Дикие Земли
Следопыт из племени кхаров
Медведь
![[]](/img/p/polozok/01-5/medwedx.jpg)
"Всё-таки ушёл!" - дядьё* остановился, с размаха воткнул своё копьё в осыпь из мельчайших камешков и с раздражением сплюнул... Сплюнул ещё раз... Тягучую, скрипящую на зубах, ставшую серой от песка и пыли слюну. Мгновением позже рядом с копьём оказался и молд*. Повидавший многое на своём веку охотник из племени кхаров пытался побороть своё раздражение. Жилистый, весь покрытый застаревшими шрамами охотник с досадой посмотрел на молодого спутника. Усмехается паршивец. Остановился в трёх шагах и усмехается. А мог бы и притвориться, что расстроился... А Аргали* ушёл... Охота не удалась. Ушёл... Аргали... Но молодняк, Гулх, конечно же, в этом не виноват! Старший кхар подобрал своё оружие и махнул рукой молодому спутнику - "спускаемся".
Гулх следовал за дядьё и вспоминал. Хотя что там вспоминать-то? Ну взял его дядьё по просьбе своей сестры, матери Гулха, с собой в поход. Поход походу разницу имеет. Большую разницу. Одно дело - разведывать новые места, и всё такое... Набраться опыта. Как следопыт, как разведчик, как проводник... А тут - охота. Убить зверя без особой на то надобности. Когда еды в племени достаточно? Ради славы удачливого охотника? Ради восторженных взглядов сородичей? Неправильно как-то это... Не так это всё... Но... Надо - значит надо. Да и мать просила дядьё за него... Охота, - так охота. Опять же, опыт какой-никакой.
...Матёрого аргали кхары заметили ещё поутру. Густой еловый лес плавно перешёл в жиденький перелесок с редкими скрюченными елями, и охотники остановились. Дальше начиналось предгорье. Дядьё опустился на землю и подполз к одному из деревьев. Выглянул из-за ствола. Есть! Вот она, - добыча! По пологому склону, время от времени останавливаясь, не спеша передвигался крупный самец с закрученными спиралью рогами. Спустился за свежей травкой... Пасётся... Дядьё улыбнулся. Хорошее начало! Осторожно отполз назад к Гулху и объяснил , что от того требуется... Но удача отвернулась от них - вовремя заметивший охотников горный баран, словно издеваясь, уходил всё выше и выше и забрался на кручу, куда поднимались только орлы. В последний момент, прижатый к осыпи, повернулся и, мелькнув белёсым задом, в три гигантских скачка преодолел её. Оказался наверху. Быстро пробежал по гребню отвесной скалы и скрылся из вида...
...Старший кхар подобрал своё оружие и махнул рукой молодому спутнику - "возвращаемся". Голодные и уставшие кхары молча спускались по осыпающемуся склону. Говорить было не о чем. А что говорить-то? Гулх особо не переживал. Ну не удалась охота, и что? Зато он побывал в горах, и есть возможность оглядеться, многое запомнить... Крутые склоны закончились, и молодой следопыт немного вырвался вперёд. "Чуйка" закричала, "завопила во весь голос", и Гулх остановился как вкопанный. Опасность... Впереди опасность! Дядьё начал было выказывать недовольство, но осекся, увидев предостерегающий жест. Кхары опустились на землю и осторожно поползли к краю уступа. Осмотрелись. Что там внизу? Обладая острым зрением, молодой кхар сразу разглядел бурую шкуру на такого же цвета камнях, покрытых мхом. Там! Среди редких кустов малины - показал Гулх взглядом... "Шкура" громко зачавкала, повернулась и оказалась огромным пещерным медведем. Мощный загривок достиг бы подбородка Гулха, осмелься тот встать рядом.
Дядьё отодвинулся от края уступа и жестами объяснил Гулху, как они поступят. Надо спуститься с уступа, подойти поближе и раздразнить зверя, чтобы тот, разозлившись, поднялся на дыбы. Тут-то и ударить его снизу, под ребра... Чтобы уж наверняка... Так уже было. Дядьё уже убивал медведей таким образом... Гулх отрицательно замотал головой. Нет... Так не годится... Жирный, сытый медведь явно наслаждался жизнью, объедая сладкие ягоды. А что, если не захочет он подниматься на задние лапы? Ждет тогда охотников неминуемая гибель. Если сразу нападёт... Погонится зверюга за ними, а от нападающего медведя спасения нет. Бегает медведь быстро - вмиг догонит. И на дереве не спастись - залезет, достанет... Нет, не годится так... Лишь один выход виделся молодому охотнику: бить медведя сверху, с уступа, да не куда-нибудь, а под лопатку. А ещё лучше - переждать... Пусть медведь уйдёт... Ну, или обойти его, сделать крюк. Зачем убивать зверя без надобности? Но старший кхар настоял на своём, - как это? Возвращаться домой без добычи? Они убьют медведя! А если Гулх струсил, дядьё всё сделает сам!
Трудная это была задача. Шкура у зверя толстая, прочная, даже тяжелым копьем такую ударить - лишь поцарапать, если вскользь. Поэтому дядьё решил сделать, как советовал молодой напарник. Вся надежда на опыт... На твёрдую руку...
Опытный кхар сделал как надо. Зайдя с подветренной стороны, двигаясь бесшумно, что совсем не удивительно для опытного охотника, дядьё подкрался к увлеченно причмокивающему медведю и нанес огромной силы удар. Копье вошло точно под лопатку, пробило легкое и застряло между ребер. Страшный рев потряс скалы и эхом затерялся в лесу. Охотники забрались повыше в скалы и залегли за большими валунами, в щели между которыми как на ладони была видна сцена, где разыгрывалась кровавая драма.
Медведь неистовствовал. Поднявшись на задние лапы, он начал высматривать врага, но того и след простыл. Дядьё знал, что вдаль медведи видят плохо, особенно, если быть неподвижным и жестом показал Гулху - "замри!" Кхары замерли, распластавшись на камнях, и слушали полный муки и ярости рык. Не было у раненного медведя шансов поквитаться с обидчиками. Он ревел и рычал, распугав всю живность в округе. Медведь сломал ненавистную палку, торчащую из лопатки, но наконечник и часть древка прочно сидели в теле, сковывая движения и раздражая. Из раны сочилась кровь, из медвежьей пасти шла розоватая пена, дыхание зверя всё слабело, а хрипы в пробитом легком усиливались.
Прошло несколько часов, солнце склонилось к горизонту. Зверь затих и перестал шевелиться. Рассудительный Гулх уговаривал обождать до утра, когда зверь, если и не умрёт, то уж наверняка ослабеет от потери крови. Но дядьё ждать не согласился. Пренебрежительно махнул рукой, обозвал молодого кхара слабаком и зашагал вниз, туда, где в лучах заходящего солнца отливал золотом мех поверженного медведя. Гулху ничего не оставалось, как последовать за совершающим по его мнению глупость дядьё. Да, конечно, зверь лежал безвольной грудой и признаков жизни не подавал... Но...
Дядьё опережал Гулха на десяток шагов. Приблизившись к медведю, он непочтительно пнул его ногой в мохнатую спину, затем бросил на землю молд, нагнулся и потянул двумя руками обломанное древко копья. Дальнейшие события развивались стремительно. Медведь, только что лежавший неподвижно, одним рывком поднялся во весь рост и навис над неосторожным кхаром страшной темной глыбой. Безоружный дядьё не успел даже выхватить нож, который, впрочем, для прямого удара в сердце был слишком короток. Бежать было бы непростительной ошибкой. Каждый охотник знал, что в таком случае медведь немедленно бросается в погоню. Тогда всё... Тогда без шансов... Дядьё не смог бы убежать даже от раненого медведя. Всё это знал и понимал опытный охотник и поэтому только медленно пятился, стараясь не споткнуться о камни и не упасть...
