«Простите, пожалуйста», - сказал мужчина, проталкивая Шоу к бару. Шоу знал, что этот человек следил за ним с Сэвил-Роу. Он заметил в нем то, чем он был, за пределами Комиссии по гражданской службе в Берлингтон-Гарденс. Шоу намеревался воспользоваться одним из действительно хороших зимних лондонских лондонских утр - это был ясный день, с пухлыми белыми облаками, несущимися перед легким ветром по голубому небу, - пройдя через лондонский отель Hilton, где позже ожидала девушка. чтобы он купил ей обед. Но хвост, который не был особенно ловким, выглядел интересно; Итак, Шоу, небрежно прогуливаясь по Бонд-стрит и переходя на Стаффорд-стрит, остановился на мгновение у таверны «Коза». Он вошел. Бар был переполнен. Шоу протолкнулся сквозь толпу и заказал скотч-на-камне, и краем глаза он заметил, как вонзается хвост. С нижней губы человека беспорядочно болталась сигарета, которую он сам скрутил.
Шоу добродушно сказал, когда мужчина прошел мимо: «Не обращайте на меня внимания, протискивайтесь».
Мужчина выглядел взволнованным. «Большое вам спасибо», - сказал он, принимая приглашение без дальнейших нажимов. Он заказал Уортингтон. Шоу подумал, что это нечто большее, чем польский акцент. Хвост оказался высоким, худым, лысым и серым - около шестидесяти пяти, если предположить, может быть и больше, и далеко не крепким, хотя внешне он выглядел как бывший офицер. Армия - он нес печать этого, несмотря на болтающуюся сигарету, которую можно скручивать. Это было не в характере, вероятно, было частью хвостового акта, жалкой попыткой изменить его имидж. Взяв сдачу с купюры в десять шиллингов, мужчина перевернул несколько монет, которые ему дали, внимательно их изучив.
У Шоу было ощущение, что он не так уж и незнаком с британской монетой. «Интересует нумизматика?» - небрежно спросил он.
Мужчина поднял глаза, посмотрел на Шоу большими темными глазами, печальными глазами, как у спаниеля. «Когда они стоят больше, чем их номинальная стоимость, да», - ответил он. Толпа в баре толкнула его; его худое, хрупкое тело покачивалось, затем его прижал к стойке толстый, тяжелый мужчина, красная шея которого чрезмерно выпирала из-за жесткого белого воротничка. Хвост с кривой завистью смотрел на стойкость Шоу с тонкой талией и глубокой грудью. «Пенни 1950-х годов стоят, наверное, десять шиллингов каждый. Понимаете, в те годы чеканили не так много ». Шоу посмотрел на него с интересом. Он сказал: «Да, я слышал это». Мужчина хотел поговорить с ним, но не о гроши. Он поднял стакан с виски и посмотрел на мужчину через край бокала. «Интересно, случайно ли вы знаете какие-нибудь другие… необычные факты?»
Мужчина напрягся, сглотнул, затем кивнул. Зрачки его глаз, казалось, сузились, и на лбу выступили капельки пота. Теперь он был очень близко к Шоу, и его рот был недалеко от уха Шоу. Он сказал шепотом, почти не шевеля губами: «Командир… Я хотел бы поговорить с вами наедине. Это срочно - поверьте мне ».
«Расскажи мне немного больше, если сможешь». Как агент Шоу всегда был на дежурстве, и он не возражал против этого; но девушка в «Хилтоне» была привлекательной, и ей не нравилось, что ее заставляют ждать, а у него была своя доля чудаков. Кроме того, он не любил тратить время зря.
Голос только что дошел до него. "Не здесь. Смею не. Есть человек, который убьет меня - человек по имени Рудольф Ренке, о котором вы, возможно, слышали.
«Мне очень жаль, но я этого не сделал». Шоу был уверен, что был прав насчет того, что этот человек был поляком. «Кто вы, если можно спросить?» Мужчина колебался. «Я предпочитаю не говорить».
«Ты был солдатом. Польская армия? »
Мужчина не ответил, но Шоу мог сказать по выражению его глаз, что он был прав в лучшем случае. Шоу ждал, не желая сотрудничать; Последовало долгое молчание, а затем поляк прошептал: «Есть угроза американскому космическому кораблю Skyprobe IV, находящемуся сейчас на орбите. Я больше не скажу здесь ».
Шоу почувствовал укол тревоги и машинально оглядел бар. Skyprobe IV был горячим, очень горячим. Он сказал: «Тебе не нужно. Достаточно хорошо. Уходи отсюда, как только закончишь пить. Будьте в Грин-парке через двадцать минут… по центральной дороге, ведущей к Дворцу, прямо напротив 94 Пикадилли. Найдите скамейку - присоединяйтесь ко мне, когда я прохожу мимо вас. Пойдем прогуляемся ». Он бросил на мужчину проницательный оценивающий взгляд. «Вы уверены, что за вами здесь не следят?»
