Пир Томас. Жизнь внутри и снаружи

В чём смысл жизни? Этот вопрос мучает человечество от начала времён и с великой долей вероятности можно сказать, что под занавес нашей цивилизации он будет не менее актуален. Иногда мне кажется, что мы должны развиваться, накапливать в своих генах как можно больше информации об окружающем мире, видоизменять свою ДНК путём естественной эволюции и неуклонно двигаться по ступеням прогресса. Для этого нужна развитая культура, хорошее образование в больших массах и широкие сети коммуникаций, но главным условием эволюции вида являются периодические потрясения – то бишь смуты, войны, либо же эпидемии, которые дают новый импульс извечной борьбе творцов и вандалов. Они же не позволяют нашей крови застояться и из полноводной и чистой реки, состоящей из здравой и перспективной мысли, превратиться в болото – грязное, сухое и мёртвое.

И действительно, можно ли представить себе прогресс без великого бедствия, которое, будто маньяк, преследует его по пятам? Была бы Римская империя столь велика и значительна, не устраивай её правители сотен кровопролитных войн и геноцидов целых народов, если бы культура и наука Вечного города не подпитывались ожесточённым противостоянием, болью и ненавистью других племён, ограбленных, распятых, либо порабощённых в угоду более развитой цивилизации? Пришёл бы Ренессанс на смену тёмным векам европейской истории, если бы не эпидемия Бубонной чумы, которая выкосила большую часть населения и грозилась покончить с человечеством на целом континенте? Настал бы Золотой век русской литературы, если бы Российская империя не одолела – пусть и разгромно проиграв все сражения, но, тем не менее – оккупационные войска Наполеона?

Вероятно, что нет, ибо люди слабы и ленивы. В состоянии покоя для движения нет нужды, а прогресс, это даже не движение – это спринт, то есть забег очень быстрый и на короткую дистанцию. Нельзя взять одну условную группу людей, закупорить её в вакууме идеальных условий для существования и ждать от этой группы хоть каких-нибудь подвижек в культуре, быту и науке. Для реформ нужен толчок, необходим стресс, который разбудит дремлющий гений и заставит его поработать на благо отчизны, а потом, когда стресс себя исчерпает и наступит очередное затишье, гений снова уснёт, так сказать, до лучших времён, пока его не разбудит новая смута. В естественных условиях прогресс невозможен. Предпосылки к нему могут последовательно копиться веками, но реализовываться они всегда будут скачкообразно, с невероятной быстротой и размахом, которые предыдущим поколениям и не снились.

Исходя из этой логики, можно заключить, что смута – это всего лишь инструмент в руках человечества, который оно иногда умело, а иногда и не очень, использует для достижения великой цели – собственной эволюции. С этой точки зрения цель может оправдать средства и пролитая кровь в каждом отдельном историческом периоде была пролита отнюдь не напрасно.

Всё вышесказанное могло выглядеть справедливо, логично и правильно, ели бы не одно «НО». Человеческий разум, это структура слишком гибкая, переменчивая, а порой и противоречивая, чтобы зацикливаться лишь на одной стороне медали и не пытаться оспорить любые выводы. Человек живёт и функционирует отнюдь не в вакууме и на его мысли влияют не только окружение и жизненные обстоятельства, но порой даже и настроение.

Так и моё настроение часто меняется, а вместе с ним преобразуются интеллектуальные настройки и логические цепочки. Иногда мне кажется, что всё это ерунда. Все приведённые выше умозаключения разбиваются в пух и прах об один единственный вопрос: «Ну и что?» Без смуты не будет развития, но зачем нам нужны культура и идеология, которых в физическом мире даже не существует? Что нам дают прогресс и наука, которые с одной стороны разрешают проблемы прошлые, но в итоге всегда привносят в мир множество проблем будущего? И самое главное – действительно ли в этом и заключается смысл жизни на нашей планете? Да кому вообще нужен прогресс в масштабах вселенной?

Так уж вышло, что сегодня, именно сейчас, когда пишу эту повесть, в самый разгар одного из самых значимых и судьбоносных бедствий для моего народа – я не считаю эволюцию главным смыслом существования жизни на планете Земля. Человек – это существо эгоистичное, агрессивное и слишком жадное, чтобы оправдывать его инстинкты и врождённые рефлексы подсознательным стремлением к высшей цели. Вот уж нет, сегодня, глядя на войну, смерть, грабежи и разруху – именно в этом я вижу суть человека разумного и его главную цель.

Что бы там ни говорили мудрецы и философы; к каким бы религиям и идеологиям ни прибегали бы пастухи для объединения больших масс в единое стадо; какие бы лозунги и цели не провозглашали проповедники и пропагандисты и в какие бы кружева все эти процессы не облекали культурные деятели – вся суть жизни в человеческом обществе всегда сводится к одной единственной цели, а именно к бесконечному поглощению ресурсов. Эволюция в этом смысле уходит на второй план и является лишь оправдательным бонусом, своего рода инструментом в наших руках, который также предназначен для достижения главного толка бытия.

В комнате было темно, лишь тусклый свет уличного фонаря едва проникал в зашторенное окно, отбивался от западной стены и обрисовывал во мраке контуры предметов и мебели. Это была спальня молодожёнов, которые тайком обручились всего неделю назад, и которым ещё не наскучила любовная эйфория. Они любили друг друга везде, где только могли себе это позволить, будь то кухонный стол, душевая кабинка, либо же холодный пол в узеньком коридоре их съёмной квартиры. На этом отрезке их молодой и пока ещё беззаботной жизни любовь и физическое влечение друг к другу казались им основой мироздания и главным столпом их нехитрого существования.

На этот раз молодожёны успели добраться до спальни и совокупились с гораздо большим комфортом, чем бывало во времена прошлых порывов. Парня звали Антон. Он был студентом юридического института, а после учёбы подрабатывал курьером в офисе крупной страховой компании, в которую позже он надеялся устроиться уже в качестве юрисконсульта, хотя на самом деле был готов на любую работу по профилю. Его жену звали Лера, она была спортивной и стройной блондинкой, вероятно крашеной, но он любил бы эту улыбчивую и жизнерадостную девицу в любом цвете. Лера была студенткой мединститута, а по вечерам подрабатывала официанткой в небольшом уличном ресторанчике. Эту квартиру им снимали родители, влюблённые встречались здесь только по вечерам и в шести случаях из семи эти встречи заканчивались в постели.

Они только-только закончили, ещё горячие и нагие, ещё взмокшие и богатые интимными ароматами, ещё утомлённые и размякшие, но счастливые и удовлетворённые, молодые лежали в кровати и чувствовали себя абсолютно по-разному. Он разомлел, раскинулся на спине, смотрел в потолок и думал о том, как бы здорово сейчас было немного поспать. У неё же, напротив, в такие моменты всегда ощущался прилив бодрости и развязывался язык.

— Ну послушай, давай не будем спешить и продолжим следовать плану, — приподнялся он на локте и заглянул ей в глаза, которые в свете уличного фонаря немного блестели. — Осталось совсем немного, получим дипломы, устроимся на работу и тут же заведём маленького.

Они возвращались к этому вопросу почти каждый день. Сначала Лера говорила о том, что хочет ребёнка, а потом соглашалась с доводами Антона и откладывала эту идею до лучших времён. Молодые хорошо предохранялись, регулярно посещали аптеку и думали, что могут контролировать процесс зачатия и сами решат, когда подходящее время настанет.

Наивные. Если бы в этот самый момент ребята были вооружены специальным медицинским оборудованием, они бы узнали, что его семенная жидкость на этот раз оказалась чрезвычайно активной. Четверть миллиарда сперматозоидов уже осваивали просторы её лона и настроения в эпицентре этих процессов царили вовсе не романтичные, а, напротив, враждебные и даже воинственные. Половые клетки вступили в жестокую и бескомпромиссную борьбу за ресурсы в теле будущей матери. Начиналась череда тяжёлых испытаний и сражений не на жизнь, а на смерть, ибо из всей массы сперматозоидов лишь один был способен достичь успеха и оплодотворить яйцеклетку. Всем остальным было суждено умереть.

Природа позаботилась о своей безопасности и наделила женское лоно секретным оружием, которое уничтожает все поползновения внешнего врага в три этапа. На первом применяется оружие массового поражения. Женское влагалище располагает недружелюбной кислотной средой, которая практически сразу убивает девяносто девять процентов сперматозоидов, то есть сокращает их популяцию с двухсот пятидесяти до двух-трёх миллионов. Там происходит тот ещё геноцид.

Второй этап истребления начинается спустя два часа. Весьма потрёпанная, но всё ещё очень упрямая армия оккупантов продвигается дальше и напарывается на неприступную крепость, которую им приходится штурмовать прямо на марше. У них на пути оказывается шейка матки, муры которой выстроены из плотной слизистой оболочки. Не будем забывать, что помимо форсирования защитных редутов, нашим героям приходится ещё сражаться друг с другом и продвигаться наперегонки, потому что на кону у них стоит буквально всё. Преграду преодолевают всего десять тысяч головастиков, остальные погибают под стенами крепости.

Так уж вышло, что именно в этот день среда Лериного организма не оказалась для половых клеток её мужа абсолютно враждебной и остатки его поколоченной армии смогли продолжить движение к яйцеклетке. Спустя восемь часов они вырвались на просторы матки и начали дрейфовать в огромном, практически бескрайнем, по их меркам, море-океане, устремляясь навстречу новым опасностям. Здесь, подобно стайкам хищных пираний, наших ребят атаковали десять миллионов лейкоцитов – белых кровяных телец, которые окружали и вследствие неравной борьбы, уничтожали всех медленных и слабых сперматозоидов. Ещё за четыре часа численность претендентов сократилась всего до двенадцати – вот они-то и вышли на финишную прямую.

С яйцеклеткой дюжина сперматозоидов встречается в фаллопиевых трубах. Она движется им навстречу и подаёт знаки о своём приближении при помощи химических сигналов. Головастики получают импульс и набрасываются на яйцеклетку всем скопом, каждый пытается проникнуть внутрь, но это очень сложная задача, которая покоряется лишь одному из двенадцати. После проникновения происходит электрическая вспышка и поверхность яйцеклетки меняет свою структуру. Свято место занято и одиннадцать неудачников присоединяются к миллионам своих погибших собратьев.

Примерно так выглядит процесс зарождения жизни снаружи, со стороны учёных людей, которые имеют возможность смотреть на это дело свысока, вооружившись парой тройкой технологичных приборов и множеством расчётов и наработок прошлых поколений. Но меня на протяжении долгого времени интересовал вопрос о том, как всё то же самое может выглядеть изнутри?