...Силой и опытом дядьё молодой кхар похвастаться не мог, и копьё в его руках только поцарапало бы толстую шкуру разъяренного зверя. Но сородичу грозила неминуемая смерть... Значит, медведь умрёт от руки Гулха... Должен умереть! Как там учил дядьё? Ударить снизу... Под рёбра... Наверняка... Молодой следопыт отважно кинулся вперед, сжимая в руках тяжёлое копьё. Медведь, вне себя от ярости, шёл за отступающим дядьё на задних лапах. Ещё немного, и безоружному кхару-охотнику некуда будет отступать - сзади отвесно поднимающаяся стена... Но вдруг в медведя полетели обломки камней. Заметив быстро приближающегося человечишку, зверь развернулся к нему и сделал шаг вперёд... Ещё шаг... И напоролся на острый наконечник копья. Гулх сделал выпад в грудь медведя и упёр тупой конец копья в землю. Присел, удерживая древко двумя руками. Зарычав от боли медведь навалился сильнее, и кремнёвый наконечник глубоко вошел под ребро, пронзив сердце... Последнее, что увидел Гулх - это падающую на него тушу медведя... Лучи заходящего солнца померкли... Упала темнота...
***
*Дядьё - Дядька. Старший брат матери.
*Молд - Что-то среднее между боевым молотом и каменным топором. Длинная ручка и грубо заострённые каменные наконечники с обеих сторон.
*Аргали - Горный баран. Архар.
* * *
Квийри
![[]](/img/p/polozok/01-5/kwijri.jpg)
Х-р-х-ш... Х-р-х-ш... Х-р-х-ш... Каждый шаг поднимал в воздух облако серой пыли. Она противно скрипела на зубах, забивала ноздри, от неё болели и слезились глаза. Когда-то стелющаяся сочными стрелами по земле трава превратилась в покрытые пылью сухие колючки. Гулху изрядно надоел этот хрустящий под ногами сушняк, рассыпающийся в мелкое крошево.
Да уж, крошево. Раздражает... Сильно раздражает. И чего он сюда попёрся? Ведь с самого начало было понятно - Кхары, племя Гулха, в эти безжизненные земли перекочёвывать не станут! Однако решил, значит - решил. Надо выполнять. Тем более, что Гулха не покидало странное чувство беспокойства, а своей "чуйке" следопыт привык доверять. Кхар подавил в себе желание вернуться и упрямо двинулся дальше, к намеченному ориентиру, - возвышению в четверти дня пути от леса.
. . .
...Зловеще багровыми и тусклыми в последнее время стали утренние зори. Солнце поднимается мутное, потерявшее свой блеск, но, поднявшись повыше, начинает палить нестерпимо. Необычным кажется небо. Бледно-сиреневое, горячее, оно словно выцвело и покрылось пылью. И тонким слоем пыли кажутся серые, без чётких контуров, тени от засохших деревьев. Страшно выглядит земля... Сухая как зола, потрескавшаяся, изнемогающая от нестерпимого жара. Солнце выпило из земли последнюю каплю влаги и с каждым днём сильнее и сильнее нагревает её... Листья на редких деревьях поблёкли, поникли и преждевременно начали желтеть. Где-то далеко горят леса, в воздухе пахнет гарью, и чудится, что запах этот исходит от самого неба, чрезмерно накалённого солнцем. Последний дождь прошёл давно. Очень давно. Ещё ранней весной, когда ярко зеленела молодая трава, и доверчиво развернулась молодая листва осин и берёз. Когда квэй-и-ри, переждавшие трудный зимний период, радостно встречали солнце, ожидая тёплых и благостных дней, когда наступит пора пузатой ласковой луны и сладких звенящих песен...
. . .
...Возвышение оказалось высоким холмом с пологим подъёмом, и Гулх легко добрался до вершины. Далее пути не было - край холма с полуденной стороны круто обрывался вниз. Там внизу, у подножия кручи начиналось... Болото. Высохшее болото. М-да... Насколько хватает взгляда - высохшая кочковатая равнина. Высохшие кочки с редкими вкраплениями высохших же чахлых осин и берёзок. Следопыт снял с плеча мех с водой, плеснул себе на лицо, сделал пару глотков. Так-то - всё, можно вовращаться. Только вот как быть с "чувством беспокойства"? Кхар принялся ещё раз осматривать с высоты высохшее болото.
...Есть! Шагах в двухстах от холма обреталось небольшое тёмно-зелёное пятно почти сливавшееся с почерневшим стволом засохшего дерева. В жарком мареве его было весьма трудно различить, и Гулх даже "крякнул" от удовольствия - "нашёл!". Сходить посмотреть, что там такое? Будет что рассказать родовичам...
. . .
От горячего солнца невозможно укрыться, у него мириады хвостов, будто рой мошкары, и каждый из этих хвостов норовит хлестнуть жаром по усталой спине - и некуда деться. Попросту некуда. Старая квэй-и-ри с трудом выпрямила согнутые в коленях ноги, попробовала оглядеться и тут же зажмурилась. Повсюду сверкает на солнце выгоревшая сухая трава, и негде взгляду зацепиться, негде отдохнуть. Солнце и солнце. Сушь, уме́ртвие...
. . .
...Дохлая? Кхар с любопытством разглядывал огромную лягушку с гребнем, начинающимся на макушке и идущим через всю спину. Хм... Лягушку? Во всяком случае, существо, свернувшееся "калачиком", на лягушку похоже было весьма и весьма. С размерами, правда, не всё обычно... Эдак, по пояс Гулху и будет... Ну точно, - дохлая, вон - и гребень весь высох, потемнел, кожа потрескалась! Гулх ткнул тупым концом своего лёгкого копья в гребень лягушки. Существо медленно зашевелилось, издало тихий горловой звук:
- А-ква... А-ква моэ...
Живая! Спроси сейчас следопыта кто-нибудь, он, пожалуй, не смог бы ответить, чему больше рад - тому, что зверушка ещё живая или тому, что она разумная. Разумная? Да уж, - разумная... Разговаривает...
- А-ква моэ...
Воды просит? Гулх набрал из меха воды в ладонь и плеснул на "лягушку". Существо с трудом распрямилось и подняло голову. Перепончатые веки открылись.
- Квэй-и... - "лягушка" уставилась на кхара большими, слегка навыкате, помутневшими глазами, - квэй-и-ри... А-ква...
- Квийри? - переспросил Гулх. Он явно не понимал, что от него хочет это умирающее существо. Может, зверушка боится, что у неё отнимут травяной мешок, так бережно прижимаемый к телу? Что там?
Кхар аккуратно, стараясь не расплескать драгоценную влагу, - её в мехе осталось совсем немного, набрал воду в ладонь и выплеснул в лицо существу. "Лягушка" вздрогнула, моргнула и протянула своё "богатство" следопыту:
- А-ква... Квэй-и-моэ... А-ква-ри!
В куле-мешке из плотно переплетённой и уже почти высохшей травы в загустевшей слизи едва шевелились "головастики". У размером с кулак детёнышей квийри уже начали "проклёвываться" конечности и спинной плавник-гребень...
Вот оно как - всё понял кхар...
. . .
...Гулх неотрывно смотрел перед собой на стрекозу, которая застряла в сухой траве и трещала. Трещала, выбиваясь из сил... Помочь? Кхар отвёл взгляд от изнемогающей стрекозы. Прямо перед ним стоял стеною лес с высохшим подлеском по краю. К этому лесу между сухих торфяных кочек пробирался ручеишко, боясь иссякнуть. Прихваченные жаром к ручейку клонили пожелтевшие головы квёлые цветы. В небольшом роднике, истоке этого ручья, Гулх оставил свой драгоценный груз. Теперь от него ничего не зависело. Оставалось только надеяться на лучшее. Шанс присутствовал - всё было на перепутье между летом и осенью, и не было сомнений: через седмицу-другую забрезжит стылая пора. Жара закончится. Закончится палящий зной...
* * *
Пещерный ящер
![[]](/img/p/polozok/01-5/peshernyjjasher.jpg)
..."Тринь... Тью-тью-тью-тринь" - раздвигает серебром утренний весенний воздух небольшая длиннохвостая птаха. Проснулась после зимы. Ожила... Манит его. Того, который отзовётся... Должен, обязан отозваться... И действительно, неподалеку отзывается четырёхколенной трелью самец. Неподалёку... Совсем рядом. И вот уже две серебряные струны зазвенели, радуясь наступившей весне...
