В которой Николай Петрович трогает за попу секретаршу,
но по-прежнему ничего не понимает...
- ... И всё же, Иван Иванович, что заставило вдруг объединиться все ваши, на первый взгляд такие разные, стихийные движения и малочисленные группы смельчаков-энтузиастов?
В студии "Вестей" ведущий с нескрываемым интересом допрашивал невзрачного на вид мужика. Николай Петрович невольно вздрогнул: мужик как две капли воды походил на его недавнего обидчика - дворника с лопатой на тропинке к Комитету.
На белых титрах под щетинистым подбородком мужичка значилось: Иван Иванович Сутин - председатель Комитета Народного Контроля.
- Э-э-э... как бы Вам объяснить... Вряд ли можно назвать отправную точку определённо, понимаете? Идея давно витала в воздухе, что называется. Но, наверное, вы правы, определённый толчок... э-э-э... что называется, последняя капля всё же была. Ровно месяц назад я наткнулся на прелюбопытнейшую статью. Некто из интернетовских завсегдатаев - не припомню точно, как его имя - э-э-э... да, вроде, Зёма Полипов - да , мне словно в душу, что называется, заглянул. Все мои думки будто, что называется, по полочкам разложил. Точно, думаю, феодализму не место в двадцать первом веке! Ведь, действительно, что получается, а?
Вот подумайте, для чего мы с вами на выборы ходим? Не задумывались? А ведь мы, народ, выбираем себе не правителей-феодалов. Не-е-ет! Чтоб только народ шпыняли, а сами с золотых тарелок обжирались? Не так должно быть, верно ведь? Мы нанимаем на работу всего лишь управляющего нашими
общими народными делами. В лице всей своры этих, что называется, уважаемых людей. А сами, что называется, управлять этим своим управляющим не можем! Парадокс? Парадокс!
Вообразите себя на минутку этаким, что называется, мистером-твистером, владельцем заводов, газет, пароходов. Вот, представьте, будто вы наняли в своё хозяйство управляющего.
Первым делом он самостоятельно назначил себе зарплату по вкусу, отпуск немаленький два раза в год, летом и зимой, не считая отгулов по личному усмотрению, оккупировал вашу кухню, заказывает меню вашему повару, ездит на лучшем автомобиле вашего гаража; ваш доктор по первому зову - к нему, в лучший флигель вашего дома. Ладно, думаете, может, он работник толковый - потерплю этакий урон своему карману.
Тем временем ваш "толковый работник" сменил таблички с адресом на фасаде дома на более красивые и гламурные, покрасил всю некошеную траву в неповторимый красиво-яркий бирюзовый цвет, поменял лампочки в доме на экземпляры неприятно-жёлтого цвета, но зато "вечные" - по крайней мере, так уверял его племянник Гоша, в фирме которого ваш управляющий их купил. И, пофлиртовав с вашей женой и дочерью, укатил в Куршавель отдохнуть, что называется, от непосильных трудов. Оставив во дворе кучи строительного мусора, в конюшне - горы слежавшегося навоза да развороченные дорожки в саду. Это, понимаете ли, когда он себе с друзьями на вашем участке теннисный корт с бассейном строил. Вместо заказанной вами пристройки к дому для расселения усыновлённых вами сироток. А строительная техника, что называется, "малость" подпортила.
И что? За что, думаю, боролись? Чтоб такой управляющий перед своим хозяином пальцы, что называется, гнул? А мы, народ, хозяин всей страны, владелец заводов, газет, пароходов, им не указ. Вертели они нас, что называется, на ... сами знаете где.
Скажете, и дня не проработал бы у вас такой управляющий? Правильно! И любой бы так решил. Стало быть, что? Правильно - объединяться. И чиновников, вконец зажравшихся, на место ставить. Чтоб работали, что называется, а не кровь народную пили! И бо...
- Спасибо, спасибо, Иван Иванович! - похоже, ведущий был несколько обескуражен неожиданным всплеском красноречия до этого слегка зажатого и немногословного мужичка. - У нас осталось не так много времени, а нашим зрителям о стольком ещё хочется у Вас спросить...
- Какой, к дьяволу, народный контроль?! Что за совдепия? - от удушающего гнева у Николая Петровича привстали волосы за ушами, словно распушённые статическим электричеством. От окончательного сходства с разъярённым дикобразом его уберегло почти полное отсутствие волос на умудрённой богатым казуистическим опытом голове.
- Что за контроль? Что, бл...дь, у Вас тут творится?! - едва не кричал он вошедшей на зов Валентине. Секретарша скосила глаза в направлении вытянутой руки Николая Петровича и вздрогнула.