Внутри жизни ещё была пустота и необъятные пространства вечной тьмы, которые не тревожили никакие силы природы. Да, в общем-то, и самой природы, как таковой, здесь пока ещё не было – только бесконечный космический вакуум. Хотя если бы у внутреннего наблюдателя был под рукой, к примеру, самый мощный во вселенной телескоп, а ещё лучше звездолёт последней модели, который мог бы преодолевать немыслимые пространства на гиперсветовой скорости в сотой степени, то, достигнув эпицентра пустоты, этот кто-то мог бы заметить небольшое скопление небесных объектов. Это были звёзды, которые жались друг к другу, были единственным источником света и по своей сути являлись той самой жизнью, которую мы хотим изучить внутри и снаружи.

Если бы в запасе у внутреннего наблюдателя было несколько десятков миллионов лет, он бы понял, что скопление звёзд не было статичной системой, оно вращалось вокруг своей оси, а ещё синхронно двигалось сквозь космическое пространство, причём порой меняя собственную траекторию, будто единый организм. Он бы даже мог предположить, что у этого живого скопления небесных тел есть какая-то особая цель, но в силу своей крошечной сущности и малозначительности в масштабах пустоты, он бы вряд ли сумел сделать верные выводы.

Спустя вечность для жизни внутри и всего лишь несколько часов для жизни снаружи, на другом фланге пустоты появилось ещё одно скопление звёзд. Они двигались друг другу навстречу и, по меркам космоса, очень быстро сближались. В какой-то момент две живых сущности соединились в одну, звёзды перемешались, появились едва видимые связи-туманности, а объединённое скопление закружилось быстрее и приобрело форму спирали.

После соединения двух звёздных систем произошло много реакций. Некоторые звёзды разрушились, но не погибли, а, напротив, стали донорами для запуска новых процессов. Составляющая их основу материя преобразилась в энергию. Произошёл большой взрыв. По бескрайним просторам космоса разлетелись элементарные частицы, наполняющие пустоту элементами новой жизни, а в центре событий образовалась большая чёрная дыра, что, будучи ядром новорожденной сущности, предназначалась для связки всех частиц и небесных тел в единую живую структуру.

Наблюдатель внутри ничего бы не понял, он увидел бы всего лишь большее скопление звёзд, которое назвал бы первой в новом мире галактикой. Но так как мы с вами в это время были снаружи и видели весь процесс целиком, то можем совершенно обоснованно заявить, что у нас на глазах родилась не просто космическая галактика, но нечто большее. То, что выглядело как звёздная система внутри, было не что иное, как живая, оплодотворённая клетка снаружи.

В мультивселенной ничего и никогда не зарождается из ничего. Чтобы превратиться в эмбрион, оплодотворённой клетке нужны кровь, кислород и все доступные ресурсы, которые есть в организме матери. Вскорости яйцеклетка избавляется от защитного покрова и приступает к делению. Сначала клетка копирует себя и разделяется на две, потом две клетки разделяются на четыре, четыре на восемь и так она делится до тех пор, пока численность копий не превысит сотню.

После этого скопление живых клеток присоединяется к стенке матки и проникает внутрь жизнеобразующего сосуда, чтобы провести в его недрах следующие девять месяцев. В матке формируется плод. В течение двух недель у эмбриона начинают оформляться зачатки головного мозга и позвоночника. Ещё через семь недель появляются конечности, впоследствии сформируются костная и мышечная ткани. Естественно, что энергию и строительный материал новоиспечённая жизнь получает от матери.

— Ах, — взволнованно вздохнула Лера и широко улыбнулась. Они с Антоном пришли в гинекологию, чтобы сделать ультразвуковое исследование. Девушка лежала на мягкой кушетке и оголила животик. Доктор намазал её гелем и водил по коже конвексным датчиком. Аппарат был включён, на маленьком экране в то же самое время дрожало и прыгало изображение серой кляксы, в недрах которой было почти невозможно разобрать очертания будущего ребёнка. Счастливый отец сидел рядом с кушеткой и держал жену за руку.

— В общем-то, у вас всё в полном порядке. Но вы правы, Антон, много заботы о здоровье беременной женщины не бывает. Сейчас я пропишу вам ещё витамин, Валерия будет принимать их один раз в день в дополнение к прошлым рецептам.

Чета вышла из больницы в приподнятом настроении. По большому счёту, Лере было всё равно, какого пола малыш поселился у молодой мамы в животике, но Антон хотел именно дочку и его желание сегодня исполнилось. Молодожёны перешли через дорогу на противоположную сторону улицы, купили в киоске мороженное и отправились домой пешком. Благо, было недалеко.

— Конечно, — ответил парень. — Мне очень нравится «Ольга». По-моему, очень сильное имя, древнее и с характером. Ну а про всякие глупости, вроде права «Вето» – можешь сразу забыть. Нашу принцеску будут звать именно так, и никак иначе.

В мультивселенной ничего и никогда не зарождается из ничего. И новая жизнь в этом смысле не исключение. Новорождённая галактика в первые секунды собственного существования была очень разогрета. Отчасти это случилось благодаря энергии большого взрыва, а отчасти высокую температуру подпитывали энергия и ресурсы материнской вселенной. Пустота вокруг звёзд постепенно заполнилась однородной и тщательно перемешанной массой из элементарных частиц.

В густонаселённой части галактики на частицы действовали силы притяжения звёзд, которые заставляли их соприкасаться и собираться в более сложные тела и фигуры. Но таких мест было слишком мало. Вселенная ещё была молода и пустынна и в отдалённых её участках на частицы влияли другие силы, а именно слабые звуковые волны. Они заставили элементарные частицы взаимодействовать, из-за чего однородная масса пространства в некоторых местах становилась немного плотнее – зародились квантовые флуктуации.

В это время внутренний наблюдатель мог бы заметить, что звёзды в галактике начали отдаляться друг от друга, разделяя веретено ровно надвое. Освободившееся между ними пространство начало остывать, благодаря чему элементарные частицы стали объединяться в более сложные структуры. Очень быстро, в результате ядерного взаимодействия, сформировались кварки и протоны, которые впоследствии составили ядро водорода, и нейтроны, способные сливаться в ядро гелия.

Спустя много времени электромагнитные силы добавили к этим ядрам электроны и возникли первые атомы, предназначенные для развития новорожденной жизни. Пространство между двумя группами звёзд расширялось, галактика медленно разделялась на две части, атомы остывали и превращались в холодный тёмный газ, который заполнил пустоты. Силы тяготения раскачивали флуктуации внутри газа и таким образом прижимали атомы друг к другу, вследствие чего в пустоте возникали новые звёзды.

После полного разделения галактик было уже две. Произошли новые реакции и большие взрывы. Вещество превращалось в энергию, а энергия в вещество. Пространство нагревалось и остывало. Используя ресурсы материнской вселенной, две галактики разделились на четыре, а четыре на восемь. Процесс деления продолжался и спустя миллионы лет внутреннему наблюдателю уже недостаёт математических знаний, чтобы сосчитать все скопления звёзд во Вселенной.

Здоровье Вселенной всегда находится под угрозой. Опасность буквально витает в пространстве и норовит проникнуть внутрь каждой доступной ей жизни, дабы поживиться дармовой энергией и получить несанкционированный доступ к чужим ресурсам. Таких угроз вокруг нас великое множество. В разные эпохи люди по-разному относились к болезням и боролись с ними с переменным успехом. Однако сама суть этой борьбы говорит о том, что и наши далёкие предки, несмотря на юность культуры и научную малограмотность, прекрасно отдавали себе отчёт в том, что доставшийся нам мир совсем не прост и если не давать ему отпор, то рано или поздно он сожрёт всех нас целиком.

Прошло чуть больше четырёх лет. Лера родила красивую и здоровую девочку. Первые годы она ухаживала за дочкой сама, находясь в декретном отпуске, а когда пришла пора выходить на работу – Олю решили устроить в детский сад. Для того, чтобы собрать все необходимые бумаги, нужно было пройти медосмотр в больнице и сделать прививки.

В больничном коридоре показались новые действующие лица. Маленькая девочка, примерно того же возраста, что и Оля, вдруг оживлённо бросилась к маме и дочке: два шага она прошла, ещё пять пробежала и уже возле дивана подпрыгнула и ловко приземлилась на ноги прямо у Оли перед лицом.

Марийка повернулась назад, в трёх шагах от дивана, возле окна, стояла девочка-подросток, на вид лет пятнадцати, и оживлённо говорила с кем-то по телефону. Одним глазом она присматривала за младшей сестрой, ну а всё остальное внимание сосредоточила на собеседнике.

Лера пошла к автомату с водой, а Марийка заняла её место. Тем временем людей в очереди на прививку стало больше. В основном дети четырёх-пяти лет, и взрослые, которые за ними присматривали. Один мальчик выделялся среди других. Видимо, он где-то простыл, потому что его глаза немного слезились, а ещё он часто чихал. После каждого чиха мама салфеткой вытирала мальчику нос, а Марийка доставала платок и прикрывала им половину лица.

В общем-то, девочки поступили правильно, но целиком от угрозы, что распылилась в атмосфере больницы, носовые платочки их защитить не могли. Злые микробы, то есть крошечные частички вируса с весьма простой структурой ДНК, запечатанной в белковую оболочку, разлетелись по всему коридору. Вне живого существа бактерии долго не живут. Если точнее, то у вируса гриппа есть всего два часа, чтобы найти себе новое жильё с множеством живых клеток. Иначе он погибнет.

Оля и Марийка сидели от больного мальчика на расстоянии нескольких метров, между ними были ещё около дюжины пациентов, на которых и обрушилась основная масса микробов, но всё же немного перепало и им. Бактерии вируса проникли в органы дыхания. Оказавшись внутри лёгких, они тут же атаковали: вирус проникал в клетку, выпускал в неё множество частиц РНК и таким образом навязывал чужому организму свою установочную программу. Чужеродная РНК захватывала систему производства ферментов, а потом перенастраивала её на воспроизводство сотен тысяч вирусных копий. В результате, истратив все свои энергию и ресурсы на обустройство и размножение паразита, заражённая клетка умирает, а вирус распространяется дальше по организму.

Почуяв угрозу, организм человека начинает вырабатывать антитела, которые призваны расправиться с вирусом. Проблема в том, что грипп мутирует и видоизменяется с такой скоростью, что победить его или хотя бы сдержать, практически невозможно. По крайней мере, для уровня нашей современной науки. Новые штаммы и разновидности появляются регулярно. Они очень агрессивно, даже с некой долей остервенения, набрасываются на людей и животных, убивая всё живое, создавая эпидемии, пандемии и другие бедствия, контролировать которые люди не в силах.