Молодой охотник в "повидавшей виды" одежде из медвежьей шкуры остановился на опушке елового леса. Сбросил с плеч на пропитанную влагой покров-подстилку из старой хвои объёмную ношу. Копья - тяжёлое длинное копьё с тяжёлым кремнёвым наконечником и короткое лёгкое, а так же молд аккуратно прислонил к ближайшей молодой ёлке. Весеннее солнце на открытом месте изрядно пригревало, и охотнику пришлось скинуть верхнюю накидку. Чёрные волнистые волосы до плеч, нос "горбинкой", крепкое телосложение, молд в качестве оружия - всё это позволяло с уверенностью судить о его племени. Кхары. Бывшие горцы. Горцы-кхары... Немногочисленное племя, уже несколько лет кочующее с Запада на Восток.
Кхар собрал свои длинные волосы в кулак, перехватил их тонким ремешком на затылке и растёр бороздки застарелых шрамов на плече. "Хорошо-то как!" Гулх с удовольствием вдыхал терпкий, пахнувший хвоей весенний воздух. Соскучился... Первый дальний поход, так-таки... После зимы-то! Прогулялся по оживающему весеннему лесу до пещеры, обнаруженной ещё в прошлом году. В тот раз соваться в подземелье неподготовленным смысла не было, - куда она денется, пещера-то! А сейчас... Кхар глубоко вздохнул и отправился на другой край опушки к холму, в подножье которого находилось едва заметное из-за высохшей прошлогодней травы отверстие входа в пещеру.
...Вход в пещеру не представлял особой сложности. Гул продрался через заросли сухой травы и углубился в пещеру. Вначале шёл наклонный округлый туннель из торфяника и глины. В грязи было заметно множество следов. Мелких. Следопыт наклонился, разглядывая... Ничего особенного. Лисы... Зверушки. Впрочем, так и должно быть... Но вот, ход перекрыла преграда - осыпь из беспорядочно упавших мелких камешков. Кхар полз по ней головой вперед некоторое время, пока свет позади не ослабел. Становилось довольно-таки темно. Осыпь резко закончилась. Во избежание неприятных неожиданностей Гулх уселся на крутой откос осыпи, зажёг факел, сделал шаг... И погрузился по колено в воду. Очевидно, следопыт оказался в обыкновенной известковой пещере со сталактитами и мокрыми от влаги стенами. Местами известковые сосульки свисали до самой воды, покрывающей пол. Так далеко, судя по всему, зверушки не забредали, и Гулх осторожно двинулся дальше, огибая свисающие сталактиты. Медленно передвигая ноги, почти не отрывая ступни от дна и прощупывая путь тупым концом лёгкого копья перед каждым шагом. Дальше и дальше... Вдруг потолок стал постепенно, но неуклонно понижаться. Похоже было на то, что дальше пробраться будет невозможно. Очень похоже... Но одновременно дно пещеры начало уходить вниз, и кхар побрёл по подземному водоёму, надеясь проникнуть в глубины пещеры. В ледяной воде было очень холодно, но Гулха не могли остановить такие незначительные неудобства. Тяга к неизведанному толкала его дальше.
Потолок и пол пещеры постепенно, но неуклнно понижались. Вода уже доходила Гулху до груди, воздух в небольшом пространстве между потолком и поверхностью воды сделался душным. Кхар засомневался, неужели он без всякой пользы промок "до костей" в ледяной воде? Прихоти пещер, однако, необъяснимы. Только следопыт подумал, что пора возвращаться назад, как потолок и пол пещеры пошли вверх, и в скором времени Гулх выбрался на свободное от воды, относительно сухое место. Факел, догорая, зачадил...
Гулх зажёг новый факел и двинулся дальше по каменистому полу подземелья. Здесь и там ему приходилось обходить или пересекать неглубокие лужи, перелезать через округлые валуны, пробираться между бликующими от пламени факела сталактитами и преодолевать скользкие заросли росших из пола им навстречу сталагмитов. Вокруг виднелись тёмные пространства, факел их едва освещал, однако горел достаточно уверенно, что придавало уверенности и Гулху.
И всё-таки воздух в пещере оставлял желать лучшего... И дело не в едком запахе горящего, "стреляющего искрами" факела. В воздухе появилось что-то новое, почти неуловимое, а любой новый запах в пещерах всегда подозрителен. Конечно, обычные запахи для пещер присутствовали. Пахло песчаником, известняком, торфом и пошедшими "в рост" грибами. Но появилось и нечто новое, - в воздухе витал легкий непонятный запах, показавшийся Гулху знакомым. Такие вещи трудно определить, но запах, показавшийся знакомым, напоминал запах протухшего яйца - так пахнут мёртвые змеи... Змея? Здесь, в холодной пещере? Да ладно! Гулх покачал головой, отгоняя "неправильные" мысли... В любом случае, опасаться нечего - змея-то, если это она, - мёртвая! Но проверить - не мешало бы...
Кхар пристроил в кучке обломков известняка всё ещё ровно горящий факел, разжёг новый и двинулся дальше, ориентируясь на усиливающийся запах. Вскоре источник странного запаха нашёлся. Впереди, между белых известковых обломков, Гулх увидел нечто странное... Окаменевшие останки - какое-то крупное животное нашло здесь свою могилу в далекие времена прошлого... Затем плоть выветрились, запечатлев в камне "каркас" его очертаний и формы из костей. Тысячелетиями он оставался неизменным, слегка подтачиваемый, но, в то же время, сохраняемый каплями известковой воды. Кости животного, покрытые известковым налётом, местами были завалены осколками известняка, но везде проступали контуры тела. Они напоминали гигантскую ящерицу. Уж чего-чего, а ящериц Гулх на своём веку повидал предостаточно. Всяких... Но размеры этой!.. Кхар вздрогнул, по коже пробежал холодок. Гулху показалось, что в большом округлом валуне рядом проступают очертания еще одного животного. Они были нечёткими, поскольку следопыт видел их сквозь полупрозрачный известняк, при свете факела. Гулх ткнул валун тупым концом копья. Несколько пластин откололись и упали на землю, и кхару отчетливо послышался треск. Он ударил снова, сильнее. Вложил в удар всю свою силу. Упали новые пластины, последовал целый "залп" трескучих звуков. При этом кхар не чувствовал, что бьёт копьём в твёрдый камень - что-то там, внутри яйца, поддавалось. Что-то мягкое, вызывающее отвращение...
Неприятный запах усилился. Следопыт испытывал противоречивые чувства. Частью страх, частью возбуждение, вызванное нетерпением и любопытством. Набравшись мужества, он начал бить по каменной скорлупе - снова и снова. Пластины известняка взлетали в воздух и опадали дождём. Не оставалось сомнений, что под ними находится что-то упругое. Теперь Гулх точно был уверен, что там покоится мёртвое тело другой гигантской ящерицы. Ну да... Посмотреть на мёртвого зверя-то надо!..
Внезапно осколок каменной скорлупы взлетел в воздух, словно что-то надавило на него изнутри, перевернулся в воздухе, упал на пол пещеры и раскололся на несколько частей. Кровь застыла у Гулха в жилах. Сомнений быть не могло - зверь зашевелился... Он шевелился, он был жив! Он ворочался, напрягался и силился покинуть своё каменное пристанище, где безмятежно пролежал бесконечное время. Гулх оцепенело смотрел на это воплощение ужаса. Усилия зверя вздымали волны каменных осколков. Всякий раз, когда ящер сотрясал остатки сковывающей его скорлупы, освобождённая часть его тела увеличивалась. Затем он выпрямил спину и высвободил свою голову, издав тихое всхлипывание. Ещё одно усилие - и освободившийся зверь замер на груде изломанной скорлупы. Длинные загибающиеся когти на концах пальцев сильных полусогнутых конечностей с хрустом утонули в известковой шелухе, и ящер вздрогнул всем своим довольно стройным, но мускулистым телом. Хвост, такой же мощный, сильно сужающийся к концу и лишь немного превышающий длину тела, распрямился, сбрасывая остатки скорлупы... Из ноздрей закруглённой спереди, слегка приплюснутой сверху головы вырвались струи мельчайшей белой кристаллической пыли. Звероящер со всхлипом втянул воздух - кхар увидел, как напрягались мышцы на длинной толстой шее зверя. Зверь ещё раз вздохнул и открыл глаза... Глаза хищника... В этот момент следопыт на какой-то миг ощутил тягостное одиночество и гулкую пустоту этой неизвестной пещеры.
