Глава 30 Явик и дети поселенцев Иден-Прайма. Общение
Сидя на берегу озера, Явик обдумывал случившееся совсем недавно, вспоминал, привычно отслеживая и то, что происходило поблизости здесь и сейчас. Он знал, что Бенезия неравнодушна к Шепарду, понимал многие причины такого отношения азари к человеку и признавал, что избранная матриархом тактика и стратегия поведения является во многом оптимальной, а часто - единственно возможной и необходимой в данных конкретных условиях сложившейся и продолжавшей складываться ситуации.
Для него не было тайной то, что Шепард любит Дэйну.
Явик не видел ничего особенного и в том, что Шепард полюбит Бенезию, но она не захотела. Представительницу расы, обозначавшей себя как бесполая, признаваемой другими расами в качестве двуполой. С одним маленьким, но важным уточнением - каждая азари на протяжении своей гарантированно тысячелетней жизни успешно выполняла требования социальной роли и мужчины и женщины. Потому протеанин ничего удивительного не видел в том, что матриарх азари полюбила человека, землянина.
Джейн Шепард - необычный человек, необычная землянка. И потому она может делать необычные вещи. Какой обычный сценарий ждал бы Иден-Прайм, не пройди Джейн через активацию новых возможностей и способностей? Опускается на планету, ставшую земной колонией, вышедший из пылевого облака странный корабль, стартуют с него десантные корабли гетов, шагоходы-охотники и шагоходы-пехотинцы оттесняют в сторону от Маяка, не особо церемонясь и тем более - не останавливаясь перед необходимостью убивать, разумных органиков-людей. Маяк быстро переносится на борт Жнеца, который, лениво и неспешно огрызаясь из своих орудий, стартует и исчезает.
Пока ещё иден-праймовцы поймут, что именно произошло, пока "прокрутится" чиновничья машина реагирования на ситуацию - будет уже поздно. Прибывший на планету фрегат "Нормандия" ждал бы провал возложенной на экипаж военного корабля-прототипа миссии: Маяк выкрали, увезли в неизвестном направлении. Даже те, кто совершил это, не известны в деталях. На гетов кивать? Можно, но - вряд ли эффективно. И если бы местные жители узнали, что экипаж прибывшего корабля тоже должен был бы забрать Маяк... Непонимание могло достичь гротескных размеров. Со всеми сопутствующими последствиями. Было ли в этом сценарии что-нибудь новое? Нет, не было. В истории - и не только Протеанской Империи - были похожие сценарии.
Сидевшего на берегу озера протеанина больше занимали раздумья о том, что же произошло с его собственной расой. Да, пятьдесят тысяч лет назад имперская раса протеан пережила геноцид. Жнецы вырезали разумных высокоразвитых органиков практически полностью. Пока Явик был рядом с Таэлой, рядом с другими выжившими соплеменниками, он многое восстановил в своей памяти. И многое узнал с новых, ранее неизвестных сторон. Ему открылись новые детали, новые уровни понимания происшедшего.
Да, на момент вторжения Жнецов раса протеан могла и, наверное, считалась наиболее "продвинутой" и развитой из всех существовавших на тот момент в галактике рас. Как всегда бывает, когда дело касается разумных органиков, протеане о своей древнейшей расовой истории знали до обидного мало. Даже самоназвание и расположение материнской, родной планеты так и осталось не установленным совершенно точно и однозначно. На роль такой планеты претендовали, как помнил Явик из курса обязательного обучения, освоению которого посвящали несколько лет жизни все без исключения чистокровные протеане, претендовали несколько планет, вполне возможно, что на каждой из них зародилась цивилизация, ставшая, в конечном итоге, фундаментом расы протеан. Если уж коммуникационное устройство, обнаруженное разведками нескольких нынешних, современных землянину Джону Шепарду ключевых рас, датировалось возрастом более чем в семьдесят тысяч лет. А содержало это устройство в себе весьма продвинутую "электронику", то ясно: протеане гораздо старше, чем можно было предположить, учтя те самые двадцать тысяч лет до момента прихода Жнецов. Протеане со Жнецами воевали столетиями. Не всегда успешно, следует признать, воевали, но ведь воевали же! Не сдавались, не отступали, а сопротивлялись, огрызались, наносили урон.
Предшественниками протеан считаются инусаннон, оставившие на планетах, ставших частями прародины протеан, руины своих городов. Именно там, на руинах были найдены многие носители информации. Явик помнил из курса первичного обучения, что первые протеане были потрясены предусмотрительностью инусанонцев: все сохранившиеся тексты были адаптированы, изложены чётко, просто, конкретно. К каждому файлу-тексту был приложен файл, позволявший легко расшифровать написанное, обеспечить понимание.
Именно там, на руинах древних инусаннонских городов, была найдена информация, давшая возможность первым протеанам освоить эффект массы и впоследствии - очень быстро разработать сверхсветовой двигатель, открывший протеанам дорогу к звёздам, позволивший потомкам первых протеан путешествовать между звёздными системами.
Протеане, расширяя границы своего расового пространства, обнаружили ретрансляторы, прошли через них и вышли к Цитадели - огромной космической станции. Впоследствии она стала политическим и культурным центром протеанской цивилизации.
Вспоминать дальнейшее было тяжело. В курсе первичного обучения об этом периоде протеанской истории говорилось лишь то, что в самом начале своей космической истории протеане столкнулись с опасностью, олицетворяемой машинным разумом. Этот разум восстал против протеан. И он же заставил протеан объединиться, создав межзвёздную империю. Только тогда, когда протеане объединили под своим правлением всю разумную органическую жизнь в галактике, они смогли победить восставшие машины.
И тогда же протеане начали наблюдение за многими предками современных Шепарду рас - за азари, турианцами, саларианцами, кварианцами, ханарами и, конечно же, людьми. Точности и чёткости, а главное - оперативности и полноте наблюдений способствовало наличие и работа большого количества аванпостов, расположенных на планетах материнских миров молодых разумных рас, ещё не вышедших в космическое пространство, не достигших уровня возможностей, позволяющих преодолеть планетное притяжение. Протеане, как помнил Явик, способствовали развитию этих рас, управляли этим развитием, помогали раскрывать расовый потенциал. В перспективе планировалось предоставить некоторым молодым расам возможность присоединиться к Империи.
Вера в то, что разумные органики способны победить любых разумных синтетиков, стала одной из могильных плит, задавивших и умертвивших расу протеан. Когда пришли Жнецы, у протеан едва хватало сил сопротивляться, постепенно отступая и нанося редкие, малоэффективные, как теперь понимал Явик, удары. А вот Жнецы... Они действовали умело, уверенно, чётко и мощно. Пришли в Галактику через Цитадель. В результате раскрытия станции в "ромашку" погибло всё центральное, верховное руководство Империи вместе с ближайшими помощниками. Обезглавленная Империя Протеан перешла к обороне, но... овладев Цитаделью, Жнецы захватили контроль и над всеми ретрансляторами, что привело к нарушению связи и перевозок по всей империи. Каждая имперская звёздная система очень быстро оказалась полностью отрезана, надёжно изолирована от всех других. Жнецы получили доступ ко всем центральным базам данных, которые хранились на Цитадели и смогли отслеживать деятельность своих оппонентов в любой части галактики практически в реальном времени. Протеане оказались беззащитны - враг проник в их ряды. Иерархия протеан была подорвана: возникавшие и множившиеся внутренние конфликты ослабляли единство протеанского общества. Подчинённые чистокровным протеанам расы были разделены и дезориентированы. Империя была неспособна к быстрой трансформации, а её единство, в первую очередь - военно-доктринальное, делало полное поражение протеан вопросом нескольких ближайших столетий.
