Аннотация: Можно ли попробовать имя на вкус? Об этом вы узнаете, прочитав фантастический рассказ "Алдиниана" из цикла "Драконьи рассказы".
Cтило - это острие ножа. Оно нарезает вкусную ветчину маленькими, узкими ломтиками, затем кладет один из них на хрустящий хлебец. Вслед за этим наступает время чая: струя алмазной жидкости заполняет собой пространство фарфорового сосуда, постепенно смешиваясь с крупинками сахара и коричневой субстанцией настоянных загодя листьев. Это всего лишь начало, самая первая 'А'.
Тридцать лет тому назад, в день, как две капли воды похожий на сегодняшний, я сидел в этой обшарпанной комнатушке с видом на облака и выцарапывал вензеля. Тогда мне действительно крупно повезло. А вот сейчас что-то тревожило, и источник этого чувства был пока не известен. Имя я записал почти молниеносно. Сверился с архивариусом. Тот все подтвердил, впрочем, по-другому и быть не должно. Сила, заключенная в имени, была поистине фантастической. Ее хватит на много, очень много дней! Когда работа была завершена, я убрал исписанный лист в папку с именем 'Господин Д'.
Теперь можно было расслабиться. Пару минут я сидел просто неподвижно, сосредоточившись на желтом сегменте своей ауры. Янтарное сияние постепенно заполнило все вокруг - теперь можно было разглядеть его в самых мельчайших деталях. Золотые сахаринки. Вот, на что они, оказывается, походили! Одну из таких крупинок я аккуратно поднял. Мышцы заныли от тяжести. Меня прошиб пот. На шее бешено запульсировала артерия. Потом заныло в висках и забарабанило в затылке, однако я справился. Мне снова это удалось! А вот дальше меня ждало настоящее разочарование. Не сумев распахнуть даже внешней оболочки, я раздраженно раскрыл глаза, и выпрямился. Кресло за спиной жалобно скрипнуло. 'Все, пора идти. В следующий раз выйдет. Наверняка выйдет', - успокаивал я себя.
Пройдя комнату, я остановился у входной двери и на миг прикоснулся к ее шершавой поверхности. Изящная кочережка дверной ручки в ответ на это утробно булькнула, после чего распахнула желтый зрачок, который оценивающе меня оглядел. Затем он сделал то, для чего, в общем-то, и был предназначен - просто распахнул дверь, не забыв напоследок приглашающе моргнуть. Я мысленно поблагодарил существо и шагнул в проем. Выйдя наружу, очутился в длинном пыльном коридоре, по обеим сторонам которого находились двери. Почти такие же, как моя, только других оттенков, указывавших на то, что их давно уже следовало бы покормить. Существ, прирученных человеком, и ставших впоследствии дверьми, называли курунами. В природе таких уже почти нигде не встретить. Это одна из тех причин, по которой остров давно не растет. Никто больше не желает строить домов без защиты. А если, такие смельчаки и находятся, то их судьба решается в первые же дни.
Раньше, когда мне приходилось забредать в эту часть острова, я обязательно брал с собой двух - трех слизней. Эти безмозглые создания сослужили мне тогда неплохую службу. Кто бы мог поверить, что куруны способны к более тесному ментальному контакту, чем это принято считать. Оказывается, если периодически их подкармливать и при этом осторожно, узелок за узелком, давать им услышать кусочки заклинания, можно добиться поразительных результатов! В благодарность за вкусный обед, меня пропускали в такие сектора, о которых не смел мечтать никто из простых техников. Мой уровень допуска постепенно становился равным самому Создателю, и уже не встречалось таких мест, куда бы не ступала нога Ярона. Мысли о прошлом заставили меня улыбнуться. Тридцать лет минуло с тех пор. В моих волосах уже появилась седина, а я все также, как какой-то мальчишка таскаю за собой пакет с моллюсками. Процесс кормежки всегда завораживал. Дверь, вплотную к которой я выпускал слизняка, на миг взбудоражено вздрагивала и, наконец, сделав протяжное 'У-у-у-пф', проглатывала беззащитную жертву. После этого курун позволял мне прикоснуться к своей ауре и произнести заклятие. Чудесно, не правда ли!?
- О, господин Главный Добытчик! Давненько вас не было видно в наших краях! -приветствовавший меня атлет в длинной серой хламиде улыбался во весь рот.
- Здравствуйте.... На секунду я замялся, дождавшись пока архивариус сообщит мне имя и должность собеседника, - Паушон, старший смотритель секций зоны рулей, - последовало объяснение.
- Рад знакомству, господин Паушон! - вежливо поблагодарил я его в ответ. И тут же поспешил добавить, - в другое время, господин старший смотритель, я бы с радостью остался с вами поболтать. К сожалению, моя должность этого не позволяет. Я вынужден вас покинуть.
По правде сказать, мне совсем не хотелось продолжать начатый разговор. Поэтому сделав явный акцент на слове 'покинуть', я рассчитывал на скорое прощание.
Почему-то мне казалось, что Паушон, с виду совсем неглупый малый, все поймет верно, и согласно правилам элементарного приличия, оставит меня в покое. Но 'старший смотритель' был не так уж то и вежлив. Он не только не испарился, но даже наоборот, поравнявшись со мной, тут же схватил мою руку и бешено ее затряс.
