Попробую на примере своей семьи рассказать о десятках миллионов семей, не познавших детства, не познавших ласки, вечно голодных, работавших с малых лет, потерявших в войне кто отцов, кто братьев, кто сестер, кто матерей. Перенесших на своих детских, не окрепших плечах все тяготы войны. Отдавая последнее для фронта, для победы. Про тех миллионов, которые помогли победить фашистов, кто восстановил разрушенные города, села, фабрики, заводы. Построившие миллионы новых квартир, новые заводы и фабрики, новые гидростанции и атомные станции. Восстановили разрушенное сельское хозяйство. Делали научные открытия, освоили космос, изобретали новое оружие для защиты своей Родины, которое и сейчас лучше заграничных аналогов. Поднимали целину. Рожали и воспитывали детей. Работали на благо Родины всю свою сознательную жизнь, получая 5-10 рублей со 100 рублей производственной продукции. А в деревне порой обходились палочками в ведомости. Палочки-трудодни, которые ничем не отоваривались.
Потом началась перестройка. Все, что было построено и создано нашим поколением, ловкие люди-партократы прибрали к своим рукам. Закрыли фабрики и заводы, распустили и растащили колхозы и совхозы. Лишили работы миллионы людей. Растащили фонды, украли личные сбережения трудящихся. Бросили десятки миллионов, целое поколение на произвол судьбы, как нищим, назначив пенсию в 3000 рублей. А проще говоря, бросили умирать голодной смертью. 3000 рублей за работу на благо Родины в течение 50-55 лет. Вот чем отблагодарила наша Родина за наш самоотверженный труд. 3000 рублей вам, партократам на один ужин в ресторане не хватит, а пенсионер должен прожить на эти деньги целый месяц. Большое спасибо за такую "ЗАБОТУ" нашим правителям.
Кто-нибудь, когда-нибудь, где-нибудь, что-нибудь говорил о нашем поколении - поколении войны. Словно не было нас и мы не работали. Использовали, выжали все соки и выбросили из жизни, как поломойка выбрасывает старую тряпку на помойку. Сунули 3000 рублей, как нищим, и живите, как хотите. А ведь нам кому за 70 лет, кому за 60. Жить осталось 5-10 лет.
Первые воспоминания о детстве 1946 года. Зима. Отец растопил печку. Плита раскалилась. Я и Юра режим картошку на тонкие пластики и кладем их на плиту. Главное вовремя перевернуть. Готовые поджаренные ломтики тут же поедаем с большим аппетитом. Это лакомство - это наш ужин. Картошки остается мало. Приходится экономить. Осенью накопали картошки меньше, чем полагалось. Много идет на корм курицам и свинье. Зерна нет, тыква закончилась. Чем садить в огороде - главная забота. В апреле начали вырезать глазки из картошки. Это будет посадочный материал. Ростки уже появились. Эту работу доверили мне и Юре. Он старше меня на 2 года. Он ученик первого класса.
Запомнилась моя первая поездка с отцом в Барнаул. Отец наготовил две вязанки метел и решил отвезти их на хлебокомбинат в Барнаул. Два дня со слезами я его уговаривал взять меня с собой. То ли я уговорил, то ли не с кем было меня оставить, но в Барнаул мы поехали вместе. С пригородного поезда пешком мы подошли к огромному зданию. Аромат свежевыпеченного хлеба окутывал все вокруг. Я спросил отца, чем это так вкусно пахнет? Хлебом, сынок! В этом здании пекут хлеб. В проходной он оставил вязанки с метлами и меня, а сам пошел договариваться с нужными людьми. Через час он вернулся с человеком. Тот забрал метлы, а сторожу разрешил пропустить нас на задний двор хлебокомбината. Когда туда подошли, я остолбенел. Я увидел 3 стойла для лошадей. Два были пустые, а в одном стоял здоровый конь. И этот конь топтал хлебные корки. А перед мордой были навалены кучки корок. У нас, в деревне, за горсть зерна, унесенного матерью с тока для голодных детей, посадили в тюрьму на 3 года. А здесь лошади едят и топчут хлеб, хлеб, ко-
торого нет ни грамма в деревнях. За сданные отцом метлы нам разрешили набрать из этих кучек хлебные корочки. Отходы видимо складывались уже давно. Лошади поедать не успевали. Часть заплесневели, часть загнили, часть смешались с пылью и грязью. Но встречались и свежие за 3 часа мы с отцом набрали съедобных чуть больше полмешка. К нам подошел мужчина, который забрал у отца метлы. Сказал, что все, хватит, и проводил нас до проходной. С драгоценной добычей мы поспешили на вокзал. С этого дня наша семья стала самой богатой в деревне - у нас был хлеб! Майские праздники прошли, началась подготовка к посадке огорода. Основная забота - где взять картофель на посадку. Картошки, по рассказам отца, сестер Нади и Веры всего ведер 100. На посадку надо не менее 50 ведер. Останется 50 ведер. Картошка - это основная еда для всей семьи, а семья это 5 человек - отец, две сестры и я с братом. Курицам решили не давать - перевели на подножный корм. Драники из картошки не печь. Из картофелин, которые идут на еду вырезать глазки. Картошку решили перебрать и рассортировать. Более мелкая картошка пойдет на посадку. Вся картошка хранится в подполье. Подпол большой. Иной год засыпали по 1000 и более ведер. Нынче картошка сиротливо притулилась в одном из уголков. Сортировкой поручили заняться мне с Юрой. Показали какого размера оставить на семена, какую на еду. Отец и сестры начали копать огород. Надо лопатами вскопать не менее 1-го гектара в огороде и в поле. В прошлом году накопали всего 450 ведер. Это очень мало, скотина и семья на голодной диете. За день картошку отсортировали. Взрослые вытащили семенную картошку из подполья на яровизацию. На вскопанной земле стали высаживать глазки, вырезанные в конце апреля. Впервые провел опыт - посадил в 3-х ящиках очистки - картошка была, но очень мелкая. Через неделю будем высаживать лук, чеснок, огурцы, свеклу, тыкву, брюкву, горох, репу, редьку. Полив, прополка этого огорода с этого года ложится на мои с Юрой плечи. С утра из колодца набираем воду во все бочки, а вечером перед закатом солнца производим полив теплой водой. Прополкой занимаемся до обеда. С обеда до полива у нас свободное время.
Чтобы понятно было дальнейшее мое повествование, опишу местность, где расположился наш поселок Костяки. Представьте себе: болото, покрытое березками 1,5-2 метра высотой. К этому болоту спускается увал, мы называли его горой высотой 200-300 метров. Так вот на подножье этого увала в одну улицу и стояли дома нашей деревни. В зимнюю пору можно было скатиться на лыжах с горы и по переулку доезжать до согры. Согра начиналась в 5 км на восток от деревни и уходила, расширяясь в ширину до 10 км, на юг на 40 км. Среди этого огромного болота располагались большие и малые озера. Ближайшее Большое озеро находилось в 1,5 км от поселка. С увала оно хорошо просматривалось. Еще на согре располагались редкие острова. Почему-то одни заросли осиной и березой, другие были заполнены только елью. Эти острова очень красиво смотрелись. Центр - острова составляли материк высотой до 30 метров ели, а ближе к краю болота ели становились все меньше и меньше. Мелкие, не больше 1 метра высотой, очень густые образовывали как бы пояс этого острова. Темно-зеленый оазис среди светлой зелени молодых березок и осоки. Деревня растянулась на два слишком километра. На протяжении всей длины деревни увал оставался голый и постепенно переходил в поля. С обоих концов деревни начинался лес. В основном преобладала сосна и немного береза. В 2,5 км к северу от деревни находился 14 разъезд железной дороги Барнаул-Новосибирск. Сейчас это станция Цаплино. К юго-востоку через болото в 7 км находилось село Повалиха. Если обходить болото, придется идти все 10 км.
Свободное время, особенно после войны, в голодный период мы проводили своеобразно. Не помню, чтобы мы занимались просто беготней. Мы совершали походы. Сегодня мы идем собирать щавель, завтра рвем пучки, дыдлы. Поднялся на озере молодой камыш,
идем рвать его. Знаете, какой он вкусный, особенно круглый, самое основание не более 3-4 см белого цвета. Начинали поглощать свой витаминный корм ранней весной вначале кондык на бугре. Маленький голубой цветочек, а в земле небольшой клубенек. Он очень вкусный. Затем медуница. Очищаем от листьев и кожицы стебель, а потом вместе с цветком в рот. Саранки копали уже после пучек и дыдл. Ходили за лизуном и за полевым луком. На озере ловили гольянов иногда на удочку, а чаще всего платком. Четыре прутика по краям платка. Углы платка привязывали к прутикам и подвешивали Платок на стропы к длинной палке. Клали груз в центр платка, и опускали платок на дно озера как башенный кран опускает плиту на стройке. Затем начинали кидать на платок размятый картофель или просто принесенный с деревни песок. Образовывалось облако мути, и гольяны собирались стайкой на плотке. Когда собиралось рыбок достаточно много, платок за палку поднимался на берег. Рыбок собирали в бидон, а снасть опускали вновь в воду. А на берегу начиналось пиршество. Гольян брался в одну руку двумя пальцами, зажималась голова гольяна, а пальцем другой руки проводили от головы до хвоста, выдавливая все внутренности. Затем прутик вставлялся в рот рыбки, и рыбка обжаривалась на костре. Вкус был изумительный. Наевшись и наловив полный бидон, шли домой. Дома обжаривали гольянов на сковородке, а затем заливали молоком. Вся семья садилась за стол и ели вкусное блюдо, да нахваливали рыбака. В следующий день уходили в поход за яйцами. У нас, у ребятни, все гнезда были на учете. Но у нас также существовал кодекс-закон. Мелких птиц не трогать. Сорок, ворон зорить, оставляя по одному яйцу, чтобы птицы гнездо не бросили. Колонии дроздов зорили на 50%, то есть из 6 яиц забирали 3 и то только тогда, если яйца свежие. Как только дрозды начинают парить - гнезд никто не трогает. Точно так относились к гнездам куропаток, перепелок, уток. Часть яиц запекали в костре. Остальные уносили домой.
Очень нравились нам цветки на старых соснах - мы их называли кашицей. На конце веточки образовывалась ягодка, похожая на малину. Эта ягодка ярко-желтого цвета покрыта тонкими чешуйками. Эти чешуйки убираешь, а ягодки съедаешь за милую душу. А на молодых сосенках поедали молодые росточки.
В 1,5 км за разъездом протекала речка Кашкарагаиха. В любом месте ее можно было перейти или перепрыгнуть. Но рыбы в ней было очень много. В основном пескарь. За 1-1,5 часа можно было наловить 3-х литровый бидончик.
Ягоды: земляника, клубника, черника, смородина заготавливалась в основном нами - малолетками. Много ели свежими, на зиму ягоду сушили. Зимой варили кисель или клали в тыквенную кашу. Калину и бруснику заливали водой и так в воде хранили. За брусникой ходили за 20 км на высокий бор. Выходили еще в потемках и возвращались в поселок поздно вечером. Но с этой ягодой мне никогда не везло. Больше 1/3 ведра я никогда не набирал. Но по деревне все пацаны и девчата несли полные ведра. Перед деревней ягоду высыпали на рубаху, в ведра нарывали траву, а сверху насыпали бруснику и с "полными" ведрами проходили по деревне.
Грибы: белые, грузди, маслята, подберезовики, подосиновики, опята собирали по своим излюбленным местам.
