
больших возможностей добывать и вывозить за бесценок из нашей страны
полезные ископаемые, эксплуатировать нещадно наших рабочих, в обмен на
<<прощение>> за кровавые преступления режима. Понимая это, Ак-орда играет на
подобных <<слабостях>> европейских и американских промышленников, заключая с
ними кабальные для страны контракты, как это случилось 8 февраля в ФРГ. И
поэтому Западу нужно больше нашей нефти, а Назарбаеву нужно больше крови
наших рабочих! По-другому данная система функционировать и удержаться у
власти уже просто не может.

Поэтому первые 43 рабочих активиста сидящих в тюрьме города Актау
предстанут перед судом за то, что посмели выступить против произвола
китайских и отечественных работодателей, за то, что покусились на право
частной собственности, потребовав национализации и рабочего контроля. И
самое главное за то, что хотели в своей резолюции на митинге в Жанаозене 16
декабря призвать всех трудящихся страны к всеобщей забастовки с требованием
отставки правительства и президента. Этого Елбасы не мог просить
нефтяникам, ни при каких условиях!

Среди узников находятся настоящие рабочие герои и лидеры многомесячной
забастовки - Наталья Ажигалиева, Роза Тулетаева, Талгат Сактаганов, Максат
Досмагамбетов, Акжанат Аминов и еще многие другие, а также деятели
политической оппозиции Айжангуль Амирова и Естай Карашаев, которые сейчас
сидят в тюрьме и обвиняются в <<разжигании социальной розни>> и <<организации
массовых беспорядков>>. Из этого получается вывод о том, что у трудящихся не
остается никаких иных способов разрешения своих трудовых споров, кроме как
принятие активного участия в политической борьбе, с целью устранения такой
политической системы, которая запрещает забастовки, митинги, собрания,
союзы и сажает рабочих лидеров в тюрьмы. История рабочего движения
Латинской Америки при правых диктатурах, ЮАР, Индонезии, Египта и Туниса
показывает, что рабочее движение в этой ситуации не останется в стороне и
рано или поздно ответит на правительственный террор.

Власти же будут наращивать репрессии, запрещая общественные организации,
партии, оставшиеся газеты, закрывая и блокируя интернет порталы, сажая в
тюрьмы деятелей оппозиции, разгоняя митинги и убивая участников забастовок.
Но расстрелы и бандитские нападения, как мы уже говорили, усилят и ускорят
радикализацию социальных протестных выступлений, а процесс политизации
рабочего движения на данный момент уже запущен. Передовые активисты уже
становятся революционно настроенными единицами, которые приобретают влияние
в широкой массе рабочих и внутренних мигрантов. Новая кровавая расправа в
Джезказгане, Сатпаеве, Караганде или в Атырау приведет к неминуемому
восстанию, к массовой стачке, которая перерастет во всеобщее выступление. И
ОМОНа и внутренних войск у Ак-орды уже не хватит на сотни аулов и десятки
городов. В этом случае Назарбаев и его окружение играют с огнем.

Разворачивающаяся борьба и наши лозунги

Отсрочивая свое неминуемое крушение, режим и правящие касты перекладывают
именно на плечи трудящихся все экономические трудности, вызванные кризисом
и тупиком сырьевой экономики. Неизбежное падение цен на нефть и металлы,
безусловно, еще больше уменьшит социальный пакет бюджетных ассигнований.
Зарплаты рабочим всех отраслей заморожены, что уже приводит к забастовкам
сельскохозяйственных рабочих. Без зарплаты, как и временно без работы,
остались 80% ученых страны. Таможенный союз принес пока трудящимся лишь
повышение цен на коммунальные услуги на ГСМ и привел к банкротству многие
мелкие предприятия и хозяйства. Новый виток цен на продукты питания,
сокращение рабочих мест неминуемо вызовет всплеск социально протестных
настроений и выступлений в разных отраслях и регионах страны.

Помимо этого уже много месяцев зреют забастовки на различных предприятиях
горнодобывающей промышленности, транспорта и нефтегазового сектора. Пока
эти разобщенные действия, но имеющие общую идеологию, общее осмысления
необходимости активных действий и общее стремление к самоорганизации и к
создании массовых рабочих организаций. Зачатки новых профсоюзов уже имеются
на местах, и их консолидирует профсоюзный центр <<Жанарту>> (Возрождение). В
этой ситуации необходима Программа переходных требований, которая была бы
переходом от экономических требований и лозунгов момента к политическим
вопросам и лозунгам, связанным с борьбой за свободу собраний, свободу
профсоюзной деятельности, свободу печати, права на забастовку и массовые
протесты, и возможность объединения в свою политическую партию. Такая
программа уже готовится профсоюзными и политическими активистами
Социалистического Движения Казахстана.

Кроме этого, несмотря на жестокую полицейскую диктатуру, репрессии и
насилие зреет понимание в среде безработной молодежи, рабочих, внутренних
мигрантов, что только решительными действиями, митингами и забастовками
можно изменить свою жизнь к лучшему. Да и кровь сотен, да именно сотен
рабочих и простых жителей Жанаозена и Шетпе, а также пытки, издевательства
и аресты активистов забастовки Назарбаеву и его нукерам уже никто не
простит. Поэтому лозунг расстрелянных нефтяников Жанаозеня о всеобщей
политической забастовке с требованием отставки президента и правительства
остается в силе и становится главным в практической борьбе трудящихся
страны.

Также как и ранее, мы настаиваем на проведении независимого расследования
кровавого расстрела рабочих 16 - 18 декабря в Жанаозене и станции Шетпе и
на освобождении всех арестованных нефтяников, журналистов активистов
политической оппозиции. Главными требования момента остается:
Пропаганда идей национализации промышленности, энергетики, траспорта и
других стратегических отраслей под рабочим контролем и управлением;
Агитация за организацию всеобщей политической забастовки с требованием
отставки правительства и президента;
Образование рабочими своих массовых самостоятельных классовых профсоюзов и
Рабочей партии, способной бороться за власть:
Пропаганда идеи созыва Учредительного собрания из демократически избранных
представителей трудящихся, организованных в свои профсоюзы, рабочие
комитеты, социальные движения и органы самоуправления, для коренного
изменения политической системы в стране.

Сейчас как никогда необходима консолидация рабочих и социальных активистов
на основе единой политической платформы и собственной организации. В этой
ситуации мы намерены призвать всех, готовых бороться против угнетения и
капиталистического рабства, объединяться и вступать в ряды
Социалистического Движения Казахстана!

Нефть и богатства страны - в руки народа!



За всеобщую забастовку!



За новые классовые профсоюзы и Социалистическую рабочую партию!



За Демократическое собрание всех представителей трудящихся и народных масс!

www.socialismkz.info/news/2012-03-12-2280


Данное сообщение отправлено Вам, так как Вы являетесь подписчиком информационной рассылки Социалистического сопротивления Казахстана
Для того, чтобы отправить сообщение в эту группу, пошлите его по адресу:
[email protected]
(ДЛЯ СВЯЗИ С АДМИНИСТРАЦИЕЙ НЕ ОТПРАВЛЯЙТЕ СООБЩЕНИЙ В РАССЫЛКУ, А ПИШИТЕ НА [email protected])
Чтобы отменить подписку на эту группу, отправьте сообщение по адресу:
[email protected]
Рекомендуем посетить сайты:
www.socialismkz.info/ - сайт Социалистического сопротивления Казахстана
www.socdeistvie.info/ - сайт "Социальное действие"
www.npravo.org/ - сайт молодежного профсоюза "Наше Право!"
nurotarkz.narod.ru/ - сайт "Нур отар"

? Copyright: Сергей Белашов, 2012
Свидетельство о публикации ?21203122117


Проф Столешников А.П.

"Кому Великий Израиль, а кому Апокалипсис?"

М. 2004.

Многие в курсе, что текущий политический момент, характеризуется тем, что ведущие политические силы современности напрягаются изо всех сил, приближая Великий Израиль или Апокалипсис. Эти силы, как бы вышли на финишную прямую. Дело у них было сдвинуто с мёртвой точки после того, как сионисткой "пятой колонне" удалость планомерно разрушить СССР. Это достаточно ясно показано в литературе на русском языке , в частности, Эдуардом Ходосом в своих последних брошюрах и другими исследователями, поэтому мы не будем доказывать то, что давно уже показано. В англоязычном же мире, факта ожидания Апокалипсиса никто никогда и не скрывал.
Этими двумя самыми сильными политическими силами в мире являются, первая: организованное иудейство, которое приближает Великий Израиль; и вторая: христианские сионисты, которые приближают Апокалипсис, что, собственно говоря, одно и тоже - смотря с чей стороны смотреть.
С иудаизмом более или менее всё ясно. Носителями иудаизма являются евреи, и хотя далеко не все евреи открыто исповедуют иудаизм; некоторые это делают активно, некоторые - пассивно, но практически никто их них не отрицает, когда им говорят: "Великий Израиль - это когда придёт еврейский царь и поставит еврейский народ царствовать на земле и для еврейского народа наступит райская эра, а противников еврейского народа этот мессия уничтожит". Кто из евреев будет возражать против такой заманчивой перспективы? - Похоже, весьма немногие. Странно, что в современном мире движущей силой, оказывается, является полное первобытное мракобесие. - Да уж такая ситуация.
При этом ведь ничего и делать не надо - надо только пассивно ждать Мошиаха-Мессию и соглашаться с руководством. Это и есть квит-эссенция иудаизма, которая выдаётся за религию, а по сути дела является человеконенавистнической идеологией. Почему? Потому что главным признаком религии является оказание уважения внешнему Богу - силе, отдельной от человека. В Иудаизме же внешнего Бога нет. Евреи договорились на том, и это привело к соглашению между евреями религиозными и евреями-атеистами, что коллективным Богом является еврейский народ в целом, и их Мошиах, в отличие от воскресшего Христа, который то ли бог, то ли человек, но еврейский Мошиах зато будет вполне реальным человеком - евреем. Теперь, в результате этого соглашения, наступило полное взаимопонимание и медовый месяц между евреями-атеистами и религиозными евреями.
Второй огромной силой, которая ведёт к Апокалипсису, являются христианские сионисты. При этом христианские сионисты являются как бы руками, а организованный иудаизм - мозгом. Правильно, поскольку вышеуказанная теория прихода еврейского императора разрабатывается иудаизмом уже тысячи лет, а христианские сионисты, им всего-навсего пятьсот лет, то и питаются христианские сионисты с ложечки готовенькой идеологией, преподнесенной им иудеями.
Христианские сионисты в основном неевреи, хотя среди них много и евреев, которые выполняют в христианском сионизме роль инструкторов. Христианский сионизм - представляет собой извращённое или "модифицированное", или "реформированное" христианство.
Когда возник христианский сионизм? Христианский сионизм возник во время Реформации, которая была ничем иным, как Иудейской Революцией в христианстве, в начале 16 столетия. Это произошло в Голландии, куда после изгнания королевой Изабеллой евреев из Испании они все и переехали. Маленькой Голландии этого хватило, чтобы навсегда остаться форпостом иудаизма. После изгнания из Испании евреи решили, а это уже было не первое их изгнание, до этого их уже изгнали из Англии, Франции и других стран Европы - что с христианством надо кончать. Потому что если так дело пойдёт дальше, то им бежать будет дальше некуда.
Это изгнание евреев из стран Европы, находилось в непосредственной связи с тем, что иудейская агентура организовала повальное уничтожение лучшего рыцарского света в пресловутых Крестовых походах, послав христианских рыцарей на Ближний Восток, очищать Палестину для евреев от мусульман. Вот откуда ещё тянется эта ближневосточная кампания, которая начинается всякий раз, как только иудеи находят в себе достаточно сил, чтобы организовать гоев отбивать евреям Иерусалим у "неверных".
Крестовые походы были от начала и до конца чисто иудейской операцией. В отсутствие дома, в европейских государствах, хозяев - рыцарей, иудеи начали усиленно распространять ересь в странах Европы. Это возмутило христианские правительства Европы, и их начали гнать отовсюду.
В ответ иудеи решили модифицировать саму христианскую веру. Они модифицировали Евангелие Христа, создав из него Новый Завет. Поскольку центральным элементом веры у христиан было ожидание второго пришествия Христа, то иудеи решили не возражать христианам, что должен придти Христос, но про себя всегда помнить, что это будет не Христос, а их еврейский царь Мошиах.
Они подменили христианский Апокалипсис талмудическим Великим Израилем. То есть, иудеи решили не противоречить христианам, а заставили их работать на приход Мошиаха, соглашаясь с христианами внешне. При этом они создали гениальное изобретение хитрости - книгу Библию, что в переводе означает просто - "Книга".
Библии не существовало до Реформации. До реформации у христиан было Евангелие Христа, то есть проповедь Христа. А у иудеев была другая книга -Тора. Гениальным ходом иудеев было изобретение Библии, то есть подшитие Торы и Евангелия в одну книгу. Чтобы исповедания веры двух, совершенно различных, религий смотрелись как одна, они назвали Тору Ветхим Заветом, а Евангелия Христа - Новым Заветом и как бы второй частью и продолжением Ветхого. Это было гениальный ход, который роковым образом совпал с изобретением книгопечатания и самый коварный план всех времён и народов пошёл в массовый тираж. На самом же деле в Библии совещены в одном Томе две абсолютно противоположные по духу религии - одна религии ненависти и избранности - Иудаизм, а другая - религия любви и равенства - Христианство.
Почему тогда Библия это самая распространённая книга на земле, если она представляет собой чудовищное противоречие?
Задача Библии иудеоцентрализовать всю историю человечества и заставить всё человечество вращаться вокруг Ветхого Завета, то есть иудейской Торы, как Земля вращается вокруг Солнца. У Библии, по печатаемости, даже близко нет соперников. Можно сразу же было бы заподозрить, что что-то тут не то, и что Библия не что иное, как первый пример идеологической диверсии.
Если вы посмотрите на объём Библии, то вы увидите, что Ветхий Завет, то есть Тора, исповедание иудаизма, занимает более 90% объёма Библии. Евангелия Христа в ней просто затеряны в конце.
Что есть Ветхий Завет? - Это есть Тора, то есть основное Пятикнижие иудаизма, плюс для листажа были добавлены и другие беспорядочные легенды еврейского народа. Тора, плюс все остальные книги Ветхого Завета с еврейскими пророками называется по-еврейски Танах. Таким образом, Ветхий завет - это еврейский Танах. Этих еврейских мифов и легенд надобавляли столько, что католическая церковь резко воспротивилась этому, и запретила включать в католические издания Библии часть иудейских легенд, называемых Апокрифами. В то время как протестантская церковь, естественно, эти апокрифы тут же и подшила, ещё более увеличив листаж иудейской части Библии.
Что есть Ветхий Завет? - Ветхий Завет это есть частная мифология еврейского народа. Ветхий Завет не является историей еврейского народа, то есть той историей, которая в действительности была. Ветхий Завет является историей, которую бы иудеям хотелось бы иметь как историю, то есть это своего рода история КПСС - это выдача желаемой истории за действительную. Каким образом выдумывалась иудейскими писцами эта желаемая история и мифология еврейского народа, подробно описывается в классическом исследовании Дугласа Рида "Спор о Сионе", а также в книге Андрея Николы Зимана "Религия и братство людей" (Andrew Nicola Semaan "Religion and Brotherhood of Man" 1950. USA.) http://zarubezhom.com/semaan.htm
Таким образом, с помощью гениального изобретения Библии, христианам подсунули для изучения мифическую историю евреев. Теперь христиане, вместо своей истории, стали изучать мифическую историю евреев, и дело это дошло до полного абсурда. Например, в американской печати сообщается, что американцы в целом, как протестантская нация, гораздо лучше знают историю древнего Израиля, чем свою собственную, свежую историю США. В Англии, Голландии и Швейцарии тоже самое образование.

Итак, изобретя в Голландии в конце 15 столетия Библию, и начав её печатать на печатных станках, евреи начали идеологическое наступление на христианство. Их люди, прикрывшись христианскими именами и фамилиями, типа Эразма Ротердамского, http://en.wikipedia.org/wiki/Erasmism Ульриха Цвингли, http://en.wikipedia.org/wiki/Zwingli Иоанна Кальвина, http://en.wikipedia.org/wiki/John_Calvin Иоанна Нокса http://en.wikipedia.org/wiki/John_Knox , Уильяма Фарела http://en.wikipedia.org/wiki/William_Farel выступили с, якобы, благими целями реформы христианства. Этим началось двухсотлетнее братоубийство между христианами, завершившееся полным раздроблением христианства.
Протестантских течений в христианстве развели огромное количество. В одной только Америке их около 250 различных протестантских церквей. http://en.wikipedia.org/wiki/Protestantism Но квит - эссенцией протестантизма, которая обнажила ослиные уши иудаизма, стал кальвинизм - псевдохристианское учение французского еврея Кальвина. http://en.wikipedia.org/wiki/Calvinism
Иудеи направили Кальвина в Женеву. И Кальвин, с помощью этой мафии, на несколько сот лет установил в швейцарском городе Женеве тотальную, ветхозаветную диктатуру и жёг инакомыслящих христиан так, что испанская Инквизиция была по сравнению с ним просто гуманитарной организацией. Кальвинизм - это чистой воды иудаизм в христианстве.
Если суть иудаизма в обосновании избранности еврейского народа, к которому должен придти вполне человеческий иудейский царь всей Земли, то в кальвинизме Кальвин только заменил избранность евреев избранностью верующих христиан, только к которым и придёт Иисус Христос.
Иудейская суть кальвинизма в том, что Кальвин провозгласил верующих христиан высшей кастой людей, в которую также как и в иудаизм нельзя попасть по своей воле, но только по воле божьей, от рождения. Избранность иудеев просто заменена в кальвинизме другим термином "Доктриной о Предопределении", но суть одна - предопределённая "избранность" кальвинистов, которая является основной и главной отличительной чертой Кальвинизма. Провозгласив верующих христиан высшей кастой людей, Кальвин, естественно, провозгласил то, что остальных христиан, не истинных, надо уничтожать огнём и мечом, что он и принялся делать в подконтрольной ему Женеве, где на столетия под видом христианской, установилась жесточайшая иудейская диктатура.
Это совершенно не случайно, что еврейские банкиры стали прятать деньги в Швейцарии и Голландии.

В религиозном плане - любовь и милосердие, как основная черта христианства, было вычеркнуто кальвинизмом из христианства и это знаменовало конец самого христианства и начало физического уничтожения христиан в форме, так называемых религиозных и классовых войн. И начиная с иудейской реформации англо-язычные страны плюс Швейцария и Голландия, стали бульдозером иудейстующего кальвинизма.
Естественно, что кальвинизм оказался самой рекламируемой формой протестантизма. Кальвинизм стал государственной религией большинства стран Европы: в Швейцарии, в Голландии он получил название реформатской церкви, во Франции его носителями были, так называемые гугеноты. Французский писатель Дюма явно обнаруживает свои симпатии, когда его бравые мушкетёры принимают участие в защите города Ла-Рошели, заметьте, от своих же королевских войск. Ла-Рошель была последним бастионом кальвинизма во Франции и активно поддерживалась иностранными правительствами протестантской Англии и Голландии, то есть мушкетёры сражались за иностранные государства и против родной Франции.
Особенно, при активном участии криптоеврея, проповедника Иоанна Нокса кальвинизм распространился на английских островах. http://en.wikipedia.org/wiki/John_Knox В Шотландии кальвинизм является государственной религией. Называется кальвинизм в Шотландии пресвитерианской церковью. http://en.wikipedia.org/wiki/Presbyterian Архитектурно, внутри, пресвитерианская церковь является синагогой в готическом стиле. Единственно, что там осталось от христианства - это крест. То же самое можно сказать о реформатской церкви, баптистах, анабаптистах, американских методистах и тому подобное. Организационно и методически они тоже все повторяют типичное раввинское учреждение с акцентом на Ветхом завете, то есть иудейской Торе. Вот список реформатских церквей: http://en.wikipedia.org/wiki/Reformed_churches
В Англии кальвинизм тоже стал государственной религией под названием англиканской церкви. Это тщательно скрываемая трагедия английского народа, когда король Генрих Восьмой, руководимый из-за кулис, стал планомерно уничтожать христиан, чтобы насадить кальвинизм в Англии. Самые ужасные преследования английских христиан начались в Реформацию с Генриха Восьмого http://en.wikipedia.org/wiki/Henry_VIII_of_England , с начала шестнадцатого столетия, и продолжались двести лет вплоть до восемнадцатого столетия. В Англии были убиты десятки миллионов христиан, почти полностью уничтожено коренное население Англии. Что там испанская католическая инквизиция, с их парой сотен сожжённых за содомию и гомосексуальные оргии педерастов, и проституток в качестве ведьм! Англия - это была образцово-показательная страна массового геноцида христиан, в которой в первой и наиболее тотально в Европе был произведён тотальный геноцид коренного населения. Это была самая страшная страна в Европе на протяжении шестнадцатого и семнадцатого столетий. Кто и почему изображал иначе? Англия - это классическая страна, пережившая в "Реформацию", не правда ли звучит как советская "Перестройка", тотальное истребление христиан.

В последующем странами массового геноцида христиан стали Франция, Россия, Испания и Германия два раза: один раз во время Тридцатилетней Войны в Германии в семнадцатом столетии и другой раз после Второй Мировой Войны, когда уже после войны англоязычными палачами было уничтожено в лагерях более 15 миллионов христиан. http://hedrook.narod.ru/library/guardian.htm
Именно в Англии до сих пор можно увидеть страшные орудия пыток в музее крепости Тауэр в Лондоне. Спросите себя: "Кто, и с какой целью пустил в оборот штамп "добрая, старая Англия"? В таких делах ничего не бывает "просто так". Поэтому, когда в середине 17 столетия Англия подошла к своей, уже политической иудейской Английской Революции, то она стала возможной в Англии, только потому, что большинство христиан в Англии были уже перебиты за полтораста лет до того.
В Англии, в живых остались только те, кто принял англиканскую форму кальвинизма. Более того, именно в Англии, кальвинизм принял ещё более иудейскую форму - пуританизм http://en.wikipedia.org/wiki/Puritan . Пуритане, вообще сбросили всякую маску христианства. Пуритане просто объявили себя евреями, истинными, происходящими, якобы от потерянных десяти колен израилевых, и объявили субботу священным днём. Это, конечно, было уже слишком и переходило всё терпение остального английского народа и грозило очередной гражданской войной. Тогда английское правительство вынуждено было сослать пуритан на только что открытый континент Америки.
Тогда никто ещё не подозревал, к каким трагическим последствиям для всего человечества приведёт то, что в распоряжение иудейских пуритан попадёт эта земля обетованная - плодороднейший, сказочный, огромный континент Америки, на котором они расплодятся до бесконечности и создадут империю Золотого Тельца и составят гигантскую армию христианских сионистов. http://en.wikipedia.org/wiki/Christian_Zionism http://en.wikipedia.org/wiki/Evangelicalism
На сегодняшний день в Америке размножаются по самым скромным подсчётам, не менее 100 миллионов христианских сионистов, выступающих под самыми разнообразными названиями. Фактически это всё население Америки минус католики: мексиканцы, итальянцы, ирландцы, и минус китайцы. Это они - американские христианские сионисты обеспечивают материальную мощь Израиля. Как же! - Им всем вдолбили, что пока не будет построен Великий Израиль и не придёт еврейский царь Мошиах, то не придёт и Иисус Христос. Хотите, чтобы вернулся Иисус Христос? - Стройте Великий Израиль. - Вся Америка это и делает. И не одна Америка. Великий Израиль строят все англоязычные страны, кроме католической Ирландии, за что их там постоянно и терроризируют англичане.
Англия строит великий Израиль и их премьер-министр Тони Блэр прямо таки сионист, почище Главного Раввина Израиля. Канада строит Великий Израиль. Австралия строит великий Израиль. Новая Зеландия строит Великий Израиль. Южная Африка строит Великий Израиль. Ну и страны, родины кальвинизма, Швейцария и Голландия, тоже строят великий Израиль. То есть все эти страны, в дополнении к Израилю и Америке тоже приближают Апокалипсис. Почему они это делают? - Потому что они верят, что этот Апокалипсис, Амаргеддон, то есть конец света, не для них - но для всех остальных. То есть эти протестантские страны и народы, в полном смысле этого слова, вместе с евреями, - роют могилу другим. И лютеранские протестантские страны Германия и скандинавские страны не далеко ушли от кальвинистских протестантских стран.

Вы все ищите масонов? А их и искать не надо. Это в католических и в православных странах они были вынуждены маскироваться, а в протестантских странах, особенно в англоязычных кальвинистких странах масонские храмы украшают центральные площади городов, например, в Филадельфии, или масонский храм имени Джорджа Вашингтона в городе Вашингтоне. Масонских храмов - тысячи по одной только Америке, и никакакой тайны из этих тайных обществ уже давно не делается. Население протестантских англоязычных стран - масоны все без исключения. Там Ветхозаветная идеология является государственной идеологией и отнюдь не отделена от государства, а как раз таки наоборот. В англоязычных странах люди бывают не масонами только в том смысле, в каком не каждый человек в СССР был пионером, комсомольцем или членом партии, но ветхозаветный масонский дух пронизывает всё их гражданское воспитание и определяет всю их культуру и образ мышления. А вы озадачены, почему им позволяют иметь высокий уровень жизни!?

Вы должны теперь чётко понимать, что любимый масонами, наивный русский царь Пётр Первый поехал в масонскую страну Голландию и перенял у них голландский трёхцветный масонский флаг для России, и после этого, Пётр Первый навёз в Москву под видом "немецких и голландских купцов", столько еврейских торговцев и масонов, что получилась целая Лефортовская слобода. Именно поэтому после Петра Первого в России начался 18 век масонских дворцовых переворотов и отравлений царей, и вся государственная жизнь России пошла наперекосяк. Как вы помните, именно при Петре Первом, заморским элементам удалось провести реформу государственного управления России со введением масонской министерской системы и починение православной церкви этому министерскому масонскому аппарату. При этом, сам Пётр Первый странным образом скоропостиженно скончался в молодом возрасте 53 лет на высоте своих военных побед, когда кому-то показалось, что Пётр Первый слишком уж часто стал побеждать. Интернациональная мафия тогда сразу смекнула, что Российская Империя им ни к чему, и, видимо, позаботилась об устранении Петра. Голландский метастаз в Лефортовской слободе молниеносно прогрессировал и кульминировал в масонской декабристкой революции 1825 года, которая управлялась из-за рубежа, как , в прочем, и чисто иудейская перманентная революция 1917 года. Именно этим объясняется, то, что после Октябрской революции 1917 года памятники всем русским императорам были разрушены, кроме Петра Первому. Более того, когда иудейская перманетная революция в России была продолжена в 1991 году, Петру Первому в Москве был поставлен ещё один огромный памятник, а в Петербурге памятник Петру Первому , прислали в подарок сами благодарные "голландцы", принявшие активное участие в приватизации России. Вот чем объясняется необычайная любовь к Петру Первому "иноземных купцов" еврейского происхождения.

Уместно заметить, что и в православной церкви ветхозаветный иудейский элемент заметно преобладает и акцентируется перед и в ущерб Евангелию Христа. Достаточно сказать, что внутренне устройство Православного Храма наиболее из всех церквей отражает внутренне устройство Храма Соломона, а чёрные расы - одежды иудейских жрецов. Единственная религия, в которой объективно, будем говорить, не так явно выпячивается ветхозаветный элемент, это католичество. Именно за это все католические страны держаться в чёрном теле. Еврейский социолог Макс Вебер в своё время пустил "утку" о том, что, дескать, дух капитализма обуславливается неким "чудодейственным" протестантским духом, хотя шельма, как и Карл Маркс, прекрасно знал, что дух то - иудейский.

Католичество, не будем забывать, всё первое тысячелетие было одной религией с православием. Именно православная, константинопольская архитектура и обряд были архитектурой и обрядом западноевропейских церквей и Западной Европы первую тысячу лет, пока иудейская готика не заменила их. То есть вся Европа до разделения католической и православных церквей в 1054 году была православной. Этот факт, как-то, между прочим, затёрли в истории. http://en.wikipedia.org/wiki/East-West_Schism Это уже после этого западная церковь изобрела иудейскую готику на смену разрушенным православным храмам Западной Европы.
Логическим завершением теории избранности в религии является американская религия Святых Последних Дней или, как её попросту называют - религией мормонов. Один молодой американский крипто-еврей по имени Иосиф Смит в 19 веке, просто-напросто, переписал Ветхий Завет в приложении к другой земле обетованной - Америке, создав ещё одну Библию - "Книгу Мормонов", таким образом, создав из американцев ещё одну избранную расу, ещё одних евреев. ( http://en.wikipedia.org/wiki/Joseph_Smith%2C_Jr.) Вы посмотрите портрет Иосифа Смита не в фас, а внизу в профиль. А это портрет его папы. В книге биографии Иосифа Смита есть и более очевидные портреты.

Мормоны идут ещё дальше пуритан в своей избранности, их избранность типично американская. Они отказались от Ветхого Завета, как от главной книги, и заменили его полностью американизированным вариантом - "Книгой Мормонов" и полностью отказались от всякой христианской символики: на их церквях нет ни крестов, ни даже окон. Их церкви - копии храма Соломона в древней Иудее, представляют собой точные копии кремлёвского мавзолея или зданий некоторых, старых станций московского метро, которые имеют шпиль. Между прочим, большинство старых станций московского или ленинградского метро представляют собой типичный пример иудейской архитектуры.
Вот передо мной лежит брошюра под названием "Мормоны и еврейский народ". Автор Элдер Ле Гранд Ричардс ("The Mormons and the Jewish People" Elder LeGrand Richard). Вот я открываю её на передней странице, и читаю первый абзац: "Если бы еврейский народ задумался, то он бы сразу понял, что ни одна организация, церковь или другие люди, не имеют так много общего с ними как Мормоны - члены церкви Иисуса Христа Последних Святых". Комментарии, как говорится, излишни - ещё один избранный народец. http://en.wikipedia.org/wiki/Mormons
Таким образом, идеология иудаизма под различными вывесками полностью поглотила американский континент.
Здесь длиннющий список различных протестантских религий Америки: http://en.wikipedia.org/wiki/Special:Search?search=american+churches&go=Go
Теория избранного народца понравилась и получила распространение на земном шаре. Видимо, перефразируя известную цитату - "Если бы избранных не было - то их надо было бы придумать". В этом отношении среди православных творится такой же разгул и вакханалия "избранности". Полюбуйтесь сами, что прислал мне один "истинно православный":
"А мы не катакомбники и не секта, а старообрядцы как нас называют, а точнее - древлеправославные христиане-поморцы.
"Мы, древлеправославные Церкви остальцы, от православных праотцев и отцев родившихся и научившиися, православных древних архиереев и прочих священных отец и святых российских чудотворцев свято и благопросвященное благочестие по священным староцерковным книгам соблюдаем. Не за своевольные новины какие затеяхом, не догматы своемышленная нововнесохом, не за своевольные предания утверждаемся, но готовая древлеправославныя Церкви предания содержим, в готовой Древлеправославной Церкви пребываем".

Таким образом, вы видите своими глазами на юродивом языке старую иудейскую волынку избранности происхождения от неких православных древних архиереев. В смысле, они избранные - нет от всяких прочих разных остальных. Потом, я никак не могу взять в толк, как можно вообще происходить от архиереев, если древние священнослужители должны были соблюдать обет безбрачия? Или они "нововнесохом" и без всяких "затеяхом" всё таки детей делали?
Можно сказать одно - болезнь "избранности" есть психиатрическое и тяжелейшее заболевание человечества.


Кроме евреев, эту теорию избранности, так или иначе, исповедует всё англоязычное население планеты, кроме упорных ирландцев, за что те и стали козлом отпущения для своих избранных собратьев - англичан. Это ключ к пониманию того, что англоязычное население планеты, в совокупности с евреями является руководящей и богатейшей частью населения земли.
Таким образом, любопытная складывается ситуация: в то время как одним из основных, официальных лозунгов человечества является равноправие всех людей и атеизм, на самом деле, ведущей религиозной и политической силой является тотальное мракобесие теорий избранных людей, каст, которые рвутся к тотальному обладанию миру только для самих себя, и самих себя провозглашающих Богом, требующим поклонения.

Почему мы этого не знаем широко? - Потому что избранные касты прилагают все усилия для того, чтобы держать всех остальных людей, свои жертвы, в неведении относительно главных политических и религиозных сил, орудующих на планете.
Можно констатировать совершенно определёно, то, что мы называем Историей, является умышленной фальсификацией действительных событий. История пишется победителями. Победителями на данном этапе являются иудеи и англоязычные нации модифицированной иудейской идеологии - они и пишут историю.

Во-первых, если вы взгляните на историю, то вы увидите, что вся история - это плохо замаскированная история прогресса завоевания еврейским народом всей видимой цивилизации. Когда во время пресловутой иудейской Реформации иудеи навязали христианам свой Танах в виде Ветхого Завета, то тогда все христианские нации, включая православные, автоматически получили в качестве не бесплатного подарка к своим национальным историям, общее введение, в виде еврейской мифологии Ветхого Завета. С этого времени любая национальная христианская история стала автоматически строиться на базе сугубо еврейской мифологии Ветхого Завета и история всего человечества стала виться вокруг оси иудейской истории, начиная с Адама. Хотя если любой человек подумает пять минут, то сразу напрашивается законный вопрос - а почему именно еврейский народный эпос "Танах" навязывается всем в качестве всеобщей истории человечества? Может быть нам больше нравиться финский народный эпос "Калевала" или русские народные сказки.

Возьмите на примере русской истории. Иудейское мировоззрение было наложено на русский народ путем принудительного крещения русского народа князем Владимиром, который был еврейского происхождения по матери, и которого, естественно "по блату", причислили к лику святых. Характерно, что все несогласные креститься русские были подвергнуты геноциду. Один православный, видимо "родившийся от архиереев", на замечание, что Владимир подвёрг русских геноциду, ответил, что, дескать, они были "язычники" - их можно было убивать. Но язычники - это не национальность. "Язычники", уничтоженные "святым" князем Владимиром были коренные русские люди. До православных это как-то не доходит. Им сказали, что "язычники" не люди, а типа животных, они и верят - "остальцы".
Была ли вообще история русского народа до введения на Руси христианства? - Несомненно была, но она, как и в других странах, была уничтожена последующими иудейскими хранителями истории, как несущественная для их целей. Для православных вся история России начинается с князя Владимира. Почему из русской истории съедена вся история до князя Владимира? Но эта несуразица выше интеллекта "православных остальцев".

Таким образом, под видом христианского мировоззрения на все народы было наложено иудеоцентристкое мировоззрение. В последующем, путём активной миссионерской деятельности всех христианских церквей, иудеоцентристкое мировоззрение было наложено на все народы, всех континентов. В настоящее время иудеоцентристкое мировоззрение является официальным мировоззрением всего человечества и называется Иудео-христианство. Всё, что не соответствует теории построения Великого Израиля, отбрасывается как абортивный элемент. И заслуга этого принадлежит книге "Библии". А как же гневная проповедь Иисуса Христа детям Сатаны? - Потеряна.
Даже Конфуцианство и Буддизм, которые не имеют отношения к иудейской истории, не имеют силы сопротивляться против подминающего их под себя тяжёлого танка иудео-христианства. При этом необходимо добавить, что мусульманство, как религия Ближнего Востока, тоже строит своё мировоззрение на принятии иудейской версии истории, просто мусульманство делает из неё другие позитивные выводы. В этом отношении мусульманство не противоречит иудеоцентристкому миросозерцанию и полностью входит в иудеоцентристкую, лидирующую тройку нападения: Иудаизм, Христианство, Мусульманство. Мусульманство признает Абрама, Моисея и Христа в качестве равноправных пророков и никак не противоречит Библии. Мусульманство строит свою религию не отвергая Библии, но, делая из неё выводы, которые не устраивают носителей богоизбранных теорий. Мусульманство лишено всякой богоизбранности - и это его главная характерная черта. Оно демократично по своей сути и универсально, и именно поэтому, стало такой многочисленной религией.

Таким образом, за эту тысячу лет мир был в целом очищен от неиудеоцентристкого мировоззрения, и главную и ведущую роль в этом выполнила иудейская книга "Библия" и слепой христианский меч. Мы все, если хотите, живём в еврейско-иудейском понятийном пространстве. Какие самые распространённые мужские и женские имена в Америке? - Давид, Сара, Яков. А в России? - Тоже библейские Иван, Анна, Данила? Именно поэтому человечество на сегодняшний момент идеологически вполне подготовлено к Апокалипсису.

Итак, Библия сыграла свою роль и сообщила всем народам иудеоцентристкое мировоззрение. Но была ли Библия правдивой книгой? Мы уже отмечали, что Дуглас Рид в исследовании "Спор о Сионе", убедительно раскрыл всю мифологичность, антиисторичность и вымышленность Ветхого Завета. Ветхий Завет писали писцы через тысячи лет после якобы имевших место событий. Искажение истории в Библии имеет место на многих уровнях. Дело в том, что Ветхий Завет писался на еврейском языке, на котором никто, кроме евреев не говорит, в отличие, кстати, от Евангелия, которое было написано на арамейском и греческом. Так вот основная фальсификация Ветхого Завета, или лучше сказать приспособление его под христианские народы, произошла при переводе Ветхого Завета на европейские языки. Это отмечали уже многие исследователи. Ветхий Завет был переведён для европейских народов Мартином Лютером во Время Реформации под руководством раввинов, которые курировали его во время всей работы, и, собственно, это раввины прилизанно переводили Ветхий завет, с которого потом будет сделан и патриарший перевод. http://zarubezhom.com/eckart.htm

Ветхий Завет - Тора, Танах, это книга о евреях и касается только евреев. Неевреи по иудейской религии не являются людьми, и у них отсутствует душа.
При переводе Ветхого Завета на европейские языки, для того, чтобы навязать сугубо еврейский Ветхий Завет всему человечеству, необходимо было ликвидировать еврейскую исключительность Ветхого Завета и придать ему общечеловеческий характер. Это даёт ключ к пониманию всего Ветхого Завета.
А именно, когда в начале Ветхого Завета идёт рассказ о грехопадении человечества, рассказ об Адаме и Еве, то этот рассказ, на самом деле, не является рассказом о грехопадении человечества, но рассказом о грехопадении только евреев, поскольку неевреи людьми не являются, и, отсюда, не являются объектом Истории. Тора, Ветхий Завет, не касается неевреев! Человеческая история - это история только и исключительно евреев, потому что людьми, согласно иудаизму, являются только евреи.
С этим связана, такая характерная национальная черта еврейского народа, как хуцпа. Этого слова нет ни в одном другом языке. Оно означает запредельную наглость, хамство и оборзелость, которых нет ни в одном другом народе мира, потому что они не стремятся быть первее Бога.
Капитальный грех, который совершили только евреи, заключается в том, что они подняли революцию против самого Бога. К другим людям это не относится.
Это евреи сорвали запретный плод с Древа Познания. Когда Господь Бог создавал людей, то он предполагал, что люди будут жить в гармонии с ним, то есть в гармонии с тем, что сейчас принято называть атеистическим словом Природа. Однако евреи преступили запрет, они сорвали плод с древа познания, то есть они стали использовать данную им способность к мышлению для познания самого Бога, что является враждебным актом против самого Бога. Более того, своей конечной целью они взяли цель поставить себя, еврейский народ на место Бога. Этот акт, в принципе, гораздо хуже, чем, скажем, начать собирать информацию на своего соседа по дому. Поэтому этот акт познания и был направлен против Бога, а, следовательно, и воплощал собой грех. Главное, что и сами евреи с самого начала прекрасно осознавали, что этот акт является враждебным по отношению к Богу и, поэтому, с самого начала сами определяли его как грехопадение. Но, евреи хитро решили в данном, исключительном случае, с политическими целями, поделиться грехом со всем остальным человечеством, переложить ответственность за свой первородный грех на других людей. Больше, ничем другим, евреи с остальным человечеством, делиться планов не имели.
Другие народы, вы увидите, этого капитального греха не совершали.

Если вы оглянетесь в дальнюю историю, то вы увидите, что вся осознанная история всех народов начинается именно с соприкосновения с иудео-христианством, а значит с носителями этой религии - евреями. Писанная история Европы начинается с принятия иудео-христианства. Писанная история России тоже начинается с принятия иудео-христианства. При этом христианство подаётся неевреям только с продажей в нагрузку иудейского Ветхого Завета.
Писаная история любого народа начинается только с момента соприкосновения его с евреями. До этого момента данный народ просто никому неизвестен, его для евреев нет, а значит - его нет и вообще, он, так сказать не попадает ещё под еврейский свет истории. Таким образом, нет Истории помимо еврейской. Почему так? - Потому что история - это история еврейского грехопадения, в которое они увлекают все остальные народы.
Чем может закончиться история грехопадения? - Даже самим евреям ясно, что только наказанием, Апокалипсисом, Амаргеддоном, Концом Света.
Еврейское руководство с самого начала понимало это, и пошло на софистические увёртки. Поэтому весь смысл заказанных последующих глав Ветхого Завета состоит в том, чтобы доказать обратное - что евреев, дескать, как избранный народец, не ждёт наказание, а что их ждёт вознаграждение в виде своего собственного рая, сделанного своими собственными руками, а не виде врождённого рая, подаренного Богом в котором они родились изначально. Их, видите ли, рай, изначально данный Богом не устраивал - подавай им собственноручно созданный, Богу они не доверяют.
Евреи опять выдают желаемое за действительное. Это и есть капитальная суть их греха - чисто еврейское желание, желание произведения искусства быть более великим - чем сам Мастер Вселенной, еврея - быть более великим чем сам Бог. Эта коллизия у них неоднократно описана в еврейских произведениях, типа всем известного "Пигмалиона". Это и есть великая авантюра еврейства, которая, с их тяжёлой руки, стала трагедией, в первую очередь, не совершавшего этот капитальный грех, остального человечества.

Конечно это был гениальный, в смысле - дьявольский ход, свалить ответственность за свой личный, капитальный грех на все народы человечества в целом. Но дело в том, что остальные народы человечества не совершали этого капитального греха.
Как проявляется капитальная невинность нееврейских народов? - Да в том, что все остальные народы, кроме евреев и понятия не имеют о том, что в действительности происходит на Земле. Все остальные народы не имеют ни малейшего понимания событий, хода истории и даже современности. Складывается такое впечатление, что евреи являются единственным, активным фактором в Истории. А все остальные народы представляют собой сугубо пассивный элемент. Человеческая история - это еврейская история. Мир - это театр одного актёра, и этот актёр - еврей. Гои, конечно, участвуют в битвах и революциях, но не как самостоятельный, а как пассивный элемент, управляемый евреями из-за кулис.
Спрашивается, если евреи передвигают фигуры на великой шахматной доске за обе стороны, то каким образом они быстро не выиграли всю партию?

Всё выглядит таким образом, что в любом конкретном случае Истории, в последнюю минуту вмешивается некий, независящий от евреев фактор, который спутывает им все карты и отбрасывает их назад. Так, после Иудейской Великой Французской революции наступил Термидор, и все её устроители сами пошли под свою же гильотину, которую они устроили для других. После Великой иудейской Русской Революции 1917 года, когда они уничтожили десятки миллионов неевреев, наступил 1937 год, и они встали на колени и получили свой кусок свинца в затылок. Сам Троцкий в бессильной злобе констатировал, что любая (иудейская) революция заканчивается контрреволюцией.
Дело выглядит таким образом, как будто сам Бог, в последний момент, вступается за ничего не подозревающих нееврейских народов. Однако, как говорят, история учит евреев, что ничему она их не учит, и они после каждой неудачи, с новым желанием, ещё более яростно принимаются за своё.
При этом характерной чертой нееврейских, гойских народов является не только полное отсутствие, но и полная фундаментальная неспособность понимания происходящего на Земле и в Истории. В чём причина? - Это связано именно с отсутствием факта их грехопадения. Это связано с тем, что они не поднимали революции познания Бога, то есть Природы.
Если вы взглянете любые народы, как их находит современный иудаизм, или как принято говорить для маскировки - цивилизация, то вы увидите, что они вполне удовлетворены своей жизнью до прихода пришельцев. Древние германцы живут в лесах, древние славяне в полях, африканцы в джунглях, индейцы в прериях, и никто из них не имеет неудовлетворения своей жизнью. У них ни у кого нет неудовлетворения, недовольства и отсюда - нет, и не было никогда желания, что-нибудь изменить в той гармонии, в которой они жили с Богом. Цивилизация этих народов поддерживала баланс, гармонию между ними и Богом. Цель жизни гойских народов была не достижение победы над природой. Богом, а жизнь с ними в гармонии. Они не имели никакого желания поставить себя на место Бога путём революции Познания Бога.
Почему познание Бога является революцией, преступлением перед Богом? - Потому что познанный Бог - неинтересен и перестаёт быть Богом.
Состояние жизни в полной гармонии, в балансе с Богом, рай, то есть хотя бы с частью Бога, называемой природой, было заклеймено евреями как ярлык язычества.
На язычество, как и всегда в таких случаях, когда надо было кого-то ликвидировать как класс, евреями было навешаны обвинения в самых различных преступлениях, подобно детскому жертвоприношению, которые совершали именно сами евреи. На основании этой лжи, все язычники были ликвидированы ещё на ранних стадиях истории, как наиболее опасный элемент, стоящий укоризной всем евреям и напоминающий им об их первородном грехе.
Первородный грех касается только евреев, именно поэтому, когда появилось христианство, тогда первым делом для иудеев было вымазать всё христианство и человечество в этом первородном грехе, то есть разделить ответственность за этот грех с народами, которые этот грех в действительности не совершали.
Евреи, совершив грех против Бога, тем не менее, имели все подозрения его бояться и постарались вымазать в этом грехе всех, кого только возможно. Это вымазывание всех в своём грехе остаётся их главной и основной политикой во всё историческое время и по сегодняшний день. При этом ясно, что застигнутые Богом во время Апокалипсиса, они постараются переложить всю ответственность за своё грехопадение на козла отпущения, которого они постараются найти среди других народов. - Это их запасной план "Бэ". У них всегда есть запасные варианты.

Отсюда значение проповеди Христа, похороненного в Новом Завете в конце массивной еврейской Библии, совершенно прозрачно.
Христос, причём совершенно не имеет значения кто он по национальности, это человек, который лично знал Бога и был послан им в качестве проповедника к евреям, которые совершили первородный грех. Заметьте, что Христос был послан только к евреям, потому что только евреи совершили первородный грех. Христос не был послан к неевреям, о чём он сам и говорит в притче о Христе, женщине и бросании костей собакам, то есть гоям.
Христос не был послан к неевреям, потому что они сами по себе этот первородный грех, революцию познания Бога, не совершали. Другие народы до этого, жили в полной гармонии с Богом и у них не было змеевидного желания стать выше Бога, неудовлетворения, недовольства своим положением, которое было только у евреев.
Интересный, и принципиально неотгадываемый онтологический вопрос состоит в том: почему у евреев оказалось такое желание? Откуда в них это?
Сам Христос говорит в Евангелии, что евреи "сыновья дьявола", так сказать, "слуги дьявола на чёртовой мельнице". В этом смысле определение Христом евреев всеохватывающе, но Христос, не смотря на понимание того, что его призывы к евреям бесполезны, тем не менее предпринимает отчаянную попытку вернуть евреев в лоно природы. Проповедь Христа проста и ясна: вернитесь в лоно Бога и прекратите свою "мировую перманентную революцию" против Бога, а на самом деле - попытку подменить Бога собой. Эта попытка обречена на провал. Всё то положительное, чего вы добиваетесь, в этом нет ничего, что не было заложено в вас Богом. Но вы генерируете массу отрицательного, что было не предусмотрено Богом, и это неминуемо приведёт вас к гибели. - Стоп! Остановитесь! Но вместо того чтобы прислушаться, евреи распяли самого Иисуса Христа. Вскоре после этого Бог разрушил Иерусалим и развеял евреев по всему свету. Однако История учит тому, что ничему она евреев не учит.
Заметьте, что фундаментальной ересью являются не официальные ереси католической и православной церквями, которые в 1054 году разделились организационно, а объявление и провозглашение всего человечества вымазанным в первородном грехе, что есть грубая, еврейская ложь. А ведь на этом строится фундаментальное оболванивание католических и православных народов, которых и католическая и православная церкви изо всех сил заставляют искупать еврейский первородный грех и под этим соусом заставляют делать то, что им приказывают иудеи.
Евреи потихоньку оправились от понесённого от христианства временного поражения, и с новыми силами начали наступление. И сейчас, в начале 21 столетия они, и их союзники, христианские сионисты, настроены решительно, чтобы сделать, как они говорят Великий Израиль и рай для евреев на земле. При этом вы видите, что в настоящий момент, к евреям причисляют себя и сотни миллионов христианских сионистов по всей планете и американские мормоны, и вообще огромное число людей, которое к спасению ни по одному писанию не предусматривается.
В соответствие с еврейской пропагандой, тобы построить Великий Израиль, нужны, оказывается, усилия всего мира, но кайфовать в нём предполагается только избранным. Вся эта ситуация напоминает лотерею или страховку, когда деньги собираются со всех, а выигрыш заведомо достанется немногим, если вообще достанется кому.
Интересно, что евреи, ведя мир к Апокалипсису, ведут себя таким образом, как будто это привычная дорога к колодцу, которой они ходят семь раз на дню и знают её с закрытыми глазами.
Главный вопрос: откуда у них такая самоуверенность? - Ясно, что не от Бога, потому то вся эта история и называется грехопадением. Тогда откуда? - Христос говорит - от дьявола, ему знать лучше.
В отношении этого вопроса с дьяволом, можно сказать одно и окончательно: Фундаментальным фактором может быть, по определению, только один фактор. Поскольку этот фактор - Бог, тогда Дьявола фундаментально нет. Значит - нет дьявола помимо человека, и нет дьявола помимо тех людей, которые грешат против Бога, то есть, получается, евреев с таким подходом к жизни. Значит, дьяволом является свобода воли, желание познания Бога, и возможность выбора, данная богом человеку, которая фундаментально присуща только евреям, поскольку первородный грех совершили и продолжают совершать только они. Откуда вообще взялась эта проблема и почему это так, а не иначе, здесь мы отступаем и признаём, что это, недоступно для человеческого понимания. Это - данность. Эта проблема поэтически описывается писателем и поэтом из Германии Вольфгангом Гете в его "Фаусте". И хотя Адольф Гитлер в его разговорах с Эккартом, саркастически высмеивает мысль, что Гёте может сам быть евреем, само превосходное осознание Гёте постановки этой фактически талмудической проблемы, находящейся сугубо в раввинистической компетенции, говорит за то, что Вольфганг Гёте действительно был немецким криптоевреем.

Фундаментально, мы не можем познать тот мир, в котором мы живём, потому что тогда его надо познать во всей бесконечности, а мы, как конечные существа, этого, сделать фундаментально неспособны. Математически это выражено теоремой Геделя "О неполноте", которая говорит о том, что полностью описать, то есть понять систему, можно только извне, чего человечество принципиально не может. Таким образом, в отношении познания мира мы находится не в лучшем положении, чем рыбки в аквариуме, или любая летучая мышь, которая познаёт мир исключительно ультразвуковыми волнами. Только летучая мышь и рыбки в аквариуме не ставят себя в центр Мироздания и не объявляют себя Богом.
Фундаментальная порочность человеческого мышления, сообщённая ему евреями - это его гомоцентральность, то есть нацеленность на человека. Это абсолютно неправильно, небогоугодно. Этот грех вытекает из иудеоцентральности, вмонтированной в официальное мировоззрение сильно обманутого человечества.

Никто из нееврейских народов не обладает этой гомоцентральностью сами по себе, без навязывания этого типа мышления евреями. Никто из нееврейских народов не обладает тем, что иудео-христианство называет первородным грехом. Если бы не евреи, то краснокожие индейцы ещё жили бы в своих вигвамах по все территории Америки, славяне спрашивались бы всего у своего бога Перуна, а древние германцы молились бы раскидистому дубу. И никто из них не знал бы никакой Истории, кроме сладостного экстаза чувства внутреннего единения с огромной всепроникающей силой, которая создала весь этот и другие миры, и помимо которой не существует ничего.
Для язычников Европы и для краснокожих Америки, принятие христианства было шагом назад. Христианство не было предназначено для них. Потому что они не совершали первородного греха. Потому что они не срывали запретный плод с древа познания, Потому что они не поднимали революцию познания самого Бога. Потому что, в отличие от евреев, у них не было гордыни, желания, и они не стремились подчинить себе природу, а, следовательно, и самого Бога.

Одним из главных проявлений иудаизма в христианской церкви было провозглашение всеобщего замаливания первородного греха. При этом одновременно, допускалось, что Иисус Христос своей мученической смертью очистил человечество от этого греха, приняв кару вместо грешников. Эта концепция первородного греха, была очевидной нелепостью во всей концепции иудеозированной христианской церкви. Против неё не раз возражали именно простые люди, которым это не было понятно - каким образом грешен только родившийся младенец?
Первородный грех совершён только гордыней евреев. Как говорит сам Иисус Христос - что он пришёл с проповедью только к Евреям. Бог не послал его чинить то, что не было сломано! Бог послал урезонить гордыню, которая была только у евреев! Но они отвергли его призыв и распяли гонца. Откуда в них это, эта гордыня? - Это известно может только самим евреям, и это на их совести.
Неевреи не могут понять этого. Неевреям вообще всё это непонятно, вся эта борьба, в которой они участвуют только в качестве приносимой жертвы.

Таким образом, всё человечество оказалось разделённым на две части. Одна часть - евреи и те, кто себя ими считает. Они прекрасно осведомлены о происходящих событиях и их причинах. Эта часть целеустремлённа, самоуверенна и преисполнена желания. Причиной их самоуверенности, на самом деле, является их всеобщий атеизм. Они уверены, что Бога или нет, или он "свой в доску человек". Они уверены, что они одни безнаказанно орудуют в этом мире. Причём в этом уверены даже самые ортодоксальные верующие евреи, потому что они молятся Богу, приватизированному евреями, а не Всеобщему Богу, таким образом, как бы приручив Бога и посадив его в себе в карман, и, таким образом, лишив его Божеской универсальности, независимости от человека и его неподкупности. Получается что еврейский Бог Иегова - взяткополучатель от "своего народца" - уголовник. Отсюда - если в еврейской системе мировоззрения сам Бог является взяткополучателем, уголовником, то и вся, навязываемая миру еврейская система ценностей - криминальная по самому своему характеру, а евреи составляют собой криминальную расу - Криминтерн, или, как говорят в народе, международную мафию.
Другая часть человечества, неевреи, гои - понятия не имеют, что происходит. Вследствие этого они, как собака Павлова, которую беспорядочно бьют электрическим током, находятся в состоянии полного невротического перевозбуждения и отчаяния от непонимания своих несчастий. А откуда им знать об этом, когда они первородный грех не совершали?
Поэтому-то: ни ирландец, ни краснокожий Америки, ни русский крестьянин не способны понять происходящего, и на все несчастья отвечают одним способом - они пьют водку, чтобы уйти от действительности, которой они не могут понять. Никто не сопротивляется. Поэтому злоумышленники радуются - они знают, что дорога к Великому Израилю открыта. Единственно, что могло бы заставить их задуматься - это предупреждение Иисуса Христа, что Великого Израиля не будет, и что будет Апокалипсис и Страшный Суд над ними. Но поскольку они Иисуса Христа успешно распяли, то это только лишний раз убедило злоумышленников в том, что они полностью контролируют ход событий, а если и есть какой-то Бог на земле, так это свой в доску Бог Абрама Исаака и Якова, с которым договориться пара пустяков.
В полном смысле этого слова: "Бог им судья!"
Сейчас, в начале двадцать первого века, перед финальной атакой иудаизма и христианского сионизма положение выглядит таким образом.
Христианские сионисты англоязычных стран выполняют грязную, мокрую работу уничтожая и христиан, и мусульман и носителей других религий в различных странах мира.
Иудеи держат себя в тени, выполняя оттуда свою руководящую работу. Это им удаётся благодаря тому, что деньги, драгоценности, оружие, наркотики, информация, коммуникации, транспорт, торговля, туризм, управление всеми странами и природными ресурсами всех стран фактически находятся в их распоряжении. Они знают, что потом, когда христианские сионисты выполнят свой "Апокалипсис" и уничтожат на земле всех, кроме себя и евреев, то тогда евреям придётся засучить рукава, как они делали во времена Английской, Французской и Русской революции и уничтожить самих христианских сионистов. Поэтому они накапливают силы, увеличивая свою численность, и стараются не высовываться на поверхность.
Один из величайших их мифов, наложенных на человечество, это то, что евреев абсолютное меньшинство. Меньшинство-то оно меньшинство, это в каждой отдельной стране. Но поскольку они присутствуют во всех странах мира, включая острова Тихого океана, то, на самом деле евреев по численности не меньше чем китайцев или индусов, то есть в районе одного миллиарда человек. Плюс-минус сотня миллионов человек тут не в счёт. Именно поэтому, в прессе муссируются слухи о, так называемом, "золотом миллиарде" человек. О котором известно только, что они, этот миллиард, или живут хорошо, или только и могут жить хорошо на этой Земле. Но слухи о "золотом миллиарде" есть, и они небеспочвенны. Это столько, сколько уже численность евреев на земном шаре. Они просто статистически замаскированы и всегда регистрируются под другими национальностями. Даже в Индии, Китае и Японии их живёт неизвестное количество десятков миллионов, а может быть и сотни миллионов человек, хотя, официально они там вроде как не присутствуют. Только начиная непосредственно путешествовать по земному шару, начинаешь непосредственно видеть огромное в целом преобладание евреев, особенно среди населения крупных городов и столиц. Особенно, если вы будете помнить об огромном количестве евреев, криптоевреев, полукровок, четьвертькровок, да и вообще всех тех, кто пишутся под другими национальностями.
Сто лет назад в США официально было шесть миллионов человек, что уже тогда было липовой цифрой. Сейчас, через сто лет - официально тоже шесть миллионов человек! Как это так, когда в еврейских семьях по дюжине человек, и никто их в Америке не истреблял?
Чудес не бывает, деловое преобладание евреев на земном шаре вызвано, в первую очередь, их численным преобладанием. Их меньшинство - это миф из их обоймы. Ещё древнегреческий историк Страбон писал ещё до Рождества Христова, что евреи преобладают на всём протяжении Римской империи.
"Золотой миллиард" - это то количество евреев, которое останется жить на земле в, после того, как они ликвидируют как класс, сделавших своё дело христианских сионистов. Секрет иудаизма в том, что Землёй Обетованной является весь земной шар, и кроме евреев на планете никому места нет. Хороша религия?
Исследователи, например Дитрих Эккарт, уже давно напрасно обращали внимание евреев, что Великий Израиль и будет их Апокалипсисом, а не раем, как это им расписывает их руководство. Уже сейчас, на примере изолированных еврейских диаспор, например Брайтон Бич в Америке или самого Израиля, из которого идёт большая эмиграция, и эксперимент которого, как земли обетованной, с треском провалился, видно, что евреи не могут жить друг с другом. Это равносильно паукам в банке. Они привыкли конспирировать и обманывать других. Кого вы можете обмануть и "кинуть", если вокруг все такие же хитрые, как и вы? - Никого! Вот поэтому-то евреи всегда рассасываются из мест своих скоплений. Но когда везде будет только Великий Израиль - рассасываться будет некуда! Где брать рабов, когда на земле останутся только избранные? Получается. Что среди "избранных" надо будет искать ещё "более избранных", и эти "более избранные" будут терроризировать менее избранных, и так это будет сказка про белого бычка": - "Тринадцать негритят пошли купаться в море. - Один из них утоп - ему купили гроб. - И вот вам результат - двенадцать негритят. Двенадцать негритят пошли купаться в море...." и т.д.
Вот почему еврейское руководство, как говорил Иисус Христос, это слепой поводырь, ведущий всех к пропасти. История учит евреев тому, что ничему она их не учит. Их желание выделиться, их гонор, их, употребляя их собственное еврейское слово "понт", которые являются отражением поднятой ими революции против Бога, являются признаком того, что они всё-таки дожмут Великий Израиль, а нам Апокалипсис. Гарантией этого является и полное отсутствие всякого осознания происходящего, у нееврейских народов, полная фундаментальная неспособность осознать происходящее и противостоять злу. Надежда только на господа Бога, который таки делает знаки, что он этого дела так не оставит
Что остаётся сказать на всё это? Это как в самолёте. Надо попрощаться с родственниками, пристегнуть ремни и приготовится к взлёту.
Но это не привычный, даже для самих же евреев, маршрут. Никто не знает, что нас ждёт по еврейской прихоти, включая их самих, как бы они не хотели уверить своих подельников в обратном.
Чем могут ответить нееврейские народы? Какие варианты теоретически возможны?
Общее вооружённое сопротивление, по мнению многих авторов, включая Дугласа Рида, которое он высказал в книге "Грандиозный план 20-ого столетия", время его уже упущено. Применять силу надо было тогда, когда она ещё была. Сейчас, когда "всё схвачено и за всё заплачено" поезд уже ушёл. Общее вооружённое сопротивление сейчас оказывают только те народы, как, например, иракский и афганский, которых уничтожают непосредственно. Но это сопротивление похоже на сопротивление закалываемой свиньи, оно только продляет агонию и делает убийство более кровавым. А ведь ещё двадцать лет назад СССР мог стереть с лица земли все сионистские государства, и кто виноват, что Брежнев и Горбачев предпочли предать свою страну и свой народ? А всё потому, что они были не в куре происходящего. А не в курсе происходящего, потому что мы все живём в иудейском понятийном пространстве. Настоящие руководители-патриоты России: Сталин и Хрущёв: один был отравлен, а другого быстро ушли, когда он нагнал страху международной мафии, стучал в ООН по столу ботинком, и обещал, что он их всех похоронит. А ведь международная мафия, и правда на смерть перепугалась, потому что знали, что Хрущёв имел все средства это сделать, особенно, если бы он целил не только в военные объекты, а и в места скопления и нахождения финансов международной мафии.
Сталина и Хрущёва оболгали, на Сталина навесили все преступления кровавой еврейской диктатуры в России, а из Хрущёва сделали кукурузное посмешище.
Другой вид сопротивления, который более соответствует мизерной ситуации, в которой все находятся, это партизанское движение: саботаж, вредительство и постоянная ликвидация лидеров иудейской партии и христианских сионистов под видом несчастных случаев и болезней. То есть этот тот вид сопротивления, который сами иудеи практиковали всегда, что достаточно ясно отражено в "Протоколах сионских мудрецов". Беда в том, что в отличие от иудейской партии, у нееврейских народов, как мы уже поясняли, полностью отсутствует понимание происходящего, притом капитальным, или, как сейчас говорят, врождённым способом. Они не понимают, что происходит, и, похоже, им и не дано понять этого.

Другой теоретический вариант мы постараемся описать примером. Если в европейском футболе нападающий противника прорвался к вашим воротам, которые никто не защищает, то существует только один шанс - надо поставить его в офсайд, в положение вне игры, чтобы ему не было смысла бить по воротам. На практике это означает, что всем можно объявить себя евреями, оставаясь внутри себя кем угодно, хоть буддистом. Невозможно? - Но, это то, что с успехом проделали евреи, когда господствовало христианство. Надо стать евреями всем, тогда им некого будет уничтожать. Кого уничтожать, когда все свои?
Вся сила иудаизма - в его избранности. Значит, если нам удастся, каким либо образом, ликвидировать избранность, то мы ликвидируем и силу иудаизма. А это возможно, если мы, приняв все иудаизм, оставим их в "офсайде". Мы ничего не теряем, у нас другая природа. Иудеями мы от этого не сделаемся.
Это как, например, когда медведь подмял под себя человека, то единственный способ для него остаться в живых, это притвориться мёртвым. У них нет, и не может быть способа идентифицировать своих, если никто не возражает быть евреем. Теперешние трудности в этом отношении уже давно испытывает государство Израиль в который валом едут и неевреи, утверждая, что они, дескать, евреи. Все хотят хорошо жить. Израиль даже заставляет людей делать генетический анализ за их счёт, чтобы подтвердить своё еврейство. При этом здесь они просто берут на испуг, поскольку ни один анализ, ни в прошлом, ни в будущем, не может подтвердить это, поскольку, само еврейство, как они сами в других случаях настаивают, весьма разнородно генетически. А если учесть десять потерянных колен израилевых, то это вообще безнадёжное дело генетически идентифицировать подлинность еврея. Евреи сами всем при случае проповедуют демагогию, дескать, например японцы - это потерянное колено израилево. Это происходит всякий раз тогда, когда им от японцев чего либо надо.
Может быть не надо сопротивляться, тем более что мы этого и не делаем? Давайте примем всё, и со всем согласимся. Предоставим им возможность сожрать себя самим. Не надо продолжать закалять еврейскую сталь своим уже опоздавшим сопротивлением. Сопротивляться надо было раньше. Вы всё проморгали. Теперь надо притвориться мёртвыми. Евреи хотят властвовать миром? - Пожалуйста. Вы евреи - мы евреи. Врагов нет. Все свои. Для власти нет убийственнее оружия, как разлагающее влияние самой власти. Вспомните, как загнило само христианство, когда оно получило всемирную власть? Вы думаете, что-то иное будет с иудаизмом? Вспомните, как загнила еврейская власть, когда евреи получили в 1917 году абсолютную власть в России. Их надо оставить наедине с ими самими. Евреи жлобы по природе. Другого такого еврейского слова нет ни в одном языке мира, как нет и такого понятия, потому что это явление - жлобство характерно только им. И это жлобство их погубит, потому что жлобство происходит от этого их желания всего, от их хуцпы и неудовлетворение ничем, включая самого Бога. Только народ-жлоб может говорить, что он сам Бог или даже выше бога, или что Бог - свой человек.
Это правильная тактика будет по отношению к евреям? - Правильная. - Да, только к кому обращены все эти слова?
Беда и состоит в том, что неевреи не осознают проблемы вообще. Обращаться к ним бесполезно. По той же причине, по какой они никогда не знали, что происходит и не оказывали сопротивления, по этой же причине они не смогут и замаскироваться. Когда евреи писали свои "Протоколы Сионских мудрецов" они имели аудиторию, подготовленную тысячелетиями - а неевреи не представляют собой осмысленную аудиторию.

Теперь, в начале 21 столетия, в мире, как любили говорить марксисты, сложилась революционная ситуация. Имеется в наличии ядерное оружие, которое может похоронить весь мир. Кроме этого, возникло, как отмечает Эдуард Ходос, государство Израиль, которое в отличие от Америки и СССР, готово, в соответствии со своей человеконенавистнической государственной философией, применить его при первом же благоприятном случае.
Надеяться на осмысленные действия нееврейских народов не приходится. Больше надежды на божью волю и характерное еврейское жлобство, а также на то, что не рой яму другом - сам в неё упадёшь.
Поэтому, видимо, придётся пристегнуть ремни, и приготовится к взлёту.
Развязанная по всему миру война "иудео-христианства" против терроризма, в которой "терроризмом" является в целом религия мусульманства - гарантия Апокалипсиса.
Интересный контекст у этой, якобы, "борьбы против терроризма". Двести лет до этого терроризм был романтической мечтой и возвышенным идеалом всего прогрессивно настроенного человечества и вдруг - бац - и всё наоборот. Что случилось? Ведь двести лет до этого террористы были героями и кумирами народов. В СССР именами террористов были названы центральные улицы и площади городов: Каляев, Кибальчич, Вера Фингер; то же и во Франции и по всему миру.
- А как же сейчас? - Что случилось? - А случилось то, что тот терроризм был - кого надо терроризм - еврейский, "положительный терроризм".
- А сейчас пришла пора сделать терроризм целиком отрицательным явлением, и, сделав его теперь преступлением, уничтожить целиком на основании "терроризма отрицательного" ничего не подозревающие религии, сначала мусульманство, потом христианство, а затем и оставшихся. Хорошая мысль: "С помощью Терроризма мы пришли к руководству всем миром, а с помощью Антитерроризма мы совсем избавимся от ненужных нам гоев".
Всё - дорога к Апокалипсису прямая как шоссе, и людей везут, как всегда, на кладбище в автобусе на котором, как всегда, для отвода глаз, написан совсем другой маршрут.
Выход из этого? - На самом деле только один: если идёт война, каждый должен стать воином, не ждать ни чей команды и действовать по обстановке.

Рекомендуемая литература.

"Israel. Our Duty... Our Dilemma" Theodore Winston Pike 2003. USA.
Отличная книга, введение в современные проблемы человечества. Кальвинизм, иудаизм и многое другое. Автор выпускает не менее отличные фильмы, которые продаются на сайте: www.truthtellers.com

Gen. Cherep-Spiridovich "The Secret World Government or the hidden hand" 1926/1976. Блестящая работа генерала-майора русской армии Череп-Спиридовича, убитого в эмиграции в Нью-Йорке в 1926 году при выпуске второго тома этой работы. http://zarubezhom.com/cherep.htm

William Cobbett "A History of the Protestant Revolution in England and Ireland"1988. TAN Books. Одна из основных книг по настоящей истории реформации, блестяще написанная ещё в начале 19 века.

William Thomas Walsh " Philip II" . 1937. USA. Основная, толстая книга по истории реформации. Издана в 1937 году. Изымалась из библиотек, и тираж евреями скупался на корню.
William Thomas Walsh " Characters of the Inquisition" . 1987. TAN Books. Этот автор классический.
William Thomas Walsh " Isabella of Spain" . 1987. TAN Books. Этот автор классический.

"The Mormons and the Jewish people" - Elder LeGrand Richards. Отпечатана церковью Иисуса Христа последних святых. (Мормонской).
"Jews and Mormons - Two houses of Israel" F. Johnson and rabbi William Leffler. 2000. "Евреи и Мормоны - Два дома Израиля" Франк Джонсон и раввин Уильям Лефлер. 2000 год.

Hilaire Belloc "Characters of the reformation" 1931/ 1992 TAN Books.
Hilaire Belloc " How the reformation Happened"TAN Books
Hilaire Belloc " The Crisis of Civilization" TAN Books. Публицистика известнейшего христианского автора.
Hilaire Belloc " Survivals and new Arrivals" TAN Books. Публицистика на христианскую тему.
Hilaire Belloc "The Jews" 1983

Maurice Pinay "The plot against the Church" Christian Book Club of America. 2000. Классическая толстая книга. Обилие данных.

Eustace Mullins "The world Order. Our secret rulers" 1992. USA. Весьма рекомендуемая книга американского патриота, как и все книги Юстаса Муллинса.
Eustace Mullins "The Curse of Canaan".Об иудаизме.
Eustace Mullins "The Biological Jew" Разработка теории социального паразитизма.
Eustace Mullins " The New History of the Jews" Отличный краткий обзор.
Eustace Mullins " My life in Christ". 1968. USA Тонкая блестящая книга известного борца, христианина. Настоящее время. Много информации по США.

"The mystical Body of Christ and the reorganization of Society". Denis Fahey 1943. Капитальная христианская работа об истории и обществе.
"The Mystical Body of Christ in the Modern World" Denis Fahey. Солидное исследование христианства в современном мире.
"Puritanism in Early America". 1950. D.C. Heath and Co. Boston. Небольшой сборник работ о пуританизма в Америке.

Warren H. Carroll "The cleaving of Christendom". 2000. 4th volume of the History of the Civilization. Свежая книга. У автора вышли в США 4 толстых тома из истории цивилизации с католической точки зрения. Книга подвергнута цензуре, но не католической.
Первый том называется: "The Founding of Christendom".
Второй том называется: "The Building of Christendom".
Третий том называется: "The Glory of Christendom".
Warren H. Carroll " The Guillotine and the Cross" 1991. Рассказ о Французской революции.
Wareren H. Carroll " The last crusade" 1996. Рассказ о резне в Испании в 1936.
"The mystery of freemasonry Unveieled" by Cardinal of Chile. О Масонстве.

Francis Parker Yockey "Imperium" The Philosophy of the History and politics. Noontidepress. 2000. USA (!)
Монументальный философский труд 20 столетия (!). Ответ на работу Освальда Шпенглера "Закат Европы". За эту работу автор был посажен и убит в американской тюрьме в 1962 году.

J.J. Goldberg "Jewish Power. Inside American Jewish Establishment" 1996. Свежая, уже классическая работа, кто управляет Америкой.

Alfred Lilienthal "The Zionist Connection II". USA (!) Классический труд за который автор, как и философ Спиноза, был подвергнут отлучению от иудаизма.
Israel Shahak " Jewish fundamentalism in Israel" 1999. Классическая работа Израильского диссидента.
Israel Shahak "Open Secrets. Israeli nuclear and foreign policies 1997. USA
Victor Ostrovsky "By way of deception. The making and unmaking of a Mossad officer" 1990. USA
John Beaty " The Iron Curtain over America" 1951. Тоже уже классическая работа американского автора.
Colonel Edward Mandell House "Philip Dru:Administrator". USA
Vicomte Leon de Poncins " The Secret Powers behind revolution" 1929/ 1996. Классическое исследование переиздание издания 1929 года.
Denis Fahey "The rulers of Russia" 1938/1986. маленькая, одна из первых книжек по теме.
Roger Garaudy " The Founding Myths of Modern Israel" 2000. Новая книга известного фрацузкого мыслителя.
Ivor Benson "The Zionist factor" 2000.
Revilo P. Oliver "The Jewish Strategy" 2002. www.revilo-oliver.com Блестящая тонкая книга уже умершего автора.
Nasta Webster "The French revolution". Это работа классического исследователя начала 20 века.
Nasta Webster "World revolution". Одно из первых исследований на эту тему.
Una Birch "Secret Societies and the French Revolution".
Christopher Dawson "Religion and the Rise of Western Culture" 1950. Классическая работа.
J. Creagh Scott "Hidden Government" Брошюра.
Maurice Samuel "You Gentiles" Откровенная работа иудейского автора. (!)
I.B. Pranitis "The Talmud unmasked" Классическое исследование профессора иудейского языка католической академии в Петербурге посвящённое исследованию антихристианского характера Талмуда. Профессор Пранитис расстрелян большевиками в 1917 году в Петрограде. Около 200 стр. важнейшего текста. Английский язык.
A.N. Field "All These Things" 1936/1963 Классическая работа начала 30х годов
Николай Марков "Войны Тёмных Сил" 1928/2002. Известнейшая и одна из основных книг.
Владимир Истархов "Удар русских Богов". Солидная свежая работа. 2001
Николай Островский "Генеалогия Зла". Солидное свежее философское исследование. 2003
Дуглас Рид "Спор о Сионе". Классическое исследование. Русский перевод.
Дуглас Рид " Грандиозный план 20 столетия" блестящая работа на сайте www.rus-sky.com и www.zarubezom.com
Douglas Reed "Insanity fair" Репортаж из о положении в мире перед Второй Мировой войной в том числе и из России.
Генри Форд " Международное Еврейство" Классическая работа основателя американского автомобилестроения. Русский перевод в 2-х томах.
Эдуард Ходос. "Еврейский синдром".
Эжуард Ходос "Еврейский Норд-Ост" или портрет зверя в полный рост. Харьков 2004.
Исраэль Шамир "Хозяева дискурса. Американо-израильский терроризм. Москва. Ид-во Гилея 2003.
Яков Бромберг "Евреи и Евразия". Москва 2002. Сборник.Обсуждение геополитических еврейских проблем.
Тьерри Мейссан "11 сентября 2001 года. Чудовищная махинация. Никакой самолёт не рухнул на Пентагон". Анализ катастрофы. 2002. www.carnot.fr
Gary H. Kah "The Demonic Roots of Globalization" 1995. USA
Gary H. Kah "En ROUTE to Global occupation" Высокопоставленный американский чиновник раскрывает секретную повестку дня всемирной глобализацию . 1992. USA
John Bryant "Everything you always wanted to know about jews but were afraid to ask because you thought you"d be called "anti-Semitic". 1995. USA. Любопытные откровения.
Ralph Epperson "The unseen hand" 1985. USA
Robert Alan Balaicius "The end of freedom on the planet earth" 2002. Анализ текущего момента.
Des Griffin "Fourth Reich of the Rich" 1976. С приложением английского текста "Красной Симфонии".
George Knupfer "The Struggle for world power". USA 1958. Исследование русского эмигранта (на английском).
Dennis Laurence Cuddy "The network of power and Part II. The New World Order: Chronology and Commentary" 1993. USA
Vincent R. LoCascio "Special Privilige. How the monetary elite benefit at your expense. www.fame.org
Ted Flyn "Hope of the Wicked. The master plan to rule the world". 2000. USA. www.MaxKol.org Рекомендуемый учебник глобализации. 400 страниц. Американский автор.
Paul Finley "Deliberate deceptions. Facing the facts about the USA-Israeli relationship.
Дитрих Эккарт "Большевизм от Моисея до Ленина". www.zarubezhom.com

Альтернативные толкования термина общественно-экономическая формация:
1. В.Галкин. Теоретические аспекты и основы экологической проблемы: толкователь слов и идеоматических выражений.
ОБЩЕСТВЕННО ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ФОРМАЦИЯ по [10] - общество, находящееся на определенной ступени исторического развития. Обычно выделяли перв...
2. Глоссарий философских терминов проекта "Distance".
ОБЩЕСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ФОРМАЦИЯ - целостная система общественных отношений и явлений, обусловленная способом производства и являюща...
3. Некрасова Н.А., Некрасов С.И., Садикова О.Г. Тематический философский словарь: Учебное пособие. - М.: МГУ ПС (МИИТ), 2008. - 164 с.
ОБЩЕСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ФОРМАЦИЯ исторический тип общества, основанный на определенном способе производства, ступень прогрессивного ...
4. Новейший философский словарь / Сост. А.А. Грицанов, 1998 г.
ОБЩЕСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ФОРМАЦИЯ - центральное понятие марксистской теории общества или исторического материализма: "...общество, на...
5. Философия: словарь основных понятий и тесты по курсу "Философия": учебное пособие /Под редакцией З.А.Медведевой; КемТИПП. - Кемерово, 2008.
ОБЩЕСТВЕННО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ФОРМАЦИЯ целостная конкретно-историческая ступень развития общества. О.э.ф. - основное понятие социальной фи...
6. Философский энциклопедический словарь.- М.: Советская энциклопедия, 1989 г.
ОБЩЕСТВЕННО - ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ФОРМАЦИЯ - исторический тип об-ва, основывающийся на определенном способе производства и выступающий как сту...


Марксистская теория общественно-экономических формаций
В "Немецкой идеологии" в разделе: " Выводы материалистического понимания истории: преемственность исторического процесса, превращение истории во всемирную историю, необходимость коммунистической революции" Маркс и Энгельс отмечали:
"История есть не что иное, как последовательная смена отдельных поколений, каждое из которых использует материалы, капиталы, производительные силы, переданные ему всеми предшествующими поколениями; в силу этого данное поколение, с одной стороны, продолжает унаследованную деятельность при совершенно изменившихся условиях, а с другой - видоизменяет старые условия посредством совершенно измененной деятельности".
В 1859 г. было опубликована работа Маркса "К критике политической экономии". Этот труд принадлежал к числу трех произведений, в которых, как отмечал Ленин, Маркс революционизировал политическую экономию.
Необходимо отметить, что это произведение было написано 10 лет спустя после европейских революций 1848-1849 гг. Как представляется, в нем была учтена ошибка в оценке уровня развития европейских производительных сил, которую допустили Маркс и Энгельс накануне революции. Они полагали, что капиталистический способ производства на европейском континенте исчерпал себя и, следовательно, грядет мировая пролетарская коммунистическая революция. Однако дальнейший ход истории показал, что революции в Европе окончательно сбросили лишь путы феодализма, что капиталистический способ производства еще не исчерпал всех своих возможностей. После революций производство во многих европейских государствах было значительно расширено в рамках капитализма.
С учетом этого Маркс уточнил закономерности развития общества через смену общественно-экономических формаций. Он подробно проанализировал структуру общества, показал, как соотносятся производительные силы и производственные отношения.
Маркс сформулировал понятия базиса и надстройки, показал, как они взаимодействуют.
Он пришел к выводу, что совокупность производственных отношений, как способ производства материальной жизни общества, составляет экономическую структуру общества. При этом им было выявлено, что отношения собственности выражают суть производственных отношений, что производственные отношения развиваются внутри отношений собственности. Вот как это выражено в предисловии, которое помещено в этой работе:
"В общественном производстве своей жизни,- пишет Маркс,- люди вступают в определенные, необходимые, от их воли не зависящие отношения, которые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвышается юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы сознания. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процесс жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание.
На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или - что является только юридическим выражением этого - с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке.
При рассмотрении таких переворотов следует всегда проводить различие между материальным переворотом в экономических условиях производства, который можно определить с естественнонаучной точностью, и юридическими, политическими, религиозными, художественными и философскими, словом идеологическими формами, в которых люди сознают этот конфликт и в которых ведут борьбу. Как об отдельном человеке не судят по тому, что он о себе думает, точно также нельзя судить о такой революционной эпохе по ее сознанию, наоборот это сознание следует объяснить из противоречий материальной жизни, из существующего конфликта между общественными производительными силами и производственными отношениями".
И вот далее Маркс формулирует весьма важный вывод, который коммунисты не должны забывать, и который, был, видимо, недооценен большевиками во главе с В.И. Лениным. Это вывод о предпосылках смены одной общественно-экономической формации другой.
"Ни одна общественная формация не погибнет раньше, - указывает Маркс, - чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые, высшие производственные отношения никогда не появятся раньше, чем созреют материальные условия их существования в лоне самого старого общества. Поэтому человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия ее решения уже существуют или, по крайней мере, находятся в процессе становления".
Необходимо отметить, что в рассматриваемом произведении Маркс понятие "общество" употребляет в политэкономическом смысле.
Под обществом в политэкономическом значении в марксизме понимается исторически меняющаяся совокупность различных форм деятельности людей по производству своей жизни. И это производство носит общественный характер. При этом общественное производство включает в себя не только собственно производство материальных и нематериальных благ, но и воспроизводство человеческого вида, производство, распределение, обмен и потребление средств производства и средств существования общества и каждого индивида.
Юридическим выражением производственных отношений являются отношения собственности, внутри которых и развиваются производственные отношения.
Следует отметить, что под собственностью в политэкономическом смысле в марксизме понимаются исторически меняющиеся способы присвоения и отчуждения средств к жизни.
Реальный базис, то есть совокупность производственных отношений обусловливает политико-правовую и идеологическую надстройку, которая соответствует этим отношениям.
В свою очередь совокупность производственных отношений на том или ином историческом отрезке обусловлена определенной ступенью развития материальных производительных сил.
Что такое "материальные производительные силы"? Под материальными производительными силами в марксизме имеются в виду орудия производства или средства производства, технологии и люди их использующие. Основной производительной силой является человек, его физические и умственные способности, а также его культурно-нравственный уровень.
В приведенной ранее выдержке из работы Маркса он разъясняет:"Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процесс жизни вообще.
Заметим по ходу изложения, что в своих произведениях Маркс и Энгельс нередко использовали слово "духовный". В этой связи нужно отдать должное Сталину, который в "Экономических проблемах социализма в СССР" вместо слова "духовный" употреблял слово "культурно-нравственный". С этим вряд ли можно не согласиться, так как слово "духовный" носит религиозный окрас. Это слово использовали в своих произведениях Маркс и Энгельс, видимо, как стереотип, как отголосок прежнего, их до атеистического и до коммунистического мировоззрения.
Итак, в марксизме под материальными производительными силами понимаются физические и умственные способности людей, их культурно-нравственный уровень, а также культурно-нравственный уровень всего общества, уровень развития средств производства, орудий производства и технологий, которые используют люди при производстве своей жизни.
Единство производительных сил и производственных отношений составляет исторически определенный способ производства материальной жизни общества.
Но производительные силы общества развиваются по своим внутренним законам. В своем развитии они всегда опережают производственные отношения. В процессе исторического развития, например, на смену ручному производству пришло производство машинное. Постепенно производительные силы приходили в противоречие с существующими производственными отношениями, т.е. с отношениями собственности внутри которых развиваются производственные отношения. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда и наступает эпоха социальной революции. Тогда и происходит смена устаревшей общественно-экономической формации, новой, более совершенной формацией. При этом Маркс предупреждает, что ни одна общественная формация не погибнет раньше, чем разовьются все производительные силы, для которых она дает достаточно простора, и новые, высшие производственные отношения никогда не появятся раньше, чем созреют материальные условия их существования в лоне самого старого общества.
Следовательно, под общественно-экономической формацией в марксизме понимается исторический период развития человеческого общества в целом, характеризующийся определенным способом производства своей жизни.
В своих произведениях ("Немецкая идеология", "Манифест коммунистической партии, "К критике политической экономим", "Капитал", Анти-Дюринг, "Происхождение семьи, частной собственности и государства" и др. ) Маркс и Энгельс научно, теоретически обосновали как происходила историческая смена общественно-экономических формаций, смена способов производства от менее совершенных к более совершенным, от первобытно-общинных, к антично-азиатским, а от них к феодальным, а от феодальных к капиталистическим (буржуазным). Они убедительно доказали историческую неизбежность смены капиталистического способа производства коммунистическим.
Следует подчеркнуть, что в марксизме смена общественно-исторических формаций рассматривается во всемирно-историческом масштабе, а не как смена формаций в отдельно взятой стране. Применение этой теории к отдельной стране приводит к нелепости, так как в эпоху рабовладения и раннего феодализма многих стран вовсе не существовало. Не существовало, например, Франции, Германии, России и многих других государств.
В научной литературе рассматриваемую марксистскую теорию называют формационным подходом. В последнее время у этой теории появилось очень много противников.
Анализу их взглядов посвящена очень интересная статья Юрия Семенова, которая называется : "Марксова теория общественно-экономических формаций и современность". Статья вывешена в Интернете.
Автор справедливо отмечает, что:
"Величайшим открытием К. Маркса было созданное им в содружестве с Ф. Энгельсом материалистическое понимание истории. Основные его положения остаются в силе и сейчас.
"Первое положение исторического материализма состоит в том, что необходимым условием существования людей является производство материальных благ. Материальное производство есть основа всей человеческой деятельности".
Сразу уточним, что в марксизме речь идет не просто о производстве материальных благ, а об общественном производстве жизни общества и каждого его члена. О чем говорилось выше.
"Второе положение,- продолжает автор,- заключается в том, что производство всегда носит общественный характер и всегда происходит в определенной общественной форме. Общественной формой, в которой идет процесс производства, является система производственных отношений.
Третье положение: существует не один, а несколько типов экономических (производственных) отношений, а тем самым и несколько качественно отличных систем этих отношений... Каждый способ производства есть производство, взятое в определенной общественной форме.
Существование рабовладельческого, феодального и капиталистического способов производства по существу признается сейчас почти всеми учеными, в том числе и теми, кто не разделяет марксистскую точку зрения и термином "способ производства" не пользуется. Рабовладельческий, феодальный и капиталистический способы производства суть не только типы общественного производства, но и стадии его развития. Ведь несомненно, что зачатки капитализма появляются лишь в ХV-ХIV вв., что ему предшествовал феодализм, который оформился, самое раннее, лишь в VI-IХ вв., и что расцвет античного общества был связан с широким использованием рабов в производстве. Бесспорно и существование преемственной связи между античной, феодальной и капиталистической экономическими системами...
В основе смены систем экономических отношений, а тем самым и основных способов производства лежит развитие производительных сил. Таково четвертое положение исторического материализма.
В результате был не только подведен прочный фундамент под давно утвердившееся у экономистов убеждение в объективности капиталистических экономических отношений, но и стало ясным, что не только капиталистические, но и все вообще экономические отношения не зависят от сознания и воли людей. И существуя независимо от сознания и воли людей, экономические отношения определяют интересы как групп людей, так и отдельных людей, определяют их сознание и волю, а тем самым и их действия.
Таким образом, система экономических (производственных) отношений является ни чем иным, как объективным источником общественных идей, который тщетно искали и не могли найти старые материалисты, представляет собой общественное бытие (в узком смысле) или социальную материю.
Пятое положение исторического материализма - это тезис о материальности экономических (производственных) отношений.
С открытием социальной материи материализм был распространен и на явления общественной жизни, стал философским учением в равной степени относящимся и к природе и к обществу. Именно такой всеобъемлющий, достроенный доверху материализм и получил название диалектического. Таким образом, представление о том, что вначале был создан диалектический материализм, а затем он был распространен на общество, глубоко ошибочно. Наоборот, только тогда, когда было создано материалистическое понимание истории, материализм стал диалектическим, но никак не раньше. Суть нового марксова материализма - в материалистическом понимании истории.
Согласно материалистическому пониманию истории система экономических (производственных) отношений является основой, базисом любого конкретного отдельного общества. И естественным было положить в основу классификации отдельных конкретных обществ, их подразделения на типы характер их экономической структуры. Общества, имеющие своим фундаментом одну и ту же систему экономических отношений, основанные на одном способе производства, относятся к одному типу, общества, основанные на разных способах производства, относятся к разным типам общества. Эти выделенные по признаку социально-экономической структуры типы общества получили название общественно-экономических формаций. Их столько, сколько существует основных способов производства.
Подобно тому, как основные способы производства представляют собой не только типы, но и стадии развития общественного производства, общественно-экономические формации представляют собой такие типы общества, которые являются одновременно и стадиями всемирно-исторического развития. Это шестое положение материалистического понимания истории.
В основе схемы смены общественно-экономических формаций, созданной К. Марксом и Ф. Энгельсом, была положена утвердившаяся к тому времени в исторической науке периодизация всемирной истории, в которой первоначально выделялись три эпохи (античная, средневековая, новая), а в дальнейшем к ним была добавлена в качестве предшествующей античной эпоха Древнего Востока. С каждой из этих всемирно-исторических эпох основоположники марксизма связали определенную общественно-экономическую формацию. Вряд ли нужно цитировать известное высказывание К. Маркса об азиатском, античном, феодальном и буржуазном способах производства. Продолжая разрабатывать свою схему, К. Маркс и Ф. Энгельс в дальнейшем, базируясь в основном на труде Л.Г. Моргана "Древнее общество" (1877), пришли к выводу, что антагонистическим способам производства предшествовал первобытно-общинный, или первобытно-коммунистический. Согласно разработанной ими концепции настоящего и будущего человечества на смену капиталистическому обществу должна прийти коммунистическая общественно-экономическая формация. Так возникла схема развития человечества, в которой фигурируют пять уже существовавших и отчасти продолжающих существовать формаций: первобытно-коммунистическая, азиатская, античная, феодальная и буржуазная и еще одна, которой еще нет, но которая, по мнению основоположников марксизма, должна неизбежно возникнуть, - коммунистическая.
В России до революции и за рубежом и раньше и сейчас материалистическое понимание истории подвергалось критике. В СССР такая критика началась где-то начиная с 1989 г. и прибрела обвальный характер после августа 1991 г. Собственно назвать все это критикой можно лишь с большой натяжкой. Это было настоящее гонение. И расправляться с историческим материализмом стали теми же самыми способами, какими его раньше защищали. Историкам в советские времена говорили: кто против материалистического понимания истории, тот - не советский человек. Аргументация "демократов" была не менее проста: в советские времена существовал ГУЛАГ, значит исторический материализм ложен от начала и до конца. Материалистическое понимание истории, как правило, не опровергали. Просто как о само собой разумеющемся говорили о его полнейшей научной несостоятельности. А те немногие, которые все же пытались его опровергать, действовали по отлаженной схеме: приписав историческому материализму заведомый вздор, доказывали, что это - вздор, и торжествовали победу.
Развернувшееся после августа 1991 г. наступление на материалистическое понимание истории было встречено многими историками с сочувствием. Некоторые из них даже активно включились в борьбу. Одна из причин неприязни немалого числа специалистов к историческому материализму состояла в том, что он навязывалась им ранее в принудительном порядке. Это с неизбежностью порождало чувство протеста. Другая причина заключалась в том, что марксизм, став господствующей идеологией и средством оправдания существующих в нашей стране "социалистических" (в действительности же ничего общего с социализмом не имеющих) порядков, переродился: из стройной системы научных взглядов превратился в набор штампованных фраз, используемых в качестве заклинаний и лозунгов. Настоящий марксизм был замещен видимостью марксизма - псевдомарксизмом. Это затронуло все части марксизма, не исключая и материалистического понимания истории. Произошло то, чего больше всего боялся Ф. Энгельс. "...Материалистический метод, - писал он, - превращается в свою противоположность, когда им пользуются не как руководящей нитью при историческом исследовании, а как готовым шаблоном, по которому кроят и перекраивают исторические факты."
Далее автор рассматривает несостоятельность понимания смены общественно-экономических формаций, как их смены в отдельных странах, т.е. внутри отдельных социально-исторических организмов. Он пишет: "В теории общественно-экономических формаций К. Маркса каждая формация выступает как общество вообще определенного типа и тем самым как чистый, идеальный социально-исторический организм данного типа. В этой теории фигурируют первобытное общество вообще, азиатское общество вообще, чистое античное общество и т. п. Соответственно смена общественных формаций предстает в ней как превращение идеального социально-исторического организма одного типа в чистый социально-исторический организм другого, более высокого типа: античного общества вообще в феодальное общество вообще, чистого феодального общества в чистое капиталистическое общество и т. п. Сообразно с этим человеческое общество в целом выступает в теории как общество вообще - как один единый чистый социально-исторический организм, стадиями развития которого являются общества вообще определенного типа: чистое первобытное, чистое азиатское, чистое античное, чистое феодальное и чистое капиталистическое.
Но в исторической реальности человеческое общество никогда не было одним единым социально-историческим организмом. Оно всегда представляло собой огромное множество социоисторических организмов. И конкретные общественно-экономическое формации тоже никогда в исторической реальности не существовали как социоисторические организмы. Каждая формация всегда существовала лишь как то фундаментальное общее, которое присуще всем социально-историческим организмам, имеющим своей основой одну и ту же систему социально-экономических отношений.
И в самом по себе таком расхождении между теорий и реальностью нет ничего предосудительного. Оно всегда имеет место в любой науке. Ведь каждая из них берет сущность явлений в чистом виде, а в такой форме сущность никогда не существует в реальности, ведь каждая из них рассматривает необходимость, закономерность, закон в чистом виде, но чистых законов в мире не существует.
Поэтому важнейшим делом в любой науке является то, что принято называть интерпретацией теории. Она состоит в выявлении того, как необходимость, выступающая в теории в чистом виде, проявляется в реальности. В применении к теории формаций вопрос состоит в том, как схема, претендующая на то, что она воспроизводит объективную необходимость развития человеческого общества в целом, т. е. всех существовавших и существующих социально-исторических организмов, реализуется в истории. Представляет ли она собой идеальную модель развития каждого социально-исторического организма, взятого в отдельности, или же только их всех вместе взятых?
В нашей литературе вопрос о том, представляет ли марксистская схема смены общественно-экономических формаций мысленное воспроизведение эволюции каждого социально-исторического организма, взятого в отдельности, или же она выражает внутреннюю объективную логику развития лишь человеческого общества в целом, но не отдельных составляющие его социоров, в сколько-нибудь отчетливой форме никогда не ставился. Во многом это связано с тем, что в марксистской теории отсутствовало понятие социально-исторического организма, а тем самым и понятие системы социально-исторических организмов. Соответственно, в ней никогда в достаточно четкой форме не проводилось различие между человеческим обществом в целом и обществом вообще, не анализировалось различие между формацией, как она существует в теории, и формацией, как она существует в реальности и т. п".
Эта мысль автора мне представляется сомнительной. Думается, что причиной отмеченного является не отсутствие в марксистской теории понятия социально-исторического организма и системы социально-исторических организмов, а официальная советская установка о возможности построения социализма (коммунизма) в отдельно взятой стране. Поэтому-то советскими учеными и не проводилось различий между отдельным обществом и обществом вообще.
. Далее автор справедливо заключает, что "смена общественно-экономических формаций мыслилась как происходящая исключительно лишь внутри социально-исторических организмов. Соответственно, общественно-экономические формации выступали прежде всего как стадии развития не человеческого общества в целом, а отдельных социально-исторических организмов. Основание считать их стадиями всемирно-исторического развития давало только то, что их "проходили" все или, по крайней мере, большинство социально-исторических организмов.
Конечно, исследователи, сознательно или бессознательно придерживавшиеся такого понимания истории, не могли не видеть, что были факты, которые никак не укладывались в их представления. Но они обращали внимание в основном лишь на те из этих фактов, которые можно было истолковать как "пропуск" тем или иным "народом" той или иной общественно-экономической формации, и объясняли их как всегда возможное и даже неизбежное отклонение от нормы, вызванное стечением тех или иных конкретных исторических обстоятельств.
Трактовка смены формаций как последовательного изменения типа существующих социально-исторических организмов в известной степени находилась в соответствии с фактами истории Западной Европы в новое время. Смена феодализма капитализмом происходила здесь, как правило, в форме качественного преобразования существовавших социально-исторических организмов. Качественно изменяясь, превращаясь из феодальных в капиталистические, социально-исторические организмы, в то же время сохранялись в качестве особых единиц исторического развития.
Набросанная К. Марксом в предисловии к "К критике политической экономии" схема смены формаций в известной мере согласуется с тем, что нам известно о переходе от первобытного общества к первому классовому - азиатскому. Но она совершенно не работает, когда мы пытаемся понять, как возникла вторая классовая формация - античная. Дело обстояло вовсе не так, что в недрах азиатского общества вызрели новые производительные силы, которым стало тесно в рамках старых производственных отношений, и что как следствие произошла социальная революция, в результате которой азиатское общество превратилось в античное. Ничего даже отдаленно похожего не произошло. Никаких новых производительных сил в недрах азиатского общества не возникло. Ни одно азиатское общество взятое само по себе не трансформировалось в античное. Античные общества появились на территории, где обществ азиатского типа либо совсем никогда не было, либо где они давно уже исчезли, и возникли эти новые классовые общества из предшествовавших им предклассовых обществ.
Одним из первых, если не первым из марксистов, попытавшихся найти выход из положения был Г.В. Плеханов. Он пришел к выводу, что азиатское и античное общества представляют собой не две последовательные фазы развития, а два параллельно существующие типа общества. Оба эти варианта в одинаковой степени выросли из первобытного общества, а своим различием они обязаны особенностям географической среды.
Советские философы и историки в большинстве своем пошли по пути отрицания формационного различия между древневосточными и античными обществами. Как утверждали они и древневосточные, и античные общества в одинаковой степени были рабовладельческими. Различия между ними заключались лишь в том, что одни возникли раньше, а другие - позже. В возникших несколько позднее античных обществах рабовладение выступало в более развитых формах, чем в обществах Древнего Востока. Вот собственно и все.
А те наши историки, которые не хотели мириться с положением о принадлежности древневосточных и античных обществ к одной формации, с неизбежностью, сами того чаще всего даже не осознавая, снова и снова воскрешали идею Г. В. Плеханова. Как утверждали они, от первобытного общества идут две параллельные и самостоятельные линии развития, одна из которых ведет к азиатскому обществу, а другая - к античному.
Не намного лучше обстояло дело и с применением марксовой схемы смены формаций к переходу от античного общества к феодальному. Последние века существования античного общества характеризуются не подъемом производительных сил, а, наоборот, их непрерывным упадком. Это полностью признавал Ф. Энгельс. "Всеобщее обнищание, упадок торговли, ремесла и искусства, сокращение населения, запустение городов, возврат земледелия к более низкому уровню - таков, - писал он, - был конечный результат римского мирового владычества." Как неоднократно подчеркивал он, античное общество зашло в "безвыходной тупик". Открыли путь из этого тупика лишь германцы, которые сокрушив Западную Римскую империю, ввели новый способ производства - феодальный. А смогли они это сделать потому, что были варварами. Но написав все это, Ф. Энгельс никак не согласовал сказанное с теорией общественно-экономических формаций".
Попытку сделать это предприняли некоторые наши историки, которые пытались по своему осмыслить исторический процесс. Это были те же самые люди, которые не желали принять тезис о формационной идентичности древневосточного и античного общества. Они исходили из того, что общество германцев бесспорно было варварским, т. е. предклассовым, и что именно из него вырос феодализм. Отсюда ими был сделан вывод, что от первобытного общества идут не две, а три равноправные линии развития, одна из которых ведет к азиатскому обществу, другая - к античному, а третья - к феодальному. С тем, чтобы как-то согласовать этот взгляд с марксизмом, было выдвинуто положение, что азиатское, античное и феодальное общества являются не самостоятельными формациями и уж, во всяком случае, не последовательно сменяющимися стадиями всемирно-исторического развития, а равноправными модификациям одной и той же формации - вторичной. Такое понимание было выдвинуто в свое время китаеведом Л. С. Васильевым и египтологом И. А. Стучевским.
Идея одной единой докапиталистической классовой формации получила широкое распространение в нашей литературе. Ее разрабатывали и отстаивали и африканист Ю. М. Кобищанов и китаевед В. П. Илюшечкин. Первый называл эту единую докапиталистическую классовую формацию - большой феодальной формацией, второй - сословно-классовым обществом.
Идея одной докапиталистической классовой формации обычно в явном или неявном виде сочеталась с идеей многолинейности развития. Но эти идеи могли существовать и по отдельности. Так как все попытки обнаружить в развитии стран Востока в период от VIII н.э. до середины XIX в. н.э. античную, феодальную и капиталистическую стадии кончились крахом, то целым рядом ученых был сделан вывод, что в случае со сменой рабовладения феодализмом, а последнего капитализмом мы имеем дело не с общей закономерностью, а лишь с западноевропейской линией эволюции и что развитие человечества не однолинейно, а многолинейно. Конечно, в то время все исследователи, придерживавшиеся подобных взглядов, стремились (кто искренне, а кто и не очень) доказать, что признание многолинейности развития вполне согласуется с марксизмом.
В действительности же, конечно, это было, независимо от желания и воли сторонников таких воззрений, отходом от взгляда на историю человечества как на единый процесс, который составляет сущность теории общественно-экономических формаций. Недаром же, Л.С. Васильев, который в свое время всячески доказывал, что признание многолинейности развития ни в малейшей степени не расходится с марксистским взглядом на историю, в последующем, когда с принудительным навязыванием исторического материализма было покончено, выступил как ярый противник теории общественно-экономических формаций и вообще материалистического понимания истории.
Признание многолинейности исторического развития, к которому пришли некоторые отечественные историки еще во времена формально безраздельного господства марксизма, последовательно проведенное, неизбежно ведет к отрицанию единства мировой истории, к плюралистскому ее пониманию.
Но нельзя при этом не обратить внимания на то, что и изложенное выше внешне как будто бы сугубо унитаристское понимание истории на деле тоже, в конечном счете, оборачивается многолинейностью и фактическим отрицанием единства истории. Ведь, по существу, мировая история при таком понимании выступает как простая сумма параллельно протекающих совершенно самостоятельных процессов развития отдельных социально-исторических организмов. Единство мировой истории сводится тем самым лишь к общности законов, определяющих развитие социально-исторических организмов. Перед нами, таким образом, множество линий развития, но только совершенно одинаковых. Это, по сути, не столько однолинейность, сколько многоодинаковолинейность.
Конечно, между такой многолинейностью и многолинейностью в привычном смысле есть существенное различие. Первая предполагает, что развитие всех социально-исторических организмов идет по одним и тем же законам. Вторая допускает, что развитие разных обществ может идти совершенно по разному, что существуют совершенно различные линии развития. Многолинейность в привычном смысле есть многоразнолинейность. Первое понимание предполагает поступательное развитие всех отдельных обществ, а тем самым и человеческого общества в целом, второе исключает прогресс человечества.
Правда, с поступательным развитием человеческого общества в целом у сторонников ортодоксальной интерпретации смены формаций тоже возникали серьезные проблемы. Ведь было совершенно очевидно, что смена этапов поступательного развития в разных обществах происходила далеко не синхронно. Скажем, к началу XIX в., одни общества все еще были первобытными, другие - предклассовыми, третьи - "азиатскими", четвертые - феодальными, пятые - уже капиталистическими. Спрашивается, на каком же этапе исторического развития находилось в это время человеческое общество в целом? А в более общей постановке это был вопрос о признаках, по которым можно было судить о том, какой стадии прогресса достигло человеческое общество в целом в тот или иной отрезок времени. И на этот вопрос сторонники ортодоксальной версии никакого ответа не давали. Они вообще его полностью обходили. Одни из них его вообще не замечали, а другие - старались не замечать.
Если подвести некоторые итоги, то можно сказать, что существенный недостаток ортодоксального варианта теории общественно-экономических формаций заключается в том, что он концентрирует внимание только на связях "вертикальных", связях во времени, диахронных, да и то понимаемых крайне односторонне, лишь как связи между различными стадиями развития внутри одних и тех же социально-исторических организмов. Что же касается связей "горизонтальных", то в теории общественно-экономических формаций им не придавалось значения. Такой подход делал невозможным понимание поступательного развития человеческого общества как единого целого, смены стадий этого развития в масштабе всего человечества, т. е. подлинное понимание единства мировой истории, закрывал дорогу к подлинному историческому унитаризму".
С этим выводом автора можно согласиться, однако при условии, что под ортодоксальным вариантом теории общественно-экономических формаций автор имеет в виду советский, а не марксистский вариант этой теории. Советский вариант формационной теории Марксистский вариант имеет в виду одинаковый способ производства в большинстве господствующих стран мира.
Далее автор анализирует так называемые "линейно-стадиальный" и "цивилизационный" подходы к истории.
Он пишет: "Марксистская теория общественно-экономических формаций представляет собой одну из разновидностей более широкого подхода к истории. Он заключается во взгляде на всемирную историю как на один единый процесс поступательного, восходящего развития человечества. Такое понимание истории предполагает существование стадий развития человечества в целом Он нашел свое воплощение, например, в делении истории человечества на такие стадии, как дикость, варварство и цивилизация (А. Фергюсон и др.), а также в подразделении этой истории на охотничье-собирательский, пастушеский (скотоводческий), земледельческий и торгово-промышленный периоды (А. Тюрго, А. Смит и др.). Тот же подход нашел свое выражение и в выделении вначале трех, а затем четырех всемирно-исторических эпох в развитии цивилизованного человечества: древневосточной, античной, средневековой и новой (Л.Бруни, Ф.Бьондо, К.Келер и др.)...
Как своеобразная реакция на такого рода линейно-стадиальное понимание истории возник совершенно другой общий подход к истории. Суть его состоит в том, что человечество подразделяется на несколько совершенно автономных образований, каждое из которых имеет свою собственную, абсолютно самостоятельную историю. Каждое из этих исторических образований возникает, развивается и рано или поздно с неизбежностью гибнет. На смену погибшим образованиям приходят новые, которые совершают точно такой же цикл развития.
В силу того, что каждое такое историческое образование все начинает с начала, ничего принципиально нового внести в историю оно не может. Отсюда следует, что все такого рода образования совершенно равноценны, эквивалентны. Ни одно из них по уровню развития не стоит ни ниже, ни выше всех остальных. Каждое из этих образований развивается, причем до поры до времени даже поступательно, но человечество в целом не эволюционирует, и уж тем более - не прогрессирует. Происходит вечное вращение множества беличьих колес. Такой подход к истории в науке называется "плюрально-циклическим" или "цивилизационным".
Не составляет труда понять, что согласно такой точке зрения не существует ни человеческого общества в целом, ни всемирной истории как единого процесса. Соответственно, не может быть и речи о стадиях развития человеческого общества в целом и тем самым об эпохах мировой истории".
Особой научной ценности труды исторических плюралистов не представляли. Но ценной была критика, стадиального понимание исторического процесса.
До них многие мыслители в своих философско-исторических построениях исходили из общества вообще, выступавшего у них как единственный субъект истории. Исторические плюралисты показали, что человечество в действительности разбито на несколько во многом самостоятельных образований, что существует не один, а несколько субъектов исторического процесса и тем, сами того не осознавая, переключили внимание с общества вообще на человеческое общество в целом...
Труды исторических плюралистов не только привлекли внимание к связям между одновременно существующими отдельными обществами и их системами, но заставили по-новому взглянуть и на "вертикальные" связи в истории. Стало ясным, что их ни в коем случае нельзя свести к отношениям между стадиями развития внутри тех или иных отдельных обществ.
К настоящему времени плюрально-циклический подход к истории ... исчерпал все свои возможности и отошел в прошлое. Попытки его реанимировать, которые сейчас предпринимаются в нашей науке, ни к чему, кроме конфуза привести не могут. Об этом наглядно свидетельствуют статьи и выступления наших "цивилизационщиков". По существу, все они представляют собой переливание из пустого в порожнее.
Но и версия линейно-стадиального понимания истории находится в противоречии с исторической реальностью. И это противоречие не было преодолено и в самых последних унитарно-стадиальных концепциях (неоэволюционизм в этнологии и социологии, концепции модернизации и индустриального и постиндустриального общества)".
Такова точка зрения Юрия Семенова на проблемы марксистской теории смены общественно-экономических формаций.
Однако представляется не очень убедительной критика ортодоксального подхода к формационной теории. Предложенная Марксом периодизация человеческой истории в зависимости от соответствующего способа производства вполне научно оправданна. При этом Маркс брал за основу способ производства, господствовавший в тот или иной исторический период. Это вовсе не значит, что этот способ производства охватывал одновременно все человечество. Но он был господствующим. Если взять, например, рабовладельческий (античный) способ производства, который длился примерно с 4-го тысячелетия до н.э. до VI века нашей эры, то это не значит, что он охватывал все страны и все народы, но он был господствующим и охватывал народы, живущие на значительной территории. Зародившись на территории Месопотамии и Египта, рабовладельческий способ производства своего высшего развития достиг в Древней Греции (5-4 вв. до н.э.) и в Древнем Риме (2 в. до н.э. - 2 в. н.э.). Необходимо иметь в виду, что Римская Империя с рабовладельческим (античным) способом производства охватывала значительные территории. Но наряду с античным способом производства тогда существовали еще и первобытные, и предклассовые и азиатские общества.
Постепенно рабовладельческие производственные отношения, развивавшиеся внутри отношений рабовладельческой формы частной собственности стали тормозить развитие производительных сил из-за низкой производительности рабского труда. В результате античное (рабовладельческое) общество к 3 в. н.э. зашло в "безвыходной тупик". Падение рабства ускорили восстания рабов и разгром Западной Римской империи германцами, которые ввели новый способ производства - феодальный.
Этот способ производства, с производственными отношениями, которые развивались внутри отношений феодальной формы частной собственности, господствовал до начала XVI века. Но это не значит, что он охватывал все народы мира. Наряду с ним еще существовали и первобытно общинный, и азиатский, и, античный способы производства. Но они не были господствующими.
К началу XVI века с развитием машинного производства и крупной промышленности феодальные производственные отношения стали тормозить развитие крупной промышленности из-за крепостной зависимости рабочей силы. Появилась потребность в рабочей силе, свободной от крепостной зависимости. Тогда-то зарождавшаяся буржуазия (капиталисты) и повели борьбу за освобождение рабочей силы от феодальной зависимости и введение свободного наемного труда. Капиталистический способ производства окончательно стал господствующим ко второй половине XIX века. Но наряду с ним еще существовали и кое-где существуют и сейчас и первобытный, и азиатский, и феодальный, а также другие способы производства.
Сейчас мы отчетливо наблюдаем как происходит процесс глобализации капиталистического способа производства, охват им всего человечества, универсализации мировых производительных сил. Это привело к появлению глобальных экономических кризисов, вызванных рыночной анархией, кризисов - предвестников мировой коммунистической революции.
Таким образом, совершенно очевидно, что история человеческого общества движется по сценарию, спрогнозированному Марксом и Энгельсом.
Выводы:
1. В основе марксистской теории общественно-экономических формаций лежит материалистическое понимание истории развития человечества в целом, как исторически меняющаяся совокупность различных форм деятельности людей по производству своей жизни.
2. Единство производительных сил и производственных отношений составляет исторически определенный способ производства материальной жизни общества.
3. Способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процесс жизни вообще.
4. Под материальными производительными силами в марксизме имеются в виду орудия производства или средства производства, технологии и люди их использующие. Основной производительной силой является человек, его физические и умственные способности, а также его культурно-нравственный уровень.
5. Производственными отношениями в марксистской теории обозначены отношения индивидов по поводу, как воспроизводства человеческого вида вообще,так и собственно производства средств производства и предметов потребления, их распределение, обмен и потребление.
6. Совокупность производственных отношений, как способ производства материальной жизни общества, составляет экономическую структуру общества.
7. Под общественно-экономической формацией в марксизме понимается исторический период развития человечества, характеризующийся определенным способом производстваю.
8. Согласно марксистской теории человечество в целом движется поступательно от менее развитых общественно-экономических формаций к более развитым. Такова диалектическая логика, которую Маркс распространил на историю развития человечества.
9. В теории общественно-экономических формаций К. Маркса каждая формация выступает как общество вообще определенного типа и тем самым как чистый, идеальный социально-исторический организм данного типа. В этой теории фигурируют первобытное общество вообще, азиатское общество вообще, чистое античное общество и т. п. Соответственно смена общественных формаций предстает в ней как превращение идеального социально-исторического организма одного типа в чистый социально-исторический организм другого, более высокого типа: античного общества вообще в феодальное общество вообще, чистого феодального общества в чистое капиталистическое, капиталистического в коммунистическое.
10. Вся история развития человечества в марксизме была представлена как диалектическое, поступательное движение человечества от первобытно-коммунистической формации к азиатской и античной (рабовладельческой), а от них к феодальной, а затем к буржуазной (капиталистической) общественно-экономической формации.
Общественно-историческая практика подтвердила правильность этих марксистских выводов. И если относительно азиатского и античного (рабовладельческого) способов производства и их перехода в феодализм в науке ведутся споры, то реальность существования исторического периода феодализма, а затем эволюционно-революционного развития его в капитализм ни у кого не вызывает сомнений.
11. Марксизм вскрыл экономические причины смены общественно-экономических формаций. Суть их заключается в том, что на известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, или - что является только юридическим выражением этого - с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития производительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С изменением экономической основы более или менее быстро происходит переворот во всей громадной надстройке.
Происходит это потому, что производительные силы общества развиваются по своим внутренним законам. В своем движении они всегда опережают производственные отношения, которые развиваются внутри отношений собственности.
Что же такое отношения собственности, смены которых требуют развившееся производственные отношения? Раскрытию этой политэкономической категории мы и посвятим следующий семинар.