- Сейчас, сейчас, Николай Петрович, - затрещала она скороговоркой, - Я сейчас, быстренько. Там столько неотложных документов накопилось...
Валентина попятилась к двери, по пути наскочив на телевизор. Экран погас.
- Вот корова! - возопил Николай Петрович, повторно нажимая кнопку канала на пульте, - Пройти не можешь, чтобы ничего не покалечить... Да! И мой законопроект о запрете видеорегистраторов захвати! - бросил он уже в узкую щель между закрывающейся дверью и косяком.
- Я вам, сволочам, устрою народный контроль! - мысленно обратился он к мужику из телевизора. - Я вам даже видеоконтроль запрещу в колымагах ваших сраных! Ишь, удумали - власть позорить! Ни одной "мигалки" на дороге больше в интернет не выложишь, быдло!
- Надо ли понимать так, Иван Иванович, что в стране произошла смена власти? Но, простите, народ даже не заметил никакой революции! Как вам это удалось? - журналист продолжал одолевать мужичонку вопросами.
Николай Петрович насторожился.
- Что Вы! Какая революция? Какая смена власти? Мы просто пошли к президенту и поговорили, что называется, по душам. Он же адекватный человек. Вся власть по-прежнему у президента и правительства. Депутаты с чиновниками также заняты своим обычным делом. Бизнесмены работают, суды судят, журналисты пишут... Всё как всегда...
- Но в чём тогда ваша роль, Иван Иванович?
- Ну-у, мы, если хотите, что называется, отдел кадров власти. А также инспектор по труду, дисциплинарная комиссия, вахтёрша на проходной и комендант общежития в одном "флаконе". Мы не вмешиваемся в их основные обязанности, они вне нашей, что называется, компетенции.
- А как же тогда...
Аккуратно прикрыв за собою дверь, в кабинет снова неторопливо вплыла Валентина, прижимая к груди увесистую кипу бумаг.
- Вот, Николай Петрович, это всё просили срочно оформить.
- Оставь, я гляну. Мой проект принесла?
- Ой, Николай Петрович, Вы знаете, а его шеф забрал. Сказал, не время пока...
- Что значит, не время?! Что там Вольфыч, белены объелся?! Да что вообще всё это значит, объяснит мне кто-нибудь сегодня, наконец?
- Ой, Николай Петрович, ну что же Вы опять! - укоряюще пропела Валентина, проследив за взглядом своего начальника. Она подошла к столу и, боязливо покосившись куда-то через плечо, положила перед Николаем Петровичем бумаги. Попутно она как бы невзначай надавила красную кнопку телевизионного пульта.
Возбуждённый разрумянившийся Иван Иваныч в очередной раз смолк на полуслове.
Затем Валентина не спеша выпрямилась. Настолько "не спеша", что Николай Петрович успел хорошенько разглядеть бархатистую родинку в глубине её декольте. Николай Петрович машинально поправил галстук, сделав одновременно непроизвольное глотательное движение, так что его острый кадык едва не рассёк подбородок надвое. Валентина отступила от стола на полшага и замерла в какой-то неестественной, как показалось Баринову, позе, вполоборота к начальственному креслу. При этом она страшно ширила глаза и делала руками какие-то чудные знаки.
- Эх, как была ты, Валька, дурой, так и осталась! - уже без надрыва пробасил Николай Петрович, вдруг осклабившись и слегка подобрев глазами.
- Ну чего ты всё руками машешь? И повернись уже лицом, когда с тобой начальство разговаривает, - почти добродушно приказал он, - Что ты жопу-то отклячила? Телик заслонить? Да нужен он мне, дурочка!
Баринов с ловкостью, неожиданной для его комплекции, потянулся и, приподняв слегка рукой юбку секретарши, привычным жестом просунул ладонь между ног, крепко ухватив её за ляжку. - Иди уже сюда, дикарка. Расскажешь мне всё на ушко.
Он попытался притянуть к себе молодую женщину с явным намерением усадить её к себе на колени. Но Валентина вдруг залилась пунцовым цветом и, с силой ударив по руке Николая Петровича, отскочила от стола, словно ужаленная.
- Что... Что Вы... себе... п-позволяете? - с лёгким нервным заиканием произнесла она, одёргивая юбку. Но в глазах секретарши, казалось, не было и тени возмущения. Более того, Николаю Петровичу вновь показалось, что Валентина пытается подмигнуть и сделать какой-то знак свободной рукой.
- Ну чего ты мечешься, дурочка? Ну, женился, ну и что с того? Между нами же всё по-прежнему, глупенькая! Ну, иди скорее к папочке, папочка соскучился.
- Николай Петрович, камера! - девушка перешла на шёпот.