Марийка и Оля получили очень низкую долю заражения и в целом юные организмы справились с ордой миниатюрных захватчиков. Прямо здесь и сейчас их здоровью ничего не угрожало. С точки зрения жизни снаружи, вирус погубил слишком мало клеток в их Вселенных, чтобы об этом стоило переживать. И это логично, но всё ли было так однозначно?

Покой маленькой Вселенной был нарушен внезапно. В одно из тех волшебных мгновений расширения и рождения новых галактик, на её просторах появилась инородная тень. Природа тени была гораздо более примитивна, чем природа большой жизни, но тем не менее она была тоже жива. Внутри неё совсем не было света, все источники либо уже погасли, либо вот-вот готовились умереть, а всю их энергию жадно пожирала субстанция из тёмной материи, которая служила для тени чем-то вроде плаща, а может быть даже обшивки на огромном космическом корабле.

Было видно, что тень голодна, она умирала и для того, чтобы этого не случилось, ей срочно требовалось пополнить запасы. Тень имела шарообразную форму и в космических масштабах двигалась очень быстро, она неумолимо надвигалась на скопление звёзд, всасывая при этом энергию дрейфующих туманностей и всю материю, до которой только могла дотянуться.

Как только тень приблизилась к галактике на расстояние удара, битва за ресурсы разгорелась нешуточная. Плащ из тёмной материи вдруг приоткрылся и к сердцу спирали устремились неисчислимое количество белых кристаллов. Большие остроконечные кометы атаковали звёзды. Каждая из комет пытались проникнуть в ядро небесного тела и спровоцировать взрыв.

От такого взаимодействия высвобождалось огромное количество энергии, и тень собиралась её присвоить. Для этого она развернула множество особых кристаллических экранов, которые поглощали энергию и перенаправляли её под плащ. Однако сил для полноценной экспансии у инородной жизни оказалось недостаточно. Вирус переоценил свои возможности и дорого заплатил за свой трагический промах.

Звёзды начали взрываться, как и было задумано, однако ослабшие щиты из тёмной материи не выдержали удара и во многих местах появились трещины. Тень ослабла ещё больше, из её недр стали вырываться газовые вихри и пламенные полосы света. Огромный космический корабль трещал по швам и мог развалиться в любую секунду. Потеряв защиту из тёмной материи, он стал подвержен влиянию собственной массы и внешних электромагнитных сил. Конструкция стала быстро сжиматься и плавиться, а потом взорвалась изнутри, подобно лопнувшему мыльному пузырю. В результате катастрофы в открытый космос улетели множество осколков чужеродной маленькой жизни и шансов на выживание у них практически не оставалось.

Среди атакованных звёзд было много сверхновых гигантов. После гибели ядро каждого такого великана сжимается до немыслимых величин. Песчинка на его поверхности обзаводится массой в миллионы тонн, а вся структура целиком – пульсар – получает невообразимое ускорение и силу гравитации. Из подобной ловушки не могут вырваться даже частицы света – фотоны – потому, оказавшись в центре скопления инородной массы паразитов, пульсары мгновенно притягивали все вражеские кометы и сжимали их силой собственной гравитации до полного уничтожения. На месте бывших сверхновых образовывались маленькие чёрные дыры – надёжные могилы для погребения агрессивной сущности инородной маленькой жизни.

Силы Вселенной восторжествовали, тень разорвало в клочья, её частицы отмирали и сжимались под гравитацией пульсаров, а атакованная галактика, будто оспинами, покрылась крапинками чёрных дыр. Скоротечная битва закончилась полным фиаско для оккупантов, колония Вируса была уничтожена.

Но не все кометы удалось отловить и погрести под силой притяжения пульсаров. Несколько сумели прорваться сквозь гравитационные ловушки и удалиться от места сражения. После этого они устремились в открытый космос, а вместе с ними бежала и частичка маленькой жизни, программа существования которой оставалась прежней:

Было ещё рано, но не настолько, чтобы зазвонивший телефон не разбудил всю семью. Антон уже вроде бы и не спал, одним глазом он мог оценить перспективу и понимал, что находится дома, в собственной постели рядом с любимой женой, но в то же самое время он ещё пытался досмотреть последний сон, и то обстоятельство, что показ так бесцеремонно прервали, мужчину не сильно взбодрило.

Последние реплики заинтересовали Леру. Она раскрыла глаза и повернулась к мужу, с одной стороны возмущённая тем, что он обращается так нежно к кому-то кроме неё, но с другой уже почти догадавшаяся в чём, собственно, дело.

— Ах… — вздохнула Оля, вот теперь, кажется, она разозлилась по-настоящему. — Мы с Марийкой тоже взрослые и сегодня пойдём в школу. Ты что, забыл? Мама мне купила цветы и красивый бант, а ещё… ещё у меня есть портфель и тетрадки.

— А, ну тогда ясно. Ну хорошо, первоклашки, не буду вам мешать, — сказал Антон и положил трубку. — О Господи, пять утра, — сказал он вслух и расхохотался. — Эта Марийка просто чудо в перьях, и откуда столько энергии? Иногда мне кажется, что это не ребёнок, а заводной кролик из рекламы батареек, ха-ха-ха!

Не угадал. Не прошло и пары минут, как дверь скрипнула и в спальню родителей ворвалась возмущённая первоклашка. На девочке была надета пижама, её ночные косички немного растрепались, а большие голубые глаза выражали искреннее недоумение. Антон и Лера прикинулись спящими.

В то самое мгновение, когда Оля пыталась растормошить мать, та резко обернулась, схватила дочку двумя руками и с криком: «Ага, попалась!», затащила её на постель. Антон тоже резко проснулся и закричал: «вот, вот она, кусай её, щекоти!». «Ай-ай-ай, мам, пап, хи-хи-хи, хватит, хватит кусаться, мы в школу опаздываем, хи-хи-хи!»

Несколько минут они просто дурачились, а потом пришли к выводу, что уже действительно пора просыпаться. Сначала была очередь в душ, причём очерёдность в их семье всегда определялась по половому признаку. Девочек в доме было большинство, так что отцу семейства ничего не оставалось, кроме как дожидаться, пока они сделают все свои дела и разрешат ему, наконец, умыться и почистить зубы. Потом все собирались в кухне на завтрак.

Антон был доволен своей жизнью. У него была счастливая и очень благополучная семья. Авральное время студенчества, объединённого с уходом за беременной женой, а потом и маленьким ребёнком было позади. Сейчас у него была хорошая работа, своя квартира под ипотеку и взрослая дочка, которая вот-вот пойдёт в школу.

После завтрака Лера и Оля закрылись в детской и не выходили оттуда целый час. За это время мама успела хорошенько причесать дочку и заплести ей в косу новый бант. Потом Оля надела новое платье и белые гульфики, пока Лера собирала портфель. Отец дожидался своих красоток в гостиной.

— Ну что, едем? — спросил Антон, когда мама и дочь наконец были готовы. Теперь идея ранней побудки вовсе не казалась ему такой странной, напротив, он был благодарен неугомонной Марийке, что дала его семье столько лишнего времени на сборы.

Семья выбралась из машины. Вокруг уже было много людей, молодые мамы и папы спешили в последний раз наставить своих чад перед новой ступенью в их жизни. Антон немного разволновался, слова Оли ему не понравились. Он старался оградить дочь от всех возможных переживаний и потому не хотел, чтобы она в таком возрасте забивала себе голову всякими глупостями. У них была хоть и простая, но весьма комфортная жизнь и разбираться в проблемах, которые их не касаются, Антону совсем не хотелось. Передавая дочку в руки её первой учительницы накануне линейки, Антон сделал себе мысленную заметку, что стоит поговорить об этом с папой Марийки и попросить его не забивать девочкам головы. Зачем утруждаться вещами, повлиять на которые ты всё равно не способен.

Тем временем внутри жизни продолжалась борьба. Вселенная всё росла, увеличивалось не только число галактик и кластеров, но и пространство между звёздами становилось всё больше. Несколько недобитых комет – всё, что осталось от агрессивных пришельцев – разлетелись в разные стороны и барражировали в космической пустоте, подыскивая себе подходящее место. Их путешествие длилось миллионы лет, пока, наконец, одной из них не удалось найти убежище.

Атаковать звезду в одиночку было верным способом самоубийства, потому уцелевшая частичка Вируса избрала иную цель, которая была ей по зубам. Комета выбрала потухший планетоид возле звезды средних размеров. Вероятно, местное солнце и восемь небесных тел этой системы образовывались в результате взрыва сверхновой звезды. Вирус облюбовал третье тело от солнца, потому что его условия были самыми благоприятными для выживания.

За несколько миллиардов лет до этих событий – с точки зрения жизни внутри – происходили естественные процессы, которые и стали определяющими для подобного выбора. Планета будто специально была создана, а потом терраформирована для того, чтобы к ней могла приспособиться инородная форма жизни. Космическая пыль под действием гравитации миллионы лет собиралась в единые структуры, пока не превратилась в одну большую субстанцию. Это был огненный шар, который состоял из камней, разогретых до жидкого состояния. Там не было твёрдых поверхностей – только бескрайний океан огненной лавы.

Всё это время поверхность шара непрерывно бомбардировали метеориты и астероиды, а однажды он даже столкнулся с молодой планетой меньших размеров. В результате их столкновения высвободилось огромное количество энергии и стартовали разрушительные процессы. Оба небесных тела практически разрушились, а потом слились в единую форму.

В космос были выброшены миллионы тонн их обломков, которые со временем превратились в кольцо огненной пыли и камней вокруг новообразовавшейся планеты. Силы гравитации поработали и над обломками, собирали и сжимали их до тех пор, пока не преобразовали в ещё один шар диаметром более трёх тысяч километров. Таким образом новорожденная планета получила собственный спутник – Луну.

Планета понемногу остывала, её вращение вокруг солнца замедлялось, лава твердела и покрывалась коркой, а Луна меняла орбиту и отдалялась от её поверхности. Космическая бомбардировка продолжалась и каждый следующий метеорит, каждый астероид, комета, либо же любое другое небесное тело, что падали на планету, приносили с собой кристаллики вещества, которое ускоряло процесс остывания. Это была вода. Со временем жидкости накопилось так много, что вода обтекла всю сферу и заполнила трещины.

Планета вращалась всё ещё слишком быстро, а Луна ещё не ушла достаточно далеко и силы её тяготения создавали огромные бури и штормы. Гигантская волна тысячи и тысячи раз прокатывалась по всей поверхности, вымывала из коры минералы и разбивала их на молекулы, чтобы потом перемешать в самых различных комбинациях.

В тот самый момент, когда частичка Вируса встретилась с планетой, её терраформирование было практически завершено. Луна отдалилась, скорость вращения нормализовалась, а штормы утихли. Комета упала в воды мирового океана и погрузилась на самое дно. Началась гонка за выживание. Информацию о себе инородная жизнь хранила в молекулах РНК – структуре очень сложной, но в то же время весьма хрупкой, ибо предназначена она была для сохранения данных на короткой дистанции. Чтобы не умереть, Вирусу пришлось приспосабливаться и импровизировать.