"Я уверен."
"Прямо тогда." Он кивнул; поляк допил и ушел, сигарета все еще болталась. Шоу не спешил с виски, гадая, какую угрозу может принять космический корабль, который уже тринадцать дней находился на орбите. Через десять минут он покинул «Козел» и направился к месту встречи. Еще не наступил обеденный перерыв, и народу было не так много, как скоро. На полпути, под деревьями, он увидел поляка, сидящего в углу скамейки в одиночестве. Он опирался на подлокотник и выглядел больным, но когда Шоу подошел к нему, он увидел, что человек был мертв как камень. Он расстегнул куртку. Кровь текла по передней части рубашки, и острый, как бритва, стальной наконечник на долю дюйма выступал через стенку груди и рубашку. Эта сталь проскользнула через спину и, вероятно, по пути проникла в сердце. Шоу притянул к себе тело и увидел кусок металла, круглый, как стержень, торчащий между лопатками. Сталь была не больше четверти дюйма в диаметре и имела две глубокие канавки по периметру. Убийца, скорее всего, использовал съемную рукоять, и весьма вероятно, что она была подпружинена, так что шип вбивался внутрь, и никто из тех, кто находился поблизости, не видел больше, чем кусок дерева. Худому телу мертвеца не потребовалось бы больше шести или семи дюймов стали. У убийцы, вероятно, не было времени вытащить штырь; кто-то шел бы по тропинке.
Очевидно, с Рудольфом Ренке, кем бы он ни был, шутить нельзя ...
Шоу позволил телу снова погрузиться в угол; на первый взгляд поляк выглядел так, как будто он спал. Шоу быстро вернулся на Пикадилли и схватил полицейского. Он отвел офицера в парк и показал ему специальный пропуск Минобороны. «С этого момента, - сказал он решительно, - я не буду вдаваться в это. Я хочу, чтобы ты отнес тело во Двор - а потом ты забыл обо мне. Хорошо?"
«Я не знаю об этом, сэр», - возразил констебль. Он пролистал свой блокнот. - Вам придется… - твердо перебил Шоу. «Мне совершенно ничего не придется делать. Вы обнаружите, что ваши собственные боссы это подтвердят. А пока сделайте то, что я говорю, и оставьте меня в стороне от своей записной книжки и разговора в столовой, иначе министр внутренних дел сам своими руками вышвырнет вас из Силы без пенсии! »
Шоу направился к телефонной будке. Он позвонил в «Хилтон» и оставил сообщение. Потом позвонил в Минобороны. Когда его перевели в Отдел специальных служб военной разведки, он поговорил с секретарём Лэтимера. «Скажите шефу, что я еду к нему, - сказал он. «Это срочно, и это не продлится».
* * *
Тринадцатью днями ранее в Кеннеди, в самые ранние часы, люди шли один за другим к портальному лифту мимо центрального блокпоста, где техники просматривали панели управления, поскольку обратный отсчет неумолимо приближался к концу. Неуклюжие в своем громоздком снаряжении люди поднялись в лифте, теперь напряженные, не говоря ни слова на этом этапе, когда они приближались к последнему моменту отделения от земли. Это разделение продлится двадцать один день на орбите дальше от Земли, чем когда-либо пытался осуществить пилотируемый аппарат. С ними был и аэромедик - худощавый светловолосый мужчина с розовощеким лицом, который тоже молчал, пока они взлетали вдоль огромной ракеты, которая стояла в клетке в каркасе портала. Не делая вид, он внимательно следил за реакцией мужчин, в последнюю минуту оценивая их пригодность к продолжительному орбитальному полету, который откроет более широкие возможности для исследования космоса, чем считалось возможным до сих пор, и даже чудо лунного зонда в конце концов в тени.
Наверху, когда они вышли из лифта, они посмотрели вниз на бетонный фартук далеко внизу, а за ним - на огромное здание сборки автомобилей в районе Хай-Бей в американском Мунпорте в нескольких милях к северо-западу от самого мыса Кеннеди. Заиграли прожекторы - везде был свет и шум - прежде всего шум… демонический, пугающий - шум, который барабанил и отражался в ушах, визг труб, проходящих через жидкий кислород, повышенные голоса людей, все еще работающих вокруг капсула, где-то под ними сирена, завывающая, как баньши в ночи, даже звук их собственного сердцебиения и стук крови в ушах. Вокруг них время от времени сквозь паровой пар они могли видеть мужчин в своих белых комбинезонах, проверяющих и перепроверяющих.
Теперь они были на уровне входного люка в капсулу, ожидая их в аккуратной пластиковой оболочке. Врач положил руку на плечо одному из мужчин. «Хорошо, Грег», - сказал он. «Давайте теперь возьмем вас на борт. Ты в порядке ».