Язык звероящера, очень подвижный, длинный и раздвоенный на конце, "выстрелил" из-под нависающей верхней губы в сторону Гулха...
Спасайся! Чувство опасности заставило кхара повернуться и броситься наутёк. Зверь последовал за следопытом. В тусклом свете факела Гулх видел, что ящер бежит по его следам, поводя головой из стороны в сторону. Бежал он быстро, уверенно перебирая раскинутыми в стороны когтистыми конечностями. Со стороны, наверное, это выглядело так, словно вдруг пробудился к жизни и поскакал по неровной местности ствол поваленного ветром старого дуба, неповоротливого из-за огромных своих размеров. Но он определенно умел быстро бегать. Мало того, звероящер все время увеличивал скорость. Сначала он плохо управлялся со своими застывшими от бесконечной неподвижности конечностями, но вскоре скованность исчезла. Теперь скорости бегунов сравнялись.
В каждом из нас, где-то там глубоко, таится животная страсть к сражению, и в тот миг эта страсть пробудилась у кхара. Он не знал, сумеет ли победить, но собирался нанести врагу как можно больший урон, прежде чем погибнет. Следопыт подскочил к огромной ящерице, наступил одной ногой на спину зверя и перескочил через него. Ящер издал свой обычный тихий всхлип, развернулся и помчался следом. С бешеной скоростью соперники метались и вертелись среди скользких наростов, и всякий раз, когда они оказывались рядом, Гулх бил зверя своим лёгким копьецом... Ему так и не удалось найти слабое место в броне зверя. Грубая шкура прогибалась под ударами, но это было всё равно, что пытаться проткнуть палкой толстую шкуру мастодонта. Было понятно, что таким образом кхару долго не продержаться. Ящер набирался сил, энергии и, вероятно, тупой ярости, а Гулх с каждым мгновением всё больше слабел и уставал. Неожиданно следопыт споткнулся и упал, выронив из рук факел и копьё. Зверь по инерции неуклюже пронесся мимо, не успев остановиться. В отчаянии кхар обхватил освободившейся рукой и коленями хвост зверя, выхватил свободной рукой нож и изо всех сил ударил ящера в нижнюю часть тела... Туда... Под хвост, между задних ног... Это наконец-то проняло зверя. Он корчился, бросался в разные стороны и бился в неслыханной ярости. Гулх упорно держался за хвост ящера и наносил свои жестокие удары. Громадный зверь изогнулся и попытался достать кхара. Но тщетно, - дотянуться до Гулха он не мог. И затем, увлекая кхара за собой, ящер перестал метаться по пещере и ковыляющим аллюром направился прямо к воде. Лишь у самой воды Гулх разжал свою хватку. Быстро подобрал всё ещё горящий факел, поднял высоко над головой и увидел, как ящер погрузился в воду, нырнул и исчез в чёрных водах пещеры. Не долго думая, кхар бросился в воду вслед за ящером...
. . .
...Гулх, весь покрытый синяками и глубокими кровоточащими царапинами, в изодранной одежде выскочил из зева пещеры. Быстро пересёк опушку леса и подхватил своё тяжёлое копьё. Обернулся и приготовился встретить своего врага... Но время шло, а звероящер так и не появлялся... Всё, можно расслабиться!
Тяжёлым грузом как-то сразу навалилась усталость, но следопыт засобирался в дорогу. Надо вернутся в племя... Предупредить... А вдруг зверь всё-таки найдет выход из пещеры? Лучше родовичам быть готовым к такой неожиданности! Клонило в сон... Растянуться бы сейчас на ставшем по весне пахучим лапнике! Под тёплой шкурой. Но...
..."Тринь... Тью-тью-тью-тринь" - звенели четырёхколенные трели серебряных струн вслед быстро идущему кхару...
* * *
Морхог
![[]](/img/p/polozok/01-5/morhog.jpg)
Уже более двадцати лет кхары, покинув родные горы на побережье западного океана, кочевали на юго - восток в поисках лучшей жизни. Впереди племени, опережая сородичей на три-четыре дневных перехода, всегда находились разведчики. Разведывались удобные места для безопасных стоянок, пути передвижения. Один из разведчиков отличался от всех остальных кхаров, хотя по его внешности этого сказать было нельзя. Такой же, как у всех кхаров, нос "горбинкой", густые жесткие пряди волос черного цвета, крепкое телосложение. Типичный горец - кхар... Гулх отличался другим. Молодой кхар никогда не убивал животных без нужды. Животное растёт медленно, а человек, хоть и должен есть каждый день, много ли ему надо?
Его ум был более "изощрённым" и пытливым, чем у остальных кхаров. У молодого кхара было одно особенное умение - никто из племени не мог так искусно находить камни, пригодные для добывания огня. Всё это вместе взятое заставляло людей племени относиться к Гулху с пренебрежением, хоть и с некоторой опаской. Вот и в походы молодой кхар всегда ходил один - так надёжнее, надеешься только на себя, отвечаешь только за себя. Сегодня утром Гулх вышел к холмам на берегу реки. Дальше вниз по течению холмы становились всё выше и выше, отодвигая дремучий лес в сторону. Поднявшись на первое же возвышение, кхар посмотрел туда - за несущую свои желтоватые воды широкую реку. У Гулха "перехватило дух", такой красоты он ещё никогда не видел. Пологий берег реки переходил в холмистую, с небольшими "вкраплениями" леса, зеленевшую молодой травой цветущую степь. Ещё влажная с утра зелень искрилась на солнце, едва заметные испарения дрожали в воздухе, голубое небо, без единого облачка, казалось, вот оно - протяни только руку! Обследовав холмы, постепенно переходящие в горы, кхар обнаружил пещеры. Две сухие пещеры с большой площадкой перед входами. "Вот хорошее место для долговременной стоянки!" - Гулх повернул назад...
. . .
Племя расположилось в найденных Гулхом пещерах, и вождь отправил две ватаги охотников вверх по течению реки. Гулх же, немного отдохнув, снова в одиночку, отправился в горы. Забравшись на этот раз ещё выше, выбрал удобное место и долго зачарованно разглядывал степь за рекой. Конечно, ему хотелось бы пройтись по траве за рекой, добраться до реденькой цепочки далёких холмов и с их высоты глянуть, а что же там дальше? Жаль, что это невозможно. Для этого надо переправиться на другой берег, а какой из горца пловец? Гулх грустно вздохнул и спустился с горы. Его снова встретил густой лес , начинавшийся прямо у подножия. Надо обследовать этот лес вдоль подножия гор на полуденную сторону...