Благодаря лунным штормам, океан был заполнен множеством органических соединений – молекулами аминокислот. Вирус начал собирать эти частицы в длинные цепочки с определённой последовательностью. Эти цепочки, в свою очередь, стали сворачиваться и образовывать первые, весьма примитивные белки.

С белками Вирус поступил так же, как и с аминокислотами. Из этих частиц он выстраивал другие цепочки, которые сворачивались и образовывали новые структуры – уже более крупные и развитые молекулы белков. Таким же образом вирус создавал и другие сложные молекулы – жиры, сахара и нуклеиновые кислоты.

Затем он собрал комбинации сложных молекул вместе и сформировал из них защитную белковую мембрану, под которой уже были заключены все необходимые молекулярные устройства для поддержания его жизнедеятельности.

Так на новообразованной планете появилась первая живая клетка, которая по своей сути являлась своего рода пещерой, временным убежищем, а также собранием различных искусственных фабрик, механизмов и комплексов, предназначенных для сохранения, обеспечения и размножения агрессивной маленькой жизни. Вирус приспособился, он преодолел все выпавшие на его долю трудности, ибо сама суть его существования есть борьба. Борьба за ресурсы, борьба за энергию – борьба за выживание.

Пока юная и беспечная Вселенная постигала радости школьных будней, маленькая жизнь внутри неё продолжала собственную борьбу. Вирус прижился, подстроился и продолжил терраформировать планету уже под себя. Его положение было всё ещё очень хрупким. Основная масса его жизненного опыта была безвозвратно утеряна во время неудавшейся экспансии; сложнейшие составные элементы его сущности были разрушены и погребены в эпицентрах чёрных дыр; к тому же и найденное им убежище было местом весьма опасным, нестабильным и, что хуже всего – оно было временным.

В целом планета была непригодна для жизни. Ночью было слишком холодно, а днём безжалостное солнце выжигало все поползновения в сторону суши большой дозой радиации. Это были сложные времена, сотни миллионов лет Вирус только и делал, что боролся за жизнь. Он мог существовать только в виде одноклеточных бактерий, был привязан к воде и вынужден постоянно мигрировать к источникам тепла, вроде подводных гейзеров, точек выброса горячего газа и даже околачиваться возле мест извержения лавы. Ему угрожали природные катаклизмы, ибо на планете ещё бушевали физические процессы, формирующие её облик. Повсюду взрывались новые вулканы, расходились и сходились литосферные плиты, вырастали горы и образовывались глубокие кратеры от упавших метеоритов. Колонии бактерий были уязвимы ко всем внешним факторам и вымирали с такой частотой, что любой другой на его месте давно бы отчаялся и прекратил борьбу, но Вирус был упрям. Он хотел жить.

Вечно так продолжаться не могло. Со временем силы природы поутихли, планета немного остыла, укоротила свой нрав и стала местом куда более комфортным. Вирус знал, что это его шанс и воспользовался им сполна. Колонии его бактерий расплодились и заняли всё мелководье. Это было похоже на сборище серых камней под водой, каждый из которых представлял из себя автономный мегаполис.

Населяли подводные города миллионы миллионов копий живых клеток с обосновавшейся внутри них структурой маленькой жизни. По своей сути каждая такая колония была ничем иным, как промышленной фабрикой по терраформированию планеты. Для этого Вирус то ли придумал, то ли вспомнил процесс фотосинтеза. Колонии-фабрики поглощали энергию света и перенаправляли её на переработку углекислого газа и воды в глюкозу – простейшую форму сахара. Глюкозу Вирус использовал в качестве топлива, а вот отходы подобного производства – лёгкий газ под названием кислород – для создания пригодной атмосферы.

Это был процесс очень долгий и трудоёмкий, но всё же Вирус своего добился. За два миллиарда лет вода, а потом и ближайшая поверхность постепенно наполнялись кислородом. Тепло от звезды стало дольше задерживаться над поверхностью планеты, а это означало, что возрастало и число мест, пригодных для открытия нового производства.

Это был фундамент, от крепости которого зависело будущее всей маленькой жизни, и Вирус справился с этой работой на отлично. Перспективы вырисовывались умопомрачительные и вовсе не удивительно, что у него стали появляться другие, воистину грандиозные планы. Такой успех мог вскружить голову и более развитой сущности, ну а на том уровне, который Вирусу был доступен теперь, эта победа была величественной или даже монументальной, с чем его можно было только поздравить.

Но сбыться планам Вируса было не суждено. По крайней мере не так быстро, как он задумывал. Как мы уже знаем, мир вокруг него был ещё молод и нестабилен, а потому весьма опасен для хрупкой маленькой жизни. Спустя ещё каких-то несколько сот миллионов лет земная кора остыла до неприличия, сутки увеличились до восемнадцати часов, а ядро планеты, которое всё ещё было горячее поверхности солнца, стало провоцировать убийственные процессы.

Тепло от ядра прорывалось наверх и в клочья разрывало земную кору, мир будто трещал по швам. Большие землетрясения в итоге переросли в расхождения литосферных плит. Земля разделилась на материки, которые буквально уплывали друг от друга вглубь мирового океана, а на месте пустот образовывались глубокие трещины. Геологическая активность породила огромное количество вулканов, они выбрасывали в атмосферу много углекислого газа, который, в свою очередь, смешивался с водой и опадал на землю в виде кислотных дождей.

Главная проблема заключалась в том, что влагу этих дождей впитывали в себя обнажившиеся горные породы – то есть они, породы, поглощали весь углекислый газ и закупоривали его в своих недрах. Титанический труд Вируса едва не пошёл насмарку, ибо земля буквально за несколько тысяч лет сожрала значительную часть атмосферы, которую он строил на протяжении многих эпох. Тепло от солнца перестало задерживаться, а земная кора к тому времени уже была холодна. Температура опустилась до –50о Цельсия, мир начал быстро замерзать, буквально вся вода в короткие сроки перешла в твёрдое состояние и планета целиком покрылась белой ледяной коркой.

Это было время новых испытаний. Большинство колоний погибли, но Вирус не сдался. Ему пришлось вернуться к тому, с чего начинал. Глубоко подо льдом, в тех местах, где была активность вулканов и протекали горячие гейзеры, маленькая жизнь нашла способ пережить неудачу. С учётом её реального возраста, продержаться нужно было не так уж и долго, ну а насчёт провалившихся замыслов… в общем-то, начинать всё сначала ей было уже не впервой.

Ждать пришлось всего лишь пятнадцать миллионов лет. Всё это время тектоническая активность продолжала буйствовать под ледником, но даже её разрушительной силы было недостаточно, чтобы пробить белую корку, пока подо льдом не накопилось достаточно энергии и тепла.

Когда первые вулканы пробились наружу, стартовали процессы, обратные тем, что были причиной оледенения. Вулканы вновь стали выбрасывать в разряженную атмосферу углекислый газ в огромных количествах, но так как все горные породы были погребены подо льдом, он, газ, больше не пропадал в недрах земной коры, а стал накапливаться над поверхностью. Со временем углекислый газ окутал планету достаточным слоем, чтобы тепло солнечных лучей стало снова задерживаться, а ледники больше не отражали его, тепло, обратно в космос. Лёд начал таять.

Этот процесс был поступательным. На протяжении всего времени своего превосходства, ледник вдавливал кору вниз и когда начал отступать, то поверхность земли деформировалась и в некоторых местах истончалась. В тех участках пробивались новые вулканы, их становилось всё больше, в результате чего возрастало количество газа и тепла. Чем дальше ледник отступал, тем быстрее нагревалась атмосфера. Происходила серия химических реакций, результаты которой, впоследствии, вознаградили Вирус за все его неудачи.

Во время оледенения ультрафиолетовые солнечные лучи проникали в лёд и взаимодействовали с молекулами воды. Образовывалось химическое вещество, очень богатое на кислород – перекись водорода. Когда лёд таял, перекись водорода расщеплялась и весь кислород выбрасывался в пространство. В краткие сроки атмосфера планеты получила такое количество необходимого газа, которое всем фабрикам Вируса было не произвести и за десятки миллиардов лет. Вот так удача…

Как бы там ни было, Вирус был к этому готов. Когда ледник растаял, а атмосфера стала пригодной для маленькой жизни, эволюция стартовала с немыслимым прежде ускорением. На планете стало гораздо теплее, а сутки длились целых двадцать два часа. В полных кислорода водах мирового океана Вирус мог творить уже без оглядки на внешние угрозы, которых со временем становилось всё меньше по мере остывания земной коры. Промышленность начала набирать обороты, фабрики по производству кислорода становились всё сложней и мудрёней, а дно океана заполонили всевозможные водоросли и растения, что представляли из себя уже гораздо более сложные структуры, чем первые колонии бактерий.

Но для экспансии новорожденного мира этого было недостаточно и спустя время и время экспериментов и трудоёмких работ, руководствуясь всё тем же принципом сопоставления цепочек молекул, Вирус создал гораздо более сложные автономные машины, каждая из живых клеток которых уже не была обособленным убежищем для маленькой жизни, но входила в развитую промышленную систему. Такие структуры клеток уже не привязывались к поверхности планеты, а могли перемещаться в воде, осваивать просторы и, соответственно, транспортировать маленькую жизнь на далёкие расстояния. Так появились сложные многоклеточные организмы. У этих существ наблюдались костные скелеты и защитные покровы.

Закалённый в горниле вечной борьбы, Вирус понимал, что излишний комфорт порождает праздность и лень, а это самые большие враги для маленькой жизни. Потому он изначально закладывал инстинкты выживания во все свои формы. Появились организмы, которые нападали на других, и те, которые были вынуждены защищаться. Кто-то становился хищником, другому была уготована участь добычи. Частички Вируса конкурировали за ресурсы и в рамках этой борьбы жизнь расцветала новыми красками и очень быстро заполонила воды мирового океана.

Тем временем терраформирование планеты шло своим чередом. Атмосфера, позволившая Вирусу размножаться и видоизменять свои формы в воде, упорно работала над тем, чтобы он смог освоить и сушу. На высоте около пятидесяти километров над землёй происходили удивительные химические процессы. От взаимодействия кислорода с лучами солнечной радиации образовался новый газ – озон. Этот газ обволок атмосферу защитным щитом и оградил поверхность земли от вредной радиации, что сделало сушу благоприятной средой для маленькой жизни. В результате создания и трансформации атмосферы, Вирус получил возможность освоить новые просторы и, наконец, оценить и присвоить все доступные ресурсы планеты.