Программные документы
Принципиальные положение классической марксистской теории коммунизма

Азбука марксизма (лекции)
Философские основы марксистской теории коммунизма

Политэкономические основы коммунистической теории

Марксистская теория общественно-экономических формаций

Марксистская теория отношений собственности

Марксистская теория общественного разделения труда

Марксизм о происхождении государства, его эксплуататорской сущности и государстве переходного периода

Марксистская анатомия капитализма

Марксистская теория классовой борьбы и революции

Марксизм о первой фазе коммунизма или что такое революционная диктатура пролетариата?

Классики о высшей фазе коммунистического общества

Марксизм об уничтожении частной собственности как продукта разделения труда

Бюрократия как продукт общественного разделения труда

Учимся марксизму
Основные термины марксистской коммунистической теории

Наша пропагандистская работа
Академический семинар "Марксовские чтения" входит в русло классического марксизма


Очередные антимарксовские чтения


Анти-марксовские чтения
В защиту классического марксизма (в рамках охранительной тенденции в его развитии)


Участие в дискуссии от 23 ноября 2010 года
3-я Программа партии как воплощение сталинского творчества в области марксистской теории


Участие ОСКМТК во всероссийской научной конференции "Национальная идея России"


Лекция "Марксистская теория разделения труда"


Реализация в советском обществе марксистского учения о преодолении действия закона общественного разделения труда


Лекции о первой и высшей фазах коммунизма


О полемике между марксистами и сторонниками КПЕ по еврейскому вопросу
Еврейский вопрос: Убей в себе жида! (Реплика)


Информация о конференции "Ленин XXI веку, XXI век Ленину"
Ленин XXI веку. (выступление В.И. Дьяченко на конференции, посвященной памяти Ленина 23 января 2010 г.)
Письмо В.И. Дьяченко т. progressor-у (Переписка)


Информация о полемике между марксистами и сторонниками КПЕ (от 9 февраля 2010 г.)
Исторические и экономические основы марксизма (Выступление на встрече марксистов с членами национал патриотической КПЕ 9 февраля 2010 г. в Культурном центре Вооруженных Сил РФ им. М.В. Фрунзе)


Информация о заседании круглого стола на тему "Что было построено в СССР" (от 14 февраля 2010 г.)
Сталин - знамя современных псевдомарксистов и антикоммунистов (выступление В.И. Дьяченко на конференции "Что было построено в СССР" 14 февраля 2010 г.)


Информация о дискуссии на тему: "Что на левом фланге? Ситуация и перспективы" (от 16 февраля 2010 г.)
Классический марксизм и современное коммунистическое движение (выступление В.И. Дьяченко на открытой политической дискуссии 16 февраля 2010 г. на тему: "Что на левом фланге? Ситуация и перспективы".)


Информация о дискуссии на тему: "Тип общественного устройства Советского Союза" (от 20 марта 2010 г.)
Вперед к коммунизму или назад к советской системе? (выступление В.И. Дьяченко на открытой политической дискуссии 20 марта 2010 г. на тему: "Тип общественного устройства Советского Союза".)


Государство и бюрократия как продукт общественного разделения труда


Сообщение на тему: "Персонифицированная частная собственность работника или рабочие производственные кооперативы?" (от 29 апреля 2011 г.)


А марксистская ли это версия? (отзыв Дьяченко В.И. на книгу А.И. Колганова "Что такое социализм? Марксистская версия. Размышляя о марксизме")

Размышления о партии нового типа (текст сообщения Дьяченко В.И. на конференции, которая состоится в Воронеже 23 февраля 2012 года)
Нам пишут
Соломатин Ю.П., Сколько волка не корми... СправРо показало свои звериные клыки. (PDF - 595 кб.)
Переписка с т. Соломатиным Ю.П.
Переписка с т. Соломатиным Ю.П. относительно личности В. Ленина


Мальцев А. А., Революция 1917 года, марксизм и современность

Нерсесов Ю., Поклонная параша Путина
Труды сторонников классического марксизма
Раевский П., Марксизм и Франкфуртская школа

Теоретический журнал "Неизвестный марксизм ?1" (DOC, 1,5 мб.)

Грутов В., Черный Мурза против красного Маркса

ИКП, Критика троцкистской теории "Деформированного рабочего государства"

Полезные ссылки, Список интернет-ресурсов
 

Источники коммунизма

 

Мы с детства в детсаде приучены биться,
дворовым волкам так нужно резвиться:
Боишься, что могут тебя  обобрать
и ты посылаешь три-бога-мать.

"О, это-неправда!"- нам скажет мудрец:
"мы всех воспитаем - в Коммуне Творец!"

(А всех неугодных запишут в враги,
бескрайни просторы в могилах и лжи)

Примечание.
ИХ МОРАЛЬ И НАША
Лев Д. Троцкий (1938 г.)
http://www.marxists.org/russkij/trotsky/1938/moral.htm

Памяти Льва Седова.
Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев)  N 68-69.
Оригинал находится на странице http://www.1917.com


ИСПАРЕНИЯ МОРАЛИ

В эпохи торжествующей реакции господа демократы, социал-демократы, анархисты и другие представители "левого" лагеря начинают выделять из себя в удвоенном количестве испарения морали, подобно тому, как люди вдвойне потеют от страха. Пересказывая своими словами десять заповедей или нагорную проповедь, эти моралисты адресуются не столько к торжествующей реакции, сколько к гонимым ею революционерам, которые своими "эксцессами" и "аморальными" принципами "провоцируют" реакцию и дают ей моральное оправдание. Между тем есть простое, но верное средство избежать реакции: нужно напрячься и нравственно возродиться. Образцы нравственного совершенства раздаются желающим даром во всех заинтересованных редакциях.

Классовая основа этой фальшивой и напыщенной проповеди: интеллигентская мелкая буржуазия. Политическая основа: бессилие и растерянность перед наступлением реакции. Психологическая основа: стремление преодолеть чувство собственной несостоятельности при помощи маскарадной бороды пророка.

Излюбленным приемом морализирующего филистера является отождествление образа действий реакции и революции. Успех приема достигается при помощи формальных аналогий. Царизм и большевизм - близнецы. Близнецов можно открыть также в фашизме и коммунизме. Можно составить перечень общих черт католицизма, или уже: иезуитизма, и большевизма. Со своей стороны, Гитлер и Муссолини, пользуясь совершенно тем же методом, доказывают, что либерализм, демократия и большевизм представляют лишь разные проявления одного и того же зла. Наиболее широкое признание встречает ныне та мысль, что сталинизм и троцкизм "по существу" одно и то же. На этом сходятся либералы, демократы, благочестивые католики, идеалисты, прагматисты, анархисты и фашисты. Если сталинцы не имеют возможности примкнуть к этому "Народному фронту", то только потому, что случайно заняты истреблением троцкистов.

Основная черта этих сближений и уподоблений в том, что они совершенно игнорируют материальную основу разных течений, т.-е. их классовую природу и, тем самым, их объективную историческую роль. Взамен этого они оценивают и классифицируют разные течения по какому либо внешнему и второстепенному признаку, чаще всего по их отношению к тому или другому абстрактному принципу, который для данного классификатора имеет особую профессиональную ценность. Так, для римского папы франкмасоны, дарвинисты, марксисты и анархисты представляют близнецов, ибо все они святотатственно отрицают беспорочное зачатие. Для Гитлера близнецами являются либерализм и марксизм, ибо они игнорируют "кровь и честь". Для демократа фашизм и большевизм - двойники, ибо они не склоняются перед всеобщим избирательным правом. И так далее.

Известные общие черты у сгруппированных выше течений несомненны. Но суть в том, что развитие человеческого рода не исчерпывается ни всеобщим избирательным правом, ни "кровью и честью", ни догматом беспорочного зачатия. Исторический процесс означает прежде всего борьбу классов, причем разные классы во имя разных целей могут в известных случаях применять сходные средства. Иначе, в сущности, и не может быть. Борющиеся армии всегда более или менее симметричны, и, если б в их методах борьбы не было ничего общего, они не могли бы наносить друг другу ударов.

Темный крестьянин или лавочник, если он, не понимая ни происхождения ни смысла борьбы между пролетариатом и буржуазией, оказывается меж двух огней, будет с одинаковой ненавистью относиться к обоим воюющим лагерям. А что такое все эти демократические моралисты? Идеологи промежуточных слоев, попавших или боящихся попасть меж двух огней. Главные черты пророков этого типа: чуждость великим историческим движениям, заскорузлый консерватизм мышления, самодовольство ограниченности и примитивнейшая политическая трусость. Моралисты больше всего хотят, чтоб история оставила их в покое, с их книжками, журнальчиками, подписчиками, здравым смыслом и нравственными прописями. Но история не оставляет их в покое. То слева, то справа она наносит им тумаки. Ясно: революция и реакция, царизм и большевизм, коммунизм и фашизм, сталинизм и троцкизм - все это двойники. Кто сомневается, может прощупать симметричные шишки на черепе самих моралистов, с правой и с левой стороны.

МАРКСИСТСКИЙ АМОРАЛИЗМ И ВЕЧНЫЕ ИСТИНЫ

Наиболее популярное и наиболее импонирующее обвинение, направленное против большевистского "аморализма", находит свою опору в, так называемом, иезуитском правиле большевизма: "цель оправдывает средства". Отсюда уже нетрудно сделать дальнейший вывод: так как троцкисты, подобно всем большевикам (или марксистам), не признают принципов морали, следовательно, между троцкизмом и сталинизмом нет "принципиальной" разницы. Что и требовалось доказать.

Один американский еженедельник, весьма вульгарный и циничный, произвел насчет морали большевизма маленькую анкету, которая, как водится, должна была одновременно служить целям этики и рекламы. Неподражаемый Г. Дж. Уэльс, гомерическое самодовольство которого всегда превосходило его незаурядную фантазию, не замедлил солидаризироваться с реакционными снобами из "Коммон Сенс". Здесь все в порядке. Но и те из участников анкеты, которые считали нужным взять большевизм под свою защиту, делали это, в большинстве случаев, не без застенчивых оговорок: принципы марксизма, конечно, плохи, но среди большевиков встречаются, тем не менее, достойные люди (Истмен). Поистине, некоторые "друзья" опаснее врагов.

Если мы захотим взять господ обличителей всерьез, то должны будем прежде всего спросить их, каковы же их собственные принципы морали. Вот вопрос, на который мы вряд ли получим ответ. Допустим, в самом деле, что ни личная, ни социальная цели не могут оправдать средства. Тогда нужно, очевидно, искать других критериев, вне исторического общества и тех целей, которые выдвигаются его развитием. Где же? Раз не на земле, то на небесах. Попы уже давно открыли безошибочные критерии морали в божественном откровении. Светские попики говорят о вечных истинах морали, не называя свой первоисточник. Мы вправе, однако, заключить: раз эти истины вечны, значит они должны были существовать не только до появления на земле полуобезьяны-получеловека, но и до возникновения солнечной системы. Откуда же они собственно взялись? Без бога теория вечной морали никак обойтись не может.

Моралисты англосаксонского типа, поскольку они не ограничиваются рационалистическим утилитаризмом, этикой буржуазного бухгалтера, выступают в качестве сознательных или бессознательных учеников виконта Шефтсбюри (Shaftesbury), который в начале 18-го века! - выводил нравственные суждения из особого "морального чувства" (moral sense), раз навсегда будто бы данного человеку. Сверх-классовая мораль неизбежно ведет к признанию особой субстанции, "морального чувства", "совести", как некоего абсолюта, который является, ничем иным, как философски-трусливым псевдонимом бога. Независимая от "целей", т.-е. от общества, мораль, - выводить ли ее из вечных истин или из "природы человека", - оказывается, в конце концов, разновидностью "натуральной теологии" (natural theology). Небеса остаются единственной укрепленной позицией для военных операций против диалектического материализма.

В России возникла в конце прошлого столетия целая школа "марксистов" (Струве, Бердяев, Булгаков и другие), которая хотела дополнить учение Маркса самодовлеющим, т.-е. над-классовым нравственным началом. Эти люди начали, конечно, с Канта и категорического императива. Но чем они кончили? Струве ныне - отставной министр крымского барона Врангеля и верный сын церкви; Булгаков - православный священник; Бердяев истолковывает на разных языках апокалипсис. Столь неожиданная, на первый взгляд, метаморфоза объясняется отнюдь не "славянской душой", - у Струве немецкая душа, - а размахом социальной борьбы в России. Основная тенденция этой метаморфозы, по существу, интернациональна.

Классический философский идеализм, поскольку он, в свое время, стремился секуляризовать мораль, т.-е. освободить ее от религиозной санкции, представлял огромный шаг вперед (Гегель). Но, оторвавшись от неба, мораль нуждалась в земных корнях. Открыть эти корни и было одной из задач материализма. После Шефтсбери жил Дарвин, после Гегеля - Маркс. Апеллировать ныне к "вечным истинам" морали значит пытаться повернуть колесо назад. Философский идеализм - только этап: от религии к материализму или, наоборот, от материализма к религии.

"ЦЕЛЬ ОПРАВДЫВАЕТ СРЕДСТВА"

Иезуитский орден, созданный в первой половине 16-го века для отпора протестантизму, никогда не учил, к слову сказать, что всякое средство, хотя бы и преступное с точки зрения католической морали, допустимо, если только оно ведет к "цели", т.-е. к торжеству католицизма. Такая внутренне-противоречивая и психологически немыслимая доктрина была злонамеренно приписана иезуитам их протестантскими, а отчасти и католическими противниками, которые не стеснялись в средствах для достижения своей цели. Иезуитские теологи, которых, как и теологов других школ, занимал вопрос о личной ответственности, учили на самом деле, что средство, само по себе, может быть индифферентным, но что моральное оправдание или осуждение данного средства вытекает из цели. Так, выстрел сам по себе безразличен, выстрел в бешеную собаку, угрожающую ребенку, - благо; выстрел с целью насилия или убийства, - преступление. Ничего другого, кроме этих общих мест, богословы ордена не хотели сказать. Что касается их практической морали, то иезуиты вовсе не были хуже других монахов или католических священников, наоборот, скорее возвышались над ними, во всяком случае, были последовательнее, смелее и проницательнее других. Иезуиты представляли воинствующую организацию, замкнутую, строго централизованную, наступательную и опасную не только для врагов, но и для союзников. По психологии и методам действий иезуит "героической" эпохи отличался от среднего кюре, как воин церкви от ее лавочника. У нас нет основания идеализировать ни того, ни другого. Но совсем уж недостойно глядеть на фанатика-воина глазами тупого и ленивого лавочника.

Если оставаться в области чисто-формальных или психологических уподоблений, то можно, пожалуй, сказать, что большевики относятся к демократам и социал-демократам всех оттенков, как иезуиты - к мирной церковной иерархии. Рядом с революционными марксистами, социал-демократы и центристы кажутся умственными недорослями или знахарями рядом с докторами: ни одного вопроса они не продумывают до конца, верят в силу заклинаний и трусливо обходят каждую трудность в надежде на чудо. Оппортунисты - мирные лавочники социалистической идеи, тогда как большевики ее убежденные воины. Отсюда ненависть к большевикам и клевета на них со стороны тех, которые имеют с избытком их исторически обусловленные недостатки, но не имеют ни одного из их достоинств.

Однако, сопоставление большевиков с иезуитами остается все же совершенно односторонним и поверхностным, скорее литературным, чем историческим. В соответствии с характером и интересами тех классов, на которые они опирались, иезуиты представляли реакцию, протестанты - прогресс. Ограниченность этого "прогресса" находила, в свою очередь, прямое выражение в морали протестантов. Так, "очищенное" им учение Христа вовсе не мешало городскому буржуа Лютеру, призывать к истреблению восставших крестьян, как "бешеных собак". Доктор Мартин считал, очевидно, что "цель оправдывает средства" еще прежде, чем это правило было приписано иезуитам. В свою очередь, иезуиты, в соперничестве с протестантизмом, все больше приспособлялись к духу буржуазного общества и из трех обетов: бедности, целомудрия и послушания, сохраняли лишь третий, да и то в крайне смягченном виде. С точки зрения христианского идеала, мораль иезуитов падала тем ниже, чем больше они переставали быть иезуитами. Воины церкви становились ее бюрократами и, как все бюрократы, - изрядными мошенниками.

ИЕЗУИТИЗМ И УТИЛИТАРИЗМ

Эта краткая справка достаточна, пожалуй, чтоб показать, сколько нужно невежества и ограниченности, чтоб брать всерьез противопоставление "иезуитского" принципа: "цель оправдывает средства", другой, очевидно, более высокой морали, где каждое "средство" несет на себе свой собственный нравственный ярлычок, как товары в магазинах с твердыми ценами. Замечательно, что здравый смысл англосаксонского филистера умудряется возмущаться "иезуитским" принципом и одновременно вдохновляться моралью утилитаризма, столь характерной для британской философии. Между тем критерий Бентама - Джон Милля: "возможно большее счастье возможно большего числа" ("the greatest possible happiness of the greatest possible number") означает: моральны те средства, которые ведут к общему благу, как высшей цели. В своей общей философской формулировке англосаксонский утилитаризм полностью совпадает, таким образом, с "иезуитским" принципом "цель оправдывает средства". Эмпиризм, как видим, существует на свете для того, чтоб освобождать от необходимости сводить концы с концами.

Герберт Спенсер, эмпиризму которого Дарвин привил идею "эволюции", как прививают оспу, учил, что в области морали эволюция идет от "ощущений" к "идеям". Ощущения навязывают критерий непосредственного удовольствия, тогда как идеи позволяют руководствоваться критерием будущего, более длительного и высокого удовольствия. Критерием морали является, таким образом, и здесь "удовольствие" или "счастье". Но содержание этого критерия расширяется и углубляется, в зависимости от уровня "эволюции". Таким образом, и Герберт Спенсер, методами своего "эволюционного" утилитаризма, показал, что принцип: "цель оправдывает средства" не заключает в себе ничего безнравственного.

Наивно, однако, было бы ждать от этого абстрактного "принципа" ответа на практический вопрос: что можно и чего нельзя делать? К тому же принцип: цель оправдывает средства, естественно, порождает вопрос: а что же оправдывает цель? В практической жизни, как и в историческом движении цель и средство непрерывно меняются местами. Строящаяся машина является "целью" производства, чтоб, поступив затем на завод, стать его "средством". Демократия является, в известные эпохи, "целью" классовой борьбы, чтоб превратиться затем в ее "средство". Не заключая в себе ровно ничего безнравственного, так называемый, "иезуитский" принцип не разрешает, однако, проблему морали.

"Эволюционный" утилитаризм Спенсера также покидает нас без ответа на полпути, ибо, вслед за Дарвином, пытается растворить конкретную историческую мораль в биологических потребностях или в "социальных инстинктах", свойственных стадным животным, тогда как самое понятие морали возникает лишь в антагонистической среде, т.-е. в обществе, расчлененном на классы.

Буржуазный эволюционизм останавливается бессильно у порога исторического общества, ибо не хочет признать главную пружину эволюции общественных форм: борьбу классов. Мораль есть лишь одна из идеологических функций этой борьбы. Господствующий класс навязывает обществу свои цели и приучает считать безнравственными все те средства, которые противоречат его целям. Такова главная функция официальной морали. Она преследует "возможно большее счастье" не большинства, а маленького и все уменьшающегося меньшинства. Подобный режим не мог бы держаться и недели на одном насилии. Он нуждается в цементе морали. Выработка этого цемента составляет профессию мелкобуржуазных теоретиков и моралистов. Они играют всеми цветами радуги, но остаются в последнем счете апостолами рабства и подчинения.

"ОБЩЕОБЯЗАТЕЛЬНЫЕ ПРАВИЛА МОРАЛИ"

Кто не хочет возвращаться к Моисею, Христу или Магомету, ни довольствоваться эклектической окрошкой, тому остается признать, что мораль является продуктом общественного развития; что в ней нет ничего неизменного; что она служит общественным интересам; что эти интересы противоречивы; что мораль больше, чем какая-либо другая форма идеологии, имеет классовый характер.

Но ведь существуют же элементарные правила морали, выработанные развитием человечества, как целого, и необходимые для жизни всякого коллектива? Существуют, несомненно, но сила их действия крайне ограничена и неустойчива. "Общеобязательные" нормы тем менее действительны, чем более острый характер принимает классовая борьба. Высшей формой классовой борьбы является гражданская война, которая взрывает на воздух все нравственные связи между враждебными классами.

В "нормальных" условиях "нормальный" человек соблюдает заповедь: "не убий!". Но если он убьет в исключительных условиях самообороны, то его оправдают присяжные. Если, наоборот, он падет жертвой убийцы, то убийцу убьет суд. Необходимость суда, как и самообороны, вытекает из антагонизма интересов. Что касается государства, то в мирное время оно ограничивается легализованными убийствами единиц, чтобы во время войны превратить "общеобязательную" заповедь: "не убий!" в свою противоположность. Самые "гуманные" правительства, которые в мирное время "ненавидят" войну, провозглашают, во время войны, высшим долгом своей армии истребить как можно большую часть человечества.

Так называемые, "общепризнанные" правила морали сохраняют, по существу своему, алгебраический, т.-е. неопределенный характер. Они выражают лишь тот факт, что человек, в своем индивидуальном поведении, связан известными общими нормами, вытекающими из его принадлежности к обществу. Высшим обобщением этих норм является "категорический императив" Канта. Но, несмотря на занимаемое им на философском Олимпе высокое положение, этот императив не содержит в себе ровно ничего категорического, ибо ничего конкретного. Это оболочка без содержания.

Причина пустоты общеобязательных форм заключается в том, что во всех решающих вопросах люди ощущают свою принадлежность к классу гораздо глубже и непосредственнее, чем к "обществу". Нормы "общеобязательной" морали заполняются на деле классовым, т.-е. антагонистическим содержанием. Нравственная норма становится тем категоричнее, чем менее она "общеобязательна". Солидарность рабочих, особенно стачечников или баррикадных бойцов, неизмеримо "категоричнее", чем человеческая солидарность вообще.

Буржуазия, которая далеко превосходит пролетариат законченностью и непримиримостью классового сознания, жизненно заинтересована в том, чтоб навязать свою мораль эксплуатируемым массам. Именно для этого конкретные нормы буржуазного катехизиса прикрываются моральными абстракциями, которые ставятся под покровительство религии, философии или того ублюдка, который называется "здравым смыслом". Апелляция к абстрактным нормам является не бескорыстной философской ошибкой, а необходимым элементом в механике классового обмана. Разоблачение этого обмана, который имеет за собой традицию тысячелетий, есть первая обязанность пролетарского революционера.

КРИЗИС ДЕМОКРАТИЧЕСКОЙ МОРАЛИ

Чтоб обеспечить торжество своих интересов в больших вопросах, господствующие классы вынуждены идти во второстепенных вопросах на уступки, разумеется, лишь до тех пор, пока эти уступки мирятся с бухгалтерией. В эпоху капиталистического подъема, особенно в последние десятилетия перед войной, эти уступки, по крайней мере, в отношении верхних слоев пролетариата, имели вполне реальный характер. Промышленность того времени почти непрерывно шла в гору. Благосостояние цивилизованных наций, отчасти и рабочих масс, поднималось. Демократия казалась незыблемой. Рабочие организации росли. Вместе с тем росли реформистские тенденции. Отношения между классами, по крайней мере, внешним образом, смягчались. Так устанавливались в социальных отношениях, наряду с нормами демократии и привычками социального мира, некоторые элементарные правила морали. Создавалось впечатление все более свободного, справедливого и гуманного общества. Восходящая линия прогресса казалась "здравому смыслу" бесконечной.

Вместо этого разразилась, однако, война, со свитой потрясений, кризисов, катастроф, эпидемий, одичания. Хозяйственная жизнь человечества зашла в тупик. Классовые антагонизмы обострились и обнажились. Предохранительные механизмы демократии стали взрываться один за другим. Элементарные правила морали оказались еще более хрупкими, чем учреждения демократии и иллюзии реформизма. Ложь, клевета, взяточничество, подкуп, насилия, убийства получили небывалые размеры. Ошеломленным простакам казалось, что все эти неприятности являются временным результатом войны. На самом деле они были и остаются проявлениями империалистского упадка. Загнивание капитализма означает загнивание современного общества, с его правом и моралью.

"Синтезом" империалистской мерзости является фашизм, как прямое порождение банкротства буржуазной демократии пред лицом задач империалистской эпохи. Остатки демократии продолжают держаться еще только в наиболее богатых капиталистических аристократиях: на каждого "демократа" в Англии, Франции, Голландии, Бельгии приходится некоторое число колониальных рабов; демократией Соединенных Штатов командуют "60 семейств" и пр. Во всех демократиях быстро растут, к тому же, элементы фашизма. Сталинизм есть, в свою очередь, продукт империалистского давления на отсталое и изолированное рабочее государство, своего рода симметричное дополнения фашизма.

В то время, как идеалистические филистеры, - анархисты, конечно, на первом месте, - неутомимо обличают марксистский "аморализм" в своей печати, американские тресты расходуют, по словам Джона Люиса (C.I.O.), не менее восьмидесяти миллионов долларов в год на практическую борьбу с революционной "деморализацией", т.-е. на шпионаж, подкуп рабочих, фальшивые обвинения и убийства из-за угла. Категорический императив выбирает иногда обходные пути для своего торжества!

Отметим, для справедливости, что наиболее искренние и, вместе, наиболее ограниченные мелкобуржуазные моралисты живут и сегодня еще идеализированными воспоминаниями вчерашнего дня и надеждами на его возвращение. Они не понимают, что мораль есть функция классовой борьбы; что демократическая мораль отвечала эпохе либерального и прогрессивного капитализма; что обострение классовой борьбы, проходящее через всю новейшую эпоху, окончательно и бесповоротно разрушало эту мораль; что на смену ей пришла мораль фашизма, с одной стороны, мораль пролетарской революции, с другой.

"ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ"

Демократия и "общепризнанная" мораль являются не единственными жертвами империализма. Третьим пострадавшим является "общечеловеческий" здравый смысл. Эта низшая форма интеллекта не только необходима при всех условиях, но и достаточна при известных условиях. Основной капитал здравого смысла состоит из элементарных выводов общечеловеческого опыта: не класть пальцев в огонь, идти по возможности по прямой линии, не дразнить злых собак... и пр., и пр. При устойчивости социальной среды здравый смысл оказывается достаточен, чтоб торговать, лечить, писать статьи, руководить профессиональным союзом, голосовать в парламенте, заводить семью и плодить детей. Но когда тот же здравый смысл пытается выйти за свои законные пределы на арену более сложных обобщений, он обнаруживает себя лишь, как сгусток предрассудков определенного класса и определенной эпохи. Уже простой капиталистический кризис ставит здравый смысл в тупик; а пред лицом таких катастроф, как революции, контрреволюции и войны, здравый смысл оказывается круглым дураком. Для познания катастрофических нарушений "нормального" хода вещей нужны более высокие качества интеллекта, философское выражение которым дал до сих пор только диалектический материализм.

Макс Истмен, который с успехом стремится сообщить "здравому смыслу" как можно более привлекательную литературную форму, сделал себе из борьбы с диалектикой нечто вроде профессии. Консервативные банальности здравого смысла в сочетании с хорошим стилем Истмен всерьез принимает за "науку революции". Поддерживая реакционных снобов из "Common Sense", он с неподражаемой уверенностью поучает человечество, что, если б Троцкий руководствовался не марксистской доктриной, а здравым смыслом, то он... не потерял бы власти. Та внутренняя диалектика, которая проявлялась до сих пор в чередовании этапов во всех революциях, для Истмена не существует. Смена революции реакцией определяется для него недостаточным уважением к здравому смыслу, Истмен не понимает, что как раз Сталин оказался, в историческом смысле, жертвой здравого смысла, т.-е. его недостаточности, ибо та власть, которою он обладает, служит целям, враждебным большевизму. Наоборот, марксистская доктрина позволила нам своевременно оторваться от термидорианской бюрократии и продолжать служить целям международного социализма.

Всякая наука, в том числе и "наука революции", проверяется опытом. Так как Истмен хорошо знает, как удержать революционную власть в условиях мировой контрреволюции, то он, надо надеяться, знает также, как можно завоевать власть. Было бы очень желательно, чтоб он раскрыл, наконец, свои секреты. Лучше всего это сделать в виде проекта программы революционной партии, под заглавием: как завоевать и как удержать власть. Мы боимся, однако, что именно здравый смысл побудит Истмена воздержаться от столь рискованного предприятия. И на этот раз здравый смысл будет прав.

Марксистская доктрина, которой Истмен, увы, никогда не понимал, позволила нам предвидеть неизбежность, при известных исторических условиях, советского Термидора, со всей его свитой преступлений. Та же доктрина задолго предсказала неизбежность крушения буржуазной демократии и ее морали. Между тем доктринеры "здравого смысла" оказались застигнуты фашизмом и сталинизмом врасплох. Здравый смысл оперирует неизменными величинами в мире, где неизменна только изменяемость. Диалектика, наоборот, берет все явления, учреждения и нормы в их возникновении, развитии и распаде. Диалектическое отношение к морали, как к служебному и преходящему продукту классовой борьбы, кажется здравому смыслу "аморализмом". Между тем нет ничего более черствого, ограниченного, самодовольного и циничного, чем мораль здравого смысла!

МОРАЛИСТЫ И ГПУ

Повод к крестовому походу против большевистского "аморализма" подали московские процессы. Однако, поход открылся не сразу. Дело в том, что в большинстве своем моралисты, прямо или косвенно, состояли друзьями Кремля. В качестве таковых, они долго пытались скрыть свое изумление и даже делали вид, будто ничего особенного не произошло.

Между тем московские процессы отнюдь не явились случайностью. Раболепство, лицемерие, официальный культ лжи, подкуп и все другие виды коррупции начали пышно расцветать в Москве уж с 1924-1925 г.г. Будущие судебные подлоги открыто готовились на глазах всего мира. В предупреждениях недостатка не было. Однако, "друзья" не хотели ничего замечать. Не мудрено: большинство этих господ, в свое время непримиримо враждебных Октябрьской революции, примирялось с Советским Союзом лишь по мере его термидорианского перерождения: мелкобуржуазная демократия Запада узнавала в мелкобуржуазной бюрократии Востока родственную душу.

Действительно ли эти люди верили московским обвинениям? Верили лишь наиболее тупые. Остальные не хотели себя тревожить проверкой. Стоит ли нарушать лестную, удобную и, нередко, выгодную дружбу с советскими посольствами? К тому же - о, они не забывали и об этом! - неосторожная правда может причинить ущерб престижу СССР. Эти люди прикрывали преступления утилитарными соображениями, т.-е. открыто применяли принцип "цель оправдывает средства".

Инициативу бесстыдства взял на себя королевский советник Притт, который успел в Москве своевременно заглянуть под хитон сталинской Фемиды и нашел там все в полном порядке. Ромен Ролан, нравственный авторитет которого высоко расценивается бухгалтерами советского издательства, поспешил выступить с одним из своих манифестов, где меланхолический лиризм сочетается с сенильным цинизмом. Французская Лига прав человека, громившая "аморализм Ленина и Троцкого" в 1917 г., когда они порвали военный союз с Францией, поспешила прикрыть преступления Сталина в 1936 г., в интересах франко-советского договора. Патриотическая цель оправдывает, как известно, всякие средства. "Nation" и "New Republic" закрывали глаза на подвиги Ягоды, ибо "дружба" с СССР стала залогом их собственного авторитета. Нет, всего лишь год тому назад эти господа вовсе не говорили, что сталинизм и троцкизм - одно и то же. Они открыто стояли за Сталина, за его реализм, за его юстицию и за его Ягоду. На этой позиции они держались так долго, как могли.

До момента казни Тухачевского, Якира и др. крупная буржуазия демократических стран, не без удовольствия, хоть и прикрытого брезгливостью, наблюдала истребление революционеров в СССР. В этом смысле "Nation" и "New Republic", не говоря уж о Дуранти, Луи Фишере и им подобных проститутках пера, шли полностью навстречу интересам "демократического" империализма. Казнь генералов встревожила буржуазию, заставив ее понять, что далеко зашедшее разложение сталинского аппарата может облегчить работу Гитлеру, Муссолини и Микадо. "Нью-Йорк Таймс" начал осторожно, но настойчиво поправлять своего собственного Дуранти. Парижский "Тан" чуть-чуть приоткрыл столбцы для освещения действительного положения в СССР. Что касается мелкобуржуазных моралистов и сикофантов, то они никогда не были чем-либо иным, как подголосками капиталистических классов. К тому же после того, как Комиссия Джона Дюи вынесла свой вердикт, для всякого мало-мальски мыслящего человека стало ясно, что дальнейшая открытая защита ГПУ означает риск политической и моральной смерти. Только с этого момента "друзья" решили извлечь на свет божий вечные истины морали, т.-е. занять вторую линию траншей.

Не последнее место среди моралистов занимают перепуганные сталинцы или полусталинцы. Юджин Лайонс в течение нескольких лет отлично уживался с термидорианской кликой, считая себя почти-большевиком. Отшатнувшись от Кремля - повод для нас безразличен, - он, разумеется, немедленно же очутился на облаках идеализма. Листон Оок еще недавно пользовался таким доверием Коминтерна, что ему поручено было руководство республиканской пропагандой в Испании на английском языке. Это не помешало ему, разумеется, отказавшись от должности, отказаться и от азбуки марксизма. Невозвращенец Вальтер Кривицкий, порвав с ГПУ, сразу перешел к буржуазной демократии. По-видимому, такова же метаморфоза и престарелого Шарля Раппопорта. Выбросив за борт свой сталинизм, люди такого типа - их много - не могут не искать в доводах абстрактной морали компенсацию за пережитое ими разочарование или идейное унижение. Спросите их: почему из рядов Коминтерна и ГПУ они перешли в лагерь буржуазии? Ответ готов: "троцкизм не лучше сталинизма".

ПОЛИТИЧЕСКАЯ РАССТАНОВКА ФИГУР

"Троцкизм - это революционная романтика, сталинизм - реальная политика". От этого пошлого противопоставления, которым средний филистер вчера еще оправдывал свою дружбу с термидором против революции, сегодня не осталось и следа. Троцкизм и сталинизм вообще больше не противопоставляются, а отождествляются. Отождествляются по форме, но не по существу. Отступив на меридиан "категорического императива", демократы продолжают, фактически защищать ГПУ, только более замаскированно и вероломно. Кто клевещет на жертву, тот помогает палачу. В этом случае, как и в других, мораль служит политике.

Демократический филистер и сталинский бюрократ являются, если не близнецами, то братьями по духу. Политически они во всяком случае принадлежат к одному лагерю. На сотрудничестве сталинцев, социал-демократов и либералов основана нынешняя правительственная система Франции и - с присоединением анархистов - республиканской Испании. Если британская Независимая рабочая партия выглядит столь помятой, то это потому, что она за ряд лет не выходила из объятий Коминтерна. Французская социалистическая партия исключила троцкистов из своих рядов как раз в тот момент, когда готовилась к слиянию со сталинцами. Если слияние не осуществилось, то не из-за принципиальных расхождений, - что осталось от них? - а лишь вследствие страха социал-демократических карьеристов за свои посты. Вернувшись из Испании, Норман Томас объявил, что троцкисты "объективно" помогают Франко и этой субъективной нелепостью оказал "объективную" услугу палачам ГПУ. Этот праведник исключил американских "троцкистов" из своей партии, как раз в тот период, когда ГПУ расстреливало их единомышленников в СССР и в Испании. Во многих демократических странах сталинцы, несмотря на свой "аморализм", не без успеха, проникают в государственный аппарат. В профессиональных союзах они отлично уживаются с бюрократами всех других цветов. Правда, сталинцы слишком легко относятся к уголовному уложению и этим отпугивают своих "демократических" друзей в мирное время; зато в исключительных обстоятельствах, как указывает пример Испании, они тем увереннее становятся вождями мелкой буржуазии против пролетариата.

Второй и Амстердамский Интернационалы не брали на себя, конечно, ответственности за подлоги: эту работу они предоставляли Коминтерну. Сами они молчали. В частном порядке, они объясняли, что, с точки зрения морали, они против Сталина, но с точки зрения политики - за него. Только когда Народный фронт во Франции дал непоправимые трещины и заставил социалистов подумать о завтрашнем дне, Леон Блюм нашел на дне своей чернильницы необходимые формулы нравственного негодования.

Если Отто Бауэр мягко осуждает юстицию Вышинского, то лишь для того, чтоб с тем большим "беспристрастием" поддержать политику Сталина. Судьба социализма, по недавнему заявлению Бауэра, связана с судьбой Советского Союза. "А судьба Советского Союза - продолжает он - есть судьба сталинизма, пока (!) внутреннее развитие самого Советского Союза не преодолеет сталинской фазы развития". В этой великолепной фразе весь Бауэр, весь австромарксизм, вся ложь и гниль социал-демократии! "Пока" сталинская бюрократия достаточно сильна, чтоб истреблять прогрессивных представителей "внутреннего развития", до тех пор Бауэр остается со Сталиным. Когда же революционные силы, вопреки Бауэру, опрокинут Сталина, тогда Бауэр великодушно признает "внутреннее развитие", - с запозданием лет на десять, не больше.

Вслед за старыми Интернационалами тянется и Лондонское бюро центристов, которое счастливо сочетает в себе черты детского сада, школы для отсталых подростков и инвалидного дома. Секретарь Бюро, Феннер Броквей, начал с заявления, что расследование московских процессов может "повредить СССР" и, взамен этого, предложил расследовать... политическую деятельность Троцкого, через "беспристрастную" комиссию из пяти непримиримых противников Троцкого. Брандлер и Ловстон публично солидаризировались с Ягодой: они отступили только перед Ежовым; Яков Вальхер, под заведомо ложным предлогом, отказался дать комиссии Д. Дюи свидетельское показание, неблагоприятное для Сталина. Гнилая мораль этих людей есть только продукт их гнилой политики.

Но самую плачевную роль играют, пожалуй, анархисты. Если сталинизм и троцкизм - одно и то же, как твердят они в каждой строке, почему же испанские анархисты помогают сталинцам расправляться с троцкистами, а, заодно, и с революционными анархистами? Более откровенные теоретики безвластия отвечают: это плата за оружие. Другими словами: цель оправдывает средства. Но какова их цель: анархизм? социализм? Нет, спасение той самой буржуазной демократии, которая подготовила успехи фашизма. Низменной цели соответствуют низменные средства.

Такова действительная расстановка фигур на мировой политической доске!

СТАЛИНИЗМ - ПРОДУКТ СТАРОГО ОБЩЕСТВА

Россия совершила самый грандиозный в истории скачок вперед, в котором нашли себе выражение наиболее прогрессивные силы страны. Во время нынешней реакции, размах которой пропорционален размаху революции, отсталость берет свой реванш. Сталинизм стал воплощением этой реакции. Варварство старой русской истории на новых социальных основах кажется еще отвратительнее, ибо вынуждено прикрываться невиданным в истории лицемерием.

Либералы и социал-демократы Запада, которых Октябрьская революция заставила усомниться в своих обветшавших идеях, почувствовали ныне новый прилив бодрости. Нравственная гангрена советской бюрократии кажется им реабилитацией либерализма. На свет извлекаются затасканные прописи: "всякая диктатура заключает в себе залог собственного разложения"; "только демократия обеспечивает развитие личности" и пр. Противопоставление демократии и диктатуры, заключающее в себе, в данном случае, осуждение социализма во имя буржуазного режима, поражает, с теоретической точки зрения, своей неграмотностью и недобросовестностью. Мерзость сталинизма, как историческая реальность, противопоставляется демократии, как надысторической абстракции. Но демократия тоже имела свою историю, в которой не было недостатка в мерзости. Для характеристики советской бюрократии мы заимствуем имена "термидора" и "бонапартизма" из истории буржуазной демократии, ибо - да будет известно запоздалым либеральным доктринерам, - демократия появилась на свет вовсе не демократическим путем. Только пошляки могут удовлетворяться рассуждениями на тему о том, что бонапартизм явился "законным детищем" якобинизма, исторической карой за нарушение демократии и пр. Без якобинской расправы над феодализмом немыслима была бы даже и буржуазная демократия. Противопоставление конкретных исторических этапов: якобинизма, термидора, бонапартизма, идеализованной абстракции "демократии", столь же порочно, как противопоставление родовых мук живому младенцу.

Сталинизм, в свою очередь, есть не абстракция "диктатуры", а грандиозная бюрократическая реакция против пролетарской диктатуры в отсталой и изолированной стране. Октябрьская революция низвергла привилегии, объявила войну социальному неравенству, заменила бюрократию самоуправлением трудящихся, ниспровергла тайную дипломатию, стремилась придать характер полной прозрачности всем общественным отношениям. Сталинизм восстановил наиболее оскорбительные формы привилегий, придал неравенству вызывающий характер, задушил массовую самодеятельность полицейским абсолютизмом, превратил управление в монополию кремлевской олигархии и возродил фетишизм власти в таких формах, о каких не смела мечтать абсолютная монархия.

Социальная реакция всех видов вынуждена маскировать свои действительные цели. Чем резче переход от революции к реакции, чем больше реакция зависит от традиций революции, т.-е. чем больше она боится масс, тем больше она вынуждена прибегать к лжи и подлогу в борьбе против представителей революции. Сталинские подлоги являются не плодом большевистского "аморализма"; нет, как все важные события истории, они являются продуктом конкретной социальной борьбы, притом самой вероломной и жестокой из всех: борьбы новой аристократии против масс, поднявших ее к власти.

Нужна поистине предельная интеллектуальная и моральная тупость, чтоб отождествлять реакционно-полицейскую мораль сталинизма с революционной моралью большевиков. Партия Ленина не существует уже давно: она разбилась о внутренние трудности и о мировой империализм. На смену ей пришла сталинская бюрократия, как передаточный механизм империализма. Бюрократия заменила на мировой арене классовую борьбу классовым сотрудничеством, интернационализм - социал-патриотизмом. Чтоб приспособить правящую партию для задач реакции, бюрократия "обновила" ее состав путем истребления революционеров и рекрутирования карьеристов.

Всякая реакция возрождает, питает, усиливает те элементы исторического прошлого, которым революция нанесла удар, но с которыми она не сумела справиться. Методы сталинизма доводят до конца, до высшего напряжения и, вместе, до абсурда все те приемы лжи, жестокости и подлости, которые составляют механику управления во всяком классовом обществе, включая и демократию. Сталинизм - сгусток всех уродств исторического государства, его зловещая карикатура и отвратительная гримаса. Когда представители старого общества нравоучительно противопоставляют гангрене сталинизма стерилизованную демократическую абстракцию, мы с полным правом можем рекомендовать им, как и всему старому обществу, полюбоваться собою в кривом зеркале советского Термидора. Правда, ГПУ далеко превосходит все другие режимы обнаженностью преступлений. Но это вытекает из грандиозной амплитуды событий, потрясших Россию, в условиях мировой империалистской деморализации.

МОРАЛЬ И РЕВОЛЮЦИЯ

Среди либералов и радикалов есть немало людей, которые усвоили себе приемы материалистического истолкования событий и считают себя марксистами. Это не мешает им, однако, оставаться буржуазными журналистами, профессорами или политиками. Большевик немыслим, разумеется, без материалистического метода, в том числе и в области морали. Но этот метод служит ему не просто для истолкования событий, а для создания революционной партии пролетариата. Выполнять эту задачу нельзя без полной независимости от буржуазии и ее морали. Между тем буржуазное общественное мнение фактически полностью господствует ныне над официальным рабочим движением, от Вильяма Грина в Соединенных Штатах, через Леона Блюма и Мориса Тореза во Франции, до Гарсиа Оливера в Испании. В этом факте находит свое наиболее глубокое выражение реакционный характер нынешнего периода.

Революционный марксист не может даже приступить к своей исторической миссии, не порвав морально с общественным мнением буржуазии и ее агентуры в пролетариате. Для этого требуется нравственное мужество другого калибра, чем для того, чтобы широко разевать на собраниях рот и кричать: "Долой Гитлера!", "Долой Франко!". Именно этот решительный, до конца продуманный, непреклонный разрыв большевиков с консервативной моралью не только крупной, но и мелкой буржуазии смертельно пугает демократических фразеров, салонных пророков и кулуарных героев. Отсюда их жалобы на "аморализм" большевиков.

Факт отождествления ими буржуазной морали с моралью "вообще" лучше всего, пожалуй, проверить на самом левом фланге мелкой буржуазии, именно на центристских партиях, так называемого Лондонского Бюро. Так как эта организация "признает" программу пролетарской революции, то наши разногласия с ней кажутся, на поверхностный взгляд, второстепенными. На самом деле их "признание" не имеет никакой цены, ибо ни к чему не обязывает. Они "признают" пролетарскую революцию, как кантианцы признают категорический императив, т.-е. как священный, но в повседневной жизни неприменимый принцип. В сфере практической политики они объединяются с худшими врагами революции (реформистами и сталинцами) для борьбы против нас. Все их мышление пропитано двойственностью и фальшью. Если центристы, по общему правилу, не поднимаются до внушительных преступлений, то только потому, что они всегда остаются на задворках политики: это, так сказать, карманные воришки истории. Именно поэтому они считают себя призванными возродить рабочее движение новой моралью.

На самом левом фланге этой "левой" братии стоит маленькая и политически совершенно ничтожная группка немецких эмигрантов, издающая газету "Neuer Weg" ("Новый Путь"). Нагнемся пониже и послушаем этих "революционных" обличителей большевистского аморализма. В тоне двусмысленной полупохвалы "Нейер Вег" пишет, что большевики выгодно отличаются от других партий отсутствием лицемерия: они открыто провозглашают то, что другие молча применяют на деле, именно, принцип: "цель освящает средства". Но, по убеждению "Нейер Вег", такого рода "буржуазное" правило несовместимо "со здоровым социалистическим движением". "Ложь и худшее не являются дозволенными средствами борьбы, как считал еще Ленин". Слово: "еще" означает, очевидно, что Ленин только потому не успел отречься от своих заблуждений, что не дожил до открытия "нового пути".

В формуле "ложь и худшее" второй член означает, очевидно: насилия, убийства и пр., ибо, при равных условиях, насилие хуже лжи, а убийство - самая крайняя форма насилия. Мы приходим, таким образом, к выводу, что ложь, насилие, убийство несовместимы со "здоровым социалистическим движением". Как быть, однако, с революцией? Гражданская война есть самый жестокий из всех видов войны. Она немыслима не только без насилия над третьими лицами, но, при современной технике, без убийства стариков, старух и детей. Нужно ли напомнить об Испании? Единственный ответ, который могут дать "друзья" республиканской Испании, будет гласить: гражданская война лучше, чем фашистское рабство. Но этот совершенно правильный ответ означает лишь, что цель (демократия или социализм) оправдывает, при известных условиях, такие средства, как насилие и убийство. О лжи нечего уж и говорить! Без нее война немыслима, как машина без смазки. Даже для того, чтоб предохранять заседание Кортесов (1 февраля 1938 г.) от фашистских бомб, правительство Барселоны несколько раз намеренно обманывало журналистов и собственное население. Могло ли оно действовать иначе? Кто принимает цель: победу над Франко, должен принять средство: гражданскую войну, с ее свитой ужасов и преступлений.

Но все же ложь и насилия "сами по себе" достойны осуждения? Конечно, как и классовое общество, которое их порождает. Общество без социальных противоречий будет, разумеется, обществом без лжи и насилий. Однако, проложить к нему мост нельзя иначе, как революционными, т.-е. насильственными средствами. Сама революция есть продукт классового общества и несет на себе, по необходимости, его черты. С точки зрения "вечных истин" революция, разумеется, "анти-моральна". Но это значит лишь, что идеалистическая мораль контрреволюционна, т.-е. состоит на службе у эксплуататоров. "Но ведь гражданская война, - скажет, может быть, застигнутый врасплох философ, - это, так сказать, печальное исключение. Зато в мирное время здоровое социалистическое движение должно обходиться без насилия и лжи". Такой ответ представляет, однако, ни что иное, как жалкую уловку. Между "мирной" классовой борьбой и революцией нет непроходимой черты. Каждая стачка заключает в себе в неразвернутом виде все элементы гражданской войны. Каждая сторона стремится внушить противнику преувеличенное представление о своей решимости к борьбе и о своих материальных ресурсах. Через свою печать, агентов и шпионов капиталисты стремятся запугать и деморализовать стачечников. Со своей стороны, рабочие пикеты, где не помогает убеждение, вынуждены прибегать к силе. Таким образом, "ложь и худшее" являются неотъемлемой частью классовой борьбы уже в самой элементарной ее форме. Остается прибавить, что самые понятия правды и лжи родились из социальных противоречий.

РЕВОЛЮЦИЯ И ИНСТИТУТ ЗАЛОЖНИКОВ

Сталин арестовывает и расстреливает детей своих противников после того, как эти противники уже сами расстреляны по ложным обвинениям. При помощи института семейных заложников Сталин заставляет возвращаться из-за границы тех советских дипломатов, которые позволили себе выразить сомнение в безупречности Ягоды или Ежова. Моралисты из "Нейер Вег" считают нужным и своевременным напомнить по этому поводу о том, что Троцкий в 1919 г. "тоже" ввел закон о заложниках. Но здесь необходима дословная цитата: "Задержание невиновных родственников Сталиным - отвратительное варварство. Но оно остается варварством и тогда, когда оно продиктовано Троцким (1919 г.)". Вот идеалистическая мораль во всей ее красе! Ее критерии так же лживы, как и нормы буржуазной демократии: в обоих случаях предполагается равенство там, где его, на самом деле, нет и в помине.

Не будем настаивать здесь на том, что декрет 1919 г. вряд ли хоть раз привел к расстрелу родственников тех командиров, измена которых не только причиняла неисчислимые человеческие потери, но и грозила прямой гибелью революции. Дело в конце концов не в этом. Если б революция проявляла меньше излишнего великодушия с самого начала, сотни тысяч жизней были бы сохранены. Так или иначе, за декрет 1919 г. я несу полностью ответственность. Он был необходимой мерой в борьбе против угнетателей. Только в этом историческом содержании борьбы - оправдание декрета, как и всей вообще гражданской войны, которую ведь тоже можно не без основания назвать "отвратительным варварством".

Предоставим какому-нибудь Эмилю Людвигу и ему подобным писать портрет Авраама Линкольна с розовыми крылышками за плечами. Значение Линкольна в том, что для достижения великой исторической цели, поставленной развитием молодого народа, он не останавливался перед самими суровыми средствами, раз они оказывались необходимы. Вопрос даже не в том, какой из воюющих лагерей причинил или понес самое большое число жертв. У истории разные мерила для жестокостей северян и жестокостей южан в гражданской войне. Рабовладелец, который при помощи хитрости и насилия заковывает раба в цепи, и раб, который при помощи хитрости или насилия разбивает цепи - пусть презренные евнухи не говорят нам, что они равны перед судом морали!

После того, как парижская Коммуна была утоплена в крови, и реакционная сволочь всего мира волочила ее знамя в грязи поношений и клевет, нашлось немало демократических филистеров, которые, приспособляясь к реакции, клеймили коммунаров за расстрел 64 заложников, во главе с парижским архиепископом. Маркс ни на минуту не задумался взять кровавый акт Коммуны под свою защиту. В циркуляре Генерального Совета Первого Интернационала, в строках, под которыми слышится подлинное клокотание лавы, Маркс напоминает сперва о применении буржуазией института заложников в борьбе против колониальных народов и собственного народа и, ссылаясь затем на систематические расстрелы пленных коммунаров остервенелыми реакционерами, продолжает: "Коммуне не оставалось ничего другого для защиты жизни этих пленников, как прибегнуть к прусскому обычаю захвата заложников. Жизнь заложников была снова и снова загублена продолжающимися расстрелами пленников версальцами. Как можно было еще дальше щадить их после кровавой бойни, которой преторианцы Мак-Магона ознаменовали свое вступление в Париж? Неужели же и последний противовес против беспощадной дикости буржуазных правительств - захват заложников - должен был стать простой насмешкой?". Так писал Маркс о расстреле заложников, хотя за спиной его в Генеральном Совете сидело немало Феннер Броквеев, Норман Томасов и других Отто Бауэров. Но так свежо еще было возмущение мирового пролетариата зверством версальцев, что реакционные путаники предпочитали молчать, в ожидании более для них благоприятных времен, которые, увы, не замедлили наступить. Лишь после окончательного торжества реакции мелкобуржуазные моралисты, совместно с чиновниками тред-юнионов и анархистскими фразерами, погубили Первый Интернационал.

Когда Октябрьская революция обороняла себя против объединенных сил империализма на фронте в 8.000 километров, рабочие всего мира с таким страстным сочувствием следили за ходом борьбы, что пред их форумом было слишком рисковано обличать "отвратительное варварство" института заложников. Понадобилось полное перерождение советского государства и торжество реакции в ряде стран, прежде чем моралисты вылезли из своих щелей... на помощь Сталину. Ибо если репрессии, ограждающие привилегии новой аристократии, имеют ту же нравственную ценность, что и революционные меры освободительной борьбы, тогда Сталин оправдан целиком, если... если не осуждена целиком пролетарская революция.

Ища примеров безнравственности в событиях русской гражданской войны, господа моралисты оказываются, в то же время, вынуждены закрывать глаза на тот факт, что испанская революция тоже возродила институт заложников, по крайней мере, в тот период, когда она была подлинной революцией масс. Если обличители не посмели обрушиться на испанских рабочих за их "отвратительное варварство", то только потому, что почва Пиренейского полуострова еще слишком горяча для них. Гораздо удобнее вернуться к 1919 г. Это уже история: старики успели забыть, а молодые еще не научились. По той же причине фарисеи разной масти с таким упорством возвращаются к Кронштадту и к Махно: здесь полная свобода для нравственных испарений!

"МОРАЛЬ КАФРОВ"

Нельзя не согласиться с моралистами, что история выбирает жестокие пути. Но какой отсюда вывод для практической деятельности? Лев Толстой рекомендовал опроститься и усовершенствоваться. Махатма Ганди советует пить козье молоко. Увы, "революционные" моралисты из "Нейер Вег" не так уже далеко ушли от этих рецептов. "Мы должны освободиться - проповедуют они - от той морали кафров, для которой неправильно лишь то, что делает враг". Прекрасный совет! "Мы должны освободиться...". Толстой рекомендовал заодно освободиться и от грехов плоти. Однако, статистика не подтверждает успеха его проповеди. Наши центристские гомункулусы успели подняться до сверх-классовой морали в классовом обществе. Но уже почти 2000 лет, как сказано: "любите врагов ваших", "подставляйте вторую щеку"... Однако, даже святой римский отец не "освободился" до сих пор от ненависти к врагам. Поистине силен дьявол, враг рода человеческого!

Применять разные критерии к действиям эксплуататоров и эксплуатируемых значит, по мнению бедных гомункулусов, стоять на уровне "морали кафров". Прежде всего вряд ли приличен под пером "социалистов" столь презрительный отзыв о кафрах. Так ли уж плоха их мораль? Вот что говорит на этот счет британская энциклопедия:

"В своих социальных и политических отношениях они обнаруживают большой такт и ум; они замечательно храбры, воинственны и гостеприимны, и были честны и правдивы, пока, в результате контакта с белыми, не стали подозрительны, мстительны и склонны к воровству, усвоив, сверх того, большинство европейских пороков". Нельзя не придти к выводу, что в порче кафров приняли участие белые миссионеры, проповедники вечной морали.

Если рассказать труженику-кафру, как рабочие, восставшие в любой части нашей планеты, застигли своих угнетателей врасплох, он будет радоваться. Наоборот, он будет огорчен, когда узнает, что угнетателям удалось обмануть угнетенных. Не развращенный до мозга костей миссионерами кафр никогда не согласится применять одни и те же абстрактные нормы морали к угнетателям и угнетенным. Зато он вполне усвоит себе, если разъяснить ему, что назначение таких абстрактных норм в том и состоит, чтоб мешать угнетенным восстать против угнетателей.

Какое поучительное совпадение: чтоб оклеветать большевиков миссионерам из "Нейер Вег" пришлось заодно оклеветать и кафров; причем в обоих случаях клевета идет по линиям официальной буржуазной лжи: против революционеров и против цветных рас. Нет, мы предпочитаем кафров всем миссионерам, как духовным, так и светским!

Не надо, однако, ни в каком случае переоценивать сознательность моралистов из "Нового Пути" и из других тупиков. Намерения этих людей не так уж плохи. Но вопреки своим намерениям, они служат рычагами в механике реакции. В такой период, как нынешний, когда мелкобуржуазные партии цепляются за либеральную буржуазию или за ее тень (политика "Народных фронтов"), парализуют пролетариат и прокладывают путь фашизму (Испания, Франция...), большевики, т.-е. революционные марксисты, становятся особенно одиозными фигурами в глазах буржуазного общественного мнения. Основное политическое давление наших дней идет справа налево. В последнем счете совокупная тяжесть реакции давит на плечи маленького революционного меньшинства. Это меньшинство называется Четвертым Интернационалом. Voila l'ennemi! Вот враг!

Сталинизм занимает в механике реакции многие руководящие позиции. Помощью его в борьбе с пролетарской революцией пользуются, так или иначе, все группировки буржуазного общества, включая и анархистов. В то же время одиум за преступления своего московского союзника, мелкобуржуазные демократы пытаются, хоть на 50%, перекинуть на непримиримое революционное меньшинство. В этом и состоит смысл модной ныне пословицы: "троцкизм и сталинизм - одно и то же". Противники большевиков и кафров помогают, таким образом, реакции клеветать на партию революции.

"АМОРАЛИЗМ" ЛЕНИНА

Самыми нравственными людьми были всегда русские эс-эры: они в сущности состояли из одной этики. Это не помешало им, однако, во время революции обмануть русских крестьян. В парижском органе Керенского, того самого этического социалиста, который был предтечей Сталина в отношении подложных обвинений против большевиков, другой старый "социал-революционер", Зензинов, пишет: "Ленин, как известно, учил, что ради достижения поставленной цели, коммунисты могут, а иногда и должны "пойти на всяческие уловки - на умолчание, на сокрытие правды"..." ("Новая Россия", 17 февраля 1938 г., стр. 3). Отсюда ритуальный вывод: сталинизм - законное дитя ленинизма.

К сожалению, этический обличитель не умеет даже честно цитировать. У Ленина сказано: "Надо уметь... пойти на все и всякие жертвы, даже - в случае необходимости - пойти на всяческие уловки, хитрости, нелегальные приемы, умолчания, сокрытие правды, лишь бы проникнуть в профсоюзы, остаться в них, вести в них во что бы то ни стало коммунистическую работу". Необходимость уловок и хитростей, по объяснению Ленина, вызывалась тем, что реформистская бюрократия, предающая рабочих капиталу, подвергает революционеров травле, преследованиям и даже прибегает против них к буржуазной полиции. "Хитрость" и "сокрытие правды" являются в этом случае лишь средствами законной самообороны против предательской реформистской бюрократии.

Партия самого Зензинова когда-то вела нелегальную работу против царизма, а позже - против большевиков. В обоих случаях она прибегала к хитростям, уловкам, фальшивым паспортам и другим видам "сокрытия правды". Все эти средства считались не только "этическими", но и героическими, ибо отвечали политическим целям мелкобуржуазной демократии. Но положение сразу меняется, когда пролетарские революционеры вынуждены прибегать к конспиративным мерам против мелкобуржуазной демократии. Ключ к морали этих господ имеет, как видим, классовый характер!

"Аморалист" Ленин открыто, в печати, подает совет насчет военной хитрости против изменников-вождей. А моралист Зензинов злонамеренно урезывает цитату с обоих концов, чтоб обмануть читателя: этический обличитель оказывается, по обыкновению, мелким плутом. Недаром Ленин любил повторять: ужасно трудно встретить добросовестного противника!

Рабочий, который не утаивает от капиталиста "правду" о замыслах стачечников, есть попросту предатель, заслуживающий презрения и бойкота. Солдат, который сообщает "правду" врагу, карается, как шпион. Керенский ведь и пытался подкинуть большевикам обвинение в том, что они сообщали "правду" штабу Людендорфа. Выходит, что даже "святая правда" - не самоцель. Над ней существуют более повелительные критерии, которые, как показывает анализ, носят классовый характер.

Борьба на жизнь и смерть немыслима без военной хитрости, другими словами, без лжи и обмана. Могут ли немецкие пролетарии не обманывать полицию Гитлера? Или может быть советские большевики поступают "безнравственно", обманывая ГПУ? Каждый благочестивый буржуа аплодирует ловкости полицейского, которому удается при помощи хитрости захватить опасного гангстера. Неужели же военная хитрость недопустима, когда дело идет о том, чтоб опрокинуть гангстеров империализма?

Норман Томас говорит о той "странной коммунистической аморальности, для которой ничто не имеет значения, кроме партии и ее власти" ("that strange Communist amorality in which nothing matters but the Party and its power" - "Socialist Call", March 12, 1938, p. 5). Томас валит, при этом, в одну кучу нынешний Коминтерн, т.-е. заговор кремлевской бюрократии против рабочего класса, с большевистской партией, которая представляла собою заговор передовых рабочих против буржуазии. Это насквозь нечестное отождествление достаточно уже разоблачено выше. Сталинизм только прикрывается культом партии; на самом деле он ее разрушает и топчет в грязь. Верно, однако, то, что для большевика партия - все. Салонного социалиста Томаса удивляет и отталкивает подобное отношение революционера к революции, ибо сам он - только буржуа с социалистическим "идеалом". В глазах Томаса и ему подобных партия - подсобный инструмент для избирательных и иных комбинаций, не больше. Его личная жизнь, интересы, связи, критерии морали - вне партии. Он с враждебным изумлением глядит на большевика, для которого партия - орудие революционной перестройки общества, в том числе и его морали. У революционного марксиста не может быть противоречия между личной моралью и интересами партии, ибо партия охватывает в его сознании самые высокие задачи и цели человечества. Наивно думать, что у Томаса более высокое понятие о морали, чем у марксистов. У него просто более низменное понятие о партии.

"Все, что возникает, достойно гибели", говорит диалектик Гете. Гибель большевистской партии - эпизод мировой реакции - не умаляет, однако, ее всемирно-исторического значения. В период своего революционного восхождения, т.-е. когда она действительно представляла пролетарский авангард, она была самой честной партией в истории. Где могла, она, разумеется, обманывала классовых врагов; зато она говорила трудящимся правду, всю правду и только правду. Только благодаря этому она завоевала их доверие в такой мере, как никакая другая партия в мире.

Приказчики господствующих классов называют строителя этой партии "аморалистом". В глазах сознательных рабочих это обвинение носит почетный характер. Оно означает: Ленин отказывался признавать нормы морали, установленные рабовладельцами для рабов, и никогда не соблюдаемые самими рабовладельцами; он призывал пролетариат распространить классовую борьбу также и на область морали. Кто склоняется перед правилами, установленными врагом, тот никогда не победит врага!

"Аморализм" Ленина, т.-е. отвержение им надклассовой морали, не помешал ему всю жизнь сохранять верность одному и тому же идеалу; отдавать всю свою личность делу угнетенных; проявлять высшую добросовестность в сфере идей и высшую неустрашимость в сфере действия; относиться без тени превосходства к "простому" рабочему, к беззащитной женщине, к ребенку. Не похоже ли, что "аморализм" есть в данном случае только синоним для более высокой человеческой морали?

ПОУЧИТЕЛЬНЫЙ ЭПИЗОД

Здесь уместно рассказать эпизод, который, несмотря на свой скромный масштаб, недурно иллюстрирует различие между их и нашей моралью. В 1935 г., в письмах к своим бельгийским друзьям, я развивал ту мысль, что попытка молодой революционной партии строить "собственные" профсоюзы равносильна самоубийству. Надо находить рабочих там, где они есть. Но ведь это значит делать взносы на содержание оппортунистического аппарата? Конечно, отвечал я, за право вести подкоп против реформистов приходится временно платить им дань. Но ведь реформисты не позволят вести подкоп? Конечно, отвечал я, ведение подкопа требует мер конспирации. Реформисты - политическая полиция буржуазии внутри рабочего класса. Надо уметь действовать без их разрешения и против их запрещения... При случайном обыске у т. Д., в связи, если не ошибаюсь, с делом о поставке оружия для испанских рабочих, бельгийская полиция захватила мое письмо. Через несколько дней оно оказалось опубликовано. Печать Вандервельде, Де-Манна и Спаака, не пощадила, конечно, молний против моего "макиавеллизма" и "иезуитизма". Кто же эти обличители? Многолетний председатель Второго Интернационала, Вандервельде, давно стал доверенным лицом бельгийского капитала. Де-Манн, который в ряде тяжеловесных томов облагораживал социализм идеалистической моралью и подбирался к религии, воспользовался первым подходящим случаем, чтоб обмануть рабочих и стать заурядным министром буржуазии. Еще красочнее обстояло дело со Спааком. Полтора года перед тем этот господин состоял в левой социалистической оппозиции и приезжал ко мне во Францию советоваться о методах борьбы против бюрократии Вандервельде. Я излагал ему те же мысли, которые составили впоследствии содержание моего письма. Но уже через год после визита, Спаак отказался от терниев для роз. Предав своих друзей по оппозиции, он стал одним из наиболее циничных министров бельгийского капитала. В профессиональных союзах и в своей партии эти господа душат каждый голос критики, систематически развращают и подкупают более выдающихся рабочих и столь же систематически исключают непокорных. Они отличаются от ГПУ только тем, что не прибегают пока к пролитию крови: в качестве добрых патриотов, они приберегают рабочую кровь для ближайшей империалистской войны. Ясно: нужно было быть исчадием ада, нравственным уродом, "кафром", большевиком, чтоб подать революционным рабочим совет соблюдать правила конспирации в борьбе против этих господ!

С точки зрения законов Бельгии, письмо мое не заключало, разумеется, ничего криминального. Обязанностью "демократической" полиции было вернуть письмо адресату с извинением. Обязанностью социалистической партии было протестовать против обыска, продиктованного заботой об интересах генерала Франко. Но господа социалисты отнюдь не постеснялись воспользоваться нескромной услугой полиции: без этого они не имели бы счастливого повода обнаружить лишний раз преимущества своей морали над аморализмом большевиков.

Все символично в этом эпизоде. Бельгийские социал-демократы опрокинули на меня ушаты своего негодования как раз в то время, когда их норвежские единомышленники держали меня и жену под замком, чтоб помешать нам защищаться против обвинений ГПУ. Норвежское правительство отлично знало, что московские обвинения подложны: об этом открыто писал в первые дни социал-демократический официоз. Но Москва ударила норвежских пароходовладельцев и рыботорговцев по карману, - и господа социал-демократы немедленно опустились на четвереньки. Вождь партии, Мартин Транмель, не только авторитет в сфере морали, но прямо праведник: не пьет, не курит, не вкушает мясного и купается зимой в ледяной проруби. Это не помешало ему, после того, как он арестовал нас по приказу ГПУ, специально пригласить для клеветы против меня норвежского агента ГПУ, Якова Фриза, буржуа без чести и совести. Но довольно...

Мораль этих господ состоит из условных правил и оборотов речи, которые должны прикрывать их интересы, аппетиты и страхи. В большинстве своем они готовы на всякую низость - отказ от убеждений, измену, предательство - во имя честолюбия или корысти. В священной сфере личных интересов цель оправдывает для них все средства. Но именно поэтому им необходим особый кодекс морали, прочной, и в то же время эластичной, как хорошие подтяжки. Они ненавидят всякого, кто разоблачает их профессиональные секреты перед массами. В "мирное" время их ненависть выражается в клевете, базарной или "философской". Во время острых социальных конфликтов, как в Испании, эти моралисты, рука об руку с ГПУ, истребляют революционеров. А чтоб оправдать себя, они повторяют: "троцкизм и сталинизм - одно и то же".

ДИАЛЕКТИЧЕСКАЯ ВЗАИМОЗАВИСИМОСТЬ ЦЕЛИ И СРЕДСТВА

Средство может быть оправдано только целью. Но ведь и цель, в свою очередь, должна быть оправдана. С точки зрения марксизма, который выражает исторические интересы пролетариата, цель оправдана, если она ведет к повышению власти человека над природой и к уничтожению власти человека над человеком.

Значит, для достижения этой цели все позволено? саркастически спросит филистер, обнаружив, что он ничего не понял. Позволено все то, ответим мы, что действительно ведет к освобождению человечества. Так как достигнуть этой цели можно только революционным путем, то освободительная мораль пролетариата имеет, по необходимости, революционный характер. Она непримиримо противостоит не только догмам религии, но и всякого рода идеалистическим фетишам, этим философским жандармам господствующего класса. Она выводит правила поведения из законов развития общества, следовательно, прежде всего, из классовой борьбы, этого закона всех законов.

Значит, все же, в классовой борьбе с капиталистами дозволены все средства: ложь, подлог, предательство, убийство и прочее? - продолжает настаивать моралист. Допустимы и обязательны те и только те средства, отвечаем мы, которые сплачивают революционный пролетариат, наполняют его душу непримиримой враждой к угнетению, научают его презирать официальную мораль и ее демократических подголосков, пропитывают его сознанием собственной исторической миссии, повышают его мужество и самоотверженность в борьбе. Именно из этого вытекает, что не все средства позволены. Когда мы говорим, что цель оправдывает средства, то отсюда вытекает для нас и тот вывод, что великая революционная цель отвергает, в качестве средств, все те низменные приемы и методы, которые противопоставляют одну часть рабочего класса другим его частям; или пытаются осчастливить массу, без ее участия; или понижают доверие массы к себе самой и к своей организации, подменяя его преклонением перед "вождями". Прежде всего и непримиримее всего революционная мораль отвергает сервилизм по отношению к трудящимся, т.-е. те качества, которые насквозь пропитывают мелкобуржуазных педантов и моралистов.

Эти критерии не дают, разумеется, готового ответа на вопрос, что позволено и что недопустимо в каждом отдельном случае. Таких автоматических ответов и не может быть. Вопросы революционной морали сливаются с вопросами революционной стратегии и тактики. Правильный ответ на эти вопросы дает живой опыт движения в свете теории.

Диалектический материализм не знает дуализма средства и цели. Цель естественно вытекает из самого исторического движения. Средства органически подчинены цели. Ближайшая цель становится средством для более отдаленной цели. В своей драме, "Франц фон Сикинген", Фердинанд Лассаль влагает следующие слова в уста одного из героев:

 "Укажи не только цель, укажи и путь.
 Ибо так нерасторжимо врастают друг в друга путь и цель,
 Что одно всегда меняется вместе с другим,
 И путь иной порождает иную цель".

Стихи Лассаля весьма несовершенны. Еще хуже то, что в практической политике Лассаль сам отклонялся от выраженного им правила: достаточно напомнить, что он докатился до тайных сделок с Бисмарком! Но диалектическая взаимозависимость между средством и целью выражена в приведенных четырех строках вполне правильно. Надо сеять пшеничное зерно, чтоб получить пшеничный колос.

Допустим или недопустим, например, индивидуальный террор с "чисто моральной" точки зрения? В этой абстрактной форме вопрос совершенно не существует для нас. Консервативные швейцарские буржуа и сейчас воздают официальную хвалу террористу Вильгельму Теллю. Наши симпатии полностью на стороне ирландских, русских, польских или индусских террористов в их борьбе против национального и политического гнета. Убитый Киров, грубый сатрап, не вызывает никакого сочувствия. Наше отношение к убийце остается нейтральным только потому, что мы не знаем руководивших им мотивов. Если б стало известно, что Николаев выступил сознательным мстителем за попираемые Кировым права рабочих, наши симпатии были бы целиком на стороне убийцы. Однако, решающее значение имеет для нас не вопрос о субъективных мотивах, а вопрос об объективной целесообразности. Способно ли данное средство действительно вести к цели? В отношении индивидуального террора теория и опыт свидетельствуют, что нет. Террористу мы говорим: заменить массы нельзя; только в массовом движении ты мог бы найти целесообразное применение своему героизму. Однако, в условиях гражданской войны убийства отдельных насильников перестают быть актами индивидуального терроризма. Если бы, скажем, революционер взорвал на воздух генерала Франко и его штаб, вряд ли это вызвало бы нравственное возмущение даже у демократических евнухов. В условиях гражданской войны подобный акт был бы и политически вполне целесообразен! Так, даже в самом остром вопросе - убийство человека человеком, - моральные абсолюты оказываются совершенно непригодны. Моральная оценка, вместе с политической, вытекает из внутренних потребностей борьбы.

Освобождение рабочих может быть только делом самих рабочих. Нет, поэтому, большего преступления, как обманывать массы, выдавать поражения за победы, друзей за врагов, подкупать вождей, фабриковать легенды, ставить фальшивые процессы, - словом, делать то, что делают сталинцы. Эти средства могут служить только одной цели: продлить господство клики, уже осужденной историей. Но они не могут служить освобождению масс. Вот почему Четвертый Интернационал ведет против сталинизма борьбу не на жизнь, а на смерть.

Массы, разумеется, вовсе не безгрешны. Идеализация масс нам чужда. Мы видели их в разных условиях, на разных этапах, притом в величайших политических потрясениях. Мы наблюдали их сильные и слабые стороны. Сильные стороны: решимость, самоотверженность, героизм находили всегда наиболее яркое выражение во время подъема революции. В этот период большевики стояли во главе масс. Затем надвинулась другая историческая глава, когда вскрылись слабые стороны угнетенных: неоднородность, недостаток культуры, узость кругозора. Массы устали от напряжения, разочаровались, потеряли веру в себя и - очистили место новой аристократии. В этот период большевики ("троцкисты") оказались изолированы от масс. Мы практически проделали два таких больших исторических цикла: 1897-1905, годы прибоя; 1907-1913, годы отлива; 1917-1923 г.г., период небывалого в истории подъема; наконец, новый период реакции, который не закончился еще и сегодня. На этих больших событиях "троцкисты" учились ритму истории, т.-е. диалектике борьбы классов. Они учились и, кажется, до некоторой степени научились подчинять этому объективному ритму свои субъективные планы и программы. Они научились не приходить в отчаяние от того, что законы истории не зависят от наших индивидуальных вкусов или не подчиняются нашим моральным критериям. Они научились свои индивидуальные вкусы подчинять законам истории. Они научились не страшиться самых могущественных врагов, если их могущество находится в противоречии с потребностями исторического развития. Они умеют плыть против течения в глубокой уверенности, что новый исторический поток могущественной силы вынесет их на тот берег. Не все доплывут, многие утонут. Но участвовать в этом движении с открытыми глазами и с напряженной волей - только это и может дать высшее моральное удовлетворение мыслящему существу!

Л. Троцкий.

Койоакан, 16 февраля 1938 г.*1
/*1 Статья была вчерне закончена 16 февраля. При окончательной обработке автор включил в текст несколько более свежих примеров.

P. S. - Я писал эти страницы в те дни, когда мой сын, неведомо для меня, боролся со смертью. Я посвящаю его памяти эту небольшую работу, которая, я надеюсь, встретила бы его одобрение: Лев Седов был подлинным революционером и презирал фарисеев.

Л. Т.

Очерки сталинистов об истории.
10 мифов Советской страны

Александр Владленович Шубин;
http://www.xliby.ru/istorija/10_mifov_sovetskoi_strany/index.php
 Вместо заключения. Без вождя. Немного альтернативной истории
Война за людское сознание в наше время играет более важную роль, чем война за города...
Война за людское сознание в наше время играет более важную роль, чем война за города и территории. И если мы хотим быть свободными и независимыми, руководствоваться своими интересами, а не внешними сигналами, управляющими нашим сознанием, то первый шаг к свободе - поиск истины, в том числе реальной картины событий недавнего прошлого, их механизма и смысла.
История - это сфера, в которой закладываются наиболее глубокие стереотипы мышления, сопоставимые разве что с языковыми. Естественно, что манипулирование информацией не может обойтись без строительства исторических мифов. Миф - способ упрощенного мышления. Он опирается на одну часть реальности, игнорируя другую. Вырванные из реальности факты увязаны так, чтобы получилась простая схема, пригодная для управления сознанием человека в его сегодняшней жизни. Ему предлагаются образы героев для подражания и уважения, а злодеев - для негодования. Герои и злодеи должны быть похожи на сегодняшних персонажей, их действия должны быть сопоставимы с нынешней ситуацией. Собственная логика исторической ситуации только мешает мифотворцам. Но они вынуждены как-то считаться с ней. Ведь человек только тогда подчиняется мифу, если считает его правдой. Помочь вам может только реальный исторический опыт, а миф помогает манипулировать сознанием.