Видя, что начальник не понимает её предупреждающих знаков, она сочла за лучшее рассказать про кабинетное новшество открытым текстом. Делая вид, что поправляет причёску, Валентина осторожно показала пальцем себе за спину.
- Вы только сразу не смотрите, Николай Петрович, - с придыханием зашелестела она, - Нас теперь всех записывают. Круглосуточно, представляете!
Осторожно скосив глаза, Николай Петрович заметил небольшой чёрный цилиндр в углу под потолком кабинета.
- Что за бл...ство! Кто посмел?! - пронеслось молнией в его голове, а вслух он встревоженно спросил, - Как! Всё-всё пишут? Ты шутишь? У меня тут секретов государственных больше чем в Генштабе!
При этих словах щёки секретарши отчего-то снова порозовели, она окинула взглядом юбку и, на всякий случай оправив её ещё раз, извиняющимся шёпотом продолжала:
- Не знаю, Николай Петрович, пока, по-моему, только видео, голоса вроде не слушают, но я... я точно не уверена... Вроде как делят, кому чего слушать. За секретные отделы вроде ФСБ возьмётся, а остальных "этим" отдадут. Делайте вид, что работаете, Николай Петрович, миленький, а то они штрафовать обещали.
- Да кто они? Что вы все сегодня в партизанов играете? - снова взорвался Николай Петрович, - Говори немедленно!
- Так комитет же! Вы же слышали. - девушка бросила мимолётный взгляд на телевизор.
- Опять этот хренов комитет! - подумал Николай Петрович, небрежным жестом давая понять секретарше, что он больше её не задерживает, - Видимо, действительно, что-то серьёзное случилось.
Он протянул руку и поднял трубку одного из телефонных аппаратов, нестройным полукружьем обступивших богатое мраморное пресс-папье.
- Валентин Митрофаныч, привет, дорогой, ещё раз. Валентин, ты-то хоть можешь мне объяснить, что за бред тут происходит? Давай, старичок, может, в курилке через десять минут?
- А? Алло! Кто это? А-а-а... Николай Петрович, Вам разве не известно, что в служебное время надо заниматься делом? Не отвлекайте меня по пустякам, пожалуйста!
- Ни хрена себе! - присвистнул, ошалело вращая глазами, Николай Петрович, и словно в забытьи опустил трубку на её законное место, - Кем этот жирный боров себя возомнил, а? Ну, жидовская харя, попроси меня устроить твою тёщу в швейцарскую клинику к моему Гансу. Попроси, гадёныш , попроси!
Николай Петрович осторожно помассировал грудь слева, под пиджаком, аккурат над занывшим где-то в глубинах подреберья сердцем.
- Этак мне самому скоро Ганс понадобится, - подумал он тоскливо, - Давай, давай, Коля, сосчитай до двадцати, выдохни, успокойся... - уговаривал он сам себя в тиши огромного мрачного кабинета.
Он поднял голову и тотчас встретился глазами с другим его стародавним приятелем. В редкие минуты благодушия Николай Петрович всегда беседовал с ним, неизменно называя по когда-то придуманному им же самим невесть как давно имени - Родион. Как обычно, Родион улыбался ему немигающими выпуклыми белёсыми кругляками глаз и страшным зубастым оскалом огромного рта.
- Ну что, Родик, потрудимся на благо отечества? - поинтересовался Николай Петрович и, движимый внезапно озарившей его новой идеей, решительно надавил на один из Родионовых зубов. - Заодно хоть узнаю, можешь ты чего или так, для антуража тут болтаешься, пыль копишь.
Родион ожил, приветствовав хозяина оглушительным треском и шипением.
Как и его соседи по столу - кожаный бювар, мраморные чернильница и пресс-папье - Родион достался Баринову в наследство от прежних хозяев. Видимо, ещё прислужники "дорогого Леонида Ильича" крутили ему рукоятки-глаза и щёлкали зубами-клавишами в поисках венских вальсов Штрауса и бравурных маршей очередных пятилеток. Во внеслужебное время Родиона напрягали "вражьими голосами", исключительно чтобы быть в курсе свежих пакостей вероятного противника. Некогда ламповый Родион занимал согласно штатному расписанию важную должность радиоприёмника, и наряду с соседями по столу приносил неоценимую пользу хозяевам кабинета, а ныне вся их дружная компания просто украшала интерьер, делая его в соответствии с новомодными веяниями - винтажным.
Спрятав от матового взора видеокамеры руку под первой попавшейся папкой с какими-то бланками и сделав вид, что внимательно их изучает, Николай Петрович крутанул ручку приёмника. Родион отозвался невнятным бульканьем и людской разноголосицей.