Моя сестрёнка Оля ещё совсем маленькая. Это потому что она родилась недавно. Недавно - это позже, чем я. Я родился раньше, и поэтому я старший, а она младшая. А вообще я братика хотел.
Олька сама маленькая, и всё у неё маленькое. Маленькие ножки и ручки, и пальчики тоже маленькие. Уши маленькие, рот и нос. Только волосики почти как у меня. Но меня-то стригли, а её - ни разу. Мама говорит, что если бы меня не стригли, то у меня волосы уже до пояса были бы. Это сзади до пояса, а спереди - до самого живота. А может быть даже и длиннее. Так что волосики у Оли тоже маленькие, и тонкие, как паутинки.
У Ольки щёки-пампушки - это она кушает хорошо. Олька хочет вырасти поскорее, чтобы со мной играть. Пока что она только погремушки умеет хватать, и сразу их в рот тянет. Мама и папа говорят, что она так "мир узнаёт". А когда я что-нибудь в рот тяну, меня ругают. Они говорят громко: "Макси-им!" - и мне сразу приходится вынимать игрушку изо рта и прятать за спиной. Я говорю: "Я так мир узнаю!" - и мама с папой смеются. Мне только еду можно в рот засовывать, потому что я уже большой. А Ольке всё можно, потому что она маленькая.
Иногда Оля плачет, и из маленьких глазиков льются крошечные слёзки, прямо малюсенькие. Они затекают ей в уши. Тогда надо Ольку взять на ручки. Или дать ей погремушку. Или покормить. Иногда просто можно ей улыбнуться - и она перестаёт плакать. Значит, ей просто скучно было.
У Оли большой палец на ноге прям как мой мизинчик. А мизинчик ещё меньше, с бусинку.
А зубов у неё вообще нет.
Не хочет быть козлёнком
Олька плачет, я к ней подхожу и говорю: "Ме-е!". Оля перестаёт плакать. Молчит, смотрит на меня, рот открыла. Это она так удивляется.
Я говорю:
- Оля, скажи "ме-е!"
Оля говорит "У!" или "А!". Она пока что не очень хорошо разговаривает. Но старается. Надо её учить. Я и учу:
- Лёля, скажи "ме-е"! Не "агу", а "ме-е! ме-е!"
Олька смотрит на меня и улыбается. Весело ей, как я мекаю, а сама не хочет. Но я не сдаюсь:
- Оля, гляди! - я делаю из пальцев рожки, как у козы. - Ме-е! Ме-е!
Олька палец мой схватила, пытается в рот себе засунуть. Я палец отнял, опять рожки сделал. Прыгаю вокруг Оли, чтобы на козлёнка было похоже, и кричу:
- Ме-е! Олька-Лёлька, скажи: ме-е!!!
Оля хохочет, а не мекает. Тут и мне становится смешно, я уже даже мемекать не могу, получается:
- Ме-е-ха-ха-ха! Ме-ме-хи-хи-хи!!!
Олька совсем уже развеселилась, смеётся и дрыгает ногами. Мне надоело, что она не учится мекать, я и ушёл. А Оля полежала немножко и снова заплакала. Мне жалко её, я возвращаюсь, говорю ей:
- Ну чего ты ревёшь? Скажи лучше "Ме-е!"
Олька улыбается и говорит "Агу!". Не хочет наша Оля быть козлёнком. Наверное, не доросла ещё.
Мама всегда так
Вот мама всегда так. Скажет что-нибудь - и сразу это произойдёт.
Прыгаешь, прыгаешь по дивану. Это очень весело. А потом мама ка-ак скажет:
- Сейчас упадешь!
И тут же падаешь.
Или бегаешь-бегаешь по всей квартире, ну, как будто гонки. Как будто я - гоночный автомобиль, а за мной другие гоночные автомобили едут из комнаты в комнату. Пока мама ничего не говорит - я быстрее всех еду, то есть бегаю. А потом вдруг мама останавливает:
- Хватит уже, отдохни.
- Не хочу я отдыхать! - говорю я. И убегаю от мамы.
И тут начинается. Мама кричит мне вслед:
- Врежешься ещё куда-нибудь!
И всё. Один, может быть, два круга по квартире - и обязательно врезаешься. В диван или в косяк. Если не врежешься, то поскользнешься или споткнешься. Всё равно больно.
Даже не знаю, что делать. Может быть, прыгать и бегать, когда мамы рядом нет?