Оглавление
Очерк первый
'Тоталитарный коммунистический режим' - что осудила ПАСЕ?
Историки озабочены поисками истины, складывают детали единой объемной картины прошлого, ведут сложные споры, опираясь на источники и четкие логические правила. Но публицистов и политиков эта работа мало интересует. Их не интересует истина. Их орудие - мифы. Они уже сделали нужные им обобщения, пригодные для политической игры. В истории советского общества нет полутонов. Только одноцветный миф, пригодный для промывания мозгов.
* * *
25 января 2006 г. Парламентская ассамблея Совета Европы (ПАСЕ) осудила коммунизм. Формально речь идет о 'тоталитарном коммунизме', но из резолюции следует, что всякий коммунистический режим является тоталитарным. Таким образом, своего пика достигла маккартистская кампания, развернувшаяся уже в XXI веке. С чего бы это? Вроде бы время разоблачений и осуждений пришлось на 90-е гг., и в XXI веке можно обратиться к историческим событиям без прокурорской риторики.
Мне довелось наблюдать в непосредственной близости формирование официального евростандарта исторической мифологии. Так что начну эту серию очерков с личных впечатлений.
Парламентская ассамблея Совета Европы привыкла изобличать Россию в нарушениях прав человека. Робкие попытки российской дипломатии тоже критиковать государства Запада за нарушения прав человека (например, в Прибалтике или Косово) вызывают благородный гнев в ПАСЕ. Ну кто такие эти российские варвары, чтобы учить просвещенную Европу демократическим стандартам?
Чтобы раз и навсегда отучить нас от намерения напоминать Западу о 'двойных стандартах', было решено высечь Россию капитально-по всей строгости Суда Истории. Привлечь к ответственности за коммунизм - как Германию в свое время привлекли за нацизм в Нюрнберге. Идея 'нового Нюрнберга' не нова, но характерно, что она возродилась в XXI веке, когда коммунистические режимы в Европе давно стали достоянием истории.
В 1996 г., когда Россия стала проявлять робкое недовольство поведением государств НАТО на Балканах, ПАСЕ заслушала доклад, разоблачающий коммунистические тоталитарные системы и приняла резолюцию ? 1096, которая признала тему достойной глубокого изучения и подготовки полновесного решения ПАСЕ.
Машина была запущена и через восемь лет 'доехала' до финишной прямой. Тут как раз решили заслушать 'главного обвиняемого'. Ведь 'тоталитарный коммунизм' явился из Москвы...
В декабре 2004 г. ПАСЕ назначила официальные слушания по теме осуждения 'тоталитаризма'. Отчего же не осудить, хотя все это напоминает размахивание кулаками после драки. На слушания направилась российская парламентская делегация, в которую в качестве эксперта включили и меня как специалиста по истории XX века.
Накануне слушаний нас 'обрадовали' закулисным ходом - поменяли тему. Собирались осуждать тоталитаризм (кто бы спорил), а теперь - коммунизм. Почувствуйте разницу. Коммунизм - социальная теория, которая использовалась некоторыми тоталитарными режимами. Но ведь ее разделяли и разделяют далеко не только организаторы массовых репрессий. В нашей делегации не было сторонников коммунизма, но, как говорится, истина дороже. Да и подмена темы, напоминавшая ход шулера, вызывала опасения - нет ли здесь политического подвоха? И подвох был.
14 декабря 2004 г. по вопросу осуждения коммунизма состоялись слушания ПАСЕ. Их вела португальский депутат Агиер, явно тяготившаяся своей маккартистской миссией. Но работа есть работа. Зато эксперты 'с той стороны' готовы были сражаться не за страх, а за совесть. 'Тяжелая артиллерия' - редактор журнала 'Коммунизм' и соавтор нашумевшей 'Черной книги коммунизма' С. Куртуа и польский профессор Д. Стола. 'Гвоздь программы' - бывший диссидент В. Буковский. Собственно - ему отдельное спасибо. То, что было у западноевропейских депутатов на уме, у него было на языке. Из выступления Буковского мы узнали, что цель 'осуждения коммунизма' заключается в привлечении 'виновной стороны' к ответственности за все безобразия современного мира. Ибо в них виноват коммунизм, а Россия - правопреемник Советского Союза. А Советский Союз - от начала и до самого конца - тоталитарное коммунистическое государство. Так что все вы, русские (кроме героических диссидентов), вышли из тоталитарной шинели, и вам всю жизнь предстоит учиться демократии у Запада, а не поучать его по поводу соблюдения прав человека.
Куртуа и Буковский атаковали без устали: коммунизм - столь же преступная идеология, как и фашизм, потому должна быть осуждена таким же образом. Хотя 90 % аргументов 'прокуроров' относились к сталинскому периоду, требовалось осудить весь коммунизм от Маркса до Горбачева включительно. В зале витал дух американского сенатора Маккарти, устроившего в 50-е гг. 'охоту на ведьм' в США, направленную против 'левых'. Маккарти обличал Сталина и искусственно увязывал с его преступлениями всех, кому не нравится капитализм. Так же на слушаниях ПАСЕ действовали и эксперты 'обвинения'.
С. Куртуа обещал сорвать 'покров умолчания' с преступлений коммунизма. Я приготовился выслушать какую-то сенсационную новость, сокрытую до сих пор 'покровом умолчания'. Но ничего нового нам не сообщили. С. Куртуа начал с того, что большевики арестовали 20 рабочих. Нехорошо конечно, но по этому принципу можно осудить большинство европейских режимов, так как за свою историю они наверняка арестовывали и больше протестующих. В одной кучу докладчики свалили и загадочные дореволюционные планы Ленина прибегнуть к этническим чисткам (на просьбу сообщить, где докладчик это вычитал, Куртуа промолчал), и высылки, и собственно массовые убийства сталинского периода, и 'подрывную' деятельность Луиса Корвалана против диктатуры Пиночета в Чили (об этом заговорил Буковский, до сих пор благодарный Пиночету за свое вызволение из заключения в обмен на лидера чилийских коммунистов). Буковский обогатил нашу беседу образом 'моральной шизофрении', при которой до сих пор гоняются за нацистскими преступниками, совершавшими преступления 60 лет назад, и не трогают коммунистов. Правда, он тут же заговорил о преступлениях 70-летней давности, так что пришлось спасать от 'моральной шизофрении' самого Буковского.
Чтобы разобраться во всей этой куче разнопорядковых исторических явлений, я предложил депутатам честно ответить себе на два простых вопроса. Во-первых, являются ли перечисленные злодеяния исключительным следствием именно коммунистической идеологии или подобное поведение присуще также другим режимам и вызвано не коммунистической идеологией как таковой, а более глубокими социальными причинами? Во-вторых, являются ли массовый террор и тотальные репрессии постоянным спутником коммунистического режима? Если нет, то осуждению подлежит не коммунистическая идеология, а конкретные явления в советской (и не только советской) истории, которые вызвали массовые убийства и репрессии.
Практически все, о чем говорили 'обличители', мы легко можем найти в европейской истории вне всякой связи с коммунизмом. Слово 'террор' приобрело европейскую известность со времен Французской революции, но Робеспьер не был коммунистом. В современных терминах он был социально ориентированным либералом. Из французского источника пошла добрая половина понятий большевиков, от комиссаров до термина 'враг народа' (его якобинцы заимствовали в таком источнике европейской правовой культуры, как Древний Рим). Так что коммунизм и в своих злодеяниях, и в своих достижениях тесно связан с европейской культурой.
А откуда пошли концлагеря? Их 'изобрела' британская колониальная администрация во время войн в Африке на грани XIX и XX веков. Эта же администрация несет ответственность за массовое вымирание крестьян в Индии из-за голода. Рассказы о высылках напоминают нам о ссылке противников республиканской Франции в Новую Каледонию уже в XIX веке. От голода и болезней ссыльные умирали тысячами. На фоне этих преступлений Маркс выглядел правозащитником.
Его последователь Ленин развязал красный террор, но это кровавое деяние разворачивалось одновременно с белым террором и тоже не является исключительным следствием именно коммунистической идеологии. Деникин и Колчак были представителями либеральной и консервативной идеологий, но их армия осуществляла массовый террор и творила зверства, которые перекрывала разве что армия японских интервентов - тоже далекая от борьбы за коммунистические идеалы.
Озверение Гражданской войны в России вполне сопоставимо с озверением в Испании, где франкисты лютовали ничуть не меньше коммунистов.
Пакт Молотова-Риббентропа, о котором говорил Куртуа, тут же освежает в памяти Мюнхенский пакт о разделе Чехословакии, который 'либералы' Чемберлен и Даладье заключили с фашистами Гитлером и Муссолини. Осуждать один пакт и не осуждать другой - это ли не моральная шизофрения?
Масштабы уничтожения людей Сталиным колоссальны. Но попытка Буковского приписать ему рекорд по скорости уничтожения людей была нами легко опровергнута. Эта сомнительная честь принадлежит не Сталину и даже не Гитлеру, а американскому президенту Гарри Трумэну, который за два дня (точнее - за две секунды) в 1945 г. уничтожил более 200 тысяч японцев в Хиросиме и Нагасаки - в подавляющем большинстве мирных жителей.
Сообщения о пытках в застенках НКВД ужасны. Но как не вспомнить при этом свежие цветные фото пыток, осуществленных 'либерально-демократическими' оккупантами в Ираке?
Куда ни кинь - везде клин. Преступления Сталина и его сотрудников, как известно, были осуждены еще XX съездом партии. Это осуждение было непоследовательным, но в период Перестройки, до распада СССР и даже до потери коммунистами монополии на власть к этому вопросу, вернулись и провели гораздо более глубокое как правовое, так и историческое осуждение. Чего же еще?
Как чего! - восклицают 'прокуроры'. Вы не в состоянии сами осудить сталинизм как следует и не желаете последовательно осудить весь коммунизм (подтекст: а значит - провести люстрацию, уволить из органов власти всех бывших коммунистов). Вообще при разоблачении сталинизма было мало репрессий против организаторов террора.
И кого сегодня еще нужно арестовать? Ягоду, Ежова, Берию и Абакумова? Нет, их уже расстреляли. Теперь надо помучить старичков, которые когда-то служили в НКВД - КГБ?
Прежде чем устраивать новую 'охоту на старичков', нужно наказать организаторов бомбардировок Югославии и войны в Ираке. Они несут общественную угрозу, а старички - нет. Западные либералы становятся тем кровожаднее, чем меньше ранг стрелочника, которого надо наказать. Американского сержанта или советского вертухая - ату его! А вот генерала или Салану - не дай бог (о советских организаторах террора не говорю - или расстреляны, или померли). Это лакмусовая бумажка отношения к преступлениям против человечности. Под предлогом охоты на стрелочников начинается охота на ведьм, под видом осуждения коммунистических режимов, которые огульно объявлены тоталитарными, - охота на коммунистические идеи и теорию классовой борьбы. Если осуждать преступления против человечности, то безотносительно тому, кто их совершал - коммунисты, либералы или националисты. Коммунизм в этом отношении принципиально не хуже и не лучше других.
* * *
'Прокурорам' особенно важно доказать, что коммунистический режим был и после Сталина также чудовищен, как нацизм. Вот Горбачев, по Буковскому, - это военный преступник. Ведь при нем продолжалась война в Афганистане. Горбачева - в Нюрнберг. Но не американских генералов, действовавших в Ираке, не западных политиков, организовавших бомбардировки Вьетнама, Югославии и того же Ирака. Опять двойные стандарты или, говоря словами Буковского, 'моральная шизофрения'.
Ее приступы то и дело заставляли Буковского возвращаться к любимому Пиночету. Его, беднягу, собирались в Чили судить. При нем по политическим мотивам уничтожили около 30 тысяч граждан. Даже если не все случаи удастся доказать, речь все равно идет о массовых убийствах. Буковский встает на защиту диктатора: ведь десять лет спустя после пиночетовского переворота Корвалан пробрался в Чили с целью проведения террористических операций. Вот он, источник мирового терроризма!
Пришлось спросить Буковского: кого взорвал Корвалан? Молчит Буковский. А вот жертв международного терроризма, осуществлявшегося Пиночетом, назвать несложно: в 1974 г. в Аргентине чилийские спецслужбы взорвали К. Пратса, а в 1976 г. на территории США - О. Летельера. Да и вообще, как-то неудобно говорить о коммунизме как корне международного терроризма, когда выяснилось, что Бен Ладен вскармливался американскими спецслужбами во время войны в Афганистане.
Пытаясь как-то спасти Буковского от полного разгрома, Д. Стола взял на вооружение его теорию 'моральной шизофрении', и с тем же самоубийственным эффектом. Вот вы все о Пиночете да о Сталине. А как же Ярузельский, подавивший движение 'Солидарность' в 1981 г.? Говоря об ослаблении диктаторского характера коммунизма после Сталина, не вводите ли вы двойные стандарты - ведь демократии в коммунистическом блоке не было! Вопрос Столе: сколько лидеров 'Солидарности' было казнено? Нисколько.
Коммунистические режимы со временем качественно изменились, как и антикоммунистические. Все дело в том, что 'прокуроры коммунизма' не понимают различия между тоталитарными и авторитарными режимами. А ведь это - азы политической терминологии. Тоталитарный режим стремится к полному (то есть тотальному - отсюда и термин) контролю над жизнью общества и уничтожает с помощью террора неподконтрольные элементы. Авторитарный режим не допускает демократии, проводит выборочные репрессии против своих открытых противников, но не претендует на полный контроль над обществом и не осуществляет массового террора против всех недовольных и неподконтрольных. Вполне очевидно, что после середины 50-х гг. советский режим приобрел авторитарный характер. Но ведь авторитарные режимы существовали по всей Европе. Более того, авторитарными были почти все европейские режимы вплоть до конца XIX века.
Если браться за осуждение авторитаризма, то можно начать с запада Европы - с португальского антикоммунистического режима Салазара, и до СССР мы дойдем не скоро. При упоминании Салазара ведущая заседание Агиера напряглась - она тоже жила при авторитаризме. Нет, так расширительно смотреть на этот вопрос она не готова - слишком много 'скелетов в шкафу' Запада. Но почему же 'расширительное толкование' допускается в отношении коммунизма? Ведь массовое уничтожение людей в СССР было только на протяжении конкретных периодов его истории (как и на протяжении отдельных периодов истории Западной Европы), а в 60-70-е гг. ситуация в СССР была другой. Ни массового террора, ни тотального единомыслия.
Само существование диссидентского движения доказывает, что режим не был тоталитарным. Иначе мы бы с В. Буковским даже не разговаривали, а поставили ему посмертный памятник В СССР в 60-80-е гг. существовали массовые движения от экологического до песенного, которые не управлялись компартией, там шли дискуссии 'либералов' и 'почвенников', распространялись анекдоты про Брежнева и других генсеков. И не будем забывать, что в 1990 г. КПСС потеряла монополию на власть, и Советский Союз стал плюралистичным обществом с многопартийной системой. Так что Россия, ставшая преемником СССР, является преемником тоталитарного режима в меньшей степени, чем современная Испания - наследница франкистской Испании.
Таким образом, попытка осудить коммунизм на основании событий Гражданской войны и сталинизма выглядит не более убедительно, чем стремление объявить преступной католическую веру на основе преступлений инквизиции. Вот это наше замечание вызвало возмущение одного из 'депутатов - прокуроров': 'Как можно сравнивать коммунизм и инквизицию, когда преступления коммунизма совершались в прошлом веке!' Забавно, но всего несколько лет назад то же самое можно было сказать и об инквизиции - последнее аутодафе было совершено в Испании в XIX столетии. Возмущение этих депутатов характерно - они все еще живут проблемами середины XX века и никак не могут научиться жить в веке XXI с его новыми вызовами и угрозами. В том числе и тоталитарными. Ведь манипулирование массовым сознанием, инструментом которого является упрощенный взгляд на историю с делением на черное и белое, - это тоже признак авторитаризма, а в перспективе - и тоталитаризма.
Изложенные нами аргументы, очевидно, переломили ход дискуссии, и ряд депутатов и в своих выступлениях, и затем в частных разговорах поддержали взвешенную позицию - с коммунистами нужно и полезно спорить, преступления коммунистической эпохи никто не собирается замалчивать, равно как и достижений этой эпохи. Но все это - дело историков, а не судей. Поняв, куда дело клонится, польский эксперт 'обвинения' Д. Стола с возмущением заговорил о намерении российских коллег 'отправить мяч в Академию'. Что же, правильно боится - в XXI веке теме преступлений коммунизма самое место на конференциях историков. В новом столетии мы сталкиваемся с преступлениями других сил.
После слушаний разговор продолжился в кулуарах. Здесь Агиера была более уступчива, да и что она могла противопоставить аргументам профессионального историка? Да, конечно, она не хочет использования своего доклада в интересах новых маккартистов. Конечно, после слушаний она сформулирует его осторожней, чем собиралась, со множеством оговорок...
Однако депутат Агиера не была избрана на следующий срок, знамя подхватил шведский депутат Горан Линдблад. Он даже немного подредактировал тезисы, рассматривавшиеся в декабре, - включив туда необходимость осуждения также и режима Франко. Но потом - после коммунистов. Вернулась формула 'тоталитарные коммунистические режимы'. Вроде бы хорошо - речь идет не о любых коммунистических режимах, а только о тоталитарных. Но нет. Из доклада Линдблада следует, что он так и не понял разницы.
В остальном меморандум Линдблада был столь же абсурден, как и декабрьские тезисы. Как только речь заходит о периоде после 1956 года, становится ясно, что авторы меморандума абсолютно безграмотны (применительно к другим периодам советской истории - малограмотны). Так, в качестве примеров геноцида и применения труда рабов приводятся ввод войск в Чехословакию в 1968 г. и подавление волнений в Польше в 1968 г. и в 1980-1981 гг. Интересно, а знает ли депутат Линдблад, что такое геноцид?
В проекте Линдблада, который позднее был принят ПАСЕ, говорилось много интересного.
'Тоталитарные коммунистические режимы, которые правили в Центральной и Восточной Европе в прошлом веке и которые все еще находятся у власти в некоторых странах, все без исключения характеризуются массовыми нарушениями прав человека'. В принципе режимы самых разных расцветок характеризуются многочисленными нарушениями прав человека. 'Буржуазные' режимы - не исключение. Так что коммунистические режимы следует обвинить в чем-то более конкретном: 'Они включают отдельные и коллективные убийства, казни, гибель в концентрационных лагерях, голод, депортации, пытки, рабский труд и другие формы массового физического террора'. И снова возникает вопрос: это у коммунистов всегда так или на протяжении отдельных периодов? Какие депортации и массовый физический террор происходил в СССР при Брежневе? Если речь идет не обо всей истории советского общества, а лишь о тоталитарном сталинском периоде, то теряется главная мысль маккартистов - во всем виноват коммунизм. Ведь и в истории США встречались и депортации, и рабство, и геноцид, и казни по политическим мотивам...
Но Линдблад настаивает, что коммунистические режимы 'характеризуются' преступлениями, о которых идет речь. То есть это - их характеристика. Почему же организаторы слушаний не считают, что, например, 'США характеризуются массовым применением рабского труда, депортациями, геноцидом местного индейского населения и применением атомного оружия против мирного населения', хотя все это имело место в истории североамериканского режима. Такую же формулу можно сочинить о половине европейских стран, используя методику 'расширительных характеристик', изобретенную евромаккартистами.
Но может быть, доклад обличает не коммунистическую идеологию, а только практику? Нет уж. Линдблад и европейская маккартистская партия, стоящая за ним, категоричны: 'Оправдательным поводом для совершения преступлений являлась теория классовой борьбы и принцип диктатуры пролетариата'.
Истинная цель кампании, таким образом, - сама идеология коммунизма. Да что коммунизма - и социологическая теория классовой борьбы становится преступной, ибо 'оправдывала' преступления.
Конечно, есть и другие теории, которые оправдывают преступления. Например, идея священной частной собственности оправдывала рабство в США, а идея американской нации - геноцид индейцев. Но ведь индейцы или японцы - чужаки. А вот 'в странах с коммунистическим режимом было уничтожено громадное число людей собственной национальности'. Другие народы уничтожать - это не так страшно. Японцев там в Хиросиме, арабов в Алжире, сербов в Югославии в 1999 г. Да мало ли примеров? А коммунисты - своих...
Любопытно, что логика маккартистов здесь подозрительно сближается с нацистской. Словно чувствуя это, авторы доклада стремятся провести прямую параллель между нацизмом и коммунизмом, дабы и осуждение прошло по образцу Нюрнберга: 'Кроме того, авторы этих преступлений не были приведены к ответственности международным сообществом, как это было в случае с ужасающими преступлениями, совершенными во имя национал-социализма (нацизма)'.
* * *
Вот такая политическая мина. Надо отдать должное европейской общественности - маккартисты оказались под огнем критики. В конечном итоге нам удалось покачнуть чашу весов. Приняв резолюцию, депутаты отклонили рекомендации маккартистов. У резолюции были вырваны зубы. А там были интересные предложения: 'развернуть кампанию, направленную на национальное осознание преступлений, совершенных во имя коммунистической идеологии, включая пересмотр школьных учебников...' Еще не хватает - и учебники придется переписывать. Конспект будущих евроучебников приведен в 'Объяснительной записке' Линдблада.
Он настаивает, что сама коммунистическая идеология 'явилась первопричиной широко распространившегося террора, массовых нарушений прав человека, гибели многих миллионов людей и бедственного положения целых наций'. Честно говоря, я - не сторонник коммунистической идеологии. И готов обсуждать ее отрицательные стороны. Но как историк я не могу не видеть, что ужасы, о которых говорят маккартисты, - это результат не только идеологии, и они вполне могут проявиться в условиях совсем других идеологий. Создается впечатление, что нас стремятся, с одной стороны, отвлечь от корня проблем, а с другой - под видом борьбы с левым тоталитаризмом навязать новый правый манипулятивный тоталитаризм с либеральной упаковкой. Ведь коммунистическая идеология трактуется маккартистами крайне расширительно, и в готовящейся ими охоте на ведьм неизбежно пострадают сторонники любых левых идей - не только марксистско-ленинских: 'различные элементы коммунистической идеологии, такие, как равенство и социальная справедливость, все еще пленяют многих политиков'... Вот как! Равенство и социальная справедливость должны быть искоренены. А обличение тоталитаризма - лишь повод для этого.
Дальше Линдблад пытается подсчитать число жертв коммунизма по принципу аукциона: 'Кто больше?!' В СССР у него вышло 20 миллионов жертв, из них, '6 миллионов украинцев погибло от голода в ходе хорошо продуманной государственной политики в 1932-1933 годах'. Вот как Сталин со товарищи сидели, думали, как уморить 6 миллионов украинцев. Даже странно, почему Линдблад не назвал цифру 10 миллионов. А то, глядишь, иной украинский националист подвергнет докладчика ПАСЕ критике за сокрытие истинного числа жертв голодомора.
Опасаясь критики еще более оголтелых маккартистов, Линдблад утверждает: 'Цифры, приведенные выше, документированы. Они являются приблизительными подсчетами, существует обоснованная причина для подозрения, что должны быть намного выше'. Хотелось бы попросить у Линдблада опубликовать материалы, 'документирующие' гибель 6 миллионов украинцев.
Но ему не до того. Он занят осознанием коммунистического дьявольского замысла: 'Становится понятно, что преступная сторона коммунистических режимов не является результатом обстоятельств, но скорее всего следствием хорошо продуманной политики, тщательно разработанной основателями таких режимов, даже до того, как они взяли власть в свои руки'.
Это Ленин придумал голод 1932-1933 гг. или Маркс? Не суть. Раз сторонники социальной справедливости заранее планируют все свои зверства, чтобы потом маньячески проводить их в жизнь, невзирая на обстоятельства, то давить левых надо в зародыше. Таковы естественные выводы из доклада Линдблада. Ведь 'во имя идеологии коммунистические режимы убили десятки миллионов богатых крестьян, кулаков, дворян, буржуазию, казаков, украинцев и другие группы'. Совершенно непонятно, что коммунистическая идеология имела против украинцев. Впрочем, если бы Линдблад почитал марксистско-ленинскую литературу, он, к удивлению своему, обнаружил бы, что идеологи коммунизма не предусматривали физического уничтожения представителей указанных социальных групп. Речь шла о ликвидации социальных отношений. Так что фраза 'Эти преступления являются прямым результатом теории классовой борьбы, необходимости уничтожения людей, которые считались бесполезными для строительства нового общества' - не более чем выдумка маккартистов. И ведь эту чушь они хотят включить в учебники.
* * *
Как и следовало ожидать, основные претензии к коммунистическому режиму у Линдблада относятся к периоду до 1953 г. Но нужно как-то доказать, что Россия и левые общественные движения - преемники тоталитаризма. Так что его историю нужно продлить до 1991 г. Отсюда - загадочная формулировка: 'С середины 1950-х годов террор в европейских коммунистических странах значительно убавился, но выборочное преследование различных групп и отдельных личностей продолжалось. Оно включало в себя полицейскую слежку, аресты, заключение в тюрьмы, наказания штрафами, насильственное психиатрическое лечение, различные ограничения свободы передвижения, дискриминацию на работе, что часто вело к бедности и потере профессионализма, публичные унижения и клевета'. Ба, так это до сих пор продолжается. И по всему свету. Особенно наказание штрафами и клевета... Вот он, коммунизм, как распространился. Где тюрьма и насильственная госпитализация в психиатрическую лечебницу - там, по Линдбладу, явные признаки коммунистического тоталитаризма.
При всей абсурдности рассуждений Линдблада в итоге он опроверг сам себя. Указание на то, что в разные периоды нарушения прав человека были разными, обессмысливает идею. Можно сказать, что в истории всех обществ, в том числе капиталистических, были разные нарушения прав человека. Поэтому надо осудить все общества.
Нагородив такие горы, маккартисты претендуют на то, чтобы учить других истории: 'Следовательно, общественность мало осведомлена о преступлениях, совершенных тоталитарными коммунистическими режимами'. Если кто-то мало осведомлен об этом, то разве что Линдблад и его консультанты. Но их интересует не историческая реальность, а политические выводы и санкции: 'Коммунистические партии активны и существуют на законных основаниях в некоторых странах, даже если они и не отделили себя от преступлений, совершенных тоталитарными коммунистическими режимами в прошлом'.
В большом долгу перед миром не только партии, но и страны: 'Дебаты и осуждения, которые прошли пока на национальном уровне в некоторых государствах - членах Совета Европы, не могут освободить международную общественность от обязательства занять четкую позицию по отношению к преступлениям, совершенным тоталитарными коммунистическими режимами'. Признайте, что ваше государство было преступным. А уж юридические следствия из этого мы сделаем за вас.
Возвращаются времена политического заказа на 'правильные идеи'. Рамки плюрализма в новой Римской империи сужаются. Не является ли попытка осудить одну из социальных идеологий на уровне ПАСЕ пробным камнем для превращения 'европейских стандартов' политкорректности в идеологическое прокрустово ложе?
Советская история не вмещается в догмы 'евростандарта'. Советское общество так и не стало полностью тоталитарным, потому что режим никогда не управлял всеми сторонами жизни советских людей. При официальной марксистско-ленинской идеологии, например, сохранялось православное сознание, продолжала действовать Церковь (и не одна). Продолжали работать писатели, взгляды которых совсем не укладывались в официальные (классические примеры - Булгаков, Ахматова, Зощенко и др.). И это - в самые 'суровые' годы, когда можно говорить о тоталитарном характере режима. А в 60-80-е гг. советское общество полно многообразия идей, общественных движений, культурных течений. История советского общества - это и модернизация, проведенная жестокими тоталитарными средствами, и авторитарный каркас режима, и идеи социальной справедливости, которые вызывают такой ужас в ПАСЕ, и величайшие взлеты науки и культуры, опередившие время, и разгром нацизма, и противостояние империализму западных государств, и надежда на то, что мир неравноправия, господства, массовой нищеты - это не навсегда. Современные маккартисты надеются вбить в эту историю 'осиновый кол'. Напрасная надежда. Советская культура, советское мировоззрение, левая альтернатива капиталистическому глобализму не просто не похоронены - они и вовсе не умирали.

Очерк второй. Был ли Ленин немецким шпионом?
Включаю один из центральных телеканалов. Доверчивым зрителям добавляют очередные штрихи к тому образу Ленина, который в современной России стал общеупотребительным среди медийных лоботрясов. Ленин - беспринципный, истеричный властолюбец, напоминающий Гитлера. С началом мировой войны Германия обрела в лице Ленина союзника и даже слугу. Ленин стремился разжечь гражданскую войну в России на радость немецкому кайзеру. За это он получал щедрое финансирование. С началом революции 1917 г. Германия переправляет своего шпиона в Россию через Берлин, где Ленина инструктируют, как делать революцию (уж конечно, немецкие военные разбираются в этом лучше Ленина). Получив миллиард марок, Ленин приобрел огромное влияние. Без этих денег он оказался бы маловлиятельным политиком. С помощью немецких офицеров Ленин совершил переворот с целью подписать капитуляцию перед Германией и разорить ненавидимую Россию дотла. 'Долг платежом красен' - Ленин без необходимости подписывает позорный Брестский мир.

Как всегда, невероятные идеологические мифы опираются на несколько реальных фактов. Что мы знаем доподлинно?
Ленин выступал против поддержки своего правительства в империалистической войне и выдвинул лозунг 'превращения мировой войны в гражданскую'. При этом он настаивал, что такую же политику должны проводить социал-демократы всех воюющих стран, включая Германию, и клеймил немецких коллег за то, что они оказали поддержку кайзеру в войне. Ленин стремился к свержению всех европейских режимов, а не только российского самодержавия.
Позиция Ленина в той или иной степени получила поддержку левых социалистов на международных конференциях в Циммервальде и Кинтале. Устраивать гражданскую войну союзники Ленина не хотели, но в главном были согласны: никакой поддержки своему правительству, свержение самодержавия и борьба за всеобщий мир без аннексий и контрибуций. К числу 'циммервальдийцев' принадлежали не только большевики, но и многие эсеры во главе с их лидером В. Черновым и один из основных оппонентов Ленина в социал - демократическом движении Ю. Мартов. Мартова, во всяком случае, никому не пришло в голову обвинять в получении немецких денег.
Вагон
С началом Февральской революции Ленин, как и другие революционеры, собрался на родину. Но правительства союзных России Франции, Италии и Великобритании отказали Ленину и другим левым социал-демократам в визе. Так что выбор был невелик - либо сидеть в Швейцарии до тех пор, пока Антанта не соблаговолит разрешить возвращение на родину, либо принять предложение немецких социал - демократов организовать переезд из нейтральной Швейцарии в нейтральную Швецию через Германию. То, что немецкие власти согласились на проезд эмигрантов, говорит о том, что в Берлине считали это полезным, но не вяжется с версией о шпионаже Ленина. Все-таки контакты шпионов с резидентами принято прятать, а здесь они выставляются наружу. Более того, стороны потратили много времени на согласование деталей переезда, чтобы репутация Ленина пострадала как можно меньше. Ведь сам факт проезда через Германию эмигранты не собирались скрывать. Если бы Ленин был шпионом, немцы обеспечили бы полную секретность и срочность его переброски в Россию.
Сразу по прибытии Ленина его противники попытались использовать против него 'пломбированный вагон'. Матросы второго балтийского экипажа, встречавшие Ленина на Финляндском вокзале, на следующий день приняли возмущенную резолюцию. Мол, если б знали, что Ленин проехал через Германию, отправили бы его назад. В Гельсингфорсе возмущенные матросы даже искупали в море большевистских агитаторов. Эти эпизоды любят приводить нынешние изобличители Ленина.[1] Но здесь они стыдливо забывают, что уже через несколько месяцев матросы станут одной из опор большевиков. Решив, что сторонники Ленина 'говорят дело', матросы уже не обращали внимания, каким образом он попал в Россию. И в этом отношении они были правы. К тому же не только Ленин, но и многие видные эсеры и меньшевики (от Суханова до Чернова) выступали за скорейший мир без аннексий и контрибуций и против наступательных военных действий. А они не ездили через Германию.
Характерно, что Ю. Мартов, долго колебавшийся по поводу переезда и обставлявший его разнообразными условиями, вернулся в Россию лишь 9 мая, когда события зашли далеко, и влияние Мартова в партии меньшевиков было подорвано. Ленин считал, что надо ковать железо, пока горячо, даже если где-то можно запачкать подошвы о немецкую территорию (впрочем, чисто фигурально - вагон считался экстерриториальным, так что эмигранты формально не ступали на германскую землю).
Должок
Настоящая интрига начинается, когда речь заходит о немецких деньгах, полученных большевиками. И здесь важно ответить на несколько конкретных вопросов:
От кого большевики получали деньги фактически и формально?
Сколько денег они получили?
Что они сделали с помощью этих денег, чего были бы лишены без них?
Какие указания Германии большевики выполнили за полученное вознаграждение?

Считается, что Ленин получал деньги от 'германского генерального штаба'. Но документы представляют нам более скромный источник - имперское казначейство. Эти деньги поступали германским социал-демократам и тем самым 'отмывались' - ведь нет ничего предосудительного в том, чтобы социал-демократы давали деньги товарищам из других стран.
Для транзита денег был подобран не случайный казначей - все тот же Александр Гельфанд (Парвус). Для немецкого казначейства он - недавно принятый в германское подданство предприниматель. Для социал - демократов - бывший товарищ по РСДРП, который разбогател и стал членом германской социал - демократии, оборонцем. Идейно Ленин расходился с Парвусом, и при их последней встрече они даже повздорили. Ленин указал Гельфанду на дверь.[2] Но...
Но дело в том, что Ленин считал, что германская социал-демократия должна ему денег. Об этом почти всегда забывают, когда говорят, что Ленина финансировала Германия. А Ленин считал, что немцы до войны зажали приличную сумму, принадлежавшую большевикам. И теперь возникли хорошие условия, чтобы получить свое.
Дело в том, что после Первой российской революции большевикам удалось правдами и неправдами сконцентрировать в своих руках приличный капитал, которого хватало, чтобы наладить нормальную партийную работу. Речь не об эксах Камо и Сталина - большая часть этих денег в связи с их явно криминальным происхождением пришлось просто сжечь, иначе можно было быть арестованными прямо в банке при желании воспользоваться 'награбленным'. Это только наивные западные публицисты, которых охотно перепечатывают в современной России, думают, что Ленин 'после удачной экспроприации в Тифлисе мог прямо-таки купаться в неиссякаемом денежном источнике!'.[3] После осуждения эксов объединительным съездом РСДРП большевики тоже признали, что 'такие средства борьбы несвоевременны' после окончания 'гражданской войны' 1905-1907 гг.[4] По утверждению Ленина, те деньги, которые больше - вики получили от эксов в 1906-1907 гг., достались не большевистским центрам, а 'отзовистам' из радикальной группы 'Вперед', которая вскоре откололась от большевиков.[5]
Основную часть большевистского фонда составило наследство Николая Шмидта, молодого фабриканта левых взглядов. Шмидт помогал вооружать дружинников во время восстания 1905 года в Москве, был арестован. Фабрика его была сожжена огнем царской артиллерии. Шмидт погиб в тюрьме в 1907 г. Шмидт завещал свое состояние сестрам с условием, что они передадут его большевикам.
Не без трудностей большая часть наследства перешла к большевикам. По данным осведомленного меньшевика Н. Валентинова, у них оказалось свыше 268 000 золотых рублей. Но надо же такому случиться, что в январе 1910 г. была предпринята новая попытка русских социал-демократов объединиться под эгидой Второго Интернационала. Была создана объединенная касса партии, куда от большевиков поступили на хранение 178 000 рублей.[6]
Поскольку большевики и меньшевики друг другу не доверяли, то распорядителями кассы стали почтенные германские социал-демократы К. Каутский, Ф. Меринг и К. Цеткин. Так как деньги тратились, речь может идти о меньшей сумме. Во всяком случае, Ленин позднее особенно настойчиво будет настаивать на возвращении большевикам около 30 000 рублей.[7]
Вскоре большевики и меньшевики опять переругались. Ленин некоторое время пытался добиться от немецкой социал-демократии признания именно за большевиками права считаться истинными представителями российской социал-демократии, так как противостоящие им фракции слишком далеко уклонились от центра вправо ('ликвидаторы') и влево ('отзовисты'). Авторитет партии в это время для него был важнее денег - транш в 44 850 франков Ленин перевел Цеткин в июне 1911 г.,[8] через полгода после того, как большевики уже потребовали аннулировать соглашение 1910 г. об объединении бюджета социал-демократов.
Ленин потребовал деньги назад, а позднее и вовсе создал РСДРП большевиков, которую считал правопреемницей всей РСДРП. В условиях политической склоки держатели в августе-ноябре 1911 г. заявили о сложении полномочий. Но при этом они заявили, что вопрос остается спорным, и деньги останутся в банке. Деньги лежали на счете, которым формально распоряжалась Цеткин.
Ленин был чрезвычайно разгневан на Цеткин, обвинял ее в том, что она в ходе переговоров о деньгах 'налгала'.[9] Но Цеткин стояла насмерть. Видимо, она просто не могла уступить. Не она решала этот вопрос.
Любопытно, что в дальнейшем Цеткин имела хорошие отношения с Лениным, занимала близкие ему позиции (то есть боролась против своего - германского - правительства) и вступила в компартию Германии. Предвоенный эпизод Ленин как бы 'простил' и больше о деньгах не вспоминал, хотя во время войны они были ему очень нужны.
Письма Ленина показывают, что в 1915-1916 гг. финансовое положение партии было нестабильным и временами крайне тяжелым.[10] Это опровергает придумки некоторых мифотворцев о том, что большевики оказались на содержании 'немецкого генштаба' вскоре после начала войны.[11]
Цеткин, учитывая их дружбу, могла бы разморозить фонд. Но, по всей видимости, это было не в ее власти, особенно после начала войны. Тут нужна была 'виза' властей. И поступила эта 'виза' в 1917 г. Примерно полмиллиона марок, 'зависших' в Германии в 1910 г., стали возвращаться в кассу большевиков через социал-демократа Гельфанда. Для немецких дипломатов это была возможность поддержать партию, с которой у Германской империи вдруг совпали интересы. Для Гельфанда - поучаствовать в 'большой игре' и прокрутить через свою фирму капиталы (особенно если имперское казначейство войдет во вкус и увеличит лимиты). Для Ленина - сорвать с империалистов и социал-патриотов то, что они задолжали, а по возможности - получить деньги еще и сверх того на мировую революцию, в том числе в самой Германии.
Финансовая схема и моральные принципы
Схема переправки денег должна была запутать русскую контрразведку (все-таки должок возвращали из вражеского государства), что было очень выгодно Гельфанду. Финансирование осуществлялось через скандинавскую фирму Гельфанда 'Фабиан Клингсланд АО', где работал большевик Я. Ганецкий (Фюрстенберг).
Трансферты шли через отделения 'Ниа Банкен' в Копенгагене и Стокгольме в Сибирский банк в Петрограде. Нужно иметь в виду, что 'Ниа Банкен' был банком нейтральной страны. Он имел дела и с Германией, и с Россией, в 1916 г. при его посредничестве было заключено соглашение об американском кредите для России в 50 млн долл.[12] То есть формально большевики получали деньги от нейтралов, партнеров бывшего партийного товарища Парвуса. Мы сейчас знаем, что Парвус, он же немецкий подданный Гельфанд, при этом консультировался в собственном МИДе. И что?
В середине 1917 г. общение с социал-демократами Германии не считалось в России чем-то особенно предосудительным. В мае-августе 1917 г. социал-демократы воюющих стран готовили в Стокгольме конференцию социалистов, которая могла бы стать мостом между воюющими блоками и способствовать заключению мира. В рамках этих консультаций Гельфанд встречался 13-14 июля с представителями меньшевиков и эсеров Смирновым и Русановым.[13]
Когда сегодня политики получают финансирование от зарубежных источников, они не всегда могут проследить, проходили ли эти деньги через какие-то арабские счета, которые одновременно финансируют, скажем, чеченских боевиков. Мир финансов взаимосвязан, и денежные потоки пересекаются причудливым образом. В современной многопартийной политической системе, где партия не может существовать без внешнего финансирования, это приводит к удивительным парадоксам. Отрицая право организации финансироваться из-за границы, потому что заграница не любит Россию, вы становитесь защитником интересов именно предпринимательских кругов. Потому что тогда за реальное влияние могут бороться только такие политические силы, которые финансируются отечественными толстосумами. Но фокус в том, что национальный капитал 'зарабатывает' средства путем операций все с той же заграницей и в результате эксплуатации отечественных работников. Так что во многих отношениях национальная буржуазия ничем не лучше интернациональной (филиалом которой она является на практике).
Принципиально важно для моральной оценки политика совсем другое: действует ли в его отношениях с источником финансирования правило 'кто платит, тот и заказывает музыку', или тому, кто платит, просто нравится та музыка, которую музыкант играл бы при любых условиях? В другой связи А. С. Пушкин так сформулировал это правило: 'Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать'.
Национальная буржуазия здесь, рядом, и она всегда может проследить, правильно ли выполняется ее политический заказ, а если нет - применить санкции. Зарубежные спонсоры в этом отношении обычно слабее. Так же и в случае с Лениным. Получая свои деньги из Германии - формально от шведов, датчан и Парвуса, Ленин не давал никаких обязательств. Его позиция не менялась. Ему никто не заказывал музыку. Он не торговал 'вдохновением'.
В Петрограде деньгами распоряжалась сотрудница фирмы Е. Суменсон. Но не будем забывать, что фирма легально торговала медикаментами, продовольствием и т. д. Так что деньги по этому каналу ходили туда-сюда, а не передавались большевикам Только часть денег Суменсон относила М. Козловскому, от которого они попадали большевикам. Ленин публично не признавал, что получал деньги от Ганецкого (еще бы!), но в 1923 г. было опубликовано письмо, где Ленин упоминает о получении денег через Козловского. Правда, сумма небольшая - 2 тысячи рублей.[14]
После июльских событий Е. Суменсон была арестована и согласилась сотрудничать со следствием. Через руки Суменсон, согласно ее показаниям, после ареста 8 июля, прошло более 2 миллионов рублей, часть которых вернулась назад фирме, и только часть ушла на сторону. Но сколько? Суменсон сняла со счетов 750 тысяч рублей, использование которых не могла полностью подтвердить коммерческой необходимостью. Следователь контрразведки Б. Никитин считал, что она передала большевикам 800 тысяч.[15]750 тысяч рублей - теоретически возможный максимум немецкого финансирования большевиков в апреле-июне 1917 г. Денег могло быть и меньше - можно согласиться с Г. Л. Соболевым в том, что 'опубликованные документы носят фрагментарный характер и оставляют много вопросов'.[16] Далеко не все 750 тысяч могли уйти Козловскому - бизнес в России требует самых неожиданных затрат. В любом случае с учетом инфляции (за время войны рубль подешевел в 3-4 раза) сумма, полученная от немцев, вполне сопоставима с наследством Шмидта, часть которого немецкие социал-демократы 'зажали' в 1911 г. Разумеется, Ленин не считал каждый рубль, чтобы, не дай бог, не взять лишку. Ленин был готов взять с немцев больше, чем те ему задолжали. Ведь часть денег шла на международную деятельность большевиков, то есть, с точки зрения Ленина, на пользу немецкому пролетариату.
* * *
Немцы финансировали не только Ленина, но (через немецких социал-демократов) и других противников войны, а также националистов-сепаратистов. Поскольку информации о связях собственно Ленина с немцами маловато, а нужно заполнять книги многочисленными 'фактами', то авторы современных сочинений на эту тему посвящают немало места рассказам о самых разных аферистах, кормившихся от немцев. Вот агент Львов в 1915 г. обещает взорвать мост через Волгу и поднять восстание.[17] Деньги - то горазд получать. А где диверсии, где восстания? Аферист на аферисте. Но при чем здесь Ленин? Документов с его обещаниями кайзеру расследователи не приводят.
Немцы финансировали эстонского националиста А. Кескюлу. Обличители Ленина поэтому пытаются придать Кескюле фантастическое влияние на политику большевиков. Якобы он даже, 'финансово подпитывая Ленина' в 1915 г., изменил его точку зрения. В чем же это изменение? Если сначала Ленин мечтал о мировой революции, то теперь он стал выступать за то, что 'вначале надо победить Россию'.[18] Так 'интерпретирует' Ленина Э. Хереш. Но где у Ленина она вычитала такую сенсационную мысль, Хереш не поясняет. Из ее книги вообще не видно, читала ли она Ленина или знакома с этой темой по телепередачам. Но, перефразируя известный анекдот, в данном случае можно сказать, что немец не читатель, а писатель.
Жандармский генерал А. Спиридович, пытаясь доказать, что большевики служили немцам с самого начала войны, вдруг сообщает интересный факт - один из лидеров немецкой социал-демократии Ф. Шейдеман финансировал через Ганецкого газету Горького.[19] Горький, как известно, не был большевиком и в 1917 г. изрядно критиковал Ленина. Как социал-демократ, он вполне мог претендовать на финансовую поддержку немецких социал-демократов. Так это или нет, оставим на совести Спиридовича. Но версия наводит на размышление - Ганецкий мог получать часть средств из фондов Второго Интернационала, а не германского государства. И деньги через Ганецкого шли не только большевикам, но и их конкурентам в социал-демократическом движении.
Что дали деньги?
Расследователи темы 'немецких денег' Г. Шиссер и Й. Траупман утверждают: 'Ленин стал фигурой мировой истории в известном смысле и в результате имперской политики'.[20]
Что смогли сделать большевики с помощью 800 тысяч рублей? Прежде всего, нарастить тиражи 'Правды' и других большевистских газет. Была куплена новая типография для 'Правды', на которую ушло 225 тысяч.
Часть тиражей оплачивалась читателями, но чтобы обрести читателя, нужно раскрутиться, выйти на уровень более популярных изданий эсеров и меньшевиков (о кадетах не говорю - у них были хорошие спонсоры). Денег для этого недостаточно. Издания должны быть интересны читателям.
В стране шла предвыборная кампания. Это требовало больших затрат на печатание газет, листовок и плакатов. В начале весны вперед вырвались партии меньшевиков и эсеров, которые могли пользоваться возможностями Совета бесплатно. Эсеры могли опереться на финансовые возможности кооперативного движения. Кадетов финансировал бизнес.
Казалось бы, партии правительственной коалиции получали монополию и на финансовые, и на административные ресурсы. Каково же было раздражение лидеров коалиции, когда большевики разрушили их финансовую монополию. У них, оказывается, тоже водились деньги, полученные не у национальной буржуазии. Как не возмутиться честному великорусскому политику, привыкшему брать деньги у отечественного плутократа?
Марксистско-ленинские авторы доказывали, что большевикам удалось собрать на 'Правду' более 500 тысяч рублей с рабочих (точнее - фабзавкомов) и солдат.[21] Даже если эти данные преувеличены, немецкие деньги были далеко не единственным источником организационно-финансовых успехов большевизма.
После июля 1917 г. большевики уже не могли получать существенное финансирование из-за рубежа, но сумели восстановить и тиражи, и массовую поддержку. К тому же не будем забывать, что в России тогда далеко не все жители читали газеты и даже не все сторонники большевиков были грамотны. Согласимся с В. Г. Сироткиным, что нельзя преувеличивать 'роль антивоенной продукции, в частности 'Окопной правды' и других пробольшевистских изданий, в их воздействии на фронтовые войска, где только четыре процента солдат имели 'навык самостоятельного литературного чтения''.[22] Большевики агитировали на улицах и на съездах, которых во время революции было множество. Поскольку у правительства не было телевидения, противостоять большевистской агитации было тяжело, даже если бы у них не было больших тиражей газет.
Таким образом, то, что буржуазная пресса могла делать, потому что ее спонсоры эксплуатировали рабочих, большевики сделали, вернув немецкие долги и сверх того поэксплуатировав Германскую империю. Впрочем, должок германскому народу большевики вернут вскоре после прихода к власти.
Роль денег не была решающей, а уж денег, которые Германия переплатила Ленину по сравнению с фондом Шмидта, - еще меньше. И главное - большевики доказали, что могут восстановить силы без финансовой поддержки и после серьезного разгрома их сил в июле 1917 г.
Июльский 'мятеж'
Для обывательского сознания непостижимо, что кроме денег могло обеспечить победу радикальной левой партии. Но причина роста влияния большевиков лежит в другой плоскости. Экономический кризис, ухудшавший и без того тяжелое положение трудящихся, продолжал углубляться, и Временное правительство ничего не могло с этим поделать. Это порождало массовое отчаяние, стремление вырваться из сложившегося положения одним скачком, нереальные ожидания и в итоге - стремление к быстрым и решительным мерам, качественно изменяющим общество, - социальный радикализм. Большевики стали силой, которая взяла на себя консолидацию радикально настроенных солдатских и рабочих масс. Эта политическая ниша обеспечивала большевикам рост влияния в условиях нараставшего кризиса. Но при условии, что большевики останутся самой радикальной из крупных левых организаций и в то же время не сорвутся в авантюру, которая позволит правительству разгромить структуру партии. Это были нелегкие условия успеха, не имевшие никакого отношения к германским деньгам.
При этом партия большевиков не была тоталитарной сектой. В ней было правое крыло во главе с Л. Каменевым, стремившееся к союзу с социалистами, а Петербургский комитет и военная организация ('военка') иногда занимали более радикальные позиции, чем Ленин. Непонимание этого простого обстоятельства иногда ставит мифотворцев в смешное положение.
* * *
Важная легенда, призванная укрепить миф о шпионаже большевиков в пользу Германии, касается июльских событий 1917 г. Якобы большевики ударили в спину наступающей русской армии и сорвали победу русского оружия, которая могла вообще покончить с войной.
Речь идет о наступлении, которое началось 18 июня под Калушем и 6 июля провалилось. Притянуть к этой истории большевиков довольно сложно. Их влияние в войсках Юго-Западного фронта, попытавшегося повторить 'Брусиловский прорыв', было в это время невелико. Можно, конечно, посочинять, как Ленин информировал немцев о дате начала русского наступления.[23] Очень интересно. А Ленин - то откуда узнал? Отсюда, пожалуйста, поподробней... Нет, молчат, тупятся писатели. Еще не придумали.
Солдаты сочувствовали речам большевиков, потому что не хотели воевать. Не видели смысла. Но и на фронтовых съездах, и на митингах большевики оказывались в меньшинстве. Авторитет командования и Керенского был высок. На фронтовом съезде 'само упоминание о том, что Керенский обещал приехать, вызвало такой взрыв восторга... который не уступал восторгу перед речью Брусилова... Голосование предложенной нами резолюции собрало ровно девять десятых голосов',[24] - вспоминает комиссар Временного правительства В. Станкевич. Приехавший Керенский сорвал 'безграничные овации в полном единодушии'. Солдаты соглашались, что выполнять приказы нужно, 'общий голос солдатских представителей был за наступление'. И даже наиболее авторитетный большевик фронта Николай Крыленко признавал: 'Я здесь высказываюсь против наступления... Но если товарищ Керенский или наш главнокомандующий дадут приказ начать наступление, то, хотя бы вся моя рота осталась в окопах, я один пойду на пулеметы и на проволоку противника...' Но споры Керенского и его сторонников с большевиками 'большинство слушало молча, думая про себя свою думу... Когда дело стало подходить к решительному шагу, настроение солдатских масс быстро падало'.[25] И хотя часть солдат 'была полна решимости наступать', их не могло не смущать, что 'наступление было организовано ниже всякой критики'.[26]
Большевики тут ни при чем. Просто провал наступления подтвердил их правоту, что дало толчок к успехам 'пораженческой' пропаганды. Раз начальство не может толком организовать наступление, нечего класть солдатские головы. Комиссар Временного правительства В. Станкевич признает эту глубинную причину неудачи наступления и разложения армии: 'Мы гнали других людей, не понимающих и не могущих понять смысла войны, заставляли их идти убивать каких-то для них совершенно непонятных врагов...'[27]
Провал наступления стал крахом надежд Керенского укрепить авторитет правительства с помощью победы. Более того, пришлось срочно искать 'козла отпущения', и здесь очень удачно случились волнения в Петрограде 3-4 июля. По легенде большевики решили организовать диверсию в тылу наступающей армии и тем сорвали удар.
Мы еще увидим, насколько выступление 3 июля было 'организовано большевиками'. Но если бы и так, нужно быть большим фантазером, чтобы считать, что демонстрация и даже беспорядки могут сорвать наступление, происходящее в другой части страны. 3-4 июля демонстранты не нападали на Зимний дворец и Генеральный штаб, что хотя бы теоретически могло нанести ущерб наступлению (хотя реальное руководство им проводилось на месте и из ставки в Могилеве). Войска Петроградского гарнизона, принявшие участие в волнениях, никак не могли переломить ситуацию и спасти Юго-Западный фронт от поражения.
Ближе к Петрограду был Двинск, где планировалось нанести второй удар, если Юго-Западный фронт двинется вперед. Действовать силами Северного фронта планировалось 5 июля, но под предлогом волнений в Петрограде атаку перенесли на 10-е. В действительности ситуация в Петрограде 5 июля уже стабилизировалась, но нужно было как-то объяснить неудачи фронта волнениями в столице. На самом деле Северный фронт не мог помочь Юго-Западному, так как немцы не сняли части из-под Двинска и вполне способны были отразить там удар: 'Наступление было вполне безнадежным. Командующий армией генерал Данилов... все время доказывал Ставке, что наступление не имеет никаких шансов'.[28]
Не поражение было вызвано волнениями в Петрограде, а волнения - бессмысленностью наступления (которую и подтвердило поражение). Наступление вызвало возмущение части петроградского гарнизона и левых социалистов, поскольку оно грубо нарушало основы внешней политики Временного правительства, согласованные в марте и мае 1917 г., после скандала с 'нотой Милюкова'. Россия не претендовала на захваты новых территорий, а значит, ей не было никакого смысла проводить наступательные операции. Тем более что уже 'Брусиловский прорыв' показал: каковы бы ни были успехи, русская армия не в состоянии разрушить фронт даже Австро-Венгрии. Частичные успехи, оплаченные сотнями тысяч жизней, принципиально не меняют положение на фронтах. Следовательно, нужно не омывать кровью окопы противника, а искать пути ко всеобщему миру (что и делалось в это время в Стокгольме социалистами разных стран и направлений, включая большевиков).
Для Керенского кровопролитное сражение было необходимо прежде всего для того, чтобы укрепить престиж правительства. В то же время наступление давало предлог, чтобы вывести из столицы нелояльные части. Это также нарушало соглашения, достигнутые весной с Петросоветом, и вызывало возмущение солдат и левых социалистов, отлично понимавших, что вывод революционных частей может стать прелюдией к правому перевороту (корниловское выступление показало, что левые в этом вопросе были правы).
Так что взрыв возмущения в начале июля был вполне закономерен. Но при этом как раз большевистское руководство было застигнуто им врасплох.
* * *
Легенда о восстании, организованном большевиками в Петрограде, призвана решить несколько мифологических задач. Это и 'удар в спину армии', и репетиция Октябрьского переворота, позволяющая порассуждать о том, что коммунистические путчи следует давить в зародыше, не считаясь с жертвами. Вот, в Германии в 1919 г. 'партия порядка' сумела своевременно уничтожить вождей коммунистов Либкнехта и Люксембург - и коммунисты не оправились от удара. А Ленина упустили. Поскольку миф имеет актуально - политическое назначение, мифотворцы намекают, что если левое движение наберет силу, то на радикальные манифестации следует отвечать стрельбой и выжигать левую заразу каленым железом. А вот чем 'выжигать' социальные причины, которые вызывают массовые выступления под левыми лозунгами?
Самое обидное для мифотворцев, что такая подходящая для них июльская история вовсе не была восстанием и попыткой захвата власти, организованной большевиками...
Демагогия и методы агитационной кампании большевиков вызывали раздражение у умеренных социалистов. Но в период предвыборной кампании все партии более или менее демагогичны. Еще более радикальны были анархисты, пользовавшиеся в Петрограде растущим влиянием. А большевики как раз показали, что с ними вполне можно договориться. Это доказала история с демонстрацией 10 июня.
Демонстрация, замысленная 'военкой', должна была оказать воздействие на Съезд советов и правительство и была направлена прежде всего против 'министров капиталистов' (то есть кадетов и представителей буржуазии) и готовившегося Керенским наступления на фронте. С точки зрения левых социалистов, наступление было бессмысленной и преступной авантюрой. Лидеры умеренных социалистов опасались, что демонстрация подвергнется нападению правых организаций (Союза георгиевских кавалеров, казаков и др.). Эти опасения не были лишены оснований - такие нападения действительно произошли во время демонстрации 3-4 июля. В накаленной обстановке провокация правых могла привести к восстанию левых. Держа в голове эту опасную перспективу, лидеры Съезда советов запретили демонстрацию 10 июня и предложили большевикам принять участие в объединенной демонстрации всех левых сил 18 июня.
Уступая требованию 'оппортунистов', большевики теряли лицо. Но, проводя демонстрацию, перерастающую в вооруженное столкновение, они рисковали оказаться в глазах рабочих виновниками кровопролития, безрассудными авантюристами. В последний момент ЦК большевиков отменил демонстрацию. Это вызвало разочарование наиболее радикальных противников Временного правительства слева. Некоторые рядовые большевики в гневе рвали партбилеты.[29] В столице росло влияние анархистов. Петроградский комитет и 'военка' были разочарованы поведением ЦК.
Ленин в это время считал выступление преждевременным, прежде всего потому, что большевики еще не преобладают в советах.[30] Более того, если большевики спровоцируют серьезные столкновения, на них наверняка попытаются свалить неизбежную неудачу предстоящего наступления. А вот после провала наступления, в котором большевики мало сомневались, их влияние наверняка вырастет. Так что наращивание конфронтации было невыгодно большевикам.
Однако события развивались не так, как планировал Ленин.
* * *
В июне выросло влияние анархистов, которые стали составлять реальную конкуренцию большевикам в войсках Петроградского гарнизона и в рабочем Выборгском районе. Конфликт правительства с анархистами сыграл летом 1917 г. роль катализатора социального брожения. Анархисты попытались захватить типографию реакционной газеты 'Русская воля'. Попытка была ликвидирована без жертв, но в ответ министр юстиции попытался выселить анархистов из их резиденции на даче Дурново, что вызвало забастовки на 28 заводах. Влияние анархистов среди рабочих Выборгской стороны было велико, дача была центром культурно-просветительской работы (правительственные чины пытались представить ее чем-то вроде притона, что совершенно не соответствовало действительности).[31] Рабочие получили в этом вопросе поддержку ВЦИК.[32] Конфликт растянулся на весь июнь и превратил анархистов из относительно конструктивной силы (еще в мае их лидер Н. Солнцев осуждал попытку Кронштадского совета провозгласить самостоятельность города) в детонатор антиправительственных волнений. Радикальная агитация анархистов могла превратить их в лидеров значительной части тех рабочих и солдат, которые прежде шли за большевиками.
Анархисты были популярны в 1-м пулеметном полку. Несколько подразделений полка были отправлены на фронт, что нарушало мартовские договоренности совета и правительства. Солдаты первого пулеметного полка были наиболее радикальной военной частью, там было велико влияние анархистов и 'военки'. Пулеметчики считали себя гарантами революции в столице и не собирались отправляться на фронт, тем более что левые социалисты объяснили им, что война ведется за интересы, чуждые трудящимся.
Пулеметчики уже с 1 июля были готовы выступить против Временного правительства. Эсеро-меньшевистский полковой комитет еле сдерживал их. 2 июля ЦК РСДРП (б) категорически приказал 'военке' сдерживать выступление пулеметчиков. Приказ этот 'военка' выполняла без энтузиазма.
2 июля в полку имел место митинг, посвященный проводам, солдат на фронт. Вот счастье мифотворцев - здесь 'от имени ЦК РСДРП(б) перед собравшимися выступили Луначарский и Троцкий. Последний поносил 'правительство министров - капиталистов' за июньское наступление русских войск на Западном фронте и требовал передачи всей власти Советам'.[33] Сама по себе эта речь обычна для левых социалистов. Да, они считают наступление и отправку революционных солдат недопустимым. Нет ничего нового и в требовании передачи советам власти, за что уже давно выступают большевики, левые эсеры и левые меньшевики. Но все-таки назавтра солдаты выступят. Наверное, не случайно Троцкий приехал, наверное, прямо с заседания ЦК большевиков. Мифотворцы забывают только, что Троцкий и Луначарский в это время не входили не только в ЦК большевиков, но и вообще в большевистскую партию. До августа они были 'межрайонцами'.
На этом митинге пулеметчиков 'накручивала' ситуация, а не большевики. Местные ораторы клеймили правительство. А на следующий день пришли анархисты, которые призвали к восстанию.
3 июля 1917 г. к тому же стало известно, что и правительство накануне распалось из-за выхода кадетов из кабинета в знак протеста против предоставления широкой автономии Украине. Тут уж Ленин точно был ни при чем. 3 июля он спокойно пребывал за городом.
На митинге 3 июля, где выступил Солнцев, солдаты поддержали лозунг 'Вся власть Советам!' Н. Солнцев выступал за переизбрание советов.[34] По призыву анархистов солдаты двинулись на демонстрацию с оружием. А. Невский вспоминал, что члены 'военки' поняли: 'сдержать солдат от выступления мы не сможем'.[35] Так что вопрос состоял только в том, кто будет лидером возбужденной солдатской массы. Перед солдатами - пулеметчиками, входившими в большевистскую 'военку', встал выбор - или отдать полк анархистам, или присоединиться к выступлению вопреки линии ЦК. Они выбрали второе. Делегаты были направлены в другие части гарнизона и на фабрики. Вскоре на улицы вышла грандиозная вооруженная демонстрация, противники правительства заняли Финляндский вокзал. Вооруженная демонстрация двинулась к Таврическому дворцу.
ЦК большевиков принялся сдерживать выступление, которое счел авантюрой анархистов. Ленина не было в городе, так что от имени ЦК руководили Каменев и Зиновьев, придерживавшиеся умеренной линии на компромисс с социалистами и руководством советов.
В ночь на 4 июля наличные члены ЦК, ПК большевиков и 'военки' вырабатывали приемлемый компромисс. Нужно было как-то возглавить разбушевавшиеся массы и в то же время избежать открытого восстания, к которому никто не был готов.
Прибывший в Петроград утром 4 июля В. Ленин опасался радикальных действий без достаточной подготовки. Однако после того, как движение началось, большевики не могли не возглавить выступление. По справедливому замечанию А. Рабиновича, 'лидерам петроградских большевиков было чрезвычайно трудно оставить без руководства демонстрантов и недавно завоеванных членов партии. В конце концов, уличные шествия возникли в результате большевистской пропаганды и были реальным свидетельством усилившейся 'большевизации' масс'.[36] Отказавшись от лидерства в выступлении, большевики потеряли бы репутацию радикалов и связанную с этим поддержку широких слоев населения и войск, радикализированных военной и социальной ситуацией. 1 ем более что большевикам уже 'дышали в затылок' анархисты, фактически возглавившие выступление в его первые часы. В итоге Петербургский комитет РСДРП(б), а затем и большинство ЦК решили возглавить демонстрацию, чтобы превратить ее 'в мирное, организованное выявление воли всего рабочего, солдатского и крестьянского Петрограда'.[37] Ни о каком восстании речь не шла.
Раскольников вспоминает, как Ленин уклонялся от публичного выступления 4 июля: 'Разыскав Владимира Ильича, мы от имени кронштадтцев стали упрашивать его выйти на балкон и произнести хоть несколько слов. Ильич сперва отнекивался, ссылаясь на нездоровье, но потом, когда наши просьбы были веско подкреплены требованием масс на улице, он уступил и согласился'.[38] Сказав несколько слов о бдительности и конечной правоте лозунга 'Вся власть Советам!', вождь удалился с балкона. Когда Ленин на самом деле собирался брать власть, он вел себя иначе. А в этой двойственной ситуации 4 июля было важно не растерять накопленного партией потенциала и в случае удачи достичь выгодного компромисса с социалистами, давить на них и не спугнуть их.
Большевики, разумеется, стремились к власти, чего не скрывали. Но в этот период они требовали передать власть советам, в которых сами не имели большинства. Ленин надеялся, что в случае, если советам придется проводить радикальные преобразования, реальное влияние в них быстро перейдет левым крыльям социалистических партий, то есть к союзу большевиков, левых эсеров (тогда еще не выделившихся из партии эсеров и пытавшихся перетянуть на свою сторону ее лидера В. Чернова) и левых меньшевиков (в том числе Мартова, Троцкого и Луначарского). Превращение советов в источник власти сделало бы большевиков одной из правящих партий при возможности добиваться радикальной политики без оглядки на кадетов. В условиях, когда большевики не имели в советах большинства, требование 'Вся власть Советам!' не давало большевикам единоличной власти и лишь означало замену только что распавшейся коалиции социалистов и кадетов коалицией тех же социалистов и большевиков. Никакого переворота.

Политолог В. Никонов, попробовавший себя на ниве исторической науки, утверждает: 'Большевистские лидеры... никогда официально не признают, что готовили на 3-4 июля захват власти, представляя происшедшее как стихийную демонстрацию, которую они якобы старались направить в мирное русло. Убежден, они пытались взять власть'.[39] Убеждение это основано на известном рассказе одного из руководителей военной организации большевиков В. Невского о настроениях военной организации большевиков и о том, что он неискренне агитировал против выступления, так как на самом деле был его сторонником.[40] Если бы В. Никонов ознакомился с более широким кругом источников и научной литературой по этому вопросу, он бы знал, что воспоминания Невского подтверждают только то, о чем давно известно: между 'военкой' и ЦК большевиков существовали разногласия. Сдерживая выступление и придавая ему мирный характер, 'большевистским лидерам' во главе с Лениным приходилось преодолевать и радикальные настроения части своего актива, в том числе 'военки'.[41] Понятно, что, когда Невскому пришлось подчиниться решению ЦК, он выполнял его без энтузиазма.
В. Никонову неведомо, что 'Невский и Подвойский отличались независимостью духа (советские источники трактуют это как нежелание подчиняться линии Центрального комитета)',[42] так что судить о намерениях большевистского ЦК и Ленина по мемуарам Невского о его собственных настроениях - это простительно разве что политологу.
Глубокий исследователь событий 1917 г. А. Рабинович пишет: 'В то время в Петрограде существовали три в большой степени самостоятельные организации РСДРП(б) - Центральный комитет, Всероссийская военная организация и Петербургский комитет. Каждая из них имела свои собственные интересы и сферы деятельности'.[43] Военная организация ('военка') и Петроградский комитет, находясь под постоянным давлением возбужденных солдат и рабочих и в то же время обладая меньшим опытом, чем высшие руководители партии, были настроены более радикально, чем ЦК.
Есть еще несколько свидетельств обсуждения большевиками возможности взять власть, но все они подтверждают, что Ленин не планировал этого делать в июле.
В разгар событий Ленин стал колебаться, гипотетически обсуждая с Троцким и Зиновьевым, 'а не попробовать ли нам сейчас?', но в итоге сам опровергал себя: 'нет, сейчас брать власть нельзя; сейчас не выйдет, потому что фронтовики еще не наши; сейчас обманутый Либерданами фронтовик придет и перережет питерских рабочих'.[44]
Суханов пересказывает рассказ Луначарского о том, что 4 июля Ленин, Троцкий и Луначарский планировали захватить власть и вместе создать правительство. Луначарский категорически отрицал достоверность этого рассказа. В версии Суханова, на которой и сам он не настаивал категорически, лежат недостоверные детали (в частности, о решающей роли в событиях 176-го полка), противоречия, на которые указывает сам Суханов, считая их противоречиями в рассказе Луначарского. Наиболее вероятно, что в рассказе Суханова отразились представления Луначарского о возможной конфигурации власти тогда, когда власть будет захвачена. Но - в перспективе, а не 4 июля. Также Луначарский признавал, что рассказывал Суханову о беседе с Троцким, когда тот сказал 4 июля, что в случае перехода власти к большевикам и левым социалистам 'массы, конечно, поддержали бы нас'.[45] Но Троцкий - не Ленин, и пока - даже не член большевистского ЦК.
Таким образом, нет доказательств, что большевики планировали захватить власть сами или даже пришли к такому решению под давлением событий. Решение о захвате власти они примут только осенью. Поскольку в итоге, в ноябре, партия большевиков все-таки совершила вооруженный захват власти, ее участникам не было никакого смысла скрывать свои намерения предыдущих месяцев. Тем не менее они в один голос утверждают, что в июле брать власть в руки именно своей партии не собирались. И лишь мифотворцы выстраивают домыслы, призванные доказать обратное.
* * *
Для объективной оценки требований большевиков нужно учитывать, что их противники в этот момент тоже обсуждали возможность передачи власти социалистическому правительству, опирающемуся на советы.
Уход либералов из правительства и массовое негодование против них создавало для социалистов (меньшевиков и эсеров) идеальную возможность для взятия всей полноты власти и активизации реформ, которые до этого парализовали кадеты.[46] ВЦИК обсуждал возможность взять власть, но лидеры советского большинства отказались делать это под давлением вооруженной силы большевиков и анархистов.[47] В этом случае правительство стало бы ответственным не перед советами, а перед своевольным столичным гарнизоном, 'преторианской гвардией' революции. Меньшевик И. Церетели предложил провести в ближайшее время II съезд советов в Москве, то есть вне давления радикальных воинских частей и рабочих. Резолюция ВЦИК в ночь на 5 июля не отрицала возможности создания советского правительства.[48] Выступая в совете, левый социал-демократ Стеклов утверждал: 'Девять десятых населения с восторгом встретят социалистическое министерство'.[49]
Под давлением левых (но уже не улицы, так как демонстрация к моменту голосования закончилась) была принята резолюция, сформулированная по компромиссному проекту эсера А. Гоца. В соответствии с ней власть может перейти к советам, но только по решению широкого собрания исполкомов с представителями с мест. Оно планировалось через две недели.[50] Но так и не было проведено. Социалисты колебались, и вот-вот могли пойти на компромисс с большевиками на основе социалистической многопартийности.
Но в ходе дальнейших событий шанс, который эта ситуация предоставляла умеренным социалистам, был упущен. Они не перехватили лозунг 'Вся власть Советам!' тогда, когда обладали большинством в советах, не втянули большевиков и анархистов в систему власти (что позволило бы связать их ответственностью). Вместо этого умеренные социалисты принялись репрессивными методами отстаивать прежнюю систему коалиции с кадетами, неспособную к проведению социальных преобразований.
Ситуацию обострили столкновения 3-4 июля, произошедшие между сторонниками и противниками демонстрантов (в большинстве случаев именно революционные колонны подвергались обстрелу со стороны казачьих и офицерских формирований). Даже жандармский генерал А. Спиридович, настроенный к большевикам резко враждебно, признает, что 3 июля 'публика напала на автомобили, в которых находились солдаты и рабочие с пулеметами'.[51] Воспользовавшись этими столкновениями, власти объявили, что большевики подняли восстание. Это ощущение усиливалось и отдельными актами применения силы против 'соглашателей' (например, арест демонстрантами министра В. Чернова, тут же освобожденного по настоянию Л. Троцкого). В этих условиях Чернов, склонявшийся к идее однородного социалистического правительства, не стал настаивать на ней. Площадь перед ВЦИК была заполнена вооруженными людьми. Время от времени демонстранты проникали в зал заседаний, произносили речи, в которых требовали взять власть, арестовать министров-капиталистов, выйти для объяснений к возбужденной толпе.
В этих условиях противники компромисса с большевиками в правительстве объявили, что большевики подняли восстание. Кто-то стреляет, то ли большевики, то ли по большевикам - явное восстание. Против 'восстания' правящая группа считала возможным бороться любыми средствами. 4 июля министром юстиции П. Переверзевым стали распространяться материалы о том, что Ленин является немецким шпионом. Распространенные в июле материалы были крайне неубедительными.[52]
Правительственное сообщение, опубликованное 5 июля в газете 'Живое слово', было основано на путаных показаниях некоего Ермоленко, который был в плену завербован немцами и заслан в Россию. Тут он во всем сознался и сообщил стратегическую информацию о том, что большевики финансируются Германией через Гельфанда и Фюрстенберга. С какой стати немецкое командование должно было сообщать эти сведения первому попавшемуся мелкому агенту? Очевидно, что следователи Временного правительства не имели доказательств своей агентурной информации и решили 'слить' ее таким образом.
Воздействие этой агитации на колеблющуюся часть войск, а также полный тупик, в котором оказались радикалы из-за отказа советских лидеров взять всю власть от имени советов, привели к свертыванию движения уже 5 июля. Подошли части, верные социал-демократам и эсерам. Ленину и некоторым другим лидерам большевиков пришлось уйти в подполье. Шанс добиться компромисса между сторонниками советской демократии и социалистической перспективы был упущен. В конечном итоге это предопределило готовность большевиков захватить власть самим и начать радикальный коммунистический эксперимент.
Миллионы для диктатуры пролетариата
В июле 1917 г. Ленин перестал получать финансирование из-за рубежа, его партия потерпела поражение, сам он был дискредитирован. Но социальный запрос на идеи большевизма был все сильнее, и партия Ленина вернула силы, подобно Антею, восстановила свои структуры и пришла к власти. Это уже само собой показывает, насколько мала была роль немецких денег в победе большевиков.
После июльского скандала финансовые отношения между большевиками и Германией прерываются. Сторонники помощи большевикам вынуждены были признать провал - их партнер потерпел сокрушительное поражение, и вкладываться в него было бы неразумно. Теперь Рейхсбанк не даст денег, тем более что наследство Шмидта выплачено.
Обжегшись на молоке, большевики затем дули на воду. 24 сентября ЦК РСДРП (б) отклонил предложение К. Моора о финансовой помощи, так как не вполне ясен его источник. Помощь от Моора принимали в мае - он тогда пожертвовал 73 тыс. крон. После революции Моор попросил ее компенсировать, так как собирал частные пожертвования и вкладывал собственные средства. Большевики сочли просьбу Моора оправданной. Они исходили из того, что переданные им деньги не исходили из германского генштаба (тогда бы не следовало и возвращать).
Зато стоило большевикам прийти к власти, в Берлине началось чрезвычайное возбуждение. Ленин доказал, что является серьезным партнером. Обсуждается передача Ленину 15 миллионов марок для стабилизации положения его правительства.[53] На эту переписку между германскими чиновниками обычно ссылаются авторы, которые хотят доказать, что революция совершилась на немецкие деньги. Правда, переворот большевики сумели организовать и сами. А вот были ли эти 15 миллионов оперативно переправлены в Петроград или дело свелось к обсуждению в Берлине? Даже если толика этих 15 миллионов и попала в Петроград, она была потрачена на нужды германского народа, как их понимали большевики.
Сразу после прихода большевиков к власти началось печатание полумиллионным тиражом революционной газеты 'Ди Факел', перебрасывавшейся на фронт и за его линию. Первый же посол Советской России в Германии А Иоффе привез деньги на революционную пропаганду, которые перекочевали к левым социал-демократам. Так что можно сказать, что излишки денег, переплаченные немцами сверх наследства Шмидта, прошли по цепочке Имперское казначейство - Гельфанд - Ленин - Иоффе - немецкая левая оппозиция. И никаких экспроприаций.
Но опубликованные документы заставляют усомниться, что 15 миллионов пришли в Петроград. Реальные суммы, о получении которых сообщается в тех же документах, - 20 000 марок.[54] То есть это были выплаты агентам, пытавшимся посредничать между большевиками и немцами.
Но большевики вышли из положения, вступив в игру с Антантой. Шантажируя Антанту сближением с немцами, а немцев - сближением с Антантой, Ленин получил поддержку от обоих лагерей, не связав себя никакими обязательствами.
Американские финансовые интересы в России представляла миссия Красного Креста, которую спонсировали американские тресты. Пока Красный Крест занимался исключительно своими уставными задачами, в этом финансировании не было ничего необычного. Руководителем миссии был полковник У. Томпсон, прежде работавший директором Федерального резервного банка Нью-Йорка. Томпсон мог самостоятельно принимать решения о переводе миллионов долларов. Он начал с того, что передал 2 миллиона Комитету народного образования для нужд пропаганды, фактически - в поддержку Керенского.[55]
Как только победили большевики, Томпсон стал искать контакты с ними. Он счел, что можно ударить по немцам их же оружием - поддержав большевиков и их революционную пропаганду в Германии. В начале декабря 1917 г. Томпсон перевел большевикам миллион долларов,[56] что сняло вопрос о зависимости от немецкой помощи. Впрочем, в ноябре 1917 г. 'вопрос о власти' решало количество не долларов, а штыков.
* * *
У сторонников версии о шпионаже Ленина в пользу Германии остается последний аргумент - он подписал мир с Германией, который сам же и назвал 'похабным'.
История заключения Брестского мира многократно и подробно описана в работах авторов, которые придерживаются самых разных взглядов.[57] С какой стороны ни посмотри, большевики и их союзники левые эсеры попали в тяжелое положение, и выбор у них был невелик. Был ли Ленин трижды немецкий агент или ультрапатриот, но он не был свободен в своих действиях. В феврале 1918 г. советская власть оказалась перед лицом германского ультиматума, а затем и наступления. Оставшиеся на фронте части и Красная гвардия не смогли оказать вторжению достаточного сопротивления. Большевики и левые эсеры горячо спорили, насколько далеко могут пройти немцы, какую часть России смогут оккупировать, но все аргументы - и Ленина, и его оппонентов - были основаны на предположениях, а на кону была судьба страны и советского проекта.
Ленин, для которого 'вопрос о власти' был 'ключевым вопросом всякой революции', понимал, что широкое сопротивление вторжению немцев возможно с помощью более широкой поддержки; чем та, которой обладает советская власть. Это означало, что продолжение войны приведет к 'сдвижке власти' от большевиков и левых эсеров к более широкой коалиции, где большевики могут потерять господствующие позиции. Поэтому для Ленина продолжение войны с отступлением в глубь России было неприемлемо.
Именно это, а не мифические обязательства перед Германией определило позицию Ленина в условиях немецкого наступления в глубь России и Украины. Для него подписание мира было таким же вынужденным шагом, как и для других большевиков.
Ленину удалось с большим трудом убедить партийное руководство санкционировать этот мир, но в итоге его аргументы победили - страна жаждала 'передышки' в войне. Несмотря на тяжесть Брестского мира, он был заведомо временным и не означал отказа от идеи мировой революции как таковой. Большевистское руководство осознавало, что без революционного взрыва в Германии изолированная Россия не сможет перейти к строительству социализма. Революция в Германии делала мир бессмысленным (он и будет отменен сразу после начала Ноябрьской революции 1918 г.). Большевики оказывали поддержку силам, развернувшим вооруженную борьбу на Украине, оккупированной Германией и ее союзниками.
По Брестскому миру большевики должны были выплатить контрибуцию в 6 миллиардов марок Но Ленин организовал дело так, что контрибуцию Советской России стала платить Германия.
В мае-июне 1918 г. германский посол Мирбах с тревогой сигнализирует, что правительство Ленина вот-вот перейдет на сторону Антанты, которая уже оказывает ему материальную помощь. Так что 'при сильной конкуренции Антанты' нужно срочно выделить 3 миллиона марок в месяц. До убийства Мирбаха в июле 1918 г. большевики получили миллион. Накануне убийства Мирбаха МИД сообщил ему о готовности направить еще 3 миллиона.[58] Отправили ли их, неизвестно - германский посол был убит левыми эсерами. Но документы об этой последней выплате показывают, что явным преувеличением являются неофициальные заявления германских чиновников и социал-демократов, сделанные в 1921 г., о том, что большевики получили от Германии 50-60 миллионов марок.[59] Весь бюджет, выделенный на пропаганду в стане Антанты, был меньше - 40 580 977 марок.[60]
Впрочем, фантазиям нынешних мифотворцев нет арифметических пределов. Уже встречаются авторы, которые утверждают, что большевики получили от Германии миллиард марок.[61] Я не удивлюсь, если скоро 'выяснится', что Германия проиграла Первую мировую войну, потому что спустила на большевиков весь свой военный бюджет.

Ленин принимал деньги от Германии, часть которых была просто возвращением старого долга, а часть - результатом временного совпадения интересов. Ленин обещал разжигать революционное движение, и делал это. Сначала - в России, затем - и в Германии, куда 'немецкие деньги' были с лихвой возвращены. И уже в 1919 г. германская элита вынуждена была отбиваться от волны коммунистических восстаний. Но как революция в России не была вызвана немецкими деньгами, так и восстания немецких левых не были результатом финансовой помощи большевиков. Социальная почва для революционных движений, переворотов и массовых партий возникает внутри страны. Деньги, откуда бы они ни пришли, сами по себе могут лишь помочь создать организационный каркас. Если в обществе нет социального запроса на политическое событие, деньги позволяют создать только муляж.
________________________________________
Примечания:

1
Сикорский Е. А. Деньги на революцию. 1903-1920. Факты, версии, размышления. Смоленск, 2004. С. 249.

2
Земан З., Шарлау В. Парвус - купец революции. Нью-Йорк, 1991. С. 190.

3
Хереш Э. Купленная революция. Тайное дело Парвуса. М., 2005. С. 130.

4
Ленин В. И. Неизвестные документы. 1891-1922. M, 1999. С. 72.

5
Ленин В. И. Неизвестные документы. 1891-1922. M, 1999. С. 72.

6
Валентинов В. Малознакомый Ленин. Париж, 1972. С. 118-120.

7
Ленин В. И. Неизвестные документы. 1891-1922. M, 1999. С. 86.

8
Там же. С. 84.

9
Волкогонов Д. Ленин. М.; 1994.Кн. 1. С. 109.

10
См.: Ленин. ПСС. Т. 49. С. 84, 106, 138, 153, 164, 302, 367.

11
Спиридович А. Большевизм: от зарождения до прихода к власти. М, 2005. С. 260.

12
Саттон Э. Уолл-стрит и большевицкая революция. М., 1998. С. 60.

13
Земан 3., Шарлау В. Указ. соч. С. 263.

14
Пролетарская революция. 1923. ? 9. С. 227-228.

15
Сикорский Е. А. Указ. соч. С. 330-331; Мельгунов С. П. Золотой немецкий ключ большевиков. Нью-Йорк, 1989. С. 108; Никитин Б. Роковые годы. Париж, 1937. С. 117-130.

16
Соболев Г. Тайна 'немецкого золота'. СПб., 2002. С. 365.

17
Хереш Э. Указ соч. С. 203.

18
Там же. С. 196.

19
Спиридович А. Указ. соч. С. 307.

20
Шиссер Г., Траупман Й. Русская рулетка. Немецкие деньги для русской революции. М., 2004. С. 108.

21
Сазонов И. О. Большевистское слово. Л., 1978. С. 129-137.

22
Примечания к: Спиридович А. Указ. соч. С. 311.

23
Хереш Э. Указ. соч. С. 259.

24
Станкевич В. Б. Воспоминания. 1914-1919; Ломоносов Ю. В. Воспоминания о мартовской революции 1917 года. С. 68-69.

25
Там же. С. 69-70, 77.

26
Там же. С. 80-81.

27
Там же. С. 87.

28
Станкевич В. Б. Воспоминания. 1914-1919; Ломоносов Ю. В. Воспоминания о мартовской революции 1917 года. С. 85.

29
Рабинович А. Кровавые дни. М., 1992. С. 87.

30
Там же. С. 125-135.

31
См.: Суханов Н. Н. Указ. соч. Т. 2. С. 281.

32
Злоказов Г. И. Меньшевистско-эсеровский ВЦИК Советов в 1917 г. М., 1997. С. 42-43.

33
Сикорский Е. А. Указ. соч. С. 286.

34
Подробнее см.: Рабинович А. Указ. соч. С. 159-160; Злоказов Г. И. Указ. соч. С. 51, 54.

35
Невский В. И. Народные массы в Октябрьской революции. // 'Работник просвещения'. 1922. ? 8. С. 21.

36
Рабинович А. Указ. соч. С. 175.

37
Церетели И. Г. Кризис власти. М., 1992. С. 152.

38
Раскольников Ф. Ф. Кронштадт и Питер в 1917 году. М., 1990. С. 133.

39
Никонов В. Молотов. Молодость. М., 2005. С. 279.

40
Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. Л., 1956. С. 143.

41
Рабинович А. Указ. соч. С. 153-155,164,169-177.

42
Там же. С. 59.

43
Рабинович А. Указ. соч. С. 13.

44
Зиновьев Г. Ленин - Ульянов. Пг., 1917. С. 56.

45
Суханов Н. Н. Указ. соч. Т. 2. 366-367.

46
Подробнее см.: Шубин А. В. Социалисты в Российской революции. 1917-1921. // Карло Роселли и левые в Европе. М., 1999. С. 97-99.

47
См.: Злоказов Г. И. Указ. соч. С. 72-76.

48
См.: там же. С. 86.

49
Цит. по: Рабинович А. Указ. соч. С. 211.

50
Там же. С. 216.

51
Спиридович А. Указ. соч. С. 334.

52
Церетели И. Г. Указ. соч. С. 201-203.

53
Шиссер Г., Траупман Й. Указ. соч. С. 137-141.

54
Шиссер Г., Траупман Й. Указ. соч. С. 137-139.

55
Саттон Э. Указ. соч. С. 90-91.

56
См.: там же. С. 91-92.

57
См., например: Ксенофонтов И. Н. Мир, которого хотели и который ненавидели. Документальный репортаж. М., 1991; Фельштинский Ю. Крушение мировой революции. Брестский мир. Октябрь 1917 - ноябрь 1918. М., 1992.

58
Шиссер Г., Траупман Й. Указ. соч. С. 166-169.

59
Фельштинский Ю. Г. Как добывались деньги на революцию // Вопросы истории. 1998. ? 9. С. 47.

60
См.: Тайна Октябрьского переворота. Ленин и немецко-большевистский заговор. Документы, статьи, воспоминания. СПб., 2001. С. 8.

61
Милосердов В. Сколько стоила Октябрьская революция? // Аргументы и факты. 1992. ? 29-30. Телеведущая программы 'Невидимый фронт' (канал 'Столица') добавляет с детской непосредственностью: 'миллиард марок в современном эквиваленте'. Это для убедительности. Понятно, что журналистка может быть безграмотна в области истории. Но ведь она должна знать, что немецкой марки уже нет. Может, Ленину заплатили миллиард евро?

Очерк третий. Мифы о гражданской войне: 'белые рыцари', 'маньяки террора', 'анархо-бандиты'
Свергнув царя, народ Российской империи впал в безумие и стал в припадке убивать лучших людей. Во главе этого шабаша встали маньяки террора и уголовники, которые действовали под красным знаменем большевизма и черным флагом анархизма. Этой вакханалии противостояли белые рыцари без страха и упрека, борцы за правовое государство...
Впрочем, есть и другая версия тех же событий. На Советскую Россию, государство рабочих и крестьян, напали 14 государств и остатки свергнутой большевиками буржуазии. К ним присоединились кулаки и сепаратисты, которые подняли восстания по всей стране. Пришлось рабочему классу и крестьянству во главе с Лениным пойти на вынужденные жесткие меры, чтобы защитить власть советов и обеспечить трудящимся счастье, справедливость и народовластие.
'Поход 14 держав' и ландскнехты мировой революции
Историки скрупулезно разбираются в причинах Гражданской войны, изучают те социальные, политические и психологические обстоятельства, которые привели к этому широкомасштабному братоубийству. Но мифотворцам нет дела до их работы. У них - своя война. С одной стороны, советские державники, которые пытаются сохранить старую сказку: рабочие и крестьяне приступили к мирному строительству, а тут на нас напали интервенты. Если бы не они, все было бы тихо и мирно. В общем - все та же рука Запада помешала. С другой стороны - белые державники, которые видят в революции разнуздание дьявольских сил, а в действиях коммунистов - осуществление продуманного плана по превращению России в пустыню (нечто подобное нам рассказывают и в ПАСЕ). Поскольку истинно русские люди не могли содействовать коммунистам, то в 'белом' мифе главной опорой большевиков становится многонациональный сброд наемников. Россия в этой картине, нарисованной мифотворцами разных лагерей, оказывается игрушкой в руках внешних сил: еврейского заговора, воплотившегося в марксизме, британской разведки, заславшей в Россию вооруженных чехов, банд многонациональных наемников, оккупантов, составивших чуть ли не главную силу, против которых приходилось сражаться Красной армии. Достаточно послушать, какую внешнюю силу собеседник считает причиной бедствий России, - и можно многое сказать о его мировоззрении. Увы, реальных уроков истории из такой картины извлечь нельзя.

Прежде чем искать причины войны во внешних происках, следует обратиться к причинам внутренним. Их может не заметить только слепой. Широкомасштабная Гражданская война, разразившаяся в мае-июне 1918 года, была вызвана тяжелым социально-экономическим и социально-политическим кризисом. Ответственность большевиков за его углубление трудно отрицать. Здесь и неудачная экономическая политика, связанная со стремительной национализацией, и разгон Учредительного собрания, толкнувший к подготовке вооруженного сопротивления большевизму демократические партии, за которые проголосовало большинство населения. Брестский мир уязвил патриотические чувства миллионов людей. Радикальные меры большевиков раскалывали общество на враждующие части. С присущим им радикализмом большевики развернули наступление на крестьянство. Решающий шаг был сделан в самый канун Гражданской войны. 13 мая 1918 г. был принят декрет 'О чрезвычайных полномочиях народного комиссара по продовольствию', известный как Декрет о продовольственной диктатуре. Формально он конкретизировал принятое еще Временным правительством решение о введении продовольственной монополии, но теперь предусматривал насильственное изъятие продовольственных 'излишек' у крестьян. Теперь большевизм нес конкретную угрозу благосостоянию крестьян.
Хотя большевики действовали от имени советской власти, власть советов в это время становилась фикцией. Попытка части советов сопротивляться продовольственной диктатуре была пресечена. Усилились чистки советов, начались их разгоны. Общество теряло пути ненасильственного сопротивления действиям правительства. А недовольство усиливалось и могло прорваться прежде всего в форме вооруженного сопротивления. Эта ситуация сделала практически неизбежной широкомасштабную гражданскую войну.
Гражданская война была подготовлена политикой большевиков. Большинство коммунистических лидеров недооценивали опасность и возможные масштабы гражданской войны и потому не боялись ее. Но 'первыми начали' не большевики, а их противники.
Основные противники большевиков - эсеры рассчитывали, что продовольственная политика власти скоро вызовет массовые крестьянские восстания в Поволжье. И тогда задача партии будет заключаться в том, чтобы организовать антибольшевистский фронт.[62] Но планы социалистической оппозиции были сорваны, причем не коммунистами, а... чехословацким корпусом. Вот тут-то на сцену и выходит 'рука Антанты'.
* * *
Через Сибирь эвакуировался во Францию корпус бывших военнопленных чехов и словаков. Это была военная часть численностью до 50 тысяч бойцов, сформированная во время Первой мировой войны для борьбы за освобождение славян от Австро-Венгрии. Ею руководил Чехословацкий национальный совет (ЧНС), лидеры которого симпатизировали социал-демократам и эсерам. Попытки лидеров Белого движения привлечь корпус к своей армии оказались неудачными. В Добровольческой армии удалось сформировать небольшой отряд чехов и словаков во главе с инженером Кралем, но его численность не шла ни в какое сравнение с количеством чехов и словаков, служивших в красных формированиях, куда ушли 10 тысяч человек.
После заключения перемирия между Россией и Германией чехи и словаки потребовали отправки на Западный фронт, где они могли продолжить борьбу с Германией и Австро-Венгрией за независимость своих народов. 10 февраля было заключено соглашение советского командования на Украине и представителей чехов и словаков о пропуске корпуса во Францию. Когда немцы двинулись на Украину, они попытались блокировать чешские части, но те отбились под Бахмачем и оказались в России.
29 марта 1918 г. было заключено соглашение Совнаркома и ЧНС, в соответствии с которым чехи и словаки в качестве гражданских лиц будут переправлены в Европу. Короткий путь лежал через Архангельск, но он был занят британцами, которые могли использовать корпус в своих целях в России. Решили, что корпус выпустят через Владивосток. Он должен был быть частично разоружен (в эшелонах разрешалось иметь по винтовке на десять человек и один пулемет на сто для самообороны). Но легионеры оставили больше оружия, чем им было разрешено.
Движение корпуса шло медленно, большевики стремились сагитировать как можно больше чехов и словаков для службы в интернациональных отрядах красных. Но более успешной была пропаганда эсеров, поскольку кооперативное движение, где они доминировали, помогало кормить легионеров.
17 мая на станции в Челябинске произошли столкновения между красными венграми и солдатами чехословацкого корпуса. Столкновению способствовала национальная неприязнь, корни которой лежали в устройстве Австро-Венгрии, где Словакия входила в состав Венгрии. Ответственность за столкновение советские власти возложили на 'чехословаков'. Те в ответ захватили арсенал, чтобы лучше вооружиться. Местному совету пришлось освободить арестованных.
По свежим следам столкновения в Челябинске здесь собралось совещание представителей эшелонов и Национального совета. 20 мая было решено пробиваться на восток, даже если большевики попробуют остановить корпус.
Теперь большевистское руководство воспринимало вооруженных чехов и словаков как угрозу. Началась интервенция на Дальнем Востоке, так что теперь корпус и там мог быть использован для войны против красных. Было решено блокировать и полностью разоружить корпус. Чехи и словаки были готовы оказать сопротивление. 25-26 мая попытки блокировать и разоружать легионеров вызвали цепную реакцию восстания.
К 'чехословакам' присоединились боевые дружины эсеров. Красные были отброшены до Казани. Удары по ним сопровождались расстрелами сотен коммунистов на местах (после установления власти эсеров эта вспышка террора прекратилась). Но в целом планы эсеров были сорваны. Крестьяне Поволжья не успели достаточно вкусить продовольственной диктатуры. Это произойдет в 1919 г., и тогда более 100 тысяч крестьян Поволжья поднимутся против коммунистов. А в мае 1918 г. крестьяне были еще относительно равнодушны к вооруженной борьбе эсеров и коммунистов. Член ЦК ПСР Е. Тимофеев утверждал: 'Выступление чехословаков, которое утвердило нашу власть, оно фактически ослабило развитие нашего удара, и выступление вышло скороспелым'.[63]
Сибирь и Урал перешли под власть по преимуществу эсеровского правительства, созданного Комитетом членов Учредительного собрания (Комуч). Первоначально сопротивление большевикам возглавили демократы, сражавшиеся под красным знаменем социализма. Но в ноябре 1918 г. они были свергнуты белым офицерством.
А в июне-августе 1918 г. чехословацкий корпус и тридцатитысячная 'Народная армия' демократов продвигались к Москве. Положение Советской республики стало еще тяжелее, коммунистическая политика проявилась жестче, провоцируя все более решительное и массовое сопротивление. Цепная реакция насилия стала необратимой. Страна раскололась и вошла в длительный период Гражданской войны.
Итак, чехословацкий корпус действовал под давлением обстоятельств. Его лидеры симпатизировали противникам большевиков, но их действия не были согласованы. Чехословацкое руководство считало Антанту своим союзником, но пока не найдено доказательств, что восстание 'братьев славян' управлялось из-за рубежа. Парадоксальным образом оно координировалось самими коммунистами. Бунт в Челябинске вызвал ужесточение мер к остальным эшелонам корпуса, и тогда восстание стало повсеместным. А пока Троцкий не начал нажим на чехов и словаков, они могли даже не знать, что случилось в Челябинске.
* * *
Если белые обвиняли большевиков в том, что те продались немцам, то большевики показывали, что за спиной белых стоит Антанта. Именно она и воспринималась как главный противник, поскольку свою революцию коммунисты воспринимали как часть мировой.
Считается, что большевики не дождались мировой революции. Но это не совсем верно. В 1917-1923 гг. полмира было охвачено волнениями и восстаниями: Индия, Китай, Египет, Корея, Россия, Германия, Италия, Венгрия... Просто большевики не считали большинство этих движений 'своей' революцией. Они оказались в эпицентре мировой революции, которой не управляли. Тем не менее они направляли средства и оружие на поддержку революционеров от Германии до Ирана, не говоря о территории бывшей Российской империи.
Антанта тоже вела мировую борьбу, но не с большевиками. Было бы наивно считать, что лидеры Антанты уже в 1917 г. увидели в большевизме силу, которая к середине века создаст 'социалистический лагерь', угрожающий Западной Европе и США. Нет, большевики воспринимались как досадный курьез, который вывел Россию из войны с Германией в самый неподходящий момент. Для Антанты было важно свести к минимуму издержки Брестского мира. А сделать это можно было по-разному: установив контроль над частью территории России, свергнув большевиков проантантовскими силами или договорившись с большевиками (как мы видели, Ленин с успехом использовал эти колебания западных представителей) Далеко идущей задачей было превращение России в зависимую страну, что-то вроде латиноамериканской модели. Может быть, Антанта была готова осуществить завоевание России ради этого? Увидим.
Уже в марте англичане высадились в Мурманске чтобы не допустить захвата города немцами. В апреле под предлогом защиты своих граждан во Владивостоке высадились японцы, американцы, англичане и французы. Небольшой контингент прислал местный китайский губернатор. В августе войска Антанты вы садились в Архангельске. При их поддержке было создано антибольшевистское правительство север России во главе с ветераном народнического движение Н. Чайковским. Но англичанам было удобнее иметь дело не с демократами, а с белыми, и вскоре Чайковский был свергнут. Высадившиеся в Баку англичане сверг ли большевистскую власть комиссаров, часть которых вскоре была расстреляна. Террор ведь был не только красным. Румыния захватила Бессарабию. Все логично - страна ослаблена междоусобицей, разразившейся по внутренним причинам, другие державы пытаются урвать свой кусок. Но это - не поход на Москву с целью искоренить большевизм.
У. Черчилль упомянул об участии 14 держав в походе против Советской России. Что это за державы? Германия, Австро-Венгрия и Турция воспользовались Брестским миром для того, чтобы оккупировать часть Российской империи, но после поражения в мировой войне пришлось эвакуировать свои войска, уступив место Антанте. Таким образом, они не приняли участие в 'походе 14 держав'. К уже перечисленным державам Антанты можно добавить их союзников, которые пытались урвать свой кусок территории империи.
В 1919 г. в черноморских портах высадились войска Франции и Греции. Небольшие контингенты в Россию послали Италия и Сербия. Продолжалась вялая война Советской России с новыми государствами, образовавшимися на территории бывшей Российской империи, - с Финляндией, Эстонией, Латвией, Литвой и Польшей.
Численность сил '14 держав' выглядит солидно. На Украине действовало около 80 тысяч интервентов, на Дальнем Востоке - более 100 тысяч. Однако это не значит, что все они вели против большевиков полномасштабную войну. Все эти силы не собирались идти на Москву и Петроград.
Каждый преследовал свои цели. Ведущие державы Антанты надеялись, что в России возникнет зависимое либеральное правительство, сопредельные государства от Румынии до Японии рассчитывали что-то отщипнуть в свою пользу от распадающейся Российской империи, новые государства отодвигали границу как можно дальше на восток, вступая в конфликт с другими претендентами на эти земли и с белым движением, которому помогала Антанта.
При этом новые страны вели сложную войну между собой и с белыми формированиями. Так, основная борьба в Латвии во второй половине 1919 г. развернулась между белой армией П. Бермондта, опиравшегося на поддержку немцев, и союзом латышей и эстонцев. Красная армия в это время действовала на окраинах Латвии. Литва воевала с Польшей, которая, в свою очередь, воевала также с Западной Украиной и немцами.
К числу интервентов иногда относят чехов и словаков. Но их корпус не был отправлен в Россию каким-то государством. Напротив, они стремились покинуть страну при первой возможности. Лидеры легиона сочувствовали социалистам, а не белым. В январе 1920 г. они даже арестовали Колчака.
Вообще после завершения Первой мировой войны никто не хотел умирать. Это наглядно подтвердил опыт действий интервентов на Украине в 1919 г.
Когда на Украину вошла Красная армия, один из петлюровских командиров, Н. Григорьев, в январе 1919 г. объявил себя сторонником советской власти. Бригада Григорьева быстро выросла до нескольких тысяч бойцов, которых вряд ли можно было считать первоклассными солдатами. 10 марта Григорьев ударил по французам, грекам и белогвардейцам, после чего победоносная армия Антанты спешно оставила Херсон. Затем интервенты потеряли Никополь, Григорьев разбил их у Березовки и двинулся на Одессу Антантовские солдаты совсем не желали проливать кровь на этой непонятной 'войне после войны'. В Париже шли дебаты о скорейшем возвращении контингента домой, и удары советских войск очень способствовали победе партии мира. 8 апреля Григорьев с триумфом вошел в только что оставленную интервентами Одессу. Там ему достались огромные запасы снаряжения, часть которого он раздал крестьянам. Так что интервенция в некотором смысле даже пошла на пользу местному населению.
Большевистское командование планировало, что войска Григорьева нанесут удар по Румынии и затем соединятся с Красной армией Советской Венгрии. Таким образом удастся развернуть революцию в Западной Европе. Но в мае 1919 г. Григорьев восстал, не только похоронив надежды на спасение Советской Венгрии, но и серьезно осложнив положение на Украине.
В середине 1919 г. на окраинах России еще действовали новые национальные государства и Япония, а другие державы Антанты переключились с прямого вмешательства в российскую гражданскую войну на поддержку белых армий оружием и снаряжением. Зимой 1918-1919 гг. Колчак и Деникин получили 800-900 тысяч винтовок и более тысячи орудий.
Таким образом, реального похода 14 держав не было. Уже тогда Запад стремился 'таскать каштаны из огня' чужими руками - в данном случае руками 'русских патриотов' из белого воинства.
* * *
Белые считали себя патриотами, и им обидно было находиться на 'содержании' Антанты. Поскольку теперь, после развала Германии, когда коммунисты развернули там гражданскую войну, было трудно называть Ленина немецким шпионом, главной угрозой стал еврейский заговор и интернациональные отряды. Об отношении Белого движения к евреям мы поговорим ниже. Что касается интернациональных отрядов, которые создавались большевиками, то они сыграли в событиях заметную роль, которая также окутана мифами. Сначала в советском мифе они стали героями без страха и упрека, теперь в антисоветском - ландскнехтами, безжалостными карателями русского крестьянства. Как всегда, миф вырывает из реальности только то, что подходит под схему.
Были интернационалисты опорой режима, карали ли они крестьян? Конечно. Часто они даже не знали русского языка, крестьянский мир был им чужд, а идеи мировой революции - понятны, так как придавали их действиям, даже крайне жестоким, смысл и оправдание.
Мотивы участия в войне были разными. Для одних людей, овладевших военным ремеслом, это был просто способ устроиться в обстановке военной смуты. Но для большинства участников интернациональных частей, остававшихся в них до конца Гражданской войны, важнейшим стимулом была приверженность коммунистической идее. Те, кому смысл борьбы был чужд, могли отсеиваться.
Так, например, когда в 1919 г. знаменитые латышские стрелки вошли в Ригу, большинство личного состава Латышской дивизии решило, что война закончена, и разошлись по хуторам. Некоторые потом служили в национальной армии Латвии. Зато те, кто потом отступил в Советскую Россию, были искренне привержены коммунистическим идеям.
Всего в разное время в Красной армии воевало до 300 тысяч интернационалистов, из которых около трети составляли поляки (то есть в большинстве своем бывшие подданные Российской империи), около 80 тысяч - венгры и около 10 тысяч - чехи и словаки. Заметную роль играли также немцы, латыши и китайцы. Но даже среди тыловых частей советской власти интернационалисты не составляли большинство. Тем более не были они решающей силой на фронте. Они были символом мировой революции и в перспективе должны были стать ее авангардом в своих странах. Поскольку с мировой революцией пришлось подождать, командиры интернационалистов могли продолжить служить этому же делу в Коминтерне и в советской стране, которую воспринимали как отечество всех трудящихся. В итоге многие интернационалисты стали частью многонационального советского народа.
Коммунистические фанатики или защитники интересов рабочих и крестьян?
Ради чего лилась кровь на просторах России? Ради интересов рабочего класса и крестьянства? Про интересы крестьян даже говорить как-то неудобно. Землю им дали, а урожай отобрали. Но и 'государство рабочих' - больше идеологический штамп, чем реальность. Советский миф объяснял отклонения от проекта сопротивлением враждебных классов (сюда, правда, попадает большинство населения, ради которого вроде бы все и предпринималось). К тому же классики марксизма как раз и строили свой проект с учетом этого сопротивления. Для того и 'диктатура пролетариата', чтобы подавить сопротивление враждебных классов. Так что нечего на врагов пенять, если у коммунистов получилось не то, на что они рассчитывали.
А что получилось - то? Если лень искать сложных объяснений феномена большевистского государства, есть простое - коммунисты были фанатиками утопии, и ради своей схемы готовы были убивать, убивать и убивать. Ну, еще мучить. Таковы уж утописты. Правда, другие идеи на отечественной почве оказались еще менее реальными. Все силы в Гражданской войне, как ни странно, возглавлялись утопистами. Ни у кого не вышло то, что было задумано. В реальной истории так почти всегда и случается.
Устойчивый штамп: коммунисты создали государство советов, власть рабочих (и в какой-то степени крестьян). Даже обличители коммунистов иногда попадают в тенета этого мифа: вот, дорвались 'пролы' до власти, смотрите, что получилось. И советы - вредная идея, тоталитарная.