...Третий день подряд, всё дальше и дальше "отжимая" кхара к югу, Гулха преследовал морхог. Гулх раньше встречался с таким зверем. Прожорливая тварь обладала весьма завидным терпением и упорством в преследовании добычи. Не умея быстро передвигаться, морхог брал добычу, что называется, "на измор". Дело в том, что у почти прямоходячего морхога задние лапы были короткими. Зато передние... В схватке "лицом к лицу" у человека не было бы ни единого шанса. Тут не помог бы даже молд. Кхары не использовали дубины в качестве оружия. Да и зачем дубина, если есть молд?! Два грубо отёсанных кремневых конуса, закреплённые на рукояти длиной в три локтя. Два смотрящих в разные стороны каменных острия делали молд поистине страшным оружием. При удачном ударе череп любого животного разлетался как перезревший плод... Гулх не любил лишать жизни животных, он вообще делал это только тогда, когда был голоден, но тут был другой случай - морхог хотел убить Гулха, и поэтому морхогу предстояло умереть. Кхар продолжал держаться на приличном расстоянии от зверюги, выбирая дерево для выполнения задуманного плана. Наконец, такое дерево нашлось. Высокое дерево с многочисленными крепкими ветвями и не очень толстым стволом, стоящее на краю лесной поляны, вполне для этого подходило. Позволив морхогу сократить расстояние, Гулх, оставив у дерева копьё и молд, на виду у зверя медленно вскарабкался вверх и уселся на одной из ветвей дерева. Морхог подошёл к дереву, обнюхал оружие и ствол дерева, поднял голову вверх и, посмотрев на кхара, издал довольный рычащий звук. Затем, обняв ствол дерева своими мощными передними лапами, начал карабкаться вверх. Гулх, соблюдая дистанцию, поднялся выше, морхог - за ним. Зверь не торопился. Зачем? Добыче деться некуда! Но Гулх думал иначе. Заманив морхога повыше, кхар быстро спустился вниз по крепким ветвям с противоположной стороны дерева и подобрал молд. Тупая зверюга не стала прыгать по ветвям следом за человеком - она начала пятиться вниз, придерживая своё мощное тело передними лапами и неуклюже перебирая задними. В момент, когда задние лапы морхога коснулись земли, Гулх нанёс сильнейший удар молдом по затылку зверя. Хрусть!!! Звук лопающегося черепа морхога был слышен, наверное, шагов за тридцать. Во все стороны полетели кровавые ошмётки. Один из каменных "конусов" пробил затылочную кость и, выйдя между глаз зверя, воткнулся в дерево. Удар был настолько силён, что рукоять молда обломилась в месте крепления каменных наконечников. Бросив теперь ненужную рукоять и оставив морхога так и стоять "в обнимку" с деревом, Гулх поднял копьё и двинулся дальше на юг. Раз уж так случилось, надо дойти до места, где заканчивается лес...
* * *
Волки
![[]](/img/p/polozok/01-5/wolki.jpg)
...Хорошо подогнанные лямки размокли и удлинились - намокший мешок из козьей шкуры с лямками крест-накрест на груди подпрыгивал на спине. Подпрыгивал и с характерным звуком "хлюпал" в такт бегу. Бросить мешок? Нельзя! Там запасной кремневый нож, кусок вяленого мяса и, самое главное, - камни, дающие искры для розжига огня...
Местность снова плавно пошла на подъём. Видимо, стая голодных серых хищников загнала кхара в предгорье, густо заросшее хвойным лесом. Вот уже два дня волки преследовали Гулха, и теперь они снова подобрались к следопыту. Совсем близко подобрались... Догнали всё-таки! Кхар бросил взгляд через плечо. Между чёрных елей мелькали в наступающих сумерках нечёткие, смутные серые тени с глазами, похожими на пылающие угли. На сей раз шансов отбиться от голодной стаи почти не оставалось, - безоружному-то! Гулх отчётливо это понимал...
Следопыт не мог видеть далеко, поскольку вокруг него стояли, словно молчаливые злые духи, чёрные стволы деревьев. Снег ещё задержался грязно-белыми пятнами на склонах предгорья с полунощной стороны, но тихое журчание множества ручьёв тающего снега и льда обещало близкую уже весну. Похоже, даже в разгар лета эти земли были темны и безмолвны, а теперь, когда слабый свет едва рассеивал сумерки облачного дня, казались ещё мрачнее и безотраднее... Кхар бросился дальше, - вверх по склону, густо поросшему еловым лесом...
. . .
...Он бежал так уже два дня, после того как с боем проложил себе дорогу к спасению. Когда звери впервые преградили человеку путь, следопыт бросил своё тяжёлое копьё, бесполезное в предстоящей схватке, и сжал двумя руками длинную рукоятку молда... Один серый волчара с перебитым позвоночником, взвыв, заскрёб лапами по снегу, второй остался лежать с проломленным черепом, их кровь окрасила тающий снег. Стая волков с дикими изголодавшимися глазами отступила от человека со страшной палкой и вместо него принялась рвать зубами своих убитых собратьев, а кхар побежал дальше, - на полуденную сторону. Но прошло совсем немного времени, и волки снова принялись преследовать его.
. . .
Едва ли год минул с той поры, как кочевое племя кхаров, племя Гулха, "осело" на новом месте. У следопыта не было ясного представления о том, какой поход-разведку он намерен предпринять, только смутные мечты о дерзких приключениях в неизведанных землях на полунощной стороне. Ну, да... Новые места манили следопыта своей неопределённостью, и с этим он ничего не мог, да и не хотел поделать...
...На исходе седмицы Гулха учуяли волки. В обычной ситуации вооружённому мужчине можно не слишком страшиться этих животных, но зима, которая близилась уже к концу, была слишком суровой. Волки изголодались, и пустое брюхо заставило их позабыть обычную осторожность.
. . .
...Днем раньше, на закате солнца, волки догнали кхара. Голодная стая выскочила следом за следопытом на середину ещё замерзшей небольшой, но быстрой речушки. На скользком льду Гулх обернулся лицом к серым хищникам. Его окровавленный молд замелькал, со свистом разрезая воздух. И тогда под тяжестью стаи и бешенством драки треснул подтаявший лед. Задыхаясь и хрипя, Гулх провалился в ледяную воду. Несколько волков оказались в воде вместе с ним. Боковым зрением Гулх заметил наполовину затянутого течением под лёд волка, отчаянно шарившего передними лапами по краю льда в попытке выбраться, но скольким волкам удалось спастись из воды и сколько их было затянуто течением под ледяной панцирь, кхар не знал. Некогда было считать!
Стуча зубами, Гулх выбрался на лёд на противоположном берегу, оставив позади завывающую стаю, которая пыталась найти путь в обход всё увеличивавшейся и увеличивающейся промоины. После этого он нырнул в заросли оледеневшего прибрежного орешника. Тёплый дождь, который начался неожиданно и так вовремя, скрыл его следы от глаз преследователей, сбил с направления голодную стаю, и волки не смогли сразу отыскать след беглеца. Всю ночь и целый день, до теперешнего момента, кхар бежал в южном направлении по лесистым холмам, мокрый и промерзший. И вот звери вновь настигли его...
Холодный горный воздух разрывал натруженные лёгкие, и каждый вдох горел в них, словно глоток пламени костра. Онемевшие, налитые свинцом ноги передвигались словно бы без всякого участия беглеца. С каждым шагом ноги Гулха опускались в раскисшую почву и с чавканьем высвобождались. Он знал, что с пустыми руками не имеет ни единого шанса уцелеть в борьбе со стаей жаждущих крови голодных волков и поэтому продолжал бежать. Жизнелюбивая натура Гулха не позволяла ему сдаваться даже перед лицом верной гибели.
Пошёл снег. Большие белёсые хлопья опускались на тёплую землю, и, казалось, был слышен звук их падения. Тёмная сырая земля и высокие чёрные ели покрылись мириадами белых пятен. Тут и там на ковре опавшей прошлогодней хвои под разлапистыми елями виднелись подтаявшие сугробы. Местность постепенно становилась скалистой и гористой. В этом, подумал следопыт, быть может, состоит его единственный шанс остаться в живых. Можно прислониться спиной к скале в расселине, быстро достать второй нож из заплечного мешка и биться с волками поодиночке. Довольно-таки скудный шанс... Так себе шанс. Слишком хорошо знал кхар ловкость и силу зубов пусть и истощённых кровожадных тварей, которые навалятся на него, - однако всё же лучше такой шанс, чем вообще никакого.
Лес понемногу редел по мере того, как склон становился круче. Кхар бежал вверх по мощной скале, которая выступала длинным отрогом из горы. Волки уже выскочили из густого леса и теперь жарко дышали Гулху в спину. Серые твари выли, словно злобные духи, когда уносят проклятую душу в небытие.
Узкий лаз пещеры появился неожиданно и весьма вовремя. Сквозь мутную белизну снегопада кхар разглядел впереди зияющий чёрный провал в скале. Волки уже наступали ему на пятки. Гулх чувствовал их горячее дыхание на своих ногах, когда наконец добежал до узкой расселины. Он успел развалить плечом хлипкую преграду из сложенных камней и протиснуться внутрь как раз в то мгновение, когда самый нетерпеливый из волков прыгнул. Истекающая слюной пасть клацнула в воздухе... Беглец сразу же принялся заваливать узкий лаз в пещеру крупными скальными обломками, во множестве валяющимися у выхода.