Заселение суши было постепенным. Сначала её заполонили одноклеточные бактерии. Собрав об окружающей среде достаточно информации, Вирус начал строить на поверхности примитивные фабрики, вроде мхов и простейших растений, а потом стал преобразовывать некоторые свои сложные формы для жизни на земле.

Из воды постепенно стали выбираться членистоногие и даже некоторые рыбы. Информацию об окружающем мире они получали от тех самых бактерий. Одноклеточные носители данных проникали внутрь избранного организма, взаимодействовали с его ДНК и немножко дополняли его кодировку с учётом накопленного опыта. С точки зрения обывателя этот процесс выглядел как болезнь, которая заражала, а порой и уничтожала большинство представителей вида. Но с точки зрения эволюции маленькой жизни – это был рядовой обмен информацией, своего рода диалог, общение всех со всеми, дабы путём споров и выработанных решений в итоге получить наилучший результат. Бактерии проникали в организм, переписывали ДНК и рыбы сменяли жабры на лёгкие, а вместо плавников у них отрастали конечности.

Помня о своём первом провале во времена ледникового периода, Вирус понимал, что нельзя складывать все яйца в одну корзину. Для достижения целей ему требовалось множество видов и форм, которые могли бы подстроиться под окружающую среду и забраться в самые отдалённые места на планете. Его формы стали удаляться от берега в глубину суши и там каждая из них начинала свой собственный путь эволюции. Гены, разделённые пространством, развивались и мутировали отдельно, потому что и бактерии, которые шпионили и собирали для них информацию, в большинстве своём больше не сообщались с исходными колониями.

Благодаря стратегии разнообразия и множественности, Вирусу удалось пережить ещё несколько вымираний. Он выжил, когда на земле вновь стали взрываться сверхмощные вулканы, которые уничтожили труды миллионов лет. Выжил, когда на планету упал большой астероид, в пламени которого сгорели гигантские ящеры. И после каждого катаклизма, каждой смуты и потрясения Вирус становился только сильнее, а маленькая жизнь сложнее, разумнее и разнообразнее.

Таким образом, спустя сотни миллионов лет после появления озонового шара в верхних слоях атмосферы, жизнь заполонила всю планету и уже готовилась сделать следующий шаг. Шаг, который и определит судьбу всей Вселенной.

Для революции маленькой жизни требовалась новая форма, которая сумеет подстроиться под любую среду, а может быть даже и изменить окружение в свою пользу. Выбор пал на приматов. Это был достаточно развитый вид млекопитающих, которые к тому времени жили на высоких деревьях и превосходили многие виды смекалкой. Всё дело было в мозге – весьма большом хранилище информации, которым обладали приматы, но пока ещё даже не подозревали о своих преимуществах над другими формами Вируса.

Продолжая использовать одноклеточные бактерии в качестве социальной сети, Вирус начал перестраивать многие виды приматов в нечто принципиально новое и доселе невиданное. Сначала они спустились с деревьев и встали на две ноги. Благодаря этому приматы получили две свободных верхних конечности, при помощи которых можно было работать, преобразовывать ресурсы и даже изготовлять орудия труда. К тому же они стали выше своих собратьев, смогли видеть дальше и, таким образом, получать и накапливать больше информации об окружающем мире.

Этот путь был очень долгим и отнюдь не простым. Двуногие млекопитающие были гораздо медлительнее четвероногих хищников, физически они были слабее, но вместо того, чтобы направить получаемые от планеты ресурсы на формирование костяной брони, сильной мускулатуры либо же острых когтей и зубов, приматы упрямо тратили уйму калорий на развитие мозга, ибо таковой для них была установка творца.

Несколько миллионов лет они находились в самом низу пищевой цепи и заработали репутацию падальщиков. Они не могли конкурировать с хищниками за дичь и вынуждены были удовлетворяться остатками пиршеств более сильных видов. Первые орудия труда, а именно всевозможные камни и палки, приматы использовали для дробления костей, чтобы добраться до костного мозга чужой, уже обглоданной и брошенной добычи. В таких условиях вечных унижений и борьбы за выживание закалялся дух будущего царя природы и, вероятно, многие психологические травмы и комплексы целого вида были заработаны в то неблагополучное время.

Но когда первоначальный проект был завершён, двуногая форма Вируса была с лихвой вознаграждена за свои страдания. Когда мозг стал достаточно велик, прямоходящий примат сумел осознать себя, как разумное существо. Его жизнью всё ещё управляли врождённые инстинкты, но в то же время он получил доступ к мысли. Так уж вышло, а может и было задумано, что его огромное хранилище данных оказалось пустым. Вся информация об окружающем мире, собранная миллионами лет эволюции, легко умещалась в генетической памяти и не требовала особых носителей, потому безграничные возможности мозга можно было использовать для обработки данных иного рода. Так у прямоходящих приматов появился самый мощный и самый эффективный инструмент для дальнейшего развития и эволюции – это была фантазия.

То, чего приматы не могли знать о мире в силу молодости своего вида, они с лёгкостью додумывали при помощи мысли. Вирус и сам был удивлён тем прогрессом, которого буквально за считанные сотни тысяч лет умудрились достигнуть его экспериментальные формы. Помимо большого мозга у прямоходящих млекопитающих развилась особая форма гортани, способная преобразовывать звуки в любой последовательности. Развитый мозг позволил запоминать и трансформировать эти последовательности в связную речь, а фантазия – обрабатывать информацию с разных точек зрения и преобразовывать речь в голове слушателей в визуальные, слуховые и даже тактильные образы. Благодаря этому приматы научились общаться между собой, но самое главное – они научились обрабатывать и значительно приумножать полученную информацию при помощи мысли.

Эволюция вида ускорялась по экспоненте. Вирус не ожидал такой прыти, иначе он заранее принял бы меры и в противовес приматам добавил бы ещё несколько разумных форм, но было уже поздно. Стратегия разнообразия и множественности трещала по швам, потому что на планете появилась сверхразвитая форма жизни, которая очень быстро её покоряла. Речь позволила приматам собираться в большие стаи до нескольких сот особей. Благодаря фантазии эти стаи в считанные века вырастали до миллионов и с такой силой природа бороться уже не могла.

Приматы разбрелись во все стороны, они победили всех хищников, уничтожили на своём пути сотни тысяч видов и форм и, наконец, покорили планету. Казалось бы, Вирус добивался именно этого, но что-то в этом всём было не так. Что-то точно пошло не по плану.

Это была революция в сфере коммуникаций. Ни один вид на планете не мог позволить себе так эффективно сообщаться даже внутри популяции, не говоря уже об общем взаимодействии. Приматы не только создали предпосылки для будущего господства Вируса на просторах Вселенной, но в то же время подкинули создателю множество проблем, с которыми прежде ему сталкиваться не приходилось… или может быть приходилось, но в рамках совершенно иных обстоятельств и на просторах другой чужеродной среды.

Раньше он мог управлять каждой своей формой, ибо все они были весьма примитивны и не имели собственной воли. Но с приматами всё было иначе. Каждый индивид этой формы имел собственный разум и оценивал мир сквозь призму собственных идеалов. Главная проблема заключалась в том, что Вирус не мог непосредственно воздействовать на каждого примата в отдельности. По меркам творца, который существовал огромное количество времени, срок существования среднестатистического примата был слишком незначительным для осуществления контроля, но в то же время каждый разумный примат мог оказать слишком большое влияние на эволюцию, чтобы пускать все сопутствующие процессы на самотёк.

Весь контроль, который мог позволить себе Вирус, распространился на группы. Будучи частичками целого, приматы получили от создателя очень развитый стадный инстинкт, но в то же время дарованный им интеллект давал слишком много автономии, благодаря чему они могли двигаться в любом выгодном лично им направлении.

Говоря простыми словами, когда примат находился в одиночестве, его природные инстинкты притуплялись, укреплялась позиция личности и в поведении доминировали разумная мысль и логические цепочки. Но стоило приматам оказаться в однородной группе хотя бы из десятка особей, и их личности тут же стирались под воздействием стада, а разум уступал место базовым инстинктам, одинаковым для всех. Именно внутри каждой такой группы и находил себе пристанище творец всего сущего на планете, именно коллектив и стал его главной опорой.

Таким образом, помимо эволюции физической, Вирусу пришлось срочно осваивать новый вид развития жизни – эволюцию социальную. Частный разум был подавлен разумом коллективным. Эволюция маленькой жизни была спасена.

Чем многочисленнее становилось однородное общество, тем больше Вирус мог влиять на его функционирование. На протяжении долгого времени наблюдений и экспериментов создатель тщательно отслеживал прогресс и регресс каждой группы и со временем сумел вывести универсальную формулу эволюции коллективного разума. Аксиому он сформулировал так: менталитет любого сообщества разумных приматов всегда опирается на пространство и время.

С первым всё было просто. Под «пространством» Вирус понимал окружающую среду, в которую была помещена конкретная группа. Разделённый пространством, вид эволюционирует обособленно не только физически, но и ментально. Разойдясь по планете, прямоходящие приматы очень быстро разделились на расы по цвету кожи и некоторым генетическим особенностям, что было природной необходимостью для выживания в условиях окружающей среды. Но ещё быстрее они разделились культурно на многочисленные народы и нации, и разделение это носило исключительно психологический характер.

Особенности рельефа, климат, изобилие и недостаток ресурсов, густота заселения местности, благоприятные и суровые условия для выживания – все эти факторы влияли на формирование менталитета у каждой отдельно взятой группы приматов. Фантазия самых развитых представителей вида порождала идеи, которые объединяли в единое стадо сначала удалённые друг от друга племена, а затем и целые регионы. Таким образом пространство формировало базовую психологию приспособившегося к нему народа и закладывало коренные особенности менталитета.

Но этого было мало. Психология пространства влияла только на приспособление и выживание группы разумных, но никак не содействовала её эволюции. Поэтому Вирусу пришлось снабдить общее ДНК приматов некоторыми шаблонами, которые позволили ему опереться ещё и на «время».

Эволюцию вида обеспечивают исключительно первая и последняя группы. Именно так и в такой последовательности выглядит властная вертикаль любого сообщества приматов в состоянии покоя, когда на протяжении долгого времени – то есть трёх-пяти поколений – ничего не грозит выживанию стада. Группа творцов находится во главе, её главная задача – творить, созидать, обустраивать мир физический и ментальный для улучшения жизни всего общества в целом. Но проблема творцов заключена в их слабости. Они хороши на дальних дистанциях, способны глядеть и планировать очень далеко, но не могут импровизировать и быстро подстраиваться под изменчивый мир.