В походах уничтожались змеи. Нам с раннего детства внушали - убьешь змею, с тебя Бог снимет 40 грехов. По-видимому, наличие большого количества змей послужило такому положению вещей. Частенько на покосах возле озер, на рядах осоки грелось до десятка гадюк. Иногда ряды собирали в валки и при переноске сена в копны змеи выпадали из сена чуть ли ни на голову несущего. Однажды, когда отец пас лошадей в ночное время, со-
бирали валежник для костра. Отец сломил трухлявый пень березы, взвалил его на плечо и
понес к костру. Я шел сзади и просто остолбенел, когда из дупла этого пня стали одна за другой сыпаться змеи. Я закричал отцу, и он сбросил опасный пень с плеча. А весной, по-моему, в день Красной Горки, мы, пацаны, находили на краю болота, обычно в небольшой выемке, целое скопище змей до 100, а то и больше. Говорят, в этот день они собираются спариваться. Представляете картину - множество черных лент, шипя, ворочаются в большом клубке. Такое скопище мы тронуть боялись.
Надо отметить еще одно существенное обстоятельство. Перед войной люди нашей деревни жили очень хорошо. Наши родители объединились и образовали промартель. Земли было немного, так что налог платили небольшой. В промартели были мастерские: столярная - делали рамы, двери, диваны, шкафы, сундуки, одним словом все, что закажут. В бондарном цехе изготавливали деревянные бочки всяких размеров. Цех по изготовлению саней, телег. Имелся цех по изготовлению конской сбруи. Вязали метлы, из льна и конопли вили веревки. Люди были заняты и летом и зимой. Всем этим хозяйством управляли 3 человека: председатель, бухгалтер и бригадир мой отец. В 1941 году всех троих, а всем им уже шел шестой десяток лет, отправили на фронт, а моего отца в трудармию. Он родился в 1890 году, имел семью в 8 человек. Старший сын Андрей 1921 года служил в армии, погиб в 1941 году, старшей сестре Любе было 17 лет, Виктору - 14 лет, Наде - 12 лет, Вере - 10 лет, Юре - 3 года, мне - 1 год. Таня только что родилась, умерла в 1942 году. Мать уже тяжело болела - туберкулез. Умерла в 1944 году. Видимо это и послужило причиной, что он оказался не на фронте, а в трудармии. Пришел домой в 1946 году очень больной, страдал больше года расстройством желудка. А по ночам воевал с кем-то. Поднимется с постели и громко ругаясь кулаками как боксер, выталкивает кого-то, а дойдет до двери, шибанет кулаком в дверь, замолчит и идет в постель. Утром спрашиваем, с кем воевал ночью, он ничего не помнит.
Так вот наших руководителей забрали, а на их место приехали молодые, кровь с молоком - "белобилетники" еврейской национальности. Они менялись в течение войны трижды. Одни уезжали, другие приезжали. Но все до одного делали одно дело. Растаскивали нашу промартель. Наши старики руководители ходили пешком. Эти завели пролетки летом, кашевки зимой и 2-х-3-х рысаков, в которых и развозили наше зерно, мясо по себе и начальству свыше. Да так удачно, что к 1946 году от наших мастерских ничего не осталось ни станков, ни инструмента, ни зданий, ни скотины. Даже архив уничтожили. Люди жили только за счет своего личного хозяйства. Наша семья имела корову, двух телят, 5-6 овец, 1-2 свиньи, 10-15 куриц. Зерна не было. На корм надо было накосить не менее 50 центнеров сена и накопать не менее 1000 ведер картошки.
Зададите вопрос, чем помогало такой больше семье государство. "Помогало". Мы должны были заплатить денежный налог с коровы, телят, овец, свиней и даже куриц. Кроме того, должны были сдать молоко, шерсть, яйца и все шкуры с забитых на мясо животных. Когда не хватало молока на сдачу, благосклонно начальство разрешало за деньги купить сливочное масло в магазине и сдать его тут же вместо молока. За неуплату в срок начислялось крупное пени. Мой отец по состоянию здоровья работал ночным конюхом. Зарплата была маленькая, и к концу года уплатить налог был не в состоянии. Государство и здесь шло на "уступки". Мать перед войной положила мне и Юре на совершеннолетие по 5000 руб. Так вот в сельском Совете отцу давали справку, что он должен заплатить налог такую сумму. С этой справкой отец шел в сберкассу и снимал с моего или Юриного вклада, пока не закончились деньги на вкладах. Свою мизерную пенсию, архив был уничтожен белобилетниками, стал получать только в 65 лет.
Помогало выжить в деревне так это взаимовыручка. Деревня в то время была как одна семья. Жили бедно. У одних была мясорубка, у других ручная мельница, у третьих сито. Да все и не перечислить. Надо сито, идешь к Ивану, надо мельницу, идешь к Василисе. Сшить что-то нужно шли к Марфе. Семенами делились. Утро в деревне начиналось с топки печей. У кого сохранились спички или угли в золе - разводили огонь в русской печи. На этот дымок приходили соседи за угольками. Обычно угольки переносили в небольшом чугунке.
Несколько слов о русской печи в военной деревне. С уверенностью могу сказать, что если бы не было русской печи, население уменьшилось бы наполовину. Русская печь - это больница для малышей и пожилых. Одежды нормальной не было, ребятишки до 6-7 лет носили только рубашки, а побегать охота. Вот и отогревались на печи. Заболел - залезай на печь. Ну а в зимнюю пору вся мелкота сидела на печи. Там и игры проводили, ведь на полу было очень холодно, а топить будут только вечером, когда придут взрослые с работы. А пища, приготовленная в русской печи. Борщ, щи, которые утомились в русской печи, имеют изумительный вкус. Тыква, целиком посаженная в печь, паренки из свеклы, топленое молоко, каши в глиняных горшочках, рыба на сковородке, хлеб на листьях капусты, картошка круглая в золе, компоты, кисели, калачи и пряники, вынутые из русской печи отличались исключительным вкусом, превращая порой обычные продукты в необычно вкусные блюда. Нынешнее поколение лишено попробовать эти блюда из русской печи, а жаль, что это безвозвратно потеряно. Я бы в каждой деревне поставил памятник русской печи.
Хочется рассказать о взаимопомощи. Об укладе жизни в семье, о жизни в деревне. Уклад, порядок, закон, характер - мне кажется, первое будет правильно охарактеризована жизнь в деревне. Видимо он зародился очень давно в каждой работящей семье и передавался от одного поколения другому. Семьи были большие и чтобы выжить нужно первое: всем работать, перенять ремесло, овладеть профессией, помогать младшим, не проходить мимо беды соседа, не ссориться, не пререкаться, думать в первую очередь о семье, а потом только о себе. Младшие слушались и уважали старших. Старшие оберегали младших. В каждой деревне встречались семьи, в которых члены семьи жили не по этим правилам. Они не очень много работали, любили отдохнуть побольше, переложить заботы на другие плечи. Такие семьи жили очень бедно, еды не хватало, ходили побирались, дети болели, часто умирали. Такие семьи служили хорошим примером для воспитания молодых. Никому не хотелось походить на этих нерадивых. А когда началась война, когда почти все здоровые мужчины ушли на фронт, когда горе, нужда постучалась в каждый дом, семьи в деревне в этой беде еще более сплотились и как бы стали оной семьей. Пришла похоронка в дом, переживали всем селом. Надо поправить дом - приходили на помощь. Надо скосить сено - косили. Надо посидеть с детьми - сидели. Кончилась еда у соседа - делились. В три года уже становились нянькой для новорожденных. В 4 года уже пололи грядки в огороде, подметали пол, в 6 лет поливали огород, сажали картошку, ухаживали за скотиной. В 10-11 лет уже брали литовки и косили сено, копали огород, заготавливали дрова на зиму. В 12-13 лет ты уже мужчина, хозяин, все заботы на твоих плечах, так как старшие братья или сестры в 14-16 лет уже учатся в техникуме или работают на заводе, или в колхозе. Так какой рабочий стаж у мужчины или женщины, родившиеся в 30-40 годы, товарищи народные депутаты? Закон приняли - стаж засчитывать с 16 лет, а он с 12 лет пас колхозную скотину , с 12 лет на табуретке стоял у станка, он работал в своем огороде, чтобы выжить в это лихолетье, чтобы после войны поднимать из руин города и села, чтобы строить гидроэлектростанции, заводы и фабрики, чтобы делать открытия, чтобы лететь в космос. И у вас хватает совести называть себя депутатами от народа. Вы, не познавшие нужды, муки, боли, страдания народа. Это наше поколение построило социализм и создало богатства в
стране, а вы бездарно нами руководили, а потом разграбили все, что создано нашим трудом.
Несмотря на загруженность работой по дому и в огороде, мы, пацаны, находили время и для игр. Зимой катались с горы на санках, ледянках, самодельных лыжах. Сколько лыж поломали, прыгая с трамплина. Весной гора оголялась рано и быстро прогревалась. Внизу в деревне сугробы, грязь, а мы уже босиком играем в лапту на бугре. На первое мая отважные купались в яме. На самом бугре была выемка глубиной до 4 метров и длиной метров 20. С одной стороны еще снег не растаял, а с другой озеро талой воды. И ничего купались и не простывали. Любимые игры: лапта, чижик, городки, бабки, третий лишний, ныряние в дыру, стрельба из лука, лазанье по деревьям, уничтожение ос и шоршней, катание обода.
Игра в лапту: Компания делится на 2 команды. Одна команда бьет, другая вадит. Лаптой-палкой бьют по мечу (мяч делался из линялой шерсти коров, он был твердый и тяжелый) и пока он летит все пробившие по мячу должны добежать до черты и вернуться в исходно место. Так команда, которая вадит, должна поймать мяч и мячом попасть в бегущего игрока. Тогда команды меняются местами.
Игра в чижик: вбивается сырой кол высотой до 30 см, чижик - это сучок в 10 см. Он крепится на кол, затем отмеряют от кола 6-10 метров черту и с этой черты битой надо попасть по колу. Чижик летит и в это время бьющий должен добежать до кола и коснуться его рукой. А который вадит, найти чижик и водрузить его на кол. Если успел первым, он будет бить, а кто бил начинает вадить.
Ну, городки описывать не буду, их не забыли.
А про бабки надо рассказать.
В эту игру играли как малыши, так и подростки в 14-16 лет. Бабки - это короткие косточки от ног телят и коров. Их бывает 2 в каждой ноге перед копытом. Панки делают из косточек, находящихся в ногах повыше бабок. Они в 3-4 раза длиннее первых. Хороший панок иной раз стоит до 100 бабок. Панок с одного конца сверлится и заливается свинцом для тяжести (он внутри полый). Игра состоит в том, что бабки ставятся в ряд и надо с расстояния в 6-7 метров панком выбить бабки из ряда. Попавший в ряд и выбивший хотя бы одну бабку, бьет второй раз до промаха. Выбитые бабки забирает себе и уступает место другому.
Игра в третий лишний: Все участники делятся на пары. Пары становятся в круг. Одна пара по жребию вадит. Один из них берет ремень, другой убегает от него и старается пристроиться к паре стоящих в кругу. В этой паре появляется третий лишний и если он сразу же не среагирует, ему достается удар ремнем. После чего он должен проделать то же самое с другой парой.