Насколько действия большевиков во время войны определялись ситуацией, а насколько - коммунистическими идеями? От ответа на этот вопрос зависит, какой из мифов ближе к реальности. Но можно посмотреть на вопрос с другой стороны - ситуация могла диктовать меры, которые соответствовали марксистским идеям.
Стремясь как можно скорее воплотить в жизнь марксистский проект централизованной экономики, работающей по единому плану, коммунисты усугубляли социальный кризис. Это толкало все новые массы к вооруженному сопротивлению политике большевиков. Но в обстановке развернувшейся Гражданской войны как раз большевистские меры тотальной мобилизации сил оказались наиболее действенными.
Большевики решали две задачи: создавали основы нового общества, как казалось - принципиально отличного от капитализма, ликвидирующего эксплуатацию человека человеком, и концентрировали в своих руках все ресурсы, необходимые для ведения войны. Представления большевиков о коммунизме совпали с задачами организации военной экономики. Уже во время Первой мировой войны в воюющих странах резко усилилась роль государства, возник 'военный социализм'.
Летом 1918 г. Советская республика оказалась в еще более критическом состоянии, и ее руководители пошли дальше, организовав 'военный коммунизм' - полное огосударствление снабжения города за счет нужд деревни. Советская республика превратилась в 'единый военный лагерь'. Все предприятия переводились на военное положение. Большевистские руководители требовали беспрекословного подчинения и угрожали несогласным немедленным расстрелом. Рыночные отношения купли-продажи, свободного товарообмена заменялись распределением продуктов с помощью государственных органов. Продовольствие изымалось у крестьян за символическую компенсацию, а затем и без нее, по нормам 'продразверстки'.
Система в итоге получилась настолько несовершенной, что в СССР официальной стала точка зрения о вынужденном характере 'военного коммунизма'. Мол, если бы не враги, не Гражданская война, никто бы не стал ликвидировать товарно-денежные отношения. В качестве доказательства приводится работа Ленина 'Очередные задачи советской власти', написанная в апреле 1918 г. План действий, изложенный в ней Лениным, выдается за прообраз политики НЭПа, умеренной и прагматичной. Но текст 'Очередных задач...' не дает основания для таких выводов. Ленин еще до начала Гражданской войны планировал прямой переход к нетоварному обществу, организованному как единая система производства и распределения продуктов, работающая по общему плану: на повестке дня стоит 'созидательная работа налаживания чрезвычайно сложной и тонкой сети новых организационных отношений, охватывающих планомерное производство и распределение продуктов, необходимых для существования десятков миллионов людей'.[64] Планомерность, по Ленину, - это никак не рыночные отношения. Ленин после 'красногвардейской атаки на капитал' планирует упорядочить лишение капиталистов собственности: 'в войне против капитала движения вперед остановить нельзя... продолжать наступление на этого врага трудящихся безусловно необходимо'[65] - начинается национализация целых отраслей.
На национализированных предприятиях уже вводятся по настоянию Ленина так называемые 'Брянские правила' распорядка, устанавливающие режим беспрекословного подчинения начальству. Ленин требовал от рабочих и служащих: 'Веди аккуратно и добросовестно счет денег, хозяйничай экономно, не лодырничай, не воруй, соблюдай строжайшую дисциплину в труде...'[66] Если рабочий не захочет с энтузиазмом работать на нового хозяина - государство - партию, - то он уже не рабочий, а хулиган - в такой же степени враг, как и эксплуататор: 'Диктатура есть железная власть, революционно-смелая и быстрая, беспощадная в подавлении как эксплуататоров, так и хулиганов'.[67] Чтобы не было сомнений в том, как надо их подавлять, Ленин пишет о 'поимке и расстреле взяточников и жуликов и т. д.'.[68]
Огромным государственным хозяйством кто-то должен управлять. Саботаж служащих стихает, а бюрократия растет как на дрожжах. Но, по мнению Ленина, 'русский человек - плохой работник по сравнению с передовыми нациями'. Научить его работать может 'последнее слово капитализма в этом отношении, система Тэйлора...' (конвейерная система, доводящая до максимума отчуждение человека в процессе производства). 'Советская республика во что бы то ни стало должна перенять все ценное из завоеваний науки и техники в этой области'.[69] Рабочий должен был стать послушным инструментом в руках управленца. Рыночная стихийность и спонтанность должны были смениться порядком и управлением в единой государственной экономике, действующей как идеальная фабрика.
Эта стратегия была логичным результатом анализа тенденций индустриальной эпохи, которые превращали человека в придаток машины. Здесь меньше утопии, чем, например, в уверенности либерала в существовании народовластия в странах Запада.
Индустриализм вообще неважно сочетается с народовластием, с участием рядовых людей в принятии политических решений. Индустриальной машине нужен идеальный исполнитель, человеческая деталь, а не существо, любящее порассуждать, отстаивать свое мнение. Начав воплощать в жизнь свой идеал централизованного коммунизма, лидеры большевизма неизбежно входили в конфликт с той народной стихией, которая привела их к власти. И это тоже стало одной из важнейших причин грандиозных масштабов Гражданской войны.
Насколько 'военный коммунизм' соответствовал проекту коммунизма? Коммунизм - общество, в котором все люди свободно трудятся на благо всех, имеют равные возможности, безвозмездно обмениваются продуктами своего труда. Теоретически должно существовать изобилие продуктов, но некоторые коммунистические теории (например, концепция П. Кропоткина) предусматривали, что продукты, имеющиеся в недостатке, распределяются поровну. При коммунизме не существует эксплуатации человека человеком. Теоретически коммунизм мог возникнуть только на высокой стадии экономического развития, превышающей достижения капитализма. В то же время первая стадия коммунизма - социализм - должна была стать результатом социальной революции, разрушающей капитализм. Революция разрушает не только общественный строй, она также приводит и к экономическому упадку, что отдаляет возможность построения коммунизма. Это важное противоречие не было убедительно решено теоретиками социализма вплоть до начала революции 1917 г.
Большевики предприняли радикальные меры по созданию коммунистических отношений в России - стране, экономическое развитие которой отставало от уровня ведущих капиталистических стран, которая находилась в состоянии революции и жесточайшей Гражданской войны, распада общественных и экономических связей. В результате создаваемое большевиками общество имело мало общего с социализмом, о котором писали мыслители XIX века, включая Маркса и Энгельса. Но все же политика Ленина имела некоторые общие черты с социалистической идеей Маркса - стремление к ликвидации рыночных отношений, к прямому управлению всем производством и распределением из единого центра и по единому плану.[70] Эта стратегия не была чисто утопической - она соответствовала общемировой тенденции возникновения огосударствленного индустриального общества.[71]
* * *
Рабочие были недовольны отменой демократии, урезанием норм питания. Многие пролетарии считали, что в их бедствиях виноваты большевики.
Рабочие нескольких крупных предприятий Петрограда выступили против разгона Учредительного собрания, предлагали продолжить его заседания в здании завода.
12-14 мая 1918 г. произошли серьезные рабочие волнения в окрестностях Петрограда, в Колпино. По официальной версии волнения начались из-за опоздания с доставкой хлеба. Не доверяли рабочие 'своему' государству. 'Группа женщин дала тревожные гудки и пыталась созвать общегородской митинг'. Большевики опасались цепной реакции, которая могла вызвать волнения уже в Петрограде. 'Красная армия выстрелами в воздух воспрепятствовала созыву митинга'. Но рабочих это не остановило, в столкновениях были ранены трое рабочих и один убит. Были также ранены трое красноармейцев. Похороны убитого рабочего Потемкина превратились в многотысячную демонстрацию, Ижорский завод, на котором он работал, встал.[72]
Во второй половине июня забастовочное движение во главе с заводскими активистами, 'уполномоченными', охватило десятки городов. Рабочие демонстрации разгонялись, а лидеры арестовывались, как при царе. В ответ на подавление ненасильственного рабочего движения часть рабочих взялась за оружие. В августе 1918 г. под руководством меньшевиков и эсеров началось восстание рабочих в Ижевске. В первые дни были убиты наиболее ненавистные большевики, но затем контроль над событиями установил Ижевский совет, который запретил смертную казнь и передал власть Комучу. Но большевикам удалось блокировать район рабочего восстания, и повстанцы прорвались из окружения только через несколько месяцев. Выступления рабочих против большевиков происходили и позднее (например, в Астрахани в 1919 г., в Петрограде и Екатеринославе в 1921 г.).
Крестьяне с удовольствием давали бы рабочим хлеб, если бы те предоставляли им в обмен промышленные товары. Попытку такого прямого, в обход власти, товарообмена предприняли в январе-марте 1918 г. махновцы. Большевиков такая практика не устраивала. Во-первых, в таком случае они теряли контроль над экономикой. Во-вторых, промышленность уже не могла полнокровно обеспечить интересы крестьян. И без того обессиленная войной, она была окончательно развалена национализацией. Рывок к коммунизму был экономически неэффективен, и крестьянину нельзя было доказать, что он должен просто так содержать миллионы 'дармоедов'.
Заставить людей выполнять заведомо невыгодные указания правительственных учреждений можно было только силой. О демократии советов можно было теперь только мечтать как о светлом будущем. Советам были оставлены отдельные распорядительные функции, да и выборы в них проводились под бдительным контролем репрессивных органов. Так что Советская республика была отныне Республикой советов чисто формально. Даже 'Правда' вынуждена была заметить, что лозунг 'вся власть Советам' сменяется лозунгом 'вся власть чрезвычайкам',[73] т. е. карательным органам ЧК Редактор 'Известий' Ю. Стеклов признавал среди своих: 'Никогда, даже в злейшие времена царского режима, не было такого бесправия на Руси, которое господствует в коммунистической Советской России, такого забитого положения масс не было. Основное зло заключается в том, что никто из нас не знает, чего можно и чего нельзя. Сплошь и рядом совершающие беззакония затем заявляют, что они думали, что это можно. Террор господствует, мы держимся только террором'.[74] Чего же удивляться - в стране диктатура, а диктатура, по Ленину, - это власть, опирающаяся не на закон, а на насилие. В том числе - и насилие над рабочим классом.
* * *
В условиях, когда промышленность была разрушена и работали только предприятия, ремонтировавшие транспорт и вооружение, главным ресурсом была продукция сельского хозяйства, продовольствие. Необходимо было накормить бюрократию, рабочих и военных. Большевистская власть опиралась на наиболее обездоленные слои населения, а также на массу красноармейцев, партийных активистов и новых чиновников. Преимущества при распределении продовольствия должны были получать именно они. Торговля была запрещена, вводилась система 'пайков', при которой каждый человек мог получать продовольствие только от государства. Эта система создавала абсолютную зависимость человека от государственной власти. Для многих людей это было спасением от голода.
Но львиная доля продовольствия доставалась армии. Советская республика не считалась с затратами для победы. В этом - генетический исток ее милитаризованности на протяжении многих десятилетий.
Армия потребляла 60 % рыбы и мяса, 40 % хлеба, 100 % табака.[75] Неудивительно, что голодали рабочие и крестьяне. Продовольственная политика большевиков не была их выдумкой. Они просто довели до логического конца меры царского и Временного правительств, пытаясь с помощью репрессий заставить крестьян выполнять государственный план заготовок. В январе 1919 г. был введен колоссальный продовольственный налог - продразверстка. Важнейшей уязвимой стороной коммунистической продовольственной политики было равнодушие к интересам крестьянства, неумение заинтересовать его в выращивании хлеба и поставках его в города. Коммунисты исходили из потребностей армии и своего аппарата, а крестьяне и остальные жители должны были выкручиваться как смогут.
Насколько результативны были продовольственные меры, составившие ядро политики 'военного коммунизма'? За первый год продовольственной диктатуры (до июня 1919 г.) было собрано 44,6 млн. пудов хлеба, а за второй год (до июня 1920 г.) - 113,9 млн. пудов. Но только за ноябрь 1917 г. еще не разгромленный продовольственный аппарат Временного правительства собрал 33,7 млн. пудов[76] - без расстрелов и гражданской войны в деревне.
Куда шло это продовольствие? Значительная его часть просто сгнивала: 'Из Симбирской, Самарской и Саратовской губернских организаций, закупающих ненормированные продукты, везут мерзлый картофель и всякие овощи. В то же время станции Самаро - Златоустовской и Волго-Бугульминской железных дорог завалены хлебом в количестве свыше 10 млн. пудов, которые за отсутствием паровозов и вагонов продорганам не удается вывезти в потребляющие районы и которые начинают уже портиться'.[77]
Там, где крестьянам удавалось обмануть продразверстку, они пытались выменять хлеб на какие-нибудь промтовары у горожан, в том числе и рабочих. Таких 'мешочников', заполонивших железные дороги, останавливали и репрессировали заградительные отряды, призванные пресечь неподконтрольный государству продуктообмен. Хлеб не должен уходить в города помимо государства, помимо 'львиной доли', принадлежащей армии и бюрократии. Для полного сходства с дофеодальными обществами большевики установили внеэкономическое принуждение к труду. И в дополнение ко всему этому - всепроникающая террористическая сила чрезвычайных комиссий. Такова была картина дороги, которая, как казалось ее вождям, вела к коммунизму.
Попытка 'прорыва в будущее' с помощью грубого насилия и тотальной централизации обернулась провалом в прошлое. Вместо посткапиталистического общества получилось дофеодальное - доиндустриальная деспотия, в которой корпорация поработителей собирала дань с крестьян, убивая сопротивляющихся.
Пока шла война, Ленин не обращал внимания на этот парадокс. Его вдохновляло разрушение капитализма, будоражил драматизм военной борьбы. Тем временем разрушение капитализма оборачивалось разрушением индустриальных отношений, без которых модернизация полуаграрной страны невозможна. А какой коммунизм без современной технологии?
Коммунистический идеал 'висел в воздухе', не опираясь на устойчивую производственную базу. Только по окончании Гражданской войны Ленин с ужасом осознает, насколько далеко большевики оказались от социализма после рывка в сторону коммунизма.
'Военный коммунизм' кажется вынужденной политикой по двум причинам. Во-первых, его начали строить весной 1918 г. Это стало одной из причин начала Гражданской войны. Но, совпав с ней по времени, 'военный коммунизм' выглядел как ее следствие. Во-вторых, во время войны командные методы кажутся естественными и эффективными, даже если в действительности ухудшают ситуацию. Когда война с белыми кончилась, выяснилось, что население и без всяких белых выступает против политики большевиков - в 1921 г. повстанческие движения разрастались. Ленину и его соратникам хватило прагматизма, чтобы скорректировать свою политику, пойти на уступки населению. В этих условиях 'военный коммунизм' был объявлен временным курсом, вызванным Гражданской войной.
Однако обстановка 'военного коммунизма' порождала не только разочарование, но и романтические надежды, которые продолжали питать культуру советского общества вплоть до самой Перестройки. Даже гуру шестидесятников Б. Окуджава грезил 'о той единственной Гражданской'. Какой бы ужасной ни была реальность того времени, в памяти народа остались и надежды на справедливое мироустройство, ощущение свершений, альтруистичная готовность жертвовать комфортом ради идей. Это тоже был миф, но он был не ложью, а частью реальности. Гражданская война стала временем невиданных возможностей и опасностей. Одни люди пытались осуществить свои идеалы, другие, пользуясь высокой вертикальной мобильностью, делали карьеру, осваивали командование фронтами и отраслями, третьи - несли возбужденным массам новое искусство, четвертые - пользовались мандатом, чтобы осуществлять свои низменные, в том числе садистские, наклонности, пытали, убивали и грабили, пятые - прятали свой скарб и молились, чтобы пережить лихолетье. Последних жалко, но без первых общество не может развиваться, обречено на вечное прозябание в социальном болоте, где господствуют карьеристы, бандиты и мещане. Но уже без правдолюбцев, творцов и идеалистов.
Пиры коммунистов
Современный российский телезритель живет в сюрреалистическом мире, где сосуществуют прямо противоположные сказания о прошлом. По одному каналу идет старый советский фильм о рабочем - революционере Максиме, который успешно руководит Национальным банком (на самом деле комиссаром в банке был Н. Осинский, будущий оппозиционер). Ладно, нам еще во время Перестройки объяснили, что сталинский кинематограф - это сказки. Тогда все-таки была суровая цензура. А сейчас ее нет. Вот-вот выйдут честные фильмы о том времени. Лет двадцать ждем - не дождемся. Уровень киноискусства (в его современной телевизионной оболочке) откатился к тем же 30-м годам. Что ни исторический сюжет - то агитка.

Не со всяким сюжетом легко совладать бойцам современного агитпропа. Вот замахнулись они на Бориса на нашего, на Пастернака. Роман 'Доктор Живаго' решили экранизировать. Больших теленачальников нетрудно было убедить, что роман стоящий - за него же в СССР преследовали автора! Но прочитали - прослезились. Пастернак описал то, что видел. А снять нужно антисоветскую агитку. Пришлось переписывать за Пастернака сюжет, заменяя реальные человеческие отношения вымороченными, курочить сюжет под идеологическую схему. Чтобы злые коммунисты довели до смерти принципиального доктора (кто читал Пастернака, помнят, что там - совсем другой образ и прямо противоположные обстоятельства жизненного финала Живаго). И чтобы мы поняли - революция делается не ради принципов, а ради шкурных интересов революционеров. Тут выделяются две центральные сцены. Во-первых - встреча Живаго с революционером Стрельниковым, который в голодном краю жрет фрукты с сыром (эта деталь выдумана за Пастернака). Во-вторых, картина роскошества номенклатурных спецраспределителей во время 'военного коммунизма'. Б. Пастернак ничего подобного не писал и в отличие от нынешних телещелкоперов осветил эту тему честно: 'Юрий Андреевич разыскал спасенного однажды партийца, жертву ограбления. Тот делал, что мог для доктора. Однако началась гражданская война. Его покровитель все время был в разъездах. Кроме того, в согласии со своими убеждениями этот человек считал тогдашние трудности естественными и скрывал, что сам голодает'.
Конечно, во время Гражданской войны были шкурники, совершались злоупотребления. Но нынешних мифотворцев не смущает, что Пастернак не счел возможным рисовать с помощью таких красок портрет революционера. Писатель помнил, что для времен Гражданской войны было типично, а что - даже обывателями воспринималось как исключение. Роскошествующий революционер - исключение. Голодающий - типично.
То, что советские бюрократические привилегии возникли при Сталине, - старый советский миф. Все началось при Ленине. В снабжении руководящих работников коммунисты, хоть пока и незначительно, отступали от принципов социального равноправия. Побеждали обычные законы социальной иерархии, порождающие привилегии в любом централизованном обществе. Какова была вершина 'номенклатурных привилегий' во время 'военного коммунизма'? На обед в столовой ВЦИК в 1920 г. можно было получить на выбор: 100 грамм мяса, или дичи, или рыбы, или сто пятьдесят грамм селедки. Можно было отказаться от этого роскошества, и тогда съесть около 75 грамм каши, или макарон, или риса. А можно было отказаться от вышеперечисленного и шикануть - съесть аж двести грамм картошки. Еще можно было добавить около 30 грамм гарнира и 8 грамм масла. Отказавшись от масла, можно было претендовать на соль. Хлеба полагалось сто грамм. В 'суперэлитной' столовой СНК эти нормы были выше в 2-3 раза.[78] Тоже не густо-уровень жизни обычного советского человека 70-х гг.
Так что сюжеты теле - и киноподелок вроде 'Доктора Живаго' не правдивее агиток сталинского времени. И когда на основании, в общем, скромных советских привилегий пытаются оправдать нынешнее социальное расслоение (мол, посмотрите, что было при коммунистах), уместно говорить уже не о мифе, а о промывании мозгов соляной кислотой. Советское государство стремилось обеспечить номенклатурным работникам уровень жизни западного среднего класса даже во время народных бедствий. Это достойно порицания, это нарушает официально провозглашенные коммунистами нормы социальной справедливости, но это несопоставимо с разгулом нынешних хозяев жизни на курортах Куршевеля и в подмосковных поместьях.
'Чистые руки, горячее сердце, холодная голова'
Эта формула, изреченная основателем ЧК Дзержинским, определяла, каким должен быть настоящий чекист. В советское время официальный миф утверждал, что такими чекисты и были чуть ли не поголовно. Соответственно красный террор изображался как вынужденное уничтожение непримиримых врагов советской власти, выявленных путем скрупулезного сбора доказательств. Картина, мягко говоря, - не соответствовала реальности. А раз так - получите новый миф: коммунисты как пришли к власти, так и принялись методически уничтожать 'генофонд нации'.

Красный террор стал наиболее мрачным явлением начального этапа советской истории и одним из несмываемых пятен на репутации коммунистов. Получается, вся история коммунистического режима сплошной террор, сначала ленинский, потом сталинский. В реальности вспышки террора чередовались с затишьями, когда власть обходилась репрессиями, характерными для обычного авторитарного общества.
Октябрьская революция проходила под лозунгом отмены смертной казни. Постановление Второго съезда советов гласило: 'Восстановленная Керенским смертная казнь на фронте отменяется'. Смертная казнь на остальной территории России была отменена еще Временным правительством. Страшное слово 'Революционный трибунал' поначалу прикрывало довольно мягкое отношение к 'врагам народа'. Кадетке С. В. Паниной, спрятавшей от большевиков средства Министерства просвещения, Ревтрибунал 10 декабря 1917 г. вынес общественное порицание.
Во вкус репрессивной политики большевизм входил постепенно. Несмотря на формальное отсутствие смертной казни, убийства заключенных иногда осуществлялись ВЧК во время 'очистки' городов от уголовников.
Более широкое применение казней и тем более проведение их по политическим делам было невозможно как из-за преобладающих демократических настроений, так и из-за присутствия в правительстве левых эсеров - принципиальных противников смертной казни. Нарком юстиции от партии левых эсеров И. Штернберг препятствовал не только казням, но даже арестам по политическим мотивам. Поскольку левые эсеры активно работали в ВЧК, развернуть правительственный террор в это время было трудно. Впрочем, работа в карательных органах влияла на психологию эсеров - чекистов, которые становились все более терпимыми к репрессиям.
Ситуация стала меняться после ухода из правительства левых эсеров и особенно - после начала широкомасштабной Гражданской войны в мае-июне 1918 г. Ленин разъяснял своим товарищам, что в условиях Гражданской войны отсутствие смертной казни немыслимо. Ведь сторонники противоборствующих сторон не боятся тюремного заключения на любой срок, так как уверены в победе своего движения и освобождении их из тюрем.
Первой публичной жертвой политической казни стал А. М. Щастный. Он командовал Балтийским флотом в начале 1918 г. и в сложной ледовой обстановке вывел флот из Гельсингфорса в Кронштадт. Тем самым он спас флот от захвата немцами. Популярность Щастного выросла, большевистское руководство заподозрило его в националистических, антисоветских и бонапартистских настроениях. Наркомвоен Троцкий опасался, что командующий флотом может выступить против советской власти, хотя определенных доказательств подготовки государственного переворота не было. Щастный был арестован и после процесса в Верховном революционном трибунале расстрелян 21 июня 1918 г. Смерть Щастного породила легенду о том, что большевики выполняли заказ Германии, мстившей Щастному, который увел Балтийский флот у немцев из-под носа. Но тогда коммунистам нужно было бы не Щастного убивать, а просто отдать немцам корабли - чего Ленин, разумеется, не сделал. Просто большевики стремились устранять кандидатов в Наполеоны до того, как те подготовят 18-е брюмера. Доказательства вины их интересовали в последнюю очередь.
* * *
Переход коммунистов к массовому террору связывают с покушением на Ленина. Это неточно. С началом Гражданской войны террор уже стал применяться в прифронтовой зоне при активной поддержке Ленина. 'В Нижнем явно готовится белогвардейское восстание. Надо напрячь все силы, составить тройку диктаторов, навести тотчас массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т. п.',[79] - телеграфировал Ленин 9 августа. В тот же день он отправил телеграмму и в Пензу: 'Провести беспощадный массовый террор против кулаков, попов и белогвардейцев; сомнительных запереть в концентрационный лагерь вне города'.[80]22 августа председатель Совнаркома приказывает 'расстреливать заговорщиков и колеблющихся, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты'.[81]
В обострившейся обстановке июня - августа 1918 г. противники большевиков также прибегают к террористическим методам борьбы. 20 июня неизвестным был убит нарком пропаганды В. Володарский. Убийцу найти не смогли. Уже тогда Ленин выступил за развязывание массового террора: 'Тов. Зиновьев! Только сегодня мы узнали в ЦК, что в Питере рабочие хотят ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы их удержали. Протестую решительно!.. Надо поощрять энергию и массовидность террора'.[82]30 августа юный сторонник эсеров Л. Каннегисер убил руководителя Петроградского ЧК М. Урицкого. В тот же день на митинге был ранен Ленин. Виновной в покушении была объявлена сторонница эсеров Ф. Каплан. Впрочем, конкретные виновники в тот момент были не так важны - за трех большевиков должны были ответить целые классы.
В ответ на эти покушения ВЦИК советов принял резолюцию, в которой говорилось: 'ВЦИК дает торжественное предостережение всем холопам российской и союзнической буржуазии, предупреждая их, что за каждое покушение на деятелей Советской власти и носителей идей социалистической революции будут отвечать все контрреволюционеры... На белый террор врагов рабоче-крестьянской власти рабочие и крестьяне ответят массовым красным террором против буржуазии и ее агентов'. Это означало введение заложничества, когда за действия одних людей должны отвечать совершенно другие. 5 сентября было принято постановление ВЦИК о красном терроре.
Оно заложило основы репрессивной политики коммунистического режима: создание концлагерей для изолирования 'классовых врагов', уничтожение всех оппозиционеров, 'причастных к заговорам и мятежам'. ЧК наделялась внесудебными полномочиями брать заложников, выносить приговоры и приводить их в исполнение.
В этот день было объявлено о расстреле 29 'контрреволюционеров', которые были заведомо непричастны к покушениям на Ленина и Урицкого, в том числе бывшего министра внутренних дел Российской империи А. Хвостова, бывшего министра юстиции И. Щегловитова и др. В первый же месяц террора были казнены тысячи людей, большинство из которых было виновато лишь в принадлежности к 'контрреволюционным' классам и общественным течениям, - предприниматели, помещики, священники, офицеры, члены партии кадетов. Философию красного террора выразил один из руководителей ЧК М. Лацис: 'Не ищите в деле обвинительных улик; восстал ли он (обвиняемый - А. Ш.) против совета с оружием или на словах. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, какое у него образование и какова его профессия. Вот эти вопросы и должны решить судьбу обвиняемого'.[83] Но 'инициатива с мест' не встречала поддержки в Кремле. Ленин пожурил Лациса за эти слова.
ЧК арестовывала, она же вела следствие, она же судила, и казнила она же. Произвол был абсолютный, возможности для злоупотребления - практически безграничными. Красный террор в реальности не был классовым. Удары наносились по недовольным рабочим, крестьянам, интеллигенции. Впрочем, мифического уничтожения 'генофонда нации', ее 'лучших людей' тоже не было. Красный террор не отличался систематичностью - под удар мог попасть и поэт Гумилев, причастный к конспирациям против коммунистов, и крестьянин, спрятавший хлебный запас на зиму. Но коммунисты в это время не отличались большой мстительностью, в чем мы убедимся ниже на примере биографии повстанческого лидера А. Долинина. Большинство известных литераторов Серебряного века тоже пережили это 'уничтожение генофонда'.
Модные теперь рассуждения об утраченном 'генофонде' являются отголоском расистских идей, распространенных в первой половине века, пока не стала очевидна их близость нацистской идеологии. Белая эмиграция бережно сохранила миф о 'генофонде', который в СССР испортился и сохранился разве что в эмигрантском запаснике. Можно подумать, что люди - это породистые собаки, у которых культурный потенциал передается с генами. У дворян - все сплошь гении и таланты в роду, а у беспородных крестьян - тупой и еще тупее.
* * *
В надежде посеять ужас в рядах врагов, разрушить складывающие заговоры, не тратя времени на расследование, большевистские вожди запустили машину террора, которая уже действовала по инерции, иногда - в соответствии со 'шкурными' интересами рядовых чекистов. Впрочем, шкурные интересы были скромны, так как на каждого злоупотребляющего чекиста могла найтись проверка из центра или вооруженный классовым чутьем и наганом товарищ по работе. Идейные коммунисты нередко возмущались эксцессами террора и пытались ограничить его разгул. В марте 1919 г. был проведен процесс над сотрудниками Всеукраинской ЧК, обвиненными во взяточничестве, коррупции и вымогательстве. Обвиняемые были приговорены к смертной казни.
Впрочем, по свидетельству старого большевика Д. Гопнера, эти меры не могли улучшить ситуацию, так как наказаны были 'стрелочники', которые работали в учреждении, где 'все насквозь пропитано уголовщиной, хулиганством, полнейшим произволом и безответственностью опытных негодяев'.[84] Гопнер докладывал Ленину и своему непосредственному начальнику Чичерину о многочисленных арестах без предъявления обвинений, о неподчинении ЧК советскому правительству Украины, подбрасывании улик и вымогательстве. Один из персонажей, которые попали в докладную Д. Гопнера, - руководитель Екатеринославской ЧК Валявко (Валявка), 'человек упрямый, тупой и жестокий. Вспыльчивый, самонадеянный, лишенный спокойствия, он никогда не слушает собеседников, а только говорит или, вернее, кричит. Имея самое элементарное политическое развитие, он неразборчив, опьянен своим всемогуществом и лишь жаждет 'уничтожения''.[85] Критика Гопнера не возымела действия, и в условиях обострения военной обстановки вокруг Екатеринослава в мае 1919 г. он устроил бойню в подвалах ЧК: 'Ночами Валявка беспрерывно и торопливо расстреливал содержавшихся в ЧК. Выпуская человек по 10-16 в небольшой, специальным забором огороженный двор, Валявка с 2-3 товарищами выходил на середину двора и открывал стрельбу по этим совершенно беззащитным людям. Крики их разносились в тихие майские ночи, а частые револьверные выстрелы умолкали только к рассвету... Страшной тайной остались сотни имен тех людей, которых озверелый Валявка отправил на тот свет'.[86]
Лацис и Валявка - примеры чекистов, далеких от идеализированного образа чекиста с 'чистыми руками, горячим сердцем, холодной головой'. Для грязной работы приходилось привлекать кого придется (ситуация у белых была не лучше). Но противостояние полууголовной чекистской низовки и более интеллектуальных большевистских кадров все же сдерживало безудержность террора. Тот же Валявка получил возможность предаться 'уничтожению' только после того, как Екатеринославу стали угрожать деникинцы и григорьевцы.
Террор развивался неровно, вспышками. Поэтому неубедительны попытки подсчитать количество жертв на основании отдельных примеров, умноженных на количество местных чрезвычаек и дней их работы.[87] Каждая ЧК работала со своей интенсивностью.
Занимая города, белые начинали методичный учет жертв красного террора, тщательно описывали наиболее яркие примеры. 'В Харькове специализировались на скальпировании и 'снимании перчаток'',[88] - повествует А. Деникин о зверствах ЧК. Но когда белые отступили, красным было чем ответить. Вот только одно свидетельство: 'Настроение населения Украины в большинстве на стороне Советской власти. Возмутительные действия деникинцев... изменили население в сторону Советской власти лучше всякой агитации. Так, например, в Екатеринославе, помимо массы расстрелов и грабежей и пр., выделяется следующий случай: бедная семья, у которой в рядах армии сын - коммунист, подвергается деникинцами ограблению, избиению, а затем ужасному наказанию. Отрубают руки и ноги, и вот даже у грудного ребенка были отрублены руки и ноги. Эта беспомощная семья, эти пять кусков живого мяса, не могущие без посторонней помощи передвинуться и даже поесть, принимаются на социальное обеспечение республики'.[89] Изощренная рубка пленных 'в капусту' (постепенная, мелкими кусками) - фирменная казнь - пытка, применявшаяся белыми, особенно казаками.
Зверства творили солдаты всех сил Гражданской войны. Совокупное количество жертв и красного, и белого, и повстанческого террора приближается к миллиону человек, но дать более точные оценки вряд ли возможно, так как полного учета казненных никто не вел.
Чернознаменные бандиты
Государственные зверства красных и белых сопровождались стихийным разгулом грабежей и убийств 'человека с ружьем' и наганом.
Обычно 'пальму первенства' здесь отдают анархистам. Согласно мифу, 'анархист' - это синоним бандита, уголовника, который прикрывается писаниями наивного идеалиста Кропоткина.
Городские анархисты были терпимы к уголовной среде, указывая на то, что уголовник - продукт социальных условий, и, когда изменятся условия, он станет лучше. В условиях, когда можно было быстро сделать карьеру, уголовники были вольны выбирать - или пользоваться смутным временем для привычных аполитичных грабежей, или 'сменить окраску' на политическую и пойти в ЧК, повстанческий отряд или группу боевиков (уж как повезет - анархистов, эсеров или белых подпольщиков на красной территории и красных - на белой). Решительные люди с навыками обращения с оружием были нужны везде. Но не будем забывать, что они вполне востребованы и в современном обществе, которое не может обходиться без мафии, киллеров и маргинальной криминализированной среды.
В борьбе с анархистами большевики пытались списать разгул преступности именно на них. Ведь обыденное представление об анархии как о хаосе позволяло уголовникам объявлять себя анархистами даже тогда, когда они не имели никакого представления об анархистской идеологии и идейные анархисты не имели к ним никакого отношения. Обокрали патриаршую ризницу под носом у красной охраны - факт, анархисты виноваты. Нужно разгромить 'Черную гвардию', занимающую сильные позиции в Москве, - объявим ее чисто уголовной организацией. В действительности удар по анархистам в апреле 1918 г. был вызван чисто политическими причинами - советское правительство переехало в Москву. В обстановке нараставших противоречий с левыми эсерами коммунисты опасались, что вооруженные формирования анархистов встанут на сторону оппозиции (а ведь вооруженное столкновение коммунистов и левых эсеров действительно произойдет всего через три месяца).
Характерно, что, приступив 5 марта 1918 г. к формированию 'Черной гвардии' с единым командованием, Московская федерация анархических групп как раз и стремилась отсечь от движения неконтролируемые труппы уголовников, прикрывающиеся именем анархистов. Для вступления в 'Черную гвардию' требовались рекомендации идейных анархистов и рабочих организаций. Запрещалось участие 'Черной гвардии' в реквизициях. Анархисты спешили освободиться от компрометирующих их уголовных элементов, к которым прежде они относились терпимо, считая их 'жертвами' социального строя. Но некоторых уголовников анархисты считали 'перевоспитавшимися' и оставили в своих рядах.
В Москве, куда перебрался Совнарком в марте 1918 г., анархисты контролировали 25 особняков. Некоторые были расположены вблизи важных пунктов столицы. Анархисты не скрывали, что готовятся к столкновению. Они были разочарованы поворотом в политике большевиков и надеялись на поддержку масс. Ж. Содуль вспоминает о беседе с членом ВЦИК А. Ге: 'Ге гневно обличает большевиков. Придя к власти, они только и делают, что предают принципы, чистые принципы, они переродились в обыкновенных реформистов, рабочие от них отворачиваются и сплачиваются под черным знаменем... Ге считает, что уже сейчас можно рассчитывать в Москве на несколько тысяч бойцов. Однако для действий момент еще не настал. В движение проникли монархисты, которые пытаются использовать его в своих целях.[90] Следует избавиться от этих темных и опасных элементов. Через месяц-два анархисты выкопают могилу для большевиков, 'царству варварства придет конец'. Будет основана подлинно коммунистическая Республика'.[91]
В ночь с 11 на 12 апреля ВЧК захватила базы анархистов. На Малой Дмитровке они отстреливались из горной пушки, но у коммунистов был перевес в артиллерии. Из пушек разнесли и верхний этаж особняка на Донской улице. Бои шли и на Поварской. В других местах опорные пункты анархистов удалось взять без значительного сопротивления. Было убито и ранено 40 анархистов и 10-12 чекистов и солдат. Несколько анархистов были расстреляны на месте.
ЧК рассчитывала получить дополнительный компромат на 'Черную гвардию' после захвата особняков. Учитывая, что перерегистрация 'черногвардейцев' началась лишь месяц назад, в особняках продолжали жить немало уголовников. Было найдено золото. Московская федерация анархистов была обвинена в связях с известным актером Мамонтом Дальским, который с помощью друзей - анархистов провел аферу с продажей опиума (правда, Дальского не стали преследовать), в укрывательстве уголовника Кэбурье (правда, он уже скрылся из Москвы). Всего было задержано около 500 человек, но часть вскоре отпущена.
В апреле - мае 1918 г. такие же операции были проведены и в других городах России.
Даже в официальных сообщениях по поводу разоружения анархистов признавалось, что многочисленные преступления совершались от имени анархистов, а не идейными анархистами. Дзержинский подчеркивал, что 'мы ни в коем случае не имели в виду и не желали вести борьбу с идейными анархистами'.[92] Тем не менее были закрыты крупнейшие анархистские газеты, а идейные анархисты Лев Черный и другие были привлечены к ответственности за укрывательство. Впрочем, они вскоре тоже оказались на свободе.
Их черед пришел позднее. После взрыва в горкоме РКП(б), организованного анархистами подполья 25 сентября 1919 г.,[93] ВЧК провела зачистки анархистов по всей стране. Без суда и следствия на известных конспиративных квартирах уничтожались и боевики с уголовным прошлым, и идейные анархисты. Чекисты не вдавались в детали, кто в чем виноват и какого наказания достоин. В 1921 г., во время нового подъема народных выступлений, зачистку повторили. На этот раз был расстрелян и Л. Черный.
Бандитизм - это уголовное преступление, вооруженные грабежи и убийства мирного населения. Занимались этим и белые, и красные, но образ классического бандита времен Гражданской войны легенда приписывает батьке Махно, 'оборотню Гражданской войны', как назвал его один из мифотворцев.
'Оборотень Гражданской войны'
Махно усилиями красных и белых превратился из реального исторического персонажа в ходячий миф, где от реального Нестора Ивановича вообще мало что осталось. За десятилетия, прошедшие со времени событий, советские историки и кинематографисты вылепили образ маньяка - убийцы, хитрого предателя и разрушителя. Он носится по Украине во главе банды дегенератов, которую красные и белые бьют в хвост и гриву. Но 'оборотень Гражданской войны' появляется в самый неподходящий момент, чтобы развалить фронт красных.
Сменился господствующий миф, но место Махно в нем осталось прежним. Все тот же маньяк, классическое лицо безумного революционера - разрушителя.

Что бы ни рассказывали о Махно мифотворцы, среди крестьян своего региона он был очень популярен. Махно возглавил крестьянское движение в районе Гуляйполя, на левобережье Украины еще в 1917 г. По взглядам Махно был анархо - коммунистом. Он выступал за то, чтобы вся земля и все фабрики находились в непосредственном распоряжении тех, кто на них работает, то есть рабочих и крестьян. Махно выступал за создание 'вольных советов', которые избираются местными жителями и не подчиняются решениям партийных и государственных структур. Махно считал, что трудящиеся сами могут решить, как им лучше жить. По мысли П. Кропоткина, учеником которого считал себя Махно, после ликвидации государственного принуждения и частной собственности предоставленные сами себе трудящиеся станут жить в самоуправляющихся общинах и перейдут к свободному коммунистическому строю, при котором не будет власти и эксплуатации. Такой строй Кропоткин и Махно называли анархическим коммунизмом. Идеи Махно были близки лозунгам, которые большевики провозглашали в 1917 г., потому первоначально Махно был настроен на союз с красными.
В 1918 г. Махно успешно партизанил против немцев и приобрел славу непобедимого 'батьки'. После ухода немцев 'батька' стал контролировать обширный район к северу от Азовского хморя. В январе 1919 г. махновский район оказался под ударом белых, наступавших со стороны Донбасса. Тогда Махно заключил союз с РККА и, получив от красных необходимые ему боеприпасы, развернул наступление против деникинцев.
Тут, согласно мифу, от махновцев должны были остаться рожки да ножки. Что может сделать махновская ватага против дисциплинированной белой армии?
Отвечаем: может нанести ей поражение. Пройдя с боями несколько сот верст, махновская бригада окружила и разгромила опорные пункты белых на Азовском побережье и вышла в Донецкий бассейн, взаимодействуя там с частями РККА. Сама бригада Махно быстро росла, потому что в нее тысячами вступали крестьяне. Численность махновской армии достигла 50 тысяч бойцов. Так что представление о махновцах как о 'банде' - тоже миф. 'Банда' - это формирование поменьше. Раз в сто или тысячу.
Самим фактом своего существования махновская армия опровергает еще один миф - якобы расширение прав солдата делает армию небоеспособной. У махновцев командиры выбирались бойцами и затем только утверждались штабом. Вместе служили выходцы из одной деревни, хорошо знакомые друг с другом. Ставка делалась не на муштру, а на инициативу бойцов. Махно мог вообще распустить большой отряд и был уверен, что он соберется в назначенном месте.
Именно эта особенность устройства махновской армии заставляет авторов самых разных взглядов доказывать, что махновцы были плохими вояками. Ведь в противном случае пришлось бы признать недостатки существующей казарменной армии. А это - уже вопрос политический. Не учитывая уроков истории повстанческих движений, военные теоретики обрекали Советскую армию на то, чтобы после выдающихся достижений в строевой подготовке получать кровавые уроки в Афганистане. Но и это не убедило в необходимости внимательнее изучить махновский опыт. Пришлось снова проходить те же уроки в Чечне.
* * *
В легендах 'Махновия' осталась эдаким табором разбойников. В реальности она имела четкую военную и общественную организацию и политическую программу. На территории, которую контролировали махновские войска, не действовали продовольственная диктатура и продразверстка, разрешалась агитация всех социалистических течений, а не только большевиков, советы выбирались свободным голосованием. Съезды считались в махновском движении высшим авторитетом. Их решения вступали в силу в том или ином районе после одобрения сельскими сходами. Исполнительным политическим органом был Военно-революционный совет. Резолюции съездов советов, принятые после жарких дискуссий, созвучны анархистским идеям: 'В нашей повстанческой борьбе нам нужна единая братская семья рабочих и крестьян, защищающая землю, правду и волю. Второй районный съезд фронтовиков настойчиво призывает товарищей крестьян и рабочих, чтоб самим на местах без насильственных указов и приказов, вопреки насильникам и притеснителям всего мира строить новое свободное общество без властителей панов, без подчиненных рабов, без богачей, и без бедняков'.[94] Резко высказывались делегаты съезда против 'дармоедов чиновников', которые являются источником 'насильственных указок'. Съезды советов на махновской территории остро критиковали большевистский режим за угнетение крестьянства и произвол ЧК. Но главным своим врагом крестьяне - махновцы все же считали белых, потому что они могли отнять землю.
Современные украинские авторы, дотошно перечисляющие населенные пункты, через которые прошла махновская армия, становятся беспомощными, как только речь заходит о внутренней политике махновцев. В. А. Савченко пишет, что в первой половине 1919 г. Махно 'стремился к анархистским экспериментам', которые 'приводили к осуществлению на практике григорьевско-зеленовских лозунгов: 'Вольные Советы - Советы без коммунистов!', к недопущению в махновский район продотрядов, коммунистов, чекистов, отказу от колхозного эксперимента и запрета торговли'.[95] Здесь реальность и ошибки перемешаны так же густо, как и в советских книгах о Махно. Во-первых, Махно пускал коммунистов в свой район, и в это время они участвовали в работе органов власти в махновском районе. Соответственно махновцы не выдвигали в это время лозунг 'Советы без коммунистов' (а за вольные советы они выступали прежде всякого Григорьева и Зеленого). Во-вторых, никто не заставлял махновцев и украинских крестьян вообще проводить 'колхозный эксперимент'. Коммунисты на Украине предпочитали создавать государственные хозяйства, а не колхозы (здесь В. А. Савченко перепутал 1919 год с 1929-м), зато махновцы совершенно добровольно создавали сельскохозяйственные коммуны. Крупнейшая из них - коммуна имени Розы Люксембург насчитывала 285 человек и засеяла 125 десятин земли.[96]
Советский миф представлял махновцев кулацким движением, но сами они были склонны как раз к защите интересов бедняков. Их голос звучит в резолюциях Второго съезда советов Гуляйпольского района (февраль 1919 г.): 'Впредь же до разрешения земельного вопроса окончательным образом съезд выносит свое пожелание, чтобы земельные комитеты на местах немедленно взяли на учет все помещичьи, удельные и другие земли и распределяли бы их между безземельными и малоземельными крестьянами, обеспечив и вообще всех граждан посевными материалами'.[97]
Махновский район производил положительное впечатление даже на непредвзятых противников. Большевик В. Антонов - Овсеенко, посетивший район в мае 1919 г., докладывал: '...налаживаются детские коммуны, школы, - Гуляй - поле - один из самых культурных центров Новороссии - здесь три средних учебных заведения и т. д. Усилиями Махно открыто десять госпиталей для раненых, организована мастерская, чинящая орудия и выделываются замки к орудиям'.[98] Детей учили грамоте, занимались военной подготовкой, преимущественно в форме военных игр (подчас весьма жестоких). Но основная просветительская работа проводилась не с детьми, а со взрослыми. Культпросвет ВРС, занимавшийся просвещением и агитацией населения, был укомплектован прибывшими в район анархистами и левыми эсерами.
* * *
После первого разрыва с махновцами в середине 1919 г. красные обвиняли Махно в предательстве и трусости. Что случилось? Махновская армия представляла инородное тело в РККА, и неудивительно, что уже в феврале Л. Троцкий потребовал ее преобразования по образу и подобию других красных частей. Махно ответил: 'Самодержавец Троцкий приказал разоружить созданную самим крестьянством Повстанческую армию на Украине, ибо он хорошо понимает, что, пока у крестьян есть своя армия, защищающая их интересы, ему никогда не удастся заставить плясать под свою дудку Украинский трудовой народ. Повстанческая армия, не желая проливать братской крови, избегая столкновения с красноармейцами, но подчиняясь только воле трудящихся, будет стоять на страже интересов трудящихся и сложит оружие только по приказанию свободного трудового Всеукраинского съезда, на котором сами трудящиеся выразят свою волю'.[99] Прекратилось снабжение махновцев боеприпасами, что создавало угрозу фронту.
Советские легенды повествуют о том, что махновское войско 'разложилось', а сам Махно поднял мятеж и открыл фронт белым. Но мемуары участников событий, включая командующего фронтом В. Антонова-Овсеенко, не говоря уж об архивных документах, рисуют совсем другую картину событий.
Большевистская пропаганда сообщала о низкой боеспособности махновцев, но позднее командарм Антонов-Овсеенко писал: 'Прежде всего факты свидетельствуют, что утверждения о слабости самого заразного места - района Гуляй - поля, Бердянск - неверны. Наоборот, именно этот угол оказался наиболее жизненным из всего Южного фронта (сводки за апрель - май). И это не потому, конечно, что здесь мы были лучше в военном отношении сорганизованы и обучены, а потому, что войска здесь защищали непосредственно свои очаги'.[100]
Чтобы решить проблему со снабжением, Махно решил преобразовать свою непомерно разросшуюся бригаду хотя бы в дивизию. Это было воспринято большевиками как недисциплинированность, и командование Южного фронта приняло решение о разгроме махновцев. Большевики явно переоценивали свои силы, тем более что именно в этот момент началось наступление деникинцев.[101] Они ударили по стыку махновцев и РККА в тот момент, когда большевики напали на махновские тылы. Сопротивляться напору с двух сторон было невозможно.
6 июня 1919 г. Махно направил телеграмму Ленину, Троцкому, Каменеву и Ворошилову, в которой говорилось: 'Пока я чувствую себя революционером, считаю своим долгом, не считаясь ни с какой несправедливостью, обличающей меня в (нечестности?) к нашему общему делу Революции, предложить немедленно же прислать хорошего военного руководителя, который, ознакомившись при мне на месте с делом, мог бы принять от меня командование дивизией'.[102]
И на других участках фронта Красная армия не смогла удержать наступление Деникина. Ответственность за поражение большевики возложили на Махно и расстреляли его штаб. Самому Махно удалось бежать, и он развернул партизанскую войну в тылу большевиков. В отместку за гибель махновских командиров анархисты взорвали в Москве здание горкома партии. Погибло несколько десятков большевистских руководителей.
Под давлением Деникина большевики вынуждены были отступать с Украины. Бойцы не хотели уходить в Россию. 5 августа к Махно присоединились его части, оставшиеся под командованием большевиков. В руках 'батьки' снова оказалась многотысячная армия.
Превосходящие силы белых оттеснили махновцев в Западную Украину, под Умань. Но внезапный удар, нанесенный махновцами под Перегоновкой 26-27 сентября, был сокрушающим. Один полк противника был взят в плен, два полностью вырублены. Махновская армия ворвалась в тылы деникинцев и двинулась через всю Украину тремя колоннами в сторону Гуляй - польского района. 'Операции против Махно были чрезвычайно трудными. Особенно хорошо действовала конница Махно, бывшая первое время почти неуловимой, часто нападала на наши обозы, появлялась в тылу и т. п. Вообще же махновские 'войска' отличаются от большевиков своей боеспособностью и стойкостью',[103] - рассказывал начальник штаба 4-й дивизии слащевцев полковник Дубего. Под угрозой оказалась ставка Деникина в Таганроге. Инфраструктура Добровольческой армии была изрядно потрепана, что затормозило деникинское наступление на север, к Москве. С фронта срочно пришлось перебрасывать части Шкуро, чтобы локализовать быстро расширяющуюся зону, контролируемую махновцами. Махновский прорыв серьезно ослабил наступление Деникина на Москву.
Оправившись от первого удара, деникинцы отбили прибрежные города и развернулись на Гуляй - поле. Но в этот момент Махно взял крупный город Екатеринослав. В это время под командованием Махно сражалось 40 тысяч человек.[104]
Каждую из приходящих в Екатеринослав армий жители оценивали прежде всего по грабежам. Казалось бы, махновцы должны были превзойти всех. Но нет. По свидетельству одного из жителей города 'такого повального грабежа, как при добровольцах, при махновцах не было. Большое впечатление произвела на население собственноручная расправа Махно с несколькими грабителями, пойманными на базаре; он тут же расстрелял их из револьвера'.[105]
* * *
Наиболее массовый бандитизм времен Гражданской войны исходил не от боевиков - анархистов и даже не от повстанческих батек, которые должны были считаться с местным населением, составлявшим их опору, а от солдат регулярных армий. 'В городе грабежи, пьянство, разгул, которые начинают захлестывать армию', - докладывал после занятия Харькова командующий группой войск РККА В. Ауссем.[106] Другой эпизод: 'В конце апреля полк стоял на станции Тетерев, красноармейцы безнаказанно бесчинствовали - грабили, избивали пассажиров, убили несколько евреев',[107] - вспоминает Антонов - Овсеенко о похождениях 9-го полка красных. Таких примеров было немало и у красных, и у белых (об их поведении мы поговорим ниже).
Другая беда - погромные антисемитские настроения. Они были присущи не только белым и петлюровцам. Здесь уместно привести фрагмент беседы наркома Украины А. Затонского с красноармейцами, которых пришлось уговаривать не поворачивать на Киев, чтобы 'разделаться с Чекой и Коммунией': 'Наконец один уже пожилой дядько спрашивает: 'А чи правда, що Раковский жид, бо кажут, що раньше большевики були, а потим жиди коммуниста Раковского посадили...'
Удостоверяю, что товарищ Раковский самого православного происхождения, что коммунисты - это те же большевики...'[108] Этот аргумент помог. Известны многочисленные еврейские погромы с участием РККА.[109] Миф приписывает антисемитизм и Махно, что является чистой клеветой.[110] Рекордсменами по части антисемитизма являются белое воинство и украинский националист Григорьев.
Если говорить о 'революционных войсках', то разгул солдатского бандитизма, принимавшего часто антисемитскую окраску, можно объяснить особой психологической ситуацией, в которой оказался солдат в 1918-1919 годах. Он был силой, добывал партиям власть и считал себя вправе в случае чего восстановить справедливость и наказать виновных. Сила порождала ощущение вседозволенности, постоянные перебои в снабжении и выдаче жалованья - ощущение 'неблагодарности' со стороны властей. И здесь обстановка социальной катастрофы, маргинализации и радикализма способствовала выходу погромных настроений.
Таков был мрачный фон, на котором шла борьба, но бандитизм и грабеж не были ее сутью, ибо противоборство шло между социальными силами и идеями.
'Белые рыцари'
О белых сегодня, как о покойнике, - или хорошо, или ничего. На канале 'Культура' с пафосом вещают об их замечательных моральных качествах. На ОРТ сериал о настоящих патриотах, которым прямая дорога - к Деникину. Там, у белых собираются истинные рыцари XX столетия, люди чести, глубокого интеллекта, поборники законности и свободы. Они мужественно противостояли безумию, охватившему страну, схватились в неравном бою с красными ордами. Легендарный эпос, одно слово.

Белое движение выделяется среди противников большевиков как наиболее организованная сила. А раз так, то получается, что именно белые были принципиальной альтернативой большевизму. Но это - только еще один миф. Белые были в той или иной степени заражены всеми основными болезнями красных: авторитаризмом, репрессивной жестокостью, склонностью к подавлению инакомыслия.
Что бы ни говорили их идеологи, на практике белые относились к свободе и демократии не лучше большевиков. В указаниях 'либерала' А. Деникина Особому совещанию при главнокомандующем говорилось: 'Военная диктатура. Всякое давление политических партий отметать, всякое противодействие власти - и справа, и слева - карать... Суровыми мерами за бунт, руководство анархическими течениями, спекуляцию, грабеж, взяточничество, дезертирство и прочие смертные грехи - не пугать только, но и осуществлять их... Смертная казнь - наиболее соответственное наказание'.[111] В условиях широкого распространения таких 'грехов', как лидерство в 'анархических' (то есть левых) течениях, спекуляция (то есть торговля по 'завышенным' ценам) и дезертирство, - это программа массового террора. В то же время офицерство было связано со старой элитой (высшими классами общества) и поэтому выступало против глубоких социальных преобразований, провозглашенных Февральской революцией. Большинство населения выступало за эти преобразования, и поэтому даже те слои трудящихся, которые враждебно относились к большевикам, в большинстве своем не поддерживали белое движение.
За что сражались белые? За восстановление монархии? Далеко не все. За демократию? Для значительной части из них это было ругательство. За порядок? Мы увидим, как они ценили порядок. Белые защищали интересы старой элиты, и в этом заключалось их хрупкое единство. Аристократия и буржуазия, рафинированная интеллигенция и вешатели 1905 года презирали друг друга, но оказались на этом Ноевом ковчеге белого движения. Остатки его бесславно отбыли в эмиграцию. Хотя сначала казалось, что белые просто обречены на удачу.
* * *
Белое движение возникло практически сразу после Октябрьского переворота, но само по себе оно не могло развязать широкомасштабную гражданскую войну. В ноябре 1917 г., воспользовавшись неразберихой, генерал Корнилов бежал из-под ареста. Вместе с генералом Алексеевым они создали в Новочеркасске Добровольческую армию, состоявшую преимущественно из офицеров. На юг, к Корнилову, ехали офицеры и контрреволюционно настроенные интеллигенты со всей страны. Добровольцев поддержал казачий атаман Каледин. Но в январе Каледин был разбит рабочими отрядами, и добровольцам под натиском красных пришлось отступить дальше на юг, на Кубань. Небольшая армия белых шла по заснеженным полям, вброд переходила через реки с ледяной водой. Многие умерли не от ран, а от холода и болезней. Скончался старый генерал Алексеев. Этот поход получил название 'ледяного'. Для строителей 'белого мифа' это было героическое деяние. Спору нет, переход потребовал от его участников большого личного мужества. Как и отступление французов в 1812 г. Не будем забывать, что это все-таки было бегство. Корнилову так и не удалось снискать славу полководца, оставив потомкам лишь красивую легенду, как бы он победил своих врагов, если был бы более удачлив.
Сначала белые уступали красным в численности и, что естественно, превосходили в организованности. На 1 августа 1918 г. против 20-25 тысяч солдат Деникина действовало около 60 тысяч красных. Эта неравная борьба придает белым ореол романтических героев, которые противостояли бесчисленным ордам варваров. Но уместно задуматься: почему страна раскололась таким образом, что белая идея увлекла явное меньшинство, и белым удавалось долгое время противостоять поднявшемуся против них населению прежде всего за счет профессиональной подготовки офицерских частей и помощи Антанты?
Затем соотношение сил стало меняться. Обе стороны привлекали солдат в свои ряды убеждением и силой (нередко насилие с одной стороной было причиной того, что человек присоединялся к другой). Постепенно организованность красных росла (в том числе и за счет притока офицерства в ряды красных), зато белые набирали в числе за счет мобилизаций.
К 1919 г. численность Красной армии достигла почти полутора миллионов человек. Правда, около миллиона красных пришлось держать в тылу, где шла война не с белыми, а с повстанцами. Эта проблема была и у белых. Но красные держали в тылу солдат, которые плохо годились для действий на фронте. Белые направляли в тыл карательные экспедиции, часто отвлекая с фронта первоклассные силы (как это было, например, в ситуации с Махно, против которого бросили части Слащева и Шкуро).
Каково было соотношение сил в 1919 г.? В феврале 1919 г. на фронте находилось 380 тысяч красных, а в белых армиях - 288 тысяч. С учетом интервентов и национальных формирований, напиравших с Запада на Советскую Россию и Украину, силы противников красных на фронте достигали 500 тысяч. Но их действия не были согласованы. Во время решающего наступления Колчака весной 1919 г. белым удалось достигнуть превосходства в численности на направлении главного удара. В июне численность противников большевиков превышала на фронте количество красных (656 тысяч против 355 тысяч). Но, находясь в центре театра военных действий, красные могли концентрировать силы на наиболее опасных направлениях. Однако положение все еще было крайне напряженным. В августе 1919 г. Деникин располагал 162 тысячами бойцов против 280 тысяч. В октябре на Москву наступало 75 тысяч, которым противостояло 122 тысячи красных.[112] Если бы не действия Махно в тылу белых, Деникин мог бы добиться в решающих сражениях почти равного соотношения сил при лучшей технической оснащенности.
Несмотря на то что насильственная мобилизация не делала солдат враждующих армий вполне надежными, у красных было лучше поставлено дело агитации в войсках. Комиссары звали бойцов на защиту завоеваний Октября, прежде всего земли и равноправия (хотя бы возможности человека из низов стать 'начальником'), к неведомому счастливому будущему.
А куда было звать мобилизованного белым? Назад в Российскую империю с какими-то непонятными конституционными поправками? И вожди белого движения еще удивлялись, почему население не разделяет их стремлений. 'Пойдет ли народ за нами или по-прежнему останется инертным и пассивным между двумя набегающими волнами, между двумя враждебными станами',[113] - рассуждал А. Деникин.
Но большинство населения не считало белых принципиальной альтернативой большевизму. Крестьяне и рабочие чаще видели в них большее из зол. Перед лицом наступления Деникина (как перед этим Колчака) крестьяне повалили в повстанческие отряды на белой территории и даже в Красную армию. Но и те слои населения, которые готовы были пожертвовать завоеваниями революции ради восстановления порядка и прекращения смуты, тоже быстро разочаровывались в белых. Люди, пострадавшие от большевистского террора, ждали добровольцев с надеждой. Однако первый восторг быстро прошел. Действуя под лозунгами порядка и законности, белые оказались не меньшими грабителями, чем большевики, их офицеры и солдаты творили произвол, пороли крестьян шомполами и расстреливали людей без особенных разбирательств. Казаки предавались грабежам. Вот воспоминания антибольшевистски настроенного журналиста З. Арбатова о пребывании в Екатеринославе Добровольческой армии Деникина: 'Вся богатейшая торговая часть города, все лучшие магазины были разграблены, тротуары были засыпаны осколками стекла разбитых магазинных окон, железные шторы носили следы ломов, а по улицам конно и пеше бродили казаки, таща на плечах мешки, наполненные всякими товарами... Контрреволюция развивала свою деятельность до безграничного дикого произвола, тюрьмы были переполнены арестованными, а осевшие в городе казаки открыто продолжали грабеж'.[114] Началось возвращение части захваченных крестьянством земель в руки прежних владельцев, что быстро вызвало в тылу белых массовую крестьянскую войну.
Зверства и грабежи творили солдаты всех сил Гражданской войны. Но для белых это было приговором. Никто, кроме них, не ставил в центр своей агитации восстановление 'законности'. Та часть населения, которая надеялась на белых, ждала от них именно законности, как от большевиков ждали земли и социальной справедливости, от Махно - воли и защиты крестьянских интересов. Явив вместо законности грабежи и зверства, белые показали населению, что от них нет никакой пользы, кроме вреда.
Порассуждав о бандитской сущности всех своих противников, даже Деникин признает: 'Набегающая волна казачьих и добровольческих войск оставляла грязную муть в образе насилий, грабежей и еврейских погромов'.[115]
Ничем не лучше были и колчаковцы. При подавлении крестьянских выступлений А. Колчак рекомендовал своим подчиненным уничтожать (то есть казнить) 'агитаторов и смутьянов' (такая расплывчатая формулировка позволяла ставить к стенке любого недовольного новой властью), брать заложников, которых расстреливать, а их дома сжигать, если местные жители дают неверные сведения. Колчак предлагает брать пример с японцев, которые сжигают деревни, 'поддерживающие' повстанцев.[116]
Методы взаимоотношений белых с крестьянами диктовались логикой военного остервенения и быстро сравнялись в жестокости с красными. Но у белых были и отличия, и не в их пользу. Характеризуя эволюцию белого движения, один из его идеологов В. Шульгин пишет: 'Почти что святые' и начали это белое дело, но что же из него вышло? Боже мой!.. Начатое 'почти святыми', оно попало в руки 'почти бандитов'... Деревне за убийство было приказано доставить к одиннадцати часам утра 'контрибуцию' - столько-то коров и т. д. Контрибуция не явилась, и ровно в одиннадцать открылась бомбардировка.
- Мы - как немцы, сказано, сделано... Огонь!..
Кого убило? Какую Маруську, Евдоху, Гапку, Приску, Оксану? Чьих сирот сделало навеки непримиримыми, жаждущими мщения... 'бандитами'?..
Мы так же относимся к 'жидам', как они к 'буржуям'. Они кричат: 'Смерть буржуям', а мы отвечаем: 'Бей жидов'.[117] Эти заметки - приговор белому делу.
Коммунисты создавали новое общество, а значит, и новую элиту. Белые стремились сохранить прежнюю элиту, более культурную, но скованную аристократическими предрассудками и потому менее эффективную в условиях революции.
Белый авторитаризм был лишь менее последовательной моделью того же тоталитарного будущего, играл по большевистским правилам игры и потому проиграл. Шульгин вспоминает о разговоре с офицером перед 'профилактическим' обстрелом крестьянской деревни: 'Ведь как большевики действуют, они ведь не церемонятся, батенька... Это мы миндальничаем... Что там с этими бандитами разговаривать?'[118]
И белые не церемонились, доставляя народу выбор между офицерской и пролетарской диктатурой. Крестьяне в 1919-1920 гг. из двух зол предпочли второе.
В случае гипотетической победы Белого движения развитие нашей страны пошло бы, конечно, не так, как это случилось в советскую эпоху. В этом смысле альтернатива была, и, как показывает опыт Европы, это была альтернатива между коммунизмом и фашизмом. В 20-30-е гг. Европа и Северная Америка шли к индустриальной системе социального государства. Это развитие могло идти тремя путями: коммунистическим, нацистско-фашистским и социал-либеральным (включая сюда и варианты, предлагавшиеся демократическими социалистами). В России последний из этих путей в обход тоталитаризма был возможен в случае победы тех или иных социалистов, кроме коммунистов. Две первые возможности вели по тоталитарному пути. Коммунистический путь нам известен. 'Белый' путь уже в период Гражданской войны заметно коричневел, как коричневели и другие диктаторские режимы Европы в первой трети XX века. Фашистские тенденции контрреволюционного авторитаризма по мере дальнейшей модернизации имели тенденцию к усилению.
Крестьянский бунт, бессмысленный или разумный?
Все мы помним из Пушкина: 'не дай Бог увидеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный'. Раз во время Гражданской войны был бунт, и прежестокий (беспощадный), то, значит, был он и бессмысленным. А если был в нем какой-то смысл - то в поддержке реальной антибольшевистской силы - белых. Поднялся народ русский то ли в безумии, толп за Деникина и Колчака, да и пал под ударами жестоких красных карателей, не добившись своего. А чего добивался - то?

Гражданская война шла между красными и белыми? Не только. Была еще одна сила, которая по численности превосходила красных и белых, вместе взятых, - крестьянское повстанчество.
Крестьянство составляло большинство населения России, и от его поведения зависел исход Гражданской войны и революции. Однако крестьянство не было единой силой. Материальное положение сельских тружеников было различным. Большая часть бедняков поддерживала большевиков и левых эсеров, среднее крестьянство - эсеров, кулачество симпатизировало контрреволюции и отчасти эсерам. Впрочем, прямого соответствия материального положения крестьянина и его политической позиции не было. Зажиточный крестьянин мог сражаться в Красной армии, чтобы отомстить белым за убитых родственников, а религиозный бедняк мог поддержать белых, поскольку они защищали церковь от произвола 'сатанинской власти'.
Отсутствие четких увязок социального положения и политического поведения иногда заводит исследователей в тупик и разочаровывает их в поиске рациональных мотивов поведения вообще. Особенно если это поведение отходит от норм, принятых среди добропорядочных мещан.
Сейчас появилась мода объяснять события Гражданской войны массовым умственным помешательством населения, эдаким всероссийским психозом. Оно и понятно, с точки зрения сторонников 'белой' идеи и либерализма народ только по неразумию мог пытаться сбросить со своей шеи аристократическую и имущественную элиту. Так что психиатрический взгляд на социальные процессы вытекает не из результатов психологического исследования, а из недовольства того или иного автора поведением неразумного народа.
Так, обнаружив случай, когда крестьянское семейство убило топором и вилами соседа, В. П. Булдаков торопится объявить его примером 'революционаризма', 'типичного для психопатологии революции'.[119] Хотя достаточно посмотреть по телевизору уголовную хронику, чтобы обнаружить множество примеров аналогичного поведения озверевших мещан или опустившихся маргиналов - без каких-либо признаков 'революционаризма'.
Лукавство 'психопатологического' подхода (в котором, разумеется, нет признаков собственно психологического исследования) заключается в том, что революция объясняется патологией сознания априори, без доказательств. А доказательством объявляются все Жестокости, которые происходили тогда (хотя аналогичных жестокостей и 'ненормальностей' много даже сегодня, в консервативную эпоху).
Повторяя к месту и не к месту слово 'психопатология', В. П. Булдаков противоречит себе в соседних строках. Признав 'общий практицизм крестьянского сознания и поведения' (практицизм предполагает рациональность, 'нормальность'), автор 'патологической' методологии тут же настаивает: 'Общинная революция протекала в русле общей психопатологии смуты. Ее можно рассматривать и как одну из форм социального умопомрачения'.[120] Так практицизм или умопомрачение? Все зависит от того, какой факт 'психопатолог' вырвет из контекста. Например, участник белой экспедиции описывает гору трупов и честно признается, что не знает, кто перебил этих людей, и предполагает, что 'одна часть населения зверски истребляла другую'.[121] В. П. Булдакову не пришло в голову, что это могли быть жертвы предыдущей белой или красной экспедиции. Во всяком случае, он не намерен углубляться в исследование этой ситуации. И так все ясно - умопомрачение.
Вслед за В. П. Булдаковым, В. Л. Телицин ставит себе задачу: 'Целью настоящего исследования является комплексный анализ взаимоотношения, взаимовлияния, взаимозависимости, взаимодействия и взаимопроникновения механизмов, порождающих крестьянское бунтарство, - переплетение подсознательных мотивов общественного восприятия эмоций, иллюзий, поверий, страстей, слухов, предрассудков, представлений, суеверий и прочего, поскольку именно они составляют 'ткань бытия', саму реальность исторического процесса'.[122] Вот так, уже до всякого исследования автор знает, что найдет: крестьяне выступали против власти (бунтовали) под влиянием не рациональных, а подсознательных мотивов, эмоций и суеверий. Будь они рациональны и рассудительны, нагнули бы шею пониже, с удовольствием надели бы ярмо. Впрочем, побродив вокруг да около крестьянского подсознания (но не дав исследования этой проблемы), B. Л. Телицин все же согласился с теми исследователями, которые считают: 'крестьяне защищали свои собственные интересы'.[123] То есть действовали вполне рационально, разумно.
А раз крестьянство все же прагматично, появляется еще один соблазн: объяснить события эгоизмом крестьян. Раньше это объяснение читалось в марксистско-ленинских рассуждениях о крестьянстве как о мелкой буржуазии. Раз буржуазия, должна кого-то эксплуатировать. Теперь аналогичный миф берут на вооружение историки - либералы.
Наше мышление - городское, мы привыкли, что город должен быть обеспечен продовольствием. Но нужно понять и наших предков, которые в большинстве своем жили в деревне, пахали и сеяли и всю свою жизнь были 'обязаны'. Сначала помещикам и государю, а затем многочисленным городским властям, за которыми стояла масса голодных горожан. А значит, важнейшая задача революции - наделение крестьян землей и волей-противообщественная затея. По мнению С. А. Павлюченкова, 'в сущности, в первом полугодии 1918 года оказался полностью проведенным в жизнь лозунг 'Земля - крестьянам!', и этот лозунг на практике оказался лозунгом голода... Будучи воплощенным в жизнь, лозунг 'Земля - крестьянам!', которым революционеры всегда приманивали на свою сторону крестьянство, привел к отказу крестьян от обязанностей по отношению ко всему обществу'.[124] Вот так - если крестьянин голодает от безземелья, - это ничего, это нормально. А стоит ему начать работать на себя - общество в опасности. Ибо общество в понимании либерала и коммуниста - это не большинство людей, а 'высшие интересы', созревшие в голове элиты. А элиту надобно хорошо кормить. И обслуживающие ее городские слои - тоже. Но ведь город должен обслуживать и крестьянское большинство страны. Крестьянство нуждалось в продукции города и было готово обменивать продовольствие на мануфактуру, металлические и иные промышленные изделия. 'Земля - крестьянам!' - лозунг всеобщей сытости для тех, кто производит что-то полезное. Голод вытекал не из стремления крестьян работать на свое благо на своей земле, а из остановки промышленности, из неспособности городской элиты организовать производство, из развязанной в стране Гражданской войны, которая, в частности, вылилась в войну города и деревни. Передача земли крестьянам могла стимулировать сельскохозяйственное производство в условиях гражданского мира, сохранения промышленного производства и денежного обращения, автономных общественных организаций, в том числе кооперативного снабжения. Отцами голода были отцы города.
По мере того как крестьянство подвергалось поборам то со стороны красных, то со стороны белых, происходили крестьянские восстания против враждующих армий. Иногда крестьянские вожаки помогали красным против белых, иногда способствовали успеху белых. Но часто крестьянские движения занимали самостоятельную позицию, отстаивая принципы, близкие к эсеровским и анархистским. Идеологи повстанцев выступали за сочетание социализма и народовластия, солидарности между людьми и свободы личности (воли).
Массы, протестовавшие против коммунистической политики, нередко шли под советскими лозунгами, защищая от коммунистов идеи Октябрьской революции. Часть участников крестьянских движений были за власть советов, но против коммунистов и их новых порядков - 'коммунии'. Другая часть продолжала поддерживать эсеров, тем более что события доказали правоту их критики большевиков. До осени 1918 г., эти крестьянские выступления не были самостоятельными и ориентировались на революционную демократию, сражавшуюся с большевиками под красным флагом Комуча и затем Директории. Но после того как Колчак покончил с революционно-демократической альтернативой большевизму, крестьянские движения стали действовать на два фронта - и против красных, и против белых.
Можно говорить о Крестьянской войне 1918-1922 гг. - самой масштабной в истории нашей страны. Ее география и формы были разнообразны.
Наиболее массовым было движение дезертиров. Большинство крестьян не желало воевать за 'коммунию'. Уклоняясь от мобилизации, крестьянские парни уходили в леса и начинали партизанить против коммунистов, создавая отрады 'зеленых'. Они убивали советских работников, нападали на небольшие отрады Красной армии. Сотни тысяч 'зеленых' партизанили в Московской, Ярославской, Костромской, Вологодской, Владимирской, Тверской и других губерниях, связываясь кто с левыми эсерами, кто с белыми, чтобы получить оружие и боеприпасы. В январе - июле 1919 г. восстания произошли в 124 уездах европейской части России.[125]
Война 'зеленых' и красных была жестокой - убийства совработников перемежались с расстрелами пойманных повстанцев. Но иногда неактивных 'зеленых' раскидывали по красным частям и отправляли на фронт - РККА остро нуждалась в пушечном мясе.
Вторым, источником потрясений было изъятие хлеба и лошадная повинность. Здесь сильнее всего страдали хлебные и прифронтовые районы Черноземья и Поволжья. Дело было не только в тяжести самой повинности, но и в злоупотреблениях местных коммунистов, которые бандитствовали не хуже бесконтрольных атаманов. Так, председатель Сенгилеевского уездного комитета РКП(б) по любому поводу отправлял крестьян в 'холодную', избивал их, отнимал понравившиеся ему вещи. Его бойцы следовали за руководством, и грабеж принимал нестерпимые масштабы. Бойцы продотряда, явившегося в уезд, не были трезвенниками, а напившись, открывали пальбу на улице.[126] 'Гуляние' продотряда в селе Новодевичьем кончилось плачевно - 5 марта 1919 г. крестьяне ударили в набат (то-то коммунисты потом так торжественно сбрасывали колокола с церквей - не в одной лишь антирелигиозной кампании дело), сбежались да скрутили коммунистов. Председателя Сенгилеевской ЧК убили. Так началось одно из крупнейших в истории Гражданской войны восстаний, известное как 'чапанная война' (по названию крестьянской одежды). Она охватила Симбирскую, Пензенскую, Уральскую, Оренбургскую и Казанскую губернии. Только в сенгилеевском очаге восстания поднялось 25 тысяч крестьян. К ним присоединился пехотный полк в Самаре, но он не сумел овладеть городом.
Потомки пугачевцев взяли Ставрополь - на - Волге (ныне Тольятти), блокировали Сызрань, угрожали Самаре. 11 марта красные перешли в контрнаступление и 14 марта подавили основные очаги восстания.
В момент наивысшего подъема восстания в нем участвовало 180 тысяч крестьян. Но создать устойчивую организацию повстанцы не смогли, восстание - было подавлено. Погибло более 2000 крестьян и несколько сот коммунистов.[127]
'Чапанная война' отличается от 'махновщины' и 'антоновщины' не только большими масштабами, но и скоротечностью. Внезапно начавшись, она вскоре и прекратилась. Крестьяне показали коммунистам опасность своего гнева, четко выдвинули требование прекращения злоупотреблений (и Ленин показал на VIII съезде партии, что понял это). Но и содействовать белым 'чапанные' не желали. Их больше устроило бы примирение воюющих сторон на какой-то срединной основе, сохраняющей завоевания Октября (как не вспомнить платформу эсеров, которая еще несколько месяцев назад считалась 'белой', а еще раньше получила поддержку крестьян на выборах и почти тогда же легла в основу большевистского 'Декрета о земле'?). Крестьяне говорили: 'Нам надоела война, почему коммунисты не примирятся с белогвардейцами, мы желаем мира'.[128]
Объясняя, почему поднялись на борьбу, крестьяне говорили: 'Мы с радостью прогоняли чехов и встречали власть советов, но когда с нас стали требовать все, мы стали обижаться на Советскую власть...'[129]
В наказах своим делегатам крестьяне писали, что были вынуждены 'восстать не против Советской (власти), но против коммунистических банд с грязным прошлым и настоящим', которые 'ставят диктатуру', кооптируют в советы своих приспешников и не считаются с нуждами крестьян, грабят и делают всевозможные 'пакости'. Они требовали 'крестьянского самоуправления', выборов в советы от крестьян, 'но не только из одних рабочих и коммунистов'.[130]
Суммируя мнения крестьян, повстанческий штаб заявлял в своем воззвании: 'Мы объявляем, что Советская власть остается на местах, советы не уничтожаются, но в советах должны быть выборные лица, известные народу, - честные, а не те присосавшиеся тираны, которые избивали население плетями, отбирали последнее, выбрасывали иконы и т. п.... Да здравствует Советская власть на платформе Октябрьской революции'.[131]
Восставшие выступали за Октябрьскую революцию и советы, но против коммунистов, предвосхищая лозунги Кронштадтского восстания 1921 г.
В воззвании повстанческой комендатуры Ставрополя, который стал центром восстания, также говорилось: 'Мы ни на шаг не отступаем от Конституции РСФСР и руководствуемся ею'. Восстание направлено против 'засилья коммунистов'.[132] Воззвание подписано комендантом Долининым. Его биография показательна. Алексей Владимирович Долинин родился в семье середняков, воевал на фронтах мировой войны, дослужился до ротмистра и получил Георгиевский крест. Вернувшись в родное село Ягодное, был избран членом волисполкома и, как человек справедливый, стал народным судьей волости. Руководил разделом помещичьих земель. Типичная биография лидера крестьянского восстания в период Гражданской войны. Во время 'чапанного восстания' Долинин поднял односельчан, сформировал отряд, двинулся на Ставрополь. Возглавив комендатуру, созвал совещание делегатов, на котором 9 марта был избран Временный исполком Совета повстанцев. После взятия Ставрополя красными 13 марта сумел скрыться, под вымышленным именем вскоре поступил в Красную армию, воевал против Деникина и поляков, дослужился до начштаба бригады Кубанской кавдивизии. Был ранен, из госпиталя написал заявление во ВЦИК, где признался в участии в восстании и просил его помиловать. В апреле 1920 г. был амнистирован, вернулся в родную деревню, где безо всяких преследований прожил до самой кончины в 1951 г.[133] Долинин был сторонником революции, и 'чапанное восстание' было для него революционным актом, призванным исправить политику советской власти. Неудивительно, что и в дальнейшем он был на стороне красных.
И лозунги этого восстания, и даже сама биография Долинина опровергают не только коммунистические, но и белогвардейские мифы о Гражданской войне, получившие продолжателей в современной историографии. История крестьянских восстаний не оставляет камня на камне, например, от выводов М. Бернштама[134] об 'историческом единородстве повстанчества и всего народного сопротивления с Белым движением'. Не выдерживает проверки фактами и мнение Т. В. Осиповой о том, что 'крестьянское сопротивление носило, вне всяких сомнений, антисоциалистический характер'.[135] Лозунг 'чапанной войны' 'Да здравствует Советская власть на платформе Октябрьской революции!' трудно признать антисоциалистическим. Это же касается и других крупнейших очагов крестьянской войны. Махно выступал не только за социализм, но даже за коммунизм, лидеры Тамбовского восстания действовали в русле эсеровских лозунгов. Сама Т. В. Осипова признает значительное влияние на повстанцев эсеров и идеи советов без коммунистического диктата. Справедливости ради укажем на то, что Т. В. Осипова напомнила М. Бернштаму, что крестьянское движение 'не поддержало и режим белых'.[136]
Несмотря на то что некоторые крестьянские отряды переходили на сторону белых, популярность крестьянского вождя могла сохраняться только при условии, если он отмежевывался от белых режимов. Крестьянская масса воспринимала реставрацию царской России как большее зло. Коммунисты отступили от идеалов революции, давшей крестьянам землю, но их безобразия - явление временное, вызванное обстановкой войны и смуты. А вот если победят белые, то землю точно отберут. Не сразу, так потом. Коммунистические начальники - это выбившиеся в люди 'свои', они говорят народным языком. Наиболее 'вредных' из них нужно убивать, но в принципе начальники и должны быть 'из наших'. Белое руководство - это прежняя царская элита, даже если оно и выступает за республику. С победой белых вернутся и помещики, и урядники, и вся унизительная система сословного неравенства, при которой Россия жила испокон. Попробовав жить иначе, крестьянство уже не хотело возврата. Если с большевиками у крестьян возникли социальные противоречия, то с белыми помимо социального существовал и более глубокий социально-культурный конфликт. Это был раскол между народом и элитой, заложенный на уровне мировосприятия еще во времена Российской империи. Две культуры, существовавшие в России со времен Петра, к 1917 г. так и не срослись. Вся культура Белого движения - будь то погоны офицеров или стиль газет - все сигнализировало: с победой белых вернутся прежние порядки, прежние опостылевшие иерархия и элита, прежняя несправедливая эпоха.
Весной 1919 г. полыхали Поволжье до Астрахани, Черноземье от Курска до Тамбова, Тверская губерния. И в других уголках Советской России было неспокойно. Ленин на VIII съезде РКП (б) 18-23 марта заявил о курсе на союз с крестьянами и провозгласил лозунг 'Не сметь командовать!'. Впрочем, при сохранении коммунистической диктатуры он имел мало смысла и был прототипом сталинской борьбы с 'перегибами'. Но на короткое время большевики стали вести себя осторожнее в деревне. До некоторой степени смягчилась политика в отношении социалистических партий.
* * *
Немаловажно, что крестьянская война, одним своим концом ударившая по коммунистам, другим била по белым. Против Колчака действовали партизаны самых разных направлений - от большевиков до эсеров и анархистов. После прихода в Сибирь Красной армии и установления порядков 'военного коммунизма' партизанские вожди продолжили борьбу уже и против новой власти. Большевики называли их бандитами, они считали себя настоящими большевиками или анархистами.
Впрочем, мещанское сознание недоверчиво к стремлению людей бороться за свои идеалы. Миф видит в повстанческих движениях лишь авантюризм и уголовщину, которая только прикрывается идейными знаменами. Это позволяет коммунистическим и белым авторам без лишних усилий отмахнуться от анализа тех идей, которые не вписываются в простую красно-белую картину. В. Л. Телицин пишет об одном из повстанческих лидеров, в отрядах которого большим влиянием пользовались анархисты: 'Неубедительными представляются попытки подвести под выступления вчерашних крестьян политическую основу... Лозунги об отрицании какой-либо власти еще не означали приверженности анархизму. Тот же Рогов в тех деревнях, через которые следовал его отряд, сохранял всю структуру местного (волостного) управления. Его 'анархизм' объяснялся обидой, нанесенной большевиками, отсюда и эмоциональный порыв. Никакой идеологической подоплеки здесь не было'.[137] Наделе все оказывается сложнее. Стоит внимательнее рассмотреть события, о которых пишет B. Л. Телицин, как в его схеме обнаруживается целый букет нестыковок. Во-первых, анархизм не требует отрицания местного управления. Во-вторых, Рогов действовал в союзе с анархистами, но себя анархистом не объявлял. Лидером анархистов в этих местах был И. Новоселов, который возглавил повстанцев после гибели Рогова.[138] Новоселов стал анархистом задолго до того, как большевики нанесли обиду Рогову, так что объяснение В. Л. Телицина 'не срабатывает'.
Идея власти советов, местного самоуправления, близкая лозунгам не только анархистов, но и большевиков образца 1917 года, была ближе всего народному крестьянскому идеалу с его общинной традицией, сельским миром и недоверием к городской эксплуататорской культуре.
В большинстве своем крестьяне не ждали Колчака и Деникина как освободителей и не желали помогать 'помещикам'. Наступление белых заставляло крестьян потерпеть со своими претензиями к большевикам, тем более что мобилизация и продразверстка вычерпали возможности села, и в коммунистическом наступлении на деревню наступила пауза. С конца лета 1919 г. крестьянская война на советской территории временно идет на спад. Крестьяне решили подождать, пока красные справятся с белыми.
* * *
В советское время считалось, что Гражданская война в европейской части страны завершилась в 1920 г. с разгромом Врангеля, а на Дальнем Востоке - в октябре 1922 г. В действительности же в 1921 г. почти по всей стране еще шли бои. Это время подъема крестьянской войны и рабочих волнений. В 1921 г. произошел последний всплеск Гражданской войны и революции, который определил их итоги. Крестьянские восстания ширились, охватив Тамбовщину, Сибирь, Северный Кавказ, Украину. Более мелкие отряды действовали практически во всех губерниях России. Эта фаза российской революции и сопровождавшей ее Гражданской войны оказалась важнейшей, потому что их исход определялся уже после разгрома Белого движения.
Одним из крупнейших очагов Гражданской войны 'после Врангеля' была Тамбовщина. Характерно, что в 1917 г. эти места были одним из очагов выступлений крестьян, которые, не желая дожидаться Учредительного собрания, самочинно захватывали помещичьи земли и уничтожали усадьбы. Теперь на Тамбовщине развернулась жестокая вендетта - коммунисты расстреливали крестьян и разоряли деревни, крестьяне жестоко убивали всех, кто служил коммунистической власти. Повстанцы сформировали три армии с четкой организацией и контролировали сельские районы губернии. Поступления хлеба из нее практически прекратились.
Сегодня тамбовских повстанцев объявляют чуть ли не частью Белого движения. Но оно не имеет никакого отношения к белым. Не случайно прорвавшиеся в 1919 г. на Тамбовщину белогвардейцы - мамонтовцы не смогли закрепиться здесь. Забавно, что современный тамбовский автор Б. В. Сенников, пытавшийся доказать, что лидеры повстанцев стояли 'на позициях Белого движения', ничтоже сумняшеся цитирует воззвание их СТК, где прямо говорится о проведении в жизнь эсеровского закона о социализации земли, о рабочем контроле и свободном самоопределении народностей.[139] Вот такие получаются 'позиции Белого движения'.
Политическое руководство движением осуществлял Союз трудового крестьянства (СТК). Идея создания таких союзов была выдвинута партией эсеров еще в мае. Но эсеры не рассчитывали, что Союзы вступят в жестокую вооруженную борьбу с режимом - ПСР была временно легальна и призывала к ненасильственному давлению на власть. Лидеры ПСР рассчитывали, что в результате возникнет массовое общероссийское движение, способное позднее свергнуть большевиков. Но пока они выступали против 'голой партизанщины'.
Тамбовский губернский СТК играл роль политического руководства повстанческой армии, которой командовали Петр Токмаков, Александр Антонов и др. лидеры. Местные эсеры приняли активное участие в восстании, убеждали делегатов конференции ПСР поддержать выступление.[140] Но партия не отказалась от решения о прекращении вооруженной борьбы с большевиками, считая ее преждевременной. В то же время конференция заявила о 'неизбежности в будущем возобновления партией вооруженной борьбы с большевиками'.[141]
Тамбовский губернский СТК выступал за свержение власти большевиков насильственным путем и созыв Учредительного собрания. До созыва собрания власть на местах должна была устанавливаться союзами и партиями, участвовавшими в борьбе. Эта власть должна была восстановить гражданские свободы, провести закон о социализации земли в редакции Учредительного собрания, провести частичную денационализацию при сохранении государственного регулирования производства и цен, восстановить рабочий контроль, обеспечить свободное самоопределение народностей.[142] В СТК совместно действовали как члены ПСР, так и левые эсеры. Поэтому программным требованием некоторых СТК помимо социализации земли было не Учредительное собрание, а созыв Всероссийских съездов трудящихся, которые могли бы определить форму государственного устройства.[143] Антибольшевистское движение сдвинулось влево, к идейным позициям, преобладавшим в нем в 1918 г.
В начале 1921 г. положение коммунистов, только что победивших белые армии, стремительно ухудшалось. Махно после тяжелой для него зимы готовился к наступлению на Харьков. На Правобережной Украине действовали сторонники Петлюры и Савинкова. На Дону росли отряды Маслакова, на сторону которого переходили полки Первой конной армии. О Маслакове сочувственно высказался прославленный командующий Второй конной армии Миронов, после чего был арестован и расстрелян. Продолжалась Гражданская война на Северном Кавказе, в Туркестане и на Дальнем Востоке. 31 января 1921 г. вспыхнуло крестьянское восстание в Западной Сибири. Оно быстро охватило огромную территорию и ряд городов: Ишим, Петропавловск, Тобольск и др. Несмотря на то что в руководстве восстания преобладали эсеры, оно развивалось под лозунгом 'Советы без коммунистов!'. Повстанцы во главе с эсером В. Родиным взяли Сургут, атаковали Курган, блокировали железнодорожное сообщение по Транссибу. Это не было возрождением 'Белого движения' или 'вандеей'. Гражданскую войну заканчивала 'третья сила', сражавшаяся за первоначальные лозунги советской революции, расходившиеся с коммунистическим проектом.
Кульминацией этой фазы российской революции стало восстание в Кронштадте, которое угрожало перенести борьбу в самый центр Советской России. Это стало последней каплей, которая заставила Ленина пойти на уступки народному движению и объявить о новой экономической политике.
Постепенные уступки крестьянству привели к оттоку сельских масс от повстанческого движения против большевиков. После разгрома белых Гражданская война завершилась компромиссом с советской 'третьей силой' - большевики сохранили власть ценой уступок крестьянскому большинству страны.

Революция всегда чревата Гражданской войной. Но без системных перемен развитие общества невозможно, и народам приходится идти на риск, если они не хотят остаться вечно отстающими. От политических лидеров зависит, удастся ли избежать срыва в братоубийство, которое, как воронка, затягивает общество на путь распада, озверения и отката к прошлому. Увы, в 1918 г. России не удалось избежать этого. Во многом это произошло из-за безответственности большевистского руководства, которое недооценивало опасность Гражданской войны, уже выиграв скоротечное вооруженное столкновение осенью 1917 г.
Гражданская война - сложный процесс, в котором распад общества приводит не только к архаизации и озверению, но и к социальному творчеству, стремлению широких масс кардинально изменить свою жизнь, заложить основы новой жизни 'после победы', отстоять свои рациональные интересы и стремления, которые раньше были подавлены правящей элитой. Разрушение основ существующей в России цивилизации коммунисты восприняли как возможность создать новое, более передовое общество, как начало мировой революции. И во многом они действительно продвинулись по пути создания структур советского общества, которое позднее утвердится в СССР. В условиях войны новое общество в основе своей формировалось как милитаризированное, крайне авторитарное.
После поражения демократических социалистов в конце 1918 г. на авансцену борьбы с большевизмом вышло Белое движение, отличающееся таким же авторитаризмом, как и большевики, но без присущего большевизму стремления обеспечить людям социальное равноправие. Белое движение выступало под флагом 'порядка', но действия его армий сопровождались грабежами и насилиями над мирными жителями, на фоне которых приход красных или анархистов - махновцев воспринимался населением как освобождение. В этих условиях Белое движение имело мало шансов на победу. Наиболее массовой силой, сопротивлявшейся как 'военному коммунизму', так и белой реставрации, стали крестьянские повстанческие движения. Они в той или иной форме поддерживали анархистские, эсеровские и даже большевистские идеи (уличая коммунистов в их искажении и нарушении). Гражданская была многосторонним столкновением, когда по разные стороны баррикад оказались не 'хижины и дворцы', но 'братья по классу', даже соседние избы.
Но крестьянские выступления были разрозненными, а политика коммунистов оказалась достаточно гибкой и в итоге - прагматичной. Разгромив Белое движение и приняв часть требований крестьянского движения, коммунисты сумели одержать победу в Гражданской войне и революции. Но часть лавров этой победы принадлежит повстанцам, которые заставили коммунистов принять экономические требования трудящихся, недовольных 'военным коммунизмом'. Этот компромисс коммунистического сверхиндустриального проекта и народной стихии отныне станет основой развития советского общества.
________________________________________
Примечания:

1
Сикорский Е. А. Деньги на революцию. 1903-1920. Факты, версии, размышления. Смоленск, 2004. С. 249.

6
Валентинов В. Малознакомый Ленин. Париж, 1972. С. 118-120.

7
Ленин В. И. Неизвестные документы. 1891-1922. M, 1999. С. 86.

8
Там же. С. 84.

9
Волкогонов Д. Ленин. М.; 1994.Кн. 1. С. 109.

10
См.: Ленин. ПСС. Т. 49. С. 84, 106, 138, 153, 164, 302, 367.

11
Спиридович А. Большевизм: от зарождения до прихода к власти. М, 2005. С. 260.

12
Саттон Э. Уолл-стрит и большевицкая революция. М., 1998. С. 60.

13
Земан 3., Шарлау В. Указ. соч. С. 263.

14
Пролетарская революция. 1923. ? 9. С. 227-228.

62
См.: Трукан Г. А. Антибольшевистские правительства России. М., 2000. С. 27.

63
Трукан Г. А. Указ. соч. С. 27.

64
Ленин В. И. ПСС.Т. 36.С. 171.

65
Там же. С. 176.

66
Там же. С. 174.

67
Там же. С. 196.

68
Там же. С. 182.

69
Там же. С. 189-190.

70
Эти идеи характерны далеко не для всех социалистических учений. См.: Шубин А. В. Прудон и Маркс. Взгляд из XXI в. // Историческая наука на рубеже веков. М., 2001.

71
Об этой тенденции подробнее см.: Шубин А. В. Мир на краю бездны. От глобального кризиса к мировой войне. 1929-1941. М., 2004. С. 75-78.

72
'Газета - Копейка', 15.5.1918.

73
'Правда', 18.10.1918.

74
Цит. по: Павлюченков С. А. Крестьянский Брест, или Предыстория большевистского НЭПа. М., 1996. С. 104.

75
Какурин Н.Е. Как сражалась революция. М., 1991. Т. 2. С. 21-22.

76
Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. М., 1991. С. 366.

77
'Правда', 1.3.1919.

78
См.: Неизвестная Россия. Век XX. Т. 2. М., 1992. С. 265-267.

79
Ленин В.И. ПСС. Т. 50. С. 142.

80
Ленин В.И. ПСС. Т. 50. С. 142.

81
Там же. С. 106.

82
Там же. С. 165.

83
Цит. по: Голинков Д. Л. Крушение антисоветского подполья в СССР. Кн. 1. М., 1986. С. 224-225.

84
Большевистское руководство. Переписка. 1912-1927. М., 1996. С. 80.

85
Там же. С. 81.

86
Архив русской революции. Т. 12. С. 80-90.

87
См., например: Мельгунов С. П. Красный террор в России. М, 1990.

88
Деникин А. И. Очерки русской смуты: вооруженные силы юга России. Заключительный период борьбы. Январь 1919 - март 1920. Минск, 2002. С. 325.

89
Павлюченков С. А. Крестьянский Брест, или Предыстория большевистского НЭПа. М., 1996. С. 106.

90
На анархистских базах укрывались бойцы Савинкова, но их было всего несколько десятков.

91
Содуль Ж. Записки о большевистской революции. М., 1990. С. 233-234.

92
Анархисты. Документы и материалы. Т. 2.1917-1935. М., 1999-С. 231.

93
Подробнее см.: Красная книга ВЧК. М., 1990; Шубин А.В. Анархия - мать порядка. М., 2005. С. 235-245.

94
Протоколы II съезда фронтовиков, повстанческих, рабочих и крестьянских Советов, отделов и подотделов. Гуляйполе, 1919. С. 25.

95
Савченко В. А. Двенадцать войн за Украину. Харьков. 2005. С. 361.

96
'Путь к свободе', ? 2, 1919.

97
Протоколы II съезда фронтовиков, повстанческих, рабочих и крестьянских Советов, отделов и подотделов. С. 30-31.

98
ЦДАГОУ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 153. Л. 137-138.

99
ЦДАГОУ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 153. Л. 116-117.

100
Антонов-Овсеенко В. А. Указ. соч. Т. 4. С. 331.

101
Подробнее см.: Шубин А. В. Указ. соч. С. 182-207.

102
ЦДАГОУ. Ф. 5. Оп. 1. Д. 351. Л. 77.

103
Цит. по: Волковинский В. Н. Махно и его крах. М., 1991. С. 133.

104
Кубанин М. Махновщина. Л., 1927.С. 162.

105
Там же. С. 186.

106
Антонов-Овсеенко В. А. Записки о Гражданской войне. М. - Л., 1932. Т. 3. С. 191.

107
Там же. Т. 4. С. 268.

108
Октябрьская революция, 1-е пятилетие. Харьков, 1922. С. 520-521.

109
См.: Горчарок М. Век воли. Русский анархизм и евреи (XIX-XX вв.). Иерусалим, 1996. С. 53-54.

110
См.: Шубин А. В. Указ. соч. С. 148-149.

111
Деникин А. И. Указ. соч. С. 325.

112
Директивы командования фронтов Красной армии (1917-1922). Сборник документов в 4 томах. М., 1978. С. 56, 66, 71, 81, 477, 482-483, 488.

113
Деникин А.И. Указ. соч. С. 71.

114
Архив русской революции. Т. 12. Берлин, 1923. С. 91, 94.

115
Деникин А.И. Указ. соч. С. 98.

116
См.: Процесс над колчаковскими министрами. Май 1920. Документы. М., 2003. С. 582-583.

117
Шульгин В. Дни. 1920 г. М., 1990. С. 291, 292, 295-296, 298.

118
Шульгин В. Дни. 1920 г. М., 1990. С. 298.

119
Булдаков В. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997. С. 111.

120
Булдаков В. Красная смута. Природа и последствия революционного насилия. М., 1997. С. 118.

121
Там же.

122
Телицин В. Л. 'Бессмысленный и беспощадный?..' Феномен крестьянского бунтарства 1917-1921 годов. М., 2003. С. 8-9.

123
Там же. С. 46.

124
Павлюченков С. А. Военный коммунизм в России: власть и массы. М., 1997. С. 110.

125
Подробнее см.: Осипова Т. В. Российское крестьянство в революции и Гражданской войне. М., 2001. С. 301-305.

126
См.: там же. С. 305.

127
Подробнее см.: Осипова Т. В. Указ. соч. С. 305-307.

128
Борисова З. А. Чапанная война в тылу Восточного фронта. // Краеведческие записки. Выпуск IX. Самара, 2000. С. 129.

129
Там же.

130
Крестьянское движение в Поволжье. 1919-1922. Документы. М., 2002. С. 99.

131
Там же. С. 103.

132
Крестьянское движение в Поволжье. 1919-1922. Документы. С. 105.

133
Борисова З. А. Указ. соч. С. 136-137.

134
Критику М. Бернштама см. также: Шубин А. В. Революционно-демократическое направление в Гражданской войне в России. // Происхождение и начальный этап Гражданской войны. 1918 год. 4.1. М., 1993. С. 82-83.

135
Осипова Т. В. Указ. соч. С. 312.

136
Там же.

137
Телицин В. Л. Указ. соч. С. 221.

138
См.: Штырбул А. А. Анархистское движение в Сибири в первой четверти XX века. Омск, 1996; Партизанское и повстанческое движение в Причумышье (1918-1922 гг.). Барнаул, 1999.

139
См.:Сенников Б. В. Тамбовское восстание 1918-1921 гг. и раскрестьянивание России 1929-1933 гг. М., 2004. С. 8, 73.

140
См.: Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. 'Антоновщина'. Документы и материалы. Тамбов, 1994. С. 11-12.

141
Там же. С. 64.

142
См.: Крестьянское восстание в Тамбовской губернии в 1919-1921 гг. 'Антоновщина'. Документы и материалы. Тамбов, 1994. С. 80.

143
См.: Там же. С. 63.
Очерк четвертый. 'Идеальный' НЭП
В застойные времена в кругах либеральной интеллигенции существовала легенда о новой экономической политике (НЭПе). В соответствии с этой легендой придуманный Лениным НЭП сочетал все преимущества социализма и рынка и позволил бы постепенно добиться уровня жизни выше, чем на Западе при соблюдении всех социальных гарантий, присущих социализму. Это стал бы российский вариант 'шведского социализма' или даже лучше. После смерти Ленина ведущим идеологом НЭПа, истинным наследником идей вождя стал выдающийся экономист Бухарин, который решил все проблемы, вставшие перед экономикой НЭПа. Но бюрократы, которым не было бы места в этом замечательном обществе, поняли угрозу, сплотились вокруг Сталина, захватили власть, отстранив от нее Бухарина и его сторонников, и навязали стране человеконенавистническую тоталитарную политику.

Во время Перестройки, которая провозгласила цель создания рыночной социалистической модели, НЭП стал знаменем либеральных коммунистов. НЭП мог решить все проблемы, и не только экономические. Как писал А. Нуйкин, 'пойди мы в другую сторону, намеченную нэпом, - фашизм в Европе (и в Германии) вряд ли одержал бы победу'.[144] Позднее историки приложили немало усилий, чтобы вскрыть глубокие противоречия, в конечном итоге погубившие НЭП. Однако значительная часть 'шестидесятнической' интеллигенции продолжает верить в эффективность этой системы и считать ее уничтожение одним из основных преступлений Сталина. В то же время многие критики рыночных отношений видят в НЭПе одно из свидетельств их пагубности.
Чем же был НЭП? Как он был устроен? Что думали о нем сами лидеры большевизма?
Ленинский НЭП
НЭП был результатом открытия Лениным новой модели социализма - рыночной. Перед самой смертью Ленин успел решить проблемы, которые не давались другим социалистическим теоретикам, - как заинтересовать людей в работе, если собственность не будет принадлежать капиталистам.

Начнем с того, что идеи рыночного социализма были хорошо известны задолго до Ленина. Рыночные социалистические модели разрабатывали Л. Блан и П-Ж. Прудон. Они доказывали, что не капиталисты и государство, а сами работники должны распоряжаться производством. Тогда у рабочих будет стимул трудиться как можно лучше. Для обоих этих французских теоретиков социализм был несовместим с авторитаризмом. Затем эти идеи развивали народники и умеренные социал-демократы. Модель Ленина предусматривала регулирование рынка авторитарным государством, которое ставит своей целью создание нетоварного общества - социализма. НЭП для Ленина был переходной системой, которая позволяет прийти к той же системе, к которой во время 'военного коммунизма' шли напрямую. Сама идея НЭПа стала результатом не теоретического поиска, а вынужденных обстоятельств.
Переход к НЭПу стал явной уступкой большевиков массовым выступлениям против политики 'военного коммунизма'. В марте 1921 г. X съезд РКП (б) по предложению Ленина провозгласил переход от продовольственной разверстки к фиксированному продовольственному налогу. Несмотря на то что продовольственный налог тоже был тяжел, новая модель 'смычки' с крестьянством стимулировала сельскохозяйственное производство, так как излишки оставались в руках крестьян и, могли продаваться на рынке. Таким образом, отменялась распределительная монополия государства и началось восстановление рыночных отношений.
На протяжении марта - мая 1921 г. большевики уступили почти всем экономическим требованиям народных восстаний, поставивших однопартийную диктатуру на грань катастрофы.
* * *
В своих последних работах Ленин пытается наметить решение важнейшего противоречия НЭПа: с одной стороны, необходимо создать индустриальную экономику, работающую по единому плану, с другой - ресурсы на это должно дать развитие неподконтрольного частного хозяйства, прежде всего крестьянского. А рыночная стихия в крестьянской среде приводит к постоянному выделению и усилению сельской буржуазии, которая смыкается с городским частником и 'спецами' (специалистами, представителями старой интеллигенции), составляя конкуренцию неповоротливой, 'никуда не годной' советской бюрократии. Ленин не на шутку опасался хозяйственных успехов крестьянства и даже после спасительного урожая 1922 г. говорил своим соратникам (по воспоминаниям Каменева): 'Ох, смотрите, от того, что люди будут временно сытей, нам, как партии, товарищи, будет временно труднее'.[145] Сытость затрудняет движение к большевистским идеалам, голод - ставит режим на грань крушения. Как сочетать обеспеченность народа, финансирование государственной индустриализации и снизить угрозу возвращения к власти буржуазии? Об этом немало размышляли противники большевизма - народники и меньшевики. Теперь Ленин начинает заимствовать их идейный багаж.
Нужно, чтобы крестьянин не превращался в сельского буржуа, а шел к социализму, причем сам, снизу, без принуждения со стороны коммунистов. Чтобы решить эту задачу, Ленин возвращается к народнической идее сочетания частного и общественного интереса в самоуправляющемся коллективе (кооперативе). Но кооператор должен быть цивилизованным, культурным, иначе кооперация опять превратится в формальную бюрократическую структуру. Поэтому Ленин увязывает воедино две задачи: 'задачу переделки нашего аппарата, который ровно никуда не годится' и задачу 'культурной работы для крестьянства. А эта культурная работа для крестьянства как экономическую цель преследует именно кооперирование'.[146] Этот процесс должен быть добровольным и органичным - хозяйственную цивилизованность нельзя насадить. По мере роста производительности крестьянского труда будут расти отчисления в пользу государства, что обеспечит создание производственной базы.
Поворот к культуре и кооперативному самоуправлению означал отказ от прежнего большевизма, игнорирующего культурный уровень страны и социалистический характер крестьянского самоуправления. Ленин признал 'коренную перемену всей точки зрения нашей на социализм'.[147] Он даже дал новое определение социализма: 'строй цивилизованных кооператоров при общественной собственности на средства производства, при классовой победе пролетариата над буржуазией'.[148]
Таков был план, который иногда отождествляют с реальностью НЭПа. Но 'гладко было на бумаге, да забыли про овраги'. Кооперация не получила хозяйственной самостоятельности, так как это могло создать параллельный государству центр экономической власти. А это подрывало монополизм чиновничества. Кооперация превратилась в распределительную бюрократическую надстройку над селом и не сыграла во время НЭПа решающую роль в его развитии. 'Культурная революция' тоже пока не состоялась - специалистам, обладавшим высокой квалификацией, не доверяли, так как они в недавнем прошлом почти поголовно были членами или сторонниками антибольшевистских партий. Подготовка коммунистических специалистов была делом нелегким и нескорым. Из этого следовала целая цепочка последствий. Низкая квалификация управленцев и работников предприятий, отсутствие на практике рыночных стимулов для более эффективной работы - все это исключало быстрый рост производства товаров широкого потребления. А значит, и у крестьян не было дополнительных стимулов нести излишки продовольствия на рынок. Крестьянское большинство страны пользовалось ситуацией и улучшило собственное питание. Но перед экономикой встала угроза стагнации, что в условиях роста населения означало неминуемое падение уровня жизни.
Повысить производительность труда можно было только развивая производство средств производства. А для этого нужны были средства. Взять их можно только за счет крестьянства.
Бюрократический рынок: от кризиса к кризису
Мифический НЭП - это рыночное общество, где государственный сектор и частная собственность свободно соревнуются на рынке, крестьяне наращивают производство продуктов, которые каждый желающий может свободно купить. Эпоха изобилия и рыночных свобод.