Во времена правления творцов вандалы находятся на социальном дне и ждут своего часа. Время вандала – смута. Будь-то война, болезнь, природный катаклизм либо любая другая угроза выживанию общества, они выползают из своих нор и свергают творцов. Вандалы убивают и поддают террору большую часть своих единственных конкурентов, а с остальными просто меняются местами. Заняв руководящие посты в обществе, вандалы принимаются ломать и крушить всё, до чего только способны дотянуться их руки. Они рушат старый уклад, разбивают культуру, уничтожают мир, порождённый фантазией строителей. У вандала короткий ум, но быстрая смекалка и сильная рука. Они эффективны на близких дистанциях, потому что быстро подстраиваются под мир, но в отличие от творцов совершенно неспособны перестраивать мир под себя.

Вандалы быстро сменяют творцов, но медленно уступают им место на вершине иерархии сообщества. Для того, чтобы творцы вновь воцарились над группой и могли заново отстроить разрушенный мир, но уже более совершенный, с учётом опыта прошлых поколений, должно пройти время в безопасности, тишине и покое. Этот процесс происходит постепенно и должен завершиться до следующей смуты, которая разбудит новое поколение вандалов... и так круг за кругом, поколение за поколением сообщество разумных приматов заточено во временную петлю и обречено заново проживать свою историю от смуты до смуты. И именно в эти короткие временные промежутки и происходит прогресс.

Что же касается группы второй, самой многочисленной, но безликой – то это и есть остальное стадо ведомых приматов, которое ни на что не влияет. Средняя группа статична, она всегда находится между вандалами и творцами и покорно принимает участь, уготованную для неё пастухами. Во времена правления творцов, безликая масса – она же народ – благополучна, добра и отзывчива. Во времена вандалов миром правит грубая сила, стало быть, и народ ведёт себя соответственно – становится грубым, жестоким и невежественным. Народ, это всегда отражение облика пастуха, а пастух, в свою очередь – воплощение времени и потребностей народа.

Эта формула универсальна, она подходит для всего вида прямоходящих приматов времён прошлых и будущих. Именно так Вирус видел ментальный прогресс своего разумного стада, именно так была обусловлена его интеллектуальная эволюция. Именно так он планировал захватить все ресурсы юной Вселенной и весьма обоснованно рассчитывал на успех.

День начинался долго. С самого утра Оля и Марийка вынуждены были слоняться по клинике и тратить часы непоседливой юности на всякие глупости и нелепые скучности. Сначала они несколько часов сидели в очереди, потом сдавали анализы и только после всех изнуряющих манипуляций девочкам-подросткам разрешили стать донорами и сдать свою кровь на благо каких-то абстрактных людей, которых ни Оля, ни Марийка лично не знали и даже никогда не видели. Конечно же, никто не заставлял их этого делать, и Оля могла бы благополучно провести всё субботнее утро в постели, но разве с этой упрямой Марийкой поспоришь?

— И что ты такая хмурая, не выспалась, хи-хи? — спросила Марийка. Девочки устроились рядом на специальных мягких лежаках, закатали рукава и готовились к процедуре. Рядом с ними работали манипуляционные приборы. Улыбчивые медсёстры пока хлопотали над другими волонтёрами, которые пришли сегодня в клинику и жертвовали кровь для больных.

Оля нахмурилась и отвернулась. На самом деле она не боялась, просто ей не хотелось быть в этом месте в такое прекрасное утро. Она не понимала, почему должна кому-то отдавать свою кровь и вообще взваливать на свои плечи чужие проблемы. Но и с Марийкой ссориться тоже не хотела. Энергии и целеустремлённости этой девочки можно было только позавидовать. Каждый день после уроков у неё был расписан буквально по минутам. По понедельникам она ходила на футбол, по вторникам и четвергам у неё были танцы, по средам и пятницам курсы самообороны, а на выходных уроки музыки. Помимо этого Марийка успевала подрабатывать волонтёром в приютах для бездомных, кормить диких уток и других птиц в городском парке, а ещё по вечерам убираться в питомниках для бродячих собак. Теперь вот к общему списку добавились пункты переливания крови. Вот такой непоседой была лучшая Олина подруга и, естественно, что по всем кружкам и мероприятиям она таскала Олю с собой и, по правде говоря, её мнения о таком ускоренном ритме жизни никогда и не спрашивала.

Медсестра понимающе улыбнулась и склонилась над девочкой. Все манипуляции заняли считанные секунды. Женщина ловко проткнула вену, кровь по прозрачной трубочке потекла в резервуар, а Оля зажмурила глаза и стала мысленно считать до ста. Сказать по правде, ей было не больно, но от осознания всего происходящего немножко закружилась голова и стало не по себе.

Медсестра подошла к Марийке и проделала с ней всё то же самое. В это время в Олином рюкзаке прозвучал сигнал телефона. Кто-то прислал девочке сообщение, и она очень надеялась, что этот кто-то был Серёжа – самый симпатичный и умный мальчик в её классе. Сердце девочки застучало сильнее, к голове хлынула кровь. Ей хотелось немедленно схватить телефон и проверить почту, но сделать это было невозможно. Она вообще не могла встать, чтобы не повредить эти дурацкие трубки, которые торчали у неё из руки.

Оля хотела возмутиться и сказать, что у неё есть дела поважнее, но вовремя прикусила язык. Всё-таки характер у Марийки был сильнее и спорить с ней никогда не получалось, потому девочка только тяжело вздохнула и откинулась на подушке. Телефон периодически позванивал, и Оля вынуждена была согласиться, что Серёжа Миленко, и правда, в ближайшее время никуда от неё не денется.

Время забора крови истекло. Улыбчивая медсестра вернулась, отключила аппарат и вынула иглу у девочки из вены. Когда Оля с Марийкой обе освободились, женщина достала из кармана две больших шоколадки и протянула их школьницам.

— Обязательно, — ответила Марийка и потащила Олю к выходу. Девочка хотела немного задержаться в коридоре клиники и ответить на сообщения, но потом отмахнулась и передумала. Времени на глупости у подружек действительно не было.

Когда в обозримых просторах Вселенной внезапно образовался большой аттрактор и подобно водовороту принялся втягивать в свои недра множество далёких галактик, планета была уже полностью освоена Вирусом. Его высшая форма – приматы – успешно заполонила просторы суши, эксплуатировала воду, воздух и недра и уже посматривала в сторону дальнего космоса. Маленькая жизнь к тому времени как раз переходила на новую ступень социальной эволюции. Формула психологии масс в пространстве и времени успешно работала на протяжении многих тысячелетий, однако основы глобализации всё же были заложены путём развития старых добрых коммуникаций.

Первую скрипку в этом деле играли речь и фантазия, при помощи которых сотни миллионов приматов объединялись в единое стадо, пролагали маршруты и строили мосты для сообщения, конкуренции и обмена опытом с любой другой идеологически объединённой группой себе подобных. Однако межвидовое общение порой значило даже больше. Переломный момент произошёл после эпохи великих географических открытий, когда все приматы планеты смогли перемещаться и взаимодействовать друг с другом в любой точке мира. Это было время большого обмена. Приматы обменивались генами, обменивались культурой, обменивались опытом и ресурсами, но самое главное – они обменивались болезнями, характерными для их родных регионов.

Микроскопические инфекции и одноклеточные бактерии на протяжении всей истории маленькой жизни сопровождали её во всех странствиях. Так крохотные шпионы продолжали честно исследовать окружающий мир, сообщаться со всеми живыми формами доверенного им региона и передавать им накопленную информацию. Этот процесс был связан с неизбежными мутациями каждой инфекции в рамках окружающей среды, но после начала процесса глобализации болезнетворные бактерии получили толчок, сопоставимый со взрывом ядерной бомбы в рамках маленькой подгорной пещеры. Поле ответственности каждого отдельно взятого вируса в один миг выросло от границ небольшого региона до масштабов целой планеты. Обмен межвидовой биологической информацией ускорился в сотни, а то и тысячи раз, а мутации, сопутствующие этим процессам, вышли из-под контроля.

Грянула череда глобальных пандемий, каждая из которых уносила жизни большей части населения заражённого региона, однако те особи, которые в итоге выживали и усваивали преподнесённую вирусом информацию, становились только сильнее и разумнее. Так началась эпоха бесконечного просвещения, в рамках которого форма приматов увеличила скорость своей эволюции до немыслимых прежде величин.

Итогом такой селекции, на момент обнаружения космического феномена, стало глобальное разделение социального мира на два полушария – западное и восточное. В целом, не считая нескольких незначительных исключений, западным полушарием управляли творцы. Это был мир прав, свобод, возможностей и верховенства закона, что давало этому обществу ряд преимуществ. По своей сути, законы – это структуры очень гибкие и легко корректируемые, благодаря чему Западная цивилизация очень быстро и легко могла подстраиваться под изменчивый мир, но ещё легче она, Западная цивилизация, перестраивала мир под себя. Путем проб и ошибок, упорного взаимодействия и развития технических и социальных коммуникаций, Запад добился главенства в мировой геополитике. И в таких условиях доминирующую роль в жизненном укладе западных приматов заняли самки – существа более слабые и потому гораздо более коммуникативные, чем их самцы. Наибольший расцвет западной идеологии, культуры и экономики пришёлся на времена абсолютного матриархата.

Глобально, восточный мир отставал. В нём всё ещё правила грубая сила, основой которой были древние традиции. В отличие от законов, традиции – это структуры чрезмерно консервативные, твёрдые и с большим трудом поддающиеся естественной эволюции. Нравы и менталитеты восточных сообществ застряли в веках, из-за чего пока не состоялся перелом в социальных коммуникациях. Это был мир патриархата, гонений и закостенелых, часто устаревших идей и взглядов на социум. На данном этапе Восток развивался путём заимствования культуры и технологий у Запада, но в то же время упрямо отторгая более молодую и перспективную модель сообщения.

Так вот, когда в обозримых просторах вселенной вдруг появился большой аттрактор, затягивающий в бездонную воронку множество далёких галактик, Вирус почувствовал угрозу собственному существованию. Рано или поздно воронка могла дотянуться и до крошечной планеты с маленькой жизнью, потому ему, Вирусу, срочно нужно было что-то предпринять.

Маленькая жизнь приняла решение покинуть Солнечную систему, которая её приютила и предоставила достаточно энергии и ресурсов для выживания и восстановления утраченных сил. Но воплотить в жизнь этот замысел было не просто. На данном этапе развития Вирус ещё не имел технологий, которые позволяли безопасно бороздить просторы Вселенной. Для побега ему требовался грандиозный научный прорыв.

Решение было очевидным. Спустя несколько лет после открытия опасного аттрактора на материнской планете вспыхнула череда глобальных мировых войн с применением ядерного оружия. В адском пламени сгорали миллиарды прямоходящих приматов, а те несчастные, кому повезло выжить, завидовали мёртвым. Такой масштабной и кровавой смуты этот мир ещё не знал…

На площади было очень шумно. Несколько дней назад по телевизору объявили о скорой застройке центрального городского парка. Власти планировали выкорчевать все деревья, засыпать песком значительную часть озера и на том месте возвести очередной торговый центр. Многие жители были не согласны с подобным решением. Почти все студенты оставили занятия и вышли на демонстрацию.