Ныряние в дыру: Приходим на озеро. Берега озера образованы многократным сплетением корней сабельника толщиной до 20 см. Под этим пластом вода озера до 1 метра глубиной и донными отложениями до 50-100 см. Выбираем берег, где чистой воды побольше. Отступаем от края метров 5-6, делаем дыру в плавучем берегу, потом в эту дыру ныряли, проплывали эти 5-6 метров и выныривали в озере. Пращи и луки со стрелами тоже были на нашем вооружении. Уничтожение шершней стояло на 2 месте после поиска питания. В одном месте на конце деревни увал разделял глубокий овраг, заросший дуплистыми бе-
резами. Вот эти дупла в березах и завладели шершни. Шершни - это осы, но они крупнее их в 2-3 раза. Однажды летом я бежал в гору, а шершень летел вниз и попал мне прямо в лоб. Боль была такая, что я не менее 10 минут был без памяти. С тех пор я невзлюбил этих злодеев. Тактика была такова: Найдя дупло, занятое шершнями мы поблизости находили лужу и начинали заготавливать из грязи снаряды. Затем дружно залепляем дупло грязью и, выломив прутья, начинаем уничтожать подлетающих к дуплу шершней. Когда шершней на воле не остается, осторожно проделываем небольшое отверстие в затычке, чтобы из него вылезал только одно насекомое, которого мы уничтожали здесь же. На одно дупло у нас уходило 2-3 часа. А спускаться на парашюте. Выбираем тонкую длинную березку, залезаем наверх до самой вершины, цепляешься руками за ствол, березка начинает гнуться, а ты как на парашюте спускаешься на землю. А еще можно по сукам перейти с одного ствола дерева на другое. Так что экстрима у нас в детстве тоже хватало.
Иногда были и приключения. Однажды, когда лазили на электрический столб, кто выше заберется. Спускаясь вниз не заметил острой щепки, она, пропоров кожу на животе, вонзилась см на 5 и отломилась. Так мы ее потом щипцами еле вытащили. А однажды, на берегу, стреляя калиной из трубочки, запнулся, и эта трубочка ободрала мне горло, кровь хлынула ручьем. Соседка Поля еле остановила ее. Зато потом такими вкусными драниками угостила, просто прелесть.
Потом школа. В деревне у нас было 4 класса. Учительница была одна на всю школу. Учебников было мало. Бумаги нормальной не было. Тетради делали из оберточной, желтой бумаги. Писали вначале карандашами, а со второго класса уже ручкой. Сколько карандашей и перьев поломали на этой бумаге. Бумагу делали из соломы. Но солома не вся растворялась до конца. Хочешь написать букву или цифру, доводишь карандаш до этой соломки и он или ломается, запнувшись, или скользит в сторону вдоль соломки. Вот тебе и чистописание, а такой предмет в то время был. Так что мучились и ученики, и наша милая учительница.
Вначале учеба мне не давалась. Примеры и задачи мне не давались. Потом однажды вдруг, как выключатель включили. И с этого момента, а это случилось в 3-м классе, математика и все другие предметы, кроме русского языка, в дневниках и тетрадях имели отличные отметки. А вот по русскому языку у меня до сих пор, мне 68 лет, выключатель не сработал, описки, пропуск букв, не поставил запятую, все это преследует меня до сих пор. Двойки с маленькими тройками чередовались, и в конце четверти учительница складывала их в кучу, делила на 2 и если получалось 2 целых 51 сотых, выводила мне "маленькую" 3. С 5 по 10 класс учился в селе Повалиха. От пос.Костяки до Повалихи вели две дороги. Одна прямая 7 км , на этой прямой надо 1 км идти по болоту. Особенно тяжело весной. Преодолевали болото, прыгая с кочки на кочку. Вторая дорога шла вдоль согры, и удлинялась на 3 км. Мы, пацаны, предпочитали дорогу прямую: первое короче на 3 км, второе перед согрой и, перейдя согру, были колонии дроздов, которые поставляли нам яйца. А что такое свежие яйца для голодных пацанов, не евших с утра. Набрав яйца, пекли их в золе, ели без соли, а, насытившись, продолжали путь к дому. Готовили уроки, а утром, позавтракав, в 7 часов отправлялись в школу, чтобы к 9 часам быть за партой.
Зимой жили в Повалихе. Первые две зимы я, вместе со старшим братом, жил на квартире у одной бабушки. Третью зиму брата Юру взяла сестра Люба, а я жил на квартире родителей моего друга Володи Маслихина. Тетя Физа относилась ко мне, как к родному. Четвертую зиму жили с Юрой в интернате. Его открыли в 1955 году для проживания уче-
ников из других сел. Еду готовили сами из тех продуктов, что приносили на своих плечах
на неделю. Последние две зимы 1956-1957 годы жил у родной тетки тети Клавы, которая выйдя на пенсию, переехала из города Караганда в село Повалиха. Эти две зимы мне запомнились раем. Я познал женскую заботу, я был сытно накормлен, согрет лаской, я был счастлив. Многие ученики бросали школу после 7, 8 класса. Я закончил 10 классов. Меня никто не заставлял, никто не проверял. Помогло, видимо, слово НАДО, которое я усвоил с молоком матери, и которое помогало мне всю мою жизнь.
Многие считают время учебы счастливым детством. Я же с нетерпением ждал окончания школы. Учеба, кроме 2-х последних лет, это ощущение постоянного голода, занятие в школе, приготовление уроков и ходьба от деревни к деревне. Запомнились хорошо несколько случаев. Однажды, кажется в 1953 году, мороз за 40 градусов в сочетании с сильной пургой. Занятия отменили и мы, ребятишки, использовали свободное время для игры в сугробах на обрывах крутых берегов реки Повалиха. Метель намела снег на уровне берега, но между берегом и нанесенным сугробом образовалась пустота шириной 30-40 сантиметров и глубиной 2-3 метра. Вот эти пустоты мы использовали в своих играх. Это были пещеры, это были блиндажи, траншеи, окопы. К вечеру пришли в интернат грязные как черти, мокрые, но довольные проведенным временем.
Помню, однажды весной шли своей компанией в школу. На плечах мешки с провизией еда на шесть дней на двоих. У нас с братом Юрой ведро картошки, бидон с молоком 3 литра, соленые огурцы, капуста, немного лапши, крупы, учебники. И вот с таким грузом нам предстоит, прыгая с кочки на кочку, преодолеть согру длиною в 1 км залитую весенней водой. Юра нес в руках бидон с молоком. Неудачный прыжок, кочка покачнулась, брат не удержался на кочке и завалился на спину между кочек. Снизу вода, сверху молоко из бидона. Картина получилась комическая. Лежит на спине весь белый от молока, а встать не может. Мы хохочем, а он мокрый лежит в воде. Наконец помогли ему подняться. Вышли на берег, развели костер, помогли выжать одежду и просушить у костра. Затем продолжили путь к школе.
Рыбалка на речке Повалиха с дядей Колей, мужем тети Клавы. Ловили окуней и щук на вьюнов. Рыбка такая маленькая, очень шустрая в руке удержать очень трудно, но как наживка лучше не придумаешь. Окунь и щука, если есть под кустом, обязательно схватит. Впервые поймал щуку весом в 1 кг. В 11 лет меня брат Виктор приучил к охоте. Вначале ходили вместе во время его отпуска, потом охотился один. Старенький дробовик 24 калибра служил мне не менее 15 лет. Зимой зайцы, весной и осенью куропатки, утки, глухари, косачи - это мои трофеи. В 11 лет подружился с косой. С 11 лет вместе с отцом накашивали на зиму по 50-60 центнеров сена. Очень запомнилось лето, кажется 1953 года. Дожди не давали нормально просушить траву. Пришлось все копна складировать на стожары. Вначале из сушняка делался редкий шалаш, а уж потом его обкладывали сеном. Когда копна была закончена, у основания делали две дыры. Одну с одной стороны, другую - с противоположной. Получался сквозняк, и сено доходило до нормы досушивалось. Возили, как правило, на ручной тележке и заметывали на крышу стайки. Сено при этом отец всегда присаливал.
В 7-ом классе мы с братом купили новый велосипед. Деньги заработали, продавая белые грибы. В то лето белых грибов было очень много. С Юрой после обеда шли в лес, набирали по ведру молодых, красивых боровичков, а рано утром на пригородном поезде отвозили в Барнаул и продавали. За месяц наторговали на велосипед. Радости было!!! Несколько
слов о пригородном поезде. Это паровоз 5-6 вагонов со скамейками, а на конце прицеплялся один товарный вагон. Вот этот то товарный вагон мы, ребятня, и облюбовали. Там
контролеры не были никогда и пассажиры, у которых не было денег на билет, ехали в этом вагоне, если не входили все, ехали на крыше вагонов или в собачьих ящиках под вагонами.
В 6 классе впервые надел костюм. Сейчас эти костюмы называют лыжными. Брюки и куртки были с начесом очень теплые, их привез брат Виктор. Они верой и правдой прослужили мне года 3.
Учеба, как я уже говорил, была мне не в тяжесть. Все математические предметы: математика, алгебра, геометрия, тригонометрия усваивалась уже на уроке. И когда учительница просила кого-нибудь из учеников повторить новый материал, я поднимал руку и излагал его не хуже учительницы. Нередко за это учительница здесь же ставила мне пятерку. Историю, литературу, биологию тоже любил, много читал художественных книг. А вот русский язык все 10 лет, да и сейчас мне не давался. Сочинения по содержанию получал 5, а ошибки, в основном описки, не позволяли поставить выше двойки или маленькой тройки.
Хочется рассказать о поднятии целинных и залежных земель. После 9 класса нас в конце июля собрали в школе и от лица райкома попросили ребят помочь в уборке урожая. Урожай в тот год выдался богатый, а людей не хватало. Меня послали в колхоз "Малинкова" на станции Штабка. Работать начали с 1 августа. Вначале готовили ток: снимали верхний, травянистый слой земли, выравнивали. Всю снятую землю выносили в сторону. Площадка получалась ровная размером 150 х 150 метров. Только площадка подсохла, начал поступать хлеб. Наша задача, а нас было 7 пацанов, заключалась: разгрузить машину, подобрать покучнее зерно в бурт. В солнечную погоду деревянными лопатами этот бурт перелопачивали, подбрасывая высоко в вверх зерно. Это была просушка. По очереди стояли у веялки, очищали зерно, готовили к отправке. Готовое зерно с помощью зернопогрузчика грузили на машину и отправляли на элеватор. Иногда приходилось работать и поздно вечером. Загружали зерном машины, освободившиеся на поле, отвозившие днем зерно от комбайнов. В непогоду укрывали бурты с зерном брезентом. Рабочий день был ненормирован. Людей не хватало. Нам, пацанам, не приказывали, нас просили, и мы работали иногда по 12-14 часов в сутки. Кормили очень хорошо. Нам, пацанам, если работали, после ужина привозили еду дополнительно. Спали в бригадном домике, сбитым из досок, иногда в теплые ночи прямо на току. Так пролетели август, сентябрь, пошел октябрь. Начавшиеся дожди очень мешали убирать зерно. На току оставалось уже немного. Но на полях хлеб лежал в валках. К концу октября резко похолодало и выпал снег. Потом установилась ясная морозная погода. Попробовали обмолачивать засыпанные снегом валки. Получилось, но нужно было эти валки отряхнуть от снега. Двое с вилами шли впереди комбайна, подцепляли с двух сторон валок, резко встряхивали, снег просыпался на землю, а колосья оставались наверху. Комбайн идет за нами и обмолачивает. К 3 ноября обмолот закончили, сдали последнее зерно на элеватор и нас с благодарностью отпустили домой. А летом в 1957 году я узнал, что за мой труд на уборке урожая я награжден медалью "За освоение целинных и залежных земель".