Я попробовал. Стал прыгать тихонечко-тихонечко, чтобы мама не услышала. Так и не упал. Надоело мне низко прыгать, я стал прыгать выше. Потом ещё выше. Потом совсем высоко, как только могу, и ещё руками махать. Всё равно не падаю. А когда я стал подушки с дивана кидать, мама услышала. Вошла в комнату и тут же говорит:
- Успокаивайся давай, а то свалишься.
- Нет, мама, не свалюсь! - твёрдо решил не падать в этот раз.
Ещё только три разочка подпрыгнул - и свалился. Мимо дивана прыгнул.
Вот всегда так.
Космонавт.
Мама учит меня читать. Она читает мне книжки и показывает пальцем, какие слова я должен прочитать сам. Сначала я мог читать только очень маленькие слова. "Ай" и "Ой", или "Бух" и "Бам". Это когда я маленький был, ещё зимой. А теперь я подрос и могу другие слова читать, побольше. Мама говорит, что у меня очень хорошо получается. А я ей говорю, что у меня не очень хорошо получается. Мама говорит, что я немножко лентяй. А я тогда зажмуриваю глаза и отворачиваюсь, чтобы в книжку не смотреть, а только слушать.
Сегодня мама читает мне про космос. Про космос мне интересно, поэтому я читаю все слова, на которые мама пальцем показывает.
Рядом с планетами на картинке написаны их названия.
- Зем-ля...Мама, гляди, Земля! Мы здесь живем, да?
- Да, - говорит мама.
Я читаю дальше:
- Мар-с...Ю-пи-тер...Са-ту-р-н...
Олька наша маленькая у мамы на руках, слушает. Видно, тоже ей интересно про космос. Я ей показываю, где какие планеты. Пусть знает.
Я очень хочу стать космонавтом. У меня даже ракета есть. Правда, она игрушечная, и космонавтики в ней игрушечные. В такую маленькую ракету даже Олька не поместится. Когда я вырасту, я сделаю себе большую ракету, чтобы вместе с Лёлькой поместиться.
Мама говорит, что космонавтам надо много учиться, чтобы быть умными и всё знать. И много тренироваться, чтобы быть сильными и всё уметь. И хорошо кушать кашу и суп. Чтобы вырасти, ведь малышей в космонавты не берут. И ещё говорит, что у меня всё получится, если я буду стараться.
Мы с ней спорим, потому что я космонавтом стать хочу, а учиться и тренироваться не всегда хочу. Но особенно мне не хочется есть суп.
- Я не хочу суп, - говорю я маме.
Мама убирает тарелку со стола и отвечает:
- Не ешь. Но нехочух в космос не берут.
Мне и смешно от слова "нехочуха", и грустно - как же тогда я космонавтом стану?
- Почему не берут? - спрашиваю я маму.
- Потому что. Надо будет на ракете лететь, а ты скажешь: "не хочу!"
- Не скажу. Я в космосе всё буду делать. Даже суп есть.
- Нет в космосе супа, - говорит мама. - И нехочух нет. Все нехочухи дома сидят.
- Ну, давай суп, - соглашаюсь я.
Я же Ольке обещал уже, что мы в космос полетим. Тихонько сказал ей на ушко. Она расстроится, если нас не возьмут. Зря я ей что ли про планеты всё рассказываю?
Во рту темно.
Я не люблю морковку. Просто смотреть на неё мне нравится, она красивая, оранжевая. Рисовать могу, хоть красками, хоть карандашами. В садике мы из пластилина лепим морковку - это тоже можно. С бабушкой мы морковку с грядки дёргали, мне понравилось. Она внутри земли растет, только хвостики высовываются. Я и вообще не знал, что это морковь. Думал, просто трава какая-то. А оказалось, что к траве снизу приделана морковка.
Но вот есть морковку я не люблю.
Бабушка, мама и папа - все говорят, что морковку надо есть, что она полезная. Даже дедушка так говорит, и сам тоже её ест.
Я прошу маму не класть морковку в суп. Когда в супе морковные колечки плавают, я их ложкой ловлю и выкладываю на другую тарелку. Мама перестала так делать - в суп морковные колечки класть.
- Мам, а что это оранжевое?
Я ложкой бултыхаю суп, вот и заметил какие-то оранжевые малюсенькие палочки. Даже не палочки, а закорючки.
Мама молчит.
- Ма-ам, - повторяю я.
Мама подходит к столу:
- Где?
Я показываю ей закорючки в ложке.
- Это суп, - говорит мама. Как будто я сам не знаю!
- А что это в супе? - ещё раз спрашиваю я.
- В супе суп. Ешь.