«Конечно, док». Космонавты двинулись к ступеням, ведущим к люку. Они неуклюже и неуклюже забрались внутрь и уселись на контурные сиденья.
«Удачи», - сказал авиамедик, впервые улыбаясь. Он заглянул в капсулу. «Это роскошь, - заметил он, - когда вы думаете о первых космических аппаратах, музейных экспонатах. У тебя есть вся необходимая комната ».
Разговор… легкий, бессмысленный разговор, как всегда в последний момент. Они снова посмотрели на аэромедицинку через прозрачные козырьки.
«Не забывайте о проверках пригодности. Увидимся.
На них был закрыт люк.
Тридцать минут спустя инерционная система наведения ожила, и раздался шипящий звук, когда сжатый газ ворвался в капсулу; Вскоре после этого шлангокабель, по которому были подключены питатели питания и воздуха - последнее звено с землей, - отпал.
Через несколько секунд произошел взрыв. Из хвоста ракеты вырывался оранжево-желтый дым. Skyprobe IV поднялся с базы Кеннеди на свою орбитальную позицию на высоте 900 миль в космосе, быстро и уверенно поднялся на темную высокую арку неба, неся с собой, помимо своего человеческого груза и
огромное количество нового и очень секретного оборудования, престиж Соединенных Штатов и расходы около 780 миллионов долларов.
Им было дано задание, и через несколько секунд более сорока минут до старта космический корабль, используя совершенно новое топливо, которое также проходило экспериментальные испытания, вышел на свою первую орбиту со скоростью 27000 миль в час, а затем развернулся. держаться на месте на 60-футовой второй ступени стартовой ракеты, которая следовала за ней в космос.
ДВА
«Мертвый поляк - и Рудольф Ренке». Латимер покрутил круглую черную линейку в ухоженных руках и посмотрел на Шоу сквозь облако сигаретного дыма. «Тот факт, что Ренке замешан в этом, придает очень неприятную долю правды. И я говорю « противно», внимательно следя за своим выбором слов ».
Шоу сказал: «Я так понимаю, вы его знаете».
«Я знаю о нем. Я никогда с ним не встречался ».
Шоу приподнял бровь.
Латимер положил линейку и аккуратно расставил различные предметы на своем столе, а затем заговорил с точностью. «Ренке, - сказал он, - сволочь - в нашем понимании этого слова. Я ничего не знаю о его рождении. Он большой, лысый, квадратный ублюдок с излишками блестящих белых зубов - я видел фотографии. Если он в этой стране, то обязательно будет под псевдонимом. Ренке - кстати, он швейцарец - международный манипулятор, известный своей готовностью и желанием продавать свои услуги, и они довольно сомнительны для любого, кто делает это стоящим. Он еще и другие вещи ...
"Такие как?"
Латимер погасил сигарету в нефритовой пепельнице и вынул другую из серебряной коробки. Он передал коробку Шоу. Шоу щелкнул зажигалкой. Лэтимер сказал: «Он убийца несколько раз. И насильник. И садист ... но он еще и человек большого ума, даже если вы так не думаете по его фотографиям. Возможно, хитрость было бы лучше, чем ум ». Его твердые зеленые глаза проницательно смотрели на Шоу. «Разве этот поляк не дал вам никаких подсказок относительно того, как может быть замешан Ренке?»
"Нет, сэр. Ничего, кроме того факта, что он может его убить.
«А вы не представляете, кем был поляк? Он вообще не звонил в колокола?
«Нет, как я уже сказал, было очевидно, что он служил в чьей-то армии. Судя по его возрасту, я бы сказал, что он мог участвовать в войне, вероятно, один из поляков, которые приехали сюда, чтобы вести войну после того, как Гитлер вошел в Польшу. Это все, что я могу предложить ».
- Гм… Лэтаймер откинулся назад, проводя рукой по трансплантатам на лице. Через мгновение он снова взял линейку и нацелил ее на голову Шоу как револьвер. «Я серьезно отношусь к этому отчету - и не только из-за Ренке. Ваш поляк умер, чтобы попытаться передать свое послание, и сам факт, что кто-то посчитал его достойным убийства, прежде чем он сказал слишком много, придает его словам определенный дополнительный вес! Теперь: если что-нибудь случится со Skyprobe IV, будущее освоения космоса станет довольно мрачным. Не говоря уже о том, что в космосе есть люди, мы должны помнить, что никакой угрозы космическим программам ни Востока, ни Запада еще не существовало. В этом есть множество неприятных последствий для будущего, Шоу. Возмездие - лишь одно из них ». Он остановился, откинулся на спинку кресла, несколько секунд смотрел в потолок, затем вернулся в вертикальное положение и, не мигая, посмотрел на Шоу. Он внезапно спросил: «В чем, черт возьми, может заключаться угроза орбитальному космическому кораблю? Какая у вас теория? »
«У меня его нет», - ответил Шоу. «Это меня избило». Он задумчиво выпустил дым. «Если только кто-то не собирается послать что-нибудь, чтобы встретить Skyprobe IV в лоб!»