Еще запомнился мне наш выпускной вечер. Впервые попробовал стерлядь. В нашем классе учились трое учеников из Кислухи. А у них отцы были рыбаки. Наши учителя договорились с ними, и они не подвели. На столе была и уха из стерляди, и жареная на сковороде. Было немного красного вина. Так что вечер прошел весело.
Закончил 10 классов. Предо мной встал вопрос, что делать дальше? В родном селе ни колхоза, ни совхоза не было. Кто мог работать, ездили на работу в Барнаул на завод или на железную дорогу. Мой брат Юра учился на инженера в Алтайском сельскохозяйственном институте. Мне хотелось учиться или на охотоведа, или на геолога. Юра узнал, что на зоотехническом факультете после 4 курса студенты переходят на отделение охотоведов и оканчивают институт по специальности охотовед. Это меня устраивало, и я осенью поступаю в институт на зоотехнический факультет. Первые два года я инкогнито жил в общежитии, спали вдвоем с братом на одной койке. Ребята были очень дружные и нашу тайну берегли в течение 2-х лет. А на третьем курсе я уже сам получил место в общежитии на законном основании. Учеба в институте давалась легко. Диктантов и сочинений не было. Некоторые сессии сдавал на одни пятерки и получал повышенную стипендию. Институт закончил без единой тройки, но до красного диплома не дотянул. В 1958 году с огорчением узнаю, что отделение охотоведов ликвидируется. Мне ничего не оставалось, как оканчивать институт по специальности ученый зоотехник.
Пять лет учебы в институте - это самая светлая, самая радостная и самая короткая пора в моей жизни. Если в школе я с нетерпением ждал окончания школы, то в институте я горевал, что время летит очень быстро. Хорошие друзья, первая любовь, походы в кино. Голод уже не донимал меня. Стипендия 300 рублей. Не хватает - идем разгружать вагоны. Питались в столовой. Обеды были дешевыми. Завтраки и ужины готовили в общежитии. В комнате жили по 4 человека. На питание, после получения стипендии, складывались все члены комнаты. Назначали казначея - он распределял деньги, чтобы хватило на месяц. Если на обед в столовой иногда не хватало, обходились чаем с хлебом. Хлеб в столовой был бесплатный, ешь, сколько хочешь.
Хочется поведать, как я испытал на себе несправедливость.
Первый раз это случилось в 6 классе. Кто-то изрезал доску в школе ножом, она была покрыта линолеумом, и почему-то этот грех приписали мне. Я не делал этого, но кто сделал, не сознался. Эта обида долго жила в моем сердце.
Второй раз осенью 1958 года наша группа помогала убирать хлеб. Вечером после работы мы развели костер, и я хотел побаловать себя, как в детстве, поджаренным зерном. Взял колосок и протянул его к костру. Тут же получил удар по руке и целую лекцию о цене хлеба от руководителя нашего. Я не стал вступать с ним в перепалку, не стал оправдываться. Он прав - нельзя жечь хлеб. А мне было обидно, что мне нельзя вернуться в детство, когда обжаренный на огне колосок был лакомством для меня.
Хорошо запомнилась одна практика в Учхозе при институте. Нам пришлось ремонтировать свинарник. Работали целый месяц. Однажды после кормления свиней я обрати внимание, что когда свиньи наелись и ушли от кормушек, все корыта были облеплены крысами. Их было так много, что они дрались между собой за место у корыта. Наутро пошел к бригадиру и попросил достать воздушку и побольше пулек к ней, пообещав ему убавить ненужное население. Через 2 дня бригадир привез воздушку, пульки и мы с Володей Приваловым после кормления свиней приступили к отстрелу. Крысы подпускали на 2-3 метра. Выстрел в тело результатов почти не давал. Когда попадали в глаз, крыса без шума и писка падала мертвой. Начали бить только в глаз. Воздушка била очень точно, да и мы с Володей были охотники со стажем. Крысы были не пуганы, и мы у одного корыта уничтожали до 10 животных. Когда крысы разбегались, переходили к другому станку и у этого корыта 10-15 грызунов переставали существовать. Охоту вели целую ночь. Утром, когда всех убитых крыс сложили в вагонетку, она была наполнена высоким ворохом. Надо было видеть глаза бригадира и свинарей, когда они увидели эту груду грызунов, придя на рабо-
ту. На следующую ночь набили только полвагонетки. На третью ночь всего сотни 1,5. Крыс стало меньше, и те стали осторожными.
Нам с Володей за уничтожение грызунов была выписана премия в размере 200 рублей каждому. На эти деньги я купил первый костюм.
Почти незаметно пролетели 5 лет учебы, в марте 1962 года сдаем государственные экзамены, и мне по распределению достается место зоотехника на 4 отд. Молсовхоза села Санниково. И в первые же месяцы своей работы столкнулся с результатом правления нашей партии в деревне. В Санниково была ферма крупного рогатого скота, молодняк и небольшая свиноферма. Осенью молсовхоз обязали сдать всю пшеницу, рожь, даже не разрешили оставить на семена. Надо было выполнить план по району. На корм осталось только немного овса. В мае месяце свиноматки начали приносить приплод. Один месяц, пока сосали маток, было нормально. А когда через месяц отняли от матерей, стали кормить дробленым овсом, и через 20 дней утром ночной скотник собрал 15 дохлых поросят. При вскрытии в желудке в каждом из подохших поросят находили комок, твердый, как камень, величиной с человеческий кулак, состоящий из шелухи овса. Нужно срочно менять корма. Нужны концентраты пшеницы, ржи, гороха. Еду в контору совхоза. Ничего нет. Еду в район - нет, все сдали по осени. Еду в край в сельхозуправление и там нет. Результатом такого головотяпства, а иначе такое не назовешь, только 4 отд. молсовхоза потеряло 320 голов поросят. А что было по всему краю?
Второй раз встретился в 1967 году в Приморском крае.
Зверосовхоз "Пластунский", где я работал главным зоотехником, находился на берегу бухты. Сейнера ловят минтай, основной корм норок, прямо на наших глазах. Но сдать этот минтай в зверосовхоз они не имеют права. Сейнера везут пойманную рыбу во Владивосток, а это 200 км, сдают на холодильник. Ее морозят в брикеты, брикеты по 3 шт. фасуют в картонные коробки, грузят на баржу и везут в зверосовхоз опять эти 200 км. Что это бесхозяйственность или головотяпство партократов.
В 1962 году на базе четвертого отделения Молсовхоза образовали Санниковский молочноовощной совхоз. Под этот шумок, не отработав положенных два года, в 1963 году в мае месяце устраиваюсь бригадиром норковой бригады Чесноковского зверохозяйства. Он располагался в 2-х км от станции Цаплино и в 2-х км от Костяков, где я родился. Нам сразу же дали небольшую квартиру, так как нас стало трое, родился мой первенец сын. Назвали Андреем в честь погибшего на войне старшего брата. Работа на звероферме мне сразу очень понравилось. На ферме было три бригады. Одна бригада норок, бригада песцов и бригада чернобурых лисиц. Меня поставили бригадиром на норки. Что мне сразу понравилось в работе со зверем. Твои результаты по работе уже видны в конце этого года. В животноводстве надо ждать и 5, а то и 10 лет. Во-вторых - кормовая база. Рыба, мясо киты везут с Приморья, цена в то время низкая. Субпродукты кости с мясокомбината тоже дешевые. Концентратов надо немного. Витаминная группа всегда в наличие. Спрос на пушнину в то время был колоссальный. Вся более ценная пушнина отправлялась на Ленинградский, Лондонский аукционы и шла за границу за большую валюту через Новосибирскую пушную базу. И только 10-15% низкосортной пушнины оседало внутри страны. Внутренний рынок в то время меховыми изделиями был насыщен всего на 15-20%. Спрос населения на меховые товары был очень высок. Меховые фабрики в основном выпускали головные уборы, манто, шубы из норки шили в единичных экземплярах. Зверохозяйства и зверосовхозы получали за сданную пушнину, хорошие деньги, а государство иностранную валюту. Рабочим в течение года выплачивался аванс, а в конце года, после сдачи пушнины, получали окончательный расчет. Иной год он превышал в 2-3 раза весь годовой заработок и составлял 3-4 тысячи. Но чтобы заработать такие деньги надо очень много и кро-
потливо работать в течение всего года. Но об этом позднее. Рабочие на бригаде были опытные и я, как губка впитывал их знания по уходу за зверями. Летом, в 1964 году меня послали на курсы повышения квалификации по звероводству. Курсы находились на станции Удельной в 45 минутах езды от Москвы на электрички. Эти курсы мне запомнились на всю мою жизнь. Я получил свое второе рождение. Вся группа из 27 человек приехали первый раз и всю первую неделю знакомились с Москвой. В пятницу всей группой выехали на экскурсию, на ВДНХ. При осмотре павильонов я заметил на небольшом водоеме рыбаков с удочками. У сопровождающей я узнал, что на прокат можно взять удочку, червей и половить карпов. После осмотра вся группа поехала на Удельную, а я, взяв удочку, устроился на берегу. Просидев часа 3, я поймал всего одного карпа гр. на 400. Без 15 минут 8 по радио объявили, что выставка закрывается, и просят сдать, взятый на прокат инвентарь. Я сдал удочку и направился к выходу. Не доходя до ворот, почувствовал резкую боль в животе. Тело сейчас же покрылось обильным потом, который вмиг пропитал рубашку. Мышцы живота сократились. Дыхание остановилось, я не мог вдохнуть. В таком состоянии простоял несколько минут размышляя. Чувствую, дело серьезное, надо как-то быстрее попасть в больницу. Ехать на Удельную нельзя. Где больница я не знал. Такси у ВДНХ не видно. Есть станция Метро. С трудом дошел до метро, сел в поезд, доехал до Казанского вокзала, вышел на поверхность. Здесь приступ меня отпустил, и я смог произнести шоферу такси, что мне надо в ближайшую больницу. Ехали недолго. Больница Склифосовского оказалась рядом. Захожу в двери, подхожу к окошку регистратуры. Женщина, глянув на меня, говорит, иди по коридору 3-я дверь направо. Захожу в эту дверь, сидят 2 женщины в белых халатах. Одна из них попросила сесть меня на кушетку. У меня начался второй приступ с теми же симптомами. - "С прободной пришел", - говорит одна женщина другой и звонит куда-то по телефону. Минуты через три появляется пожилая женщина с каталкой, быстро снимает с меня одежду, закатывает каталку в лифт, и пока поднимаемся до 3-го этажа, подготавливает меня к операции. На 3-ем этаже завозит в операционную. Перекладывают на стол. Один из мужчин подносит маску, просит дышать, а я не могу вдохнуть. Он уговаривает: "дыши, это кислород". А я не могу, но, наконец, понемногу наглотался наркоза и уснул. Это был 3-й приступ. За 20 минут я добрался от ВДНХ до операционного стола. Очнулся на другой день в 9 часов утра. Попросил срочно позвонить на Удельную. Боялся, что они меня потеряли. Так оно и было. Обзвонили все морги, милицию и только в воскресенье узнали, где я лежу. Как только очнулся, мне принесли капельницу и влили 500 гр. крови, через 2 часа еще 500 гр., всего влили 3,5 литра - видно была потеря при операции. Из 7 бутылок только на одной была фамилия донора. На остальных на полоске стояла "внезапная смерть". Потом мне сказали, что больница является скорой помощью, и сюда свозят всех погибших при катастрофе. Если человека невозможно спасти, из него откачивают кровь. Вот такую кровь мне и вливали. Силы я восстанавливал быстро, и на 8 сутки меня выписали. На курсах попросил не отправлять меня домой, и я окончил курсы и сдал экзамены на "отлично". Затем, зная, что после операции буду 3 месяца на бюллетене, я решил с Москвы заехать в гости на Украину. Моя родная сестра Вера жила в Днепродзержинске. Прожив у сестры 5 дней, купил там стиральную машину "Сибирь" для жены и благополучно приехал домой. Пишу так обстоятельно, потому что через 18 лет мне делали 2-ю операцию, и я хочу сравнить. За эти 18 лет язвы образовывались каждый год. Весной и осенью обязательно. Иногда еще и в середине лета. Язвы возникали от 5 до 10 шт. В течение месяца лечил я их в больнице или дома. Они заживали, оставляя рубцы, а затем образовывались в новом месте. Весной 1982 года при лечении в краевой больнице в Барнауле меня осмотрел, вернее мой желудок, хирург и предупредил. Желудок и 12-перстная кишка от рубцов так деформировались, что у меня в любой момент может наступить непроходимость пищи из желудка в кишечник, и рассказал о последствии. Нужна операция. Я согласился. Назначили встречу на 1 сентября. Будет прохладней, легче переносить послеоперационный период.