Оля и Марийка оказались в числе протестующих, среди борцов за справедливость девушки были в первых рядах, однако относились к этому делу они абсолютно по-разному. Упрямая и принципиальная Марийка истово верила в необходимость борьбы и готова была идти до конца, а Оля, как и прежде, пришла с подругой за компанию и уже успела пожалеть об этом решении.

— Марийка, послушай, — взволнованно вскрикнула Оля. В шуме докричаться до подруги оказалось очень сложной задачей, к тому же Марийка едва ли не громче всех скандировала протестные лозунги и размахивала над головой транспарантом. — Пожалуйста, давай уйдём. Марийка… Марийка, ты меня слышишь?

— Господи, какая же ты упрямая, — прошептала Оля и стала взволнованно озираться по сторонам. Тем временем страсти на площади всё разгорались, в любую секунду мог вспыхнуть большой пожар. Толпа поглотила разум большинства демонстрантов, стёрла их личности и под личинами анонимов развязала не только языки, но и руки. В некоторых местах вспыхнули потасовки и драки, в переговорщиков и полицейских полетели пустые бутылки и камни, в здании исполкома зазвенели разбитые стёкла. Оля с ужасом наблюдала, как приличные в быту парни и девушки под действием коллективного бессознательного теряют головы и поддаются животным инстинктам. Сама она не считала себя частью этого коллектива, сказать по правде, Олю и судьба парка не особенно волновала, потому что к ней это дело никакого отношения не имело и на личное благополучие никак не влияло. Поэтому она не подпала под разрушительную силу идеи и смогла сохранить в агрессивной толпе своё «я».

— Разве ты не видишь? Мы должны бороться! Кроме нас некому! Эти люди, — указала она рукой на здание администрации, — продажные сволочи! Они вандалы, понимаешь? Им плевать на всё, кроме собственного благополучия и если никто не встанет у них на пути, то очень скоро они уничтожат наш мир. Они испоганят, присвоят и сожрут всё, до чего только смогут дотянуться их руки. Ты хочешь жить в мире вандалов?

Они вырвались из протестующей массы людей как раз в тот момент, когда к полицейским прибыло подкрепление. Десятки чёрных автобусов парковались вокруг площади, а из них высыпали бойцы спецотрядов, снаряжённые шлемами и бронёй, вооружённые большими щитами и резиновыми дубинками. Отряды полиции стали организовано теснить толпу, вспыхнула массовая драка.

— О Господи, Марийка! — вскрикнула Оля, наблюдая за потасовками уже со стороны. Отыскать в толпе протестантов подругу было не сложно, потому что она всегда появлялась в самых горячих точках. Марийка отбросила свой транспарант и с голыми руками бросалась на строй полицейских, она на ходу сочиняла заводные речёвки, подбадривала товарищей и ловко руководила толпой. Марийка была в своей стихии, а Оля с одной стороны безумно переживала об участи подруги, а с другой была счастлива, что смогла вырваться из этого безумия.

Спустя несколько десятков минут страсти начали утихать. Полицейские ловко вычисляли и выхватывали из толчеи лидеров демонстрации. Самых активных арестовали и увезли в полицейский участок, а толпа без руководства быстро стихла и разбрелась по городу.

Среди арестантов была и Марийка. Девушку схватили сразу трое полицейских и с большим трудом затолкали в машину. Она дралась до последнего, упиралась, вся извивалась в их крепких руках, но трое рослых мужчин были сильнее. Марийку закрыли в дежурной машине на заднем сидении.

— Ну сама подумай, что такого случилось? Марийка никого не убила, не искалечила. На серьёзный проступок участие в протесте не тянет. А посидеть несколько суток в тюрьме ей придётся в любом случае. Потом она выйдет и всё будет, как раньше.

Демонстрация закончилась небольшим погромом центральной площади города. Марийку увезли в полицейский участок. Она действительно провела двое суток в тюрьме, а потом суд приговорил её к нескольким месяцам общественных работ. Власти отступили под натиском протестующих и парк остался нетронутым. Оля и Марийка продолжали дружить и общаться, но этот случай был последним, когда девушки делали что-то вместе.

Обошлось. Большая ядерная война могла уничтожить весь мир и вместе с ним погибла бы и маленькая жизнь, но Вирус филигранно рассчитал силу ударов, и планета удержалась на своей орбите. В пепел превратились девяносто пять процентов приматов и около семидесяти процентов суши стали непригодны для жизни. Но это того стоило. Выжившие приматы спрятались под землёй, где и произошла небывалая прежде эпоха возрождения. Буквально за несколько десятков поколений они восстановили свою популяцию и запустили процесс последней терраформации в истории солнечной системы.

Сначала они совершили массу открытий в области элементарной физики, благодаря чему навсегда закрыли вопрос пропитания. Используя нанотехнологии, продвинулись в освоении ресурсов и энергии, но главным прорывом оказалось раскрытие тайн тёмной материи.

Так как тёмная материя не участвует в электромагнитном взаимодействии с другими частицами, то на её базе удалось создать новые космические технологии, основой которых стала антигравитация. Подземная цивилизация приматов вышла на принципиально новый уровень и была готова покорять космос.

Строительство ковчега для колонии заняло тысячи лет. Материнская планета стала основой этой конструкции, а горящее ядро Вирус планировал использовать в качестве двигателя. Согласно проекту, приматы собирались превратить планету в многоярусную конструкцию, и для этого требовалось огромное количество строительных материалов.

Для начала приматы раздробили Луну и при помощи антигравитационных космических лифтов доставили все её осколки на поверхность планеты. После переработки часть этой материи была прикреплена к поверхности – таким образом приматы захоронили заражённые радиацией горные породы, создали более функциональный рельеф и увеличили процент суши – а часть материала превратили в опоры и строительные леса для последующих уровней.

Следом за Луной стать частью космического корабля пришлось поясу астероидов, а затем и всем остальным планетам солнечной системы. В итоге получилось многоэтажное небесное тело, внешняя оболочка и каждый из ярусов которого были покрыты обшивкой из тёмной материи. Благодаря такому решению колонии удалось избежать негативных последствий от давления собственной массы корабля и не подпасть под влияние гравитации солнца.

Ковчег был построен, но без топлива это была всего лишь груда космического мусора. Двигателю была необходима дозаправки. Для этого требовалась сложная инженерная операция, от успеха которой зависело буквально всё. Вирус поставил на карту своё существование и права на ошибку он не имел.

На этот раз маленькая жизнь собиралась присвоить ресурсы и энергию Солнца. Для этого приматы вывели на самую дальнюю орбиту звезды множество кристаллических экранов. Большие зеркала буквально окружили небесное тело, в то же время из недр ковчега вырвались сотни остроносых комет и устремились к солнечному ядру. Кометы спровоцировали экзотермическую реакцию с выделением огромного количества теплоты. До этого момента внутри солнечного ядра горел водород и постепенно превращался в гелий, в результате чего каждую секунду Солнце производило четыре миллиона тонн массы.

Результатом ядерной реакции стало одномоментное выгорание всего водорода, размеры звезды увеличились в сотню раз, а в пространство вырвалось огромное количество газа. Солнце превратилось в красного гиганта, а пространство вокруг стало туманностью.

Вирус получил то, что ему было нужно. Обшивка из тёмной материи выдержала испытание смертью звезды, резервуары ковчега до отказа заполнились газом, сжатым до сверхтвёрдого состояния, а экраны собрали большую часть энергии взрыва. Этого было достаточно для пространственного прыжка. Двигатель заработал в полную мощность, энергия дала необходимый толчок, и колония устремилась прочь от опасного аттрактора.

Впереди лежали бескрайние просторы Вселенной, а на месте бывшей Солнечной системы осталось только немного горячего газа и одинокий белый карлик. Этой звезде было не возродиться из пепла, потому что ни вещества, ни энергии Вирус ей для этого не оставил.

Ольга была взволнована. За короткое время поездки она умудрилась нарушить все возможные правила дорожного движения: машина трижды превышала скорость, не считаясь с преградами, занимала самые выгодные позиции на дороге, а однажды даже проскочила на красный сигнал светофора. Женщина очень спешила, она боялась опоздать на очень важную встречу и потому не обращала внимания ни на гневные выкрики других водителей, ни на тревожные сигналы клаксона, смотрела сквозь пальцы на то, что могла создать опасные ситуации и что полиция в будущем обязательно накажет её за такое лихачество.

В заведомую дворовую чашу посреди многоэтажных домов её машина буквально влетела, кое-как припарковалась на стоянке, а потом Ольга со всех ног бросилась к подъезду. Лифт никогда ещё не ездил так медленно, едва дверцы раскрылись, женщина чуть не сбила с ног старика, который шёл выгуливать собаку, а потом подбежала к одной из дверей и стала суматошно нажимать на кнопку звонка. С той стороны не открывали слишком долго для такого её состояния, потому Ольга была вынуждена прибегнуть ко всем своим внутренним силам, чтобы не разрыдаться прямо на лестничной площадке.

Марийка сразу обо всём догадалась. Она собиралась в дальнюю дорогу и хотела уехать инкогнито, чтобы никто не прознал о принятом ею решении, но, видимо, в двадцать первом веке невозможно скрыть свои планы от посторонних людей. Вещи Марийки уже были упакованы, два массивных рюкзака заняли половину прихожей, а сама она была одета в полевую военную форму и ждала машину, которая отвезёт её в аэропорт.

— Десять минут? — возмутилась Ольга. — Ну уж нет, даже не думай об этом. Я никуда тебя не пущу. Что ты себе думала, когда записывалась в ряды добровольцев? Это же война! Настоящий кошмар! Куда ты собралась, зачем тебе это? Это же так далеко, даже не в соседней стране…

— Верно, так устроен мир, — согласилась Марийка и села в кресло в гостиной. — И таким он и останется – жестоким, опасным и несправедливым – если никто не бросит ему вызов и не попробует всё изменить. Если все будут заботиться только о собственном благополучии и бросать других на произвол судьбы. Если каждый будет воспринимать чужую беду не как проблему, которую нужно решать, а как возможность получить из этого выгоду, то рано или поздно этот мир рухнет. Я не хочу стоять в стороне и ждать, пока это случится.