...Гулх слышал, как звери бродят вокруг в мягком снегу и скребут лапами камень. Так же как и следопыт, они хрипло откашливались. Волки нюхали воздух и повизгивали, желая крови и мяса, но ни один не смог протиснуться между камней, закрывающих ход в расселину.
Кхар испустил вздох облегчения и задержал дыхание. После того, как напряжение спало, он чувствовал опустошенность в каждой частичке тела. Следопыт отёр с лица холодный пот и отбросил назад спутанные чёрные волосы. Но затем кхара охватило отвращение от запаха. Это был жуткий запах! Ничего подобного нос следопыта еще не переносил, и желудок Гулха "завязался узлом". О, милостивые Духи предков! Как же хотелось Гулху зажать нос пальцами и бежать прочь из этой вонючей пещеры! Однако, - волки... Кхар собрал свою волю в кулак...
Весьма неудобное это дело - шарить по полу пещеры в потёмках, но Гулху спустя некоторое время всё-таки удалось собрать небольшое количество сухой травы и высохших же мелких еловых веточек. Вскоре тусклый свет костерка высветил источник тошнотворного запаха. У дальней стены пещеры на толстых подстилках из высохшего уже лапника лежали два тела. Два мёртвых тела... Мертвяки...
Костерок заморгал, обещая в скором времени погаснуть. Надо подкормить огонь! Кхар выдернул из ближней к нему подстилки пару сухих еловых веток, поломал их и подбросил в костёр - так-то получше будет. Взгляд зацепился за небольшое копьё, которое сжимал один из мёртвяков. Следопыт выдернул его из мёртвых пальцев, подбросил в руке, оценивая. Хм... Обычное лёгкое копьецо, тонкое древко, листовидный наконечник с двусторонней оббивкой. Такие короткие копья Гулх в этот поход не взял - оставил дома, в стойбище. Ну что же, оружие - есть оружие, и оно нужнее живому Гулху...
Некоторое мгновение следопыт подумывал о том, чтобы провести остаток ночи в пещере. Он смертельно устал. Снаружи поджидали его только ледяной холод ночи и волки, они караулили, чтобы наброситься на него, и даже его врождённое чувство ориентации, обострённое образом жизни в диких землях, не очень-то поможет ему в беззвёздную ночь. Но дрожь пробежала у Гулха по спине, когда он подумал о том, что придется провести ночь в пахнущей разлагающейся плотью пещере. Кроме того, теперь у него было оружие. Не весть какое, но оно придавало Гулху уверенность. Кхар, сдерживая рвотные позывы, вывернул из суставов берцовую кость у одного из мёртвых тел, несколькими взмахами ножа очистил от остатков разлагающейся плоти и туго намотал обрывки одежды мертвяка на один из её концов. Плохонький, конечно, факел, но... Спустя десять ударов сердца следопыт покинул пещеру с чадящим и распространяющим запах горелого мяса факелом в одной руке и "новым" копьём, поднятым над головой, в другой. Волков не было... Ушли серые хищники! Ушли...
. . .
...Гулх поднял голову и взглянул вверх, на небо. Облака разошлись. Следопыт внимательно посмотрел на те звезды, что были сейчас видны и неторопливо продолжил свой путь на полуденную сторону.
* * *
Саблезуб
![[]](/img/p/polozok/01-5/sablezub.jpg)
...Гулх лежал на краю обрыва и смотрел вниз. Внизу его "караулила" огромная саблезубая кошка. Разведчик раньше видел зверей, похожих на неё, но те были меньше. Эта же...
Вдруг, хищник насторожился и, попятившись, скрылся в густой траве у подножия каменной стены. В лесу со стороны холма послышался глухой, постепенно усиливающийся гул. Видимо, большое стадо каких-то огромных животных передвигалось по лесу, сметая всё на своём пути. Гул всё усиливался и усиливался. Вскоре послышался треск ломаемых ветвей, и на поляну вышло стадо массивных зверей цвета глины...
. . .
...Уже третий день Гулх продвигался по лесу, стараясь держаться ближе к горам. Да и где быть горцу, как не рядом с горами? Хотя, какой он горец? Так, только внешность да рассказы, услышанные от старших. Зато имелся огромный опыт - племя кхаров уже более двадцати зим кочевало, и Гулх с малых лет только и делал, что разведывал, искал, осматривал. Морхог "напомнил" кхару, что в незнакомых землях хищники могут быть очень опасными. Только внутренняя собранность и усиленная осторожность спасла следопыту жизнь и в этот раз.
Горный кряж постепенно "заворачивал" в сторону реки. Вдоль отвесно поднимавшейся каменной стены тянули ввысь свои верхушки вековые сосны. Недостаток солнца внизу "высушил" нижние ветви, и голые стволы сосен топорщились во все стороны сухими обломками, начинавшимися на высоте человеческого роста. Зато вверху плотно стоящие хвойные деревья широко раскинули свои ветви, образовывая единый зелёный полог, нависающий над скалой.
Каменная стена круто повернула, открывая большое по протяжённости ровное пространство, - поляну, зелёнеющую травой и низким кустарником. Открытое пространство заканчивалось шагах в двухстах от Гулха небольшим холмом, по пологому склону которого стекал тоненький лесной ручей. Молодой кхар положил копьё на плечо и направился к ручью - вода в козьем мехе заканчивалась. Вдруг, лёгкий порыв ветерка принёс со стороны холма резкий запах хищника. Из примыкающего к поляне-опушке леса вышел хищник... Самый опасный в этом мире хищник. Саблезуб... С пары клыков, торчащих вниз из полуоткрытой пасти, на землю падала слюна. Не теряя времени, Гулх повернулся и кинулся со всех ног назад к соснам - оставалась маленькая возможность спастись, взобравшись по стволу дерева. Саблезуб, увидевший кхара, помчался наперерез, пытаясь отрезать человека от высоких деревьев. Хищнику почти удалось это сделать. Последний прыжок саблезубой кошки закончился перед Гулхом, и тот, воспользовалсямоментом - сильно ударил копьём клыкастого зверя в морду. Брызнула кровь. Выиграв несколько мгновений, разведчик подпрыгнул, ухватился за сухую ветку, подтянулся и быстро вскарабкался по сосне. Копьё, правда, при этом пришлось бросить...
. . .
...На поляну вышло стадо массивных зверей цвета глины. Мастодонты! Гулх хорошо различал их огромные хоботы, длинные прямые бивни и головы, подобные каменным глыбам. Кожа, покрытая короткими густыми волосами, напоминала кору старого кедра. Вожак стада, шедший впереди, остановился. Шумно втянув воздух хоботом, огромный самец поднял хобот вверх и издал громкий трубный звук. Мастодонт-вожак учуял своего лютого врага. К вожаку сразу присоединились четыре животных из стада, и мастодонты взяли в полукруг место, где в густой траве прятался саблезубый хищник. Полукольцо медленно сжималось...
Неглубокие царапины и ранки от уколов, полученные Гулхом при поспешном бегстве от саблезубого хищника, когда он в мгновение ока "взлетел" по стволу сосны, не мешали ему наблюдать за "облавой" мастодонтов. Что кхару мелкие ссадины и уколы сухой хвои? За свою жизнь он получил многое множество ран и посерьёзнее. Правда, одна из ранок опухла и зудела. Ничего, пройдёт!