Лэтимер холодно и сардонически улыбнулся. «Почему-то я в этом сомневаюсь». Он наклонился вперед. «Скажи мне, Шоу, что ты знаешь о Skyprobe IV? Не беспокойтесь - я вам скажу, чтобы наверняка закрыть все пробелы в вашем космическом образовании. Начнем с того, что, как вы узнаете из прессы и телевидения, капсула была запущена тринадцать дней назад с мыса Кеннеди, и ей осталось выпустить еще восемь, орбита на гораздо более высоком уровне, чем когда-либо предпринимавшиеся попытки, и более высокая скорость тоже. Но это еще не все. Вкратце, и это засекреченная информация, проект Skyprobe планировался как исследовательский полет - и основная цель - открыть возможности для создания промежуточных постов для межпланетных путешествий за пределы Луны. Эти плацдармы, естественно, будут выходить далеко за пределы пилотируемых орбитальных космических станций, принадлежащих мальчикам-исследователям Луны. Если полет будет успешным, а до сих пор он был успешным, то на многие годы вперед Запад будет твердо опережать Россию. Это могло быть революционным с точки зрения освоения космоса. И еще кое-что, Шоу.
"Да сэр?"
«Как вы думаете, сколько мужчин, - медленно спросил Лэтимер, - содержится в этой капсуле?»
Шоу сказал: «Ну, два, сэр. Майоры Шустер и Моррис из ВВС США ».
«В этом, - категорично сказал Лэтаймер, - ты так ошибаешься. На борту трое мужчин.
Шоу смотрел. "Три!"
"Это то, что я сказал. Едва ли нужно говорить, что это не выходит за пределы этой комнаты. Ребята из прессы так и не почувствовали запаха третьего человека. И НАСА, и ЦРУ проделали первоклассную работу по обеспечению безопасности. Естественно, большое количество техников и так далее должны были знать, что на борту будет третий человек, но в большинстве случаев они не знают его личность. Причина секретности проста: само по себе имя третьего человека выдало бы кое-что о характере целей полета. Таким образом, помимо глав НАСА и ЦРУ и людей, непосредственно связанных с полетом - аэромедицины и так далее, - личность третьего человека известна только президенту, государственному секретарю и начальникам штабов в Соединенных Штатах и более. здесь премьер-министр, министр обороны и я. Также, конечно, его жена. Причина, по которой нам в Британии сказали, состоит в том, что он является британским подданным по рождению. Сейчас он натурализованный гражданин Америки, но нам все равно сообщили, кто он такой ». Лэтимер замолчал. "Этого достаточно, чтобы дать вам ключ к разгадке?"
- Вы говорите о Дэнверс-Маршалле, сэр? Тон Шоу был недоверчивым. Он наклонился вперед и высыпал сигаретный пепел в нефритовый сосуд. « Он в капсуле?»
"Он. И это одна из причин, почему, на мой взгляд, мы, как и Соединенные Штаты, приходим к этому. Профессор Нил Данверс-Маршалл - никто другой - находится на орбите вместе с Шустером и Моррисом. Он человек, который любит видеть сам, чувствовать то же напряжение, что и его команда, хотя на самом деле это первый раз, когда он действительно находится на постоянной орбите. Настоящий дистанционный зонд - его любимый проект. Что ты знаешь о нем, Шоу?
«Честно говоря, немногое, если не считать его репутации космического ученого… и что, несмотря на его британское происхождение, он один из высших руководителей космического управления США…»
«Самый верх, Шоу, в его особой линии. Он подотчетен только главе НАСА. Он годами работал в теснейшем сотрудничестве с США в области космических исследований, прежде чем уехал туда навсегда ... на самом деле, было бы совершенно верно сказать, что он единственный человек, который схватился за палец ... сообщает все космические секреты Запада, все данные о прошлых полетах, подробности намеченных планов и так далее. Он практический ученый, а также блестящий администратор, координатор и планировщик. Он человек с большим умом и дальновидностью, со способностью, как говорят, конструктивно думать о будущем. Он на десятилетия опережает свое время ». Глаза Латимера изучили лицо Шоу. «А теперь - не могли бы вы сказать мне, чем он не является?»
Шоу ухмыльнулся. «Хорошо, сэр, я вас понял! Он не из тех людей, которые враждебная Сила захочет врезаться тупым предметом в ...