Первого сентября я был в больнице. Прошел обследование, отложили на 2 недели. Хирург сказал, что у меня слабое сердце, может не выдержать, надо подкрепить. Через 2 недели утром в 9 часов после очищения желудка и кишечника я лег на операционный стол. Мне удалили 2/3 желудка и 12-перстную кишку. По словам хирурга, операция проходила очень сложно. Стенки желудка были очень рыхлые и нитки при сшивании легко прорезали их. В 5 вечера я очнулся от наркоза, а часа через 4 начался кровяной понос. Хоть оправлялся в утку, но запах в палате стоял удушающий. Нас было в палате 4 человека. Все, кто мог, из палаты сбежали. Через 2 часа еще. Запах такой же. Прошло еще часа 3. В палате все спят, чтобы не портить воздух в палате, я поднялся с постели и пошел в туалет. Благо был он недалеко в метрах семи от палаты. Опроставшись, плетусь потихоньку в палату, и тут меня увидела дежурная сестра. Охнув и запричитав, она помогла дойти мне до койки. На мое счастье это было в последний раз. Но потерял крови я не менее 4 литров. Когда на следующий день приехала проведывать жена, я лежал белый, как мертвец. Но мне не влили ни грамма крови. Были только капельницы с лекарством. Постепенно выкарабкался и на этот раз. Только сравнивая эти 2 операции, я ужасаюсь. Вторую делали 18 лет позже, чем первую, но качество, условия, отношения к больному в первом случае намного были выше, чем в краевом центре. Отличались, как небо и земля. Операция на желудке не помогла. На следующий год весной вновь болит. Еду в Тальменку, глотаю лампочку - 5 язв величиной 0,5 см и множество эрозий. Дают направление в Краевую больницу. Приезжаю - мест нет. Ставят на учет. Говорят "езжай домой, будет место вызовем". Приезжаю домой и в это время в огороде стала спеть виктория. Я начал лакомиться ягодой. Это понравилось, а может, мой желудок запросил, и я стал пастись на грядках перед завтраком, перед обедом, перед ужином. Да так привык к этому, что не пропускал ни разу. Через 19 дней пришел вызов из больницы. Поехал. Стал сдавать анализы. Когда проглотил лампочку, проверяющий хирург никаких язв не обнаружил. Он очень удивился, стал расспрашивать, чем лечился. Я ему рассказал про викторию. С тех пор я регулярно, пока спеет виктория, ем прямо с грядки. И по сей день забыл про язву. Видимо в организме моем не хватало каких-то веществ, что вызывало образование язв на стенках желудка. Но они оказались в ягодах виктории. Поев ягод 1 месяц, я запасаюсь на целый год.
Попав домой, в зверохозяйство, пробыл на больничном еще 2 месяца. Собирал ягоды, грибы - вел активный образ жизни. Сильно себя не жалел никогда. Хоть и сделали мне в течение 60 лет четыре полостных операций, у меня не образовалось ни одной спайки и ни один шов не болит. Ближе к осени приступил к работе на ферме. Ферма находилась в березняке метрах 500 от дома. В этот год было очень много белых грибов. Особенно много высыпало прямо перед входом на ферму. Выйдя пораньше минут на 15, я успевал набрать целое ведро молодых, крепких белых грибков. Работа на ферме мне очень понравилась. Особенно работа бригадира. Своими руками ты делаешь непосредственно все то, от чего в конце года получаешь хороший результат. А результаты зависели:
1. Отбор - он начинается в конце марта после окончания гона. Намечаются на забой все непокрытые самки. Затем самки щенятся - в этот период выбраковывают самок мало пометных, самок, у которых мало молока, плохих матерей-грязнуль. После отъема щенков смотришь, как самки восстанавливают вес, больных тоже на забой.
2. Во время щенения - выравнивание пометов. Самки приносят от 1 до 14 щенков. Хорошо кормят 6-8 щенков. Норки щенков принимают почти всегда хорошо. От больших пометов убираешь и подсаживаешь к самке, у которых щенят меньше. Надо при этом записать на трафаретку паспорт самочки - сколько взяли, кому отсадили, а у второй -
сколько и от какой самочки. Работница ежедневно осматривает пометы, следит за состоянием щенков и чистотой в домике. Через 1,5 месяца щенков отнимают у самок и рассаживают, если есть места, по 1 в домик. Если мест мало, садят и по 2 и по 3 щенка в домик. Но это плохо. Дерутся из-за корма, кусают друг друга, теряют много корма под сетку. При рассадки щенков, чистые пометы, не смешанные с другими и которых не менее 6-8 в помете садят отдельно. Их осенью после смены летнего меха бонитируют, присваивают номера, вешают паспорта и лучших по весу, цвету, густоте меха оставляют на племя. В конце ноября, когда зверь наденет зимнюю шкурку, начинаем забой. Вначале забой выборочный. Зверя ловят, продувают мех, мех должен быть густой, кожа светлая. Затем, когда черная кожа у забитых зверей не встречается - забивают подряд. Вначале забивали смещением позвонков на шее. Затем стали делать уколы. Яд в теле разлагается в течение нескольких минут. Тушки можно использовать на корм птице. Шкурки снимают чулком от задних ног, затем снимают со шкурок жир на станках, надевают на деревянные провилки, закрепляют мелкими гвоздями и сушат при температуре 30-35 градусов. Затем шкурки снимают с провилок, обкатывают в барабанах с опилками и деревянными чурочками. Опилки очищают от жира чурочки обминают шкурки - делают их помягче. Следующий этап - шкурки надо вывернуть мехом наружу и обкатать в барабане с опилками с добавлением авиационного бензина высшего качества - убираются остатки жира, попавшие на волос. Потом шкурки загружают в сетчатый барабан - вытрясают опилки. Совсем чистые шкурки поступают на стол сортировки, где их вначале делят на самцов и самочек, затем разбивают по размерам, а затем каждый размер сортируют по дефектам. Самые крупные называются особо крупные А, затем особо крупные Б, затем крупные, средние, мелкие.
По дефектам: 1. Нормальные, 2. Малый дефект, средний дефект, большой дефект, Брак. Брак в свою очередь делится. Брак 25%, Брак 7%, Брак 1%. если нормальная шкура стоит 100 рублей, то Брак 25% стоит 25 руб., Брак 7% - 7 руб. и т.д.
После сортировки шкурки одного дефекта связывают по 20 штук, называется бунт, и упаковывают в ящики из фанеры по 500-1000 штук в ящик. Каждый бунт маркируют, где пишут на этикетке - размер, пол, дефект, количество. Записывают ведомость в 3-х экземплярах. Один вложат в ящик, 2-ой - в бухгалтерию. Три остается у отправителя. Ящик помещают в мешок, мешок зашивают цветной толстой нитью, нити пломбируются и готовые ящики погружаются на крытую машину рефрижератор и в сопровождении обязательно милиционера с оружием отправляют на меховую базу в г.Новосибирск. Вся пушнина Сибири собиралась на этой базе и с совхозов и зверохозяйств и всех приемных пунктов охотников. Каких только шкур там не увидишь. Медведи, рыси, волки, леопарды, тигры, суслики, белки, лисы, хорьки, еноты, ласки, соболи, норки, колонки, нутрии, бобры, крысы, кроты. Все это вновь сортируется специалистами, пакуется и отправляют все, что ценное на пушные аукционы, все остальное - на меховые фабрики Союза. В зверохозяйстве "Лесная поляна" проработал 3 года. Жажда повидать новые места, позвала меня в дорогу.
В конце 1965 года переезжаю в Чановское зверохозяйство, Новосибирской области. На новом месте познакомился с жизнью охотников промысловиков. Узнал, как ставить капканы на лисиц, колонка, как ловить ондатру, как хранить субпродукты во льду, обливая их водой в зимний период. Познакомился с необыкновенной рыбалкой на озере Чаны. В Чановском зверопромхозе проработал один год.
Под осень пришло письмо от Володи, с которым вместе работали в Лесной поляне. Он переехал в Приморский край, и письмо его пришло из Артема. Он описал, как добраться, описал красоту, богатство Приморского края. Работы много - одних зверосовхозов 13
штук. А у меня была мечта побывать в Приморье. Володя на первых порах обосновался в г.Артеме у родных и стал ждать меня. Осенью в октябре 1966 года на поезде еду в Артем.
До Артема можно ехать без вызова. Дальше действуют пограничные правила. А нам надо во Владивосток. Главная контора всех зверосовхозов - Дальзверотрест находилась там. Пришлось на пригородном поезде добраться до ст.Угольной, там пересаживались на автобус и на нем добирались до Владивостока. В Дальзверотресте встретили очень хорошо - специалистов катастрофически не хватало. Предложили несколько вариантов. Мы с Володей выбрали зверосовхоз "Пластунский". Там нам и нашим женам, а они также специалисты, зоотехники были места. А разлучатся нам не хотелось. Зверосовхоз "Пластунский" находился в 200 км от Владивостока к северу. Дороги нет. Добираться только на катере.
Пос.Пластун располагался в бухте Охотского моря ближайшие населенные пункты к северу районный центр пос.Терней 75 км. К югу пос.Каменка также 75 км. Дороги нет ни на север, ни на юг. Только морем. Природа Приморья меня околдовала уже в Артеме. Такой красоты мне еще видеть не приходилось. Изобилие цветов яркой раскраски. Представьте площадь в большом городе, которая вся в цветущих клумбах. А теперь эти цветущие клумбы увеличьте в 100, да что в 100. Эти поля, а не клумбы тянутся по обеим сторонам дороги. Только меняются цветом. Вот поле, заросшее желтым ирисом, сменяется голубым ирисом, а вот островок огромных ярких пионов. Поднимаешь глаза и видишь голубую бесконечную ленту цветущего багульника. На склонах распадка. О цветах больших и ярких, о разнообразии растительности и деревьев. Место, где смешались жители севера с жителями субтропиков, о разнообразии животного мира, о рыбных богатствах прибрежных вод, озер и речек, о богатстве и разнообразии полезных ископаемых можно рассказывать бесконечно. Но не посмотреть на это своими глазами я считаю это упустить что-то прекрасное в своей жизни. Очень многие приехавшие посмотреть на этот край, прикипают к нему всей душой и остаются жить навсегда. На вопрос как давно вы здесь живете, отвечают с улыбкой, нет недавно, лет 30 не больше.