Наверное, единственное, что действительно хорошего сделали протеане тогда, когда поняли, что стоят на пороге собственной гибели - прекратили все исследования развивающихся разумных рас в надежде, что Жнецы сочтут эти расы слишком примитивными для уничтожения. Протеане надеялись на то, что некоторые из этих молодых рас переживут Жатву и объединятся в новую империю.
Теперь Явик видит людей, видит турианцев, видит азари и, наверняка увидит ещё многие расы, которые он и его соплеменники видели на этапе их, этих молодых тогда рас, древнейшей истории, но все они стоят теперь перед перспективой противостояния со Жнецами и перед перспективой уничтожения. Да, молодые расы смогли выжить. Смогли тогда, когда погибли протеане, сохраниться и развиться, но выживут ли они теперь?
Он - выжил. Выжил и очень долго, несмотря на то, что прошло только несколько десятков часов, считал, что он выжил только один. Готовился к тому, что ему придётся прожить остаток своей жизни в одиночестве и никогда не увидеть сородича.
Теперь он знает, что у него есть сородичи, знает, что выжила его любовь, Таэла, не отвергшая его, сохранившая память о нём и согласившаяся быть с ним рядом. И он должен был согласиться на то, чтобы и Таэла и её коллеги, другие протеане и протеанки, пусть немногочисленные, пусть очень немногочисленные, остались в тени, а на свету, открытый всем и всему, остался только он.
Теперь он должен делать вид, играть роль и действовать так, чтобы все разумные органики поверили в то, что он выжил один, а вся раса протеан погибла. Вся. Раса. Погибла. Он должен это сделать, чтобы теперь дать возможность своей расе выступить не в первых рядах борьбы с новым нашествием Жнецов, а на заднем плане, в ходе тайной войны со старым врагом. Потому что свою войну с этим древним врагом протеане уже проиграли. И теперь новую войну суждено или проиграть или выиграть уже не протеанам, а новым расам.
В течение нескольких веков, две тысячи лет протеане сражались за каждую звёздную систему, за каждую планету, за каждый город, за каждое поселение, стремясь изнурить Жнецов до значимого "острого" предела. Чтобы замедлить продвижение полумашин, приходилось приносить в жертву целые планеты со всем их населением.
Вопли о помощи, разносившиеся по межпланетным линиям связи. Они до сих пор звучат в сознании и в памяти Явика, лишая его покоя. Тогда такая сдача планет считалась необходимой уже потому, что время, которое Жнецы тратили на переработку населения этих планет, позволяло в очередной раз перегруппироваться протеанским войскам.
Враг, с которым столкнулись протеане, возглавлявшие галактическую империю, оказался гораздо опытнее, чем они могли себе представить. Гибель инусанонцев и их предшественников, всех без исключения, становилась реальной перспективой и для протеан. Жнецы применили индоктринацию, одурманивание солдат протеанских войск и сопротивление имперской расы было сломлено. Жнецы прошли по всем обитаемым районам галактики, часть планет, население которых оказало, несмотря на бесперспективность, яростное и эффективное сопротивление полумашинам, была целиком уничтожена, другие населённые планеты были захвачены войсками Жнецов, а население обращено в рабство.
Явик знал, помнил о том, что Жнецы никогда никому не предлагали сдаться. Они имели только одну цель: уничтожение всей развитой разумной органической жизни. Хотя, случалось, что уничтожали и полуразумные и неразумные расы. В истории противостояния Жнецов с протеанами такое тоже было. Рабство же состояло в том, что порабощённые разумные органики переходили на сторону Жнецов и становились их сообщниками, начинали воевать против своих соплеменников. Можно было сколько угодно надеяться на патриотизм, самопожертвование, воинскую дисциплину, верность присяге, но если враг просто перехватывает управление твоим разумом, твоим телом, твоим сознанием, твоей памятью - какое тогда значение имеют все эти морально-этические регуляторы? Они становятся абсолютно бессильными, а, следовательно - неэффективными и, как итог, ненужными.
Явик слишком хорошо помнил о том, что индоктринация, массово применённая Жнецами, обрекла протеан на борьбу с врагами в собственных имперских рядах. Под жнеческим внушением многие разумные органики из рас, входивших в состав Протеанской Империи, неминуемо становились либо тайными, либо явными послушными агентами Жнецов, способными в самый критический момент предать своих соплеменников. Предать всех разумных органиков, кто боролся против Жнецов.
Несмотря на ведение активных боевых действий против полумашин, протеане продолжали заниматься наукой, они искали причину такого поведения Жнецов, видели цикличность их действий и уже подозревали, что Жнецы действуют так, а не иначе, просто выполняя программу. Значит, эту программу кто-то вложил в эти полумашины, кто-то эту программу активировал и остался неизвестен, потому что в дальнейших Жатвах участвовали только Жнецы, а не их создатели, не их покровители. Жнецы воспринимались многими протеанскими учёными-исследователями как такие же заложники цикла повторений, как и уничтожаемые расы разумных органиков.
Горечь поражения усугублялась ещё и осознанием того, что к любому выбору, способному в корне изменить ситуацию в противостоянии со Жнецами, протеане, равно как и их предшественники, оказались не готовы. Огромное количество ресурсов было брошено не на борьбу со Жнецами, а на строительство Горна - устройства, которое, по мнению крупнейших знатоков техники и технологий, могло стать оружием Судного Дня и, по меньшей мере, резко ослабить Жнецов, если не уничтожить их всех и сразу. Горн даже начали строить, отрывая ресурсы с фронтов противостояния со Жнецами, но достроить не смогли. Потому что не было в рядах протеан прежнего единства. Появились те, кто считал, что Жнецов следует не уничтожать, а подчинять. И к ним очень многие прислушались. А результат - ослабление не Жнецов, а протеан и ускорение окончательной гибели имперской расы.
Насколько мог судить Явик, Жнецы, получив контроль над сознанием и над телами разумных органиков, извлекли с населённых планет всё ценное - все ресурсы, все технологии. Удостоверившись в том, что высокоразвитой органической жизни в Галактике больше нет, Жнецы ушли, предварительно уничтожив все явные свидетельства вторжения. Брошенные на произвол судьбы хаски, оставшись без верховного управления, без цели, оправдывавшей их существование, долго профункционировать не смогли и вымерли. Разрушились. Геноцид, устроенный Жнецами протеанам, был завершён победой Жнецов.
И теперь выяснилось, что некоторые протеане всё же выжили. Выжил он, офицер и командир Явик. Выжила Таэла. Выжили члены экипажа и команды фрегата "Клинок Ярости". Выжили немногочисленные воины - десантники и пехотинцы. Выжили немногие гражданские специалисты. Ясно, что пройдёт ещё немало времени, прежде чем протеане окрепнут и смогут открыто заявить о себе, как о выжившей расе.