«Совершенно верно - значит, вашей теории столкновения в космосе нет вообще. На мой взгляд, они с гораздо большей вероятностью захотят заполучить его живым и неповрежденным - чтобы получить от него все эти секреты, в том числе подробности использования нового топлива Skyprobe. Также новое топливо используется в ракете-носителе. Поверьте, это фантастическое достижение - вывести пилотируемый аппарат на орбиту высоты, которой достиг Skyprobe IV, - и, по сути, это Дэнверс-Маршалл поставил его туда ».
«Итак, вы предполагаете, что произошла утечка информации, и нам предстоит похищение людей, организованное коммунистами. Но я не понимаю, как кого-то могут похитить в космосе ».
Лэтимер жестко и невесело улыбнулся. «Честно говоря, я тоже. Для этого просто нет техники! Российские пилотируемые орбитальные космические станции не могут помочь - они не могут помешать так или иначе. Американские станции также не могут бороться с любыми забавными делами… - Теперь он закрыл глаза, снова откинулся назад и думал вслух. «Они не могут выводить аппараты на орбиту - они предназначены только для прямого полета на ракетах. Нет ... их нет. Что касается машины с земли, то к чему пристыковаться… этого тоже нет. Я не вижу, чтобы кто-то рисковал вступить в бой в космосе, и я не вижу, чтобы они могли пристыковаться к нему без сотрудничества изнутри Skyprobe ... »
«И я тоже». Шоу провел рукой по волосам. «Все это звучит как чертовски много совершенно ненужных проблем. Разве не было бы легче иметь дело с Дэнверс-Маршаллом на земле? Прямое похищение в Штатах? Латимер открыл глаза. «На первый взгляд, да, - мягко ответил он, - но это не обязательно следует, не так ли?»
Шоу пожал плечами. «Ну, на орбите нет ни ФБР, ни ЦРУ, конечно ...»
"Довольно. Не так-то просто вывести влиятельного ученого из Штатов. Любая враждебная держава, не называющая имен, в любом случае могла иметь в рукаве другие методы - например, я не сомневаюсь, что Дэнверс-Маршалл может быть схвачен при приводнении, прежде чем спасательный флот достигнет его. То же самое применимо, если на самом деле это капсула, а не кто-либо из экипажа, за которым они охотятся. Эти люди легко могли иметь подводные лодки на станции в Карибском море. Даже ВМС США не могут быть на сто процентов уверены в том, что смогут следить за всеми подводными лодками, которые наша гипотетическая Сила может направить в этот район - даже с помощью Aga Thermovision, установленного на самолетах. Это рискованно, Шоу, очень рискованно. Латимер сильно постучал пальцами по столу. «Мы должны действовать быстро. Поскольку эта вещь возникла здесь, в Лондоне, на данном этапе все зависит от нас. Американцы будут ожидать полного отчета в два раза быстрее,
включая полную разбивку по этому полюсу. Я хочу, чтобы вы все бросили и точно выяснили, в чем заключается угроза. Я предполагаю, что вы, скорее всего, сделаете это, если сначала найдете Рудольфа Ренке. Для начала я посмотрю, как за портами и аэродромами наблюдают, но Ренке скользкий - он проскальзывает через контрольно-пропускные пункты годами. А пока приступайте к раскопкам и выкопайте все, что сможете, на мертвом человеке - это может привести к Ренке. Конечно, - добавил он, - все наши теоретические рассуждения могут быть совершенно неуместными. Тем не менее, есть кое-что еще ... что-то, что могло бы соединиться. Не спрашивайте меня, как и где ». Лэтимер полез в ящик стола и вытащил тонкую папку, которую протянул Шоу. «Это пришло вчера поздно вечером от FO для моего личного внимания».
Шоу взял папку и увидел, что на первой странице стоит печать «Совершенно секретно», за которой следует несколько редкая инструкция ТОЛЬКО ДЛЯ ГЛАЗ ВЕЛИКОБРИТАНИИ. Он узнал различные «тидллы», поскольку в отделе были известны перекрестные ссылки на другие соответствующие секретные документы. Сама информация была краткой и по существу: британские агенты, работающие внутри коммунистических границ, сообщили о значительно возросшей активности российских космических исследовательских учреждений, а также сообщили, что некоторые новые разработки, похоже, тесно связаны с теми, которые недавно были разработаны в Соединенных Штатах; Из этого следует, что данные космических программ могли попасть в коммунистические страны с Запада. Никаких подробностей и указаний на вероятные источники не было. Но, как предположил Лэтаймер, между сообщениями этих агентов и сообщением, каким бы оно ни было, убитый поляк намеревался передать, существовала по крайней мере некоторая возможная, хотя и незначительная связь. Если отчеты разведки были точными и не было достаточных оснований для сомнений, то Восток уже был в шпионской игре. И была записка собственноручно премьер-министром о том, что, несмотря на указание FO об ограниченном тираже документа, информация должна быть немедленно передана в Вашингтон.