Я думаю, что это морковка. Мама, наверное, хитрит. Думала, что я не замечу.
- Мне невкусно есть с оранжевым, - говорю я. Эти закорючки такие крохотные, их даже не выловишь.
Мама садится на стул напротив меня и говорит:
- А ты ешь с закрытым ртом. Во рту темно, не видно, какого цвета.
Я попробовал. И правда, не видно!
- Вкусно так? - спрашивает мама.
Я мычу в ответ, но рот сильно не открываю, чтобы туда свет не попал. А то опять невкусно станет. Я рот открываю, только чтобы суп туда быстренько налить - и сразу захлопываю. Так и съел весь суп.
Но морковку всё равно не люблю. Даже в темноте.
Разноцветная мама
- Сахар белый, да, мам? - спрашиваю я маму.
- Да, - говорит мама.
- И мука белая, да? А ещё соль. И зефир. И молоко. И кефир. И мороженое.
- А что красное? - спрашивает мама.
Я думаю, смотрю по сторонам.
- Футболка красная. Помидоры, только я их не люблю. Моя гоночная машина. Вишнёвый сок - сок я люблю.
- А зелёное что?
- Огурцы. Мои перчатки. Не знаю, что ещё. О! Одеяло у Ольки зелёное.
- А что коричневое?
- Не знаю. А! Придумал! Шоколад. Ещё гречка. Блины светло-коричневые, да?
- Ну да, - говорит мама.
- Мама, - спрашиваю я. - А ты какая?
- Что значит какая? - не понимает мама.
- Ну, ты какого цвета?
- Посмотри, - улыбается мама.
Я смотрю. Руки у мамы светло-коричневые, и лицо тоже. Рот красный. Волосы...непонятные какие-то.
- Мама, а какого цвета у тебя волосы?
- Русые, - отвечает мама.
Вот, волосы русые. Глаза зеленые. Зубы белые. Серые штаны и розовая футболка.
- Ну и какого я цвета? - смеется мама.
- Ты разноцветная, - смеюсь я. Просто так смеюсь, потому что у меня такая разноцветная мама. И Олька у неё на ручках тоже разноцветная. А вечером придёт с работы разноцветный папа!
Да и я сам тоже. Разноцветный совсем.
Ничего не боится
- Олька, боишься ли ты слонов? - спрашиваю я сестрёнку.
Оля смотрит на меня и молчит.
- Что, Оля, не боишься? Может быть, ты тигров боишься?
Я рычу, как тигр. Олька у нас говорить ещё не умеет, а рычать уже умеет немножко. Когда я рычу, она мне отвечает. Это я с ней так играю.
Я пододвигаю стул к стенке и выключаю свет. Подхожу к Олькиной кроватке, а сестрёнку и не видно почти.
- Что, Оля, страшно?
Нет, не страшно ей, лежит, одеяло в рот засовывает. Я свет включил и отнял у неё одеяло. А она тут же угол простынки схватила - и опять в рот.
Я одеяло на себя сверху накинул и кричу:
- У-у-у!!!
Будто привидение. А сам подглядываю, будет ли Оля бояться. Но она только простынку слюнявит и сопит тихонько.
Я думаю, чем же мне ещё Ольку напугать.
- Ляля, а микробов ты боишься?
Я не знаю, как разговаривают микробы, как их сестрёнке показать. Но когда я чихаю и кашляю, родители просят меня рот рукой прикрывать, объясняют, что оттуда микробы вылетают. Я наклоняюсь над Олькой и громко говорю:
- Апчхи!
Оля даже простынку изо рта выпустила.
- Во-от, микробы - они страшные! Сейчас я тебя ещё испугаю! - говорю я. - А-а-апчхи!
И тут Олька как засмеётся! Громко, даже мама с кухни пришла.
Вот какая у меня смелая Олька.
Ягода такая
Мама забирает меня из детского садика, и мы идём гулять. Детский садик - это моя работа, я там работаю ребёнком. Мне не нравится говорить "Я иду в садик", я больше люблю говорить "Я иду на работу".
Там интересно, но и с мамой тоже хорошо. Иногда мне не хочется идти на работу. Но мама с папой говорят, что надо. Я-то знаю, им тоже не всегда хочется работать, я слышал, как взрослые говорят: "Ох, как работа надоела!" Но всё-таки папа каждое утро собирается и едет к себе в институт. А перед этим отводит меня на мою работу.
Мама пока сидит дома с Олькой. Олька маленькая, её работать не берут - она ведь даже ходить ещё не умеет. И даже сидеть ещё не умеет, и не ест нормальную еду - как же она будет в садике? Поэтому маме приходится пока с ней дома быть.