Да, всё это - дело близкого, но всё же будущего, а пока... Прислушиваясь к себе, Явик теперь был склонен верить: где-то в Галактике ещё есть места, где сохранились такие же протеанские анабиозно-стазисные акрополи. Там в саркофагах находятся выжившие протеане. И эта вера придавала воину древней расы сил, порождала в его сознании надежду на то, что, даже оставаясь в тени, протеане смогут внести свой уникальный вклад в победу над Жнецами. Победу, которую одержат те расы, которые протеане видели в древнейшие периоды их истории.
Вспоминая последние дни обороны нынешнего Иден-Прайма, Явик обратил внимание на одну деталь. Она раньше ускользала от чёткого осознания: многих чистокровных протеан не обнаруживали ни в числе живых, ни в числе мёртвых. Они исчезали. Теперь Явик был склонен верить в правильность предположения, высказанного одним из его сослуживцев-офицеров: Жнецы всё же берут пленных. Думать о деталях такого пленения даже для него, офицера протеанской армии, было очень тяжело. И не только из-за отсутствия внятных доказательств и подтверждённых фактов. Что-то он чувствовал такое, что ему будет трудно воспринять полностью даже сейчас, когда до столкновения со Жнецами оставалось ещё немного времени. Мирного времени. И возможно, будет тяжело воспринять и принять много позже, когда война со Жнецами снова придёт в Галактику.
Мысли Явика вернулись к тому, что он увидел на протеанской базе. Да, он знал то, о чём умолчал в общении с Шепард и другими нормандовцами. Он знал, что фактически на огромной подземной протеанской базе были места для миллиона капсул с солдатами. Этот бункер уходил в толщу планеты Иден-Прайм на сотни метров. То, что видел Шепард - это только часть, самая верхняя часть этого бункера. В глубины уходили этажи и уровни, на которых располагались технические, служебные и жилые, а также вспомогательные помещения, а главное - сотни и тысячи капсул. В них находились протеане. Не только воины, но и гражданские. Из них Явик должен был восстановить, воссоздать, реанимировать новую протеанскую империю, когда угроза Жнецов минует.
Не всё пошло так, как предполагалось в заранее разработанном плане. Ещё тогда, когда все эти солдаты и гражданские погружались в анабиоз и глубинные подземные уровни были заблокированы, среди них появились одурманенные, которые и навлекли на бункер внимание, а затем и войска Жнецов, прибывшие для зачистки Иден-Прайма. Тогда, в ходе возникшего противостояния, были уничтожены сотни тысяч капсул с протеанами. Подконтрольные врагу хаски протеан ещё очень долго атаковали чистых протеан - как гражданских, так и солдат, ещё не вошедших в анабиоз.
Виртуальный Интеллект "Победа" был вынужден самостоятельно использовать нейтронную обработку для устранения всех сил Жнецов, находящихся внутри бункера. Обработка была проведена, но она сильно повредила базу протеан, выведя из строя аппаратуру, отвечавшую за автоматическую перезагрузку. Из-за возникшей нехватки энергии многие капсулы, в которых находились "чистые" протеане, были экстренно отключены, потому в живых осталось совсем немного протеан. К моменту активации Базы умерли многие тяжелораненые протеане, сумевшие всё же активировать режим анабиоза.
Список жертв пополнили протеане, капсулы которых оказались неисправны. Жнецы наступали, протеане отступали, огрызаясь и отстреливаясь. Таяла надежда на сохранение протеанской расы, надежда на то, что бункер обнаружат представители молодой разумной расы, сумевшей избежать уничтожения в ходе Жатвы, была очень слабой.
Протеане - выжили, но пока что они слишком слабы и слишком малочисленны. Да, они - хищники и готовы принять активное участие в борьбе со своим старым врагом. И не их вина, что им придётся действовать не в авангарде, а в тылу, скрываясь и прикрываясь завесой тайны.
Явик был рад увидеть и услышать соплеменников и соотечественников, он был счастлив убедиться, что Таэла не пострадала, что она выжила, что она осталась прежней. Через несколько суток будет пробит тоннель к "Клинку Ярости" и в глубокой тайне протеане перейдут на борт своего большого сильного, хорошо вооружённого корабля.
Если фрегат действительно не пострадал - они получат шанс уйти в безвестность для почти всех нынешних обитателей Галактики. Уйти, оставшись видимыми и доступными только для нескольких десятков разумных органиков, которые в большинстве своём будут ещё очень долго составлять экипаж и команду фрегата "Нормандия".
Сейчас многие нормандовцы откровенно боятся протеанского воина. И Явик понимал этот страх правильно: слишком многое в среде чистокровных протеан было построено на объективном многоуровневом превосходстве расы над другими, неимперскими, нетитульными расами. Протеане смогли научиться индивидуально передавать данные прямо в сознание другого разумного существа, смогли достичь в этом искусстве уровня мастеров и уровня профессионалов. На такой технологии работали, в том числе, и протеанские маяки. Хорошо ещё, что пока никто из представителей молодых рас не обнаружил и не вступил в контакт со многими руинами, способными тоже передавать информацию прямо в мозг разумного органика. Вряд ли мозги современных органиков полностью приспособлены к такому информационному удару. Может быть, Шепард и сохранит себя в здравом уме и в твёрдой памяти после такого контакта с руинами, но... она ведь такая стойкая и подготовленная - одна, а землян, людей - много. И не факт, что первым контактёром с такими протеанскими руинами будет именно старпом "Нормандии".
Спокойно отнесясь к развитию взаимоотношений между Шепардом и Бенезией, Явик всего лишь следовал традициям своей расы. Тогда, когда нынешние молодые расы стояли на значительно более низких уровнях развития, чем сейчас, перед очередной войной со Жнецами, они в сознании протеан были прочно соотнесены с понятием "примитивы". Потому и отношение протеан к нынешним кварианцам, саларианцам, турианцам, азари было в целом надменным.
Были и исключения из этого правила, которые ни в коей мере не могли подвергнуть само правило какому-либо сомнению. Так, нынешние кварианцы, которые тогда ещё обходились без скафандров, многими протеанами вполне обоснованно и нормативно считались привлекательными.
Общая же установка в Империи Протеан была такова: все более слабые расы завоёваны и порабощены чистокровными протеанами, потому никакие взаимосвязи вроде спаривания между чистокровными протеанами и представителями слабых рас не могут считаться нормативными и потому - приемлемыми.
Да, Шепард прекрасно понимал, что протеанин - прежде всего хищник, а потом уже - воин и офицер. Сарен Артериус, чему старпом был неоднократно свидетелем, бледнел, едва только видел неподалёку протеанина. Безжалостный турианец, руки у которого минимум по локоть, а по оценкам самого Явика, считавшего с Артериуса немало важной информации - и по плечи - в крови, понимал, что в лице протеанина он видит перед собой более сильного противника, которому не сможет успешно противостоять и тем более - сопротивляться. Шепард, как понимал протеанин, подозревал, что во времена раннего детства многих нынешних рас пространства Цитадели, протеане не гнушались поеданием нынешних турианцев, саларианцев, кварианцев, кроганов, ханаров, азари. В меню протеан входили и древние люди.