Шоу закрыл папку. "Вашингтону еще не сказали?" он спросил.
"Да. Я еще не знаю реакции, но я не сомневаюсь, что они всегда ожидают определенной утечки и не будут слишком беспокоиться ». Это было правдой; Никто никогда не мог быть уверен, что все сотрудники прошли стопроцентное расследование, какой бы жесткой ни была процедура проверки. «Но эта угроза, как бы она ни была расплывчата, может быть кристаллизацией любых предыдущих утечек, если вы последуете».
Шоу кивнул. «Каковы ваши предположения относительно вероятных действий Америки сейчас - то есть, когда они услышали об угрозе?»
Лэтимер приподнял плечи. «Понятия не имею. В конце концов, они могут приказать космическому кораблю прекратить работу раньше срока, но я думаю, что они захотят, чтобы что-то более твердое продолжалось, прежде чем они это сделают. Этот полет, я повторяю, чертовски много значит для Запада, Шоу, как для нас, так и для Америки, не в последнюю очередь для престижности. Тем не менее, есть одно важное соображение, которое, как я надеюсь, у них будет в голове, и оно следующее: если коммунистам позволят успешно выполнить любую угрозу американскому космическому кораблю в полете, тогда общественное мнение в Штаты не собираются соглашаться ни на что меньшее, чем полномасштабная война ».
ТРИ
В морге Скотланд-Ярда Шоу присмотрелся к поляку. В теле не было ничего примечательного, кроме одного: отсутствовал пятый палец на левой стопе. Также был старый шрам от аппендикса; но не было никаких родинок, боевых ран или других отличительных знаков.
Но отсутствующий палец на ноге может оказаться большим подспорьем ...
Шоу спросил: «Вы знаете, когда его ампутировали, доктор?»
Полицейский хирург покачал головой. «Это совершенно невозможно сказать». Он задумчиво потер подбородок, а затем добавил: «Все, что я могу вам сказать, это то, что мне не кажется, что это было сделано особенно недавно».
«Могло ли это случиться, скажем, на войне?»
«Я не знаю… это могло быть, да. Даже до этого… Боюсь, я действительно не могу быть точным ».
"Я понимаю." Шоу задумчиво посмотрел на тощее тело на плите. При жизни этот человек выглядел встревоженным - человек, чьи заботы отражались на его лице; после смерти это лицо все еще было навязчиво тревожным, возможно, из-за невыполненной миссии ... У Шоу было странное чувство, что он был обязан этому мертвому человеку в личном смысле, чтобы проследить, чтобы он не был пронзен этой иглой ... острая длина стали совершенно напрасно. Карие глаза - печальные глаза при жизни - тупо смотрели в никуда. Шоу отвернулся; Здесь, в этой чистой, унылой, унылой комнате, больше не о чем было спрашивать. Он уже сделал размеры тела и подробное описание, а также слепок зубов, и у него была посмертная фотография мертвого человека. Он просмотрел вещи трупа, обнаруженные полицией в карманах; и здесь не было ничего интересного. Обычный беспорядок из мужских карманов - табак, папиросная бумага, миниатюрная самодельная одежда, а также пачка Benson & Hedges, что подтвердило первоначальную теорию Шоу о том, что самодельный поступок этого человека был не более чем цвет фона для новой личности. Было неуклюже таскать с собой эти готовые изделия… Была зажигалка «Ронсон», дорогая; носовой платок, столь же невиновный для распознавания следов, как и вся остальная одежда - рубашка и нижнее белье, вплоть до носков, были все новые и все сохли от капель, поэтому их не было рядом с прачечной. Жалкую коллекцию дополняли шариковая ручка и записная книжка с деньгами, но опять же без удостоверения личности, без адресов, без писем, единственным откровением стал позолоченный отпечаток: НАСТОЯЩИЙ ТЕЛЕНК, СДЕЛАННЫЙ В АНГЛИИ.
Шоу указал на помощника, который натянул простыню на тело; затем, так же анонимно, как и приехал, он покинул Двор.
* * *
Армейский архив где-то в Северном Лондоне предоставил истории болезни поляков, которые приехали в Великобританию, чтобы продолжить освободительную войну после того, как Гитлер, а затем Сталин захватили их собственную страну еще в 1939 году.
Папок было много, они пыльные и пожелтевшие, и казалось, что их не трогали последние два десятилетия или около того. Шоу первым взял офицеров. Зная, что, несмотря на мгновенную реакцию покойника на его вопрос, он мог совершенно ошибаться в своих предположениях относительно национальности и призвания, он час за часом тщательно, ежеминутно, кропотливо обыскивал.