- Теперь все мои приятели будут знать, что даже такие известные люди как вы забредают в наши одинокие края!
Говоря это, Паушон продолжал непрерывно скалить зубы. Философское осмысление этого древнего жеста дружелюбия он воспринимал в довольно странной интерпретации. Нижняя губа его была чересчур выпячена, а верхняя, наоборот - поджата. Такого мне еще встречать не приходилось. Стараясь не выставлять напоказ свои мысли по этому поводу, я бесцеремонно выдернул кисть и поспешил выскользнуть из поля бескрайнего обожания. Лишь сделав пару десятков шагов, позволил себе, наконец, успокоиться и перейти на обычный шаг. Правая рука все еще сжимала заветную папку. Теперь всего-навсего нужно добраться до Движа.
Повороты сменялись один за другим. Ступени, поручни, подъемы, спуски слились в один непрекращающийся стальной поток. И вот, наконец, передо мной заветная дверь - зеленая, как не успевшая завять тимофеевка. Глубоко вздохнув, я прикоснулся к кочерге. Глаз вспыхнул и погас. Следом за ним послышался глухой щелчок. Теперь можно заходить.
Круглый зал. Посредине - глубокая темная дыра, напоминающая чем-то жерло вулкана. По закопчённым, обколотым неизвестным камнетесом краям протянулась железная ограда. В этом месте я бывал много раз. Да и не только я. Все, кто жил на острове, так или иначе приходили сюда, так как Зверь требовал пищи, и отказывать ему в этом было смертельно опасно. Я потянул за шнурок завязки. Он легко поддался. Затем откинул в сторону пульсирующую крышку.
Мне всегда нравился этот момент. Можно сказать, что из-за него я и стал тел, кем являюсь сейчас. На секунду промелькнула зловещая мысль: 'как жаль, охотнички за именами закончились. Никто больше не хочет связываться с Яроном и его бумагами. Никто больше не желает иметь дело с его пакой, отгрызающей кисти и переваривающей их в своей ненасытной утробе. Кстати, это одна из причин, благодаря которой на острове больше нет воровства. Кому захочется терять руку или что-то там еще!'
Зверь был голоден. Я это чувствовал. Прислушался к вибрации стен и пола. Она не стихала ни на миг. Помедлив еще секунду и взяв листок в свободную руку, пробежался по нему глазами. Затем приготовился и нараспев произнес: 'Великий Движ, приди сюда!
Какое-то время ничего не происходило, но вскоре темп вибрации изменился, послышалось шипение, скрежет. Из жерла вулкана заструился дымок. Во рту появился неприятный металлический привкус. Я знал, что он означает. Зверь давно не ел. Струи огня прорезали дымящийся чад, и вот, все жерло заполнила исполинская голова. Проволочек никаких не было, монстр заметил пришедшего (то есть меня) и сразу же приступил к делу.
- Принес-шш? - вопрос звучал в каждой клеточке моего тела.
- Да, господин! На сей раз это блондинка.
- Хорош-ш-еншь-шка-яяяш?
- Не знаю, кому как. Но ей всего шестнадцать. Чуть с ума не сошел, пока придумал: носик вздернут, губки алые, фигурка...
- Достатош-ноо.
Я еще раз взглянул на белоснежный лист. На его поверхности красивыми витиеватыми буквами было выведено одно единственное, АЛДИНИАНА. Женское имя, редкое. Такое почти уже не встретишь. Теперь девочек зовут все больше Эльзами, Жениферами и прочими Бриджид. Я стоял у края пропасти, стараясь не смотреть на то существо, что вот уже тысячу лет движет наш остров по волнам воздушного океана.
Пауза затягивалась. Мне становилось страшно. Тому, кто принес сюда больше всех имен, благодаря кому остров все еще движется, по трубам течет вода, а жизнь продолжается...
Послышался низкий рокот, перешедший в гул. Я задрожал. 'Что-то не так! Но это же невозможно, ведь все сделано, верно! Так, как обычно! Так, как и всегда...' Гул тем временем все нарастал и нарастал. Я вцепился в поручни ограды мертвой хваткой, хотя она, если что, не спасет.
- Почш-ему ты солгал-шш? - вопрос выбил из меня последний дух. Я, заикаясь, произнес: 'о чем ты, господин?'
- Алдиниана-шш. Такое я уже ел - шш!
- Я все исправлю, подожди, я все исправлю! - в ужасе я выкрикивал слова, хотя необходимости в крике не было. Достаточно было просто направить нужную мысль и в тот же миг получить ответ. Я кричал, просил, заклинал, умолял. Но напрасно. Жуткая бронированная пасть с яркими, яростно сверкающими глазами поднялась вверх на длинной, способной немыслимо изгибаться шее. Увидав меня, Главного Добытчика, она медленно опустилась, и, высунув вперед склизкий, похожий на червя раздвоенный язык, обвила мои окаменевшие ноги. Затем подхватила, задержав на какое-то время в воздухе, словно о чем-то раздумывая, и мгновение спустя, затянула прямиком в глотку. Свет померк, что-то липкое коснулось щеки. Обожгло. Затем еще и еще. Расплавленный поток хлынул со всех сторон. Больно не было. Ничего уже не было. Главный добытчик острова, сам стал добычей.