Казалось бы, во время НЭПа создавалась многоукладная экономика. Была разрешена не только торговля, но и частное предпринимательство. Поскольку именно многоукладная экономика, регулируемая государством, является основой программы части социал - демократов и правых коммунистов, НЭП может стать важным доказательством продуктивности этой идеи. Поэтому для многих авторов важно сосредоточить внимание на тех моментах НЭПа, когда он был успешен - в 192 2 и 192 5 гг. А что было в другие годы?
Государство продолжало удерживать 'ключевые высоты' экономики - большую часть тяжелой промышленности и транспорт. Формально государственные предприятия переходили на рыночные отношения. Они объединялись в тресты, которые должны были реализовывать свою продукцию на рынке.
Отсутствие жесткой границы между частной и государственной собственностью создавало широкие возможности для коррупции - ситуация, типичная для бюрократического капитализма. Экономическое руководство государственными предприятиями, как правило, было неэффективно, но правительство не давало обанкротиться трестам, предоставляя им дотации. Получалось, что за счет налогов с крестьян оплачивалась некомпетентность государственной бюрократии и предприимчивость нэпманов.
Государство с помощью налогов регулировало рыночное хозяйство, а с помощью командно-административных методов - оставшуюся в его руках крупную промышленность. Тресты, не говоря уж о предприятиях, не могли сами решать, как и что производить, не были свободны в выборе смежников. Ленинградский историк, проанализировав документы, пишет: '...обыденные представления о безбрежной свободе частного предпринимательства в период нэпа не совсем точны. Если отдел губсовнархоза имел право утверждать или не утверждать программу работы частного предприятия (в том числе арендованного), то, следовательно, он держал в своих руках административный рычаг управления частной промышленностью, имел возможность включать в план всей ленинградской индустрии те объемы и ту номенклатуру, которую в виде программы обязан был представлять частный предприниматель'.[149] В городе частные предприятия действовали преимущественно в легкой промышленности, где занимали 11 % рабочих и производили 45 % товаров. В других отраслях частный сектор был представлен гораздо слабее.
Сила частного капитала была не в производстве, а в посредничестве, торговле, поскольку государственно-бюрократическое распределение не справлялось с этой задачей. Но внешние формы 'буржуазности' были очень заметны. Снова стали работать дорогие рестораны, на улицах появились модно одетые люди, звучала легкая музыка. 'Рынок' проявил себя не в производстве, а в неравномерности распределения. Монополизм государственных трестов обеспечивал их господство над потребителями промышленной продукции, а сектор частной собственности - широкие возможности для злоупотреблений чиновников, перекладывавших часть государственных средств в частные карманы. Эта модель коррупции будет возрождена в период Перестройки и доживет до нашего времени. Очевидно, это имеет мало общего и с рынком, и с социализмом.
Вся экономическая система НЭПа держалась на монополизме, который опирался на политическую монополию компартии. Компетентность управленца была не столь уж важна по сравнению с его 'проверенностью', принадлежностью к компартии и, что немаловажно, незамешанностью в ее фракциях. Таков был итог революции и Гражданской войны - монополия коммунистов на власть гарантировала курс на создание коммунизма. Правда, пока страдала эффективность управления.
Из всех лозунгов, с которыми жители России поднимались против империи и сражались на фронтах Гражданской войны, было выполнено только одно требование. Крестьяне получили землю и теперь, после отмены продовольственной разверстки, могли пользоваться новыми наделами и плодами своего труда. В 1922 г. права крестьян на землю были закреплены законом (формально земля числилась государственной, но крестьяне получили ее в бессрочное владение), а хороший урожай, выращенный поверившими новой власти крестьянами, позволил улучшить экономическое положение страны. Уменьшилось болезненное расслоение крестьян.
Модель НЭПа, как казалось, должна была уравновесить разные интересы, преодолеть образовавшиеся противоречия и вывести страну к решению важнейшей задачи: создания индустриального общества, регулируемого из единого центра, - как виделся марксистам - ленинцам социализм.
* * *
Вся история НЭПа - это череда обнадеживающих коротких успехов и длительных кризисов.
В 1923-1924 гг. разразился кризис сбыта продукции. Если измерять цену промышленных товаров в пудах зерна, то цены эти выросли по сравнению с 1913 г. в 3-4 раза. Государственные тресты сбывали свою продукцию по монопольным ценам и к тому же через частных перекупщиков. Началась неизбежная в таких условиях спекуляция - цены на промышленную продукцию быстро поползли вверх. Это привело к затовариванию - промышленные продукты были так дороги, что масса населения просто не могла их купить. Кризис сбыта 1923-1924 гг. показал, что НЭП не означал реального перехода промышленности на рыночные рельсы. А после кризиса партийные и хозяйственные органы 'подтянули вожжи' управления промышленностью, оставив от рыночных отношений одну видимость. Типичными были такого рода партийные указания: 'Обязать управляющего Ижорским заводом тов. Королева в течение 24 часов заключить договор с Петрообласттопом на поставку одного млн. пудов угля на следующих условиях: Ижорский завод вносит задаток в размере 10 % стоимости договора, а Областтоп предоставляет пятимесячный кредит, считая со дня подписания договора. Срок доставки указанного количества угля - два месяца'.[150] Как видим, самостоятельность хозяйственных организаций была чисто условной.
ВСНХ (Всероссийский, затем всесоюзный совет народного хозяйства - главный орган управления государственной промышленностью) приказал трестам понизить цены. В условиях низкой эффективности производства это значило, что у трестов останется меньше средств на закупку нового оборудования. Получался замкнутый круг.
Коммунисты вступили в постоянную борьбу по поводу выхода из кризиса, преследовавшего НЭП на протяжении всей его истории.[151]
В деревне росло перенаселение. Помещичьих земель не хватило, чтобы трудоустроить всех крестьян. Росла деревенская безработица, промышленность росла слишком медленно, чтобы откачивать излишнюю рабочую силу. Это воспроизводило бедность. Несмотря на то что крестьянство получило землю, раздел ее на множество мелких участков делал хозяйство маломощным. План заготовки хлеба в 1924 г. был выполнен только на 86 %. Промышленность была по-прежнему нерентабельной и к тому же восстанавливалась медленно. В 1922 г. уровень промышленного производства составил 21 % довоенного, в 1923 г. - 30 %, 1924 г. - 39 %. И это восстановление требовало большой нагрузки на крестьян. Чтобы повысить рентабельность промышленности, председатель ВСНХ Дзержинский считал, что снизить промышленные цены можно с помощью увеличения производительности труда и всемерной экономии. Но новой техники на предприятиях не было, восстановление металлопромышленности только началось. Поэтому выполнить эти задачи можно было только за счет более интенсивной эксплуатации рабочих, жизненный уровень которых, если учесть систему социального обеспечения СССР, приблизился к довоенному. Но уровень жизни царской России, к которому теперь вернулись рабочие, был явно недостаточным для обеспечения социальной стабильности - малейшее его понижение грозило новыми социальными взрывами.
Если перед вами полные прилавки, это еще не значит, что население хорошо питается. Прилавки могут быть полны потому, что у населения нет денег, чтобы купить, что ему нужно. Уже летом 1923 г. произошли забастовки в Москве, Петрограде, Донбассе и др. местах.
Пределы НЭПа
НЭП допускал частную собственность. Для людей, воспитывавшихся в СССР, частная собственность была 'запретным плодом'. А запретный плод сладок. Поискав во время Перестройки оптимальное сочетание государственной собственности и рынка, интеллигенция, подобно капризному ребенку, бросила любимую игрушку и увлеклась капитализмом. Потом миллионы бывших советских служащих глядели на 'витрину капитализма' через стекло прилавков, грустно пересчитывая рубли в кошельке. Это способствовало возвращению старой мечты - вот если бы частную собственность уравновесить государственной, устроить бы мудрое государственное регулирование. Миф о НЭПе удачно попал в пространство между либеральным экономическим мифом о благотворности частной собственности и державно - коммунистическим мифом о спасительности государственного управления и регулирования. Узкое экономическое мышление зажато между планками собственности - частной и государственной, и не видит экономических форм, находящихся далеко за их пределами.

Максимальные уступки, которые советское руководство могло сделать капитализму, последовали в 1925 г. В апреле прошли пленум ЦК и XIV конференция ВКП(б), которые приняли 'правые' решения. Были снижены налоги на крестьян и цены на машины (все равно доступные только богатым хозяйствам и кооперативам), увеличены кредиты, разрешена аренда (без субаренды), ослаблен контроль за мелкой торговлей и разрешен подсобный наемный труд на селе, то есть, с точки зрения ортодоксальных марксистов, - прямо капиталистические отношения. Апрельский пленум ЦК объявил задачей партии 'подъем и восстановление всей массы крестьянских хозяйств на основе дальнейшего развертывания товарного оборота страны'.[152] Впервые речь шла обо всей массе крестьян - включая и зажиточных хозяев, товарность которых была выше, чем у среднего крестьянина. Предполагалось законными экономическими методами бороться 'против кулачества, связанного с деревенским ростовщичеством и кабальной эксплуатацией крестьянства'. Подобные формулировки уже через три года будут клеймиться как 'правый уклон'. Ведь в них прямо указывалось, что кулачество можно было вытеснять только путем конкуренции (это еще кто кого вытеснит).
Казалось, судьба благоприятствовала такому курсу. Урожай 1925 г. был хорошим. И вдруг вместо оживления рыночных отношений осенью 1925 г. страну поразил товарный голод. Промышленность не могла удовлетворить потребностей крестьян, и они не стали продавать весь 'лишний' хлеб. 'После сбора урожая 1925 года у богатых крестьян были большие запасы хлеба. Но и у них не было никакого стимула менять его на деньги. Снижение сельскохозяйственного налога дало крестьянам послабление; снабжение промышленными товарами было скудным, покупать было почти нечего; и хотя формально был установлен твердый валютный курс, куда более заманчивым было иметь запас зерна, чем пачку банкнотов',[153] - комментирует Э. Карр. И это был правильный выбор - на следующий год рубль снова стал обесцениваться.
Планы индустриального строительства и экспорта были провалены. Несовершенное бюрократическое планирование не учло потребностей в топливе. 'Таким образом, стало ясно, что принятые летом планы бурного развития народного хозяйства не соответствуют финансовым, импортным, топливным, сырьевым, транспортным возможностям страны, не обеспечены в должной мере стройматериалами и квалифицированными кадрами',[154] - резюмирует историк Ю. Голанд. Начались споры, кто в этом виноват - Бухарин, добившийся уступок крестьянству, или руководящие хозяйством органы: СТО во главе с Каменевым или Совнарком во главе с Рыковым, которые слишком 'размахнулись' в своих планах.
* * *
1925-1926 гг. были апогеем НЭПа. Победила политика правого большевизма, идеологом которой был Бухарин, а основным организатором - Сталин.
Бухарин как бы гарантировал Сталину и стоявшему за ним партаппарату - рост крестьянских хозяйств даст государству достаточное количество средств для строительства промышленных объектов, гарантирующих экономическую независимость и военную безопасность, рост благосостояния трудящихся и укрепление авторитета партии и экономической власти государства. Но это была необоснованная утопия.
В государственном секторе, который в модели НЭПа должен был играть организующую роль, царил хаос. Бюрократический монополизм породил совершенно неэффективную систему управления. Председатель Высшего совета народного хозяйства Ф. Дзержинский писал: 'Из поездки своей... я вынес твердое убеждение о непригодности в настоящее время нашей системы управления, базирующейся на всеобщем недоверии, требующей от подчиненных органов всевозможных отчетов, справок, сведений... губящей всякое живое дело и растрачивающей колоссальные средства и силы'.[155] Эта картина - естественное проявление общих закономерностей развития бюрократии, которые при прочих равных условиях предопределяют неэффективность государственного регулирования экономики. А в СССР к этим общим закономерностям добавлялся еще и низкий культурный уровень чиновничества, пренебрежительное отношение к 'буржуазным специалистам' ('спецам'), монополизм власти, ограничивающий критику решений государственных органов.
Государственная промышленность не могла произвести достаточное количество товаров, которые устроили бы крестьян. А крестьянин не хотел отдавать хлеб слишком дешево. В этом крылись пределы роста НЭПа - он годился как восстановительная политика, но для превышения уровня 1913 г. требовались новая техника, квалифицированное управление предприятиями либо дополнительные стимулы к труду работников. Этого коммунисты пока предложить не могли. Поэтому они не могли предложить деревне достаточного количества товаров. Поэтому не хватало хлеба и других сельских товаров, чтобы обеспечить дальнейшее развитие промышленности. Поэтому успехи НЭПа были временными, он был обречен на глубокий кризис. Довоенный уровень экономики был для него пределом роста. Официально этот уровень производства был превзойден в 1926 г., но официальная статистика уже тогда несколько преувеличивала успехи промышленности.
Поскольку хозяйство было восстановлено, коммунистическая стратегия предусматривала переход к индустриализации. Уже в 1925 г. было заложено 111 новых предприятий. Нельзя было остановиться - иначе вложенные средства просто пропали бы как недострой. Но для дальнейшего строительства катастрофически не хватало ресурсов. 'Замораживание нового капитального строительства, загрузка последних неиспользованных мощностей, водка, рост косвенных налогов, трата валютных и золотых резервов, - такова плата за выход из кризиса 1925 года',[156] - комментирует ситуацию историк И. Б. Орлов.
Аппетиты коммунистической элиты в 1926 г. снова оказались гораздо выше возможностей нэповской экономики. Апрельский пленум признал неудачи планирования, выразившиеся в преувеличении планов и по сбору зерна, и по экспорту, и по валютным поступлениям, и по капитальному строительству. Одно вытекало из другого: меньше хлеба - меньше строек, меньше строек - меньше техники и промышленных товаров, меньше товаров производит промышленность - меньше хлеба продает село. В результате - товарный голод. Всем нужны товары, но рынок не работает. Замкнутый круг.
В апреле 1926 г. уже по докладу Рыкова перспективу индустриализации обсудил Пленум ЦК. Опираясь на выводы 'спецов', Рыков поддерживал идею роста промышленности по 'затухающей кривой': быстрый рост первоначально и более медленный потом, после рывка. В 30-е гг. произошло нечто подобное. Но Рыков и Бухарин надеялись, что промышленный рывок можно обеспечить, не разрушив крестьянское хозяйство. Соответственно и масштаб роста был скромным, привязанным к заведомо медленному накоплению крестьянского хозяйства. Троцкий назвал эту идею 'черепашьим шагом к социализму'. Возражая Рыкову, он утверждал: 'Основные хозяйственные трудности проистекают, следовательно, из того, что объем промышленности слишком мал... Было бы в корне неправильно думать, будто к социализму можно идти произвольным темпом, находясь в капиталистическом окружении'.[157] То есть, по Троцкому, нельзя было ставить рост промышленности в зависимость от роста крестьянского хозяйства. 'Между тем движение к социализму обеспечено только в том случае, если темп развития промышленности не отстает от общего движения хозяйства, а ведет его за собой, систематически приближая страну к техническому уровню передовых капиталистических стран'.[158] Но за счет каких ресурсов будет обеспечен этот стремительный рост промышленности? Троцкий не нашел ответа на этот вопрос. Позднее его нашел Сталин.
В одном Троцкий был прав. Предложенные 'спецами' и поддержанные правыми большевиками планы не позволяли обеспечить техническое перевооружение промышленности.
Дефицит техники был главной экономической проблемой, хорошо осознававшейся лидерами партии. Пленум ЦК признал, что 'народное хозяйство подошло к концу восстановительного периода, использовав всю технику, доставшуюся от дореволюционного времени'.[159] Пока нет новой техники, не может быть и новых средств производства, позволяющих качественно повысить производительность труда и преодолеть кризис НЭПа.
Технику можно было бы купить на Западе, но в 1926 г. экспорт СССР был меньше импорта - расширить покупки было не на что.
Несмотря на все эти тревожные обстоятельства, XV съезд ВКП(б) в декабре 1927 г. провозглашает курс на индустриализацию. У большевиков просто не было другого выбора. В крестьянской стране их идеи были обречены на поражение.
* * *
То, что планировали осуществить большевики - и Сталин, и Рыков, и Бухарин, - затем делалось во многих странах 'третьего мира'. Это была импортзамещающая индустриализация. Считалось, что экономика страны будет более устойчива, если она будет менее зависима от импорта. В этом предположении было много справедливого. Колебания конъюнктуры мирового рынка могут быть весьма разрушительными. НЭП умирал в 1929 г. под первые аккорды Великой депрессии, которая больно ударила по всем странам мира. Защититься от разрушительных волн кризисов с помощью своей промышленности, которая позволит создавать собственные технологии и повысить производительность труда хозяйства, - это ли не благая цель? Даже 'правый' председатель Совнаркома А. И. Рыков говорил на ноябрьском пленуме ЦК: 'Уклон получится в том случае, если мы пятилетний план составим так, что его характерной чертой будет являться импорт готовых товаров из-за границы вместо развития промышленности нашей страны'.[160] Но страны 'третьего мира' во второй половине XX в. могли опереться на внешнюю помощь в деле модернизации (что значило попасть в зависимость либо от СССР, либо от Запада). Большевики в 20-30-е гг. могли получить технологическую помощь только от капиталистического Запада. Но за это нужно было платить либо отказом от коммунистического проекта, либо ресурсами.
НЭП сломали или он сломался?
Нет пределов глупости и коварству Сталина. Только-только страна отдохнула от Гражданской войны, набрала темпы роста, наелась и обулась благодаря рынку, а Сталин тут как тут. Ради мелких эгоистических стремлений, чтобы захватить всю полноту власти у товарищей, у 'любимца партии' Бухарина, Сталин разнуздал разрушительные инстинкты бюрократии и разломал НЭП. Опубликованный в 2000 г. сборник документов о партийных дискуссиях 1928-1929 гг. так и называется: 'Как ломали НЭП'.

Кризис НЭПа назревал уже в 1926 г., но необратимый характер экономическая ситуация приобрела в 1927 г. Неустойчивая система не смогла выдержать небольшого внешнего точка. В 1927 г. обострились отношения СССР с Великобританией и Польшей, потерпели поражение коммунисты в Китае. Ухудшение международной ситуации вызвало слухи об угрозе войны и товарную панику. Э. Карр комментирует: 'В 1927 году кризис во внешних делах СССР, а также первый взрыв увлеченности планированием отвлекли внимание от аграрных проблем. Урожай, хотя и менее обильный, чем в 1926 году, был вполне удовлетворительным, и предполагалось, что хлебозаготовка, как и в прошлом году, пройдет спокойно. Эта уверенность была совершенно неоправданной. По сравнению с предыдущим годом настроения изменились. Тревожная международная ситуация, разговоры о войне, об оккупации - все это беспокоило теперь и деревню. После двух урожайных лет крестьянин впервые с начала революции наконец почувствовал себя уверенно: у зажиточного крестьянина были запасы зерна и денег. Промышленные товары, которые ему могли бы понадобиться, купить было почти невозможно. Деньги опять обесценивались инфляцией; в такой неопределенной ситуации зерно оказывалось самой надежной валютой. Крестьянам, имевшим большие запасы зерна, не было никакого смысла отправлять их на рынок Поэтому осенью 1927 года зерна сдали государству чуть не вполовину меньше, чем в 1926 году... Зимой 1927/28 года в городах очереди за хлебом стали обычным делом, масло, сыр и молоко - редкостью. Государственные запасы зерна истощились'.[161]
'Военная тревога' стала лишь спусковым крючком давно назревавшего кризиса. Уже с начала года большевистское руководство предпринимало рискованные шаги, чтобы выйти из 'заколдованного круга', заставить зажиточных крестьян сдавать хлеб по более низким ценам. Государство отказалось от традиционного повышения цен весной, когда хлеб продавали владельцы крупных запасов. Считалось, что в условиях государственной монополии 'кулаки' никуда не денутся и все равно продадут хлеб осенью. Но они не продали его. Крестьяне не были настолько богаты, чтобы отказываться от продовольствия, которое можно было потребить самим. Более того, они сами 'регулировали' производство, снижая его в соответствии с более чем скромными возможностями купить что-то у города. В 1926-1927 гг. производство хлеба упало на 300 млн. пудов.[162]
Военная тревога пройдет, а кризис останется. А вот оборонная нагрузка на бюджет будет расти, достигнув в 1928 г. размеров вложений в саму индустриализацию.
В начале 1928 г. очередная неудача хлебозаготовок поставила страну на грань голодных бунтов и окончательно убедила Сталина в том, что модель НЭПа, оправдавшая себя в короткий период 1924-1925 гг., не в состоянии дать неповоротливой индустриально-бюрократической машине достаточно средств, чтобы построить мощную индустрию. У крестьян был 'лишний' хлеб, который они не могли обменять на качественные промтовары за отсутствием последних. На 'просьбы' руководителей отдать хлеб добровольно крестьяне отвечали издевками. Дефицит хлебозаготовок составил около 100 млн. пудов.
Сначала Сталин схватился за старые опробованные в Гражданскую войну военно-коммунистические методы - просто отобрать 'излишки хлеба', раз их не удается выманить рыночным путем. 6 января 1928 г. от имени Политбюро сталинский секретариат выпускает 'чрезвычайные директивы' местным парторганизациям - специальные заградительные отряды блокируют хлебопроизводящие районы и отбирают хлеб. Начинает активно применяться статья 107 Уголовного кодекса о 'спекуляции' хлебом, под которую 'подводили' и попытки реализовать хлеб рыночным путем. Сталин добился восстановления привилегий бедняков - проверенной еще в Гражданскую войну опоры большевиков в борьбе с остальным крестьянством за его хлеб. Беднякам, как во время 'военного коммунизма', гарантировалось 25 % конфискованного хлеба. Вместе с бойцами заградительных отрядов они ходили по дворам и показывали - где у соседей припрятано продовольствие.
14 января Политбюро утвердило это решение. Члены Политбюро лично возглавили кампанию в регионах. Сталин выехал в Сибирь. По выражению С. Коэна, 'поездка 'напоминала военную экспедицию''.[163] Сталин говорил на собраниях партийно-государственного актива о необходимости применять репрессии против саботажников хлебозаготовок, а если прокуроры и судьи не готовы этого делать, то 'всех негодных снять с постов и заменить честными, добросовестными советскими людьми'.[164] Честный и добросовестный советский человек должен уметь карать.
'Чрезвычайные меры' отбили у крестьян желание производить 'излишки'. Производство хлеба упало. На Украине и Северном Кавказе случившаяся следующим летом засуха и нежелание крестьян работать привели к резкому падению сбора зерна и сокращению посевов. Заготовительная кампания приводила к открытым восстаниям, которые участились весной, когда количество массовых выступлений подскочило с 36 в апреле до 185 в мае и 225 в июне. Такие выступления жестоко подавлялись, и в июле волна восстаний спала - до 93. Но крестьяне перешли к другим методам борьбы - в сентябре количество террактов на селе подскочило до 103 (в январе - 21) и к ноябрю возросло до 216. В ноябре почти вдвое выросло обнаруженное ОГПУ количество листовок, распространявшихся среди крестьян против коммунистов.
Начался острый конфликт в руководстве страны. Противники сталинских методов главный редактор 'Правды' Н. Бухарин, председатель СНК А. Рыков и руководитель профсоюзов М. Томский с февраля критиковали Сталина на заседаниях руководящих органов. Они указывали на крестьянские восстания, вспыхнувшие вслед за действиями продотрядов. Было ясно, что крестьян уже не удастся застать врасплох, что они произведут меньше хлеба, спрячут 'излишки'.
Резкие споры развернулись и по поводу планов роста промышленности. Какие темпы роста выдержит крестьянство? И как получить с него необходимые для модернизации ресурсы?
* * *
НЭП не 'сломали'. Он 'сломался' сам. Ситуация 1927-1928 гг. подвела развитие НЭПа к точке невозврата. Пришло время выбирать, как выходить из этого тупика, какую новую систему создавать на месте НЭПа. Либо соглашаться с лидерством на селе 'крепкого хозяина' (столыпинский путь со всеми последствиями капиталистической экспроприации крестьянства), либо всемерно поддержать самостоятельную от государства кооперацию (народнический путь). Народнический путь был близок изначальной ленинской идее НЭПа, но он не обещал быстрых результатов и был практически невозможен в условиях характерной для НЭПа всеобщей бюрократизации. Так что для создания 'строя цивилизованных кооператоров' также нужно было отказываться от сложившейся в период НЭПа социальной модели. Столыпинский путь, равно как и попытки сохранения модели НЭПа, прямиком вели к острому социальному кризису и либо падению большевиков, либо превращению их в популистскую партию, характерную для 'третьего мира' - когда за фасадом революционных лозунгов проводится политика периферийного, неоколониального капитализма.
И тогда Сталин под видом развития кооперативной идеи предложил еще один путь. Крупное сельское хозяйство необходимо, но оно должно принадлежать не сельской буржуазии, а колхозам, контролируемым партией. Сталин считал, что 'нужно добиваться того, чтобы в течение ближайших трех-четырех лет колхозы и совхозы, как сдатчики хлеба, могли дать государству хотя бы третью часть потребного хлеба'.[165] Эти планы казались очень смелыми в начале 1928 г. и очень скромными, правоопортунистическими в конце 1929 г. Ситуация стремительно менялась.
Бухарин, не понимая замысла Сталина, возражал - коллективизация должна была быть сугубо добровольной, чтобы крестьяне трудились на коллектив лучше, чем на себя. Для этого нужна техника, которой пока нет: 'Нас не вывезут колхозы, которые будут еще только 'строиться' несколько лет. Оборотного капитала и машин мы им не сможем дать сразу'.[166] Бухарину и в голову не могло прийти, что колхозы можно строить без всяких оборотных средств, волевым образом меняя социальные отношения на селе. Бухарин не знал главного сталинского секрета - крупное некапиталистическое хозяйство (колхозы) может обеспечить сдачу продовольствия государству даже без роста производительности труда.
Сталин понимал, что крестьян - самостоятельных хозяев трудно будет заставить сдать хлеб. Опыт Гражданской войны показал бесперспективность методов 'военного коммунизма'. Сталин решил превратить крестьян из самостоятельных хозяев в работников крупных хозяйств, подчиненных государству. В этих 'коллективных хозяйствах' ('колхозах') крестьяне во всем подчинялись бы фактически назначаемым партией председателям. Руководителю колхоза можно пригрозить отдачей под суд, и он сдаст столько хлеба, сколько от него потребуют, даже если крестьянам придется после этого голодать. Официально планы ускоренной коллективизации обосновывались необходимостью повышения производительности сельскохозяйственного труда путем внедрения машин - прежде всего тракторов. Но в СССР производилось всего 1200 тракторов в год на Путиловском заводе и еще несколько десятков на других. Так что с механизацией села придется подождать. Колхозы были нужны коммунистической партии, чтобы управлять крестьянством и таким образом получить продовольствие для обеспечения строителей новых заводов, для продажи на внешнем рынке, чтобы получить средства на закупку современной технологии. Сталин предложил болезненный, но реалистичный выход из ситуации. Пользуясь аналогией левого коммуниста Л. Преображенского, он предложил взять с крестьян 'дань', провести модернизацию так же, как капиталисты, - силой изъяв ресурсы у крестьян. Может быть, существовал другой способ модернизации, который позволял сохранить экономическую самостоятельность СССР?
Великий экономист Бухарин и 'выход' Сталина
Вы еще спрашиваете! Конечно существовал! Бухарин все замечательно рассчитал. Нужно было брать с крестьян понемножку, вкладывать в легкую промышленность. Она стала бы давать прибыль, и можно было бы откладывать на тяжелую промышленность. Построив несколько заводов тяжелой промышленности, модернизировать легкую и сельское хозяйство. Они станут работать лучше, прибыль станет больше, и можно будет построить уже все, что нужно. И так, как барон Мюнхгаузен за косицу, вытащить экономику из болота. Одно странно: почему это не получалось делать в 1924-1927 гг.?

Бухарин верил, что государственное плановое хозяйство и полугосударственная кооперативная организация эффективнее частного хозяйства, и смогут вытеснить его: 'Постепенно, с вытеснением частных предпринимателей всевозможного типа и их частных хозяйств и по мере роста организованности и стройности хозяйства государственно-кооперативного, мы будем все более и более приближаться к социализму, т. е. к плановому хозяйству, где все принадлежит всем трудящимся и где все производство направлено на удовлетворение потребностей этих трудящихся'.[167] То, что бюрократизированное хозяйство может так и остаться менее эффективным, чем частное, Бухарин не учитывал. В 1927 г., наблюдая очевидные сбои в системе НЭПа, Бухарин полевел, стал признавать необходимость 'нажима на кулака'. Но дальнейшие сталинские действия, тяжелые последствия которых для крестьян были очевидны, вызвали у Бухарина неприятие. Может быть, он считал нужным отказаться от модернизации и развивать хозяйство эволюционным путем, как предлагали 'спецы' - народники Н. Кондратьев и А. Чаянов? Нет, Бухарин был большевик и не боялся трудностей. Он выдвинул план преодоления кризиса НЭПа и ускоренной модернизации получше сталинской.
Повод дать идейный бой Сталину у Бухарина появился в сентябре 1928 г., когда были опубликованы контрольные цифры на грядущий хозяйственный год. Основные затраты должны были быть направлены на развитие тяжелой промышленности, на 'производство средств производства'. Готовился и пятилетний план на 1928-1933 гг., в котором проводилась та же идея, но с разными темпами роста: отправной и 'оптимальный' (рассчитанный на благоприятные условия). Член президиума Госплана разъяснял: 'Мы должны в артиллерийскую вилку поймать действительность, следовательно, отправной вариант должен давать недолет, оптимальный вариант должен давать перелет'.[168]
Отправной план предполагал ускорить обновление промышленности по мере возможности, 'оптимальный' - построить базу новой индустрии, которая позднее позволит обновить всю промышленность. Проблема заключалась в том, что при скромных бюджетных возможностях в качественной модернизации нуждались практически все отрасли.
Председатель Госплана Г. Кржижановский показывал, что нехватка техники была связана с нехваткой машиностроительных предприятий, которые не могли строиться и работать из-за нехватки металла, который нельзя было произвести из-за нехватки электроэнергии (план ГОЭЛРО был почти выполнен, но в условиях роста промышленности электроэнергии все равно не хватало). Бухарин язвительно замечал, что фабрики планируется строить из кирпича, который еще не произведен. Началом всей цепочки были энергетика и чугун. Дальше следовали машиностроительные предприятия и транспорт.
Решено было сэкономить за счет интересов рядового потребителя - за счет легкой промышленности, производящей товары широкого потребления. Выбор между тяжелой и легкой промышленностью был стратегическим. Развитие легкой промышленности должно было предоставить товары, которые крестьяне купят. Таким образом в ходе рыночного товарооборота появятся средства для развития тяжелой промышленности, производящей технику и оборудование. Эта техника позволит модернизировать пока крайне отсталую легкую промышленность, не говоря уже о сельском хозяйстве. Такова была экономическая философия НЭПа. Но она показала свою нежизнеспособность в условиях господства коммунистической бюрократии. В 1927-1928 гг. стало ясно, что крестьянское хозяйство не дает достаточного количества товарного хлеба, чтобы решить все стоящие перед государством задачи. Нужно было выбирать - или продолжать распылять средства между отраслями, или вложить львиную долю средств в тяжелую промышленность, то есть в базу, которая потом, позднее, позволит модернизировать все отрасли. Но лишение средств легкой промышленности в пользу тяжелой означало, что у крестьян будут не выкупать продовольствие в обмен на ширпотреб, а просто отбирать его.
30 сентября Бухарин выступил в 'Правде' со статьей 'Заметки экономиста'. В ней под видом троцкизма Бухарин критиковал политику Сталина и защищал легкую промышленность, которая быстрее дает прибыль.
Бухарин признал, что лидеры партии запаздывали с осознанием новых задач, которые поставил перед страной 'реконструктивный период' (то есть модернизация промышленности). Нужно ускорить коллективизацию и создание совхозов, нужно организовать техническую базу не хуже, чем у американцев. Рассказав о первых успехах 'реконструктивного периода', Бухарин с тревогой обнаруживает, что советское хозяйство в 'вогнутом зеркале' повторяет кризисы капитализма: 'там - перепроизводство, здесь - товарный голод; там спрос со стороны масс гораздо меньше предложения, здесь - этот спрос больше предложения'.[169] Преодолеть эти кризисы можно, установив правильные пропорции хозяйственного развития. Эту задачу должен решить план. Но план должен соответствовать возможностям крестьянской стихии: 'нельзя переоценивать планового начала и не видеть очень значительных элементов стихийности'.[170] Приходится подстраиваться под стихию, в то же время направляя ее в нужное государству русло. 'В своей наивности идеологи троцкизма полагают, что максимум годовой перекачки из крестьянского хозяйства в индустрию обеспечивает максимальный темп развития индустрии вообще. Но это явно неверно. Наивысший длительно темп получается при таком сочетании, когда индустрия поднимается на быстро растущем сельском хозяйстве'.[171] Так прямо 'наивные' троцкисты не формулировали мысль, с которой спорит Бухарин. Но теперь именно эту идею отстаивает Сталин. Не получается быстрого роста сельского хозяйства. Не выходит на крестьянской телеге быстро догнать США. Придется пожертвовать телегой, чтобы уцепиться за подножку уходящего вперед технологического поезда XX века.
Бухарин не может открыто спорить со Сталиным, поэтому он спорит с Троцким (благо, тот уже сослан в Среднюю Азию и не может ответить в прессе). Приводя оптимистические цифры быстрого роста советской промышленности за последние годы (этот рост был преувеличен, так как не учитывал низкого качества советских товаров и искусственности ценообразования) и сравнивая их с цифрами, указывающими на стагнацию сельского хозяйства, Бухарин делает вывод: 'при бурном росте индустрии... количество хлеба в стране не растет',[172] из чего вытекает задача выправить эту диспропорцию, поднимать индивидуальное крестьянское хозяйство параллельно со строительством колхозов и совхозов. Но если партия облегчит развитие индивидуального крестьянского хозяйства, то с крестьян нужно меньше брать на индустриализацию, которая, как пишет Бухарин, 'есть для нас закон'.[173] Средств от крестьян будем получать меньше, даже помощь им оказывать, а запросы промышленности - больше. Выход один - промышленность должна зарабатывать сама, выпуская товары, нужные потребителю. Это может сделать легкая промышленность. Бухарин критикует контрольные цифры будущей пятилетки за нехватку и потребительских товаров, и строительных материалов.
Может быть, Бухарин предлагает сэкономить на тяжелой промышленности? Ничуть не бывало. Его возмущает нарастание дефицита продукции тяжелой промышленности. 'Таким образом, дефицит (дефицит!!) быстро возрастает (возрастает!!) по всем решительно категориям потребителей!'[174] Эти кричащие строки не могли не вызвать вопрос к Бухарину: раз все запросы удовлетворить нельзя, а тяжелую промышленность строить нужно, то на ком экономить или где взять средства? Но Бухарин повторяет все те же предложения, которые не удалось выполнить со времен писем Ленина: экономить, строить быстрее, не планировать того, что не построим, управлять культурно. Но не умеет бюрократия СССР управлять культурно и экономить, не умеют российские рабочие строить быстрее и притом качественнее, чем в США. И не скоро научатся.
В конкретной обстановке дефицита ресурсов одновременная защита сельского хозяйства и легкой промышленности на деле была нападением на промышленность тяжелую. Курс на модернизацию хозяйства по всем направлениям, на распыление - сил, уже показал свою нереальность. Модернизация невозможна без строительства машиностроительных, металлургических и других предприятий именно тяжелой промышленности.
Предложения Бухарина были заведомо нереализуемыми: ликвидировать товарный голод (то есть одновременно ускорить развитие тяжелой и легкой промышленности) и снизить нагрузку на крестьянство. Ставя перед плановыми органами такие невероятные задачи, Бухарин в то же время критикует ведомство Куйбышева, за которым стоит Сталин: 'чиновники 'чего изволите?' готовы выработать какой угодно, хотя б и сверхиндустриалистический план...'[175] Это - уже прямой выпад, отождествление сталинцев с троцкистами.
Сталин возмущался тем, что Бухарин, с одной стороны, призывает к 'переносу центра тяжести на производство средств производства', а с другой - 'обставляет капитальное строительство и капитальные вложения такими лимитами (решительное усиление легкой индустрии, предварительное устранение дефицитности... строительной промышленности, ликвидация напряженности госбюджета и т. д, и т. п.), что так и напрашивается вывод: снизить нынешний темп развития индустрии, закрыть Днепрогэс, притушить Свирьстрой, прекратить строительство Турксиба, не начинать строительство автомобильного завода'.[176]
* * *
На объединенном пленуме ЦК и ЦКК 16-23 апреля 1929 г. произошла решающая дискуссия между Бухариным и большинством ЦК, поддержавшим Сталина. Бухарин укорял своих противников за 'полную идейную капитуляцию перед троцкистами' и напоминал, что еще недавно сталинцы стояли на его, Бухарина, позициях, а иногда были и правее: 'как на XV съезде Молотов критиковал меня справа за лозунг 'форсированного наступления на кулака'? ...Теперешний Молотов должен исключить из партии Молотова от XV съезда...'[177] Но экономическая обстановка изменилась, и позиция Молотова, как и позиция Сталина, не могла остаться прежней.
Сталин говорил на пленуме: 'Нам не всякий союз с крестьянством нужен, и нам нужен союз не со всем крестьянством, а только с его большинством, с бедняцкими и середняцкими массами, против кулака, который составляет тоже часть крестьянства'.[178] Формально здесь не было разногласий с Бухариным. Но все понимали, что резкой границы между кулаком и середняком нет и спорщики под одними и теми же словами понимают разные вещи. Как ни расставляй слова 'середняк', 'крестьянство', 'зажиточные', 'бедняки', 'кулаки', а все упирается в конкретные меры, которые нужно осуществлять в сложившейся критической экономической ситуации. Сталин был за продолжение и усиление нажима на крестьянство. Бухарин - против. 'Наши экстраординарные меры (необходимые) идейно уже превратились, переросли в новую политическую линию, отличную от линии XV съезда...'[179] - утверждал Бухарин, пытаясь отстоять свое право на ортодоксальность.
Бухарин показывает, что отказ от рынка выливается в новые колоссальные затраты на чиновничий аппарат, который будет выполнять работу рынка: 'А в это же самое время 'издержки аппарата' и издержки по выкачке хлеба чрезвычайно росли, параллельно уничтожению рыночной формы связи. Накладные расходы на каждый пуд собираемого хлеба гигантски возрастали...'[180] Но без бюрократии нельзя организовать государственное регулирование рынка, которое Бухарин считал необходимым.
Понимая, что Сталин уже убедил в своей правоте большинство ЦК, Бухарин все же искал примирения на основе прежних официальных решений: 'Сколько раз нужно сказать, что мы за индустриализацию, что мы за взятые темпы, что мы за представленный план?'[181]'Заметки экономиста' были забыты, Бухарин был готов отступить и дальше: 'Сколько раз нужно сказать, что мы за колхозы, что мы за совхозы, что мы за великую реконструкцию, что мы за решительную борьбу против кулака, чтобы перестали на нас возводить поклепы?'[182]
Экономическая ситуация поставила партию перед выбором, но Бухарин надеялся, что еще есть возможность усидеть на двух стульях: и сохранить рыночное развитие сельского хозяйства, и осуществить 'великую реконструкцию'. 'Что нам нужно? Металл или хлеб? Вопрос нелепо так ставить. А когда я говорю: и металл, и хлеб, тогда мне заявляют: 'это - эклектика', 'это - дуализм'... обязательно, что нужно: или металл, или хлеб, иначе ты увиливаешь, иначе это фокусы'.[183] Бухарин продолжал убеждать членов ЦК, что 'дальнейший темп, такой, как мы взяли, а может быть, даже больший, - мы можем развивать, но при определенных условиях, а именно только при том условии, если мы будем иметь налицо подъем сельского хозяйства как базы индустриализации и быстрый хозяйственный оборот между городом и деревней'.[184] Оказывается, можно развивать промышленность еще быстрее, чем планируют Сталин и Куйбышев. Можно перекрыть самые смелые планы, но... только при одном условии, которое и при нэповских 'темпах' нельзя выполнить - быстрый подъем сельского хозяйства. Трудно сказать, действительно ли Бухарин тешил себя этими иллюзиями или пытался 'купить' членов ЦК с помощью демагогии, подобной сталинской. При той аудитории, с которой имели дело Сталин и Бухарин, демагогические приемы давали призрачную надежду на победу. Но решение уже было оговорено в аппаратных кулуарах и принято.
Партия поверила в сталинские обещания индустриального чуда. Но это могло дорого стоить Сталину, если его 'большой скачок' провалится.
Бухарин вопрошал Сталина: 'Ну хорошо: сегодня мы заготовили всеми способами нажима хлеб на один день, а завтра, послезавтра что будет? Что будет дальше? Нельзя же определять политику только на один день! Какой у вас длительный выход из положения?'[185]
'Длительным выходом из положения' для Сталина была ускоренная индустриализация за счет коллективизированного крестьянства. Самостоятельное крестьянское хозяйство подлежало ликвидации, крестьяне должны были превратиться в работников коллективного предприятия, подчиненных вышестоящему руководству. Было принципиально важно, что колхоз в отличие от крестьянской семьи не сможет укрывать хлеб. Эта скрытая цель коллективизации не была замечена 'правыми', но Бухарин чувствовал, что что-то здесь не так: 'Если все спасение в колхозах, то откуда деньги на их машинизацию?'[186] Денег не было, не было и достаточного количества тракторов, чтобы одарить каждый колхоз хотя бы одним трактором. Колхозу предстояло стать не сельскохозяйственной фабрикой, а мануфактурой, полурабским хозяйством. Но именно оно позволяло государственному центру контролировать все хозяйство, все ресурсы.
Мастер остроумных фраз, Бухарин говорил: 'Народное хозяйство не исполнительный секретарь. Ему не пригрозишь отдачей под суд, на него не накричишь'.[187] Но Сталин нашел способ отдать крестьянское хозяйство под суд. Под суд можно было отдать начальника деревни - председателя колхоза, или любого, кто ему не подчиняется. Близился страшный суд деревни. Ее победил город. Это значило, что в конечном итоге большинству крестьян предстояло стать горожанами.
Уроки НЭПа
При всей своей неустойчивости НЭП стал важным этапом в развитии не только нашей страны, но и человечества.
Россия первой в мире создала систему государственно-монополистического регулирования индустриального хозяйства, которую только десятилетие спустя, и учитывая российский опыт, воспримут такие развитые страны, как США и Германия. Россия стала опытным полигоном последующих реформ Рузвельта, Гитлера, Муссолини, Народного фронта и др. НЭП стал первой системой государственного регулирования индустриально-аграрной экономики в условиях мирного времени (до этого такое регулирование в Европе вводилось только в условиях войны). Однако варианты этого пути развития, как оказалось - магистрального в XX веке, могли быть разные (достаточно сравнить модели Гитлера и Рузвельта). Итоги российской революции, победа в ней большевиков, во многом сузили спектр возможных альтернатив развития страны.
'Забежав вперед', опередив более развитые страны, нэповское общество неизбежно оказалось несовершенным, неустойчивым и противоречивым. Сохранение НЭПа не позволяло выйти за рамки периферийного капитализма. Перед страной стояла жестокая альтернатива: либо государственно-регулируемая индустриальная экономика должна была форсированно (а значит, неорганично и разрушительно) преобразовать по своему подобию аграрный сектор общества, либо должен был произойти переход к более плюралистичной системе, в которой темпы индустриального развития определяются требованиями и возможностями аграрного развития.
Сталин добился движения по первому пути. Куда вел второй? В условиях нехватки у коммунистов грамотных кадров эволюция промышленности за пределы роста НЭПа была возможна только при условии изменения самой социально-политической системы, монополии на власть компартии. В сложившихся условиях это означало переход власти к коалиции правых коммунистов и спецов (социал - демократов, эсеров, либералов), возможно - с последующим политическим сдвигом вправо. Это означало постепенное вовлечение страны в мировой капиталистический рынок на правах периферийной страны.
Условно путь, альтернативный сталинскому, можно назвать 'латиноамериканским', учитывая, как в Западном полушарии развивались подобные НЭПу эксперименты. Во второй половине XX в. импортозамещающая индустриализация осуществлялась в Латинской Америке, Азии и Африке. С помощью более развитых государств создавалась индустрия, способная обеспечить лишь Некоторые нужды страны и достойно конкурировать на мировом рынке лишь в узком секторе. В этом случае страна встраивалась в мировое разделение труда уже как индустриально-аграрная держава, а не сырьевой придаток. Для коммунистической партии эти варианты не подходили. Индустриализация должна была быть проведена с опорой исключительно на собственные ресурсы, поставки техники из-за рубежа должны были быть оплачены до копейки. СССР не мог позволить себе оказаться в 'неоплатном долгу' перед Западом.
Но в условиях мирового экономического кризиса даже низкие темпы накопления, которые обеспечивал НЭП, стали бы невозможными. Бухаринская альтернатива не давала реальных оснований надеяться на преодоление отсталости сельского хозяйства и легкой промышленности. В условиях стагнации СССР эволюционировал бы к положению страны с отсталым сельским хозяйством и среднеразвитой промышленностью. Примеров такой модели было немало в Латинской Америке.
Впрочем, к концу XX в. Россия добилась социально-экономических результатов, вполне сопоставимых с латиноамериканскими.
Крупные, относительно успешные латиноамериканские страны (Мексика, Чили, Бразилия, Аргентина, Венесуэла) провели модернизацию медленнее, чем СССР, но с гораздо меньшими жертвами. Не будем забывать, что Латинская Америка развивалась в тепличных внешнеполитических условиях, вдали от военных бурь, потрясавших Старый Свет. И, что немаловажно, не Латинская Америка прорубила человечеству дорогу в космос.
В наше время деградация индустриальной системы, созданной в советские времена, привела к возникновению чего-то очень напоминающего НЭП: бюрократия руководит рыночной экономикой, 'крышуя' бизнес, 'отстегивая' в свою пользу коррупционную ренту. Только в отличие от коммунистического режима у элиты нет стремления к выходу из этого положения. У нее нет перспективных идей, зато есть право на роскошь, которую не позволяла себе коммунистическая элита, скованная идеологией социальной справедливости. Вместо ушедшего в Лету крестьянского хозяйства теперь есть сырьевая труба и ВПК, позволяющий прикрываться ядерным зонтиком и торговать оружием. Вместо коммунистического будущего нам предлагают лозунг великой энергетической державы, то есть большого сырьевого придатка. Другой сценарий истории. Лучше ли он - скоро узнаем.
________________________________________
Примечания:

1
Сикорский Е. А. Деньги на революцию. 1903-1920. Факты, версии, размышления. Смоленск, 2004. С. 249.

14
Пролетарская революция. 1923. ? 9. С. 227-228.

15
Сикорский Е. А. Указ. соч. С. 330-331; Мельгунов С. П. Золотой немецкий ключ большевиков. Нью-Йорк, 1989. С. 108; Никитин Б. Роковые годы. Париж, 1937. С. 117-130.

16
Соболев Г. Тайна 'немецкого золота'. СПб., 2002. С. 365.

17
Хереш Э. Указ соч. С. 203.

18
Там же. С. 196.

144
Нуйкин А. Идеалы или интересы? По страницам газет и журналов. // Новый мир. ? 1.1988. С. 205.

145
РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 2. Д. 17. Л. 1.

146
Ленин В.И. ПСС. Т. 45. С. 377.

147
Ленин В.И. ПСС. Т. 45. С. 377.

148
Там же. С. 373.

149
Секушин В. И. Отторжение. НЭП - командно - административная система. Л., 1990. С. 24.

150
Цит. по: Секушин В. И. Указ. соч. С.67.

151
См.: Шубин А. В. Вожди и заговорщики: политическая борьба в СССР в 1920-1930-е гг. М., 2004. С. 55-195.

152
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 3. М., 1984. С. 340.

153
Карр Э. X. Русская революция. М., 1990. С. 89.

154
Голанд Ю. Кризисы, разрушившие НЭП. М., 1991. С. 21.

155
Цит. по: 'Коммунист'. 1989. ? 8. С. 85.

156
Россия нэповская. М., 2002. С. 378.

157
Архив Троцкого. М., 1990. Т. 1. С. 217-219.

158
Там же. Т. 2. С. 14.

159
КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Т. 4. С. 10.

160
Как ломали НЭП. М., 2000. Т. 3. С. 52.

161
Карр Э. Х. Указ. соч. С. 134-135, 138.

162
Голанд Ю. Указ. соч. С. 72.

163
Коэн С. Бухарин. Политическая биография. 1888-1938. М., 1988. С. 340.

164
Сталин И. Соч. Т. 11. С. 4.

165
Сталин И. Соч. Т. 11. С. 5.

166
Советское руководство. Переписка. 1928-1941. С. 38.

167
Бухарин Н. И. Избранные произведения. С. 191.

168
Индустриализация Советского Союза. Новые документы, новые факты, новые подходы. 4. 2. М., 1999. С. 49.

169
Бухарин Н.И. Избранные сочинения. С. 394.

170
Там же. С. 397.

171
Там же. С. 399.

172
Бухарин Н. И. Избранные сочинения. С. 404.

173
Там же. С. 410.

174
Там же. С. 414.

175
Бухарин Н. И. Избранные сочинения. С.418.

176
Как ломали НЭП. Т. 3. С. 12.

177
Там же. С. 261-273.

178
Как ломали НЭП. Т. 4. С. 658.

179
Бухарин Н. И. Проблемы теории и практики социализма. С. 299.

180
Там же. С. 278.

181
Там же. С. 273.

182
Там же.

183
Бухарин Н. И. Проблемы теории и практики социализма. С. 273-274.

184
Там же. С. 275.

185
Бухарин Н. И. Проблемы теории и практики социализма. С. 254.

186
Там же. С. 299.

187
Там же. С. 299.

Очерк пятый. Зачем Сталин 'устроил голод'?
Отстранив от власти талантливого экономиста Бухарина, Сталин резко повысил плановые показатели роста промышленности и одновременно развернул наступление на наиболее хозяйственные слои деревни. Эта политика подорвала сельское хозяйство и вызвала голод, в результате которого погибло более 10 миллионов человек. Поскольку Сталин известен как величайший злодей в истории, уничтожение этих миллионов было специально им запланировано, чтобы наказать крестьян, и особенно украинцев, за сопротивление коммунистическому режиму.
Правда, курс Сталина привел к возникновению передовой промышленности за четыре года. Таким образом, за эти деяния одни считают Сталина величайшим преступником, а другие - величайшим героем.

Каковы в действительности были мотивы политики Сталина во время первой пятилетки? Можно ли было добиться быстрой индустриальной модернизации иначе? Каковы были результаты первой пятилетки? Почему были такие большие жертвы голода? И сколько людей все-таки погибло от голодной смерти в это время?
Ставка Сталина
Разгромив правых, Сталин сделал ставку, от которой уже не мог отступить. Его напряженный план индустриализации должен был сработать, иначе - политический крах, а учитывая нравы того времени - и гибель.
XVI партконференция 23-29 апреля 1929 г. приняла 'оптимальный' план пятилетки. Все накопления НЭПа предполагалось разом 'ухнуть' в пятилетку. Так что, если что-то 'не сойдется', экономическая катастрофа неминуема.
Если за время НЭПа капиталовложения составили 26,5 млрд. руб., то теперь планировалось 64,6 млрд., при этом вложения в промышленность повышались значительно быстрее - с 4,4 млрд. до 16,4 млрд. руб. 78 % вложений в промышленность направлялись на производство средств производства, а не потребительской продукции. Это означало изъятие огромных средств из хозяйства, которые могли дать отдачу через несколько лет. Промышленная продукция должна была вырасти за пятилетку на 180 %, а производство средств производства - на 230 %. 16-18 % крестьянства должно было быть коллективизировано, а большинство крестьян, кому новая форма жизни не подходит, будет жить как раньше и даже лучше. Производительность груда должна была вырасти на 110 %, зарплата - на 71 %, а доходы крестьян - на 67 %. Процветание виделось прямо за горизонтом - надо только поднапрячься. В результате, как обещала резолюция конференции, 'по чугуну СССР с шестого места передвинется на третье место (после Германии и Соединенных Штатов), по каменному углю - с пятого места на четвертое (после Соединенных Штатов, Англии и Германии)'.[188] Качество продукции при этом в расчет не принималось, партийную элиту завораживали цифры валовых показателей. Сельское хозяйство должно было расти на основе подъема индивидуального крестьянского хозяйства и 'создания общественного земледелия, стоящего на уровне современной техники',[189] то есть, говоря иными словами, количество колхозов не может превышать количество тракторов. Зачем объединять крестьян, если не для совместной эксплуатации техники? Сталин знал, что есть принципиально другие мотивы, но пока молчал. План представлял собой компромисс позиций Сталина и Бухарина. Но реальность 1929 г. заставит отказаться от компромиссов.
Снабжение городов должно было стать строго нормированным. Ни грамма продовольствия мимо задачи индустриального рывка.
В августе 1929 г. в СССР была введена карточная система. Вопреки всем данным ранее крестьянам гарантиям в июне 1929 г. принудительная продажа 'излишков' была узаконена. Количество этих 'излишков', изъятых государством, оценивается в 3,5 млн. тонн в 1929 г.
Еще в июле нарком внешней и внутренней торговли А. Микоян писал Г. Орджоникидзе по поводу хороших видов на урожай: 'И страну выведем из затруднений, и наших правых друзей оставим в дураках'. Но взять выращенный хлеб оказалось непросто. И в сентябре тот же Микоян писал Молотову: 'Все говорят об августовских хороших заготовках, умалчивая о начале сентября, когда всюду, где я был, произошло падение заготовок'.[190] Как и следовало ожидать - крестьянин не отдавал хлеб.
Сталин решил, что больше ждать нельзя. 7 ноября он выступил со статьей 'Год великого перелома', в которой утверждал, что 'оптимальный вариант пятилетки... превратился на деле в минимальный вариант пятилетки', что удалось достичь коренного перелома 'в развитии земледелия от мелкого и отсталого индивидуального хозяйства к крупному и передовому коллективному земледелию... в недрах самого крестьянства... несмотря на отчаянное противодействие всех и всяких темных сил, от кулаков и попов до филистеров и правых оппортунистов'.[191]
Эти оптимистические строки не раскрывали смысла происходящего. В секретных письмах и директивах Сталин предлагал снимать с должности и предавать суду председателей колхозов, продающих хлеб на сторону. В этом и заключалась необходимость коллективизации для осуществления напряженных планов индустриализации - создать послушную систему управления каждым крестьянином, получить возможность брать весь хлеб, оставляя крестьянину лишь минимум.
Пленум ЦК 10-17 ноября сделал новый шаг в ускорении индустриального скачка и коллективизации, темп которой превзошел 'самые оптимистические проектировки'.[192] Из этого следовало, что и остальные цифры пятилетки можно пересматривать во все более оптимистическом духе. Теперь уже признавалось, что можно создавать колхоз безо всякой техники. Для обслуживания нескольких колхозов создавались машинно-тракторные станции (МТС). Благодаря этому колхозники превращались в батраков государства, технически полностью зависимых от государственной структуры. И не только технически.
'Первая пятилетка' - это план. Но то, что хозяйство в 1929-1932 гг. развивалось по плану - это миф. Руководство страны поощряло нарушение плана в сторону увеличения, что в итоге порождало хаос.
На это обратил внимание Р. Конквест: 'Целью было 'перевыполнение', и премию получал директор, который даст 120 % нормы. Но, если он добивался такого перевыполнения, то где он брал сырье? Оно, очевидно, могло быть добыто только за счет других отраслей промышленности. Такой метод, строго говоря, вряд ли может быть назван плановой экономикой'.[193]
Одни отрасли вырывались вперед, за ними не успевали другие. Директора бесчисленных строек конкурировали в борьбе за ресурсы. Они разбазаривались, торопливое строительство при постоянной нехватке квалифицированных рабочих и инженеров приводило к авариям. Эти катастрофы объяснялись 'вредительством буржуазных специалистов' и тайных контрреволюционеров. Если одни руководители производства отправлялись на скамью подсудимых, то другие получали премии и повышения за способность в кратчайшие сроки построить 'гиганты индустрии', даже если для них еще не были построены смежные производства. Чем был вызван этот отказ от планомерного развития? Во-первых, Сталин понимал, что у государства нет средств для одновременной модернизации всех отраслей, и 'оптимальный' план в этом отношении был уступкой бухаринской 'эклектике', призывам наступать сразу во всех направлениях. Задачей этого периода было наращивание приоритетных отраслей под видом фронтального 'подъема промышленности', выявление тех кадров, которые способны добиваться выполнения даже самых абсурдных задач. Главное внимание (финансирование, снабжение и т. д.) оказывалось 50-60 ударным стройкам. Для них же осуществлялся массированный ввоз машин из-за рубежа. Во-вторых, уже выступление Сталина 7 ноября 1929 г. показывает: что-то кардинально изменилось. И дело не только в тайных замыслах Сталина - он вынужден был бросить 'до лучших времен' часть строек, чтобы спасти важнейшие. Около 40 % капиталовложений в 1930 г. пришлось заморозить в незавершенном строительстве.
Что случилось? Индустриализация требовала огромных затрат и на ввоз техники, и на поддержание минимального жизненного уровня рабочих, занятых как на самих стройках, так и на добыче сырья для них. Вроде бы берегли каждый рубль, а вдруг - такое распыление средств.
Сталин, который диктовал плановые цифры, вдруг требует пересмотра их в сторону резкого увеличения, но при этом часть показателей воспринимается всерьез, а часть - нет. Обычно это связывают с волюнтаризмом и произволом вождя, человека недалекого и авантюристичного. Однако в другие годы Сталин не проявлял подобного авантюризма. При решении этой проблемы исследователи обычно упускают то обстоятельство, что в капиталистическом мире как раз в это время разразился кризис перепроизводства, Великая депрессия. Конъюнктура мирового рынка резко ухудшилась. Ресурсы резко подешевели. Этого не могли предугадать ни Сталин, ни советские плановики. Все расчеты, на которые опирался Сталин, рухнули. Страшные пророчества Троцкого о том, что строительство социализма обусловлено состоянием мирового рынка, оказались суровой правдой. Перед Сталиным встала простая альтернатива: либо провал, фактическая капитуляция перед правыми, либо продвижение ускоренными темпами через критическую экономическую полосу, форсирование экспорта и, следовательно, наступления на крестьян, строительство лишь части запланированных объектов, чтобы можно было предъявить партии хоть какие-то осязаемые успехи и заложить хотя бы основу дальнейшего промышленного роста. Но и для этого следовало резко увеличить поставки хлеба государству.
Кто устроил 'перегибы'
Известно, что Сталин признал: входе коллективизации были 'перегибы'. Уж очень она была радикальной, наломали дров. Сталин отмежевался от 'перегибов', и сталинисты принялись искать других виноватых. Антисталинисты не доверяют Сталину. Как опытный преступник, он специально все организовал, а себе придумал алиби. Мол, я против 'перегибов' выступал.

В декабре 1929 г. план коллективизации был пересмотрен и предусматривал вовлечение в колхозы 34 % хозяйств к весне 1930 г. Были намечены 300 районов сплошной коллективизации с посевной площадью 12 млн. га. Нормы ноябрьского пленума 1929 г. перекрывались вдвое. Но и эти предложения Наркомзема показались Сталину недостаточными, темпы коллективизации были увеличены. Основную массу крестьян предполагалось загнать в колхозы уже за первую. пятилетку. 5 января было принято постановление ЦК, которое ставило задачу: 'Коллективизация... зерновых районов может быть в основном закончена осенью 1931 г. или, во всяком случае, весной 1932 г.'.[194] Низовое партийно-государственное руководство бросилось выполнять новые директивы. Тут или пан, или пропал. А сверху подстегивали. 10 февраля 1930 г. Сталин публично торопил 'товарищей свердловцев' с коллективизацией, чтобы кулаки не успели 'растранжирить' свое имущество. 'Против 'растранжиривания' кулацкого имущества есть только одно средство - усилить работу по коллективизации в районах без сплошной коллективизации'.[195] Даже расставаясь с самостоятельностью, крестьяне наносили создававшимся колхозам удары, 'пуская по ветру' свою собственность. Особенно тяжелые, длительные последствия имел массовый убой скота. Производство мяса на душу населения еще в 1940 г. составляло 15-20 кг в год (в 1913 г. - 29 кг).
Для того чтобы заставить крестьян превратиться в колхозников, государство прибегло к испытанному во время Гражданской войны средству - 'раскулачиванию'. При этом под раскулачивание часто попадали не только зажиточные крестьяне, но и середняки, и даже бедняки, которых в этом случае называли 'подкулачниками'. Государство осознавало экономические издержки раскулачивания, но политический успех - разгром крестьянской 'верхушки' - был важнее. Экономике предполагалось помочь, используя 'кулаков' в качестве рабской рабочей силы. Массы 'раскулаченных' направлялись на 'стройки пятилетки'.
Естественно, что наступление на крестьянство вызывало сопротивление, выливавшееся в волнения и террористические акты. Размах движения был грандиозным. Секретарь Центрально-черноземного обкома И. Варейкис сообщал: 'В отдельных местах толпы выступающих достигали двух и более тысяч человек... Масса вооружалась вилами, топорами, кольями, в отдельных случаях обрезами и охотничьими ружьями'.[196] Только в 1930 г. произошло более 1300 волнений, в которых приняли участие более 2,5 млн. человек. Это - огромная масса. Если бы из нее удалось сформировать армию, то власть большевиков рухнула бы. Но этого не произошло.
По мнению Н. А. Ивницкого, события января - февраля 1930 г. означали 'начало Гражданской войны, спровоцированной советским партийно-государственным руководством'.[197] Но в том-то и дело, что Гражданская война не началась. Гражданская война - это раскол общества на две и более частей, каждая из которых имеет собственное начальство, руководящее вооруженной борьбой против других частей общества. Можно говорить о расколе общества в 1930 г., но никакого общего руководства, которое продержалось хотя бы эти критические месяцы, восставшие не имели. Налицо были все предпосылки Гражданской войны, кроме одного: 'Нам вождей недоставало'.
Конечно, волнения быстро и жестоко подавлялись. Под пулями гибли тысячи крестьян. Поэтому на тысячи волнений приходились десятки восстаний. Но ни одно из них не продержалось долго - ничего подобного, как во времена Махно и Антонова, не случилось. В этом есть некоторая загадка - при большем размахе волнений Гражданская война не разразилась. Почему десятки восстаний, которые не удавалось подавить сразу, все же не смогли разрастись? Смысл раскулачивания как раз и состоял в массовом уничтожении крестьянского актива, всех, кто имел опыт и волевые качества для организации партизанского, движения. Сталин бил на опережение, создав условия для того, чтобы деревенские маргиналы и коммунисты вырезали или выгоняли из деревни крестьянскую 'верхушку'.
В условиях высокой социальной мобильности 1917-1929 гг., когда представители правящей элиты имели многочисленных родственников и знакомых в низах общества, недовольство, вызванное коллективизацией, было особенно опасно. На это прямо указывает одна из крестьянских листовок того времени: 'А тем временем эти царьки натравляют класс на класс, а сами в мутной воде грязь ловят да насилием в коллективизацию заводят. Но не придется ярмо надеть на крестьян обратно, потому что все крестьянство в одной атмосфере задыхается, а также и наши дети в Красной армии понимают, что их ждет дома голод, холод, безработица, коллектив, т. е. панщина'.[198]
Чтобы избежать социального взрыва, руководство ВКП(б) решило временно отступить в борьбе с крестьянством, санкционировав знаменитую статью Сталина 'Головокружение от успехов' от 5 марта 1930 г. Эта статья и последовавшее за ним постановление ЦК были использованы для укрепления авторитета верхов партии, разоблачивших 'перегибы' на местах: 'ЦК считает, что все эти искривления являются теперь основным тормозом дальнейшего роста колхозного движения и прямой помощью нашим классовым врагам'.[199] Крестьяне волной двинулись из колхозов, которые накануне письма Сталина охватывали 56 % крестьян СССР. Летом в колхозах осталось 23,6 % крестьян.
Через несколько месяцев все эти 'злоупотребления' были возобновлены. Да и в своей статье Сталин давал понять, что в деле коллективизации наметилась лишь передышка - генсек призывал 'закрепить достигнутые успехи и планомерно использовать их для дальнейшего продвижения вперед'.[200] Движение не заставило себя ждать, возобновившись через несколько месяцев.
Интересно, что и в наши дни встречаются наивные авторы, которые всерьез воспринимают критику Сталиным силовых методов коллективизации. Мол, Сталин ждал, пока крестьяне придут в колхозы добром, а злые коммунисты гнали их туда силой. Из этой сказочной схемы можно выводить миф о Сталине как враге коммунизма. Ю. Жуков утверждает, что 'Сталину пришлось срочно корректировать обозначившийся курс, не только не отвечавший его взглядам, слишком левый, явно утопичный, но и не соответствовавший реальным условиям'.[201] Вот оно как. Не углядел Сталин - несколько месяцев как обозначилась тенденция утопическая, а он только по весне спохватился. А с чего пошла тенденция - то? Оказывается, в 1929 г. 'возродились прежние утопические воззрения, подогреваемые статьями Зиновьева и Ларина надежды, что результатом первой пятилетки станет создание экономической базы социализма, а второй - коммунизма'.[202] Вот она, беда-то, откуда пришла. Зиновьев и Ларин статьи пишут, подогревают надежды на построение социализма в ближайшее время (напомним, Сталин их как раз критиковал за то, что они отрицали возможность построить социализм в одной стране). А вот Сталина, бедного, тогда никто не читал. Ни его статьи о 'годе великого перелома', где вождь и провозгласил 'слишком левую утопическую тенденцию', ни его указаний о наращивании плановых показателей. И только в марте 1930 г. Сталин 'вдруг' обнаружил, что этот курс не соответствует реальным условиям (хотя правые уклонисты ему об этом уже давно сообщили). Статью написал, одернул кого надо. И... продолжил проводить 'утопическую тенденцию'.
Наступление на крестьянство было возобновлено уже в конце 1930 г. - 'стройкам пятилетки' нужен был хлеб - он шел в растущие города и на экспорт, в обмен на оборудование.
Сталинская группировка чередовала репрессии и уступки, чтобы снизить накал борьбы, перегруппировать силы и нанести новый удар. В этом Сталин использовал опыт НЭПа. Каждое из таких отступлений сменялось движением к бюрократическому идеалу - абсолютно централизованному индустриальному обществу, в котором все социальные процессы планируются и управляются из единого центра.
'Перегибы' и жестокости, сопровождавшие коллективизацию, стали логичным результатом избранного Сталиным стратегического курса. При этом сам Сталин воспринимал 'перегибы' как неприятные издержки, пытался регулировать нажим на крестьянство, чтобы не вызвать социального взрыва, но и от курса на форсированную коллективизацию отказаться уже не мог.
Организованный голод?
Все, что происходило в СССР, было организовано Сталиным. Все происходило под его контролем. В этом восприятии Сталина как сверхчеловека радикальные антисталинисты вполне сходятся со сталинистами. Раз случился голод, значит, он был специально организован.

В 1930-1932 гг. партия столкнулась с крупнейшим после 1921 г. социальным кризисом. Система существовала на пределе социальных возможностей. Страну захлестнули не только организованные, но и стихийные социальные перемещения, вызванные 'великой реконструкцией'.
Миллионные массы двигались из деревни в города, из одних городов - в другие, на стройки пятилетки, в ссылки и концлагеря, обратно домой или в более безопасные места. Между переписями 1926 и 1939 гг. городское население выросло на 18,5 млн. человек (на 62,5 %), причем только за 1931-1932 гг. - на 18,5 %.[203] По образному выражению Н. Верта, 'на какое-то время советское общество превратилось в гигантский 'табор кочевников', стало 'обществом зыбучих песков'. В деревне общественные структуры и традиционный уклад были полностью уничтожены. Одновременно оформлялось новое городское население, представленное бурно растущим рабочим классом, почти полностью состоящим из уклоняющихся от коллективизации вчерашних крестьян, новой технической интеллигенцией, сформированной из рабочих и крестьян-выдвиженцев, бурно разросшейся бюрократической прослойкой... и, наконец, властными структурами с еще довольно хрупкой, несложившейся иерархией чинов, привилегий и высоких должностей'.[204]

Количество 'ртов' увеличивалось, рабочих рук на селе - сокращалось. Даже полуголодный паек еле обеспечивал нужды горожан.
В 1930 и 1932 гг. происходили волнения в городах: в Новороссийске, Киеве, Одессе, Борисове, Ивановской области. А это уже недалеко от Москвы. Сталин ответил на бунты не только силой. Была введена новая система распределения по карточкам, где наилучшее снабжение предоставлялось чиновникам и рабочим столиц, а также наиболее важных производств и 'ударникам'. Люди бежали из деревни в города. В этих условиях, чтобы избежать социального взрыва, Сталин запрещает несанкционированное перемещение по стране. Вводится новое 'крепостное право', которое должно стабилизировать эту ситуацию.
Политика ускоренного создания индустриального общества и разрушения традиционного общества вела к тому, что миллионы людей меняли свою классовую принадлежность и образ жизни. На какое-то время они превращались во взрывоопасную деклассированную массу. Эти люди пытались устроиться в новой жизни, но получалось это далеко не сразу. Маргинальные массы стремились сделать карьеру в партийных и государственных органах, а для этого нужно было освободить места от 'старых кадров', не поддерживавших 'великий перелом'. Болезненность 'перелома' вызывала массовое недовольство, иногда - отчаяние сотен тысяч и миллионов людей. Это в любой момент могло вызвать широкомасштабный социальный взрыв, переворот и новую Гражданскую войну.
* * *
В 1932 г. урожай был низким. Казалось, неурожай, вызванный засухой и отчасти - саботажем крестьянства, не желавшего работать 'на колхоз', то есть на государство, мог служить основанием для снижения объема заготовок. Но тут система колхозов показала свою безжалостную силу - их председатели вынуждены были отдать столько хлеба, сколько от них требовали. В 1928-1932 гг. урожайность упала с 8 до 7 ц. с га (валовой сбор зерна упал с 733 млн. ц. до 699 млн. ц). А заготовки в 1928-1935 гг. выросли с 11,5 млн. тонн зерна до 26 млн. тонн. У крестьян не оставалось запасов 'на черный день'. 1931-1932 гг. были неурожайными. Запасы зерна у крестьян упали с 50 млн. т. до 33 млн. т. в 1931 г. и 37 млн. т. в 1932 г.[205] В 1932 г. заготовки были снижены в сравнении с 1931 г. всего на 13 % и составили 1181,8 млн. пудов. Зато в 1933 г. заготовки резко выросли до 1444,5 млн. пудов. Планы экспорта и снабжения растущих городов не подлежали пересмотру. Именно этот нажим на крестьян в 1932-1933 гг. вызвал голод в ряде регионов страны.
Чудовищный голод - результат выбора сталинской группы, который мы должны правильно оценить. Либо сколько-нибудь успешное завершение индустриального рывка, либо нехватка ресурсов и полный экономический распад, гигантская незавершенка, памятник бессмысленному распылению труда. И, конечно, крах Сталина. Для того чтобы закончить рывок, достроить хоть что-то, Сталину нужны были еще ресурсы, и он безжалостно забрал их у крестьян. Вопреки распространенному мифу не найдено доказательств, что Сталин 'устроил' голод, чтобы замучить побольше народу. Думаю, и не будет найдено.
Сколько жертв?
Сталин убил 40 миллионов человек. В среднем по нескольку тысяч в день убивал. Иногда отдыхал, конечно, поэтому в остальное время приходилось перерабатывать - тысяч по десять - двадцать в день морить. Вот взять голод. Все хорошо продумал. Выделил наиболее антикоммунистические народы - украинцев и казахов, и стал морить. Чтобы знали! Так 10 миллионов украинцев и уморил.
- А почему именно 10?
- Для ровного счета.
- А почему именно украинцев?
- Да вы, как я погляжу, шовинист. Или коммунист?

Важно понять, сколько примерно людей погибло от голода. Гибель даже одного человека - это трагедия. Но голод часто встречается на страницах мировой истории. А тут - нечто беспрецедентное.
Оценочные данные умерших от голода разнообразны - от 2 до 12 миллионов.[206] Первые оценки масштабов голода, сделанные в СССР еще в 70-е гг., исходили из демографических потерь.[207] Но 'исчезнувшее' население - это не только умершие, но и уехавшие из пострадавших районов, и неродившиеся, потому что в тяжелую годину родители решили подождать. Оценить количество людей, покинувших голодающие регионы, сложно, так как они часто скрывались от властей. Сталин понимал, что масса беженцев из голодающих районов может вызвать непредсказуемые последствия для его политики, и зона бедствия была, насколько возможно, блокирована. Но люди все равно нелегально просачивались. К началу марта 1933 г. было задержано 219,5 тысячи человек, пробравшихся из голодающих районов, из которых были возвращено 186,6 тысячи.[208]
В 1927-1931 гг. средняя смертность в СССР составляла 2,7 млн. человек, а в 1932-1933 гг. - 4 млн, что составляет прибавку 2,8 млн. за два года. К ним В. В. Цаплин предлагает прибавить и 1 млн. незарегистрированных смертей.[209] Но это предложение трудно признать обоснованным по двум причинам. Во-первых, почему именно миллион, а во-вторых, какая-то часть смертей не регистрировалась и в прежние годы.
В литературе высказывалась критика достоверности статистики смертности, но она может относиться и к оценке смертности в предыдущие годы.
Не любое повышение смертности происходит за счет именно смерти от голодного истощения. Значительная часть повышения смертности пришлась на болезни, которые могли быть связаны с плохим питанием, а не на голодную смерть непосредственно. Так, например, в 1992-1994 гг. смертность выросла с 12,2 до 15,7 чел. на 1000 населения. Но это не значит, что это произошло в результате голода.
Для понимания проблемы также важно сравнить уровень смертности в СССР в 30-е гг. и в России в середине XIX века, в той Российской империи, которая является идеалом для значительной части нынешних критиков сталинизма. В 1933 г. на 1000 чел. умерло, по архивным данным, 40,6 чел., по данным ЦСУ 1964 г. - 42,6 чел. Это примерно столько же, как в начале правления Александра II (53 человека в городе и 39 - в деревне). Советские статистические данные оспариваются. Впрочем, статистика смертности в русской и украинской деревне середины XIX в. тоже может быть неполной. Средняя Азия и Кавказ по понятным причинам в российскую статистику не попали. В 1932 г. смертность составила 20,2-27,7 чел. на тысячу, а в 1934 г. - 18,1 - 23,7. Для сравнения - в лучшие годы Российской империи смертность составила 27 чел. на тысячу в городе и 32 чел. на тысячу в деревне.[210] Это хуже, чем даже в отнюдь не благополучные 1932 и 1934 гг. Таким образом, голод 1932-1933 гг. - это катастрофический провал в вялотекущую голодовку времен Российской империи. Уже в 1934 г. ситуация со смертностью в СССР стала лучше, чем в Российской империи.
* * *
На основе сводок ОГПУ по Украине за период 1 декабря 1932 г. - 15 апреля 1933 г. украинские специалисты оценивают количество погибших в 2 420 100 человек.[211] Сюда необходимо добавить людей, скончавшихся до и после этого периода. Однако данные ОГПУ (тем более в интерпретации современных авторов) - тоже оценочные, так как его аппарат не мог зафиксировать больше умерших, чем ЗАГСы. Для этого пришлось бы бросить все остальные дела. А вот данные ЗАГСов позволяют нам ближе всего подойти к объективной оценке потерь от голода.
Даже по мнению украинского исследователя С. В. Кульчицкого, 'нельзя не видеть, что статистические органы должным образом выполняли свой профессиональный долг, фиксируя из месяца в месяц потрясающие показатели смертности'.[212]
ЗАГСы флегматично фиксировали смертность весь период голода. Если считать смертность 1931 г. 'фоновой', то превышение количества умерших в 1932-1933 гг. составляет 1489,1 тысячи. В 1931 г., до начала голода на Украине, умерло 514,7 тысячи человек, в 1932 г., когда голод только начинялся, - 668,2 тысячи (максимальные месячные показатели смертности в мае - июле - более 50 тысяч). В 1933 г. официально зарегистрированная смертность составила 1850,3 тысячи. Уже в феврале смертность достигла 60,6 тысячи, в марте - 135,8 тысячи, в июне - 361,1 тысячи, после чего стала падать. В октябре 1933 г. она вернулась к 'фоновому' уровню 42,8 тысячи.[213] Есть данные, что ЗАГСы в разгар голода фиксировали не всех умерших. Но каково количество неучтенных смертей? Ведь в целом ЗАГСы зафиксировали беспрецедентный всплеск смертности. Это уже само по себе свидетельствует о том, что у руководства страны не было установки 'спрятать' трагедию даже от самого себя. Занижение уровня смертности могло быть вызвано понятной местной инициативой - немного приукрасить ситуацию перед центром.
Неясно также, какое количество умерших скончалось именно от голода, а не по другим причинам, связанным с ухудшением социальной ситуации.
Количество жертв может быть несколько меньше (не все умерли именно голодной смертью), и несколько больше (возможен некоторый недоучет в ЗАГСах). Объективная оценка жертв, привязанная к данным ЗАГСов (превышение над 'фоновыми показателями' 1489 тысяч человек), таким образом, находится в коридоре 1-2 миллиона, а не 3-5 миллионов, как 'принято считать'.[214]
* * *
В публицистике и среди официальных лиц (особенно Украины) более распространены такие оценки: 'Если бы не было массового повстанческого движения 20-х гг., Москва не организовала бы уничтожения в 1932-1933 гг. 10 миллионов крестьян...'[215] - говорит о трагедии украинского селянства глава Ассоциации наследников голодомора Л. Г. Лукьяненко. Наследники жертв вовлечены в пропагандистскую кампанию, организаторы которой не заинтересованы в поиске реальных причин и масштабов трагедии. На Украине почти официальной стала точка зрения, в соответствии с которой Сталин специально устроил голод, чтобы сломить свободолюбивый дух украинского народа (вариации на тему - казахского народа, уральского казачества, поволжского крестьянства). Мы увидим, что подобные штампы попали и в официальные документы ПАСЕ. Правда, к 1932 г. активное сопротивление крестьян коллективизации уже было сломлено. Пропагандистское построение о том, что 'Москва' стремилась покарать украинцев за повстанчество начала 20-х гг., опровергается просто - от голода пострадали и те районы, где повстанчество в 20-е гг. было скромным (Казахстан), а вот Тамбовщина, прославившаяся Антоновщиной, пострадала меньше, чем Казахстан. У голодомора и повстанчества общая причина. Государство стремилось получить максимум хлеба в производящих регионах. В 20-е гг. это вызывало вооруженное сопротивление, а в 30-е гг. сопротивление было сломлено, государство вырвало хлеб у обессиленного населения для своих нужд, и разразился голод.
Нет доказательств того, что какие-то действия власти были направлены специально против украинцев. Среди пострадавших регионов - и российские Воронежская, Курская, Свердловская, Челябинская, Обско-Иртышская области, Азово-Черноморский и Северный края, Поволжье, Северный Кавказ и Казахстан.
Исследовав данные ЗАГСов Поволжья о смерти от голода (также частичные), В. В. Кондрашин оценил их в 365 722 человека (с учетом неполноты статистики жертв может быть несколько больше).[216]
В Казахстане демографические потери составляют около 2 млн. человек.[217] Но при этом значительная часть - это откочевавшее население. Казахстанские авторы подчеркивают, что большинство демографических потерь - это именно погибшие, а не откочевавшие.[218] Так ли это? В 1932-1933 гг. из Казахстана откочевало около 400 тыс. семей (это как раз примерно 2 млн. человек).[219] Но откочевки начались уже в 1928 г. Зимой 1929/1930 г. только из Зайсанского района ушли в Синьцзян 2460 семей.[220] Сколько людей погибло при таких перекочевках, установить уже нельзя. Кто-то погиб во время тяжелых зимних переходов, кто-то - в сражениях раздиравшего Синьцзян 'Дунганского мятежа', кто-то - нашел новую родину или вернулся в СССР, когда минула суровая пора голода.
В любом случае только часть откочевавших погибла в пути, так что речь может идти о сотнях тысяч погибших.
Таким образом, на Украине непосредственно от голода погибли 1-2 миллиона человек, а в других регионах (Поволжье, Северный Кавказ, Сибирь, Казахстан) потери могут исчисляться сотнями тысяч людей в каждом. Таким образом, количество жертв находится в 'коридоре' 2-3 миллиона человек.
Ради чего?
Итак, ради чего сталинская группа решилась на скачок, вызвавший напряжение всех сил страны и бедствие голода? Удалось ли 'построить промышленность', как говорят одни, или все было впустую, как утверждают другие?

В условиях новой разрухи Сталин решил объявить об окончании рывка в светлое будущее. Выступая на пленуме ЦК и ЦКК 7 января 1933 г., он заявил, что пятилетка выполнена досрочно за четыре года и четыре месяца и что 'в результате успешного проведения пятилетки мы уже выполнили в основном ее главную задачу - подведение базы новой современной техники под промышленность, транспорт, сельское хозяйство. Стоит ли после этого подхлестывать и подгонять страну? Ясно, что нет в этом теперь необходимости'.[221]
Фактические итоги 'досрочно выполненной' пятилетки были гораздо скромнее сталинских замыслов 1930 г. Оптимальный план 1929 г. был выполнен по производству нефти и газа, торфа, паровозов, сельхозмашин. По производству электроэнергии, чугуна, стали, проката, добычи угля, железной руды не был выполнен даже отправной план 1929 г..[222] Производство тракторов только-только дотянуло до него. К планам 1930 г. не удалось даже приблизиться. 'Спецы' оказались правы в оценках реальных возможностей роста. Но только вопреки оптимизму правых коммунистов выяснилось, что для достижения этих результатов в реальных условиях 1929-1933 гг. были необходимы гораздо большие ресурсы.
Разумеется, отечественная промышленность возникла не во время первой пятилетки. Промышленное развитие началось еще при царе. Но во время двух первых пятилеток модернизация действительно продвинулась вперед в области энергетики, металлургии, машиностроения, автомобиле - и авиастроения, электротехники. То, что заложила первая пятилетка, доделывали во время второй. Но без первой вторая была бы невозможна. Большое значение в условиях 30-х гг. имело создание современного военно-промышленного комплекса.
Можно ли было добиться создания новой индустриальной базы без таких жертв? Задним числом можно все подсчитать, оценить. Только при этом нужно заранее учесть Великую депрессию, начавшуюся в самом начале реализации сталинского плана.
Вина Сталина не в том, что он сознательно стремился уничтожить как можно больше крестьян, а в холодном равнодушии к жизни нынешних людей, если ставка - будущий экономический успех. Сталин в этом отношении был подобен капиталистическим менеджерам в США и Западной Европе, которые в это же время безжалостно увольняли миллионы людей, обрекая их на голод.
________________________________________
Примечания:

1
Сикорский Е. А. Деньги на революцию. 1903-1920. Факты, версии, размышления. Смоленск, 2004. С. 249.

2
Земан З., Шарлау В. Парвус - купец революции. Нью-Йорк, 1991. С. 190.

18
Там же. С. 196.

19
Спиридович А. Указ. соч. С. 307.

20
Шиссер Г., Траупман Й. Русская рулетка. Немецкие деньги для русской революции. М., 2004. С. 108.

21
Сазонов И. О. Большевистское слово. Л., 1978. С. 129-137.

22
Примечания к: Спиридович А. Указ. соч. С. 311.

188
КПСС в революциях... Т. 4. С. 449-450.

189
КПСС в резолюциях... Т. 4. С. 456.

190
Письма И.В. Сталина В. М. Молотову 1925-1936 гг. С. 83, 97.

191
Сталин И. Соч. Т. 12.С. 125.

192
КПСС в резолюциях... Т. 5. С. 8.

193
Конквест Р. Большой террор. Т. 1. Рига, 1991. С. 40.

194
КПСС в резолюциях... Т. 5. С. 73.

195
Сталин И. Соч. Т. 12.С. 188.

196
Цит. по: Кооперативный план: иллюзии и действительность. М., 1995. С. 46.

197
Кооперативный план: иллюзии и действительность. С. 50.

198
Голоса истории. М., 1990. С. 150.

199
КПСС в резолюциях... Т. 5. С. 103.

200
Сталин И. Соч. Т. 12. С. 192.

201
Жуков Ю. Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 гг. М., 2003. С. 27.

202
Там же.

203
См.: Население России в XX в. Исторические очерки. Т. 1. М., 2000. С. 225-230.

204
Верт Н. История советского государства. 1900-1991. М., 1994. С. 253.

205
Осокина Е. За фасадом 'сталинского изобилия'. М., 1998. С. 115, 118.

206
См.: Население России в XX в. Т. 1. С. 270-276.

207
См.: Урланис Б. Д. Проблемы динамики населения СССР. М., 1974. С. 310.

208
Население России в XX в. С. 266.

209
См.: Цаплин В.В. Статистика жертв сталинизма. // Вопросы истории. ? 4.1989.

210
См.: Миронов Б. Н. Социальная история России периода империи (XVIII - начало XX вв.). М., 2003. Т. 1. С. 190-191; Население России в XX в. С. 267-268.

211
См.: 33-й: голод: народная книга - меморiал. Киiв, 1991. С. 579-580.

212
Голод 1932-1933 poкiв в Украiнi. Киiв, 2003. С. 500-501.

213
См.: Там же. С. 499-500.

214
С. В. Кульчицкий, противореча себе, также склонен значительно превышать количество жертв. Он считает, что верхняя граница оценки количества жертв - 4,5 млн (Указ. соч. С. 503), что в разы превосходит данные ЗАГСов, которые сам Кульчицкий признал объективными. Так что цифра в 4 млн. жертв столь же идеологическая, как и 10 млн. С другой стороны, сторонник политики Сталина С. Г. Кара-Мурза называет цифру 640 тысяч, но не объясняет, из какой 'статистики' ее взял.

215
Голодомор в Украiнi. 1932-1933 pp. Библиографичний показник. Одеса - Львiв. 2001. С. 11.

216
См.: Население России в XX в. С. 274.

217
См.: там же. С. 275.

218
См., например: Кузембайулы А., Эбил Е. История республики Казахстан. Астана, 1999. С. 326.

219
См.: Население России в XX в. С. 267.

220
Петров В.И. Мятежное сердце Азии. М., 2003. С. 330.

221
Сталин И. Соч. Т. 13. С. 185.

222
Индустриализация Советского Союза. Ч. 2. С. 128-129.
Очерк шестой. Мифы Большого террора
Разразившийся в 30-е гг. массовый террор кажется одним из наиболее иррациональных событий современной истории. Он так неразрывно связан с именем Иосифа Сталина, что иногда кажется: причина события - исключительно в злой воле лидера ВКП(б). 'В конечном счете весь характер террора определялся личными и политическими побуждениями Сталина', - пишет Р. Конквест. Однако личные склонности генсека демонстрировали в 20-е гг. скорее умеренность. По словам того же Р. Конквеста, 'небывалым в истории способом Сталин вел свой 'государственный переворот по чайной ложке' и дошел до величайшей бойни, все еще производя впечатление некоторой умеренности'[223]. Все это воспринимается публикой как результат дьявольского расчета 'вождя'.
Демонизаторы советской истории одновременно рисуют образ Сталина, который, с одной стороны, все спланировал заранее, превратил историю в триллер, написанный по собственному сценарию, а с другой стороны - был параноиком, неадекватной личностью.

Что-то здесь не так. Версия кровавого маньяка, который руководил страной столько лет, не вяжется с характером его жертв. Вроде бы это - невинные овечки, которые шли на бойню в соответствии с демоническим замыслом маньяка. Но ведь мы знаем этих людей в совершенно другом амплуа - революционеров, заговорщиков, военных, готовых сражаться за свое дело, за свои идеи. Это не чета нынешним политикам, которые меняют партии как перчатки и озабочены прибылью, которую можно получить за подпись или голос. Но революционеры должны хотя бы попытаться бороться за свои принципы, которые топтал Сталин. Они признавались, что боролись против Сталина. А нас убеждают: нет, неправда, они ничего такого не делали, маньяк Сталин убил их просто так...
Начнем с очевидных фактов. 'Большой скачок' индустриализации и коллективизации вызвал массовое недовольство (в том числе и недовольство партийных кадров).
В 1929-1932 гг. ситуация в стране была поистине революционной. Не хватало только 'субъективного фактора', выступления организации революционеров (или 'контрреволюционеров', выражаясь языком большевиков). В условиях тоталитарной одно - партийности ВКП(б) стала единственным каналом 'обратной связи' в государственном организме и потому испытывала на себе сильное давление со стороны внепартийных социальных слоев, которые отстаивали свои интересы по партийным каналам. Разные партийцы неизбежно становились проводниками разных интересов - партия теряла монолитность.
В партии существовало множество бюрократических кланов и групп. Партийцы группировались и по взглядам, которые после разгрома оппозиций и уклонов не высказывались публично, и по принципу 'кто чей выдвиженец', 'кто с кем служил' и 'кто под чьим началом работает'.
Группировки бюрократии пользовались известной автономией. 'В 30-е гг. он (Наркомат тяжелой промышленности. - А. Ш.) превратился в одно из самых мощных и влиятельных ведомств, способных заявлять и отстаивать свои интересы. Значительное место среди этих интересов занимали претензии работников наркомата на относительную самостоятельность, их стремление обезопасить себя от натиска партийно-государственных контролеров и карательных органов',[224] - пишет О. Хлевнюк.
Сталин стремился сохранить строгую монолитность партии, не останавливаясь перед репрессиями, и в то же время нес ответственность за провалы 1930-1933 гг. Все это не могло не сказаться на настроениях партийцев. Но оппозиция не могла сложиться в легальную группировку, и в этом, как это ни парадоксально, заключалась особая опасность для правящей олигархии - Сталин и его сторонники не знали, кто в действительности находится на их стороне, а кто готов внезапно выступить против. При этом количество последних под влиянием трудностей 1930-1936 гг. могло только увеличиваться, и происходило это в структуре, идеально приспособленной, подобно всякой сверхцентрализованной структуре, для дворцовых переворотов. Бывшие оппозиционеры продолжали сохранять связи с влиятельными партийными функционерами, работать 'выносными мозгами' влиятельных чиновников. Для смены курса было необходимо лишь сменить узкую правящую группу.
Если Сталин был рациональным человеком, он должен был опасаться заговора. Но это еще не доказывает, что серьезный заговор против Сталина существовал. Впрочем, у нас есть много лежащих на поверхности свидетельств этого заговора, которые не принято считать правдой, потому что они действительно перемешаны с ложью. Речь идет о материалах процессов 30-х гг. Отношение к этому историческому источнику определяет картину истории страны времен Сталина.
Реальность и тенденция следствия
По одной версии, вызов диктатуре бросали героические единицы, и лишь узкий круг безвластных интеллектуалов отваживался скептически относиться к Сталину и его режиму. А Сталин уничтожал преданных ему людей в параноидальном угаре. По другой версии, в СССР в 20-30-е гг. существовало развитое и относительно дееспособное политическое подполье. Обе версии уходят корнями в официальные трактовки советского периода разного времени и на этом основании эмоционально отрицают правомерность выводов друг друга.

Подход к событиям 30-х гг., который можно назвать юридическим, опирается на установки XX съезда КПСС и отрицает заметное сопротивление сталинизму. Суть его хорошо видна на примере определения, сделанного Комитетом партийного контроля при ЦК КПСС, КГБ СССР и Институтом марксизма-ленинизма по итогам проверки 1988 г. дела 'троцкистско-зиновьевского центра': 'Установлено, таким образом, что после 1927 г. бывшие троцкисты и зиновьевцы организованной борьбы с партией не проводили...'[225] Под борьбой с партией имеется в виду борьба с партийным руководством. Доступные сейчас документы показывают, что как минимум в 192.8-1932 гг. такая борьба велась. Так, например, сторонник Зиновьева сообщал ему о ситуации в Ленинграде в середине 1928 г.: 'Листовки троцкистов читают охотно, знают, кто их распространяет, но не выдают, стараются скрыть и в то же время заявляют, что в листовках много правильного, но идти за троцкистами погодим'.[226] Троцкисты действуют активно, а зиновьевцы выжидают, сохраняя организационно-информационные связи со своим лидером. В 1932 г. представители бухаринской и зиновьевской групп 'попались' на распространении откровенно антисталинского письма Рютина - обширной антисталинской платформы. Позднее Сталин стал подозревать, что платформа была составлена не Рютиным, а Бухариным и стала проектом программы объединенной антисталинской оппозиции.[227]
Вроде бы речь идет о невинных шалостях. Но в конкретной обстановке 30-х гг. для Сталина был крайне опасен сам факт существования организованных нелегальных групп, оказывающих воздействие на партийную элиту, предполагающих иную политическую линию. Если в условиях плюрализма 'теневой кабинет' борется за власть с помощью более или менее открытых методов и его влияние в стране известно властям, то тоталитарный режим не только лишает оппозицию возможностей открытой борьбы, но и оставляет правящую группировку в полном неведении относительно реального влияния как правителя, так и его врагов. Именно так и воспринимало ситуацию сталинское окружение. 'Вы же поймите, в каком положении Сталин оказался! Этакие могиканы - Троцкий, Зиновьев, Каменев... - утверждал Л. Каганович. - Видите, дорогой мой, иметь в условиях нашего окружения капиталистического столько правительств на свободе... Ведь они все были членами правительства. Троцкистское правительство было, зиновьевское правительство было, рыковское правительство было'.[228] Конечно, каждое из этих правительств не имело реальной власти. Но только пока партийные лидеры 'второго эшелона' поддерживали Сталина. Между тем в партии росли симпатии к оппозиции, олицетворявшей эволюционную бюрократическую альтернативу, фактический отказ от форсированного создания сверхцентрализованного планового государственно-индустриального общества, переход власти от монолитной правящей группы к кланам партийной бюрократии (как это фактически произошло в 50-60-е гг.).
Политическая биография большевиков не дает никаких оснований для того, чтобы согласиться с гипотезой О. Лациса о том, что 'не недостаток ума, а избыток благородства помешал российским революционным интеллигентам вовремя понять и убрать Кобу'.[229] Свои резоны имеет и мнение Л. Фейхтвангера: 'Большинство этих обвиняемых были в первую очередь конспираторами, революционерами; всю свою жизнь они были страстными бунтовщиками и сторонниками переворота - в этом было их призвание'.[230]
Конечно, с позиций сегодняшнего дня нельзя утверждать, что сталинские обвинения 'доказаны в суде'. Но также нельзя на этом основании считать несуществующим антисталинское сопротивление с участием вождей идейных течений 20-х гг. Юридический подход искусственно расчленяет историю 20-х и 30-х гг. Мощные политические потоки, разбуженные российской революцией, внезапно 'исчезают', партия превращается в монолит, во главе которого стоит кровожадный маньяк, уничтожающий ради собственного удовольствия и мелкой мести пассивных невинных 'барашков' (в недавнем прошлом - неуступчивых, полных идей и амбиций революционеров).
Юристы невиновны в возникновении этого подхода, они делают свое дело, устанавливают чистоту доказательств вины в суде. Нечисто доказано - значит не доказано. Но чисто юридические аргументы для историка недостаточны. Неправовые методы следствия в Средние века не позволяют отрицать возможность существования в то время заговоров. Исторический подход требует критического анализа всех доступных источников, сравнения их достоверности с учетом информации, выходящей за рамки следственного 'дела'.
Юридический подход игнорирует социальную среду, реальное обострение социального противоборства, оцененное Сталиным как 'обострение классовой борьбы'. Еще Бухарин возражал: какое может быть обострение классовой борьбы, когда капитализм разгромлен? Но сегодня правомерно поставить и другой вопрос: а как его может не быть, когда взбаламучены миллионные человеческие массы?
Стратегия Сталина - наиболее последовательное и грубое проведение марксистского социально-экономического централизма - могла осуществиться только через преодоление сопротивления всех социальных слоев, насильственной трансформации всех структур страны в единую монолитную вертикаль власти. Все должно было сопротивляться этому процессу - личность крестьянина и чиновника, горизонтальные общественные связи, сохранившиеся с начала века, все классы, характер которых болезненно изменялся, и, наконец, сама правящая бюрократия. Потому что в финале начавшегося социального процесса сжатия власти она должна стать послушным инструментом узкой олигархии. Вся классовая мощь бюрократии должна была сосредоточиться в центре абсолютной власти, что противоречило интересам каждого слоя бюрократии в отдельности. К тому же такая перестройка порождала многомиллионные маргинальные массы, часть которых сплачивалась вокруг олигархии в противостоянии более широким правящим слоям, а часть с надеждой ждала крушения большевистского режима.
Сколько бы инакомыслящие ни каялись в ошибках, но в стране не произошло ничего, что могло бы убедить их в успехе сталинской альтернативы. Подпольная оппозиция сохранялась и ждала удобного случая, чтобы остановить сталинскую альтернативу и отстранить от власти ее лидера. В условиях авторитарного и тем более тоталитарного режима это называется заговором.
Как отделить реальность от вымысла ОГПУ? Б. В. Ананьич и В. М. Панеях, исследовавшие 'академическое дело' 1929-1930 гг., считают, что оно представляет собой фальсификацию с вкраплениями достоверных сведений.[231] Вкрапления истины - самое интересное в процессах 30-х гг. Эти вкрапления - информация о реальной политической борьбе.
Н. Н. Покровский предложил использовать для анализа документов процессов 30-х гг. методику Я. С. Лурье, предложенную для анализа средневековых процессов: в тенденциозном источнике достоверно то, что противоречит тенденции, и не достоверно - что ей соответствует.[232] К этому правилу необходимо дополнение. Реальность может и соответствовать тенденции следствия, но мы имеем право утверждать это, если имеем еще какие-то источники, подтверждающие 'тенденциозный' факт.
Что считать 'тенденцией' следствия в 'делах' 30-х гг.? Инакомыслие подследственных? Их отрицательное отношение к коммунистическому режиму? Наличие антибольшевистских организаций? Готовность поддержать интервенцию? Вредительство? Наличие оппозиционной организации - вопрос толкования. Организацией можно называть и кружок инакомыслящих, и разветвленную партию. Это просто разные организации.
'Верхушки' айсберга
Внутрипартийная оппозиция могла действовать в режиме 'теневого кабинета', ожидая, когда влиятельные региональные и военные руководители отстранят Сталина от власти и создадут более терпимый партийный режим. Насколько такая угроза сталинскому режиму была серьезной?
В 1932 г. Сталин столкнулся с фактом обсуждения прежде лояльными партийными работниками необходимости его смещения. 19-22 ноября 1932 г. кандидат в члены ЦК М. Савельев сообщил Сталину о беседах своего знакомого Н. Никольского с наркомом снабжения РСФСР Н. Эйсмонтом. Среди прочего Эйсмонт сказал (в интерпретации Савельева): 'Вот мы завтра поедем с Толмачевым к А. П. Смирнову, и я знаю, что первая фраза, которой он нас встретит, будет: 'И как это во всей стране не найдется человека, который мог бы 'его' убрать''.[233] Смирнов - бывший нарком земледелия, видный 'правый уклонист', отстраненный от власти, оказывается, ведет антисоветские беседы с влиятельными чиновниками, которые внешне вполне лояльны Сталину. И это - лишь один пример 'верхушки айсберга'.
Постепенно пропаганда, 'не разоружившая оппозиционеров', проникла в сознание партийно-государственной элиты. К декабрю 1934 г. Сталин узнал об оппозиционных настроениях лишь некоторых прежде послушных аппаратчиков: Сырцова, Ломинадзе, Эйсмонта, Толмачева, части делегатов XVII съезда партии, в том числе весьма влиятельных. Айсберг внутрипартийной оппозиции появлялся над водой то туг, то там множеством 'верхушек'.
Одна из загадок, вокруг которой не прекращаются споры, - была ли антисталинская оппозиция на XVII съезде ВКП(б) в феврале 1934 г. Внешне это был съезд 'победителей', славословивших Сталина. Но в 1937-1938 гг. большинство делегатов XVII съезда будет уничтожено. Что такого Сталин знал о кулуарах съезда? О чем думал он, когда, получив в подарок от тульской делегации ружье с оптическим прицелом, 'шутя' смотрел через него в зал? Один из немногих выживших делегатов съезда В. Верховых в 1960 г. дал показания Комиссии партийного контроля, расследовавшей события 30-х гг.: 'В беседе с Косиором последний мне сказал: некоторые из нас говорили с Кировым, чтобы он дал согласие стать Генеральным секретарем. Киров отказался, сказав: надо подождать, все уладится'.[234]
По утверждению О. Г. Шатуновской, сотрудницы комиссии Президиума ЦК под председательством Н. Шверника, которая расследовала события 30-х гг., беседе Косиора и Кирова предшествовало прошедшее на квартире Орджоникидзе (в его отсутствие) совещание недовольных делегатов съезда, среди которых были такие влиятельные фигуры, как Косиор, Эйхе, Шеболдаев.[235]
Биограф Кирова А. Кирилина отрицает достоверность этих сведений, несмотря на то что их подтвердил еще один гость съезда: 'Спустя четверть века бывшие делегаты XVII съезда обменялись своими впечатлениями по вопросу: выдвигали или не выдвигали Кирова на должность генсека. Итог 'да' - два голоса, 'нет' - два голоса... Полагаю, что нет'.[236] Такое голосование, в котором решающий голос остается за А. Кирилиной, выглядит странно. Два человека оказались свидетелями негласных обсуждений, и нет ничего удивительного в том, что большинство делегатов об этом слыхом не слыхивали. Неубедительно и возражение Кирилиной о том, что никто не участвовал в совещании лично. Еще бы. На такое совещание не пускали кого попало, а после террора 1937-1938 гг. были уничтожены все сколько-нибудь нелояльные партийные боссы. К тому же нельзя согласиться, что свидетельство Верховых сделано 'с чужих рук' - ведь ему о разговоре сообщил его непосредственный участник, а возможно, и инициатор. Кирилина удивлена, почему показания были даны в 1960 г., а не в 1957 г. Это легко объяснимо: в 1957 г. еще было неизвестно, чем может кончиться готовность давать такие показания, - исход борьбы за власть в Кремле не был ясен.
К тому же есть еще один важный свидетель. Уже во второй половине века выживший в сталинских лагерях Н. Оганесов рассказал Молотову, что во время съезда их собрал первый секретарь Азово-Черноморского крайкома Б. Шеболдаев: 'вот он собрал человек восемь-десять делегатов', включая первого секретаря Казахского крайкома Л. Мирзояна.[237] Судя по всему, это уже другое совещание - ключевых фигур, кроме Шеболдаева, здесь нет. В перерыве съезда они переговорили с Кировым: 'Старики поговаривают о том, чтобы возвратиться к завещанию Ленина и реализовать его... Народ поговаривает, что хорошо было бы выдвинуть тебя на пост генерального секретаря'.[238] Оганесов продолжает: 'И он нас высмеял, изругал: что вы глупости говорите, какой я генеральный'.[239] Молотов подтвердил, что Киров рассказал об этом Сталину.[240] Сталин получил новые данные о том, что среди влиятельных партийных чиновников появились десятки и сотни людей, стремившихся его 'убрать'. Судя по последующему вниманию НКВД к Азово-Черноморскому краю, Киров мог сообщить Сталину о беседе с Шеболдаевым. Об оппозиционных настроениях Косиора Сталин догадался в 1938 г.
Таким образом, вывод А. Кирилиной, 'что все разговоры о тайном совещании, о замене Сталина Кировым являются мистификацией',[241] нельзя признать обоснованным. Решающим для биографа Кирова является не 'очная ставка' источников, а такое вполне логичное соображение: 'Вряд ли можно поверить, что именно Киров был той фигурой, которая могла стать, по мнению делегатов, антиподом Сталина на посту генсека. Масштаб не тот'.[242]
Это верно. Но если недовольные партбоссы додумались совещаться по этому вопросу с Кировым, то им могло 'хватить ума' взять власть самим. Киров был очевидно неспособен руководить самостоятельно, как Ленин, Сталин, Троцкий. Также потом соратники Сталина думали о Хрущеве, ставя его во главе партии. Хорош для 'коллективного руководства'. Для единоличного лидерства - 'масштаб не тот'.
По мнению В. Молотова, 'Киров... теоретиком не был и не претендовал... О том, чтобы ему идейно разбить Троцкого, Зиновьева, Каменева, об этом и говорить нечего!'.[243] В случае подобной смены лидера могло быть облегчено и возвращение к власти оппозиционных вождей, когда выяснилось бы, что без соответствующей квалификации провинциальным руководителям не удается справиться с 'масштабом'.
Разговор оппозиционеров с Кировым, человеком, который не участвовал в совещании, был делом рискованным. Но Косиор, Шеболдаев и другие 'старики' тоже когда-то договаривались между собой. Получается, что инициаторы новой оппозиции не решились выдвинуть себя кандидатами в генсеки. Сначала попробуем уломать 'кронпринца', а уж если не выйдет, то чем хуже Косиор или Шеболдаев?
Доступные нам данные позволяют утверждать, что Сталин имел основания считать: влиятельные чиновники и бывшие оппозиционеры активно контактируют друг с другом и пропаганда оппозиционеров имеет успех. И это происходило в абсолютистско-тоталитарной системе, идеально приспособленной для переворота. Для изменения курса, вызывающего широкое недовольство, достаточно отстранить от власти или уничтожить всего нескольких руководителей.
Антисталинский заговор: контуры реальности
Предпринимались ли шаги к осуществлению антисталинского переворота? Исследование этой проблемы было скомпрометировано методами сталинской Фемиды и последующими их разоблачениями. После XX съезда КПСС считалось, что все показания и признания об антисталинском заговоре были получены под пытками и абсолютно недостоверны. С 1994 г. обсуждение проблемы антисталинского заговора возобновилось и историками, критически относящимися к Сталину. Не утруждая себя разбором доказательств и аргументов, сталинисты начала XXI века категорически утверждают: все обвинения сталинской Фемиды верны - заговорщики собирались не просто свергнуть Сталина, а расчленить страну, отдать ее куски другим государствам и капиталистам. Они устраивали аварии на заводах и отравляли скот, чтобы сделать жизнь хуже.