Молчаливая женщина средних лет в очках без оправы и в форме старшего сержанта WRAC принесла ему, казалось, бесконечные чашки теплого министерского чая.
* * *
С тремя пассажирами Skyprobe IV продолжал двигаться по бесконечным орбитам, продолжая двигаться со скоростью 27 000 миль в час и теперь на высоте около 970 миль. Электрические соединения, которые питали мощность от ракеты-носителя Titan 6C, по-прежнему выходили из ее обтянутой пластиком задней части. Два майора ВВС сидели бок о бок на своих фигурных сиденьях, производя плановые проверки и поддерживая периодический контакт с землей. Раньше с топливным элементом были небольшие проблемы, но они довольно быстро заставили его снова заработать с помощью клапана поперечной подачи, и теперь все, что им нужно было делать, - это время от времени проверять давление в топливном элементе. Дэнверс-Маршалл сидел за ними, почти ничего не делая на этой стадии прохождения почти двух третей, но смотрел из своего окна и время от времени наблюдал за шкалами специальных инструментов, которые были помещены в космический корабль для его собственных целей. Ученый британского происхождения был худощавым смуглым мужчиной с постоянно напряженным взглядом вокруг него и заметным подергиванием под левым глазом, подергиванием, которое усиливалось по мере того, как продолжался долгий полет, и состояние невесомости затронуло его, поскольку это затронуло их всех. Время от времени он делал записи на блокноте. С самого начала полета люди двигались по орбите в нижнем белье, отказавшись от тяжелых и громоздких скафандров, ограничения которых измотали бы их задолго до конца их 21-дневного периода, если бы они постоянно их носили. Одна за другой, снова и снова, подходили станции слежения, дружелюбные голоса из знакомого мира, чтобы держать их на связи, следить за ними и фиксировать их продвижение: Канарские…
Нигерия - Занзибар - Западная Австралия - Гавайи - Калифорния и обратно в центр управления полетами в Кеннеди… из всех этих мест их вызывали бестелесные голоса.
От Кеннеди, вскоре после старта, тринадцать дней назад, семьи поговорили с ними. Жена Грегори Шустера Мэри вышла в эфир первой, чувствуя себя немного глупой и застенчивой, не зная, о чем говорить, услышав такое множество подслушивающих ушей.
«Как ты себя чувствуешь, Грег?» она спросила.
Она рассмеялась, и голос Грегори Шустера весело произнес: «Прекрасно, прекрасно… все с ясными глазами и пушистыми хвостами! Как там дела, Мэри?
«О, - сказала она, - тоже хорошо ... мы в порядке, Грег, но очень скучаем по тебе. Дети тоже чертовски гордятся… но, думаю, я хочу, чтобы ты вернулся, Грег! »
Опять легкий смех, изгоняющий страхи. "Почему, милая? Я в безопасности, здесь, наверху! "
"Безопасно?"
«Никаких девочек, дорогая. Ну и дела, ты не мог бы оставить меня в более безопасном месте, ты это знаешь? "
Теперь там, внизу, в своих домах во Флориде, две семьи продолжали ждать, отсчитывая дни, ни одна из них не знала, что штаб британской военной разведки в Лондоне каким-либо образом связан с людьми на орбите. Мэри Шустер была занята , как она была с самого взлета, отвечая на бесконечные вопросы своих троих детей - Джейн, Лестера и Джимми. Вопросы, на которые нужно было отвечать разумно, хотя она с трудом могла сосредоточиться из-за беспокойства за своего мужа. Последние тринадцать дней были затянувшимся кошмаром, оставшиеся дни вплоть до приводнения будут ничуть не хуже, если не хуже. В прошлом Грегори часто говорил, что его работа легкая, а ее трудная. С ним все будет в порядке, он неоднократно настаивал, чтобы она не волновалась, когда настанет день. Космические полеты к тому времени были обычным делом, в них ничего не было, ответы на все вопросы были. Экспериментальные дни давно прошли, и скоро на Луну появятся пригородные рейсы. Но она знала, что это не совсем так, что нынешний полет во всяком случае был новаторским и в высшей степени экспериментальным; и она волновалась - сильно. Она не могла сдержать слез в тот день, когда Грегори приехал к Кеннеди на последние проверки и процедуры, которые завершились взрывом. С Моррисом тоже не так уж сильно отличалось, хотя Линда Моррис, возможно, была умственно более стойкой и беззаботной девушкой.
Линда Моррис теперь отвечала на те же вопросы, что и Мэри - в сотый раз.
«Мама ... скажи, мама - ты думаешь, что Папа плохо себя чувствует?»
«Я не знаю, Бобби. Надеюсь, что нет », - вот и все, что она смогла ответить на этот вопрос, при этом откинув назад свои светлые волосы и прикрыв глаза, чтобы посмотреть в небо ... как будто она ожидала увидеть проплывающий мимо Skyprobe IV с ее волной. муж.
