Они. Они говорят на другом языке, они видят другие сны, они умирают каждый день, никем не замеченные, никем не оплаканные - в этой, чужой им стране, где растут другие цветы и ветер пахнет не так, как дома. Дома. Дом - где бы ты ни был - на Украине, в России, Бразилии, Китае - я пою тебе песню, без конца и начала. Песню эмигранта.
Мне 36 лет, я русский, военный летчик. Меня зовут Чим, из Китая, 30 лет, среднее образование. Я украинка, Светлана, экономист. Из Бразилии, 28, преподователь истории. Безработный. Безземельный. Бездомный. Бессемейный. Бессмысленный. Безнадежный. Эмигрант.
- Мама, как ты питаешься? Ты получила деньги на прошлой неделе? Спина болит? Холодильник? Сколько? Хорошо. Но, мама, как там, как сестра, как погода? А, ну ты им скажи, чтбы слушались. Да, мам, конечно, я обязательно приеду. Да, на Рождество, или Новый Год, или твой день рождения. В общем, я приеду. Конечно, приеду. И даже останусь. Ох, заживем, мама! Тогда уж точно все будет хорошо. Ну, пока, мама, береги себя.
Они моют ночные улицы, они потребляют наркотики, они пьют. Они работают, голодают, снова работают. И умирают. И не возвращаются. Они - эмигранты.
Знаешь, я наконец нашла провославную церковь здесь. Это ничего, что там все вместе - русских мало, в основном греки и румыны. И она, конечно, совсем не похожа на нашу, и служба там на греческом. Но хоть немного как дома.
Они моют улицы и поют. На украинском, румынском, бразильском, на языке эмигранта. Они идут, тяжело, пьяно, устало, но идут. И кажется им, что они идут домой. По одной улице идут люди на Украину, в Анголу, в Москву. Им по пути. По пути эмигранта.
Здесь понимаешь, что дерево во дворе твоего дома - было особенным, и цвет его листьев был невероятно зелен, и их шелест - неповторимо мелодичен. Здесь начинаешь любить свой город любовью безудержной, страстной, безумной, обреченной. И просыпаешься ночью, чувствуя запах снега. Или дождя. Или гор. Запах дома.
А, может быть, у тебя здесь семья, и твои дети говорят на чужом языке лучше, чем ты. Лучше чем на языке твоих родителей. И семейные обеды в твоем доме - вовсе не для твоей семьи. Ты адоптировался. Привык. Легализован. Гражданин. Но только домом ты по прежнему зовешь домик в Киеве, или на Васильевском острове, или в Нанкине. Но только сны тебе снятся до сих пор на родном языке.
Ты никогда не чувтвовал себя настолько русским, бразильцем, болгарином, как сейчас. Ты - солдат в огромной армии, разбросанной по огромному миру, армии грусти, сожалений и бессилия. Ты - эмигрант.
Но, умирая на чужой земле, знай, что отпоют тебя на том самом маленьком кладбище, где похоронены твои дед и бабка. Знай, что ты всегда ждан и любим дома, живой и мертвый, знай, что твои глаза будут вечно смотреть в небо твоей земли, и дорога твоя однажды приведет тебя к дому.