Вечером меня забирают. Мама всегда спрашивает, что было интересного в садике. Я ей рассказываю.
- Сегодня Даня сказал Диме, что он ягода-корягода, - говорю я маме.
- Чего-чего? - переспрашивает мама.
- Ягода-корягода, - повторяю я.
- Может быть, ябеда-корябеда? - говорит мама.
- Чего-чего? - спрашиваю я и смеюсь. Мне очень смешно такое слышать.
- Ябеда-корябеда.
- Мам, ты какую-то ерунду говоришь! - ужас, как мне смешно, я даже спотыкаться начинаю. - Да нет же, ягода-корягода!
- Ябеда - ну, человек, который ябедничает. Говорит про другого что-то плохое, - объясняет мама.
- А корябеда? - спрашиваю я.
Мама думает.
- Это просто так, - говорит, - для рифмы. Ничего не значит.
- Ну вот видишь! - радуюсь я. - Нет такого слова!
- А твоя ягода-корягода что значит? - спрашивает мама.
- Это такая ягода. Под корягой растёт. На поляне. В лесу.
- Ни разу о такой ягоде не слышала, - говорит мама.
- Я тоже ни разу про корябеду не слышал, - говорю я.
А Олька молчит. Ей пока сказать нечего.
Мечта
Мне очень хочется научиться летать. Я бы до самых облаков долетел.
Обычно мама говорит, что если очень хочешь, то надо тренироваться и стараться, и всё получится. А про полёты даже мама говорит, что не получится.
На самолёте я летал, но я хочу не так. Я хочу сам, как птичка. Но у меня крыльев нету.
Осенью ветер подхватывает жёлтые листья, и они летят. Иногда очень высоко.
Я залезаю на лестницу. С лестницы - на перекладину. Руками цепляюсь и вишу, вишу, вишу... жду ветра. Вдруг меня тоже ветер подхватит, и я полечу.
У меня уже сил не хватает, но я ещё немножко вишу, пока не начинают руки болеть. Тогда я спрыгиваю на землю. Отдыхаю чуть-чуть и снова на перекладину лезу.
Папа говорит:
- Правильно, занимайся, будешь сильным!
А я не хочу быть сильным. Я просто летать хочу.
Вот что я умею
Олька научилась ноги в рот засовывать. Все улыбаются и хвалят Олю:
- Вот, Олька, молодец! Вот как ловко получается!
Тоже мне достижение! Я тоже так могу.
Прихожу я к родителям и говорю:
- Мам, пап, смотрите, что я умею!
Они на меня оборачиваются, и я им показываю, как я могу большой палец ноги в рот засунуть.
- Сын, ты что делаешь?! - сердится вдруг мама. - Ты же ногами по полу ходишь, зачем ты их в рот суёшь?
- Не кормят тебя что ли? - подхватывает папа.
- Я тоже хочу быть молодец ... - отвечаю я. Обидно, честное слово! У меня ещё лучше, чем у Ольки получается, но никто меня не похвалит.
Мама замечает, что я грустный стал.
- Ты чего, - спрашивает, - обиделся что ли?
- Ничего, - отвечаю. Конечно, я обиделся.
- Ты же знаешь, что не надо ноги в рот совать? - говорит мне мама и за руку берёт.
- Ну, мама, а почему же Ольке можно?
- Олька по полу не ходит, - говорит мама.
Точно, об этом я и не подумал.
- Вы её даже хвалите за то, что она ноги хватает, а меня ругаете... - объясняю я маме.
- Сыночек, - говорит мама, - но ведь она же совсем маленькая. Она не умеет ещё ничего. Ногу схватила - и то молодец. А ты у меня вон какой вырос, много всего умеешь! По лестнице лазить, кувыркаться, на кольцах висеть, на перекладине...
- Ага, даже вверх ногами! - добавляю я. - Хочешь, покажу?
- Вот видишь! - Мама помолчала и добавила: - Сам подумай, когда ты слово правильно читаешь, все радуются. А я тебе всю книжку могу прочитать - и никто меня не хвалит!
Тут я маму простил совсем и обнял. На самом деле несправедливо. Обнимаю я её и говорю:
- Я теперь тебя буду хвалить, хочешь?
- Давай, - улыбается мама.
- А мне тогда можно ноги облизывать, как Олька? - спрашиваю я. -Я сначала вымою!
Мама вздыхает:
- Всё-таки ты ещё маленький.