Приверженцы юридического подхода утверждают: внутри страны Сталину никто не угрожал. Ведь они не оставили после себя документов, проектов конституций, как, скажем, декабристы или петрашевцы. Но декабристы успели выйти на Сенатскую площадь 'в свой назначенный час'. Однако могли и не успеть. Александр I получал предупреждения о заговоре, но не принял мер. А если бы принял, мы бы судили о заговорщиках по их признаниям и проектам конституций. В XX веке обвиняемые в заговоре признавались в преступлениях, но в большинстве своем не писали тайных проектов. Это было не нужно. Свои идеи они с исчерпывающей полнотой сформулировали в 20-е гг.
Можно ли понять, стали ли опальные лидеры большевизма лояльными Сталину после очередных покаяний 1933 г., или они стремились при первой возможности вернуться в политику? Можно понять, что на самом деле думали опальные большевики в 1934 г.? Можно. Лидеры идейных течений 20-х гг. не переставали писать и в 30-е гг. Их мысли были заняты противоестественными условиями политической борьбы в условиях сталинской диктатуры. И даже если речь шла 'о другом', сквозь строки проступала трагическая судьба оппозиции 'без программных документов'.
Незадолго до ареста Л. Каменев по долгу службы в издательстве 'Академия' писал предисловие к сборнику, посвященному заговору Катилины в Древнем Риме. Он считает, что это - 'революционное движение', 'последняя попытка сопротивления республиканских элементов' наступлению цезаризма. 'Они не оставили истории никаких свидетельств о своей программе, своих планах и замыслах. Сохранились только свидетельства смертельных врагов движения... Обесчещение врага, сведение социально-политического движения к размерам уголовного преступления - такова была цель обоих (выражавших официальную точку зрения Цицерона и Салюстия. - А. Ш.). Задача удалась... Катилина и его сообщники вошли в историю как устрашающий образец политических авантюристов, готовых ради низменных личных целей, опираясь на отребье человечества, предать на поток и разграбление основы человеческого общежития. Обычная участь разгромленного революционного движения'.[244] Сталинское словечко 'отребье' Каменев приводит почти в это же время, когда пишет о советском обществе, но в другом контексте - повторяя штампы сталинской пропаганды.[245] Употребляя современные пропагандизмы в статье о Древнем Риме, Каменев подчеркивал ее эзопов язык. Слово 'отребье' будет звучать и на процессах, где Каменева и других участников 'разгромленного революционного движения' будут обвинять в стремлении 'предать на поток и разграбление основы человеческого общежития', во вредительстве небывалых масштабов.
Но, даже читая 'прокурорские речи Цицерона' (еще одна аналогия Каменева), можно реконструировать цели движения Каталины. Аналогии Каменева могут иметь для нас и методологическую ценность - в XXI в. пора исследовать события 30-х гг. без груза идеологических пристрастий XX века. Как дело Каталины или царевича Алексея.
О взглядах лидеров внутрипартийной оппозиции XX в. мы знаем гораздо больше, чем о Катилине. Знаем мы и то, что их критическое отношение к сталинской системе мало изменилось в первой половине 30-х гг. Так, 'разоружившийся перед партией' троцкист X. Раковский сразу после ареста, еще до того, как согласился клеветать на себя, говорил о своих взглядах: 'пролетарская диктатура превратилась в государство сословное'.[246] Может ли настоящий большевик не бороться против сословного государства?
На процессах 30-х гг. говорилось об обширных связях Троцкого в СССР. Были ли эти связи реальностью? Например, Троцкий отрицал, что знал своего 'связника' Райха, упоминавшегося на процессах. Современные исследования показывают, что Райх был в контакте с Троцким и, следовательно, Троцкий скрывал реальные контакты с большевиками, оставшимися в СССР.[247]
Сегодня мы знаем о контактах оппозиционеров с Троцким даже больше, чем сталинское следствие.
Следствию не удалось установить, что И. Смирнов в 1931 г. во время заграничной командировки встречался с сыном Троцкого Л. Седовым и обсуждал взаимодействие его группы с Троцким. Контакты продолжились в 1932 г., во время поездки за границу Э. Гольцмана, который передал Седову письмо Смирнова о переговорах между группами троцкистов, зиновьевцев и Ломинадзе - Стэна о создании блока. Седов утверждал, что он получил сообщение о переговорах между блоком левых (троцкистами и зиновьевцами) и правыми - слепковцами и рютинцами.[248]
Троцкий оставался фактором политической жизни СССР. Между тем взгляды Троцкого в начале 30-х гг. заметно менялись. Иначе после сдвигов первой пятилетки и быть не могло. Еще в 1930 г. Троцкий заявил об индустриализации: 'разгон взят не по силам'.[249]
В марте 1930 г., во время сталинского отступления на поле коллективизации, Троцкий, естественно, возложил на сталинскую фракцию ответственность за провал: 'Все, что проповедовалось годами против оппозиции, якобы не признававшей этого, - о 'смычке', о необходимости правильной политики по отношению к крестьянству, вдруг оказалось забыто, или, вернее, превращено в свою противоположность... Как уже не раз бывало в истории, хвостизм превратился в свою противоположность - в авантюризм'.[250]
Это означало, что разногласия Троцкого с правой оппозицией перед лицом сталинского скачка становились второстепенными. Главным было противоречие сталинского режима и всех остальных течений большевизма: абсолютный централизм, тоталитаризм и монолитность власти против внутрипартийного плюрализма и умеренного авторитаризма.
Троцкий из эмиграции наиболее откровенно формулировал задачу: необходимо 'отделение здорового от больного, очистка от мусора и грязи'[251] в бюрократических коридорах. Это требование вряд ли могло понравиться партийным бонзам, настроенным антисталински. Но они были согласны с троцкистами в 'программе - минимум': необходимо 'выполнить последний настойчивый совет Ленина - убрать Сталина'.[252] В этом контексте требование Троцкого звучит как чисто политическое. Но после того как требование 'убрать Сталина' будет повторяться оппозиционными группами, Сталин станет трактовать его как террористический призыв.
Троцкий относился к терактам в СССР так же, как большевики к эсеровскому террору начала века, - с сочувствием. Это симптом разложения режима, приближения революции. Но 'сами по себе террористические акты меньше всего способны опрокинуть бонапартистскую олигархию'.[253]
В октябре 1933 г. Троцкий отказывается от борьбы за изменение партийного режима легальным политическим путем: 'Для устранения правящей клики не осталось никаких нормальных, 'конституционных' путей. Заставить бюрократию передать власть в руки пролетарского авангарда можно только силой'.[254] Это означало начало подготовки антисталинской революции или переворота. При этом революция не должна была сломать 'социалистические элементы хозяйства' и структуры 'диктатуры пролетариата', которые, по мнению Троцкого, все еще сохранялись в СССР наряду с бюрократической диктатурой. Троцкий не мог рассчитывать на поддержку партбоссов и снова надеялся на перемены, связанные с мировыми потрясениями. 'Как и в странах фашизма, толчок к революционному движению советских рабочих дадут, вероятно, внешние события',[255] - говорилось в документах IV Интернационала, организованного Троцким. Из подобных высказываний (а возможно - и более откровенных обсуждений троцкистов в узком кругу) Сталин сделал вывод, что Троцкий готов приложить руку к этому поражению.
На следствии перед процессом 1938 г. Бухарин утверждал: 'Радек мне говорил, что Троцкий считает основным шансом прихода блока к власти поражение СССР в войне с Германией и Японией и предлагает после этого поражения отдать Германии Украину, а Японии - Дальний Восток. Радек мне сообщил об этом в 1934 г. ...'[256] Что это, выдумка или интерпретация? Если интерпретация, то о чем говорили Троцкий и его сторонники, а потом Радек и Бухарин? Для того чтобы понять логику обсуждений в оппозиционных и эмигрантских коммунистических кругах, достаточно вспомнить об опыте большевиков 1917-1918 гг. и спорах 20-х гг. Если Сталин потерпит поражение в войне, то это приведет к его падению и возвращению к власти большевистской или левосоциалистической коалиции. Для укрепления новой власти, как и в 1918 г., придется заключить с немцами (а теперь еще и с японцами) 'похабный мир', придется предоставить самостоятельность Украине и фактически отдать ее немцам. А потом, укрепившись, вызвав в Германии революцию, вернуть все упущенное с прибытком. Это уже проходили. Противники Сталина могли говорить о вынужденных мерах в случае поражения (это вполне соответствует открытой позиции Троцкого). Сталин заставил Бухарина и других подсудимых признавать, что они желали делать уступки врагам СССР. Но даже на процессе Бухарин говорил (в явном противоречии с тенденцией следствия): 'Мы рассчитывали, что немцев надуем и это требование не выполним'.[257] Здесь тоже видны отголоски реальных бесед, соответствующих большевистской тактике времен революции.
Когда готовились процессы над противниками Сталина, из всего многообразия оппозиционных бесед 'сценаристы' выбирали то, что в наибольшей степени компрометировало оппозиционеров. Но в копилке политического опыта большевиков был не только Брестский мир, но и Октябрьский переворот. К тому же в ЦК была группа людей, готовая выступить против Сталина. Но только при условии, если будет гарантия: за выступление против Сталина не арестуют в зале заседания. А для этого нужно взять зал под свою охрану.
Политический заговор нуждается для осуществления своих целей в силовом рычаге. Есть немало оснований считать, что и в РККА были 'генералы' (даже не 'сто прапорщиков'), обсуждавшие политические вопросы и надеявшиеся вмешаться в политическую борьбу. 'Весь тридцать шестой год я прожила в Ленинграде... - вспоминала жена одного из арестованных военачальников Л. Брик. - И в это время я, чем дальше, тем больше, замечала, что по вечерам к Примакову приходили военные, запирались в его кабинете и сидели там допоздна. Может быть, они действительно собирались свалить тирана'.[258] Здесь необходимо напомнить, что закрытые встречи партийцев во внеслужебной обстановке строжайше не рекомендовались и воспринимались как фракционность. И тем не менее военные шли на риск, проводили такие встречи. Значит, и темы обсуждения были нелегальны.
Вспоминая об отношении сталинцев к военным, Каганович говорил: 'Что многие из них носили у себя в портфеле жезл Наполеона - это несомненно. Тухачевский был, по всем данным, бонапартистских настроений. Способный человек. Мог претендовать'.[259]
* * *
Систематическая подготовка Большого террора началась с момента убийства Кирова 1 декабря 1934 г. Не вдаваясь здесь в действительные обстоятельства убийства Кирова, напомним, что бытуют три версии этого события: действовал одиночка, убийство было организовано Сталиным или оппозицией. На сегодняшний день нет убедительных доказательств, что убийство стало результатом заговора. Но современники этого не знали, и подозрение пало на 'левых экстремистов', то есть на зиновьевскую группу, которая продолжала вести пропагандистскую работу в Ленинграде. Сталин либо воспользовался ситуацией, либо, на что указывает множество обстоятельств, сделал вывод, что началась охота на него и сталинцев в руководстве. И решил, что пора действовать решительно.[260]
До 1 декабря 1934 г. Сталин был готов терпеть оппозиционные разговоры при условии, что они будут происходить в узком кругу. Но вот кто-то стал расчищать с помощью террора дорогу к власти оппонентам Сталина. И Сталин решил, что ждать больше нельзя - началось широкомасштабное расследование контактов оппозиционеров. Теперь связь коммуниста с оппозиционером считалась преступной. И это 'преступление' было массовым.
* * *
Сегодня обсуждается существование различных группировок, которые в это время представляли угрозу для Сталина и его ближайших соратников в середине 30-х гг.:
1. Левые радикалы (в том числе сторонники Троцкого и Зиновьева), преимущественно молодежь. Некоторые леваки мечтали о повторении подвигов 'Народной воли'.
2. Коммунистические идеологи, обсуждающие различные тактические способы устранения сталинской группы и восстановления внутрипартийной 'демократии'.
3. Внепартийные интеллектуалы - 'спецы', бывшие члены оппозиционных партий.
4. Партийные 'бароны', недовольные сталинским централизмом и волюнтаризмом, разочарованные первыми итогами реализации сталинской стратегии и возмущенные репрессивным наступлением НКВД.
5. Недовольные военные руководители.[261]
Связи между всеми этими группами неустойчивы, стратегические цели различны. Но их объединяет одна общая тактическая цель - устранение сталинской олигархии.
Ход сталинских расследований в 1934-1937 гг. показывает, что убийство Кирова до некоторой степени дезориентировало Сталина. Он сосредоточил внимание на бывших оппозиционерах, в то время как угроза исходила с другой стороны. Отсюда - и сталинское недовольство Ягодой, несмотря на то что он успешно справился с подготовкой процесса Каменева-Зиновьева. Весной 1937 г. Сталин узнает нечто, что заставляет его 'отказаться от планомерности' следствия 1934-1936 гг.
Сталин действует так, будто действительно столкнулся с серьезной угрозой переворота. Развернулись аресты партноменклатуры, которая не была причастна к оппозициям. А затем разразилось 'дело военных'. Сталин будто внезапно узнал о партийно-военном заговоре, причем из источника, которому доверял. Не случайно, что события развернулись в преддверии планового июньского пленума ЦК Именно он мог придать легитимность смене руководства.
Почему признались военные?
Импульс террору придало 'дело военных'. В мае начались аресты в военной верхушке СССР. Сталин шел на большой риск, затронув военную касту. Если заговора не было, то он просто провоцировал его своими репрессиями против 'генералов'. Но самое удивительное в этой истории даже не это, а то, как быстро мужественные полководцы признавались в страшных и позорных преступлениях. 26 мая, всего через четыре дня после ареста, Тухачевский признал, что с 1932 г. участвует в заговоре и шпионит на Германию. Что так быстро?
Дочь Тухачевского утверждает, что маршал согласился подписать показания, когда следователь привел к нему ее, 13-летнюю дочь, и обещал истязать девочку. Тухачевский ответил: 'Уведите ее. Я все подпишу'.[262] Через две недели Тухачевский предстанет перед судом своих коллег. Тут бы и рассказать, какой угрозой были вырваны абсурдные показания. Это заявление гарантировало бы и безопасность дочери, и позорный провал следствия, крушение всего обвинения. Но нет. Об этом Тухачевский молчит, показания на суде подтверждает. Считается, что Тухачевского зверски избивали, так как на его показаниях 1 марта обнаружены пятна крови, несколько маленьких мазков, имеющих 'форму восклицательных знаков'.[263] Брызнула кровь на бумагу. Воображение драматурга Э. Радзинского развивает сюжет триллера, написанного то ли им, то ли самим Сталиным: 'В деле на отдельных страницах видны бурые пятна, как установила экспертиза - следы крови. Вводя пытки, Хозяин, конечно, думал о будущем - военные покрепче штатских, так что пытки должны были пригодиться'.[264] Но что-то здесь не клеится. Военные покрепче штатских. Но большинство штатских партийцев отказались выступать на публичных процессах, несмотря на многомесячную 'обработку', а Тухачевский, по Радзинскому, сломался под пытками за два дня. Ну, хорошо, Радзинский перепутал дату ареста. Все равно что-то быстро. И не только Тухачевский, но все арестованные спешат 'оклеветать' себя и товарищей. Да и с кровью на бумаге все не так однозначно. Пусть не на листах, а на листе, и не пятна, а пятнышки. Но все равно: если уж запачкали показания кровью маршала, что мешает их переписать. Тем более что он уже несколько дней как согласился сотрудничать. Показания опубликованы в 1989 г. Они написаны аккуратно рукой самого Тухачевского. Более ста страниц. 'Что же касается кошмарных пятен крови, да еще 'имеющих форму восклицательного знака', то они действительно есть, но не на собственноручных показаниях Тухачевского, а на третьем экземпляре машинописной копии...'[265] - иронизирует публикатор. Машинистку избивали злые следователи? Или она просто порезала палец?
Действительно били Уборевича и Эйдемана. Насколько сильно? Через две недели суд, и никаких следов не должно остаться. Но стоило только 'нажать', и последовали признания. 'Выбитые показания' можно было опровергнуть на суде. И часть показаний там действительно опровергли. Но не все.
С какой стороны ни посмотри, а 'физическое давление' никак не дотягивает до объяснения поведения военачальников. Они ведут себя так, как будто действительно виновны в 'государственной измене'.
Более того, сами показания Тухачевский не просто подписывает, а пишет. Так сочиняет, что никому из следователей не сочинить. Со стратегическим размахом. И руки 'после пыток' не дрожат. Вывод Тухачевского в его обширной исповеди был самоубийственным: 'Таким образом, развивая свою платформу от поддержки правых в их борьбе против генеральной линии партии, присоединяя к этому в дальнейшем троцкистские лозунги, в конечном счете антисоветский военно-троцкистский заговор встал на путь контрреволюционного свержения советской власти, террора, шпионажа, диверсии, вредительства, пораженческой деятельности, реставрации капитализма в СССР'.[266] Зачем маршалу и другим военачальникам, в руках которых находятся значительные массы войск, устраивать поражение страны в войне (победу в которой они с таким упоением готовили), почему не организовать просто военный переворот? Абсурд. Очевидно, такие признания нужны Сталину для компрометации заговорщиков. Но почему Тухачевский в здравом уме и твердой памяти подмешивает к вполне реалистичной картине подготовки антисталинского переворота фантастическую картину организации 'пятой колонны'. На чем основана его надежда, что, оболгав себя таким образом, он сумеет сохранить себе жизнь и известное влияние? Почему после расстрела Зиновьева, Каменева, Пятакова Тухачевский верил, что Сталин оставит его в живых?
Ответить на этот вопрос помогают показания Тухачевского о планах организации поражения СССР в войне, которые так и называются - 'План поражения'. По существу, это стратегические соображения Тухачевского об основных угрозах при войне с Германией. Тухачевский демонстрирует глубину своего мышления, полноту знания проблемы, время от времени вставляя: 'Я предложил Якиру облегчить немцам задачу...' Но можно было и не облегчать, так как в нынешних планах есть недостатки, из-за которых 'поражение не исключено даже без наличия какого бы то ни было вредительства'.[267] Не нужно вредительство. Да и не было его. Тухачевский убеждает Сталина: без меня вы не сможете доработать планы будущей войны. Признав свою вину, Тухачевский пытался доказать свою военную квалификацию. Зачем? Вспомним опьгг большевиков, к которому Сталин обратился в мае, - коллективное руководство войсками. Это - практика Гражданской войны, когда комиссары должны были подстраховать военных специалистов. Военные, которым не доверяют политически, все равно используются на службе. Без их квалификации не обойтись. Но Тухачевский не мог не понимать, что после всего случившегося политики будут настолько сильно бояться своих генералов, что могут их расстрелять даже вопреки целесообразности и желанию. Поэтому побежденные должны предоставить победителям гарантии, что больше не будут претендовать на политическую власть. Для этого они должны были пожертвовать своим престижем (по крайней мере до войны, которая все спишет и оправдает), признаться в позорных преступлениях. Только на этих условиях Сталин мог доверить им хотя бы роль 'военспецов'. Это была путевка в жизнь для людей, уверенных в том, что они нужны Сталину. Только Тухачевский и другие генералы не знали, что Сталин не считал их незаменимыми.
* * *
Генерал НКВД А. Орлов, сбежавший от Сталина, рассказывает, что уже в феврале 1937 г. был проинформирован родственником, что военные собираются арестовать Сталина. Если информатор Орлова З. Кацнельсон или сам Орлов не выдумали эту историю,[268] судьба Сталина висела на волоске. Версия Орлова, конечно, не является исчерпывающим доказательством существования заговора. Однако она предлагает рабочую гипотезу, которая объясняет множество фактов, необъяснимых с точки зрения юридического подхода (в том числе и неизвестных Орлову). В. Роговин считает, что есть основания считать свидетельство Орлова достоверным: 'Генералы отнюдь не стремились к установлению в СССР военной диктатуры. Они хотели восстановить большевистский режим и поэтому выбрали такой мотив свержения Сталина, который мог перетянуть на их сторону большинство ЦК'.[269]
Но подготовка военно-политического переворота требовала вовлечения большого числа людей. Если Сталин мог заручиться свидетельствами влиятельных участников оппозиционных консультаций, то поведение арестованных военных получает простое объяснение: поняв, что заговор раскрыт, они встали перед выбором - расстрел за подготовку государственного переворота или сделка со Сталиным.
Кто мог выдать заговорщиков? Кто-то из военных, вовлеченных в заговор и осознавших, что после устранения Сталина власть может перейти 'не в те руки'? Или кто-то из высокопоставленных партийных аппаратчиков, с которым велись консультации о проведении пленума, посвященного снятию Сталина с должности? Интересный эпизод: Л. Рудинкина, жена авиаконструктора А. Яковлева, выросшая в семье Я. Рудзутака, вспоминала, что в 1937 г. однажды случайно услышала беседу с критикой Сталина, в которой участвовали Рудзутак, Микоян и военные.[270] Микоян пережил террор, а весенние аресты высокопоставленных партийцев начались с Рудзутака. Впрочем, у Сталина могло быть и несколько авторитетных информаторов.
* * *
На процессе 11 июня Якир, Тухачевский, Корк и Фельдман произнесли развернутые речи. Все признали вину. Генерал Д. Волкогонов писал в 90-е гг.: 'Едва ли кто из членов суда верил, что перед ними сидят 'заговорщики и шпионы'. Думаю, что и у Тухачевского и его сотоварищей могла где-то шевельнуться надежда: ведь суд, состоящий из людей, с которыми двадцать лет служили под одними знаменами, должен прислушаться если не к зову справедливости, то хотя бы к традициям боевого товарищества... Но совесть в то время предельно скупо использовала свой вечный шанс. Остался он невостребованным и на этот раз'.[271] Этот весьма распространенный среди 'шестидесятников' взгляд на вещи был бы хоть сколько-нибудь оправдан, если бы Тухачевский и сотоварищи пытались доказывать свою невиновность в государственных преступлениях. Но они признавали свою вину в предательстве (хотя в разных формах и в разной мере). Если бы в бытность Волкогонова заместителем начальника Главпура в первой половине 80-х гг. группа офицеров признала свою вину в подготовке переворота (в том числе и на суде), что подсказала бы ему совесть политработника? В 1937 г. ситуация была еще более определенной. В заговоре обвинялись люди, которые реально могли совершить переворот, у которых были основания стремиться к изменению курса, которые и прежде вели 'опасные разговоры' на эту тему. Они были воспитаны эпохой революционных переворотов и мятежей. Судьи имели и личные основания недолюбливать подсудимых, так что признания ложились на подготовленную почву. Почему бы Буденному не считать Тухачевского бонапартистом?
Конечно, если бы Тухачевский утверждал, что признания были выбиты или достигнуты шантажом, то судьи могли усомниться, потребовать дополнительных проверок. Чтобы как-то обосновать свою версию, Волкогонов даже делает сенсационное заявление о том, что 'обвиняемые не подтверждали данных на предварительном следствии показаний'. Поскольку Волкогонов не хочет привести конкретных показаний, которые обвиняемые 'не подтверждали', то у него получается, будто все, кроме Примакова, заявили о своей невиновности: 'В своем последнем слове Тухачевский, Якир, Корк, Уборевич убежденно говорили о своей преданности Родине, народу, армии, особенно подчеркивали свою полную лояльность 'товарищу Сталину'. Просили снисхождения за возможные ошибки и промахи в работе.
Диссонансом на суде прозвучало последнее слово Примакова. Он полностью подтвердил официальное обвинение, заявив, что 'всех заговорщиков объединило знамя Троцкого и их приверженность фашизму''.[272] Фельдман и Корк также каялись безо всяких оговорок. Что касается Тухачевского, Уборевича и Якира, они тоже признавали свою вину в заговоре, отрицая только некоторые эпизоды обвинения. Как и в письме Якира Сталину, все они теперь унижались перед вождем. Но снисхождения просили не за ошибки, а за предательство.
Частичное признание вины симптоматично. Якир и Уборевич каялись в заговоре, но категорически отрицали участие в шпионаже, а Уборевич - еще и во вредительстве. Якир участие во вредительстве вообще-то не отрицал, но на конкретные вопросы Блюхера отвечал путано и неконкретно. Да и Тухачевский, который сначала признал шпионаж, на суде уклончиво отвечал, что не знает, можно ли это считать шпионажем. Ведь речь шла о служебных контактах с немецкими офицерами. Пришлось даже подправлять стенограмму его выступления, подставляя к слову 'генеральный штаб' (имелся в виду советский) слово 'японский'. Фельдман также убеждал суд, что если что-то и сообщил лишнего иностранцам, то это 'пустяковые сведения'.
Если невиновны полностью, то возможны два типа поведения: все отрицать в надежде разоблачить провокацию следствия перед товарищами по оружию либо все признавать, надеясь заслужить этим себе жизнь. Промежуточные варианты возможны, если люди считают себя частично виновными и в надежде на жизнь готовы покаяться. Тогда 'тенденция следствия' расходится с показаниями, но впечатления невиновности все равно не получается.
Если вынести за скобки гипотезы, мы можем констатировать: признания военных на суде не могут быть объяснены только физическими пытками и угрозой родственникам. Либо обвиняемые - патологические трусы (не решились опровергнуть клевету даже на суде), либо были действительно замешаны в заговоре.
События апреля - июня 1937 г. не вытекают непосредственно из планомерной работы по уничтожению троцкистов и зиновьевцев, которой был посвящен февральско - мартовский пленум ЦК 1937 г. Весной - летом Сталин действовал так, будто парировал внезапно обнаруженную смертельную опасность.
Чтобы обеспечить свою стратегию монолитной власти, Сталин до апреля 1937 г. методично проводил свою 'антитеррористическую операцию', которая должна была завершиться выкорчевыванием фракций и разрушением бюрократических кланов (прежде всего Ленинградского, Азово-Черноморского, некоторых отраслевых). Однако массовое уничтожение руководящих и военных кадров для этого не требовалось. Враждебные силы были идентифицированы и взяты на прицел: бывшие оппозиционеры, лидеры нескольких партийных кланов.
И вдруг где-то в апреле 1937 г. узнает, что он окружен влиятельными заговорщиками со всех сторон.
Внезапная 'угроза с тыла' доказала Сталину и его ближайшему окружению: оппозиционное движение организуется гораздо быстрее и шире, чем казалось. Даже 'неправовые' методы расследования НКВД не позволяют разоблачить врагов, обступающих со всех сторон сталинскую олигархию. Самосохранение власти и стратегии диктовало единственный выход - тотальный социальный террор, кровавая чистка всех потенциально опасных социальных групп, удары не по конкретным целям, а по площадям. Погибнут тысячи невиновных, но и заговорщики не выживут.
Отсюда - и продолжение широкомасштабной чистки офицерского корпуса после того, как было уничтожено 'ядро заговора'.
Подрыв обороноспособности
Уничтожение тысяч военных породило устойчивую версию: репрессии подорвали обороноспособность страны настолько, что обеспечили успехи Гитлера в 1941 г. Бывший подчиненный Тухачевского А. И. Тодорский утверждал: 'Наши тяжелые неудачи начального периода Великой Отечественной войны с неисчислимыми людскими и территориальными потерями явились в значительной мере результатом этих репрессий Сталина...'[273] Эта позиция стала хрестоматийной. Но сегодня уже небесспорной.

По словам Ворошилова, в первой половине 30-х гг. из армии было уволено 47 тыс. офицеров, причем 5 тыс. - за причастность к оппозиции. В 1937-1938 гг. было 'вычищено', по данным Ворошилова, около 40 тыс. Уточнение этой цифры дает 37 тыс. уволенных из РККА в 1937-1938 гг., из которых по политическим мотивам уволено 29 тыс. офицеров. Арестовано было до 8 тыс., а расстреляно - до 5 тыс. К 1941 г. 13 тыс. офицеров были восстановлены в армии. Всего в это время в РККА служило 580 тыс. офицеров.[274]
Расстрел тысяч людей - это трагедия. Но стала ли она причиной трагедии 1941 г.? Чистка офицерского состава не может не дезорганизовать армию. Но дезорганизация произошла в 1937-1938 гг. и может объяснить, скажем, неудачные действия Дальневосточной армии во главе с Блюхером у озера Хасан.[275] Но уже в 1939 г. боевые действия на реке Халхин-Гол были успешными.
Количество уволенных составляло менее 2,5 % офицерского состава накануне войны. Низкое качество подготовки офицерского состава объяснялось не столько этими увольнениями, сколько массовым притоком новых кадров в связи с ростом численности армии, отсутствием возможности 'обстрелять' офицеров в условиях боевых действий (лишь незначительный процент участвовал в боевых действиях в Испании, на Дальнем Востоке и в Финляндии, причем большинство 'фронтовиков' осталось служить и в 1941 г.). Значительная часть вычищенных офицеров относится к комиссарскому, а не командному составу. С началом войны эта потеря легко восполнилась за счет партийных работников.
Основной удар сталинских чисток был нанесен по высшему командному составу. Из 837 человек, имевших в 1935 г. персональные воинские звания (от полковника и выше), было арестовано 720 чел. Из 16 командармов и маршалов уцелели четверо. Особенно ярко потери среди командного состава иллюстрирует число погибших маршалов - 3 из 5. Маршалы - хороший пример и может быть рассмотрен кратко. Насколько их гибель подорвала обороноспособность Красной армии? Можно спорить о военных способностях Тухачевского. Битву за Варшаву в 1920 г. он проиграл и потом всю жизнь доказывал, что в этом виноват кто угодно, кроме него. Но Блюхер был арестован после фактического поражения под Хасаном. Ему предъявлялись обвинения в излишних репрессиях против командного состава (террор в армии на Дальнем Востоке действительно проводился при участии Блюхера). Возможно, лишь гибель командарма в застенках НКВД спасла его от позора разделить 'славу' Ежова и, может быть, выступить с ним на одном процессе.
Не боялся Сталин избавиться и от маршала Егорова. Можно согласиться с мнением, что в натуре Егорова 'было больше от чиновника, чем от полководца'. Проанализировав его боевой путь, Б. Соколов пишет: 'Сомневаюсь, что Александр Ильич оказался бы на высоте в годы Великой Отечественной войны'.[276] Такие же сомнения можно высказать и о военачальниках рангом пониже, таких, как Дыбенко, например.
Чистка 1937-1938 гг. открыла дорогу генерации Жукова. Разумеется, эта генерация славна не только победами, но и поражениями. Но трудно привести убедительные доказательства, что Тухачевский, Якир, Уборевич, Егоров и др., военное искусство которых было сформировано в Гражданской войне, могли победить какую-либо иностранную армию. Единственную в своей жизни внешнюю войну - с Польшей - они проиграли. Дыбенко потерпел поражение еще и в столкновении с немцами под Нарвой в 1918 г., а Блюхер не смог выполнить боевую задачу в конфликте с японцами - взять спорные высоты, не вступая на территорию Маньчжурии.
Так что последствия репрессий 1937-1938 гг. для обороноспособности страны были не больше, чем последствия репрессий после разгрома восстания декабристов.
Удары по площадям
В 1937-1938 гг. Сталин и его подручные убивали сотни тысяч людей, подчиняясь своим садистским и параноидальным побуждениям. Рациональных мотивов их действий не было. Судьба жертв сталинизма не зависела от их поведения. В показаниях осужденных нет ни слова правды, поскольку все они написаны под диктовку следователей.
Противоположная версия: Сталин добился уничтожения реальных врагов. Но враги с вредительскими целями оговорили честных людей, которых тоже пришлось репрессировать. В органы НКВД тоже пробрались вредители, которые осуждали неповинных людей. Сталин не несет за это ответственности.

Решившись нанести 'удары по площадям', Сталин вынужден был отказаться от многих своих старых планов. Задача разгрома целых блоков правящей элиты означала, что какое-то время некому будет управлять хозяйством страны (в условиях бюрократизации экономики это означало паралич). Чистка 'зараженных' кадров армии, дипломатии, Коминтерна и разведки означала, что во вешней политике теперь придется вести себя гораздо осторожнее. СССР был вынужден значительно ослабить свое вмешательство в Испании. Начался глубокий кризис политики Народного фронта - союзники коммунистов социалисты увидели в действиях Сталина признаки фашизма. 'Имидж' СССР в среде западноевропейских интеллектуалов серьезно пострадал. Но внутриполитические ставки Сталина были важнее всех этих потерь. У него оставался единственный шанс провести свою стратегию - уничтожить все, что могло оказывать сопротивление тотальной управляемости из центра.
Разгром военных обеспечил Сталину достаточный перевес сил для разгрома партийных кланов. Попытки сопротивления и протеста уже не имели под собой 'материальной силы' и пресекались.
Партийных аппаратчиков, связанных с ними представителей интеллектуальной элиты и просто случайных людей сотнями тысяч ставили к стенке и отправляли на гибель в лагеря. Решая задачу политического выживания и сохранения своей стратегии, Сталин запустил машину террора, и теперь она работала по своим внутренним законам. Исполнители указаний - тоже люди со своими мелкими мещанскими целями, карьерными интересами и мстительностью. Теперь участники миллионов мелких конфликтов были вооружены смертельным оружием доноса. Работники НКВД наслаждались правом казнить и миловать (которое похоронит и многих из них). Чистка развивалась как эпидемия по каналам распространения слухов, дружеских и родственных связей. Арест брата, старого товарища или человека, с которым раньше делился информацией, означал смертельную угрозу. Страх атомизировал элиту общества, связи обрывались, общение прекращалось, каждый чиновник теперь был связан только с вышестоящим начальником (официально) и со Сталиным, которому всегда можно было написать донос на начальника.
Решившись на массовый террор, Сталин приступил к систематическому разгрому кланов, независимо от того, были ли у него прежде претензии к их лидерам. В регионы выезжали комиссии во главе с кем-нибудь из членов Политбюро. Эти карательные экспедиции тщательно охранялись - к возможности сопротивления относились серьезно. Прибыв на место, представитель вождя проводил пленум обкома, на котором снимал с постов прошлое руководство, арестовывая его практически поголовно. Удары по региональным штабам приходилось наносить несколько раз, прежде чем Сталин приходил к выводу, что они стали вполне послушными.
* * *
Большой террор не был иррациональной вакханалией убийств, в его основе лежала своя логика. Часто приходится слышать, что Сталин создал архаичное общество. Отнюдь, он вполне созвучен эпохе. И дело не только в Освенциме и Хиросиме. Сталин методами террора продолжал дело индустриальной модернизации. Ему нужна была государственная машина, в которой детали беспрекословно следуют инструкции, а не рассуждают. Кадры партии и государства должны были превратиться в стандартные инструменты, лишенные собственной воли. Малейшее отклонение от стандарта ведет к отбраковке детали. И не в отставку, где опальные чиновники могут плести нити заговоров, а на уничтожение - в лагеря или под расстрел.
Новые административные кадры выдвигались из среды тех кругов, против которых велась борьба, поэтому машина репрессий должна была уничтожить несколько слоев руководителей, прежде чем кланы могли считаться ликвидированными. 'Погромив' руководителей, принадлежавших к клану арестованного 'барона', их нужно было кем-то заменить. Так, разгромив Воронежский обком, Андреев докладывал Сталину, что новый первый секретарь (переброшенный с Орловщины и таким образом оторванный от собственного клана) пока работает один, подбирает людей, которых потом 'изберут' в обком. Откуда взять этих новых людей? Но есть тысячи партийцев, которые были исключены из партии предыдущим руководством. Несколько месяцев, а то и лет эти люди находились между жизнью и смертью. На ком-то было политическое клеймо, кто-то был виновен в 'моральном разложении' или злоупотреблениях. Часть исключенных подавала апелляции. Эти люди были настроены враждебно к 'разоблаченному' местному руководству, оторваны от бюрократических кланов. Из этих маргинальных коммунистов можно было сформировать новое руководство. Но в случае чего, вскорости и расстрелять не оправдавших доверие. Несмотря на отсутствие подготовки и знаний, массы низовых партработников (кто пережил чистку) перемещались на несколько ступенек вверх по бюрократической лестнице. Обязанные террору своей головокружительной карьерой, эти люди станут верной опорой Вождя. Хорошим кадровым резервом считались работники НКВД. Но пока у них было много работы.
Решившись на разгром бюрократических кланов, Сталин не забыл и 'маленького человека'. Все социальные группы, в которых зрело недовольство, делились на живых и мертвых - на потенциальных николаевых и верных Сталину николаенко.
'Николаенко - это рядовой член партии, - говорил Сталин. - Она - обыкновенный 'маленький человек'. Целый год она подавала сигналы о неблагополучии в партийной организации в Киеве, разоблачала семейственность, мещанско-обывательский подход к работникам... засилье троцкистских вредителей. От нее отмахивались, как от назойливой мухи. Наконец, чтобы отбиться от нее, взяли и исключили ее из партии...'[277] Сталин направил массы рядовых 'николаенко' против партийной элиты и таким образом ослабил недовольство правящим центром. Миллионы людей на массовых митингах требовали расстрела 'шпионов и убийц', и большинство - вполне искренне. Доносительство стало повальным. Объяснением всех житейских проблем стали происки 'врагов'. Это позволяло превратить миллионы потенциальных николаевых в николаенко, направить гнев недовольных с центральной олигархии на региональную бюрократию.
И в начале XXI в. сталинисты, современные 'николаенко', продолжают верить, что целью Сталина было извести 'зажравшуюся', 'разложившуюся' номенклатуру. Но это - просто еще один миф. Сталин заменил людей, но не стал менять систему, воспроизводящую 'разложение'. В силе остались и номенклатурные привилегии, и всевластие чиновника над 'маленькими людьми'.
* * *
Важный 'шестидесятнический' миф - ненависть Сталина к интеллигенции. Он подтверждается судьбами одних деятелей культуры, но тут же опровергается биографиями других, которым повезло больше. Это требует объяснения. На примере 'дела Кольцова' мы увидим, что всегда можно найти политическую причину гибели того или иного мастера слова.
Сталин внимательно следил за ходом мыслей партийных интеллигентов и уничтожал всех, кого подозревал в оппозиционных взглядах.
Были уничтожены выдающийся режиссер, идейный коммунист В. Мейерхольд, писатели и поэты, критиковавшие вождя даже с помощью намеков (например, Б. Пильняк и О. Мандельштам), ведущий коммунистический журналист М. Кольцов и т. п. Их погубило стремление активно участвовать в политической жизни. Они не вписались в модель, начертанную в 1937 г.
Творчества непартийной интеллигенции, не участвовавшей в идейной борьбе, Сталин не опасался - сохранил жизнь выдающимся русским литераторам А. Ахматовой, М. Зощенко и М. Булгакову, далеким от коммунистических взглядов.
Сталинисты сегодня уже признают, что террор ударил и по невиновным людям (в этом отношении сталинисты менее догматичны, чем те 'шестидесятники', которые отрицают рациональные политические мотивы в поведении Сталина). Почему же их кумир допустил такое количество 'щепок' при 'рубке леса'? Виноваты плохие исполнители и сами 'заговорщики', которые вредительски оклеветали невиновных. Этот миф о хорошем царе легко опровергается. Решения о массовом терроре исходили от Политбюро. После июня 1937 г. Сталина и его соратников вообще не интересовал вопрос персональной виновности жертв террора. Они решали средствами террора социальные задачи, и за вину отдельных людей должны были ответить целые социальные группы. Как во времена Гражданской войны.
Сталин наметил несколько социальных 'площадей', которым предстояло превратиться в 'выжженную землю'. 2 июля 1937 г. Политбюро направило секретарям обкомов, крайкомов, ЦК республиканских компартий телеграмму: 'Замечено, что большая часть бывших кулаков и уголовников, высланных одно время из разных областей в северные и сибирские районы, а потом, по истечении срока высылки, вернувшиеся в свои области, - являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений как в колхозах и совхозах, так и на транспорте и в некоторых отраслях промышленности.
ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учет всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные менее активные, но все же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД'.[278]
Летом 1938 г. Сталин счел, что социальная программа террора выполнена, монолитная модель общества была реализована настолько, насколько это было возможно. Это не значит, что Сталин после 1938 г. сделался политическим вегетарианцем. Просто теперь репрессии могли быть более 'точечными'.
Наш отец Лаврентий Берия
Героем сталинистов - державников в последние годы стал Лаврентий Берия. Это забавно, так как во времена СССР сталинисты как раз оправдывали Сталина, списывая на Берию злоупотребления эпохи. Но от ненависти до любви - один шаг. И теперь прежде оклеветанный Лаврентий Павлович предстает в сталинистских книжках гениальным управленцем, единственным государственником в окружении Сталина, наследником его гения, защитником власти советов от партноменклатуры и прочая и прочая. Украшением к портрету несостоявшегося 'спасителя СССР' является 'бериевская реабилитация'. Законность была восстановлена, все, кого арестовали неправильно, Берия освободил.

22 августа 1938 г. первым заместителем Ежова был назначен Л. Берия. 5 сентября 1938 г. был арестован следователь Ушаков, добившийся показаний от генералов в 1937 г. Его избили, после чего он стал жаловаться, косвенно апеллируя к Ежову: 'Не расставаясь мысленно и сердцем с Николаем Ивановичем, я заявил, ссылаясь на его же указания, что бить надо тоже умеючи, на что Яролянц цинично ответил: 'Это тебе не Москва, мы тебя убьем, если не дашь показания''.[279] Ушаков быстро дал показания о злоупотреблениях Ежова. 15 ноября было запрещено рассмотрение дел на 'тройках'. 17 ноября вышло постановление СНК и ЦК 'Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия': 'Массовые операции по разгрому и выкорчевыванию вражеских элементов, проведенные органами НКВД в 1937-1938 гг., при упрощенном ведении следствия и суда не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры... Работники НКВД настолько отвыкли от кропотливой, систематической агентурно-осведомительской работы и так вошли во вкус упрощенного порядка производства дел, что до самого последнего времени возбуждают вопросы о предоставлении им так называемых 'лимитов' для производства массовых арестов'. Глубоко укоренился 'упрощенный порядок расследования, при котором, как правило, следователь ограничивается получением от обвиняемого признания своей вины и совершенно не заботится о подкреплении этого признания необходимыми документальными данными', нередко 'показания арестованного записываются следователями в виде заметок, а затем, спустя продолжительное время... составляется общий протокол, причем совершенно не выполняется требование... о дословной, по возможности, фиксации показаний арестованного. Очень часто протокол допроса не составляется до тех пор, пока арестованный не признается в совершенных им преступлениях'.[280] Постановление запрещало массовые операции по арестам и выселению, а сами аресты предписывалось осуществлять в соответствии с Конституцией страны только по постановлению суда или с санкции прокурора. 25 ноября от должности наркома внутренних дел был освобожден Ежов. В 1940 г. его расстреляют. 'Большая чистка' закончилась. Разумеется, сделано это было не по инициативе Берия, а по решению Сталина. Берия должен был осуществить сталинскую реабилитацию. Впрочем, этим делом занималось не только ведомство Берии. Документы, касающиеся 'восстановления законности', готовили канцелярии Маленкова и Вышинского.
Вышинский 1 февраля 1939 г. докладывал Сталину и Молотову о разоблачении группы чекистов, уличенных в том, что они встали 'на путь подлогов и фабрикации фиктивных дел'.[281] Теперь его волновало и то, что 'условия содержания заключенных являются неудовлетворительными, а в отдельных случаях совершенно нетерпимыми'.[282] Нужно заботиться о рабочем скоте, иначе его постигнет мор. А ведь это тоже - 'вредительство'.
В 1939 г. было освобождено более 327 тыс. заключенных. У части из них закончились сроки. Часть дел была пересмотрена. Пересмотром дел занимались НКВД прокуратура, судебная система. Параметры пересмотра определял Сталин по проектам Маленкова. Но поклонники и поклонницы Л. Берии приписывают славу именно ему, формируя новый мифический образ.
Е. А. Прудникова провела примерные прикидки количества реабилитированных 'при Берии'. В первом квартале 1940 г. из 53 778 человек в порядке реабилитации было освобождено 16 448 человек. Если эта пропорция и эти темпы реабилитации сохранялись весь период 1939 г. - первой половины 1941 г., то получается 170-180 тысяч человек[283] (здесь очевидна склонность к завышению - 16 448 помножить на 10 кварталов = 164 480, а не 170-180 тысяч). Правда, темпы и пропорции могли меняться. В 1939 г., когда реабилитация началась, многие решения могли приниматься тем же волевым порядком, как и решения об арестах - без 'тщательного исследования' дела (Прудникова полагает, что 'бериевская' реабилитация сопровождалась новым тщательным расследованием дел, раз уж ее проводит такой замечательный человек, как Берия). По мере приближения столкновения с Германией процесс реабилитации должен был тормозиться, тем более что в мае 1941 г. прошли новые аресты высокопоставленных военных. Так что прикидки очень условны, хотя и можно говорить о десятках тысяч людей.
Сталинистка Е. А. Прудникова исходит из того, что 'действительно невинные жертвы 'ежовщины' были освобождены'.[284] Как говорится, у нас зря не сажают. Только нужно оговорить, кто такие 'невинные' жертвы. Это такие балбесы, которые ничего не видели и не слышали, не говорили в жизни ни слова критики, были всегда всем довольны и смотрели на любое вышестоящее лицо с обожанием. Перенося логику сталинских следователей на конец XX века, Прудникова считает, что нужно было и во время Перестройки 'пересажать фрондирующих болтунов'[285] (а это значит - добрую половину населения, включая и саму Прудникову, которая то и дело не соглашается с руководством страны по разным вопросам).
С этой ультрасталинистской точки зрения даже Берия - разгильдяй, который выпустил многих 'болтунов'. Даже Сталин, Маленков, Вышинский и Берия, проводившие реабилитацию 1939-1941 гг., были более прагматичны, чем их нынешние поклонники.
А как быть с невинными жертвами самого Берии? Невинными в том смысле, что за умеренную фронду им приписали вредительство и шпионаж. Или мы вслед за Прудниковой поверим, что при Берии уже не избивали заключенных, а как только узнавали о мерах физического воздействия на подследственных, тут же пересматривали дело?
Это можно проверить. Недавно были опубликованы материалы дела М. Кольцова. Эта публикация позволяет поставить многие точки над i в бериевском мифе и в то же время лишний раз убедиться в шаткости юридического мифа 'шестидесятников'.
Публикаторы дела Кольцова утверждают: 'В протоколах нет НИ ОДНОГО слова, которое могло бы дополнить творческую биографию выдающегося журналиста и писателя... Но Кольцов не просто пишет под диктовку малограмотного следователя. Он старается побольше оговорить знакомых ему людей и прежде всего самого себя'.[286] Да уж, 'выдающийся писатель'... Просто подонок какой-то. Здесь догматичные антисталинисты подыгрывают сталинистам с их мифом о том, что в арестах невиновных людей 1937-1938 гг. виноваты оклеветавшие их заговорщики. Но стоит начать читать протоколы, и оба мифа рушатся.
Слов, характеризующих реальную жизнь писателя до ареста, в протоколах показаний Кольцова больше, чем 'тенденции следствия'. Кольцов, отдадим ему должное, не оговаривал людей совсем уж просто так. Эта 'тактика поведения обвиняемого' в 1938-1939 гг. была бы абсурдной - ведь уже прошли судебные процессы, которые трудно превзойти по масштабам злодеяний, приписанных обвиняемым. Кого Кольцов хотел удивить, признавшись в 'мелком шпионаже'? Читая тексты признаний Кольцова, мы видим его первоначальную попытку ограничить квалификацию дела антисоветской пропагандой, 'фрондирующей болтовней'. Раз уж следователи знают об этих разговорах, важно, чтобы его за них и посадили. Во всяком случае, можно надеяться, что за это не расстреляют.
Показания этого этапа следствия - интереснейший материал для исследования литературной и журналисткой среды 30-х гг. - с ее интригами, подсиживаниями, разговорами в курилках. Очень много интересного и не имеющего отношения к 'тенденции следствия' (и вообще к делу) Кольцов сообщает о международном писательском левом сообществе. Нужно только выносить за скобки 'тенденцию следствия', когда невинные в целом разговоры трактуются как 'антипартийные и антисоветские'.[287] Кольцов утверждает, что в этих беседах писательской фронды участвовали И. Эренбург и Р. Кармен. Почему бы нет? Но они не будут арестованы. 'Тенденция следствия' тянется в другую сторону. Кольцов контактировал с зарубежными журналистами. Важно представить эти разговоры как выдачу важной информации, шпионаж. Кольцов - важная фигура, отвечающая за связи с влиятельной левой писательской средой Западной Европы, которая играла важную роль в политике Народного фронта и теперь недовольна ее пересмотром и террором в СССР. Кольцов дает следователю компромат и на эти круги. Одновременно Кольцов мог контактировать с троцкистами в Испании. И, наконец, что особенно важно, он вел фрондирующие разговоры с наркомом иностранных дел М. Литвиновым, под которого как раз в это время активно 'копают' в связи с пересмотром внешней политики СССР. В этом, вероятно, и состоял основной мотив ареста Кольцова - стартовая точка дела Литвинова. 31 мая 1939 г. Кольцов дает подробные показания о заговоре в НКИДе во главе с Литвиновым.[288] Процесс над франкофилом и евреем Литвиновым в случае необходимости может произвести хорошее впечатление на Германию, если в сложной дипломатической игре середины 1939 г. будет взят курс на сближение с немцами.
Почему Кольцов стал признаваться в шпионаже и топить не своих коллег - журналистов (о фронде которых у НКВД и так было много показаний), а так вовремя - именно Литвинова? Под давлением 'изобличающих доказательств' следователя? В деле нет их признаков. В рассказах о неосторожных высказываниях Литвинова в принципе нет ничего невероятного. Но заметно, что откровенность Кольцова стимулируется физически. Проще говоря, весной 1939 г., в самый разгар 'бериевской законности', Кольцова банально бьют.
Об этом подсудимый прямо и заявил суду на процессе над ним 1 февраля 1940 г.: 'Все предъявленные ему обвинения, им самим вымышлены в течение 5-месячных избиений и издевательств над ним... Отдельные страницы и отдельные моменты являются реальными'.[289]
Официально развернута борьба с физическими методами воздействия на заключенных. Тут бы суду и разобраться, проверить, наказать виновных следователей. Но, оказывается, никакая законность судей не интересует. Посовещавшись, судьи в тот же день вынесли смертный приговор. Было много работы - своей очереди в коридоре ждал Мейерхольд.
Международная обстановка изменилась, показательный процесс над Литвиновым и франкофилами не понадобился. Нужно было просто избавиться от отработанного материала. Не выпускать же Кольцова, который может порассказать, какими методами выбивают показания уже бериевские следователи.
Ни Сталин, ни Берия и не думали следовать 'конституционным нормам', которые всегда воспринимали как муляж. Творцы системы ушли в историю, а муляж продолжает питать иллюзии наивных сталинистов.
Размеры мартиролога
Количество жертв террора колоссально. По данным КГБ СССР, в 1930-1953 гг. репрессиям подверглись 3 778 234 человека, из которых 786 098 были расстреляны, а остальные направлены в лагеря - гигантские рабовладельческие хозяйства системы ГУЛАГ.[290] В 1937-1938 гг. за государственные преступления арестованы 1 344 923 человека, из которых 681 692 были расстреляны. Оставалось, таким образом, 663 231 человек, то есть около трети заключенных 1938 г. Во время войны, когда более миллиона заключенных было досрочно освобождено и отправлено на фронт, процент 'политических' возрос до 59,2 % (на конец декабря 1945 г.)[291] - 'контрреволюционеры' попадали на фронт в виде исключения.
В 1937-1938 гг. в лагерях умерло 115 922 заключенных.[292] Всего в 1934-1947 гг. в лагерях умерло 962,1 тыс. чел., из которых более половины - во время войны.[293] Если принять, что половина умерших - 'политические' (учитывая их более тяжелое положение, чем у 'чистых уголовников'), то с учетом смертности в тюрьмах (примерно треть от числа умерших в лагерях), продолжения гибели заключенных в 1948-1953 гг. (около 165 тыс., из которых часть была арестована уже после войны)[294] получается, что из арестованных в 1937-1938 гг. по политическим статьям в заключении погибло более 300 тыс. человек.
Таким образом, можно говорить примерно о миллионе погибших в результате Большого террора.
Это были жертвы на алтарь абсолютного централизма. Имели ли они какой-то смысл кроме сохранения у власти сталинской олигархии?
'Мы обязаны 37-му году тем, что у нас во время войны не было пятой 'колонны'',[295] - считал Молотов. Это мнение распространено сегодня не только среди открытых сталинистов, но и среди вполне респектабельных державников. Подтекст: террор обеспечил победу в войне. Но, во-первых, 'пятая колонна' ни в одной из противостоящих Гитлеру стран не смогла нанести серьезного урона своему государству.[296] А во-вторых, 'пятая колонна' в СССР существовала. Например, немцам удалось создать подполье в блокированном Ленинграде.[297] Так что Молотов в этом вопросе был далек от истины.
Сталина и Молотова всерьез волновал не удар 'пятой колонны' в тыл армии и не вредительство в тылу, а опасность смены власти. Террор обезопасил Сталина от такой угрозы.
В условиях тоталитарного режима более действенного средства, чем террор, нельзя было и придумать. Уничтожая сотни тысяч людей, преданных идее коммунизма, Сталин мог преследовать цели устранения элиты, саботирующей его курс и представлявшей потенциальную опасность, а также разгрома реально складывающегося заговора с целью устранения вождя и изменения курса. Сталин действовал вполне рационально как охранитель системы, как последовательный сторонник преобразования страны в индустриальное общество, управляемое из единого центра. Но те, кто видит в этом полное оправдание Сталина, должны задать себе вопрос: хотели бы они жить в это время и смогли бы они в 1937-1938 гг. остаться на свободе со своей страстью порассуждать о политике?

В 30-е гг. у Сталина были серьезные основания опасаться за свою власть и за продолжение избранного им стратегического курса. Победа оппозиции, восстановление внутрипартийного плюрализма вели к разложению режима, а затем - и к либерализации общества. Подобный процесс в 50-80-е гг. происходил в таких разных странах, как Испания, Португалия, Польша, Югославия и др.
В борьбе с такой перспективой Сталин считал возможным не дожидаться появления бесспорных доказательств вины своих противников и, как деспоты прошлых веков, уничтожал подозреваемых. При этом ему было важно значительно преувеличить их вину, чтобы предотвратить сочувствие оппозиции со стороны обездоленных народных масс. В отличие от деспотов традиционного общества Сталин обладал огромной мощью индустриальной машины, в том числе - и машины уничтожения людей. Он мог 'бить по площадям', и потому цена победы его стратегии исчисляется сотнями тысяч жизней.
________________________________________
Примечания:

2
Земан З., Шарлау В. Парвус - купец революции. Нью-Йорк, 1991. С. 190.

22
Примечания к: Спиридович А. Указ. соч. С. 311.

23
Хереш Э. Указ. соч. С. 259.

24
Станкевич В. Б. Воспоминания. 1914-1919; Ломоносов Ю. В. Воспоминания о мартовской революции 1917 года. С. 68-69.

25
Там же. С. 69-70, 77.

26
Там же. С. 80-81.

27
Там же. С. 87.

28
Станкевич В. Б. Воспоминания. 1914-1919; Ломоносов Ю. В. Воспоминания о мартовской революции 1917 года. С. 85.

29
Рабинович А. Кровавые дни. М., 1992. С. 87.

223
Индустриализация Советского Союза. Ч. 2. С. 112.

224
Хлевнюк О. В. Сталин и Орджоникидзе. Конфликты в Политбюро в 30-е гг. М., 1993. С. 141.

225
Реабилитация. Политические процессы 30-50-х гг. М., 1991. С. 190.

226
РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 2. Д. 74. Л. 135.

227
Сойма С. Запрещенный Сталин. М., 2005. С. 58, 192.

228
Чуев Ф. Так говорил Каганович. Исповедь сталинского апостола. М., 1992. С. 81, 138-140.

229
Лацис О. Р. Перелом. Опыт прочтения несекретных документов. М., 1990. С. 325.

230
Два взгляда из-за рубежа. Андре Жид. Возвращение из СССР. Лион Фейхтвангер. Москва. 1937. М., 1990. С. 240-241.

231
См.: Ананьич Б. В., Панеях В. М. Принудительное 'соавторство' // In memoriam. М, - СПб., 1995. С. 87-88.

232
См.: Ананьич Б. В., Панеях В. М. 'Академическое дело' 1929-1931 гг. и средневековые политические процессы в России (сравнительная характеристика) // Россия в X-XVIII вв. Проблемы истории и источниковедения. М., 1995; Отечественная история. 1998. ? 3. С. 144-145.

233
Неизвестная Россия. XX век. Т. 1. М., 1992. С. 75.

234
Известия ЦК КПСС. 1989. ? 7. С. 114.

235
См.: 'Литературная газета'. 1990. 27 июня.

236
Кирилина А. Неизвестный Киров. СПб., М., 2001. С. 313.

237
Сто сорок бесед с Молотовым. Из дневника Ф. Чуева. М., 1991. С. 307-308.

238
Хрущев Н. Воспоминания. // Вопросы истории. 1990. ? 3. С 77.

239
Сто сорок бесед с Молотовым. С. 308.

240
Там же. С. 478.

241
Кирилина А. Указ. соч. С. 315.

242
Кирилина А. Указ. соч. С. 315-316.

243
Сто сорок бесед с Молотовым. С. 478.

244
РГАСПИ. Ф. 323. Оп. 1. Д. 64. Л. 1.

245
См.: Там же. Л. 6.

246
Роговин В. Указ. соч. С. 37.

247
См. Роговин В. Партия расстрелянных. М., 1997. С. 83-84.

248
См.: там же. С. 311-313.

249
'Бюллетень оппозиции'. 1930. ? 9. С. 2.

250
РГАСПИ. Ф. 325. Оп. 1. Д. 571. Л. 1.

251
'Бюллетень оппозиции'. 1932. ? 31. С. 13.

252
Там же. 1932. ? 27. С. 6.

253
Троцкий Л. Что такое СССР и куда он идет. С. 290.

254
'Бюллетень оппозиции'. 1933. ? 36-37. С. 9.

255
Там же. 1938. ? 66-67. С. 15.

256
Судебный отчет по делу Антисоветского 'право-троцкистского блока', рассмотренному Военной коллегией Верховного суда Союза ССР 2-13 марта 1938 г. М., 1938. С. 15.

257
Там же. С. 203.

258
Семенов Ю. Ненаписанные романы. М., 1990. С. 183.

259
Чуев Ф. Так говорил Каганович. С. 45.

260
Подробнее см.: Шубин А. В. Вожди и заговорщики. Политическая борьба в СССР в 20-30-е гг. М., 2004. С. 271-287.

261
См. Шубин А. В. Указ. соч. С. 260-341.

262
Сувениров О. Ф. Трагедия РККА. 1937-1938. М., 1998. С. 191.

263
Военные архивы России. 1993. Выпуск 1. С. 43.

264
Радзинский Э. Сталин. М., 1997. С. 399.

265
Кровавый маршал. Михаил Тухачевский. 1893-1937. СПб., 1997. С. 374.

266
Там же. С. 96.

267
Кровавый маршал. Михаил Тухачевский. 1893-1937. С. 107.

268
Достоверность рассказа Орлова подтверждается рядом деталей, которые вряд ли могли быть ему известны иначе, как от Кацнельсона, но могут быть проверены в наше время. См.: Плимак Е. Г., Антонов B. C. Тайна 'заговора Тухачевского' (невостребованное сообщение советского разведчика) // Отечественная история. ? 4. 1998. С. 130, 136.

269
Роговин В. Указ. соч. С. 433.

270
'Неизвестный АэС'. Документальный фильм. 2006.

271
Волкогонов Д. Сталин. М., 1996. Кн. 1. С. 539.

272
Волкогонов Д. Сталин. М., 1996. Кн. 1. С. 541.

273
Тодорский А.И. Маршал Тухачевский. М., 1963. С. 5.

274
См.: 'Известия ЦК КПСС'. 1990. ? 1; Сувениров О. Ф. Трагедия РККА (1937-1938 гг.). М., 1998. С. 298-308.

275
См.: Соколов Б. Истребленные маршалы. М., 2000. С. 50-63.

276
См.: Соколов Б. Истребленные маршалы. М., 2000. С. 250.

277
'Большевик'. 1937. ? 7. С. 24.

278
Первая публикация: 'Труд'. 4.6.1992.

279
Викторов Б.А. Без грифа 'Секретно'. Записки военного прокурора. М., 1990. С. 229.

280
Хлевнюк О. В. Политбюро. Механизмы политической власти в 1930-е годы. M., 1996. С. 213.

281
Советское руководство. Переписка. С. 399.

282
Там же. С. 389.

283
См.: Прудникова Е. А. Берия. Преступления, которых не было. СПб., 2005. С. 166-168.

284
Там же. С. 168.

285
См.: Прудникова Е. А. Берия. Преступления, которых не было. СПб., 2005. C. 167.

286
М. Ефимов. Дядя Миша (вместо предисловия). // Фрадкин В. Дело Кольцова. M., 2002. С. 8-11.

287
Фрадкин В. Дело Кольцова. С. 77-94.

288
См.: там же. С. 230.

289
Фрадкин В. Дело Кольцова. С. 325.

290
См.: 'Известия'. 1990. 13 февраля.

291
Тряхов В. Н. ГУЛАГ и война. Жестокая правда документов. Пермь, 2005. С. 187, 399.

292
См.: Население России в XX в. С. 316-319.

293
См.: Социологические исследования. 1991. ? 6. С. 14-15,19.

294
См.: Население России в XX в. Т. 2. С. 183, 195.

295
Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым. С. 390-391.

296
Даже в Испании, где родился сам этот термин, переворот против республики произошел только в 1939 г., когда она агонизировала. Этот переворот совершили не сторонники фашизма, а республиканцы, стремившиеся добиться почетных условий капитуляции.

297
См., например: Ломагин Н. Неизвестная блокада. СПб.-М. Кн. 2. С. 234-235.
Очерк седьмой. Так когда же СССР вступил во Вторую мировую войну?
Если верить учебникам, СССР вступил во Вторую мировую войну 22 июня 1941 г., потому что на него напала Германия. Но если верить мифотворцам, то Сталин стремился заключить союз с Гитлером, изо всех сил подталкивал его к началу войны, вовлек СССР во Вторую мировую войну уже в 1939 г. и договорился с Гитлером о разделе мира. Два 'родственных' тоталитарных режима, по идее, должны действовать совместно, а их ссора 22 июня 1941 г. - историческое недоразумение.

Попробуем разобраться: как и почему началось сближение Германии и СССР в 1939 г., какие цели преследовал Сталин в своей внешней политике и участвовал ли СССР в войне Германии с Великобританией, Францией, Польшей, Нидерландами, Бельгией и Норвегией, то есть в начальном этапе Второй мировой войны?
По расчету или по любви? Хроника дипломатической игры
Бывший советский разведчик, а затем английский писатель В. Суворов в 1989 г. шокировал западного, а затем и российского читателя утверждением: Сталин начал Вторую мировую войну, сознательно спровоцировав ее пактом с Гитлером. Если бы не публицистическая заостренность этого вывода, в нем не было бы особенной новизны. Пакт Молотова-Риббентропа давно был компроматом на Сталина. Но лидеры Великобритании и Франции тоже заключили пакт с Гитлером и Муссолини в Мюнхене. Остается, однако, важный вопрос: Сталин пошел на сближение с Гитлером под давлением обстоятельств, или он стремился к союзу с Германией и планировал это сближение как желательное, как часть своего дьявольского плана?

Авторы, которые считают, что 'Москва проявила инициативу в постановке вопроса о создании новой политической основы для взаимоотношений СССР и Германии',[298] ссылаются на довольно поздние документы, относящиеся к маю 1939 г. Разумеется, и прежде в 'верхах' обсуждался вопрос о том, какие выгоды и упущения получит СССР, если будут нормализованы отношения с Германией. О союзнических отношениях речь не шла. В 1933-1938 гг. отношения двух стран были хуже некуда.
На каждый шажок к сближению или прочь от него, предпринятый советской и германской сторонами, можно найти такой же симметричный. Внешняя политика в своем ежедневном режиме напоминает замысловатый танец. Стороны сходятся и расходятся, делают шаги навстречу и в сторону, затем церемонно удаляются. Но идеологически важно провозгласить - 'кто первый начал'. Если немцы - то политика Сталина прагматична. Он уступил 'приставаниям' Гитлера. Если инициативу проявил Сталин - он преступник, пособник Гитлера в развязывании Второй мировой войны и даже ее инициатор.
Немецкая исследовательница И. Фляйшхауэр пишет: 'Большинство немецких авторов как прежде, так и теперь при описании обстоятельств возникновения пакта высказывают мнение, что Сталин, с относительным постоянством искавший договоренности с национал-социалистами, с осени 1938 г., оправившись от потрясения, вызванного Мюнхенским соглашением, настолько интенсифицировал свои попытки к сближению с Германией, что Гитлеру, готовившему летом 1939 г. вторжение в Польшу, оставалось лишь откликнуться на неоднократные предложения, чтобы заключить столь желанный для советской стороны договор'.[299] Идеологический подтекст этой позиции немецких авторов понятен.
История 'дипломатического танца' 1939 г. подробно исследована.[300] Раз уж так важно обнаружить первую инициативу, дадим хронику событий.

Декабрь 1937 г. - Геринг пригласил советского посла Я. Сурица и в ходе беседы сказал: 'Я являюсь сторонником развития экономических отношений с СССР и как руководитель хозяйства понимаю их значение'.[301] Они побеседовали о германском хозяйственном плане, а затем Геринг заговорил о вопросах внешней политики, заветах Бисмарка не воевать с Россией и ошибке Вильгельма II, который эти заветы нарушил.

30 сентября 1938 г. - Мюнхенский пакт между Германией, Италией, Великобританией и Францией о разделе Чехословакии. Обсуждается такое же решение других международных проблем от Испании до Украины. СССР оказался во внешнеполитической изоляции, перед лицом враждебной Европы. Политика 'коллективной безопасности' провалилась.

16 декабря - на рабочей встрече, посвященной рутинному продлению советско-германского торгового договора, заведующий восточноевропейской референтурой политико-экономического отдела МИД Германии Шнурре сообщил заместителю советского торгпреда Скосыреву, что Германия готова предоставить кредит СССР в обмен на расширение советского экспорта сырья. Эти предложения стали точкой отсчета советско-германского сближения - пока неустойчивого и ничем не гарантированного. Германская кредитная инициатива была экономически выгодна и вызвала отклик. Договорились, что 30 января в Москву отправится небольшая делегация во главе со Шнурре. Советская сторона даже подготовила список того, что было бы полезно для СССР закупить в Германии на этот кредит.

12 января 1939 г. на новогоднем приеме глав дипломатических миссий Гитлер внезапно подошел к советскому послу А. Мерекалову, 'спросил о житье в Берлине, о семье, о поездке в Москву, подчеркнул, что ему известно о моем визите к Шуленбургу в Москве, пожелал успеха и попрощался'.[302] Такого прежде не бывало. Расположение фюрера к советскому послу вызвало фурор в дипломатическом корпусе: что бы это значило!? Но такую демонстрацию Гитлер считал максимумом публичной огласки своих намерений. На большее Гитлер не мог пойти без ответного выражения симпатии с советской стороны. А их не было. Поэтому, когда сообщения о поездке Шнурре просочились в мировую печать, Риббентроп запретил визит, переговоры сорвались, что на некоторое время убедило Сталина в несерьезности экономических намерений немцев (о 'политической основе' речи еще не шло).

8 марта Гитлер объявил своему ближайшему окружению о намерении сначала разделаться с Западом, а уже потом с СССР.

10 марта на XVIII съезде ВКП(б) Сталин выступил с отчетным докладом, где изложил картину мировой борьбы: 'Поджигатели войны' стравливают СССР и Германию, стремясь 'загребать жар чужими руками', то есть сдерживать агрессора ценой жертв со стороны СССР, а самим оставаться в безопасности. Конечно, СССР, верный своей политике 'коллективной безопасности', по-прежнему готов помогать жертвам агрессии, но только при условии, что это будут делать и страны Запада. Сталин считает, что сторонники умиротворения в Англии и Франции не хотели бы мешать 'Германии увязнуть в европейских делах, впутаться в войну с Советским Союзом, дать всем участникам войны глубоко увязнуть в тину войны, поощрять их в этом втихомолку, дать им ослабить и истощить друг друга, а потом, когда они достаточно ослабнут, - выступить на сцену со свежими силами, выступить, конечно, в 'интересах мира', и продиктовать ослабленным участникам войны свои условия. И дешево, и мило!'[303] Вторжение в СССР будет началом конца Гитлера, Запад использует его в своих интересах и выкинет на помойку истории.
Никаких призывов к сближению с нацистами в речи нет, есть лишь попытка отвратить их от атаки против СССР. Есть анализ намерений Гитлера, которые были бы выгодны Сталину. Есть намерение 'закрепить' антизападные намерения фюрера, о которых ходили лишь слухи. Есть попытка стравить 'империалистов'.

15 марта - оккупация Чехии Германией. Мюнхенские соглашения нарушены.

31 марта премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен предоставил Польше гарантии вступления Великобритании в войну, если страна подвергнется 'прямой или косвенной агрессии'.
* * *
Гитлер в 1939 г. планировал соединить в единое целое территории, населенные немцами. Для этого нужно было отнять часть польской территории между двумя частями Германии и присоединить Данциг. Польша не была на это согласна, так как Германия обещала компенсацию за счет СССР, но в будущем. А территориальные уступки требовала прямо сейчас. В этих условиях Польша предпочла гарантии со стороны Великобритании и Франции. Гитлер запланировал нападение на Польшу в конце августа. Но он опасался войны на два фронта и стремился договориться либо со старшими союзниками Польши, либо о нейтралитете с СССР.
Великобритания и Франция надеялись избежать втягивания в войну, аналогичную Первой мировой. Для этого нужно было направить агрессию Германии на восток Но германская экспансия должна была быть контролируемой, направленной против СССР. Великобритания и Франция не желали отдавать восток Европы в безраздельное распоряжение Гитлера, чтобы это не привело к его неуправляемому усилению. В этих условиях Польша должна была играть роль инструмента 'Антанты' на востоке Европы. В то же время Великобритания не исключала возможности договориться с Германией за счет Польши. Но Гитлер не мог согласиться на соглашение с Великобританией на условиях Чемберлена.
СССР стремился избежать военного столкновения с Германией, поддерживаемой Великобританией, Францией и Италией (что вытекало из мюнхенской политики). Для этого было необходимо либо договориться с Великобританией, Францией, Польшей и по возможности Румынией о совместных военных действиях против агрессора, либо договориться с Германией, направить ее агрессию против Великобритании и Франции.
Несмотря на то что Великобритания предпочитала сближение с Германией, а не СССР, СССР - с Францией, а не Германией, а Германия - с Великобританией, а не СССР, сближение постепенно шло в другом направлении. Все три силы стремились запугать партнера переговорами с его соперником и таким образом добиться уступок от него. Эти контакты, начинавшиеся по инициативе чиновников среднего звена, создавали возможности, которые только 11-19 августа 1939 г. привели к решению Сталина согласиться на инициативы Гитлера по сближению.

1 апреля пала Испанская Республика, что означало крах политики 'Народного фронта', тесно связанной с политикой 'коллективной безопасности'.

1 апреля Гитлер обрушился в своей публичной речи на тех, кто 'таскает каштаны из огня' чужими руками. Это было повторение образа из речи Сталина, но только в переводах на западноевропейские языки. Сталин осуждал тех, кто любит загребать жар чужими руками. Имелись в виду англичане и французы. Эту мысль доложили Гитлеру, и он решил использовать сталинский пассаж для шантажа Запада.

15 апреля со ссылкой на речь Сталина на съезде (тогда ее никто не воспринимал как призыв к дружбе с Гитлером) англичане предложили СССР также дать гарантии Польше.

17 апреля СССР выдвинул контрпредложение: 'Англия, Франция и СССР заключают между собой соглашение сроком на 5-10 лет со взаимным обязательством оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств'. Такая же помощь должна быть оказана 'восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств'.[304]

17 апреля советский посол А. Мерекалов посетил статс-секретаря германского МИДа (первого заместителя Риббентропа) Э. Вайцзекера. Повод был вполне приличный: после захвата Чехословакии остался неурегулированный вопрос о советских военных заказах, которые были размещены на чешских заводах 'Шкода'. Теперь заводы стали немецкими. Будут ли немцы выполнять работу, за которую уплачены деньги? Вайцзекер ответил, что сейчас не лучший политический климат для решения подобных вопросов, но стороны высказались за улучшение отношений в будущем. По мнению немецкой исследовательницы И. Фляйшхауэр, Вайцзекер к этому времени уже проникся идеями Шнурре. Из его записи беседы 'видно, что разговор умело направлял статс-секретарь, и что психологическое состояние Вайцзекера побудило придать этой беседе характер политического прорыва'.[305] Немецкий исследователь делает вывод: 'откровения Вайцзекера в самом деле представляли собой первый официальный шаг по сближению с СССР'.[306]

3 мая нарком иностранных дел СССР М. Литвинов подал в отставку. Сталину был нужен нарком иностранных дел, менее склонный к сотрудничеству с Францией. После отставки Литвинова в НКИД произведены аресты (вспомним, что этот 'след' выбивали и из Кольцова). В. Молотов совместил посты председателя Совнаркома и наркома иностранных дел. Замена Литвинова на Молотова была выбором Сталина в пользу большей свободы рук в маневрировании между Западом и Германией. СССР продолжал искать возможность заключить пакт с Великобританией и Францией, но из-за жесткости Молотова и его перегруженности другими делами переговоры не шли легче. Сталин надеялся, что Молотов будет более напорист в давлении на партнеров, чем Литвинов, и эта надежда оправдалась. Напористость Молотова быстрее привела к закономерному результату - переговоры зашли в тупик С обходительным Литвиновым движение в этом направлении шло бы медленнее.

5 мая к К. Шнурре зашел советник советского посольства Г. Астахов (опять по поводу 'Шкоды' - немцы заявили о готовности выполнить советский заказ), и речь пошла о переменах в советском Наркомате иностранных дел. Шнурре докладывал: 'Астахов коснулся смещения Литвинова и попытался, не задавая прямых вопросов, узнать, приведет ли это событие к изменению нашей позиции в отношении Советского Союза'.[307]
Беседы Астахова и Шнурре стали более частыми. Теперь было что обсудить - и 'Шкоду', и большую политику. 17 мая Шнурре докладывал: 'Астахов подробно объяснил, что в вопросах международной политики между Советской Россией и Германией нет противоречий и поэтому нет никаких причин для трений между двумя странами'.[308]

20 мая Молотов сказал германскому послу В. Шуленбургу, что для сближения двух стран отсутствует политическая основа (вернув немцам реплику Вайцзекера). В Берлине фразу сочли 'загадочной'.

23 мая на совещании военные заявили Гитлеру, что в случае одновременной войны с Великобританией, Францией и СССР Германия проиграет.

26 мая Шуленбург получил указание активизировать контакты с Молотовым.

27 мая Великобритания и Франция ответили на советские предложения, согласившись на идею военного союза. Это охладило Москву к 'немецкой игре'. Казалось, что уже удалось напугать партнеров по 'коллективной безопасности'.

28 июня Шуленбург упомянул в разговоре с Молотовым, что сближение между странами одобряет сам Гитлер. Молотов сказал Шуленбургу, что похоже на то, будто Германия ведет с СССР политическую игру под предлогом хозяйственных переговоров. В Кремле помнили провал январской миссии Шнурре. Теперь руководители СССР требовали - экономические выгоды вперед. Молотов рассказывал об этой встрече: 'У меня был недавно Шуленбург и тоже говорил о желательности улучшения отношений. Но ничего конкретного или внятного не захотел предложить'.[309]

29 июня Гитлер решил: 'Русские должны быть информированы о том, что из их позиции мы сделали вывод, что они ставят вопрос о продолжении будущих переговоров в зависимость от принятия нами основ наших с ними экономических обсуждений в том их виде, как они были сформулированы в январе. Поскольку эта основа для нас является неприемлемой, мы в настоящее время не заинтересованы в возобновлении экономических переговоров с Россией'.[310] Гитлер, по словам Вайцзекера, 'опасался, что из Москвы под громкий смех последует отказ',[311] если предложить им сближение. 'Сближение' кончилось, не начавшись. Однако этот этап 'принюхивания' имел большое значение. Были созданы каналы, по которым можно было практически немедленно возобновить переговоры, не привлекая внимания 'мировой общественности'.

6-7 июня руководители Великобритании и Франции приняли за основу советский проект договора. Можно было начинать переговоры. Молотов пригласил прибыть на переговоры своих коллег Чемберлена и Даладье. Ради Гитлера они легко проделывали подобное путешествие. На худой конец хватило бы министров иностранных дел. Но Лондон и Париж ответили, что переговоры будут вести всего лишь послы.
Стало известно, что Польша 'быть четвертым не хочет, не желая давать аргументы Гитлеру'.[312] Отказ Польши участвовать в соглашении исключал переброску советских войск к месту вероятной агрессии в начале будущей войны. В случае разгрома Польши СССР мог оказаться втянутым в войну на востоке Европы один на один с Германией. Как показал более поздний опыт германо-польской войны, Великобритания и Франция не были намерены оказывать восточному союзнику активную поддержку.

19 мая Чемберлен заявил в парламенте, что 'скорее подаст в отставку, чем заключит союз с Советами'.[313]8 июня Галифакс заявил в парламенте, что Великобритания готова к переговорам и с Германией.

14 июня в Москву прибыл У. Стрэнг, начальник Центральноевропейского бюро МИД Великобритании, который был направлен как эксперт в помощь послу У. Сидсу. Но Стрэнг, представлявший Форрин оффис, выглядел как глава делегации. Так он и воспринимался Кремлем. Такой низкий уровень представителя британского МИДа оскорблял советскую сторону и убеждал в несерьезности намерений Великобритании.

12 июля Чемберлен признал, что СССР готов заключить договор. Это была проблема - договорились слишком быстро, так и не напугав переговорами Гитлера.

9 июля Молотов внес советское определение 'косвенной агрессии'. Это такая ситуация, при которой государство - 'жертва' 'соглашается под угрозой силы со стороны другой державы или без такой угрозы' произвести действие, 'которое влечет за собой использование территории и сил этого государства для агрессии против него или против одной из договаривающихся сторон'.[314] Слова 'косвенная агрессия' были взяты из английских гарантий Польше. Под косвенной агрессией понималось то, что Гитлер проделал с Чехией - он не напал на эту страну, а заставил ее капитулировать под угрозой нападения и спровоцировал отделение Словакии. Казалось бы, со стороны англичан не должно было последовать возражений по поводу термина 'косвенная агрессия'. Но определение Молотова было слишком широким и давало возможность оккупировать любую восточноевропейскую страну под предлогом германской угрозы. Однако для советских руководителей было важно, чтобы Прибалтийские государства не стали сателлитами Германии и не были использованы в качестве плацдарма для вторжения. Переговоры зашли в тупик В телеграмме своим полпредам в Париже и Лондоне Молотов назвал партнеров по переговорам 'жуликами и мошенниками' и сделал пессимистический вывод: 'Видимо, толку от всех этих бесконечных переговоров не будет'.[315]

18 июля Молотов дал команду возобновить консультации с немцами о заключении хозяйственного соглашения.

21 июля прибывший в Лондон на заседание Международного комитета по делам беженцев сотрудник Геринга X. Вольтат был приглашен на консультации с советником Чемберлена Г. Вильсоном и министром торговли Р. Хадсоном. План Вильсона, изложенный им Вольтату и германскому послу Дирксену 3 августа, предполагал заключение германо-британского пакта о ненападении, который поглощал бы систему гарантий, данную Великобританией странам Восточной Европы. Сферы интересов двух стран в Европе разграничивались бы, причем за Гитлером признавалась бы гегемония в Восточной и Юго-Восточной Европе. Предусматривались также соглашения об уровнях вооружений, урегулировании колониальных претензий Германии и предоставление ей крупного кредита. Вильсон считал, что 'соглашение должно быть заключено между Германией и Англией; в случае, если было бы сочтено желательным, можно было бы, конечно, привлечь к нему Италию и Францию'. Мюнхенский состав, новые горизонты. Когда Вольтат поинтересовался, насколько эти идеи разделяет Чемберлен, Вильсон предложил немецкому гостю пройти в соседний кабинет и получить подтверждение у самого премьера. Не имея полномочий на переговоры на столь высоком уровне, Вольтат отказался, но все услышанное передал в посольство и по начальству.[316]

22 июля было заявлено о возобновлении советско-германских экономических переговоров.

23 июля англичане и французы согласились на советское предложение одновременно вести переговоры по политическому соглашению и по военным вопросам. Разработку конкретного плана совместных военных действий против Германии Молотов считал более важным вопросом, чем даже определение косвенной агрессии. Если удастся согласовать план удара по Германии, то ее вторжение в Прибалтику вряд ли состоится.

В конце июля Шнурре получил инструкции вышестоящего начальства встретиться с советскими представителями и возобновить консультации об улучшении советско-германских отношений. Шнурре пригласил пообедать Астахова (в связи с отъездом Мерекалова он стал поверенным в делах СССР в Германии) и заместителя советского торгового представителя Е. Бабарина (представитель в это время тоже отдыхал). В неформальной обстановке ресторана Шнурре обрисовал этапы возможного сближения двух стран: возобновление экономического сотрудничества путем заключения кредитного и торгового договоров, затем 'нормализация и улучшение политических отношений', включающая участие официальных лиц в культурных мероприятиях друг друга, затем заключение договора между двумя странами либо возвращение к договору о нейтралитете 1926 г., то есть к 'раппальским' временам. Шнурре сформулировал принцип, который затем будут повторять его начальники: 'Во всем районе от Черного моря до Балтийского моря и Дальнего Востока нет, по моему мнению, неразрешимых внешнеполитических проблем между нашими странами'.[317] К тому же, развивал свою мысль Шнурре, 'есть один общий элемент в идеологии Италии, Германии и Советского Союза: противостояние капиталистическим демократиям... Коммунизм в Германии искоренен... Сталин отложил на неопределенный срок мировую революцию'.[318] Советские собеседники дипломатично не стали возражать. Они тоже не знали сталинских неопределенных сроков. Согласившись с необходимостью улучшения отношений, советские дипломаты уточнили, что из-за прежнего недоверия 'ждать можно только постепенного изменения'.[319] Убеждая свое начальство в выгодности этой ситуации, Астахов предлагал 'втянуть немцев в далеко идущие переговоры', чтобы 'сохранять козырь, которым можно было бы в случае необходимости воспользоваться'.[320] Сначала Молотов осторожничал, телеграфировав Астахову: 'Ограничившись выслушиванием заявлений Шнурре и обещанием, что передадите их в Москву, Вы поступили правильно'. Но получить 'козырь' в игре с Западом, а одновременно выторговать экономические выгоды у Германии было соблазнительно. И Молотов, посовещавшись со Сталиным, отправил новую телеграмму Астахову: 'Между СССР и Германией, конечно, при улучшении экономических отношений, могут улучшиться и политические отношения. В этом смысле Шнурре, вообще говоря, прав... Если теперь немцы искренне меняют вехи и действительно хотят улучшить политические отношения с СССР, то они обязаны сказать нам, как они представляют конкретно это улучшение... Дело зависит здесь целиком от немцев. Всякое улучшение политических отношений между двумя странами мы, конечно же, приветствовали бы'.[321] Руководители СССР не питали симпатий к нацизму, но готовы были относиться к Германии так же, как к своим ненадежным партнерам на Западе Европы.
Астахова принял Риббентроп. Германский министр поставил перед советским представителем альтернативу: 'Если Москва займет отрицательную позицию, мы будем знать, что происходит и как нам действовать. Если случится обратное, то от Балтийского до Черного моря не будет проблем, которые мы совместно не сможем разрешить между собой'.[322]
5 августа миссия союзников не торопясь села на пароход (не самолетом же лететь) и прибыла в СССР 11 августа. Куда торопиться? Состав военной делегации также не впечатлил советскую сторону, которая выставила на переговоры наркома обороны Ворошилова. Французов представлял бригадный генерал Ж. Думенк. Английскую делегацию возглавил адъютант короля и начальник военно-морской базы в Портсмуте адмирал Р. Драке, человек весьма далекий от вопросов стратегии, но зато резко критически настроенный в отношении СССР. Маршал авиации Ч. Барнет должен был компенсировать некомпетентность Дракса, но он мало что понимал в сухопутных операциях. Британская делегация получила инструкцию продвигаться медленно, пропуская вперед политические переговоры, и давать как можно меньше информации. Думенку рекомендовали действовать по обстоятельствам в контакте с англичанами, но тоже больше слушать, чем сообщать.
Военные переговоры в Москве, которые, как казалось Молотову, могли бы вытянуть из тупика политические переговоры с союзниками, зашли в тупик из-за проблемы прохода войск через Польшу. Как и в случае с политическими переговорами, в центре внимания оказался чехословацкий опыт. В 1938 г. СССР был готов оказать помощь жертве агрессии, но Красная армия не могла пройти на поле боя. Тогда Польша была частью прогерманской коалиции. Может быть, теперь все будет иначе? Нет, поляки твердо встали на защиту своих границ против СССР. Польский главнокомандующий Э. Рыдз-Смиглы заявил: 'Независимо от последствий, ни одного дюйма польской территории никогда не будет разрешено занять русским войскам'.[323] 'Военное совещание вскоре провалилось из-за отказа Польши и Румынии пропустить русские войска, - с печалью вспоминает У. Черчилль. - Позиция Польши была такова: 'С немцами мы рискуем потерять свободу, а с русскими - нашу душу''[324] (фраза маршала Рыдз-Смиглы). Ситуация с Польшей была крайне опасна для СССР. Следовала простая комбинация: Германия нападает на Польшу, наносит ей поражение. Великобритания, Франция и СССР объявляют войну Германии. После этого французы и англичане топчутся у германской оборонительной линии Зигфрида, а основные сражения развертываются на восточном фронте. После всех комбинаций умиротворения такая стратегическая ловушка представлялась наиболее вероятной. Собственно, Польша через месяц как раз в нее и попала.

11 августа Сталин, обсудив сложившуюся ситуацию на Политбюро, дал добро на усиление контактов с Германией. Ему нужно было стимулировать таким образом западных партнеров. Пусть союзники знают, что им следует торопиться.

14 августа Астахов сообщил Шнурре, что Молотов согласен обсудить и улучшение отношений, и даже судьбу Польши. Астахов подчеркнул, что 'упор в его инструкциях сделан на слове 'постепенно''.[325]

15 августа посол Шуленбург получил инструкцию Риббентропа предложить советской стороне принять в ближайшее время визит крупного руководителя Германии. Это предложение следовало зачитать Молотову, но не отдавать в руки. Если дело сорвется, противник не должен получить бумаг.
Выслушав это предложение, Молотов согласился, что быстрота в этом вопросе нужна.

17 августа Молотов заявил Шуленбургу: 'Советское правительство принимает к сведению заявление германского правительства о его действительном желании улучшить политические отношения между Германией и СССР...' Но дальше следовало перечисление прошлых обид. Однако 'раз уж теперь германское правительство меняет свою прежнюю политику', то оно должно сначала доказать серьезность своих намерений и заключить экономические договоры: выделение Советскому Союзу кредита в 200 миллионов марок на семь лет (в 1946 г. о нем никто и не вспомнит), поставки ценного оборудования. Сначала - договоры, потом - все остальное. А вот следующим шагом можно заключить пакт о ненападении или подтвердить старый договор о нейтралитете 1926 г. И, наконец, самое вкусное: 'с одновременным подписанием протокола, который определит интересы подписывающихся сторон в том или ином вопросе внешней политики и который явится неотъемлемой частью пакта'.[326] В этом протоколе можно оговорить все, вплоть до отношения к Польше, ради чего немцы и городили весь огород. До запланированного германского нападения на Польшу оставалось менее двух недель. Но о разделе сфер влияния и секретности протокола речь не шла.
Несмотря на прохладный и высокомерный тон советского заявления, лед продолжал таять. Молотов был доволен предложением немцев прислать не мелкого чиновника, как англичане, а министра.
Сам министр тут же послал Шуленбурга к Молотову снова, на этот раз - с проектом пакта, простым до примитивности: 'Германское государство и СССР обязуются ни при каких обстоятельствах не прибегать к войне и воздерживаться от всякого насилия в отношении друг друга'. Второй пункт предусматривал немедленное вступление в действие пакта и его долгую жизнь - 25 лет. СССР и Германия не должны были воевать до 1964 г. В специальном протоколе (о секретности речь не шла) Риббентроп предлагал провести 'согласование сфер интересов на Балтике, проблемы прибалтийских государств'[327] и т. д. Так впервые из уст Риббентропа прозвучала тема 'разграничения сфер интересов' (формула, заимствованная у Г. Вильсона). Но пока совершенно неконкретно.
Явившись к Молотову, Шуленбург получил очередной ответ: если экономические соглашения будут подписаны сегодня, то Риббентроп может приехать через неделю - 26 или 27 августа. Это было поздновато для немцев - как раз на эти дни они планировали напасть на Польшу. К тому же Молотова удивил по-дилетантски составленный проект пакта. Советские государственные деятели, которые уже далеко ушли от революционной юности, привыкли работать более солидно. Они предложили немцам взять за основу один из уже заключенных пактов и составить проект как положено, с несколькими статьями, принятыми дипломатическим оборотами. На предложение Шуленбурга передвинуть сроки визита Риббентропа 'Молотов возразил, что пока даже первая ступень - завершение экономических переговоров - не пройдена'.[328] Было часа три дня 19 августа 1939 г.
Прошло полчаса, и Шуленбурга вызвали к Молотову опять. Явно что-то произошло. Оказывается, после встречи с послом Молотов имел возможность сделать доклад 'советскому правительству'. Вероятно, речь идет не только о Сталине, но и о Политбюро, с членами которого Сталин обсуждал новую ситуацию: западные партнеры продолжают играть в умиротворение и водить СССР за нос, а нацисты предлагают прочный мир и почти союз. Далее тянуть невозможно, вот-вот нацистская Германия нападет на Польшу. Пора как-то определяться.
На второй встрече с Молотовым 19 августа Шуленбург получил проект пакта о ненападении, составленный по всем правилам дипломатической науки. Одного только там не было - обычного для 'литвиновских' пактов указания, что документ теряет силу в случае агрессии одной из сторон против третьего государства.[329] Сталин и Молотов прекрасно понимали, зачем Гитлеру пакт. Но они знали также, что Великобритания и Франция толкали Гитлера на восток, что они сдали Гитлеру своего союзника Чехословакию и что Польша еще недавно обсуждала совместные действия с Германией против СССР.
Тем же вечером советские дипломаты получили команду не тормозить экономические переговоры.

В ночь на 20 августа торгово-кредитное соглашение было подписано. СССР получал 200 миллионов марок, на которые мог покупать германское оборудование, а долги гасить поставками сырья и продовольствия.

20 августа Гитлер, рискуя своим престижем, направил Сталину личное послание, чтобы подтолкнуть нового партнера принять Риббентропа 22 или 23 августа. В своем письме Гитлер принимал советский проект пакта и предупреждал коллегу о близящемся столкновении Германии и Польши - времени оставалось мало.
Если бы Сталин отверг сближение, в запасе у Гитлера был другой вариант внешнеполитической стратегии.
'21 августа Лондону было предложено принять 23 августа для переговоров Геринга, а Москве - Риббентропа для подписания пакта о ненападении. И СССР, и Англия ответили согласием',[330] - пишет историк М. И. Мельтюхов. Гитлер выбрал СССР, отменив полет Геринга 22 августа (в Лондоне об этой неприятности стало известно лишь после подписания советско-германского пакта).
Получив письмо Гитлера, Сталин отдал команду Ворошилову, и тот 21 августа зачитал западным военным миссиям заявление, в котором говорилось, что переговоры могут быть возобновлены, как только будет решен вопрос о пропуске войск через территорию Польши и Румынии.
Поскольку Польша своим несогласием на проход войск заблокировала военные переговоры в Москве, заключение англо-франко-советского союза в ближайшее время стало невозможным.
21 августа Сталин поблагодарил Гитлера за письмо, выразил надежду, что пакт станет 'поворотным пунктом в улучшении политических отношений между нашими странами', и согласился на прибытие Риббентропа 23 августа. Этому дню суждено было стать историческим.
Когда Гитлер узнал, что Риббентроп может ехать в Москву 23 августа, он воскликнул: 'Это стопроцентная победа! И хотя я никогда этого не делаю, теперь я выпью бутылку шампанского!'[331]
Гитлер говорил 22 августа, что теперь боится только одного: что 'в последний момент какая-нибудь сволочь предложит план посредничества'.[332] Имелся в виду Чемберлен.

Если рассмотреть историю дипломатической игры конца 1938 г. - 1939 г. 'пошагово', то очевидно, что три европейских центра - Германия, СССР и Антанта - оказались на равном удалении друг от друга. Каждая из сторон пыталась решить свои задачи, используя одну из сторон против другой. Расчет англичан строился на том, что Гитлер может договориться с Великобританией и не может с СССР, расчет французов - на том, что Сталин может договориться с Великобританией и Францией, но не с Гитлером. Расчет Гитлера делался на то, что Запад не решится на войну, и поэтому важнее договоренность со Сталиным. Если в конце 1938 г. - первой половине 1939 г. предложения немецких чиновников начать сближение с СССР не получали достаточного хода, то в июле Германия стала упорно добиваться заключения советско-германского пакта. Расчет Сталина строился на противоречиях между двумя группами империалистов. Заключить соглашение можно с теми, кто больше даст для СССР. Сталин прекрасно знал, какова альтернатива советско-германскому пакту. Англо-германский пакт.
Как делить Европу?
Пакт Молотова - Риббентропа не красит политическую биографию Сталина. Гитлер - враг человечества, а Сталин делит с ним Европу. Нехорошо. Идеальное событие для мифотворчества. Сталин, стало быть, является сообщникам Гитлера в развязывании Второй мировой войны. Даже в учебниках сейчас можно прочитать, что секретные протоколы предусматривали раздел Польши между Германией и СССР, захват Советским Союзом стран Прибалтики. Однако эта версия нуждается, мягко говоря, в уточнении.