Ольга поняла, что переубедить Марийку она не сумеет и подруга всё равно отправится на край света, на чужую войну, которая к их жизни не имеет никакого отношения. Несколько минут они молчали, потом обменялись новостями, хотя скорее это Марийка поспрашивала у Ольги об её делах, о семье, о муже и детях, а сама она не могла сформулировать даже самую примитивную мысль. Её внутреннее напряжение всё нарастало и вот-вот грозилось вылиться в большую истерику. Чаша терпения переполнилась, когда к подъезду подъехал внедорожник с другими волонтёрами и у Марийки зазвонил телефон.

— О Господи, нет, нет, пожалуйста, не делай этого, — расплакалась Ольга и повисла у Марийки на шее. Та ответила ей самыми крепкими объятиями за всю жизнь. — Я тебя умоляю, останься с нами. Это же война. Там убивают и калечат людей, там сосредоточены такие могущественные силы. Ну чем ты сможешь помочь?.. Что ты можешь со всем этим сделать?

Затем она ловко подхватила сумки, вышла из квартиры и хлопнула дверью. Ольга осталась одна. Женщина подошла к окну и смотрела, как Марийку встречают её новые друзья, как помогают ей забросить сумки в багажник и устроиться в салоне машины. Перед тем, как уехать, Марийка бросила последний взгляд на окна своей квартиры и помахала рукой. Этот её взгляд Ольга запомнила на всю оставшуюся жизнь.

Многие миллионы лет Вирус процветал. Его колонии так успешно плодились, что для их расселения понабились несколько галактических кластеров. Маленькая жизнь пожирала уйму энергии и ресурсов и на месте временных стоянок оставляла лишь пустоту. Тысячи звёзд одномоментно сгорали для обеспечения потребностей улья и сотни тысяч небесных тел уже стояли в очереди на скорую смерть. Колония росла в геометрической прогрессии и распространялась одновременно во все стороны космоса, где были свет и материя.

Идиллию нарушила случайная встреча. Как-то на просторах Вселенной Вирус наткнулся на колонии иной маленькой жизни. Кто знает, возможно, это были его дальние родственники, которые также как и Вирус сумели уцелеть в катастрофе, а быть может это была совершенно иная форма жизни – это было неважно, потому что в сложившихся обстоятельствах эта встреча не сулила ничего хорошего обеим сущностям. На данном клочке Вселенной они были конкурентами, и уступать добычу сопернику ни одна из колоний не собиралась.

Вспыхнула большая космическая война. Для её поддержания стороны не жалели ни энергии, ни ресурсов. В считанные периоды времени были опустошены тысячи тысяч галактик, уничтожены тысячи тысяч звёздных кластеров. Обе колонии, подстёгнутые великой смутой и смертельной угрозой, стали плодиться гораздо быстрее и под навалой агрессивных паразитов бессмысленно умирали целые секторы взрослой Вселенной.

В итоге Вирус победил, его колонии уничтожили всех конкурентов, но оглянувшись на поля грандиозных сражений, он обнаружил, что эта Вселенная больше не может быть его домом. Слишком много ресурсов было погублено, слишком много энергии она потеряла. Вселенная угасала, она была обречена. Борьба двух видов глупой маленькой жизни запустила необратимые процессы, которые не смогла бы прекратить ни одна в мире сила.

Вирус вынужден был ускорить процесс размножения и в кратчайшие сроки захватить как можно больше пространства. Ему предстояло найти себе новый дом, это была очень сложная и опасная задача, и для её выполнения маленькой жизни было необходимо освоить всё, до чего она только могла дотянуться. Захват энергии и ресурсов вышел на принципиально новый уровень и Вирус неустанно форсировал этот процесс. Он жадно и агрессивно оккупировал огромные участки космоса, пожирал свет и материю, набивал закрома и накапливал неисчислимые запасы излишков.

Была осень. Кладбище в эту пору казалось особенно хмурым. Ольга шла по мощёной дорожке и думала о том, как здесь тихо и спокойно. Она старалась регулярно, хотя бы раз в месяц, приходить на могилку Марийки и рассказывать ей последние новости.

С войны, которая вспыхнула в противоположной части континента, Марийка так и не вернулась. Говорят, за время своего волонтёрства, она успела вытащить из-под завалов разрушенных домов и переправить в безопасное место троих мужчин, семь женщин и двенадцать детей. А потом машина Марийки наехала на мину и…

— Господи, какая же ты красивая, — прошептала женщина, глядя на большую фотографию Марийки на чёрной мраморной плите. Это фото было сделано после выпускного, все парни в институте увивались за энергичной красоткой, но Марийке всегда было не до них. У неё всегда не хватало времени на собственную жизнь.

— Ну как ты тут, наверное, соскучилась? — сказала Ольга и присела на лавочку. По православной традиции она принесла подруге несколько конфет и печений, фантики которых тихо шелестели от прикосновений лёгкого ветерка.

По щекам у Ольги текли слёзы, но она не вытирала лицо. На выходе из кладбища её дожидался муж: Олег стоял возле машины и внимательно следил, чтобы с его благоверной было всё в порядке, а Ольга, в свою очередь, не хотела, чтобы он догадался, что она плачет.

— И чтобы такого тебе рассказать?.. Ромка, мой старшенький, совсем взрослый уже, в сентябре пошёл в первый класс. Мы купили ему рюкзак, много книжек и красивых тетрадок, а он каждое утро плачет и хочет снова вернуться в детский сад. Говорит, что там ему было интересно, а в школе не интересно, представляешь, хи-хи…

У Олега бизнес немного расширился. Стало больше заказов, а времени совсем нет. Видимся только рано утром и поздно вечером, ни выходных, ни праздничных дней. Хотели в прошлую субботу поехать на дачу, но его снова сорвали. Пришлось отменить все планы и на дачу мы так и не доехали. А ещё…

Ольга прикрыла глаза и отвернулась от плиты. Ветер холодил её мокрые щёки. Жёлтые листочки на деревьях тихо перешёптывались, а на ветках порхали стайки воробьёв. Несколько мгновений она собиралась с силами, набирала в лёгкие воздуха, чтобы суметь завершить собственную историю, а потом выдала на одном дыхании.

— Вот так вот, подруга. Олег оформил в банке большой кредит, оплатил мне лечение в дорогой клинике, но я в чудеса не верю. Мой доктор сказал, что уже поздно, что метастазы развиваются слишком стремительно и мой случай далеко не типичный. Господи, за что мне всё это? Ты же знаешь, какая я трусиха. Каково это умирать? Как они все останутся без меня?

После этих слов Ольга долго молчала. Она успокаивала дыхание и приводила мысли в порядок. Потом достала зеркальце, немножко напудрила красное лицо, подкрасила воспалённые глаза, словом, наносила лёгкий макияж до тех пор, пока не решила, что в таком виде она может предстать перед мужем.

Ольга была права. Чудес в мире не бывает. У всего на свете есть причины и следствия, даже если они слишком сложны и недоступны для нашего разума. Даже если порой нам кажется, что в происходящем вокруг нет нашей вины. Все, кто вместо справедливой борьбы за лучший мир выбирает бездействие – виноваты вдвойне. Мир у нас всего один, мы же всего лишь его отражение.

Так в чём же тогда смысл жизни? В какую сторону движется человечество и какая роль для него уготована создателем? Существует ли высший замысел и сумеем ли мы достойно его воплотить, или же так и останемся Вирусом, обречёнными на вечное паразитирование, агрессию и уничтожение всего, что только встретится нам в процессе бесконечной гонки по освоению энергии и ресурсов?

Человеческий организм – это сложная система, которая служит для объединения и взаимодействия множества более примитивных форм жизни. Внутри нашего тела на постоянной основе проживают миллионы одноклеточных бактерий, каждая из которых имеет свой собственный путь эволюции.

Возьмём, к примеру, митохондрии. Это крошечные продолговатые тельца, тысячи которых живут внутри каждой клетки. Эти создания полые, но в то же время их устройство достаточно сложное, чтобы они могли приносить пользу всему организму. Митохондрии состоят из мембранных перегородок, которые выполняют функции энергостанции. Благодаря их работе, энергия из переваренной пищи высвобождается рационально и хранится в пригодном для использования виде.

Так вот, на сегодняшний день в мировой учёной среде существует обоснованная теория о том, что в прошлом митохондрия была самостоятельной бактерией, но примерно два миллиарда лет назад она решила поселиться внутри более развитой и крупной клетки. У неё есть своя собственная ДНК, которая представлена одной кольцевой хромосомой. Эта ДНК не участвует в процессах размножения организма и не обменивается с ним информацией. Спустя два миллиарда лет митохондрия всё ещё остаётся автономной формой жизни, которая мирно сосуществует с другими формами в одном большом доме.

Обратите внимание – инородное тело подселилось в более развитый организм, но не убило его, не ограбило, не нанесло непоправимый ущерб, а приспособилось и научилось приносить пользу. И что же мы, такая совершенная и разумная форма жизни, как приспособимся к существованию в нашем общем мире, как поступим с нашей Вселенной? Убьём её, либо же сделаем лучше? Это тот самый выбор, который людям предстоит сделать в ближайшее время и который нельзя откладывать в долгий ящик.

Даже если в глобальном вандализме кроется суть мироздания, даже если это и есть смысл жизни, то перед тем, как броситься во все тяжкие, человечеству стоит хорошенечко поразмыслить. Возможно, дело не кончится мирно, вероятно, придётся бороться и даже чем-то жертвовать, но это именно тот случай, когда ни у кого не выйдет стоять в стороне и пытаться просто жить.

В конце концов подумайте вот о чём: если мы действительно станем болезнью, если и в самом деле будем угрожать здоровью Вселенной, то кто даст гарантии, что Она не сможет нас наказать, что на такой случай в Её организме не предусмотрены целебные антитела и защитные механизмы? А как насчёт аптеки в соседнем квартале, а то и клиники, в которой могут найтись лекарства под стать любым видам вирусов и болезней?

Человечество заигралось, жадность и эгоизм некоторых его индивидов не имеет адекватных пределов и с учётом современных возможностей представляет собой нешуточную угрозу не только нашему виду, но и всему окружающему миру. Если не бороться, если оставить вандалов в покое и позволить им творить любое зло во имя собственной выгоды, то финал нашей истории не будет счастливым и последствия глобальной смуты коснутся каждого индивида, каким бы лояльным и равнодушным он до этого ни был. Это путь в один конец, и как бы там ни было – пройти его нам придётся всем вместе.

Пир Томас : другие произведения.

Жизнь внутри и снаружи

Жизнь внутри и снаружи

Annotation

Жизнь внутри и снаружи

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Эпилог

Оставить комментарий © Copyright Пир Томас (serge.gutrov@yandex.ru) Размещен: 08/09/2022, изменен: 08/09/2022. 131k. Статистика. Повесть: Фантастика Живая материя Иллюстрации/приложения: 1 шт. Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: В чём смысл жизни?.. Давайте порассуждаем