И вот, наконец, мы с Володей на катере приплыли в Пластун. На берегу бухты раскинулись небольшие домики рабочих зверосовхоза. На берегу небольшого ручья местная электростанция (Движок). Дальше по распадку располагается зверокухня, холодильник, забойный пункт и норковые шэды. Меня назначают главным зоотехником, Володю - бригадиром.
Поселяют в одном доме в 20 метрах от ручья. Из окон вся бухта как на ладони. Месяц живем одни, затем прилетают жены с ребятишками. Начинается трудовая жизнь, полная хороших впечатлений и приключений.
Кроме норок каждый зверосовхоз в Приморье разводит пятнистых оленей. Они находятся в соседнем распадке. Оленник обнесен сетчатой изгородью высотой в 3 метра. Площадь его составляет 25 кв. км. Оленник поделен на загоны, которые сходятся в одном месте, где построены амбары для зернового корма, тесовое помещение для срезки пантов со станком и кормовые площадки. На поголовье в 200 рогачей и 150 самок работают 4 оленевода и 1 егерь. Срезка пантов проходит в мае на фазу начала второго разветвления. Рога спиливаются в станке ножовкой с мелкими зубьями. Срезанные пеньки обрабатываются спиртом, и олень отпускается из станка. Панты консервируются с помощью нагревания по особой технологии путем окунания в кипяток на определенное время. Консервацию доверяют опытному оленеводу. От качеств варки зависит качество пантов. Панты - это еще не совсем ороговевшая основа, пропитанная кровью. Если их неправильно нагреть, а потом неправильно просушить, они могут закиснуть и заплесневеть. Готовые панты продают в Китае, Японии, Вьетнаме по очень большой цене. Особенно ценятся панты с лобной частью черепа оленя. Лобные панты делаются по заказу. 2-3 заказа в год. Они очень дорогие. Их обычно преподносят в подарок молодоженам на свадьбу. Молодожены вешают их в спальной на стенку и ближе к старости потребляют по небольшому кусочку, чтобы продлить счастье супружеской жизни с любимой. Лобовые панты стоят не одну автомашину "Волга". Потому и отбираются олени с очень хорошими симметричными рогами, их загоняют в станок, тщательно осматривают панты и если они соответствуют эталону - оленя забивают прямо в станке, отделяют голову, а затем ножовкой спиливают лобную часть с рогами и обязательно с кожей. После консервации и сушки лобные поступают к специалисту, который делает им красивое обрамление. Обычно это доска из бархатного дерева, и драгоценный подарок для молодоженов готов.
Приморье это все хорошее и больших размеров. Кто и где варил варенье из шиповника? А в приморье это самое лучшее варенье. Потому что ягоды шиповника размером с инжир. Креветки продают в магазинах размером 2-3 см. А креветки в Приморье до 10 см. Кедровые шишки. Сколько шишек надо нашелушить, чтобы получить 1 стакан орешков 3-4 шт. А в Приморье достаточно 1 шишки и стакан 250 граммов полный. Где вы найдете ягоды - небольшая горсточка которой восстанавливает силы смертельно уставшего человека. Только в Приморье - это лимонник. Где еще можно лакомиться виноградом в диком лесу - только в Приморье. Где, кроме Приморья, вы можете ловить красную рыбу 5-ти видов в одной речке. Где, кроме Приморья, в течение дня вы можете повстречать и медведя, и дикую свинью, и козу, и зайца, и рысь, и енота, и лисицу, и белку. Где, кроме Приморья вечером, когда стемнеет, с одного места можно увидеть 3-4 рудника одновременно. На одном добывают олово, на другом - серебро, на третьем - золото, на четвертом - никель. Только в Приморье.
Где, как не в Приморье воды Охотского моря кишат разнообразной рыбой: кита, горбуша, окунь, минтай, крабы, морские ежи, петушки, корюшка, сема, да разве все перечислишь.
В 70-е годы в Приморье требовалось 1 миллион рабочих рук, чтобы осваивать уже найденные богатства. А сколько богатства еще не разведано. Вот почему японцы и китайцы жадно поглядывают на этот жирный кусочек нашей России.
Особенно важно поработать в Приморье в раннем возрасте. Особенно в настоящее время. У вас кроме мечты за плечами ничего нет. В Приморье из еды покупают один хлеб. Остальное находится под ногами, бери, не ленись. Молодые за 3 года не только приоденутся, но скопят хороший капитал на будущее. Очень многим Приморье понравится, и они прикипят к нему всем сердцем и уже до конца своих дней не поменяют его на другой уголок России. Я прожил 3 года в Приморье и остался бы там навсегда, но климат не подошел моей жене. Из-за влажности на побережье кислорода на 20% меньше, чем внутри страны и она начала сильно худеть. Врачи посоветовали сменить климат. С Приморья я увез самые яркие, незабываемые впечатления. До самой смерти буду с благодарностью вспоминать время, проведенное там. Люди там живут дружные, порядочные, приветливые. Если вы сами хороший человек, то быстро примут в свою семью. Только ехать надо не в города, а в небольшие деревни на побережье или на рудники и рыболовные траулеры. Работа была мне в радость. Как губка впитывает воду - так я собирал новые впечатления, новые методы работы и сортировал, оставляя в голове все хорошее, отсеивая плохое. Все хорошее собранное, работая в Лесной поляне, Чаковском зверопромхозе, в зверосовхозе Пластунском мне здорово пригодилось при организации нового зверосовхоза "Магистральный".
Три года промелькнули как одно мгновение. Было много хорошего! Но жизнь иногда преподносит и неприятности. На 2-ой год работы в зверосовхозе осенью во время забоя зверей на забойном пункте вспыхнул пожар. Норковые шкурки обкатываются в барабане по меху с опилками, смоченными авиационным бензином марки "калоша". То ли неисправное электрооборудование, то ли неисправные подшипники барабана вызвали искру, и барабан взорвался. Шкурки 250 штук, бывшие в барабане, погибли. Из сушилки и других цехов шкурки были спасены. Было проведено расследование, был суд. Был зоотехник, который расписался за безопасность на забойном пункте. Был инженер-электрик, который монтировал этот барабан, ставил электрооборудование и обязан был следить за их состоянием. Люди не пострадали, значит, у барабана их не было. Был суд, и осудили не инженера-электрика, а главного зоотехника - дали 1 год, правда условно (нашли козла отпущения).
Второй раз встретился с правосудием в 1995 году. Варил из норкового жира мыло. Договор был делить пополам. Раньше весь жир увозили весной на свалку, и зверосовхоз затрачивал на это 11-12 тысяч рублей. Это 2 новых автомашины "Жигули". Но при составлении договора я допустил одну ошибку - вставил в договоре слово прибыль. А с главным бухгалтером Логиновой и главным экономистом Зиной Кудашевой мы были в контрах. Они в это время во всю грабили зверосовхоз, а я им мешал, и они решили меня проучить. Кудашева все затраты совхоза, даже общесовхозные включила в затраты и в итоге при расчете из 25 тонн мыла, мне досталось 3 тонны, а 22 тонны - зверосовхозу. Поделили пополам! Я подаю в суд. Они судье приподносят в подарок хорошую шапку и судья Бистерфельд подтверждает - поделили по закону. Подаю на пересуд в край. Итог не в мою пользу. Как в народе говорят "Ворон ворону глаз не выклюнет". Так сволочи и грабители присвоили мой труд за целый год.
В августе 1969 года наша семья переезжает на свою родину на Алтай. Остановились у моей сестры Нади в г.Алтайская. Отдохнув немного, начинаю искать место работы. Мне очень хотелось устроиться в Мараловодческий совхоз в Горном Алтае. Поехал, познакомился с директором. Работа была, но была только для одного человека, а моя жена тоже зоотехник. И здесь узнаю, что организуется новый зверосовхоз "Магистральный" на станции Среднесибирская, Тальменского района. Нахожу директора Ковешникова. Узнаю, что зоотехники нужны. Но жить негде и зверей завезут только через год. Станция Среднесибирская в это время представляла собой станцию из 20 домов вдоль железной дороги с одним колодцем в 35 метров глубиной. Люди, живущие на станции, работали на железной дороге или ездили в город.
В 1969 году рабочие зверосовхоза к осени поставили 3 сруба размером 5,5 х 6 метров, расчистили площадку под шеды, начали строить холодильник, установили пилораму, растворный узел, возвели стены столярного цеха. Мне директор выделил один из срубов, но сказал, что если хочешь в нем зимовать, доделывать надо самому. Не дожидаясь конца отпуска, 9 октября приступаю к работе.
Первое, что надо сделать - это крыша. Выделили 2-х рабочих и материалы. За 3 дня крыша была готова, опилки на потолок насыпаны. Теперь надо вставить оконные проемы и застеклить. На это ушло еще 4 дня. Штукатурить стены решили перенести на весну. Просто обили фанерой. На очереди до морозов надо сложить печь, навесить входную дверь и установить перегородки. Пол, хоть и из сырого материала был настелен. Подполье отложили закончить на следующий год.
Печь - это моя первая печь была сложена мной под руководством мужа моей сестры Нади. Он же привез из Алтайки готовую, очень хорошую входную дверь. Печь получилась хорошая, в доме тепло. За неделю ставлю перегородки, обиваю стены фанерой. Перевожу немудреные свои пожитки из Алтайки, и на 7 ноября празднуем новоселье.
В ноябре пристраиваю кладовку, веранду, подвожу к дому дрова и начинается новая жизнь на новом месте. Два месяца работаю электриком. Провожу свет в своем и соседних домах.
Потом перехожу на работу на пилораму. Всю зиму готовим материал на строительство норковых шедов. Летом завозим зверей из зверосовхоза "Лесной", Бийского района. Меня ставят бригадиром бригады N 1. Рабочих 13 человек, из них 10 основных, за которыми закреплены звери, и 3 подменных. Ни одна из женщин со зверями не работала. Начинается учеба с азов. Как раздать корм, как почистить в клетке, как убрать остатки корма, как постелить солому в домике, как ловить зверя в переноску, как взять зверя в руки во время прививки. Всю зиму занимались: пришлось пройти весь курс разведения пушных зверей. Сначала провели бонитировку. Подобрали пары. Рассадили зверей. Один самец - рядом 5 самочек, опять самец, его самочки. Изготовили паспорта. Фанерная дощечка 10 х 15 см, где указывается год рождения, кто мать, отец и родители матери и отца. Затем идет графа дата покрытия, дата щенения, сколько щенков живых и мертвых принесла, сколько воспитала. Если отсажены, то указано сколько и от какой матери. Пять лет живет самка, и на паспорте должны быть данные за каждый год. Отбор и выбраковка самок ведется в течение всего года. На племя остаются самки, которые ощенили не менее 6 щенков, всех выкормили и быстро восстановили силы после отсадки. Самцов проверяем, сколько самок покрыл, и сколько эти самки принесли щенят. Лучших самцов оставляем на племя.