23 августа, прилетев в Москву, Риббентроп встретил прохладный прием, но на очень высоком уровне. В переговорах участвовал лично Сталин, который не поддерживал разговоры о 'духе братства' двух народов, а деловито торговался.
Советская сторона приняла немецкие поправки к проекту пакта, кроме помпезной преамбулы о дружбе.
В окончательном виде пакт предусматривал:
'Обе Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга, как отдельно, так и совместно с другими державами'.
'В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, Другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу'. Немцы поправили советский проект так, чтобы было не важно, кто стал инициатором войны.
Статья 3 предусматривала взаимные консультации по вопросам, представляющим взаимный интерес. Статья 4 фактически аннулировала Антикоминтерновский пакт: 'Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны'.[333] После этого Антикоминтерновский пакт пришлось заменять Тройственным пактом, который был заключен в 1940 г. Но и военная конвенция СССР с Великобританией и Францией стала невозможной.
Статья 5 предусматривала комиссии для урегулирования споров и разногласий. По настоянию немцев была вписана формулировка о 'дружественном' обмене мнениями. По предложению немцев договор заключался на 10 лет и должен был вступить в действие немедленно. Как видим, ничего криминального. Этот пакт был ратифицирован, вступил в силу и имел юридические последствия - до 22 июня 1941 г.
Затем стороны занялись разделом сфер влияния. Риббентроп предложил линию к западу от линии Керзона (объявленную в 1919 г. границу этнической Польши), за которую германские войска не намерены заходить в случае войны. Территория восточнее этой линии была признана сферой интересов СССР. Риббентроп предложил СССР распоряжаться судьбой Финляндии и Бессарабии. Прибалтику было решено поделить на сферы интересов: Эстонию (наиболее опасное направление возможного удара по Ленинграду) - Советскому Союзу, Литву - Германии. По поводу Латвии разгорелся спор. Риббентроп пытался 'отбить' в немецкую сферу влияния Либаву и Виндаву, но эти порты были нужны Советскому Союзу, и Сталин знал, что соглашение Гитлеру дороже, чем два порта и вся Латвия в придачу. И так советская сфера влияния была меньше, чем владения Российской империи. Гитлер не стал упрямиться и отдал Латвию, сообщив свое решение Риббентропу в Москву.
Впрочем, если бы Сталин настаивал на других требованиях, Гитлер был готов уступать 'вплоть до Константинополя и проливов'.[334]
Секретный протокол предусматривал:
'1. В случае территориальных и политических преобразований в областях, принадлежащих прибалтийским государствам (Финляндии, Эстонии, Латвии, Литве), северная граница Литвы будет являться чертой, разделяющей сферы влияния Германии и СССР. В этой связи заинтересованность Литвы в районе Вильно признана обеими сторонами'.[335] Из этой фразы следует, что речь не идет о ликвидации государственности перечисленных стран.
'2. В случае территориальных и политических преобразований в областях, принадлежащих Польскому государству, сферы влияния Германии и СССР будут разграничены примерно по линии рек Нарев, Висла и Сан.
Вопрос о том, желательно ли в интересах обеих Сторон сохранение независимости Польского государства, и о границах такого государства будет окончательно решен лишь ходом будущих политических событий.
В любом случае оба Правительства разрешат этот вопрос путем дружеского согласия'.[336] И здесь еще не говорится о полной ликвидации Польского государства.
Уступки Германии на Балканах ограничивались возвращением СССР Бессарабии, которую он и так считал незаконно оккупированной Румынией.
'3. Касательно Юго-Восточной Европы Советская сторона указала на свою заинтересованность в Бессарабии. Германская сторона ясно заявила о полной политической незаинтересованности в этих территориях'.[337]
После подписания документов с плеч участников переговоров свалилась гора - срыв встречи означал бы стратегический провал для обеих сторон. Разговор пошел гораздо дружелюбнее.
В ходе беседы с Риббентропом 'Сталин и Молотов враждебно комментировали манеру поведения британской военной миссии в Москве, которая так и не высказала советскому правительству, чего же она в действительности хочет'. Риббентроп, поддержав ценную для него антианглийскую тему, сказал, что 'Англия слаба и хочет, чтобы другие поддерживали ее высокомерные претензии на мировое господство. Господин Сталин живо согласился с этим... Англия еще господствует в мире... благодаря глупости других стран, которые всегда давали себя обманывать. Смешно, например, что всего несколько сотен британцев правят Индией... Сталин далее выразил мнение, что Англия, несмотря на слабость, будет вести войну ловко и упрямо'.[338]
Беседуя с Риббентропом, Сталин сказал, что 'есть предел его терпению в отношении японских провокаций. Если Япония хочет войны, она может ее получить'.[339] Это был сигнал для Токио, и там он был услышан, тем более что вкупе с разгромом 6-й японской армии под Халхин-Голом слова Сталина звучали особенно убедительно. Допустившее операцию командование Квантунской армии было смещено.
Риббентроп заявил, что 'Антикоминтерновский пакт был в общем-то направлен не против Советского Союза, а против западных демократий'. Он даже пошутил: 'Сталин еще присоединится к Антикоминтерновскому пакту'.[340] Это был зондаж. Через год такая возможность будет обсуждаться более серьезно.
Важную роль играли и тосты на банкете по поводу успешного проведения мероприятия. Сталин сказал: 'Я знаю, как сильно германская нация любит своего вождя, и поэтому мне хочется выпить за его здоровье'.[341] Молотов и Риббентроп пили за Сталина, причем советский премьер специально подчеркнул, что нынешнее изменение международной обстановки началось с речи Сталина на съезде, 'которую в Германии правильно поняли'.[342] Молотов затем развивал эту мысль: 'Т. Сталин бил в самую точку, разоблачая происки западноевропейских политиков, стремящихся столкнуть лбами Германию и Советский Союз'.[343] Теперь, когда дело было сделано, можно было в порядке восхваления Вождя таким образом интерпретировать пассаж сталинской речи о межимпериалистических противоречиях. Во время беседы Сталин показал Риббентропу, что прекрасно осведомлен о германо-британских переговорах. Когда министр упомянул об очередном зондаже англичан, Сталин произнес: 'Речь, видимо, идет о письме Чемберлена, которое посол Гендерсон 23 августа вручил в Оберзальцберге фюреру'.[344]
* * *
Советско-германский пакт о ненападении, известный как Пакт Молотова-Риббентропа, был подписан в ночь на 24 августа 1939 г. (официальной датой его подписания считается день начала переговоров - 23 августа).
Эта дата стала одной из рубежных в мировой истории, и споры о Пакте разделяют историков, да и образованных людей вообще, идеологическими барьерами. Для одних Пакт - необходимая мера защиты страны от гитлеровского нападения: 'Советско-германский договор о ненападении содействовал укреплению безопасности не только у западных границ СССР, но привел к стабилизации обстановки и на восточных рубежах страны'.[345] Намеренно цитирую монографию, которая вышла не в 1947 и не в 1977, а в 1997 году.
Для других Пакт - преступление, которое обрекло народы Европы на раздел между двумя тоталитарными режимами. По типичной оценке, высказанной С. З. Случем, Пакт 'предоставлял агрессору полную свободу действий', а в секретном протоколе 'зафиксировал договоренность двух агрессивных государств о территориально-политическом переустройстве и разделе сфер интересов в Восточной Европе, первой жертвой которой и должна была стать Польша'.[346]
Подводя итог заключению Пакта между СССР и Германией, Черчилль утверждает, что 'только тоталитарный деспотизм в обеих странах мог решиться на такой одиозный противоестественный акт'.[347] Политик здесь явно возобладал над историком, что часто случается в повествовании Черчилля. Он 'забыл', что всего годом ранее государства Запада, которые Черчилль вовсе не считал тоталитарными и деспотичными, пошли в Мюнхене на еще более 'одиозный и противоестественный акт'.
Сегодня, в начале XXI века, уже можно выйти из плена идеологических сражений середины столетия и взглянуть на предвоенный период более спокойным взглядом. Как мы судим о наполеоновских войнах, которые не мешали развитию советско-французских отношений во второй половине XX века. Это было в прошлом веке. Спокойный взгляд поможет точнее оценить логику событий, что необходимо, дабы не повторять историю как новую трагедию.
Прежде всего возникает вопрос: предопределял ли Пакт раздел Восточной Европы? И. Фляйшхауэр с присущей ей научной дотошностью предлагает проводить 'различие между законной заинтересованностью советской стороны в достижении (оборонительного) соглашения о ненападении, с одной стороны, и фактическим вступлением в (наступательный по своим последствиям) союз с целью раздела (военными средствами) сфер политического влияния - с другой'.[348] Если разделять эти понятия, то на первое Сталин согласился 19 августа (за четыре дня до подписания пакта), а на второе - уже после начала германо-польской войны, когда выяснилось, что Великобритания и Франция не оказали действенной помощи союзной Польше, обрекая ее на разгром. Это была уже новая ситуация по сравнению с 23 августа. Заключая пакт с Германией, Сталин должен был принимать в расчет разные возможности, которые вытекали из него. Могло состояться германо-польское соглашение под давлением Великобритании и Франции, новый Мюнхен уже с участием СССР. После нападения Германии на Польшу могло начаться эффективное наступление на западном фронте в момент нападения немцев на Польшу, которое оттянуло бы силы Гитлера на запад и спасло поляков от быстрого разгрома. Каждый из этих вариантов был выгоднее СССР, чем ситуация июля и тем более марта 1939 г., и она совершенно не исключалась Пактом.
Исходя из многовариантности событий, М. И. Мельтюхов считает: 'Что касается секретного протокола к советско-германскому пакту, то этот документ также носит достаточно аморфный характер. В нем не зафиксированы какие-либо антипольские соглашения сторон... Как видим, все 'антипольское' содержание документа состоит из бесконечных оговорок - 'если бы да кабы' и абстрактных понятий 'сферы интересов', 'территориально-политическое переустройство'. В любом случае никаких реальных территориальных изменений или оккупации 'сфер интересов' советско-германский договор не предусматривал'.[349] Это, конечно, неверно. Антипольские соглашения зафиксированы хотя бы тем, что по территории Польши проводились разграничительные линии. Но можно согласиться с М. И. Мельтюховым, что в неконкретности - принципиальное отличие советско-германского пакта от мюнхенского. Но понятие 'сфера интересов' означало использование СССР методов колониальной дипломатии, привычных для Великобритании, Франции и Германии. Верно, что Пакт оставлял Гитлеру возможность как для военных, так и для 'мюнхенских' решений. Но все эти решения (в том числе и те, что могли быть предприняты вместе с СССР и Великобританией) являлись антипольскими. Пакт закрывал возможность германо-польского сближения за счет СССР. Но этим он делал неизбежным сокращение территории Речи Посполитой, 'территориально-политическое переустройство', которое никак не соответствовало ее интересам.
Пытаясь защитить СССР от обвинений в агрессивных намерениях, В. Я. Сиполс утверждает: 'ни на какую сферу интересов в Польше СССР не претендовал'.[350] Вот тебе раз! Но это же прямо записано в протоколе. По версии В. Я. Сиполса, Сталин был вынужден принять нацистские формулировки, потому что не было времени их переделывать. Как мы видели, участникам переговоров хватило времени не только на то, чтобы согласовать многочисленные формулировки, но и чтобы основательно поторговаться по поводу сфер интересов, на которые 'не претендовал' СССР.
С самого начала существования большевистской диктатуры она, как и всякая бюрократическая диктатура, была озабочена расширением своей 'сферы влияния', даже если эта сфера распространялась на формально независимую Монголию или территорию Китая или Испании, занятую ненадежными союзниками. В этом отношении СССР отличался от Великобритании меньшим размахом, а от Германии - меньшим цинизмом. Но и то и другое постепенно приходило по мере роста военно-индустриальной мощи коммунистической бюрократии. Пакт позволил СССР войти в круг 'великих держав', распоряжавшихся судьбами Европы.
Была ли альтернатива Пакту и в чем она конкретно заключалась? Альтернативы в истории есть практически всегда. Но не все они ведут к лучшим последствиям.
Советские державники настаивают на безальтернативности Пакта. Либерально-западническая литература доказывает возможность продолжения переговоров об англо-франко-советском союзе. Как мы видели, успех этих переговоров был невозможен в дни, оставшиеся до намеченного Гитлером нападения на Польшу. Чемберлен, по сути, заблокировал сближение с СССР.
М. И. Семиряга предлагает целых три альтернативы Пакту. Первый путь: затягивание переговоров с Германией при продолжении переговоров с англичанами и французами. Мы видели, что это было чревато прежде всего англо-германской договоренностью или вовлечением СССР в германо-польское столкновение без возможности оказать Польше эффективную помощь в первые дни войны (а затем это вталкивало СССР в описанную выше стратегическую ловушку). Второй путь: если Великобритания, Франция и Польша так и не пошли бы на разумный компромисс с СССР, все же заключить договор с Германией, включив в него право аннулировать договор в случае агрессии Германии против третьей страны. Но при чем тут 'если'? Польша свою позицию менять не собиралась. Следовательно, предлагаются переговоры с Германией на неприемлемых для нее условиях (зачем Гитлеру пакт, который будет разорван 1 сентября?). Это - тот же первый путь 'затягивания'. Оба первых пути выводят на третий путь - ни с кем договоров не заключать. В этом случае, по мнению М. И. Семиряги, 'Советский Союз сохранял бы подлинно нейтральный статус, выигрывая максимально возможное время для лучшей подготовки к будущей неизбежной войне'.[351] Эта логика поразительно напоминает оправдания советских идеологов по поводу Пакта. Он помогал оттягивать войну. Только вариант Семиряги очевидно слабее, поскольку оставляет широкие возможности для антисоветского англо-германского сближения за счет СССР, нового Мюнхена и с разворотом всей силы германской агрессии на восток. Впрочем, сам М. И. Семиряга перечеркивает все свои три альтернативы Пакту таким заявлением: 'Конечно, рассчитывать на подобные альтернативные решения можно было только в случае уверенности в том, что Германия при отсутствии договора с СССР не нападет на Польшу'.[352] Очевидно, что никто таких гарантий дать не мог. Но если бы Германия не напала на Польшу, она могла договориться с Западом, что для СССР было бы не лучше. Таким образом, рассуждения М. И. Семиряги в поддержку 'альтернатив' скорее убеждают в оправданности Пакта.
Альтернатива подписанию Пакта была. Но, как мы видели, это было не заключение англо-франко-советского союза. До нападения Германии на Польшу шансов на это не было. А после нападения СССР было невыгодно вступать в войну, которая начинается с поражения одного из союзников. СССР мог остаться нейтральным и не принять участия в разделе Польши. Это означало возвращение к внешнеполитической ситуации 1927-1933 гг. и конца 1938 г., уход в глухую оборону в ожидании, когда столкновение 'империалистических хищников' приведет к революциям. Но в первые годы войны ничего, способствующего революциям, не происходило. Поэтому стратегия 'глухой обороны' была весьма рискованной. Выбор времени удара по СССР оставался за противником. Момент начала советско-германской войны удалось бы отодвинуть на несколько лет - пока Гитлер не расправится с Францией и Великобританией. А затем СССР остался бы один на один с объединенной Гитлером фашистской Европой и Японией, опирающейся на ресурсы Китая и Индии.
Сталин предпочел другой вариант, вытекавший из традиционной европейской политики, - участие в разделах, усиление своих стратегических позиций перед будущим столкновением. Специфика XX века заключалась в том, что борьба велась не просто за польское или даже французское наследство, а за наследство глобального рынка и глобальной системы колониального господства европейских держав. Судьба всего мира была ставкой в борьбе нескольких бюрократий, усилившихся в результате выхода индустриального общества на государственно-монополистический уровень развития.
* * *
Предопределял ли Пакт начало войны в Европе?
И Муссолини, и Вайцзекер, и Шуленбург считали, что Пакт поможет достичь нового Мюнхена. Теперь-то англичане станут сговорчивее. И полякам не на что надеяться. По свидетельству Вайцзекера, после Пакта даже Гитлер 'полагает, что поляки уступят, и снова говорит о поэтапном решении. После первого этапа, считает он, англичане откажут полякам в поддержке'.[353] Но фашистские руководители недооценивали самоуверенность польских политиков. Посол в Париже Ю. Лукасевич утверждал: 'Не немцы, а поляки ворвутся в глубь Германии в первые же дни войны!'[354]
Современные авторы не перестают спорить об ответственности СССР за начало войны. Но очень часто высказывания авторов больше говорят о них, чем о ситуации 1939 г. Утверждения о том, что 'СССР стремился предотвратить Вторую мировую войну',[355] столь же продиктованы идеологией авторов, как и утверждение, будто 'Сталин начал Вторую мировую войну'.[356] Первое утверждение совершенно игнорирует коммунистическую идеологию, которой был лично привержен Сталин, Для него война между империалистами была положительным фактором, так как ослабляла противника. Важно, чтобы СССР не был втянут в войну до тех пор, пока империалисты не ослабят друг друга. Уже на XVIII съезде преспокойно говорилось, что новая мировая война уже идет. В то же время Сталин (в отличие от Чемберлена) отлично понимал опасность гитлеровской экспансии и предпочитал до августа 1939 г. сдерживать ее всеми возможными методами, включая силовые. Когда действия героев Мюнхена показали Сталину, что предотвратить захват Гитлером Польши не удастся, лидер СССР предпочел отгородиться от гитлеровской экспансии хотя бы на время. А будет за пределами его сферы влияния война или нет - дело Гитлера и Чемберлена. Гитлер и Чемберлен предпочли войну, что не огорчило Сталина, хотя он и не был инициатором этого их решения. Нужно было вырабатывать свою стратегию в условиях неизбежной перспективы столкновения с Гитлером.
Великобритания и Германия продолжали искать мира с Германией не только после Пакта Молотова-Риббентропа, но и после того, как 3 сентября объявили войну Германии. Этим объясняется обман ими польских союзников. Обещав, что вот-вот начнется англо-французское наступление, которое сокрушит Германию, французы ограничились маневрами и укрылись за линией Мажино. Французы и англичане слишком ценили жизни своих соотечественников, чтобы подвергать их опасности.
Удар в спину или освободительный поход?
Мы знаем, что 17 сентября СССР вмешался в германо-польскую войну. Поляки отражали удар гитлеровской агрессии, а Красная армия ударила в тыл Войску польскому. Именно это предопределило победу Гитлера. Совершился 'четвертый раздел Польши'.
На это отвечают: ничего страшного. Все в порядке вещей. Никакой агрессии СССР против Польши не было. Был 'освободительный поход', сиречь 'миротворческая операция'.
Однако Сталин придавал большое значение тому, чтобы при этом не вмешаться во Вторую мировую войну. Более того, немцы не были уверены в том, что советское вторжение в Польшу состоится, так как оно не было прямо предусмотрено Пактом Молотова-Риббентропа, а только подразумевалось.
3 сентября Риббентроп приказал Шуленбургу сообщить Молотову: 'понятно, что по военным соображениям нам придется затем действовать против тех польских военных сил, которые к тому времени будут находиться на польских территориях, входящих в русскую сферу влияния'. Было важно выяснить, 'не посчитает ли Советский Союз желательным, чтобы русская армия выступила в настоящий момент против польских сил в русской сфере влияния и, со своей стороны, оккупировала эту территорию'.[357] Для Германии удар СССР по Польше в первую неделю войны был крайне важен. Это могло втянуть СССР в войну против Великобритании и Франции, а одновременно лишить Польшу надежд на длительное сопротивление. В условиях советского вторжения союзники не станут атаковать линию Зигфрида, и в крайнем случае можно будет быстро перебросить части вермахта из Польши на запад, уступив русским честь штурмовать Варшаву. Риббентроп еще не знал, что союзники Польши и так не предпримут попыток помочь ей, и Германии нечего бояться.
Однако Сталин не торопился получить свой кусок Речи Посполитой и воссоединить таким образом Белоруссию и Украину.
7 сентября в беседе с деятелями Коминтерна Сталин охарактеризовал начавшееся столкновение как войну двух групп империалистических держав. О Польше Сталин говорил как о фашистском государстве, которое ничем не лучше напавшей на него Германии. Отсюда вывод: 'Что плохого было бы, что если бы в результате разгрома Польши мы распространили социалистическую систему на новые территории и население'. Коминтерновцам предстояло не только активизировать борьбу против западных правительств, но быть готовыми в свое время усилить борьбу и с нацистами. 'Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга... Гитлер, сам того не подозревая, расстраивает и подрывает капиталистическую систему'.[358]
Чтобы не втянуться в войну двух блоков на стороне Германии, Сталин решил пока выжидать, ссылаясь на неготовность Красной армии: 'Красная армия рассчитывала на несколько недель, которые теперь сократились до нескольких дней',[359] - объяснял Молотов Шуленбургу промедление с вводом советских войск в 'сферу интересов СССР'. В действительности с введением 1 сентября закона о всеобщей воинской повинности СССР мог проводить неограниченную мобилизацию. 6 сентября в западных военных округах было призвано 2,6 миллиона человек. Сосредоточение советских войск было назначено на 11 сентября.
Пока не было ясности с позицией СССР, германское командование рассматривало вариант создания в советской сфере влияния марионеточного украинского государства с помощью ОУН.
В СССР тоже собирались разыграть украинскую карту (вместе с белорусской), причем в обидном для Германии ключе. Молотов говорил Шуленбургу: советское правительство намеревается заявить, 'что Польша разваливается на куски и что вследствие этого Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и белорусам, которым 'угрожает' Германия. Этот предлог представит интервенцию Советского Союза благовидной в глазах масс и даст возможность Советскому Союзу не выглядеть агрессором'.[360] Получалось, что СССР все же считает Германию агрессором. Под давлением немцев утверждение об угрозе с их стороны пришлось заменить пацифистским тезисом об угрозе войны для мирного населения Украины и Белоруссии.
Когда все было готово для удара с востока, 14 сентября 'Правда' выступила с программной статьей о причинах поражения Польши, где разоблачала угнетательскую политику польского руководства в отношении национальных меньшинств. И вывод: 'Многонациональное государство, не скрепленное узами дружбы и равенства населяющих ее народов, а наоборот, основанное на угнетении и неравноправии национальных меньшинств, не может представлять крепкой военной силы'.[361]
Впоследствии официальная пропаганда объявит последнюю советско-польскую войну 'мирным освободительным походом'. Но в войсках, которые готовились к 'мирному походу', никаких иллюзий не было - предстояла 'революционная, справедливая война'.[362]
16 сентября немецкие клещи замкнулись у Бреста, Польша потерпела поражение. В это же время было заключено советско-японское соглашение об урегулировании пограничного спора на Халхин-Голе. Теперь Сталин решил, что настал час получить 'свою часть' Речи Посполитой. 7 сентября армия СССР перешла границу. Польскому послу в Москве была вручена нота с официальным объяснением советских действий: 'Варшава как столица Польши не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать'. В действительности правительство продолжало жить и работать в Коломые близ румынской границы. Использовались аргументы, введенные в дипломатический оборот Чемберленом после распада Чехословакии. Если государство распалось, то и договоры с ним не действуют: 'Тем самым прекратили свое действие договора, заключенные между СССР и Польшей'. Это был главный тезис, ради которого нужно было сообщать об 'исчезновении' польского правительства. Далее вступали в силу ключевые для советской внешнеполитической пропаганды мотивы безопасности: 'Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам'. Это означало, что СССР выходил из режима нейтралитета, то есть, по сути, вступал в войну. 'Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными'. 'Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии'. Это был важный поворот в советской идеологии, который стал новым этапом в длительной эволюции от интернациональных к национальным приоритетам. Если раньше СССР планировал 'освобождать' и 'защищать' все народы, то теперь - только те, которые уже имели свои территориальные образования в составе СССР. Этот акцент не вписывается в миф о том, что Сталин стремился прежде всего восстановить Российскую империю. Сталину важно взять населенную украинцами Галицию, которая не входила в Российскую империю, но он с легкостью откажется от собственно польских земель, которые прежде были частью Российской империи. Сталин не стал от этого большим националистом, а руководствовался прагматическими соображениями. Разделенные народы являются источниками конфликтов. Так что их лучше освобождать целиком (в чем полякам предстоит убедиться в 1944-1945 гг.). В 1939 г. идеологический переход происходил постепенно, тем более что часть территорий, населенных преимущественно поляками, оставалась в советской сфере влияния: 'Одновременно советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью'.[363]
Выступая по радио, Молотов рассуждал еще резче: 'Польские правящие круги обанкротились... население Польши брошено его незадачливыми руководителями на произвол судьбы'.[364]
В Польшу входила советская группировка - 617 тыс. солдат и 4736 танков. Затем она была увеличена до 2,4 миллиона человек при 6096 танках. Такая армия могла противостоять не только полякам, но, в случае чего - и немцам.
'Политическое и военное руководство Польши никак не ожидало открытого военного вмешательства СССР'.[365] Некоторое время даже было непонятно, на чьей стороне собираются действовать советские войска - танковые колонны шли походным порядком, танкисты сидели на башнях с открытыми люками, приветствовали население.
Рыдз-Смиглы отдал приказ: 'Советы вторглись. Приказываю осуществить отход в Румынию и Венгрию кратчайшими путями. С Советами боевых действий не вести, только в случае попытки с их стороны разоружения наших частей. Задача для Варшавы и Модлина, которые должны защищаться от немцев, без изменений. Части, к расположению которых подошли Советы, должны вести с ними переговоры с целью выхода гарнизонов в Румынию или Венгрию'.[366]
Генерал В. Андерс считал, что Красная армия ударила, 'когда мы могли бы еще сопротивляться некоторое время и дать союзникам возможность ударить на открытые границы Германии'. Эта точка зрения стала в Польше практически официальной. Отвечая ее сторонникам, российский историк М. И. Мельтюхов пишет: 'Особенно 'убедительно' звучат утверждения относительно намерений западных союзников Польши, которые палец о палец не ударили, чтобы помочь ей даже тогда, когда Войско польское еще представляло собой значительную силу, что уж говорить о середине сентября, когда польский фронт рухнул?.. К 17 сентября вермахт не только разгромил основные группировки Войска польского, но и окружил практически все боеспособные части... Конечно, не вступи в Польшу Красная армия, немцам потребовалось бы какое-то время для занятия ее восточных воеводств, но никакого реального устойчивого фронта там возникнуть не могло',[367] - считает М. И. Мельтюхов.
Могли ли поляки устоять? В итоге, конечно, нет. Но фронт на юго-западе страны, который замыслил Рыдз-Смиглы, могли бы создать. Это имело бы большое значение, если бы союзники все же ударили по немцам. Но, как сегодня известно, они не собирались этого делать. Поэтому Польша была обречена в любом случае.
Но в сентябре 1939 г. польское руководство не знало об обреченности своей борьбы. Поэтому советский удар окончательно разрушил обманчивые надежды на длительное сопротивление и вызвал такую горечь у непосредственных участников событий.
Дальнейшее сопротивление Польши стало бессмысленным. Поздно вечером 17 сентября польское правительство покинуло страну.
Белорусский и Украинский фронты, охватывая территорию востока Речи Посполитой с севера и юга, встретили несоизмеримо меньшее, чем немцы, сопротивление слабых польских сил, еще оставшихся в этом регионе. Группа 'Полесье' предпочла уклониться от столкновения и ушла на Запад. Там - настоящая, хотя и безнадежная, война. Здесь - непонятно что и тоже без шансов на успех.
Лишь в нескольких местах произошли серьезные столкновения - под Вильно, Гродно, Кожан-Городком, Красне, Сутковице (где красным противостоял генерал В. Андерс - будущий командующий союзной СССР польской армией, сражавшейся на стороне англичан). Львов оказался под ударом двух армий - немецкой и советской. Между ними обнаружилось явное соперничество. Дошло до того, что советские войска 19 сентября оказались под перекрестным огнем поляков и немцев. Немцы объяснили это недоразумением. 20 сентября немецкое командование отдало приказ отвести войска от Львова, находившегося в советской сфере влияния, но немецкие офицеры до последнего уговаривали поляков: 'Если сдадите Львов нам - останетесь в Европе, если сдадитесь большевикам - станете навсегда Азией'.[368]
В городе Брест, хотя он находился в советской сфере, но который заняли немцы, при смене немецких войск на советские был проведен парад этих двух армий.
Украинское и белорусское население, недовольное политикой польской власти, массами выходило на улицы, демонстрируя радость по поводу прихода Красной армии. Часть жителей, конечно, не радовалась, но с протестом не выходила. 20 сентября при штурме Гродно местное население помогало советским войскам.
19 сентября было опубликовано советско-германское коммюнике, в котором СССР вынужден был поставить свои вооруженные силы на одну доску с вермахтом: 'Задача этих войск... заключается в том, чтобы восстановить в Польше порядок и спокойствие, нарушенное распадом собственного государства, и помочь населению Польши переустроить условия своего государственного существования'.[369] Четвертый раздел Польши, одним словом. Но Сталин хотел бы провести раздел не собственно Польши, а многонациональной Речи Посполитой - отделить районы, населенные поляками, от районов, населенных белорусами и украинцами. Об этом 19 сентября был проинформирован Шуленбург. 25 сентября Сталин лично объяснил Шуленбургу свои мотивы. Раздел собственно польского населения может вызвать трения между СССР и Германией. Поэтому можно обменять польскую часть советской сферы влияния до Вислы на Литву.
Сталин умолчал о других мотивах. Не претендуя на захват части Польши, Сталин искусно уклонялся от обвинения в агрессии. Агрессию совершила Германия, а СССР просто взял под защиту народы, большая часть которых проживает в СССР. На поляков Советский Союз не покушается. Никакого угнетения. Первоначальное включение части Польши в советскую сферу влияния было нужно Сталину на случай, если события привели бы к сохранению Польши в урезанных границах. Тогда это государство было бы зависимо и от Германии, и от СССР. Теперь такая необходимость отпала, и Гитлер мог получить лавры покорителя Польши в полном объеме и со всеми вытекающими из этого международными последствиями. Расчет Сталина оказался верным. Страны Запада предпочли не считать СССР агрессором.
28 сентября Варшава пала. В этот день Германия и СССР заключили договор о дружбе и границах. Стороны провозглашали стремление обеспечить 'мир и порядок', 'мирное сосуществование народов' и делили Речь Посполитую по новой линии. Приехавший в Москву Риббентроп встретил более теплый прием, чем раньше, но торговались по-прежнему долго. Камнем преткновения стали районы Сувалок, нижнего течения реки Сан и Августовские леса. Немцам был нужен лес и нефтепромыслы. Сталин ссылался на то, что территории 'обещаны украинцам'. В конце концов договорились разрезать спорный район Августовских лесов пополам. Но граница в этом месте получалась очень замысловатой. Поскольку оккупированные в 1920 г. Польшей литовские территории Виленского края теперь передавались Литве, решили отрезать небольшой кусочек литовской территории в пользу Германии для спрямления границы. Позднее, когда покровителем Литвы стал СССР, советская дипломатия изо всех сил оттягивала выполнение этого обещания, чтобы не ранить национальные чувства литовцев. В 1941 г. СССР удалось снять этот вопрос, выкупив 'спорную' литовскую территорию. А в сентябре 1939 г. вся Литва 'по обмену' попала в советскую сферу влияния.
Договор исключал вмешательство третьих стран в решение судьбы Польши. Это касалось прежде всего Великобритании и Франции, которые все еще 'воевали' на стороне Польши, правда, почти не производя выстрелов. 29 сентября было опубликовано совместное заявление советского и германского правительств, которое еще теснее привязывало СССР к Германии в противостоянии странам Запада: 'Ликвидация настоящей войны между Германией с одной стороны и Англией и Францией с другой стороны отвечала бы интересам всех народов'. Если Германия и СССР не смогут уговорить Запад пойти на мировую, то 'будет установлен факт, что Англия и Франция несут ответственность за продолжение войны...'.[370]
Результаты советско-польской войны 1939 г. и советско-германского Договора о дружбе и границе живут до сих пор - в границах объединенных Белоруссии, Украины и Литвы. Юридических оснований для отмены этих результатов нет - они были подтверждены соглашениями, заключенными после Второй мировой войны. Итоги Второй мировой списали все грехи победителей и их наследников, которыми являются бывшие республики СССР.
* * *
Когда дело было сделано, Молотов выступил 31 сентября на сессии Верховного Совета СССР: 'Оказалось достаточно короткого удара по Польше сперва со стороны германской армии, а затем - Красной армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора, жившего за счет угнетения непольских национальностей'.[371] Таким образом, Молотов признал ответственность Красной армии за разрушение Польского государства. Неудивительно, что СССР постепенно смещался от равноудаленного положения относительно двух воюющих коалиций к германской стороне.
Молотов разъяснил советским людям: 'За последние несколько месяцев такие понятия, как 'агрессия', 'агрессор', получили новое конкретное содержание, приобрели новый смысл. Нетрудно догадаться, что теперь мы не можем пользоваться этими понятиями в том же смысле, как, скажем, 3-4 месяца тому назад. Теперь, если говорить о великих державах Европы, Германия находится в положении государства, стремящегося к скорейшему окончанию войны и к миру, а Англия и Франция, вчера еще ратовавшие против агрессии, стоят за продолжение войны и против заключения мира. Роли, как видите, меняются'.[372]
'Диалектические' рассуждения Молотова легко объяснимы - под старое определение агрессора легко попадал СССР. Действительно, можно ли считать Советский Союз агрессором? И была ли вообще война? Эти вопросы вызывают споры до сих пор.
В. Сиполс поддерживает традиционную для КПСС точку зрения о том, что имело место просто 'освобождение украинских и белорусских земель, захваченных Польшей в 1920 г.'.[373] Слово 'освобождение' применительно к этим событиям является чисто идеологическим рудиментом эпохи Второй мировой войны. Никакой дополнительной свободы жители 'освобожденных' территорий не получили, они перешли из ведения одного авторитарного государства в ведение другого - тоталитарного. Политический гнет стал сильнее, национальный - несколько ослаб. Нечто подобное произошло и в 1920 г., когда Польша получила свою долю при разделе Российской империи. Большинство границ, существовавших с древнейших времен и доныне, были нарисованы силой оружия. Слово 'освобождение' в силовых акциях подобного рода символизирует торжество того или иного принципа, который разделяет 'освобождающий'. Если раньше Красная армия понимала под 'освобождением' прежде всего свержение капиталистической системы, то затем в идеологии возобладал национальный принцип. Территории 'освобождаются' в пользу Советского Союза потому, что там живут 'единокровные' жители.
В 1944-1945 гг. понятие 'освобождение' снова станет интернациональным (вплоть до освобождения немцев Красной армией). Для Сталина это было делом принципа.
Противоположную 'державной', но также идеологически обусловленную точку зрения отстаивают те авторы, которые утверждают, что с сентября 1939 г. СССР участвовал во Второй мировой войне на стороне Германии. Если бы основанием для такого вывода было бы участие СССР в германо-польской войне, то в их утверждении были бы свои резоны, но участие СССР в войне пришлось бы считать прекратившимся с разгромом Польши. Ведь война шла де-факто, а не де-юре. Великобритания и Франция не сочли, что СССР вступил в их войну с Германией в сентябре 1939 г. Поэтому для подтверждения этой идеологической концепции нужно доказать, что СССР был участником войны и в 1940 г. Здесь у сторонников 'военной версии' с фактами гораздо сложнее. Они предлагают считать СССР участником войны уже в связи с тем, что он осуществлял 'помощь' Германии, выразившуюся прежде всего в торговле.[374] Но тогда участниками войны придется немедленно объявить Швецию (на стороне Германии), Финляндию (сначала на стороне Великобритании, а затем Германии уже с начала 1941 г.), США и почти все страны Латинской Америки (на стороне Великобритании). Все они вели торговлю с воюющими сторонами, оказывали ту или иную военно-техническую поддержку, хотя и не направляли своих солдат на войну и не разрывали дипломатических отношений с врагом своего друга.

Участие в войне фиксируется либо юридически (объявление войны), либо путем открытого участия войск в военных действиях. Остальное - схоластика.
СССР нанес удар по Польскому государству тогда, когда его гибель уже была предрешена. В итоге раздела Польского государства в состав СССР вошли территории, населенные преимущественно украинцами и белорусами. Великобритания и Франция не расценили действия СССР как вмешательство в их войну с Германией. Если оставаться на почве исторической науки, СССР вступил в мировую войну 22 июня 1941 г.
________________________________________
Примечания:

2
Земан З., Шарлау В. Парвус - купец революции. Нью-Йорк, 1991. С. 190.

3
Хереш Э. Купленная революция. Тайное дело Парвуса. М., 2005. С. 130.

29
Рабинович А. Кровавые дни. М., 1992. С. 87.

30
Там же. С. 125-135.

31
См.: Суханов Н. Н. Указ. соч. Т. 2. С. 281.

32
Злоказов Г. И. Меньшевистско-эсеровский ВЦИК Советов в 1917 г. М., 1997. С. 42-43.

33
Сикорский Е. А. Указ. соч. С. 286.

34
Подробнее см.: Рабинович А. Указ. соч. С. 159-160; Злоказов Г. И. Указ. соч. С. 51, 54.

35
Невский В. И. Народные массы в Октябрьской революции. // 'Работник просвещения'. 1922. ? 8. С. 21.

36
Рабинович А. Указ. соч. С. 175.

37
Церетели И. Г. Кризис власти. М., 1992. С. 152.

298
Другая война. 1939-1945. М., 1996. С. 40.

299
Фляйшхауэр И. Указ. соч. С. 20.

300
Подробнее см: Шубин А. В. Мир на краю бездны. С. 320-346.

301
Политбюро ЦК РКП(б) - ВКП(б) и Европа. Решения 'Особой папки' 1923-1939. М., 2001. С. 346.

302
Цит. по: Розанов Г. Л. Сталин - Гитлер. Документальный очерк советско-германских дипломатических отношений, 1939-1941. М., 1991. С. 46-47.

303
Цит. по: Розанов Г. Л. Сталин - Гитлер. Документальный очерк советско-германских дипломатических отношений, 1939-1941. М., 1991. С. 570.

304
Документы внешней политики СССР. Т. 22. Кн. 1. С. 283.

305
Фляйшхауэр И. Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии 1938-1939. М., 1991. С. 125.

306
Там же. С. 127.

307
СССР - Германия 1939. Документы и материалы о советско-германских отношениях с апреля по октябрь 1939 г. Вильнюс, 1989. С. 13.

308
Там же. С. 14.

309
Фляйшхауэр И. Указ. соч. С. 220.

310
СССР - Германия 1939. Документы и материалы о советско-германских отношениях. С. 19.

311
Фляйшхауэр И. Указ. соч. С. 162.

312
Мельтюхов М. Советско-польские войны. Военно-политическое противостояние 1918-1939 гг. М., 2001. С. 189.

313
Цит. по: Фляйшхауэр И. Указ. соч. С. 160.

314
Документы и материалы кануна Второй мировой войны. 1937-1939. Т. 2. М., 1981. С. 133.

315
Там же. С. 140.

316
См.: Сиполс В. Тайны дипломатические. Канун Великой Отечественной войны. 1939-1941. М., 1997. С. 58-59; Розанов Г.Л. Сталин - Гитлер. Документальный очерк советско-германских дипломатических отношений, 1939-1941. М., 1991. С. 56-57.

317
СССР - Германия. 1939. Документы и материалы о советско-германских отношениях... С. 21.

318
Там же. С. 22, 24.

319
Там же. С. 22.

320
Год кризиса. 1938-1939. М., 1990. Т. 2. С. 139-140.

321
Там же. С. 145.

322
СССР - Германия. 1939. Документы и материалы о советско-германских отношениях... С. 27.

323
Цит. По: Мельтюхов М. Советско-польские войны. С. 194.

324
Черчилль У. Вторая мировая война. М., 1991. Кн. 1. С. 177.

325
СССР - Германия. 1939. Документы и материалы о советско-германских отношениях... С. 29.

326
СССР - Германия. 1939. Документы и материалы о советско-германских отношениях... С. 40-41.

327
СССР - Германия. 1939. Документы и материалы о советско-германских отношениях... С. 44.

328
СССР - Германия. 1939. Документы и материалы о советско-германских отношениях... С. 46-47.

329
Там же. С. 48.

330
Мельтюхов М. Советско-польские войны. С. 195.

331
Цит. по: Фляйшхауэр И. Указ. соч. С. 37.

332
Там же. С. 43.

333
'Правда'. 24.8.1939.

334
Цит. по: Фляйшхауэр И. Указ. соч. С. 280.

335
СССР - Германия. 1939. Документы и материалы о советско-германских отношениях... С. 62.

336
Там же. С. 63-64.

337
СССР - Германия. 1939. Документы и материалы о советско-германских отношениях... С. 64.

338
Там же. С. 67.

339
Там же. С. 65.

340
СССР - Германия. 1939. Документы и материалы о советско-германских отношениях... С. 68.

341
Там же. С. 69.

342
Там же.

343
'Правда'. 1.9.1939.

344
Цит. по: Фляйшхауэр И. Указ. соч. С. 315.

345
Сиполс В. Указ. соч. С. 105.

346
Восточная Европа между Гитлером и Сталиным. 1939-1941 гг. М., 1999. С. 167.

347
Черчилль У. Указ. соч. С. 179.

348
Фляйшхауэр И. Указ. соч. С. 27.

349
Мельтюхов М.И. Указ. соч. С. 398-399.

350
Сиполс В. Указ. соч. С. 102.

351
Семиряга М. И. Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941. М., 1992. С. 57.

352
Семиряга М. И. Тайны сталинской дипломатии. 1939-1941. М., 1992. С. 57.

353
Цит. по: Сиполс В. Указ. соч. С. 103.

354
Цит. по: Мельтюхов М. Советско-польские войны. С. 193.

355
Сиполс В. Указ. соч. С. 108.

356
Суворов В. Ледокол. М., 1992.

357
СССР - Германия. 1939. Документы и материалы о советско-германских отношениях... С. 86.

358
1941 год. Документы. Кн. 2. С. 584.

359
СССР - Германия. 1939. Документы и материалы о советско-германских отношениях... С. 87.

360
Там же.

361
'Правда', 14.9.1939.

362
Невежин В. А. Синдром наступательной войны. Советская пропаганда в преддверии 'священных боев'. 1939-1941 гг. М., 1997. С. 80.

363
'Правда', 18.9.1939.

364
Там же.

365
Невежин В. А. Указ. соч. С. 78.

366
Катынь: Пленники необъявленной войны. Документы. М., 1997. С. 65.

367
Мельтюхов М. И. Указ. соч. С. 404, 430.

368
Мельтюхов М. И. Указ. соч. С. 322.

369
'Правда', 19.9.1939.

370
'Правда', 29.9.1939.

371
Там же. 31.9.1939.

372
'Правда', 1.11.1939.

373
Сиполс В. Указ. соч. С. 131.

374
С.З. Случ считает одним из оснований для того, чтобы считать СССР воюющей державой, предоставление Германии базы на Кольском полуострове (ликвидирована за ненадобностью в августе 1940 г.). Но предоставление базы не делает страну участником войны. Например, существование базы США на территории Кубы не означает, что последняя всегда воюет вместе с Америкой.
Очерк восьмой. Советско-финляндская война: провал или победа?
Раньше нам рассказывали, что в ноябре 1939 г. на советско-финляндской границе начался конфликт, спровоцированный реакционными кругами Финляндии. Финские реакционеры угрожали Ленинграду и вообще планировали создать 'Великую Финляндию' до Белого моря. Советскому Союзу этот конфликт был вовсе не нужен, так что, прорвав финскую линию Маннергейма, победоносный СССР ограничился тем, что отодвинул границу от Ленинграда.
Теперь, когда мы знаем 'всю правду', на место старого мифа пришел новый: Сталин в своем стремлении восстановить Российскую империю собирался захватить Финляндию, но героическая финская армия нанесла сокрушительное поражение Красной армии, показав всему миру ее низкую боеспособность.
Чего добивался Сталин?
Попробуем разобраться, почему возник конфликт, какие цели преследовал Сталин, с чем связаны неудачи Красной армии на первом этапе войны и кому досталась конечная победа.
Финляндия оставалась последним прибалтийским государством, отнесенным к сфере влияния СССР, с которым не удалось заключить пакт о 'взаимопомощи'. До советско-германского пакта СССР рассматривал Финляндию как опасный плацдарм, с которого может быть совершено нападение на Ленинград. Взятие Ленинграда - огромная опасность для СССР в целом.[375] В 1940 г., разбирая итоги войны с Финляндией, Сталин вернулся к этой теме. Противник мог 'прорваться к Ленинграду, занять его и образовать там, скажем, буржуазное правительство, белогвардейское, - это значит дать довольно серьезную базу для Гражданской войны внутри страны против Советской власти'.[376] Учитывая, что Ленинград находился всего в 32 км от границы с Финляндией, в случае высадки в этой стране сильного экспедиционного корпуса другой державы такая перспектива не казалась Сталину фантастической.
По мнению Т. Вихавайнена, 'в Москве при анализе внешней политики не замечали склонности малых стран к нейтралитету'.[377] Какая близорукость Москвы! Но опыт европейской войны показал, что нейтралитет малых стран не является препятствием для германской агрессии. Так что опасения СССР по поводу прохода войск противника через нейтральные страны были вполне оправданны. Сама по себе Финляндия, конечно, не угрожала Ленинграду, и у нее не было сил, чтобы осуществить мечты национал-радикалов о 'Великой Финляндии'. Но страна была идеальным плацдармом для удара по Северной столице в случае войны с Германией, Великобританией или Францией.
5 марта 1939 г. Литвинов предложил правительству Финляндии сдать в аренду на 30 лет острова Гогланд, Лавансаари, Сеискари, Тютярсаари для наблюдательных пунктов на подступах к Ленинграду. 8 марта финны отвергли это предложение, но переговоры продолжались.
Советско-германский пакт и европейская война изменили ситуацию. Советские требования стали тяжелее, а финляндское руководство осознало, что придется пойти на некоторые уступки. Из всех прибалтийских стран Финляндию оставили 'на закуску'. 5 октября Молотов пригласил финского посла и предложил делегации Финляндии прибыть в Москву для переговоров 'по некоторым конкретным вопросам политического характера'.[378] Финны ответили не сразу, и это вызвало раздражение в Москве. Советский посол В. Деревянский говорил министру иностранных дел Финляндии Э. Эркко: 'Финляндия отнеслась к предложению иначе, не так, как Прибалтика, и это может пагубно сказаться на ходе событий'.[379]
В СССР перед переговорами готовили разные варианты требований к Финляндии. Предполагалось отодвинуть границу от Ленинграда вдвое дальше, до линии Местерярви - Коневец, передать под контроль СССР ряд стратегически важных островов, в том числе Ханко, где планировалось создать базу. Это позволило бы полностью контролировать вход в Финский залив. 'Программа-максимум' отодвигала границу еще дальше, почти до Выборга, и предполагала передачу СССР района Петсамо, отрезая Финляндию от Северного Ледовитого океана. В обмен СССР был готов предоставить малонаселенные районы Карелии. Эти изменения должны были, как и в случае со странами Прибалтики, стать результатом договора о взаимопомощи. В Выборгскую губернию вводились бы советские войска. Это значило, что финны теряли свою линию долгосрочных укреплений и в любой момент Красная армия могла бы свободно войти в Хельсинки.
Для начала финское руководство во главе с премьер-министром А. Каяндером и главнокомандующим К. Маннергеймом (в его честь финская линия укреплений стала называться линией Маннергейма) решило тянуть время. На создание советских баз на своей территории Финляндия не соглашалась, но была готова откорректировать границу за соответствующую компенсацию в Карелии и даже предоставить СССР острова Сейскари, Лавансаари и Тютярсаари, в крайнем случае еще Суурсаари. Понятно, что корректировка границы, допустимая для Финляндии, не должна была затронуть линию Маннергейма (финны были готовы демонтировать лишь ее передовую часть). В Москву отправились финские министры В. Таннер и Ю. Паасикиви. 12 октября начались переговоры. Сталин быстро понял, что торг с финнами возможен лишь на основе 'программы - минимум'. Отодвинуть границу предполагалось по скромной линии Липпола - Койвисто, которая затрагивала лишь часть линии Маннергейма у Финского залива. В это время советская сторона требовала разоружения укреплений по обе стороны новой границы. Этот опасный пункт мог стать предметом торга, но до его подробного обсуждения дело не дошло.
Финская делегация не соглашалась на серьезные уступки и отказывалась заключать договор о взаимопомощи, ссылаясь на нейтралитет своей страны. Да и зачем нужен такой договор, когда существует советско-финляндский пакт о ненападении, а СССР заметно улучшил свои отношения с Германией. Сталин ответил: 'С Германией у нас теперь хорошие отношения, но все в этом мире может измениться'.[380] Советский диктатор вовсе не питал иллюзий по поводу перспектив дружбы с немецким диктатором. СССР согласился снять требование договора о взаимопомощи, что, впрочем, не сделало финнов уступчивее: 'Финляндия не может пойти на перенос границы в той мере, в какой предлагает Советский Союз, поскольку в результате этого положение и безопасность самой Финляндии могут быть поставлены под угрозу'.[381]13 ноября, когда переговоры окончательно зашли в тупик, Паасикиви и Таннер заявили об отбытии назад в Финляндию. Время было выиграно. Казалось, что под зиму Советский Союз не решится вторгнуться в северную страну.
Уступки Сталина на переговорах, его отход от первоначальных требований до условий, учитывающих безопасность Финляндии, причем в самый канун войны с финнами, ставит перед нами вопрос: какие цели преследовал Сталин в этом регионе? Приведем две крайние точки зрения современных авторов. С. Беляев рассуждает: 'Вернемся к тому, были ли целями войны советизация Финляндии или изменение северозападных границ. Видимо, последнее, потому что если бы речь шла о советизации, то вряд ли бы Сталин остановился'.[382] Мы еще увидим, в каких условиях 'остановился' Сталин.
Шла ли речь о советизации Финляндии? Проблема несколько сложнее. У Сталина были в запасе разные варианты создания коммунистических режимов. Сталин мог планировать провести в ближайший год в Финляндии: а) советизацию и включение в СССР (как это случится с другими странами Прибалтики в 1940 г.) либо б) коренное социальное переустройство с сохранением формальных признаков независимости и политического плюрализма. Этот метод, применявшийся после Второй мировой войны в Восточной Европе, получит название 'Народная демократия'. По существу она станет авторитарной модификацией концепции 'Народного фронта'.
Противоположный С. Беляеву взгляд на цели Сталина в отношении Финляндии излагает М. Семиряга. Он считает, что для определения характера войны против Финляндии 'необязательно анализировать переговоры осени 1939 г. Для этого нужно просто знать общую концепцию мирового коммунистического движения Коминтерна и сталинскую концепцию - великодержавные претензии на те регионы, которые раньше входили в состав Российской империи... А цели были - присоединить в целом всю Финляндию. И ни к чему разговоры о 35 километрах до Ленинграда, 25 километрах до Ленинграда...'.[383] Тут читатель на мгновение застывает в недоумении. Концепция Коминтерна, которую, конечно, нужно знать, существенно менялась со временем. Но все же, если бы Сталин держал в голове только интересы 'мирового коммунистического движения', ему не следовало торговаться из-за километров границы. Все равно все потом достанется коммунистам. И войну вести не следует - агрессивная война подрывает авторитет коммунистического движения. Нужно было засылать в Финляндию революционеров и поднимать восстание. Правда, упомянутая М. Семирягой 'общая концепция' Коминтерна плохо стыкуется с великодержавными претензиями на территорию Российской империи. Ведь Коминтерн занимался распространением 'коммунистической заразы' в мировом масштабе. К тому же мы уже видели, что Сталин в 1939 г. выстраивал западную границу СССР, мягко говоря, не совсем в соответствии с границами Российской империи. Если верить М. Семиряге, то ради восстановления Российской империи Сталин был бы рад обнажить меч войны. Но торговаться из-за километров опять глупо - все достанется Российской империи. А Сталин - нате - торговался, теряя драгоценное время, оставшееся до зимы. Может быть, дело в том, что Сталин, подобно Гитлеру в Судетах, планировал сначала бескровно занять 'линию Маннергейма'? Сначала да. А потом - уступил. Только кусочек хотел прихватить. И по поводу Койвистовского 'угла', задевающего линию, был готов торговаться, лишь бы не сорвать переговоры.
Да, Сталин верил, что рано или поздно коммунистическая система охватит весь мир. И был готов этому содействовать. Но прежде всего - укрепляя СССР. Укреплять СССР Сталин стремился, держа в уме опасность удара на севере (по Ленинграду) и на юге (по Украине), после чего вся оборона Красной армии оказалась бы в клещах. Границы Российской империи были важны для Сталина и как естественные оборонительные рубежи, и по дипломатическим причинам. Это позволяло апеллировать к историческим правам в диалоге с Западом. Когда позволят обстоятельства, после Второй мировой войны Сталин захватит пол - Европы, но оформит новые режимы не как советские. Кстати, Финляндия не станет даже 'народной демократией'.
И это при том, что в 1945 г. и СССР, и западные союзники рассматривали Финляндию в одном ряду с Венгрией, Румынией и Болгарией (в отличие от Италии и Греции), то есть как страну, оказавшуюся в советской сфере влияния как политически, так и экономически.[384] Еще в 1947-1948 гг. Жданов предлагал финским коммунистам восточноевропейскую тактику прихода к власти.[385] Но Сталин оценивал ситуацию прагматично и не был одержим идеей включить Финляндию в состав СССР. Если в 1939 г. ему нужен был щит против стран Запада, то после Второй мировой войны - буферная зона на севере Европы. Так что Финляндии удалось сохранить свой общественный строй.
'Великодержавные интересы' для Сталина были все-таки вторичными в сравнении с интересами борьбы за мировое влияние. Да и 'угрозы Ленинграду' в 1948 г. уже не было.
В 1939 г. Сталин действовал не по железному плану, а в зависимости от того, что позволяет получить соотношение сил в Европе. Ситуация позволила разместить базы в Прибалтике. Если бы страны Прибалтики отказались, их ждало бы вторжение. Но территориальных претензий к ним нет - от Эстонии до Ленинграда не так близко, как от Финляндии. Мотив обеспечения безопасности северного фланга СССР являлся для Сталина приоритетным в осенних переговорах с Финляндией. Иначе он потребовал бы всю линию Маннергейма и прервал переговоры уже в октябре, как только финны отвергли бы максимальные претензии СССР. Поскольку Финляндия не пошла даже на минимальные уступки, в дело вступил вариант 'народной демократии' - более жесткий, чем в отношении уступчивых прибалтов, но более умеренный, чем советизация. Если бы Финляндия была захвачена, провел бы Куусинен советизацию? Это стало бы возможно после разгрома Великобритании и Франции. А осенью 1939 г. Сталин еще не знал, чем кончится война на Западе, и вопрос о судьбе Прибалтики был открыт. Так же как и вопрос о судьбе Финляндии даже в случае ее поражения в войне. Одного Сталин не мог допустить - чтобы финны, 'послав' СССР, остались безнаказанными. Потому что сразу вслед за этим изменилось бы отношение к советской мощи в Прибалтике. А это для Сталина было недопустимо в любом случае.
Сталин волей-неволей должен был пойти на блицкриг в канун зимы. А когда блицкриг не удался, продолжать войну до хоть какого-нибудь победного конца, вернувшись к значительно увеличенным требованиям 'программы-максимум' переговоров 1939 г. Как мы увидим, в 1940 г. Сталин очень кстати вспомнил о границах Российской империи XVIII в. Но именно в 1940 г., а не осенью 1939 г. История для Сталина была служанкой политики. 'Великодержавные претензии' были шире границ Российской империи.
Легендарная линия
Красная армия вторглась в Финляндию без объявления войны, но колоссальное превосходство сил ей не помогло. Финская армия остановила советские войска на линии Маннергейма, показав, какие русские плохие вояки. В одном мифе эта линия неприступна, в другом - так себе, кучки дотов среди холмов. Но остается вопрос: а почему о ней не подумали заранее?

26 ноября 1939 г. на советско-финской границе, в районе с. Майнила, прозвучало несколько артиллерийских выстрелов. СССР обвинил Финляндию в обстреле его территории. Финское правительство заявило, что готово провести объективное расследование инцидента. Финны считали, что стреляли советские орудия, и, как мы сейчас знаем, были правы. Но тогда проверить это не удалось, так как 30 ноября советские войска вторглись в Финляндию на пяти основных направлениях. На севере советская 104-я дивизия оккупировала район Петсамо. Южнее от района Кандалакши 177-я дивизия двинулась на Кеми. Еще южнее 9-я армия наступала на Оулу (Улеаборг). Заняв эти два порта в Ботническом заливе, Красная армия рассекла бы Финляндию надвое. К северу от Ладоги 8-я армия выдвигалась в тыл линии Маннергейма. И, наконец, на главном направлении 7-я армия должна была прорвать линию Маннергейма и войти в Хельсинки. На все про все отводилось две недели. Это была стратегия маневренной войны, знакомая советским генералам по опыту Гражданской и только что прошедшей советско-польской войн.
Сталин рассчитывал быстро справиться с Финляндией и поэтому направил против нее относительно небольшие силы, меньше, чем против Польши. В частях РККА, сосредоточенных на границе с Финляндией, было 400 тыс. человек. К началу войны Финляндия располагала до 500 тыс. обученных бойцов, из которых под ружьем было 265 тыс. Первоначальное соотношение численности войск было всего 1:1,6 в пользу Красной армии. Лишь позднее было достигнуто тройное превосходство в численности. Превосходство по артиллерии было 5: 1, по танкам 7,5: 1, по боевым самолетам 10: 1.
Итак, агрессия СССР против Финляндии состоялась. В Москве недоуменно пожимали плечами: какая агрессия? Против кого? 2 декабря 'Правда' сообщила, что, по данным 'радиоперехвата', в городе Териоки (у самой границы) 'по соглашению представителей ряда левых партий и восставших финских солдат образовалось новое правительство Финляндии - Народное правительство Финляндской демократической республики'.[386] Вот так - в Финляндии идет Гражданская война. Наши войска действуют в союзе с демократами. В тот же день председатель нового правительства - в прежней жизни член ЦК ВКП(б) и секретарь Исполкома Коминтерна О. Куусинен - тут же установил с СССР дипломатические отношения и заключил с 'великим соседом' договор о взаимопомощи. Когда 4 декабря шведский посланник Винтер предложил Молотову посредничество в переговорах с финнами, предсовнаркома выразил недоумение. Какое посредничество? У нас с финнами договор. Взаимопомощь. Что касается прежнего правительства, то оно 'направилось в неизвестном направлении'.[387] Как в свое время польское. Когда выяснится, что правительство Финляндии, которое с началом войны возглавил Р. Рюти, никуда из Хельсинки не делось, в советской пропаганде финское сопротивление стали называть 'белофинским', чтобы подчеркнуть: Красная армия действует на стороне красных финнов. Была даже создана дивизия красных финнов (из советских граждан и эмигрантов-коммунистов), но участия в военных действиях это парадное соединение не принимало. Равно как и никакой реальной власти марионеточное правительство Куусинена не имело.
Казалось, что маленькая Финляндия не сможет устоять против натиска одной из мощнейших армий мира. 'На начальной стадии войны в финской армии действительно наблюдалось снижение морального духа',[388] - сообщает финский историк О. Маннинен.
* * *
6-12 декабря войска 7-й армии вышли к линии Маннергейма и уперлись в нее. Взять с ходу цепь долговременных укреплений было невозможно. Неужели советское командование не знало о линии Маннергейма? Е. А. Балашов утверждает, что 'к одному из мифов линии Маннергейма относится измышление, что советская разведка якобы не располагала сведениями о техническом состоянии финских оборонительных позиций, либо располагала ложными сведениями, умаляющими количество и мощность огневых точек финнов. Документы, которые мы приводим ниже, говорят об обратном'.[389] Ниже приводится подробная карта финских укреплений, изданная в СССР в 1936 г. Историк Я. Кишкурно, также внимательно изучивший советскую карту укреплений, все же настаивает: 'Советские стратеги составляли свои планы, пользуясь неполной информацией о системе финской обороны'.[390] В чем же дело? Если внимательно посмотреть на карту, в районе Вяйсянена укреплений не значится. А они там были. Советская разведка не заметила, что летом 1939 г. брешь в линии Маннергейма была закрыта новыми дотами. И это имело решающее значение. 6 декабря 24-я дивизия под командованием П. Вещева, двигаясь в авангарде 7-й армии, повернула на Вяйсянен и там 'попала в засаду'. Вещев погиб. Что за засада в центре линии Маннергейма? Я. Кишкурно разгадывает загадку Вяйсянена так: 'Красная армия не собиралась прорывать линию Маннергейма. Весь план строился на обходе оборонительной позиции финнов у Вяйсянена и выходе в тыл группировке врага... Так как разгром финнов предполагался именно на перешейке, то и в Приладожье, и на Севере Красная армия совершенно не была подготовлена к активным наступательным действиям, что в дальнейшем и показала действительность'.[391] Остается добавить, что войска, действовавшие севернее Ладоги, должны были 'растащить' резервы финнов (чтобы те не смогли 'заткнуть' узкую брешь) и отрезать Финляндию от помощи извне.
Внезапно столкнувшись с необходимостью штурмовать линию без подготовки, Красная армия омыла ее своей кровью. 17-21 декабря 7-я армия под командованием К. Мерецкова штурмовала линию, но неудачно. Задержка с генеральным штурмом на десять дней подтверждает, что сначала он не планировался. На поле боя осталось несколько десятков подбитых танков. Значительное превосходство РККА в танках и авиации не только на линии Маннергейма, но и в условиях пересеченной местности Карелии и Карельского перешейка вообще играло незначительную роль.
Историки не перестают спорить, насколько линия Маннергейма была сильна. В качестве эталона берут линии Мажино и Зигфрида на франко-германской границе. Но тут возникает сложность. Сами эти две линии очень разные, линия Зигфрида не была достроена в соответствии с планом. И потом - эти две линии никто не штурмовал. Они остались памятниками неиспользованных возможностей. Поэтому нельзя утверждать, что линия Маннергейма - несерьезное препятствие, потому что она уступает двум классическим образцам. И насколько принципиально уступает?
Упомянув о том, что в течение длительного времени советская армия находилась в огневом соприкосновении лишь с 55 дотами линии Маннергейма, Е. А. Балашов делает вывод: 'Решающим фактором сдерживания сил наступающего противника выступала, следовательно, не крепостная мощь, а сила духа обороняющихся'.[392] При всем уважении к силе духа обороняющихся Е. А. Балашов не привел никаких доводов в пользу того, что сильный дух помог бы им выстоять в чистом поле. После взятия линии своего имени Маннергейм пал тем же духом (без сомнения, сильным) и пришел к выводу о необходимости скорейшего заключения мира - отнюдь нелегкого. Подсчет количества дотов, с которыми армия противника пришла в соприкосновение, мало чем помогает нам для определения силы всего укрепления - ведь прорывать - то нужно линию на всю глубину.
Не менее загадочны комментарии с другой стороны границы. О. Маннинен, доказывая относительную слабость линии (и, следовательно, дополнительное превосходство финской армии), напоминает, что финны 'завершили оборудование 101 бронированного оборонительного сооружения... Для сравнения укажем, что лишь несколько более протяженная и часто упоминаемая линия Мажино на границе с Германией насчитывала 5800 бетонированных огневых точек'.[393] Почему-то автор решил подтвердить свою мысль сравнением количества разных 'точек' - бронированных и бетонированных. К тому же 'лишь несколько более протяженная' линия Мажино была длиннее более чем в два раза.
По количеству дотов линия Маннергейма (1-2 дота на километр при 3-4 в местах наибольшей концентрации) заметно уступает линии Мажино (14 дотов на километр) и линии Зигфрида (32 дота на километр). Но на Карельском перешейке была не нужна такая же насыщенность дотами, как в относительно равнинном регионе к югу от Арденн, где пролегала германо-французская граница. 'Сила линии Маннергейма, ее высокие оборонительные возможности заключались не в количестве дотов, а в развитой, хорошо примененной к местности системе полевой фортификации, усиленной местами бетонными сооружениями, также в полевой выучке и стойкости финских солдат',[394] - комментирует эти цифры И. И. Сейдин. Пространство перед укреплениями было хорошо пристреляно финнами. Местность была холмистой, пересеченной озерами и реками, и потому была труднопроходимой для техники.
Спор о соотношении линий Маннергейма и Мажино начался уже в апреле 1940 г., и шел он тогда между Сталиным и Мерецковым: 'Если сравним линию Мажино с линией Маннергейма, то мы встретим небольшую разницу. Там в основном крупные сооружения прикрыты мелкими железобетонными точками. В Финляндии... бетонные сооружения прикрываются дерево - земляными сооружениями, но почти той же прочности.
Сталин: Там линия беспрерывная, а у финнов узлы имеются.
Мерецков: Линия Маннергейма не хуже, а может быть, и лучше, так как местность Финляндии позволяет создавать сильную оборону с системой узлов.
Сталин: У Мажино развиты подземные сооружения'.[395] Мерецкову важно оправдаться, Сталину - подготовить прорыв других западноевропейских линий. Но аргументы Мерецкова тоже не лишены оснований.
Комментируя споры по поводу прочности линии Маннергейма, А. М. Носков пишет: 'Если одни из историков путем гиперболизации финской обороны стремятся как-то объяснить срыв первоначальных планов наступления и понесенные при этом потери, то другие - истолковать свои успехи (имеются в виду финские авторы, хотя в последние годы российские авторы не отстают от финских в уничижении линии Маннергейма. - А. Ш.) чистым превосходством 'человеческого духа и просвещенного руководства' над 'грубой материальной силой''.[396]
Если линия Маннергейма оказалась для советской армии тяжелым препятствием, не следует ли из этого, что союзники не могли взять линию Зигфрида? Ведь именно так французы и англичане оправдывали свое предательство поляков. Нельзя забывать, что сентябрь в Германии - это не декабрь в Финляндии. Линия Зигфрида не была расположена в сложной для действия танков холмистой местности. Союзники могли основательно приготовиться к ее прорыву, сосредоточив в решающем пункте подавляющую огневую мощь (что в феврале 1940 г. сделал на Карельском перешейке Мерецков). Даже начав массированный обстрел линии Зигфрида, французы заставили бы немцев снять часть сил с польского фронта, что могло изменить весь ход европейской войны. Но союзники не стали стрелять.
* * *
После неудачи первого штурма линии Маннергейма нужно было готовиться к сложной операции прорыва. Попытка обойти линию севернее Ладожского озера и через Карелию не удалась. Финны лучше знали эту территорию, быстрее передвигались и лучше маскировались среди холмов и озер. О финских снайперах и лыжниках ходили легенды. В целом система подготовки финских солдат показала свои явные преимущества по сравнению с советской. Финские отряды действовали в значительной степени как партизаны, имели большую автономию. Красная армия проявила все недостатки регулярной армии, была скована в движениях.
Советские дивизии двигались колоннами по немногочисленным пригодным для прохода техники дорогам. 'Дороги проходили по нескончаемым, непроглядным лесам, через болота или возвышенности. Такая местность часто не позволяла выставить охрану на флангах'1, - рассказывает О. Маннинен. Финны, обходя советские колонны с флангов, рассекали их в нескольких местах. Так было разгромлено несколько советских дивизий. Наиболее тяжелым было поражение 9-й армии под Суомуссалми 27 декабря - 7 января, когда были разгромлены сразу две дивизии.
Ударили морозы, снег завалил Карельский перешеек. Советские солдаты гибли от холода и обморожений, так как прибывавшие в Карелию части не были достаточно обеспечены теплым обмундированием - к зимней войне не готовились, рассчитывая на блицкриг (не говоря о том, что вся война была импровизацией Сталина).
В итоге боев декабря - января несколько дивизий попало в окружение. Сталина раздражало, что окруженцы не пробивались из 'котлов'. Он бросил упрек командующему 9-й армией В. Чуйкову: 'Телеграммы шлете партии Ленина - Сталина - герои сидят, окружены... Каждый попавший в окружение считается героем.
Чуйков: Пробиться не удалось.
Сталин: Пробиваться не хотели'.[397] В этом диалоге - грозное предвестие Великой Отечественной войны.
Поскольку всеобщая воинская повинность в СССР была еще только введена, солдаты были подготовлены плохо. Тоталитарный режим вопреки распространенному стереотипу не способствовал укреплению дисциплины. Участники апрельского совещания при ЦК ВКП(б), где подводились итоги финской кампании, говорили о 'слабой дисциплине на поле боя у красноармейцев'.[398] С разгильдяйством Сталину не удалось справиться и до Великой Отечественной войны.
Наполеоновские планы
Осенью 1939 г. Гитлер и Сталин демонстрировали агрессивность, а Великобритания и Франция выглядели оплотом мира и демократии. Как демократы они не могли не поддержать словом и делом Финляндию, которая фактически была их союзником. Намек все о том же - СССР участвует во Второй мировой войне.

В начале 1940 г., 'заскучав' за линией Мажино, французский премьер Деладье начал строить планы, навеянные приключениями императоров Наполеонов...
В это время Финляндия, подвергшаяся агрессии, стала символом сопротивления деспотическим державам. В результате побед моральный дух финской армии заметно вырос, а у красноармейцев началась 'финнобоязнь'. В страну направились добровольцы со всей Европы. Великобритания и Франция поддержали Финляндию оружием и продовольствием.
14 декабря 1939 г. Лига Наций объявила СССР агрессором и исключила его из своего состава. При принятии этого решения, как говорили в кулуарах Лиги, 'храбрость наций возрастала прямо пропорционально удаленности их местонахождения от Финляндии'.[399] Но решающее слово в агонизировавшей Лиге принадлежало Великобритании и Франции. Неужели они отошли от прежней циничной политики 30-х гг. и решили бескорыстно заступиться за жертву агрессии? У. Черчилль пытается представить дело именно так: 'Чувство негодования против Советского правительства... разгорелось ярким пламенем... Несмотря на уже начавшуюся всемирную войну, повсюду проявлялось большое желание помочь финнам... Но для доставки военного снаряжения и добровольцев в Финляндию существовал только один путь. Порт Нарвик с его горной железной дорогой к шведским железным рудникам приобретал новое моральное, если не стратегическое значение'.[400] Вот такая мораль с географией. Упоминание шведских рудников показывает, что норвежский (а не финский) Нарвик волновал англичан куда больше, чем судьба Финляндии.
Корни англо-французского интереса к Финляндии лежали в Швеции, где находились рудники, без которых не могла работать военная промышленность Германии. Летом руда транспортировалась по Ботническому заливу, недоступному для союзников, а зимой - в территориальных водах нейтральной Норвегии через ее порт Нарвик. Захватив Нарвик, а желательно и сами рудники, союзники наносили бы Германии тяжелейший удар. Вот она, бескровная война. Небольшие десанты вдали от линии Зигфрида - и Гитлер запросит мир. Поэтому союзники отнеслись к Финляндии с поразительным (если вспомнить судьбу Испании и Чехословакии) благородством.
В своих 'благородных побуждениях' помочь финнам союзники приступили к планированию высадки в Скандинавии. Черчилль, словно забыв о первоначальных моральных мотивах, цинично констатирует: 'Если бы Нарвик стал своего рода союзной базой снабжения финнов, несомненно, было бы нетрудно помешать немецким кораблям грузиться там рудой и беспрепятственно плыть по коридору (норвежских нейтральных вод. - А. Ш.) в Германию'.[401] Помощь Финляндии была лишь поводом для того, чтобы обойти норвежский и шведский нейтралитет.
19 декабря Даладье предложил направить союзный экспедиционный корпус в Финляндию через Норвегию и Швецию. Очевидно, что, если бы союзные войска высадились с согласия скандинавов в Нарвике, с поставками шведской руды в Германию было бы покончено. Так что, узнав о намерениях союзников, Гитлер стал готовить высадку в Норвегию.
Как считает Б. Лиддел Гарт, 'Гитлер, хотя и был неразборчив в средствах, предпочел бы сохранить нейтралитет Норвегии и не планировать вторжение в нее, однако очевидные признаки готовящихся враждебных действий союзников в этом районе спровоцировали его на подготовку этого шага'.[402]
Скандинавы не давали добровольного согласия на прибытие англо-французских войск, понимая, что для них будет означать высадка союзников, а затем и немцев (которые так просто не отдадут руду). Столкнувшись с заверением шведов, что они будут защищаться силой против любых войск, которые вступят на их землю, союзники сначала отступили и стали обсуждать возможность десанта в финском Петсамо. Но мысль генерала Гамелена, разрабатывавшего этот план, все время возвращалась к главному - одновременно нужно захватить Нарвик, после чего распространить операцию на Швецию. Теперь было решено не требовать согласия Норвегии и Швеции, потому что по уставу Лиги Наций не требовалось разрешения на транзит войск для оказания помощи жертве агрессии (это как раз та статья устава, которой в 1938-1939 гг. не давали воспользоваться СССР). Для высадки на севере планировалось привлечь 3-4 дивизии, укомплектованные солдатами, которые могут вести войну в северных широтах. Когда такие дивизии понадобятся в Норвегии в апреле 1940 г., выяснится, что среди всех частей британской армии 'не было ни одной, способной продвигаться по местности, покрытой толстым снежным покровом'.[403] Тем более не было их у теплолюбивых французов. Да и вряд ли 13-17 тыс. человек могли изменить ход Зимней войны, в которую были вовлечены сотни тысяч бойцов.
Между тем Даладье в своих планах превзошел самого Наполеона. Он отдал указание готовить вторжение на Кавказ. Планировалось подвергнуть бомбардировке бакинские нефтепромыслы. Понятно почему - бакинская нефть шла немцам. Но Гитлер получал нефть также из Румынии. И это предусмотрено - Франция должна была заручиться поддержкой Турции, ввести свой флот в Черное море, после чего на сторону антигерманской и антисоветской коалиции перейдет Румыния. Затем южная армия вторжения могла бы двигаться 'навстречу армиям, наступающим из Скандинавии и Финляндии на Москву'.[404]
Пока антигерманская коалиция была связана противостоянием с Германией, авантюра Даладье могла вылиться в попытку повторить Крымскую войну, разумеется - без надежд на наступление на Москву. Ссылка на это наступление нужна была, чтобы увязать захват Дарданелл с войной в Финляндии.
Англичане горячо поддержали этот план. Начальник генерального штаба Э. Айронсайд, который всего несколько месяцев назад равнодушно отнесся к мольбам поляков о помощи, заявил: 'На мой взгляд, мы сможем оказать эффективную помощь Финляндии лишь в том случае, если атакуем Россию по возможности с большего количества направлений и, что особенно важно, нанесем удар по Баку...'[405] Что может быть важнее Баку для помощи Финляндии? Только шведская руда. 3 февраля 1940 г. началась подготовка к бомбардировке Баку.
5 февраля Высший военный совет союзников обсуждал возможность высадки в финском Петсамо. Но это опасно - Петсамо уже занят Красной армией. Не мудрствуя лукаво, союзники решили все-таки высаживаться и в Нарвике, и в Петсамо. Операция была запланирована на 15-21 марта.
Маннергейм, сначала понадеявшийся на помощь союзников, узнав подробности, понял, что до Хельсинки союзники могут и не дойти.
Граница Петра Великого
Финское руководство во главе с премьером Рюти осознавало, что весной долго Продержаться не удастся. Поэтому, когда шведское правительство, обеспокоенное приближением войны к рубежам королевства, выступило с инициативой посредничества, в январе 1940 г. начались консультации - сначала с послом СССР в Швеции А. Коллонтай.
В январе 1940 г. Сталин решил вернуться к скромным задачам - взять не всю Финляндию, а отодвинуть границу от Ленинграда и установить контроль над Финским заливом. 'Вождь народов' не был расположен окончательно ссориться с Антантой, потому что в этом случае СССР автоматически оказался бы в прогерманской коалиции. А у Сталина были другие планы. 5 февраля Коллонтай встретилась в Стокгольме с министром иностранных дел Финляндии Таннером.
Но прежде чем приступать к открытым переговорам, нужно было восстановить престиж советского оружия. Северо-Западный фронт под командованием С. Тимошенко стал готовить прорыв линии. 11 февраля начался массированный обстрел финских укреплений. 13 февраля 7-я армия вклинилась в них и 16 февраля прорвала линию Маннергейма. К 19 февраля линия была прорвана на всю глубину. Если раньше морозы мешали советскому наступлению, то теперь Мерецков мог бросить пехоту и даже танки в обход Выборга по льду Финского залива. В Карелии советские войска также пришли в движение и стали осторожно вытеснять финнов с позиций, деблокируя окруженные части РККА.
12 марта советские войска ворвались в Выборг. Это значило, что через несколько дней может пасть Хельсинки и сопротивление даже в случае прихода союзников будет продолжаться только в центральной Финляндии. А без немедленной помощи союзников советские войска получали возможность вскоре отрезать финские войска от внешнего мира, что предопределило бы их поражение уже к середине года.
По мнению О. Маннинена, 'со второй половины февраля стала очевидной безнадежность борьбы, поражение представлялось необратимым'.[406]
Несмотря на угрозу высадки союзников, время работало на СССР, поскольку против почти миллионной армии Северо-Западного фронта союзники могли бы только обороняться вместе с остатками финских войск Союзники убеждали Финляндию, что если она продержится еще чуть-чуть, то вот-вот прибудут 100 тысяч англо-французских солдат. Ну, в крайнем случае, 50 тысяч. На самом деле планировалось послать около 12-13 тысяч - как раз столько, сколько нужно для удержания Нарвика. Но было важно, чтобы финны держались, потому что иначе будет утерян повод для захвата Нарвика.
Тем временем стало ясно, что советские требования ужесточились. Теперь СССР требовал границу Петра Великого, которая была проведена его Ништадским миром с Швецией в 1721 г. Это значило, что предстоит отдать Выборг и ладожское побережье с Сортавалой (сегодняшняя граница с Финляндией на Карельском перешейке - как раз почти Ништадская). Не снимал СССР и требование аренды Ханко. Это было больше, чем 'программа-максимум' октября 1939 г., но на этот раз речь не шла об угрозе независимости Финляндии, по крайней мере в ближайшее время.
Во время переговоров о мире в Москве Паасикиви напомнил, что Петр выплатил шведам компенсацию за приобретаемые по Ништадскому миру земли. На это Молотов ответил: 'Пишите письмо Петру Великому. Если он прикажет, то мы заплатим компенсацию'.[407]
Мирное соглашение было заключено в ночь на 13 марта 1940 г.
В ноябре 1940 г. выяснится, что Сталин не считает финляндский вопрос 'решенным', но теперь на его пути будет стоять господствующая в Скандинавии Германия.
Безвозвратные потери советских войск в войне составили более 126 тысяч человек, а финнов - более 22 тысяч (не считая умерших от ран и болезней). Это была пятая часть личного состава финской армии. Журналист Д. Элдрайдж, наблюдавший войну с финской стороны, писал: 'В течение трех месяцев Красная армия стала совершенно иной, чем та колеблющаяся масса, которая сначала вторглась в Финляндию'.[408] Эта перемена объясняется и тем, что армия училась, и тем, что на фронт перебрасывались более боеспособные части во главе с опытными офицерами и генералами. И то и другое означало, что нельзя было судить о боеспособности Красной армии применительно к 1941 г. по неудачам конца 1939 г. Гитлер этого не понял. Для него война против Финляндии стала еще одним аргументом в пользу блицкрига на востоке. Между тем почти миллион советских солдат и офицеров получил суровый боевой опыт. Уникальный опыт. 'Прорыв линии Маннергейма - это первый пример прорыва долговременной оборонительной полосы'.[409]
Подводя итоги кампании на совещании при ЦК ВКП(б) 17 апреля 1940 г., Сталин задался вопросом: 'Правильно ли поступили правительство и партия (читай, я, Сталин. - А. Ш.), что объявили войну Финляндии?'[410] Сталин 'запамятовал', что напал на Финляндию без объявления войны. Вопрос, конечно, риторический. Когда еще решать вопрос с Финляндией, возможным плацдармом для удара по СССР, как не сейчас, когда 'там, на Западе, три самых больших державы вцепились друг другу в горло...'[411] Обычная военно-дипломатическая практика прошлых веков. Сталин мог упрекнуть себя ('партию и правительство') лишь за то, что промедлил до зимы.
Но Красная армия не выполнила поставленных задач. Почему? Сталин объясняет офицерам, что хитро подшутил над ними - поставил завышенные цели, дабы они могли выполнить необходимое. А так, даже великий учитель 'Петр I воевал 21 год, чтобы отбить у Швеции всю Финляндию', а получил то же, что и Сталин, да и то за вычетом Ханко.[412] Так, оправдавшись за авантюру по захвату всей Финляндии, которой якобы не было вовсе, Сталин стал разбирать недостатки РККА. Командные кадры недостаточно перестроились, над ними продолжает довлеть 'культ традиции и опыта Гражданской войны'.[413]
Но, несмотря на недостатки, Красная армия одержала новую победу, причем европейского масштаба: 'Мы победили не только финнов, мы победили еще их европейских учителей - немецкую оборонительную технику победили, английскую оборонительную технику победили, французскую оборонительную технику победили'.[414] Особенно важно для Сталина, что побеждена именно оборонительная, а не наступательная техника. Ведь наступать должна Красная армия. Сталин считал, что впечатлил Запад - ведь РККА сделала то, что не делал еще никто, - взяла линию современных долговременных укреплений, да еще зимой. Но и Гитлер, и его западные противники впечатлены не были, считая, что если русских остановили даже финны, то уж армии великих держав без большого труда разобьют Красную армию.
Задачи, поставленные в начале войны 1939-1940 гг., выполнены не были. Финляндия сохранила свою независимость, а престиж СССР был подорван. Некоторые комментаторы даже утверждают, что 'Красная армия проиграла финскую войну'.[415] Тем не менее, прежде чем приписывать Финляндии победу, следует ознакомиться с мнением Маннергейма. По поводу мира с СССР он сообщил соотечественникам следующее: 'Суровый мир, уступивший Советам почти все поля брани, политые вашей кровью во имя всего того, что для вас дорого и свято'.[416] Если речь идет не о партизанской войне, то победителем считается тот, за кем остается поле сражения. П. Б. Липатов считает, что 'если бы не приказ - Красная армия не остановилась бы за Выборгом (на момент перемирия бои шли в Выборге. - А. Ш.), а пошла, не считаясь с потерями, до шведской границы и дальше... В конце концов, советские войска дошли бы до Эльбы'.[417] Насчет шведской границы - вряд ли (памятуя опыт Суомуссалми), но после взятия линии Маннергейма военных препятствий для занятия Хельсинки не было. Почему же Сталин пошел на перемирие, не взяв Хельсинки? Очевидно, что оснований панически бояться экспедиционного корпуса союзников у него не было - к высадке готовились слишком малые силы. Тем не менее опасения по поводу вмешательства союзников у Сталина были, и это заметили даже немцы. Шуленбург сообщал Риббентропу: 'В течение некоторого времени нами наблюдалась явно неблагоприятная по отношению к нам перемена со стороны советского правительства'. Дело в том, что 'советское правительство боится быть вовлеченным Антантой в большую войну... Мне казалось, что неожиданное завершение финской войны произошло по тем же соображениям'.[418] Даже после завершения войны с Финляндией отношение СССР к Германии какое-то время оставалось прохладным. Только после вторжения Германии в Норвегию, которое окончательно сняло вопрос о возможности продвижения Антанты в направлении СССР, советско-германские отношения потеплели.
Сталин не желал столкнуться с англичанами и французами в центральной Финляндии. Это срывало все военно-дипломатические планы сохранения нейтралитета до той поры, когда можно вмешаться в наивыгодных условиях. Прямой конфликт с антигерманской коалицией лишал Сталина свободы маневра, привязывал СССР к Германии. А этого вождь не хотел.
О. Вехвиляйнен считает, что Зимняя война 'являлась частью Второй мировой войны, и ее следует рассматривать в контексте начального периода войны'.[419] Поскольку финский исследователь понимает под начальным периодом Второй мировой европейскую войну между Германией и антигерманской коалицией, его точка зрения выглядит еще менее логичной, чем утверждение о кратковременном вмешательстве СССР в мировую войну в сентябре 1939 г.
Великобритания и Франция могли напасть на СССР, но не сделали этого. Финляндия также не вступила в войну с Германией и вскоре стала ее союзником. Так что в 1939-1940 гг. параллельно развивались события двух разных войн. В этом нет ничего необычного. Также и Северная война, которая закончилась Ништадским миром, шла одновременно с войной за Испанское наследство. И это тоже были две разные войны в Европе.

Итак, война была вызвана стремлением Сталина укрепить северный фланг СССР в грядущем военном столкновении в Европе. Просчеты разведки привели к срыву первого наступления на Финляндию, что имело для РККА крайне тяжелые последствия - взять линию Маннергейма зимой было почти невозможно. Попытка обойти линию Маннергейма привела к поражениям. Однако в феврале - марте 1940 г. РККА одержала решающую победу, что позволило СССР заключить мир на выгодных для него условиях. Таким образом, объективно СССР выиграл войну, хотя и не достиг первоначально поставленных целей в связи с сопротивлением финских войск и нарастающим международным противодействием политике СССР.
________________________________________
Примечания:

3
Хереш Э. Купленная революция. Тайное дело Парвуса. М., 2005. С. 130.

4
Ленин В. И. Неизвестные документы. 1891-1922. M, 1999. С. 72.

37
Церетели И. Г. Кризис власти. М., 1992. С. 152.

38
Раскольников Ф. Ф. Кронштадт и Питер в 1917 году. М., 1990. С. 133.

39
Никонов В. Молотов. Молодость. М., 2005. С. 279.

40
Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. Л., 1956. С. 143.

41
Рабинович А. Указ. соч. С. 153-155,164,169-177.

375
Подробнее см.: Шубин А. В, Мир на краю бездны. С. 316-317.

376
Зимняя война 1939-1940. Кн. 2. И.В. Сталин и финская кампания (Стенограмма совещания при ЦК ВКП(б). М., 1999. С. 272.

377
Зимняя война. Кн. 1. Политическая история. М., 1999. С. 57.

378
Принимай нас, Суоми - красавица! 'Освободительный поход' в Финляндию 1939-1940 гг. Спб., 2000. Ч. 2. С. 153.

379
Там же. С. 154.

380
Цит. по: Зимняя война. Ч. 1. С. 122.

381
Принимай нас... С. 157.

382
'Граниты финские, граниты вековые...' Мирная дискуссия о финской войне. // 'Родина', ? 12. 1995. С. 35.

383
'Граниты финские, граниты вековые...' Мирная дискуссия о финской войне. // 'Родина', ? 12. 1995. С. 36.

384
См.: Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Т. VI. М.,1984. С. 308-309, 343, 383, 417.

385
Адибеков Г.М. Коминформ и послевоенная Европа. М., 1994. С. 132.

386
'Правда'. 2.12.1939.

387
Там же. 5.12.1939.

388
Зимняя война. Кн. 1. С. 154.

389
Линия Маннергейма и система долговременной фортификации Финляндии 1919-1940 гг. СПб., 2002. С. 36.

390
Там же. С. 54.

391
Линия Маннергейма и система долговременной фортификации Финляндии 1919-1940 гг. СПб., 2002. С. 58.

392
Линия Маннергейма и система долговременной фортификации Финляндии 1919-1940 гг. СПб., 2002. С. 34.

393
Зимняя война. Кн. 1. С. 143.

394
Принимай нас... С. 28.

395
Зимняя война. Кн. 2. С. 142.

396
Советско-финская война. Минск, 1999. С. 32.

397
Зимняя война. Кн. 2. С. 105.

398
Там же. С. 29.

399
Зимняя война. Кн. 1. С. 238.

400
Черчилль У. Указ. соч. С. 245.

401
Черчилль У. Указ. соч. С. 246.

402
Liddel Hart В.Н. History of the Second World War. L., 1973. P. 54.

403
Черчилль У. Указ. соч. С. 288.

404
Зимняя война. Кн. 1. С. 273.

405
Там же. С. 273.

406
Зимняя война. Кн. 1. С. 321.

407
Там же. С. 348.

408
Советско-финская война. С. 31.

409
Суворов В. Последняя республика. М., 1995. С. 212.

410
Зимняя война. Кн. 2. С. 272.

411
Зимняя война. Кн. 2. С. 272.

412
Там же. С. 274.

413
Там же. С. 278.

414
Там же. С. 282.

415
Линия Маннергейма... С. 53.

416
Советско-финская война. С. 439.

417
Липатов П.Б. Зимняя война. M., 1996. С. 46.

418
СССР - Германия. 1939-1941. Документы и материалы о советско-германских отношениях с сентября 1939 г. по июнь 1941 г. Вильнюс, 1989. С. 46.