...Полукольцо мастодонтов медленно сжималось. Громадные животные время от времени поднимали вверх хоботы и издавали громкие трубные звуки. Саблезубая кошка, поначалу пряталась в высокой траве, но, всё-таки, не выдержала и заметалась из стороны в сторону. Мастодонты, выставив свои прямые длинные бивни, медленно надвигались на клыкастого хищника. Пригибаясь к земле и утробно рыча, саблезуб искал лазейку, стараясь проскользнуть между гигантскими животными, но всюду его встречал либо бивень, либо поднятый вверх и готовый нанести чудовищный по силе удар хобот. Мастодонты совсем близко подобрались к "прижатой" к каменной стене клыкастой кошке, ещё несколько мгновений, и враг исполинов будет "забит насмерть" хоботами, раздавлен, растоптан. Но вдруг произошло то, что огромные животные никак не ожидали. Хищник очень высоко подпрыгнул параллельно отвесной стене, мощно оттолкнулся от неё и прыгнул, проскользнув между двух бивней вожака стада. Запоздалый удар хобота пришёлся "вскользь". Конечно, саблезубу всё равно досталось. Пролетев между бивнями, хищник покатился по земле, вскочил и помчался в близкий "спасительный" лес, сильно припадая на задние лапы. Облава закончилась. И закончилась неудачно. Мастодонты преследовать хищника не стали, собрались в стадо, загнав детёнышей в середину, и двинулись вслед за вожаком. Гулх ещё некоторое время прислушивался к звукам леса, затем спустился вниз, подобрал копьё, наполнил водой из ручья козий мех и продолжил свой, так неожиданно прерванный путь. На лесной поляне наступила тишина...
. . .
...Горный кряж окончательно "перепрыгнул" на противоположный пологий берег. Густой лес, ранее состоявший только из сосен, кедров и елей, поредел и отступил от крутого берега реки шагов на двадцать. Всё дальше и дальше отодвигаясь от реки, могучие дубы, высокие клёны и тополя постепенно вытесняли хвойные деревья, местами открывая вид на обширные по площади опушки леса, покрытые высокой сочной травой и цветущим кустарником. Солнце ещё не припекало, на небе - ни облачка. У разведчика-кхара приподнялось настроение, по всем признакам выходило - скоро лес закончится. Гулх совсем забыл о раненом саблезубе, и поэтому хищник, вышедший из густой травы на очередной большой опушке, оказался для него полной неожиданностью. То, что это "старый знакомый", стало понятно сразу, достаточно было бросить взгляд на ещё кровоточащую рану около уха и слегка припадающие на задние лапы движения зверя. Клыкастый хищник не торопился. Издавая негромкое рычание и время от времени стуча по земле хвостом, саблезуб заставил Гулха отступить совсем близко к крутому берегу...
...Всем известно, что кошки не любят воды, но и кхар, не то, чтобы не любил воду, он просто почти не умел плавать. Однако в схватке, пусть даже и с раненым саблезубом, у Гулха шансов выжить просто не было, и горец прыгнул в воду с крутого, высотой в пять человеческих ростов, берега. Подняв фонтан брызг, молодой кхар сразу же глубоко погрузился в воду. Вынырнув, он уже не видел, как на высоком берегу заметалась клыкастая кошка, которая очередной раз упустила добычу. Ему было не этого. Захлёбываясь и теряя надежду выжить, Гулх изо всех сил "молотил" ногами и руками по воде, в помутнённом разуме засело: "Добраться до того берега!" К моменту, когда его течением выкинуло на песчаную отмель в развилке реки, Гулх уже был почти без сознания...*
***
* to be continued...
* * *
Цуна*
***
* Продолжение рассказа "Саблезуб"
***
...Нурц, предводитель отделившейся орды народа Серой Цапли, человек с вспыльчивым характером, был скорее воином, чем охотником. Собственно, вспыльчивость характера и послужила причиной разделения большого народа на две части. К себе в орду Нурц набрал опытных зрелых охотников, пожелавших отправиться в новые неизведанные земли... Одна беда - женщин в орде Нурца, как и во всём народе Серой Цапли, было много. Слишком много! На одного мужчину, в среднем, выходило по три женщины. Поэтому особой ценности жизни женщин не представляли. Конечно, это не относилось к жёнам и двум дочерям новоиспечённого вождя. Две сварливые скандальные жены сразу же навели свои порядки в орде, ненавязчиво отстранив Нурца от управления бытом. Да и не переживал из-за этого Нурц, сосредоточившись на "достойных" делах для мужчины - охоте и разведке нового места обитания. Он же - вождь!
Разделив мужчин-охотников на две ватаги, Нурц взял с собой ту, что побольше, и отправился дальше в верховья поймы. Три десятка опытных охотников и старшая дочь вождя, Цуна, хорошо вооружившись и взяв с собой припасы, передвигались по сильно изрезанной протоками и ериками низменности. Нурц, как и положено вождю, шёл всегда впереди. За ним, вытянувшись в длинную цепочку, следовали охотники. Где-то посередине находилась Цуна, нёсшая свою сумку со знахарскими принадлежностями и травами. Осведомлённость о том, как следует поступать при наступлении болезни или получении раны прорезалась у неё как-то сразу и совсем недавно. Девушка почему-то стала интересоваться раздичными травами, собирать и сушить цветы, выкапывать и растирать корешки. Мужчины орды смотрели на это с ухмылкой, но вслух ничего не говорили... Всё-таки дочь вождя... Зачем наживать лишние неприятности? У вождя Нурца тяжёлый характер! Мало ли... Уже на новом месте один из охотников неудачно упал, сломав при этом руку. Цуна отстранила всех, аккуратно разрезала мышцу острой ракушкой, соединила сломанную кость и примотала её к деревяшке кожаным ремешком. Рану присыпала порошком из измельчённого сушёного корня цзопа*, что-то нашёптывая при этом. Случай заставил детей Серой Цапли по-другому относиться к Цуне. С уважением... Как же, - целительница! Весьма нужный человек в орде. Поэтому Нурц, не очень-то ценивший женщин, в том числе своих жён и дочерей, решил взять её в этот первый обход - хуже для ватаги не будет...
...Всё, дальше осматривать нечего, "обход" новых земель закончен! Нурц, как всегда шедший первым, дал отмашку веренице охотников... Вот от этой редкой группы деревьев до места, где от полноводной, с бурлящими желтоватыми водами реки "ответвлялся" первый рукав, оставалась не более полутысячи шагов. Далее начинался лес... Вначале просто редкие стволы высохших деревьев - то ли корни вымокли, то ли жук-короед "постарался". Ещё дальше, за опушкой леса, вставала не проглядываемая глазом зелёная стена. А что озёрным людям делать в лесу? Ватага быстро собралась вокруг своего вождя. Нурц распределил обязанности по обустройству места стоянки для ночёвки, сбору сухого дерева для костра и добыче свежей рыбы, а сам с Цуной и ещё двумя Сыновьями Цапли решил пройтись к развилке реки. Девушка обрадовалась - эти утомительные для неё дневные переходы закончились, да и вдруг, попадутся какие-нибудь новые целебные травы, цветущие в эту пору растения? Она беззаботно передвигалась вдоль берега, то и дело что-то срывая и растирая в ладонях. Подносила к носу растёртые растения, принюхивалась к растёртому, ополаскивала руки и тут же срывала новые...
. . .
...Человека, отчаянно боровшегося за свою жизнь, Цуна заметила издалека. Все Сцайксплу* великолепно плавали с малых лет, что называется, "чувствовали себя в воде, как рыба", и девушка, не раздумывая, бросилась в небольшое ответвление реки. В несколько широких мощных взмахов пересекла речушку и быстро проскочила два десятка шагов до отмели. Выброшенного течением мужчину закинула на колено животом вниз, правда при этом пришлось поднапрячься, и надавила на спину - через несколько мгновений у чужака изо рта и носа хлынула вода. Достала из сумки недавно сорванный побег цермцы* и, положив мужчину на спину (сумку под голову), растёрла растение в руках и поднесла ладони к носу ещё бесчувственного "утопленника"...
...Нурц с уважением рассматривал и оценивал чужака и его копьё. Как не уважать мужчину, имеющего такое оружие? Как уж там получилось, но посланные на помощь Цуне охотники принесли и бесчувственного чужака, и копьё с каменным наконечником. Вождь долго осматривал оружие - да, посерьёзнее острых деревяшек, обожжённых на костре и гарпунов из костей большой рыбы. Воин, явно воин! Выше любого из Сцайксплу, крепко сложен, весь в шрамах, уже старых, зарубцевавшихся... И это не смотря на молодость... Надо принимать чужака в орду, такими не разбрасываются. Как бы его "заинтересовать"? Народ Серой Цапли даст ему две... Нет... Три жены!