Гон - спаривание самок проходит со 2 марта по 25 марта. Задача рабочих покрыть всех самок. Щенение наступает во 2-ой половине апреля - 18-20, заканчивается по 2-3 мая. Норки очень интересные зверьки. Беременность длится от 30 до 50 дней. Почему это так происходит. Оплодотворенные яйцеклетки свободно плавают в матке и закрепляются на стенке только тогда, когда срок щенения наступит уже в теплый период. Чем раньше самка покрылась, тем дольше плавают яйцеклетки. И получается так, что самка, покрытая 2 марта и самка, покрытая 25 марта, щенятся 1 мая одновременно. Гон, щенение, регистрация, отсадка щенков, кормление, бонитировка - отбор зверей по цвету, весу, по опушенности, по плодовитости эти работы проводятся в течение года. Здесь мелочей нет. Упустишь в малом, получишь большой минус в конце года. Все лучшее, что собрал при работе со зверями, я старался донести своим работницам. Они собрались все добросовестные, честные, серьезные (в основном бывшие доярки). Новые навыки и знания усваивали быстро. И в первый же год наша бригада получила и вырастила зверей хорошего качества, выполнив план на 120%.
На следующий год было уже 2 бригады. Зоотехническая учеба вновь на мне. Норковая ферма расширялась с каждым годом. Потом появилась лисья ферма (чернобурые лисы), за ней вскоре песцовая. И наш молодой зверосовхоз превращается в самый крупный зверосовхоз в Союзе. Учеба и работа была организована так, что ежегодно зверосовхоз перевыполнял планы на 20 и более процентов. Многие рабочие были участниками ВДНХА. Награждены золотыми и серебряными медалями. А сам зверосовхоз становится племенным и почти каждый год по результатам получает Красное знамя.
Чем мне нравилась работа бригадира? Во-первых, бригадир обучает своих рабочих, вместе с ними проводит все плановые работы в течение года. Намечает ближайшие задачи, которые надо решить сейчас и задачи на будущее к решению которых надо стремиться. Это улучшение цвета, опушности, увеличение веса зверей, увеличение плодовитости. Как обучишь людей, как они поймут тебя, поддержат тебя в твоих начинаниях. Результат увидишь уже в конце этого года. Миллионы прибыли зверосовхоза говорят, что труд мой не пропал даром. Три первых года прошли нормально. Рабочие честные, воровства не было. Были недоразумения с директором. Приносишь к нему акты на списание погибших щенков, а он в недоумении, как это так мать съела - этого не может быть. Начинаешь объяснять, что это зверь и причин, почему съела своего щенка, очень много. Это мало молока у самки, одна делит щенят на 2 гнезда и кормит их по очереди, другая съедает слабых, чтоб хватило молока остальным, этого не вовремя напоили, заболел щенок, иногда застрял в ячейке самки, его тащила, порвала, и тут же съела. Таких случаев хоть и немного, но бывает, особенно много в первые дни щенения. Директору очень не нравились эти списания. Считал, что рабочие воруют. Я убеждал его в обратном. Зная точно, что воров нет.
Потом в зверосовхоз приезжают супруги Лашковы и Фролова Лидия Андреевна. Они работали в зверопромхозе. Директор ставит Фролову бригадиром 4-ой бригады. И с этого времени начались конфликты. Фролова после щенения на каждом шеде оставляет по 2-3 щенка вне регистрации. И часть падежа и всех, съеденных в отчете, не указывает. Директор собирает в конце месяца собрание всех бригадиров и согласно отчетности благодарит Фролову за хорошую работу за почти 100% сохранность щенков. В общем, призвал брать пример с лучшего бригадира. О последствии такой практики я его предупредил, но он предупреждению не придал значения.
Лишние щенки на отделении: убежал щенок из клетки - работница его ищет уже не так добросовестно, так как знает, у нее есть в запасе. Не заметила во время пропавшего щенка в гнезде, он протух, вздулся. Нести на ветпункт - будут ругать, почему плохо проверяешь. Работница просто закапывает его - ведь у нее есть в запасе. Погрызли щенки своего собрата - оставили рожки да ножки. Показать! Будут ругать, не уследила. Ладно, в запасе есть. Кончились свои запасные, она знает, что соседка тоже оставила в запасе.
Подходит забой. После него подчитывают результаты, и оказывается, что резерв давно кончился, а зверей не хватает. И начинает этот горе бригадир бегать по бригадам, выпрашивая, нет ли лишних, а то и делят одного мертвого на 2-3 части, чтобы списать недостачу. Но это одна сторона медали. Эта практика порождает еще и худшие пороки. Работница, оставив запасных щенков во время забоя, забивает лишних, в сумке приносит на забойный пункт, там супруг или знакомый обдирает шкурку, и работница уносит домой. Начинается воровство на ферме. Работницы из честных становятся хапугами. Это вторая сторона медали.
Есть и третья. Просчет щенков после щенения и после забоя проводят работники бухгалтерии и если раньше они вели учет точно, то теперь проводят спустя рукава, для проформы. А самое главное то, что эта проблема с каждым годом обострялась. Вот так один человек может в работу хорошее внести, а может под маской хорошее внедрить дурное. Как это сделала Фролова. На этой почве возникли разногласия с директором. Но доказать директору, что такая практика в будущем не доведет до хорошего, у меня не получилось. Честные рабочие, как я понял, дирекции были не нужны. Ему легче работать с людьми корыстными. Последующие события и годы работы это подтвердило.
В это время сын директора Юрий заканчивает экономический факультет, но работать хочет по зоотехнии. Директор ставит его бригадиром на 3 бригаду. И с этого времени начинаются реформы. Юрий оказался ленивым до писанины. А вести племенную работу со зверями без писанины невозможно. И с этого момента начались внедряться новшества. Первое - вводят бригадный метод. После щенения полученных щенков делят по работницам, чтобы у каждой было одинаковое количество, Настала хорошая пора для нерадивых работниц. Зачем стараться в гон щенения, когда тебе дадут щенков соседи. А кто старается получить побольше, бьют по рукам. Эта уравниловка стала тормозом к достижению хороших результатов.
Второе, чтобы не возиться с писаниной, взяли в моду завозить самцов с других хозяйств. Привезли и крой своих самок, не боясь родства. Никакой племенной работы, кроме отбора самок по плодовитости не велось. Но директорскому сыночку надо же отличиться и он начал, правда, не сам, а нанятый на деньги зверосовхоза еврей доцент затенять шеды черной пленкой, чтобы вызвать быстрое созревание меха. Затраченные в течение 3-х лет средства результатов не дали. Даже забитые на неделю раньше звери из затененных шедов имели редкое опушение, черную мездру. Зато диссертация этим доцентом для Юры была написана и Юра становится доцентом и назначается главным зоотехником зверосовхоза.
Уже главным зоотехником стали внедряться вместо одинарных клеток блоки на 10 зверомест. Но через год эти блоки приходили в негодность. Если одиночный домик можно снять, отремонтировать и поставить после ремонта на место, то блок так просто не снимешь. Во-первых, там сидит 10-15 зверей, их надо куда-то посадить, значит, надо иметь свободные места. Снятый блок надо везти в столярный цех, там разбирать проеденные перегородки, иначе не заменишь, а потом сбивать по новой и везти на ферму, чтобы через год, а то и меньше опять снимать на ремонт.
Сколько тысяч совхозных денег ушло на это "новшество" никто не считал, сколько леса было израсходовано, никто не знает - очень много. Ведь когда убедились, что это новшество приносит одни убытки, и эти блоки вывезли на территорию стройцеха с фермы. Целые горы этих гробов возвышались, как памятник головотяпства и бесхозяйственности. Но он был сыном директора, и ему все сходило с рук.
Директор мечтал получить звезду героя, прослыть новатором. Зверосовхоз стал бороться за звание "Племенной". Хотя какая может быть племенная работа при таком отношении к зверям. Когда сравниваешь работу специалистов нашего зверосовхоза и зверосовхоза "Лесной", Бийского района, то с первого взгляда на зверей зверосовхоза "Лесной" видишь это Племенной, а "Магистральному" до него с таким отношением к зверям никогда не дотянуться. Звери крупные отобраны по окрасу, мех густой. Не звери, а одно загляденье. Завидки брали, вот где можно приложить свои знания с пользой дела. А у нас все стремились получить побольше, а качество не имело значения.
Словесные перепалки, доказывать, что работу надо менять. Так вести хозяйство нельзя. Обидно, когда успех, достижения всего коллектива используют в своих корыстных целях. Директор, татарин по национальности, главная цель его получить золотую звезду. Самый крупный зверосовхоз, каждый год план выполняется на 115-120%, почти каждый год переходящее знамя. Зверосовхоз становится племенным. Казалось, мечта сбывается, но подвел другой фронтовик из бывшего окружения. Чем-то директор ему не угодил, и тот написал на Ковешникова заявление в органы. Провели проверку, и оказалось, что ордена у него чужие и неизвестно, где Ковешников в течение войны 1,5 года находился. Он говорит, что в партизанах, но в каком отряде не помнит. В тюрьму не посадили, но с работы сняли. Зверосовхоз хоть и стал называться племенным, на самом деле до племенного ему было далеко.
Племенной должен был дать качество, а в нашем зверосовхозе главное дать количество. Но это еще не самая большая беда. Были случаи и похуже. В погоне за наградой директора совхозов, а то и целые районы сдавали в год вначале два, а затем разошлись, это 3 плана по зерну или по молоку, или по мясу. Иногда успевали получить награду.
Но через некоторое время оказывается, что директор в счет выполнения 2-х планов сдал не только все зерно, семена, фураж, но даже занял и у соседей. А вот зимой этому директору нечем кормить животных, а весной нечем сеять. И этот горе-руководитель свое хозяйство угробил. Надои снизились, привесов нет, урожаи из-за некачественных семян низкие и данное хозяйство 2-3 года выполнить план не в состоянии. Еще хуже, когда горе-директор выполняет 2-3 плана по мясу. Тогда под нож шли даже дойное стадо, скотина частного сектора и соседних хозяйств. Из-за таких горе-руководителей страдали соседние, добросовестные руководители. Потому что план по району, а потом и по краю тоже выполнять надо. И начинается дележка, а вернее грабеж под давлением (не поделишься, положишь партбилет на стол) заготовленный на зимний период, фураж, силос сено, семена. И получается что горе-руководитель в погоне за звездочкой грабил не только свое хозяйство, но не давал развиваться нормально другим хозяйствам района. И ведь ни один из этих передовиков не был посажен в тюрьму. А как било по рукам такое положение хороших руководителей. Зачем стараться, если осенью отберут. Надо еще рассказать об оплате труда. Оплата за труд может его стимулировать, а может держать как якорь.
В деревне вообще никогда не платили, как следует. До войны, в войну, после войны крестьяне получали одни палочки (трудодни) да отходы, которые оставались хозяйству после выполнения плана сдачи зерна государству. А тут вдруг вводят новую оплату труда. Это случилось в конце 70-х годов. Оплата в рублях. Выполнил план на 100%, получай 100 руб., выполнил на 101% - получай 102 руб., на 102, получи 104 рубля, выполнил на 110% - получи 120 руб. и т.д.
И ты, господин Горбачев, должен помнить этот период. Люди в деревне работали от темна до темна. Песни от радости пели. И водка в магазинах на полках стояла, а пьянства в деревне в то время не было.
А вот когда какая-то сволочь - по другому его можно назвать преступником-грабителем, но сволочь, мне кажется, лучше подходит, ввел оплату труда от достигнутого уровня - нормальная работа прекратилась. Смысл этой оплаты такой. Выполнил ты работу на 100%, получил 100 руб., на следующий год выполнил на 120%, получил 120 руб., на следующий год выполнил на 130%, получил 110 руб., а на следующий год ты выполнил тоже на 130%, получаешь 100 руб.