419
Зимняя война. Кн. 1. С. 371.
Очерк девятый. Маски Сталина
После смерти исторической личности ее образ продолжает жить, воздействовать на общество. Люди продолжают 'общаться' с 'великими', соотносить свое поведение с опытом истории. Жизнь человека во многом зависит от того, какой исторический миф преобладает в его сознании и насколько он близок к реальности. Это определяет представление о должном и ложном.
Фигура Сталина - одна из центральных в историческом сознании наших соотечественников. Сталин при всей своей конкретной историчности - это образ, который корнями своими уходит в ветхозаветный пласт нашей культуры, где миссия народа оправдывает любые жестокости его царя, направленные на ее осуществление. Во многом именно этот культурно-исторический пласт определял и оправдывал поведение Сталина и в его собственных глазах, и в глазах его сторонников - современных ему и современных нам. Ветхозаветный царь, будь то Давид, Иван Грозный или Сталин, не жалеет ничего и никого в защите избранного народа и его миссии.
Но наша культура и наше историческое сознание не ограничиваются ветхозаветной традицией. Они включают и новозаветное миропонимание, и славянские эпосы, и влияние западного индивидуализма, и пласт социалистической культуры от Герцена и Маркса до Стругацких и Горбачева. Наше историческое мировосприятие многообразно. Многолики и исторические образы, включая Сталина. Сегодня он продолжает действовать в нашей культуре через множество противостоящих друг другу образов. И чаще всего мнения о Сталине больше характеризуют говорящего, чем самого Сталина.
В начале 90-х гг. он был чем-то вроде земного воплощения Сатаны. В начале XXI века опросы фиксируют, что в современном обществе примерно равное количество людей, относящихся к Сталину 'скорее положительно' и 'скорее отрицательно'.
Общественное сознание отличается определенной 'упругостью'. Если что-то безудержно расхваливают, человек ищет 'компромат', если кого-то поливают грязью - читателю интересны 'смягчающие обстоятельства'. В этом отношении человеческое мышление - на стороне науки, для которой истина важнее идеологической 'позиции'. Напор антисталинской агитации вызвал к жизни массовый запрос на книги, защищающие Сталина от клеветы.
Но если наука ищет 'золотую середину', то публицистика пытается 'раскачать лодку' сознания. Если Сталин в чем-то виноват - то он величайший злодей всех времен и народов. Если какие-то обвинения в адрес Сталина не подтвердились - то он оклеветанный ангел во плоти. Крайности сходятся, рынок требует больше крика, чтобы никто не расслышал спокойный голос искателей истины.
Четыре Сталина
Кампания 'очернения' Сталина приобрела такие масштабы, что даже среди вполне добросовестных историков все чаще встречаются 'умеренные сталинисты'. Что уж говорить о публицистике. Другое дело - сталинисты идеологические, не желающие вникать в те детали исторической ткани, которые не укладываются в образ безгрешного вождя. Такие сталинисты в действительности мало отличаются от зашоренных критиков Сталина.
Кредо сталинистов выразил публицист С. Кара-Мурза: 'Я почти уверен, что все сегодня в душе понимают, что в конце 20-х гг. сталинизм, при всех его видимых уже тогда ужасах, оказался с точки зрения судьбы России (СССР) лучшим выбором - и потому подавляющая масса народа сделала именно этот выбор'.[420] Творчество публициста С. Кара-Мурзы - классический пример современного легендарного эпоса. Здесь есть все необходимое для мифотворчества. С одной стороны - и выборочный реализм, оценки, в целом соответствующие достижениям исторической науки, - если они подтверждают схему. С другой стороны - игнорирование всего, что не вписывается в схему мифа, домыслы, которые заполняют пробелы, возникшие на месте 'ненужной реальности', и многочисленные неточности, вытекающие из вольного обращения с фактами.[421] Имела стратегия индустриализации конца 20-30-х гг. рациональные основания и мотивы? Имела. Был это выбор 'подавляющей массы'? Нет. Не было никакого выбора, потому что массу никто не спрашивал. История не сохранила упоминаний о референдуме, на котором 'подавляющая масса' крестьян одобрила политику ВКП(б) 1929-1933 гг. Зато много свидетельств обратного. И жертвы, вызванные этим выбором, слишком велики, чтобы все(!) согласились с С. Кара-Мурзой, что этот выбор был лучшим. Среди специалистов преобладают противоположные оценки. Вот, например, сталинский выбор 'определил низкий материальный уровень жизни общества на все годы существования советской власти',[422] - пишет исследовательница продовольственного снабжения 20-30-х гг. Е. А. Осокина. В этом выводе тоже угадываются признаки мифотворчества (на что указывает лукавое слово 'низкий' - низкий в сравнении с чем?). Вопреки легенде С. Кара-Мурзы, 'все в душе' разделяют самые разные мифы. Историческая 'душа' народа расколота мифотворцами. Носители противостоящих мифов не хотят слышать друг друга, игнорируют аргументы друг друга, подвергая современное историческое сознание шизофреническому распадению на изолированные кусочки.
Между антисталинскими и сталинистскими мифами, как между двумя 'лагерями', идет позиционная борьба. Каждая сторона пытается приписать себе победу в борьбе за умы. Но борьба - то идет не за умы, а за сердца, на уровне эмоций. Увы, даже профессиональные исследователи склоняются к тому, чтобы мотивировать свою позицию на уровне эмоций: 'Гнусное существо. Был хром и болезнен. Левая рука не разгибалась и сохла. Часто простужался - значит, был потлив. Его империя (моя родина): кровь, вонь, марши, миллионы лопат, штыков, поток речей и океаны трупов',[423] - резюмирует Б. С. Илизаров свою попытку нарисовать психологический портрет Сталина. Увы, это резюме лучше характеризует самого Б. С. Илизарова, чем Сталина и его эпоху. Такие характеристики, помноженные на телевизионный формат сериала Сванидзе, только усиливают сталинистские настроения. Чем больше грязи льется на Сталина, тем большее отторжение у читателя и зрителя это вызывает, тем сильнее сомнения: ну не может человек быть настолько ужасен, ведь было и что-то хорошее...
* * *
Для одних Сталин - грозный восстановитель империи, для других - параноик, маньяк разрушения, для третьих - враг коммунистической идеи и т. д. Мифы толпятся на экране и на книжных полках магазинов. Но это столпотворение только кажется хаотичным. Образы Сталина можно разделить на положительные и отрицательные, коммунистические (левые) и антикоммунистические (правые). Получается четыре основных мифа: правый сталинизм, характерный для державников (Сталин возродил 'нормальный порядок', Российскую империю, разгромил революционеров, сепаратистов и внешних врагов, повел страну дальше по пути прогресса); левый сталинизм (Сталин - верный ученик Маркса и Ленина, создатель социализма, разгромивший антисоветские заговоры и фашизм), правый антисталинизм, характерный для либералов и сторонников 'белой идеи' (Сталин - создатель тоталитарной империи, где все люди, по сути, стали 'зэками', убийца до 100 миллионов людей), левый антисталинизм, характерный для троцкистов и 'детей XX съезда' (Сталин - враг дела Ленина, предатель, погубивший революцию и революционеров). Все мнения о Сталине не сводятся к этим четырем, но в большинстве своем представляют их варианты, иногда даже очень экзотические. Как мы увидим, есть даже мнение, что Сталин хотел ввести демократию по западному образцу (либеральный вариант правосталинистского мифа).
Наверное, сторонники всех этих мифов очень удивились бы, если бы им сообщили, что их точки зрения вполне совместимы и представляют лишь части общей картины. Но просто каждый миф - это отобранная под схему часть истины.
Разгромил ли Сталин тот большевизм, который победил в России в 1917 г.? В значительной степени. Стремился ли Сталин воплотить в жизнь коммунистические идеалы Маркса и Ленина? В значительной степени. Было ли советское общество при Сталине тоталитарным? В значительной степени. Продвинулось ли общество при Сталине по пути индустриального прогресса? В значительной степени.
* * *
Практически все нынешние мифы о Сталине уходят корнями в споры 20-х гг. Противники большевизма считали планы коммунистического общества чистой утопией. Следовательно, рано или поздно движение к утопии, социализму должно было провалиться, а страна - вернуться назад, к 'нормальному' состоянию: либо к аналогу Российской империи, либо к буржуазной республике.
Эту мысль наиболее ясно выразил эмигрантский публицист Николай Устрялов. Он уже в 1920-1921 гг. высказал идею о том, что логикой вещей, как и во время Французской революции, большевизм будет эволюционировать от радикального революционного якобинизма к режиму, опирающемуся на нормальные буржуазные отношения и твердый правовой порядок Началось термидорианское 'перерождение большевизма', создание новой бюрократии, буржуазии и аристократии. Советская система - это 'редиска. Извне красная, внутри - белая'.[424]
Устрялов приветствовал такую перспективу, называя себя национал-большевиком и ожидая, что 'термидор' превратит Россию в сильную державу.
Устрялов рассматривал коммунизм односторонне, для него эта идея была просто синонимом уравнительной утопии. Он не увидел в марксистском коммунизме другой его стороны - стремления к созданию общества, работающего по единому плану, строжайшего экономического централизма. Новую иерархию, державную мощь, угнетение создавал не 'термидор', не отход от коммунистических принципов, а последовательный централизм марксистско-ленинской идеи. То, что Устрялов, а затем и Троцкий принимали за 'белое', в действительности было проявлением 'красного'.
Для большевиков 'термидор' был страшным предсказанием. Участники антисталинской оппозиции с ужасом фиксировали признаки 'перерождения' партии, официально приверженной идеалам социальной справедливости.
Перспектива 'термидора', по мнению многих наблюдателей, действительно реализовалась в сталинизме. Соответственно одобрительный взгляд на сталинский 'термидор' приводит правых сталинистов к устряловской точке зрения, а критический взгляд левых антисталинистов на 'термидор', 'перерождение', развивает аргументы Троцкого (в своем взгляде на Сталина именно за Троцким шли и Хрущев, и либеральные коммунисты - 'шестидесятники'). Но, с другой стороны, многие наблюдатели считают, что никакого 'термидора', отката назад, не произошло, и при Сталине возникло принципиально новое общество. Левые сталинисты относятся к нему положительно, а правые антисталинисты обличают как 'империю зла'.
Чтобы соотнести четыре основных образа Сталина с известной науке исторической реальностью, необходимо определиться по ряду вопросов:
1. Был ли 'термидор' и что под ним понимать?
2. Какое общество образовалось в СССР за время правления Сталина?
3. К чему в действительности стремились Сталин и его противники в партии?
Что построили при Сталине?
Представители разных историософских школ не могут договориться о том, что же было построено в СССР. Для одних СССР - 'реальный социализм', для других - тоталитаризм, для третьих - этап развития российской цивилизации, для четвертых - государственный капитализм, для пятых - этократическое (бюрократическое) индустриальное общество. Думаю, спорщиков вполне можно усадить за стол переговоров. Все эти точки зрения совместимы, поскольку разногласия в значительной степени носят терминологический и эмоциональный характер.
Идея 'реального социализма' исходит из того, что в СССР марксистская концепция социалистического (коммунистического) общества была реализована настолько, насколько это вообще было возможно. Раз ликвидировали частную собственность, значит, уничтожили капитализм. А раз нет капитализма - значит, в СССР социализм. Одна беда - маловато для того, чтобы считать советское общество социалистическим. Еще нужно доказывать, что в СССР не было также эксплуатации и эксплуататорских классов. А в СССР господствовал бюрократический класс. Споры об этом будут длиться еще долго, и здесь мы остановимся на очевидном факте - в СССР существовала господствующая элита, но ее господство обеспечивалось не частной собственностью, а государственной, что определило качественные отличия советского общества от классических капиталистических обществ.
Часть социалистов (в том числе марксистов) считает, что суть капитализма - не в частной собственности буржуазии, что бюрократия в целом тоже может быть частным собственником, и поэтому в СССР был особенный государственный тип капитализма. Но если это и капитализм, то уж очень особенный. Место биржи занимает Госплан, вместо акций - приказ о назначении на должность, вместо безработицы и перепроизводства - дефицит ресурсов и рабочей силы. Уж очень много различий как с 'реальным капитализмом', так и с заявленным проектом социализма, то есть с теми критериями социализма, о которых писали социалистические теоретики, включая К. Маркса и В. Ленина. Ни тебе безденежного товарообмена, ни отмирания государства, ни бесклассового общества.
Итак, 'реальный социализм' ('государственный капитализм') - это такое общество, которое имеет некоторые черты сходства как с идеей социализма, так и с реальностью капитализма, точнее - индустриального общества. От социализма 'реальный социализм' унаследовал запрет частной собственности, плановое хозяйство, социальную программу - минимум: бесплатное образование, медицинскую помощь, поддержку слабых групп населения (стариков, инвалидов и др.). Кроме отказа от частной собственности (или ограничения ее распространения, как в некоторых 'братских' странах) такое 'социальное государство' существует и на Западе. 'Реальный социализм' обеспечил решение ряда задач, которые в соответствии с марксистской теорией должен был решить капитализм. Прежде всего речь идет о переходе от аграрного общества к индустриальному.
Когда советское общество стало индустриальным и таким образом приобрело частичное сходство с капиталистическими индустриальными обществами?
Индустриальное общество отличается от предыдущего (аграрного, традиционного) множеством показателей - и более высокой производительностью труда, и урбанизацией (переселением жителей из деревни в город), но все эти показатели вытекают из самого характера деятельности, который преобладает при индустриализме. Эта деятельность основана на специализации и стандартизации (одно без другого невозможно). Именно так организована работа фабрики, именно это обеспечивает высокую производительность труда, концентрацию производства в городах и переток туда населения.
В СССР были все социальные ниши, необходимые для функционирования индустриальной системы, но у нас и на Западе эти ниши иногда занимали разные структуры (частный собственник - чиновник, биржа - Госплан и т. д.), а иногда - общие (наемный рабочий, менеджер, школьный учитель, инженер). В этом отношении советское общество можно описать формулой 'индустриальное общество минус развитая частная собственность плюс социальное государство и государственное управление хозяйством'.
Таким образом, 'развитый социализм' и 'государственный капитализм' - это общество, которое находится от капитализма столь же далеко, как и от теоретической модели социализма. Но мы знаем, что оно основано на трех китах: индустриализм, государственное управление экономикой, социальное государство.
Роль государства в СССР была более велика, чем в других моделях индустриального общества. Ближе других к СССР подошла в этом отношении нацистская Германия, что дало почву для развития теории тоталитаризма. Эта теория создавалась в 50-е гг. X. Арендт и 3. Бжезинским как идеологическое оружие против СССР, она подчеркивала общность государственных систем Советского Союза и нацистской Германии. Советские авторы не оставались в долгу, доказывая, что нацизм имеет много общего с государственно-монополистическим капитализмом США. Обе стороны оказались правы, потому что всегда можно найти что-то общее и различное.[425] Но этот спор показал, что тоталитаризм, то есть тотальное, полное управление обществом из единого центра, - это характеристика, которую можно встретить в любом индустриальном обществе, - ведь на фабрике администрация стремится к тотальному управлению своим персоналом. Когда советские люди, привыкшие к перекурам и разгильдяйству в тоталитарном СССР, в 90-е гг. нанимались на западную или японскую фирму, нередко их поражали тоталитарные порядки, царившие там: визит в туалет с разрешения начальника, запрет на частные разговоры в рабочее время, постоянное наблюдение менеджера за тем, что делает работник, и т. д.
Итак, элементы тоталитаризма при желании можно найти в любом обществе. Тоталитарный режим - нечто иное. Это - открытое стремление власти контролировать все стороны жизни общества (неофициальный контроль за частной жизнью граждан существует и на Западе). Правда, при всем стремлении сталинской системы к контролю над умами населения эта власть никогда не была тотальной. Даже при Сталине сохранялись и расходившееся с официальной идеологией религиозное мировоззрение, и не замеченные НКВД критические разговоры, и так и не подавленная полностью 'аполитичная' культурная жизнь.
Следовательно, термин 'тоталитаризм' правомерно употреблять только в конкретно - историческом значении - как стремление власти к тотальному управлению общественной жизнью. При Сталине такой тоталитаризм был, все замеченные неподконтрольные общественные группы уничтожались. При Хрущеве, когда допускались различные общественные течения и существенные оттенки политических взглядов, - уже нет. Общество перешло от тоталитарного к более мягкому - авторитарному состоянию.[426]
Таким образом, на некоторых этапах жизни советского общества ему были присущи черты тоталитаризма, но не они определяют логику развития советского общества на протяжении всей его истории.
Тоталитаризм является вполне органичной 'надстройкой' над индустриальной системой, когда все общество превращается в единую фабрику под руководством одной администрации. Но западные элиты предпочли более мягкую систему согласования интересов между тоталитарно организованными фирмами, бизнес-группами и бюрократическими кланами, которая и известна как капитализм. Столкнувшись с кровавыми издержками тоталитаризма, коммунистическая бюрократия также предпочла перейти к более гибким формам господства. И этот отход от тоталитаризма позволил советскому обществу завершить переход к индустриальному обществу.
Индустриальная модернизация началась еще в Российской империи, завершилась к началу 60-х гг. XX века, когда большинство населения РСФСР стало жить в городах.[427] Но решающий этап пришелся на правление Сталина, точнее - на 30-е гг. Тогда именно сталинская система с жестокостью, не уступавшей рыцарям первоначального накопления, сконцентрировала ресурсы, необходимые для построения промышленной базы, на которой дальше достраивалась индустриальная система советского общества.
Экстренный, форсированный характер модернизации вызвал огромные жертвы, которые могут восприниматься как неоправданные. Тем более что стремительность модернизации привела и к растранжириванию ресурсов, разрушениям в сфере сельского хозяйства. Образовавшаяся в результате система оказалась недостаточно гибкой, страдавшей множеством социальных болезней, которые сказывались на развитии советского общества всю его историю. Эти 'минусы' очевидны.
Но нельзя не замечать и другого - эволюционный путь модернизации в XX веке привел большинство стран мира (особенно за пределами Европы) к модели зависимого капитализма, к искусственному закреплению отставания 'третьего мира' от 'первого'. Так что проблема 'издержек прогресса' неоднозначна.
Одно несомненно - в 30-е годы страна перешла качественную грань своего развития, прошла гораздо больший путь, чем Франция во времена якобинцев и термидорианцев. Если 'термидор' - это откат к прошлому, то СССР уходил от прошлого необратимо. Если 'термидор' - вытеснение революционного наследия признаками нормального, общемирового развития, то его элементы были неизбежны. Хоть и своей дорогой, СССР шел по общему пути индустриальной модернизации. СССР не стал ни воплощением идеалов социализма, ни 'империей зла'. Он стал своеобразным вариантом индустриального общества. И своеобразие это вытекало из трех источников - культурного наследия народов России, социалистического проекта и того направления, которое придали ему Ленин и Сталин.
Демократ? Конституционалист? Государственник? Коммунист?
Своеобразие советского общества, советской культуры (в отличие от других авторитарных индустриальных обществ) - в его мессианской идеологии, основанной на ценностях народовластия и социальной справедливости.
Противники Сталина из лагеря Троцкого понимали, что социализм, однородное общество без эксплуататоров, не может существовать без демократии, и обвиняли Сталина в том, что он подавил демократию в угоду бюрократической касте. Но при этом и сами троцкисты не были демократами, так как требовали демократии только для избранных, для сторонников коммунистических идей.
Уничтожил ли Сталин демократический дух большевизма, и был ли вообще большевизм демократическим движением? Если Сталин изменил большевизму (а не большевикам), то можно говорить о политическом 'термидоре' с последующим переходом к 'империи' (по аналогии с Наполеоном).
Мы видели выше, что большевики - оппозиционеры видели 'перерождение' партийной элиты в росте имущественных привилегий и ликвидации демократии. Это взаимосвязано, так как отсутствие демократии обеспечивает бесконтрольность бюрократической касты и закрепление ее привилегий.
Собственно, привилегии правящего слоя появились уже во время 'военного коммунизма' и получили свое развитие во время НЭПа. Эти отклонения от принципов социальной справедливости не идут, конечно, ни в какое сравнение со злоупотреблениями нынешней посткоммунистической элиты, но и они возмущали идейных коммунистов. Однако понятно, что имущественное расслоение было неизбежно в условиях иерархического общества, установленного большевиками еще до того, как Сталин победил в борьбе за власть. Тот, кто определяет принципы распределения материальных благ, заранее простимулирован, чтобы использовать это право себе во благо. И тогда остается две возможности: чистить государственный аппарат от наиболее зарвавшихся чиновников или менять систему, отбирая у чиновников их широкие права - саму возможность злоупотреблять.
Сколько бы Троцкий и его сторонники ни говорили об отрыве руководителей от масс, иерархичности и авторитарности социально-политической системы, они вовсе не собирались предоставить 'мелкобуржуазному' народу право решать, куда следует двигаться стране. Вполне очевидно, что и в 1923 г., когда у власти стояли будущие троцкисты, СССР уже был авторитарным государством. 'Демократия' для коммунистов, за которую выступал Троцкий, - это права для 'своих', для проверенных коммунистов, а не демократия и равноправие для всех жителей. 'Новая аристократия' и 'новая бюрократия', о которых писал Устрялов, - партийно-государственное чиновничество, позднее известное как номенклатура, - возникли в огне Гражданской войны, а не во времена правления Сталина. Так что 'перерождение' 30-х гг. - это лишь естественное продолжение тех процессов, которые были запущены победой большевиков в Великой российской революции. 'Термидор' как создание новой классовой иерархии начался уже в 1917-1918 гг.
* * *
Сталин не прочь был противопоставить ветеранам большевизма народ, массу рядовых тружеников. Сталин то и дело в своих речах апеллировал к воле народа. Например: 'Вот видите, на какие вышки нас народ поставил'; 'Руководители приходят и уходят, а народ остается. Только народ бессмертен. Все остальное - преходяще. Поэтому надо уметь дорожить доверием народа'.[428] Значит ли это, что он был демократом? 'Демократизм' Сталина совершенно абстрактен. Народ - это некое целое, волю которого знает Сталин. Вождь может возвысить человека из низов, 'поставить на вышку', а может и 'дать вышку', стереть в порошок Это понимание, конечно, очень далеко от демократии в любом ее варианте.
Демократия, народовластие предполагают, что рядовые граждане имеют возможность участвовать в выработке решений, которые их касаются. Подобные принципы закладывались в основу советов. Но большевики уже в 1918 г. заменили власть советов 'советской властью' - неограниченной властью советского правительства и коммунистического руководства. И эта замена прямо вытекала из социально-экономического централизма марксистов. Если общество должно управляться по единому плану, то на местах можно принимать только малозначительные решения, соответствующие центральным директивам. Если все будут действовать кто во что горазд, в соответствии со своими представлениями, никакой планомерности не получится. В этом Троцкий и Сталин были вполне согласны.
Платой за централизм и плановость стал отказ от демократии и равноправия. В этом ограниченном смысле 'термидор' состоялся, и не мог не состояться. Сам марксистский идеал, в котором искусственно соединялись и демократия, и равноправие, и централизм, и подчинение всех работников плану, - при столкновении с жизнью должен был расщепиться на составляющие. Либо воля центра, либо самоуправление работников. Коммунистам предстояло сделать выбор, и уже в 1918 г. большевики его сделали - централизм был важнее для них, чем демократия. Это и было начало политического 'термидора', уход от изложенных в работах Маркса и раннего Ленина ('Государство и революция') идеалов 'государства не в полном смысле слова', в котором уже нет отдельной от общества армии, репрессивной системы, иерархии облегченных властью чиновников. Этот поворот произошел уже тогда, когда Ленин, Троцкий, Сталин, Каменев, Зиновьев и Бухарин вместе руководили республикой.
'Перерождение' революционных движений неизбежно уже потому, что их планы осуществимы лишь частично. Люди, которых поток революции вынес на общественную вершину во имя бескомпромиссного разрыва с прошлым России, должны были теперь как-то управлять завоеванной страной, которая за короткий срок просто не могла существенно измениться в своей социальной психологии. Радикалы расселись по жердочкам пирамиды управления и вернулись к обычной жизни с ее текучкой, бытовыми проблемами и интересами. Решение радикальных, масштабных задач пришлось разделить на множество маленьких тактических шагов. Это требовало новых людей, но вызывало раздражение у миллионов солдат и офицеров революции, привыкших рубить гордиевы узлы истории. Троцкий писал о судьбе революции: 'После беспримерного напряжения сил, надежд и иллюзий наступил длительный период усталости, упадка и прямого разочарования в результатах переворота'.[429] Эти горькие слова во многом справедливы. И все же Троцкий недооценил энергию идей. Раз попробовав менять жизнь, творить историю, даже уставший от революционных бурь человек не отказывается до конца от своей мечты. Он продолжает действовать, может быть, иначе, но ради той же мечты о лучшем будущем. Отлив революционной энергии масс не ослабил борьбу в правящей элите по поводу путей развития страны.
История устроена как ниппель - общество никогда не возвращается просто назад. Всегда появляется что-то новое. Россия первой ступила на путь создания социального государства. Уже немало. Но страна и ее лидеры стремились к большему - к созданию мощной индустриальной державы, организованной совершенно по-новому, как рациональная производительная фабрика.
Сталин продолжал идти путем Ленина и Маркса, реализуя идеал централизованного общества, где все трудятся по единому плану. Неизвестно, могли ли представители других течений большевизма ближе подвинуть общество к этому коммунистическому идеалу, по мере надобности перекраивая фасад советской 'демократии'.
* * *
Но, может быть, Сталин был тайным врагом марксизма и демократом? Эта точка зрения становится все более модной среди правых сталинистов. Здесь парадоксальным образом смыкаются хрущевский и устряловский мифы: Сталин уничтожал коммунистов - значит, был врагом коммунизма - значит, боролся против коммунизма за возвращение на 'путь мировой цивилизации', благополучно проложенный странами Запада. Оказывается, Сталин тайно мечтал о демократии и политическом плюрализме.
Реальный Сталин тут, конечно, ни при чем. Просто сталинизм тоже хочет быть респектабельным и цивилизованным. Для этого достаточно поверить Сталину на слово - он ведь столько говорил хорошего о демократии. Конституцию новую принял, 'демократическую'.
Первым эту версию высказал Н. Бухарин - в отчаянии перед смертью. Пытаясь уговорить Сталина сохранить ему жизнь, Бухарин в письме из тюрьмы пытался доказать Кобе, что их взгляды не так уж расходились. Бухарин ищет оправдания кровавой чистке в подготовке 'перехода к демократии'.[430] Сталин, как известно, отнесся к этой концепции равнодушно, не стал брать ее на вооружение. А вот правым сталинистам она понравилась, так как позволяет примирить со Сталиным хотя бы часть 'шестидесятников'. Мол, Сталин и Бухарин делали одно дело, да только вот левые экстремисты - троцкисты им помешали, стравили их.
Историк Ю. Н. Жуков внес ценный вклад в исследование закулисной борьбы 30-х гг., в защите Сталина от надуманных обвинений. Но вот настало время надуманных оправданий. Ю. Н. Жуков рассказывает нам о сталинской Конституции как о реальном высшем законе страны, рассчитанном на многопартийность. Сталин, оказывается, демократ, который стремился передать власть в стране парламенту, избранному на альтернативной основе. Просто несостоявшийся Горбачев.
Формальная сторона конституционной реформы 1936 г. такова: Сталин выступил за отмену многоступенчатой системы выборов, которая отличала советы от парламентов, и настаивал на введении тайных выборов.
Со времен Гражданской войны советы были лишены реальной власти, в их руках оставались некоторые социальные и хозяйственные вопросы, которые чиновники исполкомов должны были согласовывать с партийными органами и структурами центрального государственного управления. Советы играли роль фасада коммунистического режима и органов централизованного государственного управления. Соответственно изменение этого фасада было делом формальным. В 1935 г. Сталин принял решение провести конституционную реформу. О реальных мотивах этого решения мы поговорим ниже.
Когда Сталин дал указание секретарю ЦИК А. Енукидзе заняться подготовкой проекта новой Конституции, тот сначала даже не понял, что от него требуется. Зачем перестраивать фасад? Он не понял мотивов Сталина. Не понял их и историк Ю. Н. Жуков. У него вопрос об изменении порядка выборов этих депутатов становится решающей проблемой политической борьбы после убийства Кирова. 'Сталин воспользовался в своих интересах первым же случайно представившимся предлогом - убийством Кирова (хороша первая попавшаяся случайность! - А. Ш.) - совсем не для того, чтобы расправиться с рудиментарной оппозицией'. Кто бы спорил! Конечно, не для этого - через оппозицию он выходил на более широкие круги бюрократии. Нет, это Ю. Н. Жуков тоже считает неважным по сравнению с более принципиальным вопросом: 'Он прибег к крайним мерам, не применявшимся прежде к столь высоким по положению членам партии, только для того (! - А. Ш.), чтобы заставить членов ЦК поддержать его новый курс. Отказаться от старой избирательной системы, а заодно и кардинально изменить Конституцию'.[431] Вот она, тайна сталинского террора. Разгромить коммунистические кадры, чтобы Конституцию изменить. Гора трупов рождает мышь. Конституцию поменяли, даже тайное голосование в СССР позднее ввели. И что?
Но Ю. Н. Жуков нашел 'доказательство' далеко идущих планов Сталина по насаждению демократии. Среди подготовительных материалов конституционной реформы Ю. Н. Жуков обнаружил проект бюллетеня для голосования, где написаны две фамилии. Это значит, что Сталин не исключал: можно было провести выборы из двух одинаковых кандидатов - преданных партии, коммунистической идее и лично товарищу Сталину. Что же, любопытный факт. После Второй мировой войны в странах народной демократии Сталин даже многопартийность допускал - при условии преданности картонных многопартийных депутатов режиму 'народной демократии'.
Как это иногда бывает с некоторыми историками, архивная находка вызывает переворот в их сознании, когда все остальное знание, 'выработанное человечеством', перестает иметь для него значение. По легенде Ю. Жукова, Сталин превращается в предтечу Горбачева, который намерен устроить альтернативные выборы,[432] чтобы народ проголосовал против догматичных коммунистов в пользу демократичных, 'перестроившихся', или вообще каких-то загадочных 'новых сил'.[433] Но в 1937 г. коммунисты были не те, что в перестройку, более бдительные. Левые экстремисты, некое 'широкое руководство', вопреки воле Сталина развернули террор, поубивали тех правых партийцев, на которых мог опереться Сталин в своей демократической реформе. Насилу вождь с этими экстремистами справился. Никак, весь 1937 год в 'Форосе' просидел, а потом его оттуда Берия спас и супостатов урыл. Как это часто бывало в древности и Средневековье, миф лепится по кальке более поздних событий. Получается кровавое большевистское ГКЧП, боровшееся против доброго демократического Сталина...
Только все это не выдерживает критики. Начнем с того, что Сталин в политике появился не в 1934 году и уже хорошо показал, как относился к демократии и политическому плюрализму.
За десять лет до убийства Кирова Сталин ясно объяснил, чем отличается его взгляд на этот вопрос от троцкистского: 'Большевизм не может принять противопоставления партии партийному аппарату'.[434] Чистка аппарата не значит его разрушение и подчинение советам. Сталин действует во имя укрепления монолитности государственно-партийной машины. Именно в этом ключевое отличие его подхода от других направлений большевизма: 'Троцкизм есть недоверие к большевистской партийности, к ее монолитности... Троцкизм в области организационной есть теория сожительства революционеров и оппортунистов, их группировок и группировочек в недрах единой партии'.[435] А нам рассказывают о сталинской приверженности альтернативным выборам. Сталин предпочитал тщательно отбирать преданные и подготовленные кадры. А доброхоты из числа нынешних устряловцев приписывают ему намерение отдать власть на поток и разграбление случайных людей - лишь бы извести 'большевистскую заразу'. Правда, непонятно, почему при тайном голосовании массы проголосуют именно против неугодных Сталину коммунистов и именно за его ставленников. Ведь не эсеров же собирался Сталин привести к власти?
В 1930 г. даже невинные беседы меньшевиков на квартире у Суханова кончились для тысяч 'спецов' 'проверочно-мордобойной работой' (слова Сталина).[436] Если бы Сталин и разрешил выборы из двух кандидатов, то только - из двух хорошо проверенных, лояльных партии. А это значит, что 'конституционная реформа' в любом случае была для Сталина муляжом.
Сталин все-таки победил своих врагов в 1937-1938 гг., мог ввести те порядки, которые считал нужными. И где искомая Ю. Жуковым и Ю. Мухиным демократия? Хорошо, дальше была война. Но затем Сталин снова победил своих врагов, расширил границы. И опять никакой демократии.
Сталин свернул даже осторожные эксперименты с ограниченной 'народной демократией' в Восточной Европе. Может быть, на этот раз происки американцев не позволили Сталину ввести демократию по западному образцу? Но тогда почему 'происки коммунистов' не заставили американцев отменить многопартийность?
А потому, что многопартийность, работоспособный парламент и смена президентов на выборах - это система, которая удачно обеспечивает интересы западной элиты. Сталин опирался на совсем иную правящую элиту (уже победив все фракции и уклоны) и конституцию воспринимал как внешнеполитический фасад.
* * *
Так зачем Сталину понадобилось в это время менять Конституцию?
Сталин вообще был мастером рисовать фасады для западной элиты. Это было важно в условиях наметившегося сближения с Францией. Например, на встрече 28 июня 1935 г. с французским писателем Р. Ролланом, большим другом советского народа, Сталину пришлось давать объяснения по поводу репрессий, начавшихся после гибели Кирова, в том числе - по поводу ужесточения наказаний для малолетних, что могло использоваться для шантажа против Зиновьева, имевшего детей этого возраста. Сталин рассказал Роллану, что 'этот декрет имеет чисто педагогическое значение. Мы хотели устрашить им не столько хулиганствующих детей, сколько организаторов хулиганства среди детей'.[437] Странная логика. Почему 'организаторы хулиганства' должны так бояться, что детей - хулиганов расстреляют? Стороны явно изъясняются эзоповым языком. Роллан дал понять, что западные друзья СССР не смогут оправдывать репрессии против детей 'врагов народа', а Сталин - что не намерен расстреливать детей, если 'организаторы хулиганства' не будут толкать их на радикальные действия (месть за репрессированных родителей, например).
Р. Роллан - то был не так прост. Он участвовал в сложной политической игре, в которой западные деятели культуры пытались опереться на Сталина в борьбе против Гитлера.[438] Так что нужно было кивать Сталину в ответ на любые, даже откровенно несостоятельные объяснения вождя, и продолжать, ссылаясь на международную обстановку, рекомендовать 'максимум мягкости к врагам' (выражение Сталина).[439] Но в условиях сближения с Францией Сталин был заинтересован в улучшении имиджа СССР. Что могло работать на него лучше, чем принятие конституции, соответствующей западным стандартам парламентаризма.
Нужно было показать западным партнерам привычный для них фасад, безо всех этих советских штучек, которые были символами 'мировой революции' в 1917-192 3 гг. Советы действительно были принципиально новыми органами власти, но только тогда, когда были властью. А властью они не были уже с 1918-1919 гг., когда партийные и силовые структуры большевиков развернули чистки советов и затем полностью подчинили их большинство решениям партийных структур. В 1934-1935 гг. только очень наивный человек мог считать, что власть в СССР зависит от структуры избрания фасадных депутатов. Но в наше время усилиями Ю. Н. Жукова миф о 'сталинской Конституции' получил второе рождение.
* * *
Ю. Н. Жуков спутал цели Сталина с его тактическими шагами. Вся теория Ю. Н. Жукова строится на совпадении во времени ряда событий: конституционная реформа, изменение во внешней политике, в идеологии Коминтерна, нарастание репрессий. Где причины, а где следствия?
Здесь устряловский миф вновь смыкается с троцкистским. Представители обоих течений уверены - Сталин оборотился из коммуниста в державника. Если очистить эти теории от несостоятельных 'демократических' фасадов, то как раз и получится, что Сталин - борец против коммунизма за возрождение Российской империи.
Разногласия касаются только дат. Сталинистка Е.А. Прудникова считает, что Сталин служил 'Великой Российской империи, которая после 1917 г. возродилась под именем Советского Союза...'.[440] Ю. Н. Жуков называет более конкретную дату поворота от коммунистического курса к державному: между 23 декабря 1934 г., когда было опубликовано сообщение об отсутствии оснований для привлечения Зиновьева и Каменева к уголовной ответственности, и сообщением 16 января 1935 г. об их причастности к убийству Кирова - родился 'сталинизм', понимаемый как 'решительный отказ от ориентации на мировую революцию, провозглашение приоритетной защиты национальных интересов СССР и требование закрепить все это в конституции страны. Словом - ничем не прикрытый этатизм'.[441] И здесь Ю. Н. Жуков не может без конституции. Конституция для Сталина - это, конечно, как устав для солдата...
Но если серьезно, то определенное изменение курса Сталина в декабре 1934 г. действительно произошло. Насколько оно было серьезным, принципиальным и долгосрочным? Родился ли в это время 'сталинизм - этатизм'?
Упоминание 'раскрутки' дела Зиновьева и Каменева ближе к делу. Хотя очевидно, что Сталин определил направление следствия в первые дни после убийства Кирова. Просто до января 1935 г. важно было не спугнуть 'подозреваемых'.
Важные политические решения Сталин принял в первые дни после убийства Кирова. Они касались двух тем - обвинения недобитых групп левой оппозиции в организации убийства Кирова (выше мы говорили о смысле этой операции) и переориентации линии Коминтерна (о чем мы подробнее поговорим ниже).
В остальном трактовка 'сталинизма' Ю. Н. Жуковым - хороший пример правосталинистского, державного, мифа. Утверждается, что до 1935 г. в СССР не было политики этатизма (то есть укрепления государства?!). А вот после 1935 г., по версии неоустряловцев, напротив, Сталин стал заботиться исключительно о национальных интересах СССР, отказавшись от экспансии вдали от своих границ. А что тогда Советский Союз делал в Испании? Я уж не говорю о глобальной политике Сталина после Второй мировой войны, которая привела к созданию 'социалистического лагеря' от Индокитая до Германии. Изменились формы международного коммунистического движения и внешней политики СССР, но Советский Союз и после 1935 г. оставался мотором мировых перемен, носителем глобального проекта, альтернативного капитализму и национальной замкнутости.
На примере взглядов сталинистов-державников хорошо видно, как устроен миф. Из реальности вырывается какой-то элемент, соответствующий идеологической тенденции, например: Сталин заботился о национальных интересах СССР. А еще: в декабре 1934 г. произошло изменение стратегии Коминтерна. Но при этом игнорируется хорошо известный факт - в 1935 г. Коминтерн вернулся к политике, которую он уже проводил в Венгрии в 1919 г., в Германии в 1923 г. и в Китае в 1924-1927 гг., в том числе тогда, когда Коминтерном руководил Зиновьев.
Мифотворцы возводят в абсолют нужные им факты, игнорируют все остальные стороны политики руководящей группы ВКП(б). И получается картина, которая 'замазывает' не отдельные штрихи, а целые блоки исторической реальности. Коммунисты укрепляли государственность (то есть проводили политику этатизма) со времен Гражданской войны. Не случайно основателем советского государства считается Ленин. Уже в 1923 г. коммунистическое руководство осознало, что 'мировая революция' пока не удалась, что следует проводить свою политику в мире более гибко.
Черты сталинской идеологии, которые неоустряловцы возводят в степень принципиальных изменений, присутствовали в речах вождя и до 1935 г. - и ссылки на конституционные права, и уверения, что СССР не вмешивается в дела других стран, и, конечно, неустанная защита интересов и границ СССР. В качестве примера приведем фрагмент выступления Сталина на XVI съезде ВКП(б) в 1930 г.: 'Им, оказывается, не нравится советский строй. Но нам также не нравится капиталистический строй. Не нравится, что десятки миллионов безработных вынуждены у них голодать и нищенствовать, тогда как маленькая кучка капиталистов владеет миллиардными богатствами. Но раз мы уже согласились не вмешиваться во внутренние дела других стран, не ясно ли, что не стоит обращаться к этому вопросу? Коллективизация, борьба с кулачеством, борьба с вредителями, антирелигиозная пропаганда и т. п. представляют неотъемлемое право рабочих и крестьян СССР, закрепленное нашей Конституцией. Конституцию СССР мы должны и будем выполнять со всей последовательностью...
Наша политика есть политика мира и усиления торговых связей со всеми странами... Ее же результатом является присоединение СССР к пакту Келлога... Наконец, результатом этой политики является тот факт, что нам удалось отстоять мир, не дав врагам вовлечь себя в конфликты... Ни одной пяди чужой земли не хотим. Но и своей земли, ни одного вершка своей земли не отдадим никому'.[442]
Вот вам сталинский патриотизм и 'этатизм' до 1934 г. Все эти положения остались в силе и после 1934 г.
* * *
Смысл изменения курса конца 1934 г. был скромнее. Продолжая борьбу за превращение правящей элиты СССР в монолит, Сталин одновременно вел внешнеполитическое маневрирование, которое должно было укрепить позиции Советского Союза в Европе.
И до и после 1935 г. СССР противостоял Западу, но играл на противоречиях капиталистических стран. С 1933 г., после прихода к власти Гитлера, Сталину и бывшей Антанте нужны были противовесы этой новой реальности. Отсюда - начавшееся между ними сближение, получившее название политика 'коллективной безопасности'.
Никакой 'этатизм' здесь ни при чем. Это было продолжение прежней большевистской внешней политики в новых условиях. Но 'коллективная безопасность' вошла в противоречие с курсом Коминтерна, который с 1927 г. проводился Сталиным, и он после некоторых колебаний вернулся к политике середины 20-х гг.
Логика 'коллективной безопасности' требовала сближения с Францией. Но в начале 30-х гг. коммунисты выступали как непримиримая оппозиция буржуазному режиму, что плохо вязалось с новой политикой международных союзов СССР. К тому же Сталину требовалось усилить позиции коммунистов как рычага воздействия на западных партнеров. А для этого коммунисты должны были поступиться своей бескомпромиссностью и пойти на сближение с другими левыми партиями.
Казалось бы, следовало приказать французским коммунистам пойти на сближение с социал - демократами, создать сильный левый блок и привести к власти свое правительство. Именно такое поведение считают вполне естественным 'шестидесятники' и упрекают Сталина в том, что он не приказал коммунистам вступить в союз с социал - демократами в Германии, что облегчило победу Гитлера. Правда, при этом не учитывается, что социал-демократы и сами не жаждали союза с коммунистами.
По мнению неоустряловцев, Сталина удерживали от сближения с Западом левые экстремисты в партии, для которых союз с Антантой был неприемлем. В действительности Сталин и сам имел основания опасаться сближения с социал - демократами. Оно было связано со значительными политическими издержками.
Старая бескомпромиссная линия позволяла коммунистам быть самыми решительными критиками капитализма, но положение их в политической жизни стран Европы оставалось маргинальным. В левоцентристской коалиции ('Народном фронте') коммунисты стали бы более влиятельной партией. Но коммунисты могли войти в коалицию только в качестве младших партнеров социал - демократов, подчиняясь решениям 'оппортунистов'. Если коммунисты пойдут на идеологическое сближение с социал - демократами, есть риск, что они превратятся в глазах масс лишь в левое крыло социалистического движения. Если заметная разница между социалистами и коммунистами исчезнет, если возникнет подозрение, что и коммунисты признают 'буржуазные' режимы, то они лишатся поддержки наиболее радикальных масс. Опыт Сталина, особенно провал союза с гоминьданом в Китае, показывал, что политика союзов - дело рискованное.[443] Отсюда - неприятие этой политики Сталиным в конце 20-х - начале 30-х гг. Даже в середине 1934 г. в диалоге с Димитровым Сталин (а не 'левые экстремисты') возражал против сближения с социал - демократами.[444]
Чтобы пойти на политический риск, связанный с новой политикой союзов, нужно быть уверенным, что взамен появится ощутимый выигрыш, превосходящий потери. Такую уверенность стали внушать успехи политики 'Народного фронта' во Франции осенью 1934 г. Но до декабря 1934 г. она оставалась локальным экспериментом.
Никакой 'переход к этатизму' и 'отказ от мировой революции' тут был ни при чем. В споре левых и правых членов руководства Коминтерна решался прагматический вопрос: каким образом усилить влияние коммунистического движения в СССР в мире и нанести поражение фашизму?
Анализ архивов Коминтерна показывает, что окончательное решение вопроса о переходе к более 'правой' политике Коминтерна Сталин принял в первых числах декабря 1934 г., то есть в связи с убийством Кирова.[445]
Решение о корректировке внешней политики позволяло Сталину не только усилить сопротивление фашистской угрозе и усилить позиции коммунистов во Франции и Испании (что как раз соответствовало также задачам коммунистической экспансии), но и решительно отмежеваться от идей левой оппозиции, на физическое уничтожение которой Сталин решился в связи с убийством Кирова. Отсюда - хронологическое совпадение начала 'антитеррористического' расследования против левых, одобрения эксперимента с 'Народным фронтом' во Франции и начала подготовки новой конституции, соответствующей вкусам западных партнеров Сталина. Желая произвести положительное впечатление на новых партнеров - французскую и британскую элиты, социал - демократов и испанских республиканцев, Сталин с легкостью поменял конституционный муляж, приняв Конституцию 1936 г. и даже проведя 'свободные выборы' 1937 г., ничего не изменившие в системе власти. Зато это произвело впечатление на некоторых наивных западных интеллектуалов и на Бухарина, готового хвататься за любую соломинку в надежде на демократизацию. Впрочем, уже в 1938 г. Большой террор развеял любые иллюзии, а Сталин разочаровался в своем 'эпохальном' внешнеполитическом повороте.
* * *
Нет никаких документов, которые свидетельствуют об отказе Сталина от цели победы коммунизма в мировом масштабе. Просто он и до и после 1934 г. отождествлял успехи коммунистического движения и успехи СССР. Поэтому бессмысленны попытки определить, до каких пор Сталин был коммунистом, а когда стал патриотом и служителем Российской империи.
Сталин, конечно, всегда был государственником (этатистом). Он способствовал укреплению государства. Но не Российской империи, а нового, советского государства. Сталин разъяснил, что считал нужным унаследовать у старой России, а от чего отказаться. Коммунистам досталась в наследство 'громадная страна, крестьянская по своему составу, с некоторыми очагами промышленности, точками, где. мерцают, теплятся зачатки культуры, а по преимуществу Средневековье... Русские цари сделали много плохого. Они грабили и порабощали народ. Они вели войны и захватывали территории в интересах помещиков. Но они сделали одно хорошее дело - сколотили огромное государство - до Камчатки. Мы получили в наследство это государство'.[446]
СССР - это не только территория, но и новый социальный строй. Сталин считал нужным сохранить первое и гордился, что коммунисты сумели существенно изменить второе. Советская эпоха - это этап в истории страны. Российская империя - другой этап, который закончился в 1917 г. Не меньше, но и не больше.
Сталин с начала XX века и до самой смерти был коммунистом и потому - патриотом СССР. Его маневрирование между более умеренной и более наступательной внешней политикой было подчинено цели создания монолитной мировой коммунистической системы с единым центром. И центр этот был в Кремле, а ядром системы был СССР.
В одних условиях Сталин считал более целесообразной политикой конфронтацию с 'буржуазными' институтами стран Запада, в других, как во время 'Народного фронта', - использование их. Но не это определяло направление его политики. Первичной была ситуация внутри СССР. Когда наращивание репрессий в СССР поставило под угрозу 'Народный фронт', это не остановило Сталина.
Инициаторы 'Народного фронта' еще пытались спасти положение, понимая, сколь сокрушительными будут последствия террора для их дела: 'Московский процесс для меня - терзание, - писал Р. Роллан о суде над своим другом Бухариным и друг ими большевиками, - ...резонанс этого события во всем мире, особенно во Франции и Америке, будет катастрофическим'. Он предлагал 'друзьям в СССР' направить Сталину закрытое письмо, в котором попытаться заставить его задуматься, 'какие плачевные последствия для 'Народного фронта', для сотрудничества коммунистической и социалистической партий, для совместной защиты Испании будет иметь решение, приговаривающее осужденных к смертной казни'.[447] Современные исследователи констатируют, что 'варварство репрессий заставило отшатнуться либералов и социалистов',[448] и это несомненно в отношении лидеров Социалистического интернационала. О. Бауэр сокрушался: 'Обвинения на московских процессах подорвали доверие к Советской России'.[449] Блюма и Гильфердинга московские судебные процессы повергли в шок.[450]
Сталин не уступил, уничтожение 'крыльев' партии было важнее для него, чем политика 'Народного фронта'. Фасад рухнул, стало ясно, что Конституция в СССР - только пустая скорлупа.
К этому времени Сталин убедился, что Франция - ненадежный союзник, а в 1939 г. Сталин и вовсе отказался от 'Народного фронта' и от 'коллективной безопасности', и это не изменило характер режима, не сделало Сталина большим или меньшим этатистом. Ибо весь период своего пребывания у власти он был и этатистом, и коммунистом, но никогда не был ни демократом, ни апологетом Российской империи.
Был ли Сталин сексуальным маньяком?
События 1935 г. - благодатная тема для мифов. Приказал Сталин другу Авелю Енукидзе поправить Конституцию, а тот не сразу понял задачу - и вот уже Ю. Н. Жуков делает из секретаря президиума ЦИК СССР А. Енукидзе несгибаемого левака, который готов всем пожертвовать ради сохранения старой системы советов. Но роль фанатика левого коммунизма плохо подходит к Енукидзе. Разоблачение его в 1935 г. было связано со злоупотреблениями служебным положением.
Неприятности Енукидзе начались не из-за Конституции, а после того, как Сталин решил сделать Кремль своей зоной безопасного существования, навести порядок за его стенами. После выстрела в Смольном Сталин мог опасаться повторения трагедии в Москве и не хотел стать следующей жертвой.
Адмирал И. Исаков рассказывал: 'По-моему, это было вскоре после убийства Кирова... В тот раз, о котором я хочу рассказать, ужин происходил в одной из нижних комнат. Довольно узкий зал, сравнительно небольшой, заставленный со всех сторон книжными шкафами. А к этому залу от кабинета, где мы заседали, вели довольно длинные переходы с несколькими поворотами. На всех этих переходах, на каждом повороте стояли часовые - не часовые, а дежурные офицеры НКВД. Помню, после заседания пришли мы в этот зал, и, еще не садясь за стол, Сталин вдруг сказал: 'Заметили, сколько их там стоит? Идешь каждый раз по коридору и думаешь: 'Кто из них? Если вот этот, то будет стрелять в спину, а если завернешь за угол, то следующий будет стрелять в лицо. Вот так идешь мимо них по коридору и думаешь...'''[451]
С ума можно сойти, а не то что страной руководить. Для начала Сталин решил расчистить себе жизненное пространство в Кремле. Было организовано так называемое 'кремлевское дело', арестовано около 110 человек 27 июня 30 ведущих подсудимых предстали перед военной коллегией НКВД. Из них 10 обвиняемых признались, что слышали антисоветские разговоры, а шестеро, включая брата Каменева, - в террористических намерениях.
Енукидзе был управляющим делами советской администрации, главным кремлевским завхозом. Он отвечал за то, что принял часть обвиняемых на работу. Это называлось 'политическое ротозейство'. 3 марта 1935 г. он был освобожден от должности. Сначала заслуженного руководителя собирались отправить руководить Закавказьем. Но это назначение Енукидзе вскоре отменили, так как при расследовании его деятельности вскрылись факты 'морального разложения'. Енукидзе был исключен из ЦК и отправился работать начальником треста в Харькове.
Разбирательство показало, что главный номенклатурный хозяйственник погряз в чисто материальных злоупотреблениях. Обладая неограниченными возможностями распределять элитные блага от жилья до продовольствия, Енукидзе, по версии следствия, использовал их для того, чтобы покупать любовь молоденьких девушек. Енукидзе не отрицал обвинения, ему было очень стыдно.[452]
Может быть, моральное разложение Енукидзе выдумка следователей? Вот что писала о нем родственница Сталина М. А. Сванидзе: 'Авель, несомненно, сидя на такой должности, колоссально влиял на н(аш) быт в течение 17 лет после революции. Будучи сам развратен и сластолюбив - он смрадил все вокруг себя, - и ему доставляло наслаждение сводничество, разлад семьи, развращение девочек. Имея в своих руках все блага жизни... он использовал все это для личных грязных целей, покупая женщин и девушек'.[453]
Сталин, до которого доходили слухи о моральных прегрешениях Енукидзе, некоторое время не решался заняться их проверкой - все - таки Авель был старым другом. 'Кремлевское дело' позволило разрубить этот гордиев узел, и Сталин был доволен, что дело так или иначе разрешилось. Он спросил М. Сванидзе, довольна ли она, что 'Авель понес наказание', и улыбнулся.[454]
Б. С. Илизаров делает из этого неожиданный вывод: 'Это, без сомнения, делалось с согласия Кобы, а не за его спиной. Убежден, что помимо этого и Авель и Коба в свое время по-мужски сошлись на любви к юным, скорее даже - чересчур юным особам. Теперь, когда мы проследили некую тенденцию в интимной жизни Сталина, нетрудно поверить в то, что Авель поставлял девочек не только безымянным 'нужным людям', но и другу молодости Кобе'.[455] 'Без сомнения', 'убежден', 'нетрудно поверить'. А где доказательства? Есть некая ирония судьбы в том, что нынешние исследователи грязного белья Сталина основывают свои выводы не на доказательствах, а на внутреннем 'убеждении' и 'вере', лишенной сомнений, как в свое время некоторые сталинские следователи.
Что же, рассмотрим 'некую тенденцию', прослеженную Б. С. Илизаровым. Она состоит из трех эпизодов.
1. Слухи о том, что в юности у молодого Джугашвили вне брака родилась дочь.
2. Утверждения о сожительстве Сталина в ссылке с малолетней Лидией Перелыгиной, которая родила от него сына.
3. История знакомства Сталина со своей будущей женой Надежой Аллилуевой.
В тенденцию не вписываются другие слухи о личной жизни Сталина, которые Б. Илизаров перечисляет бегло - без доказательств и без подробностей: С. Петровская, М. Кузакова, П. Онуфриева. Были эти романы или нет, но перечисленные дамы не столь юны, как это нужно для конструируемой Б. С. Илизаровым 'тенденции'.
Какие доказательства имеются по трем случаям 'педофилии'?
В 1899 г. Иосиф Джугашвили был отчислен из семинарии по неясной причине - то ли неуспеваемость (формальная версия), то ли революционная деятельность (официальная версия советских времен), то ли еще что-то. В 1938 г. в архиве Сталина отложилось письмо от родственницы 18-летней Прасковьи Михайловской. Прасковья считала себя родственницей Сталина, пыталась добиться встречи с ним и исчезла (была арестована?). Неплохо для романтической гипотезы. Юный семинарист, первая любовь, наверное, юная девушка. Но даже если у них и родился ребенок (что пока тоже нельзя считать доказанным), при чем тут Енукидзе с его 'девочками'?
Сестры Перелыгины были квартирными хозяйками Сталина во время ссылки в Сибири. В 1956 г., когда новое руководство КПСС усиленно искало компромат на Сталина, сотрудникам КГБ удалось убедить Перелыгину показать, что квартирант ее совратил, и она родила от него в 1913 г. сына, который вскоре умер. Правда, Сталин появился в этих местах в 1914 г. Но в этом году Перелыгина родила еще одного сына, которого признал своим местный крестьянин, женившийся на девушке. Напомним, что в традиционном обществе брачный возраст 12-16 лет вполне нормален (вспомним шекспировскую Джульетту). Б. С. Илизаров пытается найти подтверждения любовной связи Перелыгиной и Сталина: ссыльный конфликтовал с местным жандармом (из-за приставания к девушке?). Странный аргумент - для конфликта ссыльного с охранником могли быть и более очевидные причины. К тому же жандарма заменили. Вероятно, претензии жандарма к Сталину были неубедительны для его начальства. Еще Сталин угощал девушек рыбой. И что? Перелыгина знала, каким было белье Сталина (естественно - она его обстирывала). В начале 50-х гг. Перелыгина сетовала, что ей не дают пособия на многодетность. Так что в 1956 г. ее было легко заинтересовать в нужных показаниях. Благо 'подследственный' уже не мог ничего возразить. Вот из всего этого Б. С. Илизаров делает вывод, что Перелыгина 'делила постель' со Сталиным. Совершенно непонятно, почему после этого он критикует 'литературных сплетников', распространивших 'массу грязи'.[456]
В 1917 г. Сталин жил у революционера С. Аллилуева и познакомился с его дочерью, своей будущей женой, - пятнадцатилетней Надеждой Аллилуевой. Общеизвестный факт. Потом Надежда работала секретарем Сталина и в секретариате Совнаркома. Когда Надежде исполнилось 18 лет, они со Сталиным поженились. И что?
Поскольку новых доказательств его педофильской версии у Б. С. Илизарова нет, он заполняет десяток страниц намеками и психологическими реконструкциями, по ходу сообщает нам, что Иван Грозный имел 'десяток официальных жен' (это такое 'сравнительно-историческое исследование', хотя количество жен 'несколько' преувеличено), что Сталин в отличие от презираемых им революционеров - эмигрантов сидел 'годами по деревенским избам, больше общаясь с женской частью трудового народа'. Это 'тонкая ирония'.
Сексуальные исторические мифы - необходимое звено манипуляции сознанием. Массам мещан внушают: главная ставка в политической борьбе - не идеи, а чисто мещанские ценности: роскошь, бабы, возможность самоутвердиться. Так было всегда. Если кто-то призывает изменить общество, то на самом деле он или садист, или педофил, или жулик. Таков миф, таков автопортрет мещанского исторического сознания. К исторической реальности этот миф имеет косвенное отношение. Качество доказательств, как видим, оставляет желать лучшего.
В революционном движении было немало людей, которые руководствовались низменными инстинктами. Но именно в силу отсутствия идей, стратегического мышления они были материалом, пушечным мясом истории. Направление исторического потока определяли люди, для которых идеи были важнее животных инстинктов.
________________________________________
Примечания:

4
Ленин В. И. Неизвестные документы. 1891-1922. M, 1999. С. 72.

42
Там же. С. 59.

43
Рабинович А. Указ. соч. С. 13.

44
Зиновьев Г. Ленин - Ульянов. Пг., 1917. С. 56.

45
Суханов Н. Н. Указ. соч. Т. 2. 366-367.

420
Кара-Мурза С. Советская цивилизация. M., 2002. Кн. 1. С. 435.

421
Примеров таких неточностей множество, приведу один. С. Кара-Мурза считает, что Сталин устроил уничтожение 'социальной группы' 'обиженных представителей номенклатуры' под влиянием испанского опыта. Какая в Испании была 'обиженная номенклатура', одному С. Кара-Мурзе известно, но свидетельство ее наличия он находит такое: 'Троцкистская партия (ПОУМ) 1 мая 1937 г. подняла мятеж в Барселоне, в тылу республиканских войск, и открыла арагонский фронт, что сильно повлияло на исход войны' (Кара-Мурза С. Указ. соч. С. 424). Здесь что ни слово, то 'ляп'. События в Барселоне начались не 1 мая, а 3 мая. Начались они с нападения коммунистов и каталонских националистов на анархо-синдикалистов, что привело к многодневным столкновениям. В этих условиях антисталинская партия ПОУМ примкнула к анархо-синдикалистам. ПОУМ не была 'троцкистской' организацией - у нее были расхождения с Троцким. В барселонских событиях она играла второстепенную роль, так как пользовалась гораздо меньшим влиянием, чем анархо-синдикалисты. На арагонском фронте у ПОУМ была только одна дивизия, но она, как и весь фронт, в это время не сдвинулась с места. Фронт остался стоять, где стоял. В 1938 г., когда командование фронтом перешло к противникам 'троцкистов' и анархо-синдикалистов, арагонский фронт был прорван франкистами. По иронии судьбы это произошло как раз после того, как армия была очищена от 'троцкистов', то есть членов ПОУМ. О чем все это говорит? Прежде чем о чем-то писать, нужно ознакомиться с предметом. История - наука точная.

422
Осокина Е. За фасадом 'сталинского изобилия'. Распределение и рынок в снабжении населения в годы индустриализации, 1927-1941. М., 1998. С. 236.

423
Илизаров Б. Тайная жизнь Сталина. По материалам его библиотеки и архива. М., 2003. С. 462.

424
Устрялов Н. Национал-большевизм. М., 2003. С. 134-156.

425
Подробнее см. Тоталитаризм в Европе XX века. Из истории идеологий, движений, режимов и их преодоления. M., 1996. С. 86; Шубин А.В. Мир на краю бездны. С. 146-156.

426
Тоталитаризм в Европе XX века. С. 479-488.

427
Население России в XX веке. Т. 2. С. 198.

428
Невежин В. А. Застольные речи Сталина. М. - СПб., 2003. С. 130, 135.

429
Троцкий Л. Что такое СССР? С. 107.

430
Предсмертное письмо Бухарина. // Сойма С. Запрещенный Сталин. М., 2005. С. 188.

431
Жуков Ю. Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 гг. М., 2003. С. 126.

432
Жуков Ю. Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 гг. М., 2003. С. 309.

433
Там же.

434
Сталин И. Соч. Т. 6. С. 15.

435
Сталин И. Соч. Т. 6. С. 249-250.

436
Подробнее см.: Шубин А.В. Вожди и заговорщики. С. 216-248.

437
Беседа т. Сталина с Роменом Ролланом. // Сойма С. Указ. соч. С. 320.

438
Подробнее см.: Шубин А.В. Мир на краю бездны. С. 178-180.

439
Беседа т. Сталина с Роменом Ролланом. С. 322.

440
Прудникова Е.А. Указ. соч. С. 469.

441
Жуков Ю. Указ. соч. С. 113-114.

442
Сталин И. Политический отчет Центрального комитета XVI съезду ВКП(б). 27 июня - 2 июля 1930 г. M., 1934. С. 55-58.

443
Подробнее см.: Шубин А. В. Вожди и заговорщики. С. 133-138.

444
Коминтерн против фашизма. M., 1999. С. 326-328.

445
Подробнее см.: Шубин А.В. Мир на краю бездны. С. 208-209.

446
Невежин В.А. Указ. соч. С. 77, 148.

447
'Иностранная литература'. 1988. ? 4. С. 166.

448
Макдермотт К., Агню Д. Коминтерн. История международного коммунизма от Ленина до Сталина. М., 2000. С. 160.

449
Коминтерн против фашизма. С. 39.

450
Справедливости ради отметим, что часть друзей СССР поддержала террор, а правительство 'Народного фронта' в Испании даже включилось в гонения на 'троцкистов'. Союзники СССР питались надеждой, что Сталин будет защищать Европу от фашизма.

451
Симонов К. Глазами человека моего поколения. М., 1988. С. 422-423.

452
См.: Советское руководство. Переписка. С. 305.

453
Иосиф Сталин в объятиях семьи. Из личного архива. M., 1993.

454
Там же.

455
Илизаров Б. Тайная жизнь Сталина. По материалам его библиотеки и архива. М., 2003. С. 343.

456
Илизаров Б. Тайная жизнь Сталина. По материалам его библиотеки и архива. М., 2003. С. 273, 315.
Очерк десятый. Был ли Сталин убит?
Не так давно Галина Волчек пригласила группу историков на просмотр нового спектакля театра 'Современник'. На афише большими буквами: 'Полет черной ласточки'. Спектакль поставлен В. Агеевым по пьесе П. Хотяновского и И. Гаручавы 'Шинель Сталина'. Авторы считают, что постановка пьесы - это 'позиция театра'. Исполнитель роли Сталина Игорь Кваша долго 'разбирался в этой фигуре'. Думает, что постиг ее сложность. Галина Волчек назвала спектакль 'новой принципиально важной работой 'Современника''. Пригласила историков. Мы даже думали, что потом спросит наше мнение.
Спектакль рассказывает о последних днях жизни Сталина - с 1 по 5 марта. По версии авторов, за это время он успел обвенчаться с молоденькой дочерью 'врага народа', вспомнить всю свою жизнь (полностью подтвердив чуть ли не все интеллигентские мифы 60-х годов), разоблачить заговор Берии (или кого-то на него похожего), который хотел убить вождя при помощи шинели с радиоактивными пуговицами. В общем, насыщенную вел жизнь, содержательную.
В перерыве какая-то молоденькая работница театра спросила меня, как это соотносится с историей. Я ответил, что никак. По-моему, она удивилась.
Милые люди, они живут в постмодернистском мире, где реальность (историческая, социальная, даже географическая) не имеет никакого значения. Лишь бы кормили хорошо. А кормят неплохо - ведь замена истории пьяным бредом (подзаголовок названия спектакля: 'Эпизоды истории под углом 40 градусов') - актуальная политическая задача, 'позиция' не только театра, но и могучего культурного (или антикультурного) движения за разрушение рационального сознания и исторической памяти.
Этот спектакль - крайнее проявление более общей тенденции. История превращается в легенду, сказку, назидательную историю. В день смерти Сталина по ТВ выступает драматург Э. Радзинский с моноспектаклем о том, что Сталина убили. Вроде бы Берия. В ответ расходятся тиражи сталинистских книжек - Сталина убил Хрущев. Вино отравил. Сюжет описан еще Шекспиром.
И никто не доказал, что вообще было самоубийство. Но миф требует трагедии, а не драмы. Глядя на этот шабаш, невольно задумываешься - может быть, и юная работница 'Современника', и Кваша, который вроде как всерьез 'разбирался' в истории, обманулись, и авторы пьесы просто пародировали наше время с его презрением к истории. Может быть, они преследовали благородные сатирические цели? Вот только зачем было историков приглашать? Надо было - публицистов, драматурга Радзинского... Но те не поняли бы юмора. Ведь даже исполнители замысла восприняли шутку всерьез. Ибо безграмотность стала хорошим тоном, а логика и интерес к истине воспринимается как брюзжание зануд.

Расследователи смерти Сталина отдают предпочтение то одним свидетельствам, то другим. Поскольку они противоречат друг другу, конспирологам приходится обвинять кого-то во лжи. И этот кто-то, как правило, - Хрущев. Он и лицо заинтересованное (через четыре года победил в борьбе за власть - значит, заранее все просчитал), и неточности в его воспоминаниях есть. Остальные свидетели оказываются правы или нет постольку, поскольку их воспоминания соответствуют конструкции очередного мифотворца.
В действительности память практически любого свидетеля - это не кинохроника. Мне доводилось собирать воспоминания о событиях десяти - двадцати - летней давности, и их сравнение с документами и другими свидетельствами показывает - человек может путать детали безо всякого злого умысла. Хотя, конечно, его заинтересованность должна учитываться - но только в каждом конкретном случае. Свидетели редко 'всегда врут' и никогда не говорят только правду, когда вспоминают события много лет спустя.
Круг источников ограничен. Хрущев и дочь Сталина Светлана Аллилуева оставили мемуары. Есть воспоминания некоторых врачей, присутствовавших при агонии Сталина. 5 марта 1977 г. сотрудники для поручений ('охранники') Сталина, ставшие свидетелями его смерти, собрались по инициативе одного из них и поделились воспоминаниями, которые были записаны. Более подробные воспоминания уже в 90-е гг. сотрудник для поручений П. Лозгачев дал драматургу Э. Радзинскому.[457] Эти воспоминания и мемуары Хрущева являются ключевыми, так как касаются собственно обстоятельств постигшего Сталина приступа, повлекшего смерть через несколько дней.
1 марта
1 марта - плохой день для самодержцев. Убили Александра II, задержали Николая II. В этот день фактически закончилось правление Сталина. Но как?
По воспоминаниям Хрущева, Сталин 28 февраля смотрел в Кремле фильм с членами Президиума ЦК Берией, Хрущевым, Маленковым и Булганиным.[458]
Конспирологи Тут же кричат 'караул!': после 17 февраля не зафиксировано посещения Сталиным рабочего места. 'Хрущев врет. Зачем?'[459] Но невинную фразу Хрущева подтверждают и присутствовавшие на даче порученцы.[460] Сталин не работал в кабинете в этот день - вот и объяснение, почему 28 февраля его появление в Кремле не было зафиксировано в журнале регистрации посетителей Сталина.
После фильма Сталин и его команда поехали ужинать на Ближнюю дачу. Сталин 'был навеселе', 'в хорошем расположении духа'.[461] Но очень крепких напитков не было - несколько бутылок молодого вина 'Маджари'.
Утром 1 марта гости уехали. Порученцы считали, что гости разошлись в пятом часу, Хрущев - что в шестом.
Вечером следующего дня Маленков сообщил Хрущеву, что с дачи сообщили: 'что-то произошло со Сталиным'.[462]
* * *
События в промежутке восстанавливают порученцы. На даче помимо Сталина остались 'сотрудники для поручений при И. В. Сталине' И. Хрусталев, А. Рыбин и В. Туков, помощник коменданта дачи П. Лозгачев, кастелянша М. Бутусова. Специально даю официальное название должности присутствующих. Конспирологи и драматурги называют их 'охранниками', а они по должности - порученцы. Конечно, если бы кто-то напал на товарища Сталина с вилкой в руках - то и кастелянша Бутусова, женщина не молодая, но дородная, могла бы прикрыть его грудью, выполнив функцию охраны. Но все же охрана в собственном смысле слова находилась на внешних рубежах дома. Внутри дачи Сталина было охранять не от кого - все свои, люди проверенные.
Казалось бы, очевидные вещи приходится разъяснять. Но творцы сенсаций делают вид, что не понимают таких простых вещей. Потому что, если не называть присутствующих 'охраной', - не получается сенсации.
А сенсация - то вот в чем. Порученцы вспоминают, что после завершения приема Сталин отпустил их отдыхать: 'Ложитесь-ка вы все спать. Мне ничего не надо. И я тоже ложусь. Вы мне сегодня не понадобитесь'. А раньше - не отпускал. Лозгачев утверждает, что указание Сталина передал им И. Хрусталев, который добавил: 'Ну, ребята, никогда раньше такого распоряжения не было...'[463]
Они такого распоряжения раньше не слышали. Это ли не подозрительно, что на старости лет Сталин стал более снисходителен к порученцам (и, кстати, менее активен).
Ю. Мухин с присущей ему прямотой тут же заявляет: 'Его охрана врет!'[464] Не мог Сталин приказать охране спать на посту. Ну что Вы, что Вы, товарищ Мухин, спокойней. Ничего такого любимый вождь не приказывал - охрана дачи работает в прежнем режиме. Он отправил спать порученцев. Раньше, в 30-40-е гг. обстановка была такая, что всегда среди ночи могли быть поручения. Даже в 1950 г. - бушует Корейская война. А к 1953 г. обстановка стала стабильнее. Так что Сталин мог позволить порученцам расслабиться.
Добавим также, что порученцы Сталина не ходили по даче гуськом, пристально глядя друг за другом. Так что, если бы они бодрствовали в дежурке, у каждого все равно была возможность отлучиться либо в туалет, либо для убийства.
Тут Э. Радзинский, как и положено драматургу, начинает нас интриговать: Лозгачев спит и не знает, 'что делали ночью его товарищи - к примеру, тот же Хрусталев'...[465]
Зря интригует. Мы уже все поняли: получается, что Хрусталев - коварный убийца. Он отправил порученцев спать, пробрался к спящему Сталину и что-то ему вколол (чтобы не было заметных следов). Сталин в этом случае должен был быть немедленно парализован. Стоило бы ему позвать на помощь, и порученцы проснулись бы, прибыли на место, арестовали злодея. После этого выпотрошить из него имена заказчиков было бы делом техники.
Если Хрусталев обманул коллег насчет распоряжения Сталина, то он уже просто не мог не действовать - ведь уже поздним утром 1 марта обман мог вскрыться, если Сталину что-то понадобится.
Таким образом, прочь недомолвки и намеки. Либо Сталин действительно послал охрану спать, либо Хрусталев - злоумышленник, и тогда именно он - убийца Сталина со шприцем в руках.
Сам шприц появился в этих легендах не случайно. Прежде чем записать и опубликовать свои воспоминания, порученцы какое-то время делились воспоминаниями в узком кругу, и дальше 'сокровенное знание' расходилось по сети слухов, причудливо изменяясь. Теперь мы можем познакомиться с первоисточником. А. Рыбин вспоминает о последних минутах жизни Сталина 5 марта: 'Сталину сделали какой-то сильнодействующий укол. От него тело вздрогнуло, зрачки расширились. И минут через пять наступила смерть. Оказывается, подобный укол, способный поднять или окончательно погубить больного, полагалось делать лишь после согласия близких родственников. Но Светлану и Василия не спросили. Все решил Берия'.[466] В такой трактовке этот эпизод выглядит сравнительно невинно. Понятно, что ключевые решения должны были принимать не Светлана и Василий, а члены Президиума ЦК, от имени и по поручению которых действовал Берия. Но, развиваясь в устной традиции, это свидетельство за 60-70-е гг. трансформировалось в легенду - Берия убил Сталина с помощью шприца.
Затем уже, с легкой руки советолога А. Авторханова, который первым и стал реконструировать версию об убийстве Сталина на даче, Берия стал киллером. Почему Берия? Есть такой слух. А еще Берия очень коварен. Люди, воспитывавшиеся на легендах кремлевского двора 50-80-х гг., знают, как Отче наш, что более коварного и злобного человека нет во всей вселенной. Раньше был Ричард III (если верить Шекспиру), но потом его превзошел Сталин, а Берия превзошел самого Сталина. Раз этот демон рядом был, то он - и убийца.
Сталинисты сегодня резонно возражают - нет никаких доказательств у Авторханова и его последователей. Берия рядом был не один. Потом уехал. К тому же он - верный сталинец и продолжатель дела вождя. Поэтому убийца - Хрущев. Он - продолжатель неверный, разоблачил Сталина перед всем миром, в общем, подлец. К тому же - убил замечательного Берию. Так что - он убийца и есть.
Каким образом видные политики, покинувшие дачу, могли пролезть затем назад через оцепление реальной охраны - остается неразъясненным.
Надо отдать должное сталинисту Ю. Мухину: побродив лабиринтами мысли Радзинского (о подозрительном поведении Хрусталева), он не стал доказывать, что Хрущев вколол Сталину смертельную инъекцию, а прямо так и написал: 'На ужине в субботу Хрущев как-то исхитрился отравить Сталина... Тогда вопрос - в какое блюдо на столе он всыпал или влил яд? Думаю, что это было то самое молодое сухое вино...'[467] А почему Хрущев? Да уж больно человек плохой. Как раньше Берия. А почему в вино? Да Сталин в юности стихи написал про то, как злые люди поэта отравили...
И ведь есть наивные люди, которых убеждает такая 'логика'. Но одно успокаивает: получается, что Хрусталев ни при чем, и вся история с подозрительным указанием Сталина отдыхать - ничего не доказывает.
Но тогда будет неинтересно, а это - невыносимо для драматурга Э. Радзинского: 'Мы никогда не узнаем, что же произошло ночью в запертых комнатах Хозяина. Но есть только два варианта происшедшего: или Хозяин обезумел и действительно отдал приказ всем спать, по удивительному совпадению той же ночью с ним случился удар... или Хрусталеву было кем-то приказано уложить спать своих подчиненных, чтобы остаться наедине с Хозяином, - ему или кому-то еще неизвестному'.[468] Эмоции по поводу 'обезумевшего Сталина' - фирменный стиль Э. Радзинского. Это для сцены. Думаю, если бы Радзинский не услышал от Лозгачева 'сенсационного сообщения' о спящих порученцах, фантазия драматурга подсказала бы ему другой детективный ход - как Хрусталев мог убить Сталина. Мы уже говорили о том, что охрана сталинской дачи осталась на местах, а своих порученцев Сталин все-таки не боялся. Боялся бы - давно отправил с дачи. Домыслы с 'неизвестным', который проник на дачу под прикрытием Хрусталева, - это дань Авторханову, тем более что дальше Э. Радзинский между прочим упоминает Берию. Тот, видимо, в этот момент как раз через забор перелезал. Только для осуществления такого плана нужно было бы усыпить всю охрану снаружи, включая постового на улице (о нем - чуть ниже). Так что убивать Сталина должен был либо Хрусталев (можно - с кем-то еще из порученцев), либо постовой на улице, рискуя, что его отсутствие обнаружит разводящий. Так что с 'кем-то неизвестным' Радзинский перемудрил.
Итак, главный подозреваемый Э. Радзинского - Хрусталев. Тем более что именно ему Берия приказал после смерти Сталина вызвать машину (явный признак того, что Хрусталев был завербован именно Берией). Вот только как Хрусталев отравил вождя народов? Авторханов предлагал шприц. Радзинский не может не согласиться - укол (на всякий случай Э. Радзинский ставит вопросительный знак, но другого варианта просто не находит).
Свершилось. Сталин уколот шприцем с ядом. Тут бы и помереть. Ан нет. Э. Радзинский помнит, что Распутина, о котором он писал другой триллер, не брали пули и яды. А тут сам Сталин. По законам жанра он должен ожить. И ожил...
* * *
В 10 утра Хрусталева сменил М. Старостин. Порученцы уже проснулись. У Сталина не было движения. Тогда около 17 часов они стали волноваться. Тут Ю. Мухин напоминает нам, что в подозрительных ситуациях охрана не стеснялась тревожить вождя и даже вламываться к нему в баню, боясь, что он может угореть.[469] Но так то в бане. А здесь человек лежит в воскресенье в собственной постели после ночного гуляния. Впрочем, вскоре все вроде бы прояснилось. Сталин проявил признаки жизни.
В 18 часов постовой с улицы (значит - с охраной все в порядке, она начеку) сообщил, что у Сталина 'зажегся свет в малой столовой'.[470] То есть Сталин встал с постели, но не нажал вызов (то есть не считал, что нуждается в помощи).
Итак, Хрусталев вколол Сталину шприц яда, но по-хитрому - медленного действия. Этот яд только через полсуток подействовал. А Сталин ничего не почувствовал, даже не проснулся. И ведь пил - то всего ничего. Может, ему в 'Маджари' подсыпали снотворного? Очень глупо - тогда уж сразу яду нужно было в бокал сыпать. Вам же Ю. Мухин объяснял уже. Но Радзинский не хочет повторять Шекспира. Коллеги - драматурги заподозрят плагиат. Нужно делать пьесу в духе времени, с использованием современных средств, хотя бы шприца. Вот и приходится городить один невероятный домысел на другой.
В реальности ничего подозрительного не произошло. Никакой Хрусталев Сталину ничего не вколол. Тогда Сталин был бы парализован и не смог позднее зажечь свет либо, проснувшись от укола, начал бы вызывать охрану или кричать уже среди ночи.
Если отвлечься от тайных похождений Хрусталева в ночи, то все становится на свои места. Утром Сталин недомогал и потому долго лежал в постели (все-таки лег спать около 5-6 часов утра). Около 18 часов Сталин все же заставил себя встать, и тут с ним случился удар. Нужно было соблюдать постельный режим. Но он этого не знал - регулярного контроля за его здоровьем после 'дела врачей' не было.
Одинокий старик, внушавший любовь и ужас миллионам людей в мире, несколько часов беспомощно лежал в одиночестве. Охранники ждали вызова от Сталина, но когда ничего не услышали еще четыре часа, стали обсуждать: надо бы войти даже без вызова, вопреки инструкции. Критический момент наступил в 23 часа, когда Сталин обычно вызывал порученцев, чтобы попить чай. Формальный повод нарушить уединение вождя появился, когда прибыла почта. Тогда в 11-м часу вечера Лозгачев вошел и обнаружил Сталина, лежащего на полу. Вождь шевелил рукой и издавал звуки 'дз'. Затем захрипел.
Лозгачев упоминает о часах, которые лежали на полу и показывали на полседьмого. Это напоминает специально придуманное алиби для подтверждения основной версии. Но в то же время часы могли действительно упасть и сломаться. Мог Лозгачев и придумать этот эпизод для пущей убедительности. Во всяком случае, на месте Радзинского можно было бы осторожнее относиться к свидетельствам Лозгачева. Они могут быть так же не точны, как и свидетельства Хрущева. Слово против слова.
Еще одно обстоятельство - Хрущев вспоминает, что охранники сказали, что первой Сталина увидела Матрена Бутусова.[471] Может быть, Лозгачев и Хрусталев - сообщники? Радзинский прямо этого не говорит (а то как же тогда Лозгачеву вообще доверять?), но развивает в эту сторону целую теорию: 'После ареста Власика Берия, конечно же, завербовал кадры в оставшейся без надзора охране'.[472] Вот так, бродит, понимаете, охрана безнадзорная. Кто хочешь - вербуй кадры. Кто первый это сделает? Конечно Берия. Ведь Э. Радзинский с детства помнит, кто в нашей стране самый коварный.
Домыслы, домыслы. Во-первых, домыслы, что Берия, несколько лет не командовавший органами, кого-то 'завербовал' - не просто для информации, а для убийства Сталина. Во-вторых, чистый домысел, что кто-то для этого дела вообще завербовал охранников. Тем более что все домыслы на эту тему базируются на показаниях самих охранников. Но если они - банда убийц, то нельзя верить ни одному слову. А если вы верите Лозгачеву даже в деталях, да еще больше, чем Хрущеву, то как-то странно превращать его в одного из подозреваемых. А если мы доверяем Лозгачеву, значит - Сталин встал с постели около 18 часов. Значит, никто не тыкал в него шприцем ранним утром.
Но в драматургии свои законы, они отличаются от законов исторического исследования. Читатели Э. Радзинского иногда забывают об этом.
* * *
Старостин, Лозгачев и Бутусова положили Сталина на диван. Старостин дозвонился до министра госбезопасности Игнатьева и до Маленкова. Еще через час Маленков (согласно Хрущеву[473]) проинформировал Хрущева, Булганина и Берию, который строго указал порученцам: 'О болезни товарища Сталина никому не говорите'.[474]
Хрущев утверждает, что члены президиума (не названные Хрущевым) приехали на место и... уехали назад под таким предлогом: Сталин при падении подмочился, и 'неудобно нам появляться у него и фиксировать свое присутствие, раз он находится в столь неблаговидном положении'.[475] Хрущева можно понять. Сталин не очень любил людей, которые видели его 'в неблаговидном положении'. Но вопрос остается: почему к Сталину немедленно не вызвали врачей? Это оставляет в силе менее сенсационную версию смерти Сталина, но тоже криминальную - оставление без помощи.
Хрущев дает по этому поводу маловразумительное объяснение - якобы Бутусова сказала Маленкову, что Сталин 'спокойно спит'. Визитеры разъехались, но через некоторое время порученцы снова дозвонились до Маленкова и убедили его, что это - 'необычный сон'. После этого Маленков вызвал на дачу уже более широкий круг членов Президиума и врачей.[476]
Э. Радзинский со всей присущей ему эмоциональностью обвиняет Хрущева во лжи (даже главку так назвал - 'Ложь'): 'По Хрущеву, вся четверка вчерашних гостей тотчас приехала'.[477] Но Хрущев не пишет, что приехала вся четверка. Она была проинформирована. Хрущев пишет 'мы'. Из контекста ясно, что на дачу приехал еще Маленков, может быть, еще кто-то, но Хрущев не называет имен. Так что здесь Радзинский приписал Хрущеву лишку.
По версии Лозгачева, далеко не сразу, а в три ночи приехали Маленков и Берия. Выслушав сотрудников, Берия выругался и резюмировал: 'Не поднимай панику, и нас не беспокой. И товарища Сталина не тревожь'.[478] После чего они уехали.
Бывает, что мемуаристы не помнят всех присутствующих при событии (Лозгачев мог не запомнить скромного присутствия Хрущева). Можно также заподозрить Хрущева в том, что он несознательно или сознательно перепутал, когда первый раз приехал к больному Сталину. Хотя это мало помогает версии убийства. Максимум, в чем можно упрекнуть Хрущева - сначала он не понял всей серьезности положения со слов Маленкова, а когда писал мемуары, решил сгладить это обстоятельство.
Но вот расхождение во времени очень существенно. И оно снова в пользу версии 'оставления без помощи'. Узнав о неприятности со Сталиным, соратники тянут время. А задним числом Хрущев нивелирует это 'странное' поведение. Мол, охранники позвонили - мы приехали. Вроде со Сталиным - штатная ситуация, незначительный эпизод. Уехали. Засомневались. Вызвали врачей.
Последовательность событий не расходится с версией охранников. А вот временные промежутки - другие. Соратники тянули время. Это - если они сразу поняли, что Сталин тяжело болен. А если не поняли?
Ошибка соратников
Как это - не поняли?! Все же знают теперь, что Сталин упал у стола, бормотал 'дз', обмочился, наконец. И 'охрана' четко доложила ситуацию членам Президиума, прибывшим в ночи на дачу. Это нам порученцы так рассказывают.
Но при этом Радзинскому Лозгачев поведал, что Сталина обнаружил он, а Хрущеву они сообщили, что обнаружила Матрена. Матрена уверяла, что теперь Сталин уснул. Обмочился только. Прибывшим на дачу Маленкову, Хрущеву и Берии сбивчиво рассказали о ночном происшествии. Но теперь-то Сталин спит. Утром проснется, узнает, что тут толпились соратники, разглядывали его в неприглядном виде. Что-то еще решит с ними сделать. Нет, не надо его беспокоить. Не буди лихо, пока оно тихо...
Так что, прибыв на дачу и послушав рассказы о вечернем происшествии, 'соратники' ночью вполне могли решить, что старик напился (может - добавил, кто его знает, что он делал все воскресенье), и не решились его беспокоить в таком состоянии. Охрана могла объяснять ситуацию сбивчиво, неубедительно - это они задним числом, все продумав, все разложили. А когда выяснилось, что все серьезно, пришлось подправлять версию ночных событий, чтобы скрыть собственное головотяпство.
* * *
По Лозгачеву, в 8 часов (еще через пять часов) снова приехал Хрущев и сказал, что скоро будут врачи. Не обманул. Через полчаса - час врачи прибыли.
С 9 утра 2 марта до смерти Сталина в 21.50 5 марта у него было много посетителей. Толпились врачи и члены партийно-государственного руководства. Но медицина того времени (особенно такая коллективная) была уже бессильна. Может быть, она была бы бессильна даже вечером 1 марта. Но раз Сталина продержали без помощи лишние полсуток, это нужно было как-то объяснить. Появилась 'официальная версия'.
С. Аллилуева рассказывает, что ей сообщили - Сталина нашли в 3 ночи. Врач А. Мясников, услышавший 'официальную' версию событий тогда же, утром 2 марта, уточняет - в 3 ночи Сталина видел охранник, посмотревший в замочную скважину, работающим.[479] Таким образом, Светлана точно запомнила время 3 часа, но неточно - контекст. Сталина якобы нашли после 3 часов, поскольку в 3 его видели последний раз. Оба свидетеля вспоминают, что им сказали, много лет спустя, здесь могли наложиться разные детали. Охранник видел Сталина в ночь перед ударом. Но это не могло быть 3 ночи на 1 марта (еще шел ужин). А в 3 ночи на 2 марта больной Сталин уже был давно обнаружен. В это время как раз приехали визитеры. Видимо, это время и решили называть новым посетителям, чтобы не возникло подозрений в 'преступной халатности' членов Президиума. Обеспокоившись неблагоприятным впечатлением, которое могло произвести их ночное поведение, они договорились с порученцами считать, что Сталина обнаружили после трех ночи. То есть первого визита соратников (с признаками 'преступной халатности') как бы не было.
Теперь всем участникам ночной драмы приходилось скрывать, что члены Президиума знали о случившемся еще поздним вечером 1 марта, а меры приняли только утром 2 марта. Не объяснив как следует положения, порученцы тоже проштрафились и теперь убеждали себя и других, что все с самого начала объясняли хорошо. Позднее, когда дело дошло до мемуаров, участники стали забывать искусственную 'официальную версию' и вспоминали то, что было на самом деле, приукрашивая каждый свое поведение. Лозгачев вспомнил, как он увидел Сталина (хотя вошел уже, когда упавшего заметила Бутусова). Хрущев упирает на то, что сам он действовал своевременно, а охранники уверяют, что все излагали ясно и точно.
А ранним утром 4 марта стране и миру сообщили: 'В ночь на 2 марта у товарища Сталина, когда он находился в Москве, в своей квартире, произошло кровоизлияние в мозг...'[480] Чтобы вообще никаких слухов не возникло, даже дачу заменили на квартиру.
Мотивы
Мемуаристы в один голос указывают на деловую активность Берии, который вроде бы злорадствовал. Впрочем, здесь чувствуется тень последующих разоблачений Берии. Кроме психологических домыслов (всматривался в глаза Сталина, громко потребовал машину...), ничего здесь нет. Ничуть не убедительнее попытки поклонников Берии доказать, что он горевал о смерти Сталина. Источники те же, трактовки противоположные. Во всяком случае, Берия был уже вечером 1 марта проинформирован о ночном происшествии и действовал не лучше других, сначала предлагая 'не тревожить товарища Сталина', а затем поддерживая 'официальную версию'. Ближний круг Сталина имел все основания желать его смерти (слишком многие члены этого круга не дожили до 1953 г.). Но нет никаких фактов, которые свидетельствовали бы о том, что Сталин был именно убит, а не оставлен без помощи, что привело к его смерти. Это все-таки разные статьи УК. Имеющиеся у нас факты дают основания полагать, что соратники и помощники допустили не 'преступный умысел', а 'преступную халатность'.
* * *
Мотивы преступления вроде бы очевидны. Считается, что Сталин готовил замену прежнего поколения руководителей новым, выдвинувшимся во время войны. Правда, по другой версии, Сталин не доверял 'военному поколению'. В действительности Сталин при подборе кадров руководствовался разными критериями. В 1952 г. на XIX съезде КПСС Сталин изменил устав партии. Вместо Политбюро был учрежден более широкий Президиум ЦК.
На пленуме ЦК Сталин подверг резкой критике Молотова и Микояна. Еще сказал, что собирается уходить - старый уже. Зал протестовал. Но это понятно - ритуал. Все помнили судьбу делегатов XVII съезда партии. Советологи гадают: что Сталин имел в виду? Проверял зал на лояльность? А какую реакцию он ожидал, по мнению 'шестидесятников'? Сталин действительно был стар, и рассуждения об этом - вполне естественны. Естественно и создание кадрового питомника в виде Президиума ЦК Тем более что Сталин тут же создал его узкое бюро без Молотова и Микояна, но с Берией, Хрущевым, Маленковым и Булганиным. Что же теперь, Молотова и Микояна подозревать в убийстве Сталина?
Еще в контексте смерти Сталина нельзя не вспомнить 'дело врачей'. Министерство государственной безопасности воспользовалось заявлением электрокардиолога о том, что кремлевские врачи неправильно лечили Жданова, и обвинили большинство медиков, врачевавших Сталина и других 'вождей', в сознательном вредительстве. Большинство арестованных по 'делу врачей' были евреями (хотя было и немало не-евреев). В январе 1953 г. в связи с 'делом врачей' антиеврейская кампания, набиравшая силу в СССР, получила новый импульс.
Инициатива в раскрутке антисемитских дел исходила из ведомства Маленкова и преследовала целью установление контроля над органами безопасности (в связи с этими делами был арестован министр госбезопасности Абакумов). Одновременно, но в связи с личными злоупотреблениями был снят с должности и уволен начальник охраны Сталина Власик.
'Дело врачей' имело и еще одно важное последствие. Сталин остался без медицинской помощи. И охрана не столь надежна (хотя замена Власика не означала увольнения старых 'охранников' Сталина).
Почему Сталин это допустил? Очень подозрителен. То есть подразумевается, что Власика и врачей репрессировали просто так А это 'не совсем верно'. Были и злоупотребления, и 'спорное' лечение Жданова врачами. Пусть не из вредительских целей. Но качество медицинского обслуживания чиновными врачами было неважным... А дальше - как подать вопрос вождю.
Значило ли все это, что Маленков и примкнувшие к нему Берия, Хрущев и Булганин собирались изолировать Сталина для убийства? Не вижу доказательств. Изолировать Своевольного вождя можно было для собственного спокойствия. Мало ли какие идеи придут ему в голову?
Советские чиновники всегда вели борьбу за расширение своих полномочий, сферы контроля. Так была устроена эта система. В действиях Маленкова нет ничего, что выходило бы за рамки этих мотивов.
Вот такой известный контекст. Не вдаваясь сейчас подробнее в подоплеку 'дела врачей' и антисемитской кампании, приходится констатировать, что 'дела' эти сами по себе не доказывают, что соратники Сталина замышляли его убийство, а сам Сталин готовил новую массированную чистку. Вся история правления Сталина сопровождается 'делами', но полномасштабная кровавая чистка аппарата случилась лишь в 1937-1938 гг. Обличения Молотова и Микояна касались вполне конкретных прегрешений и не бросали тень на 'четверку': Берия, Хрущев, Маленков и Булганин. Так что сторонники версии о том, что Сталин на старости лет стремился не к покою, а к новым битвам, должны поискать какие-то новые аргументы.
Но им недосуг. Они уже приняли перспективу нового Большого террора за аксиому и рассуждают дальше: 'И надвигавшийся террор 50-х годов ему нужен был, чтобы... Да, чтобы начать новую большую войну - войну с Западом. Последнюю войну, которая должна была окончательно сокрушить капитализм',[481] - дописывает свой триллер Э. Радзинский. Доказательства? Ну, какой с драматурга спрос - нету никаких доказательств. Художественное чутье одно.
* * *
У 'четверки' мог быть абстрактный мотив не желать Сталину долгих лет жизни. Это - судьба предшественников. Сегодня фаворит, завтра - расстреляли. Но этот мотив слишком 'общий', чтобы рисковать, вербовать Хрусталева на совершение теракта. То есть прямо подставлять голову под топор. Ради чего? Ситуация была под контролем, органы - в их руках. Значит, для трагического эпоса нужен мотив посерьезнее, чем постоянные опасения гнева вождя, которые преследовали членов 'четверки' уже не одно десятилетие. Но это никак не доказывает, что они, прежде и потом не доверявшие друг другу, вдруг 'сговорились и решились'.
И мифотворцы берутся за конструирование супермотива, который бы заставил соратников Сталина действовать в стиле детектива. Антисталинистам проще - Сталин готовит второй, Самый Большой террор. Собирался вроде вывезти евреев в Биробиджан (при всей спорности этого слуха, это не является мотивом убийства Сталина при участии Маленкова, который сам антисемитскую кампанию и раскручивал), арестовать Молотова и Микояна (или от постов отстранить, или на кол посадить - домыслы, домыслы). И что? Что такое завтра грозит Маленкову и Хрущеву? Берию вроде бы могло напугать 'менгрельское дело', которое якобы тянулось именно к нему. Но Маленков принимает ключевое участие в 'затягивании времени' при оказании помощи Сталину, вместо того чтобы приняться разоблачать 'агентов Берии', замешанных в 'подозрительных' ночных событиях 1 марта. А ему 'менгрельское дело' не угрожает.
Более того, историк Ю. Н. Жуков, также придерживающийся державной тенденции, но все же в своих исследованиях событий 50-х гг. не покидающий рамок науки, заключает: 'События явно застали Г. М. Маленкова врасплох'.[482] Мифотворцы не согласны? Пусть опровергнут аргументы Ю. Н. Жукова.
Как раз поведение Маленкова - камень преткновения тех, кто считает убийцами Хрущева и Берия. Маленков, контролировавший органы безопасности, не разоблачил заговор и вообще не увидел в событиях 28 февраля - 2 марта ничего особенно подозрительного. Из этого может следовать три вывода:
1. Ничего подозрительного не было, потому что не было никакого убийства, а было только четкое выполнение инструкции - Сталин не вызвал порученцев, они и не решились войти до глубокого вечера.
2. Маленков, как и все участники 'четверки', тянет время.
3. Маленков, как и другие участники 'четверки', - заказчик мифического 'укола Хрусталева'.
Таким образом, нужно придумать какой-то мотив, который бы заставил Маленкова, Берия, Хрущева и примкнувшего к ним Булганина не просто тихо наблюдать агонию Сталина, а сговориться и заказать его рискованное убийство. Что-то вроде радиоактивных пуговиц на шинель.
Сталинисты-устряловцы выдвигают версию, которая призвана подвести фундаментальную базу подо все их домыслы, - Сталин готовил 'увод партии от непосредственного управления государством...'.[483] Можно подумать, что государством управляла 'партия'. Если бы Ю. Мухин поинтересовался, как управлялся СССР, он бы знал, что в Политбюро (позднее - Президиум) входили как раз высшие государственные руководители, люди, отвечавшие за крупнейшие участки работы по управлению страной. Только одно из этих направлений касалось собственно партийной организации, которая несла на себе ряд важных управленческих функций: подбор кадров, пропаганда и агитация, согласование ведомственных и территориальных интересов на местах. Эти задачи и в наше время, после крушения КПСС, приходится выполнять.
Напрасно устряловцы думают, что Маленков и Хрущев в 1952 г. могли опасаться снижения роли партии. Один отвечал за кадровую работу, другой - за Москву. Если бы Сталину пришло в голову даже восстановить империю и поручить подбор кадров администрации его величества, то во главе этого дела вполне можно было бы поставить именно Маленкова. Он - ничем не хуже других претендентов. Можно - и Хрущева, если найти ему замену на посту московского губернатора.
Кстати, Маленков в это время был гораздо большей грозой партийного аппарата, чем тот же Берия, которого устряловцы записывают в продолжатели 'антипартийного' государственнического сталинского курса. Ведь именно Маленков готовил решения съезда и на самом съезде критиковал партийные органы за ухудшение качественного состава партии, 'отрыв партийных органов от масс' и превращение в 'своеобразные административно-распорядительные учреждения'.[484] Так что здесь у Сталина не было разногласий с соратниками.
Мифотворцы вообще сплошь и рядом путают форму и содержание. В СССР правила не вся партия (включая коммунистов у станка), а бюрократический аппарат. Сталин был сторонником коммунистических идей (в его, сталинском понимании) и потому не собирался кардинально менять идеологию, способы массовой мобилизации, подбора кадров. Вот эти способы и несли угрозу 'четверке' (правда, в неопределенной перспективе).
Аргумент в пользу государственничества Сталина - он редко собирал Политбюро в последние годы жизни, не советовался с 'партией'. Но Сталин в 50-е гг. решал основные вопросы в узком кругу (а не только на официальных заседаниях правительства или Политбюро), отдавая текучку на волю исполнителей. Так что вопрос о первенстве правительства или партийного органа был символическим. Раньше было Политбюро, теперь - Бюро Президиума ЦК.
Смысл реформы, предпринятой на XIX съезде КПСС, заключался в том, что Сталин повышал авторитет более широкого круга руководителей, наделяя их новым статусом. Это, конечно, не могло нравиться 'четверке', потому что в перспективе Сталин мог найти в обширном Президиуме новых фаворитов. Но, конечно, не так быстро, чтобы Маленков принялся тут же готовить 'убийство'.
Не понимая, как работала система управления в 50-е гг., сталинисты перебрасывают эту эпоху в привычные им времена Перестройки и начинают искать сталинскую альтернативу событиям 80-90-х гг. (хотя это было уже другое общество, не то, чем был СССР в 1953 г.). Но у фантазии - свои законы. Тем забавнее, что в качестве сталинской альтернативы Горбачеву сталинист - державник Ю. Мухин называет 'устранение партноменклатуры от власти'.[485] Горбачев и Сахаров получаются в этом мифе истинными продолжателями дела Сталина, ведь Сахаров требовал, а Горбачев осуществил фактическое отстранение структур КПСС от власти. Но только у Горбачева получилось плохо, а у Сталина вышло бы здорово. Он бы номенклатуру еще и перебил. И отдал бы управление случайным людям. Вот бы все повеселились. Неисповедимы пути сталинистского сознания. Не хуже 'полета черной ласточки'.
Был ли Сталин сторонником замены марксистской идеологии какой-то державно-имперской? Да никоим образом. Достаточно прочитать его последние работы 'Экономические проблемы социализма в СССР' и 'Марксизм и вопросы языкознания', где Сталин азартно обсуждает проблемы марксистской политэкономии и философии, чтобы понять - Сталин был увлечен марксизмом, мыслил в марксистской системе координат и считал себя марксистским теоретиком и практиком.
* * *
Нет, что ни говори, не было у Маленкова, Берии и Хрущева явного мотива рисковать головой, чтобы организовывать убийство Сталина. Максимум, в чем их можно заподозрить, - это сознательное 'неоказание помощи'. Раз Сталину самому стало плохо - тут можно и потянуть время. А там уж - как получится. Может, Сталин и выживет, но после такого удара не сможет вернуться к полноценной активности...
Это, так сказать, максимум злого умысла. Но вероятнее более прозаическое объяснение - соратники сразу не поняли серьезности ситуации. А когда поняли, то пришлось делать вид, что действовали правильно, более оперативно. Для самооправдания и подправили время случившегося со Сталиным несчастья.

Наличие абстрактного, можно сказать - политологического - мотива еще не доказывает, что 'четверка' тянула время специально. Столь же вероятно, что, получив сбивчивый и даже отчасти успокаивающий доклад порученцев в три ночи, члены Президиума разъехались. Порученцы, собравшись с мыслями, изложили свои опасения вторично, после чего соратники уже действовали 'как надо', да было поздно.
Но пришлось прятать концы первого визита. Позднее, в мемуарах, прятать было уже особенно нечего, но все равно хотелось представить себя в более благоприятном свете, чем было на самом деле. Обнаружив нестыковки, мифотворцы стали городить из них версию убийства.
________________________________________
Примечания:

4
Ленин В. И. Неизвестные документы. 1891-1922. M, 1999. С. 72.

45
Суханов Н. Н. Указ. соч. Т. 2. 366-367.

46
Подробнее см.: Шубин А. В. Социалисты в Российской революции. 1917-1921. // Карло Роселли и левые в Европе. М., 1999. С. 97-99.

47
См.: Злоказов Г. И. Указ. соч. С. 72-76.

48
См.: там же. С. 86.

457
Радзинский Э. Сталин. М., 1997.

458
Хрущев Н. Воспоминания. M., 1997. С. 263.

459
Мухин Ю. Убийство Сталина и Берия. М., 2003. С. 381.

460
Радзинский Э. Указ. соч. С. 612.

461
Хрущев Н. Указ. соч. С. 263.

462
Там же.

463
Радзинский Э. Указ. соч. С. 613.

464
Mухин Ю. Указ. соч. С. 383.

465
Радзинский Э. Указ. соч. С. 614.

466
Рыбин А.И. Рядом со Сталиным. М., 1992. С. 51.

467
Мухин Ю. Указ. соч. С. 679.

468
Радзинский Э. Указ. соч. С. 618.

469
См.: Мухин Ю. Указ. соч. С. 388-389.

470
Радзинский Э. Указ. соч. С. 615.

471
См.: Хрущев H. Указ. соч. С. 264.

472
Радзинский Э. Указ. соч. С. 618.

473
См.: Хрущев Н. Указ. соч. С. 263.

474
Радзинский Э. Указ. соч. С. 616.

475
Хрущев Н. Указ. соч. С. 264.

476
См.: там же.

477
Радзинский Э. Указ. соч. С. 617.

478
Там же.

479
См.: Аллилуева С. Двадцать писем к другу. М., 1990; Мухин Ю. Указ. соч. С. 392.

480
'Правда', 4.3.1953.

481
Радзинский Э. Указ. соч. С. 607.

482
Жуков Ю. Сталин: тайны власти. М., 2005. С. 600.

483
Мухин Ю. Указ. соч. С. 609.

484
Маленков Г. Отчетный доклад XIX съезду партии о работе Центрального комитета ВКП(б). M., 1952. С. 24-32.

485
Мухин Ю. Указ. соч. С. 673.
Вместо заключения. Без вождя. Немного альтернативной истории
Когда мы оцениваем историческую личность, то невольно держим в голове альтернативные сценарии истории. Если бы Ленин прожил дольше... Если бы Сталин был свергнут в 1937 году... Самые распространенные сценарии (они же и самые наивные) прямолинейны и однозначны. Многие 'шестидесятники' уверены, что если бы удалось избавиться от Сталина в 20-е - середине 30-х гг., то страна добилась бы гораздо больших экономических успехов без жертв и разрушений, сочетала бы все достижения социализма, демократии и рынка, а в Европе воцарились бы мир и процветание. Столь же 'убедительны' и сценарии сталинистов, которые убеждены: проживи Сталин дольше (до ста лет?) или унаследуй его власть настоящий сталинист (на эту роль выдвигается Берия) - СССР жил бы и процветал без всяких кризисов, партноменклатуры и национальных конфликтов. В общем, стал бы раем на земле на веки вечные.
Эпоха 'великих потрясений' 1917-1956 гг. завершилась во времена 'оттепели', после перехода от тоталитаризма к более умеренному авторитарному режиму, с расширением роли правовых гарантий для личности, социальных групп, групп правящей элиты. Такой режим предполагает постепенный распад правящей элиты на все более влиятельные кланы, возрождение гражданского общества. Этот путь наша страна проделала в 50-80-е гг. Для сталинистов это - время крушения надежд. Хрущев 'развалил все, что только можно', при Хрущеве 'лишенная сильного управления экономика начала разваливаться, а психологический удар, нанесенный XX съездом, надломил народ'.[486] Вот этот 'надломленный' народ и эта 'разваливающаяся' экономика обеспечили во второй половине 50-х гг. резкий рост промышленного производства, массовое жилищное строительство, внедрение новых технологий, включая, скажем, газификацию и освоение космического пространства.[487] Признакам 'развала' несть числа.
Отказ от сталинской системы обеспечил расцвет советской культуры, не помешал продолжить индустриализацию, расширить сферу влияния СССР, но с меньшими, чем раньше, жертвами. Был ли период 1937-1956 гг. потерянным для страны? Как развивалась бы страна, если бы в 1934-1937 гг. Сталин был бы отстранен от власти?
Картина победы антисталинской оппозиции 30-х гг., которую рисуют авторы, симпатизирующие Сталину, мрачна: 'Если бы они взяли власть - что бы было? Это мы тоже можем себе представить. Борьба группировок, свара у опустевшего трона, и в лучшем случае приход нового диктатора, а в худшем - то, что мы имеем теперь, но с Гитлером у границ'. И, наконец, самое страшное - приход к власти Троцкого, 'вокруг которого сплотилось все, что было антисталинского в государстве'.[488] Ну что, страшно?
Уверенность в том, что устранение Сталина привело бы к скачку сразу в 90-е гг., выглядит антиисторично. Задача модернизации и внешняя угроза достаточно сплачивали общество, и только зрелость индустриальной системы, ее кризис могли привести к событиям, аналогичным Перестройке.[489] Смена стадий общественного развития имеет свою логику.[490] После смерти таких деятелей, как Петр I и Сталин, борьба наследников за власть не приводила к распаду страны и смуте. 'Свара у опустевшего трона' не мешала народу жить. То же самое - и при Хрущеве. Были и 'свары', и культурный подъем, и освоение космоса, и рост мирового влияния СССР. Сталин, например, не имел баз на Кубе, у ворот США.
А вот при Сталине борьба за власть привела к гибели сотен тысяч людей и трагедии миллионов.
Что делать с Гитлером у границ? Позвольте, у каких границ? В 1937 г. Германия находилась в пределах границ, определенных Версальским договором. Сталин и Гитлер еще не поделили Восточную Европу, еще не создали советско-германскую границу.
Антисталинисты считают, что Сталин вел худшую из возможных внешнюю политику, сталинисты - что лучшую. Кто прав? Факт остается фактом - внешняя политика Сталина сталкивалась с провалами в 1938 и 1941 гг. Также приходится констатировать, что критики Сталина даже задним числом не предложили бесспорной альтернативы его внешней политике. Однако очевидно, что 'свара у трона' не приводила к провалам внешней политики ни в 1953 г., ни в 1964 г., ни в 1982-1985 гг. А вот единоначалие Сталина связано со стратегическим просчетом в 1941 г.
И, наконец, 'самое страшное' - Троцкий. Этот деятель внушает сталинистам священный ужас. Но, во-первых, нет никаких признаков сплочения антисталинских сил именно вокруг Троцкого. В случае прихода к власти коалиции большевистских вождей Троцкий оказался бы не в центре, а на левом фланге этой коалиции. При всем уважении к Троцкому товарищи по партии оставили бы себе наиболее важные посты руководителей экономики, вооруженных сил и внешней политики. На долю Троцкого осталось бы какое-то одно направление деятельности или удел влиятельного диссидента.
Шансы на возвращение к власти более умеренных лидеров партии были значительно реальнее, так как за ними стояли реальные интересы внутри страны. Даже по мнению Р. Конквеста, которого нельзя обвинить в стремлении к оправданию Сталина, 'можно было представить себе ситуацию, при которой Киров, Куйбышев, Орджоникидзе сидели бы в Политбюро с Бухариным и Пятаковым, может быть, даже и Каменевым, осуществляя умеренную программу'.[491] Такая перспектива не кажется столь уж неправдоподобной, если вспомнить, что в 50-е гг. режимы в Польше и Венгрии были возглавлены прежде репрессированными политиками. Учитывая разный интеллектуальный уровень лидеров оппозиции и членов Политбюро начала 30-х гг., можно допустить, что в случае отстранения от власти Сталина и одного-двух его ближайших сподвижников либо их гибели новому руководству было бы трудно обойтись без видных оппозиционеров (тем более что жизнь во многом подтвердила их правоту).
Напуганные террором, поправевшие лидеры партии могли, как в 1953 г., устранить с арены наиболее опасных 'товарищей' (Сталина и его преданных соратников, потом, может быть, и Троцкого). Но затем из чувства самосохранения лидеры бюрократических кланов и фракций отказываются от практики уничтожения политических противников. Это произошло в СССР в 1957 г. Это вело к многообразию мнений в партии и в обществе. Сохранение левых коммунистов в руководстве привело бы также к самоуправлению на локальном уровне для рабочих и отчасти - крестьян. Правые коммунисты санкционировали бы новый выход крестьян из колхозов, как это было в ряде стран Восточной Европы в 50-е гг.
При плюралистичной политической системе необходим постоянный поиск компромисса социальных слоев и идеологических альтернатив. Каждый шаг требует длительных обсуждений. Развитие в этих условиях становится более эволюционным. Оно требует соответствующих кадров, возвращения в общественную жизнь 'недобитых' спецов. В конечном итоге это означает возвращение к тому же латиноамериканскому пути, о котором мы говорили в связи с кризисом НЭПа, но только на более высоком уровне индустриального развития.
Победа оппозиции могла создать вариант социально ориентированной экономики, а могла привести к дальнейшей либерализации, к настоящему 'термидору', 'обуржуазиванию' страны. А это возрождает разочарование и сопротивление под лозунгом 'За что боролись?'. Значит - сохраняется горючий материал социальной нестабильности, который Сталин сумел утилизовать и сделать горючим в топке модернизации.
Во внутренней борьбе Сталин опережал своих противников. Он не боялся случайно уничтожить тех, кто в реальности не решился бы на сопротивление ему. Столкнувшись с угрозой (реальной или потенциальной), вождь нанес 'удары по площадям' и таким образом в корне ликвидировал опасность своей власти.
Трудно упрекнуть Сталина в том, что он боролся за самосохранение. Сталин имел основания опасаться заговора и верил, что выполняет свой долг, продолжая дело Маркса и Ленина. Он делал это в условиях, когда создание марксистско-ленинского 'социализма' противоречило явно выраженным интересам многомиллионных социальных слоев, а не только давно разгромленной буржуазии. Сталин оказался идеальным орудием индустриальной централизации, которую вслед за своими учителями считал социализмом. И такой 'социализм' он почти построил, насколько это было вообще возможно. Личная ответственность Сталина заключается в том, что он был готов положить на алтарь идее всех, кто не был согласен с его пониманием будущего. В азарте борьбы он не согласился вовремя отступить, когда стало ясно, что цель не может быть достигнута иначе, как ценой сотен тысяч жизней.
Масштаб преступлений таких людей, как Сталин, Гитлер и Трумэн,[492] отличается, скажем, от Ивана Грозного, Торквемады и Марии Кровавой не особенной жестокостью характера, а возможностями находящегося в их распоряжении аппарата. Индустриальное общество превосходит традиционное по своей мощи. В том числе в мощи уничтожения природы и людей. Это требует особенной ответственности. У Сталина ее не было, и поэтому он вошел в историю как один из величайших тиранов.
Свою борьбу с противостоящими центру меньшинствами Сталин оправдывал интересами большинства, всего общества. Но общество состоит из меньшинств, из отдельных социальных слоев и групп. 'Общество', 'общественные интересы' оказываются псевдонимом интересов узкой правящей группы, центра. Подавляя меньшинства ради интересов большинства, центр подавляет как раз большинство общества ради своего права управлять людьми как автоматами, манипулируя сознанием и уничтожая несогласных. Это стремление к управлению людьми как вещами, к превращению общества в послушную машину, эта готовность уничтожить людей, стоящих на пути монолитной властной воли, эти явления справедливо связываются со сталинской эпохой. Но они родились не со Сталиным и не умерли с ним. Они прикрывались разными масками: 'народ', 'вера', 'империя', 'держава', 'нация', 'коммунизм', 'мировое сообщество'. Будут и новые маски, и новые жертвы.
________________________________________
Примечания:

4
Ленин В. И. Неизвестные документы. 1891-1922. M, 1999. С. 72.

48
См.: там же. С. 86.

49
Цит. по: Рабинович А. Указ. соч. С. 211.

486
Прудникова Е. Указ. соч. С. 467-468.

487
Эти известные реалии опровергают сталинистский миф. Но, разумеется, хрущевское десятилетие не было исключительно временем процветания. Как и любой исторический период.

488
Колпакиди А., Прудникова Е. Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи. М., 2000. С. 427.

489
Подробнее о предпосылках Перестройки см.: Шубин А.В. От 'застоя' к реформам. СССР в 1977-1985 гг. М., 2001.

490
Подробнее см.: Шубин А. В. Ритмы истории. Периодическая теория общественного развития. М., 1996.

491
Конквест Р. Указ. соч. Т. 1. С. 66.

492
В эту тройку американский президент попадает как рекордсмен по скорости массового уничтожения людей, преимущественно мирных, - 240 тысяч за два дня во время атомных бомбардировок.


 

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"