Всё это было в истории протеан. Да и не только протеан. Явик знал теперь, благодаря общению с Таэлой, достаточно полно историю азари, историю турианцев. И те, и другие тоже на заре своего расового развития "баловались" поеданием друг друга в живом и в мёртвом виде. Теперь Явик видел в действии более полную, но по-прежнему стандартную общегалактическую программу расового развития, влияние которой не смогла избежать ни одна из рас. Видел и знал достаточно много о существующем до сих пор заблуждении, что ретрансляторы и Цитадель являются наследием протеанской цивилизации. Лестно, конечно, было знать о том, что именно твоей расе приписывают создание столь долговечных сооружений. Но правда всё же была гораздо проще и страшнее: создателями этих сооружений были не протеане, а Жнецы. Протеане тоже усовершенствовали свои технологии на основе наследия предшествовавших им рас, таких, как инусаннон. Но в своём развитии они не достигли столь высокого уровня, который позволил бы им создать нечто наподобие ретранслятора или станции "Цитадель". Во время войны со Жнецами протеане разработали и сумели создать энергетическое оружие, не требовавшее стандартных боеприпасов, продолжали исследовать космос автоматическими зондами, а иногда - и с помощью пилотируемых кораблей. И это - несмотря на то, что ресурсов катастрофически не хватало для сдерживания наступления Жнецов. Протеане старались сохранить чертежи недостроенного ими Горна, чтобы дать другим расам шанс на противостояние Жнецам. Записи о Горне, как знал теперь Явик, хранились на Марсе, но до сих пор в базах данных, доступных на Иден-Прайме, нет информации, что они были найдены людьми.
Многие, но не все подземные уровни базы на Иден-Прайме были, в общем-то, почти целы. Явик, благодаря общению с Таэлой и с её выжившими коллегами, тому самому интенсивному общению мыслеобразами, по которому он уже успел очень соскучиться, теперь мог предполагать, что руины протеанских городов, поселений, станций, нынешние расы могли найти на разных планетах по всей нынешней галактике. Возможно, они остались нетронутыми, но Явик, как и Таэла и её коллеги, не исключал, что многие со временем могли быть - и даже должны были быть - разграблены. Зная о том, какими были нынешние молодые расы на заре своего развития, ни Явик, ни Таэла с коллегами не сомневались в том, что никакая из этих рас, включая, конечно же, людей, не смогла бы пройти тест на звание "святой" с положительным результатом.
Если многие базы и поселения протеан были действительно разрушены или разграблены... Значит, где-то в галактике должны были быть найдены и протеанские диски с данными, в том числе "золотые" диски, обозначавшие планеты и иные небесные тела, предназначенные для колонизации протеанами. Над поиском таких дисков следовало поработать. Если будет полёт по значительной части галактики, исследованной к нынешнему времени, то поиску этих дисков - и не только ему, он, протеанский воин, должен уделить самое пристальное внимание.
Если бы среди нормандовцев не было такого человека, как Шепард, прошедшего через своеобразный обряд "преображения" и ситуация сложилась так, что люди самостоятельно обнаружили Базу, то перед ними встала бы проблема осуществления доступа и понимания смысла информации, записанной на протеанских носителях. Явик пока что сомневался в том, что и информация Маяка, содержащего предупреждение о грядущем вторжении Жнецов, будет понята людьми правильно и в полной мере. Видение, заключённое в Маяке, люди смогли бы увидеть, но полностью осмыслить - вряд ли. Для полного осмысления люди должны были владеть Шифром, являвшимся ключом, позволявшим мыслить как протеане, понять протеанскую культуру, историю, память ушедших поколений. Если бы не Шепард... пришлось бы решать вопрос о передаче людям Шифра. Вот поэтому Явик, едва очнувшись, очень обрадовался тому, что Шепард способен говорить с протеанами напрямую и понимать их достаточно глубоко. Да и шифр она уже раньше получила.
Протеанин включил инструментрон, развернул средний экран и вывел на него карту нынешней Галактики, увеличив сегмент Аттического Траверса. Он вглядывался в отметки планет, звёздных систем, астероидных поясов и думал, что видит сейчас то, что осталось от области, где располагалась в глубокой древности материнская планета протеан.
Если "Нормандия" покинет Иден-Прайм, то он договорится с Андерсоном, чтобы корабль побывал в Аттическом Траверсе. Ему надо, очень и очень надо взглянуть на место, где располагалась прародина протеан, своими глазами.
Таэла и её коллеги смогут сделать это, воспользовавшись "Клинком Ярости", они сделают это тайно, прикрыв корабль полем невидимости, а ему... ему придётся попросить Андерсона направить "Нормандию" в этот район. Почему-то ему кажется, что после Цитадели фрегат-прототип отправится в длительный полёт по Галактике. И он даже немного уверен в том, что именно так и будет.
Протеанин сидел на берегу озера, сохраняя привычную полную неподвижность. Ночь его не настораживала - он привык к тому, что необходимо бодрствовать и действовать ночью. Протеане всегда были и оставались хищниками - жестокими, быстрыми, безжалостными. Он привык воевать, жить боем, действовать так, как полагается воину. Когда он появился на свет, война со Жнецами... приближалась. И сейчас, сверяясь со своей просыпающейся глубинной памятью, Явик с трудом воспринимал окружающее пространство, как мирное. "Всё в этом мире повторяется" - с горечью подумал воин древней расы.
Несколько десятков минут назад он почувствовал, что рядом появились дети. Они тоже пришли к озеру, пришли, не боясь темноты, не обращая особого внимания на то, что время уже достаточно позднее. Теперь, ненадолго отрешившись от размышлений о минувшей войне, окончившейся поражением протеан, но, к счастью, не завершившейся гибелью протеанской расы, Явик чувствовал сдержанный интерес крестьянских детей к себе. Он продолжал сидеть неподвижно, но слышал, чувствовал и видел, как дети поселенцев Идена приближаются к нему.
Любопытство человеческих детей, как теперь полагал Явик, граничило с безрассудным бесстрашием. Они не воспринимали протеанина, облачённого в боевую кроваво-красную броню, больше похожего на жука, вставшего на задние лапы, чем на человека, как угрозу и опасность. Они хотели приблизиться к нему, хотели поговорить с ним, хотели прикоснуться к нему. Столь непосредственное отношение маленьких землян не удивляло Явика - он видел, как развивалось человечество в начальный период своей истории. А потом... потом была война со Жнецами, но человечество выжило. И развилось, и упрочило своё положение, вышло в Большой космос, стало, пусть пока что очень формально, частью сообщества Старых Рас. И вот теперь дети землян осторожно, неспешно, но неудержимо старались подойти к нему, воину протеанской расы.
Явик знал, что крестьяне, жившие в окрестных селениях, задали Карин и Бенезии немало вопросов о протеанине. И азари, и человек многое рассказали иденцам о Явике. То, что знали, а ещё - то, что поняли, что ощутили. Так что для крестьян Идена он, воин древней расы перестал быть неизвестным, страшным, опасным. Для взрослых - перестал. А дети... Они всегда воспринимали окружающий мир по-иному. Пользуясь своим, особым детским восприятием, они осваивали окружающий мир.