. . .
...Гулх давно "пришёл в себя", но притворялся немощным, больным. Так лучше. Пусть его пленители, ну, или спасители, считают его слабым. Ещё вчера он, увидев в руках у вожака своё копьё, знаками попросил вернуть оружие, но плосколицый "рыбоед" отказал. Кхар сидел на траве неподалёку от костра, прислонившись спиной к стволу одного из деревьев редкой рощицы, в которой Сцайксплу устроили стоянку. Потирая плечо, слушал и запоминал, запоминал и снова слушал собравшихся вокруг костра разговорчивых рыбоедов. Обсуждали два вопроса: новые земли и его, Гулха. Это разведчик понял сразу, даже ещё не разобравшись в языке Сцайксплу. "Цвиркающий" язык этого народа был сложнее "кашляющей" речи кхаров, больше использующих мимику и жесты, но всё равно не таким уж и сложным. На этот момент кхар понимал почти всё, что говорили плосколицые коротконогие люди. Внешность мужчин этого племени Гулху не понравилась. Совсем не понравилась... Ну не должен так выглядеть мужчина! А вот девушка, спасшая ему жизнь... Несмотря на большое сходство в телосложении с мужчинами её племени, Цуна, так звали девушку, была весьма привлекательной. Кхар улыбнулся. Или это в голове отложился долг признательности? Вчера она до вечера не отходила от него, что-то "цвиркая" на своём языке, и ласково гладила кхара по волосам, заставляя его жевать какие-то душистые, вымоченные в воде, лепестки цветов. Нет, всё-таки она привлекательная... Во всяком случае, намного красивее женщин кхаров. Гулх снова вслушался в разговор у костра.
Что? Его хотят принять в племя этих рыбоедов без его согласия? Больше всего на свете Гулх любил свободу, походы по неизведанным местам. А тут - жёны и рыба, рыба и жёны! Нет, это кхара совсем не устраивало, он уйдёт, выберет момент и уйдёт. Коротконогие люди не догонят его, даже если он будет прыгать на одной ноге...
. . .
...Цуна находилась в десятке шагов сзади от черноволосого чужака и, не отрываясь, смотрела на него. Она ещё вчера разгадала его хитрость. Уж ей-то! Что, она больных и немощных не видела? Он давно уже не болен, а полон сил. Случись что, чужак сумеет за себя постоять, даже один против троих, даже без оружия. И речь людей озёрного народа он уже, похоже, понимает, только не говорит об этом. И когда успел научиться? Умная девушка поймала себя на мысли, что чужак-то ей нравится. Вот бы стать его женой! Ну, или спутницей... По большому счёту, - это одно и то же... Покинуть надоевшее ей родное племя с грубыми мужчинами, без разрешения которых нельзя сделать и шага. А как он смотрел на неё вчера вечером? Этот взгляд невозможно спутать ни с чем - она ему тоже нравится. А вот тут - беда. Отец вчера сказал, что примет чужака в племя и даст ему жён, а это значит, что из племени высокого охотника не отпустят, и Цуне до конца своих дней придётся жить со своим народом и терпеть злые выходки мужчин. Нет, она поможет чужаку уйти и сама уйдёт с ним, а там. - пусть будет, что будет. Что будет, то и будет! Ночью, ближе к утру, когда караульный заснёт, а он заснёт, - Цуна постарается - достаточно напоить его водой, оставшейся после вымачивания цимьяна* в маленьком козьем мехе.
Девушка спокойно встала и подошла к дереву, у которого сидел Гул, присела на корточки с другой стороны дерева и тихо, чтобы никто, кроме него, не слышал, заговорила. Пусть чужак слушает её, но не оборачивается. Она знает, что чужак понимает речь её народа. Как его имя? Гулх? Хорошо. Она поможет Гулху уйти, за это он возьмёт её с собой. Завтра будет поздно, орда Сцайксплу пойдёт домой, переправившись через два ответвления жёлтой реки, а Гулх не умет плавать, и убежать будет трудно. Цуна попробует принести копьё Гулха. Если не получится, они уйдут, взяв оружие заснувшего караульного. Пусть Гулх кивнёт, если согласен... Хорошо. Пусть Гулх ждёт, Цуна даст ему знать... Девушка так же спокойно встала и вернулась на своё место, никто из мужчин Сцайксплу не заметил состоявшегося короткого разговора.
Копьё Гулха с кремневым наконечником стащить не удалось. Отец "вцепился" в копьё и не выпускал его из рук, даже спать ложился в "обнимку" с понравившимся оружием. Ну да ладно, не в оружии счастье. Цуна не сомневалась, что всё делает правильно. Устроившись неподалёку от караульного, девушка притворилась спящей...
Всё, пора! Караульный задремал, свалившись на бок у костра, за чужаком никто не наблюдает (куда он денется?), солнце только-только окрасило далёкие заснеженные верхушки гор в розоватый цвет, - лучше момента не будет.
Гулх не спал. Кхар всё так же, как и вечером, сидел, прислонившись спиной к стволу молодой берёзки, и размышлял. В непростое положение он попал. Ну переберутся они через речушку, дальше-то что? На восход солнца? Идти в эту сторону смысла нет - равнина, до гор очень и очень далеко. Они с девушкой будут видны как на ладони. Цуна - не "ходок", на открытом месте их быстро догонят. Был бы он один, а так... Остаётся лес. Гораздо ближе, да и в лесу Гулх чувствует себя, как Сцайксплу на воде, а там по краю леса - к горам. В горах можно остановиться, осмотреться. Про то, чтобы уйти одному, и речи быть не может, обещал - надо выполнить. Иначе, какой же он мужчина? К тому же, знахарка ему нравилась, хорошая будет жена. В родном племени кхару одна "строила глазки" (или Гулху это только показалось?), но все женщины кхаров были какие-то нескладные, вот и та особенной привлекательностью не отличалась, поэтому Гулх обзаводиться семьёй не спешил. Какая, всех этих кхарок к морхогу в лапы, семья может быть у следопыта-одиночки?!
. . .
...Стараясь не шуметь, Цуна подошла и тронула за плечо прикрывшего веки кхара. Гулх открыл глаза и, окинув взглядом Цуну, кивнул сообщнице. Всё правильно, другого он от неё и не ожидал. Две сумки и козьи меха с водой через плечо, в руках - небольшой гарпун с костяным наконечником. Собралась, подготовилась... Умная девушка! Жаль, не принесла копьё с каменным наконечником. Гулх спокойно, не торопясь, поднялся, подкрался к спящему караульному, подобрал оружие - лёгкую гибкую дубинку из ствола ивы и длинный гарпун. Постоял несколько мгновений, может, оглушить для надёжности? Нет, люди озёрного народа не сделали ему ничего плохого, он не будет наносить вреда этим людям! Гулх повернулся и взял Цуну за руку. Беглецы скорым шагом преодолели расстояние до реки и вошли в воду. На том берегу их ждала свобода...
***
*Сцайксплу - если точнее, то "Сцайкспла-луу". На языке озёрного народа: "сцайкспла" - серая цапля, "луу" - дети.
*цимьян - Чабрец. Чабрец (Тимьян) растет практически на всей территории России, насчитывается более 30-ти его видов. Отвары из чабреца способствуют повышению общего жизненного тонуса, поэтому рекомендуются при авитаминозе, хронической усталости и упадке сил. Настои чабреца обладают успокаивающим эффектом, поэтому помогают бороться с головными болями, мигренью и бессонницей.
*цермца - Черемша. Имеет сильный чесночный запах. Здесь следует отметить, что в языке озёрного народа очень редко используются "шипящие", поэтому их речь имеет "цокающе-цвиркающее" звучание.
*цзоп - Железняк(Зопник). Зопник произрастает в Северном полушарии, встречается в Африке, Азии, на юге России, Урале, повсеместно - в/на Украине. Предпочитает открытые опушки и полянки, склоны балок, прибрежную зону рек, растет в степи и среди злаковых посевов.
* * *
|