Ничего себе маленький. Маленькие вообще-то сами ноги мыть не умеют.
Мои оранжевые уши
Я сижу дома, и гулять мне нельзя. У меня уши болят. Мама говорит, что я сам виноват. А я не виноват, это ветер виноват.
В последний рабочий день мама забирала меня из садика, ой, то есть с моей работы. Они с Олькой вместе приходят меня забирать. Мама Олю на руках держит, поэтому одеваюсь я сам. Я ведь уже большой. Я надел штаны теплые, свитер, куртку и обулся.
- Всё, я готов! - сказал я маме.
- А шапка? - спросила мама.
- Не хочу, - ответил я. - Не буду надевать.
- Холодно на улице! - сказала мама.
- Почему же? - спросил я.
- Потому что осень. Надень, пожалуйста, шапку, - попросила мама ещё раз.
- Не буду, мне не холодно, - снова не согласился я.
- Ну тебя, - сказала тогда мама. - Вот ветер уши откусит, будешь знать.
Так я и пошёл домой без шапки.
А через день у меня уши заболели. И температура поднялась. Пришлось идти к врачу. Она посмотрела мне в уши через трубочку, сказала:
- Ай-ай, нехорошо!
И велела капать капли. Капли ярко-оранжевые почему-то, и у меня уши все испачканные теперь. А мыть их нельзя - врач запретила. Так и хожу уже три дня с оранжевыми ушами, а папа надо мной смеётся. Мне и самому смешно.
Мама капает мне капли и говорит:
- Ну что ты за поросёнок такой, не послушал меня. Залез вот тебе ветер в уши, искусал внутри, теперь болят.
Капнет три капельки - и ватку вставляет.
- Всё, - говорит, - полежи, чтобы лекарство внутрь затекло.
Я лежу и думаю: "Вот ведь какой бывает ветер! Хорошо, что хоть совсем мне уши не откусил..."
Кем быть
Хорошо быть маленьким! Всё можно! Плеваться - пожалуйста, палец сосать - на здоровье, за нос маму хватать - да сколько угодно, мама только рада.
- Мама, я хочу снова быть маленьким, - говорю я. - Как Олька.
- Почему? - спрашивает мама.
- Потому что так лучше. Ей одеваться самой не надо. Ты её с ложечки кормишь. И не ругаешь никогда.
- Хорошо, - говорит мама. - Иди ложись.
- Куда? - удивляюсь я.
- На диван. Или на пол. Умеет у нас Олька бегать? Не умеет. И ты ложись. А я пока тебе кашку сварю.
Я обрадовался, что мама согласилась, чтобы я был маленький. Побежал в комнату и кричу:
- Я со сгущёнкой кашу хочу!
- Никакой сгущёнки! - кричит с кухни мама. - Ты ещё маленький!
- Ну, ма-ам! - прошу я. - Ну, пожалуйста!
- Нет-нет, - не соглашается мама. - И разговаривать малыши такие тоже ещё не умеют.
Ладно, думаю. Пусть каша невкусная, зато всё остальное можно. И лежу себе тихонько, конструктор собираю.
Тут мама входит.
- Ай! - говорит. - Ай-яй! Ну-ка, мой хороший, давай я уберу конструктор, он для больших деток! Сейчас я тебе погремушку принесу.
И тут я передумал. Встал и говорю:
- Всё, не хочу больше маленьким быть. Хочу быть большим, как папа. Хорошо, мам?
- Отлично! - радуется мама. - Иди одевайся!
- Зачем это? - не понимаю я.
- Пойдёшь на работу.
- В садик что ли? - спрашиваю я.
- Нет, на настоящую работу. Только сначала, пожалуйста, лампочку поменяй. Перегорела, - и показывает на люстру. Там из пяти лампочек одна не горит.
- Ну, ма-ам! - говорю я .- Ну, я же не умею!
- Тогда посиди подумай, - говорит мама.
Я сел думать. Не смог ничего придумать. Снова к маме пришёл.
- Мама, каким же лучше быть?
- Да будь ты таким, какой есть. Маленьким ты уже был. Большим ты ещё будешь. А таким, как сейчас, ты ещё никогда не был и уже никогда не будешь.
Я согласился. Не пошёл на работу, а сел есть кашу. Сам. Зато со сгущёнкой.
Хомяк.
Мне очень хочется завести хомяка. А папа не разрешает. Мама разрешает, а папа против. Я папу уговариваю:
- Купи мне одного маленького хомячка!
- А что ты с ним будешь делать? - спрашивает папа.