***
Явик не напрягая слух, чётко и ясно слышал, как перешёптываются между собой девочки и мальчики, подходившие к тому месту, где он сидел:
- Он сидит здесь долго, - говорил один мальчик другому. - Несколько часов. Сидит неподвижно, не смотрит по сторонам.
- Может, не надо ему мешать? - спросил другой мальчик. - Может, ему надо побыть одному?
- Мы не будем мешать ему. Просто подойдём поближе, - сказал первый. - Родители сказали, что он выжил один. Только один, представляешь?! Из всей расы! Наверное, ему сейчас тяжело.
- Думаешь, что если мы подойдём, ему станет легче?
- Не знаю, - честно сказал мальчик своему приятелю. - Думаю, что тяжелее ему точно не станет. Многие взрослые говорят, что одиночество - страшно для любого разумного. А он - разумный. Представь только, что такое проснуться, очнуться через пятьдесят тысяч лет и понять, что ты один...
- Б-р-р, - произнёс собеседник. - Не-е-е. Такое я даже на секунду представить боюсь. Не умею я такого.
- А вот ему - пришлось. И он несколько часов сидит один. В темноте. На берегу.
Две девочки, насторожённо посматривавшие на неподвижно сидевшего протеанина, старались держаться позади мальчиков. Явик чётко ощущал, что они боятся его, воина древней расы, боятся сильно. Мальчишки тихо и медленно, наверное, так им казалось, шаг за шагом сокращали расстояние между собой и сидевшим на берегу протеанином.
- Ребят, может, не надо мешать ему? - спросила одна из девочек, державшаяся чуть ближе к мальчишкам, чем её подружка. Явик чувствовал, что она - более смелая и решительная.
- Мы ему не помешаем, - мальчик остановился. - Он... Он смотрит на меня.
***
- Не прячьтесь, - сказал Явик, почти полностью убрав из голоса стрёкот. Он бы мог и полностью убрать стрёкот из голоса, но решил, что для первого общения будет достаточно и такого уровня. Наверняка Бенезия и Карин рассказали крестьянам Идена о том, как чаще всего звучит голос протеанина. - Подходите и давайте поговорим, - он не стал улыбаться, не будучи уверен в том, что его улыбка не напугает детей. Взрослые земляне - это одно, а дети... Они могут воспринять его улыбку по-другому. Она может их напугать очень сильно, а сейчас это ему не нужно. Он не желает, чтобы маленькие земляне воспринимали его как хищника, как охотника.
***
- Он нас заметил, - сказала девочка, остановившись. - Мальчишки, что, будем подходить?
- А куда мы денемся? - помедлив, сказал второй мальчик. - Хотели...
- Хотели, это правда, - подтвердил первый. - Теперь... придётся идти. Если он нас заметил, то он и подойти сможет...
- Ты считаешь? - удивлённо спросила вторая девочка, отступив на два шага. - Может...
- Не надо, - остановил её жестом второй мальчик. - Нас... четверо. И всех нас он видел. Подойдём. Хотели ведь поговорить с ним...
- Но... - в голосах девочек послышалась острая неуверенность в том, что теперь надо подходить к протеанину, чья тяжёлая броня недобро блестела в полумраке, напоминая детям о том, что этот взрослый разумный - воин. - Он... вооружён Я... я боюсь, - сказала первая девочка.
- Тут все вооружены, - первый мальчик осторожно сделал шаг по направлению к сидевшему на берегу протеанину. - Все разумные, - он подошёл к Явику, остановился в трёх шагах от него. - Сэр?
- Здравствуй. - Явик повернул к нему свою голову. Мальчик почувствовал на себе его взгляд. Странный, мягкий взгляд четырёх глаз. - Я действительно воин, но сейчас... мир и потому мне нет необходимости доставать и применять оружие, - он посмотрел на подходивших девочек. - Здравствуйте.
- Сэр... Мы... - несмело произнесла вторая девочка. - Если мы вам мешаем, мы можем уйти. Мы не хотели вам мешать...
- Вы мне не помешали. - Явик по-прежнему не хотел улыбаться, по-прежнему полагая, что его улыбка сможет изрядно напугать маленьких собеседников. В руке протеанина засветился зеленоватый огонёк. Дети не смогли удержаться, чтобы не посмотреть на него.
- Маленький костёр! - восхищённо выдохнула одна из девочек. - Только не рыженький, а зелёный! Как красиво!
Явик опустил огонёк на траву. Он увеличился в размерах. Языки зелёного пламени заплясали точь в точь так же, как плясали бы языки привычного для детей землян костра. Жестом пригласив маленьких гостей присесть на траву, Явик подождал, пока они рассядутся вокруг костра и вдоволь насладятся его необычным свечением и игрой языков пламени.
***
- А он совсем не жжётся! - протянув руку к одному из язычков, сказал мальчик. Явик увидел, как желая проверить, правду ли говорит их товарищ, две девочки и мальчик тоже протянули руки к пламени и убедились, что языки - тёплые, но совсем не горячие, они не обжигают, и не оставляют ожогов на коже. - Как такое может быть, сэр?
- Явик, - сказал протеанин. - Меня зовут Явик.
- Джессика, - представилась первая девочка.
- Ванесса, - назвалась вторая.
- Мигель, - отрекомендовался первый мальчик.
- Луис, - представился второй. - И всё же, ... Явик... Мы знаем, что биотика... Но у вас она - другая!
- Да, - подтвердил протеанин. Другая. Моя раса всё же старше любой из ваших рас на пятьдесят тысяч лет. Потому мы... во многом очень отличаемся от вас, нынешних. Основной цвет нашей биотической энергии - зелёный, а не голубой.
- Тётя Бена говорила, что только азари... - девочка помедлила, стараясь собраться и по-взрослому, слитно выговорить трудное для неё слово, - профессионально владеют биотикой. Она у них... это... врождённая, вот.
- Правильно, - согласился Явик. - Именно врождённая. У нас, протеан, она тоже врождённая. Но далеко не все протеане в равной степени владеют биотикой. Это... не требуется. - Явик старался говорить просто. Детям это нравилось. - Такие огоньки мы использовали для того, чтобы осветить местность тогда, когда вокруг было темно или мы находились глубоко под землёй.
- Вы тоже ходили... в пещеры? - спросила Джессика. - Здесь есть пещеры, но они... небольшие. Говорят, что есть пещеры и побольше, но...
- Нам родители не разрешают далеко уходить от посёлка, - сказал Луис. - А ближайшие пещеры мы уже облазили. И костры там тоже жгли... Там, в этих пещерах... как это... хорошая тяга воздуха. Вот. Потому мы там не задыхались от дыма. Но... сэр, биотиков среди нас четверых нет... И у людей биотика... она нам не свойственна, очень немногие люди могут использовать биотику.
- И не надо, чтобы все люди владели биотикой, - сказал Явик. - Это всего лишь способность, которая может быть дана человеку, а может быть - и не дана.
- Судьба? - спросила Ванесса.
- Да. Может быть и судьба, - согласился протеанин, чуть увеличив свечение языков пламени. Теперь лица и фигуры детей читались без особого труда: рукотворный костёр хорошо освещал их и маленьким собеседникам свет этого пламени очень нравился.