И что интересно, возьмем такой случай, 2 токаря, один выточил в прошлом месяце 130 деталей, при плане 100 получил 130 руб. и в этом 130 деталей получил 100 руб., он не превысил уровень.
Его сосед в прошлом месяце 100 деталей сделал, в этом 130, получил 130 руб., он превысил на 30% достигнутый уровень. И получается, чтобы нормально получать зарплату, надо через год или через месяц выполнить план на 80-90%, чтобы потом получать за превышение уровня. Но я отвлекся.
Работать стало неинтересно, да и доказывать правоту свою надоело и в феврале я ухожу работать в столярный цех, а в ноябре устраиваюсь зоотехником по племделу и искусственному осеменению в Тальменском управлении с/х, где проработал до сентября 1981 года.
В сентябре 1981 года переведен главным зоотехником совхоза "Тальменский". Проработал всего 1 год - работа мне не нравилась. Хотелось вернуться к работе со зверями.
В мае 1982 года перехожу в зверосовхоз. Там как раз Ковешникова сменил Кузнецов. Места на ферме не было, и я работаю сначала в стройцехе, потом зоотехником по норководству. Затем бригадиром на 4 бригаде с 1986 года.
Работая зоотехником по норководству, каждый год участвовал в сортировке шкурок. Обратил внимание, что хорошая шкурка с отличным мехом, но она имеет белое пятно, или потертость, небольшой шов, отсутствие оной или двух задних лап или отсутствие хвоста приходится сдавать по цене на 30-50 рублей дешевле, чем нормальные шкурки без этих дефектов. Выход напрашивался один. Надо открывать в зверосовхозе свою переработку таких шкурок. Надо организовывать 2 цеха. Цех выделки и цех пошива. Поделился своими соображениями на общем собрании звероводов.
Звероводы эту идею поддержали. Директор дал слово поддержать меня деньгами на закупку оборудования и химикатов. На выделку приспособили электрический водонагреватель на 200 литров для промывания шкурок, приспособил барку, списанную в химчистке. Корпус у нее из нержавейки, ванна для замочки, небольшая комната с канализацией на забойном нашлась. Химикаты для выделки покупали на заводе "Химволокно".
Небольшая проблема получилась со специалистом. Пригласили одну работницу. Она работала на выделке в Тальменке. Но когда пришлось вести самостоятельно весь процесс, выделка не всегда получалась. Но прошло не больше недели, и выделанные шкурки не отличались от шкурок тальменских.
Для цеха пошива были закуплены электрические швейные машинки б/у. Их отремонтировали, оборудовали сушильные шкафы. Достал скорняжную машинку, ватин, саржу, нитки, достал несколько болванок для женских головных уборов. Шапки и формовки шили на своих болванках.
Мастерицами стали работницы с фермы, которые или сами изъявили свое согласие, или не могли работать уже на ферме по состоянию здоровья. Для обучения была приглашена мастер по пошиву головных уборов из Тальменки.
Цех пошива обосновался на первом этаже под столовой и уже зимой 1987 года зверосовхоз начал реализацию бракованных шкурок в виде изделий: ушанки, формовки, женские головные уборы, воротники для пальто.
К миллиону прибыли от сданных шкурок государству добавилось вначале 100 тысяч, а потом добавка возросла до 200-300 тысяч. То время было смутное, а я по глупости старался, чтобы прибыль была у зверосовхоза побольше, чтобы легче пережить это смутное время. А они, оказывается, уже готовились к своей перестройке - наши грабители.
За организацию этих двух цехов от зверосовхоза я ничего не получил: ни благодарности, ни одного рубля. Поэтому цех по переработке норкового жира я запускать не стал. Оставил для себя.
В то время для меня было непонятно. Первое, зачем нужно строить дочернее предприятие в километре от зверосовхоза. Зачем разводить зверей в соседнем селе Луговое. Зачем организовывать ремонтное предприятие по ремонту "КАМАЗов" в Новоалтайке с приобретением новейшего оборудования. Зачем покупать гостиницу "Алтай" в Барнауле и многое другое. И только позднее стало понятно.
В зверосовхозе накопилось много свободных средств в рублях и в валюте, вот они и тратили их на недвижимость, в производство, дорогое оборудование. Дочернее предприятие им нужно было, чтобы накопить наличные деньги, чтобы впоследствии выкупить по дешевой цене недвижимость, ремонтные мастерски, станки и оборудование. Грабителей зверосовхоза было всего 4. Кузнецов - директор, Кудашева - экономист, Логинова - главный бухгалтер, Ковешников - главный зоотехник. Остальные использовались в темную или за небольшие подачки. Это работники бухгалтерии, прораб, главный инженер. Основных воротил было 4. Помогали им партократы из района и, конечно, с края и конечно небескорыстно.
Организовав дочернее предприятие, ставят его директором Логинова, мужа главного бухгалтера зверосовхоза. Ну а дальше ловкость рук. Зверосовхоз продает дочернему предприятию продукцию по возможно заниженной цене. Та продает дороже. Разницу делят между собой. Накопив денег, решаются на крупную аферу. Организуют фирму однодневку и поставляют в ее адрес 65000 шкурок норок или 60% годовой продукции зверосовхоза. Если перевести цену этой партии в деньги - можно было купить 1360 "Жигулей" по 5000 рублей за штуку. Чтобы надежнее скрыть эту сделку грабители убирают слабое звено - главного зоотехника Ковешникова. Один укольчик в больнице и звено убрано. Сколько таких фирм однодневок было, знает только главный бухгалтер Логинова, да директор Кузнецов.
Это сейчас для меня стала ясна схема грабежа. В то время даже подумать не мог, что грабеж начался сверху донизу под руководством главного партократа господина Горбачева по специальным секретным инструкциям, подготовленными заранее партократами. Надеюсь, что лет через 50 все эти тайны выйдут наружу и наши потомки узнают, какие роли играли в грабеже народа Горбачев, Ельцин, Чубайс, Евлинский и другие.
Еще одно знаю точно, что Бог или какие-то высшие силы накажут этих грабителей по всей строгости за причиненные народу страдания. Почему я в этом уверен, что наказание неизбежно. Грабители нашего зверосовхоза понесли наказание уже сейчас. Директору Кузнецову отняли ногу (тромбоз) вначале одну, затем другую. Ковешников - главный зоотехник убит своими подельниками (один укол и человека нет). Кудашевы - главный экономист, главный ветврач - сын наркоман убит другими наркоманами.
Остались супруги Логиновы. Она - главный бухгалтер, он директор дочернего предприятия. Судьбу этой пары не знаю. Они постарались в скорости скрыться. Но думаю, и они не избегут наказания за свои злодеяния.
Радует еще и то, что этот новый клан грабителей и убийц не может нормально плодиться. Высшие силы уже поставили на них клеймо. Часть из них - бездетные. Часть, которые имеют чадо, которое, ведя разгульный образ жизни, гибнут в раннем возрасте. Спид, наркомания, алкоголизм - вот основные причины гибели этих выродков. Ну, а если к этому приложить низкий уровень выживаемости детей этого клана. Можно надеяться, что этот искусственно выращенный алчный, ненасытный клан вымрет лет через 50, как когда-то вымерли динозавры.
Что я не успел, не мог сделать в своей жизни.
Работая главным зоотехнком в Приморье, столкнулся с таким случаем. Работа работниц определялась во время забоя. Организованная комиссия оценивала размер, опушение, дефекты забитых зверей на каждом шеде отдельно. По этой оценке определяли на какую сумму вырастила та или другая работница. Потом складывали результаты всех отделений. Получалась сумма, которую должен получить зверосовхоз от сдачи шкурок, допустим 8000000 руб. Шкурки сдали на 9000000 руб., разница составила 1000000 с плюсом. Эту разницу делят на сумму, полученную от принятых комиссией, то есть делят 1000000 на 8000000, получаем плюс 0,125 руб. на каждый принятый рубль. Затем 0,125 руб. умножаем на сумму каждого отделения. То есть работницы получали не за количество, а за качество выращенных зверей. Звери, оставленные на племя оценивались на каждом отделении самки крупные нормальные, самцы особо крупные б нормальные.
В 1968 году на одном отделении план был выполнен на 80%, на остальных - 105%, 110% и даже 120%. Во время забоя после приемки выращенных и забитых зверей оказалось: работница, выполнившая план получения щенков на 80%, сдала забитых зверей комиссии на 100 руб. больше, чем работница, получившая щенков на 120%. Стал выяснять в чем дело? Оказалось! Звери были рассажены все самцы по одному. Самки по одной и немного по две. Корма давались на отделения всем одинаково. Но? Работница, у которой много щенков, они сидели по 2, а то и по 3 штуки в домике. При кормежки звери, сидевшие по одному поедали корм спокойно, не теряя. Звери по 2 и 3 30%, а то и 40% корма спускали под клетку. В итоге, когда начался забой самцы, сидевшие по одному были приняты как особо крупные. А все самки были крупные, самцы, сидевшие по 2 тянули до крупных и особо крупных Б. Самки средние и немного крупных.
Звери, сидевшие по одному, не имели дефекта закусы, сидевшие по 2 и 3 50% этот дефект имели. В итоге стоимость зверей у работницы, получившей 80%, была больше, чем у работницы, получившей щенков на 120%.
В зверосовхозе "Магистральный" несколько раз поднимался вопрос о пересмотре оценки работы звероводов. Доказывал плюсы такой оценки, но результатов не добился. До сих пор оценивается основной показатель выхода щенков на одну самку. А когда перешли на бригадный метод обслуживания, оценка работы зверовода по-другому стала уже невозможна. Даже медали звероводам на ВДНХ давали за то, что работница получила много щенков. Это было основным показателем в течение 70 лет. Но это раньше можно было мерится. Корма стоили по сравнению с нашим временем в 5-10 раз дешевле. Отходов от переработки рыбы было много, и стоили они копейки. Субпродукты с работающих мясокомбинатов поступали в любых количествах по ценам в 10 раз ниже нынешних. Я сейчас терять 30-40% драгоценного корма - это прямой убыток для производителя. А ведь его можно избежать. Как это сделать.
1. Сосчитать звероместа на бригаде.
2. Определить сколько бригада собирается получить щенков.
Основное стадо: 100 самок, 25 самцов умножаем на 10 отделений, получаем 1250 основное стадо.
Молодняк 5,6 на 1 самку
1000 х 5,6 = 5600 молодняк
Всего зверей 5600 + 1250 = 6850
Бригада имеет 3000 зверомест, из них 1250 занимает основное стадо. Остается 3000 - 1250 = 1750 зверомест.
Значит, молодые звери будут сидеть 5600: 1750 = 3 щенка в домик.
Чтобы этого избежать, надо подготовить откормочную площадку на 5600 - 1750 = 3250 мест.
На откормочную площадку отсаживается молодняк на откорм. Откормочную площадку могут обслуживать сезонные работники. Но выращенный молодняк должен приниматься по отделениям индивидуально по забитым зверям. Что это даст хозяйству?
1. Экономия кормов 25-30%.
2. Отсутствие закусов 0%.
3. Увеличение размера зверей.
Увеличение размера повлечет за собой увеличение потертости в промежности тоже неприятный дефект. Здесь поможет домик со съемной передней доской. Верхняя доска с дырой с разным диаметром поможет не допустить потертость у зверей.