«Мама, разве они не становятся тоскливыми?» Бобби настаивала.
«Аноксия ... может быть, Бобби, но это не болезнь, или нет?»
Бобби наморщил нос. «Боже, я не знаю ... но если это так, то в капсуле будет ужасно грязно!»
"Он потеряет сознание?" Это был старший - младший Уэйн.
«Нет… нет, конечно, не будет». Рука коснулась ее груди. «Пожалуйста, Бобби - вы оба - на некоторое время не задавайте больше вопросов. Убегай и играй ». Она внезапно отвлеклась, как будто у нее было предчувствие. В отличие от нее, это ... И до сих пор ни в одном космическом полете ничего не пошло не так, ни разу капсула не выходила на орбиту, но тогда всегда должен был быть первый раз. Это было клише, если оно вообще было, но клише могло быть достаточно реальным, в любом случае достаточно реальным для жены на следующие восемь дней. Та же проблема была и с топливным элементом. Она сказала: «Я приготовлю обед». Мальчики рассеянно кивнули, она повернулась и вошла в дом, а через несколько минут увидела, что они бегают по саду… будучи космонавтами.
У Дэнверс-Маршалла не было детей, а его жены Кэтрин в настоящее время не было в Америке. Примерно в то же время, когда Шоу была в таверне The Goat, она получила телеграмму, по которой ее книга немедленно вылетела в Лондон, и она вылетела из Нью-Йорка, чтобы присоединиться к своей свекрови в небольшой деревне в Саффолке. .
* * *
Шоу, его пальцы потемнели от вековой пыли, наконец-то был вознагражден.
Он натолкнулся на досье человека, который, казалось, соответствовал спецификации: мужчина со шрамом от аппендикса и отсутствующим пятым пальцем левой ноги. Размеры тела, по крайней мере, по высоте, тоже подошли, как и детали зубов в некоторых отношениях; также вероятный возраст. Человеком, досье которого Шоу держал в руке, был Стефан Александр Спалински, в то время майор польской армии. Когда штаб-сержант принесла служебное досье Спалински, Шоу обнаружил, что этот человек прошел подготовку в Файфе в Шотландии в качестве десантника и воевал, по-видимому, с некоторыми отличиями, поскольку он упоминался в депешах и имел польскую награду в составе польской бригады. в Северной Африке и Италии. Он был демобилизован в июне 1946 года по адресу Гирван-сквер, 14, Килбурн.
Никакая информация из служебного файла сама по себе не представляла особого интереса, за исключением, пожалуй, одного: покойный был женат во время войны на английской девушке по имени Ванесса Бернсайд, вдове. Согласно платежным документам, брак состоялся 4 декабря 1941 года, когда Спалински было 34 года, и с этой даты до окончания его службы начислялось брачное пособие вместе с пособием на одного приемного ребенка, женского пола. , имя Кэролайн Энн Бернсайд. Никаких дальнейших действий в связи с этой информацией не последовало; после демобилизации запись прекратилась. Армия во всяком случае потеряла интерес к майору, к тому времени подполковнику С.А. Спалинскому.
«Возможно, - заметил Шоу старшей сержанте, - охрана не совсем потеряла всякий интерес. Возможно, время, потраченное на поиски, было потрачено не зря. Он вздохнул; на момент своей столь недавней смерти Спалински - если бы он действительно нашел подходящего человека - мог быть вдовцом, мог быть разведен и жениться повторно или мог остаться холостым - или же в этот момент могла быть семья, ожидающая его возвращение домой ...
Но где же в таком случае был дом?
Когда Шоу просмотрел архивные дела в отделе безопасности министерства иностранных дел, кое-что выяснилось о доме - но опять же, не очень. Он обнаружил, что записи - не особо исчерпывающие - на самом деле велись обо всех польских военнослужащих, переживших войну. Полковник Спалински со своей женой и падчерицей вернулся в
Польша в мае 1948 года, до этого проживавшая по адресу Килбум; На этом вся известная история Спалински закончилась. Сообщений о его возвращении в Соединенное Королевство не было; это могло произойти из-за того, что к тому времени служба безопасности потеряла интерес, либо из-за того, что Спалински повторно въехал в страну под псевдонимом и с фальшивыми документами.
Посещение 14 Гирван-сквер, Килбурн, по общему признанию, долгая съемка после стольких лет, произвело еще один пробел. Никто не мог вспомнить Спалинских.
* * *
Шоу пошел поговорить осторожно с известным космическим экспертом, маленьким серьезным мужчиной с большой головой и выпуклым лбом, человеком с любопытным птичьим выражением лица и высоким скрипучим голосом. Этот человек эрудированно разъяснял проблемы космических путешествий и возможность некоторого маневра перехвата.