Явик чувствовал, что дети ждут от него чего-то очень необычного. Не желая их разочаровывать - всё же они проявили смелость, сами подошли, хотя им было очень страшно, Явик посмотрел на "зеркало" озера. Дети не могли видеть, а на глубине пяти-восьми метров под поверхностью уже сформировалась биотическая "сфера", в которую попали несколько довольно крупных рыб. Явик убедился в том, что сфера до краёв наполнена водой, а рыбы в ней чувствуют себя более-менее нормально, после чего стал осторожно поднимать импровизированный аквариум к поверхности.
- Посмотрите! - Джессика, обернувшись к озеру, первая увидела поднимавшуюся из воды сферу. - Что это?!
- Аквариум, - сказал Явик, неспешно направляя сферу к берегу.
- Там... там рыбы! - воскликнул, привставая, Мигель. - И они - живые!
Явик не стал ничего говорить, просто вывел сферу на берег и приблизил к костру. Дети несмело прикоснулись руками к поверхности шара, убеждаясь, что она мягкая и что внутри - действительно вода и рыбы не только плавают в воде, но и чувствуют себя ничуть не хуже, чем в водах озера.
- Как... Как такое возможно? - восхищённо спросила Ванесса.
- Мы освоили это очень давно, ещё до тех времён, когда смогли выйти в космос, - сказал Явик. - Когда у нас было несколько планет, ставших материнскими для нашей расы.
- Расскажите, Явик! - попросил Мигель, не сводивший взгляда со сферы аквариума.
- Да, расскажите, пожалуйста, - поддержал приятеля Луис.
- Хорошо, - протеанин рассказал маленьким слушателям о том, как жили древние протеане, пока ещё не преодолевшие атмосферные "щиты" своих материнских планет. Дети слушали молча, переводя заворожённые взгляды со сферы на пламя костра и обратно.
Рассказ протеанина им очень понравился. Несколько минут дети молчали, обдумывая услышанное.
- Явик... а можно... увидеть эти планеты? - спросила Ванесса.
Не желая разочаровывать детей и прямо говорить им о том, что теперь на месте этих материнских протеанских планет - только газопылевые облака, Явик протянул руку. Дети положили свои ладошки на ладонь протеанина. Им даже не потребовалось закрывать глаза - они просто не успели это сделать: Явик, уменьшив мощь потока информации, показал им многое из того, что сам помнил и знал о материнских планетах своей расы.
Протеанин замер, едва справляясь с волнением. Маленькая девочка-землянка сумела прочитать его глубже, чем он рассчитывал. Она сумела увидеть за показанным в мыслеобразах не только красивые и достаточно мирные картины, но и тщательно скрываемую боль и грусть того, кто ей, человеку, эти мыслеобразы передал.
Посмотрев на Ванессу, Луис, Джессика и Мигель перевели взгляды на Явика. Тот медленно кивнул. Ванесса, вздрогнув, прикрыла ладошкой рот. В глазах Джессики появились слёзы. Луис пододвинулся к Джессике ближе, обнял её за плечи, она заплакала, уткнув лицо в плечо приятеля.
Маленькие дети, земляне разделили с ним, взрослым протеанином, воином, офицером, его боль потери. Огромной потери. Явик, не двигаясь, чувствовал, как тяжесть, сковавшая его душу тогда, когда он показывал собеседникам мыслеобразы своей прародины, немного ослабла. Он бы не смог уменьшить эту тяжесть сам. Это сделали его маленькие собеседники. Сделали без лишних слов, не испугавшись вполне взрослого понимания и разумения происшедшего.
Джессика плакала, Луис гладил её по голове, что-то тихо говорил, успокаивая. Ванесса опустила голову, по-прежнему не убирая ладошку от лица. Явик чувствовал, какое смятение царит в душе этой маленькой девочки.
Мальчишки... они оба тоже готовы расплакаться, ведь они поняли, почувствовали и осознали то, что стояло за этими мыслеобразами. Память о навсегда утраченном... Протеанин понимал, что почти каждый из четверых собеседников представил, каково им, каждому из них будет, если они увидят гибель своей родной планеты, гибель своей родной планетной системы.
Многие взрослые считают, что дети не способны, не могут многое понять, но этот взгляд в очередной раз оказался неверным. Маленькие земляне сумели почувствовать то, что Явик тщательно и полно скрывал от них, не желая пугать, расстраивать, напрягать. И это лучше всех и всяких опытов и тестов доказывало то, что люди, которых протеане видели и знали на заре их расового развития, стали космической расой. Не потому, что их, землян, пустили в большой Космос, не уничтожив у ретранслятора, а потому, что они оказались готовы к выходу в Большой Космос. Сами оказались готовы. Своими силами.
Ванесса смотрела на огонь биотического костра. Протеанин чувствовал, как она постепенно, пусть очень медленно, но успокаивается. Джессика уже не плачет, её плечи не вздрагивают, но она пока не решается отпустить Луиса. Тот легко обнимает её, продолжает что-то говорить. Явик не прислушивается, он чувствует, что Луис говорит именно так и именно то, что поможет Джессике успокоиться ещё больше. Может быть, даже заснуть, подремать.
Явик смотрел на "зеркало" озера, смотрел поверх костра. Он вспоминал Цитадель. На которой ему удалось несколько раз побывать, задержавшись там очень надолго. Один-два раза, не больше. Побывать, в том числе, в связи с осуществлением строительства Горна. Установки, устройства, на создание которого по найденным чертежам были брошены огромные и крайне необходимые для противостояния Жнецам ресурсы. Много ресурсов, очень много. И эти ресурсы были потрачены впустую. "Нынешние расы, - думал Явик, - не всё знают. Они медлят. Преступно медлят. Да, теперь они будут знать о Жнецах, но вряд ли это знание о Жнецах заставит их бросить все силы на подготовку к реальному противостоянию, к реальному отражению вторжения Жнецов в галактику".
Ему не случайно сейчас захотелось подумать о Цитадели. Жизнь на станции, превратившейся в гигантскую ромашку, была уничтожена за несколько секунд, едва только проход в Тёмный Космос был открыт. Если кто и выжил, то это были, скорее всего, только бессловесные и полностью покорные воле Жнецов Хранители - трансформированная, модифицированная - раса. Никто кроме Хранителей тогда, вероятнее всего, на Цитадели не выжил.
Сейчас Явика не интересовало то, сколько раз он побывал на Цитадели. Сам, лично побывал. Его сейчас не интересовало точное количество посещений. Впереди был очередной визит на эту станцию, снова оказавшейся перед перспективой стать воротами в Галактику для пришельцев из Тёмного Космоса.
Никто не знал, возможно, даже Таэла не знала о том, что тогда, в один из визитов на Цитадель, Явику пришлось стрелять в свою хорошую знакомую, ЧейсиО'Лин. Стрелять, потому что она... была индоктринирована. Стрелять на поражение. Не для того, чтобы ранить, а для того, чтобы гарантированно убить. Так убить, чтобы она уже не возродилась, не стала хаском.
Он вспоминал о том, как поднимал пистолет, как наводил его на Чейси, встреченную им в коридоре станции. Там было немало других протеан, но в них он не чувствовал признаков индоктринированности, а вот Чейси... Она была индоктринирована. Он это знал, и, что больнее стократно - хорошо понимал и чувствовал. Настолько хорошо, что сейчас, вспоминая об этом, он сам не мог понять, как ему удалось тогда поднять пистолет и нажать несколько раз на спуск.
