Он родился ранним, погожим утром и с первым солнечным лучом проник в щель между занавесками на окне. Свалившись на подоконник и больно ударившись о него, долго сидел, потирая ушибленное место. Он осматривался, не понимая, куда попал. Видимо, это был кабинет. Вдоль стен стояли шкафы с книгами, на стенах висели картины в золоченых рамах, старинные резные часы своим неторопливым маятником привычно отмеряли время. Большой письменный стол с компьютером, над ним - фотографии. Все говорило о том, что здесь обитает Человек серьезный, читающий. "Зайчик", а это, конечно же, был он, маленький солнечный "зайчик", спрыгнул на пол, на мягкий ковер и прошелся вдоль окна. Это ему очень понравилось, ковер был толстый, ворсистый и лапки зайчика тонули в нем, как в траве.
Он прошел немного в глубь комнаты и чуть не наступил на какого-то Зверя, нежащегося в лучах ласкового, утреннего солнца. Зверь был с большими усами, длинным пушистым хвостом, весь черный, как смоль, и лишь на животе виднелся белый клочок шерсти,. Это был Кот, большой такой и вальяжный. Он давно уже жил в этом доме и чувствовал себя в нем хозяином. Глаза его были томно закрыты, а веки чуть подрагивали, наверное, он видел во сне что-то очень приятное, может даже, вкусную, жирную мышку, о которой ему рассказывала мама. "Зайчик" потрогал лапкой его черные усы. Кот задвигал носом, замурчал, долго морщился и, наконец, так громко чихнул, что бедный "Зайчик" отлетел как пушинка под письменный стол, ушибив при этом лапку и наглотавшись пыли. Ах так, подумал он, вот, значит, как меня здесь встречают. "Зайчик" снова дернул кота за усы, а затем сел ему прямо на глаз. Кот был просто взбешен, кто посмел ему, хозяину этого дома, мешать нежиться на солнышке. Он вскочил и погнался за "Зайчиком". "Зайчик" был неуловим, он крутился вокруг Кота, Кот крутился вокруг себя самого, и так продолжалось до тех пор, пока Кот не рухнул, совершенно обессиленный, с высунутым языком и глубоко ходящими боками.
И только сейчас, в углу кабинета "зайчик" рассмотрел кушетку, а на ней скрюченного в ознобе Человека, рядом на стуле - лекарства, градусник, стакан с водой. Наверное, это был хозяин этой комнаты. Несмотря на теплый плед, его ужасно трясло. Седые всклокоченные волосы, лоб, покрытый испариной, закрытые в полузабытьи глаза. Да, подумал "Зайчик", я там с Котом развлекался, а здесь Человеку совсем невмоготу. Он взобрался ему на плечо, подумал и затем стал медленно ходить по его груди, согревая и массируя её, но почему-то это не помогало и Человека продолжало трясти. Тогда "Зайчик" забрался в стакан с водой и, промокнув там до нитки, улегся затем больному на лоб. Он проделал это много раз, пока не заметил, что Человек успокоился, вытянулся, облегченно вздохнул и заснул. "Зайчик" медленно сполз на пол и пошел дальше обследовать Дом, куда занесло его с первым солнечным лучом.
Оказавшись в коридоре, он проверил все углы, забрался на стену и прошелся под потолком. Таракан, удобно устроившийся в углу и неторопливо переваривавший там хлебную крошку, уворованную ночью с кухонного стола, свалился в ужасе на пол, ослепленный ярким светом, заметался в поисках укрытия и, наконец , забился в узкую щель под плинтусом, притаился и затих. Сверху "зайчик" приметил открытую дверь, где он еще не был и откуда доносились какие-то очень странные звуки.
Комнатка, выдержанная в белых и розовых тонах, была буквально завалена всевозможными игрушками, погремушками и трещалками, шуршалками и гремелками. В центре стояла кроватка, тоже увешанная игрушками, а в ней лежала Девочка. Она была ещё совсем маленькая, но уже очень хорошенькая, пухленькая, вся в аппетитных складочках, румяная и нежная, как сдобная булочка. Она усердно двигала ножками, дергала игрушки, висящие над кроваткой, что-то лепетала, пускала пузыри и вообще издавала самые невероятные и очень жизнерадостные звуки. Иногда она поворачивалась на бочок и заглядывала в пристроенное в кроватке зеркальце, засовывала пальчики в ротик и усердно терла ими десенки. Похоже, у малышки резались зубки. Она настолько была поглощена собою, своими занятиями, что не заметила "Зайчика", который, свесив ножки, сидел на спинке кроватки и с интересом наблюдал за этим праздником жизни. Малышка так сильно дернула игрушку, что ручка её сорвалась и она ударила себя кулачком по мордашке. Она уже была готова расплакаться, когда "Зайчик" спрыгнул в кроватку и начал щекотать малышке нежные, розовые пяточки. Девочка зашлась в беззвучном смехе, открыв беззубый ротик, и ещё сильнее забарабанила ножками по кроватке. Казалось, сейчас она рассмеется во весь голос, но нет, этого она еще не умела, она была еще очень маленькая, всему своё время, придет и это.
Тут "Зайчик" почувствовал доносившиеся откуда-то очень аппетитные запахи. Только сейчас он вспомнил, что с самого утра у него во рту даже маковой росинки не было. Полюбовавшись на малышку ещё раз, он выбрался из кроватки и отправился на запахи. Они привели его на кухню, где Женщина, стоя у плиты, готовила что-то очень вкусное, пахучее. Одной рукой она помешивала варево, а в другой держала книжку. Книжка, знать-то, была очень интересная и Женщина так зачиталась, что не заметила, как вода в кастрюле потихоньку выкипела и варево начало было пригорать. "Зайчик" сел на дверку шкафчика и заглянул в кастрюлю, там варилось мясо. Он заметался перед глазами Женщины, она оторвалась от чтения и бросилась подливать воду. Если бы у "Зайчика" были слюнки, они бы точно потекли, настолько ароматные запахи исходили из кастрюли. Нет, он, конечно, был очень голоден, но, как все зайцы, предпочитал морковку, не отказался бы и от хорошего кусочка капусты, правда, и то и другое должно было быть тоже "солнечным" и вряд-ли могло быть в доме Человека. Только он хотел спросить у Женщины: "А не завалялось ли у вас, случайно, маленького кусочка...?", как вдруг почувствовал, что силы покидают его. Язык его стал заплетаться, он так и не смог произнести ни одного слова. Он стал бледнеть, темнеть и медленно выплыл на блеклом солнечном луче за окно. Незаметно, за добрыми делами пролетело отведенное ему время.
"Зайчик" исчез, как и появился, а Дом, где так тесно соседствовали боль и радость, угасание и нарождающаяся молодая жизнь, даже не заметил этого. Так, наверное, и должно быть, добро надо делать тихо и незаметно, без лишних слов, хвастовства и трескотни, и уходить незаметно.