Он был офицером протеанских вооружённых сил, был чистокровным протеанином и потому к нему не бросились другие протеане, охранявшие порядок на станции. Они получили от него всю информацию мыслеобразами и поняли её правильно. Доказательства не потребовались. Не было ни расследования, ни протокола. Потом - не было. А тогда... Он шагнул к осевшей на пол длинного и неширокого коридора Чейси, лежавшей на правом боку, шагнул к ней, присел на корточки и приложил пальцы к её шее.
Она легла на пол, легла, сложив на груди руки и прикрыв глаза, а Явик продолжал нажимать на спусковой крючок пистолета и новые и новые заряды кромсали её тело. Офицерская, бордовая воинская накидка скрывала под собой его боевую броню, но протеане-правоохранители уже опознали Явика и не стали арестовывать его. Толпа зевак, в которой было немало инопланетян, конечно, собралась, но протеане-охранники быстро рассеяли её, убедив зрителей, что здесь не произошло ничего особенного. Убедили. Или постарались убедить. Или - попытались убедить.
Явик подождал, пока прибудут эксперты-патологоанатомы и только тогда, когда глава экспертной группы склонился к нему, он встал, выпрямился и отшагнул назад, глядя, как убитую им Чейси запаковывают в мешок и кладут на носилки. Он выполнил свою задачу, оборвал жизнь разумного органика, перешедшего на сторону врага. Вроде бы он сделал всё так, как должно, так, как нужно, так, как необходимо. Но тогда ему не казалось, что он сделал всё именно так.
Он помнил Чейси чистой, свободной от индоктринации. А они... он и Чейси встречались, поддерживали отношения, общались. Без всяких обязательств, без далеко идущих планов.
***
В руке протеанина, очнувшегося от воспоминаний, появился модуль памяти. Привычно просканировав окружающее пространство на несколько сотен метров, Явик скосил взгляд и увидел, что дети смотрят на пластинку, отливавшую в полумраке стальным, мертвенным светом. Смотрят все четверо. Девочки уже успокоились, вытерли слёзы, мальчики тоже расслабились. Наверное, шок прошёл. Да, прошёл. - Явик привычно выполнил мягкое сканирование психосферы собеседников, подтверждая этот спонтанный вывод своими собственными точными ощущениями.
- Что это, Явик? - спросила Ванесса, глядя на модуль памяти.
- Кристалл памяти. Такой кристалл был у каждого взрослого протеанина. И - у многих молодых. Не юных - именно молодых. В нём хранилась... личная информация. Самое важное и... - Явик помедлил несколько секунд, - самое дорогое. Кристалл... передавался от одного протеанина к другому. Я получил его от своего командира, а он - от своего командира.
- Цепочка, - прошептал Луис.
- Да, - вполголоса подтвердил протеанин, - цепочка. Непрерывная цепочка.
- Протеане... живут долго? - спросила Ванесса.
- Да, - кивнул Явик. - Несколько сотен лет. Дольше, чем азари...
- Вы... вы несколько минут думали о чём-то, Явик... - Джессика посмотрела на протеанина, коснулась пальчиками уголков своих глаз, смахивая непрошеные слезинки. - О чём?
- О прошлом, - тихо сказал Явик.
- О войне? - спросил Мигель.
- И о ней - тоже, - не стал скрывать правду протеанин. - Но - не только о войне. Я вспоминал, как побывал на Цитадели.
- Этой огромной космической станции? - Луис встрепенулся. - Я слышал, о ней взрослые часто говорили, что её построили... её построила ваша раса, Явик.
- Нет, - тихо, без намёка на стрёкот в голосе, сказал Явик. - Не моя раса построила Цитадель. Когда мы пришли... она уже существовала.
- Вы... вы думали о ком-то, кто вам... очень-очень дорог, - сказала Ванесса. - И вы... вы помните её до сих пор. Вам... вам больно это вспоминать, но вы... вы вспоминаете её снова и снова. Вы любили её, Явик?
Протеанин в первое мгновение смешался. Справившись с первой волной расстроенных чувств, он посмотрел на Ванессу, смотревшую на него прямо, спокойно и... мягко. Лгать ей? Прочитавшей его, как книгу? Понявшей то, о чём он действительно думал и вспоминал эти секунды, совсем недавно? А сможет ли он обмануть её? Нет, лучше... лучше пусть она и её спутники знают правду. Не всю, конечно, правду, но - почти полную правду.
- Да, - едва заметно кивнул протеанин. - Я вспоминал... одну протеанку, которая жила на Цитадели. Наверное... она любила меня. А я... - Явик помедлил, прислушиваясь к себе и решая, стоит ли говорить маленьким землянам правду. - Я... любил её. Тогда - любил.
- И любите сейчас, - тихо сказала Ванесса, не сводя своего взгляда с лица протеанина. - Она... она не выжила в той войне... со Жнецами?
- Нет. - Явик решил не говорить детям о том, как погибла Чейси. - Не выжила, - подтвердил он, опуская голову и глядя на языки биотического костра. - Не выжила, - повторил он глухо.
Помедлив с минуту, он протянул кристалл памяти Ванессе:
- Возьми. И ты увидишь Цитадель такой, какой она была много тысяч лет назад. Тогда, когда жила моя раса.
Девочка осторожно взяла в руки кристалл и изумлённо вздохнув, замерла. Явик знал - мыслеобразы, к которым он, как владелец кристалла, открыл маленькой землянке доступ, захлестнули сознание девочки. Пусть смотрит. Там нет ничего опасного. Просто... просто картинки жизни на Цитадели.
- Тогда они были очень, очень молоды, - подтвердил протеанин. - Как и люди.
- Но людей... на Цитадели тогда ведь не было? - уточнил Мигель.
- Не было. Ваша раса тогда ещё не вышла в космос, - сказал Явик, чувствуя, что мальчику хочется тоже увидеть картинки, хранящиеся в кристалле, но он не решается попросить об этом. - Ванесса...
- Да, Явик, - девочка заворожённо смотрела на кристалл, переливавшийся зеленоватыми всполохами - трансляция мыслеобразов шла устойчиво и безопасно.
- Пусть Джессика, Мигель и Луис... тоже посмотрят. Передай им кристалл. Пожалуйста.
- Да... - Ванесса вложила кристалл в руки Джессики. - Большая станция... Но кто её тогда построил?
- Точно не известно. Многие протеане тоже думали, что это были инусанонцы... - произнёс протеанин.
- Кто? - спросила Ванесса.
- Инусаннонцы, - повторил Явик, понимая, что далеко не каждый землянин слышал название этой расы. - Наши предшественники. Тоже имперская раса.
- Я о них слышал. Правда, очень мало. Мой дядя говорил, что о них известно ещё меньше, чем о протеанах, - подтвердил Мигель.
- Расскажите нам о них, Явик, - попросила Джессика. - Пожалуйста.
- Хорошо. - Явик коротко, стараясь не углубляться в малопонятные для детей детали, рассказал своим собеседникам о предшественниках протеан. Девочки и мальчики слушали рассказ протеанина со всем вниманием, не решаясь прервать и задать вопросы. - Вот так. - Явик выпрямился. - Мы сами, к стыду своему, мало знаем об инусаннонцах.
- Их тоже... уничтожили Жнецы? - спросил Луис.
- Да. Они сопротивлялись, защищались, они атаковали, боролись. Но... Жнецы их... задавили, - тихо сказал Явик, видя, как Джессика толкнула Луиса в бок локтем, пресекая попытки мальчика задать ещё один вопрос. - Они погибли... с честью. Не сдались. И не отступили.
- Тётя Бена рассказала моим родителям о... войне со Жнецами, которая скоро начнётся, - сказала Джессика. - Я многое слышала. И... многое поняла. Мой папа сказал, что мы будем... бороться с ними. И я знаю, что мы... тоже не отступим.
Явик увидел, как пусть чуть и вразнобой, но кивнули, услышав слова Джессики все остальные ребята. Почувствовал, что они не просто согласны со сказанным девочкой - они думают так же, как думает она.
Люди взрослели и Явик, воин древней расы, чудом выживший и вернувшийся, ощущал, насколько быстро они взрослеют. Даже дети землян готовы воевать, бороться, противостоять Жнецам. Несмотря на то, что их, детей, считают слишком маленькими, слишком слабыми, слишком юными. А они... они совсем не так слабы и беспомощны.
Наверное, Жнецов ждёт большой сюрприз, если даже дети землян готовы противостоять им. Жнецов ждёт столкновение со всем населением нынешней Галактики - от глубоких стариков до самых маленьких детей. Столкновение, не сулящее полумашинам лёгкой и быстрой победы. Сулящее им смерть, гибель и забвение.
Джессика передала Явику кристалл. Протеанин спрятал его под бронёй. Привычным, отработанным движением, не глядя. Взгляд Явика был направлен на "зеркало" озера. Ему вновь вспомнилась Цитадель. Тогда на станции могли жить только весьма обеспеченные и знатные разумные. Не только чистокровные протеане, конечно. Но протеане там были в явном большинстве. Станция была местом, где располагалось правительство и все центральные органы власти Империи. Была...
Насколько успел понять Явик, просматривая банки данных фрегата-прототипа, и сейчас на Цитадели среди жителей почти нет тех, у кого уровень достатка и известности можно оценить как средний и тем более - как низкий. Ничего не меняется. И теперь Цитадель снова может стать воротами в Тёмный Космос. А точнее - из Тёмного Космоса.
***
- Явик... - тихо сказала Джессика.
Протеанин очнулся от воспоминаний, посмотрел на девочку, почувствовал, что она немного замёрзла и хочет вернуться к себе домой. Да и другие дети тоже проявляли беспокойство, всё же они просидели на берегу озера, где почти всегда свежо и прохладно, очень долго.
- Что делать с аквариумом, Явик? - спросил Мигель.
- Заберёте его к себе домой. Сами решите, у кого он будет, - сказал протеанин.
- Он... - несмело произнёс Луис, желая, как понял Явик, спросить, сколько же будут жить рыбы в столь необычном сосуде.
- Два-три дня, - ответил Явик. - Не больше. Лучше, если вы поместите сферу в какую-нибудь большую кастрюлю. Когда сфера начнёт таять, вода прольётся в кастрюлю и рыбы всё равно выживут.
- У меня есть корм для рыб, - сказала Джессика. - И я... я буду их кормить.
- Ещё лучше, - продолжил Явик, - если вы через два дня, не позже, - он сделал на этой фразе хорошо заметное и понятное для детей ударение, - принесёте сферу сюда, на берег пруда и опустите её на воду. Как только она окажется в воде, вы отпустите её, она распадётся и рыбы... вернутся в свою стихию.
- Так будет... лучше всего, - тихо сказала Ванесса, переглянувшись со спутниками. - Мы так и сделаем. Озеро - это намного лучше, чем кастрюля, - она встала, подошла к сфере, взяла её обеими руками, подняла, глядя на спокойно плавающих рыб. - Они... не боятся меня?
- Ты - не страшная, - сказал Явик, вставая. - Ты - добрая, - он помедлил несколько секунд и добавил. - Вы все - добрые. Это - главное.
Мигель, Луис и Джессика тоже встали, глядя на мятущиеся языки биотического пламени.
- А с костром что делать? - спросил Мигель, делая шаг к пламени.
- Возьми. Он будет светить ещё несколько суток. А потом погаснет, - сказал Явик. - Не обожжёшься, возьми.
Мигель наклонился, подставил ладони под пламя, огонь лизнул его пальцы и мальчик, восторженно вздохнув, заключил костёр в сведённые "ковшиком" ладони.
- А он... - Луис подошёл к Мигелю, не сводя заворожённого взгляда с языков пламени.
- Не надо его пока делить, Луис, - сказал Явик. - Вот дойдём до посёлка...
- Вы нас... проводите? - изумлённо выдохнула Ванесса, взглянув на протеанина, бросившего взгляд на "зеркало" озера.
- Да, - кивнул воин древней расы, вызвав на лицах детей счастливые улыбки. Конечно, приятели и подруги обзавидуются, увидев, кто сопровождает их, четверых, ушедших к озеру далеко за пределы своего посёлка. - Идёмте.
***
Они отошли от озера на порядочное расстояние, когда Явик остановился. Ванесса передала сферу-аквариум в руки Мигеля. Протеанин подхватил девочку на руки. Усевшись на левой руке воина древней расы, Ванесса уцепилась руками за броню скафандра и улыбнулась - ей понравилось быть столь близко к необычному разумному.
- А можно я - тоже? - Джессика снизу вверх посмотрела на возвышавшегося над ней протеанина. - Явик, пожалуйста.
- Можно. - Протеанин чуть наклонился, подхватывая девочку правой рукой и она, крепко уцепившись за бронированный воротник скафандра, устроилась на правой руке. - Удобно?
- Очень. - Джессика взглянула на Явика. - Спасибо.
- Тогда - идём дальше.
Путь до посёлка не занял много времени. Обитатели селения заметили их издали - шедшие впереди мальчики держали в руках сферу-аквариум, освещённую неярким пламенем биотического огня. Явик уже знал, в каких домах обитают родители его спутников и спутниц, поэтому решил сначала проводить девочек до калиток подворий. Джессика и Ванесса жили рядом, буквально через дом.
Остановившись у калитки дома Ванессы, Явик подождал, пока подружки спустятся на землю. Мигель передал Джессике сферу-аквариум и девочка, прощально кивнув Явику и друзьям, вошла во двор. Луис передал Ванессе в подставленные ею ладошки огонь, проводил уходившую во двор своего дома подругу взглядом и повернулся к Явику. Тот кивнул, одобряя поступок мальчика. Луис понял.
Несколько минут - и сначала Мигель, а потом и Луис входят через калитки во дворы своих домов. Обернувшись, они помахали Явику руками. Тот помахал им в ответ, повернулся и вскоре покинул пределы селения, направляясь к стоянке кораблей.
Ночь вступала в свои права. Темнота сгущалась. Миновав озеро, Явик прошёл по тропинке к вешкам, кивнул часовым и поднялся по трапу на борт фрегата. Поприветствовав вахтенного офицера, воин древней расы скрылся в своей каюте, заперев дверь на защёлку и включив красный предостерегающий сигнал на внешней панели ВИ замка.